Петициями о статусе языков в Казахстане никого не удивишь: они то и дело всплывают в информационном пространстве, подливая масла в огонь общественных дискуссий, но при этом мало влияя на национально-языковую политику государства. Вот и недавно, в самый разгар эпидемии коронавируса, появились, причем почти одновременно, сразу две абсолютно противположные инициативы.
Одна, требующая лишить русский язык его нынешнего статуса, была обнародована в издании «Қазақ үні», а другая – с призывом придать ему статус государственного – на сайте Avaaz. Любопытно, что авторы первой петиции даже не стали заморачиваться написанием нового обращения, а просто пустили по второму кругу старую версию. Их оппоненты, судя по короткому и сухо изложенному тексту, тоже решили особо не напрягаться. Наверняка обе стороны осознавали, что интерес к их инициативам со стороны граждан, озабоченных выживанием в условиях коронавирусного и экономического кризисов, и тем более со стороны руководства страны будет, мягко говоря, слабым, но, тем не менее, вступили в «противостояние». А это косвенно указывает на то, что ими двигало, скорее, стремление еще раз заявить о своей позиции, нежели реальное желание изменить ситуацию. Вопрос только в том, к каким последствиям способно привести очередное нагнетание напряженности и кто от него выиграет.
Джанибек Сулеев, web-издатель, журналист, публицист: «Модернизировать и двигать язык должны профессионалы»
— Те люди, чье письмо спустя три года поднял на котурны основатель газеты «Қазақ үні» («Голос казаха») и явный инициатор очередного похода за всеказахской справедливостью Казбек Иса, уже не в первый раз поступают таким образом. Правда, на сей раз, реанимировав одну из своих петиций, они получили в ответ противоположную…
Причем «русская» антитеза, если подойти к ней формально, линейно, на самом деле ничто перед казахской петицией национальной писательской «элиты». Почему? Да потому, что в 2017 году последнюю подписали более 50 тысяч человек (если верить Казбеку Исе), а сколько голосов будет подано за обращение, ратующее за русский язык, пока неясно.
Но надо понимать, что в сухом остатке за русским языком реальной силы больше. На первый взгляд, вроде как парадокс, верно? Ведь если поставить на весы (строго в Казахстане, разумеется) тех, кто так рьяно болеет за статусы языков, то казахов окажется значительно больше. И это какая-то параллельная действительность, при этом совершенно оторванная от реальной жизни. И вот почему…
Обратите внимание, в каком ракурсе написана первая петиция. Победа казахского языка в ней конкретно увязывается с тем, чтобы лишить русский какого бы то ни было статуса. В нашем случае статуса языка межнационального общения. В ответ на это обращение, естественно, появилось другое, авторы которого требуют почти того же самого, но уже в зеркальном формате! И это понятно: придание русскому языку статуса государственного автоматически влечет за собой трансформацию статуса «языка межнационального общения».
И вот вы мне задаете вопросы, причем, заметьте, на языке межнационального общения: «Кто выиграет?», «С какой целью муссируется эта щекотливая тема?», «Подходящее ли для этого время?». А я так скажу: как минимум, проиграют все — и общество в целом, и каждый гражданин в отдельности, причем независимо от того, носителем какого языка в основном он является. Особенно в городах…
Как вы сами себе представляете развитие ситуации, если завтра русский язык начнут выжигать каленым железом из делопроизводства, из технических документов, да отовсюду? Впрочем, что мелочиться, давайте представим, что он окажется реально вне закона – и тогда всю линейку прописанных правил и требований придется выполнять относительно государственного языка. Что мы получим? Только навскидку — реальное снижение управленческой эффективности (которая и без того не блещет) и технологические (техногенные) траблы, причем индекс их сложности мы с вами просто не в состоянии понять и осознать.
Кто в этом сомневается, пусть оглянется и оценит сегодняшнюю действительность, связанную с коронавирусом… Я почему-то уверен, что наши казахские писатели — от Дулата Исабекова до Мухтара Шаханова — тоже весьма слабо это себе представляют. А ведь начнется сущий «кочмор», причем можно почти не сомневаться, что он будет развиваться по нарастающей. В этом и состоит главная проблема подписантов. Хотя нет, не только их, но и наша с вами тоже.
Остается только горько пожалеть вас, меня, всех казахов, включая наивную паству инициаторов казахской петиции, за наличие у нас… таких вот «передовых инженеров человеческих душ» (именно в кавычках), озаботившихся юридической лазейкой (благодаря которой мы еще держимся на плаву как государство), но почему-то, скажем, не оглушительным фиаско в походе за латинизацией…
Мне кажется, этим людям стоило бы взяться за решение задач, которые, как минимум, по плечу им, а не баламутить граждан РК своей недальновидностью, а еще точнее — недалекостью. Хотя бы потому, что, по меньшей мере, ситуация дня сегодняшнего для этого подходит меньше всего. И дело тут абсолютно не в коронавирусе – перед нами стоят очень серьезные современные вызовы, и грядут новые, похлеще нынешних…
С другой стороны, карантин и все сопутствующее ему, если смотреть с прагматической точки зрения, лишний раз дали понять, что «тягалки» с русским языком (прибавьте сюда, безусловно, и всепроникающий английский язык), да еще в таком истеричном и иррациональном ракурсе, никакой помощи казахскому языку, или, скажем, благосостоянию казахов не окажут. Слава Богу, он жив, сохраняется, развивается, причем вовсе не потому, что у него есть такие радетели. Модернизировать и двигать язык – хотя бы до более или менее комфортного состояния лингва-франка – должны профессионалы, наши филологи. Но это уже другая история. К слову, не менее печальная…
Еркин Байдаров, кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова Комитета науки МОН РК: «Проблема не настолько актуальна, чтобы в одночасье «взорвать» процесс»
— В условиях карантина, вызванного пандемией коронавируса, практически одновременно в двух странах Центральной Азии (в Казахстане и Узбекистане) общественность вновь вернулась к обсуждению языкового вопроса. Момент, конечно, выбран неподходящий. Впрочем, эта проблема и в любой другой день будет вызывать острые споры между противостоящими друг другу (казахскоязычными и русскоговорящими) сторонами. А потому, как мне кажется, время здесь особой роли не играет.
Важно другое: к чему эти споры приведут? Не думаю, что к каким-то социальным катаклизмам. Тем более что этот вопрос всегда возвращается в орбиту общественного обсуждения, сделав очередной «виток» вокруг «космоса» не менее экзистенциальных дилемм казахского социума. Такое образное сравнение вовсе не означает, что данная проблема не является актуальной. Она актуальна. Но не настолько, чтобы в одночасье «взорвать» процесс эволюционного развития многонационального казахстанского общества.
Не надо принимать поспешных решений. Сама жизнь расставит все по своим местам. Но мир, спокойствие и стабильность должны быть на первом месте. Разбить чашку легко, а вот склеить ее очень сложно — трещины всегда будут напоминать нам о допущенных ошибках.
Признаюсь: я на стороне тех, кто выступает с требованием лишить русский язык его нынешнего статуса. Хотя это вовсе не означает, что я против него и в целом русскоговорящих граждан нашей страны. Русский язык всегда будет оставаться де-факто языком межнационального общения, и никто это не отменит. Но в то же время я твердо убежден, что в Конституции РК государственный язык должен быть один – казахский. И не потому, что я казах, а потому, что страна называется именем народа, который составляет ее большинство и который выстрадал, заплатил кровью многих своих выдающихся сынов и дочерей за это право.
А вот предложение официально придать русскому языку статус второго государственного, на мой взгляд, является несостоятельным. К примеру, я не согласен с утверждением членов «сообщества Avaaz», что «на казахском в реальности могут разговаривать менее половины» граждан страны. Откуда такие данные?.. Или взять утверждение, что «документооборот, техническая документация, законодательные акты во всех сферах жизнедеятельности ведутся либо на русском, либо на двух языках параллельно, и подавляющее большинство текстов переводится с русского на казахский, а не наоборот». Я бы назвал это не фактом, а саботажем со стороны государственных служащих, не исполняющих должным образом Закон РК «О языках».
Текущая ситуация, согласно официальным данным, которые содержатся в госпрограмме по реализации языковой политики в РК на 2020-2025 годы, свидетельствует о том, что в стране растет количество граждан, говорящих на государственном языке. Если взять тюркоязычное население Казахстана, то 95,5% узбеков, 93,7% уйгур, 92,7% кыргызов владеют казахским на уровне бытового общения, 12% — на высоком уровне. Среди представителей славянского этноса устную речь на казахском языке понимают 25% русских, 21,05% украинцев, 19% белорусов, 20,9% поляков, а также 24% представителей немецкой диаспоры; умеют читать и писать на нем 2,9%.
Если вспомнить итоги переписи населения 2009 года, то уже тогда 74% граждан страны говорили о том, что понимают устную речь на казахском языке, 64,8% — свободно читают, 62% — свободно пишут. А вот результаты последних социологических исследований (за 2018 год): 2,7% представителей русской диаспоры и 9,4% представителей других этносов указали казахский язык в качестве родного. То есть, доля говорящих на нем растет за счет не только казахского, но и других этносов. Эти выводы подтверждают данные исследовательского института «Общественное мнение», согласно которым в 2017 году доля населения, владеющего государственным языком, составила 83,1%, а в 2018 году — 85,9%.
Зачем же авторы «Обращения от граждан Казахстана» отрицают факт востребованности казахского языка во всех сферах жизни страны? Ведь все и официальные, и частные исследования свидетельствуют об обратном. Впрочем, как бы ни преувеличивались языковые проблемы, решать их необходимо не топорным, а рациональным методом, чтобы потом не пришлось собирать разбитые осколки…
Канат Тасибеков, автор популярной серии книг «Ситуативный казахский»: «Политикой должны заниматься политики, а не поэты»
— Начну с петиции о придании русскому языку статуса второго государственного. Лично я категорически против этого и расцениваю такую постановку вопроса как попытку разжигания межнациональной розни. А иначе зачем кому-то понадобилось вновь ставить под сомнение то, что давно определено и устоялось, с чем общество согласилось?
Что касается второй петиции. Хоть я и являюсь ярым приверженцем того, чтобы казахский стал государственным языком как де-юре, так и де-факто, чтобы он занял подобающее ему место не только в официальных документах, но и в нашей повседневной жизни, тем не менее, все же считаю, что ее инициаторы бегут впереди паровоза. Они забывают о том, что сначала нужно создать базу для такого решения. Все мы понимаем, что соответствующая поправка рано или поздно будет внесена в Конституцию, но подойти к этому нужно грамотно, взвешенно, профессионально. Путь этот должен быть эволюционным, а не революционным.
Допустим, я не являюсь приверженцем агрессивной тактики, которую избрали отдельные общественные деятели, такие, как Огыз Доган или Руза Бейсенбайтеги. Однако из соображений «цеховой солидарности» никогда не выступаю против, поскольку от них тоже есть определенная польза. Когда они, например, начинают поднимать скандалы, судиться, то становится слышно их оппонентов — людей, которые внутренне настроены против казахского языка, не хотят его учить, говорить на нем, но скрывают это. Как правило, именно в разгар конфликта они теряют осторожность, и их напускная лояльность улетучивается. Но повторюсь: сам я не сторонник таких методов, у меня другие приоритеты.
Когда-то, будучи русскоязычным, я поставил перед собой цель – освоить казахский язык так, чтобы я начал думать на нем, мог донести с его помощью свои мысли на любые, даже самые сложные темы, выступать перед людьми. И у меня получилось. Разумеется, мне захотелось поделиться своим опытом с другими: я выпустил серию самоучителей «Ситуативный казахский»; открыл дискуссионный клуб «Мәміле», функционирующий в 17 городах РК, а также в РФ (гг. Омск и Тюмень). Только в Алматы действуют три таких клуба – в Национальной библиотеке, в университете AlmaU и в Доме дружбы. Правда, сейчас, в условиях карантина, работаю online на платформе Zoom, но благодаря этому участниками клуба становятся казахи со всего мира, в том числе из Франции и США. То есть я работаю над конкретными методами обучения языку, его популяризацией, просветительством, и твердо убежден, что это правильный путь. Ведь в чем проблема государственного языка? В том, что в Казахстане есть люди, которые его не знают. Так давайте их научим. Вот и все.
Что касается сбора подписей и прочих акций в виде митингов и петиций… Помню, в 2013 году, только-только переехав в Алматы, я посетил одно из таких собраний за кинотеатром «Сары-Арка», но ушел оттуда глубоко разочарованным, и до сих пор меня не покидает это чувство. Да, там собрались люди, которые хорошо владеют казахским языком, но обсуждали они что угодно, только не его проблемы. Особенно мне запомнился момент, когда к микрофону не пустили истинного казахского патриота, уважаемого аксакала, бывшего директора казахской школы Максута Оразая, зато дали слово женщине из Киргизии, которая, с трудом прочитав по бумажке «Құрметті жолдастар…», потом долго говорила о ситуации вокруг авто с киргизскими номерами. Другой оратор рассказывал о том, как, приехав из Узбекистана, «специально» женился на русскоязычной северной казашке, чтобы, когда ее родня называла его «ежиком», «мамбетом» и даже «калбитом», он мог ответить: «зато сендердің қыздарын менің астымда жатыр»… И всему этому публика одобрительно и дружно аплодировала…
Дело в том, что сбор подписей, организация протестных акций и т.д. — это политика, которой должны заниматься политики, а не поэты. Мухтар Шаханов — талантливейший поэт, народ его уважает и благодарит за прекрасные литературные произведения. Я и сам зачитываюсь его стихами, люблю песни, написанные на них. Но при этом как политик он в языковой сфере, увы, не добился результатов. А сейчас на его стезю ступил мало кому известный как поэт Казбек Иса, который явно решил заработать себе популярность на животрепещущей для казахов теме. Протестует, нагнетает обстановку, выступает в защиту казахского языка, словно последнему грозит какая-то опасность или кто-то на него нападает. «Борется». Сейчас этот «борец» за язык пытается выставить меня в роли его противника. На его отношение ко мне повлияли не совсем верно переданные «Караваном» мои высказывания о том, что в условиях пандемии мы должны в первую очередь думать о спасении человеческих жизней, а не о том, на каком языке говорит врач или напечатана инструкция к вакцине… При этом, когда ему как члену НСОД на заседании совета дали слово, большую часть отведенного времени он потратил на восхваление президента и на рассказ об исторической роли Жошы-хана, а казахскому языку посвятил лишь несколько голых лозунгов. Люди в соцсетях были крайне возмущены таким его выступлением. Стало очевидно, что человек просто хочет заработать политический капитал на языковом вопросе. К слову, перед этим в социальных сетях была инициирована акция «спрашивают на русском – отвечаем на казахском». Причем сама затея закончилась, так и не начавшись. И такой исход был очевиден. Поскольку политическим акциям должна предшествовать тщательная, даже скрупулезная подготовительная работа. Организаторы должны быть изначально уверены в их успешности. В противном случае они лишь дискредитируют идею, оставляют тягостные впечатления у людей и получают обратный эффект. Казахский народ всегда отличался неконфликтностью, рассудительностью, неспешностью и, самое главное, мудростью. На этих качествах нашего национального характера, собственно, и выстроена вся политика в стране, в том числе и языковая. Идеальной ее, конечно, не назовешь, но то, что она помогает нам избежать негативных сценариев типа украинского, — это факт.
Автор: Сауле Исабаева
30 апр. 2020
| Источник — camonitor.kz |