Метка: Тегеран

Вашингтон и Тегеран играют на обострение

Президент Ирана Хасан Рухани, объявивший о прекращении выполнения Тегераном ряда обязательств по ядерной сделке, заявил, что дает 60 дней европейским странам на переговоры. Речь идет о выходе Ирана из ограничений по запасам обогащенного урана и тяжелой воды. Рухани также заявил, что Тегеран направил пять писем странам — членам соглашения по иранской ядерной программе о приостановке выполнения части обязательств. В этой связи министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф уточнил, что «это станет реакцией на неспособность других участников соглашения, в частности Европейского союза, противостоять давлению США».

Ход со стороны Тегерана прогнозируемый и носит, как видим, адресный характер. Но его последствия могут иметь неоднозначные последствия. Когда президент США Дональд Трамп в одностороннем порядке вышел из ядерной сделки с Ираном, европейские союзники Вашингтона, включая и Великобританию, выступили с призывом сохранить соглашение, считая его «принципиально важным с токи зрения региональной безопасности». Берлин предупреждал о «рисках отката назад и возникновении новых военных рисков». Париж уточнял важные нюансы: не исключал присоединения к санкциям, но только в случае, если «Тегеран нарушит, даже частично, условия сделки». Однако до сих пор нет доказательств нарушений соглашения со стороны Ирана, что, по его мнению, должно стимулировать ЕС сохранять с ним торгово-экономического сотрудничество в условиях американских санкций.

Действительно, Брюссель озвучивал планы, анонсировал вступление в силу «блокирующего статута», который обяжет европейские корпорации игнорировать антииранские санкции со стороны США, первая часть которых вроде бы вступила в силу. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини говорила, что «работают экспертные группы, которые занимаются целым рядом вопросов, в том числе и по сохранению поставок иранских энергоносителей, поддержанию контактов в банковской сфере, наращиванию инвестиций, сотрудничества в сфере инфраструктуры и транспорта, помощью в улучшении делового климата в Иране и защиты интересов европейских экономических субъектов в Иране». Но судя по нынешней реакции Тегерана, Брюссель не спешил делать конкретные шаги на этом направлении, сохраняя свою позицию всего лишь на уровне, по словам Могерини, «намерений, а не конкретных мер».

При этом она открыто предупреждала, что «из-за ограничений на торговлю с США Иран будет искать другие источники доходов и вернется к урановой и плутониевой программам». И все равно Брюссель явно выжидал, а ставка Тегерана на раскол союзников американцев на этом направлении не срабатывает. В таких условиях Вашингтон и Тегеран стали играть на обострение. Помощник президента США по национальной безопасности Джон Болтон заявил, что Вашингтон направляет на Ближний Восток авианосец «Авраам Линкольн» и целевую группу бомбардировщиков в ответ на «тревожные и эскалационные заявления и предупреждения из Ирана», хотя не обозначил, какие именно «тревожные» сигналы спровоцировали такое военное развертывание. По версии американского издания The American Conservative, «Израиль предупредил Болтона, что Иран вот-вот нанесет удар по американским интересам в Ираке».

Тегеран считает, что таким образом в Вашингтоне приступила к действиям так называемая «группа Б», в которую входят такие близкие к Трампу люди, включая Болтона, как премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Зайеда. Помимо того, государственный секретарь США Майк Помпео, отменив визит в Берлин, «неожиданно» прибыл с визитом в Багдад, где провел переговоры с главой иракского правительства Аделем Абдулом Махди. По данным телеканал Al Arabiya, Помпео обсуждал «рост активности соседнего с Ираком Ирана». Говоря иначе, пишет The New York Times, «Вашингтон, угрожая Ирану войной, вбивает клин между Европой и Ираном, ставя Брюссель перед сложным выбором: либо присоединиться к санкциям в отношении Ирана, либо оказаться по другую сторону баррикад».

На наш взгляд, в настоящее время американцы вряд ли решатся на вооруженную эскалацию с Ираном, но «напугать» Европу они в состоянии. Во всяком случае, просматривается следующий сценарий: заставить ЕС изменить свое отношение к ядерному соглашению под предлогом заявлений Тегерана о прекращении выполнения части обязательств по ядерной сделке, загнать Брюссель в ситуацию между молотом и наковальней, балансируя на грани серьезной эскалации. Выход отсюда один: создать механизм предотвращения кризисных ситуаций, обозначить границы допустимого. Возможно, что к этому подталкивают и Россию, у которой, по оценке израильских экспертов, «есть собственная повестка дня в Сирии и амбиции в регионе». От Москвы будут добиваться ответа, с кем она, сразу две страны — Иран и Израиль. Посмотрим, что из этого выйдет.

Станислав Тарасов, 8 мая 2019,

Виктор Сокирко

Идея не нова — Иран давно уже присматривается к планам создания собственной военно-морской базы на Средиземноморском побережье. Другого варианта, кроме использования одного из портов именно Сирии (хоть по географическим, хоть политическим соображениям) попросту нет. Поэтому сообщение о том, что Иран арендует с 1 октября порт города Латакии в собственных целях, было вполне ожидаемым. Предполагается, что подобное соглашение было подписано президентами Башаром Асадом и Хасанам Рухани во время февральской встречи в Тегеране. И уже сейчас началась логистическая подготовка причалов и портовой инфраструктуры к заезду новых «хозяев».

Естественно, что оценивать подобное событие мы будем исключительно с точки зрения на выгодность или невыгодность его для России. В этой ситуации, как водится, есть и свои подводные камни. Один из них — совершенно очевидно, что президент Сирии Асад плавно выходит из-под влияния Москвы, уже не так часто как прежде совещается с российским президентом Владимиром Путиным и не просит военной помощи. Это нормальное явление для Ближнего Востока, когда падишах начинает забывать о тех, кто помог защитить дворец и все выше поднимает голову, над которой уже не рассекают сталью воздух острые ятаганы.

В общем, с Путиным Асад не посоветовался, решив, что коль была трехлетней давности договоренность с Рухани, то нет смысла по прошествии времени напоминать о ней сейчас. Башар Асад все увереннее чувствует себя в последнее время в президентском кресле и становится более самостоятельным политиком, что тоже вполне объяснимое явление. Естественно, что для Сирии сейчас крайне важно восстановление связей с соседями — Ираком, Ливаном, Иорданией, Турцией и Израилем.

С первыми тремя все относительно ясно и понятно, особых конфликтных ситуаций нет. С Турцией сложнее — там и территориальные споры, и разное отношение к Курдской рабочей партии (Курдистан находится на территории обеих стран), и последствия нынешней гражданской войны в Сирии. В качестве некой третьей сдерживающей силы выступает именно Россия.

С Израилем — вообще все плохо. И хотя военные действия за Голанские высоты не велись уже сорок лет, Сирия считает их своей незаконно захваченной территорией. Плюс авиация Тель-Авива регулярно проводит ракетные удары по территории Сирии, целясь, якобы, в находящихся там иранских военнослужащих.

Иран, несмотря на отсутствие общей сухопутной границы с Сирией, является главным союзником Дамаска на Ближнем Востоке, а его военнослужащие из состава КСИР (Корпус Стражей исламской революции) в количестве не менее 12 тысяч человек принимали (принимают) участие в боевых действиях на стороне правительственных войск. Понятно, что Асад с готовностью идет на контакты с Ираном, в том числе, по предоставлению военно-морской базы на территории своей страны. Возможно, держа в уме и то обстоятельство, что иранские средства ПВО, которые разместят в Латакии для прикрытия военных объектов, будут сбивать и израильские самолеты. Чего не делает сейчас Россия.

Россия поставила армии Сирии зенитные ракетные комплексы С-300 и обучила работе с ними сирийские экипажи. Предполагалось, что С-300 «Фаворит» во многом изменят стратегию противовоздушной обороны Дамаска. Тем более что в Сирию были поставлены наиболее «продвинутые» комплексы — С-300ПМУ-2, способные уничтожать аэродинамические цели на дальности от 3 до 200 километров, баллистические — на дальности от 5 до 40 километров. При этом обнаружение целей происходит на удалении в 300 километров.

Насколько известно, на сегодняшний момент в Сирии находятся 3 дивизиона зенитных ракетных комплексов С-300 «Фаворит» (по 8 мобильных установок в каждом). Для того чтобы создать «пояс» ПВО вокруг Дамаска и ряда прилегающих аэродромов, этого вполне достаточно, но не для отражения масштабных воздушных налетов на территории всей страны. При этом утверждается, что Россия создает в Сирии полноценную классическую ПВО, которая будет включать в себя систему ракетного огня дальнего и ближнего радиусов, прикрытие ЗРК, а также «всевысотное» радиолокационное поле.

Но сейчас сложилась такая ситуация, что российские военные советники в Сирии могут лишь обучать своих коллег мастерству противовоздушного боя, не вмешиваясь в сам ход боевых действий. А те силы российских ПВО, которые прикрывают базы в Тартусе и Хмеймиме, отвечают только за безопасность своих военных объектов от воздушного нападения. В противном случае — русские сбивают американцев или израильтян — скандал с последствиями не минуем. Вероятно, что и сирийским военным не дают возможность сбивать самолеты Израиля из комплексов С-300, чтобы не спровоцировать конфликтную ситуацию. Или, что еще хуже, сбить гражданский пассажирский самолет где-нибудь на подлете к ливанскому Триполи.

Понятное дело, что Дамаск крайне не доволен такой «беззубой» позицией Москвы и готов привлечь Тегеран, который уж точно с израильскими самолетами церемониться не будет. Тем более что на вооружении иранской армии стоят российские комплексы С-300ПМУ-1, которые будут использоваться для прикрытия военных объектов.

Для России более широкое вовлечение какой-либо третьей стороны, пусть даже дружественного Ирана, имеет еще и чисто имиджевое значение, ведь считается, что именно Москва является основным гарантом стабильности и будущего мира в Сирии. Усиление роли Тегерана приведет к утрате таких позиций. Серьезно пострадают и российско-израильские отношения, ведь Тель-Авив будет считать, что любой удар со стороны находящихся в Сирии иранских военных согласован с Москвой, которой, на самом деле, не так просто «попридержать» Тегеран.

Есть и другой, не озвучиваемый план Москвы, которая на самом деле могла санкционировать подобную сделку между Дамаском и Тегераном, и не стала препятствовать возможности размещения иранской военно-морской базы в Латакии. Утверждения о том, что близость этого города на берегу Средиземного моря к Тартусу, где находится российская военно-морская база, и к Хмеймиму, где дислоцированы основные силы ВКС РФ, может поставить их под угрозу удара со стороны США и Израиля, не совсем корректны.

От Латакии до Тартуса — 72 километра по прямой, до Хмеймима — 24 километра, что исключает «случайность» попадания ракет, тем более, что российские объекты защищены своими средствами ПВО (ЗРК С-400, ЗРПК «Панцирь-С1» и «Тунгуска»).

Вероятно, что подобная «уступка» со стороны Москвы по размещению военно-морской базы Ирана в Сирии связана и с возобновлением планов соединения железных дорог Ирана, Ирака и Сирии в единое целое. Этот стратегический проект был начат еще до начала сирийского кризиса в 2011 году и был приостановлен по понятным причинам. Предполагалось, что таким образом Ирак и Иран получат через сирийские порты доступ к Средиземному морю, а сама железная дорога в перспективе продлится и на восток — до Китая. Сирия даже успела реализовать проект на 97 процентов, но во время боевых действий значительная часть дороги была разрушена. В Ираке не хватает всего пару километров железнодорожного полотна, а в Иране они действуют до иракской границы в районе города Басра.

Россия посредством такого железнодорожного пути также может получить возможность сухопутного выхода через Сирию в Средиземное море — через иранские морские терминалы на Каспии. Здесь видится не только возможность снабжать свои военные базы в Сирии, но и наладить более выгодный товаропоток на весь Ближний Восток.

По странному стечению обстоятельств, две эти новости — иранская база в Латакии и железная дорога между Сирией и Ираном, появились практически одновременно. Может, все логично?