Игорь Панкратенко,
доктор исторических наук,
Центр изучения современного Ирана (Москва, Россия)
Институт Центральной Азии и Афганистана (Мешхед, Иран)
Статья написана на платформе онлайн конференции Международного онлайн аналитического центра «Этноглобус» (ethnoglobus.az) (Азербайджан) и Американо-турецкого ресурса «Тюркишньюс» (turkishnews.com) (США) «Референдум в Иракской Курдкой Автономии: реалии и будущее».
Руководство Ирана достаточно долго искало свою позицию в отношении предстоящего 25 сентября 2017 года референдума в Иракской курдской автономии, что связано с достаточно двойственным отношением к политической активности курдских военных и политических организаций в регионе в целом и в Иране – в частности.
Так, если к деятельности Партии свободной жизни Курдистана (PJAK) отношение Тегерана однозначно отрицательное, более того, PJAK и ее активисты является одной из главных целей для иранских правоохранительных органов, то отношение к курдским организациям в Ираке и Сирии другое. В определенной мере и до определенных пределов Иран рассматривает их как временных союзников в вопросах решения насущных для Тегерана задач.
В частности, одним из наиболее актуальных вопросов для Ирана сегодня является обеспечение коридора до сирийского порта Латакии.
Территориально данный коридор проходит через Синджар в Ираке, а также через Кобани и Камышлы, расположенные на севере Сирии. То есть, по сути, весь этот коридор пролегает по территориям курдских анклавов, что является главной причиной нынешнего взаимодействия Ирана с курдами Сирии и Ирака, вплоть до поставок им легкого стрелкового вооружения через военизированные отряды иракских шиитов.
Также до недавнего времени Тегеран рассматривал формирования курдов в Ираке и Сирии как дополнительный аргумент в достаточно непростом диалоге с Анкарой.
Турецкие чиновники неоднократно утверждали, что Иран поддерживает стремление курдов закрепиться в Синджаре и в контролируемых ими анклавах на территории Сирии для того, чтобы не допустить там турецкого присутствия.
«Мы неоднократно задавали иранцам вопрос об их отношении к РПК, но ни разу не получали прямого ответа. Вместе с тем, мы наблюдаем, что их интересы все больше совпадают», — заявили несколько высокопоставленных чиновников в Анкаре в интервью изданию Al-Monitor.
В турецких средствах массовой информации, кроме того, неоднократно появлялись сообщения о встречах представителей Корпуса стражей исламской революции (во главе с генералом Касемом Сулеймани) с руководителями РПК и организации «Соколы свободы Курдистана» (TAK), и о достигнутых на этих встречах договоренностях о взаимодействии Ирана с представителями ряда курдских организаций.
По мнению автора, ряд турецких специалистов и политиков пусть и по вполне понятным причинам — болезненная для Анкары тема, но все же склонны преувеличивать значение и глубину связей Ирана с рядом политических и военных организаций курдов Ирака и Сирии.
Взаимодействие с ними для Тегерана носит оперативно-тактический, а отнюдь не стратегический характер. Иран рассматривает их лишь как временных союзников, и уж тем более не намерен использовать эти организации в качестве инструмента для ведения прокси-войн.
Причины подобного отношения сугубо прагматичны – нынешние временные союзники рассматриваются Тегераном как крайне «горючий» материал, излишнее сближение с которым способно вызвать «пожар» уже на самой иранской территории, где в последнее время наблюдается активизация радикальных курдских элементов.
Именно эта оценка стала для иранской стороны основной, и именно она обеспечила успех переговоров, прошедших 15 августа нынешнего года в Анкаре между президентом Турции Реджепом Эрдоганом и начальником штаба вооруженных сил Ирана генералом Мохаммадом Хоссейном Багери.
Напомню, что на этих переговорах стороны огласили общую позицию в отношении предстоящего 25 сентября референдума в Иракской курдской автономии.
«Стороны согласились с тем, что референдум может стать источником нестабильности для всего региона», — заявил средствам массовой информации Ирана Мохаммад Багери, комментируя свою встречу с президентом Турции. – «Обе стороны считают, что если будет проведен референдум, это станет основой для начала серии конфликтов внутри Ирака, последствия которых скажутся на соседних странах».
Еще одним важным итогом встречи Эрдогана и Багери следует, на мой взгляд, считать достигнутую договоренность о координации совместных действий против тех курдских боевых групп, которые каждая из сторон считает террористическими. Для Анкары это РПК, а для Тегерана – PJAK.
По моему мнению, что главной причиной резко негативной позиции Ирана в отношении референдума является убеждение, что, глава автономии и, одновременно, председатель Демократической партии Курдистана Масуд Барзани не сможет удержать контроль над ситуацией, и в случае положительного исхода голосования «раздел имущества» с Ираком и создание независимого государства начнется в самые сжатые сроки. Что, в свою очередь, вызовет цепную реакцию – активизацию борьбы курдов за самоопределение – во всем регионе.
Поэтому на прошедших недавно в Тегеране закрытых консультациях с представителями Патриотического союза Курдистана иранская сторона прямо заявила, что в случае отказа от референдума Тегеран готов использовать все имеющиеся у него в Ираке возможности для того, чтобы обеспечить реализацию 140-й статьи Конституции страны [закрепление за Курдской автономией Киркука и прилегающих к нему территорий], а также добиться отчисления Курдской автономии причитающейся ей доли бюджета страны. В противном же случае Иран «перестанет рассматривать курдские политические и военные организации в качестве дружественных».
Об этом говорилось и на закрытых встречах делегации аль-Кодс с Масудом Барзани, премьер-министром Автономии Нечирваном Барзани и высшими должностными лицами Патриотического союза Курдистана, прошедшими 30 июля нынешнего года в Эрбиле.
Итак, Тегеран окончательно определился в своем отношении к предстоящему 25 сентября нынешнего года в Иракской курдской автономии. Что, впрочем, вполне ожидаемо и особым сюрпризом ни для кого не стало. Важнее то, что эта его резко негативная позиция полностью созвучна отношениям Анкары. Основные противоречия в курдском вопросе сторонам удалось преодолеть. И, судя по развитию событий и намерениям сторон, Иран и Турция вполне готовы в дальнейшем выступать по нему с единых позиций.