Воин-Освободитель в Трептов-парке в Берлине. Иллюстрация: dw.com (иноагент).
В текущем году году выросло число актов вандализма на воинских захоронениях России за рубежом. Об этом сегодня, 20 апреля, сообщил замминистра обороны РФ Дмитрий Булгаков на первой международной научно-практической конференции по военно-мемориальной деятельности «Память сильнее оружия».
«В текущем году выросло число актов вандализма на российских воинских захоронениях за рубежом, если за весь 2021 год их было 20, то за три с половиной месяца 2022 года таких актов уже зафиксировано 41», — констатировал он.
По его словам, больше всего случаев вандализма отмечено в Польше — 21, в Германии и Словакии — по шесть случаев, пять случаев — в Чехии и еще три — в Румынии.
Булгаков напомнил, что российские воинские захоронения имеются в 54 странах мира и представляют собой свидетельство решающей роли СССР в разгроме гитлеровской Германии.
«По всем случаям осквернения и порчи памятников направлены официальные ноты в государственные органы соответствующих стран», — подчеркнул он.
Как сообщало EADaily, 18 апреля стало известно, что в берлинском Трептов-парке вновь осквернили мемориал, посвящённый освобождению Германии от фашизма. Вандалы исписали ворота на входе в мемориальный комплекс. По данным Tagesspiegel, правонарушители оставили надписи: «Убийцы», «Орки» и знак Z, ставший символом российской спецоперации по денацификации Украины. Издание отмечает, что акт вандализма произошёл несмотря на то, что после первого преступления 7 апреля полиция начала усиленно охранять мемориал.
Премьер Польши Матеуш Моравецкий вручил Светлана Тихановской ключи от новой резиденции «Белорусского дома» в Варшаве. Источник Wirtualnej Polski отметил, что «по сути, это создание альтернативной структуры правительства Белоруссии в Польше».
После визита в канцелярию польского премьер-министра Светлана Тихановская отправилась в т.н. «Дом Белоруссии», где пообщалась с белорусами, проживающими в Варшаве. В свою очередь Моравецкий выступил перед нацменьшинством.
«Мы боремся за то, чтобы белорусский вопрос оставался живым на международной арене. Мы хотим, чтобы вы были реальными. У всех замученных людей есть шанс получить помощь в Польше. Изгнание — это выражение высочайшего отвращения и страха авторитарной власти к собственному народу. Мы протестуем против этого изо всех сил. Мы желаем всем белорусам найти свой дом в Белоруссии», — заявил премьер, отметив, что в ближайшее время польская сторона представит «экономический план белорусского народа».
Премьер передал активисту оппозиции ключи от новой резиденции «Белорусского дома» в польской столице.
«Белорусский народ проснулся, мы чувствуем себя одним народом, который начал бороться за свои права. Президент Лукашенко не имеет легитимности для нашего народа. В этот сложный для нас момент мы поняли, что у Белоруссии тоже много друзей», — сказала в ответ Тихановская.
Портал Wirtualnej Polski уточняет, что раньше «Белорусский дом» ютился в тесном помещении на улице Вейска. Сейчас же правительство Польши предоставило этой организации новый офис в элитном варшавском районе Саска Кемпа, в здании, которое раньше принадлежало посольству Туниса в Варшаве.
«По сути, это создание альтернативной структуры правительства Белоруссии в Польше», — считает информатор из правительственных кругов.
Помимо общения с Тихановской, Моравецкий провел встречу со белорусскими студентами Варшавского университета.
7 июня 2019 г. в Варшавском университете состоялась международная конференция на тему «Crimes against Humanity: Experience of Azerbaijan and Poland in the 20th Century» (Преступления против человечности в 20 в.: на примере народов Азербайджана и Польши). Конференция была организована Центром Азербайджановедения при факультете Востоковедения совместно с факультетом Политологии и Международных Исследований Варшавского Университета и состоялась при поддержке Агентства Помощи Азербайджанской Республики Международному Развитию (AIDA) при МИД Азербайджана, Посольства Азербайджанской Республики в Польше и Института Истории им А.А.Бакиханова НАНАзербайджана. На церемонии открытия со вступительными речами выступили Чрезвычайный и Полномочный посол Азербайджанской Республики в Польше г-н Гасан Гасанов и декан факультета востоковедения Варшавского Университета проф. Петр Тараха. Пленарный доклад представил директор Института Истории НАНА, академик Я.М.Махмудов. Доклад посвящался историческим для Азербайджана событиям из периода существования АДР, сопровождавшегося одновременно геноцидом азербайджанского населения, устроенного объединёнными силами партии большевиков и Дашнакцутюн в 1918-1920 гг. В свою очередь, факультет востоковедения вручил академику Я.Махмудову почётную грамоту в благодарность за вклад в развитие научных связей между Институтом Истории НАНА и Варшавским Университетом. Первую панель конференции открыла доктор Анна Шрайбер из Института Международных Отношений. Её выступление освещало важные аспекты исследований классической и современной концепций культурного геноцида. Продолжил конференцию доклад доктора философии по истории Джаби Бахрамова, заместителя директора Института Истории НАНА. В докладе учёный осветил проблему массовых депортаций азербайджанского населения в 1948-1953 гг., отнеся их к разряду преступлений против человечества. Учёный секретарь Института Истории доктор философии по истории Ирада Алиева выступила с докладом на тему «Религиозная политика царской России на северо-западных территориях Азербайджана», осветив проблему религиозной дискриминации мусульман-ингилойцев. Представитель Центра Азербайджановедения при Варшавском Университете Шахла Казымова рассказала об «Освещении армяно-азербайджанского конфликта в азербайджанской политической мысли начала 20 в.». Во время следующей панели был заслушен доклад видного политолога из Академии Наук Польши, проф. Петра Мадайчыка по теме «Польские дискуссии о геноциде в эпоху сталинизма в годы второй мировой войны». Исследователь Факультета Политологии и Международных Исследований Павел Ставаш подготовил доклад на тему о мировой реакции на ходжалинскую трагедию. Витольд Олейник из университета им. А.Мицкевича провёл сравнительный анализ событий военных преступлений советского правительства в Будапеште, Польше и Азербайджане. И, наконец, исследователь Алекс Бригидин провёл интересные параллели между проблемой геноцида у азербайджанцев и поляков с молдовским народом. Обе панели сопровождались интересной научной дискуссией, в которой приняли участие учёные Варшавского Университета, Института Национальной Памяти Польши и др. учреждений. В заключительной части конференции участникам были вручены сертификаты. Kоординатор Центра Азербайджановедения и организатор конференции Наргиз Ахундова выразила надежду на то, что данная научная конференция внесёт свой скромный вклад в развитие научных связей между азербайджанскими и польскими учёными, а также в расширение программы по предотвращению геноцида.
О медведе Войтеке, который помог польским военным одержать победу в одной из самых жестоких битв Второй мировой войны, снимут фильм. Войтек — реальный персонаж. Во время битвы при Монте-Кассино он носил артиллерийские снаряды, пишет «Индепендент».
Адам Лашер (Adam Lusher)
Медведь Войтек, который помог польским солдатам выиграть одно из самых жестоких сражений Второй мировой войны, станет героем анимационного фильма работы исполнительного продюсера детской рождественской классики — «The Snowman».
В то время как в центре повествования «The Snowman» находится ребенок, летающий вместе с волшебным снеговиком под песню «Walking in the Air» в исполнении детского хора, «Медведь по имени Войтек» покажет битву при Монте-Кассино, в результате которой были убиты или ранены 75 тысяч человек.
Однако находящийся в поисках партнера по финансированию экс-продюсер «The Snowman» Иэн Харви должен убедить того, что «Медведь по имени Войтек» — потенциально не менее душещипательная история, чем фильм «Боевой конь», рассказывающий о дружбе между людьми и животными во время боев Первой мировой войны.
«Это фантастика — иметь кусочек магии, который реален», — сказал «Таймс» Харви из Иллюминейтед Филмз, признав, что первоначально посчитал историю «военного медведя» «чистой воды фантазией».
Однако история Войтека реальна. Она началась в горах Эльбурс на севере Ирана, когда бурый медвежонок осиротел из-за охотников, которые застрелили его мать.
Сначала тогда еще маленького и пушистого медвежонка нашел и приручил мальчик.
Затем осенью 1942 года мальчик и медвежонок повстречались с группой польских солдат, которые шли через Иран, держа путь в Ирак.
В то время подрастающий медвежонок выглядел усталым и голодным. Солдаты сочувствовали ему. Они сами знали, каково это — быть усталыми и голодными.
Они оказались в Иране, освободившись из российских концлагерей, когда сталинский Советский Союз, который в 1939 году вторгся в Польшу вместе с гитлеровской Германией, перешел на другую сторону после нападения нацистов на СССР в 1941 году.
Разлученные со своими семьями солдаты, которые должны были войти в состав 22-й артиллерийской роты польского II корпуса, купили у мальчика осиротевшего медведя в обмен на персидские монеты, порцию шоколада, швейцарский армейский нож и банку говядины.
Сначала они прятали медвежонка от своих старших офицеров, кормя его разбавленной сгущенкой из старой водочной бутылки с импровизированной тряпичной соской.
Однако довольно трудно скрыть сирийского бурого медведя — подвид, родственный североамериканскому гризли, который вырастает до 1,82 метра в высоту и весит 200 килограммов. Старшие офицеры в конечном итоге обнаружили новобранца.
Медведю, однако, разрешили остаться, он стал новым талисманом отряда.
Молодой солдат по имени Петер Прендис был назначен «охранником» Войтека, и обучил его отдавать честь.
Войтек перенял и другие солдатские привычки.
В те времена о риске для здоровья животного из-за обращения с медведем, как с человеком, знали куда меньше, поэтому Войтек пил пиво, хотя и не напивался, поскольку одно пиво мало влияло на его массивное тело.
Он курил, хотя всегда делал только одну затяжку, прежде чем проглотить сигарету.
Он также попадал в неприятности в тылу.
Когда поляки переместились в большой военный лагерь союзников в Ираке, игривый медведь, как утверждается, украл целую бельевую веревку с женским нижним бельем, принадлежащим размещенным здесь женщинам-военнослужащим.
Также рассказывали, что когда поляки собирались готовить угощения к своему традиционному празднику — рождественскому Сочельнику 1942 года, они обнаружили, что Войтек перед этим зашел в продовольственный магазин, разгромил его и проглотил все, что показалось медведю вкусным.
Однако в следующем году необычный рекрут более чем искупил свою вину, захватив в плен предположительно антибританского боевика.
В жару в Газе, которая тогда входила в состав управляемой англичанами Палестины, Войтек научился охлаждаться, пробираясь в купальную палатку и включая душ.
Однажды медведь вошел в палатку и потревожил местного противника британской власти над страной, который прокрался в лагерь в надежде украсть боеприпасы. Крики ужаса человека, загнанного в угол медведем в душевой палатке позволили быстро его арестовать.
Войтек был вознагражден двумя бутылками пива и правом находиться в душе неограниченное время.
И вот, когда пришло время отправляться на войну в Италию, поляки захотели, чтобы их медведь пришел с ними. Само собой разумеется, что у британских военных властей были другие идеи на этот счет.
Они настаивали на строгой политике в отношении военнослужащих, в рамках которой было место только солдатам. Так, легенда гласит, что польские солдаты быстро добились выдачи для своего медведя служебного номера, звания (рядовой — прим. автора) и официальной зарплатной книжки (хотя платили ему всегда только едой — прим. автора). Все было выписано на хорошо подобранное имя Войтек, что означает «улыбающийся воин».
«Но это же не человек!» — воскликнул британский офицер, взяв в руки журнал посадки.
Медведь Войтек во время шуточной драки с солдатами 22-й артиллерийской роты польского II корпуса
И поэтому Войтек столкнулся со многими ужасами, которые пережили во время итальянской кампании солдаты-люди.
Говорят, что когда он впервые попал под обстрел в мае 1944 года, во время финальных этапов битвы при Монте-Кассино, он забрался на дерево.
С этой высокой точки Войтек видел своих товарищей, которые носили ящики с артиллерийскими снарядами.
Либо из желания помочь друзьям, либо узнав, что копирование поведения людей — это способ получить еду, Войтек спустился с дерева, встал на задние лапы и протянул две передние.
Говорят, что солдаты дали ему три ящика с артиллерийскими снарядами. Несмотря на шум и неразбериху битвы, аккуратный, но могучий медведь, как рассказывают, продолжал носить ящики с боеприпасами.
И в самом деле, авторы документального фильма 2011 года «Войтек — медведь, который был на войне», нашли одного британского ветерана, который клялся, что в пылу битвы был ошеломлен, увидев медведя, пробирающегося мимо него с ящиком минометных снарядов.
18 мая 1944 года польскому Второму корпусу удалось добиться успеха там, где потерпели неудачу еще три подразделения, в том числе часть, состоявшая из гуркхов: они захватили у немцев, казалось бы, неприступную, стратегически важную «горную крепость» Монте-Кассино.
С одобрения польского верховного командования 22-я артиллерийская рота снабжения поменяла свой значок на изображение медведя, несущего артиллерийский снаряд.
Ветераны, служившие рядом с Войтеком, полюбили его.
В 2011 году 86-летний Войцех Наребский, впервые встретившийся с медведем в 17-летнем возрасте, сказал «Би-Би-Си»: «Я чувствовал, что он — мой старший брат».
«В эти очень трудные дни войны его присутствие было для нас с психологической точки зрения очень важным».
Ну а после победы в войне, однополчане Войтека продолжали защищать его.
Учитывая предыдущий опыт обращения с ними со стороны сталинской России, многие не хотели возвращаться домой — в страну, которая все более попадала под коммунистический контроль.
Вместо этого они воспользовались возможностью отправиться в лагерь-поселение на аэродроме Уинфилд, расположенный на шотландской границе. Они взяли Войтека с собой, расстроив этим коммунистов, которые хотели поместить медведя в зоопарк в Польше — к тому времени зверь стал чем-то вроде национального героя.
Но по мере того, как солдаты-люди переходили к новой жизни за пределами лагеря-поселения, пришло время подыскать новый дом и Войтеку.
Он переехал в Эдинбургский зоопарк, прожив там до своей смерти в 1963 году в возрасте 21 или 22 лет.
За это время он настолько полюбился шотландцам и полякам, что в 2015 году они объединились, чтобы собрать 300 тысяч фунтов стерлингов на бронзовую статую Войтека в Уэст Принсес-стрит-Гарденс в Эдинбурге.
Монумент установили на платформе из польского гранита.
«Войтек не смог вернуться в Польшу, — сказал Наребский, открывая памятник другому ветерану, — но он сохранил польскую душу».
И кажется, что до конца своих дней Войтек никогда не забывал своих прошлых товарищей по оружию.
Говорят, что всякий раз, когда он слышал в зоопарке польский язык или польский акцент, старый солдат-медведь вставал на задние лапы и махал передней, как будто отдавая честь.
14-17 октября 2014 г. в Баку будет находиться польская делегация под председательством замминистра Министерства Инфраструктуры и Развития Марчина Кубяка. Г-на Кубяка будут сопровождать представители компаний PESA и TİNES. Они примут участие в международной конференции » Железнодорожная линия Баку-Тбилиси-Карс — новые возможности в развитии Шёлкового пути «. Также будет проведена встреча с Министром Транспорта Азербайджана,
г-ном Зия Мамедовым. Члены делегации будут приняты руководством Государственного комитета по архитектуре и строительству Азербайджана, Бакинского Метрополитена, ЗАО «Азербайджанские Железные Дороги». Делегация посетит также Аллею Шехидов.
ПОЛКОВНИК ВОЙСКА ПОЛЬСКОГО ВЕЛИ-БЕК ЯДИГЯР Александр Костин, политолог, Азербаджан
4апреля 1990 года на варшавском мусульманском кладбище состоялись похороны Вели-Бек Ядигяра. Он был похоронен с воинскими почестями с участием почетного караула Войска Польского. В последний путь его провожали близкие родственники, друзья. Был отдан почетный салют, оркестр отыграл траурный марш Шопена. Молитвы над могилой отслужил имам варшавского и белостокского прихода Александр Али Халецкий.
20 век, страшный и героический, полный предательства, обмана миллионов и массового героизма, век, в наследство от которого достался нам наш мир, в котором мы живем, перемешал в чудовищном историческом миксере миллионы судеб самым невероятным образом.
Хотя, случайность – чаще всего непознанная закономерность. В чем же она? Есть она и в необычайной судьбе многих людей разных национальностей, оказавшихся очень далеко от дома, разбросанных по свету страшным взрывом большевистского переворота и гражданской войны.
Разные судьбы. Незаметные и известные, связывающие наши народы самым неожиданным образом. Печатались в нашей прессе статьи, посвященные вкладу поляков в развитие азербайджанской науки, культуры, архитектуры, промышленности. Но процесс был отнюдь не односторонним. Были и азербайджанцы, без преувеличения можно сказать, прославившие Польшу.
«Велибек Садигбек оглы Ядигяров родился 31 сентября 1898 г. в селении Текели Борчалинского уезда Грузии в семье потомственных беков.
После окончания Тифлисской военной гимназии в 1916 г., поступает добровольцем на службу в 1-й Дагестанский кавалерийский полк. Участник Брусиловского прорыва.
Революция 1917 г. застает Велибека Ядигярова во время учебы в Киевском Училище Офицеров Артиллерии, которое он так и не окончил — в 1918 г. он возвращается в Азербайджан и поступает на военную службу в ВС Азербайджанской Демократической Республики. Сразу же направлен в Карабах в чине командира взвода.
После вторжения 11-й Красной Армии в Азербайджан в апреле 1020 г., Велибек Ядигяров, продолжавший службу в Шеки, вместе с разрозненными подразделениями Шекинского кавалерийского полка, отходит с боями на территорию союзной Грузии и до марта 1921 г. продолжает бои с большевиками.
В марте 1921 г. эмигрирует в Турцию, а в ноябре 1922 г. — в Румынию. С 1923 г. -на службе в ВС Польши в чине майора — командира эскадрона 10-го кавалерийского полка в Ланцуте.
В 1928 — 1930 гг. проходит обучение в Высшей Военной Школе Войска Польского, заканчивает ее с отличием. По окончании учебы получает назначение в штаб кавалерии в г. Барановичи (Novogrodska VK) в чине ротмистра.
В 1933 г. написал «Военно-исторический очерк о Татарском уланском полку Войска Польского им. Мустафы Ахматовича».
С 1936 г. — заместитель командира 7-го Люблинского уланского полка им. К.Сосковского.
В время вторжения Вермахта в Польшу в сентябре 1939 г. был начальником штаба Мазовецкой кавалерийской бригады. Пленен, но отпущен немцами на свободу, как иностранный гражданин. Однако Велибек Ядигяров сразу же присоединяется к Армии Крайовой и становится командиром полка «Olen». Активный участник Варшавского восстания 1944 г. С весны 1945 г. командирован в штаб при командире 2-го Польского Корпуса Владиславе Андерсе. Участник боев при Монте-Кассино.
После войны, с 1949 г., переезжает в Аргентину и живет в Буэнос-Айресе.
Скончался там же в 1971 г.
Награды:
— Орден АДР «За храбрость»;
— Польский «Золотой крест с мечом»;
— Польский орден «За храбрость»;
— Крест Армии Крайовой.
Из воспоминаний Зулейхи-ханум Ядигар-Калиновской, дочери прославленного героя:
«Для меня было большой честью предложение Бюллетеня Армии Краёвой написать воспоминания о моём отце – АКовце. Я волнуюсь, потому что это приглашение от коллег из АК, и еще потому, что могу написать в бюллетень, знакомый мне с детства и молодости. Ведь в этот бюллетень – тогда он издавался в Лондоне – часто писал статьи мой отец.
Дипломированный полковник Вели-бек Ядигяр был для послевоенной Польши противоречивой фигурой. С одной стороны, он считался нежелательной личностью: „белогвардеец”, в молодости воевавший за независимость своей первой родины – Кавказа; с другой стороны, его уважали видные польские военные деятели, которые говорили (в 70-х годах), что „Вели не обязан был оставаться верным Польше, поскольку был азербайджанцем”. В этом отношении высказывания моего отца всегда были одинаковы: – „Остаться в Польше во время войны было моим долгом”.
Вели бек Ядигар родился в октябре 1898 г. в родовом имении Такало, принадлежащем к району Борчалы (также родовому) в Азербайджане. Красивый, богатый, гостеприимный край. Юноша Вели-бек бросил учебу и пошел на войну. Борьба за свободу Кавказа закончилась тем, что в 1918 году Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ провозгласили независимость, признанную de facto и de jure Лигой Наций. Когда Красная армия вновь заняла Кавказ, отец и его старший брат – Аббас Али (Арчил-бек Ядигяр) получили распоряжение отца (владельца Борчалы) немедленно покинуть родные края. Юноши перебрались в Грузию, а оттуда бежали на пароходе в Европу. Во время краткого пребывания в Стамбуле им стало ясно, что быстрого возвращения домой не ожидается. В это время несколько стран (Турция, Греция, Франция и Польша) открыли свои границы и предложили политической убежище молодым офицерам с Кавказа, обещая при этом продолжение военной карьеры. Молодые братья Ядигяр выбрали далёкий ”Лехистан”. Это не было случайным решением – в их родовом имении служил поваром Мартин Яницкий – польский повстанец 1863 года. Вечерами, после своей работы, старый поляк рассказывал молодым кавказцам ”байки” о свободе и как за неё сражаются. Эти рассказы о подлинных событиях вызвали в молодых головах восхищение и уважение к народу, который так долго мог бороться за свою независимость – именно поэтому они выбрали Польшу.
В 1921 году Вели-бек и его старший брат приехали в Польшу. Их приняли очень радушно. После прохождения различных курсов для офицеров отец получил первое назначение — в 10 полк Конных Стрелков, который стоял в Ланьцуте. Во время очередных маневров он получил высокую оценку генерала Януша Глуховского (военного вице-министра и первого командира 7 полка Люблинских Уланов). Генерал и его жена Мария занялись молодым кавказцем. По указаниям генерала отец закончил Высшее Военное Училище (выпуск 1930-32), а затем был переведен в 7 полк уланов, с которым был связан до конца своей жизни.
Окружение, в котором он находился, было в основном легионерским. Закадычным другом отца стал генерал Станислав Гжмот-Скотницкий. Может быть, из-за него отец, который никогда не служил в легионах, стал легионером по своим взглядам. Трижды в жизни он встречался с маршалом Пилсудским. Первый раз — во время подготовки к экзаменам в военном училище. Перед свиданием с невестой он засиделся в Бельведерской библиотеке. Сильно опаздывая, он выскочил из дворца, не успев застегнуть по уставу длинный войсковой плащ. На бегу он натолкнулся на человека, который оказался Первым Маршалом Польши, Юзефом Пилсудским. Увидев перепуганную мину отдающего честь молодого человека, маршал с улыбкой спросил: ”А скажи-ка, парень, красивая она?”. ”Так точно, пан маршал!”- прозвучал ответ. ”Ну беги, только плащ свой застегни”.
Следующая встреча была во время визита важных гостей из Турции. Маршал потребовал: ”Позовите мне этого турка, пусть переводит”.
„Турком” был мой отец. Третьей и последней встречей была 3-минутный почетный караул у катафалка маршала в мае 1935 года. Война застала отца на посту научного директора в Центре обучения кавалерии в Грудзензе. Он вернулся в свой полк и принимал участие в сражениях. Был взят в плен немцами. Через несколько месяцев был освобожден как „auslender”, т.е. чужестранец.
Немедленно по прибытии в Варшаву отец начал создавать 7 конспиративный уланский полк; был создателем и командиром ”Оленя” вплоть до 1944 г. Из рассказов „его хлопцев” – как он сам их называл – знаю, что был очень строгим и аккуратным командиром, но при этом его очень любили. Все считали, что с ним всегда ”счастливая звезда”, солдаты шли на задание спокойно, когда он шёл с ним – знали, что ничего плохого не случится. Из-за личной дружбы с генералом Бур-Коморовским у отца было две функции в АК. Кроме своего любимого полка, он был начальником отдела кавалерии в главном командовании. Я родилась в 1942 году в столичном городе Варшава, моя мать Ванда была связной в „Олене” а я „помогала” ей возить секретную почту в моей детской коляске. Когда был создан подчинённый СССР аппарат власти в Польше, звучали призывы к восстанию в Варшаве, а Красная Армия занимала восточные польские земли, генерал Бур-Комаровский дал отцу личный приказ выехать на запад, а также обещание, что восстания пока не будет. 17 мая 1944 года мы покинули Варшаву и выехали в Вену.
Получив трагическую новость о начале восстания, отец вернулся в Польшу. К сожалению, было уже слишком поздно. Полк был почти полностью уничтожен при неудачной атаке на здание гестапо у аллеи Шуха. Тогда отец, сохранив полковое знамя, которое было закопано на территории имения Белковских, отдал свой последний приказ: распустить полк.
В эти драматичные и, как оказалось, последние минуты на польской земле отец отыскал моего деда, Станислава Эминовича, который после смерти на улице моей бабушки – Ядвиги (Булгарин-Эминович) бродил по руинам Варшавы. Отцу удалось покинуть (вместе со своим тестем) свою вторую родину на последнем немецком эвакуационном поезде в те минуты, когда советские танки начали входить в Варшаву. Семья воссоединилась в Вене и после трех месяцев пути добралась до Италии. Из Италии вместе с польской армией мы поехали в Англию. Сначала мы жили в лагере Тилсток, комендантом которого был отец, потом перебрались в Лондон. Родители все время искали во временных лагерях своих товарищей из АК.
Для меня, единственного ребенка, это незабываемые времена. Мне было четыре года, я была любимицей друзей моего отца: генерала Бур-Коморовского и его очаровательной жены Ирены, генерала Януша Глуховского и его жены — моей крестной матери, генерала Владислава Андерса и полковых товарищей. По желанию подчиненных отца из „Оленя” моё крещение было отложено (в своё время) на послевоенное время. Оно состоялось в Лондоне 28 декабря 1947 года. Крестной матерью была, как я уже вспоминала, жена генерала Глуховского, крестным отцом – генерал Казимир Соснковский, которого представил генерал Бур-Коморовский (вспомнить собственное крещение – это удивительное чувство…).
Я была с отцом в тот день, когда польские боевые знамена были переданы в музей в Лондоне, тогда я не понимала, почему все такие серьезные, почему у генералов слезы на глазах…
После войны и демобилизации нам не оставалось ничего, кроме эмиграции. Мы попали в Аргентину. Приплыли 28 февраля на военном транспорте. Вместе с нами на корабле были люди, у которых не было ничего – даже никаких документов. Сейчас же по прибытии отец приступил к созданию военных организаций: Независимого Товарищества Армии Краёвой в Буэнос-Айресе (много лет он был его председателем), Товарищества 7 Полка Уланов, а через некоторое время – Союза Кавказцев. Наконец, он стал вице-председателем Организации порабощенных народов Европы „Liberación Europea”; её председателем был литовец, генерал Теодор Даукантас, большой друг поляков.
Через четыре года после приезда в Аргентину после долгой и тяжелой болезни умерла моя мать.Она до конца мужественно занималась нашим скромным хозяйством и в меру возможностей общественной деятельностью. После её смерти на отца легла ответственность по воспитанию единственной дочери. С работой было нелегко, особенно польскому офицеру-профессионалу. Первые несколько лет он работал в порту грузчиком на разгрузке судов, потом на текстильной фабрике, тоже как рабочий. Впрочем, не он один был в таком положении. Польские офицеры, часто уже немолодые, работали ночными сторожами (например, дипломированный полковник Земовит Грабовский), рабочими на разных фабриках (например, генерал Ежи Завиша – на фабрике синтетических материалов). Потом, одинокие, в преклонном возрасте, они умирали в приютах для стариков.
По мере взросления я делила своё время между учёбой, общественной деятельностью и ведением хозяйства, позднее еще и работой. 13 декабря 1971 года Ядигар скончался от третьего инфаркта.
Некоторое время спустя я поехала в Польшу, а потом в Англию. Я хотела показать многие памятные вещи и бумаги его товарищам. И в Варшаве, и в Лондоне меня необычайно тепло приняли. Один из незабываемых моментов — когда генерал Пелчиньский водил меня по лондонскому музею подпольной Польши. Товарищество выпускников Высшего Военного Училища, Главный совет SPK во главе с председателем Собоневским, Полковое Товарищество и многие другие организации воздали мне все почести, причитающиеся моему отцу.
Два года спустя я переехала в Испанию, в 1980 году вышла замуж за Ежи Калиновского, которого знала еще в Аргентине, внучатого племянника святого Рафала Калиновского.
4 августа 1990 года я перезахоронила прах моих родителей на мусульманском кладбище в Варшаве, с участием почетного караула Войска Польского. Так моя мечта исполнилась. Полковник Ядигар возвращался на свою вторую любимую Родину. Это стало возможно благодаря большой помощи моих хороших друзей и товарищей отца. Аргентина и Польша вместе преодолели организационные трудности.
Не знаю, как закончить эти воспоминания. Может быть, так: отец воспитал меня как польку, гордую своим кавказским происхождением.
Мадрид, май 2003».
Вернемся к началу нашего повествования. Так в чем же кроется наша непознанная закономерность? Почему дома, построенные польскими архитекторами так вписались в наш ландшафт, что без них нельзя представить Баку? Почему многие поляки заявляют, что центр Баку похож на Варшаву? Даже Балтика поразительно похожа на Каспий (если не считать температуры воды). Почему именно в Баку польские ученые Потоцкий и Схибиньский первыми в мире разработали способ добычи нефти со дна моря? В общности судеб? Но они похожи у многих других государств, получивших недавно свободу, за которую боролись сообща. Кстати, помнит ли сегодня jкто-нибудь, сколько поляков было в рядах армии Независимого Азербайджана 1918 – 1920 годов?
В июне 1918 года, когда Баку был оккупирован силами Антанты, в Гяндже генерал Самед бек Мехмандаров начинает формирование Азербайджанской национальной армии. Туда же направляются Вели и Арчил бек Ядигяры. Присоединяются к ним и остальные братья и двоюродные братья: Давуд бек Ядигяр, Мамед бек Ядигяр и Рахим бек Ядигяр. Так вот, среди офицеров новой армии было много поляков. Ядигяр упоминал фамилии генерала Сулеймана Сулькевича, расстрелянного большевиками в 1920 году, полковника конной артиллерии Эугэнюша Дунин Марцинковского, поручиков Бравчинского и Поплавского. Рядом с ними служили капитан Ежи Клосовский, капитан Чарнецкий, капитан Павловский, капитан Томисич, полковник Дзевульский, капитан Снетловский, капитан Родзевич и другие. (Правда, был также и поляк Левандовский, командовавший 11 Красной армией, оккупировавшей республики Южного Кавказа,но это уже другой вопрос)
И еще. В этой истории рано ставить точку.
В конце жизни, будучи тяжело больным, Вели бек Ядигяр начал диктовать дочери свои воспоминания, заканчивающиеся периодом его службы в армии АДР. Это бесценный материал для азербайджанских историков. К сожалению, пока он не опубликован.
