Метка: Магриб

Роман Темников.

Эксклюзивное интервью Новости-Азербайджан с главным редактором Информационно-аналитического агентства 3rd view, политическим аналитиком Рауфом Раджабовым:

— В чем причины начала волны революций, наблюдаемых сейчас в странах Северной Африки и на Ближнем Востоке?

— Можно констатировать, что египетские военные, не желая доводить ситуацию в стране до анархии и увеличивать авторитет организации «Братья-мусульмане», вынудили экс-президента Хосни Мубарака подать в отставку. К примеру, на парламентских выборах 2005 года члены группировки «Братья — мусульмане» получили по официальным данным около пятой части мест, хотя в реальности и того больше. Кстати, цель группировки – формирование в Египте исламского государства.

Однако возникает вопрос: кто возглавит Египет в результате президентских выборов, которые пройдут в сентябре 2011 года? Не секрет, что США и ЕС желают видеть в этой роли прозападного кандидата. И эту роль мог бы выполнить бывший руководитель МАГАТЭ Мохамед аль-Барадеи. Однако, как показывает ход событий в Египте, Барадеи не устраивает США. В частности, Барадеи не поддерживал санкции против Исламской Республики Иран (ИРИ), а также он не считает организацию «Братья- мусульмане» радикальной группировкой. Следует отметить, что 30 января текущего года несколько египетских политических движений, в том числе и «Братья — мусульмане», призвали Барадеи сформировать временное правительство. Поэтому уже сегодня можно предположить, что будущие выборы в Египте будут частично свободными, т.к. если к власти придут националисты, то это поставит под угрозу не только Израиль, но и геополитические интересы США в регионе. Следовательно, выходит, что президентом будет избран нынешний министр обороны и одновременно председатель Военного Совета генерал Тантауи, назначенец Хосни Мубарака?

— Насколько большую роль в процессах в арабских странах играют исламисты?

— Так, в Тунисе обострилась дискуссия о будущей роли исламистских сил в стране. Во время «жасминовой революции» исламисты, как и ведущие оппозиционные партии, играли второстепенную роль. Однако 30 января текущего года лидер запрещенной в Тунисе исламистской партии «Ан-Нахта» («Возрождение») Рашид аль-Ганнуши, находившийся в эмиграции в Лондоне, вернулся в Тунис. Согласно высказываниям временно исполняющего обязанности главы государства спикера парламента Фуада Мебазаа, к политическим преобразованиям в Тунисе будут допущены все без исключения политические силы. А это значит, что исламисты могут получить поддержку среди бедных слоев населения. Вопрос лишь в том, насколько масштабной может оказаться эта поддержка. Правда, Рашид аль-Ганнуши в интервью арабской телекомпании «Аль-Джазира» заявил, что его партия выступает за демократические преобразования и соблюдение прав человека, исходя из исламских убеждений. Агентству AFP он заявил, что его партия никакой «воинствующей угрозы» не представляет, а скорее сравнима с турецкой правящей партией.

Хотя, на пути к участию исламистов в руководстве страной пока стоят и правовые препятствия. В частности, согласно ныне действующей Конституции, партии религиозного толка в Тунисе запрещены. И вероятно, что будут внесены соответствующие поправки в действующую Конституцию страны. И если учесть, что большинство населения в Тунисе считает приоритетными исламские ценности, то «Ан-Нахда» способна играть ведущую роль в общественно-политической жизни Туниса. Одно не вызывает сомнений. Один из важных уроков «жасминовой революции» в Тунисе заключается в том, что она опровергла устоявшееся мнение о неготовности арабского общества к демократическим преобразованиям. И Рашид аль-Ганнуши не может не считаться с этим аргументом.

К примеру, в Алжире действуют боевые группы экстремисткой организации «Братья- мусульмане», а в Йемене – ячейка «Аль-Каиды», имеющая многочисленные боевые отряды. Правда, в Саудовской Аравии недовольство жителей страны с каждым днем растет. Но главная причина недовольства саудийцев вызвана не социально-экономическими проблемами (в Саудовской Аравии один из самых высоких уровней жизни в исламском мире), а медленным внедрением в жизнь страны западных ценностей. Особое недовольство саудийцев вызывают военные базы США, где филиппинские проститутки оказывают «услуги» сотрудникам американских баз и их гостям.

— Насколько ситуация в Ливане отличается от происходящего в арабских странах?

— Ситуация в Ливане в корне отличается от того, что происходило в Тунисе или происходит в Египте. Так, Назначение Наджиба Микати, сторонника шиитской группировки «Хезболлах», на пост премьер-министра Ливана не нарушает закон о религиозном представительстве на верховных должностях в стране. В частности, по действующей в Ливане системе разделения властей, пост премьер-министра должен занимать суннит, пост президента – христианин-маронит, а спикера парламента – шиит. Микати – суннит по вероисповеданию. Кроме того, Микати – ливанский бизнесмен-миллиардер, получивший образование в США. Однако, проблема Микати в том, что «Хезболлах» пользуется поддержкой Исламской Республики Иран (ИРИ) и Сирии. В частности, в США «Хезболлах» включена в официальный список международных террористических организаций. Если Сирия и ИРИ и дальше будут поддерживать правительство Микати, то правительство Ливана не будет вызывать доверия у международного сообщества. А если первым шагом нового правительства Ливана станет борьба с международным трибуналом, оно окажется в изоляции.

Как ни странно, ХАМАС при всей своей радикальности и приверженности к насильственным способам достижения своих целей, а именно – полной независимости Палестины и отсутствии средств, обладает необходимой легитимностью и пользуется поддержкой населения. Поэтому необходимо воспользоваться фактором ХАМАС в решении вопроса палестино-еврейского противостояния и вовлечь в переговорный процесс. ХАМАС должен иметь возможность легального позиционирования с тем, чем они не согласны. А не при помощи «Кассамов» и терактов, а путем цивилизованного диалога. Чем дольше они будут находиться за рамками цивилизованного диалога, тем больше будут радикализироваться. Происходящие события в арабском мире придают ХАМАС больше силы и больше легитимности по сравнению с Махмудом Аббасом, давно уже потерявшим всякую легитимность.

— Как события в арабском мире могут повлиять на ситуацию в Иране?

— Если в отношении событий в Тунисе и Египте администрация президента США Барака Обамы проявила медлительность, то в случае с ИРИ официальный Вашингтон допустил оплошность. В частности, американский госсекретарь Хиллари Клинтон заявила о поддержке Белым Домом акций «Зеленого движения». Именно данное обстоятельство и дало правовое основание руководству ИРИ назвать демонстрантов мятежниками. Иными словами, если демонстрации в 2009 году в ИРИ квалифицировались как элемент внутриполитической борьбы, то события 14-15 февраля 2011 года объявлены официальным Тегераном попыткой прямого вмешательства США и Израиля во внутренние дела страны с целью насильственного изменения власти. Кстати, тысячи сторонников правительства ИРИ, присутствовавшие на похоронах студента Тегеранского университета искусств Сане Залеха, погибшего во время акции иранской оппозиции, потребовали от руководства ИРИ сурово наказать лидеров «Зеленого движения» Мехди Карруби, Мир-Хоссейна Мусави, Мохаммада Хатами и Аятоллу Занджани. Правда, Мусави 15 февраля текущего года заявил, что он по сей день верен учению Аятоллы Хомейни, иными словами, Мусави стремится отмежеваться от такой поддержки. Тем более что оппозиционное «Зеленое движение» не выступает против иранской ядерной программы.

Символично, что спикер иранского парламента Али Лариджани (по нашей версии, будущий президент Ирана) заявил, что Мусави и Карруби попали в капкан, расставленный США, и должны быть повешены. Иными словами, Лариджани обозначил будущее лидеров иранской оппозиции. Так, иранский парламент принял решение о создании специальной комиссии по расследованию событий 14-15 февраля 2011 года. И Лариджани постарается довести следствие до логического конца. Правда, тройку лидеров «Зеленого движения» вешать не станут, но по всей стране уже начались аресты активистов «Зеленого движения». Что же касается ее лидеров, то они будут объявлены врагами иранского народа, и их судьбу решит суд.

— Какую роль этнические меньшинства Ирана могли бы сыграть во внутриполитической жизни Ирана?

— Сегодня на территории ИРИ проживает по разным оценкам от 25 до 35 млн. этнических азербайджанцев. По словам председателя Комитета Национального движения Южного Азербайджана Джахандара Байоглу, сегодня, когда национальное движение тюрков на юге Азербайджана переживает, несмотря на репрессии иранских властей, подъем, особенно важно, чтобы проблемы азербайджанских тюрков ИРИ обсуждали братья с севера, равно как и азербайджанцы Европы и США. По его словам, муллократия старается ассимилировать азербайджанских тюрок ИРИ, выдвигая на первый план религию и обезличивая национальную составляющую, и говорит о едином иранском народе, которого, на самом деле, нет. Официальный Вашингтон заинтересован в демократизации Южного Азербайджана с участием официального Баку, что равнозначно косвенному участию Азербайджанской Республики (АР) в антииранской коалиции. В частности, в США проживает лидер «Движения национального пробуждения Южного Азербайджана» Махмудали Чехраганлы, который в час «Х» готов участвовать в реализации американского плана. Кроме того, в борьбе за самоопределение азербайджанцев ИРИ заинтересован и Израиль. Имеет свой интерес в Южном Азербайджане и Турция. При этом интерес официальной Анкары – это не следование в фарватере американской политики. Так, ирано-американо-израильская война может принести Турции геополитические дивиденды: от создания на севере ИРИ тюркской автономии до создания полноценного независимого государства. Все упирается в следующее: совпадают ли геополитические и геостратегические интересы США, Израиля и Турции по данному вопросу, а также насколько действия США, Израиля и Турции и акции азербайджанцев ИРИ окажутся слаженными. Можно констатировать, что в среднесрочной перспективе ни по первому, ни по второму вопросам США, Израилю и Турции консенсуса не достичь.

В ИРИ курды также лишены права на национальное самоопределение. И лидеров, и активистов курдских оппозиционных организаций преследуют не только на территории страны, но и за ее пределами (в Ираке, Сирии и Турции). После вторжения войск США и их союзников в Ирак, Израиль активно поддерживает процесс становления Курдской автономии на севере Ирака. Мотивация подобной политики объясняется стремлением Израиля через курдский вопрос ослабить позиции, как Сирии, так и ИРИ. Следует отметить, что курды, в отличие от азербайджанцев ИРИ, сепаратисты, и их борьба выходит за рамки борьбы за демократизацию ИРИ. По мнению экспертов, вооруженное сопротивление иранских курдов в настоящее время приостановлено. Однако эксперты считают, что среди всех иранских оппозиционных групп, курдские силы являются наиболее организованными и укоренившимися среди населения. Поэтому официальный Вашингтон в час «Х» способен разыграть в ИРИ «курдскую карту». Но позволят ли США пойти на данный шаг ИРИ, Турция и Сирия? Однозначно, нет.

— Как будут развиваться события в Марокко, Йемене и странах Персидского залива?

— События в Йемене могут осложниться еще и тем, что пока в них не вмешались исламские радикалы. Как известно, военные базы радикалов на Аравийском полуострове размещены именно в Йемене. Кстати говоря, именно в Йемене готовят боевиков, действующих в Саудовской Аравии, Сомали, Афганистане и Пакистане.
Поэтому, если события в Йемене будут меняться не в пользу повстанцев, то они получат поддержку радикалов, что приведет к гражданской войне. Эта война легализует радикалов Йемена и всю сеть радикалов – «Аль-Каиду», так как радикалы Йемена являются одним из сильнейших звеньев «Аль-Каиды».

Дальнейшее развитие событий в арабском мире может отразиться на Марокко. Тут это может привести к окончательной независимости Западной Сахары и признании ее независимости остальным миром.

В опубликованном 18 февраля 2011 года коммюнике по итогам совещания Глав МИД стран-членов ССАГПЗ говорится, что в соответствии с принципом коллективной безопасности ССАГПЗ «все представители ССАГПЗ в едином строю выступят против любой опасности, угрожающей кому-либо из членов организации». Более того, Совет подтвердил «полную поддержку Бахрейну в области политики, экономики, безопасности и обороны», обозначив при этом сохранение стабильности и безопасности Бахрейна «коллективной ответственностью». Страны-члены ССАПГЗ также выступили «против любого иностранного вмешательства в дела Бахрейна», подчеркнув, что они рассматривают «подрыв безопасности и стабильности королевства как посягательство на безопасность и стабильность всех стран, входящих в ССАГПЗ». Главы МИД ССАГПЗ также приветствовали реформы, которые осуществляет король Бахрейна Хамад бен Иса Аль Халифа.

Правда, главы МИД ССАГПЗ принятым коммюнике де-юре поддержали власти Бахрейна, обвинившие организаторов антиправительственных манифестаций в попытке государственного переворота и сотрудничестве со спецслужбами Исламской Республикой Иран (ИРИ). Однако, в итоговом тесте коммюнике страны-члены Совета, не достигнув консенсуса, ограничились лишь тем, что выступили «против любого иностранного вмешательства в дела Бахрейна». Кстати, в электронных и печатных СМИ Саудовской Аравии и ОАЭ открыто звучали обвинения в адрес официального Тегерана в пособничестве шиитам Бахрейна. Правда, официальный Тегеран отслеживает события в Бахрейне, где базируется 5-й флот ВМС США. Однако, по мнению иранских официальных лиц, ИРИ не имеет никакого отношения к событиям, происходящим в Бахрейне.

Ведь события в Бахрейне начались с демонстраций шиитов, после они переросли в более широкие выступления. Согласно газете «Аш-Шарк Аль-Аусат», в Бахрейне наблюдается «единство между суннитами и шиитами». Представляется, руководство Бахрейна осознанно стремилось разыграть, как иранскую, так и межрелигиозную карты. Именно данным обстоятельством руководство Бахрейна объяснило использование силы против демонстрантов.

Следует отметить, что страны-члены ССАГПЗ по всем важным региональным проблемам занимают единую позицию и проводят скоординированные действия, направленные на защиту интересов стран-членов Совета. Тем не менее, саммит в очередной раз продемонстрировал, что страны-члены ССАГПЗ не имеют единой позиции в отношении ИРИ. К примеру, Саудовская Аравия позиционирует ИРИ, т.к. обе страны претендуют на лидерство в регионе. В свою очередь ОАЭ не может смириться с тем, что ИРИ примерно 40 лет назад захватила острова Абу Муса, Большой и Малый Томб в Персидском заливе, принадлежавших одному из эмиратов. Катар же стремится проводить диалог с ИРИ, т.к. делит с официальным Тегераном крупнейшее газовое месторождение «Южный Парс». Позитивно к ИРИ настроен и Оман. Так, ВМС Омана и ИРИ в мае 2012 года проведут очередные совместные военные учения. Кстати, ИРИ и Оман уже дважды проводили учения по оказанию помощи и спасательным работам на море. Последний раз учения прошли 9 февраля 2011 года. Но между странами Залива и ИРИ сохраняется напряженность по проблеме иранской ядерной программы. Вместе с тем, страны ССАГПЗ не желают американо-израильского упреждающего ракетно-бомбового удара по стратегическим объектам на территории ИРИ, т.к. на территории стран Залива размещены многочисленные базы США. Иными словами, страны залива подвергнутся массированному иранскому удару. Следовательно, поэтому арабские страны Персидского залива ни при каких обстоятельствах не поддержат открытую антииранскую позицию Саудовской Аравии. Вероятно, страны ССАГПЗ будут продвигать инициативу создания системы региональной безопасности, в которую могли бы войти ИРИ и Ирак.

Король Бахрейна шейх Хамад бен Иса Аль-Халифа поручил своему сыну принцу шейху Салману бин Хамаду аль-Халифе провести переговоры со всеми без исключения политическими силами страны. В этой связи следует обозначить основные требования оппозиции: во-первых, принятие Конституции, согласованной с народом Бахрейна (имеется в виду переход страны к конституционной монархии), во-вторых, освобождение всех политзаключенных, в-третьих, пост премьер-министра должен быть выборным, в-четвертых, ликвидация дискриминации шиитов, в-пятых, отказ от практики предоставления гражданства по политическим мотивам. И руководство Бахрейна вряд ли выполнит все требования оппозиции, за исключением освобождения политзаключенных и наказания виновных в убийстве мирных демонстрантов.

Следовательно, уход влиятельной фракции оппозиции – объединения «Аль-Вифак» из парламента страны может привести к парламентскому кризису. Тем более что верхняя назначаемая палата парламента страны состоит из одних женщин, христиан и евреев. Кроме того, «Аль-Вифак» будет стремиться изменить и миграционную политику властей Бахрейна, т.к. по мнению лидера шиитской оппозиции Абдула Джалила Халила, правительство страны пытается изменить демографическую ситуацию в Бахрейне, облегчив получение гражданства иностранцам-суннитам, хотя представители шиитов практически лишены возможности обрести подданство Бахрейна. Руководство Бахрейна тем самым желает искусственно изменить соотношение между суннитами и шиитами в пользу суннитов.

Кстати, страны Персидского залива с замиранием сердца ожидают завершения внутриполитической борьбы в Бахрейне. Если шиитская оппозиция добьется реализации своих требований, то есть введения парламентской монархии с рычагами, ограничивающими исполнительную власть, то «бахрейнский прецедент» распространится на остальные страны Залива, за исключением Катара. Руководство Катара, в отличие от других арабских стран Персидского залива, еще накануне саммита приветствовало революцию в Тунисе и Египте. К примеру, СМИ Катара пишут об историческом значении событий в Египте, которые они сравнивают с падением Берлинской стены. И общественность Катара считает, что перемены, которые начались в Тунисе и Египте, затронут весь Ближний Восток. Символично, что именно Катарский телеканал «Аль-Джазира» все время, пока продолжались демонстрации и выступления протеста на площади Ат-Тахрир в Каире, последовательно поддерживал египетскую оппозицию и обеспечивал ее реальной возможностью влиять на умы миллионов граждан не только в Египте, но и практически во всех арабских странах.

По оценкам арабских и иранских экспертов, позиция Катара объясняется тем, что Катар стремится играть ведущую роль как на мировом энергетическом рынке (10% мировых запасов газа), так и в мусульманском мире. В частности, Катар выступает в качестве серьезного посредника при решении конфликтов в Судане (провинция Дарфур), Йемене, в достижении национального примирения в Ливане. Кроме того, Катар также стремится быть эффективным посредником между Палестиной и Израилем. И вполне закономерно, что соревнования чемпионата мира по футболу в 2022 году пройдут в Катаре.

Недаром в настоящее время осуществляется визит адмирала Мулена – руководителя объединенного комитета начальников штабов США. Он объезжает все страны Персидского залива, выясняя, насколько устойчивы там династические режимы, так как победа шиитской оппозиции в Бахрейне выгодна Ирану. И это вызывает объективную обеспокоенность как США и ЕС, так и всех стран Персидского залива. Одно несомненно: смена политической власти в Бахрейне и Саудовской Аравии приведет к исламской радикализализации: распространению и утверждению иранского политического шиизма и саудистского салафизма.

— Чего хочет арабский мир?

— Арабский мир сегодня требует своего участия в геополитических и геоэкономических процессах, происходящих в мире. Во-первых, стремление быть представленным в СБ ООН, который уже давно трансформировался в закрытый клуб. Во-вторых, утверждение новой модели взаимоотношений между арабским миром и «сильными мира сего». Ведь что мы имеем на сегодня: арабские страны должны добывать углеводородное сырье, обеспечивать своих соседей дешевой рабочей силой, создавать рынки сбыта импортной продукции, а также приобретать на десятки миллиардов долларов оружия и военной техники для поддержания авторитарных режимов.

Естественно, что молодые силы в арабском мире не желают более сохранения сложившегося порядка вещей. Но тут возникает другой вопрос – а готов ли остальной мир к изменению сложившейся конфигурации? Она же отвечает геополитическим и геоэкономическим интересам остального мира. Поэтому ответы необходимо искать не в арабском мире, а в Брюсселе, Вашингтоне, Москве, Пекине, Токио, Дели и т.д.
И от того, насколько быстро указанные мною мировые центры дадут ответ о своей готовности к изменению сложившейся конфигурации, зависит начало новой истории.

Можно констатировать, что страны арабского мира ожидают перемен: во-первых, процесс смены режимов будет продолжен, во-вторых, будут расширены полномочия парламентов, в-третьих, в этих странах будет формироваться дееспособная многопартийная система.

Все революции имеют свои собственные траектории, и любая попытка поместить то, что происходит на Ближнем Востоке, в контекст происходившего раньше, лишь убедит нас в таком выводе.

Тем не менее, у истории есть несколько полезных уроков. Первый — когда случаются революции, приходится терпеть беспорядки. Ни одна революция не переходит аккуратно и четко с улиц к мирному и стабильному новому мироустройству. Американская революция так и не упорядочилась до 1787 года — а в реальности до 1865. Франция вышла из эпохи высоких идеалов 1789 года и перешла к Царству террора, а потом к бонапартизму. После 1989 года вторая революция в России быстро перешла из стадии рыночного либерализма к клановому кумовскому капитализму и потом к узаконенному авторитаризму. Попутно сочувствующие, находившиеся вне революционного поля, впадали в уныние. Уильям Вордсворт поспешил во Францию («Блаженством было просто жить тогда»), но потом осудил милитаристский разворот революции и закончил на позиции ворчащего сельского консерватора.

Всем необходимо набраться терпения. На Ближнем Востоке мы имеем дело с чем-то новым. Мы знали, что думать о старых структурах власти на Ближнем Востоке, колеблющихся между полюсами автократии и исламизма. Но сейчас нам придется договариваться с новым источником силы: молодыми людьми, при помощи технологий связанными друг с другом и с внешним миром, чьи безысходность, бессилие и разочарованность по своей природе носят принципиально экономический характер, а не религиозный, антиколониалистский или националистский (по крайней мере, не в том смысле, чтобы желать выйти на улицу и кого-нибудь избить).

И хотя мы не можем знать, как эта новая сила самоорганизуется, или же кто захочет вобрать ее в себя, но экономическая природа этого недовольства ободряет. Если бы это был старомодный националистический мятеж, риск того, что он вскоре вступит в конфликт с интересами других стран был бы значительно больше. Но экономические реформы могут быть начаты (или ускорены) на Ближнем Востоке без того, чтобы этот процесс дестабилизировал отношения с другими странами.

Урок второй — стоит помнить о том, что лидеры конечно играют роль, но учреждения и институты важней. Некоторые из наиболее успешных примеров переходов к демократии в современное время — Испания, Индонезия — позволяют говорить о том, что у них не было очевидного харизматичного лидера. Но все успешные революции имеют институциональные структуры, которые дают возможность созреть основным установлениям. Порой это могут быть политические партии — как Африканский национальный союз в ЮАР или исторические социалистические партии в Испании и Португалии. Иногда это организованные, но неформальные группы, как например выступавшие в поддержку «Хартии 77» в Чехословакии. Иногда эту роль берет на себя религиозная группа, как это сделала церковь в Польше.

Когда институциональной структуры нет, революция идет неправильно или ее ход могут оседлать узкие группы, использующие ее в своих интересах, как это было в России после 1989 года. В Египте очевидно сильными структурами сейчас являются армия и «Братья-мусульмане». Они выражают все правильные мысли, но они придерживаются собственных программы действий и у них есть интересы, которые они будут защищать. А вот новая энергия молодых менее организованна, или, по крайней мере, менее организованна в том смысле, который делает более простым принятие на себя государственной власти.

И урок третий — если они хотят преуспеть и внести вклад в региональную и глобальную стабильность, революционные государства надо приветствовать в международных клубах. В случае европейских переходов от автократии в 1970-х и 1990-х поразительно, насколько важным оказалось обещание членства в ЕС и НАТО. Когда такого предложения не поступает извне, события могут пойти неверным путем. Существует убедительная теория, что большой ошибкой Запада, сделанной в 1990-х, было недопущение России к участию в международных институциональных механизмах.

Так что стоит спросить: что за предложение подобного рода может быть сделано постреволюционным государствам на Ближнем Востоке? И на Европе здесь лежит особая ответственность. Европейский Союз — самый близкий сосед арабского Ближнего Востока и естественный рынок для него. (В 2009 году объем торговли Египта с Европейским Союзом более чем в три раза превышал таковой с Соединенными Штатами). Если вы тунисец, алжирец или марокканец, вы хотите эмигрировать в Париж, а не в Питтсбург. Это футбольные общества, а не бейсбольные.

По правде говоря, для Европы оказалось очень трудным сделать широкий жест своим мусульманским соседям. Она колеблется по поводу членства в Евросоюзе для Турции. И закрывает свои двери для иммигрантов. Но три года назад президент Франции Николя Саркози высоко оценил выгоды, которыми обернулось бы появление средиземноморского сообщества, связывающего север с югом. Как многие из его идей, эта была несколько грандиозной, и на данный момент вызвала незначительный отклик в остальном Европейском Союзе. Но это не означает, что она была неправильной.

Оригинал публикации: How Europe Can Help the Revolutions in the Middle East Succeed

Источник — ИноСМИ
Постоянный адрес статьи —

Гюльнара Инандж.

События на Среднем Востоке и в Северной Африке охватывают весь регион Персидского Залива и Ближний Восток. Свержение действующих властей может изменить внутреннюю и внешнюю политику этих стран, что в первую очередь поставит Израиль в сложное положение. Ситуацию в регионе и ее возможное влияние на безопасность Израиля в интервью агентству Новости-Азербайджан комментирует заместитель главного редактора крупного русскоязычного израильского ресурса IzRus.co.il, политолог Александр Гольденштейн (Alexander Goldenshtein):

— События на Ближнем Востоке поставили в первую очередь Израиль в сложную ситуацию. Какую долю опасности получает Израиль от радикальных правительственных изменений в соседних государствах?

— Если события в Тунисе мало влияют на Израиль, то нестабильность в соседнем Египте заставляет Еврейское государство быть начеку. У Египта очень мощная армия, и в случае прихода к власти радикалов, которые разорвут мирный договор с Израилем, вся эта мощь может обратиться против нас. В Египте много голодных, бедных и темных людей – эти массы легко попадают под влияние радикальных элементов, и готовы на все. Ведь им, по сути, нечего терять.

— Уход Хосни Мубарака в Египте придал стимул палестинцам, которые требуют снятия блокады сектора Газы. Могут ли воспользоваться этой ситуацией соседи Израиля для возвращения ситуации до Кемп-Девидского соглашения?

— Палестинцы требуют снять блокаду уже не первый год. Однако пока в Газе правят фундаменталисты, выкормыши Ирана, громогласно заявляющие о необходимости уничтожения Израиля, то их требования не будут выполнены. Воспользуются ли этим египтяне? Вряд ли. Ведь им не нужны арабы Газы. Новому египетскому правительству надо будет думать о том, как прокормить миллионы собственных бедняков, так что лишняя обуза им ни к чему. Возможно ли, что блокада Газы станет для них удобным поводом разругаться с Израилем? Этого, к сожалению, отрицать нельзя.

— Временное военное руководство Египта неоднократно уверяет, что соглашения и договора, подписанные ранее, останутся в силе. Но это обещание кажется хрупким, так как еще далеко до воцарения стабильности в Египте.

— Ситуация в Египте настолько непонятна и неоднозначна, что прогнозировать не могут и сами египтяне. В Израиле очень надеются, что до разрыва мирного договора дело не дойдет.

— Радикальные силы в лице Хамас и Хезбалла уже находятся у власти в Палестине и Ливане. Думается, что свое место в руководстве страны могут занять также «Братья-мусульмане». По мнению отдельных экспертов, эта организация отличается своей умеренностью.

— «Братья-мусульмане» умеренны, по сравнению с «Аль-Каидой» или талибами, но не по сравнению с нормальным светским режимом. Впрочем, на данный момент они не хотят власти. Прежде всего, сил не хватает. Да и кому нужна головная боль в виде десятков миллионов бедняков, которые после изгнания Мубарака ждут чуда.

— На примере Турции, где к власти пришли умеренные мусульмане, и их длительное правление показало, что страна не повернула в сторону построения религиозного государства. Анкара строит прагматичные отношения и с Западом и с Востоком. Не смотря на пиар заявления Эрдогана против Израиля, Турция остается стратегическим партнером Израиля.

— Прагматизм Эрдогана мне кажется весьма спорным. Это сейчас его хвалит иранский истеблишмент, а что будет потом? Турция – одна из пяти исламских держав, наряду с Египтом, Ираном, Пакистаном и Саудовской Аравией. Сила Анкары была в ее европейской ориентации. Теперь же, немало насолив европейцам и Израилю, она начинает наступать на пятки Ирану, не исключена борьба за лидерство между ними. Так что, время покажет, правильно ли ведет себя Эрдоган.

— Каким окажется влияние протестных волн в Магрибе на Иран – власти переиграют ситуацию в свою пользу или народные волнения, имевшие место после президентских выборов 2010 г., получают новый импульс? Может ли иранский режим расшататься и пасть, как это было в Тунисе и Египте?

— В случае Ирана похожий сюжет вряд ли возможен. Прежде всего, один из катализаторов волнений в Тунисе и Египте – телеканал «Аль-Джазира» – не опасен аятоллам, ведь он вещает на арабском. Большинство персов просто не понимают арабский язык, так что «подстегивать» иранскую молодежь не получится. СМИ в Иране контролируются куда жестче, чем в Тунисе и Египте, так что власти могут довольно легко отрубить доступ к Facebook или другим социальным сетям, которые играли важную роль в предыдущих восстаниях. Кроме того, в Иране аятолла Хаменеи имеет статус полубога. Простые люди могут свергнуть президента или премьер-министра, но пойдут ли они против высшего духовенства? Ответ очевиден – нет. Важно отметить, что в Тегеране на улицы выходят студенты и просвещенные люди, а «толпа», которая и была той сносящей все на своем пути волной в Тунисе и Египте, к ним пока не присоединяется.

— Параллельно с митингами на Ближнем Востоке и Египте правительства Соединенных Штатов и Великобритании, позднее Израиля предостерегли своих граждан от посещения Азербайджан по причине якобы существующей опасности для их жизни. Даже посольство Израиля приостановило свою работу на несколько дней…

— Официальная причина закрытия посольства – техническая. МИД Израиля отказывается говорить на эту тему, я общался с самыми высокопоставленными чиновниками, и они предпочитают придерживаться этой линии. Впрочем, Азербайджан граничит с Турцией и Ираном, которые относятся к еврейскому государству с открытой неприязнью. Возможно, есть какие-то точечные предупреждения о группах, намеревающихся устроить теракт…

— Из Египта прозвучало заявление с обвинениями о попытке Ирана и «Хезболлах» разжечь регион…

-Это не в первый раз. Впрочем, «Хезболлах» ничего разжечь не может, это иранская креатура, кормящаяся за счет аятолл. То, что Тегеран играет в свои игры на Ближнем Востоке, не секрет. В Иордании, Египте, Кувейте и Саудовской Аравии аятолл боятся больше, чем всех «страшных» сионистов, вместе взятых.

Источник-

Пять наивных вопросов о том, чем чреваты для нашей страны и всего мира волнения в Египте

Всю последнюю неделю мир нервно наблюдает за народными волнениями в Египте, которые на каком-то этапе переросли в погромы с человеческими жертвами.

Все началось с вполне мирных демонстраций: люди требовали отставки действующего правительства и 82-летнего президента Хосни Мубарака. Он, считают египтяне, явно засиделся — Мубарак правит страной аж с 1981 года. Египет между тем разъедает коррупция, требуются экономические преобразования. Одним из вдохновителей демонстрантов называют весьма уважаемого в Египте нобелевского лауреата, лидера оппозиции Мохаммеда аль-Барадеи.

Акции протеста почти одновременно вспыхнули в Каире, Александрии, Суэце и других крупных городах — революционно настроенная молодежь координировала свои действия с помощью социальных сетей в Интернете. Полиция принялась жестко подавлять народные выступления — водометами и слезоточивым газом. Разъяренные толпы ответили симметрично: полицейских разве что не разрывали на части. Не справляясь с ситуацией, власти ввели в города армейские подразделения, которые принялись в буквальном смысле отстреливать мародеров и агрессивно настроенных против представителей власти граждан.

На момент подписания этого номера было известно о 150 погибших. В городах сожжено сотни машин и разгромлены магазины. Мародеры-вандалы даже пытались зачем-то уничтожить экспонаты национального музея в Каире: восстановлению не подлежат две мумии фараонов…

Между тем президент Мубарак, на всякий случай переехав из опасной столицы в свою зимнюю резиденуию в Шарм-эль-Шейх, пытается демонстрировать лояльность к митингующим. Мубарак распустил правительство и ввел должность вице-президента, на которую назначил генерала Омара Сулеймана, возглавлявшего до этого египетскую Службу общей разведки. Сулейман (между прочим, выпускник Военной академии имени М. В. Фрунзе) пользуется авторитетом среди силовиков — именно их поддержкой пытается заручиться Мубарак. Между тем эксперты считают, что дни его президентства сочтены…

Об истоках революции в Египте и ее последствиях для России и всего мира, мы расспросили президента Института Ближнего Востока Евгения Сатановского.

1. Почему Израиль поддерживает Мубарака, а США — нет?

— Причина проста. Израильтяне прекрасно понимают, что лучше иметь недемократичный, но стабильный режим, чем демократичный, но нестабильный. Если демократия устанавливается эволюционным путем — то замечательно, а если революционным — то спасибо, не надо. А вот президент Обама этого, видимо, не понимает. В свое время Джимми Картер (39-й президент США, находился у власти в 1977-1981 гг. — Прим. ред.) запретил шаху подавлять силой революционный народ и получил исламскую революцию в Иране. Потом Рейган своими руками создал Аль-Каиду, похоронив режим вполне стабильного и предсказуемого Наджибуллы (президент Афганистана в1986-1992 гг., в 1996-м казнен талибами — Прим. ред.). Затем Клинтон привел к власти талибов и Арафата в Палестину, Буш разгромил жутковатого, но достаточно предсказуемого Саддама… Обама продолжает эту линию с Мубараком. Но израильтянам в этом регионе жить, поэтому они понимают, что эти эксперименты плохи.

2. Какие есть варианты развития событий?

— Вариант номер один. Либо Омар Сулейман какое-то время держит власть с Мубараком, либо без него.

Вариант номер два. Революция побеждает, армия не подчиняется действующим властям, не стреляет в революционный народ. А дальше — все то, что происходит с революциями в мусульманских странах, как например это было в Иране. Не исключено, что на каком-то этапе Аль-Барадеи (лидер египетской оппозиции — Прим. ред.) будет использован как Петрушка в шапито, для того, чтобы продемонстрировать западу, что в Египте есть не только исламисты. После чего его уберут. А затем власть возьмут мусульмане с тем или другим уровнем жесткости внутреннего режима. Куда этот режим эволюционирует — мы сейчас не знаем. Во Франции все началось плясками под Бастилией, а кончилось гильотинами Робеспьера и войнами Наполеона. Здесь тоже возможны войны: с Суданом, с Израилем…

3. Вспыхнут ли революции в других странах региона?

— Сто процентов! Можно спорить, что рухнет первым. Я бы поставил на Йемен.
(В числе «взрывоопасных» стран некоторые эксперты также называют Ливию и Сирию — Прим. ред.)

4. Коснется ли это «братьев-мусульман» Турции?

— В Турции свои собственные исламисты пришли к власти. Турция вполне стабильна. Ее события в Египте коснутся, но не более, чем опосредовано. Никаких бунтов и революций уж точно не будет.

5. Чем это аукнется России?

— К нам может вернуться огромная масса студентов университета Аль-Асхар в Каире. К слову, именно там обучалась половина идеологов Аль-Каиды. Считайте, что у вас большой исламский революционный отряд идет дорезать российский муфтият и радикализировать Поволжье, Северный Кавказ. Кроме того, пойдет поток беженцев, некоторые из них могут стать проводниками радикального ислама.

Андрей РЯБЦЕВ — 31.01.2011

Источник — Комсомольская правда
Постоянный адрес статьи —

Гюльнара Инандж

• Сразу с началом нового года один за другим страны Магриба Тунис, Египет, затем Йемен хлестнули революционные волны. Конечно, назвать спонтанной крупномасштабные волнения, охватившие все крупные города и регионы этих нельзя. Бесспорно, почва для столь радикальных изменений готовилась долго. Какие внутренние и внешние геополитические развороты присутствуют в тунисских событиях?
Революционные события, захлестнувшие страны Магриба, в эксклюзивном интервью агентству Новости-Азербайджан комментирует редактор крупнейшего сайта , эксперт по международным вопросам Виталий Хлюпин.

— Из своих туристических впечатлений двухлетней давности могу отметить, что Тунис производил впечатление едва ли не самой стабильной страны не только в Магрибе, но и во всем арабо-мусульманском мире. А главное – уровень социальной напряженности и противоречий не сравнить с Египетским или Ливанским. Причем, значительная часть населения, пожалуй большинство, с симпатией и уважением отзывались о действующем лидере бен Али. Стремительная эскалация конфликта, и именно в форме «восстания масс», а не обычного для тех мест военного переворота, доказывает, что ситуация в подобных, якобы, стабильных восточных патриархально-наследственных «демократиях» может развиваться совершенно реактивно и без какого-либо мощного толчка, без разницы – извне или изнутри. Да, экономическая ситуация ухудшалась, да, росли цены, да, бронзовел и наглел семейный клан правителя, но где этого нет? Я согласен и не согласен с тезисом, что нынешний взрыв зрел долго. Поясню, протестный потенциал накапливался, но не факт, что какие-либо внутри- и внешне-политические силы готовили свержение режима в такой «уличной форме». Скорее это прорвалась наружу растущая арабская пассионарность, стихия толпы и народного гнева. Безусловно, подогретая исламской и демократической оппозицией, но не более чем. Политологам пора теоретически и практически изучать феномен революций нового типа – «восстания восточной толпы». Похожие явления были присущи средневековью – «соляные», «медные» и прочие бунты в той же Московии, но, казалось, никак не современному обществу. История выдала любопытный кульбит.
— Буквально вслед за Тунисом начались выступления против власти в Египте и Йемене. Тунисские ли события стали катализатором неповиновения в соседних странах?
— Арабо-мусульманский мир гораздо в большей степени чувствует свою общность, чем европейские, христианские страны. Здесь все очень взаимосвязано. Да, Тунис дал пример и Йемену, и Египту, и другим странам.
— Политическая активность горожан естественна в условиях современных технологий. Как можно расценить проявление политической активности и оппонирование против властей почти у всех слоев населения?
— Жестко делить восточное общество на крестьян, горожан и интеллигентов, как в Европе, нельзя, слишком сильны не профессиональные, а иные системы социальных связей – семейно-родственные, клановые, региональные и т.п. Плюс – фактор городского рынка, где всегда присутствует сельская стихия. Недовольство режимом охватило все общество, это не крестьянские или городские бунты. Ядро «восставшей толпы» — молодежь, сельская, люмпенизированная, городская, и даже вполне благополучные с виду учащиеся школ и лицеев. Все они – в едином строю камнеметчиков.
— И в Тунисе, и в Египте население протестует против диктатуры, многолетнего единоличного правления страной одной семьи. Можно сказать, местные власти не учитывают этнопсихологию своего народа, забывая, что за восточным долготерпением приходит взрыв.
— В восточных обществах появляется новый тренд, примерно, как в конце 60-х в Западной Европе, молодежь неожиданно порвала с буржуазными ценностями и резко подалась в «сексуальную революцию», в «хиппи», в левых радикалов и Парижскую весну 1968 года. Это была культурная, ментальная подвижка. Европейская молодежь восстала против старых порядков и бузила на улицах во всех возможных видах и формах. Сейчас, похоже, настает время арабской молодой волны. Старые, полупрогнившие режимы, погрязшие в бессменных и безальтернативных – кумовстве и коррупции — естественным образом аккумулируют на себя все потоки ненависти. Почему первым пал Тунис – на мой взгляд, не столько из-за собственно социальных противоречий, как в результате мягкости самого режима, который явно упустил «улицу» в первые, решающие дни «молодого бунта». Бен Али слишком расслабился и расслабил силовые структуры, в других похожих странах столь мягкий сценарий вряд ли пройдет малой кровью.
— Являются ли события в Тунисе и Египте частью построения демократического Большого Ближнего Востока? То есть, не являются ли эти события очередными революциями Запада?
— Нет, Запад может подстрекать и подкармливать, провоцировать и подогревать ориентированные на себя части элиты, но не управлять стихией бунта. К подлинной демократии эти процессы не имеют никакого отношения. Тем более что результатом подобной революционной смены элит окажется только замена одной правящей династии или родоплеменной группировки на другую, может только чуть более симпатичную.
— Ожидать ли восстание в Сирии вслед за Египтом, Йеменом, или у вас другие предположения?
— В Египте, Сирии, Ливане, Алжире – без разницы. Природа режима там везде одинаковая, и сценарий развития будет, полагаю, похожим.
— Несомненно, ослабление власти, почти безвластие в Тунисе, воцарение идентичного политического безволия в Египте перманентно отразится по всему Ближнему Востоку, что ознаменуется ростом терроризма, формированием новых бесконтрольных вооруженных групп, перегруппировка Аль-Каиды, Хезболлах и др. вооруженных радикальных организаций. То есть, именно диктатура сдерживала расползание терроризма в этих странах? К чему приведет уход этих властей?
— Я не думаю, что следует ожидать именно «погружения в хаос» по типу иракского или сомалийского. На мой взгляд, все таки совсем пессимистического развития событий не будет, и дело закончится не всемирной исламской революцией, как ожидали многие аналитики в конце 70-х, после иранской революции аятолл, а банальным основанием новых демократических династий, чуть более симпатичных, не таких откровенно самодурных, как сейчас.
— Вероятно, Запад, в частности США, не способные расправиться с Ираном, решили заняться соседними странами, чем сужают кольцо вокруг главного врага?
— Я не думаю, что Западу это выгодно. Даже кратковременный хаос в арабских нефтемонархиях чреват экономическими последствиями для самого Запада. Поэтому там умеют дружить и находить общий язык и интересы и с Каддафи, и с Туркменбаши Вторым, и с Исламом Каримовым Первым. Западу нужна стабильность и покой нефтекачалок. Окружать Иран поясом хаоса – это игра с огнем. Реальные прагматики этого не допустят.
— Может ли Турция оказаться очередной страной волнений?
— Может, несколько больший налет «европейскости» лишь скорлупа, внутри — пусть не арабский, но похожий менталитет. Другое дело – в Турции традиционно сильны армия и спецслужбы, и я считаю, что они постараются быстро и жестко подавить «тунисский синдром» в зародыше первых уличных толп.
— По мнению экспертов, волна прокатится и в Центральную Азию.
— Абсолютно согласен с этим тезисом. На мой взгляд, наиболее слабые звенья центразийской цепи – это Таджикистан, Узбекистан и итак полуанархическая Киргизия.

источник —