Антон ВЕСЕЛОВ
Всеобщая эйфория, царившая среди иракских курдов в период подготовки и проведения референдума о независимости в сентябре прошлого года, сменилась разочарованием, унынием и глубоким кризисом. При этом главной причиной успеха решительных действий Багдада в октябре минувшего года были не только просчеты курдского регионального руководства, надеявшегося на своего главного спонсора – Соединенные Штаты, и не столько даже эффективная поддержка Турции и Ирана. Главным фактором краха идеи курдского самоопределения стало отсутствие единства среди руководства автономии. Кроме того, в Эрбиле недооценили решимость Багдада «восстановить конституционный порядок» с применением всех возможностей.
Федеральные власти Ирака использовали широкий набор средств давления, вплоть до насильственной арабизации спорных районов. Более 180 тыс. курдов бежали в провинции Эрбиль и Сулеймания из Киркука, Туз-Хурмату и других населенных пунктов, опасаясь преследований. Нередко курдам предъявляли требование освободить дома в течение 72 часов. Только Туз-Хурмату, город с преимущественно суннитским населением в провинции Салах эд-Дин, были вынуждены покинуть 8 000 курдских семей – около 47 тыс. человек. Кто не спешил, столкнулись с привычной для «ополченцев» тактикой действий – в городе были взорваны 50 домов, разграблены и сожжены более 2000 магазинов, кафе и иных помещений, угнаны 156 единиц транспорта. 950 местных жителей-суннитов были увезены «ополченцами» в неизвестном направлении, впоследствии 600 из них были отпущены после уплаты выкупа на общую сумму 3 млрд иракских динаров (более двух миллионов евро), судьба остальных неизвестна.
Багдад сформулировал свои требования жестко и бескомпромиссно: признание проведенного референдума незаконным и возвращение административных границ автономии на линии, существовавшие до 2003 года. Погранпереходы и международная пограничная полоса должны контролироваться исключительно федеральными силами. Для пущей убедительности были применены, помимо силы, экономические и политические меры воздействия. Одной из первых стало закрытие воздушного пространства Иракского Курдистана для иностранных воздушных судов. После того как федеральные власти вернули контроль над месторождениями в районе Киркука, доходы автономии сократились втрое, что очень осложнило положение региона и большого количества находящихся там беженцев из Сирии и перемещенных лиц из различных районов Ирака.
Массовые акции протеста не заставили себя ждать, и премьер-министр Регионального правительства Курдистана Нечирван Барзани отправился в поездку по ряду европейских столиц в попытке заручиться поддержкой. Он встречался с Ангелой Меркель, другими видными политиками, с папой римским Франциском, призывая их оказать давление на иракские власти, но услышал лишь общие фразы ободрения. Между тем в конце прошлого года правительство Ирака отказалось согласовать программу визита в Эрбиль министра обороны Бельгии и министра иностранных дел Германии – в итоге оба визита не состоялись. Единственной страной, которая открыто высказала готовность немедленно выступить посредником, оказалась Исламская Республика – посол Ирана в Ираке Ирадж Масджеди заявил, что Тегеран поможет Региональному правительству Курдистана вернуться к переговорам и найти решение длительных споров. Однако курды вряд ли этому обрадовались, учитывая роль, которую Иран сыграл в «ликвидации последствий референдума», и отношение Тегерана к курдской проблеме в целом.
Твердость Багдада объясняется двумя причинами. Во-первых, там решили вести разговор с позиции силы, что обусловлено «историческими победами над [запрещенным в России] ИГ» и грядущими выборами. Во-вторых, в Багдаде не видят, с кем вообще вести диалог. Масуд Барзани покинул пост президента Иракского Курдистана 1 ноября 2017 года. Его отставка была уступкой требованиям оппозиции. Парламентские и президентские выборы в автономии должны были состояться 1 ноября, но из-за октябрьских событий были перенесены (по последним данным, они намечены на 14 апреля 2018 года). Накануне своего ухода М. Барзани отправил в парламент автономии предложение распределить полномочия главы автономии до выборов нового президента между правительством, парламентом и судебной системой. Проблема, однако, в том, что парламент Иракского Курдистана последние годы функционирует с перебоями, а в начале 2018 года к этому добавился и острый правительственный кризис.
Работа Кабинета министров была парализована после того, как в начале января из его состава вышли 7 из 19 министров от оппозиционных партий «Горран» («Движение за перемены») и «Исламская группа Курдистана» (ИГК). 16 января за ними последовала партия «Исламский союз Курдистана» (ИСК). Лидер ИСК Салах эд-Дин Баха эд-Дин пояснил: «Мы не против правительства, и мы не одобряем распад правительства, который может создать вакуум безопасности. Но наше пребывание в правительстве будет неблагоприятно расценено общественностью». После чего упомянутые три партии создали коалицию «Ништиман» («Родина»), главой которой стал Юсеф Мухаммед от партии «Горран», в начале января демонстративно оставивший пост спикера парламента автономии. Новое политическое объединение заявило, что намерено участвовать в предстоящих иракских выборах совместным списком, после чего направило своих представителей в Багдад для обсуждения отношений между федеральным центром и регионом. Делегация была принята премьером Х. аль-Абади, причем руководство автономии в лице премьер-министра и лидеров двух ведущих партий («Демократической партии Курдистана» и «Патриотического союза Курдистана») узнало об этом только из СМИ. Лидеры ПСК и ДПК провели экстренную встречу, после чего Мала Бахтияр (ПСК) указал, что делегация оппозиции не имела никаких полномочий: «Американцы, англичане, ЕС и ООН подчеркнули, что по конституции только региональное правительство несет ответственность за переговоры в рамках единого Ирака». М. Бахтияр назвал текущие события «новым этапом».
Ситуация, действительно, изменилась кардинально, и федеральные власти не упускают случая показать свое преобладание. Премьер-министр Хейдар аль-Абади, говоря об отчислениях автономии из бюджета Ирака, прямо заявил: «Сейчас мы назначили долю в зависимости от соотношения населения. В этом есть справедливость», и добавил, что ранее утвержденная (кстати, нарушавшаяся) выплата 17% была основана на устаревшем политическом соглашении, которому его правительство больше не привержено. Не помогли ни заявления МВФ, что 12,6-процентная доля не покроет расходы автономии, ни данные аудита международной компании Deloitte, согласно которым добыча нефти в Иракском Курдистане сократилась с 514 тыс. баррелей в сутки в сентябре 2017 г. до 252 тыс. в ноябре. По мнению Х. аль-Абади, в ноябре Эрбиль экспортировал 270 тыс. баррелей нефти и этого «более чем достаточно», чтобы своевременно выплачивать зарплаты.
Вопрос о выплате зарплат госслужащим региона не праздный, и в Багдаде старательно разыгрывают эту карту. Десятки тысяч служащих различных учреждений и ведомств, обеспечивающих жизнедеятельность автономии, длительное время получали лишь часть зарплаты, и то с большой задержкой, а с октября выплаты вовсе остановились. После многократных обращений курдских властей Центральный банк Ирака 30 декабря 2017 г. открыл специальный счет для зарплат государственных служащих в Курдистане и разместил на нем 450 млрд динаров (около 380 млн долларов). Однако переводы денег может санкционировать только премьер-министр Хейдар аль-Абади, который неоднократно говорил – он не против выплат, но они должны быть обоснованы. От автономии требовали предоставить полные списки служащих, вновь и вновь отвергая их под надуманными предлогами. В декабре списки показались Багдаду «недостоверными», в январе список сотрудников регионального министерства здравоохранения был отклонен, поскольку был составлен на курдском языке. Между тем курдский язык, наряду с арабским, является официальным языком Ирака (ст. 4 конституции).
Вместе с тем федеральное правительство сохраняет способность чутко реагировать на развитие ситуации. Одним из главных средств давления на курдов стала воздушная блокада, действие которой продлено до 28 февраля текущего года. По некоторым данным, однако, в марте воздушное сообщение с Иракским Курдистаном будет восстановлено, хотя это не добрая воля Багдада, а условие американской компании Chevron, которая была вынуждена прекратить работы в автономии в связи с большими трудностями, возникшими при ротации персонала, логистических операциях, и терпит большие убытки. Бесперебойный доступ к иракской нефти является для США одним из «национальных интересов». А в Багдаде не забыли, на что способен Вашингтон, – решили не перечить.
Премьер Хейдар аль-Абади, объявивший 10 декабря об окончательном разгроме ИГ в Ираке, в числе первоочередных задач назвал восстановление разрушенной войной инфраструктуры и возвращение перемещенных лиц в свои дома. По подсчетам иракского правительства, для этого потребуется не менее 100 млрд долларов. 12-14 февраля в Кувейте созывается международная конференция доноров Ирака с участием представителей 70 государств, ООН, Всемирного банка и гуманитарных организаций. Показательно в этом плане заявление американского посла в Багдаде Дугласа Силлимана: «Соединенные Штаты планируют выделить в общей сложности 150 млн долларов на усилия по стабилизации обстановки в 2018 году». Финансирование будет осуществляться через Агентство США по международному развитию (USAID) и Программу развития ООН (UNDP).
