Метка: Индия и Пакистан в ШОС

Почему демократическая Индия вступает в «антизападный» клуб России и Китая — в Шанхайскую организацию сотрудничества?

На этой неделе премьер-министр Индии Нарендра Моди (Narendra Modi) приехал в Россию на саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в котором Индия впервые принимает участие как полноправный член этой организации. На Западе ШОС часто пренебрежительно называют «клубом диктаторов»: по шкале уровня развития демократии, разработанной организацией Freedom House, из восьми членов ШОС пять считаются «несвободными», два — «частично свободными», а последний член… Им оказалась Индия.

Что такая энергично развивающаяся демократия, как Индия, делает в компании таких стран, как Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан? Если коротко, то Индия пытается подстраховаться, стремясь укрепить свои стратегические связи с США и Японией и одновременно с этим сохранить многолетние связи с Россией в области безопасности.

Начало ШОС

ШОС была основана в 2001 году Россией и Китаем, которые хотели помешать бывшим советским республикам попасть под влияние США. Внешне быстрая и легкая победа США в Афганистане заставила Россию и Китай поспешно создать союз. Президент России Владимир Путин был тогда молодым и энергичным лидером, решительно настроенным восстановить статус России на международной арене, а слабый и изолированный Китай был готов дружить с любой страной, которая на это согласится.

С тех пор прошло 15 лет, и теперь Путин является младшим партнером китайского лидера Си Цзиньпина. Хронически низкие цены на нефть, ужесточение экономических санкций и стремительный подъем Китая существенно ухудшили стратегическое положение России. Россия отчаянно ищет способы сбалансировать мощь Китая, чтобы ее клиенты в Центральной Азии не перешли в китайский лагерь.

И тут на сцене появляется Индия. Возможно, Индия является стремительно развивающимся, англоязычным демократическим государством, однако ее армия до сих пор использует российские танки Т-90, ее ВВС до сих пор летают на российских самолетах «Сухой», а ее единственный авианосец — это «Викрамадитья», который еще недавно был «Адмиралом Горшковым», а до этого «Баку» (русским пришлось изменить его название, когда Баку стал столицей независимого Азербайджана).

Деловая элита Индии поддерживает тесные связи с США, однако индийских аналитиков в области безопасности беспокоят два фактора: Пакистан и Китай. С момента обретения независимости Индия успела принять участие в шести войнах: в четырех войнах с Пакистаном и двух войнах с Китаем. И это без учета мелких столкновений, таких как противостояние на плато Доклам, произошедшее этим летом.

Ситуацию усугубляет еще и то, что Пакистан и Китай связывает чрезвычайно крепкая дружба, которая в значительной мере перевешивает неохотное и вялое сотрудничество Пакистана с США в борьбе с терроризмом.

Индия как противовес

По вполне понятным причинам Индия испытывает серьезное беспокойство в связи с тем, что ее окружают враждебно настроенные страны, поэтому она охотно сближается со всеми влиятельными державами, которые на это соглашаются. И Россия воспользовалась удобной возможностью, чтобы вовлечь Индию в ШОС в качестве противовеса Китаю. В ответ на это Китай потребовал, чтобы его союзника, Пакистан, тоже приняли в ШОС. В результате на саммите в Астане в июне 2017 года обе эти страны были приняты в ШОС. Баланс был достигнут.

Или не достигнут. Пакистан не способен существенно изменить баланс сил внутри ШОС, в которой уже были четыре преимущественно мусульманских полицейских государства.

Индия — это другое дело. Будучи энергично развивающейся демократией с независимым гражданским обществом и свободной прессой, Индия, возможно, не захочет играть по авторитарным правилам ШОС. Она вряд ли спровоцирует какие-либо серьезные проблемы, но также она вряд ли будет поддерживать решения других членов в области безопасности — решения, которые являются основой программы ШОС.

Учитывая, что ШОС уже столкнулась с проблемами, связанными с этническим конфликтом между Киргизией и Узбекистаном, территориальными спорами между Таджикистаном и Узбекистаном и политическими баталиями между президентами Киргизии и Казахстана, довольно трудно представить себе, как эта организация сможет принять нового члена, который уже успел обменяться ударами с Китаем и устроить перестрелку с Пакистаном за короткий период между вступлением в ШОС и ее первым саммитом.

Россия добивалась вступления Индии в ШОС, чтобы помешать Китаю захватить контроль над этой организацией. Но вместо этого вступление Индии, скорее всего, лишит эту организацию дееспособности. Еще на прошлой неделе программа саммита, который должен проходить 30 ноября и 1 декабря, не была окончательно согласована. Восемь глав правительств, несомненно, найдут, о чем можно поговорить на встрече в Сочи, однако они вряд ли сумеют договориться по многим вопросам.

Сальваторе Бабонес (Salvatore Babones)
Forbes, США

Оригинал публикации: Why Is Democratic India Joining Russia And China»s «Anti-Western» Club, The SCO?
Опубликовано 29/11/2017

Источник — inosmi.ru

Благодаря новой стратегии США в Афганистане и Средней Азии, находившаяся на вторых ролях Индия внезапно вышла на первый план мировой геополитики. Вашингтон, разочаровавшись в бывшем фаворите Пакистане, нашел в лице Индии более сговорчивого союзника в дружбе против чрезмерно агрессивного Китая с его навязчивой идеей единого экономического пояса. «Проверочкой» для «основного оборонного партнера» станет активная помощь Индии в разрешении афганского конфликта или, другими словами, помощь Америке в затянувшейся войне с призраком Аль-Каиды, а заодно и в противостоянии экономической экспансии Поднебесной.

За это Нью-Дели пообещали «прокачать» оборонку американскими технологиями. В рамках программы «Делай в Индии» истребители F-18 и F-16, разработанные американскими Boeing и Lockheed Martin, будут собирать в Индии. На сегодняшний день Индия является крупнейшим в мире покупателем американской военной техники.

Премьер-министр Индии Нарендра Моди давно очарован Америкой, в его планы на ближайшие десятилетия входит создание из страны копию США «с точки зрения благоприятных условий для развития ее граждан».

Что касается помощи Афганистану, Индия уже влила в Афганистан более 3$ млрд, однако о военной помощи речь пока не идет. На встрече министра обороны Индии Нирмалы Ситараман со американским коллегой Джеймсом Маттисом, ясно прозвучало, что индийская армия не будет участвовать в афганском конфликте, однако Индия продолжит оказывать помощь Афганистану в целях развития.

Вслед за Мэттисом в Нью-Дели приехал с визитом президент Мохаммад Ашраф Гани, чтобы встретиться с индийскими официальными лицами, в том числе с премьер-министром Нарендрой Моди, министром иностранных дел Индии Сушмой Сварадж и со своим индийским коллегой президентом Рамом Натхом Ковиндом.

Государственный секретарь США Рекс Тиллерсон контролирует процесс афгано-индийского диалога, он также посетит Нью-Дели с официальным визитом после встречи в Кабуле с афганскими официальными лицами, включая президента Гани и главу исполнительной власти Абдуллу Абдуллу.

После того, как Тиллерсон посетил Афганистан, по сообщениям индийских СМИ, с необъявленным визитом в Нью-Дели прибыл спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов, где провел несколько встреч, в частности с советником по национальной безопасности Индии Аджитом Довалем и замминистра иностранных дел Субраманьямом Джайшанкаром.

Как пишет Times of India, Замир Кабулов попытался донести до индийских коллег позицию России в отношении привлечения «Талибана» к переговорному процессу, сделав акцент на том, что США зашли в тупик в военном решении афганского конфликта, и что реальная угроза региону исходит в первую очередь от ДАИШ, а не от талибов. Индийские СМИ также отмечают, что официальная информация о визите Кабулова остаётся закрытой по решению правительства принимающей страны, учитывая сложные отношения между Москвой и Вашингтоном.

Что касается Пакистана, то по утверждению известного пакистанского религиозного и политического деятеля Мауланы Фазал-ур-Рехмана, Соединенные Штаты и Индия «взялись за руки», чтобы поставить крест на проекте Пакистано-Китайского экономического коридора (CPEC).

Министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что США выступают против китайской «диктаторской» политики «Один пояс, один путь», и в особенности против того, что CPEC пройдет по спорным северным районам Пакистана. Индия также активно выступает против создания Пакистано-Китайского коридора, настаивая на том, что маршрут коридора лежит в зоне перманентного пакистано-индийского конфликта на почве противостояния мусульманского и немусульманского мира в индийском штате Джамму и Кашмир.

В штате проживают не только индийские народности, но и пуштуны, которые отличаются большой воинственностью и ревностным отношением к религии. В северной части штата (Кашмире) мусульмане составляют до 97% населения, которые после раздела Индии и Пакистана в 1947 году оказались недовольны тем, что им пришлось существовать под властью индуиста, что привело к войне между Индией и Пакистаном.

До сих пор отношения между Индией и Пакистаном нельзя назвать добрососедскими. Не так давно министр иностранных дел Пакистана Хаваджа Асиф выступил с предупреждением об «ужасных»последствиях для Индии, в случае если Нью-Дели попытается нацелить ядерные установки в сторону границы с Пакистаном. Резкое заявление прозвучало в ответ на реплику главы индийской военной авиации генерала Б.С.Даноа о том, что у Индии есть все возможности для использования «не только тактического ядерного оружия» для поражения целей вдоль всей границы с Пакистаном.

Последние замечания индийского генерала вызваны обеспокоенностью по поводу растущего числа ядерных боеголовок в Пакистане. Министерство иностранных дел Пакистана в свою очередь вновь озвучило позицию Исламабада относительно роли Индии в Афганистане, назвав ее присутствие «спорным», неприемлемым и противоречащим стабильности в регионе.

В пику оптимизму официального Кабула бывший президент Афганистана Хамид Карзай также выступает против участия Индии в новой стратегии США в отношении Афганистана, поскольку считает, что втягивание Индии в затяжной афганский конфликт приведет к еще большей эскалации насилия в регионе, кроме того Индия станет лишь пешкой в «более крупной стратегической игре» американской администрации.

Начштаба армии Пакистана генерал Камар Джавед Баджва отметил, что судьбы Афганистана, Пакистана и Индии неразрывно связаны. В частности связаны на почве борьбы с терроризмом. Афганские и индийские официальные лица обвиняют правительство и военные силы Пакистана в поддержке определенных элементов, которые координируют большинство террористических атак в двух странах. С 2012 года индийские пограничники обнаружили пять прорытых террористами с пакистанской стороны кроссграничных тоннелей в районе Джамму. Последний тоннель длинной 5 метров был обнаружен в этом месяце, по нему вооруженные террористы с территории Пакистана сделали попытку проникновения на индийскую сторону.

Впервые за 16 лет афганского конфликта президент США решительно раскритиковал Исламабад за «укрывательство агентов хаоса, насилия и террора» в конце августа 2017 года при обнародовании новой стратегии в отношении азиатского региона. За это время вопрос о существовании террористических баз в Пакистане не раз обсуждался афганцами с США, но Вашингтон игнорировал эту информацию, поскольку Пакистан долгое время оставался «стратегическим партнером» США.

Станут ли отношения Пакистана и Индии благодаря американской рокировке менее натянутыми, приблизит ли это Афганистан к миру и стабильности покажет время. В любом случае, расклад сил в регионе стремительно меняется. Однако, без сильных правительств, стремящихся к независимому подходу в принятии решений с учетом национальных интересов прежде всего соседних стран, без правительств, которые действуют без диктовки со стороны США, достичь мирного урегулирования и экономического процветания в регионе не получится. США не выгодно иметь сильных союзников, поскольку в этом случае они лишаются позиции «игрока» в «большой игре», где все остальные страны лишь подконтрольные фигуры и рынок сбыта для американских компаний. Вашингтон будет максимально долго любыми средствами сдерживать экономический рост евро-азиатских стран, стремясь удержать доминирующее положение в мире и практикуя политику двойных стандартов.

Анна Королевская

Объединение стран с трехмиллиардным населением отныне — серьезный вызов западной гегемонии

Василий Ваньков

На саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который на днях завершился в Астане, лидеры России, Казахстана, Китая, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана подписали документ о приеме Индии и Пакистана в эту организацию. ШОС, таким образом, отныне объединяет почти половину населения планеты. А входящие в нее государства производят четверть мирового ВВП и обладают ядерным потенциалом, который превышает совокупный подобный арсенал Запада. Многие комментаторы уже заговорили о появлении альтернативной «мировой восьмерки».

Несмотря на то, что лидеры ШОС предпочитают не говорить, что эта структура теперь способна выступить еще и в качестве оппонента НАТО, есть признаки, что работа в направлении не только экономического, но и военно-политического сближения все же ведется. Так, на полях совещания министров обороны государств-членов ШОС в столице Казахстана состоялась встреча глав военных ведомств КНР и РФ.

Глава российского военного ведомства Сергей Шойгу предложил подписать дорожную карту развития сотрудничества в военной области между Россией и Китаем на 2017−2020 год. Как он подчеркнул, «важно, что Россия и Китай готовы совместными усилиями защищать мир и укреплять международную безопасность». В свою очередь, министр обороны КНР генерал-полковник Чан Ваньцюань заявил, что КНР и РФ в 2017 году планируют провести совместные мероприятия по военной линии.

Главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» Аждар Куртов напоминает, что ШОС возникла из переговорного процесса, в котором участвовали постсоветские государства, граничащие с Китаем.

— Первоначально шанхайский формат использовался для решения проблем безопасности в пограничной зоне. В результате ШОС превратилась в региональную структуру. Затем Китай выступил модератором интеграции по региональным трекам, предложив развивать зону свободной торговли. Но это было невыгодно России и государствам Центральной Азии, поскольку торговая экспансия КНР ударила бы по производственному комплексу этих стран.

А вот в решении вопросов безопасности в формате борьбы с экстремизмом и сепаратизмом были заинтересованы все участники ШОС. Учитывая, что в нее входят государства, расположенные в центре евразийского материка, было логичным продолжить расширение за счет таких стран как Монголия и Афганистан.

«СП»: — Следует учитывать, что роль Пакистана в политической жизни Афганистана трудно переоценить…

— Кабул будет стремиться стать членом ШОС не по причине конфронтации с Исламабадом. Это связано с частичным уходом американцев, что повышает актуальность вопросов финансирования, которое можно получить со стороны шанхайской «восьмерки». Под такие проекты как прокладка транспортных коммуникаций через территорию Афганистана.

Иран в последние годы настойчиво стучится в двери ШОС, к чему благожелательно относятся остальные участники организации. По Индии и Пакистану было принято благоразумное решение, что принимать эти страны нужно одновременно. Поскольку между ними есть известные серьезные противоречия, которые можно нивелировать только в случае совместного вступления.

«СП»: — Не заблокирует ли прием в ШОС двух государств-антагонистов механизма принятия решений, который, как известно, основан на принципе консенсуса?

— Я не исключаю такого сценария. Но нужно понимать, о каких решениях может идти речь. Вряд ли в ближайшие годы в повестку дня будут выноситься чувствительные для Пакистана и Индии вопросы. Все-таки страны ШОС стремятся обходить острые углы. Так было и раньше. Например, при решении болезненной водной проблемы в Центральной Азии. То же самое касается пограничных трений (границы между некоторыми странами по-прежнему не лимитированы). Участники Шанхайской организации просто не вмешивались, понимая, что достичь консенсуса не удастся. Наверняка, такой же подход будет использоваться и в отношении Индии и Пакистана.

Другое дело — продвижение тех же транспортных проектов, которые будут выноситься на рассмотрение. Но и здесь возможен конфликт интересов: каждая из стран-участниц заинтересована в том, чтобы логистическая инфраструктура проходила по ее территории.

Не думаю, что вхождение в состав ШОС Индии и Пакистана поможет решить территориальный спор вокруг штата Джамму и Кашмир. Индия — страна с населением 1,3 млрд. человек, у Пакистана отношения с США отнюдь не разорваны. Плюс Исламабад поддерживают мусульманские государства. Сейчас Китай выступает в качестве лидера ШОС, Россия на втором месте.

«СП»: — Расширение организации может повлиять на этот расклад?

— В настоящее время есть Китай как локомотив, и вагоны, которые прицепленые к нему. В России принято не говорить о том, что проект ЕАЭС принципиально не противоречит китайским проектам, например, поясу «Нового Шелкового пути». На самом деле противоречие есть, просто его нужно пытаться сглаживать, а не расширять трещины. Пока страны ШОС не получили желаемых дивидендов от расширения транспортных потоков и увеличения инвестиций.

«СП»: — Появление новых стран-участниц это все-таки скорее экстенсивный путь развития…

— В среднесрочной перспективе не приходится говорить о том, что ШОС станет «евроазиатским ЕС» или НАТО. Руководство членов организации всячески избегают подобных сравнений. Их устраивает ситуация, когда в ШОС видят структуру сотрудничества, а не конфронтации. Даже если ставилась бы цель создания наднациональных органов, единой валюты или военного командования, она вряд ли была бы осуществлена. К этому не готова сама Россия, потому что мы экономически слабее Китая. У Пекина есть соблазн воспользоваться конкурентным преимуществом. В формате ЕС есть возможность закрепить его так, что другие страны ШОС окончательно будут отодвинуты на второй план.

«СП»: — Получается, двусторонние треки взаимодействия внутри Шанхайской организации сотрудничества более продуктивны?

— Пока так. Предположим, какие-то вопросы было бы предложено решать в формате Россия-Китай-Индия-Пакистан. Вряд ли из этого что-либо вышло, учитывая серьезные противоречия с выходом на военное противостояние. А между Китаем и Россией конфликтных взаимодействий существенно меньше. ШОС — это зонтичная структура с разноуровневой интеграцией. Не стоит забегать вперед. Но и это уже немало. Если участники ШОС выработают консолидированную позицию по таким проблемам, как борьба с терроризмом в Сирии, Западу будет сложнее проигнорировать этот подход.

«СП»: — Присутствие генсека ООН на саммите в Астане — это сигнал США, которые регулярно игнорируют мнение главной международной организации?

— Думаю так. Потому что сбрасывать со счетов возросший потенциал ШОС становится все более проблематично. Не стоит забывать, что в ООН дебатируются проекты реформы этой организации. Как ни крути, та же Индия имеет хорошие шансы попасть в число постоянных членов Совбеза ООН.

Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Андрей Грозин отмечает, что прием Индии и Пакистана в ряды ШОС не исчерпывает потенциала этой организации к дальнейшему расширению.

— На пороге вступления стоит Иран, в чем нет никакой интриги. Кроме того, наблюдателями в ШОС остаются Монголия, Белоруссия, Афганистан. Статус партнеров имеет ряд других государств (Армения, Азербайджан и Шри-Ланка). С учетом всех уровней партнерства можно сказать, что де-факто большая часть Евразии оказывается в сфере влияния шанхайской «восьмерки». Вне этих рамок остаются ЕС, монархии Персидского залива, а также Корея и Япония.

По факту ШОС — геополитический проект, который даже больше, чем просто организация.

«СП»: — В Астане обсуждалась тема необходимости скорейшего формирования совместного Банка ШОС.

— Это лишний раз подтверждает трансформацию «восьмерки» в серьезную структуру из платформы для разрешения трансграничных вопросов после распада СССР. После Астанинского саммита эта организация окончательно переросла клуб великих держав — России и Китая — для решения двусторонних вопросов. С присоединением Индии и Пакистана конфигурация значительно осложняется.

Конечно, это государства со сложной историей взаимоотношений. С другой стороны, расширяется поле новых возможностей. Если в рамках ШОС удастся сгладить многолетние противоречия между Нью-Дели и Исламабадом, это наглядно продемонстрирует потенциал ШОС. Если говорить про Иран, то его интересует участие в инициативе «Один пояс, один путь». Российский президент правильно сказал в Астане, что в рамках ШОС необходима конвергенция различных проектов в Евразии, начиная от ЕАЭС и потенциала стран АСЕАН, заканчивая потенциалом ШОС. Обобщенно это можно назвать общеконтинентальным единством. Дело, может быть, движется не так быстро, как хотелось бы, но все вопросы активно прорабатываются, создаются межведомственные комиссии. Подключение к этому процессу расширенной ШОС создает мультипликативный эффект. А это большие деньги и перспективы.

«СП»: — Некоторые эксперты высказываются, что для Китая более перспективной выступает реализация инициативы «Один пояс, один путь» на основе двусторонних договоренностей.

— Это недостаточно точная оценка. Было бы нелогично со стороны Пекина заморозить ШОС. Не в правилах Китая разбрасываться такими ресурсами. Высказывание Владимира Путина насчет сопряжения различных интеграционных проектов в этом плане соответствует действительности. Многие страны-участницы ШОС хотели бы продвигаться к созданию единой зоны свободной торговли. К этому подталкивают глобальные экономические и политические трансформации, которые создают новые угрозы и вызовы.

«СП»: — А что касается пакета вопросов по безопасности, есть ли какое-то продвижение?

— Ясно, что ШОС не претендует на статус «азиатского НАТО». Это не военно-политическая организация, она выстраивается на совершенно новой философии. Возьмем то же правило консенсусного формата принятия решений. Когда все государства обладают равным правом голоса в организации. Наверное, это действительно усложняет процесс принятия решений. Но такой подход гораздо более привлекателен для тех членов организации, которые не обременены геополитическим весом. Да, Россия, Китай и Индия представляют т.н. примаковский треугольник, который доминирует в экономическом, военно-политическом и демографическом плане. Но голос той же Киргизии и Таджикистана по факту равноценен голосу России, КНР или Индии.

Думаю, что и иранцы рвутся в организацию не только для того, чтобы разрешить свои внешнеполитические проблемы, выйти из западной изоляции и т. д., но и для урегулирования текущих экономических вопросов.

Многое будет зависеть от того, удастся ли ШОС выработать привлекательную идеологию. Пока нет объединяющей идеи.

«СП»: — Альтернативный западному проект мироустройства не может выступать в этом качестве?

— С одной стороны, да — создается другой мировой полюс. Но этого недостаточно для того, чтобы стать геополитическим магнитом для неохваченных ШОС государств.

«СП»: — Индия активно взаимодействует с США. Это можно рассматривать как противовес Китаю в рамках ШОС?

— Американцы, безусловно, заинтересованы в том, чтобы «держать руку на пульсе». В ходе подготовки к уфимскому саммиту в 2015 году китайские представители откровенно говорили о том, что Индия может стать неким «троянским конем» США. Думаю, это преувеличенные страхи. Проамериканская позиция Нью-Дели несопоставимо с проамериканскостью настоящих сателлитов Вашингтона. Все-таки принципы одного из лидеров мирового Движения неприсоединения остаются актуальными и по сей день. В самой Индии нет однозначного намерения выстраивать особые отношения с США. Потому что, если такой союз сложится, он станет «союзом всадника и лошади». Едва ли индийские элиты готовы к такому «партнерству».

По той же причине китайцы всячески уклоняются от «интересных» американских предложений о создании некоей Химерики (Chimerica — от China + America. прим. ред.). С целью раздела мировых сфер влияния между Пекином и Вашингтоном. Китайцы прекрасно понимают, что любое соглашение с американцами — «сделка с дьяволом», в которой тебя обманут.
11.06.17

Источник — svpressa.ru