Метка: Бремя вожака в Бишкеке: кто такой джигит-бещи?

РЕЙХАНА ТУРДИЕВА,

«Джигит-бещи» — так уйгуры называют «главного» в махалле (место компактного проживания, где осуществляется местное самоуправление). Джигит-бещи избирается местными жителями на собрании. Обычно им становится уважаемый человек, который уже много лет живет в этом районе и знает почти каждую уйгурскую семью.

В Бишкеке и близлежащих поселках около двадцати человек исполняют обязанности такого лидера. В основном это мужчины пожилого возраста. Будучи детьми, они переселились вместе с семьей из Китая в Советский Союз в связи с политическими событиями на исторической родине (Синьцзян-Уйгурский автономный район). Во время «культурной революции» в автономии осуществлялись массовые репрессии, в связи с чем десятки тысяч уйгуров были вынуждены покинуть дома и выехать в Советский Союз.

Переезжая, уйгуры старались селиться рядом с родственниками или знакомыми. Таким образом в Киргизии образовались места компактного проживания. В них действует местное самоуправление. Такие поселения имеются в разных городах и селах страны. И в каждом из них есть свой джигит-бещи.

Его обязанности нигде не прописаны, но всем известны. Он следит за тем, чтобы в сообществе была дружная атмосфера, и заботится о нуждающихся. Джигит-бещи помогает людям в организации мероприятий, праздников, похорон и выполняет другие общественно-важные дела. Местные жители все его знают, когда надо обращаются к нему за помощью или советом.

Такая система управления позволила уйгурам-переселенцам сохранить принадлежность к национальной идентичности и крепкие связи внутри сообщества. Джигит-бещи как узлы, объединяющие народ, его культуру и историю.

Абдулов Мирзаким аджи Абдулович, 79 лет. Джигит-бещи в верхнем Токольдоше. 7000 человек.

«Мы приехали из Китая в СССР, когда мне было 22 года, и с тех пор живем в Кыргызстане. Я генеральный джигит-бещи и хозяин в местной мечети. Сам ее строил.
С тех пор как я стал джигит-бещи, в нашем поселении умерло 4 человека, у которых нет родственников, некому хоронить было. Всех четверых хоронил я. Деньги собрал и похоронил.
Чтобы быть джигит-бещи нужен талант. Во первых, человек должен быть оратором, должен уметь хорошо говорить. Помимо этого, нужно хорошо разбираться в людях, понимать характер человека. Только тогда джигит-бещи сможет хорошо работать.
Это уже своего рода болезнь. Без работы не могу сидеть, всегда на улице, с ребятами, с народом.»

Жаханов Гайрат Абдрахманович, 79 лет. Джигит-бещи села Новопокровки. 1000 семей.

«Мне было 23, когда мы с семьей переехали в Кыргызстан, потому что над уйгурами в Китае издевались. Сначала мы жили плохо, но постепенно освоились.
Сейчас я на пенсии и уже девятый год, как джигит-бещи здесь. Я смотрел, как старики управляли, и учился. Вначале это трудно — ты должен в любое время прийти на помощь.
Дел много, потому что я отвечаю за все: свадьба, поминки, похороны и многое другое. Если кто-то умирает, хоть в 2 часа ночи ко мне звонят и приходят. Бывает, если украдут девушку, то нужно много работать, потому что это большой скандал. Если девушка дает согласие, то тогда я иду мирить. Но если нет — судебное дело.
Джигит-бещи должен быть справедливым, честным и выполнять обещанное. Надо посмотреть, кто как живет и кому нужна помощь. Это как отец, который заботится о своих детях, только здесь это — 1000 семей.
Скоро мне исполнится 80 лет. Если я жив буду еще, я предупрежу когда захочу уйти. Я себе замену воспитал и поэтому не переживаю.»
Официальный флаг Восточно-Туркестанской Республики был принят правительством в 1933 году. Восточно-Туркестанская Республика — государство, просуществовавшее с 1933 по 1949 года на территории современного Синь-Цзянь Уйгурского Автономного Района. После оккупации Восточного Туркестана Китайской Народной Республикой в 1949 году и до настоящего момента, флаг на территории Китая запрещен, так как он считается проявлением сепаратизма.

Велямов Эркин Илахунович, 67 лет. Джигит-бещи в селе Лебединовка. 600 семей.

«Мне было 10 лет, когда мы с семьей перешли советско-китайскую границу. Там не было ни задержаний, ни проверок, границу держали открытой специально.
С тех пор живем в селе Лебединовка, Кыргызстан. Семь лет назад я стал джигит-бещи. Жизненный опыт помогает, как и с кем разговаривать. Ни с кем не ругался, и никто не ругает вроде. Даже если что-то говорят обо мне, меня это не волнует. Я свое дело делаю, стараюсь всем помочь.
Если в нашем районе кто-то умирает, то мы там находимся и помогаем, даже если не обращаются. Похороны — это наша святая обязанность.
Сейчас никто не хочет быть джигит-бещи, это лишние проблемы. Джигит-бещи может отказаться от должности, но если народ его отпустит или если замена есть. Это должен быть «здешний человек», он должен примерно знать, кто твой отец, кто твой дедушка был, кто от кого кто родился, кто на ком женился. Я просто взял на себя этот груз, потому что кто-то должен делать это дело».
Существует две основные версии смерти членов правительства Восточной Туркестанской Республики во главе с Ахметжаном Касыми. Официальная- авиакатастрофа на восточном берегу Байкала. Вторая версия -авиакатастрофа была инсценирована посмертно, после того как все делегаты были убиты. Но никаких документальных подтверждений этой версии не найдено.

Кибиров Махмуджан Ахметович, 67 лет. Джигит-бещи в нижнем Токольдоше. 200 семей.

«Наша семья жила в городе Кульдже, Китай, но нам пришлось оттуда выехать, потому что отец участвовал в Кульджинском восстании. Было сложно, но мы рады, что выехали, потому что сейчас там все намного хуже.
Мы приехали в Токольдош одними из первых. С тех пор я живу здесь уже 64 года. Два года назад я стал Джигит-бещи. До этого я все время отказывался, потому что работа ответственная и неблагодарная. Зарплат нет, а работы много. Если вдруг кто-то умер, в первую очередь прибегают ко мне, хоть в 4 часа утра. И я должен присутствовать, звонить, руководить, в первую очередь делать могилку.
Надо также следить за просветителями, которые приходят к нам в мечеть, чтоб у них была печать с муфтията, что они действительно правильные. Это все для блага своего народа, для своих уйгуров делается.
Меня выбрали, потому что я в Бишкеке почти всех от и до знаю. Когда махалля собирается, обязательно надо выбрать главного. Без этого не бывает — в любом обществе, в любом племени есть свой вожак».

Розиев Каим, 74 года. Джигит-бещи Совхоз Ала-Тоо. 180 семей.

«В 1963 году нам разрешили выехать с Урумчи в СССР вместе с братом, у которого был «подпольный» советский паспорт. Когда нас привезли в Караганду, мы очень расстроились. В Китае мы жили и учились в городе, а здесь — только горы, людей нет. Вначале было очень тяжело, но постепенно мы привыкли и перебрались в город Фрунзе. С тех пор живем здесь.
Три года назад я стал джигит-бещи. Если у кого-то случается неприятность — мы обязательно помогаем. Джигит-бещи должен собрать машраб или у бизнесменов просить помочь. Если сил не хватит, то просим у городских бизнесменов. Уйгуры друг друга выручают, мы — малый народ: бросать нельзя.
Я уже пожилой, если через года два будет подходящий кандидат, то я уступлю. Я и сейчас могу, но люди не пускают меня. Потому что трудно выбирать джигит-бещи, никто не хочет».
Рядом с мечетью в селе Восток стоит медресе для мальчиков на 50 человек, дети там живут и учатся. Позади мечети есть беседка на 500 человек, где местные жители могут проводить мероприятия.

В каждом районе компактного проживания уйгуров имеется мечеть. В больших поселениях — это ключевое место для связи народа друг с другом, так как важные новости объявляются именно там, когда мужчины собираются на молитву. Культура уйгуров очень тесно переплетается с религиозной составляющей, и в некоторых моментах они неотделимы.

Узаков Абдужалил, 64 года. Джигит-бещи в селе Восток. 100 семей.

«В роли джигит-бещи я меньше года. До этого я был помощником джигит-бещи, но он ушел, и пришлось его подменять. Тот, кто не знает обязанности, джигит-бещи не станет.
Если возникают разногласия между соседями или в семье, джигит-бещи со старейшинами помогают решить конфликт. В селе Восток национальностей очень много, но сколько лет я живу здесь, стычек на национальной почве не было.
Если кто-то переехал, он обязательно приходит к джигит-бещи, дает знать, что он теперь живет здесь и готов участвовать в общественной жизни.
Сложности тоже есть, потому что всем не угодишь. Приходится нервы беречь, искать подход к людям. Нравится — не нравится, кто-то должен это делать.
Джигит-бещи должен быть примером для народа, ко всем одинаково относиться, помогать нуждающимся. Сначала надо самому относиться к людям с уважением и пониманием, и только потом тебя будут уважать и слушаться».
Дутар — самый распространенный у уйгуров музыкальный инструмент. Для уйгуров музыка и песни занимают важную часть быта. Все праздничные мероприятия сопровождаются национальными танцами и песнями. Но в последние годы некоторые уйгуры отказываются от музыки, в связи с религиозными убеждениями.

Садыров Абдурауф, 67 лет. Джигит-бещи в селе Маловодное, 60 семей.

«В 60-м году мы с семьей выехали из Кульджи в Советский Союз, потому что у моего отца нашли подпольный советский паспорт. Нам дали три дня сроку, чтоб собраться и выехать. Поначалу было трудно — русский язык не знали, жили очень бедно, но постепенно начали осваиваться.
Сейчас мне 67 лет, последние 10 лет я джигит-бещи. Уже несколько раз отказывался, потому что не успеваю, устаю, но меня не отпускают.
Когда я стал Джигит-Бещи, у нас один человек жил очень бедно, у него дома водопроводную трубу прорвало, и только одна комнатка осталась целая. Так что первым делом я позвал к себе местных жителей, объяснил проблему, поставил задачу, и все поддержали, согласились помочь. В итоге совместными усилиями полностью отремонтировали дом.
Самая главная обязанность джигит-бещи — быть мостом для людей.
Возраст значения не имеет, главное, чтоб это был уважаемый человек в поселении. Я тоже сейчас готовлю молодого парня, ему 30 с лишним лет. Хотел сейчас передать, но надо подождать, когда он сам будет готов».
Этот Коран — семейная реликвия. Его привез с Китая отец Абдерауфа, когда они всей семьей эмигрировали в Кыргызстан. «Отец сам читал, потом когда старый уже стал. Перед смертью он мне там написал — «Это моему сыну Абдурауфу на память, чтоб он читал и учил читать своих детей»».

Мусаев Эркин Каримович, 1961 года. Джигит-бещи в селе Чаткуль. 250 семей.

«Я 6 лет, как джигит-бещи в селе Чаткуль. Считаю себя патриотом, люблю устраивать общественную жизнь села, чтобы мы не стояли в стороне. Поэтому меня и выбрали. Выбрали, как положено, на собрании, так что я настоящий джигит-бещи, а не какой-то самозванец.
В Чаткуле произошло раздвоение, появился еще один джигит-бещи. Когда нужно было огораживать землю для кладбища, я настаивал, чтоб все было официально, по закону. Некоторые ребята меня не послушали, огородили и решили выбрать другого джигит-бещи, потому что я их не поддержал. Но я все еще жду решения, когда оно будет, и покойник будет спокойно спать в таком месте.
Сложности бывают. Религиозная молодежь говорит о разных запретах, которых нет в исламе. Они говорят, что музыка — харам, день рождения — нельзя, поминки — нельзя, как наши родители раньше делали — неправильно. Но мы с пониманием относимся. Потому что если всех к одному мнению подгонять, то конфликтная ситуация может быть. Люди не так поймут».
По форме и узору национального мужского головного убора «доппа», можно понять, из какого города Синь-Цзяня человек, потому что в каждом городе своя техника вышивки и дизайн. Уйгурские мужчины надевают доппа на свадьбы, похороны, машрябы и в праздничные дни. В некоторых случаях доппа одевают мужчине, после того как его выбрали на роль джигит-бещи. Существует также международный день уйгурского головного убора доппа, который отмечается 5-го мая уйгурами, проживающими в разных странах.

Ахмуллаев Абдиким Азизжанович, 66 лет, джигит-бещи Аламедин-1, 300 семей.

«Сейчас мне 66 лет, и в этом районе я самый старый житель. Здесь меня все знают, поэтому два года назад выдвинули на роль джигит-бещи.
До этого я только смотрел за беседкой. В ней местные жители могут проводить любые мероприятия, свадьбы или похороны. Там есть все необходимое для этого: казаны, столы, стулья. Мы собирали со всех жителей деньги и построили ее несколько лет назад.
Когда я стал джигит-бещи, дел стало больше. Если в махалле свадьба или похороны, советуются со мной — как организовать, кого пригласить. Кроме меня, в этом районе некому выполнять обязанности джигит-бещи, никому это не нужно. Молодежь зовем, но им это неинтересно, они далеки от уйгурских традиций и не такие сплоченные, как наше поколение.»

Шаяхмят Шамухамедович, 75 лет. Джигит-бещи в районе улицы Аалы-Токомбаева.

«После выхода на пенсию я помогал с общественными делами, поэтому меня сделали джигит-бещи нашей махалли. У нас здесь много национальностей живет, а я знаю уйгурский, узбекский, киргизский и татарский, поэтому со всеми хорошо общаюсь. Уже 18 лет, как я джигит-бещи, стараюсь ради уйгурского народа.
Быть джигит-бещи — значит, знать каждую семью. Если у какой-то из семей случается событие — будь то той, смерть кого-то, нужда или конфликтная ситуация — мы это решаем внутри махалли вместе с местными жителями. Если решить не получается, у нас есть генеральный джигит-бещи. Мы советуемся с ним, с аксакалами местными. Все в махалле знают, что я джигит-бещи, знают, где я живу, есть мой номер телефона, и у меня есть их номера.
Если джигит-бещи не будет, то могут возникнуть разного рода ситуации. У каждой нации есть свои обычаи, и их необходимо придерживаться, иначе будет бардак».