Метка: Катар

О последних важных политических событиях в мире, а именно, теракте в Иране, выходе Катара из ОПЕК, деле Мэн Ваньчжоу и Huawei, рассказал в интервью #, эксперт по Ближнему Востоку Игорь Панкратенко.

— Недавно в Иране произошел теракт — взрыв в Чабахаре. Это уже не первая атака террористов в стране в нынешнем году. Кто взрывает Исламскую республику? Это исключительно внешние силы? И насколько велика сейчас угроза терроризма в Иране?

— Начать, наверное, нужно с того, что Систан-Белуджистан всегда был «горячей точкой» Ирана и местом социальной напряженности. Нищета — она всегда служит питательной средой для криминала, экстремизма и терроризма. А там где наркотрафик, контрабанда, религиозный экстремизм — там неизбежно рано или поздно появляется иностранная разведка, решающая свои задачи. Да еще и не одна. Как, собственно, и происходит в иранском Белуджистане.

Все сказанное выше вполне справедливо и для разгромленной иранскими властями «Джундаллы», и для прямой ее «наследницы» — группировки Джейш аль-Адль, и для тесно связанной с ней Ансар аль-Фуркан, которая и пыталась совершить теракт в Чабахаре. Все они занимаются «крышеванием» контрабанды и наркотрафика (это, кстати, основной источник их доходов), ну а при необходимости — выполняют задания американцев, индийской разведки, саудитов и даже израильтян. Такой вот  змеиный клубок.

Причем, Ансар аль-Фуркан не ограничивает свою деятельность только Белуджистаном. Есть информация, что именно ее боевики организовывали нападение на нефтепроводы в иранском Хузестане, а также пытались осуществлять диверсии на нефтеперерабатывающих заводах.

Естественно, что новая вспышка активности террористических группировок в иранском Белуджистане тесно связана с социально-экономическим кризисом в Иране. У государства не хватает средств на школы — и дети идут учиться в бесплатные религиозные частные учебные заведения. Нищета и безработица ведет к тому, что люди уходят за куском хлеба в криминал и террор. Любое действие власти — вроде привлечения в Чабахар специалистов из других провинций, натурализация там семей тех афганцев, которые воюют за Иран в Сирии и Ираке — воспринимается как дискриминация и провоцирует протестные настроения.

И еще момент, о котором совершенно необходимо сказать. Белуджи активно используются индийской разведкой и спецслужбами ОАЭ для борьбы с китайско-пакистанским экономическим коридором. По трассе 95 между иранским Чабахаром и ключевой точкой этого коридора — пакистанским Гвадаром — з45 км, а напрямую почти в два раза меньше. При той тесной связи, которая существует между белуджскими группировками, нет ничего удивительного, что напряженность в одном месте обязательно отзывается и в другом.

Что же касается общей ситуации с безопасностью в Иране, то здесь необходимо сказать следующее. На сегодняшний день иранским спецслужбам удается вполне успешно профилактировать террористическую угрозу в стране, в том числе – и в Белуджистане. На мой взгляд, свою положительную роль сыграет и проводимая сейчас совместная операция КСИР и Басиджей — «Мобилизация племен». Но – полной безопасности не бывает, так что, к сожалению, теракт в Чабахаре не станет последним кровавым эпизодом «необъявленной войны» против Ирана.

— Как известно Катар вышел из ОПЕК. Возможно, Катар был не самым  влиятельным игроком в данной организации, но, тем не менее – это уже прецедент.  Как стоит рассматривать данный шаг Дохи? И к каким последствиям он может привести?

— В решении Дохи тесно сплелись и политическая, и экономическая составляющие. Во-первых, Катар решительно продолжает курс на разрыв с саудитами, а потому считает для себя неприемлемым членство в организациях, где лидирующие позиции занимает Эр-Рияд.

Во-вторых, да, действительно, за весь период членства в OПEК Катар, в силу ограниченности нефтяных запасов, никогда не являлся достаточно заметным игроком ни в этой организации, ни на мировом рынке. Текущая добыча Дохи составляет примерно 600 тысяч баррелей в день (экспорт оценивался в 466 тысяч б/д), то есть — всего около 2% от общей доли OПEК. Но! Выход Катара из этой организации не означает конца нефтяного сектора в стране. Более того, Qatar Petroleum планирует  в ближайшие 10 лет нарастить годовую добычу минимум на 25%, с нынешних  4,8 млн. тонн до 6,5 млн. Естественно, что реализацию этих объемов Катару объективно выгоднее осуществлять вне рамок и квот, устанавливаемых OПEК.

То есть, членство в этой Организации для Дохи стало обузой, от которой экономически выгодно избавляться. И это действительно весьма тревожный звоночек для OПEК, да что там звоночек — колокольный звон, извещающий что сама эта структура становится архаикой.

Все чаще внутри Организации звучат голоса тех, кто недоволен сложившимся диктатом Эр-Рияда. Все громче голоса недовольных ее политикой, которая, по мнению этих недовольных, диктуется не интересами стран-экспортеров, а требованиями политической повестки саудитов.

По сути, решение Дохи служит серьезным сигналом для остальных членов OПEК о том, что данный формат взаимодействия государств-экспортеров нефти в нынешних условиях устарел, а сама Организация не только не может защитить их экономические интересы, но и принимает решения, идущие им во вред.

Ну и — Катар не скрывает своих амбиций стать «газовой Саудовской Аравией». Причем, при этом Доха не только осознает, что на этом пути вступает в новый этап конкуренции в этой сфере с США, Россией и той же Австралией, но готова к этой конкуренции.

— Трамп давно объявил торговую войну Китаю. Вся эта история с Huawei это метод по вытеснению китайских товаров из США?

— Безусловно, история с задержанием в Канаде Мэн Ваньчжоу, финансового директора Huawei и, «по совместительству», дочери основателя этой компании — Жэнь Чжэнфэя, остается одним из важнейших событий в международной повестке дня. Поскольку практически все в этой истории  более чем показательно, и имеет далеко идущие последствия.

Официальная причина задержания — причастность Мэн к поставкам Huawei телекоммуникационного оборудования в Иран. Что является нарушением режима американских санкций. То есть, американцы демонстрируют всему миру, что наказывать за связи с Ираном будут, что называется, «невзирая на лица» и размер компании.

Но это только одна сторона вопроса. Дело в том, что Huawei играет громадную роль в стратегии «Сделано в Китае 2025» в качестве проводника технологии 5G, с большим отрывом возглавляет список компаний, подавших заявки на международные патенты, находится на втором месте в мире по производству смартфонов и на первом месте — по количеству коммуникационных станций.

То есть, по большому счету, Huawei — один из тех краеугольных камней, на которых держится рывок Китая к лидерству в мир технологий XXI века. Чего никак не может позволить Вашингтон. И с учетом этих обстоятельств картина начинает выглядеть уже несколько по-иному — как война США против технологического рывка Китая. Война, в которой на американской стороне, как становится известно за последние дни, выступают также британцы, японцы, австралийцы, новозеландцы и много кто еще.

Словом, это действительно «битва двух титанов», одно из важнейших событий уходящего года, последствия которого во многом определят повестку и года наступающего.

http://zerkalo.az/katar-ne-skryvaet-svoih-ambitsij-stat-gazovoj-saudovskoj-araviej/?fbclid=IwAR2gS5kY_3GSVzooGq_qHOVOEk1rgHZz6nZQNzwore16ls_kpyxmajRABgg

Катар стремится к полноправному членству в НАТО, заявил министр обороны страны Халид бин Мухаммед аль-Атийя.

Он подчеркнул, что на данный момент армия Катара является одной из самых оснащенных в регионе.

Глава военного ведомства отметил наличие эффективного сотрудничества между Дохой и Североатлантическим альянсом, которое неуклонно развивается. При этом он указал на возможность функционирования в Катаре структур НАТО.

«Развивая сотрудничество с НАТО, мы в то же время стремимся к полноправному членству в блоке. Наша позиция по данному вопросу ясна», — заявил аль-Атийя.

Министр добавил, что НАТО приветствует вклад Катара в борьбу с терроризмом и финансированием терроризма.

https://www.aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80-%D0%B7%D0%B0%D1%8F%D0%B2%D0%B8%D0%BB-%D0%BE-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D0%B2-%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%BE/1166723

Годовщина дипломатической блокады Катара (5 июня) может ознаменоваться новым конфликтом в Персидском заливе, который на этот раз напрямую касается России. Саудовская Аравия, находящаяся в числе покупателей российских систем С-400, выступила против того, чтобы их продавали и ее сопернику – Катару, пригрозив дать на это военный ответ. Дипломатический источник в Дохе пояснил «НГ», что таким путем на сделку повлиять невозможно. В то же время он не исключил, что шаги Эр-Рияда спровоцированы давлением со стороны Вашингтона.

«Не думаю, что Катар откажется (от покупки российских С-400. – «НГ»), но полагаю, что заявление Саудовской Аравии является частью борьбы и информационной кампании против Катара, – заявил «НГ» источник в катарском Министерстве иностранных дел. – Приобретение катарской стороной С-400 не представляет никакой угрозы для Саудовской Аравии. Это средство обороны, и их (саудовцев. – «НГ») заявление – всего лишь несусветная чушь, которая рассчитана на то, что ее подхватит пресса».

Собеседник «НГ» не исключил, что саудовские угрозы стали результатом американского давления. «Все возможно, и Турция тому яркий пример», – заявил катарский дипломат, напомнив об ультиматумах, которые открыто ставил Анкаре Вашингтон в связи с ее намерением приобрести С-400 у Москвы. «Мне кажется, американцы попытаются оказать давление и на нас», – предположил источник «НГ».

В нижней палате российского парламента также считают, что заявление саудовской стороны не отразится на возможной сделке между РФ и Катаром.

«Думаю, на сегодняшний день сложились достаточно конструктивные, взаимовыгодные отношения между Россией и Катаром, и заявление Саудовской Аравии никак не повлияет на возможную продажу ракетных комплексов С-400 катарской стороне, – заявил «НГ» замглавы комитета Госдумы по обороне Юрий Швыткин. – Катар понимает, что это самые эффективные виды вооружения. При этом ценовая политика достаточно удобная. Заявление, которое сделала Саудовская Аравия, подчеркивает, что королевство в определенной степени идет в ногу с теми странами, которые заставляют играть (остальных. – «НГ») в их игры. К сожалению, саудиты поддаются на это».

В конце минувшей недели французская Monde со ссылкой на источники в Елисейском дворце сообщила, что Саудовская Аравия крайне встревожена тем, что Россия продаст оружие Катару. В письме президенту Франции Эмманюэлю Макрону король Сальман бин Абдель Азиз Аль Сауд выразил «глубокую озабоченность» по этому поводу. Он, в частности, обеспокоен тем, что установка С-400 в Катаре может поставить под угрозу безопасность воздушного пространства и чревата эскалацией конфликта в Персидском заливе. В такой ситуации «королевство будет готово принять все необходимые меры для ликвидации этой оборонной системы, включая военные меры», отметил монарх, который завершил письмо просьбой предотвратить продажу С-400 Катару и сохранить стабильность региона.

Необходимость обращения к Макрону могла быть продиктована тем, что Францию рассматривают как посредника не только в делах Ближнего Востока, но и в любых досье, касающихся России. Такое предположение сделал в беседе с «НГ» заведующий научно-издательским отделом Института востоковедения РАН Алексей Сарабьев. «Допускаю, что французские банки очень тесно связаны с финансовой системой ОАЭ и Саудовской Аравии. Это подтверждает фигура Саада Харири (ливанского премьера. – «НГ»). Его фирма находится в Саудовской Аравии, а часть его огромного состояния – во Франции. Здесь есть некая сопряженность». Эксперт добавил: «У Макрона могут быть и другие виды. Есть элиты, которые призывают его к восстановлению исторической роли Франции на Ближнем Востоке».

О планах блокадного эмирата приобрести российские системы, предназначенные для уничтожения всех видов современных и перспективных средств воздушно-космического нападения, в январе рассказал посол Катара в РФ Фахад Мохамед Аль-Аттыйя. «Переговоры по этому поводу находятся на продвинутой стадии, – заявил глава дипмиссии в интервью ТАСС. – Состоялся визит министра обороны РФ Сергея Шойгу в Доху, было подписано соглашение о техническом сотрудничестве. Это открывает путь для дальнейшего взаимодействия России и Катара в области обороны, в том числе по поставкам военного оборудования».

Наряду с Катаром С-400 хочет приобрести и его региональный соперник – Саудовская Аравия, которая инициировала 5 июня 2017 года политическую и экономическую блокаду эмирата. Причем сделка между Москвой и Эр-Риядом близка к финалу. В феврале 2018-го посол Саудовской Аравии в РФ Раид Халед Кримли сообщил, что переговоры по приобретению систем у России перешли в заключительную стадию. «Мы сейчас обсуждаем технические и логистические детали, в частности транспортировку систем», – пояснил он.

Серьезность саудовских намерений нанести удар по системам С-400 в том случае, если они будут развернуты в Катаре, вызывает сомнение. Даже если представить, что американский военный контингент, который пока еще является сдерживающим фактором в аравийском конфликте, покинет свою базу «Аль-Удейд» на территории эмирата, большой преградой и для глобальных, и для региональных игроков остается турецкий военный контингент в Катаре.

Правда, не исключено, что в качестве одного из рычагов давления саудовская сторона может отказаться от сделки с Россией. Существование такого сценария подтвердил «НГ» источник в катарском МИДе. «Кто знает, может, они (саудовцы. – «НГ») подстраховались заключением сделок с ЕС и США», – предположил собеседник «НГ».

Игорь Субботин
4 июня 18

Турция, Иран и Катар подписали соглашение об упрощении процесса перевозок и транзита коммерческих товаров.

Соглашение подписали в Тегеране министр экономики Турции Нихат Зейбекчи, министр промышленности и торговли Ирана Мохаммад Шариатмадари и министр экономики Катара Ахмед бен Джасим аль Сани.

Наряду с упрощением процесса морских и сухопутных перевозок, соглашение создаст почву для расширения торговых отношений между странами.

Согласно договоренности, Иран сыграет роль транзитной страны для поставок товаров и грузов между Катаром и Турцией.

Кроме того, принято решение о создании совместной рабочей группы, которая будет заседать трижды в год.

https://www.aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D1%82%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D0%B8-%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0%D1%80-%D1%83%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%89%D0%B0%D1%8E%D1%82-%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B7%D0%BA%D0%B8/980164

Ариф Асалыоглу

Катар, состоящий в близких отношениях с Турцией, обвиняют в связях с терроризмом. Саудовская Аравия, Египет, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) разорвали дипломатические отношения с Дохой, обвиняя страну в поддержке террора. Следом за ними прекратили отношения Мальдивы в Индийском океане, ближневосточный Йемен и африканская Ливия. Как же повлияют эти изменения на Турцию и ее президента Реджепа Тайипа Эрдогана?

На протяжении долгого времени между Катаром и Эрдоганом наблюдалась тесная взаимосвязь. Встречи проходили примерно раз в месяц. По причине таких крепких отношений Эрдоган назвал Катар своим стратегическим партнером. Новостной сайт Middle East Monitor опубликовал данные о том, что после попытки государственного переворота 15 июня 2016 года Доха отправила 150 своих военных для охраны турецкого президента. А 23 марта 2017 года американский политолог Майкл Рубин, ранее отвечавший в Пентагоне за ряд ближневосточных стран, написал в своем блоге на Твиттере следующее: «Реджеп Эрдоган близок к своему концу. Интересно, он думает, мы не знаем, где он прячет сворованные деньги? Интересно, когда Эрдоган не сможет расплатиться катарскими деньгами, сколько на самом деле человек последует за ним?»

Эта дата очень важна и вот почему. 23 марта в США въехал заместитель генерального директора Turkiye Halk Bank Мехмет Хакан Атилла. Преследуемый по пятам ФБР, он был задержан в аэропорту 27 марта на пути в Турцию, а на следующий день суд санкционировал его арест. Turkiye Halk Bank считается одним из крупнейших государственных банков Турции. Атиллу обвинили в сговоре с целью отмывания средств через финансовую систему США в интересах Ирана и иранских компаний, сообщал Bloomberg. В ответ вице-премьер Турции Мехмет Шимшек заявил, что банк «не нарушал национальное и международное законодательство, он не действовал вопреки санкционной политике ООН. За этим банком и всей банковской сферой Турции стоит правительство».

Но Майкл Рубин — это эксперт, располагающий надежными источниками в Турции… Я подозреваю, что он знал о том, что Атилла будет задержан американскими правоохранительными органами, и потому опубликовал свой пост. Причем, Рубин написал, что после ареста Атиллы следующим арестованным может стать Билал Эрдоган, бизнесмен и сын президента Турции… Так что на отсутствие Реджепа Эрдогана как представителя Турции на мусульманском саммите против терроризма в столице Саудовской Аравии, на котором присутствовали главы исламских государств и президент США Дональд Трамп, можно взглянуть и с этой стороны. Вспомните также о том, что Вашингтон в Сирии ранее выбрал не Анкару, сражающуюся с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а курдов, Отряд народной самообороны (YPG), связанный с курдской партией «Демократический союз» (PYD).

Будет ли Турция вмешиваться в катарские дела? Существует соглашение о военном сотрудничестве, подписанных между Дохой и Анкарой, предусматривающее создание турецкой военной базы в Катаре. Оно было заключено 19 декабря 2014 года. Турецкие солдаты теоретически способны вмешиваться в кризисные ситуации, которые могут возникнуть в регионе. И в пользу Дохи. Вместе с тем, эмир Катара и катарские государственные институты в связи с обвинениями в поддержке терроризма могут сделать заявления, ставящие Турцию и Эрдогана в трудное положение. Например, уже сейчас стали распространяться непроверенные утверждения о том, что якобы обнаружена переписка посла ОАЭ с израильскими представителями (подчеркнем еще раз, далеко не факт, что она подлинная), из которой будто бы следует, что ОАЭ имеет причастность к провалившейся попытке государственного переворота в Турции в июле 2016 года.

В условиях всеобщего недоверия, охватившего ныне Ближний Восток, и накаленной атмосферы, важно избежать вспышки огня, способной выжечь целые регионы. Анкаре придется реагировать на серьезные вызовы. Тем временем министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу, комментируя катарский кризис, заявил, что нынешняя ситуация вызывает огорчение и призвал к «продолжению диалога».

Ариф Асалыоглу

Евгений Пожидаев: Переформатирование исламского мира: Саудовская Аравия и Катар — конкурирующий тандем
Достаточно хорошо известно, что ключевыми спонсорами переформатирования в исламском мире выступают консервативные монархии Персидского залива — прежде всего Саудовская Аравия и Катар (обе страны еще и наиболее активные члены антииранской коалиции). Однако при этом каждая из стран «тандема» претендует на лидерство, а их внутренние условия и геополитическое положение достаточно сильно различаются. В итоге их подходы к процессу переформатирования расходятся. В целом можно отследить две линии — относительно консервативную саудовскую и радикальную катарскую, зачастую вступающие в прямое противоречие друг с другом.

Посмотрим на участников «тандема» более внимательно. Традиционные претензии Аль-Саудов на «руководство» в мире ислама общеизвестны. Куда менее известно, что катарцы претендуют на него ничуть не менее. Целью небольшого, но крайне амбициозного эмирата является, по словам его нынешнего правителя, «занятие Катаром лидирующих позиций в исламском и арабском мире, на которое династия Халифа ат-Тани имеет больше прав, чем кто-либо другой». Об отношении саудитов к этим амбициям лучше всего свидетельствует комментарий главы саудовской разведки принца Турки аль-Фейсала по поводу переворота, приведшего нынешнего эмира к власти: «американцы пытаются создать альтернативу нашему лидерству в арабском и мусульманском мире».

Очевидное столкновение амбиций усугубляется тем, что ультрарадикализм катарцев в нагнетании «революционной» волны не очень уживается с опасениями Аль-Саудов столкнуться с ее малоприятными побочными последствиями.

Внутри Саудии достаточно высок собственный протестный потенциал. Шииты-имамиты, единоверцы иранцев и южных иракцев, составляют в королевстве, по разным оценкам, от 8% до 20% населения. Не так много — однако они являются большинством (60%) в восточной прибрежной области, где сосредоточены практически все запасы саудовской нефти. При этом они не являются единственным религиозным меньшинством — на западе страны, в Хиджазе, постепенно «реинкарнируется» суфийская община — с точки зрения ортодоксального ваххабизма вполне еретическая. Около четверти населения королевства составляют рабочие-иммигранты, по «традиции» нефтяных монархий Залива, вполне бесправные.

При этом и у противостоящего меньшинствам «привилегированного» населения тоже есть существенные поводы для недовольства. Начиная с нефтяного шока 70-х саудиты существовали в нефтяном раю — с доходами, примерно равными американским, бесплатными коммунальными услугами, образованием и медициной, щедрыми пособиям на детей. Однако за последние сорок лет население выросло вчетверо — с соответствующими последствиями. Сейчас подданные Аль-Саудов вдвое беднее, чем в 70-х, в стране не хватает медучреждений и школьных зданий. При этом даже существующий уровень жизни обеспечивается в долг — его размеры достигли 180 млрд. долларов (91% ВВП). В итоге правительство решило пойти на приватизацию, охватившую в том числе электроэнергетику, образование и медицину — что очевидным образом закрывает тему тотальной бесплатности коммунальных и социальных услуг. Между тем, безработица в королевстве весьма внушительна.

Далее, Аль-Сауды вынуждены балансировать между группировками элиты. Парадоксальным образом костяк саудовского госаппарата и интеллигенции составляют выходцы из относительно «просвещенного» Хиджаза, завоеванного династией в 1920-х. В этой группе существует своего рода «оппозиция его величества», с начала «нулевых» открыто говорящая о необходимости либерализации режима. Однако весьма влиятельное ваххабитское духовенство, являющееся традиционной опорой Аль-Саудов, все еще ультраконсервативно — и хочет ровно противоположного. Наконец, существенную угрозу династии представляют и внеэлитные исламские ультрарадикалы, небезосновательно обвиняющих ее в чрезмерном слиянии с США.

В итоге Саудовская Аравия уже столкнулась с массовыми выступлениями в Восточной провинции и Хиджазе.

При этом наряду с внутренней напряженностью существуют и внешние угрозы, исходящие от революционной волны. Так, хаос в Йемене уже привел к весьма серьезному столкновению саудовской армии с местными шиитами-зейдитами, живущими непосредственно на границе. Очень существенную угрозу для саудитов может представлять и шиитская революция в Бахрейне — остров буквально нависает над основными путями транспортировки саудовской нефти.

В итоге Аль-Сауды рискуют получить «рикошет» — и прекрасно это осознают. Де-факто активная саудовская деятельность просматривается только в кампаниях по свержению прямо враждебных им режимов — ливийского и сирийского. При этом даже в Ливии, где присутствовали застарелые счеты, саудиты оказались явно на вторых ролях.

Напротив, Катар имеет ограниченные внутренние и практически отсутствующие внешние «революционные» угрозы. Шииты составляют около 10% населения. Доля иностранных рабочих огромна — но при этом Катар является самой богатой арабской страной с достаточно быстро растущей экономикой. Единственная сухопутная граница — с Саудовской Аравией. Потенциально революционный Бахрейн рядом, но хаос там катарцам скорее на руку — между странами застарелые территориальные споры, в 1986-м едва не обернувшиеся войной. В итоге эмират, в отличие от королевства, может действовать без оглядки на возможный «рикошет».

Как следствие, саудиты и катарцы вполне солидарно действовали в Ливии и выступают единым фронтом в Сирии, однако в наиболее чувствительных вопросах между ними существуют труднопреодолимые противоречия. В общестратегическом плане катарцы явно готовы пойти на любую дестабилизацию обстановки практически независимо от издержек. Претензии правящей династии на «лидирующие позиции в исламском и арабском мире» могут быть реализованы только при радикальной его перекройке, и в Дохе это явно осознают. Напротив, в Эр-Рияде отнюдь не заинтересованы в обвальной дестабилизации на «Большом Ближнем Востоке» — что прекрасно отслеживается на примере Египта, о чем ниже. Это различие стратегий выливается в более чем конкретные «тактические» противоречия.

Так, саудиты, в теории поддерживая египетских фундаменталистов-салафитов, парадоксальным образом менее всего заинтересованы в исламизации Египта. Мотивы Аль-Саудов несложно понять.

Режим Хосни Мубарака не был им близок идеологически — однако был более чем удобен. Во-первых, Египет Мубарака проводил откровенно антииранскую политику. Во-вторых, находился в нормальных отношениях с другим противовесом Ирану — Израилем; между тем, персы волнуют Эр-Рияд на два порядка больше, чем судьба Палестины — отношение саудитов к Тегерану граничит с помешательством. В-третьих, добросовестно блокировал Газу, занятую проиранской на тот момент «Хамас», конкурирующей с поддерживаемой саудовцами «Фатх». В-четвертых, надежно обеспечивал безопасность судоходства по Суэцкому каналу, через который идет значительная часть экспорта саудовской нефти.

Между тем, уже революция как таковая с неизбежным попутным хаосом обещала проблемы в окрестностях канала — и они возникли в действительности; вероятное ослабление Египта как противовеса Ирану; возможно — деблокада Газы. Исламизация же в переводе на египетский диалект арабского означает «братья-мусульмане», а никак не салафиты. Между тем, отношения между «братьями» и саудитами откровенно плохи.

В итоге их приход к власти означает для Эр-Рияда, во-первых, сомнительный подарок в лице «неприятеля», контролирующего самую сильную арабскую страну и Суэц. Во-вторых, утрату лидирующих позиций в рядах суннитских исламистов в силу все того же статуса Египта как традиционного «раиса» арабского мира. В-третьих, полное «испарение» антииранского союзника — отношения «братьев» с Ираном далеко не идеальны, но и не откровенно враждебны. В-четвертых, потенциальные проблемы у Израиля, что еще более ослабляет антииранский фронт.

Как следствие, Эр-Рияд фактически поддерживал Мубарака во время тахрирского кризиса — развернувшись на 180 градусов только тогда, когда ситуация окончательно прояснилась. Сейчас саудиты придерживаются той же политики в отношении светского режима в Египте — например, документы WikiLeaks демонстрируют примечательные пассажи саудовского короля, требующего любой ценой предотвратить победу… исламистов на выборах. Слова не разошлись с делами — в ходе египетских президентских выборов Эр-Рияд поддерживал «светского» Ахмада Шафика, и был готов поддержать даже насеристов — кого угодно, только не «братьев-мусульман».

Между тем, сейчас Катар поддерживает «братьев-мусульман» в противовес просаудовским салафитам и относительно устраивающим Эр-Рияд военным, а сам Тахрир стал в значительной степени результатом активной деятельности катарцев. Так, принадлежащая эмирату «Аль-Джазира» была на всю мощь задействована для поддержки оппозиции. Иными словами, Катар явно намерен расширять зону своего влияния любой ценой — даже если это прямо противоречит интересам антииранской коалиции. Между тем, абсолютным приоритетом Эр-Рияда является именно противостояние с Ираном и подавление шиитского полумесяца. При этом действия Дохи имеют отчетливую антисаудовскую направленность.

Палестина на этом фоне выглядит несущественной мелочью, однако интересы саудитов и Катара пересекаются и там. Катар де-факто сменил Тегеран в роли ключевого спонсора «Хамас». В целом это на руку Израилю и серьезный удар для Ирана. Однако ясно, что «Хамас» не прекратит борьбу с Израилем как таковую и конкуренцию с «Фатх» — и при этом, очевидно, будет располагать большими финансовыми и информационными ресурсами, чем «под рукой» Тегерана, иначе смена спонсора утрачивает смысл.

На этом фоне тщательно опровергаемые «Аль-Джазирой» слухи о попытке военного переворота в Катаре не выглядят совсем уж неправдоподобными. При этом катарских военных сложно заподозрить в проиранских симпатиях — однако вполне можно в просаудовских.

С другой стороны, уже для Катара превращение Бахрейна в фактический протекторат Саудовской Аравии с попутным строительством там огромной военной базы — крайне малоприятная новость. Вероятно также, что в случае падения режима Асада очередным полем для взаимоудушения прокатарских и просаудовских группировок может стать Сирия.

Весьма возможно, что в дальнейшем противоречия между спонсорами переформатирования будут нарастать. Катар, вероятно, и далее продолжит действовать в египетском духе — что слишком очевидно противоречит интересам саудитов. Вопрос в том, насколько далеко может зайти драка двух пауков в нефтяной бочке.

31.08.2012