Рубрика: EC

Матанат Насибова. Интервью АМИ «Новости-Азербайджан» с руководителем Центра политических исследований «Атлас», политологом Эльханом Шахиноглу:

— Как Вы считаете, какими факторами было вызвано решение Совета Евросоюза относительно одобрения мандата на проведение переговоров с Азербайджаном и Туркменией о заключении юридически обязывающего договора по строительству Транскаспийского газопровода (ТКГ)?

— По моему мнению, два фактора отразились на решении ЕС на одобрение мандата для Комиссии ЕС по проведению переговоров с Азербайджаном и Туркменией о заключении юридически обязывающего договора о строительства Транскаспийского газопровода. Первый фактор — это нахождение больших запасов газа на Азербайджанском месторождении «Апшерон». Хотя использование этого месторождение начнется после 2020 года, но сам факт, что найдены огромные запасы газа, повлияло на решение ЕС. В дальнейшем газ и из этого месторождения может использоваться для транспортировки по NABUCCO. Фактор второй, повлиявший на решение ЕС, это начало эксплуатации северного маршрута, по которому Россия по Балтийскому морю начала поставлять газ в Германию.

— Какие плюсы и минусы несет в себе данное решение, по вашим прогнозам?

— Плюсы этого решения в том, что ЕС начнет более интенсивные переговоры с Азербайджаном и Туркменией. В свою очередь Баку и Ашхабад будут уверены в том, что альтернативный маршрут доставки газа, наконец-то, сдвинулся с мертвой точки. Что касается минуса данного решения, если, несмотря на мандат Комиссии ЕС, переговоры будут идти медленно, то оптимизм по началу строительства нового трубопровода опять поубавится.

— Насколько была ожидаемой реакция официальной Москвы и Тегерана в связи с подобным шагом со стороны ЕС?

— Реакция со стороны Москвы и Тегерана была ожидаемой. Реакция Москвы была еще жестче. МИД России в своей ноте упомянул и про то, что статус Каспия не определен, и про то, что есть еще Тегеранская декларация, подписанная между прикаспийскими государствами в 2007 году, по которой любое решение по строительству трубопровода по дну Каспия должна быть утверждена всеми 5-ю странами. Эта нота была адресована ЕС, но, по моему мнению, все сказанное в этой ноте было адресовано Баку и Ашхабаду. То есть, чтобы они учли интересы России. Но здесь есть один каверзный вопрос для Кремля. Если Россия через Балтийское дно может строить газопровод, то почему для ЕС должен быть запрет на такое же строительство газопровода на Каспии? Ведь неопределенный статус Каспия не мешает строительству Транскаспийского газопровода. Трубопровод пройдет через Азербайджано-Туркменскую границу.

— Прорыв в вопросе строительства ТКГ может ли положительно сказаться на несколько охлажденных отношениях Туркмении с Азербайджаном?

— Если начнется строительство данного трубопровода, вполне вероятно, что это положительно отразится на отношениях Азербайджана с Туркменией. В свое время было большой ошибкой охлаждение данных отношений. Охлаждение отношений произошло из–за недоговоренностей по месторождению «Кяпаз». Две страны и тогда, и сейчас могли бы вместе осваивать данное месторождение.

— Может ли участие Азербайджана в реализации ТКГ негативно сказаться на отношениях с Россией? Изменится ли позиция официальной Москвы по отношению к Азербайджану и в частности скажется ли это на решении Карабахской проблемы?

— В свое время разговоры о строительстве Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) тоже раздражали Кремль. Но, в конце концов, трубопровод был построен, и Москва приняла данный факт. БТД сегодня вполне успешно работает и никто не вспоминает отрицательную реакцию Кремля. Я думаю, такое же произойдет и с ТКГ. Проблема Нагорного Карабаха не отразится на проекте ТКГ. Вообще роль нефти и газа на разрешении Нагорно-Карабахской проблемы сильна преувеличена.

— Реализация ТКГ может ли привести к началу газовой войны между ЕС и Россией?

— Не думаю. Альтернативный маршрут не сильно затрагивает газовые интересы России. Европа как покупала газ у России, так и после NABUCCO будет покупать газ у этой страны. Потребности Европы растут, ей недостаточно газа России, он нуждается и в газе Азербайджана, Туркмении, Катара и других стран.

— Будет ли Россия добиваться от ЕС гарантий на определенную долю газового рынка Европы в случае реализации проекта?

— Россия может потребовать такого рода гарантии ЕС. Но вряд ли ЕС на это согласится. Наоборот, альтернативные маршруты нужны ЕС именно для того, чтобы ценовая зависимость от России поубавилась.

— Допускаете ли вы возможность подключения Ирана к ТКГ в перспективе? Каковы шансы иранской стороны в этом вопросе, и насколько эта возможность интересна официальному Тегерану?

— Это возможно лишь в том случае, когда в Иране произойдут большие политические перемены и власть перейдет к более умеренным силам. На данный же момент Запад наоборот усиливает санкции против Ирана.

Н.К.Тер-Оганов

Социальный бунт, охвативший арабские страны Cеверной Африки, прозванный «арабской весной», с точки зрения его цели и полученных результатов, оказался весьма сложным событием. Все мы были свидетелями того, как массовые выступления преподносились как стремление к большей либерализации и демократизации мусульманского общества. Были свергнуты диктаторские режимы в Египте, Ливии и Тунисе, говорят, что теперь на очереди находится Сирия. Вместе с тем, СМИ каким-то странным молчанием обходили обсуждение вопроса о возможных изменениях в арабских монархиях Персидского Залива, которые также не могут похвастаться своим пристрастием к демократии и борьбой с исламским террором. Более того, как известно, исламский террор не в малой степени получает финансовую поддержку именно из этих стран. Достаточно взглянуть на список участников террористической атаки на США 11 сентября 2001 года, а также терактов на территории Европы и России, чтобы понять роль выходцев из этих стран в организации террористической деятельности далеко за их пределами.

Теперь, когда прошло несколько месяцев после начала «арабской весны», можно не только оспорить ее название, но и подвергнуть сомнению ее результаты. Многие теперь характеризуют упомянутые события как «арабскую осень», подчеркивая тем самим необходимость переосмысления упомянутых событий, исходя из их результатов. Одним словом, глубокое разочарование охватило многих — тех, кто в свое время с таким вожделением ждал коренных перемен.

Что же, на самом деле, получили в итоге? Ровным счетом – ничего (за исключением нефти). Диктатура пала, но на ее место претендуют силы, приход которых во власть может резко изменить ситуацию не только в самих странах, но и сложившийся баланс сил в регионе, конечно, не в пользу демократии и процветания этих стран. После падения диктатур на волю вышли десятки тысяч исламских экстремистов и террористов, с которыми бывшие диктаторы, как может показаться странным, вели бескомпромиссную борьбу, загоняя их в глубокое подполье.

Может быть, исламский экстремизм есть новая форма самоидентификации мусульманских стран, где исламизм, как идеология, станет заменой национализма? Многовековое общение Запада с мусульманским Востоком показало, что западные культурно-духовные ценности, включая демократию, совершенно чужды последнему. Неоспоримый факт, что в странах Ближнего Востока последователи христианства, из-за своей религиозной принадлежности, терпели много притеснений от мусульманских общин не только в средние века, но продолжают терпеть их и теперь, причем географический ареал их обитания с каждым годом катастрофически сокращается. Вопрос о религиозной толерантности на Ближнем Востоке весьма условное понятие – попробуйте поставить вопрос о строительстве христианского храма в какой-либо отдельно взятой мусульманской стране. Очень сомнительно, что это у вас получиться.

Что же касается положения мусульманских общин в Европе, то следует признать, что нескончаемые потоки выходцев из мусульманских стран арабского и неарабского Востока направляются в Европу не за европейскими, общечеловеческими культурно-духовными ценностями, а для удовлетворения своих социально-материальных потребностей. Они входят в европейский монастырь со своим уставом, строго соблюдая религиозно-правовые нормы ислама. Селятся компактно, потому, что они считают себя составной частью мусульманской общины, им чужд европейский индивидуализм и свобода личности. При таком положении вещей, когда в европейских городах создаются мусульманские гетто, говорить о приобщении мусульманской уммы к европейскому обществу просто не приходится. С этой точки зрения, весьма характерны и диаметрально противоположны высказывания германского канцлера Ангелы Меркель и турецкого премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана о роли турецкой общины в жизни в Германии. Тогда как Ангела Меркель призывала проживающих в Германии турков к тому, чтобы те стали составной частью германского общества, турецкий премьер, находившийся не так давно с визитом в этой стране, наоборот, призывал своих соотечественников крепко держаться своих национально-религиозных корней и не ассимилироваться.

Вопрос о том, почему Европа так беспомощна перед засильем ислама, на наш взгляд, требует отдельного исследования. Тем не менее, совершенно очевидно, что потеряв свою национально-духовную идентичность, единая, аморфная Европа становится легкой добычей исламского наступления. Очевидные признаки роста национализма в унифицированной Европе стали сигналом тревоги для пребывавших в летаргии последователей многокультурности. Хотя отдельные проявления исламофобии не являются характерной особенностью европейской культуры, тем не менее, они являются отрыжкой на массовое засилье ислама на европейском континенте. Гиперболизируя эту концепцию, можно выразиться кратко: того, чего не смогли достичь османы в XVII веке, стоя под стенами Вены, — завоевать Европу, теперь этого без кровопролития можно добиться путем постепенной ее исламизации.

Нет необходимости утверждать, что усиление позиций исламистских сил в мире последовал за нарушением сложившегося баланса сил между Западом и Востоком. Развал СССР дал старт многополярному миру. Сразу несколько государств западного и восточного полушарий стали претендовать на роль стремительно развивающихся стран, чьи доли в международной политике также стали высоко котироваться. Но развал СССР дал старт и исламскому террору не только на постсоветском пространстве.

Распад СССР на отдельные независимые государства имел далеко идущие последствия в плане изменения геополитической ситуации в регионе, в том числе и на большом Ближнем Востоке.

Турция стала одной из стран, которая получила максимальную выгоду от изменившейся геополитической реальности. В начале 90-х Турции были делегированы права первопроходца, которому Запад доверил святое дело демократизации народов Кавказа и Центральной Азии. Не будем спорить о том, какой именно вклад внесла Турция в деле продвижения демократических институтов на Кавказе и Центральной Азии, но известно, что эта страна воспользовалась представившейся ей возможностью продвигать свои финансово-экономические и политические интересы в этом регионе. Можно безошибочно утверждать, что выход на новый, не освоенный никем потребительский рынок этого обширного региона, дал мощный стимул для развития аграрно-промышленного комплекса Турции. Прокладка нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и перспектива превращения Турции в крупнейший центр по транзиту энергоресурсов из Кавказа и Центральной Азии, не только принесла ей экономические дивиденды, но повысила ее вес в международных торгово-экономических отношениях. Без сомнения, повысился ее международный рейтинг, позволивший ей претендовать на лидерство в регионе восточного Средиземноморья.

Вместе с тем, весьма симптоматично, что Турция продолжает играть ту же самую роль, какую она играла в период «холодной войны» – она и ныне остается форпостом НАТО на Востоке. Являясь членом этой организации, тем не менее, это не мешает ей все громче заявлять о своих претензиях на лидерство в качестве локомотива мусульманского мира.

Это стремление Турции особенно четко стало вырисовываться в ее ближневосточной политике, в которой последнее время значительное место занимает ее отношение к Израилю. Играя на волне усиления исламизма в регионе, Турция видит себя в роли региональной супердержавы. Демонстративные выпады турецкого руководства в адрес Израиля, закрепленные заключением стратегического союза с исламистским государственным образованием в Египте, служат главной стратегической цели Турции – стать ведущей державой в восточной части Средиземного моря. Конечно, вызывает удивление тот факт, что член НАТО, бывший союзник Израиля, готов пойти на разрыв дипломатических, экономических и военных отношений с этой страной и даже стал делать первые шаги в этом направлении. Такое положение вещей порождает много вопросов.

С одной стороны, согласие Турции на установку радара ПРО на юго-востоке страны, в Малатье, направленный якобы только на Иран, указывает на ее желании находится под натовским зонтом, но с другой стороны, смыкание с исламистскими силами, наводит на тревожные мысли. Не трудно себе представить, какую цель может преследовать Турция установлением тесных военно-экономических и политических отношений с исламистским Египтом. Не будем забегать вперед, но на данном этапе, вполне возможно, что целью подобного военно-политического альянса является оказание массированного давления на Израиль для получения нужного результата по палестинскому вопросу. Для начала был максимально использован инцидент с турецкой флотилией для обострения отношений с Израилем. Создается такое впечатление, что это событие послужило не причиной, а поводом для панисламистской и панарабской риторики турецкого премьера в адрес Израиля. Недавние высказывания турецкого лидера относительно прорыва морской блокады Газы и призывы к обузданию Израиля, после погрома израильского посольства в Каире, нашли плодородную почву» среди восторженных египтян из числа сторонноков «Братьев-мусульман», назвавших турецкого гостя «новым Салах эд-Дином»

Прослеживая динамику перемещения в географическом пространстве так называемой «арабской весны», можно высказать предположение, что она выйдет из узко-арабских, национальных рамок и последует далее на восток. Благо, там есть готовая почва для победы исламского экстремизма.

Скорее всего Афганистан станет плацдармом для аппробации исламского фундаментализма в самой махровой его форме. Как известно, коалиционные силы в скором времени собираются покинуть Афганистан, так и не добившись стратегической цели – уничтожения терроризма. Последние вылазки афганских боевиков в самой столице, направленные против сил коалиции, свидетельствуют о неспособности вооруженым путем подавить исламистское движение «Талибан». В условиях враждебного окружения и сложного ландшафта, отсутствия безопасных дорог, массовая эвакуация вооруженных сил, без сомнения, вызовет рост военно-подрывной активности талибов в Афганистане и Пакистане. Принимая во внимание слухи об отдельных попытках представителей сил военной коалиции сесть за стол переговоров с талибами, рассуждения о поиске компромисса с последними могут быть и не беспочвенными, что вполне ложится в канву нынешних событий.

Если обобщить результаты «арабской весны» на Ближнем Востоке, то можно обнаружить три закономерности:

1. В странах, оказавшихся в объятиях «арабской весны», идет легальное становление исламистских военно-политических, в том числе и террористических, структур.

2. Предоставленная впервые исламистам разных мастей легальная возможность участвовать в политической жизни своих стран может оказаться завуалированной попыткой устранения угрозы исламского террора, как внутри этих стран, так и за их пределами.

3. Если компромисс с исламистскими силами в рамках Большого Ближнего Востока окажется удачной затеей, то не исключено, что по аналогичному сценарию могут развиваться события и в других мусульманских регионах.

Источник — Институт Ближнего Востока
Постоянный адрес статьи —

Юрий Симонян

Сержу Саргсяну и Абдулле Гюлю нормализовать отношения своих стран пока удалось.
Великое национальное собрание (парламент) Турции объявило утратившими силу протоколы о нормализации армяно-турецких отношений (Цюрихские протоколы). Сообщившие об этом во вторник турецкие издания Merhaba Gazetesi, Anadolu и другие констатируют, что документы, внесенные в парламент страны для ратификации, сняты с повестки дня.

Действия турецких депутатов соответствуют внутреннему уставу: если в течение четырехлетнего цикла работы парламента те или иные документы не были приняты, они признаются недействительными. Парламент Турции 23-го созыва в августе прекращает полномочия, согласно Конституции страны, а не утвержденные им документы, в их числе и Цюрихские протоколы, объявлены утратившими силу. Несмотря на то что законодатели следовали Конституции, эксперты обращают внимание: Анкара, турецкие СМИ чрезмерно шумно акцентируют внимание на этом, словно хотят быть услышанными мировым сообществом. Если это действительно так, действия турецкой стороны следует расценивать как выражение недовольства положением дел в урегулировании карабахского конфликта.

Напомним, что Цюрихские протоколы увенчали так называемую футбольную дипломатию президентов Армении и Турции Сержа Саргсяна и Абдуллы Гюля, озаботившихся отсутствием межгосударственных отношений. Они были прерваны Анкарой в одностороннем порядке в знак солидарности с Азербайджаном, утратившим контроль над Нагорным Карабахом в ходе войны 1991–1994 годов. Две встречи на высшем уровне в Ереване и Бурсе во время футбольных матчей сборных Армении и Турции, интенсивные переговоры МИДов двух стран при активном посредничестве США и ЕС и участии России привели к тому, что 10 октября 2009 года в Цюрихе министры иностранных дел Эдвард Налбандян и Ахмед Давутоглу подписали протоколы о нормализации межгосударственных отношений без каких-либо предусловий. Один из них предусматривал открытие границ и развитие связей между странами, другой – установление дипломатических отношений. Документы были переданы на ратификацию в парламенты Армении и Турции. Но тут начались сложности.

Анкара недооценила болезненную реакцию ее стратегического партнера – Баку. В ходе частых поездок в азербайджанскую столицу высокопоставленных турецких политиков, включая премьер-министра Реджепа Таийпа Эрдогана, убедить президента Ильхама Алиева в союзнической верности им не удалось. Азербайджанская сторона объявила, что подписание договора с Арменией до разрешения карабахской проблемы расценивает как предательство со стороны Турции со всеми вытекающими последствиями (ревизия цен на поставляемые в Турцию энергоносители, пересмотр будущих экспортных энергетических маршрутов и т.д.). И Анкара дала задний ход.

Турецкие депутаты уличили армянских коллег в нарушении цюрихских договоренностей, подразумевающих ратификацию соглашений без предусловий. Дело в том, что, согласно Конституции Армении, с любым международным договором должен ознакомиться Конституционный суд республики, вердикт которого в данном случае носил внутренний рекомендательный характер. Получив обвинения, армянская сторона ответила адекватно, объявив, что в одностороннем порядке ратифицировать Цюрихские протоколы не будет. После этого Турция перешла к открытой игре и объявила, что до восстановления юрисдикции Баку в Нагорном Карабахе ни о какой нормализации отношений с Арменией речи нет. Ситуация зависла до упомянутого официального объявления парламентом Турции: протоколы сняты с повестки дня, и этим вопросом в лучшем случае может заняться парламент 24-го созыва, если на то будет воля правительства или большинства депутатов будущего Великого национального собрания.

Произошедшее совпало со сценарием, который предрекали в Армении различные политические круги, сомневавшиеся в позитивном настрое Турции: представители властей – в неформальных беседах, оппозиции – не жалея красноречия. Официальный Ереван пока не выразил отношения к произошедшему, зато один из лидеров оппозиционной Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн» (АРФД) Киро Маноян заявил журналистам, что получено подтверждение того, что Турция не относится серьезно к вопросу нормализации отношений с Арменией, связывая их, вопреки всем договоренностям, с урегулированием карабахской проблемы по азербайджанским лекалам.

Директор исследовательских программ по России и СНГ Германского общества внешней политики Александр Рар не считает, что мосты между Анкарой и Ереваном сожжены, хотя «судить о возврате Цюрихских протоколов в повестку дня турецкого парламента довольно сложно». «Какой-то процесс сближения между Турцией и Арменией все-таки есть. Существуют влиятельные силы в ЕС, которые и дальше будут работать над тем, чтобы этот процесс не прервался», – сказал эксперт.

Источник — Независимая газета
Постоянный адрес статьи —

Гюльнара Инандж.

Эксклюзивное интервью Новости-Азербайджан с экс-генеральным директором Министерства промышленности и торговли Турции (1994 -99 гг.), автором книги «Затопленные Западом», политологом Бюлентом Эсиноглы (Bülent Esinoğlu).

— Председатель Партии справедливости и развития (АКП) Турции Реджеп Таййып Эрдоган первую встречу после выборов провел с главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом. Вероятно, этот шаг можно расценить как напор во внешней политике третьего периода правления АКП на Палестинскую проблему в ближневосточной географии?

— О том, что внешняя политика АКП прикрывается внешней политикой США, можно проследить во многих заявлениях министра иностранных дел Турции Ахмета Давутоглу.
Даже западная пресса опубликовала статьи под заголовком «Стратегическое видение Ахмета Давутоглу» (Ahmet Davutoğlu). 20 марта 2010 г. Давутоглу в личном Интернет сайте turkmeneli.org сам писал об этом.

Это есть часть проекта США «Большой Ближний Восток» (ББВ). Премьер-министр Эрдоган неоднократно заявлял, что является сопредседателем ББВ: «Нам был дан этот пост, и я несу его». Мало того, он гордится совместным руководством ББВ вместе с Соединенными Штатами. По причине антиамериканских настроений, возникших в турецком обществе после вторжения США в Ирак, эта тема немного умалчивается. Даже идентификация ситуации на Ближнем Востоке с сопредседательством проекта ББВ — тоже отражение этого подхода. США находятся на Ближнем Востоке из-за двух стержневых причин.
Первое — безопасность энергоресурсов и сырья, второе — гарантия безопасности Израиля. На самом деле, безопасность Израиля и есть безопасность энергоресурсов.
Если немного приоткрыть завесу над особенностью этой безопасности, то можно заметить, что для Вашингтона более важно не допущение своих оппонентов к этим ресурсам, нежели собственная потребность в этих энергоресурсах. То есть, важно закрыть пути обеспечения своих энергетических потребностей Китаю. Есть три основных фактора, угрожающих этой безопасности. Первое — суннитская консервативность Саудовской Аравии и арабских стран, и шиитское противостояние этой консервативности. То есть, межмазхабное противостояние на Ближнем Востоке. США на стороне суннитов, арабов и турков. Точнее, интересы Вашингтона вынуждают к этой позиции. Подобная ситуация с мазхабами на Ближнем Востоке станет основной причиной войн в регионе. США расколют регион на основе мазхабов и спровоцируют военное противостояние. Белый Дом на Ближнем Востоке использует суннитский консерватизм как идеологическое оружие.
Вся политика и стратегия Вашингтона построена на противостоянии суннитского консерватизма против шиизма. В этом смысле, прикрытие турецкой внешней политики американской внешней политикой естественно.
Правительство Турции на палестинский вопрос также смотрит через это идеологическое окно. Для них поддержка суннитских лидеров в том же Ливане абсолютно естественна.
На этом этапе позиция турецкого правительства в палестинской проблеме заключается в поддержке Дорожной карты, предложенной Махмудом Аббасом.
Это означает создание зависимого от Израиля Палестинского государства. АКП поддерживает такое Палестинское государство.

— Тем временем премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил о намерении его страны в улучшении отношений с Турцией. В Швейцарии на уровне МИД двух стран ведутся переговоры. Какие вопросы являются приоритетными в отношениях между Израилем и Турцией на данном этапе?

— В действительности, никогда правительство Эрдогана не ухудшало отношений с Израилем. Торговля постоянно росла. Выступление Эрдогана вроде “One minute” в Давосе было состязанием: «Я лучший защитник интересов США, нежели Израиль».
Торговые, экономические, военные и политические отношения между Турцией и Израилем всегда были и никогда не прекращались. Даже тогда, когда была видимость ухудшения отношений, торговля между странами продолжала расти. Турецкие военные пилоты продолжают обучаться в Израиле. Холдинговые медиа в Турции моментально вмешиваются в любой возможный маломальский раскол между Турцией и Израилем.

Партнерами самых крупных инвесторов Турции являются евреи, или сами евреи являются хозяевами холдинга. Самые крупные и влиятельные члены и руководители Объединения турецких промышленников и предпринимателей ( TÜSİAD) — евреи.

Как часть ББВ, планируется сначала отдаление Сирии от Ирана, и ее раскол. Этот проект существует для усиления безопасности Израиля. Косвенно, место Израиля и Турции рядом с США. Это должно быть признано без плутовства: эмоциональные заявления, озвучиваемые временами, полностью направлены на внутреннюю политику. Потому что турки мусульмане, согласно исламским учениям, не любят евреев и Израиль. Но тем временем не упустят торговлю с ними.

Может быть, этот Ислам мы можем обозначить как Кальвинистский. Суннитский Ислам имел торговые отношения с Израилем и евреями на самом высоком уровне.
Сунниты купцы свои теплые отношения с евреями всегда скрывали от широкой общественности. Заявление Нетаньяху тоже нацелено на поддержание вышесказанного.
Взаимоотношения Турции с Саудовской Аравией, с этой точки зрения, тоже находятся на самом высоком уровне. Саудовская Аравия для вооружения «Братьев мусульман» в Сирии оставляет открытыми карманы Турции. Иначе во время кризиса не поступало бы столько «горячих» денег с Запада. Саудовская Аравия всегда поддерживала Эрдогана.

— Министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман уделяет особое внимание взаимоотношениям с мусульманскими странами. Какую позицию занимает Турция в этом списке?

— Израиль имеет хорошие отношения с суннитскими арабскими странами, с шиитскими – сложные. Это самое слабое звено израильской политики. Все ближневосточные войны исходят от этой причины. Турция тоже расценивается в рамках этой политики. Если бы турецкие мусульмане не были суннитами, то у Турции не было бы таких тесных связей с США и Израилем.

— Для снятия блокады сектора Газы ведется новая кампания «Free Gazza», против которой выступает Израиль. Почему Турция так упорно, и еще сразу после выборов, идет на эту игру?

— Израиль для своей безопасности хочет иметь Газу под своим контролем. Турция, на словах якобы защищая тамошних мусульман, играет на внутреннюю политику. На самом деле Эрдоган не имеет собственную ближневосточную политику. Он полностью зависим от американской политики. Для начала нужно посмотреть, что намерены сделать США и Израиль в Газе.

— Как влияет на внутреннюю и внешнюю политику Турции ее членство в НАТО?

— В дальнейшем США не будут напрямую участвовать во вторжении на Ближний Восток. Будут использовать НАТО, как международные силы, для придания законности своим действиям, или для демонстрации законности, будут вторгаться с помощью НАТО. Экономическое положение США не позволит самостоятельно нести новые войны. Эта миссия будет переложена на страны НАТО. США это нужно для реабилитации своего имиджа.
НАТО есть инструмент в испытании и трансформации Турции. Это не имело никакой пользы для Турции, кроме того, как натравливать ее против других стран.

— События в Магрибе, особенно Сирии, еще более увеличили растущее за последние годы влияние Турции в регионе. Каким видится миротворческая роль Турции в регионе?

— Насколько США будут миротворцами в регионе, настолько и Турция. Что касается последних заявлений премьер-министра Эрдогана относительно Сирии и Ливии, то они состоят из того, что хотел бы сказать Вашингтон.

— США призвали Турцию не закрывать границу для сирийских беженцев. Какие планы преследуют Соединенные Штаты в Сирии?

— В основе намерений США лежит раскол Сирии на три части. Но как показывают наблюдения происходящих процессов, Сирия будет сопротивляться этому.
Есть желание немного продлить подготовительный процесс. Если протестующие силы в Сирии еще немного укрепятся, то произойдет вторжение посредством НАТО. Пока еще внутренняя ситуация в Сирии не готова. В США заявляют, что пока еще не известна позиция России в этом вопросе. Но прекрасно знают, в чем заключается позиция Москвы в отношении Сирии.
Такое положение создает необходимость для подготовки турецкого общества. Еще все немного смутно. США пока сделали шаг назад. 6 тыс. сирийских беженцев из 20 тыс. вернулись обратно. Вроде пока президент Асад остудил внутренние волнения.

— В конце июня лидер ФАТХ Махмуд Аббас посетил Баку. Израильские источники сообщают, что во время визита основной упор делался на признание Азербайджаном независимости Палестины.

— Создание Палестинского государства — очень важный шаг, требующий поддержки. В этом смысле открытие в Баку палестинского посольства — положительный шаг. Если даже созданное Палестинское государство будет зависимым, все ровно это позитивный этап. Необходимо прожить этот период. В этом смысле все государства должны быть искренни в своей поддержке Палестины. Также палестинцы должны отойти от раскола в обществе и объединиться. Их спасение в объединении. Во всяком случае, так думает турецкое общество.

-Как отразится признание независимого Палестинского государства в региональной политике Ближнего Востока?

— Создание Палестинского государства под контролем Израиля есть не что иное, как мертворожденный ребенок. Но все-таки думаю, что это тоже есть определенный этап.

— Тем временем прошла информации о планах США обосновать военные базы в Каспийском регионе…

— Думаю, что Ракетный Щит, который будет размещен в Турции, не оставляет необходимости для создания военных баз в прикаспийском регионе.
Если учесть, что американская экономика трещит по швам, то думаю, что решение этого вопроса Ракетным Щитом есть разумный шаг для США.
Будет ли реализован Ракетный Щит, или нет, связано с военной операцией США против Ирана. Не могу сказать, Соединенные Штаты учитывают ли издержки нападения на Иран, или нет. Но все-таки думаю, что Вашингтон сделает все возможное для окружения России и Китая.

(«Вестник Кавказа», Россия), inosmi.ru

БАКУ, 15 июль – Новости-Азербайджан. Известный немецкий политолог и эксперт дал расширенное интервью руководителю Европейского бюро ИАА «Вестник Кавказа» Орхану Саттарову. В нем он коснулся полного спектра политических тем, которые связывают Россию с Кавказом, а также основных геополитических аспектов нынешнего мирового состояния. Мы публикуем вторую часть интервью, касающуюся роли ЕС на Южном Кавказе и энергетических проектов в регионе.

— Господин Рар, после 2008 года роль ЕС на Южном Кавказе существенно снизилась. До того был хотя бы план Штайнмайера по урегулированию конфликта в Грузии. Сейчас таких инициатив больше нет. В нагорно-карабахском урегулировании Россия сейчас также вышла на первый план благодаря усилиям президента Медведева. Как вам кажется, это был изначально план России – поставить ограничительную линию, закрыв ЕС и другим внешнеполитическим игрокам доступ в регион Кавказа?

<strong>- Такого плана в России не могло быть, мне кажется, потому что Россия могла бы и проиграть. В такой ситуации было очень сложно просчитать позицию и реакцию Запада, Европы. Я думаю, что ни один российский политик, например, не мог предугадать реакцию Америки. Она могла быть совсем другой. То, что Саркози пошел на переговоры с Россией, где-то был очень благосклонен к позиции России – это факт, но на это тоже стопроцентно рассчитывать нельзя было. Я не думаю, что они рассчитывали на это. Достаточно непонятна пассивная реакция Америки. Я думаю, она связана либо с тем, что сам Буш не был информирован об этом, и это была какая-то акция при поддержке Саакашвили, которую проводили низшие чины или более низкие чины в американской администрации – та же Кондолиза Райс без ведома президента. И поэтому высшее руководство Америки решило быть в этой ситуации пассивным, оставив все европейцам. Или просто американская администрация уже уходила со сцены и не хотела вмешиваться в новые споры, и так и имеющие место с Россией. Я думаю, что скорее второе, но посмотрим, как история рассудит, когда откроются архивы, что будут говорить. Или когда Буш опубликует… Он же опубликовал уже мемуары…

— Да

— Я не читал еще.

— Я тоже не читал…

— Ладно, оставим. Но это вопрос интересный. Я думаю, что Европа упустила шанс, с одной стороны. Что Россия сделала? Россия дала понять, что у нее влияние в этом регионе. Но Европа не прекратила все планы по постройке «Набукко», например. «Набукко», по всей видимости, будет построен.

— В октябре Азербайджан должен дать согласие…

— Да и акция России не помешала этим планам. Может даже она их возродила. Если был план разрушить все западные схемы по трубам через южнокавказский коридор, то Россия здесь не выиграла. Многие предполагали, что это был план России показать, что «здесь мы главные». Нет, здесь Россия на самом деле никого не спугнула. Здесь, я считаю, европейское действие нужно рассматривать отдельно от России. Европа имела шанс нарастить свое влияние в этом регионе, и Европа этим не воспользовалась по разным причинам. Или, может, по типичным причинам, которые мы знаем: в Европе нет консенсуса по поводу внешней оборонной политики. Какие-то государства хотели заниматься Северной Африкой еще до «арабской весны». Другие, например Германия (вы упомянули план Штайнмайера) считают, что на Кавказе нужно найти общее сотрудничество с Россией, и без России стабилизировать ситуацию невозможно. Это немецкая позиция, но есть позиция Польши, есть позиция Чехии, которые сразу после событий августа 2008 года выработали новую восточную стратегию для Европейского союза нового восточного партнера, которая полностью исключала Россию. На это немцы не могли пойти. Поэтому, мне кажется, Европа сама себя парализует во всем этом процессе.

Она нигде за пределами своей территории не может себя показать, проявить себя: в Афганистане – это отдельное государство в рамках НАТО, в Ливии сегодня мы видим тоже абсолютный бардак – англичане, французы за жесткое поведение НАТО, за проявление там еще более жесткой силы, итальянцы выступают за переговоры с Каддафи, немцы вообще против военных действий с самого начала. Так что Европа пока еще не стала актером со своим собственным министерством иностранных дел. Поэтому эта акция на усмирение Кавказа провалилась. Было бы наивно полагать, что Евросоюз способен сделать больше, чем ОБСЕ, которая тоже оказалась беспомощной в этом регионе. Это касается не только грузино-российского конфликта, не только Абхазии и Южной Осетии, это касается и Нагорного Карабаха. Вы говорите, что Россия там сейчас на коне, но Россия, по-моему, тоже лишь пытается создавать какую-то видимость. Это ситуация нерешенная, ее невозможно решить, потому что Армения и Азербайджан ведут себя абсолютно бескомпромиссно. Так же как Грузия по отношению к России: «Давайте нам наши территории обратно – это для нас компромисс, а что вы за это получите, это уже нас не интересует». То же самое армяне: «Азербайджан должен смириться, что 20 лет тому назад проиграл войну против нас и потерял территорию. Точка. И Азербайджан должен смириться, тогда мы будим с ними дружить и общаться. Если нет – их проблемы». Азербайджанская позиция тоже: «В любом случае мы хотим эти территории вернуть, а то, что Армения при этом теряет лицо, 20 лет имел эту территорию, а теперь нет – это их проблемы. Они были виноваты, значит, пусть разбираются сами». Я понимаю каждую из этих сторон, очень хорошо понимаю. Но это не попытка найти консенсус.

Я не знаю, где можно найти консенсус, но нам повезло в Европе, что в Европе две тысячи лет шли жуткие войны. И где-то 200-300 лет тому назад государства научились где-то признавать собственные поражения. Германия как-никак потеряла большие территории во время Второй мировой войны. Я, конечно, не хочу сравнить эту войну с конфликтами на Кавказе. Злодеяния Гитлера несравнимы с теми войнами, которые велись, но в рамках военных действий – что-то происходило, какие-то территории терялись, и приходилось какому-то государству это признавать.

Появляется, конечно, очень серьезный рычаг – это «Набукко». Это сильнейший инструмент – можете себе представить, «Набукко» будет стратегически одной из самых главных труб энергетической мировой политики, энергетических рынков. В эту трубу будут вложены миллиарды. От нее будет зависеть куча государств, может быть даже Южная Европа в большой степени. Никто не заинтересован в том, чтобы там происходили какие-либо перебои. Поэтому Азербайджан тут, конечно, с одной стороны, видит свой шанс показать Европе, что он готов строить «Набукко», но он где-то и будет влиять на энергетическую политику. И Запад тоже где-то должен считаться с геополитическими интересами Азербайджана в регионе. Но в то же самое время, мне кажется, Азербайджан должен осознавать ту громадную ответственность, которую он возьмет на себя. В принципе это будет азербайджанский газ, но даже если это будет туркменский газ, его все равно будут перегонять через трубу, которая будет начинаться в Баку – я не верю, что будет построен транскаспийский трубопровод. Но в сжиженном виде или какими-то другими способами газ будет попадать в эту главную трубу, она будет начинаться в Баку.

И это уже ответственность за энергетическую безопасность всей Европы. И я не уверен, что Нагорный Карабах не станет через пять лет инструментом влияния, когда Азербайджан объявит Европейскому союзу такой ультиматум: «Труба идет, все в порядке, но если вы нас в этом вопросе не поддержите, то мы на вас тоже будем через эту трубу нажимать». Это была бы опасная политика, которую в Европе тоже побаиваются. Но ситуация сегодня такая, что труба нужна, где-то побаиваются и Россию. Все понимают, что газ нужен. Хотя в открытую никто не говорит, но после катастрофы на Фукусиме, я думаю, стало очевидно, что газовые электростанции придут на смену АЭС в Европе. Поэтому нужно будет большое количество газа. Цифры все известны. Газ будет идти и из России, и с Россией придется очень тесные отношения иметь. Но с Россией Запад выбрал тактику, иметь отношения на равных, не слишком зависеть от нее. Самая правильная тактика независимости от России – это строить параллельно другие трубы. «Северный поток», я думаю, даже «Южный поток» будут частично построены, через Балканы, но «Набукко» тоже будет построен. Поэтому вся южнокавказская политика Европы, Америки, России сейчас будет крутиться вокруг этой трубы, потому что она будет определять будущее энергетической безопасности Европы.

Шахин Аббасов, Азербайджан

Взаимодействие Азербайджана с Организацией Североатлантического договора (НАТО) продвигается не слишком быстрыми темпами, а вступление страны в «Движение неприсоединения» (ДН) в прошлом месяце ставит будущее интеграции Азербайджана в евроатлантическое пространство под еще больший вопрос, считает ряд местных аналитиков.
25 мая Баку вступил в «Движение неприсоединения», созданное в 1955 году в качестве противодействия «доминированию» мировых держав и всяким проявлениям колониализма. Беларусь, Узбекистан и Азербайджан являются единственными из бывших советских республик, присоединившихся к этой организации левого толка, больше ассоциирующейся с эпохой холодной войны.
Неожиданное решение примкнуть к ДН вызвало критику со стороны азербайджанской оппозиции, считающей, что Баку предает идею углубления сотрудничества с Организацией Североатлантического договора и Евросоюзом. Членство в ДН предусматривает неучастие государств в каких-либо «военных соглашениях с великими державами», «преднамеренно заключенных в контексте конфликтов между великими державами».
Правительство Азербайджана не особо распространяется о причинах такого своего решения (правящая партия «Ени Азербайджан» и проправительственные партии поступают аналогичным образом), но должностные лица никак публично не обозначали, что намерены разорвать отношения с НАТО в результате вступления Азербайджана в ДН.
Выступая 25 мая на конференции ДН в Индонезии, министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров подчеркнул, что присоединение к движению предоставляет «возможности для взаимной поддержки кандидатур его участников в высших органах международных организаций, координации их деятельности в этих структурах».
Как сообщил EurasiaNet.org представитель внешнеполитического ведомства, пожелавший остаться неназванным, Азербайджан желает использовать членством в ДН, чтобы заручиться поддержкой 118 стран-членов этого движения в ООН в отношении конфликта с Арменией вокруг сепаратистского Нагорного Карабаха. Членство в движении может оказаться полезным для Азербайджана и в плане поддержки его кандидатуры в ряды непостоянных членов Совбеза ООН, добавил он. Голосование по этому вопросу должно состояться до конца этого года.
Политолог и председатель Ассоциации азербайджано-атлантического сотрудничества Сульхатдин Акпер отвергает эту идею, считая, что большинство из 119 государств-членов ДН – от Южной Африки и Таиланда до Сирии и Ирана – слишком слабы, чтобы склонить чашу весов в пользу Азербайджана в ходе голосования в ООН.
Его коллега-политолог Эльхан Шахиноглу, возглавляющий бакинский центр политических исследований «Атлас», усматривает еще одну слабость в подобной «алогичной» тактике решения вопроса с Арменией. «В Закавказье нарастает обстановка напряженности и для обеспечения безопасности Азербайджану нужен военный союз с [государством-членом НАТО] Турцией и более тесное сотрудничество с НАТО, – считает он. – Ему не нужен нейтралитет».
Однако декларируемый ДН принцип по поводу заключения военных альянсов в контексте противостояния «великих держав» представляется довольно гибким, поскольку и Афганистан, и Ирак являются членами ДН.
Ряд бакинских аналитиков усматривают в данном шаге попытку со стороны Азербайджана дистанцироваться от НАТО и обрести пространство для маневра в плане критики альянса. На взгляд военного аналитика и главного редактора электронного военного бюллетеня «MilAz» Джасура Сумеринли, за этим шагом может вскоре последовать вывод азербайджанского контингента в составе из 90 военнослужащих с территории Афганистана.
«Взаимодействие с НАТО может еще больше затормозиться, – говорит он, добавляя, что российское влияние на Азербайджан может, соответственно, усилиться. – Подобное решение не следует принимать без обсуждения с обществом и парламентом».
В концепции национальной безопасности Азербайджана записано, что евроатлантическая интеграция является «стратегической целью» государства. Однако, в отличие от своего соседа, Грузии, прочно связывающей свою внешнеполитическую судьбу с Западом, Азербайджан всегда пытался уравновешивать свои интересы между НАТО, Россией и южным соседом, Ираном.
Однако, как подчеркнул официальный представитель МИД Эльхан Полухов, вступление в ДН не означает внесение Азербайджаном корректив в данную цель. «Мы начали процесс интеграции в евроатлантическое пространство и будем его продолжать. Но в настоящее время Азербайджан не ставит цели вступления в НАТО или какой-либо иной военный блок, – отметил он. – Интеграция вовсе не означает членство».

Между тем, как сообщил нам в частном порядке представитель внешнеполитического ведомства республики, правительство не рассматривает вопрос о выводе азербайджанских войск из Афганистана.
НАТО и американское посольство никак не высказываются на данную тему. Глава представительства Евросоюза в Баку Роланд Кобиа сообщил EurasiaNet.org, что ЕС не готов давать комментарии по этому вопросу.
На состоявшейся 15 июня конференции по вопросам сотрудничества с НАТО проправительственный депутат Расим Мусабеков заявил, что Азербайджан по-прежнему может взаимодействовать с НАТО, но не желает ограничивать своих возможностей, а именно возможностей в плане сотрудничества с Израилем и Россией. «НАТО не демонстрирует особого внимания и понимания в отношении проблем Азербайджана, – отметил он. – Армения угрожает азербайджанским нефтяным объектам, а НАТО не только отказывается снабдить нас соответствующим вооружением, но призывает еще и сокращать военные расходы».
Посол США Мэтью Брайза выступил на состоявшемся форуме в весьма дипломатичном ключе. «Я ничего не слышал в последнее время о желании Азербайджана вступить в НАТО. Я слышал лишь, что Баку желает углублять интеграцию», – сообщил он участникам встречи.
На данный момент сторонним наблюдателям следовало бы воздерживаться от драматизации принятого Азербайджаном решения по поводу вступления в ДН, подчеркивает бывший советник президента по внешнеполитическим вопросам Вафа Гулузаде. «Это тактический маневр со стороны правительства, желающего продемонстрировать свою независимость от Запада», – полагает он. Интеграция Азербайджана в евроатлантическое пространство является «неизбежным» и будет продолжаться, прогнозирует он. «Участие в ДН ничем не связывает Азербайджан».

источник : EurasiaNet.

Алексей Кочетков, Генеральный директор международной организации по наблюдению за выборами CIS-EMO, входящей в состав Центра мониторинга демократически процессов «Кворум»

Выборы в Великое Национальное Собрание Турции, прошедшие 12 июня 2011 года, дают неожиданные результаты, хотя вопрос «кто победит на выборах» даже не стоял. 49.91% голосов избирателей у Партии Справедливости и Развития, премьера Реджепа Тайипа Эрдогана — это победа, но не та, на которую, возможно, рассчитывало нынешнее руководство страны.

Недобор до конституционного большинства в 2/3 из 550 мест, т.е. 367 мест, не позволит правящей партии принять изменения Конституции без референдума. Все это создает предпосылки для затяжной политической игры и повышении роли независимых кандидатов. Из «независимых» не менее 27 – члены курдской «Партии мира и демократии». Всего независимые кандидаты набрали 6,3% голосов, что приносит им 35 мандатов. Таким образом, «независимые» становятся «золотой акцией» нового состава Великого национального собрания Турции. Их поддержка может обеспечить Эрдогану проведение необходимой конституционной реформы.
Реджеп Тайип Эрдоган

Экономические успехи Эрдогана

Правительство Эрдогана пользуется поддержкой значительной части населения. Во многом, это объясняется экономическими успехами. С точки зрения выхода из экономического кризиса, и усиления Турции, умеренная исламизация с опорой на собственные силы оказалась намного эффективней, чем военное управление страной под эгидой НАТО или следования принципам «Вашингтонского консенсуса» Международного валютного фонда. За девять лет исламизации Турции, годовой доход на душу населения повысился с 3 тысяч до 10 тысяч долларов, было построено более полумиллиона квартир для малообеспеченных, более 15 000 километров дорог. Рост ВВП Турции в первом квартале 2010 года составил 11,7% (Китай — 11,9%), во втором –10,3%, а в целом за 2010 год — 8,9%. Уровень безработицы снизился с 13 до 10,5%. Согласно прогнозам Всемирного банка, рост турецкой экономики в 2011 году составит 4,1%, а в 2012 – 4,3%. Для стран еврозоны данный отчет прогнозирует рост производства на 1,4% и 2% соответственно.

В планах Эрдогана – к 2023 году войти в десятку крупнейших экономик мира. В общем, только экономических показателей достаточно для небывалой популярности премьера.

Внешняя политика Эрдогана

Хотя Эрдоган, придя к власти, провозгласил курс на евроинтеграцию и честно держался этого курса, многие турки оскорблены отказом Европы в принятии Турции в ЕС и теми формами, в которые отказ облекается (особенно, со стороны президента Франции Саркози). В результате Эрдоган назвал Европу «закрытым христианским клубом» и заявил об «особом пути» страны. В политологических кругах Турции распространяется самолюбивая версия, что неприятие Европой вхождения Турции в ЕС объясняется нежеланием Франции и Германии видеть в составе Союза экономически сильную Анкару. А наиболее популярным объектом политических насмешек турецкого населения стала Греция – член ЕС, преддефолтно барахтающаяся в тисках кризиса. Но, тем не менее, вынашивающая планы строительства заградительной стены вдоль греко-турецкой границы.

Кроме того, во внешней политике последних лет Турция явно начинает самостоятельную игру, целью которой является восстановление влияния Анкары в бывшем регионе Османской Империи. Отказ от размещения американских ПРО, позиция в ливийском конфликте (вплоть до гарантии личной безопасности Каддафи), ливано-сирийское посредничество – все это следует рассматривать как элементы самостоятельной игры. Как и предложение Турции о создании «Платформы мира и сотрудничества на Кавказе» (Кавказского союза), после российско-грузинской войны 2008 года. По мнению Эрдогана, в эту платформу должны были войти Россия, Турция, Армения, Грузия и Азербайджан. Евросоюз не упоминался.

Новые старые проблемы: курды

Отбывающий пожизненное заключение на острове Имралы глава запрещенной Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджалан, правда, пригрозил «большой войной», но – после выборов. Создается впечатление, что курдские лидеры решили пока использовать парламентские способы, которые могут иметь очень неожиданные решения. Например, курды определили «точки соприкосновения взаимных интересов» с НРП, той самой партией, которая всегда являлась самым мощным противником курдского самоопределения.

Если курдская «Партия мира и демократии» займет откровенно антиэрдогановскую позицию, то это сделает практически невозможным план действий, разработанный турецким премьером.

Эрдогана обвиняли в кулуарных переговорах с курдами в начале парламентской кампании. Его сторонники оправдывали эти переговоры, стремлением контролировать ситуацию и не допустить обострения ситуации вокруг курдов. И политика Эрдогана в отношении курдов имеет положительный эффект. «Курдская инициатива» премьера оказалась достаточно эффективной. При нынешнем происламском правительстве ПСР проблема с единоверцами-курдами перестала быть такой острой. Сегодняшнюю ситуацию не сравнить с тем, что было в периоды правления в Турции военных, и при светских правительствах.

Именно при Эрдогане открылся в Мерсине Институт курдского языка (переименованный в институт исчезающего языка), началось вещание одного из каналов государственного ТВ-концерна TRT на курдском языке (это нарушает действующие законы страны, а значит, продолжается лишь благодаря доброй воле премьера). Впервые нынешняя предвыборная кампания прошла частично на курдском языке.

Эрдоган заявил, что «курдской проблемы больше нет». Тем не менее, председатель Исполнительного комитета Ассоциации обществ Курдистана Мурат Карайилан, в интервью турецкому агентству «Фират» заявил, что требование демократической автономии не может быть изменено. «Мы начали вводить самоуправление. Обратного пути нет», – заявил Карайилан.

Так что курды будут влиять на нынешнюю политическую ситуацию в Турции. В том числе и парламентскими методами.

Новые старые проблемы: армия и журналисты

Начиная с 1950 года, когда в Турции была ликвидирована однопартийная система, турецкие военные 4 раза устраивали военные перевороты. В 1998 году, под давлением военных, Конституционный суд Турции запретил деятельность Партии Благоденствия («Рефах»), а через два года – их преемников, Партию Добродетели («Фазилет»). Причинами запрета стали «деятельность с целью свержения светского конституционного порядка». А светский конституционный порядок (лаицизм) – это один из шести заветов «отца турков» Кемаля Мустафы.

Гарантом лаицизма в Турции, со времен Ататюрка, являлась армия. И хотя большинство турок — мусульмане, авторитет светски ориентированной армии в стране чрезвычайно высок. Это дань и традиции народа-завоевателя, и мощи современной турецкой армии, которая считается одной из самых боеспособных в мире. Поэтому вполне естественно, что для прямой наследницы Рефаха и Фазилеха, правящей ныне и ориентированной на исламские ценности Партия Справедливости и Развития, офицеры-кемалисты турецкой армии являются политическими противниками.

После прихода к власти 8 лет назад под лозунгами «политического ислама», ПСР взялась за доселе немыслимое – ограничение влияния военных. Для этого использовались два прецедента: «дело Бальоз» и «дело Эргенекон». Первое из них определяется как план свержения правительства ПСР в 2003 году, якобы обнаруженный в тайниках армейского штаба в Эскишехире. Для этого планировалось создать в стране атмосферу хаоса и анархии (взрывы в местах массовых скоплений людей и в мечетях, взрыв самолета над Эгейским морем, объявление войны Греции). Военные убеждали, что все это – не более, чем план учений, но им не поверили. В результате Стамбульский суд вынес решение об аресте 163 из 196 действующих и отставных военных, проходящих по «делу Бальоз», в том числе и одного генерала армии.

Новую серию арестов военных вызвала информация о существовании «Эргенекона», тайной организации направления, членами которой являются некоторые высокопоставленные руководители внутри вооружённых сил и органов безопасности Турции. Первая серия скандальных материалов об «Эргенеконе» была опубликована в газете «Тараф», в июле 2007 года. Членов этой организации обвинили в подготовке военного путча, убийстве турецкого журналиста армянского происхождения Гранта Динка и покушении на убийство нобелевского лауреата, писателя Орхана Памука.

Но в «деле Эргенекона» интересен другой момент: оно было использовано как средство борьбы с антиправительственными журналистами. Репрессии начались сразу после того, как влиятельный портал Odatv разместил на своем сайте видеоматериалы, доказывающие фальсификацию доказательств по «делу Эргенекона». Сразу после этого полиция произвела обыск в офисе информационного интернет-портала Odatv, а также в квартирах редакторов издания. В результате были арестованы генеральный директор Odatv Сонер Ялчын, который также является одним из популярных журналистов, публикуемых в газете «Хурриет», шеф-редактор Барыш Пехливан, начальник отдела информации Барыш Теркоглу и редактор Айхан Бозкурта. Аресты продолжались, и на сегодняшний день за решеткой находятся 67 турецких журналистов. В том числе – и журналист газеты Milliyet Недим Шенер, которого Международный институт прессы в 2010 году признал «героем свободной прессы».

Демократический Запад не противодействовал «чистке» генеральского и офицерского состава турецкой армии. В отличие от журналистов, где была «выражена обеспокоенность» арестами.

Наиболее вероятным путем разрешения ситуации будет, очевидно, амнистия и выпуск из тюрем журналистов и большей части военных (особенно отставных), арестованных по делам «Бальоз» и «Эргенекон». Помилование – это всегда эффектный жест, а массовый выпуск из тюрем «служителей свободы слова» будет выглядеть очень демократично именно «под момент» вступления Реджепа Тайипа Эрдогана в третий срок своего премьерства.

Выводы и прогнозы

Сложившаяся в Турции после парламентских выборов ситуация позволяет сделать следующие выводы и представить некий прогноз относительно будущего развития страны и региона в целом.

Во-первых, на малоазийском полуострове формируется геополитическая сила, демонстрирующая потенциал для собственной политической игры. В условиях радикализации исламского Востока в результате «магрибских революций» и упрочнения власти исламистских сил в Турции, идея «Мирового Халифата» может обрести очень сильного лидера.

Во-вторых, основной задачей, которую Эрдоган ставит перед собой, являются изменения в конституции страны, превращающие Турции в президентскую республику. Эрдоган вступает в третью, последнюю каденцию своего премьерства (четвертое запрещено Конституцией). Для сохранения своей реальной власти ему придется либо идти на нарушение Основного Закона, либо в регламентном порядке изменить этот закон. Эрдоган на выборах одержал убедительную победу, но возможен сценарий консолидации оппозиционных сил, который не позволит премьеру провести задуманную им конституционную реформу. В таких условиях новая власть будет вынуждена вернуться к традиционному методу решения проблем – репрессиям, особенно в отношении курдов. В таком случае следует ожидать ренессанса «горячей точки» южнее Армянского нагорья на юго-востоке Турции.

В-третьих, в условиях репрессий по делам «Бальоз» и «Эргенекон», успехи кемалистской Республиканской Народной Партии и почти 13% Партии национального действия свидетельствует, что националистический потенциал Турции далеко не исчерпан. И если возникнет необходимость мобилизации общества, то принцип создания образа иноплеменного врага может представлять опасность для соседей Турецкой республики.

источник -http://novosti.az/expert/20110620/296107007.html

Роман Темников. Эксклюзивное интервью Новости-Азербайджан с политическим аналитиком, главным редактором информационно-аналитического агентства «3rd view» Рауфом Раджабовым:

— Некоторые международные эксперты прогнозируют успех в урегулировании карабахского конфликта на 9-й встрече президентов Азербайджана и Армении при посредничестве российского президента, которая пройдет в Казани 25 июня в силу того, что у президента Медведева нынешний год является предвыборным и ему необходим успех для победы на будущих президентских выборах в России. Каковы Ваши ожидания от встречи в Казани?

— С самого начала должен сказать, что процесс политического урегулирования Карабахского конфликта никак не связан с внутриполитическими процессами в Российской Федерации (РФ). То есть, избрание того или иного лица президентом РФ никак не связано с активизацией урегулирования Карабахского конфликта. Если же говорить прямо о президентских выборах в РФ, то создание Народного фронта и Агентства национальных инициатив в РФ идет в рамках предвыборной кампании нынешнего премьер-министра Владимира Путина, который и будет избран президентом страны в 2012 году.

Что касается карабахского урегулирования, то ожидания от встречи в Казани высоки не только в Азербайджанской Республике (АР), но и в других странах Южного Кавказа. В первую очередь народы АР и Республики Армения (РА), а также армянская и азербайджанская общины Нагорного Карабаха надеются, что в Казани будет подписан некий промежуточный документ типа рамочного договора, в котором будут обозначены принципы урегулирования конфликта, которые принимают обе стороны, и реализация которых гарантируется со стороны стран-сопредседателей МГ ОБСЕ.

В этой связи должен отметить ошибочность мнения о том, что все эти встречи протекают под знаком российского доминирования в переговорном процессе. Как американская, так и французская стороны дают свое согласие РФ на сближение позиций АР и РА и продвижение переговорного процесса к подписанию итогового документа. Таким образом, речь идет о достижении на сегодня консенсуса между странами-сопредседателями МГ ОБСЕ с целью подписания на встрече в Казани промежуточного соглашения.

Но готовы ли сами стороны конфликта к подписанию этого документа – трудно сказать, так как Карабахский конфликт стал вопросом №1 в повестке дня внутриполитической борьбы в РА. Исходя из этого, прогнозировать, насколько политические элиты Армении сумеют внутри самой страны, а также армянская диаспора США и Франции прийти к консенсусу по данной проблематике, трудно сказать и это покажет итог встречи в Казани. Кстати, в Азербайджане вопрос урегулирования Карабахского конфликта не является вопросом №1 во взаимоотношениях власти и оппозиции. И если в Ереване основным вызовом является урегулирование Карабахского конфликта, то для Баку – это глобальные вызовы.

Кроме этого, в вопросе Карабахского конфликта остаются не до конца проработанными некоторые важные вопросы, в частности – миротворцы. В каком составе и где они будут размещены? Логично, что они должны быть размещены по периметру Нагорного Карабаха, вокруг Лачинского коридора и вдоль всей госграницы между АР и РА. И здесь не ясен вопрос Кельбаджарского района.

Другим важным и не решенным вопросом остается промежуточный статус Нагорного Карабаха, который не может быть вертикальным. То есть, тут важна степень доверия сторон друг к другу. Понятно, что ни одна из сторон не может добиться полного выполнения всего, чего желает. В таком случае, важным становится способность азербайджанского и армянского обществ к взаимовыгодным компромиссам. Ведь азербайджанцам и армянам придется жить вместе в Нагорном Карабахе, и поэтому официальному Баку и официальному Еревану предстоит свести к общему знаменателю все пожелания и требования азербайджанской и армянской общин Нагорного Карабаха. Насколько сторонам удастся договориться по всем вышеуказанным вопросам до встречи в Казани, настолько высоки шансы подписания более существенного документа, чем все предыдущие резолюции и заявления. Но если в Казани в очередной раз будет зачитано очередное беззубое заявление, то все мы станем свидетелями того, что конфигурация Минского переговорного процесса должна быть изменена.

Думаю, что не случайным было на днях заявление Эрдогана о том, что он более не верит в МГ ОБСЕ и ничего не ждет от встречи в Казани. Не думаю, что Эрдоган может позволить себе бросаться словами. И действительно, если на встрече в Казани не будет достигнуто серьезного прорыва, то может случиться серьезный обвал, рухнет вся переговорная система. Это может привести к возникновению центробежных усилий, как в регионе Южного Кавказа, так и вокруг него. В таком положении вполне реально, что от любой провокации ситуация может сдетонировать.

— Скоро в Турции состоятся парламентские выборы. Сможет ли ныне правящая партия сохранить за собой власть?

— Если брать за основу различные социологические исследования, проводимые буквально в эти дни, то по всем выкладкам вновь побеждает Эрдоган. Но даже без этих опросов, по итогам 9 лет пребывания у власти в Турции партии «Справедливости и развития» (АКП), было реализовано много прогрессивного и эволюционного для турецкого общества. К примеру, в 2001 году, когда в Турции разразился финансовый кризис, инфляция достигала 68%, за 1 американский доллар давали около 700 тыс. турецких лир, и в течение нескольких месяцев в Турции разорился 21 банк. За время пребывания партии АКП во власти турецкая экономика стала одной из 15-ти мощнейших экономик в мире, и шестая в Европе. Инфляция в 2010 году снизилась до рекордно низкого за последние 40 лет уровня — 6,4%, а ВВП с 2002-го увеличился втрое, достигнув 700 млрд. долларов. Прогнозируемый рост ВВП Турции в 2011-2012 годах ожидается на уровне 4,1% и 4,3% соответственно. При этом аналогичные показатели в еврозоне не превысят 1,4% и 2,0%.

Кстати, Турция является активным участником G-20, которая подмяла под себя G-8. Не потому ли «восьмерка» сегодня является неким рудиментом, и международное сообщество скоро от нее избавиться, а «двадцатка» трансформируется в очень авторитетный клуб.

Успех правительства Реджепа Таййипа Эрдогана заключается в том, что они не исламисты, а технократы, профессионалы своего дела. Так, именно правительство Эрдогана инициировало внесение изменений и дополнений в Конституцию страны, что привело к тому, что основной закон станы трансформируется из военного устава в гражданскую конституцию. И данный процесс по демократизации турецкого общества будет продолжен. Кроме того, правительство Эрдогана активно лоббирует реализацию различных конфигураций энерготранспортного Южного коридора.

Тем не менее, внутри страны у АКП есть сильная оппозиция, состоящая в основном из бывших военных, так как большинство нынешних военных разделяют нынешние ценности Турции, чем сформированные еще Кемалем Ататюрком.

Если взять межгосударственные конфликты, которые были у Турции с арабским миром и с окружающими соседями, то политика «ноль проблем с соседями», реализуемая в последние годы, уже приносит свои плоды. Многое достигнуто в вопросе примирения Турции с арабским миром, балканскими странами, Грецией, ИРИ. Единственно, что пока не удается реализовать – это отношения Турции с Арменией. Но стороны все же подписали протоколы, и ни одна из сторон пока не отозвала своих подписей. Дело осталось за их ратификацией. Тем не менее, я полагаю, что после нынешних выборов начнется второй этап восстановления турецко-армянских отношений.

Что касается внешней политики Турции, то за последние годы она отличается сбалансированностью. Это видно на примере того, что Турция не участвует в боевых действиях в Ираке и Исламской Республике Афганистан (ИРА). Будучи мусульманской страной и активным членом в ОИК и СВМДА, официальная Анкара не может не учитывать этой специфики. В то же время Турция помогает признанному правительству ИРА в подготовке силовиков. То есть, Турция работает на будущее ИРА.

— Как же тогда объяснить на фоне улучшения отношений практически со всеми странами-соседями – ухудшение отношений с Израилем?

— Действительно, за годы правления АКП произошло ухудшение отношений с Израилем. Но если ранее это проходило латентно, то случай с «Флотилией свободы» просто взорвал ситуацию. В таком положении Израиль просто обязан провести ревизию своих отношений с Турцией и, наконец, понять, что к Турции нельзя подходить с позиций – Турция обязана или должна что-то делать. Турция не является дубинкой или щитом в чьих-то руках. У Турции есть свои интересы и ценности, а также длинная и богатая история. В том числе, у Турции есть обязательства перед тюркским миром.

Считаю, что тюркский элемент должен учитываться мировой политикой. Необходимо инициировать трехсторонний диалог – евреев, тюрков и арабов. Ведь гарантию на мирное сосуществование и на безопасность евреев могут дать только арабы и тюрки.

— Как поступит правительство Эрдогана в отношении вступления в ЕС после победы на выборах?

— Думаю, что актуальность вопроса вступления Турции в ЕС уменьшается с каждым годом. С одной стороны, ряд европейских стран по понятным причинам стремятся сохранить христианскую идентичность ЕС. С другой стороны, чем больше экономических проблем появляется в Евросоюзе (ЕС) и минимизируются возможности ЕС, тем менее актуальным становится вопрос вступления Турции в ЕС. Поэтому единственно правильным решением во взаимоотношениях ЕС-Турция может стать предоставление официальной Анкаре статуса привилегированного партнера. Вопрос лишь в том, в какой конфигурации будет протекать партнерство ЕС и Турции. Хотя, на взаимоотношения ЕС и Турции негативно влияет провал политики мультикультурализма в ряде европейских стран. Вместе с тем, следует помнить, что в Германии партию «Зеленых» возглавляет этнический турок. Следовательно, именно в Германии политика мультикультурализма не провалилась. Может официальному Брюсселю эту политику лучше проводить с участием Турции, что позволит заполнить привилегированное партнерство ЕС и Турции реальным содержанием. Мне представляется, что возможности для диалога культур в Европе обширны и неисчерпаемы.

— Теперь по Ирану. Связаны ли последние события во внутриполитической жизни Ирана с противостоянием между президентом страны и ее духовным лидером?

— Я не считаю, что в Исламской Республике Иран (ИРИ) имеет место противостояние президента этой страны Махмуда Ахмадинеджата и духовного лидера аятоллы Сейид Али Хосейни Хаменеи. На самом деле, противостояние происходит между президентом и спикером парламента Али Ардашир Ларинджани. То есть, на лицо борьба между нынешним президентом ИРИ Ахмадинеджадом и будущим – Ларинджани. Уверен, что импичмента и отставки Ахмадинеджата не будет, т.к. это не отвечает национальным интересам ИРИ.

Сегодня в ИРИ идет обкатка тех технологий, которые Ларинджани будет применять в своей внутренней и внешней политике. Ларинджани позиционирует себя в некоторой степени реформатором и прагматиком. Он посылает мессидж о том, что в период своего президентства будет решать стоящие перед ИРИ проблемы: ядерная программа, статус Каспийского моря и т.д. совершенно иначе, чем нынешний президент, более прогрессивно и предсказуемо.

Поэтому вброс информации о якобы идущей борьбе между духовным лидером и президентом ИРИ является не более чем пиартехнологией, более направленной на внешнюю аудиторию, дабы продемонстрировать наличие демократии в стране. Ведь внутри ИРИ такая информация лишь вредит не только Ахмадинеджату, но и всей политической элите, так как в стране очень почитается Конституция. И если бы президент ИРИ действительно не подчинялся духовному лидеру, то его не просто привлекли бы к суду через парламент, но Корпус стражей исламской революции (КСИР) его давно бы уже арестовал, а в дальнейшем возможно и казнили бы.

Ахмадинеджад Конституции ИРИ не нарушал. Он, как глава правительства, уволил некоторых министров, и до назначения новых взял на себя временное исполнение их обязанностей, вот и все. Все его действия полностью соответствуют Конституции ИРИ.