Рубрика: EC

Таджикская электроэнергия поможет сменить род деятельности тысячам афганцев

Глава МИД Таджикистана Сироджиддин Аслов в Брюсселе по приглашению Совета по сотрудничеству между Душанбе и Евросоюзом дал пояснения по строительству Рогунской ГЭС и убеждал парламентариев в необходимости завершения проекта. Интерес европейцев не праздный. Уже две компании из Италии и Франции вовлечены в реализацию неоднозначного таджикского проекта. В следующем году ожидается запуск первой турбины ГЭС. Внешних помех для сдачи объекта в эксплуатацию нет – создававший препоны категорическими выступлениями против возведения гигантской плотины станции соседний Узбекистан занял выжидательную позицию и происходящее пока не комментирует.

В бельгийской столице Сироджиддин Аслов на встрече c генеральным секретарем Европейской службы внешних действий ЕС Хельгой Шмид и генеральным секретарем Энергетической Хартии Урбаном Руснаком обсудил вопрос строительства Рогунской ГЭС. Он вновь стал актуальным после того, как Душанбе возобновил строительные работы. Полгода назад специалисты перекрыли русло реки Вахш. А президент Эмомали Рахмон лично принимал участие в работах, управляя грейдером. На минувшей неделе глава государства вновь осмотрел работы по возведению плотины. Он выразил надежду на скорое завершение этого долгостроя, подчеркнув, что выполнена значительная работа по строительству шлюза. Глава государства также распорядился начать подготовительные работы по затоплению. «В этом процессе должна быть ускорена работа по переселению населения и созданию для них необходимых условий жизни на новых местах», – сказал Рахмон.

Международная организация Human Rights Watch (HRW) подвергла критике реализацию проекта. По мнению ее представителей, многие семьи, проживающие в районе строительства, столкнутся с жилищными проблемами, сложностями в доступе к продовольствию, воде и образованию после того, как правительство переселит их в другие районы.

Сироджиддин Аслов заверил европейских парламентариев, что нарушений при строительстве Рогунской ГЭС нет. «Душанбе всегда принимал во внимание население и интересы соседних государств, включая Узбекистан», – сказал Аслов. По его словам, «водных ресурсов в Центральной Азии хватит на все пять стран региона – Таджикистан, Узбекистан, Киргизию, Туркменистан и Казахстан». Единственная проблема в использовании воды – ее иррациональное расходование. «Мы должны приложить совместные усилия для сохранения водных ресурсов в каждой из стран региона, и я надеюсь, что все страны ЦА осознают важность этих мер», – сказал он.

Как сказал «НГ» директор Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана Худоберды Холикназаров, ничего удивительного в том, что на вопросы Брюсселя отвечал министр иностранных дел Таджикистана, нет. «Сироджиддин Аслов еще и хороший специалист в вопросах энергетики. Несколько лет подряд он представлял Таджикистан в Фонде Арала. Поэтому он смог доступно объяснить значение Рогунской ГЭС для республики. Что же касается переселения людей, то районы их будущего проживания определены давно, и уже построены равноценные дома в близлежащем Файзабадском районе, а также в Дангаринском районе. Переселять их будут за счет государства. Беспокоиться нет причин», – сказал Холикназаров.

Вчера Аслов уже в Люксембурге встретился с вице-президентом Европейского инвестиционного банка Вазилом Худаком, с которым также обсудил вопросы национальных проектов, в том числе энергетический CASA-1000 – проект перенаправления электроэнергии из Таджикистана в Афганистан и, возможно, в Пакистан. У Кабула свои ожидания, связанные с Рогуном. Из-за нехватки электроэнергии зависли афганские проекты по разработке меднорудного месторождения Айнак и железорудного месторождения Хаджикег в Бамиане. Если Айнак достался китайцам, то Хаджикег приобрела Индия. Она, к слову, выиграла и тендер на реализацию энергетического проекта CASA-1000. «Окончательное подписание соглашения по проекту состоится в Душанбе на ближайшей встрече стран– участниц проекта», – сообщил глава афганского энергохолдинга «Брешна» Кудратулла Делавари. В Афганистане и в соседних странах надеются: если пойдет электричество, заработают энергоемкие комбинаты, то афганцы отложат мотыги для производства мака и оружие.

Виктория Панфилова
Обозреватель отдела политики стран ближнего зарубежья «Независимой газеты»

Краткое резюме: Изменение Конституции означает конец политического проекта интеграции Турции в ЕС. Это устраивает и турецкое руководство, и многих лидеров стран ЕС. Теперь отношения между Евросоюзом и Турцией будут гораздо более точечными. В числе приоритетов – модернизация Таможенного союза ЕС и Турции, укрепление антитеррористического сотрудничества и реализация заключительной части соглашения по беженцам

В Турции произошла революция: 16 апреля президент Реджеп Эрдоган добился победы на референдуме, после чего в Конституцию будут внесены изменения, радикально расширяющие его полномочия. За на референдуме проголосовали всего 51% избирателей. Это намного меньше, чем обещанные правящей партией 60%, но достаточно, чтобы дать Эрдогану абсолютную власть над Турцией и одновременно закрыть тему политического альянса страны с Евросоюзом. Возможно, такой исход вполне устраивает обе стороны, но он очень опасен для турецкой демократии.

Агитационную кампанию перед референдумом не назовешь спокойной и сбалансированной. Власть добилась победы, задействовав административный ресурс и мощный аппарат правящей Партии справедливости и развития (ПСР). С другой стороны, прокурдская Демократическая партия народов не могла вести полноценную кампанию против поправок – ее руководство арестовано. Немало противников изменения Конституции стали жертвами нападений. Чрезвычайное положение, введенное после попытки военного переворота в июле 2016 года, обеспечило правительству дополнительный контроль над голосованием. А перед подведением итогов Высший избирательный совет Турции разрешил принимать недействительные бюллетени при подсчете голосов.

Хотя оппозиционные партии оспаривают результаты референдума, президент Турции приступил к стремительному воплощению реформы в жизнь. Вероятно, так Эрдоган пытается избежать вполне оправданных вопросов о легитимности перемен. Ведь на парламентских выборах в июне 2015 года ПСР не смогла получить большинство, а на этом референдуме в трех крупнейших городах Турции – Анкаре, Стамбуле и Измире – большинство проголосовало против изменения Конституции. Однако турецкие власти отмахнулись от замечаний Совета Европы и ОБСЕ, раскритиковавших организацию референдума.

При этом в Турции продлен режим чрезвычайного положения, который дает президенту широкие полномочия на период конституционной реформы. Ждать политической умеренности в такой ситуации не стоит.

Уже вечером в день голосования о конституционных поправках было объявлено, что власти приступают к восстановлению в Турции смертной казни. У этого поспешного шага два мотива. Первый – дать оппозиции понять, что борьба с властями может закончиться смертью. Вторая – избавить Анкару от необходимости самой официально объявлять об остановке евроинтеграции Турции. ПСР утверждает, что восстановление смертной казни – «воля народа», и в такой ситуации Евросоюз может сам объявить о прекращении переговоров. А при необходимости турецкое правительство может провести новые референдумы как насчет смертной казни, так и по поводу отношений с ЕС.

Дальше заявления Анкары будут все более жесткими. Во время кампании турецкие власти уже окрестили лидеров нескольких европейских стран «недобитыми нацистами», желающими «возродить газовые камеры», а ЕС – «прогнившим континентом». Антиевропейская риторика, вероятно, и дальше будет одной из основ внешней политики Эрдогана, удобным оправданием авторитаризма.

Еще одной мишенью станут США – в отношениях с Вашингтоном у Анкары накопилось сразу три болезненных неразрешенных вопроса. Во-первых, маловероятно, что США удовлетворят требование турецких властей выдать им проповедника Фетхуллаха Гюлена. Во-вторых, в Нью-Йорке идет судебный процесс против турецкого бизнесмена Резы Зарраба. Его обвиняют в том, что он помогал Ирану обойти международные санкции, организовав масштабную схему по продаже золота. Это разбирательство очень беспокоит окружение Эрдогана. В-третьих, Анкара и Вашингтон резко расходятся по вопросу о роли курдских отрядов народной самообороны в сирийском конфликте.

Пока в расколотой Турции продолжаются споры о судьбе демократии, Евросоюзу придется осознать, что во внешней политике Турция теперь будет больше напоминать среднеазиатскую республику, чем демократию европейского образца. Политические стандарты ЕС, о стремлении к которым Турция когда-то объявляла, теперь будут отодвинуты в сторону, причем власти будут утверждать, что все это делается ради демократии. Еще одним последствием победы на референдуме будет антикемалистская революция, внедрение в Турции консервативно-религиозных социальных норм.

Изменение Конституции означает конец политического проекта интеграции Турции в ЕС. Это устраивает турецкое руководство, поскольку восстановление стандартов правового государства будет означать ограничение президентской власти. Но, как ни цинично это прозвучит, такой исход устроит и ряд лидеров стран ЕС, которые либо никогда не верили в европейские устремления Турции, либо разочарованы переменами, произошедшими в стране в последние годы.

Теперь отношения между ЕС и Турцией будут гораздо более точечными. В числе приоритетов – модернизация Таможенного союза ЕС и Турции, укрепление антитеррористического сотрудничества и реализация заключительной части прошлогоднего соглашения по проблеме беженцев. Возможно, Анкара и дальше будет повторять, что разделяет европейские ценности и хочет интеграции с ЕС, но после вступления в силу конституционной реформы поверить в это будет сложно. В качестве альтернативы Брюссель может согласиться на индивидуальное соглашение о партнерстве с Анкарой по аналогии с новым форматом отношений между ЕС и Британией. По крайней мере это избавило бы отношения от многих двусмысленностей.

Что касается личных отношений, то маловероятно, что у нас будет шанс увидеть турецкого президента и европейских лидеров вместе за пределами саммитов НАТО и G20. После недавних решений и заявлений турецких властей руководству европейских стран будет весьма неудобно фотографироваться с Эрдоганом. Так что отношения сохранятся, но заметно охладеют.

Теперь для лидеров ЕС важно не терять надежду на возвращение Турции к демократии и не ставить знак равенства между руководством страны и ее гражданами. Вопрос, как ЕС будет сотрудничать с турецкими демократами, приобретает особую значимость.

Английский оригинал текста был опубликован в Strategic Europe, 18.04.2017
Marc Pierini

02 мая 2017

После распада Советского Союза немногие могли предположить, что у правителей государства, оставшегося после крушения этой сверхдержавы, вновь появится желание мериться силами с Западом. Однако единоличное лидерство Запада, в конце концов, заставило Россию встать на поле военного соперничества с Америкой и, более того, с Западом в целом.

В августе 2008 года Грузия произвела нападение на Южную Осетию. В ответ на это Россия направила в этот регион свои войска с целью «устроить разнос» грузинскому президенту Саакашвили. В результате войны, которая продлилась пять дней, Грузия была вынуждена вывести свои войска из этого региона.

Война в Южной Осетии, ставшая первой зарубежной военной кампанией Москвы после выхода из Афганистана, показала, что Россия, в качестве наследницы СССР, по-прежнему считает бывшие советские республики зоной своего влияния и весьма чувствительно относится к западному вмешательству в этот регион, равно как и к любой дестабилизации обстановки в своем окружении.

Еще до войны с Грузией, несмотря на финансовые проблемы, обусловленными распадом СССР, Российская Федерация, обеспокоенная возможностью проникновения исламистов на находящуюся в зоне ее влияния территорию Средней Азии, приняла меры для противодействия талибам. Правительство РФ направило воевавшему с «Талибаном» правительству моджахедов во главе с Раббани щедрую помощь вооружением и военным оборудованием, чтобы не допустить перехода боевиков через среднеазиатскую границу. Тем не менее, в ответ талибы создали повод для беспокойства не только для Средней Азии, но и для Кремля, предоставив убежище узбекскому боевику Тахиру Юлдашеву и его сподвижникам, таким как Жумабай Намангани, и официально признав правительство Чечни во главе с Асланом Масхадовым. Поэтому ввод американских войск в Афганистан и свержение талибов стали фактором, позволившим русским расслабиться и обрести относительное спокойствие.

На протяжении последних полутора десятилетий русские оставались бесстрастными наблюдателями того, как Америка увязает в афганской трясине, и не выказывали ни малейшего желания участвовать в этой авантюре. Русские по опыту собственного присутствия в Афганистане знали, что Америка и ее союзники дорого заплатят за эту безрезультатную войну, которая не предоставит американцам шанса на то, чтобы проникнуть в Среднюю Азию, рассматриваемую русскими как зону для распространения своего влияния на юг. С другой стороны, афганский конфликт также сдерживал рост влияния Китая в Центральной Азии.

Исходя из этого, подобная контролируемая война в Афганистане до 2014 года не представляла прямой угрозы национальным интересам России, поэтому Москва постоянно предупреждала о негативных последствиях поспешного вывода иностранных сил из ИРА.

В годы афганской военной миссии американцам удалось нейтрализовать главарей среднеазиатских исламистских группировок, таких, как Тахир Юлдашев и Жумабай Намангани, которые угрожали российским интересам в этом регионе и уничтожение которых было на руку русским. Тем не менее, в присутствии иностранных сил начало развиваться головокружительными темпами производство наркотиков в Афганистане, которое стало превращаться в большую проблему для России, и с этих пор усилия русских по налаживанию контактов с кабульским правительством были связаны преимущественно с обеспокоенностью Москвы афганской наркоугрозой.

Политика русских в Восточной Европе, большей частью, концентрировалась вокруг темы предотвращения вызовов безопасности в окружающем пространстве. Поддерживая «цветные революции», Америка стремилась лишить власти сторонников Москвы в Восточной Европе. Однако когда она попыталась при помощи политики расширения НАТО на Восток приблизить свой «ядерный зонтик» к российским границам, Российская Федерация продемонстрировала жесткую реакцию и в 2014 году присоединила к своей территории полуостров Крым. Этот шаг привел к напряженности в отношениях между Россией и Западом и введению американцами экономических санкций против Российской Федерации.

В 2015 году Россия вмешалась в сирийский конфликт и таким образом предотвратила падение режима Башара Асада. Этот шаг России направил сирийские события в нежелательное для Америки русло.

Конкуренция между Россией и Америкой в настоящее время распространилась и на регион Южной Азии. Пакистан, который впал в немилость у своего давнего друга – Америки, в настоящее время беспрецедентным образом сближается с Россией.

В ситуации, когда в ближайшие несколько дней в Москве ожидается проведение конференции по Афганистану при участии более десятка государств, российская военная делегация во главе с заместителем начальника Генштаба России Сергеем Истраковым совершила поездку в Пакистан по приглашению официального военного руководства этой страны. По сообшению пакистанских СМИ, в ходе этой поездки высокопоставленный российский военнослужащий посетил районы Вана и Мираншах в Северном Вазиристане, где его ознакомили с информацией о военных операциях пакистанских сил. Во время данного визита Истракова ввели в курс программ по восстановлению и развитию, а также укреплению безопасности в регионе Федерально управляемых племенных территорий (FATA), и доложили, что операции, проведенные пакистанскими военными, были нацелены на разгром всех без исключения террористических группировок.

Как следует из публикаций в пакистанских газетах, во время данного визита российскую военную делегацию посвятили в планы Пакистана в отношении линии Дюранда или, как ее называют в пакистанских СМИ, «границы с Афганистаном», вдоль которой пакистанские военные выкапывают ров и устанавливают колючую проволоку.

Российская военная делегация впервые посещает пакистанскую зону племен. Радио «Голос Америки» сообщило о том, что российские и пакистанские генералы якобы патрулируют афгано-пакистанскую границу и обучают военному делу бойцов группировки Хаккани. Нахождение российских генералов на границе между Афганистаном и Пакистаном само по себе для многих стало неожиданностью, однако одно то, как эта новость была передана американским СМИ, свидетельствует об озабоченности, если не сказать раздражении, американских властей российскими действиями в регионе. Не собираются ли пакистанцы таким образом оказать давление на Америку, чтобы заставить ее раскошелиться?

Пакистанская газета «Джанг», комментируя посещение российской делегацией зоны племен, пишет:

«…В международной практике такие понятия, как «дружба» и «вражда», сильно отличаются от тех же понятий в жизни обычных людей. В отношениях между государствами ежедневно происходят события, которые могут привести к временному охлаждению этих отношений, к примеру, в случае недопонимания, возникшего вследствие действий других государств, неверных решений или деятельности международных террористических сетей. Однако на этой почве не вырастают барьеры ненависти и отчуждения между государствами. Если бы международные отношения строились по этому принципу, дружба между Америкой и Японией никогда не была бы возможной…»

Далее газета еще в большей степени обнадеживает американцев, заявляя следующее: «…Мы должны с уверенностью констатировать, что Америка никогда не будет врагом Пакистана. Америка неоднократно помогала Пакистану в самых сложных ситуациях и сотрудничала с нашей страной. Но мы не должны забывать, что если Америка протягивает руку дружбы Пакистану или любой другой стране, она имеет в виду собственные интересы… Америке присущи желание и решимость уничтожить терроризм во всем мире, и в этом деле Пакистан является ее ближайшим партнером. Поэтому в деле противодействия терроризму Пакистан можно считать одним из подразделений американской полиции…»

Подобные сентенции, отражающие основные намерения Исламабада, свидетельствуют о том, что пакистанцы не собираются «складывать все яйца в одну корзину» и надеются на то, что близость с Москвой не нанесет ущерба их отношениям с Вашингтоном.

Россия стремится сформировать региональный консенсус по афганскому вопросу. Москва пришла к выводу, что присутствие иностранных сил в Афганистане не только не способствует миру в этой стране, но и является стимулом для распространения в Афганистане беспокойной обстановки, влияние которой на стабильность и безопасность региона полностью очевидна. И это при том, что ранее российские власти считали преждевременный вывод иностранных сил из Афганистана угрозой для региональной безопасности.

Очевидно, такое изменение позиции Российской Федерации связано с подписанием Кабулом соглашения о безопасности с США и ажиотажем вокруг появления «ИГ» в Афганистане. Длительная война Америки в Афганистане, названная борьбой с терроризмом, сейчас подвергается множеству сомнений, в появлении которых виновны сами американские власти. К примеру, когда высокопоставленный американский военный заявляет, что в Афганистане в настоящее время действуют двадцать террористических группировок, это может породить два предположения: либо Америка потерпела поражение в 16-летней борьбе с терроризмом, либо она сама выступила в роли фактора, способствовавшего появлению новых группировок в этой стране. Такая постановка вопроса вызывает озабоченность государств региона и еще более подчеркивает необходимость региональной интеграции для обеспечения мира в Афганистане.

Какое бы давление на усилия России по созданию региональной интеграции для прекращения войны в Афганистане ни оказывал Вашингтон, самым важным компонентом этого уравнения будет оставаться Исламабад. Пакистан, который в конце холодной войны между СССР и Западом извлек большую пользу из этого противостояния и превратился в атомную державу, сегодня в начале новой холодной войны снова стремится ловко воспользоваться этой ситуацией. Но в отношении Афганистана Пакистан оказался сбитым с толку из-за своей зависимости от Америки. Теперь Исламабад не знает, какую позицию занять в связи с новыми обстоятельствами, поскольку позиция американского президента в отношении России до сих пор не определена, и также неясно, каков будет следующий план этой страны в отношении Афганистана.

09.04.2017

Об авторе: Ахмад Вахид Моджа, известный афганский публицист.

В течение длительного времени США были примером для многих стран и народов, но сегодня этот ориентир утрачен; мы все чаще наблюдаем отход от либерального образца в сторону более централизованной модели управления по всему миру. Особенностью американской демократии было, как известно, разделение властей — организация работы механизма «сдержек и противовесов». Но эта модель оказалась вовсе не универсальной.

Турция. Президента Турции Реджепа Эрдогана теперь многие обвиняют в том, что он ведет страну к диктатуре, но при этом мало кто вспоминает, что летом прошлого года его чуть было не сместили с законной должности путем военного переворота, за которым стояли, как считают многие эксперты, проамериканские силы. На этом фоне и на фоне экономического упадка в стране Эрдоган заявляет, что его стране нужна стабильность, чтобы исправить положение. 16 апреля он побеждает на референдуме. При этом победитель забирает все. Но в Турции мало кто упоминает и о том, что под лозунгом защиты национальных интересов в тюрьмы было посажено 50 000 человек, и лишь часть из них была причастна к «заговору». Под «раздачу» попали даже дети, которые дразнили президента в соцсетях.

Европа. Что касается Европы, здесь нельзя упускать из виду в первую очередь экономическую составляющую. Реакция на Великую рецессию 2008 года в Европе со стороны европейских социал-демократических или левоцентристских партий заключалась в осуществлении политики строгой экономии: они выручали банки тем, что ужесточали бюджетную политику.

«Экономические и политические последствия этой политики были катастрофическими, особенно для Южной Европы: это привело к жесткой рецессии, которая оставила многие страны в руинах, усугубила неравенство, усилила политическую нестабильность, распространила страх и привела к утрате надежды на будущее. Затем это привело к электоральным поражениям левоцентристских партий и способствовало росту популизма по всей Европе. Самой большой ошибкой было, конечно же, принятие и осуществление политики жесткой экономии, которая превратила социал-демократические правительства в реакционеров, перешедших на сторону банков», — пишет Сабестьян Ройо на страницах Social Europe.

«Левоцентристские политики, одержимые миссией доказать, что они тоже могут нести финансовую ответственность, были неспособны объединить свои силы на уровне ЕС и противостоять догматизму Германии; они были спокойны, поскольку считали, что у левых избирателей нет Альтернативы, и с энтузиазмом запрыгнули на подножку жесткой экономии, от которой страны ЕС будут страдать еще многие годы», — считает эксперт.

Проблема заключается еще и в том, что, несмотря на фиаско, левые не обновляли свою повестку и не спешили идти в ногу со временем (это происходило как в ЕС, так и в США). Им явно не хватает новых формулировок, нового видения альтернативы, которая бы бросила вызов современной парадигме.

Тем временем рабочие силы становятся все менее централизованы, традиционные классовые идентичности и партийные системы размытыми. Произошла стагнация реальных доходов среди рабочих и среднего класса; упал уровень жизни; снизилась социальная мобильность; произошли культурные и социальные потрясения, вызванные иммиграцией, все это началось за десятки лет до Великой рецессии, которая и добила рабочий класс. Европейские левоцентристы при этом измельчали абсолютно; они свели к минимуму эти проблемы и даже не удосужились разработать политику для их эффективного решения.

Левые на обоих континентах, действительно, запоздали с этой мыслью. Вместо того чтобы слепо поддерживать жесткие бюджетные соглашения и соглашения о свободной торговле, нужно было поддержать инвестиции в государственный сектор и снизить налоги для среднего класса, чтобы стимулировать широкое потребление. Им также необходимо было реформировать системы налогообложения и социального обеспечения, чтобы способствовать более справедливому распределению благ и сокращению неравенства, а также инвестировать в инфраструктуру; заняться промышленностью, которая поможет диверсифицировать экономику и защитить работников, переосмыслить способ обучения рабочей силы, чтобы соответствовать требованиям будущего.

Прямо сейчас для любой страны ЕС единственный способ избежать фискальной смирительной рубашки, Пакта стабильности и роста (стратегии преодоления рецессии и обеспечения посткризисного развития), — это выйти из зоны евро. Таково решение всех «экстремистских» партий.

Но хотя и можно во всем обвинить глобализацию, от нее уже нельзя полностью отказаться. Нужно смириться с мыслью, что мир изменился с тех пор, как левые стали заниматься политикой; глобализация ослабила доверие к правительствам, испарились те социальные договоренности, которые открывали государства торговле, а консенсус в отношении иммиграции был утрачен.

Проблема в другом — в том, что на данный момент в глаза бросается явное несоответствие между глобализацией и той властью, которой вообще могут распоряжаться национальные правительства. По мнению населения, это должно измениться. Выгоды от глобализации должны быть справедливо распределены, корпорации должны платить свою долю налогов, а политику необходимо разработать таким образом, чтобы она в первую очередь могла смягчить социальные потрясения.

Популисты как раз и питаются пессимизмом по поводу того, что при сохранении статус-кво все это останется недостижимым. Для того чтобы противостоять росту популизма, либералам нужно было найти оптимистичный нарратив, который бы сфокусировался на решении вопросов, связанных с народными страхами, и предложил бы реальные решения проблем.

Франция. Этот процесс и начал французский кандидат в президенты Эммануэль Макрон. Только он, похоже, и учится на чужих ошибках; и своим выходом во второй тур убедительно доказывает правильность выбранной стратегии. Инструмент, который использует Макрон против популистских восстаний, — это собственное «восстание», но из центра.

Его социальная платформа имеет все задатки «прогрессивной сказки». Его свежее мальчишество, красивые костюмы, месседж, что он «не левый, но и не правый» и восторги французских СМИ… Все это сулит победу и дает надежду его избирателям. «Мы больше не можем защищать политическую систему, методы которой ослабляют демократию», — говорит он, осуждая «вакантное политическое статус-кво». «Я даже не говорю, что левые и правые больше ничего не значат, или больше не существуют, или, что это уже одно и то же», — иронизирует Макрон.

Макрон защищает открытую французскую экономику, которая искоренит неравенство. Он беззастенчивый сторонник глобализации, хочет дерегулировать неблагоприятные отрасли Франции и повысить свободу передвижения и торговли. Он против политики США и Великобритании, которые закрываются от мира. «Я думаю о наших британских друзьях, которые решили покинуть Европу… Я думаю о том, что наши американские друзья решили отказаться от своей исторической миссии защищать мир во всем мире».

«Он хочет возвращения к идеалам времен славы таких харизматичных центристов, как Тони Блэр и Билл Клинтон. Если Макрон сможет «продать» разочарованной Франции адаптированную версию этого мышления, тогда, возможно, он сможет и остановить распространение «популизма» в стиле Дональда Трампа по всей Европе и даже за ее пределами. Его избрание укрепило бы и позиции британских либеральных демократов, и партии итальянского Маттео Ренци и германского Мартина Шульца. Президентство Макрона также послужит прологом для укрепления Европейского союза, ободрения НАТО и более устойчивого положения стран «Большой семерки», — пишет издание The Quartz.

Макрон напоминает экспертам молодого Блэра и Клинтона, но проблемы, с которыми ему предстоит столкнуться, выглядят гораздо мрачнее. Для предпринимателей и либералов от бизнеса, которые представляют собой базу Макрона, он излучает харизму рок-звезды, дерзкого наследника принципов Обамы. Он страстно защищает ЕС, открытые границы, дирижирует ликующими толпами.

Но его самая большая проблема, однако, сводится к реальной политике. Для зачистки авгиевых конюшен, которые оставили его «прогрессивные» предшественники, потребуется намного больше, чем просто остроумные лозунги. Финансовые кризисы, массовая миграция, повсеместная автоматизация производства — все это дает понять, что глобализация работает не для всех. Вслед за финансовым кризисом растущее неравенство в доходах поразило Францию гораздо больше, чем многие другие богатые страны ЕС. Высок уровень безработицы среди молодежи, и у нее уже тоже появляются вопросы к концепции Макрона.

То, что мир теперь вращается силой мысли (с помощью твитов и мемов), конечно, работает на Макрона, но не на 100%. Его отжившие объяснения компромиссов, на которых строилась когда-то глобализация, сегодня часто выглядят как пустые слова. Ле Пен постоянно отвергала риторику Макрона как неопределенную и бесхарактерную. «Вы ничего не сказали. Каждый раз, когда вы говорите, вы берете немного этого, и немного этого, и вы никогда не соглашаетесь ни с чем конкретным», — отрезала она на первых телевизионных дебатах.

Макрон делает ставку на то, что он единственный, кто искренне предлагает новые идеи. Тем же, кого соблазняют «ксенофобские и протекционистские» месседжи Ле Пен, Макрон напоминает о фашистских корнях ее партии: «Марин Ле Пен настоящая дочь Жан-Мари Ле Пена».

7 мая на кон будет поставлено многое; и это выходит далеко за рамки французской политики. Все левоцентристские глаза Европы устремлены на Макрона, в надежде на то, что он не допустит распространения протекционизма в ЕС и во всем мире. «Семена посеяны и начинают всходить», — говорит эксперт по европейской политике Мэтт Браун из «Центра американского прогресса». «Триада Макрон, Трюдо (в Канаде) и Ренци (в Италии) станет стержнем нового глобального, прогрессивного движения, — говорит он. — Усилия Блэра, Клинтона и Обамы не станут напрасными, и великий эксперимент демократически развитых стран с рыночной экономикой может получить второй шанс».

Елена Ханенкова, 24 апреля 2017,

В начале июля 1915 г., после затяжного периода политического кризиса, кабинет министров Эйн од-Доуле подал в отставку, и в течение 7 недель страна оставалась без правительства. 3 августа 1915 года, недавно прибывший в Иран спецпосланник Великобритании, сэр Чарльз Марлинг заявил, что его очень тревожит обстановка, сложившаяся на тот момент в Исфахане. Российский и британский консулы Керманшаха, на западе Ирана, которые к маю 1915 г. покинули Иран, попытались возвратиться туда снова, однако натолкнулись на противодействие консула Германской империи и его местных сторонников-иранцев. Наконец, 22 августа 1915 г., было сформировано новое правительство, под председательством Мустофи-уль-Мамалека. И в тот же день, примерно 2000 русских казаков вступили в город Казвин, и далее, по мере продвижения их к Тегерану, в столице Ирана начались волнения. После однодневного марша, казаки, однако, вернулись в Казвин, но это, очевидно, было предупреждением новому тегеранскому правительству. К тому моменту обстановка в Тегеране уже была чрезвычайно неспокойной, и англичане, как и русские, решили перенести посольские и дипломатические учреждения в Казвин, который был к тому моменту оккупирован российскими войсками.

Осенью 1915 года стало ясно, что если не будет принято никакого радикального решения, русские и англичане могут полностью утратить какой-либо контроль и влияние в стране. В начале сентября 1915 года движение так называемых «лесовиков»-дженгели («джангал» переводится с фарси как «лес», — прим. перев.) под предводительством Мирзы Кучек-хана совершили нападение на силы русских в провинции Гилян и нанесли им тяжелый урон. 13 сентября 1915 г., вероятно, в ответ на резню племени тенгистанцев, устроенную англичанами в г. Бушер, был убит помощник английского консула в Ширазе, а английский консул в Исфахане был ранен в результате нападения из засады. Англичане и русские, которые были чрезвычайно напуганы тем, что отдельные действия террористов могут перерасти, при подстрекательстве немцев и их сторонников среди местного населения, в массовые беспорядки, оставили город [Исфахан, — прим. перев.] и перебрались в Ахваз, под защиту английской армии. После эвакуации из Исфахана, русский и английский консулы в городах Керман и Йезд, а также находившиеся там подданные России и Великобритании, из соображений безопасности, направились в город Бендер-Аббас. После убийства английского консула в Ширазе, английский и русский посланники в Тегеране стали требовать отставки губернатора провинции Фарс, настаивая на том, чтобы последний был заменен на некоего Кавам-аль-Мулька, сторонника пробританской ориентации. Однако в октябре 1915 г. иранская жандармерия в Ширазе заставила Кавам-аль-Мулька покинуть город, и тот, также опасаясь за свою безопасность, бежал под защиту англичан в Бушер.

Тем временем беспорядки начались также и в городе Хамадан, и, с началом ноября 1915 года, иранская жандармерия совершила нападение на казаков и разоружила их. В результате беспорядков русский и английский консулы также покинули город. Затем жандармерия вынудила англичан покинуть Солтан-Абад (Арак) и перебраться в окрестности, а также захватила здание английского банка. Обстановка в самом Ширазе также обострилась, в особенности, после того, как город покинул Кавам-аль-Мульк. 21 ноября, с получением известий о приходе вспомогательных сил турок, англичане совершили нападение на оборонительные линии турок в районе городища Ктесифон, сразу к югу от Багдада. Однако эта атака англичан окончилась тяжелым поражением и сопровождалась также тяжелыми потерями. Англичане были вынуждены отступить в район Кут-эль-Амара, но там они оказались окружены силами турок. Жандармерия, а также восставшие жители города Шираз, которых воодушевила неудача англичан в районе Багдада, захватили английского консула, а также британских подданных, находившихся в городе, а затем заточили последних в крепости на побережье Персидского залива.

В начале сентябре 1915 года экспедиционный корпус русских высадился в Энзели [побережье Каспийского моря, — прим. перев.], оккупировал Решт, захватил турецкое консульство, конфисковал весь его архив, а сам консул Османской империи был арестован. Затем, после кровавого столкновения с «лесными» дженгелийцами, русские продолжили, тем не менее, продвижение к г. Казвин. Осознавая, что сил, которыми располагают русские в Иране, явно недостаточно, посланник Российской империи в Тегеране направляет в Россию депешу, в которой говорилось о необходимости прислать в Иран дополнительные силы. В необходимости этого русских активно убеждали и англичане. После того, как русским и английским дипломатам, военным и подданным пришлось бежать из многих иранских городов, наиболее срочной и важной для них задачей было установить контроль над Тегераном. В начале октября 1915 г., появляются свидетельства о том, что немцы, их местные союзники из числа иранцев, при поддержке корпуса персидской жандармерии и служивших в ней шведских офицеров, планируют устроить в Тегеране переворот, с тем, чтобы взять под контроль столицу Ирана. При этом, ни русские, ни англичане не испытывали особого доверия к кабинету министров Мустофи-уль-Мамалека, и полагали, что он не сможет организовать сопротивление готовящемуся государственному перевороту, как и вряд ли сможет что-либо противопоставить прогерманским силам. 15 октября 1915 года Великобритания представила Ирану официальный ультиматум, в котором говорилось о недопустимости какого-либо «альянса» с немцами. А 20 октября 1915 г. правительство Российской империи распорядилось направить в Иран дополнительные войска, и 28 октября первые подразделения русских начали высаживаться в Энзели. 17 ноября 1915 года прибывший из России экспедиционный корпус предпринял, как и ранее 22 августа 1915 года, «показной» марш-бросок на Тегеран. В результате, в столице Ирана началась паника. Шах и правительство намеревалось оставить столицу и укрыться в Исфахане, а депутаты меджлиса, а также германская и турецкая дипмиссии бежали из Тегерана в Кум. После бегства наиболее активных «политиков-парламентариев», иранский меджлис [парламент — прим. перев.] фактически прекратил работу. Неделю спустя, посланник США сообщал, что русские приостановили свой «марш-бросок», однако в Энзели продолжали высаживаться все новые и новые силы русских. 29 ноября 1915 г. Колдуэлл (Caldwell) докладывал, что русские отступили к Кереджу, что в 25 милях к северо-западу от Тегерана, но 15 тысяч русских пехотинцев, недавно прибывших в Энзели, движутся по направлению к Казвину. Вместе с тем, он также сообщал, что правительство решило остаться в Тегеране. При этом, активные «политики меджлиса», покинув Тегеран вместе с германским посланником, провозгласили против русских «джихад» [священную войну, — прим. перев.], а также, намеревались сформировать корпус «национальной жандармерии», которая должна была стать во главе сопротивления русским и полностью установить контроль над Тегераном. К ним присоединились вооруженные ополчения племен из провинций Фарс и Исфахан, а также другие «моджахеды».

В начале декабря 1915 г., силы русских начали движение из Казвина по двум направлениям — в сторону Кума и Хамадана. 9 декабря 1915 года Колдуэлл сообщает, что иранские силы сопротивления, которые, по разным оценкам, составляли от 12 до 25 тысяч человек, включая жандармерию, ополчения племен, а также моджахедов, намереваясь воспрепятствовать продвижению русских, постоянно наращивавших свои силы, также собрались к югу от Казвина. Неделю спустя, 16 декабря 1915 года, разразилось сражение в окрестностях селения Эльчи. Превосходящие силы русских рассеяли иранцев, многие были убиты. Затем был взят и Хамадан, после того как его оставило защищавшее его ополчение. Жандармерия и иранские ополченцы отступили к Аббас-Абаду. Русские, развивая наступление на юг, 24 декабря 1915 г. заняли городок Кангавар в 30 милях к юго-западу от Хамадана. Продвигаясь же в северном направлении, русские к середине декабря захватили Кум, Савэ и Лалехан. Иранцы оставили Кум после того, как он был оккупирован русскими, и направились на север, с целью прорваться в столицу. Но 27 декабря 1915 г. русские казаки разбили иранскую жандармерию и моджахедов вблизи селения Рабат-Керим, примерно в 25 милях юго-западнее Тегерана. Рассеянные и лишенные руководства силы повстанцев в спешке бежали на юг, а также в Кашан, Солтан-Абад и Боруджерд. 27 декабря 1915 г. правительство Мустофи-уль-Мамалека подало в отставку, и новый кабинет министров сформировал Абдул-Хоссейн Мирза Фарманфарма, назначив Мохаммед Вали-хана Сепахдара Тонкабони военным министром. Укрепив свои позиции в Тегеране, русские и англичане добились от нового кабинета министров удаления шведских офицеров из корпуса жандармов.

В январе 1916 года русские продолжили наступление на юг Ирана. 21 января 1916 г. был занят город Горус, и, по свидетельству газет, город был разграблен русскими. 7 февраля 1916 г. русские заняли Нехавенд и Боруджерд. В начале февраля 1916 г., турки оккупировали Саводжболуг (Мехабад), имея цель продвинуться дальше в сторону Тебриза и оккупировать его. Но 24 февраля 1916 г. русские навязали сражение туркам и наголову разбили их, отбив у последних Саводжболуг. После этого, все, кто поддерживал наступление турок и помогал им, были повешены без какого-либо судебного разбирательства. 25 февраля 1916 г., русская армия под командованием генерала Баратова начала наступление на Керманшах: 3 марта город был взят русскими. 12 марта 1916 г. Баратов взял Керенд. А в центре Ирана, силы русских, продвигаясь со стороны Кума, в начале марта 1916 г. захватили Кашан, а 19 марта, после большого сражения с 1000 ополченцев из племени бахтияр, заняли Исфахан. Американский посланник Колдуэлл, в донесении от 13 марта 1916 г., сообщал, что всего в военных операциях в Иране было задействовано до 100 тысяч русских военных. Таким образом, к концу марта 1916 г. русские завершили военную оккупацию северной половины страны. 3 марта, после того, как русские заняли Керманшах, правительство Фарманфарма подало в отставку, а 13 марта было сформировано новое правительство. На пост главы правительства (визиря) был назначен Мохаммед Вали-хан Сепахдар Тонкабони.

19.02.2017

Kayhan, Иран

Редакционная статья

По главным вопросам ливийские политики не договорились

В Каире в течение двух дней проходили непрямые переговоры главы базирующегося в Триполи Правительства национального единства (ПНЕ) Фаиза Сараджа и главнокомандующего Ливийской национальной армией (ЛНА) маршала Халифы Хафтара, которого поддерживают парламент и правительство в Тобруке. Посредниками на переговорах между ливийскими политиками, представляющими два конкурирующих центра власти, которые тем не менее пользуются поддержкой международного сообщества, выступили египетские военные во главе с начальником Генерального штаба Махмудом Хигязи.

Сараджу и Хафтару удалось согласовать заявление из четырех пунктов, которое предусматривает проведение в 2018 году всеобщих парламентских и президентских выборов, а также формирование совместной комиссии. Она будет заниматься согласованием законодательных актов и внесением корректировок в конституционную декларацию. Политики также договорились о том, что действующие ныне высокопоставленные чиновники будут продолжать выполнять свои обязанности до начала работы вновь избранного парламента и президента.

На этом договоренности были исчерпаны. Уговорить Хафтара лично встретиться с Сараджем на итоговом заседании в присутствии президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси так и не получилось. Во многом из-за предложений главы ПНЕ, которые предусматривали перераспределение полномочий главкома ЛНА в пользу парламента, Госсовета и Высшего военного совета (ВВС), то есть структур, подконтрольных Сараджу. За это Хафтара обещали ввести в состав ВВС в качестве одного из его членов. Разумеется, маршал, собственноручно создававший ЛНА и привыкший распоряжаться военной организацией по своему усмотрению, такое предложение отверг. Очевидно, слишком несправедливой показалась ему такая сделка.

На первый взгляд, результаты встречи в Каире выглядят если не как провальные, то как довольно скромные. На самом деле все не так уж плохо. Наивно было ожидать, что за пару дней удастся преодолеть все накопившиеся противоречия и обиды, сразу же выйти на взаимоприемлемые решения сложнейших проблем. Таков Восток с его традиционным, напоминающим спектакль торгом, когда один сначала заламывает цену до небес, а другой делает вид, что настолько возмущен, что не желает ничего слушать и готов уйти. В процессе торговли порядок цифр постепенно опускается до более или менее приемлемой величины, и в конце концов торгующиеся сходятся в цене. Или не сходятся.

В чем-то ситуация напоминает ту, что сложилась на сирийских переговорах в форматах Астаны и Женевы. Те же неуступчивость и недоверие, те же завышенные ожидания и требования друг к другу, наконец, такие же сложности провести грань между откровенными экстремистами и умеренными силами, на чем споткнулись в свое время американцы, не говоря уже о вовлеченности в конфликт внешних игроков, имеющих свои интересы. Разница, возможно, в том, что степень накаленности и ожесточения в Ливии все-таки на порядок меньше.

Хорошо уже то, что политические оппоненты согласились встретиться, попробовали договориться, а не стали стрелять друг в друга. Стороны условились работать над поправками в конституционную декларацию, которая может стать основой будущего Основного закона страны. И если сумеют прийти по ним к консенсусу, проведут выборы. Их конкретные сроки пока не определены, но результаты должны устранить существующее ныне двоевластие, отражающее фактический раскол Ливии на Киренаику и Триполитанию, которые, в свою очередь, покрыты множеством более мелких трещин.

Переговоры в Каире стали возможны благодаря стечению нескольких факторов. Во-первых, Москва, как оказалось, очень удачно заняла во многом выигрышную позицию равноудаленности от Тобрука и Триполи, что позволило ей нормально работать с обоими центрами власти. И Хафтар, и Сарадж, а также их представители были нередкими гостями в Москве. Кстати, последнего ожидают с визитом в Москве до конца февраля. Российская дипломатия немало работала над тем, чтобы преодолеть противоречия между политиками, а также тесно координировала свои усилия с египтянами. Наверняка Россия вместе с Египтом, предоставившим для переговоров площадку, немало потрудились над тем, чтобы уговорить маршала Хафтара приехать в Каир.

Во-вторых, незадолго до встречи в Каире произошло заметное изменение в позиции ООН и европейских держав и по отношению к Хафтару, и касательно более глубокого взаимодействия с Россией по ливийскому вопросу. По-прежнему поддерживая ПНЕ Сараджа, европейцы теперь уже вынуждены были признать Хафтара влиятельным политиком, без которого невозможно решить будущее страны. Однако, встраивая маршала в политический процесс, Евросоюз скорее всего будет вести свою игру и стремиться к тому, чтобы минимизировать его влияние и вес. Результаты закончившихся переговоров могут служить по крайней мере косвенным тому подтверждением.

Путь к миру, к восстановлению законности и целостности страны будет непрост. Предстоит договариваться еще со множеством племенных вождей, полевых командиров, контролирующих различные территории, а также с внешними игроками, такими как Саудовская Аравия, Катар, Турция, ОАЭ. Но сначала надо договориться между Триполи и Тобруком.

Закончившиеся в Каире переговоры дают такой шанс. Довольно слабый, без всяких гарантий на успех. Сумеют ли ливийцы им воспользоваться и превратить его в начало мирного процесса или все уйдет в песок?

Об авторе: Равиль Зиннатуллович Мустафин – журналист-международник.

17.02.17

Ещё в конце 2015 года на информационно-аналитическом ресурсе Еthnoglobus я выступил с публикацией «ОБСЕ – пособник Армении в карабахском конфликте»

. Публикация, как и следовало ожидать, вызвала самые разные отклики – от полной поддержки в Азербайджане до резкого отрицания в Армении, где различные государственные деятели, аналитики, политологи кинулись отстаивать своего любимого партнёра – ОБСЕ. Заместитель директора «Института Кавказа» Сергей Минасян вообще заявил, что «ОБСЕ является единственной общеевропейской организацией, которая занимается вопросами безопасности, нетолько разрешением конфликтов, что тоже важно, демократическими процессами, которыми занимается БДИПЧ ОБСЕ, но и контролем надвооружениями иих сокращением вЕвропе…ОБСЕ напрямую связана с безопасностью Арменииизанимается вопросами ее(выделено мной – авт.) безопасности».

И вот, год спустя после моей публикации, на специальном заседании Постоянного совета ОБСЕ 31 декабря 2016 года по вопросу продления мандата Бюро ОБСЕ в Ереване делегация Азербайджана информировала организацию о том, что не поддерживает проект решения о продлении срока действия мандата ереванского Бюро, подтвердив, тем самым, аналогичное решение, принятое годом ранее.

Азербайджанское постпредство отметило в своём заявлении, что деятельность Бюро, в частности, в военно-политическом измерении, была источником глубокой обеспокоенности для Азербайджана: армянская сторона фактически получала негласную поддержку европейцев в карабахском вопросе в обмен на лояльность Еревана.

Уже теперь становится ясно, что этот сильный ход стал крупным успехом наших дипломатов.

Последовавшие напряжённые консультации ни с бывшим немецкимипредседателями, ни с нынешними австрийскими, результата не принесли – руководство нашей страны непреклонно придерживалось своей принципиальной позиции.

Действующий с 1 января этого года председатель ОБСЕ Себастьян Курц только и успевает обещать, что«в скором времени посетит Армению и Азербайджан». Пока из всех достоинств Курца в новой должности можно назвать только чрезмерную молодость для международной политики: ему примерно столько же лет, сколькоКарабахскому конфликту (Себастьян родился в 1986 году). По меньшей мере, только усмешку может вызвать то, что Себастьян в 2013 году стал министром иностранных дел Австрии,когда ещё был студентом и даже не имел законченного высшего образования (!). Какполитологу, мнеочевидно, что тогда были применены технологии «протаскивания» кандидатуры через председательство в молодёжной организации (молодёжное крыло Австрийской народной партии). Теперь человек с таким «огромным жизненным опытом» и «обширным образованием» рассчитывает выступить посредником между искушёнными армянскими политиками и таким политическим тяжеловесом как президент Азербайджана Ильхам Алиев. Как говорится, без комментариев.

Поэтому паника среди армянских политиков усилилась до последней черты. Вконце января в спешном порядке в Вену на поклон к руководству ОБСЕ вылетел министр иностранных дел Армения Эдвард Налбандян, где удостоился аудиенции Себастьяна Курца. Уж не план ли давления на Азербайджан обсуждался там, за закрытыми дверями?

В поддержку своего правительства срочно выступили проармянские сайты Политанализ.com(некий Геворг Тосунян, статья «Ереванский офис ОБСЕ: быть или не быть»), а также Hetq.am (публикация «Как ОБСЕ лишили безопасности и сотрудничества» за авторством Оксаны Мусаелян).

Суть публикаций – призыв к ОБСЕ продолжать свою работу в ереванском офисе, и вообще «дружить» с Арменией и «использовать её ресурс».

Всё довольно обыденно, если бы не одно но.

Нет, не так: если бы не одно НО!

А именно: в статье Тосуняна продекларирована «дорожная карта», которую в ОБСЕ (судя по всему, с подачи Еревана) собираются предложить нашей стране, с конечной целью – разблокировать армянский офис организации.

Согласно пяти пунктам названной «карты»:

1) Ереван разрешает функционирование трёх представительств ОБСЕ в Центральной Азии (это безусловно, необходимо Вене);

2) Армения (опять-таки к выгоде европейцев) разблокирует работу полевых пунктов организации на украинско-российской границе – но только на 3 месяца;

3) взамен Армения получает официальное заявление ОБСЕ, в котором причиной сложившегося кризиса объявляется позиция Азербайджана (в чём, разумеется, Армения крайне заинтересована). В случае неисполнения данного условия Ереван вновь вынудит закрыть полевые офисы на границе Украины с Россией;

4) Азербайджану предписывается снять вето с работы представительства ОБСЕ в Ереване (к обоюдной выгоде европейцев и армян);

Уместно спросить – а что в обмен на эти дипломатические фантазии получает Азербайджан? Смотрим пункт пятый:

5) руководство ОБСЕ неофициально (очевидно, чтобы не ущемить собственное и армянское реноме в глазах мировой общественности) уведомляет Азербайджан о прекращении проекта по разминированию в Нагорном Карабахе конфиденциальным письмом. При этом, не исключается возможность возобновления проекта – разумеется, под другим названием и с подкорректированной концепцией, где нарушения международного права будут слегка завуалированы словоблудием.

Вот, собственно, и вся концепция, которую могут нам предложить европейцы… Уважение к интересам нашей страны здесь – чуть менее, чем «ноль».

После прочтения этого, с позволения, документа складывается чёткое впечатление: европейцы из ОБСЕ во главе с австрийским главой МИД играют на армянской стороне в вопросе оккупированного Нагорного Карабаха.

Ведь такой «дорожной карте» больше бы подошло название «ультиматум». Только вот не совсем понятно – с какой стати Азербайджан будет его даже рассматривать?!

Поэтому компромисс с Веной по теме возобновления офиса ОБСЕ в Ереване – не вопрос диалога с Европой. Европейцы здесь – лишь зависимые, несамостоятельные посредники.

Нужно понимать со всей отчётливостью – такой компромисс будет невозможен.

Да, заблокировав работу Бюро ОБСЕ в Армении, азербайджанская дипломатия выиграла сражение, которое приблизит к победе в Карабахском конфликте. Это хороший пример того, как исключительно бескровными механизмами, правильно используямеждународноеправо, укрепившись верой в собственную правоту, можно добиться отличных результатов. Именно об этом я писал и год, и два назад в своих аналитических материалах, и эти решения и победы не могут не радовать каждого, кто неравнодушен к судьбе Нагорного Карабаха и независимости Азербайджана.

Однако сегодня настал момент истины – время отстоять достигнутое, не дать уловками и двуличием вынудить Азербайджан сойти с единственно возможных, принципиальных позиций защиты суверенитета и территориальной целостности страны.

Уверен:это и есть та самая точка единения азербайджанцев в поддержке непреклонного курса руководства страны.

Сафа Керимов, политолог, журналист-международник

Айгюнь Джафарова

Начало года было отмечено блестящей победой азербайджанской дипломатии – Азербайджан успешно заблокировал функционирование офиса Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе в Армении на 2017 год.

Сделано это было в качестве ответной реакции на реализуемые проекты армянского отделения ОБСЕ по разминированию в Карабахе и на других захваченных территориях. Проигнорирована и грубо попрана, таким образом, оказалась сама территориальная целостность Азербайджана.

Однако, невзирая на то, что Азербайджан неоднократно, терпеливо предупреждал об этом ОБСЕ, ереванский офис организации продолжал свою работу в оккупированном Нагорном Карабахе.

Исчерпывающий комментарий по этому поводу дал Хикмет Гаджиев, официальный представитель азербайджанского МИД: «Азербайджан неоднократно доводил до сведения постоянного совета ОБСЕ, что военно-политические устремления ереванского офиса ОБСЕ беспокоят Баку. Азербайджан выдвигал требование, чтобы выделяемые ереванскому офису средства ни в коем случае не использовались с целью усиления оккупационной политики Армении и вообще для каких-либо мероприятий на оккупированных землях Азербайджана.

Однако в последнее время армянское отделение ОБСЕ было привлечено к проектам по очищению мин в Карабахе и на других захваченных территориях, что относится к деятельности постконфликтного периода. Пока конфликт не урегулирован, Баку не считает реализацию подобных проектов целесообразным».

Ведь только вдумайтесь: без разрешения Азербайджана, на его территории, да ещё и с привлечением страны-оккупанта, проводятся мероприятия военного характера!

Самое же возмутительное здесь – это то, что Азербайджан ещё и оплачивает за собственные деньги (регулярно перечисляемые в бюджет ОБСЕ) международное оскорбление в свой адрес.

На мой взгляд, то, что после подобного демарша со стороны ОБСЕ Азербайджан лишь заблокировал работу офиса организации в Армении – это более чем адекватная мера.Более того – ещё и весьма дипломатичная. Сдержанная.

А ведь реакция могла (и имела полное право!) быть намного более жёсткой. Тут, безусловно, руководство нашей страны проявило недюжинную мудрость и терпение.

Армения же, чтобы не «остаться в долгу», решила отыграться на ни в чём не повинных центральноазиатских странах-участницах ОБСЕ: офисы по инициативе Еревана закрылись в Киргизии, Узбекистане, Таджикистане. Вот уж где адекватность, похоже, и не «ночевала» …

Теперь ОБСЕ (видимо, осознав свою ошибку) спешно пытается восстановить свою работоспособность, в экстренном режиме встречаясь со всеми заинтересованными сторонами в поисках компромисса. И правильно делает, ведь иначе встаёт вопрос – а кому вообще нужна не вполне дееспособная организация, которая допускает грубейшие международно-правовые промахи в отношениях со своими партнёрами и, на секунду, спонсорами её бюджета?

Руководство Азербайджана, взвесив все плюсы и минусы, приняло верное, политически выверенное решение. Еревану продление мандата ОБСЕ в Армении даёт избыточную поддержку Европы – пусть хотя бы на словах – в нагорно -карабахском вопросе. Для нашей страны это неприемлемо.

Сойти с позиций, уступить в этом принципиальнейшем вопросе, вопросе достойного существования Азербайджана – значит открыть двери для раздора внутри страны. Весь наш народ, без преувеличения, жаждет восстановления справедливости для Карабаха.Компромиссы с теми, кто не уважает наш суверенитет, попирает территориальную целостность, вызовет острейшее разочарование. Патриоты, ветераны карабахской войны вряд ли будут спокойно взирать на подобное.

Поэтому напротив, это мы должны добиться уступок от страны-оккупанта. От его покровителей из международных структур.

Пусть в Армении будут протесты и митинги против «сдачи позиций», незаконно достигнутых когда-то. В Армении, но не в Азербайджане, на стороне которого – международное право и народное чувство справедливости.

Кстати, твёрдая позиция Азербайджана по непродлению мандата миссии ОБСЕ в Ереване на 2017 год уже вызвала сильнейшую обеспокоенность, не сказать – панику, среди армян, в том числе проживающих за рубежом. Все их «эксперты» надеются сейчас только на одно – что Себастьяну Курцу, главе МИД Австрии, председательствующей ныне в ОБСЕ, удастся «подломить» Ильхама Алиева.

Что ж, пожелать «удачи» в этом деле, пусть даже с издёвкой и сарказмом, весьма затруднительно, – достаточно взглянуть на фото тридцатилетнего господина Курца, молодого человека безусловно амбициозного, но лишь новичка в международных делах, и нашего Президента, прошедшего самые непростые времена в мировой политике, не уступившего ни Востоку, ни Западу интересы Азербайджана.

И ещё. Оскорбление, сделанное публично, нельзя просто «забрать назад». Ущерб уже нанесён.

Чтобы загладить его, необходимы такие же официальные, и публичные (максимально публичные!) заявления – со стороны ОБСЕ.

Нужны заявления о полном и безусловном признании территориальной целостности Азербайджана, его суверенитета на территории Нагорного Карабаха и оккупированных районов.

О признании нелегитимным захвата (фактически – оккупации) азербайджанских территорий Арменией.

О немедленном и безотзывном сворачивании любых, не согласованных с Азербайджаном, проектов и миссий на оккупированных Ереваном территориях, вплоть до их полного освобождения.

После этого Азербайджан, возможно, подумает над предложениями ОБСЕ.

И тогда уже пусть армяне клянут своих правителей «за соглашательство».

Азербайджанцы, в отличие от них, гордятся и поддерживают сильную, независимую политику своего государства. А если понадобится – то поддержат руководство страны не только словом, но и делом.

Национальное достоинство того стоит.

Р.s. В процессе подготовки этого материала я обратила внимание на очень характерную вещь:на западных ресурсах(даже на таких авторитетных,как Reuters), в различных социальных сетях мгновенно появилось «информационное сопровождение» со знакомыми обвинениями Азербайджана во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Повторяется старая история: с одной стороны, Европа через своих гонцов в Баку просит всё, что ей нужно, а с другой – использует полный арсенал грязных приёмов, причём чужими руками. Но ведь и так всем понятно, откуда идут эти «обвинения». Такое двуличие порядком уже надоело. Давно уже нужно понять, что все подобные попытки обречены на провал.