Боевой эсминец Военно-морских сил США направился в акваторию Черного моря. «Арли Берк» прибывает в регион для совместных операций с союзниками по НАТО. Об этом сообщила пресс-служба ВМС США.
USS Arleigh Burke (DDG-51) — первый эсминец типа «Арли Берк», был назван в честь адмирала Арли Альберта Берка, воевавшего в Тихом океане во время Второй мировой войны. Корабль способен выполнять разнообразные задачи, благодаря своему мощному и сбалансированному вооружению, управляемому единой системой «Иджис».
Эсминец «Арли Берк» является самым крупносерийным типом надводного боевого корабля с полным водоизмещением более 5000 тонн за всю послевоенную историю флота.Включить звук
К числу основных боевых задач эсминца относятся:
защита собственных авианосных и корабельных ударных групп от массированных ракетных атак противника, который использует противокорабельные ракеты, запускаемые как с надводных кораблей, так и с атомных подводных лодок с ракетными комплексами;
противовоздушная оборона собственных сил от авиации противника;
борьба с ПЛ и надводными кораблями противника;
обеспечение морской блокады тех или иных районов;
артиллерийская поддержка десантных операций;
слежение за кораблями противника.
Напомним, ранее мы сообщали, что США сосредоточили в Черном море мощную группировку военных кораблей. Флагман американского шестого флота штабной корабль USS Mount Whitney (LCC 20) вошел в Черное море 4 ноября.
В повестке дня диалога может значиться лишь вопрос сосуществования двух государств на Кипре — Башчери
Muhammet İkbal Arslan |25.11.2021
ГЮЗЕЛЬЮРТ
Посол Турции в Лефкоше Али Мурат Башчери отверг вероятность повторного рассмотрения вопроса формирования единого федеративного государства на Кипре.
По словам дипломата, модель федеративного устройства Кипра как пути урегулирования многолетнего конфликта была раз и навсегда закрыта на переговорах 2017-го года под эгидой ООН в швейцарской Кран-Монтане.
«Греческие СМИ пытаются сформировать искаженное представление о том, что в Кран-Монтане, турецкая делегация пошла на уступки в кипрском вопросе. Однако, как дипломат, который лично участвовал в переговорах 2017-го года в Швейцарии, могу с уверенность заявить, что позиция Анкары была и остается неизменной. Вопрос безопасности и благосостояния турок-киприотов является той красной чертой, за которую не позволит переступить Турция», — сказал Башчери.
Посол подчеркнул, что в повестке дня переговоров по Кипру может значиться лишь вопрос совместного сосуществования двух государств на острове.
ЕС стремится обеспечить «оборонную автономию» добавив к своим возможностям еще и оперативные, тем самым укрепить солидарность внутри союза
Dr. Nurgül Bekar, Aynur Asgarli
АНКАРА
Евросоюз продолжает работу над проектом концепции по обороне и безопасности «Стратегический компас ЕС», инициированной Советом ЕС в период председательства ФРГ в июне 2020 года. В основе проекта лежит желание Евросоюза действовать независимо от НАТО и иметь возможность самостоятельно обеспечивать собственную безопасность и оборону.
Очевидно, что ЕС стремится обеспечить «оборонную автономию», добавив к своим возможностям еще и оперативные, тем самым укрепить солидарность внутри союза и иметь возможность более эффективно бороться с внутренними и внешними рисками для своей безопасности.
«Стратегический компас», проект которого был представлен на днях в Брюсселе, состоит из четырех основных взаимосвязанных разделов: управление кризисами, сотрудничество с партнерами, устойчивость и наращивание потенциала.
Особое внимание привлекает упоминаемое в документе понятие «стратегическая автономия», неясно, как эта автономия будет реализована и каковы будут ее границы. Вместе с тем в проекте содержатся намеки относительно того, против кого будет создана эта автономия. И здесь мы становимся свидетелями попытки пересмотреть отношения между НАТО и ЕС.
В дополнение к разногласиями в экономических вопросах между странами ЕС на юге и на севере, колебания стран Восточной Европы и Скандинавии относительно того, нужна ли независимость от НАТО, также определят направление «Стратегического компаса».
Вероятно, что на направление «Стратегического компаса», принятие которого ожидается в марте 2022 года, окажут влияние и назначенные на апрель президентские выборы во Франции.
Другим важным фактором, определяющим направление «Стратегического компаса ЕС», станет ответ на вопрос: «Означает ли поддержка США Евросоюза в выполнении обязательств по собственной обороне также поддержку автономии ЕС от НАТО?»
Учитывая, что большинство угроз, с которыми сталкивается ЕС, прямо и/или косвенно затрагивают и Турцию, позиция Анкары хотя и не будет определять направление «Стратегического компаса ЕС», однако сыграет важную роль в определении эффективности ее механизма. В этой связи ответ на вопрос, будет ли «Стратегический план ЕС» принят в марте 2022 года и сможет ли быть реализован на практике, определит будущее направление регионального и глобального лидерства ЕС.
[Нургюль Бекар, преподаватель кафедры политологии и международных отношений Университета Уфук]
Беларусь уже давно является ареной конкуренции в отношениях России с Европой.
Prof. Dr. İlyas Kemaloğlu, Aynur Asgarli
СТАМБУЛ
События в Беларуси приобрели широкий резонанс, поскольку напрямую затрагивают безопасность Европейского Союза (ЕС) и соперничество/борьбу между Россией и Западом.
Беларусь уже давно является ареной конкуренции в отношениях России с Европой.
Страны Европы, с одной стороны, пытаются отдалить Беларусь от России, тем самым ослабить влияние и препятствовать проектам Москвы. С другой — хотят видеть Беларусь гарантом собственной безопасности.
Примечателен тот факт, что число нелегальных мигрантов и беженцев на границе Беларуси с Польшей и балтийскими странами начало стремительно расти после ускорения процесса интеграции Беларуси с Россией и усиления поддержки Москвы.
Европейский союз, ранее применивший санкции в отношении Беларуси за нарушения прав человека, теперь строит стены на границе с этой страной, чтобы «не видеть» эти правонарушения.
Москва после Сирии, Афганистана и Карабаха «взяла на себя» роль посредника в урегулировании кризиса и на белорусской границе.
Президент России Владимир Путин с первого дня заявил, что может сыграть роль посредника, и провел переговоры с канцлером Германии Ангелой Меркель. Россия показывает, что она одна из немногих стран, вовлеченных в решение всех международных конфликтов.
С другой стороны, Россия продолжает передавать Беларуси военные технологии и проводить учения на границе с этой страной. Иными словами, подобно тому, как события в Афганистане укрепили военное сотрудничество между Россией и странами Центральной Азии, события на границе с Беларусью также лишь укрепили российско-белорусское сотрудничество.
Между тем и без того напряженные отношения между РФ и ЕС ухудшаются на фоне того, что страны Балтии периодически поднимают вопрос о возможности вмешательства НАТО, а Россия продолжает активно проводить военные учения на границе.
Россия наряду с Беларусью увеличивает численность войск на границе с Украиной. Однако необходимо подчеркнуть, что Россия и Запад не пойдут на открытый конфликт. Это не приведет к прямой конфронтации между Россией и Западом в Беларуси и Украине, Сирии и Афганистане.
Региональные конфликты лишь препятствуют нормализации отношений между сторонами. Эти отношения не наладятся в кратчайшие сроки. Здесь огромное влияние имеет подход стран Восточной Европы, которые по-прежнему видят в России угрозу, как в случае с Беларусью.
[Профессор Ильяс Кемальоглу, преподаватель истории в Университете Мармара]
Американский стратег Колби считает, что США утратили однополярный статус. Вернуть его можно только войной с Китаем, но в сражении «один на один» Америке КНР не победить. По его мнению, нужен «стальной каркас» из нынешних союзников, и еще Вьетнама, Сингапура, Малайзии, Филиппин и Индонезии. Но пойдут ли они под антикитайские знамена США? Foreign Affairs (США): США и военные вызовы им со стороны великих держав
Эндрю Крепиневич, мл. (Andrew Krepinevich, Jr)
Как и многие представления последних 30 лет, идеи о том, что Соединенные Штаты одиноко замкнуты в своем прямом соперничестве с другими великими державами, оказались такими же устаревшими, как и сама холодная война. Вместо этого сменявшие друг друга администрации США начали провозглашать коллективную безопасность, исходя из того, что великие державы мира разделяют общие интересы в сохранении существующего международного порядка.
Лидеры США еще издавна и довольно активно пропагандировали коллективную безопасность, которая должна была последовать за борьбой отдельных великих держав друг с другом. После Первой мировой войны президент Вудро Вильсон настаивал на создании Лиги Наций, а в Пакте Келлога-Бриана 1928 года (Пакт Келлога — Бриана, Парижский пакт — договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики; получил название по именам инициаторов — министра иностранных дел Франции Аристида Бриана и госсекретаря США Фрэнка Келлога. Подписан 27 августа 1928 года представителями 15 государств — Прим. ИноСМИ) даже будущие державы Оси — Германия, Италия и Япония — присоединились к западным демократиям, отказавшись от войны как средства разрешения международных споров. Однако война на Дальнем Востоке началась всего три года спустя, а Вторая мировая война — менее чем через десять лет после подписания этого международного документа (так в тексте).
С приближением победы во Второй мировой войне президент Франклин Рузвельт повторил линию Вудро Вильсона. Призывая к созданию Организации Объединенных Наций, Рузвельт сделал ставку на то, что «четыре полицейских» — Соединенное Королевство, националистический Китай, Советская Россия и Соединенные Штаты — имеют достаточно общих интересов в области безопасности, чтобы поддерживать мир и порядок на планете. Но его надежды быстро развеялись из-за подчинения Иосифом Сталиным Восточной Европы и падения националистического Китая перед коммунистами.
После холодной войны картина повторилась еще раз. С поражением советского коммунизма администрация президента Билла Клинтона представила миру либерально-демократический порядок под руководством США, сосредоточенный вокруг «безопасности путем сотрудничества» и «партнерства во имя мира». В первые годы нынешнего столетия, несмотря на растущую напряженность в отношениях с Россией и Китаем, президент Джордж Буш заявил, что считает президента России Владимира Путина «заслуживающим доверия» и согласился с членством Китая во Всемирной торговой организации. Копируя этот подход Буша, президент Барак Обама попытался «перезагрузить» отношения с Россией, продолжая «налаживать отношения» с Китаем.
Однако к концу 2010-х годов стало все более очевидным, что эти усилия потерпели неудачу. Россия захватила Крым у Украины и поддержала своих марионеток в оккупации части Донбасса этой страны. И, несмотря на заверения в обратном, Китай милитаризовал острова Южно-Китайского моря. Если говорить простыми словами, то Китай и Россия оказались не заинтересованы в присоединении к международному порядку под руководством США. Они отвергли его уже давно. Просто у них до поры до времени не было средств, чтобы открыто оспорить это.
Отсюда происходит растущее осознание политиками США того, что «соревнование великих держав» после холодной войны никогда и не прекращалось. Это было формализовано в Стратегии национальной безопасности 2017 года, а соответствующие вызовы были уже полностью отражены в Стратегии национальной обороны 2018 года, в которой на первое место были поставлены растущие угрозы, исходящие от жаждущей реванша России и поднимающегося Китая. Тем не менее, несмотря на выявление этих угроз международному порядку, Совет национальной безопасности США тогда не разработал надежную новую стратегию для их устранения.
И вот сейчас этой задачей занялся один из главных архитекторов Стратегии национальной обороны, Элбридж Колби, который работал в администрации президента Дональда Трампа в качестве помощника министра обороны (Элбридж Колби — глава авторитетного американского военно-политического «мозгового центра» Marathon Initiative, в 2017-2019 г.г. помощник министра обороны США по стратегии и планированию — Прим. ИноСМИ). В своей книге «Стратегия отрицания: защита Америки в эпоху конфликта великих держав» (The Strategy of Denial, 2021, University Press) Колби излагает весьма своевременную и аргументированную новую позицию США в области обороны. Стратегия Колби сосредоточена на вековой давности цели Соединенных Штатов — помешать конкурирующей державе установить гегемонию на евразийском континенте. Колби признает, что «однополярная эпоха» для Соединенных Штатов закончилась, и предупреждает, что теперь мы сталкиваемся с «новой реальностью», в которой Вашингтон должен признать, что война между великими державами, «которая недавно казалась делом прошлого… теперь оказывается значительно более вероятной».
Проблема Тайваня
Описывая этот опасный новый мир, «Стратегия отрицания» затрагивает ряд тем, включая вызов, брошенный возрождающейся Россией в адрес НАТО, вполне сравнимый рост ядерных потенциалов великих держав, нестабильный Ближний Восток и глобальный терроризм. Однако абсолютно первостепенное внимание Колби уделяет Китаю. С тех пор, как в 2012 году к власти там пришел Председатель Си Цзиньпин, Китай задействовал свой быстрый экономический рост для приобретения передовых военных технологий, стремясь сравниться или даже превзойти потенциал США во многих областях. Колби пишет, что, как «честолюбивый гегемон», Китай может испытывать соблазн использовать свои все более боеспособные вооруженные силы для обеспечения своих «основных интересов», которые включают поглощение Тайваня и островов в пределах «линии из девяти черт» в Южно-Китайском море. Однако более вероятно, что Пекин рассчитывает, что без противодействия со стороны США его растущая военная мощь позволит ему также и «финляндизировать» соседние страны без прямого применения силы.
Колби утверждает, что для достижения этих целей Китай, скорее всего, будет придерживаться «целенаправленной и последовательной стратегии», изолируя страны-цели от эффективной поддержки США, а затем справляясь с ними по одной. Если эти усилия увенчаются успехом, Китай может предпринять попытку того, что Колби называет на военном языке fait accompli («свершившимся фактом»), против целевых территорий, таких как Тайвань.
В военной стратегии термин fait accompli описывает ситуацию, в которой агрессор быстро достигает своих целей, прежде чем против него может быть применена эффективная защита. Это также означает, что после захвата Китаем территорий попытки вернуть их будут рассматриваться жертвой и ее союзниками как неприемлемо затратные. Колби утверждает, что вторжение Китая на Тайвань в рамках стратегии fait accompli может создать в Азии новую реальность, во многом похожую на ту, в которой последовательные быстрые — и бескровные — захваты Адольфом Гитлером Австрии и остатков Чехословакии изменили военный баланс Европы и подорвали доверие западных демократий к Советской России.
Как считает Колби, даже если возглавляемая США коалиция сохранится после успешного осуществленного Китаем fait accompli в отношении Тайваня, военная кампания по отвоеванию этой страны у Пекина будет и очень дорогостоящей, и чрезвычайно сложной, и поэтому маловероятно, что она увенчается успехом. Следовательно, пишет Колби, Соединенные Штаты должны сделать все, что в их силах, чтобы удержать Китай от попытки осуществления стратегии «свершившегося факта» против Тайваня или любого другого американского союзника или квази-союзника в западной части Тихого океана. И если такое сдерживание не сработает, США должны отразить такую попытку Китая в момент нападения. Это и есть «стратегия отрицания», которую Колби и вынес в название своего нового труда.
Колби утверждает, что в случае успеха китайского fait accompli против Тайваня стратегия США, направленная на «наказание» Пекина, окажется неэффективной. Если Соединенные Штаты решатся на эскалацию противостояния, например, путем захвата китайских активов в других частях мира, или наложения на Китай полного экономического эмбарго, любого, даже высокого болевого порога, для Пекина будет недостаточно, чтобы заставить его отказаться от Тайваня. А если вместо этого Соединенные Штаты пойдут на обострение собственно военного компонента войны с Китаем — например, проведя крупномасштабные атаки на критически важную инфраструктуру Китая, — конфликт может трансформироваться из ограниченной в тотальную войну, в которой обе воюющие стороны понесут материальные и другие расходы, несопоставимые с любыми предполагаемыми выгодами.
Укрепление в регионе «стального каркаса»
По собственному мнению Колби, чтобы не допустить китайского fait accompli, потребуются огромные политические и военные ресурсы. Для начала Вашингтону необходимо будет начать играть гораздо более активную роль в Азии. А поскольку военного доминирования США в регионе больше не существует и оно не может быть быстро восстановлено, Соединенные Штаты не могут просто взять и заявить о своем намерении «повернуть» или «перебалансировать» свои политические и военные ресурсы в сторону западной части Тихого океана. Колби утверждает, что для установления благоприятного для США военного баланса в регионе Соединенным Штатам крайне необходимо создать «антигегемонистскую коалицию», совокупная военная мощь которой превосходила бы китайскую.
Новая коалиция, к созданию которой призывает Колби, не станет альянсом и, конечно же, не сможет позиционироваться новым вариантом НАТО. Вместо такой структуры он видит некую конфедерацию наций, включая союзников США и большую группу региональных партнеров. Колби представляет их себе как «стальной каркас» коалиции, сформированный союзниками Вашингтона, которые создают структуру, похожую на колесо — «с некоей втулкой в центре и отходящими от нее спицами», в качестве которых на данный момент могут выступать Австралия, Япония, Филиппины, Южная Корея, а также Тайвань. Эта центральная группа, возглавляемая Соединенными Штатами, должна быть поддержана более широким кругом партнеров по безопасности. Во главе списка перспективных объектов, по мнению Колби стоит Индия, великая держава и четвертый член все более заметной «четверки» QUAD, четырехстороннего диалога безопасности, в который также входят Австралия, Япония и США. Колби находит размеры Индонезии и ее стратегическое положение «весьма привлекательными», он также приветствовал бы Малайзию и Сингапур в качестве членов коалиции. Но он сомневается в отношении Вьетнама, который, хотя потенциально и может рассматриваться ценным участником коалиции, является очень уязвимым перед потенциальным китайским fait accompli, учитывая его протяженную общую сухопутную границу с Пекином.
Хотя Колби и утверждает, что Вашингтон должен взять на себя инициативу в формировании коалиции, он ясно понимает, что имеющиеся у Соединенных Штатов средства для этого ограничены. Он отмечает, что любая «стратегия отрицания» должна быть реалистичной в отношении того, что американские военные могут сделать, а чего не могут. Но несмотря на соблазн «придержать» ресурсы для противодействия другим глобальным угрозам, он предупреждает, что Вашингтон должен все-таки сосредоточить все внимание на Китае. Попытки поддержать антикитайскую коалицию «задешево» могут поставить под угрозу усилия по убеждению партнерских правительств в том, что Соединенные Штаты в отношении Китая «идут ва-банк». Колби утверждает, что если дело дойдет до конфликта, Соединенные Штаты должны занять позицию «тотальной войны» по отношению к Китаю и принять на себя повышенные риски в борьбе с другими угрозами. Признавая опасность российской агрессии против стран НАТО в Европе, он утверждает, что «свершившийся факт» со стороны Китая будет гораздо труднее повернуть вспять, чем аналогичный акт российской агрессии против одного из прифронтовых государств НАТО. Проще говоря, Соединенным Штатам «не следует рассчитывать суметь отмобилизовать, сформировать или развернуть свои вооруженные силы для одновременного осуществления любого другого сценария, который совпадал бы с войной с Китаем из-за Тайваня».
Колби утверждает, что если дело дойдет до военного конфликта, США должны пойти «ва-банк» в битве с Китаем
Как будет выглядеть стратегия «одной-единственной войны» в рамках антигегемонистской коалиции? В «Стратегии отрицания» Колби описывает ряд шагов, которые следует предпринять вооруженным силам США. Чтобы иметь возможность эффективно и быстро реагировать, американское военное присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе необходимо будет увеличить. Учитывая риск атак по типу «Перл-Харбора» на несколько крупных действующих баз США в таких местах, как Гуам, Кадена в Японии и Осан в Южной Корее, он также выступает за рассредоточение сил США среди большего числа стран- членов коалиции. Такой шаг, отмечает Колби, также убедил бы принимающих американские войска партнеров по коалиции в приверженности США их военной защите.
Хотя основную цель антигегемонистской коалиции Колби видит в том, чтобы в первую очередь предупредить китайскую агрессию, он признает также и необходимость противостоять китайскому fait accompli с помощью силы, если меры сдерживания потерпят неудачу. Тем не менее, даже если военный ответ Китаю увенчается успехом, Пекин все равно сможет продолжить войну, возможно, путем мобилизации дополнительных сил для более разрушительного нападения на Тайвань или путем эскалации конфликта до более высокого уровня интенсивности. Но, по мнению Колби, Китай, вероятно, не захочет разворачивать более крупную и гораздо более дорогостоящую войну, так как в любом случае бремя ее эскалации ляжет на его плечи. Однако в том случае если он все же на это решится нельзя быть уверенным, что Соединенные Штаты и их союзники смогут победить китайское наступление на Тайвань, осуществляемое Пекином «с удвоенной силой». В настоящее время Китай производит вооружения, включая подводные лодки, самолеты, ракеты и военные корабли в объемах, значительно превосходящих уровень американского ВПК. Если война превратится в гонку за «перезарядку военных потенциалов», то вся антигегемонистская коалиция Колби в ее нынешнем виде с высокой степенью вероятности выйдет из этой смертельной гонки только второй.
Цена предотвращения угрозы
Как и все стратегии, стратегия отрицания Колби не лишена существенных рисков. Ведь до сих пор, когда США все больше внимания уделяют противостоянию с Китаем, союзники Вашингтона по НАТО не проявляют особой склонности к сокращению стратегического отставания от России. Если, как предполагает Колби, тот же Вьетнам останется вне новых механизмов безопасности США, он может стать быстрой жертвой китайской региональной экспансии, тем самым скомпрометировав антигегемонистскую коалицию еще до того, как ее основы будут надежно закреплены.
Однако, некоторые из основных членов, назначенных Колби в коалицию, похоже, обрели новую решимость объединиться против амбициозного азиатского гегемона. Япония пообещала увеличить — даже удвоить — процентную долю своего ВВП, выделяемую на оборону. Австралия стремится расширить свои главные военно-воздушные и военно-морские базы, чтобы принять у себя увеличенное военное присутствие США, уже не опасаясь ввести в состав своего ВМФ атомные подводные лодки вместе с подписанием пакта безопасности AUKUS (Австралия-Соединенное Королевство-Соединенные Штаты). От Индии до Вьетнама, от Индонезии до Южной Кореи появляются признаки того, что антигегемонистская коалиция Колби — это не просто некое стремление, а вполне реальная возможность — если только Соединенные Штаты готовы взять на себя инициативу.
Тем не менее, даже с учетом этих обнадеживающих моментов, Колби предупреждает, что успех не будет «легким и дешевым». Соединенные Штаты не могут позволить себе удерживать свой оборонный бюджет практически на одном и том же уровне, чтобы их стратегия не превратилась в стратегию «ковбоя в большой шляпе, но без скота». Точно так же, после почти десятилетнего военно-интеллектуального штиля, Объединенный комитет начальников штабов США не может и дальше откладывать генерирование «военно-оперативной концепции» обороны западной части Тихого океана для наполнения содержанием приоритетов национального военного бюджета.
«Стратегия отрицания» показывает широту и глубину взглядов Колби на вызовы, создаваемые великими ревизионистскими мировыми державами для безопасности США и существующего миропорядка. Как и все серьезные стратегии, эта стратегия Колби признает, что ресурсы США ограничены и что Вашингтону необходимо делать трудный выбор. Короче говоря, хорошо продуманная и глубокая по содержанию «Стратегия отрицания» Элбриджа Колби обеспечивает превосходную и, как можно предполагать, важную отправную точку для безотлагательных и столь необходимых дальнейших дискуссий по стратегии национальной обороны США.
Эндрю Крепиневич, мл. — старший научный сотрудник Гудзоновского института и старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности (Center for New American Security).
Производство и тестовые испытания телекоммуникационного космического аппарата успешно завершились
Ayşe Böcüoğlu Bodur, Ülviyya Amuyeva |21.11.2021
АНКАРА
Турецкая компания — оператор спутниковой связи и кабельного телевидения Türksat AŞ получила спутник Türksat 5B в ходе церемонии, организованной на предприятии Airbus Defence and Space (Airbus D&S) во Франции.
Производство и тестовые испытания телекоммуникационного космического аппарата успешно завершились.
В настоящее время в компании готовятся к транспортировке спутника на предприятие американской компании SpaceX.
Спутник Turksat 5B планируется запустить в космос в декабре с базы на мысе Канаверал во Флориде, США (Cape Canaveral Space Force Station, CCSFS). На орбиту турецкий спутник доставит ракета Space X Falcon 9.
Türksat 5B станет самым мощным в парке спутников Türksat.
Телекоммуникационный спутник Türksat 5B относится к категории высокоэффективных спутников, обладающих по меньшей мере в 20 раз более высокой пропускной способностью, чем спутники, работающие в сетях Фиксированной спутниковой службы (ФСС).
Помимо Турции в зону покрытия Türksat 5B войдут весь Ближний Восток, Персидский залив, Красное море, Средиземное море, Северная и Восточная Африка, Нигерию, Южная Африка и ее ближайшие соседи.
Благодарю полезной нагрузке в Ku-диапазоне с возможностью многократного использования частот и многолучевого покрытия Türksat5B обеспечит общую пропускную способность более 55 Гбит/с.
Войны и конфликты по всему миру не только приводят к гибели людей, но и наносят непоправимый ущерб окружающей среде
Emel Öz, Ülviyya Amuyeva |05.11.2021
АНКАРА
Войны и конфликты по всему миру не только приводят к гибели людей и материальному ущербу, но также нарушают экологический баланс и наносят большой урон окружающей среде.
В соответствии с решением Генассамблеи ООН от 5 ноября 2001 года, ежегодно 6 ноября во всем мире проводятся различные мероприятия в рамках Международного дня предотвращения эксплуатации окружающей среды во время войны и вооруженных конфликтов.
Последствия конфликтов в различных уголках планеты отличаются друг от друга в зависимости от места, сообщил агентству «Анадолу» директор отдела исследований и политики британской Обсерватории конфликтов и окружающей среды (CEOBS) Дуг Вейр.
Вейр указал на важность места и обстоятельств течения войны, ее сроков и влияния на людей.
«Каждый конфликт имеет свои особенности и свои последствия для экологии», — отметил представитель Обсерватории.
При этом Вейр подчеркнул неоспоримость факта вреда войн и конфликтов для окружающей среды.
Если теракты и схожие инциденты наносят прямой ущерб окружающей среде, то войны приводят и к социальным изменениям, пояснил он.
«Также важно то, как люди реагируют на войны. Из-за конфликтов во многих местах людям пришлось покинуть свои страны», — отметил представитель CEOBS.
К примеру, война с Сирии сказалась не только на самой Арабской Республике, но и на соседних странах – Ливане, Иордании и Турции, предоставивших убежище тысячам сирийских беженцев, пояснил Вейр.
«Таким образом, однозначно войны и конфликты выходят за пределы границ и затрагивают соседние страны», — констатировал собеседник АА.
По словам Вейра, война в Сирии оказала разрушительное воздействие на города страны, многие из них необходимо отстроить заново.
По данным CEOBS, объем обломков, образовавшихся в результате применения оружия взрывного действия в Сирии, оценивается в 15 млн тонн в Алеппо и 5,3 млн тонн в Хомсе.
Суммарный объем обломков в двух городах примерно в 10 раз превышает объем руин, образовавшихся в результате разрушения Всемирного торгового центра в ходе терактов 11 сентября 2001 года.
Принимая во внимание, что на вывоз обломков Всемирного торгового центра потребовалось 9 месяцев и 108 342 грузовиков, для расчистки завалов только в Алеппо и Хомсе потребуется более 1 млн грузовиков, процесс расчистки займет годы.
Вейр также коснулся ситуации в Йемене, где длительное время сохраняется политическая нестабильность и продолжаются столкновения между правительственными силами и повстанцами поддерживаемого Ираном движения «Ансаруллах» (хуситы).
По его словам, бомбардировки и атаки в Йемене нанесли достаточно серьезный ущерб инфраструктуре страны.
Согласно оценкам, война и действия террористов ДЕАШ нанесли серьезный ущерб Ираку.
В городе Мосул в результате столкновений и уничтожения ДЕАШ памятников истории в 2014-2017 годах образовалось 7-8 млн тонн обломков.
РИА Новости: Путин и Лукашенко утвердили 28 союзных программ России и Белоруссии
Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости
Президент России Владимир Путин и белорусский лидер Александр Лукашенко на заседании Высшего государственного совета подписали интеграционный декрет Союзного государства. Об этом сообщает РИА Новости.
Политики утвердили 28 одобренных в сентябре союзных программ Москвы и Минска, а также основные направления реализации положений Договора о создании Союзного государства на 2021-2023 годы. Путин и Лукашенко также утвердили военную доктрину и одобрили концепцию миграционной политики.
Ранее белорусский президент объявил о том, что Минск и Москва начинают перезагрузку совместного экономического пространства. По его словам, этот процесс подразумевает «внедрение современных технологий, стилей, методов принятия решений».
В ходе переговоров в Кремле в начале сентября Путин и Лукашенко согласовали 28 программ в рамках Союзного государства. Они направлены на унификацию законодательства России и Белоруссии в различных сферах экономики, хозяйства, транспорта. Так, страны намерены перейти к единой промышленной политике, общему доступу к госзакупкам и госзаказу, а также создать объединенный рынок газа.
Французское издание подготовило материал о росте спроса на турецкие БПЛА в мире
Yusuf Özcan, Ülviyya Amuyeva |03.11.2021
ПАРИЖ
Турция за 10 лет стала одним из ведущих мировых производителей беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) наряду с США, Израилем и Китаем, пишет французская газета Le Figaro.
Издание отмечает, что в целях «расширения сферы своего влияния» президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган увеличил число контрактов на продажу беспилотников, успешно зарекомендовавших себя в Ливии и Карабахе.
Вслед за Азербайджаном, Украиной, Польшей и Марокко турецкими БПЛА заинтересовались и в Кыргызстане, отмечает печатный орган.
Издание пишет, что беспилотники производства Турции эффективны и стоят в 20 раз дешевле военных самолетов.
Изначально эти беспилотники использовались против террористической организации PKK и для обеспечения безопасности границ, однако после применения турецких БПЛА в Сирии в 2016 году ситуация изменилась, следует из новостного материала.
Беспилотники производства Турции за последние два года позволили изменить баланс сил в Ливии, а в недавнем прошлом – в Карабахе, подчеркивает Le Figaro.
Далее в издании напомнили о реакции Москвы на использование ВС Украины закупленных у Турции ударных БПЛА Bayraktar TB2 на Донбассе.
Также в издании отметили, что НАТО с осторожностью относится к желанию Польши и Латвии приобрести турецкие БПЛА.
Почему Москва не реагирует на реализацию Анкарой новой агрессивной доктрины «Голубая Родина»
Александр Ситников
По сообщению стамбульской газеты Yeni Safak, для контроля над частью Мраморного и Эгейского морей турками построены первые 13 из 35 оптоэлектронные башни, запроектированные для этого участка. Скоро они вступят в строй, что позволит Анкаре в режиме реального времени визуально наблюдать греческие берега. Всего в рамках данного проекта потомки янычар планируют охватить гигантскую морскую границу протяженностью 8484 км, в том числе и на Черном море.
Это означает, что Турецкая Республика (ТР) приступила к реализации доктрины «Голубая Родина», которая пришла на смену «Нулевых проблем с соседями» и «Стратегической глубины». Мало кто знает, что разговоры о необходимости застолбить морское дно как можно дальше от турецких берегов потомками янычар ведутся давно.
Еще в 1959 году адмирал Корутюрк (шестой президент Турции), будучи тогда командующим Военно-Морским флотом, обозначил морские цели янычар: «Наши корабли находятся в составе Военно-Морского флота Мраморного моря. Но мы можем превратить наш флот в средиземноморский и черноморский. Например, мы уже должны отправить эсминцы в Искендерун и провести там обучение. Подводные корабли также могут работать в черноморском Эреглиси».
Но тогда это была пустая болтовня турецких «ястребов», тогда как политики, приходящие во власть, проявляли осторожность и сдержанность. Теперь многое изменилось, особенно с приходом на пост главы ТР Эрдогана, мечтающего о ренессансе Османской Империи.
Западные эксперты считают, что Турция уже не боится открыто заявлять о своих интересах и даже навязывает соседям свои собственные правила геополитической игры. Всего в рамках «Голубой Родины» сегодняшние янычары хотят взять под свой контроль 462 тысячи квадратных километров морской глади. Причем Эрдоганом заявлено, что обозначенные властями ТР «континентальный шельф и акватория имеют такое же значение для государства, как и ее земля».
На первый взгляд морские притязания Эрдогана направлены на интересы Греции и Кипра, поскольку даже острова, принадлежащие другим государствам, не являются препятствием для турецкой юрисдикции в рамках «Голубой Родины». Однако, с учетом объявленного бывшим командующим Военно-морскими силами Турции контр-адмиралом Джихадом Яйджи «принципа справедливости», морская граница ТР теперь проходит примерно в 150 км от Сочи.
Если турки и здесь поставят (а они поставят, поскольку обозначили стопроцентный охват новых морских границ) свои оптоэлектронные башни, то технически они смогут даже наблюдать за резиденций президента Путина «Бочаров ручей». И вообще, неизвестно, как в будущем будут развиваться российско-турецкие отношения, тогда как такая близость, безусловно, ухудшает безопасность военных и гражданских активов нашего черноморского побережья.
В любом случае, «Голубая Родина» по-турецки является серьезной заявкой на пересмотр баланса военно-морских сил. Да, есть мнение, что Черное море является чуть ли не «русским озером», и здесь мы разгромим кого угодно. Но и Анкара будет усиливать свои ВМС, дабы позиционировать себя, как великая морская держава.
Шаги в этом направлении делаются семимильные. ВМС ТР уже подписали соглашение с Howaldtswerke-Deutsche Werft GmbH (HDW), с самой продвинутой верфью Германии, о совместном производстве шести подводных лодок типа 214 с воздухонезависимой двигательной установкой. Западные военные источники сообщают, что немцы, скорее всего, передадут свои технологии потомкам янычар.
Нет смысла комментировать эти вбросы по причине отсутствия официальной информации. Но германская сторона давно уже не считает анаэробные движки чем-то особенным. В любом случае эти субмарины, которые считаются одними из самых лучших в мире, будут строиться совместно и с максимальным количеством местного оборудования на военно-морской верфи Гельчук.
Поэтому не исключено, что Анкара и впрямь создаст в Черном море сильнейший региональный подводный флот. Собственно, Анкара и не скрывает свои планы. Турецкие адмиралы считают, что 14 тихоходных подлодок, постоянно несущих службу в районе Босфора и на черноморской границе «Голубой Родины», позволят им доминировать в регионе.
Что касается надводного турецкого флота, его точно нельзя назвать слабым. Фрегаты немецких проектов Barbaros и MEKO 200, а также корабли Gabya — бывшие американские «Оливер Хазард Перри», составляющие костяк ВМС ТР, уже сегодня выглядят вполне достойным соперником. Но завтра их мощь будет многократно усилена.
В настоящее время строится универсальный десантный корабль Anadolu водоизмещением 27,5 тысячи тонн. Его еще называют малым авианосцем, рассчитанным на 12 самолетов F-35B. Но в связи с выходом Турции из программы американских самолетов-невидимок, тамошним командованием принято решение переоборудовать его в вертолетоносец с большим числом ударных БПЛА. Плюс к этому турки разрабатывают свой противовоздушный эсминец класса TF-2000 для защиты ВМС ТР от налета вражеской авиации и поражения противокорабельными ракетами.
По заявлению турецкого командования, сегодня на Черном море со стороны ЧФ РФ на корабли ТР не оказывается никакого давления, поэтому, дескать, все усилия по усилению военно-морских сил якобы не направлены на Россию. В перекрестии звездно-полумесячных корабельных пушек находятся только суда Греции, Израиля и Египта. И в самом деле, именно эти страны сейчас сталкиваются с жестким и даже экспансионистским характером поведения Анкары.
Считается, что тлеющий конфликт может разгореться из-за месторождения газа на шельфах восточного Средиземноморья. В то же время Тель-Авив вынужден фактически отказаться от добычи голубого топлива на шельфовой площадке «Тамар» из-за высоких эксплуатационных расходов. В целом, по мнению уже греческой стороны, газовый проект Эрдогана обречен, поскольку Турция не располагает необходимыми технологиями.
Таким образом, доктрина «Голубая Родина», в первую очередь, направлена на прекращение всех экономических проектов, в которых Анкара не участвует. Эрдоган придерживается правила, если «нам ничего не достанется, то и вам — тоже». Такая политика, с позиции Новой Османии, оправдана лишь потому, что не дает соседям дополнительных ресурсов для развития. Возможно, поэтому Кремль и ведет себя так, будто его русская хата с краю.
Но если же попытаться заглянуть за среднесрочный горизонт, ничего хорошего от новых турецких морских границ России ждать не приходится. С уходом Эрдогана из большой политики с высокой вероятностью ТР начнется сближаться с США. Вот тогда уже и забеспокоятся наши политики и военные: расставленные Анкарой башни наблюдения позволят американцам воочию наблюдать как за отдыхом нашего президента, так и за военными базами Черноморского флота РФ.
Мероприятие будет организовываться в Турции и в последующие годы
Hatice Özdemir Tosun, Ülviyya Amuyeva |01.11.2021
АНТАЛЬЯ
В Турции началась подготовка к проведению Международной ботанической выставки EXPO, считающейся одним из наиболее значимых мировых событий после Олимпиад и чемпионатов мира.
Международная ботаническая выставка EXPO впервые за 160-летнюю историю прошла в турецкой Анталье в 2016 году.
В 2022 году Международную ботаническую выставку планируется организовать в провинции Хатай на юге Турции.
В 2023 году мероприятие пройдет в провинции Кахраманмараш (юго-восток Турции), в 2026 году – в провинции Измир (запад Турции), а спустя еще три года – в 2029 году – в провинции Сакарья (северо-запад Турции).
EXPO-2016 открылась в «туристической столице» Турции 23 апреля и продлилась полгода.
Ботанические сады на выставочной площадке разбили представители 52 стран.
В течение шести месяцев на территории выставки проводились различные концертные программы, танцевальные шоу, мюзиклы, театральные представления, научные конгрессы и симпозиумы и другие мероприятия.
После EXPO-2016 другие турецкие города также представили свои заявки на проведение выставки.
Член правления Международной ассоциации производителей садоводческой продукции (AIPH) со штаб-квартирой в Великобритании и глава турецкой Ассоциации экспортеров декоративных растений Исмаил Йылмаз сообщил агентству «Анадолу», что EXPO-2016 в Анталье относится к категории А и по уровню организации вошла в историю.
По его словам, с заявкой на проведение мероприятия муниципалитеты городов обращаются в первую очередь в Ассоциацию экспортеров декоративных растений, а после одобрения Ассоциацией — в AIPH.
Проверку на месте будущей выставки проводит и AIPH, и делегация из Великобритании, сказал он.
«Мы следим за ходом реализации проекта. Если проект выходит за рамки своей цели, если плотность застройки превышает площадь садов, Ассоциация вправе приостановить реализацию проекта», — пояснил Йылмаз.
По словам Йылмаза, заявка Хатая на проведение EXPO уже одобрена, выставка откроется в апреле 2022 года в категории B.
Выставочные площадки будут организованы в районах Антакья и Искендерун, где сейчас проводятся работы по озеленению, продолжил глава Ассоциации.
Тема EXPO-2022 крайне подходящая для Хатая — «Сад цивилизаций и гастрономия», отметил Йылмаз.
По словам главы Ассоциации, после EXPO на 65 процентов вырос экспорт цветов из Антальи.
«Ожидается, что благодаря EXPO увеличится и экспорт из других городов», — добавил он.
В последние годы Турция с небольшими интервалами постоянно ввязывается в политико-дипломатические споры с Европой. Триггером раскола стал не постоянный отказ Брюсселя в принятии Анкары в ряды ЕС, а неудавшийся путч 2016 года. Ни одна из стран Евросоюза не осудила попытку госпереворота. Более того, Евросоюз взял под опеку беглых офицеров, покушавшихся на Реджепа Эрдогана, отказался их экстрадировать и осудил судебные процессы в Турции против виновников или подозреваемых в измене родине. В Турции начались массовые аресты, посадили сотни профессоров, оппозиционеров и журналистов. В общем, случилось все то, что в Старом Свете именуют «скатыванием к диктатуре».
Когда Эрдоган начал осознавать, что трон под ним качается при молчаливом согласии ЕС и при поддержке США (организатор переворота Фетхуллах Гюлен сидит в Пенсильвании), он инициировал переход к более централизованной президентской форме правления. ЕС и США воспротивились этому, считая, что Турция скатывается к авторитаризму. Австрия и Нидерланды запретили въезд министрам правительства Эрдогана, чтобы те не могли агитировать Евросоюз в пользу своей конституционной реформы. Эрдоган назвал их «фашистскими государствами». На самом деле мотив Брюсселя был в том, чтобы сохранить более рыхлую и управляемую модель власти в мощной в военном смысле мусульманской стране НАТО. Эту миссию ЕС провалил. Эрдоган и провел реформу, и выиграл президентские выборы 2018 года.
Мало того, что Турция перестала отвечать Копенгагенским критериям по вступлению в ЕС, Брюссель начал уже возмущаться и внешнеполитическим поведением Анкары. Сначала европейцев разозлила борьба вооруженных сил Турции против союзников Запада в Сирии в лице курдских Отрядов народной самообороны (YPG). Но и здесь Эрдоган проигнорировал мнение предавшего его Запада и провел две крупные военные операции – «Оливковая ветвь» и «Источник мира», вытеснив YPG из Африна и участка Телль-Абъяд – Рас-эль-Айн на севере Сирии. В начале 2020 года из-за столкновения турецких войск с армией Башара Асада (союзника России) Анкара, так же как и во время «самолетного кризиса», чуть не столкнула лбами НАТО и Россию.
Что в первом, что во втором случае ЕС и США Эрдогана, понятно, не поддержали, но риск большой войны все же повис в воздухе. Затем Турция взяла под контроль Западную Ливию, выдавив оттуда Францию. Кульминацией евро-турецкого конфликта стала разработка Турцией месторождений газа в Средиземном море в ущерб греческим интересам, после чего Франция и ряд стран Южной Европы провели военные маневры на море, а ЕС ввел санкции против Анкары. Кроме того, около года назад Эрдоган схлестнулся с Эммануэлем Макроном из-за разных позиций по Второй карабахской войне.
Разразившийся недавно дипломатический скандал выглядит как естественное продолжение политики Турции. Эрдоган борется, как он считает, с пятой колонной. В тюрьме сидит видный оппозиционер, «гюленист», «соросовец» и, самое главное, организатор массовых протестов в парке Гези в 2013 году (первая попытка Запада свергнуть Эрдогана) Осман Кавала. Европа с аргументом «нарушение демократии» требует от президента Турции освободить активиста. Эрдоган усматривает в этом вмешательство во внутренние дела, но реагирует крайне эмоционально. Он угрожает выслать послов десяти стран – США, Канады, Германии, Франции, Финляндии, Дании, Нидерландов, Норвегии, Швеции и Новой Зеландии, коллективно потребовавших освобождения Кавалы.
Высылка дипломатов фактически означала бы полный разрыв отношений Турции с США и Евросоюзом. Ведь в договоре о ЕС есть пункты о солидарности стран-членов, поэтому дипломатическая атака на десять государств была бы воспринята как угроза и остальным 17. Тем более что в списке были главные игроки Евросоюза – Германия и Франция – и одного этого уже достаточно для серьезных политических и экономических последствий для Анкары. Прибавим сюда Соединенные Штаты, с которыми у Турции полный букет разногласий (из-за курдов, армян, С-400 и Сирии) – и станет понятно, что речь могла идти о коллективном натовском наказании вплоть до исключения Турции из блока. Только экономические последствия разрыва нанесли бы колоссальный ущерб Турции, 50% экспорта которой приходится на европейские рынки.
Все бы было так, если бы Запад так же не зависел от Турции, как Турция от Запада. В руках Эрдогана остается мощное оружие – беженцы. На территории Турции проживает около четырех миллионов сирийцев. В случае продолжения операций Асада в Идлибе их число вырастет еще на один–два миллиона.
Пока что ЕС удается откупиться деньгами, и Анкара держит шлюзы закрытыми. По «миграционной сделке» 2016 года Анкара обязалась не пускать их на Запад в обмен на 6 млрд долларов. Но если Эрдоган почувствует, что Запад перешел к решительным мерам по его свержению, то новый кризис беженцев Европе обеспечен. И он может до неузнаваемости изменить политический ландшафт Старого Света, смести центристские правительства и привести к власти правых, что отчасти уже происходило в Италии, Австрии и Польше после 2015 года. Кроме того, Турция все еще остается важным партнером НАТО на Ближнем Востоке. После вывода натовских войск из Афганистана талибы* пригласили турок управлять аэропортом Кабула. Теперь Турция – единственный проводник интересов Североатлантического альянса в Афганистане.
Именно поэтому десять стран НАТО решили не шутить с Эрдоганом и 25 октября подписали совместное заявление о приверженности 41-й статье Венской конвенции о дипломатических отношениях. Де-юре они отказались от вмешательства во внутренние дела Турции, де-факто – от требования освободить правозащитника Кавалу. Со своей стороны турецкий президент тоже не стал перегибать палку и отменил решение о выдворении дипломатов. Дополнительное падение рейтингов из-за потенциальных санкций ЕС и США Эрдогану на фоне падения лиры и пандемии не нужно.
Проводя аналогию с Россией, можно заметить, что политические и дипломатические скандалы нередки и в отношениях Москвы с Западом. Достаточно вспомнить «отравление Скрипалей», «дело Навального» и сокращение российского представительства в Брюсселе. ЕС и США до сих пор добиваются освобождения Алексея Навального. Это политик, сопоставимый с турецким «соросовцем» Кавалой. И в первом, и во втором случае Брюссель и Вашингтон вмешиваются во внутренние дела других стран. Разница лишь в том, что Кремль реагирует гораздо спокойнее, не только не угрожая высылкой послов, но не произнося даже имени своего критика на встречах с западными представителями. С другой стороны, нагнетая ситуацию, Эрдоган хоть и повысил масштаб проблемы и политической угрозы, дополнительно уронив лиру, но все же добился того, чтобы Запад «дал заднюю». Чья тактика окажется эффективнее в сдерживании Запада – покажет время.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
Пока, вне зависимости от того, насколько в НАТО «трудным звеном» оказывается Турция, ее союзники по Североатлантическому альянсу к турецкому присутствию относятся толерантно. На том основании, что долгосрочным интересам Запада отвечает сохранение Анкары на своей стороне. Однако способность ряда стран НАТО продолжать терпеть «вызывающее поведение» Турции — уже на пределе.
Интригующие события происходят внутри Североатлантического альянса. Глава МИД Греции Никос Дендиас и госсекретарь США Энтони Блинкен продлили на пять лет договор об использовании военных баз на Крите. Заявлено, что Вашингтон в будущем намерен использовать еще больше военных баз на греческой территории, в том числе аэропорты Центральной Греции и порта Александруполиса вблизи границы с Турцией. Происходит это на фоне того, что Афины в течение многих лет сталкиваются с угрозами Анкары и попытками турецкой стороны оспорить суверенные права Греции в Эгейском море и Восточном Средиземноморье.
А в конце сентября премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис и президент Франции Эммануэль Макрон подписали в Елисейском дворце военное соглашение. Афины закупят у Франции 24 многоцелевых самолета Dassault Rafale и три фрегата проекта Belharra, которые построит французская Naval Group, с возможностью докупить еще один корабль. Стоимость сделки оценивается в три миллиарда евро. Президент Франции Эммануэль Макрон назвал новый союз «фактором более глубокого стратегического партнерства между двумя странами для защиты их общих интересов в Средиземноморье». Потому что соглашение предусматривает «взаимную поддержку» и «совместные действия на всех уровнях». В этой связи американское издание The National Interest констатирует, что в политической части французско-греческое соглашение «в более строгих формулировках по сравнению со статьей 5 Вашингтонского договора обязывает стороны «в случае необходимости вооруженного ответа отреагировать всеми имеющимися в их распоряжении средствами, если обе констатируют нападение на территорию любой из них». Не случайно премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис квалифицировал военное соглашение с Францией как «оборонный пакт», как «ключевой шаг» для защиты «европейских интересов» в Средиземноморье. Если это действительно так в отношении Афин и Парижа, то мы имеем дело с прецедентом создания альянса стран — членов НАТО, независимого от Североатлантического альянса.
В результате в НАТО начинает выделяться противостояние между «блоковой» Грецией и Турцией, несмотря на то, что в последнее время в рамках механизма альянса по разрешению конфликта в Восточном Средиземноморье была создана круглосуточная горячая линия между Анкарой и Афинами. Турции также не предъявляют на встречах по линии НАТО обвинения в нарушениях международного права в Восточном Средиземноморье. Если и можно говорить о какой-либо критике Анкары со стороны альянса, то она сохраняется только в отношении приобретения ею российских зенитных ракетных комплексов С-400. Идем дальше. На днях по инициативе Кипра в Никосии состоялся трехсторонний саммит на уровне глав государств Греции, Кипра и Египта Кириакоса Мицотакиса, Никоса Анастасиадиса, Абдель-Фаттах ас-Сиси. Греческий лидер заявил, что встреча «совпала с дополнительной напряженностью, созданной турецким руководством, агрессией Турции против Республики Кипр, отправкой турецких судов в исключительную экономическую зону Кипра, а также ее действиями в отношении побережья Фамагусты». Он обвинил Анкару в «имперских амбициях и агрессивных действиях от Сирии до Ливии, от Сомали до Кипра и от Эгейского моря до Кавказа». При этом стороны, обсуждая схемы регионального сотрудничества, основанные на общих представлениях по ряду важнейших вопросов, включая ключевые сектора энергетики, приняли Совместную декларацию, в которой содержится призыв к Турции «стать адекватной знамениям времени» и «не создавать угрозу миру во всем регионе».
Реакция Анкары была вполне ожидаемой — то есть негативной. Она особенно остро отреагировала на «блоковое окружение» со стороны своих союзников по НАТО, чего раньше не наблюдалось. При этом Грецию выводят на первые позиции в этом противостоянии: как заявляет Макрон, Афины выступают «не только от своего имени, но и от имени Европы и Франции». Внешняя мотивация повышения градуса действий. С начала августа турецкое судно Oruç Reis проводит сейсмические исследования на территории, которую Греция считает своим континентальным шельфом. Этот район находится к югу от греческого острова Кастелоризо, самого удаленного острова Греции, от которого больше 100 км до ближайшего греческого берега, но всего лишь два километра до Турции. Анкара и Афины обмениваются колкостями, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган даже угрожает войной. Впрочем, такое в отношениях между двумя союзниками по НАТО бывало и раньше. Однако на сей раз дипломаты и эксперты серьезно опасаются, что случайная или преднамеренная эскалация может спровоцировать полномасштабный вооруженный конфликт, так как стороны стали сознательно повышать ставки.
Париж и Афины решили Анкаре прощать не все, хотя в НАТО есть голоса, которые уверяют, что «в ситуации, когда боеспособность Европы сильно проседает», Турция, мол, «сдерживает Россию». Но все гораздо сложнее: в Европе видят в пакте между Францией и Грецией «предтечу отдельного европейского пакта об обороне и безопасности». Не случайно генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг раскритиковал французско-греческое военное соглашение. При этом он не верит «в попытки сделать что-то вне рамок НАТО, конкурировать с НАТО или дублировать его». В то же время именно генсек недавно говорил, что «80% оборонных расходов альянса поступает от союзников за пределами ЕС», а «стратегическая перспектива и приоритеты трех основных членов НАТО» тоже лежат вне Евросоюза — это Турция, Великобритания и США. Так Столтенберг фактически, как ранее и президент Франции в связи с закупкой Анкарой систем С-400, выводит в особую статью «турецкий вопрос». В ответ Турция заявляет, что ведет переговоры о второй партии С-400, считает возможным сотрудничать с российской оборонной промышленностью в разработке реактивного истребителя и подводных лодок.
Это, как утверждает британская газета The Telegraph, говорит об одном: «Североатлантический альянс разрывают на части». Что дальше? Пока, вне зависимости от того, насколько трудно бывают иметь турок в союзниках, к их присутствию в альянсе всегда относились толерантно на том основании, что долгосрочным интересам Запада отвечает сохранение Турции на своей стороне. Однако готовность некоторых стран — членов НАТО и далее терпеть вызывающую внешнюю политику Турции — уже на пределе, что в конечном итоге может привести к коллапсу альянса.
Войны и конфликты по всему миру не только приводят к гибели людей и материальному ущербу, но также нарушают экологический баланс и наносят большой урон окружающей среде.
_steams_through_the_Mediterranean_Sea.jpg?uselang=ru){kind=link}
