©Wikipedia

Цикличность как основа мироздания

Мысль о том, что все в мире повторяется, возникла задолго до появления исторической науки в ее современном виде. Еще древние египтяне сформировали концепцию о цикличности всего сущего. Затем эти идеи «подхватили» жители Древней Греции, а в XIX веке их развили такие философы как Артур Шопенгауэр и Томас Браун. О цикличности нам также говорят календари майя, ацтеков, инков и многих других народов мира.

Тезис о вечном повторении хорошо раскрыт в индуизме. Здесь существует такое понятие как сансара – круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой. Вселенная, согласно верованиям древних индусов, существует лишь на протяжении «дня Брахмы» – бога творения. Один такой день исчисляется примерно 4320000 лет (по другой версии 311040000000000 лет). С наступлением «ночи Брахмы» она исчезает, а затем появляется вновь, когда приходит новый день.

Религия вообще склонна к подобным «повторениям». Если верить Библии, человечество уже пережило один конец света (Всемирный потоп), а в будущем нечто подобное повторится вновь, теперь уже в виде так называемого Судного дня.

Цивилизация: рождение и гибель

Историю человечества сложно представить линейной и последовательной. В тот или иной отрезок времени на вершине развития находились разные цивилизации, вершившие судьбы мира и двигавшие человечество вперед. Например, захватническая политика Александра Македонского привела к распространению во многих регионах мира высокоразвитой эллинистической культуры. Если смотреть на Новое время, можно вспомнить Гражданский кодекс Наполеона, легший в основу правовых документов множества государств и похоронивший архаичные феодальные порядки.

Расцвет могущественной цивилизации нередко становился точкой отсчета нового исторического периода, и наоборот: ее гибель может ознаменовать собой наступление «темных» веков. Нечто подобное мы могли видеть на примере Римской империи, крушение которой в 476 году н.э. считается началом Средневековья в Западной Европе.

В силу всего вышесказанного вопрос цикличности истории сначала уместно рассмотреть на примере отдельно взятых цивилизаций. Выводы о том, что каждая из них имеет несколько этапов своего развития, отстаивали такие известные исследователи как Арнольд Тойнби. Оригинальный подход предложил российский ученый Валентин Александрович Мошков. Историю стран и народов он видел в качестве непрерывного ряда циклов, которые длились по 400 лет. Причем каждый из них, в свою очередь, делится на два равных 200-летних цикла, знаменующих упадок и возвышение.

И хотя взгляды этих ученых часто критикуют, многие исследователи все же выделяют в истории каждой цивилизации четыре этапа: зарождение, развитие, расцвет и угасание. Зарождение обусловлено формированием некоей объединяющей социальной философии. Следующий этап – развитие, связан с появлением целостного социального порядка и наличием в обществе определенных базовых ценностей, переставших быть уделом кучки маргиналов. Расцвет цивилизации, кроме качественного роста во всех сферах, может быть ознаменован созданием империи и агрессивной внешней политикой. Однако сколь бы сильным ни было государство – его все равно ожидает крах. На этапе угасания резко обостряются социальные экономические и политические противоречия. Все сложнее становится поддерживать высокий уровень образования и науки. На этом этапе империя становится очень уязвимой – как для внешних врагов, так и для внутренних неприятелей (к числу которых, например, могут относиться ранее порабощенные народы).

«За» и «против»

Если верить сторонникам циклического подхода, каждая из цивилизаций проходит все четыре этапа перед тем, как уйти в небытие. Обычно насчитывают несколько десятков таких культур. Арнольд Тойнби выделил в истории 21 цивилизацию, включая православную культуру периода Восточной Римской империи и «новую» православную цивилизацию России.

Кстати, эта классификация была очень тепло воспринята славянофилами, желающими доказать «фундаментальную разницу» между западной и русской культурой. Нам такие различия кажутся эфемерными, ведь Россия развивалась под огромным влиянием Запада. Однако эти выводы совсем не говорят о том, что каждый россиянин чувствует себя частью западной культуры. Скорее, как показывают последние события, все с точностью наоборот. Данный пример хорошо иллюстрирует, сколь размытыми могут быть границы двух цивилизаций.

И это лишь одна из возможных трудностей цивилизационного подхода. Другие из них также вызваны уникальными обстоятельствами, с которыми сталкивается та или иная культура, та или иная цивилизация. Например, закат Минойского государства в 1400-х годах до н. э. был вызван природной катастрофой – сильнейшим извержением вулкана. Следовательно, мы не знаем, как бы сложилась его судьба, не будь этого катаклизма, и не можем однозначно судить о циклах его развития.

При этом крупнейшие империи едва ли могли пасть жертвой одного природного катаклизма или быть захваченными неприятелем. Такие прецеденты в истории есть, но они, скорее, исключение из правил. Приведем пример: официальной датой краха Римской империи считают 4 сентября 476 года н.э., когда вождь отряда варваров Одоакр сверг с престола последнего императора Ромула Августа и сам стал королем Италии. Однако ни свержение императора, ни разграбление Рима варварами не были бы возможными без затяжного социально-экономического и политического кризиса. В последние годы территория государства сократилась до размеров современной Италии. Очень сложной была ситуация с армией. Если образ дисциплинированного легионера в сверкающих доспехах еще можно соотнести с расцветом империи, то к моменту ее заката он был уже не актуален. Тогда на страже Рима стояли варвары-наемники, чьи ценности сильно отличались от римских, а уровень дисциплины и оснащенности зачастую оставлял желать лучшего.

С похожими трудностями к концу своего цикла сталкивалась каждая из империй. К этому моменту некогда доминирующие в обществе идеи окончательно утрачивали свой вес, а экономика не обеспечивала потребностей растущего населения. Само существование государства уже не рассматривалось в качестве ценности, и никто из его жителей не хотел воевать и уж тем более умирать за него.

Что-то похожее случилось в 1991-м, когда рухнул Советский Союз. Некогда великая держава канула в Лету отнюдь не из-за происков внешних врагов: такого монстра как СССР в принципе нельзя было победить силой. Его крах произошел в силу глубочайшего внутреннего кризиса – как идейного, так и экономического.

Таким образом, разные цивилизации, вне зависимости от времени их появления и продолжительности существования, действительно проходили через несколько циклов. Среди них зарождение, развитие, расцвет и смерть. Особняком стоит Китай, который неоднократно в своей истории переживал подъемы и спады. Достигал высочайшего уровня развития, а затем утопал в крови междоусобных войн. Единый Китай существует и поныне, а первое централизованное государство на его территории было создано Цинь Шихуанди более 2 тыс. лет назад. Однако многие другие империи пали, и возродиться из пепла им было уже не суждено.

Куда человечество путь держит

Но что будет со всей человеческой цивилизацией в целом? Будет ли она вечно переживать периоды расцвета и заката, рождения и гибели культур? Возможно, но это будет лишь частью истины. Сложно себе вообразить, например, возврат к правовой и административной системе, действовавшей в Западной Европе в Средние века. И едва ли мы в XXI веке станем свидетелями войн, аналогичных тем, которые велись в прошлом столетии. В последнем случае свою роль играют два фактора: во-первых, технологии достигли такого уровня развития, при котором война двух мощных держав грозит уничтожить всю жизнь на планете (и это является сдерживающим фактором). Во-вторых, цивилизованные страны научились решать между собой вопросы мирно, без кровопролития.

Здесь также важно отметить наличие единых для государств постиндустриального мира ценностей, появившихся в результате социокультурной эволюции последних веков. Сюда входят такие базовые ценности как права человека и уважение к свободе слова. Их носителями являются не только европейцы и американцы, но и многие народы, включая сотни миллионов представителей среднего класса стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Станет ли либеральная демократия западного образца конечной точкой эволюции человеческой цивилизации или же она погибнет вместе с политическим влиянием Запада – неизвестно. Долговременный прогноз вообще вещь неблагодарная.

Подведем итог. Тезис о повторяемости истории имеет право на жизнь, но его не стоит воспринимать слишком буквально. Ни одно из событий мировой истории не повторяется «один в один». А уж тем более спустя многие столетия, за которые в мире произошло множество структурных перемен. Нужно осторожно относиться к высказываниям в духе «мы через это уже проходили». Во многих случаях они используются в качестве орудия пропаганды.

Циклична ли история человечества? — Naked Science (naked-science.ru)

Украинские и российские аналитики не исключают, что вслед за признанием ДНР и ЛНР Россия сделает то же самое и в отношении других мятежных регионов на территории бывшего СССР

Как известно, в ожидании войны Госдепартамент США рекомендовал американцам немедленно покинуть не только Украину, но и Приднестровье, а также воздержаться от поездок в Молдову. Американцы объяснили это тем, что в непризнанной ПМР также находятся российские воинские подразделения.

Какой будет «новая» республика?

Украинский историк и публицист Юрий Христензен рисует в этой связи довольно мрачную перспективу:

«На съемках фильма к 25-летию создания СНГ экс-президент Молдовы напомнил экс-председателю Верховного Совета СССР их разговор в Москве в 1991 году: «Не подпишешь Союзный договор, получишь Приднестровье и Гагаузию.» Молдова договор не подписала, Приднестровье получила, а Гагаузию — нет.

Дело в том, что в Приднестровье стояли российские войска. Накануне создания «ПМР» туда прислали генерала Лебедя, который зачитал по бумажке текст о «молдавских фашистах» и приступил к «миротворческой миссии» с массированными артиллерийскими и реактивными обстрелами территории Молдовы.

В Гагаузии войск не было, но кампании по дезинформации и вмешательство в политические процессы начались тогда и продолжаются по сей день. Была создана Республика Гагаузия, которая грозится выйти из состава Молдовы в случае вступления в НАТО. Пример федерализации в прочтении Кремля.

Рядом находится юго-западная часть Одесской области. В ней тоже много лет работает агентура и пропаганда Кремля. В 2015 году там пытались создать «Бессарабскую народную республику». Взорвать мосты через Днестр, захватить местные администрации, объявить независимость и призвать «на помощь» Россию.

Если полномасштабная война с Украиной маловероятна, то угроза создания новой «республики» на границе Румынии, Украины и Молдовы вполне реальна. С выходом к морю её быстро накачают оружием и «ихтамнетами». Затем очередные переговоры с требованием «федерализации», и так до новой войны.»

Приднестровская «овчинка» выделки не стоит

Впрочем, эксперты не склонны драматизировать ситуацию вокруг Приднестровья. Аналитики канала «Кремлевский БезБашенник» считают, что для России овчинка не стоит выделки:

«Подписать сейчас проект документа о признании ЛДНР — значит де-факто обозначить путь в Россию не только этих непризнанных республик. А также расписаться перед всем миром в нехитрой формуле присоединения всех осколков СССР путем участия в военных конфликтах с непременной раздачей гражданства. Кто там дальше на очереди — Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье? Прецедент может получиться с ОРДЛО, однако. Но маловероятно, что Запад согласится на эту разменную монету, не говоря уже об Украине. Кроме того, коллизия с развалом Минских соглашений будет выгодна Украине, а признание укрепит ее статус «жертвы». Поэтому, вопрос перед российским президентом стоит непростой: стоит ли территориальная овчинка выделки?»

Журналист Павел Пряников вообще считает, что признание Россией независимости ДНР и ЛНР было бы на руку Украине и Западу:

«У них свалится гора с плеч в виде «минских соглашений», которыми Россия определяет политику вокруг Украины. И эти МС – вечный способ давления.

Другое дело, что простым людям ЛДНР это принесёт мало радости, так как существенно не изменит их жизнь. Ни в одной из серых зон Новых Тёмных веков, которые курирует Россия – Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия – жизнь так и не наладилась.

Для улучшения жизни людей в ЛДНР их надо либо отдавать в состав Украины, либо брать в состав России (думаю, что большинство жителей этих двух территорий склоняются ко второму варианту).»

Очередь — за Приднестровьем? Эксперты гадают о судьбе другой непризнанной республики (newizv.ru)

© РИА Новости Алексей Витвицкий

Было ли расширение НАТО ошибкой? На этот вопрос попытались ответить подобранные журналом Foreign Affairs эксперты, в том числе сотрудники Атлантического совета. Неудивительно, что они оправдали экспансию альянса.Редакция Foreign Affairs недавно опубликовала серию статей о НАТО, о решении продолжить ее расширение и о последствиях такого расширения для европейской и общемировой безопасности. В дополнение к этим статьям мы решили опросить широкий круг экспертов, чтобы узнать их точку зрения. Как и в ходе предыдущих опросов, мы обратились к десяткам авторитетных специалистов, обладающих обширной информацией и знаниями по этому вопросу, а также к экспертам широкого профиля. Участников попросили ответить, согласны они или нет с утверждением, что расширение НАТО было ошибкой, а также отметить степень уверенности в своем ответе. Их мнения приведены ниже.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8Алекс Правда (Alex Pravda), старший научный сотрудник Оксфордской школы глобальных и региональных исследований

Если бы НАТО была распущена в 1992-1993 годах, а на ее месте создана новая организация евроатлантической безопасности с США и Россией в качестве ведущих соучредителей, это свело бы к минимуму вероятность российского недовольства и любые попытки воссоздать сферу контроля. Многие представители научного сообщества открыто поддерживают эту точку зрения, заявляя, что это был самый безопасный курс. Однако верх взяло высокомерие и бюрократическая сила инерции НАТО.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Эндрю Басевич (Andrew Bacevich), президент Института ответственного государственного управления им. Куинси

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Чарльз Купчан (Charles Kupchan), старший научный сотрудник Совета по международным отношениям, профессор международных отношений Школы дипломатической службы им. Уолша Джорджтаунского университета

Расширение НАТО и создание нового порядка безопасности после холодной войны с концентрацией западной мощи против России было грубейшей ошибкой. Стратегическое благоразумие требовало участия России в создании равновесия. Соединенным Штатам надо было придерживаться программы «Партнерство во имя мира». Это более гибкий механизм безопасности, позволяющий всем европейским государствам сотрудничать с НАТО без официального расширения альянса и проведения новых разделительных линий. Расширение НАТО надо было осуществлять только в том случае, если бы Россия продемонстрировала агрессивные намерения.ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8Кристофер Пребл (Christopher Preble), содиректор инициативы «Новое американское взаимодействие», Атлантический советОкончание холодной войны и распад Советского Союза должны были проложить путь к созданию новой архитектуры европейской безопасности. Вместо этого правительство США стало настаивать на расширении НАТО, противодействовать стратегической автономии Европы и мешать оптимальному распределению трансатлантической ответственности.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Джон Миршаймер (John J. Mearsheimer), заслуженный профессор политологии Чикагского университета

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Джошуа Шифринсон (Joshua Shifrinson), доцент международных отношений Бостонского университета

Если цели США заключались в демонстрации силы, в сведении к минимуму вероятности российской агрессии в будущем, в ориентации стран Центральной и Восточной Европы на Запад, то альтернатив расширению НАТО было немало. Но то, как происходило расширение НАТО — с ограниченным анализом того, как обеспечить безопасность странам Центральной и Восточной Европы, и в условиях вполне понятного противодействия России — практически гарантировало возникновение проблем в будущем.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Майкл Мандельбаум (Michael Mandelbaum), почетный профессор Школы передовых международных исследований при Университете Джонса Хопкинса

Расширение НАТО изменило отношение россиян с прозападного на антизападное и создало ту политическую атмосферу, которой воспользовался Путин для осуществления своей агрессии.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Надежда Арбатова, профессор и заведующая отделом европейских политических исследований Института мировой экономики и международных отношений им. Примакова Российской академии наук

Происходящая на Украине трагедия является беспрецедентной в новейшей истории Европы. Хотя в ООН и на других форумах в этой трагедии винят Россию, у нынешнего кризиса долгая предыстория, в которую немалый вклад внесла НАТО. Знаменитые слова «это хуже преступления, это ошибка» в полной мере применимы к расширению альянса, которое привело к далеко идущим последствиям.Во-первых, решение о расширении НАТО стало первым нарушением статус-кво, сложившегося после распада биполярного мира. Исключительная парадоксальность ситуации в том, что это решение было принято в пору расцвета отношений между Россией и Западом. Во-вторых, расширение НАТО скомпрометировало стратегию расширения ЕС, поскольку оно стало неписаным предварительным условием для членства в ЕС. В-третьих, оно подорвало доверие России к НАТО и к Западу, поскольку военная операция НАТО в Югославии в 1999 году была первым действием расширенной НАТО, нарушавшим все до единого положения Основополагающего акта от 1997 года. В-четвертых, расширение создало новое противоречие между правом государств свободно выбирать альянсы безопасности и правом других стран выступать против такого расширения, если они видели в нем угрозу своей национальной безопасности.И последнее, по очереди, но не по значению. Поскольку Запад пренебрег интересами безопасности России, это убедило Кремль, что слова — будь это речь Путина в Мюнхене (2007 г.), проект договора о европейской безопасности Медведева (2010 г.) — не окажут никакого воздействия на стратегию Запада. Значение имеет только жесткая сила.

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Раджан Менон (Rajan Menon), директор программы «Большая стратегия» аналитического центра Defense Priorities; профессор международных отношений в Школе Пауэлла Городского колледжа Нью-Йорка

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Ричард Беттс (Richard K. Betts), профессор исследований войны и мира Колумбийского университета; старший научный сотрудник Совета по международным отношениям

Было неразумно пинать Россию, когда та лежала на земле. Мы должны были знать, что она непременно поднимется…

ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Стивен Уолт (Stephen Walt), профессор международных отношений Гарвардского университета

СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 7

Энн-Мэри Слотер (Anne-Marie Slaughter), директор аналитического центра «Новая Америка»

Расширение НАТО было стратегической ошибкой касательно наших отношений с Россией. Но это было правильное решение в плане стабилизации ряда стран Центральной и Восточной Европы, когда мы с ужасом наблюдали за процессом распада Югославии. Некоторым странам понадобилось более 10 лет для экономического объединения с ЕС, а их правительствам был нужен знаковый сигнал о вступлении в демократический клуб. Но мы могли приложить гораздо больше усилий для создания настоящей архитектуры безопасности для Европы и Евразии, которая также помогла бы в формировании новых экономических отношений. Мы должны отказаться от проведения и перекройки границ ХХ века с его разногласиями и противоречиями.

СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 6

Дэниел Трейсман (Daniel Treisman), профессор политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе

Ошибка заключалась не столько в расширении НАТО, сколько в отказе от включения России в новую архитектуру безопасности и в систему взаимовыгодных отношений за рамками НАТО. За исключением СНВ-3, все соглашения в сфере контроля вооружений, такие как Договор о ПРО, прекратили свое существование. А те коммерческие отношения, что остались и развивались, — экспорт энергоресурсов в Европу, состояния олигархов и их инвестиции на Западе — привели к тому, что западные страны попали в зависимость от России, и Кремль эту зависимость может эксплуатировать. Вне зависимости от того, надо было расширять НАТО или не надо, наша политика притворства, в рамках которой мы делали вид, будто Украина и Грузия на верном пути к вступлению, хотя это было не так, была уникальным по своей порочности подходом.

СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 7

Элизабет Боргвардт (Elizabeth Borgwardt), доцент истории и права Вашингтонского университета в Сент-Луисе; соредактор книги «Переосмысливая большую американскую стратегию» (Rethinking American Grand Strategy)

СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Эмма Эшфорд (Emma Ashford), старший научный сотрудник Атлантического совета

С точки зрения США и стран-членов НАТО, расширение альянса после холодной войны не было стратегической ошибкой. Несомненно, расширение дало определенные преимущества, скажем, бывшие члены Варшавского договора ясно увидели путь к вступлению в западные институты. В то же время расширение НАТО усилило напряженность в отношениях с Россией и закрепило антагонистический подход к европейской безопасности. Это подорвало безопасность самого альянса и способствовало возникновению сегодняшнего конфликта на Украине. Нам был нужен более осторожный и взвешенный подход к европейской безопасности после окончания холодной войны. Например, ныне не действующее Партнерство во имя мира вполне могло привести к созданию всеобъемлющей и более эффективной системы европейской безопасности.

СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Мелвин Лефлер (Melvyn P. Leffler), заслуженный профессор Виргинского университета

СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Сергей Радченко (Sergey Radchenko), заслуженный профессор Школы передовых международных исследований при Университете Джонса Хопкинса

Самым крупным провалом системы, сложившейся после холодной войны, стало то, что Запад не сумел привязать к себе Россию. А еще это был первый и главный провал России. Русским не хватило дальновидности, упорства и рвения, чтобы порвать с наследием империализма и авторитаризма. Но и Запад тоже не нашел для России достаточно места в соответствующих экономических и военных структурах, позволив ей дрейфовать в одиночестве с ядовитым грузом исторических обид и недовольств. Сейчас задача состоит в том, чтобы заглянуть в будущее и приступить к формированию планов для другой России в составе Европы. 1990-е годы станут важным уроком и дадут подсказки о том, как построить недискриминационный и всеохватывающий мировой порядок. Мы не должны переоценивать степень своего влияния на Россию, равно как и наши возможности по перестройке ее политической культуры. Но мы также не должны списывать Россию со счетов. Запад должен признать, что отношение России к нему строится в основном на ее уверенности (верной или ошибочной) в том, что он стремится к ее уничтожению. Мы должны постараться изменить это представление. Практический шаг в этом направлении — дождаться, когда Путин со своими бредовыми фантазиями уйдет со сцены. А когда это произойдет (а это произойдет непременно), мы должны будем предложить России реальный путь к сближению с Западом на уважительных условиях. Мы обязаны по-новому взглянуть на Россию, и помочь России по-новому взглянуть на себя.

СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 7

Стивен Бидл (Stephen Biddle), профессор международных отношений и связей с общественностью Колумбийского университета; старший научный сотрудник Совета по международным отношениям

СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 7

Стивен Вертхайм (Stephen Wertheim), старший научный сотрудник программы «Американское государственное управление» Фонда Карнеги

Европа целая, свободная и мирная — это была правильная концепция того, что должно было случиться после окончания холодной войны. Расширение НАТО было неверным инструментом.Расширение вызвало враждебное отношение России по той же причине, по какой оно решило проблемы безопасности восточноевропейских государств. НАТО являлась военным альянсом, а Россия была для нее наиболее вероятным противником. Как бы это расширение ни повлияло на Россию, оно стало стратегической ошибкой для США. В обмен на обязательство защищать новых членов (нельзя исключать, что это обязательство Америке придется исполнять) Соединенные Штаты закрепились на позициях господствующей военной силы в Европе. Но эта сделка соответствовала предпочтениям американского руководства в ущерб американским интересам. Одержав верх над единственной державой, способной захватить весь континент, США следовало сократить свои силы и приветствовать, а не отвергать попытки европейцев обеспечить оборону континента собственными силами. Прошло 30 лет, а Европа по-прежнему слишком зависима, чтобы защититься от агрессивной России. А Соединенные Штаты слишком сильно рискуют. Эти риски несоразмерны их стратегическим интересам и внутренним потребностям.

НЕЙТРАЛЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Александр Кули (Alexander Cooley), профессор политологии Барнард-колледжа при Колумбийском университете

В дебатах об истоках российского чувства незащищенности и милитаризма друг другу противостоят те, кто обвиняет НАТО в экспансионизме и посягательстве на российскую «сферу привилегий», и те, кто видит в воинственном противодействии Путина Западу результат его потребности в консолидации и легитимности собственной власти. На мой взгляд, эти два фактора динамично взаимодействуют. Когда у Путина усилились авторитарные тенденции, он все чаще стал видеть в НАТО угрозу, причем не только военного характера. Он видит в ней главный институт, связанный с западной системой государственного управления, с либерализмом и с мировым лидерством США. В то же время, после расширения НАТО в 2004 году этот альянс еще больше сконцентрировался на России как на вероятной угрозе, особенно для его новых членов. Война между Россией и Грузией в 2008 году и конфликт на Украине в 2014 году усилили эту точку зрения. НАТО и самовластие российского президента в последние десятилетия развивались, и это вело к появлению новых противоречий между ними.

НЕЙТРАЛЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Майкл Киммидж (Michael Kimmage), профессор истории Католического университета Америки

Расширение НАТО после окончания холодной войны во многом стало благом для Европы. Оно принесло мир и безопасность в те регионы, которые находились под властью Советов, и которым Москва продолжала угрожать.Тем не менее расширение превратилось в самоцель, а механическое применение принципа открытых дверей ко всей Европе в лучшем случае не стало ответом на стратегические проблемы неприсоединившихся европейских стран. В худшем же политика открытых дверей дала слишком мало реальных обещаний и надежд Грузии и Украине, и не способствовала укреплению безопасности вне НАТО.

НЕЙТРАЛЬНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 5

Стейси Годдард (Stacie Goddard), профессор политологии Уэллсли-колледжа

Если мы говорим, что это решение было стратегической ошибкой, нам надо думать о доступных альтернативах. В данном случае была ли у США возможность не расширять НАТО? Пожалуй, была, и это Партнерство во имя мира. Но в 1990-е годы США были обеспокоены трудностями демократизации и этническими конфликтами в Восточной Европе, страны которой настойчиво требовали расширения архитектуры безопасности. Поэтому я считаю, что политика «нерасширения» была неработоспособной альтернативой.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Андрей Колесников, старший научный сотрудник, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского центра Карнеги

Продвижение НАТО на восток никогда не создавало угрозу России. Странам Восточной Европы это давало привязку к Европе. Другое дело, что расширение разжигало националистические настроения в России. А когда к власти пришел Путин, это способствовало его враждебному отношению к Западу, итогом чего стала «специальная операция».

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Антон Гризольд (Anton Grizold), профессор и заведующий кафедрой оборонных исследований Люблянского университета СловенииНЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9Бенджамин Хаддад (Benjamin Haddad), старший директор Европейского центра при Атлантическом совете

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Кристофер Чиввис (Christopher S. Chivvis), старший научный сотрудник и директор программы американского государственного управления Фонда Карнеги

Расширение НАТО было оптимальным вариантом для управления европейской системой безопасности, возникшей в 1990-е годы после окончания холодной войны. Но потом расширение переключилось на автопилот и зашло слишком далеко.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Синтия Робертс (Cynthia Roberts), профессор колледжа Хантера Городского университета Нью-Йорка, старший научный сотрудник Института исследований войны и мира Колумбийского университета

Я придерживаюсь своей довоенной оценки: расширение НАТО помогло привязать страны Центральной и Восточной Европы после окончания холодной войны, однако при этом надо было также налаживать взаимодействие с Россией в вопросах безопасности. Однако, как я писала в прошлом году, данные альянсом в 2008 году обещания двум бывшим советским республикам поставили Украину в «положение неопределенности», а это был «стратегический просчет, поскольку НАТО сделала ставку на то, что Россия никогда не восстановит свои силы и не оспорит ее решения».

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 1

Дэниел Нексон (Daniel Nexon), профессор Школы дипломатической службы им. Уолша Джорджтаунского университета

Каким был бы мир без расширения НАТО? Может быть, Вышеградский альянс и Организация Договора о коллективной безопасности вели бы сейчас гонку вооружений, или Россия установила бы свое господство над большинством бывших членов Варшавского договора. Наверное, к настоящему времени расчленением Трансильвании завершилась бы венгерско-румынская война. Вооруженные силы ЕС защищали бы прибалтийские государства. Я этого не знаю, да и никто не знает. Мы не можем вернуться назад во времени и отменить многочисленные волны расширения, поэтому лучше всего оценивать эти дебаты реально, видя в них заменитель других споров.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Даниэла Пяткевич (Danielle Piatkiewicz), научный сотрудник Института европейской политикиНЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8Фрэнсис Гэвин (Francis J. Gavin), заслуженный профессор, директор Центра международных отношений им. Киссинджера Школы передовых международных исследований при Университете Джонса Хопкинса

Анализируя политику, важно оценивать вероятные альтернативные сценарии. Без расширения НАТО в Центральной Европе мог образоваться опасный вакуум силы. Такой вакуум не раз создавал угрозы в прошлом. Не будучи членами НАТО, Польша и другие страны могли попытаться создать собственное ядерное оружие. И как в таких обстоятельствах развивалась бы объединенная Германия, вызывавшая наибольшие опасения в начале 1990-х годов? Критики забывают, что после 1990 года НАТО изменила свои цели и структуру, а также существенно сократила свои вооруженные силы. Нет никакой гарантии, что России понравились бы другие схемы европейской безопасности, и что она не захотела бы вернуть бывшую империю и сферы влияния. И вопреки прогнозам, возродившаяся российская угроза подчеркнула единство НАТО и ее коллективные возможности в сфере безопасности.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Джанин Дэвидсон (Janine Davidson), президент Денверского государственного университета

Мне этот вопрос показался интересным, и я задумалась над ним. Однако ясно, что наши восточноевропейские коллеги были правы, постоянно предупреждая нас о вероятном усилении России и о ее амбициях. Это не мы / НАТО агрессивно продвигались на восток. Это восточноевропейские страны побежали на запад и стали колотить в дверь, чтобы их пустили. Они были правы.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 7

Джозеф Най (Joseph S. Nye), почетный и заслуженный профессор Гарвардского университета, бывший декан Школы государственного управления им. Кеннеди

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Кимберли Мартен (Kimberly Marten), профессор политологии Барнард-колледжа при Колумбийском университете

Расширение НАТО помогло в какой-то степени обеспечить стабильность и дало надежду Центральной Европе в период большой неопределенности в 1990-х и начале 2000-х годов, когда распалась Югославия и Советский Союз, а на континенте началась межэтническая война. Сотрудничество между странами и военное взаимодействие также способствовало усилению позиций США в мире. Кроме того, это наверняка было необходимо для расширения ЕС, которое еще больше укрепило стабильность и благополучие большей части Европы.Маловероятно, что географическое расширение НАТО было главной причиной российского недовольства Западом. Скорее всего, недовольство было вызвано оперативным расширением натовских авиаударов в Косове, вторжением США в Ирак, когда Вашингтон проигнорировал российское вето в Совете Безопасности ООН, а также односторонним выходом США из Договора по ПРО.Не конфликт с Западом привел Путина к власти, но Путин воспользовался этим конфликтом и усилил его в собственных внутриполитических целях.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Кайрон Скиннер (Kiron Skinner), профессор международных отношений и политики Университета Карнеги — Меллона

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Марек Мадей (Marek Madej), доцент международных отношений Варшавского университета

Я гражданин Польши, которая вступила в альянс в 1999 году и выиграла от процесса расширения. Так что моя личная и национальная точка зрения такова. Считать расширение НАТО стратегической ошибкой просто неоправданно, особенно в нынешней международной обстановке, когда Россия начала военную операцию на Украине. Однако я убежден, что расширение дало положительные результаты более старым членам этой организации и самой НАТО. Я не уверен, что НАТО пережила бы собственный успех в холодной войне и реалии 90-х без расширения. На мой взгляд, знаменитые слова «НАТО должна выйти за пределы своей зоны ответственности, а иначе она прекратит свое существование» означали не только новые функции и задачи (например, урегулирование кризисов, операции по стабилизации и т. д.), но и географические изменения. Расширение не только помогло демократизации и стабилизации Центральной Европы (включая Западные Балканы, Болгарию, Румынию и прибалтийские страны). Оно расширило зону мира и стабильности, продвинув ее из Западной Европы далеко на восток. А еще расширение укрепило легитимность НАТО и сделало эту организацию (которая по сути дела является западной, а не общеевропейской) центральной опорой европейской безопасности. Оно дало западным странам (европейским и американским) шанс выстроить европейскую безопасность в соответствии со своими предпочтениями и ценностями, и сделать это лучше любой другой альтернативы. (Важно и то, что решения, влияющие на Европу в целом, принимаются в Североатлантическом совете только членами альянса, благодаря чему европейская система безопасности опирается на НАТО.) Я не уверен, что Соединенные Штаты и Западная Европа захотели бы сохранить военный альянс в неизменном виде, если бы в него не могли вступать новые члены, учитывая расходы на его содержание, особенно американские. Распустить НАТО в 90-е годы — это было вполне реально. А расширение, стабилизация и распространение демократии стали теми вопросами, которые дали альянсу «новые основания для существования». Расширение в определенной мере помогло сохранить его базовую функцию «страховки» на плохие времена и инструмента коллективной обороны в мирное время, когда было трудно найти внешние угрозы, оправдывающие расходы на организацию коллективной обороны, и объяснить эти расходы, особенно гражданам США. Конечно, новые члены не очень сильно укрепили военный потенциал НАТО, но политические выгоды были существенные, поэтому расширение в любом случае оказалось выгодным для НАТО. И наконец, возрождение империализма в России было вызвано не расширением НАТО. Причиной стало стремление России господствовать в восточной части Европы (или даже во всей Европе). А это стремление не было вызвано страхом перед продвижением НАТО на восток, перед окружением натовскими базами и давлением на Россию. Здесь налицо гораздо более давние традиции, берущие начало в царской России. Это идеи Третьего Рима и так далее. Если принять во внимание эти обстоятельства, а также богатые природные ресурсы России, ее ядерный потенциал, постсоветскую ностальгию, давние традиции самовластия и экспансионизма, то шансы на восстановление России после периода разрухи, начавшегося сразу после холодной войны, а также на формирование довольно эффективного авторитарного режима, который сможет проводить напористую (а то и откровенно агрессивную) политику по отношению к Западу, были весьма высоки. В этом случае вакуум безопасности в Центральной Европе между зоной НАТО и Россией не выполнял бы роль буферной зоны. Россия постепенно вернула бы эти страны под свой контроль, и НАТО (которая была меньше, чем сегодня) была бы вынуждена вступить в конфронтацию с недружественным блоком стран под управлением России или с Российской империей.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 6

Мэтт Дасс (Matt Duss), советник сенатора Берни Сандерса по вопросам внешней политики

Коллективная безопасность — это важный принцип, особенно во взаимосвязанном мире. Военные альянсы типа НАТО являются важными инструментами коллективной безопасности при условии, что союзники и противники ведут себя менее рискованно и провокационно. Расширение НАТО вряд ли было ошибкой, но как предупреждали в то время многие американские и российские официальные лица, проводилось оно таким образом, что русские увидели в этом провокацию. Надо было срочно обратить внимание на такое негативное восприятие и сделать гораздо больше в этом направлении. Может, ничего бы и не изменилось, потому что исторические претензии и недовольства Путина блоком НАТО не ограничиваются. Но даже маленький шанс предотвратить те ужасы, которые мы наблюдаем сегодня, стоил того, чтобы приложить усилия.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 6

Натали Точчи (Nathalie Tocci), директор Института иностранных дел Италии

Раньше я думала, что расширение НАТО является ошибкой, и что мы могли бы сделать больше, чтобы снять обеспокоенность России проблемами безопасности. Но военная операция на Украине изменила мою точку зрения. Может, я ошибалась, и существует диаметрально противоположное и более убедительное объяснение? Может, это история о том, почему определенные страны так сильно хотят стать членами НАТО, и дело вовсе не в ее расширении? Может, восприятие угроз и понимание намерений Кремля у них было намного сильнее, чем у меня? Напала бы Россия на Украину, будь она членом НАТО? У меня нет определенных ответов на эти вопросы, но этот конфликт потряс меня, и я отказалась от своих убеждений.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 6

Рэйчел Риццо (Rachel Rizzo), внештатный старший научный сотрудник Европейского центра при Атлантическом совете

Ответ на этот вопрос зависит от того, какой этап расширения НАТО мы обсуждаем. Я считаю стратегической ошибкой данное в 2008 году обещание, что альянс со временем включит в свой состав Грузию и Украину. Российская военная операция 2022 года началась не из-за расширения НАТО, но будет справедливо сказать, что такая политика все же сыграла в этом определенную роль. Если вернуться в 1990-е годы, то доводы против немедленного расширения НАТО после окончания холодной войны строились на посылке о том, что такая политика является причиной медленного, но устойчивого ухудшения отношений между Россией и Западом в целом. Если бы НАТО не расширялась, говорят авторы такой аргументации, отношения между Россией, Европой и США со временем стали бы дружественными и строились на базе сотрудничества. Стороны не вступили бы в конфронтацию, которую мы наблюдаем сегодня. Думаю, это ложное допущение. В то же время мы должны посмотреть, что сделала НАТО для трансатлантических отношений. Она их укрепила, она усилила европейские силы сдерживания и обороны. То, что Россия не испытывает на прочность положение устава альянса о коллективной обороне, доказывает, что оно работает, а расширение НАТО того стоило.

НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Роуз Геттемюллер (Rose Gottemoeller), лектор Института международных исследований им. Фримана Спольи Стэнфордского университета и его Центра международной безопасности и сотрудничества. Бывший заместитель генерального секретаря НАТО

Мы приложили максимум усилий, чтобы Россия осталась нашим партнером в вопросах европейской безопасности. России, а может быть, Путину не понравились наши предложения.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Рой Эллисон (Roy Allison), директор Центра российских и евразийских исследований Оксфордского университета

Политический курс России после 1996 года привел к тому, что страны Центральной и Восточной Европы, а также прибалтийские государства с их историческим опытом посчитали, что без твердых гарантий их «возвращение в Европу» окажется под угрозой. В то время такие гарантии могла предоставить только НАТО, но не ЕС или ОБСЕ. Нынешние события подтверждают правильность таких опасений.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Стивен Сестанович (Stephen Sestanovich), профессор дипломатии Школы международных и государственных дел Колумбийского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям

Если бы это был единственный элемент политики в отношении России, то это было бы ошибкой. Но были и другие усилия. Это сопровождалось огромным сокращением американского военного присутствия в Европе, заключением многочисленных соглашений в области контроля вооружений, ограничением численности натовских сил в Восточной Европе, совместными миротворческими операциями на Балканах и регулярным проявлением интереса к улучшению двусторонних отношений.

НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Стивен Пайфер (Steven Pifer), адъюнкт-профессор Центра международной безопасности и сотрудничества Стэнфордского университета

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Александр Вершбоу (Alexander Vershbow), заслуженный научный сотрудник Атлантического совета, бывший заместитель генерального секретаря НАТО, бывший посол США в России

Расширение укрепило безопасность и демократию в Центральной и Восточной Европе и исправило несправедливости Ялты…

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Алина Полякова (Alina Polyakova), президент и генеральный директор Центра анализа европейской политики

Членство в НАТО — это единственная причина, почему Россия не напала на прибалтийские государства и на другие страны Центральной и Восточной Европы. Стратегической ошибкой был отказ от ускоренного приема Украины, Молдавии и Грузии.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Энн де Тингай (Anne de Tinguy), почетный профессор Национального института восточных языков и культур, Франция

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Барри Павел (Barry Pavel), старший вице-президент и директор Центра стратегии и безопасности им. Скоукрофта при Атлантическом совете

Расширение НАТО стало процессом, благодаря которому государства-единомышленники, разделявшие ценности членов альянса и соответствовавшие определенным критериям, приняли самостоятельное решение подать заявку на официальное вступление. Заявки всех новых членов после окончания холодной войны были приняты и ратифицированы демократически избранными парламентами всех стран-членов НАТО. Следовательно, у членов альянса реальные общие интересы и ценности. Самостоятельное решение о вступлении в альянс закреплено нормами международного права, которые предусматривают, что каждое государство имеет право принимать разумные меры для обеспечения собственной обороны. Во время расширения условия безопасности в Европе в основном были весьма благоприятные по сравнению с периодом холодной войны. А после терактов 11 сентября даже Владимир Путин заявил, что не видит никаких проблем в расширении альянса. Но за последние 14 лет Путин уже четыре раза нападал на суверенные соседние страны и частично оккупировал их территории. Поэтому те страны, которые вступили в НАТО после окончания холодной войны, счастливы, что поступили таким образом. Несмотря на высказывания и пропаганду Путина о НАТО и ее расширении, он на самом деле не ощущает никакой угрозы натовского вторжения в Россию, потому что такое предположение абсурдно само по себе. Путин использует расширение НАТО, чтобы развеять свои собственные мощные страхи. Это страх перед утратой собственной, личной власти (ведь он продолжает красть миллиарды долларов у государства) в результате демократической революции в России. Путин боится, что если Украина продолжит свой путь и превратится в процветающую, ориентированную на Запад демократию, россияне посмотрят на свою соседку, увидят, какими свободами и благами пользуются украинцы, и постараются сделать то же самое в собственной стране.Расширение НАТО не имеет никакого отношения к стремлению Путина остаться коррумпированным диктатором России.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Чарли Салониус-Пастернак (Charly Salonius-Pasternak), научный сотрудник Финского института международных отношений

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Крис Миллер (Chris Miller), доцент Флетчеровской школы при Университете Тафтса

Обеспечение мира и стабильности на большей части Центральной и Восточной Европы стало историческим достижением, которое никто не гарантировал. Отчасти благодаря решению о приеме этих стран в НАТО они живут в обстановке мира и процветания, которая беспрецедентна в их новейшей истории. Расширение НАТО действительно сыграло свою роль в формировании реваншизма в России, но внутренние факторы были намного важнее.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Констанц Штельценмюллер (Constanze Stelzenmüller), специалист по Германии и трансатлантическим отношениям, Институт Брукингса

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Кристина Флореа (Cristina Florea), доцент истории Корнелльского университета

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Дэниел Фрид (Daniel Fried), заслуженный член Атлантического советаЯ был одним из архитекторов этой политики в администрациях Клинтона и Буша…

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Иво Даалдер (Ivo Daalder), президент Чикагского совета по международным делам

Расширение НАТО соответствовало чаяниям народов, которые сбросили иго советского владычества, чтобы обрести свободу и безопасность. Спросите народы Польши, прибалтийских государств, Румынии и других стран, считают ли они членство в НАТО стратегической ошибкой.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Яна Пульерин (Jana Puglierin), старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям

Продвижение НАТО (и ЕС) в восточном направлении стабилизировало и демократизировало Центральную и Восточную Европу…

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Джеймс Голдгейер (James Goldgeier), приглашенный научный сотрудник Центра международной безопасности и сотрудничества Стэнфордского университета

Поскольку Россия ведет неспровоцированную и жестокую военную операцию против Украины, становится предельно ясно, насколько важным было расширение НАТО для внешней политики США и для безопасности Европы. Расширение НАТО обеспечило безопасность и стабильность огромной части Европы (и дало больше шансов на расширение ЕС). Сплоченность НАТО перед лицом российской агрессии — это нечто выдающееся. Мы также должны понять, что расширение является процессом, а не одномоментным явлением. Такая политика породила трения в отношениях с Россией по всем направлениям, но неравномерно. Когда в 1999 году членами НАТО стали Польша, Венгрия и Чехия, война в Косово была намного важнее для отношений между США, НАТО и Россией. Когда в 2004 году в альянс вступили еще семь стран, война в Ираке и цветные революции были намного важнее для российско-американских отношений. Ошибка НАТО заключалась в том, что она в 2008 году сделала на саммите в Бухаресте заявление, суть которого сводилась к тому, что Украина и Грузия станут членами альянса. НАТО была к этому не готова, да и эти страны тоже. Их не поставили на путь вступления. Бухарестская декларация дала Путину основания сделать то, о чем он четко и недвусмысленно говорил, выражая свою уверенность, что Украина принадлежит России. Он не признает право Украины на существование в качестве независимого государства, и он боится, что эта страна станет успешной демократией прямо на границе России. На ранних этапах расширения Соединенные Штаты и НАТО пытались сотрудничать с Россией в решении ее проблем безопасности. Остается надеяться, что когда-нибудь мы сможем вернуться к этому разговору. Но расширение НАТО не является причиной того, что Путин хочет уничтожить Украину как независимое государство.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Хорхе Бенитес (Jorge Benitez), внештатный старший научный сотрудник Атлантического совета

Принятие в члены НАТО 14 бывших коммунистических государств и Восточной Германии было стратегическим и моральным успехом. Альянс поступил правильно, прислушавшись к миллионам европейцев, которые хотели присоединиться к западным демократиям, не желая давать Путину право вето на их будущее. Путинские угрозы в адрес Швеции и Финляндии, попытка государственного переворота в Черногории, нападение на Грузию и два вторжения на территорию Украины показывают, что он считает себя вправе властвовать над другими странами и применять против них силу. Все страны, вступившие в НАТО после холодной войны, чувствуют себя защищенными от российской агрессии. Нападения России на страны, не являющиеся членами альянса, показывают, что расширение НАТО было успешным шагом, увеличившим зону мира в Европе.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Джуди Демпси (Judy Dempsey), редактор издания Strategic Europe, внештатный старший научный сотрудник Европейского центра Карнеги

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Лиана Фикс (Liana Fix), директор программы международных отношений фонда Кёрбера-Штифтунга

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 10

Лукаш Кулеса (Lukasz Kulesa), заместитель руководителя по исследовательской работе Польского института международных отношений

Российская операция против Украины самым трагическим образом подтверждает правильность расширения НАТО, которое дало большинству стран Центральной Европы гарантии коллективной обороны в соответствии со статьей 5 ее устава. Иначе и эти страны тоже наряду с Украиной могли пасть жертвами российского нападения. Россия использует «угрозу» натовского расширения в интересах пропаганды, очень удобно забывая, что в свое время дала согласие на военную сдержанность (Основополагающий акт от 1997 года) и расширение диалога (Совет Россия — НАТО). Такое сближение с Россией происходило одновременно с расширением НАТО.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Мария Попова (Maria Popova), заведующая кафедрой и адъюнкт-профессор политологии Университета Макгилла

Расширение НАТО во многом способствовало укреплению европейской безопасности, и это не было ошибкой. Оно помогло демократическому развитию восточноевропейских государств, и сейчас является гарантией их суверенитета. Если бы НАТО не расширилась в конце холодной войны, сегодня большая часть Восточной Европы могла снова оказаться в огороженном высоким забором российском «дворе», откуда эти страны ушли в 1989-1991 годах, а безопасность всей Европы от этого была бы слабее. Сегодняшняя российская военная операция на Украине уходит корнями во внутреннюю политику России (исторический реваншизм и авторитарное перенапряжение сил), и она никак не связана с решением НАТО 15-летней давности принять в свой состав некоторые страны Восточной Европы.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСНА, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 8

Мария Снеговая (Maria Snegovaya), научный сотрудник Виргинского технологического университета, приглашенный научный сотрудник Института европейских, российских и евразийских исследований при Университете Джорджа Вашингтона, научный сотрудник Центра новой американской безопасности

Расширение НАТО — это фальшивый предлог, оправдывающий российскую военную операцию против соседей. Этот аргумент не соответствует времени расширения. Когда российское руководство было более прозападным, расширение НАТО не представляло никаких проблем. Проблема состоит в возрождении российского реваншизма и империализма, в попытках не допустить дальнейшей интеграции с Западом постсоветского пространства, которое является зоной стратегических интересов России.

АБСОЛЮТНО НЕ СОГЛАСЕН, СТЕПЕНЬ УВЕРЕННОСТИ 9

Сэмюэл Чарап (Samuel Charap), старший политолог исследовательского центра RAND

Западные «эксперты» оправдали расширение НАТО | 21.04.2022, ИноСМИ (inosmi.ru)

Гуру либерализма Фрэнсис Фукуяма на примере Украины утверждает, что миру теперь нужен силовой национал-либерализм. Либерализм, оказывается, не может жить без государственного подавления. Отсюда рукой подать и до оправдания практики нацизма на Украине.

Либерализму нужен национализм

Либерализм в опасности. Основой либеральных обществ являются терпимость к различиям, уважение прав личности и верховенство закона. И все это находится сейчас под угрозой, поскольку мир переживает то, что можно назвать демократической рецессией или даже депрессией. По данным Freedom House, политические права и гражданские свободы во всем мире сокращаются каждый год в течение последних 16 лет. Упадок либерализма проявляется в растущей силе автократий, таких как Китай и Россия, эрозии либеральных — или номинально либеральных — институтов в таких странах, как Венгрия и Турция, и отступлении либеральных демократий в таких странах, как Индия и Соединенные Штаты.В каждом из этих случаев росту антилиберализма способствовал национализм. Нелиберальные лидеры, их партии и их союзники использовали националистическую риторику в стремлении к более жесткому контролю над своими обществами. Они осуждают своих оппонентов как «элиты, оторванные от жизни», как изнеженных космополитов и глобалистов. Они утверждают, что являются настоящими представителями своих стран и их истинными хранителями. Иногда нелиберальные политики изображают своих либеральных коллег просто карикатурно, как ничего не умеющих людей «не от мира сего». Часто они называют своих либеральных соперников не просто политическими противниками, а чем-то более зловещим: врагами народа.Сама природа либерализма делает его восприимчивым к таким атакам. Главный фундаментальный принцип, закрепленный в либерализме, — это принцип терпимости: государство не предписывает верования, понятия идентичности человека или любые другие догмы. С момента своего тогда еще слабого появления в семнадцатом веке в качестве организующего принципа политики либерализм намеренно снижал свои политические цели с достижения «хорошей жизни», к чему всегда призывали религии, моральные доктрины или культурные традиции, на сохранение самой жизни в условиях, когда население не может договориться о том, что такое эта самая «хорошая жизнь». Эта агностическая природа либерализма создает некий духовный вакуум, поскольку люди идут своими путями и испытывают лишь слабое чувство общности. Либеральные политические порядки действительно требуют общих ценностей, таких как терпимость, стремление к компромиссу и здравому смыслу, но они не способствуют сильным эмоциональным связям, характерным для тесно сплоченных религиозных и этно-националистических сообществ. И на самом деле, либеральные общества часто поощряли бесцельную погоню человека за материальным самоудовлетворением.Самой сильной стороной либерализма остается его существовавший веками прагматизм и его способность создавать разнообразие в плюралистических обществах. Тем не менее, тому разнообразию, с которым могут справиться либеральные общества, тоже существуют пределы. Если достаточное множество людей сами отвергают либеральные ценности и стремятся ограничить основные права других, или если граждане прибегают к насилию, чтобы добиться своего, то либерализм сам по себе не может поддерживать политический порядок. И если общества отходят от либеральных принципов и пытаются основывать свою национальную идентичность на категориях расы, этнической принадлежности, религии или каком-либо другом понимании «хорошей жизни», они провоцируют возвращение к потенциально кровавому конфликту. Мир, полный таких стран, неизменно будет более разделенным, более беспокойным и более жестоким.

Вот почему для либералов тем более важно не отказываться от идеи нации. Им следует признать, что на самом деле ничто не делает универсальность либерализма несовместимой с миром наций-государств. Национальная идентичность податлива, и ее можно формировать так, чтобы она отражала либеральные устремления и одновременно прививала широкой публике чувство общности и цели.В качестве доказательства непреходящей важности национальной идентичности достаточно взглянуть на проблемы, с которыми столкнулась Россия, начав свою военную спецоперацию на Украине. Президент России Владимир Путин заявил, что Украина не имеет своей собственной национальной идентичности, отличной от России, и что страна рухнет сразу же, как только начнется операция. Вместо этого Украина упорно сопротивляется России именно потому, что ее граждане привержены идее независимой, либерально-демократической Украины. Они дали понять, что ее граждане готовы умереть за либеральные идеалы, но только тогда, когда эти идеалы укоренены в стране, которую они могут назвать своей собственной.

ДУХОВНЫЙ ВАКУУМ ЛИБЕРАЛИЗМА

Либеральные общества испытывают большие трудности с тем, чтобы представить своим гражданам позитивное видение национальной идентичности. Теория, лежащая в основе либерализма, сталкивается со сложностями в проведении четких границ вокруг сообществ и объяснении того, чем люди могут располагать внутри и вне этих границ. Это происходит потому, что либеральная теория построена на концепции универсализма. Как утверждается во Всеобщей декларации прав человека: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах». И далее: «Каждый человек имеет право на все права и свободы, изложенные в настоящей Декларации, без каких бы то ни было различий, таких как раса, цвет кожи, пол, язык, религия, политические или иные убеждения, национальное или социальное происхождение, собственность, место рождения или чего-либо иного». Либералы теоретически озабочены нарушениями прав человека, где бы в мире они ни происходили. Многие либералы не любят окрашенных национальной обособленностью пристрастий националистов и воображают себя «гражданами мира».Заявление об универсализме иногда трудно согласовать с разделением мира на национальные государства. Например, нет четкой либеральной теории о том, как проводить национальные границы, что представляет собой огромный недостаток либеральной теории, который привел к внутрилиберальным конфликтам на основе сепаратизма в таких регионах, как Каталония, Квебек и Шотландия, и разногласиям по поводу миграционной политики и отношения к беженцам. Популисты, такие как бывший президент США Дональд Трамп, очень эффективно воспользовались этим противоречием между универсалистскими устремлениями либерализма и более узкими притязаниями национализма.Националисты жалуются на то, что либерализм разрушил узы национального единения и заменил их глобальным космополитизмом, который заботится о людях в далеких странах так же, как и о своих согражданах. Националисты 19 века основывали национальную идентичность на биологии и считали, что национальные сообщества основаны на общем биологическом происхождение. Это продолжает оставаться важной темой и для некоторых современных националистов, таких как премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который определил венгерскую национальную идентичность как основанную на мадьярской этнической принадлежности.Другие националисты, такие как израильский ученый Йорам Хазони, стремятся пересмотреть этно-национализм 20 века, утверждая, что нации представляют собой объединенные цивилизационные единицы, которые позволяют их членам разделять между собой прочные традиции еды, праздников, языка и тому подобного. Американский консервативный мыслитель Патрик Денин утверждал, что либерализм представляет собой форму «антикультуры», которая растворила все формы долиберальной культуры, используя власть государства для внедрения во все аспекты частной жизни народа и контроля над ними.Примечательно, что Денин и другие консерваторы порвали с экономическими неолибералами и открыто обвиняли рыночный капитализм в подрыве ценностей семьи, человеческого сообщества и традиций. В результате категории 20 века, которые определяли политических левых и правых с точки зрения экономической идеологии, не вполне соответствуют современной реальности, поскольку правые группы готовы одобрять использование государственной власти для регулирования как общественной жизни, так и экономики.Существует значительное совпадение в точках зрения между националистами и религиозными консерваторами. Среди главных традиций, которые хотят сохранить современные националисты, присутствуют религиозные. Например, партия «Право и справедливость» в Польше была тесно связана с Польской католической церковью и глубоко восприняла выступления последней против поддерживаемых либеральной Европой абортов и однополых браков. Точно так же религиозные консерваторы часто считают себя патриотами. Это относится, скажем, к американским евангелистам, которые составили ядро ​​движения Трампа «Сделаем Америку снова великой».Следует признать, что главная идея критики либерализма консерваторами о том, что либеральные общества не обеспечивают прочного общего морального ядра, вокруг которого может быть построено человеческое сообщество, достаточно верна. Но это особенность либерализма, а не его недостаток. Вопрос для консерваторов заключается в том, существует ли реальный способ повернуть время вспять и восстановить более жесткий моральный порядок. Некоторые американские консерваторы надеются вернуться в воображаемое время, когда практически все в Соединенных Штатах были христианами. Но современные общества гораздо более разнообразны в религиозном отношении, чем во времена религиозных войн в Европе в шестнадцатом веке. Идея восстановления общей моральной традиции, определяемой религиозными верованиями, бесперспективна. Лидеры, которые надеются добиться такого рода восстановления, такие как Нарендра Моди, индийский националист-премьер-министр, призывают к угнетению и межобщинному насилию. Моди слишком хорошо это знает: он был главным министром западного штата Гуджарат, когда в 2002 году его потрясли межобщинные беспорядки, в результате которых погибли тысячи человек, в основном мусульмане. С 2014 года, когда Моди стал премьер-министром, он и его союзники стремились привязать индийскую национальную идентичность к опорным столбам индуизма и языка хинди, что кардинально отличается от светского плюрализма основателей индийского либерализма.

НИКУДА БЕЗ ГОСУДАРСТВА

Нелиберальные силы во всем мире будут продолжать использовать призывы к национализму в качестве мощного электорального оружия. У либералов может возникнуть соблазн отвергнуть эту риторику как ура-патриотическую и грубую. Но нацию своим противникам они все равно уступать не должны.Либерализм с его универсалистскими претензиями может испытывать неловкость в соседстве с кажущимся ограниченным национализмом, но их можно примирить. Цели либерализма полностью совместимы с миром, разделенным на национальные государства. Все общества должны применять силу как для сохранения внутреннего порядка, так и для защиты от внешних врагов. Либеральное общество тоже делает это, создавая сильное государство, но затем ограничивая власть этого государства верховенством закона. Власть государства основана на общественном договоре между независимыми людьми, которые соглашаются отказаться от части своих прав поступать свободно, в обмен на защиту государства. Если мы имеем дело с либеральной демократией, то эта власть узаконена как всеобщим принятием закона, так и всенародными выборами.Либеральные права бессмысленны, если они не могут быть обеспечены государством, которое, согласно известному определению немецкого социолога Макса Вебера, является законной монополией силы на определенной территории. Территориальная юрисдикция государства обычно соответствует территории, занимаемой группой лиц, подписавших общественный договор. Люди, живущие за пределами этой юрисдикции, тоже могут рассчитывать на уважение своих прав, но государство не всегда обязано обеспечивать им их соблюдение.Таким образом, государства с четко определенной территориальной юрисдикцией остаются важными политическими игроками, поскольку они единственные могут осуществлять законное применение силы. В современном глобализованном мире власть осуществляется самыми разными институтами, от многонациональных корпораций до некоммерческих групп, от террористических организаций до наднациональных органов, таких как Европейский Союз и Организация Объединенных Наций. И никогда не была более очевидна необходимость международного сотрудничества в решении таких проблем, как глобальное потепление и борьба с пандемиями инфекционных заболеваний. Но остается фактом то, что одна конкретная форма власти, а именно способность обеспечивать соблюдение правил с помощью угрозы или фактического применения силы, остается под контролем государств-наций. Ни Европейский союз, ни Международная ассоциация воздушного транспорта не используют собственную полицию или армию для обеспечения соблюдения установленных ими правил. Такие организации по-прежнему зависят от силовых возможностей стран, которые наделили их соответствующими полномочиями. Безусловно, сегодня существует большой свод норм международного права, который во многих областях заменяет право национального уровня. Подумайте, например, о acquis communautaire (Acquis communautaire — правовая концепция в системе правовых норм ЕС – Прим. ИноСМИ) Европейского Союза, который служит своего рода общим правом для регулирования торговли и разрешения споров. Но в конечном счете, международное право по-прежнему опирается на правоприменение на национальном уровне. Когда государства-члены ЕС расходятся во мнениях по важным вопросам политики, как это было во время кризиса евро 2010 года и миграционного кризиса 2015 года, проблемы решаются не европейским законодательством, а относительной властью государств-членов. Иными словами, высшая власть по-прежнему остается прерогативой национальных государств, а это означает, что контроль над властью на этом уровне остается критически важным.Таким образом, искать противоречие между либеральным универсализмом и потребностью в национальных государствах не следует. Хотя нормативная ценность прав человека может быть универсальной, правоприменительная сила таковой не является. Это дефицитный ресурс, который обязательно применяется на четко ограниченной территории. И либеральное государство имеет полное право предоставлять разные уровни прав гражданам и негражданам, потому что у него нет ресурсов или полномочий для универсальной защиты прав всех людей. Все люди на территории государства пользуются равной защитой закона, но только его граждане являются полноправными участниками общественного договора, обладающими особыми правами и обязанностями, в частности правом голоса.

Тот факт, что государства остаются средоточием силы принуждения, должен вызывать осторожность в отношении предложений о создании новых наднациональных органов и делегировании им такой власти. Либеральные общества накопили несколько сотен лет опыта, изучая, как ограничивать власть на национальном уровне с помощью верховенства закона и законодательных институтов и как уравновешивать власть так, чтобы ее использование отражало общие интересы. Но эти же общества понятия не имеют, как создавать такие институты на глобальном уровне, где, например, глобальный суд или законодательная власть могли бы ограничивать произвольные решения глобального чиновничества. Европейский союз является продуктом самых серьезных до сих пор усилий, направленных на то, чтобы сделать это на региональном уровне. И то в результате получилась довольно неуклюжая система, характеризующаяся чрезмерной слабостью в одних областях (фискальная политика, иностранные дела) и чрезмерной властью в других (экономическое регулирование). Но у Европы по крайней мере есть некая общая история и культурная идентичность, которых нет на глобальном уровне. Международные институты, такие как Международный суд и Международный уголовный суд, продолжают полагаться на государства в обеспечении исполнения их судебных решений.Немецкий философ Иммануил Кант рисовал в своем воображении «вечный мир», при котором на Земле, заполненной либеральными государствами, международные отношения будут регулироваться посредством закона, а не с помощью силы. К сожалению, спецоперация России на Украине продемонстрировала, что мир еще не достиг этого постисторического момента и что грубая военная сила остается главным гарантом мира для либеральных стран. Поэтому маловероятно, что национальное государство исчезнет как важнейший игрок в глобальной политике.«ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ»Консервативная критика либерализма содержит в своей основе разумный скептицизм в отношении того акцента, который делает либерализм на вопросах индивидуальной свободы. Либеральные общества предполагают равенство человеческого достоинства, то самого достоинства, которое основывается на способности человека делать выбор. По этой причине либералы привержены защите этой свободы как основного права человека. Но хотя свобода индивидуума и является фундаментальной либеральной ценностью, это не единственное человеческое благо, которое автоматически превосходит все другие представления о «хорошей жизни».Сфера того, что считается свободой, со временем неуклонно расширялась от свободы выбора в подчинении тем или иным правилам в рамках существующих моральных рамок, до создания этих правил для себя. Но уважение к человеческой свободе предназначалось для того, чтобы управлять и смягчать конкуренцию глубоко укоренившихся убеждений, а не для того, чтобы просто вытеснять эти убеждения во всей их полноте. Не каждый человек думает, что максимизация его личной свободы является самой важной целью жизни или что разрушение любой существующей формы власти обязательно является хорошей идеей. Многие люди с удовольствием ограничивают свою свободу выбора, принимая религиозные и моральные рамки, связывающие их с другими людьми, или живя в рамках унаследованных цивилизационных традиций. Первая поправка к Конституции США предназначалась для защиты свободы вероисповедания, а не для защиты граждан от религии.Успешные либеральные общества имеют свою собственную культуру и свое собственное понимание «хорошей жизни», даже если это видение может быть более тонким, чем то, что предлагают общества, связанные одной доктриной. Они не могут быть нейтральными по отношению к ценностям, которые необходимы для поддержания их существования в качестве либеральных обществ. Им необходимо уделять первоочередное внимание духу коллективизма, терпимости и активному участию в общественных делах, если они хотят быть сплоченными. Им нужно ценить инновации, предпринимательство и готовность идти на риск, если они хотят добиться экономического процветания. Общество обращенных внутрь себя личностей, заинтересованных только в максимизации своего личного потребления, вообще не будет обществом.Государства важны не только потому, что они являются средоточием легитимной власти и инструментами контроля над насилием. Они также являются единственным источником общности людей. С одной стороны, либеральный универсализм бросает вызов природе человеческого общений. Ведь самые сильные узы привязанности человек испытывает к самым близким ему людям, таким как друзья и семья, а по мере расширения этого круга знакомых чувство долга по отношению к ним неизбежно ослабевает. Но на протяжении веков, наряду с тем, как человеческие общества становились больше и сложнее, границы солидарности резко расширились от семей, деревень и племен до целых стран. Однако до сих пор мало кто любит человечество в целом. Для большинства людей во всем мире страна остается крупнейшей единицей солидарности, к которой они испытывают инстинктивную лояльность. И эта лояльность становится важнейшей опорой легитимности государства и, следовательно, его способности управлять. В некоторых обществах слабая национальная идентичность может иметь катастрофические последствия, как это видно в ряде развивающихся стран, таких как Мьянма и Нигерия, и в некоторых несостоявшихся государствах, таких как Афганистан, Ливия и Сирия.

КОНКРЕТИКА ЛИБЕРАЛЬНОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Этот аргумент может показаться похожим на аргументы Хазони, консервативного израильского ученого, который в своей книге 2018 года «Добродетель национализма» выступает за глобальный порядок, основанный на суверенитете национальных государств. Он делает важное замечание, предостерегая от склонности либеральных стран, таких как Соединенные Штаты, заходить слишком далеко в стремлении переделать остальной мир по своему образу и подобию. Но он ошибается, полагая, что существующие страны являются четко разграниченными цивилизационными единицами, и что мирный глобальный порядок можно построить, приняв их такими, какие они есть. Сегодняшние страны — это социальные конструкции, являющиеся побочным продуктом исторической борьбы, которая часто включала завоевания, насилие, насильственную ассимиляцию и преднамеренное манипулирование цивилизационными символами. Существуют лучшие и худшие формы национальной идентичности, и общества могут выбирать между ними.Если национальная идентичность основана на фиксированных характеристиках, таких как раса, этническая принадлежность или религиозное наследие, то она становится потенциально не-инклюзивной категорией, нарушающей либеральный принцип равного достоинства. Хотя между потребностью в национальной идентичности и либеральным универсализмом нет обязательного противоречия, тем не менее между двумя этими принципами существует мощная потенциальная точка напряжения. Основанная на фиксированных характеристиках национальная идентичность может превратиться в агрессивный и эксклюзивный национализм, как это произошло в Европе в первой половине двадцатого века.По этой причине либеральные общества не должны официально признавать группы, основанные на фиксированной идентичности, такой как раса, этническая принадлежность или религиозное наследие. Конечно, бывают, бывают и такие случаи, когда это становится неизбежным, и либеральные принципы не действуют. Во многих частях мира этнические или религиозные группы из поколения в поколение занимали одну и ту же территорию и имеют свои собственные прочные культурные и языковые традиции. На Балканах, Ближнем Востоке, в Южной Азии и Юго-Восточной Азии этническая или религиозная идентичность де-факто является существенной характеристикой большинства людей, и ассимилировать их в более широкую национальную цивилизацию практически нереально. В принципе можно организовать некую форму либеральной политики вокруг нескольких цивилизационных единиц. Индия, например, признает несколько национальных языков и в прошлом разрешала своим штатам устанавливать собственную политику в отношении систем образования и права. В таких странах, как правило, необходимо наличие федерализма и сопутствующая передача полномочий субнациональным единицам. Власть может быть формально распределена между различными группами, определяемыми их культурной идентичностью, в структуре, которую политологи называют «консоциональная демократией (политическая система, ориентированная на интересы национальных меньшинств, применимая в государстве, разделённом на сегменты по этническим, религиозным, региональным и другим признакам. Один из примеров – Северная Ирландия – Прим. ИноСМИ). Хотя это сработало достаточно хорошо в Нидерландах, эта практика оказалась катастрофической в ​​таких местах, как Босния, Ирак и Ливан, где группы идентичности оказались запертыми в безысходной борьбе без победителя. В обществах, в которых цивилизационные группы еще не превратились в самоценные единицы, лучше обращаться с гражданами как с индивидуумами, а не как с членами групп идентичности.Наряду с этим, есть и другие аспекты национальной идентичности, которые могут быть приняты добровольно и, следовательно, более широко распространены, такие как литературные традиции, исторические нарративы, язык, еда и спорт. Каталония, Квебек и Шотландия — все это регионы с отличными историческими и культурными традициями, и все они имеют много сторонников национализма, стремящихся к полному отделению от страны, с которой они связаны. Но нет никаких сомнений в том, что эти регионы продолжали бы оставаться либеральными обществами, уважающими права личности, даже если бы они отделились, как это произошло в Чехии и Словакии после того, как они стали отдельными странами в 1993 году.

Национальная идентичность представляет собой очевидную опасность, но также и определенные возможности. Это социальная конструкция, и ее можно формировать так, чтобы поддерживать либеральные ценности, а не подрывать их. Исторически сложилось так, что многие страны сформировались из разнообразного населения, испытывающего сильное чувство общности, основанное на политических принципах или идеалах, а не на детерминированных групповых категориях. Австралия, Канада, Франция, Индия и Соединенные Штаты — все это страны, которые в последние десятилетия стремились конструировать национальную идентичность на основе политических принципов, а не расы, этнической принадлежности или религии. Соединенные Штаты прошли долгий и болезненный процесс переосмысления того, что значит быть американцем, постепенно устраняя барьеры на пути к гражданству на основе класса, расы и пола, хотя этот процесс все еще не завершен и претерпел множество неудач. Во Франции выстраивание национальной идентичности началось с Декларации прав человека и гражданина Французской революции, которая установила идеал гражданства, основанный на общем языке и культуре. В середине двадцатого века Австралия и Канада были странами с преобладающим белым населением и ограничительными законами в отношении иммиграции и гражданства, такими как пресловутая политика «белой Австралии», которая не допускала иммигрантов из Азии. Однако обе эти страны реконструировали свою национальную идентичность на нерасовой основе после 1960-х годов и открылись для массовой иммиграции. Сегодня в обеих странах больше населения, родившегося за границей, причем здесь отмечается гораздо меньший уровень расовой поляризации, чем в США и возрождения белого расизма.Тем не менее, нельзя недооценивать трудность формирования общей идентичности в резко разделенных демократиях. Большинство современных либеральных обществ были построены на основе исторических наций, чье понимание национальной идентичности было выковано нелиберальными методами. Франция, Германия, Япония и Южная Корея были нациями до того, как стали либеральными демократиями. Соединенные Штаты, как многие отмечали, стали государством еще до того, как стали нацией.Процесс формирования американской нации в либеральных политических традициях был длительным, трудным и периодически насильственным. Даже сегодня этот процесс оспаривается как левыми, так и правыми с резко противоречащими друг другу нарративами о происхождении страны.У либерализма будут серьезные проблемы, если люди будут видеть в нем не более чем механизм мирного управления разнообразием без широкого понимания национальной цели. Люди, пережившие насилие, войну и диктатуру, обычно стремятся жить в либеральном обществе, как жили европейцы в период после 1945 года. Но по мере того, как люди привыкают к мирной жизни при либеральном режиме, и воспринимают порядок как должное, они начинают тосковать по той политике, которая направит их к более высоким целям. В 1914 году в Европе почти целое столетие не было разрушительных конфликтов, но массы людей оказались счастливы отправиться на войну, несмотря на огромный материальный прогресс, достигнутый за это время.Возможно, сегодня мир достиг подобной же точки в истории человечества: в нем не было масштабных межгосударственных войн в течение трех четвертей века, и тем временем наблюдался массовый рост глобального процветания, который привел к столь же масштабным социальным переменам. Европейский союз был создан как противоядие от национализма, приведшего к мировым войнам, и в этом отношении своей успешностью превзошел все ожидания. Но ситуация на Украине сулит новые беспорядки и насилие впереди. Если Путину удастся сокрушить украинскую независимость и демократию, мир вернется в эпоху агрессивного и нетерпимого национализма, напоминающую начало двадцатого века. Соединенные Штаты тоже совсем не застрахованы от такого развития истории, поскольку такие популисты, как Трамп, стремятся повторить путинские авторитарные методы.

Фрэнсис Фукуяма договорился: теперь миру нужен сильный национал-либерализм. И учиться ему нужно у Украины. | 17.04.2022, ИноСМИ (inosmi.ru)

Милитаризация Западом мировых финансов: как США продавили военную операцию «шок и трепет» против Центробанка России (Financial Times, Великобритания)

Financial Times пишет о западном заговоре против российской финансовой системы. Это совершенно новый вид войны — милитаризация доллара США и превращение его в оружие для наказания противников. Только пройдет ли это безнаказанно для Америки? Не станет ли это «пирровой победой»?

Это первая из двух частей большого материала Financial Times, посвященного санкциям в отношении российского Центрального банка и новой эпохе финансовых войн. В следующей статье будет задан сакраментальный вопрос: останется ли когда-нибудь международная финансовая система прежней?

Шел третий день российской спецоперации на Украине, и на 13-м этаже штаб-квартиры Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен вдруг наткнулась на препятствие.

Председатель ЕК провела всю субботу, разговаривая по телефону в своем офисе в Брюсселе, добиваясь консенсуса среди западных правительств в отношении самых масштабных и наказательных финансовых и экономических санкций, когда-либо применявшихся против противников ЕС.

Соглашение было уже было близко, но в Вашингтоне министр финансов Джанет Йеллен все еще раздумывала над деталями самой драматичной и чувствительной для рынка меры — введения санкций в отношении российского Центрального банка. США являлись главной движущей силой введения антироссийских санкций. Но пока Йеллен корпела над текстами, европейцы, обеспокоенные тем, что русские могут пронюхать о западных планах, стремились как можно быстрее довести их до финишной черты.

Фон дер Ляйен позвонила Марио Драги, премьер-министру Италии, и попросила его обсудить детали непосредственно с Йеллен. «Мы все ждали, спрашивая: «Чего она там так долго? — вспоминает высокопоставленный чиновник Еврокомиссии. — Потом пришел ответ: Драги должен применить свое колдовство в отношении Йеллен». К вечеру договоренность была достигнута.

МИЛИТАРИЗАЦИЯ ФИНАНСОВ

Йеллен, которая раньше длительное время возглавляла Федеральную резервную систему США, и Драги, бывший глава Европейского центрального банка, являются ветеранами целой серии драматических кризисов — от финансового краха 2008–2009 годов до кризиса евро. Все это время они были важнейшими гарантами спокойствия и стабильности для нервных финансовых рынков.

Но в данном случае согласованный Йеллен и Драги план по замораживанию значительной части валютных резервов Москвы (их общие размеры составляли 643 млрд долларов) был совсем о другом: они фактически объявляли финансовую войну России.

Заявленная цель санкций — нанести существенный ущерб российской экономике. Или, как позднее в ту субботу вечером после объявления о санкционных мерах выразился один высокопоставленный американский чиновник, «подтолкнуть российскую валюту в свободное падение».

Это совершенно новый вид противостояния — милитаризация доллара США и других западных валют, то есть превращение их в оружие для наказания своих противников.

Это тот подход к конфликту, который разрабатывался уже два десятилетия. Поскольку избиратели в США устали от военных интервенций и так называемых «бесконечных войн», имелось в виду, что эту «военную» нишу частично заполнит финансовая война. В отсутствие действенных рычагов военного или дипломатического давления на противника именно финансовые санкции чаще всего становятся предпочтительным инструментом в политике национальной безопасности.

«Это полный шок и трепет», — говорит Хуан Сарате, бывший высокопоставленный чиновник Белого дома, участвовавший в разработке финансовых санкций, которые Америка применяла за последние 20 лет («Шок и трепет» – американская военная доктрина, в основе которой лежит концепция «быстрого достижения преобладания». Применялась армией США в ходе кампании в Ираке. Разработана в 1996 году руководителем Института оборонных исследований и технологий Джеймсом Вэйдом и сотрудником Центра стратегических и международных исследований Харланом Ульманом – Прим. ИноСМИ). «Это такое агрессивное отключение российской финансовой системы и ее системы внешней торговли от остального мира, какое только можно себе представить».

Превращение финансов в оружие имеет глубокие последствия для будущего международной политики и экономики. Многие из основополагающих принципов эпохи после холодной войны переворачиваются с ног на голову. Если когда-то глобализация преподносилась как действенный барьер на пути предотвращения конфликтов и как сеть взаимозависимостей, которые еще больше сблизит бывших врагов, то теперь вместо этого она стала новым полем битвы.

Сила финансовых санкций проистекает из вездесущности доллара США. Это наиболее часто используемая валюта для торговых и финансовых транзакций, причем зачастую это происходит еще и с участием американских банков. Рынки капитала Америки являются самыми емкими в мире, а казначейские облигации США служат прочной опорой для глобальной финансовой системы.

В результате финансовым учреждениям, центральным банкам и даже многим компаниям очень трудно работать, если они отрезаны от доллара США и американских финансов. Добавьте к этому еще евро, вторую по величине валюту в резервах большинства центральных банков, а также фунт стерлингов, иену и швейцарский франк, и влияние таких санкций станет еще более пугающим.

США и раньше вводили санкции против центральных банков Северной Кореи, Ирана и Венесуэлы, но они всегда были в значительной степени изолированы от мировой торговли. Санкции против Центробанка России — это первый случай применения этого оружия против крупной экономики и первый раз в рамках военного конфликта, причем конфликта с участием одной из ведущих ядерных держав.

Конечно, в таком решении есть огромные риски. Санкции против российского Центрального банка могут вызвать негативную реакцию против доминирования доллара в мировых финансах. За пять недель, прошедших с момента первого введения санкционных финансовых мер, российский рубль восстановил большую часть своих прежних позиций, которые он первоначально потерял, а официальные лица в Москве заявляют, что найдут способы обойти эти санкции.

Каким бы ни был результат, шаги по замораживанию российских резервов знаменуют исторический сдвиг в мировой внешней политике. «Эти экономические санкции — это новый вид экономического государственного управления, способного нанести ущерб, который может соперничать с военной мощью», — заявил президент США Джо Байден в своем выступлении в Варшаве в конце марта. Эти меры «истощат силы России, ее способность пополнять свою армию и ее возможности проецировать свою мощь».

ГЛОБАЛЬНЫЙ ФИНАНСОВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ

Как и многое другое в американской жизни, новая эра финансовых войн началась 11 сентября 2001 года. После тогдашних терактов США вторглись в Афганистан, затем перешли к Ираку, чтобы свергнуть Саддама Хусейна, и начали использовать беспилотники для уничтожения предполагаемых террористов на трех континентах. Но с гораздо меньшим вниманием публики к исследованию этого вопроса и гораздо меньшей помпой США также в одностороннем порядке присвоили себе полномочия действовать в качестве глобального финансового полицейского.

Через несколько недель после терактов в Нью-Йорке и Пентагоне Джордж Буш-младший пообещал «замучить террористов финансовым голодом». Так называемый «Патриотический акт», этот весьма спорный закон, послуживший основанием для использования администрацией Буша слежки за подозреваемыми в терроризме и бессрочного содержания их под стражей, также дал Министерству финансов США право эффективно отключать от финансовой системы США любое финансовое учреждение, причастное к отмыванию денег.

По странному стечению обстоятельств, первой страной, которой угрожал этот закон, стала Украина, банки которой американский Минфин предупредили в 2002 году о том, они могут быть скомпрометированы сделками с российской организованной преступностью. Вскоре после этого Украина приняла новый закон о предотвращении отмывания денег.

Чиновники министерства финансов США также договорились о получении доступа к данным о подозреваемых террористах из SWIFT, бельгийской системы обмена сообщениями, которая является коммутатором для международных финансовых транзакций. Это был первый шаг Америки к созданию расширенной сети разведданных о деньгах, перемещающихся по всему миру.

Финансовый инструментарий, используемый для преследования денег «Аль-Каиды» (террористическая организация, деятельность которой на территории РФ запрещена — Прим. Иносми), вскоре был применен и к гораздо более крупной цели — Ирану и его ядерной программе.

Стюарт Левей, который был назначен первым заместителем министра финансов по противодействию терроризму и финансовой разведке, помнит, как слышал, что Буш жаловался на то, что все обычные торговые санкции против Ирана были уже введены, и США осталось без новых рычагов воздействия на режим. «Я собрал свою команду и сказал: «Мы еще не начали использовать вот эти инструменты. Давайте дадим ему кое-что из того, что он сможет использовать против Ирана», — говорит он.

Тогда США стремились ограничить доступ Ирана к международной финансовой системе. Левей и другие официальные лица посещали европейские банки и конфиденциально сообщали им о счетах, связанных с иранским режимом. Европейские правительства ненавидели то, что американский чиновник фактически указывал их банкам, как вести бизнес, но никто не хотел ссориться с Министерством финансов США.

При администрации Обамы, когда Белый дом столкнулся с давлением, требующим военных действий против его ядерных установок, США ввели санкции против центрального банка Ирана. Это был последний этап кампании по удушению его экономики.

Левей утверждает, что финансовые санкции не только заставили Иран вести переговоры по соглашению 2015 года относительно его ядерной программе, но и расчистили путь для действий в этом году против России.

«В Иране мы использовали мачете, чтобы шаг за шагом прорубать себе путь, но теперь люди могут идти по нему очень быстро, — говорит он. — Преследование центрального банка такой страны, как Россия, — это самый мощный шаг, который вы можете предпринять в категории санкций против финансового сектора».

Центральные банки не только печатают деньги и контролируют банковскую систему, они также могут обеспечить жизненно важный экономический буфер в условиях кризиса — защищая национальную валюту или оплачивая основные импортные товары.

Валютные резервы России сильно увеличились после аннексии Крыма в 2014 году, поскольку она стремилась застраховаться от будущих санкций США, за что получила даже прозвище «Крепость Россия». Крупные вложения Китая в казначейские облигации США когда-то рассматривались им как потенциальный источник геополитического влияния. «Как вы можете жестко действовать со своим кредитором?» — задавала в 2009 году вопрос тогдашний госсекретарь Хиллари Клинтон.

Западные санкции в отношении российского Центрального банка подорвали его способность поддерживать экономику. По данным Официального форума валютно-финансовых учреждений, около двух третей российских валютных резервов, вероятно, были нейтрализованы.

«Действия против центрального банка можно сравнить с тем, что что вы накапливаете какие-то средства для использования в чрезвычайной ситуации, и когда она возникает, банк говорит, что вы не можете их забрать», — говорит высокопоставленный европейский экономический чиновник.

ВОЗРОЖДЕННЫЙ ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ СОЮЗ

За совместным пакетом финансовых санкций США и ЕС скрывается ирония: большую часть последних пяти десятилетий европейские лидеры критикуют чрезмерное влияние американской валюты.

Одной из поразительных особенностей конфликта на Украине является то, что в последнее время вдруг обозначилось тесное сотрудничество Европы с США. Планирование санкций против России началось еще в ноябре, когда западная разведка получила убедительные доказательства того, что российские вооруженные силы концентрируются вдоль украинской границы.

Байден попросил Йеллен составить план того, какие меры можно принять в ответ на российскую спецоперацию. С этого момента США начали координировать свои действия с ЕС, Великобританией и другими странами. Высокопоставленный чиновник госдепартамента говорит, что с тех пор и вплоть до начала спецоперации 24 февраля высшие должностные лица администрации Байдена тратили «в среднем от 10 до 15 часов в неделю на секретные звонки или видеоконференции с руководством ЕС и государствами-членами» для координации санкций.

В Вашингтоне санкционными планами руководили Далип Сингх, бывший сотрудник Федерального резервного банка Нью-Йорка, который сейчас является заместителем советника по национальной безопасности по международной экономике в Белом доме, и Уолли Адейемо, бывший руководитель корпорации BlackRock (BlackRock, Inc. — международная инвестиционная компания со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Одна из крупнейших инвестиционных компаний мира и крупнейшая в мире по размеру активов под управлением. Размер активов под управлением — 10 триллионов долларов по состоянию на 16 января 2022 года – Прим. ИноСМИ), занимающий должность заместителя министра финансов. Оба работали в администрации Обамы, когда США и Европа разошлись во мнениях о том, как реагировать на российскую аннексию Крыма.

ЕС отчаянно пытался избежать недавнего неловкого прецедента с санкциями против Беларуси, которые оказались весьма слабыми, поскольку многие европейские страны искали исключения для своих отраслей. На этот раз, в отличие от предыдущей практики, усилия ЕС координировались непосредственно из офиса фон дер Ляйен через Бьорна Зайберта, начальника ее администрации.

«Зайберт был ключевым лицом, он был единственным, кто имел полное представление о позиции ЕС и поддерживал постоянный контакт с США по этому вопросу», — вспоминает один дипломат Евросоюза.

Высокопоставленный чиновник госдепартамента говорит, что решение Германии отказаться от газопровода «Северный поток — 2» после начала спецоперации имело решающее значение для привлечения колеблющихся европейцев на сторону США. Это был «очень важный сигнал для всех европейцев о том, что священных коров придется принести в жертву», — говорит чиновник.

Другой центральной фигурой была министр финансов Канады Христя Фриланд, украинка по происхождению, которая поддерживала тесные контакты с чиновниками в Киеве. По словам западного чиновника, всего через несколько часов после того, как российские танки начали въезжать на Украину, Фриланд направила в Минфин и Госдепартамент США письменное предложение с конкретным планом наказания российского Центрального банка. В тот день Джастин Трюдо, премьер-министр Канады, поднял эту идею на экстренном саммите лидеров G7. И Фриланд выступила с эмоциональным посланием украинской общине Канады. «Сейчас самое время вспомнить, — сказала она, прежде чем перейти на украинский, — Украина еще не умерла».

Хотя угроза экономических потерь, возможно, и не удержала Путина от спецоперации, но западные лидеры считают, что финансовые санкции, введенные после ее начала, являются свидетельством возрождения трансатлантического альянса и ответом на упреки о том, что демократии слишком медлительны и нерешительны.

«У нас никогда не было в истории Евросоюза таких тесных контактов с американцами по вопросам безопасности, как сейчас, — это действительно беспрецедентно», — говорит один из высокопоставленных чиновников ЕС.

ДРАГИ БЕРЕТ ИНИЦИАТИВУ НА СЕБЯ

В конце концов, действия против российского Центрального банка стали результатом 72 часов интенсивной дипломатии.

Поскольку Россия, казалось, намеревалась быстро занять Украину, эмоции накалялись. Во время видеоконференции с лидерами ЕС 24 февраля, в день начала спецоперации, президент Украины Владимир Зеленский предупредил: «Я могу вас больше не увидеть, потому что я следующий в списке».

Идея удара по Центробанку не была приоритетом планирования до спецоперации, которое больше сосредоточивалось на том, какие российские банки отключить от SWIFT. Но жесткость действий России выдвинула на первый план самые агрессивные варианты санкций.

В Европе именно Драги выдвинул идею введения санкций против Центрального банка России на экстренном саммите ЕС в ночь начала операции. Италия, крупный импортер российского газа, в прошлом часто колебалась в отношении санкций. Но итальянский лидер настаивал, что российский запас валютных резервов может быть использован для смягчения удара от других санкций.

«Чтобы противостоять этому . . . нужно заморозить их активы», — сказал Драги по словам одного высокопоставленного чиновника из ЕС.

Эти обсуждения в последнюю минуту имели решающее значение для обеспечения того, чтобы Москва была застигнута врасплох: при наличии достаточного времени Москва могла начать переводить часть своих резервов в другие валюты. Официальный представитель ЕС говорит, что, учитывая сообщения о том, что Москва начала размещать заказы на валюту, меры должны были быть готовы к открытию рынков в понедельник, чтобы банки уже не могли осуществлять какие-либо сделки.

«Мы застали русских врасплох — они ничего не заметили до того момента, когда было уже слишком поздно», — говорит этот чиновник.

По словам Адейемо из Министерства финансов США: «Мы были уверены, что они действительно не могут найти другую конвертируемую валюту, которую они могли бы использовать и попытаться противостоять санкциям».

Переговоры в последнюю минуту застали некоторых западных союзников врасплох, что заставило даже принуждать их спешить с принятием мер. В Великобритании на выходных они спровоцировали лихорадочные усилия чиновников британского казначейства по уточнению деталей до открытия рынков в Лондоне в 7 утра в понедельник. Канцлер казначейства Великобритании Риши Сунак всю ночь общался по WhatsApp с официальными лицами, и эта работа завершилась только в 4 часа утра.

НЕТ ЧЕТКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ

Тем не менее, если реакция Запада в целом и определялась единством, уже есть признаки потенциальных расхождений. Речь идет о призывах к продолжению санкций.

Западные правительства так пока и не определились с тем, что Россия должна сделать для того, чтобы санкции с нее были сняты. И это оставляет «на потом» некоторые сложные вопросы политической стратегии. Так в чем состоит цель? В том, чтобы причинить России краткосрочную боль, чтобы помешать ее нынешним военным усилиям или в долгосрочном сдерживании Москвы?

Даже когда санкции работают, им требуется много времени, чтобы возыметь эффект. А вот экономическая боль от кризиса на Западе ощущается сразу и весьма неравномерно, когда Европа страдает гораздо больше, чем США.

Европа до сих пор не захотела вводить нефтяное и газовое эмбарго, учитывая высокую зависимость ЕС от российского импорта энергоресурсов. Однако во вторник было объявлено о новом раунде санкций ЕС, которые будут включать запрет на импорт российского угля, а на более позднем этапе, возможно, и нефти. Решение 27 европейских столиц ожидается позже на этой неделе.

Другой ключевой фактор заключается в том, сможет ли Запад победить в споре о санкциях — как в России, так и в остальном мире.

Выступая в 2019 году, Сингх, представитель Белого дома, признал, что санкции, введенные против России после Крыма, оказались не такими эффективными, как надеялись, потому что российской пропаганде удалось обвинить Запад в экономических проблемах России.

«Наша неспособность противодействовать российской пропаганде, не дававшей нам возможности возложить всю вину на Путина, — сказал он Конгрессу, — придала его режиму гораздо большую устойчивость, чем он мог бы получить, если бы мы действовали эффективнее».

В ближайшие недели и месяцы Путин попытается дальше убедить население России, переживающее экономические трудности, в том, что оно является жертвой, а не агрессором.

А вот что касается Китая, Индии, Бразилии и других стран, которые потенциально могут помочь ему избежать западных санкций, Путин задаст более глубокий вопрос о роли доллара США в мировой экономике: можно ли еще доверять Америке?

*****

Мировая финансовая война: будет ли ответный удар по доллару? (Financial Times, Великобритания) Часть вторая

Financial Times пишет, что Западу не удалось создать глобальную антироссийскую коалицию. Его незаконные действия против Банка России уже вызывают ответную реакцию в мире, которая может вылиться в удар по доллару. Санкции сломали мировую финансовую систему с доминированием США. На «тропу войны» с ней выходит и Китай.

Санкции, замораживающие валютные резервы России, создали стимул для многих стран мира к тому, чтобы обходить американскую валюту.

Через две недели после того, как российские танки оказались на Украине, президент ЮАР Сирил Рамафоса провел телефонный разговор с российским президентом Владимиром Путиным. В тот же день европейские лидеры, собравшиеся в Версале, предупредили, что на карту поставлена ​​судьба демократии. Однако слова Рамафоса звучали совсем иначе.

«Благодарю Его Превосходительство президента Владимира Путина за то, что он сегодня ответил на мой звонок, чтобы я мог получить представление о ситуации, которая разворачивается вокруг России и Украины», — написал он в Twitter. Рамафоса, который обвинил в возникшем военном конфликте Североатлантический альянс, сказал, что Путин «оценил наш сбалансированный подход».

Президент ЮАР не одинок в проведении «сбалансированной» позиции в отношении кризиса вокруг Украины. «Мы не будем принимать чью-либо сторону. Мы будем продолжать оставаться нейтральными и помогать всем, чем только возможно», — заявил бразилец Жаир Болсонару после начала спецоперации России на Украине. Президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор также отказался присоединиться к санкциям, наложенным на Россию. «Мы не собираемся идти на какие-либо экономические репрессии, потому что хотим иметь хорошие отношения со всеми странами мира», — заявил он.

А еще есть Китай: все более тесный союзник России. Вторая по величине экономика мира принципиально отказывается критиковать российскую спецоперацию на Украине.

Может показаться, что большая часть мира едина в осуждении спецоперации на Украине, но пока есть только западная антироссийская коалиция. Глобальной такой коалиции не существует. Это может иметь важные последствия для будущего международных финансов, То, как страны мира реагируют на драматический шаг США и их союзников по замораживанию валютных резервов России, может иметь важнейшие последствия для будущего международных финансов

«Санкции потрясли мир, — признает Джон Смит, который раньше был ведущим специалистом по санкциям в Министерстве финансов США, а теперь со-возглавляет ведение вопросов, связанных с национальной безопасностью, в юридической фирме Morrison & Foerster. — Они сломали систему».

Сила санкций против России основана на доминировании доллара США, который является наиболее широко используемой валютой в торговле, финансовых операциях и формировании резервов центральных банков. Тем не менее, открыто милитаризируя доллар, то есть превращая его в оружие, США и их союзники рискуют спровоцировать ответный удар, который может подорвать американскую валюту и расколоть мировую финансовую систему на отдельные конкурирующие блоки, что может ухудшить положение всех стран мира.

«Военные конфликты всегда переворачивают с ног на голову сложившееся господство каких-то валют и служат повивальными бабками для рождения новых денежных систем», — говорит Золтан Позар, аналитик Credit Suisse.

Китай, в частности, имеет долгосрочные планы, нацеленные на то, чтобы его валюта играла гораздо большую роль в международной финансовой системе. Пекин рассматривает господствующее положение доллара как один из оплотов американского могущества, который он стремится разрушить, и обратную сторону контроля ВМС США над океанами. Украинский конфликт только укрепит эту китайскую точку зрения.

Чжан Яньлин, бывший исполнительный вице-президент Bank of China, заявила в своем выступлении на прошлой неделе, что санкции «приведут к тому, что в долгосрочной перспективе США потеряют доверие мира к себе и подорвут гегемонию доллара». Она предложила, чтобы Китай помог миру «избавиться от долларовой зависимости, и чем скорее, тем лучше».

Еще раньше смерть доллара предсказывали бесчисленное количество раз, но американская валюта продолжает сохранять свои позиции. Инерция является мощной силой в трансграничных финансах: как только валюта начинает широко использоваться в мире, это ее положение становится самовоспроизводящимся.

Если исходить из того, что в ближайшие годы в мире будет наблюдаться стабильный отход от доллара, то санкции в отношении ЦБ России могут стать не новым смелым способом оказания давления на оппонента, а именно тем моментом, когда доминирование доллара начнет реально снижаться. Это «финансовый Суэцкий канал».

Эксперты отмечают, что предыдущие примеры финансовой войны в основном были связаны с блокированием денег, предназначенных для терроризма, или применением финансовых санкций в каких-то в конкретных случаях, таких как ядерная программа Ирана. Финансовое нападение на страну таких размеров и могущества, как Россия, беспрецедентно, и, независимо от того, как оно пройдет, такие акции могут стать прецедентом на будущее, утверждает Миту Гулати, профессор финансового права в Университете Вирджинии.

«Если вы меняете правила для России, вы меняете их и для всего мира, — говорит он. — Как только эти правила изменяются, они навсегда изменят международные финансы».

«ЭТО БЫЛА ПРОСТО КРАЖА»

В условиях, когда в начале этого года Россия усилила наращивание своих вооруженных сил на границе с Украиной, и угроза войны повисла в воздухе, ведущие финансовые чиновники страны провели стресс-тест воздействия возможных санкций против нее.

Но когда один высокопоставленный российский банкир предложил смоделировать, что произойдет, если рубль превысит символическую отметку в 100 за доллар — огромный скачок для тех дней — это предложение было отвергнуто как нереалистичное.

Когда в конце февраля Россия начала спецоперацию на Украине, были введены санкции и заморожена большая часть валютных резервов российского Центрального банка. Западные правительства удивили и себя, и Москву силой своего экономического реагирования на эту военную акцию. В результате рубль упал до 135 по отношению к доллару, обесценившись примерно на 50% с начала года.

«Никто, кто прогнозировал, какие санкции может ввести Запад, и не мог даже предположить, что резервы центрального банка будут заморожены, — заявил в марте министр иностранных дел России Сергей Лавров. — Это была просто кража».

Через шесть недель после начала спецоперации ситуация выглядит совсем иначе — по крайней мере, внешне. Рубль восстановил большую часть позиций, утраченных в первые дни после объявления о санкциях, что побудило некоторых российских чиновников заявить, что меры Запада не сработали.

«Это начало конца монополии доллара в мире, — заявил в среду 6 апреля спикер нижней палаты российской Думы Вячеслав Володин. — Тот, кто сегодня хранит деньги в долларах, больше не может быть уверен, что США не украдут их деньги».

Володин добавил: «Так называемые «Адские санкции» не сработали. Они надеялись обрушить российскую экономику и парализовать банковскую систему России. Не вышло».

Однако эксперты говорят, что восстановление рубля в значительной степени отражает драконовские меры контроля за движением капитала и повышение процентных ставок, которые Россия ввела в ответ. Они добавляют, что экономические последствия, несомненно, будут серьезными, даже независимо от движения рубля.

«Перспективы мрачные, — говорит Кармен Рейнхарт, главный экономист Всемирного банка. — Моделирование в такое время — это сродни искусству, поэтому я не могу быть слишком точной. Но, видимо, нужно говорить о двузначных цифрах снижения экономической активности в России и стремительном росте инфляции».

Тем не менее, есть несколько предварительных признаков того, что Россия может найти способы обойти санкции и финансовую систему США, основанную на долларе. Одна из таких областей — это торговля. Индия, страна, стремящаяся сохранить независимость своей внешней политики, заигрывает с идеей предоставления России «запасного выхода» для осуществления внешнеторговых платежей.

Индийские официальные лица говорят, что правительство и центральный банк страны изучили жизнеспособность схемы обмена рупии на рубль — механизма, который две страны использовали во времена Советского Союза, и который также включал бартерную торговлю нефтью и другими товарами. Но чиновники подчеркивают, что вопрос этот еще не решен. Такие договоренности «нелегко отменить после того, как кризис закончится», предупреждает один из них.

Некоторые опасаются, что скоро начнутся глубокие изменения в мировой экономике. Ларри Финк, исполнительный директор BlackRock, крупнейшей в мире инвестиционной группы с активами под управлением в размере 10 трлн долларов, в своем ежегодном письме акционерам утверждал, что «российская спецоперация на Украине положила конец глобализации, которую мы переживали последние три десятилетия». По его мнению, одним из результатов этого может стать более широкое использование цифровых валют — область, в которой китайские власти существенно продвинулись вперед.

Даже МВФ считает, что доминирование доллара может быть ослаблено из-за «фрагментации» мировой финансовой системы, хотя пока он, вероятно, останется основной мировой валютой. «Мы уже наблюдаем это, когда некоторые страны пересматривают валюту, в которой они осуществляют свою внешнюю торговлю», — говорит Гита Гопинат, первый заместитель директора-распорядителя МВФ.

Санкции могут также ускорить изменения в инфраструктуре международных финансов. Стремясь уменьшить зависимость от систем, контролируемых США, Китай потратил годы на разработку собственной системы трансграничных межбанковских платежей (Cips), деноминированной в юанях, в которую сейчас входят 1200 организаций-членов в 100 странах мирах.

Cips все еще мал по сравнению со SWIFT, европейской платежной системой, которая является важной составной частью режима санкций против России. Но тот факт, что некоторые крупнейшие российские банки были отключены от SWIFT, дал китайскому конкуренту этой всемирной платежной системы потенциальную возможность роста.

«У Cips есть потенциал для того, чтобы изменить правила игры, — говорит Эсвар Прасад, бывший высокопоставленный сотрудник МВФ, ныне работающий в Брукингском институте. – Китай активно создает инфраструктуру для осуществления платежей и обмена платежными сообщениями, которая однажды может стать альтернативой международной финансовой системе, в которой доминирует Запад, и, в частности, системе SWIFT».

Еще до начала российской спецоперации имелись некоторые значимые признаки того, что в структуре резервов центральных банков разных стран мира — этих строительных блоков международной финансовой системы — уже произошли большие изменения.

На протяжении большей части прошлого века государственный долг США являлся предпочтительным местом для хранения денег «на черный день» центральными банками мира. При этом учитывался размер и мощь США, надежность и возможность продажи их долга, а также доминирующая роль доллара в международной торговле и финансах. В 1960-х годах бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен даже назвал это «непомерной привилегией» Америки. Но эта привилегия в последние десятилетия оказалась сильно подорвана.

Согласно последним данным МВФ, из $12 трлн валютных резервов, хранящихся в центральных банках мира на конец 2021 года, на доллар приходится около 59%. Это существенно меньше, чем 71% в 1999 году, когда был введен евро.

Единая европейская валюта является основной альтернативой доллару — на ее долю приходится 20% резервов центральных банков. Но важным обстоятельством является то, что в последнее время также произошел заметный переход к более мелким валютам, таким как австралийский доллар, корейская вона и, прежде всего, китайский юань. Об этом говорит Барри Эйхенгрин, профессор экономики университета Беркли, декан кафедры международной валютной системы.

В недавнем отчете, подготовленном в соавторстве с МВФ, он назвал это «скрытой эрозией господства доллара» и заявил, что такие тенденции «является ясным намеком на то, как международная финансовая система может развиваться в будущем». Использование санкций против центральных банков, вероятно, ускорит этот процесс, сказал он в интервью Financial Times.

«Это большое событие. Замораживание активов российского Центробанка, безусловно, стало неожиданностью для меня, да и, наверное, для Путина тоже, — говорит он. — Эти вопросы всегда возникали в прошлом всякий раз, когда произносились слова «милитаризация» и «доллар». При этом главное беспокойство состоит ведь в том, что это сыграет не в пользу американских банков, и вы в какой-то степени подорвете ту самую «непомерную привилегию доллара».

Юй Юндин, ведущий экономист Китайской академии социальных наук, заявил в своем выступлении на прошлой неделе, что санкции «коренным образом подорвали доверие стран мира к существующей международной финансовой системе». Юй, который раньше был советником в Центральном банке КНР, задал вопрос: «Если могут замораживаться активы иностранных центральных банков, то какие же тогда контракты и соглашения не могут быть нарушены в международной финансовой деятельности?».

НО НЕ СЛИШКОМ ЛИ ЕЩЕ РАНО ДЛЯ ПОХОРОН ДОЛЛАРА?

Тем не менее, несмотря на все предположения о влиянии санкций, есть все же веские основания полагать, что они не будут способствовать тектоническим сдвигам в основе мировых финансов. По крайней мере, в обозримом будущем.

Несмотря на недавнее восстановление курса рубля, России не просто избежать воздействия санкций. Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики НИУ ВШЭ, говорит, что люди «слишком быстро» ждут результатов от санкций. «Санкции не действуют быстро, — говорит она. – Действие некоторых из них почувствуется только в течение месяцев, а не дней».

Более того, угроза санкций со стороны США и Европы в отношении организаций, активно пытающихся помочь России избежать финансовой блокады, станет серьезным сдерживающим фактором — даже для банков в тех странах, которые готовы помочь Москве.

Претендентам также нелегко вытеснить доллар. Для стран, которые теперь, возможно, нервничают по поводу своей уязвимости перед аналогичными санкциями, неудобная реальность заключается в том, что у них просто нет жизнеспособных альтернатив. Даже Эйхенгрин говорит, что положение доллара сейчас его беспокоит меньше, чем когда он переживал «неустойчивое» президентство Дональда Трампа.

Эта дилемма особенно остро стоит перед Китаем. С резервами иностранной валюты в размере 3,2 триллионов долларов Пекин просто не имеет другого выбора, кроме как обладать обширными долларовыми запасами. Кроме Европы и Японии, которые в санкциях стояли плечом к плечу с Америкой, в мире просто не хватает ликвидных активов в других валютах, чтобы удовлетворить эти потребности Китая.

«У нас очень адаптивная денежно-кредитная политика, мы очень открыты на наших рынках, мы гибки, и мы безопасны как экономика. Пока эти вещи не изменятся, остальное останется неизменным, — говорит Брайан О’Тул, эксперт по санкциям в Атлантическом совете и бывший высокопоставленный чиновник Министерства финансов США. — Если мы будем действовать вместе со всеми нашими партнерами и союзниками в этом, к кому еще вы можете обращаться? В мире нигде нет больше места, которое могло бы сравниться по уровню ликвидности и свободы доступа с рынком США. Его просто не существует».

Если Китай захочет, чтобы другие страны держали его валюту в своих резервах, то он может столкнуться с неразрешимой проблемой. Валютный контроль в стране уже не такой строгий, как раньше, но ведь юань по-прежнему не является полностью конвертируемой валютой. За десятилетие, прошедшее после первых попыток интернационализации юаня, Коммунистическая партия Китая пришла к пониманию, что она может или иметь глобальную валюту, которая однажды могла бы посоперничать с долларом, или может сохранить жесткий контроль над своей внутренней финансовой системой. Но одновременно и того, и другого, Китай иметь не может.

Прасад отмечает, что, несмотря на посланный Западом всему миру месседж о том, что в свете «довольно драматических действий западной экономики», другие страны уже больше не могут полностью полагаться на «свои тщательно сформированные валютные сундуки на время войн», у них просто не хватает жизнеспособных альтернатив. «Сегодняшняя суровая реальность такова, что юань на данном этапе не является достаточно крупным игроком в международных финансах, чтобы быть жизнеспособной альтернативой доллару», — говорит он.

Учитывая глубокие изменения, произошедшие в мировой экономике за последние четыре десятилетия, может показаться анахронизмом, что традиционные западные союзники по-прежнему доминируют в финансовом мире. Но на данный момент у других стран есть немного возможностей для того, чтобы вырваться из того плена, в который их захватили валюты этих нескольких государств.

Упоминавшийся выше Джон Смит, бывший чиновник Минфина США, отмечает, что «похоронный звон по доллару США в международной экономике раздается каждый год» примерно с 2008 года, когда Вашингтон впервые запретил Ирану использовать доллар США для своих международных энергетических операций. Но ничего ощутимого для доллара пока не произошло.

«С тех пор было много шумихи по поводу того, что доллар США теряет свой статус резервной валюты и предпочтительного средства платежа на энергетических рынках и в международной экономике, но мы этого не видим, — говорит он. — Доллар США продолжает оставаться сильным источником стабильности в международных финансовых операциях, и это, вероятно, сохранится даже после того, как осядет пыль вокруг военной спецоперации, которую Россия развернула на Украине».

Авторы: Валентина Поп, Сэм Флеминг, Джеймс Полити (Valentina Pop, Sam Fleming, James Politi)

Источник — ИноСМИ

Ведущие китайские импортеры СПГ хотят дополнительно приобрести «отверженный Западом» российский газ, сообщает Bloomberg. Ряд госкомпаний, включая Sinopec и PetroChina, ведут переговоры о закупках из России с большой скидкой.

Стивен Стапчински (Stephen Stapczynski)

Осведомленные лица говорят, что ряд госкомпаний, включая Sinopec и PetroChina, ведут переговоры с поставщиками о закупке спотового газа из России с большой скидкой. По словам источников, некоторые импортеры рассматривают возможность использования российских компаний для участия в тендерах на закупку СПГ от их имени с тем, чтобы скрыть соответствующие планы от правительств зарубежных стран.

Большинство импортеров СПГ не хотят покупать российский газ из-за страха санкций и ущерба репутации на фоне усиления давления ЕС на Москву из-за спецоперации на Украине. Китайские фирмы чуть ли не единственные готовы взять на себя этот риск.

PetroChina отказалась от комментариев, а в Sinopecна запрос ответили не сразу.

Схожий шаг предприняли китайские нефтеперерабатывающие заводы, которые также тайно закупают дешевую российскую нефть, от которой отказались все остальные. По словам трейдеров, за последние несколько недель китайские импортеры закупили уже несколько партий СПГ.

Последний продается со скидкой более 10% в сравнении со стандартными поставками в Северную Азию. В прошлом месяце из-за ситуации на Украине спотовые цены на охлажденное топливо выросли до рекордного уровня, в результате чего поставки сократились, а уровень мирового потребления при этом растет.

Китай, безусловно, не испытывает острой потребности в СПГ, поскольку спотовый спрос оказался ограничен благодаря теплому климату и из-за опасений по поводу коронавирусного карантина. А дисконт на российский газ поможет пополнить хранилища до того, как летом цены снова вырастут.

Китайские покупатели СПГ приобретают газ в рамках двусторонних переговоров, чтобы не афишировать свою деятельность на спотовом рынке, сообщают трейдеры, пожелавшие сохранить анонимность ввиду закрытого характера переговоров. Также осторожность проявляется в том, что они не покупают большие партии.

По словам трейдеров, вместо прямого участия в российском тендере на продажу СПГ китайские компании в основном пользуются услугами компаний-посредников, которые совершают закупки от их имени. Это помогает маскировать их спотовую деятельность и создает видимость ситуации, при которой китайская компания принимает поставку российского газа по долгосрочному контракту. Несмотря на спецоперацию России на Украиине, подобным образом продолжают поступать многие компании по всему миру.

Также они избегают участия контор-сателлитов от Лондона до Сингапура, чтобы избежать любых потенциальных проблем с правительствами соответствующих стран. Большинство торговых точек китайских фирм по торговле СПГ расположены за рубежом.

И все же препятствия существуют. Мелкие китайские покупатели СПГ изо всех сил стараются получить кредитные гарантии от банков на закупку дополнительных спотовых партий из России, причем поддержку большинство учреждений Сингапура оказывать не желают. Только ведущие китайские импортеры могут использовать так называемые схемы кредитования по открытым счетам, которые представляют собой предварительно одобренные банками кредитные линии.

Стивен Стапчински ˗ бизнес-репортер Bloomberg, живет в Сингапуре, освещает вопросы, касающиеся энергетики и сырьевых товаров.

Источник — ИноСМИ