Сайфиддин Караев,

Олимпийские комитеты Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана обсудили вопрос возобновления Центральноазиатских Игр.

Об этом сообщает официальный сайт НОК Казахстана.

Разговор о возрождении спортивных игр состоялся во время проведения Генассамблеи Ассоциации национальных олимпийских комитетов в Южной Корее.

Стороны договорились совместно разработать спортивную программу, а также возобновить Игры в ближайшие два года. Страна проведения и даты будут определены позже.

Кроме того, между сторонами достигнута договоренность по выработке механизмов для улучшения индивидуальных и совместных подготовок стран к 2023 году, который будет квалификационным этапом на пути к Олимпийским играм-2024 в Париже. Для этой цели стороны договорились использовать спортивные объекты Центральной Азии на взаимовыгодных условиях.

С 2015 года в Олимпийском Совете Азии по Центральной Азии председательствует Казахстан. Всего по распределению Олимпийского совета Азии в регион входят семь стран: Казахстан, Афганистан, Иран, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.

Центральноазиатские игры проводятся под патронажем Международного олимпийского комитета.

Первые Центральноазиатские игры состоялись в сентябре 1995 года в Ташкенте (Узбекистан). В 1997 году их принимали в Алматы (Казахстан), в 1999-м — в Бишкеке (Кыргызстан). В 2001 году Ашхабад отказался от принятия Игр. А в 2003 году они прошли в Душанбе (Таджикистан).

Фото:google

Решение о формировании Комиссии по созданию единого алфавита было представлено на рассмотрение Организации тюркских государств (ОТГ) на «Семинаре по общему алфавиту тюркского мира», состоявшемся в турецком городе Бурса и посвященном 90-летию Дня языка, сообщает агентство Анадолу.

На семинаре ученые из тюркских государств предоставили информацию об алфавите и исторических языковых процессах, происходивших в их странах и отметили значимость ускорения процесса перехода к единому алфавиту и ее распространения среди тюркских государств.

Тюркские страны сделали заявление по ситуации в Афганистане
В рамках семинара было принято решение о формировании «Комиссии по созданию единого алфавита» при ОТГ.

В Комиссию войдут по два члена от каждой официальной структуры, занимающейся языковой политикой в тюркских государствах.

Комиссии предстоит представить Совету старейшин ОТГ доклад о едином алфавите.

Первое заседание Комиссии по созданию единого алфавита пройдет в Кыргызстане.

В семинаре приняли участие также глава Высшего совета по культуре, языку и истории им. Ататюрка профессор, доктор Мухаммет Хекимоглу и член Совета старейшин ОТГ от Азербайджана Хасан Хасанов.

Агентство Анадолу (aa.com.tr)

В программе фестиваля конкурс поваров, выступления артистов и дегустация разнообразных блюд

Olga Keskin  

ТАШКЕНТ

В Самарканде 7-8 октября будет проходить Международный гастрономический фестиваль, в программе которого конкурс поваров, выступления артистов и дегустация разнообразных блюд, сообщает агентство Uza.uz.

Фестиваль, организованный Министерством туризма и культурного наследия Республики Узбекистан, хокимиятом Самаркандской области, Ассоциацией поваров Узбекистана, направлен на популяризацию гастрономического потенциала страны, содействие международному сотрудничеству в направлении гастрономического туризма, увеличение туристического потока за счет популяризации национальных кулинарных традиций.

В рамках мероприятия состоится конкурс поваров.

В фестивале примут участие команды поваров из зарубежных стран и областей Узбекистана, повара предприятий общественного питания, обслуживающих зарубежных туристов. Члены жюри оценят приготовленные блюда и определят самых лучших шеф-поваров. Награждение победителей конкурса состоится в завершение фестиваля.

В Самарканде пройдет Международный гастрономический фестиваль (aa.com.tr)

Сергей
Артеменко


Обещания экономических преференций странам Туркестана не несут для Вашингтона никаких финансовых затрат. Точно так же, как выведение из санкционного списка некоторых товаров, произведенных в регионе и готовность передать авиацию, которая США не принадлежит.
Вобмен на обещание льготных условий ведения бизнеса и красивые фотографии в западной прессе элиты стран Туркестана могут отказаться от сотрудничества с Россией и Китаем. Об этом в интервью ИА REGNUM рассказал эксперт по вопросам безопасности Средней Азии и Казахстана на условиях анонимности.

ИА REGNUM: С чем связано решение США об исключении узбекского хлопка из списка санкционных товаров, которые раньше якобы производились в нарушении прав детей?

Эксперт: Потепление отношений Узбекистана с США связано с борьбой Вашингтона против российского влияния в Средней Азии. А именно, США и Великобритания обещают странам региона определенные экономические преференции: снятие санкций, выведение из имеющихся черных списков, получение некоторых бонусов, льготы при ведении бизнеса со странами Запада и так далее.

В обмен руководства стран Средней Азии и Казахстана должны минимизировать экономическое сотрудничество с Россией. В первую очередь, максимально избегать участия в схемах, которые позволяли бы России обходить санкции, введенные против нее странами Запада.
Судя по всему, Ташкент и Вашингтон нашли общий язык в этой истории, благодаря чему произошло выведение их из «черного списка».


Недавно появились новости о том, что США готовы передать Узбекистану и Таджикистану вертолеты, угнанные афганскими летчиками после бегства США из Афганистана и прихода к власти правительства талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Теперь появилась новость о выведении из списка санкционных товаров хлопка и изделий из него. Эти события связаны?

Все это — попытки США улучшить свои отношения со странами Средней Азии. Прелесть подобного подхода в том, что для США эти действия не будут стоить ничего. При выведении из черного списка узбекского хлопка, передаче техники, которая принадлежит Кабулу, но находится на территории Узбекистана и Таджикистана, США не несут никаких затрат. Но при этом эти жесты, отчасти символические, а отчасти практические, способствуют улучшению взаимоотношений со странами региона.

Можно отметить характерный момент в текущей внешней политике США в регионе — они полностью уходят от правозащитной тематики и риторики. Теперь США не будут интересовать различные «нарушения прав человека», «ущемление ЛГБТ» и так далее. Во главу угла будет поставлена политическая целесообразность и борьба с Россией и Китаем.
Если эти страны готовы вредить России и Китаю, никаких нарушений в странах Средней Азии и Казахстане замечено не будет. США и Запад будут периодически подкидывать гуманитарную помощь, хвалить руководство стран региона на своих мероприятиях и официальных встречах, публиковать красивые фотографии в европейских и американских СМИ.

Если страны Средней Азии решат дружить с Россией и КНР, они должны быть готовы к неприятностям, которые им приготовит Запад.

Материалы по теме: Эксперт: Таджикистан и Узбекистан могут продать дважды украденную вещь

Предложения Вашингтона в описанном Вами формате может заинтересовать Ташкент?

Часть политической элиты Узбекистана — да. Особенно тех, которые хранят свои капиталы на Западе или на Ближнем Востоке, чьи дети учатся в США или Европе. Это первый момент. Во-вторых, сотрудничество с Западом позволяет элитам стран Средней Азии и Казахстана зарабатывать. Это очень важный фактор.

За последние полгода Россия реализует весьма прагматичную и, с точки зрения некоторых соседей, непредсказуемую внешнюю политику. Некоторые страны региона решили брать пример с Москвы, и без оглядки на реакцию стратегических партнеров выжимают из сложившейся ситуации максимум выгоды.

Как эта стратегия будет сказываться на отношениях с Россией и Китаем в Средней Азии, особо никто не задумывается. Сейчас начинается процесс под названием «кто больше успеет заработать, украсть или награбить», воспользовавшись сложившимися обстоятельствами. А восстановлением отношений будут заниматься гораздо позже и, возможно, совсем другие люди.

В Казахстане языковая проблема стала выходить на центральное место во внутриполитической повестке, пишет QMonitor. Издание приводит мнение эксперта, который рассказывает о рисках для позиций русского языка в стране в ближайшем и отдаленном будущем.

Юлия Кисткина

Несмотря на то, что в нашей стране определенные группы все чаще пытаются столкнуть лбами русскоязычных и казахоязычных, государство вовремя успевает бить по рукам авторов подобных инициатив. Делается это довольно мягко, но вместе с тем эффективно, что позволяет сохранять очень хрупкий баланс в языковой сфере. В казахоязычной среде такие подходы нередко расцениваются как проявление слабости. Русскоязычные же в большинстве своём предпочитают не педалировать болезненную тему, а если и высказываются о ней, то обычно в русле демонстрируемого государством в этом вопросе прагматизма, что является ключевым условием мирного сосуществования разных этносов, населяющих Казахстан.

Что русскоязычное население на самом деле думает о языковой политике, проводимой в стране? Какие проблемы, связанные с ней, его волнуют? Видит ли оно реальные основания для потери русским языком своих позиций в Казахстане? Об этом наш разговор с председателем общественного объединения «Республиканское славянское движение «Лад», руководителем информационно-аналитического центра «Институт Евразийской политики» Максимом Крамаренко.

QMonitor: Максим Борисович, в последнее время на фоне участившихся требований исключить из Конституции РК упоминание о статусе русского языка президент страны стал уделять довольно много внимания вопросу сохранения его функциональности. Стоит ли считать эти месседжи своего рода сигналом обществу?

Максим Крамаренко: Действительно, в последних двух посланиях народу Казахстана (если не брать в расчет то, которое было сделано в марте текущего года после январской трагедии) Касым-Жомарт Токаев уделил внимание языковой политике в части использования русского языка. При этом стоит отметить, что ранее, в 2019 и 2020 годах, глава государства избегал давать какие-то установки по этому поводу, видимо, не желая катализировать негативные процессы и считая, что эту проблему перестанут столь активно обсуждать.

Но произошло обратное – языковая проблематика стала выходить на первое место во внутриполитической повестке. Поэтому в прошлом году президент Казахстана был вынужден напомнить о статусе русского языка в нашей стране, а в нынешнем – сказать о том, что он будет сохранен в системе школьного образования. Тем самым Касым-Жомарт Токаев подал русскоязычным гражданам республики сигнал, что русский язык сохранит свои функции как язык образования и взаимодействия между государством и обществом.

– Как в целом вы воспринимаете языковую политику, проводимую в Казахстане? Видите ли вы в том фундаменте, который закладывается сегодня, риски для позиций русского языка в ближайшем или отдаленном будущем, признаки умышленной его дискриминации в тех или иных сферах жизнедеятельности?

– Понятно, что языковая политика в Казахстане, как, собственно, и в других государствах, является одним из основных инструментов национально-государственного строительства. Вот только из-за привитого Западом синдрома постколониализма она имеет сходство с опытом государств, боровшихся с влиянием бывших метрополий или со своей же культурно-политической идентичностью.

Так, переход на латинский алфавит в республике можно объяснить тем, что наш политический класс решил повторить опыт Турции столетней давности, где отказ от арабской графики нужен был для европейской перезагрузки турецкой нации – в этом проявлялось «освобождение» от прошлого Оттоманской империи и влияния мусульманской культуры. В желании переименовать географические объекты, имеющие «идеологически устаревшие названия», мы повторяем опыт киприотов, менявших на острове английскую топонимику на греческую и турецкую. А в постепенном продвижении английского языка прослеживается аналогия с рядом государств французской Африки, стремившихся заменить язык бывшей метрополии на английский, что, как они думали, станет демонстрацией их суверенитета и независимости.

В Казахстане после ликвидации Советского Союза была избрана модель построения государства со взаимной обусловленностью языка «титульного этноса» и политической нации, при которой знание населением государственного языка увязывается с процессом консолидации граждан страны в единую политическую нацию. Поэтому в законе «О языках» прописано, что овладение государственным языком является долгом для каждого казахстанца, хотя, напомню, в нашем законодательстве также заложена норма, устанавливающая возможность использования русского языка официально наравне с казахским в органах государственной власти. В этой связи журналисты и политики нередко утверждают, что русский обладает статусом официального языка в республике. Но по факту нет ни одного нормативно-правового акта, содержащего такую формулировку. В отличие, кстати, от того же английского, который имеет такой статус в Казахстане на ограниченной территории – в Международном финансовом центре «Астана».

Фактически возможность использовать русский язык наравне с государственным имеется только в публично-правовой сфере, то есть при взаимодействии человека с государством. Принятые же в прошлом году законодательные поправки сделали необязательным использование русского языка в частной сфере. В ней к нему теперь прибегают только по необходимости. То есть, отныне стало необязательным употребление русского языка при оформлении визуальной информации в негосударственных организациях – речь идет об объявлениях, рекламе, прейскурантах, ценниках, меню.

YleФинляндия

Преподаватель русского языка напоминает: язык ни в чем не виноват

06.09.2022

– Во многих постсоветских государствах, в частности, в Латвии, на Украине, сегодня происходит жесткое исключение русского языка из всех сфер жизни, особенно из системы образования. В Казахстане тоже довольно часто звучат подобные призывы, но в реальности ситуация обратная: в нашей стране со школьной семьи воспитывается полиязычность. Это, на ваш взгляд, позитивный процесс, или же такой подход тоже имеет свои риски?

– Если мы посмотрим на языковую политику в сфере образования, то увидим, что у нас существуют учебные организации с разными языками обучения. То есть, пока еще есть и русские школы, и русские отделения в вузах. Но это с одной стороны. С другой – планы по введению трехъязычного образования могут в итоге привести к упразднению такого понятия, как язык обучения. К тому же они будут способствовать усилению в нашей стране экспансии английского. Правда, про эту реформу в последнее время перестали «рапортовать», к тому же теперь, как сообщил глава профильного министерства, английский будут преподавать не с первого класса, а с третьего, поскольку ученикам трудно изучать сразу три языка. Хочется надеяться, что рано или поздно на государственном уровне будет принято предельно ясное решение – все-таки знания лучше получать на родном языке, а не на трех разных языках сразу.

– Достаточно ли, на ваш взгляд, нормативно-правовых условий для сохранения позиций русского языка в казахстанском социуме?

– Хотелось бы, чтобы статус русского языка получил более четкое определение. Если он у нас действительно официальный, то это должно быть прописано хотя бы в законе «О языках» с использованием точной формулировки: русский язык – официальный язык Республики Казахстан. Тогда бы его отличие от казахского языка заключалось только в том, что тот является также символом государственного суверенитета Казахстана, как флаг и герб.

– Но вы же понимаете, к какой реакции это приведет. В обществе усилятся противоречия, возможны непредсказуемые последствия…

– Для кристаллизации статуса русского языка применим и другой подход.

Возможно, когда-то логика законодателя, «придумавшего» конституционную норму «об официальном употреблении русского языка наравне с государственным» в госорганах, была продиктована объективно-вынужденной необходимостью. В силу того, что на момент принятия конституции казахским языком на необходимом уровне не владела существенная часть населения страны, исключение использования русского в официальной сфере могло привести к кризисным явлениям в государственном управлении. Если законодатель не подразумевал присвоение русскому статуса «официального языка», то тогда почему бы не имплементировать в наше языковое право нормы Европейской хартии о языках? То есть, признать за русским статус «регионального языка», дав возможность в русскоязычных регионах республики использовать его вместе и/или вместо государственного языка, в том числе в образовании и в предпринимательской сфере.

– Предположим, статус русского языка в казахстанском законодательстве будет наконец-то более четко очерчен. Что это даст государству и его гражданам?

– Думаю, что реализация одного из таких подходов, как законодательное закрепление статуса русского языка как «официального» или признание его «региональным» не только будет способствовать дальнейшей гармонизации межнациональных отношений, но и снизит миграцию из страны части «человеческого капитала», говорящего преимущественно на русском.

Казахстан не спешит отказываться от русского. Вот к чему это приведет | 21.09.2022, ИноСМИ (inosmi.ru)

Важнейшим итогом саммита Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Самарканде станет вступление в ШОС новых участников, считает директор Института миротворческих инициатив и конфликтологии Денис Денисов.

«Будет объявлено о принятии новых членов, будет объявлено о том, что ряд государств начинает процедуру полноценного присоединения к ШОС. Также мы знаем, что достаточно неожиданные государства появляются в виде наблюдателей — государства Ближнего Востока, Африки. Это значит, что тот процесс, который связан с переустройством мира в многополярный формат, все более интересует различные государства со всех континентов нашей планеты», — утверждает Денисов.

Денисов прогнозирует, что в рамках саммита будут приняты соглашения в экономической сфере, и участники «не обойдут стороной ключевые проблемы современной политической повестки».

В свою очередь, руководитель Управления международного сотрудничества и внешних связей Института Китая и современной Азии РАН Владимир Потапенко, заявил «Известиям», что заседание Совета глав государств-членов ШОС «проходит на фоне резкого обострения отношений между Востоком и Западом, выстраивания нового миропорядка».

«ШОС, в отличие от действий США и их союзников, выступает за многополярный мир. Эта структура способна объединить вокруг себя страны, выступающие за справедливый, равный и безопасный мир. В Самарканде лидеры 15 государств (среди которых Индия, Китай и Россия) будут обсуждать вопросы адаптации Организации к новым реалиям, новым вызовам и угрозам», — подчеркнул Потапенко.

Как сообщало EADaily, сегодня, 15 сентября, президент России Владимир Путин прибыл в Самарканд, где впервые за три года лично принимает участие в заседании Совета глав государств-членов ШОС.

Российский лидер пообщается с президентами Киргизии Садыром Жапаровым, Туркмении — Сердаром Бердымухамедовым, Узбекистана — Шавкатом Мирзиеевым, Ирана — Эбрахимом Раиси, с премьер-министром Пакистана — Шахбазом Шарифом и председателем КНР — Си Цзиньпином.

Между тем, Иран подписал меморандум о вступлении в Шанхайскую организацию сотрудничества. Владимир Путин подчеркнул, что отношения России и Ирана развиваются по всем векторам.

В двустороннем плане сотрудничество развивается позитивно, в том числе в высокотехнологичных областях. В связи с этим российский лидер напомнил о запуске с космодрома Байконур спутника дистанционного зондирования Земли, изготовленного предприятиями РФ по заказу Ирана.

Саммит ШОС проходит 15 и 16 сентября. Шанхайская организация сотрудничества была основана в 2001 году. Постоянные члены: Индия, Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан, Пакистан и Узбекистан.

Афганистан, Белоруссия и Монголия имеют статус наблюдателей. Азербайджан, Армения, Камбоджа, Непал, Турция и Шри-Ланка — страны-партнеры.

Нуркыз САБЫРОВА
История религий. Кто будет учить детей в светских школах новому предмету

В начале лета президент подписал указ о введении в школьную программу предмета «История развития религий». Министерство образования и науки завершает составление учебной программы и подготовку учителей по новому предмету.

Ожидания и тревога
Многие родители, узнав о новом предмете, выразили недовольство в социальных сетях. Основной аргумент: согласно Конституции, Кыргызстан — светское государство. Религия отделена от государства. Они отмечали, что государственная общеобразовательная школа, соответственно, также является светским учреждением и введение предмета о религии противоречит канонам светскости.

Теолог Кадыр Маликов объясняет такую реакцию тем, что в постсоветском пространстве понимание светскости воспринимается согласно атеистической модели.

ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ
Такой урок есть в России. Зачем в школах Кыргызстана вводят историю религий
«Светскость не означает тотальное отделение религии от общества. У нас люди понимают ее через призму атеизма. Из-за этого возникает конфликт. В других светских странах предмет не воспринимается так остро. Например, в США президент приносит присягу, положив руку на Библию. Королева Великобритании является светской главой Англиканской церкви», — пояснил он.

Страны бывшего Союза, по словам теолога, переняли французскую модель светскости, в которой религия воспринимается как идеологический соперник. В германской модели, которой придерживается большинство государств Европы, религиозные ценности остаются в обществе, но разделение происходит между политической властью и религиозными институтами.

Светское государство не запрещает вводить в школах и вузах светский предмет изучения религии с исторической позиции.

«Религиозный предмет преподается в медресе и духовных семинариях. Предмет, который предлагается ввести в школьную программу, является религиоведческим. Он изучает сравнительный исторический анализ основных конфессий и вводится для того, чтобы поднять уровень толерантности в обществе, а также расширить кругозор учеников», — отметил Кадыр Маликов.

Он добавил, что религиоведческий предмет не содержит воспитательного компонента.

По словам эксперта, в указе главы государства также делается акцент на то, что религиоведческое образование в школах должно стать частью гуманитарного образования. Оно должно дать подрастающему поколению объективные научные знания о религии, ее истории и роли в жизни человечества, а также о культуре и духовно-нравственной сфере.

О чем были споры?
Введение этого урока в школьную программу, по словам Кадыра Маликова, обсуждается уже 10 лет. За это время были разработаны учебники и велись споры по их содержанию.

Директор Республиканского института повышения квалификации и переподготовки Алмазбек Токтомаметов тоже говорит, что содержание предмета оспаривалось долго.

«Вопрос очень чувствительный. Были разные мнения. Учебник мы разработали во второй раз. Первый нам не утвердили. Со вторым мы провели пилотирование в 56 школах по Кыргызстану. Тогда снова были разногласия между теологами и учителями. В итоге работа была приостановлена», — рассказал он.

Процесс снова активизировался в этом году после президентского указа.

Согласно документу, с осени предмет «История развития религий» начнут преподавать для 9-х классов по одному часу в неделю. В последующем он будет внесен в учебный план 7-х и 8-х классов.

«Сейчас завершается экспертиза учебных пособий. Они будут представлены в электронном формате и на бумажных носителях. Учебники будут постоянно дорабатываться с учетом общественного мнения», — пояснил специалист.

По его словам, содержание учебника можно разделить на три части. В первую главу включена общая информация об истории зарождения и развития религий, которых придерживаются в Кыргызстане. Далее идет информация об их особенностях. В третьей главе повествуется о радикальных течениях, чтобы предостеречь учеников от их влияния.

Кто будет преподавать?
В Министерстве образования и науки сообщили, что преподавательский штат по истории развития религий пополняется за счет учителей истории и теологов.

ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ
Набор учителей по истории религий в школах Кыргызстана почти завершен
«Теолог — это не религиозные кадры, это не имамы. У нас есть факультеты теологии на базе светских вузов, которые обучают по согласованной с Министерством образования программе. Получив диплом, человек может преподавать в светских и государственных учреждениях», — объяснил Кадыр Маликов.

По его мнению, преподавать новый предмет смогут и учителя истории, и теологи, потому что учебный план затрагивает только поверхностное ознакомление с религиями.

«Он не затрагивает тонкости и ценности, заложенные в религиях. Он будет нести те же знания, которые можно получить из светских энциклопедий», — добавил теолог.

На сегодня подготовку по новому предмету проходят 2 тысячи 611 учителей истории. О числе теологов не сообщается. К преподаванию будут допущены только те специалисты, кто пройдет аттестацию после курсов повышения квалификации и получит сертификат.

Все учителя и теологи прошли проверку МВД и ГКНБ, чтобы выяснить, не имеют ли они отношения к религиозным сектам и радикальным течениям.

Алмазбек Токтомаметов
В Министерстве образования и науки подчеркнули, что учителя по истории развития религий должны проводить уроки строго по предметному стандарту и не выходить за его рамки.

«Если педагог будет навязывать свои взгляды, то ученик и родитель могут сначала обратиться к директору школы. Если не будет принято никаких мер, то можно обратиться в министерство», — прокомментировали чиновники.

За последние годы казахский язык серьезно укрепил свои позиции, основательно проникнув во все сферы жизнедеятельности. Исходя из этого, вполне логично наблюдать за тем, что отныне в языковом строительстве усилия государства направлены на обеспечение полноценной деятельности казахского языка как государственного, на дальнейшее повышение языковой культуры и развитие языкового капитала, на популяризацию государственного языка как духовно-культурной ценности.

Нет причин для беспокойства

Выступая на первом заседании Национального курултая, Касым-Жомарт Токаев высоко оценил позиции казахского языка. «Позиции государственного языка укрепляются день ото дня. Кроме того, казахский язык проникает в мировую коммуникационную среду. Недавно известная компания APPLE добавила казахский язык в языковую систему iOS. Телеканал NICKELODEON, транслирующий на сорока языках, начал вещание на казахском языке. По инициативе молодежи уже шесть лет издается журнал NATIONAL GEOGRAPHIC на нашем родном языке. И таких хороших новостей немало. Поэтому, я думаю, нет причин для особого беспокойства. Тем не менее, мы должны быть настойчивыми в нашей работе в этом направлении. Пока существует казахское государство, будет и казахский язык», — отметил президент.

Стоит отметить, что ранее глава государства в своей статье «Независимость превыше всего», также подчеркивал, что «в период Независимости созданы все условия для развития казахского языка. За это время в разы выросло количество школ и учебных заведений, детских садов, в которых обучение ведется на казахском языке. Сегодня значительно возросло число знающих родной язык казахов, а также представителей других этносов. Сформированы все правовые методы и гарантии для того, чтобы сделать казахский язык, действительно, объединяющим фактором народа страны».

И, действительно, как констатируют аналитики, принимавшие участие в разработке государственной программы по реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020-2025 годы, за последние двадцать лет кардинальным образом была расширена инфраструктура обучения государственному языку, активно осуществляется перевод делопроизводства на казахский, внедрен национальный стандарт, определивший перечень должностей, профессий и специальностей, для которых установлены требования к уровню знания языка. К неоспоримым плюсам можно отнести появление типовой программы обучения казахскому языку взрослого населения, систематизирование как процесса обучения, так и содержания методических пособий. Языковеды подчеркивают, что разработан лексический минимум по каждому языковому уровню, в поддержку изучающих и говорящих на государственном языке создано 72 учебно-методических пособия, 49 книг для детей, 46 отраслевых словарей и 70 познавательных, научных, публицистических книг. Так, например, был выпущен однотомный большой толковый словарь казахского языка «Қазақ сөздігі» и разработанный на инновационной основе учебный комплекс «Даналық әліппесі». Значительно был увеличен спектр возможностей дистанционного обучения, а масса появившихся на отечественном телевидении проектов и анимационных фильмов нацелены на развитие практики употребления казахского языка в повседневной жизни.

К положительным аспектам аналитики также относят разработку многоуровневой систему оценки знания языка «Казтест» по аналогии с IELTS и TOEFL, а также методологического сопровождения системы аккредитации государственных языковых центров, внедрение разнообразных обучающих электронных сервисов, таких как портал Тilalemi.kz, орфографическая и терминологическая базы Emle.kz и Тermincom.kz. Реализация всех этих мер, в том числе, привела и к укреплению коммуникативной функции государственного языка. Как отмечается, «объем вещания в электронных средств массовой информации на казахском языке, а также доля государственного языка в печатных СМИ превысили 73 процента».

Новые вызовы и угрозы

Впрочем, нельзя сказать, что проблемы в сфере развития казахского языка полностью сняты. Его полноценному функционированию в качестве языка межнационального общения, как отмечают специалисты, препятствуют неравномерный уровень владения языком и невысокий уровень мотивации применения государственного языка в социально-коммуникативной среде. При этом, как показывают статистика, объективных причин к тому не наблюдается.

По имеющимся данным, 95,5 процента узбеков, проживающих в Казахстане, 93,7 процента уйгур и 92,7 процента кыргызов владеют казахским языком на уровне бытового общения, 12 процентов — на высоком уровне. Со славянскими этносами ситуация сложнее, но, тем не менее, очевидно ее улучшение. Как отмечают исследователи, устную речь на казахском языке понимают 25 процентов русских, 21 процент украинцев, 19 процентов белорусов, 20 процентов поляков, 24 процентов немцев. Но доля тех из них, кто умеет еще читать и писать на казахском, не превышает и трех процентов, что является довольно серьезным аргументом, свидетельствующем о необходимости сглаживания подобных факторов, существенно снижающих скорость превращения казахского языка в язык межнационального общения. Вместе с тем, из общей картины нельзя исключать тот факт, что в ходе проведенных социологических исследований 2,7 процента из числа представителей русской диаспоры и 9,4 процента представителей других этносов указали казахский язык в качестве родного. Это позволило исследователям сделать однозначный вывод о том, что «доля говорящих на казахском языке растет не только за счет казахского этноса, но и представителей других этносов».

Очевидно, что серьезных барьеров для расширения применения государственного языка в сфере как официальной, так и общественно-бытовой, межэтнической коммуникации не имеется, а значит моменты, оцениваемые сегодня в качестве негативных, при использовании определенных инструментов и механизмов, могут быть эффективно сняты.

Какими могут быть эти механизмы и инструменты? Разработчики государственной программы по реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020-2025 годы проанализировали международный опыт и обозначили ряд потенциальных вариантов. В первую очередь, речь, конечно же, о совершенствовании законодательной базы. «Страны Прибалтики, Грузия, Армения, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан изменили законы о языках, принятые при советской власти, — отмечают они. — Во многих странах знание государственного языка является обязательным для граждан. На основе международной практики выявлено, что существует два типа вопросов, служащих образцом для внедрения в практику Казахстаном: первое – требование и обязанность, а второе – установление ответственности в отношении языка».

Также они отмечают перспективность внедрения принципов национального прагматизма в проведении государственной языковой политики и концентрируют внимание на соответствующем опыте Японии и Китая: «Во многих государствах употребление английского языка открывает новые возможности для национальных интересов в таких важных направлениях как экономическая интеграция, доступ к новым технологиям и др. Однако английский язык поддерживается лишь с точки зрения национального прагматизма. В Японии и Китае предусмотрен механизм преподавания английского языка на этапе завершения начального образования. В этих странах обучение иностранному языку не начинается в дошкольном возрасте. Все дисциплины преподаются на родном языке, а английскому языку обучают только в качестве языкового предмета».

Может Казахстан заинтересовать, считают они, и особенности реализации языковых политик некоторых стран постсоветского пространства. Например, соседней России, где для языковой адаптации мигрантов принятые нормативы, в соответствии с которыми для получения разрешения на проживание требуется наличие сертификата о владении русским языком и знании культуры. Или Эстонии, которая предоставляет лицам, владеющим государственным языком, неоспоримые, законодательно закрепленные преимущества, то положительно сказывается как на количестве владеющих языком, так и на качестве владения: «Знание эстонского языка на рынке труда является главным фактором для трудоустройства, а также расширения своего бизнеса. Лицам, владеющим эстонским языком, предоставляется больше возможностей для карьерного роста и получения более высокой заработной платы».

Как считают проводники отечественной языковой политики, учитывая высокий уровень развития казахского языка и наличия разветвленной и всесторонней инфраструктуры для его изучения, внедрение позитивных примеров из международного опыта может оказать серьезное влияние на качество языкового строительства в нашей стране. Главное, как дают они понять, избежать «лобовой атаки», о контрпродуктивности которой в одном из своих интервью говорил Касым-Жомарт Токаев. По мнению аналитиков, политизация языковых вопросов может привести к расколу в обществе. В этой связи вполне уместно напомнить, риски какого плана имел в виду президент. «Языковая проблема имеет огромное политическое значение, — подчеркивал он, — и при неправильном обращении с ней может привести к непоправимым последствиям для государственности и безопасности граждан страны. В этом мы воочию убедились на примере Украины. Лобовая атака с целью повышения статуса государственного языка и насильственного расширения ареала его применения контрпродуктивна, поскольку может спровоцировать дестабилизацию межнациональных отношений. Кроме того, нам следует учитывать геополитический фон, в котором особняком стоит самая протяженная в мире сухопутная граница с Россией. География – это тоже важный фактор геополитики. Но это не значит, что работа должна быть заморожена. Ее нужно продолжать, причем делать это без шума, надрыва, самовозвеличивания».

Среди других угроз полноценного развития государственного языка, не имеющих в своей основе причин политического характера, разработчики государственной программы отмечают следующие: «низкий уровень языковой культуры населения может закрепить казахский язык в статусе языка «бытового» общения, препятствовать созданию актуального контента на казахском языке», «низкий уровень статуса казахского языка ограничивает потенциал казахоязычного населения».

Комплексный подход

Для закрепления позиций казахского языка, его совершенствования и повышения качества употребления, а также снижения имеющихся рисков и угроз, система государственного языкового строительства была серьезно переориентирована. Новая языковая политика, проводимая государством, отныне предусматривает более комплексный подход, сочетающий в себе как довольно традиционные меры, так и альтернативных пути решения текущих и перспективных задач.

В первую очередь, речь идет о модернизации казахского языка на основе латинской графики. Реализация этого направления потребует больших усилий как с точки зрения изменения сути и логики ряда нормативно-правовых и законодательных актов, так и со стороны ученых, лингвистов, языковедов, чьи научные изыскания способны облегчить переход на латинскую графику. Основными задачами по данному направлению государственная программа реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020-2025 годы определяет ортологическую кодификацию казахского языка на основе латинографического алфавита, совершенствование, унификация и кодификация отраслевой терминосистемы языка, регулирование и стандартизацию ономастического пространства в рамках перехода на латинскую графику. Еще одна из значимых задач касается создания условий для эффективной реализации проекта «Национальный корпус казахского языка». Как отмечают разработчики программы, «необходимость создания корпуса вызвана серьезным отставанием от мировой практики. Сегодня многие крупные и малые языки мира имеют национальные корпуса, которые по значению для познания языка и его развития сопоставляются с изобретением микроскопа, телескопа, рентгеновского аппарата, томографа в развитых странах. Несмотря на интеллектуальные и материальные затраты, проекты по созданию национальных языковых корпусов получают широкую поддержку. Поэтому создание корпуса – это важнейшая государственная задача». По сути, это информационно-справочная система, основанная на интеллектуальных и технических инновациях, которая будет аккумулировать оцифрованные тексты для широкого круга пользователей с возможностью молниеносного поиска в базе по ключевым словам.

Реализация этого направления рассчитана на продолжительный срок. Главное тут, как неоднократно обращал внимание глава государства, поэтапность перехода на новый алфавит. Еще два года назад Касым-Жомарт Токаев говорил, что «создание нового алфавита – это непростой вопрос. Разработку новой графики невозможно завершить за один день и даже за один год. Поспешность в этом деле может нанести ущерб всей нашей культуре и исторической идентичности. Проблема заключается не в переходе с кириллицы на латиницу, а в том, что осуществляется масштабная реформа казахского языка. Надо учитывать и финансовую сторону вопроса. Работа по внедрению латинского алфавита должна осуществляться постепенно. Можно сказать, что данная графика рассчитана на подрастающее поколение, и именно оно должно в полной мере воспользоваться ее преимуществами. Поэтому этот процесс нужно проводить планомерно, постепенно». В ходе первого заседания Национального курултая, прошедшего в июне текущего года, президент подтвердил ранее высказанную позицию, сказал, что не нужно спешить с искусственным переходом с кириллицы на латиницу. «Некоторые представители общественности обеспокоены тем, что мы до сих пор не можем избавиться от кириллицы. Но, прежде всего, это очень сложный лингвистический вопрос. Это тоже следует понимать. Мы уже дважды пытались перейти на латинскую графику. Однако неудачно. Поэтому необходимо провести всесторонний, глубокий анализ этого вопроса и принять радикальное решение», — отметил Касым-Жомарт Токаев, при этом сделав акцент на том, что одна из главных препятствующих переходу проблем заключается в несовершенстве правил правописания, и поручив Академии наук провести работу по новой орфографии казахского языка. «Только тогда можно будет говорить о переходе на латиницу. Мы не должны торопиться. Достаточно посмотреть на надписи на билбордах на улице и названия министерств. Наш язык искажен. Откровенно говоря, это кажется противным природе казахского языка, неестественным и даже смешным. Нам не нужна такая поверхностная языковая реформа. Нам нужна настоящая реформа. Язык – это душа нации. К нему нельзя относиться с пренебрежением. Поэтому мы примем только ту графику, которая повысит статус нашего языка», — заключил президент.

Второе крупное направление государственной программы касается усиления роли государственного языка как языка межэтнического общения. Достижение поставленных по этому направлению задач будет обеспечиваться мерами воздействия в различных сферах жизнедеятельности. Например, в области образования — за счет усовершенствование подготовки казахоязычных специалистов, увеличения количества грантов, выделяемых на магистратуру по лингвистическим специальностям, обновления учебно-методических комплексов подготовки казахоязычных специалистов лингвистического профиля. Также предлагается сконцентрироваться на повышении качества контента, создаваемого на казахском языке, в том числе и за счет перевода мировой классики, которая будет доступна как в бумажном, так и в электронном форматах. Конечно же, серьезная нагрузка ляжет на плечи ученых, которым предстоит серьезно проработать вопросы методического, научного, экспертно сопровождения заложенных в программе мер.

Для решения задачи по повышению уровня владения казахским языком в организациях государственного и негосударственного сектора предлагается сделать акцент на повышении культуры письменной и устной речи. В числе ключевых мер создание курсов самостоятельного изучения языка с использованием новых технологий, улучшение качества содержания казахоязычных версий сайтов учреждений и организаций, организационная и учебно-методическая поддержка центров, кабинетов и кружков обучения казахскому языку.

Не менее важное значение придается увеличению количества выпускаемых казахоязычных изданий в области бизнеса, психологии, личностного развития, новых IT-технологий и средств, обучения основам IT-программирования, интеллектуального развития, новой классической литературы. С этой целью авторы государственной программы настаивают на необходимости создание сервиса коллективных переводов востребованной и социально значимой литературы, а также на необходимости упорядочивания употребления терминов на казахском языке в сферах финансов, экономики и бизнеса. Такой подход, по их мнению, будет способствовать «вовлечению активных казахоязычных граждан в процесс перевода и адаптации книг, журналов и публикаций с английского и русского языков на казахский по принципу краудсорсинга; изданию и распространению в различных форматах казахских экономических словарей и словарей бизнес-терминов; распространению периодических терминологических обзоров с разъяснением и рекомендациями по использованию терминов в сферах финансов, экономики и бизнеса».

Серьезным подспорьем в этом направлении может стать проект «Абай институты», направленный на продвижение и популяризацию государственного языка, который был реализован добровольцами, а также деятельность волонтеров, которые, в том числе могут совершать на регулярной основе мониторинг грамотности употребления языка в текстах наружной и визуальной рекламы, в официальных документах и публикациях, учебниках, СМИ, товарных инструкциях и этикетках.

Вообще же, как считают авторы государственной программы, именно волонтеры способны придать необходимый импульс в популяризации казахского языка. Расчет на то, что они могут взяться, например, за создание материалов для параллельного чтения на основе казахских сказок и эпосов или перевод популярных зарубежных передач на казахский с последующей их ретрансляций на видеохостингах, за проведение информационной кампании по созданию дружелюбной языковой среды и поддержке изучающих казахский язык.

Нацеленность на результат

По итогам прошлого года государственная программа реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020-2025 годы показала неплохие результаты. Например, что касается вопросов ономастики и совершенствования терминологического фонда, то министерства и ведомства, ответственные за реализацию этих направлений, сообщают, что было проведено четыре заседания Республиканской терминоло гической комиссии при правительстве. Их результатом стало утверждение почти трех тысяч новых терминов, что позволило расширить действующий терминологический фонд еще на 15 процентов. Утвержденные термины касались таких сфер как искусственный интеллект, военное дело, литература, лингвистика, СМИ, индустрия, архитектура и строительство. В сфере ономастики упор сделан на изменение идеологически устаревших и повторяющихся наименований, встречающихся в регионах, на исторические названия местности и традиционные названия, близкие к национальному познанию. В прошлом году было рассмотрено свыше тысячи предложений, поступивших в этой связи от центральных и местных исполнительных органов. Положительные решения были приняты по 256 объектам, одному району и по 884 улицам и проспектам.

Что касается непосредственно знания и употребления языка, то наблюдается рост доли населения, владеющим государственным языком. По итогам минувшего года количество населения, владеющее казахским, достигло 91 процента, против 90,5 процента, зафиксированных годом ранее: «Согласно результатам исследования установлено, что 55,7 процента населения профессионально владеют казахским языком, 22,5 процента — свободно говорят, читают, не умеют писать, 5 процентов — понимают и объясняют, но не умеют говорить, писать, 7,8 процента хорошо понимают, но не говорят, 8 процентов понимают некоторые слова».

С 35 до 47 процентов увеличилась доля выпускников школ с неказахским языком обучения, владеющих государственным языком на уровне В2 (выше среднего). Также отмечается, что по результатам диагностического и сертификационного тестирования с системе «Казтест» 1557 работников организаций, предоставляющих государственные услуги (31,3 процента), продемонстрировали владение государственным языком на среднем (В1) уровне. Что касается государственных служащих, то 1512 из них (14,6 процента), прошедших тестирование, показали владение государственным языком на уровне выше среднего (В2). Еще 224 государственных служащих и работников организаций, оказывающих государственные услуги (1,5 процента) показали высокий уровень владения государственным языком (С1).

Что касается расширения контента на казахском языке, то, согласно опубликованного отчета по исполнению госпрограммы, в государственных СМИ его доля существенно увеличилась, достигнув показателя в 81 процент. «В том числе: теле и радиоканалы – 76,52 процента: «Qazaqstan» – 99,17; «Qazsport» – 57,90; «Balapan» – 100; «Хабар» – 65; «Хабар 24» – 53,04; «Еl arna» – 69,66; «Abai TV» – 72,76; «Qazaq TV» — 70,5; «Qazaq radiosy» — 95,75; «Shalqar radiosy» — 100 ; «Astana radiosy» – 74,49; «Classic radiosy» – 60. Печатные издания -100 процентов, мнтернет-ресурсы-67,38 процента. В том числе: АО «МИА» Казинформ» — 67,38; Inform.kz -42,16; baq.kz -100; strategy2050.kz -42; el.kz -72; e-history.kz -62,1; adebiportal.kz -81,69; kaztube.kz -71,7, — отмечается в документе. Отдельно подчеркивается, что на основании информации, представленной госорганами городов Нур-Султан, Алматы, Шымкент и областей, степень охвата визуальной информацией, соответствующей нормам государственного языка, составила 72 процентов.

Автор статьи: Маргарита Вайда

Воспользуется ли Пекин возможностями увеличить свое влияние в Центральной Азии, которую рассматривают как «мягкое подбрюшье» России, пока Москва воюет в Украине?

Становятся ли пять «станов» зоной ожесточенного соперничества между Западом, Россией и Китаем? Азаттык поговорил об этом с Рафаээло Пантуччи, старшим научным сотрудником Школы международных исследований имени Раджаратнама при Наньянском технологическом университете в Сингапуре, исследователем Королевского объединенного института оборонных исследований в Лондоне.

Министр иностранных дел Китая Ван И в ходе недавнего центральноазиатского турне говорил о планах Пекина углублять сотрудничество с соседями, развивать с постсоветскими республиками региона стратегическое партнерство и создавать с ними «сообщество с единой судьбой». Китайский дипломат провел встречи с высокопоставленными лицами в Ташкенте, Бишкеке и Душанбе. В июне Ван И побывал в Нур-Султане, где призвал страны Центральной Азии держаться подальше от геополитических конфликтов и подтвердил экономические интересы Китая. Он заявил, что регион должен противостоять попыткам внешних сил втянуть его в конфликты крупных держав и заставить его принять чью-либо сторону. За несколько месяцев до визита Ван И казахстанскую столицу посетил министр национальной обороны Китая Вэй Фэнхэ, который выразил заинтересованность в военном сотрудничестве.

Пытается ли Китай усилить свои позиции в Центральной Азии и расширить присутствие? Азаттык побеседовал с исследователем Рафаээло Пантуччи, соавтором книги «Синостан».

ПОСЛЕ ВТОРЖЕНИЯ В УКРАИНУ: КАЗАХСТАН И ВНЕШНИЕ ИГРОКИ

Азаттык: Некоторые эксперты считают, что российское вторжение в Украину изменило отношения между Казахстаном и Россией. Есть мнения, что это открывает возможности для других игроков. Видите ли вы какие-либо признаки того, что вторжение придало смелости Китаю бросить вызов господству России в регионе?

Рафаэлло Пантуччи: Коротко говоря, нет. Я считаю, что Китай и до этого действовал в Казахстане в своих интересах с молчаливого одобрения России. Китай хочет от Казахстана не некоего абстрактного геополитического влияния, а более приземленных вещей, таких как природные ресурсы, доступ к рынкам, инфраструктурные проекты. Китаю хочется также, чтобы Казахстан поддерживал его на международной арене. Все это необязательно должно осуществляться в ущерб России. Россия не стремится покупать природные ресурсы Казахстана: они ей просто не нужны, у нее много своих ресурсов. Россия заинтересована в доступе к казахстанским рынкам и, если сможет, будет конкурировать на них с китайскими игроками. Но это довольно сложно сделать, учитывая высокую конкурентоспособность китайских компаний. Так что в некотором смысле это не тот случай, когда влияние России ослабевает, а влияние Китая возрастает, поскольку я не уверен, что взаимовлияние Китая и России в принципе функционирует таким образом. Обе эти страны хорошо знают позиции друг друга в Казахстане и рады действовать параллельно.

Ситуация с российским влиянием [в Казахстане] очень интересная. С одной стороны, мы совершенно ясно наблюдаем эскалацию напряженности после вторжения России в Украину. Но с другой стороны, если бы в Казахстане случился хаос — подобный тому, который был в начале года, — я думаю, что президент Токаев, вероятно, в первую очередь обратился бы за помощью в стабилизации ситуации к Москве, а не к кому-то другому, поскольку Москва в конечном счете имеет здесь личную заинтересованность и является важной стороной, несмотря на разногласия по поводу Украины.

Азаттык: Но западные эксперты и СМИ утверждают, что Казахстан отдаляется от России. Видите ли вы признаки дистанцирования?

Рафаэлло Пантуччи: У Казахстана есть веские причины желать дистанцирования от Москвы. На севере страны проживают этнические русские, которые составляют примерно пятую часть населения и которые настроены достаточно пророссийски. Государство в последние несколько лет предпринимает попытки дерусификации, продвигая усиление использования казахского языка, отказываясь от кириллицы, распространяя идею идентификации Казахстана как независимой нации. Кроме того, мы видим недавние заявления, откровенно осуждающие действия Москвы в Украине.

Вы можете посмотреть на все эти моменты и с легкостью нарисовать очень схожую с Украиной картину. Вспомните заявления президента России Путина о том, что Казахстан до относительно недавнего времени не был настоящим государством, взгляните на некоторых воинственно настроенных российских комментаторов, которые говорят о возможном вторжении и в Казахстан. Очень похоже на то, что мы видели в Украине. Но ключевое отличие заключается в том, какова альтернатива для Казахстана?

Если говорить об Украине, то она находится в ситуации, когда у нее есть выбор: попытаться вступить в Европейский союз, в НАТО. Она может смотреть в западном направлении. Казахстан может тоже попытаться, но де-факто не получится, он всегда будет обязан Китаю, России. У Казахстана есть два варианта — Китай и Россия, и в настоящее время эти две возможности очень тесно связаны друг с другом. Китай в конечном счете заинтересован не в конкуренции с Россией, а в гармоничных отношениях с ней, ему важнее всего иметь Россию в качестве геополитического партнера в его более широкой конфронтации с Западом.

Безусловно, верно то, что Казахстан попытался немного дистанцироваться от того, что Россия делает в Украине. Но в то же время эта дистанция не приближает его к другому партнеру, который поддержит его против России.

РАСШИРЯЕТ ЛИ КИТАЙ ПРИСУТСТВИЕ В ВОЕННОЙ СФЕРЕ?

Азаттык: Вы упомянули, что Китай заинтересован больше в природных ресурсах Казахстана. Эксперты считают, что в течение многих лет между Москвой и Пекином существовало негласное разделение сфер влияния в Центральной Азии: Россия отвечала за безопасность, а Китай вкладывался в экономику. В конце апреля министр национальной обороны Китая Вэй Фэнхэ посетил Казахстан и встретился с президентом Токаевым. Пекин сообщил, что стороны подписали соглашение об укреплении военного сотрудничества. Означает ли это, что Китай стал уделять внимание надзору за безопасностью?

Рафаэлло Пантуччи: Нарратив о том, что Россия занимается безопасностью, а Китай — экономикой, довольно удобен, но слишком упрощен в том смысле, что у России тоже есть экономические интересы в Центральной Азии. Создание Евразийского экономического союза было отчасти попыткой восстановить влияние России на регион в целом и на Казахстан в частности.

Я думаю, другая сторона медали заключается в том, что при наличии тесных отношений между Россией и Китаем стороны все же не очень доверяют друг другу. Если рассуждать о безопасности в Центральной Азии с точки зрения Китая, то тут в фокусе внимания будет озабоченность Поднебесной в отношении боевиков-сепаратистов, использующих Центральную Азию в качестве базы для разжигания конфликтов в самом Китае. Силы безопасности Китая уже много лет взаимодействуют с коллегами в Центральной Азии.

Китай направляет инвестиции в регион, в который прибывают его граждане, и некоторые из них попадают под удар. Китай полагался на местные силы безопасности, но они, как оказалось, не справляются. Поэтому он счел необходимым усилить свое присутствие в сфере безопасности. Все эти моменты — это то, что Китай хотел бы контролировать сам и не хотел бы отдавать на откуп России. Так что у Китая всегда был скрытый интерес. Сейчас интерес становится более заметным. Я думаю, ситуация в Афганистане (в прошлом году к власти там пришло радикальное движение «Талибан». — Ред.) стала большим стимулом для этого. Нападение на посольство Китая в Бишкеке в 2016 году тоже вызвало беспокойство. Растущее число атак на китайские представительства в Пакистане высветило потенциальные угрозы. Именно поэтому мы видим рост внимания к вопросам безопасности. Но я, опять же, не считаю, что это нанесет ущерб России, поскольку Китай не собирается отправлять в регион своих людей, чтобы вытолкнуть оттуда Россию. Китай говорит: «Мы немного обеспокоены этим, мы собираемся направить наших людей, чтобы с этим разобраться».

Сфера, в которой действительно есть конкуренция, — это торговля оружием. Есть некоторые доказательства того, что Китай обходит Россию в некоторых оружейных контрактах. В частности, подписано несколько довольно крупных контрактов с Казахстаном на поставку вооружения, касающихся беспилотных летательных аппаратов, ракетных систем и даже транспортных самолетов, где альтернативной второй стороной, вероятно, могла бы быть Россия.

«ОДИН ПОЯС — ОДИН ПУТЬ» И РИСКИ ОКАЗАТЬСЯ В ДОЛГОВОЙ ЛОВУШКЕ

Азаттык: Недавно министр иностранных дел Китая Ван И завершил турне по Центральной Азии, в ходе которого он посетил Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан. Он встретился с министром иностранных дел Казахстана Мухтаром Тлеуберди на полях заседания Совета министров иностранных дел стран Шанхайской организации сотрудничества в Ташкенте, где Ван И заявил, что Китай готов «углублять» сотрудничество и назвал основной задачей в этом направлении качественное строительство в рамках инициативы «Один пояс — один путь» (ОПОП). Означает ли это, что Китай переориентирует сухопутную часть «Одного пояса — одного пути» на Центральную Азию? Связано ли это с той же войной в Украине и санкциями против Москвы?

Рафаэлло Пантуччи: Я думаю, что Центральная Азия всегда была ключевым регионом для ОПОП. Впервые об этой инициативе было объявлено именно в Казахстане. Так что этот регион всегда был критически важным.

В последнее время возникла идея попытаться укрепить некоторые маршруты, которые проходят не через Россию. И это, на мой взгляд, прямая реакция на войну в Украине и на тот факт, что санкции постепенно исключат Россию из мировой экономической системы. И китайским трейдерам не хочется с этим сталкиваться. Как и европейским трейдерам, которые хотят торговать с Китаем. Так что есть своего рода взаимный интерес в строительстве альтернативных маршрутов. Думаю, что это коммерческое решение, а не геостратегическое, поэтому я бы не стал интерпретировать это как пощечину России.

Азаттык: Но как на это реагирует Россия?

Рафаэлло Пантуччи: А что она может сделать? Не думаю, что у России здесь есть какой-то выбор. И кстати, строительство таких путей далеко не ново. Всегда были маршруты, которые Китай строил в регионе и которые огибали Россию. Я думаю, что, с китайской точки зрения, идея всегда заключалась в том, что инициатива «Пояс и путь» по своей концепции должна стать своего рода паутиной, соединяющей всю Евразию, которая будет тянуться повсюду, а не охватывать только через Россию.

Самым интересным, что я заметил по этому поводу, были комментарии президента Кыргызстана Жапарова, который заявил, что говорил с Путиным и последний сказал ему, что не против строительства железнодорожной линии [Китай — Кыргызстан — Узбекистан]. Это первое признание того, что Кыргызстану нужно получить одобрение от России. Раньше я такого не видел. Но лично я не думаю, что Россия в состоянии заблокировать строительство.

Все о проекте железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан: почему она важна для стран Центральной Азии

Все о проекте железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан: почему она важна для стран Центральной Азии
Азаттык: По некоторым оценкам, Китай сокращает финансирование ОПОП, по крайней мере для некоторых проектов. Как вы думаете, будет ли Пекин реально инвестировать в центральноазиатскую часть проекта?

Рафаэлло Пантуччи: Да, пока будет. Сокращение финансирования ОПОП было связано с несколькими моментами, в том числе с экономическим спадом. Денег стало меньше, у Китая есть свои внутренние проблемы. С другой стороны, за последние несколько лет стало понятно, что многие проекты инициативы «Один пояс — один путь» стоят миллиарды долларов, и при этом не работают. Китай провел своего рода оптимизацию, признав, что он инвестировал в некоторые очень рискованные проекты, шансов вернуть деньги из которых довольно мало. Пекин не ведет бизнес по раздаче денег. Он нацелен на их зарабатывание. Так что я думаю, что мы наблюдаем скорее оптимизацию, а не сокращение ОПОП.

Азаттык: В Центральной Азии нередко говорят о долговой ловушке. Обязательства Бишкека перед государственным Экспортно-импортным банком Китая, более известным как Эксимбанк, составляют почти 1,8 миллиарда долларов. Из 3,3 миллиарда долларов, которые Душанбе задолжал международным кредиторам на начало 2022 года, 60 процентов, то есть 1,98 миллиарда, приходится на Эксимбанк. Каковы же риски того, что страны региона задолжают огромные суммы Китаю и не смогут их погасить?

Рафаэлло Пантуччи: Это извечная дилемма. Я не верю в нарратив о долговой ловушке, поскольку видел крайне мало свидетельств того, что китайские кредиторы преследуют цель кого-то разорить, чтобы потом что-то вернуть. Я видел, как китайцы ведут проекты, в которых требуют залога, говоря: «Мы собираемся предложить вам кредит на строительство железной дороги, вы должны будете пользоваться услугами нашей компании и должны будете вернуть долг на конкретных условиях. И если вы не в состоянии будете расплатиться с нами, то вы предоставляете нам концессии на добычу полезных ископаемых в качестве честного бартера». Мне это кажется разумным, если говорить откровенно. Теперь вопрос, думаю, заключается в том, не берут ли Кыргызстан и Таджикистан больше, чем могут унести? И это правильный вопрос, в большей степени применимый к Таджикистану, чем к Кыргызстану, поскольку в случае Таджикистана мы имеем дело с полной непрозрачностью сделок. В Кыргызстане, по крайней мере, существует определенный уровень открытости, что подразумевает наличие обсуждений и понимания происходящих событий.

Хотелось бы отметить, что я не наблюдал свидетельств того, что китайцы требуют что-то взамен, когда условия сделки не соблюдались. Они, как правило, пытаются реструктурировать кредит или найти способ его пролонгации. Обычно они не хотят, чтобы все рухнуло в одночасье, ведь если это случится, они никогда не вернут свои деньги.

Азаттык: А применительно к Казахстану вы таких рисков не видите?

Рафаэлло Пантуччи: Казахстан — богатая страна, у которой есть деньги, ресурсы. Казахстан всегда очень осмотрительно относился к китайским инвестициям. И он на этом выиграл. Лучшим примером является [нефтяное месторождение] Кашаган. Когда в 2003 году компания BG выдвинула свое предложение о продаже, пожелав выйти из проекта, китайцы были очень заинтересованы в покупке, однако правительство Казахстана, «КазМунайГаз» заблокировали, не допустили их до участия в сделке.

Я хочу сказать, что Казахстан контролирует, кого он будет пускать в проекты, и он может это делать, потому что имеет хорошие позиции. Мне трудно представить, что Казахстан может попасть в такую ситуацию, что не вернет долг. У него есть деньги.

ПОДДЕРЖКА НАРРАТИВА МЕСТНЫХ ПРАВИТЕЛЬСТВ И «КАМЕНЬ В ОГОРОД» США

Азаттык: Во время визита в Узбекистан Ван И заявил, что Пекин решительно поддерживает усилия Узбекистана по сохранению национального суверенитета и стабильности. Это было неявным намеком на кровопролитие в Каракалпакстане. Также после январских событий Си Цзиньпин поддержал заявление Токаева о внешних силах. Что показывает этот подход?

Рафаэлло Пантуччи: Китай был удивлен тем, что произошло, и я не думаю, что он этого ожидал. Китай был застигнут врасплох, события в Казахстане его очень удивили. Пекин всегда будут поддерживать местное правительство, что бы оно ни говорило. И это, я думаю, именно то, что мы наблюдали. Си Цзиньпин поддержал нарратив Токаева, а Ван И поддержал нарратив о событиях в Каракалпакстане. Меня это не удивляет. У Китая нет никакого интереса идти против того, что говорит местное правительство.

Азаттык: В июне Ван И посетил Казахстан и встретился с Токаевым. Китайская сторона написала после встречи с Токаевым, что Пекин предостерег Центральную Азию от втягивания в геополитические игры. Ван И также сказал, что Китай никогда не посягал на территориальную целостность своих соседей и не втягивал их в конфронтационные действия. Выглядит как намек на то, что кто-то кого-то втягивает. Что имела в виду китайская сторона?

Рафаэлло Пантуччи: Это камень в огород США. Я думаю, что на самом деле речь идет о Казахстане, поскольку за последние несколько месяцев Китаю стало совершенно очевидно, что Соединенные Штаты наращивают свои усилия в Центральной Азии, которые я считаю весьма успешными. Заместитель госсекретаря посетила регион. США усилили [взаимодействие в формате] «С5+один». В Центральной Азии побывал глава Центрального командования США [генерал Майкл Эрик Курилла]. Обсуждалось повышение уровня безопасности, укрепление сотрудничества по борьбе с терроризмом. США остаются основным инвестором в регионе. США усиливают дипломатические усилия потому, что у них давние отношения с регионом, а также, вероятно, потому, что они видят, что этот регион является тылом России и в какой-то степени Китая. Поэтому я полагаю, что китайцы сделали предупредительный выстрел, попытавшись сказать центральноазиатским странам: «Мы понимаем, что вы играете в то, что Центральная Азия называет многовекторной внешней политикой. И очевидно, что американцы — часть этой игры. Будьте осторожны с тем, как далеко вы позволите этому зайти». Думаю, что это был такой сигнал.

Азаттык: Выходит, конкуренции между Россией и Китаем в регионе нет, но она есть между США и Китаем?

Рафаэлло Пантуччи: Это сложная конкуренция, ведь Соединенные Штаты в конечном счете не являются региональным игроком в такой степени, как Китай и Россия. Кроме того, Центральная Азия — это регион, полностью окруженный странами, которые так или иначе находятся под санкциями США. Так что Соединенным Штатам довольно трудно оказывать такое же влияние и иметь такие же связи. То, что делают США и что я лично считаю очень разумным, — это попытки наладить связи, нарастить свое влияние, сосредоточиться на конкретных проблемах, вызывающих озабоченность. Все эти действия показывают региону, что «мы здесь, чтобы поддержать вас и работать с вами». Так что это можно истолковать как конкуренцию. Я думаю, что сидящие в Пекине или Москве, вероятно, так и интерпретируют это. Но реальность такова, что динамика на местах по-прежнему благоприятствует Китаю и России.

Казахская служба РСЕ/РС

В Ташкенте 2 августа прошло первое заседание диалогового формата «Узбекистан – Азербайджан – Турция». По итогам была подписана Ташкентская декларация, в которой определены основные приоритеты сотрудничества на ближайшую перспективу. Об этом сообщает пресс-служба узбекского МИДа.

В заседании участвовали министры иностранных дел, экономики и транспорта Узбекистана, Азербайджана и Турции.

«Создание диалогового формата “Узбекистан – Азербайджан – Турция” является как никогда востребованным с учетом стремительных и неоднозначных процессов, происходящих в международных отношениях и глобальной экономике, — пояснил и.о. министра иностранных дел Узбекистана Владимир Норов. — Отрадно отметить, что наши страны выступают с общих позиций по многим международным вопросам, так как все мы едины в одной цели – в устойчивом и динамичном развитии Тюркского мира».

На заседании была подчеркнута важность дальнейшего укрепления взаимосвязанности, в том числе путем развития транспортных связей и информационно-коммуникационных инфраструктур.

Стороны подтвердили твердую и безоговорочную поддержку суверенитета, территориальной целостности и нерушимости международно-признанных границ каждой республики.

Участники встречи обсудили ход подготовки к первому саммиту Организации тюркских государств (ОТГ), который состоится в Узбекистане в ноябре текущего года. Согласились с важностью продолжения усилий международного сообщества по мирному восстановлению Афганистана при центральной координирующей роли ООН — в интересах всего афганского народа.

Делегации договорились углублять практическое взаимодействие в области промышленной кооперации, цифровой экономики и торговли. В этих целях планируется активно использовать все возможности железной дороги Баку – Тбилиси – Ахалкалаки – Карс, включая международные порты Турции и Азербайджана, а также международные транспортные коридоры «Север-Юг» и «Восток-Запад».

В то же время стороны подчеркнули важность инициативы Узбекистана по строительству стратегической железнодорожной линии «Термез – Мазари-Шариф – Кабул -Пешавар» и выразили поддержку проекту строительства железной дороги «Узбекистан – Кыргызстан — Китай». Подписать трехсторонний документ по второму проекту планируется на саммите глав государств ШОС в Самарканде 15-16 сентября этого года.

По словам Норова, за последние пять лет товарооборот между Узбекистаном и Азербайджаном вырос почти в семь раз, с Турцией – в два с половиной раза.

После заседания азербайджанская и турецкая делегации были приняты президентом Шавкатом Мирзиёевым. Азербайджан был представлен министром иностранных дел Джейхуном Байрамовым, министром экономики Микаилом Джаббаровым и министром цифрового развития и транспорта Рашадом Набиевым. В состав турецкой делегации вошли министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу, министр торговли Мехмет Муш и министр транспорта и инфраструктуры Адиль Караисмаилоглу

Главы МИД Узбекистана, Азербайджана и Турции подписали Ташкентскую декларацию (fergana.ru)