Рубрика: Центральная Азия

Раис Сулейманов, Казань, Россия

 

Рецензия на кн. Михаил Штереншис, Тамерлан и евреи. – Лондон-Нью-Йорк. RoutledgeCurzon, 2002. – 166 с. (на англ. яз.)

 

Справка об авторе.

Сулейманов Раис Равкатович (Казань, Россия) – заместитель руководителя Центра евразийских и международных исследований Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина.

 

 

История Центральной Азии  периода средневековья полна войн, великих достижений в области культуры, героических самопожертвований народов, населяющих этот регион,  а также временем создания великих империй. Но это сложная и противоречивая эпоха связана с появлением на исторической арене великих полководцев, которые сыграли огромную роль в жизни ведомых и покоряемых ими народов. Чингисхан, Хулагу, Узбек, Бабур – эти имена навсегда останутся в истории этого части Азии, как наиболее выдающиеся правители тех времен. Однако этот список будет неполным, если не указать бога войны средневековья Тамерлана (Тимура). Личность этого исторического персонажа настолько широка по роду его деятельности, что до сих пор споры среди историков не угасают относительно оценки его правления. Но как бы не относились к нему, исследователи согласны, что Тамерлан осуществил грандиозную геополитическую и цивилизационную перемену в жизни всех народов, которые оказались под его управлением. И среди тех народов, в историю которых он был вписан как великий исторический герой, был еврейский народ. О том, какое место Тамерлан сыграл в жизни бухарских евреев (собственно, именно при Тамерлане и сформировалась эта субэтническая группа евреев), можно узнать из монографии израильского историка Михаила Штереншиса Тамерлан и евреи, изданная в 2002 году (Michael Shterenshis, Tamerlane and the Jews (London-New York: RoutledgeCurzon, 2002. — 166 pp.).

 

Автор известен в среде специалистов как исследователь в области иудаики- им были написаны книги по истории еврейского народа (Евреи- история нации, 2008), Израиля (История Государства Израиль, 2005), Иерусалима (История города Иерусалима, 2006), Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ – Армия обороны Израиля, 2005) и другим проблемам истории еврейского народа. Но первой его работой была именно книга по истории евреев Средней Азии, которую и стоит рассмотреть как первое самостоятельное монографическое исследование, посвященное месту и роли Тамерлана в истории бухарских евреев. И хотя по истории бухарских евреев имеются фундаментальные исследования Давида Очильдиева и Роберта Пинхасова, однако специальных трудов по проблеме взаимоотношений Тамерлана и евреев пока, кроме книги Михаила Штереншиса, не выходило. Именно в этом и заключается ценность рецензируемой книги.

 

Монография структурно состоит из введения, двух глав, каждая из которых состоит из нескольких параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, а также хронологической таблицы и словаря терминов (глоссария).

 

Хронологические рамки исследования охватывают период XIV-XV вв., однако имеются экскурсы в современную эпоху, когда в последнем параграфе речь идет о состоянии отношений между Израилем и Узбекистаном.

 

В первой главе автор рассматривает историческое пространство, в котором происходит место действия. Автор разбирает такие вопросы как, что собой представляет собой XIV век в истории Азии; как в это время живут евреи до начала походов Тамерлана; что собой представлял хромоногий полководец, как личность; нашло ли отражение политики Тамерлана в еврейских исторических источниках и как описываются евреи в исторических трудах о Тамерлане.

 

Во второй главе рассказывается история евреев под властью Тамерлана и Тимуридов.

 

Положительным качеством книги стоит отметить большую источниковедческую и библиографическую базу, привлекаемую автором к исследованию. В личной беседе рецензента с авторов в 2009 году в Израиле Михаил Штереншис сообщил, что работал над этой книгой в библиотеках Москвы, Ташкента и Иерусалима для того, чтобы понять полноценную картину истории Средней Азии той эпохи. Источниковедческая база его работы может быть разделена на две группы источников. Во-первых, это труды арабских, персидских, тюркских, русских и европейских летописцев и средневековых историков-хронистов, которые являются важными историческими источниками того времени. Во-вторых, это биографии Тамерлана, которые стали составляться с XIV века и до наших дней. Каждая из биографий, написанная будь то в XVII столетии или в XIX веке, сама по себе является историческим источником. В-третьих, это богатая библиография- труды В.Бартольда, М. Абрамова, Р.Рахманалиева, М.Сафаргалиева, К.Сондерса и др. Безусловно, широкий список источников и литературы, привлеченный автором для исследования, делает книгу и содержательным, и академическим изданием.

 

Всё это, безусловно, делает только ценным данное исследование. Стоит перейти теперь к её содержанию.

 

Евреи в мусульманской Азии жили на правах зимми – религиозного меньшинства, которое согласно Корану имеет покровительство мусульманского правителя. С точки зрения ислама, евреи защищены от преследований по религиозному признаку, и насилие в их адрес запрещено. Действительно, в средние века положение евреев было гораздо лучше на мусульманском Востоке, чем в христианской Европе. Нам не известно, сколько точно составляло еврейское население Азии, но мы знаем, что евреи жили в практически каждой местности в Азии от России до Индии и от Китая до Египта, — делает вывод Михаил Штереншис (p.53).

 

Кем же были евреи в империи Тамерлана? В принципе они сохранили те же самые свои профессии, которые до этого были для них традиционными: купцы, врачи, переводчики, послы. Примером последнего может служить некий Исаак, который был направлен в 1402 году Тамерланом к главе Константинополя Франциско с письмом, в котором предлагал объединиться против оттоманского султана Баязета, с коим Тимур вел войну. Вообще, с христианскими правителями в своей дипломатии Тамерлан старается использовать евреев (p.78). Это объяснимо и знанием последними языков, и элементарно тем, что мусульманскому правителю лучше вести с немусульманскими государями отношения через немусульман, на роль которых идеально подходили евреи.

 

Период правления Тамерлана можно считать золотым веком среднеазиатских евреев. Их численность увеличилась вдвое (p.79), в основном за счет отправки полководцем ремесленников со всех концов империи на строительство Самарканда. Среди ремесленников был большой процент евреев.

 

Отдельно стоит отметить место и роль гробницы (мавзолея) пророка Даниила в Самарканде в культуре среднеазиатских евреев. Ей как части культуры евреев целую главу посвящает автор. Как известно, могила библейского пророка Даниила (в исламской традиции – Данияр), одинаково почитаемая и христианами, и мусульманами, и евреями, находится в Сузах. По одной из версий, Тамерлан во время своего персидского похода вывез мощи Даниила и построил его гробницу в Самарканде, куда их и поместил. Для бухарских евреев эта фигура особенно сакральна- в местном фольклоре считается, что Даниил описывает самое красивое место на Земле, и что таким была Средняя Азия (р.84). Язык среднеазиатских евреев был еврейско-персидским.

 

Анализируя походы Тамерлана, автор задается вопросом- почему хромой полководец взял Дамаск, но не взял Иерусалим, до которого не так далеко от столицы Сирии? Причина заключается в том, что мамлюки, которым принадлежал святой город трех религий, потерпев поражение от Тамерлана в Сирии, согласились выплачивать ему ежегодную дань, что удовлетворила Тимура, и он повернул свою армию против оттоманского султана Баязета- Палестинский эпизод походов Тамерлана показывает нам, что Тимур как воин был очень практичен. Иерусалим не имел ни военного, ни стратегического интереса для Тамерлана (р.94). Так что святой для евреев город Иерусалим не подвергся захвату (а в случаи его осуществления, то и разрушению) со стороны великого полководца средневековья.

 

Евреи как и другие народы всегда жили лучше в большой стабильной стране, чем в маленьких раздробленных государствах, воющих между собой. Тамерлан, создавший империю, избавил Центральную Азию от остатков монголов и сумел собрать народы в Трансоксании из орбиты Персидской цивилизации. Центральноазиатские евреи впитали эту духовность и сохранили свои язык и культуру до сегодняшнего дня, — делает заключение Михаил Штереншис (р.115).

 

Оценивая в целом, монографию Михаила Штереншиса Тамерлан и евреирит, стоит сказать о ее значимости для понимания истории еврейско-мусульманских отношений. Сегодня много говорится о арабо-израильском конфликте, который в последнее время перерастает в ирано-израильский. Однако история мусульманско-еврейских отношений не носила столь кровавый оттенок как последние сто лет. Большая часть истории ислама – это история мирного сосуществования мусульман и евреев. И данная книга может стать одним из доказательств феномена еврейско-мусульманского симбиоза.

 

Безусловно, книга М.Штереншиса заслуживает высокой положительной оценки: автор взял один из малоизученных аспектов истории Центральной Азии, сумел подойти к нему и академически, и творчески. Книга отличается легкостью в чтении и доступностью для простого читателя. В того же время это научное исследование, в которой историк поднял сложные вопросы места и роль национальных меньшинств в крупных империях в эпоху средневековья. Монография будет интересна для специалистов, интересующихся историей средневековой Азии, а также историей бухарских евреев. 

 

 

 

 

Интервью с известным российским политологом, специалистом по Ближнему Востоку,

политический обозреватель Иран.ру,

кандидат исторических наук Игорем Панкратенко

 

 

 

-Допускаете ли вы возможность   “бархатных” или “оранжевых”  революций в Центральной Азии и в других странах бывшего  союза?

-Разумеется, допускаю, но давайте сразу определимся с термином «оранжевая/бархатная и прочая» революция. Вот существует некий парадокс в деятельности экспертного сообщества – сам термин употребляется широко, а  точного и общепринятого определения ему так и не существует. В результате – совершенно разные события, с отличными друг от друга социально-экономическими предпосылками, с отличными друг от друга социальными группами, выступающими в качестве локомотивов, – представляются общественному сознанию как нечто одинаковое, как события одного порядка, как некий общий процесс. Отсюда – простор для «теории коварных замыслов» внешних сил: «англичанка гадит», «заговор мировой закулисы», «страшный фейсбук/ужасный твиттер» и прочая конспирологическая муть.

В реальности, на мой взгляд, дело обстоит и проще, и сложнее одновременно. Ни в одной стране на постсоветском пространстве сегодня нет предпосылок для революции в ее классическом виде – как процесса смены социально-экономической формации. Речь может идти только о верхушечном перевороте как результате борьбы политических элит. И говорить здесь нужно в первую очередь о конфликте этих самых политических элит в борьбе за власть и перераспределение доступа к источникам прибыли. Следовательно, оценивая вероятность этих переворотов, мы должны смотреть сразу несколько факторов: насколько данные конфликты непреодолимы, какие социальные слои могут быть в них вовлечены, на кого делают ставку власть и оппозиция, насколько далеко могут эта власть и эта оппозиция пойти в отстаивании своих интересов (читай – денег и власти), проще говоря – готовы ли они переступить через кровь и хаос.

Второй вопрос для оценки – насколько этот переворот может быть поддержан внешними силами? Понимаете, тут вот какая штука: практически ни одно государство постсоветского пространства не способно проводить самостоятельной внешней политики, действовать столь же раскованно как делают это США, Китай и Евросоюз. В силу объективных причин все постсоветские государства (в большей или меньшей степени) сделали свой выбор во внешнеполитической ориентации, в абсолютном большинстве – прозападный, замечу, выбор. Таким образом, для того, чтобы переворот  был успешным, необходимо, чтобы интересы правящих элит постсоветских государств вступили в непреодолимое противоречие с интересами их западных патронов. Или же, чтобы западным патронам вдруг резко понадобилась зона управляемой нестабильности в том или ином регионе.

Вот анализ совокупности всех этих (да и ряда других факторов), может дать ответ на вопрос вероятности переворота в той или иной стране. Я, наверное, утомил таким вступлением, скатился в лекцию, но это совершенно необходимо.

А теперь – коротко о погоде, то бишь о ситуации в Центральной Азии, коль уж в вопросе мы выделили ее отдельно. Сегодня постсоветская Центральная Азия – это просто котел противоречий, крышка котла еще держится, но тревожные свистки уже идут. Критических точек  здесь, на мой взгляд, две. Во-первых, Ферганская долина как место, где все центральноазиатские межгосударственные и надгосударственные противоречия сошлись в некий клубок. Во-вторых, малоосвещаемые процессы в Кыргызстане, связанные с увеличением объемов наркотрафика на юге этой страны, трансформацией местного «джихадистского подполья» и заинтересованностью США в сохранении контроля над «Манасом» и над Ферганской долиной как «зоной управляемого хаоса» в целом. Именно отсюда, как представляется, следует ждать в ближайшее время «интересных новостей», хотя, поверьте, мне бы очень хотелось, чтобы мой прогноз не сбылся. Подробное рассмотрение сложившейся ситуации – дело отдельное, объемное, а я и так уже превысил все мыслимые лимиты ответа на поставленный вами вопрос.

 

-Каким видите дальнейший  политический  расклад  ситуации на Ближнем Востоке, в частности  — в Сирии?

-При внешней схожести, т.н. «цветные революции» на постсоветском пространстве и т.н. «арабская весна» имеют в своей основе совершенно разные причины. В основе «цветных революций» на постсоветском пространстве лежала борьба за передел власти и финансовых долей между политическими элитами. В основе же выступлений в арабских странах Ближнего Востока и Магриба лежал глубокий кризис неоколониальной системы и сложившихся в период неоколониализма как политических систем в ряде государств (Египет, Тунис и так далее), так и разрушение всей системы сдержек и противовесов на Ближнем Востоке. Причем, инициировали процесс этого разрушения именно США, разгромив Ирак. Собственно, после краха режима Саддама Хуссейна всем адекватным экспертам оставалось только запастись «поп-корном»  и ждать вполне очевидного и предсказуемого обрушения системы.

Когда кто-то из экспертов и у нас, и на Западе начинает говорить о том, что это обрушение было неожиданным, то простите, но это «разговоры в пользу бедных». Что было неожиданным? То, что в арабских странах нарастает внутреннее напряжение на фоне обнищания масс и почти полной отключки «социальных лифтов»? То, что нарастает сопротивление традиционного общества, уммы, модернизации по принципиально чуждым для мусульманского мироощущения западным образцам? При этом, замечу, абсолютное большинство этой уммы оказывалось «за бортом»  модернизации и «построения общества потребления капиталистическими темпами». То, что ослабление авторитарных режимов вызовет рост того же сепаратизма у тех же курдов? Ой, я вас умоляю…

Все произошло по классическим канонам: внешние факторы способствовали активизации внутренних выступлений, высвободили давно назревшие процессы революционного, а значит и прогрессивного «исламского пробуждения», под которым я понимаю движение широких масс за установление социальной справедливости по нормам и традициям Ислама. Старт процессу был дан исламской революцией в Иране, и ныне мы наблюдаем развитие этого процесса в арабском мире.

Раз уж мы затронули Ислам, то я просто обязан сказать о своей оценке «исламского экстремизма». Всякий революционный процесс, направленный на социальное оздоровление общества, сталкивается с противодействием, которое с полным основанием можно и нужно назвать контрреволюцией. По моему глубокому убеждению, «исламский экстремизм», в нынешнем его состоянии, является чистой воды контрреволюционным процессом, ответом на «исламское пробуждение». Этот «ответ» инспирирован с одной стороны – рядом нынешних правящих режимов (в первую очередь – монархиями Персидского залива), стремящимися к сохранению власти, а порой – просто к физическому выживанию. С другой стороны – эту контрреволюцию питают внешние акторы, стремящиеся к сохранению софт-колониального порядка на Ближнем Востоке.

Я с большим любопытством наблюдаю за тем, как ряд экспертов пытаются представить «исламский экстремизм», уходящий идейными корнями в салафизм и ваххабизм, «антагонистом Запада», пытаются, простите за вульгаризм, «перевести стрелки» на некий «конфликт цивилизаций». Ладно, забудем о том, что собственно концепция «панисламизма» была предложена Уилфредом Блаттом, одним из руководителей британской разведки в 70-е годы 19 века. Британская же разведка, в лице ее сотрудника Арминиуса Вамбери, вбросила в политическое сознание увядающей к тому времени Османской империи и концепцию «пантюркизма». Ряд эпизодов из жизни Мухаммада ибн Сафдара, более известного как Джамал-ад-Дин Афгани, тоже позволяют предположить, что опять же британская разведка поддерживала провозглашаемые им идеи. Сделаем вид, что мы этого не знаем, что давно это было. Но ведь последние 40 лет Запад одной рукой культивировал, оберегал и взращивал «исламский экстремизм» (он рассматривался как заслон сначала против Советского Союза, а затем против Ирана) во всех странах региона. А другой – поддерживал авторитарные и диктаторские режимы, которые искореняли любые проявления светской демократии. Доигрались…И сегодня Запад пожинает плоды того, что сам вырастил.

Как итог – на ближайшие пять-десять лет события на Ближнем Востоке будут определяться тремя разноуровневыми процессами. Первый, стратегический: противостояние Запада «исламскому пробуждению». Сегодня Запад, при поддержке ориентирующихся на него режимов ряда мусульманских стран, реализует три основных проекта, направленных на разгром этого движения. Первый проект – транснациональный «исламский экстремизм». Второй – углубление суннито-шиитского противостояния и перевод этого противостояния в фазу вооруженного вялотекущего конфликта (конфликта низкой интенсивности по терминологии НАТО). Третий проект – корректировка политико-этнической карты региона, предполагающая удовлетворение интересов национальных меньшинств и, одновременно, обострение этнических конфликтов.

Второй, оперативный: борьба за региональное лидерство между Турцией, Саудовской Аравией (и ее заклятым другом – Катаром), и Исламской Республикой Иран.

Третий, тактический: борьба между различными политическими, социальными и национальными группами в странах региона. Такая «холодная война всех против всех». Слишком велик счет взаимных претензий, слишком много «пассионарного элемента» накопилось. Так что все будет долго, мучительно и порою достаточно кроваво.

Что касается Сирии… В отношении этой страны сегодня осуществляется внешняя интервенция транснациональным «исламским экстремизмом», который поддерживается:

— арабскими монархиями (ну, с ними все ясно, с Башаром Асадом они не примирятся никогда, будут воевать до последнего… сирийца);

— не очень дальновидными турецкими политиками (до которых начинает постепенно доходить, что события в Сирии вполне могут быть прологом к серьезному внутриполитическому кризису Турецкой республики, а потому все больше осторожничающими);

— совершенно безголовыми политиканами Евросоюза (влияние которых, к счастью, постепенно падает на фоне продолжающегося европейского кризиса).

То есть, время играет за Асада. И если принципиальная и единая позиция Китая, России и Исламской Республики Иран по сирийскому вопросу сохраниться, то Сирия выстоит. Но мне ясно и другое. После пережитого – Сирия не останется прежней, она вступит в период политических реформ, она станет иной, более приспособленной для борьбы с внешними вызовами, с большей степенью консолидации общества.

 

-Ваше мнение  по поводу   возможной  войны в Иране. Насколько вероятны удары  по ядерным  объектам в Иране со стороны  Израиля? Существуют ли реальные предпосылки  по поводу  ослабления  агрессивной политики  США в  отношении исламского государства? Возможен ли внутренний раскол  иранского  общества, и какие политические  силы  могут  реально управлять   этим процессом?

-Спасибо за очень точные вопросы, которые совершенно исчерпывающе охватывают некий злободневный список основных угроз для Исламской Республики Иран.

По поводу Израиля. Понимаете, часть политической элиты Израиля, находящаяся сегодня у власти, в отношении Ирана мыслит совершенно иррационально. Чтобы Иран не сделал, какие бы шаги не предпринял для доказательства мирного характера своей ядерной программы – не поверят! Если им фетвы Али Хаменеи по этому вопросу недостаточно, то и тысяча проверок МАГАТЭ их не убедят. Эта часть израильской элиты назначило Иран врагом и со своего пути не отступят.

Но проблемой для них является то, что их стратегический союзник, США, идею войны с Ираном не поддерживает, сейчас об этом можно говорить с уверенностью, особенно на фоне новых назначений в администрации Обамы. Собственно, и в прошлой администрации за исключением Госдепа и неистовой Хиллари, никто к войне с Ираном особо не стремился, что стало для меня, например, совершенно очевидным в период Ормузского кризиса декабря 2011. И вот здесь наступает самое интересное. Некоторые политические лидеры Израиля ведут себя как незабвенный Михаил Самюэлевич Паниковский: истерят, угрожают, размахивают комиксами с трибуны ООН, дескать, держите нас, а то сейчас здесь будет страшно. Слегка ошарашенное мировое сообщество бросается сдерживать, уговаривать, давать гарантии и обещать преференции. А тем временем в Израиле мало того, что с 2009 года уже реализуется «стратегия Дагана» (бывшего шефа МОССАД), направленная на организацию точечных ликвидаций иранских должностных лиц, связанных с ядерной программой, но, вдобавок, принята новая, предусматривающая организацию диверсий и выведение из строя уже имеющихся иранских атомных объектов. То есть, прямая атака, цена которой будет для Израиля слишком высока – маловероятна. А террор против иранских ядерщиков и диверсии на иранских атомных объектах – это уже объективная реальность сегодняшнего дня.

Но есть и более опасная тенденция. В своей тайной войне с Ираном Израиль стремится активно использовать те страны, которые имеют с Исламской республикой общие границы. Думаю, руководству этих стран стоит более вдумчиво отнестись к тому, насколько эти действия Израиля соответствуют национальным интересам этих государств.

Что же касается политики Вашингтона в отношении Тегерана, то здесь полностью приоритет отдан воздействию на режим посредством экономических и иных санкций. Эти же санкции по замыслу американской администрации, должны стать предметом переговоров с нынешним руководством Ирана. Но, подчеркну это специально, все эти дипломатические игры – игры и есть, не более того. Стратегическая цель США – свержение существующего строя в Иране. Обсуждению подлежит лишь то, как это произойдет – под гнетом санкция или же в результате инициированных политических преобразований. Руководство Ирана прекрасно это понимает, потому и уделяет столь пристальное внимание вопросам укрепления внутренней стабильности, особенно в связи с предстоящими президентскими выборами.

Должен сразу сказать, что избирательная кампания обещает быть более чем жаркой. Но! Жаркой она будет в рамках борьбы тех политических сил, которые не ставят под сомнение основные идеи принципы Исламской революции и Исламской республики.

Оппозиция, которая выступает против существующего режима – сегодня практически не имеет политического веса, «зеленое движение» после всплеска активности в августе 2009 года маргинализировано и авторитетом в «широких народных массах» не пользуется. Убежден, что в президентских выборах кандидат от «зеленого движения» участия принимать не будет.

Много говорят о росте сепаратистских настроений, особенно в Иранском Азербайджане. Я склоняюсь к мнению, что иранское руководство сумело достигнуть соглашения с влиятельными представителями политической и бизнес-элиты иранских азербайджанцев и получило гарантии их лояльности. Террористическое крыло «Джундаллы», в которой некоторые аналитики по необъяснимому мозговому выверту умудрялись усматривать выразителей интересов белуджей – к счастью, искренне и открыто об этом говорю, разгромлено. Курдская PJAK понесла серьезные потери и сегодня, даже самими иранскими курдами воспринимается как организация, живущая на иностранные деньги.

Таким образом, наибольшую опасность для Исламской республики сегодня представляет не оппозиция, не сепаратисты, а «уставшие от революции». Этим термином Али Хаменеи, охарактеризовал те элементы в политическом руководстве, которые все чаще посматривают на Запад, считая, что бороться с ним бесполезно, противостоять ему утомительно и нужно встроиться в предлагаемую Западом схему политических реформ: либерализацию, модернизацию и прочие «…ации». Сегодня процент «утомленных» не столь уж и высок. Сегодня не произошло главного – их смычки с «пятой колонной» в среде тех иранских чиновников и представителей интеллигенции, которые связывают будущее Ирана с его прозападной ориентацией. Но тем не менее – такая тенденция существует.

Должен сказать, что высшее иранское руководство видит эту опасность и достаточно эффективно противостоит ей, причем, умудряясь обходиться без репрессий. Ну, а как дальше будет развиваться внутриполитическая обстановка – будем внимательно смотреть.

 Матанат  Насибова

 

http://www.1news.az/interview/20130304011738097.html#page1

Михаил Чернов: Кавказ, Каспий и Средняя Азия связаны войной
Международное общественное движение «Единая Осетия», совсем недавно выступило с заявлением, где в числе своих основных приоритетов обозначило ряд проектов евразийского значения — в том числе, привязанных к Казахстану. Аналитики ИА REGNUM заинтересовались планами политических конструкторов движения и предложили ответить на вопросы агентства и.о. председателя правления МОД «Единая Осетия» Михаила Чернова.

ИА REGNUM: Как Казахстан может быть привязан проектами к «Единой Осетии»? Существуют ли уже сейчас проекты евразийского значения, полностью проработанные и способные привлечь элиту — то есть и крупные, и амбициозные, и инфраструктурные?
На сегодняшний день проработанных проектов, которые можно было бы изучать в институтах развития Казахстана — нет. Но есть три проекта, которые с помощью казахских инвестиций, при участия казахстанских институтов развития могут оказаться не только успешными и прибыльными, но и стать пилотными проектами для двустороннего российско-казахстанского сотрудничества или трехстороннего сотрудничества компаний из России, Белоруссии и Казахстана на всем Северном Кавказе.
Во-первых, это начало строительства дорог из постнапряженных и преднапряженных бетонных плит с гарантированным сроком эксплуатации в 60-80 лет с возможностью беспроблемной транспортировки любой номенклатуры грузов. Во-вторых, это прокладка надежного инфраструктурного транспортно-логистического коридора через Рукский и Мамисонский перевалы в направлении черноморских портов Батуми и, возможно, даже Поти, и в Закавказье в направлении Армении и Ирана. Этот коридор свяжет Россию, Иран, Пакистан, Индию, Казахстан, Государства Средней Азии, Турцию, государства Черноморского бассейна. Сюда входит и короткая железнодорожная ветка Алагир-Цхинвал и восстановление разрушенного участка Цхинвал-Гори.

В-третьих, проект создания надежной малой энергетики для малого и среднего бизнеса на Северном Кавказе. В регионе много предприимчивых людей, для развития бизнеса которых, в том числе в отдаленных горных районах, не хватает электричества. Это и малые ГЭС на реках, и малые солнечные ГЭС, другие виды энергетики. Казахстан в течение последних трех лет многого добился как в развитии высокой атомной энергетики, так и в малой. Во всех этих трех позициях Казахстан может сыграть значительную роль,

ИА REGNUM: В вашем первом заявлении вы наметили довольно четкие планы по строительству авто- и железнодорожному выходу в Армению и к кавказским портам и ТРАНСКАМа — можете ли сейчас технически пояснить эти направления вашего сотрудничества — что это за проекты? Кто инициатор, кто финансирует — и как будет идти реализация?
-Да, конечно, это можно. Нравится или не нравится — но в районе центрального Кавказа, черноморском побережье Кавказа, на Каспии, новых масштабных проектов не будет. Все вышеперечисленные проекты — это реализация еще советских заделов. В частности, транскавказская железная дорога, которая (в разных вариантах) соединяла Алагир с Цхинвалом или Владикавказ с Цхинвалом, проектировалась еще в советское время. Было несколько таких проектов в 30-е, 40-е и 60-г годы ХХ века. Поднимались они из-под сукна и в середине 90-х. Тогда развитие увязывалось с созданием свободной экономической зоны, прокладкой многополосной автодороги и вводом в строй Зарамагской ГЭС. В разработке проектов принимала участие компания ЗАО «Иралан», финансирование полагалось на АКБ «Иронбанк» и внешних европейских и турецких инвесторов. Но, по понятным причинам, реализованы они не были.

Сейчас развитие проектов рассматривается в новых условиях независимости республики Южная Осетия и ее признания со стороны РФ. В 2009 году президент ОАО РЖД Владимир Якунин заявлял о готовности построить железнодорожную ветку Алагир-Цхинвал. На сегодня можно сказать, что прежние схемы финансирования нереализуемы: участники их просто не потянут. На сегодня реализация этого сложном по структуре, но относительно небольшого по финансированию проекте проектов возможна только в случае появления в инвесторах «Внешторгбанка» и «Внешэкономбанка» в связке с зарубежными банками с участием АО «Банк развития Казахстана».

ИА REGNUM: Транспортный коридор в обход Азербайджана, но с выходом в Турцию это очень интересный с точки зрения геополитики проект — а как его можно реализовать, не затронув интересов американских, британских и турецких компаний?
-А о каком транспортном коридоре в обход Азербайджана идет речь? Транспортный коридор ТРАСЕКА начерчен, в первую очередь, для китайских товаров. Пусть работают. Для грузов из Сибири и Северо-Западных областей Казахстана он не нужен.
Вопрос развития Северо-Западных областей Казахстана крайне политизирован. Тут и Жанаозен и столкновение казахских рабочих с китайскими и турецкими рабочими на нефтепромыслах. Эти проблемы уже озвучены в парламенте республики Казахстан, в правительстве. Само наличие транспортных коридоров из Атырау, Актау через Россию в европейском и средиземноморском направлении — облегчает выход регионам республики на новые рынки и направления при сохранении контроля Астаны за регионами. Включение Астаны в транспортные и инфраструктурные проекты позволяет снять и, возможно, навсегда снять проблему сепаратизма в Северо-Западных регионах Казахстана.
ИА REGNUM: Идеология движения — сугубо евразийская, но тогда в нее не попадают страны, которые все меньше хотели бы видеть себя в составе ЕАС и ТС. Как например вы относитесь к Узбекистану, чем можно было бы привлечь в евразийские проекты узбекскую элиту? Или напротив, вы видите себе евразийское пространство — без Украины и Узбекистана?
Во-первых, глупо думать, что людей, компании и целые государства можно привлечь в «евразийские проекты» под евразийскую идеологию. Люди и государства вовлекаются только в общее хорошее будущее. Только потом появляется евразийская идеология как политико-идеологический и культурный инструмент. Вот и все.

Во-вторых, не может быть и не будет Евразийского Союза Народов без самого крупного государства Средней Азии, Узбекистана, и самого крупного после России постсоветского государства Восточной Европы, Украины. На Украине сосредоточено более высокообразованное, мобилизованное и дисциплинированное население, чем даже в России. Но это будет потом. Сначала должно собраться ядро из России, Белоруссии и Казахстана, к которому присоединятся братья с гор Киргизии, Таджикистана и Армении. И только потом все остальное.

ИА REGNUM: Как вы расцениваете вообще ситуацию в Средней Азии — с привязкой к ситуации на Северном Кавказе — очевидно же, что весь регион, который вы себе представляете, как регион сотрудничества — вполне может стать завтра регионом войны?
-Это уже сегодня регион войны. Но надо сделать его регионом сотрудничества. Идет много попыток выделить регионы Большого Ближнего Востока, Центральной Евразии, Черноморско-Каспийский регион, Кавказско-Каспийский регион, Каспийско-Центральноазиатский регион. Но это три совершенно разных пространства развития: Кавказ, Каспий и Средняя Азия. Просто они взаимосвязаны.

Казахстан — нравится это кому-то или не нравится — не является решающим игроком ни в одном из этих пространств, но он вполне может таковым стать, если Астана будет думать не о реноме Казахстана в глобальных проектах, но будет участвовать в разрешении проблем как малая, умная и самостоятельная сила. В этом случае многие проблемы могут быть разблокированы.
Речь идет и о военных проблемах, связанных в том числе и с атомными угрозами со стороны Израиля, Ирана и Пакистана. Астана сможет играть роль, которую не могут сыграть Россия или США — взять на себя ответственность за региональные решения. Казахстан в свое время совершил ошибку, отказавшись от атомного оружия под гарантии суверенности со стороны мировых держав. Это, повторяю, была ошибка. Вместе с тем, Казахстан сохранил свой атомный комплекс, и усилил его по отношению к атомному комплексу КазССР. Ни Россия, ни Украина, ни Таджикистан, ни Узбекистан не улучшили свой атомный комплекс по отношению к соответствующим республикам СССР. В Казахстане дела лучше, и Астана может выступать как страна, которая может иметь ракетно-ядерное оружие, имея все инженерно-технические возможности для этого, но не делает этого, поскольку решила бороться за мир, потому что может брать на себя ответственность. Принято считать, что ответственность за критические и судьбоносные решения несут только США и Россия, но мир изменился.

Ответственность предполагает, готовность заплатить за эти региональные решения, и это нормально. В этом плане Казахстан пока не дорабатывает. Нужно чтобы население понимало, сколько это стоит, что потребуется решимость поддержать лидера нации в том, что маленький Казахстан, являясь сильной экономикой, сплоченным обществом, должен заплатить за решение региональных проблем. Серьезных оппонентов такому подходу не будет. Мировые и региональные игроки удивятся, но примут такой поворот, если Казахстан не просто будет проводить форумы, но возьмется за разрешением международных проблем, многие из которых он реально может разрешить.

ИА REGNUM: Можно ли на ваш взгляд, рассматривать ситуацию в Афганистане и ситуацию в Иране вне рамок вашего движения? Какова ваша позиция по этим государствам?

-Она совершенно четкая. Афганистан напрямую не может быть привязан к этим проблемам. Только косвенно. Наркотрафик в значительной степени перенаправлен в направлении нынешней Грузии и ее черноморских портов. Понятно, что в единой Осетии, где будут стоять российские войска масштабному наркотрафику не быть. Через Казбкеский район в сторону Ингушетии, через Триалетскую Осетию к портам Батуми и Поти трафик будет перекрыт. Развести же Осетию и Иран, конечно же, нельзя. Это два братских народа, выросшие из одного арийского корня. Не случайно в самоназвании народов есть корень «ирон». «Ирони» звучит актуально и во многих государствах Средней Азии.

04.03.2013
Михаил Пак, Алма-Ата

Источник — regnum.ru
Постоянный адрес статьи —

Алексей Романов,

Елена Южная, Ташкент

 

 

 

Наступивший 2013-й объявлен в нашей стране Годом благополучия и процветания. Согласитесь, два невероятно широчайших понятия. Ведь счастье человеческое отнюдь не заключается только лишь в материальном благосостоянии. Не быть ему полным без семейного тепла и любви, радостных улыбок детей, в которых твое будущее продолжение. Без возможности видеть родителей здоровыми и почитаемыми, заниматься любимым делом и приносить пользу окружающим людям. И, конечно, без мира и согласия в родном краю, судьба которого с твоей неразделима. Оглядываясь в прошлое, мы видим, что предшествующие государственные программы в полной мере охватывали каждый из этих аспектов. Прокладывали дорогу к тому, чтобы мы, узбекистанцы, могли с уверенностью вступить в Год благополучия и процветания.

В нашем материале нашло отражение эта многолетняя созидательная работа. И им открываем новую рубрику, в которой будем рассказывать о реализации в стране актуальных задач, направленных на обеспечение интересов народа во всех сферах, дальнейшее благоустройство городов и сел.

Масштабные программы и поэтапные преобразования — основа благополучия и процветания народа

Проводы старого и встреча нового года — всегда повод оглянуться назад, вспомнить о том, что и как было. И куда яснее спустя время становятся многие вещи, отчетливее видится дорога, которой идешь. Так и со страной. Сегодня мы лучше понимаем, что стояло за теми или иными идеями, которые начали воплощаться с обретением независимости. Ясен размах преобразований и общий курс, по которому движется Узбекистан все это время, и особенно отчетливо прослеживаются главные векторы политики руководства республики по тем названиям, которые носил каждый из минувших годов. Логически вытекая одно из другого, каждое из них позволяло направить все усилия государства и общества на решение конкретных задач. И каждый сорванный листок календаря в летописи новейшей истории Родины позволяет нам ощущать результаты этой серьезной работы — день за днем, год за годом.

Год молодежи-2008

В результате реализации Инвестиционной программы введены в эксплуатацию 423 производственных объекта с вводом основных фондов почти на 250 млрд сумов.

Приняты Государственная программа по укреплению материально-технической базы существующих и строительству новых детских музыкальных школ и школ искусства в 2009-2014 годах, а также правительственное постановление о дальнейшем стимулировании одаренной молодежи.

Свыше 734 млрд сумов направлено на строительство и реконструкцию более двух тысяч школ, колледжей и лицеев.

В столице сдан Дворец творчества молодежи, в Андижане и Джизаке — молодежные центры.

В рамках проектов «Укрепление здоровья женщин и детей» и «Здоровье-2» медицинские учреждения оснащены оборудованием на 3,5 млн долларов.

Год развития и благоустройства села-2009

Начата реализация долгосрочной целенаправленной работы по коренному переустройству и обновлению облика села на современной архитектурной и индустриальной основе, строительству жилья, социальных и коммунальных объектов и коммуникаций. Все эти меры были призваны в корне повысить уровень жизни на селе и приблизить ее к городским условиям. За счет всех источников финансирования на эти цели только в 2009 году было направлено свыше 2 триллионов 600 миллиардов сумов.

Центральные больницы всех сельских районов обеспечены медицинским оборудованием, а также 44 санитарными и 280 специализированными машинами «скорой помощи» на общую сумму более 12 миллионов долларов.

Завершена реализация Государственной общенациональной программы развития школьного образования. Построены и реконструированы больше 2200 школ, колледжей и лицеев, из которых почти 1800 — в сельской местности.

Повышены оклады научных работников, и стартовала Программа оснащения (дооснащения) научным, технологическим и лабораторным оборудованием научных, научно-исследовательских учреждений и организаций Академии наук, Министерства сельского и водного хозяйства, Министерства здравоохранения и Министерства высшего и среднего специального образования Республики Узбекистан на 2009-2012 годы с общим объемом финансирования более 10 миллионов долларов.

Год гармонично развитого поколения-2010

Промышленными предприятиями освоено свыше 160 новых видов товаров и продукции, в том числе легковой автомобиль «Спарк» на базе абсолютно новой технологической платформы, начато производство большегрузных автомобилей «МАН», энергосберегающих ламп, сборка холодильников всемирно известной марки «ЭлДжи», производство калийных удобрений и другие.

Объем кредитов, выделенных субъектам малого бизнеса, составил 2,7 триллиона сумов, в том числе микрокредитов — свыше 485 миллиардов сумов.

Финансирование здравоохранения увеличено на 30 процентов — до 1 триллиона 700 миллиардов сумов. Региональным офисом ЮНИСЕФ по странам Восточной Европы, Балтии и СНГ Узбекистан признан региональной моделью по внедрению программ в области охраны материнства и детства.

Унифицированы 50 направлений бакалавриата и 74 специальности магистратуры, введены новые классификаторы направлений и специальностей среднего специального, профессионального и высшего образования. Открыт Туринский политехнический университет в Ташкенте.

Более 12 тысяч образовательных, научных и культурно-просветительских учреждений страны подключены к образовательной сети ZiyoNET, которая содержит свыше 25 тысяч учебно-образовательных материалов и ресурсов.

Год малого бизнеса и частного предпринимательства-2011

Введены 1006 новых производственных мощностей, завершена реализация 144 крупных инвестиционных проектов.

Проведенная в рамках государственной программы работа по формированию максимально благоприятной деловой среды для развития малого бизнеса и частного предпринимательства способствовала увеличению его доли в валовом внутреннем продукте страны до 54 процентов.

В рамках Программы создания рабочих мест и повышения занятости населения организовано около 1 миллиона рабочих мест, из них более 68 процентов приходится на сельскую местность.

Утверждена Программа модернизации материально-технической базы высших образовательных учреждений и кардинального улучшения качества подготовки специалистов на 2011-2016 годы с объемом финансирования более 277 млрд сумов. Введена в строй национальная сеть «Электронное образование», объединившая более 80 учреждений сферы.

В столице сдан Центр просвещения, вобравший в себя Дворец симпозиумов и Национальную библиотеку Узбекистана имени Алишера Навои.

Открыт новый внебюджетный Фонд реконструкции, капитального ремонта и оснащения образовательных и медицинских учреждений.

Год семьи-2012

Приняты законы «О гарантиях свободы предпринимательской деятельности», «О семейном предпринимательстве», «О защите частной собственности и гарантиях прав собственников». В рамках этих нормативно-правовых актов на развитие частного предпринимательства и семейного бизнеса выделено кредитов на 905 миллиардов сумов, в том числе 450 миллиардов для активного вовлечения женщин в эту сферу.

Благодаря созданию малых предприятий и микрофирм организовано свыше 204 тысяч рабочих мест для женщин.

В связи с предоставлением налоговых льгот частным предпринимателям в сфере услуг и сервиса в сельской местности работу получили около 40 тысяч жителей.

Международная конференция «Подготовка образованного и интеллектуально развитого поколения — как важнейшее условие устойчивого развития и модернизации страны» прошла в столице. Во всех регионах окончательно завершен переход на 12-летнее образование по схеме 9+3.

Начал работу проект Министерства здравоохранения Узбекистана и Международной ассоциации развития Всемирного банка «Здоровье-3», который в течение пяти лет охватит около 300 лечебных учреждений по всей стране.

В Ташкенте открыт Кардиохирургический комплекс Республиканского специализированного центра хирургии имени академика В.Вахидова.

Сделано в Узбекистане

Чтобы продемонстрировать экономический прогресс страны, специалисты обратятся к сложным формулам, диаграммам и графикам. А для простого человека нагляднее другое. Сегодня, пожалуй, многие с трудом вспоминают время, когда, зайдя в магазин или на рынок, можно было увидеть полупустые полки и длинные очереди за дефицитом. Будь то продукты питания, одежда или вещи хозяйственного назначения. Спустя годы масштабных экономических реформ картина совершенно иная. Товары — в широчайшем ассортименте и на любой вкус. Марка «Сделано в Узбекистане», известная не только в нашей стране, но и за рубежом, — теперь символ высочайшего стандарта качества при доступной цене. Поддерживать своего производителя для каждого из нас стало престижно, естественно и выгодно.

Не это ли экономическое чудо?! И правда, мыслимо ли за столь короткий срок перенастроить работу гипертрофированной, отсталой командно-административной системы, где не было перерабатывающих производств, на лад рыночных отношений? Однако лишь на первый взгляд успех может показаться неожиданным и необъяснимым. Направление исторического вектора определено глубоко продуманными и выверенными решениями лидера страны — Президента Ислама Каримова. И первые — конституционное закрепление приоритета частной собственности и освобождение экономики от идеологических оков в новом суверенном государстве. А в последующие годы нормы Основного Закона нашли продолжение в целом ряде нормативно-правовых документов, отразивших сильные правовые гарантии свободы предпринимательства.

Законодательное слово на практике подкрепляется крупными инвестициями, направляемыми на становление частного предпринимательства и малого бизнеса, их техническое и технологическое оснащение, чтобы превратить в действительно структурообразующий и лидирующий сектор экономики. Это как прямые иностранные, так и в виде льготных банковских кредитов. Комфортную бизнес-среду формируют многочисленные налоговые льготы и преференции, упрощение процедур создания и регистрации субъектов и сокращение разрешительных, а также плановых проверок, совершенствование системы отчетности, программы развития производственной, социальной и коммуникационно-транспортной инфраструктуры в регионах, организация для них выставок, встреч и бизнес-форумов. С 2005-го только ставка единого налогового платежа для микрофирм и малых предприятий была снижена более чем в 2,5 раза — с 13 до 5 процентов от оборота. Запущены такие уникальные проекты, как свободная индустриально-экономическая зона «Навои» и свободная индустриальная зона «Ангрен». Словом, мощнейшая многоуровневая государственная поддержка. Даже на местном уровне предпринимательским инициативам не дают затеряться. Эта задача возложена на органы самоуправления граждан, что нашло подтверждение в программе Года махалли в 2003-м.

Если на заре независимости среднего класса собственников фактически не существовало, то к 2000 году они производят около тридцати процентов валового внутреннего продукта, а спустя еще десять лет — более половины. А ныне свыше 90 процентов всех хозяйствующих субъектов представлены малым бизнесом. С успехом освоив практически все сферы — тяжелую и легкую промышленность, сельское хозяйство, сервис и услуги, теперь они являются важным фактором занятости населения и роста доходов людей. Так, в 2005-2011 годы они обеспечивали более 60 процентов создаваемых в республике новых рабочих мест. А сейчас здесь трудоустроены свыше 75 процентов населения. Более того, когда во всем мире бушует финансово-экономический кризис, именно мобильный и маневренный малый бизнес, которому была определена ключевая роль в Антикризисной программе мер, оберегает Узбекистан от его негативных влияний и служит мощным локомотивом динамичного развития, модернизации и диверсификации экономики. Ежегодный рост ВВП составляет не менее 8,2 процента.

Таким образом, объявление 2011-го Годом малого бизнеса и частного предпринимательства и принятие соответствующей программы стало, с одной стороны, первым промежуточным подведением итогов многолетней созидательной работы, а с другой — определением на этой основе дальнейших актуальных задач и направлений. Об обоснованности и мудрости такого решения можно судить уже потому, что в прошлом году в Ташкенте прошла Международная конференция «О роли и значении малого бизнеса и частного предпринимательства в реализации социально-экономической политики в Узбекистане», в ходе которой эксперты из самых разных стран с большим интересом изучали национальный опыт в этой сфере. Тогда же приняты указы Президента «О мерах по кардинальному сокращению статистической, налоговой, финансовой отчетности, лицензируемых видов деятельности и разрешительных процедур» и «О мерах по дальнейшему кардинальному улучшению деловой среды и предоставлению большей свободы предпринимательству», придавшие новое ускорение реформам.

Крепкий средний класс сформировался не только в городах, но и в селах, став надежной опорой государства. И с каждым годом все больше предпринимателей в глубинке, подлинных хозяев земли. Примечательно, что практически все фермерские хозяйства носят имена своих владельцев. Это, пожалуй, лучшее доказательство того, как таланты человека с деловой жилкой поддерживаются в Узбекистане. И какие результаты! В 1990 году 82 процента зерна, более 50 — мяса и мясной продукции, 60 — молока и продуктов из него, 50 процентов картофеля были привозными. Сегодня же 98 процентов сельскохозяйственной продукции — от местных предприятий малого бизнеса. В кишлаках появились цехи по производству соков и джемов, переработке мяса и молока, работающие на экспорт. Одновременно совершенствуется социальная инфраструктура. Подходя к 2009-му, ставшему Годом развития и благоустройства села, мы уже имели все возможности и ресурсы, чтобы углубить русло начавшихся положительных перемен, связанных с мелиоративным улучшением земель, строительством жилья, обеспечением природным газом, питьевой водой, электроэнергией, улучшением состояния дорог, транспортных и коммуникационных услуг, оформить в целостную программу благие намерения, направленные на повышение качества жизни на селе. И каждая из таких программ принимается исходя из требований времени, которые возникают перед государством и обществом.

Счастье в каждом доме

Одним из первых «именных» стал в 1997-м Год интересов человека, после которого абсолютное большинство годов носило ярко выраженный социальный характер. И это закономерно — Президент Ислам Каримов с первых лет провозгласил высшей ценностью именно интересы народа, повышение его благосостояния. Сильная социальная политика входит в число пяти фундаментальных принципов «узбекской модели» развития. Это внимание ко всем слоям общества стало очевидным уже с начала 90-х годов прошлого века. Взгляните на говорящие сами за себя указы главы государства тех лет: один за другим приняты документы о дополнительных мерах по обеспечению сельчан продовольственным зерном, о мерах по социальной защите населения в связи с либерализацией цен и по поддержанию жизненного уровня населения, находящегося на государственном обеспечении. Особо позаботились о «бюджетниках» и уязвимых категориях — повысили зарплаты учителям и научным работникам, увеличили пособия многодетным матерям, сохранили льготное общественное питание для школьников, а также приняли меры для социальной защиты одиноких пенсионеров, инвалидов, участников войны и семей погибших военнослужащих. Весьма символично, что в это же время принимается решение о праздновании 550-летия со дня рождения Алишера Навои, ведь не хлебом единым жив человек. И это в столь непростую эпоху полной политической, экономической и общественной трансформации.

С каждой новой вехой, преодолевая все сложности переходного периода, страна лишь увеличивала долю вливаний в социальную сферу. Взять хотя бы последние лет пять. Поднимая редакционную подшивку, мы видим: те замыслы, которые возникали в первые дни независимости, с тех пор не просто полностью сформировались, но и во многом воплотились и продолжают воплощаться. Скажем, в Год молодежи уже 11 лет исполнилось принятой по инициативе Ислама Каримова Национальной программе по подготовке кадров и 10 лет — Государственной программе реформирования здравоохранения, благодаря которым кардинально изменились системы образования и медицины — ключевые для сегодняшнего и завтрашнего благополучия народа.

Прежде большинство учебных и медицинских заведений находились в старых зданиях, не располагая ни персоналом соответствующей квалификации, ни новым оборудованием, ни современными методиками работы. Выпускники школ не знали, куда устроиться на работу, ведь в вузы поступала от силы десятая их часть, а у остальных не было никакой профессии. А в 2008-м большая часть ребят уже получала образование в учреждениях нового типа — тысяче с лишним академических лицеях и профессиональных колледжах, на выходе из которых мы получаем специалистов самых востребованных направлений. К тому времени уже два года как действовала усовершенствованная система оплаты труда учителей, чья месячная зарплата в годовом исчислении возросла, не считая ежегодной индексации в среднем в 1,6 раза, а в Год молодежи аналогичные изменения затронули наставников среднего специального и высшего звеньев. В 2008 году Ташкент впервые принял Международную Менделеевскую олимпиаду по химии, где наши юные дарования завоевали первое место с 13 медалями. А в нынешнем году столица Узбекистана примет этот представительный десант талантов уже во второй раз.

С 2005 года — Года здоровья — подросли и оклады медицинских работников, успешно реализовывавших уже второй этап реформ в своей сфере. К 2012-му объемы инвестиций в здравоохранение превысили 750 млн долларов, а по всей стране действует обновленная сеть лечебных учреждений, оснащенных по последнему слову техники. Причем фундаментом ее служат появившиеся повсюду сельские врачебные пункты — первичное звено оказания высококвалифицированной помощи. В результате за прошедшую декаду показатели заболеваемости, особенно по опасным инфекциям, шли только вниз. Вовсе не встречаются такие недуги, как дифтерия, паратиф, полиомиелит, малярия. А отличные результаты реформ в области охраны материнства и детства, начавшихся в 1999-2001-м — годах женщин, здорового поколения и матери и ребенка, — уже в 2011-м по достоинству оценили участники международного симпозиума «Национальная модель охраны здоровья матери и ребенка в Узбекистане: «Здоровая мать — здоровый ребенок».

Когда есть знания и силы, вам открыт весь рынок труда. Если есть работа, а стало быть, уверенность в завтрашнем дне, то уже рукой подать до появления своей семьи и дома. Потому столько усилий руководство страны прикладывает для решения вопросов моральной и материальной поддержки молодых семей, обеспечения их занятости и жильем. Пять лет назад по республике было создано больше 661 тысячи новых рабочих мест, а в каждый из последних трех лет — уже около миллиона. При этом в целом за десять лет рост доходов населения составил 8,1 раза, а разрыв между самыми высокими и низкими сократился втрое. На заре независимости на минимальную зарплату можно было купить товаров и услуг только на восемь процентов от стоимости потребительской корзины, а два десятилетия спустя — в 15 раз больше.

Именно в Год молодежи стартовало строительство жилья для молодых семей — за год возвели больше 60 многоквартирных домов на 2,5 тысячи пар. С тех пор программа наращивает обороты — в 2012-2013-м намечено сдать в общей сложности 200 домов почти на пять тысяч семей. А в Год развития и благоустройства села на картах всех регионов стали появляться новые массивы домов повышенной комфортности, построенных по типовым проектам. В 2010-м их было 7630, а к концу 2012-го ключи от благоустроенного жилья получили уже 23 тысячи семей, которые справедливо связывают новоселье с новым счастьем.

Конечно, в рамках государственной политики защиты интересов человека сделано намного больше, чем это можно описать в одном материале, все радостные изменения не перечислить. Красноречивее всего говорят цифры — только в ушедшем Году семьи на социальную сферу было направлено около 60 процентов всех расходов бюджета — и факты — растущее благосостояние узбекистанцев.

Как можно проследить, каждый год был для независимого Узбекистана шагом вперед, да и каким шагом — семимильным! Масштабные преобразования в политике, экономике, общественной и культурной жизни каждое по-своему подстегивало перемены в смежных сферах и придавало положительный заряд всему процессу реформ. В результате в 2013 год наша Родина вошла совсем не той страной, какой была еще двадцать лет назад. Уверенно идя по пути обновления, демократизации и либерализации, республика добилась огромных успехов во всех сферах. И новый Год благополучия и процветания призван закрепить достигнутое и продолжить движение вверх. Главные задачи на следующие 12 месяцев определены Президентом Исламом Каримовым в его докладе на торжественном заседании, посвященном 20-летию Конституции:

Сохранение и укрепление мира, безопасности, гражданского и межнационального согласия

Повышение благосостояния населения, его реальных доходов, решение вопросов занятости, развитие малого бизнеса, частного предпринимательства и фермерского движения

Охрана здоровья народа, обеспечение системы здравоохранения самыми современными лекарственными средствами, техникой и технологиями, усиление профилактической работы, а также стимулирование почетного труда специалистов сферы

Улучшение качества и уровня жизни народа, в том числе благодаря вводу в строй нового жилья, современных дорог и сетей коммуникаций, обеспечению населенных пунктов водой и решению проблем коммунальной службы

Совершенствование систем самоуправления и социальной защиты граждан, усиление роли и значения махалли в социально-экономической жизни, придание ей новых прав и полномочий

Повышение статуса женщин в обществе, их социальной активности, достойная оценка достижений прекрасной половины в разных направлениях, облегчение условий труда домохозяек.

 

 

США как конкурент России в Азии

Тема экономико-политической конкуренции России и США на постсоветском пространстве актуальна все последние двадцать с лишним лет. А после того, как в декабре 2012 года госсекретарь США Хиллари Клинтон в своем выступлении в Дублине назвала усилия России по развитию интеграции в Евразии «попыткой ресоветизации региона», пообещав выработать «эффективные шаги по замедлению или предотвращению этого процесса», она получила новое звучание.
Нет сомнений, интеграционные инициативы Москвы и раньше вызывали недовольство Запада, однако впервые об этом было заявлено так определенно, что, впрочем, изначально прогнозировалось многими российскими экспертами, обсуждавшими идею новой экономической кооперации еще в 90-е годы. К числу регионов, где столкновение экономических интересов России и США может иметь тенденцию к обострению, относится Центральная Азия. Здесь сразу два государства изучают потенциальную возможность присоединения к Таможенному союзу (Киргизия и Таджикистан)

Америка в Азии
Анализ американской политики показывает: будучи глобальным экономическим игроком, Вашингтон преследует в ЦА две общие цели — ослабление стратегических соперников в лице Москвы и Пекина и получение доступа к каспийским углеводородам.
В 1990-е годы XX века, действуя как через мировые финансовые институты, так и на двусторонней основе, Соединенные Штаты навязали некоторым местным правительствам подчас механическое заимствование либеральных рыночных моделей. В ряде случаев (в частности, в ходе приватизации в Киргизии) это ускорило процесс разрушения реальной экономики и утрату экономического влияния Москвы, последовавшую за распадом народнохозяйственного комплекса СССР.
Тогда льготные кредиты Запада заменили практику дотаций союзного центра, открыв возможность, с доминирующей ролью США, определять направления монетарной и фискальной политики в странах региона. Растущая кредитная зависимость наиболее слабых в экономическом отношении государств ЦА стала использоваться в качестве рычага давления на них по политическим и военным вопросам.
Параллельно с разрушением кооперационных связей с Россией Белый дом приступил к освоению энергоресурсов ЦА. А ведь там доказанные запасы нефти, по текущим оценкам BP, составляют около 2,5-3 процентов общемировых, а газа — 12-13 процентов. Как и в соседних регионах, американские корпорации («Шеврон», «ЭксонМобил», «КонокоФилипс») прежде всего интересовал доступ к нефтяным месторождениям. Их инвестиции в нефтяной сектор Казахстана (29 миллиардов долларов. в течение 1993-2009 годов) значительно превышают вложения США во все другие страны и отрасли ЦА вместе взятые (на следующий по списку Узбекистан к 2009 году пришлось только 500 миллионов долларов).
Хотя углеводородные запасы Центральной Азии существенно меньше, чем Персидского залива, ресурсное истощение планеты, по прогнозам, будет подталкивать Америку наращивать активность в регионе. Декларируемые планы американских ТНК предусматривают еще более внушительные капиталовложения в расширение добычи на казахстанских месторождениях (с учетом средств инвесторов из других стран верхний потолок затрат для «Тенгиза» обсуждается на уровне 20 миллиардов, а для «Кашагана» — рекордных 187 миллиардов долларов).

И на Каспии
Американская экспансия в каспийский сырьевой сектор предполагает преодоление ряда текущих ограничителей.
Так, ситуацию вокруг добычи сырья для Вашингтона осложняет позиция политического руководства Казахстана, на который приходится 96 процентов доказанных запасов центральноазиатской нефти, и Туркмении, аккумулирующей основную часть газа. Авторитарный Ашхабад не допускает западные кампании к перспективным месторождениям на суше. Астана же взяла курс на повышение собственной доли в нефтяных проектах, ранее на льготных условиях, переданных западным концессионерам, а также все шире открывает рынок Китаю.

Серьезной проблемой остается географическая замкнутость ЦА, когда для транспортировки сырья на западные рынки приходится использовать трубопроводную систему России. Решение проблемы Вашингтон видит в прокладке трубопроводов по дну Каспия на Кавказ в обход российской территории. Однако этому мешает противодействие Москвы, Пекина и Тегерана, апеллирующих к неурегулированному статусу Каспийского моря, а также конкуренция кавказских и центральноазиатских поставщиков углеводородов между собой.
По мнению американских экспертов, преодоление вышеназванных геополитических и географических препятствий потребует для США длительного времени и привлечения серьезных административных, дипломатических и экономических ресурсов.

Пойти по Новому
Шелковому пути?

Дополнительные мотивы в экономическую политику США привнесла администрация Барака Обамы, летом 2011 года обнародовавшая концепцию Нового Шелкового пути. Концепция предполагает создание инфраструктуры, связывающей Центральную и Южную Азию через Афганистан и либерализацию торговли между ними. Вероятно, это должно ослабить экономическую ориентацию ЦА на Россию и КНР, сделать правительство Хамида Карзая в Кабуле экономически более устойчивым, снизить его потребность во внешних дотациях.

Хотя в рамках Нового Шелкового пути Соединенные Штаты добились успехов в продвижении ряда локальных проектов (строительство нескольких автодорог, мостов, электрических линий и железнодорожной ветки на Мазари — Шариф между ИРА и сопредельными республиками), перспективы масштабных проектов, таких как газопровод TAPI и ЛЭП CASA-1000, пока выглядят туманными. Их «воплощение в металле» тормозят небезопасный маршрут через Афганистан, дороговизна (TAPI, например, оценивается в 8-12 миллиардов долларов), неопределенность вокруг сырьевой базы, напряженные отношения потенциальных покупателей и транзитеров сырья, а также альтернативные предложения Ирана и КНР.
Тем не менее Белый дом, вероятно, продолжит лоббирование указанных проектов, поскольку их реализация сулит снижение российского и китайского влияния в Центральной Азии, дальнейшую изоляцию Ирана и открытие доступа к газовым ресурсам Каспийского региона.
Новый Шелковый путь выступает пока эфемерным, но все-таки потенциальным конкурентом Евразийского союза. Последний в Вашингтоне однозначно оценивают как механизм укрепления позиций Кремля на постсоветском пространстве. А значит, он будет подвергаться возрастающей дискредитации со стороны Запада. Не исключено, что в качестве противовеса американцы постараются форсировать процесс вступления стран региона в ВТО на условиях, осложняющих их последующее присоединение к правовой базе ТС и ЕЭП. Первым по этому сценарию в начале 2013 года в ВТО вошел Таджикистан.

Выстраивая свою экономическую стратегию вокруг нефти и южной инфраструктуры, в другие сферы американцы предпочитают не инвестировать. Вместо этого они выделяют странам ЦА так называемую «помощь», которая идет в основном на поддержку лояльных общественно-политических сил. Ее объемы только по линии Госдепартамента и USAID (без учета сопоставимых средств частных американских фондов, Пентагона и других ведомств США) с 1992 по 2012 год превысили 5,84 миллиарда долларов. Особенно значительно они выросли после вторжения американцев в Афганистан в 2001 году, когда достигли четверти от затрат США на все страны СНГ. Самый высокий уровень «помощи» на душу населения в ЦА приходится на Киргизию — как результат, именно здесь в 2005 году произошла «цветная революция».
Финансирование лишь частично направляется напрямую центральноазиатским правительствам. Его значительная часть распределяется по нисходящей через трехуровневую сеть НПО. Высшее звено в системе образуют государственные и окологосударственные американские агентства и фонды (USAID, NED), выделяющие гранты на нижестоящий уровень, представленный крупными западными неправительственными организациями (NDI, IRI, Freedom House и др.). Те, в свою очередь, спонсируют многочисленные центральноазиатские НПО, в массе состоящие каждая лишь из нескольких человек. Насыщенность ими республик региона варьируется от нынешних 99 в Туркмении до 6 тысяч в Киргизии накануне «тюльпановой революции». Это хорошо отражает возможности США по манипулированию внутриполитическими процессами в том или ином государстве.

На фоне широкомасштабной коррупции в некоммерческом секторе и проблем в американской экономике поддерживать финансирование этой системы в прежнем объеме становится несколько сложнее. Поэтому Госдепартамент, по мнению многих экспертов, предпринимает меры к повышению эффективности расходов, в том числе путем более интенсивного применения для усиления своего влияния возможностей интернета.

Дмитрий Попов, руководитель Уральского центра РИСИ (Екатеринбург), для «РИА Новости»

Источник — РИА Новости Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1360072200

Специальная генеральная инспекция по реконструкции Афганистана – надзорный орган американского правительства – подозревает, что в этом бензовозе американской армии может быть топливо, купленное в Иране в обход санкций. 

Согласно новому отчету правительства США, в поставки топлива для сил безопасности в Афганистане, закупаемого на американские деньги, может входить иранская нефть в нарушение санкций Соединенных Штатов, а виновником этого, как следует из доклада, может быть Туркменистан.

Документ подготовлен Специальной генеральной инспекцией по реконструкции Афганистана – надзорным органом американского правительства, занимающимся вопросами возможного нецелевого использования финансовых средств США в Афганистане. Хотя немалая часть топлива в Афганистан поставляется из соседнего Ирана, имея дело с топливом, закупаемым США – в том числе и для сил безопасности – поставщики должны руководствоваться американскими правилами, запрещающими коммерческие взаимоотношения с Ираном. Компании, закупающие топливо, находятся в афганской собственности, большая часть топлива поступает из Казахстана и Туркменистана, меньшие объемы – из России и Узбекистана. Но, как отмечается в докладе, зачастую поставщики смешивают топливо из разных источников, а механизмы контроля, обеспечивающие отсутствие в партии иранской нефти, очень слабы.

Тот факт, что такой контроль отсутствует, вряд ли удивителен, а доказательств, свидетельствующих о том, что США на самом деле закупают иранскую нефть, особо нет. И все же в докладе отмечается факт наличия определенных подозрений, и относятся они к Туркменистану:

«Согласно следователям Специальной генеральной инспекции по реконструкции Афганистана, по утверждению продавца топлива из Афганистана, расположенные к западу сопредельные с Афганистаном государства, возможно, экспортируют смесь топлива из различных источников, в том числе из Ирана…

В ответ на проект данного доклада посольство США в Кабуле заявило, что если смешивание происходит на территории Туркменистана, то оно и может содержать определенный процент иранской нефти; однако крайне маловероятно, что топливо, поставляемое с НПЗ в России и транспортируемое транзитом по территории Казахстана и Узбекистана, будет смешиваться с иранским до его поступления в Афганистан».

Трудно знать, что происходит в Туркменистане, даже работающим в Ашхабаде дипломатам, так что туркменские компании определенно могут вводить американцев в заблуждение. Пентагон, судя по всему, не дрогнув, заявил, что за последний год им израсходовано в Туркменистане более 800 млн долларов, вероятнее всего, именно на топливо. Сколько в этом топливе могло быть поставленного Ираном? Возможно, этого мы никогда не узнаем.

От редактора:
Джошуа Кучера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на освещении проблем безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, а также автором блога «The Bug Pit» на сайте EurasiaNet.
Пятница, 1 февраля, 2013

Источник — EurasiaNet Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1360131720

При участии Азербайджана, Турции, Кыргызстана и Монголии созданы совместные вооруженные силы четырех стран — TAKM /по первым буквам названия стран-участниц/. Об этом сегодня сообщили Азербайджанские СМИ.

Учредительная конференция Ассоциации правоохранительных органов военного статуса вышеуказанных четырех стран состоялась 23 января. В конференции приняли участие заместитель министра внутренних дел Азербайджана, командующий внутренними войсками генерал-лейтенант Закир Гасанов, главнокомандующий силами жандармерии Турции генерал армии Бекир Кальончу, командующий внутренними войсками Кыргызстана полковник Советбек Арбаев и делегация соответствующей структуры Монголии.

Деятельность ТАКМ не направлена против какого-либо государства и организации. Об этом говорится в заявлении, распространенном главным командованием жандармерии Турции.

«Эта организация учреждена для усиления сотрудничества между правоохранительными организациями военного статуса, расположенными в регионе Евразии. Перед ней стоит цель — служить миру и оказывать гражданам услуги в области правоохранительной деятельности на современном уровне», — говорится в заявлении.

На учредительном заседании деятельность секретариата и первое председательство в ТАКМ были поручены турецкой стороне. В 2014 году председательство перейдет к Кыргызстану.

Источник — Синьхуа Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1359544260

 

 

 

 

Джошуа Кучера

В том, что касается демократизации, Кавказ и Центральная Азия движутся в разных направлениях. Согласно ежегодному исследованию правозащитной организации Freedom House, страны и территории Кавказа получили за прошлый год лучшие оценки по такой дисциплине, как соблюдение политических

и гражданских прав, тогда как Центральная Азия укрепила свою репутацию одного из более репрессивных мест планеты.

В своем докладе «Свобода в странах мира – 2013

», опубликованном 16 января, организация Freedom House отмечает, что состояние политических свобод улучшилось в Армении, Гру

зии, Абхазии и Нагорном Карабахе. Грузия повысила свой статус до страны «выборной демократии», оказавшись в этом списке в результате осуществления «первой в республике мирной передачи власти оппозиционной партии по итогам парламентских выборов, найденных международными обозревателями свободными и справедливыми и отмеченных большим плюрализмом в плане освещения в прессе», говорится в документе.

Тем не менее, авторы отчета подвергли Грузию критике за волну арестов бывших правительственных чиновников, имевших место после выборов. «Даже Грузия, в которой состоялась первая в ее истории организованная передача власти оппозиции путем демократических выборов, завершила год на далеко не удовлетворительной ноте после того, как новые влас

ти в спешном порядке арестовали порядка 30 должностных лиц из прежнего состава правительства, вызвав тем самым опасения в связи с политической подоплекой данного преследования».

В ежегодном докладе приводится рей

тинг стран мира по уровню политических и гражданских свобод по шкале от 1 до 7 баллов (где 1 балл соответствует наибольшей свободе). В документе этого года рейтинг Грузии по уровню политических свобод вырос с 4 до 3 баллов, а по уровню гражданских свобод остался на прежнем уровне – 3 балла. Оценка Армении в области политических прав улучшилась с 6 до 5 баллов «благодаря отсутствию массовых беспорядков по итогам состоявшихся в мае парламентских выборов и вхождению подлинно оппозиционной партии в законодательный орган власти».

 

В двух сепаратистских регионах также прошли выборы, улучшившие их оценку по уровню политических свобод. Рейтинг Нагорного Карабаха изменился с 6 до 5 баллов «благодаря участию подлинной оппозиции в июльских президентских выборах, а Абхазии – с 5 до 4 баллов «по причине проведения подлинно конкурентных парламентских выборов, в процессе которых был сделан сдвиг в пользу независимых кандидатов путем отхода от одних лишь правительственных или оппозиционных партий».

Несмотря на отмеченный прогресс, процесс демократизации в регионе по-прежнему имеет много недостатков, говорит профессор политологии Университета Джорджа Вашингтона и эксперт по Кавказу Кори Уэлт (Cory Welt). С точки зрения демократизации Азербайджан так и остался проблемным государством. Организация Freedom House включила Азербайджан в категорию «несвободных» стран, поставив ему 6 баллов за политические права и 5 – за ситуацию с гражданскими правами. Помимо всего прочего, сепаратистская территория Южная Осетия получила оценку в 7 баллов за состояние политических свобод и 6 баллов – за гражданские права.

 

Хотя, как отмечает Кори Уэлт, «ситуация на местах» в Абхазии и Нагорном Карабахе для людей, проживающих на этой территории, действительно изменилась к лучшему, «рейтинги Нагорного Карабаха и особенно Абхазии поднимают извечный вопрос о том, как оценивать состояние политических прав в образованиях, проведших этническую чистку в отношении большого процента своего населения».

На взгляд бакинского аналитика и главного редактора журнала Caucasus International Заура Шириева, наступление перемен на Кавказе может происходить неспешно отчасти по причине нажима со стороны Евросоюза. «Если взять события прошлого года, перемены происходили, и происходили они в обстановке отсутствия насилия, – отмечает он. – Главным примером тому является Грузия, где правящая партия проиграла выборы, а политическая власть перешла в другие руки мирным путем. Это беспрецедентный случай на Кавказе. В случае Армении майские парламентские выборы не стали такой вехой, но они все же способствовали усилению взаимодействия со стороны ЕС в сфере «условной интеграции» в Европу. По мере усиления роли ЕС в Армении Ереван потихоньку осуществляет поступательное движение по пути демократического развития».

В Центральной Азии подобного движения по пути либерализации не наблюдалось: оценки Казахстана и Таджикистана ухудшились, а Узбекистана и Туркменистана остались на том же уровне вместе с группой других государствам мира, набравших наихудшие баллы за состояние как политических, так и гражданских свобод.

Рейтинг Таджикистана в области гражданских свобод упал с 5 до 6 баллов «по причине осуществления военной операции в Горном Бадахшане, приведшей к гибели многих людей, ликвидации людей без суда и следствия и наступлению на СМИ».

И хотя рейтинг Казахстана по сравнению с прошлым годом не изменился: республика причислена к группе «несвободных государств», получив 6 баллов за состояние политических свобод и 5 баллов – за ситуацию с гражданскими правами, организация Freedom House отмечает, что в стране наблюдается нисходящая тенденция, обстановка в области СМИ «ухудшилась на волне подавления массовых волнений трудящихся в конце 2011 года, запрета властями оппозиционных газет, блокирования оппозиционных сайтов и социальных медиа». Кыргызстан также поучил прохладную оценку, набрав по 5 баллов в категориях политических и гражданских прав.

Что касается других стран региона, то рейтинг Турции по уровню состояния гражданских свобод упал с 3 до 4 баллов «по причине досудебного содержания под стражей тысяч людей – в том числе курских активистов, журналистов, лидеров профсоюзов, студентов и военнослужащих – в процессе осуществления кампаний, носящих, по мнению многих, политическую подоплеку».

Туркменистан между двух огней

После событий в арабском мире президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов оказался в сложном положении. Сегодня его режим остался между двух огней. Чтобы уйти от постоянного преследования со стороны Москвы и Тегерана, Г.Бердымухамедов желает скорее вступить в ряды друзей Запада. И его понять не трудно. Ввиду особенностей своего географического положения богатый энергоресурсами Туркменистан лишен выхода в Европу и стремительно развивающиеся рынки Азии.

При этом более 70% ВВП страны формируется за счет экспорта нефти и газа. Во благо Москвы единственным каналом сбыта главного товара Туркменистана остается советской постройки газопровод «Средняя Азия – Центр». А активно поддерживаемое ЕС строительство Транскаспийского газопровода вызывает крайне негативную реакцию «Газпрома». Опасаясь мести со стороны Кремля, как это случалось с его предшественником, Г.Бердымухамедов демонстрирует стремление ограничить участие западных инвесторов посредническими сделками. А на днях Туркменбаши-2 предложил создать агентство по контролю деятельности иностранных кампаний.

В ближайшее время Туркменистан может оказаться в центре внимания мировой общественности, а точнее говоря, на пике борьбы за новый передел мира. На фоне заявлений официальных израильских лиц о грядущей войне с Ираном особую значимость приобретает позиция властей страны, невольно становящейся как решающим плацдармом для наступления, так и надежным тылом для обороны. Экономические и политические взаимоотношения Туркменистана с Израилем имеют глубокие корни. Одним из краеугольных камней этого сотрудничества является компания «Мерхав», принадлежащая Иосифу Майману. Достаточное влияние на президента Г.Бердымухамедова оказывают еще ряд бизнесменов еврейского происхождения. Их имена хорошо известны высокопоставленным лицам Тель-Авива, которым так и не терпится назначить резидента «Моссада» в СНГ Рэувена Динэля послом в Туркменистане. А присутствие американских вооруженных сил под Ашгабадом и в Мары, по мнению израильтян, несомненно, вынудит Г.Бердымухамедова определиться в выборе в случае военной операции против Ирана.

Для Тегерана это не является сенсационным известием. Недавно член комиссии по национальной безопасности и внешней политике иранского парламента Зохре Элахиан заявила о том, что Туркменистан служит региональным форпостом израильской секретной службы «Моссад», а также спецслужб США и Великобритании. По ее словам, на территории страны действуют базы по координации террористических групп, а также проведению операций по сбору разведывательной информации и саботажу против Исламской республики.

По всей очевидности, активные экономические контакты Туркменистана и Ирана оказались недостаточным фактором для преломления данной тенденции. Как утверждают западные аналитики, этот выбор за президента Бердымухамедова сделала сама история, расставив международные силы с очевидным преимуществом в пользу США и Израиля. По мнению военных наблюдателей, остается без ответа лишь вопрос о степени участия Туркменистана в грядущей операции.

Но это, опять-таки зависит от ее характера: будет ли операция затяжной и направленной на изменение государственного строя в исламской республике, или локальной и завершится после ударов по ядерным объектам Ирана.

Шемшат Дурдыев

Источник — ЦентрАзия Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1356687360

Совет по сотрудничеству стран Персидского залива раскритиковал Иран за вмешательство в дела стран региона

На саммите в Манаме шесть государств Персидского залива потребовали от своего соседа прекратить вмешательство в их внутренние дела.
Шесть государств Персидского залива раскритиковали Иран, а также потребовали, чтобы он немедленно прекратил «вмешательство» в их внутренние дела и настоятельно призвали международное сообщество принять меры, чтобы положить конец массовым убийствам и нарушениям международного права в Сирии.

В заключение двухдневного саммита в Манаме члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива высказались в поддержку Бахрейна. Также члены Совета раскритиковали Тегеран и обвинили в разжигании шиитского восстания, которое произошло в прошлом году.
Во вторник в совместном заявлении по итогам саммита было сказано: «Совет выразил свое неприятие и осудил продолжающееся вмешательство Ирана в дела государств Совета по сотрудничеству стран Персидского залива, а также призвал Иран прекратить подобные действия».
Совет заявляет, что члены-государства «отвергают и осуждают продолжающееся вмешательство» Ирана «в их внутренние дела, что со своей стороны усиливает региональную напряженность и угрожает безопасности и стабильности всего региона».

Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Кувейт, Оман и Объединенные Арабские Эмираты осудили Иран и обвинили эту страну в «оккупации трех островов Эмиратов». По их словам, Иран пытается оккупировать острова Абу-Муса, Большой и Малый Томб, которые расположены на входе в стратегический Ормузский пролив.
В дополнение к спору по поводу островов, отношения между Ираном и большей частью государств-членов Совета по сотрудничеству стран Персидского залива оказались еще больше напряжены после того, как в прошлом году войска государств Персидского залива вошли в Бахрейн, чтобы помочь подавить акции протеста.

«Нависшая» угроза

 

 
Министр иностранных дел Бахрейна Шейх Халид бин Ахмед аль-Халифа заявил: «Иран представляет очень серьезную и разноплановую угрозу. Существует политическая угроза, и как вы уже сказали, Иран чрезмерно вмешивается в дела стран Персидского залива. Нашему региону грозит экологическая угроза. Технологии, которые используются на некоторых ядерных объектах Ирана, представляют серьезную угрозу для региона. И, конечно, над нашим регионом нависла ядерная угроза, поскольку из-за ядерной программы Ирана в любой момент может вспыхнуть конфликт. Таким образом, уровень угрозы достаточно высок».

Также Совет по сотрудничеству стран Персидского залива затронул конфликт в Сирии. Генеральный секретарь Совета Абдулатиф аль-Зайяни заявил: «Мы просим международное сообщество принять серьезные и незамедлительные меры, чтобы положить конец убийствам и тяжелым преступлениям в Сирии».

Лидеры Совета по сотрудничеству стран Персидского залива выразили «глубокую печаль по поводу продолжающегося кровопролития в Сирии, разрушения городов и инфраструктуры этой страны». Также лидеры Совета попросили международное сообщество реализовать незамедлительные меры, которые помогли бы осуществить смену руководства страны.

Также государства-члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива подтвердили свою поддержку вновь сформированной Национальной коалиции Сирии и признали ее «в качестве законного представителя сирийского народа».
Саммит открылся в понедельник с призыва к более тесной экономической интеграции и единству на фоне потрясений, которые охватили большую часть Ближнего Востока и Северной Африки.

«Al Jazeera», 26 декабря 2012 года
Перевод –

Оригинал статьи на английском:
http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2012/12/20121225233041666942.html

Источник — InoZpress.kg Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1356687900

Что означает второй выход Узбекистана из ОДКБ?

Последний московский саммит ОДКБ называют не техническим только потому, что на нем рассматривался вопрос о приостановлении членства Узбекистана в этой военно-политической организации. Но сенсации не получилось: подача Узбекистаном ноты о приостановлении своего членства стала достоянием гласности еще в конце июня с.г. Были, разумеется, бурные обсуждения, споры. Но со временем эта тема приелась и поутихла, если не сошлись на нет.

Теперь дело оставалось за малым – принятием решения по этому поводу советом глав государств–членов ОДКБ. Процесс рассмотрения тоже остался бы едва замеченным или же сугубо протокольным делом, если бы не ехидное заявление Лукашенко с его тягой к эпатажности о недопустимости послаблений.

Он заявил, что при возобновлении Узбекистаном членства ему придется «выполнить все требования, принять все документы и ратифицировать их, чтобы они стали законами». Для батьки полутонов не существует – привык резать правду-матку. Но правда-то не его собственная была: как передает радиостанция «Немецкая волна» со слов неназванного высокопоставленного российского представителя в ОДКБ, «принимать решения в ОДКБ будет гораздо легче без Ташкента, чем вместе с ним».

Кому-кому, г-ну Лукашенко в прагматичности не откажешь. Каждое его слово на вес золота. Как выяснилось спустя несколько дней, взамен этой «батькиной услуги» он попросил у России «небольшой кредит» в размере 2 млрд. долларов.

С другой стороны, было на том же саммите решено оставить дверь организации приоткрытой с тем, чтобы Узбекистан мог вернуться в нее в любой момент.

В этой связи следует отметить, что никто ни в МИД России, ни тем более в Кремле не сделал каких-либо резких заявлений по поводу приостановления Узбекистаном членства в ОДКБ. Воздух сотрясают только чиновники из ОДКБ и, естественно, батька. Хотя если чуть глубже копнуть, то можно увидеть, что все они выражают точку зрения Кремля. Но в большой политике или геополитике такой нюанс означает многое.

Во-первых, Россия не хочет упустить Узбекистан из сферы своего влияния в Центральной Азии, где в связи с объявленным выводом войск США и коалиции из Афганистана до конца 2014 году, геополитическая борьба между великими державами вновь разгорается. Кроме США, Китая и России поспешил сюда скрестить шпагу с конкурентами и Евросоюз, заметно отстававший до сих пор от них.

Во-вторых, экономическая экспансия Китая в страны Южной и Центральной Азии и все более возрастающее влияние, связанное с ним, дает ему хорошие рычаги геополитического давления на развитие военно-политических тенденций в регионе. В том числе на Афганистан и Пакистан. Это не может не вызывать опасений Москвы и толкает ее на выстраивание более прагматичных отношений со странами Центральной Азии. Она пошла на обременительный шаг по бесплатному вооружению армий Кыргызстана и Таджикистана лишь для того чтобы удержать их в орбите своего влияния.

Афганские и американские политики не раз признавались в том, что Пакистан имеет решающее влияние на движение «Талибан» и без поддержки из Исламабада оно не имело бы той мощи, которой сейчас обладает в противостоянии силам коалиции. Значит, Китай может сыграть одну из главных ролей в стабилизации ситуации в Афганистане, оказывая давление Пакистану.

В-третьих, использование Россией внешних угроз и вызовов, связанных с развитием событий в Афганистане, в целях форсирования постсоветской интеграции, где будет превалировать только ее интересы, может дать временный эффект. Но когда угрозы пойдут на убыль, эта интеграция, поставленная с ног на голову, затрещит по швам по той простой причине, что сегодня в мире в процессе интеграции превалируют экономические составляющие, нежели военно-политические. Вряд ли интегрируемые долго будут идти на поводу у интегрирующей без учета собственных интересов.

Шум вокруг выхода Узбекистана из ОДКБ временно затмил другие проблемы этой организации. Там и без Узбекистана разногласий и спорных вопросов хватает, так как элиты других стран–членов не желают принести собственные интересы в жертву в угоду кому-то. Они смотрят на эту военно-политическую структуру через призму этих интересов. Например, президента Армении не устраивает то «что коллеги по организации не слишком спешат отстаивать позицию Еревана в конфликте с Азербайджаном». Но как можно отстаивать абсурдную позицию Еревана, если он не защищает свою, а оккупирует чужую территорию?

У других партнеров тоже есть определенные претензии, но в силу ряда причин они не слишком афишируются.

Что касается непосредственно причины приостановления Узбекистаном членства в ОДКБ, то она не кроется в каком-то его «дрейфе» в сторону Запада или еще куда-то. Он начинает все более дистанцироваться от блокового мышления и позиционировать себя одним из игроков на геополитическом поле вопреки мнению политолога З.Бжезинского о том, что якобы страны Центрально-азиатского региона могут быть только объектами этой игры. Поэтому позицию Узбекистана нельзя назвать ни прозападной, ни пророссийской. Ответ на этот вопрос можно найти в недавно принятой Концепции внешней политики: «Узбекистан оставляет за собой право заключать союзы, входить в содружества и другие межгосударственные образования, а также выходить из них, руководствуясь высшими интересами государства, народа, его благосостояния и безопасности».

Несмотря на особую позицию Узбекистана в региональных структурах, которая воспринималась неоднозначно партнерами, официальный Ташкент никогда не подвергал сомнению двусторонние отношения с Россией и всегда их ставил во главу угла и они развиваются динамично.

Не зря министр иностранных дел РФ С.Лавров в ходе декабрьского визита в Ташкент заявил, что, несмотря на приостановление Узбекистаном членства в ОДКБ, он остается союзником России. Более того, стороны готовят соглашение о поставках российского оружия до 2020г. И мнение некоторых российских экспертов о том, что Узбекистан возобновил свое членство в ОДКБ лишь ради того, чтобы получать дешевое оружие из России, нельзя считать основательными.

Фахриддин Низамов, эксперт

Источник — ЦентрАзия

Николай Розов, доктор философских наук, профессор
Новосибирск,  НГУ, Философский факультет

www.nsu.ru/filf/rozov/

Здесь будет представлена основная модель и объяснение «колеи» российских циклов, кратко охарактеризована текущая социально-политическую ситуация в России в рамках этой модели, охарактеризованы основные направления внешней политики Кремля, проанализированы условия и перспективы разрешения конфликтов в постсоветском пространстве.

В моделях долгих циклов мобилизации и революций служилого класса (как начал Грозненского, Петровского и Сталинского циклов в России) реконструируется циклически меняющаяся переменная, которую назовем государственным успехом (расширение территории, высокой престиж могущества на внешней арене, легитимность власти и режима, внутренняя стабильность).

Циклически меняющаяся переменная в моделях кратких циклов реформ-контрреформ .— это свобода как мера защищенности личности и собственности, а также участия в управлении.

Российская история проявляет крайнюю «размашистость» динамики от триумфов — к провалам и смутам, от либеральных надежд, проектов, реформ — к антигосударственному и государственному террору, репрессиям и тоталитаризму. При всех этих раскачиваниях общая картина оказывается не хаотичной, но весьма стереотипной, повторяющейся[1].

Такт 1. «Успешная мобилизация». Государственный и эмоциональный подъем, резкое увеличение служивого класса, завоевания, рост могущества. Внутренняя фронда, недовольство подавлены. Экспансия всегда имеет предел и обычно переходит к такту 2.

Такт 2. «Стабильность-Стагнация». Иногда относительно спокойная, иногда турбулентная с быстрой деградацией элит и режима, обычно завершается тактом 3.

Такт 3. «Социально-политический кризис». Крупные бунты, мятежи, крестьянские и гражданские войны, наиболее глубокие и опасные внешние вторжения. Для «Кризиса» характерны бифуркационные развилки, метания между попытками осуществить такты 4 или 5.

Такт 4. «Либерализация». Иногда осуществляемая «сверху», иногда стихийная «снизу», но, как правило, не приводящая к успеху. Либо возвращает к такту 3 «Кризис», либо сразу ведет к такту 5 «Откат».

Такт 5. «Авторитарный откат». Нередко выводит из «Кризиса» и возвращает к «Стабильности-Стагнации», иногда приводит к «Успешной мобилизации», но при определенных условиях может вести к углублению «Кризиса» и такту 6 «Государственному распаду».

Такт 6. «Государственный распад» может пониматься как крайняя степень разрушительных тенденций «Кризиса». При восстановлении государственности новая власть обычно достаточно слаба и поэтому либеральна, опирается на широкий круг акторов, но впоследствии непременно наступает «Авторитарный откат» и возвращение к привычным принудительным порядкам.

Представим последовательность тактов посредством модели фазовых переходов в нашем параметрическом пространстве (рис.1).

 

Рис.1. Основные такты и межтактовые переходы в циклической динамике истории России. Контур заштрихованных блоков и стрелок – кольцевая динамика наиболее частых переходов. Контур между «Либерализацией», «Государственным распадом» и «Успешной мобилизацией» — маятниковая динамика.

 

 

Сейчас, после авторитарного отката 2003-2006 гг.  Россия по-прежнему находится в большом такте «Стагнация» с мини-тактами: недавней потешной «модернизацией», нынешними попытками власти перейти в«авторитарный откат», а в мечтах и к «успешной мобилизации» (стать «новым полюсом мировой политики», колонизовать Луну и проч.).

В больших «откатах» (ближайшие — брежневский неосталинизм 1970-х гг., сталинский «большой террор» 1930‑х гг. и ленинско-троцкистский «военный коммунизм» 1918-1921 гг.) авторитарной власти удавалось почти полностью сломить сопротивление, утвердить политическую, экономическую и идеологическую монополию, закрыть страну от внешних влияний. Сегодняшние обстоятельства позволяют усомниться в «успехе» таких начинаний. Более вероятно обострение и расширение конфликтов, соскальзывание страны к очередному политическому «кризису» — такту, который всегда в российской истории следовал за «стагнацией».

«Кризис», как хорошо видно на схеме, является точкой бифуркации — расхождения путей. Три наиболее вероятных варианта развития событий согласно колее российских циклов таковы:

1. «Авторитарный откат» — появление новой «гвардии» приспешников, готовых «служить» (а не присваивать, как прежние), эффективные волны репрессий и восстановление авторитарного «порядка».

2. Эскалация вооруженного противостояния, скатывание к смуте и гражданской войне, вряд ли большого (как в 1603-1612 и 1918-1922 гг.), но, возможно, малого (как в 1905 и 1993 гг.) масштаба.

3. Относительно мирная очередная «Либерализация» («сверху» или «снизу») с закономерным последующим провалом и новой реакцией («третья оттепель» или «вторая перестройка»).

Исторические обобщения позволяют определить главные условия, от которых зависит выбор пути по тому или иному руслу.

При сохранении фарта нефтяных цен, сплоченности властных элит, лояльности и готовности силовых структур к репрессиям и насилию, при обычной пассивности большинства населения, при расколотости, неумелых и непопулярных действиях оппозиции нынешняя «подморозка» как новая волна авторитарного отката (после прежней 2003-2005 гг.) еще на несколько лет продлит существование режима. Протест, поставленный в положение вне закона, будет радикализоваться, что послужит оправданием новых репрессий «ради стабильности». При таком развитии событий стагнация и прогрессирующая деградация России, жестокое отставание на международной арене, внутренние и внешние провалы, последующие кризисы неизбежны. Когда именно откроются новые возможности для мирной революции и демонтажа режима — будет зависеть от соотношения, с одной стороны, силы процессов разложения режима, делегитимации правящей группы и консолидации протеста, с другой стороны — силы накопленных факторов защиты «стабильности».

При схождении неблагоприятных для режима обстоятельств (от финансового кризиса до серии бедствий, волны протестов уже по всей стране при утере лояльности региональных элит и части репрессивного аппарата) политический кризис может наступить уже в ближайшие два-три года. Для правящей группы сохранение полноты власти — это необходимое условие не только сохранения собственности, но и гарантия защиты от уголовного преследования. Поэтому следует ожидать отчаянных попыток сохранить власть любыми средствами, а в этом плане непомерно разросшиеся внутренние войска, ОМОН и спецслужбы — фактор, угрожающий масштабным насилием.

Если глубокому политическому кризису будет сопутствовать обширная дискредитация режима и власти, произойдет реальный раскол элит, а аппарат насилия ясно продемонстрирует отказ от репрессий (от ареста лидеров, разгона демонстраций и проч.), то могут сбыться мечты оппозиции о «круглом столе», передаче власти, новых выборах по новым правилам.

Здесь победившую коалицию будут поджидать опасности со всех сторон: обманутые ожидания населения (уровень жизни если не упадет, то и расти ощутимо в первые месяцы и годы не будет), возможные новые волны глобального экономического кризиса с ощутимыми ударами по все еще уязвимой сырьевой экономике России, междоусобная борьба (острейшими станут идеологические противоречия среди победителей), реванш «бывших» (весьма сплоченных и опытных, которых вряд ли остановит люстрация), вероятные сепаратистские движения на окраинах, делегитимирующие новых лидеров, фронда привыкших к авторитаризму региональных элит и т. д.

До сих пор все значимые периоды «либерализации» в России либо вскоре обрывались, либо приводили к углублению кризиса, обычно завершаясь откатами к авторитаризму. В этом и состоит колея российских циклов, которую следует преодолеть. Без понимания устойчивых внутренних причин такой динамики не удастся найти выхода, выскользнуть из представленных выше инерционных сценариев.

Колея российских циклов порочна. Даже «успешная мобилизация» как предел кремлевских мечтаний (впрочем, уже принципиально неосуществимых) не вывела бы из колеи, но с жесткой закономерностью возвратила бы вновь к «стагнации», а затем и к новому «кризису».

Надежды на успешную «окончательную» или хотя бы устойчивую, эффективную  либерализацию и демократизацию России, весьма призрачны. Поэтому следует говорить о внешней политике России, сходя из нынешних и ожидаемых реалий.

Какие же внешнеполитические стратегии, главным образом, предпринимает Кремль в последние годы?

• Попытки хотя бы в риторическом, виртуальном плане вернуть утраченный с распадом СССР статус «сверхдержавы». Сюда относятся обиды, нападки на США и Запад в целом в «Мюнхенской речи» В.В.Путина, демонстративные военные вояжи в Южную Америку, угрозы разместить «Искандеры» в Калининградской области, попытка расправы с «режимом Саакашвили» по образцу американской расправы с «режимом Саддама», возврат к переговорам о ядерном оружии в брежневских традициях.
• Попытки хотя бы символического восстановления империи и ставка на лояльность лидеров Ближнего Зарубежья (экспорт дешевого сырья, немалые субсидии в обмен на символическое признание «величия» России, демонстративные, но малоуспешные попытки создать в рамках СНГ военный союз «не хуже НАТО»); систематический результат такой стратегии — обман российского руководства «ближнезарубежными» лидерами, кроме того, в2008 г. четко определился вектор «отмежевания» постсоветских стран от роли послушных сателлитов;
• Попытки наказывать «отступников» (Украина, Грузия, Молдова, Беларусь) ни в одном случае не привели к желаемой покорности; напротив, в результате таких попыток отношения этих стран с Россией неуклонно становились более отчужденными, их стремление сблизиться с другими центрами влияния только росло;
•  Попытки проводить «многовекторную» политику, — с одной стороны, организация ШОС, поддержка отношений с предвоенным Ираком, позже – с Ираном, Индией, Китаем, Венесуэлой, Кубой, причем зачастую не для ясной собственной выгоды, а «в пику» Америке, с другой стороны, спорадические уверения Запада в своей «европейскости» и «демократичности».

В отношении перспектив мирного разрешения конфликтов на постсоветском пространстве такие стратегии Кремля не особенно вдохновляют. Главными мотивами видятся поддержание реноме «верховной силы» в этой «зоне особых интересов», стремление не пускать сюда других акторов (зачастую напрасные и только раздражающие), политика типа «разделяй и властвуй». Поэтому конфликтующим сторонам следовало бы не столько рассчитывать на активную помощь от России, сколько стараться договариваться самим со своими противниками. Россию же можно и нужно включать в качестве гаранта достигнутых соглашений, возможно в качестве поставщика миротворческих сил, которые будут способствовать выполнению договоренностей сторонами конфликта.

Не следует также надеяться на скорую и долговременную «либерализацию» России. Нынешний режим может быть сменен только в результате глубокого политического кризиса. Выход из этого кризиса пока не поддается прогнозированию (см. выше), но с учетом весьма низкой популярности либералов среди силовых структур, чиновничества и основной массы населения, вряд ли можно рассчитывать на победу сторонников либерализма.

К тому же, при внутреннем кризисе российским политикам будет не до конфликтов за пределами собственных границ. Соответствующий вакуум могущества в регионах, где status quo поддерживается российским военным присутствием, скорее, породит соблазн наиболее агрессивно настроенным и подготовленным силам начать активные военные действия, что при быстром и уверенном успехе (что сомнительно) может привести к существенному изменению политической карты на постсоветском пространстве, а с большей вероятностью приведет к новому периоду нестабильности, эскалации насилия, вплоть до рецидивов геноцида, чисток и массового исхода беженцев.

Какие черты постсоветского мышления  мешают скорейшему и мирному разрешению конфликтов в Евразийском пространстве? Можно указать на характерные черты советского и постсоветского менталитета,[2] действительно препятствующие поиску мирных компромиссов.

Таково жесткое разделение на «своих» и «чужих» с оправданием любых степеней принуждения и насилия к «чужим», если они слабы («если враг не сдается, его уничтожают», «не можешь – научим, не хочешь – заставим» и т.д.).

Такова обычная ставка на авторитарную власть, «вертикаль», принуждение, а не на горизонтальные связи, требующие умения договариваться, склейка «порядка» с «сильной рукой».

Соответственно, каждая сторона конфликта обычно считает приемлемым для себя только то его решение, когда противник подавлен, унижен и изгнан, для чего надеется самой взять на себя такую роль «грозного властителя», либо (при слабых ресурсах) призвать на помощь сильную державу (например, Россию, США, Турцию) в той же роли, но только на своей стороне.

Рассмотрим более общие вопросы соотношения либерализма и территориальных конфликтов. Грубо говоря, неуспех мирного разрешения конфликтов определяется не столько дефицитом либеральной идеологии среди основных участников (правящих групп в сторонах конфликта) и населения, сколько жесткими структурными ситуациями выбора стратегий, глубинными убеждениями участников конфликта, сложившимися комплексами прошлых агрессивных стратегий, когда любые мирные компромиссные ходы грозят обрушить легитимность и саму власть правящих групп.

Возможно ли разрешение противоречия между национализмом и либерализмом?

Данное противоречие отнюдь не обязательно. Множество американцев, британцев, немцев, французов, русских одновременно являются националистами (считают приоритетными интересы своей страны и народа) и либералами (выступают за свободы и толерантность).

Национализму прямо противостоят, с одной стороны, этнический сепаратизм (угрожающий целостности национальной территории), с другой стороны, чужие имперские амбиции (угрожающие суверенитету нации), с третьей стороны, собственные имперские амбиции (поскольку включение новых провинций и этносов, принудительное удержание этнических меньшинств, провинций, которые упорно не желают вливаться в единую нацию, угрожает ее политической, социальной, культурной и гражданской однородности и стабильному, мирному существованию и развитию страны).

Либерализму прямо противостоят идеологии, продвигающие, оправдывающие тиранию, деспотизм, тоталитаризм, режимы с политическими репрессиями.

Таким образом, если национализм не продвигает и не оправдывает такие режимы, то он вполне может сочетаться с либерализмом.

При всем этом, какой вклад может внести либеральная идеология в мирное разрешение конфликтов? Достаточно понятно, что либеральная идеология для любых задействованных в конфликте участников, сторонних сил окажет существенное влияние лишь тогда, когда будет не только принята на уровне деклараций, но войдет в установки и глубинные установки, убеждения.

В картинах мира «исконных и злобных врагов» должны заменить «люди с интересами, противоречащими нашим интересам, но имеющие свое достоинство и свои права, которые надо уважать и учитывать».

Ценности уважения к чужому достоинству, свободам, правам, идеалы и принципы равенства, справедливости должны стать хотя бы рядоположенными по значимости с символами «собственных национальных интересов» и стремлениями удержать власть.

Наряду с национальными, этническими и конфессиональными идентичностями должны появиться и космополитические идентичности: «мы – представители своего народа, в принципиальных моментах равные другим представителям другого, столь же достойного народа».

Поведенческие стереотипы (практики и стратегии) подавления, победы, унижения и уничтожения противника должны быть замещены направленностью на мирные переговоры, компромиссы, обсуждение обоюдных уступок.

Такое изменение габитусов необходимо, прежде всего, для главных участников – правящих групп в сторонах конфликта, но также среди влиятельных оппозиций в обеих сторонах, поскольку в противном случае любые уступки и компромиссы будут восприняты внутри конфликтующей стороны как «предательство».

Как можно на практике осуществить эти подходы? Изменение глубинных убеждений и установок происходит не при чтении благонамеренных статей и книг, не на лекциях и проповедях, а только в эмоционально насыщенных действах, ярких, внушительных событиях, когда прежние символы и картины мира драматически рушатся, а новые оказываются приемлемыми и более предпочтительными в плане повышения престижа, группового членства и социальных перспектив.

Кроме того, такое изменение глубинных установок должно положительно подкрепляться: стратегии и практики, решения и действия, предпринятые на основе новых принципов должны приводить не к разочарованиям, а к успеху и обещать новые успехи.

В конечном счете, многое упирается в то, появится ли у участников конфликта пресловутая «добрая воля»: признание противника равным, достойным, имеющим право на свои интересы, а также готовность вместе искать взаимоприе

---

Исмаил Даиров

Информация пресс-секретаря МИДа Кыргызстана о том, что 27 ноября в Бишкеке состоится встреча на уровне министров иностранных дел «ЕС – Центральная Азия» на которой будут обсуждены вопросы безопасности и регионального сотрудничества и вопросы, касающиеся энергетики и водных ресурсов, представляется весьма важной в контексте тех предложений, которые высказывались в предыдущей части настоящей статьи.

Кроме того, появилась информация о том, что президент Кыргызстана планирует посетить с официальным визитом ФРГ в середине декабря, что также имеет самое непосредственное отношение к рассматриваемым вопросам, поскольку эта страна является локомотивом Европейского Союза и ее внешняя политика имеет тесные и системные взаимосвязи с политикой ЕС по экологическим вопросам.

Поэтому, учитывая чрезвычайную важность предстоящих встреч для внешней политики Кыргызстана в контексте вопросов, рассмотренных в предыдущих 2-х частях настоящей статьи, автору хотелось бы развить их в надежде, что они будут полезными для ответственных должностных лиц, готовящих предложения к позиции Кыргызстана на эти встречи.

Для этого будут использованы материалы целого ряда встреч регионального уровня, состоявшихся в первой половине ноября с.г. в Алматы и Астане под эгидой различных международных организаций: ПРООН, ЕЭК ООН, ЮНЕП, ОБСЕ, МФСА и МИД ФРГ, в которых довелось принять участие автору.

Прежде всего, хотелось бы отметить, что эти встречи носили в основном отчетный характер о том, что делалось в рамках различных региональных проектов по интегрированному управлению водными ресурсами (ИУВР) в странах Центральной Азии, Программы действий по оказанию помощи странам бассейна Аральского моря на период 2011-2015 годы (ПБАМ-3), инициативы «Окружающая среда и безопасность», об итогах Конференции ООН по устойчивому развитию «Рио+20» и реформах в системе ООН, казахстанской инициативы «Зеленый мост» и разработки стратегии «зеленой экономике, во исполнение поручения президента страны, деятельности межгосударственной комиссии по устойчивому развитию стран Центральной Азии и др.

Кроме отчетов по проектам обсуждались и будущие направления, планы и программы регионального сотрудничества по реализации данных проектов в рамках МФСА и донорских инициатив.

Весьма интересен был отчет ПРООН о предоставленной донорской помощи Центральной Азии на проблемы водных ресурсов за последние 10 лет. Согласно этого отчета региону за период 2000-2011 гг. было выделено 1,9 млрд. долларов США технической помощи, из них свыше 42% пришлось на Узбекистан, 24% и 23% Кыргызстану и Казахстану соответственно, остальные были выделены Таджикистану и Туркменистану.

Эта цифра вызвала изумление у автора, спрашивается какой же эффект от этой огромной суммы и реализации многочисленных проектов в области водных ресурсов за прошедшее десятилетие?… Ведь львиная доля этой суммы ушла на оплату услуг западных консультантов и экспертов, написание объемных отчетов и проведение подобного рода встреч, семинаров и конференций… Как говорится, одной рукой даем, другой забираем…

На обсуждениях и дискуссиях, проведенных в рамках этих встреч, как всегда много говорилось о синергии, трансграничном сотрудничестве, внедрению ИУВР, водных диалогах, необходимости адаптации к изменению климата, рисках и угрозах, обмене информацией, вовлечению общественности, повышению потенциала и т.д.

Однако практически никто не говорил о проблеме 2025 года, что, опять-таки вызвало удивление, поскольку в некоторых презентациях говорилось о том, что из-за изменения климата ожидается «сокращение водных ресурсов на 10-15 процентов», а в докладе ЮСАИД говорится о 20%-м сокращении со ссылкой на исследование Всемирного банка, но когда именно это произойдет и какие меры нужно предпринимать – экстренные и долгосрочные — в связи с этим тревожным трендом, опускалось или замалчивалось.

Эту проблему на пленарных дискуссиях поднимал и автор, но они еще раз убедили в том, что даже у ведущих экспертов и специалистов, как западных, так и стран региона, нет понимания реальной угрозы, которая ожидает регион в ближайшие 15-20 лет, а раз нет понимания, то нет и соответствующих мер реагирования и планирования, хотя ситуация продолжает усугубляться с каждым годом.

Вот так и живем по известной русской поговорке «пока гром не грянет, мужик не перекрестится», или занимая позу страуса при известных обстоятельствах, но при этом западные страны и международные финансовые учреждения готовы предоставлять финансовую и техническую помощь, с одной стороны, вгоняя в еще больший долг, с другой, обеспечивая высокооплачиваемой работой своих специалистов.

Возвращаясь к теме статьи в контексте предстоящей встречи министров иностранных дел Центральной Азии, хотелось бы остановиться на некоторых презентациях, представленных на этих встречах. В частности, презентации эксперта ЕС «О перспективах работы проекта Европейского Союза «Региональная координация и поддержка сотрудничества между Европейским Союзом и странами Центральной Азии в области охраны окружающей среды и водным ресурсам», который будет осуществляться в ближайшие годы при поддержке ЕС.

Вторая презентация, сделанная ведущим экспертом немецкой консалтинговой фирмы, представляет интерес в свете предстоящего визита президента Кыргызстана в ФРГ, которая называлась «О ходе реализации проекта «Интегрированный подход к развитию климатически благоприятной экономики в Центральной Азии», осуществляемый в настоящее время при поддержке правительства ФРГ.

Между ними есть глубинная и системная взаимосвязь, которая отражает интересы внешнеполитического ведомства ФРГ в Центральной Азии и Кыргызстане в свете глобальных процессов по изменению климата и сложившихся напряженных отношений в сфере водных ресурсов в регионе.

Целью проекта ЕС является оказание помощи в укреплении регионального сотрудничества по охране окружающей среды, изменения климата и водным ресурсам между Европейским союзом и странами Центральной Азии в соответствии со Стратегией сотрудничества ЕС и ЦА. Срок реализации данного проекта 2 года с общим бюджетом около 1,5 млн. евро.

В результате реализации проекта ожидается укрепление сотрудничества в области охраны окружающей среды и водных ресурсов между странами Центральной Азии и ЕС через поддержку экспертов и проведении ряда встреч, а также институциональное усиление региональных структур в рамках МФСА и распространение информации и повышение эффективности связей.

В рамках проекта запланированы следующие 3 тематических модуля: стратегическое планирование для целей адаптации к изменению климата; управление качеством водных ресурсов и охраной окружающей среды; оценка проектов и управление ими.

Модуль по стратегическому планированию для целей адаптации к изменению климата предусматривает оценку рисков и управление ими в свете изменения климата, в сфере водопользования и охраны окружающей среды, а также оценку проектов и программ в сфере изменения климата и охраны окружающей среды и финансирование проектов в сфере изменения климата и охраны окружающей среды.

Модуль по управлению охраной окружающей среды и водными ресурсами предусматривает проведение исследований по основам планирования и управления природопользованием, вопросы водной и продовольственной безопасности, применение принципов комплексного управления природными ресурсами к мерам по адаптации к изменению климата, а также международного законодательства и норм в области управления водными ресурсами и охраной окружающей среды.

Модуль по оценке проектов и управление ими включает обучение сотрудников региональных структур по проектному циклу – идентификация, оценка, реализация – и непосредственное управление проектами.

Как говорил автор презентации, в результате реализации данного проекта будет разработана программа проектов национального и регионального уровней, которая будет ориентиром для ЕС и доноров при отборе своих приоритетов финансирования на обозримую перспективу. На уточняющий вопрос о примерном бюджете и временных рамках такой программы он ответил, что она может быть и 30 и 100 млн. евро, а может быть и больше, в зависимости от временных рамок и выявленных проблем и приоритетов стран и региона в целом.

Очевидно, что из приведенных модулей наибольший интерес представляет первый, поскольку именно в его рамках можно поставить и исследовать проблему 2025 года о которой говорилось во второй части статьи, и именно исходя из нее ставить работу по другим модулям, целенаправленно, последовательно и системно продвигая интересы, как страны, так и региона в целом.

Очевидно и то, что объем финансовой и технической помощи в предстоящие 10 лет будет не меньше, а скорее всего больше, чем в предыдущий аналогичный период, учитывая, что острота изменения климата и объем информации и знаний по этим вопросам будет возрастать.

Поэтому крайне важно суметь эффективно и рационально воспользоваться предстоящими финансовыми потоками, а не как это было в предыдущие 10 лет, когда средства рассеивались по различным проектам и структурам без привязки к конкретным целям и приоритетам в национальном и региональном разрезах, проедались иностранными консалтинговыми фирмами и международными организациями с приглашением поучаствовать в этом ограниченный круг национальных экспертов и специалистов.

Именно поэтому автор писал в предыдущей части статьи, что необходимо «на региональном уровне – объединить усилия ведущих аналитических центров, экспертов и специалистов для проведения совместных исследований с целью уточнения, унификации, систематизации и получения новых данных по проблемам влияния изменения климата на экосистемы Центральной Азии, разработки срочных и поэтапных мер по адаптации в свете проблемы 2025 года. Вести постоянный мониторинг достоверности и корректности полученных данных по таянию ледников, сокращению водных ресурсов, состоянию почв, лесов, биоразнообразия и т.д., сделать доступными эти данные для широкой общественности».

Именно поэтому предлагалось использовать предстоящие 3 года как подготовительный этап к будущему председательству Кыргызстана в МФСА, когда в регионе уже будут проведены работы по вышеуказанным компонентам и модулям будущего сотрудничества между ЕС и Центральной Азии, будут определены основные финансовые потоки и они начнут поступать в регион.

И именно поэтому предлагалось, используя предстоящую встречу на уровне министров иностранных дел «ЕС-Центральная Азия», а также другие форумы и площадки сотрудничества, МИДу Кыргызстана выступить «инициатором объединения усилий других МИДов Центральной Азии на внешнеполитическом уровне по вопросам адаптации региона к изменению климата в контексте проблемы 2025 года», а природоохранному ведомству выступить лидером в этих вопросах на техническом уровне, мобилизуя интеллектуальные и финансовые ресурсы.

Теперь перейдем ко второй презентации, которая как уже указывалось, была представлена ведущим экспертом немецкой консалтинговой фирмы из германского института экономических исследований, и которая представляет непосредственный интерес в свете предстоящего официального визита президента Кыргызстана в ФРГ в декабре с.г.

Проект «Интегрированный подход к развитию климатически благоприятной экономики в Центральной Азии», как уже указывалось, осуществляется в настоящее время при поддержке правительства ФРГ в рамках международной инициативе по защите климата и имеет тесное отношение к вопросам «зеленой экономики» о которой автором писалось в ряде статей.

Целью данного проекта является поддержка стран Центральной Азии при разработке стратегий комплексных политических подходов для вступления на путь климатически благоприятного (низкоуглеродного – И.Д.) экономического развития и создания таким образом потенциала для сокращения выбросов парниковых газов. Сроки реализации данного проекта с декабря 2011 по ноябрь 2013 года.

В рамках данного проекта для Узбекистана предусмотрена разработка концепции интегрированной и постепенной модернизации энергоэффективности для стандартных многоэтажных панельных жилых и общественных зданий, учитывая, что этот сектор составляет 32% всех выбросов от сжигаемого топлива.

В Туркменистане планируется рассмотреть перспективы внедрения возобновляемых источников энергии в сельских местах и солнечных коллекторов тепла, в Кыргызстане будут проанализированы вопросы местного централизованного теплоснабжения и модернизации малых котельных (1-10 МВ), тогда как в Таджикистане восстановление лесов и управление ими.

Однако, наибольший интерес вызвала часть презентации, касающаяся Казахстана, поскольку она предусматривает разработку целой стратегии «зеленого роста» для Казахстана, над которой сегодня работают все государственные органы во исполнение соответствующего поручения главы государства и к которой подключилась целая команда немецких экспертов.

Данный проект предусматривает проведение следующих мер:

— Разработка общей концепции плана зеленого роста, который включает анализ добровольных обязательств, политических целей, программ и стратегий касательно их влияния на благоприятствующее климату экономическое развитие. Определение дополнительных политических решений и необходимых мероприятий для поддержания благоприятствующего климату экономического развития;

— Разработка соответствующих кривых предельных затрат на снижение выбросов парниковых газов и оценку влияния предложенных политических решений и мероприятий на экономический рост на макро- и секторальном уровнях;

— Подготовка официальных консультативных документов для лиц, принимающих политические решения и разработка стратегии внедрения инноваций, которая будет включать в себя соответствующие инструменты и стимулы для ее практического осуществления.

На вопрос автора на какие временные рамки будет рассчитана стратегия перехода к «зеленой экономики» и каков примерный бюджет данной стратегии эксперт ответила, что стратегия будет рассчитываться на период до 2030 года, а бюджет будет зависеть от расчетов по проведенным анализам. На уточняющий вопрос, что Казахстану досталась в наследство достаточно тяжелая советская промышленная инфраструктура, которая основана на угле – основном источнике парниковых газов, и речь может идти о десятках и даже сотнях миллиардов долларов она ответила положительно.

Из разговора с ней стало очевидно насколько амбициозные задачи ставит перед собой Казахстан по переходу к «зеленой экономике» и какие практические меры уже предпринимает в этом отношении, вовлекая ведущие экономические центры ФРГ в этот процесс. У нас же пока за исключением робких и дежурных заявлений министра экономики по данному вопросу дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

Следует отметить, что в 2008 году МИД ФРГ анонсировал внешнеполитическую инициативу для стран Центральной Азии по водным ресурсам, которая получили название «Вода объединяет» или ее другое название Берлинский водный процесс.

На первой конференции в рамках данной инициативы, состоявшейся в апреле 2008 года в Берлине, Федеральным министром иностранных дел, Франком-Вальтером Штайнмайером были заявлены следующие направления сотрудничества по данному процессу:

1) Германия заинтересована в содействии трансграничному управлению водными ресурсами в Центральной Азии посредством конкретных проектов.

2) Германия готова поделиться своим опытом и ноу-хау со странами этого региона.

3) Германия планирует ввести курс по устойчивому (экологически безопасному) управлению водными ресурсами в Казахстанско-Германском университете, который будет открыт для студентов и молодых ученых из стран региона.

4) Кроме того, Германия ставит своей целью способствование установлению контактов между водными экспертами из Германии и ЕС, и Центральной Азии.

Берлинский водный процесс был инициирован с целью облегчения политического диалога в регионе, а также с целью поддержки и ускорения внедрения Центрально-Азиатской стратегии Европейского союза.

За прошедшие 5 лет соответствующие структуры правительства ФРГ последовательно и целенаправленно шли по пути осуществления заявленных направлений сотрудничества. Так, было поддержано проведение ряда трансграничных проектов по водным ресурсам, открыт университет в Алматы, который уже готовит специалистов в области водного хозяйства по западным стандартам, осуществлялась институциональная поддержка ряда региональных структур, где работают специалисты из Германии, в частности Исполком МФСА, Региональный экологический центр Центральной Азии и др.

В этом отношении следует подчеркнуть активную политику Казахстана по сотрудничеству с Германией и привлечения немецких специалистов, качество работы которых соответствуют имиджу этой страны и выгодно отличается от качества работы из международных организаций.

Не следует забывать, что именно в Германии в середине 70-х впервые в мире появилась политическая партия «зеленых», которая тут же прошла в парламент этой страны и сегодня многие программные положения этой партии позаимствованы традиционными партиями, на основе которых проводится национальная и глобальная экологическая политика.

Это не наша партия «зеленых», которая кроме популистских акций ничего не может предложить по стратегическим вопросам внутренней и внешней экологической политики Кыргызстана, а о других партиях и говорить нечего.

Таким образом, представляется, что ответственным должностным лицам из Белого дома и МИДа страны, готовящих в настоящее время содержательную часть визита президента Кыргызстана в ФРГ, необходимо учитывать вышеприведенную информацию и во время встреч на высшем уровне вложить в уста президента страны, следующие ключевые положения:

а) Озабоченность влиянием изменения климата на горные экосистемы страны, являющиеся водонапорными башнями Центральной Азии в контексте проблемы 2025 года и необходимостью принятия экстренных и долгосрочных мер по предупреждению тревожного тренда по сокращению водных ресурсов в регионе.

б) Заинтересованность в активном вовлечении Кыргызстана в Берлинский водный процесс, в укреплении регионального сотрудничества не только по вопросам водных ресурсов, но и проблем влияния изменения климата на экосистемы региона, через укрепление национальных структур, которые являются филиалами региональных структур МФСА и повышении их потенциала.

в) Заинтересованность в более тесном сотрудничестве с германскими специалистами по вопросам перехода к «зеленой» экономике и привлечения немецких технологий для этих целей, возможно, запросить экспертную помощь в разработке стратегии «зеленой экономики» для Кыргызстана.

Это особенно важно и перспективно в контексте вышеупомянутой стратегии «зеленого роста» для Казахстана, которая разрабатывается при помощи немецких специалистов. В этом отношении богатый гидроэнергетический безуглеродный потенциал Кыргызстана может быть задействован на казахстанском рынке при посредничестве германской стороны в рамках будущей реализации данной стратегии.

Кроме того, хотелось бы отметить, что еще в 2008 году автором в статье «Черное золото Кара-Кече» предлагалось использовать уголь этого бассейна для переработки в нефть и газ по технологии, которую придумали немцы в 20-х годах прошлого столетия, и на основе которой во время второй мировой войны практически полностью покрывались потребности немецкой авиации.

Недавно в Сети прошло сообщение о том, что таджикский алюминиевый завод в условиях прекращения поставок узбекского газа освоил такую технологию и обеспечил себя газом, как пишется в сообщении «на несколько столетий». Таджики могут, а мы нет, и мы по прежнему строим планы по построению Каракечинской ТЭЦ, которая будет основана на сжигании угля, т.е. выбросах парниковых газов.

В этом отношении представляется целесообразным запросить помощь немецких экспертов с тем, чтобы они просчитали, что выгоднее и рентабельнее — строить ТЭЦ или же все-таки освоить технологию по переработке угля в газ.

г) возможные другие вопросы.

Очевидно, что декабрьский визит президента Кыргызстана в ФРГ необходимо готовить в свете итогов предстоящей встречи на уровне министров иностранных дел «ЕС-Центральная Азия» и он должен быть логическим продолжением тех идей и предложений, которые заявит наш МИД на предстоящей встрече министров.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что предлагаемые меры при условии их последовательной, системной и компетентной реализации будут способствовать не только решению многих социально-экономических проблем в стране, но и снятию все возрастающего напряжения между странами региона и предотвращению такого сценария событий, которые предсказал в своем сентябрьском заявлении президент Узбекистана.

Источник — analitika.akipress.org

 

 

 

 

Тот факт, что между управленческим звеном турецких спецслужб, осуществляющих операции в Сирии, и руководством Аль-Каеды существуют тесные контакты – вполне очевидно и никакого секрета не представляет. Широко об этом не говорится лишь потому, что основные поставщики новостей из Дамаска – это масс-медиа тех стран, которые по факту состоят в антисирийской коалиции и, что самое пикантное, активно борются с «международным терроризмом», который эта самая Аль-Каеда олицетворяет. Понятно, что в открытом признании таких контактов существует определенная доля неловкости: западный обыватель горячо одобрит падение «кровавого режима Асада», но это падение должно происходить в лучших традициях либерального романтизма – в результате революционно-демократического творчества «широких народных масс», а уж никак не на штыках иностранных наемников, слетевшихся в Сирию.

Правда, по данным французских спецслужб, наемники со всего Ближнего Востока (на считая инструкторов из Саудовской Аравии, Катара, британской САС и прочих) составляют не менее 10 процентов от общей численности сирийских мятежников, но это лишь бытовая подробность практически всех «горячих точек» на Востоке двухтысячных годов, будь то российский Кавказ или теперь вот – Сирия.

Словом, в действиях турецких спецслужб нет ничего, что не вписывалось бы в рамки новой Большой Игры на Востоке: нынешний лидер Аль-Каеды призывает мусульман всего мира поддержать сирийских повстанцев «всем, чем только возможно, не жалея ничего», а турецкие спецслужбы работают с этим «всем», исходя из проверенного веками принципа – в разведке нет отбросов, есть кадры.

Но, похоже, в турецко-алькаедских отношениях наступил новый этап. Месяц назад произошла встреча представителей Аль-Каеды и одного из руководителей МИД Турции. И хотя подробности встречи не разглашаются, сам факт этих переговоров создает ряд интригующих сюжетов как в сирийском вопросе, так и в вопросах национальной безопасности России.

Головокружение от похвал

Максимализм Турции в сирийском вопросе, отраженный в заявлении главы внешнеполитического ведомства Турции Ахмета Давутоглу на июньском международном совещании по Сирии: “Мы должны усилить давление на сирийский режим и тех, кто поддерживает этот режим, взяв курс на их изоляцию”, – уже привел Анкару к серьезным внешнеполитическим проблемам.

Сейчас стало очевидным, что Запад, да и саудиты, куда без них, откровенно «сыграли» Эрдогана в сирийском вопросе. Устраняя негативное наследство Буша-младшего в американо-турецких отношениях, поддерживая на словах претензии Анкары на роль «особого оператора по Ближнему Востоку» в диалоге Запада и исламского мира, этот самый Запад вывел нынешнее руководство Турции на острие анти-сирийской коалиции, что и констатировал старший научный сотрудник вашингтонского института ближневосточной политики Сонер Чагаптай, писавший в марте нынешнего года: «Анкара уже не противостоит Вашингтону по целому ряду вопросов, а в полной мере пользуется своим членством в НАТО, тесно сотрудничая с Вашингтоном в решении ближневосточных проблем, в частности, Ирана и Сирии». Фактически – из «особого оператора» (к чему стремился Эрдоган) Турция вернулась состояние «младшего партнера» США, которому и предоставлено почетное право таскать каштаны из кипящего ближневосточного котла.

Турцию именно что втаскивали в сирийский кризис, обещая дипломатическое прикрытие со стороны США и арабских стран. Под эти обещания и льстивые заверения Турция дала разрешение на создание командного центра в Стамбуле, который координирует поставки оружия и проводит консультации с руководителями боевых отрядов на территории Сирии. Дальше были и переброски оружия из Саудовской Аравии и Катара на турецкие склады с последующей доставкой их в Сирию, и «турецкий коридор» для боевиков из Ливии, Туниса, Алжира и Кувейта, и разрешение на вербовку турецких военнослужащих для участия в боевых действиях, и грузовики с турецким оружием на сирийско-турецкой границе… Справедливости ради нужно заметить, что этому «втаскиванию» ни Эрдоган, ни Давутоглу особо не сопротивлялись, уверенные в повторении «арабского сценария».

Все это могло бы и сработать, окажись режим Асада менее устойчивым, как это, собственно, и представлялось со стороны. Но – расчеты аналитиков эпически провалились, а Анкара, находящаяся на острие антисирийской атаки – внезапно оказалась в гордом одиночестве, плавно переходящем в дипломатическую изоляцию по данному вопросу.

Как результат – обострение отношений с Москвой, которые до того переживали, по меткому замечанию директора турецкого ORSAM Хасана Канболата, «самый блестящий период за последние пятьсот лет», провал попыток установления «особых отношений» с Тегераном, критическое обострение курдского вопроса (особенно после событий в аллепской Ашрафие). И – вполне реальным становится процесс устранения от власти Партии справедливости и развития в самой Турции, на фоне обостряющихся внутренних политических противоречий.

Но многие наблюдатели говорят о том, что внешняя политика Эрдогана и Давутоглу… как бы это помягче выразиться… изобилует лихими поворотами. И если наиболее грамотные турецкие политики во весь голос говорят о том, что необходимо как можно скорее соскакивать с поезда анти-сирийской коалиции, пытаться выйти из этой истории с наименьшими потерями, то Эрдоган и Давутоглу решили и здесь пойти совершенно неординарным путем, санкционировав переговоры с Аль-Каедой.

Договор со змеями

«Нельзя позволить ядовитым змеям устроить гнездо у тебя в саду даже при наличии молчаливого договора о том, что они вместо ваших будут кусать соседских детей. В конце концов, они вернутся и покусают вас и ваших детей». Эти слова генерала Дэвида Петреуса, будь на то возможность, следует выжигать на лбу тех политиков, которые устраивают политические игры с экстремистами всех мастей, от афганского Талибана 80-х, чеченских и косовских сепаратистов 90-х годов прошлого века до Аль-Каеды образца 10-х века нынешнего.

Самое поразительное заключается в том, что опыт этих игр ничему политиков не учит. Более того – приходит новое поколение, которое почему-то абсолютно уверено, что вот у них-то все как раз получится, именно они сумеют избежать прошлых ошибок и сделать так, чтобы змеи их не кусали. Тесные контакты нынешнего турецкого руководства с «Братьями-мусульманами», особые, замешанные на финансах, отношения с монархиями Персидского залива – позволяют властям Анкары думать, что уж с ними-то Аль-Каеда будет соблюдать и некие правила игры, и достигнутые договоренности.

Блицкриг в Сирии не получился, позиции Эрдогана и Давутоглу серьезно пошатнулись – и вопреки здравому смыслу принимается решение о «сальвадорском сценарии» (по выражению экс-главы Военной академии Турции адмирала Тюркера Ертюрка), то есть о создании на территории Сирии «зоны нестабильности» и террористической активности, которая пусть и не сразу – но позволит добиться свержения нынешнего режима в Дамаске. Понятно, что исполнителями здесь станут активисты «Аль-Каеды», финансировать будут Саудовская Аравия и Катар, ну а Анкара отводит себе почетную роль координатора и технического руководителя.

Политическая наивность подобного расклада очевидна. Не буду говорить о том, что в конце минувшего века одна страна уже решила реализовать этот сценарий. К чему это привело – смотрите новости и материалы о ситуации в Пакистане. И хотя в политике и истории всякая аналогия хромает – даже при десятипроцентном совпадении последствий головная боль Турции и всему региону обеспечена. Создать некий локальный заповедник не получится, и «Аль-Каеда» двинется дальше. Весь вопрос и вся политическая интрига заключается в том, куда?

Не надо представлять турецкое руководство наивными и безответственными людьми. Они достаточно отчетливо понимают, с кем имеют дело на переговорах и, разумеется, постараются обезопасить территорию Турции от активности «Аль-Каеды». Надолго ли это удастся, сбудутся ли мрачные прогнозы турецкого аналитика Жондора Менди, опубликованные в газете «Ватан» – вопрос второй. Первый же заключается в том, что одним из итогов турецко-алькаедских переговоров станет активизация салафитов в постсоветской Центральной Азии и на российской территории. По большому счету, Турция может предложить «Аль-Каеде» не так уж много: деньги и оружие дадут монархии Залива, кадровый голод «Аль-Каеде» не грозит – «пушечного мяса» для джихада по салафитской версии на нынешнем Ближнем Востоке даже с избытком. Сегодня «Аль-Каеде» от Анкары нужно только одно – каналы проникновения на российский Кавказ, в Татарстан, в Крым и постсоветскую Центральную Азию, где турецкие позиции не просто сильны, но и наращиваются с каждым годом, пусть пока лишь через культурные, гуманитарные программы и экономическую экспансию.

И это уже вполне весомый довод для российской стороны внести коррективы в повестку двусторонних отношений.

Ереванский аналитик Михаил Агаджанян совершенно справедливо заметил в одной из своих статей о том, что «уклон в российско-турецких отношениях последних лет в сторону их «экономизации», попытки обойти сохраняющиеся политические разногласия наращиванием экономических связей привели Москву и Анкару к определенному двустороннему тупику».

С одной стороны – все обстоит как нельзя более благополучно. Объем внешнеторгового оборота между нашими странами возрастает, хотя и близко не подходит к тому, что прогнозировал в минувшем году министр энергетики и природных ресурсов Танер Йылдыз на заседании российско-турецкой комиссии по экономическому сотрудничеству в Казани.

Проблема лишь в том, что внешнеполитические шаги Турции (и не только в сирийском вопросе) позволяют сделать вывод о том, что сегодня Анкара все больше дрейфует в сторону сил, которые активно враждебны России. И уже одного этого вполне достаточно, чтобы не завораживаться цифрами внешнеторгового баланса. Тот же Танер Йылдыз на чистом, что называется, глазу недавно заявлял, что «несмотря на расхождения Турции с Россией и Ираном по сирийскому кризису, ей удаётся сохранять достигнутый уровень в развитии торгово-экономических отношений с этими двумя странами». В аккурат после визита Эрдогана в Тегеран, который турецкая сторона объявила чуть-ли не «историческим» и «прорывным», было объявлено о значительном сокращении объемов закупаемых в Иране объемов нефти и газа. Сегодня Анкара ведет переговоры об увеличении импорта нефти с Саудовской Аравией, Ливией и Россией. Учитывая головокружительные маневры Анкары, вполне можно предположить, что в случае острой политической необходимости для турецкой стороны – Россия вполне может выпасть из этого списка. При полном одобрении и финансовой поддержке тех сил, которые тянут Турцию теперь уже в антироссийскую коалицию.

Игорь Панкратенко, по материалам: bs-kavkaz.org

источник: 

Корабли Каспийской флотилии РФ могут в следующем году нанести визит в Иран, а военно-морские силы двух государств, возможно, будут взаимодействовать в будущем, заявил командующий российской флотилии. Командующий Каспийской флотилией контр-адмирал Сергей Алекминский дал в эти выходные 40-минутное интервью радиостанции «Эхо Москвы», в котором обсудил состояние дел во флотилии и ответил на вопросы радиослушателей.

Большинство сообщений об этом интервью заостряли внимание на упомянутой контр-адмиралом возможности захода кораблей Каспийской флотилии в иранский порт. Вот отрывок из соответствующего репортажа агентства «РИА-Новости»:

«Надеюсь, что в следующем году по решению МИД возможно состоится заход наших кораблей в Иран…Есть желание посмотреть (на иранский флот), потому что они тоже развиваются», – сказал командующий.

По его словам, взаимоотношений между российским флотом и иранским «к сожалению, пока нет, но перспектива возможна».

(Ремарка в сторону: ни в одном из репортажей об интервью в печатных СМИ не приводилось это слово: «к сожалению», хотя оно, пожалуй, является самым интересным в данном отрывке. Так что я включил его в текст для перевода. Я ничего не выдумываю, убедитесь сами – где-то на 11 минуте 40 секунде).

Кроме того, контр-адмирал Сергей Алекминский поведал о модернизации военно-морских сил, упомянув о возможности появления на вооружении у флотилии «сверхмалых подводных лодок» и беспилотных летательных аппаратов.

Что касается того, как складываются взаимоотношения с другими прикаспийскими государствами, командующий отметил, что «у нас наиболее тесное сотрудничество» с Казахстаном, упомянув, что видел одноименный военно-морской корабль этой страны, который охарактеризовал как «неплохой», и что означенное тесное взаимодействие осуществляется на всех уровнях. Между Ираном и Азербайджаном, а также между Азербайджаном и Туркменистаном наблюдаются, по его словам, трения из-за спорных нефтяных месторождений, и «возможно, там будут конфликты».

Что можно сказать по поводу его высказываний об Иране? У России и Ирана действительно имеются взаимные интересы на море, в первую очередь заключающиеся в недопущении туда США/Запада/НАТО и строительства транскаспийского трубопровода. Иранский государственный телеканал Press TV в целом позитивно отозвался о высказываниях командующего флотилией. Однако разговоры о новом сотрудничестве, похоже, скорее относятся к стандартным контактам между вооруженными силами прикаспийских соседей, которым приходится как-то ладить друг с другом. На протяжении всего советского периода существования Каспийской флотилии единственным потенциальным противником для нее являлся Иран. Как сказал контр-адмирал Сергей Алекминский, с Казахстаном у России наиболее тесное сотрудничество, а в прошлом месяце флагманский корабль Каспийской флотилии пришвартовался в бакинском порту. Все-таки это событие, которое стоит отметить.

От редактора:
Джошуа Кучера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на освещении проблем безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, а также автором блога «The Bug Pit» на сайте eurasianet.org
7.11.2012

Источник — EurasiaNet Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1352266080