Рубрика: Центральная Азия

Профилактика наркомании 

В отчётном году уделялось большое внимание профилактической работе, основными задачами которой являлись снижение спроса на наркотики и другие психоактивные вещества, уменьшение числа лиц, входящих в группу повышенного риска вовлечения в наркопотребление.

Организованы региональные семинары для заместителей директоров школ по духовно-просветительной работе, ведущих методистов и преподавателей предмета «Основы здорового образа жизни» с целью повышения эффективности просветительно-пропагандистской работы с учащимися. На семинаре широко были освещены вопросы предупреждения безнадзорности, правонарушений, распространения наркомании и ВИЧ.

В целях оказания методической помощи Министерством народного образования совместно с Республиканским просветительским центром и Ташкентским исламским университетом организованы учебные курсы для 325 специалистов по духовно-нравственному воспитанию.

Наркологическими диспансерами республики проведено 183 семинара для педагогов по 18-часовой программе профилактики и раннего выявления зависимости от психоактивных веществ у детей и подростков.

Для организации досуга при общеобразовательных школах действуют предметные кружки и спортивные секции, в которых занимались свыше 482,1 тыс. детей – 10,8% от всех учащихся.

Всего в целях популяризации здорового образа жизни при школах и махаллях функционируют 6,5 тыс. спортивных секций, где занимались более 1,6 млн. несовершеннолетних. Общее количество детей вовлечённых в спорт возросло на 12,3%.

Министерствами, ведомствами и общественными организациями проводились мероприятия по первичной профилактике наркопотребления среди различных слоёв населения, и особенно молодёжи.

Так, врачами-наркологами прочитано 7338 лекций, проведено 3087 семинаров, осуществлено 632 выхода в СМИ.

Наркологическими учреждениями республики осуществлялась круглосуточная консультативная помощь населению по «телефонам доверия», которыми даны 2526 консультаций.

В республике проводилась широкомасштабная кампания, посвящённая Международному дню борьбы с наркоманией.

Региональными комиссиями по контролю за наркотиками Совета Министров Республики Каракалпакстан, хокимиятов областей и г.Ташкента организован месячник борьбы с наркоманией, в рамках которого проведен ряд профилактических мероприятий с участием как государственных, так и общественных организаций.

Организовано мероприятие по сжиганию наркотических средств, изъятых из незаконного оборота правоохранительными органами республики. В церемонии также приняли участие представители дипломатического корпуса и международных организаций, аккредитованных в Узбекистане.

Укрепление потенциала наркологической службы

Принимались меры по совершенствованию деятельности наркологической службы.

В 2014 году в г.Фергана сдано в эксплуатацию новое типовое здание областного наркологического диспансера со всеми необходимыми структурными подразделения амбулаторного отделения. В 2015 году намечено строительство здания стационарного отделения диспансера.

В инвестиционную программу на 2015-2016 гг. включено строительство зданий Бухарского и Навоийского областных наркологических диспансеров.

Для развития ургентной помощи в Бухарском, Кашкадарьинском, Наманганском и Самаркандском областных наркодиспансерах организованы палаты интенсивной терапии, которые были оснащены медицинским оборудованием при техническом содействии проекта УНП ООН GLO/J71 «Treatnet II – Лечение наркозависимости и её последствий для здоровья».

Также, в рамках данного проекта для наркологических диспансеров республики закуплен препарат «налоксон». Изданы и распространены среди врачей-наркологов методические рекомендации «Применение блокаторов опиатных рецепторов при опиоидной зависимости».

Международное сотрудничество

В 2014 году проведена работа по обеспечению выполнения Узбекистаном международных обязательств в рамках договорно-правовой базы двухстороннего и многостороннего сотрудничества в сфере контроля за наркотиками.

В рамках двустороннего взаимодействия 3-15 мая 2014 года состоялся ознакомительный визит делегации Узбекистана в США, в ходе которого проведена встреча с Администратором Управления по борьбе с наркотиками США М.Леонхарт. На встрече были обсуждены вопросы сотрудничества в области борьбы с незаконным оборотом  наркотиков.

По линии узбекско-американского антинаркотического сотрудничества подписан ряд Поправок к Соглашению между Правительствами РУ и США по содействию в области контроля за наркотиками и правоприменению от 14 августа 2001 года.

В целях повышения эффективности узбекско-российского антинаркотического взаимодействия подписан Протокол между Министерством внутренних дел Республики Узбекистан и Федеральной службой Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков об обмене результатами исследований наркотических средств и психотропных веществ, изъятых из незаконного оборота (10 декабря 2014 года, г.Ташкент).

Обеспечивалась реализация Соглашения между государствами-членами ШОС о сотрудничестве в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров от 17 июня 2004г.

Делегация республики приняла участие в Совещании руководителей компетентных органов государств-членов ШОС, наделенных полномочиями по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (19 июня 2014г., г.Душанбе).

Проводилась работа в рамках Центральноазиатского регионального информационного координационного центра по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Представители НИАЦКН принимали участие в заседаниях Совета национальных координаторов ЦАРИКЦ.

На последней встрече Совета (9 декабря 2014г., г.Алматы) принято решение по вопросам организации деятельности Центра.

Осуществлялась координация реализации ряда международных проектов УНП ООН и ОБСЕ, направленных на повышение материально-технического и кадрового потенциала заинтересованных министерств и ведомств республики.

В целях повышения квалификации сотрудников компетентных органов республики в рамках проектов организованы учебные курсы, семинары и тренинги.

В 2014 году 146 сотрудников компетентных органов республики приняли участие на тренингах, курсах и семинарах по вопросам борьбы с незаконным оборотом наркотиков, профилактики и лечения наркомании.

На базе НИАЦКН были проведены встречи и переговоры с руководителями и представителями компетентных органов иностранных государств, а также с сотрудниками международных организаций (УНП ООН, ОБСЕ, КЕС).

В указанных встречах обсуждались актуальные предложения и приоритеты деятельности в области борьбы с незаконным оборотом наркотиков, представляющие взаимный интерес.

Национальный центр по контролю за наркотиками

при Кабинете Министров Республики Узбекистан

Текст Конвенции по правовому статусу Каспия представят на Прикаспийском саммите, который состоится в 2016 году в Астане. Об этом стало известно по итогам уже 40-го заседания специальной рабочей группы, прошедшего 1 июня в Тегеране. По словам специального представителя президента России по вопросам Каспийского моря Игоря Братчикова, в ходе переговоров о статусе Каспия и территориальных интересах Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркмении удалось достигнуть большого прогресса и сделать важные шаги.

В то же время эксперты сходятся во мнении, что каспийский вопрос, который остается актуальным уже более 20 лет, в ближайшее время не найдет своего окончательного решения.

Спорный вопрос

Во времена Советского Союза Каспийское море фактически являлось его внутренним водоемом. У Ирана было 13,8% каспийской акватории, остальная часть относилась к СССР. После распада Союза береговую черту моря разделили Россия, Иран, Азербайджан, Туркменистан и Казахстан. Соответственно, появилась необходимость в выработке новых договоренностей между пятью странами, но и сейчас правовой статус Каспия определяется Договором между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года и Договором о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 года.

В целях выработки Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в 1996 году образовалась специальная рабочая группа на уровне заместителей министров иностранных дел. Состоялись четыре саммита прикаспийских государств — в 2002 году в Ашхабаде, в 2007-м в Тегеране, в 2010-м в Баку и осенью 2014 года в Астрахани. На предстоящий же в 2016 году саммит в Астане заведующий отделом Кавказа Института стран СНГ Владимир Евсеев не возлагает больших надежд.

«Окончательное решение в определении конечного статуса Каспийского моря недостижимо, — уверен Владимир Евсеев. — Стороны могут договориться о взаимодействии в решении экологических проблем, о том, чтобы совместно использовать территориальные воды для судоходства, определить квоты для отлова рыбы, но решения самого сложного вопроса о прокладке Транскаспийского газопровода из Туркмении в Азербайджан в обход России не будет. Между этими двумя сторонами есть территориальные споры, осложненные тем, что затрагивают углеводородные месторождения».

Расхождения во взглядах между прикаспийскими странами касаются разграничения акватории, недр и шельфа. Позиция России — разделить недра и шельф при сохранении общего пользования водами Каспия. Казахстан и Азербайджан поддерживают Россию, осложняет ситуацию Иран, выступающий за деление шельфа и акватории на равные части. Владимир Лепехин, директор института ЕврАзЭс, согласен с Евсеевым, что окончательного решения по статусу Каспия в скором будущем достичь не удастся. Эксперт особо обращает внимание на роль Ирана, который находится в сложном положении, и это влияет на его способность принимать решения.

Президент Азербайджана Ильхам Алиев, Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов, Ирана Махмуд Ахмадинежад, Казахстана Нурсултан Назарбаев и Владимир Путин на саммите прикаспийских государств в Тегеране, 2007 год. Фото: Михаил Климентьев / РИА Новости

«Сложно сказать, как удовлетворить интересы всех сторон, несмотря на то что есть прогресс в отношениях. Многое зависит от Туркменистана и Ирана в достижении консенсуса, — говорит Лепехин. — Если Туркмения с Азербайджаном могут договориться, то с Ираном сложнее. Иран находится под мощным прессом американской дипломатии, против него ведется война, я имею в виду шиитов в Сирии, Йемене и Ираке. И потому Тегеран чаще проявляет принципиальность», — подчеркнул эксперт.

Нефтегазовая геополитика

«Каспийское море сейчас — это своего рода второй Персидский залив. Все решения, которые принимаются в его отношении, так или иначе связаны с топливно-энергетическим комплексом. Это нефтегазовая геополитика. Решение каспийского вопроса откроет для ряда стран возможности транспортировки энергоресурсов», — отмечает директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.

Когда Россия объявила о проекте «Турецкий поток» вместо нереализованного «Южного потока», Евросоюз с Туркменией и Азербайджаном начал проект строительства конкурирующего Транскаспийского газопровода. Реализация проекта возможна только после определения правового статуса Каспийского моря. Участию Ирана в нефтегазовых вопросах мешает режим санкций, введенных против него.

«Возможны две стратегии. Первая — затягивание решения вопроса, но здесь нет долгосрочной перспективы, — полагает Пикин. — Если с Ирана снимут санкции, а я думаю, это случится осенью, то Иран начнет давление, стремясь наращивать свое присутствие в Европе газом. Вторая стратегия заключается в том, что вопрос статуса Каспия будет решаться не одной стороной, а по принципу «многих ключей». Позиция каждой страны зависит от действий другой, и они конкурируют между собой».

По мнению эксперта, что касается нефти, то здесь Россия на более выгодных позициях, и добычу нефти на каспийском шельфе рентабельно развернуть в нашу сторону, в ситуации, когда в мире осталась либо тяжелая, либо трудноизвлекаемая нефть.

Каспийский кризис

Обоснованы опасения, что сочетание в Каспийском море интересов различных стран с отсутствием перспективы их решения вполне может привести к кризису. «Хотя Каспийское море и демилитаризованная зона, но может начаться бряцание оружием, могут попытаться решить энергетические вопросы не только дипломатическими методами», — предупреждает Сергей Пикин.

В свою очередь, Владимир Евсеев замечает, что есть попытки милитаризации региона со стороны США, но ситуация пока не критична. «Спасает то, что это замкнутая акватория и вход в нее возможен только через Россию, через Волго-Донской канал, чего наша страна, разумеется, не допустит. Но США тем временем строят ряд военных объектов, военную базу НАТО в порту Актау, поставляют катера, всячески способствуют милитаризации всего Каспийского моря, а Россия противостоит этим попыткам. Как позитивный момент можно отметить недавние российско-азербайджанские военно-морские учения», — рассказывает Евсеев.

Иранско-советские соглашения подразумевали запрет на плавание судов под флагами некаспийских стран, но они не регулировали статус Каспия — как «моря» или как «озера». Дело в том, что озеро относится к внутренним водам — суверенным территориям прибрежных государств, на которые не распространяется международный режим и где действует принцип невмешательства ООН во внутренние дела государств. В случае со статусом «море» государства, расположенные вдали от Каспия, получают такие же права на пользования акваторией.

В свое время была инициатива создать общий каспийский флот. После распада СССР Каспийскую флотилию разделили между государствами СНГ. Российскую Каспийскую флотилию переместили из Баку в Махачкалу и Астрахань, но и сейчас она является наиболее мощной в акватории.

Вопрос исторической справедливости

Несмотря на то что Россия является правопреемницей СССР, ей приходится вести себя крайне осторожно в отношении Каспийского моря, замечает Владимир Лепехин. «Россия не продавливает жестко свои интересы, чтобы не быть обвиненной в имперских амбициях. Поэтому пальма первенства на переговорах отдается Казахстану и Азербайджану», — говорит эксперт.

С другой стороны, Лепехин согласен с тем, что Каспийский регион представляет интерес для США с точки зрения углеводородов и транспортно-торговых путей и сейчас находится под пристальным наблюдением американских спецслужб, которые активно работают в Азербайджане и Туркмении.

«Граница сферы интересов США, Китая и Евразийского экономического союза сместилась с Большого Кавказа на восток, сегодня она проходит по Каспийскому морю. Поэтому учитывая взрывоопасность этого региона, Россия сейчас не делает резких шагов», — заключает Владимир Лепехин.

В связи с этим для экспертов представляется идеальным придерживаться исторических стандартов, а именно: разделить Каспийское море на две части — Северное, которое будет принадлежать России, нашему партеру по ЕАЭС Казахстану и частично Азербайджану и Туркменистану. Меньшая же часть, Южное Каспийское море, будет принадлежать Ирану в той же доле (13,8%), что и предполагало советско-иранское соглашение, которое было признано международным сообществом и действовало на протяжении многих лет.

Дарья Андреева / 02 июня 2015,

Развитие духовной культуры каждого народа находит свое отражение в языке, истории культуры, географическом пространстве

История государственности на казахской земле является одной из актуальных тем не только Республики Казахстан. Нынешние реалии общества в контексте современной истории народов привели к пробуждению самосознания и стремлению определения самоидентичности всех этносов теперешних государств на территории Евразии. Застой исторической мысли в рамках СССР с попыткой создания «советской» нации, являясь искусственным барьером, не был преодолен и в СНГ. Видимое, осязаемое, узнаваемое казахстанскими историками, измеряемое тысячелетиями, подтверждаемое документальными, этнографическими и археологическими источниками развитие народа на исконно казахской земле не стало аксиомой даже для ближайших пограничных с нашей страной соседей, что служит основанием для всякого рода инсинуаций, периодически озвучиваемых в СМИ.

Каким образом формируются этногеографические границы государств? На каких критериях основывается этническая идентичность? Что находится в основе идеологии конкретного общества?

Такие мысли приходят в голову в связи с историей 550-летия Казахского ханства, созданного ханами Жанибеком и Кереем в долине реки Чу/Су. Случайно ли это?

Развитие духовной культуры каждого народа находит свое отражение в языке, истории культуры, географическом пространстве. В формировании ономастикона, его этимологии виден весь спектр веками сложившихся традиционных представлений, связанных с жизнью, условиями развития и достижений народа. В особенностях эволюции языка можно проследить генетическую память народа, его гражданскую позицию. Лексикологические и этимологические исследования наименований географических топонимов и антропонимов Казахстана помогают увидеть, как развивался язык казахов, их богатое историческое прошлое. Историю формирования казахских топонимов можно проследить по эпическим произведениям, являющимся бесценным источником для изучения вопросов развития антропонимии и топонимии.

Комплексные исследования антропонимов и топонимов, зафиксированных в лирико-эпическом дастане «Козы Корпеш — Баян Сулу», говорят в пользу того, что данное произведение можно использовать в качестве источника по истории этнической и языковой культуры казахов. Поэма «Козы Корпеш — Баян Сулу» создана в VI — XII вв., и в ней называются 75 географических наименований, среди которых 32 гидронима, 22 оронима, 21 ойконим, наряду с которыми перечисляются 50 антропонимов. Все они представляют собой особую историческую ценность и являются ценным лексикологическим материалом. Ввиду того что большинство топонимов, упоминаемых в поэме, встречаются и поныне, можно с уверенностью говорить об истоках их формирования именно на исконной территории в пределах Казахстана.

В дастане названы такие известные гидронимы: Аякөз, Есіл, Нұра, Сарысу, Ұзынбұлақ, Балқаш, Жайылма, Лепсі, Ұржар, Іле, Шу, Талас, Бақалы, Зайсан, Жетісу.

Оронимический ряд представлен следующими наименованиями: Алатау, Қаратау, Сауыр, Сойқал, Шынғыс, Қалба, Мыржық, Ақшатау.

Среди ойконимов поэмы упоминаются: Қызылжар, Қарқаралы, Ташкент, Қоқан, Ақжар, Өленті, Шідерті, Шолаққорған, Қаракөл, Түркістан.

Вернемся в долину реки Шу. Одним из важных топонимов является наименование горного хребта Кіндіктас, протянувшего свои гряды с юго-востока на северо-запад, в этом же направлении расположен горный хребет Хантау, а с запада долины рек Шу и Талас на север протянулся хребет Каратау.

Названные районы насыщены многочисленными памятниками всех эпох развития человека начиная от каменного века, тюркских каганатов, караханидского государства и до создания Казахского ханства.

Обратимся к вопросу развития казахского языка, являющегося неотъемлемой частью кыпчакской группы языков. Представляет интерес, что формированию письменного литературного языка кыпчаков предшествовал период расцвета языка хакания и карлукско-кыпчакского языков. Обратимся к труду Махмуда Кашгари «Диван лугат ат-турк» (1072 г.), представляющему собой бесценный памятник тюркской письменности, основанный на сравнительном анализе материалов, используемых в среде тюркоязычных племен, населявших Туркестан, большую часть которого составляла территория современного Казахстана от Иртыша до Сырдарьи включительно. В словаре содержится много грамматических и диалектологических замечаний по языкам тюркских племен; в нем приводится 291 пословица и поговорка и около 300 отрывков песен различного содержания, а также четверостишия. В словаре отражена лексика 31 тюркского диалекта, которые были распространены в XI веке в тех районах, где Махмуд Кашгари собирал материалы. Всего имеется 414 помет, из них лишь 21 помета указывает на один диалект. В словаре зафиксировано 10 слов с пометой «уйгур». По утверждению Махмуда Кашгари, хотя уйгуры и говорили по-тюркски, они имели также язык, на котором общались между собой и пользовались особым письмом, состоящим из 24 знаков. А самым легким является язык огузских племен, самыми правильными — языки тохсы и ягма: лишь при 12 словах стоит помета «ягма» и при пяти — «тохсы». Это свидетельствует, что представители этих племен уже имели сложившийся язык. Правящая верхушка, придворные круги всегда и везде предпочитали разговаривать или на иностранном языке, или на родном, но пользуясь высоким стилем, далеким от разговорного языка. Таким нам представляется язык хакания, о котором часто упоминает автор. По всей вероятности, этот смешанный язык лег в основу литературного языка государства Караханидов. В данном языке было мало арабских и персидских элементов, сложных арабско-персидских оборотов и сочетаний, но он изобиловал архаизмами. Многие из них были достоянием лишь литературного языка.

Период формирования огузского языка произошел в карлукско-караханидскую эпоху. В огузский письменный язык вошли как полноценные компоненты диалекты кыпчаков, йемеков, печенегов и булгар. Огузский письменный язык также был смешанным. Пометы, сделанные Махмудом Кашгари к тюркским словам, свидетельствуют, что автор жил и собирал свои материалы там, где преобладали огузские племена, в соседстве с которыми были компактно расселены чигили, аргу, кыпчаки. Истолкование остальных помет показывает, что такие роды и племена, как ягма, ябаку, йемек, тохсы, кай на территориях, где путешествовал Махмуд Кашгари, не составляли компактной массы населения и были в значительной степени смешаны с основным населением и… их говоры почти слились с огузскими, кыпчакскими, чигильскими, аргу диалектами.

Основная часть огузских племен населяла территории от низовьев Сырдарьи до Аральского моря и далее, охватывая Хорезм, низовья реки Амударьи, вплоть до Каспийского моря. Соседями огузов были кыпчакские племена, которые часто смешивались с огузами. Кыпчакские племена в этот период населяли территорию от реки Иртыш на востоке до низовьев Сырдарьи. Чигили занимали территорию севернее озера Иссык-Куль до реки Или и далее на запад до реки Шу. Их соседями на юге были карлукские племена, территория которых распространялась до Тараза-Таласа, а на севере до Шу. К примеру, многие из слов, приводимых Махмудом Кашгари, исчезли, но сохранившиеся: құм — песок, оң — правый, сіз — вы в словаре помечены «чигиль».

Культурный центр описываемого периода — Баласагун — находился в очаге расселения племен аргу, чигиль, карлук. Сам факт обитания названных племен на той территории, где формировался смешанный литературный язык, отличный не только от староуйгурского, но и от новоуйгурского, дает основание предполагать, что языки чигильских и курлукских племен внесли заметный вклад в этот литературный язык. Большое количество помет «аргу» свидетельствует, что Махмуд Кашгари, по-видимому, жил и собирал материалы среди племени аргу. По его словам, аргу жили на территории между Испиджабом и Баласагуном, по среднему течению рек Талас и Шу. Города Баласагун, Мерке, Талас до некоторой степени были населены аргу и… можно предполагать, что территория, занятая племенами аргу, простиралась до среднего течения Сырдарьи, где жили огузские племена.

В связи с темой родства огузов и кыпчаков следует обратиться и к легендарным преданиям, эпическим произведениям о происхождении кыпчаков, сохранившимся в целом ряде источников. По версии, записанной историком монголов лейб-врачом Фазлаллах Рашид ад-Дином в труде «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»), генеалогическая история кыпчаков непосредственно связана с огузами, и эпоним «кыпчак» явился следствием имянаречения самим легендарным Огуз каганом. Рождение мальчика на острове, образуемом течением двух рек, в дупле дерева, именуемом на тюркском «кыпчак» и послужившем поводом для его имянаречения ханом, описывается и у другого автора Абульгази хана Хивинского. О связи кыпчаков с огузами и Огуз ханом, а также эпонима «кыпчак» с деревом говорится и в уйгурской рукописи «Огузнаме».

Информация об идеологическом комплексе кыпчаков с ценными сведениями об их этнонимах, тамгах и уранах содержится в этнографических источниках. В китайских источниках и в древнетюркской рунической Онгинской надписи семь племен се-яньто названы jeti eren «семь мужей-предводителей». Этим племенам покровительствовало семизвездное скопление Плеяд. В труде Махмуда Кашгари и в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина племя с тем же названием указано в одном и том же списке огузских племен. Анализируя тамгу этого племени, Г. Н. Потанин отмечал, что ее «рисунок представляет собой три наклонно расположенные линии, заканчивающиеся вверху стилизованным изображением звезд. Слева от них имеется изображение лука. Этот рисунок совпадает с рядом наскальных изображений». Название племени соответствовало переданному у М. Кашгари уркер, значившего «лось». Ураном кыпчаков был «байтерек», являющийся символом дерева, в котором был рожден предок кыпчаков.

В письменных источниках, написанных на разных языках: китайском, арабском и персидском, сведениях сирийских, итальянских, грузинских, армянских, в древнерусских летописях сохранилось огромное количество информации по истории средневековых тюркских племен, населявших в ту эпоху степи Центральной Азии, Казахстана и Восточной Европы. В достаточной степени достоверные, информативные по своему содержанию сведения письменных источников позволяют выявить характер этнических и культурных связей в эпоху Средневековья, с проекцией на широкие пространства Евразии. Результаты перекрестного анализа данных археологии и этнографии тюркских племен указывают на совпадение сведений письменных источников с данными по археологическим памятникам. Комплексный анализ археологических источников, позволивший прийти к выводам по хронологии изученных комплексов и выявить особенности генезиса культуры тюркских племен, совместно с данными по их этнографии, послужил основой для реконструкции общих характерных черт, процесса культурной и этнической консолидации тюркских народов Средневековья на описываемом пространстве.

Длительное проживание на одной территории, в ранний период на востоке и с первых веков на западе Туркестана, в казахских степях способствовало формированию целостных идеологических представлений об устройстве мироздания. Общие истоки традиционного мировоззрения тюрков, восстановленные по данным о легендарных преданиях, описанных в письменных источниках, нашли отражение во многих видах культового искусства. Факты, подтверждающие реальность бытования в тюркской этнической среде мифов, вера в которые пронизывала духовную культуру населения, нашли отражение на многих памятниках прикладного искусства.

Из источников известно, что центром территориальных владений народа десяти стрел являлась долина реки Чу/Шу, на территории которой письменные источники локализовали политические ставки Западного Тюркского каганата: Суяб, Мерке, Невакет. Каждый из центров, представлявших собой экономический и политический мегаполисы, функционировавшие в разные периоды развития каганата, сохранились до современности в виде развалин городищ и частично изучены археологами.

Составленная в контексте исторического развития культуры средневековых тюркских племен база данных, состоящая из комплекса источников, позволяет научно аргументировать процесс развития и становления государственности западных тюрков на территории казахской степи и Приыссыккулья. Результаты анализа комплекса исторических источников, археологических материалов, антропологических, этнографических, эпиграфических данных, нумизматического материала, данных сфрагистики и других позволяют выявить характерные черты эволюции этнической культуры средневековых тюркских племен. Полученные данные позволяют также выявить особенности процесса последовательного развития в пространстве Средней Азии, Северного Кавказа, Восточной Европы.

В контексте приведенной выше информации необходимо обратиться к данным по локализации культовых памятников святилищ Мерке и Жайсан и результатам анализа содержания погребальных сооружений, ритуальных конструкций с тюркскими статуями, культовых мест с тамгами, алтарями и петроглифами. Сакральные территории на святилище Мерке занимают площадь более 97 тысяч гектаров, на святилище Жайсан культовые сооружения компактно расположены на площади около 65 тысяч гектаров. Все составляющие части культовых и мемориальных комплексов подчинены единой мировоззренческой идее — модели мира тюрков, основным понятием которого являлась неделимость организованного природного и социального пространства. Модель мира в представлении тюрков — это идея неразрывного единства Неба/Тенгри и Земли-Воды/Жер-Су (А. Досымбаева).

По сведениям китайских источников, западные тюркские каганы поклонялись верховному божеству Тенгри и для совершения ежегодного жертвоприношения 5 мая направляли верховных сановников к священной пещере предков. По данным профессора Т. Осавы, локализация столичных центров в предгорной и горной местности совместно с проведением традиционного ежегодного ритуала жертвоприношения в горной пещере является отражением обряда поклонения верховному божеству Тенгри, обитающему в сакральных горах. Обладание священной территорией сакральных гор (хребет Кіндіктас) являлось гарантией могущества кагана, «значившего, что он являлся не только политическим и военным лидером, но также что личность кагана становилась олицетворением культово-культурного лидера среди единоплеменников. И это могущество являлось гарантией его власти и независимости в будущем». Исследователь полагает, что концентрация в предгорной и горной степи погребальных курганов и памятников с каменными изваяниями, надписями, наскальными рисунками со сценами охоты является тому подтверждением (Т. Осава).

Результаты комплексного анализа сведений арабских, китайских, сирийских письменных источников привели исследователя к выводу о том, что описываемые традиционные ежегодные ритуалы поклонения и жертвоприношения своим богам западных тюркских племен проходили в районах расположения родовых земель. В связи с тем, что, по источникам, места постоянного обитания западных тюрков локализуются в географических пределах Туркестана, ученый пришел к выводу, что их священными, сакральными горами являлись горы Тянь-Шаня, а степи вокруг них были родовой землей Тюркского каганата (Т. Осава).

Факт локализации центров средневековых тюрков на описываемой территории отражает идею сакрализации пространства, выраженную в почитании окружающей природы. Представляет интерес с этой точки зрения этимология топонимов местности. Основу этимологии слова в названии реки Шу (Шу — Су/Вода) составляет значение, которое является символом одного из главных божеств тюркского пантеона Жер-Су.

На территории локализации сакральных земель тюрков, в долине реки Шу, расположены горы Хантау. В средневековых письменных источниках сообщается, что племена огузов — хандагов/хантауских — населяли земли в долине реки Рузы. Отождествление реки Шу, берущей начало в горах Тянь-Шаня, с Рузой, по мнению С. Агаджанова, не вызывает сомнения. Автор пишет и о сходстве значения топонимов, служивших для обозначения реки Чу — Шу (на тюркском языке) и «руза» — «ruz» — в древнеиранском, имевших значение «течь, литься, бежать». Этот ряд сопоставлений дополняется идеологической символикой «белого потока» Млечного Пути — Куян/Киян. «В понятие «киян» входило не только представление о божественной (земной и небесной) реке, но и собаке, также носившей следы тотема, которому поклонялись и гнева которого боялись» (Ю. Зуев).

Результаты антропологических исследований, позволившие прийти к выводам о том, что «современные казахи представляют собой единую историческую и этнокультурную общность и гомогенную антропологическую целостность, сформировавшуюся исключительно на их исконной территории», еще раз подтверждают доказательность концепции автохтонного характера процесса генезиса этнической культуры средневековых тюркских племен на территории Туркестана.

Древние традиции металлургии, интенсивно развивавшейся в периоды эпохи бронзы, раннего железного века, ко времени выхода на историческую арену тюркских племен, владевших собственными эталонами передовых образцов вооружения, переданы в лаконичном определении, сохранившемся в китайских письменных источниках, как «плавильщиков железа». Сирийские источники описывают, что во время встречи послов из Византии в Таразе тюрки предлагали не только различные изделия из кожи, металла, ювелирные украшения, но и образцы железистой руды и слитки железа в качестве доказательства обладания сырьевыми запасами, развитой металлургии в стране и демонстрации своего могущества.

Одним из важных исторических источников, служащих в качестве подтверждения выводов о генезисе культуры тюркских племен Средневековья в казахской степи и Средней Азии является нумизматический материал. Крупными центрами денежного обращения являлись Тараз, города Южного Казахстана и древний Шаш (Ташкент). В связи с анализом иконографии каменных скульптур, изображающих обожествленных предков, особенностей стиля изображения персон и их поз, переданных в каменных статуях тюркских святилищ Мерке и Жайсан, надо отметить, что они находят прямые параллели в стиле изображения портретов правителей государств на монетах, сопровожденных тамгами и письменностью. Исследования в области развития тамговой практики, изучение форм знаков собственности, которыми маркированы сакральные земли в районах локализации святилищ Мерке и Жайсан, различных культовых объектов, иконографии изваяний, стел, ритуальных курганов и оград, позволили произвести дополнительную аргументацию тезиса о процессе генезиса этнической культуры западных и восточных тюркских племен на территории средневекового Казахстана. Широкое распространение традиции использования тамг в различных сферах жизненной деятельности, в маркировке территориальных владений, в качестве опознавательных знаков, племенной и родовой принадлежности, на памятниках монументального искусства, в чекане денежных средств и многом другом являлось одним из признаков, характеризующих своеобразие этнической культуры тюркских номадов.

Тюркские тамги, известные по материалам святилища Жайсан и интерпретируемые как тамги народа он ок будун, имеющие аналоги среди тамг из Кыргызстана, которые сопровождены руническими надписями, а также близкие по своей форме тамгам на монетах из раннесредневекового Шаша, являются вескими, убедительными источниками для исторических реконструкций. Аналогичные выводы получены в результате анализа родовой тамги тюргешей, которые высечены на скалах, каменных изваяниях, монетах из Шаша, Восточного Туркестана и Южного Казахстана.

В казахской этнографии до современности сохранилась традиция ношения тумара — оберега, напоминающего ромбовидную или треугольную по форме тамгу. Тамгой казахских родов шапрашты и ошакты также является тумар. В смысле функционального назначения ромбовидные тамги — обереги, высеченные на скалах, служили для маркировки границы сакральной зоны святилища Жайсан. С другой стороны, присутствие описываемой формы тамги на тюркских монетах Южного Казахстана, Шашского оазиса VII — VIII вв. позволяет выделить такие знаки в разряд этнокультурных эталонов определенной эпохи развития тюркских народов, центральные владения которых были расположены в бассейне реки Шу.

Семантика описываемого знака, несомненно, взаимосвязана с солнечным культом. Для понимания содержания такого знака весьма плодотворным может оказаться сопоставление тамг в форме круга с родовым знаком дулатов из Старшего жуза. Сами дулаты называют свою тамгу в двух вариантах: донгелек — круг (на каз. яз.). Но в народной традиции есть выражение «күн таңбалы дулат», означающее «дулаты с солнечной тамгой». И по сегодняшний день подразделение рода дулат — ботбай занимает родовые земли в описываемых местах и до этнографической современности, они выбивали тамги, основу которой составляет изображение круга на тех же скалах, на территории локализации святилища Жайсан. Целая серия близких по форме родовых тамг с различными вариациями дополнительных черточек в круге или на древке получила распространение на территории долины реки Талас, в предгорьях Каратау.

Тамгу, в основе которой изображен круг, можно идентифицировать с родовым знаком усуней. В устной традиции казахи Старшего жуза считают себя потомками усуней, а старшая орда в некоторых источниках называется как усуньская, причем в том же ареале обитания, что и сейчас. В контексте анализа тамг племен Старшего жуза обращает внимание, что основу знака составляет круг, символизирующий собой солнечный культ.

Круг с различными вариациями как основа тамги присутствует у родов албан (күн таңба/солнечная тамга), қаңлы (күн таңба/солнечная тамга), суан (күн таңба/солнечная тамга), сары үйсін (абаќ, аөмиш), дулат (абаќ, дөңгелек), сиқым (күн таңба/солнечная тамга), жаныс (күн таңба/солнечная тамга), ботбай (күн таңба/солнечная тамга) (слово «күн» с каз. яз. значит «солнце»). Среди родов Младшего жуза круг составляет основу тамги рода кердери, ромадан, генеалогия которого имеет очень древние корни, и представителей рода табын. Исследователи отмечают, что уран, боевой клич у ромаданов — «дулат» — и сходство родовых знаков свидетельствуют, что все названные выше роды происходили из Старшего жуза.

Материалы тюркских памятников из святилищ Мерке и Жайсан, Кумай позволяют иллюстрировать дальнейший процесс миксации культур, происходивший на земле Казахстана в IX — X веках. Результаты комплексного анализа памятников позволяют выявить причины последующей миграции отдельных тюркских этносов в западном направлении, в Волго-Донской регион, на Кавказ и на территории, расположенные к югу от Средней Азии, в Иран и Малую Азию.

Наряду с процессом движения части тюркских племен в западном, южном и восточном направлениях, прослеживаемых по материалам археологических памятников, данным письменных источников, основная часть тюркских племен остается на коренных землях, в пределах географии современного Казахстана. Процесс генетической преемственности этнической культуры тюркских и казахских племен, составивших этническое ядро казахского народа, прослеживается по всем основным признакам, составляющим традиционный этнокультурный комплекс казахов.

Опыт изучения проблемы развития стационарных поселений в пространстве и времени, сравнение полученных данных позволили прийти к выводу об их связи с традицией сооружения поселений у казахов. По данным исследователей, территориально указанный процесс наиболее отчетливо прослеживается в Жетысу и Южном Казахстане. По наблюдению ученого, «одной из характерных особенностей поселений южных кочевников является их тесная связь с погребально-культовыми комплексами…, которые формировались в местах длительного зимнего стояния и приобретали характер особо почитаемых святынь». Исследователь полагает, что «одним из факторов жизнеобеспечения, опорным элементом материальной культуры… являлось поселение, так как без оседлости в принципе невозможна нормальная жизнедеятельность, хозяйственное и культурное воспроизводство» (С. Ажигали).

Исследования С. Жолдасбаева в предгорьях Каратау показали, что традиции создания стационарных поселений в казахской этнокультурной среде имеют непосредственную связь с таковыми более ранних периодов развития и тюркской эпохи в том числе. Изучение проблемы позволило автору произвести дифференциацию казахских поселений, функциональное назначение которых было напрямую связано с конкретным типом хозяйствования и экономическими нуждами. Сеть кыстау, временных и стационарных поселений развивалась параллельно с развитием укрепленных замков, городищ и представляла собой различные формы направления экономики номадов. Все казахские поселения, сопровождавшиеся сетью ирригационных сооружений в форме «арыков и земель, подвергавшихся обработке», по мнению исследователя, свидетельствуют о комплексном характере экономики и развития, наряду со скотоводством и земледелия.

По сведениям В. Грошева, ирригация как метод искусственного увлажнения земель возникла на территории Южного Казахстана в середине I тысячелетия до н.э. Одним из «больших районов орошаемого земледелия в древности и Средневековье является юго-западное Семиречье, Таласская и Чуйская долины, расположенные на стыке земледельческих оазисов и кочевой степи». Отметив географические особенности территории долин рек Чу и Талас, берущих начало в горах Киргизского Алатау, исследователь заметил, что в водоснабжении населения края немаловажную роль играли источники родникового происхождения, вокруг которых формировался своеобразный тип ведения хозяйствования с развитой сетью оросительных сооружений.

В результате исследований тюркского наследия замечено, что в районе локализации культового мемориального комплекса Жайсан все пригодные к обитанию места с водными источниками заняты остатками поселений, небольшими по площади участками для возделывания огородных культур, развитой системой арыков и других ирригационных коммуникаций.

В целом результаты анализа проблемы о вкладе тюрков в мир ценностей культурных достижений населения Центральной Азии и Евразии эпохи Средневековья свидетельствуют, что для развития экономики тюркского населения Жетысу, Чу-Таласской долины в том числе была характерной комплексная форма хозяйствования. Исследования позволяют судить, что номадный способ ведения экономики в регионе Жетысу и Южного Казахстана характеризуется комплексностью и многообразием форм хозяйствования. Наряду с оседлостью интенсивно развивается номадный способ хозяйствования. Вместе с тем нельзя не учитывать, что так как кочевничество являлось одной из ведущих форм жизнеобеспечения номадов, которое наряду с другими типами хозяйствования обеспечивало жизнедеятельность социума и вне сферы отечества, ведение этой формы хозяйства считалось более престижным. В пользу того, что население, в силу каких-либо причин не владеющее скотом, оседало и вело уже иной способ хозяйствования, нежели кочевой, считавшийся наиболее престижным, говорят наблюдения С. Толстова. Исследователь обращает внимание на то, что «кочевая скотоводческая аристократия противопоставляет себя оседлому населению огузских городов — «ятукам». Названный социально окрашенный термин впервые упоминается Махмудом Кашгари. Тюркский термин «ятук» дожил до XX века в казахском языке в форме «джатак» и служил для обозначения понятия «оседлый бедняк», т. е. человек, не имеющий скота для кочевания».

Две основные формы ведения экономики, оседлость и номадизм, послужили в качестве факторов дифференциации мировоззренческих устоев. В результате процесса смены идеологии мир кочевой степи стал обо-
соблять себя от города, продолжая жить в соответствии с устоявшимся способом хозяйствования, длительное время оставаясь верным своим мировоззренческим приоритетам, сложившимся в обществе на протяжении тысячелетий. Неповторимое сочетание различных форм культуры тюркских этносов, отраженное в таких памятниках культуры, как святилища с наскальным искусством, с каменными изваяниями, обособленных культово-ритуальных объектах, родовых тамгах, памятниках рунической письменности, которые высекались на скалах, является ярким свидетельством этнокультурного облика тюркских племен, населявших просторы казахской степи в период Средневековья.

Функционирование города как социальной структуры в корне отличалось от жизни в степи. Неотъемлемой частью городской культуры были здания — храмы/молельни. В кочевой степи таковыми являлись святилища с каменными скульптурами обожествленных предков. Частью города является некрополь, а курганы кочевников высились на широких пространствах степи. В городах находились дворцы для проведения различных общественных церемоний, в степи такую роль выполняли живописные уголки с наскальными рисунками и каменными изваяниями. Сакральные земли маркировались родовыми тамгами, знаками обычного права номадов. Родовые тамги — свидетельства принадлежности собственнику, хозяину конкретной земли — высекались на границах территорий, на культовых объектах и как символы власти на монетах каганов, тамгами метили скот, различные предметы. Каменные алтари в местах совершения ритуала жертвоприношения, сопровождаемые руническими текстами и тамгами, находились в центре земель номадов, в том же пространстве, где размещались культовые памятники с образами божественных предков. Нигде в пространстве, ограниченном стенами городов, нет храмов, подобных тем, которые были сооружены в степи, аналогами которых являются сакральные комплексы уникальных святилищ Мерке, Жайсан и Кумай. Каждое из святилищ, представленных комплексом многочисленных погребальных и ритуальных сооружений, являет собой непревзойденные образцы уникальной степной культуры западных и восточных тюркских племен во всем многообразии.

В контексте предстоящего празднования 550-летия Казахского ханства, созданного ханами Жанибеком и Кереем на территории долины реки Шу, становится очевидным, что выбор этой территории был основан на идеологических и экономических приоритетах. Земли в пределах Или, Шу и Таласа с центральными владениями в округе города Тараза являли собой владения, способствующие жизнеобеспечению во всех направлениях. В контексте международных взаимоотношений тюркских народов и казахов названные территории служили и в качестве буферных, контактных зон трансконтинентальной трассы Великого Шелкового пути.

Айман ДОСЫМБАЕВА,
доктор исторических наук,
профессор ЕНУ имени Л. Н. Гумилева

Информационно-аналитический портал Newtimes.az опубликовал статью Парвина Дарабади «Геополитические реалии в Каспийском регионе в контексте формирования нового мирового порядка».

Предлагаем вниманию читателей данный материал без изменений: «Политическая карта мира, сформировавшаяся в начале ХХI века, все больше напоминает чрезвычайно пеструю мозаику, где мировые и региональные державы соседствуют с небольшими государствами, также в той или иной мере затронутыми глобализационными и межцивилизационными проблемами. Они проявляются в качественно новых геополитических условиях, когда после распада мировой системы социализма и ее несущей конструкции – Советского Союза в начале 90-х годов прошлого века заявку на моноцентристский мир сделали США, объявившие чуть ли не весь мир зоной своих стратегических интересов. Особое же место в этой геостратегии США занимает гигантский геополитический массив – «сердце мира» – Евразия. В своей книге «Вне контроля» З.Бжезинский подчеркивает: «Развал Советского Союза превратил «Хартленд» Евразии в геополитический вакуум…, не только создал возможность для потенциального проникновения американского влияния в евразийский вакуум, в особенности путем консолидации геополитической разрозненности бывшего пространства СССР, но и имеет решающие геополитические последствия на юго-западной окраине Евразии» и «в будущем ни одно государство или же коалиция государств не должны консолидироваться в геополитическую силу, которая могла бы вытеснить США из Евразии». В современную эпоху особенно наглядно это прослеживается на обширном и богатом природными ресурсами входящем в Евразию Центрально-Евразийском геополитическом пространстве.

Здесь уже обозначился ряд государств, которые Запад планирует и уже на практике превращает в своего рода геостратегические опорные пункты для дальнейшего углубления и фрагментации всей Евразии. Эта тенденция получила новый мощный импульс в связи с концентрацией геополитической силы Запада в лице США и НАТО после трагических и, как оказалась, роковых для ряда стран событий 11 сентября 2001 года в Соединенных Штатах Америки. В целом же, за последние два-три десятка лет происходил сложнейший процесс формирования новых систем международных отношений, нового мирового порядка или, как его нередко называют, «нового мирового беспорядка». Последнее связано с тем обстоятельством, что в отличие от прошлого в настоящее время нет каких-то общепринятых правил игры на международной арене. Одновременно действуют различные установки, в значительной степени противоречащие друг другу, что создает порой опасную ситуацию неопределенности, двусмысленности, конфликтующих подходов. Это относится и к постсоветскому пространству, где, в частности, на Южном Кавказе все еще сохраняют свою остроту этнополитические, межгосударственные конфликты.

Причем, казалось бы, за носящими локальный характер и касающимися непосредственных интересов южнокавказских государств конфликтами стоят взаимоисключающие геополитические интересы конкурирующих в регионе ведущих держав мира, что и позволяет держать эти страны в своего рода «подвешенном» состоянии и использовать их в «большой геостратегической игре», развернувшейся на обширном Черноморско-Кавказско-Каспийском геополитическом пространстве. Становление нового мирового порядка в условиях глобализации интенсифицирует взаимодействие государств, которые выстраивают разнообразные системы отношений. Стихийно формирующийся в условиях глобализации новый мировой порядок во многом вырастает снизу, постепенно кристаллизируясь вокруг наиболее сильных геополитически активных игроков. Между тем, происходящие в наступившем столетии глубокие изменения в геополитических и геоэкономических структурах мирового сообщества, трансформации социально-политических систем дают основание утверждать о вступлении мира в качественно новую геополитическую эпоху, характеризуемую формированием вместо биполярной новой глобальной геосистемы «многополярного мира», т.е. на повестку дня выносится новый раздел сфер влияния на земном шаре между формирующимися новыми геополитическими центрами. В то же время ни одна страна, ни один геополитический центр силы не может ныне самостоятельно определять и осуществлять в полном объеме свои геостратегические и геоэкономические задачи на международной арене без учета разнообразия и специфик крупнейших цивилизационных сообществ. В конце концов, все это может привести к образованию межцивилизационных союзов, причем в самых различных и неожиданных сочетаниях, ибо ни одна из существующих ныне крупных цивилизаций, будь то славяно-православная, исламская, конфуцианская, индуистская и другие не способны самостоятельно противостоять натиску, базирующейся на принципах «The West and the Rest» («Запад и все остальное») и «One World» («Единый Мир») при полной американской гегемонии, тотальной вестернизации Востока.

В целом же, к мировому хаосу в ХХI веке могут привести религиозный фундаментализм, оголтелые национализм и расизм, этническая нетерпимость, формирование центров международного терроризма и организованной преступности, экономическое неравенство, демографический взрыв, неуправляемые миграционные процессы, экологические коллизии и истощение природных ресурсов. Причем даже вроде бы благополучные и приверженные глобализации регионы мира не гарантированы от вспышек конфликтных ситуаций в их различных модификациях. Достаточно вспомнить драматические события последних лет в США, Великобритании, Испании, России и в ряде других странах мира, связанные с атаками сил международного, транснационального терроризма. Организованное противостояние международного сообщества тем более важно в свете тотального наступления сил транснационального терроризма, все более приобретающего зловещие черты совершенно нового по своей социально-политической сущности явления глобального масштаба – геотерроризма – детища геополитики ХХI века, когда методы ведения борьбы как международных террористических структур, как и противостоящих им антитеррористических коалиций мало чем отличаются друг от друга. Достаточно лицезреть военно-политические процессы, протекающие в Ираке, Афганистане, других «горячих точках» планеты. В свою очередь, безудержный и зачастую явно непропорциональный ответ вылазкам террористов (несколько тысяч жертв на Западе – сотни тысяч на Востоке и Юге) может спровоцировать адекватную реакцию конкурирующих геополитических сил Востока и Юга с непредсказуемыми последствиями для всего человечества. На фоне угрозы хантингтоновских «столкновений цивилизаций» это может привести к появлению новой «трансцивилизационной» разновидности терроризма. К тому же последние десятилетия характеризуются значительной активизацией чрезвычайно опасных для всего человечества напастей в лице воинствующего сепаратизма. Причем жертвой национального самоопределения является суверенное государство. Увеличение же в результате фрагментации суверенных государств числа новых маргинальных государственных образований может в ближайшем будущем привести к еще большей хаотизации не только постсоветского пространства, но всего мирового сообщества. Благо «бациллой» сепаратизма заражены практически все государства планеты, в том числе и ведущие державы мира. Что касается геополитических процессов в Каспийском регионе, то следует отметить, что в последовавший после распада советской империи в 1991 году период произошло постепенное превращение этого региона из политико-экономического в геополитический фактор, который, по определению Николаса Спайкмена, является не географическим регионом, определенным неизменной топографией, а областью, детерминированной, с одной стороны, географией, а с другой – динамическими сдвигами в центрах силы. То есть, Каспийский регион как геополитический регион в данном случае воспринимается не как самозамкнутый и статичный, а в динамике глобального геополитического взаимодействия. В то же время этот регион является лишь одним из фрагментов и узлов стягивания напряжений в системе современных всемирных геополитических процессов и в условиях активизации глобализационных процессов в наступившем столетии. В современную эпоху, когда, в особенности, после известных событий 11 сентября 2001 г. пришли в движение мощные тектонические силы, способные коренным образом изменить всю конфигурацию геополитического ландшафта всего Центрально-Евразийского пространства, в том числе и одного из ключевых фигурантов на «Великой шахматной доске» – Каспийского региона, входящего в «Евразийские Балканы» (З.Бжезинский), бассейн Каспийского моря с его огромными углеводородными ресурсами вновь, как и в предыдущие три столетия, превратился в один из важнейших геостратегических и геоэкономических факторов, оказывающих существенное влияние на мировую политику и экономику. В наступившем столетии в определении геополитических позиций той или иной страны непосредственную роль играет степень контроля над топливно-энергетическими ресурсами и средствами из транспортировки, ее способность обеспечить их надежную защиту, как от потенциальных конкурирующих сил, так и сил международного терроризма. Образование в начале 90-х гг. ХХ века в результате распада одной из двух супердержав – СССР независимых государств на Кавказе и Центральной Азии привело к радикальному пересмотру многих, ранее казавшихся незыблемыми геополитических реалий, связанных с Каспием.

Если до краха Советского Союза Каспийское море фактически являлось «российским озером», то в нынешней ситуации РФ является лишь одним из пяти претендентов на богатства Каспия. Само же Каспийское море превратилось в «море проблем», причем, по мнению бывшего президента Туркменистана С.Ниязова «пахнущего кровью», из-за достаточно острых споров, вызванных определением международного статуса этого водоема и в соответствии с этим его раздела между пятью прикаспийскими государствами – Рос­сией, Азербайджаном, Туркменистаном, Казахстаном и Ираном. Учитывая тот фактор, что для всех этих пяти прибрежных государств Каспий самым непосредственным образом связан с вопросами их национальной военно-политической и экономической безопасностью, что здесь сосредоточены их стратегические интересы, при разделе «каспийского пирога» сталкиваются в довольно острой форме различные, порой взаимоисключающие варианты решения этой проблемы. Важнейшим внешним фактором, оказывающим сильное влияние на Каспийский регион, является значительное расширение в начале XXI века круга стран, имеющих здесь свои геополитические и геоэкономические интересы. Совокупность географического положения и растущее значение каспийских энергетических ресурсов привели к росту стратегической важности Кавказа и Каспия для европейской безопасности. Не случайно Хавьер Солана, отмечая важность Кавказа для Европы, еще в 1997 году выступая в Баку, подчеркивал, что «Европа не будет полностью безопасной, пока страны Кавказа будут оставаться за пределами европейской (системы) безопасности». В целом же этот регион является тем геополитическим пространством, на котором сходятся не только национальные экономические интересы кавказских и центральноазиатских государств, но и ряда ведущих держав Запада и Востока.

Здесь же обозначены геостратегические императивы ведущей державы современного мира – США и самой мощной военно-политической структуры современности – НАТО в целом. Причем наряду с традиционными «геополитическими игроками» – Россией, США, Великобританией, Турцией и Ираном все большую политико-экономическую активность в этом регионе проявляют Франция, Германия, Китай, Япония, Пакистан, Саудовская Аравия, Израиль, ряд других стран, что в свою очередь создает своего рода «геополитическую головоломку», значительно усложняя геополитическую ситуацию в этом регионе. Находясь в центре геополитического разлома постсоветского пространства, Каспийский регион, начиная с 1990-х годов, стал неотъемлемой частью новой «большой игры» в мировой политике, ведущейся по классическим правилам геополитики. Как отмечает Президент Азербайджана Ильхам Алиев, «в регионе Каспийского моря свершилась настоящая геополитическая революция, в результате которой он превратился в самую «горячую» линию столкновения интересов России и Запада». Уже в 90-е годы ХХ века начался процесс постепенного перемещения геополитического противостояния Запад-Восток из Восточного Средиземноморья в Каспийский регион и на передний план вышли геостратегические императивы США и НАТО с одной стороны, России и Ирана – с другой.

Причем геополитическое давление атлантизма на этот регион шло и продолжает идти с трех основных направлений: западного – Средиземноморья (через Турцию) – южного (Аравию) и восточного – Пакистана (через Афганистан и Центральную Азию), в связи с чем, появилась реальная угроза вытеснения России со всего геополитического поля этого региона, лишения ее традиционной доминирующей роли на Каспии. По мнению политолога А.С.Панарина, Каспий сегодня стал эпицентром «пиратских игр». «Открытые там залежи нефти, – считает российский ученый, – притягивают сюда силы, никогда прежде не достигшие такого углубления в тело Континента. Идея нефтяного пути, идущего от Каспия на Запад и на Восток и смыкающего два океана – Атлантический и Тихий – есть не что иное, как попытка сил Моря отколоть от Континента неслыханно большой кусок, обкорнать его. Кому все еще не ясно, что речь идет о беспрецедентной агрессии Моря, собирающего раздробить Континент, тому уже ничем нельзя помочь. Инициаторы этого проекта хотят не просто провести новую линию связи между Атлантикой и Тихим океаном и тем самым закрепить достижения вестернизации. Они хотят предупредить возможность новой консолидации Континента по индоевропейской вертикали, так как каспийский проект прямо направлен на то, чтобы срезать эту вертикаль, прервать ее».

По мнению российского ученого «линия рассечения выглядит так: Украина – Грузия – Азербайджан – республики Средней Азии» (теперь называемой Центральной) – Китай (на этом этапе приглашаемой победителями к участию в разделе) – Тихоокеанское побережье». С геополитической точки зрения, контроль над всем каспийско-черноморским пространством, по мнению одного из ведущих российских теоретиков идей Евразийства Александра Дугина, является стратегической задачей глобального противостояния атлантизма и евразийства. Задачей же России, считает российский геополитик, является создание оси Москва-Тегеран, что позволило бы ей достичь своей многовековой геополитической цели – выхода к теплым морям, разорвав тем самым пресловутое «кольцо анаконды». В целом же, как заявил в середине 2000 года бывший министр обороны США Каспар Уайнбергер, «если бы России удалось удержать господство в Каспийском море, это было бы для нее более важной победой, чем победа Запада, добившегося расширения НАТО на Восток».

Newtimes.az

Подробности: http://1news.az/politics/20150601063439031.html
z

Доктор Азгархел Мангал, афганский эксперт по вопросам радикализма, бывший посол ИГА в Югославии (1979 г), проживающий сейчас в Германии, считает, что талибы не заинтересованы в нападении на Таджикистан. Но это не означает, что Таджикистану и другим странам региона ничего не угрожает.

— Насколько, по-вашему, реальны нынешние угрозы из Афганистана?

— К сожалению, в самом деле на границах Центральной Азии появились различные радикальные группы. Это не только талибы, но и группы, которые действуют под именем и от имени «Талибана», но имеют свои собственные цели. Это не военные группировки, с талибами они ничего общего не имеют. Они пользуются тем, что ситуация в регионе нестабильная, и хотят реализовать свою программу. По-моему, прямая угроза Таджикистану от талибов не исходит, я не вижу этого. Но это не означает, что дестабилизация обстановки на приграничной территории Афганистана не затронет Таджикистан. Ваша страна входит в состав ОДКБ и СНГ, а значит, это уже затрагивает интересы России…

Я думаю, что нам, всем странам региона, надо принудить те государства, откуда и идут различные радикальные группировки, к борьбе с экстремизмом, фундаментализмом. В основном такие группировки базируются в Пакистане, эта страна оказалась для них самой «безопасной» — «Талибан», «Аль-Каида» и даже ИГИЛ нашли там убежище. Эти группировки сегодня постепенно перебираются в Афганистан.

— То есть вы считаете, Таджикистану и другим странам региона надо быть наготове. Но эксперты, оценивая финансовые и военно-технические возможности Таджикистана, говорят, что он неспособен самостоятельно противостоять этим угрозам. Тогда как нам готовиться к возможному обострению на границе?

— Смотрите, боевые действия в провинции Кундуз показали, что народ не хочет войны, и афганская армия смогла победить радикальные группы. Из последних событий на севере Афганистана можно сделать некоторые выводы. Всем странам региона, ШОС и НАТО надо проанализировать 13-летнее нахождение в Афганистане Международных сил содействия безопасности. Если страны сядут и обсудят это, я уверен, что один из пунктов будет касаться непосредственно Пакистана. Надо оказать давление на Пакистан, чтобы эта страна сотрудничала с международным сообществом в борьбе с радикализмом и фундаментализмом. Исламабад должен сделать конкретные шаги по разоружению и нейтрализации таких группировок.

— Вы считаете, что основная угроза нашему региону исходит из Пакистана?

— Только из Пакистана. Боевики же не идут из Таджикистана, Туркменистана и других стран. И из Китая не идут — только из соседнего Пакистана!

— Но ведь Запад, арабские и другие страны тесно сотрудничают с Пакистаном. Вы хотите сказать, что борьба с экстремистскими группировками и обеспечение безопасности региона не отвечает их интересам?

— Никаких фактов, говорящих о том, что западные страны напрямую готовят террористов, нет, это только предположения, которые существовали всегда. Но то, что в Пакистане есть фундаменталисты, это факт. Смотрите, в Пакистане действует более 20 тысяч так называемых школ по изучению Корана, где молодым людям преподают не только Коран, но и боевую подготовку. Если предположить, что все эти школы ежегодно готовят по сто человек, получается целая армия. Поэтому именно в Пакистане — основной ключ решения афганского вопроса и обеспечения стабильности в регионе. Это не только мое мнение, но и мнение  многих международных экспертов. Открыто об этом политики не говорят, так как Пакистан имеет оружие массового уничтожения, и все опасаются, что вдруг из-за таких обвинений Исламабад решит использовать это оружие. Это мы понимаем, но сколько можно ждать? Сегодня мы должны думать о том, что эти фундаменталисты набирают силу все больше и больше, а что если в один прекрасный день они придут к власти? Что будет со странами региона? Поэтому, пока не поздно, надо уже сейчас собраться и открыто обсудить все вопросы.

— Почему, по-вашему, этого не происходит? Почему до сих пор страны региона, Россия не предпринимают координированных мер по укреплению безопасности?

— Я так не думаю. Недавняя встреча в Москве четко показала, что лидеры этих стран намерены вместе развивать регион и вести совместную борьбу, совместно работать. Потому что терроризм никому в регионе не нужен. Подумайте, здесь есть еще и ШОС, а если к ШОС присоединится Индия со своим более чем полуторамиллиардным населением, то все будут заинтересованы в стабильности. После событий 11 сентября НАТО и США пришли в Афганистан. Естественно, после этого и Россия, и страны ЦА, и весь мир в целом ждали, что будут предприняты шаги по нормализации ситуации в этой стране. Сегодня, по прошествии 14 лет, мы видим, что проблемы остаются – растет наркотрафик, терроризм, экстремизм. Сейчас совместными усилиями надо срочно решать эти вопросы.

— Вы считаете, что Америка сегодня заинтересована в решении этих проблем?

— Конечно, на ошибках учатся. Вы знаете, до 2005 года США вообще не были заинтересованы в том, чтобы вести переговоры с талибами и другими группировками. Но теперь США не только заинтересованы, но и активно поддерживают этот процесс. Потому что и Вашингтону не нужна война в регионе. Америка понимает, что только в условиях безопасности она может защищать свои политические и экономические интересы в Центральной Азии.

Туркменский президент и пакистанский премьер-министр рассмотрели вопросы взаимодействия двух стран в топливно-энергетическом секторе, а также торгово-экономической и транспортно-логистической сферах

Со вступлением энергетического проекта по строительству газопровода Туркмения – Афганистан – Пакистан — Индия (ТАПИ) в завершающую стадию региональный экономический диалог выйдет на новый уровень. Об этом заявил президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов в ходе встречи с премьер-министром Пакистана Мухаммадом Навазом Шарифом, прибывшим в страну с официальным визитом, сообщила пресс-служба главы государства.

«С учетом того, насколько большое значение в республике придается вопросам диверсификации энергетической отрасли, Туркмения рассматривает Пакистан как стратегически важного партнера в деле реализации крупных международных проектов по выводу туркменских энергоносителей на мировые рынки», — подчеркнул Бердымухамедов.

В свою очередь Мухаммад Наваз Шариф также отметил высокую заинтересованность Пакистана в сотрудничестве с Туркменией в энергетическом секторе, в том числе в сфере поставок электроэнергии и газа, что обусловлено потребностями страны в энергоресурсах.

Пакистанский премьер заострил внимание на важности инициированных туркменской стороной проектов строительства транспортных коридоров по маршрутам Туркмения – Афганистан — Таджикистан и Казахстан – Туркмения – Иран.

По мнению Мухаммада Наваза Шарифа, эти транспортные артерии принесут большую пользу всему региону. «Это также обеспечит благоприятные условия и для Пакистана, который на сегодняшний день не имеет прямого транспортного коридора с Туркменией», — подытожил глава правительства.

ИА REGNUM напоминает, что проект ТАПИ предполагает строительство магистрального газопровода общей протяженностью 1735 км из Туркмении в Афганистан, Пакистан и Индию, из которых 200 км будет проходить по туркменской территории. Емкость данного газопровода, согласно прогнозам, должна составить около 33 млрд кубометров газа в год. Стоимость проекта, по предварительным расчетам, оценивается в сумму не менее $7,9 млрд. Ввод газопровода в эксплуатацию запланирован на 2017 год.

С такой общей концепцией павильон Узбекистана представлен на стартовавшей всемирной выставке «Expo Milano-2015»

«Узбекистан стремится подарить посетителям павильона частичку Солнца, своего долгого лета, во время которого дары земли обретают истинный вкус. На всемирной выставке страна хочет проиллюстрировать свой огромный потенциал в области устойчивого производства фруктов и овощей, пищевой промышленности и развития сельскохозяйственного сектора экономики в целом», — говорится в путеводителе по «Expo Milano-2015», размещенном на веб-сайте главной выставки планеты.

Также сообщается, что часть павильона Узбекистана посвящена описанию истории государства, его традициям и национальной кухне. Будет презентован весь ее обширный спектр: от основных блюд до сладостей и многих видов хлеба, особенно знаменитых на весь мир лепешек. «В этой стране культивируются уникальные сорта многих сельхозкультур, к примеру, история выращивания бахчевых здесь насчитывает более двух тысяч лет. Узбекские тыквы, арбузы и дыни имеют бесподобный вкус и обладают целебными свойствами. Страна в качестве ведущего производителя винограда в Центральной Азии также представляет на «Expo Milano-2015» свои вина», — продолжает знакомить с экспозицией путеводитель.

Подчеркнем, что общая концепция павильона Узбекистана органично вплетается в главную идею всемирной выставки — «Накормить планету, энергия для жизни». Организаторы, следуя последним тенденциям, поставили во главу угла именно те новые направления развития аграрной сферы, которые наряду с обеспечением населения качественной продукцией позволили бы сохранять окружающую среду, биоразнообразие.

На выставке, подготовка к которой велась согласно с соответствующим постановлением Президента Узбекистана действительно есть чем удивить мир. Своеобразным предварительным показом можно назвать прошлогоднюю международную конференцию «О важнейших резервах реализации продовольственной программы в Узбекистане», которая собрала в Ташкенте более 200 гостей из 40 стран и 20 авторитетных организаций.

Увидев воочию уникальные почвенно-климатические условия республики, технологии, которые используются на предприятиях по заготовке и переработке сельхозпродукции, эксперты сошлись во мнении, что выращенные в условиях Узбекистана фрукты и овощи существенно превосходят аналогичную продукцию из других регионов. В частности, по их словам, это касается таких основных потребительских характеристик, как содержание природных сахаров, амино- и органических кислот, важнейших для здоровья микроэлементов и других биологически ценных веществ, незаменимых в рационе питания.

При сохранении полезной составляющей даров земли узбекские аграрии сумели существенно нарастить количественные показатели. Так, за годы независимости страна из импортера зерна превратилась в экспортера. Выступивший на международной конференции в Ташкенте генеральный директор Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН Жозе Грациану да Силва подчеркнул, что в Узбекистане удвоилось производство пшеницы, а картофеля и овощей — утроилось, также значительно возросли объемы заготовки фруктов с повышением вдвое производства винограда.

— В целом сельское хозяйство Узбекистана растет в среднем на шесть процентов в год, — отметил в выступлении Жозе Грациану да Силва. — Все это стало возможным благодаря реформированию сферы сельского хозяйства, в первую очередь, за счет отказа от монополии хлопка и перехода к более диверсифицированному производству, развития фермерства и улучшения инфраструктуры села.

Чтобы понять, как эти реформы отражаются на жизни обычного человека, вспомним некоторые факты. В то время как, по данным ВОЗ, средний житель развивающейся страны вместо рекомендованных ежедневных не менее 400 граммов фруктов и овощей на человека вынужден довольствоваться 150—200 граммами, в республике даже при 10-миллионном с начала 90-х годов XX века приросте населения на каждого гражданина производится втрое больше фруктов и овощей, чем предписывает оптимальная норма потребления.

Добавим, что узбекская делегация на всемирной выставке представлена министерствами и ведомствами, ведущими промышленными предприятиями, внешнеторговыми компаниями и холдингами, субъектами малого бизнеса и частного предпринимательства. Павильон Узбекистана позволит ознакомить более 20 миллионов гостей всемирной выставки с богатым культурно-историческим наследием узбекского народа, инвестиционным потенциалом страны, свободными экономическими зонами, транспортной инфраструктурой и многим другим. Времени совершить своеобразное путешествие по Узбекистану, не покидая пределов итальянского мегаполиса, у зарубежного посетителя будет достаточно: стартовавшая «Expo Milano-2015» продлится шесть месяцев — до 31 октября.

Всемирная выставка (Expo) — площадка для демонстрации технических и технологических достижений человечества. Состоявшись впервые в Лондоне в 1851 году, стала важнейшей вехой в истории промышленной революции. Тогда же благодаря ее масштабности было принято решение проводить Expo раз в несколько лет в разных странах. Обычная длительность каждой экспозиции — около полугода. О престиже мероприятия говорит тот факт, что Эйфелева башня, впоследствии ставшая самым узнаваемым символом Парижа, была воздвигнута в качестве входной арки на выставку, проходившую во французской столице в 1889 году. А на устройство «Expo Milano-2015», где свои достижения представят более 140 государств, затрачено  свыше 92 миллионов евро, что почти на 30 миллионов дороже запланированного. Общая площадь экспозиций составит 1,1 миллиона квадратных метров, что стало своеобразным рекордом.

В столице нашей страны состоялась презентация Второго национального доклада по достижению Целей развития тысячелетия (ЦРТ) в Узбекистане. В мероприятии приняли участие представители министерств и ведомств, международных организаций, дипломатического корпуса, экспертных кругов и гражданского общества.

Целью проведения стало официальное представление указанного доклада по ЦРТ и информирование о текущих глобальных консультациях по Целям устойчивого развития (ЦУР).

Доклад представляет оценку прогресса достижения ЦРТ в стране, состоящих из 8 пунктов — Узбекистан и глобальное партнерство, повышение качества образования в начальных и средних школах, поощрение равенства женщин и мужчин и расширение прав и возможностей женщин, улучшение материнского здоровья, борьба с ВИЧ/СПИДом, туберкулезом и малярией, обеспечение экологической устойчивости

Открывая мероприятие, Министр экономики Узбекистана Г.Саидова отметила, что подписав Декларацию тысячелетия в 2000 году, Узбекистан взял на себя обязательства по достижению Целей развития тысячелетия. — Представляемый доклад является совместной инициативой Правительства нашей республики и агентств ООН в Узбекистане и ставит своей задачей осуществить объективный анализ и оценку прогресса страны по достижению Целей развития тысячелетия за период 2000-2013 годы. В нем определены ключевые факторы, способствовавшие достижению целей, сформированы вызовы и задачи, стоящие перед страной на перспективу, — подчеркнула она

В мероприятии с презентацией доклада выступил представитель Центра экономических исследований, являющийся координирующим институтом по его подготовке. Отмечалось, что в сентябре 2000 года лидеры 189 стран, включая Узбекистан, подписали Декларацию тысячелетия и взяли на себя обязательства содействовать развитию человеческого потенциала, поставив перед собой восемь основных целей с указанием конкретных сроков и критериев оценки их достижения.

На презентации отмечено, что социально-экономическая политика Руководства и правительства Узбекистана, направленная на устойчивый экономический рост, справедливое распределение доходов и гармоничное развитие населения, формирует социальный консенсус в обществе на основе достижения к общим благородным целям его развития. За 2001-2013 годы на фоне обеспечения устойчивых высоких темпов экономического роста удалось снизить уровень малообеспеченности в Узбекистане почти в 2 раза – с 27,5 до 14,1%.

Начатые по инициативе Президента нашей страны еще в середине 90-х годов прошлого столетия реформы системы образования, создали благоприятные условия для широкого доступа всех слоев населения к услугам образования не только начального, но и последующих ступеней. Реформы в здравоохранении обеспечили нашим жителям получение качественных, профессиональных, хорошо технически оснащенных медицинских услуг, в том числе в сельской местности.

В стране уделяется большое внимание экологической устойчивости, совершенствованию управления водными и земельными ресурсами, что способствует сокращению потерь воды и улучшению качества земельных ресурсов. В результате развития энергетической инфраструктуры и реализации мер по повышению энергоэффективности снижается энергоемкость экономики, сокращается объем выбросов загрязняющих веществ в атмосферу.

Как отметил в своем выступлении Постоянный координатор ООН в Узбекистане Стефан Приснер, обеспечив сопряженность ЦРТ с планами развития страны, Узбекистану удалось достигнуть национальных целей развития, связанных с обеспечением всеобщего доступа к начальному образованию, гендерного равенства в начальных и средних общеобразовательных школах, сокращения материнской смертности и других. ООН отмечает успехи и целенаправленные усилия Узбекистана в достижении ЦРТ

Он также сообщил, что в этом году мировые лидеры вновь соберутся в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, чтобы проанализировать прогресс в достижении ЦРТ и согласовать программу действий на период после 2015 года. — Нынешний доклад является вторым Национальным докладом Узбекистана по Целям развития тысячелетия и будет служить прочной основой для организации консультаций и определения целей развития Узбекистана на период после 2015 года в соответствии с новыми глобальными Целями устойчивого развития, — сказал он.

Никита МЕНДКОВИЧ

Об авторе: Никита Андреевич Мендкович, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА)

Первые месяцы 2015 года были отмечены резким ростом напряженности в Афганистане. В мае руководство МВД официально признало, что в течение первых 15 недель года (по европейскому солнечному календарю) армия и полиция потеряли 4950 убитыми и раненными против 2900 за тот же период 2014 года. (Большинство из них приходятся на долю полицейских сил). В основном эти колоссальные потери были связаны с напряженными боями в северных провинциях Бадахшан, Кундуз, Фарах, Кунар и Фарьяб.

Наиболее тяжелая ситуация сложилась в апреле в Кундузе, где талибы в течение длительного промежутка времени блокировали города и захватили большую часть сел. В предыдущих очерках мы уже рассказывали о случаях «атак роем», уничтожавших сеть КПП на дорогах, однако атака в Кундузе имела гораздо больший масштаб. Боевикам удалось захватить 65% территории провинции, возникла угроза их прорыва в район местного аэропорта, с трудом блокированная гарнизоном. Множество беженцев покидало регион, а губернатор потом признавался журналистам, что опасался захвата боевиками административного центра провинции.

Но даже после блокирования крупномасштабного наступления Талибана на севере, уровень потерь проправительственных сил остался крайне высоким. Так в том же Бадахшане в ходе ночной атаки в начале мая было убито и захвачено в плен не менее 37 полицейских, а неофициальные источники говорят о 100 погибших и сокрытии властями истинных масштабов трагедии.

В 2014 году привычными объяснениями проблем в борьбе с терроризмом стали ссылки на внешние обстоятельства – кризис легитимности власти и уход иностранных войск из Афганистана. Однако к началу 2015-го эти факторы явно стали уходить в прошлое. Кризис легитимности был преодолен еще осенью, после инаугурации Ашрафа Гани и признания его власти оппозицией.

Уровень участия западных военных в конфликте не уменьшается уже примерно 2 года, более того в последние месяцы он даже несколько вырос. По неполным опубликованным данным, силы НАТО в марте 2015 года осуществили по просьбе афганских союзников 52 авиационных атаки против отрядов боевиков, в ходе которых было уничтожено до 128 командиров Талибана младшего и среднего звена. В январе американский спецназ направил для участия в афганских рейдах против боевиков не менее 40 инструкторов, которые должны были повысить качество работы афганских ВДВ и спецвойск.

Очевидно, что ухудшение ситуации и новый скачок потерь афганских силовиков весной 2015 года имеют иные причины, которые необходимо понять и проанализировать.

Успехи вооруженной оппозиции

Основная причина любых поражений – в противнике. Его нельзя воспринимать как статичную и пассивную сторону конфликта, о какой бы войне ни шла речь. Талибы по мере сил преодолевают собственные проблемы, ищут слабые стороны провластных сил и пытаются эффективно использовать их.

Одна из ключевых причин усиления афганской вооруженной оппозиции достаточно тривиальна и связана с ростом численности боевиков. В 2014 году власти Пакистана начали агрессивную кампанию по выдавливанию своей вооруженной оппозиции из страны, что вызвало миграцию существенного числа боевиков Талибана и террористических организаций Средней Азии на север. По оценкам афганских властей, на январь 2015 года в Афганистан въехало не менее 400 семей, связанных с боевиками.

К несомненным успехам талибов можно отнести тот факт, что они сумели сохранить полученные резервы и эффективно их использовать. Политическим достижением можно считать блокирование попыток ИГИЛ оттянуть на себя часть человеческих ресурсов Талибана. Анализ известных фактов показывает, что пока на сторону «Исламского государства» переходят преимущественно полевые командиры, не входившие официально в афганский Талибан или ранее отстраненные от командования по компрометирующим причинам. В частности, Саад Эмирати, присягнувший ИГИЛ прошлой зимой, был лишен звания командира Талибана за присвоение денежных средств, полученных в качестве выкупа за освобождение заложников. Первый лидер ИГИЛ в Афганистане Абдул Рауф Хадем был вскоре уничтожен талибами или пакистанской разведкой, в результате чего ни один из «опальных» командиров движения не спешит переходить на сторону «Исламского государства», во всяком случае, официально.

Впрочем, к весне 2015 года «афганскому крылу» ИГИЛ («Халифат Хорасан»), ранее действовавшему преимущественно в Пакистане, удалось проникнуть на север Афганистана. Соединения боевиков «Исламского государства» замечены в Тургунде (до 200 человек, командир Акмурад Туркменский), Шинданде (до 700, Аманнулла) и Ислам-Кале (до 300, Хаджи-Рауф). Кроме того, ИГИЛ заявил об открытии тренировочного лагеря в провинции Логар, хотя эта информация не вполне убедительна. Согласно опубликованным данным, эти боевики – преимущественно выходцы из стран бывшего СССР (в т.ч. с Южного Кавказа), ранее участвовавшие в боях в Ираке и Сирии, а затем направленные в район туркменской границы, где к ним присоединились местные беспартийные радикалы и бывшие активисты ИПА.

Немаловажным успехом талибов стал рост логистических и организационных возможностей движения. «В прошлом у нас были логистические и иные проблемы на Севере, но сейчас мы их решили. Мы добились поддержки и сотрудничества со стороны местного населения. Также сейчас мы сражаемся более крупными группами», — заявил в весеннем интервью пресс-секретарь Талибана, известный Забиулла Моджахед (в действительности это имя – коллективный псевдоним). Вероятно, боевикам удалось в течение осени прошлого года обеспечить себя транспортом, горючим и средствами радиосвязи, что многократно повысило мобильность и управляемость отдельных отрядов. Успехи талибов подтверждает тот факт, что удалось перебросить из южных провинций на север не менее нескольких сотен вооруженных боевиков, а также обеспечить их скрытное нахождение в регионе вплоть до начала весеннего наступления. Еще в марте местные эксперты и журналисты не догадывались об их присутствии и считали, что информация о численности боевиков в регионе многократно завышена. Между тем, анализ хода боев весной 2015 года позволяет говорить о том, что счет общей численности экстремистов в регионе идет на тысячи человек.

К нерешенным проблемам вооруженной оппозиции относится неспособность к захвату крупных населенных пунктов и штурму укрепленных позиций противника, что проявилось даже в ходе наиболее успешной Кундузской операции. Кроме того, Талибан не имеет сил для удержания захваченных территорий после прибытия военных подкреплений в провинцию. Тактика боевиков по-прежнему сводится к разгрому блокпостов и блокированию автомобильных дорог, что не позволяет добиваться долгосрочных стратегических успехов.

Проблемы армии и полиции

Анализ хода боев 2015 года показывает, что большая часть проблем проправительственных сил связана с невозможностью быстро манипулировать наличествующими силами и оперативно реагировать на действия противника.

Представители армии и полиции жалуются на то, что блокпосты, подвергающиеся атакам талибов, не могут вызвать подкрепление и в короткие сроки получить поддержку. В некоторых случаях это связано с отсутствием радиосвязи и нераспорядительностью местного командования, чаще – с проблемами матчасти. Часто встречаются свидетельства дефицита горюче-смазочных материалов, без которых подразделения оказываются парализованными. Следует подчеркнуть, что в северных провинциях это уже не может считаться следствием объективных причин. Сам ресурс довольно активно поставляется с севера в грузовые центры Мазари-Шарифа и Хайратона, однако приобретение и вывоз по каким-то причинам не осуществляется или они не доставляются в войска.

Ключевой причиной сложившейся ситуации является массовое хищение топлива, осуществляющегося и афганскими военными, и американскими подрядчиками. Причем в ряде случаев речь идет не только о завышении цен и «откатах», но и о непосредственном хищении топлива и сбыте сторонним потребителям. Расследование афганского сената также зафиксировало в провинции Бадахшан вопиющие случаи хищения оружия, боеприпасов и даже техники, которая иногда продавалась даже непосредственно боевикам. Возможно, именно за эти случаи казнокрадства афганским военным пришлось заплатить своими жизнями в ходе апрельских боев. Возможно усилению хищений на рубеже 2014-2015 гг. способствовала затянувшаяся смена руководства силовых министерств, в ходе которой многие чиновники ждут скорой отставки и стремятся в условиях бесконтрольности «накопить» максимум средств.

Так или иначе, проблемы нехватки топлива, транспорта и запчастей создавали два уровня проблем. На местном уровне это не позволяло провинциальным гарнизонам быстро выдвинуться для ликвидации выступлений боевиков. На национальном – крайне замедляло переброску подкреплений в Кундуз и Бадахшан, которые продолжительное время оставались в блокаде вооруженной оппозиции.

Другой проблемой является неэффективная работа полиции и УНБ, которым не удалось в 2014 году отследить переброску больших масс боевиков на север. Сам факт, без всякого сомнения, был известен разведывательному сообществу Афганистана и сопредельных стран, однако спецслужбам не удалось определить ни конкретные маршруты транспортировки, ни места дислокации переброшенных отрядов на севере страны. В чем корни этих ошибок, учитывая специфику ведомств, сказать трудно. В качестве возможных причин можно назвать слабость местной полицейской сети в селах, где преимущественно действуют отряды т.н. «местной полиции» (де-факто вооруженной самообороны), которые часто коррумпированы и, видимо, пренебрегают чисто оперативными обязанностями.

В некоторых случаях «местная полиция» и сама из решения начинает превращаться в проблему. Население часто раздражают незаконные поборы и репрессии «самообороны», включая побои, похищения и даже бессудные казни. В некоторых случаях эти отряды, чтобы облегчить себе жизнь, предпочитают не сражаться против Талибана и делиться с боевиками «данью» населения. В ряде случаев насилие узбекских и таджикских отрядов самообороны на севере направлено против пуштунского меньшинства, что сильно укрепляет позиции талибов в местах компактного проживания пуштунов.

Среди прочих проблем сил правопорядка наблюдатели отмечают жалобы на нехватку вертолетов, что мешает обеспечить адекватное воздушное прикрытие, дефицит квалифицированного офицерского и сержантского состава, случаи записи «мертвых душ» в военные части. Наконец, многие субъективно оценивают боевой дух афганской армии как «невысокий». Однако анализ этих вопросов требует дополнительно специализированного рассмотрения.

Впрочем, если не считать проблем с логистикой и мобильностью частей, армия Афганистана пока не демонстрирует существенного снижения уровня боеспособности. Она также удерживает ключевые населенные пункты до подхода основных сил и довольно быстро рассеивает отряды боевиков при наступательных операциях, поддерживая уровень собственных потерь на уровне 1:2 или 1:3. Проблемой является защита опорной сети национальной полиции, которая из-за слабой подвижности армии зачастую оказывается наедине с боевиками. Опыт апрельских боев в Кундузе показал, что национальная и местная полиция без поддержки армии зачастую не могут противостоять массовым атакам Талибана, если противнику удается сконцентрировать в регионе достаточное число боевиков.

Угрозы для Средней Азии

На основе афганских военных неудач весной 2015-го можно сделать ряд выводов о ситуации в регионе. Талибан продемонстрировал способность скрытно сосредотачивать большое число боевиков. По оценка автора, вполне реальной является численность Талибана и его союзников (ИДТ, СИД и проч.) в северных провинциях в 5-10 тысяч человек и до 0,5-1,5 тыс. боевиков ИГИЛ.

Официально Талибан заявляет, в т.ч. в рамках декларации, подписанной в ходе переговоров в Дохе, что не рассматривает возможность экспансии на территории сопредельных стран. Однако достоверность этих заявлений плохо поддается проверке. С одной стороны есть информация, что запрет на проведение операций на территории стран СНГ для талибов и союзных им отрядов все еще действует. С другой стороны – из различных источников стала поступать информация о выходе ИДТ и других постсоветских группировок, действующих на севере, из-под контроля командования талибов.

Нельзя исключать, что это является элементом политической игры. Поступали сведения, что в ходе совещания, проведенного осенью 2014 года представителями руководства Талибана с союзными группировками из стран бывшего СССР, неофициальное разрешение на операции против республик СНГ было получено.

Так или иначе, опыт пограничных столкновений с участием боевиков, зафиксированных в 2014-2015 гг, показывает, что группировки вооруженной оппозиции на севере Афганистана могут рассматриваться в качестве угрозы для стран Средней Азии.

В зоне наибольшего риска находятся Туркменистан и Таджикистан, а граница Афганистана и Узбекистана слишком хорошо укреплена, приграничный Балх – самая стабильная провинция Севера.
Более вероятны вылазки боевиков на таджикистанской территории. На основе опубликованных экспертных оценок можно выделить три основных сценария:

•  захват части Горного Бадахшана и нападение на Хорог;
•  вторжение на территорию Хатлонской области, захват приграничных сел и рейды в сторону Курган-Тюбе и полигона Самбули;
•  скрытное выдвижение в Кыргызстан по маршруту Тахар-Тавильдара-Гарм вдоль границы горных массивов Бадахшана.

Среди названных направлений наиболее опасным является Горный Бадахшан, контроль силовых структур над которым традиционно ослаблен. Большую роль в регионе играют местные ОПГ, занимающиеся контрабандой и поддерживающие тесные связи с вооруженными группировками в Афганистане, включая ИПА и Талибан. Существуют риски инфильтрации области боевиками афганской вооруженной оппозиции, которых местные криминальные элиты могут надеяться использовать в противостоянии с официальным Душанбе. В перспективе Талибан и таджикистанские экстремисты могут попытаться повторить в Хороге «ферганской сценарий» с провоцированием массовых выступлений против власти (уровень жизни в ГБАО очень низок) и создание фактически неподконтрольной национальным властям «исламской республики».

В этой связи обращает на себя внимание создание в афганском Бадахшане новой «таджиской» вооруженной группировки «Ансар уль-Уллох» в главе с неким выходцем из Ферганской долины. Численность новой экстремистской организации – около 30 человек, появление ее боевиков отмечено в уездах Джурм, Ишкашим и Вардудж.

Эксперт по вопросам безопасности Ю. Е. Федоров так охарактеризовал подобную стратегию боевиков: «Это, по сути дела, предопределяет тактику их действий, воспроизводящую модель так называемого партизанского очага или фоко, изобретенную Че Геварой и европейскими интеллектуалами левого толка. Суть ее в том, что небольшая группа, от нескольких десятков до двух-трех сотен человек, проникает извне на территорию страны, в которой планируется захват власти, создает базу в труднодоступной местности — в горах или джунглях, развертывает террористические действия, ведет пропагандистскую кампанию среди местного населения, постепенно расширяет контролируемый ею анклав, привлекает к себе население окружающих районов и оппозиционно настроенные элементы из других частей страны и в конечном итоге наносит поражение правительственным силам и захватывает страну».

В случае Туркменистана рельеф приграничной местности дает талибам достаточно большую свободу маневра, если им удастся преодолеть пограничную охрану и проникнуть вглубь страны, однако здесь также можно выделить два наиболее вероятных сценария:

• атаки против промышленных объектов на территории Марыйского велаята, особенно газодобывающих комплексов Довлетабад (близ Серахса) и Галкыныш (Иолотань);
• прорыв через восток Марыйского велаята на территорию Узбекистана, чтобы провести там масштабные теракты.

Следует отметить, что талибы могут рассчитывать на поддержку ячеек экстремистского подполья, существующего в Марыйском велаяте. В частности, были данные о раскрытии весной 2015 года в Серахсе вооруженной группировки, занимавшейся наркоторговлей и связанной с Афганистаном. Эксперты не исключают, что речь идет не о чисто криминальной банде, а о группировке, связанной с Талибаном и ИДТ.

Усилия афганской стороны, несмотря на периодические зачистки пограничных районов, не позволяют полностью исключить возможность таких рейдов, и их отражение – становится вопросом боеготовности стран СНГ.

Выводы

К маю 2015 года ситуация в северных провинциях Афганистана существенно обострилась. Вскрылись недостатки работы афганской армии и полиции, которые позволяют боевикам концентрировать в регионе крупные ударные группировки, не поддающиеся ликвидации в течение заметных промежутков времени. В результате существенно вырос риск террористических атак талибов и их союзников против Марыйского велаята (Туркменистан) и Горного Бадахшана (Таджикистан).

Для стран СНГ актуальной становится задача укрепления пограничной охраны в районах вероятного появления боевиков и активизации разведывательной деятельности на указанных направлениях. Перед афганскими силовиками возникают проблемы улучшения материального снабжения армейских частей, борьба с коррупцией, активизация взаимодействия между УНБ, полицией и местными полицейскими формирования для улучшения контроля над передвижениями отрядов вооруженной оппозиции.

Вплоть до августа будет сохраняться риск новых крупных операций Талибана на севере страны. Повышение активности операций афганских войск, впрочем, может сократить эту угрозу.

В Ташкенте состоялась Международная конференция на тему «Роль профсоюзов в обеспечении гарантий прав граждан на достойные условия труда: опыт Узбекистана», сообщает Портал Федерации профсоюзов Узбекистана.

В ее работе приняли участие депутаты Законодательной палаты Олий Мажлиса и члены Сената, представители государственных и общественных организаций, делегации Международной организации труда (МОТ), Международной конфедерации профсоюзов, главы представительств международных организаций, аккредитованных в Узбекистане, международные эксперты из Германии, Дании, Грузии, Китая, Казахстана, Литвы, Молдовы, России, Франции и представители СМИ.

Целью конференции является презентация опыта Узбекистана в сфере разработки и реализации мер для обеспечения надежной защиты прав граждан на достойные условия труда, а также роли профсоюзов в защите трудовых прав работников, охраны труда и здоровья.

В ходе мероприятия было отмечено, что основные права работника, закрепленные в Конституции и законах нашей страны, полностью вытекают из международных стандартов в сфере труда. В частности, установлены особые льготы и гарантии в обеспечении занятости молодежи и женщин, создании достойных условий труда для работников, предоставлении женщинам дополнительных отпусков по уходу за ребенком, различных доплат, связанных с материнством.

В стране действует Генеральное соглашение между Правительством Узбекистана, Советом Федерации профсоюзов и Торгово-промышленной палатой по социально-экономическим вопросам на 2014-2016 годы. Данным документом предусмотрено реализация комплекса мер, обеспечивающих создание достойных условий труда для различных категорий работников. На основе Соглашения в республике действуют 90  отраслевых,

14 территориальных соглашений, а непосредственно на предприятиях, в организациях и учреждениях – более 100 тысяч коллективных  договоров.  Во всех коллективно-договорных актах конкретизированы такие элементы достойного труда, как содействие официальной занятости, достойная оплата труда, охрана и безопасность труда, правовая и социальная защита работников, льготы для женщин и молодежи, соблюдение конвенций МОТ и другие.

На конференции представители международных организаций, зарубежных профцентров и зарубежные эксперты высоко оценили опыт Узбекистана по  обеспечению гарантий прав граждан на достойные условия труда. В частности, было особо отмечено, что в республике достигнуты высокие результаты в расширении возможностей занятости и получения доходов, совершенствовании систем социальной защиты и укреплении социального диалога.

После первого пленарного заседания работа конференции была продолжена в 4 секциях: «Продвижение международных трудовых стандартов и совершенствование национального законодательства в целях реализации основополагающих прав в сфере труда», «Обеспечение благоприятных и безопасных условий труда и расширение социальной защиты», «Расширение возможностей достойной занятости и получения дохода», «Общественный контроль и социальное партнерство в сфере обеспечения гарантий прав на достойные условия труда».

Посольство Узбекистана в Азербайджане

ЕС приступил к активному лоббированию проекта строительства Транскаспийского газопровода (ТКГ) из Туркменистана в Азербайджан.

В Ашхабаде в эти дни делегация ЕС представлена на высоком уровне — в туркменской столице встречи проводит вице-президент Еврокомиссии по энергетике Марош Шефчович.

Южный газовый коридор, включающий и Транскаспийский проект, остается приоритетом для Брюсселя. «Транскаспий» мог бы стать частью TANAP (Трансанатолийский трубопровод), активными участниками которого являются Азербайджан и Турция.

Наблюдатели считают, что на данном этапе речь пойдет об экологической экспертизе, которую по заказу Всемирного банка (ВБ) провела RSK Environment. Как известно, Россия и Иран, выступая против ТКГ, поднимают вопрос об экологической безопасности прокладки трубопровода.

Местные эксперты полагают, что в ближайшие десятилетия с увеличением добычи газа на месторождениях шельфа Каспийского моря потребность в морских трубопроводах будет увеличиваться.

«Морские трубопроводные системы — сложнейшие технические объекты, работающие в сложных природных условиях. В то же время они являются эффективными средствами транспорта при освоении нефтегазовых ресурсов континентального шельфа морей и океанов», — сказал туркменский эксперт, пожелавший остаться неназванным.

Ключевым вопросом проектирования морских трубопроводов являются выбор и обоснование их основных конструктивных параметров, таких как материал труб, их наружный диаметр и толщина стенок, способ монтажа, а также защита от коррозии, обеспечение устойчивости и другие эксплуатационные характеристики.

В свое время было разработано технико-экономическое обоснование (ТЭО) Транскаспийского газопровода, в котором были рассмотрены различные варианты маршрутов прокладки магистрального газопровода через Каспийское море, а также был проведен общий обзор возможных воздействий на окружающую среду.

В туркменской столице чиновники подчеркивают, что, как минимум, проект ТКГ будет осуществляться в соответствии со всеми законами и нормативными актами стран, размещающих трубопровод, а также политикой Всемирного банка в вопросах охраны окружающей среды.

Около года назад сообщалось, что президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов принял в Ашхабаде президента SOCAR (Госнефтекомпании Азербайджана) Ровнага Абдуллаева и обсудил с ним вопросы «реализации совместных проектов по прокладке транзитных газопроводов, имеющих большую значимость с учетом растущих потребностей мирового рынка в стабильных поставках энергоресурсов».

Правительство Туркменистана тогда отмечало, что две соседние страны консолидируют свои усилия в поиске путей решения актуальных проблем современности, уделяя особое внимание вопросам энергетической безопасности.

Гусейн Гасанов, обозреватель Trend

В народе говорят, что от религиозного фанатизма до терроризма — всего один шаг. В странах, где действуют законы, где соблюдается правовые нормы, контролирующие деятельность религиозных организаций, где религия действительно служит сохранению мира и стабильности, люди живут счастливо, наслаждаются красотой жизни. Таких примеров немало, даже в соседних странах.

Однако у нас, в Таджикистане, все как говорится по-своему. По официальным данным, в Республике Таджикистан зарегистрировано 3 356 мечетей (неофициально их число более 4 тысяч). Особенно сильно активизируются незаконные «худжры» — «жойхои-жамияти» в священном месяце Рамазан, где более 10-ти тысяч человек, в течение 30 дней совершают молитву «таробех номози». При этом в некоторых случаях перед началом молитвы имам-хатибы открыто пропагандируют экстремистские идеи среди собравшихся верующих.

Деятельность мусульманского духовенства пытается контролировать комитет по делам религии (КПДР) и Совет улемов Исламского Центра Таджикистана, путем проведения переаттестацией религиозных деятелей республики. На базе КПДР была создана специальная комиссия, которая провела проверку уровня знаний официальных священнослужителей. В итоге уволены с работы более 60 имам-хатибов и их заместители. Еще около 300 представителей религиозных чиновников проходят испытательные сроки. На мой взгляд, эти меры никак не влияют на общую религиозную ситуацию в республике.

Ввиду несостоятельности политики государства в религиозной сфере, среди официального духовенства Таджикистана резко увеличилось число сторонников фанатизма и экстремизма. Хотя в республике функционирует 7 медресе, Исламский университет имени Имама Аъзама, таджикско-арабская гимназия, религиозная газета «Нажот».
Особую опасность для населения на сегодняшний день представляет движение «Салафия», которое ведет подпольную деятельность под прикрытием представителей официального духовенства. Они регулярно занимаются открытой пропагандой фанатизма среди молодежи, призывая их вступить в ряды религиозных экстремистов.

А компетентные органы, призванные бороться с такими явлениями законным путем, попросту выжидают, когда какой-нибудь член религиозно-экстремистского течения не предаст «своих». И вот только тогда прокатится волна арестов. Наблюдая это, невольно приходишь к выводу: или в рядах правоохранительных органов республики имеется приверженцы идеи радикального ислама, или эти органы во многом уступают в смелости и находчивости экстремистам, которые с каждым годом продумывают новые методы прикрытия своей деятельности.
Мне, как гражданину Таджикистана, становится страшно жить у себя на родине, где не дай бог повторится вторая гражданская война. Многие люди еще помнят такие понятия как «вовчики» и «юрчики». На душе простых людей неспокойно. Ведь нынешние «вовчики» будут куда более кровожаднее своих предшественников. Тем более, что некоторые из них имеют за плечами богатый боевой опыт войны за чистый ислам.
Когда же народ Таджикистана будет жить в мире и стабильности, граждане будут соблюдать законы, а власти контролировать ситуацию в республике?

Фирдавс Садуллоев

Туркменские власти закрыли ворота своего нейтрального царства, полагая, что таким образом им удастся сохранить в неприкосновенности столь обожаемый ими «турменчилик».

История, о которой мы хотим рассказать, началась более 10 лет назад, когда Туркменистаном правил известный под титулом «Туркменбаши Великий» бывший первый секретарь ЦК Компартии Туркмении Сапармурад Ниязов. Времена его правления оставили неизгладимый след в судьбах многих людей, по сей день вспоминающих о нем не как о первом президенте независимого нейтрального Туркменистана, но как о человеке, «благодаря» которому за страной на все последующие годы закрепилась слава репрессивного государства, от которой никак не может избавиться и новая власть.

Мы не раз возвращались к событиям 25 ноября 2002 года и последующих за ним событий. Мало сказать, что эта трагическая дата повлияла на жизнь тех людей, которых обвинили в терроризме и измене Родине, в то время как единственной их целью было избавление страны от диктатуры Ниязова и восстановление конституционного порядка, нарушенного нелегитимным установлением права на «пожизненное президентство». Эта дата перевернула представление о Туркменистане как о стране, благоденствующей под ласковым крылом любителя поэзии и философии, заботливого отца нации, автора бестселлера о туркменской душе пятикратного (или шестикратного?) Героя Туркменистана Сапармурада Ниязова. Мировая общественность увидела изнаночную сторону «золотого века туркмен». Увидела — и ужаснулась.

Стремясь как можно надежнее изолироваться от внешнего мира, туркменские власти накрепко закрыли ворота своего маленького нейтрального царства, ошибочно полагая, что таким образом им удастся сохранить в неприкосновенности столь обожаемый ими «турменчилик». В результате произошло обратное: Туркменистан в глазах мировой общественности превратился в одну большую тюрьму, обитателей которой надо было незамедлительно выручать. Речь шла и о реальных заключенных, сведения о которых были засекречены (и остаются таковыми поныне!), и о тех гражданах страны, которым довелось вдосталь хлебнуть специфической туркменской «демократии»: русскоязычных гражданах, представителях других национальных меньшинств, людях, исповедующих «нетрадиционную» религию, тех, кто хотел бы жить там, где им хочется, уезжать из Туркменистана, когда и куда хочется, и беспрепятственно возвращаться назад, читать литературу по своему выбору и по своему же выбору смотреть телепрограммы — словом, жить, как живут нормальные люди в десятках стран мира.

… Такого потока критики туркменские власти не испытывали со дня провозглашения независимости.

Первый залп был дан Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), включившей свой Московский механизм, даже несмотря на грубую отповедь со стороны МИД Туркменистана, посчитавшего, что назначение спецдокладчика ОБСЕ — это выражение недоверия и оскорбительно для Туркменистана, вследствие чего туркменская сторона заявляет о неприемлемости его направления и «выражает просьбу впредь не ставить этот вопрос перед Туркменистаном».

Доклад, подготовленный профессором международного права Эммануэлем Деко, обнажил все ужасы туркменского «правосудия» и стал мощным свидетельством нарушения прав человека в Туркменистане и отправной точкой для более масштабных мер по их защите со стороны ОБСЕ и других международных организаций. В нем изложены многочисленные данные о репрессиях, последовавших за событиями 25 ноября, приведены факты нарушений всех принципов правосудия, случаи незаконных задержаний и показательных судов, а также применения пыток для получения признательных показаний.

«Поражает воображение то, насколько декларируемое право отличается от реальности террора и страха. Только возврат к соблюдению принципов и обязательств по ОБСЕ позволит Туркменистану выбраться из пучины, в которую его затягивает», говорилось в докладе.

Вслед за ОБСЕ свой удар по ниязовской диктатуре нанесла ООН, причем залп был дан сразу из двух орудий. Первой выступила Комиссия ООН по правам человека (КПЧ). В резолюции, принятой на 59-й сессии 16 апреля 2003 года 23 голосами «за» при 16 «против» и 14 воздержавшихся, в частности, выдвигались требования обеспечить полное уважение всех прав человека и основных свобод, в том числе свободы выражения мнений, религии, ассоциации и собраний, а также права на справедливое судебное разбирательство независимым и беспристрастным судом. Резолюция настаивала на прекращении практики принудительного перемещения и призывала гарантировать свободу передвижения внутри страны, а также предоставить в срочном порядке доступ независимым организациям, в том числе Международному комитету Красного Креста, к лицам, задержанным после событий 25 ноября 2002 года. Кроме того, признавалось необходимым выполнение всех других рекомендаций, изложенных в докладе проф. Деко.

Спустя несколько месяцев, эти же требования были отражены в резолюции 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Ее поддержали 73 государства, 40 выступили против и 56 воздержались. Впервые в истории Объединенных Наций осуждению подверглась страна-член СНГ. В резолюции выражалась «глубокая обеспокоенность» по поводу серьезных нарушений прав человека, которые продолжают совершаться в Туркменистане. Генассамблея ООН призвала правительство Туркменистана полностью осуществить меры, изложенные в резолюции Комиссии по правам человека, в полной мере выполнить рекомендации спецдокладчика ОБСЕ, а также немедленно предоставить независимым органам, в том числе Международному комитету Красного Креста, адвокатам и родственникам доступ к лицам, содержащимся под стражей.

Постоянный представитель Туркменистана при ООН Аксолтан Атаева (замечу в скобках, что ранг «постоянного» представителя для г-жи Атаевой имеет и еще одно значение: она занимает этот пост вот уже 20 лет!) выразила несогласие с принятой резолюцией, подчеркнув, что «попытки ускорить процессы демократизации и преобразований в суверенных государствах такими методами не принесут желаемого результата». По ее мнению, весомым вкладом в продвижение прав человека была бы «активная техническая помощь и предоставление возможности для реализации совместных проектов». При этом постпред подчеркнула, что Туркменистан будет продолжать своих усилия в продвижении прав человека в стране и готов к сотрудничеству на любом уровне со всеми структурами ООН и другими международными организациями.

Особый смысл приобретала эта резолюция еще и потому, что была принята в годовщину событий 25 ноября, когда, с одной стороны, еще так свежи были раны, нанесенные их жестокими последствиями, а с другой — не утрачена надежда на восстановление законности и справедливости.

В это же самое время не прекращалась деятельность правозащитников по сбору и публикации фактов многочисленных нарушений прав человека в Туркменистане. Две ведущие организации Human Rights Watch (HRW) и Amnesty International (AI) одна за другой публиковали доклады, освещающие ситуацию и призывающие Туркменистан к незамедлительному выполнению международных обязательств, в частности, Международного пакта о гражданских и политических правах, чем оказывали неоценимую поддержку действующим в изгнании туркменским правозащитникам. Целый ряд зарубежных политиков также высказывался по поводу бесчинств наязовских спецслужб. Свою лепту в разоблачение диктаторских проявлений и политики массовых репрессий вносили независимые СМИ, сравнивая происходящее в Туркменистане с эпохой сталинизма.

«Резолюция Генассамблеи ООН полностью дискредитирует все попытки ниязовской пропаганды ссылаться на «»одобренный ООН нейтральный статус Туркменистана»», как на ширму, за которой Ашхабад скрывает от мировой общественности все ужасы своего режима. Еще несколько недель тому назад представитель Туркмении в ОБСЕ, отвечая на обвинения в адрес своей страны в нарушении прав человека, заявил: «»Если в ОБСЕ будет продолжаться политическая шумиха, Туркменистан продолжит конструктивное сотрудничество с ООН и ограничит свои отношения с международным сообществом только рамками ООН, которая признает Туркменистан как одного из самых надежных партнеров…»», и далее, что называется, по тексту. Подобный шантаж ОБСЕ возможностью выхода Ашхабада из этой организации и противопоставление ее ООН теперь, после принятия «»туркменской»» резолюции ООН, теряет всякий смысл. Более того, он выводит деспотический режим Ниязова на обочину цивилизованного сообщества». (Аркадий Дубнов, газета «Время новостей»).

15 марта 2004 года в Женеве начала работу юбилейная 60-я сессия Комиссии ООН по правам человека, на которой планировалось рассмотрение ситуации с соблюдением прав человека более чем в 20 государствах, включая Туркменистан, который к началу работы сессии обязан был отчитаться о выполнении сделанных ранее рекомендаций. Особенностью данной сессии было то, что вопрос соблюдения прав человека рассматривался в плане борьбы с терроризмом и недопустимости применения принципов «двойных стандартов», когда под предлогом этой борьбы в некоторых странах происходило откровенное попрание гражданских свобод и нарушение прав человека, как, собственно, и произошло в 2002 году в Туркменистане. Проект резолюции был подготовлен странами Евросоюза и внесен на обсуждение Комиссии совместно с делегацией США. Об этом сообщил в Женеве американский представитель в КПЧ, посол Ричард Уильямсон. Он заявил, что «демократические государства, соблюдающие права человека, обязаны привлекать другие страны к ответственности за недопустимое поведение».

Естественно, туркменские власти были в курсе предстоящего обсуждения и поэтому готовились к нему, правда, весьма своеобразно: по сообщениям правозащитных организаций, туркменским правоохранительным органам было дано указание на время сессии КПЧ усилить контроль за гражданами страны, особенно за теми, кого власти считали потенциально нелояльными режиму. В более ужесточенной форме продолжались обычные для туркменских спецслужб противоправные действия: прослушивание и отключение телефонов родственников и знакомых заключенных, проходивших по делу «25 ноября», запреты на свидание с другими осужденными, увольнения с работы инакомыслящих и их родственников и т.п.

В Резолюции КПЧ (уже второй за последний год!), принятой поименным голосованием при 25 «за», 11 «против» и 17 воздержавшихся, выражалась глубокая озабоченность постоянным характером правительственной политики, основанной на репрессиях политической оппозиционной активности, произвольными арестами, преследованием инакомыслящих, ограничениями свободы на получение информации, преследованием членов независимых религиозных объединений, дискриминацией русского, узбекского и других национальных меньшинств в сфере образования и трудоустройства, невыносимыми условиями содержания в тюрьмах. Также подчеркивалось, что правительство Туркменистана по-прежнему не ответило на критику, содержащуюся в докладе проф. Деко, в отношении процедур расследования, суда и содержания под стражей обвиняемых в попытке государственного переворота и покушения на С. Ниязова, а также тем, что туркменские власти не разрешили представителям независимых организаций, членам семей и адвокатам доступ к осужденным и не предоставили никаких доказательств, опровергающих или подтверждающих слухи о том, что некоторых заключенных уже нет в живых.

Кроме того, Комиссия ООН по правам человека вновь настаивала на незамедлительном предоставлении доступа независимым организациям, включая Международный комитет Красного Креста, а также адвокатам и родственникам к заключенным, в особенности к лицам, арестованным после событий 25 ноября 2002 года, а также на незамедлительном и безоговорочном освобождении всех узников совести, на прекращении насильственных переселений и обеспечении свободы перемещения внутри страны, на обеспечении защиты прав лиц, принадлежащих к этническим и религиозным меньшинствам и на предоставлении независимым общественным организациям и представителям гражданского общества возможности беспрепятственно осуществлять свою деятельность.

Если на зарубежные СМИ, на международные правозащитные организации туркменские власти, что называется, плевать хотели, то на массированные атаки со стороны ООН надо было как-то реагировать…

Специально для «Гундогара»

Окончание следует
Нургозель Байрамова

Анализ происходящего в странах «арабской весны» и на Украине позволяет сделать некоторые практические выводы, касающиеся «центральноазиатской весны» – обострения в среднесрочной перспективе ситуации в постсоветских республиках Средней Азии и Казахстане. Рассмотрим их применительно к возможным сценариям дестабилизации этого региона.
1. Свержение даже самых устойчивых режимов при определенных условиях возможно, гарантирован от такого исхода событий, особенно в период передачи высшей власти, не может быть никто. Удачным или нет будет переворот, зависит от сочетания в правильной пропорции действий внутренней оппозиции с наличием у нее внешней поддержки – военной, политической и финансовой.

2. Стандартным последствием свержения правящего режима (или потери им контроля над значительной частью территории страны) является не только ослабление институтов верховной власти, но и децентрализация или полный распад государства.

3. Фактором, делающим децентрализацию, вплоть до распада, государства неизбежной, является появление на его территории значительных хорошо обученных, неподконтрольных центральному правительству вооруженных формирований (в том числе территориальных, ориентирующихся на местные власти).

4. Любая революция или государственный переворот имеет организаторов и бенефициаров, в том числе внешних, либо обретает их в короткие сроки (ими стали Саудовская Аравия, Катар и Турция в странах «арабской весны» и США на Украине).

5. Последствия смены власти всегда не совпадают с ожиданиями тех, кто ее свергает, и поддерживающих этот процесс зарубежных государств, что никогда не признается экспертным сообществом и военно-политическим руководством этих стран, вне зависимости от возникающей для них самих опасности (как для стран ЕС и США в результате падения режима Каддафи в Ливии).

6. Люди и организации, используемые в процессе смены правящих режимов внешними силами, как правило, начинают действовать самостоятельно, не в интересах тех, кто их поддерживал. Полностью контролировать их на протяжении длительного времени невозможно, хотя устойчивые контакты с «историческими спонсорами» они поддерживают и используются теми в случае необходимости (как Исламское государство Катаром или «Аль-Каида» Саудовской Аравией).

7. Возможность открытой военной интервенции, закрепляющей результаты переворота, если правящий режим оказывает успешное сопротивление на протяжении длительного времени (как в Ливии и Сирии), для внешних игроков (в первую очередь стран Запада) в текущих условиях зависит от возможности ее официальной легитимации, в том числе с использованием ООН. Если провести соответствующее решение через Совет Безопасности ООН невозможно (как в случае Сирии, где его блокируют Россия и Китай), интервенции не будет (в отличие от ситуации с Ираком в 2003-м, когда тогдашняя администрация США еще могла себе позволить игнорировать ООН).

8. Интервенция стран западного блока (НАТО) без непосредственного участия США в настоящее время практически невозможна (что доказали события в Ливии) даже в «дистанционной форме» – без участия крупных воинских контингентов и проведения сухопутной операции. Со своей стороны США после провалов в Ираке и Афганистане от значительных по масштабам сухопутных военных операций с участием армии воздерживаются (большинство американских избирателей против этого), ограничиваясь действиями ВВС и спецподразделений.

9. Участие США в государственном перевороте, революции или гражданской войне на территории той или иной страны в настоящий момент организуется не путем военного вторжения и оккупации (которые, по итогам кампаний в Афганистане и Ираке, признаны неэффективными), а «по доверенности» – через группировки, рекомендуемые союзниками: Саудовской Аравией, Катаром, Турцией и Пакистаном. Что, в частности, чревато многочисленными провалами и фактической поддержкой врагов США (как в Сирии и Ираке) или усилением конкурентов Соединенных Штатов (как Ирана в Ираке и Сирии).

10. Ключевым фактором для проведения успешного государственного переворота является участие в нем (либо присоединение на начальной стадии) представителей высшей государственной элиты: членов правящей семьи, губернаторов, мэров столиц, силовиков, представителей крупного бизнеса. Главная задача организаторов переворота из внешних центров влияния – найти опору в элите.

11. Поддержка попытки государственного переворота извне не обязательно является следствием четко осознаваемых интересов внешних центров силы – она может быть оказана «на перспективу» (как действовали США в Египте) или пролоббирована местными игроками (Катаром, Саудовской Аравией и Турцией в Ливии и Сирии).

12. Государственный переворот и революция могут начаться со случайных событий, предсказать которые невозможно (как в Тунисе).

13. Наиболее опасным для правящего режима является переходный период – от властвовавшего на протяжении нескольких десятилетий лидера к тем, кому он намерен передать бразды (в том числе сыновьям, как в Египте, Ливии и Йемене). Как правило, недовольная выбором часть элиты (в том числе члены правящей семьи, обойденные в вопросе «престолонаследия») склонна «исправить» ситуацию, примкнув к оппозиции или возглавив ее.

14. Свержение дружественного Соединенным Штатам правительства (режим президента Хосни Мубарака в АРЕ) может быть поддержано ими исходя из концепции необходимости присоединения к будущим победителям, находящимся на «правильной стороне истории», как ее «продают» политическому руководству эксперты. Отсюда – важность финансового контроля над экспертным сообществом страны, на руководство которой необходимо влиять в ту или иную сторону. Так, Катар и Саудовская Аравия в настоящее время контролируют экспертное сообщество США, Евросоюза и Запада в целом по вопросам, связанным с Ближним и Средним Востоком.

15. Провал попытки государственного переворота или революции не означает отказа от поддержки их организаторов внешними спонсорами (США и после силового отстранения военными «Братьев-мусульман» от власти в Египте продолжают лоббировать интересы исламистов).

16. Соединенные Штаты вопреки популярной в России теории «заговора ЦРУ» не являются организаторами любого государственного переворота или революции, но, напротив, часто используются теми, кто эти события планирует, инициирует и осуществляет (по принципу «хвост вертит собакой»), как на Ближнем Востоке и отчасти на Украине.

17. Нестабильность в любом государстве, дружественном тем, кого в США считают геополитическими противниками (как КНР или Россию), либо состоящем с ними в стратегическом партнерстве (в том числе энергетическом), будет поддержана Вашингтоном вне зависимости от отношений США с этой страной. Что иллюстрирует арабская поговорка: «Быть врагом Америки опасно. Быть ее другом опасно вдвойне».

18. Политика Вашингтона учитывает интересы исключительно Соединенных Штатов. Никакие союзнические обязательства не будут выполнены ими, если они требуют отказаться от какой-либо части того, что действующая администрация полагает национальными интересами США. Так, Израиль и Саудовская Аравия столкнулись с тем, что курс президента Обамы на нормализацию отношений с Ираном не учитывает их интересы.

19. Для того чтобы влиять на политику США, необходимо лоббирование, учитывающее соотношение различных ветвей власти в тот конкретный момент, когда оно необходимо, с использованием связей в американском истеблишменте, сопоставимых по масштабам с теми, которые там имеют Израиль или Саудовская Аравия.

20. Влияние на политику Саудовской Аравии или Катара можно оказывать только через высшие эшелоны правящей элиты с риском потери контроля над ситуацией в любой момент в результате перегруппировки правящих кланов.

21. Влияние на политику Турции в настоящий период осуществимо только через президента Р. Т. Эрдогана.

22. Политику Исламабада в отношении ситуации в Афганистане определяет руководство армии и специальных служб. Президент и премьер-министр Пакистана, не являющиеся руководителями силового блока, де-факто не влияют на принимаемые силовиками решения.

23. Радикальные исламистские структуры, сформировавшие международные джихадистские объединения (наиболее известными из которых являются конкурирующие между собой «Аль-Каида» и Исламское государство), организуют «систему сообщающихся сосудов», по которой идут перевод средств и переброска боевиков. Однако «боевики-интернационалисты» не могут служить ударной силой на протяжении длительного времени – они играют решающую роль только в начальный период гражданских войн, революций и государственных переворотов.

24. Захват исламистами значительных территорий и их удержание возможны только на основе местных структур со своими лидерами (арабы в Исламском государстве в Сирии и Ираке, пуштуны в движении «Талибан» в Афганистане и пр.). Джихадисты-иностранцы во всех анклавах такого рода играют вспомогательную роль и по достижении устойчивого положения ассимилируются, изгоняются или уничтожаются (как арабы в Боснии, Чечне или Афганистане).

25. Организации с однородной этнической основой, нацеленные на захват власти в конкретных государствах или регионах, занимаются только ими (чеченцы из «Республики Ичкерия» в российской Чечне, узбеки из «Исламского движения Узбекистана» в Узбекистане, уйгуры из «Движения за освобождение Восточного Туркестана» в СУАР КНР). Они могут быть временно привлечены к джихаду в других регионах, выполнять разовые заказы (в том числе наркоторговцев и криминальных структур другого типа), но это для них «непрофильная» деятельность, поддерживающая их существование в период до начала войны за территории, которые они намерены захватить и удержать.

26. Современное «международное сообщество» для борьбы с джихадистами неэффективно. Никакая коалиция неспособна поддерживать порядок на значительной территории длительное время. Джихадисты, как правило, уходят от прямых боестолкновений с превосходящими силами противника, организуют партизанско-диверсионную войну (в том числе минную, как в Афганистане и Ираке).

27. Ключевым для закрепления сепаратистов и джихадистов на длительный срок на захваченной территории, отделившейся от государства, является выстраивание на ней эффективно функционирующей администрации, способной заменить государственные институты (как у ИГ в Сирии и Ираке).

28. Захват джихадистами или отделение после успешного территориального путча части государства стимулирует расширение их деятельности на всю его территорию и соседние регионы сопредельных государств (Ракка в Сирии и Ирак, Бенгази в Ливии и Египет, контролируемые «Аш-Шабаб» районы Сомали и Кения, захваченный «Боко харам» север Нигерии и Чад, Нигер и Камерун).

29. Успешная революция или государственный переворот провоцирует такие же события в соседних странах (цепочка стран «арабской весны» и их соседей: Тунис – Египет – Ливия – Йемен – Сирия – Ирак).

30. Успешная борьба с попыткой организации государственного переворота или революции требует сочетания гибкости в отношении принимающего в них участия населения с жестким отстаиванием монополии государства на применение оружия. Колебания руководства страны в пресечении насилия со стороны толпы (в том числе в отношении гражданского населения или этноконфессиональных меньшинств), чем бы они ни были вызваны (включая международное давление и действия правозащитных структур), чреваты потерей власти. Примером того, к чему приводит такая модель поведения высшего руководства, является ситуация на Украине.

31. Вне зависимости от того, насколько неожиданным стали для руководства США государственный переворот, революция или начало гражданской войны в той или иной стране, в том числе в союзниках Америки, она всегда предпринимает все необходимые меры для того, чтобы «возглавить процесс», если противники действующей власти объявляют о готовности опираться на Соединенные Штаты по стандартной формуле: «построение общества – свободного, демократического и ориентирующегося на либеральные ценности». Поддержка революционеров такого рода в американской политике происходит автоматически. Стран Центральной Азии это также касается.

32. Действующее руководство Соединенных Штатов в лице президента Обамы поддерживает контакты с лидерами международного движения «Братья-мусульмане» и лоббирует их интересы, в том числе вопреки интересам и обязательствам США.

33. Действующее руководство Турции в лице президента Эрдогана активно поддерживает «Братьев-мусульман» на международной арене (включая ХАМАС), хотя личные отношения с Обамой у Эрдогана напряженные.

34. Катар поддерживает «Братьев-мусульман» и является центром этого движения в мировом масштабе, используя их в том числе против других монархий Персидского залива (что обострило отношения эмирата с ОАЭ, Бахрейном, Саудовской Аравией и в меньшей мере с Кувейтом). Кроме того, Доха продвигает свои интересы при помощи радикальных салафитских военно-политических группировок (из которых наиболее успешной является Исламское государство), в том числе в Леванте и Ливии.

35. Саудовская Аравия, продвигающая свои интересы через «Аль-Каиду» и другие салафитские военно-террористические структуры «классического типа», проигрывает Катару в борьбе за доминирование в государствах «арабской весны», вследствие чего поддерживает военных в Египте (как и другие монархии Залива, опасающиеся усиления Катара).

36. Формирование в марте 2015 года военно-политического блока Турция – Катар призвано уравновесить сложившуюся ранее ось Саудовская Аравия – Египет. Основное поле конкуренции этих альянсов – арабский мир и Африка южнее Сахары.

37. Пакистан продвигает свои интересы в Афганистане через патронируемые им группировки талибов типа «Движение Хаккани». Его главная задача – вытеснение из Афганистана Индии и уменьшение там американского влияния. С усилением влияния Китая в Афганистане Исламабад бороться не будет.

38. Ситуация в мире радикальных исламистских группировок динамична. Они могут менять спонсоров и переходить из одного лагеря в другой (как ХАМАС, дрейфующий между Сирией, Ираном, Катаром и Египтом времен правления «Братьев-мусульман»).

39. «Умеренных» исламистов, о необходимости диалога с которыми говорят Соединенные Штаты, на практике не существует. В отличие от мусульман как таковых исламисты представляют собой движение, нацеленное на захват государственной власти, который может быть произведен мирным политическим или насильственным путем в зависимости от ситуации.

Переформатирование Центральной Азии с тем, чтобы отсечь составляющие ее страны от России и Китая (и в меньшей мере от Ирана), судя по опыту «арабской весны» и событий на Украине, будет включать в себя:

— антироссийскую пропагандистскую кампанию (с упором на опасность пересмотра президентом Путиным постсоветских государственных границ по аналогии с Украиной), направленную на правящие элиты (в первую очередь в Казахстане и Туркменистане);
— формирование в национальных элитах диссидентских движений и групп (либерально-демократических или исламистских, в зависимости от их кураторов), ориентирующихся на внешних спонсоров (США, Саудовскую Аравию, Катар, Турцию или Пакистан);
— попытку перехватить рычаги верховной власти в период смены лидеров (в Узбекистане и Казахстане) или ускорить ее в случае начала волнений, в том числе инспирированных извне. Основным объектом внешнего давления, насколько можно судить, будет Узбекистан. Что не отменяет диалога руководства Соединенных Штатов с президентом Каримовым по координации действий в период вывода воинского контингента США из Афганистана с частичной переброской американских вооружений в Узбекистан;
— вовлечение высшего руководства Туркменистана (включая президента Бердымухаммедова) в антироссийскую политику США и Евросоюза по вопросам транзита углеводородов в государства ЕС, с одновременной попыткой перенаправить туркменский газ с Китая на Пакистан, по проекту ТАПИ;
— создание на территории Киргизии неформального штаба для воздействия на соседние государства (в первую очередь на Узбекистан, а при необходимости – на КНР, Казахстан и Таджикистан) и регионального плацдарма радикальных исламистов (действующих в современной Киргизии с ее криминальными кланами и наркоторговцами практически свободно).

С точки зрения новой «Большой игры» постсоветские республики региона представляют интерес для ее участников в первую очередь вследствие наличия на их территории природных ресурсов (углеводородов и урана), а также транспортных путей, по которым они могут быть доставлены на мировые рынки – в ЕС или Китай. Последнее важно: снабжение КНР нефтью и природным газом с использованием морских маршрутов делает ее уязвимой в случае конфликта с США. Государства Центральной Азии и Россия, единственные регионы, откуда углеводороды поставляются в Китай с использованием трубопроводов, являются с точки зрения потенциального противостояния с ним стратегическим тылом этой страны.

О том, что Соединенные Штаты готовятся к противостоянию с Россией в Центральной Азии, провоцируя обеспокоенность местных элит ситуацией на Украине, свидетельствует активность в средствах массовой информации американских дипломатов, провоцирующих антироссийские настроения. Пример – слова бывшего посла Соединенных Штатов в Узбекистане Д. Хербста, прозвучавшие на «Радио Свобода»: «Каковы виды России в Центральной Азии? Что планирует Россия в Казахстане? Недавно Путин заявил, что в Казахстане не было государственности в истории. Если вспомнить, что Путин говорил то же самое в 2008 году по поводу Украины, то нетрудно понять дальнейшее в отношении Казахстана».

Оптимисты полагают, что государствам Центральной Азии не стоит опасаться повторения истории стран арабского мира или Украины. Стабильности постсоветских республик ничто не угрожает. Пессимисты не сомневаются, что судьба этих стран предрешена. Оставаясь реалистами, предположим, что она в руках их собственных лидеров. В конце концов кто предупрежден – тот вооружен…

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока

Продолжающийся государственный визит президента Турции Реджеп Тайипа Эрдогана в Казахстан вызывает пристальное внимание не только в Анкаре и Астане. Своим эксклюзивным мнением по этом вопросу с порталом e-center.asia поделился известный азербайджанский эксперт, руководитель клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде:

«Президент Эрдоган совершает свой визит в Казахстан в весьма сложный для истории своей страны период. Когда часто возникает необходимость в корректировке текущего внешнеполического курса под влиянием событий, присходящих в регионе Ближнего и Среднего Востока и могущих оказать негативное влияние на реализацию Анкарой собственных приоритетов.

События в Йемене, Ираке и Сирии, резолюция Европарламента, фактически обязывающая страны Евросоюза признать так называемый «геноцид армян» с возможными политическими последствиями, вынуждают Анкару искать поддержки среди своих давних и проверенных партнеров.

Казахстан в их ряду занимает исключительно важное место. Это и восточный полюс тюркской интеграции, и составная часть ядра евразийской интеграции с участием России, и кратчайший сухопутный путь в Китай — важнейший полюс роста и один из центров мировой политики.

Испытывая давление со стороны Европы и напряженность в отношениях с Ираном по поводу проблемных вопросов ближневосточной политики, Турция несомненно будет укреплять традиционную ось взаимодействия с братскими тюркскими странами.

Называя Нурсултана Назарбаева «аксакалом тюркского мира» Эрдоган, по видимому, рассчитывает и на содействие Астаны в вопросах касающихся дальнейшего видения перспектив как турецко-казахского взаимодействия, так и возможностей этого тандема в системе региональных отношений.

Даже посещение могилы Ходжа Ахмеда Яссауи, который рассматривается как вдохновитель общей культуры тюркского народа, общих ценностей тюрок, носит не только символический характер, но и отчетливый политико-цивилизационный подтекст.

В перипетиях текущей геополитики страны ориентируются на общие культурно-исторические ценности, которые при всех раскладах могут играть роль прочной основы для укрепления связей между двумя народами и государствами.

Турция и Казахстан заняты поиском достойного места мировой политике, здесь их цели совпадают. Есть у этих стран и свой набор препятствий на пути к этой цели. В целом ряде случаев и эти препятствия также имеют схожие черты.

Анкара как и Астана понимают что поиск эффективного вектора развития будет более продуктивным если это делать совместными усилиями. Визит турецкого лидера в Казахстан продемонстрировал это стремление весьма недвусмысленно».

Марат Рузаев

Годы независимости стали периодом расцвета в жизни женщин Узбекистана. Это время важных преобразований, способствовавших повышению их общественно- политической активности, роли и статуса в решении задач общественного и государственного строительства.

Одним из приоритетных направлений государственной политики Республики Узбекистан является социальная, экономическая и правовая защита женщин, создание достойных условий для улучшения их всестороннего благосостояния.

В данном процессе активно участвуют и профсоюзы страны. В частности, Советом Федерации профсоюзов Узбекистана ведется системная работа по обеспечению социально-экономических интересов и трудовых прав женщин. В этих целях при Федерации профсоюзов создан Совет женщин, а при отраслевых и территориальных профсоюзных организациях действуют комиссии по работе с женщинами. Ими осуществляются системные меры по дальнейшему усилению социальной защиты женщин-работниц. В частности, через коллективные договора и соглашения создаются дополнительные льготы и гарантии для них.

Стоит отметить, что сегодня в коллекгивные договора и соглашения включены специальные разделы, содержащие системные меры по повышению качества и эффективности социальной защиты прекрасной половины. В частности, через данные локальные акты обеспечивается максимальная занятость, повышение доходов работающих женщин, осуществляется содействие обеспечению занятости выпускниц профессиональных колледжей и высших учебных заведений.

В обеспечении занятости женщин особое внимание уделяется надомному труду. За счет профсоюзных средств создаются новые рабочие места для женщин. Например, в 2014 году Советом Федерации профсоюзов создано около 100 новых рабочих мест для женщин в Навоийской. Сурхандарьинской и Хорезмской областях. Во вновь созданных рабочих местах ведется общественный контроль по созданию безопасных и комфортных условий груда.

Со стороны профсоюзов расширяется объем бесплатных юридических консультаций, особенно для женщин-предпринимателей, начинающим работу в сфере малого бизнеса и частного предпринимательства. Также оказывается правовая помощь женщинам через «Телефоны доверия» профсоюзов.

Кроме того на предприятиях и в организациях молодым матерям с детьми в возрасте от 2 до 3 лет через коллективные договора оказывается материальная поддержка. Для работающих матерей на предприятиях негосударственного сектора установлено рабочее время, не превышающее 35 часов в неделю, с сохранением заработной платы. Работницы, имеющие ребенка в возрасте до 2 лет, пользуются перерывами для кормления ребенка, данные перерывы включаются в рабочее время, оплачиваются по среднемесячному заработку.

Профсоюзами введена система постоянного поощрения наиболее активных женщин. Например, в 2014 году Советом Федерации профсоюзов 1960 женщинам вручена электробытовая техника на сумму 1 млрд. 500 тысяч сумов. В санаториях системы профсоюзов большое внимание уделяется оздоровлению женщин, особенно из сельской местности. Год за годом увеличивается количество социальных путевок, направленных на оздоровление женщин фертильного возраста и женщин ветеранов.

Примечательно то. что вся эта работа ведется в социальном партнерстве государства, профсоюзов и работодателей.

Посольство Узбекистана в Баку