Рубрика: Центральная Азия

Президент Республики Узбекистан Шавкат Мирзиёев 5 января 2017 года встретился с группой ведущих специалистов сферы здравоохранения.

Во встрече, прошедшей в формате видеоконференции, приняли участие члены правительства, сенаторы, хокимы областей, руководители министерств и ведомств, государственных и общественных организаций, ректоры медицинских вузов, ответственные работники системы здравоохранения.

— Реформирование сферы здравоохранения является одним из важных направлений государственной политики, — сказал Шавкат Мирзиёев. — В нашей стране уделяется особое внимание дальнейшему совершенствованию системы здравоохранения, стимулированию труда медицинских работников, широкому внедрению современных технологий и методов лечения.

Последовательно продолжается системная работа, осуществленная под руководством Первого Президента нашей страны Ислама Каримова по повышению уровня и качества жизни народа, охране материнства и детства, воспитанию здорового гармонично развитого поколения, повышению качества медицинских услуг. В результате проведенных в годы независимости широкомасштабных реформ кардинально изменилась система здравоохранения. Законом Республики Узбекистан «Об охране здоровья граждан» гарантировано предоставление населению качественных медицинских услуг.

Особое внимание уделяется уважению представителей этой профессии, достойному стимулированию их самоотверженного труда. Принятый 10 ноября 1998 года Указ Первого Президента нашей страны «О Государственной программе реформирования системы здравоохранения Республики Узбекистан» послужил важным фактором создания соответствующей современным требованиям и обеспечивающей оказание населению во всех регионах страны квалифицированной медицинской помощи, в частности, единой системы охраны материнства и детства. Согласно этому документу в стране создана современная система медицинской службы по оказанию первой медицинской помощи, которая охватила сельские врачебные пункты и городские семейные поликлиники.

В настоящее время высококачественные медицинские услуги оказываются в специализированных научно-практических медицинских центрах в направлениях кардиологии, хирургии, микрохирургии глаза, урологии, терапии и медицинской реабилитации, эндокринологии, пульмонологии и фтизиатрии, акушерства и гинекологии, дерматологии и венерологии, педиатрии и других. В этих медицинских учреждениях каждый год проводится около 50 тысяч высокотехнологичных сложных операций, более 600 тысячам пациентов оказываются амбулаторные услуги. В результате актуальных научных исследований по более чем двадцати направлениям медицины разработано свыше 1000 лечебно-диагностических стандартов.

В 2016 году – Год здоровой матери и ребенка на оснащение медицинских учреждений страны современным диагностическим и лечебным оборудованием были направлены кредитные и грантовые средства на сумму 80 миллионов долларов, проведен медицинский осмотр и оздоровлены женщины фертильного возраста и дети. В Республиканском специализированном научно-практическом медицинском центре педиатрии более чем 350 детям с проблемами слуха были сделаны операции по кохлеарной имплантации. Осуществлена вакцинация 700 тысяч детей от пневмококковой инфекции и других инфекционных заболеваний.

Но жизнь постоянно меняется, требования людей растут. Повысилась медицинская культура народа, увеличился спрос на получение медицинских услуг по самым новейшим методам. Прошли те времена, когда люди довольствовались лишь тем, что имеется. Это наряду со всеми сферами также непосредственно касается и медицины, сказал Президент нашей страны. Поэтому работники сферы должны осваивать самые передовые, современные достижения мировой медицины, методы лечения. Довольствоваться достигнутым – это серьезное препятствие на пути дальнейшего развития.

Объявление 2017 года в нашей стране Годом диалога с народом и интересов человека имеет глубокий смысл. Ведь интересы человека в числе первоочередных включают вопросы его здоровья, возможность полного доступа к современным медицинским услугам.

Шавкат Мирзиёев на своих предвыборных встречах особо подчеркивал необходимость вести прямой диалог с людьми, знать о волнующих граждан проблемах, выслушивать их мнения и предложения. Имеющиеся у населения актуальные проблемы в этом направлении также подтверждает и тот факт, что более 7 тысяч поступивших в виртуальную приемную Премьер-министра обращений касались именно сферы медицины. Обращения людей, их мнения и предложения требуют дальнейшего совершенствования этой сферы.

Президент нашей страны подробно остановился на предстоящей работе в этой сфере, ждущих своего решения проблемах. Было акцентировано внимание на вопросах, касающихся деятельности сельских врачебных пунктов. В настоящее время сельские врачебные пункты в достаточной степени оснащены средствами лабораторного анализа, диагностическими аппаратами для проведения первичного медицинского осмотра. Однако мы не можем отрицать тот факт, что недостаточно квалифицированных специалистов, умеющих пользоваться этой современной медицинской аппаратурой, а жителям некоторых отдаленных территорий для того, чтобы просто сдать анализ крови, приходится ехать в районный или областной центр.

Кое-где медицинские осмотры проводятся формально, продолжил Президент нашей страны. Нехватка квалифицированных специалистов в отдаленных регионах говорит о том, что предстоит еще многое сделать для решения кадрового вопроса.

Сельские врачебные пункты должны работать круглосуточно. Для этого рядом с СВП необходимо построить дом для работающего в нем врача.

Принят ряд мер, направленных на повышение уровня оказания населению скорой медицинской помощи. Но мы не можем сказать, что сегодня наш народ удовлетворен качеством этой службы. Кардинальное изменение системы – веление времени.

На встрече была критически рассмотрена работа по исполнению постановления Президента Республики Узбекистан «О мерах по дальнейшему улучшению обеспечения населения лекарственными средствами и изделиями медицинского назначения» от 31 октября 2016 года.

Необходимо организовать отдельные поликлиники для девушек и женщин, сказал глава нашего государства. Ведь рождение здорового поколения – хозяев нашего завтрашнего дня – во многом зависит от здоровья женщин.

Когда речь идет о сфере здравоохранения, мы должны помнить одну истину: медицинские работники – это стражи нашего здоровья. Народ должен доверять им, а они – завоевать доверие народа, подчеркнул Шавкат Мирзиёев.

Немало ждущих своего решения вопросов касается и деятельности специализированных медицинских центров. Все действующие центры находятся в Ташкенте. Это создает неудобства для сельского населения. Специалисты специализированных медицинских центров должны выезжать в регионы и оказывать людям медицинские услуги на местах, проводить хирургические операции, отметил Президент нашей страны.

На встрече соответствующим лицам были даны конкретные поручения, касающиеся дальнейшего развития сферы здравоохранения, повышения на уровень международных стандартов качества оказываемых медицинских услуг, широкого внедрения передовых образовательных технологий в процесс подготовки молодых специалистов, дальнейшего расширения сотрудничества с ведущими медицинскими центрами и учебными учреждениями мира, известными учеными и специалистами, и других актуальных вопросов.

Заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан, министр здравоохранения А.Икрамов, первый заместитель министра здравоохранения А.Хожибоев, заместители министра здравоохранения Э.Баситханова, С.Саидалиев, директор Республиканского специализированного центра урологии Ф.Акилов, директор Республиканского специализированного научно-практического медицинского центра терапии и медицинской реабилитации А.Аляви, директор Республиканского научного центра иммунологии Т.Арипова, сенатор З.Низомходжаев, председатель правления международного благотворительного фонда «Соглом авлод учун» С.Инамова, председатель Жокаргы Кенеса Республики Каракалпакстан М.Ерниязов, хоким Андижанской области Ш.Абдурахмонов, хоким Бухарской области У.Барноев и другие отметили, что особое внимание, уделяемое Президентом нашей страны сфере здравоохранения, имеет важное значение для ее развития, с учетом необходимых выводов из высказанных критических замечаний будет проведена системная работа и задействованы все силы и возможности для устранения указанных недостатков, решения актуальных задач сферы.

 

 

Прочитанная недавно статья Александра Моррисона «Аллергия России к своему колониальному прошлому» на «дружественном и партнерском» нынешним управителям России сетевом ресурсе, в очередной раз заостряет вопросы прошлого в некогда едином постсоветском пространстве.

Собственно статья — классический пример информационно-дезинтеграционного «клина» в некогда единый советский народ, подвергшийся ныне серьезной фрагментации.

В Российской империи и далее «по наследству» в СССР были две ключевые точки национальных окраин – Средняя Азия и Кавказ. Западные «партнеры» для ослабления «центра» всегда рассматривали приоритетной своей задачей отрыв от него «национальной периферии» в виде двух выше обозначенных регионов.

На мой взгляд, есть три этно-территориальные ключевые точки Евразии: славянский «центр» (в данном случае славянский достаточно условно — по превалированию численности титульного этноса — «центр» этот все-таки достаточно многонационален), Кавказ (Северный, Закавказье) и Средняя Азия (Казахстан включительно).

В начале 20-века большевики из «славянского центра» сделали ставку преимущественно на Закавказье (Северный Кавказ не был «активирован»). Связка славяне из «центра» (хотя конечно мы не выбрасываем отсюда значительный еврейский сегмент) – представители Закавказья сыграла ключевую роль в переформатировании и сохранении в новом виде больших территорий крупной страны в центре Евразии. Казахстан и Среднюю Азию присоединили к «центру» фактически по итогам Гражданской войны.

Т.е., есть две «национальные силы» на «окраинах» некогда большой страны – кавказская и среднеазиатская. Силы эти не уступают друг другу в потенциалах, а на мой взгляд среднеазиатская даже превосходит кавказскую, просто ей нужен более мощный «детонатор» и «направляющий».

Для «кавказской силы» не нужен «детонатор», нужен только «направляющий», а для «среднеазиатской силы» необходим и «детонатор» и «направляющий» — в этом «среднеазиатская сила» очень похожа со славянской – мощные «пласты» энергетики, но чтобы они «сдетонировали» необходим сильный «направленный взрыв».

Задача западных «партнеров» нынешней «российской элиты» максимально фрагментировать этно-территориальное пространство бывшего СССР – как можно более меньшие территории и максимальное межэтническое разделение.

В 90-х прошлого столетия был первый шаг – фрагментация «недостроенного» советского народа – как единого этно-территориального монолита. Для разлома большой страны и отрыва от «центра» «национальной периферии» «активированы» были ключевые точки: Закавказье (армяно-азербайджанское противостояние) и Средняя Азия (волнения в Казахстане, Фергана). На фоне крайне слабого на тот момент управления в «центре» (судя по всему, тогда Москва просто не знала, как реагировать на подобные события внутри советского государства, либо сознательное преступное бездействие) шансы распада СССР значительно возросли.

На протяжении всех пост катастрофических лет после разлома СССР, планомерно выполняется следующий этап разрушение бывшей РСФСР и параллельное выявление возможных «линий разлома» в бывших союзных республиках. Если в ныне независимых государствах (бывших нац. республиках Союза) думают, что участь дальнейшей фрагментации их минует (если удастся фрагментировать бывшую РСФСР) – блажен кто верует. Следующий этап работы «партнеров» — фрагментация бывших национальных окраин Союза. Собственно, Украина показывает технологии этно-территориального разрушения на примере одной из основных славянских республик.

В течении всех лет после разрушения СССР, в бывший «центр» съезжаются потоки самого пассионарного населения национальных окраин бывшей большой страны. Т.е. в бывшей РСФСР аккумулируются человеческие запасы «детонатора». С этим потенциалом естественно надо работать, но работы как таковой конечно нет. Нынешнему «центру» (этот центр еще более условен по своему управленческому потенциалу, чем во времена позднего Союза) не до подобных «сантиментов», увлекательное накопительство в целях личного обогащения затмило все. Поэтому «необработанные» пассионарии с национальных окраин Союза формируются в практически закрытые анклавы по этно-конфессиональному признаку. Либо с ними пытаются работать вражеские группировки, та же запрещенная в России ИГИЛ и т.п.

Опереться на «русский мир» в бывших республиках Союза… Кремль попросту не может – нет вообще продуманной стратегии «освоения» человеческого потенциала бывших национальных окраин, а в таких условиях представители этого «мира» фактически становятся рудиментом, их не ждут дома (титанические сложности с получением гражданства России тому пример), а там где они родились и выросли произошел «передел» в управленческой элите в пользу титульного этноса каждой национальной республики.

У сегодняшнего «центра» есть только два направления варварского освоения бывших нац. окраин Союза: попытка взять под контроль природные ресурсы бывших нац. республик (но здесь серьезный конкурент Китай, да и англосаксонский мир не дремлет) и использование людских ресурсов в качестве дешевой рабочей силы в бывшей РСФСР. Обе эти «инновации» естественно рано или поздно полностью провальны.

Что делала Российская империя в XIX-XX веках? Она «стравливала пар» своих пассионариев в национальные окраины. В момент переформатирования Российской империи этим потенциалом продуманно воспользовались революционеры. Они формировали из человеческого потенциала на местах «детонатор» — рабочий пролетариат плюс местные национальные кадры. Сейчас это невозможно, т.к. нынешний «центр» в бывшей РСФСР даже задач себе таких не ставит. Но так как свято место пусто не бывает, с людьми работает кто-то другой, и этот кто-то явно «старый и добрый партнер». Причем «центр» своими руками создает благодатную почву для работы всяческих радикальных эмиссаров, будь то «комиссары» западной демократии или радикальных исламистов. Загон тех же среднеазиатов в клише второсортных рабочих мигрантов, это ли не благодатная почва?

Таким образом, при информационном популизме о едином постсоветском пространстве на деле мы видим неприглядную дезинтеграционную реальность.

Что может быть необходимо для торможения процессов дезинтеграции и новой сборки постсоветского пространства:

— создание новой справедливой реальности в бывшей РСФСР;

— четкое понимание и стратегия «русского мира» (если таковой вообще нужен нынешним обитателям Кремля в качестве «инструмента»);

— интеграционные «стыки» русского православия и евразийского мусульманства (как на территории бывшей РСФСР так и на всем постсоветском пространстве), доля которого перманентно растет (а в случае отсутствия подобных «стыков» Москва может получить в недалеком будущем пласт серьезной этно-конфессионально-территориальной проблематики);

— проекция созданной справедливой реальности на бывшие национальные окраины СССР.

И конечно же исключение градации на старших и младших братьев. В нынешних условиях это крайне архаичная модель взаимоотношений. Великая сила Советского Союза была в том, что один из самых крупных этносов страны не боялся поставить во главе не своего этнического представителя.

Разворачивающийся на наших глазах крах западного проекта дает нам шанс. При нынешней российской буржуазно-коррумпировано-криминальной действительности мы этим шансом воспользоваться не в состоянии.

Один из основных вопросов: какими методами создавать новую справедливую реальность постсоветского пространства?…

Эрик Ханымамедов, Волгоград

прим.
(А.Моррисон. Аллергия России к своему колониальному прошлому
)

Источник — ЦентрАзия

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ДЕФИЦИТ НАЛИЧНОСТИ

Давайте начнем с самого важного элемента в экономике — валюты.

Согласно неофициальным данным из Ашхабада, курс доллара к манату на черном рынке резко подскочил до 7 манат в октябре и поднялся почти до 8 манат в ноябре, в то время как официальный курс в государственных обменных пунктах составляет меньше 3,50 манат.

Курс американского доллара к манату на черном рынке продолжает расти после прекращения свободной конвертации валюты в государственных обменных пунктах в январе 2016г. Складывается впечатление, что у государства закончились наличные денежные средства.

Безусловно, есть очевидная причина дефицита валюты в экономике зависимого от энергоресурсов Туркменистана. Это резкое падение цен на газ, которое отразилось почти на всех странах – экспортерах энергоресурсов. Тем не менее, масштабы туркменского кризиса на валютном рынке выглядят беспрецедентными в регионе. Одна из возможных причин того, почему финансово-банковский сектор не может продолжать оказывать услуги по обмену валюты, связана с денежно-кредитной политикой государства: несмотря на дефицит валюты, правительство продолжает придерживаться политики «фиксированных ставок» в денежном секторе. Самое подходящее временя для ослабления жесткого контроля над валютным курсом было в 2015г., когда Китай провел девальвацию юаня для увеличения экспорта. Соседний Казахстан ответил на китайскую девальвацию переходом на свободное колебание курса валют, что привело к девальвации казахского тенге на 23%, но, тем не менее, было правильным решением для стран, имеющих торговые отношения с Китаем или Россией, где курс рубля также резко упал. Естественно, девальвация в размере 23% имела негативные последствия, но, по крайней мере, эта корректировка помогла казахской экономике остаться на плаву.

Туркменистан придерживался фиксированного валютного курса и принял решение решить проблему приостановкой валютных операций. Разумеется, данная мера только усугубила кризис, о чем свидетельствует ситуация на черном рынке.

Справедливости ради стоит отметить, что денежная политика Туркменистана способствовала росту экономики в то время, когда цены за экспортируемый газ возросли. Фиксированная ставка пошла на пользу частному бизнесу и способствовала росту предпринимательства в частном секторе. Фиксированные валютные курсы обеспечивают стабильность для предпринимателей, занимающихся реализацией импортных товаров на местных рынках.

Предпринимательство в Туркмении в основном представлено импортом и реализацией товаров из Китая, России и Украины. В феврале 2016г. Институт стратегического планирования и экономического развития Туркменистана сообщил, что частный сектор обеспечил 92% оборота розничной торговли в 2015г. Эти данные сложно проверить и в свободном доступе есть мало информации, свидетельствующей о росте частного сектора в туркменской экономике. На самом деле, при Бердымухаммедове обычным гражданам стало относительно проще открыть собственный бизнес в области строительства, торговли, продовольствия, сельского хозяйства, промышленности, образования, туризма и рекламы. Предприниматели, занятые в сфере торговли, пользуются американской валютой, которую они меняют в государственных обменниках, для покупки товаров за границей с целью последующей продажи на местном рынке за манаты. Они возвращаются за границу после обмена манат на доллары в тех же обменных пунктах. Кроме гарантии защиты местных бизнесменов, фиксированный курс валюты является выгодным для государства и рядового потребителя, и держит под контролем инфляцию и цены на потребительские товары.

Какими бы выгодными не были фиксированные валютные курсы, такая политика требует своевременного и хирургически точного вмешательства со стороны правительства. Центробанк должен покупать необходимое количество национальной валюты и продавать ее с такой же осторожностью. Мало известно о том, как Центробанк Туркменистана осуществляет эту политику. К «известным величинам» относится то, что валютные резервы действительно существует и с их помощью можно реализовать меры, направленные на укрепление денежной политики государства. К «неизвестным значениям» относятся местонахождение таких счетов, вне зависимости от того, используются ли они для поддержания этой политики, и названия организаций и структур, отвечающих за эти счета. Об этом подробнее будет сказано ниже.

В настоящее время туркменская национальная валюта быстро девальвируется из-за дефицита валютных запасов. Государство не только придерживается фиксированного валютного курса, но и предприняло ряд дополнительных мер в финансово-банковском секторе, которые имеют еще большие негативные последствия для обычных граждан.

Стало известно о том, что правительство существенно ограничило банковские услуги, оказываемые обычным гражданам и предпринимателям. Такие операции, как снятие наличных или денежные переводы, больше не осуществляются. Власти заинтересованы ввести ограничения на количество иностранной валюты, вывозимой за пределы страны, а лиц с двойным российско-туркменским гражданством заставляют либо покинуть страну, либо отказаться от российского гражданства, если они хотят остаться в Туркменистане. В настоящее время только те, у кого есть «специальное разрешение» имеют доступ к финансово-банковским услугам. Неизвестно, кто выдает эти разрешения, но в том же отчете говорится, что банки предоставляют услуги организациям, участвующим в строительстве газопровода ТАПИ и проектам, связанным с проведением Азиады-2017, которая должна состояться в Ашхабаде.

Запрет на операции с иностранной валютой и ограничения оказываемых банковских услуг имели серьезные последствия для частных компаний, занимающихся импортом продовольствия, одежды, медицинских и потребительских товаров. Все это привело к дефициту товаров, что в свою очередь, вызвало рост цен на внутреннем рынке. В октябре 2016г. «Хроника Туркменистана» сообщила, что перед магазинами выстраиваются очереди, а запасы продовольствия заканчиваются. Согласно более ранним сообщениям «Хроники Туркменистана» от августа текущего года, в стране были введены жесткие ограничения на продажу сахара и растительного масла. В той же статье представлены доказательства того, что власти пытаются отрицать кризис и подавить все его признаки, а чиновники издали приказ не продавать товары с прилавков, если магазины не в состоянии возместить запасы; полки магазинов не должны выглядеть пустыми… Есть ли более подходящая метафора для описания текущей экономической ситуации в Туркмении, чем вид полных прилавков в пустых магазинах?

Этим летом правительство предприняло дальнейшие меры по борьбе с кризисом, введя жесткие ограничения по сумме денежных переводов по системе «Western Union», которой часто пользуются родители для отправки денежных средств детям, обучающимся за границей, и трудовые мигранты, которые отправляют деньги на родину на содержание своих семей. Для отправки деньги студенту родители теперь должны предоставить справку о доходах, справку из учебного заведения ребенка и документ, подтверждающий их родство.

Что касается трудовых мигрантов, которые в основном находятся на заработках в Турции, для получения денежных средств в офисах Western Union их родственники на родине должны предоставить справку с места работы мигранта с указанием его дохода и доказательства их родства. Большинство мигрантов не могут предоставить требуемые документы, так как подавляющее большинство туркменских граждан, работающих в Турции, трудоустроены неофициально, и не могут предоставить справку с места работы и финансовые документы, или мигранты не имеют юридический статус иммигранта.

Отправитель не может отправить сумму, превышающую ежемесячный доход и один и тот же отправитель не может делать перевод чаще, чем раз в месяц. Те, кто пользовались услугами Western Union, знают, насколько дорого переводить деньги небольшими суммами.

Если мы действительно хотим посмотреть на ситуацию с позиции туркменских властей, которые заинтересованы в том, чтобы не допустить вывоз из страны, то ограничения денежных переводов для студентов вполне объяснимы. Однако сложно объяснить целесообразность введения ограничений на подобные услуги для трудовых мигрантов. Если в государстве наблюдается дефицит наличности, то тогда логично оставить мигрантов в покое. В конце концов, они отправляют родственникам денежное содержание в долларах США. Затем в обменных пунктах родственники обменивают доллары на манаты для пользования на внутреннем рынке или покупки недвижимости. Мы можем проявить снисходительно и предположить, что туркменские власти действуют в соответствии с законом, перед которым все равны; но применимы ли эти моральные принципы в социально-экономических или политических вопросах Туркменистана? Власти Туркменистана проявляют прагматичность, а не нравственные ценности, заботясь о собственной выгоде, поэтому с их точки зрения целесообразно ограничивать финансовые услуги для трудовых мигрантов.

Еще один вопрос, который необходимо поднять – как такие организации, как Western Union, допускают, чтобы государство диктовало им свои требования по отправке и получению денежных средств? В июне редакция «Хроники Туркменистана» безуспешно пыталась связаться с представителем Western Union для получения комментария. В сентябре «Хроника Туркменистана» сообщила о закрытии многочисленных офисов этой организации в Туркменистане.

С помощью или без помощи Western Union многие трудовые мигранты находят способы отправки денег родственникам. Торговцы-челночники предлагают неофициальные услуги по отправке денег за вознаграждение, что является рискованным для отправителя, но такой способ позволяет мигрантам содержать свои семьи на родине. Экономическая ситуация не будет улучшаться, так как текущие валютные курсы на черном рынке не дают никакого стимула продавать доллары США государству.

Самые тяжелые последствия ответных мер правительства на кризис коснулись сотрудников правоохранительных органов, учителей, врачей и сотрудников бюджетных организаций. Эти люди не получали зарплаты все лето. Правда, они — не единственные пострадавшие. Некоторые иностранные подрядчики также ощутили на себе дефицит наличности. «Независимая Газета» сообщила, что правительство не смогло оплатить услуги белорусских подрядчиков за строительство перерабатывающего завода в населенном пункте Гарлык Лебапского велаята, строительство которого должно завершиться в марте 2017г.

Задержки с выплатами зарплаты свидетельствуют о том, что правительство залезает в карманы обычных граждан, чтобы залатать дыры в госбюджете.

По данным «Альтернативных новостей Туркменистана» (АНТ), некоторые жители Дашогузского региона сообщили о задержках зарплат или о частичной их выплате. Они утверждают, что государство задерживает зарплаты из-за финансирования строительных объектов для предстоящей Азиады, проведение которой запланировано в Ашхабаде в 2017г. АНТ также сообщает о жалобах, поступивших от жителей Лебапского велаята, которые утверждают, что не получили зарплаты по той же причине. «Радио Свобода» сообщила о том, что уборщицы, чья зарплата составляет 560 манат в месяц (примерно 160 USD по официальному курсу доллара США к манату) жаловались на то, что им выдали только три четверти месячной зарплаты, так как 200 манат также были удержаны для финансирования объектов «Олимпийского городка».

Данная практика является достаточно распространенной в Туркменистане. Педагоги, врачи, административный и обслуживающий персонал школ и больниц, сотрудники полиции финансировали строительство памятника, посвященного Президенту Бердымухаммедову, который был преподнесен ему 25 мая 2015г. Памятник представлен 21-метровой статуей Президента верхом на ахалтекинском коне, выполненным из бронзы, покрытой 24-каратным золотом, и установлен на 15-метровом пьедестале из белого мрамора. Официальные средства массовой информации преподнесли его как «подарок народа своему Аркадагу» (Аркадаг означает «защитник»).

В последнее время такие откровенные поборы со стороны государства коснулись и частный бизнес. В июне 2016г., по сообщению «Хроники Туркменистана», глава Союза предпринимателей и промышленников вызвал собственников и представителей среднего и крупного бизнеса и потребовал от них перевести сумму, эквивалентную US$100.000 на указанный счет, чтобы помочь президенту поддержать уровень благосостояния в стране. Предпринимателей предупредили, что тем, кто откажется перевести денежные средства, «перекроют кислород». Те, кто знаком хотя бы с несколькими предпринимателями или владельцами магазинов сразу укажут на то, что это не первый случай, когда бизнесменам пришлось столкнуться с поборами и давлением со стороны властей. Успех бизнес в Туркменистане зависит от того, потакают ли предприниматели интересам власть имущим. Однако, насколько мне известно, это первый случай денежных поборов якобы в пользу государства на общее благо, а не в карман какому-нибудь чиновнику или организации.

В стремлении держателей счетов к еще большему богатству, правительство Туркменистана, кажется, положило глаз даже на оффшорное имущество покойного президента Сапармурата Ниязова. Визит Бердымухаммедова в Берлин 29 августа 2016 г. для встречи с Ангелой Меркель дал основания полагать, что действующий президент пытается завладеть счетом Ниязова в Дойче-банке. Хотя заявленная цель визита состояла в обсуждении перспектив экспорта газа в Европу, специалист по Центральной Азии Брюс Панниер, который ведет блог по Центральной Азии на сайте «Радио Свободная Европа/Радио Свобода», цитируя официальное новостное здание по Туркменистану (Turkmenistan.ru), сделал акцент на встрече Бердымухаммеддова с исполнительным директором по Центральной и Восточной Европе Питером Тильсом и старшим советником банка Юргеном Фитченом. Подчеркнув, что именно эта встреча является причиной поездки Бердымухаммедова в Берлин, которая при других обстоятельствах кажется бессмысленной, Панниер предполагает, что стороны обсудили банковские вопросы, и не исключено, что Бердымухаммедов пытался завладеть денежными средствами, которые ранее находились под контролем Ниязова.

По информации Global Witness, Ниязов перевел миллиарды от доходов с продажи газа и хлопка на европейские счета под свой личный контроль. Один из таких банков – это Дойче Банк, который, как сообщается, управляет резервным инвалютным фондом Туркменистана (РИВФ) на сумму около 2 миллиардов долларов США. По мнению Худайберды Оразова, бывшего председателя Центробанка Туркменистана, резервный инвалютный фонд лично контролировался Ниязовым и использовался покойным президентом для личных целей (см. доклад GW, сс. 84-85). Как сообщается в докладе, подготовленном Global Witness, «львиная доля средств из государственной казны в размере 75-80% тратились из этих фондов вне бюджета, что означало, что миллиарды долларов государственных доходов исчезали в черной дыре, и никто не нес за это ответственности».

Хотя есть аргументы в поддержку предположения Паниера, необходимо отметить, что действующий президент Туркменистана, вероятнее всего, преследуют собственные интересы в банковской сфере, как отмечает Панниер в той же статье. Он ссылается на документ ЕБРР, в котором сообщается об учреждении так называемого «стабилизационного фонда» в 2008г., который регулируется непрозрачными нормами и принципами, а счета и суммы денег, проходящие через него, не разглашаются. До сих пор неизвестно, в каком банке хранится «стабилизационный фонд» Туркменистана. 21 марта 2014г. организация Global Witness сообщила, что размер резервного валютного фонда существенно вырос после прихода к власти Бердымухаммедова и в 2009 году составил примерно 20 миллиардов долларов США. На данный момент, судя по всему, эти запасы не будут использованы для спасения экономики страны.

Летом текущего года правительство предприняло еще один шаг, который привел в замешательство искушенных комментаторов. Наряду с масштабными сокращениями, которые проходят в энергетическом секторе с начала года, 15 июля 2016г. Бердымухаммедов подписал закон, согласно которому были аннулированы два основных ведомства в энергетическом секторе страны: министерство нефти и газа и государственное агентство по управлению и использованию углеводородными ресурсами. В результате Кабинет Министров взял на себя еще одну функцию министерства и поручил вице премьеру Яшгельды Какаеву курировать энергетический сектор. «Туркменнебит» и «Туркменгаз» остаются двумя главными ведомствами в энергетическом секторе, которые в настоящее время непосредственно подчиняются президенту в лице премьера правительства.

Пока неизвестно, повлияет ли это решение президента на повышении эффективности энергетического сектора. Тем не менее, если рассуждать о плюсах этого решения, то оно означает, что меньше денег будет исчезать через бреши коррупции в топливно-энергетическом секторе. Хищения и коррупция никуда не исчезнут в ближайшее время. Сокращение числа учреждений, осуществляющих руководство и управление энергетическим комплексом, поможет снизить количество карманов, в которые эти деньги исчезают.

К сожалению, реструктуризация энергетического сектора требует от туркменского правительства принятия обдуманных решений в области энергетики и выбора потенциальных инвесторов. Сокращение количества административных ведомств может благоприятно повлиять на борьбу с коррупцией; но в то же время, газовые сделки на внешнем рынке приносят государству доход. В следующей части мы рассмотрим задачи, стоящие перед энергетическим комплексом Туркменистана, в т.ч. зависимость от России и выплата долга Китаю.

** Рональд Уотсон – псевдоним бизнес-аналитика и специалиста по оценке политических рисков, который является экспертом в туркменской экономике

Продолжение следует

Источник: Exeter Blog (перевод Хроника Туркменистана)

Источник — chrono-tm.org

Риски евразийского экономического союза пока превышают возможности

В Санкт-Петербурге в понедельник, 26 декабря, состоится саммит Евразийского экономического союза для участия глав государств в заседании Высшего евразийского экономического совета (ВЕЭС) и сессии Совета коллективной безопасности Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Руководители пяти стран подведут итоги первых двух лет работы интеграционного объединения и обозначат ориентиры для его дальнейшего развития. «Ключевым событием ВЕЭС станет планируемое подписание Договора о Таможенном кодексе ЕАЭС», – сообщила пресс-служба ВЕЭС.

Разговор на саммите ожидается непростой, так как, несмотря на декларации о торжестве интеграционных процессов, в ЕАЭС далеко не все гладко. Внутри союза периодически вспыхивают торговые войны, а эмбарго РФ на ввоз продукции из стран Евросоюза постоянно нарушается Минском и Астаной. Кроме того, на саммите минувшего года констатировалось отсутствие роста товарооборота внутри ЕАЭС. Во внешней торговле России на Евразийский экономический союз приходилась меньшая доля, чем на Европейский. В нынешнем году кроме чисто экономических проблем разбирать придется внутреннее неравенство членов интеграционного сообщества.

Прежде всего речь идет о Киргизии. Недавно премьер-министр Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков в интервью ТАСС заметил, что Евразийскому экономическому союзу, прежде чем расширяться, необходимо решить вопросы внутренних барьеров, имея в виду возникающие сложности с киргизскими товарами. В начале декабря, комментируя вступление Кыргызстана в ЕАЭС, президент Алмазбек Атамбаев заявил: «Мы видим негласную блокаду со стороны наших братских, дружеских соседей… Мы жалуемся на проблемы после вступления в ЕЭАС. Конечно, если бы мы не вступили, было бы намного хуже. Были бы и блокада, и наши трудовые мигранты в сложных отношениях. Но другое дело, почему люди недовольны. Несмотря на принятые решения, блокада по фитосанитарии продолжается». При этом в Бишкеке указывают на Ереван, у которого, мол, все намного лучше.

Дело в том, что Киргизия надеялась, и у нее для этого все основания, заработать на экспорте в страны Евразийского экономического союза в первую очередь мяса. Однако со времен распада СССР в республике фактически ликвидирована ветеринарная служба. И нет фитосанитарных лабораторий, которые проверяли бы качество продукции. Поэтому до сих пор не решен вопрос о снятии ветеринарных постов на киргизско-казахстанской границе. Фитосанитарные посты Казахстан снял лишь 26 октября 2016 года после настоятельной рекомендации Евразийской экономической комиссии. На пресс-конференции Владимир Путин заявил, что Россия готова помочь «друзьям из Кыргызстана» в создании фитосанитарной системы. Пока же киргизские скотоводы продолжают нести убытки.

Несколько иное положение у садоводов и овощеводов. И крестьяне покупают землю под новые сады и огороды. Постепенно заселяются те территории, которые в постсоветское время были заброшены. Тем не менее официальный Бишкек молчит об успехах, достигнутых благодаря вступлению в ЕАЭС, а все больше критикует ситуацию в этом союзе.

Россию по-прежнему волнует в ЕАЭС возможности реэкспорта товаров из ЕС через Белоруссию и Казахстан. Хотя таможенники этих стран и ужесточили контроль над ввозимыми товарами, в Москву по-прежнему попадают мандарины «из Сербии» и белорусские яблоки польского урожая.

Высший евразийский экономический совет не в состоянии возможностями, открывающимися для стран – членов ЕАЭС, перекрыть существующие риски. Причем не только в том, что касается качества ввозимой продукции. Свободный режим передвижения людей, который задумывался как всеобщее для интеграционного сообщества благо, сегодня вызывает вопросы. Прежде всего о способности в условиях этого режима обеспечить безопасность гражданам всех стран ЕАЭС, в том числе и России. Беспокоит активизация радикально настроенных групп населения как в Киргизии, откуда молодые люди уезжают воевать в составе ИГ (организация запрещена в РФ), так и в самой России. По данным киргизских экспертов, будущих боевиков ИГ вербуют больше в РФ, куда они едут на заработки, чем в Ошской области Киргизии, которая лидирует среди других регионов республики по количеству граждан, воюющих сегодня на стороне террористов.

Киргизия превращается в один из главных каналов проникновения в Россию настоящих и будущих боевиков ИГ. Только по официальным данным, в рядах террористов в Сирии сейчас сражаются сотни граждан этой республики, которые затем под видом трудовых мигрантов могут легко попасть в нашу страну.

Следует отметить, что поставщиками боевиков для ИГ и других террористических организаций становится не только Киргизия, граждане которой теперь свободно бороздят просторы нашей родины, но также жители Таджикистана и Узбекистана, которым нетрудно поменять документы на киргизские и без помех попасть на территорию РФ.

Кроме стран ЕАЭС остается открытой граница РФ с Украиной, с этой страной у нас безвизовый режим. А кто пересекает эту границу – друг или враг, никому не известно. Нет сомнения, что этот коридор также могут использовать экстремистские элементы. Учитывая существующие реалии, власти России должны позаботиться о том, чтобы все эти дыры, лазейки и просто открытые коридоры надежно контролировались с целью обеспечения безопасности россиян. Граждане должны быть уверены, что их защитят те, кому общество доверило свое благополучие и жизнь.
Светлана Гамова
Зав. отделом политики стран ближнего зарубежья «Независимой газеты»

26.12.16

Источник — НГ-Дипкурьер

Станислав Тарасов, 

В Баку открылась штаб-квартира Международного секретариата Парламентской ассамблеи тюркоязычных стран (ТюркПА). Помимо представителей азербайджанских властей, в церемонии приняли участие председатель Национального собрания Турции Исмаил Кахраман, председатель Мажилиса Парламента Казахстана Нурлан Нигматулин и председатель Жогорку Кенеша Киргизии Чыныбай Турсунбеков. Их принял президент Азербайджана Ильхам Алиев. Как никак, речь идет о первом в истории тюркоязычных стран (кроме Узбекистана и Туркмении) событии.

Напомним, что на конец 2016 года в Бишкеке намечалось проведение VI саммита Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ), но он перенесен на более поздний срок. Решение о проведении его было принято в сентябре прошлого года на V саммите ССТГ в Астане. Главным инициатором выступал президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, но повестку дня формировал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, указывая на важность «сотрудничества в сфере спорта, борьбы со стихийными бедствиями, а также образования». Помимо того, ставилась задача получения ССТГ статуса наблюдателя при Организации исламского сотрудничества и в ООН. Назарбаев дополнительно предлагал основать Организацию по сотрудничеству и безопасности в Азии. Эти проекты были отложены в момент осложнений российско-турецких отношений после инцидента с российским бомбардировщиком, сбитым в ноябре 2015 года в сирийском воздушном пространстве турецкими ВВС. Сейчас, даже после убийств посла России в Анкаре, создания военно-политического альянса между двумя странами на сирийском направлении ситуация изменилась.

И вроде бы Союз тюркских государств может получить «второе дыхание» и новое качество. Но какое? С исторической точки зрения, Османская империя в период своего заката вынашивала идеи объединения под своим началом тюркских народов Ближнего Востока и Российской империи на идейных основах идентичности пантюркизма и исламизма. В советские времена в Баку с 26 февраля по 5 марта 1926 года проходил Первый Всесоюзный тюркологический съезд. Это было крупное событие в истории многочисленных тюркских народов Советского Союза, на котором рассматривались проблемы «приобщению тюрко-татарских народных масс к культуре и цивилизации, являвшихся до сих пор достоянием лишь европейских народов», обозначалось начало «великой атаки революционных баталионов тюрко-татарских народностей против тех Гибралтаров и Порт-Артуров», но на так называемой советской идентичности. Съезд рекомендовал использовать опыт Азербайджана по латинизации не только в других республиках и областях Союза, но и в кемалистской Турции. Создавался Всесоюзный центральный комитет нового тюркского алфавита (ВЦК HTA).

Однако после смерти Мустафы Кемаля, когда стала очевидна безуспешность большевизации Турции, советское руководство начало проводить перевод всех языков народов СССР на письменность на основе кириллицы, разводя тюркскую и советскую идентичность (заметим, не случайно уже в наше время после образования Союза тюркских государств перед специалистами стран-участников была определена цель: на пути создания союзного общетюркского государства создать общетюркский язык на основе латиницы). После развала СССР в 1991 году и образования в его бывших границах самостоятельных тюркоязычных государств на тот момент премьер-министр Турции Тургут Озал провозгласил лозунг: «Великий Туркестан от Средиземного моря до Китайской стены». Речь шла о реанимации идеи образования «Великого Турана» или «Туранского пояса», т. е. геополитического альянса тюркских народов под эгидой Турции, а в перспективе — лишения этих народов постсоветской российской идентичности через формирование совместного культурного и информационного и экономического пространства тюркских народов, что должно было привести к геополитическим изменениям как на Ближнем Востоке, так и на территории бывшего СССР.

Первые базовые принципы на этом направлении исходили от Анкары. В этой связи президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в своей книге «На пороге XXI века» писал: «Тургут Озал несколько раз приезжал в Казахстан. Я думаю, что его визиты в государства Центральной Азии были связаны не только с необходимостью установления добрососедских отношений с новыми государствами, но и в определенной мере с желанием реализовать мечту Ататюрка — сформировать мощное объединение «тюркских государств». Эту мечту он не скрывал. Он был приверженцем пантюркизма, идеи Великой Турции… Тогда я выступил и сказал, что мы из одной империи в другую не хотим». В то же время президент Азербайджана Гейдар Алиев провозгласил лозунг «одна нация — два государства», что выводило межтюркское взаимодействие в иную плоскость: стал витать проект объединения Анкары и Баку в виде некой конфедерации, в основе которой лежала идея общетюркской идентичности, «имеющей общие культуры и исторические корни».

В турецких СМИ начали появляться публикации, в которых утверждалось, что Турция должна «расширить свой стратегический кругозор и видение, определить новое понимание своей исторической миссии за пределами Анатолии, строить борьбу по оси Туркестана, получить пространство для маневра с выходом на пространство Великой Сельджукской империи». Анкару также призывали проявить «дипломатическое искусство» для «интеграции новой восточной политики в новую западную». При этом считалось, что для этого недостаточно претворять в жизнь доктрину общей тюркской идентичности, а следует интегрировать ее посредством вступления в ЕС, в европейскую идентичность, чтобы, как писала турецкая Milli Gazete, «перехватить российские инициативы, расстроить одну игру, а затем создать новую игру».

Но в эту «игру» сначала вошел президент Казахстана Назарбаев, который, поддерживая союз тюркских государств, выдвинул проект Евразийского экономического союза, что позволило не только сместить, но и создать новый центр силы и баланс в Евразии, хотя многие турецкие политики отводят ему «ведущую роль в претворении в жизнь идеи тюркского евразийства». Когда он лоббировал участие Турции в Шанхайской организации и лоббирует ее участие в работе Евразийского экономического союза, когда он сыграл важную роль в процессе примирения Москвы и Анкары, турецкие эксперты говорят об оси «Турция — Россия — Казахстан», а не «Турция — Россия — Азербайджан», придавая первому варианту альянса предпочтение в связи с лишением Турции перспектив интеграции в ЕС и указывая на новую азиатскую идентичность турок.

Немецкий еженедельник Zeit отмечает, что происходит сложная геополитическая рокировка. Исчезает тень Османской империи, которая несколько веков «органично интегрировалась в сложное переплетение европейских сил и интересов, и наступает заря Сельджуков, закрывается дверь для Турции и других кандидатов из числа мусульманских стран Северной Африки и Ближнего Востока в ЕС». Тему продолжает немецкий деловой журнал Wirtschaftswoche: «Вместо того, чтобы принимать Турцию в ЕС в надежде использовать ее, как бастион, в борьбе с исламским фундаментализмом, нам следует оказывать этой стране всяческую поддержку с тем, чтобы Турция стала лидером в ее собственной — исламской — цивилизации». Так на пространстве Евразии обозначаются две идентичности: российская с объективным европейским уклоном и тюркская, которая вторгается в постсоветскую идентичность, но ей еще предстоит бороться за свою устойчивость.

Это настолько очевидно, что тюркские партнеры России по постсоветскому пространству пытаются выиграть время на обдумывание своих дальнейших действий в ситуации, когда, по оценке европейских экспертов, «светская республика, основанная Ататюрком, превращается в исламскую автократию Эрдогана», турецкий президент «бросает вызов своим союзникам, даже США, с которыми у других тюркских государств нормальные отношения». Поэтому Союз тюркоязычных государств подвергается геополитической коррозии. Анкара лишилась роли проводника тюркских государств в Европу. Астана теряет тюркский «тыл» и вынуждена совершать тактические маневры. Баку никак не может выбраться из объятий пантюркизма, а дрейф в сторону Евразийского экономического союза сопряжен не только с альянсом с Астаной, но и с выстраиванием новых отношений с Арменией.

Поэтому трудно не согласиться с мнением депутата Милли Меджлиса Азербайджана, политолога Расима Мусабекова о том, что «в современном мире объединение на этнической или религиозной основе — это не работающая модель». Это мнение подтверждает и профессор Казахстанско-Немецкого университета Рустам Бурнашев. В интервью бакинскому порталу Haqqin. az он заявил: «В настоящее время ни одна страна тюркского мира не готова поступиться своим суверенитетом, и это определенным образом исключает возможности интеграции в сфере политики. К этому надо прибавить и разные геополитические ориентиры отдельных тюркоязычных стран». Скептически он оценил и возможность создания общего рынка тюркских стран. По его словам, «Казахстан входит в Евразийский союз, Узбекистан и Азербайджан ни в каких экономических союзах не состоят и не собираются, ситуация с Турцией пока вообще достаточно неопределенная. Экономическое взаимодействие в формате общего рынка пока достаточно проблематично».

В свою очередь киргизский политолог Марс Сариев отметил, что «у наших стран разные центры геополитического притяжения». Например, Турция — член НАТО, Казахстан и другие — члены ОДКБ. Более перспективный путь, на взгляд Сариева, заключается в развитии торгово-транспортных связей в рамках китайского проекта Великого шелкового пути. Но до этого очень далеко. Более того, никто среди лидеров тюркских государств не готов к формированию структур наднационального уровня. Это означает, что тюркоязычные страны наступили на старые исторические грабли и вновь оказались перед сложным выбором и новым вызовами.

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2221674.html

 

Резюме: Еще недавно доминирование Запада казалось абсолютным, но роли учителя и ученика, лидера и отстающего не закреплены здесь раз и навсегда. Все более острым будет соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей.

Почти четверть века разделяют два символических совпадения, каждое из которых свидетельствовало о тектонических сдвигах в мировой политике. 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще подписан договор, прекративший существование Союза Советских Социалистических Республик. На следующий день в Маастрихте лидеры двенадцати западноевропейских государств согласовали «Договор о Европейском союзе». 23 июня 2016 г. большинство избирателей Соединенного Королевства высказались за выход Великобритании из Евросоюза. И в то же время в Ташкенте подписаны меморандумы о присоединении Индии и Пакистана к действующим конвенциям Шанхайской организации сотрудничества, которая в результате этого расширения объединит страны, где проживает почти половина человечества.

Разумеется, не стоит поддаваться соблазну упрощенных оценок: Brexit не означает заката Европы. Однако было бы ошибкой недооценивать значимость изменений, означающих восхождение Большой Евразии.

Большая Евразия: долгосрочные стратегии и самоорганизация

Говоря о Большой Евразии, я имею в виду фундаментальный процесс геополитических и геоэкономических изменений, ареной которых становятся евразийский континент и примыкающие к нему пространства африканского континента (впрочем, возможно, и Африка в целом). В данной статье Большая Евразия не рассматривается лишь в качестве синонима российско-китайского стратегического партнерства, в орбиту которого вовлекаются или могут быть вовлечены другие государства. Большая Евразия не сводится к представлениям о хартленде, а пространственный фактор не может считаться единственной детерминантой происходящих преобразований. Спору нет, пространство имеет значение. Но понять суть происходящего можно лишь с учетом исторического времени, многовариантности путей мирового развития, альтернатив даже по отношению к тем процессам, которые еще вчера казались безальтернативными. Сегодня мы наблюдаем радикальную активизацию некоторых тенденций, проявившихся еще в 1990-е – начале 2000-х гг., и в то же время эрозию тех характеристик глобализации, которые связывались с торжеством постбиполярного миропорядка.

Одна из важнейших предпосылок становления Большой Евразии – усиление полупериферийных и периферийных держав, поймавших в паруса попутный ветер глобализации и начавших быстро догонять развитые державы. Эта заявка на обретение собственной субъектности рядом стран незападного мира сформировалась в краткий период современной истории, когда казалось, что глобализация несет выигрыш всем – от стран – производителей сырья до государств, заявивших о прорыве в постиндустриальную эру. Как известно, эта Belle Époque оборвалась в 2008 году.

Кризис 2008 г. продемонстрировал, что глобализация, понимаемая как всемирное торжество либеральной политико-экономической модели, забуксовала. Вдруг обнаружилось, что для сохранения доминирования Запада многие процессы нужно срочно разворачивать вспять. В самом деле, страной, наиболее успешно справлявшейся с тяготами кризиса, оказался Китай, который не только закрепил за собой статус второй экономики мира, но и заявил о глобальных амбициях. Причем сделал это, когда выжал почти все из своей прежней экспортно-ориентированной стратегии роста. Потребность в изменении экономической политики совпала с приходом во власть нового поколения лидеров во главе с Си Цзиньпином и Ли Кэцяном. С их именами теперь ассоциируется комплекс мер, связанных с переориентацией экономики на развитие внутреннего спроса при одновременном проведении структурных реформ, выравнивании диспропорций и стимулировании инновационной активности.

Стратегическая инициатива Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» беспрецедентна по масштабам и пространственно-временному охвату. Впервые со времен плавания Васко да Гамы предпринимается попытка выстроить систему экономических взаимосвязей в направлении с Востока на Запад. Нередко стремление Пекина обеспечить проекцию собственной экономической мощи, создать плотную сеть коммуникаций, хозяйственных и торговых связей между крупнейшими рынками Евразии истолковывается как проявление своекорыстия: дескать, Пекин стремится превратить соседние и отдаленные страны в ресурс собственного развития. Конечно, во вред себе Китай ничего делать не будет, но китайская культура политического управления с ее ориентацией на долгосрочное стратегическое планирование предполагает большее: создать благоприятные внешние условия для процветания Поднебесной. Предпосылкой такого процветания служат стабильность и экономическое благополучие тех стран, которые проявят готовность к обслуживанию китайских интересов.

«Один пояс, один путь», разумеется, создает новую конкуренцию между странами, соперничающими за китайские инвестиции и кредиты, за то, чтобы транспортная инфраструктура, обеспечивающая единство Большой Евразии, проходила именно по их территориям. Но еще более важно, что запущенный Пекином процесс обретает собственную внутреннюю логику, вслед за стремлением подключиться к китайскому проекту начинают активизироваться усилия других стран, нацеленные на выстраивание собственных логистических цепочек. Характерный пример последнего времени – резкое ускорение работ по созданию транспортного коридора «Север–Юг», соединяющего Россию через Азербайджан с Ираном, а в перспективе – и с Индией. Вокруг этого проекта начинает формироваться трехстороннее стратегическое партнерство России, Ирана и Азербайджана. В связи с планами реализации транспортных проектов евразийского значения обостряется конкуренция и корпоративных игроков, как, например, в случае со строительством высокоскоростной железной дороги Москва–Казань (участок будущей трансконтинентальной магистрали, соединяющей столицы Китая и России), когда альтернативу китайским инвесторам (консорциум «Шелковый путь») предлагают (несмотря на антироссийские санкции) инвесторы из Германии (консорциум «Немецкая инициатива»). Стремлением не отдать окончательно инициативу в руки Китая отчасти обусловлен и новый подход японского руководства к разрешению территориального спора с Москвой, предусматривающий расширение сотрудничества в сфере энергетики и развития инфраструктуры российского Дальнего Востока.

Таким образом, становление Большой Евразии начинает выглядеть как процесс самоорганизации. Предпосылки вызревали давно, но только теперь сформировались необходимые условия. Вместе с тем ряд факторов оказывает негативное или дестабилизирующее воздействие на обретение Большой Евразией субъектности как важнейшей подсистемы трансформирующегося мирового порядка.

Большая Евразия vs. Океания?

К числу таких факторов относится американская политика сдерживания по гигантскому внешнему периметру Китая и России. Вольно или невольно, но, придвигая НАТО к российским рубежам на Западе и укрепляя существующие оборонные альянсы в АТР, Вашингтон способствует тому, что видение стратегических целей американской политики в Москве и Пекине сближается, следствием чего становится их стремление к большей военно-политической координации. В то же время многие страны, через которые проходят линии противостояния, оказываются в непростом положении, поскольку их национальным целям может отвечать более активное участие в процессах становления Большой Евразии. Однако эти устремления приходится соотносить и все чаще подчинять американским военно-стратегическим интересам.

Примером может служить Южная Корея, согласившаяся принять на своей территории американский противоракетный комплекс THAAD. Согласно официальным заявлениям Вашингтона и Сеула, противоракетный комплекс размещается в целях противодействия ядерной угрозе со стороны КНДР. Однако никакого контроля над инфраструктурой ПРО Сеул иметь не будет, все решения переходят к американскому командованию. А для США развертывание ПРО на Корейском полуострове означает возможность снизить эффективность китайского ракетно-ядерного потенциала и – правда, в значительно меньшей степени – соответствующего потенциала России. Неудивительно, что первоначальная реакция Москвы и Пекина была весьма болезненной. Южная Корея фактически оказывается вовлеченной в стратегию сдерживания Китая и России, тогда как ее долгосрочным национальным устремлениям, скорее всего, в большей степени отвечает максимальное использование возможностей становления Большой Евразии. Сеулу предстоит сложный поиск средней линии между сохранением союза с Соединенными Штатами в области безопасности и перспективами трансконтинентального сотрудничества и разделения труда.

Если Вашингтон после президентских выборов 2016 г. продолжит курс на противостояние с Пекином и Москвой, следует ожидать новых попыток дестабилизации в особо уязвимых точках социальной и межэтнической напряженности в странах, значимых для России или Китая. Самой серьезной ставкой опять становится мировая торговля, попытка США обеспечить собственное доминирование после провала в 2008 г. прежней модели глобализации. На смену курсу на либерализацию торговли в планетарном масштабе пришла гонка формирования нового поколения торгово-экономических группировок, создание которых диктуется не только соображениями рыночной рациональности, но также и геостратегическими интересами. Едва ли только экономическими причинами обусловлено отсутствие в составе Транстихоокеанского партнерства Китая и России. Более того, если планы Вашингтона по созданию экономических макроблоков – Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) – будут осуществлены в полном объеме, то оруэлловская Океания станет реальностью, по крайней мере с точки зрения контроля гигантских территорий из единого центра. Причем НАТО и активизирующиеся в АТР под эгидой США различные форматы военно-политического взаимодействия могут рассматриваться в качестве своеобразных силовых «скреп» зоны американского экономического доминирования. Впрочем, сенсационная победа на выборах Дональда Трампа, который вел кампанию под лозунгом отрицания торговых объединений как класса, делает ситуацию еще более запутанной.

Однако не стоит смотреть на эту тенденцию упрощенно. Восприятие будущей системы международных отношений как бинарной оппозиции хартленда и римленда, пространства демократии и пространства автократии – не более чем искусственная рамка, применяемая для решения определенных задач, но едва ли схватывающая всю сложность и многообразие отношений акторов изменяющегося мирового порядка. Такая редуцированная картина способствует усугублению центростремительных тенденций, укреплению сил, которые выигрывают от проведения новых разделительных линий и гиперболизации противоречий. Опасность здесь не только в искажении фактического положения дел, но и в том, что, в соответствии с теоремой Томаса, восприятие такой картины мира как реальной будет иметь реальные последствия.

Конфронтация между Соединенными Штатами, с одной стороны, и Китаем и Россией – с другой, уже налицо, но значение факторов жесткой силы и экономической мощи постепенно будет уменьшаться, причем две крупнейшие державы Евразии постараются уйти от формирования совместного военно-политического блока. В то же время все более острым будет становиться соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей. И если в этих сферах доминирование Запада еще недавно казалось абсолютным, то теперь обнаруживается, что в дискуссиях о смыслах и ценностях роли учителя и ученика, лидера и отстающего вовсе не атрибутированы раз и навсегда тем или иным нациям и моделям социально-политического устройства.

Западный полуостров Евразии

Рассуждения о совокупности изменений, способствующих становлению Большой Евразии, неизбежно подводят к вопросу о том, какое место в этой новой реальности будет принадлежать Европе. Ведь если Большую Евразию рассматривать в контексте геостратегии китайских лидеров, то именно на появление множества связующих нитей с Европой и рассчитан в конечном счете проект «Один пояс, один путь».

Brexit делает очевидным для всех (даже энтузиастов евроинтеграции) то обстоятельство, что Евросоюз не равен Европе. Вероятно, на некоторое время Лондон обретет несколько большую свободу маневра, возникнет своеобразная британская многовекторность, в которой найдется место и для Большой Евразии. Покидающая единую Европу Великобритания постарается использовать все возможности для того, чтобы обеспечить себе выгодную позицию в мировой экономике.

С выходом Великобритании достаточно быстро обозначатся пределы территориального расширения Евросоюза. Скорее всего, окончательно возобладает мнение, что вступление Турции необратимо дестабилизирует Евросоюз. По всей видимости, общее ощущение перегруженности поставит преграды расширению ЕС и на территорию постсоветского пространства. Наконец, нет гарантий, что британский пример не окажется заразительным.

После Brexit’а перевес Германии в ЕС станет неоспоримым. Но это не значит, что Берлин сумеет навязать остальным 26 странам собственный сценарий углубления интеграции. Более вероятной представляется перегруппировка сил и общее переосмысление интеграционных процессов как возврата к Европе национальных государств. Соответственно, изменится и уровень внешнеполитической координации, появится новое пространство возможностей дифференцированного взаимодействия тех или иных стран с внешними игроками. Можно сказать, что поверхность ЕС-овского массива окажется более пористой, он станет куда более податливым к установлению множественных и разноуровневых взаимодействий с государственными и негосударственными акторами Большой Евразии. Например, можно представить себе Европейский союз, объединенный с США, Канадой и Великобританией общим режимом свободной торговли (ТТИП), если он все-таки состоится, и военно-политическими обязательствами (НАТО), но на микро- и мезоуровнях все более плотно охваченный сетью взаимодействий Большой Евразии.

Оборотная сторона Евразии

Самые разнородные факторы начинают действовать синергетически, усиливая взаимозависимость в трансконтинентальных масштабах, причем во многих отношениях она может рассматриваться как негативная, сопряженная с высоким уровнем риска и политической турбулентностью.

В наши дни вновь интенсифицируются процессы, которые еще тысячелетия назад заставляли жителей европейских центров цивилизации осознавать, что их благополучные города и провинции – лишь окраина гигантской ойкумены, откуда постоянно можно ждать нашествия пришельцев. В современной Европе проблемы переселенческих потоков и сосуществования коренного населения с мигрантами из Азии и Африки связаны с наследием колониальной эпохи, а также проводившейся на протяжении десятилетий либеральной миграционной политикой. Подлинный драматизм ситуации стал ясен, когда обнаружилось, что не происходит полноценной интеграции выходцев из стран, где большинство исповедует ислам, и вместо целостной социальной ткани возникают инокультурные инфильтраты. Мигрантские сообщества в странах Европы не утрачивают собственной религиозной и культурной идентичности, и в ряде случаев их связи с обществом страны исхода остаются более глубокими, чем с обществом страны, предоставившей убежище или работу. Революция средств информации и коммуникации лишь усилила резистентность многих мигрантских общин попыткам их интеграции, не только обеспечивая повседневное общение физически удаленных друг от друга родственников и друзей, но и сохраняя погруженность мигрантов в близкие им социокультурные реалии. Когда же «Магриб в Провансе» или «Карачи на Темзе» превращаются в густую сеть районов No-go для представителей титульной нации (в одной Франции таких зон уже около 800), мультикультурализм становится и вовсе невозможным по причине отсутствия доступа носителей одной из культурных традиций на соответствующую территорию.

Провал мультикультурализма и этнодемографическая динамика в странах ЕС необратимо привязывают Европу к мусульманской части Большой Евразии. Но политические элиты стран Запада немало преуспели в высвобождении дестабилизирующего потенциала, накопленного в странах Ближнего и Среднего Востока. Начиная со свержения режима Саддама Хусейна и заканчивая поощрением «арабской весны», все преграды для усиления радикального исламизма последовательно устранялись, а примыкающий к Европе огромный регион погружался в смуту. Теракты в европейских городах и крупнейший со времен Второй мировой войны миграционный кризис показали, что турбулентность арабского мира начинает распространяться и на благополучную Европу, меняя представления о внутренней безопасности и путая прежние электоральные расклады. Вслед за этим последовали события, ускорившие изменение геополитической реальности в Восточном Средиземноморье и в Восточной Европе.

В 2015–2016 гг. две из трех держав, расположенных географически как в Азии, так и в Европе, предприняли действия, приведшие в замешательство страны Запада. При всем различии целеполаганий обе державы – Турция и Россия – стремились продемонстрировать, что держат в руках ключи от разрешения сирийского кризиса или по крайней мере способны регулировать нестабильность, вызванную фактическим разрушением государственности Сирии и Ирака. По сути дела, участие России и Турции в сирийском конфликте способствовало погружению стран ЕС в евразийский контекст.

Вмешавшись в сирийскую войну на стороне Башара Асада, Россия продемонстрировала, что способна не только эффективно действовать одновременно на нескольких театрах военно-политического противостояния, но и увязать в один узел конфликты, которые в европейских столицах рассматривали как совершенно изолированные. Сирийский гамбит Кремля хотя и не привел к примитивному размену «Леванта на Донбасс» (такая задача никогда и не стояла), но способствовал размыванию антироссийской ортодоксии и пониманию подлинной цены политики санкций. Теперь Запад вынужден рассматривать Россию как ключевого партнера в купировании угроз, связанных с исламским фундаментализмом и дестабилизацией государств Ближнего и Среднего Востока.

Объективной основой вовлеченности Турции в сирийский конфликт являются проблемы безопасности, курдский сепаратизм и угрозы жизненно важным национальным интересам. Однако эти факторы были многократно усилены неоосманистскими амбициями президента Эрдогана. Кроме того, положение еще более осложнялось внутриполитическим противостоянием, кульминацией которого стала попытка военного переворота в июле 2016 года. Маневры турецкого лидера в ходе сирийского конфликта были особенно рискованными. Он с готовностью играл на повышение ставок, но игра приносила лишь временный успех, а затем положение Анкары только усугублялось. В критический момент миграционного кризиса Эрдоган, по сути, попытался диктовать Брюсселю и Берлину свои условия, пользуясь возможностью регулировать интенсивность и масштаб потоков беженцев. Обескураженные евробюрократы и лидеры стран ЕС пошли на сделку с Анкарой, заключение которой Amnesty International назвала «черным днем для конвенции ООН о статусе беженцев, Европы и человечности». Анкара явно «пережала», и видимое сближение с Брюсселем очень быстро обернулось ростом взаимного раздражения и отчуждения. А это означало уже почти полную политическую изоляцию, если учесть негативную динамику в турецко-американских отношениях, разрыв с Израилем, соперничество с Ираном и конфронтацию с Россией.

Начиная с 24 ноября 2015 г., когда турецкие ВВС уничтожили российский СУ-24, и вплоть до 27 июня 2016 г., когда в Кремле было получено письмо Реджепа Тайипа Эрдогана с выражением извинений в связи с гибелью российского летчика, отношения между Москвой и Анкарой носили остро конфликтный характер. За полгода обе державы сумели опробовать различные инструменты воздействия на оппонента. Продолжение российско-турецкого клинча могло привести к выстраиванию новой дуги напряженности и формированию по ее линии противостоящих группировок. В частности, для Москвы синергия сирийского и украинского кризисов могла бы обернуться возникновением антироссийского фронта, включающего Турцию, Украину, Молдавию, Румынию, Грузию, Польшу и страны Балтии. Для Анкары «достройка» за счет курдов уже сформировавшегося ситуативного альянса в составе России, режима в Дамаске, Ирана и «Хезболлы» могла бы иметь еще более серьезные последствия. В сущности, Россия и Турция подошли к грани втягивания в длительное противостояние, причем в конфигурации, приводящей обе державы к взаимному ослаблению. Осознание этого способствовало шагам по преодолению вражды.

Возрожденное партнерство России и Турции может существенным образом повлиять на процесс становления Большой Евразии и скорректировать направление уже идущих геополитических трансформаций. Однако следует помнить и об ограничительных факторах. К ним относятся сохраняющиеся разногласия в отношении Сирии, ускоренное формирование режима личной власти президента Эрдогана и общая внутренняя напряженность, связанная с зачисткой политического ландшафта Турции после неудавшегося переворота.

ШОС как инкубатор

Наиболее серьезным претендентом на роль международной организации, способной упорядочить становление Большой Евразии, является Шанхайская организация сотрудничества. Вступление в ШОС Индии и Пакистана, очевидно, приведет к качественным изменениям миссии и региональной повестки этой организации. Соперничество этих двух стран может способствовать блокировке ряда инициатив, привести к общему снижению эффективности решений, принимаемых на консенсусной основе. Есть риск, что нынешний институциональный формат не справится с перегрузками быстрого расширения, а формирование новой структуры под более многочисленный состав и перспективные задачи начнет пробуксовывать. Решение проблемы видится в том, чтобы стремиться к реализации менее амбициозных и более реалистичных сценариев будущего ШОС. С одной стороны, необходима высокая степень пластичности, позволяющая повысить роль ШОС как платформы диалога и регулярного взаимодействия все большего числа стран. Но при этом надо избежать соблазна преждевременной разработки претендующих на универсальность документов, наподобие Хельсинкского заключительного акта 1975 года. С другой стороны, ШОС не должна превращаться лишь в площадку для риторических упражнений на тему трансконтинентального сотрудничества. По возможности сохраняя достижения первых 15 лет своего существования, ШОС могла бы выступить в роли инкубатора множества соглашений и инициатив в сферах безопасности, торговли, решения экологических проблем, культурного и научно-технического сотрудничества. Продвижение вперед должно быть постепенным: по мере развития этого процесса начнет образовываться сеть формализованных взаимосвязей, партнерств и институтов на региональных, межрегиональных и трансрегиональных уровнях, в конечном счете – в масштабах Большой Евразии. Скорее всего, лишь после прохождения этих промежуточных этапов будет уместно начинать предметное обсуждение темы формирования «Сообщества Большой Евразии».

Малая Евразия в Большой Евразии

Развитие Евразийского экономического союза – некогда наиболее многообещающего интеграционного проекта на постсоветском пространстве – не идет по восходящей. На то много причин. Одна из них состоит в естественном доминировании России, следствием которого является высокая степень зависимости всех стран – членов ЕАЭС от состояния российской экономики. Сочетание кризиса существующей в России модели экономического развития с западными санкциями и снижением цен на энергоносители привело к тому, что и партнеры по ЕАЭС столкнулись с немалыми экономическими издержками. Попытки Белоруссии или Казахстана минимизировать эти потери (а когда представлялось возможным – то и извлечь выгоду из ограничений, наложенных на Россию США и Евросоюзом, и ответных санкций со стороны России) являются, безусловно, сколь эгоистическими, столь и рациональными.

Идея сопряжения евразийской экономической интеграции с китайской инициативой Экономического пояса Шелкового пути отчасти имела защитный характер. Она позволяла снять напряжение, которое неизбежно возникло бы в случае ничем не регулируемой конкуренции между дальнейшими усилиями по развитию ЕАЭС и активностью Пекина на постсоветском пространстве. Признавая роль Китая и декларируя возможность согласованного участия в его проектах, Россия и другие участники ЕАЭС несколько укрепили позиции этого объединения.

На дальнейшую эволюцию ЕАЭС все большее влияние начинает оказывать многовекторность политики таких стран, как Казахстан и Белоруссия. В случае Казахстана значительно усиливается неопределенность, связанная с неизбежной сменой лидерства и кажущимся все более проблематичным сохранением стабильности при переходе власти. После событий в Актобе Казахстан в значительной мере утратил имидж оплота стабильности и порядка в Центральноазиатском регионе. Причем независимо от того, были ли эти события проявлением междоусобной борьбы элит или действиями исламистских групп, надо понимать: разворачивающиеся в Казахстане процессы становятся долгосрочной проблемой, от участия в решении которой Москве уйти не удастся.

Членство Казахстана в ЕАЭС и в особенности кризисные явления в экономике (отнюдь не все из них имеют непосредственное отношение к евразийской интеграции) становятся объектом критики со стороны как правящих кругов, так и недовольных правлением Назарбаева. Сам президент в основном использует критику неэффективности институтов и механизмов евразийской интеграции не для их подрыва, а для укрепления позиций Казахстана внутри ЕАЭС и за его пределами. Назарбаевское видение Большой Евразии, очевидно, не полностью совпадает с российским. Назарбаев расставляет акценты таким образом, чтобы обеспечить своей стране максимально благоприятные позиции в новой конфигурации, основными сторонами которой могут быть Китай, Европейский союз, Россия и исламский мир. Выдвинутое президентом Казахстана на Петербургском экономическом форуме предложение о сопряжении Европейского и Евразийского союзов служит тому яркой иллюстрацией. На первый взгляд, он доводит до логического завершения идею Большой Евразии. Однако в варианте институционализации диалога между ЕС и ЕАЭС именно Астана может больше всех выиграть от самого процесса, даже не слишком рассчитывая на реальное сопряжение двух интеграционных проектов. Ведь в текущих обстоятельствах (даже после Brexit’а) трудно рассчитывать на что-то иное, чем предложение Брюсселя странам – участницам ЕАЭС принять правила и нормы Евросоюза без возможности воздействия на их выработку. Сценарий «интеграции интеграций» относится к сфере благих пожеланий, попытка преждевременной реализации которых может иметь опасные последствия.

Для руководства Казахстана призывы подогнать забуксовавший евразийский интеграционный проект под европейский стандарт могут быть попыткой преодолеть дискомфорт, с которым ассоциируется сегодня пребывание в составе ЕАЭС. Нельзя исключать также, что в Астане колеблются между стремлением «улучшить» ЕАЭС, например, добиваясь сокращения списка изъятий из режима свободной торговли, и шагами, ведущими к эрозии самого интеграционного проекта. К числу последних, несомненно, относятся принятые Казахстаном условия вступления в ВТО в части тарифной политики, отличающиеся от согласованной всеми странами ЕАЭС ставки единого таможенного тарифа.

В то же время именно Казахстан добился гораздо более впечатляющих результатов в экономическом сотрудничестве с Китаем в рамках реализации инициативы Экономического пояса Шелкового пути. На начало 2016 г. Казахстан опередил Россию в области кооперации с Китаем, осуществляя более полусотни совместных индустриальных и логистических проектов стоимостью свыше 24 млрд долларов. Правда, некоторые из этих усилий останутся тщетными, пока к ним не присоединится Россия: такова, например, автомобильная трасса «Западная Европа – Западный Китай», упирающаяся «в никуда» на российско-казахстанской границе. В то же время Казахстан участвует и в прокладке маршрутов, идущих в обход России через Каспий и страны Южного Кавказа. Руководство в Астане стремится превратить страну в важнейший транспортно-логистический хаб, и здесь интересы Казахстана и России совпадают далеко не полностью. Тем не менее, в случае развития транспортной инфраструктуры наиболее перспективным направлением является сотрудничество Китая, России и Казахстана, причем позиции двух последних только укрепятся, если они будут проводить заранее согласованную линию в рамках ЕАЭС.

Институциональные слабости ЕАЭС обсуждались уже неоднократно. Как известно, основным механизмом, призванным уравновесить естественное экономическое доминирование России в ЕАЭС, является право вето и принцип равенства сторон при принятии решений Евразийской экономической комиссией. Правда, этот принцип не распространяется зеркально на участие в финансировании этого института, стоимость работы которого за несколько лет выросла экспоненциально. Возможности ЕЭК как наднационального органа минимизированы, эта структура даже лишена права самостоятельной инициативы в разработке тех или иных предложений по развитию сотрудничества в рамках ЕАЭС. Неудивительно, что «аппаратный вес» ЕЭК даже в самой России, в сопоставлении с весом национальных структур управления, продолжает снижаться. Ловушка принципа консенсуса, похоже, захлопнулась, а присоединение к ЕАЭС Армении и Киргизии лишь подчеркнуло остроту проблемы институциональной эффективности. Можно предположить, что изменение механизма принятия решений (а когда-то это обязательно придется сделать) спровоцирует серьезный кризис в отношениях между странами ЕАЭС. Альтернативой может стать переопределение миссии ЕАЭС и его институтов, их превращение в коллективный механизм, позволяющий странам – участницам экономического союза наиболее эффективным образом встраиваться в формирующуюся сеть взаимосвязей Большой Евразии.

Новая перспективная миссия институтов ЕАЭС могла бы состоять в выработке единой позиции стран-участниц по вопросам, связанным с множественными интеграционными инициативами и форматами торгово-экономического сотрудничества как в Евразии, так и в глобальном масштабе. Экономический пояс Шелкового пути – важнейший вызов для стран ЕАЭС, но далеко не единственный. Однако если России удастся убедить своих партнеров по ЕАЭС выработать единую линию по отношению к китайской стратегии экономического освоения евразийского континента, это будет принципиальным достижением. Ставки настолько высоки, что пересмотр институциональной модели ЕАЭС окажется вполне оправданным.

Некоторые выводы применительно к России

Важнейший импульс в ускорении изменений на просторах Большой Евразии исходит от Китая. Россия вынуждена реагировать на эти трансформации, но именно она способна существенно повлиять на их ход. Проблема в том, что одновременно усиливаются региональные и глобальные противоречия, они становятся более комплексными, охватывая не только сферы безопасности, экономики, торговли, финансов, но и информационные потоки и виртуальное пространство. Россия может оказаться в числе бенефициаров становления Большой Евразии. В то же время существует вероятность оказаться в этом процессе основным магнитом рисков и угроз.

Стратегическое партнерство с КНР становится для России ключевым. Оно не должно перерастать в формальный военно-политический союз, направленный против США или иной страны, но и Китай, и Россия будут действовать солидарно в деле демонтажа американоцентричного мирового порядка и построения более справедливой и безопасной системы международных отношений в Евразии и мире. России не избежать признания общего лидерства Китая, но она в состоянии сохранить равноправие и свободу маневра в выстраивании отношений стратегического партнерства с третьими странами.

Развивая стратегическое партнерство или конструктивный диалог с Индией, Вьетнамом, Ираном, Израилем, Египтом, при определенных условиях – с Турцией, Саудовской Аравией, Японией и Южной Кореей, Россия будет способствовать тому, чтобы Большая Евразия стала более сбалансированной системой, имеющей несколько центров силы. Не только добиваться благоприятного для себя баланса сил, но и постараться максимально расширить круг стран, с которыми возможно решение совместных задач на основе доверия и согласования интересов.

Одновременно России предстоит подготовить к интеграции в Большую Евразию собственные институты влияния на постсоветском пространстве, обеспечив совместно с союзными государствами существенное повышение эффективности и маневренности ЕАЭС и ОДКБ. Будет непросто. На первых порах скажется недостаток опыта, слабость экспертного обеспечения, инерция прежних отношений. Тем не менее, встраивание постсоветского пространства в Большую Евразию – неизбежный процесс, который лучше возглавить, чем сопротивляться ему. Если же будет достигнута синергия с процессами развития, обеспечивающими более быстрый и качественный экономический рост в третьих странах, то риски обернутся взаимным выигрышем.

Россия, конечно же, останется страной европейской культуры. Но сейчас речь не идет о том, чтобы прорубить в Европу очередное окно. Еще совсем недавно ведущие страны ЕС с пренебрежением отмахнулись от идеи Большой Европы «от Лиссабона до Владивостока». Теперь Москве предстоит принять участие в открытии кратчайшего пути к европейскому порогу для азиатских гигантов мировой экономики, хотя одной лишь ролью транзитера Россия не удовлетворится. Россия имеет возможность сформировать собственный, весьма солидный набор предложений, включающий не только пути сообщения и логистические центры, сырьевые товары, сельскохозяйственную продукцию, продукцию ВПК и космические технологии, но и безопасность. Речь идет об источниках нестабильности, угрожающих и старой Европе, и азиатским центрам глобального экономического роста. Вклад России в борьбу с сетевыми структурами исламского терроризма и в освобождение от их контроля части территорий Сирии и Ирака можно рассматривать как своеобразный экзамен на роль шерифа Большой Евразии. Единолично претендовать на такую роль безрассудно, но при условии разделения этого специфического труда с другими влиятельными игроками Большой Евразии экспорт безопасности может оказаться прибыльным и политически, и экономически.

В отношении Европейского союза пока нельзя сделать большего, чем продемонстрировать европейцам, что в формате Большой Евразии возможно решение некоторых проблем, с которыми сам Брюссель справиться не в состоянии. Не надо стремиться к достижению универсальных договоренностей, регламентирующих весь комплекс отношений стран ЕС с основным массивом постсоветского пространства (ЕАЭС) и – тем более – с другими частями Большой Евразии. Евросоюз находится на перепутье, и ему нужно время, чтобы выбрать направление собственной трансформации.

Россия обладает необходимым опытом и возможностями, чтобы справляться с рисками, возникающими в процессе становления Большой Евразии. Одной из составляющих успеха здесь является оптимальное разделение труда в рамках стратегического партнерства с Китаем, рядом других стран Азии и Африки, в отдаленной перспективе – с ведущими европейскими государствами. Но другая составляющая – запуск уверенного экономического роста, сохранение политической стабильности при одновременной модернизации системы государственного управления, обеспечение эффективного функционирования общественных институтов. Опыт Китая и ряда других азиатских стран будет весьма полезен в поисках работающей модели экономического развития, но в конечном счете только внутренняя совместная работа власти и общества сможет обеспечить России достойный статус и в Большой Евразии, и в мире.

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.
28 ноября 2016

Источник — globalaffairs.ru

Для расширения сотрудничества между тюркоязычными странами необходимо создать экономический союз, перейти к режиму свободной торговли и расширить таможенные льготы, сказал в среду журналистам министр экономики Турции Нихат Зейбекчи в рамках прошедшего в Баку VI заседания министров экономики Совета сотрудничества тюркоязычных государств.

По словам министра, экономические отношения между тюркоязычными странами не соответствуют существующему потенциалу.

«Численность населения в странах, входящих в Тюркский совет, составляет в целом 115 миллионов человек, совокупный объем национального дохода этих стран достигает 1,2 триллиона долларов. Несмотря на то, что совокупный объем внешнеторгового оборота тюркоязычных стран составляет 600 миллиардов долларов, оборот взаимной торговли между этими странами на сегодня составляет всего лишь два процента. Мы должны довести этот показатель до 5-10 процентов. К тому же, во взаимной торговле, кроме Турции и Азербайджана, мы ни с какой из стран не входим в первую десятку внешнеторговых партнеров», — сказал Зейбекчи.

По его словам, заседания министров экономики Совета сотрудничества тюркоязычных стран нацелены на укрепление политической позиции Совета и расширение экономических связей стран-участниц. «Если тюркоязычные страны укрепят экономические связи, также расширятся связи в политической и других сферах», — сказал министр.

(Автор: Орхан Гулузаде)

http://www.trend.az/business/economy/2701039.html

За годы независимости в Узбекистане сформировалась многоукладная экономика, в которой ведущая роль отводится малому бизнесу и частному предпринимательству. С учетом стратегического значения данного сектора для национального благосостояния уделяется особое внимание его стимулированию, значительному упрощению порядка регистрации бизнес-субъектов и, главное, обеспечению всесторонней защиты прав и законных интересов деловых людей.

Об этом шла речь на состоявшемся сегодня в Ташкенте международном семинаре на тему: «Современные судебные механизмы надежной защиты прав и законных интересов предпринимателей: опыт Узбекистана и международная практика».

Мероприятие было организовано Высшим хозяйственным судом  совместно с Верховным судом республики, Программой развития ООН (ПРООН), Координатором проектов ОБСЕ в Узбекистане и Германским обществом по международному сотрудничеству (GIZ).

В работе семинара приняли участие представители парламента и правительства Узбекистана, деловых кругов страны, эксперты из США, Германии и Испании, отечественные специалисты в области права.

Мероприятие предоставило специалистам хорошую возможность рассмотреть национальный опыт и мировую практику в области обеспечения эффективной юридической защиты прав и законных интересов предпринимателей. Были также обсуждены актуальные вопросы совершенствования национального законодательства для повышения эффективности делопроизводства в судах. В ходе дискуссий и секционных заседаний были выработаны конкретные предложения и рекомендации, которые будут направлены в соответствующие министерства и ведомства.

Участники встречи дали высокую оценку предпринимаемым в Узбекистане мерам по всесторонней поддержке малого бизнеса и частного предпринимательства. В этой связи были рассмотрены и обсуждены основные положения двух важных указов Президента Республики Узбекистан – «О дополнительных мерах по обеспечению ускоренного развития предпринимательской деятельности, всемерной защите частной собственности и качественному улучшению делового климата» от 5 октября 2016 года и «О мерах по дальнейшему реформированию судебно-правовой системы, усилению гарантий надежной защиты прав и свобод граждан» от 21 октября 2016 года.

Экспертами в частности отмечена результативность мер, предпринятых в соответствии с вышеуказанными документами, которые предусматривают коренное сокращение вмешательства в предпринимательскую деятельность, профилактика правонарушений. Высокую оценку получило значительное усиление юридической защиты прав и законных интересов бизнесменов путем поэтапной передачи судам функций и полномочий контролирующих органов по применению административных взысканий в отношении субъектов предпринимательства и их работников.

По мнению докладчиков, в настоящее время в Узбекистане наблюдается переход судопроизводства на качественно новый уровень. Его основными приоритетами являются обеспечение подлинной независимости судебной власти, усиление гарантий надежной защиты прав и свобод граждан, повышение уровня доступа к правосудию. Ведется работа по созданию в системе хозяйственных судов региональных апелляционных судов, что направлено на устранение полномочий областных хозяйственных судов по пересмотру своих же решений. Все эти меры будут способствовать укреплению доверия населения и бизнеса к справедливости и верховенству закона в стране.

Конструктивная дискуссия состоялась по вопросу внедрения современных информационно-коммуникационных технологий в деятельность органов Фемиды. Как известно, с 2013 года в хозяйственных судах появилась возможность подачи исковых заявлений и ходатайств, а также получения судебных решений в электронной форме. Продолжением этой работы стало внедрение практики проведения судебных заседаний в режиме видеоконференцсвязи: участникам юридического разбирательства достаточно прийти в здание хозяйственного суда по месту жительства и посредством видеоконференцсвязи принять участие в заседании, проходящем в другом регионе. В скором времени Высший хозяйственный суд запустит несколько пилотных проектов по аудио-видео-фиксации судебных заседаний.

– В развитии малого бизнеса и частного предпринимательства важную роль играет доступ к правосудию, – полагает американский профессор, руководитель проекта по оценке деятельности судов при Национальном центре государственных судов США Инго Кейлиц. – Это значит, что при возникновении каких-либо спорных моментов между субъектами бизнеса или между бизнесменами и госорганами необходимо наличие равного доступа к судебным инстанциям. Важно также, чтобы дела рассматривались быстро, компетентно и адекватно. Это, в свою очередь, требует от работников судов высокой квалификации и беспристрастности. В целом, своевременное и справедливое решение проблем малого бизнеса укрепляет доверие к судебной системе как к важной ветви власти, формирует уверенность бизнесменов в завтрашнем дне. Уверенный предприниматель будет создавать больше рабочих мест, что, в свою очередь, будет способствовать экономическому росту в стране.

Вице-президент Высшего административного суда и постоянный представитель президента Конституционного суда земли Рейнланд-Пфальц (Германия) Дюгмар Вюншь считает, что за годы независимости в Узбекистане достигнут значительный прогресс в сфере защиты прав и интересов субъектов бизнеса.

– Причем этот прогресс измеряется не количеством принятых законов, защищающих интересы бизнесменов, а успешным претворением в жизнь их положений, ­– говорит  представитель ФРГ. – Это, в частности, проявляется в устранении бюрократических барьеров, упрощении порядка государственной регистрации субъектов предпринимательства, унификации и снижении ставок налогообложения.

Тем не менее, республике необходимо идти в ногу со временем, совершенствуя и законодательство, и способы его применения. Поэтому я очень рада, что новый Президент Узбекистана выдвинул ряд существенных инициатив, нацеленных на обеспечение ускоренного развития предпринимательской деятельности. В настоящее время идет разработка соответствующих законопроектов, в процессе которой принимают участие и зарубежные специалисты. Надеюсь, что практические результаты работы в данном направлении позволят привлечь в национальную экономику еще больше иностранных инвестиций и стимулировать внутренний инвестпоток.

 

 

В Москве рассказали о перспективах экономического сотрудничества в регионе

Государства Евразии готовы к более тесному экономическому сотрудничеству, приоритетом которого станет активное вовлечение бизнес-кругов к торговле на евразийском пространстве. Эта идея стала лейтмотивом прошедшей в Москве конференции по проекту Международного транспортного коридора Север-Юг (МТКСЮ). По мнению ее участников, реализация амбициозного проекта МТКСЮ — лишь вопрос времени и унификации таможенного законодательства.

Посольство Индии при поддержке Министерства транспорта РФ и посольств Азербайджана и Ирана в России собрало в отеле Four Seasons около 200 представителей дипломатических миссий, бизнеса, госструктур и аналитических центров для обсуждения проекта, который страны-участницы уже 16 лет пытаются сделать полноценным транспортным коридором.

Инициированный Россией, Индией и Ираном в 2000 году проект по беспрепятственному перемещению грузов между Индийским океаном, Каспийским морем и Северной Европой с самого начала испытывал сложности из-за наложенных на Иран международных санкций. Сегодня проект объединяет 11 стран, желающих воспользоваться преимуществами нового торгового пути. Тестовый рейс по коридору показал, что новый маршрут из Индии в Россию через Иран и Азербайджан в два раза быстрее пути через Суэцкий канал — немногим более 20 дней.

По мнению участников, ускорение перевозок в два раза представляет собой значительный стимул для интенсификации торговли между Южной Азией и Европой.

Открывая конференцию, председатель совета фонда развития и поддержки дискуссионного клуба «Валдай» Андрей Быстрицкий процитировал строки Редьярда Киплинга о Западе и Востоке, которым не суждено никогда встретиться. «Однако,- отметил он,- отношения Севера и Юга выглядят более человечными и конструктивными, так как между ними нет никакого политического противостояния».

Аналогичное мнение высказал и посол Индии в России Панкадж Саран. «Я не вижу каких-либо геополитических или политических трудностей для реализации проекта. Все четыре страны — Россия, Индия, Иран, Азербайджан — понимают значимость коридора для наших экономик»,- пояснил он «Ъ».

Анализируя более широкий политический контекст, господин Саран отметил, что в мире произошли значительные изменения, которые позволяют дать проекту новый импульс. Так, по его мнению, сегодня мы наблюдаем подъем экономик региона: они готовы торговать, диверсифицировать экспорт и привлекать инвестиции. «Я полагаю, этот коридор может стать символом развивающегося евразийского экономического пространства, соединяющего Южную Азию, Россию и далее,- рассказал господин Саран.- Мы пытаемся использовать наше географическое положение наилучшим образом».

Кроме того, посол назвал еще одним важным фактором снятие международных санкций с Ирана, которые 10 лет тормозили развитие торгового сотрудничества. По его словам теперь «главная задача — диалог с бизнесом», попытка развеять все сомнения предпринимателей, ведь «коридор позволяет переправлять товары быстрее и дешевле».

Впрочем, конкретные сроки активизации торговых поставок по коридору пока не определены. Представители бизнеса не раз поднимали этот вопрос, обращая внимание на то, что с 2000 года, когда Россия, Индия и Иран начали совместную разработку проекта МТКСЮ, прошел всего один тест. «Надеюсь, это произойдет при нашей жизни»,- иронично заметил посол Азербайджана Полад Бюль-Бюль оглы. С его точки зрения, несмотря на работу над созданием необходимой инфраструктуры, камнем преткновения остается унификация таможенных требований на пути следования поставок.

Александр Быковский

08.12.2016,

Источник — kommersant.ru

16-18 ноября президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган побывал с рабочим визитом в Пакистане и Узбекистане – двух ключевых странах «расширенной» Центральной Азии. Наблюдатели считают, что Турция пытается создать группу лояльных себе мусульманских государств, на которые можно было бы опереться в случае обострения конфликта с Западом. Новые друзья понадобились Эрдогану на фоне усиливающихся трений с Европой и США после подавления июньского военного переворота и последующего фактического установления происламистского режима, то есть своеобразной противоположности диктатуры Ас-Cиси в Египте.

В Пакистане он встретился с избранным еще в 2013 году президентом Мамнуном Хусейном и возглавляющим правительство уже в четвертый раз премьер-министром Навазом Шарифом, а в Узбекистане с его новым руководителем Шавкатом Мирзиеевым. Поскольку покойный Ислам Каримов в последние полтора десятилетия сближаться с Турцией желанием не горел, то Эрдоган приехал «прощупать» Мирзиеева на предмет возможного изменения этой ситуации. «Во время своего визита в Узбекистан я хочу открыть новую страницу отношений с нашими узбекскими братьями», — громогласно объявил он на пресс-конференции в аэропорту Анкары перед началом поездки.

«Стратегическая глубина или, иными словами, концепция ближнего зарубежья Турции должна распространяться на гораздо более отдаленные пространства. (…) Если выразить эту концепцию расширенного ближнего зарубежья с исторической точки зрения, вместе с пространством Османской империи она охватывает пространство Великой Сельджукской империи», — без обиняков уведомил автор «Milli Gazete» («Национальной газеты») Мехмет Сейфеттин Эрол, освещая начало визита своего президента.

До этого, примерно с 1999 года, заявления о необходимости крепить узбекское тюрко-исламское единство звучали не слишком громко: после серии терактов в Ташкенте и вторжений отрядов Исламского движения Узбекистана (ИДУ) руководство Турции было прекрасно осведомлено о светском настрое президента Каримова. Так или иначе, очевидно, чтобы не раздражать партнеров по переговорам перед приездом Эрдогана, турецкая полиция запретила проведение съезда узбекских исламистов в Стамбуле – так называемого курултая Народного движения Узбекистана (НДПУ), возглавляемого Мухаммадом Салихом, во всяком случае, на какое-то время.

БРАТЬЯ НАВЕК

Первые два дня, 16-17 ноября, Эрдоган, во главе делегации, в которую входили вице-премьеры Вейси Кайнак и Тугрул Тюркеш, министр семьи и социальной политики Фатма Бетул, министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу, министр энергетики и природных ресурсов Берат Албайрак и министр экономики Нихат Зейбекджи посвятил Пакистану, (подробнее об итогах этой поездки здесь), а вечером 17 ноября прилетел в Самарканд.

Это уже не первый его визит в Узбекистан: он посещал его 18-20 декабря 2003 года, в свою бытность премьер-министром, буквально через неделю после того как назначение на ту же должность получил Шавкат Мирзиеев. А вот с Исламом Каримовым Эрдоган с тех пор встречался лишь раз – во время открытия олимпиады в Сочи в 2014 году, да и то мимоходом, сам же узбекский вождь не был в Турции с 1999 года. Уже по редкости этих встреч видно, что отношения между странами были, мягко говоря, не на высшем уровне.

18 ноября президенту Турции пришлось выполнить новую обязанность, возлагаемую на прибывающих в Узбекистан VIP-персон, то есть посетить могилу Каримова, «оккупировавшего» президентскую должность на четверть века, и на пару минут сделать скорбное лицо. По окончании этого ритуала Эрдоган и Мирзиеев отправились на закрытые переговоры, в которых также приняли участие главы МИД Турции Мевлют Чавушоглу и Узбекистана Абдулазиз Камилов.

По информации агентства Анадолу, президент Турции отметил необходимость расширения двустороннего сотрудничества во всех сферах и сказал, что в ходе прошедших 18 октября 2016 года переговоров глав МИД Турции и Узбекистана в Ташкенте была разработана «дорожная карта», направленная на продолжение и углубление двусторонних отношений (о ее содержании ничего неизвестно – AsiaTerra). «В этой связи мы ожидаем от узбекской стороны ценных предложений. Надеемся, что за короткое время сторонам удастся наверстать упущенное», — сказал Эрдоган.

О результатах переговоров узбекские СМИ сообщили достаточно сдержанно. «Стороны рассмотрели вопросы строительства комплексов по выращиванию и глубокой переработке сельскохозяйственной продукции, хранению, упаковке и экспорту продовольственной продукции, создания современных совместных предприятий в текстильной и кожевенно-перерабатывающей промышленности, в частности, налаживания продвижения на внешние рынки готовой брэндовой продукции путем совместной глубокой переработки хлопкового волокна и кожевенного сырья, разработки и реализации новых проектов в сфере фармацевтики», — передало национальное информагентство УзА.

Обсуждались также вопросы развития туристической инфраструктуры в Узбекистане путем привлечения ведущих туркомпаний Турции для строительства в Самаркандской, Бухарской, Хорезмской и Ташкентской областях современных туристических комплексов, отвечающих международным требованиям.

Следует отметить, что взаимный товарооборот в 2015 году составил $1,2 миллиарда, почти столько же, сколько в 2013-м. (Для сравнения: объем торговли Узбекистана с Китаем, по данным Синьхуа, — более $5 миллиардов; с Россией, по данным Федеральной таможенной службы РФ, — 2,8 миллиарда, не считая 2,3 миллиардов, переведенных узбекскими трудовыми мигрантами; с Южной Кореей – 1,7 миллиарда.) Стороны выразили намерение в ближайшие годы добиться увеличения этого показателя в два-три раза.

НЕПРОСТЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

За минувшую четверть века, то есть, весь тот период, что у власти находился Ислам Каримов, отношения между двумя странами колебались, что называется, от любви до ненависти. Начало было многообещающим: Турция, даже не дожидаясь официального прекращения существования СССР, 16 декабря 1991 года признала независимость Узбекистана и четырех других тюркоязычных республик, став первым сделавшим это государством, после чего попыталась «отформатировать» их по своему образу и подобию.

Через четыре дня Ислам Каримов совершил визит в Анкару, по итогам которого в Узбекистане было объявлено о новом «векторе ориентации». «Моя страна пойдет турецким путем, — заявил Каримов. — Мы выбрали этот путь, и мы с него не свернем». Следует напомнить, что в то время «турецкая модель» подразумевала кемализм, то есть, светский режим, ограничивающий возможности политического ислама, и государственный национализм – «одно государство, одна нация, один язык» (доктрина, позаимствованная Ататюрком у младотурок). Забегая далеко вперед, можно констатировать, что Каримов с этой дороги действительно не свернул.

В марте 1992-го между двумя государствами были установлены дипотношения, и Турция открыла свое посольство в Ташкенте. Ее власти поспешили занести Узбекистан в список стран, которым как бы самой судьбой предопределено находиться в сфере турецкой политики, тем более, что Анкара решила закрепить благоприятные для себя последствия распада СССР, усилиться в Средней Азии и Закавказье и сделать Турцию главным региональным центром влияния.

В высказываниях ее руководства зазвучали тезисы о «турецком мире, простирающемся от Адриатики до Великой китайской стены», Турции как «модели», «культурном центре и историческом магните» для стран Средней Азии. Бывшие советские партноменклатурщики, в одночасье сделавшиеся президентами независимых государств, не скупились на ответные славословия: Ислам Каримов назвал Турцию «старшим братом», а Нурсултан Назарбаев заявил о возможности создания тюркского содружества.

Одним их первых решений, принятых в Узбекистане в связи со сближением с Турцией стал перевод узбекской письменности на латиницу, естественно, не только ради предстоящего объединения всех тюркоязычных народов, но и для закрепления их отрыва от славянских республик бывшего Союза. Новый узбекский латинский алфавит, принятый в 1993 году, был максимально приближен к турецкой версии.

Присутствие Турции в регионе стало стремительно расти. Анкара оказала новым тюркоязычным странам содействие во вступлении в Организацию экономического сотрудничества (ОЭС), Организацию «Исламская конференция» (ОИК) и в присоединении к Совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе (с 1995 года – ОБСЕ, — AsiaTerra), частично взяв на себя даже оформление необходимых документов. Между Стамбулом и Алма-Атой, Ташкентом, а позже и Ашхабадом, было установлено регулярное воздушное сообщение. По всей Средней Азии стали открываться турецкие школы и культурные центры, в нее хлынули турецкие компании, работающие в области строительства, пищевой и легкой промышленности, гостиничного и туристического бизнеса. Правда, действия премьер-министра Турции Сулеймана Демиреля, вручившего во время своего турне в 1992 году президентам новообразованных стран уже готовые проекты национальных конституций, были встречены довольно холодно.

В 1992 году Узбекистану по линии «Эксимбанка» был предоставлен кредит на $250 миллионов (125 миллионов — для закупки турецких товаров и столько же под долгосрочные проекты: строительство сахарного завода в Хорезме, завода по производству холодильников в Самарканде и торгового центра в Ташкенте). На тот момент эта была вторая по величине кредитная линия этого банка, предоставленная тюркоязычным республикам бывшего СССР (280 миллионов было выделено Азербайджану). В 1993 году из общей суммы помощи Турции тюркским республикам в $960 миллионов на долю Узбекистана пришлось уже 595 миллионов или 62 процента. К середине 1990-х турецкие инвестиции в узбекскую экономику, по данным издания Eurasianet, достигли миллиарда долларов. А в саму Турцию зачастили узбекские «челноки».

Началось активное сотрудничество и по образовательной линии. На каждую страну региона, кроме Таджикистана, было выделено 2000 стипендий на обучение студентов в высших учебных заведениях Турецкой Республики, с тюркоязычными государствами было заключено и соглашение о подготовке военных кадров. Весной 1992 года Узбекистан и Турция подписали договор о студенческом обмене и осенью того же года в последнюю прибыло около 1800 узбекских студентов. Практически в каждой области Узбекистана открылись узбекско-турецкие лицеи.

Летом 1992 года в Узбекистане под надуманным предлогом «прохождения спутника вне зоны действия сигнала» была отменена трансляция российского телевидения, вместо которого по договоренности с правительством Турции началось вещание турецкого телеканала «TRT Avrasya» («Евразия»). Правда, показом популярных среди населения российских программ занялись студии кабельного телевидения, но уже на платной основе.

Однако вскоре «медовый месяц» между Ташкентом и Анкарой закончился. Последняя открыто поддерживала оппозиционные Каримову движения. После разгрома летом 1992 года националистической узбекской оппозиции (с нападением «неизвестных», вооруженных железными прутьями, и арестов самых активных ее членов), ее руководители – глава Народного движения «Бирлик» Абдурахим Пулат и председатель партии «Эрк» Мухаммад Салих, бывший соперник Каримова на президентских выборах 1991 года, нашли убежище именно в Турции (первый из них потом перебрался в США). Каримов пытался добиться их выдачи, но безуспешно, и чем дальше, тем больше это стало отражаться на узбекско-турецких отношениях.

В начале 1994 года в Турции разразился острый финансово экономический кризис, и правительство было вынуждено прибегнуть к мерам жесткой экономии. И в том же году возникли серьезные трения между Анкарой и Ташкентом – и из-за снижения объемов реальной экономической помощи, и из-за непрекращающихся попыток вербовки узбекской оппозицией обучающихся в Турции узбекских военнослужащих и студентов, а также антикаримовских выступлений Мухаммада Салиха. В последнем, судя по всему, турецкие власти видели альтернативного «протурецкого» кандидата на власть в Узбекистане и, естественно, помогали ему, не особенно это афишируя.

Масла в огонь подлила попытка Салиха в том же году организовать что-то вроде курсов революционеров для свержения режима. Узбекских студентов зазывали в Стамбул под разными предлогами, в том числе учебы в турецких вузах, а там предлагали тренироваться и заниматься военной подготовкой. Многие удрали оттуда, и, естественно, сдали остальных. Военная подготовка прекратилась, вроде бы никого не посадили, не считая того, что некоторых несколько месяцев продержали под арестом, усиленно допрашивая.

В мае 1994-го из Анкары был отозван обвиненный в связях с Салихом узбекский посол У.Абдураззаков, а Ислам Каримов, двумя годами ранее обещавший «следовать дорогой Ататюрка», перестал ссылаться на турецкую модель развития. Во время очередного визита в Анкару он потребовал выдать Салиха. Не помогло снять напряжение и не вполне искреннее заявление представителя МИД Турции: «Турция не позволит каких-либо действий, направленных против братского Узбекистана. Вместе с тем она является правовым государством и тот, кто не нарушает турецкие законы, может оставаться на ее территории столько, сколько захочет». Положение удалось частично нормализовать лишь после отъезда Мухаммада Салиха из Турции в Германию в ноябре 1994-го.

Тем не менее, осенью того же года почти 80 процентов узбекских студентов, обучающихся в вузах Турции, были возвращены в Узбекистан. В 1994 году турецкое правительство, по причине экономии, выделило тюркоязычным странам Средней Азии только по 240, а Таджикистану 40 стипендий на обучение студентов, в июле 1995-го в Узбекистане было отобрано всего 148 студентов; в 1996-м это число уменьшилось до ста человек, а после укрепления позиций исламистов в Турции (имеется в виду премьер-министр Неджметтин Эрбакан, в июне 1997-го отправленный армией в отставку — AsiaTerra) власти Узбекистана заблокировали отправку даже этой небольшой группы. В дальнейшем обмены были фактически свернуты и не возобновлены до сегодняшнего дня.

А в 1995-м узбекский алфавит на основе латинской графики по указанию Ислама Каримова демонстративно изменили, выкинув из него все «турецкие» буквы.

Взаимное охлаждение удалось отчасти преодолеть в июле 1995-го, в ходе визита в Узбекистан премьер-министра Турции Тансу Чиллер. В 1996 году Узбекистан и Турция и вовсе подписали Договор о вечной дружбе и сотрудничестве. Но приход в июле того же года к власти в Турции коалиционного правительства во главе с лидером исламской Партии благоденствия Неджметтином Эрбаканом повлек новый спад в отношениях между двумя странами. Узбекские власти со всей серьезностью отнеслись к панисламистским лозунгам Эрбакана, расценив их как угрозу возможного турецкого вмешательства в дела Узбекистана на совершенно определенной стороне. Примерно тогда же была закрыта выходившая в Ташкенте турецкая газета «Заман», как позже стало известно, принадлежащая к системе СМИ турецкого религиозного деятеля Фетхуллы Гюлена.

С тех пор узбекская сторона проявляла подозрительность по отношению к турецкой, и все попытки нормализация двусторонних отношений исходили уже от Анкары. И если в период 1992–1994 годов именно Узбекистан добивался благосклонности турецкий властей, которые время от времени весьма нелицеприятно высказывались об узбекском руководстве, то в дальнейшем ситуация полностью изменилась. Теперь уже Турция стала добиваться сближения, всячески умасливая узбекскую сторону и подыгрывая ее антироссийским и антиинтеграционным настроениям, а также поддерживая амбиции Узбекистана на главенствующую роль в Средней Азии.

В том же 1996 году из уст президента Узбекистана прозвучала первая публичная критика в адрес Турции. Выступая по телевидению и оправдывая введение им ограничения конвертации валюты (в Узбекистане этот год считается переломным, в смысле резкого ухудшения условий ведения бизнеса – AsiaTerra), Ислам Каримов заявил, что «нельзя тратить валютные средства, которые зарабатываются за счет тяжелого труда хлопкоробов, на покупку печенья турецкого производства сомнительного качества, которое при разжигании спички горит как бумага». Хотя дешевые турецкие продукты закупались по его собственной инициативе, в рамках вздорной программы «достижения продовольственной независимости» (в 1990-е годы на них пришлось более 35 процентов узбекского импорта из Турции).

Проблемы с конвертацией и ухудшение экономической ситуации в Узбекистане не слишком подорвали позиции турецкого бизнеса. В середине 1990-х в Ташкенте заработал первый турецкий супермаркет – «Демир». А промышленно-финансовая компания «Коч холдинг», заручившись личной поддержкой Ислама Каримова, в 1998 году завершила строительство в Самарканде завода по сборке миниавтобусов и минигрузовиков.

«Не все турецкие бизнесмены работали честно. Были случаи, когда на реконструированные текстильные фабрики под видом новой техники доставляли свежеокрашенные старые станки. Стоимость некоторых новостроек и реконструкций фабрик была завышена. Но, здесь надо отметить, что проекты проходили государственную экспертизу и получали государственную гарантию на возврат вложенных инвесторами средств», — отмечал долгое время живший в Турции узбекский журналист и юрист Бахтиер Шахназаров.

Апофеозом бездумного подхода стал Хорезмский сахарный завод, построенный турками за $80 миллионов и введенный в эксплуатацию в 2000 году. После его открытия выяснилось, что свекла, которая должна была стать сырьем для будущего производства сахара, в этом маловодном пустынном регионе не растет. А выделения валютных средств для ее импорта не предусматривалось, тем более что в этом случае стоимость полученного сахара стала бы просто заоблачной. Так что новый завод пришлось законсервировать, пока в 2002 году его не удалось перенастроить на переработку тростникового сахара-сырца, что обошлось государству еще в $2 миллиона.

Отношения с Турцией резко испортились в 1999 году, когда, после серии взрывов в Ташкенте 16 февраля, в результате которых погибли 16 человек и более 100 были ранено, выяснилось, что ряд лиц, причастных к их организации, находятся именно в этой стране. Руководство Узбекистана обвинило в причастности к организации терактов нескольких турецких дипломатов, а также Мухаммада Салиха, и потребовало выдачи его и других подозреваемых. (До 1997 года Салих жил в Германии, затем снова вернулся в Стамбул. В ноябре того же года ее вновь посетил президент Каримов и события 1994 года повторились. Салих был выслан из Турции, на сей раз в Болгарию, а после отъезда Каримова, ему было позволено вернуться.) Но турецкие власти не хотели их выдавать, ссылаясь на международные обязательства, что крайне возмутило Ислама Каримова. Он прижал турецких бизнесменов, работавших в стране. Анкаре пришлось пойти на уступки и она выдала Узбекистану двух задержанных узбекских исламистов. Салих выдан не был и остался в Турции, сам он отрицал все обвинения и утверждал, что они имеют политический характер. Не сумев до него добраться, узбекские власти заочно приговорили его к 15 годам лишения свободы и посадили трех его братьев, один из которых, Мухаммад Бекжан, остается в заключении с 1999 года.

В сентябре 2000-го правительство Узбекистана распорядилось закрыть турецкие лицеи, функционировавшие под эгидой Фетхуллы Гюлена, годом ранее эмигрировавшего в США. В конце 1990-х в стране их было 22. В том же году было расторгнуто соглашение о студенческом обмене с Турцией. Примечательно, что после публикации компрометирующей Эрдогана аудиозаписи в 2014 году (глава ПСР счел это делом рук Гюлена) в Турции его лицеи тоже были закрыты, а после попытки военного переворота в июне 2016-го там произошло полное выкорчевывание всех гюленистских структур и теперь турецкие власти требуют закрыть эти школы в Казахстане и Киргизии, а в Туркмении, в экономике которой Турция является крупнейшим инвестором, их сейчас как раз закрывают. Более того, Эрдоган, МИД Турции и разведка пытаются закрыть турецкие образовательные учреждения в более чем 140 странах мира. Так что сегодня Ташкент и Анкару объединяет общее отрицательное отношение к этим школам и лицеям.

Тем временем, трансляции передач телеканала «TRT Avrasya» в Узбекистане сначала были сокращены до минимума, а в начале «нулевых» и вовсе прекращены.

Возникшую напряженность удалось смягчить лишь в октябре 2000 года, когда, во время визита в Узбекистан президента Турции Ахмета Недждета Сезера, были подписаны соглашения о сотрудничестве в области борьбы с терроризмом и в военной сфере, а в качестве жеста примирения Турция отправила в Узбекистан партию оружия.

Еще одним следствием февральских терактов 1999 года стало введение Узбекистаном визового режима для граждан Турции. В 2003-м правительство Эрдогана ввело ответный визовый режим в отношении узбекистанцев. Однако через четыре года, в июле 2007-го, турецкие власти ради привлечения туристов отменили визы для граждан многих стран, в том числе для граждан Узбекистана, прибывающих в туристических целях на срок до 30 дней. Узбекистан же отменять визовый режим не собирается и поныне.

Медленно, но неуклонно взаимные отношения продолжали портиться. В 2005-м Турция не поддержала каримовскую версию подавления мятежа в Андижане, а годом позже выступила за проведение международного расследования андижанских событий и осудила использование в Узбекистане детского труда при сборе хлопка.

Узбекистан со своей стороны стал дистанцироваться от создаваемых Турцией объединений пантюркистского характера. Так, и Узбекистан, и Туркменистан (последний по причине декларируемого нейтралитета) отказались участвовать в работе образованного в 2009 году Совета сотрудничества тюркоязычных государств, а также от участия в Парламентской ассамблее тюркоязычных стран. Узбекистан не стал входить и в Международную организацию тюркской культуры (ТЮРКСОЙ), заявленной целью которой является развитие всестороннего сотрудничества между тюркскими нациями (а реальной – закрепление доминирования Турции в рамках «тюркского пространства»).

Следующая волна антитурецких действий началась в 2010 году, когда в Ташкенте был закрыт супермаркет «Демир», а в марте 2011-го крупнейший торговый центр столицы — «Туркуаз» (бывший ГУМ), принадлежащий турецким предпринимателям. По меньшей мере, восемь из них оказались арестованы и обвинены в уклонении от уплаты налогов и «содействии развитию теневой экономики». Позже они были выдворены из Узбекистана, а их имущество конфисковано. Других бизнесменов из Турции обвинили в поддержке исламистского подполья, а узбекские власти начали активную антитурецкую пропаганду и закрыли десятки турецких СП.

В 2011 году в спецпередаче УзТВ на телеканале «Узбекистан» народу поведали, что на турецких предприятиях «Гунеш», «Туркуаз», «Кайнак», «Евроосие таомлари» («Евразийские блюда») осуществлялось распространение запрещенной литературы, пропагандирующей деятельность радикальных религиозных организаций. В феврале 2012-го телезрителям показали программу «Преступление и наказание», где речь снова шла о турецких бизнесменах, осужденных и изгнанных из страны. Их обвинили в уклонении от уплаты налогов и в организации в подвале одного из супермаркетов швейного цеха без регистрации и документов.

Двумя месяцами позже один из депортированных ранее бизнесменов – бывший глава торгового центра «Туркуаз» Вахид Гунеш рассказал журналистам, что 9,5 месяцев находился в следственном изоляторе СНБ Юнусабадского района Ташкента, где подвергался пыткам. По его словам, другой высланный турецкий бизнесмен, 23-летний Хайретдин Онер, в то время все еще находился в больнице, так как «его внутренние органы повреждены [от пыток]».

Давление на турецкий бизнес продолжалось. В 2012-м многие граждане Узбекистана, в том числе выпускники турецких лицеев, были обвинены в членстве в запрещенной в стране турецкой религиозной организации «Нурджулар», имеющей связи с тем же Гюленом, и приговорены к длительным срокам заключения. Бизнесменов обвиняли в связях с этим движением, в коррупции и в неуплате налогов, арестовывая или депортируя, в результате их имущество плавно переходило к другим людям. В 2011 году, по сообщению радио «Озодлик», турецкий парламент внес Узбекистан в список пяти недружественных стран.

Узбекские власти тем временем не забывали и об идеологическом направлении. В 2011 году была переименована одна из центральных улиц Ташкента, в 1992 году получившая имя первого президента Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка (ранее Кирова, ранее Ирджарская). Он стала улицей Зарафшан, по названию стоящего на ней еще с советского времени торгово-развлекательного комплекса. В феврале 2012-го с эфира были сняты транслировавшиеся узбекским телевидением турецкие сериалы «Невестка», «Симфония любви» и «Мы вместе, даже если разлучены», а в августе 2013 года кабельные операторы исключили из своего пакета российский телеканал «Домашний» из-за показываемого им популярного в Узбекистане турецкого сериала «Великолепный век».

Хотя Узбекистан по-прежнему является для Турции страной крайне проблемной, турецкий бизнес в ней все-таки остается. По информации посольства Турции, в республике действуют 450 турецких компаний (по утверждению УзА – 500), ежегодно экспортирующих продукцию на $300 миллионов и обеспечивающих работой 50 тысяч человек.

«НОВЫЕ ОСМАНЫ»

Но и Турция, особенно под руководством Эрдогана, тоже, мягко говоря, не подарок. Ее нынешний президент — это наглядный пример опасности, которая может исходить от правителя со взглядами убежденного исламиста, постепенно демонтирующего или видоизменяющего и без того не слишком устойчивые институты светского общества.

Начинал он очень успешно. В 2001 году учредил Партию справедливости и развития, которая победила на парламентских выборах в ноябре следующего года. Наличие судимости (в 1997 году за публичную декламацию стихотворения, расцененного как исламистская пропаганда, разжигающая религиозную и национальную рознь, он был приговорен к четырем месяцам тюрьмы) помешало ему стать премьер-министром, но после начала операции в Ирака турецкие власти, ориентировавшиеся на США, дали согласие на изменение законов и в 2003-м Эрдоган возглавил первое однопартийное правительство ПСР (в 2002-2003 годах премьером был его ставленник Абдулла Гюль), поддержавшее программу стабилизации страны, основанную на рекомендациях МВФ; стремление Турции вступить в ЕС тоже стимулировало проведение реформ.

Доставшееся ему наследство было незавидным: в 1990-е рост турецкой экономики оставался низким и неустойчивым, а среднегодовая инфляция достигала 70-90 процентов в год (в течение более чем 20 лет), в стране был высокий уровень безработицы и не менее высокий — коррупции.

Несмотря на это, глава ПСР осуществил необходимые преобразования, добившись впечатляющего экономического роста. ВВП на душу населения по паритету покупательной способности увеличился с $12.649 в 2002 году до $18.858 в 2015-м, по данным Всемирного банка, или до $ 20.499, по данным МВФ. Для сравнения: в Узбекистане, по официальным «дутым» данным – около $6.000. Это позволило Эрдогану именоваться автором турецкого «экономического чуда» и обеспечило ему необычайную популярность.

Используя растущее влияние, на протяжении 2000-х годов он под благовидными предлогами сменил руководство армии (операции «Кувалда» и «Эргенекон»), обвинив их в заговорах с целью отстранения его от власти, и заменил лояльными себе кадрами, то есть значительно ослабил политические позиции турецкого генералитета, еще со времен Ататюрка стоявшего на страже секуляризма. С 2012-2013 годов он проводил политику примирения с турецкими курдами, составляющими 11-18 процентов всего населения, формально «в целях демократизации», в действительности же, чтобы привлечь их на свою сторону и тем самым еще более ограничить возможности кемалистской армейской верхушки.

В 2014-м Эрдоган окончательно рассорился со своим бывшим союзником Гюленом, ранее помогавшим ему избавиться от хранившего верность светским принципам военного руководства. Это произошло после того как в феврале 2014 года были опубликованы аудиозаписи бесед главы правительства Турции с сыном Билялем о масштабных коррупционных схемах. Новость широко подхватили СМИ, многие из которых считались гюленовскими. В итоге, помимо самого главы ПСР, с обвинениями в коррупции столкнулся целый ряд его министров. Тем не менее, премьер уже был достаточно влиятелен, чтобы уволить или перевести на другие должности десятки офицеров полиции, участвовавших в расследовании, а затем отложить рассмотрение дела на период после выборов (в 2014-м году проходили первые всенародные выборы президента, до этого он избирался парламентом), на которых победил сам Эрдоган, по правилам своей партии не имеющий возможности стать премьер-министром в четвертый раз, — а там и вовсе его замять.

Именно после этого начались массовые гонения на «гюленовские» масс-медиа, а все финансируемые им в Турции учебные заведения (он создал огромную «образовательную» империю, распространившуюся на многие страны мира: университеты, школы, колледжи, детские сады) были национализированы и переданы на баланс министерства образования. Турецкие культурные центры в целом ряде государств тоже считаются его формированиями.

28 августа Эрдоган вступил в должность президента. Конечно, стать им ему помогла и имперско-националистическая риторика – «простым людям» это нравится. После выборов он санкционировал увольнение около двух тысяч полицейских, что противоречило Конституции, так как увольняли их без весомых причин, в основном, участников антикоррупционного расследования по делу о «Большой взятке». Кроме того, в 2013-2014 годах были составлены списки других кандидатов на увольнение — по критериям нелояльности, возможной угрозы или прогюленовской ориентации, в которые, как позже выяснилось, были включены десятки тысяч турецких граждан.

В последние несколько лет Эрдоган добивается принятия новой Конституции страны, предусматривающей наделение президента самыми широкими полномочиями, в связи с чем он смог бы править уже ни на кого не оглядываясь. Летом 2015-го, когда ПСР, впервые с 2002 года не смогла завоевать абсолютное большинство на парламентских выборах (13 процентов набрала прокурдская Демократическая партия народов, выступающая против наделения президента сверхполномочиями), он нарушил ранее достигнутые с курдами договоренности и развязал против них войну, стремясь набрать очки уже среди турецких националистов. В июне 2016-го подписал закон о снятии неприкосновенности с депутатов Великого национального собрания, позже ряд курдских депутатов были арестованы. А в начале ноября прокуратура задержала 12 депутатов парламента от ДПН, в том числе ее сопредседателей Селахаттина Демирташа и Фигена Юкседага. От должностей были отстранены 53 мэра городов «курдских» юго-восточных провинций, 39 из них были арестованы. То есть, началось масштабное подавление курдов, выступающих за равноправие, истинной целью чего является опять-таки усиление самого Эрдогана.

После же неудавшегося военного переворота — военные попытались избавиться от главы ПСР за покушение на светские основы власти – Эрдоган немедленно развернул преследования всех подозреваемых в оппозиционности (независимой судебной системы благодаря его действиям в Турции уже не существует). В ход пошли те самые списки, и около 40 тысяч человек были арестованы, — без каких-либо доказательств их вины, просто по подозрению либо удачной возможности расквитаться с ними, — а 125 тысяч уволены или отстранены от работы. Не только военные, но полицейские, врачи, учителя, судьи, чиновники, журналисты, а для ученых был введен запрет на выезд за границу. Всех их обвинили в связях с Гюленом, который, по утверждению турецких властей, являлся организатором путча. Были закрыты более 130 масс-медиа, включая 16 телеканалов, 23 радиостанции, 45 газет, 15 журналов и 29 издательств. Масштабные репрессии против целых слоев турецкой оппозиции, судебной системы и СМИ свидетельствуют, что воспользовавшись подавлением мятежа, переворот, по сути, совершил сам Эрдоган.

Практически одновременно с концентрацией власти в руках турецкого вождя, становилось все более очевидным, что вынашиваемый им неоосманский проект, особенно интенсивно развивавшийся в «нулевые» годы, в целом не состоялся. Его суть – исламизация Турции и ее господство на Ближнем Востоке, с возможным присоединением части сирийской территории, в первую очередь, населенной туркоманами. Концепция пересмотра региональных границ была озвучена рядом СМИ, контролируемых турецкими властями еще в 2013 году, в соответствии с ней в будущем Турция должна включать в себя иракский и сирийский Курдистан, Кипр, ряд районов Греции, Нахичеванскую автономию Азербайджана и грузинскую Аджарию.

Начало осуществления этого проекта обычно связывают с так называемой «исламской экономикой», созданной Тургутом Озалом, восьмым президентом Турции. Она обеспечила возможность следующего шага – уже к «исламской политике», проводить которую в 1996 году начал Неджметтин Эрбакан. Приход к власти Партии справедливости и развития способствовал реанимации этой идеи. Его первая часть, подразумевающая исламизацию Турции, фактически была осуществлена. В 2009 году в стране насчитывалось уже более 85 тысяч мечетей — по одной на 350 человек (тогда же приходилось по одной больнице на 60 тысяч человек), количество имамов достигло 90 тысяч, то есть их стало ненамного меньше, чем врачей (около 120 тысяч).

А вот со второй частью вышла накладка. До 2010 года могущество Турции только росло. Но потом началась череда просчетов и провалов (ссора с Израилем, направленная на повышение популярности в исламском мире, военный переворот в Египте, ставка на сирийскую антиасадовскую оппозицию, усиление регионального соперника Турции – Ирана и его подопечной «Хезболлы», усиление сирийских курдов и появление американского «зонтика» над ними, усиление шиитов в Йемене, ссора с Россией, ослабление суннитских группировок в Ираке — в общем, позиции упрочили все, кроме турок). Декларируемая ранее Эрдоганом концепция «Ноль проблем с соседями» изменилась буквально на обратную — «Ноль соседей, с которыми нет проблем».

Не исключено, что ему все-таки удастся изменить положение в свою пользу, но пока что дела на этом направлении складываются не шибко. Прямые инвестиции в экономику Турции в первом полугодии 2016-го, то есть еще до попытки переворота, сократились в два раза. В Европе вообще заговорили о возможном введении санкций, что касается вступления страны в ЕС, об этом уже не идет и речи.

И в этих условиях Турции позарез необходимы если и не полноценные союзники, то хотя бы сателлиты. Казахстан и Узбекистан – две самые значимые страны постсоветской Средней Азии, при этом с первой из них у Турецкой Республики хорошие экономические и политические отношения. Видя, что после смерти Каримова новый президент Узбекистана стал активно восстанавливать отношения с ближайшими соседями, в Анкаре решили тоже попытаться установить хорошие связи с Ташкентом, с перспективой использования его, так сказать, в качестве «тыловой поддержки».

ОПАСНОСТИ И ВОЗМОЖНОСТИ

Наблюдатели полагают, что Эрдоган никогда не откажется от планов исламизации Турции, при удачно складывающихся обстоятельствах снова начнет поддерживать «братьев мусульман» и другие аналогичные течения, а в случае успеха, может начать распространение этой идеологии на Среднюю Азию.

И в Узбекистане, судя по всему, хорошо это понимают. Об этом говорит уже то, что авиарейсы из Турции подвергаются особо тщательной проверке. И в Сирии, и в Ираке воюет много узбеков, казахов, киргизов и таджиков, попавших в эти страны через территорию Турции, при намеренном попустительстве ее властей. И пока с «ИГ» и подобными ей группировками не будет покончено, пока турецкие власти не перестанут пропускать туда новых боевиков, пока узбекские исламисты будут чувствовать себя там под надежной «крышей» реальное сближение Узбекистана и Турции вряд ли произойдет.

Что касается благих намерений руководителей двух стран увеличить взаимный товарооборот, сделать это без ликвидации каримовских ограничительных мер в экономике не получится. Узбекистану поставлять в Турцию почти нечего – потребительские товары заведомо хуже, плодоовощной продукции там и своей хватает, а узбекское сырье и без того находит покупателей на международных рынках. Зато Турция нуждается в Узбекистане как в рынке сбыта товаров и услуг. Но тут все упирается в проблему обмена выручки (свободной конвертации в Узбекистане с 1996 года нет), а также высоких акцизов и пошлин, введенных для импортеров-частников (об этом здесь и здесь). Без отмены этих антирыночных запретов все останется на уровне деклараций.

В отсутствие определенных шагов не стоит ждать и турецких инвестиций в узбекскую экономику. Даниил Кислов, редактор информагентства «Фергана», считает, что взаимное недоверие каримовской эпохи удастся преодолеть, если Ташкент загладит свою вину за изгнание и раскулачивание десятков турецких бизнесменов в 2010-2012 годах, у которых рейдерским образом отобрали имущество, активы, деньги. И не просто загладит вину, а предоставит гарантии недопущения подобного в будущем.

Остаются отдельные проекты в области строительства и переработки сельхозпродукции, в сфере туризма. Еще можно закупить турецкие сериалы – это уже из области культуры, хотя на самом деле, конечно, масс-культуры. Пожалуй, это все.

В области же политики, вопрос стоит так: следует ли Узбекистану участвовать в обеспечении притязаний Турции на роль лидера ближневосточного региона, тем самым противопоставляя себя Европе, США (Эрдоган уже обвиняет их во всех грехах) и России, которые и вместе и по отдельности гораздо сильнее Турции, и выгоды от сотрудничества с которыми заведомо перевешивают? Правильный ответ: с ней надо развивать взаимовыгодное экономическое сотрудничество, не давая втягивать себя в политические игры. В общем, почти как в известной фразе: ничего лишнего, только бизнес.

Соб. инф.

Реджеп Тайип Эрдоган и Шавкат Мирзиеев
Карта, опубликованная турецкой газетой Milliyet

Источник — asiaterra.info

Алиева Севиндж Исрафил гызы (г. Баку)

доктор исторических наук, зав.отделом

«История азербайджано-российских отношений»

Института Истории Национальной Академии наук Азербайджана

a.sevemin.i@mail.ru

Аннотация

Тюркский язык долгое время являлся наиболее распространенным средством общения у народов Кавказа (огузы, хазары, печенеги, кыпчаки, Золотая Орда, Крымское ханство). Тюркский язык (азербайджанский язык) приобрел значение лингва-франка для народов Северного Кавказа в дороссийский период. В период существования на Кавказе Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) язык азербайджанских тюрков стал государственным и влияние его на Северный Кавказ еще более упрочилось. В царское время русский язык постепенно применяется и распространяется на Северном Кавказе. Но лишь в советский период утверждаются позиции русского языка, вытеснившего тюркский язык из сферы образования, делопроизводства и общения.

Ключевые слова: тюркский язык, Северный Кавказ, азербайджанский язык, русский язык, лингва-франка

Тюркский язык издавна являлся распространенным средством общения у народов мусульманского Кавказа. Топонимия Северного Кавказа, этнические названия Северного Кавказа в источниках дороссийского периода даются сквозь призму тюркских языков. В местах исторического проживания даже не тюркских народов (чеченцев, кабардинцев и т.д.) огромен удельный вес тюркских названий. Надо признать, что Кавказ с древних времен тесно связан с народами тюркского мира. По Кавказу – мировому пути сообщения — тюркские кочевые племена проникали на территорию бассейна Средиземного моря (гунны, огуры, сабиры, авары, oгузы, куманы, сельджуки, печенеги, кыпчаки).

Тюркский язык в XIвеке был языком тюркских племен печенегов и кыпчаков [Гадло, 1979, с.22; Плетнева, 1982, с.60-61]. С 1222 – 1223 годов на Кавказе появились вестники татаро-монголов, подчинившие в 1231 – 1240 годы Южный Кавказ. В управляемых монголами государствах основное население представляли тюркоязычные племена и народности [Алиева, 2010, с. 8-10]. По оценке С.А. Плетневой, на первом этапе формируются единая общая культура, единое мировоззрение (религия)  и единый язык. На втором, появляются общие этнические черты, главные из которых – культура и язык. Появление союзов и объединений политических образований способствовали сложению в степях этнических общностей, которые считаются прообразами будущих народов. Единство этнической общности определялось прежде всего общим языком [Плетнева, 1982, с.40, 62, 72-73].

С распадом мощного тюркского государства Золотой Орды появились тюркские государства: ханства — Астраханское (60-е годы XV века), Крымское (с 1443 года), Казанское (с 1436 года), Казахское (с середины XV века), Сибирское ханство (со второй половины XV века), а также Большая Орда (со второй половины XV века), Ногайская Орда (с конца XIV века) и государство Абулхайр хана. В дальнейшем на территории Кавказа возникали различные государственные образования тюрков: Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу. В середине XV века на Южном Кавказе усилилась Османская империя.

Тюрки коренным образом повлияли на ход военно-политической и экономической истории Кавказа и этнолингвистические характеристики многих народов этого региона.

На Северном Кавказе проживает значительное число представителей тюркских народов: азербайджанцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, поволжские татары, казанские татары, крымские татары, башкиры, казахи, ставропольские туркмены, ахыскинские турки, греки-урумы, и др. Из них четыре народа (кумыки, карачаевцы, балкарцы и ногайцы) являются коренным населением Северного Кавказа. Остальные тюркские народности испытали на себе те же исторические события, как и другие народы региона. Это придает им полное право относиться к тюркским народам Кавказского региона.

Существенные изменения в истории народов, в том числе тюркских, произошли в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Статус государственного языка в РФ наряду с русским получили 31 титульных народов России, в том числе 10 тюркских языков: алтайский, башкирский, карачаево-балкарский, кумыкский, ногайский, татарский, тувинский, хакасский, чувашский и якутский. Этот закон повлиял на развитие тюркских языков, применение их в системе образования, культурных сферах жизнедеятельности, в СМИ, в трудовой деятельности, и т.д. Однако, по оценке выдающегося тюрколога, доктора филологических наук, профессора А.Баскакова, некоторые тюркские языки, например, карачаево-балкарский, кумыкских, ногайский, и другие, хотя и имеют статус государственного, но из-за «относительной немногочисленности носителей и недостаточности высокого уровня структурного развития» не могут в должной мере применяться в сфере образования и квалифицированной трудовой деятельности. По мнению А.Баскакова, «альтернативой трайболизации тюркских народов может стать интеграция малочисленных тюркских этносов и субэтнических групп в близкородственные народы с развитыми письменными языками и социокультурной инфраструктурой — системой образования, СМИ, с сетью учреждений культуры» [Баскаков].

По арабским источникам X-XII веков, в Дербенте и прилегающих окрестностях говорили на тюркском языке. Известный историк начала XIX века Семен Броневский писал, что «татарские поколения, укоренившиеся в Кавказе с половины XIII до исхода XV столетия оставили явные знаки своего господствования в языке и нравах» [Броневский, 1823, с. 442-443; Путешествие Абу Хамида…, с. 26].

И в последующем татарский язык был «повсюду употребляемый». В последующем в Дербенте, Шемахе и Баку в школах преподавали арабский язык и фарси. Городские жители и грамотные чиновники говорили на фарси. Но общенародным языком всегда был татарский или азербайджанский язык. По сообщению С.Броневского, черкесы, не имевшие своей письменности, писали арабскими буквами (как и остальные народы Северного Кавказа), «татарским наречием, называемым тюркю, которое весьма употребительно у черкесов». С.Броневский отмечал, что кубачинцы употребляли арабский шрифт для написания «турецкого, татарского и собственно своего языка». Он также зафиксировал, что табасаранцев причисляли к дагестанским азербайджанцам (татарам), потому что они говорили «испорченным татарским и лезгинским наречием» [Броневский, 1828, с. 140, 459-460, 323-324, 347].

Путники, путешественники, торговцы, послы, благодаря знанию тюркского языка могли общаться с представителями полиэтничного Кавказа. Разноэтничные и разноязычные народы Дагестана применяли в общении друг с другом именно тюркский язык. Это обусловлено их историческими связями с азербайджанскими тюрками и нахождением долгое время в одном цивилизационном поле. Распространение азербайджанского языка среди народов Северного Кавказа связано с историей взаимоотношений народов современного Северного Кавказа и азербайджанскими тюрками, начиная с древнейших времен. Проникнув с севера через Дербентский и Аланский проходы на территорию Азербайджана (Аран, Ширван, Муган) тюркские и кавказские племена взаимодействовали с местным населением, передавая и заимствуя культурные и этнические особенности [Алиева, 2009, с. 30-37].

К началу XVIII века Азербайджанские земли, благодаря своему торгово-транзитному значению, стали ядром, притягивающим к себе близлежащие мусульманские, тюркские и кавказские народности. В первую очередь, это влияние проявлялось в отношении народов современного Северного Кавказа: кумыков и других многочисленных народов Дагестана, а также чеченцев, кабардинцев, осетин и пр. Территория Северного Кавказа в дороссийский период находилась в зоне экономического и политического влияния Азербайджанских политических образований. Экономические трудности и необходимость дополнительного заработка вынуждали представителей народов Северного Кавказа, как в одиночку, так и группами, устремляться на Южный Кавказ на сельскохозяйственные работы и наниматься на военную службу к азербайджанским ханам, в пограничные турецкие пашалыки и в Иран [Мамбетов, 1989, с. 58]. В то же время нередко представители народов Северного Кавказа, переселяясь на территорию Северо-Западного Азербайджана, образовывали совместные поселения с местными азербайджанцами.

По единодушному определению исследователей и современников, в целом по Дагестану, а в основном в Южном Дагестане на тюркском (азербайджанском) языке помимо собственно азербайджанских тюрков – коренного населения этого региона, общались и разговаривали также местные табасаранцы, лезгины, даргинцы и лакцы. О распространении и роли азербайджанского языка в Дагестане сообщали Д.Свечин, Н.К.Зейдлиц, Беккер, П.К.Услар, К.Ф. Ганн, А.М.Дирр, и др. [Дирр, 1909, с. 549; Услар, 1881, с. 72, 98]. Как известно, историк XIX века Гасан Алкадари написал свое знаменитое сочинение «Асари Дагестан» на азербайджанском языке [Османов, 2006, с. 4].

Еще в позднее средневековье и новое время российский двор переписывался с владельцами Северного Кавказа на тюркском языке, который служил также для написания грамот и других документов [Алексеева, 1991, с. 73]. Тюркский язык служил на Кавказе межэтническим средством общения. По свидетельству лингвиста-ориенталиста Ю.Клапрота, путешествовавшего по Кавказу в 1807-1808 годы, «татарский язык, как и во всей Западной Азии, широко распространен по Кавказу; его понимают как черкесы и осетины, так и чеченцы и лезгины» [Клапрот, 1967, с. 108]. По оценке Семена Броневского, «Татары (читай «азербайджанцы» – С.А.) оставили в Кавказе неизмеримую память своего господствования в языке, которая и до ныне в общем употреблении у всех почти Кавказских жителей» [Броневский, 1828, с.227].

По данным З.Джавадовой, к началу XIX века 2/3 населения Джаро-Белоканского региона Азербайджана были тюркоязычными. На тюркском языке говорили жители селений Чобанкол, Кеймур, Базар, Алмалы, Ляляли, Гёйлер, Бояхмедли, Бёюк Лахыдж, Кичик Лахыдж, Кюрдемир и др. [Cavadova, 1999, 257-258].

Даже у чеченцев на правобережье Терека было множество деревень с тюркским названием: Каш-Гельды, Курчи-аул, Науруз-аул, Нуим-берди, Ойсунгур, Истесу (400 дворов) под общим названием Алты-качалык («шесть деревень»). По материалам С.Броневского они были основаны аксаевскими владельцами (кумыками) [Броневский, 1828, с. 175-176].

А.А.Бестужев-Марлинский в одном из своих сочинений, вышедшем под называнием «Красное покрывало», отмечал, что с азербайджанским языком, «как с французским в Европе, можно из конца в конец пройти всю Азию» [Марлинский, 1976, с.272].

По материалам А.А.Бакиханова, «четыре деревни табасаранские – Магарты, Маграга, Хучни и Чирах, все магалы Улуч и Терекеме, по обеим сторонам Дербента, равно и как сам город, магалы Тип, Мюскюр, Шабран, город Кудиал (Куба) и остальные магалы Ширванские с Сальяном, шесть деревень бакинских терекеме и весь уезд Шекинский говорят на языке тюрки…» [Бакиханов, 1991, с. 24-25; Гаджиева, 1999, с. 8-9, 22-24; Русско-дагестанские отношения…, 1988, с. 86].

В первой половине XIX века на Северном Кавказе многие национальные общественные деятели и просветители одинаково прекрасно владели своим собственным родным языком, а также тюркским, русским, турецким, арабским и персидским языками. Например, хаджи Мухаммед Шарданов- секретарь Верхнего Моздокского пограничного суда, его сын Якуб, лидер шариатского движения в Кабарде Адиль Гирей Атажукин [Туганов, 1998, с. 8-9]. Один из авторов ХIX века писал: «С введением магометанства черкесы пишут на своем языке арабскими буквами. Один из узденей, занимающийся разным торгом на Горячих Водах, известный всем приезжим Шора, намеревался представить правительству … успел выучить – сколько можно в здешнем краю – пяти языкам, кроме природного: арабскому, который по справедливости считается на Востоке не только священным, но и ученым; татарскому, или турецкому, который от древнего монгольского владычества, не менее от  позднейшего распространения суннитского вероисповедания, в таком же общем употреблении между кавказскими племенами, в каком теперь французский язык в Европе; абазинскому, в котором вопреки некоторым ученым не находит кабардинский филолог никакого сходства с черкесским; персидскому и русскому. Один из них стали ему известны в школе кумыцкой, заведенной в деревне Эндери…» [Нечаев, 2001, с. 103-104].

Российская администрация в Дагестане по началу до распространения русского языка и даже еще в 1930-е годы пользовалась услугами переводчиков-азербайджанцев или людей, знающих азербайджанский язык,  как наиболее распространенный на Кавказе. Распространение азербайджанского языка в целом в Дагестане, не только в районах, приграничных с этнической территорией азербайджанцев в Южном Дагестане, обусловлено ходом исторических процессов, торгово-экономических и культурных взаимосвязях. Азербайджанский язык являлся средством общения народностей лезгинской группы, части аварцев, лакцев, татов и др. [Алиева, 2008, с. 162-169].

По результатам исследования академика В.В.Бартольда, на прибрежной равнине Дагестана «говорили большей частью по-тюркски, в Дербенте и вокруг него – на азербайджанско-турецком языке, а в северных районах – на западнотюркских диалектах кумыков и ногайцев». В.В.Бартольд отмечал, что «сейчас (т.е. в его время – А.С.) повсеместно получает перевес азербайджанский язык как письменный» [Бартольд, 1965, с. 417].

О значительной роли тюркского языка как основного средства общения на Кавказе, свидетельствует и использование тюркских – ногайского и кумыкского языков у народов Северного Кавказа [Волкова, 1989, с. 207].

Многие исследователи сошлись во мнении о «внушительной доле тюркизмов в лезгинском (языках лезгинской группы), даргинском, лакском и других языках» [Алексеева, 1964, с. 160; Гаджиева, 1958, с. 113; Ризаханова, с. 7].

Исследователи выделяли несколько этноконтальных зон на Северо-Восточном Кавказе, в частности, даргино (кайтаго)-азербайджанскую, лезгино-азербайджанскую (дагестанские азербайджанцы), табасарано-азербайджанскую, азербайджано-татскую, а также межрегиональную цахуро-рутуло-лезгино-азербайджанскую зону и др. Так, по результатам исследования Г.А.Сергеевой, азербайджанский язык был широко распространен среди жителей современного Дагестана и у некоторых из них, например, табасаранцев, рутульцев, и др. получил роль второго языка, а у татов – и вовсе вытеснил родной язык. Так, в Дербентском районе в с. Рукель таты говорили только на азербайджанском языке, а с. Митаги на двух языках: азербайджанском и татском, а в с. Гимейди жители только двух кварталов помнили татский язык. В цахуро-рутуло-лезгино-азербайджанской контактной зоне на азербайджанском языке как традиционном языке общения всех народов лезгинской группы говорили все. По материалам Г.А.Сергеевой, цахуры даже в кругу семьи говорили на азербайджанском языке, а рутульцы легко переходили на него в кругу лезгин и цахур. Этнические группы будугцев, хыналыгцев и крызов, живущие в Азербайджане, издавна пользуются азербайджанским литературным языком [Сергеева, 1989, с. 102, 127].

По оценке дагестанских исследователей, у табасаранцев в названиях одежды было много заимствований из тюркских языков. На северных табасаранцев оказала влияние и азербайджанская кухня. Заимствования заметны в употреблении ряда блюд: «долма», «бозбаш», «довга», «пити», и др. Между табасаранцами и азербайджанцами заключались межнациональные браки. На основании долговременных и устойчивых экономических и культурных связей с азербайджанцами, табасаранцы заимствовали также некоторые обычаи. Так, приветствуя гостя, они по-азербайджански говорили и говорят: «Хошгельди!» (Добро пожаловать!) [Булатов, Гашимов, Сефербеков, 2004, с. 107, 111, 129, 142, 192, 194].

Азербайджанский язык преобладал в восточной части этнической территории лезгин: в восточной оконечности нынешних Касумкентского и Магаррамкентского районов, примыкающих к территории дагестанских азербайджанцев (сел.Белиджи, Нюгди, Рубас и др.). Практически все лезгины знали (да и ныне знают) азербайджанский язык. По оценке Г.А.Сергеевой, «укреплению позиций азербайджанского языка среди лезгин Дагестана способствовали и их устойчивые контакты (экономические, семейно-бытовые) с населением Северного Азербайджана» [Сергеева, 1989, с. 104-105, 107]. По ее исследованиям, в табасарано-азербайджанской зоне азербайджанский язык завоевал настолько прочное место, что вытеснил родной. Л.Загурский в 1870-е годы отмечал, «табасаранцы уже забывают все более и более свой родной язык, уступающий место азербайджанскому наречию» [Сергеева, 1989, с. 107]. Г.А.Сергеева установила, что для табасаранцев азербайджанский язык стал родным не только из-за близкого соседства, но и из-за тесных экономических и семейно-бытовых связей (смешанные браки). Азербайджанский язык прочно завоевал позиции языка-посредника у народов Северного Кавказа при торговых делах в общении с азербайджанцами, в частности, дербентскими [Сергеева, 1989, с. 107].

Азербайджанский язык был общераспространен не только среди ближайших соседей азербайджанцев в Дагестане, но и среди отдаленно живущих лакцев. Лакцы, особенно ремесленники и торговцы, в поисках заработка регулярно отправлялись в Азербайджан. Так поступали, в частности, жители с.Хосрех. Интересно, что пройти в Азербайджан они могли через земли агулов, но не знали агульского языка, а употребляли и среди них азербайджанский. По-азербайджански говорили также арчинцы, среди которых были отходники, отправлявшиеся на заработки в Азербайджан [Ризаханова, 2001, с. 126, 156; Сергеева, 1989, с. 108-112].

Итак, на распространение азербайджанского языка оказало влияние совместное и соседское проживание азербайджанцев с народами Северного Кавказа: табасаранцами, лаками, и другими.

Надо отметить, что сами азербайджанские тюрки говорили на тюркском языке, который считался, по определению М.Э.Расулзаде, «языком простонародья и крестьян» [Расулзаде, 2010, с. 24].Разговорный азербайджанский (тюркский) язык использовался широко и в прилегающих к Азербайджану районах Северного Кавказа.

По словам азербайджанского публициста Мухаммеда Шахтахтинского, редактора-издателя газеты «Шярги Рус», его газета на азербайджанском языке распространялась по всему Кавказу [РГИА, л. 42 об.]. По результатам исследования Е.Вейденбаума, азербайджанский язык – «международный язык для всего восточного Закавказья. Каждый год он делает новые захваты среди горцев Дагестана, влияя на туземные языки и вытесняя их мало-помалу». Так, в частности, азербайджанский язык хорошо знали табасаранцы. Е.Вейденбаум установил, что табасаранцы «усвоили адербайджанское наречие… вследствие близкого соседа и постоянных сношений с тюркскими племенами прикаспийской плоскости» [Вейденбаум, 1914, с. 101-102, 105, 107].

К.Закуев, на страницах газеты «Ачык Сёз» справедливо рассудил, что «касается народа, массы, то среди них получил право гражданства в качестве международного языка тюркский язык. Последний среди них настолько сильно вкореняется, что дагестанские мусульмане тюркский язык начинают считать за свой национальный, отводя своему родному языку второстепенное значение. В настоящее время на склонах высоких дагестанских гор не найдется ни одного дагестанца, который бы не был способен к выражению своих мыслей на тюркском языке» [Каспий].

В XIX – начале ХХ века на зимние азербайджанские пастбища Ширака отгоняли свой скот не только азербайджанцы, но и картлийцы, кахетинцы, кистинцы, пшавы, мтиулы, гудамкаранцы, мохевцы, тушины и дагестанцы. Тушины и др. арендовали земли у азербайджанцев. Поэтому их дети учили с детства азербайджанский язык, в основном направляясь на жительство в семьи кунаков-азербайджанцев. В азербайджанские семьи определяли своих детей также кистины. Ребенок становился кунаком хозяев дома. По справедливому замечанию Н.Г.Волковой, межэтнические контакты в Шираке вели к взаимообогащению хозяйственных традиций, установлению куначеских связей, развитию двуязычия [Волкова, 1989, с. 168-169, 183; ; ГААР, л. 38, 39, 41, 53, 53 об., 54, 57, 57 об., 58, 83, 93, 105; ГААР, л. 7, 12].

В начале ХХ века российские власти констатировали процесс «отатаривания» в Дагестанской области. Тюркский язык стал доминирующим на плоскости и в предгорьях. Прогнозировалось, что очередь дойдет и до Нагорного Дагестана, что связывалось с открытием разными просветительско-благотворительными обществами и отдельными зажиточными татарами (речь, конечно же, шла об азербайджанцах, которых российские власти именовали татарами) школ с преподаванием на татарском языке, распространением среди населения газет на татарском языке о Кавказе и открытием национальных типографий [Алиева, 2010, 516]. Так, в Темир-Хан-Шуре функционировала такая школа с общежитием для мальчиков со всего Дагестана. Власти опасались, что начнется «отатаривание» всего Нагорного Дагестана. Азербайджанский меценат Г.З.Тагиев основал в Темир-Хан-Шуре еще одну аналогичную школу. В этой школе обучение осуществляли азербайджанские преподаватели, получившие образование в Стамбуле [АПДУПАР, л.195-198.].

В период Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920) правительственным постановлением от 27 июня 1918 года азербайджанский язык получил статус государственного языка Азербайджанской Республики. Но при этом временно допускалось употребление русского языка в государственных учреждениях [АДР, 1998, с.66].

После провозглашения АДР М.Э.Расулзаде отмечал, что азербайджанцы – часть большой семьи тюркских народов, но самостоятельная нация. На 67-ом заседании 26 августа 1918 года М.Э.Расулзаде заявил, что преподавание тюркского языка будет повсеместно [AXC, c.9-18]. В декабре 1919 года была принята программа об обязательном обучении в школах Азербайджана османского диалекта («принцип политическая раздельность при культурной близости»). В марте 1919 года была создана специальная комиссия для перевода азербайджанской письменности с арабской на латинскую графику. Для закупки книг на тюркском языке было выделено 1 млн.манатов [AXC, c. 22].

В период АДР позиции тюркского языка на Северном Кавказе, особенно в сопредельном Дагестане, были особенно сильны. АДР оказывало как моральную, так и финансовую и материальную помощь Горской республике. Турецкие офицеры и аскеры на Северном Кавказе без каких-либо проблем общались с горцами. Тесное сотрудничество с горцами, их постоянные приезды в Баку и взаимодействие с Азербайджанским Правительством и Парламентом способствовало восприятию азербайджанской действительности, идей и националистических настроений. Тесное взаимодействие, сотрудничество и даже проекты слияния и объединения АДР и Горской республики, сближали мусульманские народы этих двух республик. И, несомненно, крепли позиции азербайджанского языка на Северном Кавказе и особенно в Дагестане. Этот процесс был прерван и повернут вспять русификаторской политикой, на этот раз советского правительства.

После установления советской власти в Азербайджане начались гонения на азербайджанский язык. Он постепенно вытеснялся из правительственных учреждений. В работе Наримана Нариманова «К истории нашей революции в окраинах», отмечалось, что в собственной столице «азербайджанские тюрки поневоле должны обращаться устно и письменно к служащим Баксовета на русском языке, так как русские, евреи и армяне не говорят на тюркском языке…». По замечанию Н.Нариманова, азербайджанские тюрки не испытывали такого притеснения даже во времена существования городской Думы».

Как следствие, этот процесс затронул и северокавказский регион. Позиции тюркского языка были сильны в дороссийский период и не были полностью вытеснены даже в царское время.

В советское же время этот вопрос принял политическую окраску.

В первые годы советской власти в Дагестане, как и в остальных национальных регионах Северного Кавказа, остро обсуждался вопрос о замене арабского языка, используемого мусульманскими народами Кавказа при письме в делопроизводстве, написании книг на арабском шрифте ногайцами, кумыками, и другими народами Северного Кавказа. Пленум обкома партии в ноябре 1923 года принял решение о языке народов Дагестана: принять единый государственный язык – тюркский язык. Это мнение разделяли руководители Дагестана Н.Самурский, Д.Коркмасов, К.Мамедбеков и др., полагавших, что тюркский язык является наиболее массовым [Алиева, 2010, c.517-519].

Самурский и Коркмасов говорили между собой на кумыкском языке. По воспоминаниям современников тюрко-кумыкский язык был «самый распространенный язык в Дагестане и, наряду с русским, признанный язык общения» [Нансен, 2003, с. 478].

На совещании по вопросам языка и алфавита 26 июня 1926 года в Дагестанском обкоме партии, Председатель Совнаркома Дагестана (1921-1931) Д.Коркмасов и Нарком финансов (1925-1928) К.Мамедбеков требовали введения тюркского языка в Дагестане. Против выступил заместитель Председателя Совнаркома ДАССР, нарком Просвещения и финансов республики, заместитель народного комиссара финансов ЗСФСР С.Габиев и другие, отмечавшие, что аварцы и даргинцы не понимают тюркский язык, и настаивавшие на принятии в качестве государственного – русского языка. На совещании было принято решение об объявлении государственным языком в ДАССР тюркского языка [Ханбабаев, 2007, с. 89-91].

По оценке Н.Самурского, русский язык не мог быть культурным языком народов Дагестана. По его мнению, это было связано с негативным отношением к русскому языку в горском обществе, ассоциировавшемуся с царской политикой угнетения и насильственной русификацией, а также могло вызвать яростное недовольство мусульманского духовенства, с мнением которого в Дагестане нельзя было не считаться. Тюркский язык, как отмечал Самурский, «как язык мусульманских масс, не может встретить таких препятствий. Тюркский язык, употребленный как оружие  к достижению светской образованности в горах, один только способен поколебать господство арабской схоластики и фанатизма. Советский учитель, несущий знания на тюркском языке, явится грозой для мулл и кадиев, от этих знаний они уже не смогут отпугнуть население призраком «огяурения».

Образованность на тюркском языке, аргументировал Н.Самурский,  позволила бы Дагестану как восточной стране быть ближе к странам Востока, который «весь либо говорит на тюркском языке, либо понимает его» для распространения революционных идей.

Н.Самурский предложил решить проблему языка в Дагестане так:

— ввести первоначальное обучение на материнском языке

— на второй год обучения школы I ступени перевести на тюркский язык, либо по выбору населения, на русский.

— в школах II ступени устанавливалось обязательное обучение русского языка.

При этом обязательно в делопроизводстве должно было сохраняться использование двух государственных языков: тюркского и русского.

По мнению Н.Самурского, «тюркский язык, как язык мусульманских масс», не мог встретить  препятствия в распространении в отличие от русского языка и даже способствовал бы тесной связи с народами Ближнего Востока. Н.Самурский считал, что тюркский и русский языки постепенно приведут к замене всех остальных языков в Дагестане и слиянию многочисленных народов Дагестана. Тюркский язык оставался в школьных программах: дети изучали родной, русский и тюркский языки одновременно [Самурский, 1925, 134-135, 241-243].

Февральский пленум обкома партии 1928 года принял резолюцию «О языке и алфавите», в котором признавалось одновременное существование трех языков: родного, тюркского и русского. Был принят новый дагестанский алфавит на латинской основе для аварского, лезгинского, кумыкского, азербайджанского, лакского, татского языков, позже (1931) – для табасаранского языка.

Курс на введение тюркского языка единым в Дагестане продолжался до 1930-х годов, когда Д.Коркмасов и А.Тахо-Годи были освобождены от занимаемых ими должностей в руководстве Дагестана. Проводимый курс в отношении тюркского языка был признан ошибочным. В 1930-е годы началась кампания по внедрению русского языка. В постановлении бюро Дагобкома ВКП(б) от 15 августа 1937 года «О языке обучения в национальных неполных средних и средних школах ДАССР» говорилось уже о преподавании русского языка в неполных средних школах, начиная с пятых классов.

В 1937 году Самурский был обвинен в национализме и пантюркизме, его работа была названа «разрушительной». По решению бюро Дагестанского областного комитета ВКП(б) от 30 сентября 1937 года, Самурский был обвинен как один из идеологов и руководителей контрреволюционной буржуазно-националистической группы в Дагестане и исключен из рядов ВКП (б) [Самурский, 1925, c.446 — 449].

В 1938 году дагестанская письменность была заменена кириллицей, что сыграло важную роль в последующем, приблизив кавказские народы к русской культуре и ментальности. Аналогичный процесс происходил на всем советском пространстве, в том числе и в самом Азербайджане. Ни в коем случае не умаляя значения языка А.Пушкина и Ф.Достоевского, ставшего проводником европейской и всемирной литературы, средством общения тысяч народов постсоветского пространства, следует также отметить, что это  привело кавказские народы к отчуждению от всетюркской культуры и цивилизации. К.М.Ханбабаев, специально изучивший эту тему, вскрыл малоизвестные документы о процессе замены тюркского языка на русский. В своей работе он отмечает, что тюркский язык оставался в школьных программах: дети изучали родной, русский и тюркский языки одновременно [Ханбабаев, 89-97].

В самом Азербайджане тюркский язык (азербайджанского языка) вытеснялся. Он вытеснялся из государственных органов, высшей школы, научных центров и т.д.

В целом, тюркский язык, выполнявший функцию средства международного и межэтнического общения, постепенно лишался этого своего статуса.

Итак, лишь с распространением русского языка, в основном в советское время, роль азербайджанского языка несколько уменьшается. В советское время азербайджанский язык сохранял значение традиционного языка общения среди народов Северного Кавказа, хотя с распространением русского языка роль и степень употребления азербайджанского языка несколько изменилась. По переписи 1926 года, табасаранцы и таты называли азербайджанский язык своим родным языком. Лезгины и народы лезгинской группы продолжали считать азербайджанский язык вторым языком. Лезгины, цахуры, рутульцы общались между собой на азербайджанском языке. До начала 1950-х годов цахуры и рутульцы учились в школе на азербайджанском языке. По материалам Г.А.Сергеевой, особенно сильные позиции азербайджанский язык занимал у цахуров. Так, в 1952 году по-азербайджански говорило 88% населения, а в 1982 году – 87,9%, что указывало на устойчивое положение азербайджанского языка [Сергеева Г.А., с. 91-93, 98– 99, 113, 115, 120-121, 128-130]. Известный этнограф Л.Лавров, побывав в 1959 году в Табасаранском районе, писал: «Табасаранский язык постепенно вытесняется азербайджанским, который в районе знают почти все… Так как азербайджанские селения Аркит, Арак, Ерси носят табасаранские названия, то можно думать, что раньше в них говорили по-табасарански. На протяжении всей истории речь тюркоязычных народов, войдя в контакт с местным языком, в силу ряда причин одержала верх над табасаранской речью» [Сергеева, 1989, с.89-130].

Русский язык стал связывать Кавказский регион: делопроизводство, межнациональные контакты, научное сотрудничество, смешанные семьи, и т.д. Тем не менее, азербайджанский язык сумел удержать статус языка межнационального общения и по сей день, несмотря на большое влияние русского языка в Кавказском регионе в советское время.

Азербайджанцы Дербента и его окрестностей используют азербайджанский язык только на бытовом уровне.

В Конституции Дагестана 1994 года ни один из языков многочисленных народов этой республики, в т.ч. и азербайджанский, не выделяется в качестве официального. По Конституции, все языки Дагестана обладают государственным статусом.

Статус государственного языка в Дагестане получили языки, имеющие стандартизованную письменность, в т.ч. азербайджанский язык. Надо отметить, что кумыкский и ногайский языки также в списке государственных языков. Если аварский язык был средством межнационального общения в горных аулах Дагестана, то азербайджанский – на юге Дагестана, а кумыкский – в ее равнинной и предгорной частях [Европейская Хартия региональных языков или языков меньшинств в Российской Федерации. 2012, с. 63.].

В свете положений части II (слабо защищенный язык) Рамочной Конвенции по меньшинствам и европейской языковой Хартии, «статус азербайджанского языка подлежал установлению в процесс моделирования и на основе его итогов». Надо отметить, что дагестанские ученые и общественность выступили против результатов экспертизы и из-за опасения негативной реакции в обществе на отчет по моделированию в Дагестане, который поэтому не был опубликован. В целом азербайджанский язык был отнесен к «инфраструктурно более сильным» языкам [Там же, с. 23, 69, 72]. Статус государственного языка на уровне субъектов РФ азербайджанский язык не получил. Однако, азербайджанский язык – основной язык другого государства (Азербайджана), распространен на территории Российской Федерации, т.к. азербайджанцы компактно и длительно живут на территории РФ. По мнению европейских экспертов, азербайджанский язык (в т.ч. и как один из государственных языков в Республике Дагестан) должен быть удостоен статуса государственного языка РФ. Азербайджанский язык (на территории Дагестана) был отнесен под действие Части III (статусный подход) [Там же, с.3-4, 7, 15.].

Итак, на протяжении веков тюркский язык играл роль лингва-франка в Южном Дагестане и широко использовался на всем Северном Кавказе. Нахождение долгое время в системе российского государства привело к тому, что народы Азербайджана и Северного Кавказа стали общаться друг с другом на русском языке. На сегодняшний день тюркские народы Северного Кавказа, в том числе азербайджанцы, проживающие в этом регионе, – это часть российского общества. Напоминанием о тюркской принадлежности является язык, памятники архитектуры и некоторые элементы культуры, соблюдаемые представителями тюркских народов Северного Кавказа.

ЛИТЕРАТУРА

 

1. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1979, с.22;

2. Плетнева С.А. Кочевники Средневековья. Поиски исторических закономерностей. М.: Наука, 1982, с. 60-61.

3. Севиндж Алиева. Ногайские тюрки. Баку: Шарг-Гарб, 2010, с.8-10.

Баскаков А. Тюркские языки: судьбы и прихоти// http://www.tatmir.ru/article.shtml?article

4. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Броневским. Часть вторая. М., 1823, с. 442-443;

5. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу/Публ. О.Г.Большакова, А.Л. Монгабта. М., 1971, с. 26.

6. Алиева С.И. Азербайджанский язык на Северном Кавказе// Современные процессы в российской социологии, экономике, исторической науке. Сборник научно-практической конференции с международным участием. Кизляр, 2009, с.30-37.

7. Мамбетов Г.Х. Из истории экономического развития народов Северного Кавказа в XVIII в.// Вопросы истории и историографии Северного Кавказа (Дореволюционный период). Нальчик, 1989, с. 58.

8. Дирр А.М. Грамматика удинского языка с предисловием, оглавлением, поправками и дополнениями// СМОМПК. Тифлис, 1904. Вып. ХХХIII, IV, предисловие; Дирр А.М. Антропологический и этнографический состав кавказских народов// Кавказский календарь на 1910. Тифлис, 1909. IV Статистический отдел, с.549;

9. Услар П.К. Древние сказания о Кавказе// Сборник сведений о Кавказских горцах. Вып. Х. Тифлис, 1881, с. 72, 98.

10. Османов А.И. Вступительное слово// Гасан Алкадари. Ученый, поэт, просветитель. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2006, с. 4.

11. Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа с русским народом (IX– XVII вв.)// Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии (Сборник научных трудов). Черкесск, 1991, с. 73.

11. Клапрот Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг.// Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII-XIX вв.). Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1967, с. 108.

12. CavadovaZ.Ə. Şimal-qərbi Azərbaycan (tarixi-demoqrafik tədqiqat). B.: Altay, 1999, с. 257-258.

13. Марлинский А.А. Повести и рассказы. М., 1976, с. 272.

14. Бакиханов А.А. Гюлистан-и Ирам/ Редакция, комментарии, примечания и указатели З.М. Буниятова. Баку, 1991, с.24–25;

15. Гаджиева С. Ш. Дагестанские азербайджанцы. XIX – XX в. Историко-этнографическое исследование. М., 1999, с. 8 – 9, 22 — 24;

16. Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале XIX в. Сборник документов. М., 1988, с.86.

16. Туганов Р.У. История общественной мысли кабардинского народа в первой половине XIX века. Нальчик: изд центр «Эль-фа», 1998, с.8-9.

17. Нечаев С.Д. Отрывки из путевых заметок о Юго-Восточной России// Русские авторы XIXвека о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т.1. Нальчик: издательский центр «Эль-Фа, 2001, с. 103-104.

18. Севиндж Алиева. Распространение Азербайджанского языка среди народов Северного Кавказа// Azərbaycan Dövlət Pedaqoji Universiteti Xəbərləri. Humanitar elmlər seriyasi. Bakı, 2008, № 3, с.162-169.

19. В.В.Бартольд. Т. 3. Дагестан// Работы по исторической географии. М.: Наука, 1965, с 417.

20. Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (XIX – начало XX в.)// Кавказский этнографический сборник. IX. Вопросы исторической этнографии Кавказа. М., 1989, с.207.

21. Алексеева В.П. Некоторые вопросы происхождения народов Дагестана в свете антропологии Северного Кавказа// Ученые записки Института истории, языка и литературы Даг. ФАН СССР. Т. 13. Махачкала, 1964, с.160;

22. Гаджиев А.М. Происхождение народов Дагестана. М., 1958, с. 113;

23. Ризаханова М.Ш. Лезгины. XIX – начало XX в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала: Изд. дом «Эпоха», с. 7.

25. Сергеева Г.А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX – XX в. (этноязыковые аспекты)// Кавказский этнографический сборник. IX. Вопросы исторической этнографии. М., 1989, с.102, 127.

26. Булатов Б.Б., Гашимов М.Ф., Сефербеков Р.И. Быт и культура табасаранцев в XIX – XX веках. Махачкала, 2004, с. 107, 111, 129, 142, 192, 194.

27. Ризаханова М.Ш. Гунзибцы. XIX-начало XX в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала: ММАЖ ДНЦ РАН, 2001, с. 126, 156;

28. Расулзаде Мамед Эмин. Сборник произведений и писем / Сост., предисл. и примеч. С.Исхаков. Москва: Флинта, 2010, с.24.

29. РГИА. Ф. 776. Оп. 14. Д. 66. Л. 42 об.

30. Вейденбаум Е. Путеводитель по Кавказу. Очерк этнографии Кавказского края// Весь Кавказ. Отд. III. Баку, 1914, с. 101 – 102, 105, 107.

31. Каспий, 5 (18) мая 1917, № 99.

32. ГААР. Ф. 2502 Оп. 1. Д. 20. Л. 38, 39, 41, 53, 53 об., 54, 57, 57 об., 58, 83, 93, 105;

33. ГААР. Ф. 379. Оп. 2. Д. 1234. Л. 7, 12.

34. Севиндж Алиева. Азербайджан и народы Северного Кавказа (XVIII-начало XXI вв.). Баку, 2010, c.516.

35. АПДУПАР. Ф. 276. Оп. 8. Д. 269. Л. 195-198.

36. Азербайджанская Демократическая Республика. Баку: «Елм», 1998, с.66.

37. AzərbaycanXalqCumhuriyyəti (1918-1920). Parlament (II kitab Stenoqrafik hesabatlar)…, с.22.

38. Из книги Нансена Ф. «Глазами друга» (Из книги «Через Кавказ на Волгу»)// Документы и материалы. Из книги Нажмутдин Самурский (Эфендиев). Книги, статьи, документы, исследования. Махачкала: ГУП «Даг.кн.из-во», 2003, с. 478.

39. Ханбабаев К.М. Нажмутдин Самурский (Эфендиев) – видный общественно-политический и государственный деятель Дагестана. Махачкала: Изд.дом «Народы Дагестана», 2007, с. 89-91.

40. Самурский Н. (Эфендиев). Гражданская война в Дагестане. Махачкала, 1925.

41. Европейская Хартия региональных языков или языков меньшинств в Российской Федерации. М., 2012, с. 63.

17-18 ноября 2016 года в Москве, в Российском университете дружбы народов состоялась международная научно-практическая конференция «Современные проблемы тюркологии: язык-литература-культура».

Об этом ethnoglobus.az в эксклюзивном интервью сообщила  доктор исторических наук, зав отделом «История азербайджано-российских отношений» Института истории им.А.А.Бакиханова  Национальной академии наук Азербайджана Севиндж Алиева.

С.Алиева на работе секции «История и теория тюркских языков и культур» и выступила с докладом «Роль тюркского (азербайджанского) языка на Северном Кавказе».

С.Алиева выразила глубокую благодарность ректору РУДН, Председателю Организационного комитета конференции Филиппову Владимиру Михайловичу, а также со-председателю – первому проректору РУДН по научной деятельности Нуру Сериковичу Кирабаеву и Ответственному секретарю, проф. Улданай Максутовне Бахтикиреевой за приглашение и высокий уровень проведения как конференции, так и обширной программы, предложенной гостям.

«Международная научно-практическая конференция «Современные проблемы тюркологии» неспроста организована именно РУДН. Этот всемирно известный вуз  носит имя Патриса Лумумбы и, будучи в Российском университете дружбы народов, я убедилась, что это действительно уникальный университет, крупный международно-ориентированный учебно-научный центр. В РУДН ежегодно учатся и проходят подготовку граждане из 152 стран мира. В Мировом рейтинге вузов QS (Quacquarelli Symonds) РУДН в 2013, 2014 и 2015 году входит в ТОП-500 лучших университетов мира (из России только 10 вузов входят в ТОР-500). По рейтингу агентства «Интерфакс» РУДН в 2011-2015 годах ежегодно занимает 4-6 места среди всех (более 1000) российских вузов. РУДН входит в ТОП-100 университетов стран БРИКС по версии Информагентства «Интерфакс» в совместном проекте с рейтинговой

компанией Quacquarelli Symonds (QS). В составленном ими рейтинге вузов стран России, СНГ и Балтии, РУДН занял в 2013 году 7 место, а по показателю «интернационализация» РУДН занял первое место среди всех вузов России, стран СНГ и Балтии»,-отметила Алиева.

Неизгладимое впечатление произвели  на участников творческие мастерские, круглые столы, секции, а также лекция-беседа Почетного доктора РУДН, человека-легенды Олжаса Омаровича Сулейманова на тему «От «Аз и Я» и «Тюрков в доистории» до «Кода Слова». Известный тюрколог, в частности, подчеркнул, что Баку был очагом советской тюркологии, отметил, что ему вручили журнал «Тюркология», издание которого возобновлено Национальной Академией наук Азербайджана.

«В ходе работы конференции были обсуждены актуальные вопросы современной тюркологии, рассмотрены проблемы истории и теории тюркского письма и культуры, а также вопросы изучения и обучения языкам, теории и практике перевода, национальной литературы и русскоязычной литературы тюркских народов. В рамках визуальной антропологии состоялся мастер-класс «Вторая медийная революция».

По итогам конференции была сформулирована задача тюркологов активно приближать гуманитарные науки к нуждам современного человека и мира, всесторонне развивать меж-, мульти- и трансдисциплинарные исследования, преодолевать ограничения национальных, культурных, языковых и академических форм знания и переосмысливать традиционные инструментарии гуманитарных наук и проблематики высоких гуманитарных технологий будущего (high hume), связанных с грядущей когнитивной революцией, как говорится в итоговом документе»,-продолжила доктор исторических наук.

Севиндж ханум сообщила, что деятельность РУДН не ограничивается образовательным и научным процессами.

-В вузе действуют выставки народов мира, мне было приятно увидеть азербайджанский уголок. Азербайджанский студент Эмиль выступил с азербайджанской музыкальной композицией. Представители практически всех тюркских народов представили национальные музыкальные номера, исполняли песни на национальных языках и танцы, показав все богатство музыкального мира тюркских народов. РУДН продемонстрировал, что в его стенах огромное значение имеет не только образовательный процесс, но и огромное воспитательное значение имеют творческие мастерские.

Коллектив Союза ногайской молодежи, Региональная общественная организация по развитию кумыкской культуры, содействию сохранению кумыкского языка и координации кумыкских проектов «КЪУЬУКЪЛАР», Молодежная азербайджанская организация «Огузели», Молодежное объединение крымских татар Москвы и др. показали великолепный концерт на тюркских языках.

Организованный дастархан продемонстрировал чайные традиции тюркских народов. Участники конференции на родном языке декларировали стихи.

«Как в ходе научной части конференции, так и на протяжении творческой части, участники обсуждали актуальные проблемы тюркологии: целесообразность и перспективы создания единого тюркского языка, переход на латиницу и др. Ученые выразили самые разные мнения.

 

Объединение тюркологов, тюркских ученых со всего света на этой международной конференции в Москве не случайно. И дело не в одном постсоветском пространстве – как базы исторического и культурного сосуществования. Среди участников ученые не только из постсоветских республик: Азербайджана, Киргизии, Казахстана, Узбекистана, но и из США, Турции, Германии, Ирана и др. стран. Очень важно, что на конференции приняли участие национальные ученые – представители практически всех тюркских народов России от Алтая до Дагестана.

Все это демонстрирует масштабный как географический, так и

интеллектуальный охват конференции»,-резюмировала Алиева.

Аннотация. В данной статье автор попытался сделать полный анализ версии эпоса «Манас», приведенной в книге «Маджму ат-Таварих» С.Ахсикенди. Рассматриваются в статье и проблемы кыргызо-кераитских этнополитических и этногенетических связей, миграции восточных племен на запад в Среднюю Азию и на Тянь-Шань в кара-китайскую и монгольскую эпохи. Изучаются также проблемы участия кераитов, кыргызов, канглов, кыпчаков, аз-ширинов, бахринов, аргынов и других народов в формировании Золотой Орды и Моголистана. Делается попытка также обозначить место и роль кераитов, канглы, улусов Анга Торе и Салучи Булгачи в консолидации кыргызских племен на Тянь-Шане в монгольский период.

В свое время В.А.Ромодин, В.В.Бартольд и другие исследователи уделили внимание анализу почти полулегендарного и полуфантастического сочинения С.Ахсикенди «Маджму ат-Таварих», что это сочинение является весьма ценным источником по изучению истории кыргызского народа и эпоса «Манас» [1]. В частности, О.Караев писал о нем в свое время, что в нем «наряду с религиозными и фантастическими легендами приведены и описываются события и факты, имевшие место в IX-XVI веках. Есть в нем также сообщения о родоплеменных названиях кыргызов и их предводителях. Помимо этого, повествуется в нем о Манасе и его союзниках, выступавших против калмакских завоевателей. События, связанные с «Манасом», разворачиваются на землях Тянь-Шаня, Жети-Суу и просторах Средней Азии. Кроме того, в рукописном источнике «Маджму-ат-таварих» нет фантастических сюжетов, подобных полету богатыря Манаса в облаках на крылатом коне. Манас, как и другие исторические деятели, упоминаемые в источнике, показан участником боевых сражений. Иначе говоря, Манас изображается в рукописи как историческое лицо» [20, с.32-33].

В 1973 году В.А.Ромодин частично перевел интересующее нас сочинение «Маджму ат-таварих» С.Ахсикенди на русский язык. Но это касалось лишь отдельных эпизодов эпоса «Манас», где больше всего говорилось о деятельности имама Ибрахима, а также о рассказах, касающихся генеалогии кыргызских, кыпчакских племен, а также князя Анга Торе [1].

После обретения Кыргызстаном в 1996 году государственной независимости, сочинение «Маджму ат-таварих» было полностью переведено на кыргызский язык. Это было осуществлено известными знатоками языка «фарси» О.Соороновым и Молдо Сабыр Досболовым [4] Благодаря этому, кыргызским ученым представилась отличная возможность познакомиться с полным содержанием «Маджму ат-Тавариха». В результате этого выяснилось, что в данном памятнике содержатся не отрывки из кыргызского сказания, как полагали ранее, а одна из древних версий эпоса «Манас», рассказывавшая (правда, с напластованиями) об истории кыргызского народа в средние века. Это обстоятельство сразу же повысило актуальность вышеозначенной проблемы. Словом, перед наукой тут же встали новые задачи, потребовавшие дальнейшего, более тщательного изучения источника, т.е. научное изучение его содержания.

Версия эпоса «Манас», записанная С.Ахсикенди, ее пристальное изучение, позволили установить, что по своему содержанию, охвату исторических событий, версия С.Ахсикенди является оригинальным вариантом кыргызского сказания, в котором рассказывается (пусть и в эпической форме) об отдельных периодах истории кыргызского народа, которая нашла свое отражение в средневековых исторических источниках. Наиболее ярко освящены в ней события монгольского периода. В частности, в них обнаруживается подтверждение сведений анонимного автора сочинения «Худуд ал-Алам» [3] о миграции кыргызов на Алтай и Тянь-Шань в эпоху Кыргызского Великодержавия.

Кроме того, в источниках также отражены события, рассказанные Рашид ад-Дином [6, с.40-88], А.Джувейни [6, с.10-22], М. ибн Вали [6, с.622-641; 21, с.108-109] а также Утемиш Ходжи [5.] и другими авторами о построении Чингисханом Монгольской империи, его походе, захвате и формировании им и монголами в Средней Азии государств Золотой Орды и Моголистана на западе от Монголии. Складывается впечатление, что автор версии «Манаса» очень хорошо знал содержание средневековых источников. В связи с этим, его «Манас» больше напоминает форму книжного изложения сведений средневекового источника, который представляет собой рассказ о монгольских завоеваниях в Средней Азии, о событиях в Золотой Орды и Моголистане, а также о кочевых племенах кыргызов, кыпчаков, кераитов, моголов в кара китайскую и монгольскую эпохи.

В своей версии «Манаса» С.Ахсикенди довольно красноречиво рассказывает об истории развития кыргызско-кераитских взаимоотношений в период господства киданей и о дружбе Ван-хана кераитского с Чингизханом. В связи с этим смеем предположить, что данная версия «Манаса» вполне может являть собой идеологическую основу эпохи возрождения кыргызского народа, его борьбы за независимость и свободу против экспансии киданей, а затем и монголов.

Отраженные события в «Манасе» С.Ахсикенди характеризуют период возрождения и этнополитических связей кыргызов с кыпчаками, кераитами, моголами и другими племенами Алтая и Тянь-Шаня. Говоря о взаимоотношениях кыргызов с Золотой Ордой и Моголистаном, С.Ахсикенди отводит главную роль Онг-хану (главе Ван-хану кераитскому) [4, с.35-36.]. Важным моментом является то, что в «Манасе» С.Ахсикенди, хоть и с напластованиями, но сохранены сюжеты миграции кыргызов вкупе с кераитами и монголами на запад в связи с завоеваниями Чингизхана Средней Азии.

В целом версия эпоса «Манас» С.Ахсикенди охватывает в основном события IX-XVI вв. И здесь отмеченное обстоятельство может говорить, прежде всего, о времени сложения данной версии сказания, которое, как мы полагаем, восходит к эпохе Кыргызского Великодержавия. Это особенно заметно в сюжетах, где речь идет о кыргызо-кыпчакских, кыргызо-кераитских и кыргызо-могольских взаимоотношениях. Отдельные события упоминались, как известно, и в позднейших версиях великого кыргызского сказания «Манас» и генеалогических преданиях, которые, безусловно, дополняют друг друга.

С другой стороны, версия эпоса «Манас» С.Ахсикенди состоит из множества мелких рассказов об исторических личностях, ханах, принцах, князьях, о событиях в Золотой Орде и Моголистане, в которых участвуют кыргызы, кыпчаки, кераиты и моголы, что подтверждается данными других исторических источников. Ниже мы сделали попытку отобрать и привести отдельные рассказы и сюжеты, которые составляют основу версии эпоса «Манас» С.Ахсикенди, являющую собой, как мы уже не раз подчеркивали выше, одну из древних версий великого сказания.

В первом рассказе оно повествует о формировании Чингизханом и его другом Ван-ханом Монгольского государства, а также о войнах Чингизхана и Онг-хана с найманским Буйрук-ханом. Согласно версии С.Ахсикенди, Чингизхан и его друг Онг (Ван)-хан кераитский «создали» совместными усилиями Монгольское государство. Во втором рассказе речь идет об отношении Чингизхана с Жамухой, об его гибели и провозглашении Чингизхана «владыкой всех монгольских племен». Третий рассказ сообщает нам о дружбе Чингизхана с владыкой Моголистанского племени онгутов — Алугуш-дегином. Четвертый, будучи одним из основных разделов эпоса «Манас», целиком посвящен походу Чингизхана и кераитского Онг-хана в Среднюю Азию, в котором последний руководил правым и левым крылом его войска, а также о сыновьях монгольского владыки: Джучи, Чагатае, Угэдее и Тулуе, принимавших активное участие в захвате среднеазиатских городов.

По словам Чингизхана, род Онг-хана идет «от потомственных царей, а посему он и заслуживал уважение у монгольского владыки». Кстати, это подтверждает и источник, свидетельствуя, что Онг-хан является выходцем из благородного племени «кара йетти» (один из родов могущественной семерки). Это упоминание указывало на родство караитов с аристократическим родом енисейских кыргызов «эди или «иди (семь) [21. с.108-109]. После захвата Бухары Чингиз- хан дарит Онг-хану за «большие услуги» Ташкент. Кроме того, Онг-(Ван) хан представлен в сказании и выходцем из страны Адыл (Итил), где ранее находились сначала земли печенегов, потом кераитов, а после стали владениями Золотой Орды. Согласно преданию, после смерти Онг-хана его приемником стал его «сын — Токтамыш хан». После смерти отца «его земля» была разделена между Токтамыш-ханом и Анга-Торе, которые в сказании представлены как двоюродные братья. После раздела, первый стал правителем в Золотой Орде, а второй — в Моголистане [4, с.35-82].

Этот сюжет, как мы полагаем, подтверждает, с одной стороны, — совместное участие кераитов и кыргызов в походе Чингизхана в Среднюю Азию, а с другой, — дополняет свидетельства, дошедших до нас исторических источников и генеалогических преданий о кераитах и потомках Онг-хана и кыргызах. Словом, тождество этнонимов «кара йетти» и «иди» не только указывает на родство кераитов и енисейских кыргызов, но и на то, что в «Манасе» С.Ахсикенди сохранилось истинное имя кераитов, о значении которого не раз говорилось в разных версиях генеалогических преданий о них, а также упоминалось об их происхождении «от семи черных братьев или от черного барана».

Говоря о главном сюжете эпоса «Манас» С.Ахсикенди, то таковым, безусловно, является рассказ о походе Чингизхана и Онг-хана в Бухару. В исторических источниках и генеалогических преданиях о клане Тайбуга, Анга Торе, Онг-хане, который в действительности умер задолго до похода Чингизхана на Среднюю Азию, но предстает в сочинении С.Ахсикенди в качестве родоначальника тюрко-монгольских племен. Возможно, чрезмерное возвышение его роли было связано, в первую очередь, с этническим возрождением тюрко-монгольских племен, входивших в состав Монгольской империи. После захвата Бухары и Самарканда Чингизхан разделил, как известно, свою империю между своими четырьмя сыновьями — Джучи, Чагатаем, Угэдеем и Тулуем. В связи с этим, племена, ранее входившие в единую Монгольскую империю, теперь автоматически стали подданными улусов четырех сыновей Чингизхана. В свою очередь, кераиты, служа верой и правдой Чингизхану, смогли сформировать свое владение «Тайбуга» на Алтае.

Возможно, таким образом, тюркские племена (кыргызы, кыпчаки, канглы, кераиты Саяно-Алтая и Тянь-Шаня) намеревались с помощью «великих имен Чингизхана и Онг-хана» возродиться и, опираясь на свое «благородное происхождение», стать полноправными подданными в новых владениях и государствах Чингизидов Центральной Азии.

Но продолжим анализ текстов, составляющих «Манас» С.Ахсикенди. Так, в пятом рассказе мы становимся свидетелями отношений, складывавшихся между Онг-ханом и сыном Джакыпбека (правителя кыргызов) — Каркыры. Онг-хан, согласно повествованию, постоянно оказывал поддержку и помощь молодому Джакыпбеку, центр владения которого находился в Кара Кыштаке (т.е., в долине р.Талас). Однажды калмаки во главе с Чунча напали и захватили его резиденцию. Онг-хан тут же оказал помощь Джакыпбеку, дав ему в помощь из монгольского войска 10 тыс. чел. Но это не помогло его «другу» — посланный им отряд был разбит. Тогда Онг-хан лично выступил против калмаков и выдворил их из Каркыры и возвратил Джакыпбеку его ставку (Кара Кыштак). После этого Онг-хан возвратился к себе в Ташкент. Далее в повествовании говорится о рождении «от калмака Чунчи Жолоя, а от Джакыпбека — Манаса, в то же время от Онг-хана родился Токтамыш-хан, а от Халоку (Алооке) — Абакган. [4, с.35-45.]. Таким образом, согласно версии «Манаса» С.Ахсикенди, Манас родился в долине реки Талас, в окрестностях горы «Кара Тоо» («Черных Гор») на Тянь-Шане.

Сюжеты данного раздела дополняют сведения средневековых источников эпохи Кыргызского Великодержавия, когда кыргызы установили свое господство над Центральной Азией. Наряду с этим, в них сохранилось немало сведений, подтверждающих миграцию кыргызов в Семиречье в эпоху Кыргызского Великодержавия. В то время земли Великого Кыргызского каганата простирались от Байкала до Таласа. Кстати, об этом писал в свое время Аль Идриси. «Страна киркиров — подчеркивал он — обширна и плодородна, часто посещается путешественниками, хорошо орошается многими реками, доходящими сюда от китайских границ; главная из этих рек носит имя Манхаз (в других переводах Манхар). …Город, где обитает царь киркиров… расположен близ полуострова Гиацинтов…

Киркиры сжигают своих умерших и бросают их пепел в Манхаз, те, кто живет далеко от реки, собирают пепел и пускают его по ветру… Страна этих киркиров находится к востоку от страны багаргаров (уйгуров) и недалека от Китайского моря» [10.с.106]. В стране кыргызов есть пять городов: Нашран, Хирхир (дважды), Хакан Хирхир и Дараид Хирхир. Кыргызские города тянулись, согласно источнику, со стороны Тувы, т.е. с востока на запад до Енисея.

В то время по свидетельству анонимного автора «Худуд аль-Аалам», кыргызы успешно продвигались и в западном направлении — они заняли Алтай, захватили они также ряд городов и племен в Восточном Туркестане. В частности, анонимный автор «Худуд ал Аалам» указывал, что область Каркар(а)хан принадлежит «…кимакам, а жители ее напоминают по своим обычаям хырхызов» [2, с.50]. Версия эпоса «Манас», приведенная С.Ахсикенди в своей книге («Маджму ат-Таварих»), полностью подтверждает сведения «анонима» об «области Каркырхан». Более того, в сказании есть рассказ о «кыргызском владении Каркыра», занимавшем «центральное место», и земли которого простирались от Енисея до Таласа.

В «Манасе» С.Ахсикенди подчеркивается, что «область Каркыра» «охватывала Восточный Казахстан, Или-Таласскую долину и районы горы Кара Тоо, где кыргызы имели соседство с огузами и бахринами». Согласно источникам, ее можно отождествить с территорией Западно-Тюркского каганата. Кстати, «страна Каркыра» часто указывается ими в соседстве с «владением Бахрин», в котором можно усмотреть название «тюргешского господствующего племени мукрин», т.е. потомков приамурских «мукри».

Словом, согласно свидетельствам многих источников, «страна Каркыра» всегда упоминалась и располагалась ими рядом с Куланом, Кара Кыштаком, Таласом, Чаткалом. Кстати, центр владения Кара Кыштак неизменно располагался ими рядом с «Куланом» (ныне этот населенный пункт называется «Луговое»). Кыргызами, согласно источникам, всегда правил «аристократический клан каркыра». Яркими представителями этой династии были «Каркыра-бек и его внук Манас». Имя этого аристократического рода распространялось и на название страны — «Каркыра». Манаса, согласно сказаниям, неизменно сопровождали 40 «джигитов Каркыры». В «Манасе» С.Ахсикенди есть повествование и о совместном походе Токтомуш-хана и Инга Торе, их борьбе за Тянь-Шань и Ферганскую долину с калмыками. Основные боевые действия с ними проходили, как правило, в долине р.Талас. В одном месте источника говорится, о том, что Токтомуш-хан, объединив военные отряды владений Бахрин и Каркыра, продвинулся из Кулана (через верховья Таласа) на место предстоящей битвы с врагом [4, с.44-47, 68-69].

Шестой рассказ анализируемого нами повествования содержит описание событий, имевших место после смерти основателей Монгольской империи Чингизхана и Ван-хана. Иными словами, раздел всецело посвящен истории Золотой Орды и Моголистана, где, согласно эпосу, правили потомки Ван-хана кераитского: Токтамыш хан и Анга Торе, выступавшие продолжателями дел своих великих предков — Чингиз- хана и Ван-хана. Подчеркивается в этих исторических источниках и важная роль кераитов и канглы в политической жизни Моголистана. В частности, М. Чурас подчеркивал, что при движении могольского войска на север или на запад, право его предводительства всегда принадлежало эмирам правой руки. Место на ее краю распределялось между эмирами (рода) «чурас», народа «тухтуй» и главой кераитов. Такие же привилегии имели и представители племени «канглы-бекчиков». «Чурасы» постоянно оспаривали у них право идти на краю, как на охоте, так и во время боевых действий [7, с.439].

В седьмом рассказе описаны события времен, дворцовых интриг в Золотой Орде. В нем ярко рассказано об участии и роли в них союза племен аз-ширин, кыпчак, бахрин, в том числе и кыргызов, а также о появлении на политической арене Токтамыш-хана. Отметим, что сведения, сообщаемые нам автором «Манаса», были в свое время достаточно подробно изложены в книге Утемиш-Хаджи — «Чингиз-наме». В анализируемом же повествовании его автор только усиливает утверждения своих предшественников о том, что Токтамыш-хан, моголистанский князь — Анга Торе, Салучи-Булгачи и кыпчаки области Джете, а также бахрины были верными союзниками кыргызов, тогда как золотоордынские ханы и князья Пулад-хан (Пулат), мангыт Джамгырчи (Йамгурчи), Сарай Мамай были — главными противниками «Манаса».

Решающее сражение между соперниками произошло в «Жайыке», т.е. на Урале [4, с.52-54]. Согласно сказанию, Манас вышел на поединок с Пуладом и ранил его. Во втором поединке Манас ранил Жолоя, потом его союзника — «Темиркожо» (Ай-кожо). Сразил копьем Манас и Пулада, которому победитель отрубил потом ему голову. Одержав победу, союзники, возвратились в свою резиденцию- в город Манассию [4, с.52-54]. Ученые полагают, что вышеприведенный сюжет эпоса отражает события, рассказанные Ибн Вали о походе Пулат-хана во владения мятежных кыргызских племен в 1407 году (т.е. сразу же после смерти Токтамыш-хана), живших рядом с бахринами. Разбив их, хан поручил охранять пределы своих границ с кыргызами «баринам» (бахринам) [9, с.108-109].

В восьмом рассказе описана борьба Токтамыш-хана и его союзников моголистанского князя Анга Торе, кыргызского правителей Манаса, Салучи Булгачи, кыпчакских, бахринских князей Ак Тимур Кыпчака, Ульмас Кулана и других за Моголистан с могольскими князями Камар ад-Дином и Ильяс Кожо [4, с.46-83].

Следует отметить, что, несмотря на полулегендарный и полуфантастический характер рассказа и напластований фактов и исторических событий, «Манас» С.Ахсикенди сразу же, т.е. с первых дней его обнаружения, вызвал у ученых-историков бурную дискуссию. В советское время исследователей больше всего интересовала проблема миграции енисейских кыргызов на Алтай и Тянь-Шань, их взаимоотношения с кимако-кыпчакским союзом племен в эпоху Кыргызского Великодержавия. С обнаружением же вышеназванного источника в дискуссионных проблемах «возродились» старые и появились новые теории и гипотезы относительно миграции, происхождения и формирования кыргызов как этноса на Тянь-Шане, что привело в последующем к появлению двух групп ученых, придерживавшихся противоположных точек зрения по данным вопросам.

В первую из них вошли К.Петров, В.Плоских, В.Мокрынин и А.Мокеев, которые отстаивали «алтайскую версию» происхождения современного кыргызского этноса. Ее автором был К.И.Петров, опиравшийся на сведения вышеупоминавшегося анонима «с.Худуд аль-Алам», сообщавшего об области «Каркар(а)хан, чьи жители напоминали кыргызов [2, с.50]. По его мнению, енисейские кыргызы в IX-X вв., заняв Алтай, вступили в контакты с местными племенами, были, в конечном итоге, поглощены «кимако-кыпчакской массой», унаследовавшей от пришельцев их этническое имя «кыргыз». В XV веке этот новый этнос под именем «кыргыз» и переселился на Тянь-Шань.

Выдвигая подобную гипотезу, К.Петров исходил из двух-трех этапов переселения кыргызского народа из «Енисейско-Иртышского междуречья»: Алтайские кыргызы, заняв сначала Или-Иртышское междуречье, начали в середине и второй половине XIII века свое продвижение к Центральному Тянь-Шаню. Иначе говоря, современные кыргызы, согласно гипотезе Петрова, не имеют ничего общего с енисейскими кыргызами, ибо их предками становились алтайские кыпчаки, получившие свое название от господствовавшей у них группы — «кыргызов» [13, с.88-91.]. Словом, эта гипотеза пропагандировала (в своей основе) кимако-кыпчакское происхождение современных кыргызов.

Сторонники К.Петрова, (В.Минорский, Б.Кумеков, С.Ахинжанов, В.Плоских, В.Мокрынин, А.Мокеев и др.) локализовывали область «Каркырахан» в Восточном Казахстане [15]. В то же время отдельные из них (В.Минорский и Б.Кумеков) видели ее в окрестностях современного г.Каркыралинска, т.е. в Восточном Казахстане. В свою очередь, С.Ахинжанов полагал, что земли «Каркырахана» простирались от Иртыша до Балхаша и Алакуля на юге». В нее, по их мнению, входили Тарбагатайский хребет, Чингизтауские и Каркыралинские горы, где имелось множество названий местностей, связанных с «Манасом» [14, с.157-158; 163].

Однако большой специалист по истории кыргызского народа С.М.Абрамзон не согласился с мнением К.Петрова, назвав его «излишне усложненным процессом». Критик попытался рассматривать проблему этногенеза кыргызов в тесной взаимосвязи с этнополитическими процессами, имевшими место в Центральной Азии, Сибири, Средней Азии и Казахстане. По его мнению, процесс сложения кыргызского этноса был тесно связан с территорией нынешнего его обитания, причем с преимущественным участием в нем потомков тюркоязычных племен VI-X вв. Иначе говоря, процесс сложения киргизского этноса происходил в основном в Притяньшанье, Восточном Туркестане, Памиро-Алае и прилегающих к ним областях. Он также считал, что в процессе формирования киргизского этноса его основным ядром являлись потомки тюркоязычных племен, обитавших на Тянь-Шане в VI-X вв. [12, с.28, 32]. С.Абрамзон, анализируя происхождение кыргызских племен, объединение «канды» (средневековый канглы), относил их в первый «пласт» этнических групп, связанных с кругом племен древнетюркских и раннесредневековых объединений, происхождение которых восходит к VI-XI вв. н.э. [12, с.50). Таким образом, кыргызы сложились, по мнению С.Абрамзона, в процессе слияния местных племен с центральноазиатскими кочевниками, мигрировавшими на Тянь-Шань в монгольскую эпоху [12, с.8].

Продолжение следует

Табылды Абдраманович Акеров, кандидат исторических наук, директор Института этнологии МУК.

Журнал «Мир Евразии», 2016, №1 (32)

Библиографический список:

1. Материалы по истории киргизов и Киргизии [Текст]. — М., 1973. Вып.1.

2. Материалы по истории киргизов и Киргизии. [Текст]. — Б., 2002. — Ч. I.

3. Худуд-аль-Алам». Рукопись Туманского /С введением и указателем В.Бартольда [Текст]// — М., 1930.

4. Ахсикенди Сайф ад-Дин. «Тарыхтардын жыйнагы» (Мажму атут Таворих) [Текст] Ахсикенди Сайф ад-Дин. — Б., 1996.

5. Утемиш-Хаджа. Чингиз-наме. [Текст] Утемиш-Хаджа. — Алма-Ата, 1992.

6. Джуманалиев Т.Д. Хрестоматия по средневековой истории Кыргызстана [Текст] Т.Д.Джуманалиев. — Бишкек, 2007. -Т. 2.

7. Джуманалиев Т.Д. Очерки политической истории кочевников Притяньшанья с древности и до конца XVII века [Текст] Т. Джуманалиев. — Бишкек, 2007.

8. Кумеков, Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источникам [Текст] Б.Е. Кумеков — А-А.,1972.

9. История кыргызов и Кыргызстана [Текст]. — Б., 2000.

10. История Хакасии с древнейших времен до 1917 года. [Текст] — М., 1993.

11. Валиханов Ч.Ч. Очерки Джунгарии [Текст] Ч.Ч. Валиханов //Энциклопедический феномен эпоса «Манас». — Фр., 94.

12. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи [Текст]/ С. М. Абрамзон// — Фрунзе, 1990.

13. Петров К.И. К истории движения киргизов на Тянь-Шань и их взаимоотношения с ойратами [Текст] К.И.Петров. — Фр., 1961.

14. Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана [Текст] С.М. Ахинжанов, 1989.

15. Акеров, Т.А. Кыргызы: этногенез и история. [Текст] Т.А.Акеров. — Б., 2014.

16. Акеров, Т.А. Каркырхан Великий Кыргызский каганат. [Текст]/Т.А.Акеров. — Б., 2012.

17. Козин, С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Монгольский обыденный изборник[Текст]/С. А. Козин//Введение в изучение памятника, перевод, тексты, глоссарии. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. — Т.1.

18. Караев, О.К. Исследователи о взаимоотношениях енисейских и тяньшаньских киргизов [Текст] / О.К. Караев // Вопросы этнической истории кыргызского народа. — Фр., 1989.

19. Караев О.К. Формирование кыргызского народа [Текст] / О.К.Караев // Источники по средневековой истории Кыргызстана и сопредельных областей Средней и Центральной Азии. — Бишкек, 1991.

20. Караев О.К. Ранние сообщения о Манасе. Оригинальная версия. [Текст] О.К.Караев // Эпос «Манас» как историко-этнографический источник. Тезисы международного научного симпозиума, посвященного 1000-летию эпоса «Манас». — Бишкек, 1995.

21. Худяков, Ю.С. Кыргызы на просторах Азии [Текст] / Ю.С.Худяков. — Бишкек, 1995.

14 Ноября 2016

Автор: Табылды Акеров

Источник — kghistory.akipress.org

Ограничение стратегического кругозора и видения Турции Западом по оси США — НАТО будет крупнейшей несправедливостью и даже предательством по отношению к нашей истории и нашему пониманию миссии. На протяжении двух последних веков Турцию на самом деле заставляют сделать именно это. Пока Турция в качестве своего ближнего зарубежья рассматривает только Сирию и Ирак, она не сможет выбраться из водоворота, в котором находится.

Поэтому необходимо прежде всего новое стратегическое мышление, стратегическое видение и глубина. На данном этапе активизация исторической памяти, к которой Турция время от времени обращалась в течение двух последних столетий, и ориентация на историческую географию становятся необходиыми для выхода из этого порочного круга. Ведь, например, в годы национально-освободительной войны тот самый стратегический разум не ограничивал борьбу за независимость против империализма только Анатолией, и наряду с фронтами национально-освободительной армии на юге по оси Сирии и Ирака строил борьбу и по оси Туркестана.

В этой связи стратегическая глубина или, иными словами, концепция ближнего зарубежья Турции должна распространяться на гораздо более отдаленные пространства. Так, Турция получит большие преимущества и, прежде всего, пространство для маневра перед теми, кто хочет сначала окружить ее на Ближнем Востоке, а затем сровнять ее с землей. Если выразить эту концепцию расширенного ближнего зарубежья с исторической точки зрения, вместе с пространством Османской империи она охватывает пространство Великой Сельджукской империи. То есть это территории, которые становятся ареной борьбы за влияние между Востоком и Западом, и регион, где разворачивается новая большая игра, обрекающая тюрко-исламский мир на кровопролитие и слезы.

Конъюнктура, складывающаяся в процессе построения нового мира, требует от Турции многомерной сбалансированной внешней политики и именно такой линии. Эта ориентация, вне всякого сомнения, в значительной мере станет ответом на нынешние поиски Турции в области безопасности. Следовательно, это необходимость, навязанная Анкаре текущим процессом.

Это также соответствует потребности Турции в новой восточной политике. Турция нуждается в такой политике, по крайней мере, для претворения в жизнь «новой западной политики», ключи к которой дает нынешний проблемный период в ее отношениях с Западом. Эта потребность в то же время представляет большое значение и с точки зрения «евразийской инициативы», которая была снова приведена в исполнение 27 июня (27 июня 2016 года Владимир Путин получил послание Реджепа Эрдогана, в котором турецкий лидер принес извинения за сбитый Су-24 — прим. пер.) с прицелом на «проект Евразийского союза» и крепкое сотрудничество с евразийскими народами.

Итак, «новая восточная политика» Турции будет весьма важным шагом в контексте: 1) прекращения зависимости в отношениях с Западом, балансировки западного курса, доминирующего во внутренней и внешней политике, и при необходимости ликвидации этого искаженного курса; 2) обеспечения баланса в рамках новой инициативы с Востоком по оси проекта Евразийского союза и содействия построению более здоровой евразийской идентичности; 3) обретения глубины в борьбе против политики по окружению Турции; 4) разрушения новой игры по оси Евразии; 5) обеспечения мира, стабильности и благополучия в тюрко-исламском мире.

Сердце Евразии: Узбекистан

В этой связи обращение Турции к тюркскому миру, прежде всего в Средней Азии, становится неизбежным. Новая страница, которую Турция откроет здесь прежде всего с Узбекистаном, имеет значение не только в плане двусторонних отношений с этой страной, но и с точки зрения регионального и глобального баланса, а также борьбы за влияние.

Не нужно забывать, что Узбекистан — одна из ключевых стран евразийской геополитики. И, бесспорно, самая главная в Средней Азии. В этой связи достаточно посмотреть на нынешние границы этой страны и исторический фон. Благодаря динамичному и продуктивному демографическому потенциалу, которым эта страна обладает, наряду с историческим опытом, в проекциях на 2050 год ей отводят гораздо более значимое место.

Следовательно, потенциал этого региона в перспективе указывает на очень большие преимущества, особенно с точки зрения способности «расстроить одну игру», а затем «создать новую игру»… Важно крепкое сотрудничество, которое позволит активизировать этот потенциал, а также новый сильный и решительный шаг, который будет сделан на этом этапе.

Безопасность Узбекистана, строительство и присутствие сильного Узбекистана тоже представляет немаловажное значение с точки зрения региона и интересов Турции в регионе. В этом контексте сотрудничество Турции и Узбекистана не только укрепит двусторонние отношения государств, но и будет способствовать миру, стабильности и процветанию в регионе и во всем мире. Достаточно посмотреть на исторический шелковый путь и роли двух стран в этом контексте. Каждый раз, когда эти государства утрачивали свои силы, тюрко-исламский мир тоже ослабевал.

Новая страница в отношениях с Узбекистаном…

В этой связи предстоящий визит президента Реджепа Тайипа Эрдогана в Узбекистан, с которым мы подписали «договор о вечной дружбе и сотрудничестве», станет началом нового периода не только в отношениях с Узбекистаном, но и с тюркским миром.
Этот визит президента Эрдогана, который в 2003 году, еще в бытность премьер-министром, посетил Ташкент и встретился с недавно ушедшим из жизни президентом Исламом Каримовым, — несомненно, ожидание всего региона, прежде всего турецкого и узбекского народов. Этот визит, который охватит и Самарканд, разрушит все коварные планы!

В то время как мир вступает в новый период, начало нового периода в отношениях Турции и Узбекистана отныне неизбежно. Стамбул, Ташкент, Бухара и Самарканд снова могут сыграть позитивную историческую роль с точки зрения мира, стабильности, спокойствия и благополучия в регионе. Понимание двумя странами своих исторических миссий делает их сотрудничество просто необходимым.

16.11.2016
Milli Gazete, Турция

Мехмет Сейфеттин Эрол (Mehmet Seyfettin Erol)

Источник — inosmi.ru

В Федерации профсоюзов Узбекистана состоялась встреча с представителями делегации Европейского парламента в рамках ее визита в нашу страну.

Основное внимание на переговорах было уделено широкомасштабной работе, проводимой в Узбекистане по обеспечению социально-экономических интересов работников различных сфер, развитию социального партнерства и социального диалога, совершенствованию социально-трудовых отношений и трудового законодательства, защите социально-экономических прав граждан, занятости населения, охране труда. В частности, отмечалось, что создаются необходимые условия для реализации гражданами своего потенциала, повышения их общественной и экономической активности. В этом большая заслуга принадлежит институтам гражданского общества, прежде всего ННО, профсоюзам, массовым движениям, которые обеспечивают общественный контроль за деятельностью органов государственной власти и управления.

Как известно, реализуемые в Узбекистане реформы направлены главным образом на повышение качества жизни населения.. На встрече особо отмечалось, что устойчивое, поступательное развитие экономики Узбекистана способствует росту качества жизни населения, успешному решению многих вопросов в социально-трудовой сфере, эффективному обеспечению трудовых прав граждан.

Представители Европарламента были также проинформированы о том, что принятие и реализация ряда законодательных актов по развитию малого бизнеса, частного и семейного предпринимательства также создают огромные возможности для обеспечения занятости населения, проводится легализация трудовых отношений для работников надомного труда, а также занятых в личных подсобных хозяйствах.

Внимание гостей было обращено на практику разработки и утверждения республиканского и территориальных программ обеспечения занятости населения и создания новых рабочих мест, в которых особое внимание уделено занятости женщин и молодежи. Отмечалось, что профсоюзы Узбекистана, содействуя занятости населения, сами создают новые рабочие места для молодежи и женщин.

Европейская делегация была ознакомлена с деятельностью Федерации профсоюзов Узбекистана, важным направлением которой в современных условиях является обеспечение занятости, достойной заработной платы, безопасности труда, правовой и социальной защиты.

Как было отмечено на встрече, сегодня профсоюзы Узбекистана активно участвуют в разработке нормативно-правовых актов, касающихся социально-экономических интересов работников. В частности, только по проекту Закона Республики Узбекистан «Об охране труда» профсоюзами было внесено более 50 предложений, абсолютное большинство которых были учтены при рассмотрении проекта на заседании экспертной группы. Проект Закона одобрен Законодательной палатой, а также Сенатом Олий Мажлиса Республики Узбекистан и подписан 22 сентября 2016 года.

Отдельное внимание было уделено проводимой в республике системной работе профсоюзов страны по оказанию бесплатной юридической помощи населению в социально-трудовой сфере, реализации Механизма обратной связи, включающий прямую телефонную линию, круглосуточно функционирующую при Юридической клинике Федерации профсоюзов.

В свою очередь представители делегации Европарламента, признавая важность проделанной работы, отметили позитивные достижения в Узбекистане в сфере социально-трудовых отношений по внедрению международных трудовых стандартов, обеспечению занятости населения. Кроме того, члены делегации отметили, что они поддерживают оценку МОТ, относительно того, что детский труд в Узбекистане является социально неприемлемым и страна добилась положительных результатов по недопущению детского и принудительного труда. Члены делегации и представители профсоюзов Узбекистана выразили намерение продолжать дальнейшее сотрудничество.

 

В эти дни во всех избирательных округах по выборам Президента Республики Узбекистан в соответствии с требованиями национального законодательства и утвержденной Центральной избирательной комиссией Программой основных мероприятий по подготовке и проведению выборов Президента Республики Узбекистан идет активная подготовка к важному событию в общественно-политической жизни страны. 

В настоящее время участковые избирательные комиссии ведут работу по составлению списков избирателей. Это важный этап избирательного процесса. У избирательного законодательства каждой страны есть свои особенности, это относится и к вопросу регистрации избирателей.

В статье 8 Закона «О гарантиях избирательных прав граждан» закреплено, что граждане Республики Узбекистан, достигшие к дню или в день выборов 18 лет, постоянно или временно живущие на территории соответствующего избирательного участка, имеют право быть включенными в список избирателей. Каждый избиратель может быть включен только в один список избирателей. Это служит обеспечению равных избирательных прав граждан независимо от их происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий.

В мировой практике используются различные формы включения избирателей в списки. Согласно документам БДИПЧ ОБСЕ, касающимся международных избирательных стандартов и наблюдения за выборами, существуют две системы составления списков избирателей. Первая — активная система включения в список (оповестительная). При этом граждане должны обратиться с просьбой о включении их в списки в качестве избирателей. Это добровольная регистрация избирателей.

В соответствии со второй — пассивной системой — список избирателей составляется автоматически на основе реестра населения или реестра граждан или других форм учета.

В случае обеспечения полного, прозрачного и точного реестра избирателей и та, и другая системы являются приемлемыми.

Избирательное законодательство Узбекистана основывается на признанном международными нормами пассивном включении граждан в списки избирателей, то есть обязательном. Но это не означает обязанность избирателя прийти на выборы. Ведь участие избирателя в выборах считается его конституционным правом. Участие или неучастие граждан в выборах — дело добровольное.

Согласно обозначенным в международных избирательных стандартах БДИПЧ ОБСЕ требованиям составления четкого и правильного списка избирателей, а также утвержденному 3 февраля 2015 года постановлением Центральной избирательной комиссии Республики Узбекистан Положению о порядке организации деятельности участковых избирательных комиссий по подготовке и проведению выборов Президента Республики Узбекистан после получения сведений о проживающих на соответствующей территории избирателях участковая избирательная комиссия организует проверку правильности полученных от хокимиятов сведений об избирателях путем обхода по домам, то есть подворового обхода. Безусловно, проведение участковой избирательной комиссией подобного мероприятия способствует правильному и точному составлению списков избирателей, а также обеспечивает их достоверность.

Данная система на практике охватывает всех избирателей, служит обеспечению их волеизъявления, дает возможность предотвратить фальсификацию данных и злоупотребления в ходе проведения голосования. Ведь каждый избиратель голосует лично, и голосование за других лиц не допускается. Избирательный бюллетень выдается избирателю, включенному в список, по предъявлению паспорта гражданина Республики Узбекистан или другого удостоверения. Каждый избиратель расписывается в списке избирателей о получении избирательного бюллетеня напротив своей фамилии. Кроме того, составление списка избирателей дает возможность провести точный подсчет голосов в будущем и определить факт действительности или недействительности выборов, а также определить точное количество избирателей в целом по стране и округам. Известно, что выборы считаются несостоявшимися, если в них участвовало менее 33 (тридцать три) процентов избирателей, внесенных в списки избирателей.

Каждому гражданину предоставляется право обжаловать невключение, неправильное включение в список или исключение из списка, а также допущенные в списке неточности в указании данных об избирателе. Заявления по этому вопросу рассматриваются участковой избирательной комиссией, которая обязана не позднее чем в течение двадцати четырех часов, а накануне и в день выборов немедленно рассмотреть заявление, внести необходимые исправления в список либо выдать заявителю копию мотивированного решения об отклонении его требования. Решение комиссии может быть обжаловано в районном (городском) суде не позднее чем за три дня до выборов, который обязан рассмотреть жалобу в течение двадцати четырех часов. Решение районного (городского) суда является окончательным. Исправление в списке избирателей в соответствии с решением суда производится немедленно участковой избирательной комиссией.

Закрепление в действующем избирательном законодательстве в соответствии с общепризнанными демократическими стандартами порядка открытого и гласного составления участковой избирательной комиссией списка избирателей обеспечивает не только полную реализацию на практике свободного волеизъявления граждан, но и свидетельствует о том, что в нашей стране голос каждого имеет важное значение.

В Ташкенте состоялась международная конференция «Национальная система обеспечения надежной защиты прав и свобод человека в Узбекистане: достигнутые в годы независимости успехи».

Мероприятие было организовано Национальным центром Республики Узбекистан по правам человека, Уполномоченным Олий Мажлиса Республики Узбекистан по правам человека (Омбудсман), министерствами юстиции, внутренних дел, Генеральной прокуратурой совместно с Программой развития ООН, Координатором проектов ОБСЕ в Узбекистане, Фондом имени Фридриха Эберта (Германия).

Конференция стала масштабным форумом, собравшим широкий круг авторитетных участников, среди которых представители Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, Независимой постоянной комиссии по правам человека Организации исламского сотрудничества, Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека, Венецианской комиссии Совета Европы, Омбудсманы России, Индонезии, Латвии, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана, политологи и правоведы Великобритании, Германии, члены Сената и депутаты Законодательной палаты Олий Мажлиса Республики Узбекистан, судьи, представители государственных и общественных организаций, ученые-правоведы и журналисты.

Цель конференции – глубокий анализ национального и зарубежного опыта укрепления законодательных основ обеспечения прав и свобод человека, дальнейшее совершенствование законотворчества, укрепление парламентского контроля, роль и место Омбудсмана в этой системе, механизмы реализации международных обязательств в сфере прав человека. Состоялся обмен мнениями по вопросам повышения эффективности деятельности национальных институтов по защите прав человека, укрепления их сотрудничества с институтами гражданского общества, усиления общественного контроля и социального партнерства в защите прав граждан.

В Конституции Республики Узбекистан определено, что человек, его жизнь, свобода, честь, достоинство и другие неотъемлемые права являются высшей ценностью. В законодательстве нашей страны закреплены механизмы и гарантии обеспечения этих прав. В годы независимости принято 16 кодексов, более 700 законов, регламентирующих права человека и его основные свободы. Узбекистан присоединился к более чем 70 международным документам по правам человека, ратифицировал десять основных соответствующих документов ООН. Наша страна полностью выполняет взятые обязательства по соблюдению и защите прав и свобод человека.

На мероприятии отмечалось, что построенное под руководством первого Президента нашей страны Ислама Каримова демократическое правовое государство и сильное гражданское общество способствуют обеспечению прав и свобод, законных интересов человека. Благодаря принимаемым организационно-правовым мерам по либерализации судебно-правовой системы, обеспечению независимости судов эта ветвь власти превратилась в независимый государственный институт, надежно защищающий права и свободы человека.

– В Узбекистане в годы независимости создана сильная система защиты прав человека, – говорит Постоянный координатор ООН, постоянный представитель Программы развития ООН в нашей стране Стефан Приснер. – Укреплено национальное законодательство, осуществлена значительная работа в этом направлении. Это находит свое отражение в развитии страны, благополучии народа. Деятельность института Омбудсмана, внимание, направленное на расширение ее рамок, то есть внимание к организации института Омбудсмана по защите прав предпринимателей при Олий Мажлисе является важным шагом в этом направлении.

Согласно подписанному Исполняющим обязанности Президента Республики Узбекистан Шавкатом Мирзиёевым Указу «О дополнительных мерах по обеспечению ускоренного развития предпринимательской деятельности, всемерной защите частной собственности и качественному улучшению делового климата» от 5 октября 2016 года при Олий Мажлисе Республики Узбекистан будет создан институт Уполномоченного по защите прав и законных интересов субъектов предпринимательства.

— Большого внимания заслуживает данная инициатива, которая призвана поднять проделываемую в этом направлении работу на качественно новый уровень, — подчеркнул член Венецианской комиссии Совета Европы Анатолий Ковлер. — Международная практика показывает, что на Омбудсмана по правам предпринимателей возложена большая работа. Существует множество непростых вопросов, вызванных особенностями бизнес-среды. В любом случае, нужно предпринимать усилия, чтобы предприниматели знали, что их права и деятельность находятся под строгой защитой закона. Такое внимание к правам представителей  деловой среды — большой шаг в улучшении прав граждан, равно как и все последние улучшения и перемены, которые международное сообщество наблюдает в вашем законодательстве.

Как известно, в стране также проводится широкомасштабная работа по повышению правовой культуры в обществе, улучшению правового образования и просвещения, пропаганде правовых знаний для того, чтобы население эффективно пользовалось своими законными правами.

– Первый Президент Республики Узбекистан Ислам Каримов был выдающимся поборником обеспечения защиты прав и интересов не только в Узбекистане, но и во всем мире, – говорит Координатор проектов ОБСЕ в Узбекистане Джон Мак Грегор. – Создание, прежде всего, национальной образовательной системы по правам человека служит повышению правовой культуры граждан, обеспечению посредством этого их прав. Одним из принципов признанной во всем мире узбекской модели развития является верховенство закона. Наша общая благородная цель – обмен опытом в этом направлении, подъем на качественно новый уровень защиты прав человека.

На конференции особое внимание было уделено обсуждению вопросов обеспечения открытости и гласности деятельности органов государственной власти и управления, что повышает эффективность их работы и создает постоянную связь с гражданами. Важным руководством к действию в этом направлении служит принятый 5 мая 2014 года Закон Республики Узбекистан «Об открытости деятельности органов государственной власти и управления». Закон способствует более широкой реализации конституционного права граждан в сфере информации. Повысилась ответственность органов государственной власти и управления за качество принимаемых законов. В законе четко намечены требования об информировании общественности о деятельности органов государственной власти, принимаемых ими решениях, в первую очередь, связанных с правами и свободами граждан, их законными интересами.

В целом, принято множество законов, направленных на защиту личных, политических, социально-экономических и культурных прав граждан, и это свидетельствует о том, что в Узбекистане интересы человека определены в качестве критерия реализуемой стратегии реформ.

Наряду с этим государством уделяется большое внимание мониторингу выполнения ратифицированных международных конвенций по правам человека, укреплению парламентского контроля за этой работой. Важным руководством к действию при этом служит Закон «О парламентском контроле». Международные эксперты отметили, что поэтапные реформы по повышению правового статуса парламента способствуют усилению его роли в обществе, совершенствованию принимаемых им законов, активному использованию им своих полномочий парламентского контроля за органами исполнительной власти. Подчеркивалось, что Узбекистан по ряду направлений в области защиты прав и свобод человека служит примером для множества стран.

Региональный представитель представительства Фонда Фридриха Эберта в Казахстане и Узбекистане Хенриетте Кифер отметила, что важное место в защите прав человека занимает постоянное внимание, направленное на укрепление независимости судов. В Узбекистане эффективно действует институт «Хабеас корпус». Отмена в стране смертной казни стала одним из принципиальных шагов по пути укрепления защиты прав человека.

Международные эксперты высоко оценили роль национальных институтов защиты прав и свобод человека – Уполномоченного Олий Мажлиса Республики Узбекистан по правам человека (Омбудсман), Национального центра по правам человека, Института мониторинга действующего законодательства при Президенте Республики Узбекистан – в обеспечении верховенства закона, контроле за соблюдением законодательства в области прав человека. Эти структуры осуществляют большую работу в области прав и свобод человека, по соблюдению международных принципов и норм, исполнению национальных программ, посвященных защите интересов детей, прав женщин, борьбе против торговли людьми.

– Заслуживает внимания то, что в Узбекистане создана система национальных институтов, обеспечивающая надежную защиту прав человека, – говорит Омбудсман Индонезии, профессор Амзулиан Рифаи. – Важное место в ней занимает деятельность Омбудсмана. Народ Узбекистана сейчас готовится к важному политическому событию – выборам Президента страны. Эти институты играют большую роль в информировании граждан об этом процессе, активном их участии в избирательной кампании и свободном волеизъявлении.

В нашей стране гражданские институты, негосударственные некоммерческие организации занимают важное место в защите демократических ценностей, прав, свобод и законных интересов человека, повышении политической и гражданской активности людей. Основу осуществляемых в этом направлении демократических преобразований составляют пять известных принципов «узбекской модели» развития. При этом приоритетным направлением является формирование сильного гражданского общества, защищающего права, интересы и свободы человека, создающего благоприятные условия для реализации гражданами своего потенциала.

В Конституции нашей страны закреплено, что государство обеспечивает соблюдение прав и законных интересов общественных объединений, создает им равные правовые возможности для участия в общественной жизни. В соответствии с этим принципом принято более 250 законодательных актов, которые служат правовой основой для дальнейшего развития гражданского общества в Узбекистане.

Принятые в последние годы нормативно-правовые акты еще больше упростили порядок регистрации и организации деятельности ННО, усовершенствовали организационно-правовые основы работы органов самоуправления граждан. В результате число действующих сегодня в нашей стране негосударственных некоммерческих организаций приблизилось к 8700. Кроме того, около 10 тысяч органов самоуправления граждан вносят большой вклад в развитие и осуществление демократических реформ на местах. Также динамично развиваются и средства массовой информации.

Продолжается принятие законов, направленных на защиту и обеспечение прав и интересов человека. В сентябре нынешнего года приняты законы «О государственной молодежной политике», «Об органах внутренних дел».

В соответствии с представлением Исполняющего обязанности Президента Республики Узбекистан Шавката Мирзиёева от 12 октября нынешнего года Сенат Олий Мажлиса Республики Узбекистан принял постановление»»Об амнистии в связи с двадцать четвертой годовщиной принятия Конституции Республики Узбекистан».

На секционных заседаниях конференции были всесторонне проанализированы аспекты совершенствования защиты прав человека, взаимосвязь защиты прав человека вне суда и на суде. Международные эксперты особо отметили, что в условиях углубления демократических процессов заслуживает внимание то, что сотрудничеству правоохранительных органов и национальных институтов по правам человека в нашей стране уделяется большое внимание.

— Хотелось бы выразить благодарность организаторам нашей встречи, которая стала отличной площадкой для обсуждения достижений и перспектив в сфере обеспечения и защиты прав человека, — отметил Уполномоченный по правам человека в Республике Таджикистан доктор Зафир Ализода. — Национальный центр Республики Узбекистан по правам человека и Омбудсман проделали колоссальную работу, и Таджикистану будет полезным перенять этот опыт.

В рамках мероприятия был подписан меморандум о сотрудничестве между Национальным центром Республики Узбекистан по правам человека и Программой развития ООН. Состоялась выставка литературы, посвященной вопросам защиты прав человека в Узбекистане.

На международной конференции были обсуждены вопросы укрепления защиты прав и свобод человека в процессе демократического обновления и модернизации страны, опыт Узбекистана и международная практика повышения эффективности подобной работы, дальнейшее расширение международного сотрудничества в сфере.

 

Источник: УзА

Узбекистан ратифицировал Конвенцию МОТ о свободе объединений и защите права на объединение в профсоюзы.

И. о. Президента Узбекистана Шавкат Мирзиёев 25 октября подписал закон «О ратификации Конвенции Международной организации труда №87 о свободе объединений и защите права на объединение в профсоюзы (Сан-Франциско, 9 июля 1948 года)». Закон был принят Законодательной палатой 6 октября и одобрен Сенатом 12 октября.

Конвенция №87 была принята на 31-й сессии Генеральной конференции МОТ в 1948 году и вступила в силу в 1950 году. Одна из восьми основополагающих конвенций МОТ на сегодняшний день ратифицирована 153 странами-членами МОТ.

Конвенция предусматривает право работников и работодателей создавать организации и вступать в них, право организаций работников и работодателей вырабатывать уставы и административные регламенты, организовывать свою деятельность, утверждать и реализовывать программу действий, свободу от вмешательства государственных органов, ограничивающих право на объединение или препятствующих его законному осуществлению, запрет на роспуск или приостановление в административном порядке деятельности организаций работников и работодателей, а также принятие мер, гарантирующих работникам и работодателям свободное осуществление права на объединение.

Ратификация Конвенции МОТ №87 создаст условия для дальнейшей интеграции Узбекистана в международные и региональные организации, а также совершенствования защиты интересов работников и работодателей в соответствии с международными стандартами.