Рубрика: Узбекистан

Дополнительные санкции в отношении Ирана не помогут обеспечить переговорное решение проблемы вокруг его ядерной программы, в очередной раз констатировал в субботу министр иностранных дел России Сергей Лавров. Главный российский дипломат совершенно справедливо отметил, что иранская ядерная программа — это национальная идея, и дополнительные санкции не помогут обеспечить переговорное решение проблемы.

Похоже, что России, которая уже давно целенаправленно продвигала эту мысль, все-таки удалось донести ее до США и ряда других стран. В Вашингтоне наконец-то рассматривают возможность разрешить Ирану осуществлять обогащение урана до 5%. Правда, при этом Тегерану выдвигаются встречные требования: снять все ограничения на международные инспекции своих ядерных объектов и позволить осуществлять постоянный контроль над их функционированием.

Существует надежда, что подобный компромиссный вариант позволит достичь какого-либо продвижения в переговорах по иранской ядерной программе, явно пробуксовывающих по причине жестких позиций, занимаемых противоборствующими сторонами.

Напомним, что группа международных посредников – Россия, Великобритания, Германия, Китай, США и Франция («шестерка») с 2003 года совместно с МАГАТЭ добивается от Ирана приостановки работ по обогащению урана, которые могут представлять угрозу режиму ядерного нераспространения. Переговоры были прерваны в 2009 году, когда совет управляющих МАГАТЭ осудил Иран за строительство второго завода по обогащению урана и призвал Тегеран подтвердить, что «не принимались решения о строительстве других ядерных объектов, которые не заявлены агентством».

Тегеран отвергая все обвинения, феврале 2010 года начал процесс дообогащения урана до 20%. А в середине февраля 2012 года власти Ирана сообщили о дополнительном вводе 3 тысяч новых центрифуг на предприятии по обогащению урана в Натанзе, доведя их количество до 9 тысяч.

«Любая ядерная программа, в какой бы стране она не начиналась, всегда заключает в себе фактор двойного назначения, поскольку между гражданской и военной составляющей на определенном этапе развития всей программы никакой разницы нет», — отмечал в беседе с корреспондентом «Росбалта» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор Владимир Сажин.

По словам специалиста, разница появляется только на самом завершающем этапе ее выполнения, то есть, когда создана база, чтобы производить обогащенный до 90-95% уран, а «до этого момента с технической точки зрения поймать нарушителя очень сложно».

Кстати, согласно недавнему заявлению главы Пентагона Леона Панетты, «нет конкретной информации о том, что Иран принял какое-либо решение» о готовности к созданию ядерного оружия.

Пока же санкции в отношении Ирана продолжают действовать. Хотя очевидно, что они в целом не дают ожидаемого эффекта. Более того, Иран, как достаточно сильное государство, сделал в этих условиях ставку на максимальное самообеспечение и поэтому заинтересован в развитии альтернативных источников энергии, в том числе и гражданских ядерных технологий. При этом, как отмечает, например, российский политолог Станислав Тарасов, «от возни, устроенной Западом вокруг Ирана, выигрывает пока только Тегеран, который, несмотря на различные санкции, укрепляется на «Большом Ближнем Востоке» в роли геополитического фактора номер один».

И вот теперь ожидается, что в ходе очередного раунда переговоров «шестерки» и Ирана, запланированного на 23 мая в Багдаде, Тегерану будет предложена некая программа, основывающаяся на принципе «действие в ответ на действие». Как отмечал глава МИД РФ Сергей Лавров, предполагается, что если Иран начинает шаги навстречу требованиям СБ ООН и МАГАТЭ, в ответ определенные санкции тоже будут заморожены и не будут расширяться и так далее до того момента, когда процесс обогащения урана будет заморожен на период переговоров.

Иран вроде бы согласился возобновить переговоры с экспертами МАГАТЭ. Как сообщил в пятницу представитель ИРИ в МАГАТЭ Али Асгар Солтание, это произойдет 13-14 мая.

Но твердые высказывания продолжают звучать со стороны Израиля – непримиримого противника Ирана. Премьер-министр Израиля Бениамин Нетаньяху в недавнем интервью американским СМИ отметил, что Иран должен полностью прекратить все свои программы, относящиеся к обогащению урана. Это относится и к обогащению урана до трех процентов.

Глава Минобороны Израиля усомнился в том, что введенные западными странами санкции против Тегерана воспрепятствуют разработке иранскими специалистами ядерного оружия. «Нужно сказать правду. При нынешнем уровне давления, шансы на то, что Иран отреагирует на требования международного сообщества остановить ядерную программу, невелики», — заявил министр.

Скорее всего, ключевыми в высказывании военного можно считать слова о «нынешним уровне давления», который израильская сторона считает явно недостаточным.

Как отмечает, в частности, Владимир Сажин, политического решения относительно создания ядерного оружия официальным Тегераном еще не принято, в частности по причине отсутствия инфраструктуры. Центрифуги, которые сейчас вводит в строй Иран недостаточно совершенны и сбои в их работе очень часты. Кроме этого, для создания четко работающей ядерной промышленности необходимо еще весь спектр научных достижений, многими из которых Иран пока не обладает.

Таким образом, вопрос заключается в том, в какие рамки поставить ядерную программу и как контролировать возможности создания оружия. Большинство озабоченностей было бы снято, если бы официальный Тегеран пошел на то, чтобы принимать в любое время инспекторов МАГАТЭ без предварительного согласования, чего и добиваются США, рассматривающие возможность разрешить ИРИ обогащать уран до пяти процентов, при том, что как утверждают эксперты, для изготовления ядерных боеприпасов необходим уран со степенью обогащения около 90%.

Между тем, ряд экспертов и наблюдателей высказывают мнение, что Тегеран проводит изыскания в области ядерного оружия, но в определенный момент остановит работы, не доведя их до финальной стадии. Это позволит стране формально заявлять об отсутствии у нее ОМУ, однако в «час Х», если таковой настанет, явить себя миру в качестве грозной ядерной державы.

Если такое утверждение справедливо, то в процессе решения «иранского вопроса» начинается новый этап «позиционного противостояния».

Дмитрий Пановкин

28 апр. 2012

Ильхам Алиев и Гурбангулы Бердымухамедов договорились по Транскаспийскому трудопроводу.

В ближайшие дни состоится трехсторонняя встреча между представителями Туркмении, Азербайджана и Европейского союза по вопросам реализации проекта строительства Транскаспийского газопровода (ТКГ). Несмотря на то что Россия выступает против проекта из-за неурегулированности статуса Каспия, партнеры по СНГ все-таки решили проложить совместную трубу по дну моря.

О том, что трубопровод будет построен, стороны договорились на недавних переговорах в Брюсселе. Судя по первым комментариям, стороны остались довольны ходом переговоров. Во всяком случае, на первом после них заседании правительства Туркмении официальный Ашхабад выразил удовлетворение итогами переговоров. Аналогичные настроения и в Баку. Министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев заявил журналистам, что Азербайджан, Туркменистан и Европейский союз уже в этом году могут подписать соглашение о строительстве Транскаспийского газопровода. При этом он уточнил, что в ближайшие дни будут готовы и представлены президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву два документа, связанные с проектом, реализация которого может значительно повысить транзитную значимость страны.

По его словам, первый документ провозгласит политическую поддержку южного газового коридора. Как ожидается, его подпишут президент Азербайджана Ильхам Алиев и глава Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов, а также глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. «Второй документ представляет собой межправительственное соглашение между Туркменистаном и Азербайджаном по строительству Транскаспийского газопровода, в котором будут определены ответственность и гарантии сторон по реализации проекта. Не исключено присоединение к этому соглашению и Совета Европы», – отметил Натик Алиев.

Местные аналитики уверены, что, если проекты документов представляются на рассмотрение главы государства, это означает, что принципиальная договоренность между Баку и Ашхабадом по ТКГ уже достигнута. Эту версию на днях подтвердило издание Deutsche Welle (DW), сообщившее со ссылкой на источник в правительстве Туркменистана о том, что Баку и Ашхабад договорились по вопросу строительства газопровода. При этом высокопоставленный туркменский чиновник посетовал, что неурегулированный статус Каспия – основная проблема на пути реализации проекта, чем умело пользуется Россия. И если Европа заинтересована в каспийских энергоресурсах, ей следует оказать давление на Москву.

Кстати, эта тема широко обсуждалась недавно на берлинской международной конференции, посвященной перспективам энергетического сотрудничества ЕС и Туркменистана. В пользу прокладки Транскаспийского газопровода между Баку и Туркменбаши протяженностью около 300 км по дну моря выступил даже директор по поставкам германского энергетического концерна RWE Вольфганг Петерс, курирующий Каспийский, Центрально-Азиатский и российский регионы. Он признался, что интерес RWE к проекту «Южный коридор» состоит в стремлении диверсифицировать маршруты поставок газа, что повысило бы надежность обслуживания клиентов концерна. «Складывать все яйца в одну корзину – не слишком хорошо», – сказал Петерс, намекая на импортную зависимость Германии от «Газпрома». По его мнению, преимущество готовящегося межправительственного соглашения между Азербайджаном и Туркменистаном при участии Еврокомиссии заключается в том, что будет создана международно-правовая основа для строительства Транскаспийского газопровода, гарантирующая свободный транзит топлива в Европу. «Это приведет, с одной стороны, к диверсификации поставок газа, что повысит энергетическую безопасность Европы, а с другой – позволит и Туркменистану диверсифицировать свои экспортные поставки в результате выхода на крайне привлекательный и перспективный европейский рынок», – заявил Петерс изданию DW.

Напомним, что «Южный газовый коридор», составной частью которого является Транскаспийский газопровод, является одним из приоритетных энергетических проектов для Евросоюза. Он призван диверсифицировать маршруты и источники энергопоставок и тем самым укрепить энергетическую безопасность ЕС.

До недавнего времени в рамках «Южного газового коридора» рассматривались четыре проекта. Однако, как уже писала «НГ», в феврале текущего года Государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) и партнеры по проекту «Шах-Дениз» решили отказаться от проекта газопровода ITGI (Интерконнектор Турция–Греция–Италия) в качестве одного из маршрутов экспорта азербайджанского газа с этого месторождения в Европу. Таким образом, круг сузился до трех проектов – TAP, Nabucco и Юго-Восточный проект (SEEP), предложенный компанией BP.

Комментируя принятое решение, источник в ГНКАР сообщил «НГ», что проекты ITGI и TAP предполагали экспорт газа в Италию. Анализируя все за и против, было решено оставить на повестке дня проект ТАР. Два других проекта – Nabucco и SEEP – также схожи и предлагают экспортировать газ в страны Центральной Европы. По словам источника, скорее всего один из них также останется за бортом конкурса. При этом он признался, что шансы SEEP выглядят предпочтительнее, ибо в консорциуме «Шах-Дениз» довольны этим проектом, так как «технические исследования и коммерческие обсуждения со странами, по территории которых планируется проложить трубопровод, продвигаются успешно».

Баку
2012-03-28 / Сохбет Мамедов

В Вене 16 февраля на министерской конференции Парижского пакта — крупнейшего международного форума по противодействию наркотрафику из Афганистана, Вашингтон проиграл серьезный бой: США не удалось провести заявление в поддержку Центрально-азиатской антинаркотической инициативы (Central Asian Antidrug Initiative, CACI). По задумке Вашингтона, зафиксировать поддержку вместе с ними должны были пять республик Средней Азии, Афганистан и Россия. Эту инициативу Госдеп США вместе с Управлением по борьбе с наркотиками (DEA) настойчиво проталкивали с июня прошлого года, регулярно объезжая государства региона с «презентациями». В Вене они предприняли последнюю отчаянную попытку: по информации газеты «Коммерсантъ», «представители США отлавливали чиновников из Средней Азии в коридорах, приглашали их в специальные переговорные комнаты, а затем долго обрабатывали в формате один на один». Но среднеазиатские коллеги выдержали натиск: никто не подписался под декларацией.

Конечно, сдаваться Вашингтон не собирается. Как заявил «Коммерсанту» глава Управления по международной борьбе с наркотиками и охране правопорядка Государственного департамента Уильям Браунфилд (William Brownfield), США будут добиваться принятия своего заявления 16-17 марта на сессии Комиссии ООН по наркотическим средствам, снова в Вене.

Все, что США сегодня делают в Средней Азии, они уже делали в Центральной Америке. Как говорил американский президент Трумэн, «В мире нет ничего нового, за исключением истории, которой вы не знаете». «Тот, кто не учит историю, обречен ее повторять», заканчивает мысль Джордж Сантаяна, американский философ испанского происхождения. Результаты действий США в Центральной Америке известны. Такие же результаты ожидают Среднюю Азию с временным лагом в несколько лет.

Модель действий США в борьбе с «общими угрозами»

Точно так же, как и Центральная Америка, регион из небольших государств, Средняя Азия расположена на стыке двух материков, в качестве связывающего их моста/платформы. Центральная Америка обеспечивает важнейшую мировую водную артерию – Панамский канал; Средняя Азия дает важнейший континентальный коридор между Европой и Азией, обретающий все большую значимость по мере роста гигантского китайского рынка. И там, и здесь – богатейшие природные ресурсы и месторождения редких металлов. Центральную и Латинскую Америку США официально определили своей «сферой влияния» еще в 1823 г. посредством доктрины Монро; Средняя Азия стала «зоной стратегических интересов США» вскоре после распада СССР. Наконец, в обоих регионах имеется тот предлог, пользуясь которым в них можно энергично внедряться – наркотики.

За последние 10-15 лет США развернули в Средней Азии активнейшую военную деятельность: в одном лишь Таджикистане Центральное командование США ежегодно проводит от 50 до 60 военных программ и мероприятий, а в 2011 г. их было проведено более 70[1]. США строят в Средней Азии военные базы, пограничные заставы, Национальные центры боевой подготовки, реконструируют учебные заведения МВД, обучают кадры силовых ведомств – и на местах, и на военных базах в США, создают системы межведомственной правительственной связи, центры обмена информацией, проводят массу других мероприятий военного характера. США массово вербуют кадры в военных кругах, разведсообществе и в правительстве, формируя сеть, которая в нужный момент совершит государственный переворот и сбросит неугодного президента, как США делали это бессчетное количество раз по всему миру. Финансированием СМИ теперь занимаются не только фонды и НПО, но и Пентагон: так сайт «Средняя Азия в интернете» (www.centralasiaonline.com), часть проекта «Трансрегиональная веб-инициатива», ведет подрядчик министерства обороны в рамках проекта на 120 миллионов долларов[2]. При некотором сокращении общего военного бюджета США, финансирование программ в Средней Азии на 2012 год было увеличено на 73,8%; программа Пентагона по борьбе с наркотиками получила 109,5 миллионов долларов.

Стратегическая цель США в Средней Азии на данном этапе – закрепить свое военно-политическое присутствие в регионе, сделать из него плацдарм в «сердце Евразии» (вашингтонский термин) для проецирования давления и военной силы на Россию, Китай, Иран и весь евразийский континент, без овладения которым американская империя не может быть завершенной. В геополитическом отношении США стремятся присоединить Среднюю Азию к Южной Азии – Афганистану, Пакистану и Индии: это раз и навсегда «оторвет» регион от России, не позволит Китаю получить доступ к сырьевым базе и перенаправит ресурсные потоки через Афганистан и Пакистан в Индию (как противовес Китаю), а также Японию и Южную Корею[3].

Американская модель действий по «борьбе с наркотиками» как «общей угрозой» заключается в следующем. США жестко склоняют к сотрудничеству стоящее у власти руководство страны; если те недостаточно старательны, их свергают и приводят к власти своих ставленников. Руководство коррумпируют, позволяя разворовывать средства (номера их счетов известны – послужат для шантажа), и милитаризуют страну: непопулярный режим может держаться только на деньгах и силе. Параллельно выстраивается силовой аппарат, включая эскадроны смерти, связанный с правительственной наркомафией – для физического истребления оппонентов, которых часто объявляют «наркодельцами» и «террористами». К исполнению полицейских функций привлекается армия и армейские спецподразделения. Страна становится ареной сразу нескольких конфликтов: войны между наркоторговцами, войны силового аппарата против несогласных, и возможно, гражданской войны. Следует взрывной рост насилия, который США использует как предлог для дальнейшего наращивания военной силы: необходимо устрашить население наркотиками и бесчинствами, чтобы оно безропотно приняло на своей территории вооруженные силы США в качестве «спасителей».

Судьба руководителей государств, ставших американскими вассалами, незавидна. Панамский диктатор Мануэль Норьега, выпускник скандально известной «Школы Америк» (The School of the Americas), главной кузницы проамериканских диктаторов и эскадронов смерти Латинской и Центральной Америки, обслуживал интересы США на протяжении большей части своей карьеры[4]. Выполняя секретные поручения США, Норьега организовывал транзит наркотиков через территорию Панамы в поддержку никарагуанским контрас, действовавшим против левого правительства Даниэля Ортеги, размещал военные базы и контингенты войск США на территории своей страны и превратил Панаму в опорный пункт США в регионе.

Но когда диспозиция сил в Панаме и в Вашингтоне изменилась, в 1988 г. Норьега был официально обвинен в США в вымогательстве, контрабанде наркотиков, отмывании денег и создании угрозы для жизни 35 000 американцев, проживавших в зоне Панамского канала. В конце 1989 г. президент Дж.Буш выдвинул против Норьеги 20-тысячный американский контингент, который сам Норьега ранее согласился разместить на территории страны, с целью ареста диктатора. В ходе бомбардировок панамских городов погибло более 3 000 мирных жителей. Норьега был арестован и приговорен к 40 годам тюремного заключения. Отбыв 17 лет в американской тюрьме, в 2007 г. Норьега был экстрадирован во Францию, будучи заочно приговоренным к 10 годам лишения свободы за отмывание денег через французские банки и контрабанду наркотиков. А в декабре 2011 г. Норьега был экстрадирован на родину, где он заочно приговорен к 60 годам тюрьмы за вымогательство, похищение людей и убийство политических оппонентов.

Обслуживание американских интересов столь же опасно и для высшего и среднего руководства силовых органов: использованную агентуру Вашингтон сдает – если они еще до того не станут жертвами конкурентной борьбы наркобизнеса.

Колумбия: как превратиться в военный плацдарм США

Рассмотрим действия США в Центральной Америке на примере Колумбии. В Колумбии подготовка полиции и местных военизированных отрядов началась еще в 1962 году, в рамках совместной программы ЦРУ и командования войск специального назначения США. В 1970-е годы, в военно-инженерном училище в Лос-Фреснос, штат Техас, были организованы курсы для служащих полиции из Колумбии и других латиноамериканских государств. Один из надежных источников по политике США в Центральной Америке –признанный в мире эксперт по роли ЦРУ в наркоторговле Питер Дейл Скотт; его книга «Наркотики, нефть и война: Соединенные Штаты в Афганистане, Колумбии и Индокитае»[5] выйдет на русском языке в апреле 2012. П.Д.Скотт описывает, как в рамках разработанной ЦРУ программы «Методы обеспечения общественной безопасности», слушатели обучались предметам: «Идеологические концепции терроризма», «Устройства для совершения террористических актов», «Изготовление и принципы действия террористических устройств», «Изготовление детонаторов из подручных средств», «Средства физического устранения: варианты использования»[6]. Позднее, в ходе слушаний в Конгрессе США, сотрудники программы признавали, что на указанных курсах слушателей обучали не столько способам разминирования, сколько минно-взрывному делу.

Так на службе аппарата госбезопасности Колумбии появился штат хорошо подготовленных «террористов-контрреволюционеров» для борьбы против Революционных вооруженных сил Колумбии (ФАРК) и других сил, несогласных с проамериканским режимом, продолжает П.Д.Скотт. К их услугам впоследствии охотно прибегали американские корпорации, в особенности нефтедобывающие компании, и их колумбийские поставщики в борьбе против местных профсоюзов. Ультраправые вооруженные формирования, в частности, «группы преследования и ликвидации» «Аутодефенсас», на счету которых жизни десятков тысяч людей, со временем превратились в настоящий бич для страны.

В 1986 г. США включают незаконную наркоторговлю в число основных угроз национальной безопасности. В 1993 Вашингтон форсирует создание «Центральноамериканской интеграционной системы» (Central American Integration System, SICA) – системы экономической, культурной и политической интеграции, с общим парламентом, судебным органом и планами перехода региона на доллар США. В 2001 г. президент Дж.Буш-мл. включает в приоритеты США в Колумбии укрепление возможностей колумбийских вооруженных сил по охране нефтепроводов.

Крупнейшим механизмом по реализации интересов США в Колумбии стал «План Колумбия»[7]. В 2000 г. президент Клинтон выделил на реализацию плана 1,3 миллиарда долларов. Изначально нацеленный на борьбу с наркотиками, план вскоре был переориентирован Вашингтоном на борьбу против повстанцев ФАРК, названных «террористической организацией». Кроме того, отмечает П.Д.Скотт, «План Колумбия» служил прикрытием для финансовых потоков, направляемых на финансирование военно-транспортных компаний и «частных армий», таких как DynCorp и MPRI[8].

Сегодня Колумбия – третий после Израиля и Египта получатель военной помощи США. За годы президентства проамериканского ультраправого лидера Альваро Урибе (2002-2010), Колумбия получила 6 миллиардов долларов, 80% которых направляется на военные цели. В июле 2009 г. Урибе подписал с США военный договор, согласно которому США получили на территории Колумбии 7 военных баз – 2 военно-воздушные, 2 военно-морские, 3 базы сухопутных войск. Договор обеспечивает доступ, использование и свободное передвижение между всеми базами. Военный, гражданский, дипломатический персонал и подрядчики США, согласно договору, пользуются иммунитетом; персонал и объекты освобождены от всех таможенных выплат, тарифов, аренды, налогов и контроля[9].

—————————————-
Министр обороны США Роберт Гейтс и президент Колумбии Альваро Урибе
—————————————-

При этом Вашингтон заявляет, что речь не идет о военных базах: на американском пропагандистском новоязе это называется «объекты для обеспечения безопасности на основе сотрудничества», служащие борьбе с наркотиками и терроризмом. Однако, вчитаемся в документы Пентагона: например, база ВВС США Паланкеро (Palanquero), на реконструкцию которой конгресс США в 2009 г. выделил 43 миллиона долларов, призвана «дать возможность для ведения полного спектра операций во всей Южной Америке»[10]. Далее уточняется: база «также улучшит наши возможности по ведению разведки, наблюдения и рекогносцировки, повысит глобальный доступ, обеспечит требования по материально-техническому обеспечению, улучшит партнерские отношения, улучшит военное взаимодействие на ТВД, и расширит возможности по ведению военных действий».

Договор о военных базах фактически лишает Колумбию суверенитета. Это было очевидно противникам проамериканского режима в Колумбии: Государственный совет и парламент страны выступили против подписания, а Конституционный суд признал договор противоречащим конституции. Но Урибе изощренно обманул остальные ветви власти: он представил договор не как новое международное соглашение, требующее одобрение парламента, а как дополнение к существующему военному пакту с США от 1974 г. – при этом одобрения законодателей не требуется, и для надежности выбрал момент, когда парламент были на каникулах[11].

—————————————-
Командующий колумбийской армией генерал Фредди Падилла де Леон и американский генерал Дэвид Хоуэлл Петрэус, 2007 год
—————————————-

Военные базы в Колумбии, помимо закрепления контроля над страной, нужны США для проецирования силы на регион, где приоритетные мишени – непокорная Венесуэла и лагеря колумбийского сопротивления за пределами страны. Урибе четко исполняет свои обязанности вашингтонской марионетки: в начале марта 2008 года он дал приказ атаковать лагерь ФАРК на территории Эквадора (!), в результате которого был убит один из лидеров ФАРК колумбийский профсоюзный деятель Рауль Рейес и более 20 повстанцев[12].

Обучение и вербовка кадров колумбийских спецслужб, полиции и армии сделала из них удаленный инструмент Вашингтона, служащий сохранению власти в руках вашингтонского ставленника. Основная спецслужба Колумбии Департамент административной безопасности (Departamento Administrativo de Seguridad, DAS) была оснащена Вашингтоном и находится на его содержании: США поставляют DAS компьютеры, записывающие устройства, видеокамеры, аппаратуру для перехвата мобильной связи, арендуют конспиративные квартиры и даже дают деньги на бензин[13]. Летом 2009 года в Боготе разразился скандал: оказалось, что DAS на американские деньги занимался отнюдь не борьбой с наркотиками, а разработкой противников Урибе: согласно показаниям бывшего главы управления по анализу информации DAS Густаво Сьерры (Gustavo Sierra), приказов по борьбе с наркотиками службе «почти никогда не давали»[14].

Может быть, американцы не знали, что их финансирование шло на борьбу с оппонентами режима Урибе? Послом США в Колумбии с 2007 по 2010 год был Уильям Браунфилд – тот самый Браунфилд, который сегодня выкручивает руки чиновникам в Средней Азии. Под его руководством в посольстве с DAS работали представители 8 (!) американских ведомств, включая ЦРУ, DEA, ФБР и Федеральную налоговую службу[15]. Бывшие руководители DAS – теперь подследственные – в своих показаниях объясняют, что регулярно получали ресурсы и указания от официальных лиц посольства США и информировали их о своей деятельности. «Мы были организованы через американское посольство», – говорит Уильям Ромеро (William Romero), ответственный за сеть информаторов DAS и внедрение агентов в Верховный суд Колумбии; как и большинство кадров DAS, находящихся сегодня под следствием, Ромеро прошел подготовку ЦРУ[16]. В конце концов, даже для Вашингтона DAS стала слишком компрометирующей, и 31 октября 2011 г. служба была расформирована, а вместо нее появился новый незапятнанный Национальный директорат по разведке Колумбии.

Борьба США с наркотиками: хуже гражданской войны

В других государствах Центральной Америки дела обстоят ничуть не лучше. Даже Хилари Клинтон вынуждена признать, что число жертв в регионе сегодня превышает уровни гражданских войн[17].

Государственный переворот в Гондурасе, организованный Вашингтоном в 2009 году, еще шире распахнул страну для наркокартелей: если ранее страна служила только транзитом, то теперь там появились нарколаборатории[18]. По словам анонимного американского чиновника США, работающего в стране, «Гондурас – это вне всяких сомнений крупнейший в мире перевалочный пункт кокаина»[19]. Военное финансирование Гондураса увеличивается год от года, и на 2013 год администрация Обамы заложила двукратное увеличение – только на базу американских ВВС в Сото Кано Вашингтон потратит 50 миллионов долларов[20]. Американский журнал The Nation считает, что администрация «использует борьбу против наркоторговли как предлог для расширения военного присутствия и для прямого контроля над полицией Гондураса»[21]. С 2005 по 2010 число убийств в стране возросло более чем в 2 раза[22], и Гондурас вышел на трагическое первое место в мире по числу убийств – 82,1 на 100 000 жителей.

Райская страна Коста-Рика, прежде известная как главное направление для экологического туризма, теперь превратилась в склад наркотиков. В 2004 году коста-риканское правительство пошло на беспрецедентное увеличение сил безопасности: США построили новую полицейскую академию, национальный разведывательный центр, пункты осмотра грузов со сканирующим оборудованием на дорогах, а также наращивают регулярные вооруженные силы[23]. С тех пор число убийств в Коста-Рике почти удвоилось – страна стала полигоном для столкновений конкурирующих наркокартелей.

Но самых грандиозных масштабов американская «война с наркотиками» достигла в Мексике: с 2007 по 2011 год число связанных с наркоторговлей убийств возросло в 5,5 раз, погибло по разным подсчетам от 45 000 до 60 000 человек[24]. При этом, преступления становятся все более жестокими: в 2010 году, согласно влиятельной мексиканской газете «Reforma», было обнаружено почти 600 обезглавленных тел, в сравнении с 389 в предыдущем; число тел со следами пыток увеличилось до 1 079; все чаще жертвами становятся женщины – более 900[25]. Согласно Christian Science Monitor, мексиканские психологи диагностируют у нации коллективный посттравматический синдром – результат насилия, постоянно разворачивающегося у людей перед глазами[26].

Методы работы Управления по борьбе с наркотиками США (DEA) в Центральной Америке вызывают серьезную озабоченность даже в США. Как пишет «Нью-Йорк Таймс», агенты DEA под видом банковских служащих выступают посредниками между колумбийскими поставщиками кокаина и мексиканскими наркоторговцами. На вопрос, сколько денег было проведено в таких операциях, неназванный чиновник DEA ответил только: «Много»[27]. Такая практика «контролируемого» отмывания и контрабанды наркодолларов, по мнению «Нью-Йорк Таймс», нарушает суверенитет государств, размывает границу между борьбой с преступностью и содействием преступности, и провоцирует серьезные вопросы об эффективности работы DEA[28]. Журналисты были поражены тем, насколько в DEA переплелись борьба и содействие преступности[29].

Но США не планируют на этом останавливаться. Госсекретарь Клинтон объявила в июне 2011 г. на региональном саммите в Гватемале, что правительство США выделило еще 300 миллионов долларов помощи Центральноамериканским государствам на борьбу с наркотиками: «Мы вас поддержим»[30].

История успеха в Центральной Америке: Венесуэла

Есть ли какие-то позитивные уроки, которые дает Центральная Америка? Положительные новости в регионе поставляет одна страна – Венесуэла. На протяжении последних 6 лет ООН признавало Венесуэлу свободной от посевов наркотических растений страной; согласно Всемирному докладу о наркотиках 2011 Венесуэла стоит на третьем месте в мире по перехвату кокаина. В 2005 году президент Чавес выставил из страны DEA за попытки внедрения в государственные разведслужбы и дестабилизации страны[31]. С того момента Венесуэла арестовала в 3 раза больше крупных наркоторговцев (более 60) и перехватила наркотиков на 10% больше, чем в 2002-2005 гг.[32]

С того же момента Вашингтон иначе как «провальными» результаты борьбы с наркотиками венесуэльского правительства не называет. На пресс-конференции в штабе Южного командования США 8 ноября 2011 г. Браунфилд в своем самодовольном стиле заявлял: «Мы наблюдаем взрывной, я повторяю, взрывной, рост транзита запрещенных наркотиков из Венесуэлы на внешние рынки». Браунфилд, однако, заблуждается. Рост наркотрафика был взрывным, когда в 1990 г. из Венесуэлы под видом контролируемой поставки ЦРУ в Майами прибыла по крайней мере одна тонна чистого кокаина, которая затем ушла на улицы[33]. А также когда венесуэльский генерал Рамон Давила (Ramon Guillen Davila), по совместительству агент ЦРУ, с 1987 по 1991 г. направил более 22 тонн кокаина со склада в Венесуэле, принадлежавшего ЦРУ; на суде в США, генерал под присягой показал, что все операции были одобрены ЦРУ[34].

В чем цель обвинений Браунфилда? «Я думаю, что главная причина этого [«взрывного роста транзита»] – отсутствие сотрудничества со стороны ведомств Венесуэлы с международным сообществом в конфронтации и контроле оборота нелегальных наркотиков». То есть от Венесуэлы требуются не результаты в борьбе с наркотиками, а «сотрудничество» с США. Венесуэльское правительство ответило: они построили «широчайшую сеть международного сотрудничества с государствами, которые действительно заинтересованы в борьбе с наркотиками, а не в дестабилизации нашей политической системы и контроле нашей политики безопасности». Чавес, называющий вещи своими именами, квалифицировал DEA «международным наркоторгующим картелем»[35].

* * *

США уже достаточно продвинулись в реализации Центрально-американского сценария в государствах Средней Азии, в особенности в Таджикистане. Помимо многочисленных программ военного сотрудничества, построены механизмы для внедрения в силовые органы и сбора развединформации, в частности Центрально-азиатский региональный информационный координационный центр по борьбе с наркотиками (ЦАРИКЦ), который курируют DEA и Госдеп США. Следующим шагом призвана стать Центрально-азиатская инициатива по борьбе с наркотиками (CACI), включающая создание «специально подобранных и проверенных подразделений». Роль интеграционного проекта играет «Новый», или «Современный шелковый путь» – гигантский комплекс политических, экономических и военных связей для окончательного и уже бесповоротного овладения регионом.

Главный аргумент Браунфилда для участия США в борьбе с наркотиками в Средней Азии состоит в том, что эти государства испытывают «недостаток координации и коммуникаций между их правоохранительными органами»[36]. Зачем для решения подобной проблемы нужны США – непонятно. В Афганистане, где США не только обеспечивают коммуникации, но и оккупируют страну контингентом в 140 тысяч войск, ни с наркопроизводством, ни с наркоторговлей они, тем не менее, не борются. Тот факт, что США оккупируют Афганистан, не делает их региональной державой.

Руководству среднеазиатских государств требуется принять решение: хотят ли они для своих стран роли американских плацдармов, для своих народов – перманентного посттравматического синдрома, для силовиков – роли антинародного репрессивного аппарата, замешанного в наркоторговле и подверженного очень высокой смертности, и для себя лично судьбы Норьеги.

Россия, со своей стороны, также стоит перед выбором. Россия может продолжать, как есть, чтобы в ближайшее время фаталистически констатировать: «да, Среднюю Азию мы потеряли»; чтобы, как в случае с Ливией, впоследствии разводить руками: «мы же не знали, что США на самом деле так поступят»; чтобы поставить жирный крест на идее Евразийского Союза.

С другой стороны, Россия может, наконец, разработать четкую стратегию действий в Средней Азии, вычистить от американского присутствия и влияния существующие механизмы сотрудничества, взять на себя координацию и коммуникации с государствами Средней Азии, повышать эффективность работы национальных органов, и системно, поступательно, жестко, вместе со среднеазиатскими партнерами, реализовывать стратегию и на двусторонней основе, и в рамках ОДКБ. Кроме того, необходимо создать агентство, которое бы способствовало реализации экономических проектов, разработке экспертных решений, взаимодействию с общественными организациями в Средней Азии, проведению информационной работы. В международном плане, Иран и Китай являются союзниками в этой борьбе: региональные державы заинтересованы в стабильности и благополучии их региона, в отличие от США и НАТО, которые за последние 10 лет убедительно доказали, что с афганским героином они бороться не желают. ШОС может служить механизмом реализации международных программ. Россия должна, наконец, осознать, что в борьбе с наркотиками ведущую роль она должна взять на себя – это единственный путь к успеху.

—————————————-

[1] CENTCOM, Tajikistan expand security partnership. U.S. Central Command press-release. June 29, 2010.

.

[2] David Trilling Propagandastan // Foreign Policy. November 22, 2011.

[3] Central Asia and the transition In Afghanistan. A Majority staff Report, prepared for the use of the Committee on Foreign Relations, United States Senate. December 19, 2011.

[4] Подробнее см. John Dinges Our Man in Panama: How General Noriega Used the United States — And Made Millions in Drugs and Arms. Random House, 1990.

[5]Peter Dale Scott Drugs, Oil, and War: The United States in Afghanistan, Colombia, and Indochina // Rowman & Littlefield Publishers, 2003.

[6] Peter Dale Scott Op.cit. P. 77.

[7] Peter Dale Scott Op.cit. P. 73-76.

[8] Peter Dale Scott Op.cit. P. 74.

[9] James Suggett Colombia «Hands Over Its Sovereignty» to U.S. with Military Accord, Says Chavez // Venezuelanalysis.com. November 4, 2009.

[10] U.S. Air Force Military Construction Program, 2010 fiscal year budget.

[11] Colombian court rules US bases deal is unconstitutional // The Telegraph. 18 August 2010.

[12] Uribe confirms Wikileaks: he was prepared to cross into Venezuela territory // MercoPress. December 14, 2010.

[13] Karen DeYoung, Claudia J. Duque US aid implicated in abuses of power in Colombia // The Washington Post. August 21, 2011.

[14] Idem.

[15] Idem.

[16] Idem.

[17] William Booth Central America asks US for help with drug cartels // The Washington Post. June 23, 2011.

[18] Randal C. Archibold, Damien Cave Drug Wars Push Deeper Into Central America // The New York Times. March 23, 2011.

[19] Nick Miroff Grim toll as cocaine trade expands in Honduras // The Washington Post. December 27, 2011.

[20] Honduras in Flames // The Nation. February 16, 2012.

[21] Idem.

[22] UNODC Global Study on Homicide 2011. P.50. http://www.unodc.org/documents/data-and-analysis/statistics/Homicide/Globa_study_on_homicide_2011_web.pdf

[23] Nick Miroff For Central America»s pura vida state, a drug war test // The Washington Post. December 29, 2011.

[24] William Booth After 5 years, Mexico’s drug war still rages // The Washington Post. December 11, 2011.

[25] William Booth In Mexico, 12,000 killed in drug violence in 2011 // The Washington Post. January 3, 2012.

[26] Sara Miller Llana Mexico drug war casualty: Citizenry suffers post-traumatic stress // The Christian Science Monitor. December 3, 2011.

[27] Ginger Thompson US Agents Launder Mexican Profits of Drug Cartels // New York Times. December 3, 2011.

[28] Idem.

[29] Ginger Thompson US Agents Aided Mexican Drug Trafficker to Infiltrate His Criminal Ring // New York Times. January 9, 2012.

[30] William Booth Central America asks US for help with drug cartels // The Washington Post. June 23, 2011.

[31] Ewan Robertson Venezuela Rejects «Aggressive» Accusations by US Official Brownfield on Drug Trafficking // Venezuelanalysis.com. November 12 2011.

[32] James Suggett Venezuela Deports Two Drug Kingpins, Calls US Drug Blacklist «Abusive and Interventionist» // Venezuelanalysis.com. 20 September 2010.

[33] Tim Weiner Anti-Drug Unit of C.I.A. Sent Ton of Cocaine to U.S. in 1990 // The New York Times. 20 November 1993.

[34] Russ Kick You are being lied to: the disinformation guide to media distortion, historical whitewashes and cultural myths. The Disinformation Company. 2001. P.132.

[35] Ewan Robertson Venezuela Rejects «Aggressive» Accusations by US Official Brownfield on Drug Trafficking // Venezuelanalysis.com. November 12, 2011.

[36] Интервью Уильяма Браунфилда: «Афганский опиум для США не проблема — у нас другие поставщики зелья» // «Коммерсантъ-Online». 17 февраля 2012.

29 февраля 2012 года
Георгий Бородин,эксперт Института внешнеполитических исследований и инициатив

20-21 октября с.г. в г. Алматы прошел саммит Совета сотрудничества тюркоязычных стран (ССТС), в котором приняли участие президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Киргизии Роза Отунбаева и вице-премьер Турции Бекир Боздаг. На саммите были обсуждены актуальные вопросы сотрудничества на международном и региональном уровнях, а также вопросы укрепления торгово-экономических и культурно-гуманитарных связей тюркоязычных стран. Первоначально предполагалось, что в южную столицу Казахстана прибудет турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган, однако он вынужден был отменить свой запланированный визит в Казахстан из-за военной операции Турции против боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК). В рамках саммита ССТС был проведен бизнес-форум, на котором стороны подписали Соглашение о создании Делового совета тюркоязычных стран, что стало очередным шагом на пути к интеграции тюркоязычных государств. В состав Делового совета вошли представители крупных организаций и компаний тюркоязычных стран. По словам генерального секретаря ССТС, бывшего посла Турции в России, Халила Акынджи, перед Деловым советом стоят две основные задачи – устранение существующих таможенных преград, а также разработка новых проектов для сотрудничества. Согласно заявлениям участников саммита, Деловой совет призван «объединять предпринимателей, которые могут обмениваться своими идеями и проектами». Работа делового совета будет направлена на «устранение существующих барьеров во взаимных торгово-экономических отношениях».

Тюркский совет является региональным объединением, целью которого является укрепления единства тюркских народов. Членами организации являются Казахстан, Киргизия, Азербайджан и Турция. Впервые идею о создании ССТС высказал в 2006 году на саммите тюркоязычных стран президент Казахстана Н. Назарбаев. На 9-м саммите глав тюркоязычных стран, который состоялся в октябре 2009 г. в Нахичевани, Н. Назарбаев предложил создать Совет сотрудничества тюркских стран, который должен был обладать «всеми необходимыми признаками политического регионального объединения, правовым статусом и определенными организационными структурами». Помимо самого совета Казахстан предложил создать ряд общетюркских институтов гуманитарной направленности: Центр изучения тюркского мира и Тюркскую академию, а в ее составе – Центр тюркской истории и культуры, Центр изучения тюркского языка, Тюркскую библиотеку и Тюркский музей. На стамбульском саммите глав тюркоязычных стран, состоявшемся 16 сентября 2010 г., предложения Казахстана были реализованы. По итогам саммита было решено создать Совет сотрудничества тюркоязычных стран, руководящими органами которого стали Совет глав государств, Совет министров иностранных дел, Совет старейшин и Комитет старших должностных лиц. Тем самым идеи тюркской интеграции впервые с момента распада СССР получили необходимые для их практической реализации институты. До этого сотрудничество тюркских стран выражалось в форме периодических саммитов глав государств и курултаев.

Может ли торгово-экономическая и гуманитарно-культурная интеграция тюркских стран перерасти в интеграцию политическую? Вот что по этому поводу думает председатель Турецкого центра стратегических исследований депутат турецкого парламента Синан Оган: «Ни Турция, ни тюркский мир не планируют создавать политическое объединение. Точнее, не предполагается интеграция с устранением политических границ и объединением под единым флагом. Интеграция направлена на установление безвизового режима между тюркскими странами. Точно также, чтобы турецкие компании, не испытывая трудностей на таможне, могли открывать фирмы в Казахстане. Или чтобы киргизская компания могла бы работать в Турции. Для этого необходимо устранить бюрократические барьеры. На мой взгляд, для тюркоязычных стран бюрократические преграды представляют сегодня главную проблему. Если будут устранены таможенные барьеры, то экономическая интеграция будет развиваться лучше». Позицию С. Огана разделяет и генеральный секретарь ССТС, который в своем заявлении также отметил, что вступление Казахстана в Таможенный Союз с Беларусью и Россией имеет положительные последствия для Турции, поскольку турецкие предприниматели, которые инвестируют в экономику Казахстана, смогут пользоваться выгодами и плюсами Таможенного союза между Казахстаном, Россией и Беларусью. «Хорошие отношения могут быть взаимовыгодным образом использованы всеми сторонами», – считает Х. Акынджи.

Иного мнения придерживается автор монографии «Торгово-экономическое и энергетическое сотрудничество Турции с постсоветскими государствами Южного Кавказа и Центральной Азии» Елена Уразова: «После распада СССР Турция предпринимала и продолжает предпринимать определенные шаги для интеграции тюркоязычных государств Южного Кавказа и Центральной Азии. И тут задействованы самые разные институты и мероприятия. Одним из них является проведение саммитов глав тюркоязычных стран, на которых согласовываются и решаются общетюркские вопросы. Например, в ходе 9-го саммита в 2009 г. был создан Тюркский совет. Моделью для него служили такие объединения как Британское сообщество наций, Лига арабских государств и т.п. В Тюркский совет не вошли Узбекистан, который с 2000 года не участвует в «тюркских» саммитах, и Туркменистан, проводящий политику политического нейтралитета. На 10-м саммите в 2010 г. были предприняты шаги для укрепления совместной институциональной платформы этого объединения. Это событие оценивалось как очередной шаг Турции, направленный на создание институциональных основ «глобальной тюркской интеграции». Попытки Турции подкрепляются и другими мероприятиями. В частности, Турция продолжает оказывать помощь и содействие развитию постсоветских тюркских государств и выделяет для этого значительные ресурсы, а также посылает в эти страны своих специалистов. В Турции создана специальная организация по развитию сотрудничества с тюркоязычными странами (ТИКА). Эта организация имеет в тюркских республиках свои координационные офисы и координирует участие турецких компаний и их сотрудничество с местными организациями. Размах взаимодействия Турции с государствами тюркского мира определяется не только ее собственными интересами, но также отражает интересы Евросоюза и США. В настоящее время Россия восстанавливает свои традиционные связи со странами тюркского мира. Создается Евразийский союз. Как известно, Н. Назарбаев еще в 1994 г. выдвинул идею о создании такого союза. Казахстан является активным участником саммитов тюркских стран, Делового совета и других институтов, которые должны объединять тюркоязычные страны. Но с другой стороны, он участник Таможенного союза, сформированного между Россией, Казахстаном и Белоруссией, а также сторонник создания Евразийского союза. Так что тут налицо определенное соперничество между «тюркскими» и «евразийскими» инициативами. Сейчас еще трудно сказать, во что выльется Евразийский союз, могут быть разные последствия. В любом случае, наступил очень важный момент. Раньше Россия не шла на создание такого объединения. Был ЕврАзЭС, но он не носил такого конкретного характера».

Итак, процесс интеграции тюркских стран сталкивается сегодня с целым рядом проблем, среди которых необходимо выделить следующие: во-первых, в состав совета сотрудничества не вошли Туркменистан и Узбекистан, а это означает, что в Тюркском совете не участвует большая часть тюркского населения Центральной Азии. К тому же Туркменистан обладает крупнейшими в регионе и вторыми в мире после России запасами природного газа, экспорт которого мог бы стать локомотивом экономической интеграции. Во-вторых, базовой проблемой тюркского мира является и отсутствие общих границ. Если Казахстан, Киргизия, Туркмения и Узбекистан граничат друг с другом, то от Азербайджана их отделяет Каспийское море. Общей границы с Турцией фактически не имеет и Азербайджан. На небольшом участке с ней граничит входящая в состав Азербайджана Нахичеваньская автономная республика, которая, однако, отделена от основной территории страны Арменией. В-третьих, все участники Тюркского совета обладают разным экономическим весом. По размеру ВВП Турция примерно в три раза опережает Азербайджан, Казахстан и Киргизию вместе взятые. Экономика Киргизии после «апрельской революции» зависит от внешней помощи, главным образом которую оказывает Россия. В-четвертых, экономическое неравенство имеет и политические последствия. Перспектива обрести нового «старшего брата, пусть и близкого по языку, особого энтузиазма у правящих элит постсоветских стран не вызывает. Поэтому на пути реализации принципа равноправной интеграции стоят серьезные препятствия в виде большой разности экономических потенциалов и амбиций политических элит. В-пятых, стержнем тюркской интеграции традиционно выступает гуманитарная составляющая, где центральным является вопрос общего языка. Как правило, необходимость его введения обосновывается ссылками на существовавшую некогда единую культурно-историческую общность. Однако существуют определенные проблемы с переходом на латиницу. Безусловно, Россия следит за процессом «тюркской интеграции», так как на ее территории проживает большое число тюркских народов, многие из которых имеют свои национальные республики. Превращение Тюркского совета в полноценное межгосударственное объединение объективно входит в некоторое противоречие с российскими геополитическими интересами в регионе, поскольку возможно появление соперничества между деятельностью Тюркского совета и действиями Евразийского союза.

Амур Гаджиев
23.10.2011

Источник — Институт Ближнего Востока
Постоянный адрес статьи —