В турецком городе Измир при поддержке Великого национального собрания Турции (ВНСТ) состоится 8-е пленарное заседание ТюркПА.
Как сообщили Report в структуре, на собрании, которое состоится 20-21 ноября, вначале состоится заседание Совета Ассамблеи, председательство перейдет от Жогорку Кенеша Республики Киргизия Великому национальному собранию Турции.
21 ноября в рамках 8-го пленарного заседания состоится посвященная 10-летию ТюркПА международная конференция под названием «Первые 10 лет ТюркПА и будущее межпарламентского сотрудничества: Новые подходы».
Председатели стран-членов, в том числе структуры тюркского сотрудничества и международные организации примут участие в мероприятии.
В повестку пленарного заседания входят отчетные доклады и рекомендательные решения последних заседаний постоянных комиссий ТюркПА, отчеты наблюдательных миссий ТюркПА о проведенных в Турции президентских и парламентских выборах и проведенных в Азербайджане президентских выборах.
В завершении пленарного заседания будет принята Измирская декларация.
На фоне торговых войн и крупных изменений на мировой политической арене особое значение приобретает региональное сотрудничество, в том числе между тюркоязычными странами.
Шестой саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркский совет) в городе Чолпон-Ата был воспринят в качестве одной из альтернатив сотрудничества на глобальном уровне.
После определения статуса Каспийского моря наметились пути для активной реализации крупных проектов в сферах энергетики и транспорта. Таким образом, появился шанс для выведения регионального сотрудничества на качественно новый уровень.
Статус наблюдателя при Тюркском совете, который получила Венгрия — страна-участница Европейского союза, повысил значение организации как структуры, связующей Восток и Запад.
Совет сотрудничества тюркоязычных государств как международная структура был создан в 2009 году с целью сближения стран региона. Организация была основана по инициативе четырех стран – Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана и Турции.
Несмотря на то, что идея создания подобной организации была озвучена еще век назад, конкретные шаги в этом направлении были сделаны лишь в 1992 году после начала встреч лидеров тюркоязычных стран.
Особое внимание обращает на себя экономический потенциал тюркоязычных стран. Суммарный товарооборот пяти тюркоязычных стран — Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Туркменистана и Узбекистана — по итогам прошлого года достиг 146 миллиардов долларов. Вместе с Турцией этот показатель составил 536 миллиардов долларов.
На пять тюркоязычных стран приходится 16,1 процента товарооборота государств СНГ и 0,5 процента мировой торговли. На шесть тюркоязычных стран (с учетом Турции) приходится 1,4 процента мировой торговли.
Интеграция тюркоязычных стран откроет новые перспективы для развития государств-участников Тюркского совета и укрепит их позиции на международной арене.
Гюльнара Инандж, директор Международного онлайн аналитического центра «Этноглобус» (ethnoglobus.az)
Президент Узбекистана Шевкет Миризиёев примет участие в VI саммите глав государств Совета сотрудничества тюркоязычных стран, который пройдет третьего сентября в городе Чолпон-Ата Иссык-Кульской области Кыргызстана.
После того как председатель Народного движения Узбекистана (НДУ), оппозиционер Мухаммад Салих нашел убежище в Турции отношения между странами охладились. В 2006 г. ныне покойный президент Узбекистана Ислам Каримов отказался принимать участие на саммите в Анталье.
Приняв предложение президента Турции Эрдогана во время его визита в Ташкент для участия в Тюркском совете спустя долгое время Узбекистан примет участие в заседании организации в Бишкеке.
Ш.Миризиёев принял политику тесного сотрудничества с Турцией, оставив в сторону разногласия. Являясь ключевым государством региона Ташкент перевел на другой уровень сотрудничество также с Киргизией, Туркменистаном, Таджикистаном. Выбирая стратегию сотрудничества с тюркоязычными странами Ташкент укрепляет взаимную борьбу за мирное сосуществование в регионе и заручается поддержкой в возможных судьбоносных вопросах государства. Участие Ташкента в тесном контакте с тюркоязычными собратьями в интересах всех сторон в том числе на фоне противостояний США с Пекином и Пхеньяном.
Нынешнее руководство Белого Дома руководствуясь политикой тарана может провоцировать внутренние проблемы посредством соседних государств. Для ближнего контроля над ситуацией в враждебных ему режимах Белому Дому необходимо иметь комфортный плацдарм вблизи границ Китая и Корейской народно-Демократической Республики.
Это могут быть как попытки политического и военного давления, также проникновение через НПО и социальные проекты.
Создавая же доверительные отношения с Душанбе, Ташкент укрепляет свой тыл, так как ираноязычный Таджикистан находится под прицелом как радикальных течений с Афганистана, также государственной политикой Ирана распространения Ислама и все более укрепляющимся, амбициозным Китаем.
Китай граничит с Горно-Бадахшанской Автономной области Таджикистана, который богат урановыми залежами. В 2013 г. Прошли слухи, что китайские войска установили контроль над большой территорией в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО), принадлежащей Таджикистану.
Напомним, что Таджикистан за годы независимости передал Китаю 1,5 тысячи квадратных километров спорных территорий, общая площадь которых составляет 28,5 тыс. кв. км.
Учитывая геополитический беспредел, который царит в мире, то захват территорий соседних стран превращается нечто нормальное и возможное, тем более, такие факты уже имеют место быть.
Находясь в такой геополитически сложной ситуации один, Душанбе может превратиться в очаг глубокой нестабильности в регионе. Что легко может перелиться в соседние страны Центральной Азии.
Анкара, в свою очередь, объединяя в едино тюркоязычные страны Центральной Азии, преследует цель укорениться в регионе, опережать события и контролировать ситуацию, участвовать в процессах в случае начала военных действий в регионе.
Спустя 17 лет Узбекистан вновь будет представлен на заседании Совета сотрудничества тюркоязычных стран (Тюркского совета) на уровне главы государства.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев примет участие в VI саммите глав государств Совета сотрудничества тюркоязычных стран, который пройдет третьего сентября в городе Чолпон-Ата Иссык-Кульской области Кыргызстана.
В последний раз Ташкент был представлен на саммите Тюркского совета на уровне президента в 2000 году в Азербайджане. В 2001 году в заседании этой организации участвовал спикер парламента Узбекистана, а с 2006 года Ташкент предпочел не участвовать в саммите Совета в Анталье.
Третьего октября 2009 года на саммите в Нахчыване (Азербайджан) было объявлено о создании новой организации, принципы деятельности которой были отражены в Стамбульской декларации 16 сентября 2010 года. Новая организация получила название Совет сотрудничества тюркских государств. Узбекистан в создании и деятельности этой международной структуры не участвовал.
После вступления Шавката Мирзиёева в должность президента Узбекистана турецко-узбекские отношения начали стремительно развиваться, и были совершены взаимные визиты высокого уровня.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в 2016 году и в апреле 2018 года совершил визиты в Узбекистан. Мирзиёев посетил с ответным визитом Турцию в октябре 2017 года. В рамках турецко-узбекских переговоров были предприняты значимые усилия по возвращению Ташкента в ряды организации тюркоязычных стран.
Инициатива о возвращении Ташкента в ряды организации была озвучена президентом Эрдоганом, который сыграл большую роль в принятии политического решения.
После встречи с Эрдоганом в Ташкенте в апреле нынешнего года Мирзиёев объявил о намерении Узбекистана вступить в организацию и принять участие в сентябрьском саммите в Кыргызстане.
«В ходе нашей встречи в Анкаре президент Эрдоган сказал, что в офисе Тюркского совета не хватает узбекского флага. Мы пришли к договоренности, что отныне в офисе организации в Стамбуле будет развеваться и флаг Узбекистана. Спустя долгое время Узбекистан примет участие в заседании организации в Бишкеке», — сказал Мирзиёев.
Ожидается, что в заседании под председательством президента Кыргызстана Сооронбая Жээнбекова также примут участие президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. В качестве наблюдателя в заседании примет участие премьер-министр Венгрии Виктор Орбан.
В столице Казахстана Астане стартовал II-й Международный турнир по жамбы ату (состязание всадников на меткость в стрельбе из лука) «Алтын жебе».
В столицу Казахстана съехались 25 спортсменов из 11 стран мира. Турцию на соревнованиях представляют Явуз Аяз и Алперен Алкан.
В беседе с корреспондентом АА Аяз отметил высокий уровень организации турнира. Он отметил, что в Турции и Казахстане вкладываются серьезные инвестиции в развитие данного вида спорта.
В торжественной церемонии открытия соревнований, которая состоялась на ипподроме «Казанат», приняли участие посол Турции в Казахстане Невзат Уянык, президент Ассоциации национальных видов спорта Казахстана Бекболат Тлеухан, представители функционирующих в Казахстане турецких организаций, многочисленные гости.
В своей речи на мероприятии посол Уянык пожелал спортсменам успешного выступления на турнире.
Бекболат Тлеухан, в свою очередь, подчеркнул важность подобных соревнований для развития традиционных видов спорта.
Азербайджан, Турция, Казахстан и Кыргызстан создают Центр кочевой цивилизации.
Соответствующее постановление правительства Казахстана опубликовано на сайте информационно-правовой системы нормативных правовых актов РК «Әдiлет».
Центр будет расположен в Бишкеке. Миссия Центра — создание сферы взаимного доверия и сотрудничества между тюркоязычными народами и другими государствами путем развития спорта, организовывая спортивные мероприятия и популяризируя наследие каждого народа и государства с традициями кочевой культуры, и углубление интеграции посредством спорта.
Глава Центра будет назначаться Советом глав государств Тюркского совета по представлению Совета министров иностранных дел Тюркского совета.
Он будет избираться сроком на четыре года. Первым президентом Центра станет представитель Кыргызстана. Рабочими языками Центра являются государственные языки сторон, а также английский язык.
Челноки является одним из самых прочных звеньев, связывающих Турцию с постсоветскими странами.
Пол Бенджамин Остерлунд, Хилане Махмуди
Уставшая покупательница отдыхает в ожидании отправки своих товаров.
В Лалели – торговом районе Стамбула – час пик, и молодые грузчики везут тележки, доверху наполненные плотно упакованной в тюки одеждой.
Шумные магазины этого района предлагают товары, пользующиеся спросом в странах бывшего СССР: блестящие вечерние платья, хиджабы, поддельные блузки Gucci. Многие из покупателей – женщины из России и Средней Азии.
Лалели является тем местом, откуда берет свое начало так называемая челночная торговля. Именно здесь покупатели со всего бывшего CCCР закупают товары для продажи на базарах и в бутиках в своих странах. Торговля является одним из важнейших связующих звеньев между Турцией и странами бывшего Союза, а рука об руку с экономическим сотрудничеством идет и культурный обмен.
Понятие «челночная» (или «чемоданная») торговля возникло сразу после распада СССР, когда женщины из стран бывшего Восточного блока приезжали в Стамбул на автобусах и заполняли свои чемоданы до отказа одеждой, предназначенной для продажи по возвращении домой. Теперь этот вид торговли перерос свое скромное название, превратившись в многомиллиардный бизнес, привлекающий покупателей со всего мира.
Крупнейшим рынком сбыта для товаров, приобретенных в Лалели, является Россия, за которой следуют Украина, Казахстан и Узбекистан, отметил генеральный секретарь Ассоциации промышленников и предпринимателей Лалели (LASİAD) Шерафеттин Юзюак (ŞerafettinYüzüak).
Закупщики товаров, которые владеют магазинами розничной торговли в своих странах, приезжают в Лалели, чтобы приобрести оптом одежду, отвечающую вкусам их соотечественников. Магазины под названиями вроде «IdealCarolina» и «MoodLife» украшены роскошными витринами и яркими вывесками.
Но рынок в Лалели обслуживает не только граждан бывшего Союза, сказал Eurasianet.org Юзюак. «В Лалели приезжают люди примерно из 150 стран. Если перечислять отдельно страны, то крупными клиентами рынка являются предприниматели из Африки. Приезжают также закупщики из Малайзии, Уругвая, Бангладеш, Пакистана, Туниса и Марокко, из всех балканских стран и государств Ближнего Востока».
Хотя объемы торговли увеличились и она обрела более официальный характер, сюда по-прежнему продолжают приезжать мелкие покупатели со своими чемоданами.
Заметное присутствие граждан из постсоветских государств также отмечается в ряде соседних районов. Близлежащий Аксарай полон грязных авторемонтных мастерских и ночных клубов с сомнительной репутацией. Здесь раскинулся неблагополучный район, известный как квартал красных фонарей: многие работники секс-индустрии оказались здесь, став жертвами торговли людьми в Восточной Европе. Тут также расположены многочисленные рестораны, предлагающие блюда грузинской, азербайджанской, уйгурской, русской и других кухонь. Имеется автобусная станция, которой часто пользуются пассажиры, совершающие длительные поездки в Тбилиси или Ереван.
Вниз по холму от Лалели находится Кумкапы – захудалый квартал на побережье Мраморного моря с выстроенными в линию разрушающимися историческими зданиями, усеянный старыми греческими и армянскими церквями. На сегодняшний день это, пожалуй, самый многонациональный анклав в Стамбуле: на главной улице можно услышать десяток или более разных языков пока наконец не наткнешься на кого-нибудь, говорящего по-турецки.
Как и клиенты в Лалели, обитатели Кумкапы приезжают сюда со всего мира, однако особенно заметно присутствие граждан бывших советских республик, включая Армению, Узбекистан и Туркменистан. Здесь расположены десятки ресторанов узбекской кухни. Кумкапы также является местом сосредоточения многочисленных грузовых компаний, отправляющих купленный в Лалели товар за границу. В обоих районах часто встречаются вывески на кириллице, объявления на турецком языке о поиске русскоязычной сотрудницы, а также листовки о сдаче комнаты в коммунальной квартире, небрежно написанные от руки на узбекском языке.
Вся торговля идет за доллары, которыми расплачиваются уже не только за одежду. «Даже чистильщики обуви в Лалели берут оплату в долларах, – сказал Юзюак. – Поставщики, контрактные производители и [портные], узнав, что [продавцы в] Лалели зарабатывают в долларах, начали выставлять счета в долларах. Владельцы магазинов платят арендную плату в долларах».
Таким образом, несмотря на то, что стоимость турецкой лиры значительно снизилась по отношению к доллару за последние несколько лет, это не принесло прибыли торговцам в Лалели. «Они получают доход в долларах, но и расходы они тоже несут в долларах», – подчеркнул Юзюак.
Многие владельцы турецких магазинов говорят по-русски. Однако, несмотря на то, что граждане бывших советских республик все еще остаются самыми выгодными покупателями, торговля понесла урон из-за спада в российской экономике в результате западных санкций, введенных после аннексии Крыма.
«В результате наложенных на Россию санкций Европейского Союза и их воздействия на российскую экономику бизнес уже не тот, что был раньше», – сказал Юзюак. «Например, если раньше российский покупатель приезжал и тратил 10-20 тыс долларов в течение одного или двух дней, теперь тот же самый покупатель приезжает и тратит 3-4 тыс долларов».
Местные СМИ сообщили, что продажи в Лалели достигли отметки в 8,6 млрд долларов США в 2014 году, когда Россия аннексировала Крым. Но затем последовали санкции, и уже в следующем году эта отметка рухнула до 5,5 млрд долларов.
Но смягчить удар помогла торговля с другими частями мира. На сегодняшний день магазин детской одежды Сефера Сарычобана (Sefer Sarıçoban) ориентируется главным образом на покупателей из Алжира, Туниса, Ливана и Ирака. «Когда покупатели из арабских стран не приезжают, продажи снижаются», – сказал Сарычобан.
Хотя владельцы магазинов в Лалели жалуются, что объем закупок, осуществляемый русскоговорящими покупателями, снизился, торговля продолжает бурлить, что видно невооруженным глазом во время посещения района. В один из недавних летних вечеров на тротуарах стоял гул голосов: люди делали последние покупки, а продавцы торговали нарезанными арбузами на углах улиц. «Пустующих магазинов нет, – сказал Сарычобан. – Дела, возможно, идут не так, как раньше, но люди все же пытаются вести бизнес».
Пол Бенджамин Остерлунд – внештатный журналист, проживающий в Стамбуле. Хилане Махмуди – проживающий в Стамбуле фотограф.
Конституция Каспия. О чем договорились пять каспийских стран в Актау
Станислав Притчин
Однозначно назвать какую-то сторону выигравшей или проигравшей при разделе Каспия невозможно. С точки зрения принципов делимитации главными бенефициарами стали Казахстан и Азербайджан. Зато острая проблема региональной безопасности на море решена с максимальным учетом интересов Москвы и Тегерана
Двенадцатого августа в казахстанском прибрежном городе Актау произошло важное для всего Каспийского региона событие – на пятом саммите глав государств прикаспийских стран была подписана Конвенция о правовом статусе моря. Стороннему наблюдателю могло показаться, что все прошло слишком буднично: президенты Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркмении на один день прилетели в Актау, выступили на расширенном заседании, подписали конвенцию и еще несколько специализированных соглашений, дали пресс-конференцию и разъехались по домам. Однако этому дню предшествовали 22 года, заполненные напряженными переговорами вперемежку с бурными демаршами и длительными простоями.
Почему так долго
Более 20 лет понадобилось сторонам на то, чтобы провести 52 встречи на уровне заместителей министров иностранных дел, 12 министерских встреч, четыре президентских саммита. Много это или мало? Мировая практика показывает, что переговоры вокруг раздела границ могут длиться десятилетиями. Так было, например, с советско-американскими переговорами вокруг шельфа Берингова моря или с норвежско-российскими переговорами по разделу Баренцева моря. Канадско-датский спор вокруг острова Ганса длится с 1973 года, а с конца 60-х годов Оттава пытается договориться с Вашингтоном о статусе Северо-Западного прохода в Арктике.
Каспий изначально был еще более сложным объектом для раздела. Во-первых, в переговорах принимали участие не две и не три, а пять стран, каждая со своими интересами, подчас диаметрально противоположными остальным. Во-вторых, Каспийское море – это не далекий остров в Арктике. Каспий не только крупнейший водоем в центре Евразии, соединенный сетью судоходных рек, но и важный центр добычи энергоресурсов. Помимо этого, в акватории моря сосредоточено 90% генофонда осетровых. Очевидно, что каспийской пятерке было что делить. При таких стартовых позициях то, что переговоры удалось завершить всего за 22 года, выглядит немалым успехом.
К тому же еще в декабре прошлого года казалось, что про скорое подписание конвенции можно забыть. На последнем саммите в Астрахани в 2014 году президенты договорились не позднее чем через два года собраться вновь, чтобы подписать согласованный документ в одном из городов Казахстана. Но ни в 2016-м, ни в 2017 году встреча так и не состоялась, процесс, похоже, зашел в тупик.
Прорыв наметился в самом конце прошлого года. В декабре по итогам встречи министров иностранных дел пятерки в Москве глава МИД РФ Сергей Лавров неожиданно заявил, что все вопросы наконец согласованы и саммит состоится в 2018 году. То, что именно Россия пытается во что бы то ни стало довести переговорный процесс до конца, стало ясно 21 июня. В этот день официальный сайт правовой информации правительства России пошел на беспрецедентный шаг и опубликовал проект конвенции, показав тем самым, что российская сторона выполнила всю предварительную работу и готова подписать документ. Усилия официальной Москвы в конечном итоге дали результат, что и показала встреча в Актау.
Кто в выигрыше
Значимость состоявшегося саммита и подписанного на нем документа сложно переоценить. Документ определяет правила, по которым будет развиваться сотрудничество прикаспийских стран в сфере безопасности, экономической кооперации, защиты экологии, развития транспортного потенциала моря и так далее.
Важный вопрос: кто больше выиграл, а кто проиграл от подписания конвенции? Понятно, что однозначно назвать какую-то сторону выигравшей или проигравшей невозможно. С точки зрения принципов делимитации главными бенефициарами стали Казахстан и Азербайджан. Астана и Баку не только пролоббировали секторальный раздел морского дна в интересах недропользователей, но и сумели взять под свой контроль крупнейшие сектора с самыми значительными запасами нефти и газа.
Россия и Иран не смогли отстоять принцип кондоминиума, предполагающий совместное освоение ресурсов и богатств моря. Вместе с тем острая проблема региональной безопасности на море решена с максимальным учетом интересов Москвы и Тегерана, которые с самого начала переговорного процесса выступали категорически против появления на Каспии военных объектов третьих стран.
В итоге еще в 2007 году, на втором саммите в Тегеране, стороны согласились, что все споры на море будут решаться путем переговоров. Члены пятерки обязались не предоставлять свои территории третьим странам, если их деятельность будет угрожать интересам соседей по региону, и не размещать на Каспии иностранные военные базы.
Важна конвенция и с точки зрения глобальной повестки. После выхода США из ядерной сделки с Ираном и ввода нового санкционного пакета против его экономики ситуация вокруг Исламской Республики обострилась. Оказавшись под угрозой американских санкций, крупнейшие европейские компании, например французская Total, стали отказываться от участия в запланированных проектах. Обещания Брюсселя защитить европейский бизнес не смогли остановить бегство западных инвесторов из Ирана. В условиях, когда Тегеран фактически снова попал в международную изоляцию, страны региона, подписав конвенцию, выразили ему политическую поддержку и продемонстрировали, что прагматичные отношения на Каспии для них важнее, чем глобальные интересы США.
Транскаспийский газопровод
Важным спорным пунктом, препятствовавшим окончательному согласованию конвенции, был проект Транскаспийского газопровода, по которому Туркменистан намеревался поставлять газ на европейский рынок. Москва и Тегеран выступали категорически против, резонно опасаясь, что Ашхабад составит конкуренцию «Газпрому», а в перспективе и иранскому газу. Кроме того, прокладка Транскаспийского газопровода связана с серьезными экологическими рисками. Предполагаемый маршрут трубы должен пройти по наиболее глубоководной части моря, да еще и через сейсмоопасный район, где регулярно случаются подводные землетрясения.
Устроившее всех решение было найдено во время подготовки к саммиту в Актау. Двадцатого июля в Москве министры экологии прикаспийских стран подписали Протокол о воздействии на окружающую среду. Этот специализированный документ устанавливает условия реализации всех крупных проектов на море, потенциально опасных для экологии, будь то подводный трубопровод большого диаметра или буровая скважина.
Теперь если, к примеру, Азербайджан и Туркменистан договорятся построить подводный газопровод, им придется предварительно передать все параметры проекта на рассмотрение соседям. У тех будет 180 дней на то, чтобы изучить проект и представить свои требования и рекомендации по улучшению его экологической безопасности. После этого все заинтересованные стороны организуют консультации, чтобы окончательно устранить разногласия. Таким образом, Протокол о воздействии на окружающую среду повышает ответственность всей каспийской пятерки за экосистему моря.
Впрочем, выработка прозрачного механизма по согласованию Транскаспийского проекта не означает, что газопровод будет построен в ближайшее время, – для этого необходимо преодолеть много других серьезных препятствий. Во-первых, экономических. Пока еще никто не считал, какие потребуются инвестиции, чтобы запустить новые газовые месторождения в Туркменистане, проложить 300 километров трубы по дну моря и расширить инфраструктуру Южного газового коридора через Азербайджан, Грузию и Турцию. Как никто не считал, во сколько в итоге кубометр туркменского газа обойдется европейскому потребителю.
Во-вторых, есть еще препятствия дипломатические. Азербайджан, два месяца назад запустивший добычу газа на крупном месторождении Шах-Дениз-2, в среднесрочной перспективе не заинтересован в появлении конкурента на рынке стран ЕС. Не стоит также сбрасывать со счетов Китай, на сегодня – главного покупателя туркменского газа. Вряд ли Пекин легко согласится с потерей статуса важнейшего энергетического партнера Ашхабада.
Переговоры продолжаются
Несмотря на то что конвенция, специальные соглашения и протоколы регламентируют большую часть международного взаимодействия в регионе, это не означает, что пятерке больше нечего обсуждать.
До сих пор, скажем, не решен вопрос раздела ресурсов южной части моря. Конвенция предусматривает, что территориальные вопросы – это уровень двух- и трехсторонних переговоров. Так, Россия, Азербайджан и Казахстан поделили Северный Каспий еще в 2003 году и с тех пор осваивают ресурсы своих секторов. Ирану еще только предстоит это сделать на переговорах с Азербайджаном и Туркменистаном.
Кроме того, прикаспийские соседи заинтересованы в развитии экономического сотрудничества и совместных проектов, а для этого им необходима постоянная переговорная платформа. Неудивительно, что в коммюнике, принятом по итогам саммита в Актау, стороны договорились о проведении следующей встречи президентов в Туркменистане. Это означает, что востребованность в пятистороннем диалоге сохраняется. Так что саммит в Актау стал на сегодня самым важным, но не последним для Каспийского региона.
АНДРЕЙ УВАРОВ Важно укрепить единство прикаспийских государств и сохранить доверие
Подписание Конвенции о правовом статусе Каспия (Конвенция), состоявшееся 12 августа, в Международный день Каспийского моря в Актау, где прошел V Каспийский саммит глав пяти государств, чьи территории примыкают к Каспийскому морю, – событие без преувеличений грандиозное. Хотя бы потому, что решения этого вопроса и подписания этого документа ждали 20 долгих лет, 20 лет работы, дискуссий, конфликтов…
Напомним, что статус моря пытались определить сразу после развала СССР, а работать над Конвенцией начали в 1996 году. По инициативе Туркменистана в 2002 году состоялся 1-й Каспийский саммит, начавшийся диалог продолжался на саммитах в Тегеране, Баку и Астрахани в 2007, 2010, 2014 годах. И вот президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Ирана Хасан Роухани, президент России Владимир Путин и президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов поставили свои подписи под итоговым документом саммита.
Президента стран
Нынешнюю Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря эксперты уже окрестили Конституцией Каспия, и, как отмечают стороны, подготовлен «тщательно выверенный текст, отражающий баланс интересов всех участников». Путин охарактеризовал это документ так: «Современный и сбалансированный международный договор».
Важна не только базовая Конвенция, невероятно актуален пакет подписанных соглашений о предотвращении инцидентов, о торгово-экономическом сотрудничестве, транспорте, протоколов о сотрудничестве в области борьбы с терроризмом, о сотрудничестве в области борьбы с организованной преступностью, о взаимодействии пограничных ведомств, анонсирование первого Каспийского экономического форума. На саммите создан механизм постоянных пятисторонних консультаций стран на уровне министерств иностранных дел через полномочных представителей.
Заседание саммита в Актау.
Эксперты отмечают главные достоинства подписанных документов:
– Каспийское море определено как внутриконтинентальный водоем, «окруженный сухопутными территориями», не имеющий выхода в Мировой океан, что исключает распространение на него международных морских конвенций;
– определено совместное пользование (ст. 7) основной площадью водной поверхности и определено установление зоны территориальных вод, не превышающей по ширине 15 морских миль;
– Каспий признан (ст. 3) «зоной мира», где исключается присутствие вооруженных сил внерегиональных держав.
В связи с последним пунктом горячо обсуждалось предшествовавшее саммиту заявление министра иностранных дел Казахстана Кайрата Абдрахманова о том, что предоставление казахстанских портов Актау и Курык для транспортировки нелетальных грузов США в Афганистан не является «созданием военных баз».
Министре обороны стран
Министры обороны стран «Каспийской пятерки»
Последний пункт (о невозможности присутствия на Каспии военных баз внерегиональных держав) является основным раздражителем для Вашингтона и Брюсселя с учетом возможного взаимодействия ВМС России и Ирана и успешной атаки Каспийской флотилии по позициям «Исламского государства» [организация запрещена в России] в Сирии.
Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать последующее сильное давление Вашингтона на подписантов Конвенции, прежде всего Астану, Баку и Ашхабад, ставших участниками перегруппировки сил в важном геополитическом районе. Наверняка обдумывают свое отношение к каспийской «пятерке» и в Китае с его проектом «Один пояс, один путь», и в Индии, заинтересованной в строительстве газопровода TAPI. Да и в Евросоюзе не раз заговаривали о возможности получения туркменского газа как альтернативы газу российскому.
Президент Ирана Хасан Роухани.
Для давления будут использовать не только группы противников Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в Казахстане, но и несогласованные до сих пор пункты, хотя замдиректора Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Санат Кушкумбаев оптимистично считает их лишь техническими вопросами.
О каких пунктах идет речь? Прежде всего, в Конвенции нет четкого определения «справедливого разделения» прав на ресурсы и не определен механизм разделения морского дна. Пока решение этого щепетильного вопроса (с учетом наличия газоносных и нефтяных месторождений и рыбных ареалов) «осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм права» (ст. 8).
Участники саммита запускают в Каспий мальков осетра
Участники саммита запускают в Каспий мальков осетра
О данной проблеме пока высказывается Иран, стесненный новыми санкциями США и возможным давлением Вашингтона на Баку и Ашхабад. Президент Ирана Хасан Роухани заявил, что необходимо продолжить переговоры по окончательному разграничению дна Каспия.
С рыболовными зонами (ст. 9) несколько яснее (зона для ловли определяется шириной 10 морских миль, прилегающей к территориальным водам), но не исключаются споры вне этой зоны.
Спорной темой остается и транспортно-логистическая система, развитие которой приветствуют все стороны. Президент Путин говорит, что Россия поддерживает «проект международного коридора «Север – Юг», который позволит в 2,5 раза быстрее, чем сегодня, доставлять грузы; ежегодно это до 25 млн тонн из европейских стран через Иран на Ближний Восток и Средний Восток, а также в Южную Азию; ради этого Москва будет строить глубоководный порт Каспийск, модернизировать каспийские коммуникации и инфраструктуру. Однако Казахстан, Азербайджан и Туркмению больше интересуют транспортные проекты конфигурации «Восток – Запад». Алиев и Бердымухамедов говорили об особой роли портов Баку и Туркменбаши, а Назарбаев отметил запуск мультимодального хаба порта Курык и заявил: «Мы построили железную дорогу вдоль всего Казахстана и шесть автомобильных переходов, два из которых находятся на границе с Китаем. Мы возвели логистический терминал в порту Ляньюньган в Тихом океане и проложили современный автобан через всю территорию нашей страны».
То есть тут имеется в виду альтернатива транзитному маршруту через территорию Российской Федерации, чем уже пыталась воспользоваться Украина, несущая большие потери от российских санкций по транзиту украинских грузов.
Еще одна проблема – прокладка кабелей и строительство трубопроводов (14 ст. Конвенции). Номинально два соседних государства могут согласовывать границы раздела или проектов между собой, что радует Баку и Ашхабад с их проектом Транскаспийского газопровода. Теперь, однако, подобный проект должен предварительно получить пятистороннюю экологическую оценку и одобрение или запрет строительства. Между прочим, одобрение должен получить и казахстанско-российский проект судоходного канала «Евразия» от Каспия к Черному морю.
И наконец 6-й подпункт 3-й статьи и 11-й статьи. По всей вероятности, вскоре США начнут переброску грузов в Афганистан через Каспий, при этом цена американским «гарантиям безопасности» известна. На маршруте такой переброски возможны и провокационные шаги, и разведывательные операции. Здесь контроль за передвижениями американцев будет лежать на Иране и России.
Основа нормального существования системы, которую создает каспийская пятерка, заключена по словам Путина, в том, что договор будет «значительно укреплять систему мер доверия в регионе». Тут, однако, приходится действовать по пословице: «Доверяй, но проверяй!»
Для сохранения режима доверия стороны договорились о доработке и подписании шести новых соглашений: о сотрудничестве в сфере морского транспорта; в области борьбы с незаконным промыслом и противодействия браконьерству; по согласованным мерам доверия на Каспии в области военной деятельности на море и трех протоколов о сотрудничестве в сфере безопасности. Подписать их обещают уже на следующем саммите. Там станет ясно, как крепко единство и сохраняется ли доверие.
Особенности многовекторности в оптике The Jamestown Foundation
18 июля глава МИД Казахстана Кайрат Абдрахманов встретился с генеральным секретарем Парламентской ассамблеи тюркоязычных государств (ТюркПА) Алтынбеком Мамаюсуповым и президентом Международной тюркской академии Дарханом Кыдырали. Обсуждались проблемы тюркской интеграции. Среди тюркоязычных стран Центральной Азии Казахстан наиболее интересуется данным направлением, подчеркивая тем самым многовекторность своей внешней политики.
Как заявил в ходе встречи К. Абдрахманов, президент Нурсултан Назарбаев придает особое значение вопросам «тюркского сотрудничества». Одним из его главных пунктов министр иностранных дел Казахстана считает повышение международного статуса ТюркПА путем налаживания сотрудничества с международными институтами, включая ООН, парламентские ассамблеи Совета Европы и ОБСЕ. Осенью в Турции должно состояться 10-е юбилейное заседание Парламентской ассамблеи тюркоязычных государств, в подготовке которого участвует и Астана. Планируется также наращивать совместные исследования истории тюрков в рамках Международной тюркской академии.
Для Казахстана тюркский вектор в последние годы является значимым направлением внешней политики, акцент при этом делается на национальную, религиозную и культурную идентичность казахов. Особое значение это приобрело после того, как Казахстан вместе с Россией и Белоруссией в 2010 году стал участником Таможенного, а в 2015 году – Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Тогда же стали получать хождение спекуляции относительно частичной потери Казахстаном своей независимости. Положение усугублялось ростом националистических настроений среди казахов, усилившихся после начала украинского кризиса 2014 года. Тюркский вектор в таких условиях представлялся чем-то вроде символа сохранения Казахстаном суверенитета.
Между тем на Западе этому течению в Центральной Азии придают особое значение. Достаточно сослаться, к примеру, на интерес американской The Jamestown Foundation – организации, основанной в 1984 году как платформа для поддержки советских перебежчиков и сосредоточенной на информационной и пропагандистской работе в республиках бывшего СССР.
12 июля на сайте The Jamestown Foundation была опубликована статья алма-атинского журналиста Фархада Шарипа «Возрождение пантюркизма в Казахстане угрожает столпам Евразийского союза». Материал посвящен тюркским элементам в политике современного Казахстана; главная мысль автора – углубленный интерес к тюркскому наследию казахов подрывает сами основы евразийской интеграции, к которой Фархад Шарип симпатии не испытывает.
Пантюркизм, утверждает Шарип, стал неотъемлемой частью идеологии современного Казахстана, а в последнее время пантюркистские мотивы в политике Астаны усилились. Чтобы подтвердить свою мысль, Шарип ссылается на указ президента Казахстана от 19 июня сего года о преобразовании Южно-Казахстанской области в Туркестанскую и о переносе областного центра из Чимкента в Туркестан – один из старейших городов страны, который в XV-XVIII веках был столицей Казахского ханства. Мол, в отличие от большинства городов современного Казахстана Туркестан не был основан русскими, он возник раньше; о символическом значении повышения административного статуса города говорит и поручение правительству создать комиссию по проведению конкурса на разработку генерального плана Туркестана «как культурно-духовного центра тюркского мира».
А отношение президента Назарбаева к ЕАЭС искажается автором сайта The Jamestown Foundation до неузнаваемости. По его словам, «все более двусмысленное отношение Назарбаева к Евразийскому экономическому союзу» свидетельствует (якобы) о его стремлении к большей независимости от Москвы и более тесным экономическим связям со Стамбулом. Шарип уверяет, что в 2013 г. Нурсултан Назарбаев даже предложил распустить Евразийский союз «как избыточную и неэффективную структуру», опасаясь возможности воссоздания СССР под контролем России. В действительности ничего такого Назарбаев не предлагал, тем более в 2013 году, когда ЕАЭС еще не существовало. В материале на ресурсе nur.kz, на который ссылается Шарип, говорится о предложении Н. Назарбаева принять в союз Турцию, чтобы прекратить разговоры о воссоздании СССР. Распустить же Назарбаев предлагал предшествовавшее ЕАЭС Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), необходимость в котором с образованием Таможенного союза отпала.
Президент Нурсултан Назарбаев вообще является последовательным сторонником евразийской интеграции и не раз подчеркивал, что первым в 1994 г. предложил создать Евразийский союз именно он. Астана на тот момент демонстрировала более высокую готовность к интеграции, чем Минск, в какой-то момент в России и Казахстане думали даже образовать «союз двух».
Надо заметить, что окраска «пантюркизма» в Казахстане носит своеобразный характер. Так, после попытки военного переворота в Турции летом 2016 г. Астана, несмотря на настойчивые требования турецких властей, отказалась закрыть сеть анатолийских лицеев, созданных под эгидой общественного движения «Хизмет» («Служение»); основателем этого движения является мусульманский проповедник, писатель и общественный деятель Фетхуллах Гюлен (проживает в США), распространяющий свое влияние через всемирную сеть созданных им школ.
В настоящее время Казахстан по количеству лицеев, опекаемых движением Гюлена, занимает второе место в мире после США. Под управлением фонда, созданного сторонниками Гюлена, в Казахстане сейчас работают 29 лицеев, университет имени Сулеймана Демиреля (СДУ), экономический колледж в городе Тараз, начальная школа в Алматы, международная школа «Нур-Орда». Всего за время своего существования казахстанско-турецкие лицеи подготовили в Казахстане 23 тыс. выпускников). Кроме того, по оценкам экспертов, с движением Гюлена в Казахстане связаны также некоторые СМИ и часть бизнеса.
Причины нежелания Астаны закрывать турецкие лицеи понятны. Они обеспечивают выпускникам хороший уровень образования, особенно в области математики, естественных наук и иностранных языков. Ведь не секрет, что в казахстанских школах, особенно тех, где преподавание ведется на казахском языке, качество обучения оставляет желать лучшего. И по мере свертывания образования на русском языке эти проблемы будут только усугубляться, особенно если Астана осуществит план перехода на латиницу. Ну а на побочные эффекты в виде скрытой пропаганды ислама в турецких образовательных лицеях (одна из ключевых идей Гюлена – ислам должен влиять на политику) казахстанские власти пока закрывают глаза, утверждая, что ничего страшного на самом деле не происходит.
Автор сайта The Jamestown Foundation заканчивает свою статью фразой о том, что «распространение пантюркизма представляет серьезный долгосрочный вызов концепции евразийского единства, которая создана Кремлем». Чтобы правильно понять смысл этой фразы, надо знать, что у The Jamestown Foundation есть «миссия» – «информировать… о событиях и тенденциях, которые стратегически и тактически важны для Соединенных Штатов [подчеркнуто нами. – А.П.]». Вот, собственно, и все: американскому Джеймстаунскому фонду важно, чтобы обращение тюркоязычного народа к наследию тюркских предков обернулось «вызовом» союзу народов Евразии с участием России. Только народ Казахстана к этой «миссии» отношения не имеет.
Данному вопросу уделяют большой интерес также в Таджикистане и Кыргызстане, заверили в верхней палате парламента Узбекистана
Узбекистан и Казахстан официально обсуждают внедрение «Шелковой визы» между странами Центральной Азии, сообщает информагентство «Кабар».
Комитет по международным делам, внешним экономическим связям, туризма и иностранных инвестиций Сената Узбекистана подтвердил, что Астана и Ташкент уже официально обсуждают данный вопрос.
В верхней палате парламенте Узбекистана заверили, что данному вопросу уделяют большой интерес также в Таджикистане и Кыргызстане.
Узбекские парламентарии уверены в том, что внедрение «шелковой визы» между странами Центральной Азии – «
», послужит увеличению потока иностранных туристов в регион.
Заместитель главы МИД РФ Григорий Карасин — о завершении 20-летних переговоров по Каспийской конвенции
В воскресенье, 12 августа, в казахском городе Актау пройдет 5-й Каспийский саммит с участием президентов всех прикаспийских государств — Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркмении. В ходе этого мероприятия должна быть подписана Конвенция о правовом статусе Каспия, работа над которой длилась более 20 лет. Статс-секретарь, заместитель главы МИД РФ Григорий Карасин рассказал корреспонденту «Ъ» Елене Черненко, чем все же решено признать Каспий — морем или озером.
— Какое значение придают в Москве саммиту в Актау?
— Можно сказать, что он замкнет символическое кольцо: начавшись в 2002 году в Ашхабаде, регулярные встречи глав пяти государств обогнули Каспийское море через Тегеран, Баку и Астрахань, и вновь возвращаются на восточный берег — в Актау. Дата тоже значимая — с 2007 года в прибрежных странах 12 августа отмечается День Каспия.
К празднику приготовлен очень хороший подарок. Наконец-то, после более чем двадцатилетних переговоров на суд лидеров будет вынесена Конвенция о правовом статусе Каспийского моря. С принятием этого комплексного международного договора в прошлом останется целый этап каспийской истории, начавшийся с распадом СССР, и начнется новый — нацеленный в будущее.
— Кому выгоднее всех принятие конвенции?
— Речь идет о заключении документа, основополагающего для системы взаимодействия в Каспийском регионе. Он принесет равную выгоду всем странам-участницам.
Конвенция не только значительно укрепит доверие между ними и безопасность на Каспии в целом, но и будет способствовать росту экономической кооперации, инвестиционной привлекательности и конкурентоспособности каспийской «пятерки», реализации совместных проектов, направленных на ускоренное развитие и полное раскрытие потенциала в самых передовых отраслях. Повышение предсказуемости и снижение различных рисков в одном из важнейших районов Евразии выгодно всем нам.
— Благодаря какой формуле после 20 лет переговоров все же удалось выйти на согласованный текст?
— Формула очень простая — взаимное уважение интересов, помноженное на чуткость к партнеру по переговорам.
— Как-то не очень реалистично звучит.
— Сейчас много говорится о формировании новых правил игры в международных отношениях. При этом в фокусе внимания часто оказываются либо полыхающие конфликты, либо яркие пиар-акции, не несущие никакой добавленной стоимости людям. Однако за эффектными жестами тех, кто стремится заполнить собой эфир, порой теряются возможно не столь броские, но действительно важные кропотливые усилия государств и народов по поиску компромиссов при решении сложных задач.
В результате многолетней дипломатической работы удалось реально сблизить заметно разнящиеся позиции, на которых изначально стояли пять стран — Азербайджан, Иран, Казахстан, Россия и Туркменистан.
— Но как?
— Без диктата и выкручивания рук. Мы пришли к приемлемому для всех кодексу поведения в нашем общем водоеме спокойно и прагматично. Мы же соседи и хотим жить мирно и дружно. На этой понятной всякому разумному человеку основе строится наше сотрудничество.
— Понимаю, что вы до подписания не можете углубляться в детали конвенции. Но тем не менее: согласно достигнутым договоренностям, Каспий — это море или все-таки озеро?
— Ни то и ни другое. У Каспийского моря будет особый правовой статус. Это объясняется набором специфических географических, гидрологических и иных характеристик. Оно представляет собой внутриконтинентальный водоем, который не имеет прямой связи с Мировым океаном, и поэтому не может рассматриваться в качестве моря.
Но одновременно в силу своих размеров, состава воды и особенностей дна Каспий не может считаться и озером. В этой связи к Каспийскому морю не применимы как положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, так и принципы, используемые в отношении трансграничных озер: на секторы разграничивается только его дно, суверенитет в отношении водной толщи устанавливается на основании других принципов.
— Проект конвенции, насколько известно, не вносил полной ясности в один из ключевых спорных вопросов — о размежевании дна. Означает ли это, что проблема разделения недр намеренно вынесена за скобки конвенции и будет решаться государствами вне ее?
— Прикаспийские государства уже давно нашли пути урегулирования подобного рода вопросов между соседями — на двусторонней и трехсторонней основе. То есть не в пятистороннем формате. На мой взгляд, те соглашения, которые ранее заключили между собой Россия, Казахстан и Азербайджан, а также Казахстан и Туркменистан, могут послужить примером и при делимитации в южной части моря.
При этом Конвенция четко фиксирует цели такого разграничения исключительно для недропользования и обязывает стороны проводить его путем переговоров на основе международного права. Прибрежные государства при завершении делимитации получают полную юрисдикцию над ресурсами своего участка дна. Но правовой статус покрывающих вод отличен, как я уже сказал.
— Россия активнее других сейчас разворачивает свои военные силы на Каспии. Насколько проект Конвенции учитывает интересы Москвы в этом плане, в частности в том, что касается передвижения военных судов по водоему и проведения учений?
— Не соглашусь, что Россия проявляет здесь большую активность по сравнению с другими странами. Все наши партнеры по Каспию энергично развивают свои военно-морские силы. И в конвенции мы условились четко зафиксировать общие принципы в этом вопросе.
Что касается интересов России, то они учитываются в полном объеме. Предусмотренный режим гарантирует свободу развития ВМС, плавания и действий российских военных кораблей в общем водном пространстве. Устанавливаются правила безопасного поведения кораблей в прибрежной зоне и в районах интенсивной хозяйственной деятельности.
Исключительная прерогатива прикаспийских государств в обеспечении безопасности в Каспийском бассейне дополнительно закрепляется протоколами к Соглашению о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспии 2010 года, которые также будут подписаны на саммите в Актау: о совместной борьбе с терроризмом и организованной преступностью, а также о плотном взаимодействии береговых охран пяти стран.
— Саммит в Актау последний?
— Отнюдь. Есть понимание, что набранный темп не только не стоит снижать, но и наоборот можно наращивать.
Если за все предыдущие годы мы наработали всего девять юридически обязывающих пятисторонних документов, то в Актау — помимо большого межгосударственного договора — ожидается подписание сразу шести новых межправительственных соглашений.
Ожидаем, что после принятия конвенции каспийский формат заметно окрепнет. Назрел вопрос о формировании постоянно действующей консультационной площадки.
— О чем идет речь? Вы формируете новую региональную структуру?
— Думаю, на саммите будут озвучены весьма интересные идеи. Давайте дождемся воскресенья.
На пленарной сессии 22 июня 2018 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию «Укрепление регионального и международного сотрудничества по обеспечению мира, стабильности и устойчивого развития в Центральноазиатском регионе». По сообщению МИД Узбекистана, опубликованному по данному событию на следующий день, отмечается, что документ, проект которого был разработан Узбекистаном совместно с соседними государствами Центральной Азии, единогласно поддержан всеми государствами-членами ООН.
Без всякого сомнения, это событие можно охарактеризовать как историческое не только для стран Центральной Азии. Если глубоко вникнуть в смысл резолюции, то сложно переоценить ее значение в более широком, международном контексте.
С концептуальной точки зрения принятие резолюции ознаменовало новый этап в истории стран Центральной Азии, трансформирующейся в единый консолидированный регион. Более того, впервые за годы независимости центральноазиатские государства подтвердили способность не только совместно решать общие региональные проблемы, но и обеспечить благополучие и процветание многомиллионного населения региона.
Значение для Узбекистана
Впервые инициатива по принятию такого рода документа была выдвинута Президентом Ш.М.Мирзиёевым на 72-й сессии ГА ООН в сентябре 2017 года. Заявив в своем выступлении в Нью-Йорке об организации Международной конференции по Центральной Азии в Самарканде в ноябре 2017 года, лидер Узбекистана предложил разработать по ее итогам резолюцию ООН в поддержку усилий стран Центральной Азии по обеспечению безопасности и укреплению регионального сотрудничества.
Принятие резолюции стало не только свидетельством реализации инициативы Узбекистана, но и подтверждением международного признания и поддержки новой региональной политики Ташкента.
Причина этого проста и объективна: «наша главная цель, — как подчеркнул Президент Ш.М.Мирзиёев на Самаркандской конференции, — общими усилиями превратить Центральную Азию в стабильный, экономически развитый и процветающий регион».
Узбекистан находит полное понимание и поддержку всех партнеров, начиная от стран ближнего и дальнего зарубежья до авторитетных международных организаций. В мировом сообществе есть четкое понимание того, что современная политика Узбекистана нацелена на полное раскрытие потенциала страны в регионе, но это не делается против интересов кого-либо или чего-либо. Курс внешней политики Ш.Мирзиёева открывает путь к развитию всего региона.
Значение для Центральной Азии
Страны Центральной Азии — Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан — не только активно поддержали инициативу Узбекистана, но и выступили соавторами резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. В документе отражена взаимная поддержка инициатив центральноазиатских государств, ставших существенным практическим вкладом в укрепление региональной безопасности и обеспечение устойчивого развития.
В частности, в резолюции отмечены итоги прений в Совете Безопасности по Афганистану в январе 2018 года в период председательства Казахстана в СБ ООН, а также регулярное проведение в Кыргызстане Всемирных игр кочевников. Подчеркнуты результаты международной конференции по проблемам противодействия терроризму и экстремизму, проведенной в Таджикистане в мае 2018 года. Страны региона приветствовали проведение саммита глав государств Международного фонда спасения Арала в Туркменистане в 2018 году. Выражена поддержка инициативе Узбекистана по ежегодному созыву консультативных встреч лидеров стран Центральной Азии.
По сути, резолюция стала консолидированным ответом центральноазиатских государств, как на общерегиональные проблемы, так и на вызовы и угрозы глобализации. Более того, страны Центральной Азии существенно усилили свою роль в качестве самостоятельных субъектов системы международных отношений, способных сообща нести ответственность за настоящее и будущее региона.
Такая позитивная динамика в Центральной Азии является беспрецедентной за все годы независимого развития стран региона, которые сегодня вышли на качественно новый уровень регионального сотрудничества. С чем это связано?
Во-первых, с объективными историческими условиями, сложившимися после развала Советского Союза. Г осударства Центральной Азии обрели независимость в период распада биполярного миропорядка, сопряженного с возникновением новых вызовов и угроз стабильности, усилением геополитического соперничества, эскалацией вооруженного противостояния в соседних регионах. Более того, ситуация безопасности в регионе осложнялась тяжелым бременем внутренних политических, социально- экономических, идеологических и других проблем, с которыми сталкивались страны Центральной Азии в 90-е и последующие годы.
В тот период только приобретшие независимость страны Центральной Азии были заняты злободневными вопросами государственного строительства, поисками самоидентичности в глобальном мире. Практически все государства региона, не имея опыта, как во внутренней, так и внешней политике, были вынуждены сконцентрироваться, в первую очередь, на собственных проблемах, а также наиболее острых угрозах региональной безопасности.
В частности, американского эксперта С.Корнелла, в течение 25 лет Узбекистан играл очень важную роль в Центральной Азии. С первых годов независимости страна занимала твердую позицию в отношении радикализма и экстремистских идеологий, вела сильную политику, нацеленную на недопущение распространения экстремисткой идеологии в регионе.4
Глубоко осознавая общность интересов и судеб народов Центральной Азии, а также неделимость безопасности Узбекистан всегда исходил и исходит из приоритетности обеспечения региональной безопасности как важного фактора для развития. В этом контексте неслучайными являются слова Президента Ш.М.Мирзиёев о том, что «в самые сложные периоды новейшей истории в нашем регионе, в отличие от многих других, удалось сохранить мир и стабильность, избежать перерастания локальных конфликтов в крупное межгосударственное противостояние».
Благодаря этому, в государствах Центральной Азии сформировались и укрепились политические системы и институты государственной власти, выработаны и реализуются собственные модели и концепции национального развития. По мере интеграции в систему международных отношений центральноазиатские страны накопили опыт выстраивания внешней политики, требующей в условиях глобализации по-новому взглянуть на стратегические перспективы и преимущества регионального сотрудничества.
Во-вторых, новой региональной политикой Узбекистана в Центральной Азии. Как отмечает директор Центра исследований Центральной Азии и Афганистана Института международных исследований МГИМО А.Казанцев, Узбекистан показал достаточно серьезный потенциал в разрешении региональных конфликтов. За последние два года Президент Ш.Мирзиёев с нуля успел разрулить все проблемы, которые существовали в Центральной Азии, тем самым заложив основы для решения проблем регионального характера.
Сегодня страны Центральной Азии проявляют твердую готовность к конструктивным изменениям в двух- и многосторонних отношениях. Государства региона как никогда сконцентрированы на консолидации усилий по повышению своей конкурентоспособности на мировой арене и укреплению международно-политической субъектности всего региона.
Значение для мирового сообщества
Принятие резолюции ООН по Центральной Азии — беспрецедентное событие в новейшей истории государств региона, так как ее единогласно поддержали страны практически всех континентов мира — Австралии, Северной и Южной Америки, Азии, Африки и Европы. По заявлению МИД Узбекистана, в консультациях по проработке документа активно и конструктивно участвовали все ведущие государства-партнеры стран Центральной Азии, включая Россию, КНР, США и ЕС.
Фактически, мировое сообщество выразило твердую, безусловную поддержку усилиям стран Центральной Азии по углублению регионального сотрудничества, являющегося одним из важнейших факторов стабильности и развития государств региона.
Сегодня уже не оспаривается тот факт, что безопасность Центральной Азии — неотъемлемая часть глобальной безопасности. В условиях, когда в ряде регионов мира сохраняются напряженность и конфликты, стратегические перспективы регионального сотрудничества в Центральной Азии приобретают особое значение для международной безопасности. Растущие неопределенность, турбулентность и дисбалансы в глобальной экономике требуют от государств региона более тесного, скоординированного взаимодействия для поиска путей и реализации общих проектов совместного развития.
В регионе и за его пределами есть четкое осознание того, что только стабильные, динамично развивающиеся и процветающие центральноазиатские государства могут стать привлекательными, конструктивными и долгосрочными партнерами международного сообщества. Это — аксиома! Если страны региона будут успешными в этом направлении, то Центральная Азия может «стать геополитической лабораторией стабильности и мира в Евразии».
В целом, резолюция ООН, без всякого преувеличения, ознаменовала вступление стран Центральной Азии в новую эпоху межгосударственных отношений. Центральноазиатские государства однозначно сделали ставку на региональное сотрудничество и получили поддержку всего мирового сообщества.
Сегодня есть все основания говорить о том, что такие изменения побудили международных партнеров принципиально пересмотреть свои подходы к Центральной Азии. Это вселяет надежду и уверенность в безопасности, развитии и процветании стратегически важного региона, находящегося в самом сердце обширного пространства Евразии.
Вместе с конвенцией о правовом статусе Каспия, которую президенты государств региона подпишут 12 августа, появится протокол по процедуре оценки воздействия проектов на окружающую среду, пишет газета «Коммерсантъ». По документу для строительства трубопроводов по дну Каспия нужно согласие всех прибрежных государств.
Таким образом, Россия и Иран получат инструмент, который позволит как минимум задержать возможное строительство газопровода из Туркмении в Азербайджан. Собеседники издания в газовой отрасли уточняют, что в обозримой перспективе шансы этого проекта в любом случае невелики.
Президенты пяти прикаспийских государств 12 августа в Актау подпишут конвенцию о правовом статусе Каспия. Конвенция разрешает прокладку газопроводов по дну Каспия только на основе договоренностей стран, через чьи сектора пройдет труба. Однако, как рассказали источники в двух российских ведомствах, вместе с конвенцией будет подписан протокол о процедуре оценки воздействия проектов на Каспии на окружающую среду. Также рассматривается вариант, при котором этот документ накануне подпишут министры экологии и природопользования или главы внешнеполитических ведомств.
Протокол предусматривает согласование крупных проектов на Каспии, в том числе прокладку трубопроводов, на основе консенсуса всех прибрежных государств.
«Из документа ясно следует, что лишь национальной экологической экспертизы проектов или же международной экспертизы (осуществленной внерегиональными структурами — ред.) недостаточно. Одобрение на строительство должно быть получено от всех пяти прикаспийских стран», — пояснил один из собеседников. По его словам, конвенция и протокол «увязаны» друг с другом. При этом чиновник подчеркнул, что «ни о каких искусственных барьерах» речь не идет. «Вопрос связан исключительно с минимизацией экологических рисков», — настаивает собеседник.
Нерешенный статус Каспия до сих пор являлся одним из главных препятствий для строительства Транскаспийского газопровода, который позволил бы Туркмении (четвертой стране в мире по размеру запасов газа) поставить газ в Европу в обход России через Азербайджан, Грузию и Турцию. Проект активно обсуждался в Европе в конце 2000-х годов как возможная альтернатива закупкам российского газа, но в последние годы интерес со стороны европейского газового бизнеса угас. По словам собеседников, это связано с неясными перспективами спроса на газ в Европе, падением цен на него, а также высокой стоимостью похожего проекта — газопровода из Азербайджана в Южную Италию (Южный газовый коридор), бюджет которого составил $45 млрд.
Собеседники в газовой отрасли не видят прямых рисков того, что теперь Транскаспийский газопровод получит новую жизнь даже в отсутствие протокола. Они отмечают, что Туркмения законтрактовала значительные объемы газа для Китая, причем этой зимой не полностью выполняла контракт. Планируется четвертая ветка газопровода Центральная Азия—Китай на 35 млрд кубометров с вводом в 2020 году, что потребует от Туркмении наращивания добычи. «В горизонте минимум десяти лет мы не ожидаем, что туркменский газ попадет в Европу», — говорит собеседник в правительстве, отмечая, что долгосрочные прогнозы дать сложно.
Подробнее: ca-news.org/news:1461526/?f=cp
Генеральная Ассамблея ООН 22 июня 2018г. одобрила резолюцию «Укрепление регионального и международного сотрудничества в целях обеспечения мира, стабильности и устойчивого развития в Центрально-Азиатском регионе». В документе говорится о поддержке текущих региональных усилий по укреплению экономического сотрудничества и стабильности в Центральной Азии.
Резолюция стала практическим осуществлением инициативы Президента Узбекистана Шавката Мирзиёева, которая была представлена в рамках 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2017 г. в Нью-Йорке.
Соавторами резолюции стали 55 стран Европы, Северной и Южной Америки, Азии и Африки. Среди них – Австралия, Австрия, Афганистан, Беларусь, Германия, Италия, Индия, Индонезия, Канада, Нигерия, Норвегия, ОАЭ, Республика Корея, Сингапур, Турция, Швейцария, Эквадор и другие. Свои консультации предоставили основные страны-партнеры стран Центральной Азии, включая Россию, КНР, США и ЕС.
Представляя проект резолюции, глава Постоянного представительства Узбекистана при ООН Бахтиёр Ибрагимов сказал, что основной целью документа является поддержка международного сообщества в усилиях Центрально-Азиатских стран по содействию более тесному сотрудничеству в целях обеспечения мира и стабильности в регионе.
В документе отмечается важность развития и укрепления двустороннего и регионального сотрудничества в области рационального и комплексного использования водных и энергетических ресурсов в Центральной Азии, смягчения экологических и социально-экономических последствий высыхания Аральского моря, создания современной транспортной и транзитной системы в регионе, углубления связей в сферах просвещения, науки, технологий, инноваций, туризма, культуры, искусства и спорта.
По словам представителя Узбекистана, страны Центральной Азии обладают большим потенциалом для сотрудничества и развития, учитывая их общее духовное и культурно-историческое наследие. Страны Центральной Азии также имеют общие транспортные и коммуникационные сети, схожее экономическое развитие. Регион может
иметь большое значение в качестве основного межрегионального транспортного коридора, соединяющего Восток с Западом.
По данным ООН, в течение последних 10 лет средний рост ВВП стран региона Центральной Азии составил 6,2%. Этот показатель значительно превышает среднемировой уровень – 2,6% за тот же период.
Уровень сотрудничества ниже, чем все думают, но пиар позволяет этого не замечать
Дипломатические отношения
Турция была первой страной, которая признала независимость Казахстана и установила с ним дипломатические отношения. С 2017 года послом Казахстана в Турецкой Республике является Абзал Сапарбекулы. C 2015 года должность посла Турецкой Республики в Казахстане занимает Невзат Уянык.
Политическое двустороннее сотрудничество
С 2009 года между Казахстаном и Турцией заключен договор о стратегическом партнерстве. Для политического сотрудничества есть рабочая группа совместного стратегического планирования, которая проводит свои заседания ежегодно.
Турция поддержала кандидатуру Казахстана для проведения всемирной специализированной выставки «Экспо-2017», а также поддерживала Казахстан в качестве кандидата в непостоянные члены СБ ООН, помогая в странах Африки и Латинской Америки, где нет диппредставительств Казахстана.
Политическое сотрудничество в рамках международных организаций
Казахстан и Турция взаимодействуют в рамках нескольких международных организаций: ООН, Организации экономического сотрудничества (ОЭС), Организации исламского сотрудничества (ОИС), ОБСЕ, СВМДА, Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ).
Особое внимание надо уделить трем организациям, объединяющим тюркоязычные страны.
1. Соглашение о создании Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ или Тюркский совет) было подписано 3 октября 2009 г. в городе Нахичевань (Азербайджан) на IX Саммите глав тюркоязычных государств по инициативе президента Казахстана Назарбаева. Членами ССТГ являются Азербайджан, Казахстан, Киргизия и Турция. Создан секретариат организации, на который возложены функции по осуществлению мониторинга за выполнением решений Саммитов ССТГ, подготовке и проведению встреч на высшем, высоком и экспертном уровнях и др. Штаб-квартира секретариата находится в г.Стамбул.
2. Международная организация тюркской культуры (ТЮРКСОЙ) создана 12 июля 1993 г. с целью возрождения духовных связей между тюркоязычными народами. На сегодняшний день членами ТЮРКСОЙ являются все независимые тюркоязычные государства: Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Туркмения, Турция и Узбекистан. Наблюдателями являются Республика Алтай (РФ), Башкирия (РФ), Автономная Республика Гагаузия (Молдавия), Республика Хакасия (РФ), непризнанная Турецкая Республика Северного Кипра, Республика Саха (РФ), Татария (РФ) и Тува (РФ). Штаб-квартира ТЮРКСОЙ находится в г. Анкара (Турция). ТЮРКСОЙ проводится работа по охране материального и нематериального культурного наследия тюркских народов.
3. Парламентская Ассамблея тюркоязычных государств (ТюркПА) была создана 21 ноября 2008 г. по инициативе президента Казахстана Назарбаева, членами которой являются Азербайджан, Казахстан, Киргизия и Турция. В рамках ТюркПА создан Секретариат со штаб-квартирой в г. Баку. В состав ТюркПА входят четыре постоянные комиссии: Комиссия по правовым вопросам и международным отношениям, Комиссия по социальным, культурным и гуманитарным вопросам, Комиссия по экономическому сотрудничеству и Комиссия по вопросам окружающей среды и природным ресурсам.
Торговля товарами
Важнейшим по объему сотрудничества в экономике является такой показатель, как торговля товарами. Казахстан продает в Турцию нефть и нефтепродукты, металлы, зерно и другое сырье. Турция поставляет в Казахстан ткани, одежду, обувь, оборудование для промышленности, товары для дома и для строительства.
Доля Турции в общем экспорте из Казахстана занимала максимально всего 3,5%. И для Турции импорт в Казахстан не является существенной величиной: максимум 1,37%.
То же самое и с импортом из Турции в Казахстан — доля Турции в общем объеме импорта максимально достигала 2,49%. Причина в том, что в структуре преобладают товары народного потребления, а они дешевые. Плюс играет роль большая конкуренция с Китаем и Россией. Для Турции также размер казахстанского рынка не представляет особого интереса.
В итоге для Казахстана торговый баланс складывается положительно. Однако максимума сальдо баланса достигло в 2012 году и с тех пор падает. Сейчас оно составляет всего 416 миллионов долларов. Товарооборот небольшой — всего 1,9 миллиарда долларов.
Тут важно понимать две вещи:
1. Для торговли товарами крайне важны отношения и Турции, и Казахстана с Россией. Казахстанский экспорт в основном идет через Новороссийск. Турецкий экспорт также идет через территорию России. Путь через Грузию и Азербайджан пока не очень хорошо отлажен.
2. Для Турции Казахстан важен не как рынок товаров, а как рынок услуг: прежде всего для строительных и инжиниринговых компаний вроде «Сембол» и «Сайпем», а также как страна, отправляющая в Турцию туристов.
Взаимные прямые инвестиции
Прямые инвестиции из Турции в Казахстан довольно небольшие. За 13 лет их объем составил всего 2306,9 млн долларов. Доля их в общем ежегодном притоке инвестиций составляла всего 0,4?1,1%. Это довольно мало, но такой объем объясним: турецкие компании почти не заходили в сырьевой сектор. Можно вспомнить только ТОО «СП «Матин», и практически все. В остальных секторах не такие большие объемы инвестиций в принципе.
Прямые инвестиции Казахстана в Турцию незначительны и составляют всего 992 млн долларов. Доля в общем оттоке инвестиций из Казахстана еще меньше — всего 2%. Скорее всего, это вложения в недвижимость.
Количество совместных компаний в Казахстане
Турция находится на втором месте после России по созданию в Казахстане совместных компаний и компаний с иностранным участием. В настоящее время их 1939, из них 31 крупная, 53 средних и 1855 малых компаний. В основном турецкие граждане организуют в Казахстане малый бизнес — общепит, гостиницы, логистику, торговлю.
Если проследить динамику с 2013 года, то можно отметить, что количество средних и крупных компаний сокращается, а количество малых — растет. Это связано как с падением общей активности бизнеса в стране, так и с тем, что часть средних компаний переходит в малые.
Переводы физических лиц
Важной составляющей экономических взаимоотношений являются переводы физических лиц — они показывают работу трудовых мигрантов, переводы студентам и родственникам, а также неформальные покупки услуг и товаров.
В целом, баланс переводов для Казахстана отрицательный — переводы из Казахстана в 10?38 раз больше, чем переводы в Казахстан. При этом на долю Турции приходится от 9 до 16% переводов из Казахстана и 4?5% переводов в Казахстан.
Динамика по переводам из Казахстана такова: рост до 2013 года, а затем сокращение почти в три раза. Динамика по переводам в Казахстан — падение к 2014 году, затем увеличение.
Трудовая миграция турецких граждан в Казахстан
Граждане Турции примерно до 2012 года были самой многочисленной группой легальных трудовых мигрантов в Казахстане, пока их в этом качестве не потеснили граждане КНР. Примерное количество граждан Турции в Казахстане — около 10?000 человек и более.
Привлекают их к своим проектам в основном турецкие строительные и инжиниринговые компании, но заняты они и в малом бизнесе, правда, не всегда легально. Но больших строительных проектов не так много, количество мигрантов из Турции сокращается. Это отражается и на снижении объемов переводов физических лиц.
Культурное сотрудничество
Культурное сотрудничество Казахстана и Турции довольно интенсивно для стран, которые не имеют общей границы. Проводятся фестивали, устанавливаются памятники, проходят показы фильмов, переводятся и издаются книги.
Но наиболее интенсивно сотрудничество в области образования:
1. Действуют два совместных университета — имени Ходжи Ахмеда Ясави в Туркестане и имени Сулеймана Демиреля в Алма-Атинской области.
2. Действует сеть казахско-турецких лицеев — первоначально с участием турецких образовательных структур, затем уже целиком казахстанские, но с частично сохраненными традициями обучения и турецкими преподавателями. Лицеи являются очень востребованными на казахстанском образовательном рынке.
3. В Турции учатся студенты по казахстанским и турецким специальным программам.
Также есть Тюркская академия и Евразийский научный институт при университете имени Ходжи Ахмеда Яссави, которые занимаются гуманитарными исследованиями.
Как казахстанцы относятся к Турции — социология
Как относятся казахстанцы к Турции, можно понять из исследований «Интеграционного барометра ЕАБР». Я взял ответы на основные вопросы за 2013 и 2017 год.
Видно следующее:
— Казахстанцы воспринимают Турцию как дружественную страну;
— В восприятии казахстанцев в основном это место для отдыха, но также Турция востребована как инвестор с качественными товарами и возможное место для учебы — потому что относительно дешево или бесплатно;
— Прямых контактов мало — страны не граничат друг с другом, и больших диаспор нет (турки-ахыска раньше жили в Грузии, казахов в Турции мало);
— Однако есть определенный интерес к турецкой культуре — не в последнюю очередь сформированный за счет турецких сериалов.
Выводы
В целом по сотрудничеству Турции и Казахстана надо отметить следующее:
1. Несмотря на большой медийный эффект, реальное экономическое сотрудничество Турции и Казахстана весьма невелико и более того, стремится к сокращению.
2. Турецкий бизнес заметен в Казахстане прежде всего потому, что он «на виду» — это сфера услуг и строительство. Однако он имеет совсем небольшие инвестиции и состоит в основном из малых компаний.
3. Однако Турция грамотно использует свою «мягкую силу» и за счет декларируемого «тюркского братства» и образовательных проектов имеет хорошие позиции в Казахстане.
На III Форуме гуманитарных наук «Великая степь» в Астане принято решение о создании Союза алтаистики, тюркологии и монголистики.
Форум провела Международная тюркская академия (TWESCO) в рамках проекта президента Казахстана Нурсултана Назарбаева «Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания» и празднований в связи с 20-летием объявления Астаны казахской столицей.
Как сказала в своем выступлении на форуме государственный секретарь Казахстана Гульшара Абдыкаликова, тюркоязычные государства, освободившиеся от тоталитаризма, придают особое значение духовному развитию.
«Мы видим, что развитие и модернизация духовных и культурных ценностей являются основой развития государства. Главная наша цель — развитие конкурентоспособности тюркских стран», — сказала Абдыкаликова.
Советник президента Кыргызстана Султан Раев отметил, что форум превратился в платформу для обсуждения важных вопросов тюркского мира.
Советник напомнил, что до сегодняшнего дня ученые тюркских стран работали разобщенно.
«Сейчас пришло время объединить их. Ведутся работы для научной интеграции», — сказал Раев.
Советник президента Турции Айгюн Аттар отметила, что Турция придает важное значение отношениям со странами на пространстве Евразии.
«В последнее время между Турцией, Россией и Ираном налажено тесное сотрудничество, государственные деятели заявляют об усилении в будущем стратегического сотрудничества с Китаем. Названные факторы дают нам возможность развивать сотрудничество с этой географией, которая является землей наших предков. Поэтому данный гуманитарный форум открывает новые возможности для стратегического сотрудничества тюркоязычных стран», — сказала Аттар.
В форуме приняли участие ученые и представители тюркоязычных стран, многих тюркологических организаций.
На саммите ШОС в Циндао принят главный итоговый документ — Циндаоская декларация Совета глав государств-членов ШОС. Сам по себе он «Америки не открывает», фиксируя общепризнанные мировые стандарты взаимоотношений, которые прописаны и в Хартии ШОС (2001 г.), и повторяются ежегодно, кочуя из года в год, из декларации в декларацию, которым присваиваются названия городов, где они проходили — Астанинская, Ташкентская, Уфимская и так далее. Но имеется ряд нюансов, которые выплывают при сравнительном анализе текущей декларации с предыдущими.
Вот этим и займемся. В глубокие «дебри» не полезем, ограничимся параллелями с Астаной-2017 и Ташкентом-2016. Ведь именно в период между Душанбинским (2015 г.) и Ташкентским (2016 г.) саммитами ШОС произошло окончательное изменение международной обстановки, которая приобрела современные черты, что очевидным образом связано с вступлением России в военную операцию в Сирии.
Первая отличительная особенность Циндаоской декларации — взятая «с места в карьер» констатация «крупных перемен и серьезной перенастройки» мира, которая протекает в условиях «нестабильности и неопределенности» в экономике, резкого роста протекционизма, «рисков, связанных с обострением конфликтов в ряде регионов» и «угроз терроризма». «Противодействие этим глобальным вызовам требует срочной выработки коллективных и эффективных подходов мирового сообщества», — буквально вопиет документ, принятый в Циндао.
Ничего подобного в предыдущих декларациях не было: и не в третьем абзаце, и даже не преамбуле поднимался этот вопрос, и достаточно мягко, без слов «резкий», «срочный» и так далее. А вот апелляция к ООН как «универсальной» международной организации и гаранту глобальной стабильности, напротив, в Циндао из «верхов» текста ушла если не в подвал, то на вторые позиции. Смена приоритетов? Да, хотя и по умолчанию, которая ни в коем случае не выставляется напоказ. Но — смена! И как говорится, не от хорошей жизни — обстановка в мире заставляет.
Итак, первый вывод по Циндаоской декларации. При всех многословных рассуждениях о «многополярном мире» и «экономической глобализации» в ШОС все меньше доверяют этим тенденциям, понимая, что они постепенно обращаются вспять как упомянутым протекционизмом, прежде всего американским, так и ростом военно-политической нестабильности. Обратим внимание: документы ШОС всегда предельно и по-китайски подчеркнуто обходительны и политкорректны. Комар носа не подточит! Ни одного лишнего слова, в первую очередь такого как «военный», ни по отношению к характеристике геополитической обстановки, ни применительно к формам сотрудничества.
Но это не должно обманывать. Во-первых, во всех документах ШОС, начиная с шанхайской Хартии 2001 года, неизменно подчеркивается особая ответственность за безопасность и стабильность в сфере интересов организации, а это, без преувеличения, вся Евразия.
Во-вторых, с приемом в 2017 году в ШОС Индии и Пакистана сфера безопасности приобрела еще одно важное измерение, на которое весьма прозрачно намекнул, отвечая на вопросы, Владимир Путин. Между соседями всегда случаются противоречия и для их разрешения, чтобы не доводить до кризисного урегулирования, существуют международные площадки. Это к тому, что многие удивлялись, как это уживутся в ШОС Индия и Китай?
Так вот не просто уживутся, а спокойнее будет и той, и другой стороне. Ибо геополитическое проектирование США и Запада, которое сводится к созданию России и Китаю проблем в их уязвимом среднеазиатском «подбрюшье» и к использованию для этого Индии, как предполагала «доктрина Макмастера» в Афганистане, с этого момента сталкивается с большими проблемами.
Не это ли хорошо понимает Дональд Трамп, который усиленно разводит между собой столпы ШОС — Россию и Китай. Сначала «реверансы» Пекину с его откровенной антироссийской «подставкой» с запуском американских ракет по Сирии в апреле прошлого года в присутствии китайского лидера, которому под сладкий торт рассыпался в комплиментах. А теперь — продолжение «торговой войны» с Китаем и при этом «россыпь» миролюбивых инициатив на российском направлении.
И в «восьмерку» обратно-де — нет проблем (хотя нам в ней без Китая делать нечего), и «давай встречаться, друг Владимир», и всякое иное прочее. Кроме отмены санкций. «Бойтесь данайцев, дары приносящих!». Принимаем к сведению. И понимаем, что шаг в сторону друг от друга Москвы или Пекина — и увидим, что сразу же начнет происходить. «Товарищ волк знает, кого кушает». И если он заюлил, «видя, что здесь не перед стадом, и что приходит, наконец, ему ответить за овец», то явно не от доброты душевной…
Среднеазиатская тема в Циндао (в документе — центральноазиатская, но не люблю я этот двусмысленный «международный» термин), по сравнению с предыдущими декларациями, и сама по себе развита и продвинута достаточно сильно. Если раньше только по касательной задевали этот вопрос, и то в контексте недопустимости появления в этом регионе ядерного оружия, то сейчас — полноценная поддержка среднеазиатской интеграции, которая, как теперь становится ясно, — суть предмет договоренности между Москвой и Пекином.
Поэтому страны ШОС, «поддерживая усилия стран Центрально-Азиатского региона по активизации сотрудничества в политической, экономической, культурно-гуманитарной и других сферах, приветствуют итоги первой консультативной встречи глав государств Центральной Азии (г. Астана, 15 марта 2018 года)».
Помните, сколько было «непоняток» после той встречи? «Чего это они собираются без России?» — самый безобидный вопрос был. Оказывается, просто американцев на тот форум, как «на живца», ловили. И, похоже, поймали, закрыв для них регион: единственное, на что сподобились в последнее время США, и то «благодаря» непрерывно виляющему Нурсултану Назарбаеву, это пункт базирования на Каспии, в зоне, пограничной между среднеазиатским и закавказским ТВД.
Еще один нюанс. Региональная антитеррористическая структура ШОС, круг задач которой не меняется из года в год, в Циндао получила их конкретизацию в виде китайской формулировки «трех сил зла» — терроризма, сепаратизма и экстремизма. Причина, как представляется, не в относительном росте влияния КНР по отношению к другим членам ШОС, а в том, что по мере обострения ситуации в соседнем Афганистане с этими тенденциями все более сталкиваются среднеазиатские республики.
Нынешняя террористическая вакханалия, когда по всему Афганистану гремят взрывы, уносящие жизни десятков и сотен людей, которые «упаковываются» в так называемое «весеннее наступление Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), — тоже продукт упомянутой «доктрины Макмастера», которого в окружении американского президента уже нет, но «дело его живет». Так что упоминание «трех сил зла» — это, во-первых, ответ ШОС на этот вызов, и вряд ли случайно с саммитом в Циндао совпало согласие талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на перемирие.
А во-вторых, вот оно, значение организации для безопасности региона, подпись под пекинской формулировкой «трех сил зла» индийского премьера Нарендра Моди в свете ситуации в Афганистане и судьбы «доктрины Макмастера», в которой не скрывалась ставка на Индию как противовес китайско-пакистанскому влиянию в Афганистане, очень дорогого стоит — США остаются в регионе без союзников. Если так, то поделом!
И не случайно участники саммита в итоговом документе высказали приветствие Международной конференции высокого уровня по Афганистану «Мирный процесс, сотрудничество в сфере безопасности и региональное взаимодействие» (г. Ташкент, 27 марта 2018 года), охарактеризовав ее «важным позитивным вкладом в процесс восстановления мира и стабильности в этой стране». Напомним, что она созывалась по инициативе президента Узбекистана Шавката Мирзиеева в рамках ряда инициатив ООН по укреплению связей Средней Азии и Афганистана.
Упомянуты в декларации и две другие «горячие» точки, затрагивающие жизненно важные интересы КНР и России, — ситуация на Корейском полуострове и на Украине. В первом случае приветствуются контакты между КНДР и США, во втором заявляется о безальтернативности Минских соглашений. То есть воспроизведен тезис Владимира Путина, высказанный им во время «Прямой линии» 7 июня и получивший таким образом международную легитимацию.
И едва ли не самая главная, с точки зрения исторической перспективы, инновация Циндао по сравнению с Астаной, Ташкентом, Уфой и так далее — заявка на формирование идеологической альтернативы ШОС в молодежной политике. Под убаюкивающий рефрен «общечеловеческой» терминологии впервые в итоговой декларации прозвучало предложение, которое грех не воспроизвести текстуально. «Государства-члены отметили важность объединения усилий международного сообщества в вопросах противодействия попыткам вовлечения молодежи в деятельность террористических, сепаратистских и экстремистских группировок. В этой связи они приняли Совместное обращение к молодежи, в котором подчеркнули намерение наладить комплексную работу в ШОС по просвещению, а также духовному и нравственному воспитанию молодого поколения».
И если первая часть этой цитаты ничего нового не сообщает, то вот о «духовном и нравственном воспитании молодежи» сказано впервые. Нужно ли говорить, что эта формулировка отсылает нас прямиком к традиции, которая у каждого из участников ШОС, конечно же, своя, особенно духовная. Но роднит их то, что эти традиции — антизападные, не приемлющие доведенного до постмодеринстского абсурда постхристианского культа чистогана, куда Запад был ввергнут капитализмом, на котором пока еще держится его шатающееся лидерство.
Если именно в этом контексте говорится об упомянутой в преамбуле формуле «единой судьбы человечества», которая до этого в первый и единственный раз встретилась в итоговом документе прошлогоднего саммита в Астане, то это действительно важная тема для обсуждения. Только России к нему следует очень качественно подготовиться. И не при помощи либеральных и/или записных «православных» экспертов, ибо зоологический антикоммунизм тех и других продвижению к общим идеям не только не способствует, но и порождает сомнения в адекватности его исповедующих.
Экономический блок декларации практически перенесен из предыдущих, за исключением двух нюансов — более подробной расшифровки угроз, связанных с протекционизмом, что понятно в свете нынешнего поведения США, а также формирования разветвленной банковской инфраструктуры ШОС. Примечательно, что в списке перечислены ее субъекты: Межбанковское объединение ШОС, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (AIIB), Новый банк развития, Фонд шелкового пути, Китайско-евразийский фонд экономического сотрудничества.
Указано на «поиск общих подходов» к вопросу создания Банка развития ШОС и Фонда развития (Специального счета) ШОС. Ни слова нет об интеграции AIIB с Азиатским банком развития (ADB), к чему призывают некоторые глобалистские структуры Запада. Дань ли это единству ШОС, или КНР, имеющая в структуре акционерного капитала AIIB блокирующий пакет в 26%, видит этот вопрос в более широкой перспективе, увидим. Но имеем в виду, что это во многом «лакмусовая бумажка» как внутренней ситуации в ШОС, так и особенностей двустороннего российско-китайского взаимодействия.
Высказана поддержка ШОС не только китайской инициативе «Одного пояса, одного пути», но и ее сопряжению с ЕАЭС. Это впервые. В Астане год назад говорилось только о «Поясе и пути», в Ташкентской декларации присутствовала формулировка «Экономического пояса шелкового пути». Это хронологическая иллюстрация эволюции как самого проекта, так и интеграции его с ШОС, что представляется исключительно важным. Прежде всего, с точки зрения интересов национальной и региональной безопасности.
И последнее в нашем анализе, на что следует обратить пристальное внимание.
Своеобразным потенциальным «камнем преткновения», в том числе и для ШОС, служил вопрос о реформировании Совета Безопасности ООН. Дилемма заключается в том, что Россия и Китай, являясь постоянными его членами с правом вето, объективно не заинтересованы в расширении этого руководящего органа, которое, во-первых, пройдет по региональном признаку — по региональным группам ООН, что повлечет за собой отход от принципов создания ООН как организации держав-победительниц во Второй мировой войне.
Во-вторых, Совбез ООН — «не резиновый», и его расширение, которого особенно настойчиво добивается ряд стран, в числе которых находится Индия, неизбежно будет способствовать размыванию ведущей роли Российской Федерации и КНР с точки зрения международного статуса стран-участниц. Именно поэтому на всех предыдущих саммитах ШОС, включая Астану и Ташкент, в итоговый документ неизменно включалась солидарная российско-китайская формулировка. Она включала тезисы об «укреплении главенствующей роли Совета Безопасности ООН» при условиях «широких консультаций в рамках поиска «пакетного решения» по вопросам его реформирования» и «без установления искусственных временных рамок и форсирования вариантов».
В Циндао, с учетом вхождения в ШОС Индии, от этой формулировки впервые отказались. В документе фигурирует следующий, весьма компромиссный, однако содержательно выхолощенный вариант: государства-члены ШОС «выступают за упрочение ключевой роли Совета Безопасности ООН как главного органа, несущего в соответствии с Уставом ООН основную ответственность за сохранение международного мира и поддержание безопасности». И отмечают «намерения Кыргызской Республики и Республики Таджикистан выдвинуть свои кандидатуры в непостоянные члены Совета Безопасности ООН».
О реформировании ни слова! Яркая иллюстрация к тому, что любое «пространство согласия» при расширении неизбежно размывается и начинает терять в устойчивости. И вопрос становится уже не в отстаивании принципиальных интересов, а в поиске баланса между крайностями. От императивов приходится отказываться или, не афишируя их, выводить в поле двустороннего международно-политического взаимодействия.
Ну и в целом. ШОС остается важным инструментом поддержания статус-кво на громадных просторах Евразии, а в условиях реализации инициативы «Пояса и пути» еще и инструментом вовлечения России в проект, изоляция от которого грозит нам серьезными проблемами уже геополитического и военно-политического характера.
По мере расширения экономической многосторонности, а тем более в процессе строительства Большого Евроазиатского партнерства, особенно с участием стран АСЕАН, инициативу которого в свое время выдвинул Владимир Путин, ШОС неизбежно окажется перед выбором между двумя вариантами. Первый — размывание, с перспективой растворения ШОС в вопросах и на уровне экономического взаимодействия; второй — всемерное укрепление в организации российско-китайской «оси». Или стержня. Сказать что-либо более определенное сейчас представляется не то чтобы затруднительным, но скорее гаданием «на кофейной гуще».
По большому счету, это выбор между превращением в часть архитектоники глобального капитализма или, точнее, его ультраимпериалистической (по Карлу Каутскому) мутации, и некапиталистической и неимпериалистической глобальной альтернативы. Увидим.
Несмотря на отсутствие масштабной добычи нефти, Узбекистан при грамотном руководстве имеет все шансы догнать Казахстан
В 2017 году ВВП Казахстана составил 158,2 миллиарда долларов, а ВВП Узбекистана — 30,7 миллиарда долларов. Разница в 5,15 раза. Но, как всегда, в сложных системах нельзя опираться только на одну цифру. Давайте посмотрим, какова же реальная разница экономик Казахстана и Узбекистана.
Еще в 2016 году ВВП Узбекистана составлял 67,2 миллиарда долларов, в то время как казахстанский ВВП был 137,3 миллиарда, что всего в два раза больше. Падение ВВП Узбекистана произошло из-за коррекции курса национальной валюты. Соответственно, снизился и весь объем экономики.
При этом ВВП Узбекистана до недавнего времени рассчитывался весьма и весьма условно — только в 2018 году расчеты будут проводиться по международной методике, и будут получены пригодные для сопоставления цифры.
Попробуем взять другие цифры — экспорт и импорт за 2017 год. Надо отметить, что в 2017 году разницу между экспортом и импортом товаров в Узбекистане как и раньше компенсировали трансграничные переводы физических лиц — с Россией положительное сальдо составило 3,559 миллиарда долларов, с Казахстаном — 143 миллиарда долларов. Но эти данные не учитываются в экспорте и импорте услуг, так как в этих показателях учитывается деятельность юридических лиц.
Как видно из таблицы, в целом по экспорту Узбекистан отстает от Казахстана в 4,4 раза, а по импорту — в три раза. Разница уже не такая значительная.
Что же может позволить Узбекистану быстро нарастить экономику?
Наращивание внешнего долга — сейчас государственный внешний долг Узбекистана небольшой, в районе 16% от ВВП. Его можно нарастить, оставшись в довольно безопасных пределах. Если Узбекистан будет активно привлекать внешние заимствования, особенно от банков развития, он сможет докапитализировать свою экономику и развить как производства, так и инфраструктуру.
Снижение энергетической зависимости. В сельских населенных пунктах до сих пор происходят отключения электроэнергии, есть дефицит газа, потому что он нужен на экспорт. Все это затрудняет как развитие промышленности, так и снижает уровень жизни граждан. Но если ввести в строй новые источники электроэнергии, то это резко ускорит развитие экономики.
Переработка сырья на месте — пора переходить от экспорта сырья к экспорту обработанной продукции. Конечно, многое уже сделано, но многое еще надо сделать — к примеру, не экспортировать хлопок-сырец
Увеличение производства нефти и газа — скоро начнут работать месторождения на Устюрте, которые разрабатывают «Газпром» и ЛУКОЙЛ, что увеличит как экспортную продукцию, так и возможно будет покрывать внутренние потребности
Развитие туризма — хотя в Узбекистан приезжает большое количество туристов (150 тысяч в год), но это далеко не все возможности. Можно увеличить поток, создав еще больше рабочих мест.
Снижение доли теневой экономики — сейчас теневая экономика составляет 50%, то есть официальная экономика это только половина от существующей. Чем больше легализация, тем быстрее рост экономики в статистике будет — даже если довести ее до 30%, то прибавка к ВВП будет 12 миллиардов долларов.
Развитая узбекская диаспора — диаспора может снабдить Узбекистан не только инвестициями, но и обученными кадрами со связями, которые могут занять места как чиновников, так и предпринимателей.
Мешают Узбекистану развиваться четыре субъективных обстоятельства и одно объективное:
Неготовность законодательства и стандартов к открытой и либеральной экономике.
Отсутствие подготовленных кадров, которые бы могли работать в современной рыночной экономике — правда, это легко поправимо, особенно с помощью диаспоры.
Негативный имидж Узбекистана, который сказывается на инвестициях — пока непонятно, сколько продлится эта ситуация.
Водный дефицит, который делает проблемным развитие сельского хозяйства. Но это вполне компенсируется отказом от выращивания риса и хлопка, внедрением новых методов орошения и экономией воды на поливе.
При всем при этом у Узбекистана есть то, что помогло экономикам Южной Кореи, Тайваня, Китая и Вьетнама: обученное, технически грамотное, активное, многочисленное население, которое пока готово работать за небольшие деньги. Учитывая, что в стране будут открываться филиалы российских технических вузов вроде МИФИ и МИСиС, то скоро в стране появятся хорошо обученные инженеры и конструкторы. Конечно, либерализация экономики уже приводит к повышению тарифов за коммунальные услуги и повышению цен, но пока это все находится в диапазоне, который население может выдержать.
У Казахстана есть, конечно, преимущества в виде уже накопленных инвестиций, развитой относительно инфраструктуры, больших природных ресурсов и рыночной экономики, но это не так важно. Дело в том, что его развитие сдерживает до сих пор не реформированная банковская система, коррупция и неэффективное государственное управление, отсутствие найденных крупных месторождений полезных ископаемых, отрицательный платежный баланс и общая стагнация обрабатывающей отрасли, но самое главное — это население. Население Казахстана попало в ловушку собственных иллюзий — есть желание получать доходы, ничего не делая (излюбленная фраза — «почему мы не живем, как арабы в ОАЭ») и не неся никакой ответственности. Это резко снижает шансы для предпринимательства во всех сферах — от сельского хозяйства, где работники тащат у хозяина все, что плохо лежит, до разных офисов, где люди в основном имитируют работу, сидя в социальных сетях и распространяя дурацкие слухи. Плохое образование завершает картину. В стране низкий человеческий капитал, и из-за эмиграции ситуация будет ухудшаться.
Подытоживая все написанное, надо отметить, что у Узбекистана есть примерно 5?7 лет интенсивного развития за счет открытия экономики и ее либерализации. А затем, если все сложится удачно, начнет работать построенная инфраструктура, дадут прибавку ВВП новые месторождения нефти и газа, а самое главное — будет запущена АЭС с двумя реакторами ВВЭР-1200, и это даст новый толчок развитию. Так что сопоставимые с Казахстаном масштабы экономики у Узбекистана будут примерно через 10?12 лет. А вот как после этого Узбекистан будет себя вести в регионе — это уже совсем другой вопрос.
В Казахстане все чаще говорят о важности изучения китайского языка на фоне стремительного роста взаимной торговли c Поднебесной, увеличения инвестиций КНР в экономику РК и обоюдного интереса к реализации проекта «Один пояс – один путь». К тому же призывы учить китайский звучат на самом высоком уровне. Еще в 2016 году с таким призывом к казахстанцам обратилась сенатор Дарига Назарбаева.
«Мы должны научить наших детей добывать звания на трех языках, потому что все равно в недалеком будущем нам всем надо будет знать еще и китайский. Наш великий южный сосед — это наша судьба. Китай развивается огромными темпами, он — наш друг, очень важный торговый партнер и самый крупный инвестор. А это значит, что завтра наши ребята будут востребованы на этих заводах, будь то промышленность или сельское хозяйство. Поэтому надо в ускоренном темпе внедрять в школах трехъязычие», — сказала тогда сенатор.
Недавно с таким же обращением выступил и президент страны Нурсултан Назарбаев: «Надо уделять больше внимания китайскому языку. Китай становится нашим крупным партнером и в экономике, и по региону». Эти слова он произнес во время презентации учебников в рамках проекта «Новое гуманитарное знание. 100 новых учебников на казахском языке»,
В последние годы интерес к изучению китайского в Казахстане заметно вырос, причем некоторые лингвисты утверждают, что необходимо всего 10-15 лет, чтобы значительная часть активного населения республики заговорила на нем. Сейчас в КНР обучаются почти 12 тысяч наших сограждан, что в пять раз больше, чем десять лет назад. В пяти странах Центральной Азии Институт Конфуция учредил свои центры продвижения языка и культуры
Интерес к китайскому связан с перспективами Поднебесной, экономику которой уже сегодня называют второй в мире. Казалось бы, это естественный процесс, чему можно лишь радоваться. Но эксперты говорят и об обратной стороне медали. Как известно, на последнем съезде Коммунистической партии Китая было объявлено о стремлении КНР к доминированию в своем и близлежащих регионах. В этом смысле культурная и языковая экспансия – один из самых действенных инструментов.
Стоит ли ее опасаться, учитывая, что в нашей стране и без того немало фобий в отношении Поднебесной? Есть и другой аспект проблемы – китаизация может привести к постепенному выдавливанию русского языка, который в Казахстане сегодня представлен значительно шире, чем в любой из республик Центральной Азии. К тому же заставляют задуматься все более резкие нападки так называемых национал-патриотов на русский язык при их довольно лояльном отношении к проникновению китайского.
Так может ли язык Поднебесной претендовать на статус второго в нашей стране? Какие риски несет чрезмерное увлечение Китаем в Казахстане? И вообще, существуют ли эти риски, или же они намеренно конструируются в политологическом дискурсе и не имеют под собой реальных оснований? Эти вопросы Central Asia Monitor адресовал экспертам.
Казбек Бейсебаев, экс-дипломат: «Китайский язык постепенно начнет занимать свою нишу»
Экономическое присутствие Китая в Казахстане в рамках реализации программы «Один пояс — один путь» только усиливается. У нас в последнее время мало стали говорить про 51 совместный казахстанско-китайский проект, но это не значит, что от них отказались или что они не реализуются.
Следует сказать, что раньше эти проекты на самом высоком уровне назывались программой переноса 51 завода из Китая в Казахстан. Для участия в них придется изучать китайский язык. Который таким образом постепенно начнет занимать свою нишу. И надо признать, что мы сами этому способствовали.
Александр Габуев, китаист, руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги:
«Слухи о неизбежной китаизации Центральной Азии сильно преувеличены»:
Распространение китайского языка на постсоветском пространстве — уже идущий, естественный и неизбежный процесс. Как для России, так и для всех стран ЦА Китай стал крупнейшим торговым партнером. Зависимость от его инвестиций будет расти, ровно как и объемы торговли с КНР. Контактов с китайцами будет больше и на бытовом уровне: как с бизнесменами, так и с растущим потоком туристов. Работа с Китаем дает хорошие возможности для заработка, и владение языком Поднебесной уже становится конкурентным преимуществом.
Второй фактор — Китай сам очень много инвестирует в продвижение своего языка как через стипендии для студентов с постсоветского пространства, так и через институты Конфуция за пределами КНР. Все это щедро субсидируется.
Наконец, китайский становится языком передовой науки — по мере повышения качества университетского образования, усиления научного потенциала страны, роста инновационности ее экономики. Со временем этот язык станет вторым после английского средством получения качественного образования и вхождения в мир фундаментальной науки. Такую же роль в свое время играли немецкий, французский и русский, но европейская высшая школа все больше переходит на английский, а, например, российская теряет в качестве.
В силу этих факторов китайский постепенно может вытеснить русский из Центральной Азии как язык основного делового партнера и язык, на котором говорит часть обучающегося за рубежом среднего класса. И хотя у русского языка по-прежнему есть большая фора, экономические стимулы учить китайский становятся все сильнее. На стороне русского пока два фактора: во-первых, он является языком межнационального общения в Центральной Азии; во-вторых, Россия производит развлекательный контент на ТВ, который население региона потребляет охотнее, чем китайский. Но качество китайского контента повышается, а в Казахстане правительство старается развивать местный контент, чтобы снизить иностранное влияние. Не уверен, что китайская культура при этом окажется универсально привлекательной. За пределами Поднебесной без больших китайских диаспор знание и популярность китайского не приводят к китаизации общества, несмотря на объемы торговли или соседство. Характерные примеры — КНДР, Вьетнам, Мьянма.
Так что слухи о неизбежной китаизации Центральной Азии сильно преувеличены. Она может проявиться только в случае полного отсутствия контроля со стороны местных элит и правительств, особенно при бесконтрольной миграции.
Василий Кашин, китаист, эксперт Центра анализа стратегий и технологий: «Объем культурных и человеческих связей ЦА с Россией несравнимо больше, чем с Китаем»
Призыв Нурсултана Назарбаева к изучению китайского языка является совершенно логичным, правильным и вытекает из потребностей экономики. В предстоящие годы Казахстан и Россия как крупные экспортеры сырья будут вынуждены во все большей степени переориентировать свою внешнюю торговлю в сторону Азии и, прежде всего, Китая. Это связано с тем, что энергоемкие, материалоемкие отрасли в Европе, то есть на нашем традиционном рынке, находятся в состоянии затяжного спада, который едва ли будет преодолен. И подобно тому, как раньше нам были нужны кадры со знанием европейских языков для обслуживания торговли с Европой, теперь нам нужны кадры со знанием китайского. Что же касается английского, то его возможности в торговле с Китаем ограничены.
В России, по данным Центра лингвистических исследований Ярославского государственного педагогического университета, за период с 2007-го по 2017-й количество изучающих китайский выросло более чем втрое и достигло 56 тысяч человек (здесь учитываются школы, вузы и языковые курсы). Китай лидирует и по числу обучающихся за рубежом российских студентов. Насколько можно понять, в Казахстане эти тенденции выражены еще сильнее. Я не думаю, что изучение китайского языка способно привести к вытеснению русского из Центральной Азии в обозримом будущем. Объем культурных и человеческих связей стран ЦА с Россией остается несравнимо большим, чем с Китаем. Важную роль здесь играет не только общая история, но и сохраняющаяся значительная трудовая миграция, образовательные контакты, присутствие российских СМИ и поп-культуры. Даже в экономике, несмотря на рост присутствия Китая, Россия остается важнейшим партнером для стран региона, и это едва ли изменится.
Наконец, освоение китайского языка имеет свои ограничители — иероглифическая письменность, сложная фонетика. И оно не ведет пока к распространению китайской идеологии, поскольку в идеологической сфере Китай и сам пребывает в определенном кризисе, выход из которого пока не вполне ясен. КНР пока не превратилась в крупного мирового экспортера культурной продукции. Свою роль играет также религиозный фактор – политика Поднебесной в отношении мусульман Синьцзяна не способствует популярности Китая в регионе. Восприниматься будут, видимо, отдельные элементы китайской культуры, кухня, медицина, национальные виды спорта, которые не могут быть конвертированы в политическое влияние.
Сергей Рекеда, генеральный директор ИАЦ по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве при МГУ:
«В регионе сохраняется настороженное отношение к влиянию КНР»
Перехода Казахстана на четырехъязычие в ближайшее время вряд ли стоит ожидать, хотя присутствие Китая в Центральной Азии очевидно, и оно нарастает. Пока акцент в этом присутствии делается, прежде всего, на экономическом взаимодействии, а не на гуманитарном. Причем нельзя сказать, что усиление Китая здесь проходит беспроблемно. В регионе в целом и в Казахстане в частности сохраняется настороженное отношение к влиянию КНР при сохранении заинтересованности в совместных экономических проектах. В приватных беседах даже чиновники из стран ЦА признают необходимость сбалансировать китайское присутствие за счет укрепления экономического взаимодействия по другим направлениям.
Перспективы зависимости Казахстана от Китая ослабляет тот факт, что пока последний предлагает преимущественно экономическую стратегию взаимодействия и не формулирует комплексную систему ценностей и культурных приоритетов. В то же время нельзя сказать, что КНР полностью оставляет за скобками гуманитарное проникновение в страны-партнеры. Например, в Казахстане работают уже шесть институтов Конфуция. Заметна и целенаправленная работа в соцсетях по улучшению образа Китая в общественной среде.
Следует сказать, что рост китайского влияния очевиден, и он продолжится в ближайшее время, однако точка невозврата, пожалуй, еще не пройдена и баланс присутствия внешних игроков возможен. На это в том числе направлены и концепции Большой Евразии, и стремление государств Центральной Азии к наращиванию взаимодействия внутри своего региона.
Султанбек Султангалиев, политолог: «Китайцам нет никакой нужды навязывать нам свой язык и культуру»
В современном мире расширение ареала того или иного языка продиктовано, прежде всего, экономическими обстоятельствами. В связи с проникновением китайского капитала в нефтегазовый сектор Казахстана, реализацией проекта переноса 51 предприятия общей стоимостью свыше 27 миллиардов долларов из КНР на территорию нашей страны, ростом внешнеторгового оборота между двумя государствами китайский язык становится востребованным в казахстанском обществе. За период с 2005-го по 2017-й год КНР инвестировала в экономику Казахстана 14,7 миллиарда долларов. В 2016-м в РК было зарегистрировано 2500 предприятий с участием китайского капитала, по состоянию на 1 февраля 2017-го их количество выросло до 2783, причем 985 — сугубо китайские. Естественно, что казахстанским работникам данных компаний для продвижения по карьерной лестнице, для того, чтобы быть востребованными, необходимо знать китайский язык.
Немаловажную роль играет и образовательный фактор. Сейчас Китай является третьей страной в мире — после США и Великобритании — по количеству иностранных студентов. И это неудивительно: во-первых, получение качественного образования является билетом в жизнь для молодежи, а во-вторых, восточный сосед активно привлекает нашу молодежь через грантовую систему и через удешевление стоимости образования. КНР является второй после России страной, куда массово едут на обучение наши молодые граждане: за десять лет количество казахстанцев, получающих образование в китайских вузах, увеличилось в 14 раз. Например, в 2016 году обучение в КНР проходили 11764 казахстанца, большинство которых осваивали специальность «китайский язык и культура», а также «международная торговля», «менеджмент», «управление» и «финансы». Есть даже казахстанская студенческая организация КСАК – Kazakhstan Students Association in China.
Тем не менее, считаю, что на языковую ситуацию в нашей стране китайский фактор не будет оказывать существенного влияния — казахский и русский языки в силу естественных причин останутся доминирующими в Казахстане. А то, что наши граждане будут знать не два, а три или даже четыре языка, из которых три являются мировыми (английский, русский, китайский), — так это же замечательно. В долгосрочной перспективе применение русского языка вследствие демографических изменений, естественной убыли русскоязычного населения и набирающей обороты эмиграции значительно сузится. Лично я считаю это негативным моментом, но таковы наблюдаемые сегодня тенденции в языковой сфере, и они будут только усиливаться. Не приемля истерии в любых ее формах, хотел бы подчеркнуть, что китаизация региона нам не грозит, по крайней мере, до тех пор, пока сохраняется суверенная государственность Казахстана. Через одно поколение, то есть уже через 25 лет, казахский язык в стране станет доминирующим, а государство – мононациональным. О том, что ждет нас дальше, пусть рассуждают футурологи.
Китайцам нет никакой нужды навязывать нам свой язык и культуру, мы же не в древнем мире живем, когда культурный фактор был еще и дополнительным средством укрепления власти на завоеванных территориях. И никаких дополнительных территорий восточному соседу от нас не нужно – «китайский дракон» до сих пор не может «переварить» Синьцзян с Тибетом. Китай нуждается в наших природных ресурсах, в наших логистических транспортных коридорах, и это главная цель его экономической экспансии в западном направлении.
Адиль Каукенов, политолог, L.L.M., директор Центра китайских исследований China Center: «Опасаться проникновения китайского в Казахстан не стоит»
Внутри каждой страны можно найти некие факторы разделения, например, исторического характера. Но, с другой стороны, обратите внимание: Китай воспринимается нами как мощный и единый, и это является показателем того, насколько внутреннее региональное разделение может быть достаточно условным. Китайские провинции по факту – это бывшие царства, которые, кстати, об этом помнят.
Скажем, выступления Мао Цзэдуна молодежи было тяжело понимать. Потому что он говорил с сильным акцентом, а чаще всего на своем родном диалекте. И долгое время в Коммунистической партии Китая группировки базировались на землячестве, поскольку земляки разговаривают на одном языке, который другим непонятен.
А у кантонского диалекта, применяемого, в частности, в Гонконге, даже другая грамматика. Тем не менее, этот языковой регионализм не мешает стране ощущать себя единой. То есть в самом Китае существует множество языковых нюансов, поэтому опасаться проникновения китайского в Казахстан не стоит.
%2F20180830_2_32138470_36792477.jpg)
Хотя объемы торговли увеличились и она обрела более официальный характер, сюда по-прежнему продолжают приезжать мелкие покупатели со своими чемоданами.
%2F20180618_2_30970179_34787200.jpg)
