Рубрика: Турция

Агентство Анадолу (aa.com.tr)

Узбекистан, занявший 25-е место в рейтинге самых гостеприимных стран мира (Welcoming Countries Rank-2023), признан самой гостеприимной страной на постсоветском пространстве.

Составляя рейтинг, аналитики канадской компании Arton Capital подсчитывали, граждан скольких стран конкретное государство принимает без визы или по визе, выдаваемой по прибытии.

Выяснилось, что в этом смысле наиболее гостеприимными являются свыше 20 стран, всем присуждено первое место. Среди них — Тувалу, Южный Судан, Сомали, Боливия, Ангола, Мальдивы, Кот-д’Ивуар, Камбоджа, Нигерия и другие. В каждую из них без визы либо получив визу по прибытии могут въехать граждане 198 стран мира.

Второе место разделили между шестью странами – это Сейшелы, Суринам, Того, Мавритания, Кабо-Верде и Уганда (197 стран). На третьем с результатом 196 стран оказались Палау, Доминика и Мадагаскар.

Россия занимает 62-е место (63 страны), США – 69-е место (45), Китай – 71-е место (20), Турция – 28-е (121 страна).

Узбекистан, согласно Welcoming Countries Rank-2023, позволяет въезд без визы либо с визой по прибытии гражданам 139 стран.

Остальные постсоветские страны расположились в следующем порядке:

➡️ Армения – 26-е место (138 стран);
➡️ Молдова – 35-е место (103);
➡️ Грузия – 42-е место (94);
➡️ Литва, Эстония и Латвия — 44-е место (92);
➡️ Беларусь — 45-е место (91);
➡️ Азербайджан – 47-е место (89);
➡️ Таджикистан – 49-е место (87);
➡️ Украина – 52-е место (82);
➡️ Кыргызстан – 53-е место (80);
➡️ Казахстан – 54-е место (77);
➡️ Россия – 62-е место (63);
➡️ Туркменистан наряду с Северной Кореей и Афганистаном занимает последнее, 82-е место — с нулевым результатом: безвизового въезда в эти страны нет.

Между тем в Индексе паспортов мира, опубликованном компанией Henley&Partners, Узбекистан и Туркменистан оказались слабейшими среди стран бывшего СССР. Гражданам Узбекистана доступны для безвизового посещения 59 государств (88-е место в рейтинге), туркменистанцам – 52 страны (90-е место).

Узбекистан признан самой гостеприимной страной на постсоветском пространстве (fergana.ru)

продолжение импортозамещения и роста экспорта продовольствия способно поглотить все объемы газа, от которых отказался Евросоюз
Сергей Ануреев

В 2022 году экспорт газа из России сократился на 25%, в планах – новый крупный газопровод на восток и строительство заводов по сжижению газа. За год российское производство тепличных овощей и мясной продукции выросло на 6-7%, растет и производство молока. У такого агропроизводства, в значительной степени зависящего от внутренних цен на газ, высок потенциал продолжения импортозамещения и роста экспорта, сокращения инфляции, влияния, в конечном счете, на социальную стабильность и обороноспособность.

Газификация села – это десяток «малых» дел в год в каждом регионе, в отличие от строительства одного крупного экспортного газопровода. Газификация и рост производства в теплицах и птичниках столь же потенциально выгодны по сравнению с экспортными газопроводами, но менее капиталоемки. Необходимо материальное поощрение газовщиков от прироста производства продуктов на газифицируемых новых объектах без эскалации тарифов на газ.

Заместитель председателя правительства РФ Александр Новак в авторской статье в журнале «Энергетическая политика» оценил добычу газа в России в 2022 году в 674 млрд кубов, на 11,6% меньше 2021 года, а экспорт – в 184 млрд кубов или на 25% меньше. Экспорт трубопроводного газа в Европу сильно упал, но выросли экспорт такого газа в Китай и экспорт сжиженного газа. Продолжаются проекты по расширению газопровода «Сила Сибири», новой ветки газопровода через Монголию, а также новых заводов по сжижению газа.

В денежном выражении экспорт газа обеспечил 56 млрд долл. экспортной выручки в 2021 году и около 98 млрд долл. в 2022-м. Падение физических объемов экспорта газа в 2022 году было с лихвой компенсировано ростом цены. Высокие цены на газ в Европе будут зависеть от запуска новых заводов по сжижению газа в США и удвоения американского экспорта газа, запланированных на 2024-2026 годы.

В текущем 2023 году перед российскими органами власти и Газпромом стоит вопрос о наращивании внутреннего потребления газа. Для этого действует президентская программа «Социальная газификация» частных домов, программы газификации сельскохозяйственных объектов и общественного транспорта. Руководители Газпрома активно ищут пути ускорения реализации этих программ.

В структуре потребления газа на агропромышленный комплекс приходится порядка 7,5% (цифры из доклада с сайта Минэнерго «Рынок природного газа России: проблемы и перспективы», за 2016 год) или 37 млрд кубов (отталкиваясь от объемов потребления 2022 года). Оптовые цены на газ в середине 2022 года были утверждены в диапазоне 4,3-5,4 тыс. руб. за тыс. кубов. Перемножив объемы на среднюю цену, получим, что сельхозпроизводители заплатили за газ примерно 180 млрд руб. в 2022 году.

Наибольшие потребности в газе имеют тепличные производства, где затраты на отопление и освещение достигают половины себестоимости. По данным Минсельхоза в 2022 году в нашей стране собрали 1,5 млн тонн овощей защищенного грунта, на 7% больше 2021 года, в том числе 869 тыс. тонн огурцов, 629 тыс. тонн томатов.

Средняя себестоимость производства огурцов и томатов в крупных тепличных хозяйствах за прошлый год составляла порядка 60 руб. за кг, оптовая цена реализации – 80-90 руб. Перемножив объемы на себестоимость и взяв половину себестоимости, получается, что тепличные хозяйства заплатили за газ порядка 90 млрд руб. или половину от его агропотребления.

Казалось бы, экспортные доходы за газ в размере 98 млрд долл. сильно больше внутренних продаж газа теплицам на аналогичные цифры в рублях, при курсе около 70 рублей за доллар. Но тепличные хозяйства обеспечивают добавленную стоимость в виде второй половины себестоимости, а также разницы между себестоимостью и оптовой ценой. Труд в некоторых регионах России дороже, а климатические условия сложнее по сравнению с другими странами, откуда мы импортируем продовольствие, а потому без умеренной внутренней цены на газ тепличные хозяйства прекратят импортозамещение или даже начнут разоряться.

Средняя розничная цена огурцов и томатов в 2022 году была примерно 130 руб. за кг, с внушительным колебанием в зависимости от региона и сезона, в диапазоне от 50 до 180 руб. В январе-феврале 2023 года огурцы были названы первым фактором разворота потребительской инфляции от снижения к умеренному росту, с сообщениями о ценах до 350-400 руб. и их росте на 13% за год. Огурцы и томаты становятся важными социальными товарами, определяя тренды потребительской инфляции и, как следствие, стоимости рабочей силы и роста бюджетных расходов в связи с индексацией социальных выплат и зарплат бюджетникам.

Себестоимость других сельхозпродуктов зависит от газа не на половину, как в тепличных огурцах и помидорах, но значимо. В себестоимости кур и яиц отопление и освещение птичников составляют примерно 20-25%, как и в цене комбикорма, как второй статьи расходов с долей 15-18%. По сравнению с курятиной производство свинины, говядины, молока больше зависит от комбикорма и меньше от отопления, но значимость газа также велика. Сельхозпроизводители обычно считают оптовые цены в зависимости от изменения нескольких ключевых статей затрат, в том числе и на топливо.

Россельхозбанк в самом конце 2022 года посчитал, что сельхозпроизводители могут увеличить потребление газа в 3,5 раза и экономить на топливе до 100 млрд руб. в год. Только на горюче-смазочные материалы аграрии тратят 350 млрд руб. в год, а еще на отопление и электричество. Речи не идет о полной замене дизельного топливо на газомоторное, но в обеспечении теплом и электроэнергией именно подключение и цена газа являются критически важными для сельхозпроизводителей.

Экспорт продовольствия в 2021 году составил 36 млрд долл., импорт – 34 млрд долл., очевидно улучшившись по сравнению с 16 и 43 млрд долл. в 2013 году (данные Росстата). По данным Финэкспертизы, доля импорта в структуре потребления продуктов питания составила все еще значимые 24% в 2021 году (36% в 2013-м), особенно в двух столицах и некоторых приграничных регионах. Велика доля импорта в сырах (33% от потребления в натуральном выражении), животных маслах (30%), говядине и субпродуктах (28%). На страны, поддержавшие антироссийские санкции, пришлось порядка 29% импорта продовольствия на 10 млрд долл.

Рост цен на продовольствие в мире стал вторым по величине после роста цен на топливо. Согласно расчетам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO), глобальный индекс цен на продовольствие вырос на 14,3% в 2022 году и ранее на 28% в 2021-м, то есть суммарно более чем в 1,4 раза за два года. Поставки продовольствия становятся важнейшим элементом обеспечения политической стабильности стран (Арабская веста 2011 года, особенно в Египте, началась на фоне скачка цен на хлеб и сокращения бюджетных субсидий).

В Британии продовольствие подорожало на 17% в 2022 году (после 4% роста в 2021-м), а молоко и сахар – на 39%, сыр – на 33%, яйца – на 29%, замороженные овощи – на 26%, хлеб – на 21%, морепродукты и картофель – на 18%, говядина и рыба – на 16%. Во многом из-за этого по Британии прокатилась беспрецедентная волна забастовок, когда только 1 февраля 2023 года официально в забастовке приняло участие полмиллиона человек.

Согласно данным FAO, мировой импорт продовольствия достигнет 1,9 трлн долл. в 2022 году. Только десять крупнейших стран – экспортеров и импортеров продовольствия наторговали на 1,1 трлн долл. в 2020 году с низкими тогда ценами. Страны ОПЕК заработают на экспорте нефти 850 млрд долл. в 2022 году, плюс другие экспортеры нефти и экспортеры газа, но суммарно это не превысит показателей глобального рынка продовольствия.

Китай является крупнейшим нетто-импортером продовольствия, экcпортировав на 70 и импортировав на 160 млрд долл. в 2020 году, что сопоставимо со стоимостью импорта нефти. Коэффициент продовольственной самообеспеченности Китая снизился с 94% до 66% с 2000 по 2020 год, что обусловлено стремлением городского среднего класса к более разнообразной и качественной пище. По данным Всемирного банка (портал – World Integrated Trade Solution), крупнейшим поставщиком продовольствия в Китай является Бразилия – на 34 млрд долл. в 2020 году, затем следуют США – 21 млрд долл., Новая Зеландия – 8 млрд долл., Австралия и Канада – по 7 млрд долл., а Россия поставляет продовольствия на 4 млрд долл.

Основными позициями продовольственного импорта Китая в I полугодии 2022 года были: зерно (на 41 млрд долл. или 37% всего импорта продовольствия), мясо (на 13 млрд долл.), рыба и морепродукты (на 8 млрд долл.). Китай импортировал из России в I полугодии 2022 года российских удобрений на 70% больше в стоимостном выражении, чем годом ранее, подсолнечника и рапса – на 51%, сои – на 16% (по данным торгового представителя РФ в КНР Алексея Дахновского). В частности, Китай импортировал 1,8 млн тонн мяса птицы на 3 млрд долл. в 2022 году, в основном из Бразилии и США, а Россия произвела порядка 6 млн тонн с ростом на 5% за год и экспортировала 0,35 млн тонн с ростом экспорта на 19% за год.

Сравним капиталовложения в газопровод и птичники для роста поставок в Китай. Проектируется газопровод «Сила Сибири – 2» в Китай через Монголию, мощность которого составит до 50 млрд кубов в год, стоимость годового экспорта и затрат на строительство примерно равны (по 10 млрд долл.), если экстраполировать результаты «Силы Сибири – 1» за 2022 год. По данным «Черкизово» (бренды «Петелинка», «Куриное царство»), строительство птичников на Алтае на 140 тыс. тонн годового производства заняло 10 месяцев и стоило 1,8 млрд руб. в 2022 г. Из расчета по 200 руб. оптовой цены за килограмм выручка составит порядка 28 млрд руб. в год. Затраты на строительство газопровода оцениваются примерно млрд руб. на млрд руб. годовой выручки, тогда как в птичник – всего 64 млн руб. на млрд выручки.

Импортозамещение в продовольствии еще не закончено. По данным Россельхозбанка на конец 2021 года, отечественные фрукты и ягоды составляли в нашем потреблении 42%, увеличившись за 10 лет с 28%, с приростом их сбора за тот год на 11%. Россельхозбанк в конце 2022 года приводил данные по сбору овощей, из которых можно заключить, что если доля отечественных огурцов в нашем потреблении составляет 96%, то доля отечественных томатов – 61%, зелени и салата – 33%, перца, баклажанов и кабачков – всего 6%.

Выращивание ягод в теплицах дороже грунтового, с приличными затратами на отопление и освещение. Объемы потребления ягод, зелени, перца и баклажанов уступают потреблению огурцов, томатов и яблок, но все же существенны в денежном выражении. Хотя жители крупных городов могут потреблять в разы больше голубики, малины, смородины, как когда-то наши сельские предки, если сильно возрастут объемы сбора и снизятся цены на эти ягоды. Для сравнения, только импорт бананов и цитрусовых в 2021 году составил 2,4 млрд долл.

Российское производство азотных удобрений, сырьем для которых является природный газ, достигло 11,8 млн тонн в 2022 году, на 3,5% больше, чем в 2021-м. Экспортные квоты на такие удобрения были установлены в мае 2022 года в размере 8,3 млн тонн на год, то есть составили 70% производства. При упрощенном соотношении производства тонны азотных удобрений из тысячи кубов газа, эти производители потребили 11,8 млрд кубов газа и заплатили Газпрому примерно 57 млрд руб.

Для лучшего понимания процесса газификации сельхозпроизводителей следует привести фрагмент отчета по программе газификации на 2021-2025 гг. «Например, в 2021 году в Брянской области к сетям газоснабжения было подключено более 30 новых сельскохозяйственных предприятий, построено более 40 км газопроводов для поставки газа на свиноводческие и зерносушильные комплексы, фермы, комбикормовый завод, птицеводческий репродуктор и картофелехранилище».

Специфика газификации сельхозпроизводителей заключается в большом количестве «малых» дел в каждом регионе. «Малых» относительно огромных капиталовложений в экспортные газопроводы, но очень значимых для огромного количества конкретных потребителей. Проектировать, контрактовать и даже строить один крупный газопровод сложнее одного локального проекта районного масштаба, но проще совокупности огромного количества «малых» районных распределительных газопроводов. Экспортные цены на газ остаются значимо более высокими по сравнению с внутренними ценами, а значит, в большей степени определяют выручку, прибыль и премии руководства Газпрома.

От чего в первую очередь зависит экономика подключения газа к новой теплице или птичнику? От подписывающего проект и договор газоснабжения директора районного филиала региональной сбытовой дочки Газпрома и бригадира газовщиков – исполнителей работ. Варьироваться по конкретному подключению могут сложность проекта, дополнительные работы, пропорция денег непосредственным исполнителям работ. Или все же в первую очередь такая экономика зависит от концептуальных документов головного уровня Газпрома, выстраивающего стратегические цели, принципы тарификации и материального стимулирования?

Необходимо уточнение критериев материального стимулирования высоких руководителей и районных газовщиков в зависимости от стоимости прироста производства сельхозпродукции на новых объектах. Каждая региональная сбытовая дочка Газпрома имеет тарифы на работы по подключению газа, план газификации в натуральных и денежных показателях, элементы хозрасчета, доли зарплат и премий газовщиков и руководителей. Скажем, строится в районе новое тепличное хозяйство, газовщики оперативно и за разумные деньги подвели газ – показатели прироста сельхозпродукции в течение нескольких лет пойдут не только в показатели органов власти района и области, а также – самих газовщиков.

Для этого следует наладить учет прироста аграрного производства вследствие газификации, но без «переброски» денег от аграриев газовщикам в виде большого роста стоимости работ по газификации. Нефинансовая часть годового отчета типичной крупной энергетической компании содержит много конкретных данных о вкладе этой компании в экономику, социальную сферу и окружающую среду основных регионов деятельности. Газовщики и нефтяники совместно с Минфином и налоговиками научились считать налоговые вычеты и демпфер по конкретным проектам добычи и переработки топлива, в том числе в зависимости от мировых цен. Эти два элемента системы учета следует донастроить под задачи газификации и роста производства в сельском хозяйстве.

Умеренные внутренние цены на газ стали мощным инструментом экономического развития и международной конкуренции. В июне 2020 года цена газа (за млн британских термических единиц) в США была 1,62 долл., в ЕС – 1,75 долл. (разница минимальна), но уже в августе 2022 года 8,79 и 70 долл. (разница в 8 раз), в декабре 2022 года – 5,5 и 36 долл. (разница в 6,5 раз). Для пересчета западных измерителей в российские следует использовать коэффициент 35,8 и курс 70 рублей за доллар. Тогда текущая цена газа в нашем регионе с самым дешевым газом 4,3 рубля соответствует американской цене середины 2020 года в 1,62 долл., а американская декабрьская цена 5,5 долл. в пересчете на наши измерители означает 14 руб., западноевропейская декабрьская цена 36 долл. – 94 руб.

Страны Евросоюза снизили цены на газ с заоблачных до высоких во второй половине 2022 года за счет остановки самых энергоемких предприятий, особенно по производству удобрений, металла, цемента, части автосборочных заводов. Эти заводы массово останавливались, чтобы не отключать от газа и тепла социальные объекты и жилые дома. Промышленность и строительство занимают 23% в ВВП Евросоюза, но, главное, 58% в экспорте в другие страны, обеспечивая ранее приличный торговый профицит, возможность импортировать топливо и сырье. В 2022 году у Евросоюза сложился торговый дефицит в размере 431 млрд евро, тогда как в 2021 году был профицит 55 млрд евро. Дефицит торговли энергоносителями вырос с 286 до 654 млрд евро, а профицит торговли продукцией машиностроения сократился с 314 до 219 млрд евро.

Таким образом, продолжение импортозамещения и роста экспорта продовольствия способно поглотить все объемы газа, от которых отказался Евросоюз. Внутренние цены на газ остаются значимо меньше экспортных и интересны российским потребителям, хотя газовикам проще и выгоднее с экспортными газопроводами. Необходимо уточнить критерии материального стимулирования высоких и районных руководителей Газпрома, чтобы приоритет ускорения газификации села был и в их интересах.

Автор — доктор экономических наук, профессор Департамента общественных финансов Финансового университета.

Источник — zavtra.ru

В Киргизии готовится новый закон о государственном языке — если его примут, использование киргизского языка станет обязательным в работе органов власти, судопроизводстве, армии и ряде других сфер. Российские эксперты опасаются, что это приведет к ограничениям русского языка. Между тем русские остаются крупной этнической группой в Киргизии, а русский язык здесь, как и в Казахстане, имеет конституционный статус официального языка. Динамику этноязыковой структуры страны за период независимости проанализировали к. э. н., титулярный профессор Института демографии Университета Париж 1 Пантеон-Сорбонна Александр АВДЕЕВ и к. э. н., ведущий научный сотрудник Научно-исследовательской лаборатории экономики народонаселения и демографии экономического факультета МГУ Ирина ТРОИЦКАЯ.
Русский язык в Киргизии остается социально престижным
Сколько русских живет в Киргизии?
По данным Всесоюзной переписи 1959 года, 37 % жителей союзной республики принадлежали к славянам — русским, украинцам и белорусам. При этом численность киргизов составляла 40,5 % населения. К распаду СССР Киргизия оставалась республикой со значительным количеством русского населения. Всесоюзная перепись 1989 года выявила прирост числа русских жителей до 917 тысяч (в 1959 году было 624 тысячи). При этом их доля в общем составе населения уменьшилась с 51 % до 45 %.

Этнические киргизы составили 52 % жителей республики. При этом в городе Фрунзе (ныне Бишкек) большинство горожан были этническими русскими (56 %), а 95 % жителей столицы свободно владели русским языком. Киргизы составляли 22 % населения города.

После распада СССР этническая структура страны стала меняться. Значительная часть русских выехала в Россию, страны Европы и европейской части СНГ. При этом многие киргизы, проживавшие в других союзных республиках, вернулись на историческую родину.

Численность других коренных народов Центральной Азии в Киргизии также стала расти. До конца 1980-х годов третьим по численности этносом республики были узбеки — в 1989 году их насчитывалось 550 тысяч (27 %). В период независимости их численность сильно выросла — к 2009 году на 100 русских в Киргизии приходилось 180 узбеков. Сегодня они компактно расселены в Ошской и Джалал-Абадской областях, граничащих с Узбекистаном в Ферганской долине.

Также выросло число уйгуров, дунган, таджиков. Любопытно, что в Киргизии есть сильный прирост азербайджанцев и турок, близких коренным народам ЦА по культуре и языку. В 1959 году в переписи на территории Киргизии национальность «турок» указали 542 человека. К 2021 году их число возросло до 45 тысяч человек — почти в 80 раз. Эксперты видят в этом результат пантюркистской политики Турции в Центральной Азии. Вероятно, значительный прирост дала миграция турок-месхетинцев, в 1989 году ставших жертвами этнического конфликта в Ферганской долине (Узбекистан).

Несмотря на многонациональность, за годы независимости население Киргизии стало более этнически однородным. Самая многочисленная группа — киргизы, на 1 января 2021 года их численность составила 4,9 млн (73,8 % населения). С распада СССР стремительно выросло количество киргизов, проживающих в столице, — к 2021 году их насчитывалось 812 тысяч человек, или 76 % жителей Бишкека.

Численность русских с 1989 по 2021 год сократилась в 2,7 раза — с 917 тысяч до 341 тысячи. За тот же период резко снизилось число татар (с 70 тысяч до 26,5 тысячи) и немцев (со 100 тысяч до 8 тысяч).

В наши дни этнические русские в основном расселены в столичном регионе — на Чуйской равнине. На начало 2021 года русские составили 15 % жителей Бишкека (162 тысячи) и около 14 % населения Чуйской области. Заметно их присутствие в Иссык-Кульской области, где проживают до 27 тысяч человек русских (5,4 % населения области).

Русский — язык межнационального общения
По данным Всесоюзной переписи 1989 года, 26 % жителей Киргизии считали русский язык родным, из них 22 % были этническими русскими. При этом 82,5 % всего населения также свободно владели русским. Киргизским языком владели в основном представители титульной национальности — среди других народов его знали не больше 3 % опрошенных. Для сравнения: в Узбекистане узбекский в 1989 году назвали родным 17 % неузбеков, в Таджикистане таджикский знали 12 % нетаджиков.

Поэтому киргизский, в отличие от русского, к распаду СССР не мог стать языком межнационального общения. В итоге русский язык закрепился в качестве официального. Он используется в административной сфере, образовании, общественной жизни.

По данным переписи 2009 года, 76 % населения страны владеют киргизским языком. При этом среди нетитульных народов лишь 2 % считают этот язык родным. Русским языком, за которым закреплен конституционный статус официального языка, владеют 48 % жителей страны — в том числе 45 % киргизов всех возрастов. При этом лишь 28,4 % узбеков и 3,1 % русских владеют киргизским языком.

При этом с 1989 года доля владеющих русским языком сократилась с 57 до 48 %, а знающих киргизский — выросла с 54 до 76 %. Отчасти это связано с демографическим приростом киргизов в стране. Киргизский постепенно становится языком межнационального общения, распространяясь среди нетитульных народов.

При этом доля этнических киргизов, владеющих русским, выросла с 37 до 45 %. Среди киргизов, для которых национальный язык не является родным, 74 % считают таковым русский.
Распространение официального языка в целом совпадает с этнической структурой населения регионов. Русский продолжает преобладать в столичной области — в 2009 году им владели 78,2 % жителей Бишкека и 79,7 % жителей Чуйской области. В нестоличных регионах русским как родным или вторым языком в среднем владеют по 35 % жителей. Самый низкий рейтинг владения русским наблюдается в Ошской области (24 %), а самый высокий — в Иссык-Кульской (62 %).

По данным переписи 2009 года, почти 98 % населения страны считают родным языком язык своей национальности. Три наиболее многочисленных этноса Киргизии — киргизы, узбеки и русские — сохраняют национальный язык как родной. При этом в стране преобладают киргизский и русский языки. По оценке Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина, в 2020 году Киргизия заняла второе место после Белоруссии по «индексу устойчивости» русского языка на постсоветском пространстве, набрав 14,29 балла (у Казахстана — 9,09 балла).

Русская община остается лингвистически замкнутой — лишь 3 % владеет иным языком, кроме родного. У русских нет острой потребности учить другие языки. Русский язык продолжает использоваться для межнационального общения, а русская диаспора компактно проживает в ряде регионов. При этом русские, проживающие в Ошской и Джалал-Абадской областях, чаще владеют киргизским языком, чем русские из столичного региона.

Язык социального престижа
Ярким показателем востребованности русского языка остается сфера образования. В Киргизии разрешено школьное обучение не только на государственном (киргизском) языке, но также на русском, узбекском, таджикском. Несмотря на конституционный статус официального языка, у русского нет особых привилегий в школьном образовании — к примеру, обучение на нем не считается обязательным. Показательно, что при этом он остается востребованным в школах Киргизии.

По данным Национального статистического комитета, к началу 2020–2021 учебного года в Киргизии насчитывалось около 2,3 тысячи общеобразовательных школ. В 60 % из них преподавание велось только на киргизском языке, в 11 % — только на русском. Среди двуязычных школ (к 2021 году их стало 643) преобладают русско-киргизские. Число учащихся, получающих образование на русском (в том числе в сочетании с иными языками), выросло до 59 %, несмотря на отток русского населения из республики и низкую рождаемость среди русских.

Показательно, что представители нацменьшинств Киргизии чаще отдают своих детей в школу с русскоязычным преподаванием. Так, школьники, разговаривающие дома на узбекском, чаще выбирают русскоязычные школы, чем школы с преподаванием на родном или киргизском языке. Это связано с высоким качеством образования в русских школах и возможностью трудоустройства после школы — в том числе при миграции в Россию.
Значение русского как языка межнационального общения сохраняется — лишь 9,1 % школьников говорят дома на русском. Судя по трендам в образовании, он также остается социально-престижным языком. Вероятно, количество русскоговорящих в Киргизии в ближайшем будущем не только сохранится, но и вырастет.

Полный текст исследовательской статьи

«Динамика этнолингвистической структуры населения Киргизии»
читайте тут —
https://demreview.hse.ru/article/view/14571/13714

Источник — ia-centr.ru

Вместо предисловия

Территориальные споры в Центральной Азии (ЦА) являются одной из самых сложных и болезненных проблем, которые достались бывшим советским республикам в качестве наследства от СССР. Они не только негативно сказываются на межгосударственных отношениях республик, стабильности ситуации в регионе, но, сдерживая процесс формирования новых экономических отношений, мешают нормальному развитию реформ, созданию новых механизмов интеграции, от чего зависит экономическое развитие стран ЦА и благосостояние населения.

Большая часть приграничных споров приходится на зону Ферганской долины, отличающейся высокой плотностью населения, его расслоением по национальному признаку, что приводит к территориальным спорам и конфликтам.

На территории Ферганской долины граничат три области Узбекистана, три области Кыргызстана, одна область Таджикистана. Следовательно, титульными нациями здесь являются узбеки, кыргызы и таджики. В целом в этом регионе сегодня проживает более 18 млн. населения. Наличие большого количества спорных территорий превратил регион в возможный очаг большого межэтнического конфликта. Несколько раз в зоне Ферганской долины вспыхивали межэтнические конфликты, охватившие большие территории, но каждый раз их удавалось быстро локализовать. Если Узгенские события 1998 года, Ошские и Джалалабадские события были внутренними конфликтами Кыргызстана, то межэтнические столкновения на границе Узбекистана и Кыргызстана в 2021 году, кровавые события на границе Таджикистана и Кыргызстана в 2021 и 2022 годах, могли перерасти в войну, не прояви сдержанность политическое и военное руководство стран. И причиной последних событий были пограничные споры.

Опыт Кемпирабада и Фархадской ГЭС нужно применять на «Головном»

Несмотря на всю сложность приграничных вопросов, порой напоминающих неразрешимую головоломку, несколько лет назад Таджикистан и Узбекистан нашли решение имущественного и территориального спора вокруг участка границы между Бекабадом и Спитаменом. Речь шла не только о принадлежности территории, но и статуса Фархадской ГЭС, эксплуатировавшей длительное время Узбекистаном. Пришли к взаимоприемлемому решению: Узбекистан признал, что территория, где находится Фархадская ГЭС и плотина, одновременно служащая водораспределительным узлом для ирригационных систем двух стран, относится Таджикистану, а Таджикистан в свою очередь заявил, что не имеет претензий на гидроэлектростанцию. Одновременно стороны договорились, что персонал гидроэнергетического сооружения, имеющий гражданство Узбекистана, может свободно пересекать таджикско-узбекскую границу. В 2018 году Таджикистан и Узбекистан в нескольких других участках границы нашли выход из тупиковой ситуации и почти согласовали весь периметр границы.

Все вопросы удалось разрешить мирным путем, за столом переговоров. Такие благоприятные условия сформировались благодаря приходу к власти Шавката Мирзиёева, прагматичного политического и государственного деятеля.

Благодаря Мирзиёеву решился и многолетний пограничный спор между Узбекистаном и Кыргызстаном вокруг анклавов, транспортных коммуникаций, связывающих проживающее там население с исторической страной. В декабре 2022 года была поставлена точка над вопросом о принадлежности Кемпирабадского водохранилища, которое было построено на территории Кыргызстана для орошение в основном узбекских земель. Несмотря на многочисленные протесты впервые проявил решительность и волю, и президент Кыргызстана Садыр Жапаров.

В условиях, когда нерешенность пограничного спора между Таджикистаном и Кыргызстаном создает большую напряженность в регионе, было бы целесообразно сторонам использовать имеющийся опыт в споре о статусе ирригационного сооружения «Головное», транспортных коридоров для Лейлекского района Кыргызстана и таджикского джамоата Ворух. Как собираются стороны решить пограничный спор, длящийся уже более 20 лет, уже в 2023 году, пока неизвестно, хотя об этом заявляет президент Кыргызстана Садыр Жапаров.

Определившись с границами, сохранив дружественное отношение с соседями, страны получают хорошие перспективы для интеграции

Обмен ратификационными грамотами Договора об отдельных участках узбекско-кыргызской государственной границы и подписание декларации о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Кыргызстаном и Узбекистаном в ходе визита Президента Шавката Мирзиёева в Бишкек в этом году преподносится официальным Ташкентом как историческое событие. Возможно, потому, что напряженность на границе всегда отвлекали силы, средства, создавали препятствия для реализации многих важных проектов.

«Полное урегулирование вопроса демаркации и делимитации границы, безусловно, сыграет важную роль в развитии двустороннего сотрудничества и приграничных обменов, будет способствовать укреплению стабильности и безопасности в нашем регионе», — заявил сам Мирзиёев 26 января нынешнего года во время своего визита в Бишкек.

По мнению таджикского политолога Шерали Ризоёна, не случайно Узбекистан уделяет этому событию большое внимание. Сегодня реализация больших проектов по прокладке международных транспортных коридоров, в том числе железных дорог, пересекающих территории Узбекистана и Кыргызстана, нуждаются прежде всего в стабильности ситуации на границе. И межгосударственные отношения должны быть теплыми и доверительными, считает Ризоён.

«Узбекистан – единственная страна в Центральной Азии, которая граничит со всеми странами региона. Сегодня Узбекистан закрыл пограничный вопрос со всеми своими соседями, что открывает перед этой страной новые возможности в направлении углубления регионального сотрудничества в Центральной Азии», — считает политолог.

По его словам, визит Мирзиёева в Кыргызстан в четвертом квартале 2022 года дважды откладывался по разным причинам, что свидетельствует о наличии внешнего фактора. Однако политическую воля Ташкента к решению пограничной проблемы оказалась сильна и несгибаема.

Жапаров говорит, что пограничные вопросы он решит и с Таджикистаном

Президент Кыргызстана Садыр Жапаров намерен решить пограничный вопрос и с Таджикистаном в ближайшее время. Еще осенью он говорил о решении вопроса до конца 2022 года. Однако, ныне он называет иной срок – лето 2023 года.

Может не все пока получается, но главное, чтобы была воля, считает Ризоён.

«Жапаров оказался тем лидером Кыргызстана, который сдержал одно из своих предвыборных обещаний. Подписанные с Узбекистаном соглашения свидетельствуют о том, что руководство Кыргызстана нацелено на решение пограничного вопроса со всеми своими соседями. Теперь нужно завершить и закрыть вопрос о таджикско-кыргызской границе»,- заявляет Ризоён.

Напомним, что в декабре 2022 года Президент Кыргызстана Садыр Жапаров в ходе рабочего визита в Баткенскую область заявил о намерении завершить демаркацию и делимитацию кыргызско-таджикской границы к лету 2023 года.

Оптимизм Жапарова не все разделяют

По словам российского журналиста и эксперта Аркадия Дубнова, пограничные вопросы между Таджикистаном и Кыргызстаном в ближайшее время вряд ли удастся решить. Он сомневается в их решении из-за позиции Таджикистана.

«А вот здесь [в вопросах подписания соглашения между Кыргызстаном и Таджикистаном] я не могу быть оптимистом и уже не раз повторял свою позицию… решения в ближайшее время по границе с Кыргызстаном, удовлетворяющее обе стороны, не будет принято. Я в последнее время еще раз ознакомился с документами, которые демонстрируют в Душанбе, … и я там не вижу готовности к конструктивному и компромиссному решению этой проблемы. К сожалению, реальность такова…», — сказал политолог в интервью телеканалу «Настоящее время» (СМИ признано властями Российской Федерации иноагентом, указываем по требованию российского законодательства) 27 января нынешнего года.

Таджикский политический обозреватель Негматулло Мирсаидов говорит, что «Таджикистан не имеет никаких притязаний к чужим землям, руководство страны настаивает только на возвращении незаконно отошедших Кыргызстану своих земель и только».

Мирсаидов согласен с Дубновым лишь в том, что добиться за короткий срок полного описания оставшейся трети периметра границы вряд ли возможно.

«Однако, нужно признать, что сам факт стремления президента Кыргызстана к завершению пограничного спора — добрый знак, если разумеется, Жапаров осознал, что с помощью военной силы вопрос не решить».

На границе идет работа, новых данных пока нет

Глава Согдийской области Раджаббой Ахмадзода на пресс-конференции по итогам 2022 года, коснувшись состоявшейся 2 февраля встречи с руководством Баткенской области в джамоате Хистеварз Бободжон Гафуровского района, сообщил журналистам, что в приграничной с Кыргызстаном территории возобновила свою деятельность рабочая комиссия по демаркации делимитации. Однако, судя по доведенным до сведения журналистов данным, ускорения процесса пока не наблюдается. Согласовано чуть более двух третей периметра границы двух государств, который по разным данным составляет от 971 до 989 км. Еще предстоит описать порядка 300 км границы. Ахмадзода отметил, что встреча прошла в деловой атмосфере.

Председатель Согдийской области затронул еще один важный вопрос – тревогу и обеспокоенность жителей ряда приграничных населенных пунктов Таджикистана тем, что в непосредственной близости от них слышны часто звуки выстрелов из стрелкового и тяжелого оружия, иногда наблюдаются полеты дронов и беспилотных летательных аппаратов.

«Мы все это не только донесли до сведения кыргызской стороны, но с командованием пограничных войск соседней республики обсудили сложившуюся ситуацию. Нас заверили, что в дальнейшем никаких военных учений вблизи границы не будет проводиться. Любые полеты БПЛА и дронов также запрещены», — сообщил Ахмадзода.

О позитивной тенденции в работе Межправительственной Комиссии по демаркации и делимитации границы заявил и министр иностранных дел Кыргызстана Жээнбек Кулубаев в эфире «Биринчи радио» в январе этого года.

По его словам, положительная динамика в решении приграничной проблемы стала заметной еще в конце 2022 года.

«Очень долго мы вели закрытые переговоры. Сейчас ситуация уже выправляется. Есть взаимопонимание и с таджикской, и с нашей стороны, что все-таки нам надо закончить переговоры по границе. Думаю, в этом году мы этот вопрос продолжим в более активном темпе», — заявил Кулубаев.

Нужно отказаться от упреков и взаимных обвинений

Более 20 лет Таджикистан и Кыргызстан ведут переговоры, чтобы урегулировать пограничные вопросы. За это время в Кыргызстане сменилось пять президентов. Сейчас у власти шестой – Садыр Жапаров. Излишнее затягивание процесса демаркации и делимитации привело к тому, что были разрушены устои дружбы двух народов. Стали закрываться дороги, рынки, свертываться торговые отношения. Люди перестали встречаться, общаться. За это время выросло целое поколение. Стали чаще возникать конфликты, которые стали приобретать политические оттенки. Появились люди, которые ради своей выгоды, как политической, так и материальной, стали умело управлять толпой. А последствия известны – два межэтнических конфликта, приведшие к большому кровопролитию. Во время событий апреля-мая 2021 года и сентября 2022 года погибли десятки военных, мирных граждан, включая беременных женщин, детей. Сотни людей остались без крова, десяткам тысяч граждан пришлось покинуть зону боевых действий и стать беженцами. Несмотря на зашкаливавшую ненависть друг другу, кыргызы и таджики, прежде всего высшее политическое и военное руководство стран нашли в себе мужество остановить войну. Все же разум победил, хотя в те дни еще стороны не переставали обвинять друг друга в случившемся.

20 сентября 2022 года, всего через пять дней после кровопролития, президент Кыргызской Республики Садыр Жапаров, использовав высокую трибуну ООН, обвинил Таджикистан в агрессии против его страны:

«…в апреле 2021 года произошла масштабная неспровоцированная агрессия вооруженных сил Таджикистана на нашу территорию, в результате чего погибли наши 36 гражданских лиц…

…14, 15 и 16 сентября текущего года произошли масштабные боевые столкновения на юге Кыргызстана. Нарушив все ранее достигнутые договоренности, таджикская сторона атаковала пограничные и гражданские объекты по всему периметру кыргызско-таджикской госграницы», — в частности заявил тогда Жапаров..

Это вопреки тому, что именно из уст дуэта Жапаров – Ташиев неоднократно звучали предупреждения о возможном применении военной силы для решения пограничного вопроса. Именно кыргызская сторона вела активные военные приготовления с приобретением ударных беспилотных летательных аппаратов, проводя в непосредственной близости границ Таджикистана военные учения. И массированному обстрелу населенных пунктов Таджикистана подвергли именно кыргызские военные. Тем не менее, Жапаров эффект произвел, создал ложное общественное мнение. Многие вряд ли будут когда-либо дознаваться, кто на самом деле совершил агрессию. Важно, что первым сказал, первым обвинил. Однако и без ответа обвинения нельзя было оставить.

Через три дня, 23 сентября 2022 года наступила очередь Таджикистана. С трибуны Генеральной Ассамблеи ООН выступил министр иностранных дел Таджикистана Сироджиддин Мухриддин. Глава дипломатического ведомства Таджикистана в отличие от Жапарова не сыпал обвинения в адрес кыргызской стороны, а с достоинством привел аргументы и факты, кто готовился к войне и, кто совершил на самом деле агрессию.

Руководство соседней страны в своем выступлении упомянуло о гибели своих граждан и материальном ущербе, создавая ложное впечатление, что трагедия на границе коснулась исключительно их. Факты говорят о другом. В результате военной агрессии со стороны Кыргызстана были убиты более сорока и пострадали около двухсот мирных жителей Таджикистана. Среди них беременные женщины, дети, старики, врачи, а также правоверные мусульмане – участники траурной церемонии в мечети, — сказал Сироджиддин Мухриддин с трибуны Генассамблеи ООН.

«Кроме пограничных объектов, разрушению подверглись школы, больницы, культовые сооружения, жилые дома, инфраструктура и коммуникации. Так кто же агрессор?», — заключил таджикский министр.

Министр иностранных дел Таджикистана впервые обнародовал официально, что Кыргызстану в период с 1959 года по 1991 год незаконно отошло 2110 кв.км территории Таджикистана.

«Пограничные вопросы не решаются популистскими заявлениями и созданием кризисных ситуаций. Необходима ежедневная, вдумчивая, совместная работа, опирающаяся на политическую волю сторон», — сказал тогда Сироджиддин Мухриддин.

Чтобы тогда не говорили представители сторон, все осталось позади. Пограничные вопросы необходимо решать. Поэтому стороны встречаются, обсуждают проблемы, стараются создать более благоприятные условия для деятельности рабочих комиссий, в целом Межправительственной Комиссии по демаркации и делимитации.

Камень преткновения

О том, что для решения пограничного спора нужна воля, стороны говорят постоянно. И президент Садыр Жапаров, и министр иностранных дел Таджикистана Сироджиддин Мухриддин с трибуны Генассамблеи ООН говорили о наличии у сторон воли к решению территориальных вопросов. Воля, наверняка, есть и у глав Межправительственной Комиссии Саймумина Ятимова и Камчыбека Ташиева, но почему-то стороны никак не могут выйти из тупика, как только начали обсуждать проблему спорных территорий вблизи или в самих населенных пунктах. О том, что населенные пункты расположены в шахматном порядке, что есть силы, препятствующие переговорам, что стороны не особо хотят, чтобы был решен вопрос, говорят и пишут много. Но о том, что главным препятствием является отсутствие критерия или каких-то конкретных критериев, обычно не распространяются.

По мнению эксперта из Душанбе стороны должны урегулировать приграничный спор путём дипломатии и переговоров на основе официальных документов.

Абдуллохи Рахнамо

«Одно из решений состоит в том, что политическая воля для решения того же вопроса должна быть заложена в документах. В документации все понятно. Для приведения фактического положения границ в соответствие с официальными в границах должны быть сделаны изменения и уступки. Но если этого не сделать, то эта дискуссия затянется до конца. Потому что документ – это единственный источник, на котором мы можем указать предмет переговоров, предмет переговоров, пределы разговора. Потому что если мы не будем опираться на документы, каждая сторона может утверждать, что-то или иное было от нас. Потому что эта область очень сложная. Кыргызский и таджикский народы, вообще все народы края веками жили в тесном родстве. Если мы основываемся на истории, на культуре, цивилизации или других характеристиках, претензии можно предъявлять к каждому региону. В частности, для таджикского народа, который является коренным и древним народом этого региона и владеет многими ценностями этого региона. Он автор многих ценностей этого региона. Поэтому нам сложно использовать эти исторические, политические, культурные и ценностные претензии в этом пограничном вопросе. Основная опора – документы, те документы, которые определяли границу и были утверждены на уровне как республик, так и Советского Союза. Там все понятно, и я верю, что, опираясь в основном на те же документы, они придут к соответствующему решению»,- сказал политолог Абдуллохи Рахнамо.

Политический обозреватель Негматулло Мирсаидов считает, что стороны прежде всего должны определиться с критерием рассмотрения статуса территорий и договориться об уступках.

«Без уступок решать споры невозможно. Это нонсенс. Допустим, Таджикистан делает уступки в плане признания тех участков земель, где находятся сооружения, построенные Кыргызстаном в советское время по экономическим соображениям или идут на уступки, признавая принадлежность Кыргызстану заселенных участков. Кыргызстан в свою очередь по доброй воле должен вернуть свободные от населения земли, которые в силу разных обстоятельств сегодня находятся под его контролем. Ведь невозможно никогда прийти к согласию, если мы лишаем людей возможности свободного передвижения, пользования пастбищами, водными источниками, если они ими пользовались исторически. Это тупик. Это именно то, что сегодня происходит на границе», — считает Мирсаидов.

Прозрение и переосмысление

Негматулло Мирсаидов считает, что события 2021 и 2022 годов на границе Таджикистана и Кыргызстана, когда с двух сторон погибло около 150 человек и несколько сотен были ранены, должно было побудить стороны как можно скорее завершить процесс демаркации и делимитации границ, подписать Договор о границе. В не меньшей степени в этом заинтересовано население, которое устало скитаться, жить в постоянной тревоге.

«Убежден, что два кровавых события последних лет заставили переосмыслить свой подход к пограничной проблеме обе стороны. Наверняка, представители сторон осознали, наконец, что проблему границы нельзя решить войной, силовым путем. Война, это кровопролитие, это хаос, это разрушения, это беженцы! Поэтому, если начнется война, ожесточенная война, надо иметь в виду, что это не будет войной между Таджикистаном и Кыргызстаном. Есть силы, которые ждут и не дождутся беспорядков, чтобы достичь своих геополитических интересов. Поэтому под разным предлогом они вклинятся в этот конфликт. Тогда будет пылать вся Ферганская долина, может и вся Центральная Азия. Вот почему нет альтернативы миру, безопасности, переговорам за столом».

А для того, чтобы быстрее решить вопрос, возможно, придется прибегать к непопулярным решениям.

«Одним из таких решений является переселение людей. Там, где переплетаются улицы, дома, при возможности население нужно переселить во избежание возможных конфликтов из-за последствий ими пережитого. Для этого нужны финансы, более предпочтительные условия, чтобы люди согласились к переселению. Нужно применять и метод обмена территориями. Так можно добиться более прямых линий границ, более удобных для передвижения и контроля. Главное, предусмотреть заключение соглашений по водопользованию, транспортным коммуникациям, чтобы предупреждать в будущем возможные конфликты по водоразделу, передвижению, ремонту автодорог, что и служило раньше почвой для различных инцидентов», — сказал Мирсаидов.

Озод Мелибоев, журналист

Данный материал подготовлен в рамках проекта DW Akademie при финансировании МИДа Германии (Auswärtiges Amt). Взгляды, выраженные в данной статье, принадлежат автору материала и не отображают мнение Deutsche Welle/DW Akademie.

Решить (не)легко? (fergana.ru)

Китайско-иранские связи на правильной стороне истории

М. К. Бхадракумар

Трехдневный государственный визит президента Ирана Ибрагима Раиси в Китай 14−16 февраля является знаковым событием, влияющим на региональную политику и международную безопасность. Прием на красной ковровой дорожке, оказанный Ирану, означал высокую важность, придаваемую Пекином всеобъемлющему стратегическому партнерству между Китаем и Ираном в сложившейся международной обстановке.

В «поднимающей занавес» понедельничной статье Global Times написала, что визит «демонстрирует непоколебимую решимость администрации Раиси продвигать политику „Взгляда на Восток»».

Затем газета Центрального комитета КПК сделала заявление, полное глубокого смысла: «Политика Ирана „Взгляд на Восток» означала переход от политики негативного баланса и неприсоединения к созданию союзов с незападными мировыми державами, которые имеют схожие с Ираном политические структуры — такие, как Россия и Китай»

Должно быть, это первый случай, когда Пекин открыто приветствовал переход Ирана к союзу с незападными мировыми державами, которые не квалифицируются как либеральные демократии — «такие как Россия и Китай». Эта характеристика становится лейтмотивом визита Раиси в Китай. Действительно, Пекин, Москва и Тегеран находятся в одной лодке с пионерами демократизированного мирового порядка, бросающими вызов гегемонии США.

На следующий день в пространной редакционной статье Global Times подробно остановилась на стратегических последствиях, отметив, что «за пределами блока США-Запад и круга его влияния существует огромное пространство и потенциал для взаимовыгодного сотрудничества» между Пекином и Тегераном. В ней говорилось:

«Углубляющееся сотрудничество Китая с Ираном также направлено против гегемонии и запугивания. И Китай, и Иран придерживаются независимой внешней политики, твердо отстаивают принцип невмешательства во внутренние дела в международных отношениях и защищают общие интересы развивающихся стран. Это способствует многополярному и диверсифицированному развитию мира и соответствует общей тенденции времени…

«В результате действий Вашингтона международная структура разделяется и реструктурируется, вновь возникает порочная тенденция формирования блоков и лагерей, что ставит незападный мир в трудное положение и вновь ставит перед историческим выбором.

Существующая международная система, возглавляемая США, нацелена на запугивание и эксплуатацию развивающихся стран и стран с формирующейся рыночной экономикой. Сейчас Вашингтон все еще считает, что это недостаточно удобно, что интересы развивающихся стран приобрели больший вес, и хочет реконструировать новую международную систему с более сильной тенденцией, что, несомненно, является серьезным вызовом для незападного мира и которому необходимо противостоять, объединив усилия».

Эта убедительная мысль появилась во вступительном заявлении председателя КНР Си Цзиньпина на встрече с Раиси во вторник в Большом народном зале в Пекине, когда он сказал, что «на фоне глубоких изменений в международной ситуации Китай и Иран постоянно укрепляют свое стратегическое взаимное доверие и неуклонно развивают прагматическое сотрудничество. Они продвигали свои общие интересы и поддерживали международную справедливость, написав новую главу в китайско-иранской дружбе».

Си Цзиньпин подчеркнул, что «Китай поддерживает Иран в защите его суверенитета, независимости, территориальной целостности и национального достоинства, а также противостоит односторонности и гегемонии и выступает против попыток внешних сил вмешиваться во внутренние дела Ирана и подрывать его безопасность и стабильность».

Общая картина здесь включает в себя три ключевых элемента: «безграничную дружбу» Москвы с Пекином, евразийскую интеграцию Ирана и формирующийся российско-иранский альянс. Шанхайская организация сотрудничества предоставляет всем трем странам платформу для укрепления связей и координации в духе взаимного уважения и доверия, а также совместной работы по вопросам региональной безопасности.

Визит Раиси ускорит реализацию 25-летнего соглашения между Ираном и Китаем, подписанного в 2021 году. Эта программа, включая энергетику, торговлю и инфраструктуру, столкнулась с препятствиями из-за пандемии и эскалации санкций США. Но ситуация находится на пороге перемен.

Безусловно, переговоры в Пекине были сосредоточены на том, как продвигать практическое сотрудничество между Ираном и Китаем, даже сейчас, когда Китай выходит из добровольно введенных ограничений во время пандемии, рвется вперед и наращивает активность в рамках инициативы «Пояс-путь».

Однако, что еще предстоит осознать, что главным результатом конфронтации между Россией и странами НАТО является то, что Иран намерен прорваться сквозь кольца западного сдерживания, воздвигнутых на протяжении последних четырех десятилетий после революции 1979 года. Пекин видит, что Россия обеспечивает Ирану стратегическую глубину в взаимовыгодном сотрудничестве.

Незадолго до того, как Раиси отправился с государственным визитом в Пекин, новый управляющий центрального банка Ирана Мохаммадреза Фарзин заявил в Тегеране, что «Финансовый канал между Ираном и миром восстанавливается». По сути, он объявил, что Иран и Россия предприняли значительный шаг к объединению своих банковских инфраструктур в условиях западных санкций.

После многих лет работы двум странам удалось подключить иранскую национальную службу финансовых сообщений SEPAM к российской системе финансовых сообщений Банка России (SPFS), российскому эквиваленту SWIFT, которая предназначена для связи с другими крупными державами — такими, как Китай и Индия.

Это объединение означает, что у Москвы сегодня есть политическая воля для продвижения вперед оптимального партнерства с Ираном, поскольку они также стремятся к более широкому использованию в торговле своих национальных валют.

Более того, Россия и Иран создают брандмауэр, чтобы изолировать свое оборонное сотрудничество от любопытных глаз США. Москва собирается передать Тегерану передовые военные технологии, в том числе знаменитые многоцелевые истребители поколения 4+ Су-35, в рамках оружейной сделки стоимостью в 3 миллиарда долларов, которая также включает две системы противовоздушной обороны С-400. Ничто из этого не ускользает от внимания Пекина. (Интересно, что Фарзин был включен в делегацию Раиси в Пекине.)

Пекин понимает, что конфронтация между Россией и США работает на благо двух его ключевых партнеров, стремящихся вырваться из западной хватки санкций и полностью реализовать свой потенциал региональных держав — Северной Кореи и Ирана, — что имеет глубокие последствия для динамики власти в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Западной Азии.

Председатель Комитета начальников штабов Вооруженных сил Ирана генерал Мохаммад Багери недавно приветствовал новоназначенного северокорейского коллегу генерала Пак Су Ира призывом к расширению военных связей, «чтобы противостоять любому шагу, который подрывает глобальную безопасность».

Китайско-иранские отношения вступают в интересные времена. По счастливой случайности, государства Персидского залива сами отказываются от американо-израильской стратегии разжигания антииранского ажиотажа. Тем временем отношения Ирана с Саудовской Аравией неуклонно улучшаются, и последняя также развивает диверсифицированные внешние связи с акцентом на партнерские отношения с Китаем и Россией.

Растущее в последнее время сходство в соответствующих дипломатических траекториях Ирана и Саудовской Аравии постепенно окажет успокаивающий эффект на безопасность в Персидском заливе и устранит возможности для вмешательства США во взаимодействие ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) с Китаем (и Россией).)

Председатель Си подчеркнул Раиси важность стабильности в Западной Азии, заявив, что поддержание стабильности имеет значение для благополучия стран и народов региона, а также имеет большое значение для мира во всем мире, глобального экономического развития и стабильности поставок энергоносителей.

Си Цзиньпин, в частности, отметил, что «Китай ценит готовность Ирана активно улучшать отношения с соседними странами и поддерживает страны региона в разрешении их разногласий посредством диалога и консультаций для реализации добрососедских отношений».

Этот сдвиг парадигмы безопасности в Персидском заливе ставит китайско-иранское партнерство на правильную сторону истории.

Автор: М. К. Бхадракумар — M.K. Bhadrakumar — посол в отставке; колумнист индийских газет Hindu и Deccan Herald, изданий Asia Times, Rediff.com, Russia & India Report и сайта Фонда стратегической Культуры (Москва).

Перевод Сергея Духанова

Источник
https://www.indianpunchline.com/china-iran-ties-on-the-right-side-of-history/

Источник — СвободнаяПресса

Агентство Анадолу (aa.com.tr)

Глобальные тектонические сдвиги современности – конфликт России и НАТО, украинский кризис и другие – стали отложенными последствиями распада СССР. В этот перечень входят и так называемые сецессии – наиболее острые точки территориальных и политических конфликтов. Специфику данных процессов на постсоветском пространстве проанализировал д.п.н., ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД РФ Алексей ТОКАРЕВ в аналитической статье для научного журнала «Международная аналитика».

Сецессия – это процесс выхода территориально-политического образования из состава «материнского» государства. Зачастую этот процесс ориентируется на внешнего патрона – предполагается, что с присоединением к новому государству произойдет воссоединение этноса (ирредента) или повышение статуса территории (автономизация). Примеры сецессий знает и новейшая история Центральной Азии.

В Узбекистане риски сецессии связаны с Каракалпакстаном – автономной республикой, населенной отдельным тюркским этносом со своим языком и вековой историей. С 1873 года земли каракалпаков входили в состав Туркестанского края Российской империи, а после революции тяготели к Хивинскому ханству и Хорезмской народной советской республике. Впоследствии ХНСР была поделена между Узбекской и Туркменской ССР, а Каракалпакская АССР осталавась в составе РСФСР до 1936 года. В 1936-1991 годах автономия стала частью Узбекской ССР. В 1990 году Каракалпакстан провозгласил государственный суверенитет, однако в 1993 году по межгосударственному договору вошел в состав Узбекистана на правах республики.

Каракалпакская ирредента тяготеет к этнически близкому Казахстану, а тезис об этническом и языковом родстве поддерживается рядом казахстанских медиа. Низкий уровень жизни в республике и слабая вовлеченность каракалпакских элит в управление Узбекистаном может стимулировать сецессию. Поэтому администрация Шавката Мирзиеева превентивно купирует эти настроения. В регионе проводятся социально-экономические преобразования, а в публичной риторике отдается дань уважения «каракалпакскому народу». Также потенциальной точкой риска остаются настроения таджикского населения – однако политические проекты сецессии таджиков Узбекистана не возникали, учитывая отсутствие у них территориальной автономии.

История Туркменистана и Казахстана не знает организованных попыток сецессии. После распада СССР аналитики фиксировали ирредентистские настроения в северных казахстанских регионах с русским населением. Однако предпосылки к сецессии в Казахстане не сформировались: границы областей в стране не делятся по этническому признаку, а нациестроительство в целом успешно интегрировало русских в единую политическую общность, несмотря на отдельные медиаскандалы.

В Киргизии точкой сецессионного риска остается узбекская община Ошского и Джелал-Абадского регионов. В 1990 и 2010 годах в Оше произошли вооруженные столкновения – оба раза узбеки требовали автономии и повышения статуса своего языка. Однако протестующие не требовали выхода из состава Киргизии и не создавали политических объединений.

В Таджикистане в 1992-1997 годах существовала самопровозглашенная Республика Горный Бадахшан (РГБ). Она возникла на территории ГБАО – региона, переданного Москвой в 1925 году в состав Таджикской ССР. РГБ заявила о желании войти в состав России, на территории «республики» одной из валют был рубль. Сецессию отстаивала организованная политическая сила (местный парламент), а центральная власть из-за гражданской войны не могла ей противостоять. Однако «российский» сценарий сецессии был невозможен – географически ГБАО не граничит с РФ, а русские не являются титульным этносом на Памире.

Среди факторов, влияющих на появление и успех сецессии – высокий уровень внутренней автономии (или историческая память о ней), этническое и языковое своеобразие региона, создание сепаратистами политических организаций. Весомые факторы – наличие у сил сецессии военных сил и географическая близость государства-патрона. Однако наличие патрона не определяет успех – гораздо важнее ослабление институтов «материнского государства». Считается, что в сецессиях в СНГ априори заинтересована Россия, однако на практике она поддерживает их сравнительно редко. Так, Москва не была заинтересована в инкорпорации РГБ; а в кейсе Приднестровья Россия продвигает процесс его реинтеграции в Молдавию на определенных условиях.

Полную версию статьи

«Как появляются постсоветские сецессии…»

читайте на сайте научного журнала «Международная аналитика»

Источник — ia-centr.ru