Рубрика: Турция

Российский эксперт: « В Кремле всерьез решили заняться урегулированием карабахской проблемы»

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с российским политологом, главным редактором информационно-аналитического портала «Вестник Кавказа», заместителем декана исторического факультета МГУ Алексеем Власовым.

— Как вы охарактеризуете недавний визит президента России Дмитрия Медведева в Турцию. Каков главный итог этого визита?

— Прежде всего, итоги связаны с решением целого блока экономических вопросов. Это и взаимодействие в сфере атомной энергетики, и подключение России по инициативе Турции в перспективе к целому ряду энергетических проектов, доведение торгового оборота до фантастической суммы, и отмена и без того либерального визового режима. Сейчас по отношению к Турции в России применяется формула стратегического партнерства. До этого у нас главным стратегическим партнером являлся Казахстан.

Впервые мы видим, что страна, которая на протяжении длительного времени относилась к западному блоку, открывает свои объятия для взаимодействия с Россией. Для США это удар ниже пояса. Я думаю, в перспективе Турция вообще может отказаться от перспективы вхождения в Евросоюз.

В повестке российско-турецких переговоров была и проблема безопасности на Южном Кавказе. Хотя каких-то четких формулировок от участников переговорного процесса не прозвучало, но, видимо, была организована «утечка» информации в турецкие СМИ, исходя из которой, надо полагать, что премьер-министр Турции Эрдоган готов представить новую «дорожную карту» по карабахской проблеме, согласованную с Россией. По слухам, первый шаг – это возвращение Азербайджану двух районов, которые в настоящий момент находятся под оккупацией. Насколько это соответствует действительности, пока сказать сложно, но предпосылки к этому все же есть. После того, как армяно-турецкие протоколы зашли в тупик, внимание Анкары и Москвы будет сконцентрировано на вопросах, связанных с урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Здесь позиции двух стран – России и Турции – достаточно близки.

— То есть, нынешний визит Эрдогана в Баку связан именно с новой «дорожной картой»?

— Да. Но я не уверен, будет ли это публично озвучено. Я вполне допускаю, что еще не наступило время для того, чтобы представлять на обсуждение общественности скрытые механизмы нового урегулирования конфликта. Так что, вполне возможно, что и на сей раз каких-либо официальных заявлений не последует.

— Что могут взамен на освобождение 7 районов потребовать от Азербайджана?

— Скорее всего, на первом этапе речь может пойти не о признании Нагорного Карабаха со стороны Азербайджана, а на отказ от применения силы в решении проблемы. Поэтому, если сейчас инициировать обмен оккупированных территорий Азербайджана в обмен на признание Карабаха, то официальный Баку вряд ли пойдет на это.

— А что взамен потребует от Азербайджана Россия?

— Не надо ставить вопрос таким образом. Сам характер отношений между Азербайджаном и Россией не требует «бартера». Мне кажется, что сейчас Москве очень важно, чтобы этот позитивный тренд в российско-азербайджанских отношениях развивался и дальше. Очень много хорошего в наших отношениях появилось в последние годы. Конечно, с моей точки зрения, со стороны Баку было бы сильным ходом признание русского языка как второго государственного. Это было бы показателем особого отношения Азербайджана к России. Но в Азербайджане этот вопрос пока не обсуждается в практическом плане.

— Но в Армении категорически отвергают саму идею возвращения семи оккупированных районов Азербайджану. Пойдет ли в таких условиях Армения на переговоры?

— У Сержа Саргсяна очень сложное положение. На него оказывается очень сильное давление со стороны диаспоры. У меня ощущение, что на итоговый отказ от ратификации армяно-турецких протоколов повлияла не столько позиция самого Саргсяна, сколько давление со стороны армянской диаспоры, которая буквально вынудила Саргсяна сделать то заявление. Так и в карабахском урегулировании не все зависит от настроения армянского общества, которое, я допускаю такую возможность, готово пойти на изменение ситуации вокруг Нагорного Карабаха, но влияние Степанакерта (Ханкенди – прим. ред.) и диаспоры может оказать влияние на отказ официального Еревана на какие-либо уступки без признания Карабаха со стороны Баку. На что Азербайджан, еще раз подчеркну, не пойдет.

— История показывает, что любые уступки в вопросе Нагорного Карабаха со стороны Еревана неминуемо ведут к внутриполитическим катаклизмам в самой Армении. Не повторится ли ситуация и на сей раз?

— Даже если такое и произойдет, то не будет связано с Карабахом. В ситуации с Тер-Петросяном это будет давление на власти, Карабах будет как разменная карта во внутриполитической игре. Не думаю, что это будет проблема, которая как пекло жжет сердце Тер-Петросяна, показавшего себя достаточно прагматичным и умеренно-циничным политиком, который будет использовать нагорно-карабахскую проблему для сведения счетов с нынешними властями.

— Кстати, разочаровавшись в России, Тер-Петросян сейчас отправился за поддержкой в Вашингтон. Как вы думаете, найдет ли он понимание в Белом доме?

— Вашингтону сейчас не до Армении и Южного Кавказа. У администрации Обамы достаточно проблем в экономике, в Ираке и Афганистане. Я думаю, Обама отдает сейчас часть приоритетов на постсоветском пространстве России. И события в Украине явное тому свидетельство.

— Вам не кажется странным, что если ранее отторжение Нагорного Карабаха шло под эгидой его объединения с Арменией, то впоследствии от этой бредовой идее благополучно забыли, вынеся на первый план «независимость» Карабаха?

— Армении это было бы невыгодно с точки зрения международной реакции. В одном случае – это аннексия, в другом – право жителей Нагорного Карабаха на самоопределение. Это тоже часть политической игры.

— Возможно ли, на ваш взгляд, включение Турции в состав МГ ОБСЕ, чтобы хоть как-то оживить эту структуру?

— Этот вопрос может растянуться на очень длительное время. Да и Армения не поддержит включение Турции в МГ ОБСЕ. Подключение Турции к этому процессу не вызовет позитивной реакции Еревана.

— Следует ли продолжать говорить, с учетом активизация России в переговорном процессе по Нагорному Карабаху, что ключ от решения данной проблемы по-прежнему в Москве?

— Я так не считаю. Ключ от решения карабахской проблемы в Баку и Ереване. Принудить к миру и согласию в нынешних условиях практически невозможно. Но Россия своей активностью может показать, что она не заинтересована в сохранении этой конфликтной зоны, что диалог между конфликтующими сторонами на самых различных уровнях — всегда путь, пусть и к постепенному, согласию. То, что Москва не теряет темпа в этом миротворчестве, показывает, что в Кремле всерьез решили заняться урегулированием нагорно-карабахской проблемы. Просто конфликт настолько запущен, что даже солидарных усилий Анкары и Москвы может не хватить на этом этапе, чтобы продавить урегулирование проблемы из области разговоров в область практических решений.

— Подобная активность Москвы не оттолкнет Ереван от России?

— Реакция нынешнего армянского лидера зависит не от активности Москвы, а от комплекса внутриполитических факторов. То есть, если раньше можно было сказать, что, да, Армения внимательно следит за позицией Москвы, Вашингтона, Анкары, то сейчас Саргсяну следует внимательно следить за позицией Степанакерта (Ханкенди) и диаспоры. Потому что, именно от этого будет зависеть устойчивость официального Еревана и то, в какой степени Саргсяну удастся сохранить власть.

У меня такое ощущение, что если даже Саргсян и хотел идти на какие-то уступки в карабахском урегулировании, то не всегда это желание могло бы реализовываться практически. Саргсяну все же не хочется повторить судьбу Левона Тер-Петросяна. А значит, ему следует обезопасить себя от оппозиции и показать себя поборником национальных интересов Армении. Соответственно, получается замкнутый круг.

Бахрам Батыев

Гюльнара Инандж

Осложнение отношений между Тбилиси и Москвой принял конфронтационный характер после августовской войны 2008 г. и признания Москвой сепаратистских регионов Грузии Абхазии и Южной Осетии (ЮО). В Тбилиси (и не только) считают, что Россия проектирует расчленение Грузии по этническому и субэтническому признаку. В списке возможных сепаратистских регионов входит также Автономная Республика Аджария.

14 апреля глава Аджарского правительства Леван Варшоломидзе после встречи в Тбилиси заявил, что Грузинские власти пообещали предоставить Аджарии дополнительные полномочия. Тбилиси также подтвердила, что скоро предоставит Батуми расширенные полномочия. Некоторые международные эксперты считают, что с каждым днем все очевиднее рост амбиций у Батумских властей, что само по себе вызывает настороженность у официального Тбилиси. Ситуацию вокруг Аджарии в эксклюзивном интервью для Vesti.az комментирует независимый грузинский эксперт Роман Апакидзе.

— Есть некий соблазн углядеть в просьбе аджарских властей об увеличении полномочий более глобальную политическую проблему. Якобы возникают какие то проблемы между Тбилиси и Батуми. Но это не так — в правительстве Аджарской Автономной Республики нет сил, которые были бы настроены против центрального правительства Грузии. Но в свою очередь в Аджарии местные власти не могут решать даже минимальные проблемы. Как говорил сам Варшаломидзе, властям Аджарии неподвластно даже назначать директоров средних школ без ведомо Тбилиси, что определенно создает множество проблем в автономной республике. Протест Варшоломидзе также надо рассматривать в плане приближающихся выборов. Не смотря на то, что в автономной республике правительство Грузии осуществляет множество инфраструктурных проектов, Аджария не очень симпатизирует партии власти. Виною тому множество мотивов никак не связанных с «призраком» Абашидзе, который по утверждению российских СМИ «И по сей день бродит в Аджарии и заставляет сепаратистически настроенных аджарцев волноваться».

Л.Варшаломидзе видимо хочет перед выборами хорошо поторговаться с центральными властями Грузии. Он, наверное, получит эти «дополнительные полномочия» если победа правящей партии в Аджарии будет убедительной.

— Как считают в Аджарии, после свержения Абашидзе, который фактически с 1997 года фактически отказался платить в казну Грузии, Саакашвили сократил власть автономных властей региона. Точнее сейчас Аджария является номинальной автономией. В чем заключается настороженность тбилисских властей предоставить Аджарии полные автономные права?

— После второй волны революции роз, которая свергла правительство Аслана Абашидзе, власть автономии сократилась до минимума. Это было обусловлено несколькими факторами, и главная из них не страх перед сепаратизмом, а настрой аджарцев после революционной войны.

Многие считают, что автономия Аджарии просто не нужна и это искусственное образование. После завершения аджарской революции роз некоторые политические лидеры правящей партии высказались за проведение референдума в Аджарии. Они хотели таким именно образом решить вопрос упразднения автономии. Было ясно, что в случае проведения референдума, аджарцы проголосовали бы за ликвидацию автономии. Но референдум так и не был проведен. Главную роль сыграл тогдашний премьер — министр Зураб Жвания, который считал, что устранение автономии республики Аджария создало бы дополнительные проблемы, что негативно бы повлияло на переговорный процесс с Абхазией и Южной Осетией.

Грузинское государство решило превратить автономную республику Аджария в образцовый автономный регион. Начали проводиться всевозможные инфраструктурные и экономические проекты по развитию региона. Это был сигнал для Абхазии и ЮО. Они должны знать, что в случае перемирия с Грузией они тоже получат мощный импульс экономического развития.

— Прежние аджарские власти явно симпатизировали сепаратистскому Сухуми и Цхинвали. Есть ли опасность сепаратизма в Аджарии?

-Если и существует опасность сепаратизма в Аджарии – она минимальна.

-После развала СССР и во время событий в Абхазии и Цхинвали, также во время похода Саакашвили в Аджарию многие апелировали на Карский договор, согласно которому Турция уступила Аджарию Грузии с определенными условиями. В связи с тем, что часть аджарцев мусульмане-сунниты и симпатизируют Турции, очевидно грузинские власти опасаются усиления влияния Турции в Аджарии и роста здесь сепаратизма, которая может быть поддержана Анкарой.

— Проблема религиозных меньшинств в Аджарии, да и во всей Грузии практически не существует. Нужно также отметить, что в Аджарии очень многие, особенно молодые люди возвращают себе историческую религию. Процесс обращения в христианство очень силен. Исламу верны преимущественно жители горной Аджарии и пожилые люди, которые, кстати, не противятся процессу обращения в христианство своих детей. Они понимают, что возвращение к исторической религии процесс необратим. В действительности Ислам в Аджарии носит формальный характер. Вера аджарцев мусульман не была основана на реальном понимании ислама. Мусульман в чистом виде, в Аджарии практически не существует. В регионе (особенно в горной Аджарии) очень сильны языческие представления и обряды, которые странным образом приспособлены к исламским традициям.

— Интересно, что Москва так упорно и болезненно поддерживает Сухуми и Цхинвали, чего не произошло с Батуми. Несмотря на то, что в тот период в Аджарии стояла российская военная база, Кремль не сделал ничего для сохранения своего влияния в Батуми.

— Дело в то, что почвы для сепаратизма в Аджарии практически нет. Если в Абхазии и ЮО живут народы, не считающие себя грузинским этносом, в частности абхазы и аланы, в Аджарии нет такой этнической группы. Так, что в случае изгнания грузин из Аджарии (как это произошло в Абхазии и ЮО) там просто не останется никого. Это стало определяющим фактором того, что Аджария, не смотря на старания спецслужб Российской Федерации, не стала сепаратистским регионом. В свою очередь задачу осложняло то, что Аджария не примыкает к России, и для контакта с этим анклавом надо было использовать в основном морские коммуникации.

— В то время на порт Поти сел американский корабль «Сан Лоренсо» с 111 бронированными машинами и танками на борту. То есть поход Саакашвили на Аджарию происходил под контролем США.

— Не скажу, что все происходило под контролем американцев, но то, что у Соединенных Штатов есть свои интересы в Грузии, точно также как и у России, это очевидно. Несколько трудно сказать, что должно было случиться для того, чтоб американцы использовали те военные ресурсы, которые были мобилизованы в Черном море.

Нужно также отметить, что революция роз — это отчасти и американский продукт. США не без поддержки местного населения, смогла провести волну таких революций в восточноевропейских странах, начиная с Сербии, включая Украину и Грузию. Возникшие после этого «молодые демократы» должны спровоцировать волну демократических революций и в других постсоветских странах.

Очевидно, что Белый Дом заинтересован в успехе тех политических лидеров, которые пришли к власти посредством «новых революционных родов», которые финансировались США. В числе таких лидеров числиться и Михаил Саакашвили. Так, что победа молодой грузинской демократии автоматически означает, что волна революции будет распространяться и на другие страны бывшего социалистического блока. Этим объясняется присутствие американцев во всех решающих политических процессах касающихся Грузии.

— Тогдашнее военное руководство России заявляло, что дислоцированные в Аджарии подразделения российской армии не намерены вмешиваться в конфликт между центральными властями Грузии и аджарским руководством. Можно ли сказать, что Москва уступила Аджарию США, а Абхазию оставила за собой?

— Не думаю, что можно так ставить вопрос… Российские власти косвенно поддерживали Аслана Абашидзе, в том числе и в военном плане. Но было ясно, что любая военная операция была бы обречена на неудачу, так как Абашидзе не имел реальной поддержки населения Аджарии. Да и военная база в Аджарии была уже практически выведена на территорию Армении.

— Возникает естественный вопрос о геополитическом и геоэкономическом значении Аджарии. Например, имеются ли залежи энергоресурсов в аджарском побережье Черноморья. Российские кампании планируют заняться исследованием нефтяных возможностей в «абхазских водах».

— В последнее время очень много разговоров относительно тех энергоресурсов, которыми якобы полно Черное море, но это скорее неформальные, лишенные научной почвы разговоры дилетантов. Поэтому судить об этом сложно.

Что же касается геополитического вопроса, Аджарская автономная республика не является настолько активным игроком, чтобы судить о ее геополитическом значении независимо. Это один из регионов Грузии с минимальными автономными полномочиями и она не играет никакой роли в политических процессах развивающихся в регионе. Абашидзе старался играть роль максимально автономного лидера, и придать Аджарии значение независимого региона в глобальном контексте, но этого не получилось не потому, что ему не хватило ресурсов, поддержки и т.д., а потому, что в Аджарии нет реальной почвы для сепаратистских проектов.

Это не первый раз, когда Россия по-крупному сдает своих союзников

Старший советник президента США, отвечающий за политику в сфере оружия массового уничтожения, Гэри Сэймор заявил, что поставки российских противовоздушных ракетных комплексов С-300 в Иран могут серьезно сказаться на американо-российских отношениях, сообщает в среду иранский телеканал «Пресс-ТВ».

Координаторы Белого дома, тем не менее, считает, что Россия прекрасно понимает позицию Вашингтона, и будет удивлен, если Москва все-таки поставит Тегерану комплексы С-300, ранее заказанные Ираном, отмечается в сообщении («Интерфакс»).

«Мы дали ясно понять российской стороне, что подобный шаг может оказать значительное влияние на наши двусторонние отношения», — цитирует Г.Сеймора «Пресс-ТВ». «Я думаю, русские понимают, что последствия могут быть очень суровыми», — добавил он.

В апреле глава Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Михаил Дмитриев заявил, что контракт с Ираном на поставку российских зенитных ракетных систем С-300 не разорван, но вопрос его выполнения не решен.
«Что касается поставки (Ирану) комплексов С-300, вопрос неясен», — сказал М.Дмитриев журналистам. «Работа продолжается. Контракт не разорван, постоянно идут консультации», — пояснил глава ФСВТС.

По информации иранских СМИ, Москва и Тегеран несколько лет назад подписали договор о поставках пяти зенитных ракетных систем С-300 на сумму $800 млн. Однако поставки были заморожены.

Начнем с того, что предупреждение старшего советника президента США России, по крайней мере, вызывает удивление.
Дело в том, что, действительно, до последнего времени Москва называла себя стратегическим партнером Тегерана. Вроде бы у России в Иране всегда присутствовали собственные геостратегические интересы. К примеру, без Ирана не решить вопросов хозяйственной деятельности и природоохраны на Каспии. Необходимость сотрудничества с Тегераном нужна была и для нейтрализации западного проникновения в регион. Нельзя забывать и про баллистические ракеты, которые имеются у Ирана на вооружении. Так что, в принципе, для России совсем не было безразлично, другом или врагом является Иран.

Более того, Иран является одним из немногих реальных рынков для российской относительно высокотехнологичной продукции — от оборудования АЭС до оружия, а это миллиарды долларов. Заинтересована Россия и в реализации некоторых глобальных экономических проектов, связанных с Ираном. И, наконец, хорошие отношения с Ираном укрепляли позиции Кремля на Южном Кавказе, в Средней Азии, и особенно в Таджикистане. С учетом всех этих факторов вроде бы не было никаких оснований предполагать, что отношения России и Ирана могут испортиться: это, по крайней мере, было крайне нецелесообразно. Но Россия в отношении Ирана продемонстрировала такой подход, что для многих политологов, международных экспертов оказалось неожиданностью.

Напомним, что Совет управляющих МАГАТЭ 27 ноября прошлого года большинством голосов принял резолюцию, в которой осудил Иран за строительство второго завода по обогащению урана вблизи города Кум в дополнение к предприятию в Натанзе, которое контролирует МАГАТЭ. В резолюции прозвучало требование прекратить строительство. Документ также призывает Тегеран подтвердить, что им «не принимались решения о строительстве других ядерных объектов, которые не заявлены агентству».
Решение было принято без проволочек и получило неожиданную поддержку со стороны России и Китая. Но еще до этого, 25 сентября, президент России Дмитрий Медведев официально высказался о поддержке решительных мер относительно Ирана. Вместе с западными лидерами Медведев потребовал провести проверки на всех заводах по обогащению урана, которые есть на территории Ирана.

Россия заявила о готовности присоединиться к любому консенсусу по поводу введения дополнительных санкций против Ирана. То есть Иран больше не может рассчитывать на Россию, полагая, будто она и впредь станет блокировать попытки ужесточения мировым сообществом санкций против него.

Почему произошел такой поворот в политике России в отношении Ирана? Начнем с того, что это не первый раз, когда Россия сдавала своих союзников, и сдает, как принято говорить, по-крупному. Достаточно вспомнить, как Кремль сдавал братьев-славян сербов и союзнический Ирак. Ведь, не проголосуй Россия за резолюцию СБ ООН 1441, возможно, войны в Ираке и не было бы вовсе. Тогда официальная Москва приводила интересные аргументы, мотивируя сдачу своей позиции, возражающей против атаки на Ирак.

Косвенное согласие на военную операцию против режима Саддама Хусейна сопровождалось обширным списком российских пожеланий: право вето в НАТО, заключение договора по СНВ, конкретизация позиции США по использованию ядерного оружия, уведомление России об антитеррористической операции в Грузии, создание военных баз в Средней Азии только для антитеррористических целей, признание России как коспонсора на переговорах по Ближнему Востоку.

В список также можно добавить и гарантии США в отношении экономических интересов России в Ираке, которые Россия хотела бы сохранить, если там будет сменен политический режим.

То есть, просчитав на несколько шагов вперед, Кремль счел, что смена Саддама Хусейна, который отказывался допустить на военные объекты наблюдателей ООН, России так же выгодна, как и США с Великобританией. И, наконец, Россия своим решением якобы намеревалась подвигнуть Ирак все-таки согласиться на условия международного сообщества.

Что касается Ирана, то Россия поняла, что дальнейшая конфронтация с США не приведет ни к чему позитивному, и, несмотря на множество проблем с Вашингтоном, Москва, конечно же, проиграет это бессмысленное противостояние. Вместе с тем отношения с Ираном наполнены многими задачами, и им ничего не угрожает, так как, по предположениям Москвы, даже в случае самого грубого отношения к Ирану тот не станет дистанцироваться от России, которая необходима ему как ведущий поставщик вооружений, авиации и технологий.

То есть, Россия дала согласие в солидарном поведении с США и ведущими государствами Европы по проблемам Ирана, в том числе в Совете Безопасности ООН. А это в свою очередь уже привело к тому, что отношение Ирана к России стало предельно настороженным.

Это все привело к тому, что на фоне возможной изоляции и применения санкций в связи с ядерной программой, иранское руководство во внешней политике вынуждено было активизировать свои усилия на центрально-азиатском и кавказском направлениях.
В частности, в марте Тегераном была выдвинута идея создания модели интеграции Ирана, Турции, Ирака и Сирии по образцу Евросоюза. То есть о России ни слова. Кроме того, меджлис устами советника спикера парламента по внешней политике Хосейна Шейхольэслама заявил о готовности Ирана подписать договор о ненападении со странами региона.

Советник подчеркнул, что Иран готов подписать соглашение о ненападении со странами региона при условии ненападения этих стран на Иран, и отметил, что «США запугивают эти страны ядерной программой и ракетами Ирана для продажи им своего оружия».

Более того, в последние месяцы в Иране усилилась критика политической линии России по отношению к Ирану. С негативными высказываниями в адрес России выступают депутаты парламента, политические деятели, ученые, военные, представители государственных структур.

Одним словом, в Иране не удовлетворены нынешней политикой России, и негативные настроения продолжают усугубляться.

В позиции России также стали появляться более жесткие по отношению к Ирану моменты. Это выражалось также в высказываниях высших лиц государства. Суть российской позиции сводится к следующим моментам: Россию тревожат «ядерная политика» Ирана; РФ – за поиск компромиссного решения иранской ядерной проблемы; если же дело дойдет до введения санкций, то Москва за «умные» санкции, не вредящие жизненному уровню населения; санкции должны быть направлены только на обеспечение режима нераспространения ядерного оружия; Россия против изоляции Ирана, который обладает серьезными рычагами влияния и задача состоит в том, чтобы это влияние «внести в общую копилку и использовать в поиске конструктивных мирных решений в этом весьма взрывоопасном регионе».

Иными словами, Россия не будет защищать Иран на международной арене, если это будет противоречить ее интересам на других направлениях. Очевидно, что официальный Тегеран не готов принять такую позицию, поскольку исходит исключительно из своих представлений и задач. Так что между Москвой и Вашингтоном есть полюбовное соглашение в отношении Ирана и иранского атома.

Ведь не зря же, Россия дала понять, что не намерена поставлять давно согласованные ЗРК С-300 иранским военным. Одним словом, вопрос о поставке оборонного вооружения стал жертвой большой политики: проблемы отношения США к ядерной программе Ирана и российских военных поставок Тегерану взаимосвязаны.

Вот почему всё же удивляет реакция старшего советника президента США Гэри Сэймора на ситуацию с российскими поставками Ирану ЗРК С-300.

Тогрул Велиханлы

http://www.1news.az/analytics/20100517120018844.html

В эти дни внимание мировой общественности и политических кругов приковано к развитию российско-украинских отношений.

Не секрет, что именно от того как и насколько будут углубляться отношения между Москвой и Киевом, во многом зависит дальнейшее развитие ситуации на постсоветском пространстве и в Восточной Европе.

Предстоящий визит в Киев 17-18 мая президента России Дмитрия Медведева, объемный пакет обсуждаемых там вопросов и намеченных к подписанию документов говорит о новой странице, открывающейся в российско-украинских отношениях. В Киеве и Москве идет работа над 10—12 совместными документами. Они пока находятся на разной стадии готовности. Поэтому, возможно, не все документы будут подписаны в понедельник-вторник между президентами России и Украины. Кроме пяти ранее анонсированных совместных документов, будут подписаны как минимум еще три совместных заявления: о европейской безопасности, о безопасности в Черноморском регионе, о приднестровском урегулировании.

Янукович обсудит с Медведевым строительство моста через Керченский пролив, который соединит кратчайшим сухопутным путем Российскую Федерацию (Краснодарский край) с Украиной (Крым). Учитывая стратегическое значение Крыма в Черноморском бассейне, нахождение там российской военно-морской базы, не трудно догадаться насколько расширение российского присутствия в этом регионе укрепит позиции России в мировой политике. Последние 300 лет, со времен императора Петра Первого, Россия стремится поглубже продвинуться и укрепиться в Черном море и проливах ведущих в Средиземноморье. С распадом СССР, его наследница – Россия вынуждена была сильно потесниться и значительно ослабить свое присутствие, в том числе и в Черноморском бассейне. Но теперь, учитывая то, что уже четко прорисовывается тандем стратегического сотрудничества Россия-Турция-Украина можно предположить, что в ближайшие годы мы станем свидетелями беспрецедентного укрепления в первую очередь российских позиций в Юго-Восточной Европе, на Балканах, на Ближнем Востоке, на Южном Кавказе: регионах, которые оказывают ключевое влияние на международную политику в целом.

Также по словам первого вице премьер-министра Украины Андрея Клюева, во время визита в Киев Дмитрия Медведева будет подписано только пять документов: о демаркации украинско-российской границы, о сотрудничестве в сфере использования и развития навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС, о межбанковском сотрудничестве между Укрэксимбанком и Внешторгбанком, о первоочередных мерах по развитию научно-образовательного сотрудничества на 2010—2012 годы, а также программа сотрудничества между Министерством культуры и туризма Украины и Министерством культуры РФ на 2010—2014 годы.

Столь успешное развитие отношений между региональными лидерами Россией, Украиной и Турцией означает возможность достижения долгожданной стабильности в Черноморском бассейне, который из региона соперничества превращается в регион сотрудничества. В этой ситуации вызывает немалый интерес, какие изменения на Южном Кавказе вызовет усиления политического тандема между Москвой, Анкарой и Киевом. Можно прогнозировать, что обеспечение устойчивой стабильности в Черноморском бассейне благотворно скажется на ситуации в регионе Южного Кавказа.

Дело в том, что Россия и Турция имеют широкое понимание и сотрудничество в энерготранзитной области. А теперь и Украина высказывает понимание и поддержку энерготранзитной политике проводимой Россией. То есть три страны договорились относительно формулы и маршрутов доставки нефтегаза в Европу – в самый перспективный и выгодный рынок мира.

Россия является одним из ведущих в мире производителей и транзитеров нефте-газа и нахождение взаимопонимания с другими крупными стратегически важными транзитерами: Турцией и Украиной можно назвать тактической геополитической победой Москвы над Западом. Для того, чтобы эта победа стала стратегической и долговременной недостаточно нынешнего взаимопонимания между политическими руководствами России, Турции и Украины по энергетическим и экономическим вопросам. Несомненно, необходимо политическое понимание и воля к разрешению Нагорно-Карабахского и Приднестровского конфликтов в первую очередь. Остановимся на Карабахском конфликте.

Если будет найдена формула его разрешения, которая стабилизирует ситуацию на Южном Кавказе, тогда сотрудничество России и Турции приобретет устойчивое развитие. Говоря о Карабахском конфликте, надо сказать, что позиция международного сообщества и права позволяют разрешить его только в рамках территориальной целостности Азербайджана с учетом права народов на самоопределение, опять-таки в рамках суверенитета Азербайджана. Иной формулы нет, и она подтверждена как сопредседателями Минской группы ОБСЕ (США, Россия и Франция), так и всеми влиятельными международными, европейскими и другими организациями. На основе этой формулы разработаны нынешние обновленные Мадридские принципы, как документ разрешения Карабахского конфликта. Азербайджан принял и согласился с основными принципами Мадридского документа, а Армения до сих пор так и не высказала своей позиции по этому вопросу, поскольку эта самая позиция формируется далеко от Еревана, а роль самих армянских властей состоит только в том, чтобы выражать приказанные им со стороны ведущих мировых держав постулаты.

Москва не выступает против усиления турецкого влияния на Южном Кавказе и военно-стратегического сближения с Азербайджаном, тем более, что это только укрепит российские энерго-транзитные и геополитические позиции в регионе.

Стоит отметить, что нынешняя «уступчивость» США России на постсоветском пространстве связана с тем, что американская политика ныне занята тем, что переживает болезненные уроки военных кампаний в Ираке и Афганистане.

Большие трудности испытывают США и в иранском направлении, поскольку политика санкций и угроз в адрес Тегерана пока, что ничего Вашингтону не принесла. На фоне всех этих проблем, проходит 8 апреля встреча между президентами Медведевым и Обамой, где стороны договариваются о новом разделе интересов в Евразии и учете взаимных интересов в различных регионах. В Праге был подписан Договор о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), что позволит в первую очередь России уменьшить финансовые расходы в этой сфере и направить их в другие области, в частности вложить в модернизацию энерго-транзитной сферы.

А взамен на согласие России оказать широкую поддержку, в том числе возможно и в живой силе американской стороне в успешном завершении афганской кампании, США дали понять, что не будут против дальнейшего усиления роли России на энерго-транзитном рынке Европы. Также Москва получила согласие Вашингтона на усиление российского влияния на постсоветском пространстве, в Украине, Крыму, Южном Кавказе и Центральной Азии. Взамен Москва обещает оказывать активную поддержку американской политике в Азии, на Ближнем Востоке и других горячих точках мира.

Что касается Южного Кавказа, то уже есть некоторые симптомы того, что Россия и США готовы пожертвовать Арменией ради разблокирования этого региона и превращения его в транзитныймаршрут доставки нефте-газа с Востока на Запад и передислокации коалиционной группы войск из Ирака, через Турцию, Южный Кавказ, Центральную Азию в Афганистан.

Дело в том, что после подписания в мае 1994 года режима прекращения огня в Карабахском конфликте между Азербайджаном и Арменией по нынешний день ведущим державам удавалось удерживать статус-кво в регионе и это положение устраивало всех кроме Азербайджана. Все эти годы усилия посредников МГ ОБСЕ были направлены на стремление и далее удержать статус-кво и убедить Азербайджан не проводить военную кампанию по освобождению оккупированных Арменией территорий. Но, чтобы убедить Азербайджан, нужны были хоть какие-нибудь подвижки в мирном переговорном процессе, свидетелями чего мы так и не стали. Теперь же ослабление позиций Запада на Южном Кавказе привело к тому, что Россия больше не заинтересована в дальнейшем блокировании региона посредством неразрешенного Карабахского конфликта. Логическим продолжением российско-турецкого сближения в регионе должно стать разрешение Карабахского конфликта, препятствием чему является позиция нынешних армянских властей, состоящих из криминального «карабахского клана», в прямом смысле «выросшего» на волне Карабахского конфликта.

Армения в нынешней ситуации превратилась для российской политики на Южном Кавказе в «чемодан, который жалко бросить, но трудно нести».

Довольно суровый недавний прием президента Саргсяна в Москве, где ему дали понять, что дальнейшее затягивание переговорного процесса не в российских интересах, явился серьезным знаком для политического тандема Кочарян-Саргсян. С другой стороны, по приглашению американской стороны в США вылетел главный политический оппонент карабахского властного клана, экс-президент Армении Левон Тер-Петросян. Все это говорит о том, что в ближайшее время правящий в Армении режим будет вынужден принять обновленные Мадридские принципы, согласно которым намечено освободить семь оккупированных азербайджанских районов по формуле 2+3+2. В ином случае клану Кочарян-Саргсян придется распрощаться с властью и уступить свое место более прагматичному и гибкому политику Левону Тер-Петросяну. Понимая это, правящий карабахский клан, скорее всего, согласится с Мадридскими принципами, поскольку в этом случае у них еще будут шансы для того, чтобы удержаться у власти. У команды президента Саргсяна есть способы, в том числе и репрессивные, для того, чтобы объяснить армянскому народу, почему надо вернуть оккупированные азербайджанские территории.

В данной ситуации время работает на Азербайджан, который терпеливо выжидает изменения расклада сил и позиции ведущих держав на Южном Кавказе. При этом в вопросе разрешения Карабахского конфликта, наряду с международным правом официальный Баку имеет не менее весомый козырь в виде наращивания своего военного потенциала. Мировое сообщество понимает, что Азербайджан не просто так держит «порох сухим» и в случае провала переговорного процесса вся ответственность за дальнейшие события в Карабахском конфликте будут лежать и на странах-сопредседателях МГ ОБСЕ.

Ризван Гусейнов

https://1news.az/analytics/20100513112734346.html

Джавид Велиев, аналитик Центра Стратегических Исследований о деятельности министра иностранных дел Ахмеда Давутоглы.

«1 мая 2009 г. внешняя политика министра иностранных дел Турции Ахмеда Давутоглу подверглась первому испытанию в отношениях с Азербайджаном.

Процесс нормализации, начатый Давутоглу в отношениях с Арменией в рамках стратегии «Ноль проблем с соседями», на первых порах вызвал определенные вопросы между Турцией и её стратегическим партнёром – Азербайджаном.

Для решения данной проблемы Давутоглу совершил свой первый визит в качестве министра – за исключением его визита в Кипр – именно в Азербайджан, и попытался показать, что во встречах между представителями Турции и Армении приоритетным условием является вопрос о Нагорном Карабахе.

С назначением Давутоглу на пост главы МИД Турции, в своей книге «Стратегическая глубина» назвавшего оккупацию Карабаха наибольшей стратегической потерей Турции, а Азербайджан – своим стратегическим партнёром, отношения между Азербайджаном и Турцией осложнились именно в вопросах относительно нормализации армяно-турецких отношений в контексте урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта.

Но в итоге, по данному вопросу между Турцией и Азербайджаном была достигнута полная координация.

Давутоглу , как советник Премьер-министра, и как министр иностранных дел, внёс серьёзные изменения в стиль проведения Турцией своей зарубежной политики. В отличие от традиционного понятия зарубежной политики, в период Давутоглу Турция отдавала большее предпочтение вопросам о свободном передвижении, увеличении торгового объёма, взаимозависимости, и деятельности НПО.

Визовая система между Турцией и многими странами была упразднена. Эти действия, направленные на сближение Турции с соседними странами, положительно повлияли на престиж Турции во всём мире, и поспособствовали решению проблем с Сирией и Ираком.

В свою бытность министром Давутоглу уже совершил 100 зарубежных визитов – 28 раз он посетил страны Европы, 27 раз – страны Среднего Востока, 18 раз – балканские страны, 9 раз – азиатские страны и 8 раз – США. Эти визиты отражают зарубежную политику Турции при Давутоглу .

Были созданы близкие отношения с арабскими странами, и с целью усиления позиции Турции в арабском мире, Турция даже «поссорилась» с Израилем.

После этих событий Турция заняла лидирующее место по авторитету в арабских странах, и таким образом заявила о своем намерении стать посредником не только в отношениях с Израилем, но и между Ираном и США.

Посредническая миссия приобрела огромное значение в зарубежной политике Турции. Однако, подобная политика Турции стала отнюдь не по душе таким государствам, как Египет и Саудовская Аравия.

Важно отметить, что Турция выступила против санкций, применяемых против Ирана, исходя из принципа соседства и взаимозависимости в вопросе природного газа с этой страной, и в ответ на это Иран поддержал её средневосточную политику.

Давутоглу, относящийся к Среднему Востоку, Балканам и Южному Кавказу как к области естественного влияния Турции, стремился к тому, чтобы придать Турции более активную роль в расширении данного влияния вплоть до Африки и Азии. Он попытался воспользоваться собственным имиджем в решении проблем между Пакистаном и Афганистаном.

Однако, зарубежная политика Давутоглу подверглась критике одновременно из трёх направлений. Она была критикована в утопичности, проявившейся в желании обеспечить ближневосточное единство; в идеалистичности, за односторонние шаги в процессе нормализации отношений с Арменией и решении Кипрской проблемы; и в отдалённости от тюркизма, из-за ненадлежащего внимания к тюркским странам.

Каковы будут результаты амбициозной внешней политики Давутоглу покажет время» – отметил Джавид Велиев.

Роман Темников.

Эксклюзивное интервью  с политологом Расимом Агаевым:

— С чем связан визит министра обороны Российской Федерации Анатолия Сердюкова в Азербайджан?

— Визит чиновника такого уровня – министра обороны РФ, зятя влиятельного вице-премьера российского правительства, пользующегося доверием, как Медведева, так и Путина, имеет большое значение, поэтому Сердюкова принял наш президент.

Несомненно, министру обороны России есть, что обсудить в Азербайджане. Во-первых, это ситуация вокруг Габалинской РЛС, договоренностей по ней, которые имеются у России с США. Во-вторых, это участившиеся в последнее время воинственные заявления, прозвучавшие со стороны чиновников разного уровня в Азербайджане. Эти заявления вызвали преувеличенное беспокойство на Западе. Но этими заявлениями воспользовалась Армения, в очередной раз завопившая на весь мир о своей многострадальности.

Как стратегический союзник Армении, Россия не может пропустить такого рода изменения характера отношений вокруг урегулирования карабахского конфликта, и Москва обязана будет внести ясность в этот вопрос. А поскольку Россия является одним из сопредседателей МГ ОБСЕ, и кровно заинтересована в стабильности в регионе, азербайджанская сторона выскажет свои предложения по поводу всего того, что Россия может предпринять в рамках урегулирования карабахского конфликта.

— На днях президент Азербайджана отказался встречаться с президентом Армении, а глава МИД отказался встречаться со своим армянским коллегой и сопредседателями МГ ОБСЕ. Чем это объяснить?

— Это можно объяснить тем, что Азербайджан не устраивает ситуация, сложившаяся вокруг урегулирования карабахского конфликта. Во-первых, Азербайджан не устраивает упертость Армении, сделавшей все, чтобы сорвать переговоры. Официальный Ереван с одной стороны выступает за урегулирование конфликта без предусловий, но вместе с тем выдвигает условие – вернуть ей Нагорный Карабах, а потом мириться. Во-вторых, официальный Баку не устраивает явная согласованность в намерениях Вашингтона, Москвы и Парижа в отношении перспектив урегулирования конфликта. А именно в том, чтобы закрыть глаза на явный агрессивный курс Армении. Предпринимая такого рода дипломатические шаги, Азербайджан хочет показать свое неудовольствие происходящим.

В благоприятном варианте, политика Азербайджана может преуспеть, пользуясь определенными козырями в давлении на США и Европу. В случае же неблагоприятного развития событий, это может привести к торпедированию мирного процесса. Но поскольку это не устраивает США, тут возможны разные варианты развития ситуации, в том числе и провокационные. К примеру, какая-то вооруженная стычка на линии соприкосновения армянских и азербайджанских войск.
Дело в том, что Азербайджан в лице Армении имеет дело с авантюрной страной, где правят бывшие военные командиры.

— Накануне визита Медведева в Турцию, официальная Анкара выступила с предложением о создании межгосударственного Совета сотрудничества высшего уровня. Как такое сближение России и Турции отразится на нашем регионе и урегулировании карабахского конфликта?

— Турецко-российское сотрудничество разносторонне. Пока в нем экономический компонент превалирует над политическим. Развитие этого сотрудничества является самым важным на европейском геополитическом пространстве. Оно даст о себе знать в ближайшем будущем.

Страны отошли от вековой конфронтации и подозрительности, связали себя с перспективными энергетическими проектами и одновременно оказывают благоприятное влияние на окружающее политическое пространство, в том числе и на Южный Кавказ. В нашем регионе многое зависит именно от этих двух стран.

Российскому и турецкому руководству будет о чем поговорить в ходе данного визита. В частности, Россия может сыграть позитивную роль в нормализации армяно-турецких отношений. Там же будет серьезно обсужден и вопрос карабахского конфликта.

http://izrus.co.il/middle-east-cis/article/2010-05-12/9896.html

Россия и Турция в ходе официального визита в Анкару президента Дмитрия Медведева в числе прочих соглашений подписали соглашение об отмене визового режима. Оно сэкономит гражданам России взимаемые ныне $20 сбора за оформление визы при въезде в эту малоазиатскую страну. Эти соглашения вступят в силу после их ратификации в парламентах двух стран.

Кроме того, общий объем инвестиций, который планируется привлечь за счет реализации подписанных российско-турецких соглашений, превышает 25 млрд долларов, сообщил президент Медведев по итогам переговоров с премьер-министром Турции Реджепом Эрдоганом. По словам Медведева, это «очень значимая цифра». Президент РФ отметил, что Россия и Турция планируют развивать торговый оборот, увеличив его до 100 млрд долларов.

Что стоит за внезапным сближением Москвы и Анкары, рассуждает председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.

– Гейдар Джахидович, в чем необычность визита Медведева?

– До сих пор внешняя политика была прерогативой премьера Владимира Путина, в частности, политика на Ближнем Востоке. Но недавно был «экватор» президентского срока Медведева, и приближается время, когда встанет вопрос о его участии в президентской кампании-2012. Перед Дмитрием Анатольевичем, на мой взгляд, стоит жесткая задача обеспечить собственные перевыборы. И вот результат: Медведев забирает себе прерогативу, которая полагается президенту РФ – определение векторов внешней политики, – и вступает на поле, которое окучивал премьер. Я считаю, визит в Анкару Медведева нужно рассматривать, прежде всего, под углом внутренней политики.

Что касается политики внешней, понятно, что сегодня Турция добилась невероятных политических успехов в плане освобождения от опеки США. Семимильными шагами идет ее сближение с Ираном и Сирией. Фактически создается мощный ближневосточный блок, который объединяет порядка 180-200 миллионов человек, с колоссальным экономическим потенциалом. Этот блок, с учетом его стратегической позиции, может стать альтернативой Европе.

– Какое место в этих процессах отводится России?

– Если на южных границах России возникает мощный оплот силы, которая противостоит Западу, прежде всего, Америке, совершенно очевидно, что у России есть прямой интерес искать контакты с этим блоком. Представьте себе: Иран успешно строит технологическую экономику, основанную на ядерной энергии, и обладает колоссальными запасами нефти и газа, а Турция является вторым, после Китая, производителем товаров для мирового рынка, и делает практически все – от самолетов и вертолетов до стрелкового оружия. На пару они имеют где-то 180 миллионов населения, что фактически соответствует двум сверхдержавам древности – Ирану и Византии. Сегодня эти главные державы времен античности и раннего средневековья возвращают себе статус главным игроков, по крайней мере, в ближневосточном регионе. Естественно, Россия крайне заинтересована в контактах на этом направлении – в любых контактах, поскольку они капитализируемы.

– Визит Медведева в Сирию и визит в Турцию связаны?

– Сирия, я уже сказал, является ближайшим союзником Ирана. Сегодня она входит в треугольник Турция–Сирия–Иран. У стран треугольника масса общих интересов: блокирование курдской опасности, противостояние США. Кроме того, три этих страны составляет так называемый «непоколебимый» столп против Израиля. Сирия и Иран поддерживает «Хезболлу» и ХАМАС. Турция сегодня фактически прекратила свои особые отношения с Израилем, и тоже поддерживает «Хезболлу» и ХАМАС.

– Турция-Сирия–Иран образуют треугольник против США. Сближение с ними скажется на наших отношения со Штатами?

– Может запросто сказаться. Например, сейчас представители непримиримой оппозиции пишут Обаме письма с просьбой нажать на Дмитрия Анатольевича, чтобы он отступился от Ирана, не поддерживал иранскую ядерную программу. Непонятно, то ли они по собственному позыву пишут, то ли им из Белого дома диктуют. С тем, чтобы США могли сами нажать на Медведева – дескать, вас уже и оппозиция просит не поддерживать Иран. Вполне возможно, для США сегодня ухудшение отношений с Россией является актуальной повесткой дня.

– Штаты предвидят это ухудшение, они хотят его или нет?

– На фоне кризиса Евросоюза изоляция России может только усугубить печальное положение Европы, привести к серьезному падению в экономике, в политических связях между югом и севером Европы, между востоком и западом. Видите ли, в Европе есть и проблемы с севером и югом (юг – это Греция, Португалия, Испания), и между востоком и западом, между социалистической Европой и классической натовской. По всем этим линиям ЕС идет раскол, Германия вот-вот может принять решение о выходе из зоны евро. На этом фоне изоляция России, новые проблемы для Северного и Южного потоков ведут к цивилизационному обвалу в Европе. И тогда США получают огромные дивиденды, потому что Штатам выгодно подставлять ножку любому региону, который претендует на независимую игру. Европа в последнее время претендует на такую игру, и ее надо опустить. Один из рычагов такого опускания – это Россия.

– А задвинуть Россию можно из-за ее сближения с тройкой Турция-Сирия-Иран?

– Чтобы изолировать Россию, нужно найти предлог. Сближение такого рода – это предлог. Но все равно, с блоком, объективно возникающем на Ближнем Востоке, контактировать надо. Здесь российскому руководству сложно предъявлять какие-то претензии. Единственное – нужно просчитывать последствия таких шагов, пусть даже правильных.

источник: svpressa.ru

http://www.1news.az/interview/20100513095834679.html

— Во-первых, надо сказать, что этот визит находится в русле укрепления взаимоотношений между Россией и Турцией, которое стартовало несколько лет назад в период президентства Владимира Путина.

Где-то с 2005-2006 года стало ясно, что Россия рассматривает Турцию совсем не в качестве геополитического или военного конкурента на Южном Кавказе, как это было в конце 90-х, когда было достаточно серьезное напряжение во взаимоотношениях, связанное в том числе с разными взглядами на карабахский конфликт, в отношении будущего Армении и ее развития.

На рубеже 2005 года ситуация в корне изменилась, и Турция стала рассматриваться в Кремле как надежный стратегический партнер в деле продвижения макроэкономических интересов двух стран, прежде всего России в регионе Ближнего востока, на стыке между Европой, Ближним Востоком и Южным Кавказом.

С тех пор я не заметил никаких спадов, наблюдая за тем, как выстраиваются эти отношения, и визит Медведева в какой-то степени является продолжением той наработанной программы, которая стала осуществляться при Владимире Путине.

Поездка была сформулирована предварительными договоренностями, которые проводились в последнее время. Это строительство АЭС, это непростые переговоры по подключению Турции газопроводу Южный поток, обсуждение планов транспортировки российской и центрально-азиатской нефти через терминалы Турции, строительство нового трубопровода с черноморского берега на средиземноморский. Все эти темы появились не вчера.

— Как этот визит можно рассматривать с точки зрения интересов Азербайджана?

— Если его рассматривать с точки зрения интересов Азербайджана, то в первую очередь вас интересует, как это повлияет на Карабахский конфликт. Я думаю, что напрямую ожидать влияния данной встречи на продвижение по Карабахскому урегулированию не стоит по ряду причин, связанных прежде всего с тем, что стороны пока не вышли из лихорадки, вызванной провалом армяно-турецких протоколов по нормализации дипломатических отношений и открытию границ.

Поэтому думаю, что о каких-либо новых инициативах заявлено не будет, но как тема обсуждения этот вопрос конечно присутствует. А о подробностях, по всей вероятности, мы не узнаем, кроме сухих комментариев для прессы.

Гораздо интереснее посмотреть, как развернется вот это взаимодействие, новое притяжение между Анкарой и Москвой в отношении экономических проектов, которые могли бы быть реализованы с участием Азербайджана или будут интересны Азербайджану.

Один из них – вопрос, связанный с транспортировкой азербайджанского газа. Тут образуется интересная схема, при которой у Азербайджана появляются два влиятельных и независимых покупателя газа, которые могут предложить достойную цену. Поэтому в этом треугольнике открываются определенные возможности, в том числе для развития второй стадии месторождения «Шахдениз».

Наверняка могут быть обнаружены какие-то еще новые интересные возможности в других секторах экономики, связанных с развитием туризма, транспорта.

В каком-то смысле Азербайджан мог бы идти за вслед за теми инициативами и разработанными проектами, которые уже получают свое развитие между Турцией и Россией.

В частности, это соглашение об отмене виз между Россией и Турцией. Я думаю, что для Азербайджана это был бы тоже очень важный шаг.

— Можно ли сказать, что укрепление отношений между Россией и Турцией приведет к ослаблению позиций Евросоюза и США на Южном Кавказе?

— Вот эти отношения развиваются и имеют собственный маршрут и собственную тематику и таких явных пересечений, где бы четко присутствовала конкуренция между другими векторами сил, Евросоюзом и США, не прослеживается.

В целом, если говорить о позиции Евросоюза, то эти позиции постепенно размываются и гаснут, но это не следствие усиления России и Турции. Это проблема внешней политики Евросоюза, которая не сумела кристаллизоваться в централизованную внешнюю политику. Остается внешняя политика Франции, Германии, Великобритании, а политика Евросоюза, это просто добрые намерения, заявления, мероприятия, связанные с Парламентской ассамблеей Совета Европы, и как бы этим перечнем они ограничены.

Такие вопросы, как соглашение об ассоциативном членстве, мало что дают, хотя, с другой стороны, они направлены на граждан.

Темы, которые возникают во взаимоотношениях между Россией и странами Южного Кавказа, не спускаются до уровня неправительственных организаций, проблем развития гуманитарного взаимодействия. Этим российская политика на Южном Кавказе как правило не занимается. Зато там присутствуют организации, которые непосредственно представляют влияние Евросоюза.

С другой стороны, если мы пойдем по такому сравнению, то увидим, что присутствие США – это прежде всего военное присутствие, связанное с инфраструктурами, трубопроводными проектами. Можно говорить о какой-то конкуренции.

Но дело в том, что такие вещи, которые США успели сделать в начале 90-х, они никуда не исчезают, они присутствуют, несмотря на то, что внимание США не сфокусировано теперь на Южном Кавказе и постсоветском пространстве, и что это внимание отведено в сторону.

Все равно интересы США там остаются. В какой-то степени эти интересы вступают в трения с интересами России и Турции. Эти трения всем известны. Сейчас, на конец первого десятилетия 21 века, в этом регионе положение таково, что сюда вновь с новыми проектами, с новой силой возвращается российское и турецкое влияние.

Причем это неконфликтное взаимодействие, о котором мы читали в учебниках, о чем привыкли мыслить в терминах геополитической конкуренции и как это было в конце 19-го — начале 20 века. Сейчас время другое и Россия другая, и Турция другая.

Так что это новые страны, которые приходят в регион исторического взаимодействия с новыми проектами, и это может быть выгодно и новым независимым государствам, которые там находятся.

Выразитель интересов спецслужб Кыргызстана впервые объявил о своих политических притязаниях в интервью порталу IzRus. Главной задачей он считает наведение порядка в стране, затем намерен расставить акценты во внешней политике, в том числе касательно иранской активности в регионе…

Ссылаясь на сотрудников израильских госструктур, которые занимаются Центральной Азией и поддерживают связь с представителями спецслужб Кыргызстана, 21 апреля портал IzRus сообщил, что силовики этой республики решили выдвинуть собственного кандидата на власть в стране. Отмечалось, что этот человек, начинавший карьеру в КГБ СССР, пока намеренно не привлекает к себе внимания, но когда «осядет революционная пыль» (после переворота 7 апреля) заявит о своих политических амбициях. По просьбе указанных источников, мы не стали называть его имя. Это лишь подстегнуло интерес к данной персоне со стороны официальных структур в США, России, Казахстане и Узбекистане.

58-летний Мирослав Ниязов прослужил в органах с 1974-го по 2001 год и ушел в отставку будучи заместителем министра национальной безопасности Кыргызстана. В 2005-2006 годах он занимал пост секретаря Совбеза. Теперь «железный» Мирослав фактически стал выразителем интересов элиты силовых структур. Многие его единомышленники, как и он сам, окончили Высшую школу КГБ, и по широте кругозора, уровню образования и корпоративной дисциплины заметно превосходят осколки местной советской номенклатуры, составившие костяк политического истеблишмента республики. Не случайно Ниязова поддерживают бывшие и действующие офицеры спецслужб, в том числе члены руководства Службы национальной безопасности.

17 марта, за несколько недель до переворота, он заявил российскому интернет-изданию Regnum: «Негативное отношение к институтам власти у всего населения уже сформировалось… Пришло время честно и открыто заявить о профессиональной непригодности, и даже опасности, буквально всех институтов власти». Ниязов предупреждал, что «будущее страны становится все более непредсказуемым», а сохранить суверенитет можно лишь путем консолидации киргизов и организации национально-патриотического движения. Через две недели после переворота, еще не раскрывая своих собственных планов, он сообщил российскому сетевому ресурсу Gzt.ru, что к власти в Кыргызстане могут прийти силовики. И вот, наконец, Ниязов решил посредством портала IzRus публично заявить о своих политических притязаниях.

Общение с этим человеком оставляет впечатление, полностью соответствующее его профессиональному кредо. С одной стороны, Ниязов очень приятный собеседник: внимательно выслушивает своего визави, отвечает спокойно, размеренно, с мягкой интонацией в голосе. Но вместе с тем, он излагает мысли не как обычный политик: более лаконично, без всякой витиеватости, порой даже жестко.

Как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Кыргызстане через месяц после переворота? Около двух недель назад Вы заявили, что новые власти допускают серьезные ошибки, которые раздражают народ…
После этого заявления положение в стране не улучшилось. Имеется тенденция ухудшения обстановки в целом по республике. Это: серьезные ошибки временного правительства, его непоследовательность, кадровая чехарда. Алогичность действий руководства ведет к дальнейшей дестабилизации. Практически нынешняя власть не контролируют обстановку в стране. События развиваются стихийно и не подчинены интересам временного правительства. Оно держится пока лишь на честном слове.

Сколько еще, по Вашему мнению, продлится такая ситуация?
Не так долго, как это может показаться. Ситуация может получить совершенно неожиданный поворот. Я имею в виду и возможность очередной смены власти.

Две недели назад Вы заявили, что к власти могут прийти силовики.
Совершенно верно. Сама обстановка требует решительного вмешательства во имя сохранения единства нации, территориальной целостности государства и наведения порядка. Как известно из истории, в условиях хаоса и анархии возникает естественная потребность в «сильной руке». Поэтому такое развитие событий я не исключаю.

Вы ощущаете, что у населения есть потребность в «сильной руке»?
Да есть. Народу нужны спокойствие и порядок. Сейчас уже все больше говорят о необходимости сильной власти. Народ по ней скучает. Ведь сегодня о себе очень громко заявляет криминал. Под его давлением находится практически весь бизнес. В Бишкеке по вечерам уже не много народа — люди остерегаются насильственных действий. Бесконтрольность ощущается и на периферии. На местах постоянно меняется власть. Набирают обороты межнациональные конфликты.

Вы лично готовы возглавить процесс смены власти на более жесткую и стабильную?
Мне претит всякое беззаконие. Я сторонник конституционной смены власти. Вместе с тем в условиях полной анархии не исключаю смены власти на более жесткую во имя политической стабилизации в стране. Я заявляю: нас не спасет никакая очередная конституция. Сама по себе конституция — ничто иное, как декларация, пока она не будет наполнена конкретным содержанием. Только сильная власть может навести сегодня порядок и обеспечить стабильность. И лишь затем можно будет говорить о конституционных реформах. В настоящее время для этого нет никаких условий. Тот проект конституции, который предлагает временное правительство, не пройдет через референдум. При нынешнем положении никакие выборы не состоятся. В условиях охлократии, вакханалии, анархии не может быть и речи о благополучном проведении референдума и выборов. Это приведет к очередному конфликту, вплоть до мощного гражданского противостояния, до локальных вооруженных конфликтов.

И последний вопрос, который нельзя обойти вниманием, о Ваших внешнеполитических ориентирах, что особенно актуально на фоне соперничества внешних сил за влияние в республике?
О внешней политике может идти речь лишь когда появится легитимная власть. Значит первая задача – легитимизироваться. Следующим этапом должно стать установление дружеских отношений с ближайшими соседями и Россией. Это — наши традиционные партнеры. Что же касается дальнего зарубежья, мы должны очень активно сотрудничать буквально со всеми. Хотя Кыргызстан входит в зону влияния России, это не является препятствием для активного сотрудничества с Западом. Во имя чего? Во имя привлечения инвестиций. В течение 20 лет подрывалось доверие к институтам власти. И они не пользовались большим доверием за рубежом. Поэтому теперь нужно создать такую атмосферу, чтобы получить вотум доверия со стороны международного сообщества.

За месяц с небольшим до переворота Кыргызстан оказался в центре скандала, явно вызванного противостоянием Ирана и США в регионе. У Вас есть какая-то позиция по данному вопросу?
Всему свое время. Возможно, эта проблематика станет актуальной после того, как в стране будет наведен порядок. Сегодня говорить на эту тему — преждевременно. Проблем внутренних гораздо больше, чем внешних. А внешние проблемы находятся в прямой зависимости от внутренних проблем. Чем быстрее мы наведем порядок, тем быстрее сможем заняться налаживанием нормальных отношений с внешним миром. Тогда-то и будут расставлены акценты во внешней политике…
Михаил Фальков

Россия готова использовать Турцию как рынок для поставок энергоносителей, химической и металлургической продукции, но опасается политической нестабильности и активизации антироссийского лобби в руководстве Турции

Вчера начался визит президента России Дмитрия Медведева в Турцию. Российская делегация рассчитывает подписать 25 документов о сотрудничестве, в том числе с участием «Газпрома» и «Роснефти», и промежуточный меморандум по строительству АЭС «Аккую», рассказал чиновник администрации президента.

«Ведомостям» удалось ознакомиться с планом сотрудничества России и Турции на 2010-2012 гг., подготовленным Минэкономразвития за три месяца до визита и внесенным в Белый дом. В Турции при участии СССР были построены мощные промышленные объекты, которые играют важную роль в турецкой экономике, рассказывает чиновник Минэкономразвития: «Страна остается в сфере интересов российских компаний, и мы постарались отразить это в плане».

Москве турецкий рынок интересен с точки зрения поставок энергоносителей, химической и металлопродукции, продвижения технологий в атомной энергетике, указано в плане. Турция же поставляет в Россию сельхозпродукцию, товары широкого потребления, в том числе через челноков, привлекает туристов. К плану прилагается список перспективных проектов, но некоторые уже потеряли актуальность. К примеру, переговоры НЛМК о возможности строительства металлургического предприятия в Зогулдаке и покупка Mirax Group сети отелей «Риксос» в Анталье. Переговоры о намерениях проводились до кризиса, но сейчас движения нет, говорит представитель НЛМК: компания решила сосредоточиться на проектах в России. Mirax Group вышла из проекта, говорит ее представитель. Проектная составляющая будет уточняться, говорит чиновник аппарата правительства: эта часть плана будет обновлена и с учетом визита.

Есть и риски. К ним Минэкономразвития относит в частности политическую нестабильность в Турции и возможную активизацию антироссийского лобби. Советник Конфедерации промышленников и предпринимателей Турции Валерий Кононов серьезных угроз сотрудничеству не видит: оно выгодно обеим странам. Риски есть, не согласен президент Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов: Турция не рассматривает Россию как стратегического партнера, а влияние США на турецкие элиты высоко: «В наших отношениях возможны неожиданные развороты».

Алена Чечель

Кямал Али.

В Азербайджане нередко удивляются и не понимают, почему общественность России, ее элита и простой народ  воспринимают наши реалии, причины карабахского конфликта иначе, чем мы. Зачастую в российской прессе неверно интерпретируют события в Азербайджане, ставя армянского агрессора на одну доску с Азербайджаном, и даже обвиняя нас в неких враждебных планах против России.  Почему такое происходит? Об этом интервью «Новости-Азербайджан» с  российским историком,  доцентом факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета Ниязи Ниязовым.

— Каким видится из России азербайджано-армянский  конфликт?

— В России, как и раньше, население слабо информировано о реальном положении дел в зоне конфликта. Более того, политические и экономические реалии России рубежа 1990-2000-х гг оказались таковы, что жители переключили свое внимание на внутренние проблемы страны. Всплеск интереса к тем или иным событиям, происходящим на постсоветском пространстве, у россиян наблюдается только в случаях, когда там происходят какие-то экстраординарные события. С этой точки зрения «замороженный» карабахский конфликт мало интересует население РФ. Правда, большинство россиян, как и раньше, больше симпатизируют армянам, искренне веря в то, что они являются верными союзниками России на Кавказе.

В отличие от пристрастий населения, политическое руководство современной России осознает, что ключевой страной Южного Кавказа является не Армения, а Азербайджан. Именно по этой причине мы являемся свидетелями расширения российско-азербайджанских отношений в экономической, политической и военных областях. В то же время российское политическое и военное руководство все еще склонно считать, что наличие российской военной базы в Армении и членство этой страны в ОДКБ усиливает позиции России на Южном Кавказе.

В целом Россия стремится вести сбалансированную политику в отношении Еревана и Баку. При этом стратегическая цель Москвы заключается в том, чтобы Азербайджан и Армения не перешли в орбиту влияния Запада.

Можно долго спорить о роли России в урегулировании карабахского конфликта, но очевидно, что сегодня Россия отказалась от политики однозначной поддержки Армении в вопросе карабахского противостояния, как это было во времена Б.Ельцина.

—  Действительно ли так сильна армянская диаспора в РФ и какова ее роль в этом конфликте?

— Современная армянская диаспора России очень неоднородна по своему составу и политическим взглядам, и этим она нисколько не отличается от азербайджанской, грузинской или любой другой диаспоры, живущей и работающей на территории Российской Федерации. Но в то же время значительная часть интеллигенции армянской диаспоры России, заняв определенное положение в бизнесе, искусстве, науке и других областях начинает активно работать во благо своей исторической родины, не забывая при этом все время подчеркивать, что Армения является единственным и верным союзником России на Южном Кавказе, особенно в ее противостоянии с Турцией.  Именно эта группа лиц в течение уже многих десятилетий целенаправленно внедряет в общественное сознание россиян мнение о том, что Турция является врагом России. И хотя за последние 15 лет сотни тысяч россиян, побывав в Турции в качестве туристов, радикально изменили свое отношение к этой стране и полюбили ее, в целом, большинство жителей России продолжают считать, что Турция является геополитическим противником России. В том, что этот миф столь живуч, большая «заслуга» армянской диаспоры РФ.

Правда, политические и экономические реалии взаимоотношений России и Турции на современном этапе способствовали тому, что ряд российских политологов, в том числе А.Дугин, С.Сотниченко, призывают отказаться от «традиционного» восприятия Турции и перейти к налаживанию долгосрочных и прочных связей с этой страной. Судя по всему, дальнейшему российско-турецкому сближению будет способствовать и визит Президента России Дмитрия Медведева в Турцию 11-12 мая. Несмотря  на это, следует ожидать, что «высшие эшелоны» армянской диаспоры России будут и дальше навязывать россиянам искаженное представление о политике Турции, как в регионе, так и в мире.

Что касается рядовых членов диаспоры, то тут ситуация более сложная и противоречивая. С одной стороны, есть огромное количество армян, родившихся и выросших на территории России. Большинство из них имеют со своей исторической родиной виртуально-идеологическую связь, и по своим взглядам они близки к тем частям мирового армянства, которое мечтает о создании «Великой Армении от моря до моря». Им меньше всего понятны ежедневные  заботы и чаяния рядовых жителей Армении.

Другая  часть армянской диаспоры — это лица, родившиеся и выросшие на территории Армянской ССР. Вынужденные покинуть свою родину из-за тяжелых экономических условий, господствующих в Армении с середины девяностых годов, они в России занимаются различного рода коммерческой деятельностью ради того, чтобы, заработав те или иные средства, переправить их на содержание своих семей в Армению. Будучи патриотами своей страны, ее истории, они в то же время не являются в большинстве своем фанатичными сторонниками агрессивной политики официального Еревана.

Еще одна часть армянской диаспоры — это выходцы с территории Азербайджанской ССР. В рядах этих людей наибольшее количество лиц. открыто недовольных политикой Армении и армянской диаспоры, дислоцированной на Западе. Также многие их них поддерживают дружеские отношения с азербайджанцами, живущими в России, иногда даже занимаются с ними совместным бизнесом. Но, оказавшись в кругу своих соплеменников, этим людям приходится держать язык за зубами и изображать поддержку действиям официального Еревана.

— Что думает российская  интеллигенция о конфликте и почему думает именно так?

— Информированность российской интеллигенции о карабахском  конфликте не сильно отличается от информационности широких слоев населения этой страны о карабахском противостоянии, его истоках, причинах. Несомненно, существует определенное количество российских политологов, историков и политических деятелей, которые неплохо знают историю конфликта, понимают, что без разрешения карабахской проблемы мир никогда не придет не только на Южный, но и на Северный Кавказ. К сожалению, их не так много, в том числе потому, что Азербайджан пока не может в полном объеме донести свою правду о конфликте до внимания большей части российской общественности.

Кроме того, необходимо учесть, что для  нового поколения российской интеллигенции карабахский конфликт это уже «чужой» конфликт. Недавно я был в одном коллективе, основную массу которого составляли люди в возрасте от 26 до 38 лет. Случайно речь зашла о карабахском конфликте, посыпались соответствующие вопросы, и тут совершенно случайно выяснилось, что часть этих молодых интеллектуалов смутно себе представляют, где вообще находится Нагорный Карабах, но в то же время эти  лица прекрасно ориентируется в хитросплетениях мировой политики, современных компьютерных технологиях, экономике и экологии.

— Ваше видение возможного  развития конфликта?  В мирном или  военном варианте?

— На наш  взгляд, сложившееся положение дел может устроить кого угодно, только не Азербайджан. Поэтому в течение 2-5 лет официальный Баку или добьется освобождения своих территорий мирным путем, или сделает окончательную ставку на силовое решение проблемы. Для этого уже сегодня у Азербайджана есть все необходимое – дееспособные вооруженные силы, экономические и финансовые ресурсы, устойчивая политическая система, динамично развивающаяся военная промышленность, союзники и население, мечтающее о восстановлении территориальной целостности своей страны.

— Что бы вы посоветовали  руководству Азербайджана  для решения карабахского  конфликта?

— Сложный вопрос, ибо с нашей точки зрения сегодняшнее политическое руководство Азербайджана очень профессионально занимается разрешением Карабахского конфликта. И не вина официального Баку, что ему достался такой сложный «партнер» по переговорам.

Думаю, наши пожелания свелись бы к двум моментам. Первое – усилить информационную работу с Россией еще на порядок, второе – еще больше ускорить процессы социально-экономических преобразований в стране, тем более что у страны есть для этого все возможности и ресурсы.

http://www.1news.az/analytics/20100512022926942.html

Мы неоднократно уже обращались к теме появления хайских (нынешние армяне) племен в Малой Азии, а затем их переселения на Кавказ, но в этот раз решили уделить немного внимания самому процессу превращения хаев в армян.

Сперва стоит обратить внимание на некоторые неоспоримые доказательства недавнего (150-200 лет) переселения армяно-хаев на Кавказ на земли издревле населенные тюркскими народами, ныне называемые Республикой Армения.

Обратите внимание: Армения со всех сторон, практически по всей линии своей границы окружена тюркскими народами. С одной стороны эта Турция, далее Южный Азербайджан (Иран), затем Азербайджанская Республика, далее населенный азербайджанцами регион Борчалы – Квемо Картли (Грузия) и замыкают кольцо турки-месхетинцы Ахалкалаки (Грузия).

То есть Армения сегодня является «белым пятном» откуда в течение последних 200 лет выселяли азербайджанских тюрков и вселяли в массовом порядке армяно-хаев из Турции, Ирана, стран Ближнего Востока и других государств. Будучи чужеродным этническим элементом, армяно-хайи так и не смогли научиться жить в мире и согласии с окружающими их тюркскими народами. И до тех пор, пока мировое армянство ведет антитурецкую (читай антитюркскую) кампанию в мире, получается, что не видать Республике Армения процветания и мира, поскольку армяне изначально выбрали враждебную позицию к тюркскому миру, то бишь к своему окружению.

Откуда взялся Хаястан?

Как известно, армянский народ имеет самоназвание «hay» — хай, а свою страну называет Хаястаном. То есть сами армяне себя и свою страну называют не так, как их привыкли назвать другие народы. В последнее время среди армянских псевдоученных и в СМИ участились попытки дать новое объяснение тому, каким образом хайи стали армянами. Почувствовав, что ученые разных стран нащупали слабое место в надуманной исторической концепции армяно-хаев, ученые умы нынешних армян решили теперь удревнить слово «хай» и название «Хаястан».

В многочисленных публикациях армянские историки и филологи делают попытки связать слова «арман» и «hay», при этом псевдоученых совсем не смущает то, что их доводы строятся на сплошных предположениях и фальсификациях. Следует начать с того, что топоним «арме/арман» используется как название различных местностей в Азии еще с 3 тыс. до н.э. В записях, относящемуся к аккадскому царю Наррам-Суэну и его деду Саргону можно встретить следующее: SAG. GIS . RA ARMANIM. U EB-LA. Ar-ma-nAm u EBLA. Кроме того, этот топоним встречается в Малой и Средней Азии, в особенности на Алтае. Арман — два района в Башкириии; Арман — Туркменская башня близ Ашгабада; Аруман-город на возвышенности Диалы (Ирак); Армангу — местность в верхнем течении реки Кызыл-Узен (Иранский Азербаайджан); Эрманские горы в Забайкалье; Армуна- селение близ Урмии (Иранский Азербайджан); Армаит — крепость в Манаде близ местности Зивиййе (Иранский Азербайджан);. ( Пауль Гарелли, «Пояснения к топонимии в эблийских надписях» Л., 1982).

Академик И.Мещанинов в книге «К анализу имени ЭРИМЕНА» (т-1, Л., 1933 г.) указывает, что: «термин «эрмени/арман» бытует в здешних землях задолго до научно устанавливаемого вселения армян. Само слово «эрмени» появилось в форме «армини» в центре Митании». Шотландский историк J.McCarty доказал на основе лингвистического и этнологического анализа, что в указанный период в этой местности проживали тюркоязычные племена субаров /arme-subar/. («The Turkic World», Glazgo-2000).

Появление хайев и создание ими своей истории на основе культуры соседних народов

Факты показывают, что хайи не древний народ, поскольку до 5-6 вв. нигде в источниках не встречается слова «hay» (несмотря на старания армян усмотреть в хеттских надписях название никогда не существовавшей страны – «hayasa»). А имя того самого Гайка (родоначальника всех хаев) вписано в григорианскую Библию при переводе с греческого. Подтверждением тому может служить хотя бы то, что ни в греческом, ни в еврейском варианте такового имени нет, и нигде не встречается даже слова о хаях. То есть армянские священники по совместительству историки вписали имя Гайка в свою Библию при переводе с греческого языка, чтобы удревнить происхождение армяно-хаев.

Некоторые армянские псевдоученые доказывают автохтонность армяно-хаев в Малой Азии, приводя в пример героиню поэмы азербайджанского поэта Низами Гянджеви (11-12 вв.) «Хосров и Ширин», которая родом из местности Эрман. Эти армянские горе-ученые  называют «Ширин из армянского/хайского рода» или «армянской принцессой». Советуем им поискать в поэме Низами фразы, где Ширин называет себя тюрчанкой. (Низами Гянджеви, «Хосров и Ширин», Баку-1981, с.238, 245, 265). При этом сам великий Низами также представлял свою героиню Ширин тюрчанкой. «Она (Ширин) была похожа на мою Апак» — отмечал Низами, сравнивая героиню со своей женой Апак-ханум, происходившей из кыпчакского рода.

Известный средневековый историк Абул-Фарадж пишет, что во времена правления в Сирии и Арминийи (Армении) Ибн Ватаба (год 1037-й) «сельджуки вступили с походом в Арминийю и предали мечу все здешнее население, состоявшее из курдов и арабов» (Абул-Фарадж, с. 295). Любопытно, что нынешние армянские исследователи стараются не обращать, внимание на то, что согласно многочисленным историческим, административным и иным документам разных периодов, население средневековой Армении состояло в основном из тюрков, курдов и арабов.

Армянские исследователи в своих притязаниях апеллируют в основном к 19 веку, когда произошло расширение понятия «Армения» в политико-административном и географическом смысле. В марте 1828 года, по указу российского императора Николая I на новозахваченных кавказских землях объединяются Иреванская (Ереванская) и Нахичеванская губернии (образованные ранее на основе азербайджанских Иреванского и Нахичеванского ханств), и создается Армянская губерния. Однако эта Армянская губерния просуществовала лишь 12 лет и затем была упразднена, но до сих пор для армянских «следопытов» это является «неопровержимым» фактом принадлежности «издревле» этих земель армянам.

Кстати, будет весьма уместно отметить, чтодо 1912 года в Западном Азербайджане  (нынешняя Армения), в частности в Иреванском уезде действовали 42 мечети, в Эчмиадзинском уезде – 33, Зангезурском уезде – 35 мечетей. В настоящее время от этих мечетей не осталось и следа – все разрушены армянами.

Из чего состоит армянский язык?

Тщетны утверждения армян и о том, что территория вокруг озера Ван (Турция) является  еще одним «древним» прибежищем армяно-хаев. Эту гипотезу опровергает армянский историк, лингвист Григорий Капанцян («Хайаса — колыбель армян», Ереван, 1947), который писал: «Мои наблюдения показывают, что (древнеармянский) язык, зародившийся в тот период носил в себе элементы хеттского, тюркского, урартийского, грузинского и хурритского языков. Тот язык являлся своеобразным фундаментом для употребляемого ныне ашхарабара (нового армянского языка)».

А вот что указывает немецкий исследователь М.Мордман («О взаимодействии языков в процессе глоттогенеза», М., 1980): «Известно, что армян относят к европейцам как этнически, так и лингвистически. Однако их язык подвергся огромному влиянию туранского (тюркского-М.М.) языка. Я говорю не о периоде сельджукского и османского вторжений (11-15 вв.), а о гораздо ранних временах – 8-7 вв., когда еще и речи быть на могло об османах или сельджуках». Тем самым немецкий ученый опроверг бытующую у армянских ученых версию о том, что язык армян на 30-40% стал тюркским только после «завоевания» сельджуками и османами Малой Азии.

А изданная Ереванским Университетом «История армянского народа» (Ереван, 1980 г.) ставит жирную точку на фантазиях некоторых псевдоученых о том, что армяно-хайи исконно древний народ Малой Азии а тюркские народы являются пришлыми.«До принятия христианства хаи поклонялись пяти божествам. Это – Ара, Хайк, Хагр (бог войны в форме козла), Астхик и Анаис (богиня проституции). После прихода хаев в область Арман, населенную субарами (тюркскими народами), в состав армянского пантеона (как божество, перенятое у тюрков-субаров – Р.Г.) был включен и Торк (Турк)», — отмечается в «Истории армянского народа».

Почему у армян так много тюркских фамилий?

Имеет смысл обратиться к недалекому прошлому армян, переселенных на Кавказ: и здесь они, следуя своей прежней привычке, перенимали имена, слова, и элементы культуры тюркских народов. Не трудно заметить, что свыше половины фамилий армян живущих на Кавказе имеет тюркские корни. Некоторые армянские «ученые» пытаются назвать это «языковым симбиозом», то есть результатом смешения армянских и тюркских народов.Но в таком случае в азербайджанском языке и фамилиях тоже должно было быть не менее 50% армянских слов. Но этого не наблюдается: у азербайджанцев нет фамилий типа Карапетлы, Мкртычлы или Вазген-оглу, Хорен-заде и т.д. Значит никакого симбиоза: смешения двух народов не было, и быть не могло.

Дело в том, что в начале 20 века Царская Россия после Столыпинских реформ, начинается очередной этап переселения армяно-хаев из Османской Турции, Персии, Балкан на Кавказ.Оказавшись на новых территориях,армяне для того, чтобы иметь право наследовать землю стали способствовать смешанным бракам своих женщин с азербайджанскими тюрками, дабы укорениться за счет родственных связей на новой земле. Это явление приобрело массовый характер.Даже с установлением советской власти и предоставлением армянам автономии в Карабахе регистрация новорожденных велась в церкви. И уж тут-то матери приходилось предъявлять «отцовство» родившегося от смешанного брака. Вот так и стали появляться а паспортах армян азербайджанские фамилии с окончанием «-ян». Так появились Кочаряны, Шахбазяны, Шахназаряны, Шириняны, Бабаяны, Мурадяны, Агамбегяны и др. – в общей сложности свыше половины нынешних армянских фамилий.

Ризван Гусейнов

Выступление президента Ирана Махмуда Ахмадинежада 4 мая в Нью-Йорке, на Конференции 2010 года по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), вызвало нервную реакцию делегации США, которая покинула зал заседания вместе с делегациями Великобритании и Франции.

Подобная конференция проходит каждые пять лет. ДНЯО — основной механизм предотвращения разработки и распространения ядерного оружия. И пока единственный. Как считают комментаторы агентства Reuters, Ахмадинежад не без оснований подверг критике Организацию Объединенных Наций за беспомощность и лицемерие в вопросах распространения ядерного оружия. При этом Ахмадинежад, по оценке Reuters, был «единственным человеком в зале, говорившим то, о чем все остальные только думают…».

Утверждение иранского президента о том, что «ядерное разоружение и нераспространение не стали реальностью и МАГАТЭ не смогло выполнить свой мандат», очень близко к истине, считает Reuters. ДНЯО «провалился… не только потому, что не смог помешать таким странам, как Северная Корея, Израиль, Пакистан и Индия, разработать ядерное оружие, но и потому, что он основан на ошибочной предпосылке, будто никому, кроме пяти постоянных членов Совета безопасности ООН, нельзя позволять разрабатывать, испытывать и иметь ядерное оружие». Действительно, если любой кандидат физических наук обладает теперь знаниями, необходимыми для создания ядерного устройства, то проблема распространения ядерного оружия — вопрос лишь времени и денег.

Трудно не согласиться с Ахмадинежадом, когда он говорит, что производство, накопление и качественное улучшение ядерного оружия в одной стране служит лучшим оправданием для других стран разрабатывать свои собственные арсеналы – и эта тенденция развивается последние 40 лет в нарушение обязательств, содержащихся в Договоре. Без Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который Сенат США отказался ратифицировать, вооруженные ядерным оружием страны вынуждены постоянно модернизировать и улучшать свои арсеналы, чтобы не отстать друг от друга. Как, например, должны реагировать Россия или Китай на решение администрации Обамы модернизировать свое ядерное оружие?

Статья 1 ДНЯО, заявил Ахмадинежад, ясно запрещает ядерным государствам прямо или косвенно помогать разработке ядерного оружия странами, не подписавшими Договор. А Сенат США санкционировал многомиллиардную ядерную сделку с Индией, в которой не проводится никакого разграничения между гражданским и военным сегментами индийской ядерной программы. «Что мешает России или Китаю подписать схожую сделку с Ираном или Сирией?» — задается вопросом Reuters.

Касаясь позиции президента ИРИ по вопросу превращения Ближнего Востока в безъядерную зону, Reuters пишет: «Соединенные Штаты отказались поддержать свою собственную приверженность свободной от ядерного оружия зоне на Ближнем Востоке из-за еще большей приверженности по охране ядерного арсенала Израиля от международных проверок. Глупо думать, что мы можем сконцентрировать все свое внимание на ядерных амбициях Ирана, игнорируя другие ядерные государства в регионе – Израиль, Индию и Пакистан – которые получают миллиарды долларов из США, несмотря на свои незаконные программы по производству ядерного оружия».

К выступлению Ахмадинежада было приковано внимание мировой прессы не в последнюю очередь потому, что от него ждали ответа Тегерана на предложения по обмену низкообогащенного урана на ядерное топливо для иранского исследовательского реактора, которое может быть изготовлено в России и Франции, что дало бы гарантию его неиспользования для разработки ядерного оружия.

Принять это предложение МАГАТЭ призвал Ахмадинежада генсек ООН Пан Ги Мун. Ответ иранского президента прозвучал обнадеживающе. «Иран всегда был готов на это, я хочу еще раз объявить, что для Ирана это приемлемо и мы сделали свое предложение на этот счет. Теперь мяч находится на стороне других государств, которые должны принять наши предложения». Реакция Хиллари Клинтон на слова Ахмадинежада остудила энтузиастов: «Среди других вещей, о которых говорил сегодня президент Ирана, — заявила она, — было его заявление о том, что он согласился с предложением МАГАТЭ по поставкам топлива для исследовательского реактора. Иран ранее неоднократно делал путанные, противоречивые и неточные заявления, чтобы создать впечатление, что он занимает гибкую позицию по отношению к этому предложению. Но мы не видим до сих пор никаких признаков того, что Иран действительно намерен принять октябрьское предложение МАГАТЭ или какой-либо вариант этого предложения, который служил бы достижению цели создания доверия».

Много откликов на конференции вызвало требование президента Ирана реформировать структуру руководящих органов МАГАТЭ — приостановить членство в Совете управляющих МАГАТЭ Соединенных Штатов и других стран, «угрожающих неядерным странам применением ядерного оружия». «Как может правительство США быть членом Совета управляющих, если оно не только применило ядерную бомбу против Японии, но и использовало оружие с обедненным ураном в войне против Ирака?» — задал Ахмадинежад убийственный для американцев вопрос. Справедливой схемой установления ядерной безопасности в мире Ахмадинежад назвал демонтаж ядерного оружия на военных базах США в других странах, включая Германию, Италию, Японию и Нидерланды.

Откровенно говоря, я с удовольствием подписалась бы вместе с Ахмадинежадом под этим требованием. Мир, особенно незападный, устал от постоянного давления американского образа мыслей. Ни один народ не хочет считать себя «зоной стратегических интересов США». У каждого народа – свое, неамериканское лицо. Американцы же, считающие, что долларом они уже застолбили себе дорогу в будущее, пока понять это не готовы. Что ж, еще поймут. Придется.

Елена ПУСТОВОЙТОВА

фото- www.rosbankjournal.ru

http://www.1news.az/interview/20100507112218357.html

Эксклюзивное интервью 1news.az с главой турецкого Центра стратегических исследований Джемом Огузом

— Что вы можете сказать о нынешнем состоянии армяно-турецких отношений после одностороннего решения Еревана о выходе из процесса нормализации отношений между двумя странами?

— Не думаю, что это решение принесет Еревану дивиденды. Мы неоднократно заявляли и сейчас стоим на своем, что мы за нормализацию отношений с Арменией, но вместе с тем и она должна сделать что-то для этого. В частности мы ждем от нее шагов в Карабахском вопросе. От Еревана мы ничего неординарного не просим, мы просто желаем выполнения Арменией резолюций ООН о выводе своих войск с оккупированных территорий Азербайджана. Кроме того, Армения должна сделать шаги по нормализации отношений с Турцией, перестать предъявлять претензии на турецкие земли и проводить кампанию по признанию надуманного «геноцида армян». Уверяю вас, если Ереван пойдет на эти шаги, может, лучшего друга, чем Турция у нее не будет. Мы хотим жить в атмосфере дружбы и согласия со всеми своими соседями и с Арменией в том числе. Но ради установления добрососедства и Армения должна проявить добрую волю. Все ее последние действия только показывают одно: она не желает установления добрососедских отношений с Турцией и искусственно создает кризис в этих отношениях.

— А какие ответные шаги намерена сделать Анкара?

— Как я указал выше, Турция остается приверженной делу нормализации отношений с Арменией и мы продолжаем этот процесс. Армения вышла из этого процесса в одностороннем порядке и мы не намерены ей отвечать ассиметрично.

Турция будет делать все возможное и во имя установления мира и стабильности в регионе считаю, что Ереван должен показать, что армянская диаспора за рубежом не будет вечным препятствием для осуществления нормальной добрососедской политики в регионе Южного Кавказа.

— В последнее время Армения вновь хочет «протащить» в парламентах разных стран резолюцию о так называемом «геноциде армян». Сейчас обсуждения идут по этому вопросу в израильском парламенте, этот вопрос поднят и перед украинским законодательным органом. Как вы думаете, признают ли эти страны «геноцид»?

— Ни Израиль, ни Украина никогда не пойдут на признание так называемого «геноцида армян». Эти страны прекрасно понимают, к каким последствиям могут привести подобные действия, поэтому не думаю, что власти этих стран заинтересованы в ухудшении отношений с Турцией. Наши отношения с Израилем и так переживают непростые времена, и поэтому подобный шаг Тель-Авива вовсе усугубит их. Если Израиль не живет сегодняшним днем, а смотрит в будущее, то я не считаю, что это государство пойдет на подобный шаг. А что касается Украины, то она наш сосед по Черному морю, у нас общие интересы по безопасности в этом регионе. Кроме того, успешно развиваются экономические отношения, а наш премьер-министр был одним из первых, кто поздравил нынешнего украинского президента с победой на выборах. Поэтому, думаю, и в этом вопросе старания армянской диаспоры останутся безрезультатными.

— Каково сейчас отношение в Турции к Азербайджану?

— Турецкий народ всегда рассматривал Азербайджан как родное и близкое государство. Последние события показали еще раз прочность этих связей.

Авторитет и влияние Азербайджана на политическую жизнь Турции возросли в несколько раз. Однако есть и ожидания от Азербайджана. Отрадно, что нашим странам удалось договориться по газу, но общественность и власти Турции ожидают и отмены визового режима. Этот вопрос для Анкары имеет принципиальное значение. Думаю, наши азербайджанские братья должны проявить понимание и в этом вопросе.

— Порой в турецких СМИ встречаешь и ряд анти-азербайджанских статей и публикаций. Насколько подобные статьи могут нанести вред нашим отношениям?

— Если я сказал бы «не обращайте на них внимания», то был бы неправ. Конечно, подобные статьи и публикации накладывают неприятный отпечаток на наши отношения. Но вместе с тем я вам посоветовал бы в ответ на такие публикации отвечать своими публикациями и статьями в нашей прессе.

Сейчас, в 21-м веке, слово имеет большую силу, поэтому таким людям просто надо дать достойный ответ. Кроме того, я посоветовал бы нашим азербайджанским братьям усилить работу в Турции с гражданским обществом и либеральными кругами, вот именно эти круги в последнее время и выступают с различными мнениями в прессе.
— В мае в Анкару прибывает президент России Дмитрий Медведев. Что вы ожидаете от этого визита?

— Россия — наш очень важный сосед. Наши отношения в последнее время достигли высокого уровня. Визит президента Медведева в Анкару имеет очень большое значение для дальнейшего углубления наших отношений. Мы решительно настроены укреплять и углублять свои отношения с Россией, потому что это отвечает как интересам двух стран, так и региона в целом.

— А ожидается ли обсуждение Карабахского вопроса на этой встрече?

— Он будет одним из основных в нашей повестке. Об этом недавно заявил и глава нашего МИД Ахмед Давутоглу. Нет ни одной международной встречи, где бы Турция не обсуждала Карабахский вопрос, потому что эту проблему мы рассматриваем как собственную.

— Можно ли сказать, что Турция меняет свои внешнеполитические приоритеты?

— Наши отношения с соседями не означают, что Турция намерена кардинально менять свою политику. Мы уверено идем по пути интеграции в западное сообщество и в этом плане никаких изменений нет.

Только по отношению к Израилю внешняя политика Турции повернулась на 180 градусов, но для этого есть серьезные основания, и я уверен, что кто бы ни был у власти — АКП или находящиеся ныне в оппозиции националисты — все равно им пришлось бы адекватно реагировать на израильскую политику.

Израильские власти часто игнорировали как турецкие, так и обще-региональные интересы.

Но хочу еще раз повторить: во внешней политике Турции нет и не предвидится радикальных изменений, а все, что происходит, является ответной реакцией на внешние процессы, инициируемые далеко не нами.

— Турция по прежнему желает интеграции в ЕС?

— Это является нашим основным приоритетом и мы будем двигаться по этому пути, какие бы преграды нам не создавали. Но это не значит, что мы будем отступать от своих позиций в Кипрском и в Карабахском вопросах. Для Турции оба эти вопроса являются национальными.

— Что вы можете сказать о проводимой Азербайджаном политике в регионе?

— Азербайджан — наиболее пострадавшая сторона в регионе. 20% территорий оккупированно, а когда Баку требует у  международного сообщества решить этот вопрос, он сталкивается с политикой двойных стандартов. Все это, конечно, неприемлемо и Азербайджан справедливо возмущается. Ни одна страна на месте Азербайджана не потерпела бы столько несправедливостей. Но Баку терпит это уже 20 лет и продолжает занимать свою конструктивную позицию.  Уже только из-за этого международному сообществу пора  надавить на Армению и положить конец этой несправедливости.

Е.В.Дунаева

В последние месяцы в ИРИ усилилась критика политической линии России по отношению к Ирану. Тема российско-иранских отношений не сходит со страниц СМИ, обсуждается на научных семинарах и форумах. С негативными высказываниями в адрес России выступают депутаты парламента, политические деятели, ученые, военные, представители государственных структур. Недавно проведенные опросы на интернет сайтах показали, что 95% респондентов придерживаются антироссийских взглядов(1). Оценки и суждения экспертов по этому вопросу свидетельствуют о том, что в Иране не удовлетворены нынешней политикой России и негативные настроения продолжают усугубляться.

Серьезные симптомы беспокойства относительно будущего взаимоотношений двух стран проявились у представителей властных структур еще весной 2009г. на фоне наметившегося потепления отношений между Россией и США и расширения контактов руководителей двух стран(2). Официальный Тегеран, декларирующий свои союзнические отношения с Россией и стремящийся к развитию с ней стратегических отношений в противовес США и странам Западной Европы, выразил озабоченность по поводу того, что улучшение российско-американских отношений может быть направлено против Ирана. Перенос по техническим при чинам сроков пуска в эксплуатацию Бушерской АЭС – наглядного, по мнению иранцев, примера российско-иранского сотрудничества – было расценено общественным мнением страны как уступки России давлению со стороны Запада.

Летом 2009г. наблюдался подъем антироссийских настроений в ходе протестных акций после президентских выборов. Поездка М.Ахмадинежада в Екатеринбург через три дня после выборов для участия в заседании ШОС, в ходе которой состоялась его встреча с Д.Медведевым, широко разрекламированная проправительственными СМИ ИРИ, была расценена реформаторским лагерем, требующим пересмотра результатов голосования, как одобрение российской стороной силовых действий вновь избранного президента по разгону демонстраций. Представители движения «зеленых» скандировали лозунг «Смерть России», поддерживающие их СМИ публиковали материалы, осуждающие позицию России, не оказавшей поддержки оппозиционному движению. Политологи прореформаторской ориентации характеризовали ее как партнера, не внушающего доверия. Утверждая, что Россия использует Иран как «разменную карту» в отношениях с США, они призывали к пересмотру официальной иранской позиции относительно России(3).

Заявления российских политиков о возможности присоединения России к новым санкциям против Ирана, всячески затягивающего конструктивные переговоры с группой 5+1 в рамках ядерного досье и продолжающего вопреки требованиям мирового сообщества наращивать темпы развития своей ядерной программы, вызвали новый всплеск критики в адрес России. Экспертное сообщество страны расценило эти заявления, а также задержки поставок ракетных комплексов С-300 ввиду неблагоприятной ситуации в регионе как «антииранские действия» и свидетельство «проамериканского и произраильского курса».(4) Газета «Кейхан», отражающая взгляды наиболее радикально настроенных консерваторов, опубликовала статью, в которой заявляла, что «российское руководство не представляет негативных последствий своих антииранских решений»(5). Политические обозреватели других изданий намекали на возможность оказания противодействия России в Центральной Азии, на Кавказе, запустить Бушер своими силами(6).

С критикой в адрес России выступил и президент ИРИ. В своем обращении по иранскому телевидению в декабре 2009г. он заявил, что «Россия совершает большую ошибку, поддерживая резолюцию МАГАТЭ», призывающую Иран к большей прозрачности в отношениях с агентством(7).

Резкие заявления, а подчас даже угрозы в адрес России, раздающиеся со стороны двух различных политических флангов ИРИ, связаны, в первую очередь, с узкопрагматичным подходом к российско-иранским двусторонним отношениям, нежеланием принимать во внимание внешнеполитическую стратегию России, изложенную в «Концепции внешней политики РФ», переоценкой своего места в системе международных приоритетов России, а также в ряде случаев избыточным акцентированием негативных моментов в истории взаимоотношений двух стран.

Большинство представителей высшего звена госаппарата, исходя из совпадения позиций двух стран, выступающих против американского лидерства в современном мире, рассчитывает видеть в России своего стратегического союзника и делает упор на развитие партнерства на международном, региональном и двустороннем уровнях, не осознавая того, что Россия может несколько иначе смотреть на взаимное сотрудничество. Москва, заявившая о проведении сбалансированной политики, рассматривает взаимодействие с Ираном с точки зрения своих национальных интересов и готова развивать с ним отношения в контексте многовекторной внешнеполитической линии. Иными словами, Россия не будет защищать Иран на международной арене, если это будет противоречить ее интересам на других направлениях. Очевидно, что официальный Тегеран не готов принять такую позицию, поскольку исходит исключительно из своих представлений и задач.

В иранской политической элите существуют и другие точки зрения на развитие отношений с Россией. В отличие от вышеизложенной, называемой политологами «оптимистической», сторонники второй – «пессимисты» призывают относиться к России с осторожностью и недоверием и не делать ставку на долговременную перспективу(8). В основе их подхода лежит прочно сложившийся за прошедшие столетия стереотип, рисующий Россию агрессором и колонизатором. В Иране до сих пор помнят о Гюлистанском (1813г.)и Туркманчайском (1828г.) договорах, поддержке Советской Россией национально-демократических движений в северных провинциях в 20-х и 40-х годах 20 в. и вводе советских войск в Иран в ходе Второй мировой войны. Эту ограниченную и недальновидную позицию «пессимисты» пытаются наложить на отношения с современной Россией. Эту точку зрения разделяет значительная часть представителей реформаторского лагеря. Их нежелание отрешиться от предвзятых исторических подходов и преимущественная ориентация на Запад не позволяют им объективно оценить происходящее. В настоящее время сторонники таких подходов не представлены в высших эшелонах органов исполнительной власти и не оказывают прямого влияния на уровне принятия решений.

В иранской политической элите есть и сторонники взвешенного подхода, в основе которого лежит относительно реалистический взгляд на взаимоотношения двух стран. Его последователи, учитывая роль и влияние России в регионе и на мировой арене, а также многовековые исторические и культурные связи двух стран, считают, что развитие сотрудничества отвечает национальным интересам ИРИ. При оценке плюсов взаимодействия с Россией, особый акцент делается на ее геополитическое и геоэкономическое положение, а также на важное значение России как члена СБ ООН(9). Реалисты, учитывая прагматизм российской внешней политики, видят благоприятные возможности практического взаимодействия двух стран как в решении региональных проблем – Ближний Восток, Афганистан, Ирак, Кавказ, Каспийское море, так и на двустороннем уровне в сфере энергетики, транспорта, торговли. Выражая обеспокоенность нынешней ситуацией в двусторонних отношениях, и опасаясь дальнейшего охлаждения отношений, они предлагают руководству Ирана отказаться от предвзятых оценок позиции России, занять более конструктивную позицию и пересмотреть свою узконаправленную внешнеполитическую стратегию с целью диверсификации своего курса в международных отношениях.(10)

Хотя официальный Иран продолжает сохранять свою линию на развитие партнерских отношений с Россией, вполне реально считать, что присутствие иных точек зрения на эту тему может в перспективе привести к непредвиденным подвижкам в политическом курсе Ирана.

1) Опрос проводился сайтом www.asriran.com. и РИА «Новости» осенью 2009г. Цит. по: «Охлаждение отношений Ирана и России». — www.aftabnews.ir. 28. 01.2010.

2) В конце мая 2009г. в Центре стратегических исследований Совета по целесообразности принимаемых решений при участии политических деятелей, дипломатов и политологов проводился круглый стол «Фактор Запада и отношения Ирана и России», на котором с основными докладами выступили Х.Рухани, А. Садовников, М.К. Саджадпур и Дж. Карами.

3) Интервью с профессором Х.Бавандом «Уроки ирано-российских отношений». – www.iras.ir. 13.12.2009.

4) «Лавров, мы больше не доверяем тебе» — www.asriran.com. 26.04.2010.

5) Подробнее см. В.Дунаев. Российско-иранские отношения в кривом зеркале СМИ (часть 1) — http://www.journal-neo.com. 02.03.2010.

6) «Охлаждение отношений Ирана и России». — www.aftabnews.ir. 28. 01.2010.

7) см. http://ru/trend/az. 02.12.2009.

8) М.Санаи. Три подхода к оценке ирано-российских отношений. Выступление на специальном заседании ИРАС «Иран и Россия в новых международных условиях».. – www.iraneurasia.ir. 27.01.2010.

9) М.Санаи. Три подхода к оценке ирано-российских отношений.

10) Интервью с профессором Х.Бавандом «Уроки ирано-российских отношений»..