Рубрика: Headlines

  • Ирано-азербайджанский конфликтный узел

    Ирано-азербайджанский конфликтный узел

     

     

     

     

    Последнее развитие ирано-азербайджанских отношений оставляет все меньше надежд на то, что, как бывало ранее, напряженность может постепенно сойти на нет, уступив место новому периоду мирного сосуществования двух соседних государств.

    В нынешней эскалации, отдавая должное не всегда адекватному поведению иранской стороны, внешнему наблюдателю вполне очевидна провоцирующая роль Азербайджана. О массированной милитаризации этой небольшой каспийской республики в последние месяцы написано и сказано немало. Вряд ли это исключительно собственная инициатива Баку – слишком уж гениально вписывается гипотетический пока ирано-азербайджанский военный конфликт в общую парадигму перестройки Ближнего и Среднего Востока, активно реализуемую США и их союзниками.

    Перспектива прямой военной агрессии США и Израиля, Израиля и НАТО, западного сообщества в иных конфигурациях, против Ирана если и существует, но уж точно не в самом обозримом будущем. Представляется, что на нынешнем этапе куда более эффективным средством давления на Исламскую Республику Иран было бы втягивание ее в конфликт более локального порядка аналогично ирано-иракской войне 1980–1988 годов. Такая война с соответствующим информационным сопровождением в так называемых мировых СМИ, с соответствующим же лоббированием азербайджанских интересов в ООН и ей подобных структурах, могла бы стать серьезным рычагом давления на Иран с гораздо большим результатом, нежели известные экономические санкции. Любая война влечет расходование немалых ресурсов, их вывод в том числе из социальной сферы собственного государства и, как правило, к социальной конфликтности.

    Из всех стран – соседей Ирана Азербайджан подходит для решения такой задачи просто идеально. Затянувшийся сирийский конфликт уже задействовал в свое разрешение международные институты и великие державы, его простое проецирование на Иран невозможно, в то время как ирано-азербайджанский конфликтный узел не привлекает пока к себе соответствующего международного внимания и переход его в военную фазу вполне может сопровождаться эффектом неожиданности, когда все международные дискуссии состоятся уже в режиме постфактум.

    Гипотетическая ирано-азербайджанская война повлекла бы за собой и целый ряд смежных конфликтных парадигм – например, в Каспийском регионе, позволив в первую очередь под сурдинку помощи Азербайджану (который в этой ситуации будет непременно представлен как жертва агрессии) решить задачу размещения в каспийском прибрежье воинских контингентов США и НАТО. Уже имеющееся американское и израильское военное присутствие в Азербайджане мало для кого является секретом, но пока оно ограничивается скорее военно-технической составляющей. Ситуация войны позволила бы уже безо всяких оговорок обеспечить постоянное базирование и контроль над акваторией Каспия, по крайней мере в южной ее части. Что, в свою очередь, дополнительно ударило бы по Ирану, фактически завершив его окружение вражеской, по сути, для Тегерана коалицией, «нейтральная» Туркмения в данном случае не в счет. Создание «второго фронта» на Каспии, полагая «первым фронтом» район Персидского залива, ирано-иракскую и ирано-афганскую границы, свело бы на нет какие-либо успехи Исламской Республики в случае превращения ирано-американской войны в реальность.

    Подобное развитие событий самым прямым образом ударило бы по интересам России, как изолировав ее от транспортного коридора «Север–Юг», так и обозначив в довесок к нерешенной проблеме западных ПРО просто военное присутствие потенциального противника на своем «заднем дворе», каковым Каспий воспринимался в России еще совсем недавно.

    Пока же от российской стороны требуется активное политико-дипломатическое вмешательство в конфликт, еще не перешедший в военную фазу, которую и необходимо упредить. Россия обладает немалым набором рычагов давления как на Баку, так и на Тегеран, которые могли бы быть использованы и для нейтрализации возникающего конфликта, и для усиления роли России в этом регионе, несомненно более чем актуальном для безопасности российского юга.

    2012-06-04 / Александр Алексеевич Князев — координатор региональных программ Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН.
    Источник — ng.ru
    Постоянный адрес статьи —

  • Запад бьется в антисирийской истерике

    Запад бьется в антисирийской истерике

     

     

     

    Олег Щукин

    На всех волнах радио- и телеэфира, на страницах газет и журналов, в Интернете вновь разгорается информационный пожар: сирийская армия подвергла артиллерийскому обстрелу город Хула, погибли свыше 90 мирных жителей! Последняя по времени цифра, озвученная 27 мая на экстренном заседании Совбеза ООН главой наблюдательной миссии ООН в Сирии нор- вежским (то есть, по сути, натовским) генералом Робертом Мудом: 116 убитых, из них более 30 детей младше 18 лет, и свыше 300 раненых.

    Глава МИД Франции Лоран Фабиус заявил о намерении в кратчайшие сроки созвать встречу «друзей Сирии».

    Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и спецпредставитель ООН и Лиги арабских государств по сирийскому урегулированию Кофи Аннан: «Это чудовищное и жестокое преступление из-за неразборчивого и непропорционального применения силы представляет собой вопиющее нарушение международного права и обязательств сирийского правительства прекратить использование тяжелых вооружений в населенных центрах, не прибегать к насилию в какой-либо форме».

    Госсекретарь США Хиллари Клинтон: «Те, кто совершил это зверство, должны быть обнаружены и наказаны. США и мировое сообщество будут работать над тем, чтобы усилить давление на Башара Асада и его окружение, чьей власти, основанной на убийствах и страхе, должен прийти конец».

    Незадолго до этого прогремели взрывы в столице Сирии Дамаске, результатом которых стала гибель 55 человек. Ответственность за них, точно так же, без всякого расследования обстоятельств дела, западные масс-медиа пытались возложить на спецслужбы сирийского правительства. Не получилось — уж слишком топорной была данная версия. Теперь подоспела «бойня в городе Хула».

    Как сообщают независимые источники, наблюдателям ООН представители сирийских повстанцев предъявили в городе Хула (кстати, попытай- тесь найти этот город на карте Сирии — и вам многое станет ясно) тела убитых неизвестно кем людей, в том числе детей. Все остальное — уже привычные методики «информационной войны», с помощью которых США и их союзники пытаются представить своих врагов «исчадиями ада», чтобы нанести по ним безнаказанные военные удары.

    Совсем недавно мы видели это на примере Ливии и Муаммара Каддафи. После уничтожения Ливийской Джамахирии над этой страной словно опустился «железный занавес»: на упоминания о зверствах, которые творят там «победители», наложено практически полное табу.

    Точно так же западные масс-медиа «раскручивали» тему наличия оружия массового поражения у Саддама Хусейна, чтобы оправдать вторжение в Ирак. Потом вполне официально было признано, что информация по данному поводу вся, от начала до конца, являлась ложью, но это была якобы «ложь во спасение» народа Ирака от «кровавого диктатора».

    Точно так же в 1995 году ответственность за минометный обстрел рынка Маркале в Сараево была возложена на сербов, что послужило поводом для военного вмешательства НАТО в гражданскую войну в Югославии и привело к подписанию Дейтонских соглашений. Позднее выяснилось, что это была провокация со стороны мусульман, но «поезд уже ушел».

    Эту же нехитрую, но безотказную схему теперь пытаются «прокрутить» и в Сирии. Кроме того, как сообщается, главным и едва ли не единственным источником информации по Сирии для крупнейших глобальных масс-медийных структур: таких, как CNN, CBS, Associated Press, Reuters, AFP, BBC, Spiegel, Focus, Al Jazeera, al Arabiya, Guardian и наше РИА «Новости», — выступает организация под названием Syrian Observatory for Human Rights, руководителем которой значится постоянно проживающий в Лондоне и владеющий там закусочной некто Рами Абдул Рахман (Rami Abdul Rahman). Между тем достоверность предоставляемых этим центром сведений вызывает большие сомнения.

    «Почему и отчего практически все информагентства берут новости о Сирии в одном месте? Как так получается, что один человек формирует мнение планеты по ряду вопросов? Почему правительства разных стран, как попугаи, повторяют одни и те же глупости, придуманные одним человеком? Неужели у этих правительств нет ни разведок, ни спецслужб, ни специалистов по данному региону? Может ли все вышеуказанное быть случайностью? Или как раз спецслужбы Великобритании и США и организовали весь этот цирк?» — такими вопросами по данному поводу задается известный отечественный писатель и конспиролог Николай Стариков. Ответы на них давно являются «секретом Полишинеля».

    Видимо, принимая во внимание все эти и некоторые другие обстоятельства, Россия и Китай 27 мая заблокировали принятие Советом Безопасности ООН резолюции, возлагающей ответственность за массовые убийства людей в городе Хула на официальный Дамаск. Чем вызвали нескрываемую ярость со стороны США и их союзников. В частности, Сюзан Райс, посол США в ООН, заявила: «вызывает отвращение то, что пара членов Совета Безопасности продолжает мешать нам в реализации нашей единственной цели — заняться урегулированием все углубляющегося кризиса в Сирии и растущей угрозой миру и безопасности в регионе». Впрочем, что значит «урегулирование кризиса по-американски», все мы уже слишком хорошо знаем на многочисленных примерах Югославии, Афганистана, Ирака, Ливии и т.д. Теперь они торопятся в Сирию и Иран. «Товарищ волк» действует как в басне Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…»

    Источник — Завтра
    Постоянный адрес статьи —

  • Азербайджан будет  не одинок в противостоянии с Ираном

    Азербайджан будет не одинок в противостоянии с Ираном

     

     

     

    Гамид Гамидов

    Интервью Vesti.Az с экспертом Ассоциации военных политологов России, кандидатом политических наук Александром Перенджиевым

    — Как можете оценить на сегодня развития отношений Ирана и Азербайджана? Грозит ли нынешнее состояние отношений исключительно похолоданием или мы можем увидеть развитие сценария и похуже?

    — Ухудшение отношений между Азербайджаном и Ираном происходит в рамках всего международного политического процесса. Хочу пояснить, что основной здесь проблемой является не иранская ядерная программа, а стремление официального Тегерана к геополитическому лидерству в регионе, где главным его противником выступает Израиль. А правители из Тель-Авива в этой борьбе заручились не только поддержкой США, но также и другими союзниками, одним из которых является официальный Баку.

    Могу предполагать, что уже разработаны сценарии будущего военно-политического конфликта между Тегераном и Баку, которые сводятся к двум взаимосвязанным направлениям: борьба за спорную территорию, и одновременное обозначение проблемы защиты прав этнических азербайджанцев в Иране. А надвигающийся финансово-экономический кризис в очередной раз обостряет борьбу за различные ресурсы – минеральные, водные и т.д.

    Единственным плюсом для Азербайджана будет являться то, что он будет далеко не одинок в противостоянии с Ираном. Официальный Баку будет только одним из союзников США и Израиля в вооруженной борьбе против официального Тегерана.

    — Ситуация вокруг Габалинской РЛС по-прежнему не разрешена. Как Вы считаете, Баку и Москва договорятся о продлении аренды? И если нет, то какова дальнейшая судьба РЛС?

    — Дело в том, что Россия также начала терять интерес к Габалинской РЛС после того, как к ней не проявили должного интереса США и другие страны НАТО. А требование Баку значительно повысить арендную плату подвигло российскую сторону к созданию РЛС на территории Краснодарского края, которая будет более современна в техническом отношении и по уровню выполняемых задач.

    Пожалуй, в ходе переговоров по Габалинской РЛС Россия и Азербайджан могут прийти к соглашению о совместном ее использовании. Ведь в будущем противостоянии с Ираном, а также в возможном появлении угрозы применения ракетного нападения со стороны различных крупных вооруженных негосударственных структур, которых на Ближнем Востоке в избытке, официальный Баку становится заинтересованным в том, чтобы Габалинская РЛС не прекращала свою деятельность.

    — Как скоро можно ожидать активизации посреднической миссии Москвы по урегулированию Карабахского конфликта?

    — Одним из первых шагов «старого-нового» президента Путина в области внешней политики стало требование о приоритетности отношений с государствами СНГ. То есть вполне логичным здесь выглядит дальнейшая активизация официальной Москвы на постсоветском пространстве и попытка решения проблемы Нагорного Карабаха. Полагаю, что Россия проявит свою публичную активность в этом вопросе уже в ближайшее время. А вот скрытую активность на дипломатическом уровне она уже проявляет. Ведь впереди Сочинская Олимпиада, и для Москвы необходимо удержать ситуацию в рамках переговорного процесса.

    Это важно не только для национальной безопасности Российской Федерации, но также для улучшения, как международного имиджа всей страны, так и правящей элиты современной России.

    — Накануне на саммите НАТО в Чикаго Альянс сделал заявление о признании территориальной целостности Азербайджана, Молдовы и Грузии. Президент Армении, обидевшись, даже не полетел в Чикаго. Хотелось бы услышать от Вас, что есть это заявление НАТО и как оно может повлиять на процесс урегулирования?

    — Североатлантический альянс в настоящее время крайне не заинтересован в военном конфликте между Баку и Ереваном. Азербайджан, как я уже сказал, нужен США и НАТО в качестве потенциального союзника в военном противостоянии с Ираном. Одновременно Альянс оказывает влияние и на Армению в целях недопущения с ее стороны агрессивных действий в отношении Азербайджана. В то же время НАТО хотело бы также взаимодействовать с Ереваном в вопросах военного сотрудничества.

    Полагаю, что задачей минимум для Североатлантического альянса является замораживание конфликта вокруг Нагорного Карабаха. С другой стороны, страны НАТО, через ОБСЕ также будут активизировать свою деятельность в сфере решения нагорно-карабахской проблемы. Таким образом, под воздействием западных политических кругов, пусть порою и не очень приятным воздействием, руководству Армении придется искать компромиссные решения, как впрочем, и руководству Азербайджана. В любом случае, тенденция развития международного политического процесса все острее и настоятельнее обозначает необходимость скорейшего решения конфликта вокруг Нагорного Карабаха. И это очень хорошо понимают политики в США, Европе, на Ближнем Востоке, в России и на всем постсоветском пространстве.

     

  • Иран назвался стражем Сирии

    Иран назвался стражем Сирии

     

     

     

     

    В гражданской войне в Сирии участвует главный союзник Башара Асада на международной арене — Тегеран. Впервые с начала конфликта этот факт подтвердило иранское официальное лицо — один из руководителей Корпуса стражей исламской революции Исмаил Гаани. Присутствие иранцев в Сирии может подтолкнуть к еще более решительным действиям против Башара Асада США, Турцию и арабские монархии Персидского залива, для которых Тегеран — главный геополитический противник.

    О деятельности иранских силовых структур в Сирии Исмаил Гаани осведомлен лучше, чем кто бы то ни было. Он является заместителем командира спецподразделения «Эль-Кудс», которое входит в состав Корпуса стражей исламской революции, и отвечает как раз за операции, проводимые за рубежом. В интервью иранскому агентству ISNA господин Гаани сделал сенсационное признание: «Без нашего присутствия жертв в Сирии было бы гораздо больше. До этого оппозиционеры убивали слишком много людей, но, с тех пор как Исламская Республика установила в Сирии свое физическое и нефизическое присутствие, массовую бойню удалось предотвратить».

    Об участии в боевых действиях на стороне Башара Асада иранских подразделений неоднократно сообщали лидеры оппозиции и зарубежные СМИ. Но до сих пор никто из официальных представителей Тегерана эту информацию не подтверждал. В этом смысле откровения одного из руководителей Корпуса стражей исламской революции стали сенсацией. Тем более что некоторое время назад появились сообщения: его непосредственный начальник, Гасем Солеймани, командир спецподразделения «Эль-Кудс», вошел в состав сирийского «правительства военного времени» и помогает организовать борьбу с оппозиционными отрядами.

    В Тегеране быстро осознали, что откровенность Исмаила Гаани зашла слишком далеко: интервью было удалено с сайта ISNA. Но журналисты успели его заметить и сделать скриншоты.

    Признания человека, отвечающего за операции спецслужб Ирана за рубежом, могут дать дополнительные аргументы сторонникам силового решения сирийской проблемы и отстранения от власти Башара Асада. По мнению экспертов, главная причина радикальной позиции, которую занимают в сирийском конфликте Саудовская Аравия, Катар и другие нефтегазовые монархии Персидского залива,- стремление разрушить ось Тегеран-Дамаск.

    Для аятолл в Иране Башар Асад, опирающийся на алавитов (последователи одной из шиитских сект),- естественный союзник. В то же время для суннитских королей и эмиров Персидского залива Иран и его сателлиты в арабском мире — непримиримые геополитические и идеологические противники.

    Проникновение иранцев в Сирию не устраивает и США. Тегеран в последнее время и так уже заметно укрепил свои позиции в регионе. В первую очередь это касается Ирака, где после свержения Саддама Хусейна власть перешла к шиитам, поддерживающим тесные связи с иранскими единоверцами. Стратегический альянс между Тегераном, Багдадом и Дамаском — наихудший сценарий для Вашингтона. Поэтому сообщение о вовлечении Ирана в сирийскую войну только укрепит решимость США во что бы то ни стало добиться смещения Башара Асада.

    Максим Юсин
    Газета «Коммерсантъ», №96 (4881), 30.05.2012
    Источник — kommersant.ru
    Постоянный адрес статьи —

  • Главной проблемой для Азербайджана сегодня являются плохие отношения с Ираном и ухудшающиеся с Турцией

    Главной проблемой для Азербайджана сегодня являются плохие отношения с Ираном и ухудшающиеся с Турцией

     

     

     

     

     

    Баку невыгодно портить отношения с Тбилиси, потому что на фоне того, что Тбилиси сейчас улучшает свои отношения с Тегераном, складывается неблагоприятная обстановка для Баку. Об этом в интервью SalamNews заявил председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.

    Представляем вниманию читателей мысли Гейдара Джемаля в оригинале.

    Кешикчи Даг, он же Давид Гареджи – азербайджанской общественности необходимо активизироваться

    В вопросе монастыря Кешикчи Даг (Давид Гареджи) инициатива принадлежала азербайджанской стороне. Даже грузинские чиновники согласились с тем, что речь идет о территории, которая принадлежит Азербайджану. Я думаю, эта акция была необходима для некоторого оживления азербайджанской общественности.

    Но в принципе сейчас Баку невыгодно портить отношения с Тбилиси, потому что на фоне того, что Тбилиси сейчас улучшает свои отношения с Тегераном, складывается неблагоприятная обстановка для Баку. Фактически у Баку сегодня не осталось союзников. Т.е. отношения с Грузией проблематичны, с Ираном – хуже некуда, с Турцией – тоже проблематизируются, т.к. есть ряд пунктов, по которым между Баку и Анкарой имеются серьезные расхождения. В первую очередь, это взаимоотношения с Израилем. И на этом фоне лишние телодвижения такого рода являются для Азербайджана серьезной внешнеполитической нагрузкой. Я думаю, что портя отношения с Ираном, Азербайджан предпринимает ряд шагов, чтобы показать свою встроенность в форматы западной позиции – исламофобской. Но Запад все равно этого не оценит. Как показывает визит французских сенаторов в Нагорный Карабах, Запад все равно будет плевать на все эти ходы, будет гладить Азербайджан и демонстрировать свою поддержку армянам. Потому что Армения является западной агентурой, еще со времен Первой мировой войны. И западной, и российской.

    Израиль — бренд, который аннулируется

    Баку просто должен понять, что напрасно теряет силы и время, делая ставку на совершенно бесперспективные заигрывания с масонским Западом, для которого Азербайджан — несуществующая величина, чисто разменная карта. И такие прозападные жесты, и выражение поддержки т.н. мирового сообщества на самом деле ухудшают отношения Азербайджана с Ираном и Турцией.

    Надо сказать, что Израиль – это уже дохлый осел. Время Израиля сочтено, и вопрос этой страны будет решен в ближайшее время. В течение пары-тройки лет Израиль будет закрыт как тема. С этой точки зрения закладываться на Израиль очень недальновидно.

    Сегодня Европа осуществляет фундаментальную переориентацию, исключая Израиль из списка знаковых государств, знаковых брендов. Это бренд, который аннулируется.

    Тем более, что на выборах президента США практически 100% выиграет Обама, если, конечно, не будет форс-мажорной ситуации, которую сегодня ему изо всех сил стараются навязать, и делают все, чтобы сорвать перевыборы Обамы за счет растущего нагнетания с Ираном. Если не будет подставы, Обама будет переизбран. А это означает, что снимается давление США на Иран, т.к. Обама не заинтересован в этом, и снимается поддержка Израиля. В случае переизбрания Обама будет демонтировать у себя дома еврейское лобби, а также израильское государство, и сфера интересов Штатов будет перемещена в юго-восточную Азию – блокирование и изоляция Китая, т.е. игра против Китая. Саудовская Аравия тоже лишается американской поддержки. Таким образом, Иран получает возможность занять позу региональной сверхдержавы. В этой ситуации Баку, полагая, что все будет идти по сценарию республиканцев, хотя республиканцы нигде там рядом не стоят, продолжает линию, которая считалась успешной при Буше. Она не успешна при Обаме, который является выражением тенденции — Израиль завтра будет никто, а Иран будет определять расклад.

    Иран — решающее звено в развязывании карабахского узла

    Я думаю, что возможностей вмешательства в нагорно-карабахский конфликт у России меньше, чем в 2008 году, когда был конфликт с Грузией. На самом деле для России какой-либо конфликт ради Армении был бы не очень желателен. Потому что внутренняя обстановка в России стремительно ухудшается. Наверху в России могут подумать, что резкое ухудшение социального положения низов и нарастание негатива можно снизить такой «патриотической» войной в поддержку Армении. Но это со стороны Москвы может быть большой ошибкой. И возможности не те, и настроение, и атмосфера совсем не те, что были четыре года назад. Поэтому, в какой форме ОДКБ будет вмешиваться в поддержку Армении, совсем не понятно. Если имеется в виду Беларусь, то и эта мысль сомнительна. С моей точки зрения, было бы позитивным развитие отношений между Баку и Минском. Главной проблемой для Азербайджана сегодня является не Россия. Главной проблемой являются плохие отношения с Ираном и ухудшающиеся отношения с Турцией. Если бы не такая плохая игра со стороны азербайджанской нефти и политики, которая ухудшает отношения, то армянский вопрос и проблему Карабаха можно было бы решить. Не ОДКБ должен интересовать Азербайджан, а Иран, который может вмешаться на стороне Армении. Более того, может вмешаться при дипломатической поддержке и России, и Запада. Вот что самое неприятное. И расчет на то, что Запад может воспользоваться ситуацией и поддержкой Армении для вмешательства против Ирана, может быть ошибочным. Потому что, по большим расчетам, обамовским Штатам, наоборот, важно поддержать Иран.

    Тегеран — 2012

    Тегеран в последнее время мощно выиграл по нескольким направлениям. Иран однозначно выиграл в Сирии. Добился от саудовцев крупного шага в бахрейнском вопросе. Теперь на территории Саудовской Аравии будет развернута партизанская война, которую будут поддерживать другие государства начиная с Персидского залива. Такие, как Катар, например, которые будут финансировать антисаудовскую борьбу, т.к. они боятся, что их также постигнет аннексия. В итоге возник шиитский пояс вплоть до Йемена. Ирак попал под полный контроль Тегерана. Таким образом, можно сказать, что те задачи, которые ставил имам Хомейни во время войны с Ираком, но не смог их достичь в силу того, что были санкции и Ирак тогда поддерживали и Запад, и СССР, сегодня для Ирана решили Штаты. Они повесили Саддама. Это — раз. Контроль над Ираком Иран получил. Это — два. Договоренности с иракским Курдистаном у них в руках. Иракский Курдистан не поддерживает иранских горских сепаратистов. Это — три. В Сирии Иран выиграл. Однозначно поддержал Асада, и силы, которые хотели свалить Асада, откатились. Это — четыре. Переигрывает Турцию по всем направлениям. Анкара вынуждена дать задний ход по Сирии и ищет пути сближения с Тегераном. Это — пять. В Афганистане значение Ирана увеличивается. На конференцию исламского пробуждения в Тегеране из Пакистана приехали талибы, в том числе самые высокопоставленные. Все это говорит о том, что Иран сегодня выиграл по всем направлениям, и с ним очень неразумно обострять отношения, арестовывать какие-то сети иранских агентов, наезжать на мусульман, на Исламскую партию. Все это делается ради того, чтобы понравиться западным масонам, но они этого не оценят. Для них это абсолютная возня.

    Интересы Израиля в конфронтации Азербайджана со странами региона

    Во-первых, это в интересах России, во-вторых, — Израиля. Потому что Израиль имеет выгоду, которая заключается в том, что чем больше Азербайджан попадает в контру со своим окружением и ссорится с соседними государствами, а также не находит с Западом взаимопонимания, тем больше будет держаться за Израиль, который тут как тут готов протянуть ему дружескую руку помощи и предлагает всячески посодействовать. Тель-Авиву это важно по массе причин, т.к. Израиль сам сегодня находится в изоляции. И возникает очень неприятная вещь – альянс изгоев, в который попадает каждый находящийся в изоляции. Раньше таковыми считались Северная Корея, Саддам Хусейн и т.д. Сейчас создается второй клуб стран-изгоев.

    Россия – сателлит формата американской политики

    Что касается России, то она спекулирует на южно-кавказской ситуации. Она не просто является сателлитом формата американской политики, и так ясно, что она полностью зависит от американского курса. Но в этой зависимости, в силу своей величины, Москва пытается повысить свой собственный рейтинг, свою капитализацию, т.е. она как бы соперничает среди сателлитов, каждый из которых пытается представить себя барином более нужным, дорогим и используемым. И проблема Южного Кавказа позволяет России на этом спекулировать и демонстрировать свою способность вмешаться, проконтролировать и влиться в тему.

    SalamNews

  • Сохранить страну или встать на колени?

    Сохранить страну или встать на колени?

     

     

     

     

    Сафа Керимов, журналист-международник, политолог

     

     

    После развала СССР каждая из республик некогда огромного государства пошла своим путём.

    Кто-то до сих пор не может определиться, «с кем дружить» и даже как называться. Кто-то так и не может вырваться из тотальной бедности.

    В разряде уникальных стран – Азербайджан. Страна смогла не только твёрдо стать на ноги, но и укрепиться экономически и политически на мировой арене настолько сильно, что теперь никто ни в Европе, ни в США при слове «Баку» не говорит: «А, СССР!». Все уже твёрдо усвоили, что есть такая страна – Азербайджан. Уже и французы, и англичане, и американцы убедились, что Азербайджан в экономике и политике – независимая и серьёзная сила не только на региональном, но и на континентальном уровне, а в ближайшем будущем —  ключевая страна во взаимоотношениях Востока и Запада.

    Азербайджан проводит тот самый политический курс, который во все времена считался самым цивилизованным, уважаемым, и с которым приходится считаться – курс независимого, сильного государства, первоочередной задачей которого является укрепление собственного экономического положения и защита собственных интересов на мировой арене.

     

     

     

     

    Конечно, многим это не нравится.

    Не нравится так называемой «непримиримой оппозиции», что Азербайджан на мировом уровне, в самых известных международных организациях достиг такого влияния, которого не было никогда со дня создания Азербайджана как независимого государства. Не нравится, что это влияние было заложено при основателе современного Азербайджана Президенте Гейдаре Алиеве, и продолжается и развивается при Президенте Ильхаме Алиеве. В Азербайджане вообще уникальная оппозиция – любая инициатива, любое начинание подвергается даже не конструктивной критике, а откровенным издевательствам и насмешкам. К примеру, даже славная победа в прошлом году на «Евровидении», и, благодаря этой победе, проведение грандиозного мероприятия в этом году в самом Баку, используются только для «борьбы за права политзаключённых». Другое потрясающее достижение, значимое не только для всего постсоветского пространства, но и для всего мира – заявка Азербайджана на проведении Олимпиады -2020. Как профессиональный журналист, могу утверждать, что это стало не только самым громким информационным поводом для мировой журналистики. Как очевидец, могу утверждать, что деловые круги, к примеру, в Москве, в один голос признавали: Азербайджан уверенно входит в экономическую элиту мира.

    Не нравится некоторым, что страна приняла на себя расходы на мероприятия уровня «Евровидение 2012», на международные кинофестивали, спортивные мероприятия. Зато все правительства отлично понимают: инвестиции в спорт и культуру станут, потом основой уверенного позиционирования страны на международном уровне и вернутся в Азербайджан многократными доходами и инвестициями. Особенно преуспела в этом «непримиримая» оппозиция. Удивительно, насколько в своём стремлении опорочить любую инициативу властей Азербайджана в голос «поют» со средствами массовой информации Армении! Армении, понятно, как и другим, откровенно недружественным странам, тоже не нравится, что Азербайджан фактически стал региональным лидером с такими значимыми достижениями в экономике, что об этом говорит весь мир. Облив грязью стратегические, важнейшие инициативы, и «оппозиционеры» в самом Азербайджане, и армянские «идеологи» готовы вместе и дальше распускать грязные сплетни о чём угодно,  стоимость костюмов и наручных часов первого лица страны.

    Не нравится и другим, более дружественным странам, не нравится, что Азербайджан, накопив реальные силы и возможности, открыто заявляет о своём законном праве свободного выбора в решении того или иного вопроса.

    Но «нравится или не нравится», — это, что называется, дело вкуса. В политике и в бизнесе нет друзей, есть только партнёры. А Азербайджан с активно развивающейся экономикой уверенно становится именно тем «партнёром» для многих и многих стран; партнёром, с которым надо иметь хорошие отношения.

     Вместе с тем, очевидно, что каждый шаг партнёров Азербайджана может таить в себе не только пользу для страны, но и серьёзную потенциальную опасность. Так, совсем недавно мы оказались свидетелями очевидной международной провокации, когда ряд иностранных СМИ практически одновременно объявили о предоставлении азербайджанских аэродромов для базирования военно-воздушных сил Израиля.

    Правительство страны, уполномоченные представители Президента однозначно опровергли информацию, разрушительную не только для отношений между Ираном и Азербайджаном информацию, но и стабильности огромного региона, включающего  себя территорию нескольких стран сразу. Азербайджан остался верен своим принципам в международной политике – добрососедские отношения и максимальные усилия по сохранению безопасности своей страны, своего народа.  Заведующий общественно-политическим отделом администрации Президента Али Гасанов, комментируя это грубую, откровенную враждебную для Азербайджана, дезинформацию, сделал официальное заявление, чёткое и категоричное, не дающее повод для возможных толкований: территория Азербайджана никогда не будет использоваться для каких-либо действий, направленных против Ирана.

    Но ветер грядущей войны между Ираном и Израилем не только не утих, но и постоянно усиливается, и грозит перейти в настоящий шторм с самыми разрушительными последствиями.

    Мои коллеги в Турции, России, США, занимающиеся политологией и международной журналистикой, пытаются прогнозировать возможное развитие будущих событий в этом направлении. Существуют самые различные сценарии; иногда с участием самых экзотических стран.

    Все возможные прогнозы объединяет одно: в регионе существует реальная опасность дестабилизации, причём до такой степени, что «все будут воевать против всех». Пострадают все без исключения. Но самая большая и очевидная опасность грозит, без сомнения, тем, кто не сможет противостоять, как это сделал Азербайджан, в предоставлении тех же аэродромов и военных баз воздушной армаде Израиля. Из трёх закавказских государств свою позицию чётко сформулировал именно Азербайджан.

    Армения, по умолчанию, свою территорию ни для израильской армии, ни для НАТО не предоставит.

    Остаётся только независимая и суверенная Грузия. Сможет ли ближайший сосед быть таким же независимым как Азербайджан? Ведь для независимости страны в современном мире, кроме деклараций, нужно иметь ещё и сильную экономику, – с чем, как известно, у Грузии серьёзные проблемы. Также нужно иметь политических деятелей, которым важнее безопасность страны, чем сиюминутная выгода.

    Кроме того, всем известно острое непреходящее желание Грузии как можно скорее вступить в НАТО. Правда, тогда уже страна точно превратится в «подлётный аэродром»; причём не только в сторону Ирана…

    Чем это чревато для Грузии – пусть решают сами грузины и их руководители, которые не так давно в азербайджанском парламенте азербайджанских же парламентариев учили, как жить и которые отважно объявляют Тбилиси «столицей Кавказа», и даже разрешают на своей территории проводить армянской общине «день освобождения Шуши». Больше беспокоит, что после желания этой страны угодить во всём иностранным «спонсорам», иранские ракеты могут полететь в сторону всего Кавказа, а опытные террористы будут мстить за кровь своих братьев уже по эту сторону иранской границы. Вот тогда и будет «момент истины»: кто смог всемирно укрепить свою страну и не кинул её в огонь чужой войны, а кто сделал всё, чтобы привести на свою землю чужие штыки и отдал свою землю только для того, чтобы его и дальше любили  ястребы войны …

     

    «Вышкa» за 25 мая,№ 19

  • Внешняя политика Исламской Республики Иран  (в 1979-2005 годах) (Часть III)

    Внешняя политика Исламской Республики Иран (в 1979-2005 годах) (Часть III)

     

     

     

     

     

    Настойчивость США по смене правящего режима в Иране, послужили причиной занятия внешней политикой позиции обороны, и в то же время демонстрации некоторой агрессивности, активизации некоторых элементов первоначальной внешнеполитической концепции расширению отношений с не входящими в блоки странами, поддержки экстремистских исламских режимов,  и даже активизации идеи «экспорта исламской революции».

    Курс внешней политики Исламской Республики Иран определяется обеспечением безопасности страны, региональным соперничеством, продолжающимся противостоянием на глобальном уровне США. Включение США  Ирана с список стран покровительствующих терроризму, проявление настойчивости по смене  руководства Ирана,  вторжение США в Ирак в 2003 года, показало насколько серьезная отсюда исходит опасность  [17, с. 79]. В этот период Иран попытался ускорить проведение политики укрепления собственной безопасности. Иран  назвал «неправильные» исламские страны своими соперниками, а США и страны НАТО – «опасными соперниками».

    Иран считает проблемы Турции и Курдов, сотрудничество  «Организации сотрудничества Персидского залива» с США, Великобританией и Францией для себя долговременной угрозой. Вооружение Саудовской Аравии и Кувейта, усиление роли США в Центральной Азии, определяется как угроза для Ирана.  Упрочение позиций США на Южном Кавказе, расширение тут сотрудничества с НАТО является одним из главных факторов беспокоящих Иран [1, с. 38-40].  Для подстраховки от глобальной и региональной угрозы Иран тесно сотрудничая с Россия-Индия-Россия-Китай прилагает усилия для создания блока Армения-Греция.  На внешнюю политику Ирана оказывают влияние не только потенциальные и реальные внешние угрозы, а также внутренние угрозы. Так правящая персидская националистическая идеология, восстановленная и начавшая укрепляться в годы войны с Ираком, считает угрозой для существования нынешнего режима, централизованного государства Иран, и даже самому существованию страны, усилившиеся в конце XX века национальные движения  национальных меньшинств, проявление этно-национальных отношений  мусульман в рамках теократического режима в том числе, появление требование реализации национальных вопросов на демократических принципах в форме демократической федеративной республики.

    Внешняя политика также стала служить предотвращению использованию этих факторов внешними силами, поскольку теперь внешняя и внутренняя угрозы дополняли друг друга. Принимая все это во внимание, власти Ирана значительно усилили активность внешней политики,  сохраняя дружеские отношения со всеми странами, в особенности с соседними,  стремились сблизиться с Европой,  «создать новые позиции, избегать участия в глобальном и региональном противостоянии» на Кавказе и в Центральной Азии. Упрочнение в некоторых международных кругах идеи о попытке с 2005 года овладевания Ираном ядерного оружия привели к охлаждению и напряженности в отношениях с ведущими странами мира, превратили   национальную безопасность в актуальную проблему, серьезную угрозу для существования нынешнего режима, послужила новым изменениям в приоритетах внешней политики.

    Невнимание Ираном к мнению мирового сообщества серьезно беспокоят его соседей, в особенности страны Персидского залива. Иран придает особое внимание сохранению и упрочению региональных отношений, реализации политического  сотрудничества с странами, не участвующими на глобальном уровне в блоках, и особенно отличающихся антиамериканской направленностью. Тем самым стремиться компенсировать неудачи в попытках использовать противоречия между ведущими державами. Потенциальные «союзники» Ирана Россия, Китай, Европейский Союз 23 декабря 2006 года на Совете Безопасности ООН единогласно проголосовали  за введение экономических санкций против Ирана. Таким образом, Иран для реализации  своих интересов, можно сказать, столкнулся  со всеми ведущими странами и снова оказался   экономической, технологической, и политической изоляции.  Поэтому, основная задача внешней политики Ирана, создание условия для устранения существующих проблем.

    Изменения во внешней политике Ирана, не являются изменением  курса, не являются ее составляющей, поскольку основная цель Иран остается неизменной: державность и гегемония, поддержка революционных движений в различных странах  [12, с. 177], в общей форме к понятию национальным интересам  относятся независимость страны,   территориальная целостность, защита национальной безопасности. Внешняя  политика Ирана, принимая во внимание ее характер и значение, служит защите национальных интересов. Вместе с тем, правящий режим, духовенство, высшее руководство ИРИ  понятие национальных интересов во внешней политике также определяют как  сохранение позиций правления   персидской нации.

    А эти задачи противоречат настоящим национальным интересам, потому что  препятствуют движению общества в направлении демократии, либерализма. Это противоречие обуславливает противоречивость и изменчивость внешнеполитического курса  [19, с. 307]. Образованный в Иране режим от  соединения элементов теократии и республиканства под руководством первой отразил в себе во всех сферах двойной  и противоречивый характер в концепции и на практике  внешней политики. Так, лидер внешней политики, духовенства, социальной ветви, исполнительной власти все более и более представляет светскую ветвь. Однако принадлежность решающего слова лидера препятствует последовательному претворению в жизнь внешней политики на международных принципах и сопровождается некоторыми отступлениями и отклонениями. Разделение правящей элиты Ирана на различные группы по политическому  признаку  (традиционная,  современная, правая, левая и пр.) оказывает большое влияние на внешнюю политику страны.

    Контроль представителями  правящих кругов исполнительной власти или законодательства, или обоих, является причиной хоть и не коренных, но определенных изменений приоритетов во внутренней  и внешней политике. Как уже отмечалось, служат причиной противоречивого характера внешнеполитического курса. Однако цели и направления внешней политики: сохранение собственного режима, обеспечение интересов фарсов и национальных интересов, пока остаются без изменений. Основные особенности внешней политики Ирана, независимость, определяемая характером сущности режима [23, . 33]. Исламская Республика Иран стремясь создать в регионе новую систему отношений, получить статус страны-гегемона региона, до сих пор вынуждена была проводить независимую внешнюю политику. Ее политика попытки  приобретения новых союзников при реализации независимой политики превратились в препятствия, претендуя на противостояние с США, Иран не попадая  под влияние одного из формируемых полюсов, больше придает предпочтение использованию традиционных методов и  противоречий. Таким образом, без изменения отраженной  в Основном Законе ИРИ концепции,  и  характере и содержания   политической системы, основные направления и цели внешней  политики основанной  на данной концепции  не подверглись значительным изменениям.

    Основная задача внешней политики Иран, как и во всех странах, состоит из обеспечения национальных интересов – национальной безопасности, мира и спокойствия в мире и регионе, взаимосотрудничество  со всеми странами мира.  Характер и сущность политической системы и режима, а также специфические изменения  в характере национальных отношений в стране  возложили на внешнюю  политику сохранения политической системы и политического режима, обеспечение этно-национальных интересов правящей персидской нации. Также внешняя политика ИРИ как и в других странах служит обеспечению официально провозглашенных стратегических целей – служила и служит цели превращения региона и исламского мира  в превосходящую силу. Данные  цель и задачи основные направления внешней политики ИРИ – сотрудничество со всеми странами, противодействие  США и Израилю, сплоченность со странами ислама, региона, третьего мира, тесные связи с  персоязычными странами. В обстановке происходящих противоречивых процессов существующей  в мире сложной  системе  международных отношений очень трудно достичь соответствия различных направлений в деятельности внешней политики. Поэтому, в зависимости от международной обстановки и внутриполитической ситуации в Иране, каждый раз актуализируется то одно, то другое направление, что  в целом приводит к крайне непоследовательной, с противоречивым характером  внешней политике.

     

    Список литературы:

    1. Гейдар Алиев и Восток. II том 6-ти томника. Исламская Республика Иран. Авторы составители: Галай Аллахвердиев, советник МИД, д.ф.н. Вахдат Султанзаде, советник МИД. Баку: Oзан, 2002, 450 с.
    2. Основной Закон Иранской Исламской Республики, Баку: Кызыл Шарг, 1993 (на азербайджанском и фарсидском языках) азербайджанский текст, 96 с.
    3. Ислам, история, философия, поклонения. Баку: Элм, 1994, 336 с.
      1. Исмаил Р., Ахундова Н., Багирова A. Современная стран Азии и Африки. (период после 1945 года). II книга (Страны Юго-Западной  Азии и Северной Африки ). Баку: издательство Адылоглу, 2004, 656 с.
      2. Мустафаев В.K. Президент — реформатор // журнал  «Гоша байрам». Баку: издание Культурного Центра посольства Исламской Республики Иран в Азербайджане, 2004, с.31-36
      3. Мехдиев Р. Азербайджан: Kюрелешменин Taлеплери.Стамбул: издание DA,2005,448 с.
      4. Боровой Я., Згерский Д.  А.А.Хашеми-Рафсанджани отвечает на вопросы // «Новое время». М.: 1989, № 27,  стр. 9
        1. Иранская революция. 1978-1979. Причины и уроки. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1989, 557 с.
          1. Молушков В.Г., Хромова К.А., Поиски путей реформации в Исламе: опыт Ирана. М.: Наука, Главная редакции восточной литературы, 1991, 207 с.
          2. Раджабли А.А. Международные связи Российской Федерации. Баку: БСУ, издательско-полиграфический центр «Kitab aləmi», 2005, 384 стр.
          3. Сеид Мухаммед Хатеми. Страх перед бурей. М.: МГУ, 2001, 128 с.
            1. Спорные границы на Кавказе / под ред. Бруно Конпиперса, М.: Издательство, «Весь Мир», 1996-000с. Фирузе Нахаванди, Россия, Иран и Азербайджан. Исторические истоки внешней политики Ирана, 171-181 с.
              1. Третий взгляд. Аналитический на достижения Исламской Республики Иран в политической, культурной и социально-экономической областях за последние 20 лет // Новости, репортажи и комментарии из Иранской прессы. М.: 14 март 2000, №71, стр. 31-37

    . امام خمینی، ولایت فقیه، تهران، مؤسسه نشر آثار، 1377، 142 ص. 14

    1994, 14, 08  روزنامه «کیهان هوایی»,15.

    1. س. ا. ازغندی، تنشزدایی در سیاست خارجی، مورد: جمهوری اسلامی ایران (1967-78)، فصلنامه سیاست خارجی، نشریه سیاسی-اقتصادی-فرهنگی-حقوقی، 1978، ص. 1097-1035
    2. سجادپور سید محمد کاظم، رفتار سیاسی آمریکا نسبت به روابط ایران با کشورهای حوزه خزر، فصلنامه مطالعات آسیای مرکزی و قفقاز، شماره 21، ص. 79

                عمید زنجانی، عباسعلی، انقلاب اسلامی و ریشه های آن، تهران، کتاب توبی، 1375، 376 ص. 18.

    19. گفتگو درباره سیاست خارجی جمهوری اسلامی ایران در آسیای مرکزی، مطالعات فصلنامه آسیای مرکزی و قفقاز، شماره 13، 1996، ص. 312-305

    1. محمدی، دکتر منوچهر، اصول سیاست جمهوری اسلامی ایران، تهران، مؤسسه انتشارات امیر کبیر، 1366، 130 ص.

    مجموعه سخنرانیها، مصاحبه ها و پیامهای حجت الاسلام والمسلمین هاشمی رفسنجانی در سال21.

    1362، تهیه کننده: سازمان مدارک فرهنگ انقلاب اسلامی، تهران، سازمان چاپ و انتشارات وزارت فرهنگ و ارشاد اسلامی، پاییز 1368، 533 ص.

    1. مرشدیزاده علی، روشنفکران آذری و هویت ملی و قومی تهران، نشر مرکز، 1370، 365
    2. مطالعات آسیای مرکزی و قفقاز ، بهار، مجله، گزارش سمینار مطالعات امنیت و سیاست خارجی در آسیای مرکزی و قفقاز1375(1996)، ص.56-19

    مواضع جمهوری اسلامی ایران در سیاست خارجی، مواضع جهانی، اصول و مواضع سیاست خارجی، ، مجله سیاست خارجی، 1375، تابستان، شماره 2، صفحه 631- 612 (بیانیه ها در تاریخ مارس 1996- 21 دسامبر 1995)

     

  • Внешняя политика Исламской Республики Иран  (в 1979-2005 годах) (Часть II)

    Внешняя политика Исламской Республики Иран (в 1979-2005 годах) (Часть II)

     

     

     

    Субхан Талыблы

     

    Анализируя Основной  Закон Исламской Республики Иран вопросы, связанные с внешней политикой можно сгруппировать по нижеследующим:

    I.Принципы системы международных отношений;

    1) Независимость, обеспечение национальной безопасности и защита   территориальной целостности;

    2) Невмешательство в дела других стран;

    II. Приоритет Ирана в системе международных отношений;

    1) Неучастие в блоках;

    2) Налаживание мирных взаимосвязей с немилитаристскими государствами;

    3) Не стремиться к гегемонии;

    4) Отрицание  гегемонии других;

    5) Право людей на счастливую жизнь;

    6) Право всех народов на свободы и справедливое правительство;

    III. Сохранение национального суверенитета;

    1) Бездеятельность иностранцев в промышленности, культуре и пр. сферах Ирана;

    2) Недопуск в армию и во внутренние войска иностранных граждан;

    3) Запрет на создание иностранных баз;

    IV. Религиозная и социально-политическая солидарность;

    1) Поддержка борьбы угнетенных;

    2) Защита прав мусульман;

    V. Глобальная и региональная миссия;

    1) Создание единой мировой уммы;

    2) Создание единой  мусульманской нации;

    3) Достижение экономического, культурного и политического единства исламских народов;

    Как видно, принципы внешней политики Ирана зафиксированные в Основном Законе, за исключением нескольких положений,  почти не отличаются от принципов внешней политики современных, демократических государств. Основные принципы, регулирующие систему международных отношений, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела, отказ от  использования силы, не использование угроз применения  силы, не противоречие интересам других стран, соблюдение  прав человека,  обеспечение вместе со всеми международной безопасности, объединение усилий для устранения глобальных проблем.

    Простое сравнение наглядно показывает, что в принципах внешней политики Ирана нашли свое отражение большинство международных  принципов. Отмеченные положения, отчетливо проявляются при сравнении, например с концепцией внешней политики Российской Федерации [10, с. 32-48]. 

    В принципах внешней политике зафиксированной в Основном Законе Ирана, трудно выявить связь с исламскими принципами. Так, в исламской правовой науке государства разделяются на три категории: дар-уль-ислам, дар-уль-эхд, дар-уль-хярб. В дар-уль-исламе «законодательство осуществляется в соответствие с условиями»,  страны, присоединенные мирно или завоеванные, относятся к дар-уль-эхди. К дар-уль-хярб относятся такие страны, которые для регулирования прав мусульман в  своей  стране, заключили договор с страной дар-уль-ислам. Если подобные страны представляют опасность для территорий, на которых распространился  ислам, тогда с ними находятся в постоянном состоянии войны [3, с. 150-154].  Поэтому исламские принципы в целом не составляют основу внешней политики, а конкретно относятся к внешней политике в отношении исламских стран. Проведение внешней политике на разных принципах по отношению к мусульманским и немусульманским странам и народам демонстрирует отсутствие единых принципов  в данной политике и внутренний противоречивый характер

    Можно отметить, что из-за недостаточности внутренних ресурсов для обеспечения основных направлений провозглашенного ИРИ курса внешней политики, в первую очередь эта политика направлена  на охранение интересов вытекающих из природы этого режима. С первых моментов своего образования ИРИ изолируясь от глобального уровня,  безуспешно пыталась на региональном уровне, в особенности Ближнего Востока, проводить политику защиты  права мусульман, оказания  им помощи для создания  их культурного, политического, экономического единства.

    В особенности, война с Ираком, хотя и создала благоприятные условия для экспорта исламской революции, создание второго исламского режима оказалось невозможным, и подобная политика послужило усилению недовольства на глобальном, региональном уровне и даже внутри Иранского общества. В период войны суннитско-шиитское противостояние больше носило характер Ирано (фарсо) – Арабского  противостояние, и в результате оказания сильной внутренней поддержки, в культурно-идеологической деятельности восстановились идеи и символы персидского национализма  [22, с. 273], и режим начал заменять идею «Иран — представитель всех мусульман»  на идею представителя персидской нации.  Подобное, проявляемое иранским режимом внимание пропаганды   персидского языка, культуры, литературы  в  зарубежной культурной деятельности отчетливо проявилось в политике по отношению к Таджикистану.  То есть религиозный режим  в отношениях с Таджикистаном стал выступать не с позиции исламской солидарности, а с позиции этнокультурной близости  [22, с. 274].

    Другими словами, появились новые элементы в концепции внешней политике Ирана – элементы персидских национальных интересов. Окончание войны с Ираком, необходимость решения социальных проблем, появившиеся в результате внутренней политики военного периода, устранения разрушительных последствий войны, потребовали изменения внутренней  политике в рамках существующей политической системы. Данные изменения послужили причиной основательных изменений в курсе внешней политики.  Тем самым  завершилась первая часть внешнеполитической деятельности  Ирана (1979-1989). По поводу особенностей этого периода мнения исследователей противоречивы.  Некоторые из них, охватывают его 1979-1981 года, в том числе  попытками  выстроить искренние отношения с Западом и США, другие же 1981-1984 годами, изоляцией, противостоянием и  выделяют подраздел начинающегося  с 1984 года поворот к  прагматизму [12, с. 174-175].

    На самом деле, политика изоляции Ирана началась после захвата заложников в посольстве  США, объявления эмбарго против страны  в начале  1980 годов, присоединение к нему стран Европы, Австралии, Японии, Канады (22.05.1980) и завершилась в  1981 году после освобождения заложников. В 1979-1981 года завершилась консолидация и стабилизация нового режима, и поэтому стало возможным восстановление и расширение зарубежных связей, отпала надобность в самоизоляции.  Министр иностранных дел ИРИ А.Вилаяти в августе 1984 года отмечал, что самоизоляция «осуществлялась лишь в  первые  годы революции» [15, 1994, 14 августа].

    Хотя в 1981-84 годах у Ирана отсутствовали прямые политические связи с США, страна  обладала широкими торгово-экономическими связями со всеми развитыми странами, в том числе и с США.   Другой автор делит первый этап внешнеполитической  деятельности Ирана на два подэтапа: Особенности первого подэтапа (1979-1984) — ориентированность на реализацию идей и ценностей на основе исламских норм и принципов. Особенность второго подэтапа  (1984-88), хотя государство уделяет внимание защите исламских идеалов, но отдает преимущество интересам  государства [16, с. 104].  Бывшие советские ученые так характеризовали   внешнюю политику осуществляемую Ираном в  1979-1988 года в целом как:« Иранская внешняя политика основана на открытом прагматизме, имеется глубокая разница между провозглашенными принципами, крайне непоследовательность  в создании экономических и политических отношений с различными странами, характеризуется усилением или ослаблением  в зависимости от политической конъюнктуры антиамериканских и антисоветских выступлений на  международной арене» [8, с. 415-416].

    Принимая во внимание вышеизложенное, можно говорить о том, что, самоизоляцию в 1979-89 годах Ирана для построения исламского государства, впоследствии заменила позиция «экспорта исламской революции» для противостояния  иностранному  влиянию и давлению, а затем  учитывая потребности военного времени, восстановление и расширение  политических и в первую очередь экономических связей с всеми странами. Как уже отмечалось, безрезультатное окончание войны потребовало пересмотр внутренней и внешней политики. Это нашло  свое отражение в период президентства Хашеми Рафсанджани  (1989-1997) в выстраивании отношений с бывшими республиками СССР  [21, с. 1-4].   Начиная с 1989 года, в Иране начали осуществляться  преобразовательные и экономические реформы. Подобный курс также требовал изменения внешней политики. Начиная с этого периода в внешней политике Ирана на передний план начали выступать  прагматизм и национальные интересы и в соответствие с этим начали трансформироваться концепция внешней политики. Правящая элита Ирана, осознав отсутствие  опасности из-за рубежа для политической системы, официальной идеологии, правления духовенства, приняло решении придать внешней политике общепринятую международную форму. Отныне Иран рассматривал международные процессы не сквозь призму борьбы, а через призму сотрудничества. Хотя на практике Иран отказался от прежнего политического курса, он провозглашал его на официальном уровне, поскольку продолжал политику неприятия США и противодействия Израилю.

    В целом высокопоставленные официальные круги и лица определяющие курс внешней политики Ирана отныне стали говорить не о правах мусульман и борьбе угнетенных, а о важности всестороннего сотрудничества со всеми странами региона, и в том числе с исламскими странами, следования международным правовым нормам, уважения прав человека, разоружении, борьбе против международного терроризма, тесной связи региональной безопасности с международной безопасностью ,[24, с. 612-631]. Президент Исламской Республики Иран, Хашеми Рафсанджани отвечая на вопрос сотрудника журнала «Новое Время» отметил по поводу внешнеполитического курса страны, что Иран стремиться видеть соседние страны дружественными, иметь здоровые и хорошие отношения с другими странами. Он, добавил, что только с несколькими странами (Израиль и ЦАР) не строим никаких отношений, поскольку там, у власти незаконные режимы  [7, с. 8]. Другими словами, ИРИ адаптируясь к произошедшим изменениям в системе  международной отношений, в некотором смысле пересмотрела свою внешнюю политику, придавая  большее предпочтение свои национальным интересам и прагматизму [6, с. 45].  Общепринятое понятие концепции внешней политики Ирана выражаясь в системе категорий и идеалов  позволяет прикрывать ее настоящие стратегические интересы.

    Исламская Республика Иран подходя к существующим проблемам в международных отношениях, выступает с общепринятых международных критериев  и разговаривает на всем понятном языке. Новый внешнеполитический курс Ирана еще более ясно проявился после появления новых независимых государств в результате распада   СССР,  в отношениях с ними.  ИРИ, хотя и позже других стран, признала независимость этих новых государств, стала проводить политику широкой поддержки и укрепления их суверенитета. Тем, самым, политика США по давлению и  изоляции Ирана, нерешенная проблема в Персидском заливе  (конфликт с ОАЭ из-за 3 островов), антиизраильская политика  мешали приведению Ираном своих  внешних отношений в нормальные  по всем  направлениям. Основная задача экономической  части новой  внешней политики Ирана состояла в создании благоприятных условия для деятельности за границей экономических структур, деловых людей. Это было успешно выполнено. Начиная с 1997 года, после прихода к власти сил называемых реформаторами, это происходило еще на более высоком уровне.   Реформаторы, создавая внешние отношения, считая важным выступать с существующих в мире  принципов плюрализма в   сфере политики, культуры и пр. областях, отказались от употребления создания образа врага, разжигающих лозунгов.

    Президент-«реформатор» М.Хатами объявил о приоритетности курса политических и культурных реформ, ослабления напряженности в области внешней политики, отказ от экспорта исламской революции, диалог культур, более тесных связей с мусульманскими странами региона [13, с. 31-32] и в период своего президентства (1997-2005) предпринял важные шаги в этом направлении.  Новый политический курс и обеспечение своей безопасности  требовали учета международных реальностей,  устранения  недоразумений накопившихся в прошлом, устранения всевозможных международных. Президент М.Хатами, говоря об устранении напряженности, подразумевал обеспечение безопасности Ирана, усиление, развитие, утверждение и национальные интересы. По его убеждению, снижение напряженности, это не значит закрытие глаз на опасность, а определение границ дружбы и вражды, усиливать  дружбу, совместные усилия, трезвость против угрозы. Данная политика должна была помочь занятию Ираном в регионе и мире достойного места. Иными словами, одной из задач внешней политики в какой-либо области и уровне являлось обеспечение национальных интересов [11, с. 52-57]. М. Хатами совершив официальные визиты  в ряд стран региона и Европы продемонстрировав намерение Ирана осуществлять цивильную внешнюю политику, в целом предпринял серьезные усилия по изменению  международного образа ИРИ.

    Несколько смягчилось противостояние с США, осуществились инициативы для нормализации отношений [5, с. 32-34].   В начале XXI века началась политика укрепления во власти позиций консерваторов. Это изменение проявилось в курсе внешней политике  в форме усиления противостояния с США и Израилем. После изменения курса внутренней политики Ирана, усиления позиций консерваторов, тенденции к усилению противостояния, США еще более усилило давление на Иран, после известных событий  11  сентября 2001 года включив  Иран в список государств поддерживающих терроризм. Что означает, что внешняя политика Ирана определяется не только государственными и национальными интересами, но и интересами  духовенства и правящего режима.  Внешняя политика служит укреплению и сохранению правления духовенства и правящего режима. Второй этап внешней политики Ирана охватывает 1989-2005 годы. Первая половина этапа, охватывающая  1989-1997 годы, характеризуется экономическим подъемом, вторая половина  1997-2005 годы – считается политически  ориентированной [24, с. 612-631]. То есть в первом полуэтапе внешняя политика служила расширению экономического сотрудничества, а второй полуэтап был направлен на расширение политического сотрудничества.

    Хотя Иран придавал предпочтение расширению экономического сотрудничества, он стремился подходить ко всем глобальным и региональным принципам в соответствие с международными принципами. Однако, из-за того что в этот период в политической системе Ирана не произошли основательные изменения, на обоих  подэтапах  под влиянием внутриполитических трений  среди властных группировок внешняя  политика   подверглась изменениям, непоследовательности.

  • Внешняя политика Исламской Республики Иран  (в 1979-2005 годах) (Часть I)

    Внешняя политика Исламской Республики Иран (в 1979-2005 годах) (Часть I)

     

     

     

     

    Субхан Талыблы 

     

    В 1978-1979-годы революция в Иране привела к существенным изменениям форм деятельности и основных принципов в области экономики, политики, культуры, морали и идеологии. Государственный сектор экономики был объявлен управляющим сектором,  политическая система, также как и общепринятые структуры были улучшены рядом специфических мероприятий, правовая система была подчинена исламским нормам, все сферы общественной жизни были переданы под контроль определенных идеологических взглядов, некоторые социальные, а точнее политическая власть и социальная, политические, экономические и  моральные функции контроля корпоративной структуры стали обеспеченной с правовой точки зрения.

    Эти основательные внутрисистемные изменения привели, в некотором роде, страну к смещению в системе международных отношений и в соответствие с этим, к значительным изменениям во внешней политике. Иран Исламская Республика (ИИР), с целью достижения взаимовыгодного сотрудничества со странами всего мира в системе международных отношений,  построенных на основе общепризнанных принципов и норм, объявляет о проведение внешней политики. В рамках этой политики можно перечислить такие активные действия, как попытки приблизиться к Европе, открыто выраженное желание установить новые позиции в регионах Кавказа и Центральной Азии, сделанные шаги по установлению сотрудничества с ООН, ОЭС, ОИК и другими международными организациями. К предмету примененной темы требуется подход от общего к конкретному, и мы  постараемся исследовать этот вопрос на основе этого принципа. Революция в Иране в 1978-1979 годы создали условия во всех сферах жизни общества для основательных изменений, способствующие осуществлению политики. Несмотря на то, что каждые политические силы, участвующие в революционном движении, имели свою программу,  едино признанным всеми оппозиционными силами, как харизматический лидер, стал Аятолла Р.М. Хомейни, олицетворяющий собой как революционную власть, так и направляющую силу слоя духовенства [18, с. 72]. Это явно проявлялось в организации управления  власти и проведенных в обществе правовых поправок. Изменения, внесенные лидером аятоллой Хомейни, были разработаны задолго до революции, т.е. теоретически — идеологическая концепция проводилась в соответствие с идеей «исламского государства и провинций» [14, с. 25]. Временное революционное правительство, представляющее либеральные силы выступили в роли исполнителя идеи Хомейни.

    На самом деле, либералы, а также члены Временного правительства и в первую очередь его руководитель М. Базарган еще до революции, защищая исламскую власть и/или контроль исламской религии жизни общества [9, с. 24] пришли к мнению поддержать идеи лидера. Часть исполнительной власти, поддерживающая политику исламской религии под руководством лидера, представленная либералами, пытались оказать сопротивление деятельности религиозных людей по утверждению своей власти. В таких условиях, с одной стороны, формируется правовая основа исламского государства, с соответствующими ему структурами, а с другой стороны, продолжается борьба за политическую власть. Социальные, политические и др. изменения, начатые с революцией и после победы революции, которые носили организованный и целенаправленный характер, на основе идеологических принципов в отношении к внешней политике и отношениях также сопровождались реконструкцией. Иран в феврале 1979 года, объявил выход из блока SENTO.

    Соглашения, подписанные с США в апреле 1955 года о дружбе и экономическом, а в 1959 году о военном сотрудничестве были расторгнуты. Все специалисты и представители этой страны были выдворены из Ирана, а консульства США в городах Тебризе, Исфахане и Ширазе закрылись. Новый режим короля заключался в расторжении всякие соглашений со странами Западной Европы, подписанных по привлечению специалистов и консультантов в страну, договор, подписанный в 1973 году с Международным Консорциумом, был расторгнут в том числе,  разорвал все отношения с Израилем и Южной Африкой. Иран выступил против соглашения, подписанного с Израилем и Египтом о мирное соглашение в конце 1979 года (Кемп-Дэвид), приняв семью шаха Пехлеви, и превратив страну в центр пропаганды против Хомейни, разорвал все дипломатические отношения с этой страной. Так как новый режим Ирана ограничивал свободу и независимость страны, подписанное с советской Россией Советско-Иранский договор в 1921 году был расторгнут, отменив все связи с СССР, для достижения ограничений во взаимоотношениях. Новый режим Ирана, наряду с ограничением сотрудничества с Западом и Востоком,   отличаясь антизападным течением, начал строить отношения с антиимпериалистическими  странами и народами, которые вели национально-освободительную борьбу. Таким образом, иранское правительство, официально признав Организацию по  освобождению Палестины, разрешила открыть в Тегеране свое представительство, наладил отношения с Сирией и Ливией. Кубинское правительство, не имеющее до революции никаких дипломатических отношений с Ираном, выступило с официальным визитом в составе официальной делегации в Тегеране.

    Иран заявил о солидарности с Зимбабве, признала официально правительство Никарагуа и Революционную Народную Республику Ангола. Иранский новый режим обратился с заявлением о желании присоединиться к движению «стран не примкнувших к блоку»  (3-й мир). Исламская революция и установление Исламской Республики Ирана произошло в момент разделения мира на две части. С первого дня своего зарождения, новый режим объявляет о не совместимости, как с Западом, так и с  Востоком», то есть, не буде следовать ни за США, ни за ​​странами Западной Европы, ни с Советским Союзом и Восточной Европой, а объявила о желании проводить независимую политику. Иран в своей внешней политике выступал с позицией установленной  геополитического положения и значимой страны на территории Ближнего и среднего Востока. Большая часть углеводородных запасов в мире и переработка сконцентрирована  в этом регионе, именно оттуда осуществляется транспортировка в различных странах морскими и сухопутными путями [4, с. 58].

    Изменение внешней политики отчасти  соответствовала религиозным, а отчасти либеральным освободительным и независимым идеям. Политическая свобода и независимость, понималась, как желание свободно определить приоритеты внешней политики, как возможность ограничить влияние стран мира на внутреннюю и внешнюю политику Ирана. Новый режим продемонстрировал всему миру наличие воли и свободы. Эти шаги, с одной стороны, хоть и соответствовали  озвученному лидером после революционной победы лозунгу «ни Запад, ни Восток — Ислам», с другой стороны соответствовали политическим взглядам либералов, которые предполагали, что достигли условий свободного движения, ослабляющего внешнее давление [20, с. 33-35]. Они пытались использовать создавшиеся условия для укрепления своих политических позиций, восстановив связи с Западом, пытались их расширить. Это не только указывало на несовпадение взглядов на внешнюю политику, но и на усиление борьбы за власть внутри страны. Встреча членов временного правительства с помощником президента США по вопросам национальной безопасности в Венгрии в начале ноября 1979 года свидетельствовала о прекращении этапа мирного сосуществования либералов с религиозными служителями. Временное правительство начала широкую кампанию против поклонения западу. 4 ноября 1979, революционные студенты захватили посольство США, чем усилили давление на Временное правительство и вынудили уйти в отставку (6 XI).

    В таких условиях конституция, представляющая религиозные, политические и идеологические правовые нормы, ценности и принципы ислама были приняты путем референдума (2-3 XII, 1979). Как известно, концепция внешней политики представляет собой систему взглядов на состояние и направления внешнеполитической деятельности государства. В концепции внешней политики государства находит свое отражение ключевые цели и задачи системы международных отношений, основных политических проблем в мире и регионе, основные направления развития мира и региона, вид на политические изменения, и, наконец, внешняя политика. В преамбуле основного закона, указывалось, что победа революции в Иране «уничтожила империалистические основы, отношения, и счета…была заложена новая глава, было заложено начало нового периода  революционного движения  народов мира. » [2, с. 10].

    Далее, в Преамбуле Иранская революция в целом называется «движением, победе угнетенных над угнетателями» и провозглашается, что  «Основной Закон…. подготавливает основу для упрочения этой революции изнутри и ее продолжения за границей. Иран  расширяя на международном уровне связи с другими исламскими и народными движениями,  особенно старается создать  почву для Единой мировой уммы,  намерен продолжать борьбу за избавление от тягот и лишений все народы  мире находящиеся от гнетом» [2, с. 11-12].  Идеологи нового режима полагали, что установление исламского государства в Иране «станет реализацией    государства угнетенных» [2, с. 13]. Считая важным перестройку  системы международных отношений, они  уделяли в этом вопросе ИРИ особую роль. В Преамбуле указано, что  обязанность армии Ирана и Корпуса Стражей Исламской  революции является «не только защита границ и оборона, но и джихад во имя Аллаха, сражение во имя Аллаха, борьба за расширения верховенства   законов Аллаха в мире» [2, с. 15].

    Наконец  в Преамбуле сказано: «Надеемся, что создание образцового исламского государства,  могущее пасть жертвой станет успешным критерием для всех народов  мира » [2, с. 17]. В Основном Законе Ирана были отражены глобальный взгляд на мир и глобальная миссия  страны. Не случайно, что в части конституции «в изменениях, поправках и добавлениях в Основной Закон принятых в 1368-году хиджры (1989 год), Имам Хомейнии превозноситься как «великий руководитель мировой исламской революции» [2, с. 19].  В тексте Основного Закона непосредственно нашли свое отражение основные направления и содержание курса внешней политики.

    «Построение внешней политики на исламских  принципах, братское отношение ко всем мусульманам, не жалея ничего оказание опеки угнетенным» [2, с. 24], отмечается как стратегическая задача в  16-том пункте  третьей статьи. Согласно Закону, внешняя политика должна создать приемлемые достижения условия для «устранения эксплуатации страны, снижения иностранного авторитета» и «самообеспечения в области науки, промышленности и сельского хозяйства»  [2, с. 23]. Основные принципы и направления внешней политики ИРИ еще более широко раскрываются в 11 статье. Тут указывается, что по постановлению священной книги Коран — «все мусульмане — единая нация и ИРИ должна в своей общей политике исходить из  принципов единства и солидарности  исламских народов, последовательно предпринимать усилия для достижения политического, экономического и культурного единства исламского мира» [2, с. 27]. То есть основные принципы внешней политики нового режима, это  солидарность  исламских народов,  выступления от их общих интересов с  главной задачей объединения в единое мусульманское государство.  Значит, были использованы  не три основные компонента социально-политической структуры цивилизации стоящие на нижней ступени и угнетенные народы, а четвертый (независимые мусульмане). На самом деле, ту отражается стремление нового режима соединить социально-политическую солидарность с социально-религиозной солидарностью. Однако не ясно с чем столкнется намерение создать единую мировую мусульманскую нацию, поскольку первая цель глобальная, стратегическая, а вторая же региональная имеет тактический характер. По представлению идеологов нового режима, угнетаемые народы и мусульмане на одном полюсе и нуждаются в поддержке и опеке ИРИ. С этой точки зрения, ИРИ демонстрирует претензии  выступить  в роли основного соперника СССР. Новый режим уделяет особое внимание проведению независимой политики во всех сферах международных отношений и с этой целью определяет юридические основы внешней политики.

    В статье 43, пункт 8, Основного Закона особенно подчеркивается «Предотвращение господства иностранного капитала в национальной экономике», в пункте 9 «обеспечение страны собственными возможностями и избавление от зависимости» [2,­ с. 39]. В статье 81 частично указывается методы реализации этих задач. В ней говориться: «Категорически запрещается предоставление льгот иностранцами в сфере торговли, промышленности, сельского хозяйства и услуг» [2, с. 52]. Согласно  82 статье лишь в исключительных случаях и по утверждению парламента могут принимаются на работу иностранные специалисты.  [2, с. 52]. В 145 статье говорится: «В армию и во внутренние войска страны не может быть принят иностранный гражданин», 146 статья запрещает в какой либо форме размещение в стране иностранной военной базы [2, с. 78].  Новый режим, принимая во внимание опыт давних и недалеких времен, понимает понятие независимости в абсолютном смысле, как понижение до минимума связей на всех уровнях, и особенно  недопустимость какой-либо деятельности иностранцев в Иране. Хотя независимость не означает недопуск иноземцев в страну, наоборот состоит в создание  свободных и расширенных связей при условии их контроля.

    Хотя во множестве статей Основного Закона в той или иной мере отражены основные принципы внешней политики, ее направления, методы достижения целей, раздел XIII с 152 по 155 статьи именутся «внешняя политика». То есть цели, задачи и методы внешней политики изложены в  краткой и целостной форме. В данном разделе наряду с общепринятами принципами внешней политики, защитой  независимости и территориальной целостности страны, (M.152) [2, с. 80], присутствует принцип невмешательства в дела народов других стран. (M. 154 [2, с. 80]. Помимо того, в этом разделе отрицается, чья-либо гегемония, подчеркивается отсутствие собственной гегемонии, неучастие в блоках, важность налаживания мирных взаимоотношений с немилитаристскими государствами (M. 152), запрет на заключение договоров во всех сферах общественной жизни Ирана гарантирующих иностранное верховенство, (M. 153) [2, с. 80] говорится о гарантии прав и свобод, справедливой  власти и признания прав всех народов как высшей ступени человеческого счастья (M. 154), и еще раз указывается на важность защиты прав мусульман (M.153), оказания поддержке борьбе угнетенных в  мире, (M. 154) [2, с. 78].

  • Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть III)

    Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть III)

    Гарун-Рашид ГУСЕЙНОВ, Магомед-Расул ИБРАГИМОВ, Гасан ОРАЗАЕВ

    (Россия, Махачкала, Республика Дагестан)

     

     

     

    Симптоматично, что эти взаимосвязанные проблемы,  обозначенные в предшествующем изложении – «миграция населения с горных районов на равнину» и «сохранение самобытной культуры, языков народов Дагестана»,  относятся в настоящее время к числу наиболее актуальных в области национальных отношений в республике (Х а й р у л а е в 2007: 9). Тем более, что согласно пп. 2-3 статьи 2 и пп. 1-2 статьи 3 Закона Российской Федерации «О языках Российской Федерации», в развитие п. 7 ст. 68 Конституции РФ, гласящей о том, что «Российская Федерация гарантирует всем ее народам право на сохранение родного языка, создание условий для его сохранения и развития», «Российская Федерация гарантирует всем ее народам независимо от их численности равные права на сохранение и всестороннее развитие родного языка, свободу выбора и использования языка общения. Российская Федерация гарантирует каждому право на использование родного языка, свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества независимо от его происхождения, социального имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, отношения к религии и места проживания. Государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык. Республики вправе устанавливать в соответствии с Конституцией Российской Федерации свои государственные языки».

    Аналогично, согласно ныне действующей (с2003 г.) Конституции Респуб¬лики Дагестан, государственными ее языками считаются русский язык и языки народов Дагестана (ст. 11), и «в Республике Дагестан гарантируется всем народам (при том, что, согласно ст. 1, «наименование Республика Дагестан и Дагестан считаются равнозначными»), проживающим на ее территории, право на сохранение родного языка и создание условий для его изучения и развития» (ст. 11). Это означает, что вышеупомянутое право гарантируется представителям всех без исключения народов, населяющих республику, в том числе, разумеется, и кумыкам.

    Кроме того, согласно п. 2 ст. 9 вышеупомянутого закона РФ, «граждане Российской Федерации имеют право на получение основного общего образования на родном языке, а также на выбор языка обучения в пределах возможностей, предоставляемых системой образования». Однако в республике родной язык используется в школьном обучении по традиции  довоенных времен только в начальных классах сельских школ  (по всероссийской переписи2002 г. в сельской местности проживало около 57,2 % населения РД, в т.ч. 53,9 % кумыков) с преимущест¬венно однонациональным составом учащихся, характерным главным образом для горной, собственно дагестаноязычной зоны.

    При этом в засулакской зоне исторического проживания кумыкского народа (гг. Хасавюрт и Кизляр, Хасавюртовский и Бабаюртовский районы), где, по данным переписи2002 г., проживало около 1/4 кумыков РД (в1897 г. 31,7 % – см. выше), последние составляют около 1/3 совокупного ее населения по сравнению с 1/2 в1926 г., когда в состав Хасавюртовского района входили и будущие Ауховский (Новолакский) и Казбековский районы с их чеченским (аккинским) и аварским населением (см. Республика Дагестан 2001: 84, 89, 130). При этом в Хасавюртовском районе кумыки составляли в2002 г. 31,4 % населения, в Бабаюртовском – 47,8 % по сравнению с 44,5 % во втором и около 33,3 % в первом в1995 г.(см. Республика Дагестан 2001: 168-170). Еще более сложная этноязыковая ситуация сложилась в Кизилюртовском  районе, в котором кумыки составляли в2002 г. лишь 11,5 % его населения по сравнению с около 13,7 % в1995 г. (см. Республика Дагестан 2001: 169). Причем в  основных сельских населенных пунктах, а также в поселке Бавтугай, где проживает 7483 человека из 8103 кумыков, проживавших в данном районе в2002 г., последние также представлены в абсолютном меньшинстве: Султан-Янги-Юрт – 34,4 %, Чонт-аул – 38,5 %, Стальское – 10,9 %, Бавтугай – 4,9 %. Во всей этой зоне, как свидетельствуют картографические материалы (см. К о р я к о в 2006: карта 10), характер проживания кумыкского населения приобрел в основном дисперсный характер, что, как известно, может  способствовать более интенсивной утрате родного языка не только в городах (см. ниже), но и в сельской местности, где обычно подобные процессы носят более замедленный характер.

    Относительно стабильный характер носит языковая ситуация в сельских районах центральной и южной зоны, где, в2002 г., по сравнению с1995 г., имело место некоторое увеличение доли кумыкского населения в пределах от более 1/2 до менее 2/3 (Буйнакский – с около 55,3 % до 62,7 %, Карабудахкентский – с  57,4 %  до  64,2 %,  Каякентский – с около 51,1 % до 54,5 %, Кумторкалинский – от 53,4 % до 59,7 %), за исключением Кайтагского – от 9,2 % до 8,6 %, в котором в1926 г. насчитывалось 21,0 % кумыкского населения (см. Республика Дагестан 2001: 104, 168, 169).

    В2000 г. из более чем 400 тыс. учащихся общеобразовательных школ РД обучалось на родном языке лишь 22 % их числа (в началь¬ных классах) и 50 % изучало родной язык как предмет. Только в горных моноэтнических селах и районах в дошкольных образо¬вательных учреждениях воспитание детей ведется на родном языке. Именно здесь они получают первые знания и по русскому языку. В городских детских садах созданы группы по изучению родных языков и приобщению детей к народной музыке и искусству. Как существенное достижение в развитии языков преподносится тот факт, что радиовещание ведется на 11 языках народов респуб¬лики и достигло в2000 г. почти 6000 часов (т.е. 1,5 часа в день на каждый язык), что началось вещание на трех новых письменных языках – агульском, рутульском и цахурском, и имеется перспектива регулярного телевещания еще на 5-и языках в объеме 1 часа в день на каждом из них (см. Г у с а е в 2003: 78, 77).

    Таким образом, население  республики, по большей своей части, начиная с детских лет, живет в ситуации двуязычия с русским языком, которая наиболее характерна для городов и равнинной зоны, где и представлено, в отличие от дагестаноязычного, все  кумыкское население. Как следствие, уровень и качество владения родным языком, особенно среди представителей младшего поколения в городах (здесь в2002 г. проживало 42,8 % населения РД, в том числе 46,1 % кумыкского), довольно низок, и значительная часть молодежи практически не владеет родным языком. Причем в самих городах, расположенных на исторически кумыкской этнической территории, кумыки, по переписи2002 г., составляют 13,9 % в Махачкале (в том числе в поселках, подчиненных ее администрации: 34,9 % – Ленинкент, Семендер – 56,2 %, Альбурикент – 60,5 %, Кяхулай – 53 %, Шамхал – 25,9 %, Тюбе – 29,7 %, Новый Кяхулай – 19,4 %) по сравнению с 16,6 % в1997 г., Хасавюрте – 27,2 % (26,1 % в 1997г.), Буйнакске – 31,4 % (32,8 % в1997 г.), Каспийске – 10,6 % (10,6 % в 1997г.), Кизилюрте – 12,3% (14,4% в1997 г.), Избербаше – 14,8 % (16,4 % в1997 г.), Кизляре – 5,0 % (4,4 % в1997 г.) (Атлас 1999: 43; Национальный состав 2004: 58-59).

    Имея ввиду отмеченную выше долю кумыкского городского населения, а также ту его часть, которая проживает в упомянутых выше сельских районах, где она составляет менее ½ их населения, можно полагать, что в «зоне риска», не считая 57 тысяч кумыков, проживающих за пределами  республики еще в2002 г., находится порядка 2/3 их численности в РД.

    При этом, как доказывает в своих публикациях М.-С.Мусаев (2001: 5),  «если 70% носителей малочисленного языка двуязычно, то уже необходимо принять защитные меры (по спасению языков), ибо за этой гранью ожидается потеря языка, куль¬туры и национальных особенностей», учитывая то, что «в настоящее время 70 % населения почти всех народов Северного Кавказа свободно владеет русским языком». Это «требует проведения соответствующей языковой политики, направленной на сохранение и дальнейшее развитие родных языков».

     

    Это связано с тем, что русский язык в республике, подобно другим регионам РФ, обладает максимальным объемом общественных функций, большим, чем у остальных языков, что уже, в принципе, существенно снижает шансы прочих языков РД, в том числе и в особенности кумыкского, на выживание. Непосредственная причина, как отмечают С.А. Старостин и С.А. Бурлак (2001: 66, 69-70), заключается в том, что «на стадии двуязычия (билингвизма), когда появляются смешанные селения и даже смешанные семьи носителей языков I и II, как следствие – все владеют с детства (как родными) обоими языками. Если не принять немедленных мер по вытеснению языка II по возможности из всех сфер общения, язык I обречен». Эти же авторы (2005: 57-58) указывают при этом и на фактор престижа: «из двух языков выбирают тот, который выгоднее. И родители говорят с детьми не на своем «этническом» языке, а на том, который выгоднее».

    Именно в этой ситуации находятся сейчас носители кумыкского языка. Выход – создавать, культивировать полноценное двуязычие, факты которого достаточно редки, ибо требуется идеальное владение обоими языками, а не полуязычие, которое отрицательно сказывается на умственных способностях, как это сейчас зачастую наблюдается, ибо, по переписи2002 г., в пределах РФ среди кумыков один из самых высоких уровней владения русским языком по сравнению с другими народами Дагестана – 91 %, уступающий только ногайцам и лакцам, у которых по 93,7 %, как и по РД, в пределах которого при среднем показателе 88,2 %, у кумыков, уступающих в данном отношении только лакцам (93,2 %), – 90,3 % (Национальный состав 2004: 58-59, 126, 129). При этом большинство кумыков проживает в много¬национальных населенных пунктах на равнине, где практически единственном   средством  межэтнического общения  является русский язык.

    В связи с этим показательно недавно промелькнувшее сообщение о росте русскоязычной секции Союза писателей РД, в то время как другие секции пополняются моло¬дыми писателями и поэтами относительно реже, и средний возраст их членов приб¬лижается к критическому. Вместе с тем и качественный уровень владения русским языком даже в городах также существенно падает, и объясняется это в определенной мере уменьшением в них численности русского населения.

    В сложив¬шихся условиях и с учетом специфики языковой ситуации в РД, о которой было сказано выше, представляется чрезвычайно актуаль¬ным создание предусмотренной статьей 7 Закона «О языках народов Российской Федерации» Государственной программы сохранения и развития родных языков народов Республики Дагестан (Ср.: «Правительство Российской Федерации разрабатывает федеральные целевые программы сохранения, изучения и развития языков народов Российской Федерации (РФ) и осуществляет меры по реализации таких программ. Органы государственной власти субъектов РФ могут разрабатывать соответствующие региональные целевые программы. В программах сохранения, изучения и развития языков народов РФ предусматриваются обеспечение функционирования русского языка как государственного языка РФ, государственных языков республик и иных языков народов РФ, содействие изданию литературы на языках народов РФ, финансирование научных исследований в области сохранения, изучения и развития языков народов РФ, создание условий для распространения через средства массовой информации сообщений и материалов на языках народов РФ, подготовка специалистов в указанной области, совершенствование системы образования в целях развития языков народов РФ и иные меры»).

    Эта программа должна быть направлена,  прежде всего, на те из языков Дагестана, главным образом тюркские, которые, как и кумыкский, оказались в наиболее угрожающем положении. Она при этом  должна опираться  на соответствующий респуб¬ликанский закон.

    Не надо забывать и о том, что Дагестан единственная, может быть за исключением Чечни, республика, в которой до сих пор не принят языковой законодательный акт. Кроме того, как представляется, необходима, экспертиза вышеупомянутого закона РФ на предмет его соответст¬вия международным и европейским правовым установкам в этой области. Поэтому необходимо принять свой республиканский закон о языках, и не только потому, что у нас его нет, но, прежде всего, потому, что положение с родными языками, прежде всего кумыкского и других тюркских, носители которых проживают на   равнине, ставшей наиболее густо населенной частью республики, приближается  к критической отметке: их  и, в первую очередь, наш кумыкский язык  надо спасать.

    Этот закон, прежде всего, должен быть свободным от политиче¬ской и этнической ангажированности и отвечать интересам всех народов РД без исключения. Для его разработки необходимо привлечь, с одной стороны, юристов, с другой, языковедов-социолингвистов. Они должны обобщить имеющийся опыт языкового законодатель¬ства в других субъектах РФ, а также в странах СНГ, где имеет место подобная нашей республики языковая ситуация, и создать закон, отвечающий не только общероссийским, но и междуна¬родным – прежде всего европейским – стандартам языкового правотворчества.

    Однако какая-либо поспешность в его разработке и принятии может негативно сказаться на межэтнических взаимо¬отношениях в РД. Поэтому предварительно было бы полезным созвать под эгидой Правительства и Народного Собрания Республики Дагестан международную научно-практическую конференцию, на которую должны быть вынесены наиболее острые проблемы языковой жизни не только нашей республики, но и других регионов РФ. К ее работе должны быть привлечены наиболее видные специалисты по социолингвистике и языковому строительству не только нашей страны, стран СНГ, но и других государств, включая соответствующие европейские структуры, а также парламентарии и представители общественных организаций. Именно Дагестан, в котором на сегодняшний день сложилась столь уникальная языковая ситуация, должен стать инициатором проведения подобных форумов, которые должны носить, в принципе, регулярный характер.

     

    ЛИТЕРАТУРА

    А б д у л л а т и п о в, А.-К. Ю. 1995. История кумыкс¬кой литературы (до 1917 года). Махачка¬ла, Ч. 1.

    А л и е в, Аб. 2006. Страницы истории селения Костек. Костек.

    А л и е в, К. 1982. Интересная находка в Ставрополе. – Дагестанская правда, 8 августа.

    А л и е в,  К.М.-С. 1990. Из истории кумыкского языка. – Ленин ёлу, 10 марта (на кумыкском языке).

    А л и е в а, А.С. 2003. Реформистские тенденции в системе конфессионального образования в дореволюционном Дагестане. – Кавказ. Балканы. Передняя Азия. Махачкала. Вып. 1.

    А н и с и м о в, И.Ш. 2002. Кавказские евреи-горцы. Москва.

    Атлас Республики Дагестан. 1999. Москва.

    Большая советская энциклопедия, 1974. 3 изд. Москва. Т.17.

    Большой энциклопедический словарь. 1998. Языкознание. Москва.

    Вести. 2000. Бюллетень Кумыкского научно-культурного общества. Махачкала. № 1.

    В о л к о в а, Н.Г. 1974. Этническая история Северного Кавказа в XVIII – начале ХХ века. Москва.

    Г у с а е в, М.-С.М. 2003. Национальные культуры Дагестана: поиск идентичности и перспективы. – Материалы Всероссийской научной конференции «ХХ столетие и исторические судьбы национальных художественных культур». Махачкала.

    Г у с е й н о в, Г.-Р.А.-К., М у г у м о в а, А.Л. 2003. Функционирование рус¬ского языка в современных условиях Республики Дагестан (социолингвистический аспект). – Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи». М.- Ставрополь.

    Г у с е й н о в, Г.-Р.А.-К. 2004. Языковая ситуация в Республике Дагестан и закон о языках. – Материалы Международной научно-практической конференции «Диалог языков и культур государств-участников СНГ в ХХI веке». Ежегодник «Полиглот». Москва. № 3.

    Десять лет социалистического строительства Дагестанской АССР. 1931. Махач-Кала.

    И б р а г и м о в, М.-Р.А. 1976. Динамика численности народов Дагестана (по материалам переписей населения 1926, 1959 и 1970 гг.). – Некоторые проблемы этногенеза и этнической истории народов мира. Москва.

    История народов Северного Кавказа (конец XVIII-1917 г.). 1988. Москва.

    К а й м а р а з о в, Г.Ш. 1989. Просвещение в дореволюционном Дагестане. Махачкала.

    Каталог печатных книг и публикаций на языках народов Дагестана (дореволюционный период). 1989. / Сост. А.А. Исаев. Махачкала.

    К о р я к о в, Ю.Б. 2006. Атлас кавказских языков. Москва.

    Л о п а т и н с к и й, Л.Г. 1893. Кое-что о кумыках и об их языке. – Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 17. Тифлис.

    Л ы с е н к о, Ю.М., Д и б и р о в а, Н.Х. 2007. К истории становления русского языка как средства межнационального общения в Дагестане (20-30-е годы ХХ в.). – Русский язык в истории и культуре Дагестана. Махачкала.

    М а з н а е в, Ш.А. 1997. Двуязычное художественное творчество в системе      национальных литератур. Махачкала.

    М а к а р о в, Т. 1848. Татарская грамматика Кавказского наречия. Тифлис.

    М у с а е в, М.-С.М. 2001. Современные социолингвистические проблемы в северокавказском полиэтническом регионе. – Материалы региональной научной конференции «Актуальные проблемы синхронного, диахронного и контактного изучения языков Дагестана на пороге третьего тысячелетия». Махачкала.

    М у х а м м а д к а р и м. 1917. Открытие в Дагестане педагогического института. – Мусават. Темир-Хан-Шура. №№ 33-34.

    Национальный состав и владение языками, гражданство. 2004. Книга 1. (Итоги Всероссийской переписи населения2002 г. Том  4). Москва.

    Обзор о состоянии Дагестанской области за1892 г. 1893. Темир-Хан-Шура.

    Обзор о состоянии Дагестанской области за1894 г. 1895. Темир-Хан-Шура.

    Обзор о состоянии Дагестанской области за1914 г. 1915. Темир-Хан-Шура.

    О м а р о в, А. 1869. Воспоминания муталима. – Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис. Вып. II.

    О р а з а е в,  Г.М.-Р. 1987. «Северокавказский тюрки» в системе тюркских региональных письменных языков XVI-XIX вв. – Со¬ветская тюркология. № 3.

    О р а з а е в, Г.М.-Р. 2002. Памятники тюркоязычной деловой переписки в Дагестане XVIII в. Махачкала.

    О р а з а е в,  Г.М.-Р. 2007. Тюркоязычная деловая переписка на Северном Кавказе XVII-XIX вв. Махачкала.

    Первая всеобщая перепись населения Российской империи1897 г. 1905. СПб. Вып. LXII. Дагестанская область.

    П о т о ц к и й Ян. 2003. Путешествия в Астраханские и Кавказские степи в 1797-1798 гг. Перев. с француз. яз. Пятигорск.

    Протокол совещания, созванного Дагестанским обкомом ВКП(б) по вопросу о языке и алфавите. 2000. – Вести: Кумыкское научно-культурное общество (КНКО). Махачкала. Вып. 1.

    Республика Дагестан: административное устройство, население, территория. 2001. Махачкала.

    Словарь иностранных слов. 1967. Москва.

    С т а р о с т и н, С.А., Б у р л а к, С.А. 2001. Введение в лингвистическую компаративистику. Москва.

    Т а х о – Г о д и, А.А. 1930. Проблемы языка в Дагестане. – Революция и национальности. № 2.

    Т о л с т о й, Л. 1950. Полн. собр. соч. Т. 35. Москва.

    Х а й р у л а е в, Х.Р. 2007. Особенности развития Республики Дагестан как многонационального субъекта Российской Федерации. – Государственная власть и местное самоуправление. № 9.

    Islam Ansiklopedisi. 1925. Islanbul.

    http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/perepis_itogi1612.htm

     

  • Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть II)

    Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть II)

     

     

     

     

     

    Гарун-Рашид ГУСЕЙНОВ, Магомед-Расул ИБРАГИМОВ, Гасан ОРАЗАЕВ

    (Россия, Махачкала, Республика Дагестан)

     

    При этом обращает на себя вни¬мание и то, что уже в первом систематическом изложении грам¬матического строя кумыкского языка, осуществленном в1848 г. изданием «Татарской грамматики кавказского наречия» Тимофея Макарова, четко различаются, вслед за Ю. Клапротом, его разговор¬ный и письменный варианты со смешанным характером последне¬го (О р а з а е в 1987: 49). Тем самым уже в первой половине ХIХ века складывается традиция школьного преподавания кумыкского языка и предпринимаются пер¬вые научные, соответствующие уровню развития грамматической мысли того времени попытки нор¬мализации его грамматического строя. Однако с окончанием военных действий  на Кавказе в связи с утверждением в1864 г. «Положения о начальных народных училищах» обучение в школах России стало допускаться только на русском языке (Больш. сов. энц. 1974: 377), и в Дагестане начинает разворачиваться сеть русских школ.

    О том, насколько распространенным в регионе был кумыкский язык, свидетельствует то, что еще в1893 г. инспектор народных училищ Кавказского учебного округа Л.Г. Лопатинский (1893: 60) писал о том, что кумыкский язык еще «служит языком международных сношений, хотя в последнее время русский язык начинает (выделено нами) замещать его в этой роли, проникая все дальше в горные ущелья Кавказа». Кроме того, практически весь южный Дагестан, где проживали носители лезгинских языков, составлявшие, по переписи1897 г., 16,6 % населения области, находился в сфере непосредственного воздействия азербайджанского языка, в т. ч., надо полагать, значительной его части он был известен в качестве второго. Сюда же следует  присовокупить тюркоязычных азербайджанцев и кумыков, составлявших тогда же (см. выше) 14,6 % совокупного населения области. Поэтому можно с уверенностью полагать, что, помимо знания тюркских языков около 15 % населения области в качестве родного, двуязычие с кумыкским и азербайджанским языками было наиболее распространенным в Дагестане.

    Вместе с тем следует отметить, что родной (тюркский) язык изучался лишь в т. н. новометодных школах, которые открываются в первом десятилетии ХХ века главным образом в Темир-Хан-Шуринском округе с его по преимуществу  кумыкоязычном населением, а также в с. Ахты и г. Дербенте, где преподавались  русский, арабский и тюркские языки. Причем хотя к1915 г. изучение родного (кумыкского) языка ограничивается лишь вышеупомянутым округом (см.: А л и е в а 2003:18), именно этот язык приобретает, таким образом, в масштабах Дагестана традицию использования в системе школьного образования.

    Не случайно, в дальнейшем, в1917 г., в Темир-Хан-Шуре открывается и педагогический институт – Дарулмуаллимин (М у х а м м а д к а р и м: 1917), в котором преподавание велось на тюркском языке. О том, насколько высокого уров¬ня развития  в эту эпоху достиг новый ку¬мыкский литературный язык сви¬детельствует то, что из порядка 300 печатных книг, изданных в Дагестане до1917 г., половина оказалась написанной на кумыкс¬ком языке, около 90 на аварском, по 30 с лишним на даргинском и лакском и около 20 – на чеченс¬ком (Каталог 1989; А б д у л л а т и п о в 1995: 122). Поэтому вполне закономерным следует считать придание ему статуса «языка межнацио¬нального объединения, контакта» еще на прошедших в1918 г. нацио¬нальных съездах народов Север¬ного Кавказа (Islam 1925: 67), когда была образована Северокавказская Демократическая Республика, в числе лидеров которой были и государственные деятели из кумыков. В дальнейшем, в1937 г., на совещании лидеров северокавказской эмиграции в Варшаве была принята резолюция о признании кумыкского языка государственным языком возрождаемой в будущем Северокавказской Демократической Республики в то время, как после осуществления в1928 г. перехода на новый латинский алфавит в самом Дагестане в 1929-1939 гг. осуществляются политические репрессии против видных кумыкских деятелей и интеллигенции под флагом борьбы с пантюркизмом (см. Вести КНКО 2000: 4, 5).

    Развертывание последних, надо полагать, было обусловлено не местной «инициативой», но приходом к власти в СССР и РКП(б) И.В. Сталина и его сторонников-изоляционистов, отказавшихся от курса группировки Л.Н. Троцкого на развертывание революции на Востоке. Следует отметить, что в других регионах Северного Кавказа переход на латиницу осуществлялся, начиная уже с1923 г. (кабардино-черкесский и ингушский), затем в1925 г. на нее переходит чеченский, в1926 г. – абазинский, в1927 г. – адыгейский (К о р я к о в 2006: 22, 23, 24, 25, 26, 27). Причем распространение латинского алфавита среди мусульманских народов СССР, в особенности Дагестана, оказалось спряженным во временном отношении с аналогичными событиями в Турции, где в ходе «языковой революции» (Dil Devrimi) аналогичный переход также был осуществлен в1928 г.

    Видимо, не случайно практически одновременно с переходом русский алфавит, который осуществлялся в Дагестане в1938 г., как и во многих других регионах Северного Кавказа (кабардино-черкесский и адыгейский языки были переведены на него соответственно в 1936 и 1937 гг.), 22 февраля1938 г. «в целях успешного хозяйственного развития» Ачикулакский, Каясулинский, Кизлярский и Шелковской районы были переданы из Дагестанской АССР в состав Орджоникидзевского (ныне Ставропольского) края (Республика Дагестан 2001: 11). Тем самым республика была возвращена к административным пределам1921 г., когда с включением в ее состав Хасавъюртовского округа большинство кумыков оказалось в пределах одного административного подразделения, но при этом не следует забывать, что в Конституции СССР положение о государственном языке отсутствовало.

    В самом Дагестане после того, как в 1921-1923 гг. к нему были присоединены Хасавъюртовский и Кизлярский округа, а также Ачикулакский район Присулакского района Терской губернии (Республика Дагестан 2001: 8), что привело к объединению в пределах республики практически всего тюркского (кумыкского, ногайского и азербайджанского) населения Северо-Восточного Кавказа, постановлением Дагобкома ВКП (б) от 29 июня 1923 года государственным в ДАССР был объявлен «тюркско-кумыкский язык». Это решение было принято в связи с тем, что «большая часть населения коренного Дагестана говорит и понимает тюркско-кумыкский язык…, опыт, проделанный по преподаванию тюркского языка в школах Нагорного Дагестана, дал блестящие результаты».

    И, в конечном счете, при этом в постановлении (наряду с введением нового тюркского (латинского) алфавита, который с этого времени (см. выше) уже начал распространяться и в других регионах Северного Кавказа) еще раз вполне обоснованно было отмечено  (в соответствии со сложившейся к этому времени языковой ситуацией, о которой было сказано в предшествующем изложении), что «тюрко-кумыкский язык является единственным языком общения граждан  коренного Дагестана» (Протокол 2000: 18).

    Тем самым, с точки зрения сложившейся языковой ситуации, как в ареальном, так и законодательном аспектах для кумыкского языка сложились исключительно благоприятные условия, так как он вместе с тюркским (азербайджанским – см. ниже) получил наивысший по сравнению с иными языками республики статус государственного языка. Однако в условиях Дагестана в целом, когда дальнейшее обучение в специальных и высших учебных заведениях страны осуществлялось на русском языке и «выпускники школ не имели не только удовлетворительной общеобразовательной подготовки, но и не обладали  элементарными знаниями по русскому языку» (Л ы с е н к о, Д и б и р о в а 2007: 89), придание статуса государственного «тюрко-кумыкскому языку» стало паллиативой –  «мерой, не обеспечивающей полного решения какой-либо задачи; полумерой» (Слов. иностр. слов. 1979: 357). При этом под  термином «тюркский» в вышеупомянутом постановлении в соответствии с лингвистической традицией того времени понимался, видимо,  широко использовавшийся, как было показано в предшествующем изложении, в Южном Дагестане азербайджанский язык, который именовался аналогичным образом вместе с турецким, уже перешедшим к этому времени на латинский.  В свою очередь, в Северном Дагестане традиционно использовался в отмеченной выше функции, как было показано в предшествующем изложении, язык кумыкский.

    К указанному времени, по переписи1926 г., местный тюркский (кумыкско-ногайско-азербайджанский) компонент населения республики достиг 17,3 % по сравнению с 14,6 % в1897 г. и 12 % русского населения республики, 38,9 % которого проживало в городах. Оно составляло лишь половину их 86-тысячного городского населения ДАССР при совокупном населении республики, равном около 821,7 тыс. человек  (т.е. 14,4 %), а остальное было представлено в сельской местности (см. Республика Дагестан 2001: 79-80, 82-84), но главным образом в северной части ДАССР, непосредственно примыкая  лишь к области расселения носителей кумыкского и ногайского языков, среди которого и должно было распространиться, в принципе, в большей степени, чем среди других народов Дагестана, двуязычие с русским языком. Однако, по материалам переписи1926 г., доля лиц считающих родным русский язык среди представителей нерусского населения достигала лишь 0,43 %: у горожан – около 4 %, а в сельской местности – 0,14 % (И б р а г и м о в 1976: 114,115).

    Что касается последнего, то, помимо объективных причин, связанных с практической его неизвестностью местному коренному населению еще в досоветский период, о чем было сказано выше, обращает на себя внимание в рассматриваемом отношении мнение современника и активного участника описываемых событий в Дагестане А.Тахо-Годи (1930: 69), более восьми лет возглавлявшего Наркомат народного просвещения ДАССР: «Русский язык еще не успел завоевать симпатии населения, к нему относились враждебно, так как с ним была связана в представлении горца вся ненавистная русификаторская политика старого режима». Даже в постановлении V сессии Дагестанского ЦИК в1930 г., в котором говорилось о необходимости «взять решительную установку на создание и перевод школ и курсов повышенного типа на родные языки», а также о том, что «охваченная идеями пантюркизма национальная буржуазия Дагестана во времена «Горского правительства» (?!) делала определенную ставку (выделено нами) на чуждый большинству народностей Дагестана тюркский язык», отмечалось вместе с тем, что «до советизации… при господстве ислама [языковой] вопрос был разрешен в пользу арабского языка. При царизме был взят решительный курс на русский язык, а родные языки были в полном загоне. Так как развитие местных языков коренным образом противоречило интересам русского самодержавия, стремившегося к скорейшей русификации мелких народностей, то школа была построена исключительно на русском языке» (Десять лет 1931: 141, 142).

    В свою очередь, как отмечают литературоведы, «тюркско-дагестанское двуязычие было характерно для мно¬гих деятелей культуры и литературы Дагестана советского времени [в основном довоенного времени]. Лакец Эффенди Капиев (1909-1944) свои первые рассказы опубликовал на кумыкском языке, тат Хизгил Авшалумов (1913-2002) входил в литературу с коротенькими частушка¬ми, написанными на азербайджанском языке. Даргинский поэт Рабадан Нуров (1899-1947) владел арабским письмом, рус¬ским, аварским, ногайским и кумыкским языками. Общеизвестен любопытный факт, как латыш по этническому происхождению Яков Сирмайс стал кумыкским писа¬телем Юсупом Гереевым (1903-1941), который, кстати, писал еще и по-русски… К кумыкскому языку обращались даргинец Омарла Батырай (1831-1910), аварец Магомед Хуршилов (1905-1958)… Словом, говорить о случайном характере тюркско-дагестанского двуязычия не приходится – слишком много примеров» (см. М а з а н а е в 1997: 93).

    Сюда же следует присовокупить аварского ученого и политического деятеля Магомедкади Дибирова-Казанищенского родом из горского общества Карах (1877-1929) – составителем первых кумыкских букварей и хрестоматий, автора истории гражданской войны в Дагестане на кумыкском языке, известного мусульманского теолога Ильяс-хаджи Махмудова Цудахарского, даргинца, написавшего на кумыкском языке большую книгу по тарикату и издавшего ее в Казани в 1904 году, чохца (аварца) Магомедмирзу Мавраева (1878-1962) – дагестанского первопечатника, автора многочисленных публицистических и просветительских статей, опубликованных в издаваемой им же первой кумыкской газете «Мусават» в 1917-1918 гг.; Асадуллу Магомаева (Мухаммад-заде) из с. Амуши, который перевел немало произведений с аварского на кумыкский; лакского поэта Абуталиба Гафурова (1883-1975), который иногда сочинял стихи на кумыкском языке, даргинских поэтов Сукур (тюрк. «слепой») Курбана (1848-1922) и Магомедова Курбана («Санакан»), переводивших стихи с кумыкского языка на даргинский, горских евреев Нафтали Анисимова из Тарков (племянник Ильи Щербетовича Анисимова), Амая и Георгия Исмаковых из Яхсая (с. Аксай). На кумыкском языке писал свои произведения аварский поэт и журналист Тагир Абакаров (псевдоним: «Аварский») (1913-1972), как и другой аварец-поэт Абдурашид Абакаров (1913-1933). Сравнительно широко были известны лакец Шахмардан Абдуллаев (1911-1996) – артист Кумыкского театра, автор его истории, написанной на кумыкском языке, переводчик и драматург; тезик Абдулгусейн Ибрагимов-Кизлярский (1890-1962) – автор первого дагестанского романа «Аманхор» и исторического сочинения «Тарихи Кызларкала» («История Кизляра»), созданных им на кумыкском языке.

     

    До сих пор пишут на кумыкском языке поэты – лезгин Арип Гусейнов и аварец Магомедамин Акимов, в газету «Елдаш» – аварец Магомед Закарьяев, публиковался там же даргинец Даай Махмудов и его сын – Наби Махмудов (1927-2002), автором стихов, статей и фельетонов, написанных на кумыкском языке, является и аварец Басир Мухаджиров. Не кумыками, представителями разных народов Дагестана и других национальностей является и значительная группа артистов Кумыкского музыкально-драматического театра, среди которых до последнего времени работали и русская по национальности Надежда Викторовна Мусаева, аварки Хайбат Казимагомедова и Хадижат Гаджиева, татары Айна Ахмедова и Сервер Жетере, лакцы Патимат Керимова, Хайбат Магомедова и Шахмардан Абдуллаев, гречака Елена Легомениди, ногайцы Барият и Байсолтан Джумакаевы и др.

    В этой связи симптоматично, что немало представителей не кумыкской этнической принадлежности связаны со школой. Так, еврейка Шаулова Ольга Григорьевна работала много лет учительницей русского языка и литературы в Костековской средней школе и получила на этой ниве почетное звание «Заслуженного учителя школ Дагестана и России», даргинка Умузахрат Адуева трудится преподавательницей кумыкского в Махачкалинской школе № 29.

    По недавнему признанию костековского еврея Шавадия: «Мы даже забыли свои родные мелодии, песни, поем на кумыкском и кумыкские песни, танцуем по-кумыкски, но религию свою сохранили» (А л и е в 2006: 89).

    Небезынтересно положение дел в музыкальном, а вернее – в певческом искусстве народов Дагестана, где также отражается владение кумыкским языком для исполнения песен на этом языке. И это при том, что авторские мелодии кумыкских композиторов, а также народные мотивы из исконно кумыкских мелодий используются почти всеми народами полиэтнического Дагестана, пожалуй, в наилучшем проценте.

     

    Многие представители соседних народов стали известны исполнением кумыкских песен. Так, даргинка Аминат Ибрагимова получила звание «Заслуженного артиста Дагестана» за исполнение кумыкских песен, будучи в составе Ансамбля песни и танца Дагестана. Правда, с выходом на пенсию, она стала петь также на даргинском языке. Прекрасно исполняли песни на кумыкском языке (а некоторые из них продолжают исполнять и поныне) аварцы Магомедгаджи Исаков и Тагир Курачев, поэты М.Х. Ханукаева, Геннадий Сосунов, Георгий и Амай Исмаковы, татарин Шамиль Хамидулин, даргинские певцы А.Ибрагимова, Зульфия, Магомедшапи Камалутдинов, азербайджанец Тельман, табасаранка Бурлият Гамзатова, русская Галина Вольская, чеченец Латип Шаибов…

    В этом феномене решающую роль сыграли, очевидно, как известное на всем Северном Кавказе благозвучие кумыкской мелодии («къумукъ кюйлер»), так и превалирующее в кумыкской фонематике наличие негортанных и не взрывных звуков, благоприятных для исполнения плавных, благозвучных мелодий.

    Не случайно остаточным свидетельством того, насколько распространенным еще в недавнем прошлом был кумыкский язык, является то, что,  по данным переписи2002 г., им в Дагестане свободно владели 38 тысяч человек – представителей соседних народов: 15,3 тыс. аварцев, 11,6 тыс. даргинцев, 7,2 тыс. чеченцев, 1,4 тыс. ногайцев, 1,4 тыс. русских(!), 1,2 тыс. татар и др. Показательно и то, что кумыков, владеющих нахско-дагестанскими языками, гораздо меньше: аварским – 4,1 тыс., даргинским – 2,1 тыс., чеченским – 4,5 тыс. (Национальный состав 2004: 125-127, 126, 129).

    Что касается футуристического (перспективного) аспекта языковой ситуации в Дагестане, непосредственно связанного с рассматриваемой проблемой, то сравнительно недавно один из авторов настоящей публикации с привлечением материалов переписи1989 г. и доступных тогда сведений переписи2002 г., а также иных данных квалифицировал положение с коренными родными языками Дагестана в целом как предкатастрофическое, а для языков некоторых  этносов, живущих, прежде всего в равнинной зоне,  в том числе кумыков, как почти катастрофическое. Это не может не сказаться на духовной жизни народов Дагестана и не иметь негативных социально-политических последствий, в том числе в сфере межнациональных отношений (см. Г у с е й н о в 2004: 70).

     

    При этом в докладе, было отмечено, что «хотя и косвенным образом, перепись1989 г. свидетельствует об ощутимых миграциях населения РД в период 1979-1989 гг. из горной ее части, в том числе и на равнинную, если иметь в виду, что убыль населения имеет место в большинстве горных районов республики, а прирост – во всех равнинных и в меньшей части горных регионов.

     

    В конце концов, после массо¬вого притока жителей во второй половине 50-х гг. XX в. (в связи с восстановлением автономии Чечено-Ингушской АССР) и последующего расселения носителей дагестанских языков равнинная зона РД превратилась из области этнической однородности, где были первоначально представлены лишь носители русского и тюркских языков, в зону этнической неоднородности, подобно горной.

    Однако, в отличие от последней, где полиэтничные населенные пункты практически отсутствуют, в равнинной части РД, особенно в ее северной зоне, где исторически проживают носители кумыкского языка, возникли, как и в затеречной (тради¬ционно русской) области, не только анклавы, но и населенные пункты со смешанным, коренным и пришлым (из носителей даге¬станских языков)  населением.

    Здесь оказался представленным (если учесть к тому же пер¬манентное неорганизованное оседание на равнинных отгонных пастбищах горных хозяйств пришлого горного населения) прак¬тически весь спектр дагестанских языков, что обусловило в определенной степени эмиграцию за пределы республики еще в советский период не только местного русского, но и кумыкского населения. Этот факт нашел отражение еще в материалах всесоюзной переписи1989 г., согласно которым в других субъектах Российской Федерации (РФ) проживало около 26 тыс. кумыков при 231,8 тыс. в Республики Дагестан (РД). (Г у с е й н о в 2004: 65-66).

  • Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть I)

    Кумыкский язык в истории Дагестана Дагестана ХХ века (Часть I)

     

     

     

     

    Гарун-Рашид ГУСЕЙНОВ, Магомед-Расул ИБРАГИМОВ, Гасан ОРАЗАЕВ

    (Россия, Махачкала, Республика Дагестан)

     

     

     

    И если завтра мой язык исчезнет,

    То я готов сегодня умереть.

    Р. Гамзатов

     

    Кумыки – один из коренных народов Республики Дагестан (РД), наиболее крупный из тюркских этносов Северного Кавказа и третий по численности среди народов Дагестана, насчитывающий 503,1 тыс. человек в Российской Федерации (РФ), из них 431,7 тыс. (14,9 %) в РД (http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/perepis_itogi1612.htm). Половина (51 %) кумыков РД расселена в восьми сельских районах: Карабудахкентском, Буйнакском, Кумторкалинском, Бабаюртовском, Каякентском, Хасавюртовском, Кизлюртовском и Кайтагском. Около половины всех кумыков сосредоточены в городах (Махачкале, Буйнакске, Хасавюрте и др.) и поселках городского типа, бывших ранее кумыкскими селениями и преобра¬зованных в городские поселения.

     

    За пределами Дагестана в других регионах России проживают около 71 тыс. человек или более 14 % всех кумыков РФ. Во-первых, на исторически исконных этнических территориях большими группами кумыки проживают в Гудермесском и Грозненском районах Чеченской Республики (около 9 тыс. человек) и Моздокском районе Республики Северная Осетия – Алания (около 13 тыс. человек). Во-вторых, довольно большая часть кумыков, в последние десятилетия, расселилась в Ставропольском крае (около 6 тыс. человек), а также в Тюменской обл. (более 12 тыс. человек), Ханты-мансийском автономном округе Югра (около 10 тыс. человек) и Ямало-Ненецком автономном округе (около 3 тыс. человек) Российской Федерации. Этому в немалой степени способствовали организованные массовые переселения значительной части горцев на Кумыкскую равнину следствием, которого явилась перенаселенность кумыкских земель и обострение проблем трудоустройства.

     

    Относительно крупные общины кумыков проживают также в г. Москве и Московской области (2,4 тыс. человек), Астраханской и Ростовской областях (по 1,4), Волгоградской области, Кабардино-Балкарии, Калмыкии и Краснодарском крае (по 0,9-0,6) и в г. Санкт-Петербурге (0,5 тыс. человек) (Национальный состав и владение языками, гражданство. 2004. С. 12, 59).

     

    В дальнем зарубежье кумыкская диаспора начала формироваться еще в средневековье, но начало массовых миграций кумыков, как и других народов Северного Кавказа, приходится преимущественно на период после окончания Кавказской войны в 60-70-е годы XIX века. Именно с этого времени фиксируются относительно крупные общины северокавказцев, в том числе и кумыков, в Турции, Иордании, Сирии и некоторых других странах мира.

     

    В ближнем зарубежье сегодня кумыки проживают также в республиках Казахстан, Ук¬раина, Узбекистан, Туркменистан и Азербайджан.

     

    Самоназвание – къумукъ; от этого эндоэтнонима происходит русское и ногайское – кумык, чеченское – гIумкхи; у горских народов Дагестана экзоэтноним кумыков передается словами «жители речных долин, равнин»: по–аварски – лъарагIал, по–даргински – диркъаланти, по–лакски – арнисса. Этимология этнонима кумык объясняется учеными по-разному, в том числе: от слов «гунн» (название племени), «къон» + «укъ» (оседлое племя), «кум» (песок), «кув» (лебедь, предположительно бывший племенным тотемом) и т.д.

     

    Кумыки относятся к древнейшему на Северном Кавказе каспийскому антропологическому типу большой европеоидной расы с примесью кавказского типа в некоторых группах. Говорят на кумыкском языке, который является одним из старописьменных литературных языков Дагестана. Он входит в кыпчакскую подгруппу тюркских языков, однако в нем обнаруживаются более древние элементы языка гуннов (IV в. н. э.), булгар, хазар (V – Х вв.) и огузов (XI – XII вв.), свидетельствующие о том, что кумыкский народ является одним из исторических преемников этих этносов. Кумыкский язык имеет следующие диалекты: буйнакский, кайтагский, подгорный, хасавюртовский и терский, последний представлен также на территории Чечни, Ингушетии и Осетии. Литературный язык сложился на основе хасавюртовского и буйнакского диалектов. Родным считают язык своей национальности 99 % кумыков. Кумыки, указавшие владение родным кумыкским языком насчитывают 409 тыс. человек или 96,8 % всех кумыков РФ. Распространен  также русский язык, которым свободно владеет 91 % кумыков (Национальный состав и владение языками, гражданство. 2004. С. 22, 126).

     

    Дагестанская область, образовавшаяся в1860 г. из части бывшего Прикаспийского края (без Кубинского уезда) и положившая начало новому административно-территориальному устройству Дагестана, в условиях, когда в определении как его границ (исторических), так и территории до сих пор отсутствует единое мнение, имела полиэтнический состав населения.

     

    Ее административные границы в отношении народов, проживавших в ее крайних северных (кумыки) и южных (лезгины и аварцы) пределах не соответствовали этническим, так как были проведены по историко-географическому принципу – р. Сулак на севере и р. Самур на юге, при этом территория между рр. Сулак и Терек (исторические пределы засулакских кумыкских княжеств) была включена в состав Терской области как Кумыкский округ.

     

    В результате кумыки не входили в состав какого-либо одного административного моноэтнического подразделения и в основной своей части  (50 тыс. человек),  проживали, по данным первой  Всеобщей переписи населения Российской империи1897 г. с учетом населения  городов Петровск (Махач¬кала) и Темир-Хан-Шура (Буйнакск) в Темир-Хан-Шуринском округе, образованном в1867 г. из упраздненных кумыкских государственных образований – шамхальства Тарковского, ханства Мехтулинского и Присулакского наибства, состоявшего из присулакских и других кумыкских селений, не входивших в состав округов и ханских управлений.

     

    Кроме того, около 12 тыс. кумыков оказались включенными в образованный из Кайтагского уцмийства и Табасарана Кайтаго-Табасаранский округ, и еще  более 26 тыс. кумыков была представлена в Хасавъюртовском (первоначально Кумыкском) округе Терской области.

     

    В результате, в Дагестанской области, по данным той же переписи, насчитывалась 51,2 тыс. кумыков, которые (без Хасавъюртовского округа) составляли лишь 9 % ее населения, а вместе с тюркоязычными азербайджанцами – 14,6 % вслед за лезгинами (16,6 %), даргинцами (21,2 % вместе с кайтагцами и кубачинцами) и аварцами (27,8 % вместе с андо-цезскими народами) (см. Республика Дагестан 2001: 5, 6, 7).

    Другая довольно значительная часть кумыков оказалась включенной в состав Терской области, где их насчитывалось 31,8 тыс. (Ист. нар. Сев. Кав. 1988: 385), в том числе в ее Сунженском округе – 2,4 тыс. (нынешняя Республика Северная Осетия-Алания) (В о л к о в а 1974: 245) моздокских кумыков, что позволяет предполагать проживание в Грозненском округе Терской области (нынешняя Чечня) еще 3,3 тыс. брагунских кумыков. В Хасавъюртовском округе  наряду с 26,1 тыс. кумыков проживали также аккинцы-ауховцы, русские, ногайцы, аварцы-салатавцы и горские евреи.

    Русское и украинское население области (по данным первой  Всеобщей переписи населения Российской империи1897 г.,) составляло 16 тыс., или 2,8 % ее состава, в т.ч. к 1 января1902 г. здесь же насчитывалось 9,2 тыс. войск. Оно на1897 г. оказалось представленным главным образом в городах, среди 33,6 тыс. жителей которых насчитывалось 11 тысяч носителей русского и украинского языков, в т.ч. к 1 января1902 г. 5,5 тыс. войск, т.е. при допущении прироста в 12 % должно было составить около 7 тыс. человек гражданского населения, а также в1897 г. 0,8 тыс. – аварского и андийского, 0,2 тыс. – даргинского, 0,1 тыс. – лезгинского, 0,2 тыс. – лакского,  около 2 тыс. – кумыкского, около 4 тыс. – еврейского, 11,6 тыс. – азербайджанского и 3,7 тыс. – других.

    Таким образом, гражданского населения – носителей русского и украинского языков – в области, население которой достигло лишь 639,3 тыс. человек на 1 января1902 г., по сравнению с 571, 2 тыс. в1897 г.,  имелось лишь около 9 тыс. человек, или 1,4 %,  каковое, надо полагать, не особенно сильно изменилось к1917 г., когда население области, без учета численности населения городов, достигло 635,9 тыс. человек. При этом в сельской местности, где в1897 г. проживало  свыше 5 тыс. русского и украинского населения, из которых 3,7 тыс. составляли войска, дислоцировавшиеся главным образом в Темир-Хан-Шуринском (около 1 тыс.), Кайтаго-Табасаранском (около 1,5 тыс.), Гунибском (свыше 0,5 тыс.) и Аварском (около 0,5 тыс.) округах,  т.е. 2,3 тыс. человек гражданского населения из 597,7 тыс. сельского населения округа, или около 0,4 %. Из этого числа более или менее компактно (504 человека) было представлено вместе с евреями в Дешлагаре Кайтаго-Табасаранского округа, 46 вместе с кумыками – в слободе Ишкарты Темир-Хан-Шуринского округа и 2498 вместе с кумыками и аварцами в сс. Верхний и Нижний Чир-юрт того же округа (см. Республика Дагестан 2001: 7, 43, 44, 74, 34, 44, 58, 65, 34-36).

     

    Таким образом, какие-либо ощутимые перспективы распространения русского языка вследствие непосредственного общения местных народов, в особенности проживавших в горной сельской местности дагестаноязычных, с носителями русского языка, в лице, прежде всего его гражданской части, практически отсутствовали.

    В отличие от сельских населенных  пунктов, население городов Дербент, Петровск (Махач¬кала) и Темир-Хан-Шура (Буйнакск), по данным переписи1897 г., было по преимуществу полиэтничным, но только в Темир-Хан-Шуре и Петровске  относительное большинство населения составляли русские: в Темир-Хан-Шуре их было 41,7 %, в Петровске – 56,6 %. В Дербенте основное (66,7 %) население города составляли азербайджанцы.

     

    Определенный процент городских жителей Дагестана был пред¬ставлен горскими евреями: в Дербенте их было 14,9 %, в Темир-Хан-Шуре – 13,0 %, в Петровске – 5,9 %. Среди других народов, проживавших в дагестанских городах, заметно преобладали армяне и персы – по 4,5 %, относительное их большинство проживало в Петровске и Темир-Хан-Шуре. Жители из крупных народностей Дагестана начали появляться в городах лишь в 90-е гг. XIX в. (Г у с е й н о в, М у г у м о в а 2003: 52-53).

    При этом в качестве основного традиционного средства устного межэтнического общения народов Дагестана продолжали использоваться местные тюркские языки – кумыкский и азербайджанский, которые были известны населению края не только в сельской местности, но в вышеупомянутых городах, находившихся в территориальных пределах исторического проживания местных тюркских народов – кумыков (Петровск и Темир-Хан-Шура) и азербайджанцев (Дербент). Тем более, что носителей указанных тюркских языков насчитывалось в городах, по переписи1897 г.  12,8 тыс. при 1,3 тыс. дагестанских, 11 тыс. русского, с учетом того, что на1902 г. около 5,5 тыс. войск, т. е. около 5 тысяч, и около 4 тыс. евреев.

     

    По данным же  переписи1897 г., грамотность населения Дагестанской  области составила 9,2 %, в том числе на русском языке –  лишь 2,3 % (т.е. порядка 13 тыс. человек). Причем в сельской местности, где, как было показано в предшествующем изложении, практически не было русского населения, таковых  насчитывалось только 5582 человека (Первая всеобщая перепись 1905: 3, 13, 101) (или около 1 % населения области, что, видимо, соответствовало реальному его знанию),  знавших  русскую грамоту, остальное грамотное население области владело грамотой преимущественно на арабском языке (см. К а й м а р а з о в 1989: 31), который изучался в сельских (религиозных) школах, а из 12,5 тыс. грамотных в городах достаточно значительную, надо полагать, часть составляли природные носители русского и украинского языков. При этом, согласно «Сведениям об учебных заведениях в Дагестанской области за 1892 и 1894 гг.», светских (русскоязычных) учебных заведений в  Дагестане было очень мало (Обзор 1892, 1894), а в1914 г. их было всего 93 с 7092 учащимися (Обзор 1914; Ист. нар. Сев. Кав. 1988: 511).

    С социолингвистической точки зрения, языковая ситуация (cм. Больш. энц. сл. 1998: 616-617), сложившаяся в Дагестанской области со времени ее образования не по этническому, а по территориальному (историко-географическому) признаку, оказалась негативной и продолжает оставаться таковой (см. в последующем изложении) не только по количественным, но и качественным признакам. При этом в условиях исключительного многоязычия, по степени распространенности которого в соотношении язык/площадь горный Дагестан входит в первую десятку регионов мира вслед за Новой Каледонией, Вануату и Соломоновыми островами и каковое распространилось в настоящее время и на равнинную зону, представляющую собой «пеструю мозаику из коренных кумыков и ногайцев, появившихся в 19 веке русских и массово переселившихся после 1940-х годов горцев» (К о р я к о в 2006: 18), функцию государственного языка, в том числе в системе образования, стал выполнять «импортированный» русский язык. Однако его носители, как было показано в предшествующем изложении, в незначительном числе, считая и войска, были представлены в области, будучи сосредоточенными главным образом в немногочисленных и малонаселенных в тот период городах.

     

    В качестве языка делопроизводства, который изучался в школах сельской местности и городах, главным образом использовался арабский. Языком устного межэтнического общения, деловой переписки и частично делопроизводства (исключая Западный и Центральный нагорный Дагестан) являлись местные тюркские языки – кумыкский и азербайджанский, а также язык тюрки (язык письменного употребления) (О р а з а е в 2002; 2007).

     

    Учитывая, с точки зрения оценочных признаков, высокую степень т. н. «языковой лояльности» – приверженности родному языку в Дагестане его носителей, которая обычно рассматривается в качестве позитивного внутреннего момента, возникла в рассматриваемом отношении не преодоленная и в настоящее время коллизия («столкновение противоположных взглядов, стремлений, интересов» (Слов. иностр. слов 1979: 236), при том, что внешние оценки идиомов (языков Дагестана) в плане коммуникативной пригодности, эстетической, культурной престижности и т.д., остаются  различными.

     

    О приверженности родному языку свидетельствует тот факт, что в Дагестане из всего сельского населения (без русских) русский язык к 1970 году лишь знало 35 %. Среди местных народов этот показатель даже несколько ниже – 34 %. А следует помнить, что именно в сельской местности в этот период прожи¬вало около 75 % всего коренного населения республики (И б р а г и м о в 1976: 113).

    Следует отметить в связи с вышеизложенным, что коммуникативные и прочие (оценочные) качества кумыкского языка характеризовались русскими исследователями еще периода Кавказской войны на очень высоком уровне. Так, автор первой грамматики кумыкского языка «Татарской грамматики Кавказского наречия» Тимофей Макаров еще в1848 г. писал: «Из племен, говорящих на татарском (тюркском) языке, мне более всего понравились кумыки, как по определенности и точности языка, так и по близости к европейской цивилизации, но главное,  я имел в виду то, что они живут на левом фланге Кавказской линии, где все племена, кроме своего языка, говорят и по-кумыкски» (М а к а р о в 1848: V).

     

    То же самое, в принципе, отмечал в1852 г. армянский  уроженец г. Кизляра (см. ниже) Иосиф Адамов – автор второй «Грамматики кавказского диалекта тюркского языка» (1857 г.): «Кумыкский язык, принадлежащий к одной  из ветвей  тюркского языка, приобрел решительное первенство между языками прочих племен северокавказских, изучение его может способствовать передаче местным жителям европейских понятий и служит таким образом, проводником европейской мысли в недра Кавказа» (А л и е в: 1990).

    Исследователь конца XVIII в. граф Ян Потоцкий, говоря о масштабах распространения кумыкского языка на территории Северо-Восточного Кавказа, точнее о его географии, в своем сочинении «Путешествия в Астраханские и Кавказские степи в 1797-1798 гг.» отметил: «изучаю тюркский или кумыкский, на котором говорят от Терека до Дербента» (П о т о ц к и й: 2003).

     

    Известный исследователь горско-еврейской этнографии И.Ш. Анисимов в1888 г., описывая обряды вызывания дождя, отмечал, что горские евреи «распевают хором татарскую песню»; далее он пояснял, что «так как кумыкский язык или, как его называют, татарский считается между племенами Кавказа одним из господствующих и популярней¬ших языков, то и горские евреи стараются при торжественных слу¬чаях сочинить песни не на своем родном татском языке, а на татарском» (А н и с и м о в 2002: 68).

     

    Свидетельством стремления горцев изучить кумыкский язык, являлся институт отправки ими своих 7-10-летних детей в кумыкские селения. Для того чтобы обучить этому языку детей, горцы специально отправляли их на довольно долгий срок (на 1-2 года), как правило, в семьи своих кунаков. Вспоминая свое детство, лакец А. Омаров писал: «Когда я был еще маленьким, отец возил меня в эту деревню (Казанищи), где он сам некоторое время был муллою одного… магала (квартала). Цель его поездки состояла, между прочим, в том, чтобы познакомить меня с татарским (кумыкским) языком, который считается общеупотребительным на Кавказе. Поэтому знание этого языка составляет одно из необходимых условий для существования горца. Ибо кавказские горцы, в особенности дагестанские, живя в самых тесных трущобах, где вообще мало земли, да и та по большей части не плодородна, поставлены судьбою в необходимость иметь постоянные сообщения с жителями Закавказья и Прикаспийской плоскости для приобретения насущного хлеба. В этих-то видах отец мой воспользовался случаем и возил меня с собою на плоскость, где я в продолжение одной зимы выучился совершенно свободно говорить на татарском языке и с тех пор всегда при всяком удобном случае старался припомнить этот язык» (О м а р о в 1869: 37, 38).

     

    Как указывал в дальнейшем Л.Н. Толстой в своей заметке к «Словарю горских слов» повести «Хаджи-Мурат», «в эпоху, к которой относятся события, описанные в «Хаджи-Мурате», многочисленные мелкие племена, населявшие Кавказ, не имели одного общего языка, а каждое племя говорило на своем собственном наречии. Всех наречий насчитывалось около  шестидесяти. Но для сношений племен между собой существовал татарский язык в двух его разветвлениях: 1) на юго-восточном Кавказе – адирбеджанский, 2) на северо-восточном – кумыкский. Почти  каждый горец имел кое-какие познания в межплеменном языке, как и в языках соседних племен» (Т о л с т о й 1950: 644).

    Еще в начале XIX в. имели место систематические попытки регламентации и, воз¬можно, нормализации строя кумыкского языка, причем уже, видимо, на неарабской графической основе, если иметь ввиду перевод на него в1809 г. в г. Лейпциге Евангелия. Не случайно  уже в1829 г. Николаем I было подписано «По¬ложение о кавказских учили¬щах», согласно которому на от¬делении восточных языков Ново¬черкасской гимназии, в Ставро¬польской городской гимназии, Ставропольский духовной семина¬рии, Ставропольском, Моздокс¬ком, Георгиевском и Кизлярском уездном училищах (последнее было открыто в1826 г.) начинает преподаваться кумыкский язык (А л и е в К. 1982; 1990).

     

  • Азербайджанцы Дагестана

    Азербайджанцы Дагестана

     

     

     

     

     

     

    Ибрагимов Магомед-Расул, Россия, Дагестан

    Азербайджанцы Дагестана (самоназвание – азербайджанлылар) вплоть до конца 1930-х годов в исторической литературе и документах назывались закавказскими, или азербайджанскими татарами и тюрками) – этническая группа, т.е. часть азербайджанского этноса, образующего основное население Азербайджана и Северо-Западного Ирана. Соседние народы – лезгины, табасараны, кумыки и даргинцы называют их тюрками, каджарами, реже – персами.

    Дагестанские азербайджанцы расселены в приморской и предгорной частях Южного  Дагестана, в основном в г. Дербенте и близлежащих к нему районах. Азербайджанцев, живущих в Республике Дагестан, насчитывается 131 тыс. (2010 г., перепись), что  составляет 4,5% населения области, или 2,1% всех азербайджанцев РФ. Около половины их проживает в сельской местности – в Дербентском (55,7% населения района), Табасаранском (18%), а также в Рутульском (4%), Магарамкентском (2,8%) и Кизлярском (2,6%) районах. Азербайджанцы-горожане сосредоточены в Дербенте и Дагестанских Огнях, в которых составляют около трети населения в каждом. Часть их проживает также в Махачкале,  Кизляре, Хасавюрте, Буйнакске, поселках городского типа Мамедкала (22,4%), Белиджи (7,3%) и др.

    В отрыве от основной территории расселения находятся азербайджанские селения Нижний Катрух Рутульского р-на, Болышебредихинский и Персидский Кизлярского р-на. В составе азербайджанцев Дагестана выделяется особая субэтническая группа терекемейцев  (самоназвание – тэрэкэмэлер), которая вплоть до начала XX в. считалась отдельным этносом, а ныне она консолидируется с собственно азербайджанцами, сохраняя при этом свои этнические самосознание и самоназвание. Терекемейцы расселены компактно в 10 селениях, расположенных в северной части Дербентского р-на. Соседи – собственно азербайджанцы, кумыки и даргинцы называют их соответственно тэрэкэмэлер, тэркемелер, таркама; у северных кумыков, части даргинцев, аварцев и лакцев они известны под этнонимом падар.

    Дагестанские азербайджанцы граничат на севере по р. Артозень (Башлычай) с  кумыками, на западе по предгорьям с кайтагцами (даргинцами) и табасаранами, на юге по р. Самур с лезгинами. На востоке естественной границей их этнической территории служит  Каспийское море. Азербайджанцы расселены в двух природно-климатических зонах: в  южной части приморской равнины (Дербентский р-н) и предгорьях Южного Дагестана (Табасаранский р-н); лишь одно село (Нижний Катрух Рутульского р-на) расположено в  высокогорной зоне. По этнической территории азербайджанцев протекают реки Уллучай, Дарвагчай, Камышчай, Рубас, Гюльгерычай в их нижних течениях.

    Климат в целом здесь умеренно теплый, мягкий, отличающийся засушливым и жарким летом, дождливой осенью и сравнительно мягкой зимой. Абсолютные максимумы температуры воздуха составляют соответственно +38° и -21°. Среднее количество осадков  достигает около400 ммв год. Почвы здесь светло-каштановые, тяжелосуглинистые, глинистые и солончаки (равнина), и каштановые, темно-каштановые, горно-степные, горно-лесные и луговые (предгорья). На равнине произрастает солончаковая и полынно-типчаковоковыльная растительность, в предгорной зоне – разнотравно-типчаково-ковыльные и  бородачевые в сочетании с тимьянниками и трагантниками. На этнической территории  дагестанских азербайджанцев до недавнего времени имелись довольно  значительные лесные массивы, в том числе Уллумеше («Большой лес»).

    Из полезных ископаемых здесь имеются газ, нефть, соль; из строительных материалов – известняк, песок, а также месторождение фосфоритов и селитры (с. Марага).

    Находясь на территории, через которую проходил не только Великий шелковый путь, но и многочисленные военные походы, совершаемые из Передней Азии в Восточную Европу  и обратно, азербайджанцы ощутили все блага богатой торговли и цивилизованной жизни и в  то же время испытали на себе все ужасы и тяготы жестоких войн и опустошительных  разорений.

    Дагестанские Азербайджанцы представители каспийского типа большой европеоидной расы с небольшой примесью элементов кавкасионского типа, т.е. антропологический состав их свидетельствует о смешении каспийского и кавкасионского типов южной европеоидной расы.

    Азербайджанцы Дагестана говорят на дербентском и терекемейском диалектах  азербайджанского языка юго-западной (огузской) подгруппы тюркской группы алтайской языковой семьи. Вместе с тем дербентский диалект (жителей г. Дербента) и говор (сельских  азербайджанцев южной части Дербентского и Табасаранского районов) и особенно  терекемейский диалект (близкий к кубинскому и шемахинскому диалектам азербайджанского языка) испытали в большой степени влияние кумыкского, татского и  иранского языков. Большинство азербайджанцев (72,2%) свободно владеют русским языком.

    Дагестанские азербайджанцы имеют давние традиции письменности; предки их,  видимо, пользовались клинописью, в первые века нашей эры — албанской и сасанидской  графикой, а затем, после арабских завоеваний, — арабской графикой (аджам) вплоть до 1929  г., когда последняя была заменена латинским алфавитом. С1938 г. азербайджанская  письменность была переведена на реформированную русскую графическую основу.

    Почти во всех районах расселения азербайджанцев Дагестана имеются общеобразовательные школы, в которых преподается родной язык. Азербайджанский язык в Дагестане имеет статус языка обучения: на нем ведется обучение по всем предметам в начальных классах шести школ Табасаранского и трех школах Дербентского районов. В начальных классах этих национальных школ параллельно с родным языком изучается (с большим количеством часов) и русский язык как учебный предмет. Начиная с пятого класса все обучение идет на русском языке, а азербайджанский язык изучается как учебный предмет. Азербайджанский язык как учебный предмет преподается в 71 школе, в том числе в 35 школах Дербентского района, в 18 школах г. Дербента и 9 школах г. Дагестанские Огни. Обучением на азербайджанском языке и изучением его в Дагестане в 2000/2001 учебном году охвачено, по данным Министерства образования Республики Дагестан, 18 624 учащихся. Создана система подготовки и повышения квалификации учителей родного языка и литературы. В Дербентском высшем педагогическом колледже обучаются 139 студентов, 40 человек его уже закончили. Подготовка и повышение квалификации кадров проводится и в вузах Азербайджана, где обучаются 120 студентов. На азербайджанском литературном языке издаются художественная, научная и общественно-политическая литература, газета «Дербент». С1978 г. на республиканском радио функционирует отдельная редакция  вещания на азербайджанском языке (по 30 минут ежедневно), а с1986 г. транслируются пере- дачи Азербайджанского телевидения (в объеме 6340 час. в году).

    На территории расселения азербайджанцев Дагестана имеются археологические и архитектурные памятники: каменные орудия труда ашельской эпохи, остатки жилищ и поселения эпохи энеолита, бронзы и раннего железа, памятники куро-араксской и каякентско-хорочоевской культур, древнейший градостроительный комплекс на Кавказе – Дербент с его уникальными стенами, цитаделью (Нарын-кала), мечетями (Джума-мечеть), банями и кладбищами, а также Дагбары и др.

    В формировании дагестанских азербайджанцев принимало участие древнее коренное население Кавказской Албании (каспии, касситы, албаны, маскуты и пр.), смешавшееся с вторгавшимися сюда в I тыс. до н.э. ирано- и тюркоязычными племенами (киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, болгары, хазары, печенеги), а также иранскими и арабскими  колонистами. Последовавшая в XI–ХIII вв. новая волна вторжений тюркоязычных народов  (особенно огузов-сельджуков и отчасти кыпчаков) привела к завершению формирования  азербайджанской народности, которое выразилось в смене коренных языков населения тюркским разговорным языком. Миграционные и цивилизационные катаклизмы предки азербайджанцев испытывали и в ХIII–ХIV вв. Этническую основу дагестанских азербайджанцев усиливали неоднократные в ХV–ХVIII столетиях вторжения и переселения выходцев из Азербайджана, в основном из Кубы и Ширвана.

    В первой половине XV в. в Дагестан вторгаются племена огузо-туркменского происхождения каракоюнлу («чернобаранные»), с которыми исследователи связывают этноним тэрэкэмэ и формирование терекемейцев в отдельную этническую группу в Ширване. В конце XVI в., после организованного Кайтагским уцмием систематического переселения части этих кочевых племен из Кубы и Ширвана, предки нынешних терекемейцев обрели вторую родину в Дагестане. Топонимические материалы и исследование С.Ш. Гаджиевой свидетельствуют, что в формировании дагестанских терекемейцев участвовали не только тюркоязычные (тэрэкэмэ, падар, карадаглы, кайы и др.), но и ираноязычные (татляр) племена, а также представители соседних народов, с которыми терекемейцы имели тесные этнокультурные связи.

    Дальнейшему росту численности азербайджанского населения Дагестана способствовала переселенческая политика иранских правителей, проводимая с начала XVI в. в целях упрочнения своей власти в крае: шах Исмаил после захвата Дербента в1510 г. переселил сюда 500 семей из Тебриза (из племен румлу и караманлы), а затем – часть племени баят, шах Тахмасп I в1540 г. – еще 400 семей племени гурчиан (курчи), шах Аббас I в1579 г., выселив суннитов из Дербента, поставил здесь сильный гарнизон кизилбашей, а также переселил 400 семей полукочевых племен баят и устаджлу. Эту политику продолжали иранские правители XVII–ХVIII вв. Сефи I, Аббас II, Надир-шах, которые осуществили военную колонизацию равнинной части Южного Дагестана. По свидетельству А. Олеария (1638 г.), в Дербенте находилось 500 воинов из тюркских племен айрумлу и койдурша, имелись гарнизоны в других местностях; Надир-шах в1741 г. поселил в Дербенте несколько сот семей азербайджанского племени микри.

    Значительную роль в истории сложения азербайджанцев Дагестана играли ассимиляционные процессы, которыми была охвачена часть терекемейцев. Так, в первой половине XVIII в. около 300 семей бежали от феодальных притеснений кайтагского уцмия  Амиргамзы во владения кумыкских (эндиреевских и костековских) князей. Эти терекемейцы  обосновались в аулах Темираул, Чонтаул, частично в Костеке, Аксае и к концу XIX в. влились в состав кумыкского этноса. Терекемейцами по происхождению считается также большая часть жителей ныне кумыкских сел Каякент, Усемикент, Тумеллер, Янгикент, при этом более 70% жителей сел. Янгикент еще в середине XIX в. были горскими евреями, хотя говорили на азербайджанском языке, а часть жителей сел. Каякент – татами, но уже говорили  по-кумыкски.

    Однако более масштабны процессы тюркизации, которыми были охвачены в конце XIX – начале XX в. жители татоязычных и арабо-язычных, частично табасаранских селений, находящихся вблизи Дербента. Так еще в1873 г. генерал А.В. Комаров отмечал, что «в последние годы татский язык в этих селениях (Джалган, Митаги, Кемах, Зидьян, Бильгади, Гимейды и Рукель. — М.-Р.И.) начал заменяться тюрко-азербайджанским; теперь им говорят только старики и женщины». Вытеснение татского языка азербайджанским усилилось в начале XX в. с ростом межэтнического общения, а позднее – преподаванием в школе азербайджанского языка как родного. Ныне татский язык сохранился лишь у жителей старшего и среднего поколений селений Верхний Джалган и Верхний Митаги. Аналогичные процессы тюркизации фиксируются у жителей селений Арабляр, Дарваг, Ерси, Кемах и Гимейди, происхождение которых связывается с арабскими колонистами VIII в. Жители этих селений (кроме сел. Арабляр, название которого означает дословно «арабы») при переписи населения1897 г. указали, что они – арабы, хотя дарвагцы говорили по-азербайджански, а кемахцы и гимейдинцы по-татски. Здесь следует сказать и о потомках 24 тыс. арабов, поселенных наместником халифа Масламой в732 г. в г. Дербенте, тюркизация которых завершилась к началу XVI в. (если не ранее). Число азербайджанцев увеличилось также за счет перехода персов на азербайджанский язык и последующей сменой их этнического самосознания (а может быть, только самоназвания); наиболее активно эти процессы происходили с начала XX в. с персами, жившими в Дербенте, Темир-Хан-Шуре, Порт-Петровске, Кизляре, а также в сел. Персидское Кизлярского уезда (района).

    Предки дагестанских азербайджанцев входили в состав древней Кавказской Албании, а в средневековый период на территории их расселения существовали государства Маскут, Гуния (Страна Хонов), Дербент (с IX в. – Дербентский эмират, с XVIII в. – ханство). Табасаранское кадийство, Ширван и др.

    Дербентское ханство, границами которого на севере была р. Дарваг, на юге — р. Самур, на западе – отрог Табасаранского хребта, на востоке – Каспий, занимало южную часть Прикаспийской низменности. С1806 г. ханство находится в составе России. После присоединения к России социально-экономические отношения в Дербентском ханстве стали меняться: жители Дербента и округи освобождаются от таможенных пошлин, увеличиваются товаропотоки из России и т.д.

    Изменения произошли и в политико-административном устройстве: Дербентское ханство было упразднено, а управление им передано тарковскому шамхалу Мехти. С1813 г. в Дербенте было учреждено Главное управление Дербентскими и Кубинскими провинциями (т.е. нынешними территориями Республики Дагестан и Азербайджанской Республики). Дагестанские азербайджанцы вошли в состав Дербентского уезда, а с образованием Дагестанской области в1860 г. – в Дербентское градоначальство, Улусский магал, Нижне-Кайтагское и Северо-Табасаранское наибства (позднее – участки) Кайтаго-Табасаранского округа области; после образования ДАССР и административно-территориальной реформы в крае в1929 г. они входят в состав Дербентского и Табасаранского районов Дагестанской АССР, с 1991 г. – Республики Дагестан.

    Азербайджанцы, как и другие народы Дагестана, отличаются довольно высокими темпами естественного прироста. Так, их численность выросла с 19 тыс. в1866 г. до 131 тыс. человек в2010 г., т.е. почти в 7 раз, в то время как все население края за тот же период увеличилось в 5 раз. Это результат традиционно высокой рождаемости, сохранению которой способствовали ранние браки, одобрение многодетности, осуждение разводов, бездетности и применения контрацепции. В прошлом относительно высока была смертность, особенно детская, из-за распространения инфекционных заболеваний, эпидемий. Средняя численность семьи у азербайджанцев составляла около пяти человек. В настоящее время у них один из самых высоких коэффициентов естественного прироста – 17,4‰, что обусловлено сохранением относительно высокой рождаемости (23,5‰) и низкой смертностью (5,8‰) населения. Они имеют благоприятную половозрастную структуру населения: 51% составляют женщины, 49% – мужчины; удельный вес детей и подростков – 38,8%, населения в трудоспособном возрасте – 51,8% и населения старше трудоспособного возраста – 9,4%. Азербайджанцы отличаются также относительно высокой долей лиц, состоящих в браке (72,2%).

    Ведущим занятием азербайджанцев было земледелие, носившее многоотраслевой характер, при этом особое место занимало производство зерновых культур (в основном пшеницы). Практиковались двух-, трех- и многопольные системы с выделением немалой части надела под осенний или весенний пар. Широкое развитие получило искусственное орошение, в том числе рисовые чеки (дэгъа). Существовала строгая система распределения воды по селениям через ирригационные устройства (арх баши, бенд). Земельный фонд делился на пашни, сенокосы, пастбища и лес. Народные приемы селекции позволили выработать самые лучшие сорта пшеницы и риса в Дагестане – «сары-бугда» («истамбул-бугда», или «арнаутка»), «аг-бугда», «наргыз-аба», «дугьи» и др. Высокой урожайностью славилась пшеница «тэрэкэмэ бугда» (терекемейская пшеница). Среди главных занятий азербайджанцев следует назвать выращивание шафрана и рукоделие разных родов.

    Азербайджанцы успешно возделывали огородно-бахчевые культуры: арбузы, дыни, чеснок, лук, перец, фасоль и др.; они выращивали сливы, персики, абрикосы, миндаль, алычу, груши, яблоки, айву, инжир, гранаты, тут, грецкий орех, каштаны и др. Большое развитие получило виноградарство и виноделие. Из технических культур азербайджанцы возделывали хлопок и особенно марену, из которой получали красители для шелка, шерсти, хлопчатобумажной пряжи и других изделий; мареноводство, а также шелководство здесь были древними занятиями, игравшими заметную роль в местной и даже международной торговле. В 40–70-е гг. XIX в. производство марены получило огромное развитие в связи с потребностями русской текстильной промышленности, но с изобретением синтетического красителя ализарина пришло в упадок.

    Другой важнейшей отраслью хозяйственной деятельности азербайджанцев было скотоводство в основном мясомолочного направления. В крестьянском хозяйстве большое значение имело разведение крупного рогатого скота, особенно буйволов, используемых для тягловой силы. Коневодство играло второстепенную роль; лошадей использовали для верховой езды, а также при обмолоте зерновых. У дагестанских азербайджанцев крупный рогатый скот почти круглый год был на выгонах, а в холодное зимнее время находился на стойловом содержании, овец и коз насчитывалось относительно мало.

    Существенное значение в хозяйстве имело птицеводство. Широко развито было пчеловодство. Некоторое распространение получила охота на диких уток, гусей, а также на зверей. Большое значение в экономической жизни части азербайджанцев (терекемейцев) имели добыча и продажа соли и нефти главным образом горцам.

    У дагестанских азербайджанцев в силу их специализации на производстве зерна ремесло, в частности ковроткачество, получило развитие лишь у жителей селений, находящихся в непосредственной близости к табасаранским и татским селениям. Домашние промыслы в той или иной степени были развиты почти у всех азербайджанцев: обработка дерева, железа и изготовление сельскохозяйственного инвентаря, обработка шерсти, кожи и особенно шелка, вязание носков (джорабы), переметных сумок (гаш хэйбэ) и др. В свободное от полевых работ время часть азербайджанцев занималась извозом. Основным транспортным средством служила большая двухколесная арба с парой буйволов; зимой использовались также сани и волокуши, а для верховой езды — лошадь.

    Расселение азербайджанцев в районах контактной зоны – Приморской равнине и прилегающих к ней предгорьях – объективно обусловили значительную роль торговли, которая получила новый импульс после строительства здесь железной дороги в конце XIX в. Особенно преуспели в торговле дербентцы – главным образом хорошо образованные и занимающиеся коммерцией с древних времен.

    Азербайджанцы Дербента и его округи еще с раннего средневековья оказались вовлечены в феодальные отношения. Часть азербайджанцев находилась в зависимом положении от феодалов (эмира, уцмия, беков) Дербента, Кайтага и Табасарана (раятские села), а другая часть была более свободной и занимала промежуточное положение между раятами и узденями. Почти вся земля находилась в собственности феодалов, исключение составляли лишь небольшие мюльки и вакуфы, которые принадлежали соответственно отдельным семьям и мечетям. Селения управлялись беками. Привилегированный слой составляли представители сельской администрации и верхушка духовенства, а также купечество. Общественное управление и суд основывались на обычном праве (адатах) и шариатских нормах. Сельская община и входящие в нее тухумы регулировали всю производственную и общественно-политическую жизнь селения, распоряжаясь переделом общесельских пахотных, сенокосных, пастбищных и лесных участков и ирригационной системой.

    Ведущим типом семьи у азербайджанцев была моногамная малая двухпоколенная семья, хотя почти везде вплоть до середины XX в. сохранялись неразделенные семьи. Глава семьи – старший из мужчин – пользовался большим авторитетом. Существовало строгое половое и возрастное разделение труда. Серьезное значение придавалось физическому, трудовому и нравственному воспитанию детей и подростков, которых приучали уважать старших и друг друга, быть вежливыми и отзывчивыми.

    Приветливое и доброжелательное отношение к людям – характерная черта азербайджанцев. Об этом свидетельствуют и такие институты традиционного общественного быта, как гостеприимство и куначество. В общественном быту сохранялись также обычаи взаимопомощи, кровной мести и др. Большое влияние на семейный быт оказал шариат, регулировавший семейно-брачные отношения. Браки заключались с 15-18-летнего возраста; при выборе жениха и невесты их родителями предпочтение отдавалось двоюродным, троюродным братьям и сестрам или другим членам тухума. После сватовства, обручения и выплаты калыма (скотом и деньгами) сторона жениха платила также «сют пули», «капы пули», «ел пули» (соответственно молочные, таможенные и дорожные деньги). Свадьбу играли один-два дня, начинали обычно в четверг и отмечали торжественно всем селением; свадьба у дербентцев состояла из свадьбы невесты, на которой присутствовали только женщины с обеих сторон, и свадьбы жениха, проводимой через неделю или месяц, где участвуют только мужчины; подают еду на стол и обслуживают тоже мужчины.

    Накануне свадьбы происходил обряд «хина геже» («ночь хны»): в доме невесты собирались близкие родственницы и подруги, которые купали ее, готовили к свадьбе, используя хну для окраски волос, а также ногтей рук и ног. Этот вечер и ночь они проводили в веселье, танцевали, шутили.

    На следующий день во время свадьбы в доме у невесты на торжестве присутствовали только женщины. Невеста сидела с открытым лицом в окружении подруг и близких родственниц. Все веселись, танцевали, образуя круг; танцующим давали деньги (шабаш), которые затем передавали музыкантам. Танцы сопровождались угощениями, теплым общением с родственниками, сельчанами и знакомыми.

    Свадьба жениха проходила в его доме очень торжественно. В конце свадьбы ночью невесту забирали в дом жениха. Утром от нее приходили родственницы с пловом, приготовленным на молоке со сладкой приправой, а также курицей или индюшкой, фаршированной орехами и сухофруктами. В течение недели молодую никто не должен видеть, кроме мужа и его сестры. Через неделю совершали торжественный обряд «уз ачан» («открывать лицо»): накрывались столы и невестку церемонно выводили к гостям – женщинам и членам семьи мужа, которые дарили ей дорогие подарки, свекр, например, дарил золото. Невестка обязана выполнять все работы по дому, кроме приготовления пищи, которую готовит свекровь.

    Обычаи избегания и семейных запретов соблюдались два-три месяца. Рождение ребенка, особенно мальчика, многодетность приветствовались и считались показателем счастливой жизни. Обряд наречения имени отмечался следующим образом. Через 40 дней после рождения ребенка женщина, умеющая читать Коран, зачитывала определенные суры (къуран тапширан) и трижды в ухо ребенка выкрикивала его имя в присутствии родственниц и подруг. Такое собрание называется «йыгъва». Эти женщины приносили в подарок печенья из миндаля (пахлава, шэкэр-бура), мясные пирожки (кутабы) и другие сладости. Женщин, пришедших в гости, невестка вначале угощала кашей, приготовленной из жареной муки (гоймак), а затем подавали плов и другие кушанья.

    Специфический обычай дербентских азербайджанцев – обычай, по которому в случае исполнения желаний (чтобы не болел и т.п.) ребенку ко дню Ашура (день траура по имаму Хусейну, погибшему в сражении при Кербеле 10 октября680 г.) в знак шиитского траура шили одежду черного цвета.

    Похоронные обряды их почти не отличались от обрядов других народов, исповедующих ислам. У дербентских азербайджанцев на соболезнование в дом к умершему женщины приходили с утра до обеда, а мужчины – с обеда до вечера Последние ходят на кладбище в течение 40 дней после полуденного намаза Пришедших на соболезнование кормили перед полуденным намазом на скатерти (суфра) на полу; накрывается суфра отдельно для мужчин и для женщин. В течение семи дней приходила женщина, исполняющая роль муллы, которая читала суры из Корана и мерзия (марсия) (выдержки из истории гибели имама Хусейна и его приближенных) отдельно для женщин.

    В общественной жизни яркими событиями являлись религиозные и календарные праздники: Новруз байрам, Ураза байрам, Курбан байрам, обряды вызывания дождя, солнца и др. При этом мусульманская обрядность тесно была переплетена с домонотеистическими представлениями и обрядами: верили в божества плодородия, воды, солнца, неба (Тенгри, Гуд, Су-Анасы и др.). Шиитская община отмечала также «шахсей-вахсей», или Ашура: на улицах и ныне организовывались процессии-представления, инсценирующие борьбу и гибель имама Хусейна, при этом некоторые участники били себя кулаками, наносили себе удары цепями и кинжалами.

    В последние десятилетия у азербайджанцев, как и у других народов бывшего СССР, произошел значительный рост религиозного самосознания. Очень много молодых людей стали верующими, происходит «омолаживание» религии и у азербайджанцев. Подавляющее большинство азербайджанцев — жителей г. Дербента – шииты, а азербайджанцы, живущие в сельской местности (Дербентский и Табасаранский районы) – сунниты. Шиитских мечетей в Дербенте три: Джума. Верхняя мечеть и Кырхляр, а суннитская мечеть – одна (в центре города). Здесь имеются также одна православная церковь и одна синагога.

    Характерный тип поселения – селение (кенд), насчитывавшее в начале XX в. в среднем до 400 жителей. Крупными селениями были Марага, Дарваг, Берикей, Великент.

    Самое крупное поселение – город Дербент – древний, средневековый. В настоящее время это торгово-экономический центр Северо-восточного Кавказа, оказывающий огромное влияние на судьбы азербайджанцев и всего населения Южного Дагестана.

    Азербайджанские поселения, расположенные на склонах гор, имеют кучевую, а в долинах рек – разбросанную планировку. Обязательным условием была близость источника воды, родников; оборонный фактор учитывался лишь в предгорье. Поселения имеют южную или юго-восточную ориентацию и разбиты на кварталы (махьля, магалы), которые, как правило, назывались по имени предка, основавшего его, по роду занятий или по этнической принадлежности жителей.

    Жилища (эв) были представлены тремя типами: одно-, полутора- и двухэтажные; последние наиболее распространены, в них жилые комнаты располагались на втором этаже, а хозяйственные – на первом.

    Традиционный дом строился из камня или самана (у терекемейцев) на глине, имел плоскую глинобитную крышу, как правило, вытянутую прямоугольную планировку с помещениями, расположенными в ряд. Современные жилища с двух- или четырехскатными крышами, покрытые шифером или кровельным железом, строятся на цементе из пиленого известняка или крупного булыжника, имеют два-три этажа Г- и П-образной планировки, большое число комнат с дощатыми, реже – паркетными (в городе) полами.

    Интерьер жилища стал богаче и разнообразнее: наряду с традиционными коврами и паласами, деревянной, медной и керамической посудой, сундуками, почти вытесненными к середине XX в., большое распространение получила стеклянная, фаянсовая и металлическая посуда, столы, стулья, кровати, фабричная мебель, холодильники, теле видеоаппаратура и прочие предметы современного быта.

    Традиционная одежда дагестанских азербайджанцев отражает этнокультурные связи с их соплеменниками из Кубы, Ширвана, Баку и с соседями: кумыками, кайтагцами, табасаранами и лезгинами.

    Мужскую нательную одежду составляли рубаха туникообразного покроя (кеннег) и штаны; поверх рубахи одевали бешмет, черкеску, бурку (в непогоду) и меховую нагольную шубу (зимой). Головным убором были овчинная папаха и суконный башлык, обувью служили чарыки, сафьяновые сапоги, башмаки, галоши, которые носили с шерстяными или хлопчатобумажными обмотками. Украшением костюма мужчин были пояса и оружие, изготовленные, как правило, в Кубачах: кинжал, реже – пистолет, шашка.

    Женская одежда также состояла из нательной (широкая длинная рубаха и штаны) и верхней (длинное распашное платье с откидными рукавами – дон, украшенное галуном, ажурной тесьмой, подвесками). Распространенными головными уборами женщин были повязка – чуткъу, поверх которой надевали будничные или праздничные платки (фте, шал, гюлъмвнди); обувью служили однотонные и орнаментированные шерстяные носки, чувяки из черного или красного сафьяна, на которые надевали кожаные галоши или башмаки, расшитые дербентскими золотошвейками. Специфической чертой одежды азербайджанок являлось женское покрывало, которое закрывало фигуру.

    Большим разнообразием отличались женские украшения: серебряные серьги различных форм, кольца, браслеты, шейные и нагрудные ожерелья из ажурных пластинок (бугаз арты), кораллов, мелких монет, янтаря, сердолика, реже – жемчуга, золота, а также серебряные пояса к выходному костюму. Азербайджанские женщины, особенно горожанки, пользовались различными косметическими средствами: румянами (энгилик), белилами (киршан или ова), хной, басмой и др.

    Пища азербайджанцев, особенно дербентских, издавна была богатой и разнообразной. Их культура питания оказала значительное влияние на кулинарию дагестанцев. Одно из первых мест занимают хлебопекарные изделия, супы, хинкалы и плов разных видов.

    Популярны бозбаш и пити (густые супы), долма (род голубцов в обвертке из виноградных листьев), бадамжан долма (фаршированные баклажаны), а в последние десятилетия – долма из болгарского перца, помидоров.

    Азербайджанцы готовят также следующие блюда: дюшпере и курзе (род пельменей с начинками), чуду (род пирогов), говурма, бастырма (мясные блюда), шашлык, люля-кебаб, каши. Готовят несколько видов халвы, пахлавы, мураппа (варений), душабов (сироп), напитков (щербет и др.). Большое место в питании занимают огородно-бахчевые культуры и фрукты.

    Дагестанские азербайджанцы обладают богатым культурным наследием, яркими обычаями и традициями, многообразием фольклорных жанров, литературы и музыки, многие элементы которых заимствованы народами Южного Дагестана.

    Наиболее популярными произведениями азербайджанцев являются историко-героические эпосы «Деде-Коркуд» и «Кёр-Оглы», лирические дастаны «Асли и Керем», «Шахсенем и Ашиг-Гариб», «Шах-Исмаил» и др.

    Широко бытовали сказки (о животных, волшебные и бытовые), легенды (космогонические и др.), загадки, пословицы, поговорки и прочие жанры устного творчества.

    Обрядовая поэзия представлена календарными, свадебными, колыбельными песнями, песнями-причитаниями. Популярным жанром народной поэзии были социально-бытовые и любовные баяты.

    Огромной любовью пользовались состязания ашугов-певцов, исполнявших на сазе (струнном инструменте) собственные произведения.

    Азербайджанские песни и танцы под аккомпанемент барабана и зурны – неотъемлемые элементы многих торжеств, особенно сельских свадеб. Они весьма популярны и у других народов Дагестана, особенно Южного Дагестана.

    Большую роль в духовной жизни играл ислам шиитского (горожане Дербента) и суннитского (большая часть сельских азербайджанцев) толков. Основам религии, чтению Корана, азам математики и природоведения учились с детства в примечетных школах – мектебах и медресе.

    Широкое распространение получила литература не только на азербайджанском, но и на персидском и арабском языках. Особую роль в этом играл Дербент – крупный центр культуры и просвещения на Кавказе, имеющий арабо-персидские традиции письменности. Начиная с 1830-х годов здесь создаются первые в Дагестане русские  образовательные школы; к началу XX в. в Дербенте насчитывалось 10 начальных школ и одно реальное училище с русским языком обучения.

    Просветительские традиции были продолжены в 1920-30-е гг. и последующий период (Дагестанский педагогический и сельскохозяйственный техникумы, а ныне в городе около 20 филиалов вузов России и Азербайджана).

    Среди известных ученых и просветителей были профессор С.-Петербургского университета М. Казембек родом из Дербента, А. Талыбов из Темир-Хан-Шуры, поэт М. Гумри, композитор А. Зейналлы, философ М. Алекперли и многие другие. Дагестанскими азербайджанцами являются три генерал-майора Вооруженных Сил России – Т.А. Сеидов, М.Д. Насиров, Н. Садыков.

    Дагестанским азербайджанцам хорошо знакомы произведения азербайджанских классиков: Хакани, Низами, Физули, Гаджибекова, Рустамова, Ахмедзаде и др., а также местных авторов XVIII–XX вв.: Фетали, Дермирдира Дэрбенди, Кегмишина Фикри, Кызыллале, Ф. Сейида, Михрали, Киласса, Пирали, Халида, М. Юсифли, Н. Агасиева и др.

    В советский период истории произошли значительные изменения, которые охватили все сферы жизни и деятельности дагестанских азербайджанцев: экономику, материальную и духовную культуру, семейный и общественный уклад. Хозяйства азербайджанцев специализируются главным образом на развитии виноградарства и овощеводства, торговле, частично на производстве продуктов животноводства и на ковроткачестве. В1935 г. был создан Азербайджанский театр, но к середине 1950-х гг. он перестал существовать; его предстоит возродить. В 1950-1970-е гг. на равнине возникло несколько новых селений азербайджанцев, переселенных из предгорных селений Кемах, Гимейды, Зидьян и других, которые ныне полностью или частично заброшены, земли их переданы другим хозяйствам. Бывшие жители пытаются восстановить свои прежние селения. В постановке этих и прочих вопросов (представительство в республиканских органах управления, проблемы народного образования и культуры и др.) перед официальными органами Республики Дагестан, налаживании контактов с общественностью и руководством Азербайджанской Республики заметную роль играло республиканское азербайджанское общество «Азери».

  • Аншлюс в благородных семействах арабских шейхов

    Аншлюс в благородных семействах арабских шейхов

     

     

     

    На фоне громких и масштабных событий, которые на протяжении последних пары лет потрясали Ближний Восток, Саудовская Аравия все-таки нашла способ удивить мировое сообщество. Министр информации Бахрейна Самира Раджаб объявила миру о том, что ее страна теряет самостоятельность и присоединяется к своему большому соседу. На наших глазах происходит то, что в не совсем легальной экономической практике называется «поглощением».

    С исторической точки зрения Бахрейн более славное образование чем «Саудия», поскольку его история восходит, как минимум, к III тысячелетию до н. э. В исламскую эпоху острова этого архипелага были территорией государства Карматов (IX-XI века) — леворадикального крыла исмаилитов, которым даже доводилось брать штурмом Мекку. Так что в некотором роде «шиитская» история Бахрейна старше, чем длительность существования шиизма в самом Иране (с 1500 года).

    Бахрейнский правящий клан представляет собой традиционное звено «англофильской» партии, как, впрочем, и вся наследственная знать на востоке. Упасть в объятия саудовского великана крошечное государство вынуждено явно не от хорошей жизни. Мощные антимонархические выступления шиитского населения, составляющего 75% всех жителей Бахрейна привели к тому, что саудовцы при отсутствии комментариев со стороны пресловутого мирового сообщества ввели туда войска и потопили «бахрейнскую весну» в крови. В настоящий момент над всеми сколько-нибудь значимыми административными зданиями крошечной монархии развивается два флага: свой и саудовский; на островах находится около 2 тысяч саудовских военнослужащих.

    Понятно, что инициатива присоединения островов к себе исходила не от правящего семейства Бахрейна, а от Эр-Рияда. Однако этот шаг крайне нелогичный, стратегически проигрышный для саудовцев и, безусловно, крайне опасный для всего региона в целом, был сделан в результате тяжелого положения, в котором оказалась к настоящему моменту крупнейшая монархия современного арабского мира.

    22 года назад оказавшийся также в тяжелом положении саддамовский Ирак, который на тот момент числился в союзниках США, также пошел на захват Кувейта, поскольку Саддам считал, что у него нет другого выхода. Восьмилетняя тяжелейшая война с Ираном, не окончившаяся ничем, несмотря на гигантские финансовые вливания и западную военно-техническую помощь, стоившая иракскому народу полумиллиона жертв, воспринималась страной как проигранная. Саддам должен был любой ценой компенсировать это поражение, тем более, он являлся должником Кувейта, поддерживавшего Багдад во время антииранской войны.

    Разумеется, захват Кувейта даже формально не выглядел как полюбовное соглашение с семейством ас-Сабах, в то время как в случае с Бахрейном ситуация представлена в виде своеобразного «аншлюса», но и разница бросается в глаза: Саддаму пришлось вторгаться военными силами на территорию Кувейта, а саудовцы сначала ввели туда формирования для помощи Хамаду аль-Халифе против собственного народа…

    Каковы причины, толкнувшие саудовцев на этот, прямо скажем, отчаянный шаг? Прежде всего, это поражение в Сирии. Саудовцам не удалось свержение семейство Асад, и это является крупнейшим геополитическим провалом монархии, которую часто, но не совсем точно называют «ваххабитской».

    Ликвидация нынешнего режима в Сирии должна была, по замыслу Эр-Рияда, открывать, с одной стороны, прямую дорогу к агрессии против Ирана, с другой же, демонстрировать всем арабам эффективность саудовского курса, с тем, чтобы в конечном счете привести монархические режимы Персидского залива под контроль Эр-Рияда, создать нечто вроде полуостровного военного пакта, который явился бы ядром будущего халифата, неизбежно возникающего после ликвидации Исламской республики. Вместо этого Эр-Рияд продемонстрировал своим соседям, прежде всего, свою неэффективность в роли вершителя чужих судеб (в данном случае, судьбы Сирии); при этом провал в Сирии показал всему миру слабую поддержу саудовцев со стороны обамовского Белого дома. В действительности, замыслы «вахаббитской» династии, выпестованные в период правление Буша-младшего, совершенно не привлекают левых демократов, лидером которых является чернокожий президент-космополит. Его повестка дня вообще мало пересекается с проблематикой Большого Ближнего Востока, которая была так важна для его предшественника.

    Однако неудача в Сирии — а это по сути окончательный провал всей антииранской стратегии — была только последним звеном в длинной цепи поражений. Наиболее болезненными из них стали крушение режима Мубарака в Египте и режима Абдуллы Салеха в Йемене. И тот, и другой были прямыми клиентами саудовской династии и фигурами безусловно прореспубликанской ориентации, идеально вписавшимися в проектирование мира по неоконовским чертежам. Их уход драматически оголил Саудовское королевство. Йемен — это вообще южное подбрюшье Хиджаза, откуда в сторону севера в военной истории полуострова всегда исходила угроза и осуществлялись вторжения. Переход политического пространства в Йемене по факту в руки радикалов означает, что кольцо вокруг «пустынного королевства» начинает смыкаться. Многие полагают, что саудовцы стояли за крахом ливийского диктатора; однако это неверно. Гибель Каддафи не устраивала саудовский режим, ливийский диктатор, несмотря на публичные сенсационные скандалы с саудовцами в прошлом, существенно изменил свою политическую платформу после уничтожения саддамовского режима в 2003 году. В изменениях в Ливии гораздо больше был заинтересован соперник саудовцев — Катар. И это также предмет головной боли для «покровителя двух святынь» (Мекки и Медины). Небольшое, но весьма богатое государство уже более 15 лет бросает вызов саудовской династии, претендуя на лидерские позиции в арабской части Персидского залива. Попытки силовой нейтрализации Хамада бин Халифы ат-Тани пока к успеху не привели.

    Одной из серьезных проблем, которая существует для эр-Рияда, является бесспорно политическое развитие того направления в Исламе, которое связывают с Братьями-мусульманами. Их откровенная победа на парламентских выборах в Египте не только вывела эту крупнейшую страну арабского мира из-под саудовского контроля, она также укрепила позиции Эрдогана в Турции, которая, несомненно, по ряду положений примыкает к «Ихван аль-муслимин». Кроме того, Турция сегодня активно пытается сблизиться с палестинцами, а это означает, прежде всего, сближение с ХАМАС — движением, представляющим филиацию Братьев-мусульман. Саудовцы всегда рассматривали это направление политического Ислама как своих злейших врагов. Именно поэтому в палестинском вопросе они поддерживали всегда всех соглашателей, идущих на поводу израильского режима, в частности, они поддерживают Махмуда Аббаса как «легитимного» лидера Палестины.

    Куда не кинь — везде клин. Братья-мусульмане выходят на лидирующие позиции в странах Магриба, Турция дистанцируется от Израиля и сближается с Ираном, в Сирии Асад сохраняет в своих руках бразды правления, Запад теряет интерес к осуществлению старых бушевско-саудовских схем, Китай и Россия демонстрируют солидарность с Ираном и Сирией, монархии Персидского залива относятся с большим сомнением к идее повторить на Аравийском полуострове сомнительный опыт Евросоюза… Все это на фоне уже явственно нарисовавшейся перспективы исчерпания нефтяных ресурсов в недалеком будущем.

    Что же надеются саудовцы решить аннексией Бахрейна? Те, кто думает, что этот шаг согласован с Соединенными Штатами, поскольку, дескать, в Бахрейне находится крупнейшая американская база, которой могут угрожать выступления шиитов, явно торопятся с выводами. Как раз наоборот, саудовский захват соседа, с одной стороны, дает Эр-Рияду рычаг давления на Вашингтон, поскольку представляет Саудовскую Аравию теперь как гаранта безопасности этой базы; с другой стороны, наносит удар по этой самой безопасности, поскольку неизбежно ведет к разворачиванию широкого сопротивления против не только собственного режима, но теперь еще и оккупантов. Саудовцы перешли к наглядным урокам в адрес своих малых соседей по полуострову: то, что было рассчитано как добровольный акт союза против Ирана в случае стратегического успеха в Сирии, теперь превращается в «добровольно-принудительную» сдачу своих суверенитетов.

    Однако вряд ли монархии Персидского залива в восторге от перспективы стать пенсионерами в Ницце или Лондоне. Им ясно продемонстрировано, что угроза реально исходит не от Ирана, а от того, кто считался их «старшим братом» и союзником. Саудовская Аравия начинает вести себя в брутальном имперском формате, который позволяли себе в новейшем времени такие державы как США и СССР.

    Возможно, «мировое сообщество» и не прореагирует на эту аннексию суверенного государства так, как реагировало на захват Кувейтом Ирака. В конце концов, бахрейнский король не бежал и не возопил к Совету безопасности ООН о срочной помощи.

    Но то, что арабские скакуны не готовы встать в уготованное для них саудовцами стойло — это очевидно. Объединенные Арабские Эмираты уже проводят совместные маневры ВМС с Ираном. А Катар неофициально предложил Ирану полюбовную сделку по Сирии. Таким образом, идея арабского фронта против Исламской республики Иран, столь долго гревшая душу всем ненавистникам шиитской теократии, скончалась на наших глазах в силу некомпетентности и профнепригодности нынешних правителей священного Хиджаза.

    При всех вариантах аннексия Бахрейна взорвет Саудовскую Аравию изнутри. До сих пор в ее составе не было чужеродных элементов, которые могли бы стать ядром легитимного сопротивления. Патриоты Бахрейна — это готовая площадка для сбора всех обитателей «Саудии» второго сорта, не саудитов, неместных — а таких в стране подавляющее большинство! Так что Бахрейн можно считать вирусом смертельной болезни, от которой может умереть последние аравийские династии. Имя этого антимонархического недуга — революция.

    22.05.12
    Гейдар Джемаль,
    Председатель исламского Комитета России. Специально для Иран.ру
    версия для печати
    Источник — iran.ru
    Постоянный адрес статьи —

  • В новой Конституции Турции будут впервые официально признаны права нацменьшинств

    В новой Конституции Турции будут впервые официально признаны права нацменьшинств

     

     

     

     

    Новая конституция Турции должна увидеть свет до конца нынешнего года. После ее принятия действующий премьер Эрдоган может стать президентом страны. Кроме того, официально должны быть признаны права национальных меньшинств, включая курдов.
    Итак, в Турции официально начался процесс написания новой конституции, хотя подготовка к ее созданию ведется уже достаточно давно. Недавно на заседании, в котором принимали участие представители всех партий, входящих в турецкий парламент, было решено перейти непосредственно к законотворческому процессу. Была сформирована подкомиссия. Теперь она должна обозначить перечень основных прав и свобод, которые будут упомянуты в конституции.
    В ходе этого заседания представители партий также высказали свои взгляды и мнения относительно того, каким должен быть основной закон страны. Предполагается, что в новой конституции будет упразднена особая роль военных в государственном управлении, как это было ранее в Турции. Это ясно дало понять нынешнее правительство в ходе многочисленных арестов высокопоставленных военных чинов, причастных к госпереворотам и попыткам свержения правительств.
    Этот постулат, по оценкам аналитиков, может стать одним из важнейших изменений в законодательстве страны. Армия в Турции всегда была гарантом светского развития государства. В связи с этим у оппозиционеров существуют опасения, что умеренно исламистская правящая партия Справедливости и развития может повернуть страну в сторону исламизации.
    Пока процесс согласования документа идет на удивление достаточно гладко, однако, похоже уже в ближайшее время вокруг него могут разгореться нешуточные страсти. Впереди ожидается обсуждение двух наиболее спорных вопросов. Первый из них — это признание прав национальных меньшинств и, в частности, курдов. Предыдущие три турецкие конституции отрицали права курдов, как отдельной нации. Им было запрещено, например, издавать газеты на родном языке, изучать его в школах. Однако в последнее время были предприняты попытки по изменению этой ситуации. Курдская проблема всегда была одной из самых острых в стране. Процессу согласования этой части конституции мешают и постоянные столкновения с курдской террористической организацией РПК на востоке страны.
    Следующим спорным вопросом может стать статья о полномочиях президента. Существует мнение, что нынешний премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган планирует занять президентское кресло по истечении своего срока главы правительства. Дело в том, что сейчас Турция — это парламентская республика и главную роль играет премьер-министр. В этой связи оппозиция считает, что Эрдоган переделывает конституцию под себя.
    В настоящее время Турция живет по конституции принятой в 1982 году, которая, по мнению аналитиков, не соответствует современным требованиям.
    Леонид Пчельников
    Источник — Российская газета
    Постоянный адрес статьи —

  • Армения в ожидании

    Армения в ожидании

     


    Гюльнара Инандж

     

     

    Эксклюзивное интервью заведующего отделом английского раздела армянского агентства «Ноян Тапан», эксперта Арутюна Хачатряна для газеты bakupost.az.

     

     

    -Как можно оценить поствыборную общественно-политическую ситуацию в Армении?

     

    -Поствыборная ситуация в Армении спокойная. Все ждут формирования нового правительства. Новый элемент – появление в парламенте фракции радикальной оппозиции, проявится не скоро. Много говорят о фальсификациях на выборах, но нет прямых доказательств, что они сфальсифицированы.

     

    -Как отразятся результаты парламентских выборов на президентские выборы в стране?

     

    -Думаю, скажется не сильно, поскольку в результате выборов Республиканская Партия Сержа Саргсяна подтвердила свое лидирующее положение в Армении. Будет борьба на выборах, как и намечалось.

     

    -Отражаются ли результаты парламентских выборов на армяно-азербайджанском процессе?

     

    -Если речь идет о проблеме Нагорного Карабаха, из-за которой встречаются президенты Армении и Азербайджана, то сильного изменения не будет. Хотя бы потому, что вопросы внешней политики не первое, что интересовали избирателей. Как почти всегда бывает на выборах.

     

    -Каково мнение армянской общественности к новому парламенту?

     

    -Большей частью общество к нему безразлично, хоть и на выборах было участие 62%. Возможно это отношение со временем изменится.

     

    -Кто из политиков после парламентских выборов больше всех примеряется президентскому креслу?

     

    -Президентские выборы – особая статья. До сих пор говорилось только о трех президентах Армении, как о возможных кандидатах на следующих выборах. Недавно начали говорить о президентских амбициях председателя партии «Процветающая Армения» Гагика Царукяна, лидера второй крупнейшей партии Армении, но думаю, что это несерьезно.

     

    -Осилит ли один политик президентскую гонку, или следует ожидать коалицию

    политических сил?

     

    -Вопрос о коалиции сейчас в Армении интересует всех, но победившая Республиканская Партия хранит молчание. Наверное, все прояснится 24 мая, когда новый парламент проведет первое заседание.

     

     

  • Шиитское возрождение захлебывается арабской весной

    Шиитское возрождение захлебывается арабской весной

     

     

     

     

    Шиитское возрождение захлебывается арабской весной
    Суннитские революции составили конкуренцию социально-политической идеологии религиозного меньшинства
    Муктада ас-Садр пользуется авторитетом у шиитской бедноты Ирака.

    Интеллектуальная и политическая активизация шиитской общины была одним из ведущих трендов последних тридцати лет на Ближнем Востоке. Ни консервативные суннитские монархии, ни светские геронтократические режимы вроде мубараковского Египта не были способны выдвинуть привлекательную идеологию, альтернативную политическому шиизму. Однако в течение последнего двадцатилетия только шиитский Иран представлял собой полноценный политический субъект, так как остальные акторы мировой политики так или иначе находились под внешним влиянием.

    В настоящее время события, получившие название арабской весны, представляют собой серьезный вызов политическому и религиозному возрождению шиитов. Протестное движение суннитов в Египте, странах Магриба, Сирии, а также подъем движения «Братья-мусульмане» ставят монополию революционного шиизма в идеологическом пространстве Ближнего Востока под вопрос. Исключение составляет шиитская оппозиция в Бахрейне, выступающая против правящей суннитской династии, которую, в свою очередь, поддерживает Саудовская Аравия.

    Шииты выходят из Великого Сокрытия

    В шиитском исламе изначально не существует четкого разделения между духовной и светской сферами. Вся мирская жизнь верующего мусульманина, а значит, и его отношения с государством и политическими институтами должна быть (в идеале) подчинена религиозным предписаниям и нормам, изложенным в Коране, хадисах Пророка и Имамов, являющихся толкователями вероучения. При этом источником легитимности верховной власти служит институт Имамата. Основой концепции Имамата является необходимость в существовании интерпретаторов Священного Писания. Такие толкователи-Имамы обладают одновременно статусом руководителей общины (уммы). Согласно исламскому вероучению, последним Пророком, «печатью пророков», является Мухаммед. Для шиитов конец цикла пророчества (нубувват) – одновременно начало нового цикла, цикла велаята и Имамата. Совокупность духовных наставников правоверных в эту эпоху, двенадцать Имамов шиизма, называется по-арабски Авлийа Аллах, а по-персидски Дустан-э Хода – то есть «друзья», или «возлюбленные Бога».

    Именно Имамы служат субъектом власти в шиитском обществе. Кульминацией шиитской богословской доктрины является учение о Махди, двенадцатом Имаме. Согласно шиитскому вероучению, сын одиннадцатого Имама Хасана аль-Аскари, по имени Мухаммед, в 940 году по христианскому летоисчислению ушел в Великое Сокрытие. Он не умер, а именно скрылся от глаз верующих, хотя наиболее благочестивые и умудренные в духовном гнозисе (ирфане) шииты могут выйти на контакт с ним. В конце времен Махди, согласно шиитским хадисам, вернется, чтобы «наполнить землю справедливостью так же, как сейчас она наполнена насилием и угнетением».

    Эта теология изначально определила политизированность и повышенную социальную активность шиитов. Еще одним фактором, способствовавшим революционному настрою в шиитской общине, является угнетение и дискриминация шиитов в среде суннитского большинства. Суннитские правители Средневековья не раз подвергали репрессиям своих шиитских подданных, презрительно называя их «рафидитами» (отступниками). Такой же позиции придерживались и представители консервативного суннитского духовенства.

    Оставаясь в арабском мире людьми второго сорта, шииты, особенно из богатых и знатных семей, в начале XX столетия потянулись к европейскому образованию и западным политическим теориям. Они предпочитали отдавать своих детей в колониальные учебные заведения, такие как Киннард колледж или Христианский колледж Форемана в Лахоре (Пакистан), Багдадский колледж в Ираке, Американский колледж в Тегеране или Американский университет в Бейруте. Многие представители шиитской уммы в начале-середине XX века стали искренними сторонниками модернизации и секуляризма. Кроме того, в шиитской общине появилось много представителей левых взглядов. Шииты долгое время составляли большинство в Иракской компартии, в свое время самой мощной коммунистической партии Ближнего Востока. Значительное число шиитов в Пакистане поддерживали левоцентристскую Пакистанскую Народную партию в те годы, когда ее возглавлял Зульфикар Али Бхутто, сам выходец из шиитской семьи.

    Подражая суфийским тарикатам, «Хезболлах» создала собственное государство в государстве.

    На первых порах шиитами была поддержана и идея арабского национализма. Проекты создания общеарабского государства внушали им надежды на появление справедливого общества, где человек будет оцениваться в зависимости от его заслуг, а не от того, кем он является – суннитом, шиитом или христианином. Активное участие представителей христианской общины в создании партии Баас (одним из ее создателей был сирийский христианин Мишель Афляк) подпитывало эти надежды. Однако последующее развитие событий разочаровало шиитов. Американский исследователь шиитской проблемы Вали Реза Наср пишет в своей книге «Шиитское возрождение» (The Shia Revival. N.Y., 2006): «Шиитские кровь, слезы и богатство, отдаваемые во имя общеарабского дела, приветствовались, но равные права при этом не были предоставлены даже в оплату за жертвенность». Примером может служить Ирак в период правления Саддама Хусейна (1978–2003), где, несмотря на светский режим, шииты вновь оказались оттесненными от власти и финансов. Шииты не были представлены в спецслужбах и элитной Республиканской гвардии. Во время ирано-иракской войны Саддам не раз называл своих шиитских соотечественников «иранскими лакеями» и проводил среди них чистки в рядах правящей партии. Беспощадным репрессиям подвергалось шиитское духовенство. В годы правления Хусейна были казнены великий аятолла Мухаммед Садык аль-Садр и два его сына, а также десять братьев и дяди аятоллы Абдул-Азиза аль-Хакима.

    Аятоллы и демократия

    Подобное отношение суннитских элит привело шиитов Ближнего Востока к мысли о том, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», и необходимости выработки собственной политической программы.

    Первым духовным лидером, изложившим такую программу в полном объеме, был лидер иранской революции аятолла Рухолла Мусави Хомейни. Хомейни не боялся творчески использовать идеологические наработки своих предшественников: консервативного революционера Муртазы Мутаххари, консерватора Навваба Сафави и своеобразного исламского марксиста Али Шариати, отстаивавшего «красный ислам Имама Хусейна» в противовес «черному исламу» иранской династии Сефевидов. Несмотря на то что сам Шариати был раскритикован аятоллами, его взгляды повлияли на доктрину Хомейни о необходимости защиты интересов обездоленных (мостазеффин). Помимо иранских революционеров, левый тренд в шиитской общине был представлен харизматичным молодым имамом из Ливана Мусой ас-Садром (1928–1978). В двухтомнике «Наша экономика» Муса ас-Садр изложил шиитскую доктрину социальной справедливости, многие положения которой удивительно перекликались с тезисами Маркса. Ас-Садр был основателем шиитского политического движения «Амаль». В 1975 году, после начала гражданской войны в Ливане, он объявлял голодовку в знак протеста против братоубийственной бойни и призывал к примирению мусульман и христиан. В 1978 году лидер ливанских шиитов бесследно пропал в Ливии, куда приезжал просить помощи у Муаммара Каддафи. Шииты Ливана уверены, что ливийские спецслужбы ликвидировали ас-Садра. Его портреты до сих пор можно видеть в шиитских кварталах Бейрута.

    Среди шиитского духовенства постепенно выкристаллизовались два проекта политического устройства, которые можно условно назвать «теократическим» и «исламско-демократическим». Первый представлен теорией велаят-э-факих, господствующей в Иране. Эта доктрина подразумевает, что верховным источником власти для шиитов является скрытый Имам – Махди, незримый духовный руководитель исламской уммы, в то время как исламское духовенство замещает Имама Махди в его отсутствие. В результате высшее исламское духовенство Ирана становится в Исламской Республике элитой, определяющей основные направления внутренней и внешней политики стран. Практическое воплощение этой концепции – своеобразное двоевластие в Исламской Республике, где светская власть дублируется властными органами, составленными из духовенства, а главой государства является религиозный верховный лидер (рахбар).

    Иракские шииты после свержения Хусейна в 2003 году выдвинули свой проект, характеризующийся властью большинства. Один из его авторов – духовный лидер иракских шиитов аятолла Али аль-Систани. Этнический иранец, он сумел стать одним из наиболее популярных и влиятельных иракских политиков. Аятолла Систани, будучи полноправным членом конклава иранского высшего духовенства, разумеется, был не в восторге от американской оккупации Ирака. В то же время он увидел в свержении диктатуры Саддама Хусейна реальный шанс освободиться от суннитско-баасистского угнетения. В связи с этим он приветствовал выборы в парламент страны в декабре 2005 года по формуле «один человек – один голос». Он содействовал консолидации разрозненных шиитских группировок в рамках Объединенного Иракского Альянса и издал большое количество фетв, побуждавших иракских шиитов принять активное участие в голосовании. В одной из фетв, по информации исследователя Вали Резы Насра, содержался призыв к женщинам-шииткам «прийти к избирательным урнам, даже если их мужья будут запрещать им участие в выборах».

    Помимо группы сторонников Систани, выступающих за ненасильственное участие иракских шиитов в политике, в стране существуют еще две шиитские фракции. Одну из них возглавляет харизматичный 36-летний духовный лидер Муктада ас-Садр, опирающийся на партию Садристское движение и ее вооруженное крыло «Армию Махди». Муктада ас-Садр известен как непримиримый противник американского присутствия в Ираке (его отряды не раз вступали в вооруженные столкновения с солдатами контингента США) и лидер, развивший большую социальную активность среди беднейших шиитов Ирака.

    Участие шиитов в арабской протестной волне проявилось пока только в Бахрейне.

    Промежуточное положение между группировками «иракского Ганди» Систани и воинствующего Муктады ас-Садра занимает Высший совет исламской революции в Ираке и его вооруженное крыло «Бригада Бадр». Признанными лидерами Высшего совета являлись братья Бакир и Абдул-Азиз аль-Хакимы. В восьмидесятые годы ХХ века они эмигрировали из Ирака в соседний Иран и осели в городе Кум. Там же была создана бригада «Бадр», принимавшая участие в ирано-иракской войне на стороне иранской армии. В настоящее время Высший совет исламской революции занимает важные позиции в иракской политической системе.

    Различные религиозно-политические группы иракских шиитов объединяет приверженность к демократии (в ее специфической, исламской, версии) и неприятие иранской политической модели велаят-э-факих. Все эти движения поддерживают активные, дружественные связи с Ираном, но при этом проводят в жизнь собственную модель исламской демократии, основанную на светских политических институтах.

    Похожим политическим курсом следует ливанское шиитское движение «Хезболлах». Эта партия при финансовой поддержке Ирана смогла создать структуру, которую ливанские критики называют «государством в государстве». Данная система не является ноу-хау партии, но скорее заимствована у суфийских тарикатов и духовно-рыцарских орденов Средневековья, таких как тамплиеры. Новым является применение данной системы в современных реалиях, так как при этом создается корпоративная структура, основанная на определенных идеологических принципах, в рамках государства, не имеющего фактического влияния на ее жизнедеятельность. «Хезболлах» представляет собой огромную корпорацию, чьи активы (около 2 млрд. долларов) принадлежат всей партии, а не отдельным лицам. Каждый из шиитских шейхов Ливана располагает определенным фондом, позволяющим ему оказывать социальную поддержку своей общине. Бизнесмены, связанные с «Хезболлах», отчисляют партии определенный процент от своих доходов в обмен на политическую поддержку и помощь на начальном этапе предпринимательства. Молодые ливанцы, получившие образование при поддержке «Хезболлах», затем направляются на ключевые посты в экономике страны, особенно на те, что связаны с высокими технологиями.

    Большое противостояние

    Одной из главных проблем, стоящих перед шиитской общиной на Ближнем Востоке, является обозначившаяся в последнее время тенденция усиления шиитско-суннитского противостояния. Представляется, что значительную роль в разжигании этого противостояния играют внешние силы, прежде всего США. Американская стратегия на данном этапе заключается в том, чтобы перенаправить легитимный протест арабских масс против диктаторских режимов в сторону межобщинного конфликта. Этот тренд заметен в Ираке, где после прихода американских войск началась шиитско-суннитская гражданская война, и в Сирии, где выступления вооруженной оппозиции против режима Башара Асада интерпретируются как борьба суннитского большинства против господства шиитов-алавитов.

    Вторым фактором обострения шиитско-суннитских противоречий является соперничество Ирана и Саудовской Аравии. Влияние геополитики отчетливо прослеживается на примере прошлогодних и нынешних событий в Бахрейне, где движение шиитского большинства за демократизацию интерпретируется консервативными монархиями Персидского залива как «иранский заговор». Саудовские духовные лидеры периодически издают антишиитские фетвы. В качестве примера можно назвать обращение саудовского верховного муфтия Абдель Азиза бен Абдалла Аль Аш-Шейха, появившееся в мае 2011 года. В нем ведущий саудовский клирик назвал иранских мусульман «лицемерами и отступниками, известными своей черной историей и враждой к суннитам».

    Растущая напряженность между суннитами и шиитами дает основание предположить четыре возможных сценария развития событий. Во-первых, возможно расширение суннитско-шиитских противоречий и их перерастание в полномасштабный политический, а затем и военный конфликт. Площадками такого конфликта могут стать нестабильный Ирак, где в 2005–2008 годах фактически уже имела место гражданская война между двумя общинами, а также Бахрейн, Йемен и Ливан. Это был бы самый неблагоприятный вариант развития событий.

    Второй сценарий заключается в перехватывании суннитскими движениями политической инициативы. Победа партии «Братья-мусульмане» на выборах в Египте и протестное движение в Сирии, все более приобретающее религиозную окраску, могут привести к образованию надгосударственного «нового халифата». Новое образование неизбежно будет зависеть от внешних сил, враждебно настроенных к шиитам. В роли таких сил могут выступать либо консервативные монархии Персидского залива (Саудовская Аравия, Катар), либо Турция, провозгласившая курс неоосманизма. Установление саудовского господства в Сирии, являвшейся в Средневековье центром суннитского халифата Омейядов, имеет для саудитов большое символическое значение.

    Третий сценарий – оптимистический для шиитов. Он реализуется в случае, если события арабской весны перекинутся на страны Аравийского полуострова. Победа шиитов в Бахрейне и в восточной провинции Саудовской Аравии эль-Хаса вкупе с шиитским доминированием в Ираке могут превратить Персидский залив в «шиитское нефтяное озеро».

    В то же время альтернативой межобщинного конфликта является суннитско-шиитский диалог. Определенные надежды в плане сближения общин несет фетва, принятая в марте этого года Каирским исламским университетом Аль-Азхар. В фетве мусульманам запрещается участие в деятельности иностранных государств, направленной против Ирана. Среди части суннитского духовенства зреет убеждение в том, что основой для сотрудничества с шиитами является совместная борьба за социальную справедливость и демократизацию политического устройства.

    Александр Андреевич Кузнецов — научный сотрудник Российского института стратегических исследований, вице-президент исследовательского центра «Гео-Арабика», кандидат политических наук.
    16.05.2012 |
    Источник — Независимая газета-Религии
    Постоянный адрес статьи —

  • «Евразийский бизнес-мост» ждет новых предложений из стран СНГ

    «Евразийский бизнес-мост» ждет новых предложений из стран СНГ

     

     

     

     

    Новости-Азербайджан.  Продолжается расширение партнерских связей в рамках масштабного интеграционного проекта «Евразийский бизнес мост», нацеленного на  перспективные направления сотрудничества бизнес-кругов России с другими странами постсоветского пространства, в том числе с государствами Каспийского региона.

    Проект «Евразийский бизнес мост» — это новое направление деятельности многопрофильной компании ООО «Проксима Консалтинг», работающей на рынке консалтинговых услуг с 2005 года. Одной из главных задач данного проекта является создание «коммуникационного моста» для взаимодействия бизнеса и политикоформирующих кругов России и стран постсоветского пространства, а также Турции и Ирана.

    «Данный проект интересен не только в формате тех стран, которые являются частью Единого экономического пространства —  России, Казахстана и Беларуси. Речь идет о возможностях расширения поля сотрудничества государств, входящих в Евразийский экономический союз с государствами-партнерами, в том числе и со странами Каспийского региона», — заявил в интервью агентству Новости-Азербайджан руководитель проекта Максим Максимов.

    Формат данного сотрудничества —  бизнес-коммуникации, то есть продвижение российских компаний на новые рынки и, в свою очередь, привлечение новых бизнес-предложений из Азербайджана, Туркменистана, Ирана на рынки стран Таможенного Союза.

    « ​Интенсификация прямых контактов между бизнесменами и контактов по линии предпринимательских объединений способствует выявлению  приоритетных направлений сотрудничества деловых кругов двух стран, а также конкретных проектов, которые могли бы быть осуществлены совместными усилиями. В среднесрочной и долгосрочной перспективе дальнейшее развитие сотрудничества бизнеса России и стран Каспия могло бы развиваться по ряду перспективных направлений, — сказал Максимов.

    ​Прежде всего, это добыча углеводородного сырья, сказал руководитель проекта.

    «Российский бизнес  проявляет заинтересованность в участии в новых  проектах разработки шельфа Каспийского моря. ​Имеются также предпосылки и к расширению сотрудничества в электроэнергетической области, в том числе в реализации проекта синхронизации энергосистем России, Азербайджана, Ирана в целях совместного выхода на энергетические рынки третьих стран», — сказал Максимов.

    По его мнению, большие возможности открываются для взаимодействия бизнеса в сфере транспорта.

    «Приложение совместных усилий может быть осуществлено в отношении модернизации Волго-Балтийского канала, а также в участии в программы строительства объектов зимней Олимпиады-2014 в Сочи», — сказал Максимов.

    По его мнению, перспективным представляется и сотрудничество бизнеса прикаспийских стран в сфере высоких технологий.

    «И Россия, и Азербайджан, и Казахстан работают при активном участии частного бизнеса над созданием  своих «Силиконовых долин» с привлечением современных технологий.

    В ряду приоритетных направлений — развитие сотрудничества российских инновационных компаний с каспийскими странами в сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). В этой связи, например, могла бы быть весьма привлекательной российско-азербайджанская кооперация в разрабатываемых региональных инновационных зонах Азербайджана, в которых местные власти планируют развивать нано-, био- и информационные технологии», — сказал Максимов.

    Для реализации перечисленных выше возможностей и дальнейшего еще более успешного  взаимодействия российского бизнеса с прикаспийскими странами было бы целесообразно способствовать повышению уровня информационного сопровождения подобных бизнес инициатив, считает Максимов.

    «Опыт работы на информационном и экспертном поле показал, что зачастую главная проблема бизнес-коммуникаций – это отсутствие или недостаточность информации, на основе которой можно принимать разумные и взвешенные  решения. Преодоление именно этой проблемы является одной из главных задач проекта «Евразийский бизнес мост»». – сказал руководитель проекта.

    «Что может стать объединяющим началом для стран, входящих в разные интеграционные модули? Прежде всего, это взаимодействие с целью повышения качества жизни, формирования более высоких социальных стандартов. Поэтому «Евразийский бизнес мост» — это не только идея взаимодействия между крупными корпорациями. Это проект, нацеленный на сотрудничество между субъектами малого и среднего бизнеса», — сказал Максимов.

    Он также сообщил, что в рамках данного проекта планируется подготовка специальных аналитических докладов, «в которых мы рассчитываем проанализировать проблемные зоны взаимодействия стран Таможенного союза с каспийскими государствами и наметить пути решения этих проблем».

    «Именно через соединение фундаментальной экспертной базы, бизнес коммуникаций, проведение презентационных мероприятий, мы планируем получить эффект, направленный на углубление сотрудничества деловых кругов каспийских стран.

    Все эти меры, на наш взгляд, помогут открыть новые возможности для развития деловых связей предпринимателей прикаспийских стран и сделают их не только более динамичными и устойчивыми, но и соответствующими высокому потенциалу многостороннего экономического сотрудничества», — сообщил Максимов.

    Кроме того, «Евразийский бизнес-мост» обладает уникальными экспертными возможностями для качественного анализа внешних предпринимательских рисков, разработки оптимальной маркетинговой стратегии компании-заказчика, информационного сопровождения реализации тех или иных бизнес проектов.

  • Правящая партия и оппозиция объединились в коалицию на случай войны

    Правящая партия и оппозиция объединились в коалицию на случай войны

     

     

     

     

     

    Израиль избежал досрочных парламентских выборов. О формировании широкой коалиции договорились правящий «Ликуд» и главная оппозиционная партия «Кадима». Сенсационный альянс двух ключевых игроков израильской политики — премьера Биньямина Нетаньяху и лидера «Кадимы» Шауля Мофаза — наделил израильского лидера беспрецедентными полномочиями при решении ключевых вопросов внутренней политики и национальной безопасности. По мнению экспертов, формирование правительства национального единства является частью мобилизационного сценария Израиля на случай войны с Ираном.

    Договоренность сформировать новую правящую коалицию в Израиле была достигнута всего через сутки после того, как в минувшее воскресенье на конференции правящей партии «Ликуд» премьер Нетаньяху объявил о проведении в стране осенью внеочередных парламентских выборов. Свое решение он мотивировал необходимостью «вернуть политической системе стабильность», утраченную в связи с отсутствием у его кабинета достаточной поддержки в Кнессете, в котором правительству противостояла самая многочисленная фракция ведущей оппозиционной партии «Кадима».

    Однако после того, как внесенный на рассмотрение Кнессета законопроект о самороспуске уже прошел первое чтение, ситуация в Израиле развернулась на 180 градусов. На совместной пресс-конференции во вторник утром недавние непримиримые оппоненты премьер Нетаньяху и лидер «Кадимы» Шауль Мофаз заявили о достигнутой накануне ночью договоренности вместо внеочередных выборов объединить свои фракции в новой широкой коалиции и создать правительство национального единства.

    Новая коалиция будет иметь 94 из 120 мандатов в Кнессете. Поддержка столь многочисленной правящей коалиции, которой в Израиле не было на протяжении последних десятилетий, позволит Биньямину Нетаньяху беспрепятственно проводить в парламенте любые решения в области внутренней политики и национальной безопасности. Новый альянс предполагает, что Шауль Мофаз войдет в кабинет Нетаньяху, заняв кресло вице-премьера.

    Смысл формирования новой коалиции Биньямин Нетаньяху сформулировал так: «Мы объединились ради четырех главных целей — изменения закона Таля (об отсрочках от армейской службы для иудеев-ортодоксов.- «Ъ»), утверждения бюджета, реформы системы государственного управления и продвижения мирного процесса (с палестинцами.- «Ъ»)». Указав на то, что новое правительство сможет обеспечить стране политическую стабильность и экономическое развитие, премьер добавил: «Конечно, один из важнейших вопросов — иранский».

    Ряд экспертов расценили формирование правительства национального единства как еще одно косвенное подтверждение того, что в Израиле реализуется мобилизационный сценарий в преддверии войны с Ираном. «Делать вывод о том, что после формирования новой коалиции война с Ираном становится неизбежной, было бы преждевременно. В то же время очевидно, что ключевыми фигурами в новой израильской коалиции становятся политики, выступающие с жестких позиций по отношению к Ирану»,- разъяснил «Ъ» бывший советник премьера Нетаньяху, исполнительный директор Российского еврейского конгресса Бенни Брискин. По его словам, в новую коалицию вошли бывший министр обороны Эхуд Барак, склоняющийся к силовому решению иранской проблемы, и глава МИДа Авигдор Либерман, чья партия «Наш дом Израиль» также занимает жесткие позиции по отношению к Тегерану. Что касается выходца из Ирана Шауля Мофаза, то хотя он и не делал прямых заявлений по военной операции против Исламской Республики, в конечном счете он займет позицию, солидарную с премьером Нетаньяху, считает Бенни Брискин. «Мофаз — бывший военный, он занимал пост министра обороны и даже служил в тех же подразделениях, что и Нетаньяху,- заявил «Ъ» господин Брискин.- Поэтому в иранском вопросе он вполне может стать опорой, необходимой премьеру».

    Сергей Строкань
    «Коммерсантъ-Online», 10.05.2012
    Источник — kommersant.ru
    Постоянный адрес статьи —

  • Путин займется реализацией Евразийского союза

    Путин займется реализацией Евразийского союза

     

     

     

     

    Новости-Азербайджан, Матанат Насибова.

     

    Владимир Путин вновь встал у руля российского государства, и сейчас определяется знаменательный, и может быть даже переломный момент в новейшей истории России, заявил АМИ Новости-Азербайджан политолог Расим Агаев, комментируя вступление в должность президента России Владимира Путина.

    Владимир Путин вступил в должность президента России, принеся присягу на конституции страны. Он стал главой государства уже в третий раз, но впервые на шесть лет. Церемония инаугурации прошла 7 мая в Большом Кремлевском дворце.

    Как считает политолог, период шатаний, увлечений либерализмом, либеральными моделями и так далее, все это осталось позади.

    «В России набирает тенденцию новая идеология – идеология национально–патриотического типа, за ней стоит большинство. Другое дело, что в избирательных технологиях выясняется, что это большинство расколото между либеральными демократами, коммунистами, социал-демократами и так далее.

    Но, тем не менее, национал-патриотизм проявляет устойчивость, зона его влияния расширяется, и Путин является лидером именно этих самых настроений, этих крепнущих кругов. И если к этому добавить, что Путин, как фигура и как личность, сумел сплотить вокруг себя не только идеологически близких себе по духу людей, но и олигархат, то есть крупный капитал, то мне кажется, что эта тенденция будет нести новое дыхание развитию России. И мы будем свидетелями закрепления этой тенденции», — заявил политолог.

    По оценкам Агаева, в то же время трудно представить себе, что этот процесс будет идти без каких- то взрывов, потому что существуют факторы, которые дестабилизируют ситуацию.

    «Есть политические факторы, сепаратизм, развитый в России, демографические проблемы и внешне политические проблемы, связанные с бывшим постсоветским пространством, с проблемой Китая, проблемой урегулирования отношений с США, где появилось несколько трещин, и так далее.

    И мне кажется, что с учетом того кризиса, который сильно ощущается на Западе, шансы новой России утвердиться в клубе держав — сильных мира сего, определяющих расстановку мировых сил, достаточно велики», — считает Агаев.

    По убеждению эксперта, все разговоры о возможном либеральном реванше в России не имеют под собой серьезной почвы, потому что, как и на всем постсоветском пространстве, сторонники либерального курса скомпрометировали себя на всем 20-летнем предшествующем этапе.

    «И в Азербайджане, и на постсоветском пространстве в целом сторонники либерального курса не могут противопоставить, скажем, привлекательную программу действий, привлекательную идеологию, но и привлекательного харизматического лидера. Нет новых лидеров, нет новых идей», — уверен эксперт.

    По его словам, в этом плане Азербайджан тоже оказался в ситуации, когда его традиционная политика лавирования между двумя магнитными полюсами, в частности, между Западом и Россией, потребует серьезной корректировки — или большей гибкости, или окончательного выбора.

    «Я думаю, что Азербайджан изберет первоначальный вариант и попытается проявить больше гибкости, что потребует, очевидно, каких- то серьезных жертв, финансово – политических и так далее.

    Нахождение Путина у власти, закрепление этого лидера в качестве серьезной силы, и идея Евразийского Союза все-таки материализуется, превращаясь из области теоретических моделей в практическую реальность. Это все говорит о том, что геополитический расклад будет корректироваться, и это потребует от Азербайджана новых подходов и внесения соответствующей коррекции в свою политику», — резюмировал Агаев.