Рубрика: США

Как стало известно «Ъ», власти РФ приняли принципиальное решение пойти навстречу пожеланиям Ирана по двум ключевым вопросам — по поставкам ему модифицированных зенитно-ракетных комплексов С-300 и строительству второго энергоблока АЭС в Бушере. По словам источника «Ъ», близкого к Кремлю, президент РФ Владимир Путин распорядился начать проработку обоих соглашений. Детали он обсудит в пятницу в ходе своей первой встречи с новым президентом Ирана Хасаном Роухани.

По словам источника «Ъ», близкого к Кремлю, в минувший четверг Владимир Путин принял два принципиальных решения по Ирану. Первое призвано уладить конфликт с Тегераном вокруг систем ПВО. Как и предсказывал «Ъ» (см. «Ъ» от 22 июня), Россия поставит Ирану пять дивизионов ЗРК С-300ВМ «Антей-2500» (модифицированный экспортный вариант системы С-300В). Ключевое условие сделки: Тегеран должен отозвать иск к «Рособоронэкспорту» на $4 млрд за срыв прежнего контракта.

Контракт на поставку Ирану пяти дивизионов С-300 (модификация ПМУ-1) стоимостью порядка $800 млн был подписан в 2007 году. Спустя три года Совбез ООН принял резолюцию по Ирану, которая вводила против него санкции, в том числе запрет на передачу современных вооружений. В сентябре 2010 года президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ о мерах по выполнению этой резолюции, введя в отношении Ирана более жесткие санкции, чем это предусмотрено решением СБ ООН. Был, в частности, аннулирован контракт на поставку С-300. Иран подал иск к «Рособоронэкспорту» в третейский суд Женевы. РФ предложила пойти на мировую, пообещав новые поставки ЗРК «Тор-М1Э» (см. «Ъ» от 8 июня), но такой размен Иран не устроил.

На поставки же «Антея-2500» Тегеран, как ожидается, согласится. «Этот комплекс для Ирана даже лучше, чем С-300ПМУ1,- он эффективнее при поражении ракет,- пояснил «Ъ» директор Центра общественно-политических исследований Владимир Евсеев.- А если по Ирану будет наноситься удар, то в ход пойдут прежде всего ракеты. Так что «Антей-2500″ отлично подходит для целей обороны Ирана». Под указ Дмитрия Медведева об ограничении ВТС с Ираном комплексы «Антей-2500», по словам эксперта, формально не попадают.

О том, что Тегеран готов к такому компромиссу, недавно косвенно подтвердил «Интерфаксу» посол Ирана в РФ Сейед Махмуд Реза Саджади. «Если есть какая-нибудь другая система ПВО, которая смогла бы покрыть нашу территорию в рамках общего плана, и если бы цена и время поставок были подходящими, мы могли бы проявить гибкость»,- заявил он.

Второе поручение Владимира Путина касается сотрудничества в атомно-энергетической сфере: по словам собеседника «Ъ», Москва готова подписать с Тегераном соглашение о строительстве второго энергоблока АЭС в Бушере. Высокую заинтересованность в такой сделке выразил в ходе недавнего визита в Москву бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. По словам источника «Ъ», для РФ проект «не особо выгоден с экономической точки зрения — он скорее политический».

Обе темы Владимир Путин намерен обсудить с новым иранским президентом Хасаном Роухани 13 сентября в ходе их первой встречи — на полях саммита ШОС в Бишкеке. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, оговорившись, что в Кремле «не детализируют повестку предстоящих переговоров», тем не менее подтвердил «Ъ», что обе темы будут затронуты в ходе встречи Владимира Путина и Хасана Роухани. «Будет обсуждаться взаимодействие в атомно-энергетической сфере, в том числе и в контексте Бушерской АЭС — эту тему нельзя обойти»,- заявил он, добавив, что «вопросы военно-технического сотрудничества также стоят в повестке дня».

По оценкам экспертов, весомым основанием для сближения Москвы и Тегерана является общность их взглядов на ситуацию в Сирии. «Мы оказались в одной лодке. Стратегически мы по-разному видим будущее Сирии, но тактически обе страны выступают против интервенции США»,- говорит Владимир Евсеев. Еще одним важным фактором сближения эксперты считают обострение противоречий РФ с Западом, прежде всего с США. «На последней «двадцатке» Владимир Путин вел себя в роли хозяина подчеркнуто неконфронтационно. Но саммит прошел, и теперь можно высказаться и отыграться — и за отмену американцами московского саммита, и за жесткую критику с их стороны позиции России по Сирии, — пояснил «Ъ» президент ПИР-Центра Владимир Орлов.- Встреча с новым президентом Ирана тут весьма кстати». Впрочем, эксперт оговорился, что интенсивность сближения с Ираном будет во многом зависеть от того, как пойдут у России дела с США.

Елена Ъ-Черненко, Иван Ъ-Сафронов
Газета «Коммерсантъ», №164 (5195), 11.09.2013

Валентин КАТАСОНОВ |
10.09.2013

С некоторых пор в СМИ стали учащаться высказывания о том, что Россия якобы сможет «заработать» на повышении цен на нефть в результате войны США против Сирии. Поэтому, мол, ей выгоднее быть на стороне Запада, который готовит военную операцию, а не на стороне законного правительства Башара Асада. Оставим сейчас в стороне моральные и политические аспекты этих неприглядных и близоруких рассуждений. Обратимся к экономической стороне вопроса…

Нефтяная тема сирийских событий вышла на первые строчки новостных лент и стала предметом серьезных аналитических исследований в августе текущего года. В это время кризис вокруг Сирии перешел в активную фазу, а Россия продемонстрировала твердую и принципиальную позицию по сирийскому вопросу. Аналитики французского банка Societe Generale обнародовали результаты своего исследования, согласно которому цена на сырую нефть марки Brent из-за ситуации вокруг Сирии может взлететь до 150 долларов за баррель (примерно на 40 долл. выше среднего уровня в предыдущие несколько месяцев). Далее об этом прогнозе раструбила бельгийская газета Echo. Затем его стали распространять все СМИ, включая российские. Кто-то взахлеб принялся писать о том, что «новый ближневосточный конфликт» (читай: нападение США на Сирию, распространение войны за ее границы) стал бы для России, чей бюджет формируется почти наполовину от нефтегазовых доходов, настоящим «подарком». Мне трудно сказать, чего больше в этих рассуждениях – обычной для журналистов экономической безграмотности, отталкивающего цинизма или признаков идеологической диверсии. Наверное, есть и то, и другое, и третье, если, как взбудораженно сообщила одна московская газета, «в Высшей школе экономики уже посчитали, что в самом «тяжелом» случае – распространении конфликта на весь нефтедобывающий Ближний Восток – в бюджет может приплыть в районе $100 млрд в виде дополнительных доходов (из расчета на год). То есть четверть всего бюджета».

Чтобы эти «откровения» не смутили неискушенного читателя, я предлагаю взглянуть на проблему чуть более пристально.

Рост цен: если будет, то ненамного и ненадолго

Для начала отметим, что Сирия имеет очень скромные объемы добычи нефти, на нее приходится всего лишь 0,2% мировой добычи черного золота. Сейчас она вообще перестала поставлять нефть на внешний рынок. То есть при благоприятном развитии событий, если очаг военных действий не выйдет далеко за пределы Сирии, влияние сирийского фактора на мировую конъюнктуру энергетических рынков будет ничтожно мало. Рассмотрим, однако, неблагоприятный сценарий, при котором события в Сирии дестабилизируют ситуацию на всем Ближнем Востоке. Это уже ощутимо, на регион приходится около трети мировой добычи. Именно этот сценарий эскалации войны закладывался в прогноз Societe Generale.

По оценкам серьезных аналитиков, мировые цены на нефть действительно могут повыситься. Однако ценовой эффект будет минимальным и относительно краткосрочным. Минимальным он будет потому, что нефтяные цены, по мнению аналитиков, и сейчас на высоком уровне. Они подрастут, но ненамного. И вряд ли дотянут до планки 150 долл. А главное – продержатся на взлете недолго. Имеется опыт военных действий против Ирака, Ливии, дестабилизации внутренней ситуации в Египте. История была одна и та же: короткое повышение цен и последующее их возвращение на исходные позиции. Сегодня есть достаточно много резервов для того, чтобы компенсировать возможные снижения объемов предложения энергоресурсов. Страны ОПЕК уже заявили, что если цены начнут расти, то они «отрегулируют» мировой энергетический рынок. Им не нужны запредельно высокие цены. У них есть значительные резервы нефти, которые они готовы использовать для стабилизации цен. Странам ОПЕК резкие взлеты цен совсем не выгодны, поскольку они создают мощные стимулы для развития альтернативных источников энергии и повышения эффективности энергопотребления. Поэтому нефтедобывающие страны предпочитают «золотую середину», а нынешний уровень цен даже несколько выше этой «золотой середины».

«С нашей точки зрения, — говорит директор аналитического департамента компании «Альпари» Александр Разуваев, — на сырьевом рынке повторится ситуация 2003 года, когда была военная операция США и союзников против Ирака. Нефть получит военную премию, цена барреля может достигнуть уровня по Brent 120 долларов за баррель или даже 130 долларов за баррель, но вряд ли перепишет исторические максимумы 2008 года. Если, что очень маловероятно, нынешняя власть в Сирии быстро падет, как в Ираке в 2003-м, нефть пойдет вниз. В рамках данного сценария можно ожидать снижения Brent до 100–105 долларов за баррель».

Западу рост цен на нефть также не нужен

США также намекнули, что резкого взлета цен на нефть не произойдет. Эд Крукс и Грегори Мейер в своей статье в Financial Times (05.09.2013) подчеркивают, что если цены на нефть после начала военной операции против Сирии существенно превысят 120 долл. за баррель, США выпустят на рынок нефть из стратегических резервов. Свою позицию обозначило и Международное энергетическое агентство (МЭА), которое координирует совместное выделение западными странами нефти из резервов. Несколько дней назад представитель МЭА заявил: «Мы всегда готовы отреагировать на любые сложности на рынке нефти. Однако нынешняя ситуация не требует нашего вмешательства». Если США (возможно, вместе с другими странами) выделят нефть из резервов, рост цен это остановит.

«Пока нет причин для активных действий. Однако если цены вырастут до $125 за баррель, это уже будет означать, что на рынке сложилась напряженная ситуация, возможно, из-за временных перебоев с поставками. И вот тогда может понадобиться нефть из стратегических запасов», — говорит Джейсон Бордофф, ранее занимавшийся в Белом доме энергетической проблематикой, а теперь возглавляющий Центр глобальной энергетической политики. Белому дому стоит четче говорить о возможности использования резервной нефти и таким образом повышать уверенность на рынке, считает Дэвид Голдвин, бывший сотрудник Госдепартамента и Министерства энергетики США. «Важнее то, что они говорят и когда они это говорят, чем то, что они в итоге делают», — уверен он. Это будет первая продажа нефти из стратегического резерва после 2011 г. Тогда лидеры развитых стран использовали стратегические запасы для ослабления напряжения на рынке, вызванного снижением добычи в Ливии во время войны. Спрашивается: почему Вашингтон так озабочен ценовыми последствиями возможной военной агрессии против Сирии? Да потому, что любые резкие движения на любом (не только нефтяном) рынке сегодня могут сыграть роль детонатора, который спровоцирует мировой кризис. Мировой фондовый рынок сегодня буквально повис на волоске. Тут даже не поймешь, какие факторы более негативно отражаются на этом рынке: события вокруг Сирии или зловещие намеки Бена Бернанке о том, что ФРС может начать сворачивать программу «количественных смягчений». «Для русского рынка акций падение мировых рынков акций перевесит рост цен на нефть», — говорит Александр Разуваев.

Сирийские события могут стать детонатором мирового кризиса

А вот о том, что сирийские события могут спровоцировать мировой экономический и финансовый кризис, говорят многие. И тут почти невозможно точно предсказать, кто получит дивиденды, а кто будет в проигрыше. Скорее всего, в проигрыше будут все. И Россия тоже. Вспомним 2008 год. В июле, перед кризисом, были зафиксированы рекордно высокие цены, баррель стоил 147,3 долл. А к концу 2008 года нефтяные котировки возьми и упади до отметки 35 долл. Все бюджетные прожекты, связанные с ростом нефтяной ренты, рухнули. Россия вошла в кризис, от которого до конца не оправилась до сих пор.

Серьезная дестабилизация Ближнего и Среднего Востока чревата для России крупными потерями, которые могут многократно превысить кратковременный выигрыш от роста цен на нефть. В частности, можно ожидать снижение (или даже полное прекращение) российского военного экспорта в регион. Ухудшится инвестиционный климат в целом ряде стран. Эффект ухудшения затронет и Россию, поскольку инвесторы прекрасно понимают, что Сирия – лишь промежуточное звено военной авантюры. Отсюда уход иностранного капитала из России почти неизбежен, ускорится бегство из страны и отечественного капитала.

А в худшем варианте, если после Сирии наступит очередь Ирана и Западу удастся установить свой контроль над главным в мире регионом добычи и экспорта энергоресурсов, Россия просто утратит свое «нефтяное оружие». А также, вероятно, и «газовое оружие». Если, например, нынешняя власть в Сирии рухнет, верный союзник Запада Катар имеет все шансы надолго потеснить позиции «Газпрома» в Европе.

Замечу также, что рост цен на черное золото не нужен сегодня и российским нефтяным компаниям — они вполне довольны существующими ценами, поскольку имеют сейчас привязанные к ценам на нефть льготы при финансировании и реализации инвестиционных проектов. Они потратили немало энергии, чтобы добиться этих льгот, а повышение цен льгот их лишит. Добиться их потом снова будет значительно сложнее.

Между прочим, объявленные президентом России меры бюджетной экономии не будут отменены, даже если цены на нефть по причинам событий вокруг Сирии начнут расти. Глава Минфина Антон Силуанов в Петербурге во время саммита «двадцатки» в интервью телеканалу Russia Today в связи с этим специально заявил: «Для России любое изменение цены (на нефть) будет означать, что любые дополнительные нефтегазовые доходы будем изымать в Резервный фонд».

Итак, выводы. Во-первых, события вокруг Сирии непосредственно существенного влияния на мировой рынок нефти не окажут, рассчитывать на дополнительные значительные доходы от роста цен на черное золото не стоит. Во-вторых, эти события могут спровоцировать начало нового мирового экономического кризиса, что грозит действительно громадным, но трудно оцениваемым ущербом российской экономике. Поэтому не только по моральным и политическим соображениям, но и руководствуясь экономическими интересами, Россия будет делать все возможное для противодействия агрессии и эскалации кризиса.

Уже не первый раз против Сирии запускается мощная пропагандистская кампания с обвинениями в том, что ее армия применяет якобы химическое оружие. Все предыдущие кампании постепенно стихали, оставляя после себя мутную пену. Однако то, что происходит сейчас, напоминает настоящий «девятый вал».

Госсекретарь США Керри делает все более пафосные заявления, далекие от всякой логики. «Мы знаем, — говорит он, — что у режима есть возможности произвести подобную атаку с помощью ракет, что он твердо намерен очистить районы, в которых была произведена атака, от оппозиционеров. Наше понимание человечности оскорблено этим действием и циничной попыткой его скрыть». Как будто возможности и их реализация — одно и то же! Еще цитата из Керри: «Любому, кто может утверждать, что атака подобного ошеломляющего масштаба может быть надуманной или сфабрикованной, стоит свериться со своей совестью и моральным компасом. То, что перед нами сегодня, реально. И убедительно». Спрашивается: неужели этот словесный блуд еще может кого-то ввести в заблуждение – после того, как мы имеем примеры действий США во время войн в Ираке и во Вьетнаме?

Илеана Рос-Лехтинен, глава подкомитета Палаты представителей Конгресса США по Ближнему Востоку и Северной Африке, заявила: «Я думаю, что президент Обама должен это американскому народу – проконсультироваться и получить добро от Конгресса (по поводу нанесения удара в Сирии). Я не думаю, однако, что он это сделает. Думаю, что на неделе, вероятно, будет ракетная атака против сил Асада, и нас предупредят об этом за 20 минут до атаки».

Президент США Обама и госсекретарь Керри постоянно ссылаются на то, что у них имеются неопровержимые подтверждения ответствености сирийского правительства за применение зарина 21 августа в Джобаре. Однако кто источник? Оказывается, все тот же. Кувейтская газета «Аль-Джида», например, сообщает, что информацию о применении Асадом химоружия дал Вашингтону и европейским странам Израиль. Как пишет газета, начальник Генштаба ЦАХАЛа Бени Ганц сообщил главе Объединенного комитета начальников штабов США генералу Мартину Демпси, что «Израиль имеет неоспоримые доказательства использования химического оружия против гражданского населения армией Асада». А немецкая газета «Фокус» пишет, что якобы подразделение электронной разведки «8200» израильской армии перехватило переговоры между высшими руководителями сирийского государства и армии, в ходе которых было отдано распоряжение о применении химического оружия. При этом стрелка переводится на младшего брата президента Сирии Махера Асада, которому подчинены части, имеющие в своем распоряжении химическое оружие. Однако можно ли считать в этом случае надежным источником Израиль, непосредственным образом вовлеченный в конфликт? Да никоим образом! Особенно фантастически звучит версия о перехвате израильтянами правительственных переговоров по поводу применения химоружия. Возможности соседа хорошо известны сирийскому руководству, и в столь деликатном деле оно, наверное, легко нашло более скрытые каналы связи.

Ответ на сакраментальный вопрос «Кому выгодно?» никак не указывает на Дамаск, чего как раз не скажешь о сирийской вооруженной оппозиции. Пресловутая химическая атака 21 августа произошла в обширном и густонаселенном районе Восточная Гута, где расположены десятки сел и мелких городков, в том числе и основное место событий — Джобар. Именно этот район являлся основной базой боевиков, действующих в районе Дамаска. Потеряв ее, они утратили бы всякую надежду на удержание своих позиций и не только в столичном регионе. В то же время антиправительственные силы в Восточной Гуте в последние недели вели себя довольно пассивно. Вся эта местность жила ожиданием того, что со дня на день будет установлено устойчивое перемирие. Эта, казалось бы, благоприятная тенденция наметилась по всей стране. На днях, в частности, сложили оружие и были амнистированы в различных провинциях Сирии 1525 человек. Правительственная комиссия по национальному примирению во главе с близким к Башару Асаду министром Али Хайдаром вела и здесь переговоры с командованием более 100 крупных и мелких вооруженных групп о сдаче ими оружия на условиях полной амнистии. Предполагалось, что одновременно о своем выходе из войны заявят много тысяч боевиков, что должно было бы явиться крупнейшей победой властей и, возможно, переломным моментом в военных действиях. Меньше всего в этих условиях правительству было нужно применение химического оружия против людей, которых оно почти склонило к миру. А вот для руководства вооруженной оппозиции подобная операция могла потребоваться не только для того, чтобы вовлечь в конфликт на своей стороне зарубежные силы, но и для срыва наметившегося мирного процесса в Восточной Гуте.

Указания Керри и прочих на то, что только у сирийской армии есть ракеты и снаряды для распространения химических веществ, не выдерживают никакой критики. Очевидцы и мировые агенства в один голос сообщают, что никто не слышал ни разрыва снарядов или ракет, ни подлета авиации. Рано утром 21 августа люди в Джобаре просто стали задыхаться от отравляющих веществ в своих подвалах, где они предпочитали скрываться от превратностей войны. Обратите внимание: никаких потерь на улицах, которые по логике Запада были обстреляны армией, — все жертвы обнаружены в подземных помещениях. Для объяснения этого факта придумываются разные экзотические версии о том, что зарин тяжелее воздуха и поэтому проникает в подвалы, а не стоит на улицах. Это какие же его количества были бы в таком случае нужны? Но если знать, что данная территория испещрена туннелями, как специально прорытыми боевиками, так и входящими в сеть инженерных коммуникаций, связывающих между собой все строения, то становится ясно, что технически осуществить подобную акцию легче всего было именно изнутри. Чтобы подготовить этот страшный перфоманс, боевикам было достаточно нескольких мощных вентиляторов и пары бочек самопального зарина в подземном помещении. А входы в туннели потом можно было взорвать, и никакая комиссия ООН не была бы в состоянии предъявить им какие-либо обвинения. Все можно было бы приписать Дамаску. Понимая это, армия трое суток рвалась к Джобару, чтобы захватить хотя бы часть данных инсталляций. Один из таких пунктов с химвеществами, изготовленными в Саудовской Аравии, антидотами и противогазами для обслуживающего персонала был действительно обнаружен 24 августа. От зарина при этом пострадали более 50 солдат правительственной армии, в том чиле 4 добровольца из «Хизбаллы», которые в настоящий момент находятся на излечении в одном из госпиталей Ливана. Теперь есть что предъявить ооновским экспертам. Государственное агентство сирийских новостей SANA сообщило, что солдаты «испытали приступы удушья», когда противник использовал газ в качестве «последнего средства», после того как правительственные войска одержали над ними «значительную победу» в пригороде Дамаска.

Увы, к заявлениям сирийского правительства никто на Западе по-прежнему не прислушивается. Повторяется ставшая недавно известной история 30-летней давности, когда американцы знали, что Саддам Хусейн готовит химическую атаку против Ирана, но продолжали делать вид, что им об этом ничего не известно. Выдвигается, например, абсурдное обвинение в том, что Дамаск пять суток не допускал международную комиссию к месту применения химоружия, чтобы за это время уничтожить все следы. Однако Дамаск не контролировал эти районы и не контролирует сейчас. Скрывать что-то могла вооруженная оппозиция. Что касается сохранения следов, то в воздухе зарин развеивается в первые же часы после распыления, а на местности сохраняется месяцами, так что пять дней тут ничего не решают. В крови жертв зарин, по данным экспертов, сохраняется от 16 до 26 дней.

Комиссия ООН только приступила к работе, но ее выводов никто и не ждет. Белый дом продолжает твердить о своей абсолютной уверенности в итогах ее работы, как будто они им уже продиктованы.

В целом ситуация до боли напоминает события войны в Югославии, когда после провокационного обстрела из миномета рынка Меркале в Сараево в 1994 году с позиций боснийских мусульман, что впоследствии доказали международные военные эксперты, бомбежкам авиации НАТО были подвергнуты позиции боснийских сербов. Или когда те или иные комиссии из-за рубежа приезжали расследовать различные события с заранее написанными и одобренными «свыше» текстами.

Военные действия западных держав против Сирии, если они последуют, скорее всего, будут носить характер дистанционной войны, как при атаке на Югославию с разрушением военной и гражданской инфраструктуры страны. The Guardian пишет, что основными целями ударов по Сирии на первом этапе станут базы наиболее боеспособных подразделений сирийской армии, ракетные базы и склады ракетных вооружений. В первую очередь будут нанесены удары по военному комплексу Мазэ (в южном пригороде Дамаска), где находится штаб 4-й бронетанковой дивизии, и военному комплексу Касиун (в северной части Дамаска), где дислоцирована Республиканская гвардия президента Сирии.

В общей сложности в окрестностях Дамаска намечены для атак около 10 военных объектов, а также базы военной авиации, ракетных и бронетанковых войск к югу от Алеппо, севернее Даир аз-Заура, юго-восточнее Хомса. Планируется также нанесение ударов по базам ПВО, командным бункерам и системам управления, коммуникационным центрам, правительственным зданиям.

Расчет, видимо, таков: если «вбомбили в мир» сербов, «вбомбим» и сирийцев. Мир, однако, за эти годы изменился, и Ближний Восток — значительно более хрупкая и сложная конструкция, чем даже Балканы. Попытка «проучить строптивую Сирию» может обернуться катастрофическими последствиями для тех, кто ее затеял, когда хаос выплеснется за пределы Ближнего Востока, перекинувшись на другие регионы. Например, Европу…

Дмитрий МИНИН,
28.08.2013

США уже вполне очевидно готовятся нанести военный удар по Сирии. Но, как следует из высказываний некоторых высокопоставленных деятелей администрации Барака Обамы, в частности председателя Объединенного комитета начальников штабов Мартина Демпси, никакого серьезного плана послевоенного устройства Сирии у государственного департамента нет, равно как у Пентагона нет никакой ясной стратегии ведения этой, кажется, уже неизбежной войны. Обама сам загнал себя в ловушку заявлением о применении химического оружия как той «красной черте», за которой в непременном порядке следует война. Он, вероятно, рассчитывал, что использования нервно-паралитических газов Дамаск не допустит. И в самом деле, едва ли соответствующий приказ мог отдать Башар Асад, который к моменту трагедии в пригороде Дамаска находился далеко не в самом отчаянном положении и для которого приказ травить врагов газами означал столкновение с Америкой и ее союзниками. В конечном счете кто конкретно пустил газы в восточной Гуте, мы, скорее всего, никогда и не узнаем.

Знаем мы только то, что эти газы и пресловутая «красная линия» не имеют ровным счетом никакого отношения к принципиальным причинам начала этой войны. Причины у нее совсем другие, и они имеют фундаментальный для современного миропорядка характер. Проблема здесь в том, что после окончания холодной войны Америка явно утратила способность контролировать своих собственных друзей и союзников. США превратились в ту самую собаку, которой виляют огромное количество ее хвостов.

Опять же, как и в случае со Сноуденом, главные вопросы о сути происходящего аналитики стараются не задавать самим себе. Сейчас даже в самых глубоких текстах о внешней политике Обамы, которые публикуются в Америке, мы постоянно встречаем грустные констатации, что нынешний президент США, к своему сожалению, разочаровал тех или иных верных союзников Америки, настроил против себя других, не привлек к себе третьих. США сегодня напоминают какого-то закомплексованного отличника, который дико боится, что с ним перестанут дружить двоечники его класса, и поэтому не может не позволять им списывать домашние задания.

Вот блестящий аналитик Уолтер Рассел Мид в великолепном обзоре провалившейся, с его точки зрения, стратегии Обамы горько сетует, что президент своим стремлением к ближневосточному миру настроил против себя Израиль, что дружбой с умеренными исламистами Египта и Турции он неожиданно оттолкнул Саудовскую Аравию, а поддержав очередной военный переворот в Каире, ужасно обидел Катар. Ну и, конечно, бездействие в сирийском вопросе расстроило такое количество влиятельных друзей Америки, включая старых европейских и новых азиатских хищников типа Франции, Великобритании и Турции, что тут впору посыпать голову пеплом и срочно начать что-нибудь бомбить просто из нежелания показаться слабым. Тем более что если друзей стоит во всем ублажать, чтобы они не расстроились, то вот Россию надо держать в некоторой строгости, чтобы она не слишком зарывалась.

Уолтер Рассел Мид и в самом деле прекрасный аналитик, большой умница, и не мне с ним спорить. Но его блестящая статья в The Wall Street Journal на этой неделе просто выдает с головой все проблемы и пороки Америки и того мира, который она строила и не смогла все-таки построить. Ну почему огромной и могущественной державе надо так уже переживать, что расстроятся и на нее обидятся ее относительно мелкие сателлиты? Почему великая страна должна быть заложником корыстных и агрессивных аппетитов ее псевдодрузей на Ближнем Востоке? Может быть, именно в этой проблеме состоит коренной порок современной американской демократии, которая допускает слишком большое проникновение чужих интересов в собственную национальную политику?

Замечу отдельной строкой, что в самом начале нашей постсоветской истории некоторые, надо отметить, не самые глупые государственные деятели предлагали ровно так себя вести и России. Притвориться самым близким другом США в Евразии и под лозунгом «защиты интересов Запада» начать расправляться с собственными противниками в ближнем Зарубежье. То есть стать еще одним хвостом, который мог бы вилять уже окончательно утратившей самоконтроль собакой. В этом проекте был определенный резон: в конце концов, пока министром иностранных дел в России был человек по фамилии Козырев, наши войска делали что хотели в Таджикистане, Грузии и даже отчасти в Приднестровье. Как только политика стала менее благожелательной к Америке, «мировая закулиса» начала реагировать нервно на каждый наш чих в Евразии. Повторяю, тактически в этом был, наверное, смысл, но по существу, наверное, никому из нас не хотелось бы жить в России, кланяющейся в пояс Вашингтону и выторговывающей у него ярлык на владычество в Евразии.

Глупо и смешно, что сам Вашингтон не понимает, насколько принципиально возражающая ему сегодня Россия является для него — при всех понятных оговорках — более надежным партнером, чем все эти неизменно разводящие его «дружки», которые провоцируют своего старшего товарища на новые разорительные для него военные конфликты. Вот и сейчас США нанесут военный удар по Сирии по-хорошему только для того, чтобы не обидеть, не дай Бог, таких верных союзников, как Турция, Саудовская Аравия и Катар. Потому что они якобы представляют опору американскому могуществу на Ближнем Востоке. Понятно, во что выродится это могущество сразу после того, как эти силы, уничтожив конкурентов, начнут делить добычу. Разумеется, в этой ситуации Израиль будет настаивать на полномасштабной оккупации какими угодно западными войсками сирийской территории только для того, чтобы избежать «демократизации» по египетскому образцу своего восточного соседа.

Сегодня в американских внешнеполитических кругах стало модно говорить о «реализме», причем и сам нынешний президент США, кажется, считает себя «реалистом». «Реалистом» стало быть престижно. Но если вспомнить достижения великого реалиста XX века Ричарда Никсона, то главный принцип его внешней политики состоял в том, что для утверждения миропорядка надо не потакать «друзьям», а налаживать сотрудничество с «противниками». И Никсон выстроил новый миропорядок на холодном сотрудничестве с СССР и Китаем, фактически теми же державами, которые сегодня удерживают Америку от очередной безрассудной войны. Сейчас США как раз время вспомнить о политических уроках Никсона, иначе «друзья» совместными усилиями загонят Америку в гроб.

27 августа 2013, Борис Межуев

Иностранное вмешательство в сирийский конфликт в обход решений Совета Безопасности ООН, о котором заявляют в ряде стран Запада, будет иметь катастрофические последствия для арабского мира, считают опрошенные РИА Новости эксперты. Они предупреждают, что это также нанесет урон репутации стран — инициаторов вмешательства.
НАРУШЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

«Последствия, мне кажется, будут катастрофическими для арабского и мусульманского мира — будет окончательно разрушена страна (Сирия), и Запад в этом случае никак не будет выглядеть поборником свободы и справедливости», — считает директор Института Востоковедения РАН, член-корреспондент РАН Виталий Наумкин.

Он напомнил, что «использование военной силы без санкции СБ ООН противоречит международному праву». «Если наши западные партнеры пойдут на такую акцию, она очень сильно поссорит страны-члены НАТО с нами, поскольку такую акцию мы будем считать противозаконной и будем, как можно предположить, требовать вынесения вопроса об этом на СБ ООН», — сказал Наумкин.

По словам эксперта, эта акция может привести к уничтожению режима Башара Асада. «Силы, которые собираются вокруг Сирии, значительно превосходят по своему потенциалу все то, чем может ответить Сирия, тем более, что на земле уже есть так называемая Свободная сирийская армия, которая может осуществлять наступление с учетом разгромленных центров управления войсками, аэродромов и всего того, по чему может быть нанесен военный воздушный удар со стороны группировки НАТО», — добавил он.

Эксперт РСМД Михаил Троицкий также неутешительно отзывается о перспективах развития ситуации в Сирии в случае западного вмешательства. «Думаю, правительственные войска будут моментально разгромлены, и президент Асад с его ближайшими сподвижниками, скорее всего, будут вынуждены скрыться в алавитских частях страны. Будет учреждено временное правительство, этот сценарий мы уже видели в Ираке», — сказал он.

Ранее в СМИ появилось заявление американского министра обороны Чака Хейгла о том, что вооруженные силы США для решения сирийского вопроса могут реализовать в этой стране военный сценарий, если на это поступит приказ президента Барака Обамы. В понедельник МИД Великобритании заявляет о возможности иностранного вмешательства в сирийский конфликт без единогласной поддержки всех членов СБ ООН, Франция также неоднократно заявляла, что допускает действия в обход решений Совета Безопасности после сообщений об использовании химического оружия в окрестностях Дамаска. Турция также готова присоединиться к любой коалиции против режима Башара Асада.

«До этого США и Великобритания вместе не делали подобных заявлений. Все это напоминает иракскую ситуацию. Как в Ираке искали и не нашли оружие массового уничтожения, так, видимо, будет и здесь. Предлог для вмешательства очевиден. Но очень похоже на то, что все это является провокацией», — уверен профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО Виктор Сергеев.

При этом еще несколько дней назад Барак Обама высказался против военного вмешательства в ситуацию в Сирии без мандата ООН. По мнению эксперта, это говорит о том, что Обама до сих пор не определился с позицией по Сирии.

УГРОЗА БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ ВОЙНЫ

В понедельник стало известно, что инспекторы ООН, расследующие сообщения о возможном применения химоружия в Сирии, уже направились на место предполагаемого применения химического оружия близ Дамаска.

Для того, чтобы военное вторжение в Сирию состоялось, президенту США Бараку Обаме прежде всего потребуется знать результаты этого расследования, считает доцент кафедры международных отношений МГИМО, эксперт РСМД Михаил Троицкий. Второе условие — наличие плана поведения после смещения Асада, добавил он. «Соединенные Штаты вряд ли будут действовать без четкого понимания, кто придет на смену Асаду, а также без понимания того, что эти люди, которые станут во главе Сирии, не опасны для Соединенных Штатов. То есть, новое правительство Сирии сможет исключить радикалов, представителей Аль-Каиды и симпатизирующих ей организаций»,- сказал Михаил Троицкий.

Тем не менее, сирийское правительство пока что не лишено союзников. «Было заявление одного из военных руководителей Ирана, что США пожалеют, если вмешаются в Сирию. Это означает, что Иран готов поддержать сирийское руководство. А это попахивает общей ближневосточной войной. Это не изолированная Ливия. К этому США не готовы», — заключил профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО Виктор Сергеев.

 Новости-Азербайджан

Деление правящей политической элиты в Иране на «консерваторов» и «реформаторов» стало распространенным шаблоном, который серьезно затрудняет понимание происходящих в руководстве Исламской Республики изменений после прихода на пост президента страны Хасана Роухани. Попытки втиснуть его многогранную политическую фигуру в рамки стандартных представлений об иранских «реформаторах» по меньшей мере сомнительны и только плодят противоречия в оценках причин его победы на выборах…

* * *

Наверное, более всего ухода Ахмадинежада ожидали в среде иранского духовенства, где предыдущего президента, поддерживаемого военной элитой Ирана, в том числе Корпусом стражей исламской революции (КСИР), в целом не приняли.

Победа Роухани вернула контроль над исполнительной властью в стране в руки шиитских клириков. При этом, учитывая наличие запроса со стороны определенной части иранского электората на фигуру «либерального политика» и «реформатора», Роухани также сразу произвели в «реформаторы». Избирателям предложили выбрать не кандидата, а образ желаемого президента. Этот политический образ оказался для иранцев достаточно привлекательным и, набрав всего 50,7% голосов избирателей, Роухани стал очередным президентом ИРИ, представляющим высшее духовенство страны, которое почти единогласно признало его победу. Естественно, что верховный руководитель Ирана аятолла Хаменеи в замыслы с кандидатурой Роухани был посвящен.

Еще со второй половины 60-х годов ХХ века Роухани начал участвовать в революционной деятельности против шаха. В 1977 г. из-за преследований властей он покинул Иран и присоединился к имаму Хомейни. С 1980-го по 2000 год был депутатом парламента, в том числе в 1992–2000 годах — заместителем председателя. В годы ирано-иракской войны Роухани входил в состав Высшего совета обороны, командовал силами ПВО Ирана и был заместителем главнокомандующего вооруженными силами. В 1989 году был назначен секретарем Высшего совета национальной безопасности и занимал этот пост до прихода Ахмадинежада на пост президента. С 2005 года Роухани являлся представителем верховного руководителя Ирана аятоллы Хаменеи в Высшем совете национальной безопасности, секретарь которого Джалили играл роль главного переговорщика по ядерной проблеме. Более двух десятков лет, с 1991 года, Роухани входит в состав Совета по целесообразности и возглавляет Центр стратегических исследований.

Такая политическая карьера вряд ли дает основания относить нового иранского президента к либералам. Полученная им в 1990-х годах докторская степень в Каледонском университете в Глазго, как, впрочем, и завышенные ожидания от «реформистского» состава сформированного им нового правительства, в этом смысле мало что меняют. Иранский меджлис принято считать консервативным, но при этом вотум доверия от парламентариев получили 15 из 18 министров, представленных на утверждение президентом Роухани. Это говорит о том, что противостояния между новым Кабинетом министров и парламентом в ближайшее время не ожидается, верх берет всеобщий прагматизм. Как говорит сам Роухани, время лозунгов прошло, в той ситуации, в какой находится сейчас Иран, пришло время действовать, к чему он и призывает своих новых министров.

* * *

Костяк нового правительства Ирана составляют профессионалы-управленцы, средний возраст которых составляет 57 лет. В новом Кабинете министров широко представлены политики, работавшие в правительствах при президентах Рафсанджани и Хатами, но ярких представителей реформаторского крыла иранской элиты образца 2009 года в правительстве не оказалось. Вернее, Роухани и не предлагал их для утверждения парламентом.

К примеру, абсолютным лидером (96,47% голосов депутатов) в парламентском голосовании при утверждении нового иранского Кабинета стал занявший пост министра экономики и финансов Али Тайебниа, секретарь Экономической комиссии при президентах Рафсанджани и Хатами. Из состава правительств того времени в новый Кабинет министров пришли также министры нефтяной промышленности, обороны и поддержки вооруженных сил; сельского хозяйства, кооперативов, труда и социального обеспечения; промышленности, торговли и горной промышленности; жилищного строительства и городского развития. Это дало повод говорить о том, что в обозримом будущем экономикой Ирана (но только экономикой, а не страной в целом) будут управлять три президента. Последнее слово при выборе президентом Роухани кандидатов на ключевые политические посты в Кабинете – министров иностранных дел, информации (разведка и контрразведка), юстиции, внутренних дел, культуры и исламской ориентации – было за аятоллой Хаменеи.

* * *

Роухани указывает на то, что главными задачами нового правительства станут восстановление экономики, испытывающей растущее давление санкций, нормализация отношений с Западом и вывод Ирана из международной изоляции. Нужно обуздать американскую силу, ставшую на пути иранского экономического прогресса. «Это не означает, — подчеркивает Роухани, — отказ от наших принципов, но требует изменения методов». Задача трудная: одно дело отказаться от воинственной риторики своего предшественника Ахмадинежада в адрес США и Израиля и совсем другое – нормализовать отношения с Западом без коренных изменений во внешней политике государства. Поверить же в миролюбие Вашингтона по отношению к Тегерану было бы смешно.

Под эту непростую задачу и подобран новый министр иностранных дел Ирана, карьера которого для иранского политика нетипична. 53-летний Мохаммад Джавад Зариф – выпускник Школы международных отношений имени Йозефа Корбела при Денверском университете (США). Получил степень доктора философии в Сан-Францисском университете. В 1992-2002 гг. занимал пост заместителя министра иностранных дел, а затем в течение пяти лет был главой представительства Ирана в ООН. Иранские эксперты отмечают его близость к президенту Хатами, а также многолетний опыт Зарифа в ведении неформальных переговоров с Вашингтоном. Новый глава внешнеполитического ведомства по замыслу иранского руководства должен стать лицом новой дипломатии Тегерана, прежде всего, в контактах с Соединенными Штатами и Евросоюзом. Отметим также, что внешняя политика Ирана в соответствии с законодательством ИРИ определяется верховным руководителем страны, великим аятоллой Хаменеи, одобрившим назначение Зарифа.

* * *

Роухани открыто говорит о тяжелом социально-экономическом положении Ирана в результате давления на иранскую экономику введенных Западом санкций. Новый президент подчеркивает, что «Запад лишает иранцев возможности удовлетворить элементарные потребности». В 2012 году Иран впервые за 20 лет вошел в рецессию, в первом квартале 2013 года бюджет Исламской Республики был выполнен лишь на 45%. Новое руководство страны намерено разработать и осуществить шестимесячный план по восстановлению стабильности экономики, отдавая себе отчет в том, что планировать в условиях санкций становится все более затруднительно.

По оценке Министерства энергетики США, санкции против Ирана привели к сокращению экспорта нефти из этой страны до самого низкого уровня с 1986 года. В 2012 году поставки иранской нефти за рубеж уменьшились до 1,5 млн. баррелей в день (в 2011 году этот показатель составлял 2,5 млн. баррелей). Доходы Ирана от поставок нефти за рубеж сократились за 2012 год с 95 млрд. до 69 млрд. долларов. Потери Ирана связаны не только с прекращением экспорта нефти в Европу. Отмечается также сокращение поставок и в азиатские страны, которым Вашингтону удалось в той или иной степени навязать свой антииранский курс. К примеру, Индия за 2012-2013 финансовый год, завершившийся 31 марта, сократила объемы импорта нефти из Ирана на 26,5%.

В США принят новый закон, в соответствии с которым главной мерой «наказания» в отношении Ирана становится очередное урезание экспорта нефти на один миллион баррелей в день в течение года, что в итоге по замыслу американцев должно привести к прекращению поставок иранской нефти на мировые рынки в 2015 году. Компенсировать потери от экспорта нефти Ирану нечем. Как свидетельствуют статистические данные таможенной администрации, за первые четыре месяца текущего года объем поставок иранской нефтехимической продукции уменьшился на 12,5%, газового конденсата – на 15%. Остальной экспорт (за вычетом нефтегазового) сократился на 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. С импортом, разрешенная номенклатура товаров которого была серьезно урезана иранскими властями еще в прошлом году, дела обстоят не лучше: он сократился почти на треть.

В свое время при Ахмадинежаде Иран выбрал правильную стратегию на развитие производства продуктов переработки нефти с высокой добавочной стоимостью, чтобы экспортировать не сырье, а нефтехимическую продукцию. В настоящее время в Иране ведется строительство 70 предприятий нефтехимической отрасли, степень их готовности варьируется от 5% до 95%. На завершение всех проектов Тегерану требуется 30–35 млрд. долларов. Найти такие деньги, учитывая, что Иран находится под всеобъемлющими санкциями, будет исключительно непросто.

В любом случае Роухани не может не ощущать, что у него слишком мало времени, чтобы оправдать доверие населения страны. Первое, что в этих условиях будет заботить нового президента, — это социально-экономические проблемы и как необходимое условие их решения – ослабление санкций. Надо учитывать и то, что с приходом к власти Роухани в отношениях Исламской Республики с Западом появились новые возможности, которые не исключают, в частности, начала прямых двусторонних переговоров Тегерана с Вашингтоном, чего с нетерпением ожидают ведущие страны Евросоюза, теряющие от ухода с иранского рынка миллиарды евро.

Николай БОБКИН | 22.08.2013 |

Начавшиеся двадцать лет тому назад преобразования в Центральной Азии и на Кавказе, которые очень важны для трансатлантического сообщества, далеки от завершения и кажутся неопределенными. Несмотря на достигнутый прогресс, остается множество проблем.

В разных странах они разные, но среди общих проблем неэффективность государственного управления, дефицит общественного участия в политических системах и прозрачности, недостатки в соблюдении принципа господства права и отсутствие регионального сотрудничества. Среди других проблем наркоторговля, терроризм, а также межэтнические конфликты на Кавказе, в Ферганской долине и в других местах. Несмотря на нефтяное богатство, широко распространена бедность, и в регионе отсутствует тот динамичный и диверсифицированный рост, который мы наблюдаем во многих странах Азии, Африки южнее Сахары и Латинской Америки.

В международном плане регион сталкивается с многочисленными проблемами, создаваемыми конкурирующим влиянием и давлением со стороны России, Китая, Ирана и Ближнего Востока с прилегающими к нему странами. Источниками нестабильности являются Афганистан и Пакистан. Такие региональные механизмы как Содружество Независимых Государств, Организация Договора о коллективной безопасности, Шанхайская организация сотрудничества и предлагаемый к созданию Евразийский экономический союз не обеспечивают в полной мере интеграцию и больше важны не для Кавказа и Центральной Азии, а для их российских и китайских спонсоров. Чтобы создать противовес этим и другим силам, страны региона придают большое значение связям с удаленными государствами, опасаясь при этом невнимания со стороны Соединенных Штатов Америки и Европы. Запланированный на 2014 год вывод коалиционных сил из Афганистана усиливает такие опасения.

Но вывод войск не должен означать забвение и игнорирование данного региона. Трансатлантическое сообщество должно развивать более целенаправленные и значимые связи и взаимодействие с Центральной Азией и с Кавказом. Эти связи исключительно важны для развития региона и его стабильности, а также для его устойчивого продвижения в предстоящие годы к плюралистической и демократической системе государственного управления, и к рыночной экономической политике. Ключевым условием для этого является торгово-экономическая интеграция, которая создаст силы, выступающие за контрактные и имущественные права, за права человека, за власть закона, за более открытое и предсказуемое государство, за региональное сотрудничество и экономический рост на базе рынка. В этом плане оптимизм вызывают те шаги, которые страны региона предпринимают для вступления в ВТО.

Оптимизм вызывают также новые возможности для трансконтинентальной торговли. На протяжении столетий евразийский континентальный массив оставался изолированным и застойным экономическим болотом из-за огромных расстояний и несогласованной политики. Это было экономическое и социальное бремя региона. Сегодня возникают новые перспективы для создания современной версии Великого шелкового пути, который свяжет в 21-м веке Европу с Дальним Востоком и Южной Азией. Такая перспектива обладает колоссальным потенциалом для превращения недостатков региона в преимущества за счет появления нового, более дешевого, быстрого и надежного транзитного маршрута между Европой, ближневосточным Средиземноморьем, Индией и Китаем. Если благодаря такому потенциалу в Центральной Азии и на Кавказе удастся создать рабочие места, это принесет в регион процветание и надежду, в которых он очень сильно нуждается. Для Соединенных Штатов это создаст большую стабильность в важном с точки зрения геостратегии регионе, а также новые, более динамичные рынки для наших товаров и услуг, что поможет появлению новых рабочих мест в США.

Госсекретарь Хиллари Клинтон в 2011 году первая привлекла внимание к перспективам создания нового Шелкового пути. С тех пор уже многое сделано. По всей Центральной Азии и Кавказу строятся или уже построены новые автомобильные и железные дороги. Еще больше планируется к строительству. Азиатский банк развития, Европейский банк реконструкции и развития, а также многочисленные инициативы по данному региону помогли усилить его экономический потенциал и возможности. Американская дипломатия в этом регионе должна руководствоваться данной концепцией и всячески ее поддерживать. Это весьма позитивная и конструктивная повестка для Вашингтона в условиях, когда мы выводим войска из Афганистана и стремимся к созданию всеобъемлющей и долгосрочной стратегии противодействия радикализму и терроризму.

Здесь важно постоянное личное участие госсекретаря Джона Керри. Он со своими помощниками подчеркивает важность развития личных отношений — с министром иностранных дел Казахстана Ерланом Идрисовым, посетившим Вашингтон в прошедшем месяце, с узбекским министром иностранных дел, побывавшим в США ранее в этом году, а также с коллегами из других стран региона. Американское и трансатлантическое сотрудничество с этими и другими руководителями должно продолжаться во имя процветания, мира и свободы, и оно заслуживает мощной поддержки со стороны обеих партий.

Генерал Джеймс Джонс — президент и учредитель компании Jones Group International, председатель Центра международной безопасности им. Брента Скоукрофта (Brent Scowcroft Center on International Security) при Атлантическом совете.

Оригинал публикации: Central Asia Can»t Be Forgotten

Опубликовано: 14/08/2013

(«The National Interest», США)
Джеймс Джонс (James L Jones)

Гюльнара Инандж,
директор Международного онлайн информационно-аналитического центра «Этноглобус» (ethnoglobus.az)

Визит один за другим (соответственно в конце апреля и начале мая) Руководителя Президентского Аппарата Азербайджана Рамиза Мехтиева и главы Управления Мусульман Кавказа Шейхульислама Аллахшукюр Пашазаде в Иран обратил к себе внимание сразу с нескольких позиций.

Эти визиты совершились сразу после первого визита Министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедярова в Тель-Авив и Рамаллу. Безусловно, все эти встречи планировались несколько месяцев назад, но такой же последовательностью. Соответственно, назвать  случайным поочередность этих визитов нельзя. Следует заметить, что подобная «случайность» была замечена в 2009 г. – когда почти одновременно в Баку находились президент Ирана М.Ахмединежад и тогдашний министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман.

Р.Мехтиев и Шейхульислам влиятельные персоны в Азербайджане и их визит, в какую либо страну, особенно, в Иран следует расценивать как экстренный для обеих стран. Несмотря на то, что визиты происходили незадолго до президентских выборов в этой сттране, для такой дальновидной страны как Иран, результаты переговоров определялись уже на перспективу новых — реформистских тегеранских властей.

Итак, Азербайджан превратился в экономически и политически сильную страну как в регионе, также в мире. Многим странам и силам, в том числе Ирану приходится считаться с этим фактом. Вопреки, трениям, взаимным обвинениям, официальный Баку и Тегеран стремятся сближению и достижению равносильных, не декларативных, а действительно дружественных и доверительных отношений. Именно поэтому, посол Ирана в Азербайджане, говоря о целях визита азербайджанского высокопоставленного чиновника в Тегеран, отмечал о необходимости демонстрации высокой степени доверительных отношений между Ираном и Азербайджаном.

Заявление Р.Мехтиева, сделанное  в Тегеране,  более точно характеризует намерения его страны: «Азербайджан считает Иран своим большим другом. Азербайджан уделяет большое внимание поддержке со стороны Ирана. Мы считаем, что, страны должны быть рядом, поддерживать друг друга. Считаем целесообразным нахождения рядом с Азербайджаном сильного и стабильного Ирана». (1)

В каких же вопросах стороны должны поддерживать друг друга?

Со слов представителя МИД Ирана Аббаса Арагчи, с азербайджанской стороной ведутся тесные обсуждения по принципиальному и стратегически важному для Тегерана сирийскому вопросу: «В ходе визита главы ПА Азербайджана Р.Мехтиева в Иран обсуждался также и этот вопрос. Считаем, что эти переговоры позволяют сближению наших позиций». (2)

Второй вопрос, в котором требуется взаимная поддержка сторон, это создание независимого Палестинского Государства. Азербайджан поддерживает создание как Палестинского государства, также раздел Иерусалима.

Третий вопрос, приравнять нагорно-карабахский конфликт с проблемой Гудса и получить тесную и последовательную поддержку исламского мира.

Четвертый вопрос, отказ от поддержки сторон чувствительных этнических тем. Иран не поддерживает талышский и иные сепаратистские настроения, а Азербайджан  национализм Южного Азербайджана. Напомним, что подобная договоренность была достигнута между бывшим президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым и его тогдашним коллегой Мохаммадом Хатеми.

Пятый вопрос, это ирано-израильский конфликт. Официальные представители Тель-Авива заявляли о своем желании видеть Азербайджан в роли посредника в ближневосточном, в том числе в ирано-израильском конфликте. (3)

Соответственно, Израиль и США поддерживают добрые отношения между Тегераном и Баку, дабы устами Азербайджана проводить переговоры с иранским руководством. После того, как Азербайджан принял активную позицию в палестинском вопросе, в Иране к власти пришли реформистские силы, дающие большие надежды, роль официального Баку как посредника между Тель-Авивом и Тегераном в ближайшем будущем станет актуальным.

Здесь следует вернуться параллелям визитов представителей Азербайджана в Израиль и Иран. Анализы показывают, что официальный Баку давно является неофициальным посредником между Израилем, США и Ираном.

Не случайно, что в суматохе этих нескольких визитов Баку посетили американские сенаторы, среди которых находились также представители еврейских организаций, 3 июня Э. Мамедьяров принял участие в открытии форума еврейского лобби AJC Global Forum в Вашингтоне.

Еврейские организации и представители еврейского лобби никогда не скрывали, что они используют все возможности и варианты контакта с иранской стороной. С этой целью они пытались воспользоваться посредничеством азербайджанских властей и Шейхульислама всего Кавказа.

Учитывая влияние Аллахшукюра Пашазаде не только в религиозной, но также в политической арене, его визит в Иран следует характеризовать как продолжение и заключение встреч Р.Мехтиева.

Иранская сторона на встречах с духовным лидером Кавказа в основном акцентировали на состояние религиозной ситуации в Азербайджане.

Слова Духовного Лидера Ирана Сейида Али Хамнейи “В наших сосудах течет одна кровь”, сказанная во время встречи напоминают другой лозунг, используемый в отношении Турции – «Два государства – одна нация». Очевидно, что иранское духовенство наряду с политическими отношениями, также желает наладить доверительные религиозные связи.

Как религиозное государство вся внешняя политика Ирана строится на основах Ислама, поддержки исламистских кругов в различных странах. Шейхульисламу в этом контексте пала миссия убедить иранское духовенство отказаться от моральной и материальной подпитки азербайджанских исламистов. Сторонам также следует объединить силы в направлении предотвращения массового проникновения радикального Ислама в Иран и Азербайджан.

Следует отметить, что благодаря иранским религиозным структурам, преграждается путь распространения радикального крыла салафизма в регионе. Продолжительность конфликта в Сирии создает благодатную почву для расползания терроризма, как это происходила в 90-х гг. прошлого века во время русско-чеченской войны. Как бы иранские власти не демонстрировали свои амбиции, стране становиться все сложнее одному сопротивляться натиску со стороны политических и религиозных оппонентов.

С новым президентом Иран шагнул на новый политический уровень как внутренней, также внешней политики.  Тегерану приходится, учитывая все сложности во взаимоотношениях, перенести ирано-азербайджанские отношения в соответствие современным требованиям. Как заметил эксперт Института Ближнего Востока Вашингтона Алекс Ватанка в своей статье в издании Дипломатической Академии Азербайджана «Adaweekly»: «Азербайджан самая чувствительная из соседей Ирана и Тегерану стоит пересмотреть свою политику в отношении к нему.»

Источники :

1. Агентство АПА
2. http://m.amerikaninsesi.org/a/1660588.html

3.https://www.turkishnews.com/ru/content/2012/06/11/%D0%90%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B1%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B6%D0%B0%D0%BD-%D0%BC%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D1%82-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C-%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BC/

AZERBAIJAN IN THE WORLD

ADA Biweekly Newsletter

Vol. 6, No. 14

July 15, 2013

Алексей Синицын, главный эксперт Американо-Азербайджанского Фонда Содействия Прогрессу:

Новости-Азербайджан, Роман Темников. Эксклюзивное интервью АМИ «Новости-Азербайджан» с известным американским политологом Александром Муринсоном:

— Какова Ваша оценка произошедшего в Египте военного переворота?

— Свержение Мурси нельзя сводить чисто к военному перевороту. Дело в том, что, помимо армии, в Египте существуют различные политические силы, недовольные правительством «Братьев-мусульман».

В частности, молодежная партия «Тамаруд» («Восстание»), которая еще до переворота собрала 22 миллиона подписей с требованием ухода правительства Мурси. Эта партия объединяет в себе секулярную, либеральную молодежь, в основном с образованием. Они видят Египет более западной страной.

Также есть партия «Фавд» (Новая Партия Представителей). Это более центристская партия, представители которой были в парламенте даже при Мурси.

Помимо них есть копты – арабы-христиане, недовольные правительством Мурси, пытавшимся усилить в стране влияние шариата.

Что самое интересное, даже салафитская партия «Аль-Нур» оказалась в оппозиции к «Братьям-мусульманам», обвиняя их в непоследовательности, в частности, не считая настоящими мусульманами, а какими-то размытыми, с прозападным оттенком.

Но это может быть и политический расчет со стороны партии «Аль-Нур» — войти в альянс с армией и получить доступ к власти. Так как Мурси пытался снизить влияние в обществе не только армии, но и всех оппозиционных сил.

Но армия оказалась самым сильным общественным институтом в Египте, обладающим наибольшим влиянием на египетскую экономику – 40%, и попытки понизить роль армии привели к ее сопротивлению.

Кроме того, армия в Египте, как и в Турции, является оплотом секуляризма, и попытки исламизации Египта также привели к недовольству, особенно среди офицеров.

В этом смысле очень интересно объяснение причин свержения Мурси со стороны Аль-Барадеи. По его словам, Мурси не сделал никаких улучшений в социально-экономической жизни страны, что является ключевым для любой страны. Как он выразился – «Шариат на хлеб не намажешь».

Кстати, возможно из-за этих слов Барадеи не был избран в качестве кандидата на пост премьер-министра Египта после свержения Мурси.

— Насколько Западу было выгодно свержение правительства Мурси?

— Не думаю, что именно США его свергли. Дело в том, что президент США Барак Обама очень активно поддержал избрание Мурси.

А после переворота, США практически никак не среагировали на переворот, восприняв его нормально, ограничившись лишь стандартным заявлением о необходимости соблюдения прав человека в Египте. Также отреагировала и Великобритания.

То есть, Запад в целом занял выжидательную позицию, и здесь США не взяли на себя ведущую роль.

Силы же, все еще поддерживающие Мурси, в своих заявлениях надеются на прямую военную интервенцию извне, естественно, со стороны Запада, для свержения военного режима в Египте.

С другой стороны, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ не осудили военный переворот в Египте. Мало кто прогнозировал, что  когда пало правительство египетского президента Мохамеда Мурси, возглавляемое «Братьями-мусульманами», и по престижу напористой внешней политики Катара был нанесен большой удар.

— Какова реакция на происходящее со стороны соседнего Израиля?

— Израиль не был против правительства Мурси, тем более что Мурси зарекомендовал себя хорошим посредником в ходе недавних столкновений между Израилем и ХАМАС.

Для Израиля главное – стабильность в соседней стране. Израиль беспокоится только из-за возможности начала в Египте гражданской войны между различными соперничающими за власть политическими и религиозными группировками.

Есть вероятность того, что Египет скатится до уровня Сирии.

При этом сильнее всего от падения правительства Мурси проиграл Катар, который вложил 8 миллиардов долларов финансовой помощи в Египет и являлся главным среди стран Персидского залива сторонником правительства г-на Мурси, начав эту поддержку даже до того, как его правительство пришло к власти. Хамас тоже потерял спонсора в виде Мурси, и поэтому группировки ХАМАС в настоящее время начинают проникать в Египет со стороны Синайского полуострова, для нападения на египетские воинские части.

— Как могут события в Египте отразиться на регионе Ближнего Востока?

— По мере того, как в Египте накаляется эта опосредованная «холодная война», деньги ОАЭ и Саудовской Аравии ждут возможности помочь любой временной администрации, чтобы поддержать на плаву египетскую экономику.  «Катар ошибся в Ливии, затем в Сирии, и теперь миллиарды долларов могут пойти прахом в Египте», — говорит один экономист. «Эти деньги предназначались для покупки политического преимущества, но они поставили не на ту лошадь».

Здесь следует отметить, что резче всех на события в Египте отреагировала Турция. В частности, глава МИД Ахмет Давутоглу в Твиттере отметил, что нельзя простить массовое убийство людей в Египте во время молитвы.

Резкая реакция Турции ясна, так как переворот в Египте стал ударом по Турции, ведь в Египте именно военные стали ведущей силой акции по свержению исламского правительства страны.

В Турции  у власти также находятся исламисты, хоть и умеренные, и контролирующие армию. Простые члены правящей в Турции партии очень симпатизировали «Братьям-мусульманам» в Египте.

Тем более что поражение близкой по духу к АКП такой же умеренной исламской партии «Братья-мусульмане» создает прецедент того, что распространение умеренного ислама турецкого образца начинает пробуксовывать.

— Насколько устойчиво положение правящей партии в самой Турции после всех прошедших митингов протеста?

— Все эти митинги разрозненных либеральных и левых сил большого удара по позициям АКП не нанесли. Протестующие, в основном, представляли собой молодежь, безработных, убежденных кемалистов, анархистов, республиканцев, ассоциацию  адвокатов, курдскую партию БДП. Как видно, вся эта коалиция слишком разрозненна.

Тем не менее, протестные электорат, представляющий эти части турецкого народа, недовольного правлением Эрдогана, скажет свое слово на предстоящих в марте муниципальных выборах.

Однако перелома эти голоса внести не смогут, и победа на выборах все равно останется за ныне правящей партией, обладающей огромной поддержкой среди населения страны и хорошо структурированной системой на местах.

Более важным последствием данных протестных митингов для Эрдогана может стать то, что он не получит необходимого количества голосов на референдуме для внесения нужных ему изменений в Конституцию страны, расширяющих его полномочия и введение полупрезидентской системы власти.

На мой взгляд, Эрдоган не наберет нужного количества голосов. Тем более, что экономическая ситуация в Турции ухудшилась в связи с митингами – сократился приток инвестиций, падение курса лиры. Если этот процесс продолжится, то вслед за иностранными инвесторами и турецкие инвесторы начнут вывозить деньги из страны и перестанут поддерживать Эрдогана.

Ухудшение положения Эрдогана в самой Турции чревато тем, что он может покинуть свой пост, пока он еще популярен. Эрдоган не тот человек, который будет держаться за свой пост до тех пор, пока с ним уже никто не будет считаться и его авторитет упадет до нуля.

— Какова Ваша оценка нового президента Ирана?

— Про Рухани известно, что он лично участвовал в Исламской революции в Иране, принимал решение по атаке еврейского общественного центра в Аргентине, когда Хезболла устроила теракт, и погибло много людей.

С другой стороны, Рухани — довольно прагматичный человек, и более опытный политик, в отличие от Ахмадинеджата. Таким образом, на уровне риторики мы все видим смягчение внешнеполитического курса иранского режима.

Но при этом ядерная программа Ирана продолжает развиваться, также усиливается ВМС Ирана, в том числе на Каспии, продолжается поддержка режима Асада.

Для Запада Рухани выгоден, так как выступает с более  умеренной позиции, говорит то, что надо. Дело в том, что иранская дипломатия за многие века своего существования великолепно изучила все сильные и слабые стороны Запада, прекрасно знает, на какие больные места Запада надо давить, как надо разговаривать, чтобы понравится на Западе.

Поэтому, стоит только Ирану смягчить риторику, начать намекать, подмигивать Западу, как западная дипломатия уже на радостях готова организовать пирушку с дискотекой.

Что до Израиля, то ситуация и отношение Израиля к президенту Ирана никак не изменилось, там ждут реальных дел, а не слов.

— Является ли демонстрация военной мощи Ирана на Каспии только демонстрацией?

— Это не просто демонстрация. Дело в том, что Иран старается выстроить хорошие отношения не только с Россией, но и с Китаем – странами, находящимися в оппозиции к США, и пытающимися выстроить некий отдельный политический блок. При этом Иран надеется на роль младшего партнера этих двух стран.

Иран важен для них, так как не только сам обладает энергетическими ресурсами, но и имеет выход на Каспий и обладает определенным влиянием на приграничные с ним прикаспийские страны, также обладает большим влиянием в Ираке и Сирии.

Поэтому, несмотря на мягкие речи Рухани, за ним стоят большие силы, благодаря которым Иран оказывается на переднем крае противостояния с Западом.

Кстати, в этом противостоянии большая роль отводится Азербайджану.

Как следствие, на Азербайджан будет оказываться большое давление со стороны Ирана. Ведь не секрет, что военная демонстрация иранского ВМФ на Каспии направлена не против России, а против Азербайджана. Это слишком явный намек официальному Баку на необходимость отхода от чересчур прозападной ориентации: не быть западным плацдармом на Каспии, не оказывать большую помощь Западу и т.д.

Американские и азиатские стратеги-мыслители все чаще используют такие термины как «западня» и «отстраненность», указывая на контрастирующие опасения по поводу военных обязательств США в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Проблема западни вызвана американской обеспокоенностью относительно того, что многолетние договоренности в сфере безопасности могут втянуть Соединенные Штаты Америки в китайско-японский, китайско-тайваньский или китайско-филиппинский конфликт.

Опасения по поводу «связывающих руки альянсов» работают и в противоположном направлении. Некоторые японцы опасаются, что их страна может оказаться втянутой в американо-китайскую конфронтацию из-за Тайваня. Южные корейцы не хотят участвовать в японо-китайских столкновениях из-за спорных островов, которые заставят вспомнить про договорные обязательства Вашингтона перед Токио. Даже у лояльной союзницы Австралии есть дурные предчувствия по поводу того, что ей придется пожертвовать своими экономическими отношениями с Китаем ради выполнения своих обязательств в сфере безопасности перед США.

С другой стороны, существует проблема отстраненности. Японские, тайваньские и филиппинские обозреватели опасаются, что почтительное отношение Вашингтона к Китаю может привести к ослаблению американских обязательств в сфере безопасности перед этими странами. Они видят американскую усталость от войн, финансовые трудности этой страны и проблематичную историю ее присутствия в Азии.

Пекин ссылается на обе эти обеспокоенности, чтобы ослабить отношения Америки со странами Азиатско-Тихоокеанского региона в вопросах безопасности. Он сеет сомнения по поводу силы воли и выносливости США, и одновременно с этим создает ощущение неизбежного регионального превосходства Китая. Он обвиняет Вашингтон в том, что США подстрекают своих партнеров к безрассудным поступкам, а затем сам использует оплошности любого партнера, называя их провокационным поведением, втягивающим Соединенные Штаты в конфликт. Посыл Пекина таков: коллективная безопасность на самом деле означает коллективную угрозу безопасности.

Ключевые военные обязательства США – на случай китайского и /или северокорейского нападения на Японию и / или Южную Корею – не вызывают никаких вопросов, однако другие сценарии могут породить сомнения в надежности Вашингтона как партнера по безопасности.

Тайвань

Противостояние по две стороны Тайваньского пролива это самый давний очаг напряженности, грозящий возникновением конфликта между Китаем и США. Без военного пакта от 1954 года, от которого президент Картер отказался в 1979 году, отношения между США и Тайванем в сфере безопасности регулируются законом об отношениях с Тайванем.

Этот закон обязывает Соединенные Штаты поставлять Тайваню оборонительные системы вооружений, а также провозглашает, что любые действия немирного характера по подрыву его статуса «вызовут самую серьезную озабоченность в США». Но в этом законе нет формального обязательства Вашингтона по защите Тайваня. Здесь-то и лежит особая угроза для Тайваня: стратегический просчет со стороны Пекина.

Американские президенты один за другим использовали двусмысленную терминологию администрации Клинтона по страхованию от рисков на случай необходимости защищать Тайвань, заявляя, что «все будет зависеть от обстоятельств». В 2001 году президент Буш недолго поиграл в стратегическую ясность, пообещав «сделать все необходимое» для защиты Тайваня – но встревоженные помощники Китая быстро дезавуировали это заявление. После 11 сентября Китай был объявлен стратегическим партнером в войне с террором, а Тайвань остался раздражителем в китайско-американских отношениях.

В прошлом году одного бывшего высокопоставленного руководителя спросили: будут ли Соединенные Штаты защищать Тайвань в случае китайского нападения. Он ответил: «Им выгодно в это верить». Что, утонченная стратегическая неопределенность превратилась в вопиющую стратегическую застенчивость?

В условиях отсутствия ясных и четких обязательств американцев в вопросах безопасности некоторые тайваньцы выступают за укрепление военного потенциала страны для нанесения ответного удара по Китаю. Другие ратуют за сокращение военных расходов и за заключение политической сделки с Пекином до президентских выборов, которые пройдут на Тайване в 2016 году. Американские официальные лица считают оба варианта труднодостижимыми.

Воспользовавшись политической кашей в американо-тайваньских отношениях, Китай создал оружие воспрещения доступа в интересах сдерживания и недопущения действий США по защите Тайваня. Китайские ударные подводные лодки и противокорабельные баллистические ракеты как раз и стали теми новыми «обстоятельствами», которые породила вашингтонская политика неопределенности и двусмысленности. Эта политика и это оружие вполне могут пройти испытания в «реальном бою», готовиться к которому призвал недавно своих военнослужащих Си Цзиньпин.

Риф Скарборо

В апреле 2012 года китайские разведывательные суда и корабли ВМС Филиппин сошлись в прямом противостоянии из-за спорных рифов в районе промыслового рыболовства в Южно-Китайском море неподалеку от побережья Филиппин. Как и в других региональных морских спорах, Вашингтон не стал занимать ни чью сторону, и выступил за мирное урегулирование проблемы и за свободу судоходства. Он сыграл роль посредника, чтобы стороны могли с достоинством разойтись. Китай и Филиппины согласились отвести корабли, а затем провести переговоры по своим притязаниям. Филиппины условия договоренности выполнили, а вот китайцы своему слову изменили, направив к Скарборо новые корабли и поставив там канатное ограждение, мешающее филиппинским рыбакам заниматься ловом в своих традиционных районах рыбного промысла.

Ни Филиппины, ни Соединенные Штаты не оспорили напрямую дерзкие и демонстративные действия Китая. Однако Манила передала этот вопрос на рассмотрение трибунала ООН по морскому праву. В настоящее время ВМС США и Филиппин проводят в этом районе давно уже запланированные совместные маневры, действуя в соответствии с договором о взаимной обороне.

Острова Сенкаку

После Второй мировой войны Японии было предоставлено административное управление островами Сенкаку, на которые также претендует Китай, называющий эти острова Дяоюйдао. Опять же, Соединенные Штаты не высказывают конкретное мнение о принадлежности островов и о суверенитете над ними, ограничиваясь заявлениями о необходимости мирного урегулирования данной проблемы, дабы она не угрожала свободе судоходства.

Однако здесь есть один существенный момент. В прошлом году госсекретарь Клинтон заявила, что действие американо-японского договора о взаимной обороне распространяется и на острова Сенкаку. Таким образом, ставки для Китая существенно выросли. Некоторые эксперты по американской политике считают, что США зашли слишком далеко со своими обязательствами и рискуют спровоцировать американо-китайский конфликт из-за бесполезной «кучи скал».

Такого рода заявления американских экспертов, пусть и неофициальные, усилили страхи японцев по поводу того, что США бросят их на произвол судьбы. Соответственно, кое-кто в Японии захотел создать на островах военные объекты, что вызвало опасения у американцев по поводу возможного провоцирования Китая. Появились и те, кто начал ратовать за создание японских сил ядерного сдерживания. Эта идея может набрать поддержку после призывов президента Обамы к дальнейшему сокращению американского ядерного арсенала в условиях, когда Северная Корея и Китай продолжают увеличивать собственные арсеналы.

Каждый из партнеров Америки в вопросах безопасности хочет получить от нее обязательства по защите своей страны, однако опасается, что это повлияет на обязательства США перед другими. Понадобится мудрое и непоколебимое лидерство США, чтобы пройти между Сциллой «западни» и Харибдой «отстраненности».

Джозеф Боско в 2005-2006 годах работал в канцелярии министра обороны директором по Китаю. В настоящее время он является членом американо-китайской рабочей группы в Центре за национальный интерес (Center for the National Interest).

Оригинал публикации: Entrapment and Abandonment in Asia

Опубликовано: 08/07/2013

(«The National Interest», США)
Джозеф Боско (Joseph A. Bosco)

Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев подписал закон о денонсации договора об аренде авиабазы «Манас» США. Менее недели назад аналогичное решение принял национальный парламент Жогорку Кенеш.

Примечательно, что в день, когда парламент Киргизии принимал решение о денонсации, в Бишкек прилетал целый Дональд Рамсфельд, который проводил частные консультации за городом.

Итак, формальные процедуры по выдворению исполнены — США обязаны подчиниться решению и покинуть авиабазу «Манас». Это если мыслить в рамках правового поля. Но сомневаюсь, что американцы молча согласятся оставить столь привлекательный авиаобъект. Особенно накануне вывода войск из Афганистана, который запланирован на 2014 год.

Следовательно, дальнейшие действия США в регионе будут носить неправовой характер. Стратегия для потенциального сохранения базы может быть только одна — нестабильность в республике, на фоне которой присутствие/отсутствие войск США уже не имеет никакого значения. Очевидно, что в случае реализации неправового сценария киргизские власти самостоятельно просто не справятся с ситуацией. И тогда это станет делом не только Киргизии, но и союзников.

На самом деле сценариев неправового сохранения авиабазы не так уж и много.

Правовой нигилизм

Учитывая, что Киргизия суверенное государство, не связанное никакими военно-политическими обязательствами, кроме членства в ОДКБ (которое на сегодня не является военно-политическим союзом в полном смысле этого слова), то США могут просто не выполнять решение о денонсации.

По схожей схеме Штаты сохраняют за собой Гуантанамо на Кубе, несмотря на то что кубинская сторона отказывается принимать арендную плату и неоднократно делала попытки денонсировать договор от 1934 года.

Сценарий сам по себе маловероятный и, скорее всего, будет реализовываться одновременно с другими, более жесткими.

Социально-политический конфликт по линии «Север — Юг»
Внутренняя угроза Киргизии кроется в слабой интеграции между регионами. Фактически Юг оторван от Севера, где расположена столица. За 20 лет национального развития контраст в социально-экономическом развитии между регионами увеличился, а отдаленные элиты Юга рассматривают территории как собственные вотчины.

Дополнительно ситуация усугублена тем, что Киргизия — парламентская республика со склонностью к родовой политике. Соответственно, центральная власть, хочет она этого или нет, вынуждена балансировать между интересами элитарных групп.

Также не надо забывать, что именно на Юге находится ресурсная, электоральная и организационная база изгнанного президента Бакиева, который живет заложником в Минске. И если фактор самого Бакиева не стоит переоценивать, то элиты Юга, которые были отстранены от власти после его изгнания, прямо заинтересованы в реванше.

Провокация политического конфликта по оси «Север — Юг» — наиболее перспективный для США и неприятный для Киргизии сценарий.

Как мы могли видеть менее месяца назад на примере Кумтора, социально-экономическая ситуация в республике такова, что спровоцировать бунт не так уж сложно. А в ситуации регионально-географического раскола элит — и того проще.

Межэтнические конфликты

Второй зоной риска являются этнические анклавы на территории Киргизии таджиков и узбеков. Анклавы являются юрисдикцией Таджикистана и Узбекистана, но доступ к ним осуществляется по территории Киргизии. Учитывая, мягко говоря, недружественную политику Ташкента по отношению к Бишкеку, взрывоопасность анклавов не стоит недооценивать. К тому же в начале этого года мы наблюдали обострение как раз вокруг анклава Сох. Учитывая, что у Таджикистана открытая граница с Афганистаном, таджикские анклавы в Киргизии стоит рассматривать как потенциальные источники экспорта хаоса.

Большой Афганистан: Таджикистан + Узбекистан + Киргизия
В целом же сценарий сохранения «Манаса» за США будет строиться внутри стратегии вывода войск из Афганистана. Сейчас уже можно предположить, что конечной целью вывода войск США и союзников является возобновление гражданской войны в Афганистане.

Понятно, что никакой Карзай никакую власть не удержит, по крайней мере, на всей территории. Соответственно, в афганскую историю начнут втягиваться все сопредельные государства. В зоне первостепенного риска находятся Таджикистан и Узбекистан, которые непосредственно граничат с Афганистаном. В условиях реализации проекта «Большой Афганистан», куда по задумке должны войти Ташкент и Душанбе, Киргизия, а в особенности ее оторванный Юг, оказываются в зоне прямого риска.

При всей необходимости денонсации соглашения об аренде авиабазы «Манас» это решение открыло для США необходимость бороться за сохранение плацдарма неправовыми методами. То, что мы видели в анклаве Сох в начале года, на руднике Кумтор и на перекрытой трассе Ош-Бишкек, стоит рассматривать как репетицию дестабилизации Киргизии.

Слишком много региональных игроков как внутри, так и вне республики заинтересованы в дестабилизации. Для разворачивания полномасштабных действий не хватало заинтересованности главного актора, которая появилась после денонсации соглашения по «Манасу».

Однако в нашем случае стабильность Киргизии является исключительно союзным делом. Потому что от судьбы интеграции республики будет зависеть интеграционная привлекательность Таможенного и Евразийского союзов. Именно от того, как союзники будут помогать Киргизии справляться с вызовами по описанным сценариям, будет зависеть и жизнеспособность будущего Евразийского союза.

«Никакой иной интеграции, кроме евразийской, для нас не существует. Это уже понимают в Москве, Минске и Астане. Значит, ядро нового Союза сформировано»

27 июня 2013

Семен Уралов Шеф-редактор проекта «Однако. Евразия». Родился в 1979 году в Новосибирске. Учился во Львовском университете на русском отделении филологического факультета, который закончил в 2001 году. С 1998 года участвует в политических, предвыборных и корпоративных проектах. Работал в Западной и Восточной Сибири, Южной Осетии, Киеве, Удмуртии, Одессе, Республике Коми, Санкт-Петербурге, Харькове, Приднестровье и остальной Евразии. Сфера интересов: Евразийская интеграция; реальная политика; шоу-политика; цветные революции; политические технологии.

В интервью Новости-Азербайджан директор Центра политических инноваций и технологий Мубариз Ахмедоглу прокомментировал последние тренды в развитии российско-азербайджанских отношений. По мнению политолога, российско-азербайджанские отношения находятся на специфическом этапе успешного развития.

— Каковы же основные элементы этого «специфического этапа», о котором вы говорите?

— Несмотря на устойчивое развитие российско-азербайджанских отношений, в то же время считать их полностью сформированными в современных реалиях преждевременно. Более того, успешность двусторонних отношений между Москвой и Баку формирует и риски вследствие оказываемого на стороны специфического давления, как на внутреннем уровне, так и извне.

Так, создаются определенные проблемы для конструктивного анализа российско-азербайджанских отношений, как в России, так и в Азербайджане. То есть, вследствие стремительного улучшения российско-азербайджанских отношений элиты обеих стран демонстрируют неготовность осмыслить эти самые изменения в прагматичном ключе.

Более того, важно учитывать возможные действия ряда стран, не заинтересованных в улучшении российско-азербайджанских отношений. Здесь речь идет не о Турции, и не о Западе, которые считают в некотором роде традиционным присутствие российских интересов в Азербайджане, и, соответственно, не будут принимать радикальных мер для противодействия таковым. Но на этом фоне Иран активизировал процесс вытеснения российских интересов из Азербайджана.

— В чем непосредственно проявляется деструктивная роль Ирана в плане влияния на российско-азербайджанские отношения?

— В сложный период российско-азербайджанских отношений Тегеран создал определенные возможности для мобилизации ряда сил в Иране, нацеленных на конкретные задачи. В результате на данном этапе Иран практически готов к вытеснению России не только из Азербайджана, но и в целом с Южного Кавказа. Иран также имеет определенное влияние на Северном Кавказе, но выявить антироссийский характер деятельности ИРИ достаточно сложно по ряду причин: во-первых, Иран и Россию принято считать союзниками. Во-вторых, финансируемые Тегераном армянские эксперты целенаправленно работают на прикрытие антироссийской политики Ирана.

Как известно, Армения весьма заинтересована в том, чтобы представить российско-азербайджанские отношения во враждебном ракурсе. Тогда как в Азербайджане, принимая во внимание присущее нашему обществу толерантное отношение к Ирану, способствуют формированию образа союзников в лице ИРИ и РФ.

Армяно-иранские отношения активно развивались в период президентства Махмуда Ахмадинежата: были проложены ирано-армянский газопровод, альтернативная автомобильная дорога, высоковольтная электрическая линия, начато строительство Мегринской ГЭС. Полностью готовы проекты ирано-армянской железной дороги и трубопровода для прокачки нефтяных продуктов между двумя странами.

Ни с одной мусульманской страной Иран не реализовывал так много проектов. Официальный Тегеран постоянно рассуждает о проблемах Палестины, но оказывает этому народу помощь в 10-15 раз меньше, чем оценивается ирано-армянское сотрудничество. Конечно, главной целью ирано-армянского сотрудничества является антиазербайджанский вектор. Но за этим скрываются и антироссийские действия, как Ирана, так и Армении.

— Но, не взирая на то, что российско-азербайджанские отношения все же поступательно развиваются в столь сложных условиях, значит, это развитие имеет особую значимость, как для России, так и Азербайджана?

— Говоря о больших дивидендах и «прибыльности», которые могут сопровождать двусторонний характер российско-азербайджанских отношений, мы имеем в виду не только экономику, но также геополитические интересы сторон и развитие стратегических инициатив. Россия за последнее время добилась впечатляющих успехов в мировой политике. Экономические достижения РФ подтверждены и на уровне «Большой Восьмерки». Не менее важно также, что «Большая Восьмерка» подтвердила успешную политику России в сирийском вопросе. Можно только приветствовать тот факт, что сирийская политика России не изменилась под давлением Запада, и непосредственно США. Даже Турция, самый влиятельный союзник Запада в сирийском вопросе, была вынуждена, исходя из российских интересов, трансформировать свою политику на этом направлении. В этой ситуации важно признать, что Ближневосточный регион превращается в географию российского успеха в мировой политике. И для дальнейшего развития и закрепления результатов столь успешной политики России в регионе Ближнего Востока у РФ есть все необходимые ресурсы — геополитические, военные, политические, экономические.

Но здесь важно не останавливаться на достигнутом, поэтому России, во-первых, предстоит этот успех защитить от возможных угроз, а во-вторых, необходимо выработать стратегию на поддержание взятого курса и обеспечить долгосрочный характер его развития.

— А какие дивиденды могут извлечь Москва и Баку, наращивая позитивный фон двусторонних отношений?

— Поддержка, оказываемая Москвой официальному Баку, в реализации его независимой политики и усилении позиций Азербайджана, делает весьма привлекательной политику РФ на Ближнем Востоке. Более того, это может способствовать существенному усилению позиций РФ в данном регионе.

В восприятии российских политиков Азербайджан, как государство, по значимости примерно приравнивается к Армении. Учитывая конфессиональный фактор, в восприятии россиян армяне представляются им более близким обществом. Но в российских политических кругах допускают ошибку, не рассматривая Азербайджан как государство 52-миллионного народа. По крайней мере, не имеют об этом достаточного представления. Но сегодня Азербайджан в регионе Южного Кавказа выделяется не только экономической мощью, но и формируется как государство, привлекшее к себе потенциал всех азербайджанцев мира, ставшее координатором этой силы. Фактически, в этом регионе азербайджанцы по численности уступают только русским. Поэтому первая и вторая по численности нации региона могут, объединив усилия, достичь значительных успехов. Но для этого на данном этапе необходима российская поддержка дальнейшему укреплению азербайджанской независимости и государственности.

Россия в настоящее время не рассматривает в своей актуальной повестке вопрос привлечения Азербайджана к интеграционным проектам РФ в СНГ. В Азербайджане, безусловно, весьма позитивно оценивают позицию России в этом вопросе. Вместе с тем, Азербайджан и Россия могут совместно создать свой интеграционный проект. По нашему мнению, лучшей моделью в этом ключе является Совет Экономической Взаимопомощи. Но в преддверие реализации этого проекта целесообразно подписание Договора о дружбе, братстве и стратегическом сотрудничестве российского и азербайджанского народов в XXI веке.

В текущем периоде Баку необходима чувствительность России к проблемам Азербайджана. Решение нагорно-карабахской проблемы является самой важной задачей. И мы не скрываем, что Азербайджан нуждается в поддержке со стороны России в этом вопросе.

Азербайджан в ближайшем будущем нацелен на решение этого конфликта, даже опираясь на собственные возможности. Но вопрос в том, какое государство или группа стран получат возможность оказать поддержку в этом Азербайджану, ибо ответная цена будет высока.

Поскольку в Армении присутствует военная база России, участие РФ в карабахском урегулировании имеет стратегическое значение, создающее удобные возможности для сохранения региональной стабильности. Здесь вывод один: союзнические отношения России и Азербайджана в карабахском вопросе означают нахождение решения всех концептуальных вызовов в области безопасности и стабильности в регионе Южного Кавказа.

И если начало нагорно-карабахского конфликта являлось признаком развала СССР, то разрешение этого конфликта станет признаком усиления России.

С точки зрения концептуальной безопасности, другим шагом, который может сделать Россия в сторону Азербайджана, может быть создание географического единства между эксклавным Нахчываном и остальной частью Азербайджана. В 1921 году Зангезур был передан Армении – это было своего рода демонстрацией отсутствия доверия Азербайджану, так как Сталин и тогдашнее руководство СССР рассматривали Азербайджанскую советскую республику в качестве независимого государства.

По мнению некоторых российских экспертов, объединение Нахчывана с остальной частью Азербайджана является фактическим объединением Азербайджана с Турцией. Но это в корне неверно, так как Азербайджан – независимое государство, таковым и останется. Это касается также наших отношений с Турцией. Но непосредственная связь с Нахчываном усиливает возможности Азербайджана в плане противостояния внешним угрозам. Эта связь важна для Азербайджана преимущественно в данном контексте.

— Как в этой связи вы прокомментируете российско-армянские отношения, учитывая, что Ереван все более настойчиво дрейфует в направлении Запада, не взирая на ту поддержку, которую Москва в течение длительного времени оказывала этой стране?

— Действительно, возможна армянская угроза Ближневосточной политике России, армяне в таких делах традиционно преуспевают. Так, немаловажно напомнить, что армяне, ставшие инструментом в руках Запада, сыграли решающую роль в развале СССР. Примечательно, что и в Сирии, где достаточно сильно армянское лобби, они ни разу не поддержали политику России. Напротив, во время визита российского патриарха Кирилла на Ближний Восток армянская община была единственной среди христианских общин, проигнорировавшая призыв главы РПЦ поддержать Башара Асада.

В этом контексте нелишне вспомнить, что именно армяне тесно сотрудничали с чеченцами в деле развала СССР. Сейчас же, как представляется, для продолжения сирийских процессов на Северном Кавказе армяне предложат Западу свое сотрудничество, опираясь на возможную поддержку лезгин. В любой момент можно ожидать, что Запад, проигравший России в Сирии, использует этот фактор для осложнения ситуации на Северном Кавказе.

Удивительно, что, занимаясь развалом СССР и антироссийской деятельностью, армяне смогли заручиться поддержкой элиты России и инкорпорироваться в ключевые сферы государственного управления, политики, медиа этой страны, что рано или поздно негативным образом отразится на интересах самой России, учитывая ментальность армянской этнокорпорации.

Азербайджан же, всячески стремясь к самым конструктивным отношениям с Россией, до сих пор не может довести этот аргумент до российской элиты. Кстати, неплохо бы и ведущим азербайджанцам России сосредоточить на этом внимание…

Что же касается российско-армянского формата, то президент Армении Серж Саргсян и сам признался в участии армян в развале СССР в интервью, данном им газете «Московские новости» (16 05 2011, . Развал СССР пришелся на период самого могущественного армянского лобби в США, и это не случайно. В то время в США действовали 4-5 сенаторов, 2-3 губернатора и 1-2 президентских советника армянского происхождения, определявших политику США в отношении СССР. Именно поэтому проблемная для СССР национальная тема началась с армян и с Нагорного Карабаха. Интервью экономического советника армянского происхождения А.Аганбекяна — советника президента М.Горбачева французской газете “Humanite”, стало первым признаком процесса отрыва Нагорного Карабаха от Азербайджана и присоединения его к Армении. В 1989 году Конгресс США принял 2 резолюции в пользу армян. По требованию супруги – армянки Боннер-Алиханян, академик Сахаров, находясь в Баку, потребовал от Азербайджана отдать Нагорный Карабах Армении. 17 марта 1991 года в референдуме, посвященном вопросу сохранения СССР, Армянская ССР не участвовала, Азербайджан же сказал «да» сохранению Союза. Конгрессмены США, члены их семей и группы сотрудников в составе делегации 5-6 раз в тот период посещали Нагорный Карабах. И в 1992 году, по заказу американских армян, в США была принята антиазербайджанская 907-я поправка «К акту поддержки свободы».

Первые нападения на советскую армию также были организованы в Армении. Первой страной, изгнавшей военную базу СССР, была Армения. В независимой Армении не раз организовывались нападки на экономические интересы России.

Армения, выставляющая себя «стратегическим партнером» России, готова в любое время перейти под крыло Турции. Но именно политика Азербайджана противодействует этому. И в то время, как Армения разрушила железную дорогу в направлении России, дорога в турецком направлении ими охраняется как зеница ока.

При этом, называя себя «стратегическим партнером» России, Армения по степени нападок на русский язык обошла даже прибалтийские страны

А тема российских военных баз в Армении активно используется официальным Ереваном с целью обмана общественно-политических кругов России. На самом деле, действующая в Армении российская военная база не имеет для России никакого практического значения. Но армяне, используя факт наличия этой базы, угрожают от имени РФ Грузии, Турции и Азербайджану, тем самым осложняя отношения РФ с этими странами. И в итоге эти страны выражают свое недовольство не Армении, а России.

Армения в реалиях – не союзник России, хотя и пытается демонстрировать свой пророссийский характер. Но в Ереване понимают, что самую большую прибыль Армения может получить, предав интересы России. В то же время, понимая рискованность этой политики, армяне все более сближаются с определенными кругами России, чтобы обезопасить свои дальнейшие ходы.

Сейчас Армения нацелена на вступление в ЕС – и в этом суть стратегического сближения Армении с Россией. Сегодня, не будь последователей Сахарова – проармянских российских экспертов, Армения действительно была бы стратегическим союзником России.

— В Баку неоднозначно реагируют на действия ряда азербайджанских организаций в РФ…

— Вызывает сожаление, что даже некоторые известные деятели неправильно воспринимают происходящее в азербайджано-российских отношениях. Конечно, проблемы в отношениях между официальным Баку и Москвой специфичны. Но восприятие российско-азербайджанских отношений в высших политических кругах России отличается от того, как оценивают или влияют на эти отношения на среднем и низовом уровне российского чиновничества.

К примеру, если оказывается давление на российских азербайджанцев, это никак не связано с деятельностью правительства Азербайджана. Тогда как некоторые среднего уровня российские чиновники пытаются оказывать давление на Азербайджан, исходя из различных интересов и политических причин.

К сожалению, в последнее время такого рода проявления участились. В частности, попытки такого опытного политического деятеля, как Аббас Аббасов, обвинить официальный Баку в ухудшении отношений между Азербайджаном и РФ, совершенно непонятны. Он то, по крайней мере, должен прекрасно понимать, насколько важны для официального Баку отношения с Россией, и как чувствительны. Если в отношении имущества или экономической деятельности Аббасова, или его близких, или других азербайджанцев в России, оказывается давление, зачем при этом обвинять официальный Баку, не лучше ли обратиться к нему за помощью?

Российское чиновничество среднего уровня хорошо знакомо с психологией кавказских бизнесменов. Они знают, что, взяв у кавказцев взятку, они вызывают у них доверие, равноценное тому, как дать им документ с печатью. Используя этот метод, такого рода чиновники привели к банкротству множество кавказцев, азербайджанцев. Ряд чиновников среднего уровня привели и Союна Садыгова, и руководимую им группу бизнесменов, на ошибочный путь, вот сейчас и Аббасов оказался в той же ситуации. Но вначале Аббас Аббасов должен был изучить определенные правила, которых придерживаются некоторые российские чиновники среднего звена. Более того, Аббас Аббасов, учитывая его политический вес и авторитет в странах СНГ, мог бы и сам направить процесс развития азербайджанской диаспоры в РФ в более созидательное русло и во благо двусторонним отношениям.

Что же касается политической психологии официального Баку, то здесь ничего не изменилось с тех пор, когда Аббас Аббасов был еще в Баку. И вот с этой точки зрения его заявление — «Я не буду президентом!» создает совершенно противоположный эффект.

Накануне президентских выборов в Азербайджане вызывающая жесткую критику официального Баку оппозиционная группа под названием Национальный Совет представляет себя организацией, поддерживаемой официальной Москвой. Кто-то должен прояснить близость НС к России? Почему-то мы не услышали мнение по этому вопросу аксаккала Аббаса Аббасова.

Есть еще один важный момент, которому следует уделить внимание – это то, что некоторые живущие в России азербайджанцы попали под влияние Ирана.

В РФ должны понимать, что основным источником антироссийских настроений в Азербайджане является Иран. Независимо от того, проправительственные это источники, или оппозиционные, иранцы вкладывают в группу азербайджанских СМИ гигантские средства. Главной их целью является внести раскол в отношения между Азербайджаном и Россией, способствовать вытеснению России из этого региона, так как Тегеран считает Кавказ и Центральную Азию своей исторической вотчиной, и в отношениях с Азербайджаном этот вопрос поднимался многократно. Да и россиянам нелишне вспомнить историю российско-персидских войн.

Возвращаясь же к нашей теме, напомню, что Иран смог воздействовать на живущих в Москве азербайджанцев, особенно выходцев из южной зоны, с тем, чтобы заставить их выступить непосредственно против президента РФ Владимира Путина. В настоящее время эта группа азербайджанцев действует не в интересах России, и не в интересах Путина, скорее наоборот. Странно, что, замалчивая эту тревожную ситуацию, Аббасов обвиняет официальный Баку в антироссийских настроениях.

Приезд группы российских азербайджанцев из окружения Аббасова в Баку, и их встреча с послом России, вольно или невольно воспринимается здесь как показатель оказания давления на них со стороны российского правительства. Пора называть вещи своими именами, и именно следуя этому правилу, Азербайджан достиг нормализации отношений с Россией во многих областях.

Прекращение давления со стороны российских чиновников среднего уровня на живущих в РФ азербайджанцев будет способствовать полной доверительности в отношениях между двумя странами, к которой мы стремимся. В Баку сразу поймут, когда Москва должным образом отреагирует на этот сигнал.

Новости-Азербайджан, Кямал Али.

Два последних года имя премьер-министра Турции Реджепа Тайыпа Эрдогана фигурирует во многих мировых процессах. Он изменил внешнюю и внутреннюю политику Турции, превратив ее из провинциальной страны в мощного регионального игрока, при этом мягко трансформируя светский характер правления страны на религиозный.

Эрдоган повернул Турцию лицом к России и арабскому миру, стал защитников прав палестинского народа. Он заставил Израиль извиниться перед Турцией за расстрел мирной акции помощи палестинцам на корабле с гуманитарной помощью. Эрдоган ликвидировал военную оппозиционную группировку путчистов. Теперь же имя Эрдогана фигурирует в скандальных событиях по поводу протестных событий в Стамбуле.

Азербайджанский писатель, автор многочисленных исследований психологических типов известных политических деятелей Адгезал Мамедов ответил на вопросы Новости-Азербайджан о характерных чертах личности Р.Т.Эрдогана.

— Чем вызвано появление на мировой политической сцене Р.Т.Эрдогана и его неординарной политики?

— Временами, с появлением на активной мировой сцене политических и общественных лидеров, возникает необходимость акцентировать внимание на новых «героях дня», чтобы попытаться объяснить их политику через призму личных психологических черт этих деятелей.

Премьер-министр Турции Реджеп Тайып Эрдоган, пошедший на открытое столкновение с мировыми державами, показывает яркий пример сильной, уверенной личности, способной перевернуть восточные общественные взгляды. Здесь хорошо видна роль личности в управлении обществом и государством.

Какие адекватные шаги способен принять этот лидер в противостоянии с противниками? Какие личностные характеристики свойственны Р.Т. Эрдогану? Речь идет об опытном лидере, сумевшем выступить против осевших в общественном сознании взглядов, предложившем туркам новое мировое видение. Как и у любого человека, в психологическом портрете Эрдогана есть положительные и отрицательные стороны характера, которые мы попытаемся выявить.

Какой бы демократической страной не была Турция, как бы она, в сравнении с другими мусульманскими странами, не была привержена европейским ценностям, это восточная страна со своими консервативными традициями. Эрдоган взялся перевернуть это общество, опровергнуть его кемалисткие устои, основы турецкого государственного управления.

— Какие черты личности характерны для этого политического деятеля?

— Ретроградно просматривая биографию этого лидера, можно видеть, что Эрдоган прошел тяжелую школу светско-религиозного политического деятеля в условиях отрицающей религиозные основы государства кемалисткой Турции. Отсюда идут его бойцовые качества. Эрдоган задавался вопросом: чем он хуже кемалистких лидеров, и почему такие, как он, не могут руководить государством? Бойцовые качества молодого лидера из команды антиамериканиста, прорелигиозного политического деятеля Эрбакана, еще более усилились в борьбе с наследниками Кемаля Ататюрка. Эрдоган исследовал турецкую ментальность и воспринимал турецкую реальность и желания электората. На основе такого синтеза отколовшиеся от нескольких партий деятели создали АК партию, руководимую Эрдоганом, что было тогда событием вне традиционной политики. В то время политические вкусы турок наследовались от отцов к детям, и выход группы Эрдогана из партии Эрбакана стал тогда сенсацией.

Он предложил Турции и миру новую турецкую политическую игру. В мусульманских странах вообще труден выход общества из теократических устоев с сохранением в руках власти королевских-шахских традиций управления. Эрдогану это удалось, а Турция предложила при его власти мусульманским странам новую синтетическую модель государственного управления. Эрдоган показал себя очень сильным политиком-комбинатором, а Турция стала при нем новым региональным игроком с современным мировым видением. Его умение сказалось в том, что Эрдоган смог уместить в государственных интересах свои личные политические и корпоративные интересы.

В харизме Эрдогана, в его корне сидит постоянная страсть идти против общего течения. Быть одним против всех, и получать от этого удовольствие свойственно Эрдогану. Он разгромил своих политических противников, обезвредил генералов. Но потом, по мере не прекращающихся побед, Эрдоган успокоился, излишне поверил в свою всесильность. К этому времени пришлись события в стамбульском парке Гези.

В первое время Эрдоган не придал им значения, и даже отправился в тур по Африке. Вернувшись из Африки, он устремился подавлять оппозиционеров, возомнив себя абсолютным властителем и почуяв приближающийся вкус очередной победы. Он чувствовал себя в своей тарелке, столкнувшись с новыми противниками. В таких противостояниях он становится еще более харизматичным.

— Как же быть либеральной стамбульской молодежи, которой не по душе быть исполнителем личной воли и убеждений премьер-министра?

— Многие СМИ Турции находятся под правительственным контролем, ежедневно распространяя в обществе новую систему жизни, основанную на эрдогановских понятиях и стандартах. Эти стандарты совпадают с желаниями сверхдержав, поддерживающих насаждение в регионе турецкой государственной модели. Неслучайно, что экономика Турции в последние годы усилилась, при общем кризисном фоне в экономике соседних стран. На каждых выборах электорат голосовал за АК партию, увеличивая число голосов в свою пользу. Так Эрдоган, ставший еще более уверенным в своей правоте и всесилии, скатился к авторитаризму, к неприятию иного мнения.

В турецком обществе такое управление неприемлемо, ибо демократия в Турции является базовым принципом общества. Эрдоган это понял. Выступая на площади Тахрир и призывая Муаммара Каддафи прислушаться к мнению народа, призывая Башара Асада отказаться от власти, Эрдоган показал свою готовность учесть мнение турецкого народа. Я говорил, что Эрдоган владеет качествами сильного комбинатора. На встрече с турецкой диаспорой он призвал соотечественников быть привязанными к нации, как Ататюрк. То есть Эрдоган понял, что до сих пор был игрушкой в руках других государств и проводил в регионе свою политическую игру, начатую Кямалом Ататюрком.

Эрдоган принял шаги по вступлению Турции в Шанхайскую экономическую организацию. Он укрепил партнерские отношения с Россией. Более того, в современной Турции появились экономические и аналитические центры, советующие правительству войти вместе с Россией в единый геополитический союз. Наконец, Эрдоган понял, что для Турции наступили новые времена, требующие от руководителя этой страны новой внешней и внутренней политики.

Реджеп Тайип Эрдоган — турецкий политический и государственный деятель. Премьер-министр Турции (с 2003), лидер исламистской Партии справедливости и развития.

Реджеп Тайип Эрдоган родился 26 февраля 1954 года в квартале Касымпаша стамбульского района Бейоглу в семье работника береговой охраны на черноморском побережье. По информации турецкой газеты «Миллиет», в одном из своих интервью Эрдоган высказался о том, что его семья — это выходцы из Аджарии, переселившиеся в Ризе. Подростком он торговал лимонадом и булочками на небезопасных улицах города. В 1965 году Эрдоган окончил начальную школу Пийале Паша, а в 1973 году религиозный лицей имамов-хатыбов в Стамбуле. Диплом получил, сдав выпускные экзамены в лицее Эйюп.

В 1976 году он стал председателем молодёжной ячейки Партии национального спасения в стамбульском районе Бейоглу, а затем в том же году и молодёжное отделение партии в Стамбуле. В это время (в 1978 году) он женился на Эмине Гюльбаран.До 1980 года Эрдоган работал в стамбульских транспортных организациях. 12 сентября 1980 года в стране произошёл военный переворот и все политические партии были запрещены. В том же году начальник Эрдогана в городском совете транспорта, полковник в отставке, приказал ему сбрить усы, но Реджеп отказался это сделать и был в результате этого уволен с работы. После военного переворота Эрдоган работал менеджером в частном секторе. В 1981 году он окончил факультет экономики и коммерческих наук Университета Мармара.

В 1984 году Реджеп Тайип Эрдоган стал председателем отделения Партии благоденствия в Бейоглу, а в 1985 году — председателем стамбульского отделения партии, а также членом высшего руководящего совета партии. На его политические взгляды оказал большое влияние основатель «политического ислама» Неджметтин Эрбакан.

В 1994 году был избран мэром Стамбула. В 1996 году Партия благоденствия участвовала в правящей исламской коалиции, но после военного переворота 1997 года была запрещена, а сам Эрдоган за пропаганду взглядов, разжигающих национальную рознь, был осуждён на 4 месяца тюремного заключения.

В июле 2001 года Эрдоган учредил Партию справедливости и развития, которая победила на парламентских выборах в ноябре 2002 года. Наличие судимости помешало Эрдогану стать премьер-министром, но после начала операции против Ирака турецкая элита, ориентирующаяся на США, дала согласие на изменение законов и Эрдоган возглавил правительство (в 2002—2003 правительство возглавлял ставленник Эрдогана Абдулла Гюль).

В последние годы ирано-азербайджанские отношения переживают не лучшие времена. Пиком их обострения стал отказ президента Азербайджана И. Алиева принять участие в саммите стран Движения неприсоединения в конце августа 2012 г., который проходил в столице Ирана. Постепенно руководители обоих государств стали предпринимать меры по внесению разрядки в двусторонние связи. Так по прямому указанию верховного аятоллы Хаменеи были освобождены два азербайджанских поэта, которые в течение нескольких месяцев удерживались в иранской тюрьме.

СМИ обоих государств значительно сбавили оборот антииранских и, соответственно, антиазербайджанских публикаций. Известно также, что Высший совет национальной безопасности Ирана (ВСНБ) запретил телеканалу Sahar-2 подготовку и показ политических передач, направленных против Азербайджана. По оценкам наблюдателей, у азербайджанской общественности и руководства страны сложилось впечатление, что канал Sahar-2 якобы способствует не много ни мало «осуществлению переворота в Азербайджане». Для дезавуирования подобных подозрений в отношении соседней страны Высший совет национальной безопасности принял решение о том, чтобы канал, касаясь ирано-азербайджанских отношений «транслировал передачи только общественно-культурного содержания». Помимо этого ВСНБ запретил каналу брать интервью у лиц, которые своими высказываниями могут нанести «ущерб ирано-азербайджанским контактам».

Вместе с тем, подчеркнутая дружелюбность официальных лиц сохранила существенные раздражители: без изменения остался умеренно прозападный курс правительства Азербайджана. Мало что поменялось в положении Ирана, на который группа государств во главе с США усиливает давление путем экономических санкций, пытаясь, в том числе, устранить режим Башара Асада – единственного союзника Тегерана на Ближнем Востоке.

Нельзя отнести к дружественным и действия Баку, где 30 марта 2013 года прошла международная конференция «Будущее современного южного Азербайджана». В Тегеране эта антииранская конференция была однозначно расценена как «вмешательство во внутренние дела Ирана». Член парламента Ирана, глава парламентского общества дружбы Ирана и Азербайджана Мехди Санаи охарактеризовал этот демарш Баку как «неприемлемый». По убеждению М. Санаи, группировки, стремящиеся создать напряженность в ирано-азербайджанских отношениях, пытаются действовать на двух направлениях.

В международных отношениях главными противниками установления дружественного взаимодействия между двумя странами являются США и Израиль. Они культивируют в общественном сознании Азербайджана представление об угрозе, якобы исходящей от Ирана, и под вымышленными предлогами создают атмосферу иранофобии в регионе. Имеются сведения, как сообщают информированные источники, что из Азербайджана стараются сделать опорный пункт врагов исламской республики, в частности, членов организации «Моджахеды иранского народа», объявленных официальным Тегераном террористами. Появляются и сведения о том, что на территории Азербайджана размещются военные базы, представляющие потенциальную угрозу Ирану.

А как расценивать сведения, опубликованные в марте с.г. в «Foreign Policy» военным экспертом Марком Перри о «предоставлении азербайджанских военных аэродромов израильским ВВС для нападения на Иран»? Азербайджану тогда пришлось опровергать эту информацию на всех уровнях. Президент этой страны И. Алиев заявил в частности, что возможная военная операция НАТО или США против Ирана стала бы «катастрофой для Азербайджана».

Известно, что западная инфраструктура в регионе, в том числе в Азербайджане, находящаяся в зоне досягаемости иранских ракет, может стать целью для ответных ударов Ирана, в случае, если он подвергнется нападению. Можно предположить, что не в интересах Азербайджана вовлекаться в антииранскую коалицию, и уж тем более предоставлять Израилю военные аэродромы для бомбежек Ирана. Но опыт некоторых государств в регионе показывает, что Запад и США не очень-то стремятся получать какие-либо разрешения у властей на бомбежки государств современными беспилотниками. Пакистан, Афганистан – яркое тому подтверждение, причем, как известно, в результате этих бомбардировок погибли тысячи невинных гражданских лиц, в том числе женщины и дети.

В свете сказанного возникает немало вопросов. Если Азербайджан желает жить в мире и согласии с соседями, то зачем этой стране такая мощная армия, которая продолжает постоянно оснащаться американским, а по некоторым сведениям и израильским оружием. Разве Иран угрожает Азербайджану? Получается скорее наоборот – Азербайджан «дружит» с Израилем и США против Ирана. Неужели непропорционально укрепляемая азербайджанская армия направлена против Армении для решения карабахского кризиса? Но Баку постоянно заверяет мировую общественность, и Россию в том числе, что стремится урегулировать эту проблему в ходе переговорного процесса, а не через дула орудий. «Мы выступаем за поддержание сотрудничества между всеми государствами в интересах мира и созидания. Но для этого нужно весьма осторожно, как представляется, проводить внешнеполитический курс, который бы не вызывал подозрения, тем более у соседей».

Россия твердо стоит на том, чтобы региональные проблемы, особенно в конфликтных ситуациях и проблемных государствах, решались исключительно дипломатическим путем.

Сергей Александрович Пивин — эксперт по проблемам Ближнего и Среднего Востока, специально для Интернет-журнала «Новое восточное обозрение».

21.06.2013

Гюльнара Инандж,

директор Международного онлайн информационно-аналитического центра «Этноглобус»

Первый визит  министра иностранных дел Азербайджана в Израиль и Палестины совершенный во второй половине апреля можно расценить как определение стратегических планов сторон, объединяющих в себе региональные масштабы .

Первым Э.Мамедярова в Израиле встретил председатель комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне, лидер партии Наш Дом Израиль Авигдор Либерман. Именно этот политик лоббирует тесное сотрудничество и стратегическое партнерство с Азербайджаном. Предыдущие попытки армянского лобби добиться обсуждения в Кнессете «армянского геноцида» были провалены. В прошлом году после очередной подобной попытки президент Израиля Шимон Перес и А.Либерман находясь на посту  главы МИД, открыто заявили, что по причине стратегического партнерства с Азербайджаном вопрос «армянского геноцида» не будет обсужден в Кнессете.

Знаменательно, что  24 марта – в день памяти «армянского геноцида» Э.Мамедярова в Тель-Авиве. В эти дни армянские СМИ распространили информацию об обсуждении «армянского геноцида» в Кнессете, но тема дальше не был развернута.

Безусловно, Азербайджану было очень важно еще раз получить заверение о том, что признание «армянского геноцида» не будет обсужден в Кнессете. Заметим, что израильское общество и еврейское лобби в основном поддерживают или относится нейтрально к «армянскому геноциду» и считает, что этот факт имел место в истории. По их мнению, Израилю следовало бы признать его, так как евреи сами пережили не одно гонение и геноцид. Азербайджанская сторона вела переговоры как с еврейским лобби, также с Тель-Авивом.

Не случайно, что сразу после визита в Израиль в Баку заявил, что Азербайджан готов к большому договору по разрешению нагорно-карабахского конфликта.(1) Безусловно, Израиль не может что-то обещать или разрешить в урегулировании конфликта, но Тель-Авив может добиться расширенной поддержки еврейского лобби в этом вопросе. Азербайджану необходимо добиться первого уровня поэтапного разрешения конфликта —  освобождения оккупированных вдоль Нагорного Карабаха азербайджанских территорий. Похожая ситуация создавалась примерно 5 лет назад.

Тем временем, заметим, что в марте Еврейские общины США провели политическую конференцию «Взаимоотношения Израиля с государствами Южного Кавказа».  Мы не случайно обратили внимание на то, что первая встреча Э.Мамедярова в Тель-Авиве был А.Либерман. Именно он и президент  Ш.Перес особое внимание уделяют развитию отношений со странами Южного Кавказа, особенно Азербайджаном, как ведущего государства региона. (2) С этой целью в МИД Израиля был создан специальный вектор по работе со странами  Южного Кавказа.

После встречи с А.Либерманом Э.Мамедяров отбыл в Рамаллу, где на переговорах представителю официального Баку также нужно было получить официальную и гласную поддержку Палестины в поддержке нашей политики в вопросе «армянского геноцида». Вторая политическая цель Баку – возведение нагорно-карабахского конфликта на уровень проблемы Гудса.

Азербайджан поддерживает независимость  Палестины и раздел Иерусалима, а в ответ этой поддержки официальный Баку добивается вышесказанных двух вопросов имеющих весьма важное значение для Азербайджана. Донор конференция в поддержку палестинского народа, проведение которого планируется на июнь этого года в Баку, можно считать результатом переговоров в Рамалле.

Палестина пользуется авторитетом и находится в эпицентре внимания исламского мира. Азербайджан в свою очередь превратился в экономически и политическую сильную страны не только в регионе. На что указал министр иностранных дел Палестинской Автономии Рид аль Малики в ходе встречи с азербайджанской коллегой, отметив, что Азербайджан пользуется авторитетом в ведущих международных организациях. (3)

Поэтому поддержка Рамаллах, того или иного вопроса вовлечет за собой внимания исламского и мирового сообщества. Тем самым Азербайджану удастся добиться целенаправленной политики в поддержке азербайджанской позиции в армяно-азербайджанском конфликте в исламском мире.

Здесь уместно  напомнить заявление, сделанное министром иностранных дел Саудовской Аравии принцем Халедом Бен Саудом Бен Халедем о том, что на данном этапе для разрешения нагорно-карабахского конфликта необходимо усилить давление международной общественности на Армению. (4)

Второе заявление по поводу конфликта прозвучало из уст влиятельного исламского лидера Ирана Али Хамнеи: «Карабах мусульманская земля… принадлежность этих земель к Исламу будет поддержана на высоком уровне».

Оба заявления можно расценить как результат вышеназванной политики Баку.

Конечно же, следует обратить внимание на то, что исторический визит состоялся после турецко-израильского примирения. Интересно, что один из самых ярых противников примирения с Турцией А.Либерман нехотя согласился. Израильские СМИ писали о том, что якобы о плане примирения с Анкарой председатель НДИ не был информирован.

А.Либерману пришлось «закрыть глаза» и постелить красную дорожку для визита Э.Мамедярова. Израилю, лишившемуся  после начала «арабской весны»  своих некоторых партнеров в арабском мире  необходимо вернуть стратегические отношения с Турцией в прежнее русло. Вновь оживляется ось Азербайджан-Турция-Израиль, которая на фоне арабских событий  приобретает еще больше значения, нежели ранее. Это позволит укрепить позицию каждой страны как на Ближнем Востоке, также на Южном Кавказе.

Стратегическое значимость Азербайджану придает, также его соседство с Ираном, что было озвучено из уст президента Израиля Ш.Переса. Это не означает предоставление плацдарма для военных операций против Ирана. Официальный Баку неоднократно заявлял, что сотрудничество с Израилем , в том числе военное не направлено против Ирана. Заметим, что визиты президента Ш.Переса и в прошлом году тогдашнего министра иностранных дел А.Либермана в Баку, также визит Э.Мамедярова в Тель-Авив происходили на фоне роста напряжения между Азербайджаном и Ираном.

Азербайджанское общество раздражительно и щепетильно относится к давлениям и угрозам со стороны Ирана. В подобном случае, сотрудничество с Израилем и Турцией кроме всех своих миссий, также должна придерживать Тегеран от агрессивных действий против Азербайджана.

Источники:

1.        http://m.amerikaninsesi.org/a/1649480.html

2.        http://izrus.co.il/dvuhstoronka/article/2012-02-28/17144.html#ixzz2QngVkiJZ

3.        www.vesti.az

4.        http://www.rosbalt.ru/exussr/2012/06/15/993121.html

AZERBAIJAN IN THE WORLD

ADA Biweekly Newsletter

Vol. 6, No. 9-10

May 15, 2013

Новая большая игра в Средней Азии

На организованной 24-25 мая Институтом стратегической мысли (Stratejik Düşünce Enstitüsü) и киргизско-турецким университетом «Манас» в Бишкеке встрече обсуждались турецко-киргизские отношения и политика государств в Средней Азии. Общим направлением выступлений, в которых анализировалось взаимодействие стран во многих сферах (от политических связей до культурного сотрудничества, от объема взаимной торговли до геополитических балансов), стала необходимость формирования политики в регионе с учетом отношений России, Китая и США.

Действительно, события, происходящие сегодня в Средней Азии, многие часто соотносят с «большой игрой» – термином, который был введен в XIX веке для обозначения конкуренции Великобритании и России в регионе. Участники новой «большой игры» – региональная сила Россия, возвышающаяся сила Китай и на данный момент единственная гиперсила США.

В течение десятилетия, последовавшего за распадом СССР, Россия, в некоторой мере утратив свое влияние в государствах Средней Азии, не смогла предотвратить возросшую активность США и действующей совместно с ними Турции в экономической и политической областях. Более того, после теракта 11 сентября через создание военных баз в регионе США упрочили свои позиции и в военном отношении, и Средняя Азия превратилась в один из важнейших ориентиров стратегии президента Буша в Афганистане.

С начала 2002 года Россия и в определенной степени Китай стали предпринимать шаги, направленные на ослабление присутствия США в Средней Азии. И важной в этой связи стала инициатива по превращению «шанхайской пятерки», основанной в 1996 году, в региональную и международную организацию со своим институциональным оформлением в 2001. Заключив в декабре 2002 года соглашение с Киргизией, Россия разместила на созданной близ киргизского города Кант авиабазе 20 военных самолетов и 1000 военнослужащих. В 2005 году Узбекистан потребовал вывести находящийся на территории страны военный контингент США. Как основной многосторонний военный союз в регионе была создана Организация договора о коллективной безопасности, идейным вдохновителем которой сегодня является Владимир Путин. Три из шести членов данной организации, называемой также «НАТО Азии», – среднеазиатские государства, и эта структура – во многом показатель влияния России в «ближнем зарубежье».

Хотя США, согласно бюджету на 2013 год, продолжают оказывать Киргизии, Казахстану, Узбекистану и Таджикистану помощь в размере 118 миллионов долларов, для них не представляется возможным устранить влияние России и Китая в этих государствах. Предложение России с помощью ОДКБ выделить 1,1 миллиарда долларов Киргизии и 220 миллионов – Таджикистану на перевооружение и нужды ВС отчетливо показывает, на каком скромном уровне сохраняется американская помощь. К тому же, если такая помощь предоставляется Россией или Китаем, то не ставится каких-либо предварительных условий, как то: распространение демократии, прав человека, правопорядка или свободной рыночной экономики.

Как отмечал президент Барак Обама, США обеспокоены тем, что после вывода американских войск из Афганистана к концу 2014 года республики Средней Азии могут стать площадкой распространения радикальных групп. И присутствие таких групп может как полностью прервать шаги региональных режимов в направлении демократизации, так и подстегнуть их к более тесному сотрудничеству с Россией в борьбе против той части политической оппозиции, которую существующие режимы обвинят в «радикализации».

Эта непрерывная борьба США, России и Китая в Средней Азии неизбежно воздействует на политику Турции в этом регионе. Сами представители аппарата Владимира Путина заявляют, что Турция («партнер по диалогу» ШОС) будет не в силах построить отношения с данной организацией на более высоком уровне, пока она является членом НАТО. В своей политике в регионе Турция вынуждена отдать предпочтение или США, или России и Китаю. С другой стороны, у Турции нет намерения выйти из состава НАТО и утратить сильнейшие не сегодняшний день узы, обеспечивающие ее связь с Западом. Более того, как часто подчеркивал премьер-министр Эрдоган в ходе своего недавнего визита в США, Вашингтон – по-прежнему важнейший союзник Анкары.

Участники новой «большой игры» в Средней Азии стали занимать противоположные друг другу фланги. И Турции, поддерживающей Москву и Пекин, наряду с Вашингтоном, становится все сложнее оставаться страной, которая для всех является другом и пользуется всеобщим доверием. При этом существующей экономической и военной силы Турции недостаточно для того, чтобы отбросить все эти балансы в сторону и проводить полностью выработанную в Анкаре политику по своему усмотрению. Если Турция хочет стать силой, к словам которой в Средней Азии прислушиваются, она должна основательно проанализировать новую «большую игру» и в соответствии с ней определить свои стратегические цели.

Оригинал публикации: Orta Asya’da yeni büyük oyun

Опубликовано: 28/05/2013

(«Turkiye gazetesi», Турция)
Чагры Эрхан (Prof. Dr. Çağrı Erhan)

29/05/2013

Гюльнара Инандж

Эксклюзивное интервью для  ethnoglobus.az президента Российского Института истории, экономики и права, доктора исторических наук Игоря Турицына.

-После закрытия Габалинской РЛС, Россия отказалась от азербайджанской нефти, сейчас скандал с недочетом голосов зрителей на Евровидении. Что происходит в азербайджано-российских отношениях?

-Нужно признать, что сфера азербайджано-российских отношений, хотя и не являлась в постсоветский период вполне безоблачной, все же в основном не была отягощена и явными конфликтными ситуациями. Страны весьма тесно связаны. Игнорировать это невозможно. Для всех понятно, что, при всем своеобразии интересов двух сторон, в главном, они заинтересованы в развитии всестороннего сотрудничества и выработке общих подходов к региональной и мировой политике.

В данном контексте, ряд событий, характеризующих отношения России и Азербайджана в последнее время, не могут не вызывать определенных опасений. Более того, в глазах широкой общественности отдельные тревожные моменты, действительно, начинают складываться в некую общую картину, отражающую устойчивый негативный тренд. Думаю, что торопиться с выводами здесь все же не стоит. Все не так плохо, как может показаться. На мой взгляд, перечисленные проблемы имеют, хотя и важный, но частный характер и не связаны друг с другом непосредственно.

Итак, по порядку.

Проблема Габалинской РЛС существует не один год. В свое время, несмотря на немалые трудности переговорного процесса, я высказывал убежденность в том, что стороны найдут взаимоприемлемое решение, причем, в случае отказа Азербайджана от продления договора, Россия не прибегнет к каким-либо крайним мерам, которыми пугали общественность политически ангажированные авторы. К сожалению, политический разум в данном случае не возобладал в полной мере. Договор не был возобновлен. Тем не менее, и каких-либо явных осложнений, тем более – неправомерных действий с российской стороны, это не вызвало.

Думаю, что, несмотря на наличие определенных внешних и внутренних сил, заинтересованных в срыве переговоров по Габале, решающее значение в исходе дела имел субъективный фактор. Как азербайджанские, так и российские переговорщики не проявили должных профессиональных качеств. В частности, не случайно, что в открытой российской печати специалистами уже высказываются прямые упреки в непрофессионализме в адрес бывшего министра обороны Сердюкова, позиция и поведение которого в немалой степени способствовали прекращению договора, объективно выгодного каждой из сторон. Полагаю, далеко не идеально вела переговоры и другая сторона. Впрочем, сейчас это уже не имеет прежнего практического значения.

Проблема нефти, на мой взгляд, является гораздо более существенной. Вопросы сотрудничества и гармонизации энергетической политики имеют и для России, и для Азербайджана центральное значение. Любая несбалансированность, тем более – конфликт интересов, немедленно оборачиваются для каждой из сторон вполне реальными убытками. И весьма значительными. Более того, развитие энергетического сотрудничества в перспективном плане вообще способно определить судьбы наших государств. Представляется элементарным вывод о том, что, как крупные производители газа и нефти, Россия и Азербайджан должны самым тесным образом взаимодействовать в данной сфере. Выгоды здесь очевидны.

В последние годы мы видим, что движение в данном направлении шло успешно. Основное значение, прежде всего, имело подписание в Баку 14 октября 2009 года контракта о поставках в Россию азербайджанского газа. Несмотря на все попытки срыва контракта, он был дополнен принципиально важным сочинским соглашением 24 января 2012 года. Конечно, в реализации данных договоренностей было немало трудностей. Вряд ли это удивляет. У них слишком много противников.

Потребители нефтегазовых ресурсов всегда стремились и, главное, будут стремиться внести разлад в плодотворные рабочие отношения производителей. «Разделяя» Россию и Азербайджан, они зачастую искусственно нагнетают напряженность. Известно, что в попытках срыва нормальных отношений некоторыми силами используются и откровенно криминальные средства, вплоть до поощрения терроризма. Учитывая это, зададимся вопросом — разумно ли по-детски ссориться производителям? Разве выгоднее каждому продавцу отдельно договариваться с покупателем, беспрерывно демпингуя? Думаю, что ответ на этот вопрос очевиден даже для простого торговца зеленью на бакинском или московском рынке.

Продавцы давно координируют свою деятельность на рынке. Возникновение ОПЕК стало важнейшим достижением антиколониальных революций. Однако к настоящему времени организация переродилась. К тому же и Россия, и Азербайджан в нее не входят. Нужно признать, что сегодня они оказывают явно недостаточное влияние на процессы, протекающие в сфере определения горизонтов нефтегазовой политики, мировых цен на нефть. Учитывая это, дальнейшее укрепление сотрудничества в энергетической сфере – жизненно важно для обеих стран. При этом они должны быть готовы к тому, что их отношения и далее будут сознательно торпедироваться вполне определенными силами, которые будут использовать самый широкий арсенал средств. В этой связи меня совершенно не удивляют периодически возникающие трудности во взаимодействии стран в указанной области (вдруг!).

Из последних – подписанное 5 мая Д. Медведевым распоряжение о прекращении соглашения с Азербайджаном по транзиту азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Не вдаваясь в специальный экономически анализ этой весьма сложной проблемы (малые объемы прокачки, нерентабельность и пр.), думаю, что она требует дополнительной проработки, серьезного уточнения и корректировки. Уверен, что, при наличии взаимного желания, стороны найдут выход из ситуации.

В контексте как прежних, так и вновь возникших трудностей, еще раз подчеркну, что Россия и Азербайджан в ближайшее время обречены на максимально тесное сотрудничество в энергетической сфере. В противном случае убытки каждой из сторон будут, без преувеличения, колоссальными. Конечно, в данном отношении немалые трудности представляют, с одной стороны, давление на Азербайджан западных нефтяных гигантов, а с другой – известная косность российской бюрократии. Учитывая это, проблема требует принципиального решения на самом высоком уровне.

Замечу особо, что стремление определенных сил торпедировать азербайджано-российские отношения реализуется не только в экономической или политической областях, но и в социокультурной сфере. И очень ярко это показывает разгорающийся скандал вокруг «кражи» азербайджанских голосов у российской финалистки «Евровидения» Д. Гариповой. Я весьма далек от страстей мира шоу-бизнеса, но это событие, несомненно, вызывает интерес. Причем вопрос не в месте, которое Д. Гарипова заняла или могла занять. Это – не сфера интересов аналитика. Вопрос в том, что, по сути, предпринята попытка «вбросить» в массовое сознание тезис о предельно негативном отношении азербайджанцев к России. И вот уже некоторые СМИ буквально смакуют тему о том, как диаметрально противоположно голосовали за финалистов в Азербайджане и в России.

Так, неожиданно, шоу превращается в вопрос большой антироссийской политики. Замечу, что провокация (иначе квалифицировать нельзя) была направлена как против России, так и против Азербайджана.

Обращаю внимание на то, что азербайджанская сторона поняла это быстрее. Не случайно, вопрос о результатах голосования был поднят именно по ее инициативе. Свое недоумение происходящим выразили видные деятели культуры Азербайджана, к примеру, посол в России Полад Бюль-Бюль Оглы. Острой была реакция Президента И. Алиева. В принципе, я согласен с ними. Красивая, обладающая прекрасным голосом мусульманка, была отвергнута азербайджанским зрителем? Простите, не верю.

Важный урок, который очевиден при обращении к данному инциденту, состоит в том, что, как ни печально, сфера культуры не является аполитичной. Тем более это относится к культуре массовой. Шоумены, а зачастую и сами исполнители, к сожалению, зачастую весьма политически пристрастны, а порой и откровенно ангажированы. В этой связи напомню, к примеру, об акциях ряда западных «звезд» в защиту российской группы поп-девиц с неприличным названием, осквернивших храм Христа Спасителя.

Однако еще более важен первый итог инцидента, показавший, что провокация не удалась. Она была разоблачена. Впрочем, политизировать вопрос все же не стоит. Гораздо лучше найти и придать организаторов аферы суду широкой общественности.

В целом, в контексте отмеченных выше «инцидентов», очевидно, что в последнее время произошла активизация сил, заинтересованных в дестабилизации азербайджано-российских отношений. На мой взгляд, в основе данного тренда – стремительная эскалация напряженности на Ближнем Востоке, неизбежно затрагивающая и Россию, и Азербайджан. Лекарство от осложнений одно – ясное осознание собственных интересов и постоянные консультации. Полагаю, что общего в интересах России и Азербайджана даже значительно больше, чем можно себе представить.

— Какие закулисные темы были обсуждены в ходе визита  министра иностранных дел Азербайджана Э. Мамедъярова в Москву?

-Тема «закулисных» переговоров, соглашений всегда привлекает к себе пристальное внимание. Думаю, что много разговоров об этом будет и при освещении визита в Россию министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова. На мой взгляд, основные темы в СМИ обозначены вполне ясно. Если же говорить о моментах, которым прямо противопоказано широкое анонсирование, то здесь можно выделить ряд двусторонних и международных проблем.

Главными международными темами, безусловно, станут сирийский конфликт и политика в отношении Ирана. Эти темы в наибольшей степени дестабилизируют ситуацию во всем мире и, по сути, представляют собой краеугольный камень практически всей современной международной конфликтности. Определение ее основного вектора как движения военного противостояния от Сирии – к Ирану и затем, в перспективе, – к России, позволило еще в прошлом году уверенно предсказать неизбежность предельного обострения борьбы ведущих мировых держав по вопросу о будущем Сирии.

Абстрагируясь от множественности интересов самых различных сторон, в той или иной степени вовлеченных в конфликт, выскажем убежденность в том, что суть проблемы проста. Ряд стран Востока и Запада стремятся любой ценой уничтожить режим Б. Асада (не останавливаясь перед военной интервенцией). Преследуя собственные цели (на мой взгляд, зачастую узкие и ошибочные), анализ которых вряд ли возможен в рамках скромного интервью, они чаще всего совершенно сознательно игнорируют главную угрозу современности – дальнейшую дестабилизацию в мире.

Между тем, конец Асада станет не шагом к умиротворению в регионе, а прямой дорогой к войне с Ираном. Какие угрозы это создает – трудно представить даже отчасти. Полагаю, при таком развитии событий как Северная Африка, так и практически весь Ближний и Средний Восток окончательно погрузятся в состояние всеобщего хаоса. Самую питательную среду для развития в этой каше получат течения радикальных исламистов.

Для России в этой ситуации вопрос национальной безопасности становится, пожалуй, не просто главным – единственным. Останется ли в стороне от нарастающего хаоса Азербайджан? – Наивный вопрос. Думаю, отзвуки конфликта в Сирии и осложнение ситуации в Иране республика в достаточной мере ощущает уже сегодня. Любая же попытка «страусиной политики» игнорирования проблемы в будущем обернется очень дорого.

Очевидно, что данные угрозы требуют всесторонних консультаций сторон в целях выработки продуманной политики по их преодолению. В частности, на передний план здесь выходит вопрос об отношении к сирийской политике Турции.

В сфере двусторонних отношений особо отмечу опять-таки проблемы экономического сотрудничества, прежде всего, в нефтегазовой сфере. Думаю, что здесь должен быть обеспечен настоящий прорыв.

Первые результаты, похоже, уже достигнуты. Во всяком случае, на прошедшей пресс-конференции глав МИД России и Азербайджана сообщалось, что стороны уже активно решают вопрос возобновления поставок азербайджанской нефти по трубопроводу «Баку-Новороссийск». При этом Э. Мамедъяров прямо призвал не политизировать этот вопрос.

Однако необходимо не только снимать имеющиеся противоречия, но и создавать масштабные перспективные проекты. Нужны не конфликты, а координация усилий на рынке. В частности, думаю, что весьма актуальной является задача рассмотреть вопрос о расширении сотрудничества (в его конкретных формах), к примеру, между Газпромом и Госнефтекомпанией Азербайджана SOCAR. Тем более, что обеими компаниями сейчас не только наращиваются объемы добычи, но и разрабатываются весьма интересные долгосрочные проекты в сфере переработки. Умелое взаимодействие и учет интересов сторон в данном случае позволили бы снять многие проблемы в будущем, в том числе, избежать ненужных конкурентных осложнений.

Из политических проблем ближайшего будущего стоило бы обратить внимание и на вопрос о безопасности проведения Сочинской Олимпиады. О растущей актуальности проблемы сегодня все чаще высказываются и власти, и специалисты в сфере безопасности, и независимые аналитики.

-Другой интересный момент.  Один за другим Иран посетили два влиятельных персон Азербайджана — глава Администрации Президента Рамиз Мехтиев и Шейхульислам Каваза Аллахшукюр Пашазаде. По мнению экспертов, визиты в Москву и Тегеран рассчитаны на их умиление  перед президентскими выборами в Азербайджане. Ваше мнение…

-Здесь Вы поднимаете очень важную и крайне непростую проблему. Прежде всего, следует учитывать, что взаимодействие Азербайджана и Ирана отличает сочетание весьма разноречивых факторов. Это и многочисленные узлы переплетения исторических судеб, и глубинные этно-культурные связи, и серьезные различия в политическом устройстве, избранных приоритетах развития, и многое другое. Конечно, теократический Иран и светский Азербайджан – это существенно различающиеся миры. Но это и соседи, в немалой степени — родственники. Поэтому межгосударственные контакты между ними имеют особое значение. Напомню, что сторонником активных контактов с Ираном являлся еще Г. Алиев, который четко заявил о намерении развивать сотрудничество. Кстати, сегодня Иран находится также в зоне постоянного внимания ряда других стран, к примеру, Турции.

Несмотря на определенные объективные трудности, вплоть до недавнего времени отношения стран развивались довольно неплохо. Во всяком случае, насколько это возможно. Среди прочего об этом говорит и целый ряд визитов, в том числе на высшем уровне. Однако стабильность в регионе не нравится очень многим. Думаю, что начавшиеся в последнее время осложнения являют собой убедительное доказательство данному выводу. В апреле – мае этого года мы имеем целый ряд попыток дестабилизации ситуации путем организации серии информационных атак.

С одной стороны, здесь и критика Азербайджана рядом иранских ортодоксов, и призывы ряда видных иранских политиков к пересмотру Туркманчайского мира с целью «возврата» прежних территорий, и «шпионские» скандалы. С другой – важно видеть и резко возросшую активность тех кругов в Азербайджане, которые, в свою очередь, апеллируют к внешним силам, в частности, призывают к тому, «чтобы США – наш стратегический партнер – по крайней мере, знал об этих процессах и поддерживал нас» (смотри .

Нельзя не видеть, что эти события в полной мере укладываются в предложенную мною выше общую схему развития процессов эскалации напряженности не только на Ближнем Востоке, но и на Кавказе. Для реализации основных целей военной агрессии в Сирии и, в перспективе, в Иране – нужно хаотизаровать отношения во всем регионе.

Поэтому не удивительно, что в последние месяцы в СМИ мы видим массу специальных пропагандистских кампаний. Причем речь идет не только об отношениях Азербайджана и Ирана (в основном пишут, что Иран готовит условия для дестабилизации в Азербайджане, а Азербайджан активно готовится к масштабной наступательной войне и содержит центры ЦРУ для подрывной работы в Иране). В частности, масса небылиц вбрасывается в общественное сознание и о России. Чаще всего, согласно мнению таких «экспертов», она якобы «готовится к войне в Закавказье». Определенными силами старательно удобряется и почва «российских обид»: мол, Азербайджан ведет антироссийскую политику — ориентируется на НАТО, развивает мешающие России экономические проекты и т.д.

Суть массированных пропагандистских атак, на мой взгляд, состоит в создании и нагнетании атмосферы всеобщего недоверия и взаимных претензий. И ведутся они, похоже, из одного центра. Цель кампании проста — каждая из стран региона должна все более опасаться вмешательства в свои дела извне, причем именно своего ближнего соседа. Между тем, особо подчеркну, что наибольшую опасность, напротив, таит в себе именно более активное привлечение к участию в местные дела внерегиональных держав.

Тем не менее, на этом фоне любые взвешенные международные контакты, в принципе, являются благом. Нужно не накапливать взаимные обиды и претензии, а снимать их. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, выскажу свое понимание причин активизации нынешних визитов азербайджанских политиков. В данном случае, на мой взгляд, основным побудительным мотивом растущей дипломатической активности является не только и не столько подготовка почвы к президентским выборам в Азербайджане, сколько ясное общее понимание невиданной быстроты нарастания международных угроз, причем именно угроз военного плана.

Думаю, что такая политика интенсивной дипломатической проработки с соседями различного рода текущих и перспективных аспектов взаимоотношений является принципиально верной. При этом пока И. Алиеву удается умело маневрировать между различными (порой противостоящими друг другу) центрами силы, используя преимущества (именно преимущества) параллельных контактов и с Россией, и с Ираном, и с Турцией, и с Израилем, и с Китаем и т.д. Думаю, что такая политика сегодня оправдывает себя, но оправдывает лишь временно – в условиях сохранения мира.

В случае реального развязывания конфликта, который, по моему мнению, чрезвычайно опасен для всех региональных стран, и будет иметь для них крайне тяжелые последствия, удержаться на такой позиции все же вряд ли удастся. Придется определяться более ясно. Причем выбор в пользу внерегиональных игроков, на мой взгляд, хоть и выглядит предпочтительнее внешне, на деле таит в себе значительно более серьезные опасности.

К сожалению, возможность такого развития событий даже в недалеком будущем – крайне велика.

—          Какую роль для России играет Азербайджан в сопротивлении против американских нападок на Иран?

Действительно, учитывая специфику развития событий в Северной Африке, на Ближнем Востоке (равно как и опыт целого ряда других геополитических изменений последнего времени), Россия, а также многие другие страны с тревогой наблюдают за американской политикой в регионе, в целом, и в отношении Ирана – в частности. И хотя странный симбиоз наивно-детских рассуждений о демократии и цинично-расчетливых притязаний на безусловное доминирование порой вводит обычного наблюдателя в недоумение и даже в ступор, он не должен лишать разума.

Иран безгранично далек от политических идеалов современной России. Однако она не может допустить того, чтобы мировая политика развивалась как плохая иллюстрация «эффекта домино». Афганистан — Ирак – Ливия – Египет – Сирия – это только основные жертвы последнего времени. Целый ряд стран, которым была обещана демократия, погрузились в хаос гражданских конфликтов, в той или иной степени утратили стабильность и реальную возможность проведения самостоятельной политики. В сфере международных отношений прочно утвердился культ силы.

Каковы ближайшие перспективы? Об этом я уже говорил. Логика агрессии (пусть и «демократической») неумолима. Иран определен следующей после Сирии жертвой «демократического обновления». Неизбежным итогом успешной реализации данного курса станет фактическое превращение огромного региона в бескрайнее неуправляемое «Гуляй-Поле». Как и в Ираке, нефтегазовые ресурсы здесь будут контролироваться «частными» армиями ведущих мировых нефтяных корпораций, а настоящими хозяевами повседневной жизни населения станут банды всевозможных самозваных, действующих вне какого-либо государственно-правового пространства полевых командиров, «бригадных генералов», имамов, эмиров и т.д.

Думаю, что скатывание в новое средневековье с перспективой интенсивного наращивания потенциала экстремизма – плохая альтернатива развития всего региона. Уверен, что и Азербайджан, его народ, его власти также не устраивает подобное развитие событий. Жить на границе бескрайнего Дикого поля – это уже что-то из голливудских кинофантазий! Однако они как никогда близки к реальности.

Объективно Азербайджан, является противником военного сценария. И хотя в целом ряде случаев, под влиянием конкретной политической конъюнктуры, частные решения его руководства диктуются соображениями иного порядка (тактического), в целом, они являются весьма важным условием стабильности и предотвращения все более реального военного конфликта. И это, безусловно, сближает позиции России и Азербайджана.

При этом ни Россия, ни Азербайджан не являются противниками США. По моему мнению, они просто реально оценивают (причем Россия, пожалуй, в большей степени) вполне зримые угрозы собственной безопасности. Подобное объективное сходство интересов создает хорошую почву для сотрудничества по широкому спектру направлений внешней политики.

О том, как прикаспийские страны стали заложниками милитаризации Каспия, шла речь на прошедшей в Москве международной конференции «Каспийский субрегион: угрозы безопасности и факторы стабилизации». Более 30 экспертов из разных стран мира приехали в российскую столицу, чтобы обсудить проблемы безопасности региона из-за предстоящего вывода войск НАТО из Афганистана, обострения ситуации вокруг Ирана, неурегулированности правового статуса Каспия. А также предложить пути для их решения и развития региона. Организатором и модератором конференции выступил российский политолог, гендиректор Института каспийского сотрудничества Сергей Михеев.

Американцы пробрались на Каспий через трубопровод

Открывая дискуссию, Сергей Михеев напомнил, что ожидаемый вывод войск НАТО из Афганистана к концу 2014 года принесет с собой определенные риски. Он тесно связан с вопросами поддержания безопасности не только в самой республике и Центральной Азии, но и в более широком контексте — в Каспийском и Ближневосточном регионах, на Южном Кавказе.

Ситуацию усложняет и тот факт, что по-прежнему остаются открытыми многие важные вопросы. Например, маршруты транзита военных грузов из Афганистана на официальном уровне до сих пор не определены. И у экспертов есть все основания полагать, что Северный путь станет лишь одним из векторов в маршрутном листе, который может быть максимально диверсифицированным. Помимо России, Казахстана и Узбекистана в перемещении военных грузов могут быть задействованы, с одной стороны, ближневосточные страны (Иордания, ОАЭ), с другой — такие государства, как Кыргызстан и Таджикистан, через территорию которых может осуществляться транзит в казахстанский порт Актау и далее через Каспий в Азербайджан и Турцию.

По мнению Сергея Михеева, реализация подобного сценария может заметно осложнить положение в Каспийском субрегионе — и без того уже изрядно милитаризированном.

«Наблюдаемое в последние годы ускоренное формирование национальных флотилий стран каспийской пятерки, изоляция Ирана, вероятный транзит через регион военных грузов, а также все более явно проявляющийся запрос на обеспечение безопасности новой транспортной (трубопроводной) инфраструктуры со стороны Азербайджана в сторону НАТО формируют набор вполне осязаемых рисков дестабилизации ситуации, — отметил эксперт. — Параллельно с ростом напряженности в сфере безопасности в Каспийском субрегионе вывод войск НАТО из Афганистана, очевидно, будет способствовать появлению новых транспортных маршрутов и логистических узлов в странах Центральной Азии и Каспийского региона, формирование которых, по сути, уже началось».

С одной стороны, это обстоятельство будет способствовать более динамичному развитию отдельных региональных игроков, но с другой, по мнению эксперта, рискует внести дисбаланс в уже существующие региональные экономические связи и реализуемые стратегии. Что делать в таких условиях?

Каспийское спокойствие омрачат неспокойные выборы

Отвечая на вопросы по проблематике, руководитель отдела аналитики и консалтинга Института политических решений (Казахстан) Рустам Бурнаше заметил: «Для правильной оценки угроз в Прикаспийском регионе ставку нужно делать не столько на ситуацию в Афганистане, сколько на политическую ситуацию в странах Центральной Азии. На то, насколько они могут контролировать внутренние вызовы».

Поэтому, по мнению эксперта, в первую очередь нужно сконцентрироваться на угрозе нарушения баланса сил в регионе и трансформации границ и структуры региона.

С ним отчасти согласен политолог из Казахстана Сергей Акимов. Но пояснил, что коррективы в ситуацию на Каспии могут внести предстоящие в этом году президентские выборы в Иране и Азербайджане, а также нерешенный вопрос с преемственностью власти в республиках Центральной Азии. А именно — в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане.

По словам эксперта, за 22 года после распада Советского Союза власти в странах Центральной Азии ни разу не менялись согласно действующим конституциям и без кровопролития. Это объясняется несколькими причинами, такими как олигархический характер власти, сращивание бизнеса и власти, отсутствие традиций демократической смены власти по истечении двух президентских сроков, отсутствие политических и экономических гарантий для экс-президентов и их семей.

«Наибольший интерес представляет проблематика устойчивости власти двух каспийских государств — Узбекистана и Казахстана, — считает Сергей Акимов. — Поскольку очевидно, что из-за географического и демографического фактора, незащищенности границ, уровня экономического благосостояния населения и слабости политических систем кардинальная смена политического лидера скажется на ситуации в Центральной Азии. И как следствие — на Каспийском субрегионе».

По мнению Сергея Акимова, на сегодняшний день относительно устойчивым политическим режимом в регионе является лишь Туркменистан. Полное отсутствие оппозиции, наличие устойчивой идеологии в совокупности с молодым и жестким лидером позволяют оценивать возможность неожиданной его смены как маловероятную.

Кыргызстан на протяжении нескольких лет постоянно находится в состоянии политического кризиса. Это единственная страна региона, где смена власти насильственным путем в последнее десятилетие происходила неоднократно. И определенные группы влияния, и политические элиты ввиду наличия соответствующего опыта рассматривают подобные сценарии смены власти реально.

Наконец, бедственное экономическое положение Таджикистана обуславливает вероятность голодного бунта в стране.

«Яблоко раздора» — на дне морском

На ситуацию влияют и другие внутренние факторы. Так, уже долгие годы между Азербайджаном, Туркменистаном и Ираном существуют разногласия по поводу раздела дна Каспия, а также общих месторождений между Ираном и Азербайджаном и между Азербайджаном и Туркменистаном.

«В первую очередь эти разногласия касаются технических способов, критериев разделения, — считает профессор Тегеранского университета Джахангир Карами. — Нам всем необходимо применить принцип справедливости, что в свою очередь требует политической воли правительств этих стран. Главное — наличие у государств воли для достижения соглашения и его дальнейшей реализации».

По мнению иранского эксперта, существует необходимость проведения совещаний глав МИДов и экспертов прикаспийских стран, а также создания органа или организации по мониторингу реализации соглашений. Эксперт напомнил о существовании подобной организации на Черном море (ОЧЕС) и призвал изучить опыт других стран.

В свою очередь модератор конференции и политолог Сергей Михеев напомнил всем присутствующим еще об одном факторе возможной дестабилизации в регионе. По его словам, отношения у Ирана с Западом сложные и пока радикального улучшения не просматривается. «Периодически на Западе поднимается тема возможной военной операции против Ирана… Но любая война в Иране негативно отразится на безопасности всех прикаспийских государств», — подчеркнул он.

Также Михеев напомнил о том, что до сих пор не определен правовой статус Каспия и еще существует вопрос прокладки трубопроводов, по которому тоже позиции сторон не сходятся.

А директор Центра регионального развития, профессор Бакинского государственного университета Чингиз Исмаилов напомнил: «Проходят регулярные встречи по определению статуса Каспия и распределению биологических и нефтегазовых ресурсов, решению экологических проблем, определению транспортных путей по Каспию. Но, к сожалению, за все это время только по одному вопросу все прикаспийские государства пришли к соглашению. В частности, в 2003 году все пять стран подписали Тегеранскую конвенцию, в рамках которой страны будут координировать и согласовывать экологические вопросы. По другим вопросам в пятисторонних обсуждениях подписания единого соглашения пока нет».

Как же решают вопросы сегодня? Как рассказал Чингиз Исмаилов, есть продвижения в решении проблемы определения морских границ. Это связано с тремя странами — Азербайджаном, Казахстаном и Россией.

«Есть трехсторонние соглашения, по которым согласован раздел дна Каспия. Но Азербайджан находится в более сложном положении, чем все остальные прикаспийские страны, так как Азербайджан — единственное прикаспийское государство, которое имеет морские границы со всеми четырьмя прикаспийскими государствами — Россией, Казахстаном, Туркменистаном, Ираном. С Россией и Казахстаном мнения совпадают, и основные принципиальные вопросы согласованы. Осталось определить границы с Туркменистаном и Ираном. Но у Ирана проблемы и с Азербайджаном, и с Туркменистаном. Если разделить поровну двадцать процентов, то некоторые части туркменской акватории подпадают под иранскую часть. Так что проблемы есть, проблем много, и я не думаю, что они будут решены в ближайшие сроки», — резюмировал эксперт.

Подводя итоги конференции «Каспийский субрегион: угрозы безопасности и факторы стабилизации», политолог Сергей Михеев отметил, что для мира и спокойствия на Каспии важно, чтобы все страны, входящие в данный регион, понимали, что у западных стран в регионе есть интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами России и остальных стран «пятерки». Поэтому общую безопасность в зоне Каспия может гарантировать курс на пятистороннее сотрудничество и запрет на любые нерегиональные военные силы. И самое главное — страны Каспийского региона должны сами решать противоречия, иначе их судьба окажется в руках государств, имеющих в регионе свои интересы.