Рубрика: США

Коалиционные действия Москвы и Вашингтона выходят за тактические рамки

Ход событий на Ближнем Востоке может привести в шоковое состояние многих экспертов, которые пытались оценивать ситуацию локально. Если попытаться использовать более панорамный взгляд, то многое не вписывается в привычный дипломатический силлогизм, на что недавно обратило внимание американское издание National Interest. По мнению газеты, внешне из-за событий на Украине отношения России с США и Европой остаются «напряженными». В то же время при подписании венских соглашений по иранской ядерной программе «главный российский переговорщик» (так его называет National Interest) заместитель министра иностранных России дел Сергей Рябков «широко улыбался». «Неужели он знает что-то такое, чего не знают остальные из нас?», — задается вопросом издание.

Действительно, что нам известно из того, как выстраивалась тонкая коалиционная дипломатическая комбинация в отношении Тегерана, тогда как переговоры проходили в закрытом режиме с вариациями определенных утечек информации в западных СМИ? Раньше Россия на самом высоком уровне утверждала, что Иран не обладает ядерным оружием, хотя специалисты не исключали потенциальную способность создать его. Такой же позиции придерживались и спецслужбы США. Тем не менее на протяжении многих лет именно ядерная программа Ирана являлась главным стержнем, вокруг которого разворачивалась подогреваемая Израилем ближневосточная мистерия. Иран в режиме международных санкций — это одна геополитическая панорама. Вывод его из этого режима после венского соглашения — другая. Переговорный цикл Лозанна-Вена сопровождался йеменским кризисом, когда, как признался госсекретарь США Джон Керри, американская дипломатия негласно на уровне двухсторонних переговоров под прикрытием «шестерки» вела переговоры о подключении Ирана к урегулированию региональных проблем.

Не случайно тегеранская Iranian Diplomacy задается вопросом о дальнейших перспективах ядерного марафона. Первое: США обозначили новый вектор в своей ближневосточной политике, дистанцируясь от Израиля, лишив возможности Тегеран разыграть в своих интересах йеменскую «карту», обозначив вместе со своими партнерами по «шестерке» механизм отмены санкций при сохранении условия особой прозрачности в ядерных делах. В свою очередь, министр иностранных дел России Сергей Лавров венские соглашения квалифицировал отвлеченно: «Правильнее говорить не о том, какие выгоды договоренность несет РФ, потому что ее политика не предназначена (для того), чтобы кому-то предоставлять односторонние выгоды. Договоренность изначально была нацелена на то, чтобы выработать всеобъемлющий подход для устранения любых рисков режиму нераспространения ядерного оружия и сделать это на основе международного права, зафиксированного в международных документах государств, в частности, Ирана, чтобы добиться признания права Ирана на мирную атомную деятельность, включая право на обогащение урана». Но это уже посыл в сторону Израиля.

Второе. После этого Вашингтон и Москва обменялись комплиментами в адрес друг друга. Президент США Барак Обама, как сообщал «Голос Америки», «отдал дань признания российскому президенту Владимиру Путину», а в интервью New York Times заявил: «Россия помогла в этом. Я буду с вами честен». Хотя несколькими днями ранее Вашингтон называл Путина «величайшей в мире угрозой Соединенным Штатам». Вместе с тем многие американские эксперты утверждали, что «в сделке с Ираном Белый дом видит нечто гораздо более значимое, чем просто ядерную сделку, считая его ступенькой к важным геополитическим преобразованиям, прежде всего, на сирийском направлении». В Ираке Вашингтон и Тегеран фактически сотрудничают в борьбе против «Исламского государства» (ИГ), а в Сирии Тегеран и Москва находятся на стороне Дамаска. В рамках такой геополитической структуры открываются возможности и для конфронтации, и для выстраивания новой коалиционной политики. Правда, на определенном этапе Обама отвергал утверждения, что он не добивается перегруппировки сил на Ближнем Востоке, в рамках которой Соединенные Штаты будут дистанцироваться от своих традиционных партнеров, чтобы не вызывать озабоченность у арабских союзников. Но в большой политике никогда нельзя говорить «никогда».

В первых числах июля ИА REGNUM в комментарии «Кого Путин спасает на Ближнем Востоке?» отметило, что во время очередного визита главы МИД Сирии Валида Муаллема в Москву Путин на встрече с ним заявил следующее: «Мы считаем, что для эффективной борьбы с терроризмом и крайними проявлениями радикализма нужно объединять усилия всех стран региона. Все наши контакты со странами региона, а у нас очень добрые отношения со всеми странами без исключения, говорят о том, что с такой организацией как так называемое «Исламское государство» все готовы внести свою лепту в борьбе с этим злом. Это касается и Турции, это касается Иордании, это касается Саудовской Аравии. И в этой связи, конечно, мы призываем всех наших друзей, в том числе в Сирии, сделать все, чтобы наладить конструктивный диалог со всеми странами, заинтересованными в борьбе с терроризмом. Понятно, что с соседями всегда или часто, во всяком случае, возникают какие-то недопонимания, трения, проблемы текущего характера, но во имя борьбы с общим злом, безусловно, нужно объединять усилия». При этом Москва будет по-прежнему продолжать оказывать поддержку «руководству и народу Сирии, которые противостоят агрессии террористов». Из этого следует, что Кремль предлагает сформировать коалицию по борьбе с ИГ в составе: Россия — Сирия — Турция — Иордания — Саудовская Аравия.

Бросается в глаза необычность предлагаемой комбинации. Учитывая, что Москва намерена и дальше оказывать поддержку Дамаску, главным условием функционирования новой коалиции является признание президента Сирии Башара Асада в качестве партнера в деле сдерживания экспансии «Исламского государства», а не противника. Напомним, что в марте этого года госсекретарь США Джон Керри официально признал, что Соединенным Штатам придется вести переговоры с Асадом. Отметим и то, что заявлению Путина о создании коалиции предшествовал его телефонный разговор с Обамой, в котором были затронуты вопросы борьбы с терроризмом и распространения на Ближнем Востоке джихадистов, что наводит на мысль об определенной согласованности действий Москвы и Вашингтона. Как отмечала New York Times, «президенты России и США впервые за последние четыре месяца пообщались напрямую». В тот момент у Вашингтона ничего не получалось с продвижением так называемой «альтернативной стратегии», основанной на мобилизации региональных союзников для борьбы с ИГ. Теперь все получилось.

Турецкая авиация уже начала наносить удары в северной Сирии по позициям ИГ, а в северном Ираке по лагерям Рабочей партии Курдистана (РПК). При этом, как заявил председатель Совета национальной безопасности США Элистар Баски, «США полностью поддерживают Турцию» в решении наносить авиаудары не только по позициям боевиков «Исламского государства», хотя министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен подвергла критике военные удары турецкой авиации по объектам РПК, что, по ее мнению, отсекает пути примирения РПК с Анкарой». В то же время Тегеран отделался сдержанными формулировками, считая, что Анкара должна «уважать суверенитет прочих стран, ведущих борьбу с группировкой ИГ». Турция быстро отреагировала. Вице-премьер Бюлент Арынч уточнил, что Анкара «не рассматривает возможность начала сухопутной операции против действующих на территории Сирии боевиков террористической организации ИГ». Тогда как (о чем утверждал премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу) лидер курдской автономии Северного Ирака Масуд Барзани якобы выразил солидарность с Анкарой, которая, похоже, не координировала свои действия с центральным правительством в Багдаде. Турция реально вовлечена в борьбу с ИГ, что по мнению американского аналитического журнала Time, «может кардинально изменить ситуацию в регионе». Поскольку одновременно с турецкими авиаударами по своим противникам наносит удары и сирийская правительственная армия. Она провела несколько успешных операций в Дараа, Алеппо, в поселке Сейда на границе с Иорданией, в поселках Эбтаа и Ан-Наима. О боевых действиях в Йемене сообщений нет. Туда доставлены два самолета с гуманитарной помощью от Саудовской Аравии и корабль с гуманитарным грузом от Международного Красного Креста. А в Иран доставлены 40 тонн золота.

Вновь в повестку дня выстраиваются новые проблемы дипломатического характера, рождается новая интрига. Керри заявил, что хотел бы через несколько недель обсудить в ходе встречи со своим российским коллегой Сергеем Лавровым в Катаре проблемы продолжения борьбы с ИГ: «Нам нужно совершенно изменить динамику в Сирии… Поэтому мы в последние недели ведем переговоры с Турцией, и есть определенные сдвиги в том, на что готовы пойти турки». Госсекретарь особо подчеркнул, что Россия могла бы сыграть в Сирии важную роль. «Мы хотим привлечь к делу Саудовскую Аравию, Турцию и, возможно, Иран тоже мог бы что-то сделать». Кстати, по словам Керри, «Тегеран дал понять, что благодаря достигнутому компромиссу по ядерной программе он готов обсуждать региональные вопросы». По мнению левой турецкой газеты Milliyet, «Вашингтон, который на протяжении многих лет негласно и за закрытыми дверьми контактировал с Тегераном, пусть и не на «высшем уровне», пытается одним выстрелом убить нескольких зайцев в стратегии, а в тактике — добиться того, чтобы режим Асада перестал быть единственной «красной линией, отделяющей теперь Иран от Запада». А дальше, по мнению Milliyet, сковав Турцию в борьбе с ИГ, США выбросят на стол шиитскую «карту», разыгрывая ее не только на Ближнем Востоке, но и в Закавказье, в частности, в отношении Азербайджана, и в Средней Азии, куда они могут зайти с юга в составе новой коалиции США — Россия — Иран. Может быть именно поэтому и улыбается замминистра иностранных дел России Рябков, понимая, что нынешние коалиционные действия с США означают гораздо больше, чем просто тактическое содействие.

Восточная редакция ИА REGNUM

Москва, 26 Июля 2015,

«США и Россия ввязались в большую авантюру с иранским ядерным соглашением: оно угрожает нефтедобывающей промышленности обеих стран и, в случае России, — экономическому росту. Многое теперь зависит от следующего: сможет ли Иран повысить добычу нефти так быстро, как он утверждает, и отреагируют ли игроки на бирже на эти попытки так же, как на новости о соглашении», — пишет обозреватель Bloomberg View Леонид Бершидский.

Автор статьи отмечает, что цена на нефть в 56 долларов за баррель близка к цене, которую и Россия, и США могут выдержать, не потерпев значительных убытков.

«Низкие цены, конечно, отчасти порождены слабым спросом», — пишет журналист. ОПЕК прогнозирует, что в 2016 году спрос повысится на 1,34 млн баррелей в день. «Но здесь в игру вступает иранский фактор: рост его добычи после снятия международных санкций может означать разницу между сбалансированным рынком и продолжающимся перепроизводством», — отмечает Бершидский.

«Министр нефти Ирана Биджан Намдар Зангане хотел бы, чтобы и американцы, и русские поверили в худшее. В июне Иран добывал 2,85 млн баррелей в день, но Зангане утверждает, что добыча должна повыситься до 4 млн баррелей в день в течение семи месяцев после отмены санкций. С этого момента, по словам министра, она может быстро возрасти до 4,7 млн. Целью Ирана является отвоевать его прежнюю долю на рынке», — говорится в статье.

Реалистичны ли цифры Зангане? Ричард Невью из Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета прогнозирует, что в период от шести до двенадцати месяцев после снятия санкций Иран дополнительно выведет на рынок только 300-500 тыс. баррелей в день, потому что нефтяные месторождения страны страдают от нехватки инвестиций.

«Безусловно, Иран сможет вывести на рынок свои нефтяные запасы, по ряду оценок составляющие 30-40 млн баррелей. Но это слишком большой объем нефти, чтобы реализовать его сразу, и Иран пострадает от резкого снижения цен, если он захочет продать ее быстро», — считает Невью.

«Если Невью прав, означает ли это, что цена на нефть вырастет? Трудно сказать, потому что цена определяется не только спросом и предложением. Постоянный поток новостей из Ирана об увеличивающемся экспорте и сделках с глобальными участниками нефтяного рынка все еще может побудить биржевиков играть на понижение», — рассуждает Бершидский.

На данный момент и американская фрекинговая промышленность, и российская экономика «вынуждены балансировать на канате, который Иран или новости из Ирана могут легко раскачать», полагает автор статьи.

«Однако и Москва, и Вашингтон, должно быть, усматривают преимущества в сделке, которые перевешивают риск», — пишет журналист, приводя в качестве подобных преимуществ сотрудничество на Ближнем Востоке в обмен на шанс заморозить конфликт на Украине и экономическую экспансию в Иран.

«В обоих случаях, цена — выраженная в новом обрушении цен на нефть — может оказаться выше, чем ожидается», — предупреждает Бершидский.

24 июля 2015 г.

Леонид Бершидский | BloombergView

Россия и Иран при участии некоторых стран региона фактически заложили платформу для рождения альтернативной коалиции, которая действует куда эффективнее, чем западная, отметил Тофик Аббасов.

Достигнутое между шестеркой и Ираном соглашение о разблокировании ядерной программы Исламской Республики принесло определенное облегчение всем заинтересованным сторонам, да и всему сообществу. Но параллельно оно  принесло в повестку задачу с несколькими неизвестными.

Интрига в дилемме, связанной с будущим, не только укладывается в скобки злободневного вопроса о будущем конъюнктуры нефтегазового рынка. Возвращение Ирана на главное поле мировой геополитики обязательно скажется на формировании нового порядка, прежде всего, в огромном Евразийском ареале, где вязких проблем всегда было более чем достаточно.

Ожидания, связанные с предполагаемым снижением градуса турбулентности в так называемых чувствительных регионах, вполне обоснованы. Попробуем смоделировать ход и характер перемен, которые могут осуществиться в ближайшем будущем. И для того, чтобы оказаться в зоне практичных прогнозов, необходимо, прежде всего, учитывать ту данность, что Иран даже в условиях международной изоляции умудрялся напоминать о своей позиции. А значит в будущем, когда откроются зажатые клапаны его геополитического механизма, роль этой страны в разруливании существующих проблем станет более ощутимой. И, скорее всего, о возрастающей роли Тегерана можно будет судить по переменам, которые произойдут в Кавказском регионе, в Центральной Азии, в таком непредсказуемом регионе южной Азии, где расположены такие не простые страны, как Афганистан и Пакистан.

Стабильность, как неотложная необходимость

Надо принять во внимание, что названные ареалы подпадают под фокус влияния России, которая исторически присутствовала в этих регионах и время от времени, в зависимости от характера глобальных трендов, трансформировала свою политику, вступая в новые союзнические отношения с разными акторами. Тут очень кстати  вспомнить, что в прошлом в качестве испытанного партнера Москвы как раз и выступал Тегеран.

Сообща две страны не только провозглашали совместные цели, но и добивались эффективного преодоления высоких геополитических барьеров. Достаточно вспомнить острый военно-политический кризис, который в начале 90-х годов прошлого столетия сковал государственный организм Таджикистана. Локализации и полного разблокирования кризиса Москва и Тегеран добились благодаря согласованным действиям. И в том, что позиции российской и иранской политической элиты полностью совпали, немалую роль сыграли дипломаты двух влиятельных стран.

Точно также в разные годы Москва и Тегеран координировали шаги в обуздании рисков, которые исходили от различных экстремистских групп, орудовавших в Афганистане. Совместными усилиями российским и иранским передовым силам удавалось не только заблокировать выход взрывоопасного потенциала за пределы национальных границ многострадальной страны, но на корню заглушить очаги опасных тенденций.

© NOVOSTI.AZ

Эксперт: усиление международной интеграции Ирана выгодно Азербайджану

Опыт успешных совместных действий двух влиятельных стран в разных горячих точках Евразии говорит о наличии большого совокупного потенциала, с помощью которого в будущем станет возможным решение затянувшихся региональных конфликтов. И не стоит сомневаться, что в исследуемой плоскости первым пунктом горячей повестки станет нейтрализация такого опасного фактора, как Исламское государство.

Против кого дружат Запад и джихадисты?

Квазиобразование, которое припеваючи живет себе на большой части территорий двух расколотых государств – Сирии и Ирака, не устает угрожать миру распространением влияния на большие пространства, включая такие ключевые регионы, как Кавказ, Иран, а также постсоветский ареал.

Примечательно, что в борьбе с ИГ стратегические видения России и Ирана почти полностью совпадают. Службы безопасности двух стран координируют действия в целях нейтрализации так называемых передовых групп ИГ, которые проникают через территории сопредельных государств в Иран и Россию для создания опорных точек. Это нужно экстремистам для ведения развернутой агитации и пропаганды.  Основными средствами остаются оружие и литература.

Небольшие брошюры, изданные идеологической машиной ИГ, переведены на многие языки, в том числе на русский, фарсидский, азербайджанский, грузинских, пушту и другие. В них содержатся призывы главарей движения, основные цели джихадизма и лапидарно сформированные цели на пути создания халифата.  Привлекая на свою сторону потенциальных отщепенцев, эмиссары пытаются организовать пятые колонны в названных странах.

Совместные превентивные меры, которые осуществляют пограничные службы, закрытые структуры России и Ирана, имеют решающее значение для  блокирования деятельности агентуры ИГ, которая нацелена прозондировать почву на территории и России, Ирана и других государств. Проблема заключена в том, движение, возглавляемое Аль-Багдади, вынашивает далеко идущие планы, беря в орбиту своего влияния такие страны, как Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Туркменистан и другие. И для того, чтобы передовым группам и ИГ добраться до мест назначения, используются транзитные пути, как раз проходящие через территорию Иран и Россию.

В июне нынешнего года чеченская террористическая организации «Имарат» присягнула на верность Исламскому государству. После клятвы руководители организации через свои каналы объявили, что отныне территория Чеченской республики является одним из вилаятов создаваемого халифата. На северокавказском траверсе территория Грузии активно используется в качестве стратегического звена незаконного трафикинга. А зона Панкисского ущелья снова  стала использоваться, как тренировочная и перевалочная база. Там проходят  боевую выучку джихадисты-новобранцы, оттуда же перебрасываются на территорию России небольшие группировки экстремистов. Далее они  обосновываются в различных труднодоступных местах Северного Кавказа.

Жесткий контроль за действиями мобильных сил джихадистов невозможен без обмена оперативными данными миграционных и пограничных служб противостоящих террору стран, которые не мнимо, а реально борются с распространением экстремистского вируса в российском подбрюшье и на Ближнем Востоке. Потому наличие эффективной стратегии противостояния злу  синхронизация позиций и оперативных действий двух государств обретает решающее значение.

Известно, что для противостояния ИГ действует международная коалиция во главе с Соединенными Штатами Америки. Однако всем доподлинно ясно, что полумерами, коими увлеклись силы коалиции, по определению не смогут выполнить поставленную задачу искоренения Исламского государства.

На этом фоне Россия и Иран при участии некоторых стран региона фактически заложили платформу для рождения альтернативной коалиции, которая действует куда эффективнее, чем западная.

Нити идеологической и материальной подпитки ИГ ведут на Запад и в сторону арабских княжеств Персидского залива. Фактически ИГИЛ, как явление, является креатурой альянса, куда водят ведущие страны Запада, Израиль, Саудовская Аравия, Катар, Турция, Иордания. И главной задачей, над решением которой усердно работают стратеги квазигосударства и их закулисные покровители из влиятельных стран, это подрыв позиций России и Ирана в западной Азии и постсоветском пространстве.

Падение центральных правительств в Сирии, Ираке, а также в других умеренных государствах Ближнего Востока и постсоветского пространства отвечает интересам Запада и их арабских сателлитов. На этом и базируется обоюдная заинтересованность Москвы и Тегерана вести согласованный курс по нейтрализации рисков, исходящих от религиозного экстремизма. Только так возможно перечеркнуть усилия раскольнических кругов Запада, для которых перекраивание сложившихся границ большого региона превратилась в задачу неотложного порядка. Пока этот план в силе, необходимо сообразно  переформатировать планы противостояния международному террору. В этом направлении взаимодействие Москвы и Тегерана пойдет на пользу странам, которые искренне заинтересованы в стабилизации обстановки.

© CONT.WS

Эксперты: Иран поначалу не будет вести агрессивную внешнюю политику

Но нельзя не учитывать, что ИГ постепенно выносит игру на поле западных стран, усиливая акцент ассиметричных действий. Параллельно тому, как неистово джихадисты действуют на фронтах умеренных стран Востока, точно также они форсируют планы в отношении самого Запада, который явно переоценил свои силы, конструируя рукотворный вулкан для борьбы с так называемыми странами «оси зла». Не исключается, что в скором времени Америка со своими партнерами будет вынуждена поставить на координацию  с Тегераном и Москвой, чтобы упредить нежелательные тенденции, угрожающие безопасности Запада. Во всяком случае, признаки такого разворота уже имеют место быть.

Экономика, как гарант стабильности

Снятие санкций с Ирана откроет шлюзы для притока новых возможностей на почве экономических отношений. Как минимум наличие общих интересов Ирана с настоящими и возможными партнерами в деле поддержки стабильности на объемном энергетическом рынке может стать главным трендом наступающей эпохи.

Большинство соседей Тегерана в лице все той же России, Азербайджана, Казахстана, Турции и других стран в последние десятилетия имели дело с Ираном, но в силу известно причины были обречены действовать с оглядкой на Вашингтон. Не случайно многие из заключенных соглашений, что были заключены по вопросам транзита, совместной эксплуатации нефтегазовых площадок, обмену технологиями и другими, или остались лежать на бумаге, или же и вовсе были аннулированы.

На огромном пространстве накопился большой потенциал нереализованных идей и намерений, которые ждут своего часа. В случае их осуществления геоэкономическая палитра Евразии заметно оживится, ибо заработают очень перспективные механизмы разблокирования рыночных дилемм. От этого выиграют не только Иран с его партнерами, но енергозависимая Европа с ее растущими потребительскими потребностями. Но и это не главное.

На старте больших начинаний стоят десятки мобильных кампаний стран Европейского Союза, которые были вынуждены свернуть активность на иранском направлении ввиду жестких ограничительных мер, введенных и США с партнерами, и по линии ООН. И наивно полагать, что от санкционной политики последних лет потерял только Тегеран.

Западные аналитики вывели индексы потерь самого Запада, который также недосчитался увесистых поступлений в казну ввиду наличия стоп-сигнала на перспективном направлении. Так, совокупные издержки американских кампаний оцениваются на уровне 150 миллиардов долларов, а потери бизнес структур государств ЕС — порядка 75 миллиардов. Эта удручающая статистика требует трезвой оценки со стороны политиков, которые только и делали, что доставали из портфелей инструмент экономических розг. На поверку вышло, что наказывая заклятого недруга, они параллельно наносили ощутимые удары и по собственным деловым кругам, выводя их на обочину бизнес магистрали.

Дипломатический прорыв, достигнутый в Вене 14-го июля, возродил надежду на наступление новой эры в геополитической игеоэкономической ипостаси. Есть все основания полагать, что в скором времени все же наступит долгожданная развязка, а с ее приходом выйдут из стагнационного положения механизмы, способные дать большой интеграционный прок.

От него перепадет не только Ирану, но и его партнерам, которые давно вывели алгоритмы преодоления региональных экономических и социокультурных дилемм. И наступит осознание истины, что триумфу зла потому приходит конец, что  завершается вынужденное бездействие дееспособных сил на важных перекрестках коммуникативной среды.

 

unityxxi.com

 

Sputnik Азербайджан

Вашингтон пытается организовать и возглавить «крестовый поход» против собственного порождения

В последние пару лет в западной цивилизации правозащитная проблематика превратилась чуть ли не в основной аспект жизни общества. Набившие оскомину клише заполняют информационное поле, на котором создаются стереотипы и предубеждения в отношении одних государств и формируются чуть ли непогрешимые образы других стран, выступающих все более самонадеянно в роли наставников. В совершенно одинаковых ситуациях под защиту США берутся близкие им страны, а с другими разделываются под звуки «Вау!» американского госсекретаря. И никакой «приверженности международному праву», о чем талдычат западные пропагандисты, нет и в помине.

Одним из ярчайших примеров лицемерия Вашингтона в наши дни является его политика по отношению к Ближнему Востоку, в частности, Саудовской Аравии. Там недавно блоггер Раиф Бадави был приговорен к 10 годам тюрьмы и 1000 ударам плетью за то, что высказал мнение, не совпадающее с официальной позицией духовенства. Это вызвало беспокойство у американских сенаторов. Один из них демократ от штата Орегон Рон Уайден в письме председателю сенатского комитета по внешней политике Бобу Коркеру сообщает, что развитие отношений с Саудовской Аравией может значительно «подпортить имидж Вашингтона». Чтобы избежать негативных последствий, он предлагает ослабить влияние семейства Аль аш-Шейх. Из текста этого письма не могу не процитировать несколько абзацев — прямо в сегодняшнюю тему: «Представители этой семьи образуют костяк саудовских улемов, принимающих прямое участие в правлении страной и владеющих монополией в сфере религиозной и общественной морали. Как следствие, именно они оказывают наиболее упорное сопротивление внедрению более мягкой уголовной ответственности, отвечающей мировым стандартам цивилизованных государств».

Добиться перемен, по мнению Уайдена, можно «путем предоставления возможности членам других, менее значительных семей получать качественное религиозное образование. Учреждение нового исламского университета под покровительством королевской семьи и при негласной поддержке правительства США не только заложит основы для будущего изменения состава религиозной элиты королевства, но и продемонстрирует мировой общественности стремление Вашингтона изменить к лучшему ситуацию с соблюдением прав человека в Саудовской Аравии. Кроме того, это предоставит возможность специальным службам США собирать и обрабатывать данные о потенциальных сторонниках радикальных течений ислама». Вот так! Как говорится, одним ударом семерых. И ни слова о прекращении отношений с королевством, введении санкций или нанесении авиационных ударов, как это обычно происходит, когда дело не касается одного из главных партнеров США. Сенатора не заботит реальное соблюдение прав человека в стране, важна лишь видимость того, что США прилагают усилия в этом направлении, чтобы в дальнейшем оправдать сотрудничество со средневековым тираническим режимом. Пустить пыль в глаза, вот все, чего хочет Рон Уайден.

А вот, к примеру, в Иране, ему «нормы международного права» подавай. Хотя есть немало примеров того, как эти самые нормы нарушаются по отношению именно к Ирану. Так, пару лет назад Тегеран и Эр-Рияд оказались втянутыми в открытую дипломатическую конфронтацию в связи с казнью в Даммаме (город-порт в Саудовской Аравии) группы иранских моряков, которые были осуждены саудовскими властями якобы за контрабанду наркотиков. Несмотря на все усилия Тегерана урегулировать этот вопрос, и даже вопреки вмешательству тогдашнего министра иностранных дел ИРИ Али Акбара Салехи, который непосредственно связывался по телефону со своим саудовским коллегой принцем Саудом аль-Фейсалом, приговор был приведен в исполнение. Тогда в Вашингтоне никак не прореагировали на это. Или взять другой пример. Не далее как 13 апреля в аэропорту Джидды произошел беспрецедентный случай: двое молодых несовершеннолетних иранских юношей, совершавших умру (малое паломничество к святым местам) со своими родителями, при досмотре были задержаны в смотровой комнате, подверглись сексуальному домогательству и насилию со стороны двух сотрудников безопасности Саудовской Аравии. В интервью корреспонденту Sputnik Persian председатель иранского меджлиса по международным делам Хусейн Шейх-уль-ислам осудил этот аморальный поступок как противоречащий моральным, религиозным и политическим ценностям, идущий вразрез с международными правами человека. Однако и эту историю в Вашингтоне не заметили. Зато с завидной регулярностью обвиняют Иран во всех грехах.

При этом даже шантажируют и запугивают призраком грибовидных облаков. Один из секретных документов, появившихся на WikiLeaks после того, как йеменская кибер-армия взломала файлы, принадлежавшие саудовскому министерству иностранных дел, содержит информацию о попытке Вашингтона оказать давление на иранских чиновников. Речь идет о письме из саудовского посольства в Тегеране прежнему министру иностранных дел Саудовской Аравии Сауду аль-Файзалю, в котором посол сообщает Эр-Рияду о визите начальника генштаба иракской армии Бабакера Зебари в Иран, чтобы передать «послание угрозы» из США. Согласно данному документу, ранее министр иностранных дел Ирака Хушьяр Зебари был приглашен на американскую военную базу в Катаре. «Министр понимает реальное намерение, стоявшее за приглашением, только после того, как американские военачальники провели для него экскурсию, продемонстрировав ракеты, нацеленные на Иран», — цитирует WikiLeaks. Далее в документе сообщается, что начальник генштаба иракской армии должен был передать полученную им информацию в Иран. Однако подобная акция устрашения не возымела никаких результатов. «В ответ на сообщение, в Тегеране Зебари получает хладнокровный ответ иракских чиновников о том, что Ирану давно известно направление американских ракет», — говорится в письме.

На днях же министерство обороны США обнародовало национальную военную стратегию, которая предусматривает, в том числе, противодействие «ревизионистским государствам», нарушающим международные нормы права. К их числу, как считают в Пентагоне, относится и Иран. Тегеран, как следует из обнародованного пресс-релиза Пентагона, спонсирует террористические группы на Ближнем Востоке и «проявляет активность в Сирии, Ираке, Йемене и Ливане».

Понятно, что двойные стандарты, применяемые Западом в вопросе прав человека, отражают устаревшую политику поиска предлогов для оказания давления на неугодные страны. Известный консервативный исследователь Уильям Пфафф предостерегает: «Можно предположить, что любая новая американская стратегия, направленная на реформирование Ближнего Востока, будет воспринята в мире как сумасшествие. Предыдущие попытки принесли лишь разрушения и породили лютую ненависть по отношению к Соединенным Штатам в большей части исламского мира, а также, если хотите, и сам «Новый Халифат». Саудовская монархия и Соединенные Штаты как спонсоры того, что осталось от Ирака, объявляют себя защитниками в борьбе против возможного преемника главных суннитских держав — «Исламского государства». Возникает абсурдная картина. Вашингтон пытается организовать и возглавить «крестовый поход» против собственного порождения, лицемерно прикрываясь заботами о правах человека.

Борис Саводян

4 Июля 2015,

Ирина Лагунина: Руководство Республики Таджикистан называет Россию своим главным стратегическим союзником. Но не единственным, как в последнее время подчеркивают политики в Душанбе. Таджикистан расширяет отношения с мировыми державами, решая свои многочисленные политические и экономические проблемы. Однако такая позиция Душанбе, как считают политологи, не находит понимания у Москвы. Рассказывает наш корреспондент Олег Кусов.

Олег Кусов: О многовекторной внешней политике заявили уже многие постсоветские государства. С недавних пор заговорил о ней и Таджикистан. Эксперты отмечают три внешнеполитических направления Душанбе.

Давлат Усмон: Первое направление – это Россия и СНГ. Второе направление – это Запад, Евросоюз и США, Китай. Третье направление – это мусульманские страны. Особенно приоритетными сейчас правительство Таджикистана называет экономические отношения.

Олег Кусов: Так считает политолог, старший научный сотрудник Института философии Академии наук Республики Таджикистан Давлат Усмон. По его мнению, к подобной внешнеполитической линии Душанбе подтолкнула ситуация сложившаяся в СНГ.

Давлат Усмон: Взамен союза был создан Союз независимых государств. Но когда создали этот союз, перед началом каждого союза сначала прорабатывают механизм существования и правила, которые в союзе существуют. Он был спонтанно создан на базе развале союза и в течение более 15 лет существования союз не стал полноценным, даже его называют союз разведенных. Поэтому это стало главной причиной. Потому что республики бывшего Советского Союза не могли между собой интегрироваться, не могли полноценно развивать экономики. То есть каждый уже ставил другому проблему, особенно Узбекистан с Таджикистаном. Поэтому и пошло оттуда, что если объявить многовекторность политики, то есть привлекать другие страны в экономику, то это путь решения проблемы.

Олег Кусов: Роль Таджикистана в Центральноазиатском регионе возрастает. Связано это с несколькими факторами, в частности интеграционным региональным проектом, считает генеральный директор Информационно-аналитического Центра МГУ-РГГУ Алексей Власов.

Алексей Власов: Этот проект вновь оказался востребованным после последних выступлений Нурсултана Назарбаева и наоборот открытой критики этого проекта Ислама каримова. Второй фактор – это осложнение геостратегической, геополитической обстановки в Центральноазиатском регионе, которое связано с тем, что подходит к концу президентский срок Буша, меняется администрация, по крайней мере, люди, которые стоят во главе американской администрации. И очевидно идет ожидание того, что Вашингтон предложит новую стратегию в важнейшим для интересов Соединенных Штатов регионе, охватывающем так называемую Большую Центральную Азию в концепции Фредерика Старра, включая Афганистан, Пакистан с проекцией, конечно, на Иран и Ирак. Третий фактор, конечно, то, что Россия постепенно, как мне кажется, начинает воспринимать Таджикистан не только как некий географический придаток своих интересов в этом регионе, а как важнейшего актера. Потому что в условиях обострения борьбы за ресурсы, уран, золото, другие полезные ископаемые – это та кладовая, которую в перспективе могут дать Узбекистан и Таджикистан. А как раз, на мой взгляд, это направление, по этим двум странам было менее очевидное, менее развитое, нежели Казахстан, Туркмения, Киргизия. Вот три фактора, которые сразу же приходят на ум. Из них второй, геополитический фактор поставил бы на первое место.

Олег Кусов: Большой интерес к Центральной Азии, в том числе и к Таджикистану, проявляет Китай, полагает Алексей Власов.

Алексей Власов: Китай во многом опережает Россию. Не скажу по Таджикистану, но с точки зрения в целом центральноазиатской политики китайское руководство, которое мыслит категориями покорения, то есть может выстраивать длительные долгосрочные глобальные проекты и не спеша, постепенно, поэтапно раскручивать их, не дожидаясь получения скорой и всегда полной прибыли, как это, к сожалению, бывает в России, у китайцев этот фундаментальный подход во многом на перспективу даст больше преференций, возможностей. В том числе, как я понимаю, и по Таджикистану.

Олег Кусов: Россия по-прежнему доминирует в отношениях с Таджикистаном, но все больше Душанбе получает помощь из Китая, подчеркивает политолог, старший научный сотрудник Института философии Академии наук Республики Таджикистан Давлат Усмон.

Давлат Усмон: Увеличение инвестиций Китая как раз чувствуется, что хотя с опаской люди верят, что Китай может экономически помогать Таджикистану, потому что сейчас очень много дорог строится с помощью Китая, Китай уже хочет инвестироваться в металлургию. Очень много месторождений, которые в Таджикистане есть. Поэтому, я думаю, Россия еще не потерял свою доминирующую роль, чтобы держать ее и развивать эти отношения.

Олег Кусов: Сохраняется ли у самой России интерес к Таджикистану? Руководитель проекта Информационно-аналитического центра МГУ-РГГУ Исмаил Агакишиев напоминает, что Москва придает большое значение Душанбе, как геополитическому партнеру.

Исмаил Агакишиев: Конечно же, чисто в экономическом плане наиболее интересным для России является Казахстан. Но если мы будем думать о том, что чисто экономически и политически России не очень выгодно вести более активную политику в Таджикистане, то было бы неправильно. Чисто в геополитическом плане я считаю, что Таджикистан имеет именно ключевую роль, потому что Таджикистан граничит с теми странами, с которыми Россия, во-первых, дружит в рамках ШОСа. Здесь уже есть экономические отношения. Во-вторых, безопасность российских границ на юге.

Олег Кусов: Эксперты отмечают, что трудовые мигранты из Таджикистана приносят большую пользу не только своей родине, но и экономике России, считает Исмаил Агакишиев.

Исмаил Агакишиев: Если взять уровень национального дохода Таджикистана 90-91 года и сегодняшний уровень доходов – это даже не составляет половину. При таком экономическом положении население Таджикистана вынуждено эмигрировать. Надо сказать, что таджики всегда вели оседлый образ жизни. Они особо старались не выезжать из республики. И естественно то, что они находят здесь работу и могут благодаря тем деньгам, которые зарабатывали в России, обеспечить свою семью. Отправлять в Таджикистан деньги – это существенная помощь. Но надо сказать и другое. Почему-то всегда мы говорим о тех деньгах, которые отправляются в эти страны, но не говорим о той существенной пользе, которую дают эти мигранты. Потому что живя здесь, они в экономику России приносят миллиарды денег. Таджики, наряду с теми, кто занимает высокие и почетные места в науке, экономике и так далее, очень много мы видим здесь таджиков, которые работают и выполняют ту черную работу, которую не выполнили бы на сегодняшний день многие граждане России. В этом отношении ту пользу, которую приносят таджики в экономическом плане России – это тоже большая помощь. То есть здесь выгода обоюдная.

Олег Кусов: Жертвами проявления ксенофобии за последние годы стали многие выходцы из стран Центральной Азии, в тои числе и Таджикистана. Политолог Давлат Усмон считает, что ответственность за это должны нести и власти центральноазиатской республики.

Давлат Усмон: Есть погибшие на производстве от несчастных случаев, есть во время акций. Поэтому это не только проблема России – это проблема властей Таджикистана. Я думаю, что власти Таджикистана в этом больше виноваты, потому что они больше должны работать с правительством Российской Федерации. Это обоюдная работа.

Олег Кусов: Государственную границу с Афганистаном уже несколько лет охраняют таджикские пограничники. В республике часто звучат заявления о необходимости привлечь к охране границы российских специалистов. Но сотрудничество пограничных служб – это далеко не единственная возможность для расширения отношений между Москвой и Душанбе, считает Алексей Власов.

Алексей Власов: Проблемы наркотрафика остались и напротив, я считаю, что они возросли. Поэтому здесь может быть будет меняться формат и на смену российским пограничникам должны приходить единые антитеррористические, антинаркотические спецподразделения, спецслужбы, которые в взаимодействии с таджикскими госорганами должны решать эту проблему. Другое дело, насколько эта проблема решается эффективно – это большой вопрос. Заявляют об успехах в этой области, но насколько это отражает реальное положение вещей, сказать трудно. Здесь, конечно, надо говорить специалистам в этой сфере. Но я бы не стал драматизировать уход российских пограничников, потому что сейчас ясно, что нужны более тонкие инструменты для сохранения и расширения российского влияния в Таджикистане и в центральноазиатском регионе в целом. Они только-только вырабатываются. У меня сложилось впечатление такое, что при переходе от одного президента к другому наследство передано такое, что Центральная Азия – это регион. Который стабилизирован и сейчас новый президент должен концентрироваться на других направлениях – Южный Кавказ и Украина прежде всего. Даже скорее так – Украина, а потом Южный Кавказ. А по Центральной Азии я не вижу новых каких-то глобальных инициатив в ближайшее время, скорее будет стратегия сохранения достигнутого.

Олег Кусов: Экономика Таджикистана еще не оправилась после разрушительной гражданской войны, полагает Алексей Власов.

Алексей Власов: Конечно, возможно расширение значения Таджикистана и как транзитной страны. То есть транспортного коридора, который связывает, допустим, в случае развития каких-то трансафганских проектов эту территорию с территорией, допустим, Афганистана.

Олег Кусов: Говорил генеральный директор Информационно-аналитического Центра МГУ-РГГУ Алексей Власов.

В Таджикистане возрастает исламский фактор, но политолог Давлат Усмон не склонен драматизировать этот процесс. В демократическом обществе (а к такому обществу и должен, по его мнению, стремиться Таджикистан) религия не сможет принять радикальные формы.

Давлат Усмон: Недавно по телевидению видели выступление Калужского митрополита, который сказал, что из 100% прихожан 85% составляют молодые люди. Это в христианстве. Такой процесс идет и в исламе. То есть там в основном молодежь обращается в религию. Я думаю, что это нормальный естественный процесс. Люди нуждаются в духовности, от этого не надо бояться развития экстремизма, радикализма. Да, есть проблемы, если власть будет авторитарной, не будет развивать экономику, не будет развиваться гражданское общество, демократические процессы, то почва будет для возрождения экстремизма и терроризма. Если религиозные процессы, которые разрастаются, будут сопровождаться укреплением гражданского общества и демократии, я думаю, здесь никакой угрозы стабильности не будет.

Олег Кусов: Говорил политолог, старший научный сотрудник Института философии Академии наук Республики Таджикистан Давлат Усмон.

И еще на одно обстоятельство обращают внимание эксперты из Душанбе – попытку выстроить многовекторную внешнюю политику Таджикистана приветствуют многие западные страны, но Россия подобную политику не одобряет.

Ирина Лагунина

17.06.2008

Ричард Никсон заметил после развала Советского Союза, что Соединенные Штаты выиграли холодную войну, но пока еще не добились мира. С тех пор в Белом доме сменились три президента, представлявших две основные политические партии США, но ни одному из них так и не удалось решить эту задачу.

Напротив, мир представляется все менее досягаемым по мере того, как угрозы безопасности и процветанию США умножаются как на системном уровне, где ряд недовольных положением дел крупных держав бросает все новые вызовы международному порядку, так и на государственном и субгосударственном уровне, где недовольные этнические, племенные, религиозные и иные группы дестабилизируют ключевые страны и даже целые регионы. Наиболее опасными являются разногласия по международной системе и прерогативам крупных держав в непосредственно окружающих их регионах. Исторически сложилось так, что такого рода споры вызывали наибольшие конфликты. Эти разногласия лежат в основе напряженных отношений США и других стран Запада с Россией, а также, что еще более зловеще, с Китаем. В настоящее время наиболее срочным вызовом является текущий кризис на Украине. Там можно услышать жуткие отголоски событий, которые 100 лет назад привели к катастрофе, известной как Первая мировая война. На момент написания данной статьи неоднозначное, узкое и непоследовательно интерпретируемое соглашение «Минск-2» продолжало действовать, и мы можем надеяться на то, что оно приведет к дальнейшим договоренностям, которые предотвратят возвращение «горячей войны». Но война уже случилась и, возможно, продолжится, отражая глубокие противоречия, которые Америка не сможет разрешить, если она не возьмется за них честно и прямо.

Россия и Америка: скатывание к войне — часть I
Фото: army.lv

В Соединенных Штатах и Европе многие считают, что обеспечение независимости Украины – это лучший способ предотвратить возобновление Россией ее исторической имперской миссии. Приверженцы этой точки зрения настаивают на том, что Запад должен сделать все, что требуется, чтобы предотвратить прямой или косвенный контроль Кремля над Украиной. В противном случае, как им кажется, Россия вновь воссоздаст советскую империю и станет угрожать всей Европе. В России же, наоборот, многие утверждают, что Россия готова признать суверенитет Украины и ее территориальную целостность (за исключением Крыма), но при этом Москва потребует не меньшего, чем любая другая великая держава потребовала бы на своих рубежах. Безопасность на западной границе России требует особых отношений с Украиной, а также некую степень почтения, оказание которого ожидается крупными державами в сферах их влияния. В частности, российский истеблишмент считает, что страна никогда не может быть в безопасности, если Украина вступит в НАТО или станет частью враждебного евро-атлантического сообщества. С точки зрения представителей этого истеблишмента, российское требование нейтрального статуса Украины не подлежит обсуждению, по крайней мере до тех пор, пока Россия в состоянии защищать интересы своей национальной безопасности.

Когда Советский Союз распался в 1991 году, Россия оказалась на коленях, попав в зависимость от западной помощи. В тот момент страна была поглощена собственными внутренними заботами. С учетом этого контекста неудивительно, что западные лидеры привыкли за те годы игнорировать мнение России. Но с момента своего прихода к власти в 1999 году Владимир Путин вновь повел Россию по пути осознания себя в качестве великой державы. Обнадеженные ростом производства нефти и цен на черное золото, которые позволили удвоить ВВП России за время пятнадцатилетнего правления Путина, россияне все чаще отвергают подобное отношение со стороны Запада. Американцам не мешало бы вспомнить последовательность событий, которые привели к нападению Японии на США в Перл-Харборе и вступлению Америки во Вторую мировую войну. В 1941 году Соединенные Штаты наложили почти полное эмбарго на поставки нефти в Японию, чтобы наказать ее за агрессию на Азиатском материке. К сожалению, Вашингтон сильно недооценил реакцию Японии на эти действия. Как впоследствии заметил один из мудрецов послевоенного периода госсекретарь США Дин Ачесон, американское правительство ошиблось не в прогнозе действий японцев в Азии или же враждебности, которую американское эмбарго вызовет в Японии, а в предвидении того, на какой невероятный риск пойдет генерал Тодзио для достижения своих целей. Никто в Вашингтоне не понимал, что Тодзио и его режим рассматривали завоевание Азии не как реализацию неких амбиций, а как необходимое условие для выживания режима. Для японцев это был вопрос жизни и смерти.

Всего за несколько дней до Перл-Харбора специальный посланник Японии Сабуро Курусу заявил в Вашингтоне: «Японский народ считает, что экономические меры являются намного более эффективным оружием войны, чем военные меры; что… на них оказывают чрезвычайно сильное давление со стороны Соединенных Штатов с тем, чтобы они уступили американским требованиям; и что сражаться для них предпочтительнее, чем поддаться давлению». Несмотря на это предупреждение, японская реакция на экономическую войну со стороны Соединенных Штатов застала Америку врасплох, приведя к гибели 2500 человек и потоплению значительной части Тихоокеанского флота США. Изучение прогнозов последствий принятия тех или иных вариантов важных внешнеполитических ходов недавними администрациями США должно стать ярким предупреждающим световым сигналом. Администрация Клинтона сначала неправильно интерпретировала продолжительную и кровопролитную гражданскую войну в Югославии, а затем навязала свое шаткое решение участникам этого конфликта, попутно разозлив Россию и Китай. В момент принятия решения вторгнуться в Ирак и сменить режим Саддама Хусейна на демократически избранный Джордж Буш-младший считал, как это он сам сказал, что его действия «послужат мощным примером вольности и свободы в той части мира, которая отчаянно нуждается в вольности и свободе». Буш-младший и его команда твердо придерживались этого убеждения, несмотря на многочисленные предупреждения о том, что война приведет к фрагментации Ирака по племенному и религиозному признаку, что шииты будут доминировать в любом избранном правительстве в Багдаде и что от ослабления Ирака в основном выиграет шиитский Иран. Затем администрация Обамы присоединилась к Великобритании и Франции в проведении крупной воздушной кампании в Ливии с тем, чтобы сместить Муаммара эль-Каддафи. Последовавший за этим хаос сыграл роль в убийстве посла США и других американских дипломатов, а также в превращении Ливии в прибежище исламских экстремистов, угрожающих соседям Ливии и Америке гораздо больше, чем режим Каддафи. В начале гражданской войны в Сирии администрация Обамы потребовала отставки президента Башара аль-Асада, хотя он никогда не представлял собой прямую угрозу для Америки. Ни администрация Обамы, ни члены конгресса не восприняли всерьез предсказания того, что именно исламские экстремисты, а не умеренные фракции станут доминировать среди сил сирийской оппозиции, а также того, что Асада будет нелегко сместить.

Может ли реакция США на действия России на Украине спровоцировать конфронтацию, которая приведет к американо-российской войне? Такое развитие событий представляется почти невероятным. Однако когда бы мы ни судили о том, «немыслимо» ли что-то или нет, нам следует помнить, что подобные суждения основываются не на том, что реально может произойти в этом мире, а на том, какое развитие событий мы можем себе представить, а какое нет. Как показали случаи с Ираком, Ливией и Сирией, политические лидеры находят затруднительным предвидеть развитие событий, если последние представляются им некомфортными, тревожными или неудобными. Свержение Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Муаммара эль-Каддафи возымело лишь ограниченный прямой эффект на большинство американцев. Поэтому, пожалуй, неудивительно, что большинство политиков и аналитиков в Вашингтоне считают: бросая вызов России на Украине и стремясь изолировать Москву на международном уровне, а также нанести ей экономический ущерб, США не понесут значительных издержек, не говоря уже о каких-либо реальных угрозах самой Америке. Ведь наиболее популярным рефреном в Вашингтоне, когда речь заходит о России, является утверждение, что «Россия больше не имеет значения». Никому в американской столице не доставляют большего удовольствия попытки унизить Путина, чем президенту США Бараку Обаме, который неоднократно включал Россию в свой список текущих бедствий наряду с Исламским государством и Эболой. И не может быть никаких сомнений, что, будучи так называемым нефтегосударством, зависящим от добычи и продажи черного золота, Россия уязвима в экономическом плане и у нее очень мало подлинных союзников, если таковые вообще имеются. Кроме того, многие представители российских деловых и интеллектуальных элит отреагировали бы на уход Путина с поста с таким же энтузиазмом, как это делает редакционная коллегия Washington Post. Ведь удалось же украинцам, придерживавшимся таких же взглядов на Виктора Януковича, свергнуть его с поста президента Украины, а значит, как утверждается, Путин тоже может быть уязвим.

Хотя большинство политиков и комментаторов и отвергают возможность российско-американской войны, но нынешний ход событий вызывает у нас озабоченность большую, чем когда-либо с момента окончания холодной войны. Мы утверждаем это исходя из опыта наших наблюдений за советскими и российскими событиями в течение всей холодной войны, а также периода, последовавшего после развала Советского Союза в 1991 году. Наши утверждения также основываются на впечатлениях одного из нас, полученных во время недавнего недельного пребывания в Москве, в ходе которого состоялись откровенные разговоры с представителями путинского правительства, включая влиятельных российских чиновников, а также с людьми, близкими к этому правительству. Другой же соавтор данной статьи побывал в Китае, получив возможность ознакомиться со взглядом из Пекина. Наша оценка основывается на этих беседах, а также на разговорах с другими государственными и частными источниками. Есть три ключевых фактора, которые следует учитывать при рассмотрении вопроса о том, может ли нынешний конфликт перерасти в войну или нет: принятие решений в России, политика России и американо-российская динамика.

Что касается принятия решений в России, то и внутри России и вне ее Путин признается как человек, единолично принимающий решения. Все имеющиеся данные свидетельствуют о том, что он опирается на очень узкий круг советников и ни один из них не готов оспорить его предположения. Подобный формат вряд ли поможет Путину принимать обоснованные решения, в полной мере учитывающие реальные затраты и выгоды. Кроме того, политическая обстановка в России как на уровне элиты, так и на уровне общественности поощряет Путина идти на эскалацию требований, а не на уступки. На уровне элиты российский истеблишмент разделен на два лагеря: лагерь прагматиков, который в настоящее время доминирует в основном благодаря поддержке Путина, и лагерь сторонников жесткой линии. Российская общественность в основном поддерживает сторонников жесткой линии, которых один из советников Путина назвал «горячими головами». Учитывая сегодняшние реалии российской политики, можно сказать, что реваншистская политика России была бы более агрессивной, если бы не Путин. Если говорить прямо, то Путин не самый рьяный поборник жесткой линии в России.

Ни одна из «горячих голов» не критикует Путина, даже в частных беседах. Но в то же время в военных ведомствах и ведомствах национальной безопасности России растет число сотрудников, исповедующих значительно более жесткий подход к США и Европе в вопросе Украины. Это видно по нападкам на таких относительно умеренных членов правительства, как вице-премьер Игорь Шувалов и министр иностранных дел Сергей Лавров. С точки зрения этих сотрудников, сторонники умеренной линии не понимают серьезности американо-европейского вызова России и напрасно надеются на то, что все может измениться к лучшему без капитуляции России перед лицом неприемлемого и уничижительного иностранного диктата. Они рекомендуют переместить игру в ту сферу, где Россия сильна, используя военную силу для продвижения российских интересов, так как это сделал Путин в Крыму, и оказать давление на Запад c тем, чтобы он стал принимать Москву на ее собственных условиях. Более националистически настроенная общественность России также поддерживает этот подход, сводящийся к тому, чтобы «бросить вызов основному врагу». Этот подход созвучен риторике бывшего советского лидера Юрия Андропова, и именно его взгляды вдохновляют приверженцев этого подхода. Путин, несомненно, способствует росту националистических настроений посредством своей патриотической риторики и суровыми суждениями в адрес Запада. Но эта его риторика легко нашла широкую поддержку в России из-за распространенного разочарования от того, что Запад отнесся к России как к стороне проигравшей холодную войну, а не как к союзнику в строительстве нового мирового порядка. Более того, рядовые россияне, возможно, зашли даже дальше чем Путин в своих воинственных взглядах. Не так давно в российских средствах массовой информации получило широкое освещение предупреждение, озвученное недавно уволенным командиром повстанцев Игорем Стрелковым. Стрелков заявил, что, будучи слишком нерешительным, Путин рискует не удовлетворить ничьи чаяния и его может постичь та же участь, что и Слободана Милошевича, а именно его отвергнут и либералы, и националисты. С тех пор, правда, Стрелков повесил портрет Путина на важном месте в своем офисе. Как сообщается, он объяснил это тем, что, по его мнению, российский президент «понял, что весь этот компромисс с Западом бесплоден», и что российский президент «восстанавливает российский суверенитет». Стрелков часто преувеличивает, но его взгляды отражают фрустрации влиятельной националистической коалиции России.

Среди сторонников поиграть мышцами все больше военнослужащих и гражданских лиц, которые считают: Россия могла бы и побряцать своим ядерным оружием для пущего эффекта. Они считают, что ядерный арсенал России является не только главным щитом, защищающим страну, но также и мечом, который можно было бы вынуть из ножен с тем, чтобы принудить тех, кто не имеет ядерного оружия, а также тех, кто не готов задуматься о немыслимом, а именно о реальном применении ядерного оружия. Путин, похоже, поддержал такой взгляд на ядерное оружие в своем вызвавшем полемику выступлении в Сочи в сентябре прошлого года. В частности, он заявил: «Были такие яркие политические деятели, как Никита Хрущев, который сапогом в ООН стучал. И все в мире, прежде всего в Соединенных Штатах, в НАТО, думали: да ну его на фиг, этого Никиту и иже с ним, возьмут долбанут, ракет у них полно – лучше относиться к ним с уважением. Советского Союза не стало, возникла какая ситуация и какие искушения: а можно не считаться с Россией, она очень зависимая, прошла трансформацию в ходе развала Советского Союза, будем делать то, что нам хочется, вообще не считаясь ни с какими правилами». Директор информационного агентства «Россия сегодня» Дмитрий Киселев высказался еще более откровенно, неоднократно предупредив о том, что «Россия – единственная страна в мире, которая реально способна превратить Соединенные Штаты в радиоактивный пепел».

В Военной доктрине России 2014 года подчеркивается, что Россия применит ядерное оружие не только в ответ на ядерные удары, но также и в «случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия». А в недавнем докладе European Leadership Network отмечается, что в прошлом году произошло почти 40 инцидентов, в ходе которых действия российских Вооруженных Сил были настолько провокационны, что если бы они продолжились, то последствия могли бы быть «катастрофическими».

Хотя это может показаться нелогичным, но ослабление экономики России тоже вряд ли настроит российскую общественность на уступки. Напротив, нанесение ущерба уже стагнирующей экономике России, страдающей от низких цен на энергоносители, на самом деле сделает внешнюю политику Путина менее гибкой. Президенту России необходимо показать, что его страна страдала не зря. Отступление может серьезно повредить тщательно культивируемому образу Путина как сильной личности, а именно такого руководителя русские исторически ценят, и привести к утрате поддержки среди сверхнационалистически настроенной публики, которая составляет его политическую базу. Их возмущают санкции, которые, как они видят, вредят обычным людям гораздо больше, чем окружению Путина, и они хотят, чтобы их лидеры сопротивлялись, а не капитулировали. В глазах многих из них на кон поставлено национальное достоинство России. Все это четко прозвучало в недавней беседе с высокопоставленным российским чиновником. Когда его спросили, почему его правительство не будет пытаться договориться о сделке, основываясь на принципах, которые уже были сформулированы (например обмен российских гарантий территориальной целостности Украины за исключением Крыма и права Украины двигаться в направлении Европейского союза на западные гарантии того, что Украина не будет вступать в НАТО, а также того, что Соединенные Штаты и Европейский союз ослабят санкции), он заявил: «У нас есть гордость, и мы не можем позволить создаться впечатлению, что мы давим на повстанцев с тем, чтобы санкции были ослаблены».

Окончание следует.

Грэм Аллисон,
директор Белферовского центра науки и международных отношений Института государственного управления им. Джона Кеннеди Гарвардского университета, бывший помощник министра обороны по вопросам политики и планирования

Дмитрий Саймс,
издатель журнала The National Interest, руководитель Центра национальных интересов

Источник: National Interest, май-июнь 2015 года

№ 19 (585) за 27 мая 2015 года

Владимир Алексеев,
Специально для Iran.ru

18 мая 2015

Iran.ru

На сложнейшую ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, описанную в статье «Непоколебимая решимость наступать на грабли», дополнительное влияние окажет заключенное в швейцарской Лозанне предварительное соглашение по иранской ядерной программе. Причем ситуация может как улучшиться, так и резко обостриться.

На данный момент не все детали предварительных договоренностей по ядерной программе Ирана известны. Кроме того, необходимо четко понимать, что окончательное соглашение еще не подписано, это должно произойти только к концу июня, а до назначенного времени случится много различных событий, которые, вполне вероятно, коренным образом изменят положение. Тем не менее основные выводы можно делать уже сейчас.

О тяжелой воде и сухом остатке

Совместный всеобъемлющий план действий по ядерной программе, согласованный в Лозанне, подтвердил право Ирана на деятельность в атомной сфере. Работу продолжат ядерные центры в Исфахане и Натанзе, предприятие в Фордо, атомный реактор на тяжелой воде в Араке. План гарантирует Тегерану право производить ядерное топливо в промышленных масштабах для дальнейшего использования на АЭС страны. Единственным предприятием по обогащению урана останется завод в Натанзе. На нем будет сохранено более 5000 центрифуг. При этом Тегеран возьмет на себя обязательство сократить свои запасы обогащенного урана на 98 процентов за десять лет. Обогащение урана ограничено 3,76 процента, то есть только для гражданских целей. Завод в Фордо будет использоваться как центр научных исследований в области ядерной физики и технологий. В Араке в конструкцию реактора на тяжелой воде внесут изменения в соответствии с современными передовыми технологиями, чтобы он не мог нарабатывать оружейный плутоний. Впредь установка будет задействоваться только в мирных научных целях, в том числе для получения радиоизотопов. Остатки тяжелой воды должны быть проданы Ираном на международном рынке. Новые мощности для ее наработки в стране не появятся. Иран в качестве жеста доброй воли, демонстрируя открытость своей ядерной программы, согласился добровольно и на временной основе осуществлять Дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия. ДНЯО запрещает Ирану создавать ядерные вооружения и предусматривает проверки МАГАТЭ на иранской территории. Представители МАГАТЭ получат доступ на любые атомные объекты в Иране. На десять лет приостанавливаются две трети из 19 тысяч иранских центрифуг. На 15 лет Тегеран воздерживается от строительства новых объектов по обогащению и реакторов на тяжелой воде. Инспекции МАГАТЭ продолжатся в течение 25 лет. Большую часть обогащенного урана представители иранской делегации согласились вывезти за границу.

» Военное сотрудничество Москвы и Тегерана в перспективе может быть направлено и против талибов в Афганистане »

Предполагается, что действие санкций против Ирана будет прекращено в течение года после подписания окончательного соглашения, хотя не исключено, что это произойдет быстрее. По мнению представителей Тегерана, санкции, введенные Совбезом ООН, должны быть отменены немедленно после подписания. Процесс снятия односторонних западных эмбарго заведомо будет более долгим.

США расценивают произошедшее как свою крупную дипломатическую победу, о чем и заявил американский президент. «Благодаря нашим дипломатическим усилиям мир стал с нами плечом к плечу и за столом переговоров к нам присоединились ведущие державы мира: Соединенное Королевство, Франция, Германия, Россия и Китай, а также Европейский союз», – сказал Обама, признав, что «Иран выполняет все обязательства. Он уничтожил свои запасы опасных ядерных материалов. Инспекции иранской программы участились. И мы продолжили переговоры, чтобы выяснить, не удастся ли достичь более всеобъемлющей сделки». Американский президент считает, что Иран согласился на беспрецедентно плотный режим инспекций. «Сделка опирается не на доверие, – отметил Обама. – Она опирается на беспрецедентную верификацию. Если Иран станет мошенничать, мир об этом узнает. Если мы заметим нечто подозрительное, мы это проинспектируем».

Все заинтересованные страны, включая и явных врагов Ирана (Турцию и аравийские монархии), официально приветствовали соглашение, хотя многие предостерегли от излишней эйфории, отметив, что надо дождаться подписания окончательного варианта документа. Единственным исключением стал Израиль. Его правительство выступило против соглашения, заявив, что оно несет угрозу существованию еврейского государства, поскольку не закроет Ирану дорогу к созданию бомбы, а лишь облегчит путь к ней.

Уже сейчас стороны трактуют будущее соглашение по-разному, подчеркивая те его стороны, которые им выгодны. США и другие страны Запада акцентируют внимание на значительном ограничении обогатительных мощностей Ирана и на усилении контроля над его ядерной сферой. Тегеран обращает внимание на то, что официально признано его право на развитие ядерных технологий, причем все объекты продолжат функционирование.

Синица в руках и ее бенефициары

На данный момент сложно определить, кто больше выиграл, а кто проиграл от соглашений (даже если забыть о том, что окончательные документы не подписаны). Ответ на этот вопрос зависит от того, на самом ли деле Иран собирался создавать ядерное оружие. Сам он это категорически отрицает, прямых подтверждений существования таких планов действительно нет. Хотя Иран активно разрабатывает баллистические ракеты, причем не только тактические, но также ОТР и БРСД. Хорошо известно, что чем больше дальность полета ракеты, тем меньше смысла устанавливать на нее простую БЧ. Если ОТР в обычном оснащении создавать еще целесообразно, то БРСД с такой БЧ – нонсенс, здесь нужен ядерный заряд. Кроме того, геополитические амбиции Тегерана весьма велики, а для их реализации ядерное оружие как минимум не помешает. К тому же оно могло бы послужить сильнейшим сдерживающим фактором против агрессии со стороны США и/или Израиля, не говоря уже об аравийских монархиях. С другой стороны, попытка создать ядерное оружие как раз провоцирует агрессию со стороны всех перечисленных врагов Тегерана. То есть вопрос крайне неоднозначен.

Александр Храмчихин

Если Иран не собирался создавать ядерное оружие, то он однозначно выигрывает от нынешних соглашений, это даже не требует объяснений. Если собирался, то скорее проиграл, поскольку теперь решение задачи как минимум откладывается на неопределенный срок, если не навсегда. Правда, Тегеран получает «синицу в руках» в виде избавления от санкций, в том числе и в сфере ВТС. Приобретение обычных современных ВВТ может более чем компенсировать отсутствие ядерного оружия, которое, во-первых, крайне сложно создать – успех не гарантирован, во-вторых, практически невозможно применить в реальных боевых действиях.

Для США подписание соглашений станет достижением в первую очередь пропагандистско-политическим, весьма полезным для Обамы и его партии в свете начинающейся избирательной кампании. Практическим результатом является предотвращение иранской ядерной угрозы, если таковая действительно существовала. Кроме того, становится возможной прямая координация действий Вашингтона и Тегерана в борьбе против халифата (сейчас они воюют против общего врага по отдельности, что эффективности не способствует). Впрочем, препятствием для этого становится ситуация в Йемене, где США и Иран, напрямую не участвуя в войне, поддерживают тем не менее противоположные стороны конфликта.

Кроме того, как для США, так и для стран ЕС в случае полного снятия санкций против Тегерана становится возможным прямое экономическое сотрудничество с Ираном в различных сферах.

Для Китая расширяются возможности экономического и военно-технического сотрудничества, к тому же Иран может стать важнейшей транзитной страной в реализации наиболее значимого для КНР проекта Нового шелкового пути. Поэтому для Пекина заключение соглашения станет событием однозначно положительным, хотя сама по себе ядерная программа Ирана никакого значения для него не имела.

Россия внесла очень значительный вклад в подписание предварительных соглашений, что отметили даже официальные лица в Вашингтоне, несмотря на крайнюю напряженность отношений с Москвой. Урегулирование иранской ядерной проблемы и снятие санкций с Ирана открывают перед Россией большие возможности. У Москвы и Тегерана имеются планы дальнейшего сотрудничества по Бушерской АЭС, то есть строительства Россией ее второго и третьего блоков. Программа до 2025 года подразумевает сотрудничество двух стран на Каспийском море по рыбному хозяйству, широкое взаимодействие в космической сфере, сельском хозяйстве и телекоммуникациях, а также в финансах и машиностроении. Кроме того, Иран может стать страной, через которую пройдут транспортные коридоры Север – Юг (Россия – Азербайджан либо Россия – Казахстан – Туркмения с выходом через Иран к Персидскому заливу).

Мирный приговор
Коллаж Андрея Седых

Несомненно, значительное внимание будет уделено российско-иранскому военно-техническому сотрудничеству. Разумеется, в случае полного снятия санкций Тегеран сможет приобретать оружие также в Китае и европейских странах. Однако европейцы в любом случае будут испытывать давление США (англосаксы даже после формальной нормализации отношений продавать Ирану оружие не станут), китайская же техника не всегда может устроить Тегеран с точки зрения качества (хотя заведомо будет самой дешевой). Поэтому почти наверняка именно Россия станет основным (хотя не единственным) поставщиком боевой техники для Ирана. Видимо, в первую очередь так или иначе решится вопрос с С-300, затем Тегеран сможет приобретать у России технику практически всех классов. Хотя ВС Ирана весьма численны, они требуют тотального перевооружения, поскольку почти вся имеющаяся у них техника серьезно устарела. Соответственно велики перспективы потенциальных продавцов оружия для Тегерана. Не исключена и реализация проектов лицензионного производства российской боевой техники в Иране.

Вполне возможно военное сотрудничество Москвы и Тегерана с целью совместной борьбы против Исламского халифата, а в перспективе и против талибов в Афганистане. Хотя прямые совместные операции сейчас представить сложно, в будущем исключать такой вариант нельзя, поскольку ситуация на Ближнем и Среднем Востоке имеет очевидную тенденцию к обострению. Проведение же совместных учений ВС двух стран, а также обмен информацией и опытом борьбы с суннитскими радикалами реальны уже сейчас.

Проблемой для России может стать серьезное падение цен на нефть в случае полного снятия санкций с Ирана и соответственно его полноценного выхода на рынок. Впрочем, этот вопрос крайне неоднозначен. На самом деле Иран, несмотря на западные санкции, никогда не прекращал экспорт нефти, практически весь он шел в Азию. Хотя официальные представители Ирана заявляют, что могут нарастить поставки вдвое по сравнению с нынешним уровнем, это вызывает очень большие сомнения как с технической, так и с логистической точки зрения. К тому же сам Иран совершенно не заинтересован в значительном падении нефтяных цен. Более того, фактор возможного снятия с Тегерана санкций скорее всего будет отыгран нефтяным рынком еще до того, как это произойдет. Хотя делать твердые прогнозы здесь невозможно, падение цен в случае полноценного выхода Ирана на западный нефтяной рынок вряд ли превысит пять долларов за баррель, что неприятно, но не фатально. Таким образом, для России урегулирование иранской ядерной проблемы имеет однозначно положительный характер.

Коалиция за халифат

Проигравшими в данной ситуации оказываются региональные противники Ирана – Турция и аравийские монархии во главе с КСА. Для этих стран Иран является очень сильным экономическим конкурентом (не только на рынке углеводородов), политическим соперником и военным противником. Усиление Ирана для всех этих стран крайне нежелательно. Вдвойне нежелательно для них сближение Тегерана с Вашингтоном, которое по сути происходит за счет Анкары, Эр-Рияда, Абу-Даби и др. Особенно болезненно происходящее для Турции и монархий в свете того, что они сейчас ведут косвенную войну с Ираном в Сирии, а теперь и в Йемене. Соответственно Анкара со товарищи приложат максимум усилий (в первую очередь в вашингтонских коридорах власти) для того, чтобы окончательное подписание соглашения в конце июня не состоялось. Это автоматически превратит Иран в еще большего, чем сейчас, изгоя для Запада и обеспечит введение против него дополнительных санкций. Турция и монархии в свою очередь получат преимущество в борьбе против Асада и хоуситов. Скорее всего саудиты в ближайшее время постараются выставить Тегеран «поджигателем войны» в Йемене, что должно значительно ухудшить иранско-американские отношения.

Традиционный союзник Турции и монархий в последнее время – Израиль с его параноидальной ненавистью к Ирану (видимо, данный эффект имеет отношение прежде всего именно к психиатрии и лишь во-вторых – к геополитике). Как было сказано выше, только Тель-Авив открыто выразил недовольство даже предварительными соглашениями по иранской ядерной программе. Для их срыва израильский премьер Нетаньяху, как известно, уже выступил перед конгрессом США не просто без согласия, но вопреки желанию Обамы, что не имеет прецедентов в международной политике и с дипломатической точки зрения является откровенным хамством. Теперь Тель-Авив резко активизирует давление на Вашингтон, чтобы окончательное соглашение не было подписано. Если усилия не принесут успеха, то, нельзя исключать, ВС Израиля нанесут удар по Ирану, о котором говорят много лет. Важнейшей целью в этом случае будет уже не только и не столько разрушение иранских ядерных объектов, сколько именно срыв соглашений, причем навсегда. Нет сомнений, что Саудовская Аравия предоставит израильским ВВС свое воздушное пространство для такого удара.

Таким образом, окончательное подписание соглашений отнюдь не гарантировано из-за наличия у него очень серьезных и сильных противников, а также собственных «ястребов» как в Вашингтоне, так и в Тегеране. Американские республиканцы открыто заявляют, что в случае прихода к власти в 2017 году отменят соглашение, даже если оно будет подписано. Но и нынешняя администрация в лице госсекретаря Керри уже поспешила успокоить саудитов и израильтян, что их не бросят перед лицом иранской угрозы. С другой стороны, аятолла Хаменеи заявляет, что Тегеран подпишет соглашение лишь в том случае, если санкции (как минимум Совбеза ООН) будут сняты автоматически и немедленно.

Если же подписание окажется сорвано, это приведет к сильнейшему обострению ситуации на Ближнем и Среднем Востоке и резко повысит вероятность всеобщей войны в регионе. При этом главным победителем заведомо станет Исламский халифат.

Александр Храмчихин,
заместитель директора Института политического и военного анализа

Опубликовано в выпуске № 15 (581) за 22 апреля 2015 года

Первым зарубежным лидером, который посетит Тегеран после прорыва на переговорах по иранской ядерной программе, станет президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. В Анкаре вчера объявили, что намерены добиваться скидки на газ, который до сих пор были вынуждены закупать у Тегерана по завышенной цене. Не менее принципиальный вопрос — будущее транзита иранского газа в Европу. Снятие санкций в перспективе позволит Тегерану увеличить экспорт газа в Европу до 20 млрд куб. м в год, что приведет к неизбежному столкновению интересов России и Ирана. Турция же сможет усилить свои позиции в качестве регионального энергетического «хаба» и ключевого транзитера газа в ЕС.

Скидка на газ станет одной из ключевых тем, которую президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган и министр энергетики Танер Йылдыз сегодня будут обсуждать в Тегеране. Закупки газа у Ирана в объеме приблизительно 10 млрд куб. м в год — болезненный для турецких властей вопрос: Анкара неоднократно подавала иски в международные судебные инстанции, пытаясь добиться снижения цены на иранский газ. Сейчас в Анкаре хотят получить скидку в размере 25%. «Этот вопрос должен быть урегулирован к маю»,- заявил вчера Танер Йылдыз.

Направляемая цепная реакция

Успех переговоров в Лозанне, где Иран и шестерка международных посредников согласовали основные параметры будущего соглашения по ядерной программе Тегерана, привел к резкому снижению мировых цен на нефть. Одновременно с этим о себе напомнили противники сделки. Премьер Израиля Биньямин Нетаньяху предупредил: соглашение «угрожает выживанию страны, может спровоцировать гонку ядерных вооружений по всему Ближнему Востоку и резко повысит риск ужасающей войны»

Иранский газ поступает в Турцию по трубопроводу Тебриз-Анкара пропускной способностью 14 млрд куб. м в год. Эта магистраль планировалась как часть более масштабного проекта — трубопровода «Парс», который был призван связать газоносное месторождение Южный Парс с Европой через Турцию, Грецию и Италию, разделившись затем на две ветки: северную, ведущую в Германию, Австрию и Швейцарию, и южную, ведущую во Францию и Испанию. Мощность проекта, который так и не был реализован из-за санкций, наложенных на Тегеран, оценивалась в 37 млрд куб. м. В 2008 году иранские и турецкие власти заключили меморандум об укреплении сотрудничества по проекту «Парс». «Но он из-за санкций был отложен в долгий ящик,- пояснил «Ъ» партнер компании RusEnergy Михаил Крутихин.- Теперь Иран стремится наладить новый канал продажи газа в Европу».

Танер Йылдыз вчера подтвердил, что намерен обсудить с иранскими коллегами перспективы транспортировки иранского газа через Турцию. Он уточнил: предпосылки для обсуждения этого вопроса создает прорыв на переговорах Тегерана и «шестерки» международных посредников по иранской ядерной программе, сделавший реальными перспективы снятия с Тегерана международных санкций. По оценкам экспертов, в случае снятия санкций к 2020 году Иран сможет добывать до 215 млрд куб. м природного газа в год, а экспортировать — до 35 млрд куб. м, в том числе до 20 млрд куб. м — в Европу.

Турция играет с «Газпомом» на слабой лире

Переговоры о снижении цен на российский газ для Турции, об успехе которых было громко объявлено в начале февраля, все же зашли в тупик. «Газпром» и турецкая Botas не могут решить, к какому компоненту формулы должна применяться скидка в 10,25%. Эти споры ставят под сомнение и выполнение более масштабных политических договоренностей между Москвой и Анкарой о строительстве «Турецкого потока»

О возможных вариантах экспорта природного газа в иранском руководстве говорили с прошлой осени. Президент Хасан Роухани в ходе встречи на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке в сентябре заявил своему австрийскому коллеге Хайнцу Фишеру, что в свете конфликта вокруг Украины, который может обернуться перебоями в поставках российского газа в ЕС, Иран готов предложить Европе «надежный источник газа, обладающий большим потенциалом». В руководстве же ЕС и до этого давали понять, что изучают на перспективу возможность закупок иранского газа — в качестве меры, которая позволила бы снизить зависимость от поставок российского топлива.

В руководстве Турции до этого заявляли, что рассматривают Иран в качестве потенциального участника Трансанатолийского газопровода (TANAP) — магистрали, предусматривающей транспортировку газа с азербайджанского месторождения Шах-Дениз на границу Турции с Европой. Запустив в середине марта работы по возведению турецкого участка TANAP, власти Турции объявили: этот проект не стоит расценивать как конкурента «Турецкого потока» — проекта газопровода из России в Турцию, о создании которого президент РФ Владимир Путин объявил в ходе своего недавнего визита в Анкару (см. «Ъ» от 2 декабря 2014 года).

На днях стало известно, что азербайджанская государственная нефтяная компания SOCAR рассматривает предложение по продаже Ирану части своей доли в TANAP. А президент SOCAR Ровнаг Абдуллаев высказался о снятии санкций с Тегерана как о свершившемся факте: «После решения о снятии санкций с Ирана актуальность TANAP выросла еще больше».

Михаил Крутихин убежден: такая перспектива привела бы к неизбежному столкновению интересов РФ и Ирана, а также к усилению позиций Турции, стремящейся получить статус ключевого транзитера газа в регионе. «Турецкие власти заинтересованы в том, чтобы стать перевалочным пунктом на пути транзита газа в Европу из Каспийского и Ближневосточного регионов»,- говорит господин Крутихин. Позицию Анкары «Ъ» разъяснил собеседник в Минэнерго Турции: «Мы приветствуем диверсификацию экспортеров газа, а в обмен гарантируем безопасность транзитных поставок по территории Турции в Европу».

Ольга Кузнецова
7 апр. 2015

Несколько дней назад пресс-секретарь Государственного департамента США Дженнифер Псаки выступила с заявлением относительно якобы имеющего место в Азербайджане несоблюдения международных обязательств в сфере прав человека. Стоит отметить, что за последние два года Дженнифер Псаки, выступая по событиям в различных регионах мира, очень часто делала далекие от профессионализма и дипломатии заявления, в том числе и грубые ошибки относительно знания мировой географии. Об этом заявил израильский эксперт в области международных отношений, докторант Университета Хайфы Арье Гут.

«Заявления Псаки – это отражение отсутствия профессионализма и всякого понимания основ дипломатии. Я не раз повторял, и с этим соглашаются многие израильские аналитики, что у нынешней американской администрации нет четкой и выверенной внешнеполитической стратегии как на Ближнем Востоке, так и на Южном Кавказе. Если взглянуть на большинство проектов американской стратегии военной интервенции, призванных привести в эти страны «демократию и уважение прав человека», они провалились катастрофически, нанеся огромный моральный и материальный ущерб странам и народам. Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия — везде, где официальный Вашингтон пытался установить так называемые демократические режимы, это приводило к полному политическому фиаско, сострадания и сотням тысяч жертв для этих стран», — подчеркнул Арье Гут.

По его словам, Государственный департамент США, имеющий тесные взаимоотношения с известными мозговыми центрами мира, как будто не замечает и не понимает, что Азербайджан сегодня является геополитическим и геоэкономическим лидером региона Южного Кавказа и не только благодаря своим богатейшим запасам нефти и газа. «В отличие от многих других богатых углеводородами стран, Азербайджан направил плоды своего производства энергии на более широкие гуманитарные цели. Постсоветский Азербайджан сумел доказать, что не является слабой и зависимой геополитической субстанцией, он играет ключевую роль на Южном Кавказе и Ближнем Востоке. Это, пожалуй, единственный в СНГ пример государства с успешно диверсифицированной, многовекторной внешнеполитической стратегией. Прагматичный подход Азербайджана, религиозная терпимость, мультикультурализм и толерантность азербайджанского общества, конструктивные отношения со своими соседями в регионе, где дипломатия является гораздо более сложной, чем во многих других частях мира, — все эти факторы сыграли свою роль в становлении столь успешного развития независимого Азербайджана. Здесь стоит подчеркнуть прагматическое, гибкое и дальновидное внешнеполитическое поведение Президента Азербайджана Ильхама Алиева в очень сложном, тяжелом, неоднозначном и хрупком с геополитической точки зрения регионе, каковым является Южный Кавказ», – отметил израильский эксперт.

По его мнению, сегодня многие мировые эксперты, в том числе и американские, признают тот факт, что администрация Барака Обамы — самая неудачная за всю американскую историю как с точки зрения развития экономики, так и с точки зрения внешнеполитической стратегии.

«Конечно, лицемерно, нетактично и недостойно обвинять Азербайджан в нарушении прав человека, когда более 22 лет эта страна страдает от агрессии со стороны Армении, в результате, которой 20% территории оккупированы, имеется миллион беженцев и вынужденных переселенцев. Неужели Госдепартамент США об этом не знает, или делает вид, что не знает. Или госпожа Псаки считает, что у одного миллиона азербайджанских беженцев, изгнанных с собственных земель, нет элементарных человеческих прав? Иногда я задумываюсь, неужели в Госдепе США не видят стремления и желания Азербайджана искренне сотрудничать и укреплять стратегическое партнёрство с США и евроатлантическими структурами. Или они не замечают, что именно Азербайджан является единственной мусульманской страной, которая поддерживает миротворческие миссии США в Афганистане и Ираке, посылая в эти «горячие точки» своих сыновей?» – задается вопросом Арье Гут.

По словам Арье Гута, о слабости и некомпетентности, а иногда и безответственности нынешней американской администрации говорят и пишут давно, однако до недавнего времени США могли успешно нивелировать последствия своих ошибок.

«Часто вспоминаю свою дискуссию с одним американским экспертом в Вильнюсе, когда он говорил о недемократичности режимов в мусульманских странах на постсоветском пространстве. Я же ему откровенно сказал, что как израильтянин и как эксперт, понимающий исламский мир, считаю, что США сделали большую стратегическую ошибку, поддержав так называемую революцию в Египте. Грубая и недалекая политика террористической организации «Братья-мусульмане» привела к резкой и жесткой исламской радикализации 85-миллионного Египта. В итоге ситуацию бросились спасать не американцы, заварившие «кашу революции», а египетские генералы, которые организовали переворот и вернули Египет к светской авторитарной форме правления. Однако вместо того, чтобы поддержать военный переворот, официальный Вашингтон, глупо мечтающий о «демократическом Ближнем Востоке», пошел на прямой конфликт с генералом Ас-Сиси, ныне президентом Египта, тем самым ударив прежде всего по своим собственным национальным интересам на Ближнем Востоке. Посмотрите, что творится вокруг ситуации в Сирии, Ираке и Ливии – мы наблюдаем цивилизационный разлом, где представители одной религии уничтожают друг друга, только потому, что они принадлежат к разным направлениям одной и той же религии. Террористы больше не укрываются в бункерах, они захватывают города, целые регионы и нефтяные скважины. Сегодня «Исламское государство» является самой богатой террористической группировкой в мире. Она контролирует более десятка нефтяных месторождений в Ираке. Добытая там нефть отправляется на «черные рынки» Иордании, Турции и Ирака. Сегодня многие эксперты признают, что в Сирии организация «Исламское государство» вообще выросла на американских дрожжах. США открыто поддерживали этих террористов, называя их «демократической оппозицией» президенту Башару Асаду. Неудачная и неумная политика именно Госдепа США в регионе, применение силы, кровавое свержение неподчинявшихся Вашингтону режимов возымели эффект бумеранга. Теперь эти кровавые террористы свергают американских демократических ставленников и строят свой управляемый террористический хаос. Неужели такой же кровавый хаос США хотят осуществить и на Южном Кавказе, обвиняя Азербайджан в нарушении прав человека?» — отметил Арье Гут.

По мнению израильского аналитика, наверное, пресс-секретарь Государственного департамента США Дженнифер Псаки думает, что нынешний Азербайджан – это Азербайджан начала 90-х годов XX века.

«Сегодня Азербайджан – совершенно другая страна с сильным геополитическим и военным потенциалом. Азербайджан — неоспоримый лидер геополитических и геоэкономических процессов на Южном Кавказе. Азербайджан доказал, что полностью утвердился как государство-лидер региона, без которого невозможно осуществить ни один геополитический и геоэкономический проект на Южном Кавказе. Азербайджан сегодня проводит политику мультикультурализма и толерантности, показывая всему миру, что оккупация 20% территории страны соседним государством не мешает Азербайджану оставаться подлинным образцом межцивилизационного диалога и местом, где мирно живут представители всех народов и конфессий. Азербайджан – это уникальная светская страна, подлинный маяк прогресса исламского мира, развивающаяся высокими экономическими темпами, где тесно переплетены западный прагматизм и восточное гостеприимство и традиции», — резюмировал израильский аналитик Арье Гут.

Bakupost.az

Политика Вашингтона по изоляции Москвы включает в себя и активную «работу» на кавказском направлении. Задача максимум – взять Россию в кольцо конфликтов.

Андрей Арешев, эксперт Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН — специально для Центра международных исследований и журналистики МИА «Россия сегодня»

2014-й стал годом укрепления контактов в треугольнике «Турция-Грузия-Азербайджан». Все это говорит о формировании нового регионального союза, роль которого, в контексте ухудшающихся отношений России и Запада, может быть весьма неоднозначной.

Логика, согласно которой Россию следует изолировать, а еще лучше – окружить ее стеной «горячих» конфликтов, может быть применена и на Кавказе, а в качестве запала использованы региональные этнополитические конфликты.

Состоявшаяся в августе в азербайджанском эксклаве Нахичевань трехсторонняя встреча министров обороны Турции, Азербайджана и Грузии говорит о более тесной координации политики трех стран в сфере военного строительства. Активное военно-политическое и военно-техническое сотрудничество между Анкарой и Баку ни для кого не является секретом, к примеру, сейчас в Анкаре проходит заседание военного диалога Азербайджан-Турция на высоком уровне, диалога, который был начат еще в 2007 году. Грузинская же сторона предложила проводить военные учения трех стран при участии представителей НАТО. В ходе встречи также рассматривалась идея создания неких совместных сил, призванных охранять построенные в регионе трансграничные коммуникационные линии, такие, а именно газопроводы, нефтепроводы, а также, очевидно, железную дорогу Баку – Тбилиси – Ахалкалаки – Карс, запуск которой планируется на 2015 год.

Контакты по «военной линии» дополняются интенсивными консультациями и переговорами глав внешнеполитических ведомств. Очередная такая встреча — начало которым было положено в Трабзоне летом 2012 года — состоялась 10 декабря в восточном турецком городе Карс, близ границы с Грузией и Арменией. Министры уже собирались в феврале в Гяндже, так что это уже вторая такая встреча на протяжении 2014 года. Кроме того, в мае в Тбилиси встретились президенты трех стран. Интересно также, что 9 декабря Турция и Грузия договорились о создании «Совета по сотрудничеству на высоком уровне» с целью дальнейшего углубления двусторонних отношений. Решение было принято министрами иностранных дел двух стран после проведенной встречи в Анкаре, оттуда они переместились в Карс, где переговоры продолжились уже в трехстороннем формате. Аналогичные структуры у Турции уже имеются с Россией, Грецией и Украиной.

В совместном документе, принятом по итогам переговоров в Карсе, особое внимание было уделено нерешенным региональным конфликтам. По мнению министров, эти конфликты нарушают мир и стабильность, препятствуют экономическому развитию, а потому нуждаются в срочном урегулировании в соответствии с принципами суверенитета и территориальной целостности государств в рамках их международно признанных границ. Исходя из этого, Мевлют Чавушоглу, Эльмар Мамедъяров и Тамар Беручашвили заявляют о необходимости скорейшего разрешения конфликтов в Нагорном Карабахе, в Абхазии и Южной Осетии.

Еще один акцент был сделан на реализации совместных проектов в сферах энергетики, экономики и транспорта. Железная дорога, соединяющая прикаспийский Баку черед территорию Грузии с восточно-анатолийским Карсом, теперь именуется «новым конкурентоспособным путем между Европой и Азией», который будет способствовать экономическому развитию региона. Все это подтверждает: взаимодействие трех стран имеет многоуровневый и комплексный характер.
Примечательны также отдельные заявления министров. Так, по словам М.Чавушоглу, «сейчас приоритетным для Турции проектом представляется TANAP, а не совместный проект, предложенный Россией». Министр имел в виду заявленный президентом России 1 декабря вариант строительства дополнительной газопроводной нитки в Турцию, альтернативной остановленному «Южному потоку». Проект TANAP предусматривает транспортировку газа с азербайджанского месторождения «Шах Дениз» через территорию Турции до границы с Европой.

Будущее покажет, насколько слова главы внешнеполитического ведомства Турции соотносятся с позицией руководства страны, и не последует ли вслед за этим отставки чиновника. Ведь высокопоставленные турецкие представители власти неоднократно давали понять: российское предложение никак не помешает реализации альтернативного «Южного газового коридора», о котором после 1 декабря вновь активно заговорили переполошившиеся чиновники Брюсселя, предложившие довести его пропускную способность до 20 миллиардов кубометров в год.

Однако более важным представляется другой аспект. Даже если тесный трехсторонний формат взаимодействия между Турцией, Азербайджаном и Грузией пока не легализован подписанием соответствующих взаимообязывающих документов, де-факто он имеет достаточно серьезный характер. Более того, данный альянс, обусловленный общими интересами, по определению не может не быть частью стратегии США и НАТО, озабоченных вопросом «сдерживания» России везде, где это возможно. Сосредоточение и передвижения военной техники в Прибалтике, формирование так называемой литовско-польско-украинской «миротворческой бригады», недавние попытки реанимировать забытый уже блок ГУАМ (Грузия, Азербайджан, Украина, Молдова), так называемые «охранные подразделения» трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан – все это явления одного порядка, непосредственно влияющие на безопасность границ России. Формирующийся на южном направлении очередной военно-политический блок, имеющий ярко выраженный «кавказский акцент», стоит в том же ряду. Как уверяет глава американского аналитического центра «Stratfor» Джордж Фридман, «государства, расположенные на оси Эстония – Азербайджан, прежде всего, заинтересованы в сохранении суверенитета перед лицом российской мощи. Остальная Европа в безопасности, и ее страны просто не готовы прилагать финансовые и военные усилия для решения проблемы, которую, на их взгляд, можно решить с минимальным для них риском. Следовательно, Америка при осуществлении любой своей стратегии должна будет действовать в обход НАТО, или, как минимум, создавать новые структуры для наведения порядка в регионе».

Наличие и активное функционирование подобных структур, находящихся под мощным притяжением «евроатлантики», вряд ли будет позитивно влиять на развитие двусторонних отношений России с отдельными государствами, в них входящими. Разумеется, и Анкара, и Баку стремятся проводить многовекторную внешнюю политику, и даже в Тбилиси после смены власти два года назад появилось некоторое желание нормализовать отношения с Москвой, по крайней мере, в торгово-экономической сфере. Но дальше робких попыток дело не пошло: у США и их сателлитов, наладивших с Тбилиси, а также и с Анкарой (член НАТО) и Баку (нефть и газ с берегов Каспия текут на Запад) диверсифицированные связи, совсем иные взгляды на будущее региона. Азербайджан останется значимым партнером Североатлантического альянса и после завершения операции союзников в Афганистане, в которой прикаспийская страна находится на ключевом маршруте транспортировки невоенных грузов, напоминает спецпредставитель НАТО на Южном Кавказе и Центральной Азии Джеймс Аппатурай. Можно предположить, что речь идет не только о доставке сухих пайков и туалетной бумаге…

Недавняя полемика между официальными лицами в Вашингтоне и Баку по вопросу прав человека также весьма показательна: прозападный вектор в Азербайджане, несмотря на незначительную поддержку в обществе, будет поддерживаться извне всеми возможными силами и средствами. Контакты между Баку и Москвой, напротив, станут встречать активное сопротивление, которое может принять и весьма экстремальные формы, могущие сказаться и на внутренней стабильности в стране. «На международной арене США в последнее время превратилось из страны, которая борется с терроризмом, в страну, поддерживающую его», — заявил глава комитета по правовой политике и государственному строительству азербайджанского парламента Али Гусейнли.

Высказывание весьма примечательное в контексте активизации «Исламского государства», которое западные «партнеры», не особенно этого скрывая, используют в качестве аргумента диалога также и с Турцией, стремясь «скорректировать» наметившуюся линию на сближение этой страны с Россией в экономической сфере. Да и Грузия не остается в стороне от этого процесса…

Вот так создаются угрозы – и тут же, ненавязчиво, предлагаются пути их «решения», разумеется, на путях дальнейшей «евроатлантической интеграции». В совместном заявлении, принятом 8 декабря по итогам встречи представителей ГУАМ и США в ходе саммита министров иностранных дел ОБСЕ в швейцарском Базеле в очередной раз зафиксирована приверженность Вашингтона территориальной целостности и суверенитету стран-участниц блока. Вашингтон оказался солидарен со странами ГУАМ, когда речь зашла о необходимости мирного урегулирования конфликтов, и выразил серьезное беспокойство в связи с угрозой и применением силы к странам-участницам организации. Что, в переводе с дипломатического языка, означает ставку на «долгоиграющую» эскалацию конфликтов с использованием всех имеющихся для этого возможностей.

Логика, согласно которой Россию следует изолировать, а ещё лучше – окружить её стеной «горячих» конфликтов, может быть применена и по отношению к Кавказу, а в качестве запала могут быть использованы региональные этнополитические конфликты. Альтернативой может быть взвешенная политика местных элит, направленная на активизацию регионального экономического сотрудничества с участием России и Ирана. И — при категорическом отказе от каких-либо военных авантюр.

Источник: http://ria.ru/cj_analytics/20141216/1038458146.html

Ниджат Гаджиев. Переориентацией «Южного потока» на Анкару, Москва «убивает» сразу нескольких зайцев, заявил в интервью АМИ «Новости-Азербайджан» руководитель экспертно-аналитической сети PolitRUS.com, российский политолог Виталий Арьков.

Как Вы оцениваете визит президента России в Турцию?

— Визит Президента России в Анкару и его переговоры с Президентом Турции, на мой взгляд, крайне продуктивны. Может это и обсуждалось за закрытыми дверями, но в открытом формате не были подняты темы крымских татар (хотя их лидеры недавно посетили Турцию), собственно, Крыма, и вообще Украины.

В ответ Москва деликатно обошла курдскую тему, весьма болезненную для официальной Анкары, которая, с одной стороны, закупает нефть у иракского Курдистана в обход официального Багдада, с другой — не предоставляет автономии турецким курдам.

Хотя в период предвыборной кампании Рэджеп Эрдоган в своих выступлениях называл Курдистаном территорию компактного проживания курдов в Турции, что дало ряду наблюдателей повод сделать весьма оптимистичные прогнозы в отношении застарелой курдской проблемы.

Если же говорить о сворачивании проекта «Южный поток», то это не равнозначно отказу России от планов по строительству новых, в обход Украины, газопроводов в Европу. Просто вместо Болгарии и ряда других восточноевропейских стран, попавших в сильную зависимость от США, в качестве ключевой страны-транзитера выбрана Турции.

Причем, Турция сама предложила свои услуги – еще в апреле с. г. PolitRUS писал об этом со ссылкой на заявление Министра энергетики и природных ресурсов Турции Танера Йылдыза.

Переориентацией на Анкару Москва «убивает» сразу нескольких зайцев. Во-первых, значительно увеличивает экспорт газа, пусть даже и предоставив хорошую скидку.

Во-вторых, продолжает развитие новых газовых проектов в Южную Европу через Турцию и, далее, через Грецию, руководство которой, в условиях жесточайшего экономического кризиса, заинтересовано в реализации подобных проектов – создании новых рабочих мест и пополнении бюджета за счета оплаты газотранзита.

Ничуть не удивлюсь, если в реализации проекта вновь станет принимать участие немецкий энергетический концерн BASF. Несмотря на жесткую публичную критику Москвы в угоду Вашингтону и присоединение к санкциям, в реальности Берлин не сворачивает экономического сотрудничества с ней.

И, в-третьих, Кремль хотя бы на время (а нет ничего более постоянного, чем временное) откладывает реализацию планов США по проведению иранского газа в Европейский союз через Турцию. О том, что партнерство Анкары и Москвы рушит эти планы, может свидетельствовать и появившееся сегодня же заявление Вашингтона, что он может рассматривать многомиллиардный контракт между Ираном и Россией (нефть в обмен на товары) как грубое нарушение международных санкций против Ирана, хотя до недавнего времени ничего против этого контракта не имел.

К чему приведет сближение Турции и России в геополитическом плане? Можно ли считать, что Москва, Анкара и Тегеран — это новый альянс против Запада?

— Продолжая тему, я бы предположил, что, несмотря на всю публично демонстрируемую Москвой и Тегераном дружбу, таковой нет в реальности. Надо признать, что сильный Иран не выгоден ни Москве, ни Анкаре, стремящейся к лидерству не только в Черноморском регионе, но и в целом на Ближнем Востоке.

В последнем случае, конечно, ее главным соперником является Саудовская Аравия, но усиливая соперничество с ней, нельзя допускать появления еще одного мощного оппонента в лице Ирана.

А насчет антизападного альянса Москвы, Анкары и Тегерана могут существовать определенные гипотезы, но нельзя забывать и о том, что Турция является членом НАТО с 1952 года и под Аданой расположена крупная военная база США Инджирлинг.

Иран уже решил с Россией всю проблематичную сторону ядерного вопроса, заявил Новости-Азербайджан главный редактор газеты «New Baku Post», политолог Тофик Аббасов.

«После подписания контракта с Россией о строительстве двух ядерных реакторов в Иране с возможным возведением еще шести, мотивация для обеих сторон (Запада и ИРИ – авт.) потеряна. Запад в лице «шестерки» доканчивает бесперспективный процесс, а ИРИ сидит за столом переговоров потому, что 24 ноября было обозначено как последний срок для выработки всеобъемлющего решения. Иранцы всю проблематичную сторону ядерной проблемы решили с Россией», — сказал политолог, комментируя возможность подписания «ядерной сделки» между Ираном и «шестеркой».

Россия 11 ноября подписала контракт на строительство двух ядерных реакторов в Иране с возможным возведением еще шести. Контракт не имеет непосредственного отношения к переговорам, в которых участвуют Россия и США, но отражает намерения Москвы по углублению сотрудничества с Тегераном накануне возможного смягчения санкций Запада против Ирана.

Между тем, 24 ноября, истекает срок, отведенный для достижения соглашения о судьбе иранской ядерной программы на переговорах, в которых участвует Иран и так называемая «шестерка» – постоянные члены Совета Безопасности ООН и Германия.

По мнению политолога, в переговорном процессе нет реальной почвы для компромисса. Запад не уверен в том, что Иран может поменять вектор ориентации и вновь полностью взять курс в направлении Запада, потому как иранцы за все 30 с лишним лет прекрасно освоились в маневрах, настрое западных государств, и главное США.

«Я уверен, что никакого соглашения не будет. Если нынешнее демократическое руководство США  настроено на то, чтобы найти взаимоприемлемую основу, то радикально настроенная часть американского истеблишмента, и главным образом республиканцы, который сейчас контролируют Конгресс и которые беспрекословно лоббируют то, что диктует им произраильское и просаудовское лобби, не желает никаких соглашений с Ираном», — сказал эксперт.

Аббасов считает, что в случае победы на предстоящих президентских выборах в США представителя Республиканской партии новое правительство будет придерживаться жесткой линии, которая будет действовать по принципу диктата и, возможно, даже вернет в повестку дня применение силы в отношении Исламской Республики Иран.

По его словам, сейчас фактически Обама и Керри продолжают начатый процесс, но все идет по принципу инерции.

«Подтверждение тому – недавнее послание главе ИРИ Аятолле Хаменеи, в котором Барак Обама не изложил ничего конкретного. И не потому, что он не хотел, а потому что позиция США раздваивается, и сторонники жесткой линии фактически никоим образом не хотят никаких послаблений для Ирана. Хотя, речь, по сути идет не о послаблениях, а о законном праве, которое укладывается в требования МАГАТЭ и оставляет за Ираном предпосылки для развития ядерных технологий», — отметил собеседник агентства.

Политолог напомнил, что недавно в Москве был подписан двусторонний контракт между Ираном и Россией. Этот документ, по словам Аббасова, «фактически сделал Москву монополистом всей проблематики и даже всех тех спорных мотивов переговорного процесса, которые оставляли шанс для ИРИ для самых тревожных ожиданий, если бы речь могла идти о развитии ядерной энергетики в целях военного применения».

«После подписания договора, который был закреплен подписями главы «Росатома» Сергея Кириенко и главы Организации по атомной энергии Ирана Али Акбара Салехи, иранцы заявили, что потребуются дополнительные консультации с китайской стороной, потому как Китай и Россия оставляли открытыми двери для того, чтобы Иран смог бы вести мирные разработки. Поэтому я думаю, что на переговорах не произойдет ничего значительного, и стороны это прекрасно понимают», — пояснил эксперт.

Аббасов полагает, что «Запад и ИРИ просто решили доиграть эту партию до логического конца»:

«Во-первых, потому что есть большой интерес со стороны мировой общественности к этой проблематике, к тому, как же все-таки завершатся эти переговоры. С другой стороны, там имеются пункты, которые представляют, если и не стратегический, но тактический интерес для сторон. И самое главное, что иранцы не дождались ясности по проблемам санкций, которые были обещаны».

Вместе с тем, политолог отмечает, что у Ирана далеко не безоблачные перспективы в отношении России.

«Здесь тоже есть спорные вопросы и барьеры, которые необходимо преодолеть. Но Иран во многих вопросах, как региональная держава, держит стойку и показывает всем сторонам, что он не является разменной монетой. В этом и заключается вся суть. Иран, если даже и проявляет готовность вести более конструктивные, более перспективные отношения, то он делает все это при условии, что не отказывается от собственной независимой политики, которая за все предыдущие годы закрепила за ним статус регионального лидера», — сказал собеседник агентства.

По его словам, в данной ситуации, когда отношения между Западом и Россией обострены до предела, напряженность все еще продолжается, Иран все-таки более благосклонен к России, в первую очередь, потому что это его сосед. С другой стороны, у них есть единый фронт, с третьей стороны – открываются многообещающие перспективы для совместного отказа от доллара в качестве резервной валюты экономики.

«Наконец, это страны, которые если можно так выразиться, противостоят диктату западных военно-промышленных и промышленно-финансовых транснациональных корпораций, и поэтому у них есть свои виды на будущее мирового рынка, на нефтяную политику в дальнейшем. И это страны, судьба которых, в общем-то, зависит в основном от экспорта углеводородных ресурсов, от состояния конъюнктуры энергетического рынка, и поэтому они и обязаны, и принуждены идти в одном ряду, для того, чтобы выстоять перед лицом активизирующейся санкционной политики США и их союзников», — подчеркнул Аббасов.

В данном случае, отметил он, Китай все более тяготеет к тому, чтобы создать альтернативный пояс.

«В мире уже говорят о том, что Москва, Тегеран и Пекин формируют новый полюс противостояния, но Китай в этом процессе еще не полностью готов, поскольку он завязан на американских поставках, на расширении двустороннего торгового оборота с Вашингтоном. С другой стороны, он выкупает облигации у американцев и т.д. Китай пока еще не может всецело придаться этому процессу. Тем не менее, он склонен оспаривать американскую гегемонию, имея собственные виды на лидерские позиции в мировом масштабе», — считает политолог.

Эксперт добавил, что совсем недавно Китай поставил вопрос в кулуарах ООН о том, что надо ограничить зону полетов американской авиации. Учитывая это, можно предположить, что у Пекина тоже вырабатывается стратегия активного сопротивления для того, чтобы потеснить американцев в мировой геополитике.

Санкционная политика США вряд ли возымеет сокрушительное действие для Ирана и России в будущем, считает Аббасов. Эти страны сумеют переждать валютно-энергетическую бурю, которую спровоцировали американцы, и вывести свои национальные экономики до спокойных берегов

«Более 30 лет Иран живет в условиях жесточайших санкций, но он, как говорится, не загнулся. То же самое и Россия. У нее есть золотовалютные запасы, и две страны, как соседи, могут найти новые площадки для размещения своих интересов, они смогут переждать валютно-энергетическую бурю, которую спровоцировали американцы, и вывести свои национальные экономики до спокойных берегов», — сказал политолог.

Финальный раунд переговоров по иранской ядерной программе между Ираном и шестеркой международных переговорщиков начался 18 ноября в Вене. Переговоры касаются вопросов постановки иранской ядерной программы под международный контроль и подтверждения ее мирного характера в обмен на полное постепенное снятие международных санкций. Все вопросы должны быть согласованы до 24 ноября.

Встреча глав государств Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, завершившаяся в Пекине, была крайне важна для России. АТЭС – это более половины мирового промышленного производства, около сорока процентов населения Земли. Осталось лишь понять, почему прошедшему саммиту в Москве придавали особое значение.

Ведь найдутся скептики, которые справедливо напомнят: решения всех встреч и саммитов АТЭС не носят обязательного для участников характера, они лишь выражают свое мнение, которое, в принципе, ни к чему не обязывает. Да и нет там у нас некоего права решающего голоса, которое позволяло бы России принимать нужные ей решения. Другое дело – Совет Безопасности ООН, где Москва обладает правом вето и применяет его в последнее время гораздо чаще, чем раньше.

И все же нельзя говорить о том, что можно легко игнорировать положения различных документов, принимаемых в ходе форумов АТЭС: порой они разрабатываются несколькими крупными государствами, и конфликтовать с ними рискнет далеко не каждый.

Еще один, не очень известный нюанс функционирования АТЭС заключается в том, что в организации представлены не сами страны, а их экономики. Давайте поймем: не всех участников это радует, а сделано все было по настоянию Запада, учредившего АТЭС в конце восьмидесятых годов. Именно эта лазейка и помогла в 1991 году Тайваню и Гонконгу войти в ряды АТЭС. Пекин тогда не возражал, резонно надеясь, что подобный формат взаимодействия позволит ему активизировать экономическое сотрудничество со своей мятежной провинцией. Но Запад вовсе не намерен останавливаться на достигнутом: наши «партнеры» по сей день вынашивают планы принять в АТЭС… российский Дальний Восток в качестве отдельной экономики. Особенно популярна эта идея в США, живо интересующихся нашим регионом, так богатым природными ресурсами. Идея завернута в блестящий пропагандистский фантик: мол, таким образом, будет налажено взаимодействие восточного форпоста нашей страны с близлежащими экономиками, причем без досадных бюрократических препон. Ведь, убеждают на Западе, в АТЭС нет бюрократии, управляющий орган, секретариат, насчитывает чуть больше сорока человек. Станет российский Дальний Восток отдельным игроком в АТЭС – и ждут его ускоренное развитие и процветание, внушают нам.

При этом используется излюбленный западный принцип прецедентного права: почему Тайваню можно, а российским дальневосточникам нельзя?

Понятно, что все это продиктовано плохо скрываемыми намерениями наших «заокеанских друзей» сделать Дальний Восток вотчиной транснациональных корпораций, отколоть его от остальной России. Понятно, мы будем делать все возможное, чтобы пресекать подобные поползновения. Но ведь и наши «партнеры» привыкли добиваться желаемых результатов – если не мытьем, так катаньем. Можно предъявить много справедливых упреков российскому руководству образца девяностых годов, однако его решение о присоединении нашей страны к АТЭС вполне логично и обосновано. Не сделай этого Москва, на укрепление сотрудничества со странами, входящими в форум, пошли бы стремившиеся тогда под различными предлогами дистанцироваться от центра руководители дальневосточных регионов.

Одна из целей АТЭС — устранение барьеров в торговых обменах между странами, в него входящими. Именно эта его особенность дает нам возможность обойти санкции, введенные США и Европой. Откажется кто-либо из участников АТЭС вести с нами торговые дела — Москва будет иметь полное моральное и юридическое право обратить внимание остальных участников на неправомочность подобных действий. Потому что они противоречат одной из основных задач АТЭС: устранению торговых барьеров. Конечно, мы можем и не добиться правды, но сильно осложнить жизнь политикам способны.

Сегодня Вашингтон уже не является полновластным распорядителем на азиатско-тихоокеанской политической площадке, в этом ему сильно мешают Россия и Китай. Поэтому в Белом доме принялись навязывать нужным США государствам свою игру: создание, несмотря на наше противодействие, так называемого Транстихоокеанского партнерства, ТПП. Цель заявлена вроде бы благая: то же самое устранение торговых барьеров. Но вот правила игры написаны в Америке. Поэтому основная мысль, проходящая красной нитью через все соглашения о присоединении той или иной страны к ТПП, сводится к необходимости установления контроля США над поставками природных ресурсов за счет строгой – естественно, в американскую пользу — ценовой политики. «Взамен» Вашингтон навязывает своим партнерам обязательства по соблюдению прав на интеллектуальную собственность – идефикс всех американских политиков и бизнесменов.

Вашингтон, используя антикитайскую риторику, уже сумел затащить в ТПП нашего союзника — Вьетнам. С другой стороны, с Японией у него ничего не вышло: тамошние фермеры поняли, что после присоединения к ТПП они станут больше не нужны из-за наплыва американской сельхозпродукции. Так что у нас есть возможность плотно «поработать» с Токио, убедить японцев в целесообразности сохранения нынешнего формата сотрудничества в Азиатско-тихоокеанском регионе. Проще – поддержать нынешний механизм функционирования АТЭС. Если в Японии прислушаются к нашим аргументам – а это вовсе не исключено — то шансы американцев на сколачивание мощного регионального объединения без третьей экономики мира будут близки к нулю. А это – серьезный удар по глобальным интересам Вашингтона.

Еще один плюс форумов АТЭС – они дают лидерам государств возможность пообщаться между собой, пусть даже накоротке. Разумеется, специально организуемые визиты и переговоры куда плодотворнее, но ведь не так часто они происходят. К тому же в ходе международных многосторонних форумов хозяева мероприятия специально стараются посадить лидеров стран, между которыми существуют натянутые отношения, как можно ближе друг к другу. Или просто дать им возможность встретиться – как это сделали Владимир Путин и Барак Обама в Пекине.

И наконец, площадка АТЭС может и должна быть нами использована для раскола единства западного мира.

Никаких секретов, поясню. Франция неоднократно заявляло о своем желании присоединиться к форуму, и вполне обосновано, ведь Париж располагает владениями в Тихом океане. Но сразу наткнулась на жесткое противодействие Вашингтона. США всячески стремятся если не «вымести» полностью Францию из зоны Тихого океана, то сделать так, чтобы ее голос звучал в этом регионе как можно тише. Мы же, возможно, совместно с Китаем, включая вопрос о французском участии в повестку дня форумов АТЭС, будем не только «троллить» Вашингтон, но и получим шанс внести тот самый раскол в единство западных рядов.

Так что Владимиру Путину обязательно надо было ехать на саммит в Пекин, что он и сделал.

Дмитрий Мельников
12.11.2014

Источник — stoletie.ru

net-fax.org

Международные и региональные СМИ пестрят материалами о реанимации переговорного процесса по карабахскому урегулированию. Действительно, мы уже прошли такие важные вехи, как Сочинская встреча президентов, рандеву в Уэльсе и, наконец, внешне почти дружеские беседы лидеров Франции, Азербайджана и Армении в Париже.
Никто не будет отрицать, что градус зашкаливавшей напряженности на линии противостояния вооруженных сил заметно снизился. Но произошло это после обмена мнениями в Сочи. А что дали встречи в Уэльсе и Париже мы пока точно не знаем, хотя ряд экспертов считает, что именно Запад может придать новый импульс поискам мирного разрешения карабахской проблемы.
О том, насколько реалистичны такие ожидания, дискутировали наши постоянные эксперты в формате традиционного «Круглого Стола».

Елена Касумова, доцент кафедры политологии Академии Госуправления при Президенте Азербайджана:
— 40 лет назад родилась «челночная дипломатия» — формула мирного разрешения противоречий между государствами путём серии переговоров с участием посредников и на основе выдвинутых ими условий. Урегулирование карабахского конфликта проходит именно в этом формате, с той разницей, что если в 1974 году Генри Киссинджер курсировал между Израилем и столицами арабских государств, то сейчас карабахская проблема, как мяч, перебрасывается между главными модераторами — Москвой, Вашингтоном и Парижем.
Однако все это происходит на одном концептуальном поле всем известных «Мадридских принципах». Поэтому предположить, что Париж или Вашингтон, наконец-то напрямую заинтересовавшиеся карабахским урегулированием, предложат какой-то универсальный рецепт его достижения, рассчитывать не приходится. Далеко за пределы «Мадридских принципов» выходить они не собираются. Ключей к карабахской проблеме нет ни у одного из глобальных игроков, поэтому я не понимаю либеральных армянских политологов, свято верящих в то, что Запад предложат Еревану какие-то необычайные преференции в пику России. Вплоть до признания т.н. «НКР».
Проблема в том, что сами стороны конфликта стоят на диаметрально противоположных позициях. Азербайджан готов к работе над «Большим мирным соглашением», что само по себе является максимальным проявлением политической гибкости и серьезным компромиссом, на который только можно было пойти в переговорном процессе. Армения — напротив — всячески торпедирует «Мадридские принципы». Совершенно не случайно, как пророссийские, так и прозападные армянские эксперты, подвергают их самой острой критике. Поэтому любое сближение позиций, которое будут инспирировать США и Франция, превратится только в уступку Еревану. Например, предложение об изменении последовательности реализации «Мадридских принципов» — сначала референдум по статусу Карабаха, потом освобождение оккупированных территорий. Для Азербайджана — это абсолютно неприемлемо.
Такая патовая ситуация, очевидно, может продолжаться бесконечно долго. Поэтому я не возлагаю никаких надежд на инициативы, исходящие от западных сопредседателей. Это челночная дипломатия Генри Киссинджера принесла блестящий результат в виде Кэмп-Дэвидских соглашений. А в нынешнем карабахском контексте — это всего лишь жонглирование малопродуктивными идеями, столь характерное для всех посредников Минской группы ОБСЕ.
Коста Магдаленос, политолог, юрист, эксперт Американо-Азербайджанского фонда Содействия Прогрессу:
— Могу с уверенностью сказать, что западное политологическое сообщество приветствовало активизацию США и Франции в их посреднической миссии по карабахскому урегулированию. Но это не совсем новый фактор. По-моему, сопредседатель Минской Группы ОБСЕ от США Джеймс Уорлик действует куда активнее, чем его коллеги. Правда, мне понятны некоторые опасения азербайджанской стороны, инспирированные записями господина Уорлика в Twitter. Например, тот факт, что он настойчиво избегает термина «оккупация» даже в отношении захваченных районов, вошедших в т.н. «пояс безопасности».
Я вполне принимаю и настороженность азербайджанских коллег по отношению к французской посреднической миссии. Им, конечно, известно безапелляционное заявление французского политолога Кайца Минасяна: «Франция является европейским куратором Армении. Высокий уровень двусторонних отношений объясняется целым комплексом факторов, но главной движущей силой является армянская диаспора». И надо признать, что французский эксперт не далек от истины.
Но мне не совсем понятно другое — почему азербайджанская сторона, устами своего военного министра, категорически отвергла предложения его армянского коллеги о принятии мер доверия на линии вооруженного противостояния. Снижение напряженности непосредственно в Карабахе смогло бы далеко отодвинуть угрозу возобновления военных действий. Очевидно, что подобная принципиальность не способствует сближению позиций враждующих сторон.
Как известно, следующая встреча президентов Армении и Азербайджана состоится почти через год в сентябре 2015 в Нью-Йорке, в рамках очередного заседания Генассамблеи ООН. Это означает, что переговорный процесс вновь начнет тормозиться. Но как ни странно, я приветствую некую паузу, которая, кстати, все равно будет заполнена усилиями сопредседателей МГ ОБСЕ. Для Азербайджана — это определенное преимущество, потому что ему нелегко отстаивать собственную позицию на фоне мощной идеологической, пропагандистской кампании, которая развернется по случаю 100-летия трагических событий 1915 года. К тому же до осени полностью прояснится позиция Анкары по нормализации армяно-турецких соглашений.
На мой взгляд, осенью следующего года Азербайджан точно будет знать, с какими картами в руках он окажется на новом переговорном раунде.
Ризван Гусейнов, политический аналитик, журналист:
— Активизация посреднической роли высших и высоких лиц стран-сопредседателей МГ ОБСЕ, по всей видимости, связана с тем, что медленно, но верно меняется расклад сил в армяно-азербайджанском конфликте. Усиление военно-политических позиций Азербайджана, несомненно, является первостепенной причиной изменения расклада сил в конфликте. Взятый азербайджанским руководством курс на наращивание военно-технического потенциала армии, закупка наступательных видов вооружений и модернизации войсковых соединений конкретно говорят о разочаровании официального Баку посреднической миссией МГ ОБСЕ.
На фоне этого вполне ясны попытки России, США и Франции снять напряженность в армяно-азербайджанском конфликте. Однако, по всей видимости, целью Москвы, Вашингтона и Парижа, является не продвижение разрешения конфликта, а сохранение статус-кво. Это вовсе не устраивает официальный Баку, который вполне резонно считает, что силовое давление на агрессора, т.е. Армению, приносит больше пользы, чем бесконечные переговоры.
Переговорная политика отягощена еще и той причиной, что Россия, США и Франция скорее стремятся укрепить свое влияние на стороны конфликта, чем решить вопрос. При этом страны-сопредседатели МГ ОБСЕ не имеют общего понятия о том, как совместить свои интересы с вопросами разрешения нагорно-карабахского конфликта. В частности, Россия не намерена упускать лидерство в посредничестве по организации встреч президентов Азербайджана и Армении. Именно по этой причине Москва не даст Западу достичь каких-либо подвижек в переговорах без российского посредничества.
Учитывая почти тотальную зависимость властей Армении от Кремля, нетрудно предположить, что прошедшая встреча в Париже не принесет подвижек. Именно в преддверии встречи в Париже, армянская сторона начала, так называемый, судебный процесс над двумя азербайджанцами, захваченными армянскими ВС в плен в оккупированном Кельбаджарском районе, тем самым фактически усугубляя негативный фон на встрече президентов И.Алиева и С.Саргсяна во Франции.
Я весьма скептически отношусь к посреднической миссии МГ ОБСЕ в целом, а тем более к роли США и Франции в разрешении нагорно-карабахского конфликта. При упоминании деятельности трех стран МГ ОБСЕ, первое, что приходит в голову — русская басня И.Крылова «Лебедь, Щука и Рак», где каждый тянет воз на себя, в итоге ничего не сдвигая с места.
Алексей Синицын, главный эксперт Американо-Азербайджанского Фонда Содействия Прогрессу:
— Я глубоко убежден, что все «меры по восстановлению доверия» между сторонами конфликта возможны только, если будет начата совместная работа над «Большим мирным соглашением». Иначе они не имеют никакого смысла и будут восприниматься Ереваном не как «жесты доброй воли», а в качестве личного тактического выигрыша.
Активное включение США и Франции в переговорный процесс можно было только приветствовать, если бы не некоторые «но».
О политических симпатиях Парижа, действительно, хорошо известно. Но меня смущают и другие нюансы. Встреча в Уэльсе президентов Алиева и Саргсяна под эгидой госсекретаря Джона Кэрри, как известно, заранее не планировалась. Господин Кэрри сам ее инициировал, чтобы выяснить позиции сторон. А, что, раньше понять «кто есть кто» в карабахском конфликте возможностей не было? Весь переговорный процесс отдан на откуп улыбчивому американскому сопредседателю Джеймсу Уорлику?
Я бы, в отличие от некоторых наших коллег, не относился бы к его записям в Twitter с некоторой долей иронии, в полном соответствии со смысловым названием этой популярной сети. Ведь «Twitter» в переводе с английского — «чирикать», «щебетать», а еще и «бездумно болтать». Здесь все гораздо серьезнее.
Господин Уорлик достаточно мягко, но уже не раз давал понять, что хочет видеть представителей «НКР» за столом переговоров. Это — осознанная позиция Запада, на которую Баку никоим образом не должен идти. Если в переговорный процесс вступят представители «НКР», на нем можно ставить крест. Это — бездна, из которой невозможно вернуться к изначальной точке переговоров. Они будут торпедировать любые предложения.
И еще один подводный камень я вижу в откровенном желании Запада добиться открытия армяно-турецкой границы вне контекста карабахского урегулирования. Кому-то это может показаться шагом к общему оздоровлению обстановки в регионе, далеко перекрывающем пространство Южного Кавказа. Но он не отвечает интересам не только Баку, что вполне понятно, но и Москвы, которая весьма настороженно смотрит на политический дрейф Еревана в сторону Запада. В этих условиях она, конечно, будет стремиться сохранить статус-кво в карабахском конфликте.
Мне кажется, что Баку должен добиваться одного — начала работы над «Большим мирным соглашением». Но будет ли его позиция принята Западом — это риторический вопрос, на который отрицательный ответ почти неизбежен. Во всяком случае сегодня.

На границе с Турцией в сирийском городе Кобани продолжаются интенсивные бои между «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ) и курдскими вооруженными группировками. Одновременно США и их союзники по коалиции наносят авиаудары по позициям ИГИЛ в окрестностях Кобани. Опасаясь, что бои перекинуться на территорию Турции, Анкара укрепляет границу на опасных участках.

Одновременно, несмотря на то, что Анкара пропустила через свою территорию в Сирию боевые подразделения иракских курдов «пешмерга», в городах Турции проходят массовые демонстрации турецких курдов, требующих от властей оказать более действенную помощь Кобани, а в СМИ появляются заявления о том, что в противном случае в юго-восточных вилайетах страны начнется курдское восстание. Таким образом, Турция сталкивается сразу с двумя дестабилизирующими факторами: ИГИЛ — непосредственно в десятках километров от своей границы, но действующее пока в масштабах ирако- сирийского фронта, и выступления курдов внутри страны. При этом потенциал завязывающегося у границ Турции военно-политического узла просчитать пока сложно, поскольку ИГИЛ расширяет зону действий, не позволяя коалиции купировать конфликт только в Ираке и Сирии, вовлекая в него Турцию.

В этой связи президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган на состоявшейся в Елисейском дворце встрече с президентом Франции Франсуа Олландом выразил недоумение стратегией возглавляемой США коалиции, которая «непрерывно бомбардируют Кобани, а не другие города Сирии». В свою очередь Олланд указал, что необходимо увеличение помощи Кобани, даже в том случае, если в городе не осталось местных жителей, в этом вопросе страны коалиции » рассчитывают на Турцию». Чего же от нее ждут?

На днях пресс-секретарь Пентагона контр-адмирал Джон Кирби заявил, что «США не собирается вносить изменения в свою стратегию борьбы с террористической группировкой ИГИЛ, так как считает, что она приносит искомые результаты». По его словам, «стратегия работает, хотя речь идет о долгой борьбе». Напомним, что сейчас против ИГИЛ воюют США и их западные союзники по коалиции, которые ограничиваются только массированными авиаударами по позициям джихадистов в Ираке и в Сирии в районе Кобани, армия Ирака, не очень активно — сирийская армия, а также иракские и сирийские курды. В перспективе к этим операциях может подключиться оппозиционная Сирийская свободная армия (ССА), но только после реорганизации и подготовки, для чего требуется определенное время. По мнению председателя Комитета начальников штабов вооруженных сил США генерала Мартина Демпси, для операции по освобождению территорий, захваченных ИГИЛ, «необходимо до 15 тысяч бойцов вооруженной сирийской оппозиции».

Но американские эксперты утверждают, что заявление контр-адмирала Кирби является реакцией на докладную записку министра обороны США Чака Хейгела Белому Дому, в которой, по данным американских СМИ, он подверг критике политику Белого дома в отношении Сирии. Ранее публично Хейгел заявлял, что «президент Сирии Башара Асад может получить некоторые преимущества от ударов США по позициям группировки ИГИЛ». «Да, конечно, для Асада есть некоторые преимущества, — уточнял глава Пентагона. — Но мы говорим о долгосрочной стратегии». На данном этапе, по мнению Хейгла, «для победы над террористами ИГИЛ, помимо уже наносимых авиаударов, потребуется проведение наземной операции в Ираке и Сирии».

К этому и подталкивают Турцию. Недавно в Анкаре побывали два представителя США — генерал в отставке Джон Аллен и посол Бретт Макгарк, которые в качестве главного аргумента, стимулирующего вовлечение Турции в борьбу с ИГИЛ, назвали то, что «ИГИЛ — это заря курдской государственности», и нужно поддержать сирийских курдов. Но Турция предупредила, что не намерена проводить наземную операцию против ИГИЛ в одиночку, хотя парламент страны разрешил правительству проводить военные операции в Сирии и Ираке. Анкара продолжает продвигать проект укрепления сил ССА, чтобы направить все усилия коалиции на борьбу с Дамаском, а не с ИГИЛ.

Так вырисовываются два возможных сценария действий Анкары: либо средствами своих вооруженных сил поддержать сирийских курдов в борьбе против ИГИЛ, что объективно превращает ее в союзника Дамаска и не будет в принципе вызывать повышенное раздражение в Москве и в Тегеране, либо ориентироваться только на борьбу с Дамаском, что неизбежно приведет к расширению регионального конфликта. Как говорил по этому поводу председатель комитета по международным делам парламента Ирана Аладдин Буруджерди, в первом случае Турции предлагают разгромить группировку, «в создании которой она вместе со своими западными союзниками принимала участие».

Фактом является то, что Вашингтон добился вовлечения в боевые действия на территории Сирии и Ирака вооруженных подразделений курдов. Они воюют против ИГИЛ на практически едином ирако-сирийском фронте. К этим действиям стали активно подключаться и боевики Курдской рабочей партии (РПК), которые несколько десятилетий добиваются создания своего государства на территории Турции. При этом США продолжают активно «раскручивать» этот сюжет в своей ближневосточной политике. На днях в интервью телеканалу PBS госсекретарь США Джон Керри многозначительно заявил, что для признания Иракского Курдистана в качестве независимого государства «еще не пришло время по многим причинам». «Сейчас нужно решать одну проблему за другой, — отметил Керри. — Я думаю, лидер Барзани (президент автономного региона Иракский Курдистан. — С.Т.) это понимает, он помог при создании нового правительства в Багдаде, курды участвовали в этом. Они понимают, что важно быть едиными и консолидированными в борьбе с ИГИЛ». То есть, курдам предлагается завоевывать свою государственность в борьбе с ИГИЛ, чтобы потом политическими усилиями стран коалиции провести легитимацию этого процесса. Турции же предлагают принять участие в наземной операции против ИГИЛ на стороне сирийских курдов, чтобы потом она имела возможность оказывать влияние на политическое решение курдского вопроса. В противном случае США будут формировать на Ближнем Востоке новую геополитической ситуацию, но уже без учета интересов Турции.

Станислав Тарасов — шеф-редактор Восточной редакции ИА REGNUM

03.11.2014

Источник — regnum.ru

Выступая 24 октября на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», президент России затронул тему поддержки западными странами международного терроризма. Владимир Путин напомнил: «В свое время они спонсировали исламские экстремистские движения для борьбы с Советским Союзом, которые прошли закалку в Афганистане. Из них выросли и «Талибан», и «Аль-Каида»».

В связи с активизацией группировки «Исламское государство» (ИГ) угрозы странам, расположенным в географическом ареале от Марокко и Алжира до Центральной Азии и Китая, принимают все более явные очертания. Особое внимание привлекает Кавказ. Сообщения об участии в боевых действиях или же гибели в Сирии выходцев из Азербайджана и Грузии появляются с завидной регулярностью. Согласно турецким СМИ, несколько дней назад в результате бомбардировки позиций ИГ был убит один из командиров боевиков уроженец Тертерского района Азербайджана Ровшан Бадалов. Создав на территории Сирии группу «Табук» из числа воюющих в Сирии выходцев из Азербайджана, он вскоре был назначен «эмиром Исламского государства» на Кавказе.

Характерный эпизод произошел 12 октября: на митинге азербайджанских оппозиционеров в Баку был поднят флаг «Исламского государства». О планах по размещению тренировочного лагеря «умеренных» сирийских боевиков на территории Грузии сообщало недавно авторитетное американское издание Foreign Policy.

По другим сообщениям, к армии нового «халифа» примкнули около трех тысяч граждан стран Европы, США и республик бывшего СССР. В западных СМИ факт участия граждан стран бывшего СССР в военных действиях ИГ трактуется, как правило, крайне односторонне. Таких боевиков обычно называют «кавказцами» или «чеченцами» даже тогда, когда судить об их этнической принадлежности затруднительно. Участились ссылки на хронический якобы «русско-чеченский конфликт» (дело представляют так, будто этот конфликт тянется с восстания шейха Мансура в 1785 году). Подчеркивается, что возникновение на Северном Кавказе очага нестабильности приведет к его распространению на другие территории России.

Один из законов вооруженных мятежей и гражданских войн с большим количеством участников и заинтересованных сторон состоит в том, что боевики из группировок, терпящих поражение или испытывающих недостаток снабжения, притягиваются более успешными организациями. Сегодня таким полюсом притяжения стало «Исламское государство». Данная группировка, о которой еще год назад мало кто знал, оформляется в серьезный транснациональный проект. В частности, ИГ уже располагает отвечающей современным стандартам информационной базой.

Западные военные эксперты много пишут о том, что они именуют «стратегическими последствиями аннексии Крыма», включая укрепление Черноморского флота и, соответственно, усиление позиций России в Причерноморье, на Балканах, в бассейне Средиземного моря. Внушается, что Россия, располагающая значительными запасами энергоресурсов, является чуть ли не единственной силой, незаинтересованной в стабильности на Ближнем Востоке. Москву продолжают обвинять на Западе в поддержке «диктаторского режима Башара Асада». Пишут и о том, что захват в октябре 2014 года боевиками Сирийской свободной армии российско-сирийского пункта радиотехнической разведки обнаружил глубину «сговора» между Москвой и Дамаском.

Недавно оценку действий ИГ дал глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров: «Я попросил бы не называть их исламским государством. Это шайтаны, цель которых – заработать больше денег. Они выполняют поручения Запада и целенаправленно убивают мусульман. Им помогали и помогают западные спецслужбы. Они снабжают их всем необходимым. Откуда у этих бандитов самолеты, средства на полное вооружение десятков тысяч людей?» По утверждению Рамзана Кадырова, руководят действиями террористической группировки «Исламское государство» работники спецслужб, а сам Абу Бакр аль-Багдади завербован ЦРУ: «Он должен снять маску, — говорит Кадыров, — и открыто сказать, что он является работником ЦРУ. Если он действительно считает себя истинным мусульманином, он должен открыто признать, что убивает своих братьев по вере, извиниться перед единоверцами и расформировать свою банду. В противном случае их нужно только уничтожать».

Популярный одно время тезис о возможности совместного противодействия России и США терроризму выглядит в свете загадочного усиления группировки «Исламское государство» по меньшей мере сомнительно. Хорошо известно о встрече в мае 2013 года сенатора Джона Маккейна с группой боевиков-исламистов, включая аль-Багдади, на территории захваченной ими Северной Сирии в районе Идлиба. Странное впечатление производят «внезапные» налеты боевиков ИГ на базы Сирийской свободной армии (ССА) сразу после получения ею очередных партий вооружения и амуниции. Только за несколько месяцев 2013 года тогдашнему ИГИЛ было передано через ССА 2 тысячи автоматов АК-47, около 1000 единиц автоматического оружия других систем, противотанковые и реактивные гранатометы, тяжелые пулеметы калибра 14,5 мм, 200 тысяч тонн боеприпасов и сотня военных внедорожников. Кто снабжает их всем этим? А недавно груз с военным снаряжением, сброшенный американцами якобы для обороняющих город Кобани курдских сил, попал прямиком в руки боевиков-исламистов…

События в Сирии и Ираке все чаще побуждают говорить о войнах нового поколения. Еще в 1989 году «Газета корпуса морской пехоты» США высказала предположение, что «военные действия четвертого поколения будут в высшей степени рассредоточенными и по большей части неопределенными; разделительная черта между миром и войной будет размыта вплоть до полного исчезновения. Война будет нелинейной в такой степени, что, вполне возможно, в ней будут отсутствовать поддающиеся идентификации поле боя и линии фронта. Различия между «гражданским» и «военным», вероятно, исчезнут. Действия будут одновременно направлены на всю «глубину» участвующих сторон, включая все их общество, понимаемое не только в его физическом, но и в культурном аспекте».

Разве не это видим мы сегодня на Ближнем Востоке и на Украине? А разве застрахован кто-то от переноса «военных действий четвертого поколения» на почву Европы, где недавно произошли столкновения между езидами и выходцами с Кавказа? Отмечалось, что некоторых из участников этих беспорядков демонстрировали наличие у них опыта войн на Ближнем Востоке.

Акцент на участии боевиков из российских республик Северного Кавказа в военных действиях на территории Ирака и Сирии выглядит прелюдией к грядущему «усилению внимания международного сообщества к нестабильности на Северном Кавказе». Чтобы этого не произошло, требуются четкая идентификация источников новых угроз и нейтрализация этих угроз еще на дальних рубежах.

Дмитрий НЕФЕДОВ | 26.10.2014 |

Источник — fondsk.ru