Рубрика: Россия

Фото: ru.wikipedia.org /Титульный лист издания Academia (1934) в палехском оформлении

Пилипчук Я. В.

This article is devoted to the history of the Sharukanid dynasty. The Donetsk Kipchaks were dominated by the Sharukanid clan and the Toksoba tribe. Relations with the Sharukanids were so important for Rus’ that the chronicler recorded the complete pedigree of the representatives of this clan — from Sharukan to Yuri Konchakovich. Periods of peace alternated with periods of confrontation. Under Otrok and Yuri Konchakovich, the Kipchaks did not bother Rus’, as they were busy with wars in Dasht and Kipchak. Confrontation with Russia occurred during the reign of Sharukan and Konchak. The Sharukanid clan was divided into smaller clans. One of these clans was Eltukovo, near the borders of the Ryazan principality and Volga Bulgaria. The succession to the throne in the Donetsk unification was not ordered by Otrok, who secured it for his descendants, using experience borrowed from Georgia. During the reign of the Youth, the Sharukanids fought with the Kaepichs (rulers from the Qay clan), rivals of the Sharukanids. Yuri Konchakovich fought with other chiefdoms — the khanate of the Durut tribe and the confederation of Derbent Kipchaks. The Youth’s stay in Georgia can be dated back to 1118 — 1125, and his return to the Kipchak steppes was due to Syrchan’s request to help in the war with the Kaepichi, which lasted until 1160. The Kaepichi seized dominance in the Don region at the beginning of the 12th century, taking advantage.

Key words: Sharukan, Otrok, Konchak, Yuri Konchakovich, Sharukanids, Toksoba, Donetsk Kipchaks.

Одной из важнейших проблем истории кыпчаков является история харизматических кланов кипчаков. П. Голден посвятил отдельным кланам (ольберликам и урусобычам) две своих статьи, а обзору общих племен и кланов посвятил отдельную студию [Golden 1990; Golden 1986; Golden 1997]. Также есть несколько исследований, посвященных отдельным фигурам кипчачской истории – Кончаку и Отроку [Селезнев 2012; Цулая 2008]. Однако вопрос по отдельным харизматичным кланам до сих пор остается малоисследованным. Еще Раби Петахья, путешествуя по просторам Восточной Европы в XII в., отметил, что у кипчаков нет единого правителя, однако есть отдельные влиятельные семьи. В XI в. на просторах Восточной Европы сформировалось несколько вождеств, возглавляемых харизматическими вождями. Конфедерация племен донецких кипчаков была одним из самых мощных вождеств кипчаков. Летописцы называли вождей этого объединения – Шарукана, Сырчана, Отрока, Кончака и Юрия Кончаковича. Эта информация чудом попала на страницы Галицко-Волынской летописи. Летописец записал кипчацкую легенду об Отроке и его пребывании в Грузии. В летописи была зафиксирована родословная Юрия Кончаковича [Петахья 2004; Ипатьевская 1962: 716; Жития царя царей Давида 1998].

Наибольшее влияние среди вождеств западной части Дашт-и Кипчак оказала донецкая конфедерация кипчаков, сформировавшаяся параллельно с вождеством Боняка. Среди вождей этого вождества упоминался Шарукан. В нарративных источниках первое упоминание Шарукана появляется в 1068 г. при описании битвы на реке Альте [Лаврентьевская 1962: 167–172; НПЛ 1950: 17, 186–190; Ипатьевская 1962: 156–161; Расовский 1940, 102-103]. Среди донецких кыпчаков были и другие вожди. Одним из них был Искал (Сукал, Сакал), о котором упомянуто при описании событий 1061 года [Kurat 1972: 77; Расовский 1940: 102]. Упоминание о смерти Осеня (Асеня) датировано 1082 г., а судьба Шарукана окутана мраком к началу XII в. [Пріцак (2008): 240; Лаврентьевская 1962: 205; Ипатьевская 1962: 196]. Логично предположить, что походы 1078 г. на Переяслав и 1079 г. на город Воинь были инициированы племенем кай, а не Шаруканом [Лаврентьевская 1962: 200, 204; НПЛ 1950: 18, 201; Ипатьевская 1962: 190-191, 195-196; Расовский 1940: 103]. О. Прицак предположил, что Асень – название клану кай у донецких кипчаков [Пріцак 2008: 239–246]. Кипчацкая экспансия второй половины XI в. наткнулась на противодействие Руси. Однако первое время русинам пришлось очень трудно. В 1080 г. Кыпчаки вторглись в Новгород-Северское княжество. В 1083 г. 8 тыс. Кыпчаков опустошали местности вблизи города Прилук. В 1092 г. кипчаки завоевали города Песочен и Переволоку [Расовский 1940: 103].

Во время походов в степи Владимир Мономах и Олег Святославич заключили браки своих сыновей с дочерьми двух кипчацких вождей, имевших одинаковые имена (Аепа) [Пріцак 2008: 241]. Следует учесть, что браки сыновей Владимира Мономаха и Олега Святославича с кыпчакскими княжнами имели тактическое значение и были направлены против Шарукана и его сыновей. Не без поддержки Владимира Мономаха против кипчаков должны были восстать огузи-торки и печенеги [Артамонов 2001: 618]. Союз с Аепичами предусматривал совместные действия против рода Шарукана. Есть сведения о походах русинов на Северский Донец в 1111 и 1116 гг. [Пріцак 2008: 218-220; Gökbel 2002: 649; Мургулия, Шушарин 1998: 67]. По предположению Г. и Я. Федоровых, Отрок должен был стать ханом донецких кипчаков во второй половине 20-х гг. XII в. [Федоровы 1978: 240]. Тогда посольство в Грузию во главе с кобызчи Оре имело иную цель, чем просто напоминание о родине. Противниками хана Сырчана (дяди Отрока) должны быть кипчацкие вожди Аепы.

Вероятно, после того как умерли Владимир Мономах и Давид Строитель, потеряли силу договоренности вождей кай с киевскими князьями. Как правило, степные властители заключали с соседями персональные соглашения. Воспользовавшись помощью русинов, Каепичи могли существенно потеснить Шаруканидов, что заставило Сырчана просить Отрока о помощи. Если к Отроку власть передавалась от дяди к племяннику, то по его возвращении мы наблюдаем передачу власти от отца к сыну, что свидетельствует о существенных изменениях в кипчацком социуме [Ипатьевская 1962: 716]. 

Что касается имени Аепа, то Л. Рашони и О. Прицак считали его производным от Qay-oba, поскольку первоначальное «к» в некоторых кипчацких диалектах выпадало, как и в случае с кимаками, которых тюрки называли йемеками [Golden 1997: 108–109]. Владимир Мономах стремился максимально ослабить кыпчаков, совершая походы на их города и выводя оттуда их основное население – ясов (донских аланов) [Пріцак 2008: 220]. Таким образом, взрывались основы экономики донецкой конфедерации. То, что Сырчан смог уговорить Отрока вернуться в родные степи, свидетельствует о наличии владений кипчаков вблизи Грузии [Ипатьевская 1962: 716]. Под властью Сырчана могли находиться кубанские и сальские степи. Династия потомков Асеня и Гиргеня некоторое время доминировала в прежних владениях Шаруканидов на Северском Донце и Доне. Через некоторое время Шаруканиды – Отрок и Кончак – отвоевали свои бывшие кочевья у Каепичей. Это произошло между 1125 и 1160 гг. [Жития царя царей Давида (1998); Ипатьевская 1962: 507, 716].

К тому же русины теснили кипчаков. В 1109 г. Давид Иворович воевал против кипчаков на Северском Донце [Лаврентьевская 1962: 283-284; Ипатьевская 1962: 260; Расовский 1940: 111; Мургулия, Шушарин (1998): 67]. По свидетельству владимиро-суздальских источников, кипчаки тогда совершили очередной набег. Святополк, Владимир Мономах и Давид Святославич в 1111 г. ответили на это очередным походом [Лаврентьевская 1962: 289; Расовский 1940: 111; Мургулия, Шушарин 1998: 67]. Русины завоевали вражеские города и захватили много скота. На обратном пути их атаковали кипчаки, но русины смогли отразить их нападение [Ипатьевская 1962: 266-273]. В 1125 г. Мстислав Владимирович отразил их набег на Баруч и преследовал их до Полксотен [Ипатьевская 1962: 289-290; Лаврентьевская 1962: 295–296; Расовский 1940: 114]. В 1153 г. Мстислав Изяславич преследовал кипчаков к реке Псел [Лаврентьевская 1962: 340; Ипатьевская 1962: 465]. В 1152 г. во время правления в Киеве Изяслава Мстиславича русины совершили поход против кипчаков на реки Орель и Самару [Расовский 1936: 121].

Набеги донецкого объединения кипчаков на Русь были менее интенсивными, чем набеги Боняка или Тогортака-Тугоркана. Среди событий XI ст. можно упомянуть разве что поход Шарукана, завершившийся битвами на реках Альте и Снови [Пріцак 2008: 32; Лаврентьевская 1962: 167–172; НПЛ 1950: 17, 186–190; Ипатьевская 1962: 156-161]. Второй раз, в августе 1107 г., войска Шарукана и Боняка были побеждены вблизи города Лубен на р. Суле [Пріцак 2008: 41; Лавретьевская 1962: 281–282; Ипатьевская 1962: 258–259; Расовский 1940: 110; 246, 68–69; Селезнев 2012]. Последнее упоминание о Шарукане датировано в летописи 1107 [Пріцак 2008: 41-42; Лаврентьевская 1962: 281–282; Ипатьевская 1962: 258–259; Расовский 1940: 110, 112; Мургулия, Шушарин 1998: 68–69; Селезнев 2012].

Среди племен Дашт-и Кипчак довольно часто упоминались токсобы. Ибн Халдун и ан-Нувайри называли его первым среди племен Дашт-и Кипчак. Также о нем упоминали Ибн Дукмак и Абу Хайан. П. Голден приводил следующие формы названия этого племени: tqsbâ для ад-Димашки, tqsbâ (Toqsoba) – для ан-Нувайри и Абу Хайана, tgsbâ (Toğsoba) – для Ибн Халдуна. Исследователи высказали предположения о происхождении этнонима «токсоба» [Кумеков 1990: 118–119, 127; Тизенгаузен 1884: 540–541; Golden 1997: 119]. В частности, С. Ахинжанов предположил, что токсоба – это токсан-оба. Кипчацких родов и кланов было огромное количество, и то, что известно нам – только верхушка айсберга [Кумеков 1993].

Этноним «токсоба» зафиксирован в ойконимии и топонимии Молдовы [Бушаков 1991: 132]. Подразделение токсоба было в роде байбакты клана байулы племени алчин Младшего жуза казахов. Также он находился у киргизов племени саяк [Бушаков 1991: 133]. Ураном (лозунгом) узбекских и каракалпатских кыпчаков было «Токсаба!» [Бушаков 1991: 133]. О племени токсоба в основном известно из арабских источников, и, по их данным, оно доминировало в западной части Дашт-и Кипчак [Кумеков 1990: 118–119, 127; Тизенгаузен 1884: 540–541; Маркварт 2002]. П. Голден относит токсоба к «диким половцам». По его мнению, есть три варианта этимологии названия племени: токуз-оба, тухс-оба и монгольское Togusun. С нашей точки зрения, наиболее вероятна версия о «девяти родах» [Golden 1979/1980: 299; Golden 1997: 119-120]. В 1152 г. токсоба вместе с другими кипчаками выступили как союзники Юрия Долгорукого против великого князя Изяслава [Ипатьевская 1962: 455; Golden 1979/1980: 300]. Токсоба доминировали в донецкой конфедерации кыпчаков [Golden 1979/1980: 305-307]. Под их властью находились и другие племена. Одним из таких племен было племя таргил. Это племя вспоминал Ахсикенди. В Галицко-Волынской летописи оно упомянуто как тарголов (Targıl). Племя таргил-оба было союзником Кончака в 1185 г. [Golden 1997: 119; Ипатьевская 1962: 644]. Вождь клана Тарев (Tarew) Азгулуя был убит во время одного из походов Владимира Мономаха [Golden 1997: 119]. Пожалуй, самым известным среди находившихся под властью Шаруканидов племен было племя тертер-оба, которое известно как тертробычи. По нашему мнению, его можно сопоставить с племенем дурут [Golden 1997: 119].

Можно предположить, что возвращение закаленных в боях воинов Отрока прибавило силы Шаруканидам. Под 1160 г. этноним «каепичи» упоминался наряду с берендичами в составе «Черных Клобуков», а это означало, что до того война была ими (кай) проиграна [Ипатьевская 1962: 507; Golden 1984: 70-72]. Разгар вражды между Каепичами и Шаруканидами должен был прийтись на 20 — 40-е гг. XII в. К концу 50-х гг. того же века кай должны были окончательно проиграть войну и мигрировать в Киевское княжество. Кроме того, в текст Галицко-Волынской летописи попал фрагмент кыпчакской эпической песни об Отроке. Именно благодаря этому до нас и пришли уникальные свидетельства о клане Шаруканидов [Ипатьевская 1962: 716].

Учитывая, что Отрок еще до переселения в Грузию установил контакт с царем Давидом, можно предположить, что он это сделал с помощью жителей одного из приморских городов. Ближайшим к Грузии и одновременно доступным для кипчаков крупным городом была Матарха, где жили хазары, касоги и другие народы [Мургулия (1984): 45]. Во время переселения кипчаков в Грузию Давид был вынужден взять в заложники вождей аланов и кипчаков, чтобы обеспечить безопасное прохождение кипчаков через территорию Алании. Учитывая, что Алания была разделена на две части, противниками горцев и кипчаков были западные аланы. Данные грузинского хрониста позволяют утверждать, что царство Давида Строителя и ханство Отрока отделяли друг от друга только земли Кавказской Алании. В грузинском источнике было упомянуто о бедности кипчаков. Очевидно, кипчаки Отрока обеднели, поскольку они были вынуждены мигрировать из своих земель на территорию Донщины [Жития царя царей Давида (1998); Цулая 2008: 131-132; Мургулия, Шушарин 1998: 102, 105].

Я. и Г. Федоровы предполагали, что «Железные Ворота» Ипатьевской летописи — это «Эльхотовские Ворота» [Федоровы 1978: 231]. По другой гипотезе, кипчаки перешли через Карские Ворота (Мамисонский перевал), а не через Железные Ворота, как указано в Галицко-Волынской летописи [Мургулия 1971: 46-47; Golden 1984: 69]. Грузины-ингилойцы считали «Железными Воротами» проход через Кумухское ущелье в Эрети. Там зафиксированы поселения Кипчак и река Кипчак-чай [Мургулия, Шушарин 1998: 61]. Однако более оправданным кажется упоминание тюрок о Темир-капы (тюркском – Железные Ворота), то есть Дербентский перевал. Следует заметить, что свидетельства пребывания кипчаков в Грузии дошли до Руси не в грузинской, а в кыпчакской эпической традиции. Время миграции кыпчаков на Южный Кавказ был в 1118 г. Эту точку зрения исследователи принимают с некоторыми оговорками. С. Анчабадзе и М. Мургулия указывали, что переселение происходило в течение 1118 – 1120 гг. Вообще эта идея популярна в грузинской историографии еще со времен И. Джавахишвили. П. Голден сообщает, что переселение произошло около 1118 г. По его мнению, грузинам было гораздо сложнее одерживать победы до 1118 г., чем после миграции кипчаков [Анчабадзе 1960: 114; Мургулия 1971: 49-53; Папаскири 1982: 93; Golden 1984: 57–59, 62–63; Gökbel 2002: 650; Расовский 1940: 113–114; Мургулия, Шушарин 1998: 57-62, 101-105, 112-115]. Альтернативную гипотезу высказал Н. Котляр, датирующий переселение кипчаков в Грузию 1111 – 1112 гг. [Котляр 1969: 23].

Рассказ о возвращении Отрока на Северский Донец в Галицко-Волынской летописи содержит следы кипчацкого эпоса. Прибыв в Грузию по поручению Сирчана, Оре песнями и благовониями «Евшан-Зелья» убедил Отрока вернуться на родину [Ипатьевская (1962): 716]. После того как Отрок покинул грузинские земли, численность кипчаков на Южном Кавказе должно было существенно уменьшиться. Однако некоторые кипчаки играли заметную роль в политике Грузии. В грузинских источниках упоминаются два предводителя тюркского происхождения – Кубасар и Кутлу Арслан [Golden 1979/1980: 305, note 53; Golden 2001: 49]. На службе находились так называемые «бывшие кипчаки», то есть потомки кипчаков Отрока. Они приняли христианство и интегрировались в грузинское общество [Голден 2008: 326]. После событий, связанных с борьбой за власть в Грузии Давида Сослана, царицы Тамары и Юрия Андреевича, «бывшие кипчаки» потеряли свое влияние при дворе [Golden 1984: 64, 82–83]. Отношения Грузии с кочевниками Дашт-и Кипчак не были только союзными.

З. Папаскири предполагает, что дипломатические отношения между Грузией и донецкими кипчаками были установлены еще между 1107 и 1109 гг. Исследователь утверждает, что Гуарандухт из кыпчаков была второй законной женой Давида IV Строителя. К моменту переселения кипчаков она уже несколько лет была замужем за грузинским царем [Папаскири 1982: 85–89]. М. Цурцумия предполагает, что Давид Строитель женился на Гуарандухте в конце 1104 или начале 1105 г., после церковного собора в Руис-Урбнисе. Она считалась законной супругой грузинского царя, к тому же церковники позволили Давиду жениться на нехристианке. Грузины поддерживали отношения с кипчаками еще до 1104 г., а это означает, что намерение использовать кипчаков против врагов Грузии было у Давида Строителя еще до поражения Шарукана в битве при Лубнах в 1107 г. Однако реализовал он свой замысел только в 1118 г., когда посодействовал переселению кипчаков Отрока в Грузию. Причиной решения Отрока переселиться в Грузию были многочисленные поражения в битвах с русинами. Это значит, что владения донецких кыпчаков еще до походов Владимира Мономаха размещались на Северном Кавказе, вблизи реки Кубани и Кавказских Минеральных Вод. По мнению М. Мургулии, кипчаки Отрока откатывали из бассейна Северского Донца в верхние течения Терека и Кубани. Интересно, что первым письменным упоминанием о кыпчаках были свидетельства синодика № 4 Иверского монастыря на Афоне, написанном в 1074 г. Там было упомянуто о смерти Арсения Кипчака (Арсени Кивчагисай). Еще более ранние упоминания о них недостоверны и правки более поздних редакторов ранних грузинских письменных памятников [Tsurtsumia 2012: 169–188; Цулая 2008: 135, 137; Мургулия, Шушарин 1998: 66-67, 81, 87, 89-91, 109; Мургулия 1984: 8-14].

Г. Цулая сопоставил имя Шарукан (Шараган-и) с именем Шарагас Армазийской билингвы. Имя Шарагас считалось аланским. М. Джанашвили сопоставлял Шарганис-де с Шаруканом. Однако в грузинском источнике речь шла не о нем, а об Атраке Шарганис-дзе, то есть Отроке из рода Шарукана. Тождество этих фигур доказал Я. Цинцадзе. По мнению Г. Цулая, имя Гуарандухта не было кыпчакским, поскольку имело среднеперское (пехлевийское) происхождение. У грузин был распространен обычай изменять имя невестки [Цулая 2008: 122, 130–131, 135–136; Мургулия 1984: 11].

Относительно происхождения имени Шарукана исследователи придерживались разных мнений. И. Добродомов, например, придерживался мнения о его булгарском происхождении, А. Прицак считал его протомонгольским. По его мнению, оно было производным от монгольского sir(a)qan. Интересно, что в венгерском языке слово sárkány означало «дракон». Вождь Тугоркан в русских былинах имел имя Змеевич. В Галицко-Волынской летописи, где описана победа русинов над кипчаками на реке Сутине (Сут-су, Молочная), кипчацкие вожди сравнивали со змеиными головами. Сравнение кипчаков со змеями Г. Цулая оправданно считает аллегорией. В то же время грузинский исследователь предполагает, что имя Шарукан должно быть заимствовано кипчаками от аланов. Интересно, что в «Наставлении Владимира Мономаха» князь гордился тем, что помиловал двух братьев Шарукановых. Они не упомянуты поименно, но с большой долей вероятности их можно отождествить с Сугром и Сырчаном. Любопытно, что князь помиловал и четырех братьев Асеня, принадлежавших к конкурирующему с Шаруканидами клану Каепичев. Всего же Владимир Мономах заключил с кипчаками 19 мирных договоров [Пріцак 2008: 30-31, 185, 219; Ипатьевская 1962: 255; Цулая 2008: 136-137; Мургулия, Шушарин 1998: 63–64; Селезнев 2012].

Грузинский летописец употребил по отношению к Отроку эпитет «умтавреси». Мтаварами грузины называли своих князей, а также вождей соседних племен [Анчабадзе 1960: 124; Golden 1984: 58]. Есть основания утверждать, что владения Шаруканидов должны были охватывать и северокавказские степи. Доказательством в пользу этого является сходство каменных кыпчакских скульптур Донщины с северокавказскими аналогами, а также то, что Отрок Шаруканович через некоторое время беспрепятственно вернулся в надазовские степи [Гераськова 1991: 99-100; Ипатьевская 1962: 716].

Среди свершений Отрока были его общие с грузинами кампании против южнокавказских мусульман. По нашему мнению, по всей Грузии было 15 тыс. кипчацких воинов [Golden (1984): 73]. В 1120 г. кыпчаки вместе с грузинами противостояли туркам-сельджукам в битве при Бардаве на р. Куре. В 1121 г. кыпчакские воины участвовали в Дидгорском сражении [Анчабадзе 1980: 342; Мургулия 1971: 53; Golden 1984: 73; Golden (2001): 47–48; Мургулия, Шушарин 1998: 116-119, 130-136]. В 1122 г. с их помощью был освобожден город Тбилиси [Анчабадзе 1980: 342; Golden 1984: 73; Golden 2001: 48; Мургулия, Шушарин 1998: 137-138]. А еще они совершали и глубокие рейды. Нападение кыпчаков и грузин в 1123 г. было направлено на Ширван [Анчабадзе 1980: 342; Мургулия, Шушарин 1998: 120-121, 126-129, 139-141, 144-148]. Следствием совместных кампаний грузин и кыпчаков были не только победы над мусульманами и поселение кыпчаков в Грузии, но и тюркские заимствования в грузинском языке. Так, для обозначения авангарда войск использовалось кыпчакское слово «чалаш» [Golden 2001: 100–101].

Относительно численности войска Отрока есть разные предположения. Маттеос Урхаеци упоминал о 15 тыс. Кыпчаков в составе грузинского войска во время Дидгорской битвы [Golden 1984: 73]. По другим данным, кипчацких воинов в Грузии было 40 или 45 тыс. Исследователи предполагали, что вместе с семьями мигрантов могло быть 200 – 225 тыс. [Golden 1984: 62]. И. Джавахишвили считал, что в Грузию переселились 40 тыс. семей. Эту гипотезу поддержали Ш. Месхия, С. Малакатия, Р. Метревели. Некоторые исследователи, в частности, М. Думбадзе, А. Киквидзе, С. Анчабадзе, утверждали, что переселилось около 45 тыс. кипчацких семей. З. Папаскири предполагает, что, скорее всего, было 40 тыс. семей мигрантов, и не включает корпус монаспа (гвардейцев) в их число. По мнению М. Мургулии, киычаков на службе у грузин в 1123 г. было 50 тысяч чел. Вопрос количества кипчацких переселенцев до сих пор остается дискуссионным [Мургулия 1971: 44; Папаскири 1982: 94; Мургулия, Шушарин 1998: 94-96]. По гипотезе И. Джавахишвили, кипчаков расселили в Картли – местности, особенно пострадавшей от набегов турок-сельджуков. С. Еремяна и К. Чхаратаишвили предположили, что кипчаков расселили в районе Арча и Агарцина. По мнению Ш. Месхии, кипчаков расселили не только в Картле, но и в Нижнем Картли в Сомхити [Папаскири 1982: 95-97].

Можно предположить, что Отрок мог передать владения в степях Северного Кавказа своему дяде Сырчану. Эти территории, очевидно, являлись одним из крыльев донецкой конфедерации кипчаков. В свете свидетельств грузинской хроники и исследований грузинских ученых вполне понятно, что вставка летописца о том, что кипчаков загнали за Дон и Обезу (в Грузию), является панегириком Владимиру Мономаху. В Грузию переселилась только часть кипчаков, которую возглавил Отрок. При этом кипчаки продолжали контролировать и надазовские, и северокавказские степи. Свидетельство того же рассказа об Отроке в Галицко-Волынской летописи, имевшее кипчацкое происхождение, дает основания утверждать, что далеко не все кипчаки переселились в Грузию [Ипатьевская 1962: 715–717; Мургулия, Шушарин 1998: 58–59, 70; Мургулия 1984: 6].

Первым из ханов донецких кипчаков, решившегося возобновить набеги на Русь, был внук Шарукана и сын Отрока – Кончак. Эта персона является одной из знаковых в истории Руси и Дашт-и Кипчаков. Он был упомянут в «Слове о полку Игореве» как «поганый Кончак», то есть этот хан оставался язычником. За походы на Русь он получил много негативных эпитетов от русских книжников при описании его похода в 1179 г. Кончак был назван «злой начальник», «правоверным христианам и всем церквам хулитель», «богостудный князь». В 1185 г. его называли «оканьный, безбожный и треклятый». Редко когда один кочевой вождь имел столько бранных эпитетов. Русины опасались Кончака, походы которого против Руси часто были удачными. Понятно, что Кончак не уступал своими талантами деду Шарукану [Селезнев 2012].

Ю. Селезнев считает, что Кончак совершил поход на Русь в 1170 г. Однако впервые о Кончаке упомянуто в 1172 г. Собственно под этим годом и упоминается Кончак в Галицко-Волынской летописи. Он выступил как глава рода и как союзник Давида Ростиславича, пришел ему на помощь в Вышгород. В этом городе его осадили войска Мстислава Изяславича Киевского и Василька Ярополчича Луцкого. Кончак не терял решимости. Его воины совершали вылазки, которые в результате заставили отступить врагов в Киев, а затем и в Болохов. После этого кипчаки отступили в родные кочевья, опустошая на своем пути земли Руси [Ипатьевская 1962: 548; Селезнев 2012]. Кроме действий под Кснятином, донецкие кипчаки совершили поход против Переяславской земли и подошли к городу Песочена [Ипатьевская 1962: 548, 555; Селезнев 2012]. В 1174 г. Кончак вместе с Кобяком совершил поход, разграбив окрестности городов Серебряного и Баруча, а когда к ним приблизилось войско северского князя Игоря Святославича, кочевники отступили за Ворсклу и избежали битвы. Кыпчаки Кончака, таким образом, ограничились разорением приграничных земель [Плетнева 1990: 157; Kurat 1972: 85–86; Gökbel 2002: 649; Ипатьевская 1962: 568–570; Селезнев 2012]. 

Поход 1179 г. был направлен против Переяслава. Кипчаки отступили с большим количеством пленных русинов. В летописи упоминается, что воины Игоря Святославича убили и взяли в плен многих кыпчаков. Однако это может быть просто вставкой летописца, пожелавшего изобразить положение дел лучше, чем это было на самом деле. Вряд ли Игорь Святославич столкнулся с отрядами большими, чем кыпчакские арьергардные отделы, то есть, в лучшем случае, князь догнал какую-то сотню кыпчаков и освободил часть пленных русинов [Ипатьевская 1962: 612–613; Плетнева 1990: 157; Gökbel 2002: 649]. В 1180 или 1181 г. Кончак уже выступил в союзе с Кобяком и Игорем Святославичем против Ростиславичей. Отряды кипчаков двинулись на Друцк, а оттуда – в Вышгород. С помощью кипчаков Святослав Всеволодович занял киевский престол. Войска Кончака и его союзников русских князей двинулись на Лобск. Однако на р. Черторыи их войска столкнулись с дружиной Рюрика Ростиславича. Поражение Кончака и его союзников было сокрушительным. Кыпчаки были частично перебиты в битве, частично утонули в реке, частично попали в плен. Благодаря описанию этой кампании мы знаем, что в битве на этой реке погибли Козл Сотанович и брат Кончака Эльтут. В плен попали Бякоба, Татур, Кунячук, Чюгай. Сам Кончак и Игорь Святославич спаслись бегством в лодке к Городцу, расположенному вблизи Чернигова [Ипатьевская 1962: 618–624; Плетнева 1990: 158; Селезнев 2012].

В 1183 г. Кончак хотел атаковать Русь, но, узнав о концентрации войск русинов, не осуществил своего намерения. В феврале этого же года отряды Кончака и Глеба Тиреевича совершили набег на Дмитриев. Однако русины ответили походом против кипчаков на Хирию, где кипчацкие отряды были побеждены. Против кипчаков также действовали «Черные клобуки» [Плетнева 1990: 158-159; Ипатьевская 1962: 628–634; Селезнев 2012]. Однако уже в 1184 г. Кончак готовился к великому походу на Русь. Он специально пригласил какого-нибудь «бусурменина», чтобы соорудить технику для осады городов, и тот даже соорудил «шерешир» (тир-и чарх). Но русины заранее узнали о намерениях кипчаков и, чтобы разрушить их, совершили рейд на Хорол, а «бусурменин» попал к ним в плен. Кончак был вынужден снова спасаться бегством [Плетнева 1990: 159; Kurat 1972: 86; Ипатьевская 1962: 634–636; Селезнев (2012)].

После этой победы Ольговичи решились на поход против кипчаков в 1185 г. Сначала русские князья шли по «Изюмскому пути». Из-под Сальницы русины направились к реке Волчьей и захватили пленных в районе реки Каялы. Эта территория была уже ближе к владениям бурдж-оглы, против которых удачно воевали Ольговичи. Этим можно объяснить тот факт, что русины, захватив пленных, не рассчитывали встретить достойный отпор и не принимали меры предосторожности [Плетнева 1990: 160–164; Kurat 1972: 87–89; Gökbel 2002: 649; Ипатьевская 1962: 636–651; Лаврентьевская 1962: 397–398; Селезнев 2012]. Однако Игорь Святославич не учел ряд факторов. В 1183 г. во время одного из походов Ростиславичей погиб Кобяк [Ипатьевская 1962: 628-634]. Поход русинов в глубь кочевья кыпчаков должен был вызвать беспокойство в степях. В этих условиях Кончак почувствовал возможность консолидировать вокруг себя других кыпчаков. Кроме племени Кончака, в войне приняли участие ит-оглы, таргил-оба, бурдж-оглы, улаш-оглы и тертер-оба (дурут) [Плетнева (1990): 163; Ипатьевская 1962: 641, 644; Селезнев 2012]. Окруженные превосходящими силами врага на Каяле, русины были побеждены.

Игорь Святославич попал в плен к Чилбуку из племени таргил (Тарголово), а его сын – к Копти из улаш-оглы [Ипатьевская 1962: 644]. Из плена их выкупил Кончак, имевший к северским Ольговичам свой интерес. Правда, в летописи и «Слове о полку Игореве» была другая версия событий. Игорю Святославичу приписывалось бегство из кипчацкого плена. Однако в описании бегства был ряд неправдоподобных деталей. Указано, что бежать ему помог христианин-кипчак Лавор (Овлур). При этом надо понимать, что таким образом этот кипчак навлек бы месть Кончака против своей семьи и рода, а самого его наверняка бы казнили. Игорь Святославич находился в ставке Кончака как почетный пленник. Ставка размещалась на реке Каменный Торец. Первый руский аванпост был на Северском Денке в верхнем его течении. При этом войска союзника Кончака (хана Гзы) опустошали Посеймье, а Кончак – Переяславщину. Летописец указывал, что стража перепила кумыса и уснула, а Лавор дал князю свою лошадь. Однако, по данным этого же рассказа, князь загнал коня и одиннадцать дней шел к Донцу. При этом Игоря Святославича должны искать на следующее утро после побега. Кипчаки жили в этих землях и должны были как никто другой знать свою страну. Игорь Святославич был чужеземцем в их стране. Часовые могли догнать Игоря Святославича. Князя и его сына, скорее всего, выкупили родственники [Ипатьевская 1962: 649-650].

Рассказ о бегстве Игоря Святославича в «Слове о полку Игореве» еще более фантастичен, чем в Галицко-Волынской летописи. Руский автор, проигнорировал данные летописца о том, что князь много дней передвигался пешком. Рассказ приобрел эпические черты. Князь приписывает содействие со стороны Бога, а сам он метафорически сравнивается с волком и соколом. Указывалось, что он бежал вместе с Лавором (Овлуром) на лошадях и что Игорь охотился на птиц во время своего бегства. Далее читаем, что Овлур с Игорем загнали своих первых лошадей. Спрашивается: где бы Игорь с товарищем достали новых лошадей и почему их в таком случае не схватили владельцы лошадей, у которых они должны были украсть этих животных? При этом следует учитывать, что пограничные земли Руси в то время должны были быть заняты кипчаками, а гарнизоны городов Руси были блокированы. То, что Игорь Святославич должен был питаться во время бегства, само собой разумеется, однако сравнительно незаметно можно было рыбачить, а не охотиться. Кипчаки должны заметить этого охотника. Читаем, что на конях Лавор (Овлур) и Игорь Святославич прибыли в Донец. Однако летописец не указывал на подобный факт[Слово о полку Игореве; Ипатьевская 1962: 648-650, 653].

Более того, в «Слове о полку Игореве» указано, что Игорь Святославич оставил в плену своего сына и что Гза с Кончаком вели диалог. Гза хотел убить Игоря Святославича, а Кончаку приписывалось намерение женить Владимира Игоревича на своей дочери. В 1187 г. он действительно женил свою дочь на Владимире Игоревиче. Однако этот брак был гораздо больше в интересах Игоря Святославича, который родился с сильным степным властителем. Гзе автор «Слова о полку Игореве» также приписал ужас перед русинами и Игорем Святославичем. Галицко-Волынский летописец указывал, что, напротив, Гза двинулся на Новгород-Северское княжество, которым владел Игорь Святославич. Историчность данных «Слова о полку Игореве» в некоторых случаях оставляет желать лучшего [Слово о полку Игореве; Ипатьевская 1962: 648, 653, 659; Плетнева 1990: 166]. Князь Игорь больше не совершал походов против донецких кипчаков. Его походы были направлены главным образом на бурдж-оглы, что ослабляло позиции конкурентов Кончака. В 1185 г. Кончак атаковал Римов, а в 1187 г. воевал на Роси и в черниговской границе [Плетнева 1990: 165–166; Ипатьевская 1962: 648, 653; Селезнев 2012]. После этого Шаруканиды старались не воевать с русинами. Власти Кончака выросли настолько, что он смог передать престол своему сыну – Юрию Кончаковичу. По всей вероятности, сын Кончака принял христианство [Ипатьевская 1962: 716, 740-741]. Юрий уже не совершал походов на Русь. Кипчаки Шаруканидов могли участвовать в походах своих союзников – северских и черниговских Ольговичей, в частности в 1202 или 1203 году. Только за счет взвешенной внешней политики Кончаку удалось избежать разгрома со стороны русинов. Ставка на союз с Ольговичами давала ему возможность обезопасить свои кочевья от великих походов русинов [Плетнева 1990: 130, 153; Селезнев 2012].

Интересным аспектом биографии Кончака есть упоминание о нем в Новгородской первой летописи. Там указано, что кипчаки Кончака и Даниила Кобяковича уничтожили жителей Киева. Однако есть веские причины сомневаться в подлинности этих данных. Даже во Владимиро-Суздальской летописи не конкретизированы имена кипчацких вожаков, однако хорошо известны имена русских князей, получивших Киев. Не было и громких слов о завоевании на щит населения города, но указано, что был сожжен Подол, ограблены церкви – Десятинная и София Киевская, а многие люди забраны в плен. В Галицко-Волынской летописи Кончак в последний раз упоминался под 1201 г. К тому же в этой летописи совершенно не упоминался Даниил Кобякович. По имени сыновья Кобяка в 1183 г. не упоминались. Кипчацкий вождь Даниил упомянут в Галицко-Волынской летописи только под 1183 г. и без отчества. Он не тождественен с Данилой Кобяковичем. Маловероятно участие Даниила Кобяковича в событиях 1222 г., о котором говорит новгородский летописец, поскольку о нем не упомянуто в Галицко-Волынской летописи. Не факт, что Даниил Кобякович вообще не существовал. Да и имя Татахаэр в «Юань-ши» – это не Даниил, а Татур. Как видим, Кончак в событиях 1203 г. вряд ли мог участвовать. Скорее всего, вместе с Ольговичами и Рюриком на Киев мог напасть Юрий Кончакович, в отношении которого, в отличие от Кончака, летописец не принимал бранных эпитетов. Разорение Киева было значительно преувеличено новгородским летописцем, а роль кипчаков не была в этом определяющей. Кипчаки только взяли то, что обычно участвовали в усобицах, – пленных и подожгли пригород – Подол [Селезнев 2012; Ипатьевская 1962: 632, 716–717; Лаврентьевская 1962: 418, 445–446, 504; НПЛ 1950: 45, 62, 240, 265–266; Храпачевский  2004: 500].

«Миролюбие» Кончака имело свое объяснение. Он мог выступать как объединитель племен кыпчаков. Кончак устранял конкурентов в борьбе за верховную власть. Соправителем Кончака в более ранние времена мог выступать Эльтут [Ипатьевская (1962): 623]. Кроме того, когда активность Шаруканидов увеличивалась на Руси, их присутствие почти не ощущалось на Кавказе. Когда же они терпели поражение от Рюриковичей, центр их владений перемещался к югу, ближе к Грузии и Азербайджану.

Держать племена разного происхождения в одной конфедерации было нелегко, что подтверждают данные, приведенные нами выше. Шарукан, Аепа и Асень не имели достаточной харизмы для того, чтобы объединить вокруг себя кипчаков. Отрок повысил свой авторитет за счет побед в Грузии и мог править северокавказскими степями [Ипатьевская 1962: 716]. Более справедливо было бы называть правящую династию донецких кипчаков Отрокидами, поскольку именно Отрок заложил основы могущества этого государства. Кончак передал своему сыну Юрию сильное государство [Ипатьевская 1962: 740-741].

О том, каким было языческое имя Юрия, галицко-волынский летописец не пишет. Для него эта деталь была не важна. Однако мы можем восстановить его по данным арабских хроник. Так, Рукн ад-Дин Бейбарс в рассказе ан-Нувайри и Ибн Халдун знали о вожде кипчаков-токсоба Аккубуля. Учитывая, что оба вождя жили в первой половине XIII в., логично предположить, что это один и тот же человек. Аккубуль – это кипчацкое имя, а новое имя Юрий он мог получить во время крещения [Тизенаузен 1884: 541; Ипатьевская 1962: 740-741]. Составители «Юань-ши» даже упоминали о сыне Юйлицзы Татахаэре. Последнее имя можно сопоставить с кыпчакским именем Татур. Так звали одного из родственников Кончака, убитого русинами. В честь дяди так мог назвать своего сына Юрий Кончакович [Храпачевский 2004: 500; Тизенгаузен 1884: 541].

Арабские хронисты сообщали, что между племенами дурут и токсоба существовала длительная вражда, в частности сын Котяна Мангуш погиб на охоте, когда его встретил Аккубуль [Тизенгаузен 1884: 541]. В указанном отрывке в завуалированной форме сообщается о конфликте между племенами кипчаков. Заложником этой розни могли быть племена «не-диких половцев», которые должны были стать на чью-либо сторону. Нам неизвестно, сохранили ли они свою самостоятельность, поскольку со времен смерти Калояна до осады города Чорлу участие кипчаков в войнах на Балканском полуострове ограничивалось незначительными военными контингентами наемников [Павлов 2000].

После побед над кавказскими аланами и кипчаками монгольский корпус Субедея-богатура вышел к Дону. Галицко-волынский летописец, подробно повествовавший о событиях в кипчачской степи, сообщал не о гибели кипчацкого вождя, а лишь о его бегстве: «В лето 6731 г. приде неслыханная рать, безбожные Моавитяне рекомые Татарове. Приидоша на землю Половецкую. Половцем же старшим Юрьгии Кончакович бе большие всех половец не может стать против лица их и бегая же эмоу и многие избиены быша до реки Днепра» [Ипатьевская 1962: 740]. Об этих событиях упоминал и китайский источник. По данным «Юань-ши», противниками монгольского полководца были кипчацкие вожди Юйлицзы (Юрий) и Татахаэр (Татур, Тотур). В битве, произошедшей на реке Буцзу, они были повержены, а сын Юйлицзы был ранен и скрывался в лесу. Он был издан Субедею-богатуру «рабами кипчаков», перешедшими на сторону монголов, после того большинство людей Юйлицзы подчинились монголам [Храпачевский 2004: 500].

Логично предположить, что покой на границах Руси в XIII в. был обусловлен не миролюбием кипчаков, а жестокой борьбой между кипчаками в восточноевропейских степях. Накануне монгольского завоевания Юрий Кончакович мог попытаться объединить западную часть Дашт-и Кипчак, и можно утверждать, что это частично ему удалось, поскольку единственным реальным противником Юрия-Аккубуля был лишь хан Котян [Тизенгаузен (1884): 541].

То, что северокавказские территории продолжали оставаться под контролем кипчаков, подтверждают данные арабоязычных источников. Ан-Насави указывал, что в 1227 г. Эмир Джелал ад-Дина удалось договориться о союзе с ханом Гюрге (Гурка, Гюр-ханом) [Маркварт 2002]. Последнего можно отождествить с Юрием Кончаковичем (Юрием Кончаковичем). Можно предположить, что дербентские кипчаки попали под власть конфедерации донецких кипчаков после событий 1222 – 1223 гг. Утратив значительное количество воинов, а также, возможно, часть элиты власти, они были неспособны противостоять своим соседям с запада. Совместный поход Юрия Кончаковича и Джелал ад-Дина был направлен против государств Южного Кавказа. Хорезмейцы и кипчаки предприняли попытку получить Дербент [Маркварт 2002; Насави 1996: глава 77]. Однако дербентский эмир смог отстоять город.

В летописях упоминались ельтуковое. Впервые они были упомянуты под 1146 г. галицко-волынским летописцем [Ипатьевская (1962): 339]. Бушаков сопоставляет этникон «ельтуковое» с ойконимом «ельток» в Крыму и родом эльток Среднего жуза казахов [Бушаков 1991: 138]. После Калкской битвы монголы вернулись на летние кочевья в район Донщины. В этом регионе кочевало ельтуковое племя [Иванов (2006): 495]. В. Иванов указывает, что владения кипчаков в этом регионе располагались в бассейнах Дона, Хопра и Медведицы. Их северные границы отмечены «половецкими бабами» на реках Битюг и Хопер [Иванов 2006: 495]. Аналогичные и синхронные памятники были найдены на территории Саратовской и Самарской областей [Иванов 2006: 495]. Эти кипчаки не импортировали булгарские товары. В. Иванов считает, что причиной этого было наличие в Волжской Булгарии печенегов и огузов [Иванов 2006: 495-496, 502-503; Гарустович, Иванов 2001: 108]. Д. Расовский предполагал, что нападения кипчаков на земли, впоследствии ставшие Рязанским княжеством, начались сразу после овладения ими степных просторов Восточной Европы. С кипчачской экспансией исследователь связывал сооружение города Пронск и валов на левом берегу р. Прони для защиты от нападения кочевников [Расовский (1940): 102].

Кипчаки-ельтукове поддерживали сторонников полной независимости Рязанского княжества. Первое столкновение с суздальцами произошло в 1177 г., когда Всеволод Большое Гнездо воевал против рязанского князя Глеба. На реке Колокше он столкнулся с кипчаками [Лавретьевская 1962: 383-385]. В 1181 г. союзные войска новгородцев, северян и кипчаков двинулись на Владимиро-Суздальское княжество и были остановлены на реке Лене [Лаврентьевская 1962: 388]. Составитель Никоновской летописи сообщал о походе кипчаков на Рязань в 1195 г. [Патриаршая или Никоновская 1965: 23]. Однако это сообщение не подтверждено ни в одном другом источнике. Новгородские летописцы сообщали о походе владимиро-суздальского князя Всеволода против Ольговичей. Вместе с муромцами, рязанцами и нанятыми восточными кипчаками он воевал против Ольговичей, которые, в свою очередь, сами призывали на помощь кипчаков (ельтуковое) [Патриаршая или Никоновская 1965: 30; НПЛ 1950: 43, 235-236].

Владимиро-Суздальское княжество рассматривало Рязанское княжество как зону своего влияния и жестоко наказывало всех, кто пытался сделать Рязань врагом Суздаля. Против кипчаков-ельтукового было направлено поход Всеволода Большое Гнездо на Дон (Северский Донец) в 1199 г. [Кудряшов 1948: 134; Лаврентьевская 1962: 414-415]. Союзные суздальцы рязанцы в 1206 г. совершили поход против кипчаков [Лаврентьевская 1962: 425]. Владимиро-суздальские Мономаховичи были атакованы в Переяславской земле кипчаками в 1210 и 1215 гг. Во время одного из столкновений Владимир (сын Всеволода) попал в плен [Лаврентьевская 1962: 435, 438].

Рязанские князья Олег и Глеб с помощью наемников из Ельтукове убили в г. Исады большинство своих родственников. По мнению новгородского летописца, эти события имели место в 1218 г. [Гагин; НПЛ 1950: 58]. Однако попытка Глеба Владимировича завладеть Рязанью была неудачной. Сторонник союза с Суздалем Ингвар Игоревич нанес ему поражение. Ингвар Игоревич совершил поход на кипчацкую территорию и одержал убедительную победу [Гагин; Лаврентьевская 1962: 444]. В 1229 г. союзник суздальцев, мокшанский каназор (князь) Пуреш использовал кипчаков против эрзянского инязора (князя) Пургаса [Лаврентьевская 1962: 451–452].

Выводы. Среди донецких кипчаков доминировали клан Шаруканидов и племя токсоба. Отношения с Шаруканидами были настолько важны для Руси, что летописец зафиксировал полную родословную представителей этого клана – от Шарукана до Юрия Кончаковича. Периоды мира сменялись периодами конфронтации. При Отроке и Юрии Кончаковиче кипчаки не беспокоили Русь, так как были заняты войнами в Даште и Кипчаке. Конфронтация с Русью пришлась на правление Шарукана и Кончака. Клан Шаруканид поделился на меньшие кланы. Одним из таких кланов были Ельтуково близ границ Рязанского княжества и Волжской Булгарии. Наследование престола в донецком объединении не было упорядочено Отроку, который закрепил его за своими потомками, используя опыт, заимствованный у Грузии. Во время правления Отрока Шаруканиды воевали с Каепичами (правителями из клана Кай), соперниками Шаруканидов. Юрий Кончакович вел борьбу с другими вождествами – ханством племени дурут и конфедерацией дербентских кипчаков. Пребывание Отрока в Грузии можно датировать 1118 – 1125 гг., а возвращение в кипчацкие степи было обусловлено просьбой Сырчана помочь в войне с Каепичами, продолжавшейся до 1160 г. Каепичи захватили доминирование в Донщине в начале XII в., воспользовавшись.

Литература

Анчабадзе З. В. Кыпчаки Северного Кавказа по данным грузинских летописей XI – XIV веков // Материалы сессии по проблеме происходжения балкарского и карачаевского народов. Нальчик: Кабардино-Балкарское книжное издательство, 1960. С. 113 – 126. 

 Анчабадзе Г. З. Кыпчаки в Грузии // Проблемы современной тюркологии. А.-А.: Наука КазССР, 1980. С. 342 – 344.

Артамонов М. И. История хазар. СПб.: Лань, 2001. 688 с.

Бушаков В. А. Тюркская этноойкономия Крыма (Turkic ethno-oikonomia of Crimea)  // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Специальность 10.02.06. Тюркские языки.М.: Академия наук СССР, Институт языкознания Академии наук СССР, 1991.  265, [104] c.

Гагин И. А. Рязань и половцыhttp://www.i-gagin.ru/content_art-4.html 

Гарустович Г. Н., Иванов В. А. (2001) Огузы и печенеги в евразийских степях.  Уфа: Гилем, 2001. 212 с.

Гераськова Л. С. Скульптура середньовічних кочовиків степів Східної Європи. К.: Наукова думка, 1991. 130 с.

Голден П. Религия кыпчаков средневековой Евразии // Степи Европы в эпоху Средневековья. Т. 6: Золотоордынское время. –\ Донецк: Донецкий национальный университет, 2008.  С. 309 – 340. 

Жития царя царей Давида (Life-Descriptions of king of kings David) (1998)//   Символ  № 40. 1998.  http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Kavkaz/XI/1080-1100/David/frametext1.htm . 

Иванов В. А. Кыпчаки в восточной Европе // История татар. Т. 2: Волжская Булгария и Великая Степь. Казань: РухИЛ, Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2006.  С. 492 – 503. 

Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., Восточная литература, 1962.  XVI, 938, 87, IV c.

Кудряшов К. В. Половецкая Степь. М.: Географгиз, 1948.  168 c., 3 л., карт.

Кумеков Б. Е. Об этническом составе кыпчаков ХІ – нач. ХІІІ вв. по арабским источникам // Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана. Вып. 2. М.: Наука, 1990. С. 118 – 130. 

 Кумеков Б. Е. Об этнонимии кыпчакской конфедерации западного Дешти-Кыпчака XII – начала XIII века // Известия Академии наук Республики Казахстан. № 1. Алматы: Изд-во Академии наук Казахстана, 1993. С. 58 – 70. 

Лаврентьевская 1962 — Лаврентьевская и Суздальская летопись по Академическому списку // Полное собрание русских летописей. Т. 1 М.: Восточная литература,1962. VIII, 578 с.

Маркварт И. О происхождении народа куманов / Пер. А. Немировой. Электронная версия 2002 годв http://steppe-arch.konvent.ru/books/markvart1-00.shtml 

Мургулия Н. П. Переселение половцев в Грузию // Из истории украинскогрузинских связей. К.: Академия наук УССР, 1971. С. 40 – 55. 

Мургулия Н. П. Половцы южнорусских степей (до переселения орды Отрока в Грузию) // Труды Тбилисского ордена Трудового Красного знамени университета. Вып. 216.  Тбилиси: Изд-во Тбилисского ордена Трудового Красного знамени университета, 1984. C. 5 – 16. 

Мургулия Н. П., Шушарин В. П. Половцы, Грузия, Русь и Венгрия в XII – XIII вв. М.: Институт славяноведения и балкановедения Российской академии наук, 1998.  336 с.

Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави. Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны (Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны). М.: Восточная литература, 1996. 798 c. http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/frametext1.htm , http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/frametext2.htm , http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/frametext3.htm ,

http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/frametext4.htm ,

http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/frametext5.htm 

Патриаршая или Никоновская летопись // Полное Собрание Русских Летописей.  Т. 9–10.   М.: Наука, 1965.  XXIII, 256, 4, 244 c.

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов Под ред. и предисл. А. Н. Насонова. М.: Издательство Академии наук СССР. 640 c.

Павлов П. Бунтари и авантюристи в средневековна България (Rebels and adventurers in medieval Bulgaria). Велико Търново: Абагар, 2000. http://liternet.bg/publish13/p_pavlov/buntari/ 

Папаскири З. В.  У истоков грузино-русских политических взаимоотношений. Тбилиси: Издательство Тбилисского университета, 1982. 152 c.

Плетнева C. А.  Половцы.М.: Наука, 1990. 208 c.

Кругосветное путешествие Петахьи Регенсбургского // Три еврейских путешественника / Перевод с иврита и примечания П. В. Марголина. Москва: Гешарим – Мосты культуры. 2004. 332 c. http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Petach_Regensburg/text.phtml?id=1083 

Расовский Д. А. Половцы. II. Раcселение половцев // Seminarium Kondakovianum / Анналы института им. Н. П. Кондакова.  Вып. 8.  Прага: Kondakov Institute, 1936.  С. 161 – 182.

Расовский Д. А. Военная история половцев // Seminarium Kondakovianum/Анналы института им. Н. П. Кондакова. Сборник статей в честь А. А. Васильева. Вып. 11.Прага: Kondakov Institute, 1940.  С. 95 – 128. 

Селезнев Ю. В. Половецкий князь Кончак // Вопросы истории.  № 12. М.: ТОО Редакция журнала «Вопросы истории», 2012. С. 156 – 163 http://svitoc.ru/index.php?showtopic=1061&st=0&#entry10117 . 

Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова http://www.abc-people.com/typework/literature/rus/slovo-txt.htm 

Тизенгаузен В. Г.Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. СПб.: Издано на иждивении С. Г. Строганова, 1884. XVI, 563, [1] c. 

Федоров Я. А., Федоров Г. С. Ранние тюрки на Северном Кавказе. Москва: Издательство Московского государственого университета, 1978.   296 c.

Храпачевский Р. П.  Военная держава Чингисхана (The military power of Genghis Khan) М.: ООО Издательство «Аст»: ОАО ВЗОИ, 2004. 557, [3] c.

Цулая Г. В. Отрок Шарукан – Атрака Шарганис-дзе (к вопросу об антропологическом источниковедении народов Северного Кавказа) // Силуэты Грузии. Вып. 2. М.: Институт этнологии и антропологии Российской академии наук, 2008. С. 112 – 148. 

Golden P. B. The «Polovci Dikii» // Harvard Ukrainian Studies.  Vol. III – IV. (1979/1980). Cambridge Mass.: Harvard University Press, 1980.  P. 296 – 309. 

Golden P. B. Cumanica I: The Qıpčaqs in Georgia // Archivum Eurasiae Medii Aevi. Vol. IV.  Wiesbaden: Otto Harrassowitz Verlag, 1984. P. 45 – 87. 

Golden P. B. Cumanica II: The Ölberli: The Fortunes and Misfortunes of an Inner Asian Nomadic Clan // Archivum Eurasiae Medii Aevi. Vol. VI. Wiesbaden: Otto Harrassowitz Verlag, 1986.   P. 5 – 29. 

Golden P. B. Cumanica IV: The Cumano-Qıpčaq Clans and Tribes // Archivum Eurasiae Medii Aevi. Vol. IX (1995 – 1997). Wiesbaden: Otto Harrassowitz Verlag, 1997. P. 16 – 29

Golden P. B. Nomads in the Sedentary World: The Case of Pre-Chinggisid Rus’ and Georgia // Nomads and Sedentary World. Budapest: Psychology Press, 2001.  P. 24 – 75. 

Gökbel A. Kipchaks and Kumans // The Turks. Vol. 1. Ankara: Yeni Türkiye Yayınları, 2002. P. 643 – 659.

Kurat A. N.  IV–XVIII. Yüzyıllarda Karadenizin Türk Kavimleri ve Devletleri. Ankara: Üniversitesi Dil ve Tarih-Coğrafya Fakültesi Yayınları, 1972. 511 s. 

Tsurtumia M. Kivcarta sakitxisatvis XII saukunis dasawyisis qartul politikasi // I. Javakhishvilis sakhelobis tbilisis sakhelmtsifo universitetis sakartvelos istoriis institutis shromebi. 6.  Tbilisi: Tsu Saqartvelos istoriis institutis Sromebi, 2012. Gr. 169 – 188

Источник:(44) Пилипчук Я. В.Герои летописей и «Слово о полку Игореве»: династия Шаруканидов // Проблемы древней и средневековой истории Чача. Вып. 11. Саарбрюкен, 2024. С. 9-29 

«Решение об этом было принято президентом РФ Владимиром Путиным» — Дмитрий Песков

Ulviyya Amoyeva  

    

МОСКВА

Главе свергнутого сирийского режима Башару Асаду и его семье предоставлено убежище, подтвердил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

«Разумеется, подобные решения без главы государства приниматься не могут. Это его решение. Но, в данном случае, мне нечего вам сказать», — сообщил представитель Кремля.

При этом Песков отметил, что официальных заявлений на этот счет не было. «Вчера [в СМИ] была информация от источника». «И мне по этой теме сейчас сказать нечего», — подчеркнул Песков.

Раннее, ТАСС со ссылкой на источник в Кремле сообщил, что Асад с членами своей семьи прибыл в Москву и что Россия, исходя «из соображений гуманитарного характера» предоставила им убежище».

Аналогичным образом Песков ответил на вопрос о местонахождении Асада. Москва не обязана официально объявлять о предоставлении убежища Башару Асаду, заявил пресс-секретарь президента РФ.

«Нет, совершенно не обязательно, мы не обязаны это делать», — сказал представитель Кремля, отвечая на вопрос, будет ли официальное сообщение от Кремля по предоставлению убежища главе свергнутого сирийского режима.

Пресс-секретарь российского лидера отметил, что преждевременно говорить о сохранении российских баз в Хмеймиме и Тартусе. «Пока преждевременно об этом говорить. В любом случае это все предмет для обсуждения с теми, кто будет у власти в Сирии. Сейчас мы видим, что [идет] такой период трансформации, чрезвычайной нестабильности. Поэтому потребуется время. И потом потребуется серьезный разговор с теми, кто будет облечен властью», — сказал представитель Кремля, отвечая на вопрос, надеется ли Россия сохранить свое военное присутствие в Тартусе и Хмеймиме.

Москва работает над тем, чтобы обеспечить безопасность российских военных баз в Сирии, сообщил журналистам Песков.

«Это очень важный вопрос. Разумеется, сейчас делается все, что необходимо и возможно, чтобы выйти на контакт с теми, кто может заниматься обеспечением безопасности. Ну и, конечно, наши военные тоже принимают все необходимые меры предосторожности», — сказал он в ответ на вопрос, насколько Кремль беспокоится за безопасность российских военных баз в Сирии.

Что касается возможности контактов Путина и главы сирийского режима Башара Асада, то, по словам Пескова, «в официальном графике президента такой встречи нет».

РФ находится в диалоге с Турцией по Сирии

Россия находится в диалоге с Турцией и другими региональными странами по Сирии, заявил журналистам пресс-секретарь президента РФ.

«Мы находимся в диалоге с Анкарой и другими региональными государствами, в том числе по сирийским делам. Действительно в Сирии сейчас идет очень непростой период, связанный с нестабильностью», — сказал он.

По его словам, Россия продолжит консультироваться с региональными странами по Сирии и будет анализировать ситуацию.

«Конечно, здесь очень важно поддерживать диалог со всеми региональными странами. Мы твердо намерены это делать, будем консультироваться и анализировать ситуацию», — акцентировал внимание пресс-секретарь российского лидера.

Также Дмитрий Песков отметил, что Астанинский формат урегулирования по Сирии утратил свое изначальное целеполагание, но он все еще актуален как механизм политических консультаций.

«Целеполагание этого формата утрачено. Но с другой стороны, как механизм обмена мнениями и политических консультаций между этими странами он актуален всегда. И в том или ином виде эти консультации, конечно же, будут продолжаться», — считает он.

Ситуация в Сирии

27 ноября в Сирии усилились столкновения между выступающими против режима Асада вооруженными группировками и силами Башара Асада.

В период с 30 ноября по 7 декабря группировки установили контроль над крупнейшими провинциями, такими как Алеппо, Идлиб, Хама и Хомс.

Массы поддержали группировки, которые 7 декабря начали входить в Дамаск, и режим Асада полностью потерял контроль в столице и многих других регионах. 61-летнее правление партии «Баас» подошло к концу, а глава режима Асад покинул столицу.

Сирийская национальная армия 1 декабря освободила от террористов YPG (сирийское крыло PKK) район Талль-Рыфат в рамках операции «Заря свободы».

9 декабря Сирийская национальная армия (СНА) в рамках операции «Заря свободы» освободила район Мюнбич из-под многолетней оккупации поддерживаемой США террористической организации РПК/YPG.

В Кремле подтвердили предоставление убежища Башару Асаду и его семье

Режим готовится перебросить свои силы из административного центра и сельских районов Дейр-эз-Зора в Дамаск

Eşref Musa, Ömer Koparan, Mehmet Burak Karacaoğlu, Ahmet Karaahmet, Zeynep Katre Oran, Abdulrahman Yusupov  

    

ДЕЙР-ЭЗ- ЗОР/АНКАРА

Сирийский режим передал контроль над административным центром провинции Дейр-эз-Зор на границе с Ираком террористической организации РКК/YPG.

На фоне наступления антиправительственных вооруженных формирований на Хомс и столицу Сирии Дамаск часть сил сирийского режима начала отходить на запад из оккупированного РКК/YPG района в граничащей с Ираком провинции Дейр-эз-Зор на востоке страны. Данная территория расположена на линии, разделяемой рекой Евфрат.

На территории, которое также обеспечивает безопасность стратегического коридора поставок Ирана, пролегающго через территории Ирака в Сирию и из Сирии в Ливан, армия режима оставила РКК/YPG 7 деревень. Это населенные пункты Муррат, Хашам, Мазлум, Табийе, Хусейния, Салихия и Хатла.

По информации, полученной «Анадолу» из местных источников, режим готовится перебросить свои силы из административного центра и сельских районов Дейр-эз-Зора в Дамаск.

Силы режима планируют сохранить присутствие только в зоне боевых действий в центре провинции Дейр-эз-Зор. После отхода из района Мейадин вместе с поддерживаемыми Ираном группировками, они продолжают скапливаться в районе Эльбукемаль на иракской границе..

Шоссе, по которому Иран получает доступ в Сирию через территорию Ирака, также проходит через административный центр Дейр-эз-Зора, где окопалась террористическая организация PKK/YPG..

Ситуация в Дейр-эз-Зоре

Известно, что поддерживаемые Ираном группировки активно присутствуют в регионе, простирающемся от административного центра Дейр-эз-Зора и заканчивая районом Аль-Букемаль вблизи сирийско-иракской границы.

Районы Дейр-эз-Зора к востоку от реки Евфрат находятся под оккупацией поддерживаемой США террористической организации PKK/YPG, а центр города и сельские районы — под контролем режима Башара Асада и группировок, поддерживаемых Ираном.

Обстановка в Сирии

В северной части провинции Алеппо 27 ноября начались столкновения между силами режима Башара Асада и выступающими против режима вооруженными группировками.

30 ноября противники режима взяли под контроль большую часть центра города Алеппо, а также установили полный контроль над территорией всей провинции Идлиб.

5 декабря, после ожесточенных боев, оппозиционные силы освободили центр города Хама от войск режима.

В то же время Сирийская национальная армия продолжает операцию «Заря свободы» против террористической организации PKK/YPG, начатую 1 декабря на севере провинции Алеппо.

В ходе операции был освобожден центр города Тель-Рифат от террористов.

Сирийский режим передал контроль над административным центром Дейр-эз-Зора террористам РКК/YPG

Хомс занимает важнейшее место в Сирии как с точки зрения внутренней политики, так и с точки зрения международного баланса

Sümeyye Dilara Dinçer, Olga Keskin  

    

АНКАРА

Стратегически важная сирийская провинция Хомс, граничащая с Дамаском, столицей Сирии, привлекает внимание своим географическим положением, близостью к энергетическим ресурсам и логистическим преимуществом.

Хомс, один из самых важных городов страны после Алеппо и Дамаска и известный в качестве «культурной столицы» Сири, несет в себе следы многих цивилизаций, в том числе Римской империи, Византии, Омейядов, Аббасидов и Османов.

Хомс занимает важнейшее место в Сирии как с точки зрения внутренней политики, так и с точки зрения международного баланса благодаря своему географическому положению, близости к энергетическим ресурсам и логистическим преимуществам.

Провинция Хомс, распложенная в центральной части Сирии, занимает центральное место также с точки зрения транспорта и логистики, так как находится на пересечении таких крупные городов страны, как Дамаск, Алеппо и Латакия.

Стратегическое положение Хомса

Хомс, расположенный на трассе М5, имеет стратегическое преимущество с точки зрения торговли и военной мобильности благодаря своей близости к порту Латакия с выходом к Средиземному морю.

Вокруг Хомса проходят трубопроводы природного газа и нефти, поэтому он занимает стратегически важное положение и в плане энергоресурсов.

Кроме того, Хомс играет значимую экономическую роль как для местной, так и для национальной экономики благодаря своим плодородным сельскохозяйственным землям и промышленным объектам.

Арена ожесточенных столкновений в ходе гражданской войны в Сирии

В первые годы гражданской войны в Сирии, начавшейся в 2011 году, Хомс стал центром антиправительственных протестов и ареной ожесточенных столкновений между силами сирийского режима и оппозиционными группировками. Оппозиционные группы начали оказывать сопротивление режиму, главным образом в таких кварталах, как Баба Амр и Халидие. Эти кварталы стали одним из оплотов оппозиции.

В 2012 году сирийская армия реализовала стратегию массированных бомбардировок и осад с целью возвращения контроля над территориями, контролируемыми оппозицией.

Квартал Баба Амр подвергся массированным бомбардировкам в начале 2012 года и перешел под контроль сил режима.

Во время осады была блокирована доставка основных продуктов питания, медикаментов и гуманитарной помощи, в результате чего сильно пострадало гражданское население.

В 2014 году оппозиция, зажатая в районе, известном как старый город в центре Хомса, сдалась после длительной осады и переговоров.

В ходе этого процесса режим получил контроль над городом, а оппозиция была эвакуирована в такие регионы, как Идлиб.

После эвакуации оппозиции сирийский режим прибегнул к такой политике, которая способствовала демографическим изменениям в Хомсе. Некоторые районы были полностью эвакуированы, а некоторых были заселены сторонниками режима.

Хомс подвергался масштабным разрушениям, были повреждены исторические и культурные здания, тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома.

Организация Объединенных Наций и международные гуманитарные организации неоднократно призывали к прекращению огня из-за гуманитарного кризиса в этом регионе.

Хомс — стратегически важная провинция Сирии, граничащая с Дамаском

События в мире, в том числе Карабахская война и конфликт в Украине, хоть и косвенно, но привели к изменениям на Кавказе

Ulviyya Amoyeva  

    

СТАМБУЛ

События последних лет в мире, в том числе Карабахская война и российско-украинский конфликт, хоть и косвенно, но привели к изменению баланса сил на Кавказе.

Об этом говорится в аналитической статье преподавателя исторического факультета Университета Мармара в Стамбуле, профессора Ильяса Кемалоглу для агентства «Анадолу».

В последние годы на территории бывшего Союза Советских Социалистических Республик (СССР) произошли важные события, обратил внимание Кемалоглу.

В числе ключевых событий можно назвать конфликт между РФ и Украиной, освобождение Азербайджаном своих земель от армянской оккупации, расширяющееся сотрудничество между тюркскими государствами, а также тот факт, что выборы в Молдове и Грузии стали ареной борьбы между Западом и Россией, как и в начале XXI века, продолжил автор.

«Несмотря на то, что с момента распада (СССР) прошло 33 года, в регионе по-прежнему продолжаются конфликты и войны. Важнейшие причины такой ситуации заключаются в том, что пока СССР распадался, Республики, входившие в Союз, не решили возникшие между ними проблемы, отложили их решение или каждая из них ждала подходящего момента для себя»,- считает профессор.

Альянсы, сформированные после Советского Союза

Кавказ на протяжении всей истории привлекал внимание мировых и региональных держав, а с распадом СССР стал одним из самых проблемных регионов, пишет автор.

«Основной причиной этой нестабильности была оккупация Арменией азербайджанских земель, начавшаяся еще во времена СССР. Подобная политика Армении фактически определяла балансы в регионе в 1990-е годы. Ереван стал полностью зависеть от РФ в вопросе сохранения контроля над оккупированными территориями. К «дуэту» подключился и Иран, который на протяжении всей истории интересовался регионом и к тому же имел разные проблемы с Баку», — говорится в статье.

Союз между тремя странами служил интересам каждой из них, а двусторонние отношения между ними еще больше укрепляли их единство, продолжил Кемалоглу.

Этому альянсу противостоял Азербайджан, Турция, которая всегда строила отношения с братским Азербайджаном на основе концепции «одна нация, два государства», а также Грузия, у которой на тот момент были проблемы в отношениях и с РФ и Арменией, пояснил профессор.

В соответствии с этим уравнением, отношения Азербайджан и Турция на долгие годы прекратили поддерживать отношения с Арменией, а Грузия разорвала связи с Россией после 5-дневной войны в 2008 году, следует из аналитического материала.

«Признание Россией Абхазии и Южной Осетии скатило российско-грузинские отношения в худший период в их истории. Несомненно, существует и множество других проблем и сфер конкуренции между двумя странами», — пишет Кемалоглу.

Последствия конфликта в Украине и Карабахской войны для Кавказа

«Подобная ситуация, альянсы и балансы, о которых идет речь, сохранялись течение многих лет, и не ожидалось, что в ближайшем будущем конъюнктура в регионе изменится. Однако, освобождение Азербайджаном оккупированных земель в 2020 году и начало российского-украинского конфликта вскоре после этого полностью изменили баланс на Кавказе», — говорится в публикации.

Карабахская война 2020 года, с одной стороны, дала возможность Азербайджану освободить оккупированные земли, а с другой – укрепила сотрудничество между тюркскими государствами, поскольку оказанная Баку со стороны Анкары поддержка во время Карабахской войны, позволила и другим республикам сблизиться с Турцией и друг с другом, считает автор.

Опять же, карабахская война укрепила власть Ильхама Алиева в Азербайджане, еще больше укрепило и без того прочные отношения Азербайджана с Турцией и ускорило различные интеграционные процессы между тюркскими республиками, отметил профессор.

«Освобождение Азербайджаном оккупированных земель также расстроило альянсы в регионе. По сути, между Россией и Азербайджаном началось сближение, а отношения Москвы и Еревана стали напряженными», — отметил Кемалоглу.

Самым большим препятствием на пути российско-азербайджанского сотрудничества был карабахский вопрос и тот факт, что РФ с самого начала поддерживала в этом процессе армян, но освобождение Карабаха и вывод российских войск из Карабаха фактически ускорили развитие российско-азербайджанских отношений, имевших потенциал, считает историк.

«Основные причины этого сближения заключаются в том, что торговые связи между двумя странами уже давно развиты, проживании значительного числа азербайджанцев в РФ, а также в том, что западные страны, особенно Франция, оказывали Армении в этом случае если не материальную, то словесную поддержку в этом процессе», — разъяснил профессор.

Отдаление Армении от России

По мнению Армении, есть и другая причина этого сближения и в то же время разлада между Ереваном и Москвой, пишет Кемалоглу.

«И это отсутствие поддержки со стороны России. Фактически, почти сразу после Карабахской войны Азербайджан стал более активно, чем раньше, участвовать в деятельности Содружества Независимых Государств (СНГ), а Армения, наоборот, взяла курс на сближение с Западом», — говорится в статье.

В то же время премьер-министр Армении Никол Пашинян заявляет о необходимости улучшения отношений как с Азербайджаном, так и с Турцией а также снятия с повестки дня Карабахского вопроса и так называемых обвинений в геноциде, которые Ереван годами выдвигал против Турции, продолжил автор.

«Подобная политика Пашиняна, несомненно, «освобождает» Армению. Таким образом, влияние армянской диаспоры и Москвы на Армению снизится. Это даже позволит Еревану участвовать в проектах, разрабатываемых странами региона», — считает турецкий профессор.

Хотя сегодня подход Пашиняна подвергается критике со стороны оппозиции, в долгосрочной перспективе историки отдадут должное его позиции, поскольку в Ереване осознали, что удержание оккупированных земель в надежде на поддержку третьей страны или ложные обвинения «в геноциде» в адрес Анкары при поддержке Запада, не дадут никаких результатов, добавил Кемалоглу.

Грузия пересмотрела политику

Еще одной страной региона, которая начала пересматривать свою внешнюю политику, стала Грузия, пишет далее историк.

«Освобождение Карабаха и политика Армении снизили значение Грузии для Турции и Азербайджана. Фактически, Грузия была одной из стран, которые больше всего выиграли от сотрудничества Анкары, Баку и Тбилиси. Хотя у Грузии нет собственных подземных богатств, она принимала участие во всех проектах благодаря своему расположению. Эти проекты удерживают страну на плаву»,- следует из статьи.

Наряду с этим, настоящий удар Грузия получила от Запада, поскольку не смогла добиться никакого прогресса в процессе интеграции в Евросоюз и НАТО, считает Кемалоглу.

Несомненно, и ЕС, и НАТО не хотят принимать страну, у которой есть проблемы с территориальной целостностью, но помимо этой проблемы, процесс евроинтеграции Грузии сопряжен и с другими разногласиями, как и процесс евроинтеграции Турции, привлек внимание автор.

«Опять же, Грузия извлекла для себя урок с российско-украинского конфликта. Скорее всего, сейчас в Тбилиси задаются вопросом о том, почему Запад не оказал Грузии той же поддержки, которую оказал Украине в 2008 году. А причина заключается в том, что Грузия не только приостановила процесс евроинтеграции, но и постепенно пытается расширить контакты с РФ в таких областях, как транспорт и торговля, и стороны готовятся к возобновлению работы посольств», — отметил Кемалоглу.

У Грузии нет ни Турции, которая могла бы прийти ей на помощь в сложных ситуациях, как Азербайджану, ни такого сторонника, как ЕС, который поддерживает Украину, даже если это соответствует собственным интересам Брюсселя, и это требует от Тбилиси пересмотра своей политики и проведения более сбалансированной политики, добавил он.

Региональные силы и Кавказ

Последние события, несомненно, ослабили присутствие России и Ирана в регионе, считает автор.

У Ирана нет достаточной мощи, чтобы предотвратить изменения в регионе, а напряженность в отношениях с Израилем, несомненно, заставляет его отвлечь внимание от Кавказа, пишет Кемалоглу.

Кроме того, в Тегеране обеспокоены утратой влияния поддерживаемых Ираном группировок в Сирии и Ливане, пояснил профессор.

«Схожая ситуация наблюдается и в случае с Россией. Тот факт, что российско-украинский конфликт приобрел характер противостояния между РФ и Западом и в наши дни начали говорить о ядерной войне, вынуждает Москву концентрировать внимание как на Центральной Азии, так и на Кавказе», — пишет профессор.

С другой стороны, по его словам, факт того, что Тегеран и Москва согласились подписать соглашение, подобное тому, которое было подписано между Россией и Северной Кореей, показывает их нацеленность на продолжение сотрудничества на Ближнем Востоке, если и не на Кавказе, говорится в статье.

«Турция же, наоборот, после Карабахской войны усилила мощь в регионе. Большое влияние на это также оказывают сотрудничество Анкары и Баку в регионе и растущий вес Турции на международной арене», — отметил он.

Как итог, события в мире, в первую очередь Карабахская война и конфликт в Украине, привели к изменениям на Кавказе, убежден профессор.

«Cформированные после распада СССР союзы утратили свое значение, страны начали придавать больше значения двусторонним отношениям и многовекторной внешней политике. Сегодня внимание мировых держав переключается на другие географические регионы, что немного облегчает дело странам региона Кавказа», -добавил он.

[Проф. Ильяс Кемалоглу. Преподаватель факультета истории Университета Мармара]

АНАЛИТИКА — Конфликт в Украине, Карабах, Грузия: Меняющийся баланс сил на Кавказе

Anadolu Ajansı

Одни рассматривают эти изменения как обновление правительства и более динамичный подход к ведению войны, другие считают радикальные перемены в период кризиса рискованными

Hüseyin Özdemir, Nariman Mehdiyev  

    

СТАМБУЛ

Хусейн Оздемир из исследовательского центра TRT World написал для «Анадолу Анализ» о причинах перестановок в кабинете президента Украины Зеленского в то время, как продолжается наступление на Курск, и о возможных последствиях этих изменений.

***

В условиях продолжающегося конфликта на востоке Украины президент Украины Владимир Зеленский активно маневрирует, пытаясь восстановить доверие населения. Совсем недавно Зеленский произвел перестановки в кабинете министров, чтобы придать новую энергию и импульс своему правительству. Эти изменения дают важные подсказки о стратегии управления украинским правительством в военное время.

Что означают изменения в кабинете министров?

Перестановки в кабинете происходят в тот момент, когда Украина продолжает наступление на Курск, а Россия усиливает ракетные удары по украинским городам. Пытаясь остановить продвижение России на фронтах, такие изменения в кабинете министров выглядят как попытка возродить поддержку населения, недовольного войной. Этот шаг можно рассматривать как попытку показать, что Зеленский держит войну под контролем.

Стоит также отметить, что отставки некоторых министров и высокопоставленных чиновников были вызваны неудовлетворительной работой и спорами за лидерство. Например, назначение заместителя главы Администрации президента Андрея Сибиги на место министра иностранных дел Дмитро Кулебы, чьи недавние заявления, оскорбившие Польшу, вызвали кризис в отношениях между двумя странами, можно рассматривать как попытку перестроить дипломатическую работу Украины.

Однако большая часть внешней политики Украины уже проводится Зеленским и главой администрации президента Андреем Ермаком. Украинская оппозиция рассматривает эти изменения как получение Зеленским и Ермаком большей власти и ослабление институционализма за счет акцента на личности, а не на институты. Эти шаги, которые можно рассматривать как своего рода консолидацию власти, представляют собой еще одну область дебатов, в которых ставится вопрос о том, являются ли изменения в администрации стратегическими или политическими.

Перестановки в кабинете Зеленского могут быть направлены на обеспечение более централизованного контроля над процессами принятия военных решений. То, как эти изменения повлияют на структуру военного руководства Украины, имеет решающее значение, особенно с точки зрения ускорения принятия оперативных решений на фронте и разработки более скоординированной оборонной стратегии.

В то время как одни в Украине рассматривают эти изменения как обновление правительства и более динамичный подход к ведению войны, другие считают радикальные перемены в период кризиса рискованными. НАТО и западные союзники могут рассматривать перестановки в кабинете министров Украины как попытку Зеленского создать более эффективное и скоординированное руководство на критическом этапе войны. Однако они также обнажают институциональные слабости и внутренние разногласия Украины. Некоторые оппозиционные депутаты выразили обеспокоенность тем, что подобные перестановки в правительстве в середине войны могут подорвать стабильность Украины.

Как складывается ситуация на местах?

Затягивание войны и особенно быстрое продвижение русских на донецком направлении заставляют Украину пересмотреть свои стратегические шаги. Ускорение российского наступления, несмотря на Курскую наступательную операцию, оказывает военное и психологическое давление на украинцев, одновременно напрягая возможности украинской армии по защите своих оборонительных рубежей и проведению контратак. На данный момент Украине необходимо разработать эффективную стратегию обороны от российского наступления, чтобы быть стратегически эффективной на разных фронтах.

В этом контексте украинское наступление в Курской области является весьма примечательным. Эта операция важна с точки зрения демонстрации того, что Украина обладает оперативным потенциалом, который может не только оставаться в обороне, но и продвигаться вглубь территории России. Однако подобные шаги также сопряжены с большими стратегическими рисками. Ведь такая смелая попытка нападения со стороны Украины может заставить Россию принять ответные меры, и в то же время атака может пройти не так, как планировалось на бумаге.

При этом мы наблюдаем, что Россия, вместо того чтобы сосредоточиться на ответе на курское наступление, применила еще больше сил на донецком направлении и продолжает масштабные ракетные обстрелы. Украина осознает, что Россия будет отвечать на такие атаки медленно и мощно, а не быстро, даже несмотря на то, что она обрела боевой дух благодаря Курской наступательной операции. Это связано с тем, что мобильность и скорость российских сил ограничены из-за сложностей с централизованными системами командования и управления. Это предвестник того, что предстоящий период не будет легким.

Этим шагом Украина хотела заставить русских перебросить силы с фронта в Донецк, но осуществлению плана «Курск» помешало продолжающееся продвижение русских в Донецке к Покровску. Украина также сталкивается с проблемой защиты своих наступающих линий и обеспечения безопасности своих логистических конвоев. Хотя стратегические успехи открывают новые возможности, они также несут в себе и уязвимые места, такие как защита флангов и обеспечение безопасности линий снабжения. Пока неясно, сработает ли на практике тезис о том, что «лучше занять часть территории противника и сесть с ним за стол переговоров, чем уйти с пустыми руками».

Курская наступательная операция и бои в Донецке еще раз подчеркивают сложность и многоуровневый характер этой войны. Зеленскому еще предстоит пройти настоящую проверку на способность руководить украинским народом и экономикой в условиях жестокой войны. Ставки высоки не только для выживания Украины, но и для стабильности и безопасности Европы. Судьба наций может зависеть от исхода этой критической войны, каждое решение в которой выйдет за пределы Украины и определит будущее всего континента.

[Хусейн Оздемир — научный сотрудник исследовательского центра TRT World].

АНАЛИЗ — Что означают перестановки в кабинете министров Украины на фоне наступления в Курске? (aa.com.tr)

Фото:noi.md

Haber7: Эрдоган принял приглашение приехать на саммит БРИКС в Казани

Эрдоган принял приглашение приехать на саммит БРИКС в Казани, сообщает Haber7. Турция разочарована отсутствием прогресса в ее стремлении вступить в ЕС и подала заявку на членство в БРИКС, сообщают источники. Пора повернуться лицом к Востоку, одобряют это намерение читатели.

Эркан Талу (Erkan Talu)

Помощник президента России Юрий Ушаков заявил: «Президент Эрдоган принял наше приглашение приехать на саммит БРИКС, который планируется провести в Казани 22-24 октября».

После того как источники, побеседовавшие с американским Bloomberg, заявили, что Турция официально подала заявку на присоединение к БРИКС, произошло важное событие.

Кремль объявил, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган примет участие в саммите БРИКС. «Президент Эрдоган принял наше приглашение приехать на саммит БРИКС, который планируется провести в Казани 22-24 октября», – заявил помощник президента России Юрий Ушаков.

Турецкий лидер присутствовал на 10-м саммите БРИКС, проходившем в Южно-Африканской Республике в 2018 году, и принял участие в фотосессии.

Что произошло?

Американское информагентство Bloomberg сообщило, что Турция официально подала заявку на членство в БРИКС.

В публикации со ссылкой на источники, знакомые с вопросом, отмечалось, что Турция официально подала заявку на присоединение к БРИКС в целях усиления своего глобального влияния и налаживания новых связей вне своих традиционных западных союзников при сохранении обязательств перед НАТО.

Источники подчеркнули, что Турция разочарована отсутствием прогресса в ее многолетнем стремлении вступить в Евросоюз и несколько месяцев назад подала заявку на членство в БРИКС. Собеседники агентства добавили, что эта заявка также стала результатом разногласий с другими членами НАТО из-за поддержания Турцией тесных связей с Россией на фоне украинского конфликта.

В статье напомнили слова президента Реджепа Тайипа Эрдогана о том, что Турция может стать сильной и уважаемой страной, если будет развивать отношения одновременно с Востоком и Западом. В этой связи Турция намерена развивать экономическое сотрудничество с Китаем и Россией, говорится в публикации.

БРИКС, получивший свое название по первым буквам стран-основательниц, Бразилии, России, Индии, Китая и Южно-Африканской Республики, выступает как альтернативная организация, представляющая развивающиеся страны, в противовес американской гегемонии. Недавно членами группы стали Иран, Объединенные Арабские Эмираты, Эфиопия и Египет.

Ожидается, что новое решение о расширении БРИКС будет обсуждаться на саммите объединения, который пройдет в России в октябре текущего года.

Комментарии читателей

Гость
Запад веками был нашим врагом, пора повернуться лицом к Востоку.

Фарук
Наше место – в евразийском блоке. США, Израиль, Запад – враги. Угнетенные народы должны объединиться.

Хайри
Этой заявкой мы выбрали свою сторону в новом мировом порядке. США скоро развяжут войну.

Ати
Запад не подходит турецкой нации ни в культурном, ни в моральном отношении. Нужен полный разрыв.

Фатих
Запад никогда не был нам союзником и другом. Все деструктивные действия для нашей страны исходили от Запада, и так всегда будет. Не обращайте внимания на тех проплаченных шавок, что трубят о Западе в нашей стране.

Гость
Турцию никогда не примут в Евросоюз. Нас заставят сделать то, что нужно им, и будут продолжать тянуть, так же как тянут последние 50 лет. Потому что мусульманскую страну ни за что не возьмут в свои ряды.

осман
Мне кажется, это правильно, потому что с государствами, которые используют торговлю для своих политических целей, торговли не будет.

хасан
Я поддерживаю членство Турции в БРИКС.

гость
Наша страна отчасти также является Востоком, так что мы тоже должны присоединиться в силу своего положения.

Селим
Я думаю, страны БРИКС не будут держать Турцию у дверей и с радостью нас примут.

Камиль
Если с БРИКС будут установлены экономические и торговые связи, мы в каком-то смысле станем союзниками. И оставаться в НАТО не будет никакого смысла. В случае обострения напряженности между США и западным блоком, с одной стороны, и Россией и Китаем, с другой, мы не сможем находиться на противоположном фронте с Россией и Китаем в силу принципа «один за всех, и все за одного». Нам нужно сказать НАТО: «Мы не будем участвовать в вашей военной авантюре с Россией и Китаем», – и напрямую попрощаться с альянсом.

Махмут
Эрдогану нужно выйти из НАТО и присоединиться к БРИКС. НАТО – это беда на нашу голову. Те, кто в НАТО, – слуги Америки.

Алперен
Чем ждать у дверей ЕС, для нас важнее присоединиться к этой организации. Мы станем сильнее. Альтернативы усилят наши позиции. Старая Европа и ее организации не могут конкурировать с динамизмом Востока.

Король33
Если бы ЕС был чем-то хорошим, британцы не вышли бы из него первыми.

Источник — ИноСМИ

Фото: obrazovaka.ru

Я. В. Пылыпчук 

Данная статья посвящена этнической культуре Внутренней Азии и Южной Сибири от пришествия индоевропейцев до появления империи Хунну. Культура херкесуров связана с Карасукской культурой. Население карасукской культуры было смешанным в этническом и антропологическом отношении. По крайней мере, часть племен карасукской культуры были арийского (иранского) происхождения.  С карасукцами были связаны саки Тагарской культуры в Минусинской котловине. Европеоидные племена юэчжей продвинувшиеся в Центральную Монголию также были выходцами из Карасукского мира. Еще одна часть карасукских племен принадлежали к племенам енисейской языковой семьи. Культуру плиточных могил не можно отождествлять с хунну. Скорее это племена, связаные с протомонголами дунху. Оленные камни как феномен культуры в Внутренней Азии связан с влиянием скифо-сибирского мира, частью которого были племена усуней, юэчжей, саков. Жуны были давними соседями Чжоу, и первоначально платили китайцам дань. Войны китайцев с жунами начались с IX в. до н. э. Наиболее активными жунскими племенами были шаньжуны и цюаньжуны. Экспансия цяньжунов привела к падению Западной Чжоу. Восточному Чжоу пришлось выдержать напряженную борьбу с жунами. Особо страдали от жунов князья Ци и Цзинь. Однако контакты правителей этих уделов не ограничивались только враждой, они заключали и политические союзы. Жуны играли роль важного фактора китайской истории до 632 г. до н. э. Войны с уделом Цзинь жуны продолжали до 525 г. до н. э. В V – IV вв. до н. э. жуны царства Ицюй воевали с царством Цинь. Царство Ицюй было аннексировано царством Цинь в 314 г. до н. э. Жунские племена влились в состав хунну и дунху, а также в состав цянов. Касательно племен ди, то они играют активную роль в китайской политике с сер. VIII в. до н. э. Особо активно с ди взаимодействовали правители княжества Цзинь. Они кроме войн против ди, заключали еще с этими племенами политические союзы.  Особо обострилась борьба ди с китайцами в VII в. до н. э. Борьба китайцев с племенами ди продолжалась до 541 г. до н. э., когда правитель княжества Цзинь нанес им поражение. Ди основали царства Сяньюй и Чжуншань. Царство Чжуншань в V – IV вв. до н. э. было вполне синифицированым. Владения диского царства Чжуншань в 295 г. до н. э. было аннексировано китайским царством Ци. Племена жунов и ди принадлежали к тибето-бирманской группе народов, и были сравнительно близки китайцам. На жунов оказали некоторое влияние юэчжи. Тому, что ди и жуны были тибето-бирманцами, не противоречит, то что они расселились на северных границах Китая. В более позднее время, в Раннем Средневековье племена дансянов (тангутов) заселили Ордос и образовали государство Си Ся. 

Ключевые слова: херкесуры, Карасукская культура, Культура плиточных могил, Оленные камни, скифо-сибирский мир, саки, юэчжи, усуни, дунху, хунну, цяни, гуйфань, сяньюни, жуны, ди, царство Ицюй, царство Чжуншань,  китайцы, Западное Чжоу, царство Цзинь, царство Ци, царство Цинь. 

Ди и жуны были первыми известными письменной истории северно-западными и северо-восточными соседями Китая. Нужно также уделить внимание археологическим культурам, которые занимали степи Внутренней Азии и Южной Сибири. Карасукской культуре посвящены книги Н. Членовой и В. Волкова, статьи Е. Бариновой, С. Хаврина, И. Измайлова. Культуре плиточных могил посвящена монография А. Цыбиктарова. В целом археологическим культурам Древней Внутренней Азии и Южной Сибири посвящены фрагменты книг Э. Новгородовой, П. Коновалова, С. Киселёва [Новгородова 1989; Коновалов 1999; Киселёв 1951]. Проблемам отношений китайцев с народами ди и жунов посвящены части книг Л. Гумилёва, М. Крюкова, М. Софронова, Н. Чебоксарова, С. Кляшторного, Д. Савинова, У. МакГоверна, О. Латтимора, Х. Крила, Н. Ди Космо, К. Линдафф, Ян Суня, Вэй Цао, Юаньцзиня Лю [Гумилёв 1951; Крюков, Софронов, Чебоксаров 1978; Кляшторный, Савинов 2005; McGovern 1939; Lattimore 1951; Крил 2001; Di Cosmo 2004; Linduff, Yan Sun, Wei Cao, Yuanqing Lu 2018], статьи А. Ковалёва,   Н. Ди Космо, Э. Пуллиблэнка [Ковалёв 2000; Ковалёв 2001; Ковалёв 2008; Di Cosmo 1999; Pulleyblank 1983].  Самому этнониму ди посвящена статья А. Ходжаева [Ходжаев 2011; Ходжаев 2017; Ходжаев 2022a: 5-18;Ходжаев 2022б: 19-30]. Заданием данной штудии является изучение этнической истории Внутренней Азии до владычества хунну и выяснение этнической принадлежности племен жунов и ди

В III тыс. до н. э. во Внутренней Азии появились переселенцы с запада представленные афанасьевской культурой. Ее носителей можно отождествить с тохарами. Они вступили в контакт с древними китайцами. У китайцев появилось первое историческое государство царство Шан (Инь). Царство Ся это чисто литературный конструкт, конструированный  во время Чжоу. Часть территории Афанасьевской культуры была перекрыта территорией распространения андроновской культуры. Носителей андроновской культуры можно отождествить с арийцами – иранцами. Синхронной андроновской культуре была карасукская культура. Э. Новгородова считала карасукскую культуру предскифской. Она считала временем начала карасукской культуры сер. II тыс. до н. э., и начинала с этого времени эпоху бронзы в Монголии. Минусинскую котловину и Красноярский край Э. Новгородова считала   северо-западной границей карасукского мира. В состав его же входила Западная, Юго-Западная, Северная Монголия, а также Северный Китай. М. Грязнов считал, что карасукская культура происходила от андроновской культуры. Население карасукской культуры практиковала яйлажное скотоводство и было полукочевым. Э. Новгородова указывала на монголоидные элементы в карасукской культуре.  Она относила «гобийскую квадригу» к карасукскому времени. На петроглифах карасукского времени изображены колесницы и вооруженые люди. Население карасукской культуры было вооружено луками со стрелами, кинжалами, ножами, клевцами, булавами. Э. Новгородова, Н. Членова, Б. Долгих, М. Хлобыстин, А. Дульзон считали карасукцев енисейцами. С. Теплоухов датировал карасукскую культуру Х – VIII вв. до н. э. Сторонником китайского происхождения карасукской культуры был С. Киселёв. Он считал, что карасукцы продвинулись в Минусинскую котловину из Китая после падения династии Шан-Инь в XII в. до н. э. Эту его гипотезу принял К. Йеттмар. В другой своей статье он же считал, что культура возникла в Сейме и через Минусинскую котловину проникла в Китай. Он датировал карасукскую культуру 1500 – 1300 гг. до н. э. М. Лоер датировал карасукскую культуру 1400 – 1300 гг. до н. э. М. Грязнов же датировал эту культуру Х – VIII вв. до н. э.   Г. Дебец относил карасукцев к тураноидному памиро-ферганскому антропологическому типу. М. Грязнов в более поздней своей публикации датировал карасукскую культуру  XII – X вв. до н. э. Еще позже он ее датировал XIII – XI вв. до н. э. В. Волков отрицал местное минусинское происхождение коленчатых ножей. Э. Новгородова же считает их местной традицией. Дугообразные ножи же она считала импортами из Китая. О. Йенс, Р. Гейне-Гельдерн, П. Бош-Гимпера,  М. Грязнов указывали на связи с Западом, в особенности с Кавказом. В. Милойчич и А. Тереножкин говорили же о продвижении карасукцев на запад. В. Милойчич указывает на движение племен с востока между сибирской тайгой и южноазиатскими горными цепями. А. Тереножкин указывал на схожесть отдельных вещей предскифского времени в Украине с карасукскими аналогами. В нем он видел передвижение скифских племен на запад. С. Теплоухов считал, что карасукским памятникам предшествовали андроновские памятники. Н. Членова же указывала, что в Минусинской котловине андроновские памятники синхронны карасукским. Также в VII – VI вв. до н.э. раннетагарские памятники синхронны карасукским. Карасукские ножи и керамику находили в тагарских погребениях. Сочетались тагарский инвентарь и карасукское погребальное сооружение. Ранние карасукские памятники стоит датировать XIV – XIII вв. до н.э. Н. Членова датировала карасукскую культуру XIV – VI вв. до н. э. Карасукское население не было земледельцами, а было скотоводами. Карасукцы продвинулись на север до района современного города Красноярск. При этом карасукских памятников нет на Чулыме. Северные районы Минусинской котловины были освоены карасукцами позже южных. Расселение племен шло с юга на север, и освоение севера Минусинской котловины произошло в VIII – VI вв. до н. э. Раньше других же был освоен бассейн реки Абакан и Абакано-Енисейское междуречье. В VII – VI вв. до н. э. на основе андроновцев и населения лугавской культуры возникла тагарская культура. Переход к кочевничеству в евразийской степи происходил в XII – VIII вв. до н. э.  XIV – XIII вв.  Е. Черных датировал появление карасукской культуры. Он считает, что китайцы делали подражания карасукским кинжалам и ножам. По мнению С. Киселева и В. Волкова, карасукские культуры сложились автохтонно на больших пространствах Внутренней Азии. Исходной областью расселения карасукцев не могла быть   Южная Сибирь. На петроглифах в Южной Сибири, Центральной и Внутренней Азии были изображены колесницы. Е. Баринова указывает, что на рубеже II и I тыс. до н. э. европеоидные племена распространились до Забайкалья, Восточной Монголии и Ордоса. С. Теплоухов и Э. Минз связали группу памятников скифо-сибирского зверинного стиля с карасукской культурой. Саму культуру Е. Баринова датировала X – VIII вв. до н. э. С. Киселёв же считал, что карасукская культура из Аньяна через Суйюань проникла в Сибирь. Идея о китайском происхождении карасукской культуры аргументировалась тем, что у карасукцев в отличии от их предшественников присутствовал монголоидный компонент. В. Алексеев   считал, что карасукцы были европеоидами тураноидного памиро-ферганского типа. Е. Баринова считала, что тезис о продвижении в Сибирь монголоидов из Китая не подтверждается. Основная масса карасукских вещей происходит из Внутренней Монголии и Минусинской котловины. На территории Внутренней Монголии и Северного Китая карасукская традиция доживает до IV в. до н. э. Под воздействием карасукской художественной традиции сформировались некоторые образы скифо-сибирского зверинного стиля. Изображения фантастического хищника изображались сначала на печатях-амулетах мургабского стиля из Маргианы, а несколько позже они распространились среди населения окунёвской культуры Сибири. Такие же изображания встречались в горах Хэланьшань в провинции Нинся Китая и в горах Иньшань на севере Ордоса. Иньская традиция изображения серьезно отличалась от карасукской. Иньская  традиция зародилась в Аньяне. К. Йеттмар и Х. Хюттель считают, что концепция свернувшегося хищника в скифо-сибирском зверином стиле сформировалась на базе китайских «кольцевидных зооморфных композиций». Г. Боровка считал, что стилистические особенности обнаруженных вещей в Ноин-Ула принадлежат к местному варианту скифо-сибирской культуры. С. Миняев, однако, высказался в пользу того, что бронзолитейное производство хунну возникло вне зоны скифо-сибирского мира. Нужно отметить, что скифо-сибирские традиции, по мнению Е. Бариновой, повлияли на искусство населения Ордоса. А. Ковалёв называет IV в. до н. э. временем сложения определенного религиозно-политического единства населения Ордоса и Саяно-Алтая. По мнению М. Артамонова, в Ордосе вещи скифо-сибирского звериного стиля появляются благодаря юэчжам. Верхней границей скифо-сибирской художественной традиции  стали III – II вв. до н. э. С. Хаврин был критично настроен к таким дефинициям как «общности культур карасукского типа», «карасукский мир». Он указывает, что так называемые «карасукские» кинжалы, ножи с шипами для крепления рукояти, бронзовые ложечки и еще некоторые бронзовые вещи карасукскими не являются, а относятся к культурам Чаодаогоу, Наньшаньгэнь, Плиточных могил, Верхнего слоя культуры Сяцзядань. Также, по его мнению, требует пересмотра хронология карасукских вещей разработаная Н. Членовой. Карасукскую проблему он назвал «археологическим парадоксом» и считал, что карасукская культура выходила за рамки Минусинской котловины. И. Измайлов считает карасукскую культуру прототюркской. Л. Гумилёв предполагал, что карасукскую культуру в Сибирь принесли мигранты из Северного Китая с берегов Хуанхэ.  Восточная часть Внутренней Азии, включая большую часть Монголии, Внутреннюю Монголию, Забайкалье и Северный Тибет, была под контролем монголоидного населения культуры плиточных могил. В. Ларичев соотносит культуру плиточных могил с культурой каменных ящиков Маньчжурии. В западной части Внутренней Азии в Западной Монголии,  Алтае и Туве были иные погребальные сооружения – каменные курганы круглые и квадратные в основании обложены обломками плит из скалы. Курган обложен квадратной или округлой оградкой из положеных в один ряд камней и они представляют то что принято называть херексурами. Черепа этой культуры европеоидные с небольшой монголоидной примесью. Культура херексуров взаимодействовала с населением культуры плиточных могил. Г. Сосновский считал, что культуру плиточных могил стоит датировать VII – II вв. до н. э., то есть скифским временем. А. Окладников считал, что в III – II вв. до н. э. плиточников вытеснили хунну. Л. Кызласов отметил связи плиточников с другими группами евразийских степей в VI – III вв. до н. э. Взаимодействие культуры херексуров с культурой плиточных могил получило форму оленных камней. На данный момент обнаружено 700 оленных камней. Большая часть их найдена на территории Монголии, Забайкалья, Саяно-Алтая, Восточного Туркестана. Д. Савинов пришел к мнению, что оленные камни связаны с разными культурными традициями бронзового века. Он считал, что ареалы распространия оленных камней достигали Центральной Европы. В. Волков датировал обычай сооружать оленные камни сер. I тыс. до н. э. Э. Новгородова сравнивала изображение оружия на оленных камнях с находками бронзового оружия карасукского времени и отнесла часть оленных камней к карасукскому, а часть к раннескифскому времени. Г. Боровка отнес оленные камни к культуре плиточных могил и датировал их VII – II вв. до н. э. В. Волков относил оленные камни к скифскому времени. М. Грязнов и М. Маннай-Оол предположили, что многие существенные черты саяно-алтайского варианта скифского звериного стиля создавались в XII – XI вв. до н. э. Ю. Худяков и Н. Эрдэнэ-Очир датировали культурные общности культуры херексуров и оленных камней последними веками II тыс. до н. э. – началом I тыс. до н. э.   На востоке Монголии оленные камни единичны. В Забайкалье их немного. Оленные камни сложно соотнести с какой-то определенной культурой. Оленные камни связаны с совершенно разными типами могил карасукского и скифского периода. На территории Монголии восточные пределы херексуров доходят до Хэнтэйского горного массива, на юго-восток реже до Сухэ-Баторского аймака. По югу изредка в пустыне Гоби. На западе по всей Западной Монголии. В южных и центральных районах Бурятии, Туве, Горном Алтае. Курганы типа керексуров встречаются в Восточном Казахстане и в долине реки Или. Для культуры херексуров были свойственны оленные камни, петроглифы, вещевой комплекс из кинжалов, ножей, лапчатых подвесок. П. Коновалов датировал культуру херексуров в рамках карасукско-тагарского периода, однако не на всем протяжении существования тагарской культуры. Ю. Худяков охарактеризовал херексуры как погребальные памятники, а оленные камни как поминальные памятники. Карасукские бронзы были с территории Тывы, Алтая, Забайкалья и Западной Монголии. А. Цыбиктаров датирует культуру плиточных могил XIII – VI вв. до н. э. А. Окладников, Д. Наваан, Ю. Гришин датируют культуру плиточных могил с сер. II тыс. до н. э. Г. Сосновский, Н. Диков, В. Волков, Н. Членова датируют ее тагарским временем, с включением хуннского времени. Н. Диков датировал культуру плиточных могил VII – II вв. до н. э.  Он не видел связи этой культуры с хунну. В. Волков поддержал периодизацию культуры плиточных могил Н. Дикова. Д. Наваан датировал начало культуры плиточных могил ранней бронзой. Он считал, что эта культура связана с хунну. Хунну же Д. Наваан считал монголоязычным народом. Ю. Гришин выделил фигурные могилы в особую группу внутри культуры плиточных могил. Они датированы I тыс. до н. э. Касательно же периодизации, то Ю. Гришин выделил два этапа – 1) доронинский (сер. II тыс. до н. э. – нач. I тыс. до н. э.) и бальзинский (II в. до н. э. – II в. н. э.). По его мнению, в Восточном Забайкалье плиточники продолжали жить, находясь в зависимости от хунну. Н. Членова датировала культуру плиточных могил VIII в. до н. э. – II в. н. э. Восточные границы культуры плиточных могил простилась от Халхин-Гол через баргинские степи и озеро Далай-нор на Шилкинский завод. Плиточные могилы отсутствовали на Аргуни. Северные ее границы проходили по границе лесостепей Читинской области и Бурятии по линии от Сретенска на Читу, Хоринск, село Татаурово севернее Улан-Удэ. В Монголии ареал распространения плиточных могил ограничивается на севере хребтами Восточных Саян и Сенгилен. В Бурятии на западе плиточные могилы распространены в долине реки Джиды до границы Джидинского и Закаменского районов. В Монголии самые северные плиточные могилы распространены в районе озера Косогол, а в Бурятии по южную сторону Саян.  По данным Э. Новгородовой и В. Волкова, западные границы культуры плиточных могил проходили по котловине Великих Озер, рассекающих Монголию на западе с севера на юг. Отдельные небольшие группы плиточных могил встречались с Кобдоском аймаке и предгорьях Гобийского Алтая. В. Кубарев и Д. Цэвэндорж зафиксировали плиточные могилы на реке Барбургасны в 150 км к западу от Улангома, в Баян-Элегейском аймаке граничившем с Российским Алтаем. Южные и южно-восточные ареалы распространения культуры плиточных могил очерчены лишь приблизительно. Они имеются во всех гобийских аймаках Монголии вплоть до границы с Китаем. Плиточные могилы были найдены Д. Марингером во Внутренней Монголии в местностях Хонхор-Обо и по реке Абаджин-Гол примерно в 100 км от Ордоса. Р. Эндрюс отметил плиточные могилы у Цеценвана на Калганском Тракте. А. Цыбиктаров предположил, что самыми южными плиточными могилами были те, которые находились в предгорьях Нань-Шаня. Имелись обособленые группы распространения плиточных могил в Прибайкалье и Предбайкалье. Кладки похожие на плиточные могилы находили в заливе Лударь на Северном Байкале. Там же были найдены писаницы селенгинского типа. Редкие плиточные могилы были обнаружены по реке Ангаре и ее притокам Унги и Куды, а также на западном побережье озера Байкал, в долине реки Баргузин. Также обособленными были плиточные могилы в районе Нань-Шаня. Вопрос о наличии плиточных могил в Тибете остается открытым. Ю. Рерих находил плиточные могилы у озера Селинг-цо и города Нагчу. А. Цыбиктаров указывал, что территория распространения культуры плиточных могил на севере ограничивается хребтами Сенгилен, Хамар-Дабана, Восточного Саяна, Яблонового, Борщовочного, Витимским плоскогорьем, образующих пояс гор Южной Сибири протянувшийся в широтном отношении с запада на восток от Юго-Восточной Тывы до верховьев Амура. На востоке такими природными рубежами являются хребты Большого Хингана и плато Вэйчан, протянувшиеся в меридиональном направлении с севера на юг. На западе такую же роль играют хребты Монгольского Алтая и котловина Великих Озер. На юге культура плиточных могил ограничены пустыней Алашань и Лёссовым плато Северного Китая.   Палеоантропологические материалы из Монголии и Забайкалья, исследованные Г. Дебецом, И. Гахманом и Д. Тумэн, позволяют отнести плиточников к северной сибирской ветви большой монголоидной расы. Плиточники ярко выраженные монголоиды. Датировка культуры плиточных могил имеет широкий и узкий вариант. Сторонниками широкого варианта были А. Окладников и Ю. Гришин, которые датировали культуру плиточных могил от сер. II тыс. до н. э. до II в. до н. э. По их мнению расцвет этой культуры пришелся на I тыс. до н. э., т. е. на скифское время. При завоевании хуннами в материальной культуре плиточников появляются хуннские черты. А. Цыбиктаров же указывал, что полный цикл формирования, развития и исчезновения культуры в Южной Сибири и Внутренней Азии занимал 5 – 6 столетий. Существование культуры плиточных могил на протяжении двух тысячелетий порождает большие сомнения. В скифско-тагарское время степное население от Дуная до Ордоса вступила на новую ступень социально-экономического развития отразившиеся в формировании культур скифско-сибирского типа. Появляются царские курганы – Аржан 2, Салбык, Пазырык, Чиликты, Бесшатыра). Появляется социальная дифференциация от царей до рабов. Практически в каждом мужском погребении встречались наконечники стрел. Предметы вооружения находили не только в мужских, но также в женских и детских погребениях. В погребениях получает распространение конская сбруя. Д. Савинов писал, что период существования оленных камней можно датировать первой пол. I тыс. до н. э., т. е. концом бронзового века и началом скифского периода. А. Цыбиктаров датирует культуру плиточных могил XIII – VI вв. до н. э. Между плиточными могилами и памятниками хунну есть разрыв. Это разрыв закрывает эпоха впускных погребений в плиточные могилы в V – III вв. до н. э. Эта культура характеризуется наполнением могил инвентарем скифо-сибирских форм. Г. Сосновский и Н. Диков же исходили из датировки культуры плиточных могил скифским временем и выделяли в ней два этапа. Ю. Гришин же выделил доронинский и бальзинский этапы. По мнению А. Цыбиктарова, на чулутском этапе (XIII – VIII вв. до н. э.) население плиточных могил хоронило своих умерших в неглубоких могильных ямах по линии восток-запад с небольшими отклонениями на север и юг. Сопровождающий инвентарь клался редко. На ацайском этапе (VIII – VI вв. до н. э.) меняется и идеология и материальная культура. Могильные ямы становятся глубокими. В могилы кладут украшения, еду, жертвы в виде домашних животных.   Появляется керамика и изделия из железа. Если говорить о поздних памятниках культуры плиточных могил, то А. Цыбиктаров не соглашается с выделением саянтуйского этапа. Он считал возможным усть-цоронский этап, который датировал VI в. до н. э. Г. Сосновский, Л. Кызласов, Ю. Худяков датировали херексуры на территории культуры плиточных могил позднебронзовым и раннескифским временем. Южнобурятские и монгольские составляют лишь крайнюю восточную область распространения этих памятников. На Алтае и в Тыве они датируются позднебронзовым и скифским временем. Ограды в гунно-сарматское время исчезают и сменяются курганами. Культура плиточных  могил в Бурятии и Монголии была автохтонной. Херексуры продолжали сооружаться в Тыве, Алтае, Западной и Северо-Западной Монголии на протяжении всего скифского времени. Население, оставшееся после херексуров, недолго оставалось этнически чистым, и смешивалось с местным населением культуры плиточных могил. Херексуры принадлежали к представителям высокого социального ранга. Черепа культуры херексуров из Северо-Западной и Центральной Монголии были европеоидными. Однако встречались и черепа из Северо-Западной Монголии с признаками метисации. Черепа из Бурятии же были монголоидными. П. Коновалов считает, что плиточные могилы существовали еще в доскифское время. На огромной территории Монголии и Забайкалья культура плиточных могил и культура херексуров совпадают территориально. Засвидетельствована связь и оленных камней с культурой плиточных могил. Большинство оленных камней находились на территории Монголии и Забайкалья. В. Волков указывал на связь оленных камней с керексурами и указывал на 500 оленных камней в Монголии. Большинство из них находились в Северо-Западной Монголии, а районом их наибольшего распространения Хангайское нагорье и пространство между Хангаями и Саянами. По мере распространения на восток, они встречаются реже. В Восточной Монголии и Восточном Забайкалье уже нет херексуров и оленные камни встречаются вместе с культурой плиточных могил. По дынным В. Волкова оленные камни стоят среди небольших каменных набросков-жертвенников. В. Волков считал, что оленные камни являлись важнейшим признаком культовых сооружений. П. Коновалов считал, что оленные камни, стоящие вокруг каменных набросков-жертвенников это элементы культовых сооружений населения культуры керексуров. Оленные камни же, использованые в сооружении плиточных оград, это вторичное их использование. Поначалу плиточники не принимали идеи оленных камней. Ранние плиточные могилы ничуть не моложе херексуров. Касательно генезиса культуры херексуров, то в ее формировании участвовали местное европеоидное население. Древнейшими курганными памятниками в регионе Внутренней Азии были афанасьевские древности времен неолита. Культура плиточных могил была же представлена монголоидами. К юго-востоку от территории культуры плиточных могил находилcя регион Дунбэй. Для него был характерны грунтовые ямы с каменными ящиками. Во время финала Бронзы и начального скифо-тагарского времени в этом регионе выделяли культуру верхнего слоя Сяцзядань. Для этого населения было характерно земледелие. Бронзовые украшения имеют аналогии в культурах скифо-сибирского типа и позднечжоуских  памятников. По мнению С. Комиссарова, культура верхнего слоя Сяцзядань имеет смешанный характер. Для памятников этой культуры характерны отсутствие каменных надмогильных сооружений, большие ямы, деревянные гробы, наличие богатого сопровождающего инвентаря включая вооружение, конскую сбрую, орудия труда. Для Ордоса характерны распространение карасукских и скифо-сибирских бронз. Местное варварское население принадлежало к сибирским монголоидам, которые на протяжении I тыс. до н. э. были ассимилированы китайцами. С. Миняев считал население культуры верхнего слоя культуру Сяцзядань хунну. С. Комиссаров и А. Варенов считали прародиной хунну Ордос. Н. Сэр-Оджав и Э. Новгородова считали хуннской культуру плиточных могил. В Прибайкальско-Ангарский регион население культуры плиточных могил было выдавлено хунну в III – II вв. до н. э. Плиточники сложились как культура на основе местной культуры раннебронзового времени. Г. Дебец рассматривал плиточников как потомков неолитического населения Прибайкалья. И. Гахман же связывает плиточников с энеолитическим населением Забайкалья. О. Кириллов выделял в Восточном Забайкалье ононскую и доронинскую культуры, а также типы ингодинско-шилкинский и аргунский. В. Ларичев же предполагал, что появление культуры плиточных могил связано с проникновением сюда дунбэйского населения эпохи бронзы. Такую постановку вопроса критиковали В. Волков и Ю. Гришин. На территории   культуры плиточных могил встретились культурные традиции трех типов – внутреннеазиатской представленой культурой плиточных могил, западной саяно-алтайской представленной херексурами, восточноазиатской представленой дунбейскими памятниками. В Восточном Туркестане существовала культура Янблак. Для этой культуры был характерен тип характерный для обитателей Восточного Тибета. Вероятно, это было одно из цянских племен. Оно продвигалось с востока на запад. Соседней с ней была культура Чаухугоу или Чауху, представленная европеоидным населением. А. Ковалёв в округе Алтай в Восточном Туркестане выделяет группу раннескифской культуры, которую датирует временем  не моложе средней бронзы. Этот ученый является сторонником происхождения скифов с территории Восточного Туркестана. Верхний слой культуры Сяцзядань локализован был в пределах Внутренней Монголии, провинций Ляонин и Хэбэй. Как археологическая культура она существовала в XI-IV вв. до н. э. Южной ее границей была река Луань, горы Янь и Килатоу. В Северо-Центральном регионе существовала культура ордосских бронз. Культура Каяо существовала Ганьсу и Цинхае. Она была преемником культуры Синдянь.  Г. Исхаков считал племена ди относящимися к скифо-сакским племенам. А. Ходжаев считал, что ди имело вариант названия тьек и было тюркским по происхождению. А. Шабалов считает, что жуны были родственны чжоусцам и что чжоусцы первоначально относились к тибето-бирманским племенам и обитали на территории провинций Шэньси и Ганьсу. Обособление двух групп населения этого региона привело к формированию в III тыс. до н. э. чжоусцев и цянов. Из среды цянов выделились жуны. Жуны были монголоидным населением и не могли быть скифо-сакским племенем. Европеоидами были юэчжи, которые начали натиск на восток в Х в. до н. э. М. Крюков, М. Софронов, Н. Чебоксаров считали, что племена ди появились на страницах китайской истории в VII в. до н. э. В антропологическом отношении, по мнению этих исследователей, жунам были характерны антропологические черты, свойственные тихоокеанским и континентальным монголоидам. Н. Бичурин считал, что ди существовали с XVIII в. до н. э. Жуны оказались севернее и восточнее китайцев. Ди не граничили с жунами, между ними вклинились китайцы. Название жуны в IV в. до н. э. перешло в хунну и дунху. Цюаньжуны и чи ди занимали совершенно разные территории. Д. Позднеев смешивает чи ди и динлинов, хотя это совершено  разные народы. А. Шабалов считал ди монголоязычным племенем. М. Крюков, М. Софронов, Н. Чебоксаров, описывая жунов, пишут о них как о народе тибето-бирманской группы, и указывают, что они были родственны чжоусцам. Китайский исследователь Го Можо относил ди к скифам.  Во второй пол. III в. до н. э. ди были вытеснены в степи. Чи ди В. Радлов и Д. Позднеев относили к тюркам. Китайские летописи содержат ряд упоминаний о народе гуйфан, самые ранние из них – записи в «Бамбуковых анналах». В них говорится о племени Gǔiróng, которое было атаковано чжоуским лидером Цзили в 1119 г. до н. э., на 35-м году царствования правителя Шан У И. Название гуйфан появилось во времена правления Кан-вана (1020 г. до н. э. – 996 г. до н. э.), третьего императора Чжоу. Предположительно, гуйфан проживали к северо-востоку от первоначальных владений Чжоу. Согласно надписям на бронзовом сосуде Сяо Ю Дин, отлитом на 25-м году правления Кан-вана, после двух успешных сражений против гуйфан захваченные враги были доставлены в храм Чжоу. Число заключенных насчитывало более 13 тыс. человек с 4-мя вождями, которые впоследствии были казнены. Армия Чжоу в тех сражениях также захватила большое количество добычи. В чжоуском сочинении «И-цзин» («Книга перемен») сказано, что Гао-цзун (титул иньского правителя У Дина) напал на племя гуйфан и через 3 года одолел его. Согласно «Книге перемен», «гуйфан» это небольшое племя южных варваров, а Гао-цзун – могущественный иньский «Сын Неба», и то, что ему потребовалось 3 года, чтобы одержать победу над небольшим племенем южных варваров, свидетельствует о том, что к войне необходимо относиться осторожно». Ряд источников войны между династией Шан-Инь и народом гуйфан называет сражениями между Срединным царством и «Страной демонов». Географические названия, с которыми связаны упоминания названных племен в письменных источниках и надписях на бронзе, позволили Ван Говэю считать, что районы обитания сяньюней совпадали с землями гуйфанов и куньи, и охватывали территорию Западного Чжоу с северо-востока на северо-запад. О походах на Гуйфан сообщали надписи на ритуальных бронзовых сосудах. В этих эпиграфических памятниках преувеличивались победы китайцев. Анализ письменных документов и определение даты бронзовых изделий с надписями дали также возможность датировать основной период упоминания сяньюней – от чжоуского Ли-вана (857 – 828 гг. до н. э.) до чжоуского Сюань-вана (827 – 781 гг. до н. э.). В сборнике песен Чжоу есть 4 песни, посвященные сражениям Чжоу с сяньюнями. В первой из них восхвалялся Фан Шу, который во главе отряда из 3 тыс. колесниц атаковал сяньюней. В другой из песен упомянуто, что события происходили недалеко от центра государства Чжоу. В 840 г. до н. э. сяньюни вторглись в Чжоу, когда они достигли чжоуской столицы. В 843 г. до н. э. сижуны также напали на Чжоу. Н. Ди Космо считал, что сяньюни могли быть тем же народом, что и сижуны. Сам этноним сижун мог использоваться для обозначения воинственных племен на запад от Чжоу. Мобильные действия сяньюней могли осуществляться только в том случае, если они были кочевниками, которые практиковали всадничество. В 816 г. до н. э. сяньюни атаковали гарнизон удела Цзинь в Нижнем Ордосе. У сяньюней было захвачено 117 колесниц. Нужно отметить, что сама династия  Чжоу происходила из тех, кого китайцы считали варварами. Мэн-цзы в IV в. до н. э. указывал, что династия Чжоу происходила из западных И. Об этом же сказано в Бамбуковых анналах. Армия У-Вана, которую он повел против Шан-Инь состояла из западных и. Правда, в чжоуское время было рисковано говорить, что династия Чжоу из «варваров». Для обозначения варваров в период Западной Чжоу применялись термины жуны, ди, мань, и.  В более поздних источниках в качестве основных скотоводческих племен – соперников – Китая фигурируют, как считает Ван Говэй, только жуны и ди. Иероглиф жун (戎) означает «воинственный», так как включает в себя знаки «латы» и «копье». Иероглиф ди (狄) первоначально означал жителей далеких западных окраин; писали его с ключом «собака», чтобы придать иероглифу уничижительный оттенок. Жуны и ди причиняли немало бедствий жителям древнего Китая, поэтому их называли цюаньжуны (犬戎) – «собачьи жуны», «собачье племя». Отсюда Ван Говэй заключает, что жуны и ди – это не самоназвания, а данные китайцами клички, означавшие, по его мнению, все тех же сяньюней, которые хотя и перестали упоминаться в письменных источниках, но не могли внезапно исчезнуть с исторической арены. Соседи Китая с севера именуются Сыма Цянем жунами или ди (бэйди). Позднее их стали называть ху (чужестранный, варварский).   Жуны и ди охарактеризованы как распутные и пьянствующие народы. Сыма Цянь указывал, что жуны живут в юртах, кочуют со скотом с места на место, занимаются скотоводством. У них нет наследственной власти, и они управляются выборными старейшинами. От ста до тысячи юрт составляют племя. Жуны сеют просо. Также они охарактеризованы как воинственные. Живя в степях и горах на север и запад от Чжоу жуны не могли вести хозяйство иным образом. Они находились в территориях, которые не способствовали развитию земледелия. Главным богатством жунов были тысячные табуны коней и другого скота. Жуны ходили с распущенными волосами. Они одевались в шкуры животных. По мнению Х. Крила, племена жунов и ди обитали не только на севере и западе, но и во внутренних анклавах. В «Цзо Чжуань» указано, что жуны и ди перемещаются с места на место и продают свои земли за товары. Питье, еда и одежда жунов отличалась от китайских. Племена ди считались в Китае алчными и жадными. Жуны и ди охарактеризованы как те, что не знают о любви и дружбе и самое лучшее, что можно сделать это напасть на них.  Жуны занимали территорию, весьма однородную по ландшафту и монолитную: на северо-западе они населяли оазис Хами, где граничили с индоевропейскими чешисцами, обитавшими в Турфане; на юго-западе они владели берегами озера Лобнор и Черчен-Дарьи, примыкая к Хотану и горам Алтынтага, где кочевали тибетцы – жокянь (или эрркян); жунам принадлежало также плоскогорье Цайдам, а родственные им племена ди жили в северной Сычуани. Главная масса жунских племён группировалась в Северном Китае. В провинции Хэбэй жили племена: бэйжун (они же шаньжун), цзяши (ответвление племени чиди), сяньлюй, фэй и гу (ответвления племени байди), учжун. Общее их название было – бэйди. На западе жили племена, получившие общее название жунди. Они обитали среди китайского населения, не смешиваясь с ним, в провинциях: Шэньси – дажуны, лижуны, цюань-жуны; Ганьсу – сяожуны; Хэнани и Шаньси – маожуны, байди, чиди, цянцзюжуны, луши, люсюй и дочэнь. К жунскому племени принадлежали кочевые племена лэуфань и баянь. Лэуфань вначале проживали в Шаньси (в области современной Тайюань), но позже переселились в Ордос. Лэуфань слились с хуннами во II в. до н. э. Икюйские жуны обитали между Хуанхэ и Вэйхэ, севернее устья Вэй. Согласно сведениям из «Ши цзи», на севере от царства Цзинь жили жуны, называвшиеся линьху и лоуфань, а на севере от царства Янь – дунху и шаньжуны. Также упоминаются следующие этнические названия: сижуны, юаньжуны, цзянжуны, лежуны, гуаньжуны. А. Шабалов в отношении как древних жун-ди, так и более поздних сычуаньских ди придерживается мнения, что данные народы были монголоязычны. Шаньжуны ею названы предками дунху, несомненно, генетически связанными с монгольской этнической общностью. По Л. Гумилёву, шаньжуны (горные жуны) – самое восточное племя жунов, обитавшее на склонах Хингана и Иньшаня. Шаньжуны слились частью с восточными монголами – дунху, частью – с хунну. Не менее интенсивно сливались они с китайцами, а на западе – с тибетцами. Цюаньжуны – название одного из северо-западных племён. Они назывались также цюаньи или куньи (хуньи). П. Коновалов в трактовке Бортэ-Чино, легендарного предка монголов, как сына тибетского правителя усматривает древние генетические связи предков монголов с племенами жун, часть которых явилась и предками тибетских племён. Сыма Цянь отождествляет хунну с шаньжунами. Жунов и ди (бэйди) шанцы и чжоусцы называли общим именем жунди, а также гуйфан, хуньи, цюаньи, цюаньжун, сюньюй, сяньюн. После периода Чжаньго их также называли ху и сюнну (хунну). В. Бембеев отмечал языковые сходства и общность обычаев у бэйди и протомонголов дунху. Ван Говэй на основе анализа надписей на бронзе, а также структуры иероглифов, в результате фонетических изысканий и сопоставления полученных данных с материалами различных источников пришёл к выводу, что встречающиеся в источниках племенные названия гуйфан, хуньи, сюньюй, сяньюнь, жун, ди (бэйди) и ху обозначали один и тот же народ, вошедший позднее в историю под именем хунну. По его мнению, хунну были издавна известны в Китае под paзличными названиями. На стыке династий Шан и Чжоу они носили названия: гуйфан, хуньи или сюньюй, при династии Чжоу – сяньюнь, в начале периода Чуньцю – жун, а затем ди. Начиная с периода Чжань-го, их называли ху или хунну. В дальнейшем ряд исследователей также поддержали данную теорию, считая, что племена, входившие в общность сяньюнь, чуньвэй (шуньвэй), хуньи, цюаньи, сюньюй, жун, шань-жун, цюань-жун, гуйфан, бэйди (ди), представляли собой предков хунну. Согласно Н. Бичурину, хуньюй, хяньюнь и хунну – три разные названия одного и того же народа. По данным «Ши Цзи» в 1797 г. до н. э. китайский вельможа Гун-лю попал в опалу и бежал к жунам. В 1327 г. до н. э. его потомки во главе с гуном Шань-фу гонимые жунами вернулись на родину и поселились в северном Шэньси у гор Цишань. От этих людей произошла династия Чжоу. Сыма Цянь, таким образом, пересказывал чжоускую легенду о происхождении династии Чжоу. Она была призвана обосновать законность власти  Чжоу, хотя сами Чжоу были варварами и.   Жуны на некоторое время стали данниками Чжоу, однако в Х в. до н. э. степные повинности прекратились и началась война с жунами. На южной окраине Гоби кочевали племена хяньюнь и хуньюй. Эти племена были аборигенами Северного Китаю, которые были изгнаны китайцами. Сыма Цянь считал, что хунну связаны своим происхождением с жунами. У. МакГоверн,  следуя китайскому хронисту, считал племена ди и жунов хуннами. О. Латтимор отмечал же, что жуны и ди обитали внутри Китая и не были кочевниками, а оседлыми горцами. В «Цзинь-шу» в цзюане 97 сказано, что с хунну граничило 6 жунских племен. Согласно Л. Гумилёву, после поражения от китайцев жуны слились с кочевыми тибетцами-дансянами; из этого слияния возникли тангуты. Цюаньжуны в Период Чжанго Шидай говорили на тибето-бирманских языках. Жуны назывались на древнекитайском riwem. На китайском же их называют  rong, что соответствует индоевропейскому жун. М. Крюков, М. Софронов, Н. Чебоксаров считают жунов племенами родственными цянам. Ся Най сопоставлял с жунами энеолитическую культуру сыва в Ганьсу. Д. Блэк сопоставлял с жунами культуры сыва, шадин, синьдян. М. Крюков, М. Софронов, Н. Чебоксаров считают жунов тибето-бирманским народом.  Как предполагает Мэн Вэнь-тун, первые правители владения Цинь, возникшего в X – IX вв. до н. э., были выходцами из племени цюаньжунов. Цюаньжуны сыграли значительную роль в истории Китая периода Западного и Восточного Чжоу. Усиленную борьбу против племени цюаньжунов вёл Му-ван, 5-й правитель династии Чжоу (X в. до н. э.). По свидетельству «Го-юй», Му-ван принудил цюаньжунов поднести 4 белых волка и 4 белых оленя, прибегнув к вооруженной силе. В связи с тем, что действия Му-вана нарушали установленную систему «пяти повинностей», цюаньжуны в дальнейшем перестали являться ко двору Чжоу. При Чжао-ване, отце Му-вана, началось ослабление власти дома Чжоу. Этот процесс еще более усилился при Му-ване, чему в значительной степени способствовали войны с цюаньжунами. В «Му Тяньци Чжуани» («Биографии Сына Неба Му») упомянуто, что упомянуто, что Му-Ван разбил сижунов и сюйжунов. Отношения жунов с китайцами были враждебными до 859 г., когда при правлении чжоуского И-вана жуны тайюани напали на чжоускую столицу. Гуо Гонг в 854 г. до н. э. напал на жунов и отнял у них тысячу лошадей. При правлении Ли-вана власть Чжоу пришла в упадок и сижуны и сяньюни организовывали глубокие вторжения на территорию Чжоу. В правление Сюань-вана Чжоу включило владения прилегающих к ним кочевий жунов. Сюань-ван приказал гун Цинь атаковать сижунов. В 790 или 788 гг. до н. э. Сюань-ван направил гуна Цзиня воевать против бейжунов. Завершающий период существования государства Чжоу при правлении Ю-вана отмечен нестабильностью на северных границах и серией вторжений племени цюаньжунов.  В 771 г. до н. э. цюаньжуны оказали помощь Шэньхоу в свержении Ю-вана, двенадцатого правителя династии Чжоу. Дочь Шэнь-хоу была старшей женой Ю-вана, а её сын И-цзю – законным наследником. Увлекшись наложницей Бао-сы, Ю-ван отстранил законную жену и лишил И-цзю права наследовать престол. Это вызвало протест со стороны Шэнь-хоу, который совместно с цюаньжунами напал на Ю-вана и убил его в 771 г. до н. э. Убив Ю-вана, Шэнь-хоу возвел на престол И-цзю, лишенного в свое время права наследования и известного в истории под титулом Пин-вана. Однако в дальнейшем цюаньжуны стали противникам нового правителя. На помощь Пин-вану, которому угрожали цюаньжуны, пришел циньский правитель Сян-гун. В 770 г. до н. э., теснимый цюаньжунами, Пин-ван перенес столицу на восток в Лоян, а бывшие чжоуские земли к западу от горы Ци пожаловал циньскому Сян-гуну, которому для осуществления своих прав предстояло изгнать оттуда цюаньжунов. Переезд Пин-вана на восток открывает период, известный в истории под названием Чунь-цю («Период Вёсен и Осеней»). В цзюане 5 «Ши Цзи» эти же события излагаются несколько иначе и с большими подробностями. Циньский правитель Сян-гун помог Пин-вану отразить нападение цюаньжунов в 770 г. до н. э., затем он охранял его во время переезда в Лои. В благодарность за помощь Пин-ван возвел Сян-гуна в ранг чжухоу и пожаловал ему земли к западу от горы Ци, находившиеся в то время в руках цюаньжунов. Через пять лет Сян-гун, приступив к осуществлению пожалованных ему прав, напал на цюаньжунов и дошел до гор Ци. Во время похода Сян-гун умер, в связи с чем цюаньжуны были окончательно изгнаны только при его сыне Вэнь-гуне.   В период Западного Чжоу разные племена жунов атаковали северные и западный территории в бассейне реки Вэй, а также бассейн реки Фен и район Тайюаня. Они кочевали северном Шэньси, северном Шаньси, Хебее, на север от гор Тайхан. Как и сяньюни, жуны совершали свои набеги на колесницах. На протяжении периода Западного Чжоу жуны поселялись на территориях, которые номинально контролировали ваны из династии Чжоу. На протяжении же периода Восточного Чжоу жуны начали появляться вблизи от княжества Лу. В 716 г. до н. э. Жуны прибыли на аудиенцию к чжоускому вану подобно китайским чжухоу. Это были жуны рек И и Ло. В 648 г. до н. э. они уже сожгли Лоян. В середине VII в. до н. э. в долину рек И и Ло переместились лухуньжуны. В 658 г. до н. э. им нанесли поражения войска владения Го в битве при Сантяне. В 638 г. до н. э. лухуньжуны под давлением Цинь и Цзинь переселились в долину реки Ишуй. В 611 г. до н. э. они напали на царство Чу. Через несколько лет гун Чу нанес ответный удар по лухуньжунам.   Бэйжуны и Шаньжуны атаковали удел Чжен в 714 г. до н. э., а в 706 г. до н. э. удел Ци.  В 706 г. до н. э. шаньжуны прорвались сквозь княжество Янь и разорили княжество Ци. Гун Ци был разбит под стенами своей столицы.     В  Жуо чжуани упоминалось, что жуны столкнулись с Чжоу в период правления Чжуан Гуна. В 674 г. до н. э. он нанес поражение жунам. В 672 г. гун удела Ци напал на жунов. В 670 г. до н. э. жуны атаковали малый удел Цао. В 668 г. до н. э. Чжуан Гун напал на жунов. В 666 г. до н.э. Цзинь Сянь Гун взял в плен жунских женщин. В 664 г. до н. э. княжество Ци одержало победу на шаньжунами. В 662 г. до н. э. Сянь гун  изгнал жунов из пределов Китая. Поражения, понесенные жунами в сражениях с китайцами, привели к тому, что их в районе Тайюаня ди сменили племена жунов в важной регионе на север от Цзинь. Цюаньжуны, которые жили на север от реки Вей были разбиты Гуо в 660 и 658 гг. до н. э.  В это время ди предприняли свои атаки против Синь и Вэй. Люди владения Вэй были выбиты из своей столицы и были массово перебиты племенами ди в долине реке Хуанхэ. Угроза со стороны ди была настолько серьезной, что понадобилась организация антидиской лиги гунов из уделов Центральных Равнин. В 659 г. до н. э. китайцы удержали владение Синь. Последнее же упоминание бэйжунов датировано в 650 г. до н. э., когда те напали на владения Ци и Сю. В 649 г. до н. э. одно из жунских племен напало на столицу Чжоу. Жунов удалось изгнать из столицы только через несколько месяцев. В 664 г. до н. э. шаньжуны атаковали владение Янь.   В 644 г. до н. э. жуны разорили удел Цзинь. В 642 г. до н. э. жуны пришли на помощь гуну удела Ци и произвели опустошительный набег на удел Вэй. Сян-ван из политических соображений женился на княжне из жунов. Однако молодая жунская княжна приняла участие в интриге против него. Княжна призвала жунов себе на помощь и ее сторонники открыли перед жунами ворота Лояна. На протяжении 4-х лет жуны грабили Китай пока имперский сейм не вручил Вэнь-гуну гуну удела Цзинь полномочия на изгнание жунов. Только в 632 г. до н. э. жуны были изгнаны из Лояна, а узурпатора гуна удела Дай он Вэнь-гун казнил.  Тогда же циньский Му-гун уничтожил двенадцать владений жунов и вернул Китай чжоуские земли. В 618 г. до н. э. гун Цзинь вел переговоры с жунами И и Ло. В 603 г. до н. э. жуны И и Ло, а также лухуньжуны участвовали в походе гуна Цзинь против владения Сун. В 525 г. до н. э. лухуньжуны были разбиты войсками царства Цзинь. Одна часть лухуньжунов бежала в царство Чу, а иная бежала на восток, где была захвачена в плен царство Чжоу. В 470 г. до н. э. жунское царство Икюй платило дань гуну царства Цинь. В 450 г. до н.э. правитель царства Цинь нападает на Ицюй и захватает в плен его правителя. В 430 г. до н. э. жуны Ицюя нападают на Цинь и доходят до Вэйяна. В 331 г. до н. э. в Ицюе была смута. В 327 г. ицюйские жуны признали себя вассалами царство Цинь. В 314 г. до н. е. Ицюй был аннексирован царством Цинь. В результате китайской экспансии основная часть жунов была оттесенена на запад к озеру Кукунор (Цинхай), а иная часть в горы Хингана, где растворились среди дунху. Нужно отметить, что в период с середины периода Чуньцю до середина периода Чжаньго Шидай, появился ряд новых археологических культур на границах Китая. На северо-востоке в Хэйлуцзяне образовалась культура Пиньян. Синхронной ей культурой была культур Ханьшу 2 на равнине Сунь-Нен. В Ляонине же был завершающий этап культуры верхнего слоя Сицзядань. В северно-центральной зоне с шаньжунами сопоставляют в Хушиха Паотайшань и Юндушань в регионах Хебей и Пекин. С бэйди сопоставляют находки в Гуасианьяоцзи во Внутренней Монголии. С ранними хунну Н. Ди Космо сопоставлял находки Таохонгбала и Маоцингоу. Китайские ученые относили Таохонгбала к бэйди, и лишь потом он стал памятником хунну. Маоцингоу  же относился в свой начальный период с ди, а во второй-четвертой фазах с племенем лоуфань, которое было близко хунну. Памятники Хулуситай, Фанцзяояаоци и Шуйцзяогумень принадлежали племенам ху. В Ганьсу существовала культура Шацзинь, которая представлена памятниками Минцзинь, Йончань, Гуланг, Йонгден. Это культура была более поздней чем Синьдянь, частично синхронной культуре Каюе. На территории Нинся находилась культура Янлан. Д. Шульга считал культуру Янлан скифоидной и принадлежащей цяньжунам. Ареал ее распространения совпадает с восьми царствами жунов. В отношении памятников Ордоса он указывал, что этот регион слабо изучен в археологическом отношении. Он выделял культуру Маоцингоу и не решался сделать окончательный вывод о ее этнической принадлежности. Родственной с ней он считал культуру Таохунбала. В Восточном Туркестане в это время жили племена усуней, юэчжей, саков. К сакам относилась культура Пазырык и Алагоу 2. К усуням относили памятник Сята в местности Чжаосу. В районе Таш-Кургана и Алагоу жили саки.  Чиди, в период «Чуньцю» (722 г. до н. э. – 481 г. до н.э) были в Северо-Западном Китае. Племена чиди, возможно, были в составе племенного союза ди. Янь Шигу в своих комментариях использовал слова жун и ху как собирательное название воинственных племён и причислял усуней к жунским народам. Как указывает М. Крюков, ди появляются на горизонте истории в нач. VII в. до н. э. Постепенно источники уточняют их деление на «белых» и «красных» ди (соответственно западных и восточных); в «Чуньцю» «красные ди» впервые упомянуты под 606 г. до н. э., ранее речь идёт просто о «ди». Несколько упоминаний сделаны китайскими авторами применительно к более ранним событиям, но это анахронизмы. Согласно Сыма Цяню, когда циньский Вэнь-гун оттеснил жунов и ди (в другом месте речь идёт об и ди), они поселились к западу от Хуанхэ и стали именоваться чи-ди («красные ди») и бай-ди («белые ди»). О нападении ди на Цзинь под 730 г. до н. э. сообщает «Тай пин юй лань». Среди жён цзиньского правителя Сянь-гуна были две сестры, дочери «главы рода Ху-ши в племени ди», старшая из них родила сына Чун-эра, а младшая — сына И-у. Сянь-гун строит крепости на отвоёванных у ди землях и в 665 г. до н. э. назначает И-у командующим в крепости Цюй на границе с ди. Неоднократны сведения о том, как представители цзиньской знати из-за внутренней борьбы вынуждены бежать к ди. В 655 г. до н.  э. Чун-эр бежал к ди со своими соратниками, там женился и прожил несколько лет. Один из его соратников, также женившийся на девушке из ди, стал родоначальником династии Чжао. В 621 г. до н.  э.  цзиньский аристократ Цзя Цзи со своим кланом перешёл к ди. В 596 г. до н.  э.  к ди бежал опальный цзиньский полководец Сянь Ху, но ди, начав войну, были разбиты, а Сянь Ху казнён. В 574 г. до н.  э.  к ди бежал цзиньский аристократ Чанъюй Цзяо. Бегство Чун-эра стало причиной войны Цзинь с ди, в 652 г. до н.  э., видимо, произошло несколько столкновений, в битве при Цайсане цзиньцы одержали победу. В 649 г. до н.  э.   Шу-дай, брат чжоуского Сян-вана, хотел искать помощи жунов и ди против своего брата, но был изгнан. В 646 году дисцы напали на Чжэн. В 639 и 637 гг. до н.  э.  уже чжоуский Сян-ван искал помощи у ди против Чжэн и собирался взять в жёны дискую княжну; в 636 г. до н.  э.  они участвовали в неудачном походе чжоусцев на Чжэн. Когда Сян-ван попытался изгнать свою дискую жену, ди выступили против чжоуского вана, изгнали его и возвели на престол претендента Шу-дая, который женился на дисской княжне (но вскоре лишился власти). Создание в 633 г. до н.  э.  Вэнь-гуном (Чун-эром) трёх армий М. В. Крюков считает направленным специально против ди. В 627 г. до н.  э.  в упорной битве при Цзи цзиньцы разбили ди, погиб цзиньский полководец Сянь Чжэнь, попал в плен вождь «белых ди» (бай-ди). В 603 г. до н.  э.   «красные ди» напали на цзиньский город Хуай, а в следующем году – на Сянъинь. Осенью 598 года после съезда цзиньский Цзин-гун заключил с представителями ди мирный договор. Это вызвало раскол среди ди. Ин-эр, правитель диского владения Лу, взял в жёны сестру цзиньского князя. Недовольный этим вождь Фэн-шу убил жену Ин-эра и ранил его самого, и после дискуссий в Цзинь победила линия сторонников войны. В 594 г. до н.  э.   цзиньский полководец Сюнь Линь-фу разбил «красных ди» близ Цуйляна. Фэн-шу попал в плен и был казнён в столице; владение Ин-эра было уничтожено, и он также взят в плен. Захваченные земли ди получил Сюнь Линь-фу, которому также было присвоено фамильное имя Чжунхан. В нач. 593 г. до н.  э., развивая успех, цзиньский полководец Суй Хуэй уничтожил Цзя и Лю-сюй, бывшие владения «красных ди». Богатые трофеи цзиньский Цзин-гун направил чжоускому вану. В дальнейшем сведения о войнах сокращаются. В 580 г. до н. э. помощи ди против Цзинь искал циньский князь, а в 579 г. ди были разбиты цзиньцами. Известно, что в 569 г. до н.  э.   послы ди прибыли к цзиньскому князю. В 541 г. до н.  э.  полководец Сюнь У разбил ди и взял их город Гу. Как указывает М.  Крюков, оборона со стороны Цзинь вызвала перемещение устремлений ди далее на юго-восток. В 662 г. до н.  э. ди нападают на владение Син. В 660 г. до н.  э.   «красные ди» напали на княжество Вэй, его правитель И-гун был убит, и территория разорена. В 658 г. по просьбе вэйского гуна циский правитель Хуань-гун возглавил князей в походе против ди, была сооружена стена для обороны от них. В 650 г. до н. э. ди уничтожили княжество Вэнь. Особенно часто ди нападали на Вэй. Их походы датированы весной 647 г. до н. э., зимой 642 г. до н. э. (когда ди выступали в союзе с Син), весной 639 г. до н.  э. Зимой 629 г. до н. э. ди опять атаковали Вэй и вынудили его правителя снова перенести столицу; наконец, осенью 628 г. до н.  э.   между Вэй и ди был заключён мирный договор. В 626 г. чжоуский ван женился с диской княжной. Один из его министров отговаривал вана от родства с ди. Временно набеги прекратились, но возобновились зимой 614 г. до н. э. Отношения с Ци были первоначально более мирными. В 642 г. до н. э. ди пришли на помощь Ци против Сун. Осенью 640 г. до н.  э. Ци и ди заключили договор. Тем не менее, в 630 г., 627, 623 и 618 гг. до н.  э. ди нападали на Ци. В 620 г. до н.  э.   впервые отмечено нападение ди на западные границы Лу. Наконец, зимой 617 г. до н. э. ди напали на Сун, а в 616 г. до н. э. были разбиты владением Сун; осенью 616 г. до н.  э.  ди атаковали Ци, но в том же году войско владения лу разгромило племена, названные чанди («высокие ди»), попавший в плен диский вождь был принесён в жертву, а победитель назвал сына его именем. В 607 г. до н.  э.  чанди были разбиты цисцами, и их вождь попал в плен. В 606 и 605 гг. до н.  э. на Ци напали уже «чи-ди» («красные ди»). В VI в. до н. э., во времена успехов Цзинь, часть «белых ди» переместилась на восток и образовала к северу от Тайханшаня небольшое государство Сяньюй. А. Шабалов в отношении древних жунов и ди придерживается мнения, что данные народы были монголоязычны. В. Бембеев отмечал языковые сходства и общность обычаев у бэйди с дунху и хунну. Как полагал Н. Кюнер, мнение Н. Бичурина о монгольском происхождении бэй-ди и вышедших из этой этнической группы народов подтверждается. Согласно А. Масперо, ди родственны китайцам. За тюркоязычную (пратюркскую) принадлежность ди высказывались Ф. Хирт, В. Эберхард, Ма Чан-шоу, А. Ходжаев. А. Ходжаев считает, что подлинным наименованием ди было тьек, и что они связаны с племенами динлинов и теле. В эпоху Чжаньго Шидай разные племена ди разселялись на северных границах Китая и создавали малые владения. Наиболеее важным царство было Чжунщань, которое продолжало традиции государства Сяньюй. В 408 г. до н. э. его атаковал Вен Хоу правитель царства Вэй. В 406 г. до н. э. Чжуншань было завоевано царством Вэй. В 377 г. до н. э. Чжуншань отвоевало свою независимость. Оно было названо царством бай-ди. Окончательно  оно было покорено китайцами только в 295 г. до н. э. Полководец Тянь Дан царства Ци завоевал его. Чжуншань было синифицированым царством.  Остававшиеся независимыми племена ди жили между царствами Янь, Чжао, Ци. Ди осели на великих равнинах в бассейне реки Хуанхэ и на территориях от Ордоса до равнины Тайюань, то есть жили в Северном Хебее на дальнем востоке вплоть до царства Янь. В поздний период Чжаньго Шидай существовал ряд культур на северной периферии Китая. Хунну появляются в сфере интересов китайцев под 318 г. до н. э., когда их возглавлял вождь с титулом шаньюй. По мнению Н. Ди Космо памятники, которые можно отождествить с хунну находились в Ордосе. Хуннам принадлежали памятники Алучайденг, Сигупань, Юлонгтай, Шихуйгоу, Шуцзигоу. В 318 г. до н. э. хунну нанялись в войска Хань, Чжао, Вэй, Янь, Ци против царства Цинь. Специальный интерес представляет описанное Сыма Цянем видение аристократа Чжао Цзянь-цзы и его истолкование (конец VI в. до н. э.). Одна из его деталей такова: Небесный владыка приказывает Чжао Цзянь-цзы подарить своему сыну собаку диской породы. Согласно толкованию, диская собака –  это «предок царства Дай», что означает, что его сыну предназначено править этим диским царством, а потомки присоединят оба диских царства и сменят одежды на хуские. Одним из сыновей Чжао Цзянь-цзы был У-сюй, рожденный от диской наложницы. В 457 г. до н. э., после смерти отца, У-сюй (Чжао Сян-цзы) вероломно убил дайского вана и присоединил земли Дай, тем самым приблизившись к землям ху и мо. В 378 г. до н. э. ди совместно с княжествами Хань и Чжао напали на Ци, а также разбили Вэй у Куая. В рассказе о событиях конца IV в. до н. э. в царстве Чжао, связанных с введением хуской одежды, используется уже сочетание «племена ху и ди». У Сыма Цяня термин теряет конкретность и часто используется просто в значении «варвары», например в рассказе о событиях 238 и 210-х гг. до н. э., когда они названы совместно с жунами. Царство Цинь начало строить долгие стены против племен ху. При правлении вана Ву-Линя царство Чжао нанесло поражение племенам линьху и лоуфань. Этот царь построил долгие стены от Дай до Гаоке и основал командования Юнжон, Янмень и Дай. Царство Янь благодаря таланту полководца Цинь Кая нанесло поражение дунху. После завоевания диского владения Чжуншаня царство Чжао продолжало строить фортификации вдоль северного побережья главного русла Хуанхэ. Царство Цинь продолжило свою экспансию в Ордос до Хэтао. Были основаны командования Шан и Лонси. Китайцы использовали хунну против жунского племени лоуфань. В китайской хронике сохранилось описание набега хунну на лоуфаней. В  215 г. до н. э. империя Цинь осуществило вторжение в Ордос и вытеснило из региона племена хунну.  В 211 г. до н. э. китайцы переселили в Ордос 30 тыс. семей колонистов в Ордос. На границе с кочевниками была построена Великая Китайская стена от Линтао в западном Ганьсу до Ляодуна [Ковалев 2008: 94-102; Ковалев 2000: 139-180; Ковалёв 2001: 160-166; Кюнер 2006: 263-272; Измайлов 2019: 47-63; Хаврин 1994: 104-113; Ходжаев 2022б: 19-30; Ходжаев 2022a: 5-18; Бембеев, Команджаев 2013: 14-21; Шульга 2014: 61–67; Шульга 2023: 635-651; Di Cosmo 1999: 885-966; Коновалов 1999: 7-31; Шабалов 2014: 8-21; Членова 1972: 5-87, 131-135; Черных 2009: 244-263; Крил 2001: 135-166; Волков 2002: 13-25; Цыбиктаров 1998: 8-160; Худяков, Комиссаров 2002: 27-49; Киселёв 1951: 23-183; Новгородова 1989: 120-315; Васильев 1995: 282-321; Баринова 2014: 101-113; Pulleyblank 1983: 446-449; McGovern 1939: 87-108; Di Cosmo 2004: 13-161; Lattimore 1951: 340-398; Миняев 2015: 390-394; Гумилёв 1998: 26-51; Худяков, Эрдэнэ-Очир 2011: 69-214; Кляшторный, Савинов 2005: 13-20; Крюков, Софронов, Чебоксаров 1978: 174-187; Linduff, Yan Sun, Wei Cao, Yuanqing, Liu 2018: 38-214]. 

Выводы. Проведя исследование, мы пришли к следующим выводам. Культура херкесуров связана с Карасукской культурой. Население карасукской культуры было смешанным в этническом и антропологическом отношении. По крайней мере, часть племен карасукской культуры были арийского (иранского) происхождения. С карасукцами были связаны саки Тагарской культуры в Минусинской котловины. Европеоидные племена юэчжей продвинувшиеся в Центральную Монголию были также выходцами из Карасукского мира. Еще одна часть карасукских племен принадлежали к племенам енисейской языковой семьи. Культуру плиточных могил не можно отождествлять с хунну. Скорее это племена связанные с протомонголами дунху. Оленные камни как феномен культуры в Внутренней Азии связан с влиянием скифо-сибирского мира, частью которого были племена усуней, юэчжей, саков.  Жуны были давними соседями Чжоу и первоначально платили китайцам дань. Войны китайцев с жунами начались . с IX в. до н. э. Наиболее активными жунскими племенами были шаньжуны и цюаньжуны. Экспансия цяньжунов привело к падению Западной Чжоу. Восточному Чжоу пришлось выдержать напряженную борьбу с жунами. Особо страдали от жунов князья Ци и Цзинь. Однако контакты правителей этих уделов не ограничивались только враждой и заключали и политические союзы. Жуны играли роль важного фактора китайской истории до 632 г. до н. э. Войны с уделом Цзинь жуны продолжали до 525 г. до н. э. В V – IV вв. до н. э. жуны царства Ицюй воевали с царством Цинь. Царство Ицюй было аннексировано царством Цинь в 314 г. до н. э.  Жунские племена влились в состав хунну и дунху, а также в состав цяней. Касательно племен ди, то они играют активную роль в древнекитайской политике с середины VIII в. до н. э. Особо активно с ди взаимодействовали гуны княжества Цзинь. Они кроме войн против ди, заключали еще с этими племенами политические союзы.  Особо обострилась борьба ди с китайцами в VII в. до н. э. Борьба китайцев с племенами ди продолжалась до 541 г. до н. э., когда правитель княжества Цзинь нанес им поражение. Ди основали царства Сяньюй и Чжуншань. Царство Чжуншань в V-IV вв. до н. э. было вполне синифицированым. Владения диского царства Чжуншань в 295 г. до н. э. было аннексировано китайским царством Ци. Племена жунов и ди принадлежали к тибето-бирманской группе народов и были сравнительно близки китайцам. На жунов оказали некоторое влияние юэчжи. Тому, что ди и жуны были тибето-бирманцы, не противоречит, то что они расселились на северных границах Китая. В более позднее время, в Раннем Средневековье племена дансянов (тангутов) заселили Ордос и образовали государство Си Ся. 

Использованная литература

Баринова Е.Б. Трансформация культурной традиции бронзового века (к вопросу о центральноазиатско-китайских культурных контактах) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Всеобщая история. № 3. М.: Российский университет дружбы народов, 2014. С. 101-113

Бембеев Е.В., Команджаев А.Н. Происхождение хунну в свете данных  археологии, антропологии и анализа письменных источников  // Вестник Калмыцкого университета. № 1 (17). Элиста: Калмыцкий университет, 2013. С. 14-21. 

Васильев Л. С. Древний Китай. Т. 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н.э.). М.: Восточная литература, 1995. 379 с. 

Гумилёв Л. Н. История народа хунну. Кн. 1. М.: Институт ДИ-ДИК, 1998. 448 с. 

Измайлов И. Л.    Происхождение и начальный этап этнокультурной истории тюркских народов (к постановке проблемы) // Северо-Восточный гуманитарный вестник. № 4 (29). Якутск: Якутский научный центр   Сибирского отделения Российской академии наук,  2019. С. 47-63. 

Киселёв С. В. Древняя история Южной Сибири. М.: Издательство Академии наук СССР, 1951. 646 с. 

Кляшторный С. Г., Савиндов Д.Г. Степные империи древней Евразии. СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2005. 346 с. 

Ковалёв А. А. О происхождении оленных камней Западного региона // Археология, Палеоэкология и Палеодемография Евразия. М.: ГЕОС, 2000. C. 139-180.

Ковалёв А. А. О происхождении культуры оленных камней // Евразия сквозь века. Сборник научных трудов, посвященный 60-летию со дня рождения Дмитрия Глебовича Савинова. СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, Институт истории материальной культуры, 2001. С. 160-166

Ковалёв А. А. Локализация народов эпохи Чжаньго на северных границах китайских государств (по археологическим и письменным источникам) // Известия Алтайского государственного университета. № 4-5.  Барнаул: Алтайский государственный университет, 2008.  С. 94-102.

Коновалов П. Б. Этнические аспекты истории Центральной Азии (древность и средневековье). Улан-Удэ: Издательство Бурятского  научного центра Сибирского отделения Российской академии наук, 1999. 214 с. 

Крил Х. Г. Становление государственной власти в Китае. Империя Западная Чжоу. Санкт-Петербург: Евразия, 2001. 480 с. 

Крюков М.В., Софронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Древние китайцы. Проблемы этногенеза. М.: Наука, 1978. 344 с. 

Кюнер Н. В. Н. Я. Бичурин и изучение истории Центральной Азии (по материалам его «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена») // Письменные памятники Востока. № 1 (4).  СПб.: Институт восточных  рукописей РАН, 2006.  С. 263-272.

Миняев С. С. Исследование Ван Говэя о ранней истории сюнну // Академическое востоковедение в России и странах ближнего зарубежья (2007–2015): Археология, история, культура. Санкт-Петербург: Институт истории материальной культуры Российской академии наук, 2015. С. 390-394.

Новгородова Э. А. Древняя Монголия (некоторые проблемы хронологии и этнокультурной истории). М.: Наука, 1989. 383 с.  

Хаврин С. В. Карасукская проблема? // Петербургский археологический вестник. Вып. 8. СПб.: Институт истории материальной культуры, 1994. C. 104-113. 

Ходжаев А. Из истории древних тюрков (на основе китайских источников). Алматы: Дәуip, 2011. 272 с.

Ходжаев А. Сведения древнекитайских источников по этнической истории Центральной Азии. Ташкент: Навруз, 2017. 364 c.

Ходжаев А. Сведения китайских источников о древнетюрском этнониме тией (ди) // Вопросы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии. Вып. 7. Saarbrücken: Lampbert Academy Publishing, 2022. С. 5 – 18.

Ходжаев А. Перечень транскирипций тюркских этнонимов в древнекитайских источниках // Вопросы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии. Выпуск 7. Древность. Средние века. Новое время. Saarbrücken: Lampbert Academy Publishing, 2022.   С. 19 – 30.

Худяков Ю. С., Комиссаров С. А. Кочевая цивилизация Восточного Туркестана. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2002. 156 с. 

Худяков Ю. С., Эрдэнэ-Очир Н. Военное дело древних кочевников Монголии (II тыс. – III в. до н. э.). СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, Нестор-История, 2011. 172 с. 

Шабалов А. С. Происхождение уйгуров, ойратов (калмыков) и других телэских племен XVIII в. до н. э. – XIV в. н. э.  Иркутск: Издательство Иркутского государственного технического университета, 2014. 248 с.

Шульга Д. П. Проблема определения этнической принадлежности ранних кочевников Северного Китая // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. Т. 13. Вып. 7: Археология и этнография. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2014. С. 61–67.

Шульга Д. П. Колесничество и верховая езда у скифоидного населения Северного Китая (культура Янлан) // Материалы по археологии и истории Северного Причерноморья. № 15. 2023. С. 635-651.

Черных Е.Н. Степной пояс Евразии: феномен кочевых культур. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009. 622 с. 

Цыбиктаров А. Д. Культура плиточных могил Монголии и Забайкалья. Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 1998. 288 с. 

Di Cosmo N. The Northern frontier in pre-imperial China // The Cambridge History of Ancient China. From origins of civilization to 221 BC . Сambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 885-966. 

Di Cosmo N.Ancient China and Its Enemies The Rise of Nomadic Power in East Asian History. Сambridge: Cambridge University Press, 2004. IX, 369 p. 

Lattimore O. Inner Asian Frontiers of China. Boston: Beacon Press, 1951.  LXII, 587 p. 

Linduff K. M., Yan Sun, Wei Cao, Yuanqing Liu. Ancient China and its Eurasian neighbors. Artifacts, Identity and Death in the frontier, 3000-700 BCE. Cambridge: Cambridge University Press, 2018. 278 p. 

McGowern W. M. The Early Empires of Inner Asia. A study of Scythians and the Huns and the part they played in world history. Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 1939. XVI, 533 p. 

Pulleyblank E. G. The Chinese and their neighbors in Pre-Historic and Early Historic Times // The Origins of Chinese Civilisation. Berkeley-Los Angeles: University of California Press, 1983. P. 411-466

WHO WERE THE DI AND THE RONGS?

Inner Asia and Southern Siberia from coming of Indo-Europeans 

to the birth of Xsiong-nu state

Yaroslav V. Pylypchuk 

This article is devoted to the ethnic culture of Inner Asia and Southern Siberia from the arrival of the Indo-Europeans to the emergence of the Xiongnu Empire. Kherkesur culture connected with the Karasuk culture. The population of the Karasuk culture was ethnically and anthropologically mixed. At least some of the tribes of the Karasuk culture were of Aryan (Iranian) origin. The Sakas of the Tagar culture in the Minusinsk Basin were associated with the Karasuk people. The Caucasian Yuezhi tribes who advanced into Central Mongolia also came from the Karasuk world. Another part of the Karasuk tribes belonged to the tribes of the Yenisei language family. The culture of slab graves cannot be identified with the Xiongnu. Rather, these are tribes associated with the proto-Mongol Donghu. Deer stones as a cultural phenomenon in Inner Asia are associated with the influence of the Scythian-Siberian world, of which the Wusun, Yuezhi, and Saka tribes were part. The Rongs were longtime neighbors of the Zhou and initially paid tribute to the Chinese. The wars between the Chinese and the Rongs began from the 9th century BC. The most active Rong tribes were the Shanrong and Quanrong. The expansion of the Qianrong led to the fall of Western Zhou. Eastern Zhou had to endure a tense struggle with the Rong. The princes of Qi and Jin especially suffered from the Rongs. However, contacts between the rulers of these destinies were not limited only to hostility and also entered into political alliances. The Rongs played an important role in Chinese history until 632 BC. The wars with the Jin Rong inheritance continued until 525 BC. The Rongs of the Yiqu kingdom fought with the Qin kingdom in the 5th-4th centuries BC. The Yiqu Kingdom was annexed by the Qin Kingdom in 314 BC. The Rong tribes joined the Xiongnu and Donghu, as well as the Qian. Regarding the Di tribes, they have played an active role in Chinese politics since the mid-8th century BC. The princes of the Jin kingdom interacted especially actively with Di. In addition to wars against Di, they also concluded political alliances with these tribes. The struggle between the Chinese and the Rongs intensified in the 7th century BC. The struggle of the Chinese with the Di tribes continued until 541 BC, when the gong of the Principality of Jin defeated them. Di founded the kingdoms of Xianyu and Zhongshan. Kingdom of Zhongshan in the 5^th-4^th centuries BC  was quite Cinificated. Possessions of the Di kingdom of Zhongshan in 295 BC was annexed by the Chinese kingdom of Qi. The Rong and Di tribes belonged to the Tibeto-Burman group of peoples and were relatively close to the Chinese. The Rong were somewhat influenced by the Yuezhi. The fact that the Di and Rongs were Tibeto-Burmese does not contradict the fact that they settled on the northern borders of China. At a later time, in the Early Middle Ages, the Danxiang (Tangut) tribes settled in Ordos and formed the state of Xi Xia.

Key-words: Kherkesurs, Karasuk culture, Culture of slab graves, Deer stones, Scythian-Siberian world, Sakas, Yuezhi, Wusun, Donghu, Xiongnu, Qians, Guifan, Xianyun, Rong, Di,  Yiqqu Kingdom, Zhongshan kingdom, Chinese, Western Zhou,  Kingdom of Jin, Kingdom of Qi , Kingdom of Qin.

Источник :(13) Пилипчук Я. В. Кем были ди и жуны? Внутренняя Азия и Южная Сибирь от пришествия индоевропейцев до империи Хунну // Вопросы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии. Вып. 9. Саарбрюкен, 2024. С. 71-98 | Yaroslav Pylypchuk — Academia.edu 

Anadolu Ajansı (aa.com.tr)