Несмотря на то, что Вашингтон и Тегеран заявляют, что не стремятся к войне, США наращивают свою мощь против Ирана, как делали это в 1990 году во время Второй войны в Персидском заливе.
Иранский режим, пытающийся преодолеть серьезный кризис из-за безработицы, девальвации национальной валюты и роста уровня бедности, столкнулся с еще более серьезной угрозой после решения США ввести санкции против экспорта нефти Тегерана, являющегося основным источником доходов Ирана.
Ситуация может спровоцировать открытое недовольство малообеспеченных слоев населения и среднего класса.
В сложившейся ситуации Тегеран связывает определенные надежды с поддержкой Москвы и Пекина. Однако как долго Россия и Китай смогут бороться с угрозой США в отношении Ирана?
Хотя Россия продает Ирану оружие и является партнером Тегерана по сирийскому урегулированию, иранские власти не рассматривают Москву в качестве своего стратегического партнера.
Товарооборот между двумя странами находится на достаточно скромном уровне. В 2018 году он составлял 1,741 миллиарда долларов. На российский экспорт в этом показателе пришлось 1,208 миллиарда долларов, иранский экспорт же составлял только 533 миллиона долларов.
Иран и Россия, страны-экспортеры нефти и газа, являются конкурентами, а не союзниками на энергетическом рынке. В этой связи маловероятно, что Москва сможет сыграть ведущую роль в смягчении экономической блокады Тегерана.
Россия осуждает США из-за введенных против Ирана санкций, призывая другие страны не прекращать экономические отношения с Тегераном и заявляя о продолжении поддержки проектов расширения АЭС в Бушере и ядерного объекта в Фордо.
Президент России Владимир Путин пытается играть роль, скорее, наставника и посредника, а не мощного союзника.
Российский президент признается, что не в силах спасти ядерную сделку от краха и избавить Тегеран от экономического кризиса.
Поддержка Россией Ирана из-за санкций Трампа всегда была прагматичной. При этом Тегеран не склонен подпадать под влияние России.
В отличие от Китая, с которым Иран наладил тесные экономические связи, у российской стороны не так много рычагов для поддержки иранской экономики.
Отношение Пекина к вопросу иное. Китай заявляет о приверженности к стратегическому партнерству с Ираном, что сопряжено с угрозой давления со стороны США.
При этом Пекин также выступает против санкций США, что объясняет стратегические отношения Пекина и Тегерана. Но пока не ясно, сколь долго сможет противостоять Пекин Вашингтону.
Таким образом, Иран в свете политики Трампа может стать полем противостояния между такими державами, как Россия, Китай и США.
Китай еще долго будет ощущать негативные последствия торговой войны с США
Murat Aslan,Aynur Asgarlı
Торговый дефицит США сократился на фоне начатой президентом Дональдом Трампом торговой войны с Китаем.
Трамп с первого дня своего президентства утверждал, что торговля с Китаем наносит ущерб американской экономике, так как Пекин создает неравную конкуренцию и манипулирует валютным курсом.
В первом квартале 2018 года дефицит торговли США товарами с Китаем составлял 91,1 миллиарда долларов. В результате введения США таможенных пошлин в первом квартале 2019 года дефицит сократился до 79,9 миллиарда долларов.
В марте 2018 года США увеличили пошлины на импорт солнечных панелей и алюминия из Китая, что послужило началом торговой войны между двумя странами.
Восьмого мая президент США Дональд Трамп заявил, что намерен увеличить тарифы с 10 до 25 процентов на китайский импорт в размере 200 миллиардов долларов. По словам Трампа, это способствует ежегодному пополнению госбюджета на 100 миллиардов долларов. Решение президента США вступило в силу 10 мая.
Преподаватель Стамбульского университета, профессор Мурат Демироз сказал агентству «Анадолу», что эта политика Трампа может принести США краткосрочную экономическую выгоду.
Трамп считает, что отток капитала в Китай способствует снижению производства и занятости в США, сказал профессор.
По его словам, Трамп хочет вернуть американские компании, нарастить производство в США и таким образом увеличить занятость, а также сократить дефицит внешней торговли.
«Показатели первого квартала 2019 года являются результатом протекционистской политики Трампа. Увидев эти результаты, Трамп еще более ужесточит эту политику. Дело в том, что большинство его избирателей — это рабочий класс. Это республиканцы-консерваторы с низким уровнем дохода, и политика Трампа им выгодна», — сказал Демироз.
По его мнению, Китай еще долго будет ощущать негативные последствия торговой войны с США, но сальдо торгового баланса пока в пользу Пекина.
Опасен ли новый Китай? Нет, сейчас он не опасен. Он умнеет и меняется. Еще несколько лет назад были вполне обоснованные опасения, что растущее могущество Поднебесной приведет ее к излишне самоуверенному поведению, а ее соседей настроит против Китая, сделает инструментами сдерживания Пекина со стороны США.
Как пару лет назад с тревогой сказал автору этих строк видный китайский журналист, «Китай становится большим, но жирным». Сейчас очевидно, что этого не происходит. По крайней мере, шансы на такой, неблагоприятный для России сценарий, сокращаются. Хотя и не исчезают полностью. Партнеры России и Китая за океаном будут прилагать все усилия для того, чтобы Азия и Евразия не стали регионом мира и сотрудничества. Просто потому, что это окончательно подорвет инструменты, при помощи которых США выкачивают из мира ресурсы для собственного развития.
Китай, со своей стороны, на наших глазах учится новым для себя правилам игры, преодолевает старые комплексы и вредные привычки, создает форматы сотрудничества на будущее. Пора задуматься, как Россия должна реагировать на новое поведение Китая. Ведь она совершенно очевидно не может стать его младшим партнером. Но и претендовать на то, чтобы образовать полноценный силовой треугольник с Китаем и США ей не нужно и вряд ли возможно. Встревать в разгорающуюся между ними борьбу было бы опасно и поэтому неразумно.
На прошлой неделе в Пекине прошел второй форум инициативы «Пояса и пути». Нового очень много. Во-первых, в отличие от прошлого форума в мае 2017 года, расширилось количество участников. Появилась Европа, причем на уровне политиков и серьезных экспертов. Бизнес-меморандумы с китайскими партнерами подписали компании Италии, Швейцарии и Венгрии. Конечно, «ядро» участников все равно составили старые партнеры Пекина по Шанхайской организации сотрудничества. Но для наблюдателя все более заметно то, что «Пояс и путь» движется в сторону широкой международной коалиции, цель которой – совместное развитие. О чем, собственно, и говорят китайские представители.
Полностью форум проигнорировали только индийцы. Индия не была представлена на мероприятии ни на уровне политических деятелей, ни на уровне сколько-нибудь заметных экспертов. Причина – Дели все не может разобраться со своим отношением к китайским планам и амбициям, «ищет себя» в новом многополярном мире, который строится на наших глазах. И, конечно, особой была позиция США, представители которых не скрывали, что приехали «понаблюдать» за китайской внешней политикой.
Все эти достижения могли бы вызывать обоснованные опасения, что скоро миру явится новая сила, претендующая на гегемонию, как это делали США. Не случайно, что саму инициативу «Пояса и пути» часто сравнивают с планом Маршалла, позволившим США установить контроль над Западной Европой после разорительной Второй мировой войны. Россию пугают установлением китайского контроля над государствами Центральной Азии, как будто они являются российской собственностью.
Самое важное изменение в китайском поведении – это способность и, самое главное, нескрываемое желание развивать многосторонние форматы сотрудничества. Такой подход ломает всю китайскую внешнеполитическую философию, сложившуюся за несколько тысяч лет. Еще несколько лет назад было невозможно представить китайских представителей, убеждающих своих партнеров, что именно многосторонние, а не двусторонние форматы являются наиболее перспективными в мировой политике. Наоборот, партнерам Китая, включая Россию, приходилось объяснять представителям Поднебесной пользу многосторонних форматов. Безусловно, бизнес-проекты Китай все равно осуществляет, как и все, в двустороннем формате. Но если речь идет о политике, то ситуация меняется на глазах.
Разительная перемена в китайском поведении была заметна уже в сентябре 2018 года, когда председатель Си принимал участие в пленарном заседании Восточного экономического форума во Владивостоке. Там он сидел в пленарке и отвечал на вопросы ведущего не только с безусловно равным ему Владимиром Путиным, но и с президентом Монголии, премьерами Южной Кореи и Японии. При этом физически чувствовалось, что для г-на Си – это важный и ответственный шаг. Спору нет, Китай и раньше работал в многосторонних форматах, например, ШОС или БРИКС. Но именно сейчас он делает это приоритетом своей политики.
В чем причина? Видимо, в Пекине наконец поняли, что в современном мире выиграть и просто устоять в конкурентной борьбе можно только в составе коллектива. И только создав для членов этого коллектива такие условия, когда получаемые выгоды важнее неизбежных издержек в пользу лидера. Сейчас, когда США все больше и чаще проводят крайне эгоистическую политику, отталкивают от себя союзников, Пекин берет на вооружение рецепты, позволившие Америке стать лидером множества международных режимов и получать от этого неоспоримую пользу. Не удивительно, что форум «Пояса и пути» вызвал почти истерическую реакцию во многих западных СМИ. Безальтернативность собственной модели развития была, после завершения холодной войны, главным источником уверенности Запада, прежде всего США, в собственных силах и собственном успехе. Теперь эта безальтернативность рассыпается на глазах и это наводит на политиков и комментаторов в Вашингтоне мистический ужас.
Это не означает, что успех Китая обеспечен. Отнюдь, Поднебесная может вполне легко свалиться к прежним практикам, вспомнить, что она исторически является «срединным государством» и воспринять имперскую модель поведения. В таком случае ему вполне гарантировано поражение в неизбежной холодной войне с США и враждебное окружение на собственной периферии.
Какие проблемы, помимо очевидной «торговой войны» со стороны США, могут помешать китайцам в осуществлении их амбициозных замыслов? В первую очередь – сохранение относительной экономической закрытости и протекционизма. Выступая на словах в поддержку глобализации и рыночной открытости, Китай сохраняет достаточно убедительный уровень нетарифных защитных барьеров. В стране серьезно ограничена работа медиакоммуникационных ресурсов, без помощи которых невозможно представить дистанционное общение в большинстве развитых стран мира. Все это было возможно и не являлось проблемой до тех пор, пока Китай не претендовал на роль одного из двух глобальных гегемонов. Но его новая миссия, а именно такую цель ставит, видимо, Си Цзиньпин, потребует принципиально нового качества открытости внешнему миру.
В свое время СССР проиграл США соревнование за души и сердца граждан планеты, в том числе и потому, что предлагал им ущербную модель глобализации. Китай сможет на равных конкурировать с Америкой только если предлагаемые им возможности и рецепты будут не хуже, а лучше американских. Это потребует больших усилий, в том числе работы над собой. Как показал форум в Пекине, пока такая работа идет достаточно активно. Если у Китая получится, то в мире образуется два примерно сравнимых по силе и возможностям лагеря. Оба они будут оперировать в рамках рыночной экономики и давать своим малым и средним участникам достаточно широкие возможности перемещения между собой.
Где в этой возможной палитре мироустройства место России? Россия, безусловно, не может стать младшим партнером ни одного из лидеров 21-го века. Для этого нет никаких возможностей. Но Россия вполне может, с опорой на союзников и собственные силы, балансировать между двух гигантов 21-го века, вступающих между собой в схватку на годы, если не десятилетия.
Тимофей Бордачев Программный директор клуба «Валдай» 30 апреля 2019,
Как обязать Китай соблюдать условия соглашения, заставить его открыть свои рынки? Это, как следует из интервью министра финансов США Стивена Мнучина, – главная загвоздка, мешающая пока Вашингтону и Пекину заключить сделку. 30 апреля глава американского казначейства и торговый представитель Роберт Лайтхайзер отправятся в столицу КНР. Если расхождения удастся преодолеть, то 8 мая в Вашингтоне документ может быть подписан. По мнению эксперта, Пекин готов принять требование США о защите интеллектуальной собственности, но никогда не согласится на отказ от субсидирования промышленности.
США и Китай уже больше года пытаются урегулировать спор и достичь соглашения, которое приведет к улучшению отношений между двумя самыми крупными экономиками мира. Мнучин, один из главных переговорщиков президента США Дональда Трампа, говорит, что хотя стороны близки к договоренности, нужно еще поработать. Стороны подошли к критической точке, когда они либо покажут результат, либо разойдутся без соглашения.
В ходе торговой войны США и Китай наложили пошлины на товары друг друга, что взбудоражило рынки. Трамп установил заградительные тарифы в размере 250 млрд долл. на китайский импорт, пытаясь принудить Пекин внести значительные изменения в его практику ведения бизнеса. Она предусматривает, что американские компании передают свою интеллектуальную собственность, чтобы получить разрешение вести бизнес в Китае.
Трамп говорил, что переговоры идут хорошо и церемония подписания документов состоится вскоре в Белом доме в присутствии председателя КНР Си Цзиньпина. Но в то же время Трамп повторял, что если США не добьются условий, которых желают, то они просто уйдут с переговоров.
New York Times, взявшая интервью у Мнучина, подчеркивает, что среди главных загвоздок на пути к сделке стали две проблемы: во-первых, как принуждать партнера к выполнению ее условий; во-вторых, должны ли будут Штаты отменить все или по крайней мере большинство пошлин, наложенных на китайскую продукцию.
Во время предстоящих переговоров, по словам Мнучина, внимание будет сосредоточено на том, что Китай субсидирует свою промышленность. Будут обсуждаться также последствия того, что Вашингтон отменит исключения из санкций против Ирана. Благодаря этим исключениям нефть из Ирана Китай мог импортировать. А вскоре и он может подпасть под действие американских рестрикций.
В беседе с «НГ» главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Александр Ломанов отметил: «Несколько дней назад на саммите «Пояса и пути» Китай продемонстрировал очень высокую степень готовности идти навстречу партнерам в экономической сфере. Речь шла и об экологических стандартах, насильственной передаче прав интеллектуальной собственности. Си Цзиньпин сам сказал, что такой передачи не будет. Был принят документ о коррупции и финансовой задолженности, ставший ответом на обвинения, что Китай загоняет реципиентов займов в долговую кабалу».
Эти решения оказывают косвенное давление на американскую сторону. «Говорить о том, что Китай не хочет договариваться и ему надо выкручивать руки, – значит говорить неправду. Китай готов на уступки. Но Китай никогда не согласится на односторонние механизмы верификации и наказания. Позиция китайской стороны состоит в следующем: если будут согласованы механизмы проверки и наказания за невыполнение, они могут быть только двусторонними», – пояснил эксперт.
По его словам, если Трампу нужен кнут в отношении Китая, то Си ответит: давайте сделаем правило двух кнутов. То есть если американцы смогут наказывать Китай за нарушения соглашения, то и Китай сможет применить к американцам такую же меру.
Недавно Си Цзиньпин и глава китайского правительства Ли Кэцян совершили поездки в Европу. Во время консультаций с европейскими лидерами обозначилась китайская позиция по двум вопросам, имеющим непосредственное отношение и к торговому спору с США. С тем, чтобы не было насильственной передачи интеллектуальной собственности, китайская сторона достаточно легко согласилась, говорит Ломанов. А вот когда европейцы стали требовать, чтобы Китай прекратил субсидирование своих предприятий, работающих на экспорт, то тут диалог не получился.
«Китайцы не готовы отменять эти субсидии. КНР не позволит иностранцам вмешиваться в свою внутреннюю экономическую политику. Если американцы не готовы здесь к компромиссу, то это может стать камнем преткновения на американо-китайских экономических переговорах», – заключил эксперт.
Максим Алексеев эксперт Института развития Интернета.
На сегодняшний день китайская программа «Золотой щит» представляет собой пример развертывания самой масштабной системы контроля за всю историю существования Интернета. «Великий китайский файрвол» (неофициальное название программы: Great Firewall of China, производное от Great Wall of China – Великая Китайская стена) решает две основополагающие задачи, поставленные партийным руководством: обеспечивает полную блокировку неугодных иностранных интернет-платформ, проводит мониторинг и цензурирование внутренней критики. Мы можем долго обсуждать исключительно тлетворное влияние и абсурдность попыток абсолютного контроля над интернет-пространством, но не менее конструктивным будет анализ реальных последствий внедрения китайского файрвола и обоснований его необходимости с точки зрения центрального руководства Коммунистической партии Китая (КПК). Мы должны рассматривать целесообразность существования китайского файрвола сквозь призму истории формирования китайской государственности, а также оценивать существующие внешнеполитические и экономические процессы, которые затрагивают деятельность КНР в сфере кибербезопасности.
Краткая история стены
В результате масштабных экономических преобразований Дэн Сяопина в 1980-х Китай постепенно стал полноправным участником мировой финансовой системы. Вместе с хлынувшими в Китай иностранными инвестициями началось активное распространение западных культурных продуктов и ценностей. Дэн Сяопин суммировал этот процесс своей максимой: «Если вы откроете окно для притока свежего воздуха, вы должны ожидать, что с воздухом прилетят и мухи!»
В 1989 году Компартия Китая столкнулась с одним из крупнейших внутриполитических кризисов за всю историю своего существования. События на площади Тяньаньмэнь, также известные за пределами континентального Китая как бойня на площади Тяньаньмэнь, поставили под угрозу сохранение власти партии. Масштабные демонстрации и массовое недовольство деятельностью партии стали итогом двух параллельных процессов: сворачивания обширных программ социальных льгот и гарантий – так называемой железной рисовой миски – в рамках рыночных реформ Дэн Сяопина и усиления поддержки курса на либерализацию политической системы как среди партийных элит под предводительством генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана, так и среди образованного населения, в особенности студенчества. Хотя официальная пропаганда заявляла о 242 погибших, недавно рассекреченные дипломатические сводки Великобритании говорят о том, что волнения потенциально унесли жизни более чем 10 тыс. граждан КНР. Волнения привели к сворачиванию курса на политическую либерализацию. Ху Яобан был снят со всех постов, а партия взяла уверенный курс на борьбу с «буржуазной либерализацией».
В 1994 году в страну пришел Интернет и вместе со стабильным двузначным ростом ВВП стал активно распространяться по территории КНР. Помня угрозу режиму, которую временно создали события на площади Тяньаньмэнь, центральные власти быстро осознали необходимость контроля над интернет-пространством, в результате чего в 1998 году была начата разработка системы «Золотой щит» (также известного как «Великий китайский файрвол»), а в 2003 году система была развернута по всей стране. Основные функции «Щита» – обеспечение постоянной блокировки ряда западных платформ (в частности, Facebook, Google, Twitter, YouTube), а также мониторинг деятельности граждан КНР в Интернете и цензурирование неугодного материала.
Истоки киберсуверенитета
Важно понимать, что для Китая суверенитет не является исключительно теоретическим концептом. Это вполне осязаемая реальность. На протяжении своей истории Китай утрачивал и возвращал как право проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику, так и контроль над обширными регионами своей великой территории. В начале XIX века Китай мог похвастаться самым большим ВВП в мире – он уверенно обходил все европейские державы. По итогам «века позора» – периода, который в китайской историографии начинается с поражения в первой опиумной войне в 1842 году, а заканчивается, согласно официальным источникам КПК, в момент образования Китайской Народной Республики (КНР) в 1949-м – Китай утратил экономическое могущество и был основательно отброшен назад в своем развитии.
Несмотря на различные интерпретации причин стремительного упадка китайского могущества, большинство историков сходятся во мнении: одной из основных причин «века позора» было критическое отставание китайской технологии от стран Запада. Сегодняшняя одержимость правительства КНР устранением любых проявлений технологического отставания от Запада многими оценивается именно в историческом контексте былых военных поражений, таких как поражение в первой опиумной войне, когда 20 тыс. британских солдат и моряков успешно противостояли 200-тысячной армии Китайской империи. Генеральный секретарь КПК Си Цзиньпин регулярно в официальных заявлениях напоминает, что именно технологическая безопасность является основой будущего благополучия КНР.
Реально говорить о возвращении Китая на мировую политическую арену можно только в 1980-х, когда в результате реформ Дэн Сяопина экономика стала расти небывалыми темпами. В контексте утраченного в ходе «века позора» политического суверенитета для КНР его утрата – не просто страшилка для внутреннего потребителя, а реальный риск, имеющий под собой исторические основания.
Новая реальность – новый Интернет
Учитывая экономические успехи Китая последних лет, благодаря которым он занимает первое место по ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности, неудивительно, что дебаты вокруг контроля над китайским Интернетом разгораются с новой силой.
Успехи арабской весны, мгновенно смывшей казавшиеся стабильными режимы Хосни Мубарака и Бен Али, а также избрание президентом США Дональда Трампа, решительно настроенного на защиту интересов американских производителей, поставили КНР перед вызовами новой политической реальности.
По итогам 2018 года китайский ВВП вырос на 6,6%. Хотя такой показатель может казаться успехом для развитых стран, важно понимать, что это самый низкий показатель роста китайской экономики за 28 лет. Последний раз КНР демонстрировала такой темп роста в 1990 году. Многие эксперты говорят о постепенном закате китайского экономического чуда. Несмотря на то что за время бурного роста китайской экономики более 500 млн человек было выведено из крайней бедности, на данный момент как минимум 30 млн китайцев живут в невыносимых условиях. Стремительное замедление экономического роста создает базу для появления радикальных настроений среди населения.
Торговая война с США и введение пошлин на китайскую промышленную продукцию создают дополнительное давление на экономику, которое вносит свой вклад в атмосферу недоверия между правительствами двух ведущих сверхдержав.
Эти классические политико-экономические вызовы формируются в условиях новой технологической реальности. Да, правительство КНР неоднократно обвинялось в спонсировании кибератак американских и европейских технологических предприятий с целью завладения промышленными технологиями и ноу-хау. В то же время правительство США едва ли можно назвать самым ревностным стражем законов в области кибербезопасности, так как эксперты связывают США с кибератаками иранских государственных учреждений в 2010 году, целью которых было саботировать ядерные разработки Тегерана. Подобная атака также была предпринята против КНДР. Информация о том, что Агентство национальной безопасности (АНБ) США активно задействовало свои ресурсы для слежки за главами 35 государств, также объясняет беспокойство китайских властей. Учитывая геополитические обострения в отношениях Китая и США, стремление партийных элит сохранить относительный контроль над Интернетом кажутся более обоснованными, особенно на фоне официальной национальной киберстратегии США, одним из приоритетов которой заявляется «создание лучших в мире сил кибербезопасности».
Цифровизация Китая
В XXI веке Китай – один из основных импортеров технологий – превратился в мировую фабрику по производству инноваций. Китайский протекционизм в рамках «Золотого щита», который технически закрыл доступ в страну западным интернет-гигантам, привел к созданию местных лидеров. Tencent, Alibaba/Taobao, Baidu, Weibo – все эти компании успешно копируют многие наработки своих западных конкурентов и адаптируют их к внутреннему рынку. Учитывая размер внутреннего потребления и его потенциальный рост за счет дальнейшей интернетизации западных регионов страны, эти компании вполне способны успешно сохранять темпы роста за счет внутренней экспансии, хотя в ряде случаев уже готовы соревноваться с американскими конкурентами.
В 2017 году китайские технологические компании подали 48 882 патентных заявления. Китай все еще отстает от США с 56 624 заявками, но уже уверенно обходит Японию, Германию и Южную Корею. При этом, по данным Всемирной организации интеллектуальной собственности, Китай является единственной страной в мире с двузначным ежегодным приростом в количестве патентных заявок: в 2017 году он составил 13,4%. Если такие темпы сохранятся, ожидается, что Китай обойдет США к 2021 году.
Стремительная цифровизация и технологическое развитие Китая делает вполне закономерным и обоснованным стремление китайских властей защитить свои разработки, а также обеспечить безопасность своей финансовой системы, в особенности на фоне возрастающей геополитической напряженности в отношениях с США. На наших глазах Китай совершает стремительный рывок в цифровое пространство, где вскоре сможет на равных конкурировать с технологическими гигантами США. Из 20 крупнейших по капитализации технологических компаний 9 находятся на территории Китая.
Успехи КНР в создании цифровой экономики могут обернуться серьезными рисками в случае неспособности государственных структур эффективно регулировать интернет-пространство. На данный момент более 40% мировых онлайн-транзакций проходят в Китае. В дальнейшем эта цифра ожидаемо будет расти. Согласно официальным планам китайского руководства, к 2020 году доля интернет-транзакций должна достигнуть 38 млрд юаней (5,5 млрд долл.). Это накладывает на правительство дополнительную ответственность за сохранность сбережений и личных данных своих граждан.
При этом нужно учитывать тесную взаимосвязь китайских цифровых гигантов и государства. Хотя в рамках «социализма с китайской спецификой» государственный аппарат в целом дистанцируется от прямого контроля над крупными корпорациями, партия сохраняет определенные рычаги давления на крупные компании. В советах директоров каждой крупной китайской компании можно обнаружить видных представителей Китайской коммунистической партии. Различные революционные технологии, которые внедряются правительством Китая на государственном уровне, являются результатом деятельности формально независимых частных китайских корпораций. Один из самых ярких примеров взаимодействия государства и частных компаний – создание системы социального кредита.
Система социального кредита задумана китайским партийным руководством как способ «построения гармоничного социалистического общества», она имеет сходство с традиционными системами кредитного рейтинга, но также распространяется на ряд других показателей. Низкий социальный кредит может привести к определенным ограничениям для нарушителя, в том числе запрету на использование внутренних авиалиний и железнодорожного транспорта. Хотя в ряде западных публикаций система описывается как антиутопия, парадоксально, но она находит поддержку среди китайских граждан. В недавнем исследовании Свободного университета Берлина более 80% респондентов заявили о поддержке законодательных инициатив по введению социального рейтинга, считая это адекватным ответом на атмосферу недоверия в обществе. При этом среди богатых и образованных городских жителей система находит наибольшую поддержку. Хотя программа представляет собой государственную инициативу, исполнителями выступают крупнейшие компании частного сектора, среди них цифровые гиганты Tencet и Alibaba.
Подобный подход используется и в остальных пилотных проектах: будь то всеобщая государственная система распознавания лиц или школьная система мониторинга поведения учащихся. Корпоративно-государственное партнерство является основным двигателем крупномасштабных преобразований в государственном секторе, в результате чего частные структуры получают доступ к колоссальному количеству данных о китайских пользователях.
Хотя обилие информации в руках частных компаний не несет в себе прямых рисков, учитывая аффилированный статус интернет-гигантов, следует понимать, что попадание этих массивов данных в руки спецслужб других государств может создать колоссальный рычаг давления на китайские элиты. Такая перспектива становится более реальной в контексте обострившихся отношений между КНР и США. Особенно учитывая, что говорить о каком-либо паритете в области кибербезопасности между странами крайне преждевременно. Американские корпорации стоят у истоков создания концептов и передовых разработок в области кибербезопасности, а технологические институты США продолжают штамповать признанных мировых экспертов в этой области. В этой гонке КНР априори отведена роль догоняющего.
Отдельно стоит отметить большую готовность китайских граждан делиться своими данными и низкую компьютерную грамотность как среди населения, так и среди партийных функционеров. Согласно докладу аналитической компании Kleiner Perkins Caufield & Byers, более 38% китайских пользователей готовы делиться персональными данными и не видят в их сохранности особой ценности. Традиции китайского коллективизма продолжают оказывать влияние на поведение граждан, даже если дело касается цифровых данных. Личные данные сотен тысяч китайских граждан можно приобрести за менее чем 1 тыс. долл., к чему в прошлом году в городе Ухань привлек внимание молодой художник Денг Юфенг, устроив экспозицию с личными данными 346 тыс. своих сограждан.
Недавний арест Соединенными Штатами Америки топ-менеджера Huawei был особенно болезненно воспринят в Пекине на фоне нынешней геополитической напряженности. Учитывая тесную связь между китайскими корпорациями и правительством КНР и их совместную работу над крупными цифровыми проектами, попадание китайского топ-менеджмента в американскую правовую систему может восприниматься как политически мотивированное. Учитывая публичный статус китайских технологических гигантов и их частичную зависимость от американских рынков, вполне можно себе представить ситуацию, в которой внешние силы могут попытаться получить доступ к данным китайских граждан через давление на управленцев китайских компаний.
Предварительные итоги
Мировая сеть должна сохранять свой статус площадки для свободного обмена идеями, подходами и мировоззрениями. При этом интерпретировать усилия правительства КНР по мониторингу и контролю своего цифрового пространства исключительно в плоскости внутренней политики значит всецело игнорировать экономические, технологические и внешнеполитические аспекты развития Китая последних лет. Страна, заявляющая свои права на лидерство в технологической сфере, обязана позаботиться о платформе, которая обеспечит безопасность ее достижений.
Взрывной технологический рост является одним из основных драйверов китайской экономики – значит, финансовое благополучие граждан КНР теперь жестко сопряжено со способностью государства защитить и ускорить этот рост. Масштабные цифровые проекты, активно внедряемые КНР на государственном уровне, могут стать первой жертвой цифровых атак, которые не кажутся столь фантастическими на фоне возрастающей геополитической напряженности между Пекином и Вашингтоном. В этом контексте китайский «Золотой щит» – один из гарантов цифрового суверенитета и дальнейшего экономического процветания страны.
Китай активно скупает и раскалывает Европу. Именно так можно оценивать итоги недавнего визита Си Цзиньпиня в ряд стран ЕС. Помимо заключения колоссальных торговых контрактов, у этого визита есть и политическая составляющая – и в этом смысле действия Пекина явно играют на руку Москве. Каким образом?
Экономическая интервенция Поднебесной в Евросоюз началась давно, но до поры до времени не была особо заметна. Ведь она осуществлялась не методом беспардонного давления (как это делают американцы), а путем тихого вползания в перспективные, но страдающие отсутствием нужного количества денег проекты.
«Пробой пера» Пекина можно считать запуск в Варшаве в 2012 году формата «16+1». То есть соглашения о торгово-экономическом и инвестиционном сотрудничестве 16 стран Центральной и Восточной Европы, входивших некогда в соцлагерь (Албании, Боснии и Герцеговины, Болгарии, Хорватии, Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Литвы, Македонии, Черногории, Польши, Румынии, Сербии, Словакии и Словении) и Китая. 11 из вышеперечисленных являются членами ЕС, но тогда евросоюзное руководство не препятствовало заключению сделки. Наоборот, вздохнуло с облегчением: у самого-то «Содружества 28» финансов на поддержание экономики государств восточноевропейского балласта не было.
Китайцы умеют ждать. Практически до 2018 года Пекин вливал свои инвестиции в Европу очень осторожно, незаметными порциями, накапливая пакеты акций в транспортной сети разных стран (главным образом – паи морских портов Греции, Италии, Испании и некоторых других). А после того, как стал влиять на политику грузоперевозок в Старом Свете, решил обратить внимание и на технологические предприятия ЕС. И в этот момент очень кстати подвернулась инициатива Дональда Трампа «вернуть Америке величие». Трамп обложил поставляемые в США из Евросоюза товары высокими таможенными пошлинами, продолжая настаивать на покупке европейцами американских на льготных условиях. Европа взбрыкнула в поисках выхода – и тут подсуетилась Поднебесная.
Общий объем инвестиций китайских госкомпаний и банков в страны ЕС достиг в 2018 году 60,4 млрд долларов (немногим более 52,760 млрд евро). По сравнению 2017 годом сумма вложений выросла на 82%.
«Китай решил переключиться на Старый Свет, посчитав, что вложения в него будут безопасным и привлекательным делом, – отмечала в январе 2019-го испанская El Confidencial. – Европейские показатели еще более значительно выглядят, если принять во внимание, что общемировые прямые иностранные инвестиции Китая сократились в прошлом году более чем на 45%, до 108,2 млрд долларов (около 94,52 млрд евро). Простой подсчет показывает, что на Европу приходится 56% от общего объема средств, вложенных Пекином в различные экономики мира».
В первой пятерке стран, получивших наибольшее финансирование от Китая, четыре представляют Европу, и три из них – ЕС: Португалия, Финляндия, Нидерланды и Великобритания. В Париже и Берлине забили тревогу: деньги азиатского гиганта текли в Евросоюз, но мимо его основных «пайщиков-концессионеров» – Германии и Франции. Ангела Меркель и Эммануэль Макрон взялись активно предлагать партнеров по евроальянсу «бояться данайцев (в смысле – китайцев), дары приносящих». Лидеры ЕС предупреждают, что азиатские деньги могут расколоть единство Европы – но не предлагают практически никаких других капиталов взамен.
Остающиеся при таком раскладе на бобах Италия, Греция, Венгрия и другие государства помельче поняли, что нет резона «ждать милостей» от Евросоюза, и в открытую занялись поисками альтернатив. В списке которых на первых двух местах значились Китай и Россия.
Все дороги ведут в Рим
Выбор стран для посещения Си Цзиньпином в ходе поездки по Европе 21–26 марта случайным назвать нельзя. Италия с ее правопопулистским правительством сегодня не просто камешек в ботинке Евросоюза, но и практически центр, противостоящий оси Берлин – Париж. Использовать финансовые затруднения Рима, чтобы не просто заработать, но и укрепить свое положение в Европе и создать апеннинский плацдарм, с которого повести дальнейшее наступление на Старый Свет.
Франция «меньшее зло» из двух еэсовских грандов. Более податливое, благодаря меньшей, чем у Германии, экономической стабильности и наличию болевых точек, на которые можно давить. И влиять через Париж на Берлин.
В Риме товарищ Си подписал 29 соглашений на общую сумму 2,8 млрд евро. По нынешним временам, может, и не бог весть какие деньги. Но среди этих 29 документов есть один, не выраженный пока конкретными цифрами, но не перестающий от этого быть главным. Это меморандум о намерениях, по которому
Италия стала первым государством мировой G7, согласившимся на участие в глобальном проекте «Один пояс – один путь».
Если до этого момента «Новый Шелковый путь» распространялся на Ближний Восток, Азию и Северную Африку, то теперь его конечным (временно, конечно) пунктом становится апеннинский «сапожок». С его портами в Генуе и Триесте. Италия становится ключевой страной для поставок товаров из Европы в остальной мир и из остального мира в Европу.
Понятно, что Китай на этом не остановится, благо греческий порт Пирей и испанские морские ворота в Валенсии находятся под контролем государственных компаний КНР. Для Италии же «подпоясаться» означает получить хороший шанс выпутаться из крупных долгов (госзадолженность страны составляет 131% ее ВВП).
В остальных 28 договорах фигурируют взаимодействие в онлайн-торговле, сельском хозяйстве, банковском деле, спутниковой связи и т. д. Италия получила шанс экономически выздороветь. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что завтра за этим шансом придет немало ее товарищей по несчастью, именуемым Евросоюзом. По расчетам аналитиков Morgan Stanley, китайские банки с участием государства могут к 2027 году выделить на льготных условиях 1,3 трлн долларов странам и компаниям, желающим участвовать в проектах «Пояса и пути».
Подкупить Париж и вызвать ревность у Берлина
В Париж после этого Си въехал, можно сказать, на белом коне победителя, готового предложить свою помощь в борьбе ЕС против заокеанских рэкетиров.
Эммануэль Макрон, несмотря на всю наполеонистость своего поведения, в одиночку идти на переговоры с представителем азиатского гиганта не рискнул и позвал «пацанов со двора» – канцлера Германии Ангелу Меркель и главу Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера. Красивый такой ход: и себя увереннее почувствовать, и немецкой коллеге намекнуть, мол, мы тут о ваших экономических интересах тоже печемся. Вся европейская троица в один голос проинформировала китайского визитера, что и пояс, и путь европейцам, в принципе, нравятся. Но Пекину должно быть ясно, что «такие вопросы с кондачка не решаются».
Председатель Си все прекрасно понимал и пошел с козырей в виде предложений, от которых нельзя отказаться. Китайский руководитель подписал с концерном «Эирбас» контракт на покупку 300 широкофюзеляжных самолетов (34 млрд евро). Китай, если кто не в курсе, до недавнего времени был одним из главных клиентов американского «Боинга». В 2017 году это авиастроительное предприятие продало Поднебесной около 20% выпускаемой продукции. Но…
Таможенная война Пекина с Вашингтоном и два разбившихся боинговских MAX спровоцировали крутой вираж китайской авиасферы.
Кроме того, Париж и Пекин подписали соглашения о строительстве французами в Китае ветряной электростанции (1 млрд евро), 10 новых морских судов (1,2 млрд евро), создании франко-китайского инвестиционного фонда (1 млрд евро), поставках французской сельхозпродукции и пр. Общий объем пакета составил 40 млрд евро. После этого размякший Макрон заявил, что «подписанные соглашения вселяют надежду, что европейцы в скором будущем примут участие в глобальных проектах на территории Китая». Си предпочел воздержаться от комментариев по этому вопросу.
Нет сомнения, что Германия отсутствовала в планах вояжа китайского лидера в Европу тоже не случайно. Похоже, что Си, во-первых, рассчитывал возбудить некоторую ревность немцев к французам (как это: в них вливают деньги, а в нас нет?), а во-вторых, сформировать у Меркель понимание, что расширение работы с Китаем – объективная необходимость. Но пока в Берлине, по его мнению, еще не готовы, и потому есть смысл их немножко подтолкнуть «железной рукой к счастью» и подождать, когда «клиент дозреет».
А что с этого всего нам, России?
Китайская экспансия в той форме, в какой она происходит, России на руку. Во-первых, деньги Пекина способны укрепить отдельные государства Евросоюза, но альянс в целом не объединяют, а, наоборот, раскалывают. Ведь каждое из контактирующих с Поднебесной государств Европы действует прежде всего в собственных интересах. В обстановке, когда национальные приоритеты становятся выше общеевропейских, России намного проще взаимодействовать с конкретными странами и правительствами стран ЕС.
Во-вторых, в усиливающихся за счет китайских инвестиций государствах крепнут движения за национальную самоидентификацию. Которые, в свою очередь, все чаще выступают с идеями отменить наложенные на Россию санкции и «лучше торговать с Москвой, чем враждовать».
В-третьих, подпитываемая Китаем Европа постепенно превращается из союзника Вашингтона в его соперника. А значит, мир движется в сторону установления многополярности, одним из полюсов которой Россия планирует стать.
На Западе последние несколько лет активно обсуждают проблемы Синьцзян-Уйгурского автономного района. Запад уверен, что КНР не справляется с управлением регионом: не соблюдает права человека, не способен предоставить медицинские и образовательные услуги, даже не может обеспечить жильем. Однако китайский аналитик считает, что это лишь пропаганда, а на самом деле регион процветает.
孙培松 (Сунь Пэйсун)
18 марта пресс-служба Государственного совета заявила о создании Белой книги «Соблюдения прав человека при борьбе с терроризмом и дерадикализации Синьцзяна». Эмоции, которые публикация Белой книги вызвала у автора, объясняются тем, что незадолго до этого он сам побывал в Синьцзяне и в течение 10 дней проводил там опрос. В документе говорится, что, учитывая реальную угрозу терроризма и радикализации, в Синьцзяне были приняты решительные и законные меры по борьбе с терроризмом, которые эффективно препятствовали террористической деятельности, максимально обеспечивая соблюдение права на жизнь, развитие и других основных прав народов всех национальностей.
Синьцзяну необходима модернизация
Когда я спрашивал, жалеют ли местные скотоводы-кочевники, что из-за политики государства по строительству жилья для перехода к оседлому образу жизни они лишаются прежнего жизненного уклада, наиболее глубокое впечатление на меня произвел саркастический ответ одной молодой казашки. Показывая на сплошной горный хребет, она сказала: «Если бы Вы были скотоводом, живущим в горах, Вам бы тоже хотелось иметь постоянное жилье. Горожане думают, что мы только и делаем, что пасем овец верхом на лошадях. А как бы им понравилось переезжать по четыре раза в год?» Это значит, что подавляющее большинство представителей национальных меньшинств положительно относится к государственной политике, а выводы о том, что в Синьцзяне нарушаются права человека, что людей заставляют менять веру и образ жизни не совпадают с реальностью и основаны на выдумках или преследуют чьи-то личные интересы.
В процессе модернизации Китая Синьцзян явно отстает от других районов. Без улучшения ситуации в отсталых западных районах модернизация страны окажется неполной. Но чтобы провести коренные изменения в отсталой экономике, культурной и социальной сферах такого обширного региона, необходим государственный порядок.
Синьцзян-Уйгурский автономный район занимает одну шестую всей территории Китая, в нем проживают представители 47 из 56 национальностей, протяженность границы Синьцзян составляет 5600 километров. К автономному району примыкают Россия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Пакистан, Монголия, Индия и Афганистан. В Синьцзяне сосуществуют представители разных культур, национальностей, религий, имеющих разные системы письменности, что весьма осложняет ситуацию внутри региона и за его пределами.
Исторически большинство населения Синьцзяна составляли уйгуры, занимающиеся кочевым скотоводством в сухой пустыне и на холодных высокогорьях с Юга и Севера от Тянь-Шаня. Связь с некоторыми населенными пунктами была неудобной, а состояние их экономики и образования было плачевным. Некоторые даже не в совершенстве владели родным языком, не говоря уж о государственном. Они имели мало представления о жизни за пределами региона и не осознавали себя частью Китая. Некоторые из них имели представление о мире духов и не знали почти ничего о мире людей. Они знали, что есть религия, но не знали, что есть государство. Они жили по религиозным канонам, не зная государственных законов. Некоторые люди отдавали значительную часть своих доходов религиозным организациям, считая, что других альтернатив нет. Тогда всем руководила религия, господствовали религиозные порядки, это и стало причиной процветания религиозного радикализма, который существовал за счет укрепления сложившегося жизненного порядка.
В 2003 году горький урок всему миру преподал Ирак: восстановить порядок и стабильность в стране правительству удалось только благодаря предоставлению народу государственных услуг, обеспечению безопасности и исполнению своих политических функций. Все меры по управлению Синьцзяном предпринимаются, чтобы не допустить повторения краха государственной системы в регионе, к которому может привести недостаток национального единства и надлежащего государственного руководства.
Помимо укрепления государственного порядка, в Синьцзяне проводятся мероприятия по улучшению материального благосостояния народа. Программа жилищного строительства для земледельцев и скотоводов Синьцзяна, программа перехода кочевников к оседлому образу жизни и создание учебно-тренировочных центров профессиональной подготовки позволяет людям, имеющим радикальные взгляды, но еще не успевшим совершить преступление, оставить свои злые помыслы и вернуться в нормальное общество, чтобы и в этом регионе люди смогли насладиться процветанием и достатком современного мира. Создание общественных организаций и современного образа жизни в обществе, которые позволят людям в большей степени соответствовать социальной структуре и нравственным нормам будущего, станет основой для еще больших успехов в Синьцзяне.
Правительство устанавливает льготную политику в отношении многих малоразвитых районов, населенных национальными меньшинствами. Например, при поступлении в высшее учебное заведение, проходной бал для представителей национальных меньшинств будет намного ниже, чем для ханьцев. Но даже в этих условиях в Пекинский университет или университет Цинхуа их поступает очень мало. За 40 лет осуществления политики ограничения рождаемости, она не касалась представителей национальных меньшинств, что способствовало увеличению их числа. Однако из-за недостаточного экономического развития и образования, рождение большого количества детей приводило их к все большей бедности. Чтобы позволить этим беднякам стать частью модернизации, необходимо развивать экономику, улучшать образование, обучать их не только родному языку, но и государственному, а также иностранному, обучать их профессиональным навыкам, необходимым современной промышленности, дать им все необходимое для выживания, развить в них способность самостоятельно принимать решения, делать выбор в пользу верных взглядов на жизнь и нравственных ценностей.
Улица в Хотане, Синьцзян-Уйгурский автономный район
Почему критика Запада лицемерна
В отношении прав человека Запад делает акцент на соблюдении политических прав, основанных на свободе. Китай придерживается мнения, что главное право человека — это право на счастливую жизнь. Для этого населению приграничных районов надо предоставить жилье, обеспечить их водой и электричеством, предоставлять им медицинские, транспортные и образовательные услуги, развивать их культуру. Надо делать реальные дела, а не говорить пустые слова. В качестве попытки введения нового порядка управления, правительство обеспечивает малочисленные народы базовыми вещами: одеждой, пищей, жилищем и средствами передвижения, дает им возможности и силы для развития, обеспечивает их законные права и интересы. Западу стоит обратить внимание на реальные проблемы, существующие в Синьцзяне, и на то, как правительство Китая занимается их решением.
Система западных ценностей проистекает из их жизненного опыта, привычек и стереотипов мышления, ее невозможно слепо применять к Китаю. Страна улучшает жизнь в Синьцзяне своими методами, в которых она уверена. При помощи этих методов за 40 лет от нищеты было избавлено 800 миллионов человек, что снизило всемирный уровень бедности на 70%. Ни один народ не может оставаться отсталым, когда вся страна идет по пути модернизации. К 2020 году мы должны полностью избавиться от нищеты. Это реальная и достижимая цель, но Запад все еще упрекает Китай, что в Синьцзяне нет свободы вероисповедания, и нарушаются права человека. Это звучит фальшиво.
Критика модели управления Синьцзяном со стороны Запада отражает устоявшееся представление, что Китай не способен вести верную политику. На первом месте остаются неизменные общечеловеческие ценности и мнение, что в мире существуют только европейская и американская модели управления страной, с помощью которых возможно достижение стабильности и процветания. Реальность уже доказала, что такая точка зрения инфантильна, надумана и не соотносится с действительностью.
Какой же стиль управления страной можно считать верным? Страны, ставшие союзниками США после окончания Второй Мировой войны, действительно смогли достичь процветания. Но после завершения холодной войны западная общественность стала придерживаться мнения, что единственный путь к процветанию лежит через либерализм и западную демократию. И тем не менее, страны, перенимавшие западный стиль управления, терпели неудачи. Китай придерживается мнения, что «только в развитии непреложная истина», в решении проблем страна исходит из соображений развития, успех такого подхода очевиден для всех.
Людям с узким кругозором трудно объяснить, что есть истина, они не видят разницы между силой законного права и тиранией. На Западе всегда находились те, кто предсказывал поражение китайской модели развития экономики политическими методами. Однако практика показала, что именно такая политика наилучшим образом соотносится с китайской реальностью и приносит свои плоды. Очередным примером этому может стать Синьцзян.
Сунь Пэйсун (孙培松) — директор Ляньюнганского Научно-исследовательский института развития Цзянсу.
Пекин как зеркало европейских и евроатлантических противоречий
22 марта начнется первый официальный визит председателя КНР Си Цзиньпина в Италию. До этого страну в 2008 году посещал в связи с саммитом «Большой семерки» в Аквиле прежний китайский лидер Ху Цзиньтао. В 2016 году с кратким неофициальным визитом на Апеннинах побывал и Си Цзиньпин, но принимал его прежний глава правительства Маттео Ренци. Но тех пор в итальянской политической жизни много воды утекло; к власти в мае прошлого года пришел альянс евроскептиков из Движения пяти звезд и Лиги Севера, который и выдвинул Дж. Конте в премьеры. Не стоит на месте и политическая жизнь Китая. Лидер КПК и КНР прибудет в Рим через два дня после завершения второй сессии ВСНП 13-го созыва, на которой в ближайшие дни ожидается принятие важной серии конституционных поправок. Во-первых, в Основной закон КНР будет внесена руководящая идеологема XIX съезда КПК о «социализме с китайской спецификой в новую эпоху». Во-вторых, появится в нем положение о Патриотическом едином фронте китайского народа (ПЕФКН) — парламентском блоке КПК с другими партиями. В-третьих, вместе со снятием ограничений на количество сроков в должности председателя КНР расширятся конституционные полномочия главы государства в ущерб так называемому «коллективному руководству».
Италия уже выступила «возмутителем спокойствия» в Европейском союзе (ЕС) по «венесуэльскому вопросу», отказав Брюсселю в консенсусе признания самозванца Хуана Гуайдо «новым президентом». Это вызвало недовольство как у лидеров ЕС, прежде всего Германии и Франции, так и у США, которые таким образом не получили в своих демаршах против Каракаса той консолидированной поддержки Старого Света, на которую рассчитывали. Если учесть, что Пекин занимает твердую позицию поддержки законной власти президента Николаса Мадуро, выступая резко против любого внешнего вмешательства, которое пытаются организовать США, то у Дж. Конте и Си Цзиньпина складывается очень неплохой фон для успешных переговоров, как бы на этот счет ни «щелкали зубами» в Вашингтоне, Париже и Берлине.
О чем пойдет разговор двух лидеров? Тем может оказаться множество, но главная, несомненно, координация Рима и Пекина в вопросе реализации китайской инициативы «Пояса и пути». «Италия и Китай в прошлом были связаны древним Шелковым путем. Мы ожидаем, что целевая группа поможет укрепить сотрудничество двух стран в рамках инициативы «Пояс и путь» и будет способствовать более тесным отношениям между ЕС и Китаем», — так охарактеризовал взаимный интерес двух столиц посол КНР в Италии Ли Жуйи. Отметим, что общее количество стран, одобривших проект «Пояса и пути» и собирающихся в нем участвовать, на прошедшей неделе достигло 152.
Италия при этом — один из ведущих мировых лидеров в сфере морской торговли; страна обладает множеством портов, доступ в которые при определенных условиях обеспечивает выполнение морской составляющей общего проекта «Нового Шелкового пути», в который входит и «Пояс и путь». Что это за условия? Китай в последние годы, продвигая программу крупнотоннажных контейнерных перевозок морским путем, очень сильно вложился в реконструкцию Суэцкого канала. Однако это не решило проблем доставки грузов в Европу через средиземноморские порты, ибо принимать китайские суперконтейнеровозы пока могут только два порта, и оба балтийских — немецкий Гамбург и голландский Роттердам. Возможные договоренности Дж. Конте и Си Цзиньпина откроют «шлюзы» китайским инвестициям в итальянскую портовую инфраструктуру, в результате чего и список, и его география существенно расширятся за счет Средиземноморья. Учитывая, что в этот проект уже вписалась Греция, вопрос в Европе стоит ребром. Из ряда материалов, публикуемых влиятельными европейскими СМИ, например Deutsche Welle, следует очень сильная озабоченность Германии перспективой утраты монополии на связи с Поднебесной; в связи с этим говорится даже о возможном «расколе ЕС».
Вот почему, по мере трансформации такого раскола из теории в практику, экономика, которой он продиктован, начнет оказывать существенное влияние и на политику и геополитику. Ведь, с одной стороны, апеннинский вектор китайских интересов начинает развиваться «в пику» не только США, но и остальным европейским игрокам. И Франции, которая усиленно разыгрывает «карту китайской угрозы», чтобы вперед других европейцев «задружиться» с заокеанским «старшим братом». И Великобритании, которая эксплуатирует тему «эксклюзивных» связей с Пекином, которые подаются общественности под соусом «золотой эры» двусторонних отношений. И, разумеется, Германии, визит в которую в прошлом году премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна преподносился рядом немецких СМИ как «шпилька» американцам, которые одновременно объявили торговую войну как Европе, так и Китаю. С другой стороны, Германия в своем недовольстве итальянскими «играми» с Пекином далеко заходить не может, ибо сама весьма заинтересована в китайском противовесе американцам. И не только в китайском, но и в российском противовесе, что характерно проявилось на днях, когда Ангела Меркель не пошла в поводу у Вашингтона и не стала втягивать Берлин в конфронтацию с Москвой вокруг Крыма и Азовского моря. Да и тема «Северного потока — 2» остается на столе российско-германской повестки, на которую давит Вашингтон.
Приведем примеры недовольства итальянским своеволием партнеров этой страны по «Большой семерке».
«Мы рассматриваем «Пояс и путь» как инициативу «made in China and for China», — заявил британской Financial Times представитель Совета национальной безопасности (СНБ) США Гаррет Маркиз. — Мы скептически относимся к тому, что одобрение итальянского правительства принесет какие-либо устойчивые экономические выгоды итальянскому народу, и это может в конечном итоге нанести ущерб мировой репутации Италии в долгосрочной перспективе».
А официальный представитель ЕС высказал мнение, что все государства-члены должны «обеспечить соответствие с нормами и политикой законодательства ЕС и уважать единство в осуществлении политики ЕС».
О чем говорит этот расклад? О том, что Китай продвигает «Пояс и путь» именно как геополитический проект, в рамках которого, пользуясь противоречиями Старого Света с Новым, создает систему сдержек и противовесов. В ней каждый из ее западных участников в чем-то недоволен Пекином, но в то же время завязан на него другими своими интересами. Получается некая общеевропейская «круговая порука», в которой важнейшим аргументом в пользу продолжение контактов с Китаем служат финансовые проблемы европейцев, готовых решать их за счет получения из Поднебесной кредитов.
Во-первых, такие модели не возникают случайно. И предстоящий визит Си Цзиньпина в Италию, о котором было официально объявлено во второй половине января, оттеняет целый спектр европейских противоречий. На китайском направлении они достигнут апогея 21 марта, накануне прибытия китайского лидера в Рим, когда в Брюсселе 28 участников ЕС обсудят проблему стремительно сокращающихся китайских инвестиций (вдвое по сравнению с 2016 г.). Нет сомнений, что некоторые страны «старой Европы» попытаются обвинить «новых», восточных европейцев в том, что развиваемый ими с Китаем формат «16+1» не только не укладывается в стандарты ЕС, но и выступает «троянским конем» его разделения. Другим крупнейшим противоречием в Старом Свете, на фоне которого пройдет итальянский визит Си Цзиньпина, является приближение 29 марта — «deadline of Brexit», за которым может последовать существенный сдвиг континентально-европейских приоритетов.
Во-вторых, со времен «плана Маршалла» у Европы не было никаких иных статистически значимых «спонсоров», кроме Вашингтона, который, в свою очередь, рассматривал Старый Свет как свой такой же «задний двор», что и Латинскую Америку. И вот «вдруг, откуда ни возьмись», на этом «заднем дворе» появляется кто-то третий, начинающий соблазнять вассалов кредитами. И, как выясняется, они — о, ужас! — вовсе не прочь соблазниться.
В-третьих, китайские геополитические игры в Европе, усиленно маскируемые под «геоэкономику», весьма показательно включают не сильно афишируемую, но продолжающуюся нормализацию отношений Пекина с Ватиканом. А если учесть, что Святой престол влияет в Европе на очень многие процессы как самостоятельно, так и в альянсе с крупнейшими олигархическими кланами, теми же Ротшильдами, то из этого вытекает ряд соображений. Например, по поводу того, чем обусловлено движение друг навстречу другу, продемонстрированное осенью прошлого года успешным визитом в Пекин заместителя глава внешнеполитического ведомства Ватикана Антуана Камильери? Не случайно ведь папа Франциск вдруг взял да и признал сразу семь католических епископов, назначенных китайскими властями. Поднебесная получила от папы карт-бланш на европейские эксперименты?
И кстати, предыдущую поездку в Европу, состоявшуюся в самом конце ноября 2018 года, Си Цзиньпин совершил в Испанию, страну, служащую своеобразным центром неформальных коммуникаций между Ротшильдами и Ватиканом. И политических — через крупнейшую в католическом мире испанскую монархию. И религиозных — через испанский секулярно-католический орден Opus Dei. И финансовых, нити которых удерживает банковская группа Santander. Казалось бы, следуя динамике, преподносимой СМИ, логичнее всего было бы ожидать появления Си Цзиньпина в Лондоне, но он тем временем направляется в Рим.
Ну, что ж, посмотрим. Россию не может не интересовать эта тема, ибо так сложилось в истории, что в наших интересах находится маршрут трансконтинентального транзита через российскую территорию. В то время как любые «обходные пути» не могут не оживлять призраков холодной войны и попыток нашей изоляции путем вытеснения на север.
Любая конфликтная ситуация в мире решается за столом переговоров, если в это не вмешиваются США
Ростислав Ищенко, aurora.network, 9 марта 2019
Что гадалка не нагадает В конце XIX века европейцы увлеклись Востоком. Дальним Востоком, поскольку с Ближним они были хорошо знакомы со времен крестовых походов. А тут вдруг Европа открыла для себя китайскую и японскую цивилизации. Увлечение это принесло много полезного для развития европейской (и российской, в частности) китаистики и японистики, но закончилось печально. Уже в первые годы ХХ века европейцы впали в коллективное помешательство и начали ожидать «вторжения орд с Востока», «нового Великого переселения народов» и т.д. В Европе один за другим возникали кризисы, гремели итало-турецкая, две балканские войны, вот-вот должна была вспыхнуть Первая мировая, но в светских салонах говорили, а газеты писали о «желтой опасности», предрекая очередную гибель цивилизации. Нечто похожее мы сейчас наблюдаем и в России. Несмотря на то, что очевидная военная опасность исходит от США и части (уже не всех) их европейских союзников, скорее, даже от части европейских элит, готовых в своем глобалистском проамериканизме переступить любые «красные» линии, в обществе любят поговорить о «китайской угрозе», о слабости России на Дальнем Востоке, о несопоставимости экономических и демографических потенциалов России и Китая. Некоторые эксперты даже уверенно прогнозируют победу Пекина как над США, так и над Россией и его последующую глобальную гегемонию, которой не будет конца. Китай вряд ли будет отвлекаться на непродуктивный конфликт с Россией, рискуя ударом в тыл со стороны США.Китай вряд ли будет отвлекаться на непродуктивный конфликт с Россией, рискуя ударом в тыл со стороны США Периодически эта тема прорывается и в СМИ, поэтому будет нелишним разобрать реальность развития российско-китайских отношений по конфронтационному сценарию. «На сегодня Россия и Китай являются союзниками в противостоянии агрессивной американской политике. Их взаимозависимость очень велика – они обеспечивают друг другу надежный тыл» Но, может быть, в будущем, когда США ослабеют, Китай действительно окажется активным соперником России в борьбе за влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе? Начнем с того, что поражение какого-то государства не означает его исчезновение с мировой политической карты (как это некогда произошло с Ассирией). Государство остается, пусть и сильно ослабевшее. Тем не менее, при желании восстановление военно-политического потенциала занимает считанные годы.
Экскурс в историю: Германия, Япония и Россия в кратчайшие сроки срывали планы закулисы Гитлер начал открыто восстанавливать полноценные армию, авиацию и флот только в 1935-1936 годах. В 1938 году германской военной мощи боялся Муссолини, который к тому времени уже полтора десятилетия наращивал военный потенциал Италии. Еще через два года (в 1940 г.) Германия за шесть недель разгромила на поле боя французскую армию, считавшуюся на тот момент лучшей в мире, заодно, по ходу дела, принудила к капитуляции Голландию, Бельгию и сбросила в море английский экспедиционный корпус, бежавший из Дюнкерка, бросив все тяжелое вооружение. За пятнадцать лет Япония создала современную армию и флот.За пятнадцать лет Япония создала современную армию и флот Реставрация Мэйдзи, превратившая Японию из отсталого феодального государства, вооруженного, оснащенного и обученного по нормам XVII века, в буржуазную монархию, датируется 1868-1889 годами, то есть к созданию современных армии и флота Япония приступила лет за пятнадцать до русско-японской войны, в ходе которой, не без напряжения, но без особых проблем, нанесла поражение армии первоклассной военной державы тогдашнего мира. Это не единичные случаи. Аналогичным образом Россия, в которой после Первой мировой и Гражданской войн экономика была практически уничтожена, а армия значительно уступала по боевым возможностям вооруженным силам тех же Англии, Франции, Японии, уже к средине 1930-х годов (за десять лет) смогла создать мощные современные вооруженные силы, опиравшиеся на собственную промышленность. Россия после «перестройки» также казалась в экономическом и военном плане уничтоженной практически навсегда. Восстановление армии началось в 2002-2003 годах, весьма медленными темпами, но в 2008 году Россия уже за пять дней, не имея на ТВД перевеса в силах, кроме военно-морских и ВВС, разогнала вооруженную и обученную западом грузинскую армию, бросив заодно вызов США, чьи корабли демонстрировали флаг у грузинских берегов. В 2014 году, по прошествии десяти лет с начала восстановления, армия России сорвала планы США в Крыму, причем операция была проведена настолько эффективно, что в Пентагоне и Белом доме сообразили, что произошло, когда реагировать было уже поздно. «Срок в 10-15 лет можем считать достаточным для военного возрождения потерпевшего поражение современного государства. С учетом того, что ведется гибридная, то есть без прямых военных действий, война, основные активы в виде предприятий, научных центров и т.д. не страдают. Поражение признается политически – за счет ухода из бывших сфер влияния, ограничения своей военно-политической активности и т.д» Таким образом, даже потерпевшие поражение в борьбе за мировую гегемонию США останутся серьезным фактором в мировой политике: их элиты будут так или иначе склонны к реваншу, а возрождение в качестве мощного военно-политического игрока, при благоприятных условиях, может произойти в считанные годы. Поэтому Китай вряд ли будет отвлекаться на непродуктивный конфликт с Россией, рискуя ударом в тыл со стороны США. С уходом из региона американцев исчезает и проблема Южно-Курильской гряды.С уходом из региона американцев исчезает и проблема Южно-Курильской гряды
Южно-Курильская гряда нужна только Вашингтону При этом надо иметь в виду, что у Китая и России на Дальнем Востоке есть еще один традиционный общий противник – Япония. Причем Токио проще найти точки соприкосновения с Москвой, с которой ему, по сути, нечего делить. С уходом из региона американцев исчезает и проблема Южно-Курильской гряды, которая нужна только Вашингтону – для поддержания искусственной напряженности в российско-японских отношениях. Наоборот, в отсутствие США Японии нужны хорошие отношения с Москвой, как гарантия безопасности от возможных амбиций Пекина, чтобы получить такие гарантии Япония будет готова отказаться от своих претензий на острова. При этом и Китай, имеющий в качестве противовеса вечного соперника в лице Японии, заинтересован в сохранении с Россией конструктивных, дружественных отношений. Но может быть, у нас есть с Пекином настолько непримиримые противоречия, что Китай готов будет презреть все опасности ради реализации своих стратегических целей? Рассказывают, например, о китайских «планах» по оккупации и аннексии не то Приморья с Приамурьем, не то всей азиатской части России (всего Зауралья). Подтверждают это активностью в регионе китайского бизнеса и постепенным увеличением численности постоянного китайского населения. «Однако, если посмотреть на рост китайского экономического и демографического присутствия в Юго-Восточной Азии, мы поймем, что северное направление для Китая приоритетным не является» Более того, традиционно китайская и японская экспансии направлялись в так называемую «зону риса» (Филиппины, Индонезия, Юго-Восточная Азия, юг Индии, Цейлон), а в середине века китайские военно-торговые экспедиции добирались даже до Восточной Африки. А вот из Сибири японцы в 1922-1925 годах ушли сами, хоть СССР не имел сил их выбить. Даже создал буферное демократическое государство в виде Дальневосточной республики. Японцам просто понадобились ресурсы для экспансии в Китай, поход в «зону риса» сибирской глуши был признан Токио контрпродуктивным.
Японцы из Вдадивостока ушли сами.Японцы из Вдадивостока ушли сами Япония в начале ХХ века могла спокойно удержать Хабаровск и Владивосток, даже оккупировать Петропавловск-Камчатский, но это связало бы основные силы Японской империи в противостоянии со стремящимся к реваншу СССР до тех пор, пока общая международная обстановка не позволила бы Москве вернуть военный контроль над данными территориями. При этом порты Владивостока и Петропавловска-Камчатского, равно как и Хабаровск в качестве континентальной базы на Амуре, крайне важны для России. Она будет бороться за них, пока жива, то есть не на жизнь, а на смерть. Для Японии и Китая они не имеют никакого значения. У них своих портов хватает.
Китайцы совсем не стремятся осваивать Сибирь Теоретически Китай способен создать на Дальнем Востоке достаточный перевес в силах и средствах, чтобы занять Приморье и Приамурье, но нанести России окончательное военное поражение он будет не в состоянии. Для этого надо провести армию почти десять тысяч километров вдоль единственной линии снабжения, завязанной на Транссибирскую магистраль (Байкало-Амурская проходит за горными хребтами, и выйти на нее не так просто). Причем двигаться войскам необходимо по практически безлюдной местности, исключающей какую-либо опору наступления на местные ресурсы. При этом войну надо вести с ядерной, ракетно-космической державой, способной наносить удары на всю глубину территории любого противника. Ради чего? Ради сибирского леса? Так его проще купить, для этого страны и торгуют. Ради нефти Тюмени и газа Ямала? Так до них не добраться – очень уж далеко.
Сибирский лес на пути в Китай.Сибирский лес на пути в Китай «Войны обычно ведутся, когда желаемое нельзя получить иным путем, но Россия спокойно торгует с Китаем, не объявляя никаких эмбарго, и планирует только наращивать объемы торговли» Если посмотрим на динамику движения китайского населения, то увидим, что оно стремится к океанским портам южного и восточного Китая. Это логично. Там сосредоточен основной бизнес, там рабочие места, там более высокие доходы. В массе своей китайцы совсем не стремятся осваивать Сибирь. Если бы она была пустая или принадлежала бы какой-нибудь Украине, то, может быть, Пекин и пришел бы к выводу о необходимости поставить регион под свой непосредственный контроль. Но зачем сталкиваться с дружественной державой из-за того, что тебе не очень надо, когда у тебя вокруг конкуренты, желающие забрать себе то, что тебе жизненно необходимо.
Экономика Китая без торговли не протянет и года Китай – торговое государство. Его экономика и социальная стабильность рушится без внешней торговли. Ему нужны безопасные торговые пути. Россия непосредственно связывает его с Европой. ЕС, в условиях конфронтации с США, для Китая – перспективный замещающий рынок. Ядерная Россия надежно защищает торговые пути, проходящие через ее территорию, а также Северный морской путь. Даже если все это просто отдать Китаю, у него в ближайшие лет двадцать не будет ни достаточных ресурсов, ни достаточных технологий, чтобы все это защищать и контролировать. Кроме того, все китайские силы сейчас направлены на обеспечение своего доминирования в южных морях. Через Южно-Китайское море, Аравийское море, Красное море и Персидский залив проходят южные пути китайской торговли, выводящие Пекин на Ближний Восток и в Европу, через Средиземное море. Этот путь контролируют российские базы в Сирии. В Южно-Китайском море и Индийском океане интересы Китая сталкиваются с вьетнамскими, индийскими, индонезийскими. Индия – традиционный конкурент и соперник Китая, развивающийся по аналогичной с ним схеме. И индийский флот способен прервать китайские торговые пути в Индийском океане. Причем понятно, что США с удовольствием поддержат китайско-индийскую конфронтацию, поэтому с Индией Пекину также необходимо договариваться. Поэтому Индия является членом ШОС, но Индии, даже в рамках ШОС, нужны гарантии защиты ее интересов, которые далеко не всегда совпадают с китайскими. Честным посредником здесь может выступить только Россия. Через Афганистан, Пакистан, Иран и Среднюю Азию идут континентальные пути, безопасность которых без России также невозможно обеспечить. Таким образом, Россия: во-первых, прямо или косвенно контролирует все морские и континентальные торговые пути, связывающие Китай с ЕС. Во-вторых, обеспечивает надежный тыл в противостоянии с США, которое, даже будучи завершенным, может в любой момент возобновиться. В-третьих, является лучшим возможным посредником и гарантом в налаживании отношений с такими сложными для Китая партнерами, как Япония и Индия. При этом в Приморье и Приамурье нет ничего такого, что заставило бы Китай начать войну с державой, способной в течение получаса уничтожить не отдельного противника, а цивилизацию (не путать с человечеством, которое может выживать вне рамок цивилизации). Наконец, совместные проекты по созданию Большой Евразии (единого экономического пространства – от Лиссабона до Куала-Лумпура) обещают высокие прибыли всем участникам процесса, а работать они могут, только если открыты находящиеся под российским контролем торговые пути.
Большая Евразия.Большая Евразия Практически все, что выпускает ее промышленность, Поднебесная делает на экспорт, внутренний рынок пока развить до необходимых размеров не удалось и никогда не удастся, какие бы амбициозные планы ни строило китайское руководство. Торговая держава всегда зависит от экспорта готовой продукции и импорта сырья. То есть если даже планировать военный конфликт с Россией, то это должен быть блицкриг, который невозможен в силу географических причин: любая армия, наступающая с Дальнего Востока, остановится от недостатка снабжения раньше, чем достигнет жизненно важных центров России, а ведь надо учесть еще и силу сопротивления Российских вооруженных сил, следовательно, внутренняя дестабилизация заставит Китай прекратить конфликт раньше, чем им будут достигнуты решительные цели.
Москва и Пекин уже давно достигли компромисса Собственно, именно невозможность нанести друг другу решительное поражение делает Китай и Россию естественными союзниками. В политике всегда в первую очередь учитываются не планы, которые имеют свойство изменяться, а возможности. Так вот, помимо того, что России и Китаю очень выгодно сотрудничать, им еще и очень невыгодно воевать, поскольку достижение решительной победы невозможно ни одной из сторон, зато пользу из конфликта всегда извлекут третьи страны. Москва и Пекин достигли компромисса путем переговоров.Москва и Пекин достигли компромисса путем переговоров Но, может быть, между Россией и Китаем возможна длительная политическая конфронтация без перехода к военным действиям? Теоретически возможно все. Но на практике, если политическая позиция не может быть подкреплена реальной силой, любая конфликтная ситуация решается за столом переговоров. Уровень же взаимной заинтересованности не позволяет затевать скандалы из-за пустяков, тем более что в наиболее болезненном (территориальном) вопросе, Москва и Пекин уже давно достигли компромисса. Таким образом, никаких оснований опасаться Китая в ближайшее десятилетие у России нет. Случай смены режима – при помощи государственного переворота по украинской модели, ведущий к полному подчинению политики страны интересам США, мы выносим за скобки, поскольку и Россия, и Китай все-таки не Украина. Все сказанное не означает, что наши отношения будут легкими и безоблачными. Китайцы никогда не упускают свою выгоду и торгуются отчаянно (в том числе и в политике), но торговать, не воевать, к тому же мы умеем ждать, когда торгующийся сам устанет.
О том, как могучий экономический рост Поднебесной оборачивается целым спектром проблем
Александр Виноградов, 10 марта 2019
Китайская история завершится подобно японской в 1990 году, тогда на протяжении полутора десятка лет до этого в США было мейнстримом бояться мощнейшей японской экономической экспансии, считает экономический обозреватель «БИЗНЕС Online» Александр Виноградов. Почему этого не произойдет и с КНР — об этом в нашем материале.
Война — это путь обмана. Сунь Цзы
«В ЦЕЛОМ К ПЕРСПЕКТИВАМ КИТАЯ ОТНОШУСЬ ДОВОЛЬНО СКЕПТИЧЕСКИ» Какой образ возникает в голове у человека, когда он видит слова «китайская угроза»? Рискну предположить, что обычно это нечто вроде архетипичных пехотно-танковых орд, которые с обманчивой медлительностью переваливают через рубежи страны. При этом они в силу своей легендарной многочисленности не растворяются на просторах «великой и необъятной», но со временем присваивают, осваивают и усваивают ее, в результате чего шутка про «китайско-финскую границу» обретает реальность. Кто-то может также вспомнить про то, что буквально на днях исполнилось полвека с российско-китайского конфликта у острова Даманский, что на реке Уссури и, как показывает опыт, события подобного рода вполне могут оказаться благодатной почвой для настроений вроде «можем повторить». Я, однако, пишу в первую очередь об экономике и на сей раз также не буду отступать от этого правила. Речь пойдет именно о ней — и о том, какого рода «китайская угроза» может внезапно проявиться. Я уже неоднократно писал о том, что в целом к перспективам Китая отношусь довольно скептически, поскольку действительно (без шуток!) могучий экономический рост этой страны оборачивается целым спектром проблем. Они пока еще копятся, их в значительной степени удается избегать — но убрать их совсем возможности не просматривается. Перечислять здесь я всю историю вопроса, пожалуй, все же не буду, поскольку повторяться не вижу смысла, но за последние полгода случилось некоторое количество новых значимых событий в этой сфере, на которые стоит обратить внимание. Первая история связана, конечно же, с «торговой войной» и взаимным обменом пошлинами между Китаем и США. Нетрудно видеть, как за полгода изменилась китайская риторика и сам китайский подход ко всей этой ситуации: от залихватского «пошлины в обмен на пошлины» они перешли к тактике переговоров, которая, отметим, была вполне спокойно принята американцами. Произошло это, впрочем, не сразу, фактически однозначно курс на переговоры стал явным только после совместного ужина американской и китайской делегаций на саммите G20 чуть более трех месяцев назад. Переговоры тогда, впрочем, только начались, тогда же Дональд Трамп поставил для них «красную линию», намеченную на 1 марта, — предполагалось, в случае отсутствия договора, что с этой даты пойдет активация очередного раунда торговых пошлин. Этого, впрочем, не произошло; утверждается, что прогресс на переговорах и прочее «сближение позиций» оказалось настолько хорошим, что было американской администрацией принято решение не портить такую позитивную обстановку и отложить эту активацию пошлин. Переговоры продолжаются, при этом сообщается также, что уже введенные пошлины не особо помогли США — торговый профицит КНР даже вырос. Думается, данное явление объясняется простым соображением — американский потребитель принял решение прикупить побольше китайских товаров до того, как на них повысятся цены. Важно здесь другое: Китай не бодается, упирая на свой статус столь всем нужной «планетарной фабрики», но идет на мировую, пытаясь сохранить для себя условия комфортного доступа на богатый американский (и в целом западный) рынок сбыта. Далее в Китае за прошедшие полгода заметно вырос объем факторов, свидетельствующих об экономических проблемах. Так, в прошлом году в стране было зафиксировано рекордное число дефолтов по корпоративным облигациям на общую сумму 119,6 млрд юаней (примерно $18 млрд). Вал этот продолжает нарастать, бизнесу становится все труднее обслуживать займы, несмотря на массированную помощь со стороны официальных властей. Помощь помощью, но короткие кредиты при долгих сроках окупаемости инвестиций всегда будут являть собой проблему, особенно на фоне того, что китайские власти довольно жестко стали прессовать теневую финансовую систему. Понятно, порядок есть порядок, но этот прессинг урезал возможности рефинансирования для китайских фирм, и это еще аукнется китайской экономике. С помощью тоже не все хорошо. К примеру, буквально несколько дней назад было объявлено о планах снижения налогов, что, кстати говоря, вызвало заметную волну возмущения в отечественной патриотической прессе — мол, вот как надо экономику стимулировать. Дело, однако, в том, что российская и китайская политики в этом смысле ортогональны — Китай действительно занимается стимулированием экономики без особой оглядки на методы и способы, Россия же, в свою очередь, бодрыми темпами накапливает резервы на случай резкого ухудшения экономической ситуации в силу тех или иных причин.
«КИТАЙСКАЯ ИСТОРИЯ ЗАВЕРШИТСЯ ПОДОБНО ЯПОНСКОЙ В 1990 ГОДУ» Собственно говоря, на начавшейся на прошедшей неделе второй сессии высшего законодательного органа КНР — Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 13-го созыва — и были детализированы эти планы. Предполагается, что власти Китая сократят налоги и сборы для компаний почти на 2 трлн юаней ($295 млрд) в 2019 году, и это после прошлогоднего сокращения, которое составило 1,3 трлн юаней. Помимо того, будут реализовываться и косвенные стимулирующие меры: введутся новые стандарты для малых и микропредприятий, для них будут пересмотрены лимиты по обороту, что в конечном итоге даст дополнительные возможности фирмам к использованию льготных налоговых режимов. Очевидно, это влечет за собой побочные эффекты, которые в этот раз реализуются в виде планового увеличения дефицита бюджета с прошлогодних 2,6% до 2,8% ВВП, и покрывать этот дефицит придется либо за счет траты резервов, либо за счет дополнительных заимствований. С заимствованиями ситуация становится откровенно жутковатой. Государственные займы — еще куда ни шло, по плану выпуск облигаций, которые используются в том числе для финансирования инфраструктурных проектов, вырастет с 1,35 трлн юаней в прошлом году до 2,15 трлн юаней сейчас. Но стимулы надо продолжать, ведь экспорт из КНР в декабре прошлого года рухнул на 4,4%, продажи автомобилей (превосходный индикатор частного спроса!) в 2018 году упали на 6% против 2017 года, а темпы роста экономики оказались минимальными за 28 лет. В итоге в январе в стране было выдано 3,23 трлн юаней новых займов, что есть абсолютный рекорд за все время ведения статистики (с 1992 года). Более широкий показатель (с учетом оценок теневой банковской системы и замаскированных кредитных продуктов) вырос в полтора раза по сравнению с прошлым годом. Вообще говоря, с 2008 года долг вырос на $25 трлн, а экономика — лишь на $7,6 трлн, иначе говоря, долг сейчас растет втрое быстрее, чем ВВП. Другой пример — в период с первого квартала 2009 года по второй квартал 2018 года более половины всех кредитов, выданных нефинансовому частному сектору во всем мире, были выданы в Китае. Кроме того, даже с учетом новых стимулов на этой сессии (она продлится еще неделю) было принято решение об изменении целевых темпов роста экономики, они должны составить всего 6–6,5%. Понятное дело, «всего» здесь выглядит как некоторая издевка, особенно в сравнении с российскими реалиями, но стоит напомнить, что перед началом кризиса 2008–2009 годов и последовавшей за ними долгой рецессии Китай рос почти вдвое быстрее в сравнении с тем, как он намерен расти сейчас. Опять же даже с такими урезанными темпами роста тоже возникают вопросы: совсем недавно вышло исследование вашингтонского института Брукингса, который проанализировал китайскую статистику с 2006 года и обнаружил, что данные по росту экономики не соответствуют данным по сбору НДС. Если же их привести в такое соответствие, то окажется, что экономика КНР должна похудеть на 12%, а темпы роста уже давно ушли ниже 6% в год. При этом у таких подозрений есть основания: к примеру, два года назад были пересчитаны показатели северо-восточной провинции Ляонин, в результате чего ее ВВП пришлось урезать на четверть, а капитальные расходы сократить втрое. Впрочем, даже без учета этого фактора надо зафиксировать, что замедление экономики КНР — реальность, и накопление неэффективных долгов — тоже реальность. Наконец, об угрозе. Дней 10 назад в «Независимой газете» вышел материал, посвященный ситуации в экономике КНР, и упоминались в нем разнообразные риски, среди прочих — риск получить долговременные проблемы в РФ в результате реализации китайских неприятностей. Официальный Китай на эту заметку отреагировал очень бурно: советник по прессе посольства КНР Гоу Юнхай написал и направил в ответ довольно резкое письмо с отповедями и угрозами, тем самым явив миру «потерю лица». Как-либо иначе прокомментировать это я, увы, не могу. В целом же я склонен считать, что китайская история завершится подобно японской в 1990 году; напомню, что на протяжении полутора десятка лет до этого в США было мейнстримом бояться мощнейшей японской экономической экспансии. Мы, думаю, увидим то же самое: схлопывание пузырей, банкротства, падение доходов населения, вероятно, экономический спад — и долгое унылое преодоление последствий. Япония уже без малого три десятка лет не может вернуться к значимому росту экономики. Да, страна имеет высокий удельный ВВП (фактически уровень жизни), что позволяет давать едкие комментарии в духе «да уж, нам бы их кризис», но факт есть факт, темпы экономического роста потеряны если не безвозвратно, то уж очень надолго. И я не вижу вариантов для Китая избегнуть этой ситуации, с непредсказуемыми, в отличие от Японии, социальными последствиями.
Как бережное отношение к прошлому помогает не только объединять страну, но и развивать экономику
Михаил Морозов
6 февраля подмосковный Музей Горки Ленинские отметил 70-летие. А чуть раньше — 21 января исполнилось 95 лет со дня смерти Владимира Ульянова-Ленина. На фоне замалчивания или искажения роли вождя рабочего класса и основателя нашего государства, эти вехи прошли незамеченными.
С музеем Ленина в Горках связано и еще одно, далеко неполитическое, житейское событие. Именно здесь глава советского государства ввел обычай организовывать новогодние праздники для детей — «елки» по-современному. Да и вообще, мало кто теперь в нашей стране знает, что традицией отмечать Новый год с пушистой лесной красавицей и Дедом Морозом мы обязаны также полузабытому у нас вождю. А ведь это именно он своим декретом главы Совета народных комиссаров отменил запрет на этот новогодний ритуал, введенный царским правительством после начала Первой мировой войны. Елки и Деды Морозы были признаны царем привнесенными немцами, чуждыми русскому человеку обычаями. И объявлены не политкорректными в пору войны с кайзеровской Германией.
Отменив запрет в голодном и тревожном 1918 году, Ленин первым делом организовал для детей новогодний праздник в Сокольниках и сам вызвался водить хороводы вокруг лесной красавицы. Историки и документы гласят, что по дороге к детям в Сокольниках на вождя мирового пролетариата напали бандиты. Но в силу их низкого образования и классовой ограниченности, разбойники не распознали, с кем имеют дело. И отпустили. Детский праздник с участием первого лица государства в роли Деда Мороза состоялся.
Все эти исторические вехи в любой другой стране могли бы стать поводом для повышенного внимания к великой личности, которая остается предметом самого высокого интереса в мире и на просторах Интернета. Но только не у нас.
Как гласит сайт музея Ленина в Горках, стихийное паломничество к месту обитания вождя возникло сразу после смерти В.И. Ленина. «Поэтому первые шаги по сохранению обстановки, в которой жил и работал основатель Советского государства, были предприняты уже в то время». 6 февраля 1949 года Дом-музей В.И. Ленина в Горках открыл свои двери.
За 60 лет Горки Ленинские посетили более 10 миллионов человек из 80 стран мира. С малоизвестными страницами биографии вождя, последнем периоде его жизни, бытом семьи Ульяновых ежегодно знакомились в советское время от 300 до 500 тыс. человек. Ныне значительно меньше. В постсоветское время Музей и заповедник вокруг него пережили нелегкие времена. В 1994 году за ненадобностью сюда перевезли все, что осталось от вождя в Кремле, прежде всего Кабинет-квартиру Ленина. Но это не добавило популярности Горкам Ленинским. Ныне это место позиционируют больше как место отдыха и развлечений.
А что касается музейного комплекса, то все более значительную часть посетителей составляют туристы из Китая. Молодежь и пожилые китайцы по-прежнему проявляют интерес к личности вождя, местам его работы и жизни. Это касается не только Горок Ленинских, а всех доступных мест с ним связанных: от Кремля до Ульяновска и Шушенского.
Впрочем, у китайцев бережное отношение к истории не только в крови, но и всячески поощряется их компартией, которая ныне ведет КНР — первую экономику мира — к новым свершениям. Наша тысячелетняя история блекнет на фоне их пяти тысячелетней. Но главное, ведь не цифры, а подход к их интерпретации. Для Китая — это единый период взросления нации и страны, в котором находится достойное место и великому императору-объединителю Цинь Шихуану и не менее великому кормчему Мао Цзэдуну.
Этот тренд не обходит стороной и Россию, которая становится одним из значимых пунктов так называемого «красного туризма» — паломничества китайцев к историческим местам, связанным с пролетарскими вождями и революционными событиями. В 2017 году китайское правительство, предварительно выкупив и восстановив из руин разрушенную усадьбу, открыло музей VI съезда Компартии Китая. И подмосковное село Воскресенское стало непременным пунктом посещения китайских делегаций и туристических групп. Думается, что Китай тем самым продемонстрировал нам, россиянам, как нужно относится к истории и ее реликвиям. Дело в том, что разрушенная в годы российских реформ усадьба была не только местом партийного съезда, а и интереснейшим объектом старинного усадебного зодчества. Ее даже большевики поддерживали практически в первозданном виде. А потом она пришла в запустение.
Также бережно китайцы относятся к историческим местам на Родине. Только что отшумели новогодние праздники по Лунному календарю. Во время каникулярной недели, которая следует за так называемым «китайским» Новым годом (праздником Весны по китайской традиции, в текущем году 4 февраля) полуторамиллиардный Китай буквально снимается с насиженных мест и отправляется в путешествия. Китайские туристы — самая многочисленная группа путешественников в мире. Что ж, могут себе позволить.
Большая часть жителей КНР разъезжается по стране, в результате чего китайский транспорт, включая высокоскоростные дороги, перевозит в эти дни до миллиарда пассажиров. Немалая их часть посещает не только родных и друзей, но и места, связанные с революционным и историческим прошлым страны. Так, число туристов, отправляющихся в родовое гнездо китайского вождя Мао Дзэдуна с 2003 по 2017 год выросло с 3 до 20 млн человек. Следует заметить, что Мао не только не предан анафеме в Китае за его, безусловно, не очень гуманные эксперименты вроде «Большого скачка» и «Культурной революции», но и продолжает оставаться одной из самых почитаемых исторических личностей. В Китае историю не переписывают под вкусы очередной элиты, а воспринимают такой, какая она есть. Деятельность Мао была проанализирована партийным руководством, на съезде ей была дана оценка: больше положительная, чем отрицательная. И все. Памятники Мао остались на своих местах по всей стране, музеи продолжают привлекать почитателей и туристов. Личность Мао не является камнем преткновения и пунктом раздора поколений. Никому в голову не приходит завести разговор о выносе тела вождя из мавзолея на самой главной и крупнейшей в мире площади — Тяньаньмэнь.
Однако идеология и бережное отношение к истории не мешает китайцам строить туристическую экономику, которая опирается на вполне искренний интерес народа к своему прошлому. Так вот, по предварительным данным, в прошлом году в местечке Шаошань в провинции Хунань, где родился и жил великий Мао, побывало около 24 млн. человек. Ежедневно в начале октября 2017 года, в те дни, когда отмечался День образования КНР (1 октября), здесь парковались свыше 10 тыс. автобусов и автомашин с паломниками. В связи с высокой посещаемостью еще в 2011 году местному музейному комплексу был присвоен наивысший рейтинг — 5А. Таких в Китае всего-то 250. С тех пор музей Мао в Шаошане не только не дотируется центральными властями, а является важным источником пополнения местных бюджетов, давшим в 2017 году 6,3 млрд. юаней (около 900 млн долларов США). Память о Мао неплохо поддерживает и благосостояние местного населения. Ежемесячная зарплата тамошних экскурсоводов составляет в среднем 100 тыс. юаней (свыше 100 тыс. рублей). 680 млн юаней было потрачено на строительство огромного туристического центра, который открылся в 2016 и служит промежуточным пунктом путешественников, следующих поклониться вождю.
Предполагается, что к 2020 году сюда будут приезжать ежегодно свыше 26 млн туристов. А в сфере их обслуживания будет трудиться треть жителей местечка Шаошань. Такой прогноз имеет все шансы реализоваться. Ведь Китай остается наиболее динамично развивающейся экономикой планеты, его вклад в повышение благосостояние населения — самый весомый в мире. А китайское руководство не открещивается от своих предшественников, подчеркивая, что нынешний курс на углубление реформ и открытости вобрал в себя мудрость всех предшествующих вождей и руководителей, не зависимо от их политической и идеологической ориентации.
Об авторе: Михаил Морозов, обозреватель газеты «Труд»
Для борьбы с экономическим кризисом Турция экономически сближается с Китаем, тем не менее, она публично осудила репрессии уйгуров, основываясь на ложной информации. Дмитрий Перетолчин
Для борьбы с экономическим кризисом Турция экономически сближается с Китаем, тем не менее, она публично осудила репрессии уйгуров, основываясь на ложной информации. Пекин на это почти никак не отреагировал. Все происходит так, словно после ликвидации ИГИЛ в Сирии и Ираке, Анкара возобновляет совместно с ЦРУ тайные операции, но на этот раз в китайской провинции Синьцзян.
Последние несколько недель турецкая пресса не перестает обсуждать положение уйгуров в Китае. Уйгуры – это туркоговорящие мусульмане, проживающие на территории Китая. Оппозиционные политические партии, включая кемалистов, осуждают, стараясь друг друга перещеголять, якобы имеющие место репрессии уйгуров и их религии ханьцами. Этот шум поднят после:
— доклада Джеймстаунского фонда по 73 китайским секретным центам содержания заключенных; — кампании Radio Free Asia, которая распространяла многочисленные интервью с бывшими узниками китайских лагерей и дошла до утверждений о том, что Китай запретил Коран; — кампании, начатой Соединенными Штатами и их союзниками 13 ноября 2018 г. в Совете по правам человека в Женеве против репрессий, якобы проводимых в Китае против ислама; — слушаний, проводившихся 28 ноября 2018 г. в Вашингтоне сенатором Марко Рубио и членом Палаты представителей Кризом Смитом в Совместной комиссии Конгресса и правительства США по Китаю (Congressional-Executive Commission on China — CECC) о «Репрессиях Коммунистической партией Китая в отношении религий». Из доклада следует, что от одного до четырех миллионов уйгуров были подвергнуты пыткам электрическим током в исправительных лагерях.
Эти обвинения были подхвачены НКО «Международная амнистия» и «Хьюман Райтс Вотч».
В этот же ряд следует поставить и заявление пресс-секретаря министерства иностранных дел Турции Хами Аксоя, опубликованное 9 февраля 2109 г. и официально осуждающее «китаизацию … этнической, религиозной и культурной идентичности турецких уйгуров» и обвиняющее власти в смерти поэта Абдурахима Хейита, который, якобы, отбывал в тюрьме восьмилетний срок за «одну из своих песен» [5].
Для Анкары и Пекина произошедшее подобно грому среди ясного неба: после того, как президент Трамп прекратил поддерживать турецкую экономику, Турция повернулась к Китаю и теперь не может без него жить.
Вечером следующего дня Китай показал 26-секундную видеозапись с выступлением «умершего» поэта. Последний сказал: «Я – Абдурахим Хейит. Сегодня 10 февраля 2019 г. В настоящее время я подвергнут процедуре допроса как подозреваемый в нарушении действующего законодательства. Я в добром здравии и никакому насилию никогда не подвергался».
На следующий день пресс-секретарь министерства иностранных дел Китая Хуа Чуньян выступил с жесткой критикой «ошибок» и «безответственности» Турции. Однако, если, по меньшей мере, 10 000 уйгуров действительно осуждены и отбывают наказания за террористические действия, то упомянутые от 1 до 3 миллионов узников никак не подтверждены.
Ранее, 1 июня 2017 г. и 13 декабря 2018 г. китайское правительство обнародовало два документа: один о «Соблюдении прав человека в Синьцзяне», а другой о «Защите Культуры и Развитии Синьцзяна».
Тем не менее, китайские коммунисты не очень хорошо понимают, как им справиться с политическим исламом. К этому вопросу подходят с позиций культурной революции, когда был запрещен не только ислам, но и все другие религии. После того, когда была введена свобода вероисповедания, появились организации Гражданской войны и участились случаи террористических актов. 1 февраля 2018 г. КПК начала проводить новую религиозную политику, направленную на ассимиляцию ислама, и некоторые религиозные обычаи были отменены. Так, члены партии должны показывать пример и отказаться от халяльной еды. Тем не менее, в провинции Синьцзян, в которой проживает 14 миллионов мусульман, действуют 24 400 мечетей.
В течение последних двадцати пяти лет различные уйгурские организации выступают с требованием создания независимого государства, раньше светского, а теперь «исламского» (в политическом смысле, а не в религиозном, как у Братьев-мусульман) – Восточного Туркестана (согласно средневековому названию Синьцзяна). Их сразу стало поддерживать ЦРУ, наперекор Пекину.
— В 1997 г. создается Исламское движение Восточный Туркестан, которое распространяется и на территорию Афганистана, где поддерживается талибами и некоторыми группировками Аль-Каиды. Оно представляет собой политический ислам и финансируется ЦРУ.
— В сентябре 2004 г. в Вашингтоне создается «Правительство Восточного Туркестана в изгнании», возглавляемое Анваром Юсуфом Турани. Оно восстанавливает альянс Гоминдана с Далай Ламой и Тайванем для продолжения гражданской войны в Китае (1927-1950 г.г.).
— В ноябре того же года в Мюнхене создается Всемирный уйгурский конгресс, председателем которого становится Ребия Кадеер. Его главная задача состоит в продвижении этнического сепаратизма.
Две последние организации финансируются Национальным фондом демократии, агентством «Пять глаз». Сначала в феврале 1997 г., а затем в июле 2009 г. в Синьцзяне разразились крупные восстания. Митингующие выступали за независимость уйгуров, гоминдановский антикоммунизм и политический ислам. Пекин разрядил ситуацию, пообещав уйгурам ряд привилегий, отменив для них, в частности, политику «одна семья – один ребенок» (сегодня отменена).
Американская кампания против репрессий уйгуров, на первый взгляд, противоречит работе Эрика Принса, основателя ЧВК «Блеквотер», на власти Синьцзяна. Однако Принс не просто бизнесмен, специализирующийся на создании частных армий, он также брат министра образования у Дональда Трампа. Не исключено, что агенты его спецслужб работают на «Бингтаун» – ханьские вооруженные формирования на территории Синьцзяна.
Стало известно, что в 90-х годах действующий президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, когда он возглавлял «Милли Герюс» и был мэром Стамбула, обеспечивал тыловые базы различным исламистским террористическим организациям, будь то чеченским, татарским или уйгурским.
Возникает вопрос: заявления Турции о репрессиях ханей в отношении уйгуров служат для внутреннего потребления и чтобы не дать оппозиции слишком разгуляться или это новая политическая линия, соответствующая прежним связям президента Эрдогана с террористическим механизмом ЦРУ? Исламское движение «Восточный Туркестан» особенно проявило себя во время войны против Сирии, когда его поддерживали турецкие спецслужбы, в частности, Национальная разведывательная организация Турции. В течение нескольких месяцев 18 000 уйгуров, в числе которых, по меньшей мере, 5000 вооруженных джихадистов, живут сегодня изолированно в Аль Замбари – сирийском городе, расположенном в провинции Идлиб, на границе с Турцией. Они пользуются поддержкой сил специального назначения Германии и Франции. Создается впечатление, что пока президент Трамп ведет торговую войну с Пекином, между Турцией и ЦРУ достигнута договоренность о проведении против Китая спецопераций.
По всему миру капитаны экономики смотрят в будущее так пессимистично, как не бывало со времен финансового кризиса. Список их опасений можно читать, словно обвинение в адрес политики. Проблема заключается в том, что от настроения боссов зависят миллиарды.
Снижать прогнозы роста на 2019 год — уже почти хороший тон среди экономистов банков, аналитических организаций и исследовательских институтов. Но если от пессимистических моделей прорицателей, на которых основываются все прогнозы, можно отмахнуться как от сухой теории, то исследования свидетельствуют о весьма серьезных проблемах в экономике.
Настроение топ-менеджеров по всему миру значительно ухудшилось. Экономическая элита смотрит в будущее с таким пессимизмом, какого не наблюдалось со времен финансового кризиса 2009 года. Только каждый третий представитель экономической элиты рассчитывает на рост бизнеса в течение следующих трех лет. В прошлом году с оптимизмом в будущее смотрели 45% руководителей компаний.
Об этом свидетельствует ежегодный опрос руководителей крупнейших компаний мира Global CEO Survey, проведенный аудиторско-консалтинговой компаний PwC среди 1 378 топ-менеджеров компаний из 91 страны. «Руководители компаний настроены гораздо более пессимистично к конъюнктуре, чем свидетельствовали все ранние индикаторы», — пишут авторы исследования.
Исследование компании PwC, которое более двух десятилетий публикуется к началу работы форума в Давосе, считается важнейшим барометром настроения элиты и самым серьезным индикатором роста и благосостояния. Если главы компаний настроены пессимистично и видят большие риски, они сдерживают инвестиции. Если они настроены оптимистично, то покупают оборудование, тратят деньги на исследования и создают рабочие места.
Если они верят в глобализацию, то направляют свои инвестиции по всему миру, выстраивают глобальные производственные цепочки, и таким образом мир становится более сплоченным. Если у них есть страх перед протекционизмом, они снова начинают сильнее сосредотачивать производство на местных рынках. От настроения руководителей компаний зависят миллиарды, которые либо инвестируются, либо нет.
Страх чрезмерного регулирования и политической нестабильности
Особенно драматичным выглядит спад оптимизма среди глав известных американских компаний. Только треть рассчитывают на то, что их компании в течение следующих трех лет будут расти. В предыдущем году оптимизм высказывал каждый второй глава компании. Примечательная деталь: впервые долгосрочные прогнозы оказались хуже краткосрочных. Так, лишь 40% руководителей американских компаний рассчитывают на рост бизнеса в этом году, что существенно выше прогнозов в трехлетней перспективе.
И это имеет свои последствия, поскольку исследование PwC задает направление движения. «Настроения мировых лидеров компаний — хороший ранний индикатор для мировой экономики», — пишут авторы исследования. Действительно, лидеры компаний предвидели падение 2009 года и последовавший за этим V-образный рост.
Подобная взаимосвязь известна и в науке. Видный британский экономист Джон Мейнард Кейнс говорил о «животных инстинктах» у людей, которые принимают инвестиционные решения и тем самым оказывают существенное влияние на конъюнктурные циклы. И отец немецкого экономического чуда Людвиг Эрхард также знал, что успех экономики наполовину зависит от психологии.Список опасений лидеров экономики читается как обвинение в адрес политики. В числе наивысших рисков — чрезмерное регулирование и политическая нестабильность. В нехватке квалифицированных кадров, в торговых конфликтах, в геополитической нестабильности и протекционизме тоже обвиняют политиков. Одни лишь киберриски и страх перед лицом технологических изменений главы компаний должны побороть сами.
По мнению руководителей компаний, нестабильна и Германия
По всему миру руководители компаний сходятся на том, что искусственный интеллект изменит мир глубже, чем интернет. Когда-нибудь искусственный интеллект станет таким же изощренным, как человеческий разум. Так считают 30% опрошенных в Германии, а по всему миру эта доля составляет 45%. Помешать этому может не в последнюю очередь доступ к информации. «Искусственный интеллект может быть хорош лишь настолько, насколько хороши данные, лежащие в его основе. Но немецкие руководители компаний полагают, что надежности и доступности данных пока недостаточно», — говорит глава немецкого подразделения PwC Ульрих Штерк. Кроме того, они признают, что им не хватает квалифицированных кадров, чтобы извлечь ценное из потока данных.
При этом установились высокие цены для тех, кто поддерживает искусственный интеллект. По оценкам PwC, за счет искусственного интеллекта до 2030 года будут созданы дополнительные активы в размере 15,7 триллионов долларов. Сейчас определяется, кто получит основную часть. Борьба за господство в сфере искусственного интеллекта идет между Китаем и США. Европа в этой сфере занимает слабые позиции.
Но беспокоиться крупным экономическим державам США и Китаю все же стоит. Кроме того, руководители компаний полагают, что и позиции Германии также нестабильны. Эти страны продолжают оставаться важнейшими рынками роста для руководителей компаний, однако они потеряли существенную долю своей привлекательности. В Германии только 13% видят в своей стране потенциал роста. Великобритания расплачивается за хаотичный процесс Брексита. Только 8% британцев считают свою страну важнейшим рынком роста, что почти в два раза меньше, чем в прошлом году. Страна с переходной экономикой Индия обогнала британцев.
В плане конкуренции за места для развития бизнеса также наблюдается некая растерянность из-за политического хаоса. 15% глав компаний не знают, где в будущем им лучше развивать бизнес.
Конфликт между США и Китаем отразился и на инвестиционных решениях менеджеров. Только 17% глав китайских компаний верят в развитие бизнеса в США. В прошлом году это доля составляла 59%. Америка опустилась в рейтинге ниже Австралии. И в германо-китайских отношениях наблюдается спад. Так, Германия больше не входит в пятерку предпочтительных стран для китайских руководителей компаний. В прошлом году Германия была привлекательной для каждого пятого китайца, занимая четвертое место. В этом году даже Франция и Канада стали более привлекательными.
Если Россия и Китай изменят существующий миропорядок, возглавляемый США, это станет катастрофой для всего человечества, считает журналист Washington Examiner Том Роган.
Роган пишет, что благодаря США «мир стал лучше, чем когда бы то ни было», передает РИА «Новости».
Например, американский капитализм, по мнению журналиста, обеспечил миру жизнь в благополучии без масштабных войн и выгоду от благ технического прогресса.
В качестве подтверждения своих тезисов Роган противопоставляет политические курсы, в частности, политику США в отношениях с Саудовской Аравией и стратегию России и Китая в отношении Венесуэлы.
Он заявляет также, что Вашингтон придерживается принципов безопасности, региональной стабильности, стремится облегчить страдания жителей Йемена. Потому американская стратегия в отношении Саудовской Аравии является «высоконравственным выбором, который создает разумный баланс интересов и политики на основе реализма».
Он отмечает и значительную роль НАТО в мировой политике, называя его «лучшим альянсом», который создает баланс между продвижением человеческих и национальных интересов.
Россия и Китай же, по его мнению, проявляют «равнодушие к основным принципам человечности». К примеру, Пекин и Москва не заинтересованы в том, чтобы склонять власти президента Венесуэлы Николаса Мадуро, которого они считают противовесом США в регионе, к высокой нравственности: Китаю нужна венесуэльская нефть, а России нужно влияние Каракаса в ОПЕК, чтобы продвигать собственную стратегию ценооборазования на мировом рынке нефти.
Роган заявляет, что «Си Цзиньпин и Путин совершенно счастливы, наблюдая за тем, как народ Венесуэлы голодает, просит подаяние и занимается проституцией», и это будет продолжаться, «пока Мадуро делает то, что они хотят».
Он добавил, что в течение последних месяцев Мадуро побывал и в России и в Китае, однако лидеры обеих стран не попытались призвать его «облегчить страдания народа Венесуэлы», а только отмечали его успехи в нормализации отношений с оппозицией.
Роган в своей статье призвал мировое сообщество увидеть разницу между «американским и российско-китайским реализмом», заявляя, что они отличаются коренным образом. Об этом, по его словам, свидетельствуют «китайская сеть концлагерей, кража территорий в Тихом океане», военные действия России в Сирии, а также «авантюрные убийства» по всему миру.
«Если Китай и Россия когда-то придут на смену реализму текущего миропорядка во главе с США, то это станет катастрофой для всего человечества», – подводит итог Роган.
Отметим, что в мае издание The Washington Examiner опубликовало статью с призывом к Украине «уничтожить Крымский мост». Позже Том Роган уточнял, как Украине следовало бы взорвать мост; Следственный комитет России возбудил уголовное дело в отношении журналиста.
Китайская компания объявила, что российский двигатель был заменен на новую китайскую силовую установку. Двигатель с изменяемым вектором тяги повышает маневренность. Руководство китайской компании с гордостью заявило, что оно совершило большой прорыв. Истребитель даже способен выполнять фигуру высшего пилотажа — «кобру», сообщает японское издание «Нихон кэйдзай».
Хисатси Нагаи (Hisatoshi Nagai)
Китайские ВВС прилагают усилия к разработке авиационных двигателей. Они пытаются устранить зависимость от российских двигателей, создав государственное предприятие по инициативе главы КНР Си Цзиньпина.
На авиасалоне в начале ноября фигуры высшего пилотажа продемонстрировал китайский истребитель с отечественным двигателем, однако в новейшем стелс-самолете до сих пор применяются российские силовые установки. Путь к становлению военно-воздушной державой непрост.
6 ноября в китайском Чжухае прошла Китайская международная авиационная и аэрокосмическая выставка. Я обернулся на рев и увидел быстро взлетающий истребитель. Держа нос перпендикулярно земле, он резко замедлился. Сложилось впечатление, что самолет завис в воздухе. Через мгновение он вернул нос параллельно земле и улетел вдаль. Эта фигура высшего пилотажа называется «кобра». Ее могут выполнять только самолеты, обладающие высокой маневренностью.
Эту фигуру продемонстрировал китайский тестовый истребитель Чэнду J-10B. За день до этого производитель, китайская компания «Эвик» (AVIC), объявила, что российский двигатель был заменен на новую отечественную силовую установку. Двигатель с изменяемым вектором тяги повышает маневренность. Руководство китайской компании с гордостью заявило, что оно совершило большой прорыв.
Посетители на Чжухайском авиасалоне
Стремительно модернизирующиеся китайские ВВС ранее полагались на силовые установки российского производства. Дело в том, что местным компаниям не хватало производственных мощностей и стабильности. Тем не менее с точки зрения безопасности было рискованно отдавать России постоянный контроль над такой жизненно важной отраслью. «Что будет, если между РФ и КНР возникнет противостояние как в советское время?», — отмечает источник в китайских военных кругах.
Си, занявший в 2012 году должность председателя Центрального военного совета, поставил цель стать военно-воздушной державой. В 2016 году за счет объединения соответствующих компаний была создана AVIC со штатом 100 тысяч человек, чтобы начать разработки отечественного двигателя, который был необходим для достижения поставленной задачи. Си даже отправил поздравительную телеграмму, в которой подчеркнул, что фундамент будущей военно-воздушной державы был заложен. Фигура «кобра», выполненная на истребителе с отечественным двигателем, стала результатом двухлетней работы. Китайские СМИ отрапортовали: «Родина вам благодарна».
Тем не менее пока рано говорить о том, что все идет как по маслу. «Уровень новейших двигателей российских истребителей пока не достигнут. Многие эксперты полагают, что новый двигатель — это всего лишь копия российского», — отмечает военный эксперт, наблюдавший за полетом китайского самолета.
На аэровыставке также примерно пять минут летал новейший стелс-истребитель J-20. Военачальник из одной азиатской страны заявил: «Два года назад, когда самолет был показан впервые, он был в воздухе только одну минуту. Сейчас заметна уверенность, что КНР готова поставить его на вооружение». Тем не менее он отметил, что серьезные изменения в характеристиках незаметны. В центре внимания находился двигатель J-20. Предполагалось, что будет установлена китайская силовая установка, однако ничего не изменилось. Двигатель, как и два года назад, российский.
Гонконгская газета даже сообщила, что тесты были неудачными. Реальная ситуация неизвестна, однако многие полагают, что до массового производства пока далеко.
Двигатели также влияют на стратегию ВМС. «На авианосец могут садиться только самолеты с двумя двигателями», — говорит представитель AVIC. Что касается истребителей с одним двигателем, то возникает большой риск в случае поломки, поэтому их сложно использовать на китайском авианосце, который представляет большую ценность. У американского палубного истребителя Ф-35 (F-35) один двигатель. Китайские отечественные двигатели надежностью не отличаются.
В октябре один китайский инженер был выслан из Бельгии в США. Его подозревают в том, что он занимался промышленным шпионажем в компании «Дженера Электрик» (General Electric). В США арестовали несколько китайских инженеров, работавших в авиационной промышленности. МИД Китая отвергает все обвинения, однако иностранные государства повышают бдительность.
Сейчас США внимательно следят за китайской стратегией технологического развития «Сделано в Китае 2025». Дело в том, что они считают, что Китай ворует американские технологии, перенаправляет их в военную сферу, что угрожает безопасности США. Говорят, что максимальный уровень опасности представляют двигатели для истребителей.
В глубине авиасалона в Чжухае собралась толпа. Заглянув, я увидел громадный плоский треугольник темно-серого цвета. Это была полномасштабная модель новейшего стелс-беспилотника CH-7, который может вести разведдеятельность и наносить удары.
В соответствии с материалами Китайской аэрокосмической научно-технической корпорации, которая ведет его разработку, максимальная скорость составляет 0,75 маха. Беспилотник гордится высокой боеспособностью: на него могут быть установлены ракеты воздух-земля, а также противокорабельные ракеты. Поскольку у него нет хвоста, радарам сложно обнаружить его, что означает его высокие стелс-характеристики. Китайские СМИ предполагают, что дальность полета CH-7 составит более десяти тысяч километров. Он может нанести удар по американской базе на Гуаме и вернуться. Первый полет запланирован на будущий год. Если беспилотник будет принят на вооружение, он будет представлять реальную угрозу для американских войск и близлежащих стран.
Китайская аэрокосмическая научно-техническая корпорация производит различные беспилотники: CH-4, CH-5 и так далее. По информации компании, она уже экспортирует подобную продукцию в более, чем десять стран. Партнеры не афишируются, однако предположительно это — страны Ближнего Востока, Африки и Азии. По информации китайских СМИ, Ирак 260 раз использовал CH-4 для нанесения ударов по позициям ИГ (организация запрещена в РФ — прим. ред). Предполагается, что в ходе гражданской войны в Йемене Объединенные Арабские Эмираты также использовали китайские беспилотники для бомбардировки шиитов.
AVIC также производит военные беспилотники. В феврале «Синьхуа» сообщило, что компания получила крупнейший за всю историю заказ из-за рубежа на «Птерозавр-2». Китайские беспилотники не только дешевые, но и на них нет экспортных ограничений, как в США. Возможно, в ближайшее время в небе будут находиться только китайские БПЛА.
Повышение функциональности. Чем ответит Япония?
Примерно два года назад в газете министерства обороны КНР была опубликована иллюстрация красивого пятнистого истребителя. По диску солнца, изображенному на хвосте, я понял, что это — «Ф-15» (F-15) военно-воздушных сил самообороны Японии.
Тогда был резонанс вокруг инцидента с «Ф-15» (F-15) и китайским военным самолетом. «Ф-15», впервые поднявшиеся в небо в 1972 году, устаревают. Я ощутил, что Китай начинает смотреть свысока на истребители сил самообороны.
В разговоре со мной японские военные отмечали: «Китайские войска не отличаются слаженным контролем», «Ими сложно управлять» и так далее. Действительно, в китайской армии много проблем: коррупция среди военачальников и так далее. Отличительная черта китайских организаций также заключается в том, что распоряжения не всегда доходят до адресата.
Между тем Китай быстро меняется. Если новейшие китайские БПЛА начнут часто появляться вблизи Японии, смогут ли на это реагировать силы самообороны? Скверная реальность все ближе.
Автор статьи явно раздражен тем, что на саммите Большой двадцатки в Буэнос-Айресе президент Трамп не допустил грубых промахов. В качестве примера такого промаха он приводит встречу Трампа с Путиным в Хельсинки в июле, которую он комментирует в агрессивно русофобском стиле. Категоричность полностью заменяет ему здравый смысл, когда он предрекает Трампу скорую политическую смерть.
Макс Бут (Max Boot)
Если руководствоваться той шкалой, по которой обычно оценивают президента Трампа, то, возможно, в минувшие выходные он совершил свою самую успешную поездку — поездку на саммит Большой двадцатки, который состоялся в Буэнос-Айресе и который завершился в субботу, 1 декабря. Но это не потому, что он сумел достичь каких-то значимых результатов. Не сумел. Эта поездка стала успешной просто потому, что во время нее он не допустил никаких грубых промахов.
Нашумевшая сделка Трампа с лидером Китая Си Цзиньпином оказалась всего лишь соглашением о продолжении переговоров. Трамп пообещал не повышать тарифы на китайские товары в течение 90 дней, а Си пообещал покупать больше продукции американского производства, однако никакие конкретные цифры не прозвучали. Это соглашение является в той же мере обязывающим, что и обещание Северной Кореи когда-нибудь и каким-нибудь образом встать на путь денуклеаризации. Те заявления, с которыми выступили США и Китай по итогам встречи Трампа и Си доказывают, что они не смогли прийти к единому мнению даже в тех вопросах, в которых они вроде бы договорились. К примеру, в заявлении Китая нет ни слова о переговорах в течение упомянутых выше 90 дней.
Но, по крайней мере, за время этого саммита Трамп ни разу не попал в откровенно неприятную ситуацию — как, к примеру, когда он уехал со встречи стран Большой семерки в Квебеке в июне еще до ее окончания и отказался подписать коммюнике, или когда он вел себя как лакей по отношению к президенту России Владимиру Путину в Хельсинки в июле.
Трамп даже отличился в положительном смысле в Буэнос-Айресе, когда он выступил с абсолютно уместными комментариями о кончине Джорджа Буша-старшего, решив не продолжать свои споры с семьей Бушей. Когда речь идет о Трампе, никогда нельзя принимать подобную деликатность как нечто само собой разумеющееся. Если бы он повел себя так же низко и мелочно, как он повел себя после кончины Джона Маккейна (John McCain), это стало бы очередной сенсацией. Таким образом, катастрофу удалось предотвратить.
Однако Трамп не может похвастаться какими-то особыми достижениями. Если он и предпринял какие-либо действия для того, чтобы сплотить лидеров других демократических стран и убедить их выступить единым фронтом против угроз, исходящих от Китая или России, или привлечь к ответственности кронпринца Саудовской Аравии Мохаммеда бин Салмана за убийство колумниста «Вашингтон Пост» Джамаля Хашогги (Jamal Khashoggi), то этого никто не заметил. Прошло уже два месяца с тех пор, как Хашогги был убит в здании консульства Саудовской Аравии в Стамбуле, и неделя с тех пор, как Россия незаконным образом захватила украинские корабли в Керченском проливе, а виновные до сих пор не заплатили за свои преступления.
На одной из знаковых фотографий, сделанных во время саммита Большой двадцатки, Мохаммед бин Салман и Путин жмут друг другу руки и улыбаются. Эта фотография напомнила мне классическую карикатуру Дэвида Лоу (David Low), которая была опубликована после подписания пакта между нацистами и СССР в 1939 году: на ней Гитлер и Сталин делают реверансы друг перед другом, и Гитлер говорит: «Кажется, отбросы общества?» На что Сталин ему отвечает: «Кровожадный убийца рабочих, я полагаю?» Разумеется, Мохаммед бин Салман и Путин — это не Гитлер и Сталин, однако на их руках есть свежая кровь — кровь бесчисленных жертв бомбовых ударов Саудовской Аравии в Йемене и бомбовых ударов России в Сирии — и их преступления сходят им с рук потому, что Трамп не делает ничего, чтобы привлечь их к ответственности.
Отказ Трампа провести официальную встречу во время саммита Большой двадцатки вряд ли можно считать тем шагом, который привлечет внимание российского авторитарного лидера. (На самом деле, они встретились и побеседовали друг с другом во время официального обеда.) Этот отказ скорее служит сигналом слабости Америки, который подтолкнет Путина к новым нарушениям. Подобным же образом отрицание факта причастности Мохаммеда бин Салмана к убийству Хашогги сигнализирует о том, что Трамп слишком слаб, чтобы призвать своего союзника к ответственности.
Кронпринц выразил пренебрежение по отношению к США, продемонстрировав свои приятельские отношения с Путиным и продолжив — несмотря на все просьбы США — обсуждать возможность покупки зенитных ракетных комплексов С-400 у России. Своим поведением кронпринц также опроверг один из главных аргументов, которым Трамп объясняет свою угодливость перед Мохаммедом — противостояние Саудовской Аравии Ирану — учитывая, что Россия стала ключевым союзником Ирана. Со своей стороны, Путин высмеял Трампа, сказав, что «два маленьких катера, подаренных США Украине, не прошли через Керченский пролив». (На самом деле те корабли не были предоставлены Украине Америкой.) Тираны мира смеются над США, и Трамп спускает им это с рук.
Но, повторюсь, все могло быть гораздо хуже, как это часто бывает с Трампом. В некотором смысле чудо, которое произошло в Буэнос-Айресе, заключается не в том, что именно Трамп сказал или сделал, а в том, что он вообще способен работать — учитывая то, насколько проблемным стало его президентство. Только на прошлой неделе мы узнали, что эксперт по заговорам Джером Корси (Jerome Corsi) сообщил другу Трампа Роджеру Стоуну (Roger Stone), что русские украли электронные письма членов предвыборного штаба Хиллари Клинтон, задолго до публикации тех писем, и что Стоун сообщил об этом Трампу на следующий же после кражи день. Мы также узнали, что Трамп вел переговоры по сделке на строительство небоскреба в Москве в тот момент, когда номинация от Республиканской партии уже была у него в кармане. Доказательств сговора становится все больше — так же, как и доказательств факта препятствования правосудию. 28 ноября Трамп даже упомянул о возможном помиловании бывшего главы его предвыборного штаба и осужденного преступника Пола Манафорта (Paul Manafort).
Неудивительно, что в Буэнос-Айресе Трамп выглядел несколько рассеянным и чувствовал необходимость отменить некоторые встречи. Трамп, который даже в лучшие времена с трудом справлялся с обязанностями президента, сейчас всецело поглощен вопросом своего политического выживания, гарантировать которое уже никто не может.
Борьба сверхдержав за сферы влияния в Ливии блокирует попытки урегулирования политической нестабильности в этой стране.
Такие страны, как США, Италия, Франция и Россия, уже вознамерились урвать свой кусок от «ливийского пирога». Ливия привлекает сверхдержавы своим стратегическим расположением в Средиземноморском регионе и богатыми природными ресурсами.
Так, позицию этих стран наглядно продемонстрировала Международная конференция по Ливии, которая на прошлой неделе состоялась в Палермо и на которой планировалось обсудить демократический путь развития страны и законные выборы.
Из-за разногласий между сверхдержавами участникам конференции не удалось принять какие-либо обязывающие решения, что вызвало споры относительно дальнейших перспектив развитии Ливии.
Несмотря на непримиримую позицию Италии в отношении командующего Ливийской национальной армией генерала Халифа Хафтара, Рим, поддерживающий в последние годы Правительство национального примирения, приложил немалые усилия для того, чтобы генерал принял участие в конференции в Палермо.
Как сообщают мировые СМИ, премьер-министр Италии Джузеппе Конте отправился в Бенгази, чтобы убедить Хафтара принять участие в конференции. Несмотря на то, что Рим опроверг эту информацию, присутствие генерала на конференции в Палермо говорит о том, что Италия пошла на уступки Хафтару и приняла его условия. Подобное поведение Италии вызвало возмущение турецкой стороны, и вице-президент Турции Фуат Октай четко озвучил позицию Анкары.
«Неофициальная встреча между некоторыми сторонами и их представление в качестве основных игроков в Средиземноморском регионе — пагубный подход, вводящий в заблуждение. Турция решительно выступает против подобных действий», — сказал Октай.
Если Италия, так же как Франция и Россия, присоединится к «группе поддержки» Хафтара, то Ливию ожидает новый виток внутреннего кризиса. Этот процесс может спровоцировать появление диктатуры и возвращение военной диктатуры.
В то же время Париж во время вооруженного конфликта в Ливии поддержал генерала Хафтара, пытаясь сохранить преференции, полученные французской стороной в период правления Каддафи.
Цели России не сильно отличаются от устремлений европейских стран, при этом Москву не беспокоят внутренние резоны Европы. Россия с первого дня выступала против революции и иностранной интервенции в Ливии и в этой связи поддерживает силы Хафтара.
Нельзя не признать, что в последние годы подразделения генерала Халифы Хафтара выглядели победителями в глазах европейцев, несмотря на присутствие революционных сил в Ливии.
Россия располагает самой большой по площади территорией в мире, однако на ней проживают всего лишь 146 миллионов человек. Таким образом, это уже не просто «малонаселенная территория», ее без преувеличения можно назвать «безлюдной», как сообщает агентство «Феникс». «Эти огромные земли фактически находятся далеко от России, но близко к Китаю. Неужели Китай навсегда их потерял?»
Россия располагает самой большой по площади территорией в мире — она больше всей Европы, больше вместе взятых Бразилии и Австралии. В мире нет страны, которая могла бы сравниться с Россией по обширности территорий и разнообразию природных ресурсов. Однако на такой гигантской площади проживают всего лишь 146 миллионов человек, плотность населения в РФ составляет 9 человек на 1 кв.км. Пусть она огромна и богата ресурсами, удивительно то, что три четверти населения страны проживают на четверти ее территории — в европейской части. Тем временем в колоссальном Дальневосточном регионе есть еще неизведанные человеком места.
Площадь Сибири составляет 13 миллионов кв. км, Дальневосточный регион располагается в центральной и восточной ее части, общая его площадь достигает 6,216 миллионов кв.км, то есть почти половину Сибири и треть России. Население Дальнего Востока составляет 6,32 миллиона человек, а значит плотность населения — 1 человек на 1 кв.км. Таким образом, это уже не просто «малонаселенная территория», ее без преувеличения можно назвать «безлюдной». Эти огромные земли фактически находятся далеко от России, но близко к Китаю. Неужели Китай навсегда их потерял?
Климат на части территории российского Дальнего Востока очень суров, большая часть земель непригодна для проживания (кроме участка вдоль реки Амур). Именно по этой причине средние зарплаты в этом регионе на 50-60% выше, чем в общем по стране.
Жители Дальнего Востока называют европейскую части России «материком», а свою родину шутливо зовут «одиноким островом». Дальний Восток чувствует себя анклавом, в основном потому, что две части страны разделяет огромная Сибирь.
В мире, где набирают силу протекционистские настроения, можно лишь приветствовать дальнейшее сближение Китая и Латинской Америки. Визит председателя Си Цзиньпина в Эквадор, Чили и Перу в ноябре прошлого года в рамках АПЕК, публикация второй официальной стратегии Китая в отношении Латинской Америки и знаменательное выступление на форуме в Давосе — все это хорошие новости.
Известно, что в основе этих отношений лежит торговля, чей объем за последние 15 лет вырос в 22 раза (для сравнения, торговля Китая с США и Европой выросла, соответственно, в два и три раза). В настоящее время Китай является главным торговым партнером Бразилии, Чили и Перу. Но вот уже десять лет как сотрудничество распространилось и на финансовую сферу благодаря прямым инвестициям в телекоммуникации, производство электроэнергии, безотходным технологиями, обработке земель и кредитам. Начиная с 2010, Китай предоставил Латинской Америке кредитов на общую сумму в 123 миллиарда долларов, что сопоставимо с кредитами, выданными тремя банками развития сразу: Межамериканским банком развития, Андской корпорацией развития и Всемирным банком. Кроме того, рост китайских кредитов совпал с замедлением темпов экономического роста и спадом производства в Латинской Америке, в частности, в Бразилии и Эквадоре. То, есть в экономически непростые для континента времена Китай играет здесь стабилизирующую роль.
Если говорить о будущем, то отношения между двумя партнерами станут более комплексными. Но потенциал роста, бесспорно, очень большой в торговле и финансах, а также в сотрудничестве в решении общих проблем развития, таких как сокращение неравенства и охрана окружающей среды. Для этого Латинская Америка должна начать играть в сотрудничестве с Пекином равную с ним роль и перестроить свое партнерство с новым Китаем. Этот новый Китай характеризуется ростом, основанным на потреблении; социальным преобразовании вследствие старения населения, роста городов и расширения среднего класса; структурными реформами, направленными на создание наукоемких производств, основанных на передовых технологиях. Параллельно идет активный выход на внешние рынки, приобретение глобальных ресурсов и придание транснационального характера своим компаниям.
В этих условиях экспорт некоторых традиционных товаров, таких как металлы и сельскохозяйственная продукция, сократится. Но изменение структуры потребительского рынка в Китае откроет возможности для агропрома в силу потребностей вновь возникшего китайского среднего класса (рыба, мясо, фрукты, туризм) и оказания бизнес-услуг глобальным сетям транснациональных китайских компаний. Необходимо, чтобы Латинская Америка развивала современное производство с целью улучшения и диверсификации своей производственной структуры. Только так можно будет преодолеть нынешний обмен сырья на промышленную продукцию.
Финансовое присутствие Китая на континенте будет и дальше играть все большую роль в двусторонних отношениях. В этом десятилетии инвестиции вырастут более чем в два раза. Они будут привлекаться в промышленное производство и инновационные отрасли. Чтобы использовать возможности этих связей с передовыми мировыми производителями, следует повысить профессиональные навыки латиноамериканских трудящихся. Половина предприятий в Латинской Америке, как утверждают их руководители, сталкивается с трудностями при подборе квалифицированных сотрудников. Это самый высокий показатель в мире.
В регионе, где остро ощущается необходимость финансирования инфраструктуры и социальной политики, потребность в новых кредитах достаточно высока. Однако следует добиваться того, чтобы китайское финансирование было более диверсифицированным (по странам и отраслям), прозрачным (в том, что касается его условий) и устойчивым (как на бюджетном, так и на экологическом уровне).
Для проведения в жизнь этой политики у Латинской Америки есть региональные площадки и торговые соглашения, в частности, Общий рынок стран Карибского бассейна (CARICOM), Общий рынок стран Центральной Америки, Южноамериканский общий рынок (Mercosur) и Тихоокеанский союз, которые позволят координировать стратегию и расширить рынок. В этой связи возрастает значение переговоров, тем более что Китай стремится предложить Азии свой собственный торговый договор.
В обстановке повышенной неуверенности относительно перспектив мировой торговли открытость Латинской Америки достойна всяческой похвалы. Ее отношения с Китаем, который на недавнем форуме в Давосе высказался за более последовательную и действенную глобализацию, могут помочь Латинской Америке решить такие злободневные задачи как повышение производительности труда, сплочение среднего класса и укрепление государственных институтов. Это в свою очередь предполагает настойчивое проведение в жизнь политики диверсификации производства, повышения качества товаров и услуг, включая экспортируемые, и региональную интеграцию. Это задача непростая, но сейчас, в начале 2017 года, все задачи сложные. Но решить их все же можно.
Как выяснил “Ъ”, санкции реально осложняют работу россиян не только с Западом, но и на рынках, традиционно считающихся свободными от этих рисков, в частности в Китае. В конце сентября Москва прямо поставила перед Пекином вопрос о трудностях при обслуживании российских клиентов в китайских банках. Участники рынка и эксперты подтверждают серьезность проблемы. Особенно остро она стоит перед лицами из SDN-списка США, однако есть ограничения и у тех, кого формально санкции пока не коснулись. Китайская сторона не спешит принимать меры, ставя под вопрос эффективность пресловутого «поворота на Восток» и перспективы этого рынка как альтернативного при ужесточении санкций.
“Ъ” удалось ознакомиться с протоколом заседания подкомиссии по сотрудничеству в финансовой сфере между РФ и КНР, которое состоялось 27–28 сентября в Шэньчжэне. Стороны обсуждали «барьеры, препятствующие своевременному проведению межбанковских платежей и открытию корреспондентских счетов». По информации источников “Ъ”, представители РФ в ходе заседания настойчиво поднимали вопрос о том, что китайские банки блокируют или затягивают операции российских компаний. Представители Народного банка Китая (аналог российского ЦБ, но не имеющий надзорных функций) в ответ на это оказались лишь «готовы продолжать» передавать коммерческим банкам КНР информацию «о характере действующих санкционных ограничений».
Собеседники “Ъ” настаивают, что трудности возникают даже у тех юридических и физических лиц, которых санкции не коснулись.
Впервые о сложностях с привлечением денег «не только с западных, но и с восточных рынков» заявил еще в декабре 2014 года глава Сбербанка Герман Греф. В июне 2015 года на страницах гонконгского Finance Asia первый зампред ВТБ Юрий Соловьев подтверждал, что «большая часть китайских банков отказывается проводить операции с российскими кредитными организациями». Однако больше в публичном поле проблема не поднималась вплоть до этой осени. 15 сентября об ограничениях официально упомянул представитель ЦБ РФ в Китае Владимир Данилов: «Есть проблемы, связанные с расширенной интерпретацией рядом китайских банков ограничительных мер третьих стран в отношении России. Коммерческие банки КНР зачастую ссылаются на санкции стран ЕС и США в качестве причины отказа в обслуживании платежей клиентов российских банков».
С тех пор участники рынка и чиновники неохотно комментируют ситуацию. Однако представители трех российских и двух китайских банков, имеющих отделения в обеих странах, пояснили “Ъ”, что исходно проблема появилась после первых раундов санкций в конце 2014 года, к концу 2015-го ее удалось «более-менее решить» и до начала 2018 года ситуация оставалась стабильной. Однако уже с января–февраля, а особенно с мая она ухудшилась, особенно для компаний, которые попали в SDN-список США в апреле, в частности для структур Олега Дерипаски и Виктора Вексельберга.
«Легче заблокировать, чем разбираться»
Московский представитель одного из крупнейших китайских госбанков полагает, что усугубление трудностей произошло в связи с «накоплением информации о санкциях». По его словам, каждый квартал российские дочерние структуры крупных китайских банков (ICBC, Bank of China, China Construction Bank и т. п.) отправляют в головной офис в Пекине доклад об обновлениях в области санкционного режима. Документ изучается и рассылается по остальным дочерним отделениям как руководство к действию. Это, по словам собеседников “Ъ”, позволяет «соблюдать санкции в объеме необходимого минимума».
С американскими и европейскими контрагентами китайские банки из первой четверки совершают до 90% своих зарубежных операций, тогда как на РФ приходится лишь несколько процентов. «Вспомните о судьбе ZTE, которая была практически уничтожена,— говорит представитель одного из крупных российских банков в Пекине.— После этого случая китайцы начали дуть на воду». Второй по размеру китайский производитель электроники ZTE, закупавший до 25% комплектующих у американских компаний, был в марте 2017 года признан виновным в продаже запрещенной санкциями США продукции в Иран и КНДР. ZTE оштрафовали на $1,2 млрд и велели наказать менеджеров. Но результаты не удовлетворили Вашингтон, и в апреле 2018 года американским компаниям запретили работать с ZTE. Это привело к остановке китайского конгломерата с 75 тыс. сотрудников. В итоге ZTE согласилась заплатить еще $1 млрд штрафа, сменить весь менеджмент и позволить США контролировать работу своего департамента, отвечающего за соблюдение санкций.
В таких условиях, говорит сотрудник китайского банка, работающего в Москве, для многих небольших региональных банков КНР, с которыми часто ведут дела российские контрагенты, легче отказаться от работы: «когда человек из небольшого банка видит у себя в компьютере платеж с пометкой «Россия», у него два варианта — потратить много времени, выясняя, не связана ли эта компания с попавшим под санкции лицом, или просто заблокировать операцию». Бывший сотрудник китайского филиала одного из попавших под санкции российских банков подтверждает, что региональные отделения — самая большая проблема. «Они не понимают сути санкций, не хотят подставить банк и принимают решение о блокировке платежа. Часто помогал личный звонок в банк, но не всегда была возможность быстро вытащить все платежи, и они в лучшем случае зависали на семь-десять дней»,— говорит он.
По мнению директора азиатской программы Московского центра Карнеги Александра Габуева, проблемы возникают еще и из-за того, что объем торговли между странами исторически был невелик. «Многие китайские банки просто не успели нанять специалистов по оценке рисков в отношениях с Россией, которые широко представлены в европейских банках. Поэтому им легче заблокировать любые трансакции с россиянами, чем разбираться»,— говорит он.
Опрошенные “Ъ” предприниматели и сотрудники компаний, ведущие бизнес с КНР и просто живущие в стране, подтвердили, что проблемы в последние полгода возникают постоянно.
Проблемы есть и у физических, и у юридических лиц с российскими акционерами, отмечает представитель фонда «Сколково» в Китае Евгений Косолапов. «Создается ощущение, что по китайским банкам спущен санкционный список без объяснения, как его трактовать. И они его трактуют расширенно. Например, отказываясь принимать платежи от Сбербанка, хотя санкции не запрещают обычные межбанковские платежи. Более того, они проходят через американские банки-корреспонденты. Но в результате конвертировать поступивший платеж можно только на уровне менеджера филиала. То же самое и с открытием банковских счетов. На верхах банков разрешают, в отделениях — перестраховываются»,— рассказывает он.
«Просто зависнут в системе»
По данным источников “Ъ”, самые большие трудности у фигурантов SDN-списка. В частности, структуры Олега Дерипаски столкнулись с проблемами в проведении платежей через китайские банки в ходе закупок оборудования, горюче-смазочных материалов и комплектующих для автомобилей. Речь идет о возврате средств и отказах в выдаче банковских гарантий в 2018 году. Причем, подчеркивает один из собеседников “Ъ”, в 2017 году такого не было. Среди банков, блокировавших операции,— Bank of China, ICBC, China Construction Bank. В En+ Group Олега Дерипаски отказались от комментариев.
Среди других примеров источники “Ъ” называют «Авиаэкспорт», который занимается поставками и обслуживанием авиатехники и оборудования (проблемы с Bank of China, связаться с компанией не удалось), а также АО «Би-энд-Би» (B&B, с China Construction Bank). B&B выпускает более 200 наименований шоколадных, желейных и других изделий под брендами Ju-Ju-Juv, «Подольчанка», «Пчелка» и пр. Мощность предприятия на базе Подольской экспериментальной кондитерской фабрики — более 2,5 тыс. тонн в месяц. В B&B подтвердили, что поставляют продукцию в Китай, но обсуждать проблемы с банками не стали. Представитель онлайн-площадки для экспорта российских продуктов в Китай Dakaitaowa, основным владельцем которой выступает сын генпрокурора России Юрия Чайки Игорь, отказался от комментариев.
В золотодобывающей Polymetal, которая продает в КНР концентрат, заверили, что не сталкивались с проблемами, уточнив, что при работе с контрагентами предпочитают сотрудничать с российскими и европейскими банками. В ГМК «Норильский никель» (около четверти объемов продает в Азии) отмечают «единичные случаи задержек исполнения инструкций», но все «некритичного уровня и благополучно разрешались». В компании рассказывают, что для профилактики проблем и развития отношений с китайскими партнерами проводят встречи, обсуждают перспективы бизнеса, конкретные области взаимодействия. «Также давали им возможность принять участие в размещении наших евробондов, в синдицированном кредите, размещаем средства в московских отделениях китайских банков»,— добавляют в «Норникеле».
Проживающая в Шанхае шеф-редактор русскоязычной газеты «Магазета» Ольга Мерекина рассказала “Ъ”, что в отделениях China Merchants Bank предупреждают: деньги из России юрлицам лучше не получать, они «просто зависнут в системе», а в договорах страну вообще упоминать не стоит. При попытке открытия компании, по словам госпожи Мерекиной, с учредителей из РФ потребовали огромный пакет документов, «обещания, что деньги из России переводиться не будут» и многое другое. «Потом начались бесконечные интервью, звонки от сотрудников банка разного уровня для прояснения одних и тех же вопросов. Даже приходили домой, хотя раньше такого никогда не было»,— пояснила она, подчеркнув, что год назад проблем с открытием счета в том же банке не возникало.
Совладелец московской кондитерской фабрики «Победа» Виталий Муравьев говорит, что компания поставляет продукцию в Китай через дистрибуторов и с проблемами не сталкивалась. Но он знает, что некоторые китайские банки «начали осторожно подходить к сотрудничеству с российскими госбанками», если речь идет о гарантиях и аккредитивах. Топ-менеджер крупного агрохолдинга утверждает, что с проблемами столкнулись российские предприятия оборонно-промышленного комплекса. В то же время источник “Ъ” в крупном российском экспортере считает, что трудности связаны «прежде всего не с санкциями, а с общим слабым уровнем поддержки клиентских отношений в китайских госбанках».
Не меньше проблем и у граждан. По словам собеседников “Ъ”, они с мая сталкиваются с отказами в открытии счетов в Ping An Bank, Agricultural Bank of China, Bank of Communications, Dalian Bank, Shanghai Pudong Development Bank. При этом никаких документов, объясняющих порядок подобного обращения с россиянами, сотрудники банков не предъявляют.
«Результаты весьма скромные»
Ситуацию могла бы исправить политическая воля Пекина: в конце концов почти все банки страны полностью или частично принадлежат государству. Однако, по словам собеседников “Ъ”, участвовавших в российско-китайских переговорах, власти КНР не спешат помочь своим «стратегическим союзникам» решить проблему. Ее поднимают на всех двусторонних встречах, начиная как минимум с саммита между Владимиром Путиным и Си Цзиньпином в Циндао 8–9 июня.
Китайцы выражают сочувствие, хлопают по плечу и обещают исправить «перегибы на местах», но пока результаты весьма скромные»,— признает один из собеседников “Ъ” в дипломатических кругах.
Собеседник “Ъ” из китайского банка предложил в качестве варианта расширение торговли в юанях и рублях по схеме, используемой китайцами в Африке. «CITIC Construction построила в Анголе целый город в начале 2010-х годов, и правительство заплатило нефтью. Нефть получила CNPC, которая рассчиталась с CITIC юанями»,— рассказал он. Собеседник “Ъ” утверждает, что по исключающей использование долларов схеме уже договорились строить высокоскоростную железнодорожную магистраль Москва—Казань.
Замминистра экономики Сергей Горьков 18 октября пояснял, что Москва и Пекин работают над подписанием межправсоглашения, которое упростит процедуру торговли в юанях и рублях. Впрочем, уточняет китайский банкир, у подобных операций есть естественное ограничение: «текущие операции оплачивать можно, но форвардные контракты нельзя заключать более чем на три-шесть месяцев, потому что курс может резко измениться».
Чтобы эта пара валют более активно применялась в товарообороте, необходима поддержка государств при хеджировании рисков, подтверждают в ВЭБе. «У инвесторов есть реальный интерес не только к краткосрочным операциям по покупке-продаже продукции, но и к более долгосрочным и длительным контрактам в национальных валютах, которые связаны с проектным финансированием,— отмечают в госкорпорации.— Долгосрочные контракты в нацвалютах способствовали бы улучшению инвестклимата и расчетной среды, меньшим остановкам платежей». Но, добавляют в ВЭБе, для эффективного взаимодействия между российскими банками и компаниями с одной стороны и китайскими банками — с другой необходимо создать единую платежную систему, сформировать единую инфраструктуру для обмена межбанковскими сообщениями, а также единую систему перевода денежных средств.
Михаил Коростиков, Анатолий Джумайло, Ксения Дементьева, Олег Трутнев, Анатолий Костырев
