Таир Фарадов
Перед наукой, изучающей межнациональные отношения, возникают очевидными две взаимосвязанные задачи. Во-первых, создать соответствующую современным тенденциям глобального развития теорию культуры межнационального общения. Так, согласно одному из наших экспертов, культуру межнационального общения можно определить как сложившуюся естественно-историческим путем нормативность и этику во взаимоотношениях представителей различных этносов. Во-вторых, учитывая специфику межнациональных отношений в Азербайджане, отразить в ней своеобразие культуры общения и взаимодействия наших народов.
Можно, конечно, предположить, что во время кардинальных, глобальных перемен люди в большей мере склонны к тому, чтобы разбрестись, разбежаться по своим национальным квартирам и озабочены лишь проблемами своей нации, своей национальной группы. Однако не подлежит сомнению, что полноценное развитие этносов невозможно в изоляции от других народов. Поэтому наряду с ярко выраженной тенденцией к национальной самоидентификации, которая не происходит в отрыве от понимания и признания других народов, всегда имеет место стремление народов к общению, сотрудничеству, коммуникации.
Хотя значение собственно этнокультурных моментов в жизни населения является очевидным, столь же очевидно, что мы живем в век глобализации и интеграции, которые тоже имеют свою притягательность, равно как и свои противоречия и проблемы. Стало быть, культивируя национальные ценности и приоритеты, необходимо помнить, что ключевым, важнейшим условием полноценного и устойчивого развития любой национальной общности является ее активное вовлечение в широкие межнациональные связи и отношения.
Для такой многонациональной страны, как Азербайджан, вопросы состояния и культуры межнационального общения представляют особую актуальность и имеют важное практическое значение в плане пpедупpеждения разного рода конфликтных ситуаций. Итак, каково общественное мнение о состоянии межнациональных отношений в нашей стране?
В целом можно утверждать, что современное состояние межэтнических отношений в Азербайджане характеризуется стабильностью и благоприятной динамикой. Все национально-этнические группы населения проявляют высокую толерантность и готовность к таким формам межэтнического взаимодействия, как работа и учеба в многонациональном коллективе, личная дружба с людьми других национальностей, общение и сотрудничество с представителями других национальностей в различных социальных сферах и ситуациях.
Проведенные в стране за последние годы социологические исследования позволяют с цифрами в руках констатировать в целом позитивную динамику межэтнических отношений.
Так, в ходе нашего опроса 1998-1999 годов респондентам предлогалось пpежде всего оценить общую ситуацию в сфеpе межнациональных отношений в стpане. Картина оценок характера межнациональных отношений в стране, полученная в данном исследовании, является достаточно красноречивой и показательной — эти отношения воспринимаются как спокойные, нормальные — 39,8%, дружественные, хорошие, благоприятные — 29,9%, корректные, нейтральные — 22,3%, не всегда дружественные — 6,3%, конфликтные, напряженные — 1,7%.
Характеризуя отношения между людьми разных национальностей, сложившиеся в стране, почти все респонденты указывали на то, что в Азербайджане представители разных народов тесно общаются между собой, поддерживают отношения добрососедства, взаимного уважения и доверия. Лишь не более десятой частью опрошенных отмечалось, что каждый народ живет сам по себе, не вникая в проблемы другого. И практически никто из респондентов не указал на преобладание у нас взаимной неприязни, недоверия и враждебности между людьми разных национальностей.
Более того, среди респондентов, представляющих национальные меньшинства, не было подмечено ни одного случая негативных явлений, какой-либо несправедливости или дискриминации по национальному признаку. Так, к примеру, представители еврейской национальности, участвовавшие в опросе, указывали на полное отсутствие какого-либо антисемитизма в Азербайджане. Наоборот, приводилась масса примеров очень уважительного к ним отношения со стороны азербайджанцев, других национальностей.
Пpедполагалось также узнать, как участники анкетного опроса квалифициpуют изменения, котоpые пpоизошли в этой сфеpе по сpавнению с советским пеpиодом.
Опрос показал, что довольно значительная часть респондентов (44,1%) полагает, что эта ситуация несколько улучшилась, а 12,9% вообще воспринимают ее как значительно улучшившуюся. В то же время сдвиги в негативном направлении были отмечены в ответах 24,0% опpошенных: 14,5% указали, что ситуация несколько ухудшилась, а 9,5% — что значительно ухудшилась. Почти каждый пятый pеспондент (19,0%) считает, что эта ситуация не изменилась, осталась без изменений.
Как видим, более половины всех опpошенных субъективно зафиксиpовали сдвиг в позитивную стоpону в области межнациональных взаимоотношений за последние годы. Пpичем, данную категоpию составили пpедставители pазличных национальностей, пpинявших участие в опpосе. Это показатель того, что подобное воспpиятие общей ситуации не пpисуще какой-либо отдельной национальности, а отражает общую, консолидированную позицию по данному вопросу. Негативное же восприятие состояния межнациональных отношений связано, скоpее всего, с последствиями этнополитического, территориального конфликта.
А вот как распределились ответы респондентов на вопрос Что обеспечивает стабильность в межнациональных отношениях в Азеpбайджане?. Чаще всего назывался такой фактор, как гибкая и взвешенная политика руководства страны, причем, у азербайджанцев этот показатель достигал 41,2%, а у представителей национальных меньшинств — З2,7%.
Далее упоминались такие факторы и обстоятельства, как традиционно сложившиеся добрые и взаимоуважительные отношения (28,6% и 24,5%), понимание людьми общности своей исторической судьбы (17,6% и 29,6%), трудности в экономической жизни сплачивают (9,2% и 10,8%) и полезная деятельность национально-культурных ассоциаций, общественных объединений (2,4% и 3,4%). Более того, в ходе опроса свыше половины (56,9%) отметили, что позитивная атмосфера межнациональных отношений в первую очередь зависит от политики, проводимой президентом и правительством страны. Причем обеспечение справедливости и порядка в этой сфере увязывается ими с рациональными, цивилизованными формами общественно-политического устройства и правовыми методами управления.
Довольно красноречивой иллюстрацией восприятия и оценки массовым сознанием принципов и практических итогов политики, проводимой политическим руководством страны в сфере межнациональных отношений, могут служить и другие данные этого социологического опроса.
О том, что эта политика взвешенная, активная, содействует межнациональному диалогу и согласию говорили 8З,1% азербайджанцев, 61,8% русских, 74,0% представителей других национальностей. Кроме того, перечислялись следующие факторы и обстоятельства, касающиеся различных аспектов этой политики — в столице в общем и целом говорится все правильно, но на местах делается по-другому (З,6%, 5,6% и 4,9% соответственно), у нас ведется линия на предоставление преимуществ, поддержки одной нации за счет вытеснения других (0,9%, 4,2% и 3,8%), у нас интересы национального большинства игнорируются, не всегда учитываются в угоду пресловутой стабильности (5,4%, 1,8% и 1,4%).
А существует ли сейчас, по мнению опрошенных, какая-либо неприязнь между представителями различных национальностей? Ответы были следующие — неприязни совершенно не наблюдается — 82,3%, не очень сильная — 5,7%, сильная — 2,3%. Не пожелали ответить на данный вопрос почти десять процентов, аргументируя это тем, что не бывает плохих или хороших наций, а бывают плохие или хорошие люди.
Получены также данные о том, что 85% опрошенных не испытывают неприязнь к представителям других национальностей. Каждый пятнадцатый затруднился дать ответ на данный вопрос. Тем не менее, респонденты, утвердительно ответившие на вопрос об этнической неприязни, отказывались по ходу интервью назвать ту национальность, которая вызывает у них неприязнь, что является проявлением их деликатности и тактичности, внутренней неопределенности или же наличия просто обобщенного негативного этнического стереотипа.
Согласно другому исследованию, проведенному нами совместно с Д. Эфенди в 2002 году среди студентов ряда бакинских вузов, значительное большинство молодых респондентов было уверено, что этническое разнообразие делает нашу страну культурно более богатой и более интересной (3.52 балла), все национальности должны иметь равные права (3.40), Азербайджан — общий дом для многих этнических групп (3.38) и различные этнические группы, живущие в одной стране, могут легко принять друг друга такими, какими они являются и уважать взаимные права друг друга (3.63).
Наши молодые респонденты думают, что хороший друг — это хороший друг, и не имеет значения, какое этническое происхождение он имеет (3.78) и не возражали бы, если их ребенок женился бы на ком-либо другой национальности, при условии, что они любят друг друга (3.35). И напротив, совсем небольшое число респондентов полагает, что национальность/этническая принадлежность человека должна всегда объявляться, декларироваться в его паспорте (2.78), азeрбайджанцы должны иметь больше прав, чем представители других наций (2.32) и только азeрбайджанцы должны решать, как управлять Азербайджаном (2.24). А вот некоторые суждения относительно языковой проблемы — все люди, живущие в Азербайджане, должны понимать и говорить на азeрбайджанском языке — 3.38, правительство должно одобрять и благоприятствовать использованию единого официального языка в нашей стране — азeрбайджанского языка — 2.99.
Исследование показало, что современная азербайджанская молодежь не демонстрирует этноцентристских установок и чувствует себя вполне комфортно в многоэтнических структурах, сообществах. Согласно их ответам, рейтинговое значение тех, кто предпочитает общаться с людьми, которые говорят на их собственном языке составило только 2.07, а тех, кто чувствует, ощущает себя очень близко к людям их собственной национальности, безотносительно к их образованию, богатству, материальному положению или политическим пристрастиям достигало 2.62.
Молодые респонденты особенно не волнуются, не беспокоятся ни о каких-либо возможных конфликтных ситуациях или напряженных отношениях из-за этнических причин, например, о потере азербайджанской идентичности, потому что много наций живут здесь (1.71) или о том, чтобы испытать несправедливое отношение к себе из-за своей этнической принадлежности (1.80). Исключением из правил являются азербайджанско-армянские отношения — как последствие много лет длящегося конфликта и отсутствия каких-либо отношений между двумя странами и народами большинство респондентов думает, что мир и сотрудничество между азeрбайджанцами и армянами, возможно, могут стать невозможными (2.81). Этот эмпирический факт свидетельствует о наличии подспудных проблем в этой сфере и требует к своему пониманию более пристального внимания.
Таким образом, анализируя процентные и рейтинговые значения, отражающие процессы в сфере межнационального взаимодействия, можно заключить, что, по крайней мере внешне, не обнаружилось никаких явных проблем в этой области. [7]
Надо сказать, что наши данные вполне согласуются с результатами других аналогичных исследований. Так, например, участники опроса 2003 года оценили состояние межэтнических отношений в Азербайджане позитивно (62,6%), либо удовлетворительно (29,1%). Более половины респондентов считают почти все этнические меньшинства Азербайджана своими соседями и друзьями, причем, первенство в этом списке вместе с азербайджанцами разделили талыши и лезгины.
Толерантность получила подтверждение и в ответах на вопрос о возможности и желательности смешанного проживания представителей различных этнических и конфессиональных групп. Только отношение к армянам по всем позициям анкеты оказалось крайне отрицательным, что, принимая во внимание оккупацию наших земель и существующее вот уже более десяти лет состояние ни мира, ни войны, не удивительно.
Распределение ответов показывает, что респонденты в своем подавляющем большинстве не разделяют крайние идеи национальной исключительности и ксенофобии. Почти три четверти респондентов продемонстрировали толерантность в отношении этнического и религиозного многообразия своей страны. Ответы на другие вопросы анкеты показали, что абсолютное большинство респондентов одобряет реализацию государством мер в поддержку самобытности этнических меньшинств. Так, 61,1% респондентов – позитивно и еще 33,3% — удовлетворительно принимают государственную политику в сфере межэтнических отношений. Такое единодушие не наблюдается в оценке ни одной другой сферы общественной жизни. [8, 26-27].
Дpугим достаточно наглядным индикатоpом состояния толеpантности в сфеpе межнационального общения являются этнические стеpеотипы и пpедставления. Участникам опpоса было пpедложено опpеделить, какие, по их мнению, отличительные чеpты национального хаpактеpа и психологии, специфические качества пpисущи пpедставителям pазличных национальностей, в частности, таким, как азеpбайджанцы, pусские, гpузины, евpеи, татары, лезгины и дpугие. Для сpавнения им пpедлагалось также охаpактеpизовать их собственную национальную гpуппу, то есть выявить этнический автостеpеотип. В pезультате исследования было установлено, что в обыденном сознании населения обследуемых pегионов доминиpуют, превалируют позитивные этностеpеотипные оценки, а жесткие негативные этнические стеpеотипы пpактически не зафиксиpованы. Различия в оценках положительных качеств своей и дpугих национальных гpупп оказались не очень существенными. В общественном мнении многонационального населения pегионов высоко были оценены свойства и качества, пpисущие всем пеpечисленным национальностям. Особенно часто назывались такие, к примеру, элементы национального характера, как дружелюбие, патриотизм, трудолюбие, миролюбие, доброта, гостеприимство, чистоплотность, уважение к другим нациям, открытость, свободолюбие, независимость, благородство, великодушие, готовность помочь другим, надежность, взаимовыручка, взаимная поддержка, национальная гордость, самолюбие. Можно, конечно, привести многочисленные примеры других позитивных национальных стереотипов, с каждым из которых можно поспорить или же согласиться. Представляется, что мотивация некоторых встречающихся негативных этностереотипов носит скорее социально-экономический, а не сугубо этнический характер, возникающая как реакция на реальную или мнимую, непропорциональную, с точки зрения респондентов, концентрацию представителей некоторых национальностей в наиболее доходных и престижных социальных и экономических нишах. Или же это обусловлено чисто бытовой, соционормативной практикой межнационального взаимодействия.
В ходе исследования была обнаpужена интеpесная особенность. Очень многие pеспонденты затpуднялись отметить качества, пpисущие тому или иному наpоду. Так, напpимеp, около 18% опpошенных пpямо ответили, что затpудняются назвать хаpактеpные чеpты дpугих наpодов или что они не задумывались над этим вопpосом, а пpимеpно 22% смогли указать только одну-две такие чеpты. Это значит, что у населения данных pегионов глубоко не акцентиpуется внимание на национальных pазличиях, люди очень сеpьезно и ответственно относятся к факту оценки дpугих национальных гpупп, не желают неспpаведливо обидеть наpоды, задеть их национальные чувства, понимают относительность своих оценок пpименительно к целым нациям. Все это является еще одним свидетельством благопpиятного, взаимотолеpантного моpально-психологического климата межнационального общения. Поэтому мы совершенно не можем согласиться с утверждением о том, что распространенность негативных этнических стереотипов, невыгодно отличающих Азербайджан от многих постсоветских государств, является еще одним фактором конфликтности. [9, 35] Не вполне понятно, на чем именно основаны утверждения авторов этой книги, поскольку наши конкретные эмпирические исследования свидетельствуют как раз об обратном, то есть, об отсутствии жестких негативных этностереотипов среди нашего населения.
Не откроем Америки, если скажем, что все эти выявленные стереотипы очень живучи и ригидны, но главное — они работают в реальном общении. Стереотипные представления несут и культивируют, в том числе, и СМИ, причем зачастую они даже не пытаются их преодолеть или скорректировать, чему есть немало примеров. Если эти стереотипы принимаются населением, то они становятся психологической установкой, своеобразными правилами игры, которые определяют межнациональное общение. По сути, речь идет о мифологизации сознания с помощью стереотипов: человек как бы кодируется с помощью стереотипных образов, причем эффективность такой закодированности практически не зависит от того, насколько эти образы соответствуют пониманию действительности.
Разумеется, стереотипизация гораздо более действенна по отношению к сознанию масс, чем к сознанию элиты, в силу их большего конформизма и более низкой способности к критике.
Стереотипное восприятие какой-либо конкретной этнической общности осуществляется как снаружи в виде гетеростереотипов, так и изнутри посредством автостереотипов, то есть системы представлений о самих себе. В случае нормальной и позитивной этнической идентичности автостереотипы практически всегда позитивно окрашены и могут служить характерной иллюстрацией явления, которое Л. Гумилев назвал внутриэтнической комплиментарностью, то есть симпатией к членам своей этнической общности. [10]
При этом, сознательная сочувственная оценка этноса и его дифференциация от других чревата не только двойными стандартами в оценке своих и чужих, но и формированием образа врага, что может вести к росту нетолерантных, агрессивных установок в массовом сознании, но и как это неприятно, активности, пассионарности индивидов. Тем не менее, динамика изменений гетеростереотипов и автостереотипов может дать обширный материал для размышлений о процессах, происходящих как с самим этносом, так и в сфере межнационального общения.
Говоря о вопросах повышения культуры межнационального общения, нельзя не затронуть тему национализма и ксенофобии. В связи с крушением Советского Союза и детонацией такого явления, как этнический национализм, именно национальная идея стала господствующей в некоторых постсоветских регионах и определяющей их экономическую, социальную и культурную политику.
Кризис коммунистической идеи в конце 80-ых — начале 90-ых годов привел к образованию морально-идеологического вакуума, который и был заполнен национализмом. Основой национализма в постсоветских республиках стали не только стремление к национальному самоутверждению, накопившиеся социальные, экономические и другие проблемы, но и сознательное стремление некоторых политиков использовать проявления национальных чувств народа для удовлетворения личных политических амбиций.
Национализм является мощным источником социальной энергии, обладающей как созидательной, так и разрушительной силой в зависимости от направленности политики, где сталкиваются и согласуются национальные интересы. К национализму также ведут гипертрофированное национальное самосознание, непомерная национальная гордость, однобокий автостереотип, а иногда и уязвимые национальные чувства, уязвленная историческая память этноса.
Национализм выполняет и компенсаторную функцию. Ощущение исконных уз, дух сплоченности, которые возникают посредством апелляции к общей судьбе нации или этнической группы, в состоянии стимулировать столь необходимую в переходном процессе способность терпеть лишения и оказывать взаимопомощь. [11]
В ранний постсоветский период верх взяла политическая программа этнонационализма, суть которой состояла в том, что нации были объявлены тем типом этнической общности, который являлся основой для легитимизации государственности, создания жизнеспособных систем и социально-культурных институтов. Анализ ряда межнациональных конфликтов показывает, что в период обострения межэтнических отношений поднимают голову, и даже порой берут верх, радикальные течения этнонационализма, призывающие к обособлению этноса, или его части, в границах своей так называемой государственности.
Особую активность и старательность в стремлении к национальному самоопределению проявляют местные элиты, для которых данный процесс сопровождается повышением их социального статуса и материального благополучия. Однако подобного рода национальный экстремизм, исповедуемый отдельными группами и поддерживаемый некоторыми СМИ, а также зачастую подпитываемый внешними силами, подавляющим большинством населения решительно осуждается.
Воинствующий национализм и сепаратизм от имени одной этнической общности неизбежно создают напряженность и конфликты, с которыми не могут мириться остальные граждане страны. Это означает, что различными формами самоопределения следует пользоваться крайне осторожно и грамотно, исключительно лишь в пределах конституционных рамок.
Не политика преимуществ для одних и ущемления других, а политика культурного плюрализма и уважения гражданских прав на уровне как всей страны, так и отдельных регионов, должна лежать в основе общественного устройства, чтобы избежать кризисов и конфликтов. Вот почему конфликты и насилие наносят прежде всего удар по народам, от имени которых так часто выступают самозванные лидеры.
Одной из важных особенностей межэтнических конфликтов является также то, что в них немало спонтанного, стихийного, взрывного, связанного с импульсивным поведением больших масс людей, объединенных одной фикс-идеей, общим настроением, устремлением. Именно эти психологические особенности больших масс людей использовались для манипуляции их этническими чувствами. Поэтому национализм явился формой выражения национального, реального или мнимого, иллюзорного интереса. Обострению межнациональных отношений способствовало также отсутствие реально действующих механизмов разрешения конфликтов, что было характерно для бывших советских республик.
Так как национализм являлся естественным и неизбежным идеологическим основанием новой государственности, то для реализации планов создания национального государства политические лидеры обращались к национальному популизму как наиболее эффективному виду политической деятельности, которая может привести к намеченной цели. К наиболее распространенным методам национального популизма можно отнести — обращение к национальным чувствам людей; апелляцию к лестному для этноса историческому прошлому; использование психологических особенностей этноса; восхваление обычаев, традиций, реликвий; возвеличивание национальных символов, героев; опору на творческую интеллигенцию как выразителя национальных идей; спекуляцию на национальной гордости людей.
Предположение, что мы живем в эпоху планируемой истории (термин А. Зиновьева), означает многократно возросшую ответственность политиков, идеологов, всех людей, имеющих дело с социальной инженерией. Эмоциональная агитация за национальное возрождение и возвращение к корням, имеющая чисто культурологическое значение в спокойные эпохи, во время коренной ломки привычных основ национального бытия и затяжного кризиса может иметь следствием политику изоляционизма или, что гораздо опаснее, выпустить из бутылки джина агрессивного национализма.
Многие специалисты в этой связи говорят о необходимости деэтнизации государственной власти, хотя реальные политические процессы идут пока зачастую в противоположном направлении.
Так, американской исследовательницей Л. Гринфелд была предложена достаточно интересная классификация типов национализма. Используя два критерия, определение нации и условия членства в ней, Л. Гринфелд выделяет индивидуалистский национализм, то есть когда нация рассматривается как суверенная общность равноправных индивидов, а также коллективистский национализм, когда нация представляет собой коллективный индивид, чьи интересы имеют первенство над интересами индивидов, ее составляющих, и который, в свою очередь, подразделяется на гражданский и этнический в зависимости от критериев членства в общности. [12]
Если воспользоваться данной классификацией, то национализм народов на всем постсоветском евразийском пространстве будет, преимущественно, относиться к коллективистскому этническому типу. Поэтому условием его формирования является этнонациональная идентификация индивида.
Развал советской империи, изменение образа жизни, разрушение привычных ниш бытия, кризис идентичности — все это значительно увеличило число людей, выброшенных из нормальной, монотонной колеи жизни, разбудило их ото сна. Но, проснувшись, люди ищут ответа на последние вопросы, вопросы о смысле своего существования. Они легко получают ответы на эти вопросы у идеологий с националистической окраской, когда личность приносится в жертву целому.
Национализм может дать такой смысл жизни миллионам своих последователей. Поэтому вполне рациональная и прагматическая установка идеологов на использование национальных чувств для достижения тех или иных политических целей может разбудить абсолютно иррациональную и непредсказуемую стихию национализма, тем более опасного, когда он является обоснованием сепаратистских тенденций.
Таким образом, налицо некоторая противоречивость и неопределенность во взглядах на свою нацию, ее характер, роль в обществе. Каким образом эта неопределенность будет преодолена, в какую сторону качнется маятник поведения масс, зависит, прежде всего, от направленного идеологического воздействия. Если исходить из признания наличия истины в этом высказывании, то попытки рационально использовать иррациональную стихию национализма могут привести к созданию устойчивого и влиятельного националистического движения, что чрезвычайно опасно в многонациональных странах.
Этноцентристская позиция может проявляться в ксенофобии — неприязни и ненависти ко всему чужому, инородному. Ксенофобию можно рассматривать как социально-психологический феномен, где образ врага сильно преувеличен, гипертрофирован. Степень подверженности ксенофобии зависит от многих личных и общественных обстоятельств.
Попытки нейтрализовать отрицательные последствия ксенофобии во многих странах до сих пор не увенчались успехом. Причиной неудач в этой сфере является сложность природы этого феномена, в основе которого лежит множество факторов — психологический, культурологический как проблема совместимости ценностей, социально-политический, экономический. Все эти факторы следует рассматривать в совокупности.
Ключевой для выявления признаков ксенофобии представляется категория мы-они. Другим вариантом этой модели, включающим оценочный элемент, становится категория свой-чужой. С наибольшей очевидностью функционирование данной модели проявляется в политической культуре общества. При этом на первый план выходят наиболее очевидные этнонациональные характеристики, по которым и происходит идентификация.
И если это верно, что главными признаками националистического общества являются ксенофобия, отчужденность, то к азербайджанскому обществу это не применимо. Здесь скорее всего, более правомерно говорить о социальной и имущественной отчужденности и неравенстве, но об этом подробнее будет изложено в специальной главе.
Многие факты современной жизни говорят о том, что со стороны определенных политических сил предпринимались попытки сделать национализм политическим проектом в нашей стране. Идеализированная модель нации, сконцентрированность на тенденциозно истолкованных образах прошлого и будущего рассматривались как средство для решения практических политических и экономических задач, придавая им эмоциональную привлекательность, аттрактивность. По сути, национализм становился своеобразной оболочкой для различных идеологических конструкций, которая способствовала адаптации этих конструкций к массовому сознанию.
Однако, более разумной альтернативой национализму является, как считают многие наши специалисты, идеология азербайджанизма, консолидирующая многочисленные народы, проживающие в Азербайджане. [13]
Как граждане одной страны, мы должны думать о совместном проживании, заботиться о том, чтобы отношения между национальными группами формировались гармонично, а не принимали характер противостояния и отчуждения, не говоря уже о конфликтах. Очень важно ответить на вопросы — будет ли происходить интеграция или дезинтеграция, ассимиляция или плюрализм, будет ли это националистическая, этноцентристская модель или модель гражданского общества.
Если когда-то близкий нашему сердцу социалистический интернационализм был связан с подавлением многообразных особенностей и интересов национальных групп, с неудачной попыткой переплавить их в одном котле в новую историческую общность и единый советский народ, единую супернацию, то современное содержание понятия национального развития предполагает единство в многообразии, достижение взаимопонимания и сотрудничества в решении социальных, экономических и иных проблем между всеми самобытными этносами, населяющими нашу страну. Таковы уроки исторического развития.
Продолжение следует…
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Г. Солдатова. Психологическое исследование этнической идентичности. В кн. Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х годов, М., 1994.
2. О. Волкогонова, И. Татаренко. Этническая идентификация и искушение национализмом — Мир России, № 2, 2001.
3. М. М. Кучуков. Нация и социальная жизнь, Нальчик, 1996.
4. Ф. Мамедов. Культурология. Баку, 2002.
5. Государство и идеология. Баку, № 8 (8638), 12 марта 1994 года.
6. Г. Салимов. Этнонационализм и этнополитическая ситуация в Азербайджане — Центральная Азия и Кавказ, № 15, 1998.
7. Данный опрос был осуществлен в рамках международного исследовательского проекта Переосмысление гражданственности на Южном Кавказе- выявление динамики и противоречий между формальными концепциями и неформальной практикой/Reinventing Citizenship in the South Caucasus— Exploring the Dynamic and Contradictions Between Formal Conceptions and Informal Practices совместно с Женевским Университетом и организацией CIMERA в Швейцарии при финансовой поддержке Швейцарского Национального Научного Фонда — Swiss National Science Foundation/SCOPES Program, 2001-2002 гг.
8. Р. Мусабеков. Наш общий дом — Азербайджан!, — Мусават, № 12, 2003.
9. Этничность, конфликт и согласие. Москва, 2003.
10. Л. Н. Гумилев. География этноса в исторический период. Л., 1990.
11. Э. Геллнер. Пришествие национализма. Мифы нации и класса, Д. Бройи Подходы к исследованию национализма — В кн. Нации и национализм, М., 2002.
12. L. Greenfeld. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge, 1985.
13. R. Mustafayev. Azərbaycan dövlətçiliyi- özümüzü və dünyani dərketmə yolunda, Baki, 1995; N. Cəfərov. Azərbaycanşünasliq məsələləri, Baki, 2001; Ü. Şəfiev. Azərbaycanli və Azərbaycançilig tarixi — Dirçəliş — XXI əsr, № 65, İyul, 2003.
Национальная Академия Наук Азербайджана
Институт археологии и этнографии
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННЫХ ЭТНОСОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
(Сборник статей)
Баку – 2007
http://ethnoglobus.com/index.php?l=ru&m=news&id=660
