Рубрика: Кавказ

Неурегулированные вопросы с целым рядом стран тормозят строительство газопровода «Южный поток», к которому «Газпром» изначально планировал приступить в конце этого года (на фото — глава российской монополии Алексей Миллер)

Конкурирующие проекты по диверсификации поставок газа в Европу — Южный поток (South Stream) и Nabucco — одинаково буксуют. У каждого возникли свои причины для переноса строительства газопроводов на более поздний срок. Турция не выдает разрешение на прокладку трубы по своей эксклюзивной экономической зоне Черного моря для South Stream. А акционеры Nabucco не находят газа для заполнения трубы. Эксперты считают, что оба мегапроекта рискуют опоздать с выводом газа на рынок. К тому моменту в Европе может появиться избыток сжиженного газа.

В начале недели проект South Stream стал одной из основных тем переговоров премьеров РФ и Италии Владимира Путина и Сильвио Берлускони. Как заверил господин Берлускони, партнерам удалось убедить Турцию разрешить прокладку трубы через свои территориальные воды. В «Газпроме» рассчитывают получить от турецкой стороны разрешение на строительство South Stream в «установленный срок». Напомним, премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган еще в августе 2009 года пообещал оформить разрешительную документацию на прокладку трубопровода в эксклюзивной экономической зоне своей страны до 1 ноября 2010 года. Однако за две недели до истечения этого срока Анкара держит паузу. «В правительстве никто ничего не говорит, никакого движения по проекту нет. Разрешение быстро не выдадут»,- подтверждает президент Турецкого центра международных отношений и стратегического анализа Синан Оган.

Турция — не единственная проблема South Stream. «Еще остаются проблемы в отношении прохождения South Stream через некоторые страны,- признал в минувшую субботу Сильвио Берлускони.- И мне придется поработать с дипломатической точки зрения в отношении одной из них и убедить ее, чтобы она не выдвигала каких-либо трудностей по этому проекту». Как писал «Ъ», речь идет о Болгарии, которая требует контроля в вопросах аренды земли под газопроводом, доли в СП и транзитной ставки.

Кроме того, как рассказал источник «Ъ», близкий к оператору проекта South Stream AG, развитию проекта мешает конфликт акционеров. «Итальянцы блокируют все решения, предложенные Москвой. «Газпром» хотел снизить долю ENI за счет привлечения более лояльных партнеров, однако ENI жестко требует сохранить паритет в долях,- рассказал собеседник «Ъ».- Оптимальным решением было бы заменить итальянцев на французов или немцев, однако этот вопрос держат на контроле высшие лица РФ и Италии». В результате ENI до сих пор не дала согласия на привлечение французской EDF и немецкой Wintershall за счет снижения своей доли.

Несмотря на это в «Газпроме» рапортуют, что проект набирает обороты. «South Stream реализуется строго по графику. Мы уже закончили инженерные и рекогносцировочные изыскания в Черном море, завершили разработку ТЭО морского участка газопровода,- пояснили вчера «Ъ» в информационном управлении «Газпрома».- Национальные ТЭО South Stream на суше в странах-участницах проекта будут готовы в течение ближайших месяцев». Так, вчера глава «Газпрома» Алексей Миллер и гендиректор румынской Transgaz S.A. Флорин Косма подписали меморандум о намерениях по подготовке ТЭО South Stream на территории Румынии. В случае положительных результатов оценки в первом квартале 2011 года стороны подпишут межправительственное соглашение о сотрудничестве по этому проекту.

Строительство South Stream, обещают в «Газпроме», начнется в 2013 году, а газ европейские потребители получат уже в конце 2015-го. Впрочем, опрошенные «Ъ» эксперты напоминают, что год назад «Газпром» планировал начать строительство в конце 2010 года, и полагают, что сроки строительства могут быть снова сдвинуты. Глава Rusenergy Михаил Крутихин поясняет, что реальным показателем движения проекта будет подписание или неподписание обязывающего соглашения между акционерами в декабре 2010 года. «South Stream не хватает не только разрешений на укладку трубы, но и финансирования. Газопровод будет проходить по странам, которые после кризиса 2008 года оказались в предбанкротном состоянии, все, кроме Австрии. Поэтому возникает большой вопрос, найдут ли эти страны деньги на проект — €8-24 млрд. А поскольку Евросоюз не готов присвоить South Stream статут трансъевропейского, то рассчитывать на финансирование из источников ЕС и низкую ставку по кредитам не приходится».

С аналогичными проблемами сталкивается и конкурирующий с South Stream проект газопровода Nabucco. По информации газеты Der Standard, окончательное инвестиционное решение по нему отложено до 2011 года, так как переговоры с Азербайджаном о поставках газа затягиваются. «Мы пересматриваем график из-за ситуации с поставщиками. Акционеры ведут переговоры о контрактах на поставку газа, на основании которых будет принято окончательное инвестиционное решение»,- подтвердил представитель Nabucco.

Азербайджан готов продавать газ тому, кто даст лучшую цену. И если еще полгода назад акционеры Nabucco рассчитывали закупать в этой стране 10-15 млрд кубометров газа, то сейчас это поставлено под сомнение. Недавно Турция и Азербайджан подписали соглашение о поставках 2 млрд кубометров азербайджанского газа. «Первоначально планировали поставлять весь этот газ в Nabucco, но сейчас решили 800 млн кубометров из них продавать на внутреннем рынке Турции. То есть Nabucco остается без ресурсной базы»,- считает Синан Оган. Заполнить трубу может иракский газ. Министр энергетики курдского правительства в Северном Ираке Ашти Хаврами обещает поставками в середине 2011 года обеспечить половину мощности Nabucco.

При этом власти Турции упрекают ЕС в небрежном планировании проекта и политическом узколобии в отношении первоначального поставщика ресурсов для проекта — Ирана. «Иран — это естественная альтернатива как ресурсная база»,- заявил министр энергетики Турции Танер Йилдиц, указав, что европейцы должны быть более гибкими. «В конце концов Nabucco реализуют, но с переносом сроков строительства»,- считает турецкий эксперт. С ним согласен Михаил Крутихин, который отмечает, что спасти проект может вывод иранского газа в Европу под торговой маркой туркменского или турецкого.

В результате оба мегапроекта рискуют оказаться невостребованными с точки зрения конечных потребителей. Михаил Крутихин предполагает, что при сохранении нынешней конъюнктуры цен на европейских рынках «оба проекта могут опоздать, поскольку доля СПГ стремительно растет». «Если Катар снимет, как планировал, мораторий на добычу с северного купола месторождения Дом, то европейский рынок зальют дешевым газом»,- рассуждает господин Крутихин. Нигерия готова поставлять газ в Италию и Испанию по $163 за 1 тыс. кубометров, а Тринидад и Тобаго уже поставляет по $205 во Францию. Тогда как российский газ в среднем продается по $305-308, без учета маржи посредников. В случае сохранения этого тренда оба трубопроводных проекта, South Stream и Nabucco, подвисают и находятся примерно в одинаковом состоянии.

Глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин подтверждает, что South Stream и Nabucco идут на те рынки, которые вызывают обеспокоенность Алексея Миллера. На прошлой неделе он сообщил Владимиру Путину, что «Центральная Европа демонстрируют очень хорошие темпы роста отбора газа, в сравнении с 2009 годом. Но, к сожалению, тенденция в Южной, Юго-Восточной, Восточной Европе другая». Все опрошенные эксперты говорят о том, что в ближайшие два-три года в Европе появится так много регазификационных терминалов для сжиженного природного газа, локальных газопроводов типа Турция-Греция и интерконнектеров, соединяющих соседние страны, что Европа будет испытывать профицит природного газа. В этих условиях, отмечает Михаил Корчемкин, риск замораживания капитала в дорогих газопроводах слишком высок. Ведь миллиарды, затраченные на South Stream и Nabucco, не будут работать эффективно, потому что труба не принесет дополнительной прибыли.

Наталья Гриб, Седа Егикян

Источник — Коммерсант

Постоянный адрес статьи —

В последние годы в двустороннем сотрудничестве между Ираном и Казахстаном достигнуты неплохие показатели. Несмотря на это, в Иране не раз заявляли о том, что сотрудничество с Казахстаном лишь в небольшой степени использует имеющийся в его распоряжении потенциал. Так, в 2004 г. в Казахстане работало всего порядка десяти иранских компаний, что было гораздо меньше числа компаний из Саудовской Аравии и ОАЭ. При неуклонном наращивании товарооборота, показатели экономического сотрудничества Тегерана с Астаной несравненно низки по сравнению с такими торговыми партнерами Казахстана как Россия или Турция. В ряде заявлений официальных иранских лиц заметна озабоченность по этому поводу, говорится об отсутствии в двусторонних отношениях должного динамизма, присутствуют ссылки на препятствия их развитию. Ныне закрытая реформистская газета «Салам» еще в 1997 г. отмечала стремление руководителей Казахстана к определенной дозированности в продвижении диалога с Ираном, в стремлении «…не подняться выше заранее установленной планки, действуя с оглядкой на Запад».

Впрочем, ссылки на то, что прозападная ориентация Казахстана сковывает развитие казахстано-иранских отношений, не всегда правомерны. Так, в 2004 г., став, с одной стороны, более искушенным в мировой геополитике, а с другой – завязав более тесные отношения с антиподом Ирана — США, Казахстан, тем не менее, продолжал отстаивать идею прокладки нефтепровода Иран-Казахстан, который не устраивал Вашингтон. Специальный представитель США по энергетической политике на Каспии Стивен Манн заявил тогда о том, что его страна возражает против строительства этого нефтепровода по политическим и правовым причинам, уточняя, что в коммерческом варианте есть более предпочтительные варианты. По всей видимости, Казахстан не посчитался с возражениями США по той причине, что проект разрабатывался совместно с французской компанией Total и пользуется поддержкой правительства этой страны. В Иране считают, что в ближайшие годы вопрос строительства этого нефтепровода будет успешно решен. С экономической точки зрения он наиболее эффективен. В числе преимуществ – дешевизна проекта, возможность использования существующих инфраструктур на территории Ирана, потенциальная возможность поставок нефти через систему трубопроводов как на западном, так и на восточном направлении, а также значительные потребности Ирана в закупках казахстанской нефти. Меняющаяся политическая конъюнктура, заявил, выступая на семинаре в рамках Евразийского экономического саммита в Казахстане зам. министра иностранных дел Ирана Мохаммад Хоссейн Адели, позволит обойти неприятие Вашингтоном этого проекта. Это подтвердил и президент Казахстана Н.Назарбаев, заявивший, что идею транспортировки казахстанской нефти через Иран в Персидский залив поддерживают и иностранные инвесторы, работающие в Казахстане, в том числе и американские. Запасы нефти Тенгизского месторождения позволят загрузить этот нефтепровод. Одновременно глава Казахстана дал понять, что для его страны важны разные маршруты нефтепроводов. Именно поэтому Астана поддержала в политическом плане нефтепровод Баку-Джейхан.

Иранскую сторону не удовлетворяет недостаточный, на ее взгляд, уровень участия Казахстана в совместных проектах ЭКО. Именно ИРИ принадлежала идея пригласить страны Центральной Азии к участию в этой организации буквально через несколько месяцев после распада СССР, вот почему иранские лидеры хотели бы более активного участия Казахстана в проектах этой организации, в частности, в транспортной сфере. Речь идет в первую очередь о широких возможностях, открывшихся в связи с пуском в эксплуатацию почти 15 лет назад железной дороги Мешхед-Серахс-Теджен, создавшей возможность стыковки железнодорожной сети центральноазиатских стран с магистралями ближневосточного региона. Этот проект, имевший для Ирана большую важность, замысливался в расчете на то, что создаст кратчайший путь для выхода государств Центральной Азии на западные и восточные рынки. В первые годы послу пуска этой магистрали Казахстан использовал ее главным образом для экспорта в Иран производимых в Казахстане азотных удобрений и поставок газойля. Для Ирана же важность магистрали определяется и потенциальным удобством доступа к предприятиям казахстанского уранового комплекса, представляющим интерес в свете реализации иранской программы ядерной энергетики.

Однако Казахстан, желая диверсифицировать свои транспортные пути, не хотел бы ограничиться сотрудничеством в создании транспортной инфраструктуры лишь в рамках ЭКО. В апреле 2004 г., Иран и Казахстан заявили о готовности к сотрудничеству в реализации проекта создания трансазиатской железной дороги. С инициативой создания такой магистрали выступил Казахстан. Ее задача – соединить железнодорожную сеть Ирана с сетью железных дорог Китая. Совместный проект рассматривается обеими сторонами как качественно новая ступень в казахстано-иранском экономическом взаимодействии. В случае успешной реализации этого проекта стоимостью 4 миллиарда долларов, на рубеже первого и второго десятилетий XXI в. возможно открытие сквозного железнодорожного проезда из Китая в Европу через Турцию. По этому проекту уже проведены казахстано-иранские переговоры и министры транспорта Ирана и Казахстана Ахмад Хоррам и Кажмурат Нагманов подписали соответствующий протокол.

Обе страны намерены серьезно сотрудничать и в рамках создания международного транспортного коридора, получившего название «Север-Юг». Он обеспечит доставку грузов из Индии, Пакистана, стран Персидского залива через территорию Ирана, России в Европу. Потенциальная мощность этого транспортного пути составляет примерно 15-16 миллионов тонн грузов в год, что означает сокращение расходов на доставку грузов в 1,5 – 2 миллиарда долларов в год. Кроме Ирана, Казахстана и России, о своем намерении присоединиться к этому проекту заявили Армения, Беларусь, Туркменистан, Саудовская Аравия, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Индонезия, Малайзия, Шри-Ланка и ряд европейских стран. «Север-Юг» рассматривают как важный евразийский геополитический проект. Он дает возможность наиболее рационально реализовать грузоперевозки из стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Юго-Восточной Азии в Европу. Иран в данном контексте предстает как наиболее реальный транзитный коридор. С другой стороны, формирование этого транспортного коридора выводит Центральную Азию из транспортной периферии на центральные мировые грузопотоки. Для Казахстана это сулит немалые плюсы. Участие в реализации транспортного коридора «Север – Юг» дает ему дополнительные возможности в сфере международной торговли и транзита товаров, позволяет интенсифицировать развитие наиболее перспективных для страны западных регионов. Кроме того, значение этого транспортного коридора еще и в том, что он позволяет замкнуть в единое целое национальную транспортную сеть.

В Казахстане видят значение нового транспортного коридора и в том, что он ориентирует часть грузопотоков на запад страны, в результате чего появляются возможности для пропорционального развития казахстанской экономики в региональном измерении. В рамках нового транспортного коридора первостепенное значение приобретает порт Актау, который уже сегодня соответствует новейшим требованиям современного портового хозяйства. В нем могут концентрироваться грузопотоки не только из Казахстана, но и восточных регионов России, а также тех государств Центральной Азии, которые не имеют выхода к морю – Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. В рамках транспортного коридора эти потоки могут быть продолжены отсюда в иранские порты на Каспии. Успешно формирующаяся транспортная инфраструктура имеет несомненное значение для реализации экономического сотрудничества между Казахстаном и Ираном. В рамках транспортного коридора «Север-Юг» реализуются и интеграционные проекты. Так, в стадии проработки находится проект железнодорожной сети по восточному побережью Каспия. Она соединит между собой все пять стран Каспийского бассейна – Иран, Казахстан, Азербайджан, Россию и Туркменистан. В результате казахстанские товаропроизводители получат кратчайший путь к перспективным иранским рынкам. В частности, это касается зернового экспорта Казахстана, реализация которого через порт Актау на Иран позволяет экономить примерно 15% транспортных издержек.

В июле 2010 г. в казахстанской столице прошло заседание трехстороннего комитета по строительству этой железной дороги. На нем был обсужден ход работ. Было отмечено, что на территории Казахстана от общей протяженности железной дороги в 146 км отсыпано 95% земляного полотна и уложено 18 км рельс. Общая стоимость проекта в Казахстане составляет 430 миллионов долларов, из которых уже освоено 52 миллиона долларов. Казахстан обязался к концу 2011 года завершить строительство пограничной станции Болашак и предложил открыть там контрольно-пропускной пункт. Что касается строительства на иранской территории, то завершено составление технико-экономического обоснования сегмента на территории Ирана общей протяженностью 90 км. Кстати, при содействии Ирана центральноазиатским участникам строительства будут предоставлены кредиты Исламского Банка Развития. Пока они выделены Туркменистану, но решен вопрос об их предоставлении и другим участникам проекта.

В целом, сфера железнодорожного транспорта приобретает все большое значение в сотрудничестве двух стран. По данным за 2008 г. объем экспортных и импортных грузов Казахстана составил 2,9 миллиона тонн в Иран и 77,4 тысячи тонн из Исламской Республики. Значителен и объем экспортных и импортных транзитных грузов ИРИ, провезенных по казахстанской территории — свыше 150 тысяч тонн. Объем взаимных железнодорожных перевозок еще более возрастет с введением в строй линии Узень (Казахстан) — Кызылкая — Берекет — Этрек (Туркменистан) — Горган (Иран). Соответствующее решение принято правительствами трех стран в декабре 2007 г. Протяженность линии составит 680 километров, из которых по территории Казахстана проходит 138 километров. Планируемый объем перевозок на первый год — 9,6 миллиона тонн. По состоянию на июль 2010 г. Туркменистан завершает строительство своего участка железнодорожной линии, а Казахстан на своем участке начал укладку рельсошпальных конструкций. Правительства трех стран обязались единовременном завершить строительства и ввести линию в эксплуатацию в декабре 2011 года.

Железнодорожный транспорт выполняет перевозки в Иран и через его территорию на внешние рынки одного из главных экспортных товаров Казахстана – зерна. Иран является одним из крупнейших покупателей казахстанского зерна. В 2009 г. поставки зерна в Иран из Казахстана составили почти 1 миллион тонн. Учтем при этом, что общий объем экспорта казахстанского зерна составил 3,6 миллиона тонн. В общем объеме иранского импорта зерна на Казахстан приходится примерно 80%. Для более эффективной реализации перевозок зерна, в Казахстане приняли решение создать в портах Ирана собственные терминалы для перегрузки и хранения этого экспортного товара. 19 июня 2010 г. казахстанская компания «Продкорпорация» ввела в эксплуатацию в каспийском порту Амирабад в Иране собственный зерновой терминал. Это довольно дорогостоящий проект стоимостью более 18 миллионов долларов, причем он реализован на паритетной основе двумя странами. Его пропускная способность — до 700 тысяч тонн зерна в год, а объем единовременного хранения — 53 тысячи тонн. С вводом зернового терминала значительно расширится география поставок казахстанского зерна, которое пойдет не только поставлять в Иран, но и транзитом в страны Персидского залива. Еще более мощный терминал планируется построить в другом иранском порту — Имам-Хомейни. Он будет рассчитан на единовременное хранение 200 тысяч тонн, зерна, что почти в четыре раза превышает мощность терминала в Амирабаде.

Как и в других странах СНГ, в Казахстане до сих пор до конца не отрегулированы многие вопросы реализации двустороннего сотрудничества с Ираном. Так, нередко иранские бизнесмены испытывают трудности в визовом обеспечении въезда в Казахстан. Одновременно с этим часты заявления о трудностях и в экспортно-импортных операциях с этой страной. Это связано с чрезмерной бюрократией, заполнением бесчисленного количества бумаг. В связи с этим многие бизнесмены закрывают свои дела в Казахстане. Как рассказывают сами иранские бизнесмены, любой экспорт из Казахстана затруднен дефицитом практически любых транспортных средств: от экспортных вагонов до перевалочных мощностей в казахстанских портах. Вместе с этим, иранские бизнесмены испытывают проблемы при контактах с правоохранительными органами РК. По данным прессы ИРИ, недавно одну из иранских предпринимательниц заставили снять платок с головы в аэропорту Алматы при паспортном контроле. Она объясняла, что она мусульманка и не может снять платок, тем более , что он не закрывает ее лица. На это представители служб аэропорта не обратили внимания, настаивая на своем». Как высказался один из иранских бизнесменов, «Казахстан — очень близкая к нам страна, наши народы торговали друг с другом много веков. Нам легче было бы работать с Казахстаном, если условия получения визы и работы в республике станут более дружелюбны к нам». В этом вопросе недавно наметился перелом: правительство Казахстана решило упростить процедуру выдачи виз иранским бизнесменам и туристам. На пресс-конференции в Тегеране по этому поводу недавно закончивший свою каденцию посол Казахстана в Иране Нурбах Рустемов сообщил, что подготовка необходимых оснований для торгового обмена между двумя странами по суше, морю и воздуху и реализации совместных проектов в экономической области является одними из наиболее важных факторов в расширении взаимного сотрудничества.

В.И. Месамед

Источник — Институт Ближнего Востока
Постоянный адрес статьи —

12 октября в Баку прошла встреча заместителей министров иностранных дел и экспертов пяти прикаспийских государств по вопросам безопасности. На встрече стороны обсудили и провели объемную работу по подготовке проекта Соглашения о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море.

Это Соглашение станет одним из ключевых вопросов предстоящего 18 ноября в Баку Саммита глав Прикаспийских стран: Азербайджана, России, Казахстана, Туркменистана и Ирана. На саммите также будет обсуждена выработка документа по определению правового статуса Каспия. Но в свете новых событий в сфере энерготранзита в регионе, вопрос определения правового статуса Каспия несколько теряет свою остроту и актуальность, поскольку со стороны Азербайджана уже вырабатывается формула регионального энерготранзитного сотрудничества, при которой нет необходимости затрагивать больную тему разделения дна и национальных секторов Каспийского моря между пятью государствами. Напомним, что фактически все эти годы не утихает спор между пятью странами из-за разделения дна и поверхности Каспийского моря. Страны пока не могут прийти к консенсусу по двум основным проблемам Каспийского сотрудничества. Первой проблемой являются спорные участки перспективных нефтегазовых месторождений между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном. Вторым спорным вопросом является несогласие некоторых прикаспийских стран на прокладку нефте- газопроводов по дну моря. Резонным доводом является высокая угроза экологической катастрофы во всем регионе в случае аварии на подводных трубопроводах. Однако немалую роль играет и конкуренция в энерготранзите, поскольку Иран и Россия не заинтересованы в том, чтобы в обход их территорий центральноазиатские углеводороды (из Туркменистана и Казахстана) по дну Каспия транзитом через Азербайджан выходили на рынки Европы.

При этом поставка сжатого газа танкерами из-за своей технологической трудоемкости считалась не конкурентной для трубопроводов. Однако в последние год-два капризность газового рынка, неоднократные срывы договоренностей по поставкам газа, принесшие большие убытки, доказали рентабельность танкерных поставок сжатого газа, который не зависит от спада цены и потребности на «голубое топливо». Отказ страны-покупателя или срыв поставок со стороны стран-посредников приводят к большим убыткам и потерям для стран-экспортеров. «Газовые войны» и срывы договоренностей о поставках газа по трубопроводам привели к тому, что значительно повысилась рентабельность танкерных поставок. Еще более привлекательными танкерные поставки сжатого газа сделало то, что технология этого процесса все более совершенствуется и приводит к снижению затрат на транспортировку.

Руководитель азербайджанского Центра нефтяных исследований, эксперт по нефтегазовому сектору Ильхам Шабан прокомментировал последствия этой «маленькой революции» для развития энерготранзитного сектора.

«Наиболее рентабельными являются танкерные поставки сжатого газа небольшими и средними партиями на расстояние 1-1,5 тыс.км. Для того, чтобы такой способ приносил высокую прибыл необходимо в год транспортировалось не менее 8-10 млрд. кубометров газа. В этом случае танкерная поставка по всем параметрам оказывается выгоднее газопроводной», — сказал эксперт.

«Танкерная поставка газа вызывает большой интерес у Туркменистана и Казахстана, тем более, что это не вызывает никаких проблем с экологией и с другими странами Каспия возникнуть не может. Судоходство на Каспии свободное и неразрешенность правового статуса тут не помеха для танкерных поставок сжатого газа. Что касается России, то она является крупнейшим экспортером газа и собирается довести объемы экспорта и транзита газа до 200 млрд. кубометров. При этом мощности российской инфраструктуры уже сейчас с трудом обеспечивают нынешний объем транзит газа и часто возникают проблемы с поставками газа из стран-партнеров Центральной Азии. Поэтому я думаю, что Россия только будет рада, если туркменский или казахский газ, небольшими объемами в 3-4 млрд. кубометров в год будет по Каспию, через Азербайджан, Грузию и Черное море поставляться на европейские рынки. Это позволит разгрузить российские газовые магистрали и говорить России на международной арене, что она не против альтернативных поставок газа в Европу», — подытожил Шабан.

Наблюдая за развитием ситуации в Каспийском регионе, можно заметить, что если ранее существовал только один альтернативный российским маршрутам путь в Юго-Восточную Европу — посредством маршрута Азербайджан-Грузия-Турция, то теперь в свете новых договоренностей между Азербайджаном, Грузией, Румынией и Болгарией, речь идет о новом маршруте по Черному морю в обход турецкой территории. Одной из причин, по которым Азербайджан начал поиск альтернативных турецким маршрутов поставки газа в Европу, стали трения между Баку и Анкарой относительно цены транзита азербайджанского газа по турецкой территории. В рамах плана по диверсификации поставок энергоресурсов на мировые рынки, Азербайджан прокладывает два дополнительных маршрута из Каспийского региона в Европу.

14 сентября в Баку Азербайджан, Грузия и Румыния подписали соглашение о создании совместного предприятия в рамках газотранспортного проекта AGRI (Azerbaijan-Georgia-Romania Interconnector). Соглашение было подписано между компанией SOCAR, Нефтегазовой корпорацией Грузии и румынской Romqaz. Проект предполагает транспортировку азербайджанского газа по газопроводам на черноморское побережье Грузии, где этот газ будет сжижаться на специальном терминале, после чего танкерами будет поставляться на терминал в румынском порту Константа. Далее сжиженный газ будет приводиться в состояние природного газа, и с использованием имеющейся на территории страны газовой инфраструктуры направляться на удовлетворение потребностей Румынии и других европейских стран.

Вторым альтернативным маршрутом поставок азербайджанского газа в Европу будет транспортировка его в Болгарию по территории Грузии, договоренность о чем была озвучена в Софии, где находился с деловым визитом премьер-министр Грузии Николоз Гилаури. Речь идет об использовании паромной переправы между Грузией и Болгарией по Черному морю, в рамках которой начнутся танкерные поставки сжиженного газа в Европу. С этой целью Болгария модернизирует инфраструктуру и создает новые сегменты необходимой транспортно-технологической системы на своей территории.

Если несколько лет назад, сжижение газа, поставка танкерами и последующее приведение его обратно в состояние природного газа считалось нерентабельным и дорогостоящим делом, то теперь в свете новых технологических разработок такой процесс нередко оказывается даже дешевле транспортировки по трубопроводам. Это доказала прошлая зима в Европе, когда поставленный танкерами газ иногда стоил на 30-35 % дешевле «голубого топлива» поставляемого по газопроводам. Поэтому совершенно не случайно, что Азербайджан решил уделить пристальное внимание этому способу транспортировки газа.

Азербайджан имеет современную инфраструктуру по сжижению и разжижению газа как на побережье Каспийского моря, так и на грузинском побережье Черного моря. В ближайшее время завершатся все работы по созданию этой инфраструктурной сети, которая на первом этапе позволит Азербайджану транспортировать свой газ в сжиженном виде через Грузию и Черное море в страны Европы. Но в перспективе есть возможность расширения инфраструктурных мощностей для поставок газа из стран Центральной Азии.

В этой связи заметен рост интереса Казахстана и Туркменистана к расширению транзита своих углеводородов в Европу посредством маршрута Азербайджан-Грузия. Напомним, что к тому же расширение транспортировки сжиженного газа на Каспии позволяет обойти спорную тему правового статуса Каспийского моря, которая не позволяет все эти годы осуществлять проекты поставок газа по трубопроводам. Но теперь, когда видна рентабельность поставок сжиженного газа, вопрос нерешенности правового статуса Каспия перестал быть помехой для транспортировки голубого топлива из Азии в Европу через Азербайджан, Грузию и Черное море. Связующим звеном и логистическим центром этого маршрута является Азербайджан, который намерен добыть в 2011-2014 годах 223 миллиона тонн нефти и120 миллиардов кубометров газа. Эти цифры озвучил министр экономического развития Азербайджана Шахин Мустафаев на пленарном заседании Милли Меджлиса, посвященном обсуждению проекта закона о государственном бюджете страны на 2011 год.

То есть, Азербайджан не задевая интересы таких крупных поставщиков газа, как Россия и Иран, намерен расширить транзит азербайджанского, а в перспективе и центрально-азиатского газа на европейские и мировые рынки. Практичность и прибыльность этой новой газотранспортной стратегии Азербайджана — налицо, и ее как нельзя лучше характеризует перефразированная поговорка о том, что: «и волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память».
Ризван Гусейнов
Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/polit/1335485.html

5-6 октября 2010 года в Сочи состоялась Первая Международная Встреча высоких представителей, курирующих вопросы безопасности. В ней приняли участие секретари советов безопасности, помощники президентов и премьер-министров по национальной безопасности, руководители силовых ведомств из 43 стран мира, а также заместитель Генерального Секретаря ООН. Как ранее сообщал 1news.az, Азербайджан на встрече был представлен Руководителем Администрации Президента Азербайджана, секретарем Совета Безопасности, академиком Рамизом Мехтиевым, а также заведующим отделом внешних связей Администрации Президента Новрузом Мамедовым, заведующим отделом по работе с правоохранительными органами Фуадом Алескеровым и заведующим отделом политического анализа и информационного обеспечения Эльнуром Аслановым.

Руководитель Администрации Президента Азербайджана, академик Рамиз Мехтиев выступил на Первой Международной Встрече с докладами на темы «Транснациональная преступность, взаимосвязь наиболее опасных ее видов» и «Угрозы международной информационной безопасности в условиях формирующегося глобального информационного общества: направления сотрудничества». В своем докладе на тему «Транснациональная преступность, взаимосвязь наиболее опасных ее видов» академик Рамиз Мехтиев обратил внимание участников мероприятия на основные проблемы транснациональной организованной преступности, к последствиям которой можно отнести многочисленные человеческие жертвы, наркоманию, подрыв стабильности, серьезные экономические потери и многое другое. «Одним из главных факторов, влияющих на распространение этого явления, несомненно, стал процесс глобализации, который привносит определенные изменения в жизнь отдельных народов и целых государств. Однако он же создает дополнительные возможности различным группам, преследующим преступные цели. Следует признать, что эти группы весьма эффективно используют открывшиеся перед ними возможности для расширения своей деятельности и преодоления национальных границ», — отметил академик Рамиз Мехтиев. По мнению руководителя Администрации Президента Азербайджана, одним из самых разрушительных по своим последствиям видов организованной международной преступности является терроризм как крайнее проявление экстремизма. «На нынешнем этапе мы продолжаем наблюдать процесс трансформации целевых установок, стратегии и тактики международной террористической инфраструктуры, ее сращивание с другими видами организованной преступности. В связи с применением новейших дос­тижений науки и техники, а также частым использованием террористов-смертников, современные теракты стали еще более катастрофичными по количеству жертв и масштабам разрушений… Несмотря на все международные усилия, масштабы терроризма продолжают расширяться. Непрекращающиеся теракты на Северном Кавказе, в Ираке, Пакистане, в других странах и регионах мира вызывают серьезную тревогу… Афганистан служит наглядным примером все возрастающей связи между финансированием террористических группировок и наркобизнесом. Сегодня незаконный оборот наркотиков, наряду с международным терроризмом, продолжает оставаться одним из основных видов транснациональной организованной преступности, угрожающих большинству стран мира… По оценкам экспертов ООН, преступные организации получают в год от 300 до 500 миллиардов долларов США за счет наркоторговли», — отметил академик Рамиз Мехтиев. Руководитель Администрации Президента Азербайджана также отметил, что в современных реалиях международный терроризм и наркобизнес все более тесно пересекаются с другим опасным видом транснациональной преступности – торговлей оружием. «Из числа второстепенных перешло в разряд глобальных проблем и такое явление, как нелегальная миграция, масштабы и возможные последствия которой могут представлять серьезную угрозу международной стабильности и устойчивому развитию государств. В одном ряду с нелегальной миграцией стоит и торговля людьми, негативное влияние которой распространяется не только непосредственно на ее жертвы. Она также ставит под угрозу безопасность других людей, подрывает морально-этические основы общества и служит источником огромных нелегальных прибылей, большая часть которых идет на финансирование различного рода преступной деятельности. Прогрессирующая нелегальная миграция и торговля людьми способствуют формированию новых международных криминальных сетей, контролирующих все аспекты этой деятельности. Эти сети все чаще используются не только в целях организации нелегальной миграции и торговли людьми, но и для целей, преследуемых террористическими организациями, наркобизнесом и нелегальными торговцами оружием… По причине отсутствия достоверных оценок показателей незаконной миграции и торговли людьми все еще не совсем ясно, какая доля таких преступлений становится известной властям», — сказал в своем выступлении Рамиз Мехтиев. Рамиз Мехтиев также особо подчеркнул, что параллельно имеющим более осязаемый характер угрозам существуют опасности идеологического и виртуального свойства. «Постоянно расширяющееся информационное пространство не признает государственных границ и живет по своим особым законам. К сожалению, проблемы реального мира были перенесены и в виртуальное пространство, в котором также возникли конфликтные зоны и черные рынки, ставшие местом работы для невостребованных программистов и киберпреступников. В настоящее время СМИ и особенно Интернет представляют собой не только способ получения или передачи информации, но и эффективное средство воздействия на массовое сознание и тем самым на общественно-политическую и экономическую обстановку в любой стране. С учетом действенности этого ресурса и отставания законодательства от практики, различные террористические и экстремистские организации без каких-либо препятствий размещают в Интернете различного рода призывы, ультиматумы, видеоматериалы и даже учебные пособия по сбору взрывных устройств. Международные террористические организации стремятся не только использовать научно-технические достижения, но и привлечь в свои ряды специалистов в области связи, компьютерных, информационно-коммуникационных технологий. Действия террористов рассчитаны не только на нанесение материального ущерба и угрозу жизни и здоровью людей, но и на информационно-психологический шок, воздействие которого на большие массы людей создает благоприятную обстановку для достижения террористами своих целей… Представление некоторыми журналистами этих террористов и экстремистов, либо сепаратистов как «борцов за независимость и справед­ливость», оперирование неприемлемыми в этой связи понятиями «свободы выбора и права на самоопределение» создает у некоторых малоинформированных людей определенные иллюзии», — сказал академик Рамиз Мехтиев. По словам руководителя Администрации Президента Азербайджана все перечисленные проявления транснациональной организованной преступности не обошли стороной и Азербайджан. «Выгодное географическое расположение нашей страны на пересечении торгово-транспортных и коммуникационных путей между Европой и Азией, стабильно растущая современная экономика, реализуемые масштабные энергетические, транспортные и другие проекты не только создают благоприятную экономическую среду, но и привлекают различного рода криминальные структуры, которые постоянно ведут поиск новых маршрутов и рынков сбыта и используют любые возможности для расширения незаконной деятельности и увеличения своих доходов. Поэтому закономерно, что в Концепции национальной безопасности и Военной доктрине Азербайджана международный терроризм, незаконный оборот наркотиков и оружия, нелегальная миграция и торговля людьми, наряду с продолжающейся оккупацией 20 процентов территории Азербайджана со стороны Республики Армения, названы в качестве угроз национальной безопасности страны», — сказал Рамиз Мехтиев.

Источник — http://www.1news.az/politics/20101012012848473.html

Гюльнара Инандж

Эксклюзивное интервью   с известным турецким политологом  и исследователем Мехметом Перинчеком.

Мехмет Перинчек (Mehmet Perinçek) родился в 1978 г. в Стамбуле. Окончил юридический факультет  Стамбульского университета. 2005-2006 гг. работал в Московском Государственном Университете Международных отношений (МГИМО). В 2007-2008 гг. в рамках проекта МИД Турции занимался исследованиями в госархивах РФ. Более 10-ти лет в русско-советских архивах занимается исследованием по темам Турецко-советские отношения и Армянский вопрос.

— Президент Азербайджана Ильхам Алиев 16 августа, после подписания соглашения между Азербайджаном и Турцией О стратегическом сотрудничестве и взаимной помощи, заявил об историческом значении данного документа.

Можно сказать, что азербайджано-турецкие отношения вступили на новый исторический этап. Азербайджан из незащищенного постсоветского государства, нуждающегося в постоянной поддержке Турции, превратился в равноправного партнера с развивающейся экономикой и в опору Анкары в ее региональной политике. К каким стратегическим целям двигаются наши страны на нынешнем этапе?

— Оценивая турецко-азербайджанские отношения и их будущее, нужно, в первую очередь, обсудить протокол, подписанный с Арменией премьер-министром Турции Реджепом Тайыпом Эрдоганом.

Этот протокол, подписанный под давлением Вашингтона в рамках региональных планов США, наносит серьезный ущерб национальным  интересам Турции. Протокол также навредил турецко-азербайджанским  отношениям.

Анкара не осведомила Баку о тайных встречах с Арменией, и, к сожалению, Азербайджан о секретных играх за его спиной узнал от российских спецслужб. С раскрытием тайных переговоров заявление, сделанное высокопоставленными турецкими чиновниками официальному Баку — мы, избавившись от Кипра, годами лежащего на нас грузом, избавились, вы тоже отдайте Карабах и избавьтесь — еще более усугубило кризис между странами. Тень, накрывшая доверительность взаимоотношений между Анкарой и Баку, еще более сгустилась с подписанием турецко-армянского протокола, не учитывающего разрешение нагорно-карабахского конфликта.

Далее, запрещение вноса Азербайджанского флага на футбольный матч между Турцией и Арменией интересен с позиции демонстрации настоящего лица этого протокола.

США в своей турецкой политике, направленной на превращение Турции в легко проглатываемый кусок, применяют тактику отделения Турции от Азербайджана и Азербайджан от Турции.

Обязательно нужно нарушить эту игру. Но это возможно не словами, а действиями. Первым действенным шагом является заявление турецкого правительства об аннулировании подписанного с Арменией протокола. Может быть, по причине давления протокол не представляется на рассмотрение TBMM (турецкого парламента), но не полный отказ от него оставляет подозрение в том, что документ сохранен для удобного времени.

Но наши братья в Азербайджане обязательно должны знать, что если нынешнее правительство не выбросит протокол в мусорную урну, то это сделает первое национальное правительство. Стратегическое сотрудничество между нашими странами должно опираться на конкретные основы, разрешающие наши проблемы. Турция стоит лицом к лицу с угрозой сепаратистского террора, часть азербайджанских территорий находятся под оккупацией. Это основные наши проблемы. Нужно развивать сотрудничество, способное разрешить эти проблемы.

Ответом на этот вопрос может быть формула создания Западно-Азиатского Союза. Для предотвращения постореннего вторжения и террора в регион, для защиты территориальной целостности стран этой географии, сохранения безопасности, развития и защиты мира, такие страны, как  Турция, Сирия, Иран, Ирак, Азербайджан и Турецкая Республика Северного Кипра должны реализовать региональный союз.

— Визиты президента Турции А. Гюля в Баку, президента России Д.Медведева в Ереван и Баку создали серьезную почву для комментариев и дискуссий.

— Действительно, визиты Медведева и Гюля в Южный Кавказ привлекают внимание. Не совсем ясно,  являются ли эти визиты параллельными шагами Москвы и Анкары для решения региональных проблем или взаимная «перестрелка».

Не было сделано никаких заявлений о деталях соглашения, подписанного в ходе визита А. Гюля в Баку. Является ли это соглашение одним из очередных текстов, подписываемых  с каждой страной, или определяет стратегию решения проблемы обеих стран в вопросах международной безопасности, усилит ли  оно экономическое сотрудничество?

По-моему, для развития турецко-азербайджанских отношений и роста позиций Турции важное значение имеет отказ Анкары от протокола, подписанного с Арменией. Нужно начать с этой точки. Без этого все другие предпринимаемые шаги не будут расцениваться иначе, чем показуха, и будут лишены искренности.

Продление срока использования российских военных баз в Гюмри в ходе визита главы РФ в Армению и обещание Азербайджану продажи ПВО С-300 демонстрирует двойную политику Москвы в регионе. Россия одновременно не хочет уступить Армению США и испортить отношения с Азербайджаном.

Известно, что главной целью США является Центральная Азия. Для достижения этой цели нет другого пути, как поставить Россию на колени. В цепи цветных революций, проводимых для кольцевания России, Кавказ играет важную роль. Так как единственные в регионе военные базы размещены в Армении, эта страна приобретает особую роль в американской политике. С точки зрения США, изолирование Армении от России лежит на турецко-армянском сближении.

Армянский протокол, являющийся плодом Вашингтона, нацелен на ослабление зависимости  Армении от России путем открытия армяно-турецких границ и ее интеграции в Евроатлантическую систему посредством Турции.

Россия пытается защититься от этого. Визит Д. Медведева в Ереван и лонгирование расположения российских баз в Армении является частью этого. К тому же планируемые на осень учения НАТО в Армении еще более усилили попытки Кремля не потерять контроль над Арменией.

Азербайджанские власти в продлении срока военных баз не видят угрозу для своей безопасности, поэтому не оказывают давление на эти процессы. Точкой исхода визита Медведева в Ереван является не армяно-азербайджанский конфликт, а российско-американское соперничество.

— В таком случае, турецкая военная база в Азербайджане создала бы баланс сил в регионе.

— Сообщается, что президент Турции Абдулла Гюль предложил размещение в Азербайджане турецких военных баз. Но официальные источники не сделали никаких заявлений. Развитие турецко-азербайджанских связей во всех отраслях – политической, экономической, военной, культурной и других полноценны. Размещение в Азербайджане турецких баз может сыграть положительную роль в международной безопасности обеих государств и регионального мира.

Но базы также в результате проамериканской политики могут подтолкнуть регион к внутренним бесконечным конфликтам. Если эти базы будут открыты, как военные базы НАТО, то поставят Азербайджан против России и Ирана.

Другими словами, наши страны будут использованы во имя проектов США и брошены  в огонь не ради интересов Азербайджана и Турции, а  во имя выгод заокеанских держав и сил.

Премьер-министр турецкого правительства Реджеп Тайып Эрдоган 32 раза перед СМИ заявлял о том, что он является соглавой проекта США  Большой Ближний Восток (ББВ), который нацелен на изменение границ 24-х мусульманских стран, куда также входит и Турция, что еще более усиливает наши сомнения.

К этому можем добавить секретное соглашение из 9-ти пунктов и двух страниц,  подписанное между А. Гюлем и экс-госсоветником США Колином Пауэлом. Обязательно нужно развитие военного сотрудничества между Азербайджаном и турецкими властями, выступающими из национальных интересов Турции.

Повторюсь, что все должно быть в интересах Турции и Азербайджана, а не во имя региональных планов США. Нужно обратить внимание на этот капкан.

— Как отражается на разрешении нагорно-карабахского конфликта турецко-российское сближение?

— Анализируя  разрешение нагорно-карабахского конфликта, необходимо расценить силы, заслуживающие внимания. США тоже начали развивать инициативу в нагорно-карабахском вопросе. Россия очень обеспокоена заинтересованностью Вашингтона в сохранении статус-кво во имя своих интересов.

В этом плане фигурируют сведения, предоставленные российскими спецслужбами, о наличии предложения США Еревану,  в результате которого Армения посредством США получит признание независимости Нагорного Карабаха взамен на вывод российских военных баз из Армении. Это стало причиной для еще большего развития взаимоотношений между Россией и Арменией.

Визит Д.Медведева в Ереван и продление срока размещения российских баз в Армении можно также расценить как контратаку против этих попыток. Решение Конгресса США в декабре 2009 г. о выделении оккупированному Нагорному Карабаху 8 млн. долларов есть первые сигналы этого. Россия планирует взамен на изменение статус-кво в нагорно-карабахской проблеме перенести силу тяжести в пользу Азербайджана.

Эта ситуация дает Азербайджану возможность перетянуть Россию на свою сторону.

С другой стороны,  развитие азербайджано-иранских отношений в этом смысле сыграет важную роль. Исключение любого подозрения угрозы территориальной целостности со стороны Азербайджана, может привести к отказу Тегерана от традиционной политики поддержки Армении. Даже возможно, что  Иран окажется рядом с Азербайджаном. В этом важную роль играет вышеотмеченный Западно-Азиатский Союз.

Развитие турецко-иранских и турецко-российских отношений с целью препятствия распространению региональной американской политики окажет влияние на разрешение нагорно-карабахской проблемы. Естественно, как отмечалось выше, в первую очередь турецко-армянские протоколы должны быть выброжены в урну истории.

— Какое влияние оказывает региональным государствам и стабильности в регионе российско-турецкое сближение?

— Мир может быть сохранен только и только  недопущением внешнего вторжения в регион и в рамках турецко-российского сотрудничества. История показывает безрезультатность провоцированного Западом российско-турецкого соперничества,  и наоборот, свидетельствует об укреплении мира и покоя в результате  сотрудничества между Анкарой и Москвой.

Исторически кавказские планы Запада опирались на русско-турецкие войны.

От кавказских войн между двумя государствами победителем всегда выходил западный империализм. А дружественная политика двух стран позволила защитить наши национальные интересы.

От противостояния двух стран западный империализм взял господство на Кавказе. Когда наши страны строили мосты дружбы и проводили общую политику, в регионе сохранялась стабильность.

Сегодня тоже западные империалистические государства, стремящиеся расчленить Турцию, чтобы лишить нашу страну союзников, пытаются испортить отношения с соседями. Тогда будет легко расколоть Турцию. С этой точки зрения построение позитивных отношений между Турцией, Россией и Азербайджаном в интересах всех трех стран.

Кто желает разделить Турцию посредством проекта Большого Ближнего Востока (ББВ)? Кто автор плана признания независимости Нагорного Карабаха?  Почему ложь армянского геноцида один за другим принимается в западных парламентах? Нужно видеть, что за этими силами стоят США, и поэтому необходимо предпринять ряд соответствующих мер. Если вместо того, чтобы видеть настоящий источник опасности и пытаться объединить все силы против него, будем их разрушать, все стороны окажутся в проигрыше.

Источник —

Кавказ, включая Северный Кавказ, можно считать единым организмом, где все процессы тесно взаимосвязаны. Поэтому, решение кавказских проблем должно быть комплексным, целостным. Но прежде чем думать о вариантах разрешения кавказских проблем, надо кратко восстановить хронологию событий после развала Советского Союза и обрисовать нынешнее положение дел в регионе.

Итак, начало 90-х годов 20 века. Советский Союз прекращает существование и три страны Южного Кавказа становятся независимыми. При этом, к моменту распада СССР в этих странах уже идут или зреют вооруженные конфликты как внутреннего характера (напр. в Грузии), так и между странами (Армения и Азербайджан). Параллельно, на Северном Кавказе также неспокойно: из Чечено-Ингушской АССР образуется т.н. Ичкерия, которая также провозглашает свою независимость от России.

Одновременно Запад начинает прямое или косвенное проникновение на территорию бывшего СССР, в том числе и на Кавказе (включая Северный Кавказ). Составляются планы постепенного отрыва этой территории от России и ее интеграции в западные структуры, либо переход под турецкое влияние (Турция в этот момент выступает как часть Запада, член НАТО и кандидат на вступление в Евросоюз). Россия слаба, занята собственными проблемами, в ней в самом разгаре гайдаровские реформы, происходит масштабный передел собственности, сопровождаемый хаосом и разгулом экономического и криминального бандитизма, поэтому Россия в этот момент весьма малопривлекательна и более того, отталкивает от себя своих соседей.

В этих условиях становится неизбежным быстрое соскальзывание стран Южного Кавказа под западный контроль, несмотря на обещания западных политиков еще советскому руководству не расширять НАТО на восток и т.д. У России не остается ничего другого, как начать поддерживать сепаратистские силы на Кавказе, получая этим некоторые рычаги контроля над ситуацией в странах Закавказья. При поддержке России абхазские и осетинские силы наносят поражение центральному правительству в Тбилиси, а с помощью косвенной поддержки России армянские силы побеждают в Карабахской войне. Справедливости ради следует уточнить, что власти в Тбилиси своей агрессивной политикой сделали все, чтобы Россия оказала поддержку абхазам и осетинам. Хотя, поддержка сепаратизма в Грузии, в частности в Абхазии, оборачивается для России усилением нестабильности на Северном Кавказе и созданием вооруженных северокавказских формирований, которые получили боевой опыт в Абхазии. Чуть позже это приводит к первой Чеченской войне, в которой Россия, по сути, терпит поражение.

В результате, к середине 90-х годов сложилась ситуация, когда многие сепаратистские движения на Кавказе в той или иной форме одержали победу. В странах Южного Кавказа сложились квазистабильные режимы (Шеварднадзе, Алиева-старшего), которые пытались проводить т.н. многовекторную политику, на словах заявляя о стратегическом партнерстве с Россией, а реально готовя почву для более тесной интеграции с Западом, прежде всего путем осуществления крупных энергетических проектов. В Армении в середине 90-х годов окончательную победу одерживает т.н. Карабахский клан, свергший первого президента Тер-Петросяна, который также пытался играть на «многовекторном» поле, а к концу своего правления подавал признаки готовности перейти под западное покровительство.

Такая ситуация сохраняется до прихода к власти в России В. Путина. Путин сразу же занялся проблемой сепаратизма в России, в первую очередь на Северном Кавказе. Вооруженные формирования сепаратистов уничтожаются, федеральный центр берет под контроль военную и политическую ситуацию на всей территории страны, включая Чечню и горные области Дагестана. Однако на Южном Кавказе статус-кво продолжает сохраняться.

Это положение нарушается с приходом Саакашвили к власти в Грузии, в результате т.н. цветной («розовой») революции. Саакашвили сразу же принялся энергично раскачивать ситуацию и изменять сложившееся статус-кво. Такая политика была названа «размораживанием замороженных конфликтов». Новые власти Грузии даже достигли некоторого предварительного успеха, получив полный контроль над Аджарией, в которой, хотя и не было военного конфликта, власть тбилисского центра распространялась довольно слабо. Россия вынуждена была ускорить вывод своих военных баз из внутренних регионов Грузии, в том числе Аджарии.

Статус-кво середины 90-х-начала 2000-х годов начало ломаться. Режим Саакашвили провозгласил курс на полную и ускоренную интеграцию Грузии в евроатлантическое пространство. Риторика тбилисских властей приобрела агрессивно антироссийский характер. Резко вырос военный бюджет страны, Саакашвили не уставал бряцать оружием и высказывать угрозы в адрес сепаратистских режимов. Все это закончилось в августе 2008 года войной, в результате которой Тбилиси потерял остатки контроля над территориями Южной Осетии и Абхазии. Россия де-юре признала независимость этих республик.

Кратко обрисовав развитие событий с начала 90-х годов, мы должны перейти к нынешней ситуации, которая сложилась после августовской войны. Хотя нужно еще подчеркнуть, что Турция, которая рассматривалась в Тбилиси, как один из главных союзников, не оказала реальной помощи режиму Саакашвили в августе 2008 года и не выступила против России. Она выдвинула собственную инициативу, которая чуть позже была названа как «Платформа стабильности и сотрудничества на Кавказе» (ПССК). Эта инициатива пока не получила воплощение в жизнь, но возможно, в будущем некоторые идеи из нее внесут свой вклад в формирование нового порядка на Кавказе.

* * *
Прежде чем перейти к оценке нынешней ситуации, перечислим интересы всех игроков в регионе «Большого Кавказа» так, как их властные элиты сами формулируют их.

Грузия: нынешняя власть считает реальным национальным интересом Грузии вступление в НАТО и в ЕС, открытие военных бах США. Интересно, что заявленная главная цель политики Грузии – территориальная целостность страны – на деле вступает в противоречие с этой политикой. Таким образом, в случае Грузии мы имеем разрыв между реальным, несомненным национальным интересом – территориальной целостностью страны – и проводимой политикой, которая определяется спорными национальными интересами «второго уровня» – вступлением в НАТО и атлантическое пространство.

Армения: т.н. карабахский клан, который находится у власти уже более 10 лет, считает главным национальным интересом страны сохранение контроля над территорией Нагорного Карабаха любой ценой. При этом, нельзя однозначно сказать, что удержание Карабаха вне формального контроля Азербайджана является несомненным и бесспорным, безальтернативным национальным интересом Армении, как страны в целом, а не нынешней властной элиты. Национальные интересы Армении можно сформулировать и так, что удержание военного контроля над Карабахом любой ценой не будет приоритетным, более того, доминантным в системе национальных интересов, как сейчас, а защита интересов карабахских армян будет осмыслена с помощью других инструментов.

Азербайджан: Баку четко заявляет, что главным и приоритетным из национальных интересов Азербайджана является восстановление территориальной. целостности страны. В отличие от режима Саакашвили, Бакинские власти не стремятся любой ценой втащить страну в НАТО или осуществить энергетические проекты в обход России, а на деле демонстрируют более сбалансированную и гибкую внешнюю политику. Можно сказать, что в случае Азербайджана имеет место совпадение реальных (труднооспоримых), декларируемых и оперируемых национальных интересов (в отличие и от Грузии и от Армении), так как все они сведены в одно – восстановление территориальной целостности. Правда, сам режим является чрезмерно коррумпированным и авторитарным, что затрудняет ему действовать в заданном направлении.

Россия: интересы России на Южном Кавказе включают восстановление стратегического контроля над регионом, а в усеченном виде (программа-минимум) – недопущение вступление какой-либо из стран в НАТО, открытия здесь военных баз США, а также осуществление энергетических (прежде всего газовых) проектов, обходящих Россию и имеющих геополитический характер. Также Россия хочет иметь, как минимум, одну страну Южного Кавказа – стратегическим союзником (сейчас в этой роли выступает Армения). Заявления некоторых политиков и деятелей в России, что она должна покинуть Южный Кавказ (и даже Северный), отгородившись от нее «стеной» и думать лишь о материальной выгоде в виде торговли, уже давно маргинализованы и не осмысливаются, как осуществление национальных интересов страны.

Турция: эта страна видела свои интересы в регионе после развала Советского Союза главным образом в покровительстве над Азербайджаном (тюркское братство). Турция также выступала, как часть НАТО и Запада, с экспансией в Грузии, с инициативами проведения через ее территорию нефте- и газопроводов, идущих в обход России, проекты которых осуществляли западные компании. Вместе с геополитическими изменениями в мире, наблюдается процесс изменений в турецкой политике и приоритетов в списке сформулированных национальных интересов. В частности, узколобый пантюркизм и турецкий национализм, часто имеющий антирусскую направленность в прошлом, официально не поощряется во внешней политике. На самом деле, именно возможное изменение турецкой политики является одним из главных ключей в решении кавказских проблем.

Иран: Иран не играет пока такой существенной роли на Кавказе, как Россия и Турция, несмотря на соседство с регионом. Эта страна поддерживает связи главным образом с Арменией, прежде всего экономические. На данном этапе интересом Ирана можно считать недопущение вхождения какой-либо из кавказских стран в НАТО и размещение здесь западных военных баз. Однако не стоит недооценивать значение Ирана: как минимум, он может серьезно помешать любым изменениям статус-кво на Южном Кавказе, приводящим к возрастанию роли США.

США: как и Россия, глобальная держава США конечной целью имеет получение стратегического контроля над всем Кавказом. Этот контроль должен быть получен путем постепенного втягивания стран региона в НАТО, осуществления энергетических проектов Восток-Запад и формирования прозападных властных элит. Программой-минимумом может быть любая часть этого плана, сообразно со сложившимися реалиями.

Евросоюз: ЕС, так же как и Турция, следовал в фарватере американской политики, но вместе с геополитическими изменениями в мире, может выступить и как самостоятельный игрок. На данный момент, ведущие страны ЕС, такие как Германия, Франция, Италия, обращают главное внимание на диверсификацию энергетических потоков, и Кавказ может сыграть здесь определенную роль. Расширение НАТО не ставится этими странами в повестку дня, в случае Южного Кавказа. Таким образом, они фактически блокируют этот процесс, например, с Грузией.

* * *

Переходя к самой существенной части: ситуации после войны в августе 2008 года. Война показала ненадежность Грузии, как фундамента в деле антироссийского передела Южного Кавказа. Она также фактически поставила крест на амбициях тбилисского режима вступить в НАТО в ближайшем будущем и создала угрозу энергетическим проектам в обход России.

Мы видим, что после августа 2008 года ситуация стала более динамичной. Как уже упоминалось выше, турецкое руководство выдвинуло Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе. Но главная интрига была связана с возможным армяно-турецким соглашением об открытии границ и восстановлений дип. отношений.

Соединенные Штаты оказали серьезный нажим на Турцию, как и на Армению, добиваясь открытия армяно-турецкой границы без привязки к урегулированию Карабахского конфликта. Турция и Армения начали процесс улучшения отношений, что создало проблемы в турецко-азербайджанских связях. Но недавно этот процесс застопорился: президент Армении объявил, что приостанавливает процесс ратификации в парламенте страны. Турецкий парламент также пока не ратифицировал подписанные соглашения.

На сегодняшний день сложилось статус-кво, сохранение или изменение которого в ту или иную сторону может быть выгодно разным игрокам в регионе.

Такое нарушение статус-кво, которое постепенно перетянуло бы Армению из сферы влияния России в сферу влияния США, невыгодно не только России, но и Ирану. Они могут блокировать этот процесс. Что касается Турции, здесь дело обстоит сложнее.

В Турции в настоящий момент происходят политические изменения, которые, видимо, в значительной степени покончат с наследием основателя турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Несколько месяцев назад премьер-министр Турции Эрдоган, в полемике с одним деятелем «кемалистского» толка, сравнил одного из соратников Ататюрка Исмета Иненю с Гитлером. Военная элита Турции, которая традиционно считалась «кемалистской», подвергается чисткам и политическому прессингу. Вносятся изменения в законодательство, которые упраздняют некоторые характерные черты республики, существующей в 20-м веке. Таким образом, в турецкой политике начинаю проявляться черты евразийской, а не атлантистской ориентации. В то же время, многие подвергают сомнению этот факт, считая изменения стратегической хитростью, согласованной с США.

Турция остается членом НАТО, на ее территории размещена американская военно-воздушная база, а также тактические ядерные заряды, оставшиеся со временем Холодной войны. Турция экономически зависит от США и ЕС, имея довольно крупные внешние долги, хотя в 2000-х годах она значительно сократила свой бюджетный дефицит и отрицательное сальдо внешней торговли, а за счет туризма и притока инвестиций имеет положительный показатель текущего счета. Над Турцией также дамокловым мечом висит проблема признания геноцида армян в начале 20-го века, и существует проблема курдского сепаратизма.

Таким образом, геополитическая ориентация Турции пока остается неясной. С одной стороны, улучшаются связи с Россией, Ираном, Китаем, Сирией и т.д., растет товарооборот с этими странами, в то же время зависимость от Запада сохраняется.

Географическое положение Кавказа, сложившиеся связи, расклад сил показывают, что Россия и Турция, с учетом нейтральности Ирана, теоретически могли бы получить совместный стратегический контроль над Южным Кавказом и выдавить любую внешнюю (нерегиональную) силу, в смысле недопущения стратегических позиций других игроков, например США, в регионе. Пока этого не произошло. В 90-е годы Турция, выступая союзником США, захватывала позиции ослабленной России в регионе, в частности в Грузии и в Азербайджане. Россия укрепилась в Армении, а также в отколовшихся частях Грузии и удерживала статус-кво. Вслед за Турцией в Грузии укрепили свои позиции США и другие западные страны. Россия не предпринимала даже в 2000-х годах, когда ее позиции стали усиливаться, реальных попыток восстановить свое влияние в Грузии. Причиной этого, по-видимому, было то, что Россия, как и Турция, экономически сильно зависит от западных стран. Грузия была объявлена еще в 90-х годах сферой влияния США и американские представители неоднократно говорили о «красных линиях», имею в виду недопустимость стратегического контроля России над внешней политикой Грузии. Кроме того, Россия не могла и видимо, не хотела, предпринимать действия по укреплению своих позиций в Грузии, без согласования и против интересов Турции.

Таким образом, сложилась «патовая» ситуация, промежуточное статус-кво. Промежуточное потому, что существование признанных только Россией (и несколькими «второстепенными» государствами) Абхазии и Южной Осетии, никем не признанного Карабаха и нестабильной Грузии нельзя считать устойчивым и окончательным положением. Основные региональные акторы – Россия и Турция – играли на Кавказе до сих пор друг против друга. Например, Турция пыталась и все еще пытается стать ключевым участником осуществляемых в обход России энергетических проектов. Эти проекты, в первую очередь проект газопровода, подрывают позиции поставщиков на европейском рынке и играют на руку потребителям в Европе. У России и Турции пока нет совместной позитивной программы постепенного, мягкого и безболезненного изменения статус-кво в регионе, которое учитывало бы коренные интересы всех сторон и народов. Во всяком случае, такая программа официально не объявлена.

Становится ясным для всех, что долгосрочная стабильность на Кавказе невозможна при сохранении стратегических позиций в Закавказье, хотя бы в одной стране региона, любого нерегионального актора, особенно США. Это было бы возможным при полном уходе России из Кавказа, даже из Северного Кавказа, разгроме нынешнего Ирана и превращении его в сателлита США и полной победе прозападных сил в Турции. То есть, такая ситуация была бы просто проекцией окончательного глобального доминирования США во всем мире. Но до этого еще далеко и никто не знает, достигнут ли США такого доминирования в однополярном мире. Скорее всего, нет. Таким образом, нарушение нынешнего хрупкого баланса на Кавказе в пользу США вызовет лишь еще большую нестабильность, ожесточенную реакцию региональных сил и, по-видимому, новый виток кровопролития.

Поэтому сложившееся статус-кво является «меньшим злом» на сегодняшний день, так как Россия и Турция (вместе с Ираном) пока не могут установить новый и окончательный порядок в регионе. Можно очертить некоторые контуры этого порядка: несомненно, он не может осуществиться иначе, как через утверждение хотя бы формального суверенитета Азербайджана и Грузии над отколовшимися территориями. Ясно, что Азербайджан никогда не признает независимости Карабаха, также как и Грузия не признает независимости Абхазии и Южной Осетии, а если в Грузии это и произойдет, то только с целью «сбросить оковы» для форсированного вступления в НАТО, что приведет к еще большей дестабилизации. Но шансов на такое развитие событий немного. Азербайджан и Грузия вместе составляют почти 80 процентов территории и населения Южного Кавказа. Ни о каком долгосрочном урегулировании не может идти речи, если не будет восстановлена (хотя бы формально, на уровне конфедерации) территориальная целостность этих стран. Даже если Россия и Турция договорятся с Азербайджаном и Армениeй об окончательном урегулировании карабахской проблемы, нерешенность грузинского вопроса будет толкать эту страну в объятия США. Что опять-таки сделает хрупким любое решение карабахского вопроса, так как вполне возможно, что в таком случае и Армения начнет дрейфовать в сторону США, и России с Турцией будет сложно ее удержать в то время, как в Грузии американские позиции будут непоколебимыми, как сейчас.

Заключение: Для реализации долгосрочных интересов Грузии, в частности появления шансов восстановления территориальной целостности страны в том или ином виде, необходимо, чтобы Россия и Турция договорились о стратегическом контроле над Южным Кавказом, с учетом интересов Ирана, экономических (но не геостратегических) интересов ЕС и США, и с учетом формального суверенитета Грузии (как и Азербайджана) над отколовшимися республиками. Другое решение этой проблемы в обозримом будущем не просматривается. Пока есть лишь некоторые признаки, что Россия и Турция начинают действовать в этом направлении. Например, Турция установила транзитный налог на автомашины, направляющиеся в Грузию, что является неприятным сюрпризом для режима Саакашвили. Последуют ли более серьезные и согласованные шаги для смены режима в Тбилиси со стороны региональных игроков, покажет будущее развитие событий. Но пока не произойдет выхода Турции из НАТО, говорить о совместном русско-турецком полномасштабном «патронаже» над Южным Кавказом будет трудно.

Георгий Векуа,
Институт Евразии, Грузия.

источник -http://geopolitica.ru/Articles/1083/

Гюльнара Инандж

Эксклюзивное интервью с координатором Всемирного конгресса Азербайджанцев (ВКА) по Азербайджану Алирзой Аманбейли.

— Как отражаются экономические санкции Запада на ситуации в Иране?

— Иран не индустриальное и социалистическое государство, чтобы запретив покупку его продукции, можно было поставить на колени страну. Блокада отражается на производителях, закрываются заводы, фабрики, безработица, по последним данным, составляет 16 млн. человек, количество потребляющих наркотики составило 6 млн. человек, социальный уровень населения Ирана с каждым днем падает.

Вопреки блокаде, иранские власти продают нефть на черном рынке за 15 долларов за баррель. Наши источники в Иране предполагают, что нефть продается посредством английских и американских дилеров, доходы от чего идут на содержание нынешних властей. Таким образом, Лондон и Вашингтон фактически контролируют нефтяной рынок Ирана.

Другой источник прибыли исламского режима — это торговля наркотиками, который находится под покровительством властей. Власти борются только с теми каналами наркотрафика, которые идут параллельно с их путями перевозки наркотиков из Афганистана в Иран, а далее посредством Азербайджана, Турции в Россию и в Европу. Ежедневные новости не обходятся без информации о предотвращении очередной попытки доставки в Азербайджан наркотиков.

Оппозиция против ошибочного, узурпаторского правления нынешнего правящего режима съедает Иран изнутри. Рост сопротивления народов, проживающих в Иране, за свои национальные права придает этому еще больше силы.

Пытаясь сохранить ситуацию под контролем, тегеранские власти еще боле ужесточают давление на внутреннем политическом пространстве, репрессируют и уничтожают активистов, открыто заявляющих о своей этнической идентичности. Их обвиняют в пантюркизме, нанесении ущерба национальной безопасности Ирана.

Ели раньше в Иране стояла проблема оппозиции нынешним властям, то теперь более остро проявляется опасность территориальной целостности страны. Белуджи, курды, туркмены, тюрки с каждым днем все более решительно требуют соблюдения своих национальных прав.

Около месяца назад из-за акции  протеста на  арест тюркских национальных активистов

был закрыт Тебризский рынок. В шахское время трехмесячная остановка работы Тебризского рынка сыграла заметную роль в свержении шахского режима.

Это не только сбыточный рынок, а центр производства, товары которого продаются во всем Иране. Если тебризский рынок закроется, остановится торговля по всей стране.

— Какие факторы провоцируют  рост этнического самосознания в Иране, в частности, у тюрков?

— В мае 2006 г. в ответ на оскорбление тюрков в ведущей правительственной газете «Иран» на улицы вышли более 1 млн. тюрков с протестами о прекращении унижений, предоставлении им национальных прав, права на обучение на родном языке. В регионах компактного проживания неперсидских народов, в частности, тюрков, не развивается экономика, социальный уровень населения ниже, чем в населенных персами областях, запрещено развитие родного языка, литературы. Формируется политика единой нации – иранцы, которая началась еще со времен правления династии Пехлевидов.

В иранских фильмах негативные персонажи, роли людей, работающих на грязных работах, отводятся тюркам, они являются объектом насмешек.

99% газет и журналов, студенческих изданий, печатающихся на собственные ресурсы издателей и пропагандирующих наших поэтов, героев, историю, были закрыты после событий 2006 г. Не разрешается развивать свою культуру, родной язык, традиции, обычаи. Тюркский язык, который используется в эфире региональных телеканалов и проправительственных изданий, построен на основе грамматики персидского языка и переполнен персидскими словами. Он не понятен безграмотному сельскому человеку, не владеющему персидским языком. Живой тюркский язык, все еще используемый в народе, требует развития, создания грамматики и формирования литературного языка.

Национальная идеология Ирана построена на возвеличивании персидского этноса, предоставлении ему особого места и статуса в истории страны, развитие и укрепление персидского этноса под прикрытием политики паниранизма. При этом  идеологи исламского режима, пропагандируя высокомерный панфарсизм, открыто в эфире, СМИ унижают, оскорбляют другие этносы, считая их недостойными, неразвитыми, глупыми. Так как азербайджанцы более многочисленны, на их долю попадает большая масса давления.

Постоянно пропагандируется, что в Иране есть только один народ — это персы. Например, пытаются научно доказать и внушить обществу, что тюрки Ирана — это персы, ассимилированные монголами. При этом, не объясняя, почему монголы тюркизировали только азербайджанских тюрков, да еще в таком большом количестве, а не самих персов и другие народы.

Тысячи белуджей, тюрков, курдов находятся под арестом, подвергаются пыткам и казнятся в иранских тюрьмах. В провинции Хузистан были арестованы 13 активистов Организации свободы Белуджистана, и глава этой организации Абдулхамид Риги был казнен по обвинению за теракт в мечети, в Захедан.

Азербайджанские регионы получают 1/10 часть государственного бюджета, выделяемого небольшому населенному персами региону. В Южном Азербайджане не строятся стратегические объекты, даже тракторный завод был приватизирован по частям.

— Иран же обвинил Запад в теракт в Захедане…

— Спецслужбы каждой страны пытается внедрить свои идеи. Но это не является основополагающим в выступлениях за национальные права. Белуджи 60 лет борются за объединение с собратьями в Пакистане. Несомненно, есть внешнее вмешательство, но внутренняя инерция получения национальных прав высока.

Запад в Иране поддерживает демократизацию общества, в чем опирается на «зеленое движение» под руководством М. Мусеви. Национальные интересы 40 млн. азербайджанских тюрков мощнее атомной энергии Ирана, что должно быть использовано как действенный инструмент против иранских властей. Если бы был интерес Запада, то поддерживали бы их стремление. Использованный в какое-то время М.Чехрагани остался в США без поддержки, и находится в тяжелом финансовом положении.

Убийство одного человека во время акций «зеленого движения», начатого после президентских выборов 2009 г., обошло все новостные ленты, а в 2006 г. в майских событиях только в Тебризе были убиты 30 тюрков, чего  ни одни зарубежные СМИ и правозащитные организации даже не заметили.

— Подобная политика, по сути, может порождать трения между персами и народами Ирана…

— Количественное преимущество тюрков усиливает давление  на них больше, чем на другие народы. Но также унижаются талыши, лоры, белуджи, считая, что никто, кроме персов, не заслуживает почтения, не способен на что-то высокое.

После каждого футбольного матча между командой Трактор из Тебриза с командами из Тегерана и других персидских регионов арестовываются около 100 активистов национальных идей. Футбольные матчи превращаются в политические митинги, болельщики выкрикивают лозунги против поддержки Ираном Армении, за решение Нагорно-карабахского  конфликта в пользу Азербайджана, объединения Северного и Южного Азербайджана.

Болельщикам запрещают приходить на матч с сорочками цветов Азербайджанского флага, красного цвета флага сопротивления Бабека. Люди находят выход – надевают форму турецкой футбольной команды Галатасарай.

После передачи китайским компаниям сотовой системы и использования китайских провайдеров были разрушены тюркские сайты, по СМС сообщениям арестовывались люди. Давление порождает еще больше инерцию сопротивления. На бумажных деньгах пишутся место и время встречи и передаются из рук в руки.

Оскорбления, причиняемые тюркам, усиливают этническую самоидентификацию, в протест этому на футбольных матчах люди декларируют Я тюрок – я есть, демонстрируя этим гордость за свою нацию, культуру, язык. Тюрки веками строили Иранскую империю, руководили страной, защищали ее границы, укрепляли экономику.

Для продвижения по карьерной лестнице нужно забыть свои этнические корни, мышление, язык, ассимилироваться, принять паниранистское сознание. Духовный лидер Ирана Хаменеи  — тюрок, но оскорбления, нанесенные тюркам, он не воспринимает как собственное унижение. Если бы в нем присутствовало тюркское мышление, то у него должна была возникнуть ответная реакция. Оскорбление, нанесенное народу, нанесено каждому его представителю, независимо от  его статуса.

Конечно, есть люди, скрывающие свои национальные чувства при должностном росте. Такие есть в министерствах, вузах, армии, полиции. Когда наступит время, они проявят себя. Последнее время в акциях протеста тюрков участвуют педагоги, военные, которые были освобождены от занимаемой должности.

Военный, осужденный за пантюркизм, на суде заявил — Я служу в армии, но я тюрок, и выступлю против любого, кто оскорбит мой народ. Я защищаю это государство, но я выйду против оскорбляющего меня даже в самой армии.

В иранской армии служат миллионы тюрков, опасно играть их национальными чувствами. Ведь персидский шовинизм, оскорбление других народов, в том числе тюрков, проявляется также в армии, полиции и спецслужбах.

Источник — http://novosti.az/analytics/20100924/43539577.html

Гюльнара Инандж

Сформирована ли цельная, способная конкурировать с армянской диаспорой азербайджанская диаспора, какие идеи и цели объединяют азербайджанцев выходцев из Азербайджана и Ирана, сильны ли сепаратистские этнические организации среди бывших граждан нашей страны? На эти вопросы в эксклюзивном интервью для Этноглобуса комментирует азербайджанский ученый Института философии, социологии и права НАН Азербайджана Сергей Румянцев, долгие годы изучающий азербайджанскую диаспору на Западе.

-Сеть Азербайджанских диаспорских организаций, на мой взгляд, подразумевает цели и системы солидарной группы этнических азербайджанцев или же выходцев из современного Азербайджана. Здесь ест некоторое противоречие — членами диаспоры считаются выходцы из современного Азербайджана или те, которые выходцы из территории Ирана, так называемо исторического Азербайджана. В контексте этого дискусса они проявляются как единая, объединенная едиными интересами цельная группа.

Но если делать анализ будущности социологии, научно исследовательской перспективы, говорить о том, что употребление такого термина как диаспора в данном случае уже вызывает массу проблем. Азербайджанская диаспора под которую исследователи понимают это определение, не существует, действуют какие то социальные сети, сети организаций. Здесь возникает вопрос, что из себя представляют эти сети и организации, как они формируются, существует ли реальная сеть организаций, или они существуют номинально.

Потому, что есть определенные требования диаспоры. Диаспора это термин, точнее также как этничность. Когда ее начинают в СМИ применять в неточных контекстах, не понимая когда и зачем, происходит инфляция термина. Это общая тенденция, не только для Азербайджана, а для всего постсоветского пространства и Запада.

Что касается сетей организаций в случае Азербайджане очень важно, откуда человек приехал и как он приехал в принимающую страну. Существует масса различий, стереотипов поведений между азербайджанцами из Азербайджанской Республики и азербайджанцев из Ирана, Турции, Дагестана. Зачастую это разные люди, которых ничего не объединяет и они не объединяются.

В то же время существуют какие-то интеллектуалы, для которых эти границы не имеют значений. Азербайджанец — интеллектуал из Турции, Ирана может между собой коммуницировать, общаться, объединяться в единую организацию, что и происходит. Официальный дискусс использует статистику для демонстрации многочисленности, потому, что в современном мире принято считать, что если кого то много, что это дает какие то дифференции, силу. Но это воображаемая статистика и невозможно определить, сколько азербайджанцев проживает в мире, цифра окажется скользящей.

-Дело вообще то не в количестве, а в качестве. Не всегда правильно сравнивать нас с армянской или еврейской диаспорой там другие цели, задачи. Нам нужен другой путь, объединяющая идеология.

-Если мы говорим, как формировать диаспору, тоэто дело политиков. Меня больше интересует, кто и почему формирует, что из этого получается реально. Формируют диаспору в первую очередь азербайджанское государство. Очень активным был в этом плане ныне покойный президент Азербайджан Гейдар Алиев. Он был чуткий политик, и понимал, что это тот ресурс, который нужно использовать. Гейдар Алиев совершая поездки за рубеж, старался собрать активистов азербайджанской диаспоры, проживающих в тех странах.

Удивляться этому не стоит, так как главный противник это Армения, а Армения активно использует свою диаспору, азербайджанский президент решил использовать те же ресурсы. Действительно для презентации Азербайджана за рубежом нужна была своя диаспора, за пределами Азербайджана никто не представлял вторую сторону конфликта. Это в первые годы армяно-азербайджанского конфликта была проблемой, и она все еще остается, конечно, уже не в том объеме.

Насколько существенно действенность диаспоры в этой презентации это другой вопрос. Большей степени этими ресурсами обладают азербайджанские власти, нежели диаспора. Власти, прежде всего, пытаются сконструировать азербайджанскую диаспору. Эта попытка находит, какой то отклик у этнических интеллектуалов, проживающих в эмиграции. Многие интеллектуалы хотят в этом участвовать, часть из них неустроенные и хотят найти какой то ресурс для обустройства.

Обстроились люди в разных странах по-разному. В России очень часто те, которые добились успехов, занимаются диаспоральной деятельностью. Таким образом, они получают, какие то политические дивиденды, в таком случае они не только бизнесмены, но и становятся политиками.

Сейчас диаспорские организации больше зависят от Баку, а раньше в начале 90-х гг. была активизация диаспоры, она происходила в контексте карабахской войны, которая активизировала азербайджанскую этничность как в самой стране, также за ее пределами. Распад СССР актуализировал этническую организованность. Многие создавали организации на общественных началах, выходили на митинги. Сейчас все организовывается бизнесменами, претендующими на политику, или посольствами, консульствами, а не активистами.

Нынешняя структура диаспоры не позволяет Азербайджанскому государству строить отношение с людьми, это воспроизводится с организациями. Все эти организации в действительности не существуют, они порой не зарегистрированы, многие из них не функциональны.

-Азербайджанцы, выходцы из Ирана считают, что Всемирный Конгресс Азербайджана (ВКА) не может провозглашать соотечественники из Северного Азербайджана. Во-первых, потому, что их меньше и меньшинство не может руководить большинством. Во-вторых, нынешний председатель депутат ММ Сабир Рустамханлы представляет власти, что означает прямой контроль властями этой организации. Власти, сменив южноазербайджанское руководство ВКА на гражданина Азербайджана, пытались вывести ее из влияния Ирана.

-Азербайджанские власти пытаются выстроить в диаспоре соподчиненную иерархию власти. Они представляют диаспору как структуру, где есть низшие структуры, подчиняющиеся районным, те республиканским, далее континентальным и всемирным организациям.

Для общественно — политического дискусса Азербайджана принято отделять южных и северных азербайджанцев. ВКА создавался азербайджанскими националистами из Ирана в США, без участия Азербайджанского государства. У них свое отношение к Азербайджану, что подтолкнуло азербайджанские власти контролировать эту организацию.

Реальную работу на местах выполняют посольства, комитет по диаспоре дублирует работу МИД. Иранские азербайджанцы, в какой том мере правы в том, что ВКА их организация и управление должно быть у них. У иранских азербайджанцев совсем иные цели. Националисты мечтают разделения части Ирана и создании государства, или же культурной автономии. Современный Азербайджан им не нужен.

-Последние годы наблюдается ослабление этнического сознания у титульного этноса, наоборот обострилось чувство самоидентификации среди представителей малочисленных народов Азербайджана. Экономическое развитие страны считалось, что должно было ослабить этнические амбиции националистов малочисленных народов проживающих в Азербайджане, а получилось наоборот. Проявляется ли эта тенденция в диаспоре?

-Думаю, что здесь присутствует некое преувеличение. Конечно, существует в диаспоре определенная сепаратная деятельность этнических меньшинств выходцев из Азербайджана. Это лезгинские и талышские националистические организации. Более развита сеть лезгинских националистических организаций, выходцев из Дагестана. Это не агрессивный национализм. Они проводят различные мероприятия, издают газеты, где публикуют свои видения, распространяют идеи собственного государства. Но их не так много, они мечтают о создании Лезгистана, проводят свою деятельность в этом направлении.

Но интеллектуалы всех этнических групп могут собраться вместе в одной организации. Лезгинский национализм более концентрированный, нежели талышский. Думаю, что настороженность Азербайджана по поводу провокаций Ирана в талышском вопросе безосновательна. Иран играет на религии, а не на этничности. Какой-то реальной силы за сепаратистскими структурами за рубежом нет.

Конечно, некоторые националистические организации пытаются распространить идею о Лезгистане или Талышской республике. Но это небольшая группа людей, а отдельные интеллектуалы, небольшие примитивные, маргинальные группы, часто недейственные. Идеология этнонационализма не имеет реального ресурса. Может быть в случае лезгинами ресурса побольше, но вопрос стоит в том, что насколько можно в настоящее время реализовать националистические выступления через влияние диаспоры. Все эти диаспорские организации состоят из двух с половиной людей. Трудно сепаратисткой идеологией скоординировать людей.

Эксперты особенно представляющие себя независимыми говорят об опасности этнических групп, их криминализации, проживающих в приграничных районах. Что такое опасность в действительности не понятно. Даже идея так называемой Талыш Муганской Республики не имела и не имеет поддержку. У них нет ресурсов, которые были у Карабахских армян как диаспора, государство Армения. Надеяться на какого то бизнесмена, нелогично.

Не вижу потенциала этнонационализма в современном Азербайджане. Этнонационалисты – будь они азербайджанские тюрки, талыши, лезгины, аварцы или другие они маргинальны.

-Этнонационалисты считают, что азербайджанство есть ущемление их этнических прав и попытка ассимиляции. Наверное, нужно разъяснить, что азербайджанство строится на этничности. Иначе этнонационалисты раздражаются и считают, что азербайджанство это гражданство, а не национальность.

— Следует четко и ясно сформулировать государственную идеологию. Что такое идеология не знает никто. Наверное, это может быть Я азербайджанец, и горжусь этим. Когда азербайджанские тюрки упирают на тюркизм, усиливают этичную идентификацию среди представителей малых народов. Представители национальных меньшинств наоборот склонны к гражданству — азербайджанству.

Можем предположить, что идеология заключается в гражданском национализме. Скорее всего, это так и есть. Но это не проговаривается четко и ясно. Не проговариваются главные идеи, нет бренда. Нужны культурно-массовые мероприятия, демонстрирующие это.

Они не проговариваются в постсоветской стране, где считалось, что этничность является одной из базовых характеристик человека. В этой ситуации следует четко, ясно последовательно объяснять, что этничность не имеет значение, а есть гражданский национализм.

Мы привыкли что этничность, документально фиксированная категория. Давно уже не фиксируется эта позорная категория указания национальности. При определении удостоверений личности нового формата в постсоветских государствах против отсутствия графы национальности в Казахстане, Грузии были сильные противостояния, в Азербайджане нет.

Должно проговариваться в политике, в общественной жизни, что мы все являемся азербайджанцами, а азербайджанский тюрок, талыш, лезгин, аварец, русский и т.д. это приватный, бытовой образ жизни. Свободное от работы время создавайте ансамбли, издавайте газеты, поддерживайте традиции, чему нет препятствий со стороны государства.

Надо открыто говорить, что этничность не является основанием для достижения, каких то позиций в обществе, что граждане любой национальности могут претендовать на полнокровную общественную и политическую жизнь. Замечу, что гражданский национализм силен в диаспоре среди выходцев из Азербайджана в независимости от этнического происхождения.