Рубрика: Кавказ

Р.А. ДАНАКАРИ, Р.Б. МОБИЛИ

Материалы IV Международного Конгресса  Кавказоведов, Тбилиси 2016,  с. 189-194.

Кризис и распад СССР, а затем интенсивные процессы глобализации и миграционные волны актуализировали проблемы бытия наций и этнических меньшинств. В конце ХХ век и начале нового столетия перед «вызовами» современности оказались не только крупные нации, но и сотни малочисленных этнических групп, в том числе и удины. Основной целью и новизной работы являются попытки исследовать значение культуры, особенно такой ее составляющей как письменность, на историю и судьбу, удинского этноса, их роль и место в формирующемся мультикультурном пространстве Южного Кавказа, выявить специфику современной идентичности.

Как один из древнейших этносов Кавказа, удины (самоназвание — уди) являются аборигенным народом, с древности живут на территории Азербайджана. Статья, подготовленная авторами этих строк, этническими удинами, опирается концептуально на общекавказскую идею, смысл которой – показать интегральность бытия Кавказа как единого ареала совместного проживания народов, где почти в одно и то же время появилась письменность, принята христианская религия, формировалась новая культура и идентичность.

Кавказ является территорией, где возникла одна из древнейших цивилизаций, он имеет уникальную историю, многотысячелетнюю богатую культуру и традиции. Он и ныне представляет собой специфическое геополитическое и духовное пространство народов, сохранивших свои генетические, этнические, лингвистические, культурные корни, родство. Как отмечал Ю.А. Жданов: «Кавказ хранит в себе мощные исторические традиции. На планете не существует региона, где жили вы длительно и совместно сотни народов… Это удивительное многоцветье является драгоценным сокровищем всего человечества. Поэтому художественная и научная мысль Кавказа концентрировала свое внимание вокруг проблемы межнациональных отношений, сотрудничества и взаимопомощи народов. Традиции Кавказа в этом смысле неисчерпаемы» [4,23].

Поэтому в современном диалоге цивилизаций и культур актуально выявить роль и место кавказских народов как специфической социальной и культурной общности, по-новому увидеть субстанциональные проблемы кавказоведения. Естественно, что опираться при этом следует на имеющийся значительный исторический опыт и накопленные научные достижения в области философии и общественно-гуманитарных наук. Они помогут наиболее объективно и оптимально двигаться к намеченной цели: заложить в современных условиях новую научную базу, разработать методологический инструментарий и исследовать основные детерминанты, позволяющие решить многие исторические и современные проблемы цивилизационного, культурного и лингвистического пространства Кавказа. В результате, в числе важнейших задач изучение цивилизационной динамики и специфики культуры народов региона, поиск путей их интеграции в единую целостность.

В настоящее время этносы Кавказ, тысячелетиями живущие на своей исторической земле, оказались перед новыми «ответами» на серьезные «вызовы». Следует согласиться с мнением С. Хантингтона, когда он пишет, что «в современном мире культурные идентичности (этнические, национальные, религиозные, цивилизационные) занимают центральное место, а союзы, антагонизмы и государственная политика складываются с учетом культурной близости и культурных различий» [11,142].

Каковы перспективы будущего кавказского региона как единого пространства бытия народов? Как сегодня в сложном геополитическом ареале соотносятся универсализм и глобализм, коллективное и индивидуальное, традиции и инновации? Как остановить процессы естественной и искусственной ассимиляции, сохранить культуру и традиции, язык и письменность народов, особенно менталитет и идентичность таких этнических групп, как удины?

Естественно, что у читателя могут возникнуть вопросы: кто такие удины? Каковы их происхождение (этногенез), этапы истории и современное бытие?

Прежде всего, отметим, что, удины (самоназвание уди) – один из древнейших коренных этносов Кавказа, аборигенный народ Азербайджана. В мире ныне проживает чуть больше 10 тысяч удин. В основном, они живут в СНГ и Грузии, несколько десятков семей эмигрировали во Францию, Италию, США и другие страны. Согласно переписи 2010 г., в Российской Федерации проживает более 4 тыс. 250 удин. Большинство историков, археологов, этнологов и лингвистов относят их к представителям дагестанской группы кавказской семьи языков [1-,3;5-6]. Подробная информация об истории, языке, культуре, традициях удин содержатся в разных источниках, в том числе и энциклопедии «Народы России» [7, 347].

Значительные сведения об их происхождении и истории, расовых и антропологических характеристиках, территории, экономике, языке, культуре, традициях, быте, охватывающих период примерно в 25 веков, имеются в древних и средневековых письменных источниках, сохранившихся до наших дней в библиотеках разных стран мира. Все метаморфозы истории Азербайджана: вторжения древних персов, античных греков и римлян, арабов и монголов, а затем турок и других захватчиков, особенно события ХХ в., оказали свое влияние на жизнь и судьбу всего удинского народа [1,3,5].

В античную эпоху (V в. до н.э. – V в. н.э.), когда существовали Древняя Греция, а затем и Римская империя, на территории Закавказья и Северного Дагестана активно функционировало древнее государство – Кавказская Албания. По свидетельствам древних и средневековых источников, мнению современных российских и зарубежных кавказоведов, удины являлись одним из главных этносов, сыгравших решающую роль в становлении этого античного государства, истории и дальнейшей его судьбе.

Отец истории Геродот (V в. до. н.э.) в своих трудах упоминает о предках современных удин (утиях), когда рассказывает о Марафонской битве (греко-персидская война – 490 г. до н.э.). Он указывает, что в составе ХIV сатрапии персидской армии воевали и солдаты утиев [8]. Многочисленные сведения о них содержатся в книгах древних персидских летописцев и античных историков Греции и Рима, в средневековых арабских источниках (Ал-Истахри, ал-Мукаддаси, Масуди, Ибн-Хаукаль и др.). В трудах античных авторов Фукидида, Страбона, Плиния, Апполония Родосского, Полибия, Тацита, Клавдия Птолемея, Плутарха, Азиния Квадрата и других рассказывается об истории, языке, культуре, религии удин [1; 6; 8; 10].

В эпоху Кавказской Албании удины занимали широкий ареал своего расселения, в том числе и территорию современного Нагорного Карабаха. Как сообщают античные историки, удины участвовали на стороне персидского царя Дария III в битве при Гавгамелах, боролись против экспансии империи Александра Македонского. Через несколько столетий, как сообщается в «Географии» Страбона, на берегах реки Куры стремились противостоять могущественным римским легионам полководцев Лукулла, Помпея и Марка Антония [1, 6, 9].

Стратегическое положение Закавказья, в том числе и территории Азербайджана, на протяжении всей всемирной истории превратило их в арену бесконечных ожесточенных сражений между великими империями Востока и Запада. Нашествие персов, римлян, византийцев, арабов, монголов, войск Тамерлана, а затем русско-иранские и русско-турецкие войны изменили историю всех кавказских народов. Изменилась географическая карта и этнический состав населения, трансформировались языки, культуры, религии, обычаи, традиции, быт [6]. Все эти драматические и трагические события оказали решающее влияние на дальнейшую судьбу одного из древнейших государств Закавказья – Кавказскую Албанию.

Первые века новой эры стали эпохой социально-экономического и культурного развития Кавказской Албании. Удины были в числе тех, кто одними из первых в Кавказе принял христианство. Воздвигаются культовые сооружения, строятся храмы и церкви. Благодаря письменности начинается перевод Библии, появляются книги религиозного и светского содержания. В результате трансформации фольклора, многих языческих традиций формируется новая литература и культура. Появляется Албанская Автокефальная (самостоятельная) церковь, которая существовала почти до середины ХIХ в. [5; 6; 9].

С VIII в. начинаются завоевания Арабского халифата в Закавказье. Они привели к падению Албанского царства как единого государства, исламизации населения, постепенному разрушению христианских святынь, уничтожению культуры, письменных источников. Начинается долгий и тяжелый период денационализации и деэтнизации народа. Однако часть удин, оставшаяся на своей исконной территории, несмотря на территориальные и этнические экспансии, продолжающие процессы ассимиляции и аккультурации, сумела до наших дней сохранить родной язык, культуру, религию и идентичность.

Рассматривая проблемы современных удин, отметим, что в конце прошлого столетия повторилась этническая трагедия начала ХХ в., но теперь это уже было связано с распадом Советского Союза. Начало карабахского конфликта и трагические события 1988–1993-х гг. заставили еще одну часть удин, живущих в Азербайджане, но уже нового поколения, покинуть историческую родину и переехать в страны СНГ.

В настоящее время удины компактно, в количестве около 4 тысяч человек, проживают в многонациональном поселке Нидж Габалинского района Азербайджанской Республики. За последние четверть века, в результате эмиграции, в России появились в России удинские диаспоры. Ныне они существуют в Волгоградской и Ростовской областях, Краснодарском крае, в таких городах, как Екатеринбург, Таганрог, Шахты, Астрахань, Сургут, Ульяновск. Несколько десятков семей удин живет и работает в Центральной России: Москве, Иваново, Калуге и Санкт-Петербурге. Достаточно многочисленная община имеется в Республике Казахстан, в городе Актау (бывший г. Шевченко), а также в Украине – Донецке, Харькове, Горловке и др.

Сегодня Азербайджанская Республика признала удин основными правопреемниками античного государства – Кавказской Албании, имевшей свою тысячелетнюю историю на Кавказе. Здесь стремятся найти их сохранить древнее и средневековое наследие, в том числе и удинского народа. Проводится огромная работа по реставрации памятников материальной и духовной культуры. Ведутся широкомасштабные археологические исследования на территории древних городов и крупных географических центров. Примером может стать продолжающиеся почти 70 лет археологические раскопки у стен древней Габалы – первой столицы Кавказской Албании. Здесь и в других местах Азербайджана было найдено огромное количество предметов древней материальной культуры. В их числе: воинские доспехи, старинные монеты, подсвечники, домашняя утварь и многое другое, на которых оказались тексты, написанные на удинском языке.

Обращаясь к истории письменности, в том числе и кавказских народов, следует признать, что, по мнению большинства ученых, занимающихся кавказоведением, государственным языком Кавказской Албании был древнеудинский язык, алфавит которого состоял из 52 букв. Он получил широкое применение, на нем были переведены Библия и другие религиозные тексты, на нем многие века велась церковная служба.

Если обратиться к началу и середине XX века, то именно в этот период были найдены несколько надписей на албанском языке. В 1937 году И. В. Абуладзе нашёл албанский алфавит.  В 1948—1952 гг., во время раскопок в Мингечауре, было сделаны ещё несколько находок. В 1956 году в США А. Курдиан нашел второй экземпляр алфавита (переписанный в XVI в.). В 1948 году около г. Мингечаур, во время строительства ГЭС, был раскопан раннесредневековый христианский храм VI-VII вв. Здесь был найден первый образец албанской эпиграфики. Правда, ученым сразу не удавалось ее прочесть.

В 1996 году грузинский ученый Заза Алексидзе обнаружил в монастыре Св. Екатерины на Синае грузино-албанский палимпсест (около VII—VIII века. Найденный текст представляет собой богослужебный сборник, включающий в основном отрывки из Нового Завета. После этой находки отпали все сомнения в существовании албанского алфавита и развитого литературного языка. [13].

В настоящее время эти тексты расшифрованы, переведены и опубликованы. После изучения этих текстов специалисты однозначно сделали вывод — албанский язык ближе всего к удинскому языку. Над дешифровкой Палимпсеста работал коллектив авторов, в числе которых были Заза Алексидзе, Вольфганг Шульце, Йост Гепперт. Работа издана в 2 томах (530 страниц) в издательстве «Брепольс» расположенное в бельгийском городе Тюрнхаут [13].

Можно отметить, что ХХ век стал важным не только для археологии удин, но и истории их языка. Начинаются первые научные исследования языка, предпринимаются попытки создать письменность. Начало изучению удинского языка связано с именем А.А Шифнера, который в 1863 году напечатал монографию. В дальнейшем эту работу продолжил А.Дирр. В 1902 г. он опубликовал свою «Грамматику удинского языка». Большой вклад по изучения родного языка, созданию письменности внесли сами удины. В первую очередь, это Георгий Бежанов, удин из Варташена,  который активно помогал Шифнеру в исследовании родного языка. Он начал составлять словарь своего языка, однако преждевременная смерть прервала его работу. В конце XIX века удинами из с. Варташен, братьями С. и М. Бежановыми, были собраны удинские сказки и легенды. Они были опубликованы в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», правда, на основе кириллической графики. В том же издании оказалось «Святое Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна» на удинском языке, переведенное и подготовленное ими же. Исследованием удинского языка занимались Абкар Паязат и Семен Урузов, также удины из Варташена. С. Урузов работал над лексикой удинского языка, им же был составлен словарь.

Большой вклад в научное исследование удинского языка внесли Е. Ф. Джейранишвили (удин из Зинобиани) и В. Н. Панчвидзе, исследовавшие грамматику удинского языка. Особо следует отметить работу уроженца с. Нидж, доктора филологических наук Ворошила Гукасяна. В 1974 году, используя ниджский и варташенский диалекты, он издал «Удинско-азербайджанско-русский словарь». Сам словарь был составлен на высоком профессиональном уровне. Для обозначения звуков удинского языка здесь использовался общепринятый способ практической транскрипции для народов Кавказа — транскрипция на основе кириллической графики с добавлением дополнительных знаков. Словарь содержал огромный лексический материал; впервые появилась возможность обозначить удинские звуки на письме. Однако язык удин долгое время еще оставался бесписьменным, потому что выпуск словаря не предназначался для практических целей, он имел только научную ценность.

Исследуя социально-философские и этнологические особенности бытия удин, отметим, что наличие на нашей планете нескольких тысяч этносов и этнических групп, говорящих на разных языках и диалектах – это свидетельство полифонии культур и многообразия цивилизаций. Однако сегодня каждая нация, представитель каждого этноса составляет только часть современного мира, который как целостность превосходит простую сумму культур и цивилизаций, бытия всех этносов. Важно за всеми противоречиями и конфликтами, универсальностью и уникальности, увидеть черты всеобщности и целостности мира. Очевидно, что ни одна из цивилизаций и культур, ни один этнос, даже самый большой, не может претендовать на абсолютность и универсальность, навязывать свои идеи и идеалы, ценности и традиции другим народам, быть эталоном для человечества.

Исследование этнического бытия удин, их культуры и идентичности как особых феноменов, предполагает акцентирование внимания на следующих аспектах. Во-первых, все они разворачиваются в специфическом социально-этническом пространстве и социально-этническом времени. Исследование истории, языка, письменности, культуры, менталитета удин возможно только с помощью междисциплинарной методологии. В результате, в первую очередь, придется дать ответы философские вопросы субстанционального и онтологического, герменевтического и феноменологического порядка: какова специфика этнического бытия удин? Какие смыслы содержит язык, письменность, мифы, символы, артефакты? Каким является «жизненный мир» удинского этноса? Аналитика этих и других вопросов этносоциального бытия удин позволили выявить следующие моменты:

1. Удины всегда жили и сегодня живут в многонациональной среде, вместе с представителями разных этносов и религий. Стремление к взаимодействию и диалогу, открытости и партнерству присуще им изначально, оно детерминировано многообразием и общностью их бытия. Поэтому они всегда легко воспринимали ценности и культуру, цивилизационные коды людей разных цивилизаций.

2. В силу полиэтничности удины толерантны и миролюбивы, с уважением и доверием относятся к инонациональному соседу. Они адекватны в оценке себя и стремлении понять «жизненный мир» Другого, ценности и традиции окружающих, людей разных национальностей и религий, сравнивать предметы и объекты своей культуры с иной культурой, переноситься в другое социокультурное измерение. Для ученого в этой связи значительный научный интерес представляет этническое пространство удина, ментальность, мир бытия, идентичности как определенная целостность, константа, система ценностей в непрерывно меняющихся условиях динамики современного общества. Удивительным является историческое бытие удин, как и каким образом они выжили и сумели сохраниться. Известно, что на Кавказе, на протяжении всей его древней и современной истории, в том числе и в том большом ареале, где жили и живут удины, шли бесконечные войны между великими империями, происходили чужеземные завоевания, грабительские походы, переселения и ассимиляции народов.

3. В течение нескольких тысячелетий удины прошли через многие жестокие оккупации, трагедии и драмы. В ХVII-ХХ вв. из крупной народности они ныне превратились в малочисленную этническую группу. Однако осуществляя свою жизнедеятельность в полиэтнической среде, в условиях многоязычия, им удалось до наших дней сохранить историю и язык, культуру и веру, традиции и идентичность.

4. Сегодня удины, живущие как на исторической Родине, так и в инонациональной среде, стремятся непрерывно объективировать окружающую реальность, трансформировать свою субъективность, найти новые смыслы бытия, сформировать поликультурную идентичность. Целостность и цельность их этнического бытия – это результат интеграции, синтеза идей соборности православного христианства и коллективизма с ценностями гуманизма, соединения кавказских традиций и восточной ментальности.

5. Бытие удина, несмотря на восприимчивость к достижениям модернизации, часто не вписывается в жесткую однозначную логику Аристотеля. Для них характерна синтетическая логика – логика взаимосвязанного, взаимозависимого полиэтнического и поликультурного бытия. Культура диалога и понимания позволяет удинам выявлять единое в различном и различное в едином. Очевидно, что единство различных форм в культуре поддерживается не только тождеством, но и различием их природы, социокультурной идентичностью.

6. Удинский этос всегда коммуникативен и диалогичен, в нем не принято ставить партнера перед жестким однозначным выбором и требованием однозначного ответа. Для удина встреча с представителем другой культуры — это всегда диалог равноправных субъектов, открытие нового, принятие иной логики, человека «другого» мира. И несмотря даже на то, что собеседник является представителем «чужого» этноса, языка, религии, цивилизации.

7. Современное бытие удин и мир их идентичности можно понять, если использовать принципы понимающего знания и дополнительности. Сегодня только путь одновременного рационального и иррационального понимания может быть адекватным для культурного восприятия многообразия мира. Современный человек прибывает в особом, символическом универсуме культуры, он не сможет существовать, если будет подчиняться только объективным законам и закономерностям, строго следовать реалиям и очевидным фактам. Человек пока сам для себя является тайной, погружен в макрокосм, не представляет себя без истории, древних мифов и современных символов, использует лингвистические формы языка и художественные образы, опирается на традиции и ритуалы.

8. Культуру удин следует рассматривать как особую объективную и субъективную реальность. Она одновременно традиционна и динамична, включает мифы и фантазию, моральные ценности и категорические императивы, оценки и табу. На наш взгляд, культура – это не только усилие, преодоление естества мира и самого человека, а сложный путь и особые тернии. На наш взгляд, она включает искусство непрерывной диалектики, производство и воспроизводство материального и духовного, рационального и иррационального: события, коды, артефакты, интуицию.

9. Феномены история и судьба удин свидетельствуют о том, традиционные общества нельзя однозначно интерпретировать как замкнутые и архаичные, патриархальные и отсталые системы. Они динамичны и современны, потому что помогают понять уникальность и многообразие мира, смотреть его бытие не просто другими глазами, с разных сторон, аспектов, а именно: глазами Другого.

Сегодня удины, живущие в диаспоре, России и других стран СНГ, продолжают искать связи, налаживать контакты с исторической Родиной – Азербайджанской Республикой, с поселком Нидж. Они часто приглашают родных и близких на юбилеи, свадьбы и другие мероприятия. Стало традицией отмечать Рождество, Пасху, праздники религиозного и светского характера тех стран, в которых они живут. На торжествах удин всегда присутствуют гости, представители многих национальностей, живущих в регионе.

Завершая статью, отметим, что современная реальность вносит свои коррективы в бытие удин. Продолжаются процессы ассимиляции и аккультурации, забываются родной язык, традиции, обычаи, многие элементы быта. В этой связи все более сложными становятся задачи, стоящие перед удинскими общинами, функционирующими за пределами Азербайджана. Сегодня они заключаются в следующем: во-первых, все более актуальным становится работа по сохранению истории, родного языка, культуры, идентичности; во-вторых, по обеспечению мира и согласия, добрососедства и дружбы со всеми народами. В-третьих, в необходимости интеграции удин в многонациональное и поликонфессиональное общество страны проживания, гражданами которого они являются.

Сегодня удины, живущие в Азербайджанской Республике, благодаря наличию новой письменности [12], в школах изучают родной язык, что во многом помогает приобщиться к древней и современной культуре, сохранить историю и идентичность, традиции и обычаи, жить с надеждой на будущее.

Л и т е р а т у р а

1. Алиев К. Г. Античная Кавказская Албания. – Баку, Азернешр,1992. -238 с.

2. Геродот. История. В девяти книгах / пер. с древнегреч. – Л.: Наука, 1972. 600 с.

3. Данакари Р. А. Этническое бытие (опыт социально-философского и политического исследования): монография – изд-во Волгоградского филиала ФГБОУ ВПО РАНХиГС, 2015.- 348 с.

4. Жданов Ю.А. Солнечное сплетение Евразии. — Майкоп, 1999. – 40 с.

5. Иеромонах Алексий (Никаноров). История христианства в Кавказской Албании. – Баку: Изд-во «Нурлан», 2005. 194 с.

6. Мамедова Ф. Кавказская Албания и албаны. – Баку, ЦИКА, 2005. 608 с.

7. Народы России: энциклопедия / гл. ред. В. А. Тишков. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. – 479 с.

8. Страбон. География в 17 книгах / Книга ХVI. – Гл. 4. – М.: «Ладомир», 1994. – 940 с.

9. Тревер К. В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. – VII в. н. э. – М.–Л., 1959. 234 с.

10. Удинский сборник: грамматика, лексика, история языка / Редакционная коллегия: М. Е. Алексеев (отв. ред.), Т. А. Майсак, Д.С. Ганенков, Ю. А. Ландер. – М.: Academia, 2008.–464 с.

11. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка (отрывки книги) // Pro et Contra. Т. 2. — № 2. — М,1997. — С. 142-147.

12. Robert Mobili — «Удинско-азербайджанско-русский словарь». Изд-во «Леман», ISBM 978-9952-8024-6-7. Баку. 2010г., 368с.

13. Monumental palaeographica medii aevi. Series Ibero-Caucasica. The Caucasian Albanian Palimpsest of the Mount Sinai. Volume I, II. 2009

PROCEEDINGS OF IV INTERNATIONAL CONGRESS OF CAUCASIOLOGISTS. Tbilisi, 1-3December2016., 280p.

ISBN 978-9941-13-571-2

После ликвидации Эчмиадзинского патриаршества в 1826 году и закрытия Албанского патриаршеского престола в 1836 г., Святейший Синод образовал в Закавказье несколько консисторий.

      Назначенный Святейшим Синодом прокурором Эчмиадзиского Синода А.Френкель в 1907 году представил в Святейший Синод для передачи императору весьма любопытный документ, характеризующий состояние григорианской церкви в начале XX в.

                                                     Прокурор Эчмиадзинского Синода А.Френкель

Историческая Великая Армения, принявшая христианство в IV в., в V столетии уже потеряла всякую политическую самостоятельность и находилась под властью персов (Зараострова учение), Византии, арабов, турок-селджуков и других завоевателей.

Разделенные под властью победителей различные области прежней Армении жили, развивались и вырабатывали свои специальные церковные отношения применительно к условиям и государственному строю своих обладателей, мало-помалу теряя между собой связь; в силу этих обстоятельства каждая область, продолжая отстаивать чистоту и неприкосновенность догматов армяно — григорианства, сильно денационализировалась, в языке, правах и обычаях. Не говоря уже об армянах турецких, египетских, персидских и индийских — если взять только наше Закавказье,— то встретим весьма любопытный факт: армяне тифлисские (грузинское влияние), армяне акулисские, елисаветполькие и карабагские (персидское влияние) и армяне ахалцихские, ахалкалакские (турецкое влияние) – почти не понимают друг друга и браки между ними редки.

Исторические судьбы армянского народа доказали с неопровержимой точностью полную неспособность этого народа образованию самостоятельного государства, государственного организма, доказали полную несостоятельность этого народа в деле восприятия истинных начал высшей цивилизации, т.к. на протяжении нескольких тысячелетий, история не записала и одного имени в рядах светил наук и искусства. Старая Великая Армения не оставила после ни одного кодекса национальных законов, если не считать Сборник Законов ученого монаха Мхитара Гоша — представляющий жалкую компиляцию из законов Моисея, византийских и кое каких армянских народных обычаев.

Это обстоятельство отнюдь нельзя приписать плохим бытовым и политическим условиям, чему обратным примером служат евреи, давшие миру величайших мыслителей- художников. Если внимательно прочесть лучших армянских историков, старых и новых, то поражаешься тем мрачным взглядам на армянскую действительность, которая существовала у выдающихся мыслителей этого народа. Корыстолюбие, интриги, клятвопреступления, продажность, низкопоклонство кажутся главными национальными особенностями этого племени. Благодаря этим качествам армянский народ был всегда близок к ассимиляции с господствующей нацией, а столь модный несколько лет тому назад «национально — религиозный вопрос» получил свое настоящее значение сравнительно недавно, а до этого времени армяне всегда представляли благодатную почву для ренегатства, раз с этим были связаны почести и личная материальная выгода.

К сожалению, когда возникла высказанная императором Николаем I мысль о разделе большого человека, армяне сразу получили большое значение и на них стали возлагать надежды совершенно оправданные. Наши посланники при Порте, а вместе с ними и Министерство Иностранных Дел внушали правительству мысль о крайней важности для интересов русской политики на Восток заручиться содействием турецких армян, причем содействие это, между прочим, могло быть осуществлено при условии: 1) если в сан католикоса всех армян будет возведен преданный русским интересам кандидат; 2)если этот кандидат будет в состоянии подчинить себе в духовном отношении турецких армян. Эта ошибочная в своем основании мысль, породила ряд уступок, снисхождений со стороны нашего правительства, которые и послужили прецедентом для будущих домогательств армянских католикосов к создании для их паствы того исключительного положения. которое регламентировано законом 1836 г. И еще больше санкционируется теперешним Кавказским начальством. учитывая будущие выгоды от избрания в католикосы квази — правительственного кандидата, упускали из виду, что имели дело с лукавыми азиатами, испорченные рабством, и которых только поверхностно коснулась цивилизация, не говоря уже о том, что нельзя было ожидать никаких реальных выгод от армян, презираемых и ненавидимых всем христианским и мусульманским Востоком. Эта нами же подготовленная почва, многолетняя практика безнаказанного противодействия правительству — создали среди армянского народа крайне удобное поле действия для антиправительственных сообществ туземного и иностранно происхождения всех оттенков.

До XVIII столетия, когда началось поступательное движение России на Ближний мусульманский Восток, подавляющая масса армян, разделенных между Турцией и Персией, ничем не реагировали против мусульманского владычества, т.к. жилось армянам отнюдь не хуже, нежели другим подданным султана и шаха. Армяне быстро проникли в правящие и финансовые сферы своих завоевателей, захватив в свои руки всю торговлю и кредит.

Мусульманские правители признали суверенитет армянских католикосов в деле церковного управления, и армянская история знает многих патриархов, которые выколачивали из своей паствы солидные суммы при помощи турецких заптиев и персидских фаррашей. Нужно полагать, что этот своеобразный порядок даже льстил национальной армянской гордости, так как, в лице властного католикоса создавалась иллюзия главы народа.

Ни турки , ни персы не вмешивались в армянское обычное право и порядок самоуправления мелкой земской единицы.

Первая треть XIX столетия, отмеченная пробуждением национального самосознания многих мелких народов, не могла пройти бесследно и для армян, тем более. Что после ряда удачных войн России против Турции и Персии, окончивших отторжением нескольких провинций с армянским населением, у армян не могли не возникнуть надежды на окончательное освобождение от мусульманского ига.

Пробудившееся среди армян чувство национального самосознания приняло направление сходное у всех порабощенных иноземцами народов. Патриоты и общественные деятели прежде всего обратили внимание на восстановление и создание литературы ,национального театра и искусства, возбуждение народной гордости путем воспитания юношества на примерах (хотя бы апокрифических) доблести предков и т.п. Затем, естественно в программу должна была войти и активная борьба с правительством, в данном случае турецким , т.к в России тогдашние армяне видели спасительницу.

Сообразно с этим все тайные и явные армянские национально — религиозные общества прошлого столетия можно разделить на две группы: 1) армянские общества в России имели по отношению к русскоподданным и армянам чисто религиозно-просветительный характер. Все их стремления были направлены к созданию не существовавшего раньше литературно-разговорного, общего всем армянам языка, созданию национальных школ для народа и увеличению престижа католикоса, как главы народа, избранного всей нацией. Будучи безопасны в России, эти сообщества находились в тесной связи с подобными организациями в Турецкой Армении, помогая осуществлению их революционных предприятий против турецконоправительства;2) армянские сообщества в Турции носили прямо революционный характер. Их не столько занимали отдаленные результаты просветительской деятельности, сколько активная борьба с турецким правительством, в особенности, когда армяне заручились фактическим содействием европейских революционных организаций в Лондоне, Лозанне. Женеве, а главное нашли сочувствие у младотурок. Есть основание полагать, что наше правительство в период с 30—до 80-х гг. прошлого столетия по меньшей мере игнорировало (а может находило выгодным) тесную связь армянских организаций в России и Турции. Из пределов России беспрепятственно направлялось в Турцию оружие. Боевые припасы и широкая помощь деньгами и добровольцами-армянами.

Политические беженцы-армяне находили верный приют в наших пограничных областях, и в настоящее время этих беженцев накопилось на Кавказе свыше 50 000. Половина этих непрошенных гостей не имеют легитимации. Большинство преступников на Восточном Кавказе — турецкие армяне. Равнодушие к солидарности русских и турецких армянских организаций принесло и другие опасные плоды. В течение 70 лет, 3-4 поколения армянской молодежи воспитывалось в идеях сопротивления правительству (хотя бы турецкому), получали политическое восприятие, приучали к мысли о возможности и законности борьбы с властью. Масса армянской молодежи после закрытия армянских школ на Кавказе, направились в Швейцарию и Германию, откуда большей частью возвращались готовыми специалистами. Пропаганда социализма была плодотворна среди армянского городского населения, ибо у горожанина-армянина нет родины, которой он гордился бы, а только, горькое сознание, что его народ уже 1300 лет – раб и всеми ненавидимый паразит. При таком историческом наследии и национальном багаже очень легок переход к интернационалу, к проповеди соединения пролетариев всех стран. Нашелся повод для армянских революционеров. В 80-90-х годах было обращено внимание на вредное направление преподавания в армянских школах, была замечена очевидная связь между Эчмиадзинским патриархом и туземными и иностранными революционными организациями, также установлены дефекты в управлении церковными и монастырскими армянскими имуществами.

Эти обстоятельства в связи с общим направлением политики тогдашнего Кавказского начальства вызвали появление известных распоряжений о закрытии армянских школ, лишении права патриарха вершить единолично дела брачные , о языке, присяге, отобрании церковных имуществ и т.п. Этого было достаточно, чтобы поднять массу армянского народа против русского правительства. Армянские революционные силы уже к этому времени имели достаточную подготовку, и моральную и материальную. В прокламациях слово Турция было заменено Россией. И подобно тому, как несколько лет назад руссскоподданные армяне везли в Турцию оружие и добровольцев ,так и теперь турецкие армяне фидан стали переходить русскую границу. В настоящее время все политические группы армянских деятелей разделены на 2 группы: 1) националисты (старые Дабнакцакане). Их идеал – сохранить армянское племя, язык, религию возможность осуществить культурно – племенные задачи под эгидой сильного правительства; 2) новые Дашнакцакане – все левые армянские фракции, от социал-демократов до анархистов .Они истинные хозяева дел и направления Эчимадзинского патриархата.

Вывод из этой краткой записки: 1) армянский народ в своей массе совершенно не революционен и ограничивается минимальными экономическими требованиями; 2) армянский народ и армянское общественное мнение терроризированы небольшой кучкой смелых, дерзких революционеров, захвативших прессу, эчмиадзинский патриархат и представительство в Думе; 3) угодливость и ласкательство по отношению к патриарху, компрометируя власть, приносит положительный вред.

Институт Истории им. А.А.Бакиханова НАН Азербайджана

Представляем вниманию читателей «Этноглобуса» ОТЗЫВ доктора философии по истории, доцента, декана факультета международных отношений и регионоведения Бакинского Славянского университета Ширинбея Гаджиали оглу Алиева

на диссертацию Ш.М.Хапизова “Поселенческая культура  дагестанцев Цора в контексте этнокультурной истории (ХVIII–ХХI вв.)” 

1. Неправильно составлена структура диссертации. Название диссертации совпадает с названием второй главы. Таким образом, первая и последняя главы диссертации не соответствуют теме диссертации. Исследование культурных поселений в этих главах неполноценно. Во введении не показаны хронологические рамки диссертации. Название диссертации хоть и ограничено XVIII- XXI веками, однако автор совершенно не придерживается выбранных хронологических рамок. Например, третий параграф первой главы называется «Этнокультурные процессы в Цоре в XVII–XX вв.» (стр.35)
2. Диссертант отмечает рост напряженности в крае в последние годы. Это оттого, что диссертанту не выгодно признать ускоренные темпы развития в самом стабильном регионе. Однако, на той же странице автор, отмечая, что впоследствии землетрясения 2012 года разрушилось более 6 тыс. домов, с горечью приходит к выводу, что таким образом был уничтожен фонд архаических жилищ и на их месте возведены новые однотипные дома (стр.4). На самом деле после стихийного бедствия, азербайджанское государство в самые кратчайшие сроки заново построило самые современные дома и безвозмездно передала их в эксплуатацию всем пострадавшим гражданам.
3. Обсуждение диссертации в Азербайджане, научные дискуссии позволили бы создать реальную историческую картину. Однако, он, исследуя в основном аварцев Азербайджана свои «исследования» опубликовал преимущественно в Армении, Иране и Грузии, а не в Баку, в Азербайджане. Диссертант опубликовал 4 научные статьи в Ереване, 4 раза выступал на международных конференциях в Армении. Все это доказывает, что  диссертант далек от объективности и исторической действительности, стремясь к провоцированию сепаратизма.
4. Неправильно и неточно определен предмет исследования. Представления диссертанта о предмете исследования запутаны, противоречивы. Предмет исследования, пишет он, «Алазанская долина, более известная в Дагестане как Цор” (səh.4-5), «разделенный государственными границами между Азербайджаном и Грузией, является одним из наиболее сложных с точки зрения этнического состава и наименее изученных регионов традиционного проживания этнических дагестанцев в Закавказье». Хотя Дагестан, как всем известно, еще более сложный регион.

При этом диссертант, стремясь ввести в научный оборот новое географическое название «Цор», не приводит какие-либо исторические свидетельства о нем. По непонятным причинам диссертант в целях и задачах исследования отмечает, что «географические рамки ограничены территорией левобережья р. Алазани, начиная от гор. Кварели и кончая границей Кахского и Шекинского районов АР» (стр.6), совершенно забыв о «Цор». В новизне работы подчеркивается, что «в научный оборот вводится географическое название Цор, как обозначение Алазанской долины» (стр.13). Как признается сам автор, азербайджанские аварцы (стр.71) проживали в основном на Южном склоне Кавказских гор и в горных долинах. На Алазанской долине исторически проживали же азербайджанцы/мугалы и ингилойцы. Расселение аварцев на Алазанской долине в XIX  веке непосредственно связано с колонизационной политикой Российской империи. Например, после восстания 1830 года жителям Джар не разрешили вернуться в свои селения, и они вынуждены были поселиться в соседних селах, в т.ч. в Даначи.  В целом, после знакомства с диссертацией не ясно, какой регион конкретно автор понимает под названием Цор. Если Цор – Алазанская долина, то почему автор в диссертации все время рассматривает в основном  Южные склоны гор Кавказа?! В тоже время диссертант подразделяет Цор на две части: на составляющие южные склоны Кавказских гор северную гористую часть и южную низменную. При описании этих частей с топографической точки зрения, подразделяет Цор на три части: горную, среднюю и низменную (стр. 24-25). Какое отношение первая часть имеет к Алазани! Далее диссертант Цор делит  на 3 зоны: гористую, которую местные жители называют Голода, предгорье Эхеди (возвышенность) и равнинную Битди  (стр. 69). Две первые зоны не имеют никакого отношения к Алазанской долине.

5. В первом параграфе первой главы диссертации  диссертант делает неудачные попытки объяснения этимологии топонимии «Цор». Автор ссылаясь на различных авторов идентифицирует Цор то с Закавказьем, то с Грузией (Цебе Цор, Наха Цор и Жаниб Цор),  то с Джар, то с Джаро-Белоканы, то Закатальским округом. Одним словом, диссертант просто даже сам не может определить пределы звучащего по-аварски Цор и ищет выход в догадках: “Обозначая долину реки Алазани, аварцы вполне могли использовать термин цIури (цIоро)….” (стр. 22-24.)
6. Наконец, непонятно, почему диссертант отвергает общеизвестные принятые топонимы, гидронимы, этнонимы, ойкономы, оронимы и др., вместо этого использует названия из диалекта небольшого сообщества. Почему он не признает Джаро-Белокан и Джар-Тала, славная история и культура которых общепризнаны в кавказоведении и в чем нужда в вымысле новых географических названий?!
7. Диссертант во втором параграфе первой главы пытается исследовать ранние этапы этнической истории региона. В первую очередь он не соглашается с тем, что дагестаноязычное население Алазанской долины является пришлым этническим элементом (стр.26), ищет их корни в регионе периоды хурри-урарту и Мидии. Затем, основываясь на греческих источниках указывает, что лпины, силвы предки аварцев и стремится локализовать эти роды на Алазанской долине (стр. 28-29)

Таким образом, выходит, что до Аварии и Хунзаха, стоящие у истоков этнических аварцев лпины, расселялись на Алазанской долине. Диссертант в то же время, искажая сведения о древних автохтонных родов гел/her Алазанской долины, стремится приписать их к лпинам (стр.32). Кроме того, диссертант пытается связать с аварцами и чилбов, стоящих у этнических корней цахур.

Считая свое дело выполненным диссертант обходит два тысячелетие молчанием, переходит к XVII веку. При этом вообще не рассматривает вопрос переселения горцев на Алазанскую долину в позднее средневековье. В то время как нужно было остановиться именно на этом. Диссертант в следующем параграфе частично рассматривает вопрос переселения аварцев в Кварели и Лагодехи и в итоге приходит к выводу о том, что аварцы в Азербайджане автохтонные, в Грузии же пришлые полукочевники (стр. 39-41). Несомненно, он делает это ради того, чтобы не обидеть грузинских коллег, с которыми тесно сотрудничает.

8. Диссертант в третьем параграфе первой главы рассматривает походы шаха Аббаса и переселение населения города Загама в Мазандаран. Утверждает, что переселенные в Иран были грузины и ассимилированные аварцы. Диссертант сведения Искандера Мюнши о тейпах «инисел/енисел» живущих в Загаме, связывает с аварцами. (стр. 36). При этом, он забывает о существовании автохтонного этноса ингилойцев и доказанном в историографии связях тайпов «инисел/енисел» с ингилойцами. Диссертант пытается доказать ложными фактами свою теорию переселения аварцев, отрицая еще один исторический факт. Этот факт состоит в том, что в походах шаха Аббаса в Кахетию участвовали горские тейпы, в т.ч. аварцы. После разрушения города-крепости Загам по воле шаха Аббаса со временем регион перешел под контроль Джаро-Балаканских джамаатов. С этой точки зрения переселение аварцев шахом Аббасом в Иран является абсурдом.
9. Диссертант не уделяет должное внимание доминирующим в XVIII – середине XIX вв. в регионе Джаро-Белоканскому джамаату и Илисуйскому султанству, будто бы Закатальский округ не существовал в этом регионе.
10. Диссертант в четвертом параграфе первой главы в своей своеобразной манере поясняет демографические и языковые процессы. Якобы в Азербайджане проживает 160-170 тыс. аварцев (səh.47), при этом диссертант, не стесняясь, представляет этнических азербайджанцев аварцами. Диссертант, подвергая сомнению итоги переписей населения в разные периоды (даже в советское время), пытается убедить нас в собственных цифрах, не подтвержденных какими-либо источниками, а потому ложными.
11. Диссертант подвергает сомнению существование автохтонного этноса ингилойцев. По его мнению, в регионе проживают только грузины (стр.72, 77). Например, анонимный автор XIX века (М.М.-цев) повествует именно об ингилойцах, но автор представляет ингилойцев грузинами (стр. 45). Даже в прошлом веке офицер Российской империи точно называет этнос ингилойцами, но диссертант вновь допускает серьезную ошибку, выдавая их за «местных мусульман-грузин» (стр. 76).
12. Диссертант пытается исследовать поселения, дома и др. по этническому признаку, что не принято в этнографии. Одинаковый тип поселений, домов и пр. присущ всем этносам региона и различать их по этническому признаку невозможно. Можно лишь говорить о свойствах, присущем всему региону.

13. На стр. 23 диссертант, ссылаясь на статью Б.М.Гусейновой, изданную в 2008 году в Махачкале, сравнивает «город» Джар с Баку начала ХIХ века, при этом, представляет Джар еще более большим населенным пунктом, чем город Баку. Если бы диссертант сравнивал Джар с Хунзахом и Махачкалой были бы еще понятны его «благие намерения».

14.  На стр. 92 диссертант совершает ошибку, идентифицируя, опираясь на грузинские источники, основанную в 1830 году село Нухбик с построенной в VIII веке в Кахетии (Тушетии) крепостью Нухбати. Что свидетельствует о дилетантстве научного сотрудника, претендующего на научную степень.
15. Большинство таблиц (географические и демографические) в приложении к диссертации не имеют никакого отношения к диссертации. На самом деле диссертант должен был составить историко-этнографические таблицы, связанные с поселенческой культурой: типы поселений, жилища, дороги, хозяйственные постройки и др.
16. Включенные в приложение таблицы №№ 7, 8, 9 (стр. 210-225) составлены не правильно. Не указаны даже источники статистических данных. Таблица № 9 состоит сугубо из вымыслов диссертанта, т.к. содержит абсолютно фальсифицированные цифры. Это позволяет ему раздуть численность аварцев в Азербайджане за счет других этносов. Численность азербайджанцев сведена к минимуму. В таблице автор преднамеренно или может непреднамеренно (у диссертанта скудная информация о регионе, дилетантски относится к научному аппарату, поэтому его представления ошибочны) преподносит ингилойцев — один из коренных этносов региона как грузин. Диссертант ложно представляет ингилойские селения Алиабад, Мосул, Ититала, Енгиан, Шотавар, Тасмаллы и др. полностью, а мугалские селения Кепенекчи, Верхиян (Бехмедли), Кюрдемир, Тураджлы и др. частично населенные грузинами (?). Население Гах-Ингилой, Гахбаш, Ингилой-Кетюклю, Алибейли, Мешебаш, Алатемир и др. селений христиан-ингилойцев показано как грузинское, но автором не указано, что в конце XIX века в результате политики насильственной христианизации, грузинофикации, насильственной ассимиляции, искусственным образом был создан новый этнос и религиозная конфессия. Разве диссертанту не известно о том, что Алазанская долина никогда не входила в состав этнической территории грузин?
17. На стр. 180 список информаторов абсолютно фальсифицирован. Имена всех 49 человек, приведенных в списке без фамилии и отчества. Диссертант признавая, что он не встречался с большинством из них, забывает, что у живущих в Азербайджане аварцев есть фамилии с окончание «ов», «ев» и все они обязательно имеют отчества. С этнографической точки зрения Ф.И.О. должны быть полностью указаны.
18. В списке литературы раздел иностранной литературы (стр.202-205) оформлен неправильно. Произведения, изданные на азербайджанском, аварском, английском, французском языках, приведены в списке на языке оригинала. Однако грузинские источники написаны на русском языке. Это свидетельствует о незнании автором грузинского языка и одновременно доказывает, что он не использовал их непосредственно сам. В таком случае диссертант должен был использовать переводы грузинских источников на доступном ему языке.

В целом каждая глава, параграф, даже абзац и строчка спорные, не отражает объективную реальность. Диссертант со своим субъективным подходом пришел к тенденциозным выводам, которые не обоснованы и совершенно не выдерживают научную критику.

Диссертация Ш.М.Хапизова “Поселенческая культура дагестанцев Цора в контексте этнокультурной истории (ХVIII–ХХI вв.)” написана на слабом научном уровне, не соответствует требованиям ВАКа и автор не может быть удостоен искомой степени кандидата исторических наук.

После смерти Надир-шаха одним из образовавшихся  азербайджанских феодальных государств было Шемахинское ханство. Основателем ханства были Гаджи Мамедалибек и братья Мамедсеид и Агаси из племени Ханчобаны. Ширванское ханство простиралось Каспийского моря до Геокчая длиною около 150 верст, а с севера до реки Куры около 100 верст. На севере оно граничило с Кубинским ханством, на востоке с Бакинским, на юге с рекой Курой, на западе с Шекинским ханством по реке Геокчай. Одно из самых крупных и богатых ханств Северного Азербайджана, Ширванское ханство было самым сильным среди других азербайджанских ханств по военному и экономическому потенциалу. У ханства было 8–10 тысячное войско. Характерной чертой данного ханства состояло в двоевластии. Половина земель Ширвана управлялось как Мамедалибек ханом с центром новая Шемаха, так и братьями Мамедсеид и Агаси с центром страя Шемаха. Борьба за власть мешала объединению ханства и развитию его хозяйства. В 1763 году Мамедсеид хан захватил новую Шемаху и пленил Мамедалибек хана. Произошло объединение старой и новой Шемахи и на эти земли распространилась власть Мамедсеид хана.

25 декабря 1805 года Мустафа-хан и генерал Цицианов подписали трактат о вступлении Ширванского ханства в подданство Российской империи. Присоединение Ширванского ханства к России в 1805 было подтверждено Гюлистанским мирным договором 1813. Однако, в 1820 году Мустафа-хан изменил и бежал в Персию, вследствие чего звание хана было упразднено и в Шемахе было введено русское управление. После на данной территории была образована Ширванская провинция, которая в 1840 вошла в Каспийскую область (с 1846 — Шемахинская, с 1859 — Бакинская губерния).

Основными занятиями населения в Шемахинском ханстве были земледелие, производство шёлка и других тканей, торговля, ремёсла. Как отмечает Байрамова Н., у Шемахинского ханства были широкие торговые отношения с Ираном и Россией [1, 57]. Это значит, Шемахинское ханство должно было иметь весьма развитое монетное дело, обслуживающее развитое ремесло и торговлю. Как указывает Раджабли А., за исключением Гянджинского ханства, чекан монет в других северо-азербайджанских ханствах начался, только при регентстве Керим-хана Зенда [3, 164]. Нумизматические материалы свидетельствуют, что вышеуказанные правители чеканили монеты в монетном дворе Шемахи. Наиболее ранние монеты Шемахинского ханства датированы двумя последними годами первого периода независимого существования этого государства. Незначительное количество сохранившихся образцов, чеканенных в течении этих лет позволило установить наличие в обращении двух типов.

Первый тип с шиитским символом веры, чеканенный в 1177 г.х. (1753 г.), зарегистрирован в коллекции МИА в единственном экземпляре. Второй тип со стихотворной персидской легендой и формулой воззванием («О, милосердный»), выпушенный в этот же и последующий год известен в двух вариантах, различающихся по расположению цифр дат чекана. Образцы каждого варианта хранятся в коллекции МИА в двух экземплярах, отмеченных разными годами выпуска. Наличие в обращении двух типов монет позволяет сделать вывод о том, что в Шемахинском ханстве функционировало два монетных двора: в Старой Шемахе, выпускавшей первый тип, поскольку правитель ее считал себя преемником Сефевидов, и в Аксу, где чеканился второй тип, т.е. потомки рода Серкеров получили здесь право на власть от Керим-хана Зенда [4, 96]. Во второй половине 18 века Шемахинский монетный двор начинает выпуск монет нового типа с воззванием «О, владыка времени». Проведение Фатали-ханом Кубинским мероприятие по упорядочению монетной системы Шемахинского ханства затронуло все подвластные ему территории Северо-Восточного Азербайджана с различным уровнем денежного обращения и по всей вероятности было направлено на создание единого внутреннего рынка.

Наряду с серебряными монетами в Шемахинском ханстве чеканились также медные анонимные монеты с изображением павлина и других животных, а на реверсе надпись «Шемаха/чекан». По мнению ряда ученых, изображение на монетах животных связано с календарным циклом. Данный тип монет характеризуется тем, что внешне монета круглой формы, диаметром 2–23 мм, вес 4–4,5 грамм. В отличие от вышеописанного другой тип монет имеют внешне продолговатую форму, диаметр 17–29 мм, вес 4,6–6,9 грамм. В аверсе монеты  вокруг узора изображен меч. В реверсе монеты имеется надпись «Шемаха/чекан» Эти монеты чеканились в Агсу, так как в отличие от Серкеров, правитель Агсу Гаджи Мамедали хан был шиитом, а потому в монетах чеканился шиитский символ веры. Во время археологических раскопов в средневековом городе Агсу в 2010 году были обнаружены четырехугольные продолговатые монеты. Диаметр данных монет 15–34 мм, вес 14–16,5 грамм. На аверсе монеты был изображен меч, а на реверсе было отчеканено слово фулус без указания места и года чекана. На некоторых монетах имеется надпись Лагич, Мухаммед [2, 105].

Весьма важно выяснить топографию монет Шемахинского ханства. Далее, нами приводятся топография монет ханства, обнаруженных на территории Азербайджана. Нумерация находок приводиться по девяти томным выпускам Е.А. Пахомова «Монетные клады Азербайджана и других республик, краев и областей Кавказа».

Монеты Шемахинского ханства, обнаруженные на территории Азербайджана

216. В шекинском и шушинском уездах Гянджинской губернии в 1841 г. был найден клад из 216 серебряных монет. В кладе были монеты Афшаридов: 1) Надир-шаха, битые в Кабуле, Кандагаре, Надир-абаде, Герате, Мешхеде, Ширазе, Исфахане, Тебризе, Гяндже и Тифлисе, в 1150–1160 (1737–1748) и 2) Адиль-шахе  в Исфахане, Казвине, Тебризе в 1160–1161 (1747–1748) и 3) Ибрагим-шаха в  Казвине, Тебризе, Гяндже и Тифлисе, в 1161–1162 (1747–1748) и 4) Шахрухе в тех же городах, в 1162–1168 (1748–1755) гг.; Сефевида Исмаила Третьего,- Решт 1176 (1753–54) гг.; Зендида Керим-хана,- Казвин 1175 (1761–62) гг.; Ширванских ханов Шемахи 1177 (1763–64) гг.; Бабуридов-1) Фаррухсияра, 1125 (1713–14) г., город сбит и Атава, 1129 (1716–17) гг. 2) Рафии-ад-дареджат 1131 (1718–1719) гг. 3) Мухаммад-шаха, в Лагоре и Шахджехан-абаде 1132–1146 (1719–1734) гг.; османида Ахмеда Третьего (1703–1730) гг.- два стамбульских пиастра и золотая монета, битая им в Тебризе.

219. В селении Карадашлы-Джейнам, Арешского уезда Бакинской губернии в 1902 году, был найден клад из из 49 серебряных монет Сефевидов, Овейсидов, Афшаридов, Зендидов, Ханов Гянджи и Ширвана 18 века.

228. В Карабахе, Шушинском уезде Гянджинской губернии в 1830 г. при проведении канавы найден клад из 120 серебряных монет 17–18 вв., из которых 8 поступили в музей и оказались следующими: Сефевид Сефи Первый или Второй,- чекан Хувейзы; Сефевид Сулейман, чекан Хувейза 1087 (1676–77) и 1091 (1680–81) гг.; Сефевид Аббас Третий, шахи Исфахана 1147 (1734–35) гг.; Багратидов, аноним, чекан Тифлиса 1178 (1764–65); Ханов Шемахинских, 1178, Шемаха; Ханов Гянджинских, 1185 (1771–72) и 1991 (1780–82). Монеты чеканены между 1676 и 1781 гг.

235. В с. Сагиян Шемахинского уезда Бакинской губернии в 1901 г. был найден кладс 420 серебряных монет ханов Шемахи, Шеки, Дербенда, Гянджи и Кубы 1217–1219 (1797–1805)

236. В с. Зизик на реке Кудиал-чай Кубинского уезда Бакинской губернии в 1904 году найден 42 серебряных монет Ширванских Ханов 1720 г. и одна монета Керим-хана Зендского

238. В с. Карадаглы Арешского уезда Гянджинской губернии в 1890 г. найден клад из 236 монет, битых в Тебризе, Хувейзе Исфахане, Нахичеване, Тифлисе, Мешхеде, а большинство в Шемахе и Гяндже.

534. Из  Ханкенды в Сектор драгметаллов в Баку 1934 г. поступил небольшой клад серебряных анонимных аббаси закавказских ханств (13), в том числе Шемаха 1188 (1), 1190 (1), Гянджа 1189 (9), 1190 (2). Самая ранняя дата на монетах,- 1188 (1774/5), а самая подзняя 1190 (17176/7).

535. Их Ханкенды в 1934 г. поступил клад серебряных анонимных аббаси закавказских ханств, в том числе 35 штук, битых в следующих городах и годах: Шемаха,-1187 (1), 1188 (1), 1189 (4), год сбит (4); Гянджа,- 1189 (6). Самая ранняя дата,-1187 (1773/4), самая поздняя,- 1191 (1777/8).

536. Из Агдаша в Сектор драгметаллов в Баку в 1934 г. поступил клад серебряных анонимных аббаси закавказских ханств, в числе 246 штук. Состав их следующий: Шемаха,-1187 (2), 1188 (14), 1189 (21), 1190 (14), 1191 (10), 1192 (6), 1193 (10), 1194 (18), 1195 (8), 1196 (2), 1197 (1), 1199 (9), 119 (10), 1200 (8), год не понятен (1), год сбит (10); Гянджа 1188 (16), 1189 (24), 1198 (2), 1199 (2), 1200 (4), год сбит (1), 1188 (2), 1189 (23), 1190 (46), 1191 (16), 1192 (15), 1193 (5), 1194 (18), 1195 (3), без обозначения года (9), год сбит (15). Самая ранняя дата 1187 (1773/4), самая поздняя 1200 (1785/6).

538. Из Кубы в Сектор драгметаллов в 1934 г. поступил клад серебряных анонимных аббаси закавказских ханств 17–18 вв., в числе 248, битых в следующих городах и годах: Дербент,- 1220 (2), 1221 (3), год сбит (3); Куба,- 1220 (19), 1221 (19), 1222 (8), 1223 (54), год сбит (11); Шемаха,- 1185 (1), 1188 (5), 1189 (6), год сбит (16), 1190 (2), 1191 (5); новый тип,- 1200 (6), 1201 (5), 1202 (5), 1203 (4), 1204 (4), 1208 (4), 1209 (2), 1210 (3), 1211 (3); Гянджа,- 1189 (16), 1190 (4), 1192 (4), 1198 (2); без обозначения года (1), год сбит (2), 1188 (3), 1189 (5), 1199 (1), год сбит (1); с шиитским символом веры,- год  сбит. Самая ранняя дата,-1185 (1771/2), а самая поздняя,- 1223 (1808/9).

539. В с. Басхал в 1927 г. в 1927 г. был найден глиняный кувшинчик с серебряными анонимными аббаси, чеканенным в Шемахе в 1200, 1223, 1224 и в других годах, в исходе 18 и в начале 19 века.

540. В Нухе в 1825 г. найден клад из монет закавказских ханств.

Состав данных кладов, их топография показывают, что монеты Шемахинского ханства обращались не только в пределах ханства, но и в сопредельных ханствах.

Литература

1. Bayra­mova Nailə Şamaxı Xan­lıgı. Bakı: Təh­sil, 2009, 396 s.

2. Quliyev A. Agsuda sikkə zərbi və pul tədavulu / Agsu şəhəri orta əsr­lərdə. Tarixi-arxeoloji araşdırma. 2 buraxılış. Bakı: Polifrafik Pro­dakşın, 2010, 386 s., s. 100–109

3. Раджабли А.   Нумизматика Азербайджана (Очерки истории монетного дела и денежного обращения Азербайджана). Баку: Elm və Xəyat, 1997, 232 c.

4. Сейфедини М., Байрамов Р. Денежное обращение и монетное дело в Азербайджане в 16–19 вв. Баку: Elm, 2001, 150 с.

Tеймур Кулиев (кандидат исторических наук)

научный сотрудник сектора Нумизматики Института Археологии и Этнографии НАНА

http://arxeoloq.az/?p=1335

Директор Центра истории Кавказа, историк Ризван Гусейнов

Времена меняются и армянские идеологи по всей видимости торопятся найти свое «древнее» место в тюркской культуре и истории. Ведь оказалось, что еще рано списывать тюрок и тюркский фактор, который становится все более важным в мировой геополитике. Теперь ясно почему вдруг армянские идеологи «влюбились» в кочевую культуру и историю.

В последнее время армянская сторона активно пытается «осваивать» тюркскую культуру, обычаи, курганные захоронения и археологические находки. Несколько лет назад на территории Армении в Шенгавите были обнаружены древние курганные захоронения приблизительно 3 тыс. до н.э., где найдены некрополи с культом погребения жертвенных коней – типичным для древнетюркской культуры. Здесь же обнаружены останки колесниц, бронзовых и железных изделий, оружия и других предметов кочевой культуры. Комично то, что из-за того, что Шенгавит находится недалеко от Еревана, в армянских СМИ появились статьи о том, что теперь Еревану уже 6000 лет (!) Уже давно известно, что в Армении не действуют никакие законы науки и истории. Некоторые армянские горе-ученые и СМИ поспешили назвать Армению из-за этих уникальных находок «колыбелью древней цивилизации», лукаво замалчивая, что это все относится к древней кочевой культуре, от которой обычно у армянской стороны рот кривится.

На днях в армянских СМИ появилась еще одна информация о уникальных археологических находках – в этот раз в оккупированном Карабахе. Здесь у села Нор Кармираван (это оккупированное азербайджанское село Паправенд Агдамского района) были обнаружены новые антропоморфные стелы, датируемые началом первого тысячелетия до нашей эры. Однако армянские авторы в материале ни разу не указали что «антропоморфными стелами» в науке называют древние кочевые, тюркские балбалы – каменные изваяния, которые встречаются на широких просторах Евразии, где издревле проживали тюркские народы.

При этом армянские СМИ отмечают, что подобные балбалы в большом количестве встречаются по всей территории оккупированного Карабаха. Однако армянские археологи лукавят, когда утверждают, что «каменные изваяния подобного типа встречаются исключительно в этом регионе», тем самым они стремятся вычленить эти находки из общего тюркского кочевого наследия. А ведь достаточно просто опереться на базовые археологические знания и находки, чтобы убедиться – эти балбалы определяются наукой как часть культа и истории тюрок, в том числе Азербайджана. Наши предки называли балбалы словом «баба» — то есть «праотец» и это слово перекочевало в русский язык в виде «каменные бабы».

Каменные бабы — это антропоморфические каменные изваяния высотой от 1 до 4 м, изображающие воинов, а иногда и женщин. Согласно исследованиям ученых Оксфордского Университета, балбалы или бабы ставились на курганах древними народами, например, скифами, половцами и другими. Найдены в больших количествах в степной полосе России, Южной Сибири, в Азербайджане [Jonathan M. Bloom, Sheila Blair. The Grove Encyclopedia of Islamic Art and Architecture. — Oxford University Press, 2009. — Т. 2. — С. 235-247.], на востоке Украины, вГермании, в Грузии, Армении, Средней Азии и Монголии. В древние времена на Руси каменные статуи называли истуканами. В «Слове о полку Игореве» упоминается «тмутараканский истукан». Орхоно-енисейские рунические надписи, сделанные тюрками Сибири, сообщают о балбалах — каменных статуях, изображающих предков.

Упоминал о каменных бабах в своих произведениях великий азербайджанский поэт XII века Низами Гянджеви, который рассказывал о пожертвованиях половцев каменным идолам. [Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния // Свод археологических источников. — Вып. У4-2. — М., 1974.- с. 5.] Посол папы римского Вильгельм де Рубрук, проезжая в 1253 году половецкой степью, наблюдал, как половцы насыпали большие холмы и сооружали на них статуи, обращённые лицами на восток и держащие в руке чашу.[Рубрук В. де. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. — М., 1957. — с. 102]

Каменные истуканы, которые рассматривались людьми как идолы-обереги, появились на территории Кипчакской степи (территория от Иртыша до Дуная) еще в IV—II тысячелетии до н. э. Антропоморфные стелы обнаруживались археологами при исследовании катакомбных погребений. Большие камни устанавливались на курганах. В древности на территории Азербайджана каменные фигуры предков, известные как баба (по-азерб. означает «праотец») отмечали территорию различных племенных поселений. [Jonathan M. Bloom, Sheila Blair. The Grove Encyclopedia of Islamic Art and Architecture. — Oxford University Press, 2009. — Т. 2. — с. 235-247].

В свете приведенных цитат, ясно, что балбалы или бабы считаются сугубо кочевым, тюркским культом и наследием. Однако не стоит удивляться если через некоторое время армянские ученые начнут утверждать и везде писать, что этот культ появился сперва у «древних армян», а потом распространился у тюрков. Только тут армянские ученые столкнутся со сложной дилеммой – или «древние армяне» были кочевниками, или же современные армяне вовсе не являются потомками «древних армян». К тому же распространение балбалов от Дальнего Востока, Сибири до Средиземноморья, Дуная, Кавказа и Малой Азии дают большой шанс армянской псевдонауке расширить территорию «Великой Армении» в десятки раз. Может именно поэтому армянская делегация летом этого года поехала в Кыргызстан для участия во Всемирных Играх Кочевников? Времена меняются и армянские идеологи по всей видимости торопятся найти свое «древнее» место в тюркской культуре и истории. Ведь оказалось, что еще рано списывать тюрок и тюркский фактор, который становится все более важным в мировой геополитике. Теперь ясно почему вдруг армянские идеологи «влюбились» в кочевую культуру и историю.

news.day.az

Вопрос изучения истории дипломатических посольств имеет исключительную важность для изучения истории международных отношений в XVIII веке. В условиях отсутствия в это время традиции пребывания постоянных дипломатических представительств при дворах восточных государств, обмен посольствами наряду с дипломатической перепиской являлся основной формой установления и поддержания межгосударственных контактов. Настоящая статья посвящена описанию посольств, отправленных в 1739 году Надир шахом Афшаром в Российскую и Османскую империи. Данные акции приходятся на период после захвата Надир шахом большей части Центральной Азии и Индии. В статье сведения с описанием данных посольств даются на основе богатейшего архивного наследия, хранящегося в турецких и российских архивах, а также описаний музейных экспонатов из Эрмитажа (Санкт-Петербург) и Топкапы (Стамбул).

Сведения о посольствах Надир шаха представляет интерес во многих отношениях. Из них мы можем почерпнуть сведения о взаимоотношениях крупнейших империй, о политической ситуации в кавказском регионе, о сложившихся при дворах монархов дипломатическом этикете и церемониале и т.д. Исследование вопроса о дипломатических посольствах Надир шаха чрезвычайно любопытно также с точки зрения определения степени влияния культурно-цивилизационных различий на ход и результаты дипломатических переговоров.

Краткая история возвышения Надир шаха Афшара

Сложившийся к началу 20-х г. XVIII в. в Сефевидском государстве политический и социально-экономический кризис в конечном итоге привел к его краху. Существенную роль в этом сыграли восстания покоренных народов. Одно из них – восстание афганского племени Гильзай, населявшего провинцию Кандагар, привело к образованию самостоятельного афганского княжества. Воспользовавшись военно-политической слабостью Сефевидского государства, афганская  феодальная верхушка в 1722 году подготовила и возглавила военное вторжение в пределы Сефевидского государства и захват его столицы – города Исфахана. Полная неспособность шахского двора к эффективному противодействию внешней угрозе привела к его капитуляции перед афганским предводителем Мир Махмудом. Шах Султан Хусейн (1694-1722) вынужден был уступить власть афганцам. (2, p.15) Воспользовавшись сложившейся благоприятной ситуацией, Российская (прикаспийский поход Петра I в 1722-1723 гг.) и Османская империи (в ходе военных действий 1723-1726 гг.) захватили часть Сефевидских территорий. В результате узкая прикаспийская полоса попала под власть России, а остальная часть юго-восточного Кавказа и Западный Иран под власть Османской империи.

Однако расчеты завоевателей на безропотное подчинение ослабевшего Сефевидского государства внешней силе оказались глубоко ошибочными. Тяжелые последствия афганской, турецкой и русской оккупаций способствовали подъему освободительной борьбы против захватчиков под руководством талантливого полководца Надира из рода Афшаров.* Сведений о детстве и юношеских годах Надира практически не сохранилось. Известно лишь, что после очередного набега хорезмских узбеков, он вместе с членами семьи был взят в плен. Однако Надир вскоре бежал из плена, и, вернувшись в Хорасан, поступил на службу к правителю Абиварда Баба Али беку, приняв имя Надир Гулу-бека. Собрав небольшое войско, он постепенно подчинил своей власти несколько провинций Хорасана. Согласно данным источников, именно в это время, в 1726 г. 37 летний Надир Гулу бек поступает на службу шаху Тахмасибу II* и принимает имя Тахмасиб гулу-хана. «8 сентября (1726 г.), — сообщает Аврамов, —прибыл в Качан [Кучан-Хабушан] авшарец Надыр-Кулы-бек при котором было войск конницы и пехоты тысеч пять… которому шах… ранг переменил и назвал Тахмас Кулы-ханом». (16, л. 19-а и 19 б) После смерти в 1726 г. Фатх Али-хана Каджара* Тахмасибу II назначает Надира главнокомандующим шахскими вооруженными силами.

Надир поступает на службу к Тахмасиб шаху в период, когда территории Сефевидского государства на Южном Кавказе находились под оккупацией русской и османской армий. В этой сложной ситуации Надир сделал, казалось, невозможное. Он освободил вначале страну от афганских войск, а вскоре вынудил русских и турков полностью вернуть все захваченные на Южном Кавказе земли. Таким образом, Надир практически восстановил прежние границы Сефевидского государства. Как замечает М.Аксуорси, без Надира, Иран, ждала судьба Польши (которая была разделена в XVIII в.)- частичное или полное разделение его территорий между ее соседями, афганцами, русскими и османскими турками. (3, p.XV) Воспользовавшись неудачными военными действиями сефевидского шаха против османской империи, Надир хан в августе 1732 г., сверг с престола шаха Тахмасиба II и провозгласил шахом его сына — малолетнего Аббаса III. Начиная с этого времени Надир хан, фактически стал полновластным правителем государства.

По мере усиления своей власти, Надир вынудил Османскую империю и Россию вернуть все захваченные сефевидские земли. Россия, понимая, что не сможет далее удерживать прикаспийские земли, согласилась вернуть их по Рештскому (21 января 1732 г.) и Гянджинскому (21 марта 1735г.) договорам. В результате военных действий и длительных переговоров Османская империя также вынуждена вернуть захваченные сефевидские земли. По соглашению, подписанному в марте 1736 г. были восстановлены османо-сефевидские границы, установленные по договору 1639 г. (25, ст.201-202) Укрепив свою власть и влияние в стране, Надир в марте 1736 г. на курултае в Мугане, низложив Сефевидскую династию, провозгласил себя Шахом. (9, р.104)

Надир шах не ограничился только восстановлением границ Сефевидского государства, и вскоре встал на путь их расширения. Об имперских амбициях Надир шаха Афшара говорит надпись, отчеканенная на монете в честь его восшествия на престол: «Да будет известно всему миру о воцарении Надира, будущего покорителя Вселенной».

Зимой 1738 года Надир шах начал свой поход в Индию, который завершился в марте 1739 г взятием столицы империи Великих Моголов города Дели. В целом, к 1739 г. Надир шах достиг вершины своего могущества. К этому времени уже были изгнаны со всех бывших сефевидских владений русские и османские армии, покорены Хива и Бухара, разбиты на голову войска Моголского императора, обвиненного в помощи афганцам. После занятия войсками Надир шаха столицы Великих Моголов -города Дели, вся сокровищница и несметные богатства этой династии попали в руки победителя. Находясь в Хасан Абдале, Надир шах осенью 1739 г. направил впечатляющие посольства в Стамбул и Санкт-Петербург (24, с. 190), чтобы сообщить о своем завоевании Индии. Послы начали свой долгий путь 23 октября 1739 года. Каждому посольству были даны ценные подарки и несколько слонов, для преподнесения правителю, которому они были аккредитованы.

Бесспорно, Надир как великий стратег и прагматик, посылая эти посольства, преследовал далеко идущие цели. России он хотел показать мощь своего государства и тем самым предотвратить в дальнейшем вторжение русских войск на Южный Кавказ. Интерес представляют также инструкции Надир шаха послам, где содержались предписания выписать корабельных мастеров для оснащения и развития собственного судостроительства на Каспийском море. С Османской империей Шах пытался перевести отношения на качественно новый уровень – союзнический.

Описание Посольства Надир шаха Афшара в Российскую империю в 1739г.

На протяжении первой половины XVIII в дипломатические контакты Надир шаха с российским государством были довольно интенсивными. О значении, которое Надир шах придавал отношениям с Российской империей, свидетельствует его посольство, направленное к императрице Анне Иоанновне в 1739 г.

Прежде чем выслать посольство, еще находясь в Дели, Надир шах поручил Мехди-кули хану Астрабади (секретарю и историографу) отправить письмо к русскому резиденту в Исфахане И.П. Калушкину, которое было получено им 5 октября 1739 г. К письму был приложен также перечень даров, которые Надир шах посылал Анне Иоанновне, её сестре и племяннице. Письмо это было включено в донесение Калушкина русскому правительству, копия которого было обнаружено в Астраханском архиве. (22, с.11-12)

Во главе посольства в Россию был назначен Сердар-бек Кирклу. Однако в связи с задержкой посольства в Кизляре, Сердар-бек Кирклу вынужден был вернуться, его сменил Магомет Хуссейн хан. П.Г. Бутков отмечает: «Надыр, по побеждению Могола, отправил для объявления сего петербургскому двору посольство ближнего родственника своего и обер-шталмейстера еще в начале 1740 г. с 16 т. человек войска и с 20 пушками». (19, с.209) Новое посольство Надир шаха отправилось в Россию 23 октября 1739 г. и прибыло в Петербург лишь 2 октября 1741 года.

Цель посольства Магомета Хуссейн хана, (родственника Надир шаха), заключалась прежде всего, в донесении сведений об Афшарских победах над бухарцами и индийцами, а также в решении различных спорных вопросов. В одном из источников указывается: «как представитель могущественного монарха, похвалявшегося покорить весь мир, Хуссейн-хан ехал в Петербург с богатейшими подарками и с 14 слонами. Посла окружала нарядно одетая свита из 128 человек. … Конечно, ни одно посольство никогда не являлось еще ко двору дружественной державы с такой значительной вооруженной силой. 9 декабря 1739 года Афшарское посольство прибыло в Кизляр, где забили тревогу. Дальше посольство не было пропущено Астраханским губернатором, князем Сергеем Голицыным, так как на этот предмет не было еще из Петербурга никаких приказаний. На Волгу поспешно двинуты были пять пехотных и шесть драгунских полков, расположившихся лагерем перед Астраханью. Послу дали знать, что афшарское войско через границу пропущено быть не может, да и кормить его в пути будет нечем, а потому советовали или возвратиться назад, или распустить войско. Переговоры поэтому поводу длились долго и окончились тем, что Надир шах уступил, и посол двинулся в дальнейший путь, в сопровождении двухтысячной свиты*, за которой вели 14 слонов. В ожидании дальнейшего путешествия посольство простояло в Кизляре до августа следующего года. Наконец разрешение на путешествие посольства из Петербурга было получено. 11 сентября 1740 года Хуссейн-хан торжественно вступил в Астрахань, встреченный губернатором и войсками с надлежащей церемонией, отданием чести и пушечной пальбой». (26)

18 сентября 1740 года Афшарское посольство выступило из Астрахани в Царицыно. Ехало все посольство на 170 подводах. В Донских степях к послам присоединились еще 120 человек из свиты. Поэтому вновь назначенный к посольству главный пристав генерал-майор С.Ф. Апраксин приказал рассадить посольство и разложить их багаж на 800 подводах. С дороги Хуссейн хан написал вице-канцлеру А.И. Остерману следующее оповестительное письмо: «высокостепенный и высокоповеренный и высочайшей честию превосходящий, первенственнейший министръ и верховный визирь, счастье коего въ цветущемъ состоянии да пребудетъ навсегда! Желаю вамъ от Господа всякаго благополучия и счастливаго въ высокомъ градусе пребывания. По объявлении дружескихъ комплиментовъ  вашему степенству известно да будетъ, что я — великаго Надира, шах-инъ-шаха, доверенный посолъ Хуссейнъ-ханъ». (26)

Как сообщает источник, «7 Марта 1741 года Хуссейн-хан остановился близ Тамбова, в Кузьминой Гати. На следующий день был торжественный въезд посла в Тамбов, выстроился Сибирский драгунский полк с оркестром музыки и штандартами. Тут же были и все местные власти. В 4 часа пополудни Хуссейн-хан, до того времени отдыхавший в одной Бокинской избе, прикрепил к шапке шахово перо, сел на коня и начал церемониальное шествие до самого Тамбова по так называемой большой Астраханской дороге. 2 июня афшарское посольство на 700 подводах выехало из Тамбова. Ровно через месяц Посольство торжественно вступали в Москву. У Данилова монастыря они встречены были войсками, канцелярскими служителями, конным Московским купечеством и многолюдным хором трубачей. Шествие двигалось  в таком порядке: Впереди процессии шла команда гренадер. Ехало купечество. Приказные служители. Парадные кареты. Рота гвардий Семеновского полка. Конюшня генерала Апраксина. Слоны. Посольская музыка. Посольская конюшня. Посольские приставы. Действительный статский советник князь Голицын, состоявший при после. Сам посол Хуссейн-хан. Афшарское знамя с ассистентами и Афшарский военный отряд. Всех  Персиян вступало в Москву 2128 человек и лишь только посол прибыл в свою квартиру, к нему немедленно явился с визитом Московский главнокомандующий». (26)

Оставшись довольным московским гостеприимством, Хуссейн хан написал об этом Надир шаху. Грамота его начиналась так: «Бесконечной милостью царя царей возвышенный высокостепенный посол Эмир Хуссейн-хан — приношу себя в жертву подножию благословенных ног твоих. Ты, царь царей, благополучием своим даруешь свет царям и украшаешь венцами главы и владеешь всеми народами… А вот мое доношение…».(26)

29 сентября Хуссейн хан торжественно вступил в Петербург. «Церемониал шествия был следующий: Конная гвардия. 14 слонов по 2 в ряд. Афшарская музыка. Посольская карета. Императорской конюшни заводские лошади с унтер-шталмейстером и берейторами. Генералы, штаб и обер-офицеры. Князья Долгорукий и Шаховской. Граф Салтыков и Хуссейн-хан в карете цугом. При них шли конюхи, лакеи, гайдуки и скороходы. В заключение шествия несли Афшарское знамя». (26)

Поскольку посольство направлялось к Анне Иоанновне, а прибыло уже к Иоанну Антоновичу (при регентше Анне Леопольдовне), 2 октября 1741г. афшарское посольство было представлено правительнице Анне Леопольдовне. Вступая в аудиенц-зале, Хуссейн хан сделал перед троном 3 поклона и потом, вручив в установленном порядке шахскую грамоту, начал следующую высокопарную речь: «Сия есть дружеская и благоволения преисполненная грамота от высочайшей стороны Его Величества, превысочайшего, пресветлейшего, имеющего достоинство Соломона, государства яко луна просвещающего, престол державы украшающего, милостию Божией снабденного властно и миродержательством, Иранского государства повелителя, царям Индейским и Туранским корону дарующего Надыра…». (26) Как замечает П.Г. Бутков: «Посол, в держанной на аудиенции речи к матери императора, великой княгине Анне, говорил, что государь его желал полученную от Могола добычу разделить с таковым добрым союзником, как император российский. Одна часть петербургского министерства опасалась, что намерение шаха, при отправлении сего посольства, не состояло ли в том, чтоб овладеть Астраханью и произвести также знатные завоевания, если найдет границы не укрепленные. Но настоящее его намерение, казалось, требовать в супружество царевну Елисавету Петровну, обещаясь ввесть христианский закон в своих государствах. Тогда было ему 60 лет. Правительница может быть поступила бы на сие требование, если б не показалось оное чрезвычайно сумнительным, и для того в том ему отказано». (19, с. 210)

Таким образом, на основные претензии Хуссейн хана были даны следующие ответы: «1) шах желал с Россией свойство учинить, токмо в том ему отказано (т.е. в руке цесаревны Елизаветы Петровны); 2) по просьбе шаховой афшарских пленных и также Грузинцев и Армян не возвратили; 3) Ногайцы в Афшарскую сторону не уступлены; 4) корабельные мастера для делания в Персии судов не даны; 5) капельмейстеры для обучения музыке не присланы, 6) мастера, которые стенные шерстяные обои ткут, не даны, и 7) Афшарским купцам беспошлинно торговать не велят» (26)

По окончании речи посла началось торжественное поднесение шахских подарков. «Анне Леопольдовне, Иоанну Антоновичу и Елизавете Петровне представлены были куски богатейшей парчи, бриллиантовые пояса, золотые с бриллиантами кубки, богатый столик, 3 пера для украшения шапок и шляп, перстни, ящики … Вместе с тем Хуссейн-хан объявил, что повелитель мира указал освободить всех русских пленных…». (23) Всего было прислано 22 предмета, 15 колец и 14 слонов (22, с. 12). Среди даров* Надир шаха было золотое кольцо, украшенное рубинами, изумрудами и большим алмазом, принадлежавшее Джахан Шаху* (1627-1658), одному из могущественных правителей Индии из династии Великих Моголов.*

Следует отметить, что только благодаря этим подношениям Надир шаха, Эрмитаж, где в настоящее время хранятся все основные экспонаты данного посольства, превратился в единственный музей мира, в котором хранится столь обширная коллекция индийских золотых сосудов XVII-начала XVIII вв. Их не сохранилось даже в музеях Индии. Таким образом, вещи подаренные посольством Надир шаха российскому царскому двору вскоре становятся коллекцией-эталоном, хотя и небольшой по количеству (20 предметов). (22, с. 14)

Посольство находилось в Петербурге в период известного переворота 1741 г. и вернулось обратно в ноябре 1742 г. с дружелюбными грамотами Императрицы Елизаветы, с подарками, среди которых самое видное место занимали вина и водки. Однако политические итоги переговоров оказались неудачными. Не случайно, что в том же, 1742 г. начались вооруженные столкновения на границе двух государств. Надир шах грозился покорить Россию, как доносил об этом русский резидент в Иране Калушкин. Вследствие ухудшения отношений c Афшарским государством, императрица Елизавета направила к границе усиленный корпус войск под начальством генерал-лейтенанта Тараканова. (24, ст.250-251) Еще одной причиной ухудшения отношений стало, по-видимому, нежелание Российской империи иметь у себя по соседству, наряду с Османской империй, еще одно сильное мусульманское государство. Поэтому вся последующая политика русского правительства в регионе была направлена на ослабление влияния и могущества Афшарского государства.

Описание посольства Надир Шаха Афшара в Османскую империю.

Одновременно с посольством в Россию Надир шах направил еще одно посольство с ценными подарками в Османскую империю. Учитывая напряженные отношения между Афшарским государством и Османской империей, они не имели постоянных послов и консулов, и лишь эпизодически обменивались посольствами. Первоначально посольство Надир шаха возглавил Али хан, который позже скончался в пути. Его сменил Гаджи Хан Чамишгазакский.

Вместе с письмом и ценными подарками предназначенные в дар османскому султану Махмуду I (1730-1754), посольство везло 9 слонов. (4, NHD, 4/134, (6 Nisan 1741); 4, NHD, 8; 4, HH, 5/177) Дары, отправленные Надиром к османскому султану состояли из 90 предметов: 1 (медное) блюдце со звездой, украшение с драгоценностями, 1 укрощенный алмазами и рубинами кинжал, 1 украшенный драгоценными камнями индийский меч, 9 перстней (используемых как печать) украшенных драгоценными камнями, 1 хрустальная (кристалл) золотая  шкатулка, 63 предмета из одежды и утвари,  украшенные различными камнями, 7 слонов, 4 слоновой кости, 2 накидки для слонов. (14)

Как только стало известно о приближении афшарского посольства к границе, османские власти предприняли все меры чтобы оно не испытало трудностей по пути в Стамбул. Перейдя  22 сентября 1740 года османо-афшарскую границу, посол Гаджи Хан вместе с 3000-свитой вступил  в Багдад. Для оказания должных почестей, здесь были выстроены 10000 войска Багдадского вали. В январе 1741 г. посол Гаджи Хан Чамишгазакский с огромной свитой, помпезно вступил в Алеппо. (24, ст.266) Посольство Надир шаха прибыло в Стамбул 5 марта 1741 г. По прибытии в Ускудар их встретил отряд солдат из 400-500 человек. Отдохнув и пообедав в Ускударе, посольство перешло в район Хайдарпаши. Только 26 марта 1741 была объявлена аудиенция для принятия посла и его свиты. Для этого нужно было перейти в Бешикташ. Для транспортировки посольства были наняты 594 лодки, которые вмешали по 4 и 5 человек. 565 лодок перевозили членов свиты и их багаж, а 29 было предназначено для перевозки багажа покойного посла Али хана.

Прибытие Гаджи хана и его свиты в Топхане и Терсане приветствовали пушечными выстрелами. Передохнув несколько дней, 1 мая 1741 г. посольство начало мирные переговоры с высокопоставленными лицами османского правительства. Как было замечено, «посол прибыл в Константинополь, где он был принят Великим Визирем. «Надменный и презрительный экипаж» Гаджи Хана, а также его настойчивый отказ обсуждать цели своей миссии с кем-либо кроме Султана дало повод возникновению недовольства. После приема у Султана, посол обсудил религиозные вопросы с турецкими министрами и Улемой. Позиция Порты оставалась неизменной в их отношении, но она не считала благоразумным в это время открыто конфликтовать с  Надиром. Поэтому Порта дала уклончивый ответ, что она предпримет действия в соответствии с заповедями истинного закона». (24, ст.266) Несмотря на то, что переговоры не имели результатов (Афшарский посланник добивался признания джафаритского толка законным), однако было условлено продолжить переговоры по данному вопросу. 16 июня 1741 г. посольство выступило из Ускудара в обратный путь в Иран. (13, p.13-32)

Так как послу не были даны все полномочия, а также не совсем было ясно из доставленного им послания, хочет ли Надир шах войны или мира, османы решили не заключать с ним соглашение, и отправили собственное посольство к Надир шаху. По словам Л. Локкарта, «послами были выбраны Муниф Эфенди, главный казначей и Назиф Мустафа Эфенди. Посольство прибыло в лагерь Надира (примерно в 11 милях на севере от Дербента) в январе 1742 г. Турецкие эмиссары доставили послание от Султана, в котором последний извинялся в связи с невозможностью принятия предложенных им религиозных требований. В ответ Надир заявил, что хотел бы, чтобы Султан признал джафаритское течение, так как его (Надира) основная цель протянуть ветвь дружбы между двумя государствами. В продолжение он заметил что, так как вопрос пятого толка является важным для умиротворения Мусульманской уммы и, так как Султан является Халифом Ислама, он лично отправится в Турцию, чтобы окончательно решить этот вопрос. С этой угрозой он завершил свой ответ». (24, 266-267) Бесспорно, добиваясь признания джафаритского течения, Надир шах преследовал далеко идущие планы. Возможно, он задумывал даже план захвата Османского государства, тем более что после подчинения Великих Моголов это не казалось для него невозможным.

Это не было единственное посольство Надир шаха к султану Махмуду I. В 1745-1746 гг. между Афшарским государством и Османской империей вновь разгорелась война. Однако военные действия не дали никаких существенных результатов. Весной 1746 г. Надир шах вернулся в Азербайджан и для ведения мирных переговоров встретился у Саудж Булага с османским послом Назифом Эфенди. 4 сентября 1746 г. был подписан договор, который официально положил конец продолжительным разногласиям между Афшарским государством и Османской империей. В преамбуле договора подтверждались условия османо-сефевидского договора, заключенного в 1639 г. в Зохабе (Гасри-Ширин), и в частности, границы между двумя странами, установленные данным договором. Обе стороны обязывались воздерживаться от всего, что могло возбуждать недовольство другой стороны и противоречило заключенному миру.(12, p.309; 6, p.98-99) Договор не содержал упоминаний о джафаритском толке, но основное внимание было уделено статусу и защите паломников и торговцев в османских владениях. По договору, была запрещена шиитская практика проклятия первых трех халифов Ислама. (2, p. 49)

Для укрепления дружеских отношений с Османской империей, Надир шах вновь послал двух своих доверенных людей, Шанлы (Санлы) Мустафа Хана и Мухамед Мехди Хана с посольством и чрезвычайно ценными подарками к османскому султану Махмуду I. Подарки Султану включали приобретенный Надир шахом в ходе индийского похода Трон (Тахты Тавуз) танцующего слона из Индии и другие ценные дары. Трон, подаренный в 1746 г. Надир шахом султану Махмуду I, был изготовлен из черного дерева, невидимого под сплошным слоем золота, изумрудов, рубинов и жемчуга. Трон украшали девять шаров, густо усыпанных крупными рубинами, в центре каждого шара — изумруд. Восхищенный подарками, Махмуд I решил отблагодарить Надира. В качестве ответного подношения был избран кинжал в золотых ножнах. Его рукоять украшали три огромных изумруда в оправе из бриллиантов. Под самым большим изумрудом были спрятаны часы английской работы. Подарки турецкого султана включали также лучших  скакунов  и другие ценные предметы. (10, s.115)

Однако Надир шах не успел ратифицировать договор с турками. Он был убит в результате заговора в ночь с 20 на 21 июня 1747 г. (6, p.101-103) Дипломатическая миссия султана узнала об убийстве шаха, уже добравшись до условленного места встречи. Поэтому послам пришлось везти подарки обратно. В результате ювелирный шедевр вернулся в Турцию. Теперь его именуют «кинжал Топкапы» и храниться он, как и все подарки Надир шаха, в музее Топкапы в Стамбуле.

Заключение

Бесспорно, Надир шах достоин восхищения и почитания не только как великий полководец, но и как политический деятель, правление которого оказало огромное влияние на дальнейшую историю Азербайджана и Ирана. Анализируя цели и масштабы его посольств, можно с уверенностью сказать, что Надир шах стремился к признанию легитимности своей власти соседними государствам, которые еще несколько лет назад делили между собой сефевидские владения. Учитывая рост своего могущества, для разрешения определенных политических проблем с соседними государствами, Надир шах, пытался использовать не только рычаги военного, но и дипломатического характера.

В отношениях с Османской империей ему так и не удалось разрешить вопрос о признании джафаризма пятым толком Ислама. В тоже время, Османская империя, с беспокойством следившая с ростом могущества Афшарского государства, была очень осторожна и достаточно уступчива во время переговоров с Надир шахом. В течение первых десятилетий XVIII в. Османская империя, истощенная многочисленными войнами с Европой, была не в состоянии вести прежнюю активную внешнюю политику. Перед султаном со всей очевидностью встали серьезные внутренние проблемы и трудности, решение которых требовали спокойствия на границе и значительных финансовых затрат.

Как уже отмечалось, после посольства Надир шаха в 1739-1741 гг. отношения с Российской империй ещё более ухудшились. Основной причиной недовольства Надир шаха была монополия русских на Каспийском море. (2, p. 60) В это время Россия была единственной державой, имевшей на Каспийском море военный флот. Основа его была заложена ещё Петр I, на момент кончины которого Российская империя имела в Каспийском море около ста судов.* В тоже время царское правительство предпринимало все меры для предотвращения развития местного судоходства. (18, с.311) Россия, в частности, запрещала перевозку по морю всех видов продукций военного назначения, к которым относились – оружие, порох, свинец, сера, селитра и прочее, корабельный лес и судовые припасы, драгоценные металлы. (29, с. 238) Такая политика была направлена на то, чтобы помешать какой либо соседней стране строить оборонительные сооружения, корабли, производить оружие. Российское правительство исходило из того, что в противном случае это могло нанести ущерб как экономическим, так и, главным образом, военно-политическим интересам России. В интересах России было не допустить, чтобы «какая-то другая держава, чья бы то ни была, на Каспийском море утвердилась». (17, с.53) Главным мотивом всяческого противодействия российского правительства строительству альтернативного русским флота на Каспии было сознание того, что это может представлять реальную угрозу завоеваниям России в регионе. В свою очередь Надир шах, как дальновидный правитель, понимал, что для превращения своей страны в сильную морскую державу и получения доходов от морских перевозок, ему необходимо  также создать сильный военный флот на Каспийском море. (20) Тем самым можно было бы установить морской военный баланс с Россией и иметь значительные финансовые вливания в казну от транзитной торговли.

Большие трудности с продовольствием, которые испытывал Надир шах при подавлении восстаний в Северном Азербайджане и Дагестане, лишний раз убедили его в необходимости иметь свой флот на Каспии. (28, с.66) Как отмечает Локкарт, обеспечение столь огромной армии в ходе его военных кампаний в этом регионе, состоящем большей частью из лесов и горных скал, представляло большую сложность. Из соседней провинции Ширвана доставлялось недостаточно продовольствия из-за частых опустошений, которым она подвергалась. Единственным выходом была доставка продовольствия морем. (9, р. 204) До постройки своих собственных кораблей, Надир при транспортировке продовольствия морем* почти полностью зависел от российских судов, за счет чего российские купцы имели огромные прибыли. Несколько же судов, которые Надир шах имел в своем распоряжении, были небольшими и примитивными по конструкции и строению.*

В свою очередь, поддерживание дружеских отношений с государством Надир шаха было необходимо России, которая рассматривало его как сдерживающий фактор против распространения влияния Османской Турции на восток. (27, с.87) Однако интерес Надир шаха к морскому делу и его стремление к созданию собственного военно-морского флота на Каспии, Россия встретила враждебно. И именно этот фактор сыграл  решающую роль в ухудшении отношений между двумя государствами. Желание доминирования на Каспийском море имело важное стратегическое значение для Надир шаха. Тем самым он, во-первых, обеспечил бы безопасность своих северных границ, а, во-вторых, надежность поставок продовольствия своим войскам в случае начала военных действий в регионе. Таким образом, стремление к экономическим выгодам и ослаблению военно-торговой монополии России на море являлось главным мотивом дипломатических шагов Надир шаха. Посольства Надир Шаха в Османскую и Российскую империи, ценные подарки, грамоты и инструкции, порученные послам, свидетельствовали о миролюбивом характере афшарских посольств, задачей которых было решение всех проблем с соседями, прежде всего, мирным путем.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что интерес к морскому делу, стремление к созданию собственного военно-морского флота свидетельствуют о таких качествах Надир шаха как дальновидного государственного деятеля и великолепного военного стратега, четко видевшего свои преимущества и недостатки, о его прогрессивных воззрениях, столь несвойственных для восточных правителей его времени.

Список используемой Литературы

1. Ali Akbar Dehoda, Lugatname, Tehran, 1947, p. 3112.
2. Avery P. Nadir Shah and Afsharid legacy, The Cambridge history of Iran: From Nadir Shah to the Islamic Republic. Vol. VII. Cambridge, 1993, p.3-62.
3. Axworthy M. The Sword of Persia: Nadir Shah, from Tribal Warrior to Conquering Tyrant. London, UK and New-York: I.B. Tauris, 2006.
4. Başbakanlık Osmanlı Arşivi (BOA):
   • Name-i Hümayun Defterleri (NH D): 8 Mühimme Defterleri (MD): 147, 148, 150,151
   • Hatt-ı Hümayun (H H): 4/134, 19 M 1154 ( 6 Nisan 1741); 5/177

5. Bell John Travels from Petersburg in Russia to Diverse Parts of Asia, Vol. I. London, Robert and Andrew Foulis, 1763.
6. Ernest S. Tucker. Nadir Shah’s Quest for Legitimacy in Post-Safavid Iran. Florida University Press, 2006.
7. Ivanov A. A. Applied arts: metalwork, ceramics and sculpture.

http://en.unesco.org/silkroad/sites/silkroad/files/knowledge-bank-article/vol_V%20silk%20road_applied%20arts,%20metalwork,%20ceramics%20and%20sculpture.pdf

1. Kashgarli Mahmud. Divanu Luğat-it-Turk, translated by Besim Altay, c. I. Ankara, 1939.

9. Lockhart L. Nadir Shah. A critical study based mainly upon contemporary sources. London, 1938.

1. Münir Aktepe M. 1720-1724 Osmanlı-Iran Munasibetleri və Silaşör Kamani Mustafa Ağanın Revan Fateh-namesi. İstanbul, 1970.
2. Münir Aktepe M. Nadir Şah’ın Osmanlı Padişahı I Mahmud’a gönderdiği Taht-i Tavus Hakkında. Tarih Dergisi, №28-29. İstanbul, 1975, s. 113-122.
3. Shaw S. Iranian relation with the Ottoman empire in the eighteenth and nineteenth centuries, p.297-313, The Cambridge history of Iran: From Nadir Shah to the Isla­mic Republic, Vol. VII. Cambridge, 1993.
4. Tahir Sevinch «Nadirşah’ın 1738-1739 Hindistan Seferi ve Sonuçları», SDU Faculty of Arts and Sciences, Journal of Social Sciences, December 2011, No:24, pp.13-35.
5. Topkapı sarayı Archive (TS), TS.MA.d 4109.

15. The chronicles of a travels or A History of Afghan wars with Persia in the beginning of last century, being a translation of the “Tareeh-i-seeah” from the Latin of J.C. Clodius. London, 1840.

1. Аврамов С. «Дневная записка бывшего в Персии у шаха Тахмаспба Российского секретаря Семена Аврамова для склонения его к примирению с Российским двором с обстоятельной ведомостью о тамошних чрез три года бывших происхождениях».  Российский государственный архив древних актов (РГАДА), Персидские дела 1726 г., № 6.
2. Атаев Х.А. Торгово-экономические связи Ирана с Россией в XVIII – XIX вв. Москва, 1991.
3. Ашурбейли С.Б. История города Баку (период средневековья). Баку, 1992.
4. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 гг. Часть I. Санкт-Петербург, 1869.
5. Гёзалова Н.Р. Попытки Надир Шаха Афшара по созданию военно-морского флота на Каспийском море. Известия Азербайджанского Государственного Педагогического Университета, №3, 2006, с. 183-194.
6. Гёзалова Н.Р. Вопросы истории Азербайджана XVIII в. (на основе сведений англоязычных источников и историографии). Москва, 2010.
7. Иванов А.А., Луконин В.Г., Смесова Л.С. Ювелирные изделия Востока. Коллекция Особой кладовой отдела Востока Государственного Эрмитажа. Древний, средневековый периоды. Москва, 1984.

23. Ильин В. О походе Надир—шаха в Индию (исторические материалы). — «Астраханские губернские ведомости», 1847, №26-32.
24. Локкарт Л. «Надир Шах» перевод труда с английского на русский язык Гёзаловой Н.Р., Баку, 2004.

1. Мустафазаде Т.Т. Азербайджан и русско-турецкие отношения в первой трети XVIII в. Баку, 1993.
2. Очерки из истории Тамбовского края. Иследование И.И. Дубасова. Типография Елисаветы Гербекъ, уголъ Петровки и Газетнаго пер., д. Хомяковыхъ.,1883.
3. Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. Том XXI, Издательство: Товарищество «Общественная польза», СПб. 1871.
4. Юнусова Л.И. Торговая экспансия Англии в бас­сейне Каспия. Баку, 1988.
5. Юхт А.И. Торговые компании в России в середине XVIII в. Исторические Записки. Том 111. Москва, 1984, ст. 238-295.

* Тюркское происхождение племени афшаров подтверждает множество источников, в том числе и Кашгари «Афшары это одна из ветвей Тюркских Огузов. Огузы это Тюркоманы, состоящие из 22 ветвей». (8, s.55-56) и Али Акбар Дехода «Афшары это одна из знатных тюркских племен». (A.A. Dehoda, 1947, s.3112) и многие другие источники.

* Сын шаха Султана Хусейна- Тахмасиб (1722 (9)-1732), бежавший из Исфагана в сопровождении восьмисот гаджаров, еще в июне, в ноябре объявил себя шахом Тахмасибом II. (15, p.113)

*Фатх-Али-хан Каджар, правитель Астрабада, один из могущественных правителей Сефевидского государства, фактически верховный главнокомандующий армии Тахмасиб шаха.

* Бутков П.Г. указывает, что послу позволили: «взять с собою только 3 т. чел., а прочих оставить назади» или «Свита его состояла в 3 т. человеках и 14 слонах, коих шах прислал императору (тогда был малолетный Иоанн)». (19, с.209-210)

* Из которых сохранилось лишь 17 предметов и 1 кольцо (7).

* На внутренней стороне кольца написано: «Второй обладатель сближения двух светил в одном знаке».

* Кольцо предназначено для стрельбы из лука. Оно надевалось на большой палец, чтобы предохранить его при спуске тетивы. Это кольцо парадное, но имеет форму боевого. (22, с.12-13)

* Главнейшим типом судов были в то время корабли 2- или 3-дечные (40–100 пушек), фрегаты (до 30 пушек), пинки, гекботы, гукары (вроде корвета), шнявы (бриги, с 18 орудиями). Галер­ный (весель­ный) флот состоял из галер (до 130 длины) и скам­павей (меньшего размера галера, с 1 пушкой большого калибра на носу и несколь­кими мелкими) и других мелких судов.

* Как указывает П.Г. Бутков, российское правительство позволяло только купцам русской национальности посылать продовольствие к персидским портам на Каспии (19, с. 212 и 510).

* Суда, которыми владели местные жители, были построены большей частью русскими перебежчиками. Джон Белл, который посетил этот регион на четверть века раньше, замечал что: «Судоходство на Каспии принадлежало исключительно русским, персы и другие жители не имели ничего кроме рыболовных лодок» (5, p.47).

Нигяр Гезалова, кандидат исторических наук,

Институт Истории НАН Азербайджана

 Роберт  Мобили

Старший научный сотрудник. Бакинский государственный университет.

Председатель. Албано-удинская христианская община Азербайджана.

      История христианства в Албании (Кавказской) насчитывает почти две тысячи лет. Христианские общины стали складываться здесь вскоре после начала апостольской проповеди и мученической смерти апостола Варфоломея, — что  дают возможность предположить, как апостол  лично, или через своих ближайших помощников первым насаждал семена Евангелии на территории Албании. Его пребывание в Албанополе (совр. Баку) неоспоримо, как и апостольская деятельность его ближайшего сотрудника Елисея.Благой Вести он начал в Чоле (Дербенте), потом Елисей   прибыл в область Ути (правобережье Куры), а затем — в Киш.  Древнее предание считает апостолом этого региона Елисея, — одного из 70. По другим преданиям, именно апостол Варфоломей поставил Елисея первым епископом в Гисе (совр. Шеки). Более ясное свидетельство о наличии церковной христианской  удинской общины  в  Албании дает история мученичества равно-апостольского  Св. Елисея  и его ученика Власа.  Синхронно с Римской Империей албанский   царь Урнайр, принимает   Крещение (313г.)  и христианство становится  государственной религии в Кавказской Албании.   Территория  государства была разделена на  провинции, которым соответствовали христианские епархии. Примером может служить северный регион с центром в Чоле (совр. Дербент), Кабалаки  (совр. Габала), и Партав (совр. Барда).

Историческое  развитие и формирование азербайджанского этноса  происходило на основе  слияния различных племен и народностей.  Сегодня в Азербайджане наряду с титульным этносом живут более 20  коренных национальных меньшинств. Все они составляют единый многонациональный народ Азербайджана. Среди коренных меньшинств и удины (самоназвание — уди), то есть наша  Албано-удинская христианская община,  происхождение и история которых вот уже более двух веков  привлекает внимание ученого мира.  Удинская христианская община как правопреемник Албанской автокефальной апостольской церкви  рассматриваются  в модели языково-культурно-религиозного  многообразия и терпимости,  как  феномен сохранения этноса через различные  исторические аспекты, факты, условия и характеристики интерпретации  по сравнению с другими народами.  Удины на своей исторической Родине, расселяющиеся на самом стыке   Европы и Азии, сумели сохранить в культуре, языке, религии,  старинные традиции, обычаи, представляющие огромную ценность для науки. Удины   компактно  проживающие  в  Азербайджане (Нидж, Огуз) являются предметом особой заботы государства представляющий собой  на сегодня  моделью толерантности, представленыединой монолитной   этнокультурной и этно-конфессиональной группой, материнский этнос которой  расположен в поселке Нидж, где также   живут азербайджанцы и лезгины. Согласно официальной статистики с 1960г. по 1990г.   общая численность удин имел тенденцию к устойчивому росту, что отчасти связано  с условием и  моделью  коммунистического режима. В настоящее время  из более 10000 удин за пределами Азербайджана, в основном в странах СНГ (Россия, Грузия, Украина и Казахстан)  проживает около 60% удин, процентная доля которых  имела тенденцию к уменьшению в силу целого ряда причин.

Древнейшее  пестрое население   Албании, в том числе удины — было подчинено в различное  время  великими империями и ее территория  разделялась на этно-национальные  провинции.  После распада Кавказской Албании удины, как и другие народы этой страны, начали двигаться на запад, к границам Римской империи. Удины при своем движении на запад дошли до берегов Азовского моря и здесь в бассейне реки Северского Донца стали разделяться на две направлении (север и запад). В ходе этих  передвижений и переселений албанских племен на Балканский полуостров  и  Скандинавию  уже в конце VI века происходили значительные изменения в составе населения  Албании. В то же время из-за военной и политической обстановки, Албанские  города (Чола, Партав, Кабала и др.) переживали упадок и многие епископские кафедры были перенесены в другие города или упразднены вовсе. Дополнительные свидетельства о жизни христиан на территории  Кавказской Албании дают имена ранне-христианских святых епископов, что и подтверждают археологические находки. Известны мученики первых веков христианства: святые  Варфоломей, Фаддей, равно-апостольский  Елисей,  его ученики  и др. Христианские захоронения на   территории компактного проживания удин, памятники христианского наследия, древние археологические находки, являются ярким  свидетельством наличия христианской общины в регионе современного Азербайджана. В различных районах страны фиксированы и найдены христианские базилики V-VI вв., а из актов Вселенских и Поместных Соборов известны епископы в Албании.  Сохранился полный список албанских католикосов.  Существует различия в  архитектуре  храмов, символах  креста, элементах христианства,  представителей духовных глав и католикосатская линия. Приведенные данные показывают довольно развитую церковную организацию,  богослужения, а также возникновение новых епископств при сохранении старых. Сохранились также имена иерархов которые представляли на Вселенских  Соборах, мощи которых сохранились в одноименных  монастырях.

В период арабского владычества на территории Кавказской Албании, самым серьезным испытанием для церкви было массовое принятие ислама албанцами. Исламизации населения способствовало и отсутствие христианской литературы на родном языке. В то же время в этих регионах  параллельно действовали   различные  миссии для укрепления христианства.  С распадом халифата во многих районах возводились новые монастыри, которые превращались в центры духовного обогащения, противостояния иноверию и воспитанию. Со строительством храмов и организацией духовных школ, — возрождения христианства  усиливалось. В числе наиболее важных центров был равнинный  Партав и Чола, построенный в труднодоступной гористой местности. Население его было достаточно однородно в религиозном и социальном отношении — это были христианские купцы и ремесленники. Экономическое благосостояние и городское самоуправление определили и высокий культурный уровень жизни в городе. Большую славу стяжала ее библиотека и типография. В этих городах было  более 20 храмов, которые  непосредственно подчинялся архиепископу Албанскому, а затем —  митрополии. Его упадок начался после разграбления ордой монголо-татар, которые в условиях феодальной анархии несколько раз подвергли ее сожжению. Чтобы избежать  и сохранить свою веру, отдельные группы удин-христиан  в период арабского, так и  период персидского завоевания предпочитали становиться «криптохристианами».Они имели имена и внешнее поведение мусульман, однако в семейной жизни сохраняли христианские  традиции. Наиболее типичным случаем криптохристианства  —  предгорный и горный регион южного склона Большого Кавказа.  Это явление продолжалось  и усилилась именно с концаXVII до конца XIX в. Появились в регионе  и ново-мученики.   В этот период реорганизуются митрополия и епископство, строятся новые храмы и предпринимаются систематические усилия по духовному пробуждению восточного христианства.

Колониальная политика царской России Южном Кавказе в начале XIX века,  привела разделению  территории исторического расселения удин,  то есть она была включена в состав Империи. Начались попытки подчинения христианского  населения восточной конфессии во власть Армяно-григорианской церкви  через Эчмиадзин.  Свидетельством этому является рескрипт Царя Николая I от 11 марта 1836 года подписавший  «Положения об Армяно-григорианской  церкви».  Нарастающее с IX века противостояние между Албанской и Армянской церквями привело к тому, что  после 1836 года  фактически и юридически была упразднена Албанская церковь, а ее имущество было передано армянской. После упразднения Албанской церкви  целенаправленность проводимая Эчмиадзином с помощью царской России, достигло к тому, что все албанское этнокультурное наследие  было трансформировано.  Такая  политика деэтнизации удин осуществлялась, прежде всего, строительством и демонтажем церквей для албан-христиан, которых удины в знак протеста не посещали. В период подчинения  удин  Эчмиадзинской церкви  большая часть удин перестали посещать  эти церкви, — предпочитав исповедаться дома, этим и сохранили национальную идентичность. Удины долгое время сопротивлялись этому, — произошло нарушение определенного иерархического соотношения церквей. Многие церкви были закрыты, в оставшихся богослужение велось только на армянском языке, так же как и обучение в удинских семинариях. В итоге  исходом этой политики для удин явился тот факт, что часть населения приняв ислам, — деэтнизировался; часть исповедуясь в Армянских церквях, — арменизировались; небольшая часть населения принял православию как Русскую, так и Грузинскую. Но несмотря на  все эти исторические перепитии и катаклизмы удины сегодня сохранились, сохранив свой язык, обычаи, традиции  и верность  к христианству Кавказской Албании.  Удинская церковь сегодня  является составной и неотъемлемой частью Албанской Апостольской  Церкви, а удины единственными правопреемниками этого христианского наследия. В конце ХIХ вв. предпринимались попытки перевода Священного Писания на удинский язык. Среди переводчиков первым упоминается М. Бежанов,  который перевел Ветхий и Новый Завет, используя  удинский  язык и албанскую письменность на основе кириллицы.

После  прихода к власти в России коммунистов, в стране  начались политические репрессии, преследование верующих, появился документы, запрещающий любое отправление культа. Фактически она  была объявлена атеистическим государством и юридически она содержала статьи о непризнании религии государством и о запрещении религиозных организаций, его деятельности и пропаганды. Гонения приняли массовый характер. Были разрушены сотни храмов, большинство монастырей, уцелевшие церкви и монастыри превращены в мастерские, склады и т. п. Священники были лишены сана, заключены в тюрьму или отправлены в ссылку, многие из них приняли мученическую смерть. Это было гонение в отношении всех религиозных общин  в том числе и удин.

С момента приобретения независимости   Азербайджана в рамках демократических преобразований, в стране начинается новый период истории воссоздания статуса Албанской  Церкви.  Распад коммунистического режима стал толчком в  процессе реставрации  удинских  церквей и культовых храмов в Азербайджане. Началось восстановление удинской  Церкви и всей религиозной жизни  удинского этноса  в целом. Возникла  настоятельная необходимость в самостоятельности  удинских  религиозных общин.  В решении этого вопроса важную роль сыграли удины на своей исторической Родине, удинская диаспора (община) в  странах СНГ, выступавшего за автокефалию, то есть самостоятельность  Албанской Церкви на основе  сохранившегося христианских  традиции, культуры и  богатого конфессионального наследия.  Представители удинской интеллигенции, совместно  с учеными-лингвистами и теологами перевели многие церковные тексты и основные главы из Библии на удинский язык.  Введен удинский  язык в начальных классах средних школ, в  богослужении и в  литургии. Поскольку епископат и метрополия  Албанской Церкви во второй половине XIX века был полностью упразднен, практически приходится  удинам с нуля восстанавливать храмы, института богослужения, рукоположения и канонов церковной догматики. За 10 лет восстановлено  четыре как памятники культуры и три  церкви реставрированы и отремонтированы.

Удины сегодня с религиозно-языковой и относительно изолированной  средой в местах компактного проживания (Нидж, Огуз) в Азербайджане  являются  первичным стимулом сохранения этноса, его  возрождения  и решающим фактором воздействия на национального самосознания  для всех удин в целом. Долгое время у удин не было доказательств о своей письменности и Библии на родном языке. Недавняя  находка Албанского палимпсеста  с литургическими письменами на Синае (церковь Св. Катарины) доказала о наличии у удин письменности, и  создали прочную основу для утверждения  о том, что удины уже в V-VI вв. имели свой алфавит и духовную литературу.  Это достижение доказало, что  удины со своими письменами, прошли  многовековой путь в эволюционном  развитии как в  устной речи, так и в христианстве для его дальнейшего существования  вплоть до настоящего времени. Сохранения и возрождения Албанской церкви на основе удинской общины  является одним из основных задач Албано-удинской христианской общины Азербайджана. Об этом было сказано многими  ораторами на международном научно-практическом конференции:  «Удины: вчера, сегодня  и завтра» (Нидж, 27 апреля 2012г.),  на праздничном мероприятии «Десятая годовщина возрождения   Албано-удинской христианской общины»,  посвященный  1700-летию принятия христианства как государственной религии Кавказской Албании (Нидж, Церковь Св. Елисея, 03 августа 2013г.) и «Албанская  апостольская церковь: прошлое и настоящее» (Габала, 20 июля 2016г.). Ближайшие и отдаленные, культурные, религиозные последствия, а также результаты этого события неоценимы.

http://ethnoglobus.az/index.php/vse-novosti/item/1936-%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%8B-%D0%B2-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8-%D0%B0%D0%BB%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BA%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%B0%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B2%D0%B8