http://ethnoglobus.com/index.php?l=ru&m=news&id=630
Эмиль Керимов, кандидат исторических наук
Что мы знаем, так ничтожно
с тем чего мы не знаем
Лаплас
Хромой, идущий по верному пути,
обгонит сбившегося с дороги скорохода
Бэкон
Минувшие века стали достоянием истории. На исходе первое десятилетие нынешнего столетия. Настало время рассуждений и подведения итогов проделанной работы и дальнейших путей развития отечественной этнографии. Настоящая статья нисколько не претендует на решение всех накопленных проблем, в частности спорных.
Этнография Азербайджана прошла трудный и сложный исторический путь развития. Состояние и развитие азербайджанской этнографии нельзя рассматривать в отрыве от политики, проводимой Российской империей и советским государством, в составе, которого находился Азербайджан на протяжении двух столетий. Кроме того, прямо или косвенно на особенности развития этнографии Азербайджана влияли и такие факторы, как геополитическое положение страны, и в особенности соседство его с Ираном и Турцией.
Два последних века можно охарактеризовать как время интенсивного накопления, сбора материалов и знаний о традиционном быте и культуре народов Азербайджана и их теоретического обобщения, формирования различных взглядов по тем или иным вопросам по вышеуказанной области науки.
XIX в. считается важной вехой в истории кавказоведческой этнографии. После включения Азербайджана в состав Российской империи начинается новый этап в истории этнографии. Для успешного проведения колониальной политики, в частности, освоения природно-экономических ресурсов страны, необходимо было собрать различные сведения о традиционном быте и культуре местного населения.
Как известно, 40-50-е годы указанного столетия можно считать периодом формирования предметной области русской этнографии, ее целей и задач, тем самым было положено начало систематического и целенаправленного подхода к изучаемым проблемам. Определенный вклад внесли в развитие и обогащение этнографических знаний об Азербайджане русские авторы. Но отношение их к народам страны было неоднозначным, что было связано с рядом факторов (сословной, классовой и социальной принадлежностью авторов, их занятием, степенью знаний местных языков, культуры и быта населения и т.д.). Прогрессивная русская и западноевропейская интеллигенция весьма уважительно отзывалась об азербайджанцах. Один из таких авторов – А.А.Бестужев – Марлинский ещё в 1831 г. писал- Меня очень любят татары (азербайджанцы – Э.К.), за то, что я не чуждаюсь их обычаев, говорю их языком.[1] Ему же принадлежат следующие слова, которые весьма актуально звучат и сегодня- Дайте Кавказу мир, и не ищите земного рая на Евфрате- it is this, it is this – он здесь!.[2]
Большой интерес представляет и высказывание об азербайджанцах всемирно известного французского географа – путешественника Элизе Реклю, который охарактеризовал их следующим оброзом — Татары (азербайджанцы – Э.К.) в некотором отношении являются цивилизаторами Кавказа, и их язык, собственное наречие Азербайджана, служит для взаимных отношений между различными народами Кавказа…, замечательной чертой тюркского населения Закавказья служит его крайняя веротерпимость. Шииты здесь преобладают, но они не притесняют мусульман-суннитов.[3]
Большой вклад внесли в обогащение азербайджанской этнографии многие западноевропейские авторы средних веков и нового времени. Их сведения ценны тем, что многие из подробно описанных ими явлений и элементы культуры давно вышли из обихода. Лишь некоторые из них как реликты продолжают бытовать, и по сей день.
После установления советской власти наступает новый этап в истории азербайджанской этнографии. В новых условиях перед этнографами была поставлена конкретная задача – служить советскому строительству и оправдать новую общественно-политическую систему. О практическом значении этнографии в советском государстве неоднократно высказывались не только ученые тех лет, но и партийные, и государственные руководители. Ещё в 1926 г. С.Агамалы оглы писал- … этнографические, географические и даже исторические исследования не могут не иметь практических результатов.[4]
Цели и задачи советской этнографии в новых условиях наиболее четко изложены в резолюции, принятой на Первом Всесоюзном географическом съезде по докладу Н.М.Моторина, где в частности отмечалось, что изучение религии, искусства, обычного права должно рассматриваться этнографами прежде всего в увязке с точки зрения задач культурной революции и массовой переделки человеческого сознания и в процессе социалистического строительства и классовой борьбы!. Необходимо отметить, что начиная с первых десятилетий советской власти, этнография Азербайджана, как составная часть советской науки, формировалась и развивалась в сложных и противоречивых условиях. В те годы выдвигались такие лозунги, как за новый быт, за советский образ жизни, за социализацию быта, были организованы массовые кампании против традиционных духовных и материальных ценностей народа. Партийные руководители Азербайджана часто посещали различные регионы республики, где выступали против национальной одежды и народных музыкальных инструментов, считая их атрибутами персидского происхождения или вредными пережитками прошлого.[5] Выступая на Пленуме ЦК АКП(б) в 1928 г. секретарь ЦК А.А.Караев буквально заявил следующее-Когда мы приезжали по Сальянскому, Карягинскому и Ленкоранскому уездам, то видели, что там носят персидскую одежду, папаху. Это безобразие … это одежда является символом рабства и крепостничества. Пасху, Новруз байрамы, Оруджлуг байрамы часто наши коммунисты празднуют.[6] В городской среде традиционные свадьбы заменялись красными,[7] позднее — комсомольскими свадьбами, а Пасха – Красной Пасхой.[8]
В новых условиях некоторые древние народные праздники стали революционными. Примером может служить первомайский праздник, происхождение которого стали искусственным образом связывать майскими выступления чикагских рабочих в 1886 г. Между тем указанный праздник отмечался ещё по всей Европе (в Риме, Греции) в честь богини Майя (от лат. Mayis – месяц май).
Несмотря на новой политической системы против народной культуры, этнографы Азербайджана стали собирать, хранить и изучать всё то, что относится к народному быту. Подобные действия они мотивировали желанием сравнить старый быт с новым социалистическим строительством. В результате уже в 1938 году в Музее истории Азербайджана число таких экспонатов составило 2725 предметов. Тогда же было оформлено и передано в Музей 5 фотоальбомов по вышивкам, и по народному жилищу.[9] К 1946 г. количество этнографических предметов Музея достигло до 4.500, а комплектов народной одежды – 90.[10]
Этнографические исследования 20-30-ых годов ХХ в. осуществлялись, как правило, согласно проводимой национальной политики на основе марксистско-ленинского учения и в частности, классового подхода к разрабатываемым проблемам.
Дальнейшие годы, особенно 60-80-е годы прошлого столетия — период развитого социалистического общества и строительства коммунизма можно охарактеризовать как попытку формирования вокруг проблемы нового этнополитического образования – советского народа, которое нанесло большой ущерб традиционному укладу жизни и внутриэтническим связям народов. Не случайно, что разрабатываемые советскими этнографами темы должны были соответствовать проводимой в стране политике. Приоритетными направлениями тех лет считались проблемы закономерности процессов формирования новой исторической общности – советского народа, современного быта и культуры рабочего класса и колхозного крестьянства, современных этнических и этнокультурных процессов, этнических аспектов процессов развития и сближение народов. Темы по исторической этнографии (в частности этногенез и этническая история, семейный и хозяйственный быт прошлого) разрабатывались также в духе времени.
Аналогичные тенденции наблюдались и в других гуманитарных науках. В Азербайджанской фольклористике, например, наиболее приоритетными направлениями считались темы о Ленине, рабочем фольклоре, фольклоре современности и антирелигиозном фольклоре.
Тем не менее, 60-80-ые годы считаются переломным этапом в этнографии Азербайджана. Именно тогда появились фундаментальные работы по традиционному земледелию, скотоводству, ремесленному производству, традиционной материальной культуре и семейно-бытовым отношениям. Однако некоторые работы тех лет нуждаются в новой трактовке с учетом требований современной науки. Тогда же большое внимание уделялось подготовке высококвалифицированных специалистов по этнографии, как в республике, так и за ее пределами.
Качественно новый этап в истории отечественной этнографии наступает в годы независимости республики. Сегодня формируется самостоятельная отечественная этнографическая наука с учетом отечественного и мирового опыта. В условиях независимости народы Азербайджана проявляют повышенный интерес к своей традиционной культуре, историческому прошлому. В связи с этим среди научных достижений последних десятилетий можно считать коллективные обобщающие монографии Азербайджанцы (Баку, 1998) и Этнографию Азербайджана в 3-х томах под ред. акад. Т.А.Бунятова (Баку, 2007, на азерб. языке). Хотя и хронологические рамки трёхтомника весьма ограничены (XIX – XX вв.), тем не менее, в ней в традиционной манере освещены разные аспекты (за исключением этногенеза, этнической истории, национального состава и историко-этнографических зон) этнографии азербайджанцев. Работу можно считать отправной точкой для дальнейшего развертывания научной деятельности по изучению населения Азербайджана.
Но по мере обогащения наших знаний меняются и отношение к прежним постулатам. Начнем с проблемы этногенеза азербайджанцев, которой посвящен ряд специальных монографий. К сожалению, многие из них страдают односторонностью, поскольку в них отсутствует комплексный подход к проблеме.[11] Монография филолога М.Сеидова представляет собой сумбурность и хаотичность собранных материалов, суррогат мифологии, филологии и этимологии. В работе преобладает самовольное толкование многих научных фактов, терминологий и исторических событий. В отличие от монографии М.Сеидова работа Г.А.Гейбуллаева базируется только на топонимическом материале. Фактически эта работа является попыткой исследования этнической истории азербайджанцев при не раскрытости сущности проблемы, а собственно этногенезу азербайджанцев, который должен был составлять основное содержание работы, посвящено всего 9 страниц. В работе Х.Д.Халилли указанная проблема так же окончательно не решена. Справедливости ради следует отметить, что среди работ, посвященных указанной проблеме выгодно отличаются работы акад. Н.Велиханлы и Ю.Насибли как по своему содержанию, конкретности, так и трезвости взглядов на обсуждаемую проблему.[12] Н.Велиханлы в отличие от других специалистов без предвзятости, весьма объективно излагает точки зрения каждого автора по данной проблеме. Как известно, многие авторы до сих пор огульно отрицают степень участия кавказоязычных и ираноязычных элементов в формировании азербайджанцев.
Успешное решение этногенеза зависит от системного подхода к проблеме и моделирования его, определения общих соприкасающихся точек зрения или же несовпадения фактов. Следует учитывать, что степень достоверности различных наук в решении проблемы далеко не равнозначна. В данном случае первостепенную роль играет этнографическая наука, поскольку проблема этногенеза является одной из ветвей указанной науки. Особенности материальной, духовной культуры, хозяйственного, семейного и общественного быта — прямые показатели самобытной культуры народа. Старинные элементы быта и культуры отражены в традиционной одежде, пище и в духовной культуре. В связи с этим нельзя согласиться с мнением С.А.Арутюнова и С.И.Рыжаковой о том, что будто собственно этнографические источники в изучении этногенеза играют не самую главную роль, хотя они сами признают, что этногенез изучается, прежде всего, именно этнографами.[13] О значении этнографии в решении этногенеза С.А.Токарев писал-… без привлечения этнографического материала ни один вид источников не дает возможность полного решения проблемы этногенеза, … Чтобы понять происхождение народа, необходимо выяснить генезис и развитие того культурного облика, которым по преимуществу характеризуется каждый народ.[14] С указанным мнением всемирно известного этнографа мы полностью солидарны. Оно и сегодня звучит весьма актуально. Изучение этногенеза азербайджанцев должно проводиться не изолировано, а в контексте этногенеза с другими тюркскими народами (кумыками, туркменами, узбеками, турками и др.).
При исследовании этногенеза часто мы забываем основных исторических этапов формирования этноса – субстрата и суперстрата.
Этногенез не единственная тема, требующая иного научного подхода. Самым простым образом предметную область этнографической науки можно выразить следующими словами- этнография это жизнеописание народов. Без описательства этнографическая наука мертва. Это факт. Но любое описание должно сопровождаться теоретическими обобщениями. Иначе оно может рассматриваться на уровне сообщений обычных информаторов. Ведь вещеведческие описания были и остаются дополнительными приёмами, а не целью научного этнографического изучения. Материальная вещь не может интересовать этнографа вне ее социального бытия и отношения к человеку, очень важно отношения между людьми по поводу данной вещи.[15] Указанную ценную идею выдающегося этнографа С.А.Токарева необходимо расширить и дополнить новыми фактами.
Традиционная пища, одежда, орнамент, жилище и т.п. являются основными индикаторами своеобразия этноса. В азербайджанской этнографии до сих пор не избавились от простого кулинарного описания пищи, не выяснены исторические корни и причины пищевой экзогамии или половой сегрегации (раздельного питания мужчин и женщин), структуры и динамики пищевого комплекса, ее социальная значимость во взаимоотношениях людей, происхождение и семантика отдельных блюд.
Не разработана и общепринятая типология поселений и жилищ. Порой мы забываем, что тип — это устойчивый комплекс, обладающий особым ареалом. В исследованиях по жилищу часто исчезает грань между типом и подтипом.
Необходимо приступить к картографированию национального костюма азербайджанцев по регионам. Примером аналогичного этнографического изучения одежды для нас может служить монография дагестанских коллег.[16] Мы этнографы до сих пор не задумывались и о причинах массового выхода из употребления азербайджанской национальной одежды за годы советской власти. Ведь повальные кампании в 20-30-е годы прошлого века против традиционной культуры, в частности и против национальной одежды, проводились и в других регионах бывшего Советского Союза. Тем не менее, многие народы советского пространства смогли сохранить свою культуру до наших дней.
Много неясного, и в вопросах в сфере шаманизма, особенно применительно к Азербайджану. Шаманизм до сих пор остается одним из запутанных и сложных проблем духовной культуры. Среди специалистов не утихают споры о том, является ли шаманизм религией. Часть из них выделяют его в особую религию, но с оговорками (А.Харва, В.Г.Богораз, С.А.Токарев),[17] другие же (М.Элиаде, И.С.Вдовин и др.) наоборот. Одна из трудностей проблемы заключается в том, что подходы к проблеме самые разные (социально-психологический, теологический, психотерапевтический и т.д.). Но, так или иначе шаманизм представляет собой систему древних воззрений многих народов. Это явление планетарное. Другое дело, что в разных историко-этнографических регионах указанный феномен, проявлял себя не одинаково в основном упрощенно, и в ролях служителей культа выступали люди разных профессий — маги, знахари, ясновидящие, чародеи, заклинатели и кудесники. Выше употребляемые термины являются оттенками древнетюркского слова гам, который употребляется в значении собственно шамана,[18] но не каждого из них можно считать шаманом. Правильнее было бы их называть шаманистами или шаманоподобными.
Важно отметить, что собственно шаманизм наиболее объёмно проявлял себя в Сибири и в Центральноазиатском регионе. Там у посвященных шаманов было специальное облачение, маска, бубен. Они считались избранниками духов, специалистами — трансэкстатиками. Основными детерминантами азиатского шамана считаются медиумный, ритуальный (общение его с духами в процессе обряда камлания). В той или иной мере к шаманизму причастны анимизм, культ мертвых, животных и растений, космогонические воззрения. Эти явления были характерны почти всем народам и народностям земного шара. Азербайджанцам наиболее близки божества алтайского шаманизма Тенгри (божество Неба), Умай (женское божество, покровительница рожениц) и др.
С точки зрения шаманизма Кавказ и в частности Азербайджан изучен очень слабо. Известно, что и в данном регионе происходили различные магические действия, обряды общения с духами. У различных народов шаманская практика проявляла себя в различных названиях и формах, меняя свой внешний облик, но сохранив при этом содержание.
Проблемой шаманизма в Азербайджане почти не занимались. Исключение составляют статьи А.Джафароглы, опубликованные в Турции[19] и монографии – М.Сеидова и Дж.И.Джалилова.[20]. К сожалению, авторы монографий прошли мимо узловых проблем, их описание шаманизма носит общий характер, поскольку в их работах отсутствуют особенности проявления шаманизма в условиях Азербайджана.
Как известно, наши предшественники, оставили после себя богатое научное наследие. Не случайно, что один из пунктов, неофициально распространенных среди ученого мира, Десяти заповедей этнографа гласит-Почитай своих предшественников и учителей, дабы и тебя чтили по заслугам. Незаслуженно преданы забвению многие этнографы, рукописи которых до сих пор не опубликованы. Часть из них хранится в архивах Института Истории и Института Археологии и этнографии НАН Азербайджана.[21]
Следует задуматься и о судьбе объемного труда покойного этнографа Г.А.Гулиева Очерки этнографии Азербайджана, рукопись которых хранится в семейном архиве этнографа.
Казалось бы, повседневная жизнь каждого человека или этноса в целом с первого взгляда обычно представляется чем-то неопределенным и обыденным. Но через годы и столетия, она становится интересным, другими словами становится ценным этнографическим источником.
Нам представляется, что в перспективе этнографы должны в частности сосредоточить свое внимание над разработкой нижеследующих проблем, поскольку они до сих пор не изучены: концепция Азербайджанской этнографии; обычное право; проблемы социальной антропологии; этнометеорология; традиционное мировоззрение азербайджанцев; современные глобальные процессы и степень сохранности традиционной культуры; повседневная жизнь азербайджанцев; этногеография Азербайджана; этнографические аспекты гендерных отношений; социальная антропология; культурная антропология; исторические корни возникновения сходных культурных явлений в разных этнических средах; эмпирическое мировазрение азербайджанцев; религиозный фактор в жизни современного азербайджанского женского общества; влияние природно-географических условий на формирование традиционной материальной культуры; проблема шаманизма в Азербайджане; этнография как важный источник изучения этногенеза азербайджанцев; прикладная этнография; разрушение природной среды обитания и её влияние на культурные традиции; этнография азербайджанцев Южного Азербайджана, Ирака и Центральноазиатских стран; азербайджанская диаспора в России, европейских странах и в странах Америки (этнографический аспект); особенности бытового ислама в Азербайджане; система родства у азербайджанцев; свод материалов средневековых западноевропейских путешественников и авторов нового времени по этнографии Азербайджана; посредническая роль Азербайджана в культурных взаимоотношениях Восток-Запад; процессы аккультурации и конвергенции в культуре азербайджанцев; основные принципы периодизации истории этнографии Азербайджана.
Надо думать о подготовке учебного пособия по сбору этнографических материалов в полевых условиях. По удачному выражению Н.И.Гаген-Торн этнография — наука полевая, рождается в аудитории вырастает в поле.
До сих пор этнографами ничего не предпринято по визуальной этнографии (фильмотека, фототека). Документальные фильмы о быте и культуре народов являются одним из важных аспектов этнографической науки. Известно, что визуальные фиксации этнографического материала позволяют проявить проблематику устами носителей культуры и увидеть весь набор традиционной культуры в комплексе. В России, прибалтийских и др. странах периодически организуются международные фестивали этнографических фильмов.[22]
Сегодня как никогда, актуально изучение этнокультурных связей народов прикаспийских стран и исторической роли Каспия в межэтнических контактах народов региона. О важности разработки указанной проблемы отметил ещё в 20-х годах ХХ столетия В.В.Бартольд.[23] Позднее о важности изучения указанного вопроса высказался и Л.И.Лавров- Без учёта среднеазиатских и казахстанских материалов, писал он, нельзя заниматься исследованием этногенеза тюркоязычных народов Кавказа.[24] В указанном направлении этнографами Азербайджана уже сделаны первые шаги.[25]
Настало время учредить ассоциации этнографов Азербайджана, этнографов прикаспийских стран и этнографов тюркских народов.
На наш взгляд достижения этнографов Азербайджана очевидны. Особенно это наблюдается в последние годы. Благодаря энергичной научной деятельности и большого организаторского таланта руководителя Института археологии и этнографии НАНА М.Н.Рагимовой исследовательские работы в сфере археологии и этнографии сегодня получили большой размах. С каждым годом расширяются масштабы полевых этнографических экспедиций.
Для достижения более эффективных результатов по нашему мнению необходимо перевести отечественную науку на интенсивный путь развития, поскольку мы сталкиваемся с объективными трудностями, которые находятся в природе самого предмета этнографической науки, ее предметной области, задачах и методах исследования. Указанная наука характеризуется с очень широкими и неопределенными границами.[26] До сих пор не разработана собственно этнографическая классификация народов мира. Существующая классификация, заимствованная из лингвистики явно устарела и страдает некоторыми погрешностями.
На протяжении всей истории науки не утихают споры вокруг понятий этнология и этнография. По этому поводу у исследователей складывались самые различные мнения. Парадокс заключается в том, что некоторые учёные (В.Тишков и др.) одну и ту же науку делят на две части теоретическую (этнология) и описательную (этнография — цеховая основа, этнография — это поле, а этнология – теория. Другими словами — на теоретиков и — описателей).[27] Отметим, что ещё в 30-х годах ХХ века этнология считалась термином буржуазной этнографической науки, отвергнутым марксистско-ленинской этнографией.[28] Так дифференцируется некоторыми социологами, культурологами и этнографами вышеуказанная терминология: этнография — прямое наблюдение над организацией или малым обществом, а также письменное описание, а этнология — сравнительное историческое изучение народов и культур в окружающей их среде,[29] этнология — наука о сравнительном изучении культур в американской традиции, является частью синонима культурной антропологии.[30] Д.П.Садохин этнологию считает наукой, изучающей процессы формирования и развития различных этнических групп, их идентичность, формы их культурной самоорганизации, закономерности их коллективного поведения….[31] По мнению С.В.Лурье в поле зрения этнологии находятся, все то, что начинается от более традиционных и давно устоявшихся к менее традиционным, новым.[32] В некоторых постсоветских странах, в частности в Азербайджане в кандидатской и докторской диссертациях по этнографии под индексом специальность неоправданно параллельно указывается Этнология и этнография, хотя при конкретном подходе к вопросу невозможно определить какую из этих специальностей можно применить к той или иной теме диссертации. На наш взгляд понятия этнография и этнология абсолютно идентичны. Двойственный подход к указанному вопросу может вести только к путанице и нарушению целостности науки. Проблему затрудняет и тот факт, что антропология – самостоятельная наука, которая преследует иные цели и задачи (например, происхождения рас) теперь в России и в ряде других стран отождествляется и с этнографией.
Все вышеуказанное говорит о том, что для решения дискуссионных и актуальных проблем давно назрело время созыва Общереспубликанского форума этнографов с привлечением ведущих специалистов других стран.
В заключении следует отметить, что отечественная этнография прошла славный путь развития. Долг этнографов совершенствовать и обогащать свою специальность.
Литература
[1]А.Марлинский. Письма из Дагестана // Полн. собр. соч., ч. VI. Спб., 1837, с. 179-180.
2.Его же. Дорога от станции Алмалы до поста Муганлы. Апрель, 1834, там же, ч. Х, Спб., 1840, с. 101.
3Элизе Реклю. Земля и люди, т. VI, Спб., 1898, с. 195.
4 Известия Общества обследования и изучения Азербайджана, №1. Баку, 1926, с. 3.
5 Итоги этнографической работы и её дальнейшие задачи. 15 лет советской этнографии и ее дальнейшие задачи (Резолюция по докладу проф. Н.М.Маторина на Первом Всесоюзном Географическом съезде), Советская этнография, №1, 1933, с. 6.
6См. Заря Востока, 3 августа 1928 г. (Тифлис).
7 С.Фукс. Тщательно продумывать распорядок вечеров нового быта, Бакинский рабочий, 27 февраля 1924 г.
8 Н.С.Полищук. У истоков советских праздников Советская этнография, №6, 1987, с. 12.
9 Б.А.Ишханов. Музей истории народов Азербайджана (отчёт за 1938 год). // Изв. Азерб. ФАН СССР, №3, 1939, с. 45.
10 В.Н.Левиатов. Музей истории Азербайджана АН Азерб. ССР. // Советская этнография, №4, 1946, с. 220.
11 См. М.Сейидов. Азярбайъан халгынын сойкюкцнц дцшцняркян. Бакы, 1989; А.С.Сумбатзаде. Азербайджанцы — этногенез и формирование народа. Баку, 1990; Г.А.Гейбуллаев. К этногенезу азербайджанцев. Баку, 1991; Х.Д.Хялилли. Азярбайъан тцркляринин етногенези вя милли инкишаф тарихи. Бакы, 2007 и др.
12 Н.Вялиханлы. «Азярбайъан халгынын вя Азярбайъан дилинин формалашмасынын баша чатмасы». // Азярбайъан тарихи, 7 ъилддя, 2-ъи ъилд. Бакы, 1998, с. 425-439; Йунис Нясибли. Азярбайъан халгынын етногенези // Азярбайъан Милли Енсиклопедицасы. Азярбайъан. Бакы, 2007, с. 99-103.
13 С.А.Арутюнов, С.И.Рыжакова. Культурная антропология. М., 2004, с. 47.
14А.Токарев. К постановке проблем этногенеза, «Советская этнография», №3, 1949, с. 24.
15 С.А.Токарев. К методике этнографического изучения материальной культуры, «Советская этнография», №4, 1970, с. 3.
16.См. А.Г.Булатова, С.Ш.Гаджиева, Г.А.Сергеева. Одежда народов Дагестана. Пущино, 2001.
17. Начальный этап религии, примитивная религия, религия на базе анимизма.
18Древнетюркский словарь. Ленинград, 1969, с. 413.
19Ъафароьлу Ащмет, Анадолу ве Азербайъан фолклорунда шаманизм бакийси. // Тцрколожи деръиси, 1(2) Майис, 1939; его же, Анадолу ве Азербайъан фолклорунда сакланан ики шаман танрысы, // Илащийат факултеси деръиси, 5(1-4), 1956.
20 Ъ.И.Ъялилов (Ъаббар Ъялил Бядилли), Гам саманын етномядяниййятимиздя йери. Бакы, 2000; М.Сейидов. Гам-шаман вя онун гайнагларына цмуми бахыш. Бакы, 1994
21. Р.Бабайева. Кющня Бакынын той адятляри; она же. Свадебный цикл на Абшероне, 1949, 89 с.; она же. Старинный свадебный цикл на Апшероне, 1950, 189 с.; Д.С.Сафарова. Отчёт об этнографических поездках в 1947-1948 гг.; она же. Етнографик материаллар (кянэярлиляр, яфшарлар, гарадолаглар); Я.Йсифзадя. Абшеронун той адятляри; И.А.Меджидова. Историко-этнографический очерк Апшерона; она же. Падары Ширвана; А.А.Алескерзаде, Пища Апшерона; его же, Игры Апшерона и т.д.
22.См. В.В.Бартольд. Место Прикаспийских областей в истории мусульманского мира. Курс лекций, читанных автором на Востфаке Азгосуниверситета. Баку, 1925; см. так же. С.А.Ковалевский. Лик Каспия. Баку-Москва, 1933.
23.На VI Конгрессе этнографов и антропологов. (Санкт-Петербург, 2005), работала специальная секция по визуальной этнографии.
24.Л.И.Лавров. Этнические и культурные связи Кавказа со Средней Азией и Казахстаном. // Итоги полевых археологических и этнографических наук в СССР, в 1972 г. Тезисы докладов, Ташкент, 1973, с. 15; См. также. Краткое содержание Среднеазиатско-кавказских чтений. Спб., 1985 и др. изд.; Б.А.Калоев. Этнографические данные о связях этногенеза осетин со Средней Азией. // Вопросы иранской и общей филологии. Тбилиси, 1977.
25.Р.В.Ящмядов. Азярбайъан – тцркмян етник-мядяни ялагяляри (тарихи-етнографик тядгигат), намизядлик диссертасийасы. Бакы, 2004.
26.С.А.Токарев. Этнография народов СССР. М., 1958, с. 25.
27.См. В.Тишков. Советская этнография; преодоление кризиса, Советская этнография, №1, 1992.
28. Этнология. Большая Советская Этнография, изд. I, т. 64, с. 790.
29Большой толковый социологический словарь, т. II. М., 1999, с. 495-496.
30Культурология ХХ век, т.II, 1998, с. 411.
31Д.П.Садохин. Этнология. Учеб. пособие. М., 2004, с. 351.
32См. С.В.Лурье. Историческая этнология. Учебное пособие. М., 2007, с. 99-103.
