Кямал Али

 В 2015 году мировое армянство с показным шумом проведет серию громких мероприятий, для привлечения внимания мира к столетию событий, называемых ими «геноцидом».  Депортацию преступной части армянского населения за то, что в годы первой мировой войны они уничтожали турок и курдов в тылу войск Антанты, захватившей в то время часть территории Турции, армяне называют «геноцидом».

Армяне грозятся накрыть турок оглушительным шквалом антитурецких акций, и уверены, что мир заставит Анкару заплатить армянам гигантские деньги, извиниться и передать Армении часть турецкой территории.  В Азербайджане, где журналисты читают армянские русскоязычные, и даже армяноязычные сайты, о ведущейся в соседней стране подготовке знают. Но на  турецком телевидении и в прессе упоминание об армянах, причем не только в отрицательном  контексте, можно встретить в лучшем случае один раз в день, на всю турецкую  прессу и ТВ.

В Баку гостил  известный турецкий политолог,  генеральный директор Группы Мармара Фонда Стратегических и Социальных  Исследований Турции Аккан Суджер, принимавший участие в сессии ПАЧЭС, проводившейся в столице Азербайджана.

Аккан Суджер ответил на вопросы агентства Новости-Азербайджан:

— Как могло случиться, что часть населения Турции, ставшей жертвой армянского национализма, изменила своей истории и вышла на митинги под лозунгом «Все мы армяне, все мы – Гранты Динки»?  (Грант Динк – редактор армянской газеты в Турции, был убит террористом, впоследствии осужденным турецким судом-ред.).  

— Я понимаю справедливость вашего вопроса. Но нужно учитывать, что в Турции проживает 75 млн. населения, часть которого может быть обманутой местными проармянскими силами, и выйти на митинг с требованием признания Турцией армянской версии событий столетней давности. Я хорошо знаю этих людей – они не оппозиция. Оппозиционеры критикуют политику правящей силы, в этом их миссия, и это нормально. Но турки, вдруг ставшие называть себя «армянами»,  просто негативисты.  Им не нравится  в Турции все, что бы власть не делала.

Наши недруги обвиняют Турцию в «геноциде», который наши деды, якобы, проводили против армян. На самом деле, и у нас достаточно доказывающих это архивных фактов, массовые убийства по этническому признаку проводили армяне, чтобы очистить землю от коренного населения, для строительства своего государства, в тылу российских войск. Но турецкая армия под командованием Кямала Ататюрка прогнала оккупантов, а потом, после обсуждений, было решено выдворить нацию предателей из Турции. Были жертвы, но в ходе войны умирали от выстрелов, голода и болезней люди всех национальностей.

В Европе  постоянно обвиняют Турцию в расизме, неприятии армян. Но в нашей стране постоянно проживает 20 тысяч армян – граждан Турции. Живут хорошо, они законопослушные граждане и никогда не выступают с антигосударственных позиций. Кроме местных армян, в Турции проживает и работает около 70 тысяч граждан Армении, не имея законных прав. Государство знает об этом, но не мешает им жить в Турции, понимая, что они переехали из Армении, чтобы спастись от нищеты. Эти люди – не врачи и не адвокаты, они трудятся в сфере обслуживания, выполняют тяжелую и непрестижную работу, потому что вынуждены это делать, не имея средств существования в Армении. Турецкое государство депортирует только тех армян, которые нарушают законы – в основном это проститутки и уголовники.

Я не впервые в Баку, и знаю, что азербайджанцы, как и турки – чрезвычайно толерантный народ. Я  встречался с Папой Римским Бенедиктом,  который особо отмечал заслуги Папы Иоанна Павла II, десять лет тому назад посетившего Баку. Как известно, в вашем городе, по указанию Гейдара Алиева, был построен новый католический костел, этот факт был высоко оценен Бенедиктом.

— Вы руководите турецкой неправительственной организацией. Каково значение турецких НПО в реализации государственной политики вашей страны?

— К сожалению, турецкий неправительственный сектор уступает соперникам по многим позициям. Обратите внимание: диаспоры маленьких стран —  Израиля и Греции диктуют миру негативное отношение к мусульманам. В Армении всего 2 млн. жителей, но турецкие зарубежные организации уступают армянской диаспоре, не могут сравниться в давлении на США и другие страны. В США проживают 315 тысяч турок и 300 тыс. армян, но почему-то наши работают в торговле, армяне же занимают видные посты в руководящих структурах.
В этом надо искать причину двойных стандартов, проявляемых Европой и США в отношении Турции и Азербайджана. Почему карабахские события 20-летней давности, убийство невинных азербайджанцев в Ходжалы забыты, а о событиях столетней давности в Турции говорят так, как будто они произошли вчера?

Но, думаю, что мы перенимаем опыт наших противников, в этом нет ничего зазорного. Председатель ПАСЕ Мовлут Чавушоглу, многие другие турецкие политики в парламентах европейских стран усиливают свою активность, и это внушает оптимизм.

Я был в Израиле, вместе с председателем Государственного комитета по работе с диаспорой Азербайджана Назимом Ибрагимовым.  В Израиле активно действует политик, выходец из Баку Иосиф Шагал. На одну из встреч с нами он привел четырех  израильских министров.

Думаете, проведенный в Баку конкурс «Евровидение» не имел большого значения в пропаганде азербайджанских ценностей? Весь мир был прикован к телеэкранам и узнал много хорошего о вашей стране, а когда победительница предыдущего конкурса Нигяр Джамал выбежала на сцену с турецким флагом, вся Турция встала на ноги.

— Не кажется ли вам, что мир вновь скатывается к религиозным войнам?

— Мы обсуждали эту проблему в нашем Фонде исследований, проводили по этому поводу конференции.  Религиозное противостояние наблюдается не только между христианами и мусульманами, иудеями и мусульманами, но и в среде одной конфессии. Шииты враждуют с суннитами, православные не могут договориться с католиками. Мы же предлагаем договариваться не сторонникам разных конфессий, а религиозным людям всего мира. Все мы верим в одного бога, и все конфессии призывают прихожан к миру.

В Европе, кичащейся своей толерантностью, обсуждают планы сноса мечетей. В Македонии поставлен гигантский, светящийся крест. В ответ местные мусульмане перед крестом намерены построить такую же высокую мечеть. Я им говорил: не лучше было бы потратить эти средства на строительство школ?

 

 

 

 

Роман Темников  

 

Интервью АМИ Новости-Азербайджан с директором Международного центра по конфликтам и переговорам Георгием Хуцишвили:

— В последнее время в Грузии начались аресты довольно высокопоставленных фигур. Следует ли ожидать продолжения арестов?

— Аресты должны были случиться – так велико было возмущение общества по поводу тех пыток в тюрьмах, что показывали по телевидению накануне выборов. С одной стороны, это повлияло на результат выборов, с другой – это общественный заказ новому правительству наказать виновных. Таким образом, арестами наиболее одиозных фигур необходимо успокоить общество.

Новое правительство чувствует это и предпринимает определенные шаги в этом направлении.

Но хотелось бы думать, что до массовых арестов дело не дойдет. Так как это не сможет привести к стабилизации новой власти, наоборот, приведет к какой-то нервозности в обществе, попыткам саботажа, противодействия со стороны оппозиции.

Поэтому я считаю, что новые власти будут осторожничать и аресты примут точечный характер. Будут отдельные судебные дела, и они все должны быть очень хорошо юридически обоснованы, чтобы не дать возможность оппозиции заявить о политической подоплеке этих дел.

Тем не менее, уверен, что общество не будет удовлетворено только нынешними тремя арестованными. Общество желает ареста и суда над теми, кто вершил политику все эти годы, идеологически все обосновывал. Я имею в виду Мерабишвили, Адеишвили, Бокерия. Именно они ответственны были за формирование политики во времена Саакашвили, за войну августа 2008 года и многим перекосам в государстве, что в конечном итоге привело к формированию в Грузии авторитарного режима.

Но это такие действия, которые в уголовном плане не подсудны, и потому их сложно будет осудить. Ведь это политические преступления.

— Отвечая на вопрос, Вы упомянули о возможных случаях саботажа со стороны бывшей правящей партии, а ныне оппозиционной. Можно ли повышение криминогенности в грузинском обществе за последний месяц, многочисленные случаи произвольного захвата зданий беженцами, забастовки списать как раз на саботаж со стороны нынешней оппозиции?

— Вполне возможно, что так оно и есть. Но хотелось бы думать, что это все же по большей части связано со сменой власти и падением полицейского режима. Когда люди боялись не то, что бастовать, но даже свободно высказываться о том, что им вовремя не дают зарплату. За такие высказывания при Саакашвили запросто увольняли.
А теперь власть поменялась, и люди получили возможность свободно высказываться, бастовать, и за это никого не арестовывают. Потому многие и воспользовались данной свободой, чтобы добиться улучшения своей жизни. То есть, первично именно это. А саботаж со стороны бывшей власти тоже возможен, но на пустом месте это было бы невозможно.

— Насколько жизнеспособно новое коалиционное правительство?

— Тут сразу следует выделить те министерства, которые являются жизненно важными для деятельности любого государства, и назначения в эти министерства носят первоочередной характер. И те министерства, не столь важные, которые могут подождать. К примеру, сейчас много говорят о несоответствии футболиста Каладзе должности министра энергетики. Но ведь это и не столь важное министерство в правительстве.

Что же касается таких министерств, как Минобороны, МВД, МИД, Минюст, Минэкономики и Минфин – это ключевые министерства, где находятся профессионалы.
Тут я положительно оцениваю выбор Иванишвили. Так как они имеют четкую позицию, что и когда им надо делать.

— Вам не кажется, что свое правительство Иванишвили формировал в основном не по профессиональному признаку, а по признаку большей личной преданности?

— На первом этапе это неизбежно при наличии столь сильной оппозиции. Главное, чтобы это не стало хроническим. Надеюсь, когда ситуация стабилизируется, новая власть укрепится, то оппозиция ослабнет настолько, что не в состоянии будет мешать власти. Во всяком случае, ожидаю серьезных изменений в правительстве и приходе во власть профессионалов.

— Со времени выборов новое правительство оказывает серьезное давление на президента Саакашвили, а он практически не сопротивляется. С чем это связано?

— Саакашвили чувствует народную поддержку новым властям. К тому же президент и его окружение решили пойти на уступки новым властям, чтобы, лишившись поддержки внутри государства, не потерять еще и внешнюю поддержку. То есть, не потерять лицо и репутацию во всем мире.

— Сможет ли в такой обстановке Саакашвили сохранить свою власть до октября 2013 года – очередных президентских выборов?

— Вполне возможно, что и нет. В последнее время в грузинском обществе очень упорно муссируется слух о том, что президентские выборы могут пройти значительно ранее октября 2013 года. Дело в том, что согласно ныне действующей Конституции срок правления Саакашвили истекает 20 января 2013 года. А новая Конституция еще не вступила в силу.

На мой взгляд, было бы лучше провести президентские выборы в январе, чем до октября продолжать сложившуюся нелепую ситуацию.
В этом очень заинтересована новая власть, так как уход с поста президента Саакашвили будет означать и значительное ослабление Единого национального движения в качестве оппозиции.

— Как Вы расцениваете последние заявления госминистра по делам реинтеграции Закареишвили относительно открытия железной дороги через Абхазию в Россию, а также относительно принятия абхазских и югоосетинских паспортов на территории Грузии?

— Сейчас мы находимся в том состоянии, когда после войны 2008 года в регионе сложился новый статус-кво, соответствующий интересам России, которая достигла своих основных целей, возобновив военное присутствие на территории Грузии.

Грузия, со своей стороны, заинтересована в изменении этого статуса. А для этого ей необходимо добиться динамики. Эта динамика требует активности, новых предложений, инициатив от Грузии.

Понятно, что предложение Закареишвили по железной дороге вызовет много споров, и многие не согласятся. Больше несогласных будет в Абхазии, чем в России.
Поэтому этот проект имеет мало шансов на реализацию, но подобные проекты все равно можно предлагать.

— Может ли реализация железнодорожного проекта через Абхазию негативно отразиться на грузино-азербайджанских отношениях, принимая во внимание негативную оценку этого проекта со стороны части экспертного сообщества Азербайджана?

— Безусловно, данная железная дорога, проходя через Абхазию, не останавливается в Грузии, а идет дальше в Армению. Этот фактор выгоден, как Армении, так и России. Понятна реакция азербайджанской стороны. Но все равно, не надо это рассматривать как антиазербайджанский шаг. Этот проект связан лишь с желанием грузинской стороны как-то разморозить отношения с Абхазией, сыграть положительную роль в плане построения доверия между сторонами.

А с экономической точки зрения этот проект не столь выгоден для Грузии, больше для России и Армении.

Еще раз хочу отметить, что опасения в Азербайджане по поводу этой железной дороги совершенно беспочвенны, так как это долгосрочный проект, и в ближайшем будущем он не будет реализован.

Кроме этого, я уверен, что Грузия продолжит быть очень чувствительной в отношении тех вопросов, которые затрагивают интересы Азербайджана.

— Возможно ли, что общества других стран постсоветского пространства, по примеру Грузии, будут политизироваться и также бороться с властью, как в Грузии?
— Я убежден, что так и произойдет. Грузия подала пример ответвления от общей тенденции. Ведь общая тенденция в кавказском регионе была в сторону формирования авторитарных режимов, и Грузия в последние годы активно участвовала в этом процессе.

В Грузии впервые на постсоветском пространстве в результате выборов, а не революции, то есть вполне цивилизованным путем власть перешла в руки оппозиции.
Это окажет свое влияние на развитие политических процессов в нашем регионе, а возможно, и в более широком масштабе.

Таким образом, Грузия в очередной раз создала головную боль лидерам соседних государств.

— Как Вам представляется нормализация отношений Грузии с Россией?

— Это очень сложный и медленно решаемый вопрос. Вначале была некоторая эйфория в этом вопросе, так как надеялись, что Россия, увидев победу противников Саакашвили, обрадуется, похлопает по плечу и скажет – «Давайте начнем новую фазу в наших отношениях».

Но ничего такого не произошло. Наоборот, был даже мессидж со стороны России, что им был выгоднее Саакашвили, чем непредсказуемый Иванишвили.

Самая сложность заключается в том, что нормализовать отношения с Россией надо, но не за счет коренных интересов Грузии (признание независимости Абхазии и Южной Осетии и отказ от евроатлантической интеграции). То есть, эти моменты не могут быть обменены на открытие российских рынков для грузинских товаров.

Если оба процесса: евроатлантическая интеграция и нормализация отношений с Россией смогут развиваться параллельно, будет очень хорошо. Но если Россия будет настаивать на возвращение Грузии в СНГ, вступление в ОДКБ, а потом и в Евразийский Союз, то это бесперспективные переговоры, Грузия на это не пойдет.

 

 

 

 

Тот факт, что между управленческим звеном турецких спецслужб, осуществляющих операции в Сирии, и руководством Аль-Каеды существуют тесные контакты – вполне очевидно и никакого секрета не представляет. Широко об этом не говорится лишь потому, что основные поставщики новостей из Дамаска – это масс-медиа тех стран, которые по факту состоят в антисирийской коалиции и, что самое пикантное, активно борются с «международным терроризмом», который эта самая Аль-Каеда олицетворяет. Понятно, что в открытом признании таких контактов существует определенная доля неловкости: западный обыватель горячо одобрит падение «кровавого режима Асада», но это падение должно происходить в лучших традициях либерального романтизма – в результате революционно-демократического творчества «широких народных масс», а уж никак не на штыках иностранных наемников, слетевшихся в Сирию.

Правда, по данным французских спецслужб, наемники со всего Ближнего Востока (на считая инструкторов из Саудовской Аравии, Катара, британской САС и прочих) составляют не менее 10 процентов от общей численности сирийских мятежников, но это лишь бытовая подробность практически всех «горячих точек» на Востоке двухтысячных годов, будь то российский Кавказ или теперь вот – Сирия.

Словом, в действиях турецких спецслужб нет ничего, что не вписывалось бы в рамки новой Большой Игры на Востоке: нынешний лидер Аль-Каеды призывает мусульман всего мира поддержать сирийских повстанцев «всем, чем только возможно, не жалея ничего», а турецкие спецслужбы работают с этим «всем», исходя из проверенного веками принципа – в разведке нет отбросов, есть кадры.

Но, похоже, в турецко-алькаедских отношениях наступил новый этап. Месяц назад произошла встреча представителей Аль-Каеды и одного из руководителей МИД Турции. И хотя подробности встречи не разглашаются, сам факт этих переговоров создает ряд интригующих сюжетов как в сирийском вопросе, так и в вопросах национальной безопасности России.

Головокружение от похвал

Максимализм Турции в сирийском вопросе, отраженный в заявлении главы внешнеполитического ведомства Турции Ахмета Давутоглу на июньском международном совещании по Сирии: “Мы должны усилить давление на сирийский режим и тех, кто поддерживает этот режим, взяв курс на их изоляцию”, – уже привел Анкару к серьезным внешнеполитическим проблемам.

Сейчас стало очевидным, что Запад, да и саудиты, куда без них, откровенно «сыграли» Эрдогана в сирийском вопросе. Устраняя негативное наследство Буша-младшего в американо-турецких отношениях, поддерживая на словах претензии Анкары на роль «особого оператора по Ближнему Востоку» в диалоге Запада и исламского мира, этот самый Запад вывел нынешнее руководство Турции на острие анти-сирийской коалиции, что и констатировал старший научный сотрудник вашингтонского института ближневосточной политики Сонер Чагаптай, писавший в марте нынешнего года: «Анкара уже не противостоит Вашингтону по целому ряду вопросов, а в полной мере пользуется своим членством в НАТО, тесно сотрудничая с Вашингтоном в решении ближневосточных проблем, в частности, Ирана и Сирии». Фактически – из «особого оператора» (к чему стремился Эрдоган) Турция вернулась состояние «младшего партнера» США, которому и предоставлено почетное право таскать каштаны из кипящего ближневосточного котла.

Турцию именно что втаскивали в сирийский кризис, обещая дипломатическое прикрытие со стороны США и арабских стран. Под эти обещания и льстивые заверения Турция дала разрешение на создание командного центра в Стамбуле, который координирует поставки оружия и проводит консультации с руководителями боевых отрядов на территории Сирии. Дальше были и переброски оружия из Саудовской Аравии и Катара на турецкие склады с последующей доставкой их в Сирию, и «турецкий коридор» для боевиков из Ливии, Туниса, Алжира и Кувейта, и разрешение на вербовку турецких военнослужащих для участия в боевых действиях, и грузовики с турецким оружием на сирийско-турецкой границе… Справедливости ради нужно заметить, что этому «втаскиванию» ни Эрдоган, ни Давутоглу особо не сопротивлялись, уверенные в повторении «арабского сценария».

Все это могло бы и сработать, окажись режим Асада менее устойчивым, как это, собственно, и представлялось со стороны. Но – расчеты аналитиков эпически провалились, а Анкара, находящаяся на острие антисирийской атаки – внезапно оказалась в гордом одиночестве, плавно переходящем в дипломатическую изоляцию по данному вопросу.

Как результат – обострение отношений с Москвой, которые до того переживали, по меткому замечанию директора турецкого ORSAM Хасана Канболата, «самый блестящий период за последние пятьсот лет», провал попыток установления «особых отношений» с Тегераном, критическое обострение курдского вопроса (особенно после событий в аллепской Ашрафие). И – вполне реальным становится процесс устранения от власти Партии справедливости и развития в самой Турции, на фоне обостряющихся внутренних политических противоречий.

Но многие наблюдатели говорят о том, что внешняя политика Эрдогана и Давутоглу… как бы это помягче выразиться… изобилует лихими поворотами. И если наиболее грамотные турецкие политики во весь голос говорят о том, что необходимо как можно скорее соскакивать с поезда анти-сирийской коалиции, пытаться выйти из этой истории с наименьшими потерями, то Эрдоган и Давутоглу решили и здесь пойти совершенно неординарным путем, санкционировав переговоры с Аль-Каедой.

Договор со змеями

«Нельзя позволить ядовитым змеям устроить гнездо у тебя в саду даже при наличии молчаливого договора о том, что они вместо ваших будут кусать соседских детей. В конце концов, они вернутся и покусают вас и ваших детей». Эти слова генерала Дэвида Петреуса, будь на то возможность, следует выжигать на лбу тех политиков, которые устраивают политические игры с экстремистами всех мастей, от афганского Талибана 80-х, чеченских и косовских сепаратистов 90-х годов прошлого века до Аль-Каеды образца 10-х века нынешнего.

Самое поразительное заключается в том, что опыт этих игр ничему политиков не учит. Более того – приходит новое поколение, которое почему-то абсолютно уверено, что вот у них-то все как раз получится, именно они сумеют избежать прошлых ошибок и сделать так, чтобы змеи их не кусали. Тесные контакты нынешнего турецкого руководства с «Братьями-мусульманами», особые, замешанные на финансах, отношения с монархиями Персидского залива – позволяют властям Анкары думать, что уж с ними-то Аль-Каеда будет соблюдать и некие правила игры, и достигнутые договоренности.

Блицкриг в Сирии не получился, позиции Эрдогана и Давутоглу серьезно пошатнулись – и вопреки здравому смыслу принимается решение о «сальвадорском сценарии» (по выражению экс-главы Военной академии Турции адмирала Тюркера Ертюрка), то есть о создании на территории Сирии «зоны нестабильности» и террористической активности, которая пусть и не сразу – но позволит добиться свержения нынешнего режима в Дамаске. Понятно, что исполнителями здесь станут активисты «Аль-Каеды», финансировать будут Саудовская Аравия и Катар, ну а Анкара отводит себе почетную роль координатора и технического руководителя.

Политическая наивность подобного расклада очевидна. Не буду говорить о том, что в конце минувшего века одна страна уже решила реализовать этот сценарий. К чему это привело – смотрите новости и материалы о ситуации в Пакистане. И хотя в политике и истории всякая аналогия хромает – даже при десятипроцентном совпадении последствий головная боль Турции и всему региону обеспечена. Создать некий локальный заповедник не получится, и «Аль-Каеда» двинется дальше. Весь вопрос и вся политическая интрига заключается в том, куда?

Не надо представлять турецкое руководство наивными и безответственными людьми. Они достаточно отчетливо понимают, с кем имеют дело на переговорах и, разумеется, постараются обезопасить территорию Турции от активности «Аль-Каеды». Надолго ли это удастся, сбудутся ли мрачные прогнозы турецкого аналитика Жондора Менди, опубликованные в газете «Ватан» – вопрос второй. Первый же заключается в том, что одним из итогов турецко-алькаедских переговоров станет активизация салафитов в постсоветской Центральной Азии и на российской территории. По большому счету, Турция может предложить «Аль-Каеде» не так уж много: деньги и оружие дадут монархии Залива, кадровый голод «Аль-Каеде» не грозит – «пушечного мяса» для джихада по салафитской версии на нынешнем Ближнем Востоке даже с избытком. Сегодня «Аль-Каеде» от Анкары нужно только одно – каналы проникновения на российский Кавказ, в Татарстан, в Крым и постсоветскую Центральную Азию, где турецкие позиции не просто сильны, но и наращиваются с каждым годом, пусть пока лишь через культурные, гуманитарные программы и экономическую экспансию.

И это уже вполне весомый довод для российской стороны внести коррективы в повестку двусторонних отношений.

Ереванский аналитик Михаил Агаджанян совершенно справедливо заметил в одной из своих статей о том, что «уклон в российско-турецких отношениях последних лет в сторону их «экономизации», попытки обойти сохраняющиеся политические разногласия наращиванием экономических связей привели Москву и Анкару к определенному двустороннему тупику».

С одной стороны – все обстоит как нельзя более благополучно. Объем внешнеторгового оборота между нашими странами возрастает, хотя и близко не подходит к тому, что прогнозировал в минувшем году министр энергетики и природных ресурсов Танер Йылдыз на заседании российско-турецкой комиссии по экономическому сотрудничеству в Казани.

Проблема лишь в том, что внешнеполитические шаги Турции (и не только в сирийском вопросе) позволяют сделать вывод о том, что сегодня Анкара все больше дрейфует в сторону сил, которые активно враждебны России. И уже одного этого вполне достаточно, чтобы не завораживаться цифрами внешнеторгового баланса. Тот же Танер Йылдыз на чистом, что называется, глазу недавно заявлял, что «несмотря на расхождения Турции с Россией и Ираном по сирийскому кризису, ей удаётся сохранять достигнутый уровень в развитии торгово-экономических отношений с этими двумя странами». В аккурат после визита Эрдогана в Тегеран, который турецкая сторона объявила чуть-ли не «историческим» и «прорывным», было объявлено о значительном сокращении объемов закупаемых в Иране объемов нефти и газа. Сегодня Анкара ведет переговоры об увеличении импорта нефти с Саудовской Аравией, Ливией и Россией. Учитывая головокружительные маневры Анкары, вполне можно предположить, что в случае острой политической необходимости для турецкой стороны – Россия вполне может выпасть из этого списка. При полном одобрении и финансовой поддержке тех сил, которые тянут Турцию теперь уже в антироссийскую коалицию.

Игорь Панкратенко, по материалам: bs-kavkaz.org

источник: 

 

 

 

 

Специально для Столетия
Александр Шустов

Визит Н. Назарбаева в Анкару отчетливо обозначил новые мотивы в политике Казахстана

Событием, заставившим аналитиков заговорить о пантюркистских тенденциях в политике Казахстана, стал недавний визит Н.А. Назарбаева в Анкару. Во время церемонии поднятия флага Тюркского совета 12 октября президент Казахстана произнес речь, которая сразу привлекла внимание российских СМИ.

«Как сказал Ататюрк: «Придет время, когда все тюрки объединятся», — завил казахстанский лидер, — Поэтому я хочу поприветствовать всех тюркоязычных братьев. Между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 миллионов братьев живет. Если мы все объединимся, то мы будем очень эффективной силой в мире». Слышать такое от самого последовательного сторонника экономической интеграции бывших союзных республик было очень неожиданно, и многие издание поспешили объявить это выступление сенсационным.

Интересно, что речь Н.А. Назарбаева была выдержана в «антиколониальном» духе. «Мы живем на родине всего тюркского народа, — заявил казахстанский президент. — После того, как в 1861 году был убит последний казахский хан, мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза. За 150 лет казахи едва не лишились своих национальных традиций, обычаев, языка, религии. С помощью Всевышнего мы в 1991 году провозгласили свою независимость. Ваши предки, уходя с исторической родины, из Тюркского каганата, забрали с собой название тюркского народа. До сих пор турки называют лучших джигитов — «казак». Вот мы и есть эти казахи».

Поскольку метрополией для Казахстана являлась Россия, выступление Н.А. Назарбаева волей-неволей получилось антироссийским. Этот факт, похоже, осознали и в Ак-Орде (резиденция казахстанского лидера).

На официальном сайте президента, где подробно освещается его визит в Анкару, про эту часть выступления не говорится ни слова.

Не был обойден вниманием и тот факт, что Турция стала первой в мире страной, признавшей суверенитет Казахстана. После того, как парламент Казахстана в 16.00 16 декабря 1991 г. провозгласил независимость страны, через час позвонил президент Турции Тургут Озал и поздравил казахстанский народ. «Турецкое государство самым первым порадовалось за нашу независимость, признало нашу независимость, — подчеркнул Н.А. Назарбаев, — Наш народ никогда этого не забудет». 20-летний юбилей установления дипломатических отношений, а также тематика исторического, этнокультурного родства двух народов являлась постоянным информационным фоном переговоров. Так, официальная «Казахстанская правда», освещая итоги визита, с первых же строк заявляет, что «…в основе казахстанско-турецких отношений лежат общность исторических корней и культурных ценностей двух народов, совпадение интересов Астаны и Анкары по многим вопросам региональной и международной повестки дня, энергетической безопасности и экономического взаимодействия».

Этнокультурное сотрудничество тюркоязычных государств развивается с начала 1990-х гг. Стержнем этого сотрудничество долгое время было образование. В течение двух десятилетий, прошедших после распада СССР, Турция создала в странах Центральной Азии разветвленную сеть средних, специальных и высших учебных заведений, сумевших занять прочные позиции в национальных образовательных системах.

В Казахстане, Киргизии и Туркменистане была создана сеть анатолийских лицеев – средних учебных заведений с углубленным изучением турецкого и английского языков.

В Киргизии и Туркмении таких лицеев было открыто около полутора десятков (в каждой стране), в Казахстане – более 20-ти. Кроме того, в Туркменистане был открыт Международный туркмено-турецкий университет с отделениями во всех областных центрах страны. На территории Киргизии были основаны Киргизско-Турецкий университет Манас, Международный университет «Ататюрк-Ала-Тоо», Международная школа Silk Road, а также Центр изучения языков и компьютерной грамотности. В Казахстане в 1990-е гг. были открыты два турецких университета – имени С. Демиреля и Международный тюркско-казахский университет имени Ходжи Ахмада Ясеви (г. Алма-Аты) с филиалами в Чимкенте и Кентау. Кроме того, в республике действовал Жамбылский учетно-экономический колледж и образовательный центр «Достык». Большинство турецких учебных заведений были открыты на юге Казахстана, где выше доля казахского населения, влияние ислама и традиционной культуры.

Турецкие лицеи были открыты даже в единственной ираноязычной стране Центральной Азии – Таджикистане, причем некоторые из них пользуются большой популярностью в качестве места обучения детей местной элиты. Единственной страной региона, где в настоящее время нет турецких учебных заведений, является Узбекистан. В 1990-е гг. он поставил рекорд по открытию у себя турецких школ, количество которых достигло 65.

Однако после того, как отношения Ташкента с Анкарой, приютившей на время главного узбекского оппозиционера, лидера демократической партии «Эрк» Мухаммада Солиха, испортились, все турецкие учебные заведения в Узбекистане в 1999 г. были закрыты.

В тех странах, где турецкие школы сохранились, они позволяют решать проблемы, возникшие в результате деградации прежней советской системы образования. При этом они ориентируют учащихся на иные этнокультурные, образовательные и цивилизационные стандарты, соответствующие традициям турецкой школы. Что еще более важно – эти процессы происходят на фоне быстрого сужения сферы русскоязычного образования, вызванной как объективными (эмиграция), так и субъективными (увеличение преподавания на национальных языках) причинами.

Особенно заметно культурно-политическое сотрудничество тюркских государств активизировалось в последние годы. Примечательно, что активную роль в этом процессе начал играть Казахстан, который особых пантюркистских симпатий ранее не проявлял. Так, на 9-м саммите глав тюркоязычных государств, состоявшемся в октябре 2009 г. в Нахичевани, президент Казахстана предложил создать Совет сотрудничества тюркских государств (Тюркский совет), который должен обладать «всеми необходимыми признаками политического регионального объединения, правовым статусом и определенными организационными структурами», то есть являться полноценным интеграционным объединением. Его основной целью Н.А. Назарбаев считал «единство тюркоязычных братских государств, о котором мечтал Ататюрк». Тогда же Казахстан предложил создать Центр изучения тюркского мира и Тюркскую академию, а в ее составе — Центр тюркской истории и культуры, Центр изучения тюркского языка, Тюркскую библиотеку, а также общий Тюркский музей.

На стамбульском саммите глав тюркоязычных государств в сентябре 2010 г. все эти предложения были оформлены в качестве окончательных решений. Помимо Совета сотрудничества тюркских государств их руководящими органами стали Совет глав государств, Совет министров иностранных дел, Совет старейшин и Комитет старших должностных лиц. Координацию экономического сотрудничества было решено возложить на Тюркский деловой совет, а культурного – на Фонд сохранения тюркской культуры в Баку. Межпарламентская ассамблея тюркских стран, разместившаяся в Баку, была образована еще в 2008 г. Секретариат Тюркского совета, финансирование деятельности которого в течение первых трех лет взяла на себя Турция, было решено разместить в Стамбуле. Его генеральным секретарем был назначен опытный турецкий дипломат, бывший посол в РФ Халиль Акынджи, что свидетельствовало о стремлении Турции наверстать то, что в деле тюркской интеграции она упустила в 1990-е – 2000-е годы.

В октябре прошлого года в Алма-Ате состоялся первый саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств, на котором явственно обозначился крен в сторону торгово-экономического сотрудничества.

По-видимому, это было связано с тем, что тема культурно-гуманитарного сотрудничества во многом себя исчерпала, а также стремлением наполнить рамки этого интеграционного объединения реальным экономическим содержанием. Благодаря решениям саммита объединение тюркоязычных стран, по словам Н.А. Назарбаева, получило «реальную организационную составляющую». В сфере экономики роль организационного центра была возложена на Тюркский деловой совет, в рамках которого планируется создать рабочие группы по отдельным направлениями сотрудничества. Их главной задачей будет ликвидация барьеров, препятствующих развитию торгово-экономических отношений. «Когда речь идет о торговле между нашими странами, преобладает таможенный вопрос, а также получение документов о транзите, — заявил на саммите генеральный секретарь Тюркского совета Халиль Акынжы. — Мы должны создать облегченную систему для наших стран».

Оценивая итоги алма-атинского саммита, казахстанский политолог Досым Сатпаев на страницах органа правящей партии «Нур Отан» газеты «Литер» отметил, что «Анкара, судя по всему, решила более активно реанимировать проект интеграции, и не только в культурно-гуманитарной сфере. Так, например, в конце прошлого года генеральный секретарь Совета тюркоязычных государств Халил Акынджы заявил, что тюркоязычные страны создадут таможенный союз и безвизовое пространство».

Для уменьшения критики по поводу стремления Анкары взять на себя роль нового «старшего брата» формальным лидером союза тюркоязычных государств Турция стремится сделать Казахстан.

Об этом, в частности, говорит проведение первого саммита Тюркского совета в Алма-Ате, а также объявление Астаны в 2012 г. столицей тюркской культуры.

Торгово-экономическая проблематика явно доминировала и во время последнего визита Н.А. Назарбаева в Анкару, по итогам которого сотрудничество двух крупнейших тюркских государства было решено вывести на «качественно новый уровень». Довольно быстро растущий товарооборот лидерами двух стран был признан неудовлетворительным. По итогам 2010 г. он составил 1,8 млрд. дол., 2011 г. – 3,3 млрд., а в текущем году имеет все шансы превзойти этот показатель, так как уже в первом полугодии Казахстан и Турция наторговали на 2,4 млрд. дол. Объем турецких инвестиций в казахстанскую экономику за время независимости уже составил около 2 млрд. дол. В соответствии с планом мероприятий, принятым в ходе переговоров, к 2015 г. товарооборот планируется довести до 10 млрд. дол., а объем инвестиций ежегодно увеличивать на 500 млн. дол. Новым инструментом сотрудничества должны стать казахстанско-турецкие индустриальные зоны, которые облегчат проникновение турецкого бизнеса в казахстанскую экономику. Развитию торговли будут способствовать и новые транспортно-коммуникационные проекты. Так, на переговорах обсуждался проект создания транспортного коридора, который посредством железной дороги Карс – Ахалкалаки – Тбилиси – Баку, а также паромной переправы через Каспийское море и транспортной сети Казахстана свяжет Турцию с Китаем.

Участие Казахстана в совместном с Россией и Белоруссией Таможенном союзе реализации этих проектов, по мнению казахстанской элиты, не препятствует. Напротив, рост товарооборота между Турцией и Казахстаном в 2011 г. по сравнению с 2009 г. на 30% Н.А. Назарбаев считает заслугой именно Таможенного союза. Благодаря его созданию был сформирован единый рынок с населением 170 млн. чел. и объемом валового внутреннего продукта около полутора триллионов долларов, который является благодатным полем для деятельности турецких бизнесменов. Привлекательность же самого Казахстана связана с тем, что здесь создан благоприятный бизнес-климат, облегчающий работу инвесторов. Тем самым Казахстан стремится взять на себя роль экономического моста между Турцией и странами Таможенного союза, надеясь извлечь из этого статуса максимум преимуществ.

По мнению российского политолога Станислава Тарасова, у Турции существует свой интеграционный проект создания в Евразии аналога Европейского союза, который является контрпроектом по отношению к Евразийскому экономическому союзу России.

Перспективы его осуществления во многом связаны с тем, как будут развиваться отношения Турции с ЕС, находящемся сегодня в глубоком финансово-экономическом кризисе. Возможное участие Казахстана в этом проекте со временем неизбежно войдет в противоречие с его членством в Таможенном союзе, к которому в обозримой перспективе планирует присоединиться и Киргизия. Совместимость этих проектов находится под большим вопросом, и казахстанской элите придется выбрать один из них. Пока же чаша весов явно склоняется в пользу Евразийского союза.

Источник — stoletie.ru
Постоянный адрес статьи —

Гюльнара Инандж. Интервью АМИ Новости-Азербайджан с президентом НИИ истории, экономики и права РФ, доктором исторических наук, профессором, доктором экономики Игорем Турицыным:

— Россия, отстаивая свои интересы на Ближнем Востоке, наткнулась на сирийскую проблему. Некоторые считают, что Москве не удастся спасти Асада. Как, по-вашему, может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии?

— Сирийская проблема в последнее время является одной из наиболее острых в мировой политике. Естественно, пройти мимо нее не может и Россия. Особенно учитывая традиционные связи с данной страной. Однако преувеличивать их значение не стоит. После падения СССР взаимодействие новой России и Сирии оставляло желать лучшего. Принято считать, что Сирия являлась и является важным стратегическим партнером России в регионе, а также покупателем российской военной техники и т.д. Но это не совсем так. В чисто экономическом плане результаты сотрудничества двух стран вряд ли были взаимовыгодными. Что касается оружия, то поставки его оплачивались, мягко говоря, неудовлетворительно. Более того, в январе 2005 г. Б. Асад во время визита в Москву добился списания 3/4 сирийского долга на сумму более 10 млрд. долларов. Совместные проекты в промышленности, в нефтяной сфере являлись весьма скромными.

Возникает ряд принципиальных вопросов. Какие же интересы Россия защищает в Сирии и на Ближнем Востоке? Почему она занимает позицию, которая со стороны выглядит как заведомо проигрышная? Почему РФ идет ради этого на существенные экономические издержки? Ведь, защищая особую позицию, Россия в экономическом плане существенно теряет. Напомню только об ухудшении отношений с целым рядом арабских стран, с Турцией и т.д., об утрате значительных контрактов на рынках вооружений в Саудовской Аравии и пр.

Очевидно, что такая политика должна иметь серьезное обоснование. На мой взгляд, сегодня позицию Россию в Сирии определяют не столько экономические, сколько геополитические и общегуманитарные интересы. И дело здесь вовсе не в «спасении» лично Б.Асада. Это вопрос частный — практически для всех участников конфликта в Сирии. Принципиального значения не имеет и то, останется ли он, или уйдет.

В этой связи важно видеть глобальный контекст проблемы. «Арабская весна», волна потрясений, накрывшая страны Северной Африки и Ближнего Востока в январе-феврале 2011г., радикально изменили ситуацию не только в регионе, но и в мире. Существует масса объяснений их причин, разнообразных трактовок. Но они в основном страдают дефектом региональной узости.

Между тем здесь мы сталкиваемся с колоссальным проектом, который является составляющей глобального наступления Запада и который условно можно назвать «перестройкой для Востока». Целью ее, в отличие от событий эпохи падения СССР, является не столько устранение геополитического противника (хотя после объявления планов введения золотой валюты таковым, безусловно, стал Муаммар Каддафи), сколько установление более эффективного контроля над рынком углеводородов. Устранение наиболее авторитетных лидеров региона представляется, таким образом, не только результатом народной стихии, но и актом вполне продуманным. На мой взгляд, он прямо обусловлен мировым экономическим кризисом, который далек не только от своего завершения, но и от своего пика.

В итоге, под лозунгами «демократизации» (модифицированная версия крестовых походов) в арабском мире развернулись масштабные процессы, как и «перестройка» в СССР, имеющие самые разрушительные последствия. Их масштабы, потрясающие и сейчас, будут лишь возрастать. И дело вовсе не в том, что, к примеру, сегодня совершенно понятно, что ливийцы в ближайшие десятилетия (а возможно и навсегда) не смогут достичь прежнего уровня жизни.

Нужно видеть, что результатом событий последних лет явились такие внешне неожиданные результаты, как падение ряда светских режимов, усиление клерикализма, хаотизация внутриполитических процессов в большинстве стран. Таким образом, столкнувшись с проектом «демократизации», Восток оказался перед лицом грандиозных угроз. Конечно, реальная демократизация не является для Запада подлинной целью. Иначе что тогда делать с «демократиями» в Саудовской Аравии, Катаре и пр.? Однако игра в демократию привела к тому, что Запад (хотя это понятие предельно условно) выпустил джина экстремизма и религиозного фанатизма, с которым вряд ли сможет справиться. Полагаю, что эта цель всерьез даже не рассматривается.

Главная задача для Запада – усиление контроля над рынком нефти в регионе скорее выполнена. Во всяком случае, пока.

В данном контексте вопрос о том, как может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии в общеполитическом плане является важным лишь как урок для других стран. Во-первых, всякая нефтяная держава, не интегрированная в должной степени в орбиту западной нефтяной политики (не учитывающая соответствующие интересы), фактически обречена на то, что в ней либо будет предпринята попытка смены режима силой внешнего вмешательства (очередной «Клуб друзей» будет создан быстро), либо же иным устранением соответствующего политического лидера. Во-вторых, эти операции однозначно негативно будут сказываться на жизни населения «демократизируемых» стран.

На мой взгляд, падение режима Б.Асада неизбежно приведет к тому, что следующим объектом атаки станут Иран и Россия. Весьма вероятным сценарием при этом станет повторение испытанного на СССР эпохи «перестройки» сценария согласованного обрушения цен на нефть на основе нефтяного альянса США и Саудовской Аравии. Именно поэтому и Россия, и Иран (как и ряд других стран) всемерно противодействуют свержению режима Асада.

Удастся ли это? Я не фаталист и вижу различные варианты развития событий.

— Россия сейчас фактически одна противостоит продвижению Запада на Восток. Какую политику следовало бы проводить для защиты Северного Кавказа от попыток и планов Запада отторжения этой части России?

— Совершенно очевидно, что противодействие России политике западной экспансии на Восток сегодня является скорее мерой вынужденной. Я глубоко убежден в том, что для российского руководства конфронтация с Западом является крайне неудобной. По сути, оно ищет варианты примирения. Но не капитуляции. Между тем, ощущение полной капитуляции на Востоке, которое и сейчас присутствует в общественном мнении, с падением Сирии и назревающей атакой на Иран станет повсеместным. Я уже не говорю о колоссальных экономических потерях, которые Россия уже понесла и еще может понести в Северной Африке, а также на Ближнем и Среднем Востоке. В немалой степени, именно эти потери (рынки нефти, вооружений и пр.) заставляют считать прежнюю политику соглашений с Западом по Ирану, Ливии и пр. глубоко ошибочной.

Еще раз особо подчеркну, что сегодня всякая страна – производитель углеводородов просто обречена на растущее вмешательство вошедших в полосу глубокого экономического кризиса «мировых держав».

 

 

 

В этой ситуации для России вновь максимально актуальным становится вопрос о собственной безопасности. Понятно и то, что именно Северный Кавказ в первую очередь может оказаться для нее тем узелком, с которого начнутся возможные глобальные осложнения и неприятности.

Оценивая ситуацию в регионе, важно видеть, что, с одной стороны, Каспийский бассейн имеет исключительно важное значение для мировой нефтепромышленности. Здесь пересекаются интересы различных стран, причем далеко не только региональных. Кто и как будет контролировать здесь нефтедобычу – вопрос мировой политики. С другой стороны, Кавказ – территория проживания многочисленных народов, отношения которых зачастую имеют ярко выраженную конфликтную сторону.

Полагаю, что российское присутствие однозначно является серьезным стабилизирующим фактором в регионе. Любые сценарии «ухода» России с Северного Кавказа означают лишь одно – превращение всего региона в поле сплошной конфликтности. В таком случае ситуация, которая сейчас наблюдается в Сирии – просто «детский сад» на фоне возможных кавказских конфликтов. Бесчисленные зоны противоречий, потенциально грозящие конфликтами, на Северном Кавказе гарантированно контролируются только сильной властью российского федерального центра. При этом мероприятия силового, полицейского плана являются абсолютно необходимыми, но недостаточными. Не случайно, настойчиво противодействуя экстремизму, руководство России много внимания уделяет экономическому развитию региона.

Однако нужно видеть, что и после распада СССР Кавказ по-прежнему во многом является единым пространством. Негативное развитие событий в любой его точке немедленно отражается на всех присутствующих здесь государствах. Как показывают события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, Западу глубоко плевать на те жертвы, которые несут народы «демократизируемых» регионов. Поэтому, как говорил известный литературный герой – «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Единственно верным решением в современных условиях заметного обострения международных отношений является значительная активизация межгосударственных контактов всех государств большого кавказского региона. Если они не решат своих проблем сами, в своем кругу (российско-грузинских, азербайджано-армянских и т.д.), то им начнут «помогать» далеко не самые добросовестные помощники извне. Чем такая «помощь» заканчивается – мы уже видели и видим сегодня. Думаю, что для любого честного политика, заботящегося об интересах своего народа, перспективы обострения конфронтации в регионе неприемлемы. Здесь нужно умерить те или иные амбиции, настойчиво снимая противоречия, а также жестко противодействуя многочисленным спекуляциям оживившихся «доброжелателей».

Следующим по порядку (но не по значению) моментом должно стать всемерное развитие экономического сотрудничества государств региона. Чем теснее и взаимовыгоднее станут отношения стран – тем стабильнее будет ситуация. Поэтому заботиться России нужно не только об отношениях и экономическом сотрудничестве с Западом (конечно, крайне важных), но и форсированном развитии отношений с соседями на Кавказе.

— В Грузии считают, что в случае начала военных действий в Сирии Москва совершит марш-бросок через Грузию на военные базы в Армению. То есть, использует территории Грузии для налаживания сухопутной связи с Арменией. Ваш комментарий.

— На мой взгляд, всякие рассуждения о расширении военного присутствия России на Кавказе являются опасной спекуляцией, создающей дополнительную напряженность. Между тем, как я уже говорил, всем государствам кавказского региона настоятельно необходимо снимать те противоречия, которые уже накопились, причем в немалом количестве. Любые военные акции на Кавказе нужно ограничивать по максимуму.

Я не являюсь квалифицированным военным аналитиком, однако полагаю, что военные действия в Сирии – не повод для расширения военных баз в Армении. Думаю, что такую задачу российское руководство не ставит. Во всяком случае, каких либо конкретных шагов в данном направлении не предпринимается. К сожалению, это не подкреплено активизацией российской политики в сфере урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Здесь явно назрели новые шаги и инициативы.

На этом фоне тем более спекулятивны рассуждения о «бросках», то есть о возможном нарушении Россией суверенитета Грузии и перемещении через нее значительных контингентов войск. По сути, это откровенная провокация, преследующая цель ухудшения и без того непростых отношений России и Грузии.

Здесь мы имеем дело с отработкой прямого политического заказа тех сил, которые стоят за ныне постепенно выходящим «в тираж» президентом Грузии. Напомню, что Михаил  Саакашвили в свое время работал в нью-йоркской юридической фирме, которая обслуживала американские нефтегазовые компании, действовавшие на пространстве СНГ. Уверен, что и сегодня он в большей степени озабочен защитой интересов зарубежных патронов, а не своего народа.

То, что длительное время проводившаяся президентом Грузии конфронтационная политика требует своей корректировки, недавно показали парламентские выборы. В их свете России особенно важно наладить прямой конструктивный диалог с новыми лицами в грузинском руководстве. На мой взгляд, важно это и для новых лидеров грузинского государства. Впрочем, их возможные шаги в русле российско-грузинского урегулирования неизбежно будут подвергаться острой критике. Поэтому реальные сдвиги в отношениях России и Грузии, видимо, произойдут лишь после ухода М. Саакашвили с политической арены.

— События, сложившиеся вокруг Сирии и Ирана, возвращение натовских баз в Малатья, информация о возможном появлении в азербайджанской акватории Каспия американских радаров вынуждают России пересмотреть свою военную политику и открыть новые базы в Армении. Что вы думаете об этом?

— Действительно, из-за событий вокруг Сирии и Ирана геополитическая обстановка заметно накалилась, и Россия вынуждена реагировать на вновь возникающие угрозы. Однако, несмотря на вполне определенную закономерность, обнаруженную в самой постановке вопроса, на мой взгляд, открытие новых баз в Армении не является ни необходимым, ни неизбежным. Это очевидно и для российских властей, которые не ставят такой задачи. Известно, что Россия лишь «оптимизирует» контингент 102-й военной базы. В 2011 году сокращен гарнизон под Ереваном, вывезены в Россию семьи военнослужащих. В то же время, во второй половине 2012 г., началось некоторое увеличение численности контрактников на базе в Гюмри, активизировались различного рода военные учения, в том числе в рамках ОДКБ. Тем не менее, в ходе проходящей сейчас плановой замены личного состава базы, увеличения ее численности не произойдет.

Думаю, что, хотя контингент российской базы и так довольно невелик, усилия российской стороны в дальнейшем следует направить не на расширение, а на сокращение любого военного присутствия в регионе.

Вывод о нецелесообразности расширения военного присутствия касается любых иностранных военных на территориях всех государств региона. Уже сам факт военного присутствия в регионе любых внерегиональных держав (и в любой форме) является крайне опасным. Он лишний раз демонстрирует неспособность государств Кавказа (и России) к самостоятельному решению своих проблем, создает благоприятную почву для возможных провокаций и конфликтов. Необходимо, наконец, понять, что сложные и противоречивые процессы кавказского урегулирования являются внутренним делом государств региона. Их нужно решать своими собственными силами.

Как показывают недавние события вокруг Южной Осетии и Абхазии, те шаги, которые были осуществлены М.Саакашвили, ориентированным на тесное военное взаимодействие с Западом, в военном отношении оказались совершенно не эффективными. Однако при этом были созданы условия для реального перерастания конфликта в глобальные формы. Во всяком случае, всякий, кто в эти непростые, трагические дни находился в США, в контексте сообщений американских СМИ, всерьез ожидал военного столкновения США и России.

Исходя из этого, полагаю, что любые военные мероприятия всех государств региона должны быть максимально понятными, взвешенными и осторожными. Причем, любое военное присутствие на Кавказе внерегиональных держав должно быть прямо запрещено на договорной основе.

И главное – необходимо, наконец, активизировать региональный переговорный процесс, приступить к неуклонному «снятию» всех болевых точек в отношениях государств на Кавказе.

— Также, в связи с геополитической ситуацией, как считают некоторые эксперты, в случае не достижения соглашения с Азербайджаном, Россия будет вынуждена в одностороннем порядке продолжать использование Габалинской РЛС. С каким предложением выступит Россия в альтернативу повышения арендной платы этой станции?

-Судьба Габалинской радиолокационной станции является, с одной стороны, узко военным вопросом. Конечно, всем известно, что эта РЛС является одной из наиболее важных составляющих российской системы предупреждения о военном нападении. Понятно и то, что она обеспечивает защиту рубежей России от угрозы нападения именно с южного направления, в том числе, и из региона Ближнего Востока. Впрочем, в контексте приведенных выше соображений о судьбах нефтепроизводящих стран Востока, как мне кажется, далеко не бесполезной она может оказаться и непосредственно для Азербайджана.

С другой стороны, вопрос о РЛС — глубоко политический. Оживленные дебаты в Азербайджане и России вокруг продления срока аренды станции привлекают внимание в обоих государствах. Думаю, что, несмотря на наличие ряда существенных спорных финансовых, экологических и ряда других вопросов, суть проблемы состоит все же не столько в них, сколько в том давлении, которое оказывают на Азербайджан страны НАТО, а также в отсутствии должного единства взглядов по вопросу в российском руководстве. На мой взгляд, в основном, противоречия инспирированы внерегиональными силами.

Избегая категоричности оценок, все же считаю, что использование РЛС Россией в одностороннем порядке является вариантом крайне сомнительным, на мой взгляд – совершенно невозможным. Полагаю также, что азербайджанское руководство вполне сумеет с наибольшей степенью целесообразности распорядиться столь дорогой и технически сложной системой и найдет ей лучшее применение, нежели простой или разрушение.

Поэтому достижение компромиссного решения вполне возможно, более того, отвечает интересам как России, так и Азербайджана.

 

 

 

 

 

 

Новости-Азербайджан. В начале декабря в Москве состоится конференция стран, подписавших конвенцию по защите морской среды Каспийского моря (это Азербайджан, Россия, Иран, Казахстан и Туркмения). Интервью РИА Новости со старшим научным сотрудником сектора Кавказа Российского института стратегических исследований Евгением Бахревским.

— Какова сейчас, по оценке экспертов, общая ситуация в каспийском регионе: безопасность, энергетика, экология?

— Общая ситуация в регионе Каспийского моря в вопросах безопасности в целом стабильная. Конечно, это совсем не та стабильность и безопасность, какая была во времена, когда на Каспии имелись лишь две державы: СССР и Иран. При этом только СССР имел право на вооруженные силы на море.

Развал Советского Союза увеличил число игроков на Каспии до пяти. Практически одновременно были разведаны новые запасы углеводородного сырья на каспийском шельфе. В Азербайджан, Казахстан, Туркмению пришли западные инвесторы с современными технологиями нефтедобычи. Сделанные в начале 90-х годов оценки запасов углеводородов  на шельфе вывели регион на первые строчки мировых новостей. Считалось, что по мощи здешние запасы сравнимы с запасами Персидского залива. В то время казалось, что именно вокруг Каспия закрутилось новое тысячелетие, что здесь решаются главные вопросы глобальной политики.

Со временем оценки энергетических запасов Каспия были существенно снижены, что перевело здешние проблемы из разряда глобальных в региональные. Да, тема прокладки нефтяных артерий в обход России, чем по-прежнему озабочены Европа и США, до сих пор занимает важное место в повестке дня. Однако, судя по всему, экономический кризис и прогнозируемое значительное падение жизненного уровня в Европе вскоре может существенно поменять всю картину энергопотребления на континенте.

На мой взгляд, пора всерьез задуматься над вопросом, будет ли в перспективе столь высоким спрос на нефть и газ, под который сейчас проектируются и строятся все новые транспортные магистрали.

Учитывая глубинную стратегическую заинтересованность правящих элит многих прикаспийских государств в вопросах стабильности на Каспии, полагаю, что регион до сих пор является достаточно безопасным местом. Для Азербайджана, Казахстана и Туркмении каспийские углеводороды – важнейшая часть национальной экономики. Для России и Ирана каспийская стабильность также важна, однако эти вопросы не являются для обеих стран центральными.

Достаточно тревожным представляется процесс милитаризации региона. Российские ВМС до сих пор являются наиболее мощными, однако наши соседи постоянно наращивают свои вооружения на Каспийском море. Вероятность конфликта при этом в настоящее время невелика. Туркмения и Азербайджан конфликтуют из-за спорных месторождений, периодически пытаются пугать друг друга, однако очевидно, что до силовых действий здесь не дойдет.

Есть некоторая гипотетическая вероятность военного столкновения между Азербайджаном и Ираном, однако если такое произойдет, то только по причине втягивания Азербайджана в войну третьими силами (имею в виду, конечно, США, Европейский союз и Израиль). По собственной инициативе ни одна из этих двух стран к военной силе не прибегнет.

В то же время военной угрозой в стратегии называется не намерение противника вас атаковать, а само наличие возможности у кого-либо это сделать. Так что любое наращивание военных потенциалов прикаспийскими странами – фактор тревожный. К сожалению, в ближайшей перспективе этот процесс представляется неизбежным.

Проблемой для безопасности на Каспии также является ускоренное развитие добычи нефти и газа на шельфе, ориентированное, прежде всего, на максимальное извлечение прибыли. Всем памятна недавняя экологическая катастрофа в Мексиканском заливе на добывающей платформе ВР. Естественно, нефтяники прилагают немало усилий для сведения до минимума возможности подобных событий, однако исключить их полностью невозможно. Для Мексиканского залива, непосредственно связанного с Атлантическим океаном, последствия этой аварии еще далеко не преодолены. Не хочется и думать, каким был бы ущерб для экологии Каспия, замкнутого водоема с уникальной экологической системой, в подобной ситуации.

Сохранение экологии Каспийского моря является крайне насущной проблемой. Все пять каспийских государств взяли на себя множество обязательств, связанных с сохранением экосистемы моря, его обитателей, в том числе – осетровых рыб. Море испытывает тяжелейший техногенный прессинг, который наиболее силен в зоне Апшеронского полуострова, контролируемой Азербайджаном. Но и в других местах положение сложное. Лишь иранское побережье Каспийского моря находится в достаточно благоприятных с экологической точки зрения условиях.

Принимаемые в остальных каспийских государствах экологические программы часто недофинансируются, выполняются формально или вообще не выполняются. Огромную опасность для экологии моря, прежде всего для рыбы, прочей морской флоры и фауны, имеют планы прокладки транскаспийских трубопроводов. Нет никаких серьезных данных, как эти магистрали — в случае постройки — повлияют, например, на миграцию рыб. Очень вероятна гибель значительной доли популяций рыбы, когда будут сломаны привычные для нее маршруты миграции.

— Какова ближайшая перспектива выработки международно-правового статуса Каспийского моря? Не препятствует ли это разработке международных проектов каспийских трубопроводов?

— Полагаю, международный правовой статус Каспийского моря в ближайшее время урегулирован не будет. Противоречия в позициях каспийской пятерки значительны. Не могу представить, что может повлиять на позицию, например, Ирана в данном вопросе.

Неурегулированность правового статуса Каспийского моря (или озера), естественно, препятствует построению трубопроводов. В данном вопросе немаловажным фактором является позиция ЕС и США, которые объявляют строительство трубопроводов вопросом, который Азербайджану и Туркмении необязательно согласовывать с соседями (ведь Европа и США, как «планетарный образец демократии», уже все согласовали). Данный вопрос, по мнению многих экспертов, будет решаться не правовым урегулированием, а актуальным балансом сил и решимостью лидеров отстаивать интересы своих стран.

— Что (кто) является источником нестабильности в регионе? Что можно сказать о влиянии общих процессов, происходящих на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, на безопасность на Каспии?

— Главным источником нестабильности, на мой взгляд, является политика внерегиональных сил, прежде всего Запада, который стремится к контролю каспийского региона при помощи создания здесь ситуации управляемого хаоса.

Дело в том, что управление хаотическими процессами под силу только наиболее крупному стратегическому мировому центру. Все остальные в данной ситуации вынуждены заниматься реагированием. Строить собственную стратегию, сбалансированную и последовательную долгосрочную политику для региональных центров в условиях хаоса вокруг – практически невозможно.

Возьмем, к примеру, близкую к каспийскому региону силу – Турцию. Она в течение десятка лет разрабатывала и даже достаточно успешно проводила политику, в экспертных кругах получившую название «нового османизма». Однако с началом арабских революций все тонкие построения турецких стратегов рассыпались. Реакция Турции на развитие событий вокруг становится все менее адекватной. Разрастающийся вокруг Турции хаос не просто отбросил на 10 лет назад все ее достижения в отношениях с «османским пространством», хаос усиленно проникает внутрь Турции, и теперь никто не даст гарантии, что Турция выйдет из ситуации в целости и сохранности. Что теперь говорить об османизме или какой-либо иной стратегии?

То же в полной мере относится ко всем каспийским государствам. Смогут ли Азербайджан, Казахстан, Туркмения оставаться в стороне в случае дестабилизации внутренней ситуации в Иране? Если они как-либо ввяжутся в процесс, то выйти из него без ощутимых потерь точно не смогут. В условиях молодости местных элит, хрупкости государственных систем, отсутствия идейной спайки и определенной политической дезориентации народов, полагаю, сами молодые государства окажутся в серьезной опасности.

— ОДКБ, СНГ, ШОС – каковы возможности этих организаций по обеспечению стабильности каспийского региона? Какие еще формы сотрудничества возможны?

— СНГ, на мой взгляд, как было, так и остается механизмом «цивилизованного развода» республик, входивших в СССР. Что касается ОДКБ и ШОС – это гораздо более перспективные структуры, имеющие возможность серьезно влиять на ситуацию на континенте. ОДКБ и сейчас играет важнейшую роль в стабилизации ситуации вокруг Нагорного Карабаха. Значительные военные расходы Азербайджана, укрепление его вооруженных сил официально объясняются намерением в перспективе вернуть оккупированные территории военным путем, если переговорный процесс окончательно зайдет в тупик. Российская военная база в Армении и обязательства в рамках ОДКБ делают войну гораздо более проблематичной.

Настоящее сотрудничество стран каспийской пятерки начнется тогда, когда их политика перестанет вертеться вокруг трубы. То есть, когда нефть и газ перестанут быть тотальным фактором региональной политики. Боюсь, к тому времени, от самого Каспия может ничего не остаться.

В Грузии Эрик Рубин не скупился на комплименты и прежним властям, и новым.

Сегодня заместитель госсекретаря по вопросам Европы и Азии Эрик Рубин в Ереване продолжил свой визит по странам Южного Кавказа. До Армении американский чиновник побывал в Баку и Тбилиси. Основная тема переговоров – углубление сотрудничества субъектов региона с США, развитие демократических ценностей и, по неафишируемым данным, партнерство с Вашингтоном по иранскому и сирийскому вопросам.

О том, что Эрик Рубин ознакомился с настроем закавказских политических лидеров в отношении Ирана, стало известно только по итогам его встреч в Тбилиси. Азербайджанские источники, комментируя визит представителя Госдепа, лаконично сообщали об обсуждении экономических вопросов, гражданских свобод, а также карабахской проблематики.

В Ереване, анонсируя приезд Рубина, были еще менее словоохотливы. Пресс-служба посольства США отметила, что чиновник примет участие в работе армяно-американской группы по экономическому сотрудничеству, в ходе которой будут рассмотрены возможности стимулирования инвестиций в энергетике, торговле, а также вопросы атомной энергетики.

Однако, как подсказывает опыт, в ходе региональных визитов на Южный Кавказ у высокопоставленных представителей Вашингтона редко когда бывают слишком дифференцированные программы для каждой из стран в отдельности. Подобное однообразие с закономерной поправкой на реалии Азербайджана, Армении и Грузии связано не только с определенной схожестью проблем этих стран, но и этическими нормами – США пытаются подчеркнуть равнопартнерский характер отношений с Баку, Ереваном и Тбилиси. Поэтому, если Эрик Рубин обсуждал с грузинскими лидерами столь злободневный для США вопрос, как иранский, то трудно предположить, что в Баку он на этот счет молчал или будет молчать в Ереване.

В Тбилиси замгоссекретаря выразил надежду на то, что Грузия продолжит поддерживать политику недопущения создания Ираном ядерного оружия. «В ходе встреч в Тбилиси с президентом и будущим премьер-министром Грузии я обсудил усилия международного сообщества, направленные против создания в Иране ядерного оружия, – сказал он журналистам по итогам переговоров. – Мы прекрасно сотрудничаем и относительно турецко-сирийского вопроса, и Грузия призвана сыграть миротворческую роль в регионе».

Этому заявлению с пацифистским окрасом некоторые тбилисские эксперты однако придали несколько иное значение. По их мнению, Рубин, встречаясь с президентом Михаилом Саакашвили и будущим премьер-министром Бидзиной Иванишвили, хотел удостовериться, что отношение к иранскому вопросу в Грузии, несмотря на скорые перемены во власти, неизменное, поскольку Вашингтон, похоже, все-таки отводит Тбилиси некую особую роль в случае активных действий против Тегерана.

Так, незадолго до приезда Рубина грузинский политик Ирина Саришвили заявила, что множество больниц, построенных в последнее время в разных частях страны в рамках президентской программы, сильно напоминают американские типовые военные госпитали. Если к этому приплюсовать интенсивную реконструкцию и строительство аэропортов, способных принимать тяжелые транспортные самолеты, приведение в надлежащий порядок прочей инфраструктуры, то при желании такого рода хозяйствование можно объяснить не только заботой прежних властей о населении.

Впрочем, в Тбилиси Эрик Рубин говорил не только об Иране. Он традиционно для любого представителя Запада повторил тезис о недопустимости нахождения российских войск в Грузии, подразумевая военные базы в Абхазии и Южной Осетии. «США имеют ясную и твердую позицию относительно суверенитета и территориальной целостности Грузии», – подчеркнул он.

Комментируя недавние парламентские выборы, которые выиграла оппозиция, Рубин, поздравив с успехом Бидзину Иванишвили, подчеркнул «личную заслугу президента Саакашвили в том, что для всего мира является примерным происходящее сейчас в Грузии». По его словам, «на Женевских переговорах и российская сторона, и сепаратисты были под большим впечатлением от процесса самих выборов». «Мир уже может увидеть, что в Грузии есть демократия и она может стать образцом для региона. Мне повезло, я работаю над грузино-американскими отношениями уже 20 лет. За этот период мы видели большой прогресс и заявляем о поддержке Грузии, которая стоит на пути демократического развития», – заявил Эрик Рубин.

Помимо Саакашвили и Иванишвили представитель Госдепа встретился с некоторыми кандидатами в министры, и в том числе Ираклием Аласанией, выдвинутым на пост руководителя оборонного ведомства. Получив от него заверения в том, что «Грузия выполнит взятые обязательства по Афганистану», Рубин, в свою очередь, обещал усиление поддержки США на международной арене по части сближения Тбилиси с НАТО. «Демократичное проведение выборов способствует и углубит перспективу интеграции Грузии в НАТО», – сказал гость.

На пресс-конференции в посольстве США Эрик Рубин ушел от ответа на вопрос, как он оценивает заявление Иванишвили об участии Грузии в Олимпийских играх в Сочи, и с большим удовольствием сообщил об обещаниях, которые получил от президента страны в отношении неизменности внешнеполитического курса Грузии, укреплении связей Тбилиси с евро-атлантическими структурами и США, а также свободы СМИ.

Юрий Рокс

Источник — ng.ru Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1350505560

В ответ на гибель мирных жителей от снарядов сирийской артиллерии парламент Турции выдал правительству мандат на проведение «трансграничной военной операции». А созванный по инициативе Анкары Совет НАТО объявил, что обстрел приграничных турецких районов представляет угрозу для всех членов альянса.

Власти Турции убеждены, что обстрел юго-восточной провинции страны произвела правительственная армия Сирии. По данным турецких военных источников, у следствия было несколько первоначальных версий инцидента, приведшего к гибели пяти мирных жителей. Поскольку обстрел был совершен не минометными снарядами, а артиллерийскими, предположения о том, что это могли быть сирийские оппозиционеры или террористы, были отвергнуты. Впрочем, по данным агентства Reuters, снаряды, упавшие на турецкую территорию, были выпущены именно из минометов.

Однако почти сразу после решения турецкого парламента власти поспешили заверить, что войны не будет. «Турция не заинтересована в вооруженном конфликте с Сирией, но способна защитить свои границы и будет отвечать ударом на удар, когда это необходимо», — заявил советник премьера Ибрахим Калын.

Свою оценку происходящим событиям дал ливанский политолог, специалист по Турции Мухаммед Нураддин:

— Считаете ли Вы, что решение турецкого парламента вызвано именно событиями на сирийско-турецкой границе?

— Инцидент, произошедший на границе, нельзя назвать совершенно неожиданным. Дело в том, что война между сирийскими правительственными силами и вооруженными боевиками идет на севере Сирии, близ сирийско-турецкой границы. Часто это происходит в пределах прямой видимости со стороны Турции. Поэтому падение снаряда в пограничной зоне является случайностью, которая почти неизбежна в таких ситуациях. Стоит заметить, что это не первый инцидент на границе с Турцией. На этот раз турецкая сторона пытается преувеличить опасность случившегося, чтобы активизировать своих союзников, не желая предпринимать какие-либо действия против Сирии в одиночку, к чему ее усиленно подталкивают. Но существует еще одна возможная причина такой жесткой реакции. Летом сирийские ПВО сбили турецкий истребитель, на что Турция ничем не ответила. Турецкий народ был возмущен бездействием власти. Сейчас же сирийский снаряд унес жизнь пятерых человек. В ответ премьер-министр Турции Эрдоган решил созвать парламент. Но для чего? Для того чтобы поддержать общественное мнение и показать своему народу, что власть не бездействует. Турецкие власти осознают, что ни они, ни их союзники по разным причинам не могут сейчас вторгнуться в Сирию. Поэтому принятое в парламенте решение о том, что в случае необходимости Турция может предпринять вооруженную операцию против Сирии, скорее, носит популистский характер.

— Очевидно, что Турция могла бы сыграть очень большую роль в мирном решении сирийского кризиса. Но происходит обратное: через Турцию в Сирию проникают боевики, провозят оружие, турецкие СМИ давят на сирийский правящий режим. Это явно противоречит недавней политике турецкого правительства. Как Вы это прокомментируете?

— Если проанализировать взаимоотношения Турции со своими соседями за последние годы, причем это касается не только арабских стран, но и, например, России, то станет ясно, что турецкие власти проводят политику, которая имеет принципиально новые характеристики. Раньше это были принципы дружбы со всеми соседями. После «арабской весны» турки пожертвовали всеми этими отношениями ради другой цели. Какой? Это возрождение Османской Империи при сотрудничестве с политическим исламом, и, в частности, с «Братьями-мусульманами». Именно по этой причине Турция со своими планами и идеологией создает сегодня проблемы в регионе. Ее собственные интересы связывают ей руки. Вот почему она сегодня не хочет искать пути выхода из сложившейся ситуации.

— Предположим, что Турция начнет военную операцию против Сирии. Как это может повлиять на ее отношения с Ираном и с арабским миром? И как это повлияет на внутреннюю ситуацию в самой Турции?

— Решение парламента уже негативно сказалось на внутренней политике Турции. Если и будут предприняты какие-либо военные действия, то они будут не масштабными. Я считаю, что нынешние решения парламента Турции ставят целью выманить сирийские войска к турецкой границе, чтобы ослабить давление на вооруженную оппозицию, особенно после того, как стало известно о 30 тыс. солдат и военной технике, направленных в Алеппо. Ведь после того, как в Алеппо воцарится мир, сирийская армия приступит к установлению полного контроля на сирийско-турецкой границе. А как только граница будет под контролем Сирии, все, что делала Турция для вооруженных оппозиционеров, окажется бессмысленным.

У Турции нет серьезных двусторонних проблем с Сирией, из-за которых нужно воевать — такое мнение высказал председатель турецкого Института стратегической мысли доктор политических наук профессор Ясин Актай:

«На самом деле у Турции нет серьезных двусторонних проблем с Сирией, из-за которых нужно воевать. Проблемы у сирийского режима со своим народом и с миром в целом. Турция страдает от периодически взрывающихся на ее территории сирийских снарядов. И теперь она конкретно обозначила свою позицию. Турция не стремится к развязке войны с Сирией или с какой-либо другой страной региона и никогда не вела такую политику. И то, что парламент одобрил в четверг проведение военных операций за пределами страны, не означает, что Турция объявила войну Сирии. Турция, таким образом, конкретно обозначила свою позиции, а именно — свою готовность ответить на возможное нападение с сирийской стороны. Турция не стремится к тому, чтобы в одиночку объявить войну Сирии. Но ясно дала понять, что любое нарушение ее границ или нападение на ее территорию не останется без ответа. Точно так же и НАТО не станет объявлять войну Сирии. И точно так же Альянс не будет бездействовать, если против Турции осуществится вторжение или будут нарушены ее границы. Поскольку будет задействована 5-я статья Вашингтонского договора, согласно которой нападение на одного из членов Альянса признается как нападение против всех. Вместе с этим, в НАТО идут споры по поводу того, на какой стадии конфликта можно говорить о нападении. Поскольку, как стало известно, сирийское государство не принимало решение о нападении на Турцию, и этот инцидент — результат безответственного поведения сирийских сил безопасности, расположенных вблизи сирийско-турецкой границы. Более того, Сирия принесла свои извинения за этот инцидент и выразила свои соболезнования по поводу гибели турецких граждан. Это учтено и Турцией, и НАТО. И сейчас все склонны к тому, что в рамках сложившейся ситуации нужно проявлять максимальную сдержанность и действовать более осторожно, поскольку никто не заинтересован в развязке региональной войны».

05.10.2012
Амур Гаджиев, Наталья Щербакова

Источник — rus.ruvr.ru Постоянный адрес статьи —