Гарун-Рашид ГУСЕЙНОВ, Магомед-Расул ИБРАГИМОВ, Гасан ОРАЗАЕВ

(Россия, Махачкала, Республика Дагестан)

При этом обращает на себя вни¬мание и то, что уже в первом систематическом изложении грам¬матического строя кумыкского языка, осуществленном в1848 г. изданием «Татарской грамматики кавказского наречия» Тимофея Макарова, четко различаются, вслед за Ю. Клапротом, его разговор¬ный и письменный варианты со смешанным характером последне¬го (О р а з а е в 1987: 49). Тем самым уже в первой половине ХIХ века складывается традиция школьного преподавания кумыкского языка и предпринимаются пер¬вые научные, соответствующие уровню развития грамматической мысли того времени попытки нор¬мализации его грамматического строя. Однако с окончанием военных действий  на Кавказе в связи с утверждением в1864 г. «Положения о начальных народных училищах» обучение в школах России стало допускаться только на русском языке (Больш. сов. энц. 1974: 377), и в Дагестане начинает разворачиваться сеть русских школ.

О том, насколько распространенным в регионе был кумыкский язык, свидетельствует то, что еще в1893 г. инспектор народных училищ Кавказского учебного округа Л.Г. Лопатинский (1893: 60) писал о том, что кумыкский язык еще «служит языком международных сношений, хотя в последнее время русский язык начинает (выделено нами) замещать его в этой роли, проникая все дальше в горные ущелья Кавказа». Кроме того, практически весь южный Дагестан, где проживали носители лезгинских языков, составлявшие, по переписи1897 г., 16,6 % населения области, находился в сфере непосредственного воздействия азербайджанского языка, в т. ч., надо полагать, значительной его части он был известен в качестве второго. Сюда же следует  присовокупить тюркоязычных азербайджанцев и кумыков, составлявших тогда же (см. выше) 14,6 % совокупного населения области. Поэтому можно с уверенностью полагать, что, помимо знания тюркских языков около 15 % населения области в качестве родного, двуязычие с кумыкским и азербайджанским языками было наиболее распространенным в Дагестане.

Вместе с тем следует отметить, что родной (тюркский) язык изучался лишь в т. н. новометодных школах, которые открываются в первом десятилетии ХХ века главным образом в Темир-Хан-Шуринском округе с его по преимуществу  кумыкоязычном населением, а также в с. Ахты и г. Дербенте, где преподавались  русский, арабский и тюркские языки. Причем хотя к1915 г. изучение родного (кумыкского) языка ограничивается лишь вышеупомянутым округом (см.: А л и е в а 2003:18), именно этот язык приобретает, таким образом, в масштабах Дагестана традицию использования в системе школьного образования.

Не случайно, в дальнейшем, в1917 г., в Темир-Хан-Шуре открывается и педагогический институт – Дарулмуаллимин (М у х а м м а д к а р и м: 1917), в котором преподавание велось на тюркском языке. О том, насколько высокого уров¬ня развития  в эту эпоху достиг новый ку¬мыкский литературный язык сви¬детельствует то, что из порядка 300 печатных книг, изданных в Дагестане до1917 г., половина оказалась написанной на кумыкс¬ком языке, около 90 на аварском, по 30 с лишним на даргинском и лакском и около 20 – на чеченс¬ком (Каталог 1989; А б д у л л а т и п о в 1995: 122). Поэтому вполне закономерным следует считать придание ему статуса «языка межнацио¬нального объединения, контакта» еще на прошедших в1918 г. нацио¬нальных съездах народов Север¬ного Кавказа (Islam 1925: 67), когда была образована Северокавказская Демократическая Республика, в числе лидеров которой были и государственные деятели из кумыков. В дальнейшем, в1937 г., на совещании лидеров северокавказской эмиграции в Варшаве была принята резолюция о признании кумыкского языка государственным языком возрождаемой в будущем Северокавказской Демократической Республики в то время, как после осуществления в1928 г. перехода на новый латинский алфавит в самом Дагестане в 1929-1939 гг. осуществляются политические репрессии против видных кумыкских деятелей и интеллигенции под флагом борьбы с пантюркизмом (см. Вести КНКО 2000: 4, 5).

Развертывание последних, надо полагать, было обусловлено не местной «инициативой», но приходом к власти в СССР и РКП(б) И.В. Сталина и его сторонников-изоляционистов, отказавшихся от курса группировки Л.Н. Троцкого на развертывание революции на Востоке. Следует отметить, что в других регионах Северного Кавказа переход на латиницу осуществлялся, начиная уже с1923 г. (кабардино-черкесский и ингушский), затем в1925 г. на нее переходит чеченский, в1926 г. – абазинский, в1927 г. – адыгейский (К о р я к о в 2006: 22, 23, 24, 25, 26, 27). Причем распространение латинского алфавита среди мусульманских народов СССР, в особенности Дагестана, оказалось спряженным во временном отношении с аналогичными событиями в Турции, где в ходе «языковой революции» (Dil Devrimi) аналогичный переход также был осуществлен в1928 г.

Видимо, не случайно практически одновременно с переходом русский алфавит, который осуществлялся в Дагестане в1938 г., как и во многих других регионах Северного Кавказа (кабардино-черкесский и адыгейский языки были переведены на него соответственно в 1936 и 1937 гг.), 22 февраля1938 г. «в целях успешного хозяйственного развития» Ачикулакский, Каясулинский, Кизлярский и Шелковской районы были переданы из Дагестанской АССР в состав Орджоникидзевского (ныне Ставропольского) края (Республика Дагестан 2001: 11). Тем самым республика была возвращена к административным пределам1921 г., когда с включением в ее состав Хасавъюртовского округа большинство кумыков оказалось в пределах одного административного подразделения, но при этом не следует забывать, что в Конституции СССР положение о государственном языке отсутствовало.

В самом Дагестане после того, как в 1921-1923 гг. к нему были присоединены Хасавъюртовский и Кизлярский округа, а также Ачикулакский район Присулакского района Терской губернии (Республика Дагестан 2001: 8), что привело к объединению в пределах республики практически всего тюркского (кумыкского, ногайского и азербайджанского) населения Северо-Восточного Кавказа, постановлением Дагобкома ВКП (б) от 29 июня 1923 года государственным в ДАССР был объявлен «тюркско-кумыкский язык». Это решение было принято в связи с тем, что «большая часть населения коренного Дагестана говорит и понимает тюркско-кумыкский язык…, опыт, проделанный по преподаванию тюркского языка в школах Нагорного Дагестана, дал блестящие результаты».

И, в конечном счете, при этом в постановлении (наряду с введением нового тюркского (латинского) алфавита, который с этого времени (см. выше) уже начал распространяться и в других регионах Северного Кавказа) еще раз вполне обоснованно было отмечено  (в соответствии со сложившейся к этому времени языковой ситуацией, о которой было сказано в предшествующем изложении), что «тюрко-кумыкский язык является единственным языком общения граждан  коренного Дагестана» (Протокол 2000: 18).

Тем самым, с точки зрения сложившейся языковой ситуации, как в ареальном, так и законодательном аспектах для кумыкского языка сложились исключительно благоприятные условия, так как он вместе с тюркским (азербайджанским – см. ниже) получил наивысший по сравнению с иными языками республики статус государственного языка. Однако в условиях Дагестана в целом, когда дальнейшее обучение в специальных и высших учебных заведениях страны осуществлялось на русском языке и «выпускники школ не имели не только удовлетворительной общеобразовательной подготовки, но и не обладали  элементарными знаниями по русскому языку» (Л ы с е н к о, Д и б и р о в а 2007: 89), придание статуса государственного «тюрко-кумыкскому языку» стало паллиативой –  «мерой, не обеспечивающей полного решения какой-либо задачи; полумерой» (Слов. иностр. слов. 1979: 357). При этом под  термином «тюркский» в вышеупомянутом постановлении в соответствии с лингвистической традицией того времени понимался, видимо,  широко использовавшийся, как было показано в предшествующем изложении, в Южном Дагестане азербайджанский язык, который именовался аналогичным образом вместе с турецким, уже перешедшим к этому времени на латинский.  В свою очередь, в Северном Дагестане традиционно использовался в отмеченной выше функции, как было показано в предшествующем изложении, язык кумыкский.

К указанному времени, по переписи1926 г., местный тюркский (кумыкско-ногайско-азербайджанский) компонент населения республики достиг 17,3 % по сравнению с 14,6 % в1897 г. и 12 % русского населения республики, 38,9 % которого проживало в городах. Оно составляло лишь половину их 86-тысячного городского населения ДАССР при совокупном населении республики, равном около 821,7 тыс. человек  (т.е. 14,4 %), а остальное было представлено в сельской местности (см. Республика Дагестан 2001: 79-80, 82-84), но главным образом в северной части ДАССР, непосредственно примыкая  лишь к области расселения носителей кумыкского и ногайского языков, среди которого и должно было распространиться, в принципе, в большей степени, чем среди других народов Дагестана, двуязычие с русским языком. Однако, по материалам переписи1926 г., доля лиц считающих родным русский язык среди представителей нерусского населения достигала лишь 0,43 %: у горожан – около 4 %, а в сельской местности – 0,14 % (И б р а г и м о в 1976: 114,115).

Что касается последнего, то, помимо объективных причин, связанных с практической его неизвестностью местному коренному населению еще в досоветский период, о чем было сказано выше, обращает на себя внимание в рассматриваемом отношении мнение современника и активного участника описываемых событий в Дагестане А.Тахо-Годи (1930: 69), более восьми лет возглавлявшего Наркомат народного просвещения ДАССР: «Русский язык еще не успел завоевать симпатии населения, к нему относились враждебно, так как с ним была связана в представлении горца вся ненавистная русификаторская политика старого режима». Даже в постановлении V сессии Дагестанского ЦИК в1930 г., в котором говорилось о необходимости «взять решительную установку на создание и перевод школ и курсов повышенного типа на родные языки», а также о том, что «охваченная идеями пантюркизма национальная буржуазия Дагестана во времена «Горского правительства» (?!) делала определенную ставку (выделено нами) на чуждый большинству народностей Дагестана тюркский язык», отмечалось вместе с тем, что «до советизации… при господстве ислама [языковой] вопрос был разрешен в пользу арабского языка. При царизме был взят решительный курс на русский язык, а родные языки были в полном загоне. Так как развитие местных языков коренным образом противоречило интересам русского самодержавия, стремившегося к скорейшей русификации мелких народностей, то школа была построена исключительно на русском языке» (Десять лет 1931: 141, 142).

В свою очередь, как отмечают литературоведы, «тюркско-дагестанское двуязычие было характерно для мно¬гих деятелей культуры и литературы Дагестана советского времени [в основном довоенного времени]. Лакец Эффенди Капиев (1909-1944) свои первые рассказы опубликовал на кумыкском языке, тат Хизгил Авшалумов (1913-2002) входил в литературу с коротенькими частушка¬ми, написанными на азербайджанском языке. Даргинский поэт Рабадан Нуров (1899-1947) владел арабским письмом, рус¬ским, аварским, ногайским и кумыкским языками. Общеизвестен любопытный факт, как латыш по этническому происхождению Яков Сирмайс стал кумыкским писа¬телем Юсупом Гереевым (1903-1941), который, кстати, писал еще и по-русски… К кумыкскому языку обращались даргинец Омарла Батырай (1831-1910), аварец Магомед Хуршилов (1905-1958)… Словом, говорить о случайном характере тюркско-дагестанского двуязычия не приходится – слишком много примеров» (см. М а з а н а е в 1997: 93).

Сюда же следует присовокупить аварского ученого и политического деятеля Магомедкади Дибирова-Казанищенского родом из горского общества Карах (1877-1929) – составителем первых кумыкских букварей и хрестоматий, автора истории гражданской войны в Дагестане на кумыкском языке, известного мусульманского теолога Ильяс-хаджи Махмудова Цудахарского, даргинца, написавшего на кумыкском языке большую книгу по тарикату и издавшего ее в Казани в 1904 году, чохца (аварца) Магомедмирзу Мавраева (1878-1962) – дагестанского первопечатника, автора многочисленных публицистических и просветительских статей, опубликованных в издаваемой им же первой кумыкской газете «Мусават» в 1917-1918 гг.; Асадуллу Магомаева (Мухаммад-заде) из с. Амуши, который перевел немало произведений с аварского на кумыкский; лакского поэта Абуталиба Гафурова (1883-1975), который иногда сочинял стихи на кумыкском языке, даргинских поэтов Сукур (тюрк. «слепой») Курбана (1848-1922) и Магомедова Курбана («Санакан»), переводивших стихи с кумыкского языка на даргинский, горских евреев Нафтали Анисимова из Тарков (племянник Ильи Щербетовича Анисимова), Амая и Георгия Исмаковых из Яхсая (с. Аксай). На кумыкском языке писал свои произведения аварский поэт и журналист Тагир Абакаров (псевдоним: «Аварский») (1913-1972), как и другой аварец-поэт Абдурашид Абакаров (1913-1933). Сравнительно широко были известны лакец Шахмардан Абдуллаев (1911-1996) – артист Кумыкского театра, автор его истории, написанной на кумыкском языке, переводчик и драматург; тезик Абдулгусейн Ибрагимов-Кизлярский (1890-1962) – автор первого дагестанского романа «Аманхор» и исторического сочинения «Тарихи Кызларкала» («История Кизляра»), созданных им на кумыкском языке.

До сих пор пишут на кумыкском языке поэты – лезгин Арип Гусейнов и аварец Магомедамин Акимов, в газету «Елдаш» – аварец Магомед Закарьяев, публиковался там же даргинец Даай Махмудов и его сын – Наби Махмудов (1927-2002), автором стихов, статей и фельетонов, написанных на кумыкском языке, является и аварец Басир Мухаджиров. Не кумыками, представителями разных народов Дагестана и других национальностей является и значительная группа артистов Кумыкского музыкально-драматического театра, среди которых до последнего времени работали и русская по национальности Надежда Викторовна Мусаева, аварки Хайбат Казимагомедова и Хадижат Гаджиева, татары Айна Ахмедова и Сервер Жетере, лакцы Патимат Керимова, Хайбат Магомедова и Шахмардан Абдуллаев, гречака Елена Легомениди, ногайцы Барият и Байсолтан Джумакаевы и др.

В этой связи симптоматично, что немало представителей не кумыкской этнической принадлежности связаны со школой. Так, еврейка Шаулова Ольга Григорьевна работала много лет учительницей русского языка и литературы в Костековской средней школе и получила на этой ниве почетное звание «Заслуженного учителя школ Дагестана и России», даргинка Умузахрат Адуева трудится преподавательницей кумыкского в Махачкалинской школе № 29.

По недавнему признанию костековского еврея Шавадия: «Мы даже забыли свои родные мелодии, песни, поем на кумыкском и кумыкские песни, танцуем по-кумыкски, но религию свою сохранили» (А л и е в 2006: 89).

Небезынтересно положение дел в музыкальном, а вернее – в певческом искусстве народов Дагестана, где также отражается владение кумыкским языком для исполнения песен на этом языке. И это при том, что авторские мелодии кумыкских композиторов, а также народные мотивы из исконно кумыкских мелодий используются почти всеми народами полиэтнического Дагестана, пожалуй, в наилучшем проценте.

Многие представители соседних народов стали известны исполнением кумыкских песен. Так, даргинка Аминат Ибрагимова получила звание «Заслуженного артиста Дагестана» за исполнение кумыкских песен, будучи в составе Ансамбля песни и танца Дагестана. Правда, с выходом на пенсию, она стала петь также на даргинском языке. Прекрасно исполняли песни на кумыкском языке (а некоторые из них продолжают исполнять и поныне) аварцы Магомедгаджи Исаков и Тагир Курачев, поэты М.Х. Ханукаева, Геннадий Сосунов, Георгий и Амай Исмаковы, татарин Шамиль Хамидулин, даргинские певцы А.Ибрагимова, Зульфия, Магомедшапи Камалутдинов, азербайджанец Тельман, табасаранка Бурлият Гамзатова, русская Галина Вольская, чеченец Латип Шаибов…

В этом феномене решающую роль сыграли, очевидно, как известное на всем Северном Кавказе благозвучие кумыкской мелодии («къумукъ кюйлер»), так и превалирующее в кумыкской фонематике наличие негортанных и не взрывных звуков, благоприятных для исполнения плавных, благозвучных мелодий.

Не случайно остаточным свидетельством того, насколько распространенным еще в недавнем прошлом был кумыкский язык, является то, что,  по данным переписи2002 г., им в Дагестане свободно владели 38 тысяч человек – представителей соседних народов: 15,3 тыс. аварцев, 11,6 тыс. даргинцев, 7,2 тыс. чеченцев, 1,4 тыс. ногайцев, 1,4 тыс. русских(!), 1,2 тыс. татар и др. Показательно и то, что кумыков, владеющих нахско-дагестанскими языками, гораздо меньше: аварским – 4,1 тыс., даргинским – 2,1 тыс., чеченским – 4,5 тыс. (Национальный состав 2004: 125-127, 126, 129).

Что касается футуристического (перспективного) аспекта языковой ситуации в Дагестане, непосредственно связанного с рассматриваемой проблемой, то сравнительно недавно один из авторов настоящей публикации с привлечением материалов переписи1989 г. и доступных тогда сведений переписи2002 г., а также иных данных квалифицировал положение с коренными родными языками Дагестана в целом как предкатастрофическое, а для языков некоторых  этносов, живущих, прежде всего в равнинной зоне,  в том числе кумыков, как почти катастрофическое. Это не может не сказаться на духовной жизни народов Дагестана и не иметь негативных социально-политических последствий, в том числе в сфере межнациональных отношений (см. Г у с е й н о в 2004: 70).

При этом в докладе, было отмечено, что «хотя и косвенным образом, перепись1989 г. свидетельствует об ощутимых миграциях населения РД в период 1979-1989 гг. из горной ее части, в том числе и на равнинную, если иметь в виду, что убыль населения имеет место в большинстве горных районов республики, а прирост – во всех равнинных и в меньшей части горных регионов.

В конце концов, после массо¬вого притока жителей во второй половине 50-х гг. XX в. (в связи с восстановлением автономии Чечено-Ингушской АССР) и последующего расселения носителей дагестанских языков равнинная зона РД превратилась из области этнической однородности, где были первоначально представлены лишь носители русского и тюркских языков, в зону этнической неоднородности, подобно горной.

Однако, в отличие от последней, где полиэтничные населенные пункты практически отсутствуют, в равнинной части РД, особенно в ее северной зоне, где исторически проживают носители кумыкского языка, возникли, как и в затеречной (тради¬ционно русской) области, не только анклавы, но и населенные пункты со смешанным, коренным и пришлым (из носителей даге¬станских языков)  населением.

Здесь оказался представленным (если учесть к тому же пер¬манентное неорганизованное оседание на равнинных отгонных пастбищах горных хозяйств пришлого горного населения) прак¬тически весь спектр дагестанских языков, что обусловило в определенной степени эмиграцию за пределы республики еще в советский период не только местного русского, но и кумыкского населения. Этот факт нашел отражение еще в материалах всесоюзной переписи1989 г., согласно которым в других субъектах Российской Федерации (РФ) проживало около 26 тыс. кумыков при 231,8 тыс. в Республики Дагестан (РД). (Г у с е й н о в 2004: 65-66).

Гарун-Рашид ГУСЕЙНОВ, Магомед-Расул ИБРАГИМОВ, Гасан ОРАЗАЕВ

(Россия, Махачкала, Республика Дагестан)

И если завтра мой язык исчезнет,

То я готов сегодня умереть.

Р. Гамзатов

Кумыки – один из коренных народов Республики Дагестан (РД), наиболее крупный из тюркских этносов Северного Кавказа и третий по численности среди народов Дагестана, насчитывающий 503,1 тыс. человек в Российской Федерации (РФ), из них 431,7 тыс. (14,9 %) в РД (http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/perepis_itogi1612.htm). Половина (51 %) кумыков РД расселена в восьми сельских районах: Карабудахкентском, Буйнакском, Кумторкалинском, Бабаюртовском, Каякентском, Хасавюртовском, Кизлюртовском и Кайтагском. Около половины всех кумыков сосредоточены в городах (Махачкале, Буйнакске, Хасавюрте и др.) и поселках городского типа, бывших ранее кумыкскими селениями и преобра¬зованных в городские поселения.

За пределами Дагестана в других регионах России проживают около 71 тыс. человек или более 14 % всех кумыков РФ. Во-первых, на исторически исконных этнических территориях большими группами кумыки проживают в Гудермесском и Грозненском районах Чеченской Республики (около 9 тыс. человек) и Моздокском районе Республики Северная Осетия – Алания (около 13 тыс. человек). Во-вторых, довольно большая часть кумыков, в последние десятилетия, расселилась в Ставропольском крае (около 6 тыс. человек), а также в Тюменской обл. (более 12 тыс. человек), Ханты-мансийском автономном округе Югра (около 10 тыс. человек) и Ямало-Ненецком автономном округе (около 3 тыс. человек) Российской Федерации. Этому в немалой степени способствовали организованные массовые переселения значительной части горцев на Кумыкскую равнину следствием, которого явилась перенаселенность кумыкских земель и обострение проблем трудоустройства.

Относительно крупные общины кумыков проживают также в г. Москве и Московской области (2,4 тыс. человек), Астраханской и Ростовской областях (по 1,4), Волгоградской области, Кабардино-Балкарии, Калмыкии и Краснодарском крае (по 0,9-0,6) и в г. Санкт-Петербурге (0,5 тыс. человек) (Национальный состав и владение языками, гражданство. 2004. С. 12, 59).

В дальнем зарубежье кумыкская диаспора начала формироваться еще в средневековье, но начало массовых миграций кумыков, как и других народов Северного Кавказа, приходится преимущественно на период после окончания Кавказской войны в 60-70-е годы XIX века. Именно с этого времени фиксируются относительно крупные общины северокавказцев, в том числе и кумыков, в Турции, Иордании, Сирии и некоторых других странах мира.

В ближнем зарубежье сегодня кумыки проживают также в республиках Казахстан, Ук¬раина, Узбекистан, Туркменистан и Азербайджан.

Самоназвание – къумукъ; от этого эндоэтнонима происходит русское и ногайское – кумык, чеченское – гIумкхи; у горских народов Дагестана экзоэтноним кумыков передается словами «жители речных долин, равнин»: по–аварски – лъарагIал, по–даргински – диркъаланти, по–лакски – арнисса. Этимология этнонима кумык объясняется учеными по-разному, в том числе: от слов «гунн» (название племени), «къон» + «укъ» (оседлое племя), «кум» (песок), «кув» (лебедь, предположительно бывший племенным тотемом) и т.д.

Кумыки относятся к древнейшему на Северном Кавказе каспийскому антропологическому типу большой европеоидной расы с примесью кавказского типа в некоторых группах. Говорят на кумыкском языке, который является одним из старописьменных литературных языков Дагестана. Он входит в кыпчакскую подгруппу тюркских языков, однако в нем обнаруживаются более древние элементы языка гуннов (IV в. н. э.), булгар, хазар (V – Х вв.) и огузов (XI – XII вв.), свидетельствующие о том, что кумыкский народ является одним из исторических преемников этих этносов. Кумыкский язык имеет следующие диалекты: буйнакский, кайтагский, подгорный, хасавюртовский и терский, последний представлен также на территории Чечни, Ингушетии и Осетии. Литературный язык сложился на основе хасавюртовского и буйнакского диалектов. Родным считают язык своей национальности 99 % кумыков. Кумыки, указавшие владение родным кумыкским языком насчитывают 409 тыс. человек или 96,8 % всех кумыков РФ. Распространен  также русский язык, которым свободно владеет 91 % кумыков (Национальный состав и владение языками, гражданство. 2004. С. 22, 126).

Дагестанская область, образовавшаяся в1860 г. из части бывшего Прикаспийского края (без Кубинского уезда) и положившая начало новому административно-территориальному устройству Дагестана, в условиях, когда в определении как его границ (исторических), так и территории до сих пор отсутствует единое мнение, имела полиэтнический состав населения.

Ее административные границы в отношении народов, проживавших в ее крайних северных (кумыки) и южных (лезгины и аварцы) пределах не соответствовали этническим, так как были проведены по историко-географическому принципу – р. Сулак на севере и р. Самур на юге, при этом территория между рр. Сулак и Терек (исторические пределы засулакских кумыкских княжеств) была включена в состав Терской области как Кумыкский округ.

В результате кумыки не входили в состав какого-либо одного административного моноэтнического подразделения и в основной своей части  (50 тыс. человек),  проживали, по данным первой  Всеобщей переписи населения Российской империи1897 г. с учетом населения  городов Петровск (Махач¬кала) и Темир-Хан-Шура (Буйнакск) в Темир-Хан-Шуринском округе, образованном в1867 г. из упраздненных кумыкских государственных образований – шамхальства Тарковского, ханства Мехтулинского и Присулакского наибства, состоявшего из присулакских и других кумыкских селений, не входивших в состав округов и ханских управлений.

Кроме того, около 12 тыс. кумыков оказались включенными в образованный из Кайтагского уцмийства и Табасарана Кайтаго-Табасаранский округ, и еще  более 26 тыс. кумыков была представлена в Хасавъюртовском (первоначально Кумыкском) округе Терской области.

В результате, в Дагестанской области, по данным той же переписи, насчитывалась 51,2 тыс. кумыков, которые (без Хасавъюртовского округа) составляли лишь 9 % ее населения, а вместе с тюркоязычными азербайджанцами – 14,6 % вслед за лезгинами (16,6 %), даргинцами (21,2 % вместе с кайтагцами и кубачинцами) и аварцами (27,8 % вместе с андо-цезскими народами) (см. Республика Дагестан 2001: 5, 6, 7).

Другая довольно значительная часть кумыков оказалась включенной в состав Терской области, где их насчитывалось 31,8 тыс. (Ист. нар. Сев. Кав. 1988: 385), в том числе в ее Сунженском округе – 2,4 тыс. (нынешняя Республика Северная Осетия-Алания) (В о л к о в а 1974: 245) моздокских кумыков, что позволяет предполагать проживание в Грозненском округе Терской области (нынешняя Чечня) еще 3,3 тыс. брагунских кумыков. В Хасавъюртовском округе  наряду с 26,1 тыс. кумыков проживали также аккинцы-ауховцы, русские, ногайцы, аварцы-салатавцы и горские евреи.

Русское и украинское население области (по данным первой  Всеобщей переписи населения Российской империи1897 г.,) составляло 16 тыс., или 2,8 % ее состава, в т.ч. к 1 января1902 г. здесь же насчитывалось 9,2 тыс. войск. Оно на1897 г. оказалось представленным главным образом в городах, среди 33,6 тыс. жителей которых насчитывалось 11 тысяч носителей русского и украинского языков, в т.ч. к 1 января1902 г. 5,5 тыс. войск, т.е. при допущении прироста в 12 % должно было составить около 7 тыс. человек гражданского населения, а также в1897 г. 0,8 тыс. – аварского и андийского, 0,2 тыс. – даргинского, 0,1 тыс. – лезгинского, 0,2 тыс. – лакского,  около 2 тыс. – кумыкского, около 4 тыс. – еврейского, 11,6 тыс. – азербайджанского и 3,7 тыс. – других.

Таким образом, гражданского населения – носителей русского и украинского языков – в области, население которой достигло лишь 639,3 тыс. человек на 1 января1902 г., по сравнению с 571, 2 тыс. в1897 г.,  имелось лишь около 9 тыс. человек, или 1,4 %,  каковое, надо полагать, не особенно сильно изменилось к1917 г., когда население области, без учета численности населения городов, достигло 635,9 тыс. человек. При этом в сельской местности, где в1897 г. проживало  свыше 5 тыс. русского и украинского населения, из которых 3,7 тыс. составляли войска, дислоцировавшиеся главным образом в Темир-Хан-Шуринском (около 1 тыс.), Кайтаго-Табасаранском (около 1,5 тыс.), Гунибском (свыше 0,5 тыс.) и Аварском (около 0,5 тыс.) округах,  т.е. 2,3 тыс. человек гражданского населения из 597,7 тыс. сельского населения округа, или около 0,4 %. Из этого числа более или менее компактно (504 человека) было представлено вместе с евреями в Дешлагаре Кайтаго-Табасаранского округа, 46 вместе с кумыками – в слободе Ишкарты Темир-Хан-Шуринского округа и 2498 вместе с кумыками и аварцами в сс. Верхний и Нижний Чир-юрт того же округа (см. Республика Дагестан 2001: 7, 43, 44, 74, 34, 44, 58, 65, 34-36).

Таким образом, какие-либо ощутимые перспективы распространения русского языка вследствие непосредственного общения местных народов, в особенности проживавших в горной сельской местности дагестаноязычных, с носителями русского языка, в лице, прежде всего его гражданской части, практически отсутствовали.

В отличие от сельских населенных  пунктов, население городов Дербент, Петровск (Махач¬кала) и Темир-Хан-Шура (Буйнакск), по данным переписи1897 г., было по преимуществу полиэтничным, но только в Темир-Хан-Шуре и Петровске  относительное большинство населения составляли русские: в Темир-Хан-Шуре их было 41,7 %, в Петровске – 56,6 %. В Дербенте основное (66,7 %) население города составляли азербайджанцы.

Определенный процент городских жителей Дагестана был пред¬ставлен горскими евреями: в Дербенте их было 14,9 %, в Темир-Хан-Шуре – 13,0 %, в Петровске – 5,9 %. Среди других народов, проживавших в дагестанских городах, заметно преобладали армяне и персы – по 4,5 %, относительное их большинство проживало в Петровске и Темир-Хан-Шуре. Жители из крупных народностей Дагестана начали появляться в городах лишь в 90-е гг. XIX в. (Г у с е й н о в, М у г у м о в а 2003: 52-53).

При этом в качестве основного традиционного средства устного межэтнического общения народов Дагестана продолжали использоваться местные тюркские языки – кумыкский и азербайджанский, которые были известны населению края не только в сельской местности, но в вышеупомянутых городах, находившихся в территориальных пределах исторического проживания местных тюркских народов – кумыков (Петровск и Темир-Хан-Шура) и азербайджанцев (Дербент). Тем более, что носителей указанных тюркских языков насчитывалось в городах, по переписи1897 г.  12,8 тыс. при 1,3 тыс. дагестанских, 11 тыс. русского, с учетом того, что на1902 г. около 5,5 тыс. войск, т. е. около 5 тысяч, и около 4 тыс. евреев.

По данным же  переписи1897 г., грамотность населения Дагестанской  области составила 9,2 %, в том числе на русском языке –  лишь 2,3 % (т.е. порядка 13 тыс. человек). Причем в сельской местности, где, как было показано в предшествующем изложении, практически не было русского населения, таковых  насчитывалось только 5582 человека (Первая всеобщая перепись 1905: 3, 13, 101) (или около 1 % населения области, что, видимо, соответствовало реальному его знанию),  знавших  русскую грамоту, остальное грамотное население области владело грамотой преимущественно на арабском языке (см. К а й м а р а з о в 1989: 31), который изучался в сельских (религиозных) школах, а из 12,5 тыс. грамотных в городах достаточно значительную, надо полагать, часть составляли природные носители русского и украинского языков. При этом, согласно «Сведениям об учебных заведениях в Дагестанской области за 1892 и 1894 гг.», светских (русскоязычных) учебных заведений в  Дагестане было очень мало (Обзор 1892, 1894), а в1914 г. их было всего 93 с 7092 учащимися (Обзор 1914; Ист. нар. Сев. Кав. 1988: 511).

С социолингвистической точки зрения, языковая ситуация (cм. Больш. энц. сл. 1998: 616-617), сложившаяся в Дагестанской области со времени ее образования не по этническому, а по территориальному (историко-географическому) признаку, оказалась негативной и продолжает оставаться таковой (см. в последующем изложении) не только по количественным, но и качественным признакам. При этом в условиях исключительного многоязычия, по степени распространенности которого в соотношении язык/площадь горный Дагестан входит в первую десятку регионов мира вслед за Новой Каледонией, Вануату и Соломоновыми островами и каковое распространилось в настоящее время и на равнинную зону, представляющую собой «пеструю мозаику из коренных кумыков и ногайцев, появившихся в 19 веке русских и массово переселившихся после 1940-х годов горцев» (К о р я к о в 2006: 18), функцию государственного языка, в том числе в системе образования, стал выполнять «импортированный» русский язык. Однако его носители, как было показано в предшествующем изложении, в незначительном числе, считая и войска, были представлены в области, будучи сосредоточенными главным образом в немногочисленных и малонаселенных в тот период городах.

В качестве языка делопроизводства, который изучался в школах сельской местности и городах, главным образом использовался арабский. Языком устного межэтнического общения, деловой переписки и частично делопроизводства (исключая Западный и Центральный нагорный Дагестан) являлись местные тюркские языки – кумыкский и азербайджанский, а также язык тюрки (язык письменного употребления) (О р а з а е в 2002; 2007).

Учитывая, с точки зрения оценочных признаков, высокую степень т. н. «языковой лояльности» – приверженности родному языку в Дагестане его носителей, которая обычно рассматривается в качестве позитивного внутреннего момента, возникла в рассматриваемом отношении не преодоленная и в настоящее время коллизия («столкновение противоположных взглядов, стремлений, интересов» (Слов. иностр. слов 1979: 236), при том, что внешние оценки идиомов (языков Дагестана) в плане коммуникативной пригодности, эстетической, культурной престижности и т.д., остаются  различными.

О приверженности родному языку свидетельствует тот факт, что в Дагестане из всего сельского населения (без русских) русский язык к 1970 году лишь знало 35 %. Среди местных народов этот показатель даже несколько ниже – 34 %. А следует помнить, что именно в сельской местности в этот период прожи¬вало около 75 % всего коренного населения республики (И б р а г и м о в 1976: 113).

Следует отметить в связи с вышеизложенным, что коммуникативные и прочие (оценочные) качества кумыкского языка характеризовались русскими исследователями еще периода Кавказской войны на очень высоком уровне. Так, автор первой грамматики кумыкского языка «Татарской грамматики Кавказского наречия» Тимофей Макаров еще в1848 г. писал: «Из племен, говорящих на татарском (тюркском) языке, мне более всего понравились кумыки, как по определенности и точности языка, так и по близости к европейской цивилизации, но главное,  я имел в виду то, что они живут на левом фланге Кавказской линии, где все племена, кроме своего языка, говорят и по-кумыкски» (М а к а р о в 1848: V).

То же самое, в принципе, отмечал в1852 г. армянский  уроженец г. Кизляра (см. ниже) Иосиф Адамов – автор второй «Грамматики кавказского диалекта тюркского языка» (1857 г.): «Кумыкский язык, принадлежащий к одной  из ветвей  тюркского языка, приобрел решительное первенство между языками прочих племен северокавказских, изучение его может способствовать передаче местным жителям европейских понятий и служит таким образом, проводником европейской мысли в недра Кавказа» (А л и е в: 1990).

Исследователь конца XVIII в. граф Ян Потоцкий, говоря о масштабах распространения кумыкского языка на территории Северо-Восточного Кавказа, точнее о его географии, в своем сочинении «Путешествия в Астраханские и Кавказские степи в 1797-1798 гг.» отметил: «изучаю тюркский или кумыкский, на котором говорят от Терека до Дербента» (П о т о ц к и й: 2003).

Известный исследователь горско-еврейской этнографии И.Ш. Анисимов в1888 г., описывая обряды вызывания дождя, отмечал, что горские евреи «распевают хором татарскую песню»; далее он пояснял, что «так как кумыкский язык или, как его называют, татарский считается между племенами Кавказа одним из господствующих и популярней¬ших языков, то и горские евреи стараются при торжественных слу¬чаях сочинить песни не на своем родном татском языке, а на татарском» (А н и с и м о в 2002: 68).

Свидетельством стремления горцев изучить кумыкский язык, являлся институт отправки ими своих 7-10-летних детей в кумыкские селения. Для того чтобы обучить этому языку детей, горцы специально отправляли их на довольно долгий срок (на 1-2 года), как правило, в семьи своих кунаков. Вспоминая свое детство, лакец А. Омаров писал: «Когда я был еще маленьким, отец возил меня в эту деревню (Казанищи), где он сам некоторое время был муллою одного… магала (квартала). Цель его поездки состояла, между прочим, в том, чтобы познакомить меня с татарским (кумыкским) языком, который считается общеупотребительным на Кавказе. Поэтому знание этого языка составляет одно из необходимых условий для существования горца. Ибо кавказские горцы, в особенности дагестанские, живя в самых тесных трущобах, где вообще мало земли, да и та по большей части не плодородна, поставлены судьбою в необходимость иметь постоянные сообщения с жителями Закавказья и Прикаспийской плоскости для приобретения насущного хлеба. В этих-то видах отец мой воспользовался случаем и возил меня с собою на плоскость, где я в продолжение одной зимы выучился совершенно свободно говорить на татарском языке и с тех пор всегда при всяком удобном случае старался припомнить этот язык» (О м а р о в 1869: 37, 38).

Как указывал в дальнейшем Л.Н. Толстой в своей заметке к «Словарю горских слов» повести «Хаджи-Мурат», «в эпоху, к которой относятся события, описанные в «Хаджи-Мурате», многочисленные мелкие племена, населявшие Кавказ, не имели одного общего языка, а каждое племя говорило на своем собственном наречии. Всех наречий насчитывалось около  шестидесяти. Но для сношений племен между собой существовал татарский язык в двух его разветвлениях: 1) на юго-восточном Кавказе – адирбеджанский, 2) на северо-восточном – кумыкский. Почти  каждый горец имел кое-какие познания в межплеменном языке, как и в языках соседних племен» (Т о л с т о й 1950: 644).

Еще в начале XIX в. имели место систематические попытки регламентации и, воз¬можно, нормализации строя кумыкского языка, причем уже, видимо, на неарабской графической основе, если иметь ввиду перевод на него в1809 г. в г. Лейпциге Евангелия. Не случайно  уже в1829 г. Николаем I было подписано «По¬ложение о кавказских учили¬щах», согласно которому на от¬делении восточных языков Ново¬черкасской гимназии, в Ставро¬польской городской гимназии, Ставропольский духовной семина¬рии, Ставропольском, Моздокс¬ком, Георгиевском и Кизлярском уездном училищах (последнее было открыто в1826 г.) начинает преподаваться кумыкский язык (А л и е в К. 1982; 1990).

Ибрагимов Магомед-Расул, Россия, Дагестан

Азербайджанцы Дагестана (самоназвание – азербайджанлылар) вплоть до конца 1930-х годов в исторической литературе и документах назывались закавказскими, или азербайджанскими татарами и тюрками) – этническая группа, т.е. часть азербайджанского этноса, образующего основное население Азербайджана и Северо-Западного Ирана. Соседние народы – лезгины, табасараны, кумыки и даргинцы называют их тюрками, каджарами, реже – персами.

Дагестанские азербайджанцы расселены в приморской и предгорной частях Южного  Дагестана, в основном в г. Дербенте и близлежащих к нему районах. Азербайджанцев, живущих в Республике Дагестан, насчитывается 131 тыс. (2010 г., перепись), что  составляет 4,5% населения области, или 2,1% всех азербайджанцев РФ. Около половины их проживает в сельской местности – в Дербентском (55,7% населения района), Табасаранском (18%), а также в Рутульском (4%), Магарамкентском (2,8%) и Кизлярском (2,6%) районах. Азербайджанцы-горожане сосредоточены в Дербенте и Дагестанских Огнях, в которых составляют около трети населения в каждом. Часть их проживает также в Махачкале,  Кизляре, Хасавюрте, Буйнакске, поселках городского типа Мамедкала (22,4%), Белиджи (7,3%) и др.

В отрыве от основной территории расселения находятся азербайджанские селения Нижний Катрух Рутульского р-на, Болышебредихинский и Персидский Кизлярского р-на. В составе азербайджанцев Дагестана выделяется особая субэтническая группа терекемейцев  (самоназвание – тэрэкэмэлер), которая вплоть до начала XX в. считалась отдельным этносом, а ныне она консолидируется с собственно азербайджанцами, сохраняя при этом свои этнические самосознание и самоназвание. Терекемейцы расселены компактно в 10 селениях, расположенных в северной части Дербентского р-на. Соседи – собственно азербайджанцы, кумыки и даргинцы называют их соответственно тэрэкэмэлер, тэркемелер, таркама; у северных кумыков, части даргинцев, аварцев и лакцев они известны под этнонимом падар.

Дагестанские азербайджанцы граничат на севере по р. Артозень (Башлычай) с  кумыками, на западе по предгорьям с кайтагцами (даргинцами) и табасаранами, на юге по р. Самур с лезгинами. На востоке естественной границей их этнической территории служит  Каспийское море. Азербайджанцы расселены в двух природно-климатических зонах: в  южной части приморской равнины (Дербентский р-н) и предгорьях Южного Дагестана (Табасаранский р-н); лишь одно село (Нижний Катрух Рутульского р-на) расположено в  высокогорной зоне. По этнической территории азербайджанцев протекают реки Уллучай, Дарвагчай, Камышчай, Рубас, Гюльгерычай в их нижних течениях.

Климат в целом здесь умеренно теплый, мягкий, отличающийся засушливым и жарким летом, дождливой осенью и сравнительно мягкой зимой. Абсолютные максимумы температуры воздуха составляют соответственно +38° и -21°. Среднее количество осадков  достигает около400 ммв год. Почвы здесь светло-каштановые, тяжелосуглинистые, глинистые и солончаки (равнина), и каштановые, темно-каштановые, горно-степные, горно-лесные и луговые (предгорья). На равнине произрастает солончаковая и полынно-типчаковоковыльная растительность, в предгорной зоне – разнотравно-типчаково-ковыльные и  бородачевые в сочетании с тимьянниками и трагантниками. На этнической территории  дагестанских азербайджанцев до недавнего времени имелись довольно  значительные лесные массивы, в том числе Уллумеше («Большой лес»).

Из полезных ископаемых здесь имеются газ, нефть, соль; из строительных материалов – известняк, песок, а также месторождение фосфоритов и селитры (с. Марага).

Находясь на территории, через которую проходил не только Великий шелковый путь, но и многочисленные военные походы, совершаемые из Передней Азии в Восточную Европу  и обратно, азербайджанцы ощутили все блага богатой торговли и цивилизованной жизни и в  то же время испытали на себе все ужасы и тяготы жестоких войн и опустошительных  разорений.

Дагестанские Азербайджанцы представители каспийского типа большой европеоидной расы с небольшой примесью элементов кавкасионского типа, т.е. антропологический состав их свидетельствует о смешении каспийского и кавкасионского типов южной европеоидной расы.

Азербайджанцы Дагестана говорят на дербентском и терекемейском диалектах  азербайджанского языка юго-западной (огузской) подгруппы тюркской группы алтайской языковой семьи. Вместе с тем дербентский диалект (жителей г. Дербента) и говор (сельских  азербайджанцев южной части Дербентского и Табасаранского районов) и особенно  терекемейский диалект (близкий к кубинскому и шемахинскому диалектам азербайджанского языка) испытали в большой степени влияние кумыкского, татского и  иранского языков. Большинство азербайджанцев (72,2%) свободно владеют русским языком.

Дагестанские азербайджанцы имеют давние традиции письменности; предки их,  видимо, пользовались клинописью, в первые века нашей эры — албанской и сасанидской  графикой, а затем, после арабских завоеваний, — арабской графикой (аджам) вплоть до 1929  г., когда последняя была заменена латинским алфавитом. С1938 г. азербайджанская  письменность была переведена на реформированную русскую графическую основу.

Почти во всех районах расселения азербайджанцев Дагестана имеются общеобразовательные школы, в которых преподается родной язык. Азербайджанский язык в Дагестане имеет статус языка обучения: на нем ведется обучение по всем предметам в начальных классах шести школ Табасаранского и трех школах Дербентского районов. В начальных классах этих национальных школ параллельно с родным языком изучается (с большим количеством часов) и русский язык как учебный предмет. Начиная с пятого класса все обучение идет на русском языке, а азербайджанский язык изучается как учебный предмет. Азербайджанский язык как учебный предмет преподается в 71 школе, в том числе в 35 школах Дербентского района, в 18 школах г. Дербента и 9 школах г. Дагестанские Огни. Обучением на азербайджанском языке и изучением его в Дагестане в 2000/2001 учебном году охвачено, по данным Министерства образования Республики Дагестан, 18 624 учащихся. Создана система подготовки и повышения квалификации учителей родного языка и литературы. В Дербентском высшем педагогическом колледже обучаются 139 студентов, 40 человек его уже закончили. Подготовка и повышение квалификации кадров проводится и в вузах Азербайджана, где обучаются 120 студентов. На азербайджанском литературном языке издаются художественная, научная и общественно-политическая литература, газета «Дербент». С1978 г. на республиканском радио функционирует отдельная редакция  вещания на азербайджанском языке (по 30 минут ежедневно), а с1986 г. транслируются пере- дачи Азербайджанского телевидения (в объеме 6340 час. в году).

На территории расселения азербайджанцев Дагестана имеются археологические и архитектурные памятники: каменные орудия труда ашельской эпохи, остатки жилищ и поселения эпохи энеолита, бронзы и раннего железа, памятники куро-араксской и каякентско-хорочоевской культур, древнейший градостроительный комплекс на Кавказе – Дербент с его уникальными стенами, цитаделью (Нарын-кала), мечетями (Джума-мечеть), банями и кладбищами, а также Дагбары и др.

В формировании дагестанских азербайджанцев принимало участие древнее коренное население Кавказской Албании (каспии, касситы, албаны, маскуты и пр.), смешавшееся с вторгавшимися сюда в I тыс. до н.э. ирано- и тюркоязычными племенами (киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, болгары, хазары, печенеги), а также иранскими и арабскими  колонистами. Последовавшая в XI–ХIII вв. новая волна вторжений тюркоязычных народов  (особенно огузов-сельджуков и отчасти кыпчаков) привела к завершению формирования  азербайджанской народности, которое выразилось в смене коренных языков населения тюркским разговорным языком. Миграционные и цивилизационные катаклизмы предки азербайджанцев испытывали и в ХIII–ХIV вв. Этническую основу дагестанских азербайджанцев усиливали неоднократные в ХV–ХVIII столетиях вторжения и переселения выходцев из Азербайджана, в основном из Кубы и Ширвана.

В первой половине XV в. в Дагестан вторгаются племена огузо-туркменского происхождения каракоюнлу («чернобаранные»), с которыми исследователи связывают этноним тэрэкэмэ и формирование терекемейцев в отдельную этническую группу в Ширване. В конце XVI в., после организованного Кайтагским уцмием систематического переселения части этих кочевых племен из Кубы и Ширвана, предки нынешних терекемейцев обрели вторую родину в Дагестане. Топонимические материалы и исследование С.Ш. Гаджиевой свидетельствуют, что в формировании дагестанских терекемейцев участвовали не только тюркоязычные (тэрэкэмэ, падар, карадаглы, кайы и др.), но и ираноязычные (татляр) племена, а также представители соседних народов, с которыми терекемейцы имели тесные этнокультурные связи.

Дальнейшему росту численности азербайджанского населения Дагестана способствовала переселенческая политика иранских правителей, проводимая с начала XVI в. в целях упрочнения своей власти в крае: шах Исмаил после захвата Дербента в1510 г. переселил сюда 500 семей из Тебриза (из племен румлу и караманлы), а затем – часть племени баят, шах Тахмасп I в1540 г. – еще 400 семей племени гурчиан (курчи), шах Аббас I в1579 г., выселив суннитов из Дербента, поставил здесь сильный гарнизон кизилбашей, а также переселил 400 семей полукочевых племен баят и устаджлу. Эту политику продолжали иранские правители XVII–ХVIII вв. Сефи I, Аббас II, Надир-шах, которые осуществили военную колонизацию равнинной части Южного Дагестана. По свидетельству А. Олеария (1638 г.), в Дербенте находилось 500 воинов из тюркских племен айрумлу и койдурша, имелись гарнизоны в других местностях; Надир-шах в1741 г. поселил в Дербенте несколько сот семей азербайджанского племени микри.

Значительную роль в истории сложения азербайджанцев Дагестана играли ассимиляционные процессы, которыми была охвачена часть терекемейцев. Так, в первой половине XVIII в. около 300 семей бежали от феодальных притеснений кайтагского уцмия  Амиргамзы во владения кумыкских (эндиреевских и костековских) князей. Эти терекемейцы  обосновались в аулах Темираул, Чонтаул, частично в Костеке, Аксае и к концу XIX в. влились в состав кумыкского этноса. Терекемейцами по происхождению считается также большая часть жителей ныне кумыкских сел Каякент, Усемикент, Тумеллер, Янгикент, при этом более 70% жителей сел. Янгикент еще в середине XIX в. были горскими евреями, хотя говорили на азербайджанском языке, а часть жителей сел. Каякент – татами, но уже говорили  по-кумыкски.

Однако более масштабны процессы тюркизации, которыми были охвачены в конце XIX – начале XX в. жители татоязычных и арабо-язычных, частично табасаранских селений, находящихся вблизи Дербента. Так еще в1873 г. генерал А.В. Комаров отмечал, что «в последние годы татский язык в этих селениях (Джалган, Митаги, Кемах, Зидьян, Бильгади, Гимейды и Рукель. — М.-Р.И.) начал заменяться тюрко-азербайджанским; теперь им говорят только старики и женщины». Вытеснение татского языка азербайджанским усилилось в начале XX в. с ростом межэтнического общения, а позднее – преподаванием в школе азербайджанского языка как родного. Ныне татский язык сохранился лишь у жителей старшего и среднего поколений селений Верхний Джалган и Верхний Митаги. Аналогичные процессы тюркизации фиксируются у жителей селений Арабляр, Дарваг, Ерси, Кемах и Гимейди, происхождение которых связывается с арабскими колонистами VIII в. Жители этих селений (кроме сел. Арабляр, название которого означает дословно «арабы») при переписи населения1897 г. указали, что они – арабы, хотя дарвагцы говорили по-азербайджански, а кемахцы и гимейдинцы по-татски. Здесь следует сказать и о потомках 24 тыс. арабов, поселенных наместником халифа Масламой в732 г. в г. Дербенте, тюркизация которых завершилась к началу XVI в. (если не ранее). Число азербайджанцев увеличилось также за счет перехода персов на азербайджанский язык и последующей сменой их этнического самосознания (а может быть, только самоназвания); наиболее активно эти процессы происходили с начала XX в. с персами, жившими в Дербенте, Темир-Хан-Шуре, Порт-Петровске, Кизляре, а также в сел. Персидское Кизлярского уезда (района).

Предки дагестанских азербайджанцев входили в состав древней Кавказской Албании, а в средневековый период на территории их расселения существовали государства Маскут, Гуния (Страна Хонов), Дербент (с IX в. – Дербентский эмират, с XVIII в. – ханство). Табасаранское кадийство, Ширван и др.

Дербентское ханство, границами которого на севере была р. Дарваг, на юге — р. Самур, на западе – отрог Табасаранского хребта, на востоке – Каспий, занимало южную часть Прикаспийской низменности. С1806 г. ханство находится в составе России. После присоединения к России социально-экономические отношения в Дербентском ханстве стали меняться: жители Дербента и округи освобождаются от таможенных пошлин, увеличиваются товаропотоки из России и т.д.

Изменения произошли и в политико-административном устройстве: Дербентское ханство было упразднено, а управление им передано тарковскому шамхалу Мехти. С1813 г. в Дербенте было учреждено Главное управление Дербентскими и Кубинскими провинциями (т.е. нынешними территориями Республики Дагестан и Азербайджанской Республики). Дагестанские азербайджанцы вошли в состав Дербентского уезда, а с образованием Дагестанской области в1860 г. – в Дербентское градоначальство, Улусский магал, Нижне-Кайтагское и Северо-Табасаранское наибства (позднее – участки) Кайтаго-Табасаранского округа области; после образования ДАССР и административно-территориальной реформы в крае в1929 г. они входят в состав Дербентского и Табасаранского районов Дагестанской АССР, с 1991 г. – Республики Дагестан.

Азербайджанцы, как и другие народы Дагестана, отличаются довольно высокими темпами естественного прироста. Так, их численность выросла с 19 тыс. в1866 г. до 131 тыс. человек в2010 г., т.е. почти в 7 раз, в то время как все население края за тот же период увеличилось в 5 раз. Это результат традиционно высокой рождаемости, сохранению которой способствовали ранние браки, одобрение многодетности, осуждение разводов, бездетности и применения контрацепции. В прошлом относительно высока была смертность, особенно детская, из-за распространения инфекционных заболеваний, эпидемий. Средняя численность семьи у азербайджанцев составляла около пяти человек. В настоящее время у них один из самых высоких коэффициентов естественного прироста – 17,4‰, что обусловлено сохранением относительно высокой рождаемости (23,5‰) и низкой смертностью (5,8‰) населения. Они имеют благоприятную половозрастную структуру населения: 51% составляют женщины, 49% – мужчины; удельный вес детей и подростков – 38,8%, населения в трудоспособном возрасте – 51,8% и населения старше трудоспособного возраста – 9,4%. Азербайджанцы отличаются также относительно высокой долей лиц, состоящих в браке (72,2%).

Ведущим занятием азербайджанцев было земледелие, носившее многоотраслевой характер, при этом особое место занимало производство зерновых культур (в основном пшеницы). Практиковались двух-, трех- и многопольные системы с выделением немалой части надела под осенний или весенний пар. Широкое развитие получило искусственное орошение, в том числе рисовые чеки (дэгъа). Существовала строгая система распределения воды по селениям через ирригационные устройства (арх баши, бенд). Земельный фонд делился на пашни, сенокосы, пастбища и лес. Народные приемы селекции позволили выработать самые лучшие сорта пшеницы и риса в Дагестане – «сары-бугда» («истамбул-бугда», или «арнаутка»), «аг-бугда», «наргыз-аба», «дугьи» и др. Высокой урожайностью славилась пшеница «тэрэкэмэ бугда» (терекемейская пшеница). Среди главных занятий азербайджанцев следует назвать выращивание шафрана и рукоделие разных родов.

Азербайджанцы успешно возделывали огородно-бахчевые культуры: арбузы, дыни, чеснок, лук, перец, фасоль и др.; они выращивали сливы, персики, абрикосы, миндаль, алычу, груши, яблоки, айву, инжир, гранаты, тут, грецкий орех, каштаны и др. Большое развитие получило виноградарство и виноделие. Из технических культур азербайджанцы возделывали хлопок и особенно марену, из которой получали красители для шелка, шерсти, хлопчатобумажной пряжи и других изделий; мареноводство, а также шелководство здесь были древними занятиями, игравшими заметную роль в местной и даже международной торговле. В 40–70-е гг. XIX в. производство марены получило огромное развитие в связи с потребностями русской текстильной промышленности, но с изобретением синтетического красителя ализарина пришло в упадок.

Другой важнейшей отраслью хозяйственной деятельности азербайджанцев было скотоводство в основном мясомолочного направления. В крестьянском хозяйстве большое значение имело разведение крупного рогатого скота, особенно буйволов, используемых для тягловой силы. Коневодство играло второстепенную роль; лошадей использовали для верховой езды, а также при обмолоте зерновых. У дагестанских азербайджанцев крупный рогатый скот почти круглый год был на выгонах, а в холодное зимнее время находился на стойловом содержании, овец и коз насчитывалось относительно мало.

Существенное значение в хозяйстве имело птицеводство. Широко развито было пчеловодство. Некоторое распространение получила охота на диких уток, гусей, а также на зверей. Большое значение в экономической жизни части азербайджанцев (терекемейцев) имели добыча и продажа соли и нефти главным образом горцам.

У дагестанских азербайджанцев в силу их специализации на производстве зерна ремесло, в частности ковроткачество, получило развитие лишь у жителей селений, находящихся в непосредственной близости к табасаранским и татским селениям. Домашние промыслы в той или иной степени были развиты почти у всех азербайджанцев: обработка дерева, железа и изготовление сельскохозяйственного инвентаря, обработка шерсти, кожи и особенно шелка, вязание носков (джорабы), переметных сумок (гаш хэйбэ) и др. В свободное от полевых работ время часть азербайджанцев занималась извозом. Основным транспортным средством служила большая двухколесная арба с парой буйволов; зимой использовались также сани и волокуши, а для верховой езды — лошадь.

Расселение азербайджанцев в районах контактной зоны – Приморской равнине и прилегающих к ней предгорьях – объективно обусловили значительную роль торговли, которая получила новый импульс после строительства здесь железной дороги в конце XIX в. Особенно преуспели в торговле дербентцы – главным образом хорошо образованные и занимающиеся коммерцией с древних времен.

Азербайджанцы Дербента и его округи еще с раннего средневековья оказались вовлечены в феодальные отношения. Часть азербайджанцев находилась в зависимом положении от феодалов (эмира, уцмия, беков) Дербента, Кайтага и Табасарана (раятские села), а другая часть была более свободной и занимала промежуточное положение между раятами и узденями. Почти вся земля находилась в собственности феодалов, исключение составляли лишь небольшие мюльки и вакуфы, которые принадлежали соответственно отдельным семьям и мечетям. Селения управлялись беками. Привилегированный слой составляли представители сельской администрации и верхушка духовенства, а также купечество. Общественное управление и суд основывались на обычном праве (адатах) и шариатских нормах. Сельская община и входящие в нее тухумы регулировали всю производственную и общественно-политическую жизнь селения, распоряжаясь переделом общесельских пахотных, сенокосных, пастбищных и лесных участков и ирригационной системой.

Ведущим типом семьи у азербайджанцев была моногамная малая двухпоколенная семья, хотя почти везде вплоть до середины XX в. сохранялись неразделенные семьи. Глава семьи – старший из мужчин – пользовался большим авторитетом. Существовало строгое половое и возрастное разделение труда. Серьезное значение придавалось физическому, трудовому и нравственному воспитанию детей и подростков, которых приучали уважать старших и друг друга, быть вежливыми и отзывчивыми.

Приветливое и доброжелательное отношение к людям – характерная черта азербайджанцев. Об этом свидетельствуют и такие институты традиционного общественного быта, как гостеприимство и куначество. В общественном быту сохранялись также обычаи взаимопомощи, кровной мести и др. Большое влияние на семейный быт оказал шариат, регулировавший семейно-брачные отношения. Браки заключались с 15-18-летнего возраста; при выборе жениха и невесты их родителями предпочтение отдавалось двоюродным, троюродным братьям и сестрам или другим членам тухума. После сватовства, обручения и выплаты калыма (скотом и деньгами) сторона жениха платила также «сют пули», «капы пули», «ел пули» (соответственно молочные, таможенные и дорожные деньги). Свадьбу играли один-два дня, начинали обычно в четверг и отмечали торжественно всем селением; свадьба у дербентцев состояла из свадьбы невесты, на которой присутствовали только женщины с обеих сторон, и свадьбы жениха, проводимой через неделю или месяц, где участвуют только мужчины; подают еду на стол и обслуживают тоже мужчины.

Накануне свадьбы происходил обряд «хина геже» («ночь хны»): в доме невесты собирались близкие родственницы и подруги, которые купали ее, готовили к свадьбе, используя хну для окраски волос, а также ногтей рук и ног. Этот вечер и ночь они проводили в веселье, танцевали, шутили.

На следующий день во время свадьбы в доме у невесты на торжестве присутствовали только женщины. Невеста сидела с открытым лицом в окружении подруг и близких родственниц. Все веселись, танцевали, образуя круг; танцующим давали деньги (шабаш), которые затем передавали музыкантам. Танцы сопровождались угощениями, теплым общением с родственниками, сельчанами и знакомыми.

Свадьба жениха проходила в его доме очень торжественно. В конце свадьбы ночью невесту забирали в дом жениха. Утром от нее приходили родственницы с пловом, приготовленным на молоке со сладкой приправой, а также курицей или индюшкой, фаршированной орехами и сухофруктами. В течение недели молодую никто не должен видеть, кроме мужа и его сестры. Через неделю совершали торжественный обряд «уз ачан» («открывать лицо»): накрывались столы и невестку церемонно выводили к гостям – женщинам и членам семьи мужа, которые дарили ей дорогие подарки, свекр, например, дарил золото. Невестка обязана выполнять все работы по дому, кроме приготовления пищи, которую готовит свекровь.

Обычаи избегания и семейных запретов соблюдались два-три месяца. Рождение ребенка, особенно мальчика, многодетность приветствовались и считались показателем счастливой жизни. Обряд наречения имени отмечался следующим образом. Через 40 дней после рождения ребенка женщина, умеющая читать Коран, зачитывала определенные суры (къуран тапширан) и трижды в ухо ребенка выкрикивала его имя в присутствии родственниц и подруг. Такое собрание называется «йыгъва». Эти женщины приносили в подарок печенья из миндаля (пахлава, шэкэр-бура), мясные пирожки (кутабы) и другие сладости. Женщин, пришедших в гости, невестка вначале угощала кашей, приготовленной из жареной муки (гоймак), а затем подавали плов и другие кушанья.

Специфический обычай дербентских азербайджанцев – обычай, по которому в случае исполнения желаний (чтобы не болел и т.п.) ребенку ко дню Ашура (день траура по имаму Хусейну, погибшему в сражении при Кербеле 10 октября680 г.) в знак шиитского траура шили одежду черного цвета.

Похоронные обряды их почти не отличались от обрядов других народов, исповедующих ислам. У дербентских азербайджанцев на соболезнование в дом к умершему женщины приходили с утра до обеда, а мужчины – с обеда до вечера Последние ходят на кладбище в течение 40 дней после полуденного намаза Пришедших на соболезнование кормили перед полуденным намазом на скатерти (суфра) на полу; накрывается суфра отдельно для мужчин и для женщин. В течение семи дней приходила женщина, исполняющая роль муллы, которая читала суры из Корана и мерзия (марсия) (выдержки из истории гибели имама Хусейна и его приближенных) отдельно для женщин.

В общественной жизни яркими событиями являлись религиозные и календарные праздники: Новруз байрам, Ураза байрам, Курбан байрам, обряды вызывания дождя, солнца и др. При этом мусульманская обрядность тесно была переплетена с домонотеистическими представлениями и обрядами: верили в божества плодородия, воды, солнца, неба (Тенгри, Гуд, Су-Анасы и др.). Шиитская община отмечала также «шахсей-вахсей», или Ашура: на улицах и ныне организовывались процессии-представления, инсценирующие борьбу и гибель имама Хусейна, при этом некоторые участники били себя кулаками, наносили себе удары цепями и кинжалами.

В последние десятилетия у азербайджанцев, как и у других народов бывшего СССР, произошел значительный рост религиозного самосознания. Очень много молодых людей стали верующими, происходит «омолаживание» религии и у азербайджанцев. Подавляющее большинство азербайджанцев — жителей г. Дербента – шииты, а азербайджанцы, живущие в сельской местности (Дербентский и Табасаранский районы) – сунниты. Шиитских мечетей в Дербенте три: Джума. Верхняя мечеть и Кырхляр, а суннитская мечеть – одна (в центре города). Здесь имеются также одна православная церковь и одна синагога.

Характерный тип поселения – селение (кенд), насчитывавшее в начале XX в. в среднем до 400 жителей. Крупными селениями были Марага, Дарваг, Берикей, Великент.

Самое крупное поселение – город Дербент – древний, средневековый. В настоящее время это торгово-экономический центр Северо-восточного Кавказа, оказывающий огромное влияние на судьбы азербайджанцев и всего населения Южного Дагестана.

Азербайджанские поселения, расположенные на склонах гор, имеют кучевую, а в долинах рек – разбросанную планировку. Обязательным условием была близость источника воды, родников; оборонный фактор учитывался лишь в предгорье. Поселения имеют южную или юго-восточную ориентацию и разбиты на кварталы (махьля, магалы), которые, как правило, назывались по имени предка, основавшего его, по роду занятий или по этнической принадлежности жителей.

Жилища (эв) были представлены тремя типами: одно-, полутора- и двухэтажные; последние наиболее распространены, в них жилые комнаты располагались на втором этаже, а хозяйственные – на первом.

Традиционный дом строился из камня или самана (у терекемейцев) на глине, имел плоскую глинобитную крышу, как правило, вытянутую прямоугольную планировку с помещениями, расположенными в ряд. Современные жилища с двух- или четырехскатными крышами, покрытые шифером или кровельным железом, строятся на цементе из пиленого известняка или крупного булыжника, имеют два-три этажа Г- и П-образной планировки, большое число комнат с дощатыми, реже – паркетными (в городе) полами.

Интерьер жилища стал богаче и разнообразнее: наряду с традиционными коврами и паласами, деревянной, медной и керамической посудой, сундуками, почти вытесненными к середине XX в., большое распространение получила стеклянная, фаянсовая и металлическая посуда, столы, стулья, кровати, фабричная мебель, холодильники, теле видеоаппаратура и прочие предметы современного быта.

Традиционная одежда дагестанских азербайджанцев отражает этнокультурные связи с их соплеменниками из Кубы, Ширвана, Баку и с соседями: кумыками, кайтагцами, табасаранами и лезгинами.

Мужскую нательную одежду составляли рубаха туникообразного покроя (кеннег) и штаны; поверх рубахи одевали бешмет, черкеску, бурку (в непогоду) и меховую нагольную шубу (зимой). Головным убором были овчинная папаха и суконный башлык, обувью служили чарыки, сафьяновые сапоги, башмаки, галоши, которые носили с шерстяными или хлопчатобумажными обмотками. Украшением костюма мужчин были пояса и оружие, изготовленные, как правило, в Кубачах: кинжал, реже – пистолет, шашка.

Женская одежда также состояла из нательной (широкая длинная рубаха и штаны) и верхней (длинное распашное платье с откидными рукавами – дон, украшенное галуном, ажурной тесьмой, подвесками). Распространенными головными уборами женщин были повязка – чуткъу, поверх которой надевали будничные или праздничные платки (фте, шал, гюлъмвнди); обувью служили однотонные и орнаментированные шерстяные носки, чувяки из черного или красного сафьяна, на которые надевали кожаные галоши или башмаки, расшитые дербентскими золотошвейками. Специфической чертой одежды азербайджанок являлось женское покрывало, которое закрывало фигуру.

Большим разнообразием отличались женские украшения: серебряные серьги различных форм, кольца, браслеты, шейные и нагрудные ожерелья из ажурных пластинок (бугаз арты), кораллов, мелких монет, янтаря, сердолика, реже – жемчуга, золота, а также серебряные пояса к выходному костюму. Азербайджанские женщины, особенно горожанки, пользовались различными косметическими средствами: румянами (энгилик), белилами (киршан или ова), хной, басмой и др.

Пища азербайджанцев, особенно дербентских, издавна была богатой и разнообразной. Их культура питания оказала значительное влияние на кулинарию дагестанцев. Одно из первых мест занимают хлебопекарные изделия, супы, хинкалы и плов разных видов.

Популярны бозбаш и пити (густые супы), долма (род голубцов в обвертке из виноградных листьев), бадамжан долма (фаршированные баклажаны), а в последние десятилетия – долма из болгарского перца, помидоров.

Азербайджанцы готовят также следующие блюда: дюшпере и курзе (род пельменей с начинками), чуду (род пирогов), говурма, бастырма (мясные блюда), шашлык, люля-кебаб, каши. Готовят несколько видов халвы, пахлавы, мураппа (варений), душабов (сироп), напитков (щербет и др.). Большое место в питании занимают огородно-бахчевые культуры и фрукты.

Дагестанские азербайджанцы обладают богатым культурным наследием, яркими обычаями и традициями, многообразием фольклорных жанров, литературы и музыки, многие элементы которых заимствованы народами Южного Дагестана.

Наиболее популярными произведениями азербайджанцев являются историко-героические эпосы «Деде-Коркуд» и «Кёр-Оглы», лирические дастаны «Асли и Керем», «Шахсенем и Ашиг-Гариб», «Шах-Исмаил» и др.

Широко бытовали сказки (о животных, волшебные и бытовые), легенды (космогонические и др.), загадки, пословицы, поговорки и прочие жанры устного творчества.

Обрядовая поэзия представлена календарными, свадебными, колыбельными песнями, песнями-причитаниями. Популярным жанром народной поэзии были социально-бытовые и любовные баяты.

Огромной любовью пользовались состязания ашугов-певцов, исполнявших на сазе (струнном инструменте) собственные произведения.

Азербайджанские песни и танцы под аккомпанемент барабана и зурны – неотъемлемые элементы многих торжеств, особенно сельских свадеб. Они весьма популярны и у других народов Дагестана, особенно Южного Дагестана.

Большую роль в духовной жизни играл ислам шиитского (горожане Дербента) и суннитского (большая часть сельских азербайджанцев) толков. Основам религии, чтению Корана, азам математики и природоведения учились с детства в примечетных школах – мектебах и медресе.

Широкое распространение получила литература не только на азербайджанском, но и на персидском и арабском языках. Особую роль в этом играл Дербент – крупный центр культуры и просвещения на Кавказе, имеющий арабо-персидские традиции письменности. Начиная с 1830-х годов здесь создаются первые в Дагестане русские  образовательные школы; к началу XX в. в Дербенте насчитывалось 10 начальных школ и одно реальное училище с русским языком обучения.

Просветительские традиции были продолжены в 1920-30-е гг. и последующий период (Дагестанский педагогический и сельскохозяйственный техникумы, а ныне в городе около 20 филиалов вузов России и Азербайджана).

Среди известных ученых и просветителей были профессор С.-Петербургского университета М. Казембек родом из Дербента, А. Талыбов из Темир-Хан-Шуры, поэт М. Гумри, композитор А. Зейналлы, философ М. Алекперли и многие другие. Дагестанскими азербайджанцами являются три генерал-майора Вооруженных Сил России – Т.А. Сеидов, М.Д. Насиров, Н. Садыков.

Дагестанским азербайджанцам хорошо знакомы произведения азербайджанских классиков: Хакани, Низами, Физули, Гаджибекова, Рустамова, Ахмедзаде и др., а также местных авторов XVIII–XX вв.: Фетали, Дермирдира Дэрбенди, Кегмишина Фикри, Кызыллале, Ф. Сейида, Михрали, Киласса, Пирали, Халида, М. Юсифли, Н. Агасиева и др.

В советский период истории произошли значительные изменения, которые охватили все сферы жизни и деятельности дагестанских азербайджанцев: экономику, материальную и духовную культуру, семейный и общественный уклад. Хозяйства азербайджанцев специализируются главным образом на развитии виноградарства и овощеводства, торговле, частично на производстве продуктов животноводства и на ковроткачестве. В1935 г. был создан Азербайджанский театр, но к середине 1950-х гг. он перестал существовать; его предстоит возродить. В 1950-1970-е гг. на равнине возникло несколько новых селений азербайджанцев, переселенных из предгорных селений Кемах, Гимейды, Зидьян и других, которые ныне полностью или частично заброшены, земли их переданы другим хозяйствам. Бывшие жители пытаются восстановить свои прежние селения. В постановке этих и прочих вопросов (представительство в республиканских органах управления, проблемы народного образования и культуры и др.) перед официальными органами Республики Дагестан, налаживании контактов с общественностью и руководством Азербайджанской Республики заметную роль играло республиканское азербайджанское общество «Азери».

Имя выдающегося российского, советского историка и этнолога Льва Гумилева вновь прозвучало в Баку на состоявшейся в международном пресс-центре «Новости» пресс-конференции руководителей Московского центра Гумилева.

Директор Московского Центра Льва Гумилева Павел Зарифуллин и эксперт Евразийского Центра Евгений Бахревский привлекают внимание азербайджанских исследователей и политиков к основополагающим тезисам Льва Николаевича о евразийской миссии России и Турана по объединению российского и тюркского этносов.

«Азербайджан – центрально-каспийская держава, являющаяся оплотом гумилевской идеи евразийства, объединения славян и тюрок», – сказал на пресс-конференции в Баку Зарифуллин.

В этой связи представители московского Центра Гумилева выступили с предложением открытия в Баку аналогичного московскому Евразийского Центра им. Гумилёва, а также памятника Льву Николаевичу Гумилеву.

Подобные инициативы уже претворяются к реализации в России, сообщил Зарифуллин. В частности, в российском степном городе Элиста к столетию Гумилева будет названа улица именем этого выдающегося ученого, а также будет установлен памятник.

Одной из целей создаваемого в Баку Центра будет реализация экологических проектов, так как загрязненность Каспия по всей протяженности вызывает серьезное опасение за будущность евразийского материка, отметили выступающие.

«Работая в экологических проектах, мы также будем пропагандировать в Азербайджане идею евразийства, осуществляющуюся сегодня в проектах по созданию Таможенного и Евразийского Союзов.

Гумилев очень тяжело переживал развал СССР, разрыв отношений между Россией, Азербайджаном и другими советскими республиками. Цель восстановления Союза суверенных государств, объединенных идеей евразийства — одна из задач центра Гумилева», – сказал Зарифуллин.

Эксперты обратили внимание на следующий исторический факт: народы России и Азербайджана голосовали против ликвидации СССР на референдуме о будущем советской страны: «Все бывшие советские республики от развала Союза потеряли. Теперь же члены Таможенного Союза – Россия и Казахстан получают миллиардные прибыли от совместного экономического сотрудничества».

В Баку на начальном этапе готовится создание азербайджанской версии сайтаwww.gumilev-center.ru и открытие офиса, в котором предполагается развернуть исследования и пропаганду гумилевского наследия, сообщили Зарифуллин и Бахревский.

«Мы находимся на священной земле Атропатены», – подчеркнул Зарифуллин, вспомнив первое государство исторического Азербайджана.

«Гумилев просил называть его Арсланом (по-калмыцки и тюркски – “лев”), и считать его степняком – настолько велика была его любовь к тюркам-кочевникам. Тюркские племена населяли евразийский материк, а выходцы из этих племен становились правящими династиями великих империй. В РФ активно пропагандируется учение Гумилева, его труды вызывают небывалый интерес в мире и в России. Это видно по статистике посещаемости сайта Центра Льва Гумилёва – наш сайт популярен как в России, так и в странах Содружества», – сказал Зарифуллин.

По словам представителей Центра, их визит в столицу Азербайджана связан преимущественно с тем, что Баку имеет определенный приоритет в идее евразийства.

«Многие книги Гумилева впервые публиковались в Баку, потом в Москве и Санкт-Петербурге. Мы проводим много мероприятий в РФ и других странах, где обсуждаем доктрину этнополитики», – сказал Бахревский.

«РФ и Азербайджан – многонациональные страны, в них живут родственные народы, между которыми много общего. В этих государствах этнические большинства нуждаются в защите своих прав, возможно, более чем меньшинства, так как последние, наряду с этномеханизмами самоидентификации, могут апеллировать к защищающему их международному праву», — добавил он.

Российские гости выразили пожелание о проведении в Баку конференции по правам народов, в качестве напоминания о знаменитом бакинском Конгрессе Народов Востока 1921 года, на котором впервые в истории прозвучали идеи “прав народов”.

«Новое цивилизационное тысячелетие начнется на Каспии, в Баку», — сказал Бахревский.
02/05/2012 [17:39]

БАКУ, 25 апр – Новости-Азербайджан, Кямал Али

http://www.gumilev-center.ru/?p=11706

Алиева Севиндж,

доктор философии по

историческим наукам,

ведущий научный сотрудник

Института Истории НАНА

Одним из крупных этносов Северного Кавказа являются кумыки – народ, по языку относящийся к кыпчакской группе тюркской группы Алтайской языковой семьи. На протяжении своей истории кумыки входили в разные феодальные объединения: Шамхальство Тарковское, Кайтагской уцмийство и др.  Азербайджанцы и кумыки в силу близости географического расположения, нахождения некоторых родов в одних и тех же этнополитических образованиях, имели тесные военно-политические и экономические связи.

Одним из наиболее крупных и весомых в регионе государственных образований являлось Шамхальство Тарковское, которое располагалось к югу от устья р.Сулак и граничило с севера с владениями кумыков и ногайцев, с запада – с Аварией, с юга – с Кара-Кайтагом, а с востока омывалось водами Каспийского моря. В состав Шамхальства входили кумыки, ногайцы, верхние даргинцы, лакцы, представители аварской группы и другие этносы. Географическая и родственная  близость способствовала тесным контактам азербайджанских ханов с Шамхальством. В «Родословной шамхалов» отмечается, например, что дядей шамхала Ильчай-Ахмеда (брат матери) был Кершас Ширван хан. Азербайджанский феодал отдал в управление своему племяннику земли Агдаша. Шамхалы правили кумыками и казикумыками примерно до середины XVII в. По данным, введенным в научный оборот в XIX в., шамхалы с конца XVI в. обосновались в Тарках и Буйнаке и собирали подати с казикумыков. Таким образом, военный контингент шамхала составляли разноэтничные подданные. В Кайтагское уцмийство помимо южных кумыков входили также даргинцы, кайтаги, кубанчинцы, азербайджанцы-терекеменцы, таты, горские евреи, и др. Они участвовали практически во всех военных мероприятиях, развернувшихся в регионе в период османо-российско-иранского противоборства за Кавказ. Шамхалы преимущественно тяготели к Османской империи (1, с.50-53, 108-109; 3, с.22–24, 29-34, 40–41). В 1550 гг., по приказу османского султана Сулеймана I крымский хан, кумыкский и кайтагский правители выступили против Азербайджанского государства Сефевидов. Заручившись поддержкой некоторых местных владельцев, османы под командованием Синан-паши в1554 г. вторглись в Азербайджан. Кумыкские владетели и кайтагский уцмий должны были оказывать содействие Касум Мирзе из династии ширваншахов, перешедшему на сторону османского султана, которому Ширван был передан султаном во владение икта. В результате этой военной операции османы овладели Дербентом. Однако в битве у Кале-у-Букода они были разбиты. Беглярбек Ширвана Абдулла хан остановил наступление отрядов Касум Мирзы у крепости Гюлистан. В тоже время шах Тахмасиб просил беглярбеков Шемахи и Гянджи заручиться поддержкой шамхала, лезгин и черкесов для похода в Тифлис.

В результате военной операции османы овладели Дербентом, но уже в битве при Кале-у-Бугурд были разбиты. Стоит отметить, что в Ширване и Дагестане, были как сторонники, так и противники османской экспансии региона. Недовольная усилением Османской империи, изменением расстановки сил на Кавказе, Россия вынашивала планы оттеснения османов из этого региона. Москва заключила соглашение с иверийским царем Александром о выступлении против шамхала Тарковского. Но весной1594 г. совместными действиями шамхала Тарковского и аварского хана удалось отразить натиск русских войск, отстоять самостоятельность Шамхальства Тарковского, не допустив распространения российской власти и исполнения ее плана воцарения иверийского царя Александра на Северо-Восточном Кавказе. Но уже в1604 г. вновь началось наступление российских войск на Терек, кумыкское население Эндери, Исти-Су, и др. мест страдало от действий российских войск, отбиравших у них хлеб, продовольствие, скот, корм и коней. Недовольное кумыкское население отходило в Тарки к шамхалу. Когда русские воеводы овладели городом, шамхал укрылся у аварского хана. Вскоре  Султан-Мут поднял кумыков, аварцев и других представителей Дагестана, рассчитывая на подмогу отряда из Дербента и при помощи, подоспевшей из Шемахи, полностью вытеснил российские войска из Терки и Сулака.  Шах Аббас I с целью взять реванш у Османской империи овладел значительной частью Азербайджана. К Сефевидам вновь отошли Гянджа, Шемаха, Баку, Дербент, Лори, Тифлис и Дманиси. Шах Аббас I старался привлечь на свою сторону местных владетелей, в т.ч. и шамхала. По Стамбульскому договору, заключенному Сефевидским шахом и Османским султаном 20 ноября1612 г., шамхал и другие владельцы Северо-Восточного Кавказа объявлялись подвластными султана. Как всегда, соперничавшие с османами Сефевиды стали вновь стремиться к гегемонии на Северном Кавказе. Во время похода шаха Аббаса I в1613 г. на Тифлис ему оказывали поддержку кумыкские владельцы Ильдар и Гирей (6, с.196-197; 8, с.95–99; 15, с.138-141, 157; 18, с.5). В 1615 году шах Аббас восстановил свою власть над Кахетией с помощью этих же кумыкских владетелей, которые оставались главной опорой Сефевидов и в период правления шаха Сефи и Аббаса II. В 1619 году по приказу шаха Аббаса Дербентский султан привел к присяге Султана Махмуда Эндереевского. Владетель Эндереевский, а также шамхал Илгар и другие не поддерживали шаха лишь по вопросу сооружения крепостей у Елецкого городища.

Итак, кумыкские владельцы в разное время выступали то на стороне османов, то на стороне шаха. Хотя по сефевидо-османскому мирному договору1639 г., обе стороны разделили сферы влияния на Северном Кавказе: шахская власть распространялась на часть Дагестана (Дербент и южная часть современного Дагестана, Табасарань и Тарковское шамхальство), а султану подчинялся весь остальной регион, — шамхал и другие владельцы Дагестана участвовали в мероприятиях крымского хана и продолжали поддерживать Османскую империю. Сефевидские шахи всячески пытались привлечь на свою сторону дагестанских правителей.

Так, например, в1641 г. после смерти шамхала Айдемира Аббас II поддержал своего приверженца Сурхая Тарковского и выдал ему грамоту на Шамхальство.1645 г. Шах Аббас, воспользовавшись междоусобицей янгикентских и маджалисских ветвей рода уцмиев, выдвинул на престол уцмия Амирхан-Султана, который примкнул к шахским войскам, прибывшим в Кайтаг. Шахская власть распространялась Дербент и южную часть современного Дагестана, на Табасарань и Тарковское шамхальство. Феодальные владетели Северного Азербайджана и Дагестана участвовали в составе шахских войск в походе на Сунжу в 1652–1653 гг. Аварский и Казикумыкский владетели получали шахские жалованные грамоты (1, с.108-109). В 1659-1660 гг. во время очередных антисефевидских восстаний в Дагестане Сурхай хан Тарковский отказался служить шаху и поддержал предводителя восставших Уллубия. В результате кюринцы, кайтагцы и кумыки был разгромлены и их правители изъявили покорность.

В XVIII в. с началом российского проникновения в регион кавказские владельцы ведут серию военных действий против этой экспансии, учащаются и антишахские выступления, вызванные налоговым бременем и конфессиональными противоречиями в исламе. Шамхал Тарковский Гирей хан препятствовал союзникам Хаджи Давуда и обещал наказать их. Но, Хаджи Давуд с помощью уцмия Кайтага, некоторых губинских и казикумыкских владельцев, Сурхай хана, Али султана, и др., а также при поддержке некоторых жителей Шемахи — суннитов, настроенных против шиитского Ирана, в августе1721 г. все же совершил поход на Шемаху. Этот поход в дальнейшем послужил поводом для российской экспансии на территорию Азербайджана (1, с.123-125, 246–248; 11, ч.1, с.21-22, ч.2, с. 427-429). Российские власти воспользовались потрясениями, всколыхнувшими Сефевидское государство, волнения в Азербайджане, и, прогнозируя планы османов, поспешили принять участие в переделе Кавказских владений.

По Петербургскому договору1723 г., Шамхальство Тарковское, владения Костековское и Аксаевское были признаны за Российской империей. Шах Тахмасиб II не признал этот документ. 24 июня1724 г. в Стамбуле был заключен османо-российский договор, по которому султан признавал право России на Дербент, Баку, прикаспийские города и селения, а османы получили возможность контролировать большую часть Азербайджана. Ширванская область, кроме прибрежной части, была объявлена независимым ханством под верховным протекторатом Османской империи. Российскую власть отказались признать султан Утемышский, уцмий Кайтагский, Сурхай хан Казикумыкский и Сальянский наиб Гасан бек. Шамхал Тарковский Адиль Гирей со своими людьми, возмущенный действиями российских войск и строительством крепости Св. Креста, в пределах которого разместили армян и донских казаков, осадил нововозведенную русскую крепость. Но войска шамхала потерпели поражение. В наказание за это звание шамхала было упразднено, а управление его владениями перешло русскому командованию. После удаления российских войск из завоеванных территорий шахские власти восстановили должность шамхала, ее занял сын Адиль Гирея Хасбулат.

По условиям Рештского (1732) и Гянджинского (1735) договоров, Российская империя отступилась от прикаспийских провинций южнее р.Куры в пользу Ирана и признала главенство шаха над всеми народами Дагестана и над Шамхалом Тарковским. Российские войска отошли сначала к р.Сулаку, а затем к р.Тереку. Надир шах предпринимает серию походов с целью восстановления былого могущества, в частности, поход на Дагестан. Надир шах, заключив с османским султаном мирный договор, вместе со своими местными сторонниками (шамхалом Хасфулад ханом, др.) жестоко расправился с противниками шахской власти в Табасаранском, Кюринском, Самурском, Губинском, Казикумыкском, Акушинском владениях и  Маджлисском магале. Представители Азербайджана и Дагестана, в том числе и Шамхальства Тарковского и в последующие годы оказывались вовлеченными в османо-иранское соперничество. Причем, Надир шах, притесняя кайтагского уцмия, вынудил живущих в его владениях азербайджанцев-терекеме (300 дворов) переселиться в более спокойные места, в частности, во владения кумыкского воеводы Алишы Хамзина, Андреевских владельцев Темира и Бамата, к тюркоязычным кумыкам. После смерти Надир шаха часть азербайджанцев-терекеме вернулась к кайтагскому владельцу Амиру Гамзе на прежние места проживания, а часть (100 дворов) осталась среди кумыков (1, с.136–141; 4, с.XVIII; 7, с.23-32; 13, с.3, 83-95, 100-102, 114-115, 122-123, 180, 214-215, 231, 268-269; 18, 7-8). В 1760 гг. Фатали хан Губинский (1758–1789), проводивший политику объединения азербайджанских земель заручился поддержкой многих владельцев, в т.ч. кайтагского уцмия Амир Гамзы и некоторых кумыков.

Как известно, этому союзу противостояли тавлинцы, казикумыкский владелец Магамат хан, Акушинский владелец старшина Хусейн во главе с Тарковским шамхалом Муртазали. Стремление Губинского хана объединить азербайджанские земли встретило противодействие сепаратно настроенных ханов, как в Азербайджане, так и у казикумыкского Магомед хана, шемахинского Агаси хана и др. (14, ф.20, д.15, л.3-18, 31–36; ф.20, д.478, л.59; ф.20, д.485, л.68–89). В1774 г. уцмий кайтагский, кадий табасаранский и казанищенский владетель Тишсиз-Бамат выступили против Фатали хана и его союзников, в частности, шамхала Тарковского. В1782 г. аксайский (кумыкский) владетель Эльдар хан Солтанмамутов, а также Алхас Капланов, Солтан бек Уцмиев и Адиль Алибеков и Бамат Арсланбеков со своими людьми планировали выступить на помощь азербайджанским правителям. В то же время образовалась другая коалиция, в частности, в1783 г. шамхал Тарковский, буйнакский владелец Бамат, др. согласились поддержать Фатали хана, заключившего союз с Гарабагским Ибрагим ханом против Гилянского Гидаят хана (16, с.130, 164–165; 175-176). И в дальнейшем наблюдается союз азербайджанских правителей, например, Шейхали хана Губинского, с кумыкскими владельцами.

На протяжении долгого отрезка времени, кумыки помогали азербайджанским правителям и усиливали их позиции на Северо-Восточном Кавказе. С давних пор между ними сложились постоянные межэтнические взаимоотношения, основанные главным образом на хозяйственных связях. Содружество тюркского анклава: азербайджанцев, кумыков и ногайцев, несомненно, имело место. Вместе с тем, не менее устойчивые союзнические отношения поддерживались и с другими разноэтничными народами Дагестана: лакцами, аварцами, и др. Об этом свидетельствуют совместные выступления и характер взаимоотношений между правителями, при этом не последнюю роль играли согласие интересов и общность исторического и культурно-цивилизационного поля. Азербайджанцы и народы Северного Кавказа поддержали движение Шейха Мансура против установления российской власти. Так, после поражения при Кизляре Шейх Мансур укрылся у кумыков, которые вошли в состав его войска. Шейха Мансура поддерживал кумыкский владетель Али Султан, Шамхал Тарковский, аварский и казикумыкский ханы, и др. Кумыкский Али-Султан Камбулатов в своем письме сообщал о том, что к шейху Мансуру примкнули также азербайджанцы: шекинцы, ширванцы, губинцы, дербентцы, др. В конце1785 г. шейх Мансур находился среди кумыков и, пользуясь поддержкой Эндиреевского владельца князя Чепалова (2, с. 46–47; 4, с.84-85; 17, с.92).

До начала XIX в. взаимоотношения между народами Азербайджана и Шамхальства Тарковского обуславливались определенными историческими процессами, влиянием социально-экономической и политической обстановки. В многочисленных волнениях, столкновениях, боевых действиях местных народов с русскими войсками на стороне азербайджанцев воевали представители северокавказских народов. Среди них были такие, которые уже долго жили по соседству с азербайджанцами, а так же те, кто откликнулся на зов прийти на помощь своим единоверцам. Зимой1801 г. войско из представителей Губинской, Шекинской и Ширванской провинций под руководством Шейхали хана Губинского и при поддержке Шамхала и других северокавказских владельцев пытались занять Дербент, в котором размещался русский гарнизон. Однако все усилия были безуспешными. Занятие территории Картли-Кахетии российскими войсками и Манифест Павла I от 16 февраля1801 г. о присоединении этой территории к Российской империи, последующие год за годом объявления о включении в российские пределы государственных образований Дагестана, а в дальнейшем — завоевание азербайджанских ханств, — все это кардинально изменило геополитическую обстановку. В российский период истории государственные образования в Азербайджане и на Северном Кавказе (ханства, шамхальство, и т.д.) были упразднены, появилось новое административно-территориальное деление, был назначен новый аппарат и состав управления. Отношения между азербайджанцами и кумыками продолжали развиваться и при новой российской власти. Политическая активность народов Азербайджана и Северного Кавказа с особенной силой обнаружилась в первой половине XIX века.

Одним из наиболее видных политических деятелей являлся чеченец по происхождению Байбулат Таймиев. Он возглавил борьбу за образование единой государственности на территории Центрального и Северо-Восточного Кавказа под эгидой шамхала Тарковского. К концу1829 г. учение мюридизма, а также влияние Газимухаммеда распространялось на Койсубу, Гумбет, Андия, Чиркей, Салатавию и др. общества нагорного Дагестана, шамхальство Тарковское, Мехтула, Казикумык, Кайтаг и Табасарань, его поддерживали все чеченцы и кумыки, он пользовался популярностью и в Аварии, где мюридизм подтачивал ханскую власть. В начале1828 г. его поддерживали кадии обоих Казанищ, Эрпели и Караная, население шамхальства Тарковского. С согласия Мехти-шамхала Тарковского в мечетях Казанищ был провозглашен газават. Дело Шамиля нашло сочувствие и в Северо-Западном Азербайджане (5, с.3, 6-8; 10, с.51–56, 65-67; 12, с.41).

В период образования независимых национальных образований на Кавказе в 1918-1920-е годы азербайджано-кумыкские связи прослеживаются в рамках истории Азербайджанской Демократической Республики, Союза горских народов Северного Кавказа, Горской Республики и др.

Азербайджано-кумыкские связи развивались на фоне исторических процессов, происходящих в Кавказском регионе.

Литература.

1. Бакиханов А..А. Гюлистан-и Ирам/ Редакция, комментарии, примечания и указатели З.М. Буниятова. Баку, 1991.
2. Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. (Священная война шейха Мансура (1785 – 1791 гг.). Малоизвестный период и соперничество в русско-турецких отношениях). Махачкала, 1994.
3. Гаджиев В.Г. Шамхальство (история образования и государственное управление)// Государства и государственные учреждения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1989.
4. Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относящиеся до Грузии. Т. II, вып. II. С 1769 по 1801 год/ Под ред. А.А.Цагарели. СПб.: Типография В.Ф.Киршбаума, д. М-ва Финансов, на Дворцовой площади, 1902.
5. Дубровин Н.Ф. Кавказская война в царствование императоров Николая I и Александра II (1825 –1864 г.)// Обзор войн России от Петра Великого до наших дней, составленный генерал-лейтенантами Дубровиным, Куропаткиным, Гудима-Левковичем, Сухотиным и Пузыревским под общей ред. Леера. Ч. 4. Кн. 2. СПб., 1896.
6. Ковалевский П.И. Кавказ. Т. 1. Народы Кавказа. СПб., 1914.
7. Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. Отрывок из рукописи Подполковника Неверовского. СПб.: в типографии военно-учебных заведений, 1848.
8. Криштопа А. К вопросу об участии народов Дагестана в борьбе против первых Сефевидов// Вопросы истории и этнографии Дагестана. Сборник научных сообщений. Вып. 1. Махачкала, 1970.
9. Мамедов С.А Азербайджан по источникам XV – первой половины XVIII вв. Баку, 1993.
10. Материалы по истории Дагестана и Чечни. Т.III. Ч.I. Махачкала, 1940.
11. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Броневским. Ч.1. М., 1823.
12. Потто В.А. Кавказская война. Т. 5. Ставрополь, 1994.
13. Походы Надир-Шаха Герате, Кандагар, Индию и события в Персии после его смерти/ Сост. Ген.-лейт. С.Р.Кишмишев. Тифлис, 1889.
14. Российский Государственный архив Древних Актов.
15. Руководство к познанию Кавказа М.Селезнева. Кн.1. СПб., 1847.
16. Русско-дагестанские отношения в XVIII – начале XIX в. Сб. М., 1988.
17. Сергеева Г.А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX – XX в. (этноязыковые аспекты)// Кавказский этнографический сборник. IX. Вопросы исторической этнографии. М., 1989.
18. Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Т. I. Тифлис, 1907.

UOT 94(479.24)                                                           

Гюльнара Инандж

«Чтобы этого не позволить, Москва готова пойти на многое»
Дискуссии вокруг Габалинской РЛС отчасти служат изучению общественного мнения, что может быть использовано в переговорах между Москвой и Баку. Кроме того, сложившая ситуация по вопросу возвращения натовских военных в Малатью (Турция) и ситуация вокруг Сирии и Ирана очевидно вынудит Россию увеличить число своих военных баз в регионе. Эту тему в эксклюзивном интервью Vesti.Az прокомментировал редактор русского раздела армянского агентства «Ноян Тапан», эксперт Арутюн Хачатрян.

— Что побуждает Ереван предложить России построить у себя РЛС?

-Простая конкуренция, которая существует между любыми двумя не сильно между собой отличающимися странами, а между Азербайджаном и Арменией – подавно.

— Может ли РЛС в Армении по своему значению заменить Габалинскую РЛС?

— Россия имеет возможность из Габалы проследить огромную территорию вплоть до экватора, но если действовать грамотно, то РЛС в Армении может заменить Габалинскую. Кроме того, на возможных переговорах между Россией и Арменией речь может идти именно о выгодности строительства новой станции, так как нынешняя в Габале действует уже 27 лет, т.е. сильно устарела.

— Россия не платит за Гюмринскую базу Армении, так как она размещена в стране в рамках ОДКБ. Армения также предложила размещение РЛС на территории страны на тех же условиях. Означает ли это что в случае размещения РЛС в Армении, Москва опять будет бесплатно арендовать земли?

-Когда (и если) начнутся переговоры на этот счет, тогда я и смогу дать ответ на этот вопрос. А пока только могу предположить, что Армения предложит России значительно более мягкие условия, чем Азербайджан.

— Возможно ли размещение РЛС в Армении наряду с сохранением Габалинской РЛС в Азербайджане?

-Возможно. Дело в том, что, помимо самой базы в Габале, Россию беспокоит и то, что Азербайджан может вообще выйти из ее военной и политической орбиты. Чтобы этого не позволить, Москва готова идти на многое. Конечно, есть немало факторов, которые зависят от исхода переговоров по Ирану и от переговоров России с НАТО. Да и переговоры Армении с Россией, повторю, пока не начались.

— Возможное размещение РЛС в Армении должно волновать Турцию и Грузию, но ни в коем случае не Азербайджан, так как в Армении уже присутствует российская военная база в Гюмри.

-Как говорится, вам виднее. Но замечу: РЛС – это не просто люди. Особенно, когда Азербайджан чуть ли не через день повторяет, что не исключает возобновление боевых действий в зоне карабахского конфликта. А возобновить их может только сам Азербайджан.

Гюльнара Инандж

21-22 апреля в Измире  (Турция) прошел Форум Южного Азербайджана. Форум организован Общественной организацией азербайджанцев Турции.

Вопрос о том, какую цель преследует данный форум, и почему  Турция, вслед за Израилем, начала интересоваться вопросом Южного Азербайджана,  в эксклюзивном интервью АМИ «Новости-Азербайджан» комментирует руководитель Центра Кавказских стратегических исследований (Kafkassam)  доктор Хасан Октай ( Hasan Oktay).

— Какие цели  ставятся при создании в Турции Всемирного Конгресса Азербайджанцев (ВКА)?

—  Всемирный конгресс азербайджанцев несколько лет ведет серьезную деятельность. Наряду с этим появились несколько одноименных структур. Азербайджанская Республика, развивая тесные отношения с диаспорой, через них пытается пропагандировать интересы государства. Успехи армянских и еврейских диаспор, которые были взяты примером для Азербайджана, еще не принесли свои плоды.

Это привело к появлению новых организаций, желающих получить финансовую долю, выделяемую Азербайджаном, между ними буквально идет соревнование. Это и является причиной создания разных организаций под названием Всемирный Конгресс Азербайджанцев (ВКА).

Наблюдается, что эти различные организации, сотрудничая с еврейскими организациями в обмен на финансовую подпитку, создают хорошие отношения еврейских организаций и южных азербайджанцев.

Подобные старания краткосрочны.  Здесь главная цель — деньги.

Для получения финансов  ВКА разделился на четыре части. Израиль же думает, что посредством этих организаций налаживает отношения с иранскими азербайджанцами.

— Новый Конгресс создается в Турции, что подразумевает попытку Анкары взять под контроль организации иранских азербайджанцев, как основную часть мирового азербайджанства?

— Мы стараемся преподнести проблему Азербайджанского государства и южных азербайджанцев мировому сообшеству нейтрально и на научных основах.

Южный Азербайджан( Иран)  начисляет 35 млн., а Азербайджанская Республика — 9 млн. человек.

Если сюда добавить и диаспору, азербайджанские тюрки составляют около 50 млн. человек.  Кafkassam, выступая больше, чем сторона, учитывает фактор этого крупного этноса на Кавказе,  старается  содействовать его активизации и действенности.

Азербайджан старается  объединить азербайджанцев мира. При этом проведение мероприятий  в этом направлении не в Азербайджане, а в Турции,  говорит о намерении опираться на силу этой страны.

Поэтому объединение сил Азербайджана и  Турции в диаспоральной политике даст больший эффект. Если Турция не поддержит Азербайджан в этой инициативе, то Азербайджан может ожидать огорчение. Это не больше, чем инициатива. Подобные инициативы должны быть задействованы исключительно  общественными организациями.

— Еврейские организации и отдельные лица, представляющие Израиль, расширили кампанию в защиту прав южных азербайджанцев. Ведут ли турецкие общественные организации координационную деятельность с еврейскими организациями в этом вопросе?

— Ирано-израильское напряжение охватывает широкую географию региона. Этот конфликт повлияет также на неперсидские этнические элементы, проживающие в  Иране.

Южные азербайджанцы, как самый важный элемент, выходят на первый план.

Основным фактором войны является вытеснение соперника и вынуждение его на мир на своих условиях. Это может произойти или военным путем, или использованием иных методов, в том числе пропагандистских для вынуждения противника на мирные переговоры.

Поэтому для Израиля естественно использовать все невоенные пути для вынуждения Ирана к миру. Южные азербайджанцы поэтому и выходят на повестку дня.

К сожалению, вынося иранских азербайджанцев на повестку,  не учитываются внутренние условия и другие факторы Ирана.

Азербайджанцы не должны превращаться в элементы, вроде курдов Ирака, приглашающие американцев для оккупации их родины.

В результате, будущее курдов в Ираке находится под сомнением.

В своих контактах с иранскими азербайджанцами напоминаем им положение курдов, в какую ситуацию  они попали в результате вторжения американцев в Иран.

Они предупреждаются быть более внимательными в вопросе военных операций в Иране.

Самоутверждение азербайджанцев, как весомый элемент  иранской демократии, очень важно с позиции будущего региона.

— Тем временем израильский общественный деятель Авигдор Эскин с  группой русских экспертов, в том числе этническими евреями, проводят кампанию в защиту прав иранских азербайджанцев. Есть мнение, что таким образом  Израиль и еврейские организации, защищая права азербайджанских националистов Ирана,  пытаются манипулировать ими. Как вы можете прокомментировать эту кампанию?

— Мы тесно следим за дятельностью Авигдора Эскина. Это проходящий интерес. Некоторые азербайджанцы пытаются заработать на этом сотрудничестве.  Они не имеют места в южно-азербайджанской политике.  Азербайджанские тюрки Ирана не попадут в положение курдов Ирака.

Израиль не должен превращать азербайджанских тюрков в инструмент в войне с Ираном.  Но это психологическая операция. Израиль, находясь в конфронтации с Ираном, будет использовать все невоенные инструменты. Самый легкий из которых  — азербайджанские тюрки.

Может ли Иран быть втянутым в гражданскую войну в Южном Азербайджане? Это самый важный аргумент, над которым больше всего заостряются антииранские  силы. К сожалению, многие иранские азербайджанцы, вынужденные поникнуть страну под давлением властей, не найдя пристанища, втягиваются в  подобные игры. Это исходит от безысходности южных азербайджанцев. Но такие попытки не имеют шанса разделить  Иран.

Южные азербайджанцы, борясь  за свои основные права и свободы внутри Ирана, могут добиться верховенства демократии в регионе. Самая большая проблема Ирана — это отсутствие демократии.

Демократический Иран — это благоприятная страна для проживания южных азербайджанцев.

Иран — родина южных азербайджанцев. До 1924 г. иранские тюрки были у власти в Иране.  Проблемы иранских тюрков могут найти свое решение в условиях демократии.

Иран должен это учитывать.  Если Тегеран будет продолжать использовать против азербайджанцев неполноправную политику, то в дальнейшем на повестку дня может выйти раздел Ирана.  Ирану, вместо возмущения,  следует предоставлять азербайджанцам свои права.

— Долгое время дискутируется возможность упразднения Комитета по работе с диаспорой в Азербаджане и создание в МИД отдела, занимающегося диаспорой. Так как всемирные азербайджанские организации,  в отличие от диаспоральных организаций других народов, равняются на Баку, между созданием Конгресса азербайджанцев мира и слухах о ликвидации Комитета по диаспоре прослеживается некая связь…

— Азербайджан диаспоральные вопросы создавал с учетом армянской активности. Если действительно Азербайджан намерен контролировать  диаспору в рамках МИД , то это вполне нормально. Потому что Армения под названием министерства диаспоры управляет армянской диаспорой.

Отдельные азербайджанцы во многих местах действуют как оппоненты азербайджанским властям, что беспокоит официальный Баку.

Поэтому намерение ведения диаспоральной деятельности в рамках государственных структур — это естественно.  Но если рассмотреть с точки зрения диаспоральной деятельности и ее пользы азербайджанским властям, то это не приведет к очень  здоровым итогам. Предоставление свободы диаспоре и поддержка их деятельности принесет  больше пользы азербайджанскому государству.

– Как видится иранский вопрос  из Турции?

— Иран —  большая и специфичная страна. Иран имеет над Азербайджаном одно незримое влияние: в каком бы ракурсе Азербайджан не интересовался южными азербайджанцами, Иран через южных азербайджанцев может создать для Баку проблемы.

Иран, поддерживая Армению в карабахском конфликте, может закрыть пути интереса Азербайджана к своим иранским соотечественникам.

В ирано-азербайджанских отношениях есть много нерешенных вопросов. Иран в любом удобном случае использует их в свою пользу.

Разрешение статуса Каспия тоже находится в руках Ирана, и Азербайджан не может использовать водоем в полной мере.

В Турции, где легко действуют общественные организации, легче проводить деятельность южным азербайджанцам.

— Всемирный Конгресс Азербайджанцев будет  заниматься защитой прав южных азербайджанцев?

— Следует учитывать чувствительность Ирана в этом вопросе. Турция изначально пережила сложности  с названием «друзья Сирии», что еще не рассеялось.

Чрезмерная активность ВКА в южно-азербайджанском вопросе, учитывая чувствительность Азербайджана в регионе, может подтолкнуть Иран на использование рычагов давления. Нужно учитывать эти проблемы и силу ущерба.

Безусловно, нужно поддерживать демократические  права южных азербайджанцев, но этот интерес не должен стать инструментом для вторжения в Иран.

Во время встреч с Ираном на любой платформе нужно выносить на обсуждение социальные, политические и общественные требования южных азербайджанцев. Азербайджан в этом не должен переходить конституционные рамки. Возможности  давления Ирана на Азербайджан построены на вероятностях.  Не замечать эту реальность, значит, она может превратиться в невеселое приключение.

— С какой призмы Турция рассматривает права иранских азербайджанцев  и как планирует это использовать?

— Во-первых, Турция, в принципе,  отвергает вмешательство во внутренние дела соседей. Наряду с этим, Турция расценивает права южных азербайджанцев в рамках демократии и иранских законов,  на всех платформах встречается с иранскими официальными лицами.

Тысячи иранских тюрков эмигрировали в Турцию, чьими судьбами тесно интересуются турецкие власти. Южные азербайджанцы приехали в Турцию  с определенными надеждами, что и облегчило работу Турции, и одновременно  затруднило.

Легко, потому, что Турция  стал контролировать эту тему, и на законной основе защищает права иранских азербайджанцев, эмигрировавших в страну.

Сложности в том, что Иран боится, что посредством иранских тюрков попытаются вмешиваться в их внутренние дела. Это и создает для Турции проблемы.

Турция защищает законные права своих собратьев, проживающих в этой географии, не вмешиваясь во внутренние дела соседей. И эта защита будет продолжаться.

Требование южных азербайджанцев предоставления им права жить в человеческих условиях – справедливое требование. Иран не может более медлить в предоставления им этого права. Иначе предоставит своим врагам большой козырь, и этот козырь будет постоянно использоваться.

Гюльнара Инандж.

Одной из самых дискуссируемых в мире  тем последних месяцев является  ситуация в Сирии и варианты ее  разрешения. 
Данную тему в эксклюзивном интервью агентству Новости-Азербайджан ()

комментирует директор Центра стратегических исследований Ближнего Востока (ORSAM) Хасан Канболат (Hasan Kanbolat).

— Многие эксперты сходятся в том, что Россия рано или поздно под давлением  Запада, точнее, резким снижением цен на природные ресурсы, изменит свою позицию  по вопросу военного вторжения в Сирию.

— Согласно заявлениям, озвучиваемым из Кремля, Россия до конца будет стоять за Сирией. Новоизбранный президент России Владимир Путин также в своих обращениях демонстрирует, что не будет поддерживать военные операции против Сирии.
Что касается искусственного снижения цен на энергоресурсы, могу сказать, что РФ имеет олигархическую структуру. В таком положении цены не стабильны. Это в США и  странах Европы цены постоянные. Поэтому в вопросе вето на военные санкции против Сирии  разногласия между РФ и Западом не возможны.

— Но позиция Турции в отношении Сирии поменялась. Что повлияло на изменение сирийской политики Анкары, ведь ранее позиции сторон сблизились?

— Нужно относиться с пониманием к изменению политики Анкары. Турция неоднократно призывала Дамаск к проведению экономических и политических реформ. Башар Асад не прислушался к советам. Турция всегда как щит защищала Сирию от нападок Запада.

После начала «арабской весны» за Тунисом, Египтом ожидался всплеск антиправительственных волнений и в Сирии, которые  начались год назад. Здесь Турция ничего не может сделать. Анкара поддерживает,  и будет поддерживать не власти Сирии, а благоденствие сирийского народа.

— Но сирийская оппозиция была сформирована и подпитана Турцией и Западом…

— Ни в одной стране мира нельзя искусственно создавать оппозицию, можно только поддерживать оппозицию, действующую в той или иной стране.
Наличие небольшой или крупной оппозиционной силы в стране  — это нормально. Власти всегда пытаются показать оппозицию слабой, представляют ее, как силу, финансируемую из-за рубежа.

Это нормально. Но нужно заметить, что сирийская оппозиция всегда была активна, и ранее были народные волнения, которые подавлялись беспощадно, проливалась кровь собственного народа.

— Визит в Сирию министра иностранных дел России Лаврова демонстрировал мощь проасадовских сил, что нельзя игнорировать…

— Безусловно, в Сирии есть определенная поддержка Асаду. Сторонники Асада Россию расценивают,  как спасителя.

Но реальность заключается в том, что поддержка Асада постоянно сокращается. Если президент применяет против своего народа оружие, разрушает их дома, то, естественно, теряет поддержку народа.

В начале народных волнений в Сирии матери не хотели участия их детей на митингах. После они просили своих детей быть внимательными во время участия на митингах. Согласно последним данным, полученным из Сирии, матери сами хотят участия своих  детей на митингах и скорейшего прекращения этого кровопролития.

— Разве военные операции США и их союзников прекращают кровопролитие? Афганистан, Ирак, Ливия превратились в кипящий котел именно после военных операций.

— Никто не говорит, что после ухода Башара Асада в Сирии будет стабильность. Может быть, воцарится еще больше нестабильности. Сирия может стать вторым Ираком, или Ливией. Но с Асадом ведь тоже нет стабильности. 

Очевидно, что время правления под руководством партии Баас иссякло, и это нужно принять. Останется или не останется Асад, появится ли новая Сирия с новыми понятиями, экономикой и политикой, покажет время.

США своим военным вторжением не задумываются о стабильности в этих странах. Цель одна — сломать хребет властей, не подчиняющихся США и Израилю.

Белому Дому нужно создать власти, подчиняющиеся их воле.  

— Судьба Сирии решена. А кто следующий?

— Последующими будут те страны, которые обходят процессы глобализации, не входят в свободный рынок, где не проводятся свободные выборы.
Очень часто обсуждается вопрос переброски арабских волнений на Кавказ. Хочу сказать, что Азербайджан не входит в те вышеназванные рамки, которые могут включить его в список, куда может проникнуть «арабская весна».

Азербайджан активно участвует в программах глобализации, открыт всем современным новшествам, рыночной экономике, демократическим изменениям.

Заметьте, во время недавних событий в Губе президент Азербайджана предупредил о невозможности открытия огня по митингующим. Это был очень правильный шаг.

Нужно привыкать к митингам, протестам. В Турции ежедневно проводятся акции протеста. Конечно, речь не идет о терактах и насилиях, провоцируемых определенными силами, к которым привыкать нельзя, их нужно пресекать.