Рубрика: Ближнем Востоке

Состоявшийся 23-24 декабря 2013 года визит в Пакистан премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана засвидетельствовал дальнейшее расширение ареала геополитической активности Анкары. Официальной темой переговоров стало обсуждение перспектив сотрудничества в энергетической области. В частности, речь шла об участии турецкой стороны в реализации амбициозных планов пакистанского правительства по сооружению в стране сети тепловых и гидроэлектростанций.

Со своей стороны кабинет Наваза Шарифа уже пообещал турецкому бизнесу беспрецедентные налоговые льготы в случае инвестиций в энергетический сектор Пакистана. Активность Турции в Евразии определяется далеко не только и не столько сиюминутными расчетами. Речь идет об одном из ключевых направлений в рамках концепции внешней политики «стратегической глубины» министра иностранных дел Ахмета Давутоглу [2]. Данная концепция исходит, в частности, из необходимости и возможности возрождения в современных условиях неоосманизма. [3] При этом регион Ближнего Востока понимается максимально широко (в духе американского «Большого Ближнего Востока») и включает не только Иран, но и страны афгано-пакистано-индийского геополитического узла. Активизация самостоятельной политики Анкары в этом регионе объективно осложняет отношения Турции и США.

В последние десятилетия Белый дом рассматривал Турцию как своего верного союзника в мире ислама. Однако с начала 2000-х годов ситуация в американо-турецких отношениях стала более запутанной, в том числе вследствие определенной поддержки Анкарой радикального палестинского движения ХАМАС и, соответственно, ухудшения отношений с Израилем. Ряд шагов, сознательно предпринятых ранее кабинетом Реджепа Тайипа Эрдогана, свидетельствует о стремлении Турции восстановить гармонию в отношениях со своим мусульманским окружением на Ближнем и Среднем Востоке, во многом утерянную сначала в результате внешнеполитических экспериментов Кемаля Ататюрка, а затем – в силу однозначно проамериканской и евроатлантической ориентации. [4] При этом арабы исторически рассматривают Османскую империю и ее преемницу Турцию как единственную мусульманскую державу, способную взаимодействовать на равных с немусульманскими силами. За последнее двадцатилетие внешняя политика Турции претерпела серьезные изменения в плане укрепления основ неоосманизма. Если занимавший пост премьер-министра Турции в 1996-1997 годах Неджметтин Эрбакан стремился не к турецкой гегемонии, а к выстраиванию равноправных отношений с государствами Ближнего Востока и в целом мусульманского мира, то Эрдоган явно претендует на роль арбитра и даже «большого брата» в мусульманских делах, в чем встречает определенную поддержку со стороны ряда политических деятелей Ближневосточного региона.

Так, еще в январе 2010 года тогдашний премьер-министр Ливана Саад Харири, посещая с визитом Анкару, обратился к Эрдогану с прямым призывом помочь ливанским политическим партиям и политикам «преодолеть взаимные разногласия» и совместно предпринять усилия в целях налаживания прочного «регионально-единоверного сотрудничества». [5] В этих же целях Турция самостоятельно предприняла и ряд практических мер, в частности отменила визовый режим с шестью арабскими странами (Сирия, Иордания, Ливан, Ливия, Тунис и Марокко). Сам Эрдоган оценил это как первый шаг на пути реализации проекта «регионального «Шенгена»», включающего в себя обширные районы не только Ближнего Востока, но и Северной Африки. При этом наибольшую активность Турция проявляет сегодня по отношению к важнейшему геополитическому четырехугольнику Израиль – Сирия – Ирак – Иран.

Позицию Турции в регионе Ближнего и Среднего Востока вполне можно охарактеризовать ныне как стремление, с одной стороны, играть здесь роль союзника и доверенного лица США, с другой – наращивать политический капитал на критике американской политики и определенного сближения с оппонентами Вашингтона, в том числе в рамках осуществления самопровозглашенных посреднических и миротворческих миссий. Примером этому может служить, в частности, принятая по инициативе Турции «Стамбульская декларация» с участием Египта, Ирана, Иордании, Саудовской Аравии и Сирии в целях предотвращения вторжения США в Ирак в 2003 году. США и евроатлантические структуры долгое время рассматривали Турцию как идеального посредника в разрешении самых «деликатных» ближневосточных споров. Правительство Эрдогана продолжило курс, отвечающий данным представлениям, но лишь до той степени, какая соответствовала его собственным планам выдвижения Турции в лидеры региона и привилегированного партнера ведущих мировых держав, без того, чтобы идти на прямой конфликт с региональными столицами.

Подобная игра не осталась незамеченной в США и Израиле, расценившим такие сдвиги в политике Турции как удар по собственным геостратегическим интересам. Однако растущая значимость Анкары в ближневосточных делах объективно заставляют Запад прощать ей многие второстепенные «прегрешения» ради получения поддержки по ключевым вопросам. По ряду свидетельств, Эрдоган и президент Турции Абдулла Гюль еще с середины 1990-х годов «пользовались симпатией со стороны влиятельных протурецких еврейских лоббистских групп в США», что помогло обоим в решении стоявших перед ними внутриполитических проблем. [6]

При этом Эрдоган и его сторонники сознательно ведут политику, при которой «для европейцев они станут главным образом «ближневосточниками» и мусульманами, а для жителей Ближнего Востока – главным образом секуляристами и проамериканцами». [7] Сегодня ключевым вопросом для Запада, по которому ему необходима поддержка Турции, является сирийская проблема. И здесь глубокая трансформация политики Анкары очень показательна. После того, как сирийские власти под давлением Анкары пошли на рубеже 1990-2000-х годов на сворачивание поддержки действующих в Турции курдских сепаратистов, отношения двух стран стали быстро нормализоваться.

Тогдашний президент Турции Ахмет Недждет Сезер прибыл в 2000 году в Дамаск на похороны президента Хафеза Асада, а в январе 2004 года новый сирийский лидер Башар Асад стал первым президентом страны, посетившим с рабочим визитом Анкару. Башар Асад не мог не поддержать готовность Турции играть в регионе более самостоятельную по отношению к США роль.

В результате с 2002 года (когда к власти в Турции пришел Эрдоган) и до 2007 года объем двусторонней торговли между Турцией и Сирией утроился. А в одном только 2009 году стороны подписали свыше 40 двусторонних соглашений и протоколов о сотрудничестве в различных областях, среди которых особое место заняло соглашение о создании Высшего совета стратегического сотрудничества двух стран. Особое значение в данной связи имели соглашения, относившиеся к области совместного использования Турцией и Сирией водных ресурсов, в частности документ о совместном сооружении «Моста дружбы» на реке Аси/Оронт, представляющей собой часть границы между Сирией и турецкой областью Хатай/Искендерун, на которую претендует Дамаск.

Данное соглашение было представлено властями Анкары собственному общественному мнению как косвенное признание Дамаском турецкого суверенитета над спорным районом. Турция также обратилась к Сирии с предложением выработать совместный план обеспечения территориальной целостности единого Ирака. Однако «арабская весна» все перевернула. Прежние наработки в плане развития турецко-сирийских отношений были принесены в жертву стремлению Анкары добиться своих целей более грубым способом – посредством свержения сирийского режима в русле общей политики евроатлантического Запада.

Отказавшись от курса на создание региональной оси Анкара — Дамаск, кабинет Эрдогана перешел на сторону сил, нацелившихся на свержение Башара Асада. Расчет, видимо, строился на получение Турцией дивидендов в других районах «Большого Ближнего Востока». Согласно формуле турецкого дипломата, председателя Турецкого агентства международного сотрудничества Умута Арика, Турции принадлежит «определяющее и центральное место в Евразии в целом, а в частности — в Европе и на Балканах, в Причерноморье и на Кавказе, в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии». [8] Нынешняя политика Анкары полностью соответствует такой расширительной трактовке ее геополитических устремлений… 

[1] DPA 230726 GMT Dez 13 23.12.2013 11:26

[2] Stratejik Derinlik. Istanbul, 2010.

[3] Kınıklıoğlu S. The Return of Ottomanism // Today’s Zaman. 20.03.2009.

[4] Taşpınar Ö. Turkey’s Middle East Policies - Between Neo-Ottomanism and Kemalism // Carnegie Papers. 2008. № 10. [

5] Moubayed S. Turkey embraces role as Arab "big brother" // Asia Times Online. 14.01.2010

 [6] Танасковиħ Д. Неоосманизам. Београд, 2011. С.108.

 [7] Danforth N. How the West lost Turkey // Foreign Policy. 25.11.2009.

 [8] Arik U. Turkey and the International Security System in the 21st Century // Eurasian Studies. 1995/96. № 4. Winter. P.11. 31.12.2013

Петр ИСКЕНДЕРОВ |

Источник — Фонд стратегической культуры Постоянный адрес статьи —

Журналист Александр Бирман — о цене, которую приходится платить России за иранскую разрядку и сближение с Германией

Согласно распространенной версии, битва за Сталинград была критически важна главным образом потому, что от ее исхода зависело — получит или не получит Гитлер доступ к нефти Каспия или нет? Спустя 70 лет фактор черного золота, похоже, опять способствует тому, что город на Волге оказывается на линии фронта.

Но едва ли правы наблюдатели, которые объясняют произошедшее обидой Саудовской Аравии из-за того, что Россия предотвратила «зачистку» Сирии. Да, саудиты активно продвигают ваххабизм и отнюдь не только на уровне внутриисламских теоретических штудий. Да, режим Асада был для дома Сауда промежуточной целью. И даже отчетливо просматривающийся за Дамаском Тегеран, если не принимать во внимание суннитско-шиитские разногласия, вряд ли может считаться финальным призом в этой игре.

Абсолютное доминирование на мировом рынке энергоносителей — вот, пожалуй, главное, что беспокоит Эр-Рияд.

Понятно, что с этой точки зрения Россия тоже представляет немалую геоэкономическую угрозу для нефтяных шейхов. Но сейчас эта угроза гораздо меньше, чем в середине нулевых, когда мы строили «энергетическую сверхдержаву», а о «сырьевом проклятии» говорилось далеко за пределами Кремля и Краснопресненской набережной. Теперь Владимир Путин на предновогодней встрече с членами правительства заявляет о наступлении того благоприятного момента, «о котором говорили еще с советских времен: вот какое бедствие свалилось на страну, у нас появилась нефть в большом количестве, и вся экономика расслабилась, не было необходимости трудиться, думать об инновациях, развиваться за счет внутренних других факторов».

А весь 2013 год к вящей радости отечественных неокейнсианцев министры экономического блока расписывали, в каких пропорциях и на какие проекты будут потрачены средства Фонда национального благосостояния (ФНБ). И, разумеется, речь идет вовсе не о финансировании очередных нефтегазовых триумфов. Скорее, если нефтедоллары ФНБ не осядут на офшорных счетах и коттеджных стройках, речь идет о трансформации России из «энергетической сверхдержавы» в инфраструктурную. И вполне возможно, без кавычек. А такой поворот, казалось бы, саудитов не то чтобы не должен был волновать, но даже вполне устраивал. Если бы не один существенный нюанс.

И здесь стоит вернуться к мирным инициативам прошедшего полугодия.

Точнее, к переговорам по иранскому ядерному досье. Хотя Россия предпринимала определенные дипломатические усилия для международной реабилитации Ирана, ключевую роль в прекращении этой холодной войны-2 сыграл все же Вашингтон, а не Москва. Поэтому, очевидно, раздосадованному таким развитием событий Эр-Рияду свое недовольство следовало бы демонстрировать Белому дому, а не Кремлю.

Но если руководствоваться не стремлением отомстить за принятие невыгодного решения, а желанием минимизировать его негативные последствия, направление саудовских асимметричных ответов может быть совсем иным.

В случае «распаковывания» Ирана добываемая им нефть пойдет на Запад вовсе не по трубам, которые еще надо проложить. На первых порах придется использовать танкеры и железную дорогу. Причем вариант танкеров выглядит достаточно рискованно из-за того, что Персидский залив патрулирует ВМФ Саудовской Аравии.

Остается железная дорога. И Россия в качестве транзитной страны.

К слову, не потому ли Германия, очевидно, заинтересованная в иранских энергоносителях, так активно добивалась помилования Михаила Ходорковского и, что немаловажно, была услышана? Для создания оси Берлин-Москва-Тегеран нужно, чтобы ни у кого из потенциальных ее участников такой альянс не вызывал морального дискомфорта.

Но, не исключено, что планы самой успешной и наиболее нуждающейся в ресурсах европейской державы были просчитаны руководителями тех стран, кто располагается намного южнее границ Старого Света.

И, похоже, в жизни города, занимающего стратегически важное место в паутине российских железнодорожных и прочих магистралей, стремление Германии получить доступ к каспийской нефти опять сыграло роковую роль.

30 декабря 2013 | Александр Бирман

«Настроение бодрое, идем на дно» — это была в свое время у советских подводников такая шутка. С двойным подтекстом. Этой фразой вполне можно описать «большую сделку» между странами «шестерки» и Ираном. По крайней мере, так считают два ключевых региональных геополитических противника ИРИ: Саудовская Аравия и Израиль. Такой позиции придерживается и Конгресс Соединенных Штатов.

И последнее обстоятельство может сильно осложнить действующей администрации США взаимодействие с Тегераном. Причин тому несколько. Во-первых, Конгресс не верит Ирану. Во-вторых, что куда более существенно, он не верит президенту Обаме. Причем это касается далеко не только республиканцев, но и многих демократов. И, наконец, все те лоббистские организации, которые действуют в пользу Саудовской Аравии и Израиля, и все те конгрессмены, которые связаны с этими организациями, выступают резко против «большой сделки». Да и старая иранская элита, которой в Америке предостаточно и которая не питает к правящему в Тегеране режиму ни малейших симпатий, добавляет в концерт свою ноту.

Американские реалисты против популиста Обамы
Президенты бывают разные. В истории Соединенных Штатов были президенты, у которых Конгресс ходил по струнке. Были и те, на кого конгрессмены не обращали особого внимания. Сильные и слабые. Харизматичные и не очень. Консервативные и либеральные. Но мало кто из них решался на столь непопулярные эксперименты, как Обама. Нормализация отношений с Ираном на иранских условиях, а это именно то, о чем идет речь, что бы ни говорили дипломаты, при крайне низком рейтинге и явной неспособности справиться со всеми теми задачами, которые он на себя взвалил, дает противникам Обамы шанс утопить его президентство. Можно не сомневаться, что они этот шанс не упустят.

Обама проиграл войну с международным терроризмом. Неизвестно зачем ввязался в ливийскую кампанию, развязав исламистам руки в Северной Африке. Сдал союзников Америки на Ближнем Востоке в обмен на альянс с представителями политического ислама, которые так же мало симпатизируют американцам и их президенту, как и откровенные террористы. Ушел из Ирака и уходит из Афганистана, оставляя за спиной гражданскую войну и слабые, но совсем не лояльные Вашингтону правительства. Буквально взорвал Штаты медицинской реформой. Поставил государство на грань дефолта из-за бюджетного кризиса. Почти повторил ливийский сценарий в Сирии, отступив под давлением России и Китая, что в одинаковой степени понизило его рейтинг. И начал переговоры с Ираном.

В итоге все те, кто наблюдает за президентом, полагают, что он напористый популист, который не имеет никакого представления о реальной цели своей политики и думает лишь о достижении краткосрочного рекламного эффекта. Инициативы, которые он проводит в жизнь, не просчитаны, не обоснованы и либо не дают результата, либо результат этот противоположен заявленным целям. Причем перечень примеров, которые это подтверждают, более чем велик.

Соответственно, Конгресс сделает все возможное, чтобы заблокировать активность Барака Обамы на иранском направлении, вне зависимости от того, что он будет обещать союзникам США и как будет обосновывать достигнутые его дипломатами результаты. Не та у действующего президента репутация, чтобы сделку с Ираном приняли на веру. Тем более что профессиональная разведывательная и военная элита относится к ней сдержанно. И у специалистов по Ближнему Востоку есть свои сомнения.

Конечно, политкорректные генералы, все достоинства которых состоят в том, что они не попадают в секс-скандалы и не ссорятся с Госдепартаментом, находятся на стороне президента. Равно как левые профессора, задающие тон во множестве американских университетов. Их в Америке предостаточно, и именно они составляют костяк интеллектуальной команды Обамы. Но реалистов и профессионалов в США не меньше. И они-то очень хорошо понимают, что Иран в итоге реализации достигнутых соглашений ничего не теряет, зато приобретает многое.

Интересы Исламской Республики
Это, надо отметить, подтверждают и сами иранцы. Можно сколько угодно говорить, что заявление министра иностранных дел ИРИ Мохаммада Джавада Зарифа, сделанное в середине декабря за день до переговоров в Вене, о том, что Тегеран может возобновить обогащение урана до 20% менее чем за 24 часа, — рассчитано на то, чтобы успокоить иранский консервативно-патриотический лагерь, выступающий с критикой женевских соглашений. Слова сказаны. Как сказано и то, что соглашения с «шестеркой» означают признание мировым сообществом иранской ядерной программы. Что в корне противоречит утверждениям американских официальных лиц.

Кто в данном случае говорит правду, совершенно не имеет значения. Важно лишь то, что стороны рассматривают заключенные в Женеве соглашения с диаметрально противоположных сторон. И делают все, чтобы подтвердить свои слова делом. Что втягивает «шестерку» и Иран в длительную ожесточенную перепалку по поводу того, что именно имелось в виду в Женеве, как это интерпретируется в Тегеране, нарушает или не нарушает ИРИ дух и букву соглашений, торпедирует ли соглашения как таковые или оставляет пространство для продолжения переговоров… И так далее, и так далее…

Причем заранее понятно, что иранцы как переговорщики куда искуснее американцев и тем более европейцев. Использовать будут любой шанс. Протянут время по максимуму. И, как это уже было десять лет назад, когда действующий президент Роухани возглавлял команду Тегерана на переговорах с той же «шестеркой» по той же ядерной программе, в конечном счете, выведут ее на новый уровень. Что это будет за уровень? Создаст ли ИРИ ядерную бомбу или получит возможность создать ее в кратчайшие сроки? По сути, это — одно и то же.

Отметим, что отступить Иран не может и отступать не будет. Слишком сильно в стране имперское военно-политическое лобби, настроенное на жесткий конфликт с Западом, Саудовской Аравией и Израилем. Переговоры в Женеве и заключенные там соглашения представители этого лобби воспринимают как предательство. Благо, в отличие от 2003-го года, Америки они больше не боятся, справедливо оценивая результаты военных кампаний Вашингтона и его союзников в Ираке и Афганистане как провал.

Единственное, что может сделать Роухани, чтобы навести мосты с влиятельной политической группой, заинтересованной в эскалации конфликта, — это продемонстрировать, что на самом деле никаких уступок нет. А это заставляет прислушаться к тем политикам в Иерусалиме, Эр-Рияде и Вашингтоне, которые оценивают Иран как игрока, тактически переигравшего своих партнеров по переговорам и сохранившего все то, что для него стратегически важно.

Как бы то ни было, Израиль расширяет географию партнеров, пытаясь наладить диалог с КНР и Россией. Одновременно готовясь к войне с Ираном и его союзниками, если это не поможет снять напряжение в отношениях с Тегераном. Слова российского президента Владимира Путина об опасности кризиса в отношениях Ирана и Израиля и необходимости их нормализации, в которой Россия заинтересована, для Израиля звучат много убедительнее, чем заверения американского президента. Поскольку Путину в Иерусалиме верят. А Обаме, после событий «арабской весны», как-то не очень.

На пороге большой ближневосточной войны?
Однако если развести Израиль и Иран по разным углам ринга теоретически можно, для чего следует только, чтобы Исламская республика не провоцировала Израиль по всем направлениям, с Саудовской Аравией дело обстоит куда хуже. Именно она максимально заинтересована в срыве женевской сделки и в войне с Ираном. Хотя, очевидно, постарается остаться от непосредственных военных действий в стороне.

Все, что в последнее время известно о «войне посольств», в рамках которой атакуются дипломатические представительства Ирана (начало ей положил взрыв в посольстве Ирана в Бейруте), об обмене информацией между саудовскими и израильскими спецслужбами и ответственными лицами, а также о начале формирования Эр-Риядом наемной «армии Мухаммеда» из 250 тысяч бойцов, свидетельствует о том, что Саудовская Аравия настроена по отношению к Ирану более чем серьезно. Вполне серьезно следует воспринимать и заявление о том, что появление у Ирана А-бомбы означает необходимость овладения таким же оружием для КСА. Атомную бомбу королевство в любой момент получит из дружественного Пакистана. Вместе с носителями и персоналом. А при необходимости и с оборудованием, нужным для ее воспроизводства. Хотя на самом деле весь этот комплекс может остаться и на пакистанской территории. Гонка ядерных вооружений региону и миру в целом при этом обеспечена. Женевская ядерная сделка с Тегераном в таком случае приведет не к разоружению, а к ровно противоположному результату, похоронив режим нераспространения как таковой.

Автор не склонен поддаваться магии цифр, но любопытно: будет ли 2014-й год чем-то отличаться от своих предшественников? В 1914-м началась Первая мировая война. В 1814-м была одержана победа над наполеоновской Францией. В 1714-м окончилась война за Испанское наследство, а Россия разгромила Швецию. Ну, и так далее. Каждый раз в итоге мир всерьез менялся.

Если принять на веру утверждения западных аналитиков, сделанные после Женевы, о том, что Ирану до атомной бомбы осталось 36 недель, то как раз к августу этого самого, 14-го года, Исламская республика имеет шанс ее доделать. Символичнейшее в’ремя, батенька, как мог бы сказать по этому поводу Владимир Ильич Ленин с характерным для него грассированием. И это понимают как минимум в двух странах: Израиле и Саудовской Аравии.

Что означает: или Путин преуспеет, и Иран прекратит провоцировать Израиль. Без чего женевское соглашение гроша ломаного не стоит и стоить не будет ни для кого, кроме Барака Обамы. Либо будет война. Израильтянам деваться просто некуда, им жить хочется. Да и саудовцам она нужна. В общем, как и было сказано: настроение бодрое. Идем на дно.

Евгений Сатановский
Президент Института Ближнего Востока Род. 15 июня 1959, Москва. Президент Института Ближнего Востока (быв. Институт изучения Израиля и Ближнего Востока). В 2003-2004 гг. занимал пост президента Российского еврейского конгресса (РЕК). Один из ведущих российских экспертов в области политики Израиля, стран Ближнего и Среднего Востока.
5.01.2013

Страны НАТО планируют завершить вывод своих войск из Афганистана в 2014 году. Что же ожидает страны Центральной Азии после этого события? Эксперты по-разному смотрят на перспективы развития ситуации в регионе. Пессимисты считают, что после вывода натовских войск страны ЦА столкнутся с такими проблемами, как активизация наркопреступности, активизация деятельности экстремистских и террористических группировок и приток беженцев. Но оптимисты считают, что ситуация в регионе не ухудшится и не будет выглядеть катастрофической.

Факторы, которые могут оказать влияние на ситуацию в ЦА

Чтобы прогнозировать развитие ситуации в ЦА после вывода натовских сил, сначала нужно учесть, какие факторы могут оказать влияние на ситуацию в регионе.

Нестабильная ситуация в Афганистане — это самый главный внешний вызов для стабильности в ЦА после 2014 года. Обстановка в Афганистане после 2014 года будет оказывать серьезное влияние на страны ЦА. Без национального примирения в этой стране практически невозможно обеспечить стабильность и безопасность в ЦА в целом.

Второй фактор — это поведение военно-политического руководства стран ЦА, от которого зависит дальнейшее экономическое, социальное и культурное развитие в регионе. В частности тот факт, будет ли успешная передача власти в странах ЦА напрямую оказывать влияние на ситуацию в регионе — ведь известно, что в последующие несколько лет в ряде стран ЦА состоятся президентские выборы. Обеспечение процесса мирной передачи власти имеет очень важное значение для сохранения политической стабильности в странах региона.

Третий фактор — в немалой степени дальнейшее развитие ситуации в ЦА будет зависеть и от политики глобальных и региональных игроков, таких как Россия, США, Китай, ЕС, Турция и Иран. В этой игре великие державы оказывают влияние на ситуацию в ЦА в сфере безопасности и стабильности. На этом фоне для развития ситуации в регионе имеет крайне важное значение то, какую политику в отношении стран ЦА будут проводить ключевые игроки — страны Запада и Россия.

Прогнозы пессимистов — мрачное развитие ситуации в ЦА после 2014 года

Многие эксперты пессимистично оценивают развитие ситуации в ЦА после 2014 года. По их мнению, после ухода натовских сил из Афганистана возрастет угроза дестабилизации политической обстановки во всем регионе ЦА. Как они говорят, первая проблема, с которой придется столкнуться практически всем государствам региона — это рост религиозного экстремизма и угроза проникновения террористических группировок в страны ЦА.

Член Российской ассоциации политической науки Татьяна Яшкова считает, что после вывода войск из Афганистана в 2014 году возникает большая вероятность проникновения внешнего терроризма в страны ЦА, что обострит обстановку там.

Директор Центрально-Азиатского центра наркополитики в Бишкеке Александр Зеличенко считает, что из трех государств Центральной Азии, граничащих с Афганистаном, только Узбекистан в силах закрыть свою границу и справиться с военными угрозами извне. Совсем иная ситуация на таджикской и туркменской границах с Афганистаном.

Другой угрозой для стран ЦА после 2014 года является риск увеличения афганского наркотрафика через Таджикистан и Кыргызстан в Россию и Европу. Присутствие натовских сил в Афганистане никак не сказалось на ситуации с наркопроизводством в этой стране. А.Зеличенко отметил, что давно существующая в ЦА угроза наркотрафика может усилиться в связи с «дырявыми» границами между Афганистаном и странами ЦА, а также коррупцией в госструктурах некоторых стран ЦА.

Российский Совет по международным делам /РСМД/ разработал несколько сценариев развития ситуации в ЦА после вывода натовских сил. Согласно одному из них, в связи с возможным развитием событий, связанным с новой мощной волной экономического кризиса и быстрым приходом талибов к власти Афганистана будет высока вероятность роста социальной напряженности в странах ЦА, дестабилизации экономической и политической ситуации, начала вооруженных конфликтов как внутри стран региона, так и между ними.

Оптимисты придерживаются иного мнения

Наряду с мрачными прогнозами развития ситуации в ЦА, высказываются и другие мнения. Оптимистически настроенные эксперты полагают, что вывод натовских сил не приведет к резкому ухудшению ситуации в регионе, и страны ЦА совместно с другими партнерами смогут справиться со сложившей ситуацией. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на XI Евразийском медиа-форуме заявил, что он не приемлет «катастрофических теорий». Он не считает, что уже включен таймер обратного отсчета, приближающего регион к некоему «часу Х» в 2014 году. Он уверен, что никаких катастроф не произойдет.

Этой позиции придерживаются и некоторые аналитики, которые уверены, что все разговоры о «катастрофе» после 2014 года выгодны, в первую очередь, нынешнему руководству Афганистана, которое хочет продолжать находится в центре международного общественного внимания и финансовой поддержки.

Эксперт из Российского института этнологии и антропологии Сергей Абашин заявил, что «за 22 года независимого существования центральноазиатские общества и элиты окрепли, научились решать свои проблемы, преодолевать кризисы, договариваться между собой. Он также полагает, что не стоит преувеличивать угрозу распространения радикальных идей. В обществе стран ЦА существует свой потенциал противодействия экстремизму.

Для поддержания стабильности в ЦА крайне важна координация усилий международного сообщества

После ухода натовских сил из Афганистана вооруженные силы стран ЦА и их правоохранительные органы не смогут эффективно противостоять талибам в случае их массированного проникновения в регион. С уходом натовских сил из Афганистана Россия,которая является одним из ключевых игроков в ЦА, стремится усилить свою роль в регионе. Однако, как полагают российские эксперты, экономика России вряд ли в одиночку «потянет» масштабные расходы на подобные мероприятия, она не обладает необходимыми ресурсами для самостоятельной реализации эффективных мер по предотвращению распространения экстремизма на территории стран ЦА, поэтому необходимо усилить координацию усилий всего мирового сообщества. При необходимости Россия и страны ЦА должны активизировать сотрудничество с ШОС, ООН и другими международными организациями, а также ключевыми игроками в регионе, такими как страны Запада, Китай, Индия, Турция, Иран и Пакистан.

Один из терактов в среду произошел на рынке в багдадском районе Доура. В рождественские праздники в Багдаде и других городах Ирака произошла серия террористических актов, к которым причастны подпольные ячейки местного филиала «Аль-Каиды». По данным властей, эта организация – «Исламское государство Ирака и Сирии» – создала базы в соседней Сирии и засылает через границу боевиков, в том числе террористов-самоубийц. На протяжении 2013 года жертвами их акций в Ираке стали 8 тыс. человек. В условиях фактически возобновившейся войны иракское правительство спешно закупает в США вооружения для своей армии.

Три взрыва, прогремевших в среду в христианских кварталах иракской столицы, унесли жизни 34 человек. В одном из этих случаев взрыв заминированной автомашины произошел рядом с церковью, из которой после рождественской службы выходили верующие. Еще три теракта произошли в других районах Ирака, и их жертвами стали шиитские пилигримы, посещавшие священный город Кербела, а также полицейские.

Все эти акции связывают с деятельностью ячеек «Исламского государства Ирака и Сирии», активизировавшихся в 2013 году. Это джихадисты, являвшиеся в прошлом ядром суннитского подполья, которое вело активные боевые действия в 2006–2007 годах. Тогда из-за межобщинной розни между суннитами и шиитами в стране погибли десятки тысяч людей. Лишь с помощью увеличения численности находившихся тогда в стране американских войск и быстрого наращивания иракской армии, а также создания на американские деньги суннитского племенного ополчения это восстание удалось приглушить. Но полностью террористическое подполье не было выкорчевано.

Нынешнюю активизацию местного филиала «Аль-Каиды» связывают с войной в Сирии, в которой ее боевики принимают участие на стороне антиправительственной оппозиции. На первом этапе они проникали на сирийскую территорию, где создавали отряды, финансируемые монархиями Персидского залива. Позднее, используя созданные в Сирии базы, «Исламское государство…» стало в возрастающем числе направлять террористов и оружие в Ирак. По утверждению американской печати, ссылающейся на иракские источники, ежемесячно из Сирии в Ирак джихадисты засылают по 30–40 боевиков-самоубийц. Размах деятельности подпольной организации таков, что она контролирует целые районы иракских городов, осуществляет быстрые налеты на автомашинах на населенные пункты, занимаясь вымогательством денег у местных торговцев и фактически становясь на путь финансового самообеспечения.

В военные действия против террористического подполья вовлекаются все более значительные силы армии. Она пытается перекрыть границу с Сирией, однако ей недостает вооружений, нужных для борьбы с повстанческим силами. Растут потери личного состава иракской армии. Неделю назад террорист-смертник уничтожил группу офицеров 7-й дивизии иракской армии, в том числе ее командира. Всего, по данным иракского правительства, в завершающемся году в результате военных действий и от терактов в Ираке погибло около 8 тыс. человек, в том числе 952 военных и полицейских. Судя по этим цифрам, речь идет о возобновлении иракской войны.

По данным американских СМИ, Багдад вынужден обратиться к США с просьбой продать дополнительные количества вооружений. В ноябре в Вашингтон выезжал премьер-министр Ирака Нури аль-Малики. По данным New York Times, он представил американской администрации весьма внушительную заявку на оружие и военную технику. В частности, иракцам необходимы беспилотные летательные аппараты, как разведывательные, так и ударные, а также ракеты «воздух–земля», ударные вертолеты и боевые самолеты.

Как сообщает та же газета, американская администрация удовлетворила часть заявки. Иракцам поставят ракеты «воздух–земля» Hellfire. С легких самолетов Cessna они обстреливают этими ракетами лагеря джихадистов. Данные об их местоположении они получают от ЦРУ.

—————————————-
Артур Блинов
27.12.2013

Ситуация на Ближнем Востоке остается сложной. В последнее время отношения между религиозными группировками в Сирии поднялись на новый уровень напряженности. Сектантская принадлежность постепенно обретает выпуклое политическое содержание. Противоречия между салафитами, аль-каидовцами и шиитами обостряются. Параллельно с этим борьба крупных геополитических сил обретает новые оттенки. В результате Ближний Восток в целом движется к еще более сложной геополитической динамике.

Победа джихадистов, или продолжение сектантской войны?

Ситуация на поле битвы и политической сцене Сирии еще более осложнилась. Сейчас неясно, кто может представить страну на международной арене в качестве настоящей оппозиции. Вопрос еще более усложнился оккупацией группой, называемой «джихадистами», штаба Свободной Сирийской Армии (ССА). В результате генерал Идрис Салим бежал в Турцию, затем отправился в столицу Катара Доха, и, наконец, вновь вернулся в свой дом в Турции. Несмотря на уговоры западных союзников вернуться к своей должности, генерал И.Салим пока не соглашается (см.: Евгений Григорьев. Джихадисты взяли штаб Свободной Сирийской Армии без боя / «Независимая газета», 13 декабря 2013 г.).

На фоне этого распространена информация о том, что Запад сократил поддержку ССА. Взамен говорится о процессе сближения с другой ветвью оппозиции. В новом докладе, который подготовили аналитики «The Wall Street Journal» Стейси Майтри, Эллен Кникмейер и Адам Энтоус, говорится, что Запад и его союзники в Персидском заливе ведут переговоры с сирийскими вооруженными исламистскими группировками (Майкл Келли. Запад полностью изменил свою стратегию в Сирии / «Geopolitica.ru», 6 декабря 2013 г.).

Здесь общая ситуация очень сложна. В настоящее время сирийская оппозиция делится на три группы. Первая, это – Свободная Сирийская Армия. Члены ее считаются умеренными западниками, отдают предпочтение в государственном устройстве демократии, выбирая в качестве примера Турцию. Наряду с Вашингтоном и Брюсселем, они сотрудничают с Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и Катаром. Ко второй группе относятся джихадистские религиозные группировки. Сюда относится «Исламский фронт». В их рядах собрались в основном салафитские группировки. «Ахрар аш-Шам», «Шукур аль-Шам», «Исламская армия», «Бригада единства» и другие принадлежат к «Исламскому фронту». В третью группу входят группировки, отличающиеся близостью к «аль-Каида». Основными ее членами являются «ан-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта». Подавляющее большинство членов этих групп – иностранные граждане (см.: Евгений Григорьев. Указанная статья).

Отсюда видно, что в составе нынешней сирийской оппозиции преобладают религиозные группировки. Главное, что объединяет исламистов, это – радикализм. Они – сторонники полной вооруженной ликвидации существующего режима. Благодаря этим признакам их отождествляют с моджахедами, действовавшими в Афганистане в 80-е гг. прошлого века. Для Запада «джихадисты» более безопасны, так как они не такие воинственные, как «аль-Каида», и, самое главное, находятся под контролем близких к Вашингтону государств региона. Здесь прежде всего можно назвать Саудовскую Аравию. Вслед за ним можно показать Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и других.

После того, как стало ясно, что свергнуть Б.Асада вооруженным путем невозможно, Запад и Россия начали отдавать предпочтение группировкам, способным оказывать влияние на переговоры. В преддверии запланированного на 22 января конференции «Женева-2» этот вопрос еще более актуализировался. По этой причине США пытаются наладить связь с сирийскими джихадистами и склонить их к участию на переговорах. Один из западных дипломатов заявил, что здесь главная цель заключается как в том, чтобы спасти джихадистов от влияния «аль-Каиды», так и в том, чтобы препятствовать их большей радикализации (см.: Майкл Келли. Указанная статья). На встрече представителей США, Англии, Франции, Саудовской Аравии и Турции с представителями джихадистов обсуждалась эта сторона вопроса.

Ближний Восток: новая динамика геополитической картины

Тем самым становится ясно, что Запад пытается изменить соотношение сил на конференции «Женева-2» в свою пользу. Вашингтон хочет, чтобы достигнутое соглашение опиралось на прочные основы. Можно предположить, что здесь главная цель в том, чтобы отнять у Москвы инициативу мирного урегулирования сирийского вопроса. Но очевидно, что США не совсем уверены в вопросе о том, с какой ветвью сирийской оппозиции вести обсуждения (см.: Ольга Ъ-Кузнецова. Сирийская оппозиция не дает себя объединить / «Коммераснтъ», 13 декабря 2013 г.). Поэтому можно прогнозировать, что в этом направлении Запад продолжит дипломатические маневры.

Есть еще один фактор, могущий помешать сирийским планам Америки. Речь идет о реализации плана «Великий Курдистан». За этим проектом также стоят США. Наибольшую поддержку курдскому сепаратизму оказывали именно из-за океана. Но намерение курдских группировок, близких к PKK, создать в северной части Сирии автономное образование создало некоторые сложности. Для того, чтобы участвовать в работе конференции «Женева-2», сирийская оппозиция требует оценки деятельности курдов (см.: Леонид Савин. Антисирийский проект / «Stoletie.ru», 6 декабря 2013 г.).

Среди самих курдов пока нет политического единства. Между М.Барзани и А.Оджаланом идет борьба за влияние среди сирийских курдов. Сюда можно добавить и разногласия между курдами и ассирийцами, туркменами и арабами. В результате на пути планов США и Израиля создать марионеточное курдское государство возникли серьезные проблемы. Эти моменты считаются серьезным препятствием на пути созыва женевской конференции.

На фоне сказанного заставляет задуматься попытка некоторых государств спровоцировать на Ближнем Востоке межсектантскую напряженность среди мусульман. Сейчас на политической сцене в Сирии – салафиты, аль-каидовцы и курды как «третья сила». Если США отдадут предпочтение среди них салафитам, то это автоматически вызовет раздражение у других религиозных группировок. В результате политическая среда в Сирии будет сформирована по сектантской принадлежности и этнической идентичности. Нетрудно видеть, что она будет напоминать политическую среду Ирака. Можно ли считать этот момент общей особенностью политической картины Ближнего Востока? Если ответ на этот вопрос будет положительным, то в очень большом геополитическом пространстве сложится неопределенная и полная конфликтов ситуация.

Очевидно, что на фоне серьезного столкновения геополитических интересов крупных держав на Ближнем Востоке политическая среда в Сирии распадается. Складывается впечатление, что в целом по мере еще большего обострения в последнее время борьбы за регион инициатива переходит в руки внешних сил. В такой ситуации вопрос о достижении в Сирии внутреннего согласия представляется очень сложным. Джихадисты уже демонстрируют, что сильнее Свободной Сирийской Армии. Трудно прогнозировать, к каким политическим последствиям это приведет.

Но уже сейчас ясно, что маловероятно, чтобы в качестве ведущей политической силы в Сирии выступила конкретная политическая сила. Разумеется, «аль-Каида» и радикальные шиитские группировки не будут сидеть, сложа руки. Это значит, что Иран и союзные с ним мусульманские государства будут активизировать свои действия в направлении повышения своего политического авторитета в Сирии. Кто может гарантировать, что этот процесс не приведет к появлению среди мусульманских стран новых геополитических конфликтов?

С другой стороны, вряд ли в Женеве будет достигнуто какое-либо итоговое соглашение. Интенсивность политических столкновений в Сирии не спадает. Наоборот, возникают новые группировки. Маловероятно, что их удастся сплотить. Очевидно, решение сирийского вопроса затянется. Б.Асад – не единственное препятствие на этом пути. Реально не могут договориться несколько крупных геополитических сил.

По-видимому, политические процессы в стране обретают еще более опасное содержание. Уже совсем ясно, что Б.Асад не является господствующей силой. Неизвестна и политическая группировка, способная стать ему конкретной альтернативой. В этом плане не сложилась ситуация, которая бы устраивала как США, так и Россию. И немало в регионе сил, которые пытаются воспользоваться этой неопределенностью. Можно предполагать, что в этом контексте борьба между Израилем, Турцией, Ираном, Саудовской Аравией, Катаром и Объединенными Арабскими Эмиратами за влияние обретет новые оттенки. Но что выиграют от этого народы региона и государственность? На наш взгляд, ответ на этот вопрос пока неясен.

Кямал Адыгезалов
25.12.2013

В Иране принято промежуточное решение о переносе столицы. Формальные причины – перенаселенность и сейсмоопасность Тегерана, однако нельзя исключать и того, что политическое руководство отталкивается от совсем других резонов. А именно – противостояние сепаратизму этнических азербайджанцев и желание обезопасить себя на случай войны с Израилем и США.

Комитет планирования меджлиса Исламской республики Иран принял решение о переносе столицы государства из Тегерана в неназванный пока город. Учитывая уровень принятия этого решения, не вызывает ни малейших сомнений, что смена столицы является не рядовой парламентской инициативой, а реализацией воли верховного руководства исламской республики, в частности рахбара Али Хаменеи.

Более того, Хаменеи считают одним из авторов этой идеи или как минимум горячим сторонником оной. В специальную комиссию парламента, прорабатывающую вопрос переноса столицы с 2011 года, входили его личные представители. А сама вероятность перевода отдельных властных учреждений в другой город открыто обсуждается в иранской печати уже давно, в том числе на основании рекомендаций Совета политической целесообразности.

Причин для переноса столицы несколько. В первую очередь в парламенте отмечают перенаселенность Тегерана. Сейчас там (точнее, в агломерации Большой Тегеран) проживает более 16 миллионов человек, то есть каждый пятый иранец. За последние десять лет население города выросло почти втрое. Следствие этого – серьезные транспортные и инфраструктурные проблемы, включая настоящий коллапс на дорогах в часы пик.

Вторая причина вытекает из первой – преступность. Тегеран – центр притяжения не только для внутренних мигрантов, приезжающих в столицу в надежде улучшить свое материальное положение, но и для иностранных граждан, в том числе беженцев из регионов острых военных конфликтов – от Афганистана до Сирии.

Третья причина – экология. Город бурно развивается, и дошло до того, что отдельные районы столицы часто окутывает смог, а легочные заболевания горожан были осознаны в качестве национальной проблемы. На ситуацию накладывается описанный выше транспортный коллапс: метро покрывает далеко не все пространство Тегерана, использование огромного количества личного автотранспорта для горожан вынужденная мера, и в дни транспортных заторов город буквально задыхается.

Наконец, причина четвертая: сейсмоопасность. Имеются исследования компетентных в данном вопросе японцев, согласно которым расположенность Тегерана на территории многочисленных сейсмических разломов чревата риском землетрясения силой до восьми баллов. Их иранские коллеги, в свою очередь, констатируют учащение подземных толчков в окрестностях столицы. Очевидно, что сильное землетрясение в таком мегаполисе, как Тегеран, приведет не только к значительным разрушениям, но и к многомиллионным жертвам.

Желание обезопасить политическое руководство страны и разгрузить город само по себе исчерпывающее, однако имеется основание предположить и наличие пятого фактора, о котором в Иране по понятным причинам не говорят вслух. Это причина политическая. Учитывая перенаселенность города, оппозиционные выступления и народные волнения, которые Тегеран пережил, в том числе совсем недавно, она также является весомым доводом в пользу переноса столицы в более спокойный и компактный город. Но тут многое зависит от того, в какой именно город переедет руководство исламской республики.

Вариантов несколько, благо многие города Ирана в разное время уже успели побывать столицами. Если новым «главным городом» станет Исфахан (столица при сельджукском государстве и династии Сефевидов), прекрасный и наполненный памятниками Шираз (многократная столица Персии при многих династиях) или священный для шиитов Мешхед – это один разговор, и можно ограничиться написанным выше. Однако, судя по иранской прессе, наилучшие шансы сейчас у Тебриза – четвертого по численности населения города страны и административного центра провинции Восточный Азербайджан. А это уже совсем другая история, возможно, проливающая свет на истинный замысел верховного руководства исламской республики.

Тебризу также приходилось быть столицей, причем неоднократно – начиная от древнего государства Атропатена (кстати, из этого названия и возникло современное «Азербайджан»), заканчивая уже упомянутой выше династией Сефевидов (всю первую половину XVI века, то есть с момента своего воцарения, эта шахская династия проживала именно в Тебризе). Для иранцев это очень важный город, он исторически «свой», персидский, хотя в свое время персы и оказались частично оттеснены на юг тюркоязычными народами. С тех пор Тебриз и поминают как центр азербайджанского сепаратизма.

Азербайджанцы – второй по численности народ Ирана после персов. Общее их количество в среднем оценивается в 14–18 миллионов человек, то есть в Иране азербайджанцев вдвое больше, чем в самом Азербайджане. Собственно, появление современного Азербайджана – следствие русско-персидских войн и территориальных завоеваний Российской империи, в конце концов оформившихся в недолговечную Азербайджанскую Демократическую Республику, а потом и в Азербайджанскую ССР.

Завоевание Северного Азербайджана русскими и позволило Ирану стать в первую очередь персидским. Сложись история иначе, не исключено, что азербайджанцы в нем доминировали бы. Однако последние два века вопрос ставится принципиально иначе – о культурной дискриминации азербайджанцев и концепции «разделенного народа», воссоединить который в одних границах предлагала местная интеллигенция XIX века и по сей день предлагают «горячие головы» в Баку и – несколько реже – в Анкаре.

После воцарения династии Пехлеви была принята концепция единой нации, и азербайджанский язык был полностью запрещен к использованию в образовании и прессе, а этнические азербайджанцы фактически не допускались на существенные государственные посты, в том числе в Южном Азербайджане. Исключением были регионы, населенные курдами, где азербайджанцев, напротив, привечали. Такая ситуация – очередное следствие борьбы с сепаратизмом и национальной идентичностью, но только с курдским сепаратизмом и курдской идентичностью: отношения между курдами и азербайджанцами по сей день весьма напряженные. В итоге политика шаха, как это часто бывает, дала обратный эффект: рост национального самосознания азербайджанцев и оппонирование Тегерану – когда публичное, а когда и партизанское.

В конце Второй мировой войны территорию Южного Азербайджана заняли советские войска, фактически вопрос о воссоединении народа был поставлен четко и прямо, найдя поддержку среди иранских азербайджанцев. Такая перспектива, разумеется, не могла понравиться Западу, и под давлением Лондона и Вашингтона СССР вывел своих солдат с иранской территории. Были основания надеяться, что демократическое правительство Моссадыка возьмет курс как минимум на ликвидацию этнической и языковой дискриминации (все предпосылки к этому были), но Моссадык был свергнут англосаксами (в первую очередь ЦРУ), недовольными национализацией нефтяных месторождений и изгнанием из страны американских и британских компаний. После этого окрепший Реза Пехлеви вернул Иран на «западный курс» и продолжил свою дискриминационную политику в отношении азербайджанцев.

Неудивительно, что именно азербайджанцы в итоге стали авангардом Исламской революции, а Тебриз – ее колыбелью. Азербайджанцы тогда боролись не столько за исламское государство, сколько за национальную автономию, во всем ориентируясь на великого аятоллу Мохаммада Казема Шариатмадари, азербайджанца по происхождению. Однако новый Иран подразумевал принцип наднациональной – исламской солидарности. И хотя азербайджанцам позволили иметь собственные СМИ, а в школах появились предметы, преподаваемые с использованием азербайджанского языка, никакой автономии – ни политической, ни языковой, ни культурной – азербайджанцы не получили. Выступления азербайджанцев возобновились, а отношения между Хомейни и Шариатмадари резко испортились. После серии уличных столкновений между азербайджанцами и персами великий аятолла был объявлен заговорщиком и заключен под домашний арест вплоть до своей смерти. Подавлять же азербайджанские восстания исламской власти пришлось с особой жестокостью и с применением тяжелой техники. В первую очередь – как раз в Тебризе.

Остается добавить, что широкомасштабные акции протеста в Тегеране по итогам президентских выборов 2009 года тоже имели национальный окрас. Это была не просто борьба реформаторов Мусави против консерваторов Ахмадинежада, сюда был примешан и национальный вопрос, благо Мусави – азербайджанец (согласно ряду слухов, Ахмадинежад – тоже азербайджанец, но это ничем не подтверждено, а сам бывший президент никогда не позиционировал себя подобным образом). Неудивительно, что у несостоявшейся революции было два ядра – либеральное и азербайджанское. Причем у азербайджанцев еще были живы в памяти массовые демонстрации 2006 года в Южном Азербайджане, связанные с оскорбительной карикатурой на азербайджанский язык, опубликованной в воскресном выпуске одной из полуофициозных газет.

Разумеется, публичное обсуждение азербайджанского вопроса и исходящей с севера угрозы сепаратизма находится в Иране под негласным запретом. Но если новой столицей (а на подбор города парламенту выделено два года) станет именно Тебриз, можно будет с высокой долей уверенности утверждать, что именно азербайджанский вопрос сподвиг верховное руководство на подобный шаг, тогда как мотивы экологии, перенаселенности и безопасности во многом вторичны.

Перенос столицы в Тебриз не только приведет к значительному усилению служб безопасности города и сокращению доли этнических азербайджанцев в пользу персов (как верховных чиновников, так и рядовых мигрантов, ибо внутренняя миграция в новую столицу неизбежно увеличится), но и выбьет у сепаратистов почву из-под ног. Никакой автономии, забудьте навсегда о воссоединении с Севером: в Тебризе утверждается Исламская республика Иран как она есть. Центр Южного Азербайджана станет центром всей страны – страны исламской и в первую очередь персидской. Вместо гнезда сепаратистов – оплот верховной власти.

Кстати говоря, рахбар Али Хаменеи – сам азербайджанец. Ввиду этого он неплохо разбирается в мотивации соплеменников, однако в корне не разделяет их устремления. Он – сторонник единого, унитарного, державного, наднационального исламского Ирана, ввиду чего его собственное происхождение не имеет для Хаменеи ни малейшего значения.

Наконец, стоит отметить и геополитический фактор. То, что перенос столицы в Тебриз существенно сократит возможности Азербайджана и Турции влиять на тюркоязычное население северного Ирана, очевидно (а это влияние есть, причем с каждым годом оно только усиливается). Но, кроме того, это отдалит иранскую столицу и от Персидского залива, где расположены американские авианосцы, и от Израиля, возможность военного противостояния с которым пока никто не отменял.
Станислав Борзяков

24.12.2013

Темой разговора номер один в узком кругу вашингтонских наблюдателей за Центральной Азией – и в более обширном кругу центральноазиатских наблюдателей за Вашингтоном – значится вопрос о переменах, которые претерпит политика США в регионе после вывода американских вооруженных сил из Афганистана. На протяжении последнего десятилетия политика США в Центральной Азии настолько была подчинена войне в Афганистане, что теперь уже сложно представить, каковы могут быть американские интересы в регионе в отсутствие этого фактора. Пара дискуссий, состоявшихся в Вашингтоне, дают представление как о публичных, так и о закулисных разговорах, которые ведутся на эту тему – и подчеркивают огромный разрыв между тем, что США заявляют официально о своей будущей политике в отношении Центральной Азии, и тем, что они реально думают об этом.

На одном из обсуждений, а именно в аналитическом центре New America Foundation, выступила недавно назначенная на должность заместитель помощника госсекретаря по вопросам Южной и Центральной Азии Фатема Сумар (Fatema Sumar) по вопросу «Региональные связи в Южной и Центральной Азии». Как и следует из названия, доклад был целиком посвящен американской инициативе под названием «Новый Шелковый путь». Эта программа уже достаточно подвергалась критике в данном блоге и не только, так что бить лежачего нет никакой необходимости. (Правда, недавно в издании «Дипломат» была опубликована еще одна негативная статья Юджина Имаса (Eugene Imas) «Новый Шелковый путь – дорога в никуда»). Однако одну часть выступления Сумар стоит выделить особо:

«Анализируя программу Нового Шелкового пути, впечатляют произошедшие за последние несколько лет немалые перемены. Изначально это был проект, выдвинутый Соединенными Штатами. Меня лично поражает то…, как к этому видению пришел сам регион и теперь во многих отношениях сам продвигает эту программу в сотрудничестве с международным сообществом, которое на правах партнера помогает формировать, структурировать и финансировать эту деятельность».

В качестве доказательства этой направляющей работы региона она привела инициативу Азиатского банка развития под названием Программа центральноазиатского регионального экономического сотрудничества и Стамбульский процесс (формально направляемый Афганистаном, но с активной закулисной деятельностью со стороны Вашингтона). Однако интерес здесь представляет сдвиг, произошедший в риторике Госдепа в отношении Нового Шелкового пути: если раньше официальные представители США говорили больше о нефинансовых вложениях и работе над «программным обеспечением» (например, облегчением пограничных переходов), чем о «техническом обеспечении» (например, дорогах и других объектах инфраструктуры), то теперь они пытаются делать упор на конкретных достижениях инициативы Нового Шелкового пути. Если внимательно посмотреть на соответствующие характеристики США, то они звучат довольно обтекаемо: нормой являются такие выражения, как «США поддерживают» и «США плотно работают с». И все же США, похоже, приняли близко к сердцу широкую критику в адрес объявленного курса, что тот фактически является лишь видимостью, и пытаются как-то исправить ситуацию (правда, пока без особого успеха).

Второе мероприятие было совсем иного рода: Комитет по американской внешней политике (National Committee on American Foreign Policy) собрал вместе экспертов и экс-стратегов из США и государств Центральной Азии. Имена участников заседания не оглашались, но если читать между строк распространенного организацией отчета, то, похоже, это были эксперты из близких к правительству кругов вроде бывших послов. Отчет о заседании представляет собой занимательное чтиво. Участников заседания явно беспокоил вопрос об уходе США из Центральной Азии в связи со свертыванием военных действий в Афганистане:

«Имеется растущая озабоченность, что в свете принятого США стратегического решения о выводе войск из Афганистана интересы США и внешняя политика в отношении региона рискуют оказаться в положении сидящего между двумя стульями в результате сочетания таких факторов, как сдвиг приоритетов, сокращение ресурсов и центральноазиатская «усталость»»…

Но почему США должны быть заинтересованы в Центральной Азии в отсутствие фактора Афганистана? Ответ удивителен: «Нынешняя реальность, состоящая в отношении к Центральной Азии как к району второстепенного значения для США, является близорукой, учитывая что и Россия, и Китай (государства первостепенного значения для США) рассматривают данный регион как регион первоочередного для себя значения». (И даже еще удивительнее: то был постулат, принятый как факт, еще до начала обсуждения). И главная рекомендация соответствующая: «Политикам и стратегам США следует сосредоточиться на значении Центральной Азии для России, растущем значении этого региона для Китая и, следовательно, значения его для американских интересов». Это напоминает старый вопрос матери своему отпрыску: «А если другие дети в школе стали бы прыгать с моста, ты бы тоже прыгнул(а)?»

Но участники все же очертили некоторые из фундаментальных проблем:

«Сформировалось ощущение, что Вашингтон в целом слишком полагается на военные методы, которые, несмотря на успехи вооруженных сил США, не могут заменить собой долгосрочные дипломатические решения. Были подняты вопросы об основополагающих принципах процесса принятия Вашингтоном решений по делам Афганистана и Центральной Азии, в частности, адекватности фактической информации о ситуации на местах, о чем вряд ли можно судить со стороны. Упоминалось о возможных проблемах, связанных с лингвистической подготовкой, знакомством с регионом, знанием местной культуры, обычаев и истории. Обсуждался и тот факт, что наши интересы в регионе чрезмерно, судя по всему, нацелены на удовлетворение собственных потребностей (энергоресурсы и сырье, буферная зона). Не возлагая ни на кого вину за стратегические ошибки, участники упоминали об ошибках США, особенно в манере продвижения Соединенными Штатами демократии западного образца на территории с иными социально-культурными и политическими традициями. Это являло собой отражение распространенного среди центральноазиатских режимов представления, что продвижение США принципа уважения прав человека может подорвать обстановку общественно-политической стабильности и безопасности в данных конкретных странах и в конечном итоге нацелено на смену режима».

Перефразируя этот последний пункт, можно сказать, что продвижение демократии и прав человека, сопровождаемое попытками заручиться сотрудничеством со стороны авторитарных правительств, неизбежно должно потерпеть крах будь то в условиях иных «социально-культурных и политических традиций» или нет. Мало кто из наблюдателей за американской политикой в Центральной Азии станет оспаривать эту мысль.

В целом, состоявшееся обсуждение интересно своим откровенно геополитическим характером. До 11 сентября США не принимали активного участия в делах этого региона, а курс и цели США в регионе имели долгосрочный геополитический характер, о чем свидетельствуют трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан и борьба с российской монополией на каспийские энергоресурсы. Участвовавшие в дискуссии эксперты, похоже, выступали за возврат к той политике – только теперь с добавлением Китая в качестве оппонента.

Так или иначе, что же такое этот Новый Шелковый путь? Торговля и транзит? Экономические связи? Эксперты едва касались этого вопроса – если только в контексте активных экономических инвестиций Китая в Центральную Азию. В риторику о Новом Шелковом пути они тоже явно не поверили.

24.12.2013 Джошуа Кучера

Эксклюзивное интервью для «Этноглобуса» (ethnoglobus.az) главного редактора сайта «Kurdistan.ru» Вадима Макаренко. 

Гюльнара Инандж 

1. -Как Вы оцениваете Мирный процесс разрешения курдской проблемы, начатый властями Турции? 

-Это – перспективный процесс, который означает официальное признание существования курдской проблемы в Турции, или, другими словами, признание того факта, который пытались игнорировать со времен Ататюрка, что Турция состоит не только из граждан, лишенных национальной и религиозной самоидентификации, граждан Турецкой республики, а из этнических турок и этнических курдов, как минимум. Хотя за этим должен последовать факт признания всего этнического и религиозного многообразия современной Турции. Это стало неизбежным в результате того, что, с одной стороны, курды сохранили свою этническую идентичность, а, с другой, они вступили на путь политической самоорганизации и доказали, что они способны отстоять свою правду. Не стоит сбрасывать и то, что в силу различия демографических процессов в курдской среде и среди турок в Турции появились «курдские часы», а доля курдского населения в стране постоянно увеличивается. После естественного расслоения этнически турецкой части общества, которое было неизбежно по мере того, как Турция становилась более развитой и более богатой, а интересы ее граждан более многообразными, в результате чего она утратила былую кемалистскую монотонность, и сейчас даже просто число курдских голосов, полученных той или иной партией на выборах, стало важным фактором внутренней политики в республике. В этих условиях уже скоро федерализация может стать лозунгом не только курдов, но и самих турок. Не менее важным фактором, наряду с процессами в самой Турции, стало появление Иракского Курдистана как важного субъекта региональной политики. В целом Иракский Курдистан, став де факто самостоятельной силой и тесно взаимодействуя с Турцией, позволил сдвинуть виртуальные границы турецкого влияния к черте, которая считается более естественной, чем те границы, которые были проведены при разделе Османской империи.

Это хорошо чувствуют в Багдаде, негативно реагируя на усиливающееся взаимодействие Анкары и Эрбиля. Турция, чтобы ни говорили ее политики, не может не воспринимать Курдистан как часть своей зоны влияния, которая была отторгнута от нее («Мосульский вилайет»). По крайней мере, в рамках политики «мягкой силы». С этой точки зрения максимальная самостоятельность при сохранении де факто Курдистана внутри Иракской федерации является целью турецкой политики, и рассматривается как в какой-то степени восстановление прежних границ тюркского мира. Это позволяет вернуться к прежней системе отношений, когда достаточно самостоятельный курдский мир был частью более широкого мира, сейчас условно называющегося тюркским, хотя в древности и в средние века для этого региона мира использовалось название Ромея, которое сейчас исключительно и в силу этого неправильно привязывают к Византийской империи. Традиционное общество при формировании больших империй использовало принцип, который в определенном смысле можно назвать федеративным, в этом смысле возможен возврат не к тотальной империи времен империализма, а к федеративной спайке, даже не обязательно формальной, но явно повторяющей связи, которые были характерны для периода традиционных отношений в этом регионе мира. В этих рамках возможно признание курдской составляющей и в самой Турции, что не только не урежет сферы влияния Анкары, но и расширит ее, если она сохранит лидерство в этом процессе.

2. — Какое мнение об этом процессе существует у курдской диаспоры в мире (если Вам известно об этом) и в России? 

— Курдская диаспора в России более инерционна, чем курды в Турции и, тем более, в Иракском Курдистане, поскольку она живет прошлым, а не настоящим, лишена возможности проверить свои воззрения практикой, а тот опыт, который имеет, в основном обращен в историческое прошлое и носит негативный характер. Отсюда у нее часто устаревшие лозунги и цели, которые уже не актуальны в Турции и Иракском Курдистане. Для многих курдов, живущих в России, по-прежнему главным является вопрос немедленного провозглашения независимости в Иракском Курдистане, часто недооценивается сложность и последствия подобных действий.

Не осознается то, что в новых условиях рост силы курдского этноса будет идти много быстрее в мирных условиях, когда Курдистан станет регионом ускоренного развития, а курды многочисленными, богатыми и образованными, оставаясь при этом формально частью Ирака, Турции или Сирии.

3. -В ноябре в Диабакыре прошла встреча Эрдогана и Масуда Барзани. Какую роль сыграет участие М. Барзани в процессе перемирии в Турции? —

-Президент региона Курдистан Масуд Барзани уже активно участвует в мирном процессе в Турции. Его роль велика, и может быть еще больше. Огромный регион в Турции является курдским де факто, просто потому, что там живут преимущественно курды. Турки туда не едут, не селятся там, и было бы глупо продолжать игнорировать этот факт. Курдам надо управлять своим регионом, чему мешает вооруженный конфликт, который сейчас можно остановить, потому что методы вооруженной борьбы за национальные права курдов уже исчерпали себя, исполнив свою роль, что также отрицать нельзя. Сегодня Эрбильская модель федеративных отношений – это не только модель для остального Ирака, где федерализация за пределами Курдистана еще не началась, но это и модель для будущего Диарбакыра и для всей Турции.

4 — Официальный Багдад выражает недовольство прямых контактов Анкара-Эрбиль. Что настораживает власти Ирака? 

-Это естественно, поскольку Эрбиль, а не Багдад задает принципиальное направление развития Ирака к федерализации. Багдад отстает в осознании ситуации, теряет политическое лидерство в стране. В силу разных причин направление федерализации Ирака не приветствует ни Багдад, ни Тегеран. Но уже выборы 2014 года могут привести к коренному изменению ситуации и в Ираке. Сегодня же Эрбиль, получив окно для экспорта нефтепродуктов через Турцию, наращивает свою самостоятельность, просто увеличивая добычу нефти и газа, развивая свою экономику. Чтобы ни заявляли в официальном Вашингтоне, но это направление развития до тех пор, пока Эрбиль не будет пытаться получить формальную политическую независимость от Багдада, пока не будет разрушать односторонними действиями существующую формулу поддержания территориального единства Ирака, поскольку это чревато региональными потрясениями, устраивает и США.

Это видно по деятельности американских нефтяных компаний в Иракском Курдистане. Более того, возможна трехсторонняя формула отношений – вынужденный, сбалансированный «нефтегазовый треугольник»: Анкара – Эрбиль – Багдад, который гарантирует интересы всех сторон и позволит, по крайней мере, еще в течение пятнадцати-двадцати лет поддерживать нормальные отношения в этом регионе. А там будет видно.

5. — Очень важна позиция  ПКК в урегулировании курдского вопроса в Турции. Каким Вы видите позицию ПКК в этом вопросе? 

-Это проблема поиска компромисса между нынешней политической элитой Турции, нарождающейся курдской элитой и РПК/ПКК, которая своей борьбой создала новый климат в Турецком Курдистане и во многом стала причиной нынешних перемен, но сейчас она вынуждена сойти с политической сцены.

Политики уходят. Это – естественный политический процесс, но это нелегкий выбор для тех, кто посвятил этому свою жизнь, они не победили, но и не проиграли. Нужно реальное примирение, нужен, как видится со стороны, почетный мир. Я не знаю, насколько к этому готово турецкое общество. Речь не должна идти о капитуляции РПК, даже если удалось захватить ее лидера, все равно нужен почетный мир. Мы в России сами много потеряли от гражданской розни, потеряли свое мировое лидерство, чуть не потеряли саму «Россию», поэтому говорим об этом, осознавая ту боль, которую приносят гражданские конфликты, но и понимая, что примирение – это очень сложный процесс.

6. — Россия ранее манипулировала ПКК, также в Москве базируются представители этой организации. В Москве проходят различные курдские конференции, где участвуют также представители ПКК. Какова нынешняя политика официальных властей России к курдскому вопросу, в частности в Турции? 

-Я бы не использовал термин «манипулировала» даже к советскому периоду. Тем более, это совершенно неподходящий термин к постсоветскому периоду. На территории многих стран можно найти политических мигрантов. Тем более, естественно, что в новой России, где сейчас проживает большая курдская диаспора, а Российская империя и СССР включали в свой состав значительные курдские территории, представители РПК обрели возможность гуманитарной активности. Ведь даже Вы говорите о конференциях, встречах, обращениях в защиту Абдуллы Оджалана, но не о боевой подготовке бойцов, прибывающих сюда, чтобы поправить здоровье, пройти переподготовку и затем вновь вернуться к вооруженной борьбе, как это бывает в других странах. В России РПК не рассматривается как террористическая организация, думаю, что в процессе мирного урегулирования этот штамп времен открытого вооруженного конфликта будет снят с нее и в Турции. Уверен, что без этого мирный процесс не пойдет, будет пробуксовывать, будет мешать обретению Турцией нового качества, к которому она стремится. Мы прекрасно видим, что Россия принципиально выступает за сохранение территориальной целостности стран, но, как показала ситуация в Грузии, у всего есть свои пределы. Если все процессы будут идти мирно, если будут исключены военные преступления против мирного населения, то территориальная целостность есть и будет оставаться первейшим приоритетом российской политики в отношении любой страны. Уверен, что это относится и к Ираку, и к Турции.

При этом, поскольку в Ираке сложилась, согласно Конституции, такая федерация, которая позволяет Эрбилю вести напрямую дела с зарубежными странами, то Россия не может игнорировать этот факт, потому что она в противном случае будет проигрывать другим странам в этом регионе, где у нее традиционно несравненно больше интересов, чем у этих стран. Что-то похожее наблюдается и в отношении РПК. Например, есть много организаций, разделяющих идеологию РПК, в странах, входящих вместе с Турцией в НАТО, что предполагает априори большую координацию, чем с нами. Поэтому вряд ли кому-либо в Турции резонно требовать от России большей жесткости, чем от своих прямых союзников. Кроме того, нынешние нормальные и даже очень тесные отношения между российским и турецким руководством показывают, что в отношениях двух стран нет реально осложняющих ситуацию проблем из-за этих организаций.

Россия – сейчас свободная страна, и если не нарушаются российские и международные законы, то у властей нашей страны нет оснований препятствовать минимальной самоорганизации курдов, легально прибывших в Россию из других стран, в виде культурных центров и других гуманитарных организаций. В России все будут рады, если в Турции в результате мирного процесса установится прочный гражданский мир. Это позволит нам лучше и полнее реализовать потенциал как двусторонних, так и многосторонних отношений с участием наших стран.

Голос России

Появление новых геополитических моментов в ближневосточном и иранском направлениях еще более актуализировали значимость отношений между Анкарой и Москвой. В данном контексте подписание 5 документов в ходе последнего визита в Санкт-Петербург премьер-министра Р.Т.Эрдогана представляется как важное событие. Вместе с тем было бы неправильно отрицать наличие в отношениях между этими странами и противоречивых моментов. На фоне этого судьба турецко-российских отношений заставляет задуматься.

Геополитические аспекты санкт-петербургской встречи

На фоне роста динамики геополитических процессов на Ближнем Востоке российско-турецкие отношения вызывают большой интерес. Конечно, противоречивые моменты исторических событий, произошедших между царской Россией и Османской Турцией, не забыты. Но человечество вступило в новый этап, когда наблюдаются изменения даже в содержании принципиальных геополитических проблем. Так, в последнее время сотрудничество между Анкарой и Москвой развивается еще более интенсивно. Но ошибочно было бы и думать, что все здесь обстоит гладко.

С изменением центра тяжести глобальной геополитики по направлению к Востоку роль Турции и России поднялась на новый уровень. У каждой их этих стран – своя роль в мировой геополитике. После распада СССР Россия вновь претендует на статус сверхдержавы. Турция также проявляет активность в направлении превращения во влиятельного в мировом масштабе регионального лидера. Между ними есть общие моменты. Так, невозможно не учитывать такие факторы, как то, что, к примеру, обе страны расположены в Евразии, на территории России проживает много представителей тюркских народов и т.п.

Необходимо отметить и влияние на эти страны внутренних политических процессов, происходящих в последнее время в России и Турции. Дело в том, что между Анкарой и Москвой произошли серьезные изменения в области экономики, торговли, туризма и культуры. В настоящее время объем товарооборота между двумя странами составляет 34 млрд. долларов США. Стороны намерены довести эту цифру к 2020 году до 100 млрд. долларов (см.: Путин и Эрдоган обсудили газ, безопасность и туризм / «Российская газета», 22 ноября 2013 г).

В ходе своего последнего визита в Санкт-Петербург премьер-министр Р.Т.Эрдоган отметил, что из России в страну прибыло 4 миллиона туристов. Это – второй показатель после туристов, прибывающих из Германии. Эрдоган отдельно отметил, что хотел бы, чтобы эта цифра была бы еще больше и чтобы по числу туристов в Турции Россия оказалась на первом месте (см.: Евгения Новикова. Амбиции премьера Эрдогана реализуются в Питере / «Независимая газета», 22 ноября 2013 г.).

Между двумя странами существует соглашение о сотрудничестве в области ядерной энергии. Москва придает большое значение транспортировке своих энергоносителей через территорию Турции. Реализуется международный проект под названием «Южный поток». В настоящее время ведется работа в направлении расширения торгово-экономических связей. Неслучайно президент России во время санкт-петербургской встречи говорил о стратегическом содержании сотрудничества.

На фоне этого более существенным представляется геополитический аспект российско-турецких отношений. А в этой сфере немало разногласий. Прежде всего следует отметить, что Анкара и Москва по-разному подходят к процессам, разворачивающимся на Ближнем Востоке (см.: Başbakan Erdoğan ve Putin basın toplantısı düzenledi / «Zaman», 22 ноября 2013 г.). В центре же стоит сирийский вопрос. Анкара хочет ухода Б.Асада. Москва же выступает за решение вопроса путем выборов с участием и Б.Асада.

Границы сотрудничества

Не секрет, что больше всех поддерживает официальный Дамаск именно Кремль. Президент В.Путин сыграл решающую роль в предотвращении военного вмешательства в Сирию. Турция же поддерживает сирийскую оппозицию. По этой причине следует признать, что Анкара и Москва в сирийском вопросе находятся на противоположных фронтах.

По информации, распространенной в СМИ, разногласие по сирийскому вопросу между Россией и Турцией не было устранено и в ходе санкт-петербургской встречи (см.: Habibe Özdal. Başbakan’ın Rusya Ziyareti: Öne Çıkanlar / «Uluslararası Stratejik Araştırmalar Kurumu», 22 ноября 2013 г.).

По мнению некоторых экспертов, Россия и Турция занимают разные позиции и по Южному Кавказу и Центральной Азии (см.: Станислав Тарасов. Путин-Эрдоган: для кого тактика становится стратегией / «İarex.ru», 22 ноября 2013г.). В этом плане прогнозируется, что борьба между сторонами продолжится.

Москва ни при каких обстоятельствах не согласится с лидерством Анкары на Южном Кавказе. Ясно все и с ситуацией по Центральной Азии. В последнее время Россия проделала немалую работу в направлении вытеснения Турции из этого региона. Следует учитывать и интересы Китая и Индии в данном регионе.

Кроме того, в вопросе о судьбе отношений между Анкарой и Москвой эксперты отдельно отмечают и роль Вашингтона. Сейчас существует мнение, что Турция втягивает в свои отношения с Россией Америку (см.: Игорь Мурадян. Анкара втягивает в турецко-российские отношения США / «Lragir.am», 24 ноября 2013 г.), так как у Вашингтона – большие геополитические интересы в евразийском пространстве. США не могут оставаться равнодушными к сотрудничеству, развивающемуся в последнее время между Россией и Турцией. В этом плане отмечается, что Америка пытается ограничивать возможности Анкары для маневрирования.

Сейчас сложно что-либо сказать по поводу того, насколько все эти рассуждения отражают реалии. Объективную оценку им даст время. Но уже сейчас видно, что отношения между Анкарой и Москвой будут постепенно обретать глобальное значение. По мнению экспертов, Кремль заинтересован в стратегическом сотрудничестве с Турцией. Объясняется это тем, что Москва в глобальном масштабе намерена наращивать свое геополитическое влияние. Одновременно не следует забывать еще об одном моменте.

Как известно, вот уже 50 лет, как Евросоюз не принимает Турцию в свои ряды. Под разным предлогом он затягивает решение вопроса. Анкара не хочет, чтобы ситуация оставалась в таком виде. Поэтому неслучайно Р.Т.Эрдоган в Санкт-Петербурге еще раз подчеркнул желание страны вступить в Шанхайскую Организацию Сотрудничества (ШОС). Причем об этом он заявил в связи с ответом на заданный ему вопрос об ассоциативном членстве Украины в Евросоюзе (см.: Erdoğan «Şanghay» isteğini yeniden dile getirdi / «Hurriyet», 22 ноября 2013 г.).

В связи с этим эксперты пришли к мнению, что Турция меняет геостратегический курс. Она уже предпочитает сотрудничество с евразийскими странами. Вместе с тем существует мнение и о том, что Анкара попросту маневрирует, ведет свою игру. Ее цель – подтвердить свое влияние в мировом масштабе и независимость в принятии решений.

На фоне подобных размышлений интересным представляются и разговоры о намерении Турции вступить в Таможенный Союз. По-видимому, некоторые круги говорят так для того, чтобы подчеркнуть геополитическую притягательность этой организации. В реальности же желание Анкары стать членом Таможенного Союза вызывает серьезное подозрение. Р.Т.Эрдоган говорил только о ШОС. Косвенно же высказался и в отношении Таможенного Союза.

Отсюда можно сделать вывод о том, что российско-турецкие отношения в глобальном масштабе обретают уже скорее геополитическое значение. Обе стороны осознают смысл этого. Можно предположить, что Анкара и Москва еще более расширят сотрудничество. При этом вряд ли Кремль окажет давление на Турцию в армянском вопросе, как утверждают это некоторые армянские эксперты, поскольку речь идет о геополитических процессах, в несколько раз превосходящих уровень маленькой южно-кавказской страны.

Кроме того, есть необходимость подчеркнуть существование вероятности углубления российско-турецких отношений до определенных пределов. Не следует забывать при этом и о таких странах, как Иран, Сирия, Афганистан, Азербайджан, Грузия и центрально-азиатские страны. В этом плане можно прогнозировать, что динамика геополитической борьбы в евразийском пространстве будет высокой.

2.12.2013

13 ноября в Израиль прибыл председатель комиссии Милли Меджлиса по международным делам г-н Самед Сеидов. Его визит походит в рамках мероприятий ко Дню Независимости Азербайджана, организованных международной ассоциацией Израиль-Азербайджан «АзИз» при поддержке фонда Гейдара Алиева и МИДа Израиля.
В этот же день высокий гость в сопровождении генерального директора «АзИз» Льва Спивака и члена правления ассоциации, адвоката Иланы Лайтман, посетил Кнессет, где был принят на самом высоком уровне.
Первым азербайджанского парламентария принял Амнон Коэн председатель межпарламентской комиссии Израиль-Азербайджан, депутат Кнессета от ультра-религиозной партии «ШАС». На встрече обсуждались вопросы межпарламентских взаимоотношений. Была достигнута договорённость о продвижении идеи взаимных визитов парламентариев.
После завершения беседы Амнон Коэн лично проводил своего гостя на приём к спикеру Кнессета Юлию Эдельштейну, депутату от правящей партии «Ликуд». Г-н Эдельштейн оказал г-ну Сиидову очень радушный приём и попросил передать самые наилучшие пожелания своему азербайджанскому  коллеге спикеру Милли Меджлиса Октаю Асадову, а также его поздравления президенту Ильхаму Алиеву в связи с его переизбранием на новый срок. Далее парламентарии перешли к обсуждению возможности совместной работы парламентов двух стран в международных организациях, таких как Евросоюз, Европарламент. Такое сотрудничество было бы очень полезно в ряде ситуаций, ярким примером которых стал принятый Евросоюзом закон о запрете обрезания.
Затем г-н Сеидов был приглашён в канцелярию премьер-министра, где был принят главой правительства Израиля Биньямином Нетаниягу. Г-н Нетаниягу был очень рад визиту в Израиль азербайджанского парламентария такого высокого уровня.
— Ваш визит в Израиль ещё раз доказывает, — сказал г-н Нетаниягу, — что отношения между нашими странами развиваются в правильном направлении.
Премьер-министр выразил надежду на то, что обе стороны приложат максимум усилий к дальнейшей интенсификации этих отношений и к развитию многостороннего взаимовыгодного сотрудничества.
Завершающим аккордом стала встреча с руководителем парламентской фракции от крайне правой сионистской партии «Еврейский дом», вице-спикером парламента, г-ном Сукраном. Он был очень рад знакомству с представителем парламента дружественной страны, и особо подчеркнул, что Израиль очень ценит дружбу и поддержку страны, находящейся по соседству с Ираном.
После завершения всех встреч азербайджанский гость совершил традиционную экскурсию по зданию Кнессета и посетил знаменитый парадный зал парламента, оформленный гобеленами самого известного еврейского художника всех времён Марка Шагала.

пресс=служба «АзИз»

Эльдар Аббасов (Москва) — кандидат исторических наук

23 октября 2011 года на сайте ИА REGNUM была опубликована реакция парламентского функционера из Нагорного Карабаха Ваграма Атанесяна «Армяне ожидали от большевиков выполнения обязательств» на статью Яны Вернер «Армения должна быть век благодарна России за Московский договор 1921 года». Поводом для заочной дискуссии послужила серия статей доктора исторических наук, профессора Бакинского государственного университета Джамиля Гасанлы «Российско-турецкая конференция в Москве 1921 года: известные и неизвестные страницы». Признаться, ожидалось, что в полемику с хорошо известным в мире азербайджанским ученым вступят коллеги с армянской стороны с адекватной интеллектуальной и научной подготовкой, а не дилетанты. Касательно развернувшейся дискуссии между Яной Вернер и Ваграмом Атанесяном вокруг роли Советской России в создании и сохранении армянской государственности на Кавказе, хочется обратиться к одному немаловажному факту: на самом деле 10 августа 1920 года между РСФСР и Республикой Армения (к тому времени еще дашнакской, как помнит читатель) был подписан не договор, как об этом пишет г-н Атанесян, а всего лишь соглашение. А теперь призываю взглянуть на сам текст этого документа, который приводится со ссылкой, подчеркиваю, на армянские источники:

СОГЛАШЕНИЕ МЕЖДУ РЕСПУБЛИКОЙ АРМЕНИЯ И РСФСР О МИРЕ

10 августа 1920 г.

1920 г. августа 10-го дня РСФСР в лице полномочного представителя Б.В. Леграна, с одной стороны, и представителей Республики Армения А. Джамаляна и А. Бабаляна, с другой стороны, исходя из признания независимости и полной самостоятельности Республики Армения, заключили настоящее соглашение в следующем:

1. С 12 час. дня 10 августа 1920 года военные действия между войсками РСФСР и Республики Армения считаются прекращенными.

Примечание: военные действия, могущие произойти после указанного срока вследствие отсутствия связи или других технических препятствий, не должны повлечь за собой никаких последствий, противоречащих какому-либо пункту сего договора.

2. Войска Республики Армения занимают следующую линию: Шахтахты-Хок-Азнабюрт-Султанбек и далее линию севернее Куки и западнее Базарчая (Базаркенд). В Казахском же уезде — линию, занимаемую ими 30 июля с.г.

Войсками РСФСР занимаются спорные области: Карабах, Зангезур и Нахичевань, за исключением полосы, определенной настоящим соглашением для расположения войск Республики Армения.

3. Занятие советскими войсками спорных территорий не предрешает вопрос о правах на эти территории Республики Армения или Азербайджанской Социалистической Советской Республики. Этим временным занятием РСФСР имеет в виду создать благоприятные условия для мирного разрешения территориальных споров между Арменией и Азербайджаном на тех основах, которые будут установлены мирным договором, имеющим быть заключенным между РСФСР и Республикой Армения в скорейшем будущем.

4. С прекращением военных действий договаривающиеся стороны прекращают концентрацию военных сил как в спорных, так и пограничных территориях.

5. Впредь до заключения договора между РСФСР и Республикой Армения эксплуатация железной дороги на участке Шахтахты-Джульфа предоставляется управлению железных дорог Армении, с тем, однако, что она не может быть использована для военных целей.

6. РСФСР гарантирует свободный пропуск (с оружием и снаряжением) в Армению всех войсковых частей правительства Армении, оказавшихся за линией, занимаемой советскими войсками.

Настоящее соглашение подписывается в двух экземплярах, из коих один вручается представителям Республики Армения, другой — полномочному представителю РСФСР.

Полномочный представитель РСФСР в Армении Б. В. ЛЕГРАН

Делегаты Республики Армения А. БАБАЛЯН, А. ДЖАМАЛЯН

Центральный Государственный Исторический Архив РА, ф. 200, оп. 1, д. 581, л. 262. Заверенная копия. Машинопись. Опубликовано в журнале «Вестник архивов Армении», 1967, N3, док. 17, с. 46.

Не возникает ли вопрос: почему 10 августа 1920 года Советская Россия не стала подписывать с дашнакской Арменией договор (выделено здесь и далее мной — Э.А.), а оформила с ней лишь соглашение? Секрет прост: волею случая именно в этот день в юго-восточных предместьях Парижа в коммуне Севр державы-победители в Первой мировой войне подписывали договор с потерпевшей поражение Высокой Портой, который, как известно, предусматривал создание на развалинах некогда великой Оттоманской империи, в том числе, и Армянского государства. Советская Россия внимательно следила за перипетиями в Севре и отдавала себе отчет, что этот договор направлен на усиление влияния Англии на Южном Кавказе. Это обстоятельство подстегивало большевистскую Россию действовать оперативно с целью, во-первых, создать противоположный центр притяжения для Армении, и, во-вторых, придать легитимность вводу Красной Армии в Нахичевань, Зангезур и Нагорный Карабах. На эти территории с преобладающим азербайджанским населением, которые входили в состав Азербайджанской Демократической Республики, по праву претендовал Советский Азербайджан. Советская позиция касательно подписания вышеупомянутого соглашения была четко изложена в срочной телеграмме наркоминдела Г.Чичерина на имя главы дипломатического и военного представительства РСФСР при ангорском правительстве Ш.Элиавы: «Договор десятого августа есть максимум достижимого. Заключить его было для нас необходимо. Предоставление же Армении пользоваться железными дорогами было по заявлению Леграна необходимым условием, без которого невозможно было заключить договор и добиться признания оккупации нами Нахичевани» (Срочная дипломатическая депеша Г.Чичерина Ш.Элиаве. 24.09.1920 // АВП РФ, ф.04, оп.39, п.232, д.52987, л.37)

Как видно из текста соглашения от 10 августа 1920 года, сам договор предполагалось подписать позднее. Однако этого не произошло. И помешало этому авантюрное решение одурманенного Севрским договором дашнакского правительства Армении, объявившего 24 сентября 1920 года при подстрекательстве Англии войну кемалистской Турции. Эта скоротечная война, как известно, завершилась для Армении разгромным поражением и полной катастрофой. По сути, дашнаки сами перечеркнули достигнутое с большевиками соглашение и перспективы его развития до уровня всеобъемлющего договора. Все последующие месяцы после установления Советской власти в Армении и до заключения Московского договора от 16 марта 1921 г. политическому руководству РСФСР и в первую очередь наркоминделу Г.Чичерину пришлось приложить немало усилий, чтобы выправлять ситуацию, в которую своей необдуманной и авантюрной политикой дашнакское правительство загнало Армению и армянский народ. Складывается впечатление, что г-ну Атанесяну неизвестны не только многочисленные исследования собственно армянских, а также российских историков, но и программный труд одного из отцов-основателей Армянской Республики Ованеса Качазнуни «Дашнакцютун больше нечего делать». Вполне уместно в связи с этим процитировать бывшего премьер-министра дашнакского правительства Армении: «Горько жаловаться на злую судьбу и находить вне нас причину нашего несчастья — это одна из характерных черт нашей национальной психологии, которой не избегла и партия Дашнакцутюн. В убеждении, что русские подло поступили с нами, как будто заключалось особое утешение (в дальнейшем должна была наступить очередь французов, американцев, англичан, грузин, большевиков — словом, всего мира)». (Ованес Качазнуни. «Дашнакцютун больше нечего делать». Тифлис, 1927, С.15). Г-н Атанесян, к вам из глубины недавней истории обращены эти слова и после всего этого голословно обвинять Советскую Россию в том, что она не выполнила «взятых на себя договором с Республикой Армении от 10 августа 1920 года обязательств», на мой взгляд, не делает чести вам — известному в Нагорном Карабахе «парламентарию».

Региональное положение, сложившееся в то время на Кавказе, нельзя рассматривать в отрыве от общего геополитического контекста. Дело в том, что в то время между Антантой и Москвой шла упорная борьба за влияние на Восток, в том числе на Южный Кавказ. Союзники всячески пытались перетянуть Армению на свою сторону и подстрекали ее, как мы видели, на вступление в войну против Турции. В свою очередь, Советская Россия старалась не допустить военных действий между дашнакской Арменией и кемалистской Турцией. Об этом красноречиво свидетельствует письмо командующего Восточным фронтом Казыма Карабекир-паши бывшему военачальнику Оттоманской империи Халил-паше от 31 июля 1920 года (в те годы, как известно, действовало два параллельных турецких правительства — в Стамбуле и Анкаре — Э.А.): «Чичерин в своем письме на имя Великого Национального Собрания известил, что вопросы о границах между нами и Арменией будут разрешены при посредничестве Советской России. Из этого ответного письма товарища Чичерина я усмотрел его намек на то, что ему нежелательно, чтобы мы вступили в бой с дашнаками. То же самое, т.е. нежелание Советской России столкновения между нами и Арменией было сообщено Вами письмом от 4-го июля на имя Мустафа Кемаль паши; вот по этой причине я, не приступив к серьезной операции, обходился только оборонительными стычками» (Письмо К.Карабекир-паши Халил-паше. 31.07.1920 // РГАСПИ, ф.17, оп.84, д.104, л.22).

Наконец, возвращаясь к теме Александропольского договора, следует еще раз напомнить «карабахскому парламентарию», что соглашение от 10 августа 1920 года с РСФСР подписали именно дашнаки — те самые дашнаки, которые 2 декабря 1920 года собственноручно подписали с турками-кемалистами позорный и унизительный для Армении Александропольский договор. Те самые дашнаки, которые после февральского мятежа и реставрации дашнакского правительства в Эривани были даже в полушаге от его ратификации. По утверждению турецкого историка Нурджан Токсай, дело дошло до того, что новый министр обороны в правительстве дашнаков неожиданно и тайно явился в Ыгдыр, где заключил с турками секретное соглашение, по которому правительство Анкары обязалось обеспечить правительство дашнаков оружием и припасами в обмен на ратификацию договора (Nurcan Toksoy. Revan’da Son Günler. Türk Yönetiminden Ermeni Yönetimine. Ankara, 2007, S.319).

Не вступая в полемику с г-ном Атанесяном, хочется лишь завершить констатацией на основе только фактов, а не эмоций и философских измышлений: именно благодаря великому русскому народу и не менее великому турецкому народу на стыке Российской и Оттоманской империй было образовано нынешнее армянское государство.

Подробности:

http://regnum.ru/news/1460390.html#ixzz2leK5IWiK

Эльдар Аббасов — кандидат исторических наук (Баку)

С июля ИА REGNUM размещало на своем сайте серию статей известного азербайджанского историка профессора, доктора исторических наук Джамиля Гасанлы, в которых автор, с присущей ему скрупулезностью и, опираясь на уникальные документы из выявленных из архивов России, США, Франции, Азербайджана, Грузии и даже Армении (кстати, большинство этих документов вводились в научный оборот впервые), исследовал различные аспекты исторических событий на Южном Кавказе, среди которых главное место отводилось анализу истоков территориального конфликта между Азербайджаном и Арменией. Любопытно, что до сих пор из многочисленной армии армянских историков никто по существу так и не вступил в серьезную полемику с Дж.Гасанлы и не пытался оспаривать аргументы и научные выводы этого ученого с мировым именем.

И вот, наконец, 13 сентября 2011 года на сайте ИА REGNUM появилась статья «Проект «Азербайджан» и турецкая политика геноцида» доктора исторических наук, директора Музея-института геноцида армян Национальной академии Республики Армения Гайка Демояна (http://regnum.ru/news/1444876.html). Регалии г-на Г.Демояна и первая фраза первого абзаца его публикации предвещали, что против Дж.Гасанлы выдвинута «тяжелая артиллерия». Приводим ее с сохранением здесь и далее стилистики автора: «Ознакомившись с полемикой на сайте ИА REGNUM, в частности, с публикациями азербайджанских авторов, хотелось подключиться к дискуссии и предъявить те «проигнорированные» архивные документы, которые помогут выявить ту самую «историческую истину», о котором говорил профессор Джамиль Гасанлы». Однако этого многообещающего пафоса хватило лишь для вступительной фразы, так как после второго же абзаца сомнения напрочь рассеялись и стало ясно, что «гора родила мышь».

Вместо статьи, претендующей на «академическую дискуссию», читателям предложили очередной выплеск пещерной ненависти к туркам и азербайджанцам, разбавленный давно набившим оскомину «теорией» армянских историков об «искусственно созданном» Азербайджане. Примечательно, что делая ставку на этот псевдонаучный постулат своих коллег по цеху, г-н Демоян словно опережая оппонентов, предостерегает их «от ксенофобских умозаключений и вывешивания ярлыков, не уместных в академической дискуссии». Что ж, призыв уместен, только сперва «не лучше ль, кума, на себя оборотиться?» Если же набраться терпения и дочитать этот опус до конца, то приходишь к однозначному выводу: статья г-на Г.Демоняна не вписывается в рамки академической дискуссии и далека от научности, в ней не содержится научной новизны; к тому же читатель так и не найдет анонсированные автором «проигнорированные» архивные документы. Зато для подкрепления своего человеконенавистнического отношения к Азербайджану и Турции автор искусно жонглирует вырванными из контекста фразами из монографий, опубликованных не только на русском, а также на английском и турецком языках, дабы предстать перед читателями эдаким полиглотом и удивить их своим «интеллектом».

Свое «исследование» новейшей истории Кавказа автор начинает с «показаний турецкого военачальника Салих паши», взятого в плен ни много, ни мало «армянскими войсками в Карабахе в ходе неудачной для турецких войск кампании весной 1725 года». В довершение всего, плененный высокопоставленный турок признался, что это «Султан приказал уничтожить в этих странах армян и персиян». Уцепившись за этот «неопровержимый» факт, Г.Демоян приходит к умозаключению, что приказ Султана от 1725 года — точка отсчета «эволюции появления предпосылок геноцида». Вот такой «проигнорированный» азербайджанским историком Дж.Гасанлы архивный документ предъявляет читателям Г.Демоян и одним этим пассажем вводит своих читателей в заблуждение о существовании в начале XVIII века некоего Армянского государства, в границы которого входил и Карабах. До непосвященного читателя доводится заведомая ложь о том, что турки с целью уничтожения армян будто напали на Армению, и «маленький, но гордый» Хайастан нанес в 1725 году сокрушительный удар всесильной в те времена Оттоманской империи, а армянские войска взяли в плен самого военачальника Салих-пашу не где-нибудь, а в самом Карабахе.

Теперь обратимся к реальной картине. Известно, что вся территория южного и части северного Кавказа до начала XVIII века входила в состав Персидской империи. В начале XVIII века в силу ослабления Сефевидского правления в 1722 году афганские племена во главе с Махмудом двинулись в столицу империи — Исфахан и свергли последнего Сефевидского шаха — Хусейн-шаха, который, как известно, в 1716 году назначил Вахтанга IV, принявшего ислам, царем Картли. Между тем Вахтанг IV вступил в тайную связь с Петром I и обещал ему всяческую поддержку в случае похода на Персию. Он собрал из христианского населения Персидской империи, то есть из грузин и армян войско численностью до 40 тыс. Пользуясь слабостью и неразберихой в Персии Петр I летом 1722 года решил совершить поход на западное побережье Каспийского моря с целью овладеть Каспием, чтобы расширить южные рубежи России. 18 июля 1722 года вся русская флотилия численностью 274 корабля под начальством генерал-адмирала графа Апраксина (во главе авангарда был сам Петр I) вышла в море и 23 августа овладела крепостью Дербент. Из-за сильного шторма, который потопил почти все суда с продовольствием, Петр I решил оставить небольшой гарнизон в городе и вернуться с основными силами в Астрахань для подготовки нового похода.

Летом 1723 года Петр I предпринял второй поход на юг и овладел Баку. Успех русских на севере Персидской империи вынудил султана Оттоманской империи Ахмета III выдвинуть свои войска на Закавказье. 9 июля 1723 года турки, без труда взяв Гори и Тифлис, начали двигаться в направлении запада Персии. Успехи русских с севера и вторжение турецких войск с запада вынудила Персию заключить с Россией 12 сентября 1723 года в Петербурге мирный договор, по которому южное и западное побережья Каспия с Дербентом, Баку и Гияном переходили к России.

Тем временем турки продолжали военные действия на западе Персии, в результате которых заняли провинцию Лористан, города Керманшах, Эрделан, Хой, а крепость Эривань сдалась без боя. Россия решила договориться с Высокой Портой и гарантировать свои приобретения в результате походов 1722-1723 годов. 12 июня 1724 года в Константинополе между Россией и Высокой Портой был подписан договор, по которому Россия сохраняла за собой территории на западном и южном побережье Каспия, предусмотренные Петербургским мирным договором, а Оттоманской империи отходили Тифлис, Тебриз, Шемаха, Казвин и Эриванское ханство.

Эта история похода Петра I подробно описана в книге Г.А.Эзова «Сношение Петра I с армянским народом. Документы…», изданной в 1898 году в С.Петербурге. К тому же эту информацию читатель может без труда почерпнуть из любого популярного справочника по истории России и Турции или из интернета, и убедиться: не было и по определению не могло быть каких-либо военных действий между Оттоманской империей и Арменией в связи с отсутствием такого государства на геополитической арене.

Следующим «открытием» г-на Г.Демояна является его лживое утверждение о том, что после распада в мае 1918 года Закавказского сейма и провозглашения независимых государств — Азербайджана, Армении и Грузии «Азербайджан претендовал не только на территории, где мусульманское население составляло незначительное большинство, но и на области, населенные исключительно армянами и грузинами». Далее автор обращает внимание на интересный, с его точки зрения, факт, «что в тексте декларации о независимости Азербайджана лидеры кавказских мусульман не выступали от имени мусульманского населения или же азербайджанских тюрок, а только от имени народов Азербайджана». По мнению автора, «это существенная деталь, поскольку в момент провозглашения Азербайджанской республики на территориях, на которые претендовали кавказские тюрки не было единой титульной нации, а сами кавказские тюрки не составляли исключительного большинства местного населения».

Г.Демоян, поглощенный моноэтнической политикой армянских властей, а также зомбированный армянско-дашнакской идеологией исключительности собственной нации не понимает или не хочет понимать того факта, что отцы-основатели Азербайджанской Демократической Республики исходили не из узконациональных интересов только мусульман или азербайджанских тюрок южного Кавказа, а выступали также от имени малых народов и народностей, населяющих Азербайджан. Честь и хвала им! Что касается второй части его голословного утверждения о численности азербайджанских тюрок на тех территориях, на которые претендовал Азербайджан, возникает сомнение, что автор или не знаком с итогами Первой переписи населения в Российской империи, проведенной в январе 1897 г. или лукавит (скорее всего, так оно и есть), и тем самым заведомо вводит в заблуждение многотысячную аудиторию ИА REGNUM.

Напомним г-ну Демояну, что результаты Первой переписи населения в Российской империи вплоть до 1905 г. публиковались под редакцией Н.А.Тройницкого отдельными томами (по губерниям), а в наши дни выложены также на сайте Института демографии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Статистика — вещь упрямая: налицо очередное, и прямо скажем, преднамеренное искажение фактов со стороны радетеля исторической правды г-на Г.Демояна.

Провозглашая свою независимость, Азербайджан по праву претендовал на Бакинскую, Елизаветпольскую и часть Эриванской губернии, где азербайджанские тюрки составляли большинство населения. Итак, по данным Первой переписи населения в Бакинской губернии азербайджанские тюрки составляли 58,8% населения, таты — 10,8%, русские — 9,4%, армяне — 6,3%, кавказские горцы (лезгины, лакцы, авары, даргинцы) — 7,6%, талыши — 4,2%, евреи — 0,99%, немцы — 0,41% (См.: http://demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=319). В Елизаветпольской губернии разброс населения по национальному признаку был следующий: азербайджанские тюрки — 60,8%, армяне — 33,2%, русские — 2,03%, кавказские горцы (лезгины, лакцы, авары, даргинцы) — 2,6%, немцы — 0,36%, курды — 0,35%, таты — 0,20%. (См.: http://demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=372). Из семи уездов Эриванской губернии в четырех азербайджанские тюрки составляли большинство: в Нахичеванском уезде азербайджанские тюрки — 63,7%, армяне — 34,4%, в Сурмалинском уезде — 46,5% против 30,4%, в Шаруро-Даралагезском уезде — 67,4% против 27,1% и наконец, в самом Эриванском уезде азербайджанские тюрки составляли — 51,4% населения уезда, в то время как армяне — всего лишь 38,5%. (См.: http://demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=566) А в Закатальском округе (входил в состав Тифлиской губернии), на который кроме Азербайджана претендовала и Грузия — грузины составляли 14,71% населения, а азербайджанские тюрки — 34,37%. (См.: http://demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=551).

Особое место в статье г-н Г.Демоян отведено «анализу» «пренебрежительного отношения» Турции к Азербайджану после провозглашения его независимости в мае 1918 года. «С момента своего провозглашения, — пишет г-н Г.Демоян, — Азербайджан не представлял собой серьезного государственного образования и находился под плотным контролем турецких военных, несмотря на все протесты азербайджанских руководителей по поводу перманентных вмешательств турок во внутренние дела и пренебрежительного отношения к ним». Для подкрепления высказанного, автор приводит слова «крупного исследователя Кавказа», одного из лидеров белого движения генерала А.И.Деникина о том, что «все в Азербайджанской республике было искусственным, «не настоящим». Что ж, не будем полемизировать с почившим в Бозе уважаемым генералом насчет всего «искусственного» в Азербайджане, да обратимся к его описанию «неискусственной» Армении: «В первой половине июня (1918 года — Э.А.) Жордания и Рамишвили пригласили представителей Армянского совета для раздела между Грузией и Арменией по этническим признакам Борчалинского уезда. Но прибывших армянских делегатов встретил И.Церетели и от имени Грузинского совета заявил им, что все спорные территории (уезды Ахалкалакский, Казахский, Борчалинский и часть Александропольского) со смешанным грузино-армянским населением должны перейти к Грузии. Вождь некогда русской революционной демократии приводил такие мотивы: «Армяне после Батумского соглашения (проведенными грузинами) не могут составить сколько-нибудь жизнеспособного государства и им выгодно усилить Грузию, чтобы было на Кавказе сильное христианское государство, которое при поддержке немцев будет защищать и себя и армян» (Деникин А.И. Очерки русской смуты. Белое движение и борьба добровольческой армии. Май — октябрь 1918. М., 2002, С.86).

Уместно вспомнить и другой фрагмент воспоминаний генерала А.И.Деникина. Как известно, в момент провозглашения своей независимости столица Азербайджанской Демократической Республики — Баку находился в руках Бакинского Совета во главе с С.Шаумяном. В его подчинении находились и добровольные армянские отряды, воевавшие до подписания в марте 1918 года Брест-Литовского мирного договора между Советской Россией и Четверным союзом на Кавказском фронте против Оттоманской империи. Деникин пишет: «25 марта (1918 года — Э.А.) при помощи армянского полка, возвращавшегося из Персии через Баку, армяно-большевики захватили власть в городе. Переворот сопровождался неслыханными зверствами. В городе вырезан был целый мусульманский квартал… Армяне вырезали в Баку и Шемахе 10 тысяч татар (азербайджанцев — Э.А.). У власти стал совет, преимущественно из дашнакцанов, во главе с Шаумяном. (Деникин А.И. Очерки русской смуты. Белое движение и борьба добровольческой армии. Май — октябрь 1918. М., 2002, С.88).

4 июня 1918 года в Батуме от имени Оттоманского правительства министр юстиции Халил Ментеше и командующий Кавказским фронтом Вехиб-паша подписали со всеми тремя новоиспеченными государствами Закавказья — Азербайджаном, Арменией и Грузией «Договоры о мире и дружбы». В отличие от договоров, подписанных с Грузией и Арменией, в «Договор о мире и дружбы между императорским Оттоманским правительством и Азербайджанской республикой» была специальная — четвертая статья, которого гласила, что «Оттоманское правительство обязуется оказывать помощь вооруженной силой правительству Азербайджанской Республики, если таковая потребуется для обеспечения порядка и безопасности в стране.» В связи с этим американский историк-азербайджанист Тадеуш Свентоховский писал: «Каждое из трех государств заключило 4 июня с Турцией сепаратный договор «о мире и дружбе». В отличие от Армении, потерявшей четыре тысячи квадратных километров территории, или Грузии, вынужденно покидающей два района, в азербайджано-османском договоре слово «дружба» имело определенную реальную основу». (Swietochowski T. Russian Azerbaijan, 1905-1920. NY., 1985, P.69)

Сразу после подписания договора с Оттоманской империей азербайджанские делегаты в Батуме, опираясь на четвертую статью договора, просили оказать военную помощь Азербайджану, столица которого находилась в руках Бакинского Совета во главе с С.Шаумяном. Опираясь на дашнакские военные отряды, С.Шаумян планировал распространить советскую власть на регионы Азербайджана. В этих условиях военная помощь Оттоманской империи братскому азербайджанскому народу была нужна как никогда. Надеемся, что в отличие от армянских историков, никто не будет оспаривать, что военная помощь Азербайджану, предоставленная на основе специального приглашения и в соответствии с межгосударственным договором, не имеет ничего общего с иностранным военным вмешательством. Чтобы не вызывать раздражения у Германии, Энвер-паша решил отправить в Азербайджан своего сводного брата Нури-пашу для создания совместной с Азербайджаном армии. Созданная Нури-пашой «Кавказская исламская армия», состоящая из османской пятой пехотной дивизии и мусульманского национального корпуса под командованием генерала А.Шихлинского общей численностью 18 тыс. (из них шесть тысяч человек представляли турецкую регулярную армию, а двенадцать тысяч — азербайджанские национальные части) после серии героических боев 15 сентября 1918 года — в день завершения мусульманского поста и Курбан-байрама — победоносно вошла в Баку и обеспечила Азербайджанскому правительству переезд из Гянджи в Баку. Благодаря этому триумфу «Кавказской исламской армии» во главе с Нури-пашой, впервые азербайджанское население Баку почувствовало себя настоящим хозяином своего города. В этой связи основатель азербайджанского парламентаризма М.ЭРасулзаде писал: «После шестимесячной жизни полной страха, мусульманское население успокоилось. В святой день — праздник Курбан-байрама — Баку опять перешел к истинным владельцам». (Расулзаде М.Э. Азербайджанская Республика. Баку, 1990. С.42) Это событие, несомненно, явилось важным этапом в укреплении и развитии Азербайджанской государственности.

В вольной интерпретации Г.Демояну эти события происходили абсолютно по другому сценарию: «В мае 1918 года, потерпев поражение под Сардарапатом, турецкие войска двинулись в сторону Баку. Военный министр Османской империи Энвер-паша передал руководство турецкими войсками на кавказском театре войны двум своим родственникам — Халил-паше и Нури-паше. Турецкие генералы планировали пополнить свои потери в живой силе за счет местной мусульманской молодежи. Однако турецкие расчеты не оправдались по той простой причине, что у местного мусульманского населения отсутствовало восприятие идеи азербайджанской государственности, а Баку тем более не рассматривался в качестве столицы такого образования». Комментарии, как говорится, излишни.

Следует напомнить, что в своих публикациях на платформе ИА REGNUM профессор Джамиль Гасанлы на основе недавно рассекреченных архивных документов обнародовал до селе новые страницы истории советизации Армении, показывал читателем каким образом Советская Россия спасла Армению от исчезновения как такового, и, договорившись с ангорским правительством Кемаля Ататюрка добилась денонсации позорного и унизительного для армян Александропольского мирного договора от 2 декабря 1920 года. В свою очередь г-н Демоян тоже захотел преподнести азербайджанским историкам урок и «открыть» нам, азербайджанцам, глаза на события апреля 1920 года, «раскрыть» роль обанкротившегося военачальника распавшейся к тому времени Оттоманской империи и авантюриста Халил-паши и лидера Войны за независимость Турции Мустафы Кемал-паши, который в своем письме на имя В.Ленина от 26 апреля 1920 года предложил: «Если Советские силы предполагают открыть военные операции против Грузии или дипломатическим путем, посредством своего влияния заставят Грузию войти в союз и предпринять изгнание англичан с территории Кавказа, Турецкое Правительство берет на себя военные операции против империалистической Армении и обязывается заставить Азербайджанскую Республику войти в круг Советских государств» (Письмо Мустафы Кемаль-паши Советскому правительству. 26.04.1920 // Архив внешней политики РФ, ф.04, оп.51, д.321а, л.1). «И снова турки, — пишет Г.Демоян, — на этот раз кемалисты стали распоряжаться судьбой созданного ими же искусственного государственного образования под названием «Азербайджан». Турецкие уговоры азербайджанского правительства сыграли решающую роль в вопросе наступления большевистских частей на Баку в конце апреля 1920 г.» Роль участия турецкого генерала Халил-паши в апрельском перевороте в Баку г-н Демоян явно преувеличивает, так как это вписывается в рамки его «теории» об «искусственно созданном» Азербайджане. Но следует отметить, что ни участие Халил-паши в агрессии Советской России на Азербайджан, ни тем более письмо Мустафы Кемаль-паши, которое, кстати, дошло до Москвы только 3 июня 1920 года, то есть спустя месяц и пять дней после апрельского переворота, в Баку ни сыграли, да и не могли сыграть никакой роли в оккупации Азербайджана. Дело в том, что после ряда важнейших побед Красной Армии над Белым движением в корни изменилась ситуация как в самой России, так и за ее пределами. В этих условиях захват Закавказья, падение независимых государств Южного Кавказа и включение Азербайджана, Армении и Грузии в орбиту теперь уже Советской России было делом времени. 10 января 1920 года Красная Армия овладела Ростовом-на-Дону крупным центром, открывающим дорогу на Кавказ, а 17 марта пал Екатеринодар. Войска А.И.Деникина с боями отступили в Новороссийск. Именно эта победа дала возможность Советской России взять курс на Баку. К тому же армянский мятеж в Нагорном Карабахе в марте 1920 года, акты агрессии Армении на Казах и Нахичевань, вынужденная переброска в связи с этим азербайджанским правительством из Баку и дагестанской границы 5-го Бакинского, 1-го Джаванширского и 4-го Кубанского пехотных полков, а также апрельский правительственный кризис создали благоприятные условия для интервенции XI Красной Армии на Азербайджан. 21 апреля командование Кавказским фронтом в лице Тухачевского, Орджоникидзе и Захарова направили руководству XI Красной Армии и Волга-Каспийской флотилии директиву № 490, в которой констатировалось нахождение основных сил Азербайджана в западном регионе и в связи с этим им предписывалось: «27 апреля перейти границу Азербайджана и в течение пяти дней завершить операцию Ялама-Баку». (Тухачевский, Орджоникидзе и Захаров — командиру XI Красной Армии. 21.04.1920 г. //Российский государственный архив социально-политической истории, ф.85, оп.8, д.1, л. 79)

27 апреля 1920 года состоялось последнее заседание парламента Азербайджана под председательством М.Э.Расулзаде, на котором шли жаркие дебаты по вопросу о передаче власти большевикам. Вот, что говорил на этом заседании М.Э.Расулзаде после получения ультиматума в 16:00 от ЦК АКП(б) и Бакинского бюро Кавказского краевого комитета РКП(б) о сдаче власти по поводу «турецких уговоров», которые, по мнению Г.Демояна, «сыграли решающую роль в вопросе наступления большевистских частей на Баку»: «Братья! Перед нами лежит ультиматум. Здесь говорится о сдаче власти. Однако, что это значит? Ради кого мы должны сдаться? Нам говорят, что проходящую через нашу страну армию возглавляет турецкий командир по имени Ниджати. Идущая из России эта агрессивная сила направляется, я так думаю, спасать Турцию, ведущую сейчас борьбу не на жизнь, а на смерть. Братья! Турция спасительница Азербайджана. Священная страна, защищающая интересы нашего народа. С должным уважением проводим всякую силу, идущую ей на выручку. Но с условием, что эта сила не проглотит нашу свободу и независимость. Хотя, конечно же, всякая сила, вошедшая в нашу страну, не может считаться дружественной нам, она враждебна. Эта пропаганда, которую мы слышим, вражеская пропаганда. Нас обманывают. Это ложь, это русская армия. Ее желание — вернуть все к границам 1914 года. Прикрываясь идеей помощи Анатолии, эта оккупационная армия пришла и уже никогда не выйдет отсюда. Принимать этот ультиматум и сдаться большевикам нет никакой необходимости. Мы с отвращением отвергаем ультиматум… Этот меджлис, который клялся беречь нашу независимость как зеницу ока, если примет ультиматум, то это будет равнозначно сдаче власти врагу, притворяющемуся другом. Мы пришли сюда по воле и желанию народа, нас отсюда можно вывести только силой и штыками» (Джамиль Гасанлы. Русская революция и Азербайджан: трудный путь к независимости. 1917-1920. М., 2011, С.599) 28 апреля 1920 года силой и штыками Советской России пала Азербайджанская Демократическая Республика.

В конце своего «исследования» г-н Г.Демоян приходит к выводу о том, что «и младотурки, и кемалисты единолично распоряжались судьбами этих государств, в первую очередь Азербайджана. По ходу младотурки для упрочения своей власти на местах не скрывали намерения тотального уничтожения местного христианского населения, превратив таким образом проект создания Азербайджана и других искусственных государственных образований на Кавказе в одно из звеньев в цепи чудовищной политики геноцида, на этот раз не только против армян, но и русских». Циничный замысел автора лежит на поверхности: настроить русских против турок, используя в качестве инструмента апробированный армянским агитпропом вымышленный геноцид.

Можно было не реагировать на эту статью доктора исторических наук, директора музея-института так называемого геноцида армян Национальной академии Республики Армения Гайка Демояна и пройти мимо нее. Однако отсутствия ответа в подобных случаях дает авторам чувствовать себя вольготно и расслабляться от представления о собственной безнаказанности для распространения бредовых суждений. Поэтому, представляя на суд читателей опровержение домыслов Г.Демояна, хочется надеяться, что на ленте ИА REGNUM развернется подлинно академическая, что декларировал было Г.Демоян, дискуссия с азербайджанским историком Джамилем Гасанлы. К этому призывает и политолог Михаил Александров со страниц армянской газеты «Ноев Ковчег», красноречивыми строками которого и хочется завершить эту статью: «Впрочем, на аргументы Гасанлы могли бы лучше ответить сами армянские историки» (http://noev-kovcheg.ru/mag/2011-17/2783.html). Ответить-то можно, г-н Александров, но оспаривать документы, к которым апеллирует азербайджанский ученый-историк Джамиль Гасанлы априори невозможно.

Для создания боле объективного представления о событиях, происходивших в Закавказье после Февральской революции я бы советовал беспристрастным (и пристрастным тоже) читателям ознакомиться с недавно изданной в Москве блестящей монографией Джамиля Гасанлы «Русская революция и Азербайджан: трудный путь к независимости. 1917-1920».

Подробности: http://www.regnum.ru/news/fd-abroad/1447859.html#ixzz2leJook2Q

20 августа 2012 года барак Обама заявил, что любое применение или передача химического оружия Башаром Асадом будут означать для США нарушение красной линии. За которой, по идее, должно было бы последовать американское вмешательство в Сирии. По мнению некоторых сотрудников израильского Министерства иностранных дел, Обама провел эту линию в уверенности, что ее никогда не пересекут. Его гипотеза отчасти основывалась на оценках израильских разведслужб, которые вот уже несколько десятилетий ведут секретную кампанию против самого опасного оружия в арсенале Башара Асада и, по всей видимости, выступают главными партнерами США в сборе сведений о ближневосточных режимах.
По мнению двух высокопоставленных представителей американской военной разведки, с которыми мне довелось побеседовать, израильские разведчики полагали, что Башар Асад не собирается использовать оружие массового поражения и сохранит химический арсенал как аргумент в возможном торге вокруг предоставления политического убежища ему самому, его жене и близким. Но они ошибались.
10 марта 2013 года израильские спецслужбы узнали от своих источников о применении химоружия сирийским режимом. Впоследствии эти сведения были подтверждены и перехваченных радиограммах сирийской армии и данными со спутников наблюдения, которые выявили движения вокруг бункера, где, как было известно, хранились боевые химические вещества.
Израиль поделился сведениями с США, однако Вашингтон отказался признать их правдивость. Израильтянам стало ясно, что американский президент считает, что ситуация чересчур накалилась, и не хочет обжечься. Тем не менее, глава исследовательского отдела израильской военной разведки бригадный генерал Итай Брун все же раскрыл эти сведения, не оценив все возможные последствия подобного шага (или же он сделал это намеренно, чтобы оказать давление на Вашингтон). 23 апреля во время выступления в Институте национальной безопасности он совершенно открыто заявил, что сирийское правительство применило химическое оружие против мирного населения.
Его слова вызвали возмущение и смятение в американской администрации.
Несколько дней в Вашингтоне отмалчивались, а затем потребовали от Израиля дополнительных сведений. В конечном итоге, после того, как в Организацию объединенных наций поступил совместный франко-британский отчет, администрация Обамы была вынуждена признать, что информация о применении химоружия оказалась точной. Впоследствии офицером разведки запретили участвовать в открытых конференциях, чтобы избежать повторения подобных инцидентов.
Израиль и США — давние партнеры
Как бы то ни было, произошедшее никак не отразилось на сотрудничестве двух стран в сфере разведки, и Израиль по-прежнему делится с США имеющимися у него в распоряжении сведениями по Сирии. Из обнародованных отчетов следует, что израильские спецслужбы предоставили ЦРУ «разведданные из элитного спецподразделения сирийской армии, которое занимается химическим арсеналом Асада», — написала The Wall Street Journal после массированной атаки с применением газа зарин 21 августа в пригороде Дамаска.
«Мы прекрасно знаем, что происходит в Сирии, и обладаем очень развитой системой сбора сведений на ее территории. Израильтяне — это глаза и уши США. Иногда мы дополняем их возможности, а иногда становимся и единственным источником сведений в зависимости от того, что удается или не удается американской разведке узнать самостоятельно», — заявил мне 19 сентября бывший глава израильской военной разведки генерал-майор Ури Саги. Хотя сейчас об американской операции в Сирии (и возможной контратаке сирийской армии против Израиля) речи уже не идет, американцы и израильтяне продолжают усилия по внедрению агентов в режим Башара Асада.
Американские и израильские разведчики давно поддерживают партнерские отношения. «Собранные нами данные всегда представляли большую ценность для АНБ и прочих американских спецслужб», — говорит Ури Саги. В сентябре The Guardian обнародовала секретный меморандум, из которого следует, что АНБ передает подразделению 8200 (израильская служба прослушки) перехваченные сообщения без предварительной фильтрации. Хотя, конечно, это сотрудничество вовсе не всегда было таким плодотворным. Например, во время войны в Персидском заливе с 1990 по 1991 год: «Нужно признать, что во всем, что касается Ирака, у американцев и израильтян было мало сведений, которыми они могли бы поделиться».
Кроме того, в тот период совместные усилия по наблюдению за программой оружия массового поражения Сирии едва ли дали лучшие результаты.
Происшествие с северокорейским кораблем
В марте 1990 года северокорейский премьер прибыл с визитом в Дамаск, где оба государства подписали тайное соглашение о военно-техническом сотрудничестве, которое главным образом касалось поставок в Сирию ракетных комплексов Р-17. В начале февраля 1991 года в сирийский порт Латакия прибыла первая партия из 30 ракет. Как позднее стало известно израильским разведчикам, АНБ было в курсе происходящего, однако Вашингтон не стал ставить в известность Тель-Авив из опасения, что израильтяне могут попытаться перехватить груз и тем самым породят очередной региональный конфликт.
Тем не менее, у Израиля были и собственные источники. Моссад внимательно следил за кораблем. Агенты разведки, которые прошли подготовку по внедрению в арабские страны, ожидали судно в Марокко: оно отправилось в путь из Северной Кореи и заходило в несколько африканских портов на пути к Латакии. Двоим сотрудникам Моссада удалось незаметно подобраться к кораблю под водой и установить на нем мощный передатчик. Истребитель F-15 израильских ВВС должен был пустить ракету, которая ориентировалась бы на сигнал передатчика и разнесла корабль в щепки. Однако в конечном итоге израильский премьер Ицхак Шамир принял решение отменить операцию из-за риска возникновения нового конфликта на Ближнем Востоке помимо уже шедшей войны в Персидском заливе.
Как бы то ни было, двое сотрудников израильских разведслужб, с которыми мне довелось побеседовать в начале сентября, все же сожалеют о таком решении Шамира: «Если бы мы в тот момент ясно дали понять Сирии, что не потерпим от нее развития программы средств доставки оружия массового поражения, то сегодня перед нами не стояла бы угроза огромного ракетного арсенала, который в состоянии нанести химический удар по любой части Израиля».
Израиль долгое время считал Сирию своим главным врагом. Большая часть ее огромной сирийской армии всегда находилась у границы Израиля и четыре раза принимала участие в кровопролитных войнах с еврейским государством (в 1948, 1967, 1973 и 1982 годах). «Многие годы, до начала гражданской войны, сирийцы были последней армией, которая могла представлять серьезную угрозу для Израиля. Таким образом, огромные разведывательные ресурсы были направлены именно в этом направлении», — говорит Ури Саги (он возглавлял израильскую военную разведку с 1991 по 1995 год, а с 2006 по 2010 год был специальным советником по разведке начальника генштаба израильских вооруженных сил).
Разведчики Моссада постоянно вербовали все новых информаторов в сирийской армии и правительстве, а также отправляли в Сирию собственных агентов для проведения операций самого разного рода. Параллельно с этим военная разведка собирала сведения о сирийских оборонных системах.
С течением лет сирийцам удалось задержать нескольких израильских шпионов. Одним из самых известных случаев стало дело Эли Коэна, которого отправили в Сирию в начале 1960-х годов под видом разбогатевшего после многих лет работы в Южной Америке сирийского торговца. Коэну удалось установить тесные связи с высокопоставленными представителями сирийской армии и разведслужб.
Во время разгульных вечеринок в его роскошных апартаментах напротив армейского штаба в Дамаске ему удалось выведать у них немало государственных тайн. Связной Коэна в Моссаде Гедалия Халаф рассказал мне о том, как Коэн каждый день передавал ему последние сведения (в том числе и сплетни) из первых эшелонов сирийского руководства с помощью спрятанного в квартире передатчика.
Происхождение сирийских ракет
Бывший замдиректора Моссада Давид Кимш рассказал о том, как его служба передавала ЦРУ полученные от Коэна и из других источников сведения. «Мы хотели показать американским разведслужбам, что представляем собой серьезную карту на Ближнем Востоке и способны обеспечить сбор разведданных намного эффективнее того, что они ожидали», — отметил Кимш в интервью от 2002 года. «Я думал, что мы могли бы стать опорой разведслужб США в Африке и Азии», — заявил второй директор Моссада Иссер Харель в интервью от 2001 года.
В таких условиях одна из ключевых ролей досталась подразделению 8200, которому был поручен перехват вражеских сообщений. Тысячи состоящих на этой службе солдат занимаются прослушиванием сообщений, расшифровкой кодов, переводом, а также обработкой и анализом собранных сведений. Во время Шестидневной войны 1967 года залогом молниеносной и решительной победы Израиля над Сирией и Египтом стали высококачественные разведданные, которые предоставили армии подразделение 8200 и другие спецслужбы.
В этот момент Израиль также впервые обнародовал полученную подразделением 8200 информацию. Президент Сирии Хафез Асад и его египетский коллега Гамаль Абдель Насер проигрывали войну и лишились всей своей авиации уже в первые часы конфликта. Тем не менее, они солгали королю Иордании Хусейну насчет реального положения вещей, чтобы тем самым подтолкнуть его к участию в боевых действиях. Подразделение 8200 перехватило этот разговор и израильские власти решили выставить его на всеобщее обозрение, чтобы тем самым ухудшить и без того непростые отношения арабских государств.
Во время войны 1973 года Сирия устроила внезапное нападение на Израиль, но в итоге так и не смогла одержать победу. Несмотря на щедрую поддержку Советского Союза (он предоставил боевые самолеты и системы ПВО), сирийской авиации не удалось проникнуть в израильское воздушное пространство и добиться господства в воздухе.
После войны СССР согласился поставить в Сирию несколько десятков ракет земля-земля Р-11 с дальностью действия в 300 километров. Это послужило началом сирийских заказов ракет, которым сегодня отводится немалая роль в опустошающей страну гражданской войне против мятежников.
Но было у войны 1973 года и другое последствие: сирийцам удалось захватить офицера подразделения 8200 Амоса Левинберга. Он обладал допуском высочайшего уровня и имел доступ ко множеству самых разных секретных сведений. Этот агент с феноменальной памятью страдал от клаустрофобии. Сирийцы смогли убедить его в успехе их наступления и уничтожении Израиля, в результате чего тот рассказал им все, что ему было известно. Результаты допроса немедленно передали пораженному услышанным Хафезу Асаду.
Признания офицера
Израиль мог перехватить практически все передачи сирийских военных, в том числе переговоры между Асадом и армейским руководством. Кроме того, израильтянам удалось проникнуть на сирийскую территорию и установить на всех системах связи прослушивающее оборудование, которое передавало собранные данные на базы подразделения 8200.
Признания оказавшегося в плену офицера нанесли огромный ущерб израильской разведке, так как пролили свет на используемые ей методы и технологии. Когда тот вернулся в Израиль после обмена пленными, один представитель руководства страны даже публично предложил ему покончить жизнь самоубийством. Сирийцы были убеждены, что оглушили и ослепили Израиль на многие годы вперед.
Но они ошибались. 1 апреля 1978 года рабочие, которые занимались техобслуживанием шедшего из Дамаска в Иорданию телефонного кабеля, обнаружили под землей странное устройство. Прибывшие на место военные и агенты спецслужб были убеждены, что им попалось сложное израильское прослушивающее оборудование, и попытались вскрыть его. Тем самым они привели в действие взрывное устройство, которое унесло жизни 12 человек. После инцидента Сирия подала на Израиль официальную жалобу в Совет безопасности Организации объединенных наций. Позднее сирийцы еще не раз находили глубоко под землей аналогичные устройства. Тем не менее, они сами не трогали их, а обращались за помощью к агентам советского ГРУ, которые обладали необходимой техникой для работы со взрывчаткой. Однако даже они иногда допускали ошибки: четверо из них погибли при взрывах.
В июне 1982 года Сирии прошлось смириться с еще одним горьким поражением: во время вторжения израильских сил в Ливан сирийцы потеряли около ста самолетов и при этом сами смогли сбить лишь одну машину противника. Такой исход в значительной степени объяснялся имевшимися в распоряжении Израиля прекрасными разведданными насчет сирийской авиации и ее систем ПВО. После войны Асад (бывший командующий сирийскими ВВС) решил направить свои ресурсы в другую сторону. Он урезал бюджет «регулярной армии» и вложил освободившиеся средства в восстановление авиации и покупку ракет.
В 1984 году Сирия подписала с Китаем соглашение на поставку ракет М-9 на твердом топливе, дальность действия которых превосходила советские Р-11. Тем не менее, соглашение в итоге было отменено из-за настойчивого давления США. Вашингтон в свою очередь сделал это с подачи Израиля, которому стало известно о договоре от агента в Дамаске.
Американская военная машина
В 1990 году 9-я механизированная дивизия сирийской армии присоединилась к коалиции США против Саддама Хусейна в войне в Персидском заливе: для Вашингтона было чрезвычайно важно, чтобы в числе его партнеров в боях против Ирака оказались и арабские армии (пусть даже их роль и была чисто символической).
Дивизия не вступала в бои, однако само ее присутствие в зоне конфликта имело большую символическую роль. Когда командир дивизии вернулся в Дамаск, его буквально переполняло восхищение «великолепной американской военной машиной», которую ему довелось увидеть в действии. Особенно его впечатлили точечные удары американской авиации, которая использовала высокоточное оружие (некоторые его виды тогда впервые применялись в боевых условиях).
Асад внимательно ознакомился со всеми отчетами и в первой половине 1991 года провел целую серию совещаний, в которых приняли участие высокопоставленные представители вооруженных сил, разведки, национального агентства оружейных исследований и центра научных исследований. Израильским разведчикам удалось узнать, о чем шла речь на этих собраниях.
Асад заявил, что, по его мнению, всем нужно отталкиваться от той гипотезы, что если у американцев есть такой арсенал, то и израильтяне, вероятно, обладают похожим оружием. Другими словами, технологический и качественный разрыв между сирийской и израильской армией стал еще больше, чем раньше. Все это подвело Асада к выводу о невозможности справиться с таким отставанием сирийской армии в обозримом будущем.
В результате Асад принял решение направить силы на формирование в рамках ВВС особого ракетного подразделения, которое находилось в его прямом подчинении под руководством верных сторонников (по большей части алавитов, как и он сам). Кроме того, Асад решил, что ракеты в этом подразделении должны оснащаться боеголовками с химическим оружием.
Переориентация сил и средств на ракеты отталкивается от представленной Асадом на одном из собраний гипотезы: если сирийская авиация не в состоянии пробиться через израильскую систему ПВО, то туча ракет с химическими боеголовками, вероятно, все же сможет справиться с этой задачей.
Сирия переходит на химическое оружие
Принятие такого решение повлекло за собой подписание целого ряда соглашений с Северной Кореей. Поначалу за производством ракет внимательно следили группы северокорейских инженеров, однако со временем сирийцы сами приобрели все необходимые навыки.
В начале 2001 году новый израильский радар засек пуск ракеты Р-17 в провинции Алеппо на севере Сирии. Дальность этой ракеты (700 километров) означала, что сирийцам было по силам развернуть полную и гибкую систему, которая бы охватила весь всю территорию Израиля и Ливана, а также часть Турции и Иордании. До начала войны в Сирии на вооружении армии были самые разные типы ракет Р-11 и Р-17 и установки для их запуска. Во время конфликта они использовали их как против мятежников, так и мирного населения, поэтому сейчас сложно сказать, что остается на данный момент от их арсенала.
Параллельно с приобретением ракет в 1990-х годах сирийцы направили серьезные усилия на то, чтобы заполучить в свои руки химическое оружие.
Изначально речь шла о бомбах с газом зарин, которые предполагалось сбрасывать с самолетов. Затем были разработаны боеголовки для ракет Р-17. Источники в израильской разведке отмечают, что большая часть необходимых для производства такого оружия материалов и технических данных поступила от Советского Союза, Китая и Чехословакии, а затем от частных лиц и предприятий из Западной Европы и Японии.
В середине 1990-х годов Сирия освоила производство ВИ-газа (VX), самого токсичного из всех боевых химических веществ. Оно настолько опасно, что его обычно хранят в виде двух реагентов, которые находятся в двух отдельных камерах в боеголовке ракеты: во время удара происходит смешение составляющих, что порождает сильнейший нейротоксин. Кроме того, ВИ-газ рассеивается гораздо медленнее другого химического оружия. Навыки для производства этого вещества предоставил Дамаску советник президента России Бориса Ельцина по химическому разоружению генерал Анатолий Кунцевич.
Под предлогом обычной рабочей поездки в Сирию для развития сохранившихся военных связей Дамаска и Москвы (у России оставались военные базы на Голанских высотах и на севере страны) Кунцевич попытался установить личный контакт с руководством сирийского режима. В обмен на огромные суммы денег он предоставил ему все необходимые технические данные и материалы (были закуплены в Европе при его посредничестве), которые позволили приступить к производству оружия на основе ВИ-газа.
Израиль пытается предупредить Москву
В 1998 году Моссаду стало известно о нескольких таких соглашениях. Во время встреч в 1999 году израильский премьер-министр Эхуд Барак попытался привлечь внимание российского руководства к действиям генерала, однако все это не дало никаких результатов. По всей видимости, Ельцин не мог или не хотел вмешиваться. Руководство Израиля осознало, что его давление ни к чему не ведет, и поручило агентам Моссада в Европе представиться независимыми специалистами, которые работают над документальным фильмом о химическом оружии. Они неоднократно выходили на связь с высокопоставленными представителями Кремля и армии и говорили им, что располагают сведениями о том, что Кунцевич продает сирийцам боевые отравляющие вещества. Тем самым они стремились убедить Москву в том, что были готовы обнародовать эти сведения. К несчастью, эта инициатива тоже окончилась провалом, и, помимо официального предупреждения, власти не сделали ничего, чтобы остановить генерала.
3 апреля 2002 года Кунцевич был найден мертвым при невыясненных обстоятельствах на борту рейса из Дамаска в Москву. Еще больше тумана нагоняет тот факт, что на его надгробном памятнике датой смерти указано 29 марта. Сирийские разведслужбы были убеждены, что за всем стоит Моссад. Израильские офицеры в свою очередь никак не комментировали эти утверждения.
Израиль традиционно выделяет большие ресурсы на наблюдение за сирийским Центром научных исследований, на котором лежит большая часть работы по программе производства химического и биологического оружия. По мнению американских спецслужб, центр служит прикрытием для сирийского оборонного истеблишмента, и Министерство финансов США ввело против него жесткие санкции.
По информации израильской военной разведки, центру (насчитывает более 10 000 сотрудников) поручено управление основными мощностями по производству и хранению химического оружия в Сирии. Главный объект расположен в Аль-Сафире на севере страны: там собираются боеголовки с химоружием, а также хранятся ракеты и пусковые установки.
Аль-Сафир значился в числе наиболее вероятных потенциальных целей американских ударов в августе этого года. Хотя от операции было решено отказаться, данный объект все равно представляет немалый интерес для международных инспекторов. Речь идет о большом комплексе площадью в десятки квадратных километров, который разделен на несколько секторов и опоясан двойными рядами высоких заборов с надежной охраной.
25 июля 2007 года в Аль-Сафире произошел несчастный случай на сборочной линии боеголовок с VX, которая была налажена совместно с Северной Кореей. На одном из трубопроводов, по которым в цех поступал химический реагент, случился взрыв, после чего огонь всего за несколько секунд охватил все помещение. Взрыв оказался настолько сильным, что выбил двери здания, и ядовитые газы разошлись по всему комплексу. Как стало известно в Моссаде, взрыв унес жизни 15 сирийцев и десяти находившихся на производстве иранских инженеров. Число раненых нам неизвестно, однако от ядовитых веществ пострадали около 200 человек. Присутствовавшие на объекте сотрудники экстренных служб оказались не в силах справиться с таким числом пострадавших, в связи с чем власти были вынуждены обратиться к бригадам пожарных и медиков за пределами Аль-Сафира, несмотря на необходимость сохранять строжайшую секретность центра.
После происшествия президент Сирии сформировал специальную следственную комиссию, которая пришла к единогласному заключению о преднамеренном саботаже. Как бы то ни было, предполагаемые виновники до сих пор не были установлены, несмотря на найденные отпечатки пальцев.
В июле 2000 года Башар Асад сменил отца Хафеза в кресле президента страны и дал старт переменам и реформам в оборонном истеблишменте. В частности он поручил генералу Мохаммеду Сулейману руководство всеми специальными проектами, в том числе и управление химическим арсеналом Сирии.
Асад и Сулейман решили опереться на существовавшие отношения с Северной Кореей для подписания договора о строительстве ядерного реактора, который должен был бы заложить основу производства ядерного оружия.
Оба они сделали все, чтобы скрыть от израильтян существование атомной станции. Для этого они ввели запрет на передачу любых сведений о проекте электронным путем и по сути «вернулись в прошлое», как отмечалось в результатах расследования израильское военной разведки: все сообщения печатались исключительно на бумаге и доставлялись получателю через посыльных. Когда израильтяне с огромным опозданием узнали о существовании такой обширной сети у них под носом, военные разведчики прозвали ее «призрачной армией генерала Сулеймана».
В январе 2007 года агенты Моссада, которые тогда еще не имели ни малейшего представления о существовании проекта, похитили информацию у прибывшего в Лондон представителя сирийских властей. Пока одна сотрудница Моссада развлекала его в баре гостиницы, другие агенты проникли в номер сирийца и скопировали данные с двух флешек и ноутбука.
Буш отказывается от бомбардировок
Среди украденных документов оказались и фотографии строившегося реактора. Израильтяне были поражены увиденным, и премьер-министр Эхуд Ольмерт в срочном порядке передал файлы президенту США Джорджу Бушу. ЦРУ и АНБ провели собственное расследование и подтвердили достоверность информации. Ольмерт предложил Бушу разбомбить объект, и после отказа Вашингтона дал израильской авиации распоряжение нанести удар в сентябре 2007 года.
Сулейман (до того, как погибнуть от рук бойцов израильских спецподразделений в августе 2008 года) также призывал Асада расширять и укреплять связи с «Хезболлой». В значительной мере эти контакты опирались на личные отношения Сулеймана и военного лидера ливанского движения Имада Мугния, который погиб в феврале 2008 года во время операции Моссада в Дамаске.
В феврале 2010 года израильские разведчики засекли конвой грузовиков, которые выехали из Аль-Сафира и направились в сторону ливанской границы. Израильтяне полагали, что те перевозят предназначенные для «Хезболлы» части ракет Р-17. Как утверждает работавший с израильским премьером источник, в Тель-Авиве посчитали, что красная линия нарушена, и предложили Биньямину Нетаньяху уничтожить конвой. В конечном итоге Нетаньяху все же решил воздержаться от удара и вместо этого передал информацию американцам. 1 марта 2010 года сирийского посла в США в срочном порядке вызвали в Госдепартамент, где ему дали понять, что Вашингтон требует от Дамаска прекратить вооружение «Хезболлы», так как это может породить новый региональный конфликт.
Как бы то ни было, начавшаяся два с половиной года назад гражданская война в Сирии коренным образом изменила расстановку сил в регионе.
В целом, что касается технологий, средств, подготовки и квалификации персонала, между армиями двух государств существовал огромный разрыв еще до того, как сирийские войска начали распылять силы во всех направлениях, чтобы справиться с нынешним восстанием. Сегодня же эта пропасть стала еще глубже, потому что сирийская армия серьезно ослабла после двух лет тяжелых боев.
Сейчас, когда в Сирии бушует война, Израиль получает подробнейшие разведданные по стране и делится ими с США в перспективе возможных ударов. Кроме того, к американцам приходят сведения и от других союзников по соседству с Сирией: Иордании и Турции. Они не только собирают данные, но и позволяют АНБ установить прослушивающее оборудование на их территории.
Еще одна красная линия
Израиль прекрасно осознает все слабости сирийской армии. За прошедший год израильским разведслужбам удалось получить секретные данные по передаче оружия (в том числе частей ракет Р-17 и противокорабельных ракет «Яхонт») из Сирии «Хезболле». На этот раз Нетаньяху не стал колебаться. Целый ряд высокопоставленных представителей израильских властей и сам премьер неоднократно подчеркивали, что Израиль не станет мириться с передачей Ливану такого оружия. Каждый раз, когда Тель-Авиву становилось известно о движении грузовиков с таким грузом, их уничтожали ударами высокоточных ракет. Израиль пока что официально не взял на себя ответственность за шесть таких операций, однако источники в американской разведке и сирийские официальные лица утверждают, что ракеты были запущены израильской авиацией.
«Израиль и другие государства следят за событиями в Сирии с помощью всех имеющихся у них в распоряжении средств по сбору разведданных, — отметил президент Израиля Шимон Перес в неопубликованном отрывке интервью для The New York Times Magazine. — Если сирийцы посмеют применить химическое оружие и обратят его против нас или мирного населения, не сомневаюсь, что Израиль и весь мир незамедлительно примут необходимые решения. Кроме того, Асад может передать химическое оружие «Хезболле», что с нашей точки зрения представляет собой красную линию, нарушения которой позволить никак нельзя. Израилю нужно не допустить такого поворота событий, что подразумевает применение силы».
Оригинал публикации: La guerre secrète du Mossad contre les armes de destruction massive en Syrie
Опубликовано: 18/11/2013
Ронен Бергман (Ronen Bergman) («Slate.fr», Франция)

Разногласия между Россией и Турцией по некоторым вопросам не способны охладить отношения между двумя странами, заявил президент РФ Владимир Путин на заседании российско-турецкого совета сотрудничества высшего уровня.

Российский лидер отметил, что двусторонние связи интенсивно развиваются по всем направлениям, а политический диалог носит регулярный характер.

«Мы взаимодействуем в решении ключевых региональных и международных проблем, в том числе в рамках ООН и группы «двадцати». У нас могут быть различия по отдельным вопросам, но это не приводит к охлаждению наших отношений», — сказал Путин.

Он подчеркнул, что контакты становятся еще плотнее, идет поиск точек соприкосновения.

Путин отметил, что на встрече с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом в узком составе были предметно рассмотрены вопросы двусторонней повестки дня.

novosti.az

В тени американской геополитики, или Еще раз о «Великом Израиле» (II)

Мир идет к глобальной войне за ресурсы, и это касается в первую очередь Персидского залива. Оценивая в связи с этим положение в арабо-мусульманском мире, Одед Инон пишет: «В конечном счете этот мир не сможет существовать с его современной структурой в регионах вокруг нас и не сталкиваться с необходимостью проходить через революционные изменения. Мусульманский арабский мир построен, как временный карточный домик, сложенный вместе иностранцами (Францией и Великобританией в двадцатых годах ХХ века), при этом его жители не испытывают желания и не стремятся к тому, чтобы их принимали во внимание. Он был условно разделен на 19 государств, каждое из которых состоит из комбинации меньшинств и этнических групп, которые враждебно относятся друг к другу, так что каждое арабское мусульманское государство в настоящее время сталкивается с этническими социальными разрушениями, происходящими изнутри, а в некоторых уже бушует гражданская война»…

Описав разнородную картину арабского и неарабского мусульманского мира, Инон делает вывод: «Эта национальная этническая картина меньшинств, простирающаяся от Марокко и от Сомали до Турции, указывает на отсутствие стабильности и быстрое вырождение во всем регионе. Когда эта картина добавляется к экономической ситуации, мы видим, что весь регион построен, как карточный домик, и не выдерживает серьезных проблем». Вот тут Инон и описывает «новые возможности для полного изменения ситуации», которое Израиль должен реализовать в ближайшее десятилетие.

В отношении Синайского полуострова – восстановление контроля над Синаем в качестве стратегического, экономического и энергетического резерва в долгосрочной перспективе. «Египет с его нынешним внутриполитическим состоянием — уже труп, тем более если принять во внимание растущий мусульманско-христианский раскол. Развал Египта по территориальному признаку на различные географические регионы является политической целью Израиля в восьмидесятых годах на его западном фронте».

В отношении восточного фронта Израиля, более сложного, чем западный, Инон пишет: «Полный распад Ливана на пять провинций послужит прецедентом для всего арабского мира, и в том числе для Египта, Сирии, Ирака и Аравийского полуострова, и все уже идет именно к этому. Распад Сирии и Ирака позже на этнически или религиозно уникальные области, как в Ливане, является главной задачей Израиля на восточном фронте в долгосрочной перспективе, в то время как исчезновение военной мощи этих государств — задачей на краткосрочный период. Сирия распадется в соответствии со своей этнической и религиозной структурой на несколько государств, как это в настоящее время происходит с Ливаном, так что там будут шиитско-алавитское государство в районе Алеппо, еще одно суннитское государство в Дамаске, враждующее со своим северным соседом, друзы, которые создадут свое государство, может быть, даже в наших Голанских высотах, и, конечно, в Хауране и в северной Иордании».

«Ирак, с одной стороны, богатый нефтью, и, с другой стороны, раздираемый внутренними конфликтами, гарантированно является кандидатом для достижения целей Израиля. Его распад для нас является еще более важным, чем распад Сирии… Любые межарабские конфронтации помогут нам в краткосрочной перспективе, а также помогут сократить путь к более важной цели развала Ирака на несколько деноминаций, как в Сирии и Ливане. В Ираке возможно деление на провинции по этническому и религиозному признаку, как в Сирии во времена Османской империи. Итак, три (или более) государства будут существовать вокруг трех крупных городов: Басры, Багдада и Мосула, и шиитские районы на юге отделятся от суннитского и курдского севера».

«Весь Аравийский полуостров является естественным кандидатом на распад в связи с внутренним и внешним давлением, и это неизбежно, особенно в Саудовской Аравии, независимо оттого, сохранит ли она свою экономическую мощь, основанную на нефти, или же она уменьшится в долгосрочной перспективе. Внутренние трещины и пробоины являются понятным и естественным развитием событий в свете нынешней политической структуры.

Иордания представляет собой непосредственную стратегическую цель в краткосрочной, но не в долгосрочной перспективе, так как она не будет представлять реальной угрозы в долгосрочной перспективе после распада, прекращения длительного правления короля Хусейна и перехода власти к палестинцам в краткосрочной перспективе. Нет никаких шансов, что Иордания будет продолжать существовать в своем нынешнем составе в течение долгого времени, и политика Израиля как во время войны, так и в мирный период, должна быть направлена на ликвидацию Иордании с его нынешним режимом и передачу власти палестинскому большинству. Исчезновение режима к востоку от Иордана также приведет к исчезновению проблемы плотного заселения арабами территории к западу от Иордана… Подлинное сосуществование и мир будут царствовать над землей только тогда, когда арабы поймут, что без еврейского государства между Иорданом и морем они не смогут ни существовать, ни чувствовать себя в безопасности. Свою страну и безопасность они смогут обрести только в Иордании».

Далее Инон излагает внутренние стратегические цели и пути их достижения, подчеркивая необходимость серьезных изменений в мире. «Расселение населения является внутренней стратегической целью высшей степени важности, иначе мы перестанем существовать в любых границах. Иудея, Самария и Галилея являются нашей единственной гарантией национального существования… Достижение наших целей на восточном фронте зависит в первую очередь от реализации этой внутренней стратегической цели. Трансформация политической и экономической структуры, с тем чтобы сделать возможной реализацию этих стратегических целей, является ключом к достижению всех изменений. Нам нужно перейти от централизованной экономики, в которой правительство принимает активное участие, к открытому и свободному рынку, а также перейти от зависимости от американских налогоплательщиков к развитию нашими собственными руками подлинной продуктивной экономической инфраструктуры. Если мы будем не в состоянии произвести это изменение свободно и добровольно, то мы будем вынуждены сделать это с помощью развития событий в мире, особенно в области экономики, энергетики, политики и нашей собственной растущей изоляции».

«Быстрые изменения в мире также приведут к изменениям в условиях мирового еврейства, для которого Израиль станет не только последней надеждой, но и последним выбором».

Оценивая этот план, можно сделать следующие выводы. Во-первых, поскольку здесь изложены стратегические цели, он рассчитан на долгосрочную перспективу и особенно актуален сегодня. Во-вторых, возможность реализации описанной внешней стратегии связана в нем с серьезными изменениями и в положении самого Израиля, и в общемировом масштабе. Что и стало происходить с середины 80-х гг.

С переходом мирового правящего класса к неолиберальной стратегии в Израиле произошли глубокие перемены, в результате которых страна оказалась под контролем 18 богатейших семей и израильский капитал стал активно вкладываться за рубежом, в то время как израильский рынок, в свою очередь, оказался широко открыт для иностранного капитала. В результате активного «встраивания» страны в мировую экономическую систему израильский капитал настолько слился с транснациональным капиталом, что понятие «национальная экономика Израиля» лишилось смысла. В этих условиях и оказался возможным переход Израиля к активной экспансии, проявляющейся не обязательно в военном контроле и силовом присутствии, но в интеллектуальном и экономическом влиянии и проникновении. Главное – включенность территории в общее поле, в центре которого находится Израиль. Об этом и говорил Шмулевич, когда указывал, что заповедь иудаизма — «быть силой, которая направляет человеческую цивилизацию, которая задает стандарты человеческой цивилизации».

Примером такого арабо-израильского единения является, например, создание инвестиционного фонда Markets Credit Opportunity (EMCO) объемом 1 млрд. долл. швейцарской банковской группой Credit Suissе AG при участии трех крупнейших акционеров банка – израильской бизнес-группы IDB Groupe, государственного инвестиционного фонда Катара Qatar Investment Authority, а также частной инвестиционной компании из Саудовской Аравии Olayan Group. Еще более показательным фактом является то, что Саудовская Аравия поручила старейшей израильской охранной компании G4S обеспечение безопасности паломников во время хаджа в Мекку (периметры безопасности – от аэропорта в Дубае в Эмиратах и район Джидды). Саудовский филиал компании действует тайно с 2010 г., имея возможность собирать персональную информацию не только о паломниках, но и о пассажирах, летящих через Дубай.

Новый раздел Ближнего Востока согласно The New York Times

Что же касается запланированного «хаоса в мусульманском мире», то Израиль осуществляет его чужими руками, действуя исключительно через спецслужбы и поддерживая миф о «жертве исламизма». В этом отношении до сих пор актуально объяснение Израэля Шахака относительно того, почему публикация стратегического плана Израиля не представляет для него опасности.

Указав, что опасность эта может исходить только от арабского мира и из США, он подчеркивал: «Арабский мир до сих пор демонстрировал свою абсолютную неспособность к подробному и рациональному анализу израильско-еврейского общества… В такой ситуации даже те, кто кричит об опасностях израильского экспансионизма (которые вполне реальны), делают это не из-за фактических и детальных сведений, но из-за веры в миф… Израильские специалисты предполагают, что в целом арабы не обратят внимания на их серьезные дискуссии о будущем». Похожая ситуация и в США, где вся информация об Израиле берется из либеральной произраильской прессы. Из этого Шахак сделал следующее заключение: «Поскольку существует ситуация, в которой Израиль является действительно закрытым обществом для остального мира, так как мир хочет закрыть на его проблемы глаза, публикация и даже начало реализации такого плана являются реалистичными и осуществимыми».

Ольга ЧЕТВЕРИКОВА | 02.11.2013