Рубрика: Ближнем Востоке

Бассам Абд Ас-Самиу, Ахмад Мурад (Baasam abd As-Samiu, Ahmad Murad)

В последние недели в Сирии открылся новый фронт. Восточная пустыня, удерживаемая ИГИЛ (запрещена в России), на границе с Ираком и городом  Дейр-эз-Зор, отошедшая на второй план, так как воюющие стороны были сосредоточены на западном направлении, теперь стала широким стратегическим фронтом, где сирийские войска, поддерживаемые Ираном, сталкиваются с американскими военными. Уже произошло три прямых столкновения.

Как пишет European Council в статье US must avoid a war with Iran in eastern Syria, частично эта конфронтация вращается вокруг предполагаемых попыток Тегерана обеспечить наземный коридор из Ирана к Средиземному морю. Некоторые в Вашингтоне надеются, что США, при новой администрации, все более сосредоточенной на снижении регионального влияния Ирана, могут претендовать на восточную Сирию, чтобы заблокировать этот маршрут. Тем не менее Иран уже взял инициативу в свои руки, окружив военную базу США, расположенную на сирийско-иорданской границе в Аль-Танфе, чтобы обеспечить прямой доступ к сирийско-иракской границе на севере.

На этом фоне европейские государства должны повлиять на администрацию Трампа, чтобы заставить ее сосредоточить свои ресурсы в других местах. Борьба против Ирана в восточной Сирии, скорее всего, обречена на провал и отвлечет внимание от других важных районов страны. Она также рискует спровоцировать более широкий американо-иранский конфликт, который значительно осложнит усилия, прилагаемые для победы над ИГИЛ и обеспечения мира не только в Сирии, но и в соседнем Ираке.

Если США захотят усилить свое присутствие в Сирии, их нужно поощрять делать это в южных и северных нерегулируемых зонах, вместо того чтобы позволить более широким геополитическим амбициям привлечь их на восток.

Для Башара Асада контроль над экономически важным востоком направлен на  снижение влияния оппозиции в направлении север-юг, которое рассматривается как возможная прелюдия к разделению страны и долгосрочная стратегическая угроза. Для ключевого сторонника Асада, Ирана, контроль над сирийско-иракским пограничным регионом необходим для обеспечения прямого наземного маршрута из Тегерана к Средиземному морю. Эта линия стала более выраженной, учитывая жесткую антииранскую позицию администрации Трампа. Асад и его сторонники опасаются, что США собираются наступать на восток посредством комбинированного удара с юга под руководством курдских Демократических сил Сирии (СДС) и продвижения арабских сил оппозиции из Иордании на север.

Хотя Вашингтон в целом занял антииранскую позицию, администрация Трампа, по-видимому, все еще сомневается в своей стратегии. За последние недели поддерживаемые режимом ополченцы попали под огонь США вблизи Аль-Танфа, но американские военные ясно дали понять, что эти удары касаются обороны и не означают открытие более широкого фронта. Более того, американские военные не пытались остановить те же силы, которые окружили их, чтобы обеспечить контроль над границей к северу от Аль-Танфа. В то время как американские силы незначительно продвинулись к северо-востоку от Аль-Танфа, открыв, по некоторым сведениям, новую базу в Аль-Закфе, а также разместив новую ракетную систему в этом районе, они не предприняли значительных шагов, чтобы остановить продвижение правительственных сил.

Продвижение США на восток Сирии почти наверняка закончится неудачей, учитывая силы Астада и желание Ирана обеспечить безопасность этого района. Любое продвижение войск, поддерживаемых Западом, будет сдержано проиранскими силами, готовыми остановить любое наступление. США вряд ли привлекут ресурсы, чтобы получить шанс на долгосрочный успех, в том числе это касается и подготовки жизнеспособной местной силы, поскольку неудачи на этом фронте  продолжаются.

По сути, это рецепт бесконечной войны на Востоке, у которой есть потенциал разжечь более широкую геополитическую конфронтацию, подталкивая США и Иран к прямому конфликту с риском перехода в Ирак и втягивания России. Эта битва также может отвлечь от главных целей. Вместо того чтобы вкладывать средства в военную борьбу на востоке, правительства США и Европы должны  уделять первоочередное внимание ресурсам для обеспечения успеха и стабильности нерегулируемых районов на юге и севере страны, в том числе с точки зрения продвижения критически необходимых действий для стабилизации ситуации в Ракке после вытеснения ИГИЛ.

В этом ключе база в Аль-Танфе  и связанные с ней оппозиционные войска могут быть использованы для укрепления контролируемых оппозицией зон вдоль иорданской и израильской границ. Российское предложение о разделении влияния между южной зоной, поддерживаемой США, и восточной зоной, поддерживаемой РФ, выглядит как разумный шаг вперед.

Борьба с ИГИЛ в Дейр-эз-Зоре остается важной задачей, но было бы разумнее позволить Асаду управлять этим фронтом вместе с Россией, ведь усиление геополитического соперничества с точки зрения иранско-американской борьбы за влияние только усложнит борьбу и предоставит больше возможностей для ИГИЛ.

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2289486.html

Турция завершила строительство 700-километровой стены на границе с Сирией. Об этом в четверг, 15 июня, заявил министр обороны страны Фикри Ишык, передает Hürriyet Daily News.

Заграждение воздвигли для того, чтобы предотвратить проникновение в Турцию террористов из экстремистской организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) и боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК).

По словам главы оборонного ведомства, на турецко-сирийской границе будут установлены системы освещения, камеры видеонаблюдения, сенсоры. Помимо этого, для обеспечения безопасности будут задействованы дроны.

Ишык добавил, что работы по строительству аналогичной стены начаты на границе с Ираном.

Анкара считает РПК террористической организацией. Турецкие военные регулярно атакуют позиции подразделений РПК, расположенные неподалеку от горного хребта Синджар на северо-западе Ирана. Анкара полагает, что в этих районах находятся склады, откуда в Турцию доставляют оружие и взрывчатку для атак на блокпосты, а также тренировочные лагеря, где проходят подготовку курдские боевики.

С 1984 года РПК ведет вооруженную борьбу за политические права курдов в Турции и создание курдской автономии в ее составе. Перемирие между турецкими властями и курдами было прекращено в июле 2015-го. Поводом для возобновления активной фазы противостояния стал теракт в городе Суруч, когда погибли 32 человека, преимущественно курды.

https://lenta.ru/news/2017/06/15/the_wall/

Басам Микдад (Bassam Mikdad)

Дональд Трамп попытался провести перегруппировку сил на Ближнем Востоке

Результаты первого зарубежного турне президента США Дональда Трампа – попытка создания нового «арабского НАТО» на Ближнем Востоке и возвращения «старого» НАТО в Афганистан – говорят о том, что лейтмотивом его внешней политики, вновь как во времена Джорджа Буша-младшего, объявлена война с террором. В то же время ракетный удар США по сирийской авиабазе Шайрат и начавшиеся в мае американские авиаудары по сирийской армии в зоне Ан-Танф, посылка ударной авиагруппы к Корейскому полуострову с требованием сворачивания ядерной программы КНДР и подготовка наступления на Иран как государственного спонсора терроризма очень похожи на возврат команды Трампа к старой неоконсервативной концепции «оси зла». Этот термин – axis of evil – был использован президентом США Джорджем Бушем в ежегодном обращении к Конгрессу 29 января 2002 года для описания режимов Ирака, Ирана и КНДР, спонсирующих, по мнению США, терроризм или разрабатывающих оружие массового поражения, которое они могут передать террористам.

Сегодня в речах Трампа место уже поверженного Ирака фактически заняла Сирия, где Вашингтон по-прежнему настаивает на смене режима, в вину КНДР ставится разработка ракетно-ядерного оружия, а Иран, несмотря на то что он уже не только де-юре, но и де-факто отказался от создания ядерного оружия, по-прежнему подозревается в обоих грехах.

ВООРУЖЕННАЯ РУКА ВАШИНГТОНА

Тем не менее сам Трамп отнюдь не принадлежит к лагерю неоконов: его непримиримая вражда с сенатором Маккейном и кланом Бушей – тому свидетельство. Об этом же свидетельствует и его собственная политическая терминология – она все же значительно мягче, чем во времена Джорджа Буша, Трамп уже не добивается смены режима в этих «странах-изгоях», а лишь «молится» за это. «В моем обращении к американскому народу при инаугурации я пообещал, что Америка не будет навязывать свой образ жизни другим, а всего лишь протянет им руку в духе сотрудничества», – заявил он 21 мая на Исламском саммите в Эр-Рияде. И что народы Ближнего Востока должны сами решить, какое будущее они желают для себя. «Выбор между двумя будущими (мир или террор) Америка сделать за вас не может. Изгоните террористов, изгоните экстремистов из своих храмов. Лучшее будущее возможно, только если ваши народы изгонят их», – призвал присутствующих Трамп. И указал пальцем на запрещенные в РФ «Исламское государство», «Аль-Каиду», «Хезболлу» и ХАМАС как тех, кого надо изгнать. Указал он также и на ответственного исполнителя, который должен будет это сделать путем создания «арабского НАТО», – это Саудовская Аравия. Тут же приступив к ее вооружению: 20 мая, прямо в день своего прибытия в Эр-Рияд, Дональд Трамп подписал здесь разовый оборонный контракт на 110 млрд долл. и меморандум о

Дональд Трамп и Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд исполнили ритуальный танец с мечами. Фото Reuters
Дональд Трамп и Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд исполнили ритуальный танец с мечами. Фото Reuters

поставках военного вооружения Королевству Саудовская Аравия в течение 10 лет на общую сумму в 350 млрд долл.

Масштаб этой сделки беспрецедентен для королевства, причем особое внимание в ней уделено поставкам современных вооружений в области систем ПРО и ВМС. Это необходимо, заявил госсекретарь США Рекс Тиллерсон, для «долгосрочной задачи обеспечения безопасности Саудовской Аравии и всего Персидского залива, особенно в свете зловещего иранского влияния и связанных с Ираном угроз по всему периметру саудовских границ». Из чего очевидно, что это оружие предназначено не столько для борьбы с вышеуказанными террористическими организациями в Сирии или Ираке, сколько для противостояния с Ираном – войны с хуситами в Йемене и контроля над Персидским заливом и проливом Баб эль-Мандеб. Кроме того, 10-летний срок меморандума отражает беспокойство как Вашингтона и Тель-Авива, так и Эр-Рияда успешным развитием иранской ракетной программы и тем фактом, что уже через 10 лет, по истечении срока ядерной сделки, Тегеран сможет начать производство ядерного оружия. Эту антииранскую направленность программы создания «арабского НАТО» подтвердил и сам президент США.

«От Ливана через Ирак к Йемену Иран финансирует, вооружает и обучает террористов, шиитскую милицию и другие экстремистские группы, которые распространяют хаос и насилие по всему региону. Жертвой одной из самых трагических интервенций Ирана стала Сирия. Где поддержанный иранцами Асад совершает столь ужасные преступления, что Соединенным Штатам в ответ на применение им химического оружия пришлось обрушить на сирийскую военную базу, с которой была проведена эта атака, 59 «Томагавков». И до тех пор, пока иранский режим не станет миролюбивым, все ответственные народы должны совместно работать над его изоляцией, лишая его средств для финансирования терроризма и молясь за то, чтобы наступил день, когда иранский народ получит справедливое и достойное правительство», – заявил на следующий день Трамп, выступая перед лидерами четырех десятков мусульманских стран на открывшемся в Эр-Рияде Арабо-исламском саммите. Чем дал ясно понять всему исламскому миру, что начатое его предшественником Бараком Обамой американо-иранское потепление будет заморожено и что «не мир пришел Я принести, но меч».

Столь неожиданно острое антииранское заявление, похоже, застало их врасплох – сегодня оно не очень справедливо по отношению к Ирану даже по критериям неоконов, поскольку Тегеран не только выполняет все свои обязательства перед международным сообществом по сворачиванию своей ядерной программы, но и вносит куда больший вклад в борьбу с «Исламским государством» и «Аль-Каидой» в Сирии и Ираке, чем любое другое мусульманское государство, присутствовавшее на этом саммите. Не говоря уже про саму Саудовскую Аравию, чьим незаконно рожденным детищем явилась в свое время «Аль-Каида» и выросшее затем из нее «Исламское государство», поставленные ныне вне закона решениями Совбеза ООН.

ИЗГНАНИЕ КАТАРА

Свидетельством этого кризиса стал разразившийся вслед за саммитом катарский кризис – такого острого кризиса в среде Совета по сотрудничеству арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) не было никогда с момента его основания. А ведь ССАГПЗ возникл после исламской революции в Иране специально для сдерживания распространения радикального ислама и является ближайшим стратегическим союзником США в арабском мире. И вдруг такой конфуз – разрыв дипломатических отношений и фактическое введение блокады Саудовской Аравией и примкнувшими к ней двумя другими членами совета, Бахрейном и ОАЕ, против своего сотоварища по ССАГПЗ – Катара – всего за пару якобы сказанных им фраз о том, что реально воюющий с их общим врагом, «Исламским государством», Иран тоже является стабилизирующей силой в регионе!

Вердикт Дональда Трампа, вставшего в этом конфликте на сторону Эр-Рияда, поскольку «народ Катара исторически был, к сожалению, спонсором терроризма на очень высоком уровне», является, по сути, неприкрытым политическим лицемерием. Поскольку он с куда большим основанием может быть применен и к саудовцам. Хотя бы потому, что Усама бен Ладен, будучи саудовцем, начал свой джихад в Афганистане задолго до арабской весны, когда началось финансирование джихадистских движений и со стороны Катара. Кроме того, Трамп с его лозунгом America First, должен был бы увидеть и другую, куда более существенную для американского народа разницу – это ведь саудовские, а отнюдь не катарские граждане осуществили атаку на Америку 11 сентября 2001 года. Трамп это прекрасно знает, поскольку шесть лет назад сам в своей книге «Былое величие Америки» писал про Саудовскую Аравию, что «это страна – самый крупный финансист терроризма в мире. Саудовская Аравия направляет наши нефтедоллары (а нефтедоллары – это наши, американские деньги) на финансирование террористов, стремящихся уничтожить американский народ». Но предпочитает закрывать на это глаза, поскольку сегодня Саудовская Аравия финансирует войну против Сирии, а не Америки. Как, впрочем, и Катар.

Поэтому то, что Трамп в нынешнем споре между саудовцами и Катаром поддержал первых, связано отнюдь не тем, что народ Катара якобы является «историческим спонсором терроризма», а исключительно тем, что у Дохи в отличие от Эр-Рияда сложились по-настоящему добрососедские отношения с Тегераном – они вместе долго и успешно разрабатывают крупнейшее в мире газовое месторождение в Персидском заливе, и крошечный Катар проявляет вполне понятное благоразумие, пытаясь избежать военного противостояния со своим могущественным соседом. Тем более что враждебные отношения между Тегераном и Эр-Риядом уже давно заступили за грань гибридной войны. А это как раз то, что нужно Трампу: «Главной и первой целью Америки в ее отношениях с Ираном должно стать сведение на нет ядерных амбиций этой страны» – эту точку зрения он тоже сформулировал и опубликовал в своей книге «Былое величие Америки». Сформулировал максимально категорично, как собственную программу: «Позвольте заявить это с предельной откровенностью, поскольку я знаю, как добиться этой цели: ядерную программу Ирана необходимо прекратить – причем любыми средствами. Точка».

Срочная «нужда» Трампа в создании «арабского НАТО» для противостояния Ирану возникла из-за того, что сегодня, когда падение Мосула и Ракки стало лишь вопросом времени, перед Вашингтоном встал вопрос о том, кому следует отдать под контроль освобождаемые от контроля ИГ суннитские территории. Вопрос этот поставил перед американским президентом король Иордании Абдалла II, а его исход был, похоже, предопределен результатами атаки сирийской авиации 4 апреля этого года складов в городке Хан-Шейхун в провинции Идлиб – несмотря на опровержения Дамаска и несогласие Москвы, мировое сообщество обвинило ее в применении химического оружия. «Мы продолжаем изучать ужасающую ситуацию, но ясно, что это то, как действует Башар Асад, – с жестоким, беззастенчивым варварством. Тот, кто применяет химическое оружие против своего народа, демонстрирует фундаментальное пренебрежение человеческой порядочностью и должен нести ответственность», – говорилось в заявлении Госдепа.

А вот как описывал реакцию самого Трампа на случившееся и его встречу с королем Иордании 6 апреля в «Розовом саду» Белого дома журнал Der Spiegel: «Дональда Трампа редко можно увидеть таким взволнованным. «Маленькие дети! – рассерженно восклицает президент США. – Их смерть была оскорблением для человечества». Трамп в Розовом саду Белого дома, рядом с ним его гость, король Иордании Абдалла II. «То, что произошло вчера, неприемлемо», – сказал он во время встречи, которая была полностью омрачена ужасом, произошедшим в Сирии. «Этот гнусный акт режима Асада нельзя игнорировать… Мое отношение к Сирии и Асаду, – говорил Трамп, и казалось, будто он даже гордится этим, – сильно изменилось». Так оно и оказалось – если до этого удара Трамп и его администрация говорили о том, что Башар Асад есть «политическая реальность», с которой надо считаться, и пусть сирийцы сами с ним разбираются, то отныне все упоминания этого тезиса исчезли. Вместо этого последовал ракетный удар по сирийской авиабазе Шайрат.

Соответственно шансы на то, что США согласятся после взятия Ракки передать ее в руки Башара Асада, сейчас близки к нулю. В то же время Вашингтон явно не хочет передавать ее и в руки добивающейся этого суннитской Турции – это грозит прямым столкновением между турецкими и курдскими частями, освобождающими сейчас этот город. Думается, отсюда и возникла идея о создании «арабского НАТО», войска которого можно будет вводить в будущие зоны деэскалации на освобождаемых от ИГ суннитских территориях. Идею, которую впервые озвучил для президента США тогда, в Розовом саду, иорданский король Абдалла II, предложив создать зону деэскалации в южных районах Сирии для недопущения воссоздания возникшего здесь в 90-х годах и разрушенного ИГ «шиитского полумесяца» от Персидского залива до Средиземного моря.

НОВЫЙ АРАБСКИЙ ПРОЕКТ

«Я думаю, что Ракка падет. Я думаю, что как в Сирии, так и в Ираке дела обстоят хорошо. Единственная проблема – боевики двинутся (от Ракки. – «НВО») вниз, к нам. Это вызов, но в координации с США и Британией мы готовы к нему. Правда, есть и некоторые стратегические проблемы из-за вовлеченности здесь Ирана – подразделения его революционной гвардии всего в 70 км от нас и пытаются установить географическую связь между Ираном, Ираком, Сирией и Ливаном («Хезболлой») с намерением получить власть над этим пространством». Я поднимал этот вопрос с президентом Путиным, он полностью в курсе этого стратегического замысла Ирана. Мы, как и израильтяне, были вполне откровенны с ним о том, что не потерпим у наших границ негосударственных формирований извне. Думаю, что с русскими мы договоримся», – говорил он 5 апреля в Вашингтоне в интервью газете Washington Post. Другими словами, он дал ее перед той самой встречей с Трампом в Розовом саду, которую мы описали вверху.

В ожидании этой встречи в США король Абдалла сказал мне, сообщает читателям в предисловии к интервью журналистка газеты, что рассчитывает «сыграть ключевую роль в оживлении застрявших израильско-палестинских переговоров. А также поговорить о необходимости для США связаться с президентом России Владимиром Путиным и, возможно, сделать ему некоторые уступки для решения сирийского кризиса». О какого рода уступках идет речь, читаем далее в самом интервью. «С русской точки зрения, они играют трехмерную шахматную игру. Для них Крым важен, Сирия, Украина, Ливия. Необходимо иметь дело с русскими по всем этим вопросам одновременно». Но с расчетом, что «самое главное для россиян – Крым», именно за уступки по Крыму король Абдалла ожидает получить «большую гибкость по Сирии». В противном же случае «русские будут бороться в Сирии и Ливии, следующая проблема возникнет в Молдове». Абдалла также указывает, что «интересы России в Сирии должны обеспечиваться постоянным военным присутствием в «полезной Сирии» – области между Дамаском, Латакией, Алеппо, Хомсом и Хамой» – и что даже Асад может «остаться в игре» при условии, что «Москва и Вашингтон смогут найти способы соблазнить Асада уйти от Ирана, чтобы оставить в покое повстанцев на общей основе борьбы против джихадистов». Иными словами, иорданский король фактически предложил Вашингтону и Москве сделать ради выхода из сирийского кризиса Украину и Иран своими разменными картами.

Географическое положение Иордании между Израилем, Сирией, Ираком и Саудовской Аравией делает из нее очень важный стратегический буфер на подступах, с одной стороны, к Восточному Средиземноморью, с другой – к Персидскому заливу. Кроме того, в 1994 году Иордания и Израиль подписали сепаратный мирный договор, что обеспечило ей весьма продвинутое сотрудничество с США и Великобританией, а также сильно облегчило доступ к прочим западным правительствам и международным организациям. При этом у короля Абдаллы сложились достаточно доверительные отношения как с саудовским монархом, так и с российским президентом – с 2015 года открыт и работает российско-иорданский Центр военной координации. В результате чего иорданские спецслужбы стали играть важную роль, выступая «коммутатором» в общении между представителями разведсообществ не только западных и арабских стран, но и России. Поэтому его публичное озвучивание столь неполиткорректного мирного плана по Сирии было вызвано скорее всего экстраординарными обстоятельствами – ведь на встречу с Трампом король прилетел на следующий день после того, как сирийская авиация Башара Асада нанесла удар с применением химического оружия (по версии как Трампа, так и самого короля Абдаллы) по поселку Хан-Шейхун в провинции Идлиб.

Другими словами, предложения короля Абдаллы о возобновлении переговоров по палестинскому вопросу и размене фигурами в «трехмерных русских шахматах» были скорее всего разными компонентами единого плана по выходу из внезапно обострившегося сирийского кризиса. Этот план он привез для обсуждения с американским президентом и решил перед этим разговором зафиксировать его в интервью как свое личное мнение. Его cуть понятна из текста интервью: Абдалла II предложил Трампу простить Асаду химическую атаку в Хан Шахуне, гарантировать Москве сохранение выгодного ей статус-кво в «полезной Сирии» и даже «забыть» про Крым, если только Москва поможет им «вытолкнуть» Иран из Сирии.

Принял этот план иорданского короля Трамп или нет, мы не знаем, но поскольку сразу после своей речи в Эр-Рияде Дональд Трамп вылетел в Иерусалим, чтобы договориться с израильским премьером Биньямином Нетаньяху о возобновлении переговоров о Палестине, то очевидно, что Абдалле II все-таки удалось сыграть ключевую роль в оживлении застрявших израильско-палестинских переговоров» в рамках своего плана по созданию «арабского НАТО». Ему это удалось, поскольку он еще при первой своей встрече с Трампом в феврале 2017 года сумел продемонстрировать новому американскому президенту необходимость решения палестинской проблемы – для окончательной, не только военной, но и идеологической победы над джихадистами. «В 2016 году мы в двух схватках (в Иордании) захватили и уничтожили 40 террористов ИГ. 96% из них были родом из Палестины», – описал он Трампу ситуацию в Иордании. Дав ясно понять, что именно палестинская проблема породила и порождает ту межцивилизацонную вражду, которая создает сейчас теракты игиловских «одиноких волков» как в Европе, так и в Америке. Так что запрет Трампа на въезд мусульман в США сам по себе не остановит процесс радикализации ее собственных исламистов – нужно для начала запустить мирный процесс в Палестине. И не спешить с переводом американского посольства в Иерусалим.

ПРОЦЕСС ПОШЕЛ

Вообще-то идея «мусульманского НАТО» не нова: король Саудовской Аравии Сальман провозгласил создание «Исламской военной коалиции для борьбы с терроризмом» еще в декабре 2015 года. Приглашены в эту коалицию были почти все мусульманские страны, за исключением Ирана, Сирии и Ирака, что сразу превратило альянс в суннитскую организацию. Ее создание было отчасти обусловлено необходимостью для Эр-Рияда противостоять российско-иранской коалиции в Сирии – последняя возникала там, когда в сентябре 2015 года в Латакии были развернуты наши ВКС. Возникла и быстро переломила ход боев в стране в пользу режима Башара Асада. В то время как саудовская «Исламская военная коалиция» оказалась в Сирии мертворожденным проектом. В первую очередь из-за того, что Барак Обама не только наотрез отказался «воевать с русскими» в Сирии, но и надеялся договориться с иранцами. Соответственно даже Турция, имевшая тогда самую сильную армию среди членов коалиции, так и не рискнула послать свои войска в Сирию – провокация с российской «сушкой» так и осталась изолированным инцидентом, за который Эрдогану пришлось потом еще и извиниться.

Успехи же войск «Исламской коалиции» в Йемене не впечатляют, поскольку самые боеспособные и не арабские страны коалиции, Турция и Пакистан, не имеют в Йемене особых интересов и уклонились от участия в боях. В то время как Египет снарядил в Йемен столь малочисленный контингент, что на ход боевых действий он повлиять никак не мог. В результате основная боевая нагрузка легла на воинские контингенты КСА и ОАЕ – они отбили Аден, но до Саны так и не дошли. Более того, в середине 2016 года ОАЕ отозвали свои войска из этой страны ввиду «отсутствия единого видения будущего» Йемена. Отсюда вывод: без прямой помощи США и согласия на подобную интервенцию со стороны России никакая арабская коалиция вести войну в Сирии не сможет. Столь же обязательным является снятие разногласий относительно Сирии между Саудовской Аравией и Египтом, поскольку без египетской армии «арабское НАТО» недорогого стоит.

Когда в январе этого года Барака Обаму сменил в Белом доме Дональд Трамп, у короля Сальмана проснулся оптимизм – хотя Трамп тоже собирался не воевать, а дружить с русскими в Сирии, однако он открыто презирал осторожную политику своего предшественника и рвался в бой с Ираном. «Бестолковые действия Обамы в отношении Ирана способны просто шокировать. Обама заключил жалкую и очень невыгодную сделку. Иран будет по-прежнему разрабатывать ядерное оружие, одновременно наращивая темпы роста своей экономики.

Главной и первой целью Америки в ее отношениях с Ираном должно стать сведение на нет ядерных амбиций этой страны», – сформулировав для себя эту точку зрения еще шесть лет назад, Дональд Трамп, придя в Белый дом, и менять ее не собирается. И когда в начале мая иранский генерал Кассем Сулеймани, глава спецбригады «аль-Кудс» КСИР, отвечающий перед верховным аятоллой за поддержку Сирии, и Хайдар аль-Амери, командующий силами народной мобилизации Ирака, приняли решение о прокладывании наземного коридора из Ирана в Латакию не через курдские регионы, вступившие в союз в американцами для взятия Ракки, а на 140 миль южнее, он перешел к политике сдерживания Ирана в этом регионе. Следствием чего стало объявление американцами 50-километровой «бесконфликтной зоны» в районе пограничного городка Ат-Танф, контролирующей шоссе Багдад–Дамаск, и майские бомбардировки американцами колонн сирийской армии и шиитских боевиков, пытающихся проникнуть в нее. Причем первый авиаудар по сирийской колонне был нанесен 18 мая, а затем 6 и 8 июня последовали еще два удара. Жертвы сирийцев незначительны – американцы стремятся лишь остановить колонны, а не уничтожить их.

РУССКИЕ ШАХМАТЫ

Тем не менее, хотя Вашингтон и Москва уже провели два раунда секретных переговоров по вопросу урегулирования ситуации в районе Ан-Танф, прорыва достигнуть не удалось. Особенно раздражает Москву то, что курдские подразделения, недавно возобновившие штурм Ракки, временами, чтобы облегчить себе задачу, выпускают из города по договоренности отдельные отряды ИГ, и те даже под нашими бомбардировками прорываются на юг, например, к Дэр-эз-Зору. «Они (американцы) хотят, чтобы оппозиция контролировала определенные районы на юге, а возможно, и на севере. Вероятно, что таким образом США готовятся к разделу Сирии», – считает советник директора РИСИ Елена Супонина.

Как известно, Дональд Трамп вел свою предвыборную кампанию под лозунгом заключения «большой сделки» с Россией во имя совместной борьбы с террором «Исламского государства». Однако сделка так и не состоялась – мы по-прежнему воюем в Сирии каждый за себя. И вот теперь, резко переориентировав свою позицию после инцидента с химическим оружием в Идлибе, он заключил в Эр-Рияде новую «большую сделку» в своей войне с террором – на этот раз с Саудовской Аравией и против Ирана. Весьма сомнительная сделка с точки зрения эффективной войны с террором – возложив всю тяжесть войны на земле с «Исламским государством» и «Аль-Каидой» в Сирии и Ираке на курдских и шиитских ополченцев, параллельно открыть второй фронт против Ирана. Поручив при этом сколачивание арабской коалиции для борьбы на эти оба фронта Саудовской Аравии, которая исторически была и остается ничуть не меньшим «спонсором терроризма на очень высоком уровне», чем Катар. И первый шаг, сделанный Эр-Риядом в формировании «арабского НАТО», весьма символичен – изгнание Катара из созданной саудовцами «арабской коалиции», воюющей против шиитов в Йемене, означает, что последний не будет включен и в состав создаваемого саудовцами «арабского НАТО».

Таким образом, продолжение этого конфликта между двумя конкурентно настроенными «историческими спонсорами терроризма» в Сирии – они вступили здесь в жесточайшую конкуренцию с самого начала арабской весны – предвещает такую же тяжелую судьбу второй «большой сделке» Трампа, какую Хиллари Клинтон устроила ему в первой. Зато у Москвы сейчас появляется шанс перетащить в свою коалицию с Турцией и Ираном еще и Катар. Что сделает совершенно призрачным план Трампа по «выдавливанию» из Сирии Ирана и «Хезболлы» – скорее наоборот: как разобиженный невыдачей Фатуллы Гюлена Эрдоган помог Путину выдавить «умеренную» оппозицию из Алеппо, так и разъяренный саудовским королем Сальманом катарский шейх Тамим бен Хамад Аль Тамим вполне может помочь ему выдавить финансируемую саудовцами военную оппозицию из Сирии.

Тем не менее никаких роковых или необратимых ошибок Трамп пока не совершил, даже с Катаром. А Москва, как известно, играет с ним в трехмерные шахматы. Поэтому если упрямый Трамп все-таки доведет до конца план короля Абдаллы и поможет Москве урегулировать ситуацию с Украиной, то Россия наверняка окажет ему ответную услугу как в Сирии, так и в Палестине – независимо от судьбы «арабского НАТО». И тогда Трамп спасет сразу обе свои «большие сделки». В конце концов, будем справедливы к Трампу: не только он, но и никто из ближневосточных политиков, даже многоопытный король Иордании, не предвидел возникновения столь серьезного кризиса, как катарский. Поскольку возник он практически пустом месте – на фейк-новостях, опубликованных анонимными хакерами. Хотя до сих пор не установлено как факт само существование этих мифических и якобы «русских» хакеров. Зато если этот факт будет установлен, то тогда Москве стоит задуматься: не было ли заказчиком провокации в Идлибе и Катаре одно и то же лицо, цель которого – смена режима в Сирии и «выдавливание» отсюда Ирана?

Об авторе: Шамсудин Абдурахманович Мамаев – политолог.

16 июня 17

Источник — НВО

Станислав Тарасов

Катарский кризис изменил расклад сил на Ближнем Востоке до такой степени, что еще недавно представить себе такое было невозможно. Эту ситуацию не меняют демонстрируемые внешне активные дипломатические усилия, предпринимаемые ведущими государствами мира и региональными игроками. При этом все понимают, что официально предъявляемые Катару претензии в поддержке «терроризма и экстремистской идеологии», можно в равной степени адресовать и другим государствам Персидского залива, в том числе и Саудовской Аравии. Не исключено, что поэтому часть экспертов склоняется к выводу, будто рано или поздно кризис «рассосется». Другие, наоборот, уверены в том, что «все значительно глубже» и «кризис может иметь устойчивый долговременный характер», затронет не только Ближний Восток.

Для таких суждений есть основания. Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу посещает Доху, чтобы, по его словам, «помочь решить кризис между арабскими странами». Накануне он отметил, что «если сработает подготовленная программа», то из Катара перелетит в Саудовскую Аравию. «Санкции против Катара стали для нас и для всего мира сюрпризом, — уточнил министр. — Мы были шокированы. Но эта не такая проблема, которую невозможно разрешить, она должна быть решена». Однако на самом деле кризис не с неба свалился. Он назревал в течение определенного времени, когда страны Персидского залива, прежде всего Саудовская Аравия и ОАЭ, желали убрать влияние Ирана в регионе, а Тегеран выстраивал отношения с Дохой. Теперь вопрос в том, как примет Эр-Рияд разработанный Анкарой сценарий конкретных действий.

Накануне турецкая Resmi Gazete («Официальная газета») сообщила, что вступил в силу закон о ратификации соглашения между Турцией и Катаром о размещении на катарской территории турецкого военного контингента. Договор был заключен 10 ноября 2016 года в Анкаре. Создание турецкой военной базы в Катаре предусмотрено соглашением об укреплении двустороннего сотрудничества, подписанным сторонами еще в 2014 году. Делегация турецких военных уже прибыла в Катар. Следовательно, катарский кризис используется Анкарой только как повод для реализации давно задуманного плана.

Чавушоглу заявил, что целью размещения турецкой военной базы в Катаре является — «обеспечение безопасности всего региона Персидского залива, а не какой-либо отдельной страны», что «опасности, которые угрожают странам Персидского залива, мы воспринимаем так, будто они направлены и против нас». В ближайшее время в Катар отправят 200−250 военных, общее количество солдат будет изменяться в соответствии с ситуацией. В этой связи всплывают важные вопросы. Во-первых, способен ли турецкий военный контингент в Катаре (даже если его численность достигнет, как планируется, трех тысяч человек) действительно «обеспечивать безопасность всего региона», о чем говорит также министр иностранных дел Катара Мухаммад бен Абдуррахман Аль Тани?

Во-вторых, как это соотносится с тем, что в Катаре находится самая мощная на Ближнем Востоке база ВВС США, а также штаб Центрального командования военного контингента, который отвечает за выполнение операций под руководством Вашингтона? Многие американские эксперты предполагают, что Белый дом «из-за разногласий с Катаром по вопросам борьбы с терроризмом» может вывести своих военных из Катара в Саудовскую Аравию. Возможно, хотя сложно сейчас представить, что турецкие военные окажутся по другую сторону баррикады с США, будучи союзниками с ними по НАТО. Тогда в чем дело? Главный редактор проправительственной турецкой газеты Yeni Şafak озвучивает версию, согласно которой турецкие военные в Катаре должны предотвратить возможный переворот в этой стране, потому что американцы через Доху «будут пробираться к Турции».

Если так, то следует ждать тактического военного альянса между суннитской Турцией и шиитским Ираном в районе Персидского залива, на что недавно намекали турецкие СМИ, комментируя недавний визит в Анкару министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа. И тогда Турция, наряду с США, Англией и Францией, потенциально становится одним из тех государств, которые будут регулировать механизмы системы безопасности в регионе Персидского залива. При этом важнейшее значение для Турции и Ирана приобретает альянс с Россией, который сейчас проходит «проверку» на сирийском направлении, так как США и НАТО не намерены поднимать уровень своего взаимодействия с Анкарой в регионе Персидского залива.

В дальнейшем можно ожидать самого невероятного хода событий, вплоть до того, что Турция и Иран предложат Москве начать процесс военной интеграции в плане безопасности и даже общей обороны. Но пока фактом является то, что альянс Анкары и Тегерана враждебно воспринимается со стороны Саудовской Аравии, которая называет Турцию чуть ли не «предателем общих интересов». Ведь обозначен очередной раскол в арабском мире, подрывающий возможности и потенциал антииранской коалиции. А в районе Персидского залива формируется невиданный в истории новый баланс сил, что ставит под сомнение прежние западные проекты по созданию универсальной системы безопасности в Персидском заливе. После Ирака и Сирии Турция, поддержав Катар, оказалась чуть ли не в эпицентре конфликта между шиитами и суннитами, поддержав шиитов.

США и их партнеры теряют возможность маневренности. Госсекретарь США Рекс Тиллерсон призвал арабов сесть за стол переговоров и разрешить все их разногласия. Но кто его сегодня слушает? Тогда как Москва, поддерживающая тесные и определенные отношения с Катаром, Саудовской Аравией, рядом других арабских государств, Турцией и Ираном, может проявить гибкость в своей дипломатии, выступая в роли эффективного посредника в урегулировании катарского кризиса. Для альянса Россия — Турция — Иран открываются новые возможности в процессе и сирийского урегулирования. Но в целом, констатирует турецкая газета Hürriyet, «на Ближнем Востоке нас скоро могут поджидать непростые времена».

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2288014.html

В кампании беспрецедентного давления на Катар, начатой 5 июня Саудовской Аравией и ее союзниками, наметился перелом. В эмират с визитом вчера отправился глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу. Поездка началась вскоре после того, как с резкой критикой изоляции Дохи выступил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Поддерживать антикатарскую коалицию отказалось и еще несколько ключевых стран региона. На этом фоне Саудовская Аравия и Египет, задающие тон в кампании против Дохи, были вынуждены ослабить давление на эмират.

Президент Эрдоган идет на помощь

Через полторы недели после того, как в Персидском заливе разразился острейший дипломатический кризис, который оставил былых союзников по разные стороны баррикад, оказавшийся в изоляции Катар получил недвусмысленную поддержку со стороны сразу двух ключевых игроков ближневосточного региона — Турции и Ирака.

Прибывший вчера с визитом в Доху глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу встретится со своим катарским коллегой Мухаммедом бен Абделем Рахманом Аль Тани и эмиром страны шейхом Тамимом бен Хамадом Аль Тани. Затем, по данным местных СМИ, он отправится на переговоры в Саудовскую Аравию.

Как Россия пытается разрешить новый конфликт в Персидском заливе

Напомним, что эта страна стала одним из главных инициаторов дипломатического демарша, к которому в той или иной степени уже присоединилось более десяти арабских стран. Одни государства разорвали дипломатические отношения с Катаром, другие заявили о понижении уровня дипотношений. Поводом для демарша стало появившееся на сайте агентства новостей Катара заявление от имени эмира Тамима бен Хамада Аль Тани о необходимости сближения с шиитским Ираном — главным геополитическим противником суннитских монархий Персидского залива.

Накануне визита Мевлюта Чавушоглу в Доху президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган взял на себя роль главного защитника Дохи. Выступая перед членами правящей Партии справедливости и развития (ПСР), он предупредил инициаторов блокады об опасности такой политики, чреватой далеко идущими последствиями. «Изоляция Катара — это смертельная ошибка, противоречащая исламским ценностям»,- заявил господин Эрдоган. «Катар занял самую решительную позицию против действующей в Турции террористической организации «Исламское государство» (запрещена в РФ.- «Ъ»). Гонения на Катар путем развязанной против него кампании ни к чему хорошему не приведут»,- добавил он. По мнению главы турецкого государства, в сложившейся ситуации «король Саудовской Аравии как лидер государств Персидского залива должен урегулировать кризис».

Таким образом, крайне напряженные отношения Турции с Ираном, сохраняющим почти союзнические отношения с Катаром, не помешали Анкаре оказаться в одном лагере с Тегераном. При этом президент Эрдоган не только вступился за попавший в изоляцию эмират, но и поддержал его делом. На прошлой неделе он подписал закон о размещении в Катаре турецкого воинского контингента «для поддержания стабильности в регионе».

Деятельность Анкары по урегулированию ситуации обусловлена тем, что кризис вокруг Катара грозит ударить по самой Турции, в частности создать новые очаги дестабилизации и снизить ее влияние на Ближнем Востоке.

Кто за Доху?

Заявление президента Эрдогана, попытавшегося перехватить инициативу у сформировавшейся против Катара международной коалиции, совпало по времени с высказываниями на эту же тему иракского премьера Хайдера аль-Абади. Он выразил мнение, что карательные меры против эмирата бьют не по его руководству, а по народу. Изначально Багдад занимал нейтральную позицию в конфликте вокруг Катара, пытаясь оставаться над схваткой. Однако в итоге руководство страны, судя по всему, решило занять позицию, аналогичную турецкой. Играть против эмирата также не желают Кувейт, Оман, Марокко и Иордания.

Почему ряд государств в один день разорвали дипотношения с Дохой

Профессор факультета истории, политологии и права РГГУ Григорий Косач пояснил «Ъ», что «у Катара есть рычаги воздействия на те страны, в которых существуют мощные организации, представляющие исламистское движение «Братья-мусульмане» (запрещено в РФ.- «Ъ»)». «В Иордании члены движения представлены в парламенте. А в Турции правящая Партия справедливости и развития восходит к «Братьям-мусульманам» своими корнями»,- отметил собеседник «Ъ». Тем временем тунисский политолог Юсеф Шериф заверил «Ъ», что «турецко-марокканское взаимодействие вкупе с усилиями Омана и Кувейта могут оказать позитивное воздействие на урегулирование нынешнего кризиса».

Формирующая группа поддержки Катара не ограничивается странами Ближнего Востока. Так, в Южной Азии одним из первых о нежелании разрывать дипотношения с Катаром заявил премьер-министр Пакистана Наваз Шариф.

Наконец, обрести столь необходимую ему поддержку Катар может и в Европе. «Европейские импортеры катарских углеводородов не желают ухудшения ситуации в регионе и уже призывают к скорейшему разрешению конфликта. Все это говорит о том, что вокруг Катара начинает складываться альтернативная коалиция, способная на равных противостоять Саудовской Аравии и ее союзникам»,- резюмирует Григорий Косач.

Развитие международной ситуации вокруг Катара показывает, что инициаторы его блокады уже начали давать задний ход, понимая: полностью изолировать эмират им все равно не удастся. Примечательное заявление сделал в среду в Вашингтоне на совместной пресс-конференции с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном глава МИД Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр. «Технически это не блокада. Мы разрешили беспрепятственное перемещение из страны в страну, и готовы предоставить Катару продовольствие и медикаменты, если потребуется»,- попытался охладить накал страстей глава саудовской дипломатии.

В схожем ключе начал действовать и другой инициатор блокады — Каир. Министр гражданской авиации Египта Шериф Фатхи сообщил, что его страна снимает ограничения для катарских авиакомпаний на использование своего воздушного пространства. А египетский президент Абдель Фаттах ас-Сиси вчера в интервью немецкой радиостанции Deutschlandfunk заявил, что дипломатический кризис вокруг Катара не должен перерасти в войну, а в регион необходимо вернуть стабильность.

Сергей Строкань, Руслан Сулейманов
15.06.17

Источник — kommersant.ru

Страны Ближнего и Среднего Востока остаются нестабильными, надежды на прекращение конфликтов от Африканского Рога и Сахеля до Афганистана и Пакистана призрачны, но события в Сирии имеют для всего региона колоссальное значение. ВКС РФ остановили разрушение этого государства и свержение Башара Асада в последний момент. Однако попытки организаторов войны в Сирии – региональных держав и их «группы поддержки» в лице США и лидеров ЕС – обрушить легитимный режим продолжаются.

Сложная внутренняя ситуация и нежелание Москвы повторять ошибки войны в Афганистане привели к возникновению в САР равновесия, изменить которое в свою пользу пытаются все стороны конфликта. России при этом приходится сочетать военные и дипломатические методы воздействия на ситуацию. Последним достижением стало соглашение о создании зон деэскалации. Рассмотрим текущую ситуацию в Сирии и перспективы ее развития, опираясь на материалы экспертов ИБВ А. Кузнецова и Ю. Щегловина.

Игры в дипломатию

» Шиитский полевой командир заявил: при необходимости бойцы будут воевать не только против игиловцев, но и против американцев »

Процесс создания зон деэскалации в Сирии – золотой шанс оппозиции для укрепления присутствия в стране. Об этом заявил верховный координатор оппозиционного Высшего комитета по переговорам (ВКП) Р. Хиджаб в интервью газете «Аль-Хаят». Глава ВКП призвал оппозиционные фракции создать единый политический, гражданский и военный фронт, который будет способен прийти на смену нынешнему режиму. Он, бывший премьер-министр Сирии, бежавший в 2012 году в Иорданию, утверждает, что процесс послевоенной реконструкции в Сирии невозможно начать, пока у власти Башар Асад. При этом Хиджаб признал, что сирийская оппозиция находится в наихудшем состоянии.

В этих заявлениях прослеживаются не только проблемы оппозиционеров и перспективы ВКП, созданного для политического представительства противников режима Асада на переговорах в Женеве Эр-Риядом, ему подконтрольного и полностью оторванного «от земли». Именно этим продиктован призыв Хиджаба «вернуться в Сирию». Хотя его там никто не ждет, и уступать полномочия полевые командиры не будут. Налицо резкий разрыв между «технократическим светским» крылом оппозиции и главарями бандформирований на местах. Договор возможен только с теми, за кем есть военная сила. У ВКП ее в Сирии нет.

Зачем разговаривать с ВКП? Причины две: поддержание статуса ООН как универсального инструмента решения кризисов и попытки оторвать светскую часть оппозиции от радикально-джихадистской, обреченные на неудачу в силу того, что те, кто хотел, отошел от исламистов, а оставшиеся обслуживают их. Обсуждать с ВКП проекты конституции или зоны деэскалации бесполезно. Остается продолжать игру в Женеве, поднимая не только статус ООН, но и ВКП, либо поставить условием участия в этом процессе отказ ВКП от требования ухода Асада как исходного пункта начала переговоров. «Конструктива» от ВКП ждать нечего, его не хочет Саудовская Аравия. Пауза же могла бы дать эффект, поскольку ВКП необходимо присутствовать на международных площадках.

Москва пошла по пути создания астанинского формата для решения конкретных проблем «на земле» с реально отвечающими за «зоны ответственности» силами. Там тоже есть проблемы. Анкара не желает раскрывать карты о степени своего влияния на боевиков: кого-то держат в резерве, иные начали проявлять строптивость, как часть военного крыла «Ахрар аш-Шам». Что до оппозиции, то она потерпела ряд военных поражений и с идеей о силовом свержении Асада рассталась. Начались трения среди спонсоров по линии КСА – Турция (и стоящим за ней Катаром) и борьба за право политического и военного доминирования в зонах, прежде всего в Идлибе. Это хоронит мечты о единых военных и политических институтах оппозиции.

Промедление у Ракки

Длительное время ближневосточные аналитики обсуждали, когда начнется (и начнется ли) штурм сирийской «столицы» ИГ (запрещенного в РФ) силами подконтрольных американцам местных формирований. И вот процесс пошел. Вооруженная коалиция «Силы демократической Сирии» (СДС) вошла с востока в Ракку (520 километров от Дамаска). Об этом сообщило «Франс Пресс», ссылаясь на командование СДС. «Наши силы вошли в квартал Мешлеб на востоке города», – заявил агентству командир курдских бойцов в регионе Р. Фелат. Этому предшествовали пикировки между Анкарой и Вашингтоном: первая выражала «озабоченность» начавшейся операцией, второй все опровергал. До этого курды, составляющие основу СДС, с сомнительным успехом окружали город с севера, востока и запада. На это силам коалиции понадобилось семь месяцев, притом что миллионный Мосул в Ираке берут уже восемь месяцев. И этот факт свидетельствует о недостаточном боевом потенциале наступающих.

Плацдармы отчуждения
Фото: tsargrad.tv

Переброска бойцам СДС и в Иракский Курдистан тяжелой военной техники, начавшаяся два месяца назад, не случайна. Американцы долго воздерживались от такого шага из-за резкой реакции Анкары. Заверения США в том, что техника будет выведена сразу же после взятия Ракки, никого в Турции не успокоили. Это понятно, поскольку ничего выводиться не будет в силу логики ведения боевых действий. Мало взять город и регион, надо его контролировать. Чтобы это делать, нужны тяжелая техника, артиллерия и постоянное присутствие американского военного контингента, который гарантировал бы СДС от военного давления как Турции и подконтрольных ей оппозиционных групп, так и сторонников ИГ, которые в состоянии выбить курдские отряды почти со всех занимаемых ими сейчас позиций. Альтернативой может быть только повторение варианта Синджара в Ираке, когда курды перед угрозой вторжения турецких сил в этот район вышли на Багдад с просьбой занять часть районов, создав «санитарный кордон».

Сомневаемся, что такой сценарий Вашингтону нравится. Отсюда один выход: продолжать держать здесь собственную группировку. Американцы столкнулись с полным неприятием арабским населением любого усиления курдского присутствия на севере Сирии. Это общий для арабов лейтмотив вне зависимости от их идеологических предпочтений. И первые проявления такого настроя американская разведка стала фиксировать – по ее данным, пропаганда ИГ активно использует «курдский фактор» и это приносит свои плоды: число сторонников радикалов растет за счет местного арабского населения. Это «отягчающая» причина при проведении штурма Ракки. В военных училищах Сирии говорят: следующая война после исламистов будет с курдами. Что касается исламистов и протурецкой оппозиции, говорить об их отношении к курдам излишне. Уверенный контроль территории возможен, если более 70 процентов населения лояльны. На севере Сирии число лояльных до 70 процентов недотягивает и имеются два раздражающих фактора: присутствие американских военных и курдская экспансия. Плюс негативно-агрессивное отношение к этому Турции, что создает базу для начала боевых действий и вооруженных провокаций против курдских отрядов.

По данным американской разведки, в Ракке четыре-пять тысяч боевиков ИГ, что сопоставимо с гарнизоном Мосула перед началом его штурма. В отличие от последнего Ракка более компактна, значит, линия обороны не так растянута. Открытый южный коридор позволяет «приглашать» сторонников ИГ и население к выходу. Пока этот вариант пресечен российскими ВКС, что снизило поток беженцев. Но через открытый юг могут доставляться боеприпасы и подходить подкрепления. При затягивании штурма американцы будут вынуждены отвлекать силы, чтобы закупорить южный коридор. Штурм будет тормозиться и минными ловушками. Командованию США придется привлекать своих саперов, поскольку у СДС их нет. Американский спецназ будет действововать на переднем крае, пока для корректировки огня. Все свидетельствует, что штурм Ракки будет таким же проблемным, как и Мосула. Если, конечно, наступающие не договорятся со сторонниками ИГ, выпустив их без боя с юга на Пальмиру и к Дейр эз-Зору.

«Щит Евфрата» по-иордански

В зоны деэскалации входят Идлиб, части провинций Алеппо, Латакия и Хама, район севернее Хомса, а также Восточная Гута, Дераа и Эль-Кунейтра. Соглашение предполагает запретить здесь военную активность, в том числе авиаполеты. Действие документа рассчитано на полгода и может быть автоматически продлено на такой же период. При этом российские военные не раз заявляли, что борьба с группировками ИГ и «Джебхат ан-Нусра» продолжится. Но это подразумевает рейды правительственных войск в такие зоны и бомбардировку позиций исламистов. Американцы же начинают рассматривать их как «бесполетные зоны безопасности».

Так, представитель командования ВС Сирии сообщил 5 июня о нападении ВВС коалиции во главе с США на армейскую позицию в районе Эш-Шахима на шоссе к пограничному городу Эт-Танф. 18 мая ВВС западной коалиции уже атаковали одну из позиций сирийской армии на шоссе в Эт-Танф. По версии Пентагона, удары наносились по колонне правительственных сил, приближавшейся к военной базе коалиции в Эт-Танфе, где создан лагерь подготовки оппозиционеров.

Из этого следует: на территории деэскалации будут создаваться, в том числе и при российском содействии, зоны безопасности для лояльных США сил. Алгоритма противодействия такой практике у Москвы, Тегерана и Дамаска нет. Пока американцы действуют на юге Сирии, но нет никакой гарантии, что этот опыт не распространят. При создании такой зоны на сирийско-иорданской границе резонно повторить его в других районах. Пройдет время, и с этих плацдармов начнется активная экспансия вооруженной оппозиции в другие районы страны. Борьба с джихадистами в зонах деэскалации возможна для ВКС и ВМС РФ. Ракеты «Калибр» предпочтительнее использовать на юге, поскольку в отличие от авиации это бесконтактный способ ведения боя. В остальных случаях оправданно применение сухопутных и воздушных сил там, где минимальна возможность прямого столкновения с американцами.

Решение о создании зоны безопасности по всему периметру иордано-сирийской границы американцами и их иорданскими союзниками принято, вопрос лишь в сроках реализации проекта. Скорее всего его начнут после окончания Рамадана, а активная фаза может наступить осенью. Для обеспечения этой операции США и Великобритания уже перебросили резервы в Иорданию из Ирака. На их место в Ирак передислоцированы польский и канадский десант. В Иордании дислоцируются около 100 вертолетов бундесвера. Скоро туда уйдут остатки немецкого контингента с турецкой базы «Инджирлик». Конец их перебазирования также послужит индикатором начала активной фазы операции коалиции. Причем речь идет о создании зоны, не совпадающей с проектами зон деэскалации в этом районе.

Во время визита Дональда Трампа в Саудовскую Аравию на секретных консультациях с королем Иордании Абдаллой II 21 мая обсуждались последние детали создания «зоны отчуждения» по всему периметру иордано-сирийской границы. Был детализирован и утвержден план военной интервенции иорданцев в Сирию как часть общей операции сил западной коалиции. Эксперты утверждают, что основной идеей американцев здесь является предотвращение создания проиранской дуги от Тегерана до Бейрута. Предусматривается зачистка зоны от подготовленных КСИР сил сирийской шиитской милиции с минимизацией иранского влияния. Эр-Рияд в курсе и участвует в финансировании замысла.

План действий иорданских сил был подготовлен к встрече в Эр-Рияде начальником Генштаба М. Фрейхатом и руководителем Управления общей разведки (УОР) Иордании И. аль-Джунди. Они хорошо осведомлены о ситуации в районе сирийско-иорданской границы, поскольку курировали это направление. По совместному плану предусматривается переброска двух батальонов иорданского спецназа, их задействуют в предстоящей операции для поддержки сирийских оппозиционеров, которых готовили последние два года на двух базах у сирийской границы и на базе королевского колледжа сил спецназначения под Амманом. Инспекция УОР Иордании показала, что для успеха необходима подготовка большего числа бойцов. Предусмотрено, что иорданские спецназовцы совместно с оперативниками УОР после переброски в приграничный район начнут тренировать несколько сотен оппозиционеров. Это может повлиять на сроки начала операции, которую планируется осуществить силами трех основных повстанческих групп: Сирийской свободной армии, «Бригады Омари» и «Коммандос революционной армии» (RCA). Их роль в том, чтобы создать видимость сирийского характера операции, скрыть участие иностранцев. Кроме того, оперативники УОР планируют привлечь к делу и друзов. Для этого используются каналы поставки оружия из Израиля, что стало возможным благодаря посредничеству США около двух месяцев назад. Не исключено направление в зону конфликта израильских друзов военными советниками.

Оживление на границе

В зоне деэскалации, включающей провинцию Идлиб, граничащие с ней районы – северо-восточные Латакии, западные Алеппо и северные Хамы, живут более миллиона сирийцев. Ее контролируют отряды в 14,5 тысячи человек. Зону на севере провинции Хомс (180 тысяч жителей) с городами Эр-Растан и Тель-Биса и близкими районами контролируют отряды численностью до трех тысяч человек. В зоне Восточной Гуты (690 тысяч жителей) действуют около девяти тысяч боевиков. Зона на юге Сирии в приграничных с Иорданией районах провинций Дераа и Кунейтра (до 800 тысяч жителей) контролируется отрядами «Южного фронта» численностью до 15 тысяч человек.

Наибольшую озабоченность вызывают события в восточных и северо-восточных регионах Сирии, в провинциях Ракка и Дейр эз-Зор. Эти крайне важные для Дамаска стратегические регионы обеспечивают коммуникации САР с Ираком и Ираном и непрерывность оси Тегеран – Багдад – Дамаск – Бейрут. В провинции Ракка расположены нефтяные и газовые месторождения и сельскохозяйственные угодья, освоенные во второй половине ХХ века после строительства Евфратской плотины. Территория провинции Дейр эз-Зор в основном пустыня, но здесь богатые нефтяные месторождения. Город Дейр эз-Зор удерживается гарнизоном Сирийской арабской армии, но провинция находится под контролем ИГ. Большая часть продовольствия доставляется в осажденный город по воздуху.

Большая часть сирийско-иракской границы контролируется курдами из «Сил демократической Сирии» (СДС) либо боевиками ИГ. Отчетлива тенденция включения всей провинции Ракка в сферу курдского влияния. Южнее роль буфера между Сирией и Ираком отводится спонсируемым Иорданией противникам Асада – умеренным группировкам и Новой сирийской армии. По информации ливанской газеты «Аль-Ахбар» группировки умеренной оппозиции в провинции Дераа («Джейш аль-ашаир», «Фарик аль-хакк» и «Фарик аш-Шабаб ас-Сунна») в настоящее время вооружаются и тренируются в лагерях на иорданской территории. В планы Аммана, по мнению газеты, входит интервенция на юг Сирии по типу предпринятой в прошлом году Турцией операции «Щит Евфрата».

Основные пограничные пункты между Ираком и Сирией – города Абу-Камаль в провинции Дейр эз-Зор и расположенный южнее на стыке границ Сирии, Иордании и Ирака Ат-Танф. Вашингтон стремится не допустить установления контроля над ними правительственных сил. Иранцы, в интересах которых прочный контроль правительства Асада над сирийско-иракской границей, проводят контрмеры – устанавливают взаимодействие между сирийскими военнослужащими и иракскими шиитскими формированиями «Хашед аш-Шааби» для контроля над границей.

Целью военной операции «Мухаммед Расулла» иракских шиитов является не только установление контроля над иракско-сирийской границей, но и создание коридора из Ирака в Сирию. В ней задействованы боевики «Бригады Бадр», известные хорошей военной подготовкой. Замкомандующего «Хашед аш-Шааби» А. Али Мухандис заявил, что его отряды должны полностью искоренить исламистов из ИГ, поэтому антитеррористические операции будут проводиться не только на территории Ирака, но и в Сирии. В то же время один из шиитских полевых командиров заявил в интервью ливанской газете «Аль-Ахбар», что в Сирии «Хашед аш-Шааби» будут воевать не только против террористов из ИГ, но, если понадобится, и против американцев.

В какой мере это заявление командира шиитов, сохранившего инкогнито, соответствует реальности, сказать трудно. В любом случае иранцы при необходимости могут пустить в ход не только резервы в Сирии, но и дислоцированные в Ираке подразделения генерала К. Сулеймани, что в момент штурма Мосула является для американцев серьезной угрозой. Даже если забыть о том, что Багдад не склонен идти на поводу у КСА в попытках рассечь «шиитский полумесяц» руками США и Иордании. Не говоря уже о партнерах и союзниках Ирана в Йемене, Афганистане и монархиях Залива, расколотых кризисом вокруг Катара. Это позволяет предположить серьезные корректировки планов США в Сирии в ближайшем будущем.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока

№ 22 (686) за 14 июня 2017

Источник — ВПК

Курдские ополченцы уже захватили район Аль-Санаа на востоке Ракки

Отряды курдского ополчения и союзные им формирования «Демократических сил Сирии» заявляют о прорыве к стенам Старого города в Ракке. Значит ли это, что уже скоро столица ИГИЛ будет освобождена от исламских боевиков – и как в целом происходит то, что американская военная пропаганда называет «штурмом Ракки»?

Курдские ополченцы уже захватили район Аль-Санаа на востоке Ракки – «столицы» ИГИЛ – и продвигаются в восточной части города. При этом собственно Старый город находится под интенсивным обстрелом с их стороны.

На западе Ракки вроде как был установлен контроль над кварталом Хаттин, но точных данных пока не поступало. В то же время на севере курды заняли территорию старого сахарного завода, но он и прежде представлял собой несколько зданий и бетонированный склад, а к этому моменту уже разрушен до основания.

По последним оценкам, в Ракке на данный момент остаются от трех до четырех тысяч боевиков ИГИЛ, большая же часть гарнизона так или иначе сумела прорваться в сторону Дейр-эз-Зора, что в последние пять–семь дней создало серьезное давление на этом направлении.

Численность же курдов вокруг Ракки сложно оценить объективно, но, если брать среднее число по разным оценкам, выходит что-то в районе 20 тысяч. Но нужно помнить, что огромное численное преимущество в таких случаях решающего эффекта не дает, как было и есть в Мосуле, например.

Все эти сообщения только на первый взгляд выглядят как триумфальные реляции. Курды очень медленно продвигаются через одноэтажную застройку, а центральная часть города (то есть то, что принято называть Старым городом, а также примыкающий к нему правительственный квартал) просто обстреливается американскими дальнобойными гаубицами.

Возможно, курды и их американские советники по информационной войне будут раз в два–три дня выдавать сообщения о захвате того или иного отдельно стоящего здания в Ракке или даже целых пригородных кварталов, состоящих из крошечных саманных домовладений. Их цель – благоприятный информационный фон. Меж тем темпы наступления пока что слишком малы, чтобы говорить об успехах, достойных всемирного обсуждения.

Скорее наоборот – курды даже при поддержке американцев не смогли добиться успехов на принципиальных направлениях.

Например, на севере Ракки недалеко от уже упоминавшегося сахарного завода расположена бывшая крупная военная база сирийской армии. Эти базы разбросаны по всей стране, и очень многие из них за годы гражданской войны перешли в руки джихадистов или иных оппозиционеров. Эти объекты сохранили часть инфраструктуры, на которую можно опираться, в том числе в обороне.

К северу от Ракки таких баз было три, и две из них курды захватили в ходе операции по окружению города, которую они проводили с ноября прошлого года в режиме, как говорят в Одессе, «медленно, на похороны, не торопясь». Третью же базу, примыкающую к городским кварталам, взять с наскока не удалось, а последняя попытка установить над ней контроль обернулась локальной контратакой ИГИЛ.

После этого курды перешли к наступлению на город с востока и запада, но их атаки пока что ограничиваются дальними пригородами и несущественными с точки зрения обороны Ракки кварталами.

Например, в данный момент охвачен огнем квартал Аль-Мишлаб на дальних восточных подступах к городу, а на северо-западе Ракки курды осадили квартал Аль-Романия – бывшее поселение цыган и племени люля. Это потомки рабов времен Тамерлана, со временем оформившиеся в этнос, говорящий на таджикском языке, а по образу жизни и поведению мало отличимый от европейских цыган. Жители европейской части России не понаслышке с ними знакомы как с профессиональными попрошайками, в летний период оккупирующими крупные города, особенно московские подземные переходы. И их поселение вряд ли может представлять какой-либо интерес для обороны города.

На ключевых же направлениях – вдоль берега Евфрата и от северной военной базы – курды активности пока не демонстрируют. А американцы предпочитают просто обстреливать город с большого расстояния, дислоцировав гаубицы на старой военной базе в 30 километрах к северо-востоку от центра.

Между тем сирийская правительственная армия соединилась с курдскими частями к западу от Ракки – в районе Табки (примерно в 40 километрах от города). Дамаск даже выпустил специальный пресс-релиз, в котором назвал наступление курдов «легитимным» и изъявил готовность сотрудничать с ними, но не упомянул при этом американских советников и обслуживающий персонал.

В целом к сообщениям об «успехах» курдов и проамериканской коалиции в Ракке и вокруг нее пока что следует относиться с серьезной долей скептицизма. Тем более что подчиненные генерала Стива Таунсенда поднаторели в создании благоприятного для них информационного фона вокруг так называемых трудных и долгих штурмовых операций. Следить за ними, конечно, надо, но слепо им верить – вряд ли.

Текст: Евгений Крутиков
13 июня 2017,

Источник — vz.ru

Елена Касумова, доцент кафедры политологии Академии Госуправления при Президенте Азербайджана:

— Мне кажется, что мир, как известный самолет по дороге в Бангкок, попал в зону «турбулентности ясного неба». Год назад, несмотря на все напряжение российско-американских отношений, сложную ситуацию в Сирии и прочие проблемы, даже речи не было о возможности глобального конфликта.

Сегодняшняя ситуация, безусловно, связана с неопределенностью, даже непредсказуемостью внешней политики администрации президента Трампа, которая по солидарному мнению экспертов, еще только формируется. Посмотрите, какой сейчас разброс в оценках деятельности Дональда Трампа. Его критики ставят ему в вину балансирование на грани кровопролитного конфликта на Корейском полуострове, необдуманную и излишне эмоциональную политику по сирийской проблематике, даже фактический отказ Ангелы Меркель в ближайшее время увеличить военный бюджет до двух процентов от ВВП и пр. и пр.

Но с другой стороны, Трамп, как пишут журналисты, «продавил Пекин», заставив Китай согласиться на расширение доступа американских товаров и услуг на китайские рынки. Возмутитель мирового спокойствия Ким Чен Ын больше не решается проводить ядерные испытания, а в Сирии и Ираке коалиция США достигла явных успехов в борьбе с «Исламским Государством».

Конечно, многое зависит от того, какие отношения американская администрация сумеет выстроить с Кремлем, который явно не собирается идти на очевидные и неприемлемые уступки Белому Дому, как это делалось при Горбачеве и Ельцине. На днях вышло очень показательное интервью бывшего секретаря Госдепа США Кандолизы Райс, в котором она призналась: «Мы пошли в Ирак не для того, чтобы принести демократию. Мы пошли в Ирак, чтобы свергнуть Саддама Хусейна… Это была проблема безопасности». Все это очень в стиле американских республиканцев, а Трамп, вообще, будет рассматривать мир только через призму своего понимания национальных интересов США.

Однако это вовсе не означает неизбежность ядерной войны. Президент-республиканец Ричард Никсон, правильно поняв ограниченность возможностей даже богатейшей страны мира, заключил с Леонидом Брежневым важнейшие соглашения, которые практически признали двуполярность глобальной политической системы в последней трети ХХ века. Я не исключаю повторение этого опыта, а пока для не ядерных игроков, таких как Азербайджан, лучшей политикой остается неприсоединение к каким-либо новым внешним трендам.

Константин Мзареулов, писатель, политический аналитик (Хьюстон, США):

— Разрядка — эффектное слово, но красивые слова частенько скрывают истинный смысл явлений. Разрядкой было названо снижение уровня военного противостояния в начале 70-х годов ХХ века. Это был период, когда противостоящие блоки достигли приблизительного равенства сил.

Сегодня ситуация совершенно иная. Биполярного мира в его прежнем виде больше нет, однако нет и четкой  монополярности. Соединенные Штаты, которые еще недавно были единственным центром силы, неотвратимо теряют свое господствующее положение. Другие великие державы (Китай, Россия), государственные сообщества (в первую очередь Европейское Содружество) и религиозно-политические движения (не будем забывать суннитских экстремистов Аль-Каиды и ДАИШ) также заявляют претензии на управление глобальными процессами.

Глобальный конфликт в виде обмена средствами массового поражения между континентами представляется сегодня малореальным.  Главные члены «ядерного клуба», обладающие большими арсеналами стратегического оружия, не разделены непримиримыми противоречиями. Мир поделен на сферы влияния, ведется борьба за передел рынков, но нет причин для военного противоборства на грани взаимного истребления. Кроме того, конец прошлого и начало нового столетий дали человечеству новые разновидности оружия — весьма эффективного, но не оставляющего огромных кратеров в эпицентре и зон радиоактивного заражения.

Более вероятным представляется увеличение локальных конфликтов, подобных событиям в Афганистане, Карабахе, Новороссии, Сирии,  других регионах «третьего мира».  В определенной степени главные игроки будут поддерживать напряженность, чтобы приводить к власти угодные режимы, получать прибыль от поставок оружия и проводить испытания новых систем вооружения.

При этом великие державы почти наверняка смогут вовремя договориться, чтобы не доводить дело до крайностей. Мы видим примеры сотрудничества в Сирии, несмотря на известные противоречия между Москвой, Вашингтоном и Анкарой. Весьма вероятно, что подобные временные союзы станут еще более тесными, если какие-то малые страны попытаются выйти за рамки дозволенного — например, приобрести ядерное оружие, либо нанести ракетный удар по атомной электростанции враждебного соседа. В таком случае возмездие со стороны сверхдержав может оказаться смертельным для нарушителя.

Так что, вместо архаичной разрядки нас ждет игра по новым правилам, которые рождаются у нас на глазах.

Ризван Гусейнов, директор Центра истории Кавказа:

— Не секрет, что большая часть глобальных геополитических столкновений между сильными мира сего постоянно происходила на Ближнем Востоке и соседних регионах. А если быть точнее в регионе между Средиземным, Красным, Черным, Каспийским морями и Персидским Заливом. Если судить по истории, то наиболее важные и кардинальные столкновения за господство над миром происходили в указанном регионе, который является одной из древнейших площадок для геополитических и военных «разборок».

Сейчас развернулась новая схватка за передел и контроль над нефтегазовыми ресурсами, и их транзитом и в центре этой схватки оказался опять-таки Ближний Восток и соседние регионы. Я считаю, что причиной передела является то, что глобальные мировые игроки стремятся ослабить богатые нефтяные страны, которые пытаются вести более независимую политику. Это не нравится «вашингтонскому политбюро» и западной военно-политической коалиции.

На Ближнем Востоке и в соседних регионах есть три основные силы: Турция, Иран и Саудовская Аравия. За этими странами объединяются: тюркский, персидский и арабский центры, а также религиозные течения, которые представляют эти центры исламского мира. Для Запада важно всегда держать их в противостоянии и напряжении, чтобы они постоянно боролись и взаимно ослабляли друг друга.

В период администрации Барака Обамы чувствовалось стремление ослабить Саудовскую Аравию, в связи с чем США усиливали в регионе роль Катара. Именно тогда была инициирована «арабская весна» опять-таки с целью отформатировать и ослабить арабские нефтяные и газовые  страны второго эшелона (менее богатые, но амбициозные). Однако «арабская весна» споткнулась и зависла в Сирии, где не удалось свергнуть Башара Асада.

В создавшейся ситуации нужно было найти виновного в этом и пришедший к власти Дональд Трамп, посоветовавшись с арабскими коллегами, назначил «виновным» Катар, который к тому же нервировал Саудовскую Аравию и напрягал отношения с Соединенными Штатами. Катар оказался ценой за то, чтобы богатый арабский мир во главе с Саудитами, стал проводником политики новой администрации США.

Я думаю, Катар быстро согласится с новым раскладом и возможно грядет смена политического руководства в этой стране. Что касается Ирана, то мы становимся свидетелями очередного традиционного похода Запада на тегеранский режим. Возможно, после полосы напряжения США и Иран найдут пути для снятия напряженности, но тогда на острие политического давления вновь окажется Турция, которая преподносит Западу немало сюрпризов.

Другими словами, согласно политике Запада, надо попеременно давить то на Иран, то на Турцию, то на арабский мир. Это пример политики «разделяй и властвуй» с целью удержать контроль над важнейшими на планете энергоресурсами и транзитными маршрутами.

Хайме  Алехандро  Феррейра, журналист, политический аналитик (Португалия):

— Я не вижу никаких признаков разрядки международной напряженности даже в среднесрочной перспективе. Она требует точки кристаллизации общих интересов, а борьба с климатическими изменениями о которых все мы имеем весьма смутные представления, никак не тянет на подобную роль.

Казалось бы, у тех, кого раньше называли «все прогрессивное человечество», есть вполне конкретный и очень опасный враг — ИГИЛ и прочие религиозные экстремисты. Есть и четко очерченный театр военных действий, где игиловцы открыто проводят свои боевые операции. Я имею в виду, прежде всего, Сирию. Но что мы видим? Курды из «Союза демократических сил», которые буквально находятся пд патронажем США, открывают для непримиримых боевиков выходы из Ракки в сторону Пальмиры и осажденного  Дейр-эз-Зора.

Проамериканская коалиция и курды прямо-таки приглашают игиловцев атаковать боевые порядки сирийских войск. И если под Пальмирой ИГИЛ несет крупные потери от российских ВКС, то под Дейр-эз-Зором  «воины халифата» достигли некоторых тактических успехов.  А что мешает самолетам коалиции бомбить боевиков по маршрутам их передвижений? Ровным счетом ничего.  Исламское Государство снова используется как инструмент свержения режима  президента Асада.

Непредсказуемость международной политики стала очевидным фактором.  И в этом контексте у некоторых политических элит малых государств, перед которыми стоят собственные жизненно важные проблемы возникает соблазн их немедленного разрешения.

Эти элиты сейчас не получают четких сигналов извне от больших политических игроков или неправильно их интерпретируют. Я был поражен тем, что часть сербского политического класса, готова ввести  Белград в НАТО для разрешения проблемы  Коссово. Они, правда,  не без оснований внушают себе, что Косово ненавидит вся Европа, считая его бандитским государством. А НАТО, в котором США почему-то откажутся от заглавной роли, помогут им восстановить суверенитет над Косово.

Все это конечно чистый бред. Но почему не предположить, что подобные настроения не возникнут у армянской политической элиты, которая уверена, что Армения является «уникальным государством», имеющим какие-то особые международные права?

Мехман Гафарлы, журналист-аналитик, политолог (Россия):

— Происходит разлом мировой финансово-экономической, военно-политической системы. Мир похож на бочку с сухим порохом, которая может взорваться от любой «детонации». После начала войны на Ближнем Востоке, Brexit и избрания Дональда Трампа президентом США мир вошёл в стадию турбулентности. Эти события являются предвестниками Третьей мировой войны, которая может начаться в период с сентября 2017-го по август 2018 года.

Новая глобальная война кардинально изменит политическую карту Европейского, Азиатского и Африканского континентов и установит новый миропорядок. Ничего не может остановить этот процесс. Миропорядок, установленный по итогам Второй мировой войны, рухнул. Сложилась ситуация, когда для решения многих глобальных и региональных проблем — война остаётся единственным способом. Поэтому разрядки международной напряжённости не будет, экономический и военно-политический кризисы усилятся.

США ведут работу по перекраиванию стратегически важных и богатых энергоресурсами регионов планеты через региональные конфликты. Ошибки Трампа приведут к торговым войнам, параличу мировой торговли, после чего Третья мировая станет неизбежной. Войны в Сирии, Ираке и Йемене, а также нынешний дипломатический скандал с Катаром окончательно расколют исламский мир. Создание управляемого из США антииранского «арабского НАТО» приведёт к большой суннитско-шиитской войне. Вашингтон беспокоят усилия Ирана по созданию дуги влияния от Тегерана до Средиземноморья.

Война с Ираном неизбежна. Она нужна Трампу для улучшения отношений с крупнейшими американскими военно-промышленными, финансовыми корпорациями. Эта война, в которую будут втянуты два десятка стран, даст военно-промышленным корпорациям США высокоприбыльные военные заказы, на обслуживании которых заработают и банки.

Нас пугают войной с Северной Кореей, но зреет конфликт между Китаем и Японией. Когда экономика Китая рухнет, Пекин для «профилактики» социально-экономических катаклизмов в стране может спровоцировать войну с Японией из-за островов Сенкаку в Китайском море.

Япония также заинтересована в войне. Исчерпаны механизмы вывода японской экономики из затяжного кризиса: слабая японская йена, низкие процентные ставки по ней, огромные денежные вливания больше не помогают восстановлению экономики. Уже только крупная война может дать толчок развитию экономики Японии путём увеличения выпуска военной продукции.

Для запугивания России и Китая Запад может применять ядерное оружие на Ближнем Востоке, который стал ареной столкновения интересов США, Европы, России и исламского мира. США могут нанести ядерный удар также по Ирану.

Почву для глобальной войны также создаёт желание высокоразвитых стран Запада, имеющих технологическое и военное превосходство, обнулить свои внешние долги через мировую войну. Сегодня совокупный внешний долг стран Запада и их союзников превышает 110 трлн. долларов.

Алексей Синицын, главный эксперт Американо-Азербайджанского Фонда Содействия Прогрессу:    

— Наиболее продвинутые политологи в прошлые годы нередко вспоминали марксиста и лидера Второго Интернационала Карла Каутского. Именно он разработал теорию ультраимпериализма. Каутский считал, что конкуренция капиталистических империй (а под ней, думаю, надо понимать  и обе мировые войны) приведет к победе одной из них и созданию того, что сейчас принято называть «глобальным государством». США примерно последние четверть века были именно таким образованием, определявшим все и вся на этой планете.

Но времена изменились. Я тоже не считаю, что мир уже стал многополярным, однако «центры силы», способные к самостоятельным действиям, существуют — Россия, Китай, ЕС. Готов держать пари, что Дональд Трамп о Карле Каутском никогда не слышал, но «сделать Америку снова великой», как было ясно еще из его предвыборной программы, он, конечно, хочет. Однако одного желания мало.

Для этого кроме решимости и жажды действий нужна какая-то ясная программа, а пока мы видим только ее смутные контуры. Можно сколько угодно хамить своим европейским союзникам, испытывая их европейское долготерпение, но ведь это только разрушает тот феномен ХХ века, который мы еще недавно называли «коллективным Западом».

Можно создавать новые военные альянсы, типа «арабского НАТО», но это не значит, что США возьмут под контроль все ближневосточные процессы, даже если они навяжут Ближнему Востоку масштабный суннитско-шиитский конфликт. США, конечно, будут давить на Иран, попытаются закрепиться в Сирии, но вряд ли получат от этого какие-то дивиденды.

Мне кажется, нынешняя администрация США сама усиленно создает некий единый антиамериканский фронт, который, в конце концов, вырастет в реальный военный союз между Москвой и Пекином, а, может быть, к нему примкнут и другие страны. А это уже не КНДР, которая, кстати, перед Вашингтоном никакого пиетета никогда не выказывала.

Есть такая древнекитайская мудрость — «сидеть на берегу реки и ждать, когда мимо тебя проплывут трупы твоих врагов». Я, конечно, не желаю никаких потрясений Соединенным Штатам, и администрация Трампа тоже может быть по-своему симпатична. Но сейчас, очевидно, странам, которым Вашингтон еще не угрожает напрямую, нужно просто внимательно, я бы сказал, напряженно следить за всеми действиями американской администрации. Что-то интересное быстрая река времени обязательно принесет.

Аналитический отдел

NET-FAX — NET-ФАКС                    

 

Решение изолировать Катар могло быть спровоцировано опасениями, что он не только планирует воспрепятствовать реализации «арабского НАТО», но и ищет новые возможности выйти на газовые рынки Европы. Опасения во многом оправданны.

Решение Саудовской Аравии изолировать Катар могло быть спровоцировано опасениями, что региональный соперник не только планирует воспрепятствовать реализации «арабского НАТО», но и более того, ищет новые возможности выйти на газовые рынки Европы. Соперничество, длившееся годами, могло бы закончиться однозначной победой эмира.

Опасения во многом оправданны. Катар действительно стал пересматривать газовую стратегию. И в этой связи не исключено, что информационный вброс о попытках Дохи наладить отношения с Тегераном, может иметь вполне реальные основания.

Что подтолкнуло Катар к Ирану

Из-за затяжного сирийского кризиса Катар потерял возможность построить газопровод через турецкую территорию и за счет этого выйти на европейских клиентов. В результате Доха продолжила поставки сжиженного газа, а это требует от покупателей строительства СПГ-терминалов и увеличивает их затраты.

Какое-то время в пользу Катара играл газовый конфликт Брюсселя и Москвы, в результате которого Россия заявила о переориентации газовых поставок на Китай.

Однако в последнее время ситуация поменялась, что вынудило Доху изменить своим региональным соседям и начать поиск новых маршрутов для газопровода.

Во-первых, «второе дыхание» получил газопровод «Турецкий поток», по которому российский газ может попасть на рынок Европы. Это позволит Москве не только стать главным поставщиком голубого топлива, но и укрепить геополитический тандем с Анкарой – игроком, газовую ставку на которого сделала и Доха.

Во-вторых, новые перспективы «Турецкого потока» подтолкнули ЕС к более активным поискам альтернативных поставок. В результате в Брюсселе задумались об увеличении доли алжирского газа, который поступает как через СПГ-терминалы, так и по газопроводу Магриб – Европа и пока занимает 8% от общей доли на европейском рынке.

Но если стороны договорятся, Алжир сможет продвинуть проект газопровода Galsi, который предлагал еще в 2015 году. И в этом случае Катар рискует потерять даже те 6%, которые имеет сегодня за счет поставок сниженного газа.

При таком раскладе, вполне закономерно, что первостепенной задачей для Дохи стало не влияние на сирийский конфликт, а возможность провести газопровод к Турции в обход Сирии. Переговоры с Тегераном стали единственно возможным вариантом.

О чем могли договариваться

В переговорах с Тегераном Катар больше интересовали не вопросы освоения месторождений Северное и Южный Парс, а потенциал газовой логистики Ирана. Вариантов несколько.

Во-первых, это иранская система газопроводов IGAT-1 и IGAT-2, которые могут позволить поставлять газ в Европу через Украину. Оба газопровода нуждаются в модернизации. Но, что более существенно, несмотря на развитую систему газовых хранилищ, Украина зарекомендовала себя как ненадежного транзитера.

Другой вариант: Иран и Турция связаны газопроводом Тебриз – Анкара, который действует с 2001 года. Но его максимальная пропускная способность всего 7,5 миллиарда кубометров газа в год. А кроме того, часть газопровода проходит через восточную часть Турции, которая подвержена террористическим атакам. Последний раз участок газопровода был подорван в октябре 2016 года.

В январе 2017 года в министерстве нефти Ирана заявили о планах построить совместно с Россией газопровод IGAT-9 он же «Парс», по которому газ будет транспортироваться от месторождения Южный Парс до границы с Турцией и поступать дальше на европейские рынки.

Вот этот-то вариант и мог заинтересовать Катар. В условиях, когда начался новый виток борьбы за европейский рынок, он не мог упустить такую возможность только из-за расхождений с Ираном по ряду вопросов. Политика политикой, а рисковать 6% на европейском рынке для эмирата чревато.

Свою выгоду увидел и Тегеран, против которого с подачи Вашингтона формируется коалиция во главе с Саудовской Аравией. Найти при таком раскладе тайного союзника из числа стран Залива – это хорошая страховка.

А, кроме того, Иран мог взглянуть на ситуацию шире.

Катар заинтересован в более активном сотрудничестве с Турцией, и с момента начала изоляции недвусмысленно дал понять, что рассчитывает на ее поддержку. Если в такой ситуации связать эти страны артериями газопроводов, то в регионе может сформироваться новый устойчивый союзнический блок.

Если подобные переговоры имели место, это объясняет, почему шесть арабских стран с Эр-Риядом во главе сделали ставку на изоляцию Катара. Удар по экономике лишает эмира возможности «сорить деньгами» и вкладываться в газовую инфраструктуру. Газопровод до Европы – это хорошо, но не когда население скупает продукты в ожидании «голодного времени».

Тут возникает риск повторения 2010 года, когда Саудовская Аравия попыталась организовать в Катаре смену режима. Только если при помощи блокады довести население до отчаяния, то саудитам даже не придется тратить много средств, чтобы устроить в Катаре водоворот революции.

Российский фактор

6 июня состоялся телефонный разговор президента России и эмира Катара. «Владимир Путин подтвердил принципиальную позицию России в пользу урегулирования кризисных ситуаций политико-дипломатическими методами путем диалога», – говорится в сообщении Кремля. Лидеры двух стран обсудили также двустороннее сотрудничество, в первую очередь в экономической сфере.

Официально дистанцировавшись от конфликта Катара с арабской шестеркой, Москва продолжает держать руку на пульсе событий.

Процесс сближения Дохи, Тегерана и Анкары на основе газовых интересов может открыть перед Россией возможность стать более весомым игроком и на Ближнем Востоке, и на газовом рынке.

Простыми словами, это все равно, что сорвать джекпот. Едва ли Кремль упустит такую возможность.

Но надо ли говорить, что такое развитие событий не устроит ни Вашингтон, ни Брюссель. Защищая свои интересы, Белый дом может как минимум попытаться отыграть ситуацию назад, усмирив пыл Эр-Рияда и тем самым вернув Катар в гавань прозападных стран.

Как максимум – администрация Трампа может напомнить Дохе, что страховка в виде американской военной базы может исчезнуть.

И едва ли в таком случае Иран и Саудовская Аравия повторят в отношении Катара йеменский вариант.

Надана Фридрихсон, телеведущая, эксперт по Ближнему Востоку
8 июня 2017,

Источник — vz.ru

Иран не остается в стороне от сирийского конфликта. Кажется, США могут все повернуть в этом плане в свою сторону и руками Израиля уничтожать иранских ополченцев. Каждый шаг в этом направлении ведет к усилению позиций американцев в регионе, богатом энергоресурсами.

Кому выгодно участие Ирана и ливанского движения «Хезболла» в войне на территории САР — в материале ФАН.

Авиаудары коалиции по сирийской армии не прекращаются. МИД Сирийской республики призвал международную коалицию во главе с США прекратить авиаудары по позициям армии САР. Такие действия до сих пор только помогали укреплению боевиков террористической группировки ИГИЛ*.

Как заявили в дипведомстве Сирии, коалиция Запада сама занимается терроризмом и нарушает международное право, устав ООН и резолюции Совбеза, подтверждающие суверенитет сирийского государства.

Ранее оперативный штаб союзников САР, куда входят военно-политическая организация «Хезболла» и Иран заявил, что имеют возможность при необходимости нанести ответный удар по позициям американских военных в Сирии.

Между тем участие Ирана в сирийской войне вызывает много вопросов. Какие цели преследуют иранские власти? Судя по всему, четкой позиции у Ирана по многим вопросам в Сирии нет. США же, пользуясь ситуацией и прибегая к помощи давних врагов Тегерана, может разыграть здесь выигрышную для себя партию. Например, ослабить Иран и разгромить «Хезболлу» руками Израиля.

По словам военного политолога, доцента кафедры политологии и социологии РЭУ имени Плеханова Александра Перенджиева, Иран давно находится в конфликте с Израилем. Высшее руководство исламской республики заявляло, что если у Ирана появится ядерное оружие, то первым, по кому будет нанесен Ираном удар, будет Израиль. Потом же эта фраза ушла в небытие, и теперь политики о ней вспоминают с сожалением, отметает эксперт.

«Группировка „Хезболла» была создана Ираном для того, чтобы вести некую такую партизанско-диверсионную войну против Израиля, и, конечно, от этой группировки Иран никогда не откажется.

Эта группировка в некотором смысле опорный пункт, база Ирана на границе с Израилем, между Ливаном и Израилем, непосредственно для нанесения таких вот ударов. И, конечно, „Хезболла» — это еще инструмент политики Ирана, потому что они могут как ослаблять активность действий „Хезболлы», так и наоборот — ее увеличивать», — сообщил военный политолог.

Так что, в пекле сирийского конфликта противостояние Ирана и Израиля может сыграть на руку США. С другой стороны, важен аспект сирийско-иранской дружбы.

«Иран понимает, что если в Сирии не будет Асада, и там будут хозяйничать западные силы, там могут быть развернуты военные части и базы. Конечно, Иран понимает, что тогда его начнут зажимать со всех сторон: для Ирана это будет та же самая петля анаконды.

Иран понимает, что союзника тут он не может сдать, особенно того, который может сыграть свою роль в том, чтобы Иран оставался региональным лидером, по крайней мере, влиятельным субъектом», — подчеркнул эксперт.

При потере Сирии значение Ирана в мире снизится, тем более он получит еще одно враждебное ему государство или несколько государств, которые там могут образоваться.

В любом случае, подчеркивает Александр Перенджиев, будут выстраиваться сложные отношения, и непонятно, какая там дальше может развернуться политическая конфигурация. И, соответственно, сложней будет ему противостоять как отдельным арабским государствам, как Саудовская Аравия, так и Израилю, и Египту.

«Иран будет чувствовать себя очень некомфортно, поэтому для них, конечно, Сирия — это такой плацдарм, за который они все равно будут стараться биться», — подытожил военный политолог.

Ранее сообщалось, что правительственные войска Сирии проводят военную операцию против ИГИЛ в восточной части провинции Хомс. Так, командование САА сообщило о пополнении в рядах своих союзников. Теперь в восточной части провинции Хомс действуют подразделения сирийской армии, возглавляемые бригадой «Силы Тигра», и отряды палестинской «Лива аль-Кудс».

Сергей Крюков

* Запрещенная в РФ террористическая организация

Источник — ФАН

Большая игра на Ближнем Востоке: Турция присоединяется к Ирану и Катару

Игорь Гашков

На границе Катара с Саудовской Аравией могут появиться войска третьей страны. Парламент Турции одобрил серию законов, позволяющих правительству расширить военный контингент, дислоцированный в Катаре, а также взять на себя тренировку жандармов эмирата. Ранее президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что осуждает политику блокады Катара и готов встретиться с министром иностранных дел Ирана, за сближением с которым «наказывают» Катар. Встреча действительно состоялась.

Турки и катарцы — братья-мусульмане

Отношения между Турцией и Катаром — одни из наиболее крепких на Ближнем Востоке. Согласно официальной версии Анкары, глава ближневосточного эмирата Тамим Аль Тани первым позвонил Эрдогану после неудавшегося госпереворота турецких военных в июле 2016 года. В Сирии, Ливии, Палестине и Египте обе страны поддерживают одни и те же исламистские группировки. В их числе — движение ХАМАС и «Братья-мусульмане»*.

В 2014 году, когда Саудовская Аравия впервые отозвала своего посла из Катара, Турция ответила тем, что открыла базу в эмирате. С тех пор в стране дислоцированы, по разным оценкам, от 80 до 150 турецких военных. Новые законы, принятые парламентом, позволяют довести численность турецких войск до нескольких тысяч человек. Решение, имеющее прямой военный смысл, с учетом того, что Саудовская Аравия проводит учения на своей границе с Катаром. В принятых турецких парламентом законах отдельно упоминается возможность турецко-катарских учений.

Готовность Эрдогана протянуть руку помощи Катару выглядит неожиданно на фоне его попыток выступить в роли третейского судьи. Несколькими днями ранее советник турецкого лидера по международным делам Ильнур Чевик заявил, что обе конфликтующие стороны являются для Турции ее «суннитскими друзьями и братьями». Наряду с Кувейтом Турция рассматривалась как естественный посредник в конфликте, однако ввиду изоляции Катара предпочла спешно встать на его сторону.

Дружба с Ираном?

Улучшение турецко-иранских отношений, совпавшее с кризисом в Персидском заливе, возможно, имеет экономическую основу. Несмотря на несходство политических позиций, товарооборот между двумя странами уверенно растет. Посредничество России в 2016 году привело к формированию хрупкого баланса интересов Москвы, Анкары и Тегерана в Сирии. В период перед выборами в США три державы заявляли о готовности решать проблемы Ближнего Востока без американцев и ЕС.

Наметившееся сближение Ирана и Турции позволило Эрдогану возвести стену на границе с курдскими районами Ирана. Власти Исламской Республики, изначально скептически отнесшиеся к этой инициативе, в конечном счете пошли навстречу Анкаре. Одновременно курдский вопрос становится ребром между Турцией и США. В мае, накануне своего визита в Вашингтон, Эрдоган заявил, что не намерен мириться с американской помощью группировкам, предположительно, связанным с Рабочей партией Курдистана.

Формирующаяся геополитическая ось Тегеран — Анкара — Доха ставит под сомнение сложившийся порядок на Ближнем Востоке, и потому трудно с уверенностью утверждать, что она окажется устойчивой. Продолжительность альянса целиком зависит от Соединенных Штатов, давших понять, что принимают сторону Саудовской Аравии против Катара. Вслед за объявлением блокады этой страны президент Трамп назвал ограничительные меры «началом конца» финансирования терроризма. «Помощь экстремистам должна прекратиться. Когда я был на Ближнем Востоке, лидеры показали мне в сторону Катара и сказали: «Смотри!» — фактически бросил обвинение Трамп.

Кого выбрать?

Европейские державы, включая Россию, оказываются перед трудным выбором в связи с событиями на Ближнем Востоке. Для Франции экономически важны инвестиции как Саудовской Аравии, так и Катара, политическую протекцию обеим странам Париж оказывает на протяжении десятилетий. Притом что президент Саркози отдавал предпочтение Катару, а Олланд — Саудовской Аравии, выбрать между двумя странами чрезвычайно непросто.

Отношения России и с Эр-Риядом, и с Дохой омрачены конфликтом в Сирии, а ранее было противостояние в Чечне: напомним, что именно в Катаре был ликвидирован один из лидеров бандформирований Зелимхан Яндарбиев. Выходцы из Саудовской Аравии также принимали участие в боевых действиях на стороне сепаратистов. С другой стороны, недавно в Москве побывал саудовский министр обороны принц Мухаммед бин Салман, второе лицо в государстве. Еще раньше Саудовскую Аравию посетила Валентина Матвиенко — обсуждался ряд инвестиционных проектов. Но и Катар также активно инвестирует в российскую экономику, в том числе в нефтяную отрасль.

*Террористическая группировка, запрещенная в России.

Источник — РИА Новости

В борьбе с террором человечество обречено быть в роли догоняющего, поскольку монстр с перекошенным и уродливым лицом действует нечестно и маскируясь. Даже при самых повышенных мерах безопасности осуществить надлежащие превентивные меры не представляется возможным.

Разгул террора в иранской столице еще раз показывает, насколько это опасная и неконтролируемая стихия. В Тегеране, по сути, имела место  террористическая атака международной джихадистской сети, во многом схожая с событиями 11 сентября 2001 года против США. Бесспорно характер, масштаб, использованные механизмы и наработки разные, однако почерк аналогичный. Стране объявлена война.

Почему никем не признанное Исламское государство теперь направило дуло смертоносных орудий в сторону Исламской Республики? Причин несколько. Исламская Республика всегда была и по-прежнему остается значимым и в чем-то непреодолимым барьером на пути расползания разрушительной стихии в регионе, играя для судеб будущего роль солнечного сплетения. Наравне с этим внутри страны давно идут позиционные бои с курдскими, арабскими и белуджскими террористическими формированиями, которые скооперированы и с Исламским государством, и с ан-Нусрой, и Аль-Каидой, и другими.

Периодически активность этих групп эхом взрывов и громких убийств отзывалась в повседневной жизни страны. В местах массового скопления людей, мечетях, базарах, и на оживленных перекрестках разных городов террор не раз оставлял кровавый автограф. Несколькими днями раньше в городе Шираз в торговом центре прогремел мощный взрыв, унесший жизни трех десятков человек. А обезвреженных терактов вообще не счесть.

Несмотря на бдительность спецслужб, подрывники, используя технологию и инструментарий сетевых войн, добиваются поставленных целей, чтобы сбить ритм жизни и посеять панику и хаос. Кровожадный враг добивается успеха за счет внедрения в среду агентов и джихадистских исполнителей.

Исламское государство, взяв на себя ответственность за совершенные акции в Тегеране, пытается подтвердить, что озвученные ранее угрозы против страны-еретика в лице Ирана находят подтверждение. Тегеран совместно с союзниками по так называемой восточной коалиции здорово насолил джихадистскому движению, имевшему мощную финансовую, милитаристскую поддержку со стороны ряда государств ради перекройки  ближневосточной политической карты.

Однако, если не считать распада Ливии, прихода беспощадной войны с гуманитарным хаосом в Сирию и Ирак, то базовые цели варварской массы, поставленные перед объединенным террористическим интернационалом, в пространстве значительно ограничились.

Как бы на Западе, с его подачи региональные недруги Тегерана не обвиняли его в поддержке международного террора, претензии не имеют доказательной почвы под собой. По сути, Иран сам является жертвой исламского террора, и неслучайно его заклятые враги за последние годы только интенсифицировали обороты идеологических нападок на Тегеран, обвиняя его во всех смертных грехах.

Надо помнить, что Иран добровольно вошел в эпицентр борьбы с салафитско-джихадистским интернационалом, чтобы поломать ему хребет и избавить регион от будущих напастей. Еще в 2010 году монархии Персидского залива щедро проплатили операцию по уничтожению Хезболлы, чтобы упростить решение следующих, не менее важных для себя задач. Предстояло свержение Башара Асада с дальнейшим расчленением Сирии, Ливана, Ирака с созданием новых карликовых образований, которые стали бы подконтрольными для определенных региональных сил.

Тегеран совместно с Россией и другими союзниками не только помешал чудовищным планам, но и смог навязать противникам свою игру. И теперь, когда ИГ практически вытесняется из ареалов, где не так давно чувствовал себя вольготно, переходит на тактику партизанской борьбы в тылу врага.

На поле боя с глазу на глаз Тегеран около 7 лет воюет с ИГ и другими ячейками на сирийском военном театре, а также в Ираке. Наряду с этим, все время нейтрализует подрывную деятельность арабских, курдских и белуджских  националистов, которым в роли маршрутизаторов помогают внешние вражеские силы. В непростых условиях ИГ все же напомнило о себе, как о маневренной силе.

Не исключено, что к подготовке совершенных терактов причастны региональные соперники Тегерана, их спецслужбы, без которых разработка и исполнение столь зловещих планов вряд ли возможны.

По мере выхода боевых действий в Сирии и Ираке на завершающую стадию сетевые структуры будут стараться вынести противостояние на поле врага. Навязать Ирану сложную позиционную борьбу не так-то просто, но  взбудоражить общественные настроения, посеять страхи террористические структуры в состоянии.

Теперь, когда Тегерану брошен дерзкий вызов, его спецслужбам, силам безопасности придется перестроить стратегию и постараться предвосхитить новые вылазки террористов. Должен начаться новый отсчет времени. Представляется, что с помощью профессионального сыска и расследований удастся пролить свет на исходные параметры совершенных атак.

Не исключено, что в данном контексте и без того напряженные отношения с рядом соседних государств выйдут на новый критический уровень. Окажется ли дипломатия в состоянии разрулить ситуацию — вот это вопрос вопросов. Однако Тегеран, если встанет необходимость вступить в бои без правил, не отступит. Как это он показал на полях сирийских и иракских сражений.

Тофик Аббасов, специально для Minval.az.

Велико искушение связать вместе события в Катаре и Иране, но не стоит спешить с выводами, какими бы логичными на первый взгляд они ни казались.

Группа вооруженных людей 7 июня совершила нападение на здание парламента Ирана. Также было совершено нападение и на мавзолей имама Хомейни. Ответственность за нападения взяла на себя запрещенная радикальная террористическая организация «Исламское государство» (ИГ). Число жертв двух нападений составляет 12 человек, 42 ранены. О том, что на самом деле могло стать причиной террористических актов в Иране, Sputnik Азербайджан расспросил израильского журналиста Михаэля Бородкина.

— На фоне ситуации в Катаре, происходящее в Иране выглядит как продолжение истории. Возможен ли такой сценарий?

— Велико искушение связать вместе эти события. Саудовская Аравия и ее союзники поставили Катару в вину как поддержку террористов, так и сотрудничество с Ираном, и бойкот эмирата следует рассматривать в контексте попыток Эр-Рияда сколотить единый арабский фронт против Тегерана. А Иран, по мнению большинства арабского мира, активно поддерживает боевиков «Хизбаллы» в Ливане, мятежников в Йемене, оппозицию в Бахрейне, шиитские вооруженные формирования в Ираке.  Страны Персидского залива, решившие проучить Катар за поддержку террористов в разных странах, заодно могли бы захотеть показать Ирану, занимающемуся, по сути, тем же, что в такую игру могут играть двое. Вместе с тем, не стоит спешить с выводами, какими бы логичными на первый взгляд они ни казались. Теракты в Тегеране могут быть обусловлены причинами, не связанными с катарским кризисом, например, внутренними проблемами. — ИГ взяло на себя ответственность за эти теракты, но почему именно сейчас?

— ИГ, как мы видим в последние годы, всегда берет на себя ответственность, по поводу и без. Однако в марте ИГ действительно обещало нанести удар по Ирану. Эта группировка ненавидит шиитов. Причины для такого удара в это время есть — иранские силы и спонсируемые ими шиитские организации участвуют в борьбе против ИГ в Ираке и в Сирии. Когда ИГ терпит поражение у себя дома, то старается поощрить сторонников своей идеологии нанести удар на территории своих врагов.

У них беспроигрышная позиция — любой террорист-одиночка, схвативший нож, объявляется «солдатом халифата», и из-за резонанса в СМИ кажется, будто ИГ повсюду внедрил своих агентов. На самом деле это не так, чаще действуют местные жители (как во Франции, Великобритании или Бельгии), после соответствующей промывки мозгов. Впрочем, тегеранские теракты — иной случай, здесь явно имела место предварительная серьезная подготовка, даже если сработали местные последователи идеологии ИГ, а не специально засланные. ИГ сейчас терпит серьезное поражение в Мосуле, где против него воюют проиранские силы — вот и причина, по которой теракт мог быть совершен в эти дни.

— В Иране практически не случается таких атак. Как будет развиваться ситуация в дальнейшем?

— Время от времени все же случаются, хотя и не в Тегеране. Недавно на границе с Пакистаном боевики убили десятерых иранских пограничников. В прошлом были теракты в Ахвазе. Скорее всего, власти будут завинчивать гайки, усилят меры безопасности, а заодно, вероятно, постараются прижать оппозицию и использовать теракт как повод для пропаганды народного единства. Пока трудно судить, прошло слишком мало времени. Но теракты, скорее всего, скажутся на противостоянии консерваторов и реформистов. Можно также со стопроцентной вероятностью утверждать, что Тегеран обвинит в терроризме Израиль, США и Саудовскую Аравию, как обычно делает, и неважно, кто на самом деле несет ответственность за сегодняшние преступления. Вероятно, следует ожидать и контратаки в виде резкой активизации проиранских сил на региональной арене.

— Можно ли предположить, что теракты в Иране связаны с внутренней ситуацией в стране?

— Это вполне вероятно. В Иране хватает внутренних очагов напряженности. Существуют сепаратистские движения в провинции Хузестан, населенной арабами, есть сепаратисты в провинции Систан-Белуджистан, действуют курдские организации. Среди суннитского населения Ирана хватает недовольных режимом, запрещающим строить суннитские мечети. Пока поступала предварительная информация о том, что среди боевиков были женщины, и что террористы принимали цианид, чтобы избежать ареста, комментаторы вспомнили группировку «Муджахеддин Халк», в 1980-е годы совершившую немало терактов в Иране, так как, в отличие от ИГ, среди боевиков этой организации были женщины, и капсулы с ядом они тоже использовали. Правда, «Муджахеддин Халк» давно потеряли всякое влияние в Иране, к тому же, иранское МВД заявило, что боевики просто были переодеты женщинами. В общем, в самом Иране немало сил, которые хотели бы совершить нечто подобное — нанести удар по символам режима, особенно по мавзолею Хомейни. Кстати, ИГ вполне могло найти себе сторонников среди этих недовольных.

Читать далее: https://ru.sputnik.az/expert/20170608/410620934/borodkin-terakty-iran-mudzhaheddin-halk.html

Баку последовательно выступает за принятие реалистичных решений

Вне зависимости от того, как будет развиваться дальнейшая политическая судьба американского президента Дональда Трампа, в дебюте судьбоносной миссии ему удалось отличиться нестандартным мышлением, оригинальной постановкой вопросов и умением централизовать актуальную повестку. Как бы его не критиковали соперники, он демонстрирует изобретательность, чтобы вернуть Америке величие, как и обещал.

Внутри страны ему дерзко навязываются позиционные бои, а он, хладнокровно отметая претензии противников, идет своим путем, форсируя зондаж американских позиций в ключевых регионах мира. В этом смысле американо-арабо-мусульманский саммит в Эр-Рияде аналитики занесли в разряд экстраординарных событий, и его итоги вызывает повышенный интерес с точки зрения перспектив реализуемости сделанных наметок. В этом ряду самой актуальной значится вероятность создания арабо-мусульманского НАТО.

Видавшие виды политики, эксперты, прогнозисты ломают голову вокруг вероятности рождения нового альянса. Небезынтересно знать, кто в него войдет и против кого будет накачивать мускулы сводный мусульманский блок.

Азербайджан, как известно, был на саммите представлен на высоком уровне, и это дает повод некоторым центрам предсказывать, будто бы  Баку может стать одним из ключевых игроков в новой горячей ближневосточной партии под патронажем Вашингтона. Но контекст, будучи очень непростым, если не сказать вязким, требует дифференцированного подхода.

Во-первых, создание нового блока по конфессиональному признаку не видится реальным, поскольку мусульманские государства, как образования, которых объединяет религия, невероятно разношерстны. Вопрос даже не в мазхабовых различиях. Геополитические приоритеты влиятельных мусульманских образований настолько разнятся, что все они по определению не могут составить кампанию друг другу, чтобы воевать, скажем, против  ИГИЛ, Аль-Кайды или же ан-Нусры.

Во-вторых, в век глобального кризиса растущие военные расходы для многих государств, ну, может быть, за исключением стран Персидского залива, итак являются головной болью, и дополнительные расходы просто пугают военно-политические элиты.

В-третьих, против террористических формирований Ближнего Востока итак воюют влиятельные государства во главе с США, и вряд ли в условиях повышенной плотности рядов антитеррора есть резон подключения новых фигурантов.

В-четвертых, если речь идет об Иране, как о факторе риска для ряда стран  Востока, то за исключением государств залива иные акторы далеки от мысли выходить на бессмысленное ристалище, ибо Тегеран воспринимается в качестве крепкого орешка. К тому же, он выгодный партнер для десятков государств.

В-пятых, чьи армии составят костяк сил мусульманского НАТО, если в регионе помимо боеспособных военных машин Тегерана, Анкары и Исламабада, других-то и нет?

Трамп в Эр-Рияде черным по белому сказал, что готов помочь в решении проблем горячего региона, но не прямым включением, а чисто консультативно, да еще и за счет финансовых ресурсов региональных государств. Таким образом, таскать каштаны из полыхающего огня региональных перипетий Вашингтон предлагает тем, кто развел жар.

Теперь о вероятности включения в бурно разворачивающийся тренд Азербайджана. Баку не сторонится неформальных обсуждений, когда речь об актуальном и неотложном. Но его позиция непременно прагматична во всем, что касается принятия конкретных решений по горячей повестке. Будучи в эпицентре судьбоносных процессов, Баку последовательно выступает за принятие реалистичных решений, которые не обернутся разрастанием иллюзорной стратегии.

Создание мусульманского НАТО, как раз из серии, где многое, если не все, вилами по воде писано. В нынешних условиях, когда борьба с исламским террором вступает в решающую фазу, открывать второй, да еще сомнительный фронт против мифологизированного врага, в образе которого некоторые центры пытаются представить Иран, по меньшей мере, не разумно, если не сказать глупо. Дело не в том, что Азербайджан напрямую граничит с Ираном, и в случае вспышки военных действий на территории южного соседа гуманитарного лиха может перепасть и Баку. Эскалация напряженности там, где далеко не полностью реализован дипломатический потенциал, выгодна радикальным кругам, которые наводят оружие на корпоративные цели.

С теми, кто выделяется со скудным политическим капиталом, Азербайджану не по пути. Баку привержен идее направления запасов энергии на преодоление вакуумных пространств, нацелен на усиление интеграционного тренда, который отвечает духу времени. Не случайно итоги участия  азербайджанского президента Ильхама Алиева на саммите в Эр-Рияде нашли  понимание среди его коллег, с которыми состоялись переговоры и консультации.

Впрочем, дальнейший ход событий лишь подтвердил, что конструктивную  логику выдерживает трезвый взгляд на актуальную проблематику. На роль строителей нового обнадеживающего порядка тянут силы, которым дано верно оценивать ситуативность и выводить точные резюме.

Американский президент Дональд Трамп, дважды обратившись к своему азербайджанскому коллеге после саммита, недвусмысленно подчеркнул, что не только разделяет видения Баку, но и готов продолжить усилия для наращивания партнерства.

Именуя Азербайджан «новым источником энергии», Трамп воздает должное  лидеру Южного Кавказа в контексте глобальных проектов и заявляет готовность к продолжению долгосрочного сотрудничества. Он не выводит за пределы внимания проблему Нагорного Карабаха, оставляя приоритет за политическим решением дилеммы, из чего следует, что Вашингтон будет продолжать усилия для достижения ожидаемого результата.

Обращаясь к азербайджанскому президенту, Дональд Трамп заявляет, что «Соединенные Штаты Америки готовы работать с Азербайджаном», и это есть признание заслуг страны в программе глобальной стабилизации. Однако эта программа являет собой задачу без завершения, значит, тон, который задает мыслящая мировая элита, адекватно воспринят в Баку, и  реалистичный настрой азербайджанской элиты остро востребован.

Специально для Vesti.Az  

http://www.vesti.az/news/333093