Положен конец продолжавшейся около трех с половиной лет блокаде Катара в регионе
Doç. Dr. İsmail Numan Telci,Aynur Asgarli
СТАМБУЛ
Итоги 41-го саммита Совета сотрудничества стран Персидского залива показали, что Катар укрепляет позиции в регионе.
Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман лично встречал самолет эмира Катара Тамима бин Хамада аль-Тани.
Кронпринц перед камерами крепко обнял аль-Тани, что напомнило многим известную пословицу «не можешь одолеть врага сделай его своим другом».
Подобное поведение Мухаммеда бин Салмана, как одного из главных инициаторов блокады Катара, далеко не искреннее, а лишь попытка найти выход из сложившейся кризисной ситуации в регионе.
Участие аль-Тани в саммите Совета сотрудничества стран Персидского залива свидетельствуют о том, что продолжавшаяся около трех с половиной лет блокада Катара прекращена по меньшей мере на бумаге и по предложению Саудовской Аравии.
Не укрылось от внимания и то обстоятельство, что ОАЭ, Египет и Бахрейн не были представлены на этом саммите на уровне глав государств, а СМИ этих арабских стран осветили итоги саммита весьма поверхностно. Все это еще раз говорит о том, что кризис в отношениях арабских стран Персидского залива лишь кажется решенным и критический подход ряда стран региона к Катару врядли не изменится.
Кризис в Персидском заливе продолжался около трех с половиной лет был сопряжен с финансовыми, политическими и экономическими убытками для всех конфликтующих сторон.
Время для смягчения кризиса избрано не случайно, принимающей стороной 41-го саммита стран Персидского залива стала Саудовская Аравия, которая в последнее время вынуждена смягчить позицию по многим вопросам из-за вызовов экономического и политического характера.
Подписанный по итогам саммита документ превращает Катар в сильное звено региональной политики, позволяя Дохе вести намного более независимую политику, чем в 2017 году.
Эксперт по Ближнему Востоку, доктор Исмаил Нуман Телджи.
Идея новой войны за контроль над всей территорией Ливии, которую в последнее время активно продвигает Халифа Хафтар, не находит поддержки у большинства его сторонников, в том числе за рубежом.
Из числа международных игроков, поддерживающих противников легитимной власти в Ливии, лишь ОАЭ выступают за новое наступление сторонников на столицу Триполи.
При этом три других «друга» Хафтара, в лице Франции, России и Египта, относятся к плану новой войны холодно.
Выступая 24 декабря на церемонии, приуроченной к 69-й годовщине независимости Ливии, Хафтар открыто пригрозил признанному ООН Правительству национального согласия (ПНС) новой войной.
Однако, даже самый ярый сторонник Хафтара в Европе – Париж выступил против войны, призвав к «отказу от нового витка вражды» в Ливии.
Не секрет, что открытая военная поддержка Хафтару со стороны Парижа уменьшилась после провала попыток захвата Триполи и разгрома его сторонников на западе северо-африканской страны.
Что касается Египта, то в Каире наметилась тенденция на налаживание контактов с Триполи спустя шесть лет отсутствия отношений. Новая волна дестабилизации в Ливии станет подпиткой для террористов, которые попытаются объявить «эмираты» в отдельных городах Ливии и тем самым превратятся в угрозу для соседних стран, что не нужно Египту.
Каир пытается минимизировать риск хаоса в регионе, осознавая, что баланс сил в регионе, уже не тот, что в апреле 2019 года, когда Хафтар объявил о наступлении на запад Ливии. Нынешняя линия соприкосновения, проходящая вблизи Сирта и Джуфры полностью отвечает интересы египетской стороны.
В Каире также учитывают фактор победы Джо Байдена на выборах президента США 3 ноября. Как известно, новый американский лидер резко негативно настроен в вопросе российского присутствия на севере Африки, что может отдалить Египет от России в вопросе Ливии. Не исключено, что новая администрация в Вашингтоне сделает ставку на политическое урегулирование ливийского конфликта.
В самой Москве также дают понять, что далеки от стремления к активной роли в новой военной кампании в Ливии, в том числе, посредством наемников из ЧВК «Вагнер».
Глава МИД РФ Сергей Лавров 30 декабря встретился с ливийским коллегой Мухаммедом Сиялой. Это стал первый за почти годичный перерыв визит представителя официального Триполи в Москву.
Анализируя итоги 2020 года, можно прийти к выводу, что на процессы в Ливии активно влияют четыре столицы: Анкара, Триполи, Каир и Москва. Причем контакты между четырьмя столица активизировались на фоне военной риторики Хафтара.
Эти контакты могут расцениваться в качестве подготовки к формированию нового баланса сил в Ливии на фоне тупика, в котором находится переговорный процесс под эгидой ООН.
Иран запустил процесс обогащения урана на уровне 20% на ядерном объекте в Фордо, сообщил официальный представитель правительства Али Рабии.
В начале декабря Иран утвердил «Стратегические действия по отмене санкций», документ подразумевает активизацию ядерной деятельности и наращивание степени обогащения урана.
Напомним, по условиям ядерной сделки 2015 года, Ирану разрешено обогащать уран до уровня не выше 3,67%.
«Президент Ирана несколько дней назад издал указ о применении закона о стратегических действиях по отмене санкций. Несколькими часами ранее начался процесс подачи газа UF6 (гексафторида урана). Первый продукт будет получен через несколько часов»,- сказал господин Рабия (цитата по агентству Fars).
В декабре заместитель главы МИД Ирана Аббас Аракчи заявил, что страна не намерена отказываться от реализации законопроекта «Стратегические действия по отмене санкций».
Документ приняли в ответ на убийство физика-ядерщика Мохсена Фахризаде.
Наступает 2021 год, и «Ъ» предлагает читателям экономический прогноз на него. Эксперты отвечают на вопросы, что случится с курсом доллара к рублю, как изменятся мировые цены на нефть, какой окажется инфляция и как поведут себя доллар и евро на мировом валютном рынке.
1. Каким будет курс рубля?
2. Каким будет курс рубля к доллару в конце года?
3. Какой будет цена нефти к концу года?
4. Какой будет инфляция по итогам года?
***
Евгений Надоршин, главный экономист «ПФ Капитал»:
1.Рост ВВП будет составлять приблизительно 2,0–2,5% (меньшее значение при условии, что ситуация со второй волной коронавируса будет развиваться не очень хорошо). Начало года будет в рецессии, а начиная со второго квартала мы сможем наблюдать рост даже почти независимо от того, как будет развиваться ситуация, если только не произойдет еще какая-либо катастрофа российского или мирового масштаба, с четвертого квартала рост будет постепенно замедляться.
2. Волатильность рубля будет ниже, чем в текущем году, но с учетом ожидаемой ситуации на нефтяных рынках рубль упадет до уровня 80–85 руб. за доллар. В середине же года ожидаю небольшую коррекцию, но конец года мы завершим на тех же 85 руб. за доллар. Близкие к тем же значения будем периодически видеть и в первом полугодии.
3. На текущих уровнях цены на нефть надолго не задержатся, и будет просадка. Скорее всего, это произойдет если не в ближайшие дни (возможно, продолжится текущее падение), то в ближайшие месяцы, и скорее с очередным восстановлением в конце года до уровня $45 за баррель. В первой же половине 2021 года ожидаю увидеть цены ниже $40, а среднегодовая цена будет в районе $42 за баррель.
4. Инфляция вернется к 4%. Год будет начинаться с более чем 5%, возможно, что даже в первые пару месяцев мы увидим ускорение темпов роста до 5,2–5,3% и более. Потом будет замедление с переменным успехом в зависимости от того, какой будет урожай, как будет проходить индексация тарифов, как будут выходить из соглашения по заморозке цен. Опыт показывает, что после окончания действия всех подобных соглашений потребители получали компенсирующий рост цен. Заморозка-2010 и регулировка цен на бензин прекрасно это демонстрируют.
***
Евгений Коган, президент инвестгруппы «Московские партнеры», профессор Высшей школы экономики:
1. ВВП России вырастет примерно на 1,8–1,9%, максимум — на 2%. К сожалению, это гораздо больше зависит от внешних факторов: в первую очередь от цены на нефть и газ, золото, металлы — всего того, что страна экспортирует. Внутренний спрос, госинвестиции и нацпроекты дадут прибавку к ВВП только до 0,5%. Например, строительство дорог имеет отложенный эффект, а рост расходов на здравоохранение в связи с пандемией все равно несопоставим с ценами на энергоносители.
2. К концу года, я думаю, мы увидим курс в районе 78–80 руб. за доллар. Улучшение внешнеэкономической конъюнктуры, возможно, укрепит рубль до 71–73 руб. Но это возможно только при отсутствии антироссийской санкционной политики, а я жду усиления ограничений, плюс наша политика изоляционизма повлечет ослабление до 79–80 руб. Тем не менее в течение года возможно временное укрепление до уровня 67–69 руб.
3. Цена нефти на конец года будет $61–62 за баррель марки Brent. Отрасль недофинансирована, возросший спрос в условиях восстановления мировой экономики снизит имеющиеся запасы. Восстановлению сделки с Ираном будет противиться много сторон. В первую очередь Израиль. К тому же рождается новое сотрудничество Израиля с арабскими странами, в первую очередь с Саудовской Аравией и ОАЭ. Стремление этих стран «держать в узде» Иран ограничит поставки нефти на мировые рынки.
4. Инфляция будет расти и по итогам года составит 5,2–5,5%. Для населения это будет ощутимо через рост цен на продовольствие, который превысит этот коридор. Экономические механизмы не сработают, так как во всем мире будут расти цены на продовольствие. Я боюсь, что борьба с этим явлением будет вестись административными мерами и популистскими методами. А популизм всегда заканчивается чем-то гораздо худшим, чем просто резкий скачок цен.
***
Ярослав Кабаков, директор по стратегии группы компаний «Финам»:
1. После спада ВВП в 2020 году примерно на 4% мы ожидаем, что в 2021-м рост ВВП России составит 2,8–3%. К докризисному уровню экономика вернется лишь в 2022 году. Поддержку экономическому росту должно оказать постепенное восстановление потребительского и инвестиционного спроса. Сдерживающее влияние на восстановление экономики окажет бюджетная консолидация.
2. Рубль будет укрепляться на фоне прогнозируемого умеренного повышения мирового спроса и цен на нефть, а также спроса на рисковые активы. При цене нефти $45–50 за баррель сорта Brent курс к концу года составит 69–72 руб. за доллар. При диапазоне цены нефти $40–60 за баррель доллар может колебаться в диапазоне от 76 до 66 руб. В случае жестких санкций или повторения длительных локдаунов в крупных экономиках мира не исключено и временное превышение отметки в 80 руб. за доллар.
3. В базовом сценарии ожидаем постепенного восстановления спроса на нефть, цены в диапазоне $47–55 за баррель сорта Brent. Нормализация эпидемиологической обстановки в мире будет способствовать увеличению мобильности населения и потребительского спроса, росту промпроизводства и оживлению в сфере услуг, в связи с чем потребность в энергоресурсах будет возрастать. В результате глобальное потребление нефти увеличится. Дополнительным стабилизационным фактором для нефтяного рынка будет оставаться сделка ОПЕК+.
4. По итогам года инфляция составит 3,5–4%. Ее ускорение в конце 2020 года и, главное, повышение инфляционных ожиданий может заставить ЦБ РФ завершить цикл смягчения денежно-кредитной политики. Вероятность продолжения снижения ключевой ставки перед началом нормализации денежно-кредитной политики заметно уменьшилась, хотя окончательно и не исчезла.
***
Самвел Лазарян, руководитель Центра макроэкономических исследований НИФИ Минфина РФ:
1. При позитивном варианте, когда волна коронавируса слабеет и весной произойдет ослабление ограничительных мер, рост ВВП за год — 2–2,5%. В случае негативного варианта, если ограничения усилятся, устойчивых положительных темпов роста стоит ожидать только к концу года, а общий показатель роста ВВП за весь год составит порядка 0,5–1%.
2. На динамику курса рубля к доллару также окажет влияние развитие пандемии. Неопределенности добавляют приход новой американской администрации и возможное ужесточение санкций. В среднем по году мы ориентируемся на уровень 75–77 руб. за доллар. При негативном сценарии развития событий рубль будет слабее — 80–82 руб. за доллар.
3. В рамках позитивного сценария общее восстановление мировой экономики позволит ценам на нефть удержаться на текущем уровне $45–50 за баррель. Тем не менее в течение года могут наблюдаться резкие колебания, связанные с изменением геополитической ситуации. При негативном варианте развития событий мы ожидаем очередного сжатия спроса и проседания цен до $35–40 за баррель.
4. На картину инфляции в следующем году в том числе окажут влияние меры правительства по стабилизации цен. Стоит ожидать ускорения инфляции в первой половине 2021 года и нормализации ситуации ближе к лету. В позитивном сценарии инфляция составит 4,1–4,2%. При негативном сценарии развития событий инфляция достигнет отметок в 4,5–4,8%.
АНДРЕЙ ЧУПРЫГИН Старший преподаватель Школы востоковедения Факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Эксперт РСМД.
ЛАРИСА ЧУПРЫГИНА Старший преподаватель Школы востоковедения Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».
ВАЛЕРИЙ МАТРОСОВ Преподаватель Школы востоковедения Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».
В последнее десятилетие тема противостояния двух региональных акторов – Саудовской Аравии и Ирана – не только определяет политическую повестку на Ближнем Востоке, но и делит аналитическое и научное сообщества на две группы с полярными взглядами. Одна часть представителей политических элит, поддерживаемая единомышленниками в экспертных кругах, всерьез рассматривает возможность прямого вооруженного столкновения между двумя региональными гигантами. Другая часть, видя причины в шиито-суннитском конфликте, представляет его как «вечное противостояние» двух течений ислама, не имеющее перспективы разрешения из-за догматических противоречий.
В статье представлено мнение авторов о том, каковы реальные истоки противостояния между Эр-Риядом и Тегераном, на каких «аренах» разворачиваются непосредственные действия в рамках конфликта, а также к чему может привести ближневосточная «холодная война», а к чему – не может.
История конфликта
С момента возникновения Исламской Республики Иран (ИРИ) в 1979 г. отношения между Тегераном и Эр-Риядом развивались неоднозначно. Появилось государство, сумевшее в крайне непростых условиях выстроить систему управления, экономику, культурную жизнь в «более исламском» русле. Это предполагало, что руководству Королевства Саудовская Аравия (КСА), которое позиционировало себя в качестве лидера мусульманского мира, придется потесниться, а, возможно, и передать пальму исламского первенства своему неарабскому, да к тому же еще и шиитскому, соседу.
Иранский пример с энтузиазмом восприняли все шииты Ближнего Востока, причем шиитское население восточных провинций Саудовской Аравии – самых нефтеносных и самых небогатых – первым выступило с политическими лозунгами в пользу иранского опыта и построения шиитского государства[1]. Кроме того, курс на воспроизведение иранской модели взял ряд суннитских группировок – таких, как «Исламский джихад» на территории Палестины.
Официальная позиция иранского духовенства, которое открыто критиковало саудовский режим и призывало к «экспорту исламской революции» в страны региона, воспринималась как угроза национальной безопасности Саудовской Аравии. Королевство, впрочем, не осталось в долгу и оказало активную поддержку Саддаму Хусейну в годы Ирано-иракской войны (1980–1988), предоставив ему помощь на сумму 27,2 млрд долларов[2].
На фоне этих событий произошел разрыв дипломатических отношений, продолжавшийся с 1988 по 1991 год. Формальным поводом послужили столкновения иранских паломников с полицией во время хаджа[3], а также холодно встреченное в Эр-Рияде требование Ирана увеличить квоту с 55 тысяч до 150 тысяч паломников в год[4]. Однако с завершением Ирано-иракской войны Тегеран стал склоняться к выходу из региональной международной изоляции и к компромиссу с соседями. Смерть харизматичного и экспрессивного аятоллы Рухоллы Хомейни, а также осуждение Ираном оккупации Кувейта иракскими войсками годом позже способствовали восстановлению дипломатических отношений и достижению консенсуса по вопросу количества паломников (квота составила 115 тысяч человек)[5].
На протяжении более чем десятилетия отношения развивались достаточно ровно. Однако с момента вторжения американских войск в Ирак в 2003 г. они начали стремительно ухудшаться, причем основными вехами следует считать события 2003, 2011 и 2015 годов.
Американская агрессия против Ирака уничтожила прежний баланс сил в регионе Персидского залива. До начала вторжения наличие общего соперника в лице Багдада вынуждало КСА и ИРИ идти на компромиссы, вплоть до предложения (правда, нереализованного) сформировать коллективную систему обеспечения безопасности, которая включала бы и Иран, и страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и была бы направлена на достижение энергетической безопасности и совместные меры для борьбы с сепаратизмом, терроризмом и так далее[6]. Но крушение иракской государственности повлекло за собой огромные по своей значимости последствия.
Хрупкий баланс внутри треугольника «Эр-Рияд – Тегеран – Багдад» был уничтожен, геостратегическое пространство претерпело существенную трансформацию. Особую роль здесь сыграли внутренние политические и социальные особенности Ирака. Государство, где шииты всегда составляли более половины населения, а сунниты формировали политическую и экономическую элиту, страна, расположенная на пересечении суннитской и шиитской осей «Саудовская Аравия – Турция», «Иран – Ливан», оказалась желанным призом для обоих претендентов на региональное лидерство[7].
Установление контроля над Ираком позволило бы и Саудовской Аравии, и Ирану существенно укрепить собственные региональные и глобальные позиции. И вот вокруг заветной цели начался новый этап политического противостояния.
Приход в 2005 г. на пост президента ИРИ энергичного и решительно настроенного Махмуда Ахмадинеджада усугубил обострение отношений Ирана с внешним миром[8]. Помимо Ирака, конфликт в формате «войн по доверенности» затронул Ливан и Йемен. В первом Эр-Рияд и Тегеран «издалека» поддерживали оппозиционно настроенные в отношении друг друга политические силы, чему в большой степени способствовала конфессиональная структура политического поля Ливана. А во втором – прямо вмешались во внутренний конфликт, причем Иран оказал содействие повстанцам, хуситам, а КСА заняло сторону официального правительства страны[9].
Таким образом, к классическому противостоянию, протекавшему на внутреннем уровне и затронувшему идеологические, религиозные, националистические противоречия, а также вопросы экономического характера (цены на нефть, логистика торговых маршрутов), добавилась неприкрытая борьба за региональную гегемонию, в которую стали вовлекаться и другие страны. Основной целью борьбы оставался Ирак.
Эта тенденция стала еще более очевидной после начала «арабской весны». И Эр-Рияд, и Тегеран восприняли пробуждение «арабской улицы» не столько как угрозу, сколько как возможность сыграть втемную, укрепив свои позиции в регионе[10]. Поддерживая различные правительственные и антиправительственные группировки, спонсируя их и оказывая им военную поддержку, ИРИ и КСА энергично трансформировали противостояние в полноценный региональный конфликт. Обе стороны творчески применяли давно обкатанную доктрину управляемого хаоса, демонстрируя хорошо усвоенный урок британской модели взаимодействия с Ближним Востоком. При этом и КСА, и ИРИ достаточно активно привлекали внешних акторов своими действиями «на земле» и в дипломатическом, и в экономическом секторах, приглашая их (а часто и провоцируя, как в случае с США) принять участие в этом конкурсе возможностей[11]. Вовлеченность в большинство локальных столкновений других игроков – как ближневосточных (Катар, Турция), так и внешних (Соединенные Штаты, Россия) – в свою очередь, способствовали тому, что конфликт между претендентами на лидерство проявлялся по-разному: политическое маневрирование, военные действия через лояльные группировки на месте, дипломатические игры и экономическое давление.
На фоне широкомасштабного развертывания региональной стратегии усиливались антиправительственные выступления в Саудовской Аравии. Социальную базу протестов составляли шииты – выходцы из восточных провинций. Была задействована повестка шиито-суннитского противостояния, что позволило Ирану ужесточить риторику в отношении властей КСА. Однако в июле 2012 г. протесты практически подавили, а один из наиболее влиятельных лидеров – шиит-саудовец Нимр ан-Нимр, получивший образование в Иране, был арестован.
В 2015 г. в Саудовской Аравии произошли коренные изменения: королем стал Салман бин Абдул-Азиз, министром обороны (с 2017 г. наследный принц) – его сын Мохаммед, который позиционирует себя во внешнем мире как сторонник реформирования и обновления королевства, решительных действий на внутренней и внешней политической арене. Уже через месяц Саудовская Аравия возглавила коалицию вооруженных сил стран ССАГПЗ (кроме Омана, чье вступление в коалицию скорее было знаково-формальным) и начала вторжение в Йемен[12].
Кажущаяся безопасность и в некотором роде чувство безнаказанности Саудовской Аравии, впрочем, вскоре подверглись двум испытаниям. Во-первых, если южные провинции Йемена легко переходили под контроль саудовского руководства и лояльного ему правительства Мансура аль-Хади, то хуситы на севере страны могли держать оборону, давать сдачи и даже занять ряд приграничных районов в самой Саудовской Аравии[13]. Во-вторых, Иран сумел договориться со странами Запада по поводу ядерной программы и начать реализацию Совместного всеобъемлющего плана действий – это, в свою очередь, фактически расширяло возможности Ирана в области ядерных разработок и одновременно подрывало доверие Саудовской Аравии к ее западным партнерам (если допустить, что таковое было изначально), так как КСА становилось уязвимым в случае успеха Ирана[14].
Вскоре после этого был казнен Нимр ан-Нимр, что вызвало волну возмущения в Иране как на народном уровне (волнения, массовые выступления, погромы саудовских представительств), так и на официальном уровне (вплоть до обвинений со стороны МИДа и разрыва дипломатических отношений). В результате саудовско-иранские контакты оказались в худшем состоянии за все время их существования[15], а обострение противоречий в наиболее ярко выраженном виде затронуло две сферы: официальную и экстерриториальные конфликты.
ИРИ и КСА ужесточили полемику: в Эр-Рияде обвиняют Тегеран в попытке использования прокси-сил, чтобы навязать на всем Ближнем Востоке собственную политическую повестку; в Тегеране же полагают, что саудовское руководство продвигает в регионе интересы США (а заодно – Израиля). Претензии обеих сторон не лишены оснований, но взаимная политическая риторика отличается склонностью к гиперболизации. Между Саудовской Аравией и Ираном в полную силу идет информационная война, в которую невольно (или осознанно) вовлекаются внешние акторы, позиционирующие себя в качестве союзников и противников каждого из претендентов на лидерство в регионе.
Во многих государствах Ближнего Востока не прекращается опосредованный конфликт: обе стороны обеспечивают лояльные им группировки и партии деньгами, оружием, опытом, дипломатической и медиаподдержкой. В результате целый ряд региональных конфликтов усугубляется их вовлеченностью в ирано-саудовское противостояние, а некоторые прямо возникают из него.
Внешнее влияние, или Эффект золотой рыбки: кто исполнит заветное желание?
В сферу противостояния вовлечено неопределенное количество внешних участников. Неопределенное, потому что в каждый конкретный момент идентификация их прямо зависит от характера текущей проблемы. Однако есть два фактора, которые позволяют увидеть конечный расклад.
Первый можно описать вопросом: что ты можешь сделать для меня сегодня? Причем ставится он обеими сторонами. Здесь важны политические сиюминутные интересы, разбавленные любовью к твердой валюте, которой обе противостоящие стороны пользуются с удовольствием.
Второй фактор – более или менее постоянный – участие США и России. Он имеет историческую природу. Конструкция «Россия – Великобритания – СССР – Соединенные Штаты – Россия» представляет собой классический пример конкурентной геополитической борьбы на Ближнем Востоке, играющей роль перманентной характеристики событий, которая определяет политический процесс в регионе в исторической ретроспективе.
Естественным образом эта самая конкурентная борьба напрямую влияет и на противостояние между КСА и ИРИ. Пусть не всегда заметно, зато всегда эффективно.
Обе конкурирующие стороны давно научились играть на душевных струнах «наивных русских и американцев», пытающихся утвердить влияние на территории, исторически принадлежащей персам и арабам. В то время, как в Вашингтоне и Москве старательно формулируют ближневосточную политику, ставя себе определенные задачи, планируя экономические и геополитические приобретения, Тегеран и Эр-Рияд используют бывших «внешних гарантов» стабильности в качестве источника дипломатического потенциала и – часто – военной угрозы в адрес конкурента.
Проще говоря, шантажируют друг друга и соседей своим мускулистым и воинственным союзником.
Особенно интересен в этом плане период президентства Дональда Трампа, и не только потому, что он совпал с серьезными сдвигами в балансе сил на Ближнем Востоке. Приход Трампа в Белый Дом был ознаменован переменами в политике Вашингтона в отношении Ближнего Востока – он запустил переформатирование старых альянсов, вызвал когнитивный диссонанс в традиционных элитах и спровоцировал новый виток старых конфронтаций. Кроме того, при Трампе начались разговоры о выводе американского контингента с Ближнего Востока. И даже начался процесс вывода, который, однако, никак не закончится, что сбивает с толку и союзников, и конкурентов США. Все это касается как эволюции соревновательных отношений между Тегераном и Эр-Риядом, так и конкретных политических и экономических интересов двух внешних тяжеловесов[16].
Так почему Соединенные Штаты, потеряв азарт, все же из последних сил цепляются за Ближний Восток? И как Россия определяет свои сиюминутные и перспективные интересы?
Как это ни странно, причины присутствия США и России на Ближнем Востоке кроются не столько в специфике региона и его значении для мирового политического процесса, сколько в отношениях между двумя мировыми акторами. В период холодной войны Вашингтон и Москва, будучи внешними гарантами безопасности в регионе, строили альянсы с ближневосточными элитами в основном с целью противостоять влиянию своего визави в рамках большой геополитической игры. С исчезновением Советского Союза ничего принципиально не изменилось. Как и раньше, Россия и США продолжают «работать» с ближневосточными элитами в пику друг другу.
Но в отличие от периода холодной войны роль идеологического фактора перешла из арсенала Москвы в джентльменский набор Вашингтона.
Если в политике Кремля ясно виден политический и экономический прагматизм, пусть и не всегда достаточно ясно сформулированный, то в действиях Белого дома все больше чувствуется идеологический подтекст. Это чревато последствиями и для региона, и для взаимодействия между основными акторами.
Как поссорились гаранты безопасности
История российско-американских отношений на Ближнем Востоке достойна пера новеллиста. Истоки «сотрудничества» лежат в тумане «большой игры» между Россией и Великобританией, дух которой плавно и практически незаметно перешел на американо-советские и затем – на американо-российские отношения. Настолько зорко и увлеченно каждая из сторон следила за действиями другой[17], что порой создавалось впечатление, будто проблемы Ближнего Востока интересуют и Москву, и Вашингтон в последнюю очередь.
Сегодня мало что изменилось. Все так же Вашингтон ревниво следит за действиями Москвы, стараясь вовремя понять, что задумал Кремль – «а может, и нам туда срочно нужно?». И все так же Москва старается упредить или, по крайней мере, не сильно опоздать за движениями Белого дома в региональном контексте.
Хотя есть и существенное отличие от предыдущего исторического периода, называемого холодной войной. Теперь речь идет не столько о борьбе за контроль над углеводородными и другими ресурсами, сколько о «чистой» геополитике – кто с кем и против кого дружит, у кого где есть присутствие и в каком объеме. То есть материальные выгоды сомнительны, учитывая, что финансовая подушка ближневосточных скруджей резко съежилась, нефтяной фактор теряет свое значение, а традиционное противостояние в регионе трансформируется в нетрадиционное для Ближнего Востока сотрудничество[18], практически обнуляя палестино-израильскую проблему. Матч заканчивается со счетом 1:0 в пользу команды янки. Но баланс сохраняется, так как фокус игры смещается в район Средиземноморья, где российский фактор с каждым днем увеличивается благодаря турецкому аншлюсу и, судя по всему, такой «размен влияния» пока устраивает всех.
Традиционный для XX века баланс внешнего влияния в регионе между США и Россией (СССР) начинает трансформироваться в торги за «территории интересов». Вашингтон, озабоченный окормлением электората в преддверии выборов, разыгрывал израильскую карту, в то время как Москва, имея неоднозначный, но достаточно сильный козырь в виде Сирии, взяла реванш в Средиземном море. Конечная цель – не дать сопернику занять выгодную позицию.
В этом контексте нужно рассматривать характер отношений и в Персидском заливе вообще, и между Тегераном и Эр-Риядом в частности. Достаточно посмотреть на недавнюю сделку между Объединенными Арабскими Эмиратами, Бахрейном и Израилем. Конечно, отношения носили рабочий формат уже последние десять лет во всех сферах государственной деятельности. Общий противник в лице Ирана, общий союзник в лице Соединенных Штатов и – для монархий Залива – вопрос контроля над диссидентствующими элементами. А в этом как раз Израиль был в состоянии оказать высокотехнологическую поддержку. Так что оформление де-юре того, что давно являлось реальностью де-факто, прошло плавно и убедительно. А главное – вовремя, обеспечив Трампу еще один плюс в избирательной кампании.
А что же Иран? Он, как представляется, желал бы урегулировать свои разногласия с США. По крайней мере, он периодически подает об этом сигналы через третьих лиц. В свое время руководство Ирана не воспринимало достаточно серьезно действия Трампа по расторжению ядерной сделки, считая это неким этапом «большого торга», что было ошибкой. К тому же и с Москвой не все складывается так, как хотелось бы Тегерану. Москва – союзник, но тактический, зорко следящий за тем, чтобы позиции Ирана в регионе не слишком укреплялись. Интерес обеих стран лежит практически на одних территориях, и это создает проблемы. К тому же в Тегеране живы опасения по поводу того, что Москва не будет жертвовать отношениями с лидерами суннитского мира ради безоглядной поддержки лидера мира шиитского[19].
Несмотря на это, Тегеран, понявший после ликвидации американцами генерала Касема Сулеймани, что антииранский нарратив Вашингтона – всерьез и надолго, вынужден играть по правилам Москвы, дабы не остаться одиноким воином в поле.
И это, конечно, ослабляет позиции Ирана в регионе.
А вот для Москвы эта «слабина» имеет принципиальное значение. В рамках российско-американского перетягивания каната в регионе уязвимость иранской позиции может позволить России аккуратно сконструировать баланс между Абу-Даби, Тегераном и – в дальнейшем – Эр-Риядом на платформе Сирии и Ливии, сыграть на противоречиях вышеупомянутых стран с Турцией и Катаром и лояльности США к действиям последних. Такой поворот в долгосрочной перспективе способен укрепить роль Москвы в качестве модератора региональных процессов. Кремль сможет позиционировать себя в качестве посредника, к которому приходят за советом в решении сложных вопросов регионального характера. Процесс непрост и длителен, однако предпосылки есть, их просто нужно вовремя использовать.
СНОСКИ
[1] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, p.79, 2019. [2] Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 62, 2017. [3] Terrill, W.A. The Saudi-Iranian Rivalry and the Future of Middle East Security. Strategic Studies Institute, p.6, 2011. [4] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, p.105, 2019. [5] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, p.139 2019. [6] Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 63-64, 2017. [7] Ottaway, M. Iran, the United States, and the Gulf. The Elusive Regional Policy. Carnegie Papers, Middle East Program, № 105, pp. 16-19, 2009. Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 67, 2017. [8] Там же, с. 64. [9] Terrill, W.A. The Saudi-Iranian Rivalry and the Future of Middle East Security. Strategic Studies Institute, p.18, 2011. [10] Diansaei, B. Iran and Saudi Arabia in the Middle East: Leadership and Sectarianism (2011-2017). Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. Т. 18, № 1, с. 126, 2018. Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 72-75, 2017. [11] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, pp. 255-259, 2019. [12] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, pp. 281-284, 2019. Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 66, 2017. [13] Hiro, D. Cold War in the Islamic World. Saudi Arabia, Iran and the Struggle for Supremacy. Oxford University Press, pp. 303-306, 2019. [14] Там же, p.235. [15] Бирюков Е. Взаимоотношения Саудовской Аравии и Ирана в сфере безопасности. Россия и мусульманский мир, № 12 (306), с. 80, 2017. [16] Отвечая на вполне ожидаемые вопросы: да, с точки зрения наблюдателей со стороны Персидского залива, и США, и Россия, несомненно, являются «тяжеловесами», присутствие которых в региональном контексте так или иначе влияет на все события, там происходящие. [17] См. Chuprygin, A. The MENA Region: A Great Power Competition, ISPI — Atlantic Council Report. Milan: Ledizioni Ledi Publishing, p. 93-105, 2019. [18] Договор между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами формализовал существовавший давно неофициальный консенсус между странами Залива и Иерусалимом в совместном противостоянии с Ираном. [19] Вспомним Н. С. Хрущева и разрыв отношений с Израилем. Тогда наглядно сработали соображения о том, что сила в количестве. И действительно, ведь арабов больше, чем израильтян. Так же и суннитов неизмеримо больше, чем шиитов. Это соображение часто проходит мимо внимания аналитиков.
Ключевыми событиями уходящего года в Израиле стали нормализация отношений с арабскими странами и политический кризис на фоне разногласий в правящей Коалиции
Президент заявил, что привлечет Иран к ответственности в случае гибели хотя бы одного американца
Президент Дональд Трамп выступил с резким предупреждением Ирану после ракетного обстрела посольства США в Багдаде ранее на этой неделе.
Воскресная атака с применением 21 ракеты, в результате которой был убит по меньшей мере один мирный житель Ирака и был поврежден комплекс зданий посольства, стала крупнейшей подобной атакой на Зеленую зону иракской столицы за последнее десятилетие. Считается, что она связана с Ираном.
«По нашему посольству в Багдаде в воскресенье был нанесен удар несколькими ракетами. Три ракеты не запустились. Угадайте откуда они – из Ирана. Теперь мы слышим разговоры о новых атаках против американцев в Ираке», – написал Трамп в Твиттере.
«Дружеская медицинская рекомендация Ирану: если хотя бы один американец погибнет, я привлеку Иран к ответственности. Подумайте об этом», – добавил он.
Изначально сообщалось, что поддерживаемые Ираном ополченцы выпустили восемь ракет по Международной зоне в Багдаде, где находится посольство США. Для отражения атаки была активирована система противоракетной обороны дипмиссии.
Однако по итогам разбора ситуации Центральным командованием США выяснилось, что в ходе атаки использовалось гораздо больше ракет, сообщила газета Wall Street Journal. По данным издания, примерно половина из 21 ракеты упали на территории посольства США.
Полагают, что ракеты были поставлены Ираном, однако глава Центрального командования генерал Фрэнк Маккензи заявил, что неизвестно, была ли атака спланирована Тегераном или связанными с Ираном силами. Ни одна группировка не взяла на себя ответственность за атаку.
«Я не знаю, в какой степени Иран является соучастником, – заявил Маккензи Wall Street Journal во вторник. – Мы не стремимся к войне, и я на самом деле не верю, что к ней стремятся они».
В заявлении, опубликованном в воскресенье, госсекретарь Майк Помпео возложил вину на поддерживаемых Ираном ополченцев, в то время как президент Ирака назвал атаку «террористическим актом».
Атака произошла незадолго до годовщины удара беспилотника по приказу США, в результате которого был убит генерал Касем Сулеймани – командир элитного иранского военного подразделения «Аль-Кудс». Сулеймани и несколько других иранских военных были убиты 3 января, когда направлялись в аэропорт Багдада.
Тегеран ответил ракетным ударом по иракской авиабазе, на которой размещены американские войска.
Представители США выразили озабоченность в связи с тем, что Иран или его ставленники могут пойти на другие шаги в отместку за убийство Сулеймани накануне годовщины этих событий, и ранее в этом месяце часть персонала посольства в Багдаде была отозвана.
В знак демонстрации военной силы ранее на этой неделе Пентагон объявил, что подводная лодка, оснащенная крылатыми ракетами, прошла через Ормузский пролив. Это был один из редких случаев раскрытия перемещений одной из американских атомных подводных лодок.
Кроме того, на прошлой неделе американские бомбардировщики B-52H вылетели из Луизианы и пролетели над Персидским заливом.
Пример провинции Тыграй в Эфиопии демонстрирует, как центральная власть может не допустить развала страны
Об авторе: Юрий Игоревич Сигов – журналист-международник. 21.12.2020
Количество «непризнанных территорий», то есть отколовшихся от некогда единых государств, по последним данным, превышает два десятка в мире. Еще столько же районов, штатов и федеральных областей находятся в постоянной вражде с «центром» и грозят под тем или иным предлогом либо добиться самой широкой автономии, либо вовсе объявить о независимости. Причем эта «откалывающаяся болезнь» заразила не только страны Африки и Азии, но и вроде бы стоящие на прочной основе государства Европы и Северной Америки.
Сталкиваются с подобной проблемой и на территории бывшего СССР. Недавно прогремели бои вокруг непризнанной Нагорно-Карабахской республики, ранее велась самая настоящая война вокруг отсоединившихся от Грузии Абхазии и Южной Осетии. Да и ситуация вокруг Донбасса и Приднестровья свидетельствует о том, что там «отколовшиеся» от своих бывших республик территории вполне могут стать независимыми.
Можно ли разрешить такие коллизии, не прибегая к военным действиям? Теоретически да, но для этого либо центральная власть страны должна быть очень сильной и обладать возможностями (включая военные), чтобы навести вовремя у себя порядок. Либо руководство центрального правительства должно проявлять чудеса дипломатии, чтобы суметь мирно отговаривать «бунтовщиков» от опрометчивых шагов к широкой автономии или независимости (примеры Каталонии и Страны Басков в Испании).
Последний пример из этой серии «отколовшихся восставших» – ситуация вокруг северной провинции Тыграй в 110-миллионной Эфиопии. Обстановка там остается напряженной, конфликт пока не исчерпан, но очень показательные и имеющие тенденцию к повторению в любой точке мира, включая Россию, события стоило бы внимательно проанализировать.
Так вот, еще 27 лет назад, когда завершалась война между Эфиопией и ее воинственной соседкой Эритреей, так называемый Народный фронт освобождения Тыграя (НФОТ) стал требовать от центральной власти «более широкой автономии» вплоть до выхода из состава единого государства. Ситуация резко обострилась, когда в сентябре 2020-го руководство Тыграя решило провести у себя местные выборы. Из Аддис-Абебы посоветовали голосование не проводить из-за введенных в стране ограничений по борьбе с коронавирусом.
Однако выборы в Тыграе все же состоялись, и, естественно, представители НФОТ получили все места в региональном парламенте. Центральная власть результаты голосования отменила, а на недовольных подобным решением и пригрозившим войной «за свободу и независимость» местным властям премьер-министр Эфиопии Абий Ахмет послал войска. В течение месяца связь с Тыграем была прервана, события, там происходившие, обрастали с каждым днем подробностями якобы кровопролитных боев, рассказами о спасающихся на территории соседнего Судана сотнях тысяч беженцев и неправомерной жестокости эфиопских солдат по отношению к тамошнему населению.
И вот премьер-министр Эфиопии (лауреат Нобелевской премии мира за то, что нормализовал отношения с соседней Эритреей) объявил о «победе над сепаратистами» и восстановлении в регионе законной центральной власти. Правда, лидер НФОТ Дебрецион Геберемайкл пообещал не сдаваться и продолжать партизанскую войну против федеральных войск (копия событий на российском Северном Кавказе в середине 1990-х).
Что во всей этой ситуации показательно? Прежде всего, любое сепаратистское движение, какими бы оно демократическими лозунгами ни прикрывалось, возможно только там, где центральная власть очень слаба или реально не контролирует всю территорию страны (тот же Афганистан). Для Эфиопии, в которой проживает только крупных восемь народностей и около трех десятков поменьше, сохранение целостности многомиллионного государства – единственный путь к элементарному выживанию в нынешних непростых из-за нашествия вируса условиях.
Что касается армии, то стоит отметить, что в Вооруженных силах Эфиопии более 60% офицерских должностей, включая высшие, занимают как раз выходцы из Тыграя. Плюс на территории провинции базируется более 20% военной техники и личного состава армии после окончания военного конфликта с Эритреей. Именно на них совершали нападения «борцы за независимость» Тыграя, и именно жертвы среди военнослужащих заставили центральные власти страны применить против повстанцев силу.
Как обычно, при подобных конфликтах неизбежны жертвы среди мирного населения и наличие проблемы беженцев. Но никто до сих пор подробностей этого не знает: власти Эфиопии прежде всего полностью отрезали мятежный район от внешней связи (в провинции и столице Тыграя Мэкэле были отключены интернет и телефон, а также мобильная связь). В регион не допускались иностранные корреспонденты, правозащитники и сотрудники различных неправительственных организаций.
Опасения же насчет того, что восставшие против центральной власти перейдут к ведению партизанской войны, всегда и везде зависят от жесткости и грамотности действий этих властей. К тому же в этом конфликте Эфиопия и Эритрея действуют во многом совместно. Соответственно ни той, ни другой не нужен у себя на территории новый очаг напряженности, который в условиях борьбы с коронавирусом будет отвлекать местные власти от важнейшей задачи – выживания очень бедного местного населения.
Интересно еще и вот что. Как по команде, ведущие зарубежные СМИ набросились за жесткое наведение конституционного порядка на эфиопского премьера. Дескать, лауреат Нобелевской премии мира не должен использовать армию для подавления «широких народных протестов». Вот только не учитывают столь «обеспокоенные положением в Эфиопии» критики того, что те самые сотни тысяч эфиопских беженцев и спасающихся от хаоса и внутреннего конфликта могут очень скоро оказаться на улицах европейских городов.
Существует много причин празднования Шаб-е Ялда или Шаб-е Челле, некоторые из них указаны в статье.
Шаб-е Ялда один из древнейших обычаев Ирана, сохранившихся спустя много лет. В эту ночь семьи собираются вместе и готовятся к зиме.
Празднование Шаб-е Ялда приходится на 21 декабря
С наступлением последних осенних дней иранцы предвкушают праздник Шаб-е Ялда. Эта ночь длиннее других ночей года всего на одну минуту. Когда она наступает, все члены семьи собираются вместе и веселятся.
Традиции Шаб-е Ялда
Чтение Шахнаме и гадание по Хафезу один из обычаев Шаб-е Челле. В эту ночь больше чем обычно читают Шахнаме и любовные стихи Хафеза, загадывают про себя желания, а затем гадают по Хафезу. Этот прекрасный обычай каждый год проводится с еще большим удовольствием, чем в прошлые года.
В Шаб-е Ялда накрывается стол, на который ставятся фрукты и сухофрукты, непременно на нем будут присутствовать арбузы, гранаты и пашмак (вид халвы). В эту ночь взрослые рассказывают сказки.
В зависимости от города традиции сервировки стола различаются.
Сервировка стола в Шаб-е Ялда 2018 год/ несколько способов подачи арбуза
Почему в Иране отмечают Шаб-е Ялда?
В древнем Иране большинство людей занимались сельским хозяйством и жили за счет него. Со сменой времен года их деятельность менялась, а по тому, древние иранцы, основываясь на своем опыте, пришли к выводу, что первая ночь зимы самая длинная в году и после нее дни становятся длиннее, поэтому Шаб-е Ялда считалась ночью рождения солнца.
Иранцы верили, что темнота, это воплощение злого духа, а свет символ добра. По этой причине в последний день осени, когда темное время суток длится дольше всего, чтобы прогнать злой дух отмечали праздник. Через несколько дней день становится длиннее, что означает победу солнца и света над темнотой.
Почему некоторые называют эту ночь Шаб-е Ялда, а другие Шаб-е Челле?
В персидской литературе ялда означает рождение, Аль-Бируни назвал эту ночь рождением солнца. Челле другое название, которое дали этой ночи, потому что начинается сорокадневный период наибольших зимних холодов.
Почему арбуз символ Шаб-е Ялда?
Арбуз один из любимейших летних фруктов, но почему иранцы едят его в Шаб-е Ялда? По- иранскому поверью употребление в пищу арбуза во время Шаб-е Челле не даст холоду и болезням одержать над вами вверх.
Что символизирует гранат?
Гранат символ радости и плодородия, который придает новые силы, если съесть его в Шаб-е Ялда.
Интересно, что в таких странах как Пакистан, Таджикистан и Афганистан также отмечается этот праздник.
В мероприятии также принимали участие азербайджанские студенты, обучающихся в медресе в городе Кум Muhammet Kurşun,Aynur Asgarli | 14.12.2020 В Тегеране почтили память азербайджанских солдат, павших в войне в Карабахе
ТЕГЕРАН В Тегеране почтили память павших в Отечественной войне азербайджанских военнослужащих.
Мероприятие прошло в конференц-зале мемориального комплекса Шах Абдульазим с участием имама мечети Джума Казыма Сыддыки, помощника спикера парламента ИРИ Хусейна Эмира Абдуллахияна и других официальных лиц.
Выступивший на мероприятии имам Сыддыки отметил, что Карабах – мусульманская земля.
«Поздравляю весь исламский мир с победой в Карабахе. Все кто погибли за освобождение Карабаха – шехиды», — сказал Сыддыки.
В мероприятии также принимали участие азербайджанские студенты, обучающихся в медресе в городе Кум.
С приходом холодов у детей нет теплой одежды, в лагерях возникает проблема с продовольствием и топливом
Ahmet Karaahmet,Mehmet Burak Karacaoğlu,Olga Keskin,Ekip |11.12.2020
ИДЛИБ
Семьи этнических туркманов, покинувшие дома из-за обстрелов сторонников Башара Асада, живут в сложных условиях в палаточных лагерях на северо-западе Сирии.
Жители района Байырбуджак , расположенного на севере провинции Латакия, нашли убежище в палаточном городке в деревне Хирбет Джевиз к западу от Идлиба.
С приближением холодов особенно трудно детям. В морозную погоду маленькие обитатели лагеря, не имея даже теплой одежды, ходят босиком или в шлепках.
Один из обитателей лагеря сирийский туркман Сабах Фуал, покинувший свой дом из-за постоянных обстрелов и авиаударов сил режима Асада и ВКС России, рассказал агентству «Анадолу», что с приходом холодов большая часть одежды, в том числе детская была сожжена с целью обогрева палаток.
«Во время сильных дождей люди оказываются в ужасающем положении. Все и везде в грязи», — сказал Фуал.
Другой обитатель лагеря сириец-туркман Хусейн Абдулла отметил, что дети постоянно больны.
«Здесь нет школы и дети вынуждены ходить в соседние населенные пункты, чтобы учиться. У нас нет топлива. Мы переживаем трудный период. Мы нуждаемся в дровах и печи», — сказал Хусейн, призвав гуманитарные структуры к помощи.
27 ноября в городе Абсард округа Демавенд, недалеко от Тегерана, был убит профессор Мохсен Фахризаде Махабади — один из выдающихся ученых-ядерщиков Исламской Республики Иран, профессор Тегеранского университета, глава группы научных исследований и инноваций при Министерстве обороны и поддержки Вооруженных сил ИРИ.
В исламском мире его называли вторым Абдулом Кадыр Ханом (пакистанский ученый, физик-ядерщик, основатель и руководитель пакистанской ядерной программы). Американцы сравнивали его с Робертом Оппенгеймером и Лесли Гровсом — руководителями «Манхэттенского проекта». В Советском Союзе функции Фахризаде приблизительно соответствовали полномочиям Лаврентия Берии и Игоря Курчатова, хотя иранский проект по созданию ядерной бомбы был закрыт в ИРИ еще в 2003 году. В 2013 году авторитетный американский журнал Foreign Policy включил Мохсена Фахризаде в список 500 самых влиятельных людей в мире. Он уже давно был в списках врагов Израиля, на него неоднократно покушались. И последняя попытка оказалась фатальной для Фахризаде Махабади: он погиб в результате тщательно спланированной израильской террористической атаки.
Есть несколько причин, почему был убит выдающийся иранский ученый-физик. О некоторых из них на Западе с охотой говорят, о других тщательно умалчивают.
Например, говорят, что одна из наиболее вероятных целей заключалась в том, чтобы максимально затруднить возобновление переговорного процесса по ядерной сделке между США и ИРИ после прихода в Белый дом администрации Байдена. «Трамп и Нетаньяху не скрывают своего стремления усложнить Байдену возобновление переговоров с Ираном и повторное присоединение к ядерной сделке 2015 года».
Однако помимо явных, лежащих на поверхности причин этого зверского убийства сионистским террористическим государством есть и скрытые причины, гораздо более весомые, грязные и циничные, чем те варианты, которые обсуждают так называемые эксперты и аналитики.
Но, прежде чем говорить о них, надо вспомнить о неординарном политико-театральном представлении, которое было разыграно за пять дней до теракта — 22 ноября.
В этот день, в воскресенье, в Неоме — столице инновационного региона Саудовской Аравии — должна была состояться заранее запланированная встреча Мухаммада бин Салмана (МБС) — наследного принца Саудии и Майкла Помпео — государственного секретаря США. А в Иерусалиме должно было пройти заседание «узкого» кабинета израильского правительства. Однако Биби (прозвище Нетаньяху) без объяснения причин отменил это заседание. Далее последовали события, заранее подготовленную шаблонную версию которых стали озвучивать как по команде все СМИ израильского (и не только) истеблишмента.
Якобы Биби вместе с Йосси Коэном (руководителем «Моссада») сел в самолет и через час приземлился в аэропорту Неома. Там он присоединился к переговорам с Мухаммадом бин Салманом и Помпео. Встреча «на троих» продолжалась целых два часа (учитывая перевод, что можно реально обсудить за это время!). Главная тема — Иран и возможные акции троицы против ИРИ, включая и возможное убийство Фахризаде.
Затем еще через час Биби вернулся в Израиль. Далее последовал хор хорошо отрепетированных оценок израильских СМИ, политиков и аналитиков: это-де небывалый исторический визит, окончательное формирование израильско-саудовской оси, и даже шире — израильско-суннитской оси, направленной против Тегерана.
Однако заранее прописанный сценарий начал быстро рушиться. 24 ноября Министерство иностранных дел Саудовской Аравии жестко опровергло факт присутствия Биби на встрече МБС с Помпео в Неоме. И понятно почему: в нынешней ситуации любая встреча трамповского любимчика Нетаньяху и такого же дискредитированного МБС означало бы для последнего приближение к своей политической смерти. Даже если бы Трамп лично позвонил Мухаммаду бин Салману и попросил об этой встрече, тот бы резко отказался. А Трамп даже не позвонил.
В официальном заявлении Госдепартамента о встрече МБС и Помпео от 23 ноября Нетаньяху также не упоминается. Да и сам Помпео за все прошедшее после 22 ноября время так ничего об этой якобы трехсторонней встрече не сказал.
27 ноября последовал террористический акт против Фахризаде, в убийстве которого лично были заинтересованы прежде всего Нетаньяху и Коэн. Почему?
Судьба нынешнего израильского коалиционного правительства Нетаньяху-Ганса уже предрешена, в ближайшие несколько недель оно уйдет в отставку, новые выборы в кнессет состоятся в марте или апреле, когда в Вашингтоне будет уже администрация Байдена. Биби прекрасно понимает, что после новых выборов он уже не станет премьером, а следовательно, начнется судебное разбирательство его уголовных дел, которые с очень большой вероятностью закончатся тюремным заключением.
Нетаньяху нужна такая война, которая бы отложила выборы в кнессет и оставила Биби во главе «военного правительства», где он смог бы сохранить личную неподсудность. Но это должна быть война между США и ИРИ, которая объективно надолго испортит отношения между Тегераном и администрацией Байдена и сделает невозможным какое-либо улучшение американо-иранских отношений.
Йосси Коэн, которого Биби почти открыто готовит себе в наследники, в случае создания «военного правительства», покидает свой пост в «Моссаде» и пересаживается в другое кресло в новом кабинете — например, министра обороны, откуда уже прямая дорога в премьеры.
Таким образом, убийство Фахризаде должно было стать спусковым крючком для нужной Биби военно-политической эскалации в регионе. Иранская атака на американские базы в Ираке, удары иранских ракет по нефтяным объектам в Саудии и американским военным кораблям в Персидском заливе, ответная бомбардировка иранских военных объектов и так далее.
Большая региональная война могла стать жестокой реальностью, а может, даже перерасти в глобальную. Конечно, Израиль тоже пострадал бы, но сам Биби остался бы в целостности и сохранности.
Но после 27 ноября явно что-то пошло не так. Буквально на следующий день, 28 ноября, последовал необычайный и экстраординарный шаг, которого никогда раньше не было. «Нью-Йорк таймс», основной рупор высшего американского истеблишмента, открыто заявил со ссылкой на несколько спецслужб США, что убийство Фахризаде совершил именно Израиль и Соединенные Штаты к действиям своего пока еще союзника непричастны, хотя некоторые деятели администрации Трампа были о теракте все же заранее проинформированы. Причем этот месседж был адресован не столько Тегерану, сколько, прежде всего, Нетаньяху.
С резким осуждением террористического убийства Фахризаде неожиданно выступили и якобы арабские союзники Израиля, в том числе Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты.
Комбинация Нетаньяху-Коэна, судя по всему, проваливается. Но до завершения еще далеко. Как известно, во взаимодействиях спецслужб такие операции, как, например, убийство Фахризаде, никогда не прощаются. Когда ответные действия отсутствуют или предпринимаются с опозданием, государство ставит под сомнение свою репутацию и на внешнеполитической арене, и внутри страны. Кроме того, такое бездействие снижает эффективность дальнейшего сдерживания и способствует изменению баланса сил в пользу врагов, которые неизбежно будут продолжать свои провокации. В военных теориях, особенно израильских и американских, приоритетное внимание всегда уделяется разнице в масштабах потерь — в рядах своих и союзных вооруженных сил, а также вражеских.
Ответные меры ИРИ против Израиля (которые обязательно будут!) наверняка не ограничатся только территорией Израиля. Правда, они могут быть предприняты и достаточно быстро, и через месяцы или даже годы.
В настоящее время радикалы из иранского руководства выбирают цели для ответного удара, который будет нанесен либо внутри, либо за пределами оккупированной Палестины. Например, публично раздается призыв нанести массированный ракетный удар по Тель-Авиву. Это также объясняет, почему израильское правительство объявило состояние повышенной готовности в своих посольствах по всему миру, поскольку они также могут стать объектами ответных ударов.
Возмездие Ирана за серию убийств 2010-2012 годов, по-видимому, происходило в форме нападений на израильских дипломатов в Грузии, Индии и Таиланде в 2012-м. Более того, в рамках большой глобальной игры Тегеран фактически еще реально не отомстил за убийство генерала Касема Сулеймани. Масштабы «ответки» будут зависеть от хода ожидаемого улучшения отношений между США и ИРИ при администрации Байдена. Но в любом случае можно говорить о скором завершении карьеры и Биби, и Коэна.
С другой стороны, как отмечают сами эксперты ИРИ, террористическое убийство Фахризаде вновь поставило в повестку дня серьезные недостатки в работе иранской контрразведки.
Террористический акт со стороны террористического государства в отношении Мохсена Фахризаде привел к неожиданным результатам. Эта операция не только не остановит развитие иранской атомной программы, но и может парадоксальным образом ускорить этот процесс. В сложных функционирующих системах каждого специалиста и каждый ядерный объект можно заменить. И США, и сионистское государство это прекрасно понимают. Именно поэтому убийство шахида Фахризаде может привести к совершенно не тем результатам, которых ожидали Нетаньяху, Коэн и Ко.
Один из значимых памятников архитектурного наследия Азербайджана – Худаферинские мосты в Джебраильском районе страны сегодня находятся под угрозой полного исчезновения.
За 27 лет армянской оккупации этой части Азербайджана, два монументальных средневековых моста, перекинутые через реку Араз у селений Гумлак и Худаферин, обветшали и пришли в непригодное состояние.
Один из мостов, 15-пролётный, находится в рабочем состоянии; второй, 11-пролётный — разрушен (сохранились только три средних пролёта).
Первое письменное упоминание об одном из Худаферинских мостов принадлежит иранскому историку и географу XIV века Хамдаллаху Казвини, который писал, что мост Худа-Аферин был построен в 15 году по хиджре арабским полководцем Абубакром. Однако, предполагается, что нынешний мост построен в 1027 году.
Длина моста – 200 метров, ширина – 4,5 метров. Пролеты моста имеют различные размеры из-за структуры рельефа – самый широкий пролет – 8,7 метров, а самый узкий – 5,6 метров. Самая высокая точка моста находится на высоте 12 метров над уровнем воды.
Мост возведен с использованием речного булыжного камня и квадратного обожженного кирпича.
Несмотря на историческую и архитектурную значимость, 15-пролетный мост в период после оккупации в 1993 году не восстанавливался армянами.
Сегодня Джебраильский район освобожден от оккупации, а Худаферинский мост ждет дня масштабной реконструкции.
Через мосты с территории Ирака можно попасть как в Физулинский, так и Джебраильский районы Азербайджана.Худаферинские мосты: наследие Азербайджана под угрозой исчезновения
Сегодня на иранском берегу Араза видны крупные поселки, тогда как азербайджанская сторона сплошь усеяна руинами сел, разворованных и уничтоженных армянами за 27 лет оккупации.
Поселок Худаферин сегодня напоминает селение-призрак. Здесь не осталось ни одной целой постройки.
Армяне разрушали не только села, но и города Азербайджана.
Город Джебраиль сегодня также представляет собой одни сплошные руины.
Единственные целые постройки в некогда крупном райцентре юга Азербайджана — бывшая военная часть ВС Армении. У въезда в город также стоит памятник в виде креста, поставленный армянами в период оккупации.
Тегеран пытается сформировать в Сирии прослойку близкую по духу к Ирану
Dr. Muhammed Abdulmecid,Olga Keskin,Ekip |08.12.2020
СТАМБУЛ
Иран делает ставку на долгосрочное присутствие в Сирии и поэтому прорабатывает стратегию и на случай вероятного вывода своих военных с сирийской территории.
Политика «мягкой силы», направленная на защиту интересов Исламской Республики в регионе, предполагает формирование прослойки населения близкой по духу к Тегерану. Лучшим оплотом для Тегерана в регионе во все времена считались мусульмане-шииты, и именно идеологию этой ветви ислама ныне активно пропагандируют в Сирии.
Старший аналитик турецкого Центра исследований Ирана (İRAM) Мухаммед Абдулмеджид считает, что без наличия достаточного количества шиитов из числа граждан Сирии, Тегерану не удастся «закрепиться» в этой стране в долгосрочной перспективе. Сегодня численность шиитов в соотношении с общей численностью суннитского населения Сирии мала, что сулит негативные сценарии для Ирана.
Иран подразделил Сирию на регионы «особой значимости», к которым относят Дамаск и прилегающие районы, районы, граничащие с Израилем, Ливаном и Ираком. Именно здесь сегодня сконцентрированы основные усилия по пропаганде идеологии шиизма.
Миллионы жителей данных районов Сирии за годы конфликта превратились в беженцев.
Режим Башара Асада, активно сотрудничающий с Тегераном, не позволяет населению вернуться в свои дома, в особенности из лагерей беженцев в Ливане.
Аналитик İRAM указал, что тем, кто отказывается от суннитского толка ислама в Сирии, сулят определенные финансовые перечисления и поощрения, однако Иран осознает, что как только деньги закончатся, население может отказаться от шиизма. Поэтому идеологи шиизма делают ставку на детей и молодежь.
Убив Фахризаде, Тегеран не оставляет выбора новому президенту США
Скотт Риттер
Убийство ведущего ученого-ядерщика Тегерана — это уловка Израиля, цель которой заставить вероятного избранного президента США отказаться от дипломатии и выбрать военные действия для решения ядерных амбиций Ирана. Какой вариант он выберет?
Мохсен Фахризаде был засекреченным отцом ядерной программы Ирана; его существование, не говоря уже о его работах, почти не признавалось Ираном. Бригадный генерал из командования Корпуса стражей исламской революции, Фахризаде занимался академическими аспектами национальной безопасности Ирана, в конечном итоге возглавив Центр физических исследований, где он руководил проектированием и приобретением материалов в поддержку усилий Ирана по обогащению урана.
В апреле 2018 года премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху определил Фахризаде в качестве руководителя секретного военного направления ядерной программы Ирана, что Иран громогласно отрицает. В пятницу, 28 ноября 2020 года, 62-летний ученый был убит недалеко от столицы Ирана Тегерана. Хотя никто не взял на себя ответственность за его убийство, Иран полностью возложил вину за его смерть на Израиль.
На момент своей смерти Фахризаде был главой Организации исследований и инноваций (Research and Innovation Organization, RIO) министерства обороны Ирана. В отчете о нераспространении ядерного оружия, опубликованном Государственным департаментом США за июнь 2020 года, утверждалось, что Фахризаде использовал RIO «для того, чтобы привлекать бывших ученых, участвовавших в программах вооружений… к технической деятельности двойного назначения, связанной с [ядерным] вооружением… для помощи в любой будущей работе по разработке ядерного оружия на тот случай, если будет принято решение о возобновлении такой работы «.
Это убеждение — в сочетании с решением Ирана прекратить соблюдать положения знаменательного Совместного всеобъемлющего плана действий 2015 года (СВПД, более известного как «Ядерное Соглашение с Ираном) относительно накопления низкообогащенного урана и использования современных центрифуг для обогащения урана — де-факто имело эффект подписания смертного приговора Фахризаде.
Ограничения, введенные СВПД, были разработаны с учетом сценария «прорыва» в течение одного года. Говоря короче, это то время, которое потребуется Ирану, чтобы произвести достаточно высокообогащенного урана для создания единственного ядерного устройства после принятия решения о прекращении соблюдения ограничений по количеству и типам центрифуг, которые они могли бы эксплуатировать, о допустимом уровне обогащения и количестве низкообогащенного урана, разрешенного для складирования.
В мае 2019 года — через год после того, как президент Дональд Трамп вывел США из СВПД — Иран начал отказываться от своих обязательств по Соглашению, сославшись на свое право сделать это в соответствии со статьями 26 и 36 Соглашения. Они позволяют одной из сторон Соглашения прекратить выполнение своих обязательств, если будет обнаружено, что другая сторона нарушает правила. Иран утверждает, что невыполнение Европой своих экономических обязательств по СВПД представляет собой очевидное невыполнение. Конечным результатом является то, что сегодня период «прорыва» сократился до нескольких недель.
Несоблюдение Ираном СВПД поставило администрацию Трампа в затруднительное положение: основанная на санкциях политика «максимального давления», которая применялась с 2018 года, явно не работала, когда дело доходило до цели — заставить Иран вернуться за стол переговоров и заключить новую, более «ограничительную» ядерную сделку.
Официально заявив о своей убежденности в том, что Иран сохраняет скрытые амбиции в отношении ядерного оружия, администрация Трампа столкнулась с тем фактом, что, согласно ее собственным убеждениям, она дала Ирану повод для производства ядерного оружия в сроки, которые представляли прямую угрозу для США и их региональных союзников, в частности, для Израиля и Саудовской Аравии. Эта озабоченность была вызвана недавними сообщениями в прессе о том, что президент Трамп рассматривает варианты применения военной силы против ядерной программы Ирана.
Для Израиля проблема стоит еще острее: в то время как возможное обретение Ираном потенциала ядерного оружия было бы политической головоломкой для США, для Израиля иранское ядерное оружие представляло бы экзистенциальную угрозу. По этой причине Израиль уже наносил удары, когда дело доходило до «противодействия» даже возможности создания иранского ядерного оружия.
Хотя большая часть разведывательных данных, лежащих в основе оценок США и Израиля относительно существования программы ядерного оружия, получена из источников сомнительного происхождения и не является окончательной, Израиль занял абсолютистскую позицию. Он доверяет таким источникам, которые в противном случае могли бы быть отправлены в урну.
В стремлении обеспечить поддержку этой своей позиции, Израиль преувеличил — и даже сфабриковал — разведданные об Иране. При этом он подорвал доверие к себе до такой степени, что, когда Израиль сообщил, что в начале 2018 года его разведка выкрала из Ирана ядерный архив, достоверность этого утверждения была поставлена под сомнение после того, как в качестве «сокровищницы материалов» были заявлены документы, ранее уже считавшиеся поддельными.
Противодействие Израиля ядерной программе Ирана было далеко не пассивным. В 2009-2010 годах Израиль сотрудничал с американской разведкой, чтобы запустить кибератаку с использованием вируса Stuxnet для заражения им системы иранских центрифуг в Натанзе. За этим последовала программа целенаправленных убийств, в результате которой в период с 2010 по 2012 год были убиты четыре иранских ученых-ядерщика (в ходе пятого нападения едва не был убит глава Организации по атомной энергии Ирана).
Сообщается также, что именно израильская разведка стоит за серией загадочных взрывов на иранских ядерных объектах, имевших место в начале этого года, когда иранской центрифужной программе был нанесен значительный ущерб. Хотя Израиль не взял на себя ответственность за убийство Мохсена Фахризаде, его убийство можно логически рассматривать как продолжение усилий Израиля по уничтожению ядерного потенциала Ирана.
Джо Байден далеко не новичок в активных мероприятиях, предпринимаемых Израилем в этом направлении. В качестве вице-президента он присутствовал на важных встречах по поводу внедрения вируса Stuxnet. Он полностью осознавал то давление, которое оказывалось на президента Обаму в связи с военными действиями против Ирана, и понимал ту роль, которую сыграло убийство иранских ученых-ядерщиков в усилении этого давления.
Решающую роль в первых переговорах с Ираном, которые сделали СВПД возможным, сыграл Джейк Салливан, который служил советником Байдена по национальной безопасности, когда тот был вице-президентом. Байден прекрасно понимал, что СВПД был дипломатическим отходом от того политического курса, который в противном случае привел бы к войне. Байден хорошо знаком с расчетами сроков «прорыва» и с принятым решением, чтобы не обращать внимания на озабоченность по поводу предполагаемого военного интереса Ирана к ядерному оружию.
Убийство Фахризаде — преднамеренный акт со стороны Израиля. Его смерть не оказала реального влияния на ядерную деятельность Ирана. Новое поколение иранских ученых уже давно получило образование; подготовку и работу по программе, которая является гораздо более продвинутой и зрелой, чем та, которую более 20 лет назад начал Фахризаде. Однако его убийство, совершенное средь бела дня в самом сердце Ирана, нанесло психологический удар по руководству Тегерана, еще раз доказав, что длинная рука израильской разведки может добраться практически до любого.
Но наиболее серьезное воздействие это убийство окажет на команду национальной безопасности, окружающую предполагаемого избранного президента Джо Байдена. Байден и его команда на словах заявляют о своем намерении вновь присоединиться к СВПД. Однако они выдвинули предварительные условия — Иран должен сначала вернуться к полному соблюдению и принять на себя обязательство немедленно провести переговоры по сделке, которая будет более «ограничительной». Это предложение широко рассматривалось как благо для Соглашения. Дело в том, что многие из ближайших советников Байдена, в том числе назначенный госсекретарем Энтони Блинкен и назначенный советник по национальной безопасности Джейк Салливан, указывали, что у Байдена, возможно, нет иного выбора, кроме как продолжать политику Трампа, основанную на санкциях «максимального давления».
Для Израиля такая политика — хотя она и является достижением по сравнению с повторным присоединением к СВПД — неприемлема. С точки зрения Израиля, «максимальное давление» не только не смогло заставить Иран сесть за стол переговоров, но и вывело Иран к порогу создания ядерного оружия.
Убийство Фахризаде послужит двум основным целям. Во-первых, это укрепляет решимость Ирана, когда дело доходит до любой возможной гибкости, которую он, был бы готов проявить по отношению к Байдену в том, что касается урегулирования ядерного противостояния. Верховный лидер Ирана Али Хаменеи, так напутствовал иранских ученых: «продолжить научно-техническую деятельность мученика Фахризаде во всех областях, в которых он работал». Идея о том, что после убийства Фахризаде Иран будет стремиться к компромиссу с США, прямо говоря, абсурдна.
Но наиболее важной целью убийства Фахризаде является создание «свершившегося факта» в том, что касается вариантов политики, рассматриваемых будущей администрацией Байдена. Повторное присоединение к СВПД, скорее всего, не принесет успеха — Иран никогда не согласится на те многие предварительные условия, которых добиваются Байден и его советники.
Точно так же не является политически жизнеспособным вариантом и продолжение трамповской программы «максимального давления», учитывая продвинутое состояние иранской ядерной программы и влияние, которое это оказывает на чрезвычайно важное «окно прорыва», которое, с точки зрения США, поддерживает легитимность СВПД. В первый же день его пребывания в должности президент Байден столкнется с теми же непредвиденными обстоятельствами, с которыми столкнулась бы администрация Трампа при рассмотрении возможности нападения американских войск на ядерную инфраструктуру Ирана. Убив Фахризаде, Израиль делает все возможное, чтобы для Байдена эти военные действия были единственным возможным вариантом.
Автор: Скотт Риттер — Scott Ritter — отставной офицер разведки Корпуса морской пехоты США. Служил в Советском Союзе, участвуя в реализации договоров по контролю над вооружениями, в Персидском заливе во время операции «Буря в пустыне» и в Ираке, наблюдая за ликвидацией ОМУ. После вторжения США в Ирак в марте 2003 года Риттер выступил против войны. Он продолжает делать это сегодня, предлагая свой критический анализ американской внешней политики и политики в сфере национальной безопасности.
Террористы продолжают оставлять ряды преступной организации и сдаваться турецким военным и полиции
Aykut Karadağ,Olga Keskin,Ekip |03.12.2020
АНКАРА
Общее число боевиков, оставивших ряды преступной организации и добровольно сдавшихся турецким военным и полиции, с начала текущего года достигло 218. Об этом сообщает в четверг МВД Турции.
Террористы продолжают покидать ряды преступной организации на фоне успешных операций, проводимых внутри Турции и за ее пределами.
За последние сутки турецким силам безопасности сдались еще два террориста РКК.
По данным ведомства, сдавшиеся боевики примкнули к РКК в 2014 и 2015 годах и орудивали на территории Сирии.
Террористы РКК совершают кровавые теракты, чтобы дестабилизировать ситуацию и расколоть Турцию.
Президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что с 1984 года, когда боевики РКК впервые осуществили кровавое преступление в Турции и до марта 2020 года, от рук этой кровавой организации погибли 7500 сотрудников сил безопасности Турции и 6800 мирных жителей.
США и Европейский союз внесли PKK в списки террористических организаций.
Несмотря на попытки Анкары найти пути урегулирования создавшейся ситуации, террористическая организация PKK с июля 2015 года возобновила вооруженные нападения.
В последние годы PKK стремится переложить ответственность за кровавые преступления в регионе на свои ответвления.
В Сирии террористы PKK прикрываются названиями PYD и YPG, а в последние два года называют себя «Сирийскими демократическими силами». В Иране PKK действует как «Партия свободной жизни Курдистана» (PJAK).
Парламент ИРИ одобрил решение, предусматривающее обогащение урана как минимум на 20%
Ahmet Dursun,Ülviyya Amuyeva,Ekip |01.12.2020
АНКАРА
Парламент Ирана одобрил основные положения законопроекта, предусматривающего ускорение ядерной деятельности.
В случае одобрения законопроекта Советом стражей Конституции, Иранское агентство по атомной энергии начнет обогащение урана как минимум на 20 процентов и увеличит свои запасы низкообогащенного урана.
Как сообщает иранское государственное телевидение, набросок проекта, получивший название «Стратегический план действий по отмене санкций и защите интересов иранского народа», одобрили 251 из 290 парламентариев.
После голосования иранские депутаты выкрикивали лозунги: «Долой Америку!», «Долой Израиль!», «Кровь в наших жилах — готова литься во имя лидера (лидеру Ирана аятолле Али Хаменеи)!».
Кроме того, законопроект содержит призыв отделить ядерное соглашение от Дополнительного протокола, который добровольно применяется с 2016 года в соответствии с Соглашением о нераспространении ядерного оружия.
Произойдет это в том случае, если стороны ядерного соглашения не предпримут шагов для нормализации банковских отношений Ирана и экспорта нефти в течение двух месяцев после окончательного утверждения законопроекта.
Согласно Дополнительному протоколу Иран разрешил инспекторам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) внезапно инспектировать ядерные объекты Ирана в любое время.
Отделение Тегерана от Дополнительного протокола означает, что инспекции МАГАТЭ будут ограничены.
