Рубрика: Ближнем Востоке

США уже больше десяти лет безуспешно борются с мировым терроризмом.

Сравнительно недавно глобализация и глобализм воспринимались как слова-синонимы. Эти понятия в последнее время все чаще стали выступать как антиподы не только в политике, но и в геостратегии. Наглядно это проявилось в первое десятилетие XXI века с объявлением Вашингтоном после 11 сентября 2001 года «глобальной антитеррористической войны» (ГАТВ). Очередная годовщина трагедии «911» совпала с проведением 2– сентября саммита АТЭС во Владивостоке. Свое заметное отсутствие на этом саммите президент США Обама объяснял начавшейся в США президентской гонкой, а также своим участием в траурных мероприятиях по поводу одиннадцатой годовщины «джихада-терроризма против небоскребов-близнецов Манхеттена».

Конечно, ни Обама, когда он возлагал венки на месте разрушенных небоскребов, ни его главный соперник в президентской гонке от республиканцев Ромни не могли тогда предугадать, что само проведение этих траурных мероприятий под враждебными к исламу лозунгами с оскорблениями самого Пророка Мухаммада может вызвать взрыв антиамериканизма в мусульманском мире. В Бенгази, откуда и начиналась «революция» против режима Каддафи, при поджоге и разгроме генконсульством США был убит посол США в Ливии Крис Стивенс и три сотрудника миссии.

В день открытия саммита АТЭС в России так же, как и в Америке, отмечалось окончание Второй мировой войны. Но проходивший на Дальнем Востоке саммит АТЭС имел не только юбилейные геоисторические, но и новые геополитические изменения. Для России Азиатско-Тихоокеанский район со всеми его незавершенными войнами и «отложенными» конфликтами всегда был и остается таким же близким, как и Большой Ближний Восток. Страны АТЭС, как и ББВ, продолжают испытывать на себе продолжающийся глобальный финансово-экономический кризис. Нерешенные территориальные споры и конфликты между Россией и Японией из-за Курил, КНР и Японией, Кореей и КНР в Восточном-Китайском море все еще дают о себе знать так же, как и затянувшийся после Второй мировой войны ближневосточный конфликтный узел в Средиземноморье и в зоне Персидского залива. Он напоминает о себе не только в Афганистане и Ираке, но теперь снова в Ливии и в Сирии. Там войны еще более могут разгореться без вмешательства США и их союзников по НАТО.

ВЗАИМОСВЯЗАННАЯ ВЗАИМОУЯЗВИМОСТЬ

В лексиконе политологов уже успела закрепиться дефиниция «Большой Ближний Восток». Вооруженные конфликты и войны на ББВ с постоянной регулярностью чередуются там с новыми кризисными потрясениями.

Аналитики не только на Западе, но и порой в России предсказывают, что в условиях таких неурегулированных кризисов конфликты на Ближнем Востоке могут оказаться некими междусобойчиками в сравнении с отложенными территориальными спорами в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Понятие глобализации и глобализма в глазах радикальных антиглобалистов на Западе и исламистов на Востоке нередко отождествляется. Но последние события на ББВ показывают, что это далеко не одно и то же. Глобализация и глобализм на близком для России Востоке–Западе выступают не столько в сопряженной связке обозначаемой по латыне versus, но чаще теперь и в их противопоставлении – (по-латыни Сontre-versus).

Объявленную Вашингтоном «глобальную войну» террора-антитеррора не удалось ограничить проведением двух операций «Несгибаемая свобода» в Афганистане с «Шоком и трепетом» в Ираке. Они после официального объявления об их завершении продолжают сопровождаться затяжными войнами «антитеррористического террора» в Палестине–Израиле, а теперь и по соседству с ними в Сирии. Людские потери только американо-натовских войск в Афганистане–Пакистане и Ираке превзошли число жертв катастрофы «911». Масштабы людских потерь, особенно среди мирного населения в горячих точках ББВ – Палестине, Израиле, Сирии, а до этого в Йемене и Ливии уже приблизились к потерям в восьмилетней войне Ирака и Ирана. По подсчетам военных экспертов, война с терроризмом обошлась Америке в 3,3 трлн. долл. Из них на военные действия только в Афганистане и Ираке израсходовано более половины этой суммы.

Общие расходы в мире на борьбу с терроризмом за прошедшие 11 лет никто еще не подсчитал. Образ жизни и поведение людей за это время на всей планете изменились до неузнаваемости. Все уже привыкли к обыскам и досмотрам в аэропортах, на железнодорожных вокзалах, при проведении концертов и даже Олимпийских игр.

С приходом второй волны арабских «революций» военно-политическая обстановка на ББВ скорее всего еще более обострится. Не прекращаются вооруженные столкновения и теракты как в Афганистане, так и в Ираке. Новые вспышки насилия в секторе Газа и в Восточном Иерусалиме ставят под угрозу срыва израильско-палестинский диалог. Заметно активизировалась диверсионная деятельность талибов в Афганистане и Пакистане, «Аль-Каиды» на юге Аравии и в Северной Африке.

Не ослабевает обострение ядерного кризиса вокруг Ирана. Все это превращает регион ББВ в расширенную арену «глобальной войны» террора-антитеррора. Глобализация с глобализмом преподносят здесь гораздо больше неприятных сюрпризов, чем «призов», вроде присуждения авансом четыре года назад Нобелевской премии мира президенту США Бараку Обаме за его благие намерения сделать «мир без войны, свободным от ядерного оружия».

Нынешний глобальный экономический кризис на фоне незавершенных войн в Афганистане и Ираке, а также развивающегося ядерного кризиса вокруг Ирана может стать катализатором распада и оставшегося единственного блока – НАТО. Наверное, только время покажет, придет ли на смену стратегии американо-натовского глобализма многополюсное мироустройство в глобальном масштабе.

Примечательно, что глава государства, находящегося, как и Россия, на стыке Европы и Азии, четыре года назад характеризовал создавшееся положение как «общецивилизационный» кризис. В своей статье «Пятый путь» он отмечал, что в нем «одновременно проявляются признаки давно назревших кризисов – производственного, энергетического, экологического, продовольственного, социального и даже военно-политического». Это дает основание для определения глобального кризиса как общесистемного, развивающегося по меньшей мере в трех сферах – глобальной экономики, глобальной политики и глобальной безопасности. Глобальные угрозы, порождаемые этим кризисом, предопределяют и определенные условия выработки адекватных глобальных ответов. Американский глобализм становится при этом не меньшим препятствием на пути развития процесса глобализации, чем сам международный терроризм, которому объявлена глобальная война.

ПОБЕДЫ-ПОРАЖЕНИЯ В «АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ИСТОРИИ»

Исторический парадокс «оптимистического трагизма» в XX столетии проявился в том, что катастрофическому сценарию «альтернативной истории» помешала «глобализация» Второй мировой войны после того, как в нее почти одновременно оказались втянуты СССР и США. Альтернативные сценарии послевоенной истории могли бы складываться тоже совсем по-иному, не будь «интернациональной» солидарности Советского Союза, оказывавшего решающую поддержку антиколониальным и освободительным движениям и революциям, как, например, в Китае, Вьетнаме, на Кубе, в арабском мире и в ряде других афро-азиатских стран.

Мировое сообщество с трудом поспевает теперь следить за современными процессами многоуровневой глобализации и порождаемых ею кризисов. Это касается как нынешнего обвального хода событий, так и оценок отмечаемых ныне знаменательных годовщин и исторических дат недавнего прошлого. Ни политики, ни политологи, ни мировое научное сообщество далеко не всегда поспевают за событиями. К примеру, авторы вышедшего Международного энциклопедического словаря «Глобалистика» (М., 2006), в котором участвовали более 650 ученых из 58 стран, не смогли спрогнозировать надвигавшийся уже тогда глобальный кризис. Хотя в словнике энциклопедии различным глобальным процессам глобализации посвящено было более полусотни статей, – ни в одной из них не было упоминания о надвигающемся глобальном экономическом, тем более общесистемном и общецивилизационном кризисе.

Глобальный кризис обозначил обратную цикличность в прежней сменяемости кризисов и войн. Можно напомнить, что во Вторую мировую войну, последовавшую за Великой депрессией в Америке, кризис втягивал Россию и США почти одновременно с Востока и Запада. Нынешний глобальный кризис стал продолжением ГАТВ и не завершенных там войн.

Окончание Второй мировой войны в Вашингтоне как бы совместили с начавшейся уже тогда холодной войной. По определению авторов Харперской энциклопедии «Всемирная история войн», после применения атомного оружия наступила «ядерная эпоха двух сверхдержав». С расширением «ядерного клуба» и присоединением к его четырем учредителям еще пяти «нелегалов» на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке наступает «ядерная эпоха» уже для всего многополюсного глобализирующегося мира.

Политика и экономика сами выступают в глобальном кризисе как продолжение сразу нескольких незавершенных или прерванных войн на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке. Россия опять оказывается вовлеченной в «глобальную войну» на этот раз почти одновременно извне и изнутри.

За год до начала глобального кризиса президент Владимир Путин встретился с группой молодых писателей. В беседе с ними он так часто произносил слово «конкуренция», что одному молодому писателю приснилось ночью, будто «мировая война конкуренций» уже началась. Нынешний глобальный кризис синтезировал в себе конкурентные войны не только в экономике, но также в политике, идеологии и военной сфере. Войны, назовем их, «неведомого поколения» ведутся уже на многих фронтах с переменными «победами-поражениями» не только в альтернативной истории.

Остается только благодарить Бога, что в военной сфере они ведутся без применения ядерного оружия, относимого к «оружию пятого поколения». Когда теперь возникают споры о правомочности Израиля, Пакистана, Индии, Северной Кореи или того же Ирана иметь свое ядерное оружие как гарант их безопасности, не только теоретически встает вопрос, насколько каждый из желающих вступать в «ядерный клуб» дозрел до необходимого уровня моральной ответственности, чтобы использовать это оружие как лишь средство сдерживания от самоубийственной войны.

ИМПЕРАТИВЫ ТРИЕДИНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

В условиях новых вызовов и угроз странам ОДКБ и ШОС приходится по-новому оценивать складывающуюся в мире ситуацию и соответственно на нее реагировать. Это объясняет, наверное, и причины присоединения к ним пока лишь в роли «партнеров» не только азиатской Шри-Ланки, но и готовности в скором времени присоединиться к ним также Белоруссии. Установленное такое «партнерство» с ШОС значительно усиливает и роль Союзного государства Беларусь–Россия как связующего звена между Центральной Европой и образовавшейся после распада СССР Центральной и Северной Евразией. В новую геополитическую структуру Евразии входят также Центральный (Южный) Кавказ, Центральная Азия с Казахстаном. Уникальное положение России при этом состоит в том, что она стала единственной евразийской державой, которая имеет общие сухопутные границы со странами, состоящими с ней в партнерстве как в Европе, так и Азии.

Вместе со странами ОДКБ и ШОС ей приходится одной из первых вносить корректировки в свои военные доктрины, уточняя заключенные ранее соглашения и договоры о совместной обороне с другими государствами.

Глобальный общесистемный кризис с ГОК поднял вместе со всеми странами АТЭС и организацию ШОС до уровня решения новых глобальных проблем. Собравшийся в Пекине в год празднования 60-летия КНР Совет глав правительств стран ШОС был особенно знаменательным. В центре его внимания находилась выработка общей стратегии в преодолении глобального кризиса. Пожалуй, наиболее важным принятым на той встрече решением было создание Межбанковского объединения ШОС и единого инвестиционного фонда. Президент Путин, подводя тогда итоги своего официального визита в КНР, особо отмечал, что сотрудничество с Китаем в рамках ШОС становится подлинно стратегическим. Основываясь на взаимном доверии, ШОС становится «реально признаваемым в мире фактором глобальной безопасности и экономического взаимодействия» стран Европы и Азии.

ГЛОБАЛИЗМ И РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ БЕЗ ГРАНИЦ

Вспыхнувшая в августе 2008 года война на Кавказе представлялась Западу в его давнишней «большой игре» против России как повод не только для наращивания военного присутствия НАТО в Грузии. Весьма заманчивой представлялась тогда для США перспектива обеспечить периодическое появление американского флота на Черном море. Это позволило бы ускорить создание кольца американо-натовских баз и передовых позиций ПРО на встречных курсах «расширения» ББВ и Северо-Атлантического альянса без формального вступления в него Грузии, Азербайджана, а в будущем, возможно, Молдавии и Узбекистана. Факт признания Россией Южной Осетии и Абхазии оставляет пока открытым вопрос об их будущем статусе. Это не должно, однако, исключать возможного их присоединения в будущем к ОДКБ или ШОС.

На первый план в порядке приоритетов новой Стратегии национальной безопасности РФ в связи с этим ставятся проблемы обеспечения взаимосвязанных между собой общеевропейской и евразийской безопасности. В ней не может игнорироваться и отстаивание суверенитета новых кавказских государств в случае посягательств со стороны Грузии при поддержке или поощрение ее американо-натовских глобалистов.

После принятия обязательств по заключенным договорам о дружбе и сотрудничестве с новыми независимыми государствами на Кавказе концепция военной (оборонной) стратегии России будет оставаться «триединой» – с включением в нее национальной (с приоритетом защиты прав каждого гражданина и общества в целом), федеральной, то есть государственной целостности, а также геополитической (внешней и внутренней) безопасности Российской Федерации. Такая триада способна будет гарантировать защиту наших национальных интересов и тех государств, с которыми Россия связана договорными обязательствами в рамках ЕврАзЭС, ОДКБ или будущего Евразийского союза и ШОС. Их геополитическая безопасность сможет более эффективно обеспечиваться обновленной стратегической триадой ракетно-ядерного сдерживания наземных, морских и воздушно-космических сил. Она должна включать комплекс разрабатываемых ныне мер по военно-техническому, организационному реформированию вооруженных сил страны, переоснащению и совершенствованию всей системы подготовки и социального обеспечения военнослужащих.

Важным при этом становится использование миросозидательной роли России не только в Афганистане и в Сирии, а также при урегулировании ближневосточного конфликта с учетом возрастающей роли Ирана на Большом Ближнем Востоке.
ДОБИВАТЬСЯ БЕЗОПАСНОСТИ ВМЕСТЕ ИЛИ ВРОЗЬ?

Худшим сценарием развития событий стало бы обострение военно-политической обстановки в Черноморско-Каспийском регионе или на Дальнем Востоке, он одинаково может стать опасен для всех сторон. Не всегда все, что плохо для России, обязательно может стать лучшим для США или Японии. Появление, к примеру, на Северном Кавказе некоего «исламистского халифата» могло бы стать таким же «подарком» для США, как это было с «Афганским Эмиратом» при талибах.

Можно было бы напомнить и еще об одном немаловажном обстоятельстве. Россия несколько поспешила признавать свое поражение в «стратегической контригре» с США на «расширенном» ныне Большом Ближнем Востоке. Америка продолжает там скорее терять, чем укреплять свои глобалистские позиции. Многие политологи даже на Западе приходят к заключению, что США в не меньшей, а может быть, даже в большей степени, чем Россия, проиграли там холодную войну. В книге академика Евгения Примакова «Мир без России?» выражена озабоченность – даст ли результаты нажатие знаменательной кнопки «перезагрузка». Уместно и закономерно поставить и другой уточняющий вопрос: сможет ли Россия выдержать трудное испытание одновременно глобализацией через дезинтеграцию или при регионализации в условиях остающихся пока неясных перспектив «перезагрузки» на одинаково близком для России как Западе, так и Востоке.

Глобальный экономический кризис наслоился на продолжающуюся «глобальную войну» с международным терроризмом. В этих условиях можно ожидать не только идеологического, но и другого раздела мира в традиционном противостоянии Восток–Запад. США ведь не собираются отказываться от идеологии монетарного фетишизма под долларовым девизом «С нами Бог», а мусульманские радикалы не будут отмежевываться от воинствующего исламизма. Вплотную над планетой Земля нависает угроза дезинтеграции и раздела мира с подменой идеологии и нравственности в нынешней атмосфере глобализма, которую Патриарх Кирилл охарактеризовал как «вредоносную экологию духа». Во всяком случае, курс, чтобы деидеологизировать внешнюю и особенно оборонную политику, придется, видимо, корректировать с оглядкой, взвешивая и просчитывая, к чему могут привести возможные просчеты при непродуманном, а нередко и рискованном «партнерстве» с НАТО.

По соседству с ББВ в северокавказских республиках и на Южном Кавказе продолжает остро ощущаться разгул разных видов экстремизма и терроризма. Беспрецедентный уровень преступности, коррупции, насилия и клановости связывается не в последнюю очередь и с распространением здесь международного терроризма.

Именно такая взаимосвязь угроз просматривается сейчас на всем. Это давало, очевидно, основание констатировать на саммите АТЭС в Сингапуре, что глобальный кризис «продемонстрировал тотальную взаимозависимость всех мировых экономик, которую никто до этого не ожидал». Это можно отнести и к взаимоуязвимости национальной и глобальной безопасности в условиях все более глобализирующегося мира. Принцип «международно-правового оформления неделимости безопасности в Евро-Атлантике и Азиатско-Тихоокеанском районе должен, очевидно, стать таким же императивом для всего постсоветского пространства Евразии.

Речь идет ныне не столько о возвращении утерянной былой роли советской сверхдержавы, сколько об утверждении России в статусе великой евразийской державы – такого сильного государства, которое сможет реагировать на любые угрозы и вызовы. России есть что защищать. Она способна быть не только связующим звеном в новой дихотомии Востока–Запада, но и носителем миросозидательной миссии в многополярном мире.

РУССКАЯ МЕДИТЕРРА ПЕРЕД УГРОЗАМИ

Как некогда Россия «прирастала Сибирью», так после развала Советского Союза она стала прирастать расширившимся «Русским миром».

Новый Русский мир уже являет собой нечто большее, чем государство и нация. Это то, что отличает его от Paх Americana и от современного Еврейского мира. Первый претендует на роль некоего гегемона однополярного мира, дирижера, модератора глобализма. Еврейскому миру тоже стали отводить роль оси в мировой истории как собирателя рассеянных по всему свету евреев.

Россия, осознав себя заново как часть Русского мира, способна не только противостоять глобализму, но и нести реальную миросозидательную миссию на всем мегаконтиненте Евро-Афро-Азии. На огромном пространстве бывшего Советского Союза немало инородцев, в том числе тюркских народов и евреев, которые приняли православие и причисляют себя тоже к Русскому миру.

Российское ядро Русского мира – самый большой по численности в Европе народ после распада СССР, не только уменьшился по численности, но и стал в ней самой большой разделенной нацией. На постсоветском пространстве не менее 25 млн. русских обрели статус людей без родины. В странах Балтии их называют «людьми без гражданства», точнее, людьми, лишенными права называться их гражданами. Дело не только в депопуляции, но еще и в ряде случаев в открытой дискриминации русских. В других странах, бывших республиках СССР, появились русские нацменьшиства, хотя, например, в Крыму, Донбассе и в некоторых других регионах Украины они продолжают составлять большинство населения, которое лишено права пользоваться родным русским языком как вторым государственным. Такая же участь может ожидать русских в Таджикистане и, возможно, вслед за этим в других странах Центральной Азии.

С ростом утечки мозгов из России и всего постсоветского пространства наряду с депопуляцией происходит также их интеллектуальное обеднение. Выдвинутый в свое время Александром Солженицыным призыв к сбережению наций требует теперь дополнения. Сбережение нашего народа подразумевает не столько количественное, сколько качественное его сохранение и духовно-нравственное обогащение.

В условиях глобализации Русский мир могут составлять люди, не только знающие русский язык, но и приобщенные к многогранной, многонациональной культуре, где веками уживались народы, исповедующие христианство, ислам, буддизм и другие традиционные религии. Русский мир многим, однако, отличается от других традиционных диаспорных наций – армянской, греческой, ливанской, палестинской, курдской и других. Он был порожден не столько внешними врагами, нашествиями завоевателей, сколько внутренними катаклизмами – революциями, гражданскими войнами, массовыми репрессиями. В немалой степени здесь сыграла роль и духовно-нравственная «разруха в головах» наших соотечественников. Чаще и больше всего людей за пределы бывшей родины выталкивала своя же «страна родная».

После распада СССР соотечественниками России вправе считать себя не только бывшие советские граждане русской национальности, но и упомянутые выше все 25 млн. россиян в ближнем зарубежье и более миллиона живущих ныне в Израиле русских. Все они в разные годы покинули Советский Союз. Из них, как теперь выясняется, не менее 700 тыс. могут вернуться обратно в Россию и страны СНГ – разразись на ББВ новая война. Об этом уже не только в Кнессете Израиля заранее бьют тревогу. «Великий исход» израильтян-эмигрантов, как там называют русских евреев, в обратном направлении, – назад в диаспору, может начаться в любой день, как только в регионе и вокруг Израиля реально «запахнет порохом».

К Русскому миру вправе относить себя многие эмигранты и приобщенные к русской культуре члены смешанных русско-арабских семей. Кроме 200 тыс. арабов, получивших высшее и специальное образование в СССР и России, многие члены их семей считают себя тоже «породненными» с Россией. Около 290 тыс. подобных «русских» проживают в настоящее время и в Иране. Это уже третье поколение иранцев, которые в свое время по разным причинам эмигрировали сначала из Ирана в Россию, а затем снова вернулись на родину предков. Многие из них считают своей родиной русскую землю и разговаривают между собой по-русски. Тысячи таких семей имеются также на Западе, в Европе и Америке. Такой возрождающийся ныне новый Русский мир, хоть еще и не сплочен, способен сыграть роль надежной опоры для России в ее миссии противостояния агрессивному глобализму. На состоявшемся в начале декабря 2009 года Третьем всемирном конгрессе российских соотечественников, проживающих за рубежом, отмечалось, что их число уже достигает около 30 млн. Они имеют свои общины в более чем 80 странах мира и находятся лицом к лицу с глобализмом и, являясь частью общего духовного пространства Русского мира, составляют, по сути, будущий резерв модернизации России.

Неологизм Русская «Медитерра», омываемая тремя океанами по аналогии со Средиземноморьем (Mediterranean), соединяющим три материка – Европу, Африку и Азию,– появился в первый же год после развала Советского Союза. Именно тогда раскрылся подлинный смысл этой геополитической метафоры.

Проблема обеспечения национальной безопасности России значительно осложнилась еще до объявления Вашингтоном «глобальной войны» террора-антитеррора. Русская «Медитерра» по своей территории заметно уменьшилась, перестав быть одной шестой частью земли. Почти вполовину сократились и общая численность ее населения, и число самих русских в новых границах Российской Федерации. Зато по протяженности своих сухопутных границ Россия продолжает занимать первое место в мире. Протяженность же ее морских берегов на Балтийском, Черном и Каспийском морях заметно уменьшилась, как и общее число ее морских ворот.

После значительного сокращения производственных мощностей и ВВП Россия перестала быть одной из двух мировых сверхдержав. Такие последствия геополитической катастрофы будут давать о себе знать не только на всех трех направлениях экономической, социальной и политической модернизации страны. Это также может относиться и к достижению триады приоритетных целей обнародованной ранее «Стратегии» обеспечения безопасности человека, общества и самого Российского государства.

Как видно из итогов саммита АТЭС во Владивостоке, Россия наряду с развитием партнерства на западном направлении все активнее расширяет сотрудничество не только со странами ЕврАзЭС, ОДКБ, ШОС, но и Азиатско-Тихоокеанского региона и БРИКС. Все это не может не вносить свои коррективы в геополитические координаты триединой безопасности России – она остается связующим звеном между всеми упомянутыми международными структурами, с которыми активно сотрудничает. Трудности такого совмещения усугубляются однако глобалистскими планами НАТО «всерьез и надолго» воевать по соседству с Центральной Азией в Афганистане, Пакистане и на ББВ. В таких условиях вопросы модернизации экономики, политики и стратегии должны исходить из новых приоритетов Стратегии триединой безопасности России.

В этих условиях важным становится определение особого места и роли России при возможном формировании в будущем «антиглобалистских треугольников», таких как РИК – Россия, Индия, Китай или БРИКС. Роль в них Москвы будет определяться как полноправного члена в ОДКБ и ШОС без учета возможного их «переформатирования» в блок или военно-политический союз, способный противостоять деградирующему Северо-Атлантическому альянсу, в частности, и современному глобализму в целом.

2012-09-28 / Леонид Иванович Медведко — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН.

Источник — НГ-НВО Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1348810860

Вопрос достижения Ираном способности самостоятельно сконструировать боевой ядерный заряд вызвал новую волну напряженности в американо-израильских отношениях. Поводом к обострению стал отказ Б.Обамы встретиться с премьером Б.Нетаньяху в конце сентября с.г.

Отношения США и Израиля не перестали быть отношениями стратегических союзников, связанных широким кругом обязательств политического и военного свойства, вплоть до предоставления взаимных гарантий безопасности. Тем не менее, уже достаточно продолжительное время между Вашингтоном и Тель-Авивом чувствуется недопонимание по вопросу реального уровня опасности для Израиля, исходящей с иранского направления.

Администрация Б.Обамы не склонна поддаваться пессимистическим настроениям израильского правительства. Подобный настрой нынешней американской администрации стал особенно рельефен на фоне приближающихся президентских выборов. Команда Б.Обамы стремится всячески оградить своего лидера от дополнительной, а, возможно, в ее понимании и излишней нагрузки на президента США, которому приходится в большей мере уделять внимание завершающему этапу избирательного цикла, а не решению внешнеполитических задач.

В этом контексте планы Израиля по педалированию темы «иранской ядерной угрозы» в ходе решающей фазы президентской кампании в США не увенчались успехом. Идея Тель-Авива была очень проста. На этапе прямой конкуренции между республиканцами и демократами в президентской гонке добиться от последних более глубоких и конкретных обязательств перед израильской стороной в иранском досье. Намного более напористая позиция кандидата-республиканца М.Ромни в вопросе сдерживания Ирана, фактически находящаяся в полушаге от решения нанести по последнему превентивные удары, по расчетам Тель-Авива, должна была подвести администрацию Б.Обамы к большему сдвигу в сторону учета пожеланий израильских властей.

В чем же суть этих пожеланий?

Израиль добивается от США выработки параметров т.н. «красной линии» в вопросе перехода от санкционного курса по сдерживанию Ирана к акциям военного характера, желая при этом получить бóльшую ясность в совместных с США планах на иранском направлении и, по возможности, скрепить достигнутые договоренности двусторонними соглашениями. «Красная линия» в понимании израильской стороны – это черта, после которой Тель-Авив получает если и не карт-бланш со стoроны США, то, как минимум, «молчаливое согласие» на реализацию в отношении Ирана «всех доступных средств оказания давления».

Но команда Б.Обамы и сам президент всячески избегают на нынешнем этапе обременения себя дополнительными соглашениями с Израилем, прагматично считая, что завершающий этап президентской гонки — не лучшее время для принятия сверхответственных внешнеполитических решений с далеко идущими, но малопрогнозируемыми последствиями.

Конечно, деятельность израильской стороны состоит не в шантаже своих американских партнеров вокруг некой переориентации «израильских голосов» в избирательной кампании США. Это было бы поверхностным подходом, хотя, следует признать, что данный ресурс в определенной мере может быть использован до ноября текущего года. Израиль руководствуется не менее прагматичным расчетом, чем его американские партнеры, склонные не преувеличивать ядерные способности Ирана военного характера и не преуменьшать рациональное зерно в политике Ирана на Ближнем и Среднем Востоке.

Суть данного расчета, с нашей точки зрения, состоит в демонстрации Соединенным Штатам и их евроатлантическим союзникам лимитов их лояльного курса по отношению к Израилю. Казалось бы, в таком случае Израиль играет как бы против себя, вынуждая своих партнеров на Западе, по сути, признаться в узости их реальных возможностей отстаивать интересы Тель-Авива на иранском направлении. Но такая демонстрация дает Израилю важный рычаг для проведения военно-политического курса по отношению к Ирану в более разностороннем режиме. Очевидно, что только США могут реально подставить плечо Израилю в случае, если дело дойдет до силового сдерживания Ирана. Но ускорить продвижение Вашингтона к конкретным шагам по определению «красной линии» Тель-Авив может путем параллельного сотрудничества с другими глобальными силами.

В данном контексте интересны позиции постоянных членов Совета Безопасности ООН по вопросу их готовности к формированию с Израилем более доверительных отношений в свете сдерживания Ирана от перехода на военные рельсы его ядерной программы.

Великобритания склонна сдерживать Израиль от скоропалительных решений, оставаясь на своих прежних позициях – тесная кооперация с США и сохранение в регионе баланса сил, который бы не допускал резкого «рывка» Израиля в сторону его военно-политического усиления.

Здесь интересно отметить сообщения о визите руководителя британской службы внешней разведки (МИ-6) Дж.Сойерса в Израиль в конце августа с.г. Британские СМИ охарактеризовали данный визит, как чрезвычайно редкое событие в отношениях Лондона с другими странами, указав, что основной целью поездки главы МИ-6 было убедить Тель-Авив в том, что еще есть время для развертывания потенциала экономических и дипломатических санкций в отношении Тегерана.

Франция пребывает в поиске своей внешнеполитической идентичности и самодостаточности на Ближнем и Среднем Востоке, хотя данный поиск все время тянет Париж в русло понимания ущербности проведения в регионе эффективного курса без тесной кооперации французской стороны с ее американскими партнерами.

Позиция Китая по вопросу поддержки Израиля по сдерживанию Ирана пока не «прочитывается». Но можно предположить, что для Китая «иранская тема» — не тот вопрос, по которому Пекин был бы готов выразить свою особую позицию. Китай стоит перед более актуальными для него проблемами в Восточной и Юго-Восточной Азии, где более лояльная к китайским интересам позиция США была бы для Пекина вовсе не лишней.

Россия представляет для Израиля большой интерес в плане демонстрации перед США своих возможностей. Если Тель-Авиву удастся показать Вашингтону некую игру, в рамках которой Москва проявит движение в более лояльную в отношении Израиля сторону, то это будет большой находкой для израильских властей.

Очевидно, что Россия не перестанет выступать категорически против проведения силовой акции на иранском направлении, но правильно поставленной работой с Москвой Израиль может добиться от нее более лояльной позиции в вопросе определения «красной линии» для Тегерана.

Не исключено, что запланированный на начало ноября с.г. визит в Москву президента Израиля Ш.Переса как раз и предназначен для решения стоящей задачи. Хотя программа визита выдержана в преимущественно гуманитарных «тонах» (глава Израиля примет участие в открытии Российского еврейского музея и Центра толерантности), однако, как представляется, высокие стороны не упустят возможности в очередной раз «сверить часы» на иранском направлении и прозондировать готовность друг друга к выработке более доверительных форматов и каналов обмена мнениями, в т.ч. и по наиболее волнующей ныне Израиль теме определения «красной линии» в ядерных амбициях Тегерана.

Михаил Агаджанян, внешнеполитический аналитик — специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
28.09.2012

Источник — Новое Восточное Обозрение Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1348777020

11 сентября заместитель министра обороны России Анатолий Антонов побывал с визитом в Душанбе, чтобы принять участие в двусторонних переговорах относительно продления прав России на аренду базы для 201-ой мотострелковой дивизии. Он встретился с комиссией Таджикистана во главе с министром юстиции Рустамом Менглиевым. Переговоры по базе проводились одновременно с совместными военными учениями в целях подготовки сил быстрого реагирования на случай нападения на российские базы в Таджикистане. 14 сентября таджикское Агентство по контролю за наркотиками приняло участие во встречных контр-наркотических учениях ОДКБ, которые проводились в Москве. Основная цель подобных учений – содействие борьбе с контрабандой наркотиков и организованной преступностью.

В ходе пресс-конференции Антонов сообщил, что обе стороны близки к завершению сделки, которая, как ожидается, будет подписана во время поездки таджикского президента Эмомали Рахмона в Москву в октябре. Антонов выглядел оптимистично, сказав репортерам, что «на последней встрече, состоявшейся в августе, оставалось десять неразрешенных вопросов, однако сейчас мы подошли к завершающей стадии». За последний год переговоры порой достигали точки кипения, когда Россия обвиняла Таджикистан в требовании 300 млн. долларов США в качестве сбора. Душанбе, в свою очередь, отрицал это обвинение. Публичные комментарии высокопоставленных российских командующих, в том числе командующего наземными войсками России генерал-полковника Владимира Чиркина, усилили дальнейшие разногласия.

Несмотря на то, что окончательные условия пока неизвестны, похоже, что обе стороны согласились, по крайней мере, на временное продление на два года (до 2016 года). Помимо этого, российские и таджикские информационные агентства, ссылаясь на надежные источники информации, указывают на то, что финальная сделка, скорее всего, будет предусматривать срок продления от 10 до 29 лет. Также похоже на то, что Россия не готова напрямую заплатить за аренду, предлагая Таджикистану в качестве компенсации лишь обучение и оборудование со скидкой.
Российская база (крупнейшая российская база заграницей) – вопрос, раскалывающий Таджикистан на два лагеря. В прошлом, вопросы суверенитета и национальной гордости вызывали яростное сопротивление относительно продления аренды базы. Ситуация усугубилась еще больше, когда 22 августа умер десятилетний мальчик, трое других получили ранения после того, как он задел серпом неразорвавшиеся боеприпасы на поле, где они работали. Инцидент произошел недалеко от российского тренировочного центра Мумирак в Кулябе во время двухнедельных военных учений, проходивших с участием всех трех российских баз. Россия отрицает свою вину, однако пресс-секретарь минобороны Таджикистана до этого объявил, что в ходе учений планировалось использовать 5 тыс. патронов, 2 тыс. гранат, 500 мин и 45 снарядов. Пресс-секретарь также подчеркнул, что многие из российских участников были опытными ветеранами «гражданской войны в различных регионах России» (преимущественно в Северном Кавказе), что негативно отразилось на имидже России в Таджикистане.

Однако позиция России в переговорах была усилена за последние два месяца недавними событиями в Горном Бадахшане. Вспышка насилия и нестабильность в отдаленном горном регионе позволяет России укрепить ее роль и позицию в обеспечении безопасности Таджикистана после того, как переговоры, казалось, зашли в тупик. Этому способствовало несколько факторов: 1. Хорог, где произошли столкновения, расположен на границе с Афганистаном. 2. Толиб Айеомбеков, которого обвинили в убийстве генерал-майора Абдулло Назарова (председателя Государственного комитета национальной безопасности в Бадахшане) и арест которого стал формальным поводом к дислокации войск и последующей эскалации, сам являлся главой местных погранвойск.

Этот факт, вместе с заголовками в международной прессе типа «афганские боевики собираются вдоль таджикской границы», «правительство не может справиться с ситуацией, а вывод войск НАТО из Афганистана в 2014 году дает Москве больше пространства и возможности остаться для поддержания безопасности». Такое совпадение (для России) наталкивает многих таджикских ученых мужей на мысль о том, имела ли Россия роль в подстрекательстве насилия, или, по крайней мере, извлекла выгоду из манипулирования в СМИ.

Тем не менее, почти нет доказательств о возможной теории заговора, и Россия имеет вполне достаточно рычагов влияния в переговорах. Исторически сложилось так, что двумя самыми главными «дубинками» России для убеждения Душанбе были контроль цен на экспорт ГСМ и трудовые мигранты. На сегодняшний день Таджикистан импортирует 90% нефтепродуктов из России. В 2010 году Россия подняла таможенные сборы на ГСМ, что привело к существенному повышению цен на ГСМ в Таджикистане. Аналогично, прошлогодний дипломатический тупик между двумя странами ввиду политизированного уголовного дела Владимира Садовничего, пилота гражданской авиации и российского гражданина, задержанного властями Таджикистана и обвиненного в контрабанде, продемонстрировал готовность Москвы использовать угрозы ужесточения визового режима и депортировать трудовых мигрантов в качестве инструмента принудительной внешней политики.

Но учитывая то, что казахстанская нефтяная компания «Tethys Petroleum» этим летом объявила о возможных крупных залежах нефти и природного газа в Таджикистане, многие надеются на то, что энергетическая независимость и вливание «нефтедолларов» помогут уравнять отношения с Россией. Хотя эти надежды не имеют подтверждения, они, несомненно, информируют о долгосрочной стратегии Душанбе, особенно когда дело касается продолжительности срока аренды российской военной базы. Для России, которая является свидетелем укрепления влияния в Таджикистане других держав и ослабления своего господства, очень важно продлить права на военные базы как можно дольше. В краткосрочной перспективе, чтобы добиться благоприятного для себя соглашения, Россия полагается на свои экономические и политические рычаги воздействия, а также на внутреннюю нестабильность Таджикистана, границу с Афганистаном и плохие отношения Таджикистана с Узбекистаном.

Марк Винсон
«Jamestown», 19 сентября 2012 года

Источник — InoZpress.kg Постоянный адрес статьи —

Самолеты, которые могут выставить три американских авианосца, участвующих в маневрах, превышают по боевой мощи все иранские ВВС

В Персидском заливе начались беспрецедентные по масштабу многонациональные военные учения. ВМС 25 стран будут отрабатывать совместные действия — на случай если Иран перекроет Ормузский пролив. Тегеран угрожает сделать это в случае израильского удара по своим ядерным объектам. Судя по всему, на Западе считают, что война на Ближнем Востоке неминуема.

США и их ближневосточные союзники ежегодно проводят военно-морские учения в Персидском заливе. Однако сейчас масштаб маневров многократно перекрыт. В военных играх, которые продлятся 12 дней, примут участие представители 25 государств. Костяк многонациональной группировки составят сразу три авианосные группы ВМС США. В состав охранения каждого авианосца класса Nimitz входят по меньшей мере 12 кораблей: ракетные крейсеры, фрегаты, эсминцы, подводные лодки. Кроме того, в составе американской группировки присутствуют десантные суда, на борту которых находится несколько тысяч морских пехотинцев.

Организаторы маневров не скрывают, что в ходе учений будут отрабатывать варианты противодействия Ирану. Тегеран угрожает перекрыть Ормузский пролив, если подвергнется атаке из-за рубежа. Так как через пролив идет 18 млн баррелей в день, или 35% перевозимой морем нефти, действия Ирана серьезно ударят по интересам стран-потребителей ближневосточной нефти — прежде всего в США, Евросоюзе и Японии.

Эксперты считают, что Ирану по силам если не перекрыть, то серьезно осложнить судоходство через Ормузский пролив.

Ормузский пролив соединяет Оманский залив на юго-востоке с Персидским заливом на юго-западе. Северное побережье принадлежит Ирану, а южное — ОАЭ и Оману. Его длина — 195 км, самое узкое место пролива — 54 км. Глубина достигает 229 м. Пролив разделен на два транспортных канала шириной около 2,5 км каждый, отделенные друг от друга 5-километровой буферной зоной.

Наибольшие опасения вызывают ракетные комплексы Ирана, а также его ВМС — в частности мини-субмарины, самоубийственные атаки которых способны уничтожить даже супертанкер.

Спровоцировать этот региональный Армагеддон может Израиль, власти которого не исключают нанесения превентивного удара по территории Ирана. В Тель-Авиве считают, что исследования в ядерной сфере, проводимые Исламской Республикой, направлены на создание атомного оружия, а в конечном счете — на уничтожение еврейского государства, о неприятии которого регулярно заявляют иранские лидеры.

Израильтяне уже несколько лет безуспешно пытаются добиться от руководства США внятного ответа на вопрос: когда будет остановлена иранская программа по созданию атомного оружия? «Каждый раз, когда мы говорим, что время разговоров закончилось и пришла пора решительных действий, нам говорят: подождите. Я спрашиваю, чего нам ждать? И до каких пор?» — в раздражении заявил премьер Израиля Биньямин Нетаньяху. По его мнению, США не имеют «морального права» удерживать Израиль от военной акции, так как у них самих нет четкого плана по противодействию иранской ядерной угрозе. «Соединенные Штаты на 3 тыс. миль дальше, гораздо больше и гораздо менее уязвимы. А у нас есть обязанность, ответственность и право бить тревогу»,- утверждает Биньямин Нетаньяху.

Решительный настрой израильского руководства по отношению к Ирану и готовность еврейского государства действовать в одиночку беспокоят США. Накануне президентских выборов в Вашингтоне не хотят ввязываться в очередной конфликт, который может обернуться большими финансовыми потерями и человеческими жертвами.

Администрация Барака Обамы до последнего времени предпочитала делать упор на санкции. Однако нынешние маневры в Персидском заливе призваны успокоить израильтян, показав им: в случае необходимости США могут оперативно применить силу против Исламской Республики. Одновременно сигнал идет и Тегерану. В конце концов, самолеты, которые могут выставить всего три американских авианосца, превышают по боевой мощи все иранские ВВС.

Александр Реутов
Газета «Коммерсантъ», №174 (4959), 18.09.2012

Источник — kommersant.ru Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1347945000

 

 

 

 

 

 

Сафа Керимов, Москва, политолог, журналист-международник

Развитие общества, изменения в различных социальных группах, анализ и оценка того, что называется «настроением общества» — всегда очень непростая работа, требующая соответствующей подготовки, квалификации и опыта. Особенно сложные процессы, как показывают события последних лет, происходят в мироощущении и самоидентификации иногда целых государств и народов. К примеру, Азербайджан уверенно укрепляет своё экономическое и, соответственно, политическое положение, проводя курс важнейшего в регионе геополитического государства. Без преувеличений, в политике у Азербайджана есть все основания со временем стать «Кавказской Швейцарией» — сильным финансово и политически независимым государством, поддерживающим добрососедские и экономически выгодные отношения со всеми близкими и дальними соседями.

Развитие общества подразумевает и развитие его культуры, уровня образования, духовности. Переболев в ХХ веке всеми  болезнями от абсолютного нигилизма до полного отрицания веры в Бога и уничтожения всего святого в прямом и переносном смысле, азербайджанское общество нашло в себе силы выздороветь, и теперь в Азербайджане люди самых разных вероисповеданий имеют возможность открыто говорить о своих убеждениях. Конечно, как во всяком развивающемся обществе, в религиозной сфере хватает проблем, но уверен, что и они будут преодолены. Потому что государство не позиционирует себя, как это было в советские времена, откровенно враждебно к вере как таковой, а предоставило все возможности для мирного существования на территории своей страны различным вероисповеданиям.

Конечно, среди всех вероисповеданий для Азербайджана самым актуальным был, есть и остаётся ислам. Можно обвинять меня в какой угодно комплиментарности действующим властям (хотя я как политолог и журналист никогда и ни от кого не зависел, за что и ценят и уважают), но за последние 20 лет в Азербайджане проделана огромная работа, позволившая мусульманам вспомнить о своей истинной вере и исторических корнях. Если бы не добрая воля правительства страны, всего этого не было бы в помине.

Вместе с тем, развитие религиозных отношений, особенно на региональном уровне, остаётся  одним из самых непростых вопросов. Не в обиду никому будет сказано, и иранские, и турецкие, и арабские, и всяческие другие теологи считают своим долгом внедрить в Азербайджане свою систему образования и подготовки священнослужителей. Очевидно, что ситуация аналогична тому, что происходит в экономике и в политике: поначалу все, кому не лень, учили Азербайджан как жить. Зато теперь всем «учителям» приходится считаться с мнением Азербайджана. При всем уважении к турецким и арабским богословам, среди которых у меня есть давние личные друзья, при всем понимании роли иранских духовных лидеров, Азербайджан и здесь сможет стать самостоятельной и значимой страной, как бы не старались преуменьшить его роль. В качестве живого примера можно привести создание Управления мусульман Грузии (УМГ). Со времени создания этой структуры прошло уже больше года, и это время только убедило многих критиков, и меня в их числе, что отделение мусульман Грузии от многолетнего управления и духовного наставничества Баку, от шейх-уль-ислама Аллахшукюра Пашазаде стало серьёзным ударом для мусульман Грузии.

Я отлично помню, какой неожиданностью для мусульман Грузии, в особенности – для азербайджанцев, проживающих на территории этой страны, было неожиданное решение о создании УМГ. Окончательный и бесповоротный разрыв с Управлением мусульман Кавказа готовился  тщательно и в обстановке секретности, потому что реакцию азербайджанцев, проживающих в Грузии, а тем более азербайджанцев в самом Азербайджане, искренне переживающих за судьбу диаспоры в других странах, нетрудно было предугадать. Тогда, больше года назад, я был (и остаюсь) на самых критических позициях по отношению к этому решению грузинского правительства.

Именно – правительства, а не простых верующих, потому это как раз тот случай, когда высокие вопросы веры принесены в жертву политическим интересам. Сейчас, больше года спустя, уже владея значительно большим объёмом аналитической информации и имея возможность наблюдать, как развивается процесс по позиционированию Управления мусульман Грузии, я только убедился, насколько же был прав. Вера – в данном случае ислам — в очередной раз поставлена на службу политике.

План по отделению мусульман Грузии с её большой группой верующих, представленных этническими азербайджанцами-шиитами, и в самом деле был разработан чрезвычайно тщательно, в обстановке секретности и реализован мгновенно. Всё произошло настолько быстро, что даже председателю Управления мусульман Кавказа шейх-уль-ислам Аллахшукюру Пашазаде потребовалось несколько дней, чтобы оправиться от такого коварства, последовавшего после заверений о вечной дружбе и уважении. Уже 16 мая прошлого года, всего несколько дней спустя после «появления» новой структуры, шейх-уль-ислам объявил в ходе заседания Высшего религиозного совета народов Кавказа: «Так называемое Управление мусульман Грузии не служит благим намерениям, так как может стать разделяющим фактором между азербайджанцами Грузии и Азербайджаном». По словам шейх-уль-ислама, «это события не сегодняшних дней, это началось с того дня, когда был принят четырехкрестный флаг Грузии».

Шейх-уль-ислам тогда справедливо поинтересовался: а как же мнение более полумиллиона азербайджанцев, вынужденных на сегодня проживать на территории Грузии? У них-то кто-то спросил, захотят ли они вдруг, походя, изменить веками устоявшееся положение и изменить своему духовному Управлению, которое всегда, исторически, располагалось в Баку?

В результате сумбурных, но решительных действий, в новом духовном Управлении, созданном в Грузии, не оказалось НИ ОДНОГО АЗЕРБАЙДЖАНЦА. Нарушая все нормы, принятые в исламе, тут же, уже 12 июня 2011 года, в Тбилиси были избраны главный муфтий, шейх и имам… Самозванцы без излишней скромности присвоили себе высокие духовные звания, которые можно получить только после многих лет обучения у известных наставников и только пройдя специальные обряды посвящения. Хорошо ещё, сразу же не объявили себя святыми, прости Аллах…

Реакция мусульман – этнических азербайджанцев была резкой и однозначной. Очевидно, что предвидя подобную реакцию, грузинское руководство отважно «разрубило» целый узел очевидных противоречий, не давая времени для какого-либо возражения. Представитель Управления мусульман Кавказа в Грузии Али Алиев попытался тогда «сохранить лицо» и хоть как-то спасти ситуацию. А. Алиев тут же поспешил заявить, что «грузинское правительство и лично президент Михаил Саакашвили постоянно декларируют дружбу с Азербайджаном и азербайджанским народом, поэтому мы не считаем, что цель создания этого комитета исходит от грузинского правительства». Интересно, где был до этого уважаемый представитель…

А дальше события стали развиваться уже по совсем знакомому сценарию: было объявлено о новой госпрограмме, согласно которой грузинским мусульманским религиозным деятелям будет выделяться ежемесячная зарплата. Об этом, не скрывая радости, объявил ахунд мечети грузинского села Фахралы, член правления тбилисской Джума-мечети Адиль Набиев. Очевидно, уважаемый ахунд ещё не понимает, что кто платит – тот и заказывает музыку, и что совсем скоро для священнослужителей наступят времена тотального контроля, потому что над ними будут стоять не высшие силы, а чиновники госаппарата, к которым нужно будет два раза в месяц ходить за авансом и зарплатой…

Не ошибся я, к сожалению, и в другом, – созданная год назад структура все свои силы отдаст борьбе с Россией. Кто сомневается – пусть сейчас, год спустя после создания УМГ, посмотрит, какие статьи выдаёт Интернет по запросу  «Ислам в Грузии». Помнится, в советское время правительство СССР тоже готово было поддерживать кого угодно, – даже людоеда, но президента Центральноафриканской Республики Бекасу, – только чтобы он говорил о скорой победе коммунизма

… Управление мусульман Кавказа, руководимое шейх-уль-исламом Аллахшукюром Пашазаде, многие годы, в самые трудные времена, в прямом смысле уберегало мусульман, в том числе и тех, то проживает в Грузии, от разрушительных для веры и верующих дел,- от участия в политике. За что и Управление, и шейха заслуживают самой искренней благодарности. Зато теперь полным ходом запущена машина, которая заставит мусульман Грузии участвовать во всех политических программах, и эти действия будут разрушительными для всей уммы, будут сеять раздор и неприятие не только внутри уммы, но и в отношении соседних регионов и даже – государств. Религия должна быть вне политики.

Представители азербайджанской диаспоры в разных странах, с которыми я поддерживаю дружеские отношения, как правило, осознанно принимают и поддерживают политику правительства Азербайджана в выстраивании добрососедских отношений со всеми соседями. По большому счёту – дело Грузии и России, как будут развиваться их отношения. К сожалению, в политическом противостоянии оказалась замешано то, что выше любых политических баталий, – вера в Бога, и против своей воли оказались замешаны азербайджанцы, хоть проживающие в другой стране. Причём замешанными в это оказались азербайджанцы. После отделения от Управления мусульман Кавказа этнические азербайджанцы, оказались вовлечёнными в опасные политические игры, в которых задействованы интересы ряда стран.

Время показало, что Управление мусульман Кавказа с Центром в Баку было единственно верным решением как организационная, духовная и управленческая структура. Искренне надеюсь, что со временем и в делах духовных сложится такая же ситуация, которую удалось с таким трудом достигнуть в экономике и в политике, — именно Азербайджан будет занимать своё достойное, исторически определенное место.

 

 

Не исключено, что переброска активности США и НАТО на север Афганистана связана с тем, что США планируют расширить зону «контролируемого конфликта», перенеся ее в Ферганскую долину. Об этом на страницах научно-аналитического журнала «Международные исследования», издающимся при Институте сравнительных социальных исследований ЦЕССИ-Казахстан, на базе нескольких международных конференций по Афганистану, организованных в том числе Фондом Александра Князева и ЦПТ «Политконтакт», заявил главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований Константин Сыроежкин. ИА REGNUM публикует статью аналитика полностью.

Афганский вектор уже много лет остается ключевым в ряду угроз безопасности для Центральной Азии. Эти угрозы проистекают как из социально-экономических и политических проблем развития самого Афганистана, так и в силу «геополитической игры», в которой ее участниками Афганистану и базирующимся на его территории боевикам отводятся весьма специфические место и роль.

Угрозы и вызовы, связанные с афганским вектором, можно (достаточно условно) разделить на три группы. Реальные угрозы и вызовы, то есть те, с которыми системы региональной и национальной безопасности сталкиваются в настоящее время. Предполагаемые угрозы и вызовы, то есть те, которые могут возникнуть в случае провала стратегии западной коалиции, изменения тактики ее борьбы с повстанческим движением, а также ее стремительного ухода из Афганистана. Третья группа связана с активно дебатируемой в настоящее время проблемой участия ШОС в урегулировании в Афганистане.

К первой группе можно отнести следующие угрозы и вызовы.

Первое, сохранение Афганистана в качестве основной базы террористов, в том числе из числа лиц, которые связаны с террористическими и экстремистскими организациями, имеющими своей целью дестабилизацию ситуации в Центральной Азии, свержение действующих политических режимов и создание в ее пределах Исламского Халифата.

Политическая нестабильность в Афганистане и неконтролируемость значительной части его территории со стороны центрального правительства — это та основа, которая позволяет использовать территорию страны для подготовки пусть немногочисленных, но действительно представляющих реальную угрозу для политических режимов государств Центральной Азии групп. Речь идет о таких группах, как «Исламское движение Узбекистана», «Акрамийя», «Таблиги Джамаат», «Исламская партия Восточного Туркестана», «Жамаат моджахедов Центральной Азии» и т.д. То есть тех, кто имеет родиной своего происхождения государства Центральной Азии.

Поскольку бороться с этими группами в пределах территории Афганистана страны региона и Россия не имеют возможности, им остается только надеяться на то, что внешнюю активность этих групп будут пресекать национальные силы безопасности Афганистана и пока еще находящиеся в этой стране подразделения ISAF.

Единственное, что в наших силах — укрепление границ по периметру с Афганистаном и усиление КСОР ОДКБ как единственной структуры, призванной обеспечивать коллективную безопасность в регионе.

Второе, сохранение Афганистана в качестве основной базы по производству опия-сырца, а также основного поставщика героина и других наркотиков на мировые рынки транзитом через государства Центральной Азии.

Главная проблема для нас — использование территорий государств региона для транзита афганских наркотиков, возникновение преступных группировок, связанных с этим транзитом и стремительное увеличение числа наркозависимых в государствах региона.

Ожидать, что эта проблема «рассосется» сама собой, наивность.

Во-первых, по ряду оценок, культивирование опиумного мака дает до 40% ВВП Афганистана и в это производство вовлечено более 3,5 млн. афганцев (или почти 15% населения страны).

Более того, по оценкам Международного комитета по контролю над наркотиками, в конце 2009 года совокупные запасы опия в Афганистане и соседних странах составили около 12 тыс. тонн. Этого количества достаточно для удовлетворения общемирового незаконного спроса на опиаты в течение двух с половиной лет.

Во-вторых, границы Афганистана с Таджикистаном и Пакистаном практически прозрачны и не представляют препятствия для контрабанды наркотиков.

В-третьих, в 1990-х начале 2000-х годов была создана международная сеть финансирования, производства, транспортировки и реализации наркотиков. Поставки наркотиков из Афганистана в Европу осуществляются сразу по нескольким каналам. Ликвидировать всю эту сеть в одночасье не получится.

Но основное препятствие, мешающее эффективному противодействию этой угрозе, заключается в том, что, скорее всего, в наркотрафик вовлечены как силы коалиционных войск, так и значительная часть элиты в США, Европе, Иране, Пакистане, России и в государствах Центральной Азии. Если бы это было иначе, то для перекрытия путей доставки в Афганистан не производящихся на его территории прекурсоров достаточно было бы лишь политической воли.

Третье, возможное падение правительства Хамида Карзая и возвращение к власти движения «Талибан», влекущие за собой неизбежность возникновения нового витка гражданской войны в Афганистане и угрозу дестабилизации в Центральной Азии.

Участвовать в диалоге с движением «Талибан», как в силу ограниченных внешнеполитических возможностей, так и по той причине, что к этому диалогу государства Центральной Азии и Россию не допустят США и НАТО, мы не можем. Единственное, что в наших силах — укрепление пояса безопасности по периметру границ с Афганистаном на коллективной основе в рамках ОДКБ и, возможно, ШОС.

При этом, как уже говорилось, главная проблема заключается не в маловероятной агрессии движения «Талибан» в Центральную Азию, а во вполне реальной активизации деятельности этнических террористических организаций на севере Афганистана, имеющих тесные контакты с террористическим подпольем в государствах Центральной Азии (особенно в Киргизии и Узбекистане) и в России.

Четвертое, дальнейшее обострение ситуации в Пакистане, распад правящей коалиции и перспектива попадания ядерного оружия в руки террористов.

Судя по развитию ситуации в Пакистане, это — ближайшая перспектива. Правящая коалиция уже практически распалась, и единственная сила, которая пока удерживает Пакистан от полного краха, это армия.

Однако в настоящий момент наблюдается наступление на позиции армии и спецслужб с целью снижения их позитивного имиджа и роли в обществе. Причем, происходит это на фоне слабости правительства, роста радикализации общества и числа совершаемых террористических актов.

Наконец, неизбежный и довольно скорый уход США и подразделений ISAF из Афганистана (даже, если они решат оставить там постоянные военные базы).

Это означает, что единственная сила, которая реально сдерживает напор исламизма в Центральную Азию, уходит из региона и оставляет светские политические режимы один на один с растущим влиянием радикального ислама.

Уход США и сил западной коалиции из Афганистана потребует от государств региона и России самостоятельно решать весь комплекс проблем, связанных с Афганистаном, главная из которых возможное возникновение новой волны исламистского радикализма по всему региону и возобновление активности исламистов в Центральной Азии.

Вторая группа угроз и вызовов не столь очевидна.

Первый и самый опасный вызов военно-геостратегический; под предлогом борьбы с терроризмом США и НАТО за 10 лет создали в Афганистане ударный плацдарм, позволяющий при необходимости очень быстро развернуть мощнейшую группировку войск на южных рубежах СНГ.

Судя по тому, как ведется война в Афганистане, напрашивается вывод, что главная цель США и НАТО состоит в том, чтобы создать на территории Афганистана и Пакистана плацдарм для последующего проникновения и установления своего влияния над всем Центрально-Азиатским регионом и блокирования России и Китая. Собственно говоря, именно на это направлена стратегия «Большой Центральной Азии», рассчитанная на отрыв центральноазиатских стран от СНГ, ОДКБ и ШОС.

Об этом же, как предупреждают некоторые эксперты, говорит и то, что основной целью США в регионе является формировании контролируемой «дуги нестабильности» на Евразийском континенте, необходимой им для поддержания своего статуса мировой сверхдержавы.

Во-вторых, планируемый перевод активных действий войск западной коалиции на север Афганистана и связанная с этим неизбежная активизация действий движения «Талибан» и боевых группировок других этнических групп вблизи границ СНГ.

Здесь содержится два потенциальных вызова. Во-первых, неизбежность втягивания России и государств Центральной Азии в гражданскую войну в Афганистане; причем, возможно, самостоятельно, без поддержки (или весьма ограниченной поддержки) со стороны западной коалиции.

Во-вторых, неизбежная активизация террористических групп, представляющих реальную угрозу для политических режимов государств региона.

Не исключено, что переброска активности США и НАТО на север Афганистана связана с тем, что США планируют расширить зону «контролируемого конфликта», перенеся ее в Ферганскую долину.

В-третьих, превращение Афганистана и Пакистана в единую зону нестабильности с перспективой обострения индо-пакистанского конфликта с большой вероятностью использования в нем ядерного оружия.

В этом случае вблизи Центрально-Азиатского региона возникнет очаг новой большой войны со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.

Использование в этой войне ядерного оружия приведет к экологической и гуманитарной катастрофе в Центральной и Южной Азии.

Наконец, в случае окончательного поражения западной коалиции и стремительного ее ухода из Афганистана произойдет превращение движения «Талибан» из террористической организации в национально-освободительное движение, служащее для всего региона Центральной и Южной Азии моделью того, как можно эффективно противостоять иностранным силам и свергать действующие политические режимы.

Это — вполне реальная перспектива. Уже сегодня авторитет движения «Талибан» достаточно высок. Правда, пока в пределах только Афганистана и частично Пакистана. Его победа в условиях наращивания численности войск западной коалиции лишь добавит ему авторитета, а неизбежный приход к власти после ухода ISAF — даст все основания рассматривать его как национально-освободительное движение.

Что касается угроз и вызовов, связанных с участием ШОС в урегулировании ситуации в Афганистане. Сама по себе идея участия ШОС в афганских делах интересна и при определенных условиях вполне реализуема на практике. Вопрос в другом, нужно отдавать себе ясный отчет в том, что ШОС в Афганистане может сделать, а что в интересах поддержания позитивного имиджа организации лучше делать не стоит.

Что ШОС может.

Во-первых, финансирование социальных и инфраструктурных проектов на территории Афганистана. Правда, при создании структуры, через которую можно было бы осуществлять подобное финансирование. Пока такая структура отсутствует.

Во-вторых, содействие в борьбе с наркобизнесом в Афганистане, в том числе путем создания механизмов контроля по периметру афганских границ. Сразу необходимо сказать, принимать какие-либо меры по борьбе с наркотрафиком в пределах самого Афганистана ШОС не имеет возможности. Вторая задача в принципе решаемая, хотя и здесь есть свои ограничители.

Первое, решить проблему создания пояса наркобезопасности по периметру афганских границ без участия Пакистана и Ирана не удастся. А без предоставления им статуса полноправного члена, ШОС не может быть и речи о всестороннем сотрудничестве с ними в этой сфере.

Второе, имеет место разница в оценке уровня наркоугрозы государствами-членами ШОС. Для одних (Россия, Таджикистан, Казахстан) проблема наркотранзита из Афганистана актуальна, для других приоритетны иные проблемы. Во всяком случае, для Китая проблема афганского наркотрафика пока не представляет серьезной угрозы.

Третье, я уже говорил о вовлеченности в наркотранзит и заинтересованности в нем элит находящихся по периметру Афганистана государств.

В-третьих, создание благоприятного внешнеполитического окружения, максимально блокировав экспорт наркотических веществ и импорт в Афганистан прекурсоров, резко сузив внешнюю финансовую поддержку афганской оппозиции и создав условия, ограничивающие экспорт идей радикального ислама.

Для этого не требуется согласования с правительством Афганистана, а главное, с командованием ISAF, достаточно лишь политической воли государств-участников ШОС. При этом стратегия ШОС в афганском урегулировании в своем экономическом компоненте должна быть направлена на концентрацию инвестиционных усилий, базирующихся на конкретном плане восстановления экономики Афганистана, а не на суммах выделяемых инвестиций, что сегодня происходит.

Основной целью для стран ШОС должно стать создание мирной, свободной от наркопроизводства, буферной зоны по периметру границ стран-членов Организации.

Что ШОС не может и не должна делать.

Во-первых, в том или ином качестве втягиваться в решение военных проблем в Афганистане. Это нецелесообразно по нескольким причинам.

Первое, афганцы рассматривают любые иностранные военные силы в качестве оккупантов, пребывание которых существенно нарушает суверенитет страны и приводит к значительным жертвам среди местного населения.

Второе, Россия уже имеет печальный опыт введения своих войск на территорию Афганистана, который наглядно показал нетерпимость афганцев к присутствию здесь иностранных военных и нереализуемость любых попыток построения силовым путем в Афганистане современного общества.

Третье, процесс формирования силового компонента ШОС еще не завершился, а его возможности носят достаточно ограниченный характер. Следовательно, не стоит тешить себя иллюзией того, что ШОС может заменить НАТО в Афганистане.

И последнее. Вопросы вовлечения ШОС в афганские дела сначала необходимо обсудить с правительством Хамида Карзая и с руководством США и НАТО, выработав тот или иной сценарий этого вовлечения.

Во-вторых, пытаться организовать внутриафганский переговорный процесс под эгидой ШОС. Практическое решение данного вопроса вряд ли возможно. Несмотря на определенное изменение отношения к России со стороны действующего политического руководства Афганистана, талибы по разным причинам не приемлют Россию и Китай и не пойдут с ними на диалог. Роль посредников в диалоге с талибами могут сыграть только две страны — Иран и Пакистан, которые на сегодняшний день членами ШОС не являются.

Но главное даже не в этом. В сегодняшних условиях организация переговорного процесса с лидерами движения «Талибан» и уж тем более с так называемыми «умеренными талибами» лишена всякого смысла. Надеяться на позитивный результат переговоров в условиях, когда талибы сильнее, чем правительство и международная коалиция — непростительная наивность.

Главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований Константин Сыроежкин.

Источник — ИА REGNUM Постоянный адрес статьи —

 

Новости-Азербайджан, Матанат Насибова. Интервью АМИ Новости-Азербайджан  c Руководителем  службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества (Москва),  известным российским  экспертом Александром  Собяниным:

— Господин Собянин,  насколько стабильна нынешняя внутриполитическая ситуация в регионе Центральной Азии?

— Всегда предупреждал моих  соратников, партнеров встранах Кавказско-Среднеазиатского региона, где мы ожидаем революций, беспорядков, гражданских волнений. И впервые могу твердо, к сожалению, сказать, что проблемы будут у многих, но самые большие проблемы будут у нас в России, в ноябре-декабре 2012 и феврале-марте 2013. Проблемы более серьезные, чем в странах Кавказа и Средней Азии. На Кавказе может случиться новый выпад  Грузии против союзной России Южной Осетии. В Средней Азии мы ждем проблем для Таджикистана и Киргизии. Казахстан сохранит позицию главного военного союзника России в регионе, без ухудшения отношений с США. Туркмения останется нейтральной.

Собственно, единственно по-настоящему непредсказуемые события в Средней Азии будут разворачиваться вокруг исмаилитов — вокруг Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана.

— Можно ли говорить о безопасности этих регионов в ближней и среднесрочной перспективах,  и насколько они застрахованы от так называемых «оранжевых революций» с подачи Запада?

— Запад инсценирует и планирует, тут всё верно. Но агенты влияния Запада, получающие гранты от западных фондов и негосударственных организаций, составляют крохотную часть протестного потенциала успешной « оранжевой» или любой иной цветной революции,пусть даже обычно они на лидерских позициях при свержении действующих властей. Важно, что наши государства отворачиваются от живых людей в сторону алчущих денег и власти коррумпированных чиновников, не чувствующих границы моральных запретов «харам» (нельзя)предпринимателей, лоббистов.

Нежелание власти быть справедливой к народу и создает основной контингент выходящих на улицы во время цветных революций. Поэтому, например, не удалась в свое время «оранжевая революция» в Баку в 2002-2003 гг. — не было серьезного унижения народа Гейдаром Алиевым, по этой же причине не задался с самого начала процесс  в Андижане-2005.

Мы сейчас и в России совершаем ошибку, когда государственные телеканалы вовсю разжигают истерию и ожидания гражданской войны, агрессивность по отношению к значительной части российского населения.

— Как стало известно, в состав Каспийской флотилии ВМФ РФ вошли новые боевые корабли. К тому же в перспективе ближайших лет запланировано перевооружение всего состава корабельной группировки и береговых служб. В каких целях это делается?

— В 1992 году личный состав Краснознаменной Каспийской флотилии во главе с командующим вице-адмиралом Борисом Михайловичем Зининым обеспечил передислокацию главной базы и сил из Баку в Астрахань. Эта реальность отражает гораздо больше, чем просто перемещение катеров и моряков. Россия в геополитическом смысле «откатилась» на много веков назад, к историческим границам времен российско-турецких и российско-персидских войн. Во времена противостояния США и СССР Каспийская флотилия была «довеском»  к основным флотам — Балтийскому, Черноморскому, Северному и Тихоокеанскому. Сегодня же, когда возможности военно-технического оснащения снизились многократно, столь же кратно возросло значение военно-морской «длинной руки» на Каспии в сфере обеспечения национальных интересов России.

Возможностей резко меньше, задач и вызовов — больше. Этим всё и определяется. В советское время недалеко от Баку испытывались экран планы, в частности, крупнейший в мире боевой экран план «Орлёнок»  (по классификации НАТО «Каспийский монстр», детище великого инженера-конструктора Ростислава Алексеева). Можно образно сказать, что сегодня каспийский «Орлёнок»  сложил крылья и вернулся в астраханское гнездо, прийти в себя от шока уничтожения
советской семьи и восстановить силы.

Бывшее в 20-м веке «внутренним озером Ирана и Советского Союза» Каспийское море после распада СССР в 1991 году стало озером разногласий, связанных с разделом шельфа, минеральных и биологических ресурсов. В ближайшее десятилетие невозможно надеяться, что на переговорах о статусе Каспийского моря Москва, Тегеран, Баку, Астана и Ашхабад могут прийти к согласованному единому мнению. Нужно также учитывать, что у трех из пяти каспийских стран — у Азербайджана, Ирана, Туркмении — есть друг к другу встречные территориальные претензии, которые на примере нефтегазового недропользования и геологоразведки уже приводили к демонстрации вооруженной силы. Россия должна также учитывать, что Казахстан, с которым у России прекрасные двусторонние экономические отношения и союзнические обязательства по ОДКБ, в международных блоках и на глобальном уровне часто не поддерживает позицию России. Так было только в этом году в Пекине, где Казахстан по всем трем спорным вопросам китайско-российских противоречий встал на сторону Китая, так было недавно на саммите стран Организации Исламского Сотрудничества, где редседательствующий на саммите ОИС Казахстан обеспечил нужное Саудовской Аравии и Катару беспроблемное голосование, завершившееся временным приостановлением членства Сирии в ОИС. Туркмения четко придерживается заявленного государственного нейтралитета, что, вполне естественно, требует от Туркменских ВМС и ВВС ускоренного технического переоснащения. Как мы знаем на примере самой влиятельной нейтральной страны мира — Свободной Конфедерации (офиц. название Швейцарии — Confederatia Helvetica. — Прим. ред.), нейтральный статус требует несколько больших финансовых расходов на вооружение и подготовку Вооруженных сил, так что туркмены будут вынуждены продолжать перевооружение.

Таким образом, мы видим реальность на Каспии — хрупкое равновесие и отсутствие войны возможно только и исключительно при подавляющем превосходстве одной страны — России. Любой шаг в сторону приближения возможностей флотилий  остальных стран к возможностям Каспийской флотилии будет нарушать неустойчивое равновесие, и усиливать возможность военных действий. Такая задача пока выполняется — возможности Каспийской военной флотилии превышают совокупные возможности флотилий остальных каспийских стран.

На сегодня в РФ на озере проходят боевую учебу 2 сторожевых корабля проекта 11661 – «Татарстан» и «Дагестан».  Оба корабля оснащены новейшим ракетным комплексом «Бал» производства ОАО «Корпорация Тактическое ракетное вооружение». Здесь все очень просто — это лучшее в мире ракетное оружие для тех задач, которые могут возникнуть на Каспии. В строю малые ракетные катера проекта 21630 – «Астрахань» «Волгодонск», достраивается малый артиллерийский корабль «Махачкала»..  Однако нынешнее равновесие может опять качнуться в нежелательную сторону, если окажется правдивой информация, которая промелькнула в прессе, что одна из каспийских стран изучает возможность приобретения на мировом рынке кораблей прибрежной зоны (Littoral Combat Ship, LCS), поскольку литоральный боевой корабль — морское оружие принципиально нового класса. В этом случае усилия России по гармонизации и удержанию стабильности на Каспии будут торпедированы. Хотелось бы верить, что планы по приобретению LCS поколения after next окажутся домыслами прессы. В ином случае Россия будет вынуждена ответить ассиметрично, но адекватно для купирования нового военно-морского вызова.

Хотел бы напомнить, что в ноябре 2012 года Краснознаменной Каспийской флотилии исполнится 290 лет. Уверен, что военно-морские флаги стран Каспийского моря будут желанными гостями для флага российского ВМФ. И это хороший повод подумать о возможности более тесных отношений между военными флотами каспийских стран. В 2012 году на Западе вновь стали обсуждать те опаснейшие прожекты, которые казалось бы канули в лету к концу 1990-х годов — о придании российскому Волго-Донскому каналу, полностью проходящему по суверенной территории России, статуса международной речной трассы, подобного статусу Дуная. Каспийские страны могут поддержать нас в утверждении неприемлемости таких планов.

У нас могут быть на Каспии противоречия, но каспийские страны пока суверенны, решать проблемы сами между собой. Изменение статуса Волго-Дона будет означать, будем уж прямо говорить, легитимацию вмешательства НАТО в дела каспийских государств. Сейчас для отработки противодействия общим угрозам используется программа «Каспийская сила» (KASFOR), созданная для борьбы с терроризмом, наркотрафиком и биотерроризмом.

В случае появления даже одного катера с военно-морским флагом любой страны НАТО на Каспии смысл программы KASFOR уходит в историческое небытие, а судьбы Ливии, Египта, Сирии станут актуальными для судеб каспийских стран. Без поддержки позиции России флотами и МИДами каспийских стран Каспийская флотилия останется единственным гарантом мира в регионе Каспийского моря.

— На протяжении последних 3- 4 лет Россия последовательно расширяет свое военное присутствие в Закавказье за счет создания военных баз на территории Абхазии и Южной Осетии. Может ли этот фактор спровоцировать новый виток напряженности на Кавказе? И как будет складываться формат дальнейших отношений между Россией и странами Закавказья?

— Военные базы РФ в Абхазии и Южной Осетии служат делу мира и останавливают грузинский реваншизм. Каким образом удержание мира может провоцировать усиление напряженности? Никаким, т.к. служит обратной задаче. А вот безответственная решимость президента Грузии Саакашвили и его угрозы вернуться к военному решению вопроса более чем опасны. Именно грузинский имперский реваншизм может привести к новой войне на Кавказе, к новой агрессии против союзных России республик Абхазия и Южная Осетия. Касательно формата отношений России со странами Кавказа эта ситуация вокруг Грузии, РА и РЮО никаким образом не влияет. Армения является членом ОДКБ и ведет переговоры о присоединении к Таможенному союзу и Единому  экономическому пространству. Отношения России с Азербайджаном традиционно занимают одно из самых приоритетных мест во внешнеполитической и внешнеэкономической политике Российской Федерации.

Тот, кто попытается привязать позицию Азербайджана или Армении по отношению к России к ситуации вокруг признанных Россией и рядом других стран Абхазии и Южной Осетии, совершит ошибку

—   Ваши личные  предположения по поводу возможного решения статуса Каспийского моря в среднесрочной перспективе…

— Ассоциация приграничного сотрудничества участвовала в подготовке и проведении многих каспийских региональных конференций, круглых столов, семинаров. Вызывает сожаление, что время уходит, а стороны лишь торгуются, об этом чиновники и дипломаты забывают. Сейчас нельзя инициировать всерьез даже пятой части тех предложений, проектов, программ, которые предлагались аналитиками, учеными, политиками в России, Азербайджане, Казахстане, Туркмении, Иране, в российских регионах Дагестане, Астраханской области и Калмыкии в начале 2000-х годов. Сейчас спектр возможного  резко сузился. Впереди война, что ходить вокруг да около. Так что, важны политические друзья и военные союзники, а не мечтания об абстрактной экономической целесообразности. К сожалению, я полагаю, что  ничего прорывного и важного в решениях по статусу Хазарского моря, как его называют в Иране, Каспийского — как мы его называем, в ближайшие лет пять-семь не будет.