Революции, которые пронеслись по арабскому миру в течение двух последних лет, выявили чрезвычайную хрупкость основных арабских государств. За исключением исторических государств, таких как Египет и Марокко, большинство арабских государств являются искусственными образованиями европейского колониализма, объединяющими разношерстные племена и этнические группы в унитарные государства, удерживаемые вместе исключительно авторитарным правлением и общим врагом ‑ сионизмом и его западными покровителями.

Движущими силами сегодняшних массовых волнений больше не является ярость в отношении иностранных сил, вместо этого они отражают собой второй этап процесса деколонизации: декларация права на самоопределение народов и племен, объединенных исключительно оковами диктатора. Фактически, ожидание выхода новых арабских государств из развалин старых, искусственных государств не является полностью надуманным. Американское вторжение в Ирак послужило примером, т. к. оно разрушило власть центрального правительства и вдохновило этнические и религиозные анклавы.

То, что произошло в Югославии, непродуманном продукте Вильсоновской дипломатии, может произойти в более циничных воплощениях и на Ближнем Востоке. То, что Зигмунд Фрейд определил как «нарциссизм минимальных различий» привело к расколу Югославии на семь небольших государств (в том числе Косово), за которыми последовали самые кровопролитные в Европе со времен второй мировой войны боевые действия. Могут ли арабские государства избежать аналогичной участи?

Демократизация в арабском мире – это не только свержение диктаторов, это также корректировка политико-этнической карты региона, которая оставляла неудовлетворенными слишком большое количество групп национального меньшинства. Например, курдов, расселившихся по территории Ирака, Турции, Сирии и Ирана.

Однако курды вряд ли являются единственной группой национального меньшинства. Ливия была создана на базе трех бывших итальянских колоний ‑ Триполитании, Киренаики и Феццана, ‑ каждая из которых в значительной степени придерживается различных племенных конфедераций (племена Саади в Киренаике, Сафф аль-Бахар в Триполитании и Туареги в Феццане). Падение режима Муаммара Каддафи открыло ящик Пандоры старых конкурентов, Киренаика развилась в полуавтономный регион, известный как Барка.

Аналогичным образом, долгосрочная напряженность между правящей в Бахрейне суннитской группой национального меньшинства и шиитским большинством еще более усилилась после подавления в 2011 году продемократического движения, возглавляемого шиитами. Что касается Иордании, предусмотрительное равновесие палестинского большинства и бедуинского меньшинства было достаточно трудно поддерживать и в более стабильные времена, в настоящее время это стало еще более проблематичным.

Другие государства в регионе балансировали на грани на начальном этапе. Йемен возник в 1990 году в результате воссоединения Южного Йемена и Северного Йемена, которые вели жестокие войны в 1972 году и 1979 году. Однако их лидеры никогда не могли объединить племена, изначальные единицы социальной структуры Йемена, в политическую систему способом, который определяет окончательное принятие им суверенного государства.

Сирия демонстрирует, как борьба с диктатурой может превратиться в сектантскую борьбу за выживание или превосходство. Несмотря на то, что международная легитимность обеспечивается Национальной коалицией сирийских революционных и оппозиционных сил, беспорядочный развал режима может привести к разделению страны на автономные этнические анклавы. Повстанцы, в основном сунниты, с помощью групп джихада, таких как Фронт аль-Нустра, ответвление Аль Каиды в Ираке, никогда не пытались дойти до национальных меньшинств в стране, христиан, шиитов, друзов и курдов, которые отказывались признавать Национальную коалицию как «послушную Турции и Катару».

Курды, находящиеся под ярмом арабов, турок и иранцев, видели в падении режима Саддама Хусейна в Ираке ‑ а сейчас видят в расчленении других арабских автократических государств ‑ возможность для присоединения к новой Великой ближневосточной игре. Это означает претворение в жизнь мечты об объединении их «распыленной» нации в независимое курдское государство.

Курдская милиция в северной Сирии, которая стремится выжить в гражданской войне и одновременно готовит свой собственный автономный анклав на случай, если режим Башара аль-Асада будет свергнут в настоящее время, также втянута в войну; иранские курды, которые обучают своих сирийских родственников, могут последовать за ними. Турция рассматривает активность курдов в северной Сирии, ‑ возглавляемую партией «Демократический союз», являющейся ответвлением повстанческой партии «Курской партии рабочих» в Турции, ‑ в качестве основной угрозы своей стабильности и будет делать все возможное для предотвращения вспышки сопротивления среди нетерпеливого курдского меньшинства в Турции.

Ливан – это еще одно этническое «сплетение», которое не может оставаться невосприимчивым к событиям в Сирии. В настоящее время признаки эффекта распада могут быть видны в столкновениях между суннитской и алавитской милициями. Однако, насколько господствующей не казалась бы сейчас Хезболла, ее влияние в Ливане в значительной степени зависит от режима Ассада. Если режим Ассада падет и возглавляемая суннитами оппозиция восстанет на борьбу за власть, то обеспечение баланса власти в Сирии приведет к изменению баланса сил в Ливане.

Может ли Южный Судан, самое христианское государство, которое в 2011 году отделилось от Мусульманского арабского севера после длительной гражданской войны, стать новой парадигмой для исторически неарабских государств, раскалываемых этническим и племенным соперничеством? Как бывший премьер-министр Китая Чжоу Эньлай предположительно сказал о влиянии Французской революции «Еще слишком рано что-либо говорить». Однако не может быть никаких сомнений, что постколониальный статус-кво на Ближнем Востоке рассыпается. Многогранный регион должен выкристаллизоваться в определенные политические структуры.

Шломо Бен-Ами – бывший министр иностранных дел и министр внутренней безопасности Израиля. В настоящее время вице-президент Международного центра мира в Толедо. Автор книги «Шрамы войны, раны мира: израильско-арабская трагедия» (Scars of War, Wounds of Peace: The Israeli-Arab Tragedy).

Оригинал публикации: Arab States of Uncertainty

(«Project Syndicate», США)
Шломо Бен-Ами (Shlomo Ben-Ami)

Источник — inosmi.ru Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1357628700

 

 

Кавказ всегда привлекал к себе внимание сильных держав. До XVI века за Кавказ боролись между собой Иран и Турция, затем регион привлёк внимание Москвы. К концу XVIII века в результате побед в русско-турецких войнах Россия получила ряд территорий и начала контролировать северный Кавказ, а с 30-х годов XIX века, после двух выигранных войн у Ирана и двух у Турции под контроль России перешел почти весь Кавказ. Эти победы обеспокоили Англию, так как регион мог стать площадкой для проникновения в Индию. Англия объявила Кавказ сферой британских жизненно важных интересов. Начала выстраиваться политика, напоминающая нынешнюю политику США и союзников против России.

 

Англия привлекла к борьбе с расширяющейся российской экспансией Францию и Турцию и заручилась поддержкой Австрии. Союзники пытались, привлекая исламский фактор и используя сопротивление горцев, создать на Кавказе буферное исламское государство. Борьба за передел зон влияния на Чёрном море и на Кавказе привёл к Крымской войне. Союзникам удалось добиться победы в Крыму, но не на Кавказе. Кавказ остался российским и Англии пришлось договариваться с Россией о разделе сфер влияния. Первая мировая война и последовавшая за ней революция вызвали разрушение отлаженной государственной структуры управления на Кавказе, что привело к хаосу в экономике и социальной сфере, резкому обострению межнациональных и религиозных конфликтов. Ситуацией воспользовались Англия, Франция, Турция, США, которые захотели укрепить своё влияние в богатом нефтью регионе и способствовали провозглашению кавказскими элитами независимых государств. С образованием СССР большую часть народов Кавказа вновь удалось объединить вокруг России и это объединение выдержало проверку войной. Гитлеровская Германия также рассматривала завоевание господства на Кавказе как главное условие для дальнейшей экспансии на восток. И также начала искать себе союзников среди населения Кавказа с помощью исламского и тюркского факторов. Гитлер был объявлен великим имамом Кавказа, а фашизм – духовно близким к мусульманству по идеологии, на основе общности тюркских народов были провозглашены планы создания пантуранского государства. Используя всю пропагандистскую мощь, разжигая национализм и межрелигиозную рознь с помощью шпионов, агентов влияния, перебежчиков, предателей фашистам удалось сформировать на Кавказе по национальным и этническим признакам несколько частей, однако большая часть населения не поддалась обману. С победой над фашизмом и восстановлением мощи Советского Союза интерес к Кавказу со стороны других государств ослаб. Регион был связан с Россией более тесными историческими, экономическими, политическими и культурными отношениями и до начала 90-х годов XX века не привлекал активного внимания политиков.

Объектом интереса мировых держав кавказский регион стал вследствие распада СССР и образования суверенных государств из бывших советских республик Закавказья (Азербайджана, Армении, Грузии). Вследствие пассивной политики бывшего российского руководства и ряда ошибок позиции России в этих государствах были значительно ослаблены, а экономические и культурные связи нарушены. Слабость России и одновременное стремление новых государств утвердить свой суверенный статус и проводить самостоятельную политику вызвали интерес к региону у ведущих мировых и региональных держав. Они начали целенаправленно вовлекать новые государства в сферы своего влияния. Такого рода «миссионерская» деятельность была перенесена и на российскую территорию, в республики северного Кавказа. Ведущими мировыми государствами, политическими и религиозными деятелями постоянно инициировались, поддерживались и финансировались процессы осознания народами Кавказа своей национальной, культурной и религиозной идентичности либо исключительности и стремления к независимости от России. Отсутствие должного внимания к Кавказскому региону со стороны Москвы привело к тому, что Россия едва не полностью утратила в нём свое влияние.

Интерес США к региону усилился со второй половины 90-х гг, когда была распространена информация о наличии в бассейне Каспийского моря больших промышленных запасов нефти и газа. Министерство энергетики США оценило ресурсы Каспийского бассейна в следующих цифрах: нефть – от 17 до 33 млрд. баррелей, потенциальные запасы 230 млрд. баррелей; газ – разведано 232 трлн. куб. футов, потенциально 350 трлн. куб. футов. По выражению бывшего госсекретаря США Д. Бейкера, «в XXI в. каспийская нефть может иметь такое же значение для индустриального мира, какое сегодня имеет нефть Персидского залива». И хотя уже в начале XXI в (с подачи менеджеров Газпрома) возникли сомнения в отношении огромных запасов каспийской нефти, тема «Каспийского Клондайка», по-прежнему активно обсуждается в американской прессе и служит обоснованием активной политики США в регионе.

Помимо углеводородов в регионе имеются и другие полезные ископаемые: железные, медные и хромовые руды, глауберова соль, хлориды, фосфориты, асбест и т.д. В Каспийском море сосредоточено около 90% мировых запасов осетровых рыб. Осетровые и черная икра составляют существенную статью экспорта прикаспийских стран.

В 1997 г. Конгресс США объявил Кавказ зоной жизненно важных интересов США. США начали проводить политику вытеснения России с Кавказа, Каспия и Средней Азии. Эту политику поддержали союзники США – в первую очередь по НАТО и монархические режимы Ближнего Востока. Западом была развязана широкомасштабная пропагандистская кампания по дискредитации Российской армии, российской политики, истории межнациональных отношений на Кавказе с целью обоснования необходимости развёртывания в регионе международного миротворческого контингента. В 1999 г. во время конфликта в Дагестане, вопрос направления туда миротворцев из НАТО активно обсуждался в западной прессе. Предлагалось также ввести миротворцев в Чеченскую республику и Ингушетию, закрепив постоянное военное присутствие Запада на юге России.

С 3-х летней задержкой Россия тоже заявила о том, что Кавказ является зоной ее жизненно важных интересов. 21 апреля 2000 г. на заседании Совета Безопасности президент РФ В.В. Путин подтвердил, что Кавказский регион является «традиционной зоной национальных интересов России».

В настоящее время в Кавказском регионе обозначилось противостояние политических и экономических интересов как самих государств региона, так и России, США, ЕС, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и других государств, военных и экономических союзов. Как внутри Кавказского региона, так и в соседних (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия) имеется много не урегулированных межгосударственных, этнических и религиозных конфликтов и противоречий, которые зачастую используются ведущими геополитическими игроками. Вследствие этой возрастающей геополитической конкуренции в регионе растёт напряжённость, которая может привести к новым военным конфликтам.

С точки зрения геополитики Кавказский регион является стратегическим:

— это коридор для поставки углеводородов из Средней Азии и Каспийского моря в Турцию и к портам Чёрного моря;

— это регион, непосредственно прилегающий к значительным нефтяным месторождениям на Каспии;

— это узел, где пересекаются важнейшие коммуникации по осям Восток-Запад, Север-Юг;

— с военной точки зрения это выгодный плацдарм для развёртывания группировок сухопутных войск, авиации и флота.

Кавказ в глобальной геостратегии США

Сразу после распада Советского Союза в 1991 году один из стратегов американской внешней политики Збигнев Бжезинский с удовлетворением заявил, что «произошло крушение исторической российской государственности». У США не осталось равных им конкурентов. Произошёл переход от биполярной системы мирового устройства к однополярной. В соответствии с кардинальными геополитическими изменениями были пересмотрены основные концепции и стратегии США, в том числе в отношении Кавказского региона.

Основные принципы внешней политики США и геополитических стратегий определены в Стратегии национальной безопасности США, Стратегии национальной обороны США, Военной национальной стратегии Соединенных Штатов, решениях президентов США, постановлениях Госдепартамента и Конгресса США. Сами глобальные стратегии разрабатываются с участием ведущих институтов и исследовательских центров, в том числе: Институт Гувера при Стенфордском университете, Институт политических исследований имени Джеймса Бейкера при Университете Райса, Центр Никсона, Фонд Карнеги, Фонд наследия, Центр Каспийских исследований при Гарвардском университете, институт Брукингса и другие. Филиалы этих центров и институтов разбросаны по всему миру, есть и в России.

Наиболее влиятельными стратегами, сформулировавшими основные принципы внешней политики США в конце XX— начале XXI века являются Г. Киссинджер (практическая политика), З. Бжезинский (глобальные стратегии), Дж.Л. Гаддис (национальная безопасность), С. Блэнк (транскаспийский регион), А. Коэн, С. Хантингтон.

Наиболее известная американская глобальная геостратегия называется «Анаконда». Смысл этой глобальной стратегии заключается в том, чтобы подобно гигантскому удаву сжимать жизненное пространство противника, блокируя его с моря и по береговым линиям, перекрывая порты и путепроводы и окружая военными базами. Развёртывание американской стационарной и корабельной системы ПРО в непосредственной близости от границ России подтверждает приверженность военно-политического руководства США этой стратегии. Положения этой и поныне действующей геостратегии применительно к современному этапу мирового развития развил З. Бжезинский.

Бжезинский сформулировал фундаментальные принципы планетарного господства США в условиях однополярного мира, а главной целью американской геостратегии назвал «превращение Америки во властелина Евразии». Его книга «Великая шахматная доска» (1997 г.) содержит аналитически разработанный план геополитики США на 25-30 лет. В немецком переводе книга называется «Единственная мировая держава» («Die einzige Weltmacht»). Немецкое название, вероятно, более точно определяет главный принцип американской политики – быть главенствующей мировой державой. В своей работе З. Бжезинский утверждает, что именно самый крупный континент Евразия, на котором проживает 75% населения мира, и на котором располагаются 3/4 всех мировых энергетических запасов, является ключом к мировому господству. По мнению Бжезинского, динамика международных отношений после 1991 года определяется вовлечением США в геополитическое пространство бывшего Советского Союза и «завоеванием» его. “Завоевание и контроль над Евразией является основной целью США. Контроль над Евразией – залог американского мирового владычества и нового мирового порядка”.

По мнению Бжезинского, отправной точкой для формулирования геостратегии США в интересах перспективного руководства их геополитическими интересами в Евразии являются концентрация внимания на ключевых действующих лицах и правильная оценка театра действий.

Геостратегические действующие лица и геополитические центры. «Активными геостратегическими действующими лицами являются государства, которые обладают способностью и национальной волей осуществлять власть или оказывать влияние за пределами собственных границ». Такие государства имеют склонность к непостоянству с геополитической точки зрения: стремления к национальному величию, идеологической реализованности, религиозному мессианству или экономическому возвышению. Поэтому США, по его мнению, должны уделять особое внимание евразийским государствам, движимым такими мотивами. В настоящее время в Евразии имеется 5 активных геостратегических действующих лиц: Франция, Германия, Россия, Китай, Индия. «Геополитические центры – это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц». Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит для государства или даже региона, имеющего важное значение на геополитической арене. Идентификация ключевых евразийских геополитических центров и их защита являются, таким образом, принципиальным аспектом глобальной геостратегии Америки. Таких центров 5: это Южная Корея, Украина, Азербайджан, Турция и Иран. При этом 3 из 5 геополитических центров Евразии относятся к Кавказскому региону.

Бжезинский считает, что именно Россия несёт угрозу Америке и потому должна быть уничтожена. Возможностей для мирного сосуществования или партнёрства он не рассматривает. Америке нужны вассалы, а не партнёры. Вот некоторые примеры его высказываний: “Мы разрушили Советский Союз, мы будем разрушать также и Россию”; “Россия является вообще лишним государством”: “Православие является основным врагом Америки. Россия является побежденной страной. Она будет расчленена и поставлена под опеку”; «Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом…; «…Рoccии, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче…» стать этим пациентом.

Таким образом, по мнению ведущего американского политолога, основной целью геополитики США является завоевание господства на евразийском континенте. Основным противником для США является Россия. Один их наиболее важных регионов, куда должны быть обращены усилия США и в котором находятся три геополитических центра из пяти — Кавказ.

Такого рода взгляды поддерживает большинство американских геополитиков. Они нашли своё отражение в государственных стратегиях. Американские геополитики едины в том, что «политическое влияние на этот обширный регион служит ключом к глобальному контролю».

В 1998 году американский политолог Ариель Коэн писал, что «интересы США на Кавказе заключаются в предоставлении гарантий независимости и территориальной целостности Грузии, Армении и Азербайджану; осуществлении контроля над Ираном и любыми проявлениями исламского фундаментализма; обеспечении доступа к энергетическим ресурсам; предотвращении возможного возрождения российских имперских амбиций в регионе». Соединенные Штаты, по его мнению, должны «оградить области своих стратегических интересов от возможных опасностей, усиливая гражданские институты и экономические рынки в трех кавказских республиках, развивая поддерживаемую Турцией и Израилем коалицию Грузии и Азербайджана». Коэн предложил «гарантировать американским энергетическим компаниям возможность строительства нефте- и газопроводов на Запад через Черное и Средиземное моря»; руководству США усилить политическую поддержку проекта трубопровода Баку-Джейхан, так как в американских интересах выгоднее «производить перекачку нефти из Каспийского моря через Грузию и Турцию, нежели через Иран или Россию, так как северный или южный путь создаст возможности для России или Ирана контролировать значительно большую часть рынка энергоресурсов».

Внимая политологам, администрация президента США Б. Клинтона определила тогда задачу своей политики на Кавказе не иначе как «преобразование всего этого региона и международной системы вокруг него».

Способы реализации планов США в Кавказском регионе и инструментарий

В 2010 г. с учётом изменений, произошедших в мире, была обновлена стратегия национальной безопасности США в той части, что политика США должна строиться с учётом множества эволюционирующих угроз, включая войну в киберпространстве, эпидемические заболевания, этнические конфликты и неравенство. В стратегии вводится термин «power», который можно трактовать, как сила и власть (далее по тексту – «сила»). «Power – это возможность влиять на поведение других для получения желаемого результата». Power – универсальное понятие, применимое в различных областях. По характеру и способам воздействия имеются 3 разновидности силы – твёрдая, мягкая и средняя. Твёрдая (Hard power) позволяет проводить жесткую политику для достижения требуемого результата, включая применение военной силы. Мягкая (Soft power) позволяет добиваться поставленных целей путём ненасильственного привлечения на свою сторону людей и сообществ. Средняя (Smart power) не является ни hard ни soft, а представляет собой комбинацию обеих.

Для достижения могущества в области smart power США должны сконцентрироваться на пяти ключевых пунктах:

1. Альянсы, партнерство и институции – необходимо учитывать глобальные изменения.

2. Активизация общественной дипломатии, международных контактов в области образования и обучения.

3. Выработка унифицированных подходов в вопросах глобального развития.

4. Увеличение выгоды от торговли для широкого круга людей в области экономической интеграции.

5. Поддержка инноваций и технологий в вопросах обеспечения энергетической безопасности и изменений климата.

На сайте WikiLeaks была опубликована депеша, составленная временным поверенным посольства США в Стокгольме Робертом Сильверманом, в которой высказано мнение, что Москва серьезно недооценивает эффективность “мягкой силы” (soft power).

Принцип использования «мягкой силы» поступил в арсенал политиков США и начал применяться на Кавказе задолго до принятия новой стратегии. В 1990г соратник З. Бжезинского, сотрудник Совета по международным отношениям Джозеф Най объединил основные принципы годами наработанных в США методов ведения психологической и информационной войны против СССР под понятием «мягкой силы». В 2005 году он опубликовал книгу “ Мягкая власть: значения победы в мировой политике” “Soft Power: The Means to Success to World Politics”, в которой он предложил сосредоточиться на усилиях по привлечению на сторону США новых сторонников за счёт пропаганды привлекательности американских политических идеалов и культуры. При поддержке Г.Киссинджера и З. Бжезинского идея укрепления американского влияния в мире “мягкими” методами начала продвигаться американским государственным Департаментом уже со второй половины 90-х гг.

«Мягкая сила» использовалась не только для завоевания симпатий у населения новых государств Южного Кавказа, но и на территории России, в республиках Северного Кавказа. Средства массовой информации, политические и культурные деятели, различные просветительские центры пропагандировали преимущества американского образа жизни, рассказывали об американских идеалах, справедливости, высокой культуре. Начали действовать финансируемые различными американскими фондами программы в области малого бизнеса, переподготовки кадров, обучения иностранным языкам, стажировки преподавателей и студентов. Многие из этих программ действуют и сегодня. Без применения какого-либо насилия, путём расширения круга сторонников и помощников решаются задачи стратегического обеспечения влияния США в регионе. Используются СМИ, интернет, современные средства коммуникации. Наибольшего успеха с помощью политики «мягкой силы» США удалось достичь в Грузии. Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», ставшей моделью для подражания для всех постсоветских стран, а ее молодое поколение – в истинных Yappi. По информации телеканала «Рустави-2» по итогам опроса общественного мнения, проведённого в марте – апреле 2012г, самым большим партнером Грузии 60% респондентов назвали США, а самая большая угроза для Грузии, по мнению 82% опрошенных, исходит из России. 79% заявили, что поддерживают интеграцию Грузии в НАТО. Правда, опрос проводился организацией, учредителем которой значится не очень большой друг России, сенатор от штата Аризона, Джон Маккейн, критиками оспариваются цифры и методика подсчета, но не тенденция.

Нельзя не отметить, что успеху политики США в регионе способствовало ещё и то, что российская государственная политика на Кавказе в 90-х гг была невнятной, противоречивой и непоследовательной. Образно говоря, американская soft power росла, российская же soft power снижалась.

А. Коэн одним из первых американских политологов предложил начать переговоры с лидерами этнических групп Северного Кавказа, который, по его выражению, представляет собой «котел межэтнических противоречий, находящийся на грани взрыва». По сути, такого рода действия в обход официальной дипломатии способствовали бы признанию де-факто этих групп в качестве субъектов самостоятельной политики и это способствовало бы дальнейшей дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Поэтому делать это он предложил через общественные институты.

Рост мусульманского радикализма и терроризма на Северном Кавказе — это также следствие проведения в жизнь политики «мягкой силы». Зачастую будущие террористы обучаются в специальных центрах за рубежом под прикрытием программ активизации международных контактов в области образования. Вербовка молодёжи в ряды боевиков осуществляется в том числе через интернет-издания и сайты, зарегистрированные на Западе или Ближнем Востоке, а финансовую поддержку этим изданиям оказывают США и их союзники. Важную роль в процессе дестабилизации обстановки на юге России играют так называемые институты гражданского общества, также финансируемые США и их союзниками. Под видом защиты свободы и прав человека, эти организации стараются дискредитировать государственную и местную власть, вносить раскол в общество, обостряя межнациональные и религиозные противоречия, перевирая историю. Именно эти отношения – по взглядам политологов – будут решающими для будущего Кавказа и всей России.

В своей основе взгляды американских геостратегов на Северный Кавказ различаются не сильно. По замыслам одних, Северный Кавказ должен стать сплошным поясом нестабильности, противоречий и конфликтов и постоянно отвлекать на себя силы и средства России, тем самым ослабляя её и ограничивая в проведении более активной политики на Южном Кавказе. По более смелым замыслам других, возникшие на Северном Кавказе очаги нестабильности необходимо расширять, вытесняя на север русское население, затем, используя исламский фактор, объединить северные кавказские республики, включая Ставрополье и Краснодарский край, в одно государство. Наиболее радикальные стратеги предусматривают создание целой дуги нестабильности от Северного Кавказа через Каспий до республик Поволжья, население которых исповедует ислам. Образованный на этой дуге халифат разорвёт территориальную целостность России и отделит европейскую её часть от сибирской.

Выводы

Резюмируя взгляды ведущих американских политологов и положения различных доктрин США и высказывания отдельных политиков, можно сделать следующие выводы:

1. Главная геополитическая цель США — достижение мирового господства. Мировое господство возможно только после утверждения господства в Евразии. Главный противник США в Евразии — Россия. Даже ослабленная, в случае войны она по-прежнему представляет угрозу для США, поэтому Россией лучше управлять. Чтобы управлять Россией, её желательно разделить на несколько частей, предварительно ослабив. Для ослабления России нужно использовать весь имеющийся арсенал методов: от жестких, с возможным использованием военной силы до мягких, с привлечением на свою сторону людей через институты гражданского общества. Вокруг России необходимо создать пояс безопасности из бывших союзных республик, а на её территории – вдоль границ и внутри страны – пояс нестабильности.

2. Наиболее удобным регионом для активизации действий против России и нанесения ей максимального ущерба в настоящее время является Кавказ. Владение этим регионом предоставляет доступ американских и других западных компаний к огромным запасам полезных ископаемых в Каспийском море. Кавказский регион может стать большим транспортным коридором для доставки в Европу углеводородов из Средней Азии и бассейна Каспийского моря, что снизит зависимость европейских стран от российского сырья. В свою очередь, наличие альтернативных российским источников и маршрутов поставок сырья улучшит экономическую конъюнктуру в Европе, так как снижение цен на углеводороды поднимет рентабельность в промышленности. В связи с тем, что экономика России в значительной степени ориентированна на экспорт сырья, снижение цен на углеводороды больно ударит по её экономике и не позволит реализовывать государственные программы развития. Кавказский регион может также стать опорным пунктом США и НАТО в продвижении их экспансии на Средний Восток и в Центральную Азию. Кроме того, именно с территории Кавказа можно активизировать подрывную деятельность против России с целью нарушения её единства и последующего расчленения.

3. Для реализации этих планов необходимо задействовать новые государства на Южном Кавказе — Азербайджан, Армению и Грузию. Они могут составить не только «пояс безопасности» для кавказского транспортного коридора, но и стать плацдармом для оказания давления на Россию и ведения против неё подрывной деятельности. Для этого оставшееся с советских времён российское влияние на эти страны должно быть минимизировано, а военные, экономические и культурные связи разорваны.

4. Для того, чтобы Россия не смогла проводить активную политику на Южном Кавказе, возрождая экономическую и военную интеграцию с соседями, предусмотрены меры по отвлечению её сил на гашение внутренних конфликтов. Для этого по всему Северному Кавказу предусмотрено создание пояса нестабильности. Применяя политику «мягкой силы» для дестабилизации обстановки внутри северокавказских республик запланировано привлекать различные институты гражданского общества, отдельных религиозных деятелей, политиков и других лиц. Способствовать этой деятельности будет огромное количество нерешённых проблем, накопившихся на Северном Кавказе, в том числе не урегулированные земельные вопросы, межэтнические противоречия, высокий уровень безработицы, растущий исламский радикализм, терроризм и другие деструктивные факторы.

Большинство американских политологов считает, что в Кавказском регионе наиболее вероятны следующие сценарии развития событий:

1. Уход России из региона в качестве активного геостратегического лица. Россия становится проводником чужих идей и интересов. Кавказский регион превращается в зону хозяйственной деятельности межнациональных компаний. Новые страны Южного Кавказа становятся марионеточными.

2. Сохранение в Кавказском регионе нынешнего статуса и усиление напряженности в течение длительного времени.

3. Россия восстанавливает свои позиции в Кавказском регионе и при поддержке Ирана и Китая успешно противодействует США и НАТО (наименее вероятный).

Аналитическое агентство ”АРИС ” по заказу “Кавказской политики”

Место Кавказа в геополитике США

Совет по сотрудничеству стран Персидского залива раскритиковал Иран за вмешательство в дела стран региона

На саммите в Манаме шесть государств Персидского залива потребовали от своего соседа прекратить вмешательство в их внутренние дела.
Шесть государств Персидского залива раскритиковали Иран, а также потребовали, чтобы он немедленно прекратил «вмешательство» в их внутренние дела и настоятельно призвали международное сообщество принять меры, чтобы положить конец массовым убийствам и нарушениям международного права в Сирии.

В заключение двухдневного саммита в Манаме члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива высказались в поддержку Бахрейна. Также члены Совета раскритиковали Тегеран и обвинили в разжигании шиитского восстания, которое произошло в прошлом году.
Во вторник в совместном заявлении по итогам саммита было сказано: «Совет выразил свое неприятие и осудил продолжающееся вмешательство Ирана в дела государств Совета по сотрудничеству стран Персидского залива, а также призвал Иран прекратить подобные действия».
Совет заявляет, что члены-государства «отвергают и осуждают продолжающееся вмешательство» Ирана «в их внутренние дела, что со своей стороны усиливает региональную напряженность и угрожает безопасности и стабильности всего региона».

Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Кувейт, Оман и Объединенные Арабские Эмираты осудили Иран и обвинили эту страну в «оккупации трех островов Эмиратов». По их словам, Иран пытается оккупировать острова Абу-Муса, Большой и Малый Томб, которые расположены на входе в стратегический Ормузский пролив.
В дополнение к спору по поводу островов, отношения между Ираном и большей частью государств-членов Совета по сотрудничеству стран Персидского залива оказались еще больше напряжены после того, как в прошлом году войска государств Персидского залива вошли в Бахрейн, чтобы помочь подавить акции протеста.

«Нависшая» угроза

 

 
Министр иностранных дел Бахрейна Шейх Халид бин Ахмед аль-Халифа заявил: «Иран представляет очень серьезную и разноплановую угрозу. Существует политическая угроза, и как вы уже сказали, Иран чрезмерно вмешивается в дела стран Персидского залива. Нашему региону грозит экологическая угроза. Технологии, которые используются на некоторых ядерных объектах Ирана, представляют серьезную угрозу для региона. И, конечно, над нашим регионом нависла ядерная угроза, поскольку из-за ядерной программы Ирана в любой момент может вспыхнуть конфликт. Таким образом, уровень угрозы достаточно высок».

Также Совет по сотрудничеству стран Персидского залива затронул конфликт в Сирии. Генеральный секретарь Совета Абдулатиф аль-Зайяни заявил: «Мы просим международное сообщество принять серьезные и незамедлительные меры, чтобы положить конец убийствам и тяжелым преступлениям в Сирии».

Лидеры Совета по сотрудничеству стран Персидского залива выразили «глубокую печаль по поводу продолжающегося кровопролития в Сирии, разрушения городов и инфраструктуры этой страны». Также лидеры Совета попросили международное сообщество реализовать незамедлительные меры, которые помогли бы осуществить смену руководства страны.

Также государства-члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива подтвердили свою поддержку вновь сформированной Национальной коалиции Сирии и признали ее «в качестве законного представителя сирийского народа».
Саммит открылся в понедельник с призыва к более тесной экономической интеграции и единству на фоне потрясений, которые охватили большую часть Ближнего Востока и Северной Африки.

«Al Jazeera», 26 декабря 2012 года
Перевод –

Оригинал статьи на английском:
http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2012/12/20121225233041666942.html

Источник — InoZpress.kg Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1356687900

 

 

 

Новости-Азербайджан,

Кямал Али.

 

10 декабря Россия представила Азербайджану Ноту в связи с приостановлением эксплуатации Габалинской РЛС. В сообщении отмечается, что между АР и РФ были проведены интенсивные переговоры. Азербайджан демонстрировал готовность продолжения сотрудничества с российской стороной с целью продления срока эксплуатации Габалинской РЛС Москвой. Однако сторонам не удалось прийти к соглашению в вопросе, касающемся арендной стоимости указанной станции.

«Не могу не отметить свое удовольствие принципиальной позицией Азербайджана в вопросе аренды российским министерством обороны Габалинской РЛС. Баку поступил правильно, не поддавшись нажиму и не отказавшись от желания повысить стоимость аренды до 300 милиионов долларов в год», — заявил политолог Эльхан Шаиноглу.

По его словам, Азербайджану РЛС не нужна. Но после прекращения работы Габалинской РЛС следует быть готовыми противостоять растущему давлению России.

«Владимир Путин потерял российскую военную базу, вновь став президентом РФ, и будет стараться отомстить Азербайджану в другой плоскости», — считает он.

С ним солидарен журналист Сарван Ризванов. Он поддерживает политику Баку, направленную на ликвидацию российских военных объектов в Азербайджане. Вместе с тем Ризванов подчеркивает, что закрытие РЛС, которая «всегда использовалась для политического нажима России на Азербайджан»,  станет поводом России усугубить напряженность на фронтах с Арменией.

«Некоторые СМИ пишут, что участятся антиазербайджанские провокации. Но это мы видели ежедневно и до прекращения работы РЛС», — добавил он.
Заместитель председателя  «Центра помощи экономическим инициативам»  Ровшан Агаев не до конца уверен в том, что прекращение работы РЛС вызвано нерешенностью спора о размере аренды. Он считает, что для страны с федеральным бюджетом в 400 млрд. долларов стоимости аренды в 50-60 млн. и даже 150-200 млн. долларов, с которыми мог бы согласиться Азербайджан, не могут быть проблемой.

«Не верю также, что российское и азербайджанское руководство, между которыми много общего, не могут договориться не только в стратегических, но и в тактических вопросах. За историей закрытия РЛС кроются совсем другие причины», — предположил эксперт.

Член комитета Милли Меджлиса по безопасности и обороне Захид Орудж в интервью АПА отметил, что официальный Баку в вопросе о Габалинской РЛС полностью защитил интересы Азербайджана. Все предложения Баку по оплате за аренду станции были обоснованы по всем параметрам: «Думаю, что, в первую очередь, военно-промышленные круги России постараются использовать этот момент против Азербайджана. С другой стороны, Армения использует данную ситуацию против Азербайджана».

По словам депутата, нет необходимости понимать решение России об отказе как «военный ультиматум» и преувеличивать данный вопрос: «Думаю, что этот вопрос не затронет двусторонние военные связи. Отношения между странами в других сферах будут продолжены на более высоком уровне».

Российский политолог Сергей Михеев в интервью тому же агентству сказала, что «в усугублении ситуации не было необходимости, можно было найти компромисс».
По словам Михеева, приостановление эксплуатации Габалинской РЛС не создаст для России серьезные проблемы: «У нас была аналогичная ситуация с Украиной. В ситуации с Грузией мы нашли альтернативу. Конечно, на эту альтернативу ушли деньги, время, усилия, но мы нашли замену. Но, к сожалению, отношениям был нанесен определенный урон. Безусловно, это не смертельный урон, происходящие события не могут усугубить ситуацию радикальным образом».

Бывший министр обороны Азербайджана, генерал-майор в запасе Дадаш Рзаев заявил, что приостановление Россией эксплуатации Габалинской РЛС не окажет какое-либо негативное влияние на двусторонние военные и военно-технические отношения. По словам экс-министра, Габалинская РЛС является всего лишь одним компонентом в военных связях: «Между Азербайджаном и Россией военные и военно-технические связи находятся на высоком уровне. Россия на данный момент выполняет крупные военные заказы Азербайджана».

Генерал подчеркнул, что сумма, предлагаемая Азербайджаном за эксплуатацию Габалинской РЛС, не может считаться большой для такого государства как Россия: «Азербайджан выдвигает эти предложения обоснованно».

Единственная трудность, которая возникает из-за потери Габалинской РЛС, — это проблема следующего арендатора станции. Новым партнером могут стать США или Турция. Ранее США, обсуждая возможность совместного с Россией использования Габалинской РЛС, хвалили «прекрасное расположение радара» станции.

Неуступчивость Азербайджана в вопросе аренды РЛС эксперты связывают с теми помехами, которые создает Россия для Баку, планирующего строительство газопровода по дну Каспийского моря. Этот проект угрожает конкуренцией трубопроводу «Южный поток», лоббируемому «Газпромом». Москва разрушила эти планы, заявив, что статус Каспийского моря до сих пор не определен, поэтому строительство невозможно без согласия всех прибрежных стран, отмечает портал Newsru.com.

10 декабря российская сторона представила Ноту о приостановлении эксплуатации станции в связи с потерявшим 9 декабря 2012 года силу «Соглашением между правительствами Азербайджанской Республики и Российской Федерации о статусе, принципах и условиях использования Габалинской РЛС».

Габалинская РЛС — радиолокационная станция типа «Дарьял», составная часть российской системы предупреждения о ракетном нападении. Находится неподалеку от города Габала в Азербайджане. На боевое дежурство РЛС поставлена в 1985 году. Эффективный радиус работы станции — около 8 тыс. км. Может засекать запуски ракет с акватории Индийского океана. В поле зрения РЛС полностью попадают территории Турции, Ирака, Ирана, Индии и всех государств Ближнего Востока. Объект позволяет отслеживать и траекторию запускаемых ракет, что дает возможность использовать противоракеты для нейтрализации угрозы.

Срок действия нынешнего соглашение об аренде истекает 24 декабря 2012 г. Согласно прежнему договору об аренде, министерство обороны РФ ежегодно платило Азербайджану 7 млн. долларов, не считая счета за электричество, воду и коммунальные расходы. Ранее Минобороны РФ сообщало о проведении переговоров с Азербайджаном по продлению аренды Габалинской РЛС до 2025 года.

В настоящее время РЛС в Габале не имеет для России другой альтернативы. Новая РЛС  типа «Воронеж» должна быть поставлена на боевое дежурство в Армавире в первом квартале 2013 года, передавало  РИА «Новости» со ссылкой на командующего войсками воздушно-космической обороны генерала-полковника Олега Остапенко. Минобороны РФ планирует, что РЛС в Армавире на территории Краснодарского края «перекроет» зону ответственности Габалинской РЛС. Согласно планам министерства, станция в Армавире должна по параметрам превзойти Габалинскую, она будет решать более сложные задачи. Ранее командующий командующего войсками воздушно-космической обороны говорил, что РЛС в Армавире заступит на дежурство еще до конца 2012 года.

Россия рассчитывала завершить переговоры по Габалинской РЛС до июня 2012 года, так как согласно правилам,  новое соглашение должно быть заключено не позднее, чем за шесть месяцев до истечения срока действия старого договора. Но в 2012 году Баку неожиданно потребовал в новом арендном соглашении исходить из цены 15 млн. долларов, затем 300 млн. долларов в год.  По мнению аналитиков, этот шаг Баку стал ответом на нежелание России заставить Армению вывести свои войска из Карабаха.  В начале лета этого года стало известно о том, что Минобороны РФ вывело из Азербайджана семьи офицеров Габалинской РЛС, так как в Москве решили уменьшить площадь арендуемой территории для экономии средств, поэтому закрыли  школу и детский садик, в котором учились офицерские дети. В настоящее время РЛС в Габале не эксплуатируется.

Против эксплуатации Габалинской РЛС выступали все азербайджанские общественные экологические организации. О вредном влиянии РЛС на природу и здоровье жителей Габалинского района сообщали также государственные ведомства АР.

 

 

 

Кямал Али

 В 2015 году мировое армянство с показным шумом проведет серию громких мероприятий, для привлечения внимания мира к столетию событий, называемых ими «геноцидом».  Депортацию преступной части армянского населения за то, что в годы первой мировой войны они уничтожали турок и курдов в тылу войск Антанты, захватившей в то время часть территории Турции, армяне называют «геноцидом».

Армяне грозятся накрыть турок оглушительным шквалом антитурецких акций, и уверены, что мир заставит Анкару заплатить армянам гигантские деньги, извиниться и передать Армении часть турецкой территории.  В Азербайджане, где журналисты читают армянские русскоязычные, и даже армяноязычные сайты, о ведущейся в соседней стране подготовке знают. Но на  турецком телевидении и в прессе упоминание об армянах, причем не только в отрицательном  контексте, можно встретить в лучшем случае один раз в день, на всю турецкую  прессу и ТВ.

В Баку гостил  известный турецкий политолог,  генеральный директор Группы Мармара Фонда Стратегических и Социальных  Исследований Турции Аккан Суджер, принимавший участие в сессии ПАЧЭС, проводившейся в столице Азербайджана.

Аккан Суджер ответил на вопросы агентства Новости-Азербайджан:

— Как могло случиться, что часть населения Турции, ставшей жертвой армянского национализма, изменила своей истории и вышла на митинги под лозунгом «Все мы армяне, все мы – Гранты Динки»?  (Грант Динк – редактор армянской газеты в Турции, был убит террористом, впоследствии осужденным турецким судом-ред.).  

— Я понимаю справедливость вашего вопроса. Но нужно учитывать, что в Турции проживает 75 млн. населения, часть которого может быть обманутой местными проармянскими силами, и выйти на митинг с требованием признания Турцией армянской версии событий столетней давности. Я хорошо знаю этих людей – они не оппозиция. Оппозиционеры критикуют политику правящей силы, в этом их миссия, и это нормально. Но турки, вдруг ставшие называть себя «армянами»,  просто негативисты.  Им не нравится  в Турции все, что бы власть не делала.

Наши недруги обвиняют Турцию в «геноциде», который наши деды, якобы, проводили против армян. На самом деле, и у нас достаточно доказывающих это архивных фактов, массовые убийства по этническому признаку проводили армяне, чтобы очистить землю от коренного населения, для строительства своего государства, в тылу российских войск. Но турецкая армия под командованием Кямала Ататюрка прогнала оккупантов, а потом, после обсуждений, было решено выдворить нацию предателей из Турции. Были жертвы, но в ходе войны умирали от выстрелов, голода и болезней люди всех национальностей.

В Европе  постоянно обвиняют Турцию в расизме, неприятии армян. Но в нашей стране постоянно проживает 20 тысяч армян – граждан Турции. Живут хорошо, они законопослушные граждане и никогда не выступают с антигосударственных позиций. Кроме местных армян, в Турции проживает и работает около 70 тысяч граждан Армении, не имея законных прав. Государство знает об этом, но не мешает им жить в Турции, понимая, что они переехали из Армении, чтобы спастись от нищеты. Эти люди – не врачи и не адвокаты, они трудятся в сфере обслуживания, выполняют тяжелую и непрестижную работу, потому что вынуждены это делать, не имея средств существования в Армении. Турецкое государство депортирует только тех армян, которые нарушают законы – в основном это проститутки и уголовники.

Я не впервые в Баку, и знаю, что азербайджанцы, как и турки – чрезвычайно толерантный народ. Я  встречался с Папой Римским Бенедиктом,  который особо отмечал заслуги Папы Иоанна Павла II, десять лет тому назад посетившего Баку. Как известно, в вашем городе, по указанию Гейдара Алиева, был построен новый католический костел, этот факт был высоко оценен Бенедиктом.

— Вы руководите турецкой неправительственной организацией. Каково значение турецких НПО в реализации государственной политики вашей страны?

— К сожалению, турецкий неправительственный сектор уступает соперникам по многим позициям. Обратите внимание: диаспоры маленьких стран —  Израиля и Греции диктуют миру негативное отношение к мусульманам. В Армении всего 2 млн. жителей, но турецкие зарубежные организации уступают армянской диаспоре, не могут сравниться в давлении на США и другие страны. В США проживают 315 тысяч турок и 300 тыс. армян, но почему-то наши работают в торговле, армяне же занимают видные посты в руководящих структурах.
В этом надо искать причину двойных стандартов, проявляемых Европой и США в отношении Турции и Азербайджана. Почему карабахские события 20-летней давности, убийство невинных азербайджанцев в Ходжалы забыты, а о событиях столетней давности в Турции говорят так, как будто они произошли вчера?

Но, думаю, что мы перенимаем опыт наших противников, в этом нет ничего зазорного. Председатель ПАСЕ Мовлут Чавушоглу, многие другие турецкие политики в парламентах европейских стран усиливают свою активность, и это внушает оптимизм.

Я был в Израиле, вместе с председателем Государственного комитета по работе с диаспорой Азербайджана Назимом Ибрагимовым.  В Израиле активно действует политик, выходец из Баку Иосиф Шагал. На одну из встреч с нами он привел четырех  израильских министров.

Думаете, проведенный в Баку конкурс «Евровидение» не имел большого значения в пропаганде азербайджанских ценностей? Весь мир был прикован к телеэкранам и узнал много хорошего о вашей стране, а когда победительница предыдущего конкурса Нигяр Джамал выбежала на сцену с турецким флагом, вся Турция встала на ноги.

— Не кажется ли вам, что мир вновь скатывается к религиозным войнам?

— Мы обсуждали эту проблему в нашем Фонде исследований, проводили по этому поводу конференции.  Религиозное противостояние наблюдается не только между христианами и мусульманами, иудеями и мусульманами, но и в среде одной конфессии. Шииты враждуют с суннитами, православные не могут договориться с католиками. Мы же предлагаем договариваться не сторонникам разных конфессий, а религиозным людям всего мира. Все мы верим в одного бога, и все конфессии призывают прихожан к миру.

В Европе, кичащейся своей толерантностью, обсуждают планы сноса мечетей. В Македонии поставлен гигантский, светящийся крест. В ответ местные мусульмане перед крестом намерены построить такую же высокую мечеть. Я им говорил: не лучше было бы потратить эти средства на строительство школ?

В то время как на Ближнем Востоке меняются режимы и общества, экономика функционирует с отличающейся от прежних периодов динамикой, мировые балансы сил трансформируются, становится не вполне реально полагать, что границы в регионе останутся неизменными.

Уже сегодня можно говорить о фактических территориальных разделах в регионе. На Кипре де-факто имеют место «два Кипра»; Палестина достаточно длительное время старается продолжать свое существование в составе «двух Палестин»; в Ливии практически сформировались «две самостоятельные Ливии»; регион Курдистана в Ираке находится в поисках путей окончательного отрыва от Багдада. На данный момент пока неизвестно, что произойдет в Сирии, однако вероятность раздела также остается реальной. После распада Советского Союза существенно изменились границы Восточной Европы, Евразии и Балкан, и сегодня нельзя предполагать, что похожая ситуация не возникнет на Ближнем Востоке.

Процесс, о котором идет речь, с одной стороны, актуализирует новые государства, новые режимы. В этих условиях такие крупные силы, как США, Россия, Китай, а также региональные государства – европейские страны и Турция или Иран – начинают поиски по установлению новых связей с каждой из возникающих частей. Следовательно, вероятность декомпозиции Ближнего Востока вовлекает большое количество игроков в новую набирающую обороты конкуренцию.

Фон сирийских событий в Ираке и Газе

Вероятность изменения границ на Ближнем Востоке подразумевает и другую конкуренцию, предполагающую соперничество между местными властями в тех регионах, в которых уже имеет место фактический раздел или нарастает его опасность. Можно утверждать, что спорными станут вопросы о том, кому будет принадлежать контроль над нефтяными регионами, как разделить плодородные территории, водные стратегически важные акватории, доступ к морю. Не остается сомнений, что такая ситуация повлечет за собой новые гражданские войны.

С этой точки зрения можно обратить внимание и на вновь вспыхнувший палестино-израильский вопрос. Однако самый отчетливый пример – Ирак. Представляется, что правительство Аль-Малики, известное своим сближением с Ираном, фактически начинает войну против правительства Барзани, который занимает близкую к Турции и США позицию. Правительство Багдада объявляет, что не позволит Курдистану выйти за пределы собственной подконтрольной территории; союз Эрбиль – Сулеймания демонстрирует, что не собирается сдаваться под этим давлением.

В этой связи возрастающая напряженность предполагает вероятность того, что Иракский Курдистан окажется меж двух огней. Одновременно в этот регион возможно вторжение, с одной стороны, иранской военной силы, с другой – иракской армии.

Положение Турции

Основной вопрос связан с тем, кто в случае подобного вмешательства будет занимать противоположную Ирану и правительству Багдада позицию. Несомненно, первой отреагирует Турция. Однако Анкара едва ли решит непосредственно столкнуться лицом к лицу с силами Ирана или Багдада. Как и в сирийском вопросе, в военном отношении она попытается избежать затягивания в «болото».

В этом случае можно предположить, что Барзани обратит свой взгляд на США. Известно, что США, сократив свое присутствие в регионе, ищут способы того, как переложить ответственность на союзников. Тогда или США изменят позицию, или привлекут других своих союзников, например, НАТО. Возможно, цель размещения Patriot, озвученная как возможная необходимость для Турции, – это не только Сирия.

События, происходящие в Палестине, Сирии и Ираке, постепенно повышают опасность межгосударственного конфликта. Даже можно констатировать, что они порождают конфликты между государствами. Между тем следует напомнить, что могут быть и те, кто полагают: «Мы еще не вовлекли Турцию во вмешательство в Сирию, сможем ли заставить Анкару осуществить вторжение в Ирак?»

Представляется, что инициатива, связанная с предотвращением порождения этой спиралью крупных катастроф, зависит от союза, который будет установлен между Россией и США. Таким образом, в то время как, с одной стороны, предпринимаются попытки образования нового регионального сотрудничества, с другой – становится очевидной необходимость определенных шагов на региональном уровне, которые бы содействовали формированию соответствующего союза США – Россия. Нет необходимости повторять, что в этом вопросе основная обязанность ложится на Турцию.

Оригинал публикации: Ortadoğu ve haritalar

Опубликовано: 23/11/2012

(«Haberturk», Турция)
Бериль Дедеоглу (Beril DEDEOĞLU)

Источник — inosmi.ru Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1353910800

После переизбрания Барака Обамы на пост президента США важнейшим вопросом внешней политики страны стало взаимодействие Вашингтона и Тель-Авива на иранском направлении. Дело в том, что предстоящие выборы, по мнению аналитиков, были одним из главных сдерживающих факторов для администрации Обамы, чтобы не идти на поводу у Израиля, который уже который месяц требует самых решительных действий США в борьбе с развитием ядерной программы Ирана.

Казалось бы, сейчас самое время пойти навстречу союзнику и поддержать Израиль в столь непростом вопросе, как вечное противостояние с Ираном. В конце июля премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху уже заявил, что международные санкции и переговоры «ни на йоту» не затормозили ядерную программу Ирана и, чтобы иметь эффект, должны быть дополнены угрозой применения военной силы.

Однако все не так просто.

По словам многих наблюдателей, американо-израильские отношения при Бараке Обаме заметно ухудшились. Причем в немалой степени это вызвано личной взаимной неприязнью между Обамой и Нетаньяху. Неприязнь эта была явной настолько, что Нетаньяху открыто поддерживал на выборах в США республиканца Митта Ромни, принижал авторитет Обамы перед конгрессменами, приостановил переговоры с палестинцами, инициированные белым домом, закрыл глаза на запрет строительства поселений на палестинских территориях. И вряд ли Обама забудет об этом. Поддержка лидером Израиля одного из кандидатов на пост президента США не пустой звук — голоса еврейского лобби Америки очень ценны для любого кандидата в президенты. Оно и понятно, нынешняя администрация США не поддерживает стремление Израиля указать жесткие временные рамки Ирану.

Тем временем Израиль тщетно предпринимает попытки воззвать к мировому сообществу, чтобы оно приняло жесткие меры, способные, наконец, повлиять на Иран.

Надо сказать, что Израиль обеспокоен положением дел не без причины. Дело в том, что лидеры Исламской республики Иран позволяли себе в последнее время немало антисемитских выступлений и открыто призывали к уничтожению государства Израиль.

И если мировые державы путем нескончаемых и жестких санкций так и не смогут усмирить Тегеран, Израиль может отреагировать максимально жестко.

«Иран невозможно будет остановить, пока он не будет видеть твердое намерение демократических стран ограничить его ядерные амбиции четкими границами», — отметил израильский лидер в недавнем интервью Canadian Broadcasting Corporation.

Однако нынешняя американская администрация против такого сценария развития событий. Белый дом неоднократно заявлял, что Израиль может лишь отсрочить, но не уничтожить, ядерную программу Ирана и отмечал, что существует возможность урегулирования иранской ядерной проблемы дипломатическим путем.

«Американскому народу известно, что наш президент четко заявил о том, что не допустит получения Ираном ядерного оружия, — подчеркнула секретарь Госдепа Виктория Нуланд. — Вы знаете, что наша позиция в этом вопросе тверда, но мы не считаем целесообразным устанавливать какие-либо временные сроки или границы для противной стороны. Мы продолжим наши консультации с Израилем».

Госсекретарь Хиллари Клинтон также неоднократно заявляла, что жесткие санкции, наложенные на Иран, оказывают определенный эффект. Кроме того, дипломатическое давление на Иран оказывают страны, ведущие с ним переговоры по схеме 5+1 (в группу этих государств входят постоянные члены Совбеза ООН — США, Великобритания, Франция, Россия, Китай, а также Германия).

При этом надо понимать, что без американской поддержки Израилю придется очень нелегко. Если в ходе возможной операции ЦАХАЛ против Ирана рядом не будет США, израильские успехи будут незначительными, а Вашингтон явно не расположен к такому положению дел. В случае если Израиль действительно решится на нанесение превентивного удара по Ирану, Белый дом, конечно, не станет игнорировать ирано-израильское противостояние и будет обязан поддержать своего главного союзника в регионе. Однако США не хотят наносить дополнительные удары по ядерным объектам Ирана – более разрушительные, чем израильские. Скорее всего, единственное, что предпримет Вашингтон — примет соответствующие меры для защиты Израиля от иранских ответных ударов.

Обаме просто невыгодно ведение войны с Ираном, поскольку эта война не имеет никакой поддержки ни среди простых американцев, ни в мире. Американское руководство не готово к нападению на Иран, опасаясь распространения конфликта и непредсказуемых экономических последствий. Кстати, вряд ли на это пошел бы и проигравший на выборах Митт Ромни, уж слишком велик риск.

Втягивание Вашингтона в военное противостояние с Ираном никак нецелесообразно с точки зрения экономических интересов США, решение которых является первоочередной задачей Белого дома.

Устав от двух театров военных действий, и только дождавшись обещания вывести войска из Афганистана, простые американцы совсем не готовы к третьей бессмысленной войне со страной, которая им лично ничем не угрожает. Государство, похоже, понимает это. Недаром в настоящий момент пересматривается оборонная доктрина США, урезается оборонный бюджет и сокращается размер вооруженных сил. Кроме того, Белый дом прекрасно понимает, что военные атаки на Иран не ограничатся нанесением точечных ударов по иранским ядерным объектам. Иран — не Ирак и не Афганистан.

Война с Ираном окажется куда более затяжной, чем те войны, которые вела Америка на Ближнем Востоке последние два десятка лет. Тегеран ответит на удары самым серьезным образом, собрав все силы и сознательно ввязавшись в долгое и кровавое противостояние с Западом.

У Ирана большая военная мощь по сравнению с Ливией, и большая поддержка власти среди населения, в сравнении с Сирией. Кроме того, в конфликт с Ираном, учитывая его угрозы закрыть главную нефтяную артерию для стран Персидского залива, которые продают нефть Западу — Ормузский пролив, будут тут же втянуты все крупные игроки на Ближнем Востоке: Турция, Сирия, Иордания, Ирак, Саудовская Аравия.

Кроме того Турция, которая находится в более чем прохладных отношениях с Израилем и Западом в целом, может повести себя совсем уж неожиданно, боясь отделения Курдистана, что произойдет при ослаблении центральной власти в Дамаске и Тегеране, и вступится за Иран, чего ни Вашингтону, ни его союзникам не нужно.

Другими словами, просчитывая риски, желание или призывы Израиля вряд ли смогут склонить Обаму к действиям, которые противоречат интересам его страны.

Кроме того, второй президентский срок, т.е. отсутствие на горизонте угрозы провала на президентских выборах, развязывает руки и может стать причиной ужесточения позиции Белого дома к Израилю. Нынешняя администрация США не желает ввязываться в серьезнейший конфликт, способный привести страны Запада в экономическую депрессию из-за роста цен на нефть в результате попыток блокады Ормузского пролива.

Сегодня главной задачей Белого дома является сохранение баланса между желанием Израиля более жестких мер в отношении Ирана и нежеланием Обамы вступать в очередное военное противостояние. США должны одновременно поддерживать Израиль и сохранять союзнические отношения, и вместе с тем удерживать Израиль от применения военной силы в отношении Ирана. Однако все зависит от того, как будет развиваться иранская ядерная программа. Если у США появятся неопровержимые доказательства того, что Иран близок к созданию ядерного оружия, Вашингтон, несмотря на желание или нежелание Обамы, просто не сможет избежать упреждающего удара по Ирану.

Эльмира Таривердиева, эксперт по Южному Кавказу, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

14.11.2012

Источник — Новое Восточное Обозрение

Американская политика в отношении Ирана в связи с переизбранием нового старого президента США Барака Обамы не только не смягчилась, но еще более ожесточилась. Давление на Тегеран оказывается по всем фронтам с применением все новых санкций. Белый дом в очередной раз продлил действие чрезвычайного положения по отношению к Ирану, впервые введенного еще 14 ноября 1979 г. Режим чрезвычайного положения может быть прекращен, если в течение 90 дней до даты его объявления президент США не уведомит о его пролонгации. Б.Обама заявил, что отношения с Ираном не вернулись в нормальное русло, поэтому решено продлить действие чрезвычайного положения.

Одновременно США в одностороннем порядке ввели новые санкции против Ирана. Запреты коснутся иранских граждан и правительственных организаций, которые, по мнению Белого дома, ограничивают иранцев в доступе к информации и применяют репрессии против СМИ. Видимо, Вашингтон уже решил собой подменить Совет Безопасности ООН и самостоятельно присвоил себе право, кого наказывать и в какой мере. Новые запреты коснутся министерства культуры Ирана, министра связи Резы Тагипура и университета имени имама Хусейна. Всего санкции введены против 17 физических и юридических лиц: Вашингтон заморозит их счета, им запретят въезд в США, а американским гражданам нельзя будет вести с ними деловые отношения.

Комментируя действия американской администрации, пресс-секретарь госдепартамента США Виктория Нуланд пояснила, что Р.Тагипур наказан за то, что распорядился глушить иностранное спутниковое телевещание, а также блокировать многие иностранные сайты. Иранское министерство культуры, по ее словам, закрыло некоторые газеты, а также преследовало журналистов и людей творческих профессий. «Правительство США полно решимости в том, чтобы помешать Ирану создать информационный занавес», — заявила журналистам В.Нуланд.

В то же время, по информации агентства Associated Press, в Конгрессе США готовится «беспрецедентный» пакет новых санкций против Ирана, которые ограничат связи Исламской республики с внешним миром. Агентство, в частности, пишет, что новые санкции будут введены, если Тегеран не согласится ограничить свою ядерную программу в соответствии с требованиями мирового сообщества.

В фарватере американской политики, как известно, находится Лондон, и вот уже там с большой помпой объявлено о начале вещания иранского телеканала Raha TV, ставящий целью, ни больше ни меньше, как смену режима в Исламской республике. Основателем телеканала, название которого переводится с фарси как «Освобождение», является иранский бизнесмен Амир Хусейн Джаханчахи, возглавляющий оппозиционное движение «Зеленая волна» и приходящийся сыном бывшему министру финансов Ирана в правительстве шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

По словам А.Джаханчахи, новый телеканал будет призывать к переменам, поскольку иранский режим «аморален и бесчеловечен». Он подчеркнул, что перемены должны быть не навязаны извне, а исходить изнутри, «от самого иранского народа». В качестве ориентиров для Raha TV он привел в пример катарскую «Аль-Джазиру» и «Аль-Арабию» из ОАЭ, которые, по его словам, проделали «действительно большую работу, чтобы помогать арабскому населению». Иранец также отметил, что хотя в данный момент уже существуют независимые телеканалы, вещающие на фарси, в частности, BBC Persian и Voice of America, Raha TV займет нишу «первого независимого канала, принадлежащего иранскому народу».

Если с созданием нового очередного оппозиционного канала все ясно, то в отношении его целей возникают вопросы. Если перемены должны исходить изнутри от иранского народа, то причем здесь телеканал, созданный на деньги Запада и разместившийся в Лондоне? Столица Великобритании известна с давних пор, как место, где собираются диссиденты и оппозиционеры из многих стран мира, ставивших своей целью изменения строя у себя на родине. К примеру, Лондон был излюбленным местом обитания тех ливийцев, которые призвали на помощь НАТО, чтобы сместить Муаммара Каддафи. Сейчас здесь находятся многие представители сирийской оппозиции, активно призывающие Запад к военному вмешательству в дела Сирии. Британская столица стала местом сборища и иранских оппозиционеров, выступающих за смену режима в Тегеране. Так, главным редактором Raha TV стал Али Асгар Рамезанпур, эмигрировавший из Ирана в 2003 г., а до этого занимавший должность заместителя министра страны по культуре.

Продолжающееся давление на Тегеран и применение Западом все новых, в большинстве односторонних, санкций, в европейских столицах и в Вашингтоне объясняют тем, что Исламская республика якобы продолжает работы по созданию ядерного оружия, и не сегодня-завтра оно станет реальностью. Но вот мнение по этому поводу весьма компетентного человека, генерального директора Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Юкия Амано: «Большое количество ядерных установок в Иране работают под контролем МАГАТЭ. Анализ их деятельности и ядерного материала свидетельствует о том, что они используются в мирных целях». И далее: «Доклад МАГАТЭ не говорит, что Иран имеет ядерное оружие. Мы никогда так не говорили. Мы никогда также не говорили, что Иран принял решение о создании ядерного оружия. Но мы сказали, что у нас есть информация о вовлечении Ирана в деятельность по созданию ядерных взрывных устройств. Мы не сделали из этого выводов. Мы хотели бы, чтобы представители Ирана встретились с нами и прояснили этот вопрос. У нас есть соответствующая информация, пожалуйста, поясните ее. МАГАТЭ не судит о том, опасна эта деятельность или нет. Мы должны проверить установки и материал. Мы хотим большей кооперации с Ираном. Но пока этого не получается».

Как говорится, яснее не скажешь.

В свою очередь на пресс-конференции в рамках проходящего на Бали международного форума по вопросам демократии Махмуд Ахмадинежад в очередной раз заявил, что ядерные объекты Исламской республики открыты для международных наблюдателей: «Официальные представители других государств могут проинспектировать ядерные объекты Ирана, т.к. Иран — единственная страна в мире, которая открыла двери своих ядерных предприятий для мировой прессы».

По его словам, Исламской Республике не нужно ядерное оружие, потому что она может защитить себя и другими способами: «Американцы знают, что иранскому народу не нужна атомная бомба. Наша нация семь тысяч лет жила без такой необходимости. Я вам назову две причины, почему и сейчас атомная бомба нам не нужна: во-первых, эра использования ядерного оружия прошла, оно не поможет защитить страну. Во-вторых, у Европы и США есть такой вид вооружения, но помогла ли им атомная бомба в решении экономического кризиса и политических противоречий? Человечество достигло такого уровня развития, когда атомная бомба уже бесполезна, и те, кто накапливает ядерное оружие, отстают от современной политической действительности и отстают в умственном развитии».

Ахмадинежад отметил также, что Иран верит в дружественные отношения между народами и правительствами и приветствует любые отношения, в основе которых лежит справедливость и взаимное уважение.

Москва, как известно, возлагает большие надежды на продолжение сотрудничества Ирана и «шестерки» государств (пять членов СБ ООН плюс Германия). Дело в том, что переговоры представляют собой лучший и даже единственный способ добиться поставленных целей. Альтернатива этому — военный конфликт. Необходимо признать, что переговорный процесс продвигается крайне медленно не только из-за неуступчивости его участников, но и из-за сложности самой проблемы. Только Россия до сих пор надеется на сближение точек зрения для достижения схемы, которая позволит успокоить международное сообщество и в то же время позволит Ирану дальше следовать по пути мирного использования атомной энергии.

Виктор Михин – обозреватель Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

14.11.2012

Источник — Новое Восточное Обозрение

 

 

 

 

Тот факт, что между управленческим звеном турецких спецслужб, осуществляющих операции в Сирии, и руководством Аль-Каеды существуют тесные контакты – вполне очевидно и никакого секрета не представляет. Широко об этом не говорится лишь потому, что основные поставщики новостей из Дамаска – это масс-медиа тех стран, которые по факту состоят в антисирийской коалиции и, что самое пикантное, активно борются с «международным терроризмом», который эта самая Аль-Каеда олицетворяет. Понятно, что в открытом признании таких контактов существует определенная доля неловкости: западный обыватель горячо одобрит падение «кровавого режима Асада», но это падение должно происходить в лучших традициях либерального романтизма – в результате революционно-демократического творчества «широких народных масс», а уж никак не на штыках иностранных наемников, слетевшихся в Сирию.

Правда, по данным французских спецслужб, наемники со всего Ближнего Востока (на считая инструкторов из Саудовской Аравии, Катара, британской САС и прочих) составляют не менее 10 процентов от общей численности сирийских мятежников, но это лишь бытовая подробность практически всех «горячих точек» на Востоке двухтысячных годов, будь то российский Кавказ или теперь вот – Сирия.

Словом, в действиях турецких спецслужб нет ничего, что не вписывалось бы в рамки новой Большой Игры на Востоке: нынешний лидер Аль-Каеды призывает мусульман всего мира поддержать сирийских повстанцев «всем, чем только возможно, не жалея ничего», а турецкие спецслужбы работают с этим «всем», исходя из проверенного веками принципа – в разведке нет отбросов, есть кадры.

Но, похоже, в турецко-алькаедских отношениях наступил новый этап. Месяц назад произошла встреча представителей Аль-Каеды и одного из руководителей МИД Турции. И хотя подробности встречи не разглашаются, сам факт этих переговоров создает ряд интригующих сюжетов как в сирийском вопросе, так и в вопросах национальной безопасности России.

Головокружение от похвал

Максимализм Турции в сирийском вопросе, отраженный в заявлении главы внешнеполитического ведомства Турции Ахмета Давутоглу на июньском международном совещании по Сирии: “Мы должны усилить давление на сирийский режим и тех, кто поддерживает этот режим, взяв курс на их изоляцию”, – уже привел Анкару к серьезным внешнеполитическим проблемам.

Сейчас стало очевидным, что Запад, да и саудиты, куда без них, откровенно «сыграли» Эрдогана в сирийском вопросе. Устраняя негативное наследство Буша-младшего в американо-турецких отношениях, поддерживая на словах претензии Анкары на роль «особого оператора по Ближнему Востоку» в диалоге Запада и исламского мира, этот самый Запад вывел нынешнее руководство Турции на острие анти-сирийской коалиции, что и констатировал старший научный сотрудник вашингтонского института ближневосточной политики Сонер Чагаптай, писавший в марте нынешнего года: «Анкара уже не противостоит Вашингтону по целому ряду вопросов, а в полной мере пользуется своим членством в НАТО, тесно сотрудничая с Вашингтоном в решении ближневосточных проблем, в частности, Ирана и Сирии». Фактически – из «особого оператора» (к чему стремился Эрдоган) Турция вернулась состояние «младшего партнера» США, которому и предоставлено почетное право таскать каштаны из кипящего ближневосточного котла.

Турцию именно что втаскивали в сирийский кризис, обещая дипломатическое прикрытие со стороны США и арабских стран. Под эти обещания и льстивые заверения Турция дала разрешение на создание командного центра в Стамбуле, который координирует поставки оружия и проводит консультации с руководителями боевых отрядов на территории Сирии. Дальше были и переброски оружия из Саудовской Аравии и Катара на турецкие склады с последующей доставкой их в Сирию, и «турецкий коридор» для боевиков из Ливии, Туниса, Алжира и Кувейта, и разрешение на вербовку турецких военнослужащих для участия в боевых действиях, и грузовики с турецким оружием на сирийско-турецкой границе… Справедливости ради нужно заметить, что этому «втаскиванию» ни Эрдоган, ни Давутоглу особо не сопротивлялись, уверенные в повторении «арабского сценария».

Все это могло бы и сработать, окажись режим Асада менее устойчивым, как это, собственно, и представлялось со стороны. Но – расчеты аналитиков эпически провалились, а Анкара, находящаяся на острие антисирийской атаки – внезапно оказалась в гордом одиночестве, плавно переходящем в дипломатическую изоляцию по данному вопросу.

Как результат – обострение отношений с Москвой, которые до того переживали, по меткому замечанию директора турецкого ORSAM Хасана Канболата, «самый блестящий период за последние пятьсот лет», провал попыток установления «особых отношений» с Тегераном, критическое обострение курдского вопроса (особенно после событий в аллепской Ашрафие). И – вполне реальным становится процесс устранения от власти Партии справедливости и развития в самой Турции, на фоне обостряющихся внутренних политических противоречий.

Но многие наблюдатели говорят о том, что внешняя политика Эрдогана и Давутоглу… как бы это помягче выразиться… изобилует лихими поворотами. И если наиболее грамотные турецкие политики во весь голос говорят о том, что необходимо как можно скорее соскакивать с поезда анти-сирийской коалиции, пытаться выйти из этой истории с наименьшими потерями, то Эрдоган и Давутоглу решили и здесь пойти совершенно неординарным путем, санкционировав переговоры с Аль-Каедой.

Договор со змеями

«Нельзя позволить ядовитым змеям устроить гнездо у тебя в саду даже при наличии молчаливого договора о том, что они вместо ваших будут кусать соседских детей. В конце концов, они вернутся и покусают вас и ваших детей». Эти слова генерала Дэвида Петреуса, будь на то возможность, следует выжигать на лбу тех политиков, которые устраивают политические игры с экстремистами всех мастей, от афганского Талибана 80-х, чеченских и косовских сепаратистов 90-х годов прошлого века до Аль-Каеды образца 10-х века нынешнего.

Самое поразительное заключается в том, что опыт этих игр ничему политиков не учит. Более того – приходит новое поколение, которое почему-то абсолютно уверено, что вот у них-то все как раз получится, именно они сумеют избежать прошлых ошибок и сделать так, чтобы змеи их не кусали. Тесные контакты нынешнего турецкого руководства с «Братьями-мусульманами», особые, замешанные на финансах, отношения с монархиями Персидского залива – позволяют властям Анкары думать, что уж с ними-то Аль-Каеда будет соблюдать и некие правила игры, и достигнутые договоренности.

Блицкриг в Сирии не получился, позиции Эрдогана и Давутоглу серьезно пошатнулись – и вопреки здравому смыслу принимается решение о «сальвадорском сценарии» (по выражению экс-главы Военной академии Турции адмирала Тюркера Ертюрка), то есть о создании на территории Сирии «зоны нестабильности» и террористической активности, которая пусть и не сразу – но позволит добиться свержения нынешнего режима в Дамаске. Понятно, что исполнителями здесь станут активисты «Аль-Каеды», финансировать будут Саудовская Аравия и Катар, ну а Анкара отводит себе почетную роль координатора и технического руководителя.

Политическая наивность подобного расклада очевидна. Не буду говорить о том, что в конце минувшего века одна страна уже решила реализовать этот сценарий. К чему это привело – смотрите новости и материалы о ситуации в Пакистане. И хотя в политике и истории всякая аналогия хромает – даже при десятипроцентном совпадении последствий головная боль Турции и всему региону обеспечена. Создать некий локальный заповедник не получится, и «Аль-Каеда» двинется дальше. Весь вопрос и вся политическая интрига заключается в том, куда?

Не надо представлять турецкое руководство наивными и безответственными людьми. Они достаточно отчетливо понимают, с кем имеют дело на переговорах и, разумеется, постараются обезопасить территорию Турции от активности «Аль-Каеды». Надолго ли это удастся, сбудутся ли мрачные прогнозы турецкого аналитика Жондора Менди, опубликованные в газете «Ватан» – вопрос второй. Первый же заключается в том, что одним из итогов турецко-алькаедских переговоров станет активизация салафитов в постсоветской Центральной Азии и на российской территории. По большому счету, Турция может предложить «Аль-Каеде» не так уж много: деньги и оружие дадут монархии Залива, кадровый голод «Аль-Каеде» не грозит – «пушечного мяса» для джихада по салафитской версии на нынешнем Ближнем Востоке даже с избытком. Сегодня «Аль-Каеде» от Анкары нужно только одно – каналы проникновения на российский Кавказ, в Татарстан, в Крым и постсоветскую Центральную Азию, где турецкие позиции не просто сильны, но и наращиваются с каждым годом, пусть пока лишь через культурные, гуманитарные программы и экономическую экспансию.

И это уже вполне весомый довод для российской стороны внести коррективы в повестку двусторонних отношений.

Ереванский аналитик Михаил Агаджанян совершенно справедливо заметил в одной из своих статей о том, что «уклон в российско-турецких отношениях последних лет в сторону их «экономизации», попытки обойти сохраняющиеся политические разногласия наращиванием экономических связей привели Москву и Анкару к определенному двустороннему тупику».

С одной стороны – все обстоит как нельзя более благополучно. Объем внешнеторгового оборота между нашими странами возрастает, хотя и близко не подходит к тому, что прогнозировал в минувшем году министр энергетики и природных ресурсов Танер Йылдыз на заседании российско-турецкой комиссии по экономическому сотрудничеству в Казани.

Проблема лишь в том, что внешнеполитические шаги Турции (и не только в сирийском вопросе) позволяют сделать вывод о том, что сегодня Анкара все больше дрейфует в сторону сил, которые активно враждебны России. И уже одного этого вполне достаточно, чтобы не завораживаться цифрами внешнеторгового баланса. Тот же Танер Йылдыз на чистом, что называется, глазу недавно заявлял, что «несмотря на расхождения Турции с Россией и Ираном по сирийскому кризису, ей удаётся сохранять достигнутый уровень в развитии торгово-экономических отношений с этими двумя странами». В аккурат после визита Эрдогана в Тегеран, который турецкая сторона объявила чуть-ли не «историческим» и «прорывным», было объявлено о значительном сокращении объемов закупаемых в Иране объемов нефти и газа. Сегодня Анкара ведет переговоры об увеличении импорта нефти с Саудовской Аравией, Ливией и Россией. Учитывая головокружительные маневры Анкары, вполне можно предположить, что в случае острой политической необходимости для турецкой стороны – Россия вполне может выпасть из этого списка. При полном одобрении и финансовой поддержке тех сил, которые тянут Турцию теперь уже в антироссийскую коалицию.

Игорь Панкратенко, по материалам: bs-kavkaz.org

источник: 

 

 

 

 

Специально для Столетия
Александр Шустов

Визит Н. Назарбаева в Анкару отчетливо обозначил новые мотивы в политике Казахстана

Событием, заставившим аналитиков заговорить о пантюркистских тенденциях в политике Казахстана, стал недавний визит Н.А. Назарбаева в Анкару. Во время церемонии поднятия флага Тюркского совета 12 октября президент Казахстана произнес речь, которая сразу привлекла внимание российских СМИ.

«Как сказал Ататюрк: «Придет время, когда все тюрки объединятся», — завил казахстанский лидер, — Поэтому я хочу поприветствовать всех тюркоязычных братьев. Между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 миллионов братьев живет. Если мы все объединимся, то мы будем очень эффективной силой в мире». Слышать такое от самого последовательного сторонника экономической интеграции бывших союзных республик было очень неожиданно, и многие издание поспешили объявить это выступление сенсационным.

Интересно, что речь Н.А. Назарбаева была выдержана в «антиколониальном» духе. «Мы живем на родине всего тюркского народа, — заявил казахстанский президент. — После того, как в 1861 году был убит последний казахский хан, мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза. За 150 лет казахи едва не лишились своих национальных традиций, обычаев, языка, религии. С помощью Всевышнего мы в 1991 году провозгласили свою независимость. Ваши предки, уходя с исторической родины, из Тюркского каганата, забрали с собой название тюркского народа. До сих пор турки называют лучших джигитов — «казак». Вот мы и есть эти казахи».

Поскольку метрополией для Казахстана являлась Россия, выступление Н.А. Назарбаева волей-неволей получилось антироссийским. Этот факт, похоже, осознали и в Ак-Орде (резиденция казахстанского лидера).

На официальном сайте президента, где подробно освещается его визит в Анкару, про эту часть выступления не говорится ни слова.

Не был обойден вниманием и тот факт, что Турция стала первой в мире страной, признавшей суверенитет Казахстана. После того, как парламент Казахстана в 16.00 16 декабря 1991 г. провозгласил независимость страны, через час позвонил президент Турции Тургут Озал и поздравил казахстанский народ. «Турецкое государство самым первым порадовалось за нашу независимость, признало нашу независимость, — подчеркнул Н.А. Назарбаев, — Наш народ никогда этого не забудет». 20-летний юбилей установления дипломатических отношений, а также тематика исторического, этнокультурного родства двух народов являлась постоянным информационным фоном переговоров. Так, официальная «Казахстанская правда», освещая итоги визита, с первых же строк заявляет, что «…в основе казахстанско-турецких отношений лежат общность исторических корней и культурных ценностей двух народов, совпадение интересов Астаны и Анкары по многим вопросам региональной и международной повестки дня, энергетической безопасности и экономического взаимодействия».

Этнокультурное сотрудничество тюркоязычных государств развивается с начала 1990-х гг. Стержнем этого сотрудничество долгое время было образование. В течение двух десятилетий, прошедших после распада СССР, Турция создала в странах Центральной Азии разветвленную сеть средних, специальных и высших учебных заведений, сумевших занять прочные позиции в национальных образовательных системах.

В Казахстане, Киргизии и Туркменистане была создана сеть анатолийских лицеев – средних учебных заведений с углубленным изучением турецкого и английского языков.

В Киргизии и Туркмении таких лицеев было открыто около полутора десятков (в каждой стране), в Казахстане – более 20-ти. Кроме того, в Туркменистане был открыт Международный туркмено-турецкий университет с отделениями во всех областных центрах страны. На территории Киргизии были основаны Киргизско-Турецкий университет Манас, Международный университет «Ататюрк-Ала-Тоо», Международная школа Silk Road, а также Центр изучения языков и компьютерной грамотности. В Казахстане в 1990-е гг. были открыты два турецких университета – имени С. Демиреля и Международный тюркско-казахский университет имени Ходжи Ахмада Ясеви (г. Алма-Аты) с филиалами в Чимкенте и Кентау. Кроме того, в республике действовал Жамбылский учетно-экономический колледж и образовательный центр «Достык». Большинство турецких учебных заведений были открыты на юге Казахстана, где выше доля казахского населения, влияние ислама и традиционной культуры.

Турецкие лицеи были открыты даже в единственной ираноязычной стране Центральной Азии – Таджикистане, причем некоторые из них пользуются большой популярностью в качестве места обучения детей местной элиты. Единственной страной региона, где в настоящее время нет турецких учебных заведений, является Узбекистан. В 1990-е гг. он поставил рекорд по открытию у себя турецких школ, количество которых достигло 65.

Однако после того, как отношения Ташкента с Анкарой, приютившей на время главного узбекского оппозиционера, лидера демократической партии «Эрк» Мухаммада Солиха, испортились, все турецкие учебные заведения в Узбекистане в 1999 г. были закрыты.

В тех странах, где турецкие школы сохранились, они позволяют решать проблемы, возникшие в результате деградации прежней советской системы образования. При этом они ориентируют учащихся на иные этнокультурные, образовательные и цивилизационные стандарты, соответствующие традициям турецкой школы. Что еще более важно – эти процессы происходят на фоне быстрого сужения сферы русскоязычного образования, вызванной как объективными (эмиграция), так и субъективными (увеличение преподавания на национальных языках) причинами.

Особенно заметно культурно-политическое сотрудничество тюркских государств активизировалось в последние годы. Примечательно, что активную роль в этом процессе начал играть Казахстан, который особых пантюркистских симпатий ранее не проявлял. Так, на 9-м саммите глав тюркоязычных государств, состоявшемся в октябре 2009 г. в Нахичевани, президент Казахстана предложил создать Совет сотрудничества тюркских государств (Тюркский совет), который должен обладать «всеми необходимыми признаками политического регионального объединения, правовым статусом и определенными организационными структурами», то есть являться полноценным интеграционным объединением. Его основной целью Н.А. Назарбаев считал «единство тюркоязычных братских государств, о котором мечтал Ататюрк». Тогда же Казахстан предложил создать Центр изучения тюркского мира и Тюркскую академию, а в ее составе — Центр тюркской истории и культуры, Центр изучения тюркского языка, Тюркскую библиотеку, а также общий Тюркский музей.

На стамбульском саммите глав тюркоязычных государств в сентябре 2010 г. все эти предложения были оформлены в качестве окончательных решений. Помимо Совета сотрудничества тюркских государств их руководящими органами стали Совет глав государств, Совет министров иностранных дел, Совет старейшин и Комитет старших должностных лиц. Координацию экономического сотрудничества было решено возложить на Тюркский деловой совет, а культурного – на Фонд сохранения тюркской культуры в Баку. Межпарламентская ассамблея тюркских стран, разместившаяся в Баку, была образована еще в 2008 г. Секретариат Тюркского совета, финансирование деятельности которого в течение первых трех лет взяла на себя Турция, было решено разместить в Стамбуле. Его генеральным секретарем был назначен опытный турецкий дипломат, бывший посол в РФ Халиль Акынджи, что свидетельствовало о стремлении Турции наверстать то, что в деле тюркской интеграции она упустила в 1990-е – 2000-е годы.

В октябре прошлого года в Алма-Ате состоялся первый саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств, на котором явственно обозначился крен в сторону торгово-экономического сотрудничества.

По-видимому, это было связано с тем, что тема культурно-гуманитарного сотрудничества во многом себя исчерпала, а также стремлением наполнить рамки этого интеграционного объединения реальным экономическим содержанием. Благодаря решениям саммита объединение тюркоязычных стран, по словам Н.А. Назарбаева, получило «реальную организационную составляющую». В сфере экономики роль организационного центра была возложена на Тюркский деловой совет, в рамках которого планируется создать рабочие группы по отдельным направлениями сотрудничества. Их главной задачей будет ликвидация барьеров, препятствующих развитию торгово-экономических отношений. «Когда речь идет о торговле между нашими странами, преобладает таможенный вопрос, а также получение документов о транзите, — заявил на саммите генеральный секретарь Тюркского совета Халиль Акынжы. — Мы должны создать облегченную систему для наших стран».

Оценивая итоги алма-атинского саммита, казахстанский политолог Досым Сатпаев на страницах органа правящей партии «Нур Отан» газеты «Литер» отметил, что «Анкара, судя по всему, решила более активно реанимировать проект интеграции, и не только в культурно-гуманитарной сфере. Так, например, в конце прошлого года генеральный секретарь Совета тюркоязычных государств Халил Акынджы заявил, что тюркоязычные страны создадут таможенный союз и безвизовое пространство».

Для уменьшения критики по поводу стремления Анкары взять на себя роль нового «старшего брата» формальным лидером союза тюркоязычных государств Турция стремится сделать Казахстан.

Об этом, в частности, говорит проведение первого саммита Тюркского совета в Алма-Ате, а также объявление Астаны в 2012 г. столицей тюркской культуры.

Торгово-экономическая проблематика явно доминировала и во время последнего визита Н.А. Назарбаева в Анкару, по итогам которого сотрудничество двух крупнейших тюркских государства было решено вывести на «качественно новый уровень». Довольно быстро растущий товарооборот лидерами двух стран был признан неудовлетворительным. По итогам 2010 г. он составил 1,8 млрд. дол., 2011 г. – 3,3 млрд., а в текущем году имеет все шансы превзойти этот показатель, так как уже в первом полугодии Казахстан и Турция наторговали на 2,4 млрд. дол. Объем турецких инвестиций в казахстанскую экономику за время независимости уже составил около 2 млрд. дол. В соответствии с планом мероприятий, принятым в ходе переговоров, к 2015 г. товарооборот планируется довести до 10 млрд. дол., а объем инвестиций ежегодно увеличивать на 500 млн. дол. Новым инструментом сотрудничества должны стать казахстанско-турецкие индустриальные зоны, которые облегчат проникновение турецкого бизнеса в казахстанскую экономику. Развитию торговли будут способствовать и новые транспортно-коммуникационные проекты. Так, на переговорах обсуждался проект создания транспортного коридора, который посредством железной дороги Карс – Ахалкалаки – Тбилиси – Баку, а также паромной переправы через Каспийское море и транспортной сети Казахстана свяжет Турцию с Китаем.

Участие Казахстана в совместном с Россией и Белоруссией Таможенном союзе реализации этих проектов, по мнению казахстанской элиты, не препятствует. Напротив, рост товарооборота между Турцией и Казахстаном в 2011 г. по сравнению с 2009 г. на 30% Н.А. Назарбаев считает заслугой именно Таможенного союза. Благодаря его созданию был сформирован единый рынок с населением 170 млн. чел. и объемом валового внутреннего продукта около полутора триллионов долларов, который является благодатным полем для деятельности турецких бизнесменов. Привлекательность же самого Казахстана связана с тем, что здесь создан благоприятный бизнес-климат, облегчающий работу инвесторов. Тем самым Казахстан стремится взять на себя роль экономического моста между Турцией и странами Таможенного союза, надеясь извлечь из этого статуса максимум преимуществ.

По мнению российского политолога Станислава Тарасова, у Турции существует свой интеграционный проект создания в Евразии аналога Европейского союза, который является контрпроектом по отношению к Евразийскому экономическому союзу России.

Перспективы его осуществления во многом связаны с тем, как будут развиваться отношения Турции с ЕС, находящемся сегодня в глубоком финансово-экономическом кризисе. Возможное участие Казахстана в этом проекте со временем неизбежно войдет в противоречие с его членством в Таможенном союзе, к которому в обозримой перспективе планирует присоединиться и Киргизия. Совместимость этих проектов находится под большим вопросом, и казахстанской элите придется выбрать один из них. Пока же чаша весов явно склоняется в пользу Евразийского союза.

Источник — stoletie.ru
Постоянный адрес статьи —

Гюльнара Инандж. Интервью АМИ Новости-Азербайджан с президентом НИИ истории, экономики и права РФ, доктором исторических наук, профессором, доктором экономики Игорем Турицыным:

— Россия, отстаивая свои интересы на Ближнем Востоке, наткнулась на сирийскую проблему. Некоторые считают, что Москве не удастся спасти Асада. Как, по-вашему, может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии?

— Сирийская проблема в последнее время является одной из наиболее острых в мировой политике. Естественно, пройти мимо нее не может и Россия. Особенно учитывая традиционные связи с данной страной. Однако преувеличивать их значение не стоит. После падения СССР взаимодействие новой России и Сирии оставляло желать лучшего. Принято считать, что Сирия являлась и является важным стратегическим партнером России в регионе, а также покупателем российской военной техники и т.д. Но это не совсем так. В чисто экономическом плане результаты сотрудничества двух стран вряд ли были взаимовыгодными. Что касается оружия, то поставки его оплачивались, мягко говоря, неудовлетворительно. Более того, в январе 2005 г. Б. Асад во время визита в Москву добился списания 3/4 сирийского долга на сумму более 10 млрд. долларов. Совместные проекты в промышленности, в нефтяной сфере являлись весьма скромными.

Возникает ряд принципиальных вопросов. Какие же интересы Россия защищает в Сирии и на Ближнем Востоке? Почему она занимает позицию, которая со стороны выглядит как заведомо проигрышная? Почему РФ идет ради этого на существенные экономические издержки? Ведь, защищая особую позицию, Россия в экономическом плане существенно теряет. Напомню только об ухудшении отношений с целым рядом арабских стран, с Турцией и т.д., об утрате значительных контрактов на рынках вооружений в Саудовской Аравии и пр.

Очевидно, что такая политика должна иметь серьезное обоснование. На мой взгляд, сегодня позицию Россию в Сирии определяют не столько экономические, сколько геополитические и общегуманитарные интересы. И дело здесь вовсе не в «спасении» лично Б.Асада. Это вопрос частный — практически для всех участников конфликта в Сирии. Принципиального значения не имеет и то, останется ли он, или уйдет.

В этой связи важно видеть глобальный контекст проблемы. «Арабская весна», волна потрясений, накрывшая страны Северной Африки и Ближнего Востока в январе-феврале 2011г., радикально изменили ситуацию не только в регионе, но и в мире. Существует масса объяснений их причин, разнообразных трактовок. Но они в основном страдают дефектом региональной узости.

Между тем здесь мы сталкиваемся с колоссальным проектом, который является составляющей глобального наступления Запада и который условно можно назвать «перестройкой для Востока». Целью ее, в отличие от событий эпохи падения СССР, является не столько устранение геополитического противника (хотя после объявления планов введения золотой валюты таковым, безусловно, стал Муаммар Каддафи), сколько установление более эффективного контроля над рынком углеводородов. Устранение наиболее авторитетных лидеров региона представляется, таким образом, не только результатом народной стихии, но и актом вполне продуманным. На мой взгляд, он прямо обусловлен мировым экономическим кризисом, который далек не только от своего завершения, но и от своего пика.

В итоге, под лозунгами «демократизации» (модифицированная версия крестовых походов) в арабском мире развернулись масштабные процессы, как и «перестройка» в СССР, имеющие самые разрушительные последствия. Их масштабы, потрясающие и сейчас, будут лишь возрастать. И дело вовсе не в том, что, к примеру, сегодня совершенно понятно, что ливийцы в ближайшие десятилетия (а возможно и навсегда) не смогут достичь прежнего уровня жизни.

Нужно видеть, что результатом событий последних лет явились такие внешне неожиданные результаты, как падение ряда светских режимов, усиление клерикализма, хаотизация внутриполитических процессов в большинстве стран. Таким образом, столкнувшись с проектом «демократизации», Восток оказался перед лицом грандиозных угроз. Конечно, реальная демократизация не является для Запада подлинной целью. Иначе что тогда делать с «демократиями» в Саудовской Аравии, Катаре и пр.? Однако игра в демократию привела к тому, что Запад (хотя это понятие предельно условно) выпустил джина экстремизма и религиозного фанатизма, с которым вряд ли сможет справиться. Полагаю, что эта цель всерьез даже не рассматривается.

Главная задача для Запада – усиление контроля над рынком нефти в регионе скорее выполнена. Во всяком случае, пока.

В данном контексте вопрос о том, как может завершиться борьба за сохранение режима Башара Асада в Сирии в общеполитическом плане является важным лишь как урок для других стран. Во-первых, всякая нефтяная держава, не интегрированная в должной степени в орбиту западной нефтяной политики (не учитывающая соответствующие интересы), фактически обречена на то, что в ней либо будет предпринята попытка смены режима силой внешнего вмешательства (очередной «Клуб друзей» будет создан быстро), либо же иным устранением соответствующего политического лидера. Во-вторых, эти операции однозначно негативно будут сказываться на жизни населения «демократизируемых» стран.

На мой взгляд, падение режима Б.Асада неизбежно приведет к тому, что следующим объектом атаки станут Иран и Россия. Весьма вероятным сценарием при этом станет повторение испытанного на СССР эпохи «перестройки» сценария согласованного обрушения цен на нефть на основе нефтяного альянса США и Саудовской Аравии. Именно поэтому и Россия, и Иран (как и ряд других стран) всемерно противодействуют свержению режима Асада.

Удастся ли это? Я не фаталист и вижу различные варианты развития событий.

— Россия сейчас фактически одна противостоит продвижению Запада на Восток. Какую политику следовало бы проводить для защиты Северного Кавказа от попыток и планов Запада отторжения этой части России?

— Совершенно очевидно, что противодействие России политике западной экспансии на Восток сегодня является скорее мерой вынужденной. Я глубоко убежден в том, что для российского руководства конфронтация с Западом является крайне неудобной. По сути, оно ищет варианты примирения. Но не капитуляции. Между тем, ощущение полной капитуляции на Востоке, которое и сейчас присутствует в общественном мнении, с падением Сирии и назревающей атакой на Иран станет повсеместным. Я уже не говорю о колоссальных экономических потерях, которые Россия уже понесла и еще может понести в Северной Африке, а также на Ближнем и Среднем Востоке. В немалой степени, именно эти потери (рынки нефти, вооружений и пр.) заставляют считать прежнюю политику соглашений с Западом по Ирану, Ливии и пр. глубоко ошибочной.

Еще раз особо подчеркну, что сегодня всякая страна – производитель углеводородов просто обречена на растущее вмешательство вошедших в полосу глубокого экономического кризиса «мировых держав».

 

 

 

В этой ситуации для России вновь максимально актуальным становится вопрос о собственной безопасности. Понятно и то, что именно Северный Кавказ в первую очередь может оказаться для нее тем узелком, с которого начнутся возможные глобальные осложнения и неприятности.

Оценивая ситуацию в регионе, важно видеть, что, с одной стороны, Каспийский бассейн имеет исключительно важное значение для мировой нефтепромышленности. Здесь пересекаются интересы различных стран, причем далеко не только региональных. Кто и как будет контролировать здесь нефтедобычу – вопрос мировой политики. С другой стороны, Кавказ – территория проживания многочисленных народов, отношения которых зачастую имеют ярко выраженную конфликтную сторону.

Полагаю, что российское присутствие однозначно является серьезным стабилизирующим фактором в регионе. Любые сценарии «ухода» России с Северного Кавказа означают лишь одно – превращение всего региона в поле сплошной конфликтности. В таком случае ситуация, которая сейчас наблюдается в Сирии – просто «детский сад» на фоне возможных кавказских конфликтов. Бесчисленные зоны противоречий, потенциально грозящие конфликтами, на Северном Кавказе гарантированно контролируются только сильной властью российского федерального центра. При этом мероприятия силового, полицейского плана являются абсолютно необходимыми, но недостаточными. Не случайно, настойчиво противодействуя экстремизму, руководство России много внимания уделяет экономическому развитию региона.

Однако нужно видеть, что и после распада СССР Кавказ по-прежнему во многом является единым пространством. Негативное развитие событий в любой его точке немедленно отражается на всех присутствующих здесь государствах. Как показывают события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, Западу глубоко плевать на те жертвы, которые несут народы «демократизируемых» регионов. Поэтому, как говорил известный литературный герой – «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Единственно верным решением в современных условиях заметного обострения международных отношений является значительная активизация межгосударственных контактов всех государств большого кавказского региона. Если они не решат своих проблем сами, в своем кругу (российско-грузинских, азербайджано-армянских и т.д.), то им начнут «помогать» далеко не самые добросовестные помощники извне. Чем такая «помощь» заканчивается – мы уже видели и видим сегодня. Думаю, что для любого честного политика, заботящегося об интересах своего народа, перспективы обострения конфронтации в регионе неприемлемы. Здесь нужно умерить те или иные амбиции, настойчиво снимая противоречия, а также жестко противодействуя многочисленным спекуляциям оживившихся «доброжелателей».

Следующим по порядку (но не по значению) моментом должно стать всемерное развитие экономического сотрудничества государств региона. Чем теснее и взаимовыгоднее станут отношения стран – тем стабильнее будет ситуация. Поэтому заботиться России нужно не только об отношениях и экономическом сотрудничестве с Западом (конечно, крайне важных), но и форсированном развитии отношений с соседями на Кавказе.

— В Грузии считают, что в случае начала военных действий в Сирии Москва совершит марш-бросок через Грузию на военные базы в Армению. То есть, использует территории Грузии для налаживания сухопутной связи с Арменией. Ваш комментарий.

— На мой взгляд, всякие рассуждения о расширении военного присутствия России на Кавказе являются опасной спекуляцией, создающей дополнительную напряженность. Между тем, как я уже говорил, всем государствам кавказского региона настоятельно необходимо снимать те противоречия, которые уже накопились, причем в немалом количестве. Любые военные акции на Кавказе нужно ограничивать по максимуму.

Я не являюсь квалифицированным военным аналитиком, однако полагаю, что военные действия в Сирии – не повод для расширения военных баз в Армении. Думаю, что такую задачу российское руководство не ставит. Во всяком случае, каких либо конкретных шагов в данном направлении не предпринимается. К сожалению, это не подкреплено активизацией российской политики в сфере урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Здесь явно назрели новые шаги и инициативы.

На этом фоне тем более спекулятивны рассуждения о «бросках», то есть о возможном нарушении Россией суверенитета Грузии и перемещении через нее значительных контингентов войск. По сути, это откровенная провокация, преследующая цель ухудшения и без того непростых отношений России и Грузии.

Здесь мы имеем дело с отработкой прямого политического заказа тех сил, которые стоят за ныне постепенно выходящим «в тираж» президентом Грузии. Напомню, что Михаил  Саакашвили в свое время работал в нью-йоркской юридической фирме, которая обслуживала американские нефтегазовые компании, действовавшие на пространстве СНГ. Уверен, что и сегодня он в большей степени озабочен защитой интересов зарубежных патронов, а не своего народа.

То, что длительное время проводившаяся президентом Грузии конфронтационная политика требует своей корректировки, недавно показали парламентские выборы. В их свете России особенно важно наладить прямой конструктивный диалог с новыми лицами в грузинском руководстве. На мой взгляд, важно это и для новых лидеров грузинского государства. Впрочем, их возможные шаги в русле российско-грузинского урегулирования неизбежно будут подвергаться острой критике. Поэтому реальные сдвиги в отношениях России и Грузии, видимо, произойдут лишь после ухода М. Саакашвили с политической арены.

— События, сложившиеся вокруг Сирии и Ирана, возвращение натовских баз в Малатья, информация о возможном появлении в азербайджанской акватории Каспия американских радаров вынуждают России пересмотреть свою военную политику и открыть новые базы в Армении. Что вы думаете об этом?

— Действительно, из-за событий вокруг Сирии и Ирана геополитическая обстановка заметно накалилась, и Россия вынуждена реагировать на вновь возникающие угрозы. Однако, несмотря на вполне определенную закономерность, обнаруженную в самой постановке вопроса, на мой взгляд, открытие новых баз в Армении не является ни необходимым, ни неизбежным. Это очевидно и для российских властей, которые не ставят такой задачи. Известно, что Россия лишь «оптимизирует» контингент 102-й военной базы. В 2011 году сокращен гарнизон под Ереваном, вывезены в Россию семьи военнослужащих. В то же время, во второй половине 2012 г., началось некоторое увеличение численности контрактников на базе в Гюмри, активизировались различного рода военные учения, в том числе в рамках ОДКБ. Тем не менее, в ходе проходящей сейчас плановой замены личного состава базы, увеличения ее численности не произойдет.

Думаю, что, хотя контингент российской базы и так довольно невелик, усилия российской стороны в дальнейшем следует направить не на расширение, а на сокращение любого военного присутствия в регионе.

Вывод о нецелесообразности расширения военного присутствия касается любых иностранных военных на территориях всех государств региона. Уже сам факт военного присутствия в регионе любых внерегиональных держав (и в любой форме) является крайне опасным. Он лишний раз демонстрирует неспособность государств Кавказа (и России) к самостоятельному решению своих проблем, создает благоприятную почву для возможных провокаций и конфликтов. Необходимо, наконец, понять, что сложные и противоречивые процессы кавказского урегулирования являются внутренним делом государств региона. Их нужно решать своими собственными силами.

Как показывают недавние события вокруг Южной Осетии и Абхазии, те шаги, которые были осуществлены М.Саакашвили, ориентированным на тесное военное взаимодействие с Западом, в военном отношении оказались совершенно не эффективными. Однако при этом были созданы условия для реального перерастания конфликта в глобальные формы. Во всяком случае, всякий, кто в эти непростые, трагические дни находился в США, в контексте сообщений американских СМИ, всерьез ожидал военного столкновения США и России.

Исходя из этого, полагаю, что любые военные мероприятия всех государств региона должны быть максимально понятными, взвешенными и осторожными. Причем, любое военное присутствие на Кавказе внерегиональных держав должно быть прямо запрещено на договорной основе.

И главное – необходимо, наконец, активизировать региональный переговорный процесс, приступить к неуклонному «снятию» всех болевых точек в отношениях государств на Кавказе.

— Также, в связи с геополитической ситуацией, как считают некоторые эксперты, в случае не достижения соглашения с Азербайджаном, Россия будет вынуждена в одностороннем порядке продолжать использование Габалинской РЛС. С каким предложением выступит Россия в альтернативу повышения арендной платы этой станции?

-Судьба Габалинской радиолокационной станции является, с одной стороны, узко военным вопросом. Конечно, всем известно, что эта РЛС является одной из наиболее важных составляющих российской системы предупреждения о военном нападении. Понятно и то, что она обеспечивает защиту рубежей России от угрозы нападения именно с южного направления, в том числе, и из региона Ближнего Востока. Впрочем, в контексте приведенных выше соображений о судьбах нефтепроизводящих стран Востока, как мне кажется, далеко не бесполезной она может оказаться и непосредственно для Азербайджана.

С другой стороны, вопрос о РЛС — глубоко политический. Оживленные дебаты в Азербайджане и России вокруг продления срока аренды станции привлекают внимание в обоих государствах. Думаю, что, несмотря на наличие ряда существенных спорных финансовых, экологических и ряда других вопросов, суть проблемы состоит все же не столько в них, сколько в том давлении, которое оказывают на Азербайджан страны НАТО, а также в отсутствии должного единства взглядов по вопросу в российском руководстве. На мой взгляд, в основном, противоречия инспирированы внерегиональными силами.

Избегая категоричности оценок, все же считаю, что использование РЛС Россией в одностороннем порядке является вариантом крайне сомнительным, на мой взгляд – совершенно невозможным. Полагаю также, что азербайджанское руководство вполне сумеет с наибольшей степенью целесообразности распорядиться столь дорогой и технически сложной системой и найдет ей лучшее применение, нежели простой или разрушение.

Поэтому достижение компромиссного решения вполне возможно, более того, отвечает интересам как России, так и Азербайджана.

 

 

В Грузии Эрик Рубин не скупился на комплименты и прежним властям, и новым.

Сегодня заместитель госсекретаря по вопросам Европы и Азии Эрик Рубин в Ереване продолжил свой визит по странам Южного Кавказа. До Армении американский чиновник побывал в Баку и Тбилиси. Основная тема переговоров – углубление сотрудничества субъектов региона с США, развитие демократических ценностей и, по неафишируемым данным, партнерство с Вашингтоном по иранскому и сирийскому вопросам.

О том, что Эрик Рубин ознакомился с настроем закавказских политических лидеров в отношении Ирана, стало известно только по итогам его встреч в Тбилиси. Азербайджанские источники, комментируя визит представителя Госдепа, лаконично сообщали об обсуждении экономических вопросов, гражданских свобод, а также карабахской проблематики.

В Ереване, анонсируя приезд Рубина, были еще менее словоохотливы. Пресс-служба посольства США отметила, что чиновник примет участие в работе армяно-американской группы по экономическому сотрудничеству, в ходе которой будут рассмотрены возможности стимулирования инвестиций в энергетике, торговле, а также вопросы атомной энергетики.

Однако, как подсказывает опыт, в ходе региональных визитов на Южный Кавказ у высокопоставленных представителей Вашингтона редко когда бывают слишком дифференцированные программы для каждой из стран в отдельности. Подобное однообразие с закономерной поправкой на реалии Азербайджана, Армении и Грузии связано не только с определенной схожестью проблем этих стран, но и этическими нормами – США пытаются подчеркнуть равнопартнерский характер отношений с Баку, Ереваном и Тбилиси. Поэтому, если Эрик Рубин обсуждал с грузинскими лидерами столь злободневный для США вопрос, как иранский, то трудно предположить, что в Баку он на этот счет молчал или будет молчать в Ереване.

В Тбилиси замгоссекретаря выразил надежду на то, что Грузия продолжит поддерживать политику недопущения создания Ираном ядерного оружия. «В ходе встреч в Тбилиси с президентом и будущим премьер-министром Грузии я обсудил усилия международного сообщества, направленные против создания в Иране ядерного оружия, – сказал он журналистам по итогам переговоров. – Мы прекрасно сотрудничаем и относительно турецко-сирийского вопроса, и Грузия призвана сыграть миротворческую роль в регионе».

Этому заявлению с пацифистским окрасом некоторые тбилисские эксперты однако придали несколько иное значение. По их мнению, Рубин, встречаясь с президентом Михаилом Саакашвили и будущим премьер-министром Бидзиной Иванишвили, хотел удостовериться, что отношение к иранскому вопросу в Грузии, несмотря на скорые перемены во власти, неизменное, поскольку Вашингтон, похоже, все-таки отводит Тбилиси некую особую роль в случае активных действий против Тегерана.

Так, незадолго до приезда Рубина грузинский политик Ирина Саришвили заявила, что множество больниц, построенных в последнее время в разных частях страны в рамках президентской программы, сильно напоминают американские типовые военные госпитали. Если к этому приплюсовать интенсивную реконструкцию и строительство аэропортов, способных принимать тяжелые транспортные самолеты, приведение в надлежащий порядок прочей инфраструктуры, то при желании такого рода хозяйствование можно объяснить не только заботой прежних властей о населении.

Впрочем, в Тбилиси Эрик Рубин говорил не только об Иране. Он традиционно для любого представителя Запада повторил тезис о недопустимости нахождения российских войск в Грузии, подразумевая военные базы в Абхазии и Южной Осетии. «США имеют ясную и твердую позицию относительно суверенитета и территориальной целостности Грузии», – подчеркнул он.

Комментируя недавние парламентские выборы, которые выиграла оппозиция, Рубин, поздравив с успехом Бидзину Иванишвили, подчеркнул «личную заслугу президента Саакашвили в том, что для всего мира является примерным происходящее сейчас в Грузии». По его словам, «на Женевских переговорах и российская сторона, и сепаратисты были под большим впечатлением от процесса самих выборов». «Мир уже может увидеть, что в Грузии есть демократия и она может стать образцом для региона. Мне повезло, я работаю над грузино-американскими отношениями уже 20 лет. За этот период мы видели большой прогресс и заявляем о поддержке Грузии, которая стоит на пути демократического развития», – заявил Эрик Рубин.

Помимо Саакашвили и Иванишвили представитель Госдепа встретился с некоторыми кандидатами в министры, и в том числе Ираклием Аласанией, выдвинутым на пост руководителя оборонного ведомства. Получив от него заверения в том, что «Грузия выполнит взятые обязательства по Афганистану», Рубин, в свою очередь, обещал усиление поддержки США на международной арене по части сближения Тбилиси с НАТО. «Демократичное проведение выборов способствует и углубит перспективу интеграции Грузии в НАТО», – сказал гость.

На пресс-конференции в посольстве США Эрик Рубин ушел от ответа на вопрос, как он оценивает заявление Иванишвили об участии Грузии в Олимпийских играх в Сочи, и с большим удовольствием сообщил об обещаниях, которые получил от президента страны в отношении неизменности внешнеполитического курса Грузии, укреплении связей Тбилиси с евро-атлантическими структурами и США, а также свободы СМИ.

Юрий Рокс

Источник — ng.ru Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1350505560