Израиль избежал досрочных парламентских выборов. О формировании широкой коалиции договорились правящий «Ликуд» и главная оппозиционная партия «Кадима». Сенсационный альянс двух ключевых игроков израильской политики — премьера Биньямина Нетаньяху и лидера «Кадимы» Шауля Мофаза — наделил израильского лидера беспрецедентными полномочиями при решении ключевых вопросов внутренней политики и национальной безопасности. По мнению экспертов, формирование правительства национального единства является частью мобилизационного сценария Израиля на случай войны с Ираном.

Договоренность сформировать новую правящую коалицию в Израиле была достигнута всего через сутки после того, как в минувшее воскресенье на конференции правящей партии «Ликуд» премьер Нетаньяху объявил о проведении в стране осенью внеочередных парламентских выборов. Свое решение он мотивировал необходимостью «вернуть политической системе стабильность», утраченную в связи с отсутствием у его кабинета достаточной поддержки в Кнессете, в котором правительству противостояла самая многочисленная фракция ведущей оппозиционной партии «Кадима».

Однако после того, как внесенный на рассмотрение Кнессета законопроект о самороспуске уже прошел первое чтение, ситуация в Израиле развернулась на 180 градусов. На совместной пресс-конференции во вторник утром недавние непримиримые оппоненты премьер Нетаньяху и лидер «Кадимы» Шауль Мофаз заявили о достигнутой накануне ночью договоренности вместо внеочередных выборов объединить свои фракции в новой широкой коалиции и создать правительство национального единства.

Новая коалиция будет иметь 94 из 120 мандатов в Кнессете. Поддержка столь многочисленной правящей коалиции, которой в Израиле не было на протяжении последних десятилетий, позволит Биньямину Нетаньяху беспрепятственно проводить в парламенте любые решения в области внутренней политики и национальной безопасности. Новый альянс предполагает, что Шауль Мофаз войдет в кабинет Нетаньяху, заняв кресло вице-премьера.

Смысл формирования новой коалиции Биньямин Нетаньяху сформулировал так: «Мы объединились ради четырех главных целей — изменения закона Таля (об отсрочках от армейской службы для иудеев-ортодоксов.- «Ъ»), утверждения бюджета, реформы системы государственного управления и продвижения мирного процесса (с палестинцами.- «Ъ»)». Указав на то, что новое правительство сможет обеспечить стране политическую стабильность и экономическое развитие, премьер добавил: «Конечно, один из важнейших вопросов — иранский».

Ряд экспертов расценили формирование правительства национального единства как еще одно косвенное подтверждение того, что в Израиле реализуется мобилизационный сценарий в преддверии войны с Ираном. «Делать вывод о том, что после формирования новой коалиции война с Ираном становится неизбежной, было бы преждевременно. В то же время очевидно, что ключевыми фигурами в новой израильской коалиции становятся политики, выступающие с жестких позиций по отношению к Ирану»,- разъяснил «Ъ» бывший советник премьера Нетаньяху, исполнительный директор Российского еврейского конгресса Бенни Брискин. По его словам, в новую коалицию вошли бывший министр обороны Эхуд Барак, склоняющийся к силовому решению иранской проблемы, и глава МИДа Авигдор Либерман, чья партия «Наш дом Израиль» также занимает жесткие позиции по отношению к Тегерану. Что касается выходца из Ирана Шауля Мофаза, то хотя он и не делал прямых заявлений по военной операции против Исламской Республики, в конечном счете он займет позицию, солидарную с премьером Нетаньяху, считает Бенни Брискин. «Мофаз — бывший военный, он занимал пост министра обороны и даже служил в тех же подразделениях, что и Нетаньяху,- заявил «Ъ» господин Брискин.- Поэтому в иранском вопросе он вполне может стать опорой, необходимой премьеру».

Сергей Строкань
«Коммерсантъ-Online», 10.05.2012
Источник — kommersant.ru
Постоянный адрес статьи —

Дополнительные санкции в отношении Ирана не помогут обеспечить переговорное решение проблемы вокруг его ядерной программы, в очередной раз констатировал в субботу министр иностранных дел России Сергей Лавров. Главный российский дипломат совершенно справедливо отметил, что иранская ядерная программа — это национальная идея, и дополнительные санкции не помогут обеспечить переговорное решение проблемы.

Похоже, что России, которая уже давно целенаправленно продвигала эту мысль, все-таки удалось донести ее до США и ряда других стран. В Вашингтоне наконец-то рассматривают возможность разрешить Ирану осуществлять обогащение урана до 5%. Правда, при этом Тегерану выдвигаются встречные требования: снять все ограничения на международные инспекции своих ядерных объектов и позволить осуществлять постоянный контроль над их функционированием.

Существует надежда, что подобный компромиссный вариант позволит достичь какого-либо продвижения в переговорах по иранской ядерной программе, явно пробуксовывающих по причине жестких позиций, занимаемых противоборствующими сторонами.

Напомним, что группа международных посредников – Россия, Великобритания, Германия, Китай, США и Франция («шестерка») с 2003 года совместно с МАГАТЭ добивается от Ирана приостановки работ по обогащению урана, которые могут представлять угрозу режиму ядерного нераспространения. Переговоры были прерваны в 2009 году, когда совет управляющих МАГАТЭ осудил Иран за строительство второго завода по обогащению урана и призвал Тегеран подтвердить, что «не принимались решения о строительстве других ядерных объектов, которые не заявлены агентством».

Тегеран отвергая все обвинения, феврале 2010 года начал процесс дообогащения урана до 20%. А в середине февраля 2012 года власти Ирана сообщили о дополнительном вводе 3 тысяч новых центрифуг на предприятии по обогащению урана в Натанзе, доведя их количество до 9 тысяч.

«Любая ядерная программа, в какой бы стране она не начиналась, всегда заключает в себе фактор двойного назначения, поскольку между гражданской и военной составляющей на определенном этапе развития всей программы никакой разницы нет», — отмечал в беседе с корреспондентом «Росбалта» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор Владимир Сажин.

По словам специалиста, разница появляется только на самом завершающем этапе ее выполнения, то есть, когда создана база, чтобы производить обогащенный до 90-95% уран, а «до этого момента с технической точки зрения поймать нарушителя очень сложно».

Кстати, согласно недавнему заявлению главы Пентагона Леона Панетты, «нет конкретной информации о том, что Иран принял какое-либо решение» о готовности к созданию ядерного оружия.

Пока же санкции в отношении Ирана продолжают действовать. Хотя очевидно, что они в целом не дают ожидаемого эффекта. Более того, Иран, как достаточно сильное государство, сделал в этих условиях ставку на максимальное самообеспечение и поэтому заинтересован в развитии альтернативных источников энергии, в том числе и гражданских ядерных технологий. При этом, как отмечает, например, российский политолог Станислав Тарасов, «от возни, устроенной Западом вокруг Ирана, выигрывает пока только Тегеран, который, несмотря на различные санкции, укрепляется на «Большом Ближнем Востоке» в роли геополитического фактора номер один».

И вот теперь ожидается, что в ходе очередного раунда переговоров «шестерки» и Ирана, запланированного на 23 мая в Багдаде, Тегерану будет предложена некая программа, основывающаяся на принципе «действие в ответ на действие». Как отмечал глава МИД РФ Сергей Лавров, предполагается, что если Иран начинает шаги навстречу требованиям СБ ООН и МАГАТЭ, в ответ определенные санкции тоже будут заморожены и не будут расширяться и так далее до того момента, когда процесс обогащения урана будет заморожен на период переговоров.

Иран вроде бы согласился возобновить переговоры с экспертами МАГАТЭ. Как сообщил в пятницу представитель ИРИ в МАГАТЭ Али Асгар Солтание, это произойдет 13-14 мая.

Но твердые высказывания продолжают звучать со стороны Израиля – непримиримого противника Ирана. Премьер-министр Израиля Бениамин Нетаньяху в недавнем интервью американским СМИ отметил, что Иран должен полностью прекратить все свои программы, относящиеся к обогащению урана. Это относится и к обогащению урана до трех процентов.

Глава Минобороны Израиля усомнился в том, что введенные западными странами санкции против Тегерана воспрепятствуют разработке иранскими специалистами ядерного оружия. «Нужно сказать правду. При нынешнем уровне давления, шансы на то, что Иран отреагирует на требования международного сообщества остановить ядерную программу, невелики», — заявил министр.

Скорее всего, ключевыми в высказывании военного можно считать слова о «нынешним уровне давления», который израильская сторона считает явно недостаточным.

Как отмечает, в частности, Владимир Сажин, политического решения относительно создания ядерного оружия официальным Тегераном еще не принято, в частности по причине отсутствия инфраструктуры. Центрифуги, которые сейчас вводит в строй Иран недостаточно совершенны и сбои в их работе очень часты. Кроме этого, для создания четко работающей ядерной промышленности необходимо еще весь спектр научных достижений, многими из которых Иран пока не обладает.

Таким образом, вопрос заключается в том, в какие рамки поставить ядерную программу и как контролировать возможности создания оружия. Большинство озабоченностей было бы снято, если бы официальный Тегеран пошел на то, чтобы принимать в любое время инспекторов МАГАТЭ без предварительного согласования, чего и добиваются США, рассматривающие возможность разрешить ИРИ обогащать уран до пяти процентов, при том, что как утверждают эксперты, для изготовления ядерных боеприпасов необходим уран со степенью обогащения около 90%.

Между тем, ряд экспертов и наблюдателей высказывают мнение, что Тегеран проводит изыскания в области ядерного оружия, но в определенный момент остановит работы, не доведя их до финальной стадии. Это позволит стране формально заявлять об отсутствии у нее ОМУ, однако в «час Х», если таковой настанет, явить себя миру в качестве грозной ядерной державы.

Если такое утверждение справедливо, то в процессе решения «иранского вопроса» начинается новый этап «позиционного противостояния».

Дмитрий Пановкин

28 апр. 2012

Вслед за некоторой эйфорией, связанной с успешным, как заявляют в Иране, началом нового этапа переговорного процесса между ним и «шестеркой» ( 5 членов Совета Безопасности ООН – Англия, Франция, Китай, Россия, США плюс Германия) по поводу судьбы реализуемой ИРИ ядерной программы, в Тегеране вновь началась острая дискуссия по вопросам экономической ситуации в стране. На днях спикер социальной Комиссии иранского парламента Джавад Замани предупредил, что если будет реализована вторая стадия ликвидации субсидий для малоимущих граждан, темпы роста инфляции примут угрожающие размеры. Экономическая система страны, предупредил он, просто перестанет функционировать, а возможность протестов снизу станет вполне реальной, что создаст угрозу функционирования режима. Начавшийся новый виток дороговизны может сопровождаться массовыми акциями протеста. На эту тему ранее высказались и международные финансовые институты. Так Международный Валютный Фонд констатировал резкое снижение экономических показателей Ирана в последнее время, что существенно понизило его рейтинг в ближневосточном регионе. Вице-спикер парламента Мохаммад-Реза Бахонар в этой связи отметил, что жалобы на дороговизну и другие экономические трудности множатся с каждым днем.

В последние месяц-полтора дороговизна стала настолько острым явлением, что привлекла к себе внимание даже высшего духовенства. На эту тему высказался в конце апреля популярный в последние годы религиозный деятель Ахмад Хатами, занимающий пост члена Совета Экспертов и выполняющий время от времени функции пятничного имама-хатиба главной столичной мечети. По его словам, экономические неурядицы неизбежно повлекут за собой жесточайшую нестабильность в иранском обществе. Он потребовал от исполнительных властей принятия срочных мер для обуздания инфляции и дороговизны. По последним данным иранских экспертов, опубликованным на сайте информационного агентства ИРНА, за последнее время еще 20% населения страны опустились за черту бедности. Всего же эта социальная группа в Иране насчитывает уже 40 % населения. В такой ситуации правительство президента М.Ахмадинежада продолжает утверждать, что полно уверенности в правоте своей экономической политики по реализации второй стадии ликвидации субсидий для малоимущих граждан. В очередной раз оно заявило об этом 19 апреля, несмотря на ярые протесты законодательной власти, выразившиеся даже в открытом письме спикера парламента Али Лариджани в адрес духовного лидера страны аятоллы Али Хаменеи. В тот же день одно из профсоюзных объединений Ирана заявило, что их реакцией на такое решение может стать бессрочная забастовка.

В стране продолжается рост безработицы. К этой тенденции приплюсовывается другая – многие из работающих заняты неполный день и готовы работать ниже минимально оговоренной зарплаты дабы не потерять работу или профессиональные навыки. То же ИРНА опубликовало слова одного профсоюзного деятеля из северной провинции Мазендеран, утверждающего, что ныне многие работодатели дают на подпись наемным рабочим договора, в которых не оговаривается размер зарплаты, и платят то, что им заблагорассудится. Многие такие рабочие постоянно находятся под угрозой потерять рабочее место, поэтому готовы на любые условия, лишь бы добыть пропитание своим семьям. По данным Генерального секретаря иранского Дома Рабочих Али Махджуба, за последний год в Иране закрылось порядка 1200 промышленных предприятий, что пополнило армию безработных примерно на 100 тысяч прежде занятых рабочих. Учтем при этом, что одним из широко разрекламированных предвыборных обещаний Ахмадинежада было ликвидировать безработицу в самое ближайшее время. На самом деле, его экономическая политика ежедневно плодит все новых и новых безработных. В этой связи можно привести слова министра индустрии, рудников и торговли Мехди Газанфари, сказанные им во время дискуссии в парламенте по вопросам экономической политики. Газанфари связывает все экономические трудности с одним фактором – действующими против Ирана санкциями мирового сообщества, нацеленными на прекращение реализации им военного компонента ядерной программы. Он не стал расшифровывать свои слова на открытом заседании парламента, да ему бы и не позволили этого сделать, потому что большинство руководителей режима продолжают утверждать, что действующие санкции совершенно не влияют на экономическую жизнь страны. Косвенно слова Газанфари подтвердил и министр экономики Ирана Шамсэддин Хосейни, сказавший, что еще одно из огромных потрясений – серьезные колебания курсов иностранной валюты, что безусловно связано с экономическим прессингом санкций. Особенно чувствительными они стали в последние полгода, когда реальный курс иранского тумана подскочил от 1100 до 1800-2000 за доллар. Кстати, в прессу уже просочились сведения и о том, что в кулуарах прошедшей в Стамбуле 14 апреля встрече иранской делегации с «шестеркой» посредников глава иранских переговорщиков, секретарь Высшего совета национальной безопасности Саид Джалили чуть ли не слезно умолял Верховного комиссара Евросоюза по вопросам внешней политики и безопасности Кэтрин Эштон содействовать уменьшению экономического прессинга на его страну. Негативное влияние санкций на экономическую ситуацию в стране не раз подтверждал в последние дни и глава иранского МИДа Али Акбар Салехи.

Между тем, многие аналитики связывают экономические проблемы страны с политикой действующего президента. Действительно, к приходу к власти нынешнего правительства, Иран имел потенциал, который давал возможность не только улучшить внутреннее социально-экономическое положение страны, но и упрочить свои позиции как на региональном, так и глобальном уровне. Этому способствовали хорошие отношения с окружающими Иран странами, в первую очередь — с новыми государствами Южного Кавказа и Центральной Азии, Ираком, Афганистаном, Пакистаном, дававшими ИРИ емкий и перспективный внешний рынок. Была возможность трансформировать Иран в региональный узел международного транзита товаров, экспортера газа и электроэнергии. Основу для этого давали возросшие доходы ИРИ от продажи нефти. Хорошим заделом являлось то, что поставленную задачу по получению 92 миллиардов долларов от ее экспорта, которая была запланирована на весь период воплощения в жизнь четвертого Пятилетнего плана экономического развития, правительству удалось выполнить в первые полтора года. Однако руководство страны не смогло воспользоваться предоставленными возможностями. По мнению экономистов, поступление значительных сумм в экономику ИРИ в первую очередь отражается на росте объемов денежной массы (не менее 40% в год). Это ведет к обесцениванию иранской валюты. Структурная инфляция, присущая экономике Ирана на протяжении последних 30 лет, стала усиливаться и обостряться именно при президенте Ахмадинежаде. Цифры таковы, что в год революции 1979 г. ее уровень составлял 10%. В 1990-е годы он превысил 20% и достиг своего пика в 1995 г. (49%). Остановить рост инфляции удалось лишь во время реализации третьего Пятилетнего плана (2000–2005). Однако ситуация вновь изменилась в период президентства М. Ахмадинежада, который начался в 2005 г. К марту 2008 г. темпы инфляции официально достигли 18,4%, хотя независимые эксперты-экономисты дают цифру в 25–40%. Это обусловило рост цен на потребительские товары, которые каждый месяц дорожают как минимум на 2–3%.

Все это происходит на фоне обнищания основной массы населения. Как сообщил летом 2007 г. министр кооперативов М. Аббаси, сегодня в Иране 20% населения сосредоточило в своих руках 70% финансов страны, в то время как 60% находится на черте бедности или ниже ее. Еще в июне 2008 г. участились высказывания представителей профсоюзов о том, что уровень минимальной заработной платы (около 230–250 долл. в 2007 г.), рассчитанный на основе официальных показателей инфляции, не соответствует действительности. По их словам, только с марта по июнь 2007 г. его уровень должен был вырасти соответственно темпам обесценения риала на 20%. Идеальным вариантом, с точки зрения представителей профсоюзов, было бы более чем двукратное увеличение минимальной зарплаты (до 540 долл.). Учтем при этом, что прожиточный минимум оценивается в Иране на уровне 650 долларов. Однако этого до сих пор не произошло. К числу негативных экономических явлений, проявивших себя после вступления М.Ахмадиненжада на должность, наблюдается значительный отток капитала, резкое сокращение иностранных инвестиций, высокая инфляция и растущая безработица.

На фоне введения экономических санкций по поводу реализации Ираном военного компонента своей ядерной программы в стране наблюдается осложнение социально-экономической ситуации. Одним из показателей этого явились меры правительства по нормированию потребления горючего. По всей видимости, введя карточную систему на горючее, нынешнее правительство отрабатывает тактику перехода к жесткому режиму экономии на тот случай, если страна вдруг окажется в состоянии чрезвычайной экономической блокады и не сможет импортировать бензин в необходимых количествах. В такой ситуации введение карточек на бензин и поэтапный переход на его квотирование позволяют свести к минимуму протесты населения.

Одновременно, как и ожидалось, в стране резко вверх поползли цены. Особенно это проявилось, начиная с 2007 г., когда цены на картофель – один из основных продуктов питания – выросли в провинции более чем вдвое – с 350 до 800 туманов (1 туман — 10 риалов), а в столице поднялись до 1000 туманов. Подорожали хлеб и мясо, другие продовольственные товары, стройматериалы. С тех пор эти показатели стали еще более высокими. Даже проправительственная пресса вынуждена была искать причины такого скачка цен в провальной экономической политике нынешнего правительства, которую аналитики называют «ахиллесовой пятой» Ахмадинежада

Пресса отмечала, что президент Ахмадинежад столкнулся с серьезнейшими проблемами, связанными с недовольством населения проводимой им внутренней политикой. Как серьезную индикацию можно расценить тот факт, что во время демонстраций и беспорядков в Тегеране и других городах страны продолжает циркулировать речевка, в которой рефреном звучит фраза «Ахмадинежад коштэ шэ» («Да будет убит Ахмадинежад»). Сочетание внешних угроз и внутренних социально-экономических проблем создает острую нестабильность, сталкивающую страну с новыми серьезными вызовами.

В.И.Месамед
28 апр. 2012
Источник — Институт Ближнего Востока
Постоянный адрес статьи —

14 апреля с.г. между Ираном и «шестеркой» международных посредников состоялись переговоры по вопросу урегулирования иранской ядерной проблемы. Накануне стамбульской встречи Иран заявил, что в ходе переговоров собирается предложить новые инициативы, а Соединенные Штаты объявили, что не намерены предлагать Тегерану «пряники». То есть, перед самым началом переговоров стороны уже заняли жесткие и непримиримые позиции по отношению друг к другу. Чего можно было ожидать от переговоров, прошедших в такой атмосфере? «Ничего особенного», — считают турецкие эксперты. Поскольку позиции сторон известны, и принципиально уступать никто не собирается.

По мнению турецких обозревателей, такая ситуация образовалась в результате, прежде всего, западной политики двойных стандартов, которая в самой простой форме заключается в том, что Израилю можно иметь свое ядерное оружие, а Ирану нет. «Двойственная политика Запада чревата еще большей дестабилизацией обстановки на Ближнем Востоке, поскольку способствует ускорению региональной гонки вооружений», — утверждают аналитики турецких институтов стратегических исследований. И, судя по всему, Турция тоже собирается принять активное участие в ядерной конкуренции. Помимо турецких экспертов так считает и известный американский ученый, лауреат Нобелевской премии, Джон Нэш, который пришел к такому выводу, используя «теорию игр». Может быть, именно поэтому Турция утратила свою роль посредника в урегулировании ядерной проблемы Ирана, который увидел в Анкаре потенциального соперника в развернувшейся региональной гонке. «То, что переговоры были проведены в Стамбуле, не должны вводить в заблуждение, поскольку это не означает, что Турция выступает в качестве посредника в процессе урегулирования ядерного кризиса. И последние споры вокруг места проведения встречи Ирана с «шестеркой» посредников – яркое тому подтверждение» — считают эксперты турецкого Центра экономических и социальных исследований.

Неуступчивую политику Тегерана многие обозреватели связывают с предстоящими в 2013 году президентскими выборами в Иране. С другой стороны, в ноябре 2012 года выборы пройдут и в США. И, естественно, лидеры обеих сторон всячески пытаются продемонстрировать достигнутые успехи. В такой обстановке ждать каких-либо конкретных и существенных результатов от процесса урегулирования иранской ядерной проблемы не приходится. Иран продолжит свою ядерную деятельность и не откажется от заманчивой перспективы иметь в своем распоряжении ядерные боеголовки. Поскольку, по словам турецких обозревателей, это стало для Тегерана уже «делом престижа». Таким образом проявляются великодержавные амбиции Ирана, который намерен идти до конца и достичь своей цели.

Как в этой ситуации поведет себя Турция? Большинство турецких политологов убеждено в том, что Турция не намерена создавать ядерное оружие и до сих пор в этом направлении не проявляла никакой инициативы. Однако с учетом растущего населения Турции и определенных перемен в стране в целях удовлетворения энергетических и медицинских потребностей на территории Турции будет построено несколько атомных электростанций. На фоне таких перспектив турецкое общественное мнение большое внимание стало уделять проблемам охраны окружающей среды. «АЭС – это хорошо, однако вместе с АЭС наносится вред окружающей среде. Турецкий народ опасается того, что в результате эксплуатации АЭС окружающей среде будет нанесен непоправимый ущерб», — считают обозреватели Исследовательского центра глобальных политических процессов (GLOPOL), которые не думают, что Турция ускорит свою ядерную деятельность только из-за того, что Иран произведет собственную ядерную бомбу или продвинется в развитии своих ядерных технологий.

Но, тем не менее, турецкие эксперты допускают, что со временем, если в этом возникнет необходимость, Турция может пойти на разработку собственных ядерных технологий, в том числе и в военных целях. Интересно, что некоторые эксперты связывают необходимость в приобретении собственного атомного оружия с размещением на турецкой территории системы ЕвроПРО НАТО. По их мнению, использование этой системы может заставить Турцию задуматься о создании собственного ядерного оружия. Выходит, что на самом деле развитие событий в мире определит ход развития ядерных разработок в Турции. Однако существует и другое мнение, согласно которому Турция не нуждается и не будет нуждаться в разработке собственного ядерного арсенала. Такого мнения придерживаются, в частности, специалисты Центра международных стратегических исследований (USAK).

Большинство турок, словно, смирилось с тем, что Иран от своей ядерной программы не откажется, и в скором времени Тегеран станет очередным обладателем собственной атомной бомбы. Интересно, что не все турецкие политологи видят в этом негатив. Так, например, политические обозреватели Центра афро-евроазиатских стратегических исследований (AFASAM) пишут, что наличие ядерного оружия у Израиля делает необходимым его наличие у Ирана. Поскольку такое положение дел будет иметь сдерживающий характер: каждая сторона будет осознавать, что в случае применения ядерной бомбы против другой стороны, она рискует оказаться под таким же ударом. Поэтому следует ожидать, что стороны воздержатся от применения ядерной бомбы. Недопустимо, чтобы такое оружие была только у одного ближневосточного государства, потому что в таком случае государство, обладающее ядерными боеголовками, будет продолжать угрожать другим странам. Оно будет разговаривать с остальными на повышенном тоне. Чтобы не допустить этого, у Ирана должно быть свое ядерное оружие. Это необходимо в целях установления регионального баланса сил: равные силы снижают вероятность возникновения войны. Хотя, с другой стороны, наличие такого оружия у нескольких стран региона очень опасно. И неизвестно, куда это может привести. Развернется очень глупая и опасная региональная гонка вооружений. Но, тем не менее, с уверенностью можно заявить, что если такое оружие есть у Израиля, а оно у него есть, то пусть такое оружие будет и у Ирана. Это создаст определенное равновесие. Что касается Турции, то эксперты AFASAM не думают, что Турция примет участие в региональной гонке вооружений, поскольку нет такой необходимости. «У нас есть достаточно сильная армия, приняты соответствующие меры предосторожности. Наше положение и наши связи отличаются от иранских и израильских. С учетом своего места на международной арене Турция не нуждается в принятии участия в гонке вооружений», – убеждены аналитики Центра афро-евроазиатских стратегических исследований.

Итак, влиятельные политические организации Ирана, включая консервативные силы, которые в настоящее время находятся у власти, по вопросу урегулирования ядерного кризиса не идут на уступки, поскольку рассматривают это в качестве проявления слабости, в результате чего их может ожидать потеря голосов. Следовательно, они будут и впредь вести себя достаточно настойчиво. С другой стороны, Администрация Белого Дома, которая пытается продемонстрировать своему электорату результаты своих усилий, также стоит на своем. Турецкая общественность понимает это и относится к созданию иранского ядерного оружия не только как к «необратимому процессу», но и как к «почти свершившемуся факту». В турецкой прессе развернулись широкие дискуссии о роли Турции в региональной гонке вооружений. Одни считают, что Турции это не нужно; другие полагают, что, напротив, необходимо; третьи предлагают ограничиться пока строительством мирных АЭС, но при этом внимательно следить за развитием событий в регионе.

А.Г. Гаджиев
24 апр. 2012
Источник — Институт Ближнего Востока
Постоянный адрес статьи —

«Политика Турции «ноль проблем с соседями» дает свои положительные результаты. Мы со своими соседями наладили нормальный диалог и строим добрососедские отношения»,- заявил министр иностранных дел страны Ахмед Давудоглу турецким СМИ. Собственно говоря, так оно и было до момента наступленияв Северной Африке и на Ближнем Востоке феномена «арабской весны», когда Турция действительно налаживала отношения, прежде всего, с соседними странами: Сирией, Ираном, Ираком, Арменией, Россией и некоторыми другими государствами. Сохранялось и стратегическое партнерство с Израилем, Происходило это на фоне заметного экономического развития Турции, роста ее геополитического влияния. Но потом этот механизм- во многом под воздействием Запада- стал быстро ломаться. Сначала срыв произошел на израильском направлении. Тель- Авив блокировал попытки Анкары выступить в роли главного посредника в ближневосточном урегулировании, подозревая, что она пытается создавать новые региональные доминанты. Все закончилось тем, что в мае 2010 года израильский спецназ при штурме «Флотилии свободы» убил девять граждан Турции. По словам министра иностранных дел Ахмета Давутоглу, «военнослужащие страны, которую называют партнером, убили наших граждан по приказу ее же политического руководства». Вскоре стало ясно, что эти трагические события являются всего лишь вершиной айсберга, который разрушает отношения между двумя странами, выводят их в зону широкого противостояния.

Дальше цепочка событий была перенесена на иранскую почву. Когда глава правительства Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что иранскую ядерную программу можно было бы решить эффективно в случае, если рассматривать ее вместе с оценкой военного ядерного потенциала Израиля, в Тегеране ему аплодировали, но только до момента наступления сирийского кризиса. Турция, с таким трудом выстраивавшая отношения с Дамаском, практически в один день объявила президента Башара Асада «диктатором», открыто выступила с лозунгами о необходимости его отстранения от власти. Как пишет в этой связи турецкий политолог Эмин Чолашан в газете Sözcü, «с Сирией были торговые связи, у нас с ними граница протяженностью 900 км. Часто по обеим сторонам границы живут родственники. Многие сирийцы, посещающие в особенности провинции Газиантеп, Кахраманмараш, Килис и Хатай, способствовали притоку денежных средств, позволяли местным жителям зарабатывать. Кроме того, существовала приграничная торговля. Так было до тех пор, пока Эрдоган не объявил Сирию врагом». Видимо, глава правительства Турции рассчитывал на то, что урегулирование сирийского кризиса будет осуществляться быстро по ливийскому сценарию. Действительно, если бы смена режима в Багдаде произошла бы так быстро, как в Триполи, то Анкара могла бы рассчитывать на геополитический грант за участие в этой операции. Однако по мере стагнации ситуации в этой стране, где многие события были блокированы позицией России и Китая в Совете Безопасности ООН, на турецком горизонте неожиданно замаячили новые угрозы.

Речь идет, прежде всего, об Ираке. На днях премьер-министр этой страны Нури эль-Малики назвал Турцию «государством-врагом», имея в виду активное ее вмешательство дела в Сирии. Причем Багдад не ограничился враждебными заявлениями. 22 апреля была прекращена подача иракской нефти в Турцию. Правда, иракское министерство нефти уверяет, что прекращение подачи было вызвано «техническими неполадками», но это для Анкары — серьезный сигнал. Более того, после обмена острыми репликами с Анкарой Нури аль-Малики прибыл с двухдневным визитом в Тегеран, где провел переговоры с руководителями Исламской республики » по вопросам двустороннего сотрудничества, региональным и глобальным проблемам». Как выясняется, высокопоставленные представители курдской и суннитской общин обсуждают возможность вынесения совместного вотума недоверия шиитскому премьер-министру или ограничить срок его пребывания на посту главы правительства двумя каденциями. Но как бы то ни было, все более четче начинают просматриваться контуры шиитского альянса Тегеран-Дамаск — Багдад. Более того, если раньше иракские проблемы квалифицировались многими экспертами в качестве сдерживающего фактора для Турции в отношении Сирии, то теперь инициатива в ходе событий в этом треугольнике выбита из рук Турции. Она вынуждена искать компромиссы с главой иракской курдской автономии Барзани, имея у самых своих границ » сирийский очаг». Поэтому по мере стремления Турции создать волнорез напирающим из Ирака шиитам и других групп, потенциально рождается образ- после Сирии- «второго фронта». Премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган Эрдоган уже предупредил, что в случае, если в Ираке вспыхнет конфликт между шиитами и суннитами, «то Турция не останется в стороне».

Но и это еще не все проблемы турецкой дипломатии. На днях лидер туроккиприотов Дервиш Эроглу выступил с призывом провести международной конференции «пяти сторон, включая гарантов», чтобы попытаться решить кипрскую проблему до 1 июля 2012 года. Он предупредил, что если конференция не состоится, то каждая сторона пойдет своим путем. Напомним, что с 1 июля председательство в ЕС на ротационной основе переходит к Республике Кипр, которая с 2004 года является полноправным членом Евросоюза. В этой связи руководство Турции неоднократно заявляло, что, если урегулирование не будет достигнуто до 1 июля, а к Республике Кипр перейдет председательство в ЕС, то Анкара заморозит свои отношения с Евросоюзом.

В этой связи турецкие СМИ часто упоминают о якобы разработанном плане «Б», контуры которого были озвучены министром по делам ЕС Эгеменом Багышем: в случае провала переговоров по кипрскому урегулированию Анкара может объявить об аннексии северной части Кипра, или вступит на путь окончательного признания факта существования на Кипре двух независимых государств. Столь жесткая временная привязка Турцией процесса кипрского урегулирования к 1 июля имеет не просто символический характер. Дело в том, что в случае создании на Кипре свободной федерации, то в этом формате Северный Кипр автоматически становится членом ЕС. Это означает фактическое вступление — но только турок-киприотов — в Евросоюз, тогда как Турции оказывается за пределами сообщества. Если по времени вступление Северного Кипра и Турции в ЕС растянется, то в перспективе появляется серьезная геополитическая проблема разделения турок на» европейцев» и » азиатов». Более того, станут просматриваться контуры еще одного озвученного на Западе геополитического проекта — вхождение в состав ЕС федеративного государства Кипр с включением в зону влияния Европы западной части Турции. Неслучайно президент Кипра Димитрис Христофиас провел встречу с председателем торгово-промышленной палаты Измира Экремом Демирташем. Они говорили не только о сохранении огромных шансов для создания объединенного Кипра, но и вариантах выхода на процесс урегулирования через экономику- начало совместных инвестиций в развитие всего Кипра. «В действительности проблема заключается в политике, но когда вы ищете политических решений — это затяжной процесс. Давайте делать хотя бы небольшие шаги в экономике, и политические решения придут», — констатировал Демирташ. Но какие именно? Как заявил генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, в настоящее время международная конференция по Кипру не может быть созвана, поскольку участвующие в переговорах по кипрскому урегулированию стороны не добились достаточного прогресса в решении ключевых проблем. В свою очередь президент Кипра Димитрис Христофиас призвал Турцию отказаться от угроз сорвать председательство республики в ЕС. Кстати, с аналогичным призывом к Турции выступил и премьер-министр Польши Дональд Туск. Положение усугубляется еще объявлением об обнаружении в Восточном Средиземноморье огромных запасов нефти и газа, что стало стягивать в этот регион мира некоторые мировые игроки, имеющие разные сценарии развития событий в этом регионе мира.

Найдет ли Анкара выход из сложнейшей ситуации? Прежде всего, отметим, что Эрдоган ни при каком раскладе сил в регионе не шел на обострение отношений с Россией. Более того, после победы на президентских выборах Владимира Путина он получил в свое распоряжение надежный русский тыл, опираясь на который при желании можно изменить многие образовавшиеся комбинации. Тем более, что Россия сейчас объективно заинтересована в разочаровавшейся Западом, но стабильной и сильной Турции. Завязка на общие стратегические долгосрочные экономические интересы с выходом на доверительное политическое партнерство способны стимулировать, как более активно присутствие России на Ближнем Востоке, так и более весомую роль Турции в определении будущей судьбы этого региона мира. Турция приходит к пониманию, что в Евразии, на Большом Ближнем Востоке начинается более жесткая игра, и она только в союзе с Россией может выступать в роли не таскающего для чужих каштаны из огня, как это было в ходе «арабской весны», а полноценного международного игрока с качествами регионального лидера. Сейчас главное для Анкары — не упустить момент перехода количества в новое геополитическое качество.

25.04.2012
Источник — ИА REGNUM
Постоянный адрес статьи —

 Матанат Насибова. Интервью АМИ «Новости-Азербайджан»  с известным   политологом  Тофиком Аббасовым:

— Как вы оцениваете   итоги  переговорного раунда «шестерки» по  ситуации  вокруг иранской проблемы.  Некоторые  аналитики полагают, что встреча имела определенный успех, в том числе для Ирана.

— Я считаю, что выигрышная    позиция  Ирана  заключается  в том, что она не нарушает требования МАГАТЭ и,  тем самым,  как бы  соблюдает букву  международного права закона.

Вопрос в другом,  эта проблема сама по себе  искусственно надумана для того, чтобы  остановить технологическое развитие этой  страны. Это  очень существенный момент.

Дело в том,   что нынешний Иран находится  на 11-й  позиции в системе НОУХАУ, и  многолетнее противостояние Запада и США в каком-то смысле  сыграло на руку этой стране и правящему режиму.   Страна  нашла  выход  для того, чтобы  развить свой промышленный и  индустриальный секторы, подтянуть  те   самые сферы, на которые Запад оказывает  свое  негативное влияние. Поэтому,  помимо фактора нефти,  тут есть еще и фактор  технологичности этой  страны.  И то,  что страна  приблизилась к  десятке  мировых  лидеров, достаточно серьезный показатель.

В этом смысле  Ирану незачем  объясняться,  извиняться,  и тем  более  менять  что -то в  своей политике.  Вопрос в том,  что МАГАТЭ  — это  полностью ангажированная организация, которая действует  под  диктовку США,  точно  так же,  как и  ООН. Потому что когда американцы очень  активны,  эта страна  проявляет  определенные  признаки дееспособности в решении  каких-то международных проблем. И как только   американцы  берут паузу,  моментально   страна   теряет  какие-то  свои наработанные  очки. Поэтому считать, что  наступил какой- то  перелом в контакте Ирана и  «шестерки»  — преждевременно.

Во-первых потому, что Иран требует от сторон,  чтобы они   сели  за стол  переговоров  без предварительных условий. Кстати,   это главное условие  исламской республики, и во–вторых, иранцы горой  стоят за  то, чтобы  отстаивать  свою позицию по обогащению урана  на уровне 20%. В принципе, это законное  право страны, потому  что у нее есть разработки, национальная программа развития  различных видов  промышленности.

В  этом смысле нельзя сказать,   что пик  проблемы  прошел. Скорее всего,  второй раунд  покажет, как будет  развиваться дальнейшая  ситуация,  хотя,  по  моим оценкам,    Иран  отступать не будет.

— В таком случае, каким образом  ситуация   в ключе  иранской проблемы    отразится на Каспийском регионе?

— В  силу известных причин, Иран в  какой-то  степени превратился в государство — изгой. Тем не менее, страна играет  большую роль  в регионе, и не только потому, что имеет выход к Каспийскому морю, но и  выгодное географическое расположение, которое   превратило   страну в  общее звено между западом, востоком,  севером и югом.

Сейчас  все эти планы, связанные с военным решением  проблемы,  очень чреваты и  бесперспективны. И  понятно, почему на этом настаивает такая страна, как Израиль, которая  хочет чужими руками   решить  свою проблему, даже вопреки тому, что  это очень опасный выбор.
Что касается нашего региона, то, с учетом  имеющих место энергетических и транспортных  коммуникаций, определенные риски имеются.
Но,  несмотря на то, что  в отношении с Азербайджаном и с другими соседями Иран  ведет  не понятную,  и в тоже время  опасную  политику, все же у него  хватает мудрости,  чтобы не переходить на запредельную  черту.

Поэтому  напряженность  между Западом  и Ираном  затрагивает в определенном смысле и  интересы нашего региона.
В любом случае, надо   избегать соблазна  решить какие-то проблемы военным  путем. Добавлю, что буквально на днях   были бурные обсуждения о  возможных вариантах   военного   сценария.

В связи с этим Азербайджан и  другие  страны региона должны быть на страже  мирных решений всех проблем, связанных и с Ираном, и  с    регионом, и с  карабахской проблемой.

А что касается  Каспийского моря,  то там, есть  клубок очень тугих  проблем, связанных с правовым статусом и  по недропользованиям.
Не думаю, что в скором времени эти проблемы найдут свои  решения, поскольку,  чтобы  был перелом  в преодолении кризиса вокруг статуса Каспийского моря,  в первую очередь должна быть  спокойная,  размеренная обстановка.

В то же время   наличие  проблем не мешает  каждой из сторон пятерки решать свои  проблемы  на море и друг с другом.

— По предположениям  российских экспертов, американцы  попытаются втянуть  в   антииранскую операцию такие страны,  как  Азербайджан,  Туркменистан, Таджикистан и Грузию, что в итоге  приведет к   нестабильности и в России….

— В таких   суждениях есть резон, потому  что  Россия  не может   пока еще говорить  о том, что она  восстанавливает  свой статус  мирового   лидера.  В определенном смысле Россия является лидером в силу определенных причин, поскольку    имеет большой   ядерный потенциал, возможности   развития  свой индустрии,  природные  данные.  Но,  тем не  менее, после  развала Советского Союза единоличное   лидерство перешло к американцам, и  они фактически  форсируют  сейчас  решение своих  проблем.

Вопрос в том, что   у России  сейчас не так  много осталось  союзников, и она   легко  рассталась с такими потенциальными  союзниками,  как  Ливия, Эфиопия,  которая  сейчас  стала  совершенно прозападной страной, с Ираком  и  другими   странами.  Поэтому Сирия и Иран — это пока еще не многочисленные  друзья России. И  с  южного фланга   есть  те страны, которые для России  представляют естественный базис для самозащиты.  Поэтому,  если вокруг Ирана начнется военная компания, то  это  ударит по интересам самой  России, потому что   Иран  является  покупателем российского военно- технического  снаряжения.

Во–вторых,  в Иране  очень много выгодных контрактов  в  той же ядерной сфере и в других  сферах. Поэтому Запад  старается  сменить  режим в  Иране не потому, что там нет  демократии,  а потому, что как ни парадоксально это звучит,  иранская демократия, которую  проповедует Исламская  Республика  Иран,  она очень  показательная  для   многих арабских  стран, и интересна  тем, что  там  есть  выборная система, которая довольно  прозрачна.

Например,  в таких странах,  как Саудовская Аравия, Бахрейн,  вообще нет ни  парламента, ни выборных технологий.  Поэтому  американцы  хотят подавить на корню страну, которая представляет опасность  в нескольких направлениях. Поэтому помимо вопросов      технологического развития страны,  демократического строя,  есть  еще проблема нефтяного резервуара.

Иран является   поставщиком  ресурсов для такой страны, как  Китай. И конечная  цель американцев —  лишить Китай  такого  резервуара,  как исламская  республика Иран.

В этом смысле  Иран и Сирия  представляют собой для  России  интерес,  как страны —  союзницы. И если будет не ровен час, то   России  нужно будет подумать  об альтернативах, а в Ираке тоже не спокойно, и есть все предпосылки этой страны  распасться на три части. Начнется гражданская  война в Сирии,    и там  американцы хотят создать  три новых  образования для шиитов, суннитов и  христиан.  В этом  смысле  Россия определенно    потеряет, нежели  наоборот.

Насколько велика опасность втягивания в возможный конфликт вокруг Ирана стран Южного Кавказа?

Напряженность вокруг Ирана после переговоров с «шестеркой» в Стамбуле если и снизилась, то ненамного. Министр обороны Израиля Эхуд Барак заявил в интервью радиостанции «Галей ЦАХАЛ», что израильское правительство не давало США обязательств воздерживаться от бомбардировок ядерных объектов Ирана, пока продолжаются переговоры с Тегераном. Эхуд Барак назвал переговоры «пустой тратой драгоценного времени», так как диалог не сможет убедить руководство Исламской республики отказаться от разработки ядерного оружия, хотя и добавил, что был бы рад ошибиться в этом. Еще раньше, напоминают СМИ, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяку назвал стамбульские переговоры «подарком» для Ирана, который получил еще пять недель для продвижения своей ядерной программы. Эхуд Барак тем временем отправляется в США, где встретится с министром обороны Леоном Панеттой и с рядом лидеров разведывательного сообщества и попытается убедить коллег способствовать ужесточению позиции Соединенных Штатов в отношении Ирана.

Эксперты, однако, не исключают, что новая война начнется не между ИРИ и Израилем, а между Ираном и монархиями Залива. Причем с подачи самого Ирана, чей президент Махмуд Ахмадинеджад в конце минувшей недели посетил крошечный островок Абу-Муса в Ормузском проливе и выразил радость по поводу того, что «Персидский залив наконец-то стал персидским».

Здесь необходимо пояснение. Дело в том, что принадлежность Абу-Мусы, а также еще двух островов — Большого и Малого Туба — уже давно является предметом острого спора между Ираном и арабскими монархиями Залива. История владения островами запутанна: сперва они входили в состав Персии и Ирана, в XIX веке англичане прогнали иранцев и создали там свою военно-морскую базу для борьбы с пиратами, а при предоставлении Объединенным Арабским Эмиратам независимости передали новому государству права на эти острова.Но за два дня до вывода британских войск они были захвачены Ираном. За ОАЭ вступился Ирак, две страны оказались на грани полномасштабной войны. Двусторонние отношения с трудом удалось нормализовать в 1975 году. Но в 1980 году, уже после исламской революции, война вспыхнула вновь — снова за «общеарабские» интересы в лице крошечных островков и вновь с Ираком, который под шумок решил захватить и иранскую провинцию Хузестан, большинство населения которой составляют этнические арабы.

Теперь напряженность растет небывалыми темпами. В ОАЭ потребовали извинений от Ирана и отозвали своего посла — для консультаций. И конечно же, никаких извинений не дождались. Глава МИД ОАЭ шейх Абдалла бен Заид аль-Нахайян назвал поступок иранского президента «вопиющим нарушением суверенитета ОАЭ над их территорией» и «помехой усилиям по поиску мирного разрешения конфликта вокруг иранской оккупации трех островов». ОАЭ объявили также об отзыве своего посла из Тегерана, у которого они оспаривают принадлежность Абу-Мусы, а также еще двух островов — Большого и Малого Туба. Абу-Даби также пообещал добиться рассмотрения территориального спора в Международном суде правосудия ООН. Полную поддержку Абу-Даби высказали и его региональные союзники. Кабинет министров Саудовской Аравии объявил, что визит Ахмадинеджада на Абу-Мусу подрывает усилия по мирному решению территориального спора, а генсек ССАГПЗ Абдуллятиф аз-Зиани просто назвал поступок иранца «провокацией».

Министры иностранных дел Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), собравшиеся на экстренное заседание в Дохе, осудили визит иранского президента Махмуда Ахмадинеджада на спорный остров Абу-Муса и призвали Тегеран прекратить оккупацию принадлежащих ОАЭ территорий, сообщает Катарское государственное агентство. Министры назвали визит иранского президента «провокационным», а спорные острова- «неотделимой частью ОАЭ».

Иранский МИД поначалу держался очень сдержанно, указывает «Газета.ру». Замглавы министерства Хосейн Амир-Абдоллахиян заметил, что визит президента в один из регионов его страны был «внутренним иранским делом», а Тегеран по-прежнему хочет развивать с Абу-Даби двусторонние отношения, преодолев «возможное недопонимание». Но вскоре риторику ужесточили. Глава МИД ИРИ Али Акбар Салехи заявил: «Мы надеемся, что противная сторона будет действовать с терпением, последовательностью, проницательностью и осторожностью касательно того недопонимания, которое может возникнуть, или дела могут принять очень сложный оборот». Территориальный вопрос в Тегеране обсуждать не считают возможным, поскольку вообще отрицают его наличие. «Поднятые официальными лицами Лиги арабских государств и ОАЭ вопросы неприемлемы, поскольку владение (Ираном) трех островов неизменно и вечно и не является вопросом для переговоров», — цитирует иранское информагентcтво Fars председателя комитета меджлиса по делам нацбезопасности и международной политики Аладдина Буруджерди.

К тому же визит Ахмадинеджада на спорный остров состоялся как раз накануне иранского Дня армии, когда в Тегеране у мавзолея Хомейни по традиции проходит военный парад. И в ходе этого парада Неджад возвестил, что иранская армия сильна как никогда и в состоянии противостоять любой агрессии. Более того, как указывает «Газета.ру», одновременно в Иране с подачи властей уже началась кампания, провозглашающая любые разговоры о будущем трех островов попыткой подыграть «неоколониализму» западных держав, которые «ссорят» мусульман-суннитов (т. е. монархии Персидского залива) и шиитов (т. е. сам Иран). «Недавние претензии ОАЭ (…) — это часть старой гегемонистской повестки дня, направленной на то, чтобы помешать двум исламским нациям установить конструктивные отношения», — пишет на страницах The Tehran Times Киануш Кияни Хафтланг, глава исследовательского института им. Абу Рейхана Бируни. С более националистических позиций описывает дипломатическое противостояние и англоязычная газета The Iran Daily, высмеивающая искусственность арабских эмиратов, придуманных на рубеже XIX-XX веков Великобританией, по сравнению с семитысячелетней непрерывной историей иранской нации.

Так или иначе, очевидно, что риск начала войны в регионе заметно возрастает. Как и опасность втягивания в конфликт стран Южного Кавказа.

Во всяком случае армянские СМИ не без подачи официальных структур весьма активно обсуждают возможность военных действий Ирана против Азербайджана, точнее, бойко подталкивают к такому решению официальный Тегеран. Режим аятолл стращает и сотрудничеством Азербайджана и Израиля, и возможностью обращения к «южноазербайджанскому фактору», и многим другим. При этом в Ереване ни на минуту не сомневаются: в случае начала войны против Ирана Азербайджан выступит на стороне США и Израиля, и никак иначе. Судя по всему, на фоне нынешнего уровня сотрудничества между Арменией и ИРИ лозунги об «исламском фундаментализме» отодвинуты на второй план.

Между тем на этом фоне произошло событие, которое вполне заслуживало бы эпитета «дипломатический прорыв между Израилем и Арменией» — впервые в истории двусторонних отношений состоялся визит в Армению израильского министра сельского хозяйства. Госпожа Орит Нокед посетила Ереван, где провела встречи с премьером Тиграном Саркисяном, своим коллегой Серго Карапетяном, католикосом всех армян Гарегином II.

Подробности переговоров по понятной причине остались за закрытыми дверями — в СМИ только попала информация, что обсуждался обмен опытом в этой сфере.

А вот реакция армянских СМИ оказалась весьма показательной. Визит освещали более чем скупо. Затем News.am сообщила о том, что госпожой Нокед недовольна глава еврейской общины Армении Римма Варжапетян-Феллер — за то, что министр сельского хозяйства не встретилась с представителями общины. «Нам сообщили, что встреча отменяется, так как она вылетела в Грузию, — жалуется госпожа Варжапетян-Феллер. — Мы стараемся вовсю быть мостом между странами, улучшать имидж Израиля в нашей республике. Хотели пообщаться и с министром. Но в результате с ней встретилась лишь я одна. На одном из мероприятий мы обменялись визитками, перекинулись парой дежурных слов — и все». Кроме того, по словам Варжапетян-Феллер, с тех пор как пост посла-нерезидента в Ереване занял в конце 2010-го Шмуэль Мером, МИД Израиля игнорирует общину: «Предыдущие дипломаты налаживали связь с нами, он же обходит евреев Армении стороной. Не знаю почему, но это факт».

А затем с весьма неожиданным комментарием выступила популярная ереванская газета «Лрагир». По мнению издания, «об Израиле в Армении в последнее время слышно все чаше в связи с тем, что он активно продает оружие Азербайджану. Недавно была продана техника на целых 1,6 млрд. долларов. Причем Азербайджан, не решаясь окончательно испортить отношения с Ираном, заявляет, что технику закупает не против Ирана, а против Армении — с целью вернуть утерянное во время войны.» «И вот после всей этой истории в Армению прибывает министр сельского хозяйства, которая говорит, что ее страна согласна обменяться опытом в сфере сельского хозяйства. Зачем израильский министр прибыла в Армению?» — ставит вопрос газета. И перечислив все возможные «допуски», от попытки убедить Армению, что проданное Азербайджану оружие предназначено все-таки ИРИ, до «охлаждения» отношений с Турцией и приближения 24 апреля, сама же выносит вердикт: «Ответы на эти вопросы остаются за кулисами дипломатии. Но, возможно, появление министра сельского хозяйства Израиля в Армении является сигналом о том, что Тель-Авив готов сотрудничать с Арменией разве что на фермерском уровне.» Более того, трудно исключать, что визит министра сельского хозяйства представляет собой этакий «утешительный приз» для Армении. Который призван продемонстрировать «сбалансированность» политики Израиля перед куда более значительным ее «проазербайджанским» разворотом. Так или иначе, попытки Армении втянуть Иран в карабахский конфликт на своей стороне могут обернуться ее втягиванием в противостояние вокруг Ирана.
НУРАНИ, Н.АЛИЕВ
19 апр. 2012

Новости-Азербайджан, Роман Темников. Эксклюзивное интервью АМИ «Новости-Азербайджан» с первым вице-президентом Центра моделирования стратегического развития Григорием Трофимчуком.

— Как далее, по-вашему, будут развиваться события вокруг Сирии? Можно ли говорить, что интервенции в Сирию удалось избежать, благодаря посредническим усилиям  России и непосредственно?

— Кофи Аннан – миротворческий проект США, у которого только одна цель: продемонстрировать дипломатическую активность по снижению напряженности внутри Сирии и вокруг нее. Это нулевой, предварительный этап, без которого Западу было бы сложно начать сходу военную операцию против Асада, пусть даже силами ЛАГ.

Сирию в ее нынешнем виде в покое уже не оставят: не получается с помощью повстанцев, получится по-другому. Вопрос фактически стоит так: или Асад заранее уедет из Сирии, чтобы сохранить себе и своей семье жизнь, или погибнет внутри страны. Проект Аннана – единственный и последний  шанс для Асада избежать судьбы Каддафи.

Россия, в отличие от событий в Ливии, уже не подписывает в сирийской теме никаких мутных международных договоренностей, которые санкционировали бы иностранное военное вмешательство, взвалив часть вины на Москву.

Однако этого мало: если РФ и ее партнеры хотят удержать существующий внутрисирийский расклад, то за Сирию придется воевать уже не только за письменным столом. В случае с Ираном ситуация будет еще на порядок тяжелее, так как даже открытая помощь иностранных добровольцев Тегерану его не спасет.

— Стоит ли ожидать вторжения в Сирию со стороны Турции?

— Прежде всего, Турции не даст отсидеться в стороне сам Запад, Турция будет однозначно брошена в сирийский огонь. У Турции сейчас примерно та же самая ситуация, как у Азербайджана в будущей войне против Ирана. Несколько странно, что Турция с удовольствием играет ту роль, которая расписана для нее западными партнерами.

Анкара сама рвется в этот огонь, не задумываясь о последствиях лично для себя. Ведь потом, когда коалиция достигнет своих целей в регионе, сильная Турция будет постепенно спущена под откос, так как явно станет лишней, со своими большими региональными запросами.

Просто здесь, как это всегда было в истории, основная внерегиональная сила решает свои проблемы с помощью чужих местных рук. Примерно то же самое может когда-то произойти с Белоруссией, на которую постараются натравить Украину. Эта схема сбоев не дает.

Для Азербайджана настораживающей деталью должно стать то, что включенная в западную войну восточная страна Турция почему-то не выдвигает никаких встречных условий Западу по легитимизации Северного Кипра, не требует членства в Евросоюзе – просто идет в костер, и все.

Поэтому Баку должен предполагать схожий вариант уже и для себя: в случае начала военных действий за возврат Карабаха он не получит от Запада никаких гарантий, за исключением одних полунамеков и полутонов. И будет вынужден действовать в этой теме на свой страх и риск, как Грузия в 2008-м.

Турция не имеет никакого представления по видению Западом курдской проблемы после утилизации Сирии.

И это тоже – практически полная аналогия с Карабахом, будущее которого американской стороной не уточняется, не комментируется, не проясняется.

Как жители Карабаха, так и курды, очевидно выгодны западной коалиции в качестве независимого механизма против Турции и Азербайджана, за счет чего ситуацию можно будет регулировать бесконечно, даже после войны с Сирией и Ираном.

— Как будут развиваться события вокруг Ирана? Действительно ли уже летом может быть нанесен удар по Ирану со стороны Израиля и США?

— Странам, лежащим в кавказском регионе и на Ближнем Востоке, не стоит гадать, когда именно произойдет удар по Ирану – летом, осенью или зимой. Эти бессмысленные гадания и эта оттяжка работают против них. Они обязаны использовать имеющуюся паузу каждый день и час для укрепления своей собственной безопасности в будущей войне.

Но эта пауза ими не используется, все сводится к одним пустопорожним прогнозам. Азербайджан, как и его соседи, должны просто представить себе, что этот удар может быть нанесен уже через неделю, и поступить в этом случае единственно правильным, для них, образом.

США и Израиль пока и сами не знают, когда именно они сделают это, так как ситуация зависит от десятков и сотен второстепенных факторов. При этом любое движение самого Ирана может спровоцировать удар, и его противники мгновенно воспользуются сложившейся ситуацией.

Повторяю: чтобы не случилось новое «22 июня»,  Азербайджан и его соседи должны быть готовыми к войне уже сейчас. Что касается Азербайджана, он должен отдавать себе отчет в том, что его собственное вступление в войну с Ираном фактически начнется чуть раньше: с вступлением в войну его основного союзника — Турции.

— Стоит ли ожидать вторжения иранских ВС в том случае, если Грузия с Азербайджаном примут участие в антииранской коалиции?

— Максимум, что может произойти с Азербайджаном после удара западной коалиции по Ирану: 1) толпы иранских беженцев, которые сломают ирано-азербайджанскую границу; 2) падение на территорию Азербайджана нескольких иранских ракет; 3) активизация внутри Азербайджана национальных меньшинств, в том числе вооруженная; 4) падение экономических показателей страны.

Для вторжения в Азербайджан иранским войскам никто не оставит ни времени, ни шансов. Все это в том случае, если Баку однозначно встанет на сторону Вашингтона.

Если Баку вдруг решит самостоятельно начать переговоры с Тегераном – чего представить себе практически невозможно – то уже только одно это может сломать всю западную программу, сбив все намеченные сроки; все будут выяснять, что же на самом деле стоит за таким открытым и дерзким демаршем.

Что касается Грузии – это один из наиболее важных факторов для всего Кавказа на фоне будущей войны. Если бы в Грузии не были так прочно укоренены США, то Кавказ мог бы иметь слитную, консолидированную позицию по иранской проблематике и видению безопасности региона в целом (в том числе, независимую от России).

Но сегодня Кавказ, и прежде всего Южный, расколот на части: Грузия – это Запад; Армения – это Россия; Азербайджан – пока что и то, и другое. Лучшей дезориентации и дезорганизации региона накануне удара по Ирану желать невозможно.

Поэтому Азербайджан будет вынужден действовать не только так, как хотят США и Турция, но и так, как того хочет Грузия. По итогам иранской войны резко возрастет роль Грузии в Закавказье (или на «Центральном Кавказе», по новой международной терминологии), а роль Азербайджана естественным образом упадет, так как доступ ЕС и США к бакинскому сырью будет обеспечиваться уже иными способами.

— Какова в таком случае будет реакция российских ВС?

— Россия не будет реально воевать, пока не ударят по ней непосредственно. События вокруг Ливии, Сирии и Ирана показывают, что военная активность РФ, за исключением бесконечной дипломатической переписки, практически полностью исключена. Россия может вынужденно втянуться в большую войну на Кавказе только в одном случае: когда физически ударят не только по ней, но и по Армении.

Если Грузия будет серьезно отвлечена на юг и юго-восток, то на границе с Южной Осетией и Абхазией не будет никаких изменений; может лишь произойти некое усиление, не более того.

Россия в своей истории практически никогда не была агрессором, что во многих ситуациях ей сильно мешало. Говоря вслух об «агрессивности России» и угрозе с ее стороны, многие ее соседи на самом деле твердо убеждены, что никаких неприятностей от РФ ждать не приходится.

— Возможен ли такой сценарий развития ситуации в регионе Южного Кавказа, когда Россия воспользуется войной против Ирана и установит свой контроль над регионом Южного Кавказа, в частности, оккупировав Грузию? В последнее время много говорят и пишут о том, что Россия, под видом масштабных военных учений осенью этого года на Кавказе, готовится к вторжению в Грузию и установлению сухопутной связи со свой военной базой в Гюмри (Армения). Насколько эти слухи соответствуют реальности?

— Исходя из того, о чем я только что сказал, сценарий по усилению военного контроля РФ над Южным Кавказом практически невозможен. Если бы в РФ был авторитарный лидер, как об этом почему-то пишут на Западе,  то тогда, да, усиленная Россия могла бы иметь здесь более твердую позицию и руку.

Но Российская Федерация – это демократическая страна, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Плохо это, или хорошо, но демократия является и слабым местом Азербайджана в том числе.

Распространяемая дезинформация о пробивании российского коридора на Гюмри – свидетельство того, что в регионе иранская война фактически уже началась, пока что в сфере информации и пропаганды.

Российская база в Армении – особый случай, так как в случае начала войны против Ирана Москва и Ереван просто обязаны будут использовать этот фактор для усиления собственной безопасности.

Наиболее реальным вариантом такого использования является зашита самой армянской территории, границ и неба Армении от тотальной кавказской дестабилизации.

Но в таком случае надо будет, действительно, как-то снабжать базу в Гюмри. Союзник США Грузия этого сделать уже не позволит.

Однако не стоит забывать, что в РФ ведутся разговоры о предоставлении НАТО перевалочного пункта в Ульяновске. Эти и другие мелкие детали, возможно, станут решающими, в случае активирования иранских событий.

А Грузию просто попросят закрыть глаза на аналогичное снабжение в Гюмри, тем более что сама РФ никогда не заявляла о том, что собирается воевать за Иран со всем миром.

Однако вопрос состоит, все-таки, в следующем: Азербайджану было бы выгодно усиление России, на фоне возможного удара по Ирану, или его устраивает существующее положение вещей?

Существующее положение вещей означает существенное ослабление всех сдержек и противовесов на Южном Кавказе, что автоматически сработает и на ослабление Азербайджана, которому выгоден жесткий, гарантированный баланс. Баланс – это для Баку единственный шанс. Только в этой воде Азербайджан может ловить и свою выгоду, в противном случае на него просто могут, не глядя, наступить сапогом – чуть позже, когда он сделает все, что от него попросят. В узкой кавказской берлоге есть место только для одного большого медведя.

— Насколько война в Иране поможет Азербайджану осуществить блицкриг в отношении Армении и вернуть оккупированные земли или хотя бы часть их?

— Если Азербайджан начнет еще до иранской войны демонстрировать свою близость к западной антииранской коалиции, то он получит от Запада устный карт-бланш на реализацию военной программы по возвращению Карабаха.

И скорее всего в этой ситуации Баку его ненадолго вернет. Азербайджан частично уже встал на этот путь, арестовав на своей территории иранских шпионов.

Однако тот хаос на Кавказе, который будет автоматически спровоцирован операцией против Ирана, Баку будет не выгоден, так как, в отличие от Брюсселя и Вашингтона, Азербайджан находится в этом регионе.

Если Азербайджан не возьмет четкий антииранский курс, плавая между силовыми «полюсами», то Запад пойдет на прямую суверенизацию Карабаха, который в этом случае станет полностью проамериканским.

Станислав Иванов,
«Оружие России»

Оружие России«Арабская весна» 2011 года и последовавшие за ней трагические события, в ходе которых погибли десятки тысяч военнослужащих и мирных граждан, оказались разрушенными инфраструктура и экономика ряда арабских государств, наглядно продемонстрировали, что непомерный рост военных расходов в условиях продолжающегося мирового финансово-экономического кризиса оказался явно непосильным бременем для бюджетов большинства стран Ближнего Востока.

О том, что же подталкивало власти большинства арабских стран к самоубийственной политике, рассуждает ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН), кандидат исторических наук Станислав Иванов.

Вместо того, чтобы с учетом быстрых темпов прироста населения и появления большого числа молодежи с высшим образованием, создавать новые рабочие места, решать жилищную проблему, развивать национальные экономики, инфраструктуру, демократические институты власти, системы образования и здравоохранения, руководители арабских стран предпочли сохранить диктаторский стиль правления и, ничем не оправданный, курс на дальнейшую милитаризацию своих государств.

Выкачанные таким образом миллиарды долларов США из госбюджетов даже таких, внешне благополучных, стран, как Алжир, Ливия, Египет, Бахрейн, Султанат Оман и Ирак заметно ухудшили материальное положение большинства населения этих стран и привели к резкой радикализации их обществ. Еще более сложной оказалась ситуация в бедных своими недрами странах региона: Тунисе, Йемене, Иордании, Судане.

Невозможность сменить диктаторские режимы демократическим путем, высокий уровень коррупции властей всех уровней лишь усугубили ситуацию в регионе и «арабская улица» забурлила. Во главе протестных выступлений оказались исламистские политические группировки и партии типа египетских «Братьев-мусульман».

В условиях неразвитости демократических институтов и гражданских обществ армии арабских стран традиционно являлись опорами правящих режимов и гарантировали видимую стабильность государств. Вооруженные силы до последнего времени оставались наиболее сплоченной и надежной политической силой на Арабском Востоке и в кризисных ситуациях выступали в роли арбитров или даже брали на себя бразды правления в отдельных странах (военные хунты, советы национального спасения и т.п.).

Даже мировой финансовый кризис не смог внести существенных корректив в приоритетное развитие национальных армий арабских государств. По инерции, значительные бюджетные средства продолжали выделяться на военные статьи расходов в ущерб решению давно назревших социально-экономических задач.

К числу внешних факторов, способствовавших ускоренной милитаризации стран региона, можно отнести искусственное раздувание администрацией США угрозы иранской шиитской экспансии и военных приготовлений Тегерана, в частности, его ракетно-ядерных программ. Определенную роль в этом процессе сыграла и прямая заинтересованность Вашингтона получить сверхприбыли за счет перекачки арабских нефтедолларов на счета ВПК США.

Спровоцировав таким образом страны Персидского залива на новую, многомиллиардную гонку вооружений (по оценкам, в 40-60 млрд долл. США), продолжая кредитовать перевооружение своих стратегических партнеров — Израиля и Египта (по 2 млрд долл. в год каждой из этих стран), США, тем самым, подтолкнули и другие страны региона к новому витку гонки вооружений.

Безусловно, американские «оружейные бароны» пролоббировали соответствующие решения Конгресса США. На этот раз даже опасения израильских военных усилением армий арабских государств отошли на второй план. При заключении сделок по ВТС Вашингтоном были задействованы также отработанные коррупционные схемы в руководствах большинства арабских стран-импортеров оружия западных образцов.

Продвигая на ближневосточный рынок новые арсеналы современных вооружений и боевой техники, США мало задумываются над тем, зачем их арабским партнерам эти новые горы оружия, кто и как их будет осваивать, как отразится на бюджетах стран-потребителей выемка огромных финансовых средств, не спровоцирует ли такая политика ускоренной милитаризации отдельных стран и региона в целом новых стихийных народных выступлений, в чьих руках окажется американское оружие в случаях возможных новых смен режимов и не попадет ли оно под контроль исламистских экстремистских организаций или террористических группировок?

И хотя на Ближнем Востоке, как нигде в мире, становится все более очевидно, что игра с огнем не только аморальна и безнравственна, но и чревата далеко идущими негативными последствиями для глобальной международной безопасности, спираль гонки вооружений продолжает с подачи госдепартамента США и Пентагона все более энергично раскручиваться.

Неужели для Вашингтона недостаточно негативных примеров Сомали, Пакистана, Афганистана, когда современное оружие используется неконтролируемыми вооруженными группировками?

К числу одного из последних примеров, ничем не оправданной, милитаризации арабских стран можно отнести Ирак, который планирует в ближайшее время закупить в США оружия и боевой техники на 16 млрд долл. и аналогичную сумму израсходует на закупки оружия в последующие годы, сообщает выходящая в Багдаде газета «Аль-Иттихад» со ссылкой на представителя министерства обороны страны Мухаммеда аль-Аскяри.

Якобы, на эти деньги будут закуплены боевые самолеты и вертолеты, танки и другая бронетехника, военные корабли и ракеты различных классов. Общая сумма планируемых расходов Ирака на военные нужды в ближайшие несколько лет составит свыше 32 млрд долларов США.

Можно себе представить, как, разрушенная длительной войной и террористическими атаками страна, вместо восстановления своих инфраструктуры, экономики, сельского хозяйства, систем здравоохранения и образования, решения насущных социальных задач тратит десятки миллиардов долларов на военные нужды.

До сих пор даже в Багдаде не удается наладить электро и водоснабжение, работу коммунальных служб. Здесь же возникает логичный вопрос, а с кем же собирается воевать новый демократический Ирак, у которого, по идее, нет внешних врагов? Багдад установил нормальные взаимовыгодные добрососедские отношения со всеми сопредельными государствами (Сирией, Турцией, Ираном, странами Персидского залива).

Для охраны своих границ и поддержания внутренней безопасности явно не требуется таких массированных поставок тяжелых вооружений. Похоже на то, что новые иракские власти идут на поводу у своих американских партнеров и вооружаются не для защиты своего народа, а в геополитических интересах администрации США.

Примерно также планируется расходовать сверхдоходы от добычи нефти государств Персидского залива. Как известно, под давлением Вашингтона страны ЕС накануне приняли пакет дополнительных односторонних ограничительных санкций против Ирана. В частности, страны Евросоюза намерены с 1 июля 2012 года прекратить импорт иранской нефти, что составит примерно 20-25 % от потребностей европейских государств.

Саудовская Аравия и ее партнеры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) откликнулись на просьбы Запада и взяли на себя обязательства увеличить объемы добычи нефти и компенсировать странам ЕС потери от прекращения сделок в этой сфере с Ираном.

Администрация США, раздувая, якобы, все растущую угрозу Ирана для стран региона, в частности, для арабских стран Персидского залива, инициирует все новые закупки Саудовской Аравией и ее соседями современных американских вооружений, как уже упоминалось выше, на десятки млрд долл.

Одним из новых крупных проектов в этой области должны стать объединенные системы ПВО и ПРО стран ССАГПЗ по типу ПРО, которую планируется развернуть в Европе. То есть от нефтяного бойкота Ирана выигрывает, прежде всего, американский военно-промышленный комплекс, который получает все новые военные заказы от своих арабских партнеров в обмен на дополнительные нефтедоллары.

Одновременно, Вашингтон наращивает и свое прямое военное присутствие в регионе, усиливает группировки ВМС и ВВС, создает сухопутные и морские базы на прилегающей территории Персидского залива (Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт и др.). Таким образом, из стран региона создается как бы «буферная зона» или «пояс безопасности» с целью защиты стратегического партнера США в регионе – Израиля и дальнейшей международной изоляции Ирана.

При этом налицо предпосылки для дальнейшей дестабилизации ситуации в регионе за счет нарастания угрозы нового регионального вооруженного конфликта, в который могут быть втянуты, с одной стороны, Иран, Сирия, а с другой – Израиль, страны Персидского залива, Ирак и Турция.

Похоже на то, что Вашингтон явно не учитывает возможных негативных последствий как внешнего, так и внутреннего характера от нового витка гонки вооружений и милитаризации этого, стратегически важного, для мировой политики и экономики региона. «Арабская весна» может не ограничиться сменой режимов в уже известных странах, а перекинуться и дальше, уже на традиционных союзников и партнеров США в лице арабских монархий.

Становится все более очевидно, что любой новый вооруженный конфликт в регионе будет непредсказуем по своим масштабам и последствиям и может не только усугубить мировой финансово-экономический кризис, но и привести к мировой катастрофе.

Карине Тер-Саакян,
для Iran.ru

Постоянная пятерка Совета Безопасности ООН и Германия ждут ответа Ирана на сделанное ему предложение о сроках и месте проведения нового раунда переговоров по его ядерной проблеме. По словам руководителя пресс-службы госдепартамента США Виктории Нуланд, ситуация вокруг диалога группы 5+1 с Ираном остается такой же, как несколько дней тому назад. «Мы сделали предложение, мы думаем, что это уместное предложение, и мы ждем подтверждения со стороны Ирана», — сказала она.

Выступая несколькими часами ранее в Вирджинском военном институте в Лексингтоне, госсекретарь США Хиллари Клинтон предупредила, что Вашингтон не допустит того, чтобы диалог постоянной пятерки Совета Безопасности ООН и Германии с Ираном превращался в бесконечный процесс. «Мы рассчитываем увидеть, как Иран возьмет на себя конкретные обязательства», — отметила Клинтон. При этом, указала она, США будут продолжать оказывать давление на Иран посредством применения различного рода санкций. «Мы идем на эти переговоры, трезво оценивая перспективы урегулирования. Иран должен продемонстрировать своими действиями, что является партнером, желающим пойти навстречу», — заявила Клинтон. Политика США, по ее словам, заключается в предотвращении появления в Иране ядерного оружия, а не в ядерном сдерживании.

Иран встретится с «шестеркой», но не в Стамбуле, а в другой стране. По словам члена Совета по политической целесообразности Ирана Мохсена Резаи, Тегеран предпочел бы в качестве места проведения переговоров Багдад, Бейрут или Дамаск. Отказ Ирана от Стамбула вызван все более углубляющимися противоречиями между Тегераном и Анкарой. Не так давно премьер-министр Турции Эрдоган, побывав в Иране, клялся чуть ли не в вечной любви и поддержке, но сразу же по возвращении заявил, что Турция сокращает на 10% импорт иранской нефти. Заметим, что Турция является пятой страной по импорту иранской нефти, закупая ежегодно 7-9 млн. тонн в год. По словам Резаи, «турецкие друзья оказались не в состоянии выполнить некоторые соглашения». Соглашения, надо полагать касаются поставок нефти. Тут следует заметить, что санкции США и ЕС не имеют правовой основы, поскольку не одобрены СБ ООН. Дело не в том, что на СБ никто не обращает внимания, дело в том, что это очень удобная лазейка для тех стран, которые очень зависят от иранской нефти и газа и сокращение объемов импорта больно ударит по экономике азиатских стран. Надо полагать, что санкции могут взвинтить цены на нефть до 200-300 долларов за баррель, что вряд ли послужит оздоровлению мировой экономики в условиях кризиса. Да и кроме всего прочего, президент США Барак Обама может просто проиграть выборы, если бензин в США подорожает. Все это, вне всякого сомнения, учитывается Соединенными Штатами. Не случайно поменялся тон высказываний госсекретаря США Хиллари Клинт он, которая приветствовала высказывания верховного руководителя и духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи о том, что ядерное оружие противоречит нормам ислама.

Отказ Ирана от саммита в Стамбуле продиктован также разногласиями между двумя странами по Сирии. Турция поддерживает оппозицию и прилагает максимум усилий для ее вооружения, в то время как Иран остается на стороне Аль-Асада. Правда, надо сказать, что выбор проведения встречи Ирана и «шестерки» в регионе невелик. В Дамаск не приедут представители Запада, в Багдад ехать несколько опасно, остается Бейрут. Но и там все не слава Богу. Скорее всего, лучше было бы организовать очередной раунд переговоров в европейской стране – и результатов можно достигнуть, и безопасность обеспечить. Вот только с результатами немного сложно. «Шестерка» ждет от Ирана сворачивания ядерной программы, с чем Тегеран категорически не согласен. По словам Хиллари Клинтон, администрация США рассчитывает на то, что в результате переговоров иранское руководство возьмет на себя «конкретные обязательства». Иранская сторона продолжает утверждать, что ядерная программа преследует исключительно мирные цели, и что к созданию ядерного оружия Исламская республика не стремится. В данном случае вновь приходится напоминать, что слишком активная «деятельность» США и ЕС в отношении иранской ядерной программы не имеет под собой никаких оснований. У Израиля, который так боится (на словах) ядерного удара Ирана, есть около 400 ядерных боеголовок, готовых к войне. Но никто в мире не задается вопросом – откуда это оружие и против кого оно нацелено. Есть ядерные боеголовки и в Турции, правда американские, но от этого ничего не меняется – никаких санкций в адрес Израиля или Турции пока никто не озвучивал и вряд ли они будут. Иран – другое дело. США в стремлении укрепиться в Центрально-азиатском регионе после бесславной войны в Афганистане во что бы то ни стало хотят сломить сопротивление Ирана. Как отмечают многие наблюдатели, дело вовсе не в сворачивании ядерной программы, а в смене режима, неподконтрольного Западу. Все дело, явно в этом. А ядерная программа – слишком удобный предлог, чтобы им не воспользоваться.

По словам Клинтон, президент Обама «недвусмысленно продемонстрировал, что Соединенные Штаты и их международные партнеры преисполнены решимости не допустить создания Ираном ядерного оружия». По версии СМИ, иранская сторона заявила о готовности к переговорам после того, как Соединенные Штаты и Европейский союз ужесточили санкции по отношению к банковскому сектору страны и ограничили объем импорта иранской нефти. По словам Клинтон, Иран использует часть доходов от продажи нефти для финансирования своей ядерной программы.

«Мы продолжаем оказывать на этот режим максимальное давление, – заявила госсекретарь, – используя самый всеобъемлющий за всю историю набор санкций и принимая меры по дальнейшей изоляции Ирана от международного сообщества. Это неослабевающее давление и заставило иранское руководство вернуться за стол переговоров, и мы надеемся, что результатом этих переговоров станет план действий, направленных на мирное разрешение существующих разногласий».
США могут верить, что именно они заставили иранское руководство вернуться за стол переговоров, это их право. Однако политика в мире не делается так прямолинейно или так, как угодно Вашингтону. Иран, надо полагать, идет на переговоры с целью донести до мира правду о своей ядерной программе, про военную направленность которой даже инспекторы МАГАТЭ, ничего не смогли сказать.

И последнее. Местом встречи Стамбул был выбран именно Хиллари Клинтон. Вероятно, там странам Запада легче диктовать условия «несогласным с генеральной линией». Но Тегеран оказался, правда, дав своим оппонентам лишний шанс обвинить иранскую сторону в срыве очередной встречи. Между тем, возможное военное противостояние с Ираном произойдет самое раннее в 2013 году. Об этом сообщают израильские газеты со ссылкой на высокопоставленные источники в оборонных кругах Израиля. По утверждению источников, санкции, предпринятые против Ирана, начинают приносить плоды. Помимо этого, военные заявляют, что ожидается завершение переговоров между Ираном и «шестеркой». Словом, «конец света» на Ближнем Востоке откладывается и вовсе не по желанию Израиля, а из-за твердой позиции Тегерана, как бы это не нравилось США и ЕС.

Со своей стороны, премьер-министр Армении Тигран Саркисян заявил в интервью газете «Коммерсант», что воплощение в Иране силового сценария может повлиять на ситуацию в Армении, а не в Нагорном Карабахе «Иран — один из двух соседей, с которым у нас есть отношения. С Азербайджаном и с Турцией их нет. Только Иран и Грузия. Международные санкции в отношении Ирана препятствуют развитию его экономических связей с Арменией. Они не в наших интересах», — подчеркнул он.

По его словам, возможные силовые сценарии в Иране ограничивают возможности диверсификации экономики Армении, повышают геополитические риски для страны, задевают инвестиционную привлекательность. Более того, как заверил Тигран Саркисян, Армения готова к возможным рискам и вызовам, в случае, если Иран закроет границы. «У нас есть четкая национальная доктрина, где мы обрисовываем все возможные риски и вызовы. С точки зрения обеспечения национальной безопасности мы должны быть готовыми к разным сценариям», — сказал он.