Рубрика: Ираном

После переизбрания Барака Обамы на пост президента США важнейшим вопросом внешней политики страны стало взаимодействие Вашингтона и Тель-Авива на иранском направлении. Дело в том, что предстоящие выборы, по мнению аналитиков, были одним из главных сдерживающих факторов для администрации Обамы, чтобы не идти на поводу у Израиля, который уже который месяц требует самых решительных действий США в борьбе с развитием ядерной программы Ирана.

Казалось бы, сейчас самое время пойти навстречу союзнику и поддержать Израиль в столь непростом вопросе, как вечное противостояние с Ираном. В конце июля премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху уже заявил, что международные санкции и переговоры «ни на йоту» не затормозили ядерную программу Ирана и, чтобы иметь эффект, должны быть дополнены угрозой применения военной силы.

Однако все не так просто.

По словам многих наблюдателей, американо-израильские отношения при Бараке Обаме заметно ухудшились. Причем в немалой степени это вызвано личной взаимной неприязнью между Обамой и Нетаньяху. Неприязнь эта была явной настолько, что Нетаньяху открыто поддерживал на выборах в США республиканца Митта Ромни, принижал авторитет Обамы перед конгрессменами, приостановил переговоры с палестинцами, инициированные белым домом, закрыл глаза на запрет строительства поселений на палестинских территориях. И вряд ли Обама забудет об этом. Поддержка лидером Израиля одного из кандидатов на пост президента США не пустой звук — голоса еврейского лобби Америки очень ценны для любого кандидата в президенты. Оно и понятно, нынешняя администрация США не поддерживает стремление Израиля указать жесткие временные рамки Ирану.

Тем временем Израиль тщетно предпринимает попытки воззвать к мировому сообществу, чтобы оно приняло жесткие меры, способные, наконец, повлиять на Иран.

Надо сказать, что Израиль обеспокоен положением дел не без причины. Дело в том, что лидеры Исламской республики Иран позволяли себе в последнее время немало антисемитских выступлений и открыто призывали к уничтожению государства Израиль.

И если мировые державы путем нескончаемых и жестких санкций так и не смогут усмирить Тегеран, Израиль может отреагировать максимально жестко.

«Иран невозможно будет остановить, пока он не будет видеть твердое намерение демократических стран ограничить его ядерные амбиции четкими границами», — отметил израильский лидер в недавнем интервью Canadian Broadcasting Corporation.

Однако нынешняя американская администрация против такого сценария развития событий. Белый дом неоднократно заявлял, что Израиль может лишь отсрочить, но не уничтожить, ядерную программу Ирана и отмечал, что существует возможность урегулирования иранской ядерной проблемы дипломатическим путем.

«Американскому народу известно, что наш президент четко заявил о том, что не допустит получения Ираном ядерного оружия, — подчеркнула секретарь Госдепа Виктория Нуланд. — Вы знаете, что наша позиция в этом вопросе тверда, но мы не считаем целесообразным устанавливать какие-либо временные сроки или границы для противной стороны. Мы продолжим наши консультации с Израилем».

Госсекретарь Хиллари Клинтон также неоднократно заявляла, что жесткие санкции, наложенные на Иран, оказывают определенный эффект. Кроме того, дипломатическое давление на Иран оказывают страны, ведущие с ним переговоры по схеме 5+1 (в группу этих государств входят постоянные члены Совбеза ООН — США, Великобритания, Франция, Россия, Китай, а также Германия).

При этом надо понимать, что без американской поддержки Израилю придется очень нелегко. Если в ходе возможной операции ЦАХАЛ против Ирана рядом не будет США, израильские успехи будут незначительными, а Вашингтон явно не расположен к такому положению дел. В случае если Израиль действительно решится на нанесение превентивного удара по Ирану, Белый дом, конечно, не станет игнорировать ирано-израильское противостояние и будет обязан поддержать своего главного союзника в регионе. Однако США не хотят наносить дополнительные удары по ядерным объектам Ирана – более разрушительные, чем израильские. Скорее всего, единственное, что предпримет Вашингтон — примет соответствующие меры для защиты Израиля от иранских ответных ударов.

Обаме просто невыгодно ведение войны с Ираном, поскольку эта война не имеет никакой поддержки ни среди простых американцев, ни в мире. Американское руководство не готово к нападению на Иран, опасаясь распространения конфликта и непредсказуемых экономических последствий. Кстати, вряд ли на это пошел бы и проигравший на выборах Митт Ромни, уж слишком велик риск.

Втягивание Вашингтона в военное противостояние с Ираном никак нецелесообразно с точки зрения экономических интересов США, решение которых является первоочередной задачей Белого дома.

Устав от двух театров военных действий, и только дождавшись обещания вывести войска из Афганистана, простые американцы совсем не готовы к третьей бессмысленной войне со страной, которая им лично ничем не угрожает. Государство, похоже, понимает это. Недаром в настоящий момент пересматривается оборонная доктрина США, урезается оборонный бюджет и сокращается размер вооруженных сил. Кроме того, Белый дом прекрасно понимает, что военные атаки на Иран не ограничатся нанесением точечных ударов по иранским ядерным объектам. Иран — не Ирак и не Афганистан.

Война с Ираном окажется куда более затяжной, чем те войны, которые вела Америка на Ближнем Востоке последние два десятка лет. Тегеран ответит на удары самым серьезным образом, собрав все силы и сознательно ввязавшись в долгое и кровавое противостояние с Западом.

У Ирана большая военная мощь по сравнению с Ливией, и большая поддержка власти среди населения, в сравнении с Сирией. Кроме того, в конфликт с Ираном, учитывая его угрозы закрыть главную нефтяную артерию для стран Персидского залива, которые продают нефть Западу — Ормузский пролив, будут тут же втянуты все крупные игроки на Ближнем Востоке: Турция, Сирия, Иордания, Ирак, Саудовская Аравия.

Кроме того Турция, которая находится в более чем прохладных отношениях с Израилем и Западом в целом, может повести себя совсем уж неожиданно, боясь отделения Курдистана, что произойдет при ослаблении центральной власти в Дамаске и Тегеране, и вступится за Иран, чего ни Вашингтону, ни его союзникам не нужно.

Другими словами, просчитывая риски, желание или призывы Израиля вряд ли смогут склонить Обаму к действиям, которые противоречат интересам его страны.

Кроме того, второй президентский срок, т.е. отсутствие на горизонте угрозы провала на президентских выборах, развязывает руки и может стать причиной ужесточения позиции Белого дома к Израилю. Нынешняя администрация США не желает ввязываться в серьезнейший конфликт, способный привести страны Запада в экономическую депрессию из-за роста цен на нефть в результате попыток блокады Ормузского пролива.

Сегодня главной задачей Белого дома является сохранение баланса между желанием Израиля более жестких мер в отношении Ирана и нежеланием Обамы вступать в очередное военное противостояние. США должны одновременно поддерживать Израиль и сохранять союзнические отношения, и вместе с тем удерживать Израиль от применения военной силы в отношении Ирана. Однако все зависит от того, как будет развиваться иранская ядерная программа. Если у США появятся неопровержимые доказательства того, что Иран близок к созданию ядерного оружия, Вашингтон, несмотря на желание или нежелание Обамы, просто не сможет избежать упреждающего удара по Ирану.

Эльмира Таривердиева, эксперт по Южному Кавказу, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

14.11.2012

Американская политика в отношении Ирана в связи с переизбранием нового старого президента США Барака Обамы не только не смягчилась, но еще более ожесточилась. Давление на Тегеран оказывается по всем фронтам с применением все новых санкций. Белый дом в очередной раз продлил действие чрезвычайного положения по отношению к Ирану, впервые введенного еще 14 ноября 1979 г. Режим чрезвычайного положения может быть прекращен, если в течение 90 дней до даты его объявления президент США не уведомит о его пролонгации. Б.Обама заявил, что отношения с Ираном не вернулись в нормальное русло, поэтому решено продлить действие чрезвычайного положения.

Одновременно США в одностороннем порядке ввели новые санкции против Ирана. Запреты коснутся иранских граждан и правительственных организаций, которые, по мнению Белого дома, ограничивают иранцев в доступе к информации и применяют репрессии против СМИ. Видимо, Вашингтон уже решил собой подменить Совет Безопасности ООН и самостоятельно присвоил себе право, кого наказывать и в какой мере. Новые запреты коснутся министерства культуры Ирана, министра связи Резы Тагипура и университета имени имама Хусейна. Всего санкции введены против 17 физических и юридических лиц: Вашингтон заморозит их счета, им запретят въезд в США, а американским гражданам нельзя будет вести с ними деловые отношения.

Комментируя действия американской администрации, пресс-секретарь госдепартамента США Виктория Нуланд пояснила, что Р.Тагипур наказан за то, что распорядился глушить иностранное спутниковое телевещание, а также блокировать многие иностранные сайты. Иранское министерство культуры, по ее словам, закрыло некоторые газеты, а также преследовало журналистов и людей творческих профессий. «Правительство США полно решимости в том, чтобы помешать Ирану создать информационный занавес», — заявила журналистам В.Нуланд.

В то же время, по информации агентства Associated Press, в Конгрессе США готовится «беспрецедентный» пакет новых санкций против Ирана, которые ограничат связи Исламской республики с внешним миром. Агентство, в частности, пишет, что новые санкции будут введены, если Тегеран не согласится ограничить свою ядерную программу в соответствии с требованиями мирового сообщества.

В фарватере американской политики, как известно, находится Лондон, и вот уже там с большой помпой объявлено о начале вещания иранского телеканала Raha TV, ставящий целью, ни больше ни меньше, как смену режима в Исламской республике. Основателем телеканала, название которого переводится с фарси как «Освобождение», является иранский бизнесмен Амир Хусейн Джаханчахи, возглавляющий оппозиционное движение «Зеленая волна» и приходящийся сыном бывшему министру финансов Ирана в правительстве шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

По словам А.Джаханчахи, новый телеканал будет призывать к переменам, поскольку иранский режим «аморален и бесчеловечен». Он подчеркнул, что перемены должны быть не навязаны извне, а исходить изнутри, «от самого иранского народа». В качестве ориентиров для Raha TV он привел в пример катарскую «Аль-Джазиру» и «Аль-Арабию» из ОАЭ, которые, по его словам, проделали «действительно большую работу, чтобы помогать арабскому населению». Иранец также отметил, что хотя в данный момент уже существуют независимые телеканалы, вещающие на фарси, в частности, BBC Persian и Voice of America, Raha TV займет нишу «первого независимого канала, принадлежащего иранскому народу».

Если с созданием нового очередного оппозиционного канала все ясно, то в отношении его целей возникают вопросы. Если перемены должны исходить изнутри от иранского народа, то причем здесь телеканал, созданный на деньги Запада и разместившийся в Лондоне? Столица Великобритании известна с давних пор, как место, где собираются диссиденты и оппозиционеры из многих стран мира, ставивших своей целью изменения строя у себя на родине. К примеру, Лондон был излюбленным местом обитания тех ливийцев, которые призвали на помощь НАТО, чтобы сместить Муаммара Каддафи. Сейчас здесь находятся многие представители сирийской оппозиции, активно призывающие Запад к военному вмешательству в дела Сирии. Британская столица стала местом сборища и иранских оппозиционеров, выступающих за смену режима в Тегеране. Так, главным редактором Raha TV стал Али Асгар Рамезанпур, эмигрировавший из Ирана в 2003 г., а до этого занимавший должность заместителя министра страны по культуре.

Продолжающееся давление на Тегеран и применение Западом все новых, в большинстве односторонних, санкций, в европейских столицах и в Вашингтоне объясняют тем, что Исламская республика якобы продолжает работы по созданию ядерного оружия, и не сегодня-завтра оно станет реальностью. Но вот мнение по этому поводу весьма компетентного человека, генерального директора Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Юкия Амано: «Большое количество ядерных установок в Иране работают под контролем МАГАТЭ. Анализ их деятельности и ядерного материала свидетельствует о том, что они используются в мирных целях». И далее: «Доклад МАГАТЭ не говорит, что Иран имеет ядерное оружие. Мы никогда так не говорили. Мы никогда также не говорили, что Иран принял решение о создании ядерного оружия. Но мы сказали, что у нас есть информация о вовлечении Ирана в деятельность по созданию ядерных взрывных устройств. Мы не сделали из этого выводов. Мы хотели бы, чтобы представители Ирана встретились с нами и прояснили этот вопрос. У нас есть соответствующая информация, пожалуйста, поясните ее. МАГАТЭ не судит о том, опасна эта деятельность или нет. Мы должны проверить установки и материал. Мы хотим большей кооперации с Ираном. Но пока этого не получается».

Как говорится, яснее не скажешь.

В свою очередь на пресс-конференции в рамках проходящего на Бали международного форума по вопросам демократии Махмуд Ахмадинежад в очередной раз заявил, что ядерные объекты Исламской республики открыты для международных наблюдателей: «Официальные представители других государств могут проинспектировать ядерные объекты Ирана, т.к. Иран — единственная страна в мире, которая открыла двери своих ядерных предприятий для мировой прессы».

По его словам, Исламской Республике не нужно ядерное оружие, потому что она может защитить себя и другими способами: «Американцы знают, что иранскому народу не нужна атомная бомба. Наша нация семь тысяч лет жила без такой необходимости. Я вам назову две причины, почему и сейчас атомная бомба нам не нужна: во-первых, эра использования ядерного оружия прошла, оно не поможет защитить страну. Во-вторых, у Европы и США есть такой вид вооружения, но помогла ли им атомная бомба в решении экономического кризиса и политических противоречий? Человечество достигло такого уровня развития, когда атомная бомба уже бесполезна, и те, кто накапливает ядерное оружие, отстают от современной политической действительности и отстают в умственном развитии».

Ахмадинежад отметил также, что Иран верит в дружественные отношения между народами и правительствами и приветствует любые отношения, в основе которых лежит справедливость и взаимное уважение.

Москва, как известно, возлагает большие надежды на продолжение сотрудничества Ирана и «шестерки» государств (пять членов СБ ООН плюс Германия). Дело в том, что переговоры представляют собой лучший и даже единственный способ добиться поставленных целей. Альтернатива этому — военный конфликт. Необходимо признать, что переговорный процесс продвигается крайне медленно не только из-за неуступчивости его участников, но и из-за сложности самой проблемы. Только Россия до сих пор надеется на сближение точек зрения для достижения схемы, которая позволит успокоить международное сообщество и в то же время позволит Ирану дальше следовать по пути мирного использования атомной энергии.

Виктор Михин – обозреватель Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

14.11.2012

Тот факт, что между управленческим звеном турецких спецслужб, осуществляющих операции в Сирии, и руководством Аль-Каеды существуют тесные контакты – вполне очевидно и никакого секрета не представляет. Широко об этом не говорится лишь потому, что основные поставщики новостей из Дамаска – это масс-медиа тех стран, которые по факту состоят в антисирийской коалиции и, что самое пикантное, активно борются с «международным терроризмом», который эта самая Аль-Каеда олицетворяет. Понятно, что в открытом признании таких контактов существует определенная доля неловкости: западный обыватель горячо одобрит падение «кровавого режима Асада», но это падение должно происходить в лучших традициях либерального романтизма – в результате революционно-демократического творчества «широких народных масс», а уж никак не на штыках иностранных наемников, слетевшихся в Сирию.

Правда, по данным французских спецслужб, наемники со всего Ближнего Востока (на считая инструкторов из Саудовской Аравии, Катара, британской САС и прочих) составляют не менее 10 процентов от общей численности сирийских мятежников, но это лишь бытовая подробность практически всех «горячих точек» на Востоке двухтысячных годов, будь то российский Кавказ или теперь вот – Сирия.

Словом, в действиях турецких спецслужб нет ничего, что не вписывалось бы в рамки новой Большой Игры на Востоке: нынешний лидер Аль-Каеды призывает мусульман всего мира поддержать сирийских повстанцев «всем, чем только возможно, не жалея ничего», а турецкие спецслужбы работают с этим «всем», исходя из проверенного веками принципа – в разведке нет отбросов, есть кадры.

Но, похоже, в турецко-алькаедских отношениях наступил новый этап. Месяц назад произошла встреча представителей Аль-Каеды и одного из руководителей МИД Турции. И хотя подробности встречи не разглашаются, сам факт этих переговоров создает ряд интригующих сюжетов как в сирийском вопросе, так и в вопросах национальной безопасности России.

Головокружение от похвал

Максимализм Турции в сирийском вопросе, отраженный в заявлении главы внешнеполитического ведомства Турции Ахмета Давутоглу на июньском международном совещании по Сирии: “Мы должны усилить давление на сирийский режим и тех, кто поддерживает этот режим, взяв курс на их изоляцию”, – уже привел Анкару к серьезным внешнеполитическим проблемам.

Сейчас стало очевидным, что Запад, да и саудиты, куда без них, откровенно «сыграли» Эрдогана в сирийском вопросе. Устраняя негативное наследство Буша-младшего в американо-турецких отношениях, поддерживая на словах претензии Анкары на роль «особого оператора по Ближнему Востоку» в диалоге Запада и исламского мира, этот самый Запад вывел нынешнее руководство Турции на острие анти-сирийской коалиции, что и констатировал старший научный сотрудник вашингтонского института ближневосточной политики Сонер Чагаптай, писавший в марте нынешнего года: «Анкара уже не противостоит Вашингтону по целому ряду вопросов, а в полной мере пользуется своим членством в НАТО, тесно сотрудничая с Вашингтоном в решении ближневосточных проблем, в частности, Ирана и Сирии». Фактически – из «особого оператора» (к чему стремился Эрдоган) Турция вернулась состояние «младшего партнера» США, которому и предоставлено почетное право таскать каштаны из кипящего ближневосточного котла.

Турцию именно что втаскивали в сирийский кризис, обещая дипломатическое прикрытие со стороны США и арабских стран. Под эти обещания и льстивые заверения Турция дала разрешение на создание командного центра в Стамбуле, который координирует поставки оружия и проводит консультации с руководителями боевых отрядов на территории Сирии. Дальше были и переброски оружия из Саудовской Аравии и Катара на турецкие склады с последующей доставкой их в Сирию, и «турецкий коридор» для боевиков из Ливии, Туниса, Алжира и Кувейта, и разрешение на вербовку турецких военнослужащих для участия в боевых действиях, и грузовики с турецким оружием на сирийско-турецкой границе… Справедливости ради нужно заметить, что этому «втаскиванию» ни Эрдоган, ни Давутоглу особо не сопротивлялись, уверенные в повторении «арабского сценария».

Все это могло бы и сработать, окажись режим Асада менее устойчивым, как это, собственно, и представлялось со стороны. Но – расчеты аналитиков эпически провалились, а Анкара, находящаяся на острие антисирийской атаки – внезапно оказалась в гордом одиночестве, плавно переходящем в дипломатическую изоляцию по данному вопросу.

Как результат – обострение отношений с Москвой, которые до того переживали, по меткому замечанию директора турецкого ORSAM Хасана Канболата, «самый блестящий период за последние пятьсот лет», провал попыток установления «особых отношений» с Тегераном, критическое обострение курдского вопроса (особенно после событий в аллепской Ашрафие). И – вполне реальным становится процесс устранения от власти Партии справедливости и развития в самой Турции, на фоне обостряющихся внутренних политических противоречий.

Но многие наблюдатели говорят о том, что внешняя политика Эрдогана и Давутоглу… как бы это помягче выразиться… изобилует лихими поворотами. И если наиболее грамотные турецкие политики во весь голос говорят о том, что необходимо как можно скорее соскакивать с поезда анти-сирийской коалиции, пытаться выйти из этой истории с наименьшими потерями, то Эрдоган и Давутоглу решили и здесь пойти совершенно неординарным путем, санкционировав переговоры с Аль-Каедой.

Договор со змеями

«Нельзя позволить ядовитым змеям устроить гнездо у тебя в саду даже при наличии молчаливого договора о том, что они вместо ваших будут кусать соседских детей. В конце концов, они вернутся и покусают вас и ваших детей». Эти слова генерала Дэвида Петреуса, будь на то возможность, следует выжигать на лбу тех политиков, которые устраивают политические игры с экстремистами всех мастей, от афганского Талибана 80-х, чеченских и косовских сепаратистов 90-х годов прошлого века до Аль-Каеды образца 10-х века нынешнего.

Самое поразительное заключается в том, что опыт этих игр ничему политиков не учит. Более того – приходит новое поколение, которое почему-то абсолютно уверено, что вот у них-то все как раз получится, именно они сумеют избежать прошлых ошибок и сделать так, чтобы змеи их не кусали. Тесные контакты нынешнего турецкого руководства с «Братьями-мусульманами», особые, замешанные на финансах, отношения с монархиями Персидского залива – позволяют властям Анкары думать, что уж с ними-то Аль-Каеда будет соблюдать и некие правила игры, и достигнутые договоренности.

Блицкриг в Сирии не получился, позиции Эрдогана и Давутоглу серьезно пошатнулись – и вопреки здравому смыслу принимается решение о «сальвадорском сценарии» (по выражению экс-главы Военной академии Турции адмирала Тюркера Ертюрка), то есть о создании на территории Сирии «зоны нестабильности» и террористической активности, которая пусть и не сразу – но позволит добиться свержения нынешнего режима в Дамаске. Понятно, что исполнителями здесь станут активисты «Аль-Каеды», финансировать будут Саудовская Аравия и Катар, ну а Анкара отводит себе почетную роль координатора и технического руководителя.

Политическая наивность подобного расклада очевидна. Не буду говорить о том, что в конце минувшего века одна страна уже решила реализовать этот сценарий. К чему это привело – смотрите новости и материалы о ситуации в Пакистане. И хотя в политике и истории всякая аналогия хромает – даже при десятипроцентном совпадении последствий головная боль Турции и всему региону обеспечена. Создать некий локальный заповедник не получится, и «Аль-Каеда» двинется дальше. Весь вопрос и вся политическая интрига заключается в том, куда?

Не надо представлять турецкое руководство наивными и безответственными людьми. Они достаточно отчетливо понимают, с кем имеют дело на переговорах и, разумеется, постараются обезопасить территорию Турции от активности «Аль-Каеды». Надолго ли это удастся, сбудутся ли мрачные прогнозы турецкого аналитика Жондора Менди, опубликованные в газете «Ватан» – вопрос второй. Первый же заключается в том, что одним из итогов турецко-алькаедских переговоров станет активизация салафитов в постсоветской Центральной Азии и на российской территории. По большому счету, Турция может предложить «Аль-Каеде» не так уж много: деньги и оружие дадут монархии Залива, кадровый голод «Аль-Каеде» не грозит – «пушечного мяса» для джихада по салафитской версии на нынешнем Ближнем Востоке даже с избытком. Сегодня «Аль-Каеде» от Анкары нужно только одно – каналы проникновения на российский Кавказ, в Татарстан, в Крым и постсоветскую Центральную Азию, где турецкие позиции не просто сильны, но и наращиваются с каждым годом, пусть пока лишь через культурные, гуманитарные программы и экономическую экспансию.

И это уже вполне весомый довод для российской стороны внести коррективы в повестку двусторонних отношений.

Ереванский аналитик Михаил Агаджанян совершенно справедливо заметил в одной из своих статей о том, что «уклон в российско-турецких отношениях последних лет в сторону их «экономизации», попытки обойти сохраняющиеся политические разногласия наращиванием экономических связей привели Москву и Анкару к определенному двустороннему тупику».

С одной стороны – все обстоит как нельзя более благополучно. Объем внешнеторгового оборота между нашими странами возрастает, хотя и близко не подходит к тому, что прогнозировал в минувшем году министр энергетики и природных ресурсов Танер Йылдыз на заседании российско-турецкой комиссии по экономическому сотрудничеству в Казани.

Проблема лишь в том, что внешнеполитические шаги Турции (и не только в сирийском вопросе) позволяют сделать вывод о том, что сегодня Анкара все больше дрейфует в сторону сил, которые активно враждебны России. И уже одного этого вполне достаточно, чтобы не завораживаться цифрами внешнеторгового баланса. Тот же Танер Йылдыз на чистом, что называется, глазу недавно заявлял, что «несмотря на расхождения Турции с Россией и Ираном по сирийскому кризису, ей удаётся сохранять достигнутый уровень в развитии торгово-экономических отношений с этими двумя странами». В аккурат после визита Эрдогана в Тегеран, который турецкая сторона объявила чуть-ли не «историческим» и «прорывным», было объявлено о значительном сокращении объемов закупаемых в Иране объемов нефти и газа. Сегодня Анкара ведет переговоры об увеличении импорта нефти с Саудовской Аравией, Ливией и Россией. Учитывая головокружительные маневры Анкары, вполне можно предположить, что в случае острой политической необходимости для турецкой стороны – Россия вполне может выпасть из этого списка. При полном одобрении и финансовой поддержке тех сил, которые тянут Турцию теперь уже в антироссийскую коалицию.

Игорь Панкратенко, по материалам: bs-kavkaz.org

источник: 

Корабли Каспийской флотилии РФ могут в следующем году нанести визит в Иран, а военно-морские силы двух государств, возможно, будут взаимодействовать в будущем, заявил командующий российской флотилии. Командующий Каспийской флотилией контр-адмирал Сергей Алекминский дал в эти выходные 40-минутное интервью радиостанции «Эхо Москвы», в котором обсудил состояние дел во флотилии и ответил на вопросы радиослушателей.

Большинство сообщений об этом интервью заостряли внимание на упомянутой контр-адмиралом возможности захода кораблей Каспийской флотилии в иранский порт. Вот отрывок из соответствующего репортажа агентства «РИА-Новости»:

«Надеюсь, что в следующем году по решению МИД возможно состоится заход наших кораблей в Иран…Есть желание посмотреть (на иранский флот), потому что они тоже развиваются», – сказал командующий.

По его словам, взаимоотношений между российским флотом и иранским «к сожалению, пока нет, но перспектива возможна».

(Ремарка в сторону: ни в одном из репортажей об интервью в печатных СМИ не приводилось это слово: «к сожалению», хотя оно, пожалуй, является самым интересным в данном отрывке. Так что я включил его в текст для перевода. Я ничего не выдумываю, убедитесь сами – где-то на 11 минуте 40 секунде).

Кроме того, контр-адмирал Сергей Алекминский поведал о модернизации военно-морских сил, упомянув о возможности появления на вооружении у флотилии «сверхмалых подводных лодок» и беспилотных летательных аппаратов.

Что касается того, как складываются взаимоотношения с другими прикаспийскими государствами, командующий отметил, что «у нас наиболее тесное сотрудничество» с Казахстаном, упомянув, что видел одноименный военно-морской корабль этой страны, который охарактеризовал как «неплохой», и что означенное тесное взаимодействие осуществляется на всех уровнях. Между Ираном и Азербайджаном, а также между Азербайджаном и Туркменистаном наблюдаются, по его словам, трения из-за спорных нефтяных месторождений, и «возможно, там будут конфликты».

Что можно сказать по поводу его высказываний об Иране? У России и Ирана действительно имеются взаимные интересы на море, в первую очередь заключающиеся в недопущении туда США/Запада/НАТО и строительства транскаспийского трубопровода. Иранский государственный телеканал Press TV в целом позитивно отозвался о высказываниях командующего флотилией. Однако разговоры о новом сотрудничестве, похоже, скорее относятся к стандартным контактам между вооруженными силами прикаспийских соседей, которым приходится как-то ладить друг с другом. На протяжении всего советского периода существования Каспийской флотилии единственным потенциальным противником для нее являлся Иран. Как сказал контр-адмирал Сергей Алекминский, с Казахстаном у России наиболее тесное сотрудничество, а в прошлом месяце флагманский корабль Каспийской флотилии пришвартовался в бакинском порту. Все-таки это событие, которое стоит отметить.

От редактора:
Джошуа Кучера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на освещении проблем безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, а также автором блога «The Bug Pit» на сайте eurasianet.org
7.11.2012

Специально для Столетия
Александр Шустов

Визит Н. Назарбаева в Анкару отчетливо обозначил новые мотивы в политике Казахстана

Событием, заставившим аналитиков заговорить о пантюркистских тенденциях в политике Казахстана, стал недавний визит Н.А. Назарбаева в Анкару. Во время церемонии поднятия флага Тюркского совета 12 октября президент Казахстана произнес речь, которая сразу привлекла внимание российских СМИ.

«Как сказал Ататюрк: «Придет время, когда все тюрки объединятся», — завил казахстанский лидер, — Поэтому я хочу поприветствовать всех тюркоязычных братьев. Между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 миллионов братьев живет. Если мы все объединимся, то мы будем очень эффективной силой в мире». Слышать такое от самого последовательного сторонника экономической интеграции бывших союзных республик было очень неожиданно, и многие издание поспешили объявить это выступление сенсационным.

Интересно, что речь Н.А. Назарбаева была выдержана в «антиколониальном» духе. «Мы живем на родине всего тюркского народа, — заявил казахстанский президент. — После того, как в 1861 году был убит последний казахский хан, мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза. За 150 лет казахи едва не лишились своих национальных традиций, обычаев, языка, религии. С помощью Всевышнего мы в 1991 году провозгласили свою независимость. Ваши предки, уходя с исторической родины, из Тюркского каганата, забрали с собой название тюркского народа. До сих пор турки называют лучших джигитов — «казак». Вот мы и есть эти казахи».

Поскольку метрополией для Казахстана являлась Россия, выступление Н.А. Назарбаева волей-неволей получилось антироссийским. Этот факт, похоже, осознали и в Ак-Орде (резиденция казахстанского лидера).

На официальном сайте президента, где подробно освещается его визит в Анкару, про эту часть выступления не говорится ни слова.

Не был обойден вниманием и тот факт, что Турция стала первой в мире страной, признавшей суверенитет Казахстана. После того, как парламент Казахстана в 16.00 16 декабря 1991 г. провозгласил независимость страны, через час позвонил президент Турции Тургут Озал и поздравил казахстанский народ. «Турецкое государство самым первым порадовалось за нашу независимость, признало нашу независимость, — подчеркнул Н.А. Назарбаев, — Наш народ никогда этого не забудет». 20-летний юбилей установления дипломатических отношений, а также тематика исторического, этнокультурного родства двух народов являлась постоянным информационным фоном переговоров. Так, официальная «Казахстанская правда», освещая итоги визита, с первых же строк заявляет, что «…в основе казахстанско-турецких отношений лежат общность исторических корней и культурных ценностей двух народов, совпадение интересов Астаны и Анкары по многим вопросам региональной и международной повестки дня, энергетической безопасности и экономического взаимодействия».

Этнокультурное сотрудничество тюркоязычных государств развивается с начала 1990-х гг. Стержнем этого сотрудничество долгое время было образование. В течение двух десятилетий, прошедших после распада СССР, Турция создала в странах Центральной Азии разветвленную сеть средних, специальных и высших учебных заведений, сумевших занять прочные позиции в национальных образовательных системах.

В Казахстане, Киргизии и Туркменистане была создана сеть анатолийских лицеев – средних учебных заведений с углубленным изучением турецкого и английского языков.

В Киргизии и Туркмении таких лицеев было открыто около полутора десятков (в каждой стране), в Казахстане – более 20-ти. Кроме того, в Туркменистане был открыт Международный туркмено-турецкий университет с отделениями во всех областных центрах страны. На территории Киргизии были основаны Киргизско-Турецкий университет Манас, Международный университет «Ататюрк-Ала-Тоо», Международная школа Silk Road, а также Центр изучения языков и компьютерной грамотности. В Казахстане в 1990-е гг. были открыты два турецких университета – имени С. Демиреля и Международный тюркско-казахский университет имени Ходжи Ахмада Ясеви (г. Алма-Аты) с филиалами в Чимкенте и Кентау. Кроме того, в республике действовал Жамбылский учетно-экономический колледж и образовательный центр «Достык». Большинство турецких учебных заведений были открыты на юге Казахстана, где выше доля казахского населения, влияние ислама и традиционной культуры.

Турецкие лицеи были открыты даже в единственной ираноязычной стране Центральной Азии – Таджикистане, причем некоторые из них пользуются большой популярностью в качестве места обучения детей местной элиты. Единственной страной региона, где в настоящее время нет турецких учебных заведений, является Узбекистан. В 1990-е гг. он поставил рекорд по открытию у себя турецких школ, количество которых достигло 65.

Однако после того, как отношения Ташкента с Анкарой, приютившей на время главного узбекского оппозиционера, лидера демократической партии «Эрк» Мухаммада Солиха, испортились, все турецкие учебные заведения в Узбекистане в 1999 г. были закрыты.

В тех странах, где турецкие школы сохранились, они позволяют решать проблемы, возникшие в результате деградации прежней советской системы образования. При этом они ориентируют учащихся на иные этнокультурные, образовательные и цивилизационные стандарты, соответствующие традициям турецкой школы. Что еще более важно – эти процессы происходят на фоне быстрого сужения сферы русскоязычного образования, вызванной как объективными (эмиграция), так и субъективными (увеличение преподавания на национальных языках) причинами.

Особенно заметно культурно-политическое сотрудничество тюркских государств активизировалось в последние годы. Примечательно, что активную роль в этом процессе начал играть Казахстан, который особых пантюркистских симпатий ранее не проявлял. Так, на 9-м саммите глав тюркоязычных государств, состоявшемся в октябре 2009 г. в Нахичевани, президент Казахстана предложил создать Совет сотрудничества тюркских государств (Тюркский совет), который должен обладать «всеми необходимыми признаками политического регионального объединения, правовым статусом и определенными организационными структурами», то есть являться полноценным интеграционным объединением. Его основной целью Н.А. Назарбаев считал «единство тюркоязычных братских государств, о котором мечтал Ататюрк». Тогда же Казахстан предложил создать Центр изучения тюркского мира и Тюркскую академию, а в ее составе — Центр тюркской истории и культуры, Центр изучения тюркского языка, Тюркскую библиотеку, а также общий Тюркский музей.

На стамбульском саммите глав тюркоязычных государств в сентябре 2010 г. все эти предложения были оформлены в качестве окончательных решений. Помимо Совета сотрудничества тюркских государств их руководящими органами стали Совет глав государств, Совет министров иностранных дел, Совет старейшин и Комитет старших должностных лиц. Координацию экономического сотрудничества было решено возложить на Тюркский деловой совет, а культурного – на Фонд сохранения тюркской культуры в Баку. Межпарламентская ассамблея тюркских стран, разместившаяся в Баку, была образована еще в 2008 г. Секретариат Тюркского совета, финансирование деятельности которого в течение первых трех лет взяла на себя Турция, было решено разместить в Стамбуле. Его генеральным секретарем был назначен опытный турецкий дипломат, бывший посол в РФ Халиль Акынджи, что свидетельствовало о стремлении Турции наверстать то, что в деле тюркской интеграции она упустила в 1990-е – 2000-е годы.

В октябре прошлого года в Алма-Ате состоялся первый саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств, на котором явственно обозначился крен в сторону торгово-экономического сотрудничества.

По-видимому, это было связано с тем, что тема культурно-гуманитарного сотрудничества во многом себя исчерпала, а также стремлением наполнить рамки этого интеграционного объединения реальным экономическим содержанием. Благодаря решениям саммита объединение тюркоязычных стран, по словам Н.А. Назарбаева, получило «реальную организационную составляющую». В сфере экономики роль организационного центра была возложена на Тюркский деловой совет, в рамках которого планируется создать рабочие группы по отдельным направлениями сотрудничества. Их главной задачей будет ликвидация барьеров, препятствующих развитию торгово-экономических отношений. «Когда речь идет о торговле между нашими странами, преобладает таможенный вопрос, а также получение документов о транзите, — заявил на саммите генеральный секретарь Тюркского совета Халиль Акынжы. — Мы должны создать облегченную систему для наших стран».

Оценивая итоги алма-атинского саммита, казахстанский политолог Досым Сатпаев на страницах органа правящей партии «Нур Отан» газеты «Литер» отметил, что «Анкара, судя по всему, решила более активно реанимировать проект интеграции, и не только в культурно-гуманитарной сфере. Так, например, в конце прошлого года генеральный секретарь Совета тюркоязычных государств Халил Акынджы заявил, что тюркоязычные страны создадут таможенный союз и безвизовое пространство».

Для уменьшения критики по поводу стремления Анкары взять на себя роль нового «старшего брата» формальным лидером союза тюркоязычных государств Турция стремится сделать Казахстан.

Об этом, в частности, говорит проведение первого саммита Тюркского совета в Алма-Ате, а также объявление Астаны в 2012 г. столицей тюркской культуры.

Торгово-экономическая проблематика явно доминировала и во время последнего визита Н.А. Назарбаева в Анкару, по итогам которого сотрудничество двух крупнейших тюркских государства было решено вывести на «качественно новый уровень». Довольно быстро растущий товарооборот лидерами двух стран был признан неудовлетворительным. По итогам 2010 г. он составил 1,8 млрд. дол., 2011 г. – 3,3 млрд., а в текущем году имеет все шансы превзойти этот показатель, так как уже в первом полугодии Казахстан и Турция наторговали на 2,4 млрд. дол. Объем турецких инвестиций в казахстанскую экономику за время независимости уже составил около 2 млрд. дол. В соответствии с планом мероприятий, принятым в ходе переговоров, к 2015 г. товарооборот планируется довести до 10 млрд. дол., а объем инвестиций ежегодно увеличивать на 500 млн. дол. Новым инструментом сотрудничества должны стать казахстанско-турецкие индустриальные зоны, которые облегчат проникновение турецкого бизнеса в казахстанскую экономику. Развитию торговли будут способствовать и новые транспортно-коммуникационные проекты. Так, на переговорах обсуждался проект создания транспортного коридора, который посредством железной дороги Карс – Ахалкалаки – Тбилиси – Баку, а также паромной переправы через Каспийское море и транспортной сети Казахстана свяжет Турцию с Китаем.

Участие Казахстана в совместном с Россией и Белоруссией Таможенном союзе реализации этих проектов, по мнению казахстанской элиты, не препятствует. Напротив, рост товарооборота между Турцией и Казахстаном в 2011 г. по сравнению с 2009 г. на 30% Н.А. Назарбаев считает заслугой именно Таможенного союза. Благодаря его созданию был сформирован единый рынок с населением 170 млн. чел. и объемом валового внутреннего продукта около полутора триллионов долларов, который является благодатным полем для деятельности турецких бизнесменов. Привлекательность же самого Казахстана связана с тем, что здесь создан благоприятный бизнес-климат, облегчающий работу инвесторов. Тем самым Казахстан стремится взять на себя роль экономического моста между Турцией и странами Таможенного союза, надеясь извлечь из этого статуса максимум преимуществ.

По мнению российского политолога Станислава Тарасова, у Турции существует свой интеграционный проект создания в Евразии аналога Европейского союза, который является контрпроектом по отношению к Евразийскому экономическому союзу России.

Перспективы его осуществления во многом связаны с тем, как будут развиваться отношения Турции с ЕС, находящемся сегодня в глубоком финансово-экономическом кризисе. Возможное участие Казахстана в этом проекте со временем неизбежно войдет в противоречие с его членством в Таможенном союзе, к которому в обозримой перспективе планирует присоединиться и Киргизия. Совместимость этих проектов находится под большим вопросом, и казахстанской элите придется выбрать один из них. Пока же чаша весов явно склоняется в пользу Евразийского союза.

Источник — stoletie.ru
Постоянный адрес статьи —

 Кямал Али 

Писатель Адыгезал Мамедов, известный многочисленными историко-психологическими исследованиями, издал новую книгу – «Российский взгляд на падение Османов». Книга изобилует историческими свидетельствами, в основном из российских источников, о причинах и нюансах крушения великой Османской Империи, владевшей гигантским пространством от Северной Африки до Центральной Европы.

Писатель ответил на вопросы Новости-Азербайджан:

— В чем заключается актуальность новой книги?

— В период моей жизни в Стамбуле и общения с турецкой элитой я замечал, что почему-то обсуждая  историю крушения империи, турецкие историки и пресса больше говорят о роли Великобритании и других европейских игроков, а не России. При этом внутренние события в Османской Турции того времени сыграли в крушении империи не меньшую роль, наряду с внешними причинами. Обвал турецкой империи был обусловлен идеологическим расколом внутри общества, а зарубежные «актеры», нащупав слабину в турецком обществе, использовали в своей политической игре дворцовые интриги османов, религиозно-конфессиональные конфликты между турками  и военные действия Стамбула против своих же провинций.

— Какую роль в развале Османской Империи играли национальные меньшинства?

— Изучая историю османов, нетрудно заметить, что властвующей государственной идеологией османов был приоритет подданства. То есть, главным фактором отношения государства к гражданам было их подданство, а не национальность.  Турецкий султан считал себя подданным халифа – властителя исламского мира. Если человек относил себя к исламской религии, этого было достаточно для признания его гражданином страны.

Потом, по мере необходимости создания удобных условий жизни и бизнеса евреям и грекам, центральная  власть дала соответствующие гражданские  права местным христианам и иудеям, оставив главенствующую роль в государстве мусульманам.  Конечно, отведенные им «вторые места» вызывали неудовлетворение нацменьшинств. Европейские враги Турции сыграли на комплексе неполноценности, которым страдали национальные и религиозные меньшинства в этой стране. Впоследствии эта же игра продолжилась для раскола в среде мусульман Турции, разделенных на религиозные течения внутри Ислама.

Европейцы воспользовались и внутривластными противоречиями в Турции. Ведь, как известно, до 1825 года высшие правители страны – султаны остерегались влиятельной военной силы – янычаров. В каждом народе своя генеалогическая память, а в Османской Турции власти султанов противостояли янычары. Европейцы пробуждали  в янычарах оппозиционные настроения, и не случайно, что после того, как центральная власть ликвидировала институт янычаров, подчинив их военному командованию, развал империи стремительно ускорился.

—  Какова была роль турецких армян в развале Османской Турции?

— Армяне были ведущей национальной силой во дворцах Османов. Армянские сановники занимали высокие должности в казначействе, финансовых структурах. Армяне настолько были интегрированы в дворцовую жизнь, что их называли в Турции «миллиети садигя» (верная нация). Тем и интересна мне история Османской Турции, что в этом государстве был создан уникальный институт успешного сожительства различных национальностей.  Конечно, с точки зрения государственного устройства того времени.

— Как же вдруг «миллиети садигя» превратилась в «миллиети душман»?

— Для того чтобы ответить на ваш интересный вопрос, начну с того, что история армяно-турецкой вражды началась с известного обращения к армянам российского императора Петра Первого. В то время в межгосударственной вражде конфликтующие страны использовали в своих целях внутрирелигиозные и внутригосударственные противоречия государства-противника. В частности, если османы подрывали целостность российской империи, влияя на кавказские мусульманские народы, также и Россия, как и европейские державы, в своей колониальной политике использовали христиан в борьбе с турками.  Инструментами европейцев и россиян были турецкие греки и армяне. Особенностью армян была невероятная, выходившая за рамки понимания жестокость и предательство против Османского государства и мирного турецкого населения.

— Сегодня в Турции не прекращается сепаратистская война местных курдов. Не продолжается ли европейско-турецкая война с применением теперь уже курдов?

— Считаю, что турецкое правительство прекрасно понимает существующую опасность. Для противодействия опасности в Турции принимается новая государственная идеология, проводятся конституциональные реформы, формируется новое общественное сознание на основе топографической, а не национальной общности, с целью нейтрализации подрывных поползновений. Мир изменился, глобализируется. В XXI веке подрывная игра на основе разжигания национальных противоречий может привести только к адекватной, жесткой реакции центральных властей. Современная Турция обнимает и собирает граждан  под флагом общетурецкой, единой и сплоченной нации.

Новости-Азербайджан. В начале декабря в Москве состоится конференция стран, подписавших конвенцию по защите морской среды Каспийского моря (это Азербайджан, Россия, Иран, Казахстан и Туркмения). Интервью РИА Новости со старшим научным сотрудником сектора Кавказа Российского института стратегических исследований Евгением Бахревским.

— Какова сейчас, по оценке экспертов, общая ситуация в каспийском регионе: безопасность, энергетика, экология?

— Общая ситуация в регионе Каспийского моря в вопросах безопасности в целом стабильная. Конечно, это совсем не та стабильность и безопасность, какая была во времена, когда на Каспии имелись лишь две державы: СССР и Иран. При этом только СССР имел право на вооруженные силы на море.

Развал Советского Союза увеличил число игроков на Каспии до пяти. Практически одновременно были разведаны новые запасы углеводородного сырья на каспийском шельфе. В Азербайджан, Казахстан, Туркмению пришли западные инвесторы с современными технологиями нефтедобычи. Сделанные в начале 90-х годов оценки запасов углеводородов  на шельфе вывели регион на первые строчки мировых новостей. Считалось, что по мощи здешние запасы сравнимы с запасами Персидского залива. В то время казалось, что именно вокруг Каспия закрутилось новое тысячелетие, что здесь решаются главные вопросы глобальной политики.

Со временем оценки энергетических запасов Каспия были существенно снижены, что перевело здешние проблемы из разряда глобальных в региональные. Да, тема прокладки нефтяных артерий в обход России, чем по-прежнему озабочены Европа и США, до сих пор занимает важное место в повестке дня. Однако, судя по всему, экономический кризис и прогнозируемое значительное падение жизненного уровня в Европе вскоре может существенно поменять всю картину энергопотребления на континенте.

На мой взгляд, пора всерьез задуматься над вопросом, будет ли в перспективе столь высоким спрос на нефть и газ, под который сейчас проектируются и строятся все новые транспортные магистрали.

Учитывая глубинную стратегическую заинтересованность правящих элит многих прикаспийских государств в вопросах стабильности на Каспии, полагаю, что регион до сих пор является достаточно безопасным местом. Для Азербайджана, Казахстана и Туркмении каспийские углеводороды – важнейшая часть национальной экономики. Для России и Ирана каспийская стабильность также важна, однако эти вопросы не являются для обеих стран центральными.

Достаточно тревожным представляется процесс милитаризации региона. Российские ВМС до сих пор являются наиболее мощными, однако наши соседи постоянно наращивают свои вооружения на Каспийском море. Вероятность конфликта при этом в настоящее время невелика. Туркмения и Азербайджан конфликтуют из-за спорных месторождений, периодически пытаются пугать друг друга, однако очевидно, что до силовых действий здесь не дойдет.

Есть некоторая гипотетическая вероятность военного столкновения между Азербайджаном и Ираном, однако если такое произойдет, то только по причине втягивания Азербайджана в войну третьими силами (имею в виду, конечно, США, Европейский союз и Израиль). По собственной инициативе ни одна из этих двух стран к военной силе не прибегнет.

В то же время военной угрозой в стратегии называется не намерение противника вас атаковать, а само наличие возможности у кого-либо это сделать. Так что любое наращивание военных потенциалов прикаспийскими странами – фактор тревожный. К сожалению, в ближайшей перспективе этот процесс представляется неизбежным.

Проблемой для безопасности на Каспии также является ускоренное развитие добычи нефти и газа на шельфе, ориентированное, прежде всего, на максимальное извлечение прибыли. Всем памятна недавняя экологическая катастрофа в Мексиканском заливе на добывающей платформе ВР. Естественно, нефтяники прилагают немало усилий для сведения до минимума возможности подобных событий, однако исключить их полностью невозможно. Для Мексиканского залива, непосредственно связанного с Атлантическим океаном, последствия этой аварии еще далеко не преодолены. Не хочется и думать, каким был бы ущерб для экологии Каспия, замкнутого водоема с уникальной экологической системой, в подобной ситуации.

Сохранение экологии Каспийского моря является крайне насущной проблемой. Все пять каспийских государств взяли на себя множество обязательств, связанных с сохранением экосистемы моря, его обитателей, в том числе – осетровых рыб. Море испытывает тяжелейший техногенный прессинг, который наиболее силен в зоне Апшеронского полуострова, контролируемой Азербайджаном. Но и в других местах положение сложное. Лишь иранское побережье Каспийского моря находится в достаточно благоприятных с экологической точки зрения условиях.

Принимаемые в остальных каспийских государствах экологические программы часто недофинансируются, выполняются формально или вообще не выполняются. Огромную опасность для экологии моря, прежде всего для рыбы, прочей морской флоры и фауны, имеют планы прокладки транскаспийских трубопроводов. Нет никаких серьезных данных, как эти магистрали — в случае постройки — повлияют, например, на миграцию рыб. Очень вероятна гибель значительной доли популяций рыбы, когда будут сломаны привычные для нее маршруты миграции.

— Какова ближайшая перспектива выработки международно-правового статуса Каспийского моря? Не препятствует ли это разработке международных проектов каспийских трубопроводов?

— Полагаю, международный правовой статус Каспийского моря в ближайшее время урегулирован не будет. Противоречия в позициях каспийской пятерки значительны. Не могу представить, что может повлиять на позицию, например, Ирана в данном вопросе.

Неурегулированность правового статуса Каспийского моря (или озера), естественно, препятствует построению трубопроводов. В данном вопросе немаловажным фактором является позиция ЕС и США, которые объявляют строительство трубопроводов вопросом, который Азербайджану и Туркмении необязательно согласовывать с соседями (ведь Европа и США, как «планетарный образец демократии», уже все согласовали). Данный вопрос, по мнению многих экспертов, будет решаться не правовым урегулированием, а актуальным балансом сил и решимостью лидеров отстаивать интересы своих стран.

— Что (кто) является источником нестабильности в регионе? Что можно сказать о влиянии общих процессов, происходящих на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, на безопасность на Каспии?

— Главным источником нестабильности, на мой взгляд, является политика внерегиональных сил, прежде всего Запада, который стремится к контролю каспийского региона при помощи создания здесь ситуации управляемого хаоса.

Дело в том, что управление хаотическими процессами под силу только наиболее крупному стратегическому мировому центру. Все остальные в данной ситуации вынуждены заниматься реагированием. Строить собственную стратегию, сбалансированную и последовательную долгосрочную политику для региональных центров в условиях хаоса вокруг – практически невозможно.

Возьмем, к примеру, близкую к каспийскому региону силу – Турцию. Она в течение десятка лет разрабатывала и даже достаточно успешно проводила политику, в экспертных кругах получившую название «нового османизма». Однако с началом арабских революций все тонкие построения турецких стратегов рассыпались. Реакция Турции на развитие событий вокруг становится все менее адекватной. Разрастающийся вокруг Турции хаос не просто отбросил на 10 лет назад все ее достижения в отношениях с «османским пространством», хаос усиленно проникает внутрь Турции, и теперь никто не даст гарантии, что Турция выйдет из ситуации в целости и сохранности. Что теперь говорить об османизме или какой-либо иной стратегии?

То же в полной мере относится ко всем каспийским государствам. Смогут ли Азербайджан, Казахстан, Туркмения оставаться в стороне в случае дестабилизации внутренней ситуации в Иране? Если они как-либо ввяжутся в процесс, то выйти из него без ощутимых потерь точно не смогут. В условиях молодости местных элит, хрупкости государственных систем, отсутствия идейной спайки и определенной политической дезориентации народов, полагаю, сами молодые государства окажутся в серьезной опасности.

— ОДКБ, СНГ, ШОС – каковы возможности этих организаций по обеспечению стабильности каспийского региона? Какие еще формы сотрудничества возможны?

— СНГ, на мой взгляд, как было, так и остается механизмом «цивилизованного развода» республик, входивших в СССР. Что касается ОДКБ и ШОС – это гораздо более перспективные структуры, имеющие возможность серьезно влиять на ситуацию на континенте. ОДКБ и сейчас играет важнейшую роль в стабилизации ситуации вокруг Нагорного Карабаха. Значительные военные расходы Азербайджана, укрепление его вооруженных сил официально объясняются намерением в перспективе вернуть оккупированные территории военным путем, если переговорный процесс окончательно зайдет в тупик. Российская военная база в Армении и обязательства в рамках ОДКБ делают войну гораздо более проблематичной.

Настоящее сотрудничество стран каспийской пятерки начнется тогда, когда их политика перестанет вертеться вокруг трубы. То есть, когда нефть и газ перестанут быть тотальным фактором региональной политики. Боюсь, к тому времени, от самого Каспия может ничего не остаться.

В Грузии Эрик Рубин не скупился на комплименты и прежним властям, и новым.

Сегодня заместитель госсекретаря по вопросам Европы и Азии Эрик Рубин в Ереване продолжил свой визит по странам Южного Кавказа. До Армении американский чиновник побывал в Баку и Тбилиси. Основная тема переговоров – углубление сотрудничества субъектов региона с США, развитие демократических ценностей и, по неафишируемым данным, партнерство с Вашингтоном по иранскому и сирийскому вопросам.

О том, что Эрик Рубин ознакомился с настроем закавказских политических лидеров в отношении Ирана, стало известно только по итогам его встреч в Тбилиси. Азербайджанские источники, комментируя визит представителя Госдепа, лаконично сообщали об обсуждении экономических вопросов, гражданских свобод, а также карабахской проблематики.

В Ереване, анонсируя приезд Рубина, были еще менее словоохотливы. Пресс-служба посольства США отметила, что чиновник примет участие в работе армяно-американской группы по экономическому сотрудничеству, в ходе которой будут рассмотрены возможности стимулирования инвестиций в энергетике, торговле, а также вопросы атомной энергетики.

Однако, как подсказывает опыт, в ходе региональных визитов на Южный Кавказ у высокопоставленных представителей Вашингтона редко когда бывают слишком дифференцированные программы для каждой из стран в отдельности. Подобное однообразие с закономерной поправкой на реалии Азербайджана, Армении и Грузии связано не только с определенной схожестью проблем этих стран, но и этическими нормами – США пытаются подчеркнуть равнопартнерский характер отношений с Баку, Ереваном и Тбилиси. Поэтому, если Эрик Рубин обсуждал с грузинскими лидерами столь злободневный для США вопрос, как иранский, то трудно предположить, что в Баку он на этот счет молчал или будет молчать в Ереване.

В Тбилиси замгоссекретаря выразил надежду на то, что Грузия продолжит поддерживать политику недопущения создания Ираном ядерного оружия. «В ходе встреч в Тбилиси с президентом и будущим премьер-министром Грузии я обсудил усилия международного сообщества, направленные против создания в Иране ядерного оружия, – сказал он журналистам по итогам переговоров. – Мы прекрасно сотрудничаем и относительно турецко-сирийского вопроса, и Грузия призвана сыграть миротворческую роль в регионе».

Этому заявлению с пацифистским окрасом некоторые тбилисские эксперты однако придали несколько иное значение. По их мнению, Рубин, встречаясь с президентом Михаилом Саакашвили и будущим премьер-министром Бидзиной Иванишвили, хотел удостовериться, что отношение к иранскому вопросу в Грузии, несмотря на скорые перемены во власти, неизменное, поскольку Вашингтон, похоже, все-таки отводит Тбилиси некую особую роль в случае активных действий против Тегерана.

Так, незадолго до приезда Рубина грузинский политик Ирина Саришвили заявила, что множество больниц, построенных в последнее время в разных частях страны в рамках президентской программы, сильно напоминают американские типовые военные госпитали. Если к этому приплюсовать интенсивную реконструкцию и строительство аэропортов, способных принимать тяжелые транспортные самолеты, приведение в надлежащий порядок прочей инфраструктуры, то при желании такого рода хозяйствование можно объяснить не только заботой прежних властей о населении.

Впрочем, в Тбилиси Эрик Рубин говорил не только об Иране. Он традиционно для любого представителя Запада повторил тезис о недопустимости нахождения российских войск в Грузии, подразумевая военные базы в Абхазии и Южной Осетии. «США имеют ясную и твердую позицию относительно суверенитета и территориальной целостности Грузии», – подчеркнул он.

Комментируя недавние парламентские выборы, которые выиграла оппозиция, Рубин, поздравив с успехом Бидзину Иванишвили, подчеркнул «личную заслугу президента Саакашвили в том, что для всего мира является примерным происходящее сейчас в Грузии». По его словам, «на Женевских переговорах и российская сторона, и сепаратисты были под большим впечатлением от процесса самих выборов». «Мир уже может увидеть, что в Грузии есть демократия и она может стать образцом для региона. Мне повезло, я работаю над грузино-американскими отношениями уже 20 лет. За этот период мы видели большой прогресс и заявляем о поддержке Грузии, которая стоит на пути демократического развития», – заявил Эрик Рубин.

Помимо Саакашвили и Иванишвили представитель Госдепа встретился с некоторыми кандидатами в министры, и в том числе Ираклием Аласанией, выдвинутым на пост руководителя оборонного ведомства. Получив от него заверения в том, что «Грузия выполнит взятые обязательства по Афганистану», Рубин, в свою очередь, обещал усиление поддержки США на международной арене по части сближения Тбилиси с НАТО. «Демократичное проведение выборов способствует и углубит перспективу интеграции Грузии в НАТО», – сказал гость.

На пресс-конференции в посольстве США Эрик Рубин ушел от ответа на вопрос, как он оценивает заявление Иванишвили об участии Грузии в Олимпийских играх в Сочи, и с большим удовольствием сообщил об обещаниях, которые получил от президента страны в отношении неизменности внешнеполитического курса Грузии, укреплении связей Тбилиси с евро-атлантическими структурами и США, а также свободы СМИ.

Юрий Рокс