Специальная генеральная инспекция по реконструкции Афганистана – надзорный орган американского правительства – подозревает, что в этом бензовозе американской армии может быть топливо, купленное в Иране в обход санкций. 

Согласно новому отчету правительства США, в поставки топлива для сил безопасности в Афганистане, закупаемого на американские деньги, может входить иранская нефть в нарушение санкций Соединенных Штатов, а виновником этого, как следует из доклада, может быть Туркменистан.

Документ подготовлен Специальной генеральной инспекцией по реконструкции Афганистана – надзорным органом американского правительства, занимающимся вопросами возможного нецелевого использования финансовых средств США в Афганистане. Хотя немалая часть топлива в Афганистан поставляется из соседнего Ирана, имея дело с топливом, закупаемым США – в том числе и для сил безопасности – поставщики должны руководствоваться американскими правилами, запрещающими коммерческие взаимоотношения с Ираном. Компании, закупающие топливо, находятся в афганской собственности, большая часть топлива поступает из Казахстана и Туркменистана, меньшие объемы – из России и Узбекистана. Но, как отмечается в докладе, зачастую поставщики смешивают топливо из разных источников, а механизмы контроля, обеспечивающие отсутствие в партии иранской нефти, очень слабы.

Тот факт, что такой контроль отсутствует, вряд ли удивителен, а доказательств, свидетельствующих о том, что США на самом деле закупают иранскую нефть, особо нет. И все же в докладе отмечается факт наличия определенных подозрений, и относятся они к Туркменистану:

«Согласно следователям Специальной генеральной инспекции по реконструкции Афганистана, по утверждению продавца топлива из Афганистана, расположенные к западу сопредельные с Афганистаном государства, возможно, экспортируют смесь топлива из различных источников, в том числе из Ирана…

В ответ на проект данного доклада посольство США в Кабуле заявило, что если смешивание происходит на территории Туркменистана, то оно и может содержать определенный процент иранской нефти; однако крайне маловероятно, что топливо, поставляемое с НПЗ в России и транспортируемое транзитом по территории Казахстана и Узбекистана, будет смешиваться с иранским до его поступления в Афганистан».

Трудно знать, что происходит в Туркменистане, даже работающим в Ашхабаде дипломатам, так что туркменские компании определенно могут вводить американцев в заблуждение. Пентагон, судя по всему, не дрогнув, заявил, что за последний год им израсходовано в Туркменистане более 800 млн долларов, вероятнее всего, именно на топливо. Сколько в этом топливе могло быть поставленного Ираном? Возможно, этого мы никогда не узнаем.

От редактора:
Джошуа Кучера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на освещении проблем безопасности в Центральной Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке, а также автором блога «The Bug Pit» на сайте EurasiaNet.
Пятница, 1 февраля, 2013

Всего через несколько дней после того как правительство Турции объявило о начале мирных переговоров с находящимся в заключении лидером Рабочей партии Курдистана (РПК), в Париже были убиты три курдские женщины.

Это показывает сложность выработки долгосрочного решения самой острой и запутанной проблемы Турции. На данном этапе не известны ни убийцы, ни то, какие обстоятельства стали причиной гибели этих трёх женщин, связанных с РПК. Однако велика вероятность того, что это тройное убийство было попыткой саботировать переговорный процесс. В недавно начавшихся переговорах принимают участие Оджалан и глава турецкой разведки Хакан Фидан. Цель переговоров заключается в том, чтобы сначала добиться прекращения огня в партизанской войне, которую боевики РПК уже долгое время ведут против представителей власти, затем провести разоружение РПК и, наконец, рассмотреть требования курдов в обмен на их отказ от вооруженной борьбы.

Проживающие в Турции курды издавна живут в условиях ограничений, налагаемых на их культуру и язык. Речь идет в том числе об образовании на курдском языке, использовании его в судах и прочих государственных учреждениях. Некоторые курды желают предоставления более широкой автономии районам юго-восточной Турции, в которых преобладает курдское население. Большинство курдов желает отмены десятипроцентного барьера на выборах, из-за которого прокурдские политические партии не могут пройти в парламент Турции. До настоящего времени эти требования встречали полное неприятие турецких властей, существовало опасение, что подобные меры нарушат единство нации.

РПК была создана в 1978 году, и уже в 1980 году она начала практиковать вооруженную борьбу, оставив, таким образом, очень мало места для политических маневров. Катализатором последней попытки поиска политического решения стала гражданская война в соседей Сирии. Сложившаяся ситуация стала причиной роста национальных амбиций курдов. По мнению Анкары, соглашение с курдами убережет страну от сирийского этнического конфликта и укрепит авторитет Турции в регионе. Вопрос, вызывающий сомнения турецких властей, заключается в том, сможет ли Оджалан убедить остальное руководство РПК и прочих членов партии сложить оружие. Так, в 1997 году, после того как Ирландская республиканская армия (ИРА) подписала соглашение о прекращении огня, часть её членов выделилась в группировку «Подлинная ИРА», которая по настоящее время продолжает террористическую деятельность. Этот исторический пример порождает сомнения применительно к курдскому вопросу.

У Оджалана также есть подозрения, что турецкое правительство преследует другие цели помимо разоружения РПК. Для преодоления взаимного недоверия в ходе переговоров будет выработана дорожная карта, предполагающая поэтапное укрепление доверия между сторонами. Для того чтобы перейти на следующую ступень отношений, обеим сторонам придётся предпринять определенные шаги. Основной принцип здесь состоит в том, чтобы, начав с простых шагов, по мере роста доверия переходить к более сложным вопросам. Предполагают, что первым шагом властей станет судебная реформа, нацеленная на декриминализацию политических действий, не являющихся террором. Благодаря этому на свободу выйдут сотни курдских активистов. Более сложные и более деликатные по сравнению с политикой вопросы, такие как массовое разоружение РПК или улучшение условий заключения Оджалана, будут оставлены на потом.

Вопрос здесь заключается в том, даст ли турецкая политика возможность переговорному процессу развиваться, при том что предпринимаются усилия по срыву этого процесса. В прошлом РПК часто использовалась региональными противниками Турции как средство для снижения влияния Анкары. В 1990-е годы Хафез Асад позволил Оджалану и боевикам РПК прийти в Сирию. Турецкие власти обвиняли в подобных попытках и Тегеран. Имеются все причины полагать, что некоторые круги, опасающиеся роста влияния Турции в регионе, будут провоцировать радикальное крыло РПК на саботаж переговорного процесса. Но есть и некоторые поводы для оптимизма. В этом процессе очень ответственно повели себя Партия мира и демократии (ПМД) и Народно-республиканская партия (НРП), являющаяся основной парламентской оппозицией. ПМД выразила готовность способствовать переговорам, а НРП ясно продемонстрировала свою поддержку действиям правительства по переговорам.

*Сокращенный перевод статьи, опубликованной 11 января 2013 года в «Нью-Йорк Таймс».

Синан Ульген

http://mk-turkey.ru/blog/mnenie/2013/01/29/slozhnosti-kurdskogo-voprosa.html

Предпосылки протестных движений

Арабский Восток переживает время сложных событий, которые поразили целый ряд стран и, так или иначе, затронули остальные. Мощный подъем общественного сознания, выразившийся в бурном протесте с начала прошлого года, может быть по своей последовательности и интенсивности в чем-то сопоставим со временем национально-освободительных революций, которые на волне энтузиазма принесли арабскому миру суверенитет и привели к структурным сдвигам в экономике, политике и в других сферах. Тогда были решены многие проблемы, но возникли новые, а некоторые из них превратились в реальные угрозы, которые, набрав силу, вызвали нынешний социальный взрыв и ожесточенное сопротивление властям. Не исключено, что этот сложный феномен, у которого, видимо, большое будущее, сможет подвергнуть не одну страну серьезным испытаниям и на протяжении длительного времени, поскольку высветившиеся проблемы не имеют быстрого решения.

Можно заметить, что процесс охватил государства светские, республиканские, среднего уровня развития, находящиеся в переходном состоянии, с авторитарными режимами, частью неблагополучные в социальном отношении. При этом они разные с точки зрения моделей экономического устройства, но примерно сходные по качеству политики макроэкономической стабилизации. Однако политика эта, формально будучи успешной, тем не менее не смогла обеспечить благосостояние народных масс и удержать «улицу» от выплеска накопившегося негодования.

Другой стороной явления стали арабские монархии, из которых только две — иорданская и бахрейнская — подверглись скоротечным беспорядкам, а остальные нашли способы поддержать социальный мир. Другими словами, неодномерность арабского мира стала существенным фактором нераспространения протестных настроений за национальные пределы «взорвавшихся» стран. Очевидно, общественного богатства не хватило для того, чтобы погасить недовольство в одном случае, и было вполне достаточно, чтобы нивелировать его в другом.

Арабский мир оказался в разной степени готовности к тому, чтобы встретить свою «весну гнева». Случившееся показывает, что регион был неспособен безболезненно пройти через критические изменения, которые связаны с глобальными процессами — от распада системы мирового социализма до наступления эпохи мирового рынка, от мощной интернационализации всемирного экономического пространства до резкого обострения мировых валютно-финансовых проблем. Тем более что эти жесткие явления сопрягаются с противоречивыми процессами, которые зреют внутри региона и обрекают его на положение периферийной зоны в системе Международного разделения труда. Жизнеспособность Арабского Востока подрывается тем, что местный капитализм не может обрести нужной динамики. Его внутренняя неустроенность не дает ему шанса создать на региональном уровне набора необходимых атрибутов, чтобы обрести статус цельной социально-институциональной модели, способной нивелировать все арабское пространство и придать ему характер типичности. Вместо этого происходит формирование национальных капитализмов, которые образуют разрозненное множество и не сходятся друг с другом даже по основным параметрам, не говоря уже о деталях. Несходство проявляется в разнотемповости роста, в капиталоизбыточности и капиталодефицитности развития, в разной обеспеченности ресурсами, проявляется в больших различиях по таким параметрам, как открытость рынку, интенсивность реформ и т.п. Эти явления сопровождаются затянувшимся структурным кризисом в экономике, неэффективным использованием средств и ресурсов, нерациональными схемами функционирования хозяйственной сферы и т.п.

События последнего года отчетливо указывают на эти слабые места в экономической и политической системах арабского мира, которые плодят угрозы и вызовы, слитые с самой актуальной проблематикой региона — обеспечением благосостояния людей и жизнеспособности обществ. Если подходить шире, то растущее неблагополучие на этом направлении питается ситуацией в самой чувствительной на Ближнем Востоке сфере. Она представлена разнообразными производственными, финансовыми и коммерческими интересами, сконцентрированными в руках влиятельных экономических агентов. Эти последние группируются вокруг элит и действуют преимущественно ради совместной выгоды, оставляя на периферии некорпоративный бизнес, в иных обстоятельствах способный работать на экономический рост.

Наиболее негативное последствие такой организации деловой активности проявляется в выталкивании из сферы бизнеса больших групп потенциальных и действующих предпринимателей низшего ранга и целой армии рабочих рук, поступающих на переполненный рынок труда.

Имеется и усугубляющий ситуацию момент. Экономическая политика в менее развитых арабских странах даже при определенной подвижности на некоторых этапах в течение долгого времени несет в себе черты реактивности. Следование естественному ходу событий было прервано в 1980-1990-е гг., когда в арабском мире в той или иной форме начался переход к рыночной экономике, а в основу преобразований в наиболее решительно настроенных государствах были положены принципы экономической либерализации, внедрение которых сопровождалось макроэкономической стабилизацией и структурными реформами.

Но последствия реформ не были сплошь позитивными. Они способствовали выправлению некоторых показателей, улучшали пропорции внутреннего рынка, выравнивали процессы интеграции в мировую экономику, но не были в состоянии создать условия для перераспределения общественного богатства в интересах всех. Причиной этого было выраженное несоответствие между макроэкономическими догмами и реальными экономическими процессами, которые развертывались в регионе. Тем самым провоцировалось отставание Арабского Востока не только от мировых индустриальных центров, но и от ряда государств Востока и Юга, которые дальше продвинулись по пути структурных преобразований и внешнеэкономической открытости, сделав отрыв заметным.

Из этого следует, что макроэкономические мероприятия в нефтеимпортирующих арабских государствах оказались лишь ограниченно полезными и не могли при всех обстоятельствах удовлетворять потребностям устойчивого развития. Большой дефицит бюджета провоцировал кризисные явления в платежном балансе, финансовую нестабильность, инфляцию. Они тормозили экономический рост, в частности, сдерживали динамику обрабатывающей промышленности, неразвитость которой мешала проведению активной торговой и промышленной политики, налаживанию экспорта и защиты национальных производителей от наплыва импорта. Дополнительно осложняли ситуацию коррупция, бюрократизм, нераспорядительность.

Между тем движущей силой в обрабатывающей отрасли является мелкий и средний частный капитал, более всего страдающий от злоупотреблений, последствия которых могут быть неощутимы для привилегированных экономических агентов. Ущемление большой группы «неоперившихся» предпринимателей активизировало недовольство и в близких им стратах. Сопровождаемое ропотом, а затем и открытым протестом постепенно люмпенизирующихся и разуверившихся в рыночной идеологии людей, оно обеспечило общую эффективность усилий по демонтажу старой власти.

Результативность их усилилась еще и тем, что «арабская весна» очень быстро последовала за глобальным финансовым кризисом. Наслоение одного явления на другое только сгустило проблемы в неустойчивой части арабского мира и не позволило арабской экономике к моменту начала протестных движений в достаточной степени оправиться после удара. В результате был запущен механизм новых событий. Фактически они стали точкой отсчета для нового прочтения арабской действительности, которая накопила противоречия, способные взорвать не только отдельные страны, но и выбросить протуберанцы в другие части региона.

Едва ли можно сомневаться в том, что именно внутренние обстоятельства запустили механизм массового неповиновения в арабском регионе. Но в целом вся ситуация — и линейная, и структурная — значительно сложнее схемы и предполагает присутствие и мощного внешнего фактора.

Экономики менее обеспеченных арабских стран были унаследованы со времен освободительных революций. И в более поздний период они еще воспроизводили модели, с которых начиналось их взаимодействие с внешним миром. Тем не менее, в рамках этого процесса на Арабском Востоке закреплялись экономические институты, которые усваивали методы работы западного капитала, копировали управленческие техники, формы организации хозяйственной деятельности. В равной мере с западным влиянием связывалось появление крупного национального предпринимательства, становление элементов корпоративного сознания, возникновение новых элит, встраивавшихся в систему прогрессирующего на региональном уровне капитализма.

Этот процесс значительно ускорился в последней трети прошлого века, когда арабские страны, пройдя через реформы собственности в начальный период независимости, создали национальные воспроизводственные структуры, расширили базу материального производства и в скором времени встали перед необходимостью создания более эффективных моделей роста и социального устройства. Все это оформлялось движением в русле догоняющего развития.

Заимствование новых технологических решений и методов управления развитием протекает в условиях большого отставания от Запада. Модернизация в арабском мире не набирает необходимых темпов, чтобы заметно уменьшить отрыв от промышленно развитых государств, множество показателей соответствия современным требованиям экономического роста до сих пор так и не достигнуто в большинстве стран. Остаются огромные разрывы в техническом оснащении предприятий, в энергозатратности, в уровнях инвестиционного обеспечения и т.п. как между западными и арабскими странами, так и между этими последними. Несходство стартовых уровней, параметров ресурсной базы, состояния производительных сил, несовпадение по качеству труда, по культуре отношения к нему и т.п. ярко отражаются на характере социальных и экономических процессов.

Но это не исключает последовательного внедрения в арабские экономические представления элементов западной философии прагматизма и активизма, которые связаны с индивидуалистическими устремлениями и не вполне соответствуют арабскому образу мышления, традиции видения мира и инструментам регулирования окружающей действительности. Очаговое развитие капитализма воспринимается с большей или меньшей терпимостью, но повальный процесс, тем более с негативными последствиями, явно встречает не только раздражение, но и откровенное неприятие.

На этом фоне открытое обращение арабского государства к либеральным ценностям и к капитализму как таковому в качестве универсального средства выправления экономической ситуации не принесло (и теперь это хорошо видно) ожидаемых плодов. «Улица» продемонстрировала нежелание идти навстречу экспериментам в условиях, когда масштабы и цели реформ не настолько отвечают уровню существующих институтов, чтобы гарантировать успех преобразований.

Если вернуться к роли внешнего фактора, то следует отметить, что привычное следование населения в русле инициатив государства на Арабском Востоке было для Запада своего рода гарантией того, что в регионе ситуация не сулит неожиданностей, и программы рыночного обустройства арабских экономик продолжат осуществляться в поступательном режиме. Т.е. Запад считал, что арабский мир созрел для подражательной модернизации, и потому не отказывался от замысла побуждать его двигаться в русле либеральных догм и рыночных стратегий.

Однако экономические преобразования по рыночным схемам принесли облегчение лишь с точки зрения выправления некоторых макроэкономических показателей. В политическом же плане они оказались гораздо эффективнее в том смысле, что смогли поднять массы на активные действия против власти и инициировать в обществе взрывной протест. И развитие его пошло вопреки расчетам на мирное выжидание народом того момента, когда экономические меры смогут положительно сказаться на социальных условиях. Другими словами, протестный процесс возник как результат ухудшения, а не улучшения положения народа в ходе структурных реформ.

По существу же, именно западные рецепты преодоления экономической отсталости заложили мощную базу потрясений в арабском обществе, резко увеличив здесь в начале нового десятилетия текущего века скорость и интенсивность внутренних изменений.

Нынешняя политическая ситуация в арабском мире и реакция на нее со стороны Запада вполне определенно указывают на то, что серьезные волнения в ряде арабских государств стали весьма подходящим поводом для активизации усилий, необходимых для устранения последних оплотов арабской национально-освободительной идеологии и развала урубы как символа арабской солидарности. Тем более что скопированные с западных схем программы экономического роста привели к результатам, прямо противоположным идее социальной справедливости, популярной в арабском обществе, и дали повод Западу использовать даже провал широко пропагандируемой рыночной стратегии с пользой для себя.

Продолжение следует

Филоник Александр Оскарович, кандидат экономических наук
21 янв. 2013

Люди хотят, чтобы политики, за которых они голосовали, решили проблему терроризма. Некоторые даже кричат: «Делайте все, что угодно, но покончите с терроризмом». Для того чтобы страна стала более развитой, безопасной, стабильной и процветающей, эта проблема должна быть решена. Если терроризм будет существовать и дальше, ситуация в Турции будет осложняться. Хуже всего то, что если эта проблема не будет решена, особенно пострадают турецкие курды, которые потеряют следующие поколения: выросшие под дулами ружей будущие поколения привыкнут уважать только оружие и терроризм и не будут верить в мир и сотрудничество.

Разумеется, призыв: «Делайте все, что угодно, но покончите с терроризмом» — неверен. Государства не могут сделать ничего, чтобы решить проблему терроризма. Существуют моральные и материальные границы возможностей государства и общества. Это значит, что с терроризмом нельзя покончить просто перебирая всевозможные способы. К сожалению, Турция поняла эту горькую истину благодаря провалам переговоров в Хабуре и Осло.

Попытки решить проблему в Хабуре и Осло были большой ошибкой. Возможно, намерения и были благими, но методы были выбраны неверно. Как бы то ни было, ошибается только тот, кто действует. Если бы это правительство действовало так же трусливо, как предыдущие, и не пошло на риск, оно бы не совершило этих ошибок, но оно бы не сделало и правильных шагов, и мы бы еще глубже увязли в болоте терроризма.

Не так, как в Осло

В случае с Хабуром и Осло мы узнали, чего нам делать не следует. Для того чтобы была возможность вести переговоры с террористами, сначала нужно создать среду, в которой можно безопасно проводить переговоры. Если вы не хотите проводить переговоры под дулом пистолета, то вам нужно иметь сильную армию и, хотя бы временно, — добиться превосходства над террористами. Органы безопасности сделали это летом и осенью 2012 года; возможно, это был худший год для Рабочей партии Курдистана (РПК). У РПК возникли сложности с рекрутированием людей для ведения боев в горах. Во-вторых, если речь идет о переговорах с террористами, то, чтобы занять сильную позицию, нужно быть сильным и хорошо вооружиться. А между тем, террористы спокойно переходили через границы во время проведения процесса демократической инициативы. Более того, во время проведения демократической инициативы боевики РПК принесли терроризм в город благодаря Союзу Общин Курдистана.

К счастью, сейчас ничего подобного не происходит. Безопасность стола переговоров обеспечена, РПК понесла тяжелые потери, и стало ясно, что такими методами РПК ощутимых результатов не добьется, и не только по прошествии ближайших 30 лет, но и через 300 лет.

Заместитель руководителя Службы национальной разведки (MİT) Хакан Фидан заявил, что с Абдуллахом Оджаланом на острове Имралы, где он отбывает пожизненный срок, проводилось множество встреч, и что сам Фидан встречался с Оджаланом лицом к лицу. Он нарисовал довольно оптимистическую картину. По его словам, Оджалан сказал: «При отсутствии саботажа в ближайшие месяцы могут быть сделаны очень серьезные шаги». После заявлений Фидана депутаты Партии мира и демократии (ПМД) также встретились с Оджаланом на Имралы. Оджалан хочет быть единственным, кто вовлечен в этот процесс, и настаивает, чтобы переговоры велись только с ним.

Осторожный оптимизм

Многие люди встретили переговоры на острове Имралы с преувеличенным оптимизмом, думая, что «все кончилось». Некоторые люди вели себя так, будто РПК уже согласилась на прекращение огня. С другой стороны, многие посчитали эти переговоры первым шагом к гибели страны, а некоторые называли их «перемирием».

Я считаю оба мнения в какой-то степени неверными и преувеличенными. Не стоит ни настраиваться слишком оптимистически, ни говорить о «гибели страны». Возможно, лучшим вариантом будет относиться к этому с осторожным оптимизмом. И, конечно, важно не пренебрегать мерами безопасности, и, если существует какая-то брешь в системе обеспечения безопасности, она должна быть устранена. Давайте не будем забывать о том, что отчасти мир в каком-то смысле до сих пор основывается на силе оружия… К тому же нужно отметить, что переговоры между РПК и Турцией вызовут беспокойство Сирии, Ирана и некоторых других стран региона.

http://mk-turkey.ru/blog/sedat-laciner/2013/01/21/peregovory-odzhalana-s-tureckoj-razvedkoj.html

Гюльнара Инандж,

директор Международного онлайн информационно-аналитического центра «Этноглобус» (ethnoglobus.az) , руководитель  представительства Российского центра имени Льва  Гумилева (gumilev-center.az) в Азербайджане,  mete62@ inbox.ru

Эксклюзивное интервью чрезвычайного и полномочного посла Исламской Республики Иран в Азербайджане Мохсена Пак Айина для портала islamınsesi.az.

-Напряжение,  имеющее место в азербайджано-иранских отношениях,  несмотря на периоды потепления, сохраняется. В чем видите причину этих разногласий?

-Не считаю, что в ирано-азербайджанских отношениях имеет место кризис. Даже в семье бывают разногласия, но их нельзя назвать кризисом. Между двумя соседними странами всегда могут быть некоторые разногласия, но все они решаются дипломатическими путями и  не мешают плодотворному и постоянному сотрудничеству.
Нужно учитывать, что у нас точек соприкосновения больше, нежели разногласий. Не побоюсь повториться – наши народы объединяют общие исторические, религиозные, культурные, этнические традиции.

Значительная часть населения Азербайджана и Ирана говорит на одном языке, практически все понимают друг друга без переводчика. Где еще найдешь два таких близких  государства.
Наши отношения развиваются волей лидеров и политиков двух стран. Однако некоторые политики и ученые поднимают в сущности второстепенные и третьестепенные проблемы, фактически придуманные ими же. Но это для нас не важно.

Важно понимание руководителей стран. С этой точки-зрения будущее наших отношений  мне видится светлым. Встречи официальных лиц наших стран, прошедшие в прошлом году, свидетельствуют  о положительной динамике  развития отношений  между нашими странами во всех аспектах.

— Парламент Азербайджана аннулировал соглашение, разрешающее безвизовое передвижение граждан,  проживающих в пределах 40 км.  от  азербайджано-иранской границы. Не станет ли это еще одним очагом напряжения?

-Депутаты являются представителями народа. Они принимают законы в результате исследования и обсуждения проблемы. Мы должны с уважением относиться к их решениям. Упрощенное беспрепятственное пересечение  границ граждан обеих государств было бы, конечно, более правильным.
Упрощение визового режима помогает развитию торговли, потеплению отношений  между народами. Также нужно учитывать, что  между гражданами Ирана и Азербайджана  много родственных и дружеских связей.
Кроме того, безвизовый режим  поможет развитию туризма и сближению обеих народов. Поэтому Иранская сторона в одностороннем порядке  установила безвизовый режим для граждан Азербайджана.  Мы надеемся, что однажды и Азербайджан также поступит с нашими гражданами.

-Официальный Баку свою позицию в данном вопросе связывает с попыткой предотвратить переход враждебных сил из Ирана в Азербайджан…

-Еженедельно 5 тысяч Иранских граждан посещают Азербайджан. Среди них еще не встречались случаи  попытки вмешательства во внутренние дела Азербайджана. Гости знакомятся с Азербайджаном, делают покупки и возвращаются обратно.
Безусловно, борьба с контрабандистами и безопасность имеет свои принципы. Но они не должны мешать развитию экономических связей, бизнесу, туризму.
Разве среди граждан Азербайджана нет нарушителей закона? Нарушителями закона занимаются специальные органы. Преступникам виза не нужна, она найдут пути для пересечения границы.

-В конце прошлого года начались обсуждения создания на Ирано-азербайджанской границе Зоны свободной торговли (ЗСТ). Какие перспективы имеются у ЗСТ?

-Создание ЗСТ послужит расширению связей между двумя странами.  Такие зоны полностью освобождаются от налогов, что приводит снижению цен на товары.  Остандар вилаята Восточный Остандар и посол Азербайджана в Иране ведут переговоры по этому  вопросу. У Ирана 15 соседей. С нашими соседями действует ЗСТ, и мы видим их  положительные результаты.
Сохранение Азербайджаном визового режима не будет препятствовать  деятельности ЗСТ. Азербайджанские граждане могут свободно торговать в Иране. Применение к гражданам Ирана безвизового режима  активизирует экономические процессы и создаст взаимное доверие.

— Мне кажется, причиной взаимного недоверия являются этнические вопросы- в Иране проживают тюркоязычные азербайджанцы и персоязычные талыши в Азербайджане. Как по Вашему, этот фактор влияет на наши отношения?

-Ни в Иране, ни в Азербайджане нет сепаратистских настроений. Наши народы далеки от сепаратизмаn  çox uzaqdır. В Азербайджане сформировалось  национальное самосознание – “азербайджанство”, а в Иране – “иранство”. В обеих странах этнические проблемы не имеют  никакого серьезного значения. Не думаю, что эти вопросы могут повлиять на взаимоотношения между нашими странами.

-Процессы вокруг Ирана, противостояние в Сирии,  установление ракетных установок  «Patriot» в Турции провоцируют напряжение в регионе…

-События в Сирии не имеют никакого отношения к «Арабской весне». События в арабском мире, особенно изменения  в Северной Африке  идентифицируем «Исламским возрождением». В этих странах народ выступил против своего правительства, избрал новых правителей.

В процессах, идущих в Сирии, налицо влияние зарубежных стран.  Западные страны,  вооружив Аль-Каеду,  направили ее наемников против Башара Асада.  Террористы  убивают своих соотечественников. Такого не наблюдалось в Тунисе, Египте, Йемене.

Основным лозунгом этих народов было невмешательство Запада и Израиля во внутренние дела их стран. Здесь же США официально заявили о поддержке сирийской оппозиции. Конгресс США принял решение о вооружении оппозиционных групп в Сирии.
К сожалению, соседи Сирии, в том числе арабские страны обманулись, но уже поздно – нет пути назад. Они думали, что добиваются реформ в Сирии, оказалось, поддерживают терроризм. Реформы нельзя проводить с помощью насилия.
Можно убивать людей, можно свергнуть Б.Асада, но это не путь к реформам. Сирия находится в первых рядах борьбы с Израилем.  Именно Израиль не устраивает нынешняя  сирийская власть.

-Процесс, который называете «Исламским возрождением»  открыл путь краспространении ю салафизма в регионе …

-Нам хорошо известна Сирийская оппозиция. Большинство из них поддерживает реформы, только небольшая часть являются террористами. Первые за проведения реформ, но без применения оружия, а путем выборов.

Салафитов знают все – это террористы Аль-Каеды.  США официально признали свое участие в создании Талибан и Аль-Каеды, эти организации  фактически служат интересам США. Почему мы на это должны закрывать глаза?
Нельзя называть террористов «Исламским возрождением»  Ислам против убийств  тысяч  невинных людей, разрушения мечетей. Мы не можем оправдать преступления , прикрывающиеся  именем Ислама.

— У каждого своя правда. Иран тоже официально заявил о поддержке властей Сирии …

-Иран выступает за то, чтобы народ сам голосовал за перемены. Если смена власти под руководством зарубежных государств и силой оружия превратится в  традицию, ни один президент не может считать себя в безопасности.
Иран в Сирии оказывает помощь силам, выступающим  против внешнего вторжения.  Мы не хотим превращения в традицию насильственное изменение власти под  видом реформ.

Визит Хамида Карзая в Вашингтон на минувшей неделе должен был, по замыслу его американских организаторов, продемонстрировать успешность американской миссии в Афганистане и вступление этой миссии в завершающую фазу. Нынешняя администрация прекрасно понимает, что с «афганской эпопеей», длящейся уже 11 лет, унесшей две тысячи жизней военнослужащих ISAF, ежедневно (!) обходящейся Штатам в $28 миллионов пора заканчивать. Но красивого финала не получается, а потому и сам визит, и итоговое заявление Карзая и Обамы сопровождались недомолвками и умолчаниями. Сторонам явно приходилось делать хорошую мину при плохой игре, убеждать американскую и международную общественность в том, что все идет по плану и западная политика США в Афганистане идет от успеха к успеху. В реальности все обстоит, мягко говоря, совсем не так и чтобы понять это – нужно отвлечься от официальных деклараций и обратиться к фактам.

Основным в заявлениях Обамы, сделанных на встречах с Карзаем было то, что главная цель США в афганской миссии – ликвидация баз терроризма на территории Афганистана – «теперь находится в пределах достижимого». Для США это вполне справедливо, потому как согласно данным Глобального индекса терроризма за 2012 год Штаты продемонстрировали больше всего улучшений в вопросе безопасности со времени атак 9/11. За эти годы на американской земле произошло 127 террористических атак, при этом половина из них была проведена борцами за окружающую среду и права животных, а также людьми, не связанными ни с какой организацией. В этих нападениях погибли 23 человека, а ранения получили 76. Но вот что интересно – за этот же период резко возросла террористическая опасность в Иране, Пакистане, Индии и в постсоветских государствах Центральной Азии. Следовательно, никакой ликвидации баз терроризма не произошло – они просто расползлись по региону.

Второй задачей, которую Белый дом ставил для себя и администрации Карзая, было создание эффективных афганских сил безопасности, которые могли бы самостоятельно бороться с вооруженной оппозицией и «международными террористами». Официальные источники в афганской и американской администрациях уверяют, что в настоящее время процесс обучения афганских сил безопасности американскими инструкторами, согласно совместному заявлению сторон, идет настолько успешно, что «превосходит все ожидания». Утверждается, что афганские военные в настоящее время проводят более 80% военных операций, а к февралю 2013 они смогут обеспечивать безопасность в районах, где проживает 90 процентов населения страны. Всю эту благостную картину разрушил во время визита пресс-секретарь афганского президента Аймал Фаизи, который проговорился о том, что «одним из самых важных вопросов в переговорах между президентом Карзаем и президентом Обамой станет вопрос модернизации афганских войск. Мы уже дали понять, что в отношении наших взаимных интересов и потребностей США следует обучить наши войска».

Собственно, и этих бы слов было достаточно, чтобы понять, что никаких надежных местных сил безопасности в Афганистане сегодня нет, что афганская армия способна вести боевые действия только имея за спиной военнослужащих ISAF. Но есть более веское доказательство того, что в самом Афганистане в устойчивость нынешнего правительства не верят. По данным Afghan National Bank утечка капитала составила в 2011 году $ 4,6 млрд. Основные причины – коррупция нынешней администрации и опасения, связанные с уходом иностранного контингента в 2014 году. Афганские бизнесмены, как и бизнесмены всего мира, – люди предельно практичные и оценку устойчивости нынешнему режиму ставят деньгами, выводя их за рубеж.

Вообще, состояние афганской экономики – лучшее доказательство того, что усилия Запада по «переформатированию» Афганистана закончились неудачей. С 2001 года США и союзники затратили на Афганистан $ 440 млрд. Эта цифра, на первый взгляд, внушает уважение к усилиям Запада. Однако, это уважение несколько тускнеет, когда выясняется, что большинство этих денег до афганской экономики не дошло, потому как в первую очередь эти затраты включают в себя стоимость содержания оккупационного контингента и оплата услуг сервисных компаний. Все завязано на производителей из США, американцы все делают для того, чтобы ни один доллар из этого бюджета не попал в Афганистан в качестве вложения. Они даже питьевую воду для международного контингента умудряются привозить из США и поставщиками и производителями этой воды также являются американцы

Западные аналитики и их «братья по разуму» в России (нужно заметить, что большая часть нынешних российских афгановедов строит свои материалы исключительно на западных источниках) очень любят упоминать о том, что рост ВВП Афганистана в последние годы составлял аж 9%. При этом они забывают упомянуть о минимум двух обстоятельствах. Во-первых, это прирост обусловлен ростом цен на услуги по обеспечению международного оккупационного контингента и никак не связан с ростом промышленного производства. А во-вторых, прирост населения полностью съедает этот показатель, оставляя страну на самых низких позициях ВВП на душу населения (217 место в мире по оценкам The World Factbook ЦРУ). Большинство затрат нынешней афганской администрации ничего общего с экономическим развитием Афганистана не имеет. 4 миллиардов долларов, расходуемых ежегодно на силовые структуры – вряд ли можно отнести к инвестициям в развитие страны. Большинство рабочих мест в сегодняшнем Афганистане связаны с обслуживанием иностранных военных баз и ничего другого западная коалиция предложить не может.

Ревнители демократии как о невероятном продвижении вперед говорят о том, что сегодня в Афганистане существуют «тысячи печатных изданий, более 75 телевизионных каналов и более 175 радиостанций». И предпочитают не говорить о том, что только Иран за минувший год доставил в западные провинции свыше 35 тысяч тонн гуманитарных грузов, исключительно для того, чтобы афганцам (в перерывах между чтением, прослушиванием радиостанций и просмотром телеканалов) было чем накормить семью и согреть жилище. А прямая безвозмездная помощь Ирана Афганистану превышает 1 миллиард долларов ежегодно вот уже на протяжении 12 лет.

Китай, Индия и Иран – это три государства, которые сегодня действительно инвестируют в Афганистан. Но факты нападений на иранские, китайские и индийские предприятия, с захватом заложников и человеческими жертвами, служат убедительным доказательством того, что администрация Карзая не в состоянии обеспечить защиту иностранных инвестиций, которые она выпрашивает по всему миру. Более того, имеется много фактов, утверждающих, о том, что в такой ситуации напрямую заинтересован международный контингент, отказывающихся обеспечить безопасность бизнеса и инвестиции с участием компании этих стран. Совершенно очевидно, что бизнес в этих условиях начинает договариваться с теми, кто реально обеспечит их безопасность. Администрация Карзая это прекрасно понимает. Сегодня ее основная цель – остаться у власти, остаться у «кормушки», ведь по данным Transparency International’s Corruption Perceptions Index сегодня Афганистан входит в первую тройку самых коррумпированных стран мира.

Американская администрация в ситуации с Афганистаном оказалась в стратегическом тупике. Победного финала не получается. Для контроля над страной требуется по самым скромным прикидкам не менее 20 тысяч военнослужащих (из них 15 тысяч — американцев). Однако, учитывая негативное отношение американской общественности к затянувшейся афганской кампании, максимум, на который может пойти Белый дом составляет, по данным Washington Post, от 3 до 9 тысяч. А с такими силами Карзай страну не удержит. Он, собственно, и с 20 тысячами страну не удержит, но хотя бы сохранит контроль над крупными административными центрами.

В этой ситуации есть только один выход: привлечение к урегулированию афганской проблемы в рамках международной конференции Иран, Индию, Китай (с его усиливающимися позициями в Пакистане) и собственно Пакистан, без которого невозможно решить главный вопрос АфПака – о «линии Дюранда». Присоединение России к работе данной конференции также отвечает ее стратегическим интересам обеспечения безопасности в Центральной Азии и прекращения афганской наркоэкспансии.

Для решения афганских проблем сегодня складывается уникальная ситуация: США с радостью готовы (разумеется, при «сохранении лица») переложить свои кабульские трудности на чужие плечи. Более всего в решении этих проблем заинтересованы страны региона. Поэтому совместная дипломатическая инициатива Ирана, России, Индии и Китая (объединенных сегодня, кстати, ШОСом), предлагающая альтернативный американскому подход к проблемам Афганистана вполне может быть успешной. Во всяком случае, итоги поездки Карзая в Вашингтон – вполне подтверждают необходимость этих самых новых и альтернативных подходов.

http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&_n=1&news_id=85102

Сазонтова Лейла, эксперт, Россия 

Ситуация на Ближнем Востоке обостряется буквально на глазах… Практически ежедневно из Турции и Сирии поступает информации об обстрелах, убийствах и взрывах. Очевидно, дело идет к началу полномасштабных военных действий.

Так, одна из последних инициатив Турецкой Республики (единогласно, в итоге, поддержанная в штаб-квартире НАТО) заключалась в том, чтобы разместить на турецко-сирийской границе зенитно-ракетные комплексы Patriot. Значение такого шага вызвало ожесточенные споры среди экспертов.

И если автор данной инициативы министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу заявил, что натовские ЗРК необходимы «для защиты турецкой территории от непрекращающихся сирийских провокаций», то его оппоненты уверены: установка ракет может послужить началом создания над частью территории Сирии бесполетных зон.
К слову сказать, этот вывод подтверждается и словами самого Давутоглу, заявляющего, что цель Анкары в том числе – «прекращение атак режима Башара Асада на оппозицию и мирное население».

Таким образом, скорее всего поставка ракет Альянса (речь идет именно о временном размещении, а не о продаже средств ПВО турецкой стороне) – это подготовка к прикрытию предстоящего военного вторжения. Поскольку МИД Турции говорит о 2-3 ракетных комплексах, то такого количества, разумеется, не хватит для создания бесполетной зоны над Сирией. Для достижения этой цели Анкаре как минимум понадобится помощь всего военного потенциала НАТО.
Подобный вариант развития событий не является исключением. После окончания предвыборной кампании в США Запад активизировался в решении восточных вопросов. Эксперты уверены, что если Брюссель всерьез займется этой задачей, то будут задействованы самолеты дальнего радиолокационного обнаружения AWACS и боевая авиация.
Хотя и упомянутые комплексы Patriot модификации PAC-3, которые будут установлены на турецко-сирийской границе, обладают хорошими характеристиками. Эти новейшие модернизированные ракеты поражают цели на высоте от 60 метров до 24 километров. Дальность полета – порядка 100 километров. В случае необходимости подобные ЗРК можно развернуть за 5–6 часов. Они способны работать автономно, поскольку обладают собственными радиолокационными установками и не нуждаются в спутниковом наведении.
К слову, о значительном ухудшении ситуации во взаимоотношениях между Турцией и Сирией (вплоть до открытых военных действий) еще в конце 2011 года сообщал в своем экспертном отчете бывший аналитик ЦРУ Филип Джиральди: «НАТО уже тайно вовлечено в сирийский конфликт, в котором Турция взяла на себя лидерство в качестве доверенного лица США. Министр иностранных дел Анкары Ахмет Давутоглу открыто признал, что его страна готова начать вторжение, как только об этом будет достигнуто согласие между западными союзниками».
По оценке эксперта, «…интервенция будет базироваться на так называемых «гуманитарных принципах» — защитить гражданское население на основании доктрины «обязанности защищать», которая была использована для обоснования операции в Ливии. Алеппо, крупнейший и самый космополитичный город Сирии, станет «жемчужиной», на которую нацелятся силы освобождения».
Впрочем, говорить, что в конфликте виновата только одна сторона, как минимум, неуместно. На турецкой территории периодически взрываются снаряды, выпущенные сирийской стороной, что дает возможность лидеру ТР и Альянсу говорить о том, что зачинщиком является именно режим Асада.

Так, еще в октябре сирийские военные обстреляли уезд Акчакале на юго-востоке Турции. В результате погибли пять человек, от 9 до 13 (данные разнятся) получили ранения. Это послужило своего рода спусковым крючком – возмущению Анкары не было предела. Премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган потребовал от союзников по Альянсу дать оценку произошедшему:

«Турция хочет мира в регионе, а не войны. Мы знаем, к каким плачевным последствиям приводят войны. Но Турция способна защитить своих граждан и целостность границ, и не стоит проверять нас на прочность. Сирийское правительство заявляет, что обстрел Акчакале – трагическая случайность».
И далее премьер добавил: «Но то же самое произошло теперь в провинции Хатай. Что же это за случайность, которая повторяется изо дня в день? Призываю всех наших союзников обратить пристальное внимание на эту ситуацию».
Реакция брюссельской штаб-квартиры на произошедшее была тогда довольно сдержанной, но, тем не менее, носила четко выраженный антисирийский характер. Совет Безопасности ООН со своей стороны осудил обстрел турецкой территории и потребовал от Дамаска «прекратить подобные нарушения международного права и уважать суверенитет соседей».
В ответ на происходящее в российском Министерстве иностранных дел заявили, что надеются на тесный диалог Турции и Сирии, «чтобы разобраться в происходящем». Москва сейчас делает все, чтобы снизить напряжение в конфликтном регионе. Впрочем, опасность начала войны понимают и в Анкаре, и в Брюсселе. Сирийская армия сильна, хорошо обучена и вооружена. Иностранная интервенция неизбежно приведет к усилению позиций Башара Асада.
К тому же, Эрдоган рискует получить второй фронт. Как полагает эксперт Института Ближнего Востока Сергей Серёгичев: «Турцию сдерживает отсутствие гласной и официальной поддержки Вашингтона и других ключевых стран НАТО. Плюс – турки опасаются, что в случае начала самостоятельной агрессии может обостриться курдская проблема. Сирийские власти будут гласно и негласно помогать курдам оружием, чтобы открыть туркам второй фронт».

С данной логикой трудно не согласиться. Действительно, если начнется турецкая интервенция, сирийское руководство сможет этим воспользоваться и в контексте «курдской проблемы», и для сплочения вокруг себя значительных масс населения. Последнее, пожалуй, даже более важно.
Большая часть светской оппозиции просто будет вынуждена примкнуть к «широкому фронту народных сил» для защиты национального суверенитета, поддержав тем самым режим Асада. А все мятежники на территории Сирии будут рассматриваться как «враги Родины». Причём населённые пункты будут защищаться в разы эффективнее, чем в любом другом случае «арабских вёсен»…
Как данная ситуация разрешится? Покажет время. Однако сегодня становится отчетливо видно, что перспектива полноценной войны обретает всё более внятные контуры. Особенно в силу того обстоятельства, что Турция – полноправный член Североатлантического альянса, в уставе которого чёрным по белому прописано: «Атака против одной страны НАТО является атакой против всех членов организации…».
Учитывая же, что такие мощные державы как Россия и Китай считают своим приоритетом защиту Сирии, угроза широкомасштабной межрегиональной войны кажется реальной как никогда ранее…

Революции, которые пронеслись по арабскому миру в течение двух последних лет, выявили чрезвычайную хрупкость основных арабских государств. За исключением исторических государств, таких как Египет и Марокко, большинство арабских государств являются искусственными образованиями европейского колониализма, объединяющими разношерстные племена и этнические группы в унитарные государства, удерживаемые вместе исключительно авторитарным правлением и общим врагом ‑ сионизмом и его западными покровителями.

Движущими силами сегодняшних массовых волнений больше не является ярость в отношении иностранных сил, вместо этого они отражают собой второй этап процесса деколонизации: декларация права на самоопределение народов и племен, объединенных исключительно оковами диктатора. Фактически, ожидание выхода новых арабских государств из развалин старых, искусственных государств не является полностью надуманным. Американское вторжение в Ирак послужило примером, т. к. оно разрушило власть центрального правительства и вдохновило этнические и религиозные анклавы.

То, что произошло в Югославии, непродуманном продукте Вильсоновской дипломатии, может произойти в более циничных воплощениях и на Ближнем Востоке. То, что Зигмунд Фрейд определил как «нарциссизм минимальных различий» привело к расколу Югославии на семь небольших государств (в том числе Косово), за которыми последовали самые кровопролитные в Европе со времен второй мировой войны боевые действия. Могут ли арабские государства избежать аналогичной участи?

Демократизация в арабском мире – это не только свержение диктаторов, это также корректировка политико-этнической карты региона, которая оставляла неудовлетворенными слишком большое количество групп национального меньшинства. Например, курдов, расселившихся по территории Ирака, Турции, Сирии и Ирана.

Однако курды вряд ли являются единственной группой национального меньшинства. Ливия была создана на базе трех бывших итальянских колоний ‑ Триполитании, Киренаики и Феццана, ‑ каждая из которых в значительной степени придерживается различных племенных конфедераций (племена Саади в Киренаике, Сафф аль-Бахар в Триполитании и Туареги в Феццане). Падение режима Муаммара Каддафи открыло ящик Пандоры старых конкурентов, Киренаика развилась в полуавтономный регион, известный как Барка.

Аналогичным образом, долгосрочная напряженность между правящей в Бахрейне суннитской группой национального меньшинства и шиитским большинством еще более усилилась после подавления в 2011 году продемократического движения, возглавляемого шиитами. Что касается Иордании, предусмотрительное равновесие палестинского большинства и бедуинского меньшинства было достаточно трудно поддерживать и в более стабильные времена, в настоящее время это стало еще более проблематичным.

Другие государства в регионе балансировали на грани на начальном этапе. Йемен возник в 1990 году в результате воссоединения Южного Йемена и Северного Йемена, которые вели жестокие войны в 1972 году и 1979 году. Однако их лидеры никогда не могли объединить племена, изначальные единицы социальной структуры Йемена, в политическую систему способом, который определяет окончательное принятие им суверенного государства.

Сирия демонстрирует, как борьба с диктатурой может превратиться в сектантскую борьбу за выживание или превосходство. Несмотря на то, что международная легитимность обеспечивается Национальной коалицией сирийских революционных и оппозиционных сил, беспорядочный развал режима может привести к разделению страны на автономные этнические анклавы. Повстанцы, в основном сунниты, с помощью групп джихада, таких как Фронт аль-Нустра, ответвление Аль Каиды в Ираке, никогда не пытались дойти до национальных меньшинств в стране, христиан, шиитов, друзов и курдов, которые отказывались признавать Национальную коалицию как «послушную Турции и Катару».

Курды, находящиеся под ярмом арабов, турок и иранцев, видели в падении режима Саддама Хусейна в Ираке ‑ а сейчас видят в расчленении других арабских автократических государств ‑ возможность для присоединения к новой Великой ближневосточной игре. Это означает претворение в жизнь мечты об объединении их «распыленной» нации в независимое курдское государство.

Курдская милиция в северной Сирии, которая стремится выжить в гражданской войне и одновременно готовит свой собственный автономный анклав на случай, если режим Башара аль-Асада будет свергнут в настоящее время, также втянута в войну; иранские курды, которые обучают своих сирийских родственников, могут последовать за ними. Турция рассматривает активность курдов в северной Сирии, ‑ возглавляемую партией «Демократический союз», являющейся ответвлением повстанческой партии «Курской партии рабочих» в Турции, ‑ в качестве основной угрозы своей стабильности и будет делать все возможное для предотвращения вспышки сопротивления среди нетерпеливого курдского меньшинства в Турции.

Ливан – это еще одно этническое «сплетение», которое не может оставаться невосприимчивым к событиям в Сирии. В настоящее время признаки эффекта распада могут быть видны в столкновениях между суннитской и алавитской милициями. Однако, насколько господствующей не казалась бы сейчас Хезболла, ее влияние в Ливане в значительной степени зависит от режима Ассада. Если режим Ассада падет и возглавляемая суннитами оппозиция восстанет на борьбу за власть, то обеспечение баланса власти в Сирии приведет к изменению баланса сил в Ливане.

Может ли Южный Судан, самое христианское государство, которое в 2011 году отделилось от Мусульманского арабского севера после длительной гражданской войны, стать новой парадигмой для исторически неарабских государств, раскалываемых этническим и племенным соперничеством? Как бывший премьер-министр Китая Чжоу Эньлай предположительно сказал о влиянии Французской революции «Еще слишком рано что-либо говорить». Однако не может быть никаких сомнений, что постколониальный статус-кво на Ближнем Востоке рассыпается. Многогранный регион должен выкристаллизоваться в определенные политические структуры.

Шломо Бен-Ами – бывший министр иностранных дел и министр внутренней безопасности Израиля. В настоящее время вице-президент Международного центра мира в Толедо. Автор книги «Шрамы войны, раны мира: израильско-арабская трагедия» (Scars of War, Wounds of Peace: The Israeli-Arab Tragedy).

Оригинал публикации: Arab States of Uncertainty

(«Project Syndicate», США)
Шломо Бен-Ами (Shlomo Ben-Ami)

Кавказ всегда привлекал к себе внимание сильных держав. До XVI века за Кавказ боролись между собой Иран и Турция, затем регион привлёк внимание Москвы. К концу XVIII века в результате побед в русско-турецких войнах Россия получила ряд территорий и начала контролировать северный Кавказ, а с 30-х годов XIX века, после двух выигранных войн у Ирана и двух у Турции под контроль России перешел почти весь Кавказ. Эти победы обеспокоили Англию, так как регион мог стать площадкой для проникновения в Индию. Англия объявила Кавказ сферой британских жизненно важных интересов. Начала выстраиваться политика, напоминающая нынешнюю политику США и союзников против России.

Англия привлекла к борьбе с расширяющейся российской экспансией Францию и Турцию и заручилась поддержкой Австрии. Союзники пытались, привлекая исламский фактор и используя сопротивление горцев, создать на Кавказе буферное исламское государство. Борьба за передел зон влияния на Чёрном море и на Кавказе привёл к Крымской войне. Союзникам удалось добиться победы в Крыму, но не на Кавказе. Кавказ остался российским и Англии пришлось договариваться с Россией о разделе сфер влияния. Первая мировая война и последовавшая за ней революция вызвали разрушение отлаженной государственной структуры управления на Кавказе, что привело к хаосу в экономике и социальной сфере, резкому обострению межнациональных и религиозных конфликтов. Ситуацией воспользовались Англия, Франция, Турция, США, которые захотели укрепить своё влияние в богатом нефтью регионе и способствовали провозглашению кавказскими элитами независимых государств. С образованием СССР большую часть народов Кавказа вновь удалось объединить вокруг России и это объединение выдержало проверку войной. Гитлеровская Германия также рассматривала завоевание господства на Кавказе как главное условие для дальнейшей экспансии на восток. И также начала искать себе союзников среди населения Кавказа с помощью исламского и тюркского факторов. Гитлер был объявлен великим имамом Кавказа, а фашизм – духовно близким к мусульманству по идеологии, на основе общности тюркских народов были провозглашены планы создания пантуранского государства. Используя всю пропагандистскую мощь, разжигая национализм и межрелигиозную рознь с помощью шпионов, агентов влияния, перебежчиков, предателей фашистам удалось сформировать на Кавказе по национальным и этническим признакам несколько частей, однако большая часть населения не поддалась обману. С победой над фашизмом и восстановлением мощи Советского Союза интерес к Кавказу со стороны других государств ослаб. Регион был связан с Россией более тесными историческими, экономическими, политическими и культурными отношениями и до начала 90-х годов XX века не привлекал активного внимания политиков.

Объектом интереса мировых держав кавказский регион стал вследствие распада СССР и образования суверенных государств из бывших советских республик Закавказья (Азербайджана, Армении, Грузии). Вследствие пассивной политики бывшего российского руководства и ряда ошибок позиции России в этих государствах были значительно ослаблены, а экономические и культурные связи нарушены. Слабость России и одновременное стремление новых государств утвердить свой суверенный статус и проводить самостоятельную политику вызвали интерес к региону у ведущих мировых и региональных держав. Они начали целенаправленно вовлекать новые государства в сферы своего влияния. Такого рода «миссионерская» деятельность была перенесена и на российскую территорию, в республики северного Кавказа. Ведущими мировыми государствами, политическими и религиозными деятелями постоянно инициировались, поддерживались и финансировались процессы осознания народами Кавказа своей национальной, культурной и религиозной идентичности либо исключительности и стремления к независимости от России. Отсутствие должного внимания к Кавказскому региону со стороны Москвы привело к тому, что Россия едва не полностью утратила в нём свое влияние.

Интерес США к региону усилился со второй половины 90-х гг, когда была распространена информация о наличии в бассейне Каспийского моря больших промышленных запасов нефти и газа. Министерство энергетики США оценило ресурсы Каспийского бассейна в следующих цифрах: нефть – от 17 до 33 млрд. баррелей, потенциальные запасы 230 млрд. баррелей; газ – разведано 232 трлн. куб. футов, потенциально 350 трлн. куб. футов. По выражению бывшего госсекретаря США Д. Бейкера, «в XXI в. каспийская нефть может иметь такое же значение для индустриального мира, какое сегодня имеет нефть Персидского залива». И хотя уже в начале XXI в (с подачи менеджеров Газпрома) возникли сомнения в отношении огромных запасов каспийской нефти, тема «Каспийского Клондайка», по-прежнему активно обсуждается в американской прессе и служит обоснованием активной политики США в регионе.

Помимо углеводородов в регионе имеются и другие полезные ископаемые: железные, медные и хромовые руды, глауберова соль, хлориды, фосфориты, асбест и т.д. В Каспийском море сосредоточено около 90% мировых запасов осетровых рыб. Осетровые и черная икра составляют существенную статью экспорта прикаспийских стран.

В 1997 г. Конгресс США объявил Кавказ зоной жизненно важных интересов США. США начали проводить политику вытеснения России с Кавказа, Каспия и Средней Азии. Эту политику поддержали союзники США – в первую очередь по НАТО и монархические режимы Ближнего Востока. Западом была развязана широкомасштабная пропагандистская кампания по дискредитации Российской армии, российской политики, истории межнациональных отношений на Кавказе с целью обоснования необходимости развёртывания в регионе международного миротворческого контингента. В 1999 г. во время конфликта в Дагестане, вопрос направления туда миротворцев из НАТО активно обсуждался в западной прессе. Предлагалось также ввести миротворцев в Чеченскую республику и Ингушетию, закрепив постоянное военное присутствие Запада на юге России.

С 3-х летней задержкой Россия тоже заявила о том, что Кавказ является зоной ее жизненно важных интересов. 21 апреля 2000 г. на заседании Совета Безопасности президент РФ В.В. Путин подтвердил, что Кавказский регион является «традиционной зоной национальных интересов России».

В настоящее время в Кавказском регионе обозначилось противостояние политических и экономических интересов как самих государств региона, так и России, США, ЕС, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и других государств, военных и экономических союзов. Как внутри Кавказского региона, так и в соседних (Ближний и Средний Восток, Средняя Азия) имеется много не урегулированных межгосударственных, этнических и религиозных конфликтов и противоречий, которые зачастую используются ведущими геополитическими игроками. Вследствие этой возрастающей геополитической конкуренции в регионе растёт напряжённость, которая может привести к новым военным конфликтам.

С точки зрения геополитики Кавказский регион является стратегическим:

— это коридор для поставки углеводородов из Средней Азии и Каспийского моря в Турцию и к портам Чёрного моря;

— это регион, непосредственно прилегающий к значительным нефтяным месторождениям на Каспии;

— это узел, где пересекаются важнейшие коммуникации по осям Восток-Запад, Север-Юг;

— с военной точки зрения это выгодный плацдарм для развёртывания группировок сухопутных войск, авиации и флота.

Кавказ в глобальной геостратегии США

Сразу после распада Советского Союза в 1991 году один из стратегов американской внешней политики Збигнев Бжезинский с удовлетворением заявил, что «произошло крушение исторической российской государственности». У США не осталось равных им конкурентов. Произошёл переход от биполярной системы мирового устройства к однополярной. В соответствии с кардинальными геополитическими изменениями были пересмотрены основные концепции и стратегии США, в том числе в отношении Кавказского региона.

Основные принципы внешней политики США и геополитических стратегий определены в Стратегии национальной безопасности США, Стратегии национальной обороны США, Военной национальной стратегии Соединенных Штатов, решениях президентов США, постановлениях Госдепартамента и Конгресса США. Сами глобальные стратегии разрабатываются с участием ведущих институтов и исследовательских центров, в том числе: Институт Гувера при Стенфордском университете, Институт политических исследований имени Джеймса Бейкера при Университете Райса, Центр Никсона, Фонд Карнеги, Фонд наследия, Центр Каспийских исследований при Гарвардском университете, институт Брукингса и другие. Филиалы этих центров и институтов разбросаны по всему миру, есть и в России.

Наиболее влиятельными стратегами, сформулировавшими основные принципы внешней политики США в конце XX— начале XXI века являются Г. Киссинджер (практическая политика), З. Бжезинский (глобальные стратегии), Дж.Л. Гаддис (национальная безопасность), С. Блэнк (транскаспийский регион), А. Коэн, С. Хантингтон.

Наиболее известная американская глобальная геостратегия называется «Анаконда». Смысл этой глобальной стратегии заключается в том, чтобы подобно гигантскому удаву сжимать жизненное пространство противника, блокируя его с моря и по береговым линиям, перекрывая порты и путепроводы и окружая военными базами. Развёртывание американской стационарной и корабельной системы ПРО в непосредственной близости от границ России подтверждает приверженность военно-политического руководства США этой стратегии. Положения этой и поныне действующей геостратегии применительно к современному этапу мирового развития развил З. Бжезинский.

Бжезинский сформулировал фундаментальные принципы планетарного господства США в условиях однополярного мира, а главной целью американской геостратегии назвал «превращение Америки во властелина Евразии». Его книга «Великая шахматная доска» (1997 г.) содержит аналитически разработанный план геополитики США на 25-30 лет. В немецком переводе книга называется «Единственная мировая держава» («Die einzige Weltmacht»). Немецкое название, вероятно, более точно определяет главный принцип американской политики – быть главенствующей мировой державой. В своей работе З. Бжезинский утверждает, что именно самый крупный континент Евразия, на котором проживает 75% населения мира, и на котором располагаются 3/4 всех мировых энергетических запасов, является ключом к мировому господству. По мнению Бжезинского, динамика международных отношений после 1991 года определяется вовлечением США в геополитическое пространство бывшего Советского Союза и «завоеванием» его. “Завоевание и контроль над Евразией является основной целью США. Контроль над Евразией – залог американского мирового владычества и нового мирового порядка”.

По мнению Бжезинского, отправной точкой для формулирования геостратегии США в интересах перспективного руководства их геополитическими интересами в Евразии являются концентрация внимания на ключевых действующих лицах и правильная оценка театра действий.

Геостратегические действующие лица и геополитические центры. «Активными геостратегическими действующими лицами являются государства, которые обладают способностью и национальной волей осуществлять власть или оказывать влияние за пределами собственных границ». Такие государства имеют склонность к непостоянству с геополитической точки зрения: стремления к национальному величию, идеологической реализованности, религиозному мессианству или экономическому возвышению. Поэтому США, по его мнению, должны уделять особое внимание евразийским государствам, движимым такими мотивами. В настоящее время в Евразии имеется 5 активных геостратегических действующих лиц: Франция, Германия, Россия, Китай, Индия. «Геополитические центры – это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц». Чаще всего геополитические центры обусловливаются своим географическим положением, которое в ряде случаев придает им особую роль в плане либо контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геополитическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит для государства или даже региона, имеющего важное значение на геополитической арене. Идентификация ключевых евразийских геополитических центров и их защита являются, таким образом, принципиальным аспектом глобальной геостратегии Америки. Таких центров 5: это Южная Корея, Украина, Азербайджан, Турция и Иран. При этом 3 из 5 геополитических центров Евразии относятся к Кавказскому региону.

Бжезинский считает, что именно Россия несёт угрозу Америке и потому должна быть уничтожена. Возможностей для мирного сосуществования или партнёрства он не рассматривает. Америке нужны вассалы, а не партнёры. Вот некоторые примеры его высказываний: “Мы разрушили Советский Союз, мы будем разрушать также и Россию”; “Россия является вообще лишним государством”: “Православие является основным врагом Америки. Россия является побежденной страной. Она будет расчленена и поставлена под опеку”; «Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом…; «…Рoccии, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче…» стать этим пациентом.

Таким образом, по мнению ведущего американского политолога, основной целью геополитики США является завоевание господства на евразийском континенте. Основным противником для США является Россия. Один их наиболее важных регионов, куда должны быть обращены усилия США и в котором находятся три геополитических центра из пяти — Кавказ.

Такого рода взгляды поддерживает большинство американских геополитиков. Они нашли своё отражение в государственных стратегиях. Американские геополитики едины в том, что «политическое влияние на этот обширный регион служит ключом к глобальному контролю».

В 1998 году американский политолог Ариель Коэн писал, что «интересы США на Кавказе заключаются в предоставлении гарантий независимости и территориальной целостности Грузии, Армении и Азербайджану; осуществлении контроля над Ираном и любыми проявлениями исламского фундаментализма; обеспечении доступа к энергетическим ресурсам; предотвращении возможного возрождения российских имперских амбиций в регионе». Соединенные Штаты, по его мнению, должны «оградить области своих стратегических интересов от возможных опасностей, усиливая гражданские институты и экономические рынки в трех кавказских республиках, развивая поддерживаемую Турцией и Израилем коалицию Грузии и Азербайджана». Коэн предложил «гарантировать американским энергетическим компаниям возможность строительства нефте- и газопроводов на Запад через Черное и Средиземное моря»; руководству США усилить политическую поддержку проекта трубопровода Баку-Джейхан, так как в американских интересах выгоднее «производить перекачку нефти из Каспийского моря через Грузию и Турцию, нежели через Иран или Россию, так как северный или южный путь создаст возможности для России или Ирана контролировать значительно большую часть рынка энергоресурсов».

Внимая политологам, администрация президента США Б. Клинтона определила тогда задачу своей политики на Кавказе не иначе как «преобразование всего этого региона и международной системы вокруг него».

Способы реализации планов США в Кавказском регионе и инструментарий

В 2010 г. с учётом изменений, произошедших в мире, была обновлена стратегия национальной безопасности США в той части, что политика США должна строиться с учётом множества эволюционирующих угроз, включая войну в киберпространстве, эпидемические заболевания, этнические конфликты и неравенство. В стратегии вводится термин «power», который можно трактовать, как сила и власть (далее по тексту – «сила»). «Power – это возможность влиять на поведение других для получения желаемого результата». Power – универсальное понятие, применимое в различных областях. По характеру и способам воздействия имеются 3 разновидности силы – твёрдая, мягкая и средняя. Твёрдая (Hard power) позволяет проводить жесткую политику для достижения требуемого результата, включая применение военной силы. Мягкая (Soft power) позволяет добиваться поставленных целей путём ненасильственного привлечения на свою сторону людей и сообществ. Средняя (Smart power) не является ни hard ни soft, а представляет собой комбинацию обеих.

Для достижения могущества в области smart power США должны сконцентрироваться на пяти ключевых пунктах:

1. Альянсы, партнерство и институции – необходимо учитывать глобальные изменения.

2. Активизация общественной дипломатии, международных контактов в области образования и обучения.

3. Выработка унифицированных подходов в вопросах глобального развития.

4. Увеличение выгоды от торговли для широкого круга людей в области экономической интеграции.

5. Поддержка инноваций и технологий в вопросах обеспечения энергетической безопасности и изменений климата.

На сайте WikiLeaks была опубликована депеша, составленная временным поверенным посольства США в Стокгольме Робертом Сильверманом, в которой высказано мнение, что Москва серьезно недооценивает эффективность “мягкой силы” (soft power).

Принцип использования «мягкой силы» поступил в арсенал политиков США и начал применяться на Кавказе задолго до принятия новой стратегии. В 1990г соратник З. Бжезинского, сотрудник Совета по международным отношениям Джозеф Най объединил основные принципы годами наработанных в США методов ведения психологической и информационной войны против СССР под понятием «мягкой силы». В 2005 году он опубликовал книгу “ Мягкая власть: значения победы в мировой политике” “Soft Power: The Means to Success to World Politics”, в которой он предложил сосредоточиться на усилиях по привлечению на сторону США новых сторонников за счёт пропаганды привлекательности американских политических идеалов и культуры. При поддержке Г.Киссинджера и З. Бжезинского идея укрепления американского влияния в мире “мягкими” методами начала продвигаться американским государственным Департаментом уже со второй половины 90-х гг.

«Мягкая сила» использовалась не только для завоевания симпатий у населения новых государств Южного Кавказа, но и на территории России, в республиках Северного Кавказа. Средства массовой информации, политические и культурные деятели, различные просветительские центры пропагандировали преимущества американского образа жизни, рассказывали об американских идеалах, справедливости, высокой культуре. Начали действовать финансируемые различными американскими фондами программы в области малого бизнеса, переподготовки кадров, обучения иностранным языкам, стажировки преподавателей и студентов. Многие из этих программ действуют и сегодня. Без применения какого-либо насилия, путём расширения круга сторонников и помощников решаются задачи стратегического обеспечения влияния США в регионе. Используются СМИ, интернет, современные средства коммуникации. Наибольшего успеха с помощью политики «мягкой силы» США удалось достичь в Грузии. Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», ставшей моделью для подражания для всех постсоветских стран, а ее молодое поколение – в истинных Yappi. По информации телеканала «Рустави-2» по итогам опроса общественного мнения, проведённого в марте – апреле 2012г, самым большим партнером Грузии 60% респондентов назвали США, а самая большая угроза для Грузии, по мнению 82% опрошенных, исходит из России. 79% заявили, что поддерживают интеграцию Грузии в НАТО. Правда, опрос проводился организацией, учредителем которой значится не очень большой друг России, сенатор от штата Аризона, Джон Маккейн, критиками оспариваются цифры и методика подсчета, но не тенденция.

Нельзя не отметить, что успеху политики США в регионе способствовало ещё и то, что российская государственная политика на Кавказе в 90-х гг была невнятной, противоречивой и непоследовательной. Образно говоря, американская soft power росла, российская же soft power снижалась.

А. Коэн одним из первых американских политологов предложил начать переговоры с лидерами этнических групп Северного Кавказа, который, по его выражению, представляет собой «котел межэтнических противоречий, находящийся на грани взрыва». По сути, такого рода действия в обход официальной дипломатии способствовали бы признанию де-факто этих групп в качестве субъектов самостоятельной политики и это способствовало бы дальнейшей дестабилизации обстановки на Северном Кавказе. Поэтому делать это он предложил через общественные институты.

Рост мусульманского радикализма и терроризма на Северном Кавказе — это также следствие проведения в жизнь политики «мягкой силы». Зачастую будущие террористы обучаются в специальных центрах за рубежом под прикрытием программ активизации международных контактов в области образования. Вербовка молодёжи в ряды боевиков осуществляется в том числе через интернет-издания и сайты, зарегистрированные на Западе или Ближнем Востоке, а финансовую поддержку этим изданиям оказывают США и их союзники. Важную роль в процессе дестабилизации обстановки на юге России играют так называемые институты гражданского общества, также финансируемые США и их союзниками. Под видом защиты свободы и прав человека, эти организации стараются дискредитировать государственную и местную власть, вносить раскол в общество, обостряя межнациональные и религиозные противоречия, перевирая историю. Именно эти отношения – по взглядам политологов – будут решающими для будущего Кавказа и всей России.

В своей основе взгляды американских геостратегов на Северный Кавказ различаются не сильно. По замыслам одних, Северный Кавказ должен стать сплошным поясом нестабильности, противоречий и конфликтов и постоянно отвлекать на себя силы и средства России, тем самым ослабляя её и ограничивая в проведении более активной политики на Южном Кавказе. По более смелым замыслам других, возникшие на Северном Кавказе очаги нестабильности необходимо расширять, вытесняя на север русское население, затем, используя исламский фактор, объединить северные кавказские республики, включая Ставрополье и Краснодарский край, в одно государство. Наиболее радикальные стратеги предусматривают создание целой дуги нестабильности от Северного Кавказа через Каспий до республик Поволжья, население которых исповедует ислам. Образованный на этой дуге халифат разорвёт территориальную целостность России и отделит европейскую её часть от сибирской.

Выводы

Резюмируя взгляды ведущих американских политологов и положения различных доктрин США и высказывания отдельных политиков, можно сделать следующие выводы:

1. Главная геополитическая цель США — достижение мирового господства. Мировое господство возможно только после утверждения господства в Евразии. Главный противник США в Евразии — Россия. Даже ослабленная, в случае войны она по-прежнему представляет угрозу для США, поэтому Россией лучше управлять. Чтобы управлять Россией, её желательно разделить на несколько частей, предварительно ослабив. Для ослабления России нужно использовать весь имеющийся арсенал методов: от жестких, с возможным использованием военной силы до мягких, с привлечением на свою сторону людей через институты гражданского общества. Вокруг России необходимо создать пояс безопасности из бывших союзных республик, а на её территории – вдоль границ и внутри страны – пояс нестабильности.

2. Наиболее удобным регионом для активизации действий против России и нанесения ей максимального ущерба в настоящее время является Кавказ. Владение этим регионом предоставляет доступ американских и других западных компаний к огромным запасам полезных ископаемых в Каспийском море. Кавказский регион может стать большим транспортным коридором для доставки в Европу углеводородов из Средней Азии и бассейна Каспийского моря, что снизит зависимость европейских стран от российского сырья. В свою очередь, наличие альтернативных российским источников и маршрутов поставок сырья улучшит экономическую конъюнктуру в Европе, так как снижение цен на углеводороды поднимет рентабельность в промышленности. В связи с тем, что экономика России в значительной степени ориентированна на экспорт сырья, снижение цен на углеводороды больно ударит по её экономике и не позволит реализовывать государственные программы развития. Кавказский регион может также стать опорным пунктом США и НАТО в продвижении их экспансии на Средний Восток и в Центральную Азию. Кроме того, именно с территории Кавказа можно активизировать подрывную деятельность против России с целью нарушения её единства и последующего расчленения.

3. Для реализации этих планов необходимо задействовать новые государства на Южном Кавказе — Азербайджан, Армению и Грузию. Они могут составить не только «пояс безопасности» для кавказского транспортного коридора, но и стать плацдармом для оказания давления на Россию и ведения против неё подрывной деятельности. Для этого оставшееся с советских времён российское влияние на эти страны должно быть минимизировано, а военные, экономические и культурные связи разорваны.

4. Для того, чтобы Россия не смогла проводить активную политику на Южном Кавказе, возрождая экономическую и военную интеграцию с соседями, предусмотрены меры по отвлечению её сил на гашение внутренних конфликтов. Для этого по всему Северному Кавказу предусмотрено создание пояса нестабильности. Применяя политику «мягкой силы» для дестабилизации обстановки внутри северокавказских республик запланировано привлекать различные институты гражданского общества, отдельных религиозных деятелей, политиков и других лиц. Способствовать этой деятельности будет огромное количество нерешённых проблем, накопившихся на Северном Кавказе, в том числе не урегулированные земельные вопросы, межэтнические противоречия, высокий уровень безработицы, растущий исламский радикализм, терроризм и другие деструктивные факторы.

Большинство американских политологов считает, что в Кавказском регионе наиболее вероятны следующие сценарии развития событий:

1. Уход России из региона в качестве активного геостратегического лица. Россия становится проводником чужих идей и интересов. Кавказский регион превращается в зону хозяйственной деятельности межнациональных компаний. Новые страны Южного Кавказа становятся марионеточными.

2. Сохранение в Кавказском регионе нынешнего статуса и усиление напряженности в течение длительного времени.

3. Россия восстанавливает свои позиции в Кавказском регионе и при поддержке Ирана и Китая успешно противодействует США и НАТО (наименее вероятный).

Аналитическое агентство ”АРИС ” по заказу “Кавказской политики”

Место Кавказа в геополитике США

    Владимир Месамед, Израиль

      Непосредственный импульс активизации израильско-иранского диалога дал тогдашний глава израильского правительства Давид Бен-Гурион. В 1958 г он обратился с письмом к иранскому шаху. Рассуждая о многовековом диалоге между евреями и иранцами, Бен-Гурион привел пример политики царя Кира как наиболее яркого выражения таких связей. В ответе иранского монарха содержались следующие строки- Память о политике Кира по оношению к Вашему народу драгоценна для меня, и я стремлюсь продолжить ее в направлении, проложенном этой древней традицией .1.

Практическая реализация двусторонних израильско-иранских отношений связана с именем Меира Эзри, занимавшего полтора десятка лет пост посла в Тегеране.

        Эзри родился в 1923 г.²в одном из центров еврейской жизни в Иране – г. Исфахане. В еврейском квартале города, где рос Меир, была хорошо организованная еврейская жизнь. В нем было 18 синагог, несколько начальных и средних школ, весь комплекс коммунальных учреждений. Еврейское население Исфахана в годы его детства и юности составляло примерно 10 тыс. человек, причем тамошняя община считалась одной из преуспевающих в стране. Последующие катаклизмы, в первую очередь – исламская революция привели к практическому исходу евреев из этого города, где к настоящему времени осталось всего несколько сот евреев.

В семье Эзри издавна существовала традиция неразрывной связи с Палестиной, его дед и отец также предприняли поездки в святой Иерусалим, после которых стали обладателями почетного титула хаджи(совершивший паломничество). Его отец Цион был одним из первых иранских евреев, принятых в 1915 г. на государственную службу, и в этом качестве он даже был удостоен впоследствии аудиенции у Резы-шаха – тогдашнего иранского монарха. В 1930-е гг. Цион Эзри занимался и организационными вопросами репатриации исфаханских евреев в Эрец-Исраэль. В семье царила сионистская атмосфера, и юный Меир все более проникался ей. В начале 1940-х гг. он начал готовить себя к репатриации в Эрец-Исраэль. Вместе с друзьями он приступил к изданию рукописной газеты на фарси, целиком посвященной событиям в тогдашней подмандатной Палестине. В 1946 г. Меир Эзри переехал в Тегеран. Именно там сосредоточилась сионистская деятельность иранских евреев и он хотел быть как можно более вовлеченным в эти процессы.

С 1943 г. в Тегеране действовала организация сионистской молодежи Ха-Халуц (Первопроходец), общество Бней-Цион Дети Сиона), а в 1944 г. был основан Хистадрут ха-халуц ха-цаир (Объединение молодых первопроходцев). Эзри целиком окунулся в работу в этих организациях. В Тегеране к 1947 г. действовали уже 3 отделения, объединявших 41 ячейку Ха-Халуц. Учитывая вклад Меира Эзри в становление и развитие этой организации, он был избран в том же году первым секретарем всеиранской организации Ха-Халуц. Вслед за этим Эзри объездил все еврейские общины Ирана, помогая им в создании ячеек своей организации. В итоге количество одних лишь официально зарегистрированных членов организации достигло 3 тыс. человек. Именно Ха-Халуц во главе с Меиром Эзри помогла успешно реализовать акцию по переправке в созданное в 1948 г. Государство Израиль многих десятков тысяч евреев из Ирака. В 1950 г. в Израиль репатриировались родители Меира Эзри.

 Вслед за ними туда отправился и Меир. Вначале он прибыл в страну в качестве туриста, но спустя короткое время принял решение остаться там навсегда. Вскоре после приезда Меир Эзри начал работать в Еврейском агентстве Сохнут, занимаясь проблемами репатриантов из разных стран. Спустя некоторое время его пригласили в штаб правящей тогда партии МАПАЙ и предложили возглавить его департамент по работе с репатриантами из Ирана, Афганистана и Индии. В 1952 г. Эзри встал во главе организованного по его инициативе Союза выходцев из Ирана, много сделавшего для абсорбции в Израиле иранских репатриантов. Его деятельность в этой организации и правящей партии МАПАЙ получила высокую оценку, и 1955 г. Эзри выдвинули кандидатом в депутаты Кнесета (парламента Израиля) от этой партии. На следующий год он был избран членом Исполкома Хистадрута (Объединения рабочих профсоюзов) Израиля. Затем он стал руководителем отделения МАПАЙ в районе Гуш-Дан (Тель-Авив и окружающие его районы в центре страны). К этому времени, во второй половине 1950-х гг. Меир Эзри стал достаточно известным политическим деятелем. Именно на нем и остановился выбор тогдашнего премьер-министра страны Давида Бен-Гуриона, решившего добиться прорыва в отношениях с Ираном и вывести их на уровень реального взаимовыгодного сотрудничества.

Из воспоминаний Меира Эзри

— Как-то в 1958 г. я был приглашен на официальную беседу с премьер-министром Давидом Бен-Гурионом. К этому времени меня уже хорошо знали в стране как одного из лидеров общины  выходцев из Ирана, мне поручали сопровождение в поездках по Израилю многочисленных гостей из Ирана, в том числе – высокопоставленных: министров, сенаторов, литераторов, деятелей искусства, часто приезжавших в Израиль. Разумеется, по этой причине сложились хорошие отношения с МИДом, Министерством главы правительства. Так вот, прихожу я на эту встречу, и хотя я уже много лет знал Бен-Гуриона, вижу, что он ведет себя необычайно официально, даже суховато.

Он начинает расспрашивать меня о последних иранских гостях, с которыми я ездил по стране, выясняет, как мне удалось пригласить их, как я улаживал все формальности, каковы результаты этих визитов и др. Я подробно отвечаю на все вопросы. И вдруг Бен-Гурион говорит- Так вот слушай, ты должен поехать в Иран. Я удивленно спрашиваю- Зачем, с какой целью?. Ты должен наладить связи с Ираном, установить практические отношения между Ираном и нашей страной. Каким образом, — спрашиваю,-  я попаду в Иран ? —  Самым простым и обычным, — отвечает премьер-министр. Но кто я такой? – спрашиваю. Наши люди читают иранскую прессу, и они мне докладывали, что твое имя часто мелькает в тегеранских газетах, ты очень известная личность в Иране, о тебе очень тепло отзывается даже шах Ирана, и ты вполне тот человек, который может представлять интересы Израиля в Иране.

Все завертелось очень быстро, и вскоре я отправился в Иран. Я прилетел в Тегеран летом 1958 г., а всего через несколько дней после моего приезда, в ночь на 14 июля,  в соседней стране – Ираке, был совершен монархический переворот и пал режим короля Фейсала II. К власти пришел Абд аль-Керим Касем, началась эпоха республиканского правления. В Иране, разумеется, начался страшный переполох, все были озабочены тем, что происходит у соседей. Меня там никто не ждет и возникает ощущение, что я никому не нужен. Устраиваюсь в гостинице, но из-за финансовых проблем долго быть там не могу, и меня берет к себе один из старых приятелей. Я прожил у него месяц. У моих друзей была торговая компания под названием Шарм, в ее офисе мне выделили стол, и я приступил к работе. На первых порах даже пользовался их официальным адресом, это был почтовый ящик № 605, на который мне приходила вся корреспонденция. Секретную почту я получал через отделение Сохнута в Тегеране. Вот так и начинались ирано-израильские отношения. Их выстраивание требовало много сил и энергии.

Я вспоминаю, как много приходилось работать, и какой благодарной оказалась моя деятельность, результаты которой я увидел уже довольно скоро. Меня поражала теплота и отзывчивость всех тех людей, которые помогали мне в ежедневной и ежечасной работе. Я понял, что нужно делать упор не на официальные контакты, а на связи с конкретными людьми, полагаясь на их доброту и порядочность. Мне, несомненно, помогло то, что я  вырос в Иране, у меня было там много друзей, занимавших ко времени моего приезда видные посты. К ним я обращался в начале моей карьеры посла, и они отвечали мне бескорыстной дружбой. Я не остался у них долгу — когда у меня сложились прекрасные отношения с шахом, я помог многим из них в дальнейшем продвижении, ибо шах откликался на все мои просьбы.

В чем же состояла наша заинтересованность в становлении и углублении отношений с Ираном? И в чем состоял интерес Ирана? Иран чувствовал себя достаточно одиноко, находясь в окружении не очень ему приятных соседей. С юга это были арабы, с севера был коммунистический Советский Союз, и те, и другие не могли считаться друзьями, скорее, это были враги. Это четкое ощущение изоляции и одиночества вынуждало его искать союзников, обладающих такими же качествами. Разумеется, в этом плане Израиль был для иранцев настоящей находкой, учитывая, что у него складывались неплохие отношения с США. У нас было так много общего, что Давид Бен-Гурион не раз говорил мне: то, что хорошо для Ирана, хорошо и для Израиля. С годами реальность доказала верность этих суждений: успехи нашего добрососедства радовали как иранцев, так и израильтян³.

Итак, в конце 1950-х гг. внутренние и внешние предпосылки для наполнения существовавших уже почти десятилетие де-факто ирано-израильских отношений реальным содержанием, в чем были заинтересованы народы и лидеры двух стран. Предпринятая иранским шахом в конце 1950-х гг. резкая интенсификация отношений с Израилем началась с сотрудничества в сфере безопасности, где, как считал шах, у Израиля имелись несомненные достижения, доказанные самим фактом выживания страны в плотном кольце врагов.

В 1958 г. Израиль посетила первая военная делегация Ирана, во главе которой стоял генерал Хадж-Али Кия – глава военной разведки страны, человек, с именем которого связано все дальнейшее сотрудничество между двумя странами в сфере безопасности.  Кия провел серию встреч с военной элитой страны, имел переговоры в Министерстве  обороны и Генеральном штабе Армии обороны Израиля. По возвращении в Тегеран он подробно проинформировал о виденном иранского шаха. Особенный интерес шаха вызвали впечатления генерала о достижениях молодого израильского военно-промышленного комплекса. Шах Мохаммад-Реза Пехлеви испытывал гипертрофированное влечение к вопросам обороны, материально-технического обеспечения силовых структур. Как отмечает А.Алиев, правительство не оплачивало счета подрядчиков, если они не были связаны с военными проектами ⁴. Его стремление сделать Иран региональной сверхдержавой вынуждало делать беспрецедентно большие закупки вооружений, и главными поставщиками были США и Израиль.

Первое израильско-иранское соглашение о поставках оружия в Иран было заключено в 1961 г. и оно касалось поставки 40 тыс. автоматов Узи иранской полиции. Вслед за этим партия Узипоступила в 1965 г. и для нужд иранского министерства шахского двора. Именно автоматами израильского производства были вооружены подразделения почетного караула во время во время церемониальных мероприятий. Когда в 1965 г. состоялся официальный визит в Иран короля Саудовской Аравии Фейсала, его в тегеранском аэропорту Мехрабад приветствовала рота почетного караула с израильскими автоматами в руках. Часть из них, кстати, до сих пор имеется на вооружении силовых структур Исламской республики Иран⁵.

         Это было только начало. Вслед за этим было заключено много контрактов на поставку в Иран различного вооружения и боеприпасов. Так, в 1966 г. в Иран для нужд армии поступили минометы израильского производства. В том же году между двумя странами было подписано соглашение о ремонте на базе израильских предприятий авиационной промышленности двигателей для истребителейF-86 американского производства, находившихся на вооружении иранской армии. Израиль поставлял в Иран танковые двигатели, парашюты, полевые госпитали, противогазы, опреснительные установки для воинских соединений, дислоцированных на островах в Персидском заливе и многое другое. Другая силовая структура Ирана – полиция – также очень активно и эффективно сотрудничала с Израилем. Именно этому сотрудничеству Иран обязан современной системой светофоров, установленных вначале в Тегеране, а затем в других крупных городах страны при помощи дорожной полиции Израиля.

К 1973 г. сотрудничество в военной сфере приобрело такой размах, что Иран занял первое место в мире по импорту израильского вооружения. Это сотрудничество не ограничивалось лишь поставками вооружения и боеприпасов, ремонтом боевой техники, но и включало многочисленные курсы по переподготовке иранских военнослужащих, всевозможное инструктирование и т.д. Реализовывалось Соглашение об обмене стратегической и оборонной информацией и координации взаимных действий. Израиль помог Ирану создать современную систему противовоздушной обороны. Тогда же Израиль заложил основу иранского ракетостроения. Обнаруженные в Тегеране документы ЦРУ свидетельствуют также о том, что Израиль и Иран сотрудничали в области создания ракет класса земля – земля. Как писала 9 февраля 2007 г. израильская газета Ма’арив,  Эзер Вейцман, в дальнейшем – президент Израиля, а в 1970 гг. — министр обороны в правительстве Менахема Бегина, подписал контракт на строительство в Иране ракетостроительного предприятии. В Иран были направлены израильские специалисты. Но в конце 1978 года все работы были остановлены, а израильтян переправили на родину.

         Сотрудничество между двумя странами в сфере безопасности в качестве одного из важнейших компонентов  включало и взаимодействие израильских силовых структур с САВАКом. В 1950-1970-е гг. это слово вызывало у всех, кого подозревали в нелояльности к шахскому строю, не самые приятные ассоциации и сеяло чувства страха и ужаса. Именно с деятельностью САВАКа связывают разгром еще во второй половине 1950-х гг. штаб-квартир и запрещение деятельности в Иране всех оппозиционных политических партий и организаций⁶. САВАК был создан в 1956 г. как силовая структура , ответственная за обеспечение безопасности в стране, своеобразная тайная полиция.  Получилось так, что самое тесное сотрудничество с САВАКом сложилось у Моссада – Службы внешней разведки Израиля. Видимо, это было связано с тем, что уже к концу 1950-х гг. Моссад был широко известен своими удачными операциями и у него было чему учиться. Разумеется, сотрудничество САВАКа и Моссада было тщательно засекречено, и реализовывалось под крышей американских военных программ⁷.

В начале сотрудничества САВАКа с Моссадом во главе этой иранской структуры безопасности стоял генерал Теймур Бахтияр. Впоследствии он бежал в Ирак, где безуспешно вынашивал планы свержения шахского режима. Дальнейшее сотрудничество продолжилось при преемнике Бахтияра – генерале Нематолле Насири, который возглавлял эту службу почти весь период до прихода к власти в Иране исламистов в феврале 1979 г. и лишь летом 1978 г. в свете изменившейся в стране ситуации был заменен генералом Насером Мокаддамом. Насери отличался безусловной личной преданностью шаху и жестокостью по отношению ко всем тем, против кого была направлена карательная деятельность этой силовой структуры. Что касается его отношения к Израилю, то его можно было охарактеризовать как самое доброжелательное.

 Особую динамичность контакты между двумя структурами приобрели, начиная с 1963 г., когда главой Моссада был назначен Меир Амит. В сентябре 1965 г. он прибыл с официальным визитом в Иран. На переговорах с Насери они обсудили перспективы сотрудничества и определили сферы общих интересов. Реализация связей лежала на представительстве Моссада в Тегеране, которое имело для этого достаточный штат сотрудников. О том, в чем конкретно состояло сотрудничество САВАКа и Моссада, можно судить по воспоминаниям тогдашнего израильского посла в Тегеране Меира Эзри. Так, в начале декабря 1965 г. состоялась встреча, на которой обсуждалась израильская инициатива реализации совместной акции по ослаблению Лиги арабских государств. Тогда же иранцы поставили вопрос о расширении сухопутной территории Ирана в Персидском заливе, угрозе блокады Залива, увеличении доли Ирана в акватории Каспийского моря при согласии Советского Союза. Еще один вопрос, который инициировал Иран и по которому требовалось взаимодействие двух стран – как может Иран защитить интересы Израиля на очередной сессии Движения неприсоединившихся стран в Гаване. Руководители САВАКа встречались на постоянной основе со своими израильскими партнерами и при обсуждении вопросов региональной политики. Так, во время визита генерала Насери в Израиль в январе 1966 г. он принял участие в заседании совета Калиль (так назывался межгосударственный форум , ответственный за сотрудничество в сфере разведывательной деятельности с участием Ирана, Израиля и Турции).

В сотрудничестве Моссада и САВАКа готовились израильско-иранские контакты на высшем уровне, например, секретная встреча  между главами правительств двух стран – Леви Эшколем и Амиром-Аббасом Ховейдой, состоявшаяся  17 июня 1966 г. в VIP-зале Тегеранского аэропорта Мехрабад. Как всегда, иранский шах хотел сохранить конфиденциальность этой встречи, однако информация о ней появились вначале в израильской прессе, затем – в международной, что вызвало гнев иранской элиты, не желавшей публичности израильско-иранских контактов. В пользу значимости для Ирана сотрудничества между САВАКом и Моссадом говорит такой факт- шеф Моссада был единственным израильтянином, приглашенным на церемонию коронации шаха Мохаммада-Резы Пехлеви и его супруги, состоявшуюся в день рождения иранского монарха – 26 октября 1967 г., когда был законодательно оформлен династический характер шахского правления. Для страны это означало возврат к абсолютной монархии и было безусловным историческим событием. Моссад оказывал помощь САВАКу в формировании его структуры, инструктировании сотрудников, обеспечении специальной техникой и др.

         Иранские органы безопасности прилагали все усилия к тому, чтобы не допустить терактов в отношение находящихся в стране граждан Израиля. Так, памятуя о злодеяние боевиков ООП, уничтоживших израильскую спортивную делегацию на Олимпийских играх в Мюнхене в сентябре 1972 г., иранское правительство посчитало своим долгом не допустить повторения подобного на проходивших в 1974 г. в Тегеране Азиатских играх. Как выяснилось впоследствии, тогда был предотвращен еще более кровавый теракт, который запланировала и должна была провести леворадикальная подпольная организация Федаяне Халк. Его организаторов и исполнителей удалось арестовать всего за несколько дней до того, как они намеревались взорвать мощный заряд взрывчатки во время прохождения израильской делегации на церемонии открытия этих Игр.

Источники

1 Цит. по: Sohrab Sobhani. The course of  Iranian-Israeli relations. // Middle East  Insight, vol.XIV, no 6, November-December 1999. P.39.

2 Факты биографии М.Эзри приводятся по-Меир Эзри. Кто из вас из всего народа Его. С.35-57.

3.  http://actv.haifa.ac.il/programs/Item.aspx?it=498

4 Алиев А. Иран vs Ирак. История и современность. С.554.

5 Меир Эзри. Кто из вас из всего народа Его. С. 107.

6 Алиев А. Иран vs Ирак. История и современность. С.522.

7 Иранская революция 1978 – 1979. Причины и уроки.  М.Наука, 1989. С.416.

      ИНСТИТУТ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

                       ИРАН-ИЗРАИЛЬ — ОТ ПАРТНЁРСТВА К КОНФЛИКТУ

                                       МОСКВА 2009

http://ethnoglobus.az/index.php?l=ru&m=news&id=813

Туркменистан между двух огней

После событий в арабском мире президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов оказался в сложном положении. Сегодня его режим остался между двух огней. Чтобы уйти от постоянного преследования со стороны Москвы и Тегерана, Г.Бердымухамедов желает скорее вступить в ряды друзей Запада. И его понять не трудно. Ввиду особенностей своего географического положения богатый энергоресурсами Туркменистан лишен выхода в Европу и стремительно развивающиеся рынки Азии.

При этом более 70% ВВП страны формируется за счет экспорта нефти и газа. Во благо Москвы единственным каналом сбыта главного товара Туркменистана остается советской постройки газопровод «Средняя Азия – Центр». А активно поддерживаемое ЕС строительство Транскаспийского газопровода вызывает крайне негативную реакцию «Газпрома». Опасаясь мести со стороны Кремля, как это случалось с его предшественником, Г.Бердымухамедов демонстрирует стремление ограничить участие западных инвесторов посредническими сделками. А на днях Туркменбаши-2 предложил создать агентство по контролю деятельности иностранных кампаний.

В ближайшее время Туркменистан может оказаться в центре внимания мировой общественности, а точнее говоря, на пике борьбы за новый передел мира. На фоне заявлений официальных израильских лиц о грядущей войне с Ираном особую значимость приобретает позиция властей страны, невольно становящейся как решающим плацдармом для наступления, так и надежным тылом для обороны. Экономические и политические взаимоотношения Туркменистана с Израилем имеют глубокие корни. Одним из краеугольных камней этого сотрудничества является компания «Мерхав», принадлежащая Иосифу Майману. Достаточное влияние на президента Г.Бердымухамедова оказывают еще ряд бизнесменов еврейского происхождения. Их имена хорошо известны высокопоставленным лицам Тель-Авива, которым так и не терпится назначить резидента «Моссада» в СНГ Рэувена Динэля послом в Туркменистане. А присутствие американских вооруженных сил под Ашгабадом и в Мары, по мнению израильтян, несомненно, вынудит Г.Бердымухамедова определиться в выборе в случае военной операции против Ирана.

Для Тегерана это не является сенсационным известием. Недавно член комиссии по национальной безопасности и внешней политике иранского парламента Зохре Элахиан заявила о том, что Туркменистан служит региональным форпостом израильской секретной службы «Моссад», а также спецслужб США и Великобритании. По ее словам, на территории страны действуют базы по координации террористических групп, а также проведению операций по сбору разведывательной информации и саботажу против Исламской республики.

По всей очевидности, активные экономические контакты Туркменистана и Ирана оказались недостаточным фактором для преломления данной тенденции. Как утверждают западные аналитики, этот выбор за президента Бердымухамедова сделала сама история, расставив международные силы с очевидным преимуществом в пользу США и Израиля. По мнению военных наблюдателей, остается без ответа лишь вопрос о степени участия Туркменистана в грядущей операции.

Но это, опять-таки зависит от ее характера: будет ли операция затяжной и направленной на изменение государственного строя в исламской республике, или локальной и завершится после ударов по ядерным объектам Ирана.

Шемшат Дурдыев

Совет по сотрудничеству стран Персидского залива раскритиковал Иран за вмешательство в дела стран региона

На саммите в Манаме шесть государств Персидского залива потребовали от своего соседа прекратить вмешательство в их внутренние дела.
Шесть государств Персидского залива раскритиковали Иран, а также потребовали, чтобы он немедленно прекратил «вмешательство» в их внутренние дела и настоятельно призвали международное сообщество принять меры, чтобы положить конец массовым убийствам и нарушениям международного права в Сирии.

В заключение двухдневного саммита в Манаме члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива высказались в поддержку Бахрейна. Также члены Совета раскритиковали Тегеран и обвинили в разжигании шиитского восстания, которое произошло в прошлом году.
Во вторник в совместном заявлении по итогам саммита было сказано: «Совет выразил свое неприятие и осудил продолжающееся вмешательство Ирана в дела государств Совета по сотрудничеству стран Персидского залива, а также призвал Иран прекратить подобные действия».
Совет заявляет, что члены-государства «отвергают и осуждают продолжающееся вмешательство» Ирана «в их внутренние дела, что со своей стороны усиливает региональную напряженность и угрожает безопасности и стабильности всего региона».

Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Кувейт, Оман и Объединенные Арабские Эмираты осудили Иран и обвинили эту страну в «оккупации трех островов Эмиратов». По их словам, Иран пытается оккупировать острова Абу-Муса, Большой и Малый Томб, которые расположены на входе в стратегический Ормузский пролив.
В дополнение к спору по поводу островов, отношения между Ираном и большей частью государств-членов Совета по сотрудничеству стран Персидского залива оказались еще больше напряжены после того, как в прошлом году войска государств Персидского залива вошли в Бахрейн, чтобы помочь подавить акции протеста.

«Нависшая» угроза

 
Министр иностранных дел Бахрейна Шейх Халид бин Ахмед аль-Халифа заявил: «Иран представляет очень серьезную и разноплановую угрозу. Существует политическая угроза, и как вы уже сказали, Иран чрезмерно вмешивается в дела стран Персидского залива. Нашему региону грозит экологическая угроза. Технологии, которые используются на некоторых ядерных объектах Ирана, представляют серьезную угрозу для региона. И, конечно, над нашим регионом нависла ядерная угроза, поскольку из-за ядерной программы Ирана в любой момент может вспыхнуть конфликт. Таким образом, уровень угрозы достаточно высок».

Также Совет по сотрудничеству стран Персидского залива затронул конфликт в Сирии. Генеральный секретарь Совета Абдулатиф аль-Зайяни заявил: «Мы просим международное сообщество принять серьезные и незамедлительные меры, чтобы положить конец убийствам и тяжелым преступлениям в Сирии».

Лидеры Совета по сотрудничеству стран Персидского залива выразили «глубокую печаль по поводу продолжающегося кровопролития в Сирии, разрушения городов и инфраструктуры этой страны». Также лидеры Совета попросили международное сообщество реализовать незамедлительные меры, которые помогли бы осуществить смену руководства страны.

Также государства-члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива подтвердили свою поддержку вновь сформированной Национальной коалиции Сирии и признали ее «в качестве законного представителя сирийского народа».
Саммит открылся в понедельник с призыва к более тесной экономической интеграции и единству на фоне потрясений, которые охватили большую часть Ближнего Востока и Северной Африки.

«Al Jazeera», 26 декабря 2012 года
Перевод –

Оригинал статьи на английском:
http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2012/12/20121225233041666942.html

Новости-Азербайджан,

Кямал Али.

10 декабря Россия представила Азербайджану Ноту в связи с приостановлением эксплуатации Габалинской РЛС. В сообщении отмечается, что между АР и РФ были проведены интенсивные переговоры. Азербайджан демонстрировал готовность продолжения сотрудничества с российской стороной с целью продления срока эксплуатации Габалинской РЛС Москвой. Однако сторонам не удалось прийти к соглашению в вопросе, касающемся арендной стоимости указанной станции.

«Не могу не отметить свое удовольствие принципиальной позицией Азербайджана в вопросе аренды российским министерством обороны Габалинской РЛС. Баку поступил правильно, не поддавшись нажиму и не отказавшись от желания повысить стоимость аренды до 300 милиионов долларов в год», — заявил политолог Эльхан Шаиноглу.

По его словам, Азербайджану РЛС не нужна. Но после прекращения работы Габалинской РЛС следует быть готовыми противостоять растущему давлению России.

«Владимир Путин потерял российскую военную базу, вновь став президентом РФ, и будет стараться отомстить Азербайджану в другой плоскости», — считает он.

С ним солидарен журналист Сарван Ризванов. Он поддерживает политику Баку, направленную на ликвидацию российских военных объектов в Азербайджане. Вместе с тем Ризванов подчеркивает, что закрытие РЛС, которая «всегда использовалась для политического нажима России на Азербайджан»,  станет поводом России усугубить напряженность на фронтах с Арменией.

«Некоторые СМИ пишут, что участятся антиазербайджанские провокации. Но это мы видели ежедневно и до прекращения работы РЛС», — добавил он.
Заместитель председателя  «Центра помощи экономическим инициативам»  Ровшан Агаев не до конца уверен в том, что прекращение работы РЛС вызвано нерешенностью спора о размере аренды. Он считает, что для страны с федеральным бюджетом в 400 млрд. долларов стоимости аренды в 50-60 млн. и даже 150-200 млн. долларов, с которыми мог бы согласиться Азербайджан, не могут быть проблемой.

«Не верю также, что российское и азербайджанское руководство, между которыми много общего, не могут договориться не только в стратегических, но и в тактических вопросах. За историей закрытия РЛС кроются совсем другие причины», — предположил эксперт.

Член комитета Милли Меджлиса по безопасности и обороне Захид Орудж в интервью АПА отметил, что официальный Баку в вопросе о Габалинской РЛС полностью защитил интересы Азербайджана. Все предложения Баку по оплате за аренду станции были обоснованы по всем параметрам: «Думаю, что, в первую очередь, военно-промышленные круги России постараются использовать этот момент против Азербайджана. С другой стороны, Армения использует данную ситуацию против Азербайджана».

По словам депутата, нет необходимости понимать решение России об отказе как «военный ультиматум» и преувеличивать данный вопрос: «Думаю, что этот вопрос не затронет двусторонние военные связи. Отношения между странами в других сферах будут продолжены на более высоком уровне».

Российский политолог Сергей Михеев в интервью тому же агентству сказала, что «в усугублении ситуации не было необходимости, можно было найти компромисс».
По словам Михеева, приостановление эксплуатации Габалинской РЛС не создаст для России серьезные проблемы: «У нас была аналогичная ситуация с Украиной. В ситуации с Грузией мы нашли альтернативу. Конечно, на эту альтернативу ушли деньги, время, усилия, но мы нашли замену. Но, к сожалению, отношениям был нанесен определенный урон. Безусловно, это не смертельный урон, происходящие события не могут усугубить ситуацию радикальным образом».

Бывший министр обороны Азербайджана, генерал-майор в запасе Дадаш Рзаев заявил, что приостановление Россией эксплуатации Габалинской РЛС не окажет какое-либо негативное влияние на двусторонние военные и военно-технические отношения. По словам экс-министра, Габалинская РЛС является всего лишь одним компонентом в военных связях: «Между Азербайджаном и Россией военные и военно-технические связи находятся на высоком уровне. Россия на данный момент выполняет крупные военные заказы Азербайджана».

Генерал подчеркнул, что сумма, предлагаемая Азербайджаном за эксплуатацию Габалинской РЛС, не может считаться большой для такого государства как Россия: «Азербайджан выдвигает эти предложения обоснованно».

Единственная трудность, которая возникает из-за потери Габалинской РЛС, — это проблема следующего арендатора станции. Новым партнером могут стать США или Турция. Ранее США, обсуждая возможность совместного с Россией использования Габалинской РЛС, хвалили «прекрасное расположение радара» станции.

Неуступчивость Азербайджана в вопросе аренды РЛС эксперты связывают с теми помехами, которые создает Россия для Баку, планирующего строительство газопровода по дну Каспийского моря. Этот проект угрожает конкуренцией трубопроводу «Южный поток», лоббируемому «Газпромом». Москва разрушила эти планы, заявив, что статус Каспийского моря до сих пор не определен, поэтому строительство невозможно без согласия всех прибрежных стран, отмечает портал Newsru.com.

10 декабря российская сторона представила Ноту о приостановлении эксплуатации станции в связи с потерявшим 9 декабря 2012 года силу «Соглашением между правительствами Азербайджанской Республики и Российской Федерации о статусе, принципах и условиях использования Габалинской РЛС».

Габалинская РЛС — радиолокационная станция типа «Дарьял», составная часть российской системы предупреждения о ракетном нападении. Находится неподалеку от города Габала в Азербайджане. На боевое дежурство РЛС поставлена в 1985 году. Эффективный радиус работы станции — около 8 тыс. км. Может засекать запуски ракет с акватории Индийского океана. В поле зрения РЛС полностью попадают территории Турции, Ирака, Ирана, Индии и всех государств Ближнего Востока. Объект позволяет отслеживать и траекторию запускаемых ракет, что дает возможность использовать противоракеты для нейтрализации угрозы.

Срок действия нынешнего соглашение об аренде истекает 24 декабря 2012 г. Согласно прежнему договору об аренде, министерство обороны РФ ежегодно платило Азербайджану 7 млн. долларов, не считая счета за электричество, воду и коммунальные расходы. Ранее Минобороны РФ сообщало о проведении переговоров с Азербайджаном по продлению аренды Габалинской РЛС до 2025 года.

В настоящее время РЛС в Габале не имеет для России другой альтернативы. Новая РЛС  типа «Воронеж» должна быть поставлена на боевое дежурство в Армавире в первом квартале 2013 года, передавало  РИА «Новости» со ссылкой на командующего войсками воздушно-космической обороны генерала-полковника Олега Остапенко. Минобороны РФ планирует, что РЛС в Армавире на территории Краснодарского края «перекроет» зону ответственности Габалинской РЛС. Согласно планам министерства, станция в Армавире должна по параметрам превзойти Габалинскую, она будет решать более сложные задачи. Ранее командующий командующего войсками воздушно-космической обороны говорил, что РЛС в Армавире заступит на дежурство еще до конца 2012 года.

Россия рассчитывала завершить переговоры по Габалинской РЛС до июня 2012 года, так как согласно правилам,  новое соглашение должно быть заключено не позднее, чем за шесть месяцев до истечения срока действия старого договора. Но в 2012 году Баку неожиданно потребовал в новом арендном соглашении исходить из цены 15 млн. долларов, затем 300 млн. долларов в год.  По мнению аналитиков, этот шаг Баку стал ответом на нежелание России заставить Армению вывести свои войска из Карабаха.  В начале лета этого года стало известно о том, что Минобороны РФ вывело из Азербайджана семьи офицеров Габалинской РЛС, так как в Москве решили уменьшить площадь арендуемой территории для экономии средств, поэтому закрыли  школу и детский садик, в котором учились офицерские дети. В настоящее время РЛС в Габале не эксплуатируется.

Против эксплуатации Габалинской РЛС выступали все азербайджанские общественные экологические организации. О вредном влиянии РЛС на природу и здоровье жителей Габалинского района сообщали также государственные ведомства АР.

Кямал Али

 В 2015 году мировое армянство с показным шумом проведет серию громких мероприятий, для привлечения внимания мира к столетию событий, называемых ими «геноцидом».  Депортацию преступной части армянского населения за то, что в годы первой мировой войны они уничтожали турок и курдов в тылу войск Антанты, захватившей в то время часть территории Турции, армяне называют «геноцидом».

Армяне грозятся накрыть турок оглушительным шквалом антитурецких акций, и уверены, что мир заставит Анкару заплатить армянам гигантские деньги, извиниться и передать Армении часть турецкой территории.  В Азербайджане, где журналисты читают армянские русскоязычные, и даже армяноязычные сайты, о ведущейся в соседней стране подготовке знают. Но на  турецком телевидении и в прессе упоминание об армянах, причем не только в отрицательном  контексте, можно встретить в лучшем случае один раз в день, на всю турецкую  прессу и ТВ.

В Баку гостил  известный турецкий политолог,  генеральный директор Группы Мармара Фонда Стратегических и Социальных  Исследований Турции Аккан Суджер, принимавший участие в сессии ПАЧЭС, проводившейся в столице Азербайджана.

Аккан Суджер ответил на вопросы агентства Новости-Азербайджан:

— Как могло случиться, что часть населения Турции, ставшей жертвой армянского национализма, изменила своей истории и вышла на митинги под лозунгом «Все мы армяне, все мы – Гранты Динки»?  (Грант Динк – редактор армянской газеты в Турции, был убит террористом, впоследствии осужденным турецким судом-ред.).  

— Я понимаю справедливость вашего вопроса. Но нужно учитывать, что в Турции проживает 75 млн. населения, часть которого может быть обманутой местными проармянскими силами, и выйти на митинг с требованием признания Турцией армянской версии событий столетней давности. Я хорошо знаю этих людей – они не оппозиция. Оппозиционеры критикуют политику правящей силы, в этом их миссия, и это нормально. Но турки, вдруг ставшие называть себя «армянами»,  просто негативисты.  Им не нравится  в Турции все, что бы власть не делала.

Наши недруги обвиняют Турцию в «геноциде», который наши деды, якобы, проводили против армян. На самом деле, и у нас достаточно доказывающих это архивных фактов, массовые убийства по этническому признаку проводили армяне, чтобы очистить землю от коренного населения, для строительства своего государства, в тылу российских войск. Но турецкая армия под командованием Кямала Ататюрка прогнала оккупантов, а потом, после обсуждений, было решено выдворить нацию предателей из Турции. Были жертвы, но в ходе войны умирали от выстрелов, голода и болезней люди всех национальностей.

В Европе  постоянно обвиняют Турцию в расизме, неприятии армян. Но в нашей стране постоянно проживает 20 тысяч армян – граждан Турции. Живут хорошо, они законопослушные граждане и никогда не выступают с антигосударственных позиций. Кроме местных армян, в Турции проживает и работает около 70 тысяч граждан Армении, не имея законных прав. Государство знает об этом, но не мешает им жить в Турции, понимая, что они переехали из Армении, чтобы спастись от нищеты. Эти люди – не врачи и не адвокаты, они трудятся в сфере обслуживания, выполняют тяжелую и непрестижную работу, потому что вынуждены это делать, не имея средств существования в Армении. Турецкое государство депортирует только тех армян, которые нарушают законы – в основном это проститутки и уголовники.

Я не впервые в Баку, и знаю, что азербайджанцы, как и турки – чрезвычайно толерантный народ. Я  встречался с Папой Римским Бенедиктом,  который особо отмечал заслуги Папы Иоанна Павла II, десять лет тому назад посетившего Баку. Как известно, в вашем городе, по указанию Гейдара Алиева, был построен новый католический костел, этот факт был высоко оценен Бенедиктом.

— Вы руководите турецкой неправительственной организацией. Каково значение турецких НПО в реализации государственной политики вашей страны?

— К сожалению, турецкий неправительственный сектор уступает соперникам по многим позициям. Обратите внимание: диаспоры маленьких стран —  Израиля и Греции диктуют миру негативное отношение к мусульманам. В Армении всего 2 млн. жителей, но турецкие зарубежные организации уступают армянской диаспоре, не могут сравниться в давлении на США и другие страны. В США проживают 315 тысяч турок и 300 тыс. армян, но почему-то наши работают в торговле, армяне же занимают видные посты в руководящих структурах.
В этом надо искать причину двойных стандартов, проявляемых Европой и США в отношении Турции и Азербайджана. Почему карабахские события 20-летней давности, убийство невинных азербайджанцев в Ходжалы забыты, а о событиях столетней давности в Турции говорят так, как будто они произошли вчера?

Но, думаю, что мы перенимаем опыт наших противников, в этом нет ничего зазорного. Председатель ПАСЕ Мовлут Чавушоглу, многие другие турецкие политики в парламентах европейских стран усиливают свою активность, и это внушает оптимизм.

Я был в Израиле, вместе с председателем Государственного комитета по работе с диаспорой Азербайджана Назимом Ибрагимовым.  В Израиле активно действует политик, выходец из Баку Иосиф Шагал. На одну из встреч с нами он привел четырех  израильских министров.

Думаете, проведенный в Баку конкурс «Евровидение» не имел большого значения в пропаганде азербайджанских ценностей? Весь мир был прикован к телеэкранам и узнал много хорошего о вашей стране, а когда победительница предыдущего конкурса Нигяр Джамал выбежала на сцену с турецким флагом, вся Турция встала на ноги.

— Не кажется ли вам, что мир вновь скатывается к религиозным войнам?

— Мы обсуждали эту проблему в нашем Фонде исследований, проводили по этому поводу конференции.  Религиозное противостояние наблюдается не только между христианами и мусульманами, иудеями и мусульманами, но и в среде одной конфессии. Шииты враждуют с суннитами, православные не могут договориться с католиками. Мы же предлагаем договариваться не сторонникам разных конфессий, а религиозным людям всего мира. Все мы верим в одного бога, и все конфессии призывают прихожан к миру.

В Европе, кичащейся своей толерантностью, обсуждают планы сноса мечетей. В Македонии поставлен гигантский, светящийся крест. В ответ местные мусульмане перед крестом намерены построить такую же высокую мечеть. Я им говорил: не лучше было бы потратить эти средства на строительство школ?