Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выразил готовность «больше прежнего» сотрудничать с Ираном и Россией ради восстановления мира в регионе. Об этом, как передает ИА ТАСС, он заявил в понедельник — 18 июля — во время телефонного разговора с иранским лидером Хасаном Роухани.
Главной темой беседы стала неудавшаяся попытка военного переворота в Турции. Но также стороны затронули и ситуацию на Ближнем Востоке в целом. Пришли к общему мнению, что в мире есть силы, которых не устраивает спокойствие в странах исламского мира. И это, как указал иранский президент, не только террористы, но и «некоторые сверхдержавы». Трудно не догадаться, что Роухани имел в виду Соединенные Штаты, которые за последние два десятилетия наследили в регионе весьма заметно.
Тем неожиданней, видимо, прозвучало для главы Ирана предложение президента Турции о создании тройственного союза — Анкара-Тегеран-Москва.
«Мы сегодня больше чем прежде полны решимости рука об руку с Ираном и Россией, во взаимодействии с ними способствовать решению региональных проблем и намерены активизировать усилия по возвращению мира и стабильности в регион», — цитирует Эрдогана агентство IRNA.
Что это — восточная «тонкость»? В пику США президент Турции готов сотрудничать даже с Ираном, с которым у Анкары всегда были серьезные разногласия? Или вектор интересов Эрдогана поменялся после недавних событий?
И как в целом такой союз может изменить региональную картину в контексте сирийского кризиса?
— Конечно, Эрдоган, что называется, пытается сыграть новый тайм после неудавшегося переворота, — комментирует ситуацию директор Исследовательского центра «Ближний Восток — Кавказ» Международного института новейших государств Станислав Тарасов. — Первый он сыграл, когда после долгого сопротивления очень быстро пошел на сближение с Израилем и Россией.
После этого — странное хронологическое совпадение! — теракт в международном аэропорту Стамбула. Затем появляется информация о готовящейся встрече Эрдогана с Путиным. Сначала в формате «большой двадцатки» в Китае. Потом сроки переносят… И сразу этот путч — непонятный, совершенно несогласованный.
Первая версия, которую озвучили в Турции — организаторами мятежа стала определенная часть турецкого офицерства, которая будто бы хотела помешать сближению с Израилем и Россией. Кстати говоря, в этот контекст турки «вдавливают» и инцидент со сбитым российским самолетом.
Вторая версия — переворот якобы готовили турецкие офицеры, ориентированные на спецслужбы Египта и Объединенных Арабских Эмиратов. Тут надо учитывать напряженные отношения, которые сложились между Каиром и Анкарой.
И, наконец, третья версия, которую озвучил сам Эрдоган, — это проживающий в Штатах проповедник Гюлен, бывший союзник, а ныне злейший враг и противник турецкого президента. Когда в 2007 году Эрдоган начал чистки в армии, он как раз старался избавиться от сторонников Гюлена.
Когда ближневосточное урегулирование провалилось, турецкий лидер сначала попытался «на крыльях НАТО» укрепить свое региональное геополитическое влияние — отсюда, собственно, доктрина неоосманизма. Но ему не удалось переиграть западных партнеров. И он оказался втянут в глобальный региональный конфликт с Сирией и Ираком — если иметь в виду, что эти территории объединяет ИГИЛ *.
Плюс, курдский фактор, которых в Сирии стали поддерживать американцы. И после этого курды поднялись на юго-востоке самой Турции.
«СП»: — Вы хотите сказать, что положение Эрдогана далеко незавидное, несмотря на то, что из недавних событий он вышел победителем?
— Я думаю, он сам давно понял, что оказался в ловушке в результате этой самой западной политики. И что проблему беженцев, в общем-то, западная политика и породила, Эрдоган об этом открыто заявлял. Он говорил: «Это вы сделали. Теперь, пожалуйста, ешьте! Вы создавали эту проблему общими усилиями, а у нас теперь два миллиона беженцев».
И затем он открыл коридоры по перемещению их в Европу. После чего там начался миграционный кризис. Но главное, европейская безопасность оказалась под угрозой — о чем сегодня мы можем судить по целой серии террористических атак — в Париже, Брюсселе, Ницце.
Я напомню, что и Великобритания вышла из Евросоюза именно из-за его провальной миграционной политики.
И, наконец, сейчас Эрдоган в довольно жесткой форме выставил требование к Соединенным Штатам об экстрадиции Гюлена, обвиняя его во всех грехах. Американцы, естественно, потребовали доказательств. Но таких доказательств нет. Тем не менее, у турецкого лидера формула такая: «раз вы друзья, вы должны нам поверить. И не должны требовать от нас доказательств».
При этом, понимая, что американцы Гюлена не сдадут, Эрдоган сознательно, по тактическим соображениям провоцирует осложнение с ними. И разыгрывает, как всегда, «восточную карту».
«СП»: — Каким же образом?
— Точно также — по такому сценарию — они действовали, когда вступали в ШОС. Турция же получила там статус партнера по диалогу. И Эрдоган тогда говорил, что «если нас не примут в ЕС в скором времени, мы уйдет в ШОС».
И вот сейчас, когда он начинает проводить массовые репрессии после путча, Запад обрушился на него с резкой критикой. Госсекретарь США Керри даже заявил, что может быть поставлен вопрос об исключении Турции из НАТО.
Однако надо иметь в виду, что на ЕС приходится 65% товарооборота Турции. И просто так — одним указом — развязать пуповину с Западом Эрдогану не удастся. Поэтому он выстраивает определенную альтернативу для политического интерактива. Для торга с Западом.
Проблема в том, что Запад, судя по всему, идет на сценарий фрагментации всего Ближнего Востока, включая и Турцию. Для России — это черная дыра. Мы получаем дополнительные очаги напряженности у своих потенциальных южных границ. Тогда Россия вынуждена будет идти на определенный альянс с Эрдоганом.
И тут хотелось бы обратить внимание на два параллельных процесса. Эрдоган объявил себя Верховным главнокомандующим — вопреки конституции, между прочим. И готовится, видимо, на волне победы над путчистами провести трансформацию политической системы страны — из парламентской в президентскую. С помощью референдума, конечно.
И какое совпадение: 18 июля президент Азербайджана Ильхам Алиев вносит в Конституционный суд специальный акт, где продлевает срок своих полномочий до семи лет и вводит должность вице-президентов. Такая акция — понятно — за одну ночь не готовится. Но почему-то совпадает с усилением движения в сторону авторитаризма власти в Анкаре и в Баку.
«СП»: — И какова ваша версия?
— Дело в том, что Баку первым — еще в октябре прошлого года — столкнулся с попыткой госпереворота. Тогда заговорщиков, в том числе главу МНБ Азербайджана, вовремя арестовали. И потом стала просачиваться информация, что бакинские заговорщики имели связи с Анкарой.
Значит, нельзя исключить, что сейчас именно через Баку прошла утечка информации о готовящемся заговоре в Анкаре.
Ситуация вообще нестандартная — геополитическая картина меняется. И если Эрдоган будет последовательным — я имею в виду его предложение о союзе с Ираном и Россией, — то это означает, что на сирийском направлении он должен признать эффективность режима Асада. И в соответствующем формате вести переговоры. И тогда это открывает перспективу урегулирования кризиса.
Потому что до сих пор Турция не признавала правительство Асада. Но пока, собственно говоря, в заявлениях, которые сделал на днях турецкий премьер Йылдырым (он сказал, что заговорщики стреляли в свой народ, как Асад), я не заметил даже нотки сочувствия сирийскому лидеру.
Вместе с тем, приходится признать, что после этого переворота в Турции могут начаться новые катаклизмы, когда силы политической оппозиции, которая там вся прозападная, начнут выступать против самого Эрдогана. Это дополнительный, к сожалению, фактор, который может привести к осложнению ситуации в стране.
Вполне объяснимо, что в этой ситуации Анкара идет на какие-то тактические альянсы. Власти Турции пытаются заручиться поддержкой союзников, которые могли бы сыграть роль противовеса в обостряющихся отношениях с Западом.
Но как будут развиваться события, сказать сложно. На начало августа назначена встреча Путина и Эрдогана. Возможно, там эти вопросы будут разбираться. И тогда появится определенная ясность. Хотя у меня все же складывается впечатление, что Турция пытается изменить свою геополитическую ориентацию.
Член Европейского общества иранистов, доктор исторических наук Владимир Юртаев обратил внимание на модель дипломатии, которая реализуется сейчас на Ближнем Востоке:
— Это так называемая «дипломатия треугольников», которая очень продуктивно используется, в частности, Тегераном. Впервые она была реализована между Россией, Индией и Китаем Евгением Примаковым. Я называют это «треугольники Примакова». И вот иранская дипломатия, она этот подход очень ценит. Восприняла его. И наиболее активно из всех стран региона использует.
Мне кажется, обращение Турции к Ирану и России, в этом смысле, больше, скорей всего, учитывает фактор именно иранского активного присутствия в регионе. Безусловно, с попыткой как-то включить в этот процесс и Россию.
Насколько это выгодно и полезно России, я судить не берусь. Исторически такого прецедента взаимодействия в регионе не было.
«СП»: — Но если такое предложение будет сделано, нам стоит соглашаться?
— Разумеется. Тем более это очень ценно, что Турция все-таки — страна НАТО. И если появится устойчивый канал консультаций между Россией, Ираном и Турцией, то отчасти это будет канал консультаций — не прямых, естественно, а косвенных — с НАТО. Это важно.
Но также надо понимать, что Североатлантический альянс — это, прежде всего, США. А коль скоро американцы, действительно, на Ближнем Востоке, и в сирийском, в частности, случае, неэффективны, то это просто новый формат их вхождения в регион. Через «треугольник» с участием Турции.
Насколько там будет собственно турецкая позиция проявлена, покажет время.
Но все же встречи в верхах и работа в рамках «треугольника» — это разные уровни … Главное — какая будет повестка дня сформулирована для этого треугольника.
«СП»: — Поясните?
— Многое зависит ни от Турции, ни от Ирана, и ни от России. Очень многое зависит от желания тех людей, которые находятся в Сирии: жить мирно, или воевать? Если захотят жить мирно, и их не будут при этом друг на друга науськивать. Думаю, тогда эта истерия сама собой как-то пойдет на «нет».
То есть надо договариваться. И, собственно, процесс этот идет благодаря усилиям России.
* Движение «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ, ДАИШ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Светлана Гомзикова
Россия впервые с момента окончания Второй мировой войны объявила о своем военном присутствии в Иране. Сегодня российские дальние бомбардировщики Ту-22М3 совершили первый вылет с базы Хамедан на западе Ирана. Самолеты нанесли удары по целям запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» в Сирии. Ранее российская стратегическая авиация выполняла боевые вылеты с базы Моздок в Северной Осетии. Теперь дистанция до целей в Сирии сокращена на 60%. Для сирийской кампании это означает, что российские сверхзвуковые бомбардировщики смогут брать больше боевой нагрузки и наносить одновременно большее число ударов. Соответственно, интенсивность и эффективность действий российской авиации возрастет в разы. Авиабаза Хмеймим в Латакии (бывший гражданский аэропорт) для размещения таких тяжелых бомбардировщиков не подходит.
Игорь Панкратенко, Мешхед, специально для haqqin.az
