Turkish Forum

Рубрика: Ираном

  • Решение Трампа по Ирану подобно осколочной бомбе

    Решение Трампа по Ирану подобно осколочной бомбе

    Выход из ядерной сделки с Ираном подрывает мультилатеральную систему

    По мнению обозревателя Le Monde Сильвии Кауфман, американское решение выйти из ядерной сделки с Ираном запускает кризис трансатлантических отношений.

    «Подобно осколочной бомбе, решение Дональда Трампа атакует его европейских союзников и вслед за ними — либеральный международный правопорядок, главнейшими защитниками которого они являются», — считает автор статьи.

    Кандидат, избранный под лозунгом «Америка превыше всего», после прихода к власти уже открыл военные действия, выведя США из Парижского соглашения по климату. И продолжил их, когда покинул торговое соглашение Транстихоокеанское партнерство (TPP), а затем установил ввозные пошлины на сталь и алюминий, игнорируя международные торговые правила, говорится в статье.

    «Завершением этой грубой сверхдержавной логики стал выход из JCPOA (Совместный всеобъемлющий план действий -техническое название соглашения по иранской ядерной программе), что также подрывает мультилатеральную систему, которая определяет международные отношения после окончания второй мировой войны. Систему, необходимо об этом напомнить, внедренную США», — пишет Кауфман.

    Почему расторжение данного соглашения оказывается более серьезным, чем предыдущие? Потому что речь идет о безопасности и о распространении ядерного оружия в особо взрывоопасной зоне. Потому что оно сводит на нет упорные усилия дипломатов Франции, Германии и Великобритании, которые четыре месяца контактировали с их американскими коллегами ради спасения соглашения, пусть несовершенного, но сочтенного теми же дипломатами наилучшим средством помешать Ирану создать свою ядерную бомбу, рассуждает журналистка.

    Наконец, потому, что оно стирает в порошок основной принцип международного права: Pacta sunt servanda — «Договоры должны соблюдаться».

    «Для европейцев это звонкая пощечина, — продолжает Кауфман. — Будучи европейской инициативой, JCPOA является результатом десятилетия упорных и трудных переговоров, чистым плодом мультилатеральной дипломатии — соглашение было подписано в июле 2015 года уже упомянутыми тремя странами Старого Света, а также Ираном, США, Китаем, Россией и Евросоюзом».

    «Усилиям европейцев, призыву генсека ООН Антониу Гутерреша и силе международного права американский президент предпочел медийную манипуляцию израильского лидера Биньямина Нетаньяху и силу как таковую», — считает Кауфман.

    «И что теперь? Париж, Берлин и Лондон доблестно докладывают о сохранении своей линии и своих усилий в отношении Ирана: их единство благотворно. Но отныне начинается тяжелый кризис трансатлантический отношений, более тяжелый, чем кризис 2003 года, связанный с войной в Ираке: Европа тогда разделилась на страны, последовавшие за Вашингтоном в его иракской авантюре, и на страны, устоявшие перед ней», — напоминает автор.

    «Вдобавок к сильной напряженности по вопросам торговли между Вашингтоном и Брюсселем иранский кризис стравливает США с Европой по столь фундаментальным вопросам, что можно задуматься, существует ли еще трансатлантическое сообщество в принципе», — анализирует обозреватель.

    «В момент подготовки других переговоров — о денуклеаризации Корейского полуострова — международная система сильно расшатана, деловая репутация ее установлений поставлена под сомнение, в то время как они должны быть востребованы для процедур верификации и демонтажа. Пекин и Москва в недоумении», — пишет Кауфман.

    «Мы оказываемся в том периоде истории, который французский дипломат Янаина Эррера назвала «эрой брутализации дипломатии», — заключает Кауфман.

    9 мая 2018 г.

    Сильвия Кауфман | Le Monde

    Источник — inopressa.ru
  • Выход Трампа из иранской ядерной сделки — большая авантюра

    Выход Трампа из иранской ядерной сделки — большая авантюра

    © AP Photo, Evan Vucci

    Джеральд Сеиб (Gerald Seib)

    Решение президента Дональда Трампа выйти из ядерной сделки, которую заключил с Ираном его предшественник, является большой авантюрой, вероятно, пока что самой большой за все время его президентства.

    Точнее говоря, этот шаг представляет собой серию авантюр: Трамп делает ставку на то, что лидеры Ирана, иранская экономика и иранцы, а также союзники США и даже лидер Северной Кореи будут реагировать в соответствии с его ожиданиями. Трамп вполне может выиграть, и его надежды оправдаются. Но если он ошибся, то риски, сопряженные с проигрышем, будут довольно высоки.

    Главную ставку в своей авантюре президент делает на то, что возобновления полноценных экономических санкций в отношении Ирана будет достаточно, чтобы заставить его лидеров вернуться за стол переговоров о пересмотре ядерной сделки, заключенной при президенте Бараке Обаме. На самом деле, Трамп попросту предугадал, что иранские лидеры именно так и поступят.

    В качестве альтернативы он, по-видимому, рассчитывает на то, что возобновление максимального давления США окажет разрушительное воздействие на слабую иранскую экономику, и так уже находящуюся в тяжелом состоянии из-за роста цен, падения курса местной валюты и длительной засухи. И что в результате начнет расти недовольство, и начнутся внутренние беспорядки, что является угрозой для существования режима.
    Дональд Трамп не говорил, что хочет, чтобы его решение привело к смене правительства в Тегеране. Но своими словами о «кровавом» режиме Ирана и своим заявлением о том, что «будущее Ирана принадлежит его народу», он почти призвал к этому. Правда, опасность заключается в том, что теперь, когда правительство Ирана столкнулось с новой угрозой со стороны Америки, иранский народ наоборот сплотится вокруг него.

    Дальше Трамп делает ставку на то, что союзники США во Франции, Великобритании и Германии, которые призывали президента изменить курс, будут скорее сотрудничать с ним на фоне новой волны экономических санкций, чем оказывать ему сопротивление и двигаться вперед, чтобы построить новые собственные отношения с Ираном. Такое неповиновение стран Европы могло бы привести к снижению давления, которое пытается оказать и в итоге изолировать США, а не Иран.

    Обещание президента вводить санкции против любой страны, которая помогает Ирану, ставит под удар союзников США в такой же степени, как и режим в Тегеране, и может привести к конфликту из-за санкций не только с Ираном, но и с союзниками.

    Кроме того, Трамп полагается на удачу, рассчитывая, что Иран просто не будет в ответ возобновлять полномасштабную работу по реализации ядерной программы, возвращаясь к сотням центрифуг, которые у него все еще есть. И не будет производить обогащенный уран, который, как опасается Запад, поставит Тегеран на путь к созданию потенциала для производства ядерного оружия. Европейские лидеры призывают иранцев реагировать спокойно, не совершая поспешных действий, но сторонники жесткой линии в Тегеране могут вместо этого воспользоваться моментом, чтобы возобновить действия, которые они вообще никогда не хотели прекращать.

    Дональд Трамп делает ставку и на то, что лидер Северной Кореи Ким Чен Ын, с которым он намерен встретиться через несколько недель, сделает из его заявлений вывод, необходимый для президента. Вывод о том, что сделка наподобие иранской, которая означает не закрытие ядерной программы Пхеньяна, а лишь замедляет ее реализацию, не будет считаться достаточной. Есть опасность того, что Северная Корея сделает другой вывод — о том, что в вопросе выполнения условий сделок, заключенных ее лидерами, рассчитывать на США нельзя.

    Прежде всего, авантюрой является решение Трампа в расчете на то, что сегодняшнее обострение напряженности отношений с Ираном не перерастет в конфликт с Соединенными Штатами, с Израилем или с Саудовской Аравией.

     

    «В худшем случае Иран возобновит намеченную им деятельность по реализации ядерной программы, и либо Израиль, либо США сочтут это неприемлемым и используют военную силу. А Иран отреагирует на это любыми способами в регионе или во всем мире, применив все имеющиеся у него средства», — говорит Ричард Хаас (Richard Haass), президент Совета по международным отношениям. Он отмечает, что к этим средствам относятся терроризм и кибервойна.

    Более того, после шага, предпринятого Дональдом Трампом, «в вопросе, касающемся того, как этот кризис будет развиваться, все теперь зависит от Ирана, теперь его очередь действовать, — отмечает эксперт по Ирану из Брукингского института Сьюзан Мэлони (Suzanne Maloney). —Я думаю, вероятный краткосрочный подход — максимально использовать возможную дипломатическую и экономическую реакцию Европы».

    Но, добавляет она, «у Тегерана есть широкий спектр возможностей, позволяющих ему продемонстрировать, что его рычаги влияния на местах в конфликтах в Йемене, Сирии, Ираке и в других странах региона не менее существенны и серьезны, чем экономические рычаги США».

    И, наконец, Трамп делает ставку на то, что его жесткая политика в отношении Ирана убедит другие страны региона в том, что США и впредь не намерены уступать и будут придерживаться непреклонной позиции, согласно которой Ирану никогда не будет позволено обладать ядерным оружием. Президент сказал, что это станет гарантией того, что другие страны региона не будут стремиться обзавестись собственным ядерным оружием, и не дадут Ирану сделать это.

    Риск здесь, конечно, заключается в том, что может произойти обратное. Иран мог бы сейчас ответить активными действиями по реализации ядерной программы, отмечает Хаас, что побудило бы Саудовскую Аравию и, возможно, другие страны выйти из глобального Договора о нераспространении ядерного оружия и встать на путь создания собственного ядерного оружия.

    https://inosmi.ru/politic/20180509/242181165.html

  • Иран и Израиль на грани войны?

    Иран и Израиль на грани войны?

    © AP Photo, J. Scott Applewhite

    , Ашиш Кумар Сен (Ashish Kumar Sen)

    Утром 9 апреля ракеты поразили сирийскую авиабазу Тияс (Т-4) (провинция Хомс, северо-восток от Дамаска). Помимо сирийских сил, на базе присутствовали россияне и иранцы, члены Корпуса стражей исламской революции Ирана (IRGC) Силы Кудса. Несколько иранцев погибли.

    Сирия, Россия и Иран обвинили Израиль в нападении на Т-4. Последний не подтвердил и не опроверг свою причастность.

    Двумя месяцами ранее, 10 февраля, Израиль сбил иранский беспилотник. Как сообщается, он вышел за пределы Т-4 и проник в северное воздушное пространство Израиля. В тот же день израильские силы ударили по сирийским и иранским объектам в Сирии. Это произошло после того, как израильский самолет-истребитель F-16 был сбит сирийским зенитным орудием над северным Израилем.

    30 апреля несколько иранцев были убиты в результате ракетного удара по военной базе вблизи сирийского города Хама. Взрыв был настолько большим, что сейсмографы зарегистрировали землетрясение в 2,6 баллов. В этом нападении тоже подозревают Израиль.

    Последние несколько месяцев такие инциденты происходят все чаще. В результате, некоторые официальные лица США предположили, что Израиль готовится к войне с Ираном. В отличие от предыдущих эти нападения ставят Израиль в условия прямого противостояния с Ираном: многие из убитых (предположительно — Израилем) принадлежат к IRGC. И это помимо убитых со стороны иранской марионетки — «Хезболлы».

    Израиль не позволит Ирану закрепиться в Сирии. Израиль нанес несколько ударов по Сирии, часть из них была направлены на «Хезболлу», которой Иран помогает наращивать свое могущество вдоль сирийско-израильской границы.

    По словам обозревателя «Нью-Йорк таймс» (The New York Times) Томаса Фридмана, израильский министр обороны Авигдор Либерман недавно обратился к израильским солдатам: «Мы столкнулись с новой реальностью. Ливанская армия в сотрудничестве с «Хезболлой», сирийской армией, шиитскими ополчениями в Сирии, под руководством Ирана становятся единым фронтом против Израиля».

    В «Атлантик консул» (Atlantic Council) задали несколько вопросов об эскалации между Израилем и Ираном Рейчел Бранденбург, главе Инициативы по безопасности на Ближнем Востоке Atlantic Council.

    Бранденбург: Я действительно думаю, что Иран и Израиль предпочли бы его избежать. В течение некоторого времени израильские представители публично говорили о возможной «северной войне» — противостоянии с иранскими силами, которое развернётся как в Ливане, так и в Сирии.

    Министр обороны Израиля Авигдор Либерман неоднократно заявлял, что Израиль не позволит Ирану закрепиться в Сирии. И мы видели, что Израиль придерживается этих позиций при выборе целей для ударов в Сирии: в последнее время они был направлены против иранской стороны. Иран публично предупредил Израиль о предстоящем возмездии. Однако обе стороны также заявили, что предпочли бы избежать войны.

    И Израиль, и Иран признают, что цена войны для каждой страны будет высокой. В случае Ирана — и для его подконтрольных сил в Сирии и Ливане. Я ожидаю, что обе стороны предпочтут избежать такого развития событий: это, своего рода, взаимное сдерживание. Однако, это не означает, что столкновения, которые мы наблюдаем последние месяцы, прекратятся или будут менее рискованными. Израиль продолжит следить за иранскими военными силами и объектами в Сирии. Иран может найти асимметричные способы отмщения Израилю: будь то через Газу или другие территории. Напряженность продолжает расти. И это все в условиях полной неопределенности. Возможность того, что обе стороны сделают ошибки, остается невероятно высокой.

    В отличие от предыдущих случаев, когда Израиль боролся с «Хезболлой», на этот раз противостояние прямое — между Израилем и Ираном. Повышает ли этот факт риск войны между Израилем и Ираном?

    Бранденбург: Премьер-министр Нетаньяху и министр обороны Либерман неоднократно публично заявляли, что Израиль давно придерживается политики предотвращения вооружения «Хезболлы» инновационным оружием в Сирии. Они также против военного присутствия Ирана в регионе. В прошлом Израиль преследовал поставки оружия в «Хезболлу».
    Но совсем недавно и «Хезболла», и Иран стали мишенями для Израиля. Это объясняется ростом иранской военной инфраструктуры в Сирии: оружие стало идти не только в Хезболлу, но и в иранские руки. Кажется, обе стороны прощупывают почву: насколько далеко можно зайти в этом конфликте. Но обе также стараются быть осторожными.

    Израиль должен наносить удары с хирургической точностью. Нам еще предстоит увидеть, как Иран оспаривает ответные меры. Возможно, Иран все еще определяется, где и как это сделать максимально эффективно. Или, возможно, они стратегически терпеливы и ждут решения президента Трампа в отношении JCPOA 12 мая, и только тогда определятся с дальнейшими шагами.

    Может ли Россия, которая не только учувствует в сирийском конфликте, но и имеет хорошие отношения как с Ираном, так и с Израилем, способствовать деэсклации ситуации?

    Бранденбург: У России в Сирии сейчас интересная балансирующая роль. Это единственное государство, у которого есть дипломатические отношения со всеми другими сторонами сирийского конфликта. По официальной версии, когда в феврале иранский беспилотник был сбит над израильским воздушным пространством, а после реакции Израиля, их F-16 также был сбит, Путин был среди немногих лидеров, кто учувствовал в обсуждении ситуации с Израилем, Сирией, Ираном и США. Это важно. И хотя Россия даже комментировала израильские обстрелы в Сирии, но никаких военных действий по их предотвращению не было.

    Возможно, у России есть правильные каналы коммуникации, благодаря которым она могла бы способствовать де-эскалации между Израилем, Ираном и Сирией. Но чтобы действия были эффективны, нужны другие рычаги влияния. Я скептично отношусь к тому, что они у России есть. Тем более, если мы говорим о такой важной роли.

    Недавно премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что у него есть доказательства лжи Ирана о ядерной программе. Во-первых, было ли что-то новое для предъявления претензий? А, во-вторых, представил ли Нетаньяху какие-либо доказательства того, что Иран нарушил ядерную сделку?

    Бранденбург: Специалистам по анализу разведданных придется тщательно изучить документы, предоставленные Израилем, и определить, есть ли в них новые подробности об иранской ядерной программе. Это закрытое расследование должно предшествовать и быть причиной любых действий, связанных с этим вопросом. Оно не должно быть следствием действий.

    Нетаньяху подтвердил, что многие знали или предполагали, что Иран и ранее лгал о своей ядерной программе. Он подчеркнул необходимость создать все условия, чтобы Иран не смог получить ядерное оружие, даже если ему этого захочется. Однако именно из-за того, что Иран обманывал, и были введены санкции, а приоритетом администрации Обамы стало создание строгого режима контроля. То, что Иран лгал или будет лгать дальше — не новость.

    В настоящее время JCPOA предлагает инструменты, с помощью которых Соединенные Штаты и их партнеры могут проверять, не лжет ли Иран снова. И если бы это было так, как предложили европейские партнеры, в том числе и президент Франции Эммануэль Макрон, можно было бы усилить и расширить режим контроля. Партнеры — Израиль, Соединенные Штаты, Европейский союз и страны Совета по сотрудничеству в Персидском заливе (ССЗ) — могут объединить свои усилия и силы, чтобы контролировать количество иранских баллистических ракет у Ирана, а также ослабить его дестабилизирующую деятельности на Ближнем Востоке.

    Однако, если Трамп выйдет из JCPOA, не позволяя Ирану возобновить свою ядерную программу, эта проблема станет приоритетной, отвлекающей от упомянутых, возможно, даже более насущных взаимных угроз.

    Риторика между Израилем и Ираном накаляется. Ситуация в Сирии становится еще более неопределенной. Кажется, все важные меры, которые можно принять в этих условиях, загнаны в угол обстоятельствами.

    https://inosmi.ru/politic/20180508/242167883.html

     

  • National Interest: Как США прокладывали для Ирана путь к успеху?

    National Interest: Как США прокладывали для Ирана путь к успеху?

    google.ru

    Сегодня Соединенные Штаты с горечью осознают, что жертвы, принесенные на Ближнем Востоке, в значительной степени сыграли на руку Ирану

    Администрация президента США Дональда Трампа утверждает, что все ее усилия, направленные на попытки внедрения либеральных идей на Ближнем Востоке, были разрушены действиями Ирана. Трамп заявил, что политика США, оплаченная деньгами и кровью, получила в награду лишь злоупотребления со стороны Тегерана, пишет Алиакбар Киани в статье для издания The National Interest.

    Насколько справедливы заявления Трампа? Ближний Восток в целом и Передняя Азия в частности представляют собой мозаику идентичностей и политических структур. Евреи, христиане, мусульмане (шииты и сунниты) и различные другие зависимые и независимые религии и культы, а также различные этнические идентичности, такие как арабы, персы, турки и курды, формируют Переднюю Азию — уникальный регион мира.

    У каждой из этих групп своя собственная идентичность и интересы, которые имеют тенденцию сталкиваться, но иногда они совпадают. На протяжении веков этот регион был разделен между Османской империей и Персидской империей. После того как влияние турок и персов уменьшилось и началась эпоха европейских морских держав, регион начал разрушаться. Великобритания, Франция. Португалия, Нидерланды и Россия получили свою часть этого «пирога».

    После Первой мировой войны появилась новая карта региона. После Второй мировой войны и вывода европейцев Соединенные Штаты пришли им на смену и столкнулись с СССР. Структура наций и идентичностей оставалась неизменной (за исключением случая с Израилем), однако на протяжении прошлого столетия в регион приходили и уходили из него, потерпев неудачу, различные державы. Лишь один эскалационный фактор оставался неизменным: хаос.

    С 1940-х годов в регионе наблюдалась тенденция к росту напряженности, США и СССР пытались вмешаться в урегулирование различных региональных кризисов, включая арабо-израильскую войну, революцию в Омане, многочисленные перевороты в Турции, введение советских войск в Афганистан, Исламскую революцию в Иране, а затем войну в Ираке, Афганистане и бесконечную вражду между Израилем и палестинцами и так далее. Соединенные Штаты заплатили очень высокую цену, но мало что выиграли. Примечательно, что бывший президент США Барак Обама решил, по большей части, покинуть регион из-за его неукротимых проблем. Это решение означало передачу региона в руки опосредованных сил тех или иных игроков.

    Иран — единственная страна, которая неоднократно вмешивалась в региональные интересы США. Большинство американских стратегов считают, что Иран формирует ось зла, поэтому его необходимо сдерживать. Однако в последние годы большинство американских операций в регионе служили интересам Ирана и способствовали росту его регионального влияния. Например, свержение бывшего президента Ирака Саддама Хусейна расчистило дорогу к власти для шиитских групп. Получилось так, что союзники Ирана пришли к власти в Ираке.

    К аналогичному результату привела война США в Афганистане. Победа над «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) открыла для Тегерана дополнительное поле возможностей. В обоих случаях Иран смог установить связи с побежденными силами и использовать их против американских вооруженных сил в Ираке и Афганистане. Однако после четырех десятилетий с момента Исламской революции политический ландшафт в Иране претерпел изменения. Теперь у власти оказались более практичные силы, которые могут извлечь выгоду из всех возможностей, возникающих на внешнеполитическом и региональном уровнях, чтобы нанести ущерб своему главному врагу: Соединенным Штатам.

    Иран может усилить свое влияние в регионе, который был расчищен для Тегерана в результате военных операций США. Самый последний пример — это Сирия, в которой США, Россия, европейцы, арабы, турки, иранцы борются с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Распад ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — это самое большое достижение сирийского правительства, которое является союзником Тегерана. После поражения ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в США и Израиле утверждают, что Иран сможет переориентировать освобожденные территории на борьбу с западными силами в Сирии.

    Таким образом, дилемма в сфере безопасности, возникшая в Передней Азии, не имеет ни дешевого, ни легкого решения. Попытки Вашингтона привлечь Саудовскую Аравию и его поддержка воздушной кампании арабской коалиции в Йемене лишь усложняют региональную ситуацию. Вашингтон также пытается создать единый фронт из Саудовской Аравии и Израиля для борьбы с Ираном. Нынешняя координация между Россией, Турцией и Ираном в Сирии является еще одним очевидным провалом региональной стратегии США.

    Теперь, похоже, крайне нелегко будет вытеснить Иран из тех районов, где ему удалось укрепиться. В целом разнонаправленные интересы в регионе продолжают сталкиваться друг с другом, а хаос продолжает увеличиваться. На Ближнем Востоке иранцы известны как хорошие дипломаты и храбрые воины. Сегодня Соединенные Штаты с горечью осознают, что жертвы, принесенные на Ближнем Востоке, в значительной степени сыграли на руку Ирану.

    Максим Исаев

    Источник — REGNUM
  • Белый дом: Иран не свернул ядерную программу

    Белый дом: Иран не свернул ядерную программу

    В Вашингтоне знают о ядерной программе Ирана и внимательно изучают документы, подготовленные Израилем по этому поводу

    Тегеран не должен обладать ядерным оружием, заявила пресс-секретарь Белого дома Сара Сандерс, комментируя заявления премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху по Ирану.

    «США знают о ядерной программе Ирана и внимательно изучают документы, подготовленные Израилем по данному поводу. Факты подтверждают информацию, которая давно есть у США. У Ирана есть масштабная тайная программа по созданию ядерного оружия, которую Тегеран пытается тщетно скрыть от всего мира и своего же народа», — сказала Сандерс.

    По ее мнению, иранский режим продемонстрировал, что может применить разрушительное оружие против соседних и других стран. «Поэтому Иран никогда не должен обладать ядерным оружием», — отметила Сандерс.

    В то же время госсекретарь США Майк Помпео заявил, что документы, обнародованные премьером Израиля, свидетельствуют о том, что Иран на протяжении многих лет продолжает разрабатывать ядерную программу. «Иран скрывал от всего мира и Международного агентства по атомной энергии огромный ядерный архив», — сказал Помпео.

    https://aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D1%8B%D0%B9-%D0%B4%D0%BE%D0%BC-%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D0%BD%D0%B5-%D1%81%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%83%D0%BB-%D1%8F%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%83%D1%8E-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BC%D1%83-/1132232

  • Россия, Иран и Сирия в одной связке.

    Россия, Иран и Сирия в одной связке.

    История с применением химического оружия в Думе, пригороде Дамаска (теперь уже определенно можно сказать «якобы применением»), моментально привела к беспрецедентной военной эскалации вокруг Сирии, продолжающейся по сей день. Эти события, а в немалой степени их медиаинтерпретация в очередной раз призваны поломать естественную логику военно-политического развития в Сирии и вокруг нее, превратив ее в логику «деконструкции», в соответствии с которой не важно то, что происходит «на земле», а важно то, как вы конструируете реальность. И здесь медиа, конечно, выступают как идеальный инструмент изобретения реальности.

    Обвинение совместно Дамаска, Москвы и Тегерана в том, что произошло (или не произошло) в Думе, означает, что независимо от того, о чем в каждой из столиц думают, чего желают и о чем мечтают, они оказываются форсированно вовлечены в более глубокий и тесный альянс как на собственно сирийской почве, так и в более широком контексте. Даже если вы полагаете, что этот альянс является тактическим, вам приходится думать и о его стратегических измерениях. В контексте сегодняшней ситуации в Сирии это означает укрепление линии совместной обороны по всем азимутам и скорейший перевод ее в линию контрнаступления. И далеко не в последнюю очередь это означает срывание покровов фальшивой деконструкции (включая обвинение в сеянии зла) и реконструкцию истинной логики событий.

    Реальная мотивация нынешней эскалации состоит в следующем. С ликвидацией оппозиционно-террористического анклава в Восточной Гуте убрана угроза, постоянно висевшая над столицей страны, и это вторая по значению победа правительственных сил после Алеппо (более важная по значению, даже чем освобождение Пальмиры и Дейр-эз-Зора).

    Продолжается зачистка всей центральной части Сирии, открываются реальные перспективы ликвидации более мелких анклавов в Ярмуке, Хомсе и на юго-западе. С консолидацией положения в центре исключаются все попытки дробления страны и ее возможная «сомализация». Остаются лишь отделенные от основной территории север и северо-восток, которые в Дамаске небезосновательно склонны рассматривать как зоны иностранной оккупации.

    Устранение анклава «Джейш аль-Ислам» в Думе имеет особое значение для дальнейшего хода Женевских переговоров. Под вопросом становится значение Высшего комитета по переговорам, в котором представители «Джейш аль-Ислама» играли ключевую роль. Параллельно с этим возникает вопрос и о других отрядах вооруженной оппозиции, таких как Свободная сирийская армия и «Ахрар аш-Шам», которые все более превращаются в турецких инсургентов.

    Утрачивается политическая роль Саудовской Аравии, единственной опорой которой в Сирии являлась группировка «Джейш аль-Ислам».

    Именно с этими факторами, значительно укрепляющими позиции сирийского правительства и его союзников в лице России и Ирана, и связана инсценировка с применением химического оружия в Думе и нанизанная на нее медиа- и официальная истерия, создававшие искусственные основания для последующей военной эскалации. Сегодня ясно, что эта инсценировка тщательно готовилась, были попытки ее осуществления в других частях Восточной Гуты, к ней было пристегнуто и «дело Скрипалей» (тот же «химический след»), но Дума оказалась для постановщиков последним шансом.

    Хотя военное нагнетание вокруг Сирии все ближе подходит к роковой «карибской» черте, все еще остается надежда на то, что эта черта не будет перейдена.

    В этом случае неизбежно откроется и выйдет на передний план вопрос о зонах иностранной оккупации в Сирии. Таких зон четыре: две турецкие и две американские. Первая – зона «Щита Евфрата» и район Африна, слившиеся в единую оккупационную зону. Вторая – зона Идлиба, где присутствуют в соответствии с Астаной турецкие полицейские силы, но их альянс с теми же инсургентами, что и в первой зоне, де-факто превращает ее также в зону турецкой оккупации.

    Третья – курдские кантоны Кобани и Хасака, где присутствие военного контингента США и других стран коалиции, а также наличие их военных баз дают полное основание характеризовать ее как зону оккупации. И, наконец, четвертая – районы южной части провинции Ракка и восточной, заевфратской части провинции Дейр-эз-Зор, где формально присутствуют курдские вооруженные отряды, но доминирующей местной силой являются арабские суннитские племена. Однако фактически эти территории контролируются теми же иностранными контингентами, захватившими основные нефтяные и газовые богатства Сирии.

    Сохранение и укрепление тройственного альянса России, Сирии и Ирана, которое фактически серьезно простимулировано последними действиями США и их союзников, дополняемое растущим недовольством как курдов, так и суннитских племен по поводу незаконного американского присутствия, дают основание рассчитывать, что и в этом грядущем противостоянии иностранной оккупации может наступить перелом.

    Об авторе: Константин Михайлович Труевцев – старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай».
    23.04.2018

    Источник — ng.ru
  • Коим образом Турция должна вести себя в случае возможного удара США по Сирии.

    Коим образом Турция должна вести себя в случае возможного удара США по Сирии.

    © REUTERS / Omar Sanadiki

    Турецкие депутаты выразили свой взгляд на то, коим образом Турция должна вести себя в случае возможного удара США по Сирии.

     У турецкой стороны вызывают серьезную обеспокоенность те события, которые происходят на сирийской территории, сказал Sputnik Turkish депутат турецкого парламента от правящей Партии справедливости и развития (ПСР), член парламентской комиссии по правам человека Мехмет Метинер, комментируя возможный удар США по Сирии, а также то, каким образом в сложившихся условиях следует вести себя Турции.

    По его словам, происходящие в регионе события могут быть связаны с попытками определенных сил «нанести удар по взаимодействию России, Ирана и Турции» в Сирии. Он также отметил, что принципиальная позиция Турции заключается в необходимости ухода от власти режима Асада в Сирии, однако у турецкой стороны вызывают серьезную обеспокоенность те события, которые происходят на сирийской территории.

    Судя по всему, отметил парламентарий, укрепление Россией своих позиций в Сирии, ее роль регионального игрока в составе успешного функционирующего союза с Турцией и Ираном кому-то доставляет сильное беспокойство.

    Собеседник Sputnik указал на то, что здесь речь может идти о попытке подорвать работу данного формата. В связи с этим Турции необходимо проводить крайне взвешенную и обдуманную политику. По его словам, в случае осуществления американского удара турецкая сторона не станет принимать сторону ни США, ни Асада.

    «Мы не враждуем с Америкой или Россией. У нас очень хорошие отношения с Россией, мы союзники с США по НАТО», — сказал он, добавив, что, таким образом, Турция не будет участвовать ни в одной инициативе, которая через призму российско-американской напряженности могла бы нанести ей вред.

    По его мнению, Анкара, в первую очередь, должна принимать во внимание собственные приоритеты и делать шаги в соответствии с ними.

    В свою очередь, заместитель председателя парламентской фракции ведущей оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Турции Энгин Алтай подчеркнул, что Турции необходимо выступить в качестве активиста, способствующего установлению мира в регионе.

    «Мы выступаем за сохранение Турцией в регионе своего имиджа и сильных позиций. Поэтому Турция должна выступать в качестве активиста, своими действиями способствующего обеспечению мира в регионе», — сказал он.

    Депутат отметил, что добиться этого невозможно, если проводить непоследовательную внешнюю политику и использовать провокационную риторику, которая часто наблюдается в заявлениях властей. По его мнению, необходимо использовать рычаги дипломатии, укреплять взаимодействие с соседними государствами в регионе.

    Турция в своей региональной политике, в первую очередь, должна делать акцент на значение территориальной целостности Сирии, выступать с дипломатическими инициативами для стабилизации обстановки в регионе, подчеркнул Алтай.

    Читать далее: https://ru.sputnik.az/politics/20180413/414855153/turcija-amerika-vojna-sirija-otnoshenija-rossija.html

  • Турецкий пасьянс

    Турецкий пасьянс

    cont.ws

    Зачем президенты России, Ирана и Турции встретились в Анкаре

    Тимур Ахметов

    Президент России совершил свой первый после выборов зарубежный визит. 3–4 апреля он посетил Анкару, где провел переговоры как в двустороннем формате, так и в рамках продолжающегося астанинского механизма политического урегулирования сирийского конфликта с лидерами ведущих стран региона — Турции и Ирана. Портал iz.ru разбирался с подробностями.

    Переговоры с турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом были направлены прежде всего на стимулирование стратегического сотрудничества между Москвой и Анкарой. Совместный саммит лидеров Ирана, России и Турции был посвящен координации усилий по уменьшению противостояния в Сирии.

    Незамкнутый круг

    Седьмое заседание Совета сотрудничества высшего уровня в этом году имеет особое значение: данное мероприятие происходит впервые после охлаждения российско-турецких отношений, возникшего из-за инцидента со сбитым самолетом в ноябре 2015 года. Созданный в 2010 году совет должен был заседать каждый год, а цель его работы заключалась бы в координации усилий правительств двух стран по выработке и реализации долгосрочных планов и совместных инициатив стратегического значения.

    Прежде всего, стороны отметили восстановление объема торговли: товарооборот составил $22 млрд в 2017 году. Уровень прямых инвестиций был зафиксирован на отметке в $10 млрд, что крайне мало, учитывая значительные потенциальные возможности, которые экономики двух стран открывают для инвесторов. Для стимулирования инвестиционного сотрудничества в рамках совета в этом году было достигнуто соглашение между Российским фондом прямых инвестиций и Суверенным фондом благосостояния Турции о создании фонда в размере $1 млрд для инвестирования проектов по развитию инфраструктуры, здравоохранения и информационной сферы.

    Однако, пожалуй, главной темой заседания совета стала судьба проекта первой турецкой АЭС «Аккую». Начиная с 2010 года российская сторона пыталась получить все необходимые документы для строительства. Объем вложенных инвестиций на начало 2018 года составил более $3 млрд, при этом закладка фундамента состоялась только во время визита Путина.

    Очевидно, что проект встречается с рядом сложностей на турецкой стороне: до сих пор не найден покупатель для 49% акций АЭС, что необходимо разрешить в скором времени, учитывая постоянно меняющийся размер затрат. Тем не менее турецкая сторона, осознавая важность проекта для развития национальной экономики, желает идти навстречу: накануне встречи Путина и Эрдогана помощник российского президента Юрий Ушаков заявил, что проект АЭС получил в Турции статус стратегической инвестиции. Это позволит проектной компании сэкономить порядка $10 млрд (правда, расчет сделан на срок 90 лет эксплуатации).

    Предметом обсуждения глав государств стал и газопровод «Турецкий поток». В ходе встречи стороны, скорее всего, говорили о судьбе второй ветки газопровода, предназначенного для поставок в Европу. Можно предположить, что Анкара по целому ряду причин стремится добиться проведения второй ветки через свою территорию. С одной стороны, это усилит ее экономический и политический вес как главного хаба энергоресурсов в регионе. С другой — создаст объективные возможности для использование части поставок для внутреннего потребления на выгодных условиях. Впрочем, окончательного разрешения этого вопроса достичь не удалось. Получено большинство разрешений на строительство, введение в эксплуатацию газопровода из двух ниток общей производительностью 31,5 млрд куб. м газа в год намечено осуществить до 30 декабря 2019 года.

    Стороны уделили внимание и поставкам ЗРК С-400. Турецкая сторона долгое время настаивала на том, чтобы Россия не только раньше планированного начала поставки, но и чтобы часть производства была организована на территории Турции, что предполагало передачу туркам ряда технологий. В ходе заседания ССВУ стало известно, что Москва пошла навстречу в первом вопросе, в то время как вопрос передачи технологий не был поднят вовсе.

    Наконец, Турции в очередной раз представилась возможность повлиять на российскую сторону в вопросе снятия ограничений на поставку турецких томатов на российские рынки, введенных 1 января 2016-го в ответ на сбитый турецкими ВВС российский истребитель в ноябре 2015 года. До кризиса Турция поставляла 500 тыс. тонн помидоров на экспорт, из них 80% приходилось на Россию. Сейчас же российское правительство, идя навстречу турецким производителям и связанным с ними политическим кругам, разрешила ввозить только 50 тыс. тонн.

    Верным курсом

    Согласование позиций по политическим вопросам, прежде всего по сирийской проблеме, главы Турции и России решили провести в рамках трехсторонней встречи с участием президента Ирана Хасана Роухани 4 апреля. Развитие событий в Сирии указывало на необходимость очередной встречи стран — гарантов в рамках механизма, заложенного в Астане в мае 2017 года. Тогда стороны договорились об установлении зон деэскалации в Хомсе, Восточной Гуте, Идлибе. После запуска механизма на местах стороны опять сверили часы в ноябре 2017 года во время трехсторонней встречи в Сочи.

    Вот и теперь, после успешной турецкой операции в курдском Африне и сирийской операции в Восточной Гуте против террористов и непримиримой вооруженной оппозиции, стороны в очередной раз обсудили шаги на ближайшее будущее. Прежде всего внимание было уделено механизму деэскалации.

    За несколько дней до встречи в Анкаре турецкие военные установили дополнительные наблюдательные пункты в провинции Идлиб в рамках договоренностей с Россией. В то же время сирийской стороне удалось передислоцировать последнюю действующую в пригороде Дамаска крупную протурецкую группировку в зону прямой ответственности Анкары.

    Очевидно, что стороны продолжают территориально консолидировать зоны влияния сирийского правительства и настроенной на диалог оппозиции, что позволит странам — гарантам договоренностей лучше контролировать ситуацию на местах, а также способствовать будущим политическим реформам.

    Политический процесс, в частности, предполагает создание конституционной комиссии из представителей правительственных сил и оппозиции. По заявлениям российской стороны, формирование комиссии с участием официального Дамаска идет полным ходом, однако вопрос участия курдских представителей до сих пор вызывает разногласия у Анкары и Москвы.

    Военная операция Турции под названием «Оливковая ветвь» была направлена против курдской Партии демсоюза, крупнейшей политической силы сирийских курдов. При этом Турция желала бы получить поддержку России в решении курдского вопроса, а также в том, что касается укрепления безопасности границ. Россия же со своей стороны настаивает на том, что сирийские курды непременно должны участвовать в любых инициативах по разрешению гражданской войны в Сирии, не акцентируя при этом внимание на политической принадлежности курдов.

    Курдская проблема осложняет не только отношения России с Турцией, но и становится центральной темой конфликта с американским военным контингентом на севере Сирии. Хотя главы трех стран напрямую не касались собственных планов относительно вопроса военного присутствия США в Сирии и их сотрудничества с сирийскими курдами, можно предположить, что Россия и Турция могут начать координировать действия по давлению на военных США вдоль реки Евфрат.

    Можно сказать, что Россия в условиях, когда западные страны стремятся изолировать ее на международной арене, должна отдавать должное диалогу с важнейшими региональными игроками. С другой стороны, подобный диалог со странами, руководство которых рассматривает регион Ближнего Востока как сферу своего естественного влияния, может оказаться очень трудной задачей для российской дипломатии, если она не будет постоянно сверять свои шаги с интересами других игроков. Встречи, подобные той, что прошла в Анкаре, должны использоваться не только для разрешения региональных вопросов, но и как аргумент в переговорах с западными игроками.

    Источник — Известия
  • Россия, Турция и Иран вытесняют Запад с Ближнего Востока?

    Россия, Турция и Иран вытесняют Запад с Ближнего Востока?

    «Атлантико»: 4 апреля Владимир Путин, Реджеп Тайип Эрдоган и Хасан Роухани проводят встречу, чтобы обсудить сирийский вопрос и возможные пути урегулирования конфликта. Удалось ли России, Ирану и Турции взять под контроль Ближний Восток на фоне недавнего заявления Дональда Трампа о грядущем выводе американских войск из Сирии? Запад надолго ушел из региона?

    Жан-Сильвестр Монгренье: Эта встреча является частью «астанинского процесса», который был запущен в январе 2017 года, после взятия Восточного Алеппо вслед за отступлением поддерживаемых Турцией мятежников. С начала этого процесса ни одна встреча не смогла дать даже видимость решения для политического урегулирования конфликта. Мы очень далеко отошли от «оптимального» сценария, который озвучивался во время российского вмешательства в сентябре 2015 года: российско-иранский блицкриг, изменение баланса сил в регионе, переговоры различных сирийских групп и политическое урегулирование (вспомним всех тех, кто повторяли заявления российской дипломатии о том, что Путин не повязан с Асадом).

    При этом война в Сирии никак не заканчивается и постепенно перерастает в региональное противостояние. Произошедший в феврале этого года первый ирано-израильский инцидент (вторжение иранского дрона в воздушное пространство еврейского государства, ответные меры на сирийской территории и потеря израильского самолета) продемонстрировал всю серьезность возможных геополитических рисков в регионе. Другими словами, ситуация неустойчивая. Тактические успехи не гарантируют окончательной победы и контроля над территорией, тем более, что разных сил тут хоть отбавляй. В настоящий момент Дамаск и его покровители контролируют чуть более половины страны. Северо-восток находится под контролем Сирийских демократических сил и спецподразделений США, Великобритании и Франции.

    Стоит отметить, что Ближний Восток включает в себя не только Сирию и Ирак. На севере к нему, пусть и периферически, относится Турция. Израиль можно было бы охарактеризовать как аванпост Запада. Расположенный еще дальше к западу Египет находится на границе с Северной Африкой. Он руководствуется собственной логикой и ведет собственную политику в Африке, Красном море и регионе Нила. Наконец, Аравийский полуостров, Персидский залив и Иран тоже относятся к Ближнему Востоку. Война в Сирии и напрямую связанные с ней конфликты (например, в Ираке) затрагивают лишь часть региона. Сирийско-иракский театр боевых действий относится к так называемому «сирийскому перешейку» между восточной частью Средиземноморья и Персидским заливом. Таким образом, нельзя сказать, что весь Ближний Восток оказался под контролем астанинской троицы. Западные державы в свою очередь сохраняют активное присутствие. Решение Дональда Трампа о предстоящем уходе американцев из Сирии действительно выглядит неоднозначно. Как можно при этом говорить о противодействии иранскому режиму и намерении заблокировать «шиитскую дорогу» между Аравийским полуостровом и востоком Средиземноморья? Он надеется разделить Россию и Иран, хочет, чтобы Москва сдержала своего главного союзника в регионе? Он думал о силовом сценарии против Тегерана, который не потребует присутствия 2 000 американцев на территории Сирии?

    — В чем слабости коалиции Москвы, Анкары и Тегерана? Какими уязвимостями могли бы воспользоваться США и Запад, что вновь взять все в свои руки?

    — Помимо тактических точек соприкосновения, у трех этих государств астанинского процесса имеются серьезные геополитические разногласия. Если не считать неоосманской риторики, главная задача турецкой власти заключается в том, чтобы обеспечить себе зону безопасности у юго-западных границ. Это нужно, чтобы защитить юго-восток Анатолии от курдского сепаратизма. С помощью альянса с Россией Эрдоган смог добиться того, в чем отказывали ему западные союзники: буферная зона у границ, где Анкара сможет разместить часть сирийских беженцев, способствуя тем самым изменению этнического и демографического равновесия.

    Кстати говоря, любопытно, что пророссийски настроенные публицисты утверждают нам, что это Запад несет ответственность за турецкое вмешательство в Африне. Что это, невежество, непонимание ситуации или недобросовестность? Стремление еще больше навредить отношениям с Эрдоганом, чтобы подтолкнуть Турцию в объятья Владимира Путина? Если это действительно так, они, наверное, возьмутся объяснять нам, что такое реальная политика. Рассмотрим ситуацию с Россией. Ее военное вмешательство позволило спасти режим Асада и сохранить геостратегические активы в Сирии, однако это триумфальное возвращение опирается на тесный альянс с Ираном. В настоящий момент временным победителем можно назвать разве что Иран, который придерживается стратегии регионального доминирования (от Персидского залива до востока Средиземноморья).

    Здесь возникает множество вопросов. Прочные позиции иранских стражей революции и шиитских отрядов в Сирии, а также реализация нацеленной на Средиземноморье стратегии не могут не повлечь за собой ответной реакции и геополитических последствий в регионе. Мы уже упоминали ситуацию с Израилем, и Россия может оказаться в тисках конфронтации Иерусалима с Тегераном. Не стоит сбрасывать со счетов и реакцию суннитских арабских режимов, которые не примут шиитско-иранское доминирование в ряде арабских столиц (Багдад, Дамаск, Бейрут, Сана) и «шиитский полумесяц» на Ближнем Востоке. Как известно, Саудовская Аравия и ОАЭ уже ведут скрытую войну с экспансионизмом Тегерана. Переход к открытой войне не исключен, что может повлечь за собой серьезные последствия для астанинской троицы. Отношения Турции и России в среднесрочной и долгосрочной перспективе тоже вызывают вопросы: идет ли речь о простой тактической игре или же серьезных стратегических перестановках? История говорит не в пользу второго варианта, однако неожиданностей исключать, разумеется, нельзя. Наконец, отношения Анкары и Тегерана тоже окружает неопределенность (их планы отчасти охватывают одно и то же пространство). Все эти факторы неопределенности открывают возможности перед западными державами.

    — Каково нынешнее влияние Запада в регионе, и как можно интерпретировать сделанное американской прессе заявление Мухаммеда ибн Салмана о праве израильтян на государство, которое укрепляет связи Саудовской Аравии и Израиля?

    — У американцев, британцев и французов имеются прочные позиции в Персидском заливе и на Аравийском полуострове, не говоря уже об Иордании, которая является значимым военно-политическим партнером. Отношения с Египтом неоднозначные, но связи сохраняются. Турция же в любом случае остается союзницей и не решается выйти из НАТО или поставить под сомнение партнерство с Европейским союзом. Именно военные гарантии со стороны НАТО позволяют ей пуститься в туманные игры с Россией.

    Сотрудничество в борьбе с терроризмом продолжается, а база Инджирлик до сих пор используется американской авиацией. Этим объясняется стремление западных столиц не торопиться с разрывом отношений так, чтобы ответственность в любом случае легла на Анкару (в то же время стоит задуматься о страховочных вариантах с укреплением военных позиций в Болгарии, Румынии и бассейне Черного моря). Иначе говоря, все еще далеко до доминирования Ирана и России на Ближнем Востоке при содействии Турции. Нужно понимать, что во всем регионе начался процесс распада и переустройства, который может повлечь за собой другие стратегические преобразования. Заранее ничего не решено, и зона может превратиться в своеобразную геополитическую «черную дыру». Некоторые поговаривают о новой тридцатилетней войне. Эта историческая аналогия не идеальна, однако делает правильный акцент на длительности процесса.

    В этом переустройстве отношения Саудовской Аравии и США остаются константой. Дипломатия Обамы и серьезные уступки по отношению к иранскому режиму (в первую очередь это касается соглашения от 14 июля 2015 года) на время пошатнули этот долгий альянс. Саудовская Аравия начала поворот в сторону Китая (к этому относится визит короля Салмана в Пекин в марте 2017 года), что повлекло за собой поездку Трампа в Эр-Рияд в мае 2017 года. Другими словами, Вашингтон больше не собирается овить рыбку в мутной воде, то есть терять Саудовскую Аравию ради гипотетического партнерства с иранским режимом, который в теории может пойти по пути светского общества и либерализации. В США, судя по всему, сложился консенсус насчет поддержки молодого наследного принца Мухаммеда ибн Салмана, который поставил задачу модернизации своей страны (план реформ «Горизонт 2030»). Социально-экономическая модернизация должна облегчить ослабление связей монархии с советом улем (представляют собой организационное проявление ваххабизма). На самом деле речь будет идти не о разрыве связей, а изменении равновесия между «дворцом» и «мечетью». Разумеется, тут есть большая неустойчивость и неопределенность. Как бы то ни было, сближение и сотрудничество Саудовской Аравии и Израиля стали реальностью на фоне иранско-шиитской угрозы. США поддерживают это сближение. Общая геополитическая ситуация на Ближнем Востоке очень изменчивая и неустойчивая. Если соглашение по ядерной программе от 2015 года будет расторгнуто, чего ждать через несколько месяцев? Ни одна держава, как региональная, так и внешняя, не может утверждать, что контролирует текущие процессы.

    Жан-Сильвестр Монгренье (Jean-Sylvestre Mongrenier)
    Atlantico, Франция
    Оригинал публикации: Sommet Russie-Iran-Turquie sur la Syrie: la triplette de fer a-t-elle réussi à zapper les Occidentaux de la région?
    04/04/2018

    Источник — inosmi.ru
  • Треугольник Москва-Анкара-Тегеран – это ядро южного пояса «сетевых партнерств» России

    Треугольник Москва-Анкара-Тегеран – это ядро южного пояса «сетевых партнерств» России

    © Sputnik / Mikhail Klimentyev

    Российский политолог рассказал о предполагаемом дальнейшем пути развития отношений Москвы, Анкары и Тегерана.

    Александра Зуева.

    Треугольник Москва-Анкара-Тегеран – это ядро южного пояса «сетевых партнерств» России, в котором Азербайджан будет играть роль важного связующего компонента, сказал Sputnik Азербайджан политолог, научный сотрудник Института экономики РАН Александр Караваев.

    Президент России Владимир Путин накануне завершил визит в Анкару, в ходе которого провел встречи с турецким и иранским коллегами Реджепом Тайипом Эрдоганом и Хасаном Роухани.

    По мнению Караваева, отношения России, Турции и Ирана развиваются по модели сетевых партнерств. Это когда без каких-то рамок интеграционных юридических соглашений стороны сближаются по вопросам внешней политики и наращивают совместные макроэкономические проекты.

    Тут важно понимать, отметил политолог, что сирийская проблема не будет являться ведущей. То, что в среднесрочной перспективе она будет оставаться ключевой на протяжении ближайшего десятилетия – это точно. И эти три страны будут постоянно консультироваться по этому вопросу, совместно что-то организовывать. И если развитие событий будет идти по оптимальному для них сценарию, то возможно все это в дальнейшем перейдет в более экономическую плоскость восстановления Сирии совместными силами.

    «Тем не менее, Сирия – это всего лишь одна из тем, одна из граней партнерства Россия-Турция-Иран. Другая же его часть, та, которая сегодня не очень выпукло выглядит, это то, что будет наращиваться экономическими проектами, совместным экономическим взаимодействием», — сказал он.

    Это то, что касается развития атомной энергетики, перехода ее в качественно иную технологическую сферу. А также то, что идет по линии транспортных коммуникаций с Ираном, считает эксперт.

    партнерства

    Все это пока не складывается в единый пазл, но эти линии очевидно имеют тенденцию к наращиванию. И в будущем мы увидим конкретное их сложение в единый экономический интерес. Сейчас этот интерес просматривается только в области совместной добычи и экспорта сырья. Но в целом наращивание таких проектов в сфере макроэкономики очевидно, отметил собеседник Sputnik.

    Одним словом, треугольник Москва-Анкара-Тегеран – это ядро южного пояса «сетевых партнерств» России. И Азербайджан будет играть в нем роль важного связующего компонента. А это для Баку фактор стабильности и макроэкономического развития, заключил Караваев.

    Читать далее: https://ru.sputnik.az/expert/20180405/414727170/turcija-rossija-iran-sammit-azerbajdzhan.html

  • Перестановки в Белом доме предвещают новый этап в борьбе с Тегераном

    Перестановки в Белом доме предвещают новый этап в борьбе с Тегераном

    Власти США будут уделять более пристальное внимание иранской оппозиции. Такие выводы напрашиваются в связи со скорым вступлением Джона Болтона в должность помощника президента по национальной безопасности. За последнее время дискуссия в западной прессе на тему связей политика с иранской оппозицией заметно усилилась: именно ей Болтон пообещал смену режима в Тегеране к 2019 году.

    Официально Болтон займет свой пост 9 апреля. Его назначение пришлось на непростое для внешней политики США время, когда ряд проблем глобального характера требует выработки четкой и скоординированной стратегии. Именно этого администрация президента США пока продемонстрировать не в состоянии.

    В Иране выдвижение Болтона на столь ответственную должность уже вызвало гневную критику. Секретарь Высшего совета национальной безопасности Исламской Республики Али Шамхани назвал кадровое решение президента США Дональда Трампа позорным и обвинил Болтона в получении финансовых средств от Организации моджахедов иранского народа (ОМИН) – леворадикальной оппозиции, неоднократно прибегавшей к террору в целях борьбы с исламским режимом. Вероятно, одной из главных причин для подобных обвинений в адрес Болтона стала его встреча с представителями этого объединения.

    Всего восемь месяцев назад на встрече с ОМИН в Париже Болтон выразил уверенность, что администрация Трампа должна избрать своей целью немедленную смену власти в Иране и признать Организацию моджахедов реальной альтернативой действующему руководству. «Результатом обзора президентской политики должно стать признание того, что плоды революции 1979 года не доживут до ее 40-летней годовщины (имеется в виду 11 февраля 2019 года. – «НГ»), – заявил тогда политик. – Соединенные Штаты должны провозгласить своей линией свержение режима мулл в Тегеране. Поведение и цели режима не поменяются, и поэтому единственным решением является смена самого режима».

    Иранский политик Али Шамхани считает последние назначения в Белом доме позорными. Фото c сайта www.irna.ir
    Иранский политик Али Шамхани считает последние назначения в Белом доме позорными. Фото c сайта www.irna.ir

    Британская Financial Times указывает на неоднократные призывы Болтона оказать поддержку иранской оппозиции. Когда в январе в Исламской Республике поднялась волна масштабных протестов, политик написал в Twitter: «Если иранская оппозиция готова принять помощь извне, США должны предоставить ее». Под оппозицией он, вероятно, подразумевал ОМИН. В западной прессе эту организацию называют хорошо подготовленной оппозиционной фракцией, которая имеет своих лоббистов в США.

    В экспертной среде отмечают: решившись на поддержку ОМИН, США окажут себе дурную услугу на иранском направлении. «Не думаю, что в данной ситуации важно, насколько тесны связи Болтона с ОМИН, – заявила «НГ» научный сотрудник Высшей школы экономики (ВШЭ) Юлия Свешникова. – У них хороший бюджет, если брать ту же конференцию в Париже, на которую сейчас ссылаются СМИ, хорошие связи, но никто в здравом уме ни в США, ни в Иране не относится к ним к симпатией. В Иране – понятно: даже те, кто не одобряет действующую власть, ни при каких обстоятельствах не увидят ей альтернативу в ОМИН.

    Во-первых, изначально этих людей считают подлыми террористами, предателями, от рук которых погибло много людей на заре Исламской Республики. Во-вторых, никто не ожидает, что за годы пребывания сначала в Ираке и потом в других странах ее лидеры «реформировались». Наличие общего врага в лице действующей иранской власти не сближает часть иранского населения и ОМИН».

    Эксперт считает, что пока в Иране нет оппозиционной силы, в которую можно было бы уверенно «инвестировать»: политические оппоненты действующего руководства не демонстрируют сплоченности после подавления протестной волны 2009 года.

    Тем не менее в действительности иранская политическая элита относится к фигуре Болтона очень настороженно, признает другой аналитик. «Естественно, иранская пропаганда скажет, что она ничего и никого не боится, – заявил «НГ» доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай Кожанов, который также является внештатным сотрудником российско-евразийской программы Chatham House. – На этом можно было бы поставить точку, но если говорить о реальном отношении к недавним заявлениям, то, конечно, иранцы насторожены. Для них любой вопрос, связанный со сменой режима и его подрыва изнутри, вызывает всегда болезненную реакцию. Тем более в самом Иране ситуация непростая, и режим далеко не так стабилен, как это может показаться извне. Но если говорить об ОМИН, то данная организация и ее действия всегда болезненно воспринимались самими иранцами, но эту болезненность нужно рассматривать в историческом преломлении».

    В том, что Иран обладает протестным потенциалом, сомневаться не приходится: это доказали манифестации в январе этого года. «Это была явная иллюстрация, что в стране далеко не все так гладко, как кажется, – говорит Кожанов. – Иллюстрация имеет две плоскости. Первая – это то, что внутри самой элиты существует определенный раскол. Изначально все конфликты были запущены с попытки одного лагеря натравить людей на другой, но в результате спровоцированные протесты оказались неуправляемыми. Вторая плоскость: общего объема недовольных пока еще не хватает для реального восстания, реальной революции, однако уже произошло качественное изменение. Если в 2009 году на протестную акцию народ выходил, требуя изменения в рамках режима, и это был средний класс, то в январе 2018 года у протеста оказалась широчайшая география: кто-то говорит – 72, а кто-то – 100 населенных пунктов. Это в массе своей уже был не средний класс, а те, кого режим считал своей опорой, то есть бедные слои, рабочий класс».

    Вышедшие в январе 2018 года на улицы Ирана люди зачастую требовали не только экономических преобразований или реформ, но и смены режима как такового, говорит эксперт. «Сейчас в стране психологическая апатия на всех уровнях, – отмечает Кожанов. – Низы находятся в прострации, потому что не видят для себя экономического будущего. То, что им было обещано после снятия санкций, не случилось. Средний класс не верит в перемены. Верхи тоже пребывают в апатии, потому что они понимают, что изменить экономическую и политическую ситуацию, в которой оказался Иран, невозможно. Фактически их ждет долгосрочная борьба за выживание. И это состояние чувствуется и на улицах Тегерана, и в поведении людей, и в разговорах. Для режима это не сулит ничего хорошего, потому что рано или поздно такая апатия может перерасти в злобу или раздражение и перелиться в еще более масштабную волну, чем мы видели в начале 2018 года».

    В западной экспертной среде не исключают резкой перемены в политике Белого дома на иранском направлении. «За исключением экономической сферы и соответственно решения выйти из Транстихоокеанского партнерства и ввести односторонние тарифы на сталь и алюминий, внешняя политика США продемонстрировала значительную преемственность, как по Северной Корее, так и по борьбе с ИГ («Исламское государство», запрещено в РФ. – «НГ»), – напомнил «НГ» старший научный сотрудник американской независимой корпорации RAND Уильям Кортни, который был послом Соединенных Штатов в Грузии и Казахстане, а также занимал пост директора по России, Украине и Евразии в Совете по национальной безопасности США во времена Билла Клинтона. – Тем не менее изменения в политике могут произойти в будущем в некоторых областях – это будет зависеть от действий других (акторов. – «НГ»), от уровня дискуссии и от политических приоритетов».

    Игорь Субботин
    03.04.2018

    Источник — ng.ru
  • Израиль подает Кремлю особо важный сигнал

    Израиль подает Кремлю особо важный сигнал

    Иран подозревают в умышленном развертывании своих сил вблизи российских позиций в Сирии. Как утверждает издание Times of Israel, такая тактика применяется Исламской Республикой, чтобы укрепить свое военное присутствие, избегая израильских ударов: как правило, вооруженные силы еврейского государства не хотят подвергать излишней опасности своих партнеров из России. В израильской экспертной среде «НГ» подтвердили: эти сообщения – важный сигнал Кремлю.

    Развертывание проиранских сил, утверждает Times of Israel, происходит под видом строительства жилых зданий в Сирии. Источники издания уверяют: такие объекты, возведенные якобы для гражданского населения, используются шиитским ополчением, полностью подконтрольным Тегерану.

    Работы по строительству, как утверждается в публикации, никак не согласованы с российским военным командованием. Фактически это может сделать российских военнослужащих, находящихся вблизи подобных объектов, живым щитом для проиранских военных формирований в случае потенциального удара израильских ВС. Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) уже неоднократно доказывала свою решимость в борьбе с экспансией Ирана у своих границ.

    Иранская политика, делает вывод Times of Israel, свидетельствует, что партнерство Москвы и Тегерана уже не так прочно в Сирии. Если Кремль и признает, что присутствие шиитских военных формирований в Арабской Республике имеет жизненное значение для режима президента Башара Асада, то это вовсе не говорит, что порой действия Тегерана по расширению своего влияния не вызывают у него недоумения. Израиль нередко апеллирует к гипотезе, что цель иранского руководства в Сирии – изменить конфессиональный дисбаланс в пользу шиитов, поддержкой которых пользуется Дамаск. Но если подобное подозрение, как считают ряд западных исследователей, имеет слабую доказательную базу, то потенциал борьбы Москвы и Тегерана за экономические проекты в Сирии считается бесспорным. К примеру, считалось, что некая конкуренция между странами была развернута за порт в Тартусе.

    Специалист Центра исследования Ближнего Востока и Африки имени Даяна Моше (Израиль) Брендон Фридман в одной из своих научных статей за 2017 год, посвященной отношениям участников сирийского «триумвирата» – России, Турции и Ирана, – отмечал, что иранское руководство предпочло бы, чтобы сирийский режим так и остался в подчиненном положении. Применительно к планам Исламской Республики по послевоенному устройству Сирии аналитик использует термин «ливанизация», что, согласно его объяснению, подразумевает существование «правительства с ослабленными институтами, полностью зависимыми от Ирана». Фридман заключает: «Одна из причин, по которой Владимир Путин предпочел бы видеть план политического перехода в Сирии, заключается в том, что новое руководство Сирии вряд ли останется в долгу перед Ираном в той же степени, что Башар Асад в настоящее время». Впрочем, пока что о политическом переходе говорить рано.

    В разговоре с «НГ» научный сотрудник израильского аналитического центра «Форум регионального мышления» Елизавета Цуркова пояснила: публикацию Times of Israel следует рассматривать как сигнал Израиля России и Ирану, что еврейское государство в курсе новой тактики Исламской Республики: «В начале российского военного вмешательства в Сирии в сентябре 2015 года Израиль договорился с Кремлем об устранении конфликтных ситуаций, пытаясь предотвратить любые случайные перестрелки между ЦАХАЛ и Российской армией. За исключением удара по аэродрому Тияс в прошлом месяце, который последовал в ответ на вторжение иранского беспилотника в израильское воздушное пространство, вся общедоступная информация указывает на то, что Израиль избегал бомбардировок каких-либо целей в Сирии, где есть российское военное присутствие».

    Иран вполне осознает желание Израиля не нанести ущерб российским интересам и силам в Сирии и теперь, по-видимому, использует это для защиты собственных формирований, отмечает аналитик. «Израиль уже сделал попытку наладить хорошие рабочие отношения с Кремлем, – напоминает Цуркова. – Он не поставит это под угрозу атакой на иранские силы, за исключением тех случаев, когда они представляют серьезный риск с точки зрения безопасности или сдерживающей способности, как это было в ходе инцидента с беспилотником. В связи с этим Израиль будет полагаться на дипломатию, пытаясь убедить Москву предотвратить строительство иранских баз вблизи российских позиций». Эксперт отмечает, что район, который вызывает наибольшее беспокойство Израиля, – это юго-западная Сирия – из-за ее близости к оккупированным Голанским высотам. Однако если базы проиранских формирований будут находиться и чуть дальше пограничной зоны, то это не значит, что руководство Израиля не увидит в этом проблемы.

    «В настоящее время интересы России и Ирана в Сирии почти полностью совпадают: Россия знает, что ей нужны иранские боевики, чтобы очистить территорию от повстанцев, – отмечает Цуркова. – Россия, режим Асада, Иран и «Хизболла» совместно планируют и совершают наступления, причем Россия обеспечивает воздушное прикрытие иранским боевикам и силам режима. Однако в долгосрочной перспективе интересы Тегерана и Москвы не совпадают целиком, потому что Россия заинтересована в том, чтобы представить Сирию как историю своего успеха». Москва, по мнению аналитика, осознает, что с Асадом, оставшимся у власти, гораздо сложнее добиться политического решения и средств на восстановление Сирии со стороны Запада и стран Персидского залива. Иран же настаивает на том, чтобы действующий президент Арабской Республики сохранил управление. Впрочем, эксперт не считает, что РФ и Иран когда-нибудь станут врагами: обе страны слишком заинтересованы в совместном партнерстве – даже несмотря на то, что конкуренция за некоторые проекты в Сирии у них действительно есть.

    Утверждать, что Иран поймет сигнал Израиля и кардинально изменит свою политику по отношению к прилегающим к Голанским высотам районам, нельзя. Назначение неоконсерватора Джона Болтона на пост помощника президента США по национальной безопасности только подстегнет Иран действовать в рамках конфронтационной модели поведения. Именно Болтон, которого американский лидер Дональд Трамп прочит на пост Герберта Макмастера, публично призывал к смене режима в Иране. А незадолго до того, как международные посредники и Тегеран в 2015 году подписали «ядерное соглашение», Болтон опубликовал в газете New York Times статью под заголовком «Чтобы остановить иранскую бомбу, надо разбомбить Иран!». В ней политик утверждал, что только военная операция сможет усмирить амбиции Исламской Республики.
    Игорь Субботин

    26.03.2018

    Источник — ng.ru
  • Союз с Ираном и РФ теряет для Турции значение

    Союз с Ираном и РФ теряет для Турции значение

    Следующая операция Анкары ознаменует фактический конец торга по переделу Сирии

    Турция теряет стимул сохранять активность в рамках альянса с Россией и Ираном. Такой вывод делают в экспертной среде, отмечая, что дальнейшие операции протурецких сил в Сирии к востоку от уже захваченного ими Африна будут свидетельствовать: зоны влияния участников триумвирата фактически сформировались. Продолжение военной активности подконтрольных Анкаре сил на востоке никто не исключает.

    «Операции Турции продолжатся до тех пор, пока Манбидж, Эль-Камышлы, Айн-эль-Араб и Рас-эль-Айн не будут полностью освобождены от террористов», – заявил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в одном из последних выступлений. Манбидж, который находится в 100 км от уже взятого протурецкими силами Африна и который остается под наблюдением американских военных советников, будет, наиболее вероятно, следующей целью Турецкой Республики. Эрдоган, впрочем, отрицает, что с США есть какие-то точные договоренности по поводу этого района. «Мы сказали, что достигли понимания, которое главным образом состоит в том, что ситуация в сирийском Манбидже и на востоке реки Евфрат стабилизируется, – заявил президент. – Мы сказали, что достигли понимания, а не соглашения».

    Планы Турции по проведению операции в Манбидже подтвердил и министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу, выступая на круглом столе в агентстве Anadolu. «После того как отряды народной самообороны (курдские военные формирования, которые турецкое руководство считает террористическими. – «НГ») покинут сирийский Манбидж, обеспечивать безопасность и управлять им будут местные жители», – сказал Чавушоглу. По его словам, если не удастся реализовать план по Манбиджу, то единственным путем будет вооруженная борьба с террористами. Публично турецкое руководство отрицает, что хочет оставить уже захваченные территории на севере Сирии под своим контролем. Так, вице-премьер Турции Бекир Боздаг отверг идею, что турецкие военные должны присутствовать в Африне «на постоянной основе». «Как мы говорили, мы не будем оставаться там на постоянной основе, мы не оккупанты», – цитирует Боздага газета Daily Sabah. Вице-премьер пояснил, что после стабилизации Турция намерена оставить отбитые у сирийских курдов земли «реальным хозяевам».

    В турецкой экспертной среде указывают на то, что многое будет зависеть от того, какой политики будут придерживаться американцы. «Проблема Манбиджа – самая главная, – заявил «НГ» политолог, доцент Университета экономики и технологий TOBB в Анкаре Тогрул Исмаил. – Турция не хочет туда двигаться, но если американцы не выполнят условия, которые касаются того, что силы «Демократического союза» (наиболее влиятельная партия сирийских курдов. – «НГ») должны перейти на восток от реки Евфрат, думаю, эта операция будет проведена. Мне кажется, Турция будет проводить антитеррористическую операцию вдоль своей границы – очищать эти территории от террористических групп с целью предотвратить создание искусственной государственной структуры под влиянием других стран, нерегиональных». Эксперт напоминает, что на территории Ирака также возможна турецкая операция – в сотрудничестве с центральным иракским правительством или без него, в одностороннем порядке.

    «Продвижение Турции на восток упирается в первую очередь в отношения с американцами, – подтвердил «НГ» эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Антон Мардасов. – Были предпосылки, чтобы Анкара и Вашингтон достигли компромиссного решения по Манбиджу, по поводу вывода отрядов народной самообороны, но это было при Рексе Тиллерсоне (которого президент США уволил в середине марта. – «НГ»). Какую политику продолжит Майкл Помпео – неизвестно. Американская позиция по поводу сирийских курдов пока до конца не ясна. Здесь накладывает отпечаток и то, какую линию изберет Анкара накануне выборов 2019 года». По мнению аналитика, не исключено, что турецкое руководство попытается наладить контакт с властями Соединенных Штатов.

    «По Манбиджу договоренности между Турцией и США могут свестись к тому, что там будет усилен арабский компонент, – полагает Мардасов. – Также он может быть объявлен нейтральной территорией, но тем не менее Турция хочет сформировать буферную зону вдоль своей границы для предотвращения диверсий».

    В то же время эксперт считает: Анкара постепенно теряет стимул сохранять активность в рамках тройственного альянса с Россией и Ираном. Успех ее возможной военной операции на северо-востоке Сирии будет означать окончательное формирование зоны влияния Турции, полагает Мардасов. Он отмечает: вмешательства Турции может потребовать ситуация в сирийской провинции Идлиб, где сохраняется оппозиционная инфраструктура. «Демаркация границ завершается, эти территории Турция застолбила за собой, – отмечает Мардасов. – После этого она может постепенно нормализовать свою внешнюю политику и урегулировать все вопросы с Вашингтоном. Кстати, для всех был бы неожиданным шаг со стороны американцев, к которому призывает ряд аналитиков. В западной экспертной среде говорят: раз все требуют, чтобы американцы вышли из Сирии, то давайте выйдем, и пусть они там делают, что хотят. К этому никто не готов: такой шаг осложнил бы жизнь всем, потому тогда восстановление территорий ляжет на те страны, которые продолжают оставаться в Сирии».
    Игорь Субботин
    23.03.2018

    Источник — Независимая газета
  • В Баку впервые состоится заседание глав МИД Турции, Азербайджана, Грузии и Ирана

    В Баку впервые состоится заседание глав МИД Турции, Азербайджана, Грузии и Ирана

    Иран хочет подключиться к железной дороге Баку-Тбилиси-Карс (БТК), сказал журналистам глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу на полях VI Глобального Бакинского форума.

    По его словам, в Баку впервые пройдет заседание глав МИД Турции, Азербайджана, Грузии и Ирана, что свидетельствует о важном значении Турции и Азербайджана в регионе.

    «Сегодня стороны согласуют совместную дорожную карту сотрудничества. Она охватывает различные сферы, в том числе проекты, связанные с транспортом, связью, энергетикой, торговлей и таможенными вопросами. Кроме того, будет обсужден вопрос подключения Ирана к железной дороге Баку-Тбилиси-Карс», — сказал Чавушоглу.

    Министр также коснулся темы важного значения VI Глобального Бакинского форума. В то время, как в мире распространяются расизм, ксенофобия, исламофобия и нетерпимость, форум в Азербайджане станет важным посылом для мировой общественности, отметил глава МИД.

    «Представители разных народов и религий проживают в Азербайджане и Турции в условиях мира и взаимного уважения, что должно стать примером для других стран. Несмотря на то, что мы принадлежим к различным этническим группам и исповедуем разные религии, мы не враги», — сказал Чавушоглу.

    https://aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D1%85%D0%BE%D1%87%D0%B5%D1%82-%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D0%BA%D0%BB%D1%8E%D1%87%D0%B8%D1%82%D1%8C%D1%81%D1%8F-%D0%BA-%D0%B1%D1%82%D0%BA-/1089586

  • Двойные стандарты наших властей в отношении Запада и России

    Двойные стандарты наших властей в отношении Запада и России

    © РИА Новости, Сергей Гунеев

    Сердар Мохабби, заместитель начальника разведки сухопутных сил ИРИ, в своем недавнем выступлении возле мемориала павших в Гургане, в частности, говорил, что «Путин недавно издал специальное постановление, разрешающее иранцам и мусульманам-шиитам строить мечети и комплексы поминовения мученика Хусейна, а также проводить различные культурные мероприятия, и даже разрешил продажу по всей России производимой в Иране сельхозпродукции, однако мы, к сожалению, не смогли использовать эти возможности из-за слабости и недостатков нашей администрации». Он также много говорил о состоянии нынешних отношений Ирана и России, контактах на уровне правительств, той поддержке, которую Иран получает от России благодаря Путину. В частности, он сказал следующее: «Несколько дней назад Россия в ООН воспользовалась правом вето фактически в пользу прямых интересов Исламской Республики, и по нашему убеждению, Россия и далее будет оказывать поддержку Ирану в международных делах».

    Действительно, связи России и Ирана в последние годы значительно укрепились и получили много новых направлений, прежде всего, благодаря наличию в регионе общих интересов, и главное, общих подходов к военным и политическим аспектам гражданского конфликта в Сирийской Арабской Республике. И это стало причиной того, что, казалось бы, в руках у Ирана оказались колоссальные возможности, которыми мы могли бы пользоваться. Однако сейчас уже очевидно, что ни предыдущее, ни нынешнее правительства совершенно не уделяют должного внимания появившимся возможностям. Зато нынешнее правительство проявляет заинтересованность и прикладывает массу усилий к развитию контактов с Западом, и при этом говорит, что делается это, дескать, ради экономического прогресса. Но если же речь идет о реальном экономическом прогрессе, то почему же мы игнорируем те колоссальные возможности, которые предоставляет Россия, а вместо этого, связываем себя обязательствами, пытаясь договориться с теми, кто не соблюдает априори условий своих же собственных договоренностей — вспомнить хотя бы ту же ядерную сделку?

    «…Иран имеет для России важное значение в регионе с двух точек зрения:
    1) предотвращение наступления Запада на «сирийском фронте», а заодно, поддержка движению «Хезболла» — главной силе противодействия островку агрессивности и вероломства Запада на Ближнем Востоке, то есть Израилю, а также предотвращение распад или фрагментации Сирии, что было бы на руку последнему;

    2) создание препятствий на пути распространения идеологию ИГ — структуры экстремистской и разрушительной, действующей якобы от имени ислама — в пользу ислама конструктивного или же в пользу идеологии ислама как религии созидания, а не разрушения. Это особенно важно в том плане, что ислам в последнее время значительно укрепил позиции и в мире, и в той же России. Русские сейчас осознают, что ислам становится всеобъемлющей силой, и поддержка конструктивного ислама, в частности, такого, как в Иране, может служить гарантией предотвращения распада самой России.

    В итоге, оказывая поддержку Сирии, Россия помогает и Ирану — крупнейшей в современном мусульманском мире силе конструктивного ислама. Этот путь — залог не только сохранения России, но и ее дальнейшего развития…

    Что касается вооруженных сил и разведки, то, отдавая должное роли этой структуры в сфере получения информации и ее аналитической обработки, было бы замечательно, если бы сама армия часть своей деятельности при штабах посвятила бы такой особой работе, как-то: разработка практических решений и всего необходимого алгоритма деятельности, который позволял бы нашему государству реализовать те возможности, предоставленные новыми подходами Путина. И таким образом, правительство, чтобы избавиться от всего того, что оно привыкло делать по инерции, получило бы существенную помощь от вооруженных сил. Получив и ощутив такую мощную поддержку, можно было бы получить достаточно силы для преодоления тех препятствий, которые ставит бюрократия. Она не должна пустить по ветру те возможности, которые следует использовать как можно скорее. Макро- и микроанализ с целью устранения препятствий, которые возникают на пути упрочения жизненно важных для обеих сторон связей Ирана и России, использование того фактора, что Россия противостоит тем же силам, что и мы — вот то, что должно помочь создать наш собственный единый фронт противостояния тому агрессивному альянсу, который сколачивает Запад…»

    «…Миссия господина Роухани, главы и предыдущего и нынешнего правительств, состоит в том, чтобы сеять в Иране семена лицемерия и двуличия, которые выращены на Западе и которые не может вырастить Россия, — вот почему благим намерениям Путина суждено остаться без ответа и почему колоссальным возможностям суждено пропасть втуне…»

    https://inosmi.ru/politic/20180312/241673142.html

  • Война в Сирии не просто далека от завершения.

    Война в Сирии не просто далека от завершения.

    Война в Сирии не просто далека от завершения. Есть опасность, что она перекинется на территорию Ливана.

    Израиль, ранее ограничивавшийся действиями авиации и сил специального назначения в Сирии, заявил о готовности начать полномасштабную войну против Ирана и его союзников (таковыми является и Дамаск, и Москва). Сухопутное наступление израильтян будет направлено в провинцию Кунейтра и в Ливан, где врагами Иерусалима являются шиитские и алавитские военизированные формирования, включая разношерстное проиранское ополчение, «Хезболлу» и Вооруженные силы Дамаска.

    Конечно, развернуть полномасштабную войну против Ирана Израилю не удастся, хотя бы потому, что у них нет общих границ. К тому же неясно, как Иерусалим будет учитывать военное присутствие Москвы в регионе. Так что, несмотря на агрессивную риторику израильских лидеров, дальше Кунейтры и Ливана ЦАХАЛ свои сухопутные действия развивать не будет ни при каких обстоятельствах. Естественно, на этот шаг Иерусалим решится только при поддержке Вашингтона и с молчаливого согласия Москвы.

    Анкара хотя и не смогла свою операцию «Оливковая ветвь» провести в режиме блицкрига, все же прогрессирует. Защитники Африна постепенно сдают позиции. Турция планирует захватить этот сирийский кантон в мае, а затем, возможно, бросит силы на Манбидж. Вашингтону придется либо оставить союзное ему курдское ополчение (YPG) на произвол судьбы, либо вступить в войну с союзником по НАТО. Предупреждение американского командования об отказе в поддержке формирований курдов, покидающих провинции Дэйр-эз-Зор и Хасеке, не возымело эффекта.

    В настоящий момент наблюдается отток курдских ополченцев из восточных и юго-восточных районов Сирии в Африн, и эту убыль войск Вашингтон не в состоянии остановить. Поэтому в дело активно вводятся иракские добровольческие шиитские отряды, которые, по сути, являются частью правительственной армии Ирака. Их артиллерия поддерживает огнем действия проамериканских формирований сирийской оппозиции против «Исламского государства» (ИГ, террористическая организация, запрещена в России) в приграничных районах на востоке сирийской провинции Хасеке. Но иракское шиитское ополчение, несмотря на то, что оно сейчас действует в интересах коалиции, является союзником Дамаска. Мало того, ополчение имеет тесные связи с иранским Корпусом стражей исламской революции.

    К тому моменту, когда турецкие войска начнут наступление на Манбидж, ни одного курда не останется на юго-востоке Сирии, где до сих пор активно действуют многочисленные формирования «черного халифата». Штатам придется либо приостановить сухопутные военные действия в этом районе, ограничившись неэффективными ударами с воздуха, и отдать территорию формированиям ИГ, либо использовать шиитскую армию Ирака. И в том, и в другом случае Вашингтон потеряет богатую нефтью и природным газом левобережную Сирию. Похоже, эти территории скоро станут темой для переговоров с Москвой.

    Дамаск направил добровольцев в Африн. Можно сказать, что сирийско-турецкая война уже началась, но ее переход в активную фазу всецело зависит от Москвы. Видимо, Дамаску сейчас предписано не заботиться об Африне, а решать проблему в Восточной Гуте, где арабская армия добивает союзников Вашингтона из умеренной оппозиции. При этом Дамаск заметно ослабил напор в провинциях Идлиб, Алеппо и Дэйр-эз-Зор. Россию, похоже, устраивает перспектива военного противостояния США и Турции, ради этого можно пожертвовать северными районами Сирии.

    Вашингтон теряет союзников в регионе. Из умеренных в числе таковых осталось не так уж много. Если американцы потеряют курдов, им придется все начинать сначала. О договоренностях Анкары и Москвы по курдскому вопросу ничего не известно. Но, судя по всему, есть соглашение о зонах (формально не отторгнутых у Сирии), где турецкие войска будут осуществлять контроль.
    12.03.2018

    Источник — Независимая газета
  • Влияние Ирана в Ираке все более усиливается

    Влияние Ирана в Ираке все более усиливается

    В мае в Ираке должны пройти парламентские выборы. Участие в них примет, по меньшей мере, 28 партий, связанных с вооруженными формированиями, которые воевали против ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Из-за тесных связей многих из этих партий и вооруженных формирований, которые они представляют, с Ираном, велика вероятность еще большего закрепления позиций Тегерана в Багдаде, пишет Исаак Кфир в статье для австралийского издания «The Strategist». Автор указывает на то, что большая часть этих вооруженных формирований была образована после захвата «Исламским государством» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) города Мосула. Тогда великий аятолла Али аль-Систани, самый влиятельный священнослужитель шиитов Ирака, выступил с фетвой, объявив борьбу с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «священной защитой», а тех, кто в ходе нее погибнет, — мучениками.

    За объявлением фетвы последовало образования «Хашд-аль-Шааби» — Сил народной мобилизации (СНМ), — в ряды которых встали около 60 тыс. человек, образовавших около 60 подразделений. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи руководит, по меньшей мере, 44 из этих 60 шиитских формирований. Остальные же находятся в ведении аль-Систани или аффилированы с радикальным лидером иракских шиитов Муктадой ас-Садром. Эти бойцы сыграли центральную роль в противостоянии с ИГИЛ  в городах Фалуджа, Рамади и Байджи. В Ираке многие уверены в том, что именно СНМ спасли Багдад от «Исламского государства».

    Для понимания того, почему Иран стремится получить в Ираке сговорчивое правительство, необходимо вспомнить два ключевых события, которые произошли после Исламской революции в 1979 году и которые определили стратегию национальной безопасности исламской республики. Во-первых, правительство США попыталось освободить 53 дипломата, взятых в заложники в ноябре 1979 года после захвата иранскими студентами посольства США в Тегеране. В апреле 1980 года на фоне дипломатических переговоров об их освобождении Вашингтон направил в страну военных.* Попытка освободить заложников таким образом провалилась, а Иран смог убедиться в вероломстве США. Во-вторых, в течение нескольких месяцев после революции иракский лидер Саддам Хусейн начал широкомасштабное наступление на Иран. В ходе восьмилетнего конфликта погибло от 300 тыс. до 1 млн. граждан Исламской республики.

    Все эти события вселили в правящий в Иране класс, большая часть представителей которого еще застала эту войну, убежденность, что республика находится под постоянной угрозой. Одной из стратегий обеспечения собственной безопасности было создание и поддержка подконтрольных Тегерану сил, таких как шиитская «Хезболла» в Ливане, «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Афганистане** и шиитские формирования в Ираке и Йемене. Эти образования продвигают национальные интересы Тегерана, противостоя врагам Ирана, будь то Израиль, США или Саудовская Аравия.

    После свержения режима Хусейна, установление в стране проамериканской администрации было для Тегерана неприемлемым. Иран боится оказаться в окружении США. У него уже 920-километровая граница с Афганистаном и 960-километровая с Пакистаном, которые являются союзниками США. Теперь Тегеран стремится к созданию проиранского правительства в Багдаде, что обезопасит западную границу страны, позволит оказывать влияние на стоимость нефти — Ирак располагает пятыми по объему доказанными запасами нефти — и даст возможность Исламской республике продолжать бросать вызов Саудовской Аравии в регионе.

    Растущее влияние Ирана в Ираке стало очевидным в 2008 году, когда тогдашний глава объединённого центрального командования ВС США Дэвид Петреус получил сообщение от командующего элитными частями «Кудс» Касема Сулеймани. «Генерал Петреус, вы должны знать, что я, Касем Сулеймани, контролирую политику Ирана в отношении Ирака, Ливана, Газы и Афганистана. Более того, посол в Багдаде — член «Кудс». Человек, который его заменит, будет также членом «Кудс», — отметил иранский военный. Это сообщение демонстрирует решительность Сулеймани и Ирана в том, что касается Ирака. Оно также иллюстрирует то, почему бывший советник по национальной безопасности Ирака Муваффак аль-Рубаи указал на то, что в Ираке ничего не делается без одобрения Сулеймани.

    После парламентских выборов 2010 года, когда премьер-министр страны Нури аль-Малики натолкнулся на ряд препятствий в формировании правительства, группа иракских парламентариев отправилась в иранский город Кум для празднования Ид-аль-Фитр. Они встретились с Сулеймани, который затем убедил Муктаду ас-Садра поддержать аль-Малики. В обмен на это аль-Малики согласился предпринять шаги в сторону устранения американских сил из Ирака.

    Через семь лет влияние Ирана на территории Ирака по-прежнему очевидно. С появлением и уничтожением ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) у Ирана появляется еще одна возможность сформировать политический курс Ирака, что неизбежно вызовет беспокойство его соседей, прежде всего Саудовской Аравии, которые решительным образом настроены остановить усиление влияния Ирана в регионе.

    Максим Исаев

    Источник: https://regnum.ru/news/polit/2388012.html

    Примечания редакции IRAN.RU:

    * Автор имеет в виду операцию «Орлиный коготь» («Eagle Claw»), которая была проведена 24 апреля 1980 года спецподразделениями Вооружённых сил США на территории Ирана с целью вызволения 53 заложников из посольства США в Тегеране. Однако операция закончилась полным фиаско. Провал операции произошел, в основном, из-за непрофессионализма американских военных и спецназовцев, пыльных бурь и поломок техники.

    ** Автор явно заблуждается насчет того, что движение «Талибан» было создано и контролируется Ираном. Эта радикальная организация является суннитской и по этой причине с шиитским Ираном не может иметь ничего общего. Для суннитов, шииты — это вероотступники и сектанты, которые приравнены к остальным «неверным». Террористы из «Талибана» не раз устраивали провокации на границе с Ираном и вступали в боевое столкновение с силами безопасности Исламской Республики.

    Руководство Ирана многократно заявляло о своей непричастности к созданию и руководству «Талибаном», чего оно никогда не делало в отношении остальных движений, перечисленных в списке автора статьи в «The Strategist».

    Ряд политических и военных деятелей Запада не раз уличали спецслужбы США в создании «Талибана» и его ответвления «Аль-Каиды», в, частности, бывший парламентский статс-секретарь министерства обороны ФРГ Андреас фон Бюлов.

    Кроме того, в финансировании и политической поддержке «Талибана» многократно были замечены Саудовская Аравия и ОАЭ — основные геополитические противники Ирана в регионе Персидского залива, что исключает какое-либо даже гипотетическое отношение Ирана к созданию «Талибана». Иначе, если поверить автору, то получается, что враг Ирана в регионе — Саудовская Аравия — поддерживает проиранское военное формирование, что является абсурдом.

    http://www.iran.ru/news/analytics/108818/Vliyanie_Irana_v_Irake_vse_bolee_usilivaetsya

     

  • Турция, РФ и Иран обсудят Сирию на встрече в Астане

    Турция, РФ и Иран обсудят Сирию на встрече в Астане

    Планируется, что встреча в Астане пройдет без участия наблюдателей и сторон сирийского конфликта

    Главы МИД Турции, России и Ирана встретятся 16 марта в Астане, сообщает пресс-служба МИД Казахстана.

    В ходе встречи ее участники планируют проанализировать результаты, достигнутые за первый год сотрудничества по урегулированию ситуации в Сирии, и наметить дальнейшие совместные действия, говорится в сообщении.

    Кроме того, на 15 марта запланировано заседание старших должностных лиц, совместной рабочей группы и рабочей группы по освобождению задержанных/заложников, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести.

    Планируется, что встреча в Астане пройдет без участия наблюдателей и сторон сирийского конфликта.

    На встречу также будет приглашен специальный посланник генсека ООН по Сирии Стаффан де Мистура.

    Война в Сирии началась в марте 2011 года, когда мирные демонстрации протеста переросли в вооруженный конфликт после того, как военные открыли огонь по демонстрантам. По данным ООН, в ходе конфликта погибло более 400 тысяч человек, свыше 10 миллионов были вынуждены покинуть свои дома. 4,8 миллиона человек нашли убежище за пределами страны.

    https://aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D1%82%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D1%80%D1%84-%D0%B8-%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D0%BE%D0%B1%D1%81%D1%83%D0%B4%D1%8F%D1%82-%D1%81%D0%B8%D1%80%D0%B8%D1%8E-%D0%BD%D0%B0-%D0%B2%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B5-%D0%B2-%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B5-/1080793

  • Демонизируя Иран, США подрывают безопасность Ближнего Востока

    Демонизируя Иран, США подрывают безопасность Ближнего Востока

    Системное воздействие США на ситуацию на Ближнем Востоке обернулось ростом конфликтного потенциала во многих странах. В регионе отмечаются ослабление и разрушение государственности, углубление межконфессиональной, межэтнической, межклановой вражды, милитаризация отдельных государств, изменение традиционного баланса сил и формирование новых альянсов. В первый год президентства Д. Трампа его администрация действует исходя из тезиса, что нестабильность в регионе является результатом роста влияния Тегерана. На Мюнхенской конференции по безопасности Иран в очередной раз оказался в центре внимания.

    Советник по национальной безопасности президента Д. Трампа США Герберт Макмастер в своем выступлении заявил, что «настало время… действовать против Ирана». Там же, в Мюнхене, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху назвал Иран «самой большой угрозой во всем мире». Обращаясь к присутствовавшему при его выступлении иранскому министру иностранных дел Джаваду Зарифу, израильский премьер предупредил: «Мы будем действовать в случае необходимости не только против посредников Ирана, но и против самого Ирана». США и Израиль снова акцентируют внимание международного сообщества на возможности войны с Исламской Республикой.

    Дж. Зариф вышел на трибуну через несколько часов после выступления Нетаньяху. Не упомянув израильского лидера по имени, он сказал, что сегодня собравшиеся стали свидетелями «мультяшного цирка», а претензии израильского премьера назвал «недостойными ответа». Глава внешнеполитического ведомства ИРИ уклонился от дискуссии вокруг израильских обвинений и представил иранские предложения по созданию новой архитектуры региональной безопасности на Ближнем Востоке. Он призвал отказаться от концепции коллективной безопасности с акцентом на создание враждебных альянсов и перейти к инклюзивным концепциям, таким как использование «сетей обеспечения безопасности». Как пояснил Дж. Зариф, сеть обеспечения безопасности – это игра с нулевой суммой, основанная на том, что безопасность неделима, в отличие от концепции альянсов и военных блоков, которые уповают на безопасность одних за счет отсутствия безопасности других.

    Иран предлагает применить на Ближнем Востоке опыт решения проблем европейской безопасности на основе Хельсинского процесса времен холодной войны. Акцент должен быть сделан на соблюдении всеми государствами региона и внешними игроками стандартов, закрепленных в Уставе ООН. Речь идет о признании суверенного равенства государств, отказе от угрозы силой или ее применения, стремлении к мирному разрешению конфликтов, уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ, невмешательстве во внутренние дела государств.

    Прозвучали у Дж. Зарифа и предложения по укреплению доверия в Персидском заливе. Иран предлагает перейти к предварительному уведомлению о военных учениях, принять меры по обеспечению прозрачности при закупках вооружений в целях сокращения военных расходов, создать совместные группы по вопросам безопасности – от нераспространения ядерного оружия до борьбы со стихийными бедствиями. Тегеран готов к заключению регионального пакта о ненападении. При этом Иран настаивает на выводе американских войск из государств Залива.

    В настоящее время Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в который входят шесть государств (Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовская Аравия), остается главной опорой в реализации региональной стратегии США. Иран и Ирак в эту региональную организацию не входят несмотря на то, что являются прибрежными государствами Залива. Отсюда иранская позиция, состоящая в том, что ССАГПЗ не может быть площадкой для полноценного регионального диалога по проблемам безопасности. ССАГПЗ в его нынешнем виде фактически представляет собой военный альянс во главе с Соединенными Штатами, направленный против Ирана.

    Тезис американской администрации о дестабилизирующем влиянии Тегерана на Ближнем Востоке формирует ложную картину региональной обстановки. На это указывает, в частности, недавняя статья в Foreign Affairs: нестабильность на Ближнем Востоке не связана с амбициями Тегерана, она является результатом вторжения США в Ирак в 2003 году, которое разрушило баланс сил между арабскими государствами и Ираном, вытеснив Саддама Хусейна и позволив распространить в регионе хаос. Автор статьи Вали Наср пишет, что Иран настойчиво преследовал свои национальные интересы, добиваясь влияния, но не пытаясь распространять исламский фундаментализм. Больше того, Тегеран оказался на переднем крае борьбы с суннитскими террористическими группами, такими как «Исламское государство» [организация запрещена в России. – Ред.]. Тем не менее президент Д. Трамп называет Иран «ведущим государственным спонсором терроризма в мире».

    О том же пишет и известный ближневосточный обозреватель Фарид Закария, который отмечает, что администрация Д. Трампа ошибочно исходит из стремления «удвоить антииранский запал» в целях укрепления союзнических отношений с Израилем и Саудовской Аравией. При этом, по мнению Фарида Закарии, США и Израиль, будучи в арабском мире аутсайдерами, в основном полагаются на воздушные удары, тогда как у Ирана в этом мире есть сильные местные союзники в Ираке, Сирии, Йемене. Саудовская Аравия в этой геополитической игре затерялась. В Сирии сегодня решающая роль принадлежит неарабским силам – русским, иранцам, туркам, американцам и израильтянам, которые и будут формировать конфигурацию арабского мира, прогнозирует Ф. Закария.

    Упоминание Израиля в числе новых активных участников боевых действий в Сирии не случайно. Израильские ВВС впервые с 2011 года начали нанесение ударов по сирийским объектам, в последнем воздушном рейде участвовали восемь истребителей-бомбардировщиков F-16, один из которых был сбит. Дэвид Иври, бывший глава израильских ВВС, признал, что это первая потеря израильской авиации с тех пор, как она начала в 1980-х годах использовать эти самолеты. Пол Р. Пиллар, эксперт Центра исследований безопасности Джорджтаунского университета, назвал удары израильских ВВС по Сирии началом новой войны между Израилем и его соседями. По его мнению, эта война будет связана с ливанской «Хезболлой», хотя ни Иран, ни сама группировка не ищут вооруженного столкновения с еврейским государством. В стремлении противостоять Тегерану в Сирии Вашингтон и Тель-Авив создали опасность открытия в сирийской войне еще одного фронта.

    К союзу с Израилем администрация Д. Трампа подталкивает и Саудовскую Аравию. В мае прошлого года США подписали контракты на поставки вооружений Эр-Рияду стоимостью 350 млрд. долларов в течение 10 лет, соглашения на сумму 110 млрд. долларов вступили в силу немедленно. В частности, США продадут саудовцам 150 вертолетов Black Hawk на сумму 6 млрд. долларов, а также поставят противоракетные комплексы Patriot и THAAD. По словам госсекретаря США Рекса Тиллерсона, эта сделка направлена на то, чтобы воспрепятствовать «злокачественному влиянию Ирана и угрозам со стороны Ирана, существующим на границах Саудовской Аравии».

    19 февраля министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая на открытии конференции «Россия на Ближнем Востоке: игра на всех полях» международного дискуссионного клуба «Валдай», призвал США «не играть с огнем и выверять все свои шаги». Это было сказано в отношении американских действий в Сирии, которую администрация Д. Трампа, с одной стороны, превращает в арену борьбы с Ираном, а с другой – пытается противодействовать там росту влияния России.

    Николай БОБКИН | 19.02.2018

    Источник — Фонд Стратегической Культуры
  • Конфликт Ирана и Израиля ставит под удар американские базы

    Конфликт Ирана и Израиля ставит под удар американские базы

    Тегеран грозит Вашингтону ракетной атакой

    Израиль и Иран, которые недавно оказались на грани полномасштабной военной конфронтации в Сирии, продолжают обмен угрозами. Еврейское государство обещает, что будет и впредь жестко отвечать на действия внешних игроков в соседней стране, которые, по его мнению, могут нанести ущерб национальной безопасности. В Иране и вовсе грозят уничтожить все военные базы на Ближнем Востоке главного союзника Израиля – США.

    «Мы будем реагировать на любую провокацию, продолжим защищать наши жизненно важные интересы, – заявил глава израильского Министерства обороны Авигдор Либерман. – Мы ведем себя решительно и ответственно, нет никаких ограничений, да мы и не приемлем никаких ограничений». Относительно военного инцидента, произошедшего в минувшие выходные с участием израильской, сирийской и иранской сторон, глава оборонного ведомства заметил: «Перефразируя известную поговорку, можно сказать: настало время не лаять, а кусать. Мы будем кусаться сильно, хотя, я надеюсь, нам не придется этого делать».

    Отвечая на вопрос, что может стать «красной линией» для Израиля в вопросе иранского влияния в Сирии, израильский посол в РФ Гарри Корен заявил Интерфаксу: «Иранский режим вместе со своими союзниками вооружен до зубов, и если эта сторона говорит о новых военных планах против нас, то у нас нет выхода, кроме как пресечь эти планы. Каким образом? Мы готовы к самым экстремальным мерам, если понадобится. Но мы надеемся, что такой необходимости не возникнет».

    В том, что Соединенные Штаты готовы поддержать Израиль, сомневаться не приходится. Представленный накануне проект бюджета Государственного департамента США на 2019 финансовый год свидетельствует, что еврейское государство должно остаться крупнейшим получателем американской военной помощи в ближайшей перспективе, по мнению Белого дома. На эту статью расходов действующая американская администрация запрашивает у Конгресса около 3,3 млрд долл. Приоритетом при этом в проекте бюджета обозначено строительство американского посольства в Иерусалиме. Ранее президент США Дональд Трамп признал древний город столицей Израиля, чем вызвал бурю негодования в мусульманском мире – даже со стороны государств, которых связывали с Вашингтоном партнерские отношения.

    На фоне военной эскалации иранская сторона также заняла жесткую позицию по отношению к Израилю и его главному союзнику – США. Командующий иранской армией генерал Абдель Рахим Мусави заявил, что Исламская Республика не нуждается в советах американского руководства, которые касаются вопросов национальной безопасности. «Сегодня уже никто в мире не сомневается в том, что США – короли воров. Мы сделаем стены своего дома еще выше, чтобы вор не смог в него проникнуть», – пообещал военачальник. «Иран продолжит укреплять свою военную мощь и не будет спрашивать на это разрешения», – подчеркнул Мусави.

    Заместитель главы Корпуса стражей исламской революции генерал Хоссейн Салами сделал более грозное заявление. Он напомнил, что все американские базы в регионе Ближнего Востока находятся в зоне досягаемости иранских ракет, и Исламская Республика может применить силу в том случае, если возникнет необходимость. «Например, у США есть военная база, которая находится в Бахрейне, – заявил «НГ» замдиректора Института стран СНГ, военный эксперт Владимир Евсеев. – Конечно, Иран ее может достать. Или он может достать ту базу, которая находится в Катаре. Дальность стрельбы иранских ракет – это, конечно, зависит от их типа – составляет от 1,5 до 2 тыс. км. Ее хватает до Израиля, если стрелять с правильных территорий. Поэтому такая дальность позволяет наносить удары по всему Персидскому заливу, по базам США в Ираке и даже по американским военным базам в Сирии. Нетрудно догадаться, что простреливается ракетами весь Афганистан. Как правило, у иранцев ракеты мобильного типа базирования. Им может иногда требоваться перебазирование. Иными словами, такая возможность есть. Другой вопрос – насколько иранцы смогут доставить заряд в условиях наличия систем ПВО. Реализовать возможность удара в условиях, когда осуществляется противодействие, трудно. Противодействие может быть разного рода – оно может проявляться как в нанесении ударов по ракетам, которые готовятся к старту, так и в их перехвате».

    Напомним, что в минувшие выходные израильские военные сообщили о ликвидации вторгшегося со стороны Сирии беспилотного летательного аппарата, который, как отмечалось, принадлежал иранской стороне. Ответом Военно-воздушных сил Израиля стал удар по военным объектам в Сирии, которые предположительно принадлежали Исламской Республике. Так, был уничтожен сам пункт контроля беспилотника. Вслед за ударом еврейского государства атака последовала со стороны сирийских ПВО: обстрелу подвергся израильский истребитель F-16. Самолет был уничтожен. В результате чего Военно-воздушные силы Израиля ударили еще по 12 объектам в Сирии.

    13.02.2018
    Игорь Субботин

    Источник — ng.ru