Рубрика: Ираке

Посольство Турции в Багдаде осудило атаки на представительства Иракского туркманского фронта Ирака

Посольство Турции в Багдаде осудило атаки на представительства Иракского туркманского фронта Ирака (ITC) в провинции Киркук.

В заявлении дипмиссии содержится призыв к властям Ирака предпринять дополнительные меры по обеспечению безопасности этнических туркман Ирака.

«За последние 4 месяца в результате силовых акций убито и ранено большое число туркман, исторически являющихся неотъемлемой частью этнической карты Ирака. Факт вооруженного нападения группы неизвестных на представительство ITC в районе Мусалла в Киркуке вызывает крайнюю обеспокоенность. Ожидаем выявления и привлечения к ответственности организаторов и участников преступных действий», — говорится в заявлении.

https://aa.com.tr/ru/%D0%B7%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%BD%D1%8F/%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B0-%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D0%B5%D1%82-%D0%B1%D0%B0%D0%B3%D0%B4%D0%B0%D0%B4-%D0%BA-%D0%B7%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%82%D0%B5-%D1%82%D1%83%D1%80%D0%BA%D0%BC%D0%B0%D0%BD-%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BA%D0%B0/1075719

Потерпев поражение в открытом бою, джихадисты сделали упор в действиях на акты устрашения

После разгрома, нанесенного «Исламскому государству» (ИГ, террористическая организация, запрещена в РФ) в Сирии и Ираке, боевики этой группировки все активнее переносят свои действия на Европейский континент. Эксперты по международному терроризму считают, что оставшиеся в живых лидеры ИГ и других экстремистских группировок будут пытаться организовывать проведение террористических актов в европейских столицах, крупных городах и на туристических объектах. Не исключены теракты также на Американском и Австралийском континентах.

ТЕНДЕНЦИЯ ОПТИМИЗМА НЕ ВЫЗЫВАЕТ

В 2016 году ИГ, утратив около 75% территории в Ираке и примерно 60% в Сирии, осуществила 1400 терактов. Количество убитых и раненых, определенное военными экспертами в том году в 7 тыс. пострадавших, на 20% превысило жертвы предыдущего года. По предварительным подсчетам, в 2017 году количество пострадавших от рук боевиков этой организации было больше предыдущего. Точные данные пока не приводятся, но тенденция оптимизма не прибавляет.

Авторитетный эксперт Эрин Миллер из Международного центра по исследованию проблем терроризма при Мэрилендском университете (США) прогнозирует интенсификацию экстремистского насилия в ближайшее время.

По ее мнению, такое развитие событий связано как с разгромом ИГ на полях сражений в Ближневосточном регионе, так и с той поддержкой, которую отдельные представители мусульманских общин в Европе, Америке и Австралии готовы оказать террористам.

Действительно, как отмечает современный американский исследователь Акбар Ахмед, «кроме ислама, нет ни одной мировой религии, последователи которой в таком значительном количестве попадали бы в инокультурную социальную среду в качестве чужеродных меньшинств». По его мнению, сегодня мусульманские меньшинства «переживают самые болезненные формы социально-политической трансформации, утраты, ломки и борьбы за сохранение собственной идентичности». С такой оценкой ситуации согласна Юлия Сергеевна Нетесова, которая в диссертации «Исламистский терроризм в странах Европейского союза» на соискание степени кандидата политических наук (Москва; МГИМО, 2012 год), указывает следующее: «Появление феномена исламистского терроризма в странах Европы тесно связано с миграционными и интеграционными процессами второй половины ХХ века, которые заложили предпосылки для возникновения прослойки европейских «джихадистов». В Европе сформировалась среда, в рамках которой группы населения, исповедующие ислам, испытывают чувство лишения, отторжения и несправедливости, в том числе по отношению к остальному обществу».

В таком же смысле высказываются Баши Курайши, генеральный секретарь «Европейской мусульманской инициативы социальной сплоченности», и Жоселин Сесари, профессор политологии и научный сотрудник Национального центра научных исследований в Париже. По мнению Курайши, маргинальное положение европейского мусульманского сообщества «обусловлено тем фактом, что в основной массе представители этого сообщества являются иммигрантами». Действительно, примерно половина всех европейских мусульман рождены за пределами Европы. Но ведь другая половина – уроженцы тех европейских стран, в которые переехали их родители, бабушки, дедушки, а в ряде случаев и более дальние предки. Поэтому трудно не принять точку зрения профессора Сесари, объясняющей маргинальное положение большинства европейских мусульман в социально-экономическом отношении их нежеланием становиться европейцами в цивилизационном смысле. Иначе говоря, далеко не все представители эмигрировавших мусульман и их потомки, проживая в странах с доминирующей христианской культурой, готовы принять образ поведения и систему ценностей большинства жителей этих стран. Именно поэтому мусульманские общины в немусульманских странах демонстрируют весьма сложную адаптацию в обществах современного социального, культурного и политического типа. Растерявшиеся и ощущающие себя потерянными на протяжении нескольких поколений в немусульманском окружении эмигранты, прежде всего из арабских стран, нередко становятся легкой добычей экстремистских «зазывал» на «шахидство».

В районе Киркука курдские ополченцы захватили в плен множество террористов. Фото Reuters
В районе Киркука курдские ополченцы захватили в плен множество террористов. Фото Reuters

Однако следует указать и на исключения. В таких республиках, как Татарстан и Башкортостан (автономии в составе Российской Федерации) со значительным мусульманским населением, а в ряде районов – с его большинством, проблема адаптации никогда не стояла, ибо цивилизационный мейнстрим там традиционно высок и, по существу, не отличается от среднего по стране. Что касается республик Кавказа, то, думается, прав Денис Афизулаевич Курайши, который в своей диссертации на соискание степени кандидата политических наук «Исламский фактор в политическом процессе современной России» (МГУ им. Ломоносова) пишет: «Роль ислама в общественно-политической жизни республик Северного Кавказа с каждым годом усиливается – соответственно увеличивается политическое влияние традиционных исламских институтов. Вместе с тем необходимо констатировать, что ислам не стал консолидирующим мотивом для населения Северного Кавказа. Доминирующим в этом регионе по-прежнему остаются факторы этнической и общинной принадлежности».

ПРИЗЫВ «ОДИНОКИХ ВОЛКОВ»

Обозреватель газеты Jerusalem Post Йона Джереми Боб пишет в статье «Новая тактика «Исламского государства»: «В настоящее время ИГ ведет кампанию по мобилизации и обучению террористов-одиночек («одиноких волков») для проведения диверсий с использованием отравляющих веществ в густонаселенных центрах». Именно подобные планы исламистов подтверждает и оперативная информация. Так, Эйтан Азани, полковник в отставке, заместитель директора Института международной политики по борьбе с террором при Междисциплинарном центре в Герцлии (МЦГ), отмечает новую тактику исламистов, принадлежащих к этой организации. По его данным, «в социальных сетях ИГ активно призывает своих последователей возвращаться в страны, из которых они прибыли в Ирак и Сирию, и осуществлять там джихад. ИГ открыто распространяет подробные инструкции изготовления импровизированных, но приводящих к массовым жертвам средств поражения. Лидеры этой организации требуют от своих боевиков нанесения больших уронов «неверным».

Исламисты всех мастей отрицают легитимность светских законодательных систем и форм государственности, не признавая в большинстве случаев и национальные границы. Тем не менее у ИГ все-таки руки коротки, и далеко не все теракты, которые они приписывают своим клевретам, действительно их дело. Исполнительный директор МЦГ Боаз Ганор считает, что ИГ берет на себя ответственность практически за все теракты, совершаемые исламистами, чтобы подчеркнуть свое влияние, притом что во многих случаях главари группировки узнают о нападениях и диверсиях из СМИ и не имеют к ним никакого отношения». Продолжая свою мысль, Боаз полагает, что немало террористов-одиночек, формально не входящих ни в какие организации, действуют «питаясь жгучей ненавистью к цивилизации как таковой». По-мнению Боаза, важно понять психологию террористов-исламистов, которая все-таки мало связана с их маргинальным положением (ведь джихадистов немало и среди выходцев из богатых семей), поэтому их неверно относить к «людям несчастным и неудовлетворенным жизнью». Наоборот, джихадисты испытывают «чувство счастья от совершаемых ими преступлений». И в самом деле исламисты, идущие на верную смерть, часто оставляют в социальных сетях свои фотографии, на которых они улыбаются, а соответствующие подписи свидетельствуют об их вере в совершение «великого и достойного дела».

В связи с этим Эйтан Азани видит главную проблему Запада в неспособности понять психологию джихадистов, которые отказались принимать смысл и ценности цивилизации.

Мусульманские правоведы юридически не оправдывают теракты, ибо в кораническом исламе нет экстремизма. Правда, некоторые из них категорически исключают из перечня преступлений деяния, совершаемые боевиками так называемых национально-освободительных движений.

Серьезную озабоченность у специалистов в области безопасности вызывает в последнее время и тот факт, что исламисты набрали немалую силу в Центрально-Азиатском регионе и угрожают стабильности расположенных здесь государств. Мурат Сергазиевич Тулеев в диссертации «Международный терроризм как угроза безопасности Центральной Азии» на соискание ученой степени кандидата политических наук (Бишкек, Кыргызско-российский славянский университет, 2015) прямо указывает на тот факт, что «большую роль в активизации процесса исламизации региона сыграли мусульманские миссионеры из Пакистана и Саудовской Аравии». «Пропаганда ими своего понимания ислама, не свойственного местным религиозным традициям, – продолжает свою мысль Тулеев, – и подпитка образовавшихся экстремистских организаций стали дестабилизирующим фактором, угрожающим безопасности региона».

По данным ШАБАК (Израильской службы общей безопасности), с начала гражданской войны в Сирии в 2011 году не менее двух десятков граждан Израиля арабского происхождения, поддавшись исламистской пропаганде, совершали попытки присоединиться к ИГ. Удалось задуманное далеко не всем. Большинство было арестовано израильскими контрразведчиками. Одному, 24-летнему Ахмаду Мухамеду Хабаши из деревни Ихсаль под Нацеретом, удалось через Турцию добраться до Сирии и вступить в ряды этой преступной организации. Но долго повоевать ему не довелось – вскоре он был убит на сирийско-иракской границе. В 2013 году в Сирии погиб израильский араб Муид Агбария. В Хайфе мировой суд признал 23-летнего Ахмада Шурбаджи из израильского города Умм эль-Фахм в нелегальном проникновении в Сирию и попытке присоединиться к ИГ.

Выбивается из этого ряда случай с бывшим гражданином Белоруссии, ныне израильтянином, 40-летним Валентином Мазалевским, который получил гражданство Израиля и даже успел отслужить в ЦАХАЛ (Армии обороны Израиля). Потом он, приняв ислам, женился на бедуинке и переехал в деревню Умм эль-Ганам на севере Израиля. В семье росло пятеро детей, но, поддавшись исламистской пропаганде, Валентин пытался присоединиться к ИГ. Он приобрел билет в Турцию, намереваясь там перейти границу с Сирией. Мазалевского обвиняют в контактах с агентами враждебных государств, попытке присоединения к террористической организации и причинении помех следствию.

Примечательно, что такое же обвинение будет предъявлено и 32-летней израильтянке Джилл (Гиле) Розенберг, как только она окажется на территории Израиля. Джилл, уроженка Канады, прошедшая службу в боевых частях ЦАХАЛ, на свой страх и риск перебралась в Ирак и присоединилась к курдским боевым отрядам. И хотя борьба курдов за создание своего государства поддерживается Израилем, пребывание на территории государства, считающегося вражеским, без уведомления определенных инстанций относится к серьезным преступлениям.

В этом отношении вызывает интерес статья израильского журналиста Цура Шизефа, который, обладая и французским гражданством, на законных основаниях побывал в Сирии и Ираке. В своей книге, озаглавленной «Исламское государство»: путешествие к порогу Сатаны», отдельные главы которой в переводе на русский язык были опубликованы в еженедельном приложении «Окна» к израильской газете «Вести», он указывает следующее: «Мы продолжили наш путь в том направлении, где когда-то была граница между Сирией и Ираком. Теперь это безлюдная местность, которую пересекает противотанковый забор… На этом минном поле идет сражение между силами добра и зла. И у добра, и у зла есть свои лица и свои имена, на стороне добра – курды. Олицетворение зла – это ИГ. Каждый, кто в той или иной степени поддерживает курдов, находится на стороне света, каждый, кто поддерживает ИГ, – на стороне Сатаны». Поэтому и сегодня актуально звучит максима немецкого писателя, режиссера и общественного деятеля Бертольда Брехта: «Еще плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада».

ТЕРРОРИЗМ – ЭТО СМЕРТЬ И ДЕСТАБИЛИЗАЦИЯ

Особую активность на мировой арене проявляет «Хизб ут-тахрир аль Ислами» («Исламская партия освобождения» (ИПО), признана террористической организацией и запрещена в РФ). Данная международная панисламистская организация была создана в Восточном Иерусалиме еще в 1953 году. Имеет смысл напомнить, что тогда Восточный Иерусалим входил в состав Иордании. Несмотря на запрет ИПО во многих странах, включая Россию, филиалы этой организации продолжают действовать на Ближнем Востоке, в Северной Африке, странах Юго-Восточной Азии. По всей видимости, отдельные группы ИПО пока еще могут проявлять активность не только в бывших советских среднеазиатских республиках и Азербайджане, но и на российской территории. В Центрально-Азиатском регионе продолжают нелегально действовать и другие запрещенные организации.

При этом следует особо отметить, что хотя суннитские и шиитские радикалы веками противостоят друг другу и время от времени сходятся в смертельных схватках, в отношении к Израилю они проявляют единодушную ненависть. Нури Махди Хасан в диссертационном исследовании «Терроризм и политическая дестабилизация современного общества. На материалах Исламской Республики Иран», представленного в Душанбе в Институте философии имени А. Баховаддинова Академии наук Республики Таджикистан на соискание ученой степени кандидата политических наук, отмечает, что «хотя большинство террористов ставят перед собой политические цели, вдохновляясь идеологическими доктринами, националистическими и религиозными чувствами, тем не менее терроризм как социально-политический феномен отделен от обыкновенной уголовной преступности весьма тонкой границей». Эту точку зрения разделяют Майкл Вайс и Хасан Хасан, авторы книги «Исламское государство. Армия террора», вышедшей в переводе с английского в Москве в 2016 году. Они именуют ИГ «террористической организацией и мафиозной структурой, которая эксплуатирует существующие десятилетиями серые транснациональные рынки торговли нефтью и оружием». Таким образом, террорист – это одновременно и несомненный бандит, уголовник, использующий религию и политику в качестве маскирующих одежд. Исламистский же терроризм в целом – это антицивилизационная система, обеспечивающая себя за чужой счет.

Вооруженные противостояния на Ближнем Востоке и в Северной Африке разрушают экономику стран, территории которых охвачены боевыми действиями. Так, по данным Международного валютного фонда, по прошествии шести лет войны валовый внутренний продукт (ВВП) Сирии составляет примерно треть от его уровня 2010 года. Йемен потерял 35% ВВП только в 2015 году, а в Ливии в 2014 году он упал на 24%. Урон, нанесенный инфраструктуре в Сирии, превышает 150 млрд долл., а Йемену – 25 млрд долл. Тем не менее нормальное функционирование государственных институтов и экономических структур невозможно без подавления террористической активности. Для этого необходимо сотрудничество всех стран как на военно-разведывательном, так и на политическом и экономическом уровне. Борьба с исламизмом, мировым злом, станет действенной только в том случае, если она будет развернута в глобальном масштабе.

Об авторе: Захар Гельман – профессор.
02.02.2018

Антон ВЕСЕЛОВ

Всеобщая эйфория, царившая среди иракских курдов в период подготовки и проведения референдума о независимости в сентябре прошлого года, сменилась разочарованием, унынием и глубоким кризисом. При этом главной причиной успеха решительных действий Багдада в октябре минувшего года были не только просчеты курдского регионального руководства, надеявшегося на своего главного спонсора – Соединенные Штаты, и не столько даже эффективная поддержка Турции и Ирана. Главным фактором краха идеи курдского самоопределения стало отсутствие единства среди руководства автономии. Кроме того, в Эрбиле недооценили решимость Багдада «восстановить конституционный порядок» с применением всех возможностей.

Федеральные власти Ирака использовали широкий набор средств давления, вплоть до насильственной арабизации спорных районов. Более 180 тыс. курдов бежали в провинции Эрбиль и Сулеймания из Киркука, Туз-Хурмату и других населенных пунктов, опасаясь преследований. Нередко курдам предъявляли требование освободить дома в течение 72 часов. Только Туз-Хурмату, город с преимущественно суннитским населением в провинции Салах эд-Дин, были вынуждены покинуть 8 000 курдских семей – около 47 тыс. человек. Кто не спешил, столкнулись с привычной для «ополченцев» тактикой действий – в городе были взорваны 50 домов, разграблены и сожжены более 2000 магазинов, кафе и иных помещений, угнаны 156 единиц транспорта. 950 местных жителей-суннитов были увезены «ополченцами» в неизвестном направлении, впоследствии 600 из них были отпущены после уплаты выкупа на общую сумму 3 млрд иракских динаров (более двух миллионов евро), судьба остальных неизвестна.

Багдад сформулировал свои требования жестко и бескомпромиссно: признание проведенного референдума незаконным и возвращение административных границ автономии на линии, существовавшие до 2003 года. Погранпереходы и международная пограничная полоса должны контролироваться исключительно федеральными силами. Для пущей убедительности были применены, помимо силы, экономические и политические меры воздействия. Одной из первых стало закрытие воздушного пространства Иракского Курдистана для иностранных воздушных судов. После того как федеральные власти вернули контроль над месторождениями в районе Киркука, доходы автономии сократились втрое, что очень осложнило положение региона и большого количества находящихся там беженцев из Сирии и перемещенных лиц из различных районов Ирака.

Массовые акции протеста не заставили себя ждать, и премьер-министр Регионального правительства Курдистана Нечирван Барзани отправился в поездку по ряду европейских столиц в попытке заручиться поддержкой. Он встречался с Ангелой Меркель, другими видными политиками, с папой римским Франциском, призывая их оказать давление на иракские власти, но услышал лишь общие фразы ободрения. Между тем в конце прошлого года правительство Ирака отказалось согласовать программу визита в Эрбиль министра обороны Бельгии и министра иностранных дел Германии – в итоге оба визита не состоялись. Единственной страной, которая открыто высказала готовность немедленно выступить посредником, оказалась Исламская Республика – посол Ирана в Ираке Ирадж Масджеди заявил, что Тегеран поможет Региональному правительству Курдистана вернуться к переговорам и найти решение длительных споров. Однако курды вряд ли этому обрадовались, учитывая роль, которую Иран сыграл в «ликвидации последствий референдума», и отношение Тегерана к курдской проблеме в целом.

Твердость Багдада объясняется двумя причинами. Во-первых, там решили вести разговор с позиции силы, что обусловлено «историческими победами над [запрещенным в России] ИГ» и грядущими выборами. Во-вторых, в Багдаде не видят, с кем вообще вести диалог. Масуд Барзани покинул пост президента Иракского Курдистана 1 ноября 2017 года. Его отставка была уступкой требованиям оппозиции. Парламентские и президентские выборы в автономии должны были состояться 1 ноября, но из-за октябрьских событий были перенесены (по последним данным, они намечены на 14 апреля 2018 года). Накануне своего ухода М. Барзани отправил в парламент автономии предложение распределить полномочия главы автономии до выборов нового президента между правительством, парламентом и судебной системой. Проблема, однако, в том, что парламент Иракского Курдистана последние годы функционирует с перебоями, а в начале 2018 года к этому добавился и острый правительственный кризис.

Работа Кабинета министров была парализована после того, как в начале января из его состава вышли 7 из 19 министров от оппозиционных партий «Горран» («Движение за перемены») и «Исламская группа Курдистана» (ИГК). 16 января за ними последовала партия «Исламский союз Курдистана» (ИСК). Лидер ИСК Салах эд-Дин Баха эд-Дин пояснил: «Мы не против правительства, и мы не одобряем распад правительства, который может создать вакуум безопасности. Но наше пребывание в правительстве будет неблагоприятно расценено общественностью». После чего упомянутые три партии создали коалицию «Ништиман» («Родина»), главой которой стал Юсеф Мухаммед от партии «Горран», в начале января демонстративно оставивший пост спикера парламента автономии. Новое политическое объединение заявило, что намерено участвовать в предстоящих иракских выборах совместным списком, после чего направило своих представителей в Багдад для обсуждения отношений между федеральным центром и регионом. Делегация была принята премьером Х. аль-Абади, причем руководство автономии в лице премьер-министра и лидеров двух ведущих партий («Демократической партии Курдистана» и «Патриотического союза Курдистана») узнало об этом только из СМИ. Лидеры ПСК и ДПК провели экстренную встречу, после чего Мала Бахтияр (ПСК) указал, что делегация оппозиции не имела никаких полномочий: «Американцы, англичане, ЕС и ООН подчеркнули, что по конституции только региональное правительство несет ответственность за переговоры в рамках единого Ирака». М. Бахтияр назвал текущие события «новым этапом».

Ситуация, действительно, изменилась кардинально, и федеральные власти не упускают случая показать свое преобладание. Премьер-министр Хейдар аль-Абади, говоря об отчислениях автономии из бюджета Ирака, прямо заявил: «Сейчас мы назначили долю в зависимости от соотношения населения. В этом есть справедливость», и добавил, что ранее утвержденная (кстати, нарушавшаяся) выплата 17% была основана на устаревшем политическом соглашении, которому его правительство больше не привержено. Не помогли ни заявления МВФ, что 12,6-процентная доля не покроет расходы автономии, ни данные аудита международной компании Deloitte, согласно которым добыча нефти в Иракском Курдистане сократилась с 514 тыс. баррелей в сутки в сентябре 2017 г. до 252 тыс. в ноябре. По мнению Х. аль-Абади, в ноябре Эрбиль экспортировал 270 тыс. баррелей нефти и этого «более чем достаточно», чтобы своевременно выплачивать зарплаты.

Вопрос о выплате зарплат госслужащим региона не праздный, и в Багдаде старательно разыгрывают эту карту. Десятки тысяч служащих различных учреждений и ведомств, обеспечивающих жизнедеятельность автономии, длительное время получали лишь часть зарплаты, и то с большой задержкой, а с октября выплаты вовсе остановились. После многократных обращений курдских властей Центральный банк Ирака 30 декабря 2017 г. открыл специальный счет для зарплат государственных служащих в Курдистане и разместил на нем 450 млрд динаров (около 380 млн долларов). Однако переводы денег может санкционировать только премьер-министр Хейдар аль-Абади, который неоднократно говорил – он не против выплат, но они должны быть обоснованы. От автономии требовали предоставить полные списки служащих, вновь и вновь отвергая их под надуманными предлогами. В декабре списки показались Багдаду «недостоверными», в январе список сотрудников регионального министерства здравоохранения был отклонен, поскольку был составлен на курдском языке. Между тем курдский язык, наряду с арабским, является официальным языком Ирака (ст. 4 конституции).

Вместе с тем федеральное правительство сохраняет способность чутко реагировать на развитие ситуации. Одним из главных средств давления на курдов стала воздушная блокада, действие которой продлено до 28 февраля текущего года. По некоторым данным, однако, в марте воздушное сообщение с Иракским Курдистаном будет восстановлено, хотя это не добрая воля Багдада, а условие американской компании Chevron, которая была вынуждена прекратить работы в автономии в связи с большими трудностями, возникшими при ротации персонала, логистических операциях, и терпит большие убытки. Бесперебойный доступ к иракской нефти является для США одним из «национальных интересов». А в Багдаде не забыли, на что способен Вашингтон, – решили не перечить.

Премьер Хейдар аль-Абади, объявивший 10 декабря об окончательном разгроме ИГ в Ираке, в числе первоочередных задач назвал восстановление разрушенной войной инфраструктуры и возвращение перемещенных лиц в свои дома. По подсчетам иракского правительства, для этого потребуется не менее 100 млрд долларов. 12-14 февраля в Кувейте созывается международная конференция доноров Ирака с участием представителей 70 государств, ООН, Всемирного банка и гуманитарных организаций. Показательно в этом плане заявление американского посла в Багдаде Дугласа Силлимана: «Соединенные Штаты планируют выделить в общей сложности 150 млн долларов на усилия по стабилизации обстановки в 2018 году». Финансирование будет осуществляться через Агентство США по международному развитию (USAID) и Программу развития ООН (UNDP).

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган призвал к борьбе с вызовами, с которыми столкнулся исламский мир.

Выступая в Стамбуле, президент Эрдоган отметил, что исламский мир переживает сложный период. В последние годы мусульманам чинят козни, и они сталкиваются с распрями, пояснил глава государства. «Реализуется сценарий по расколу исламского мира, мусульман, уничтожению их ценностей и, что самое опасное, – их будущего», — сказал Эрдоган.

По словам турецкого лидера, В результате действий банд боевиков ДЕАШ, «Аль-Каиды», «Боко Харам», YPG (сирийское крыло PKK) и течения Фетуллаха Гюлена (FETÖ) регион утопает в море крови.

«Запад «экспортировал» в исламские страны всех преступников и бандитов, пытаясь таким образом обеспечить свое будущее», — продолжил Эрдоган.

https://www.aa.com.tr/ru/t%D1%83%D1%80%D1%86%D0%B8%D1%8F/%D1%80%D0%B5%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D1%83%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F-%D1%81%D1%86%D0%B5%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D0%BF%D0%BE-%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D1%83-%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0/973890

Общая ситуация на Ближнем Востоке заметно обострилась после событий так называемой «арабской весны» 2011 года. Прокатившаяся по региону волна массовых беспорядков, народных волнений и акций протеста вызвала смену правящих режимов и разрушение государственности ряда арабских стран, в которых образовался вакуум власти и идеологии. Господствовавшие в регионе десятки лет идеи арабского социализма (национализма) и панарабизма уступили место политическому или радикальному исламу. На смену насеризму, баасизму и зеленой книге Каддафи пришли экстремистские политико-религиозные течения арабов-суннитов (ваххабизм, такфиризм и им подобные). Под зелеными и черными знаменами десятки радикальных исламистских группировок включились в борьбу за власть, ресурсы и территории. В Египте «Братья-мусульмане» даже смогли на некоторое время придти к власти. На территориях Сирии и Ирака несколько лет существовало квазигосударство «Исламский халифат».

Положение в регионе еще больше осложнилось масштабным внешним вмешательством во внутренние конфликты на Арабском Востоке. Причем, наводить нужный им «порядок» в суверенных государствах бросились не только региональные центры силы, но и западные страны во главе с США.

В наиболее сложном положении оказались Сирия, Ирак, Йемен и Ливия, где продолжаются вооруженные конфликты и активно действуют террористические группировки исламистов. Учитывая лимит времени, хотелось бы остановиться на перспективах развития обстановки лишь в более близких нам территориально — Сирии и Ираке.

Сирия. Во многом благодаря усилиям России к настоящему времени удалось нанести решающее поражение наиболее крупным террористическим группировкам радикальных исламистов «Исламское государство» и «Джабга ан-Нусра» (запрещены в РФ). Их разрозненные силы отступают в соседние страны, отдельные отряды боевиков укрылись в провинции Идлиб.

Большую часть территории страны контролируют ВС Сирии и их союзники. В трех северных кантонах и отдельных кварталах г.Алеппо созданы органы самоуправления сирийских курдов, которые до последнего времени сохраняли нейтралитет в гражданской войне и воевали лишь с террористами. Турецкие войска под предлогом борьбы с терроризмом без разрешения Дамаска вторглись в Сирию и создали на севере этой страны плацдарм шириной примерно в 100 км и глубиной до 50 км. Провинцию Ракка и некоторые другие северо-восточные районы страны контролирует созданный под эгидой США «Демократический альянс» (курды, арабы-сунниты и арабы-христиане). Созданные четыре зоны деэскалации и переговорные площадки в Астане и Женеве позволяют уже сейчас сохранять режим прекращения огня и продолжать мирные переговоры представителей всех политических групп сирийцев.

Каковы же наиболее вероятные сценарии дальнейшего развития событий в Сирии?

Первый. Дамаску, представителям оппозиции и лидерам курдов удастся договориться о создании временных коалиционных органов власти и объединенных вооруженных сил. Очевидно, что такая договоренность будет предусматривать дальнейшую изоляцию и разоружение боевиков радикальных исламистских группировок в провинции Идлиб и вывод из страны иностранных военнослужащих, прежде всего, КСИР Ирана, ВС Турции и ливанской «Хизбаллы». Не исключено, что постоянным членам Совета Безопасности ООН также удастся договориться о проведении в Сирии миротворческой операции, хотя сегодня такой вариант выглядит весьма проблематичным. Совбез ООН не может придти к согласию даже по вопросу продления мандата экспертов, расследующих применение химического оружия в Сирии.

Следующими этапами мирного процесса могли бы стать обсуждение и принятие новой конституции и создание условий для проведения всеобщих выборов парламента, президента, формирования коалиционного правительства народного доверия с пропорциональным участием в нем всех основных этно-конфессиональных групп населения (арабы-сунниты, арабы-алавиты, курды). Не исключено, что новая Сирия станет федеративным государством или с наличием национальных автономий (арабы-алавиты, курды, туркоманы, др.). Говоря о возможных всеобщих выборах в Сирии, надо иметь в виду, что примерно треть населения страны (6-8 млн человек) проживает в лагерях беженцев в соседних странах и Европе. Их возвращение в Сирию в ближайшие годы маловероятно, поскольку разрушены жилой фонд и инфраструктура. Проблемой может стать организация избирательных участков и процесс голосования сирийцев в этих лагерях в Турции, Ливане, Иордании, Ираке, Саудовской Аравии и других странах. При наличии политической воли противоборствующих сторон и их готовности сохранить единое сирийское государство эти технические вопросы вполне решаемы.

Второй. Сторонам внутрисирийского конфликта не удастся договориться по вышеозначенной повестке дня, но режим прекращения огня, зоны деэскалации и созданные фактически анклавы-автономии (курдские, турецкий и «Демократического альянса») сохранятся, наступит состояние «ни войны, ни мира», иностранные воинские контингенты останутся в Сирии на неопределенное время, восстановление экономики, инфраструктуры и возвращение беженцев будут затруднены или отложены. В лучшем случае, удастся продолжить работы по разминированию территории страны и оказать гуманитарную помощь населению.

Третий. Самый нежелательный, но все еще возможный сценарий. Режим прекращения огня между правительственными войсками и вооруженной оппозицией или с курдскими ополченцами будет нарушен и продолжится вооруженное противостояние, которое может приобрести затяжной характер партизанских боевых действий, подпольной борьбы и террористических атак. Не исключено, что в этом случае вновь активизируются радикальные исламистские группировки. К сожалению, «партии войны», желающие сорвать наметившийся мирный процесс, имеются как в рядах оппозиции, так и в окружении Башара Асада. Не собираются уступать свои позиции в Сирии и внешние игроки (иранские аятоллы, монархи Персидского залива, власти Турции и Иордании). Тегеран понимает, что всеобщие выборы в Сирии могут привести к власти в стране демократическим путем представителей арабо-суннитского большинства. В таком случае, смена режима Башара Асада будет означать не только утрату влияния Ирана на Сирию, но и на соседний Ливан, где «Хизбалла» окажется в изоляции.

Таким образом, несмотря на разгром наиболее крупных террористических группировок исламистов в Сирии, предпосылок к началу мирного урегулирования сирийского кризиса пока явно недостаточно. В Астане и Женеве стороны предпочитают вести переговоры через посредников и лишь по второстепенным вопросам. К тому же, страна остается «яблоком раздора» между различными региональными и международными центрами силы, каждый из которых хотел бы доминировать в послевоенной Сирии.

Ирак.  На фоне кровопролитной шестилетней гражданской войны в Сирии Ирак выглядит внешне более благополучно. Одна из самых богатых стран мира по добыче и экспорту нефти на душу населения, располагающая выходом к Персидскому заливу и водными ресурсами рек Тигр и Евфрат, казалось бы, должна процветать. Однако, пришедшее к власти в стране после свержения Саддама Хусейна правительство арабо-шиитского большинства, изначально взяло курс на ограничение прав и свобод арабо-суннитского меньшинства и курдов. Еще в период американской оккупации в стране была развязана так называемая кампания «дебаасизации», в результате которой репрессиям подверглись не только ближайшие соратники Саддама Хусейна и функционеры партии Баас, но и сотни тысяч простых военнослужащих, полицейских, чиновников всех уровней и члены их семей. Арабы-сунниты вытеснялись из законодательных и исполнительных органов власти и из бизнеса. В районах компактного проживания суннитов орудовали шиитские «эскадроны смерти», похищались местные жители, взрывались суннитские мечети. В ответ суннитами создавались подпольные вооруженные группировки, которые вначале сопротивлялись партизанскими методами, а летом 2014 года 8 суннитских провинций восстали и поддержали вторгшихся из Сирии боевиков «Исламского государства». Наскоро сколоченная иракская армия разбежалась, бросив арсеналы тяжелых вооружений. Почти треть страны в течение двух с половиной лет находилась под контролем боевиков-джихадистов. Благодаря курдским ополченцам и вмешательству сил западной коалиции удалось ограничить экспансию боевиков ИГ на севере страны, а затем и восстановить статус-кво, освободив г.Мосул и другие районы северо-востока Ирака.

Но последовавшие затем карательные операции шиитских милицейских формирований в освобождаемых районах вызвали новое недовольство багдадскими властями со стороны местных суннитов. Шиитско-суннитский конфликт в Ираке сохранился и в любое время может вновь приобрести открытый вооруженный характер. Монархии Персидского залива готовы оказать иракским суннитам необходимую финансовую и другую помощь.

Обострились отношения Багдада и с иракскими курдами. Если с 2003 года курдские лидеры пытались сотрудничать с арабами-шиитами в деле создания нового государства и даже выступали посредниками в урегулировании межарабских шиито-суннитских разногласий, то теперь и они переходят в оппозицию. Это происходит по причине того, что центральные власти в своей внешней и внутренней политике ориентируются все больше на Тегеран, пытаются втянуть курдов в борьбу с арабами-суннитами, нарушают ряд положений конституции, касающихся курдского вопроса (статья 140 и другие), саботируют принятие нового закона об углеводородах, недоплачивают из федерального бюджета положенных 17 % на развитие курдского региона и содержание курдских ополченцев «пешмерга». Вторжение боевиков ИГ в курдские районы Эрбиль расценил как прямое предательство курдов со стороны правительства Малики. Все это послужило причиной проведения референдума 25 сентября 2017 года о независимости Иракского Курдистана. Результат был ожидаем: 93 % принявших участие в голосовании высказались за независимость.

И хотя это волеизъявление населения северных районов Ирака не предполагало немедленный выход курдского региона из состава Ирака, Тегеран и Багдад отреагировали на это событие крайне враждебно, вплоть до объявления блокады Иракского Курдистана и угроз военного вторжения на его территорию. Шиитские милицейские бригады «Хашд аш-Шааби» были брошены на вытеснение курдских ополченцев из так называемых «спорных районов» и, прежде всего, из нефтеносной провинции Киркук. Ситуация на севере Ирака заметно обострилась.

Сегодня трудно сказать, как будет дальше развиваться обстановка в Ираке? Удастся ли преодолеть очередной кризис в отношениях трех основных групп населения? Многое будет зависеть от способности арабо-шиитского большинства во власти найти компромисс с арабами-суннитами и курдами. Залогом сохранения государственности в этой стране могло бы стать подлинно коалиционное правительство. В противном случае, неизбежны новые конфликты и сохранение вероятности распада страны.

Кризисы в Сирии и Ираке имеют ряд общих черт: у руководства обеих стран находятся шиитские (алавитские) кланы, которые тесно сотрудничают с Ираном, оппозиция в основном представлена арабо-суннитскими группировками, курдский вопрос по-прежнему не решен. В Сирии ни Дамаск, ни лидеры оппозиции не приглашают курдов на переговоры по будущему государственному устройству страны и не гарантируют курдам равных с арабами прав и свобод. В Ираке курды добились статуса субъекта федерации, но Багдад всячески тормозит развитие курдского региона и игнорирует многие справедливые требования курдских лидеров.

Нормализация военно-политической обстановки в Сирии и Ираке могла бы стать ключевым звеном в снижении общей напряженности на Ближнем Востоке. Основным препятствием к этому становится противостояние в регионе Ирана и монархий Персидского залива во главе с Саудовской Аравией. Тегеран стремится под предлогом восстановления исторической справедливости и защиты законных прав шиитских общин региона провести так называемую шиитскую революцию в арабских странах. Смысл ее очевиден: шииты должны доминировать во власти в тех странах, где они составляют большинство населения (Ирак, Бахрейн), или быть пропорционально представлены во власти в других странах, где шиитские общины якобы дискриминируются (Ливан, Саудовская Аравия, Йемен, Кувейт, другие). Особняком стоит алавитское меньшинство Сирии, которое оказалось у власти в Дамаске. Иранские аятоллы признали алавитов мусульманами, близкими к шиитскому течению ислама, и, исходя из этого, поддерживают режим Башара Асада. Лига арабских государств не признает алавитов как мусульман, исключила возглавляемую «безбожником» Асадом Сирию из членов своей организации и внесла в список террористических организаций ливанскую шиитскую группировку «Хизбаллу». Оказавшиеся у власти большинства арабских стран сунниты не намерены уступать завоеванное ими веками господство над шиитами. Если в предыдущие годы главным очагом напряженности на Ближнем Востоке была нерешенность палестинской проблемы, то сейчас на первый план выходит борьба арабо-суннитских государств с шиитской экспансией Ирана. Объективно, территории Сирии, Ирака, Йемена и Ливана превращаются в полигоны прямого вооруженного противостояния Тегерана и суннитской коалиции во главе с Эр-Риядом.

Ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Иванов Станислав Михайлович

Референдум 25 сентября в Иракском Курдистане (ИК) стал одной из попыток создания независимого курдского государства. Это естественное право курдов. В то же время здравомыслящие курдские политики прекрасно понимают, что время для этого еще не настало.

Прежде чем переходить к изложению того, что сейчас происходит в ИК, есть смысл напомнить, что представлял собой регион к этой дате. Согласно Конституции Ирака 2005 года, Курдистан имеет статус широкой автономии со всеми атрибутами государства: флаг, гимн, конституция, президент, парламент, правительство, собственные судебная и правоохранительная системы, спецслужбы и армия, которую называют пешмерга (в переводе с курдского «тот, кто противостоит смерти»).

Административно ИК состоит из четырех провинций: Дохук, Эрбиль, Сулеймания и Халабжа. Столица – город Эрбиль. Наряду с курманджи и сорани официальными языками также являются арабский, туркоманский, ассирийский и армянский. В июне 2014 года курды установили контроль над Киркуком, после того как его под ударами «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ) оставила иракская армия.

Региональному правительству удалось обеспечить экономическое развитие и инвестиционную привлекательность Курдистана. По сравнению с другими районами Ирака он выделялся в лучшую сторону благодаря относительной стабильности, активному строительству жилья и инфраструктуры, расширению международных торгово-экономических связей. Здесь надо отдать должное в том числе критикуемому сейчас Масуду Барзани и его команде.

Недра ИК богаты нефтью и газом. Однако у курдов не было надежных каналов поставки углеводородов на внешний рынок. Этим умело пользовалась Турция закупая у Эрбиля сырье по ценам, в разы ниже рыночных для последующего экспорта через порт Джейхан. В результате бюджет ИК недополучал большие средства. Ситуацию усугубило падение мировых цен на нефть. С 2015 года у правительства региона не стало хватать средств для выплаты заработной платы работникам бюджетной сферы и бойцам пешмерга. Задержки с выплатой на несколько месяцев стали нормой.

Проблемы в социально-экономической сфере усугубились соперничеством политических сил за власть и борьбой вокруг продления президентских полномочий Барзани. С 2005 года во главе ИК он находился два срока. Последний раз срок его нахождения на посту президента был продлен в 2013-м по взаимной договоренности между основными политическими силами – Демократической партией Курдистана (ДПК, создана в 1946 году отцом Барзани, Мустафой Барзани) и «Патриотическим союзом Курдистана» (ПСК, с момента ее основания в 1975 году и до своей кончины 3 октября 2017 года возглавлял Джаляль Талабани) еще на два года при условии, что в дальнейшем он не сможет занимать этот пост. Срок его полномочий завершился 20 августа 2015 года. Однако в нарушение договоренностей ДПК выступила за продление президентских полномочий Барзани.

Категорически против выступила партия «Движение за перемены» («Горран»), которую в то время возглавлял Науширван Мустафа (скончался в мае 2017 года), обвинив клан Барзани в стремлении к установлению диктатуры, коррупции, захвате ключевых постов в руководстве ИК (племянник Барзани Нечирван Барзани – премьер-министр регионального правительства, сын Масрур – глава Совета безопасности), ухудшении отношений с Багдадом и обострении социально-экономических проблем региона. В «Горран» считают, что природные ресурсы Курдистана принадлежат всему народу и люди должны знать, сколько нефти добывается, какую прибыль от ее продаж получает регион и как расходуются эти средства.

Такую же позицию заняли и оппоненты ДПК из других политических партий, в частности ПСК. Они обвинили Барзани в узурпации власти, отсутствии прозрачной финансовой политики и посредничестве между ИГ и Турцией в торговле нефтью. В октябре 2015 года в провинциях Сулеймания и Халабжа прошли протестные акции бюджетников, требующих выплатить долги по зарплате, завершившиеся требованиями ухода Барзани в отставку, погромами и поджогами офисов ДПК, редакций СМИ этой партии и гибелью ее сторонников.

Ответом Барзани стала приостановка работы в парламенте депутатов от «Горран», включая спикера, и удаление их представителей с постов министров в региональном правительстве. Ситуацию в качестве посредника пытался разрешить ПСК. В Эрбиле начали осознавать, что дальнейшее противостояние может перейти в вооруженную фазу, как это уже было в 1994–1996 годах, когда шли ожесточенные сражения между пешмерга ДПК и ПСК (каждая из этих партий имеет свои вооруженные формирования). Однако на этот раз придется вести войну на два фронта – со своими собратьями и отрядами ИГ.

Тем временем ситуация в регионе продолжала ухудшаться. Из-за нестабильности стали сворачивать активность иностранные нефтяные компании. Региональное правительство пыталось получить кредиты у Анкары и предлагало Турции большую долю в контролируемых курдами нефтяных месторождениях. Однако это встретило сопротивление со стороны ПСК и «Горран», выступивших против нецелевого использования денег, получаемых за продажу нефти, и «распродажу курдской земли». Против выступил и Багдад, заявив, что региональное правительство ИК не имеет таких прав.

Очередное обострение спровоцировал референдум по вопросу отделения от Ирака. Впервые с такой инициативой Барзани выступил в июне 2014 года. Затем референдум несколько раз анонсировался, но каждый раз откладывался. В начале июня 2017-го Барзани заявил, что плебисцит будет проведен 25 сентября. Против выступили практически все страны, поддержали только Израиль и Саудовская Аравия. Они преследовали свои цели, главной из которых было использование иракских курдов и территории ИК против Ирана. Кроме того, не менее 70% импортируемой Израилем нефти приходилось на ИК, добываемой в том числе в Киркуке.

Официальный Багдад и практически все шиитские политические силы неоднократно заявляли, что после решения проблемы ИГ на повестку дня станет вопрос спорных территорий, в первую очередь Киркука. Распределение доходов от продажи нефти и непрозрачность сделок не удовлетворяли Багдад. Референдум о независимости лишь ускорил решение этого вопроса. «НГ» писала о возможном развитии обстановки по такому сценарию (см. номер от 04.07.17).

При принятии решения о проведении референдума Барзани либо потерял чувство реальности, либо кто-то сильно на него давил извне, чтобы он пошел на шаг, способный создать после освобождения Мосула от ИГ очередной широкомасштабный очаг нестабильности в регионе под боком у Ирана и начать процесс окончательного развала Ирака на отдельные государства: курдов, суннитов и шиитов.

Выход у Барзани из капкана, в который он себя загонял (или кто-то загонял его туда целенаправленно), был. Об этом не раз ему говорили авторитетные прагматики из других курдских политических партий, в частности ПСК. По их мнению, Эрбилю и Багдаду следовало совместно уделить внимание укреплению органов власти, диверсификации экономики, решению вопроса спорных территорий, справедливому распределению нефтяных доходов, обеспечению безопасности границ Ирака и выстраиванию партнерских отношений с соседями.

Несмотря на все предупреждения, референдум состоялся. Информация о его результатах и отношении к нему в самом Курдистане до сих пор поступает противоречивая порой от одних и тех же источников. Тем не менее уже можно говорить, что не все курды находились в состоянии эйфории. Те, кто имел отношение к Киркуку или жил там, до последнего отстаивали позицию отказа от референдума, прекрасно понимая негативные последствия для Курдистана. За один день до голосования эмиссарам Эрбиля удалось уговорить несогласных. Люди вынуждены были пойти на референдум, чтобы не выглядеть предателями в глазах соплеменников.

Многим 25 сентября казалось, что дело сделано и Багдаду теперь некуда деваться, как только идти с Курдистаном на переговоры о разводе. Премьер-министра Ирака Хайдера аль-Абади расценивали как слабого политика, неспособного на решительные меры. Считали его неоднократные предупреждения о том, что если референдум состоится, то в спорные территории будут направлены войска, пустым звуком. Однако в вопросе по Киркуку аль-Абади действовал жестко и оперативно.

В тот роковой день, когда иракская армия вступила на землю, занятую пешмерга, бои под Киркуком продолжались четыре часа. Итог: 94 бойца пешмерга ПСК убиты, 252 ранены. Когда стало ясно, что бойцы ПСК не смогут отразить атаку во много раз превосходящей по силе иракской армии, пешмерга ДПК был отдан приказ на отступление. Барзани стал стягивать всех своих бойцов к Эрбилю. Судя по всему, в планах иракской армии взять полностью под контроль все пропускные пункты на спорных территориях и вернуть Курдистан к границам 2003 года.

Самым главным проигравшим в этой ситуации оказался курдский народ. В сложившейся ситуации одни политики, в частности из ПСК и «Горран», стараются не допустить в регионе широкомасштабной войны. Они выступают за сохранение территориальной целостности Ирака и конструктивный диалог с Багдадом по поиску компромиссных решений. Другие, наоборот, свои просчеты пытаются свалить на других, обвинив их в предательстве интересов курдского народа. В результате обострились отношения между ДПК, с одной стороны, и ПСК и «Горран», с другой.

Референдум фактически изолировал Курдистан от внешнего мира. Мировая реакция на голосование показала, что Барзани просчитался. Курды потеряли почти половину территории, контролируемую с начала войны с ИГ. Воздушное пространство региона закрыто для международных рейсов, Курдистан лишился контроля над пограничными переходами и таможенными постами. Для региона, не имеющего выхода к морю, это имеет важное значение.

По некоторым данным, в конце октября Барзани фактически заставили покинуть пост и сняли с него все полномочия, распределив их между правительством региона во главе с Нечирваном Барзани и парламентом. Пока ясно одно: лидерам курдов и центральному правительству Ирака надо отказаться от амбиций, договариваться и искать компромиссы, устраивающие и одних, и других. Как сказал один мудрец, «всякий стоящий у государственной власти, обязан избегать войны точно так же, как капитан избегает кораблекрушения».

Сулеймания – Киркук – Москва

Об авторе: Николай Дмитриевич Плотников – заведующий Центром научно-аналитической информации Института востоковедения РАН, доктор политических наук.

13.11.17

Иракские санкции оказались болезненными для соратников Масуда Барзани

Руководство Иракского Курдистана предложило заморозить процесс отделения от Ирака. В своем заявлении правительство автономии говорит о напряженности, повлекшей жертвы с обеих сторон. Эксперты убеждены: Багдад и Эрбиль могли негласно договориться о прекращении конфликта. В то же время иракские власти находятся в более сильной позиции, чем курды.

«Опасная обстановка и напряженность, с которыми столкнулись силы Ирака и Курдистана, вынуждают всех нас обратиться к исторической справедливости и предотвратить войну и конфронтацию между иракскими силами и пешмерга (курдские военизированные формирования в Ираке. – «НГ»)», – говорится в обращении регионального правительства.

Начиная с 16 октября, противостояние между силами Багдада и Эрбиля привело к человеческим потерям, напоминают власти Курдистана. Продолжение подобной конфронтации только увеличит шансы на еще более масштабное кровопролитие.

«Факт заключается в том, что у войны между двумя сторонами не будет победителя, – говорится в заявлении правительства Курдистана. – Все это приведет только к ущербу для всех аспектов жизни». Именно поэтому Эрбиль выдвинул на рассмотрение Багдада следующие пункты: прекращение военных операций на территории Иракского Курдистана, заморозка результатов референдума о независимости, а также начало диалога между курдским правительством и центральным руководством ближневосточной страны. Отметим, что сам премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади придерживался позиции, согласно которой курдам необходимо полностью отказаться от итогов референдума, и только тогда Багдад начнет диалог.

В день выхода заявления, сделанного правительством Иракского Курдистана, аль-Абади находился с официальным визитом в Турции, обсуждая вопросы безопасности и энергетики. Президент Реджеп Тайип Эрдоган, принимая иракского гостя, заявил, что Анкара готова оказать всестороннюю помощь Ираку. Стороны в очередной раз продемонстрировали общность взглядов на проблему курдской независимости. По словам Эрдогана, на повестке его встречи с иракским премьером находились меры, которые можно ввести в ответ на предпринятый правительством Иракского Курдистана референдум. Среди них – политические, военные и экономические шаги.

«Сама ситуация, которая произошла со спорными территориями в Ираке, такими как Киркук, намекала на то, что могла иметь место некая изначальная договоренность между Багдадом, Эрбилем и Сулейманией, в которой сильны позиции «Патриотического союза Курдистана» (ПСК), – заявил «НГ» эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Руслан Мамедов. С точки зрения аналитика, экономические меры воздействия, которые были предприняты Багдадом, также оказали реальное воздействие на позицию Эрбиля. «Все эти проблемы, которые были созданы для региона, оказались достаточно ощутимыми для его политической элиты, – полагает Мамедов. – Соответственно курды согласились на какую-то договоренность с Багдадом, который до тех пор, пока не было бы каких-то уступок со стороны властей Иракского Курдистана, не пошел бы на контакт». Аналитик указывает на то, что сейчас ведется обсуждение по поводу возможного формата урегулирования всех спорных вопросов между двумя сторонами.

«Цель заявления курдского правительства – дать еще один мощный сигнал Багдаду, что Эрбиль готов к переговорам, – полагает Мамедов. – Дальше идет политический торг. Все начинают обдумывать, какие правила игры будут сформированы далее. В связи с тем что Киркук уступили, понятно, что баланс сил резко смещен в сторону Багдада, иракское правительство достаточно укрепилось. У него гораздо больше преимуществ перед правительством Иракского Курдистана».

Аналитик напоминает, что ответственность за урегулирование с курдской стороны будет возложена на плечи главы Иракского Курдистана и лидера Демократической партии Курдистана Масуда Барзани. «В Иракском Курдистане отложили выборы, которые были намечены на период после референдума. Таким образом, Барзани остается у власти, и именно ему при взаимодействии с конкурирующими курдскими силами, в первую очередь ПСК, нужно будет сформировать комиссию для переговоров с Багдадом». ПСК ранее уже объявили о необходимости переговоров между сторонами в соответствии с Конституцией Ирака.
Игорь Субботин
26.10.2017

В то время как Турция, Иран и Ирак в ответ на референдум Курдской региональной администрации Ирака (КРАИ) о независимости постепенно наращивают сотрудничество, от России последовал интересный выпад. Российский лидер Путин, отметив, что референдум — внутреннее дело Ирака, предупредил о возможном введении нефтяного эмбарго в отношении КРАИ: если вентили будут перекрыты, возрастут цены на нефть.

Кризис, связанный с референдумом о независимости, который КРАИ провела 25 сентября невзирая на то, что весь мир был против, постепенно углубляется. Продолжаются военные учения, начатые у границ КРАИ после того, как Турция, Иран и Ирак прекратили воздушное сообщение с Эрбилем. В то время как в спорных районах, в том числе Киркуке, идет усиление присутствия пешмерга и федеральной армии, от России последовало интересное заявление об этом кризисе. Москва, которая с самого начала выступала в защиту территориальной целостности Ирака, но выражала уважение к «праву наций на самоопределение», в этот раз сделала предупреждение по поводу нефти.

Российский лидер Путин прокомментировал призывы о применении нефтяного эмбарго в отношении КРАИ после референдума о независимости: «Нефтяное эмбарго в отношении Иракского Курдистана приведет к росту цен на нефть. Но на это вряд ли кто-то пойдет». Путин, выступивший на пленарном заседании Российской энергетической недели в Москве, дал следующий ответ на вопрос, связанный с референдумом о независимости 25 сентября в КРАИ: «У нас добрые отношения с курдским народом были исторически. Мы не вмешиваемся в эти процессы, ничего не провоцируем и никого ни к чему не подталкиваем. Мы убеждены, что нужно делать все необходимое, чтобы не поджигать ситуацию вокруг Иракского Курдистана».

«Все наши высказывания направлены на то, чтобы стороны могли найти путь к контакту и поиску взаимоприемлемого решения, — сказал Путин. — Референдум о независимости — внутреннее дело Ирака». Путин также выразил понимание, что это чувствительная тема для Турции, Ирана и Сирии. С другой стороны, при ответе на вопрос о том, что станет с Эрбилем, если Турция перейдет от слов к делу и действительно прекратит поставки нефти из КРАИ, Путин отметил: «Прекращение нефтепотока скажется на глобальных энергетических рынках, цены пойдут вверх. Но, думаю, в этом мало кто заинтересован. Озвучиваемые призывы не должны провоцировать ситуацию».

Вместе с тем советник премьер-министра КРАИ Нечирвана Барзани Салих Мелеомер в интервью российскому информагентству Sputnik заявил, что в случае закрытия Турцией и Ираном КПП на границе с КРАИ Анкара и Тегеран тоже понесут экономические потери. Тем не менее в КРАИ хотели бы поддерживать хорошие отношения с Турцией, Ираном и Ираком, подчеркнул Мелеомер.

Формула «особого административного района» для Киркука

Модель «особого федеративного управления», предложенную премьер-министром Ирака Хайдером аль-Абади в отношении Киркука, поддержали туркмены. Официальный представитель Иракского туркменского фронта Али Мехди высказался по поводу формы управления в Киркуке: «Мы поддерживаем модель «особой федерации» в Киркуке». Мехди подчеркнул, что эта модель соответствует иракской конституции. Кроме того, обратил внимание Мехди, до сих пор имеет силу решение об «особой федерации», которое было принято в Совете провинции Киркук в 2006 году.

Еще одно предупреждение США в адрес КРАИ

В США выступают против любого насилия в отношении какой-либо стороны в Ираке после референдума КРАИ о независимости, отметила официальный представитель Госдепартамента США Хизер Нойерт (Heather Nauert) при ответе на вопросы о референдуме на ежедневном брифинге. Нойерт призвала иракцев и курдов «сесть за стол переговоров», подчеркнув: «Будь то север или иракское (центральное) правительство, мы полагаем, что две стороны, и иракцы, и курды, должны сесть за стол переговоров и хорошо обсудить эту тему, обсудить свои ожидания относительно будущего своей страны». Америка может оказать содействие началу диалога между двумя сторонами, если поступит такой запрос, отметила Нойерт, но пока запроса не было.

Аврам Шмулевич,  руководитель Института Восточного Партнерства,  глава  Международного Гиперсионистского движения «Беад Арцейну» (За Родину) , специалист по Ближнему Востоку и Кавказу , Израиль

Статья написана на платформе   онлайн конференции Международного онлайн аналитического центра «Этноглобус» (ethnoglobus.az)  (Азербайджан) и Американо-турецкого ресурса  «Тюркишньюс» (turkishnews.com) (США) «Референдум в Иракской Курдкой Автономии: реалии и будущее».

Когда говорят, что курды в Ираке получат  государственную независимость, обычно допускают две большие неточности. Первая неточность — никаких курдов не существует, вторая неточность Иракский Курдестан давно является фактически независимым.

Предстоящие события в Иракском  Курдестане являются историческим моментом. Проведение референдума коренным образом изменит расстановку сил на всем большом Ближнем Востоке, включая Кавказ и всей мировой установке.

Что означает, что нет никаких курдов. Нет единого курдского этноса. Курды это общность,  такая же,  как тюрки.  Даже курды между собой больше разобщены, нежели тюрки. Современные нации возникли в 20 веке, пройдя этап индустриализации . Курды же не прошли эту стадию развития , остались на уровне феодализма . Поэтому с точки зрения науки их сложно отнести к формулировке нация. 

Курды это скорее всего конгломерат субэтносов . По последним данным курдов в мире  насчитывается 25 млн. Согласно отчетам курдских активистов, эта цифра составляет 40 млн., что считаю более достоверным.  Кроме того курды  разделены  по религиозной принадлежности –езиды,  мусульмане сунниты и шииты, алявиты (они тоже определяются как отдельная религия). Курды представлены всеми разновидностями этих  конфессий. Самый главный противник Раджапа Эрдогана Фетуллах Гюлен тоже курд.

90-е годы в Турции и на Ближнем Востоке действовала одна из жестоких   движений  как турецкий Хезболла, который тоже состоял из курдов. Курды также принадлежат к разным политическим движениям. Они занимали и занимают очень высокие посты в руководстве Турецкой Республики. ПКК это причудливая смесь марксизма и восточного феодализма.

Говорить о едином курдском языке тоже сложно. Только в Турции распространены два диалекта курдского языка-это сорани и курдманджи. Курды как общность в составе империй не выступали в единстве. Это свойственно  славянам  19 века, тем же тюркам, которые,  достигнув определенного  уровня социальной ступени,  принимали язык империи и ассимилировались.

Известный в мире курд — это Салахаддин, мусульманский завоеватель,  разбивший крестоносцев. В большей  части его армии состояла из курдов. Значительная часть арабов, проживающих в Израиле, являются потомками курдов. В Израиле сейчас наблюдается возрождение курдства. Арабы, которые раньше были ассимилированы, восстанавливают свои этнические корни. В форумах арабы вспоминают свои курдские корни. Этот процесс идентификация себя курдами идет во всех частях мира.

Курды воевали очень много и с арабами, и с турками и между собой.

После свержения Саддама Хусейна на севере Ирака существует Иракская Курдская Автономия – со своим парламентом, бюджетом, своими структурами  безопасности. Иракской армии даже запрещено входить на территорию Иракского Курдистана.

Как считают некоторые эксперты, курды давно получили бы независимость, если бы не фантастическая жадность курдских торговых кланов. Иракский Курдестан и территории Турции , населенные курдами эта некая серая зона, где процветает контрабанда . Соответственно очень многим силам экономически выгодна такая ситуация. Теперь элиты иракских курдов пришли к выводу, что нельзя больше откладывать провозглашение политической независимости.

Возможно, за этим стоит Турция, потому, что между курдами существуют очень большие различия и напряженные отношения. Если сторонники Оджалана выступают против Турции, то иракские курды выступают союзниками Анкары. На территории Иракского Курдестана находятся турецкие войска.

Турецким властям было бы выгодно провозглашение курдского государства на территории Ирака. Если уж этого нельзя избежать, если  курды в 21 веке выходят на политическую арену  как современная нация, то Анкаре было бы выгодно, чтобы это свершили курды лояльные к Турции.  

Хочу отметить, что я не совсем уверен, что референдум в Иракском Курдестане состоится.  Так как будет стоять вопрос, относительно территорий, которые будут принадлежать Курдестану.

Часть районов, которые курды считают своими, были отняты у них во времена Саддама Хусейна. Это самые нефтеносные районы.  Часть этих территорий были заняты военными силами Иракского Курдестана во время войны с ИГИЛ, но Багдад не признает их за курдами. Курдам было бы важно сохранить за собой Киркук.

Тегеран недавно заявил, что если М.Барзани откажется от референдума, то Иран использует все свои возможности, чтобы эти территории были включены в состав Иракского Курдестана.

С точки зрения политики ,для  Барзани было бы очень выгодно взамен на  отказ  от референдума получить в свой состав богатый нефтью Киркук. Это вариант тоже нельзя исключать.

Израиль единственная страна, которая официально поддержал референдум независимости иракских курдов.  Израиль еще в 60-х гг. поддерживал борьбу курдов против Ирака , поставляя им оружие. В настоящее время Израиль контролирует значительную часть экономики Иракского Курдестана, бизнес, банковская система. Иракский Курдестан является одним из главных поставщиков нефти в Израиль. Но для реализации этих интересов независимость Иракского Курдестана не обязательна.

Но, ни одна другая страна не поддержала проведение референдума, что подвергает его реализацию под сомнение.  Если все -таки референдум состоится, то он будет иметь значение для всего мира. Это не только потому, что и другие курдские анклавы тоже объявят свою  независимость, думаю, что это не произойдет.

Независимость Иракского Курдестана будет означать, что границы, сформированные  на Ближнем Востоке и на Кавказе  после первой мировой войны неустойчивы.  События в Сирии и Ираке являются тому примером. Мы все еще живем на территориях , начерченных политиками и дипломатами  в начале 20 века.  Имеющиеся на Ближнем Востоке тиранические режимы тоже исходят  от этого разделения границ, которые  не соответствуют ни этническим, ни историческим, форматам, которые никто не  желает изменить.  Только тиранией можно сохранить государственность в этих границах.

Как то я говорил с одним влиятельным американским дипломатом, который  сказал следующее, что рано или поздно Ирак разделиться на курдскую, суннитскую, шиитскую части. Известно, что границы Ближнего Востока неестественны. Если курды дадут такой повод, то США, возможно, возьмутся за кроение региона на боле естественные части, чтобы они соответствовали этнической карте. Но это очень опасная игра и ситуация может выйти из под контроля. Вслед за Ближним Востоком могут пойти другие части мира, в том числе Латинская Америка, Кавказ.