Рубрика: Ираке

Станислав Тарасов

В Женеве состоялась международная конференция по урегулированию ситуации в Сирии. В ее работе принимали участие госсекретарь США, главы МИД России, Китая, Франции, Великобритании, Турции, Кувейта и Катара, генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и глава ЛАГ Набил Элараби. Специальный представитель ООН Кофи Аннан представил на рассмотрение ее участников новый план по преодолению кризиса в Сирии. Он предусматривает создание правительства переходного периода, в состав которого планируется ввести как членов правительства Башара Асада, так и оппозиционеров. Этот план предусматривает и разработку жесткого графика -«Дорожной карты» — списка поэтапных действий официального Дамаска и сил оппозиции по реализации проекта национального примирения.

Тут сразу выявляются некоторые новые аспекты проблемы. Первый: текст Декларации Группы, опубликованный на сайте ООН, не содержит требований к Асаду покинуть свой пост, а обязанность по выполнению плана урегулирования сирийского конфликта возлагается на всех его участников. Госсекретарь США Хиллари Клинтон считает, что в тексте «четко сказано, что все стороны должны участвовать в переходном органе управления, который лишит Асада и его режим какой-либо власти, он должен будет уйти». В то же время, как уточнил глава МИД России Сергей Лавров, в документе «не содержится требования исключить из политического перехода какую-либо группу». С Дамаском — понятно, а как быть с сирийской оппозицией, которая остается политически неоднородной? Поэтому не ясно, кто будет ее представлять на переговорах с Дамаском, тем более, что оппозиция еще должна получить признание как с его стороны в качестве партнера по переговорам, так и со стороны участников международной конференции.

Второй аспект: по большому счету, Запад мог сорвать встречу в Женеве. Предлог был. В момент начала работы международной конференции Анкара стягивала к сирийской границе боевую технику и средства ПВО, которые, по словам турецкого руководства, «должны стать гарантией так называемого безопасного коридора». В этой связи глава МИД России Сергей Лавров сообщил, что Россия располагает данными объективного наблюдения ситуации со сбитым недавно в сирийском воздушном пространстве турецким самолетом-разведчиком, готова их предоставить на суд общественности и международной экспертизы. Это высвечивает особую роль Турции, которая была выдвинута Западом в отношении Сирии на первые позиции. Правда, милитаристские порывы Анкары уже остудили в НАТО. Глава военного комитета НАТО генерал Кнуд Бартельс решил призвать страны альянса воздержаться от применения военной силы в отношении Сирии или Ирана. Он подчеркнул, что «реализация военного сценария возможна только в том случае, если никакие политические действия уже не могут исправить ситуацию».

Но ситуация изменилась пока в иную сторону. Как писала в этой связи китайская газета Asia Times, Дамаску удалось провести «покерную дипломатию», подав серию сигналов Турции: сирийская система ПВО эффективна и способна нанести сильный удар, а сам кризис можно легко перевести в региональный за счет эффективной геополитической контр-комбинации. В ответ Турция, почувствовав себя в потенциальной ловушке, стала проводить «политику блефа». Статья 4 Североатлантического договора, на которую она ссылалась при обращении к союзникам по НАТО, гласит: «Договаривающиеся стороны всегда будут консультироваться друг с другом в случае, если, по мнению какой-либо из них, территориальная целостность, политическая независимость или безопасность какой-либо из Договаривающихся сторон окажутся под угрозой». Неслучайно в лексиконе премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана появились такие понятия, как «сохранение территориальной целостности и безопасности страны». Так совершился уникальный дрейф Турции — от «апостола и эмиссара демократии в регионе» до констатации факта угрозы территориальной целостности страны.

Более того, когда по просьбе Турции в Брюсселе прошло заседание постоянных представителей при НАТО, выяснилось, что ее амбиции поддерживают только на словах. Вот почему лидер главной оппозиционной Республиканской народной партии Кемаль Кылычдароглу обвинил правящий в Турции режим в том, что он без особой нужды не только разрушил дружественные отношения с Дамаском, но и поставил две соседние страны на грань войны. Теперь же граждане Турции имеют возможность наблюдать с экранов ТВ, как «архитекторы» турецкой внешней политики пытается сохранить политическое лицо в стране и доверие у своих зарубежных партнеров.

Правда, Россия и США продолжают расходиться в оценках перспектив урегулирования сирийского кризиса. Так госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что США будут добиваться подтверждения принципов переходного периода в Сирии, принятых «Группой действий» в Женеве через особую резолюцию Совбеза ООН, в которой должны быть определены санкции против Асада. Это — нереально, свидетельствует о том, что на сирийском направлении западная дипломатия утеряла инициативу и интеллектуальную нагрузку, теряя позицию за позицией. Более того, откровенной «остаточной провокацией» попахивает и заявление Клинтон о том, что она намерена в ближайшие дни созвать в Париже «Группу друзей» Сирии, а в Каире начать новый тур переговоров по Сирии с Лигой арабских государств.

Тем временем Кофи Аннан заявил, что рассчитывает сформировать переходное правительство в Сирии и получить первые результаты его работы только в течение года. За это время на бурном Ближнем Востока утечет немало воды. К тому же в Сирии предусматривается создание переходных структур власти с участием представителей как нынешнего правительства, так и оппозиции, а также разработка новой конституции, на основе которой и будут проводиться свободные многопартийные выборы. Отметим еще один важный нюанс: глава МИД РФ Сергей Лавров, подводя итоги конференции в Женеве, выразил сожаление, что среди участников не было представителей Ирана и Сирии. По его словам, он надеется на то, что на следующих заседаниях рабочей группы будет рассмотрен вопрос о расширении состава ее участников. Это означает, что российской дипломатии удается нейтрализовать не только действия так называемых «Друзей Сирии», но и сохранить «стратегический резерв» в лице Дамаска и Тегерана. Но теперь главное — добиться прекращения огня между властями и вооруженной оппозицией, а также нащупать механизм для начала политического диалога.

Завершившийся в Пекине саммит глав государств Шанхайской организации сотрудничества ознаменовался принятием новых членов. После долгого перерыва ШОС расширился за счет придания статуса наблюдателя Афганистану и статуса партнера по диалогу Турции.
С Афганистаном все понятно: войска Международной коалиции уже сидят на чемоданах и соседи сильно обеспокоены, чтобы Центральноазиатский регион оставался островком стабильности. Как подчеркивается в документе о предоставлении ИРА статуса наблюдателя, страны ШОС выступает «за построение в Афганистане независимого, нейтрального, мирного, процветающего государства, свободного от терроризма и наркопреступности», выступают за «национальное примирение под руководством афганцев и самими афганцами» и намерены оказывать содействие афганскому народу в восстановлении страны.

Хотя, наверное, сейчас вряд ли кто скажет, что будет с Исламской Республикой после 2014 года, когда 130-тысячный воинский контингент покинет страну. Будем откровенны, своим решением о придании статуса наблюдателя Афганистану, главы государств, входящих в ШОС, включают режим переноса ответственности за его дальнейшую стабильность на себя, на соседей этой неспокойной страны. Другого выхода, вероятно, нет.

Еще более интересно, как отразится на деятельности ШОС включение в качестве партнера по диалогу Турции. С одной стороны, статус партнера по диалогу ниже статуса наблюдателя по уставным документам ШОС. В частности, партнеры участвуют не во всех заседаниях и не имею доступа к конфиденциальной информации организации, но тем не менее задействованы в подготовке документов и стратегии ШОС.

Однако Турция как была, так и остается активным членом Североатлантического альянса, причем не «мальчиком на побегушках», а громко отстаивает свою позицию по самым злободневным мировым вопросам и проблемам. Причем даже на первый взгляд очевидно, что мнения членов ШОС и Турции могут кардинально отличаться.

К слову, отношение блока НАТО к Ирану, да и к России, оставляет желать много лучшего. И как будет реагировать Турция, если последую жесткие заявления от ШОС в случае обострения отношений?

Или вот в декларации саммита ШОС говорится, что «при возникновении ситуации, угрожающей миру и стабильности одной из стран-участниц ШОС, остальные государства, входящие в организацию… должны принимать меры для своевременного реагирования на эту угрозу». Далее — «страны ШОС не участвуют в союзах или объединениях, направленных против других государств-членов организации».

Будем надеяться, что такого не случится и до конфронтации с государствами Североатлантического блока дело не дойдет. Однако в декларации зафиксирован месседж, что «одностороннее и ничем не ограниченное наращивание ПРО одним государством или группой государств способно нанести ущерб международной безопасности и стратегической стабильности».

Понятно, что здесь идет речь о выстраивании Соединенными Штатами системы ПРО в Европе и дальнейших планах охватить ею всю Евразию по периметру, против чего и выступают члены ШОС. Но как быть в таком случае с Турцией? Напомним, что в сентябре прошлого года Анкара официально согласилась на размещение на территории страны элементов американской ПРО. Как тогда заявил МИД Турции, «размещение этого элемента (ПРО) в Турции обеспечит вклад нашей страны в оборонительную систему, развиваемую в рамках новой стратегии НАТО, укрепит оборонительный потенциал НАТО и нашей национальной системы обороны».

В марте этого года радар НАТО с системой раннего оповещения, строительство которого было утверждено на Лиссабонском саммите Североатлантического альянса, уже был готов к эксплуатации. Причем никто и не скрывал, что радар направлен прежде всего против Ирана, для обеспечения раннего предупреждения об угрозе ракетного нападения.

И вот теперь представители Турции и Ирана будет заседать за одним общим столом во время расширенных мероприятий ШОС и решать общие вопросы. Согласитесь, забавно.

Также в декларации саммита ШОС выражается глубокая озабоченность ситуацией на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В частности, в документе сказано, что члены ШОС «выступают против военного вмешательства в дела данного региона, принудительного форсирования «передачи власти», применения односторонних санкций».

Такое же отношение и к конфликту в Сирии. Декларация ШОС требует прекратить «любые виды насилия на территории Сирии, откуда бы оно ни исходило», уважать «территориальную целостность и суверенитет Сирии».

А кто, как не Турция, с восторгом поддержала «арабские революции»? Более того, именно Турцию МИД Сирии обвиняет «в поддержке незаконных вооруженных формирований», в том, что «Турция снабжает их оружием, создает базу для подготовки и незаконного проникновения боевиков на территорию Сирии» и является «одной из сторон, виновных в проблемах на сирийских территориях». И каким образом по таким кардинальным разногласиям в ШОС будут приходить к консенсусу?

Конечно, Турция не имеет статуса полноправного члена ШОС, а значит, и геополитического веса в организации. Однако Турция — это не Кыргызстан, а очень амбициозная и влиятельная страна в тюркском мире, которая претендует на лидерство в Центральной Азии. И, без сомнения, Турция будет последовательно и планомерно добиваться повышения своего статуса, чтобы иметь серьезное влияние в регионе.

Наконец, последнее. Никто так и не ответил, каковы цели и мотивы прихода Турции в ШОС?» Это глаза и уши США? Троянский конь, который разрушит сложившийся баланс сил в организации Китая и России? Или ШОС получил неоспоримые плюсы в связи с выходом границ организации на южные рубежи Европы и Ближний Восток? Прогнозировать, пожалуй, рано…

Сергей РАСОВ

08.06.2012

Сергей Лавров первым делом хотел услышать от своего иранского коллеги Али Акбара Салехи , с чем иранцы поедут на встречу в Москве

Глава МИД РФ Сергей Лавров прибыл вчера с неожиданным визитом в Тегеран, чтобы спасти от провала две ключевые инициативы Москвы: по решению иранской ядерной проблемы и спасению плана Кофи Аннана по урегулированию в Сирии. В российском МИДе убеждены, что обе проблемы можно решить без применения силы. Но в то же время признают: если намеченные на 18-19 июня в Москве консультации по иранскому атому провалятся, это станет весомым аргументом для сторонников силового решения вопроса. А если не удастся в кратчайшие сроки созвать предложенную Москвой конференцию по Сирии, то уже в июле место наблюдателей от ООН в этой стране может занять иностранный спецназ. С подробностями из Тегерана — корреспондент «Ъ» ЕЛЕНА ЧЕРНЕНКО.

По данным «Ъ», вплоть до минувшей субботы Сергей Лавров не собирался в Тегеран. В его расписании на эту неделю было одно зарубежное мероприятие — международная конференция «Сердце Азии», открывающаяся сегодня в Кабуле. Планы министра неожиданно изменились в конце недели. По словам источника «Ъ» в МИД РФ, господин Лавров счел необходимым лично обсудить с руководством Ирана две последние инициативы РФ — по урегулированию иранской ядерной проблемы и прекращению гражданской войны в Сирии. Ведь в случае их провала, опасаются в Москве, нависшую над Тегераном и Дамаском угрозу иностранного силового вмешательства уже не отвратить.

Главе МИД Ирана Али Акбару Салехи Сергей Лавров сразу предложил «не терять времени» и перейти к главному. Министру не терпелось услышать, с чем иранцы поедут 18 июня на встречу «шестерки» переговорщиков по иранской ядерной проблеме. Предыдущие подобные консультации в Багдаде закончились едва ли не полным провалом (см. «Ъ» от 25 мая). Источник «Ъ» в МИД РФ рассказал, что российским дипломатам буквально в последний момент удалось убедить коллег в необходимости провести еще один раунд переговоров, на сей раз в Москве.

Если и московская встреча завершится безрезультатно, эскалации конфликта не избежать. Первым делом по Тегерану ударят новыми санкциями. 28 июня в США вступит в силу закон, запрещающий работать на американском рынке иностранным компаниям, сотрудничающим с Центробанком Ирана. А с 1 июля ЕС полностью откажется от закупок иранской нефти. Замминистра США по терроризму и финразведке Дэвид Коэн, впрочем, уже дал понять, что это не все: «Если в Москве не будет прорыва, мы, несомненно, продолжим усиливать давление на Иран». По сообщениям американских и израильских СМИ, США могут объявить эмбарго на заход в иранские порты иностранных воздушных и морских судов. Нарушителей будут лишать доступа к транспортной инфраструктуре США и ЕС. Введение подобных санкций фактически изолирует Иран от внешнего мира.

Между тем эксперты предупреждают: даже если санкции будут усилены, Тегеран еще как минимум два года протянет за счет золотовалютных резервов. Он же, в свою очередь, может реализовать угрозу по перекрытию Ормузского пролива, через который осуществляется поставка ближневосточной нефти, и выйти из Договора по нераспространению ядерного оружия. Если это произойдет, сторонников силового решения иранской проблемы уже ничего не убедит повременить с бомбардировками.

Большинство экспертов, однако, сомневаются, что московские консультации приведут к прорыву. До вчерашнего дня было толком даже не ясно, приедет ли иранская делегация в Москву. Представитель Высшего совета национальной безопасности Ирана Саид Джалили упрекнул партнеров по «шестерке» в плохой подготовке к встрече и нежелании идти на компромисс. Переговорщики от ЕС, в свою очередь, пожаловались, что иранцы не отвечают на их предложения по выработке конкретных решений. Вчера глава МИД Ирана все же подтвердил, что его коллеги приедут в Москву, но отказался уточнить, с чем.

Вторым пунктом вчерашних переговоров стал кризис в Сирии. Москва настаивает на срочном созыве конференции в поддержку плана урегулирования Кофи Аннана и рассчитывает на участие в ней Ирана. По данным «Ъ», в МИД РФ надеются провести ее до конца июня. Спешка связана с обострением ситуации вокруг Сирии. Все указывает на то, что дело идет к силовому вмешательству извне. Сирийская оппозиция обратилась к мировому сообществу с призывом начать военную интервенцию. После этого замгенсекретаря ООН по миротворческим операциям Эрве Ладсус объявил, что в Сирии идет гражданская война, и выразил сомнение в необходимости продления мандата миссии наблюдателей. В том же духе высказалась представитель США в ООН Сюзан Райс, ранее не исключившая возможности применения силы в обход Совбеза ООН.

Сергей Лавров констатировал , что «вопрос об иностранной интервенции впервые за все время кризиса (в Сирии.- «Ъ») ставится столь остро и эмоционально». «Внешние игроки подталкивают вооруженную оппозицию занять непримиримые подходы, что создает у оппозиционеров надежду на повторение ливийского сценария. Это очень опасная игра»,- предупредил он. На вопрос «Ъ», зачем внешним силам это надо, господин Лавров не ответил, отметив лишь, что «последствия (иностранной интервенции.- «Ъ») будут непредсказуемыми, затронут огромное количество стран, а в сердцевине процесса окажется разлом внутри исламского мира».

Иранский визави господина Лаврова подтвердил, что позиция Тегерана по Сирии «очень близка» московской. Между тем против участия Ирана в конференции по Сирии категорически возражают американцы. Они считают, что Иран «является частью проблемы, а не ее решением». А вчера госсекретарь Хиллари Клинтон обвинила Москву в поставке Дамаску ударных вертолетов, использующихся для подавления народных выступлений. Сергей Лавров, однако, опроверг эту информацию. «Мы не поставляем в Сирию вещи, которые используются в борьбе с мирными демонстрантами, в отличие от тех же США, которые в этот регион регулярно такие спецсредства поставляют»,- заверил он «Ъ», добавив, что Москва поставляет «только то, что потребуется Сирии в случае вооруженного нападения на нее извне».

Впрочем, на Западе заверениям Москвы не верят. Накануне поездки Сергея Лаврова в Иран влиятельные американские политологи Иан Бреммер и Нуриэль Рубини опубликовали в Financial Times обращение с призывом «подвергнуть Россию остракизму» — перестать считаться с ее мнением, исключить из международных организаций. Сергей Лавров вчера возразил: Россия не является защитницей каких-либо отдельных режимов. А позицию Москвы обосновал так: «То, как разрешится сирийский кризис, сыграет огромную роль в том, каким будет дальнейшее мироустройство: будет ли оно опираться на Устав ООН или рассматриваться как место, где действует «право сильного»».

Газета «Коммерсантъ», №106 (4891), 14.06.2012

Высокопоставленный сотрудник Госдепартамента США Фред Хоф назвал сирийское правительство «ходячим покойником». В конце декабря 2011 года Ф. Хоф вошел в созданный при администрации Б. Обамы специальный секретный комитет, цель которого заключается в разработке сценариев возможной западной интервенции в Сирию. По информации американского журнала Foreign Policy, «необычно малочисленную» группу чиновников из Пентагона, Госдепартамента, Министерства финансов и прочих ведомств CIF возглавляет Стив Саймон из Совета национальной безопасности. Эта группа действует вне рамок привычных процедур взаимодействия между американскими правительственными учреждениями.

Примерно в то же самое время (20 декабря 2011 года) Общество Генри Джексона со штаб-квартирой в Лондоне обнародовало разработанный в его недрах сценарий военного нападения на Сирию и озаглавленный «интервенция в Сирию». Этот сценарий написал один из руководителей Общества Генри Джексона Майкл Вайс. Общество Генри Джексона – влиятельный англосаксонский «мозговой центр», проводящий традиционную британскую имперскую политику «разделяй и властвуй». Кроме того, это «Общество» консультирует и разрабатывает стратегии для американских неоконсерваторов, формировавших политику еще при Джордже Буше-старшем и продолжавших это делать при Буше-младшем.

Этот опубликованный документ «Интервенция в Сирию» начинается с рекомендаций по созданию «предлога» (именно это слово использует Майкл Вайс) для иностранной вооруженной интервенции. Для этого, по мнению Вайса, можно использовать любые обвинения в адрес сирийского руководства. По планам Вайса, военная интервенция должна начаться воздушными ударами английских, французских, турецких и американских соединений, после чего последует наземная операция для создания «сирийской зоны безопасности» – очередного Бенгази, теперь уже сирийского, то есть создания плацдарма для действий «Сирийской свободной армии».

Большая роль в британских и американских планах интервенции отводится Турции как главному тарану для вторжения в Сирию. Еще в конце ноября 2011 года турецкое правительство впервые публично заявило о возможности открытого военного противостояния с Сирией. По словам главы МИД Турции Ахмета Давутоглу, «эта мера хотя и вынужденная, но вполне реальная». Пугающе прозвучало и заявление госсекретаря США Хиллари Клинтон, которое она сделала 19 апреля с.г. во время встречи «друзей Сирии» в Париже. Суть заявления Клинтон в том, что если Совбез ООН не обеспечит легитимность вторжения в Сирию, то в таком случае Сирию можно будет атаковать как «агрессора, напавшего на Турцию», поскольку Турция сможет как член НАТО обратиться за военной помощью к Североатлантическому альянсу. Значит, любая провокация, организованная в том числе и Анкарой, сможет стать удачным «предлогом» для интервенции НАТО в Сирию.

Тем временем со 2 по 12 мая с.г. в Дании прошли международные военные учения «Хрустальный орел – 2012», которые провел штаб германо-датско-голландского армейского корпуса «Северо-Восток». Эти маневры стали самым крупным мероприятием оперативной подготовки данного объединения, начиная с 2008 года. В этих учениях приняли участие около полутора тысяч военнослужащих из 15 стран (Австрия, Чехия, Хорватия, Дания, Эстония, Франция, Германия, Литва, Италия, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Испания и США). По сценарию маневров в государстве «Ауригия» «возник очаг напряженности, который может перерасти в гражданскую войну и вызвать дестабилизацию обстановки в целом регионе. В сложившейся ситуации Совбез ООН принял решение провести военную операцию по стабилизации ситуации в стране с привлечением сил и средств многонационального армейского корпуса «Северо-Восток»». Командование армейского корпуса «Северо-Восток» признало, что сценарий учения полностью соответствует обстановке на Ближнем Востоке. Нетрудно понять, что под загадочной страной «Ауригией», которая должна быть подвергнута принудительной «военной санации», скрывается Сирия. Учитывая последние заявления Давутоглу и Клинтон, проведение военных учений в Дании показывает, что НАТО уже начало активно готовиться к силовому решению «сирийского вопроса».

Кроме того, с 1 по 16 июня с.г. в территориальных водах Литвы, Латвии, Польши, Эстонии и Германии должны пройти крупномасштабные учения объединенных ВМС НАТО «Baltops – 2012», цель которых «отработать вопросы применения многонациональной группировки в ходе операции по урегулированию кризисной ситуации». Предполагается, что в морских учениях примут участие представители 12 государств-членов НАТО. В ходе маневров планируется высадка подразделений морской пехоты, должны быть задействованы 30 боевых и вспомогательных кораблей, части ВВС и сухопутных войск. Принимая во внимание тот факт, что Сирия является морским государством и имеет порты в Средиземном море, становится понятно, что НАТО последовательно отрабатывает как сухопутную, так и морскую фазы предстоящей интервенции в Сирию.

Правительство премьер-министра Турции Р. Эрдогана грезит мечтами о строительстве новой Османской империи, о воплощении идеи «Великого Турана» и поэтому активно участвует в реализации американского проекта под названием «Новый Ближний Восток». По словам бывшего генерального директора Министерства промышленности и торговли Турции Бюлента Эсиноглы, автора книги «Затопленные Западом», «Эрдоган является сопредседателем проекта «Большой Ближний Восток» и готов сделать все, чтобы обеспечить требуемый Вашингтоном раскол Сирии на три части». Однако ослепленное экспансионизмом и идеями пантюркизма и неоосманизма турецкое правительство будто не понимает, что само копает себе могилу. Похоже, Эрдоган не понимает или не хочет понять, что весь смысл происходящих ныне событий на Ближнем Востоке сводится к раздроблению крупных исламских государств, с тем чтобы слабеющие США могли продолжить контролировать этот стратегически важный регион, богатый энергоресурсами.

Помнится, правительство США активно потворствовало Саддаму Хусейну в его планах напасть на Кувейт, а потом обвинило последнего в агрессии и организовало «Бурю в пустыне», за которой последовала еще одна интервенция в Ирак в 2003 году. В результате шея Хусейна оказалась в затянутой петле. Теперь Эрдоган идет по пути своего незадачливого коллеги – после интервенции Турции в Сирию может так получиться (через какое-то время), что международное сообщество обвинит правительство Эрдогана в агрессии против Сирии, припомнив ему и бомбардировки курдов в северном Ираке.

Несмотря на то, что Турция является членом НАТО и пока остается важным стратегическим партнером США на Ближнем Востоке, она до сих пор не получила поддержку Вашингтона в борьбе против курдского сепаратизма и террора. В этой связи интересны слова бывшего главнокомандующего вооруженными силами Турции генерала Доган Гюреш Паша в интервью турецкой газете Milliyet от 4 ноября 2007 года: «Для Турции существует риск разделения. Этого хотят и США, и Евросоюз». И действительно, 21 марта с.г. был опубликован ежегодный доклад комиссии США по религиозной свободе, в котором Турция подверглась резкой критике, и авторы доклада призвали включить Турцию в «черный список» госдепартамента США.

В тот же день в Сенат США был внесен новый проект резолюции о геноциде армян. «Настало время, чтобы США присоединились к 19 странам, в том числе Бельгии, Канаде, Франции, Италии и ЕС, которые официально признали массовые убийства 1,5 млн. армян в Османской Турции геноцидом. Геноцид армян – это исторический факт, который стал одной из причин принятия Конвенции о геноциде», – заявил один из американских сенаторов. И что уж совсем удивительно, так это то, что на 21 марта, то есть в тот же самый день, было запланировано провозглашение независимого Курдского государства (которое, впрочем, было отложено), о чем с гордостью сообщил президент курдской автономии Ирака Масуд Барзани. Курдскую автономию на севере Ирака сами курды называют «Южным Курдистаном», а есть еще и Западный Курдистан (Сирия), Восточный Курдистан (Иран) и Северный Курдистан (Турция). Иными словами, нерешенная после Первой мировой войны курдская проблема с приходом «арабской весны» обострилась с новой силой.

Планы о создании Курдистана вынашивались довольно давно, но практическое воплощение этих планов было бы немыслимо без американской интервенции в Ирак в 2003 году. О том, что американцы планируют ослабить Турцию, создав на ее территории новое государство Курдистан, говорит и карта отставного подполковника американской армии Ральфа Петерса, опубликованная им в июне 2006 года в журнале Вооруженных сил США Armed Forces Journal. Именно эта карта «Нового Ближнего Востока» использовалась в обучающих программах для высших военных офицеров Оборонного колледжа НАТО и 15 сентября 2006 года была представлена для всеобщего обозрения в Военном колледже НАТО в Риме.

Известно, что обучавшиеся в этом колледже турецкие офицеры были крайне раздосадованы видом расчлененной Турции, ведь, согласно планам американского военного стратега, восточная часть Турции досталась новообразованному государству Курдистан (13 восточных провинций Турции со столицей в Диярбeкире образовали Курдское государство). По мысли Петерса, продолжающего пользоваться авторитетом в Пентагоне, государство Свободный Курдистан создается на базе четырех стран – Ирака, Сирии, Турции и Ирана, что само по себе предполагает раскол этих государств на несколько частей.

Для образования независимого государства Свободный Курдистан остальным частям Курдистана, по мысли Петерса, на первом этапе будет предоставлен такой же статус, которым сегодня пользуется Иракский Курдистан. Территория, на которой должно появиться новое государство, богато нефтью и другими полезными ископаемыми. Поэтому оно будет благодарно американскому правительству за помощь в обретении независимости и будет щедро делиться своими энергоресурсами, так же как это происходило с Ираком после вторжения США в 2003 году и Республикой Южный Судан, сейчас активно сотрудничающей с американцами.

Конечно, кто-то может сказать, что Курдистан в ближайшем будущем не появится на картах мира, однако никто также не мог представить, что на севере Африки вскоре появится новое государство – Азавад (на севере Мали). Если международное сообщество признает это фактически существующее государство де-юре, то у Курдистана появляется реальный шанс обрести свою государственность, потому что курды – самой крупный в мире этнос (более 50 млн. человек), не имеющий собственной государственности. Второе место занимали туареги, но они теперь обзавелись собственным государством, так что мешает курдам последовать их примеру? Тем более что в высших кругах США то и дело раздаются нелицеприятные отзывы о геополитических перспективах Турции. Так, известный публицист, один из бывших руководителей американской разведки Грэм Фуллер еще в мае 1999 года в статье, опубликованной в газете The Washington Post, задался вопросом о жизнеспособности некоторых государств, в том числе и Турции.

Очевидно, что «арабская весна» 2011 года дала старт новому переделу сфер влияния на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в котором участвуют как западные, так и арабские государства. И совершенно неочевидно, что в сложившихся условиях Турция сумеет сохранить целостность собственных границ. Курды Сирии уже заявили о провозглашении на территории этой страны «Западного Курдистана», столицей которого станет город Африн. «Западный Курдистан» расположен на севере Сирии и граничит с Турцией.

Вторжение Турции в Сирию будет означать, что Турция стала на мину, которая при малейшем неловком движении Анкары взорвется. Вместо того чтобы стараться сохранить статус-кво в нынешние турбулентные времена на Ближнем Востоке, правительство Эрдогана ведет свой народ к очень опасной авантюре, которая отзовется уже в недалеком будущем. «Курды являются той спичкой, которую Америка может зажечь тогда, когда ей будет выгодно», – сказал однажды Рональд Рейган и с ним трудно поспорить.

Игорь ИГНАТЧЕНКО | 05.06.2012 |

Последнее развитие ирано-азербайджанских отношений оставляет все меньше надежд на то, что, как бывало ранее, напряженность может постепенно сойти на нет, уступив место новому периоду мирного сосуществования двух соседних государств.

В нынешней эскалации, отдавая должное не всегда адекватному поведению иранской стороны, внешнему наблюдателю вполне очевидна провоцирующая роль Азербайджана. О массированной милитаризации этой небольшой каспийской республики в последние месяцы написано и сказано немало. Вряд ли это исключительно собственная инициатива Баку – слишком уж гениально вписывается гипотетический пока ирано-азербайджанский военный конфликт в общую парадигму перестройки Ближнего и Среднего Востока, активно реализуемую США и их союзниками.

Перспектива прямой военной агрессии США и Израиля, Израиля и НАТО, западного сообщества в иных конфигурациях, против Ирана если и существует, но уж точно не в самом обозримом будущем. Представляется, что на нынешнем этапе куда более эффективным средством давления на Исламскую Республику Иран было бы втягивание ее в конфликт более локального порядка аналогично ирано-иракской войне 1980–1988 годов. Такая война с соответствующим информационным сопровождением в так называемых мировых СМИ, с соответствующим же лоббированием азербайджанских интересов в ООН и ей подобных структурах, могла бы стать серьезным рычагом давления на Иран с гораздо большим результатом, нежели известные экономические санкции. Любая война влечет расходование немалых ресурсов, их вывод в том числе из социальной сферы собственного государства и, как правило, к социальной конфликтности.

Из всех стран – соседей Ирана Азербайджан подходит для решения такой задачи просто идеально. Затянувшийся сирийский конфликт уже задействовал в свое разрешение международные институты и великие державы, его простое проецирование на Иран невозможно, в то время как ирано-азербайджанский конфликтный узел не привлекает пока к себе соответствующего международного внимания и переход его в военную фазу вполне может сопровождаться эффектом неожиданности, когда все международные дискуссии состоятся уже в режиме постфактум.

Гипотетическая ирано-азербайджанская война повлекла бы за собой и целый ряд смежных конфликтных парадигм – например, в Каспийском регионе, позволив в первую очередь под сурдинку помощи Азербайджану (который в этой ситуации будет непременно представлен как жертва агрессии) решить задачу размещения в каспийском прибрежье воинских контингентов США и НАТО. Уже имеющееся американское и израильское военное присутствие в Азербайджане мало для кого является секретом, но пока оно ограничивается скорее военно-технической составляющей. Ситуация войны позволила бы уже безо всяких оговорок обеспечить постоянное базирование и контроль над акваторией Каспия, по крайней мере в южной ее части. Что, в свою очередь, дополнительно ударило бы по Ирану, фактически завершив его окружение вражеской, по сути, для Тегерана коалицией, «нейтральная» Туркмения в данном случае не в счет. Создание «второго фронта» на Каспии, полагая «первым фронтом» район Персидского залива, ирано-иракскую и ирано-афганскую границы, свело бы на нет какие-либо успехи Исламской Республики в случае превращения ирано-американской войны в реальность.

Подобное развитие событий самым прямым образом ударило бы по интересам России, как изолировав ее от транспортного коридора «Север–Юг», так и обозначив в довесок к нерешенной проблеме западных ПРО просто военное присутствие потенциального противника на своем «заднем дворе», каковым Каспий воспринимался в России еще совсем недавно.

Пока же от российской стороны требуется активное политико-дипломатическое вмешательство в конфликт, еще не перешедший в военную фазу, которую и необходимо упредить. Россия обладает немалым набором рычагов давления как на Баку, так и на Тегеран, которые могли бы быть использованы и для нейтрализации возникающего конфликта, и для усиления роли России в этом регионе, несомненно более чем актуальном для безопасности российского юга.

2012-06-04 / Александр Алексеевич Князев — координатор региональных программ Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН.
Источник — ng.ru
Постоянный адрес статьи —

Гамид Гамидов

Интервью Vesti.Az с экспертом Ассоциации военных политологов России, кандидатом политических наук Александром Перенджиевым

— Как можете оценить на сегодня развития отношений Ирана и Азербайджана? Грозит ли нынешнее состояние отношений исключительно похолоданием или мы можем увидеть развитие сценария и похуже?

— Ухудшение отношений между Азербайджаном и Ираном происходит в рамках всего международного политического процесса. Хочу пояснить, что основной здесь проблемой является не иранская ядерная программа, а стремление официального Тегерана к геополитическому лидерству в регионе, где главным его противником выступает Израиль. А правители из Тель-Авива в этой борьбе заручились не только поддержкой США, но также и другими союзниками, одним из которых является официальный Баку.

Могу предполагать, что уже разработаны сценарии будущего военно-политического конфликта между Тегераном и Баку, которые сводятся к двум взаимосвязанным направлениям: борьба за спорную территорию, и одновременное обозначение проблемы защиты прав этнических азербайджанцев в Иране. А надвигающийся финансово-экономический кризис в очередной раз обостряет борьбу за различные ресурсы – минеральные, водные и т.д.

Единственным плюсом для Азербайджана будет являться то, что он будет далеко не одинок в противостоянии с Ираном. Официальный Баку будет только одним из союзников США и Израиля в вооруженной борьбе против официального Тегерана.

— Ситуация вокруг Габалинской РЛС по-прежнему не разрешена. Как Вы считаете, Баку и Москва договорятся о продлении аренды? И если нет, то какова дальнейшая судьба РЛС?

— Дело в том, что Россия также начала терять интерес к Габалинской РЛС после того, как к ней не проявили должного интереса США и другие страны НАТО. А требование Баку значительно повысить арендную плату подвигло российскую сторону к созданию РЛС на территории Краснодарского края, которая будет более современна в техническом отношении и по уровню выполняемых задач.

Пожалуй, в ходе переговоров по Габалинской РЛС Россия и Азербайджан могут прийти к соглашению о совместном ее использовании. Ведь в будущем противостоянии с Ираном, а также в возможном появлении угрозы применения ракетного нападения со стороны различных крупных вооруженных негосударственных структур, которых на Ближнем Востоке в избытке, официальный Баку становится заинтересованным в том, чтобы Габалинская РЛС не прекращала свою деятельность.

— Как скоро можно ожидать активизации посреднической миссии Москвы по урегулированию Карабахского конфликта?

— Одним из первых шагов «старого-нового» президента Путина в области внешней политики стало требование о приоритетности отношений с государствами СНГ. То есть вполне логичным здесь выглядит дальнейшая активизация официальной Москвы на постсоветском пространстве и попытка решения проблемы Нагорного Карабаха. Полагаю, что Россия проявит свою публичную активность в этом вопросе уже в ближайшее время. А вот скрытую активность на дипломатическом уровне она уже проявляет. Ведь впереди Сочинская Олимпиада, и для Москвы необходимо удержать ситуацию в рамках переговорного процесса.

Это важно не только для национальной безопасности Российской Федерации, но также для улучшения, как международного имиджа всей страны, так и правящей элиты современной России.

— Накануне на саммите НАТО в Чикаго Альянс сделал заявление о признании территориальной целостности Азербайджана, Молдовы и Грузии. Президент Армении, обидевшись, даже не полетел в Чикаго. Хотелось бы услышать от Вас, что есть это заявление НАТО и как оно может повлиять на процесс урегулирования?

— Североатлантический альянс в настоящее время крайне не заинтересован в военном конфликте между Баку и Ереваном. Азербайджан, как я уже сказал, нужен США и НАТО в качестве потенциального союзника в военном противостоянии с Ираном. Одновременно Альянс оказывает влияние и на Армению в целях недопущения с ее стороны агрессивных действий в отношении Азербайджана. В то же время НАТО хотело бы также взаимодействовать с Ереваном в вопросах военного сотрудничества.

Полагаю, что задачей минимум для Североатлантического альянса является замораживание конфликта вокруг Нагорного Карабаха. С другой стороны, страны НАТО, через ОБСЕ также будут активизировать свою деятельность в сфере решения нагорно-карабахской проблемы. Таким образом, под воздействием западных политических кругов, пусть порою и не очень приятным воздействием, руководству Армении придется искать компромиссные решения, как впрочем, и руководству Азербайджана. В любом случае, тенденция развития международного политического процесса все острее и настоятельнее обозначает необходимость скорейшего решения конфликта вокруг Нагорного Карабаха. И это очень хорошо понимают политики в США, Европе, на Ближнем Востоке, в России и на всем постсоветском пространстве.

В гражданской войне в Сирии участвует главный союзник Башара Асада на международной арене — Тегеран. Впервые с начала конфликта этот факт подтвердило иранское официальное лицо — один из руководителей Корпуса стражей исламской революции Исмаил Гаани. Присутствие иранцев в Сирии может подтолкнуть к еще более решительным действиям против Башара Асада США, Турцию и арабские монархии Персидского залива, для которых Тегеран — главный геополитический противник.

О деятельности иранских силовых структур в Сирии Исмаил Гаани осведомлен лучше, чем кто бы то ни было. Он является заместителем командира спецподразделения «Эль-Кудс», которое входит в состав Корпуса стражей исламской революции, и отвечает как раз за операции, проводимые за рубежом. В интервью иранскому агентству ISNA господин Гаани сделал сенсационное признание: «Без нашего присутствия жертв в Сирии было бы гораздо больше. До этого оппозиционеры убивали слишком много людей, но, с тех пор как Исламская Республика установила в Сирии свое физическое и нефизическое присутствие, массовую бойню удалось предотвратить».

Об участии в боевых действиях на стороне Башара Асада иранских подразделений неоднократно сообщали лидеры оппозиции и зарубежные СМИ. Но до сих пор никто из официальных представителей Тегерана эту информацию не подтверждал. В этом смысле откровения одного из руководителей Корпуса стражей исламской революции стали сенсацией. Тем более что некоторое время назад появились сообщения: его непосредственный начальник, Гасем Солеймани, командир спецподразделения «Эль-Кудс», вошел в состав сирийского «правительства военного времени» и помогает организовать борьбу с оппозиционными отрядами.

В Тегеране быстро осознали, что откровенность Исмаила Гаани зашла слишком далеко: интервью было удалено с сайта ISNA. Но журналисты успели его заметить и сделать скриншоты.

Признания человека, отвечающего за операции спецслужб Ирана за рубежом, могут дать дополнительные аргументы сторонникам силового решения сирийской проблемы и отстранения от власти Башара Асада. По мнению экспертов, главная причина радикальной позиции, которую занимают в сирийском конфликте Саудовская Аравия, Катар и другие нефтегазовые монархии Персидского залива,- стремление разрушить ось Тегеран-Дамаск.

Для аятолл в Иране Башар Асад, опирающийся на алавитов (последователи одной из шиитских сект),- естественный союзник. В то же время для суннитских королей и эмиров Персидского залива Иран и его сателлиты в арабском мире — непримиримые геополитические и идеологические противники.

Проникновение иранцев в Сирию не устраивает и США. Тегеран в последнее время и так уже заметно укрепил свои позиции в регионе. В первую очередь это касается Ирака, где после свержения Саддама Хусейна власть перешла к шиитам, поддерживающим тесные связи с иранскими единоверцами. Стратегический альянс между Тегераном, Багдадом и Дамаском — наихудший сценарий для Вашингтона. Поэтому сообщение о вовлечении Ирана в сирийскую войну только укрепит решимость США во что бы то ни стало добиться смещения Башара Асада.

Максим Юсин
Газета «Коммерсантъ», №96 (4881), 30.05.2012
Источник — kommersant.ru
Постоянный адрес статьи —

Настойчивость США по смене правящего режима в Иране, послужили причиной занятия внешней политикой позиции обороны, и в то же время демонстрации некоторой агрессивности, активизации некоторых элементов первоначальной внешнеполитической концепции расширению отношений с не входящими в блоки странами, поддержки экстремистских исламских режимов,  и даже активизации идеи «экспорта исламской революции».

Курс внешней политики Исламской Республики Иран определяется обеспечением безопасности страны, региональным соперничеством, продолжающимся противостоянием на глобальном уровне США. Включение США  Ирана с список стран покровительствующих терроризму, проявление настойчивости по смене  руководства Ирана,  вторжение США в Ирак в 2003 года, показало насколько серьезная отсюда исходит опасность  [17, с. 79]. В этот период Иран попытался ускорить проведение политики укрепления собственной безопасности. Иран  назвал «неправильные» исламские страны своими соперниками, а США и страны НАТО – «опасными соперниками».

Иран считает проблемы Турции и Курдов, сотрудничество  «Организации сотрудничества Персидского залива» с США, Великобританией и Францией для себя долговременной угрозой. Вооружение Саудовской Аравии и Кувейта, усиление роли США в Центральной Азии, определяется как угроза для Ирана.  Упрочение позиций США на Южном Кавказе, расширение тут сотрудничества с НАТО является одним из главных факторов беспокоящих Иран [1, с. 38-40].  Для подстраховки от глобальной и региональной угрозы Иран тесно сотрудничая с Россия-Индия-Россия-Китай прилагает усилия для создания блока Армения-Греция.  На внешнюю политику Ирана оказывают влияние не только потенциальные и реальные внешние угрозы, а также внутренние угрозы. Так правящая персидская националистическая идеология, восстановленная и начавшая укрепляться в годы войны с Ираком, считает угрозой для существования нынешнего режима, централизованного государства Иран, и даже самому существованию страны, усилившиеся в конце XX века национальные движения  национальных меньшинств, проявление этно-национальных отношений  мусульман в рамках теократического режима в том числе, появление требование реализации национальных вопросов на демократических принципах в форме демократической федеративной республики.

Внешняя политика также стала служить предотвращению использованию этих факторов внешними силами, поскольку теперь внешняя и внутренняя угрозы дополняли друг друга. Принимая все это во внимание, власти Ирана значительно усилили активность внешней политики,  сохраняя дружеские отношения со всеми странами, в особенности с соседними,  стремились сблизиться с Европой,  «создать новые позиции, избегать участия в глобальном и региональном противостоянии» на Кавказе и в Центральной Азии. Упрочнение в некоторых международных кругах идеи о попытке с 2005 года овладевания Ираном ядерного оружия привели к охлаждению и напряженности в отношениях с ведущими странами мира, превратили   национальную безопасность в актуальную проблему, серьезную угрозу для существования нынешнего режима, послужила новым изменениям в приоритетах внешней политики.

Невнимание Ираном к мнению мирового сообщества серьезно беспокоят его соседей, в особенности страны Персидского залива. Иран придает особое внимание сохранению и упрочению региональных отношений, реализации политического  сотрудничества с странами, не участвующими на глобальном уровне в блоках, и особенно отличающихся антиамериканской направленностью. Тем самым стремиться компенсировать неудачи в попытках использовать противоречия между ведущими державами. Потенциальные «союзники» Ирана Россия, Китай, Европейский Союз 23 декабря 2006 года на Совете Безопасности ООН единогласно проголосовали  за введение экономических санкций против Ирана. Таким образом, Иран для реализации  своих интересов, можно сказать, столкнулся  со всеми ведущими странами и снова оказался   экономической, технологической, и политической изоляции.  Поэтому, основная задача внешней политики Ирана, создание условия для устранения существующих проблем.

Изменения во внешней политике Ирана, не являются изменением  курса, не являются ее составляющей, поскольку основная цель Иран остается неизменной: державность и гегемония, поддержка революционных движений в различных странах  [12, с. 177], в общей форме к понятию национальным интересам  относятся независимость страны,   территориальная целостность, защита национальной безопасности. Внешняя  политика Ирана, принимая во внимание ее характер и значение, служит защите национальных интересов. Вместе с тем, правящий режим, духовенство, высшее руководство ИРИ  понятие национальных интересов во внешней политике также определяют как  сохранение позиций правления   персидской нации.

А эти задачи противоречат настоящим национальным интересам, потому что  препятствуют движению общества в направлении демократии, либерализма. Это противоречие обуславливает противоречивость и изменчивость внешнеполитического курса  [19, с. 307]. Образованный в Иране режим от  соединения элементов теократии и республиканства под руководством первой отразил в себе во всех сферах двойной  и противоречивый характер в концепции и на практике  внешней политики. Так, лидер внешней политики, духовенства, социальной ветви, исполнительной власти все более и более представляет светскую ветвь. Однако принадлежность решающего слова лидера препятствует последовательному претворению в жизнь внешней политики на международных принципах и сопровождается некоторыми отступлениями и отклонениями. Разделение правящей элиты Ирана на различные группы по политическому  признаку  (традиционная,  современная, правая, левая и пр.) оказывает большое влияние на внешнюю политику страны.

Контроль представителями  правящих кругов исполнительной власти или законодательства, или обоих, является причиной хоть и не коренных, но определенных изменений приоритетов во внутренней  и внешней политике. Как уже отмечалось, служат причиной противоречивого характера внешнеполитического курса. Однако цели и направления внешней политики: сохранение собственного режима, обеспечение интересов фарсов и национальных интересов, пока остаются без изменений. Основные особенности внешней политики Ирана, независимость, определяемая характером сущности режима [23, . 33]. Исламская Республика Иран стремясь создать в регионе новую систему отношений, получить статус страны-гегемона региона, до сих пор вынуждена была проводить независимую внешнюю политику. Ее политика попытки  приобретения новых союзников при реализации независимой политики превратились в препятствия, претендуя на противостояние с США, Иран не попадая  под влияние одного из формируемых полюсов, больше придает предпочтение использованию традиционных методов и  противоречий. Таким образом, без изменения отраженной  в Основном Законе ИРИ концепции,  и  характере и содержания   политической системы, основные направления и цели внешней  политики основанной  на данной концепции  не подверглись значительным изменениям.

Основная задача внешней политики Иран, как и во всех странах, состоит из обеспечения национальных интересов – национальной безопасности, мира и спокойствия в мире и регионе, взаимосотрудничество  со всеми странами мира.  Характер и сущность политической системы и режима, а также специфические изменения  в характере национальных отношений в стране  возложили на внешнюю  политику сохранения политической системы и политического режима, обеспечение этно-национальных интересов правящей персидской нации. Также внешняя политика ИРИ как и в других странах служит обеспечению официально провозглашенных стратегических целей – служила и служит цели превращения региона и исламского мира  в превосходящую силу. Данные  цель и задачи основные направления внешней политики ИРИ – сотрудничество со всеми странами, противодействие  США и Израилю, сплоченность со странами ислама, региона, третьего мира, тесные связи с  персоязычными странами. В обстановке происходящих противоречивых процессов существующей  в мире сложной  системе  международных отношений очень трудно достичь соответствия различных направлений в деятельности внешней политики. Поэтому, в зависимости от международной обстановки и внутриполитической ситуации в Иране, каждый раз актуализируется то одно, то другое направление, что  в целом приводит к крайне непоследовательной, с противоречивым характером  внешней политике.

Список литературы:

1. Гейдар Алиев и Восток. II том 6-ти томника. Исламская Республика Иран. Авторы составители: Галай Аллахвердиев, советник МИД, д.ф.н. Вахдат Султанзаде, советник МИД. Баку: Oзан, 2002, 450 с.
2. Основной Закон Иранской Исламской Республики, Баку: Кызыл Шарг, 1993 (на азербайджанском и фарсидском языках) азербайджанский текст, 96 с.
3. Ислам, история, философия, поклонения. Баку: Элм, 1994, 336 с.
   1. Исмаил Р., Ахундова Н., Багирова A. Современная стран Азии и Африки. (период после 1945 года). II книга (Страны Юго-Западной  Азии и Северной Африки ). Баку: издательство Адылоглу, 2004, 656 с.
   2. Мустафаев В.K. Президент — реформатор // журнал  «Гоша байрам». Баку: издание Культурного Центра посольства Исламской Республики Иран в Азербайджане, 2004, с.31-36
   3. Мехдиев Р. Азербайджан: Kюрелешменин Taлеплери.Стамбул: издание DA,2005,448 с.
   4. Боровой Я., Згерский Д.  А.А.Хашеми-Рафсанджани отвечает на вопросы // «Новое время». М.: 1989, № 27,  стр. 9
      1. Иранская революция. 1978-1979. Причины и уроки. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1989, 557 с.
         1. Молушков В.Г., Хромова К.А., Поиски путей реформации в Исламе: опыт Ирана. М.: Наука, Главная редакции восточной литературы, 1991, 207 с.
         2. Раджабли А.А. Международные связи Российской Федерации. Баку: БСУ, издательско-полиграфический центр «Kitab aləmi», 2005, 384 стр.
         3. Сеид Мухаммед Хатеми. Страх перед бурей. М.: МГУ, 2001, 128 с.
            1. Спорные границы на Кавказе / под ред. Бруно Конпиперса, М.: Издательство, «Весь Мир», 1996-000с. Фирузе Нахаванди, Россия, Иран и Азербайджан. Исторические истоки внешней политики Ирана, 171-181 с.
               1. Третий взгляд. Аналитический на достижения Исламской Республики Иран в политической, культурной и социально-экономической областях за последние 20 лет // Новости, репортажи и комментарии из Иранской прессы. М.: 14 март 2000, №71, стр. 31-37

. امام خمینی، ولایت فقیه، تهران، مؤسسه نشر آثار، 1377، 142 ص. 14

1994, 14, 08  روزنامه «کیهان هوایی»,15.

1. س. ا. ازغندی، تنشزدایی در سیاست خارجی، مورد: جمهوری اسلامی ایران (1967-78)، فصلنامه سیاست خارجی، نشریه سیاسی-اقتصادی-فرهنگی-حقوقی، 1978، ص. 1097-1035
2. سجادپور سید محمد کاظم، رفتار سیاسی آمریکا نسبت به روابط ایران با کشورهای حوزه خزر، فصلنامه مطالعات آسیای مرکزی و قفقاز، شماره 21، ص. 79

            عمید زنجانی، عباسعلی، انقلاب اسلامی و ریشه های آن، تهران، کتاب توبی، 1375، 376 ص. 18.

19. گفتگو درباره سیاست خارجی جمهوری اسلامی ایران در آسیای مرکزی، مطالعات فصلنامه آسیای مرکزی و قفقاز، شماره 13، 1996، ص. 312-305

1. محمدی، دکتر منوچهر، اصول سیاست جمهوری اسلامی ایران، تهران، مؤسسه انتشارات امیر کبیر، 1366، 130 ص.

مجموعه سخنرانیها، مصاحبه ها و پیامهای حجت الاسلام والمسلمین هاشمی رفسنجانی در سال21.

1362، تهیه کننده: سازمان مدارک فرهنگ انقلاب اسلامی، تهران، سازمان چاپ و انتشارات وزارت فرهنگ و ارشاد اسلامی، پاییز 1368، 533 ص.

1. مرشدیزاده علی، روشنفکران آذری و هویت ملی و قومی تهران، نشر مرکز، 1370، 365
2. مطالعات آسیای مرکزی و قفقاز ، بهار، مجله، گزارش سمینار مطالعات امنیت و سیاست خارجی در آسیای مرکزی و قفقاز1375(1996)، ص.56-19

مواضع جمهوری اسلامی ایران در سیاست خارجی، مواضع جهانی، اصول و مواضع سیاست خارجی، ، مجله سیاست خارجی، 1375، تابستان، شماره 2، صفحه 631- 612 (بیانیه ها در تاریخ مارس 1996- 21 دسامبر 1995)

Субхан Талыблы 

В 1978-1979-годы революция в Иране привела к существенным изменениям форм деятельности и основных принципов в области экономики, политики, культуры, морали и идеологии. Государственный сектор экономики был объявлен управляющим сектором,  политическая система, также как и общепринятые структуры были улучшены рядом специфических мероприятий, правовая система была подчинена исламским нормам, все сферы общественной жизни были переданы под контроль определенных идеологических взглядов, некоторые социальные, а точнее политическая власть и социальная, политические, экономические и  моральные функции контроля корпоративной структуры стали обеспеченной с правовой точки зрения.

Эти основательные внутрисистемные изменения привели, в некотором роде, страну к смещению в системе международных отношений и в соответствие с этим, к значительным изменениям во внешней политике. Иран Исламская Республика (ИИР), с целью достижения взаимовыгодного сотрудничества со странами всего мира в системе международных отношений,  построенных на основе общепризнанных принципов и норм, объявляет о проведение внешней политики. В рамках этой политики можно перечислить такие активные действия, как попытки приблизиться к Европе, открыто выраженное желание установить новые позиции в регионах Кавказа и Центральной Азии, сделанные шаги по установлению сотрудничества с ООН, ОЭС, ОИК и другими международными организациями. К предмету примененной темы требуется подход от общего к конкретному, и мы  постараемся исследовать этот вопрос на основе этого принципа. Революция в Иране в 1978-1979 годы создали условия во всех сферах жизни общества для основательных изменений, способствующие осуществлению политики. Несмотря на то, что каждые политические силы, участвующие в революционном движении, имели свою программу,  едино признанным всеми оппозиционными силами, как харизматический лидер, стал Аятолла Р.М. Хомейни, олицетворяющий собой как революционную власть, так и направляющую силу слоя духовенства [18, с. 72]. Это явно проявлялось в организации управления  власти и проведенных в обществе правовых поправок. Изменения, внесенные лидером аятоллой Хомейни, были разработаны задолго до революции, т.е. теоретически — идеологическая концепция проводилась в соответствие с идеей «исламского государства и провинций» [14, с. 25]. Временное революционное правительство, представляющее либеральные силы выступили в роли исполнителя идеи Хомейни.

На самом деле, либералы, а также члены Временного правительства и в первую очередь его руководитель М. Базарган еще до революции, защищая исламскую власть и/или контроль исламской религии жизни общества [9, с. 24] пришли к мнению поддержать идеи лидера. Часть исполнительной власти, поддерживающая политику исламской религии под руководством лидера, представленная либералами, пытались оказать сопротивление деятельности религиозных людей по утверждению своей власти. В таких условиях, с одной стороны, формируется правовая основа исламского государства, с соответствующими ему структурами, а с другой стороны, продолжается борьба за политическую власть. Социальные, политические и др. изменения, начатые с революцией и после победы революции, которые носили организованный и целенаправленный характер, на основе идеологических принципов в отношении к внешней политике и отношениях также сопровождались реконструкцией. Иран в феврале 1979 года, объявил выход из блока SENTO.

Соглашения, подписанные с США в апреле 1955 года о дружбе и экономическом, а в 1959 году о военном сотрудничестве были расторгнуты. Все специалисты и представители этой страны были выдворены из Ирана, а консульства США в городах Тебризе, Исфахане и Ширазе закрылись. Новый режим короля заключался в расторжении всякие соглашений со странами Западной Европы, подписанных по привлечению специалистов и консультантов в страну, договор, подписанный в 1973 году с Международным Консорциумом, был расторгнут в том числе,  разорвал все отношения с Израилем и Южной Африкой. Иран выступил против соглашения, подписанного с Израилем и Египтом о мирное соглашение в конце 1979 года (Кемп-Дэвид), приняв семью шаха Пехлеви, и превратив страну в центр пропаганды против Хомейни, разорвал все дипломатические отношения с этой страной. Так как новый режим Ирана ограничивал свободу и независимость страны, подписанное с советской Россией Советско-Иранский договор в 1921 году был расторгнут, отменив все связи с СССР, для достижения ограничений во взаимоотношениях. Новый режим Ирана, наряду с ограничением сотрудничества с Западом и Востоком,   отличаясь антизападным течением, начал строить отношения с антиимпериалистическими  странами и народами, которые вели национально-освободительную борьбу. Таким образом, иранское правительство, официально признав Организацию по  освобождению Палестины, разрешила открыть в Тегеране свое представительство, наладил отношения с Сирией и Ливией. Кубинское правительство, не имеющее до революции никаких дипломатических отношений с Ираном, выступило с официальным визитом в составе официальной делегации в Тегеране.

Иран заявил о солидарности с Зимбабве, признала официально правительство Никарагуа и Революционную Народную Республику Ангола. Иранский новый режим обратился с заявлением о желании присоединиться к движению «стран не примкнувших к блоку»  (3-й мир). Исламская революция и установление Исламской Республики Ирана произошло в момент разделения мира на две части. С первого дня своего зарождения, новый режим объявляет о не совместимости, как с Западом, так и с  Востоком», то есть, не буде следовать ни за США, ни за ​​странами Западной Европы, ни с Советским Союзом и Восточной Европой, а объявила о желании проводить независимую политику. Иран в своей внешней политике выступал с позицией установленной  геополитического положения и значимой страны на территории Ближнего и среднего Востока. Большая часть углеводородных запасов в мире и переработка сконцентрирована  в этом регионе, именно оттуда осуществляется транспортировка в различных странах морскими и сухопутными путями [4, с. 58].

Изменение внешней политики отчасти  соответствовала религиозным, а отчасти либеральным освободительным и независимым идеям. Политическая свобода и независимость, понималась, как желание свободно определить приоритеты внешней политики, как возможность ограничить влияние стран мира на внутреннюю и внешнюю политику Ирана. Новый режим продемонстрировал всему миру наличие воли и свободы. Эти шаги, с одной стороны, хоть и соответствовали  озвученному лидером после революционной победы лозунгу «ни Запад, ни Восток — Ислам», с другой стороны соответствовали политическим взглядам либералов, которые предполагали, что достигли условий свободного движения, ослабляющего внешнее давление [20, с. 33-35]. Они пытались использовать создавшиеся условия для укрепления своих политических позиций, восстановив связи с Западом, пытались их расширить. Это не только указывало на несовпадение взглядов на внешнюю политику, но и на усиление борьбы за власть внутри страны. Встреча членов временного правительства с помощником президента США по вопросам национальной безопасности в Венгрии в начале ноября 1979 года свидетельствовала о прекращении этапа мирного сосуществования либералов с религиозными служителями. Временное правительство начала широкую кампанию против поклонения западу. 4 ноября 1979, революционные студенты захватили посольство США, чем усилили давление на Временное правительство и вынудили уйти в отставку (6 XI).

В таких условиях конституция, представляющая религиозные, политические и идеологические правовые нормы, ценности и принципы ислама были приняты путем референдума (2-3 XII, 1979). Как известно, концепция внешней политики представляет собой систему взглядов на состояние и направления внешнеполитической деятельности государства. В концепции внешней политики государства находит свое отражение ключевые цели и задачи системы международных отношений, основных политических проблем в мире и регионе, основные направления развития мира и региона, вид на политические изменения, и, наконец, внешняя политика. В преамбуле основного закона, указывалось, что победа революции в Иране «уничтожила империалистические основы, отношения, и счета…была заложена новая глава, было заложено начало нового периода  революционного движения  народов мира. » [2, с. 10].

Далее, в Преамбуле Иранская революция в целом называется «движением, победе угнетенных над угнетателями» и провозглашается, что  «Основной Закон…. подготавливает основу для упрочения этой революции изнутри и ее продолжения за границей. Иран  расширяя на международном уровне связи с другими исламскими и народными движениями,  особенно старается создать  почву для Единой мировой уммы,  намерен продолжать борьбу за избавление от тягот и лишений все народы  мире находящиеся от гнетом» [2, с. 11-12].  Идеологи нового режима полагали, что установление исламского государства в Иране «станет реализацией    государства угнетенных» [2, с. 13]. Считая важным перестройку  системы международных отношений, они  уделяли в этом вопросе ИРИ особую роль. В Преамбуле указано, что  обязанность армии Ирана и Корпуса Стражей Исламской  революции является «не только защита границ и оборона, но и джихад во имя Аллаха, сражение во имя Аллаха, борьба за расширения верховенства   законов Аллаха в мире» [2, с. 15].

Наконец  в Преамбуле сказано: «Надеемся, что создание образцового исламского государства,  могущее пасть жертвой станет успешным критерием для всех народов  мира » [2, с. 17]. В Основном Законе Ирана были отражены глобальный взгляд на мир и глобальная миссия  страны. Не случайно, что в части конституции «в изменениях, поправках и добавлениях в Основной Закон принятых в 1368-году хиджры (1989 год), Имам Хомейнии превозноситься как «великий руководитель мировой исламской революции» [2, с. 19].  В тексте Основного Закона непосредственно нашли свое отражение основные направления и содержание курса внешней политики.

«Построение внешней политики на исламских  принципах, братское отношение ко всем мусульманам, не жалея ничего оказание опеки угнетенным» [2, с. 24], отмечается как стратегическая задача в  16-том пункте  третьей статьи. Согласно Закону, внешняя политика должна создать приемлемые достижения условия для «устранения эксплуатации страны, снижения иностранного авторитета» и «самообеспечения в области науки, промышленности и сельского хозяйства»  [2, с. 23]. Основные принципы и направления внешней политики ИРИ еще более широко раскрываются в 11 статье. Тут указывается, что по постановлению священной книги Коран — «все мусульмане — единая нация и ИРИ должна в своей общей политике исходить из  принципов единства и солидарности  исламских народов, последовательно предпринимать усилия для достижения политического, экономического и культурного единства исламского мира» [2, с. 27]. То есть основные принципы внешней политики нового режима, это  солидарность  исламских народов,  выступления от их общих интересов с  главной задачей объединения в единое мусульманское государство.  Значит, были использованы  не три основные компонента социально-политической структуры цивилизации стоящие на нижней ступени и угнетенные народы, а четвертый (независимые мусульмане). На самом деле, ту отражается стремление нового режима соединить социально-политическую солидарность с социально-религиозной солидарностью. Однако не ясно с чем столкнется намерение создать единую мировую мусульманскую нацию, поскольку первая цель глобальная, стратегическая, а вторая же региональная имеет тактический характер. По представлению идеологов нового режима, угнетаемые народы и мусульмане на одном полюсе и нуждаются в поддержке и опеке ИРИ. С этой точки зрения, ИРИ демонстрирует претензии  выступить  в роли основного соперника СССР. Новый режим уделяет особое внимание проведению независимой политики во всех сферах международных отношений и с этой целью определяет юридические основы внешней политики.

В статье 43, пункт 8, Основного Закона особенно подчеркивается «Предотвращение господства иностранного капитала в национальной экономике», в пункте 9 «обеспечение страны собственными возможностями и избавление от зависимости» [2,­ с. 39]. В статье 81 частично указывается методы реализации этих задач. В ней говориться: «Категорически запрещается предоставление льгот иностранцами в сфере торговли, промышленности, сельского хозяйства и услуг» [2, с. 52]. Согласно  82 статье лишь в исключительных случаях и по утверждению парламента могут принимаются на работу иностранные специалисты.  [2, с. 52]. В 145 статье говорится: «В армию и во внутренние войска страны не может быть принят иностранный гражданин», 146 статья запрещает в какой либо форме размещение в стране иностранной военной базы [2, с. 78].  Новый режим, принимая во внимание опыт давних и недалеких времен, понимает понятие независимости в абсолютном смысле, как понижение до минимума связей на всех уровнях, и особенно  недопустимость какой-либо деятельности иностранцев в Иране. Хотя независимость не означает недопуск иноземцев в страну, наоборот состоит в создание  свободных и расширенных связей при условии их контроля.

Хотя во множестве статей Основного Закона в той или иной мере отражены основные принципы внешней политики, ее направления, методы достижения целей, раздел XIII с 152 по 155 статьи именутся «внешняя политика». То есть цели, задачи и методы внешней политики изложены в  краткой и целостной форме. В данном разделе наряду с общепринятами принципами внешней политики, защитой  независимости и территориальной целостности страны, (M.152) [2, с. 80], присутствует принцип невмешательства в дела народов других стран. (M. 154 [2, с. 80]. Помимо того, в этом разделе отрицается, чья-либо гегемония, подчеркивается отсутствие собственной гегемонии, неучастие в блоках, важность налаживания мирных взаимоотношений с немилитаристскими государствами (M. 152), запрет на заключение договоров во всех сферах общественной жизни Ирана гарантирующих иностранное верховенство, (M. 153) [2, с. 80] говорится о гарантии прав и свобод, справедливой  власти и признания прав всех народов как высшей ступени человеческого счастья (M. 154), и еще раз указывается на важность защиты прав мусульман (M.153), оказания поддержке борьбе угнетенных в  мире, (M. 154) [2, с. 78].

Израиль избежал досрочных парламентских выборов. О формировании широкой коалиции договорились правящий «Ликуд» и главная оппозиционная партия «Кадима». Сенсационный альянс двух ключевых игроков израильской политики — премьера Биньямина Нетаньяху и лидера «Кадимы» Шауля Мофаза — наделил израильского лидера беспрецедентными полномочиями при решении ключевых вопросов внутренней политики и национальной безопасности. По мнению экспертов, формирование правительства национального единства является частью мобилизационного сценария Израиля на случай войны с Ираном.

Договоренность сформировать новую правящую коалицию в Израиле была достигнута всего через сутки после того, как в минувшее воскресенье на конференции правящей партии «Ликуд» премьер Нетаньяху объявил о проведении в стране осенью внеочередных парламентских выборов. Свое решение он мотивировал необходимостью «вернуть политической системе стабильность», утраченную в связи с отсутствием у его кабинета достаточной поддержки в Кнессете, в котором правительству противостояла самая многочисленная фракция ведущей оппозиционной партии «Кадима».

Однако после того, как внесенный на рассмотрение Кнессета законопроект о самороспуске уже прошел первое чтение, ситуация в Израиле развернулась на 180 градусов. На совместной пресс-конференции во вторник утром недавние непримиримые оппоненты премьер Нетаньяху и лидер «Кадимы» Шауль Мофаз заявили о достигнутой накануне ночью договоренности вместо внеочередных выборов объединить свои фракции в новой широкой коалиции и создать правительство национального единства.

Новая коалиция будет иметь 94 из 120 мандатов в Кнессете. Поддержка столь многочисленной правящей коалиции, которой в Израиле не было на протяжении последних десятилетий, позволит Биньямину Нетаньяху беспрепятственно проводить в парламенте любые решения в области внутренней политики и национальной безопасности. Новый альянс предполагает, что Шауль Мофаз войдет в кабинет Нетаньяху, заняв кресло вице-премьера.

Смысл формирования новой коалиции Биньямин Нетаньяху сформулировал так: «Мы объединились ради четырех главных целей — изменения закона Таля (об отсрочках от армейской службы для иудеев-ортодоксов.- «Ъ»), утверждения бюджета, реформы системы государственного управления и продвижения мирного процесса (с палестинцами.- «Ъ»)». Указав на то, что новое правительство сможет обеспечить стране политическую стабильность и экономическое развитие, премьер добавил: «Конечно, один из важнейших вопросов — иранский».

Ряд экспертов расценили формирование правительства национального единства как еще одно косвенное подтверждение того, что в Израиле реализуется мобилизационный сценарий в преддверии войны с Ираном. «Делать вывод о том, что после формирования новой коалиции война с Ираном становится неизбежной, было бы преждевременно. В то же время очевидно, что ключевыми фигурами в новой израильской коалиции становятся политики, выступающие с жестких позиций по отношению к Ирану»,- разъяснил «Ъ» бывший советник премьера Нетаньяху, исполнительный директор Российского еврейского конгресса Бенни Брискин. По его словам, в новую коалицию вошли бывший министр обороны Эхуд Барак, склоняющийся к силовому решению иранской проблемы, и глава МИДа Авигдор Либерман, чья партия «Наш дом Израиль» также занимает жесткие позиции по отношению к Тегерану. Что касается выходца из Ирана Шауля Мофаза, то хотя он и не делал прямых заявлений по военной операции против Исламской Республики, в конечном счете он займет позицию, солидарную с премьером Нетаньяху, считает Бенни Брискин. «Мофаз — бывший военный, он занимал пост министра обороны и даже служил в тех же подразделениях, что и Нетаньяху,- заявил «Ъ» господин Брискин.- Поэтому в иранском вопросе он вполне может стать опорой, необходимой премьеру».

Сергей Строкань
«Коммерсантъ-Online», 10.05.2012
Источник — kommersant.ru
Постоянный адрес статьи —