Рубрика: Ираке

Тщательный анализ шумихи, поднимаемой вокруг т.н. черкесского вопроса позволяет увидеть, какой тактики придерживаются его инициаторы, и каких целей надеются достичь.

Обращает на себя внимание поэтапный, дозированный подход зарубежных идеологов к раскручиванию черкесской тематики.

Первый этап заключался в создании общей черкесской идентичности. Кабардинцев, адыгейцев, шапсугов, и, собственно, черкесов требовалось спаять в идеологически единый механизм, функционирующий по заранее заданному алгоритму.

Кабарда, Черкессия, Адыгея субъектами геополитики не являются, и не были бы ими даже при самом удачном для Запада разрешении проекта Великой Черкессии. Запад не настолько глуп, чтобы своими руками способствовать появлению дополнительных геополитических субъектов. Ему нужны только объекты для реализации собственных стратегических устремлений.

Интеллектуальный центр велико-черкесской идеологии находится за пределами черкесских республик, что уже должно настораживать думающих людей из числа черкесской интеллигенции. Идеологические посылы, исходящие из этого центра, наполнены антироссийскими смыслами, что приводит к искажению идентификационной модели части черкесского общества.

Общая черкесская идентичность не представляет угрозу фактом своего существования. Кабардинцы, адыгейцы, черкесы чувствовали своё родство всегда: и в царскую эпоху, и в советскую, и в послесоветскую. Эта идентичность уже была, но не содержала в себе не снимаемые противоречия по линии черкесы – русские. Зарубежные пропагандисты как раз стараются уже закрепившуюся российскую идентификацию черкесов подменить иной, более прозападной и менее пророссийской, что противоречит историческому опыту черкесского народа, который большую часть своей истории ориентировался на Россию, а не на Запад.

Похоже, что черкесский проект как раз находится на данном этапе. Процесс формирования общей черкесской идентичности антироссийской закваски продолжается. Более того, он набирает темп, вовлекая в свой водоворот, преимущественно, молодёжь, не знакомую с мирными реалиями русско-черкесского совместного проживания времён СССР. Он не достиг точки завершения, но быстро движется к ней. Как только число одурманенных достигнет уровня критической массы (15%-20% всего черкесского населения), он станет необратимым на долгие годы.

Второй этап подразумевает переход от идентификации национальной к идентификации политической. Если первый этап возможен без острых столкновений, если бы его реализация не сопровождалась антироссийскими выходками, то второй этап предполагает острое политическое противостояние на двух уровнях: центр (Москва) – периферия (черкесские республики) и между местными кланами, находящимися у власти, и теми, кто хочет заставить их потесниться.

Этот этап пока только вырисовывается, видны лишь его пунктиры (требования местных активистов к российскому правительству по поводу черкесского вопроса, их попытки пролезть в локальные органы власти, и т.д.). На необходимость переходить ко второму этапу указывают и западные аналитики, подчёркивая, что «пока чеченцы воевали с русскими, а лакцы, кумыки, даргинцы и лезгины на улицах требовали широкой автономии, черкесы тратили энергию на борьбу с другими кавказскими этническими группами» (балкарцами) (1).

Пожелания западных аналитиков таковы: черкесам пора сосредоточиться на требованиях политического характера, не делая ставку исключительно на историю. Выгодное Западу освещение истории русско-черкесских отношений – уже пройденный этап. Оно остаётся как фон для достижения политических целей.

Зарубежные инициаторы черкесско-русского напряжения не скрывают, что полностью реализовать второй этап будет непросто.

Во-первых, многие черкесы предпочитают сотрудничать с российскими властями, а не зарубежной черкесской диаспорой (на память приходят события на Украине начала 1990-х, когда не без содействия Вашингтона в страну хлынули эмиссары украинской зарубежной диаспоры из Польши, США и Канады, привезя с собой радикальную версию украинства с пронацистским оттенком).

Во-вторых, по их мнению, отсутствие неподконтрольных властям учебных заведений затрудняет воспитание и образование черкесской молодёжи не в пророссийском духе.

В-третьих, Москва, дескать, уводит национально активных черкесских лидеров от политических вопросов в сторону вопросов общекультурного характера.

В-четвёртых, вредят западному плану те черкесские организации, которые выступают за диалог с Кремлём, и даже поддерживают идею проведения Олимпийских Игр 2014 г. в Сочи.

Третий этап, который можно определить как внешнеполитический, будет возможен лишь после реализации второго, т.е. внутриполитического. Здесь черкесские республики, если добьются автономии, будут выстраивать в индивидуальном порядке отношения с внешним миром.

Широкая автономия предполагает гипотетическую возможность создания параллельных органов власти. Кто их будет контролировать, и как они будут функционировать, хорошо видно на примере крымско-татарского меджлиса, в структуре которого имеется отдел по внешним связям, чьи представители по личному смотрению лидеров меджлиса колесят по миру, встречаясь с такими «друзьями» России, как Збигнев Бжезинский и т.п. Многие западные неправительственные организации общаются с меджлисом напрямую, в обход Киева. Киев ничего поделать не может, да и не смеет. Возьмись украинские власти за наведение порядка в меджлисе, сразу же получат волну протестов и лишаться крымско-татарских голосов на ближайших выборах. Плюс политическое и экономическое давление со стороны Европы и США.

Более трагичный пример самостоятельного «выхода на международную арену» показала дудаевская Чечня, первым делом завязавшая контакты с афганскими моджахедами, турецкими экстремистами и саудовскими ваххабитами.

Черкесский проект имеет много общего с проектом крымско-татарским. Крымско-татарское движение находится в начале третьего, внешнеполитического этапа. К этому этапу стараются привести и черкесское движение.

Если же приложить к черкесскому вопросу классическую методологию прогнозирования кризисных ситуаций (по фазам: прочный мир – стабильное спокойствие – нестабильное спокойствие – кризис), его можно охарактеризовать, как находящийся в фазе перехода от стабильного спокойствия к нестабильному спокойствию.

В фазе стабильного спокойствия наблюдается ограниченное сотрудничество оппонентов, разница постулируемых ценностей и целей, рост предубеждений и стереотипов, не достигших критического уровня.

В фазе нестабильного спокойствия напряжение между сторонами переговорного процесса нарастает, но не доходит до прямых столкновений, сохраняется определённый баланс сил, но намечаются тенденции к его изменению в ту или иную сторону. Это мы и наблюдаем сегодня.

По теории, вслед за периодом нестабильного спокойствия приходит кризис отношений и война, если кризис не будет разрешён во время. Вероятно, это было бы идеальным вариантом для тех, кто снимает с проекта Великой Черкессии геополитические сливки.

Владислав ГУЛЕВИЧ, Научное общество кавказоведов

Пожалуй, самым неожиданным сюрпризом так называемой «арабской весны» в Северной Африке и на Ближнем Востоке, становится рост влияния Ирака в регионе. После того, как американцы и их союзники в 2003 году оккупировали эту страну, о ней в мировых СМИ писали как уже «приговоренной к расколу». Ирак действительно оказался разделенным на три зоны- шиитскую, суннитскую и курдскую. Хотя США вроде бы договорились с местными политическими и конфессиональным силами о том, что до 2013 года Ираком будет править триада этнополитических религиозных групп, но вперед резко выдвинулся Иракский Курдистан.

Он получил широкую автономию и стал де-факто полунезависимым. Более того, курдские формирования и политические партии, возглавляемые Массудом Барзани и Джальялем Талабани, повели отличную от Багдада тонкую политико-дипломатическую игру, постепенно самостоятельно интегрируясь в региональную политику. Да и в Москве полагали, что развал Ирака на несколько государств — вопрос времени, если, как заявлял глава МИД России Сергей Лавров, «не будет перелома и не начнется подлинное единение».

О единения в Ираке сегодня говорить пока сложно, однако можно констатировать факт активизировавшейся борьбы Багдада за сохранение территориальной целостности страны. Связано это с личностью влиятельного политика, нынешнего премьер-министра Нури Камаль Аль-Малики. Именно ему удалось активизировать процесс консолидации власти в стране после ухода из Ирака контингентов регулярной армии США. Именно его правительство выдало ордер на арест вице-президента Ирака, суннитского политика Тарика аль-Хашими, обвинив его в создании террористических отрядов. В настоящее время аль-Хашими находится в Турции, власти которой отказываются выдавать его. Теперь же аль-Малики заявляет о необходимости сохранения территориальной целостности Ирака и недопущения независимости Курдистана, выступает с поддержкой Дамаска.

В начале сентября аль-Малики выступил с заявлением против военного вмешательства внешних сил в дела Сирии, потребовав разрешения кризиса в этой стране политическими средствами. Его предложение состоит из трех пунктов: правительственные войска Сирии и оппозиция должны немедленно прекратить огонь, необходимо создать коалиционное переходное правительство, и провести выборы под наблюдением ООН и Лиги арабских государств. В данном случае у Багдада существуют свои геополитические позиции — не допустить падение алавитского режима Асада а Сирии, чтобы не усилить влияние радикальных суннитских сил, а также сузить возможности для иракских курдов в совершении самостоятельных политических маневров. Более того, на днях, как сообщил Аркан аз-Зибари, член парламентского комитета по внешним связям Совета представителей Ирака (нижняя палата иракского парламента), в ближайшее время парламент намерен вынести на голосование решение, отменяющее соглашение с Турцией, разрешающее ее военное присутствие на севере Ирака. Такая акция рекомендована Кабинетом министров Ирака. В случае его принятия, Турции утратит юридическое право вести боевые действия на территории Ирака против боевиков Курдской Рабочей партии. Это означает, что отношения Багдада с Анкарой вступают в критическую фазу.

Конечно, в этой политической интриге есть и другие острые сюжеты. Недавно, к примеру, Багдад сообщил, что прекращают регистрацию новых турецких компаний в стране. По некоторым прогнозам, это может привести к снижению товарооборота между двумя странами. По итогам 2011 года он составлял $8,3 млрд. Ирак также выразил свой протест Турции в связи с несанкционированным центральными властями визитом в Киркук турецкого министра иностранных дел Ахмеда Давутоглу. В то же время у Багдада есть свои проблемы с Эрбилем. Они касаются, главным образом, энергетических контрактов, заключаемых администрацией Северного Ирака фактически в обход центрального правительства. Но эксперты полагают, что главной причиной разногласий между Турцией и Ираком в данный момент является все же Сирия. Кстати, по этой причине иракский премьер отказался от личного предложения своего турецкого коллеги Реджепа Эрдогана посетить недавно состоявшийся Конгресс правящей партии Справедливости, куда съехались самые видные на Ближнем Востоке политики. Таким образом, Ирак дает понять Турции, что эпоха, когда она свободно участвовала в внутрииракских политических раскладах, уже позади.

Что касается Турции, то, как видим, ей не удается сохранить сбалансированный подход в отношениях, как с Дамаском, и с Багдадом, так и с Эрбилем. В итоге, как пишет турецкая газета Vatan, аль-Малики, инициируя в парламенте решение отказа на турецкое военное присутствие на севере Ирака, «подгадал подходящий момент, когда Анкара занята Сирией, чтобы продемонстрировать силу и заявить, что теперь они играют с Турцией в одной политической лиге». Это — новое политическое явление на Ближнем Востоке, когда Ирак начинает активно восстанавливать систему экономического и военно-технического сотрудничества со многими странами мира, включая и Россию. Во время недавнего визита в Москву Аль-Малики подписал контракт почти на пять миллиардов долларов на закупку российского вооружения и боевой техники. Кстати, ранее Багдад подписал и соглашение с НАТО о сотрудничестве в сфере обеспечения безопасности, приобретя одновременно официальный статус «глобального партнера» альянса. Так что на Ближнем Востоке наступает время для новых самых неожиданных решений.

Российский политолог Станислав Тарасов

17.10.2012

Дуга нестабильности»: будут ли ее переформатировать?

Елена Касумова, доцент кафедры политологии Академии Госуправления при Президенте Азербайджана:

— Переформатирование евразийского пространства началось гораздо раньше появления неоконсервативных теорий конца ХХ века. Это — распад СССР и Югославии, возникновение на территории этих стран военных конфликтов, включая карабахский. Понятно, что такое развитие событий прогнозировалось и реализовывалось при непосредственном участии тех сил, которые мы привычно называем Западом. Другое дело, что победа в холодной войне укрепила в американском истеблишменте ложную веру в безграничность своих возможностей. А помножьте ее на мессианскую идею глобального лидерства Америки — и вы получите то, что мы сейчас имеем: хаос или, по меньшей мере, потерю стабильности в странах «арабской весны», фиаско «цветных революций», заметное снижение политического веса США и их союзников, появление новых вызовов и рисков. Прежде всего, в лице т.н. политического ислама. А это значит, что концепция евразийского «переформатирования» по западным лекалам полностью обанкротилась. Как это не печально, но мир вступает в «войну цивилизаций», в которой у Запада есть противник в лице исламских радикалов, но нет надежных союзников.

Поэтому я думаю: кто бы ни стал президентом США — Обама или Ромни — американцы будут строить свою политику в контексте, близком к теории Збигнева Бжезинского, которую он еще раз повторил в свой последней книге «Стратегическое видение: Америка и кризис мирового порядка». Говоря очень коротко, речь идет о выстраивании альянса Запада и России «от Ванкувера до Владивостока» с включением Турции в эту систему отношений. Уже сегодня Вашингтон старается сблизить позиции с Москвой и по иранской проблеме, и по будущему Афганистана. Конечно, можно говорить только о контурах подобного альянса, но, на мой взгляд, американской администрации сейчас даже выгодна жесткая позиция России по Сирии и Ирану. Она отодвигает угрозу широкомасштабной войны в этих странах, в которую США совершенно не хотят ввязываться. Этот новый аспект российско-американских отношений необходимо учитывать постсоветским государствам, которым вовсе необязательно для позиционирования себя «стратегическим союзником» одной из сторон, становиться в оппозицию другой стороне. Кстати, поражение Саакашвили тоже убеждает в этом.

Ризван Гусейнов, политический аналитик, журналист:

— Я думаю, что в ближайшие год-полтора в странах Магриба и Ближнего Востока напряженность в виде «арабских весен» и революций будет спадать или идти самотеком. Это связано с тем, что Запад на первом этапе добился свержения правящих режимов в некоторых арабских странах и установления полного контроля над энерготранзитными потоками на стыке между Европой, Азией и Африкой. И до президентских выборов в США, и после них внимание американского истеблишмента будет приковано к внутренней политике, а значит особых подвижек и потрясений на евразийской «дуге нестабильности» не предвидится.

Ныне все внимание сосредоточено на Сирии, где сейчас идут тяжелые бои, настоящая гражданская война. По всей видимости, США постараются «поднажать» с проектом свержения Башара Асада, и в этом вопросе главную роль играет Турция. Дело в том, что у Штатов уже нет прежней уверенности в том, что удастся свергнуть режим Башара Асада, в связи с чем, эту задачу «перепоручили» Турции, на которую и будут вешать всех собак в случае неудач на сирийском фронте. Настойчивая поддержка Сирии со стороны России и Китая на данном этапе блокирует попытки Запада решить судьбу сирийских властей.

Что касается Ирана, то и в этом вопросе Запад вынужден будет довольствоваться методом экономических и финансовых санкций.

Я уже сказал, что после президентских выборов 2012 года от США еще некоторое время не следует ожидать активной политики на Ближнем Востоке, в Малой Азии и на Кавказе. Дело в том, что США и натовский альянс намерены вывести коалиционные войска из Афганистана, а этот процесс может занять не менее года, а то и больше. В результате, в течение 2013-2014 гг. можно прогнозировать некоторый спад американской активности на евразийской дуге. Однако этот спад послужит для подготовки первого этапа американской интервенции в Иран, а также обострения ситуации на Южном Кавказе и в Прикаспийском регионе, которые, возможно, начнут искрить наподобие «арабской весны» 2011-2012 гг.

Александр Васяк, генерал-майор, военный эксперт:

— О том, что Америка слабеет, как и весь НАТО, говорит не только такой авторитет, как Збигнев Бжезинский. Действительно: мощной силой становится политический ислам, Китай превращается в реальную сверхдержаву, а Россия никак не встраивается в систему международных отношений, предлагаемых миру Западом. Но значит ли это, что Соединенные Штаты откажутся или хотя бы заметно скорректируют свою позицию по переформатированию Большого Ближнего Востока? Не думаю. Реальная мощь Соединенных Штатов определяется колоссальными военными ресурсами и фактическим контролем над состоянием мировых финансов. Это — резерв прочности, который на данный момент практически неисчерпаем. А, главное, любые просчеты в политике на «дуге нестабильности» реально не угрожают интересам национальной безопасности США, в отличие, к примеру, от Западной Европы, куда устремились миллионы беженцев с африканского континента. Ну, и надо понимать, что свои национальные интересы США далеко не всегда отождествляют с интересами стран НАТО, не говоря уже о других государствах.

Никто не оспаривает тот факт, что США придется искать новые формы отношений с привычными геополитическими игроками — Россией, Китаем, теми же суннитскими монархиями. Очевидно и то, что планы мировой гегемонии в рамках концепции глобального лидерства Америки провалились, хотя Соединенные Штаты пока остаются самым мощным центром силы. Их потенциал позволяет им оказывать давление на всех политических акторов процессов, протекающих на Большом Ближнем Востоке.

Я согласен с теми, кто считает, что Запад уже «приговорил» режим Асада. Надо полагать, что ближайшие полгода будут потрачены на его «добивание» с тем, чтобы потом вплотную заняться Ираном. Этот факт вовсе не означает прямую интервенцию в Иран. Скорее, он подразумевает дальнейшее удушение Тегерана санкциями с вероятным нанесением «показательного» удара по ядерным объектам этой страны. Такая атака не станет поводом для раскручивания новой большой войны на Ближнем Востоке. Более того, она не приведет к падению правящего режима с последующей «вестернизацией» Ирана. Но она может стать отрезвляющим «ушатом холодной воды» для амбициозного Тегерана.

Значит ли сказанное, что Вашингтон будет осуществлять именно такой, близкий к силовому, сценарий геополитических преобразований на всей «дуге нестабильности»? Вовсе нет, но он вполне вероятен.

Алексей Синицын, главный редактор NET-FAX — NET-ФАКС:

— Есть такой медицинский термин «шеррингтонова воронка», который можно применить и в политологии. Он обозначает неадекватную реакцию, вызванную тем, что мозг получает слишком много сигналов, чтобы дать на них правильные ответы. События на «дуге нестабильности» породили слишком много вызовов, которые застали США и Западную Европу врасплох. Вспомним, хотя бы реакцию исламского мира на фильм «Невинность мусульман» и убийство американского посла в Ливии. Поэтому какая-то коррекция внешнеполитического американского курса обязательно последует. Но реализуется ли она в рамках концепции Бжезинского о создании нового альянса Запада с Россией? Вряд ли. Лимит «перезагрузки» уже достигнут: Россия не пойдет на дальнейшее сокращение ядерных арсеналов, а США никогда не откажутся от ПРО. Кстати, и Турция, которой Бжезинский выделяет особое место в своем гипотетическом альянсе, явно охладела к идее вступления в Евросоюз. Она стремится занять лидирующее место в исламском мире.

Очевидно, что «приговорив» Сирию, США будут максимально долго воздерживаться от прямой конфронтации с Ираном. Надо учесть, что он является серьезным противовесом суннитским монархиям, которые сейчас выступаютвдохновителями, координаторами и спонсорами арабских революций.

Конечно, перед американцами стоит сейчас очень сложная задача — уйти из Афганистана так, чтобы оставить эту страну и всю Центральную Азию под своим контролем, в том числе и военным. Поэтому лодку государственности стран Кавказа и Прикаспия еще года два никто раскачивать точно не будет. Во всяком случае, не будет это делать демонстративно, как это было во время «цветных революций» в Грузии или на Украине. Прогнозировать развитие событий на евразийской дуге после 2014 года просто невозможно, потому что она обязательно «подарит» новые риски и угрозы. Но зато можно уверенно утверждать: чем более взвешенно по отношению к своим большим «стратегическим союзникам» будут относиться мусульманские постсоветские страны, чем больше они будут дистанцироваться от политики, проводимой богатыми арабскими монархиями, тем больше шансов, что в каспийском регионе удастся избежать серьезных политических потрясений, не говоря уже о его «переформатировании».

NET-FAX — NET-ФАКС

Мохаммед Мурси стал пятым по счету президентом Египта, ознаменовав новую эру в политике. Его подход к отношениям с соседними государствами можно выразить словами «друг всем». Он старается выжать максимальную выгоду из отношений с ними, но пока не вполне ясно, для кого: своего народа, «Братьев-мусульман», Запада или даже Израиля.

Восьмого октября исполнилось 100 дней со дня, когда Мохаммед Мурси приступил к обязанностям президента, 30 июня он выступил с программой «100 дней», включающей 60 пунктов, распределенных на пять групп. Это жизненно важные для населения социальные программы: борьба с преступностью, обеспечение медикаментами и продовольствием, обеспечение топливом, наведение чистоты на улицах и т. д. На фоне этих заявлений понятно, почему Мурси один из первых своих визитов предпринял в Саудовскую Аравию, за чьи нефтедоллары, Египет сможет осуществить программу.

«Все дороги ведут в Рим» — именно этой древней поговоркой можно описать настоящее состояние транспортной сети Египта, только звучать она будет немного по-другому: «Все дороги ведут в Каир». Транспортная сеть Египта нежостаточно развита, в ее работе задействовано огромное число регулировщиков из-за отсутствия транспортных знаков, мест для парковки в городах не хватает, мелкие частные СТО для быстрого ремонта и пункты питания сильно затрудняют движение.

Версия для печати Шрифт Послать другу Но с этими проблемами египетский президент вроде бы справился — большинство маленьких СТО и пунктов быстрого питания убрали с дорог, в городах установили видеонаблюдение, стали появляться знаки, парковки вблизи метро начали расчищать.

Но до решения главной проблемы далеко. Каир, как и многие города-миллионники, скован пробками. В европейских и американских мегаполисах для решения этой проблемы строят обходные автомагистрали, делают развертки дорог, навесные мосты с несколькими полосами движения. Но все это временные меры, так как число автомобилей неуклонно растет, и новые трассы оказываются так же забиты транспортом, как и их «предшественницы».

Президент пока что не выполнил свое обещание ввести ограничения на въезд грузовиков на центральные площади города, дорожно-ремонтные работы идут круглые сутки, затрудняя движение, хотя Мурси обещал, что работы будут производиться только ночью. Не создана служба предупреждения о заторах на дорогах, не решены и другие транспортные проблемы Египта — в этом направлении предстоит еще много работы.

Одна из главных внутренних проблем Египта — это антисанитария. Бытовые отходы и строительный мусор складируются возле жилых домов и на дорогах. Восемь пунктов из программы «100 дней» касались именно этой проблемы. По указанию президента была создана горячая линия для информирования о правонарушениях в этой сфере, были созданы новые рабочие места для муниципальных служащих, занимающихся уборкой улиц, а уже работающим подняли зарплату. Были организованы «дни чистоты» — аналоги наших субботников, на которых жители вывозили сотни тон мусора.

В Египте хотят снести пирамиды
В каждом квартале появился комитет граждан, занимающийся контролем за загрязнением закрепленной за ним территории. Но вскоре инициатива сошла на нет: египтяне устали от «дней чистоты», а на горячую линию уже давно никто не звонит. Как следствие, президент Египта и кабинет министров решили усилить административную ответственность за складирование мусора в неустановленных местах.

Еще одна проблема Египта — это продовольствие. В настоящее время, как и сотни лет назад, основа рациона большей части египтян — это лепешки-«баляди». Производство этого вида продукции было всегда убыточно, и поэтому государство поддерживало его производство. Рост цен на лепешки сразу приводил к массовым волнениям — ввиду этого, на сегодняшний день это направление является приоритетным для Мурси.

Надо сказать, что в этом направлении сделано действительно немало по сравнению с предшественниками Мурси, которые в основном осуществляли только дотацию отрасли. Нынешний президент Египта решил пойти другим путем, а именно — уменьшить стоимость производства лепешки. Пекарни стали переходить на природный газ, вместо ручного труда внедряется механизация. В провинции эти ноу-хау приживаются с трудом. Однако есть и положительные результаты — например, создание в провинциях народных комитетов, контролирующих работу пекарен, поощрение лучших пекарей властями, а также контроль за хищением и наказанием виновных.

Мохаммеду Мурси предстоит в продовольственной программе сделать еще многое — перевести более мощные пекарни на механизированный труд и природный газ, создать антикризисный фонд на случай непредвиденных обстоятельств.

Одним из самых популярных источников энергии для обеспечения тепла в Египте является природный газ, но его не хватает. По египетскому телевидению каждый день сообщается о задержании злоумышленников, которые либо воруют газ, либо участвуют в его перепродаже, что увеличивает цену для простых египтян. В связи с этим президент Египта, вероятно, будет ужесточать уголовную ответственность за подобные правонарушения.

Очередным камнем преткновения для Мурси является отношение населения с полицией, после того как в 2011 году полицейские встали на защиту правящего режима и участвовали в жестком подавлении демонстраций. Ввиду этого отношение у населения к полиции резко испортилось, а полицейских на улицах стало меньше в разы. Результатом стал рост преступности. Чтобы восстановить доверие к полиции, президент начал широкомасштабную кампанию в СМИ.

Ахмад аль-Бараи, заместитель председателя партии «Ад-Дустур», полагает, что Мурси поставил себя в затруднительное положение, объявив о данной программе — ведь за 100 дней практически невозможно решить множество проблем экономического и социального характера в такой большой и сложной стране, как Египет.

О нерешенности многих проблем говорит и недовольство населения политикой Мурси, что выразилось, в частности, в демонстрации недовольства в Каире в конце августа 2012 года, в которой приняли участие около 200 человек. Газета «Аль-Масри аль-яум» сообщает о том, что вышедшие на улицу люди обвиняли Мохаммеда Мурси в монополизации власти и в том, что власть в стране принадлежит лишь одной политической группе «Братья-мусульмане».

В то же время, по мнению издания «Аль-Ахрам», многие оппозиционные партии полагают, что столь краткий срок — слишком малое время для изменения ситуации в Египте, и президенту нужно дать больше времени. Не добавляют стабильности Египту и антиамериканские демонстрации в связи с выходом фильма «Невинность мусульман», а также напряженная ситуация на Синайском полуострове.

В Египте еще множество самых разных трудностей. Мохаммед Мурси на посту пока лишь 100 дней. У него еще будет время для того, чтобы изменить жизнь египтян к лучшему.

Сергей Василенков

США готовят передел границ в Средней Азии и срывают создание российской военной базы в Южной Киргизии

В четверг президент России Владимир Путин прибывает с официальным визитом в Киргизию. В Бишкеке планируется подписание ряда важных двусторонних соглашений об экономическом сотрудничестве и строительстве Российской Федерацией в Киргизии нескольких ГЭС. Между тем главный документ, запланированный к подписанию – о «создании Объединенной военной базы в Киргизии» — фактически фиксирует статус кво и отвечает интересам США по переформатированию региона и дальнейшему вытеснению России из Средней Азии.

Визит Владимира Путина в Киргизию крайне важен и не является для президента рядовым или проходным. И дело вовсе не в подготовленных к подписанию соглашениях. В октябре-ноябре этого года будет открыто обозначена новая внешняя политика Путина, суть которой в форсированном создании нового государства Евразийского Союза Народов (ЕСН). Визит в Киргизию крайне важен именно потому, что это «пилотная республика» в процессе присоединения новых стран к евразийской тройке Россия-Белоруссия-Казахстан. Совместные российско-киргизские долгоиграющие энергетические проекты важны, однако в условиях быстро меняющейся международной обстановки вопрос военного сотрудничества гораздо важней и носит неотложный характер.

К подписанию президентам России и Киргизии Путину и Алмазбеку Атамбаеву подготовлено соглашение об Объединенной российской военной базе в Киргизии. Суть документа – в юридическом объединении всех российских военных объектов в Киргизии в рамках одной «военной базы». В новую структуру войдут авиабаза в городе Кант, военный завод «Достан», испытательный полигон на озере Иссык-Куль, несколько объектов космического слежения, и не войдет Отдельная группа пограничных войск ФСБ РФ, дислоцированная в Оше. Таким образом, под новой вывеской военной базы фактически сохраняется нынешний уровень присутствия российских вооруженных сил в Киргизии, в которой на самом деле серьезной военной базы РФ нет. В результате, когда Россия решится на открытие полноценной русской военной базы в Южной Киргизии в Оше, стороны утонут в бюрократических утрясках и согласованиях, регламенте и протоколе, когда куда как проще и быстрее начать все с чистого листа.

Документ, фиксирующий нынешнее положение вещей, полностью ложится в стратегию США в регионе Центральной Азии, куда наряду со Средней Азией включаются Афганистан, часть Пакистана, Синцзянь-Уйгурский автономный район (СУАР) Китая. США сделали ставку на радикальные международные исламистские группы, которые, как и в Северной Африке и на Ближнем Востоке, должны сокрушить устоявшиеся государства и переформатировать регион, что приведет к тысячам убитых и десяткам тысяч беженцев. На выходе такого переформатирования возникнет исламистское образование в Ферганской долине и исмаилитское государство на территории таджикского и афганского Горного Бадахшана. Американская стратегия подразумевает создание военных баз, логистических центров, аэродромов подскока по программе «Листья кувшинки» (к программе Lilly pads относятся формы военного присутствия: воздушный порт высадки и перегрузки — Aerial Port of Debarkation, база тылового обеспечения и логистики — Logistics Base, «пункт обеспечения кооперативной безопасности» — Cooperative Security Location), центров обучения силовых структур Среднеазиатских государств, разовых совместных военных и военно-технических программ, включая возможную передачу части вооружения и военного оборудования выводимых из Афганистана войск США заинтересованным государствам. Обеспечение массированного присутствия позволяет привязывать к себе как отдельные среднеазиатские режимы, так и оказывать логистическую поддержку союзных исламистских боевых групп.

Подписание российско-киргизского «соглашения о военной базе» связывает России руки в Южной Киргизии и Ферганской долине и ведет к полномасштабной реализации американского сценария уже в будущем году. Для обеспечения российских интересов логичнее было бы не подписывать этот документ, а сразу же приступить к обсуждению вопроса об открытии русской базы в Оше. Российская военная база должна быть открыта в городе Ош, на объектах инфраструктуры бывших советских Ошского мотострелкового полка (полк «Три Семерки», в/ч 77701) и Ошского учебного пограничного отряда (в/ч 3333, 131-й Ошский пограничный отряд, который сейчас передислоцирован в Россию и называется Омским пограничным отрядом).

Сразу после открытия базы РФ в Оше будут решены важнейшие военные задачи России:

— станет невозможным проект исламского Ферганского халифата, радикального исламистского политического образования в Ферганской долине с приглашением в долину международных террористических групп;

— российская военная 201-я база в Таджикистане получит, помимо существующего железнодорожного пути через Узбекистан, надежную автодорожную трассу для материально-технического обеспечения из Южной Сибири через Казахстан и Киргизию в Таджикистан, минуя территорию Узбекистана;

— крупные российские проекты в области гидроэлектроэнергетики и добычи полезных ископаемых в Киргизии и Таджикистане обретут столь необходимый в нынешнее время революций и войн зонтик военного прикрытия;

— китайская экономическая в начале, а затем и военно-политическая
экспансия в Киргизию, Таджикистан и Узбекистан, встретит серьезные
затруднения;

— база РФ в Оше сделает невозможным образование де-факто независимого Исмаилитского религиозного государства на Памире — на территории Горно-Бадахшанской автономной области Республики Таджикистан и провинции Бадахшан Исламского государства Афганистан.

Михаил Чернов

Специальный представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в странах Средней и Кавказа, специально для «ЦентнрАзия»

Нурсултан Назарбаев пытается сблизить Запад и Восток

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил с громкой внешнеполитической инициативой, анонсировав запуск платформы евроатлантической и евразийской безопасности. «Ъ» стали известны подробности нового проекта. Астана надеется сделать то, что до сих пор не удавалось Москве: создать площадку для взаимодействия важнейших региональных организаций, занимающихся вопросами безопасности, таких как ШОС, ОДКБ, НАТО, ОБСЕ и СВМДА. Эксперты, впрочем, сомневаются в перспективах казахского мегапроекта.

О создании платформы евроатлантической и евразийской безопасности Нурсултан Назарбаев впервые заявил на минувшей неделе в ходе юбилейной встречи глав МИД стран-членов курируемого Казахстаном Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии — СВМДА (см. «Ъ» от 13 сентября). Кроме названия новой структуры казахский лидер никаких подробностей о ее задачах и круге потенциальных участников, однако, не сообщил.

Суть самого громкого за последние годы внешнеполитического проекта Астаны «Ъ» разъяснил источник, близкий к администрации президента Казахстана. По его словам, речь идет о создании платформы, которая объединила бы представителей ООН, ОБСЕ, СВМДА, НАТО, ОДКБ, ШОС, ЕС и СНГ, то есть наиболее важных организаций, занимающихся вопросами обеспечения безопасности на евразийском и евроатлантическом пространстве. Идею создания механизма взаимодействия этих часто дублирующих свои функции структур в Астане вынашивали со времен председательства Казахстана в ОБСЕ в 2010 году. В письменном виде проект оформили, по данным «Ъ», лишь в августе этого года.

«При всем многообразии площадок, организаций и объединений на евроатлантическом и евразийском пространстве потенциал сотрудничества в решении проблем безопасности используется в минимальной степени. Наша идея призвана заполнить этот пробел,- пояснил источник «Ъ».- Речь не идет о создании еще одной громоздкой структуры с секретариатом и спорами по поводу иерархии приоритетов. Новый механизм должен быть гибким, нацеленным на конкретный результат». Авторы концепции не исключают, что в будущем платформа станет полноценной организацией, но для начала предлагают ее членам просто начать общаться друг с другом — «на полях» существующих форумов (например, Генассамблеи ООН), а в перспективе — на специальных саммитах. Календарь возможных встреч казахское руководство обещает представить до конца года.

На вопрос, чем эта инициатива может быть полезна самой Астане, источник «Ъ» ответил: «Казахстану важно влиять на процессы, происходящие на многосторонних площадках, не претендуя на роль мировой державы. Кроме того, проект позволит улучшить международный имидж страны».

В РФ к инициативе Казахстана отнеслись сдержанно. «Любые предложения, направленные на усовершенствование работы международных организаций и укрепление связей между ними, можно только приветствовать,- отметил дипломатический источник «Ъ» в Москве.- Однако с учетом предыдущих усилий по налаживанию такого сотрудничества могу сказать, что задача не из легких». Дипломат напомнил, что ОДКБ за последние годы не раз предпринимала попытки сблизиться с НАТО, чтобы, в частности, совместно бороться с афганским наркотрафиком. Североатлантический альянс, однако, идеей «дружить блоками» не заинтересовался.

По мнению экспертов, такая же участь ожидает и казахскую инициативу. «Идея с точки здравого смысла нужная и своевременная, но воплотить в жизнь ее вряд ли удастся. В силу ряда причин подобные инициативы не находят поддержки у Запада»,- заявил «Ъ» старший научный сотрудник ПИР-Центра Вадим Козюлин. По его словам, в Европе и США считают, что ОДКБ и ШОС — это «инструменты противодействия присутствию Запада в Центральной Азии». «Кроме того, на Западе убеждены, что в ОДКБ и ШОС довлеют недемократичные режимы. Да и в целом тому же НАТО технически удобнее взаимодействовать с партнерами на двусторонней, а не блоковой основе,- добавил эксперт.- Для успешной реализации казахской идеи не хватает главного — доверия. И это касается всех участников процесса».

Вывод эксперта подтверждает источник «Ъ» в штаб-квартире НАТО. «О подобных громких проектах мы чаще всего слышали в 1990-х годах, тогда каждый хотел стать поваром какого-нибудь грандиозного институционального супчика,- напомнил собеседник «Ъ».- Сейчас же не время громоздких инициатив, нужно оперативно решать актуальные проблемы». По его словам, предложение Астаны «неплохое», но «нереалистичное».

Елена Черненко
Газета «Коммерсантъ», №174 (4959), 18.09.2012

Между саммитом Движения неприсоединения, прошедшего на прошлой неделе в Тегеране, и саммитом АТЭС во Владивостоке в китайском Синьцзян — Уйгурском автономном округе состоялось не менее важное событие, которое тоже может иметь далеко идущие последствия. Мероприятие носило название «Второй Китайско-Евразийский форум по развитию и сотрудничеству». На нем присутствовал председатель Государственного совета КНР Вэнь Цзябао.

В административный центр автономии г. Урумучи прибыли также президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, президент Мальдив Мохаммед Вахид Хассан, премьер-министр Камбоджи Хун Сен, премьер-министр Казахстана Карим Масимов, его коллега из Таджикистана Акил Акилов, второй вице-президент Афганистана Мохаммад Халили, другие политические и государственные деятели.

Всего на саммите было представлено 55 государств, и не только те, которые определенно идентифицируют себя с Евразией. Большой интерес к мероприятию проявили также международные организации, например, ООН.

Россия, как ни странно, на высоком политическом уровне представлена не была, что может быть истолковано по-разному.

Так, открывая форум, Вэнь Цзябао отметил, что «евразийский континент является одним из наиболее перспективных регионов в мире по объемам потребления и инвестиций… пока мы открываем наши рынки друг для друга и опираемся на сильные стороны друг друга, мы можем разработать долгосрочное и стабильное сотрудничество… Ничто не может быть достигнуто без мирной и стабильной среды вокруг». Он призвал евразийские страны к углублению сотрудничества в области таможенного контроля, таких сферах, как контроль качества, электронная коммерция, транзитные перевозки, стандарты сертификации и права интеллектуальной собственности, к содействию свободному перемещению в регионе персонала, капитала, технологий, товаров и услуг, а также предложил совместно противостоять торговому протекционизму.

Выступление руководителя Госсовета вполне вписывается в стратегию создания Евразийского Союза, над реализацией которой работают Россия, Казахстан и Беларусь. В его словах прослеживается интерес к созданию транзитного коридора между Северо-Западом Китая и Европой, при этом Вэнь Цзябао подчеркивает значение Центральной Азии и Турции. Иными словами, речь, по сути, идет о китайском варианте Нового Шелкового пути.

Индийский политолог, бывший высокопоставленный дипломат, работавший в СССР, М. Бхадракумар назвал этот сценарий разворачивающейся Большой Игрой между Москвой, Пекином и Вашингтоном. И здесь Китай, кажется, опережает и Россию, которая в данном контексте остается на периферии потенциальных интеграционных процессов, и США, не справляющимися со многими задачами в Евразии.

В США, тем не менее, считают, что столкновение трех больших евразийских проектов неминуемо произойдет.

Американский стратегический подход был наиболее четко изложен государственным секретарем США Хиллари Клинтон в ходе прошлогоднего визита в Ченнай, где она говорила политическим деятелям Индии о желании Вашингтона «работать вместе, чтобы создать новый Шелковый путь… международную сеть и узлы экономических и транзитных связей». Издание американских неоконсерваторов «National Interest» отметило, что это был бы «политический приоритет номер один» для стран Центральной и Южной Азии. США, заигрывая с Индией, встраиваются в логику недоверия этого государства к Китаю, с которым у Индии существуют территориальные споры. Дополнительный повод для беспокойства дают взаимоотношения Пакистана с Китаем, поэтому интенсификация сотрудничества с Вашингтоном рассматривается индийскими политиками как дополнительная гарантия.

Стратегия США в Евразии, так или иначе, связана и с Афганистаном, который Вашингтон расценивает как плацдарм для дальнейшей экспансии после вывода своего основного военного контингента. Ближайшим азиатским государством, представляющим собой один из влиятельных центров региона, на который, кстати, нацелен Белый дом, является Казахстан. В укреплении взаимоотношений с этой страной, особенно по причине необходимости диверсификации потоков энергоресурсов, заинтересованы и многие страны ЕС. При этом Казахстан, хотя и входит в ЕврАзЭС, все же следует политике многовекторности и часто идет навстречу западным партнерам, отдавая предпочтение экономической целесообразности перед политической.

В научной американской среде идея «Нового Шелкового пути» не менее востребована. Директор института Центральной Азии и Кавказа при университете Дж. Хопкинса профессор Фредерик Старр посвятил этой теме немало своих исследований, определив при этом и концепцию Большой Центральной Азии. Эта концепция очень напоминает идею формирования Большого Ближнего Востока, предусматривающую перекраивание существующих границ региона.

Кстати, в политологическом дискурсе евразийская стратегия России и американская версия «Нового Шелкового пути» часто противопоставлялись.

О Китае особенно не говорилось, хотя бывший глава КНР Ли Пен еще в 1994 г. заявил, что необходимо создать современную версию Шелкового пути. Вместе с экономическим ростом Китай начал интенсивно развивать свою транспортную инфраструктуру, прилегающую к соседним постсоветским республикам, практически первым сделал шаги в этом направлении. А вообще планирует создать сухопутный мост в Европу по принципу своей морской стратегии, названной американскими геополитиками «жемчужной нитью». Военные базы, порты и прочие элементы логистического обеспечения КНР выстраиваются от Южно-Китайского моря до Персидского залива вдоль линий морских коммуникаций, по которым Китай ввозит нефть и другие ресурсы.

Логично предположить, что экономическое влияние Китая в Средней Азии будет расширяться вместе с ростом его военной мощи.

Может быть, Пекину удастся это и в Пакистане, где китайская армия задействована на строительстве объектов и, аналогичным образом, ее присутствие будет востребовано в дальнейшем. Кстати, Казахстан охотно идет на кооперацию с Пекином, и если Турция активно включится в проект, о чем говорил Вэнь Цзябао, то Россия реально может остаться не у дел. Но возможен и другой вариант. Это усиление взаимодействия ОДКБ и ШОС в вопросах безопасности региона, в том числе и по обеспечению коммуникационной инфраструктуры. Реформирование ШОС и усиление ее силовой составляющей при надлежащих усилиях со стороны политического истэблишмента могло бы в ближайшее время появиться в повестке дня.

Если посмотреть на ситуацию с точки зрения геополитики, то есть один оптимальный сценарий развития данного проекта. России, Китаю и другим государствам Евразии необходимо синхронизировать свои усилия. Но — без заокеанского соперника.

Специально для Столетия
Леонид Савин

Интервью 1news.az с директором Центра стратегической этнографии, главой комитета по межэтническому взаимодействию Общественной палаты Санкт-Петербурга, российским политологом Виталием Трофимовым-Трофимовым.

— В виду известных событий в последнее время резко обострились и без того не простые отношения между Баку и Ереваном. Сообщается, что на линии фронта ситуация также осложнилась. Хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет.

— Каким бы ни был инцидент, связанный с Рамилем Сафаровым, этого недостаточно для развязывания войны за возвращение занятых армянами карабахских территорий. Издержки от войны будут значительно выше. Конечно, в истории есть случаи, когда этнические конфликты начинались с неоплаченного в автобусе билета, как это было в Шри-Ланке Можно смело говорить о том, что началась новая фаза пограничного противостояния, о сотнях нарушений режима прекращения огня. Возможно, даже последуют довольно серьезные бои на линии соприкосновения. Но по-настоящему серьезная война, ведущая к территориальным изменениям, все еще не так вероятна. Операции по силовому разрешению этнополитического конфликта требуют длительной подготовки, мобилизации личного состава и обеспечения.   Конечно, в истории есть случаи, когда этнические конфликты начинались с неоплаченного в автобусе билета, как это было в Шри-Ланке. Но ситуация на линии фронта это не этнические погромы. Это управляемая ситуация, требующая с обеих сторон напряженного планирования и подготовки, а лидеры Азербайджана и Армении – это очень ответственные лидеры государств.

— В случае, если война все же будет иметь место, интересно, как поведет в этой ситуации себя РФ?

— Если война действительно случится, от России не придется ждать чего-то нового. Основная тактика российского руководства – замораживание конфликта до тех пор, пока не будет найдено решение, устраивающее всех. И во время острой фазы конфликта эта позиция вряд ли изменится. Учитывающее превосходство азербайджанских вооруженных сил, скорее всего, Россия пропорционально усилит 102-ю российскую военную базу в Гюмри, причем сделает упор на техническое превосходство, что сведет к минимуму шансы на успешное военное разрешение конфликта вокруг Нагорного Карабаха в пользу Азербайджана. К этому ее обязывают и двусторонние договоренности с Арменией. И партнерство по ОДКБ. Другими словами, будет навязывать возвращение к доконфликтному состоянию – такому, какое есть сейчас. Абсолютно точно Россия не будет признавать суверенитет Нагорного Карабаха. Модель его урегулирования принципиально отличается от ситуации с Абхазией и Южной Осетией. За исключением Армении его независимость никому не выгодна, и только повредит региональной безопасности. Не только Азербайджану, но и другим странам региона, которые получат опосредованный ущерб от подобного варианта.

— Как Вы считаете, почему РФ до сих пор не стала вести ту активную посредническую политику, какую она вела до выборов президента в марте? И стоит ли в ближайшее время ожидать изменения ситуации?

— Я так понимаю, что после казанской встречи лидеров трех государств пришло осознание, что форсирование в разрешении конфликта не работает. Какими бы насыщенными ни были переговоры, и сколь жесткими не были бы пункты соглашения, исполнение договоренностей будет зависеть от тех рычагов, которыми обладают посредники из Минской группы. Возможно, именно поэтому сейчас президент сконцентрировался на поисках новых форм интеграции в Евразии

– Таможенный союз, Евразийский союз, прикаспийское сотрудничество – которые бы заинтересовали Азербайджан. Имея достаточное влияние на Армению, Россия не имеет достаточных действенных методов воздействия Азербайджан. Многие отмечают, что, принимая участие в строительстве Евразийского союза, Азербайджан бы выиграл карабахскую партию. В этом есть свой смысл. И возможно, отход от формата трехсторонних встреч это свидетельство смены стратегии, а не охлаждения интереса к замороженному конфликту.

— Складывается ощущение, что не только Армению, но и посредников в лице США, РФ и Франции — действительно устраивает нынешний статус-кво. Вы с этим согласны?

— Да, сегодняшнее состояние устраивает практически всех членов Минской группы ОБСЕ. Ситуация видится не идеальной, но значительно более выгодной, чем возможные альтернативы. Существует понимание, что разрешение конфликта так или иначе будет сопровождаться теми или иными компромиссами. Есть очень интересные варианты, выдвигаемые и профессиональными дипломатами, и общественными активистами. Но любые попытки обсуждения наталкиваются на нервную реакцию армянской и азербайджанской общественности, и поэтому их скорее избегают, чем стимулируют. Конфликты такого рода могут тлеть очень долго. Если пресекать насилие, со временем может смениться внешнеполитический контекст — сложится ситуация, при которой стороны окажутся сговорчивее. И это будет удачный тактический момент для поиска новой формулы разрешения ситуации с Нагорным Карабахом. Так что да, затягивать конфликт многим выгодно, включая Россию.

— С Вашего позволения, перейдем к ближневосточным конфликтам. Как долго еще, по-вашему, протянет Асад в Сирии? И что ждет эту страну в целом в ближайшее время?

— США рассматривает возможность своего участия в сирийском внутреннем конфликте. Прежде всего, это связано с получением нового принципиально важного плацдарма для давления на Иран. И некоторые признаки позволяют говорить о том, что это участие может быть гораздо более активным, чем в Ливии. В частности, на позапрошлой неделе мы слышали «последнее американское предупреждение» сирийскому руководству из уст президента США. Однако администрация Обамы не торопится поучаствовать в еще одном локальном конфликте. Президентская кампания действующего президента пацифистская: он выводил войска из Ирака, говорил о «перезагрузках» отношений с Россией и Китаем, 7 сентября осадил Ромни, заявив, что мыслить категориями «холодной войны» недопустимо.

Пацифизм Обамы подтверждается успехами по стабилизации экономики и другими успехами президента-демократа. И избирателям это нравится. Имея достаточное влияние на Армению, Россия не имеет достаточных действенных методов воздействия Азербайджан Если предвыборный период будет развиваться ровно, и в экономике не возникнет проблем, США ограничатся дипломатическими мерами, а гражданский конфликт в Сирии будет продолжаться с переменным успехом и закончится победой действующей власти. Если же успехи в экономике США будут перечеркнуты какими-то событиями, это позволит «орлам» продвинуть своего кандидата-республиканца, который забудет о том, что сирийская оппозиция подпадает по определению ЦРУ и ФБР под категорию «международный терроризм», и будет активно искать в Сирии «неконвенционное оружие» чтобы вмешаться в конфликт на стороне «борцов за свободу». Но это менее вероятный сценарий.

— Каковыми будут последствия для Азербайджана и России ракетно-бомбовые удары Запада по Ирану?

— Каким бы ни был стратегический план США и союзников по ведению военных действий против Ирана, следствием этих действий будет вакуум власти либо в стране в целом (ливийский вариант), либо в отдельных этнических окраинах (иракский вариант), и конечно же, в Южном Азербайджане. Приход к власти радикальных этнически группировок в провинциях будет сопровождаться насилием и общей деградацией социальных отношений, потоком беженцев на север. Это главное следствие возможной агрессии Запада против Ирана.

Вторая угроза – появление полунезависимых или полностью независимых от нового правительства территорий, населенных этническими меньшинствами, в непосредственной близости от Кавказа. Прежде всего это гилянцы, мазандаранцы, курды, талыши. Пока США разбирается в хитросплетениях иранской элитологии, они смогут сформировать свои вооруженные силы и искать способы заработка, далекие от международно-одобряемых. Прежде всего, это наркотики.

Третья принципиальная угроза – это экологические проблемы. Применяемый американцами обедненный уран, который уже привел к росту раковых заболеваний у сербов и иракцев, белый фосфор, опасный и сильный мутаген, разрушение ядерных объектов Ирана или крупнейшего химического завода Shahid Tondgoyan – далеко не полный перечень угроз экологического порядка, с которым столкнутся страны каспийского региона в случае бомбардировок иранской территории.

Гамид Гамидов

Подробности: http://www.1news.az/interview/20120912110800564.html#page999

Новости-Азербайджан, Кямал Али. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган во вторник прибывает в Азербайджан  с официальным визитом. Эрдоган примет участие в заседании Высшего совета стратегического сотрудничества между двумя странами и в подписании ряда двусторонних документов. В составе турецкой делегации — министры экономики Зафер Чаглайан и энергетики и природных ресурсов Танер Йылдыз.

Глава Центра исследований «Атлас» Эльхан Шаиноглу ответил на вопросы Новости-Азербайджан.

— Какие вопросы будут обсуждаться на встрече руководителей наших стран в Габале, и почему заседание Высшего совета проводиться в этом провинциальном городе Азербайджана?

— Как известно, в 2010 году организован Высший совет  стратегического сотрудничества Азербайджана и Турции, первое заседание которого проведено в Измире. Второе заседание Совета будет проводиться в Габале. Сообщалось  о намерении сторон подписать в Габале пять соглашений. Главной задачей заседания Высшего совета в Габале будет создание рабочих комиссий по сотрудничеству в военной, политической, экономической и т.д. сферах, которые были запланированы еще в Измире.

Во-всяком случае, турецко-азербайджанское сотрудничество успешно развивается. Газово-нефтяные проекты продолжаются, энергетическая сфера наших отношений резко устремилась вперед, и даже неожиданно стало известно о подписанном Трансанатолийском соглашении, которое опередило долгожданный НАБУККО.  Азербайджан стал самым крупным инвестором в Турции, в первую очередь инвестиции вкладываются со стороны  ГНКАР (государственная нефтяная компания АР). Возможно, в Габале пройдут  обсуждения строительства транспортного коридора Баку-Тбилиси-Карс. Этот проект на стадии завершения.

Но Высший совет создавался не только для обсуждения успехов, но и для решения проблем в двусторонних отношениях. Лучше назвать их недостатками. Крупный турецкий капитал все еще не представлен в Азербайджане. Те турецкие компании в сфере обслуживания и питания, которые мы видим в нашей стране, это еще не крупный турецкий капитал. В этой стране есть такие мегакомпании, как «Сабанчи», «Коч», которые в Азербайджане не работают. Турция желает привлечения в Азербайджан своего крупного капитала, но торгово-экономическое сотрудничество между Турцией и Азербайджаном, к сожалению,  топчется на месте.

— Какова роль Анкары в решении внешнеполитических проблем Азербайджана?

— Мы провели опрос общественного мнения в Азербайджане и выявили, что большинство нашего населения, а мы опрашивали 500 человек,  выступает  за развитие военно-стратегических отношений между нашими странами, желает турецкого посредничества в карабахской проблеме. Недавно министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу заявил даже, что Стамбул может стать местом следующей встречи президентов Армении и Азербайджана. Давутоглу в этом интервью говорил о сирийском конфликте, назвав Стамбул местом встречи сирийских сил, и предложил Стамбул для проведения карабахских переговоров.

Конечно, армяне к такому предложению своей позиции не высказали, вряд ли согласится и Россия, но, во всяком случае, в Габале карабахский вопрос будет обсуждаться.

Участники проведенного нами опроса ответили также на вопрос о визовом режиме между Турцией и Азербайджаном. В 2007 году Турция сняла визовое ограничение перед гражданами Азербайджана и ждет от Баку такого же шага, но ведущиеся переговоры о визах ни к чему не приводят. Неофициально Баку объясняет свой отказ снять визовый барьер фактором Ирана. То есть, если мы откажемся требовать визы от турок, нам придется снять ограничения и перед иранцами. Как известно, Тегеран также принимает граждан Азербайджана без виз, но Баку визовой барьер для иранцев не ликвидировал. Руководство нашей страны не готово принимать всех иранцев без визового требования. Я же считаю, что иранский фактор не должен стать преградой перед ликвидацией визовых требования для турок.

В Габале может обсуждаться вопрос мечети Шехидов, построенной турками в Баку у Аллеи шехидов. Мечеть длительное время закрыта под видом ремонта, но всем известно, что новый ремонт в недавно построенном здании не ведется. Во время последнего визита в Баку Р.Т.Эрдоган обошел вокруг этой мечети, что было недвусмысленным намеком премьера.

Правда, теперь устами Шейх уль-Ислама Пашазаде заговорили о совместном строительстве в Баку новой мечети, силами Турции и Азербайджана. Туркам этот проект по душе, но вопрос закрытой мечети Шехидов остается нерешенным. Возможно, открыто об этом не скажут, но за закрытыми дверями о судьбе мечети будет сказано.

Остается спросить: почему президент Ильхам Алиев проводит столь значимые встречи в Габале? В этом городе, кстати, Алиев встретился также с несколькими послами. Мне кажется, здесь кроется мессидж в адрес  России: Азербайджан намерен выстроить в этом городе множество туристических объектов, такие объекты там действительно строятся, и поэтому работа российского военного объекта рядом невозможна. Как известно, лучи от российской РЛС угрожают экологии и здоровью местного населения.

— Насколько искренни Баку и Анкара, говоря о незыбленности нашего сотрудничества и братства? Сейчас в Баку обсуждается история, рассказанная Эрдоганом в Турции о том, как президент его страны Иненю выдал СССР 140 азербайджанцев, перебежавших в Турцию в сталинское время. Выдача производилась по требованию Сталина. Все возвращенные в СССР были тогда расстреляны. Относительно недавно турки подписали с армянами Цюрихские протоколы, втайне от Баку. Отменить действие этих протоколов удалось ценой напряженных усилий Азербайджана.

— Конечно, в нашей истории происходило много тяжелых событий, достаточно вспомнить, что Азербайджан входил в Персидскую державу, враждующую с османами. Я изучил по возможности историю, рассказанную Эрдоганом, и нашел, что не все, им сказанное, в точности соответствует действительности. В Турцию бежало много азербайджанцев, и они совершили ошибку, так как в послевоенные годы Турция не решалась конфликтовать со Сталиным. Но спустя несколько лет, когда в мире стали известны сталинские репрессии, Запад повлиял на Турцию, чтобы она не выдавала  беженцев из СССР.

Не все однозначно и с оценкой Цюрихских  протоколов. Истинная оценка этого документа еще не дана В Азербайджане в то время были опубликованы интервью с аналитиком Ильгаром Мамедовым, который считал подписание Швейцарских протоколов полезным для Азербайджана, в дальней перспективе, когда Турция откроет границы с Арменией.  Баку обвинял Анкару в отсутствии сведений о секретных переговорах, но Баку, конечно, о происходящем знал.

Такие эпизоды в наших отношениях были, но говоря в целом, Турция является стратегическим партнером Азербайджана в карабахском вопросе. Турция и Пакистан прервали все отношения с Армений только для того, чтобы прекратить оккупацию Карабаха со стороны Армении.

Иран пригрозил Азербайджану закрытием границы. По информации ANS PRESS со ссылкой на агентство İhlas, о данной угрозе стало известно в преддверии заседания Совета стратегического партнерства Турция-Азербайджан, проведение которого намечено сегодня в Габале.

Так, в ходе заседания в последний момент было отказано в обсуждении вопроса отмены Азербайджаном визы для граждан Турции. Такое решение связано с посланием, адресованным Турции официальным Баку. В послании отмечено, что Тегеран сделал предупреждение Азербайджану в связи с возможной взаимной отменой визы. Иранская сторона заявила, что в случае отмены визового режима с Турцией, аналогичный шаг должен быть предпринят и в отношении Ирана. В противном случае официальный Тегеран грозит Баку закрытием единственной дороги, связывающей Нахчыван с другими регионами Азербайджана. После данного заявления турецкая сторона дала согласие на то, чтобы вопрос ликвидации визового режима не был вынесен на обсуждение. Так как, если Иран предпримет подобный шаг, то Нахчыван может быть полностью изолирован от Азербайджана.

В ходе заседания азербайджано-турецкого Совета стратегического сотрудничества под председательством президента Азербайджана Ильхама Алиева и премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, который пройдет в Габале 11 сентября, планируется подписание 5 межгосударственных соглашений по сотрудничеству в различных областях.

На заседании ожидается обсуждение политических и экономических вопросов, военного сотрудничества между двумя странами, армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта, совместного противодействия попыткам Армении по признанию “геноцида армян” и другие вопросы двусторонних отношений.

Несколько дней назад французское правительство заявило, что Франция поддержит операцию против Сирии в обход Совбеза ООН в случае, если Сирия предпримет химическую атаку на «сирийскую оппозицию». Подобная провокация уже давно готовится. Стало известно, что группы террористов, борющиеся против правительства Сирии, получили из Ливии химическое оружие. Обучение террористов применению отравляющих химических веществ ведут турецкие инструкторы на территории Турции. Задача состоит в том, чтобы провести газовую атаку против мирных жителей, приписать это преступление сирийской армии и сделать все это поводом к иностранному военному вмешательству в Сирии.

Возможное падение Сирии еще до ноябрьских президентских выборов в США обострит и без того напряженные отношения между Турцией и Израилем. Всему виной Левиафан. Так называется группа нефтегазовых месторождений в Восточном Средиземноморье, открытых в конце 2010 года американской компанией Noble Energy. В эту группу месторождений входят как уже разведанные и подтвержденные израильские месторождения Левиафан, Тамар и Далит, так и перспективные месторождения греческой морской зоны «Геродот», а также морской зоны Египта и Кипра. Общая оценка нефтяных запасов группы Левиафан, по данным американской геологической службы U.S. Geological Survey, составляет от 54 до 174 млрд. баррелей. Средняя оценка с учетом уже подтвержденных запасов — 90 млрд. баррелей.

По данным Вашингтонского института ближневосточной политики, мозгового центра Американо-израильского комитета по общественным связям, бассейн Средиземного моря содержит очень значительные запасы газа, и наибольшая их часть расположена в Сирии. В своей статье «Сирия – центр газовой войны на Ближнем Востоке» сирийский геополитик Имад Фавзи Шуейби пишет: «Когда Израиль приступил в 2009 году к добыче нефти и газа, стало ясно, что в игру введен весь Средиземноморский бассейн и что либо Сирия станет объектом нападения, либо весь регион будет жить в мире, ибо считается, что XXI век станет веком чистой энергии… Раскрытие сирийского газового секрета позволяет осознать масштабность ставки на Сирию. Кто контролирует Сирию, тот будет контролировать весь Ближний Восток. И после Сирии, ворот Ближнего Востока, он получит и «ключ от Дома под названием Россия», как выражалась царица Екатерина II, а также и ключ от Китая, через Великий Шелковый Путь. Таким образом, он обретет способность управлять миром, потому что этот век – Век Газа… Именно по этой причине стороны, подписавшие дамасское соглашение, позволяющее иранскому газу пройти через Ирак и получить доступ к Средиземному морю, открывающее новое геополитическое пространство и перерезающее линию жизни проекту Набукко, заявили тем самым, что «Сирия – это ключ в новую эру»».

Даже после устранения Сирии, одного из претендентов на часть месторождений Восточного Средиземноморья, кроме Турции и Израиля на них не перестанут претендовать Кипр, Ливан, Палестина и Греция. Это – довольно слабые претенденты по сравнению с Турцией и Израилем, то есть основная борьба развернется именно между этими двумя странами. Большую активность здесь проявляют американские компании. Так, интересы Noble Energy Company, уже успешно ведущей бурение в израильских и греческих офшорных водах, лоббируют бывший президент США Билл Клинтон и, вполне вероятно, его жена, нынешний госсекретарь США. Хиллари Клинтон прилетала в Афины в июле 2011 года как раз для того, чтобы греческое правительство приняло американский вариант раздела перспективных месторождений. Если верить докладу греческого политолога Аристотеля Вэссилакиса, увидевшего свет в июле 2011 года, правительство США очень заинтересовано в разделе будущих доходов от разработки нефтегазовых месторождений и хотело бы, чтобы Noble Energy Company получила львиную долю — 60% от сделки, а Греция и Турция ограничились бы 20% доходов каждая.

Левиафан, это мифическое морское чудовище, создает нешуточную напряженность в Восточном Средиземноморье. Министр по делам Евросоюза в правительстве Турции Эгемен Багыш заявил, что в случае бурения разведочных скважин кипрским правительством, Турция готова провести военную операцию в Средиземном море. Турецкими властями также заявлено, что, если Греция продолжит бурение в Эгейском море, Анкара воспримет это как объявление войны.

Если раньше, в 1998-2009 гг., ежегодно проходили трехсторонние американо-турецко-израильские военно-морские учения Reliant Mermaid, то в 2010 году, с открытием месторождения Левиафан, Турция отказалась в них участвовать. В этом свете не кажутся такими уж странными ухудшение отношений Турции с Израилем и направление в Сектор Газа Флотилии Свободы. Чувствуется, что энергетический спор обостряется, и Турция увидела в Израиле своего прямого конкурента в регионе, лидерство в котором немыслимо без обладания энергетическими и водными ресурсами. Именно контроль над природными ресурсами и их распределением могут сделать Анкару лидером всего арабского мира, к чему так стремится правительство Реджепа Тайипа Эрдогана.

На действия турецких властей США и Израиль ответили приглашением греческих военных, которые заняли место турок. Учения получили название NobleDina и прошли в апреле 2011 года у берегов греческого острова Кастелоризо, который расположен примерно в двух километрах от южного побережья Турции. Изменился и сценарий учений: теперь речь шла о защите инфраструктуры добычи природного газа, нефтяных платформ от атаки вражеских сил. Любопытная деталь: в тех военных учениях использовались подводные лодки, но подводный флот, способный угрожать газовым месторождениям Восточного Средиземноморья, имеется в наличии лишь у Турции.

В марте-апреле 2012 года прошли новые учения NobleDina, в которых приняли участие ВМС и ВВС Израиля и Греции совместно с Шестым флотом ВМС США. Учения стартовали на военной авиабазе США на острове Крит, затем продолжились у южных берегов Кипра, а завершились в израильских территориальных водах в районе Хайфы. В зоне маневров оказался шельф острова Крит, оспариваемый Анкарой, и необитаемые острова Имия и Кардаг, расположенные в десяти километрах от границы с Турцией.

По информации греческого сайта Defensenet, на этих учениях авиация противника обладала характеристиками, аналогичными турецким ВВС. Кроме того, сценарий предполагал отражение атаки на морские платформы по добыче нефти и природного газа. Что особенно важно, район учений располагался непосредственно у берегов Турции и у южного побережья Кипра. Таким образом, в Восточном Средиземноморье имитировалось противостояние Турции, с одной стороны, и США, Израиля и Греции — с другой. Сценарий учений, в которых условным противником прямо называлась Турция, предусматривал нападение турецких подводных лодок и авиации на газовые месторождения на шельфе Кипра. Отразить нападение должны были греческие эсминец и подводная лодка, а также боевые самолеты и вертолеты. В свою очередь ВВС Израиля отрабатывали тактику защиты объектов шельфовой и наземной инфраструктуры от ракетных и торпедных ударов подводных лодок, а также оттачивали технику воздушного боя с самолетами вероятного противника, то есть Турции.

В 2012 году военные учения NobleDina вышли на новый качественный уровень. Они стали более масштабными и продолжительными. Понимая неизбежность конфронтации с Турцией, Тель-Авив начал искать региональных союзников в Афинах и Никосии, наладив с ними сотрудничество в военной сфере. Эти учения явились недвусмысленным намеком Турции на возможные действия Израиля в случае обострения регионального конфликта. В ответ на учения NobleDina Турция организовала свои собственные военные учения под названием «Анатолийский орел», задействовав корабли, базирующиеся в Средиземном море, и направила три эсминца, подводную лодку, а также два торпедных катера в экономическую зону Кипра. Судя по всему, Анкара приняла «вызов», и ее вполне устраивает определенная напряженность в отношениях с южным соседом.

Между тем Израиль намерен построить подводный газопровод, тянущийся от израильского месторождения Левиафан через воды Кипра до материковой Греции, откуда газ можно будет продавать на европейском рынке. Правительства Кипра и Израиля уже договорились об определении границ своих соответствующих экономических зон, оставив Турцию вне игры. Улучшение отношений между Израилем и Грецией, а также греческой частью острова Кипр серьезно беспокоят турецкое правительство, которое в свете последних событий рискует потерять свою «особую» роль на Ближнем Востоке.

Серьезной проблемой, способной значительно обострить турецко-израильские отношения, является также вопрос о распределении водных ресурсов на Ближнем Востоке. И Сирия находится в самом центре споров за обладание запасами пресной воды. С одной стороны, Сирия имеет пограничный водный конфликт с Израилем по вопросу использования водных ресурсов Голанских высот. С другой стороны, сирийско-турецкие отношения осложняются распределением между двумя странами вод реки Евфрат. Так, уже в начале 1990 года отношения между Турцией и Сирией были накалены до предела, поскольку в январе того же года турецкие гидротехники для заполнения водохранилища плотины Ататюрка на месяц остановили сток Евфрата в Сирию, что привело к высыханию искусственного сирийского озера Эль-Асад в районе города Алеппо.

Контроль над водными ресурсами рассматривается Анкарой в качестве ключевого элемента будущей мощи государства. Турецкие генералы открыто заявляют, что, строя плотины и контролируя речные стоки в арабские страны, Турция сможет контролировать вес арабский мир. С этой целью турецкие власти осуществляют масштабный «Проект Юго-Восточной Анатолии» («проект ЮВА»), который оценивается в 32 млрд. долларов и предусматривает строительство 22 плотин, 19 крупных ГЭС и увеличение площади орошаемых земель на 1,7 млн. га. В результате реализации «проекта ЮВА» Турция предполагает полностью решить национальную продовольственную проблему, а в то же время реализация «проекта ЮВА» уже в самое ближайшее время уменьшит речной сток в Сирию на 50 %.

Вместе с тем Турция может обеспечить себе контроль над водными ресурсами только притом, что она контролирует Курдистан. Тот, кто контролирует Северный Курдистан, контролирует водные ресурсы Верхней Месопотамии, а значит, господствует над всей Месопотамией. В этом свете понятно стремление Анкары оккупировать северную часть Сирии в случае международной интервенции в САР. Однако согласится ли с такими действиями турок Израиль, также заинтересованный в контроле над пресной водой региона? В любом случае в перспективе — особенно в случае падения сирийского режима — турецко-израильские отношения существенно обострятся.

Игорь ИГНАТЧЕНКО | 06.09.2012