Рубрика: Афганистан

Игорь Субботин

Правительство в Кабуле выражает тревогу в связи с тем, что тысячи шиитских бойцов, воевавших на стороне президента Башара Асада в Сирии, возвращаются в Афганистан. Об опасениях сил безопасности Исламской Республики со ссылкой на свои источники сообщает издание Asharq Al-Awsat. С учетом того, что перемещение афганских шиитов в Сирию для участия в боевых действиях считается инициативой иранского руководства, есть подозрение, что, вернувшись на родину, боевики станут инструментом внешнеполитических амбиций Ирана.

Министерство внутренних дел Афганистана утверждает, что в Исламскую Республику уже вернулись 10 тыс. бойцов, которые принимали участие в боевых действиях в Сирии на стороне официального Дамаска. Источники Asharq Al-Awsat в афганских органах безопасности обращают внимание, что некогда завербованные иранскими офицерами из Корпуса стражей исламской революции (КСИР) афганские шииты представляют опасность у себя на родине. Как предполагают в Кабуле, бывшие участники боевых действий могут стать неплохим политическим инструментом, которым снова может воспользоваться Иран – но на этот раз для того, чтобы укрепить свои позиции в Афганистане. Факт, что афганскую территорию может покинуть американский контингент, делает ситуацию еще опаснее: после себя Соединенные Штаты рискуют оставить политический и военный вакуум, который могут заполнить другие, враждебные США иностранные силы.

Наиболее известными формированиями, укомплектованными из афганцев, являются бригады «Фатимиюн». Эти вооруженные формирования, первые данные о сирийской миссии которых появились в 2013 году – когда к боевым действиям в Арабской Республике вполне открыто присоединилась ливанская «Хезболла», состоят преимущественно из хазарейцев. Представители этой этнической группы, населяющей центральную часть Афганистана, принадлежат к шиитам. Это делает их удобным объектом для иранского воздействия. Как предполагали наблюдатели, участие бригад «Фатимиюн» в войне на стороне Асада обусловлено большими потерями внутри КСИР, офицеры которого, как декларируется иранским руководством, выполняют в Арабской Республике исключительно консультативную роль. Эксперты нередко говорили, что переброска в Сирию бойцов-единоверцев является частью планов Ирана по изменению конфессионального дисбаланса в пользу шиитов.

«Фатимиюн» до сих выполняет роль иранского иностранного легиона в Сирии, – заявил «НГ» эксперт Российского совета по международным делам Антон Мардасов. – Подразделение из хазарейцев имеет довольно большую историю. Оно принимало участие в ирано-иракской и афганской войнах. Его назначение в Сирии менялось постепенно – от силы, которая охраняла шиитские святыни в Дамаске, до формирования, находящегося под оперативным командованием КСИР и воевавшим практически во всех частях Сирии. Однако его боеспособность вызывает вопросы. В первую очередь это связано с кадрами, пополняющими в данном случае экспедиционные силы. По признанию хазарейцев, не все из них являются добровольцами, которые воевали за зарплату и перспективу получения иранского гражданства, – некоторые из них были завербованы под давлением. В то же время большое число потерь связано не только с уровнем квалификации (боевики проходят через тренировочные лагеря либо в Сирии под началом «Хезболлы», либо в Иране, либо в Афганистане), но и с тем, что подразделение нередко выполняло роль пушечного мяса».

Например, бойцы «Фатимиюн», по словам эксперта, принимали участие в боевых действиях на наиболее опасных направлениях – это Дамаск, Алеппо, Дераа, Дейр эз-Зор. Формирования дислоцировались при этом непосредственно возле линии боестолкновения. «Вместе с пакистанским «Зайнабиюном» (воюющая в Сирии бригада ополчения, укомплектованная из пакистанских шиитов. – «НГ») составляет часть шиитской «оси сопротивления». В этом смысле понятны попытки иранцев натурализовать хазарейцев в Сирии. Их поселения находятся возле ливанской границы: через такой плацдарм можно скрыто осуществлять инфильтрацию в Сирию, в Ливан и обратно, а также сохранять оперативные связи в случае вывода боевых групп».

Ранее британская Times приписывала Ирану тренировку бойцов «Талибана» (запрещен в РФ), которая якобы преследовала цель подорвать попытки США урегулировать афганский кризис. По данным издания, боевики проходили обучение на территории Ирана. В их тренировке, как утверждалось, принимали участие сами офицеры КСИР.

Dmitri Chirciu   |

Москва хотела бы, чтобы США и талибы пришли к договоренности, но говорить о твердом соглашении пока преждевременно. Об этом заявил РИА Новости спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов. 

По его словам, контакты российской стороны с талибами пока не планируются, но в ближайшее время состоится встреча с США по Афганистану. 

«Москва хотела бы достижения договоренности между США и талибами. Но пока говорить о твердом соглашении преждевременно», — сказал Кабулов. 

Накануне спецпредставитель США по Афганистану Залмай Халилзад заявил о завершении 16-дневных переговоров с движением «Талибан». Халилзад написал в социальных сетях, что основной темой переговоров был вывод иностранных войск из Афганистана. 

https://www.aa.com.tr/ru/%D0%BC%D0%B8%D1%80/%D0%BC%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0-%D0%BE%D0%B7%D0%B2%D1%83%D1%87%D0%B8%D0%BB%D0%B0-%D0%BE%D0%B6%D0%B8%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D1%82-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2-%D1%81%D1%88%D0%B0-%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B1%D0%B0%D0%BD-/1417011

18 февраля на территории Исламабада должны были состояться переговоры между представителями США и движения «Талибан» (запрещено в России), однако за день до ожидаемого мероприятия повстанческая группировка объявила о невозможности выезда своей делегации в Пакистан. Несмотря на то, что в заявлении талибы сняли с себя ответственность за отмену встречи, фактически именно повстанческое движение решилось подобным образом оказать давление на вторую сторону переговоров.

Представители повстанческого движения пояснили, что причиной отмены поездки в Исламабад являлось присутствие имен их делегатов в санкционных списках ООН и США. «Черные списки», формирующиеся в рамках усилий по противодействию террористической угрозой, накладывают на фигурантов ограничения, связанные с международными поездками и финансовыми операциями.

Стоит отметить, что Совет безопасности ООН уполномочен выдавать разрешения на выезд за рубеж для лиц, входящих в списки, в рамках усилий по продвижению мира. Без создания временных исключений не были бы возможны ни деятельность представительства «Талибана» в Катаре, сформированного в качестве инструмента урегулирования конфликта, ни многочисленные иностранные визиты делегатов данного полуофициального ведомства.

Ранее талибы не отказывались от проведения переговоров с иностранными государствами под предлогом санкционных списков, и Совет безопасности ООН также не публиковал каких-либо сведений о неожиданном отказе. На протяжении последних месяцев 2018 года талибская делегация участвовала в международной встрече московского формата, а также в переговорах с США в Объединенных Арабских Эмиратах. В начале февраля представители «Талибана» вновь посетили Москву для присутствия на межафганской встрече. На протяжении всего времени участия повстанческого движения в подобных мероприятиях Совбез ООН не предпринимал попыток ужесточить свою политику в отношении талибских иностранных визитов.

Резонанс вокруг участия в переговорах фигурантов санкционных списков возник на фоне протестов афганского правительства, к настоящему времени подавшего две жалобы в Совет безопасности в связи с данным вопросом. Примечательно, что первое из обращений было подано 4 февраля, за день до межафганского диалога в Москве, но не привело к отмене мероприятия.

По словам представителей официального Кабула, Совет безопасности ООН выдавал талибским делегатам разрешение на выезд из Катара с одобрения Правительства Афганистана, однако в случае с московской встречей консультации с афганским руководством не производились. Тем не менее, участие Кабула в решении данного вопроса подлежит сомнению.

Поездка талибской делегации на межафганскую встречу была уже не первым визитом повстанческого движения в Москву. В ноябре 2018 года талибы присутствовали на встрече московского формата, результаты которой вызвали смешанную реакцию в афганском обществе.

На данный момент международная московская встреча остается единственным мероприятием, в котором приняли участие представители и официального Кабула в лице делегатов Высшего совета мира, и движения «Талибан». Беспрецедентность мероприятия также состояла в том, что для талибов оно предоставило первую возможность выступления на международной конференции, открытого представления своих взглядов для мировой общественности.

Прямых переговоров между талибами и официальным правительством ИРА в рамках мероприятия, однако, не состоялось. Афганская общественность была недовольна тем, что повстанческому движению удалось привлечь большее внимание и лучше представить свою программу, в то время как Высшему совету мира не удалось перейти к прямому взаимодействию с вооруженной оппозицией.

Впоследствии постоянный представитель Афганистана в ООН Махмуд Сайкал впервые объявил о присутствии в числе талибских делегатов нескольких фигурантов санкционных списков. Дипломат объявил о нарушении норм, предписанных международной организацией, однако реакции со стороны ООН не последовало. Таким образом, заявление постоянного представителя послужило свидетельством того, что афганская сторона не получает подробной информации по вопросу организации и переговоров с «Талибаном» и не имеет решающего голоса при вопросе выдачи разрешений.

Некоторые источники из афганских политических кругов возлагают ответственность за отмену февральских переговоров на пакистанскую сторону, однако подобная версия выглядит неправдоподобной. Встреча представителей США и «Талибана» на территории Исламабада должна была послужить доказательством заинтересованности Пакистана в урегулировании афганского конфликта. В настоящее время американо-пакистанские отношения переживают непростой период – прошлой осенью президент США Дональд Трамп принял решение о приостановлении и сокращении военной помощи ИРП, расценив усилия пакистанской стороны по содействию региональной американской стратегии как недостаточные. Вашингтон перенял позицию Кабула, объявив о том, что восточный сосед Афганистана не прилагает должных усилий для противодействия террористической угрозе и вовлечению талибов в афганский мирный процесс.

Развитие международных усилий по содействию афганскому урегулированию подарило Пакистану возможность улучшить свою репутацию в глазах США, соседей по региону и мирового сообщества, сделав вклад в продвижение диалога с «Талибаном». Американская сторона по-прежнему рассчитывает на участие Исламабада в мирном процессе – об этом свидетельствует тот факт, что в рамках ежемесячных серий визитов спецпредставитель США Залмай Халилзад на постоянной основе посещает не только Афганистан, но и Пакистан, в то время как список остальных стран, входящих в маршруты поездок, регулярно меняется.

Отмена визита делегации «Талибана» в Исламабад послужила причиной для срыва еще двух мероприятий: отдельные двусторонние переговоры с талибами собирались провести пакистанский премьер-министр Имран Хан, а также кронпринц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман Аль Сауд, прибывший с визитом в Пакистан. Таким образом, фактический отказ талибов от переговоров в Исламабаде послужила для пакистанской стороны упущенной возможностью в плане налаживания международных отношений и повышения регионального авторитета.

Встреча в Исламабаде изначально носила внеплановый характер в графике переговоров между «Талибаном» и США, и санкционные списки не могут сыграть роль даже формальной предпосылки для отмены следующего раунда: предполагается, что диалог будет продолжен 25 февраля в Дохе, где находится талибское представительство. Однако, поскольку инициатива отмены переговоров исходила от повстанческого движения, не исключено, что и грядущая катарская встреча находится под угрозой срыва.

На рубеже 2018 – 2019 годов в переговорах между США и «Талибаном» уже наблюдался перерыв, вызванный недовольством талибской стороны. В декабре повстанческое движение отказалось от запланированной ранее международной встречи в Саудовской Аравии, на которой наряду с США планировалось присутствие принимающей стороны, а также ОАЭ и Пакистана, а в начале января отменило двустороннюю встречу в Катаре.

Более того, представители «Талибана» опубликовали заявление, в котором выразили недовольство переговорной стратегией США. Движение обвинило Вашингтон в подмене темы переговоров, уходе от обсуждения вопроса вывода войск и рассмотрение тем, представляющихся талибам менее значимыми. «Талибан» предупредил США о возможном прекращении диалога, но в итоге американской стороне удалось добиться возобновления переговоров.

В случае с встречей в Исламабаде талибская сторона решилась на более осторожные действия, справедливо полагая, что повторный отказ от переговоров не произведет должного эффекта. Недовольство Кабула, обеспокоенного невовлеченностью правительства ИРА в диалог с вооруженной оппозицией, подало повстанческому движению повод для заявления об ущемлении своих прав. Таким образом талибы не только дали понять, что ждут от второй стороны более решительных действий, но и представили свое желание о снятии санкций с деятелей движения как объективно необходимое условие переговоров.

Примечательно, что аналогичный, но еще более дерзкий шаг был предпринят талибской стороной при формировании делегации для переговоров в соответствии с рекомендацией Залмая Халилзада. В список участников переговорной группы, составленный талибами, был включен Анас Хаккани, приходящийся младшим братом заместителю нынешнего главы «Талибана», лидеру печально известной группировке Хаккани.

За прошедшие несколько десятилетий сеть Хаккани, названная по имени руководящего клана, получила печальную известность как талибская группировка, ответственная за наиболее радикальные атаки движения, теракты против мирных жителей и представителей религиозных меньшинств.

Анас Хаккани, арестованный на территории Бахрейна в 2014 году, по итогам судебного процесса в Афганистане был признан виновным в сборе финансовых средств на подготовку терактов и других преступлениях, а по итогам процесса был приговорен к смертной казни. После того, как осенью 2018 года в Пакистане получил свободу лидер и один из основателей «Талибана» мулла Абдул Гани Барадар, Анас Хаккани стал, вероятно, самым известным и влиятельным из числа деятелей движения, находящихся в местах лишения свободы.

На данный момент Анас Хаккани по-прежнему находится в заключении в тюрьме Баграм, и его дальнейшая судьба по-прежнему остается предметом напряженных переговоров. В интересах мирного процесса афганские власти не спешат приводить приговор в исполнение, в то время как талибы настаивают на невиновности Анаса и требуют его освобождения.

Включение Хаккани-младшего в состав делегации наряду с муллой Барадаром и другими деятелями катарского представительства, стало ярким свидетельством того, что талибы считают возможной подобную уступку со стороны США и официального Кабула. Тем не менее, впоследствии пресс-служба президента Афганистана исключила возможность освобождения узника, осужденного за тяжкие преступления, в рамках содействия мирному процессу.

С высокой вероятностью попытки движения «Талибан» добиться новых уступок от США и международного сообщества будут продолжены. Тактика повстанческого движения на данный момент является своеобразной проверкой границ. Помимо исполнения непосредственных требований, талибы рассчитывают определить, на что готовы другие стороны ради продолжения диалога. Несмотря на демонстративное нежелание вести переговоры с нынешним афганским правительством, повстанческое движение постоянно отслеживает его реакции, чтобы оценить свое влияние и ситуацию в целом – с одной стороны, и использовать полученную информацию в пропагандистских целях – с другой.

В сложившейся ситуации «Талибан» продолжит выдвигать требования, на данный момент видящиеся неприемлемыми для партнеров по диалогу, в частности, вывод иностранных войск. С другой стороны, некоторые запросы со стороны повстанческого движения оказалась выполнимой в настоящее время или в более отдаленном будущем – в частности, таким шагом стало освобождение муллы Барадара, впоследствии подключившегося к работе катарского представительства движения.

С высокой вероятностью стороны осознают неготовность к радикальным преобразованиям в рамках мирного соглашения – если США считают неприемлемым поспешный вывод войск, то талибы демонстрируют категорическое нежелание признавать нынешнее правительство Афганистана даже в качестве партнера по диалогу. Таким образом, взаимодействие сторон переговоров происходит в рамках сравнительно узкой области, в частности, решения вопросов обмена пленными. Межафганские переговоры в Москве стали новой ступенью к расширению диалога, и несмотря на то, что взаимодействие без участия официальной делегации ИРА вызывает настороженную реакцию Кабула, перспектива президентских выборов и смены правительства страны дает надежду на дальнейшие шаги к восстановлению мира в Афганистане.

19.02.2019

Об авторе: Наталия Ханова, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

Артур Приймак

Накануне намеченных на 20 июля выборов президента Афганистана власти этой страны вошли в «родовые муки» примирения с запрещенным в России «Талибаном». В конце декабря 2018 года президент США Дональд Трамп заявил: в 2019 году Афганистан покинет половина 14-тысячного американского военного контингента – в случае, если Кабул и «Талибан» прекратят многолетнюю вражду. Начало текущего года крайне насыщено интригами вокруг переговоров Кабула с «Талибаном».

Главная интрига – время начало вывода американского контингента. 13 февраля генсек НАТО Йенс Столтенберг на брифинге в Брюсселе сказал: «Решение о дате вывода войск из Афганистана пока не принято. Но, конечно, мы не останемся в Афганистане навсегда». Столтенберг сообщил: он с середины января постоянно информирует союзников по НАТО о ходе переговоров Кабула с «Талибаном» и благодарит президента Афганистана Ашрафа Гани за активное участие в мирном процессе. То есть генсек НАТО торопит Гани, чтобы тот поскорее замирился с талибами, и недоволен тем, что процесс замирения затягивается. США также пытаются задать переговорам необходимое ускорение. 11 февраля в Афганистан для встреч с чиновниками из Кабула и полевыми командирами «Талибана» тайно прибыл и.о. министра обороны США Патрик Шэнахан. «Только афганцы должны решить, как Афганистан будет выглядеть в будущем», – заявил Шэнахан.

Активная фаза того, что можно назвать «афганским Хасавюртом» по аналогии с событиями чеченской войны, пока что стопорится на вопросе о том, какой конституционный строй установится в Афганистане после ухода американцев. По Конституции Афганистан – исламская республика, Конституция начинается со слов «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного». Именем Аллаха президент страны клянется при вступлении в должность. Согласно статье 3, в Исламской Республике Афганистан (ИРА) «ни один закон не может противоречить убеждениям и положениям священной религии ислама» – государственной религии страны. В ИРА государственный календарь мусульманский, первый год I века нашей эры начинается с 16 июля 632 года по христианскому летоисчислению – даты бегства пророка Мухаммеда в Медину.

Но руководство «студентов» («талиб» в переводе с пуштунского означает «студент») не считает принятую в 2004 году Конституцию легитимной. «Действующая Конституция была навязана афганскому народу проамериканской администрацией в Кабуле», – заявил Шер Мухаммед Аббас Станикзай, глава офиса «Талибана» в Катаре. В годы правления талибов Станикзай был фактическим главой МИД так называемого Исламского Государства Афганистан, в 1996 году вел в Вашингтоне безрезультатные переговоры о признании Штатами талибского Афганистана.

13 февраля с.г. штаб-квартира «Талибана» в Катаре утвердила Станикзая главой рабочей группы на переговорах с Кабулом. Эмиссар «студентов» считает: легитимной Конституция ИРА станет только после ее ратификации мусульманскими учеными и одобрения народом. Как считают «студенты», навязанная проамериканским режимом Хамида Карзая Конституция делает незаконной и все последующие правительства ИРА, включая нынешнее. По этой причине талибы ранее не рассматривали Ашрафа Гани как переговорщика. Эта патовая ситуация стала сдвигаться с мертвой точки в середине прошлого года. В июне 2018 года тогдашний глава Пентагона Джеймс Мэттис попросил короля Саудовской Аравии Сальмана издать фетву против талибов. В июле собравшаяся в Джидде Международная конференция по миру и безопасности в Афганистане, куда приехали и представители мусульманского духовенства ИРА, объявила 17-летнюю войну «студентов» против властей ИРА и американского контингента противоречащей законам ислама (см. «НГР» от 18.07.18). Рядовые афганцы требуют, чтобы Станикзай и другие функционеры из катарского офиса «Талибана» вели себя с властями ИРА и народом Афганистана по-мужски. «Станикзай, если ты настоящий афганец, тогда приезжай из Катара и поговори с афганцами», – цитирует афганское агентство Tolonews преподавателя Кабульского университета Абдула Гафора Гафори.

Ашраф Гани предложил вынести конституционное устройство будущего Афганистана на рассмотрение Высшей консультативной джирги, сказал «НГР» директор Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар. «Джирга это общенародное конституционное совещание, куда входят представители всех общественных сил страны. Станикзай ранее в своем видеообращении заявил, что после ухода американцев можно будет распустить армию, а освободившиеся деньги пустить на улучшение уровня жизни афганцев. Гани и Станикзай пытаются перехватить инициативу друг у друга. Гани понимает, что мирный процесс идет в обход него. Талибы 5 и 6 февраля были на переговорах в Москве, где помимо них были ведущие политики со всего Афганистана. В ноябре талибов принимал в Москве глава МИД России Сергей Лавров. 12 февраля представитель президента России по Афганистану Замир Кабулов сказал, что Москва не против участия «Талибана» в выборах президента Афганистана. Гани и его окружение в изоляции. Вопрос с Конституцией и государственным устройством Кабул откладывает на потом. Для Гани куда важнее, чтобы в Афганистане и за его пределами в повестке дня был он, а не талибы», – рассказал Омар Нессар.

«Неизвестно, какой процент населения одобрил бы превращение Афганистана в мусульманскую теократию, поскольку такой статистики не ведется, – продолжил эксперт. – Но по реальному положению дел – особенно в сельских районах – видно, что теократические идеи среди народа популярны. Люди ищут в исламе спасение от войны, хаоса и несправедливости. А большая часть элиты, наоборот, сформировалась под присмотром американцев, у нее другие ценности. Элита понимает, что без финансовой помощи США Афганистан не продержится. Элитарии признают западную модель выборов и свободу слова. Но к демократии тяготеют и те силы, которые раньше были клерикально-радикальными. Политическая линия офиса «Талибана» в Дохе выдержана в умеренном духе, а другие фракции могут быть более радикальными, но по глобальным моментам все фракции консолидируются с катарским офисом. Судя по заявлениям лидеров «Талибана», их версия ислама – это точно не салафизм. Движение смягчило свои прежние позиции по правам женщин, по терпимости к другим религиям. История Афганистана показывает, что все существующие в стране радикальные группировки рано или поздно отказываются от былого радикализма».

«Талибан» не был однородной структурой даже в период своего нахождения у власти, – сказал «НГР» востоковед Александр Князев. – О сотрудничестве талибов, скажем, с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России. – «НГР») вообще говорить нельзя. Можно говорить лишь о соперничестве и о приоритетной роли «Талибана» – по сравнению с Кабулом или НАТО – в подавлении активности ИГ в стране. А возможность экспансии «Талибана» в бывшую советскую Среднюю Азию или влияние движения в этом регионе – вообще из области фантастики».

Князев рассказал, что в последние 15–17 лет за талибами не замечено побития камнями неверных жен, публичных казней, запрета для женщин получать среднее образование или же инцидентов вроде разрушения статуй Будды в городе Бамиан. «В 90-х годах такое инициировалось как центральным руководством, так и отдельными полевыми командирами, – напомнил эксперт. – Видимо, это было своего рода болезнью роста. Но из-за неприятия подобного населением и внешними партнерами «Талибаном» были сделаны соответствующие выводы. Вообще очень осторожно, но можно, наверное, говорить о некоторой степени снижения их религиозной радикальности, степени следования такфиру (обвинению в отступничестве от ислама. – «НГР»). Сегодня представители «Талибана» сидят за одним переговорным столом с лидерами шиитов-хазарейцев, а лет пять–семь назад такое было трудно представить. При этом на второй план уходит чрезвычайно важный этнический – пуштунский – фактор. Талибы – это пуштунское этнополитическое движение, и соответствующая идеология временами сильно превалирует над религиозными мотивациями».

«Джихадистских угроз со стороны «Талибана» для Средней Азии никогда не было, нет и не будет, – считает Князев. – Главная угроза для региона – нынешнее правительство в Кабуле, неспособное контролировать территорию страны, где и находят некие точки опоры среднеазиатские, российские, китайские и иные джихадисты неафганского происхождения. Талибы – сугубо афганский феномен. Исключением является приграничная территория Пакистана, что связано с самой историей этого движения и политикой Исламабада».

Афганский поход — это последний поход Красной империи. Афганский поход — великий и трагический. Армию посылало в поход могучее советское государство, оберегая свои границы от исламских боевиков и погромщиков. Но возвращалась армия в другую страну — страну Горбачева, который лепетал об общечеловеческих ценностях и о том, что Европа — наш общий дом. Очень скоро наш «общий дом» Европа вместе с натовскими танками приблизился к Пскову, и общечеловеческими ценностями стали европейские гомосексуалисты, занявшие посты мэров и президентов.

40-я армия воевала в Гиндукуше, и в нее стреляли гранатометы моджахедов, а с тыла били кинескопы либеральных телеканалов. Оплеванная, окровавленная, эта армия вернулась в страну, где ее не встречал президент, где ее ждали поругание, бандитские расстрелы, разборки и трагический 1993 год, когда одни «афганцы» поднялись на других.

Сегодня страна исправляет ту трагическую ошибку, когда 40-я армия устами либеральных витий называлась «армией палачей». Государство, понимая, что оно не может существовать, если лучшие ее сыны подвергаются осмеянию и осквернению, признает за афганским походом его величие, его значение, его общерусскую сущность. Этот поход столь же велик, как поход Скобелева через Усть-Урт, когда русские полки брали Бухару. Как жуковская война у Халхин-Гола, когда отбивали атаки японцев на границах России.

В память об афганском походе построена церковь в смоленском селе Рыбки. Светлый, чудесный храм с белыми, еще не покрытыми росписями, стенами. «Афганцы» решили расписать эти стены фресками афганского похода, внести солдат, офицеров и генералов 40-й армии в атмосферу святости. Чтобы прихожане, молясь Господу о сбережении своих семей, об искуплении своих грехов, одновременно молились о 40-й, воздавали ей честь и божественную память.

На этих белых стенах будет изображен штурм дворца Амина, летящие по «серпантину» боевые машины пехоты и отважный спецназ, кидающийся на пулеметы охраны, пробивая путь к покоям Амина гранатами и выстрелами в упор. Хвала тебе, «мусульманский батальон» под командованием Василия Васильевича Колесника! Хвала тебе, Яков Семенов, мой брат и друг, который дошел до того золоченого буфета и выпустил обойму в Амина!

Там будет фреска, изображающая восстание хазарейцев в Кабуле и тысячные толпы, несущие зеленые флаги. Мы сидели в осажденном отеле, и нас защищал молодой витебский десантник. Русские женщины подносили ему, лежащему с автоматом, рюмку водки и хлеб с копченым мясом. Хвала тебе, неизвестный десантник!

Там будет Саланг, по которому из Союза шли колонны наливников, поставлявших керосин для наших самолетов. Грузовики, полные снарядов и бомб, а по ним из горных засад били крупнокалиберные пулеметы моджахедов. Колонны взрывались, останавливались и горели. И танки, выходя навстречу бою, сбрасывали КамАЗы, закупоривающие дорогу. Колонна двигались дальше, и ее на своих машинах и бэтээрах сопровождал мой друг Валентин Глушко, комбат горно-стрелкового батальона, защищавшего Саланг. Хвала тебе, Валентин Глушко!

Там будет Панджшер, это грозное место, которое наши войска брали не раз и не два и каждый раз теряли его под мощными ударами Ахмада Шаха Масуда. Туда, на передовую, в Кинджоль, приезжал командующий 40-й Игорь Николаевич Родионов, и мы на бэтээре ездили на линию огня и видели наши танки, которые били прямой наводкой по пещерам моджахедов. А оттуда по ним хлестал огонь пулеметов, и стальные сердечники впивались в вязкую броню танков. И танки возвращались, чтобы пополнить боекомплекты и горючее, утыканные этими колючками, как ежи. Хвала тебе и слава, Игорь Николаевич Родионов!

А еще там будут вертолеты, которые пикировали на зенитные установки моджахедов и горели. И летчик, сидевший в охваченном пламенем вертолете, крикнул в эфир: «Прощайте, мужики!» Слава вертолетчикам! Слава командиру полка Виталию Павлову и отважному вертолетчику Анатолию Сурцукову!

Там будут отряды спецназа, которые перехватывали караваны в пустыне Регистан, красной, как марсианские пески. Мы высаживались из-под свистящих винтов на песчаные барханы и бежали к караванам верблюдов, выставив вперед, кто автоматы, кто фотокамеру. И погонщики верблюдов, коричневые и сухие, как старые деревья, смотрели, как солдаты протыкают щупами и шомполами переметные мешки на спинах верблюдов, отыскивая в них оружие и взрывчатку. Хвала вам, бойцы спецназа, работавшие в Регистане!

Там будет Шиндандская дивизия и 101-й Гератский полк. Неуклюжие «кунги» двигались к Герату, развертывали командные пункты, антенны, установки залпового огня, и над городом подымались клубы разрывов, огромные и вязкие, как великаны. А колонны боевых машин, развернув пушки, «елочкой» входили в узкие проулки Деванчи, подрываясь на минах, гвоздя по саманным дувалам.

Будет фреска о Кандагарской заставе, которую в войсках называли ГСМ, потому что когда-то там при въезде в город были баки с горючим. И на фреске будет видно, как в ночи над этой заставой горели желтые, как лимон, осветительные бомбы, и кругом рвались реактивные снаряды, превращая виноградники и остатки кишлаков в пыль и труху. Защитники заставы отвечали беглым огнем, а утром саперы с миноискателями шли по дороге среди груды развороченной, взорванной техники, снимали мины, открывая проход автомобильным колоннам.

Там будет рассказ о выходе полков из Афганистана. Одна часть армии уходила в Союз по Салангу среди ледников и скользких подъемов, вытягивая на тросах буксующие грузовики и танки. А другая мчалась из Кандагара по дороге в Туругунди и Кушку. Я сидел в головном танке, и машины с ревом, на предельной скорости мчались по бетонке, развернув пушки налево и направо, стреляя по вершинам тревожащим огнем. Хвала вам, танкисты и пехотинцы!

Войска выходили из Афганистана под красными знаменами, но их не встречал президент, их не встречали сильные мира сего. Армия приходила в страну, где ее не ждали.

Сегодня страна исправляет эту чудовищную ошибку, прижимает к груди состарившихся ветеранов афганского похода. И одной из фресок в этом храме будет фреска о несостоявшемся, но витающем в моем воображении афганском параде, который прошел по Красной площади. И первым протащат на тягачах подорванный на Саланге и обугленный КамАЗ. А другие тягачи втянут разбитый и простреленный насквозь, с обрубленными винтами, вертолет, который участвовал в атаке на Панджшере. А потом по брусчатке проволокут подорвавшийся на мине БТР, ржавый, на одних ободах, с разорванным корпусом. Вслед за ними на площадь выкатятся инвалидные коляски, и в них будут сидеть безногие и безрукие бойцы, подорвавшиеся на минных полях. А потом строевым маршем с развернутыми знаменами пройдут полки и подразделения, десантно-штурмовые батальоны, отряды спецназа, пограничники, летчики — эти престарелые бойцы, ветераны той оболганной, но великой афганской войны.

И пусть их встретит президент, отдавая честь этим полкам. Пусть на груди президента сияет красная Звезда Победы, усыпанная бриллиантами, и Золотой крест, украшенный лазуритом.

11.02.2019
Александр Проханов

Несмотря на соглашение о безопасности, подписанное США и Афганистаном в 2014 году, после прихода к власти Дональда Трампа конфликт в этой стране обострился еще больше.

Спустя короткое время после терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке США отправили свои войска в Афганистан.

На сегодняшний день операция в Афганистане обошлась США более чем в один триллион долларов.

В 2014 году (во время президентства Барака Обамы) Кабул и Вашингтон подписали соглашение о безопасности, в соответствии с которым на территории Афганистана могли оставаться около 10 тысяч американских военнослужащих.

Однако, несмотря на это, после прихода к власти Дональда Трампа конфликт в Афганистане обострился еще больше.

Согласно докладу Миссии ООН по содействию Афганистану (UNAMA), помимо военных потерь в этой стране, растут потери и среди гражданского населения.

В январе-июне 2018 года в Афганистане погибли 1692 мирных жителя, что в разы превышает показатели последних 10 лет, говорится в докладе.

Пресс-секретарь миссии США «Решительная поддержка» (Resolute Support) в Афганистане Кнут Петерс сказал агентству «Анадолу», что на сегодняшний день судьба Афганистана важна для 41 страны, в том числе Турции. «Все эти страны нацелены на то, чтобы не позволить превратить Афганистан в место, где террористы, прибывшие из-за рубежа, будут чувствовать себя в безопасности», — отметил пресс-секретарь.

Седьмого октября 2001 года началась операция США в Афганистане, получившая название «Несокрушимая свобода». Вашингтон анонсировал ее как ответ на террористические атаки 11 сентября.

Между тем прошло уже 17 лет, и нет никакой надежды на стабилизацию ситуации в Афганистане. За прошедшие годы в Афганистане погибли 217 тысяч человек — военных и гражданских лиц.

https://www.aa.com.tr/ru/%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7-%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%B9/%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0-%D0%B2-%D0%B0%D1%84%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B5-%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%8C-%D0%BF%D1%80%D0%B8-%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BF%D0%B5-/1275772

Встреча между представителями США и талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) породила дискуссии в разных кругах Афганистана и за рубежом о том, действительно ли мирный процесс в Афганистане контролируется афганцами, и какие последствия это будет иметь для страны?

Во второй половине июля 2018 года появились сообщения о том, что официальные лица США и представители «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) провели переговоры в Дохе (Катар). Интересный факт заключается в том, что на данных переговорах отсутствовали представители афганского правительства, хотя Вашингтон и Кабул заявили, что совещание было организовано после тщательных консультаций с афганским правительством, пишет Раджешвари Кришнамурти в статье для издания Asia Times.

Тем не менее встреча между представителями США и талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) породила дискуссии в разных кругах Афганистана и за рубежом о том, действительно ли мирный процесс в Афганистане контролируется афганцами, и какие последствия это будет иметь для страны? Также встреча с представителями талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) свидетельствует об отмене политики США, которая исключает прямые переговоры с афганскими боевиками.

Одним из основных требований движения «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) является вывод иностранных войск из Афганистана. Кроме того, талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) уже на протяжении долгого времени придерживаются позиции, согласно которой они готовы вести переговоры о мире только с США, а не с афганским правительством. Учитывая этот контекст, прошедшие в июле переговоры, содержали в себе два аспекта: во-первых, сам факт прямых переговоров с США подкрепил одно из ключевых заявлений талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) о том, что они не считают афганское правительство легитимным, во-вторых, талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) дали понять, что они не только не заинтересованы в переговорах с афганским правительством, но также будут говорить с Вашингтоном на равных. Талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) считают, что они — это «правительство, которое ожидает своего назначения», как утверждают афганские эксперты, а не просто движение или политическая партия. Сегодня «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) намерен действовать и вести переговоры с позиции силы.

Июльская встреча и предшествующие события произошли через несколько месяцев после того, как президент Афганистана Ашраф Гани предложил талибам (организация, деятельность которой запрещена в РФ) переговоры без предварительных условий и вариант интеграции боевиков в афганское общество в качестве политической партии.

Со своей стороны президент Гани смело предложил существенные уступки, включая возможный пересмотр конституции. Получается, что Гани готов поставить под риск свои политические перспективы в попытке заставить талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) прекратить боевые действия. Эксперты указывают на то, что Гани был непропорционально уступчив, так и не добившись взаимного встречного движения от талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Нельзя сказать, что это хорошее предзнаменование для страны.

Часто при посредничестве в урегулировании вооруженных конфликтов одна из сторон соглашается на дополнительные уступки, чтобы продемонстрировать свою добросовестность и активизировать участие противоположной стороны в мирных переговорах. Однако также важно учитывать характер уступок, определенный контекст, их окружающий, согласованность действий и их символизм, а также характеристики самих субъектов, вовлеченных в переговоры. Успех или провал переговоров часто могут зависеть от каждого из перечисленных факторов.

Поэтому крайне важно, чтобы ход переговорного процесса был тщательно продуман до начала каких-либо посреднических усилий, направленных на урегулирование конфликта. Также крайне важно, чтобы посредник был не только беспристрастным по факту, но и считался таковым.

Представители США часто заявляли о том, что мирный процесс в Афганистане должен быть возглавлен исключительно самими афганцами и что Вашингтон полностью готов поддержать эти усилия. Однако статус сверхдержавы и широкое участие США в афганском конфликте не позволяют Вашингтону выступить в качестве беспристрастного посредника. Как заявил один из официальных представителей «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) после июльских переговоров с США, единственное требование, которое выдвинул Вашингтон, — это сохранение американских военных баз в Афганистане.

Если утверждение представителя «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) соответствует действительности, то возникают несколько вопросов: почему США обсуждали условия своего военного присутствия в Афганистане именно с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ)? Законность военного присутствия США в Афганистане зависит от приглашения и согласия афганского правительства. Почему Вашингтон ведет переговоры об условиях своего военного присутствия с организацией, которая очевидным образом не является афганским правительством? Чьими интересами США руководствовались на этих переговорах? Также неясно, направлены ли нынешние усилия на достижение мирного соглашения или устойчивого прекращения конфликта — эти вещи взаимосвязаны, но не равны друг другу.

Афганский мирный процесс и конфликт действительно бесконечно затянулись, однако есть весомые опасения, что нынешние дипломатические усилия, похоже, слишком торопят события, стремясь достигнуть устойчивого результата в короткий срок. Сомнительно, что темп переговоров и используемые методы приведут к эффективному результату.

Максим Исаев

google.ru

Эйрик Веум (Eirik Veum)
NRK, Норвегия

Талибан (террористическая организация, запрещена в России — прим. ред.) одерживает верх в войне против НАТО и правительственных войск Афганистана. В настоящий момент талибы хозяйничают или представляют собой серьезную угрозу на территории, включающей в себя две трети Афганистана. Руководство НАТО считает, что исламисты получают оружие из России.

Войска и полиция Афганистана держат оборону на выезде из города Лашкаргах в провинции Гильменд. Наступление Талибана продолжается, и эта провинция рискует также перейти под контроль боевиков. Несмотря ни на что, правительственные войска сохраняют дисциплину и готовы к бою.

Солдаты чистят оружие. Стирают пыль, снаряжают магазины, щелкают предохранителями. Атмосфера напряженная.

Один из офицеров представляется как Вали. Он сидит на стуле и, судя по всему, его здесь все уважают. Он показывает свои протезы и деформированный ранением затылок.

«Затылок мне разнесло осколками снаряда. В штаб сообщили, что я погиб. Я своими ушами слышал, как докладывали о моей смерти», — рассказывает Вали «Би-би-си» (BBC).

Вскоре после этого случая он подорвался на мине и потерял обе ноги.

Несмотря на ранения, Вали не сдает позиций. Он хочет вдохновить солдат личным примером. Если даже он еще может сражаться, то они — и подавно.

И все же все понимают, что события развиваются совсем не так, как хочется. Талибан наступает по всей территории Афганистана.

Неожиданная помощь от России

Русские вернулись в Афганистан. НАТО считает, что именно от них идут поставки оружия талибам.

От города Кундуз рукой подать до границы с бывшей советской республикой Таджикистан. Именно здесь, у подножья горной цепи Гиндукуш, российское влияние заметнее всего, сообщает НАТО.

По мнению НАТО, именно отсюда распространяются лживые новости о международных силах при помощи российских сетей. Здесь же полевые командиры Талибана получают медицинскую помощь от российских сил.

Однако наибольшую сенсацию произвели сообщения о том, что талибы получают от русских оружие и оборудование.

«Афганские военные передали нам образцы оружия. Они говорят, что талибы получают его от русских», — сообщил генерал Джон Николсон-младший в интервью «Би-би-си».

Силы НАТО утверждают, что располагают надежными разведданными, которые подтверждают эти сведения.

«Мы убеждены, что в этом замешаны русские», — утверждает генерал.

Он говорит, что русские ведут «подрывную деятельность», чтобы утвердить свое влияние на севере Афганистана.

Генерал считает, что русские помогают талибам как финансово, так и оружием, которое завозится через таджикскую границу. Это происходит в рамках совместных учений, которые российские войска проводят вместе с таджикскими коллегами недалеко от афганской границы. После учений оружие и боевая техника попросту бросаются на произвол судьбы — и попадают в руки талибов.

Масштабы этой деятельности пока не установлены, однако афганские спецслужбы утверждают, что талибы получили в свое распоряжение прицелы с натовской оптикой, тяжелые пулеметы и винтовки — все от русских. Это позволяет им продолжать нападения на солдат НАТО и правительственные войска.

Вне всякого сомнения, техническое оснащение талибов сильно возросло. Только за последние несколько месяцев они провели ряд ночных атак, нанеся правительственным войскам значительный ущерб.

«Активность талибов выросла за последние полтора-два года. Такого мы раньше не видели», — объясняет генерал Николсон.

Элитные части Талибана

В распоряжении Талибана появились даже элитные части.

Спецподразделение «Сара Хета» насчитывает порядка тысячи солдат. Их солдат легко опознать по темной униформе и черной чалме. На винтовках — прицелы ночного видения. Американцы называют их «Красной частью». Свои спецоперации они проводят под покровом ночи.

Передовое оружие и обмундирование предназначено в первую очередь для них.

Если данные о российской поддержке Талибана подтвердятся, это будет сенсация. Советские войска воевали с афганскими исламистами почти десять лет и покинули страну лишь в феврале 1989 года. Это поражение — до сих пор болезненная тема для России. С афганской войны не вернулись 14 453 советских солдата.

Русские признают, что в той или иной форме поддерживают диалог с Талибаном, однако поставки оружия и оборудования отрицают.

Согласно российскому объяснению, цель этого диалога — поддержать талибов в их борьбе с ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России — прим. ред.), которая завладела территорией на северо-западе Афганистана. Москва не может допустить, чтобы террористы из ИГИЛ обосновались поблизости от российских границ.

Исламисты идут вперед

Недавнее исследование, проведенное «Би-би-си», подтверждает, что талибы проявляют активность в 70% из 399 районов Афганистана. Примерно 15 миллионов человек, а это около половины населения страны, живут на подконтрольной Талибану территории. Исламисты даже отвоевали ряд городов и деревень у НАТО и правительственных войск.

Участились и теракты, в особенности в районе Кабула. Талибы взяли на себя ответственность за часть терактов, однако многие другие относят на счет ИГИЛ.

ИГИЛ проявляет активность лишь в 30 районах Афганистана и пока не может померяться с талибами силой и влиянием.

Перекрестный огонь

Никаких линий фронта в Афганистане попросту не существует. Сегодня бои разворачиваются в одном городе, завтра все смолкает. Послезавтра выстрелы и взрывы раздаются уже в соседней местности.

Бои идут не на жизнь, а на смерть. Талибы и правительственные войска воюют за каждый дом. Потери несут обе стороны, погибает и множество мирных жителей.

Военные действия вынуждают местных жителей бежать. У многих из них нет другого пути, кроме как в лагеря беженцев.

«Мы попали под перекрестный огонь. С одной стороны — талибы, с другой — правительственные войска. Я потерял отца и брата, они оба погибли при обстреле», — рассказывает «Би-би-си» один из жителей.

Ему — за 50, и он бросил свой дом в провинции Гильменд.

Лишь за последние четыре месяца при терактах и боевых действиях погибло свыше тысячи афганцев, большинство из них — гражданские лица.

«Мой отец погиб, а меня ранило. Я лишился обеих ног. Моя жизнь разрушена. Я ничего не могу сделать сам и полностью завишу от окружающих», — рассказывает молодой человек из лагеря для беженцев. Он в отчаянии. Кто позаботиться о его семье?

Мир, но не свобода

На территории, перешедшей под контроль исламистов, жизнь в каком-то смысле продолжается. Заново открываются магазины и рынки. Школы и больницы получают финансирование от талибов.

«Мы намереваемся завязать дружественные отношения с окружающим миром. Мы не хотим причинять неудобств нашим соседям или мировому сообществу. Мы воюем лишь с теми, кто пытается захватить нашу страну», — объясняет представитель талибов Асад Афган.

Восстановление общественной жизни — один из главных приоритетов Талибана. Лидеры движения понимают, что для того, чтобы завоевать поддержку жителей, они обязаны предложить им кое-что получше, чем то, от чего они бегут.

Наряду с этим Талибан насаждает строгие религиозные предписания. Там, где боевики захватили власть, женщин практически не видно. У мужчин бороды длиной по крайней мере с ладонь — и все носят традиционную одежду.

Где Талибан, там безопасность?

Жители провинции Гильменд рассказывают, что жизнь вернулась в спокойное русло с той поры, как власть перешла в руки талибов. Отец восьмерых детей Мохаммад Реза считает, что при Талибане живется гораздо лучше.

«Страшно становится, лишь когда возвращаются правительственные войска», — говорит он.

Многие с ним согласны. Там, где Талибан обосновался полностью, уже никто не воюет.

ООН: мирные жители под ударом

В ООН никакого скорого решения афганской проблемы не видят. Никаких предпосылок к миру нет, и ситуация рисуется в мрачном свете. Мирные жители продолжают гибнуть.

«Все стороны обязаны сделать все, что в их силах, чтобы предотвратить гражданские потери», — говорит спецпредставитель ООН по Афганистану Ингрид Хэйден (Ingrid Hayden).

Однако ее никто не слушает: ситуация лишь усугубляется. До конца конфликта, чтобы можно было запустить механизмы демократии и национального примирения и начать восстановление страны, еще очень далеко.

Война продолжает разрывать Афганистан на части.

«Главная проблема — в недостатке безопасности. В стране орудуют несколько групп повстанцев, и все они нападают на мирных жителей, женщин, детей и журналистов», — говорит пресс-секретарь генсека ООН Стефан Дюжаррик (Stephane Dujarric).

В ООН особо обеспокоены тем, что Талибан и ИГИЛ нападают на представителей международных гуманитарных организаций.

«Международные гуманитарные организации оказывают помощь самым незащищенным слоям афганского населения, будь то мужчины, женщины или дети. Ни сотрудники этих организаций, ни их офисы не могут подвергаться нападению», — подчеркивает Дюжаррик.

Каково будущее Афганистана?

Одно не вызывает сомнений: афганцы продолжают страдать. Жизни нескольких поколений изувечены, и конца этому кошмару не видно.

Афганистан: до мира далеко

Войны в Афганистане, ставшем за это время одной из беднейших стран мира, сменяют одна другую на протяжении вот уже 40 лет. В настоящий момент борьба разворачивается между рядом повстанцев во главе с движением Талибан и правительственными войсками, которых поддерживает международное сообщество во главе с США.

Лидер Талибана — 61-летний эмир Хайбатулла Ахундзада. Он родом из провинции Кандагар на юге страны.

Поддержку правительственным силам оказывает ряд западных стран, включая Норвегию. В руки 68-летнему президенту Ашрафу Гани стекаются значительные экономические и военные ресурсы со всего мира.

Начало конфликту положило вторжение американских войск. США намеревались уничтожить как террористическое движение «Аль-Каида» (террористическая организация, запрещена в России — прим. ред.), так и Талибан.

Талибы заправляют в Афганистане с 1996 года. Они положили конец гражданской войне, но при этом ввели суровый исламистский режим. Талибы также позволили обосноваться в стране террористам из «Аль-Каиды».

В результате на свет появился целый альянс из разных полевых командиров и мятежников. Американская операция «Несокрушимая свобода» стала ответом на теракт 11 сентября 2001 года, унесший 3 тысячи жизней.

20 декабря 2001 года Совет безопасности ООН разрешил ввести в Афганистан международную группировку под руководством НАТО. Ее максимальная численность составляла 150 тысяч солдат, однако начиная с 2014 года она постепенно снижается. Афганские правительственные силы намерены добиваться мира без посторонней помощи.

В настоящее время в стране находятся тысячи западных советников, чья задача — тренировать афганских солдат. ООН же представлена сотнями гражданских специалистов.

Начиная с 2001 года, афганские потери среди военных и гражданских лиц превысили 20 тысяч. Иностранные потери составляют свыше 3,5 тысяч солдат, включая десятерых норвежцев.

Утратив власть в стране в 2001 году, Талибан восстал из пепла. Кроме того, движение ведет борьбу с ИГИЛ.

Афганскому правительству не удалось добиться мира. В последние шесть лет количество убитых и раненых неуклонно растет.

В рамках проекта ТАПИ туркменский газ будет поставляться в Афганистан на протяжении 30 лет

Строительство афганского участка магистрального газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ) начнется 23 февраля. Туркменский газ будет поставляться по трубопроводу в Пакистан и Индию.

Страны, стремящиеся обеспечить свои развивающиеся экономики природным газом, хотят принять участие в международных энергетических проектах.

Запасы природного газа Индии составляют 1,3 триллиона кубометров. По прогнозам Министерства энергетики Индии, в ближайшие пять лет спрос на газ в стране вырастет вдвое. Поэтому Индия придает особое значение сотрудничеству с другими странами в энергетической сфере.

Прокладка газопровода ТАПИ через территорию Афганистана окажет позитивное влияние на его экономику. В госбюджет Афганистана ежегодно будут поступать 400 миллионов долларов в качестве доходов от транзита газа.

Кроме того, в рамках проекта ТАПИ туркменский газ будет поставляться в Афганистан на протяжении 30 лет. По плану, в первые 10 лет поставки туркменского газа в Афганистан составят 500 миллионов кубометров, во втором десятилетии – один миллиард кубометров, в третьем – 1,5 миллиарда кубометров.

Благодаря туркменскому газу можно будет обеспечить непрерывную работу афганских ТЭС, что решит проблему энергоснабжения Афганистана.

В процессе строительства газопровода ТАПИ работой будут обеспечены 14 тысяч граждан Афганистана.

https://www.aa.com.tr/ru/%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7-%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%B9/%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%83%D0%B5%D1%82-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE-%D0%B0%D1%84%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%83%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%BA%D0%B0-%D1%82%D0%B0%D0%BF%D0%B8/1069543

В течение последних 15 лет Россия и США преследовали во многом одинаковые цели в Афганистане: они стремились предотвратить хаос и превращение этой страны в безопасное убежище для террористов. Такое совпадение целей позволило этим двум странам сотрудничать. Однако в действительности между ними существуют серьезные разногласия. Хотя и Россия, и США стремятся к стабильности, они понимают ее по-разному. Подход США основан на создании сильного центрального правительства в Кабуле, а также хорошо вооруженных и подготовленных служб безопасности. Между тем Россия предпочитает работать с целым рядом сил, некоторые из которых открыто противопоставляют себя правительству в Кабуле. Москва даже наладила контакт с Талибаном (запрещенной в России террористической организации — прим.ред), таким образом придав легитимность группировке, которая продолжает угрожать безопасности афганского правительства и сил НАТО и США.

За последние пару лет разрыв между стратегиями США и России увеличился. Россия все чаще настаивает на том, что подход США не работает и что политическая воля в Вашингтоне, необходимая для продолжения кампании в Афганистане, в скором времени иссякнет. Москва убеждена, что ей придется иметь дело с нестабильным Афганистаном в одиночку. Для России это серьезная проблема. Однако это также предоставляет ей возможность для подрыва позиций США: Россия может стать влиятельным игроком, пока Вашингтон колеблется.

Когда США вошли на территорию Афганистана в 2001 году, интересы США и России по большей части совпадали. Обе страны хотели уничтожить «Аль-Каиду» (запрещенную в России террористическую организацию — прим.ред.) и тесно связанные с ней террористические группировки и помешать Афганистану снова превратиться в надежное убежище для террористов.

После того как советские войска покинули Афганистан в 1989 году, Москва боялась, что там возникнет политический вакуум, который спровоцирует расцвет экстремизма и формирование террористических угроз. Москва с подозрением отнеслась к перспективе долгосрочного присутствия американских военных в Афганистане, однако она мирилась с операциями США и НАТО в надежде на то, что они помогут вернуть стабильность в этот регион. Сотрудничество между Россией и США в Афганистане достигло своего пика в период администрации Обамы, когда Москва позволяла силам США и НАТО транспортировать оружие и оборудование через российские территории, когда она продавала вертолеты Ми-17 поддерживаемым Америкой афганским силам и когда она сотрудничала с США с целью сократить объемы производства и торговли наркотиками.

Но со временем Россия начала постепенно терять веру в то, что США готовы и способны завершить свою миссию в Афганистане. Москва начала разрабатывать собственную стратегию, чтобы защитить свои интересы и предотвратить возможный крах правительства в Кабуле. Ухудшение российско-американских отношений после незаконной аннексии Крыма в 2014 году еще больше уменьшило желание Москвы поддерживать США. Однако Москва ясно дала понять Вашингтону, что она не хочет, чтобы США быстро вывели свои войска из Афганистана. В январе 2017 года Замир Кабулов, специальный представитель российского президента по Афганистану, заявил, что, если Трамп «решит вывести контингент, все рухнет».

Несмотря на то, что Москва поддерживала присутствие американских военных в Афганистане, новая стратегия США в Афганистане, о которой администрация Трампа объявила в августе 2017 года, ее не впечатлила. С точки зрения Москвы, эта стратегия, которая подразумевает некоторое увеличение численности контингента, возобновление борьбы с терроризмом и открытую дату окончательного вывода войск, почти не отличается от прежней стратегии. Министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал сосредоточенность на применении силы «тупиком», а его представитель заявил, что новая стратегия почти ничем не отличается от стратегии Обамы, которая «не помогла улучшить ситуацию с безопасностью в стране». Российские чиновники также раскритиковали решение Пентагона прекратить закупать Ми-17 для афганской армии и заменить их на американские вертолеты «Блэк Хок», заявив, что это исключительно политическое решение, ставшее результатом введения антироссийских санкций.

Стратегия Кремля

За последние несколько лет Россия провела целый ряд внешнеполитических маневров на Ближнем Востоке, призванных принести ей политическую и экономическую выгоду и превратить ее в ключевого игрока в урегулировании будущих конфликтов. Среди этих маневров можно выделить военную кампанию России в Сирии, поддержку, которую она оказала главе Ливийской национальной армии генералу Халифе Хафтару (Khalifa Haftar), а также налаживание отношений с египетским правительством, которое уже дало предварительное согласие на то, чтобы российские военные могли использовать египетские авиабазы. Действия Москвы в Афганистане являются продолжением этой стратегии, и сейчас они уже не ограничиваются обеспечением стабильности на местах. Россия создает свою собственную сеть контактов и средств для защиты российских интересов в случае краха центрального правительства. Она также стремится укрепить свои позиции в качестве влиятельного игрока в регионе и закрепить за собой репутацию неотъемлемого участника в урегулировании любых глобальных кризисов.

Деятельность России в Афганистане включает в себя предложения деловых инвестиций, дипломатическую кампанию, культурные программы, а также финансовую и военную поддержку центрального правительства, влиятельных сил на севере и Талибана. С 2016 года Россия предоставила афганскому правительству десятки тысяч автоматов Калашникова и миллионы комплектов патронов. В реализации такой стратегии у России есть ряд преимуществ перед США. Многие российские офицеры, сотрудники служб безопасности и дипломаты обладают опытом работы в Афганистане, который они подучили в период советско-афганской войны. Значительная доля афганских чиновников и военных офицеров получила образование или прошла подготовку в России. А российское правительство, не связывающее себя конкретными ценностями или идеологией, может свободно заключать союзы с любой группировкой, которая покажется ему наиболее влиятельной.

Такая гибкость позволила России работать с Талибаном. Кремль считает, что эта группировка стремится получить контроль над территориями внутри Афганистана и поэтому является угрозой только для афганского правительства, не представляя никакой угрозы за пределами этой страны. В этом смысле она сильно отличается от ИГИЛ (террористическая группировка, запрещенная на территории РФ — прим. ред.), элементы которой действуют в Афганистане и Пакистане и которую Москва считает транснациональной группировкой, представляющей угрозу для Средней Азии и России. В 2015 году Кабулов объяснил, что интересы России и Талибана «совпадают», когда речь заходит об уничтожении ИГИЛ. Объемы помощи, оказываемой Россией Талибану, остаются неизвестными, как и то, предоставляет ли Москва оружие этой группировке. Однако главное здесь то, что Москва сумела наладить с руководством Талибана отношения, которые позволят ей увеличить свое влияние и стать участницей мирных переговоров. В ноябре Мохаммад Атмар (Mohammad Atmar), советник по вопросам национальной безопасности афганского правительства, заявил о «значительно роли» Москвы в том, чтобы посадить Талибан за стол переговоров.

Москва уже предприняла несколько попыток поспособствовать дипломатическому решению проблем. С декабря 2016 года по апрель 2017 года Россия провела три раунда переговоров с участием Китая, Ирана и Пакистана. В третьем раунде принял участие и Афганистан. В октябре Россия провела у себя заседание контактной группы Шанхайской организации сотрудничества по Афганистану, в котором приняли участие представители стран-членов, в том числе Индия и Пакистан, а также представители афганского правительства. Хотя эти дискуссии не принесли никаких конкретных результатов, Россия достигла своей основной цели: она сумела позиционировать себя в качестве ключевого участника будущих переговоров.

Москва также приложила немало усилий для того, чтобы наладить двусторонние отношения с другими странами региона. В 2016 году Россия и Пакистан провели свои первые совместные военные учения и подписали соглашение на покупку Пакистаном российских боевых вертолетов Ми-35. Москва сотрудничает с Ираном, который является ее союзником в Сирии, чтобы укрепить свои контакты внутри Афганистана и отношения с Талибаном. Авторитет Москвы как ключевого игрока в Афганистане позволит укрепить веру ее среднеазиатских союзников в способность России обеспечить их безопасность в тот момент, когда влияние Китая в регионе — посредством торговли, инвестиций и инициативы «Один пояс — один путь» — продолжает расти.

Стратегия России в Афганистане включает в себя ряд элементов, которые присутствуют в ее успешной сирийской стратегии. В обеих странах Россия воспользовалась ослаблением позиций США. Проведя переговоры в Афганистане, как она сделала с участниками сирийского конфликта, она закрепила за собой роль участницы любого будущего соглашения. А, влияя непосредственным образом на ситуацию на местах, Москва сможет гарантировать свое влияние в долгосрочной перспективе и заставить США пересмотреть их роль в стране. В Сирии Россия добилась этого при помощи военной силы, а в Афганистане она использует отношения с ключевыми политическими игроками, а также свое влияние в сфере бизнеса и культуры.

Не стоит ожидать слишком многого

Афганистан сейчас находится в таком плачевном состоянии, что у России и США есть масса причин для того, чтобы там сотрудничать. Нужно уничтожить террористические группировки, нужно подготовить и вооружить национальную армию, восстановить экономику и инфраструктуру, оказать гуманитарную помощь. И Россия, и США стремятся ликвидировать угрозу со стороны ИГИЛ, чье присутствие на севере и востоке Афганистана продолжает расти. Россия хочет справиться с проблемой производства наркотиков в стране: согласно результатам исследования 2014 года, примерно 25% афганского героина попадает через Центральную Азию в Россию и Европу, и торговля наркотиками является важным источником доходов террористических группировок в Афганистане. Однако разрыв между стратегиями России и США продолжает увеличиваться: сегодня необходимость решить только самые серьезные проблемы — терроризм и наркотики — может послужить основой для их сотрудничества. Но даже в этих вопросах результаты, скорее всего, окажутся довольно ограниченными. Страны способны сотрудничать на тактическом уровне — к примеру, обмениваться данными о местонахождении террористов или другой подобной информацией. Однако опыт конфликта в Сирии, где за последние несколько недель Москва не раз нарушала протоколы, касающиеся зон деконфликтизации, доказывает, что нам не стоит ожидать слишком многого.

Более того, действия России в Афганистане будут часто противоречить американским интересам. Все более активная позиция Москвы предоставила афганским группировкам возможности сталкивать внешних игроков друг с другом. Это лишь усилит внутреннее соперничество в тот момент, когда стабильность страны напрямую зависит от укрепления центральной власти. Взаимодействие России с Талибаном придало силы этой группировке, которая сделала очень многое, чтобы помешать центральному правительству консолидировать власть. Действуя таким образом, Москва надеется одновременно достичь двух главных целей: освободить Афганистан от террористов, которые могут угрожать России и ее соседям, и воспользоваться отступлением США, чтобы закрепить за собой статус влиятельной мировой державы.

Джулия Гурганус (Julia Gurganus)
Foreign Affairs, США
Оригинал публикации: Russia»s Afghanistan Strategy
Опубликовано 02/01/2018

Казначей «Талибана» рассказал о «схеме финансирования группировки Кремлем»

Британской газете The Times стало известно, что Россия «финансирует «Талибан», поставляя ему бесплатное топливо». Таким образом, утверждает издание, Москва преследует две цели: борьбу с ИГ и подрыв усилий НАТО в Афганистане, передает Афганское телеграфное агентство (АфТАГ).
«Россия спонсирует военные операции «Талибана» против НАТО в Афганистане через тайную программу отмывания прибыли от продажи топлива», — сообщает британская газета The Times, узнавшая об этом от членов исламистской группировки и афганских чиновников.
«Российские разведслужбы направляют флотилии нефтяных танкеров в Афганистан через границу с Узбекистаном в Хайратоне, — пишет Энтони Лойд в материале, озаглавленном «Россия спонсирует «Талибан»* в войне против натовских сил». — Оттуда они бесплатно доставляются подставным компаниям, действующим от имени «Талибана». За счет этой договоренности примерно 2,5 млн долларов, получаемые наличными от продажи топлива каждый месяц, направляются напрямую казначеям повстанцев».
«Россия усилила свою поддержку в последние месяцы, явно пытаясь укрепить «Талибан» против «Исламского государства»», — комментирует автор.
«Мы перепродаем топливо и распределяем деньги напрямую среди наших командиров», — рассказал изданию казначей «Талибана»* из Газни. Ему было позволено пообщаться с журналистом в рамках усилий «Талибана»* по преданию огласке своих отношений с международными покровителями в ответ на решение президента Трампа в августе направить дополнительно 3800 американских военных и новое финансирование афганскому правительству, говорится в статье.
«Мы принимает деньги от русских без охоты, но это необходимо на этом этапе нашего джихада», — цитирует газета казначея.
«Российские поставки топлива начали поступать нам 18 месяцев назад, — рассказал 23-летний казначей журналисту The Times Энтони Лойду. Статья опубликована под заголовком «Российские наличные попадают напрямую в руки главарей «Талибана»». — Поначалу это были лишь несколько танкеров, чтобы протестировать систему. Но затем количество внезапно возросло, и каждый месяц прибывало множество танкеров. Русские дают все это нам бесплатно — мы просто платим пошлину за ввоз, а затем оставляем прибыль себе».
«Большая часть топлива перепродается подставными компаниями «Талибана» бизнесменам в Кабуле, — сообщает автор. — Затем деньги переводятся через непроницаемую финансово-расчетную систему «хавала», используемую террористическими группировками и боевиками в исламском мире».
«Я занимаюсь финансами лишь нескольких командиров «Талибана»* в одном секторе в одной провинции, — рассказал также казначей. — Я перевожу им деньги, а затем отчитываюсь за их распределение. Но есть множество других таких людей, как я».
Действиям России есть два объяснения, пишет корреспондент The Times Джайлс Уиттелл в статье под заголовком «Москва хочет подорвать усилия по стабилизации Афганистана». «Москва считает неофициальный союз с «Талибаном» потенциально полезным на том основании, что враг ее врага — ее друг, — говорится в статье. — Президент Путин считает ИГИЛ угрозой российским интересам от Сирии до Владивостока. Со своей стороны, «Талибан»* рассматривает ИГИЛ в Афганистане не как союзника в восстановлении теократии, а как противника в борьбе за местную власть».
Однако автор считает, что «поставки нефти, легко преобразуемые в наличные и затем в оружие, служат более широкой цели подрыва западных усилий по поддержке Афганской национальной армии и чрезвычайно ослабленного режима президента Гани», цитирует издание https://www.inopressa.ru
«Любая тактика, которая способствует путинской стратегии глобального раздора, получает его голос, — говорится в завершение. — То, что эта тактика позволяет поменяться ролями с ЦРУ, которое отравляло жизнь российским войскам в Афганистане в 1980-е годы, сделает ее лишь еще привлекательнее для Кремля».

Несколько лет назад, и, особенно, после завершения первой фазы войны с ИГИЛ (или ДАИШ), на Ближнем Востоке в информационном пространстве заметно преобладают весьма алармистские прогнозы относительно дальнейшей судьбы этого проекта. На разных площадках звучат утверждения о том, что Средняя Азия и Закавказье могут стать новым пространством войны с этой группировкой. Немало и утверждений о том, что Афганистан, де, становится трамплином для ДАИШ для проникновения на территорию постсоветских республик.

В человеческой истории вообще мало принципиально нового, «Исламское государство Ирака и Леванта» — вовсе не оригинальная структура, этот инструмент в реализации проекта «Халифат», разрабатывавшегося в отделах американской RAND Corporation, имеет немало сходств с другими аналогичными в совсем недавней истории. В публичном информационном пространстве отдельные эпизоды этого проекта появились еще в 2006 году, в 2009 году более подробно все это описывалось у американских авторов. В 2013-м началась реализация проекта, сразу вызывая ощущение некоего дежавю, только подкрепляемого по мере развития в последующее время.

Компаративистский взгляд на ДАИШ и «Талибан»

Для ответа на вопрос о перспективах ДАИШ в Афганистане и Средней Азии необходимо обратить внимание на существующие устойчивые аналогии между ДАИШ и афганским «Талибаном» 1990-х годов. Падение режима президента Наджибуллы в Афганистане в 1992 году повлекло за собой фрагментацию страны и период борьбы за власть группировок моджахедов, порождая среди населения тоску по установлению порядка и социальной справедливости. Одни только бои в Кабуле после свержения правительства Наджибуллы и практически до 27 сентября 1997 года, когда в столицу вошли талибы, были способны оттолкнуть от партий Хекматияра, Раббани, Мазари, Дустума и других значительное число их прежних сторонников. С приходом моджахедов в стране воцарились хаос и произвол, она распалась на зоны влияния различных вооруженных групп, организаций и партий. Конфликты между противоборствующими моджахедскими группами, принимавшие форму крупномасштабных военных столкновений, привели к трагедиям и разрушениям, превысившим все, что произошло за десять лет войны против «шурави» и их протеже в Кабуле.

Появление первых талибов у значительной части населения рождало надежду, что в их лице эта потребность реализуется, включая и последнее — в исламской среде социальная справедливость не может устойчиво существовать, кроме как в рамках исламских же постулатов. Не случайно еще в период 1960—1980-х годов все ближневосточные и североафриканские режимы «социалистической ориентации» так или иначе, но пытались сочетать принципы социализма с исламом, иное было бы нежизнеспособно. До начала репрессий в крупных городах — Кабуле, Герате, позже Мазари-Шарифе — талибов, особенно на консервативном юге, встречали буквально с цветами, видя в них тех, кто восстановит порядок.

Ирак последних лет, дестабилизация в соседней Сирии воспроизводят эту же атмосферу в основных сущностях. После падения режима Саддама Хусейна в Ираке на протяжении 10 с лишним лет возникает похожее на афганское хаотичное состояние. Фактически страна делится на части, происходят постоянные военные конфликты, террористические акты. Значительную часть ядра ДАИШ составляют бывшие военнослужащие и сотрудники спецслужб саддамовского Ирака, среди функционеров ДАИШ большую прослойку составляют бывшие активисты партии арабского социалистического возрождения «Баас» — партии Саддама Хусейна. А когда «Талибан» начал свое триумфальное шествие по территории Афганистана, в него очень быстро вливались, став его основным ядром, экс-функционеры Народно-демократической партии Афганистана, бывшие военные и сотрудники спецслужб правительства Наджибуллы. В любой стране и во все времена номенклатура партий, построенных не на интересах, а на идеалах, всегда способна быстро поменять эти идеалы. Многие успехи и талибов в Афганистане 1990-х, и затем — ДАИШ, в значительной степени можно отнести на счет включения в их состав этого профессионального компонента из предшествующих государственных институтов соответственно.

На первый взгляд, идентична и идеология, провозглашающая конечной целью обоих движений построение Халифата, или, в талибском случае — Эмирата, но тут же возникают и разночтения. Если ДАИШ заявляет о глобальном «исламском государстве», то цель «Талибана», однажды уже краткосрочно почти реализованная — создание теократического государства в Афганистане. Еще в сентябре 1996 г., после взятия Кабула, мулла Мохаммад Омар так характеризовал суть своего движения: «Это партия моджахедов, состоящая из нескольких групп людей, желающих, чтобы мир извлек пользу из целей и из результатов афганского джихада… Они [талибы] будут действовать и сегодня, искореняя зло в стране, устанавливая власть шариата и совершая джихад против лидеров, имеющих власть, но осуществляющих ее не по шариату, в том, что будут стремиться сделать землю Афганистана образцовым государством» [Интервью с Амиром аль М’уминином (мулла Мохаммад Омар, лидер движения «Талибан») пакистанских журналистов Назира Лагари и Муфтия Джамиль Хана// Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам в Центральной Азии. — Бишкек: Илим, 2001. — С.70.].

«Талибан» — локальный проект, к тому же содержащий в своем целеполагании серьезную этническую мотивацию. Известна история, когда еще в период правления «Талибана» в мае 1996 г. Усама бен Ладен прилетел из Судана в афганский Джелалабад, он сказал: «Слава богу, прибыли в Хорасан». В ответ встречавший его лидер Исламской партии Афганистана Юнус Халес, инкорпорировавшийся тогда в «Талибан», грубовато поправил его и ответил: «Вы прибыли в Афганистан, шейх»… Для пуштунских националистов, каковыми в основном являются талибы, было и остается неприемлемо само понятие «Хорасан», символизирующее персидское присутствие на афганской территории. А ДАИШ заявляет о создании «Велаята Хорасан», во главе которого поставлен Хасибулло Лагари, выходец из пакистанского Лагара, да и большинство боевиков в отрядах ДАИШ в сегодняшнем Афганистане — пакистанские пуштуны, индифферентные к внутриафганской межэтнической проблематике, другие иностранцы — арабы, выходцы из Бангладеш, Мьянмы, Индонезии, постсоветских стран, КНР. Иностранные наемники есть везде и всегда, тот же «Талибан» использовал их еще в 1990-х, основываясь на международных связях пакистанской ISI, и это был почти тот же самый набор: пакистанцы, бангладешцы, арабы, китайские уйгуры, белуджи, малайзийцы, филиппинцы… В отличие от сегодняшней ситуации с ДАИШ, тогда иностранные боевики, включая и «Аль-Кайду», и Исламское движение Узбекистана (ИДУ) не претендовали на какое-либо доминирование на рынке террористических услуг в Афганистане, существовала никем не опровергаемая монополия талибов.

ДАИШ в этом плане категоричен, в его заявлениях звучит максималистское «все, или ничего». Пока события развиваются так, что скорее реальным окажется «ничего». Основные базы ДАИШ в Афганистане находятся в Кунаре и Нангархаре, у пакистанской границы, имея оттуда поддержку и не имея — в этом принципиальное отличие от «Талибана» — поддержки на местах. Талибы, напротив, именно этой поддержкой и сильны, что и позволяет актуализировать вопрос переговорах с ними, об их признании частью внутриафганского политического процесса.

«Талибан» versus такфир

Отсутствие поддержки ДАИШ со стороны афганского населения в немалой степени объясняется и различием религиозных традиций. Ханафитский мазхаб, которого придерживается в основном афганское население, изначально является для ближневосточных салафитов и ваххабитов еретическим, отступническим. Попытки навязывания «чистого ислама» афганским моджахедам со стороны арабских джихадистов еще в 1980-х годах вызывали между ними конфликты вплоть до серьезных боестолкновений. Афганский ислам содержит в себе глубокие суфийские традиции, это во многом так называемый «народный ислам», включающий в себя и элементы, происходящие из этнической истории и сугубо местной этнографии. Религиозная сфера Афганистана (за исключением шиитского населения) давно поделена на сферы влияния суфийских тарикатов накшбандия, кадирия, в менее значительной степени — чиштия и сухравардия.

В Афганистане накшбандийская деобандская школа еще во второй половине XIX в. взяла на себя роль главного богословского противника ваххабизма, выступая с позиций традиционализма. Идеология «Талибана» в ее наиболее радикальной части основывается на деобандской трактовке ханафизма. Но та же деобандская традиционалистская школа призывала к восстановлению культурного и религиозного единства мусульманской общины, укреплению патриархальных этических норм, джихад против немусульман и отступивших от «подлинного» ислама мусульман рассматривалась как хотя и возможная, но все же, исключительно крайняя форма борьбы. Символом умеренности и гибкости этой школы служило уважение культа «святых», ограничиваясь, правда, их могилами. Важным элементом укрепления связей между богословами и рядовыми мусульманами в рамках деобандской школы служило изучение традиционного мусульманского наследия. Такфиристский универсализм ДАИШ, эффективно прозелитируемый среди немусульман в тех же европейских странах, в Афганистане наталкивается на сложившиеся веками собственные ценности. Не случайно агрессивные действия боевиков ДАИШ по уничтожению некоторых из местных суфийских священных мест, в частности, в Нангархаре, вызвали резко негативную реакцию местного пуштунского населения.

Конкуренция на рынке террористических услуг

Появление в Афганистане групп ДАИШ вызвало немало спекулятивных рассуждений о вероятности слияния ДАИШ и «Талибана». Этого не случилось, во многом — благодаря позиции, занятой лидером движения Ахтаром Мохаммадом Мансуром, принявшим руководство движением «Талибан» в 2013 году и начавшим непримиримую борьбу против созданного в январе 2015 года «Велаята Хорасан» и командиров «Талибана», присягнувших на верность «Исламскому государству». Именно в этот период была разбита группировка муллы Расула, объявившего о байате ДАИШ, и фактически прекратило свое существование ИДУ, амир которого Усмон Гози был казнен. Учитывая, что на данный момент общая численность боевиков «Талибана», по приблизительным оценкам, составляет порядка 50-60 тысяч человек, и несмотря на существующие расколы в движении, вокруг нового руководства во главе с мавлави Хайбатуллой Ахундзада объединено около двух третей талибов, именно они являются единственной реальной преградой на пути закрепления ДАИШ в Афганистане. Летом 2017 года, согласно подсчетам американской генеральной инспекции по восстановлению Афганистана (SIGAR), антиправительственные формирования — прежде всего отряды «Талибана» — контролировали 11 уездов и обладали «преимущественным влиянием» еще в 34 (это составляет 11 процентов от их общего количества). Под полным контролем афганской армии — 97 уездов, под частичным — 146 (то есть, примерно 60 процентов всех уездов). За контроль над 29 процентами уездов идет борьба.

Несмотря на жесткое противодействие со стороны «Талибана» и некоторую антитеррористическую активность кабульского правительства, присоединение к ДАИШ в Афганистане для недовольных членов «Талибана», для пакистанских талибов, а также для большого числа иностранных боевиков из разных стран, для ряда маргинальных слоев афганского общества остается привлекательным. В первую очередь мобилизационные возможности ДАИШ основываются на наличии финансирования. В начале нынешнего года в провинции Сарипуль, а также в соседних Джаузджане и Фарьябе, активизировались первоначально малочисленные группы ИДУ под общим руководством сыновей уже ушедших в легенды Джумы Намангони и Тохира Юлдаша — Шейхом Омаром Намангони и Азизуллой (Абдурахмоном) Юлдашем. Они действуют под флагом ДАИШ, имеют сильных внешних спонсоров и благодаря финансовым возможностям легко перехватывают контроль над территориями у движения «Талибан».

Неспособность ДАИШ установить свое доминирование в Афганистане на протяжении нескольких лет сама по себе еще не означает того, что они исчезнут или останутся в виде локальных групп в тех регионах, где им пока удается закрепляться — в Нангархаре и Кунаре, Бадахшане, в северо-западных провинциях. Являющаяся частью планов США, сегодняшняя стратегия пуштунской элиты, находящейся у власти в Кабуле и состоит в консолидации пуштунов, в первую очередь — пуштунов-гильзаи, и установление полного доминирования над национальными и религиозными меньшинствами в Афганистане. Именно с целью дестабилизации северных провинций, являющихся опорой непуштунских политических сил, при участии кабульских силовиков из администрации Гани и партии «Хезби Исломи» Хекматияра происходит «перенос нестабильности» на север Афганистана.

Афганские СМИ пишут, например, о существующем трафике боевиков ДАИШ из Кунара, Нуристана и Нангархара в Бадахшан через пакистанский Читрал с использованием каналов ISI (Пакистанской межведомственной разведки) и «Хезби Исломи». В таком контексте само возвращение Хекматияра в легитимное политическое пространство является частью плана, основанного на двух взаимосвязанных элементах и совпадающих интересах пуштунско-гильзайской элиты и администрации США. Это снижение конфликтности в пуштунских регионах при одновременном перемещении нестабильности в северные регионы с преобладанием (или высокой долей) непуштунского населения. Параллельно реализуются действия, направленные на снижение влияния непуштунских политических сил, их выдавливание из органов власти на всех уровнях, запугивание непуштунского населения с целью снижения его политической и общественной активности, именно так нужно рассматривать все резонансные теракты, начиная с весны нынешнего года. В это же контексте интересно вспомнить и о перманентно сложных отношениях лидера «Хезби Исломи» с Шурой «Талибана» и о его же громких заявлениях несколько лет назад в поддержку ДАИШ в Ираке и Сирии.

Во многом, конечно, успехи ДАИШ в Афганистане будут зависеть и от развития событий на Ближнем Востоке. Основная стратегия, в которой главным было установления контроля за территориями, эта стратегия к настоящему времени, очевидно, уже потерпела фиаско. Главным (а, возможно, и единственным) вариантом сохранения этого проекта является его отказ от прежней стратегии и трансформация в сетевую структуру. Это будет подразумевать и изменение моделей поведения в других регионах, включая Южную и Центральную Азию.

Александр Князев

Центр Льва Гумилёва в Афганистане

* Запрещена в Российской Федерации

Продолжение следует.

http://www.gumilev-center.ru/perspektivy-rasprostraneniya-igil-v-afganistane-i-stranakh-postsovetskojj-centralnojj-azii/