Автор: gulnarainanch

Тофик Аббасов , Азербайджан. политолог

Статья написана на платформе онлайн конференции по теме «Иран. Инвестиции – 2016.Привлекательность и риски».

Организатор центр Международный онлайн информационно-аналитический центр «Этноглобус» (Азербайджан) Модератор: директор центра «Этноглобус», политолог Гюльнара Инандж 

 Иран представляет собой пространство неограниченных возможностей, и готов предоставить иностранным инвесторам льготные возможности касательно всех сфер. Учитывая то обстоятельство, что страна за долгие годы действия жестких ограничительных условий и режима наказаний больше всех нуждается в финансовых вливаниях в индустрию, надо полагать, что это связано с расчетами, направленными на увеличение доли промышленного производства. Можно не сомневаться, что сфера нефтяной, нефтехимической промышленности, машиностроительной, приборостроительной, ИКТ и других больше нуждаются в инвестиционной подпитке.

Потому в стране стимулируются виды деятельности, где местные и иностранные предприниматели смело ставят масштабные планы, добиваются их реализации на базе новых технологий.

Не случайно во всех проектах, где участвуют инвесторы, приветствуется инновационная активность.

Если в результате успешных разработок авторы проектов, их подрядчики добиваются высоких инновационных результатов, государство поощряет их порыв тем, что уступает вложенные акции частникам и этим их вознаграждает. Это свидетельствует готовности государственного сектора стать партнером каждого, кто на базе новых идей воссоздает питательную среду для рождения ноу-хау.

Перспективность инвестирования в экономику Ирана  и постоянная угроза возвращения глобальных санкций

В Иране за последние десятилетия, что прошли под знаком жестких трений с Западом, осознали бесперспективность намерений, направленных на восстановление отношений с теми странами, которые взяли за правило говорить с Тегераном с позиции силы. В стране практически избавились от иллюзий, которые, так или иначе, связывались с улучшением отношений с США и их союзниками после Вены 2015 года.

Санкции влиятельных сил никуда не исчезли, они по-прежнему в действии, и оказывают калечащее воздействие на состояние иранской экономики. Потому после подписания венских соглашений вокруг ядерной программы Ирана говорить о начале новой эры не приходится. Экономика сопротивления, которая взята на вооружение, мотивирует национальную элиту на поиск и реализацию прорывных технологий, что становятся плодом усилий технократов и их коллег по научной сфере.

Запад уже показал, что дальше слов не пойдет, и всякие обещания на предмет послабления санкций всего лишь вербальные маневры. Иранцы на подобные уловки, как правило, не попадаются. Потому единственным ответом национальных сил является активный поиск алгоритмов собственными силами.

В результате вложения в перспективные сферы хоть и приносят скромные всходы, тем не менее, питают надежду, что положение абсолютно не безвыходное, а значит, развиваться надо своими силами.

Мировое падение цен на нефть и их влияние  на возможности ИРИ

В результате снятия силами ООН и отдельных западных стран незначительной части санкций  обстановка немного улучшилась в нефтяной сфере. То есть со страны сняли некоторые запреты на продажу сырой нефти и нефтепродуктов.

Пока Иран находился в положении вне игры, его долю на нефтяном рынке поделили между собой конкуренты. Потому сегодня Тегерану важно вернуть себе утраченные позиции.

Да, это факт, что дешевые цены на сырье не совсем оправдывают надежды на выправление ситуации в национальной экономике. Тем не менее, Иран намеревается восстановить статус-кво, что было до введения жестких санкций.

В Тегеране хорошо осознают, что ослабление жестких мер совпало со временем дешевых цен, то есть, Запад не собирался смягчать свое давление, когда цены на нефть били рекорды. Как бы ни разворачивались события на биржах,

, а далее осуществлять новую стратегию нефтяного противостояния со старыми и новыми конкурентами.

Случаи бывают разные, и в любой момент всплеск на биржевых полях может принести стране дополнительные приобретения, хотя прогнозы экспертов не столь уж оптимистичны.

Во многом этим и объясняется ориентированностью иранцев на поднятие индексов высокой технологичности в экономике. По этой части Иран сегодня опережает даже ведущую экономику исламского сообщества – Турцию, которая находится в мировой двадцатке.

По тому, как развивается потенциал страны в сфере военной и в той, которая обладает двойным назначением, то есть, используется еще и в хозяйственной сфере, можно полагать, что ситуация далеко не безнадежна. Скорее, наоборот. Иранская инженерная мысль, научный потенциал за последние годы продемонстрировали высокую подготовленность. Многие национальные кадры,  что отучились во многих престижных учебных заведениях передовых стран, а речь здесь не только о западных государствах, но и о Китае, Японии, Корее и других, вернулись домой с обнадеживающим багажом научно-практических навыков.

К тому же не стоит забывать, что национальное образование в стране тоже обладает высоким реноме дееспособности. Потому рационализм в распределении имеющегося потенциала, что интеллектуального, что сырьевого, имеет колоссальное значение для реализации означенных национальных приоритетов.

Государственные рычаги страхования и возвратности инвестиций

Можно сказать, что они типичные. Для иностранцев, прицеливающихся на иранские реалии, важно, чтобы внутри страны обеспечивалась стабильность. При этом некоторые силы пытаются всколыхнуть внутриполитическое спокойствие. За последнее время участились случаи, когда осуществляются попытки проникновения вглубь страны различных групп диверсантов, террористов и наркоторговцев. Особенно часто это имеет место в восточных границах вдоль линии разграничения с Пакистаном и Афганистаном.

Пока силам национальной безопасности удается нейтрализовать непрошенных гостей. Но раз такие попытки предпринимаются, стало быть, внутри страны находятся точки опоры недругов.

Известно, что Иран для ряда сопредельных стран является недружественным образованием, и им не терпится вогнать традиционного неприятеля в один большой форс-мажор. Пока враги этого добиться не могут. А, значит, для ведения бизнеса внутри Ирана иностранцы обладают главной позитивной составляющей – национальной стабильностью.

Действующее законодательство в плане наличия механизмов страхования и возмещения ущерба достаточно либерально, и учитывает запросы реальных и потенциальных партнеров. В этом смысле иранцы берут на вооружение все преимущества из опыта передовых стран и этим выгодно отличаются от многих своих соседей. Благо, страна богатая, и может себе позволить некоторые послабления в пользу иностранного бизнеса.

Экономические риски зарубежных инвестиций в промышленный и торговый сектор 

Регион лихорадит не первый год. Мало того, что многие разрушительные тенденции обходят ИРИ стороной, Исламская Республика еще и  маневрирует, ей удается влиять на ситуацию в Сирии, Ливане, Йемене и других частях. Это происходит потому, что Тегеран ведет свою игру и имеет собственное видение на предмет обустройства регионального порядка, выстраивания новых парадигм.

Если говорить образно, то в выработке собственной стратегии Тегеран строго придерживается принципа «ни шагу назад». По всему диапазону действия  это находит подтверждение. Этим страна доказывает инвесторам, что не только является полноценным субъектом, но и подтверждает репутацию регионального лидера.

Для международного имиджа это важно, поскольку дает уверенность всем, и в том числе, иностранным инвесторам в намерении вкладывать в иранскую экономику.

http://ethnoglobus.az/index.php/blizhnij-vostok/iran/item/1806-%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D1%81%D1%87%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%B5%D1%82-%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B8%D0%BC-%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D0%B3%D0%BE%D0%BC-%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%83%D1%82%D1%8C-%D1%83%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D1%80%D1%8B%D0%BD%D0%BE%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B8

Павел
Шлыков

Примирение с Россией и Израилем сейчас важно для Турции потому, что эти страны в отличие от Запада никогда не переживали из-за авторитарных тенденций в турецкой внутренней политике. Но вот оптимистичные ожидания от вывода российско-турецких отношений на докризисный уровень едва ли оправдаются в ближайшем будущем

Впервые за семь месяцев между Владимиром Путиным и Реджепом Эрдоганом состоялся телефонный разговор, причем такой, который описывали уже подзабытыми клише «продуктивный» и «позитивный». Начало нормализации российско-турецких отношений символично совпало с трагедией в Стамбуле – терактом в аэропорту Ататюрка. Насилие и гибель мирных граждан за последний год стали частью повседневной жизни Турции. На этом фоне примирение с Россией и Израилем выглядит как отчаянная попытка вернуться к позитивной повестке дня. Но едва ли Турции в ближайшее время удастся реализовать все потенциальные выгоды от новой разрядки.

На военном положении

Турция сейчас окончательно превратилась в страну на военном положении – тут достаточно взглянуть на количество жертв терактов с начала 2015 года, оно уже давно исчисляется четырехзначными цифрами. Ситуация в экономике тоже тяжелая. Официальные показатели вроде бы неплохие – 4,8% роста ВВП за первый квартал 2016 года, лучше самых оптимистичных прогнозов. Но главный фактор – краткосрочное и вынужденное увеличение государственных расходов.

В увеличении турецкого ВВП сложились рост расходов на здравоохранение (на 22%), потому что пришлось лечить сотни раненных в результате спецопераций и многочисленных терактов, на оборону (более 40%), на проведение самих спецопераций (17%). Мобилизация тысяч солдат и полицейских, тяжелой военной техники, вертолетов – все это легко увеличило военные расходы Турции вдвое.

Главным двигателем экономического роста Турции стали антитеррористические операции, борьба с боевиками Рабочей партии Курдистана и так далее. Турция вышла в мировые лидеры по количеству прибывающих на ее территорию террористов и мигрантов. Расходы на беженцев, которые Эрдоган оценил в $20 млрд, – еще один источник высоких показателей экономического роста. А впереди огромные бюджетные траты на восстановление городов, разрушенных в ходе спецопераций на юго-востоке Турции. Это совсем другая модель экономического развития, где рост и снижение безработицы обеспечиваются не притоком инвестиций и увеличением экспорта, а борьбой с терроризмом и его последствиями.

И это лишь один из аспектов, наименее заметный внешним наблюдателям, непростого положения, в котором оказалась Турция. Кризис признает и сам Эрдоган, описавший сложившуюся в стране ситуацию как «пожар». Бывший президент Гюль вообще заявил, что Турецкая Республика переживает самые тяжелые времена в своей новейшей истории.

Кризис охватил почти все сферы – от экономики до внешней политики. Он все больше проявляется в падающей эффективности работы государственных институтов. Соцопросы показывают, что турки все меньше уверены в будущем и все острее ощущают исчерпанность проекта общественного развития. Причем как кемалистского, так и консервативно-демократического, который олицетворял собой режим Эрдогана в 2000-е годы. Возможно, именно этим стремлением выйти из замкнутого круга турецкой политики объясняется всплеск популярности курдского политического движения с его идеей всеобщей демократии. Неслучайно именно в курдах и курдских политиках Эрдоган видит главную угрозу.

Курдский фактор во многом стал определяющим не только для турецкой, но и в целом для ближневосточной политики. Множатся сообщения о турецких вертолетах, сбитых современными ПЗРК, которые оказались в руках у Рабочей партии Курдистана, – ситуация, ранее казавшаяся невозможной. Курдское ополчение все активнее действует на севере Сирии. Еще более впечатляющими выглядят успехи курдов в наступлении на позиции ИГИЛ (запрещено в РФ). Курдский фактор в Турции сейчас ищут везде, вплоть до того, что его рассматривают чуть ли не главной причиной, заставившей Эрдогана отправить Путину послание с соболезнованиями и извинениями за трагедию 24 ноября.

Трудности перевода

Обращение Эрдогана к Путину, опубликованное лишь фрагментарно в переводе на русский пресс-службой Кремля, стало сенсацией и для российских, и для западных СМИ. Однако вскоре выяснилось, что интерпретация турецкого послания в России и в Турции серьезно отличается, ведь Эрдоган не так давно говорил, что ни при каких обстоятельствах не принесет России извинений, потому что та сама виновата в трагедии над турецко-сирийской границей. В результате пресс-секретарь Эрдогана Ибрахим Калын заявил, что российская сторона восприняла «слова сожаления» как «извинения», а турецкий премьер Бинали Йылдырым специально пояснил, что Анкара имела в виду компенсации не России за сбитый самолет, а лишь семье погибшего летчика.

Такие разночтения несколько смазали эффект от послания Эрдогана, а некоторые даже дошли в своих поисках подвоха до абсурдных заключений, что извинений вовсе не было. На самом деле использованное в письме выражение «kusura bakma» означает просьбу «извинить» (достаточно обратиться к наиболее авторитетному из издаваемых в Турции словарей «Redhouse» или же толковому двухтомнику, выпущенному Турецким лингвистическим обществом). Правда, эта форма извинения разговорная и далека от привычных официальных дипломатических клише.

Проблема в другом – кому адресовались извинения. Турция выбрала наиболее комфортную для себя форму – Эрдоган выразил соболезнования семье погибшего российского летчика Олега Пешкова. Именно на это обращал внимание журналистов пресс-секретарь Эрдогана Ибрахим Калын. Но письмо было направлено президенту Путину, именно к нему прежде всего обращал свои соболезнования и извинения Эрдоган. И вопрос в том, насколько российского президента устроило столь лукавое исполнение первого из условий нормализации отношений.

Телефонные переговоры Путина и Эрдогана показали, что Кремль счел текст послания достаточным для начала диалога. Почему? Путин смог добиться от Эрдогана того, что хотел, – возможности определять параметры восстановления отношений на своих условиях. Вероятно, эти параметры как раз и будут обсуждать министры иностранных дел России и Турции в кулуарах саммита Организации черноморского экономического сотрудничества в Сочи.

Очевидно, трудный диалог будет проходить в форме торга – привычном для Турции и столь неуютном для большинства ее партнеров и союзников («торговец коврами» – так об агрессивной манере Эрдогана отзывались европейские чиновники еще в начале 2000-х годов, а российские бизнесмены называли турецкий энергетический рынок «восточным базаром»). Фактически этот торг уже начался, пока его основной предмет – компенсации, однако вопросов, по которым требуется найти компромисс, гораздо больше: как снимать санкции, как разрешить разногласия по энергетическому сотрудничеству, как вывести за рамки нормализации отношений диаметрально противоположные позиции стран по сирийскому кризису.

Пересмотр принципов

За сенсационным сообщением об извинениях Эрдогана гораздо меньше внимания досталось другому внешнеполитическому прорыву Анкары –соглашению о восстановлении дипотношений между Турцией и Израилем. Конечно, новость о примирении Анкары и Тель-Авива была куда менее неожиданной, чем письмо с извинениями. Традиционная в таких случаях подготовка общественного мнения была проведена с обеих сторон. Задолго до соглашения недвусмысленные сигналы о грядущей разрядке можно было легко заметить в заявлениях турецких и израильских политиков. Израильский премьер Нетаньяху на встрече с госсекретарем США Джоном Керри 27 июня открыто заявил, что соглашение с Турцией будет иметь колоссальное значение для экономики Израиля.

При этом в словах и тоне Нетаньяху не было ни намека на сдачу позиций. Израильский премьер демонстративно не стал благодарить президента США за помощь в примирении с Турцией, чтобы подчеркнуть, что нынешняя ситуация отличается от событий марта 2013 года. Тогда Обама заставил Нетаньяху позвонить Эрдогану и принести официальные извинения за гибель десяти турецких граждан во время штурма «Флотилии свободы».

В 2010 году силовой захват Израилем турецких активистов, которые пытались демонстративно прорвать блокаду сектора Газа на судне Mavi Marmara, перечеркнул выстраивавшиеся не одно десятилетие тесные партнерские отношения между Анкарой и Тель-Авивом. После трагических событий на Mavi Marmara Анкара предъявила Израилю три условия нормализации отношений: официальные извинения, выплата компенсаций за погибших и снятие блокады Газы.

Слова соболезнования и извинения в телефонном разговоре Эрдогана и Нетаньяху в марте 2013 года действительно были дипломатической победой Турции. Но в заключенном сейчас соглашении о восстановлении дипотношений Турция уже не выглядит победителем. Наоборот, из-за нарастающей международной изоляции Анкара готова идти на компромиссы, которые еще два-три года назад казались немыслимыми. Ведь в рамках соглашения Израиль не выполняет главного условия Турции – не снимает блокаду Газы. Конечно, Турция получила право осуществлять в секторе Газа инфраструктурные проекты, строить больницы, развивать местную энергетику. Однако все это означает, что шесть лет противостояния прошли зря – обе страны могли достигнуть аналогичных договоренностей гораздо раньше.

Турецко-израильское примирение выглядит скорее как попытка прорвать кольцо международной изоляции, сжимающееся вокруг Турции в последние месяцы, обернуть вспять навязшую в зубах формулу «ноль соседей без проблем». Есть и еще одно важное обстоятельство: решение разрядить напряженность с Израилем даже ценой ревизии отстаиваемых принципов – это сигнал о грядущем изменении внешнеполитической тактики Анкары, отказ от бескомпромиссных ценностно-ориентированных подходов в пользу более гибких и прагматичных.

Новый курс?

Письмо Эрдогана Путину – это шаг того же порядка, что и «сделка с Израилем», как ее уже окрестили политические оппоненты Эрдогана. В нем есть и стремление переломить нарастающую международную изоляцию, и попытка пересмотреть «принципиальные позиции» в пользу политического прагматизма. Момент для разрядки выбран тоже правильный – речь, конечно, не о стамбульской трагедии, – растет напряженность в отношениях с Брюсселем и непонимание со стороны США, вызванные авторитарными тенденциями в Турции. Ведь ни Москва, ни Тель-Авив традиционно не предъявляли претензий к Анкаре в вопросах внутриполитической жизни. И в этом смысле турецко-израильские и турецко-российские отношения всегда были воплощением прагматизма.

Для Турции восстановление отношений с Россией и Израилем не только большой портфель контрактов для турецкого бизнеса, но и геополитические выгоды, эффект от которых вполне может повлиять на политический климат на Ближнем Востоке. Ведь вслед за ревизией принципиальных позиций в отношениях с Израилем и Россией от Турции вполне можно ожидать и шагов в сторону режима Башара Асада (и здесь курдский фактор сыграет определяющую роль).

Но вот оптимистичные ожидания от вывода российско-турецких отношений на докризисный уровень едва ли оправдаются в ближайшем будущем. Крупные энергетические проекты – «Турецкий поток» и АЭС «Аккую» – быстро возобновить не получится. Достаточно сказать, что «Газпром» сейчас судится в международном арбитраже со своим турецким партнером госкомпанией «Боташ» из-за непредоставленных скидок, а «Росатом», формально не приостанавливая согласованный проект АЭС «Аккую», в бюджете на текущий год не предусмотрел на его реализацию необходимых ассигнований.

Приток турецких овощей, эмбарго с поставок которых снимут в ближайшие дни, будет мало востребован в России летом, когда хватает и более дешевых местных продуктов. На восстановление туристического потока потребуется не один месяц, а до конца высокого сезона осталось не так много времени, так что примирение с Россией вряд ли серьезно смягчит катастрофический спад на турецком туристическом рынке.

Зато нормализация отношений с Россией и Израилем принесет турецкому руководству серьезные дивиденды во внутренней политике. Ведь оба примирения – это, помимо прочего, еще и попытка продемонстрировать новый внешнеполитический курс правительства Бинали Йылдырыма, который обещал работать на улучшение отношений со странами региона. А всю ответственность за прошлые неудачи теперь можно переложить на бывшего премьера Ахмета Давутоглу, заодно будет чем объяснить его почти скандальную отставку.

Ускорить уже наметившийся во внешней политике Турции разворот может последний теракт в стамбульском аэропорту – одном из крупнейших и самых охраняемых в Европе. Раньше мишенью боевиков были конкретные социальные группы: теракты в Диярбакыре, Суруче и Анкаре были направлены против левых и прокурдских активистов, две акции в Стамбуле должны были запугать иностранных туристов. Теперь террористы атаковали простых граждан – террористический фронт больше не локализован ни географически, ни идеологически. Все это может заставить правительство Турции пересмотреть свою позицию по отношению к ИГИЛ и начать активнее взаимодействовать в этом вопросе с западными союзниками и Россией. Более того, превращение ИГИЛ в главную угрозу безопасности Турции неизбежно заставит турецкое руководство искать несиловое решение курдского вопроса. Так что нельзя исключать, что примирение с Израилем и Россией – это только начало принципиально нового этапа в турецкой политике.

Read more at: http://carnegie.ru/commentary/2016/06/30/ru-63971/j2nk

Александр
Баунов

Военные захватывают власть там, где они чувствуют себя выше среднего по обществу. Их представление о превосходстве основано на том, что в отстающих странах они являются первым и долго остаются единственным современным институтом. Это давно не случай России и уже не случай Турции. Зато, как прежде военных западного строя, самые непокладистые правители держат сейчас современный экономический блок

Поскольку в последние недели с миром особенно интенсивно происходит история, а военный переворот – одна из самых ярких ее разновидностей, не обошлось и без него. Центральная идея турецкого переворота 15 июля 2016 года такая же, как у любого другого: правители все развалили, а мы поправим. Довели страну до ручки, а мы ее от этой ручки спасаем шпагой, эфесом, эполетом и бомбардировкой Измира.

Путчистов выходного дня в Турции уже сравнили с декабристами. Однако же если декабристы выходят на Сенатскую площадь седьмой раз за полвека, это означает: что-то не так не только с Сенатом, но и с самими декабристами. Особенно когда новые декабристы первым делом бомбят тот самый избранный парламент, требование которого вывело из казарм их русских предшественников.

Немедленно распространившееся среди многих оппозиционно настроенных турок мнение, что Эрдоган сам все устроил, чтобы прочнее воцариться, а также широко представленное среди их единомышленников в России чувство поддержки полковников и генералов, решивших выехать на танках посреди мирно гуляющего города страны – кандидата в ЕС, отключить там интернет и побросать бомбами, довольно много говорит о гражданской зрелости тех и других, а также о психологических глубинах, в которых надежды на свободу по-прежнему принимают форму штурма Зимнего революционными матросами.

Подавленный переворот быстро перерастает в чистки, однако сложно предположить, что без них обошлось бы в случае его победы. Ответ на вопрос, что в случае победы путчистов делать с той частью армии, судей и журналистов, которая их не поддержала, и с тем народом, который сейчас скачет по улицам в защиту временно совпавших Эрдогана и демократии, многим сторонникам свободы почему-то не кажется важным. Как раз это естественным образом толкает всех вынесенных за скобки выйти и поддержать Эрдогана, даже если до путча они бы лучше дома посидели.

Во время переворота там и сям были высказаны робкие догадки, что новые декабристы на вертолетах и для нас был бы вариант. Однако этот вариант находится у нас за пределами возможного. Мы видим, что военные перевороты распределены по миру не поровну – где густо, а где не дождетесь. И уж если они где случаются, то на одном останавливаются редко. В Аргентине за последние сто лет их семь, в Мавритании и Пакистане по шесть, в Боливии четырнадцать, в Таиланде двадцать один, в Турции нынешний – седьмой и первый неудачный.

Россия, как мы все видим, относится к группе стран, где военные перевороты давным-давно перевелись, последний и был, можно сказать, 14 декабря 1825 года, а значит, и в настоящем оказии ждать неоткуда.

Танки на Манежной

Страны неслучайно делятся на те, где военные перевороты бывают, и те, где нет. Военные охотно захватывают власть там, где они чувствуют себя выше среднего по обществу, и воздерживаются от этого там, где чувствуют себя ниже или равно.

В первой разновидности стран военные верят, что они впереди нации, воплощают лучшее, что в ней есть. Они смотрят сверху вниз и на политиков, и на купцов, и на интеллигентов-разночинцев, и на чиновников, и на простой народ. Особенно на политиков, которые, пользуясь низменными чувствами толпы, думают только о том, чтобы удержаться у власти и поделить добро со знакомыми купцами, а на оставшееся прикупить разночинцев. В странах, где военные де-факто – ветвь власти, они не только получают зарплаты, которые ставят их выше гражданских коллег. Военная служба здесь сопровождается поселением в закрытых престижных городках, в новых домах с удобствами, чистых и безопасных в окружающем беспорядке третьего мира, отдых в специальных санаториях, настоящую медицину и совершенно неочевидные за пределами западного мира пенсии и хорошее образование для детей.

Военные здесь элита, орден, двор. Важно, что не только они так про себя думают – мало ли кто думает, что управляет миром, не привлекая ничьего внимания, – а что другие с этим в общем согласны. Высокой самооценке военных соответствует их высокая общественная оценка. Военные вузы дают не вообще какое-то, а лучшее в стране образование. Богатые и влиятельные семьи отдают детей в военные школы и потом на военную службу, гордятся, когда те надевают мундир. Явление на публику в мундире – важное преимущество. Зарплаты военных не просто выше, чем у их гражданских коллег, а дают доступ к безбедной жизни, социальным благам, а на высоких чинах и к долям в собственности, участии в управлении экономикой. Военная служба здесь одновременно и накопитель представителей старой элиты, и самый подвижный и желанный из социальных лифтов, который позволяет по заслугам приобщить к ней старательного новичка.

Переворот не всегда делают маршалы и генералы. Иногда это как раз военные среднего звена: носители сословной программы, которым кажется, что старшие по званию предали ее, слившись в мезальянсе с гражданской верхушкой. Диктатура в Греции была черных полковников, а не генералов, а Каддафи был и вовсе лейтенант.

Все это верно в отношении Турции, Египта, арабского мира в целом, Пакистана, Таиланда, Испании и Латинской Америки XIX и местами XX века, Африки. Именно там регулярно происходит общественно-политическая коррекция при помощи военных и военно-дворцовых переворотов.

И все это неверно в отношении России, а заодно большинства стран Европы, включая постсоветскую Восточную, Северной Америки, Китая второй половины 20 века, Южной Африки. Даже если мы забудем про западные страны, где военный переворот кажется немыслимым из-за развитости политических институтов, различие между оставшимися развивающимися странами окажется тем более выразительным.

Привилегированное положение военных третьего мира находится в самом убедительном контрасте с вечно оплакиваемыми жилищными условиями их российских коллег, низкими (на самом деле просто обычными) зарплатами и пенсиями, вынужденной бездеятельностью жен (арабским офицерам не приходит в голову, что жене хорошо бы работать для повышения семейного дохода). И даже если самые вопиющие провалы удастся выправить в нынешнее время увеличенных военных бюджетов, военная профессия все равно будет уравненной с другими, как и сейчас на Западе – просто одной из. И местная политическая и деловая верхушка не начнет мечтать отправить ребенка в Суворовское училище, а оттуда на военное поприще, которое и в Америке, и в России рассматривается скорее как хороший вариант для небогатого региона.

Военные в России являются – особенно после нескольких случаев успешной демонстрации силы – уважаемыми профессионалами, но не всеми признанными хранителями каких-то особенно четко сформулированных ценностей, которые им завещано сберечь от размывания невежественной и не столь возвышенно мыслящей толпой. Напротив, они сами – часть этой среды, и их идеология – та же самая смесь самым общим образом сформулированного патриотизма с желанием, чтобы побольше было порядка, какая встречается в любой гражданской профессии и даже при полном ее отсутствии.

И уж тем более военные не являются в современной России сознательной модернистской силой, сословием – хранителем прогресса, которое ведет отстающее общество в глобальную современность. Скорее наоборот, российские военные (но также и европейские или японские)  – одно из самых ностальгирующих сословий. Что совершенно естественно: не выветрилась смутная память о том, что в России, Франции и Японии они когда-то стояли на том же посту, занимали ту же стратегическую высоту, что и их современные коллеги в Египте и Таиланде.

Полки западного строя

А что это за высота, что за пост? Если посмотреть, на чем в мире основывается вера военных в сословное превосходство, чем легитимируется их вмешательсво в управление страной там, где бывают военные перевороты и генералы-президенты, – это именно модернизация. Это стратегическая высота современности, на которую надо втащить остальных. Военные разрешают себе менять и подменять власть (а люди умственного труда с этим сплошь и рядом соглашаются) именно потому, что они видят в себе модернизаторов, общественный и научно-технический авангард, сословие, которое на несколько шагов впереди большинства народа – знает больше, мыслит смелее, живет свободнее, понимает, камо грясти.

Ценности, которые исповедуют военные, могут быть либеральными и даже немножко социалистическими (как в исламских странах), или сравнительно традиционными (как в Латинской Америке или Испании XX века), или смесью тех и других – как в Таиланде или той же Испании и Латинской Америке в разные периоды (в XIX веке военные там модернизаторы, а в XX – одновременно модернизаторы и хранители от ложной коммунистической модернизации, изолирующей от остального мира). Но за крайне редкими исключениями вроде Бирмы программа военных состоит в том, чтобы догнать развитый мир и стать его частью (чтоб больше не проигрывать битв), а соотечественников подтянуть по взглядам до самих военных, чтобы жили, мыслили и трудились, как они сами, – современно, прогрессивно и глобально.

Понятно, откуда у военных развивающихся стран такая программа. В странах с задержавшимся развитием власти, когда замечают отставание и спохватываются, первым делом начинают модернизировать армию. Отставание здесь наиболее наглядно – оно выражается в проигранных битвах и невозможности что-либо противопоставить иностранному давлению: в насильственно открытых портах, канонерках в Токийском заливе, изъястии иностранцев и местных христиан из под судов, договорах о протекторате и так далее.

Поэтому первым делом Петр Первый, турецкие султаны времен танзимата, египетский паша Мохаммед Али, император Мэйдзи, советник последнего императора Кан Ювэй начинают вводить полки иноземного строя, лить современные пушки, строить линкоры и обучать офицеров математике. Появляются военные – сознательный передовой отряд общества, сочетающий ценности патриотизма (есть такая профессия – родину защищать) и космополитизм: есть такое глобальное военное братство погонов и мундиров, где противники признают равенство друг друга и говорят на одном языке похожего во всем мире военного дела. Уланы с пестрыми значками и драгуны с конскими хвостами могут быть из разных стран, но равны друг другу и выше своих прочих соотечественников. Начаток современного глобального мира был одет в мундир. Когда-то такой была и Западная Европа.

В догоняющих странах военные вдобавок заполняют вакуум других институтов – когда кроме военных ничего серьезного и устоявшегося нет. Партии, пресса, суды – все как-то понарошку, а военные по-настоящему; все рыхло – военные твердо; все непонятно – военные понятно; все мокро – военные сухо, тепло и денщик варит кофе.

Странствующие рыцари и горожане

Неудача турецкого переворота вовсе не в том, что он был как-то спустя рукава подготовлен. Заговорщики провалились потому, что военные в Турции потеряли для общества то значение, которое они по инерции себе приписывали.

Полки иноземного строя, диплом артиллерийского училища, демонстративная рюмка раки в день начала Рамадана, прусские усы, английские сигары, плановое строительство плотин и мостов – все это имело значение, пока армия оставалась единственным западным институтом турецкого общества. Теперь, когда турецкая экономика полностью включена в глобальную, турфирмы Антальи или технопарки Стамбула справляются с этой ролью не хуже.

Мало военным иметь высокую самооценку и видеть в себе модернизаторов, важно, чтобы она совпадала с оценкой общества. Провал переворота произошел потому, что те военные, которые его затеяли (это явно не вся армия), чувствовали себя эксклюзивными хранителями модернизаторской роли, а общество их в этой роли больше не воспринимало. По крайней мере та часть общества, которая вышла, чтобы поддержать гражданскую власть, – и в отличие от сторонников переворота не в соцсети, а на улицы.

Число сторонников переворота нельзя измерять числом оппонентов Эрдогана. Одно дело быть недовольным религиозными или авторитарными тенденциями текущего правления, другое –согласиться, чтобы условный Касьянов въехал в центр Москвы на танке взбунтовавшегося полка, предварительно отключив интернет. Турция вышла из времени, когда военные были четко оформленным институтом, а остальные были понарошку.

Дело в том, что главную модернизаторскую группу невозможно назначить или быть ей по старой памяти. Она образуется там, где у догоняющих стран область наиболее опасного, критического отставания. Ни в России, ни в Турции это сейчас не армия. Полки западного строя у нас уже триста лет и достигнут ядерный паритет. Военные Эмиратов, Саудовской Аравии или Пакистана тоже одеты в современные формы и летают на западных самолетах, но ждать модернизации страны сейчас от них уже бессмысленно, хотя в Пакистане они являются важными, хотя и все более изолированными хранителями постколониальной светскости полувековой давности.

Борьба за место в современности разворачивается не в воображении, а в международной реальности. Для России область наибольшего отставания сейчас не армия: армия как раз отстает меньше, поэтому военные могут позволить себе побравировать антимодернизмом. И не физика, где сравнялись в 50-е. И не культура, которая и в советское, и в постсоветское время держалась в пределах мировых приличий, поэтому интеллигенция может поиграть с тем же, – а, например, транспорт, городская среда, научная медицина и всякая современная экономика.

Где сейчас находится область наибольшего отставания и какая группа является естественно модернистской, определить нетрудно. Как прежде полки западного строя, самые непокладистые правители теперь держат при себе современный экономический блок, как за полвека до них держал  при себе военный каудильо Франко. Это не только искусственно архаизирующий Путин, но и гораздо более упертый Иран, и средневековая Саудовская Аравия, и поверхностно коммунистический Китай, и народный марксист Лукашенко, и правители Средней Азии, не говоря уже об Эрдогане. Им же приходится в той или иной степени терпеть все эти интернеты – точно так же, как за поколение до этого приходилось терпеть капризы физиков и авиастроителей.

Понятно, почему нет военных переворотов не только в странах с развитыми институтами – на Западе или в Японии, но и в Индии, Китае, в современной Латинской Америке. Военные уже побывали в роли главной модернистской силы и, по мере того как современность распространялась по другим группам, утратили права и значение модернизаторского сословия. И до них это стало доходить.

Российское общество уже в XIX веке было слишком сложно, чтобы человек в мундире оказался в нем главной модернистской силой. Во время Петра да, а уже во время Александра II –нет. Тут бы обсудить версию, что и без большевистской революции Россию на волне Великой депрессии непременно ждала бы диктатура генерала наподобие Хорти или Франко. Однако Франко как раз был наследником целой серии военных переворотов и диктатур испанского XIX века, в котором у нас такого не было.

К тому же страны, пережившие революцию, склонны к искусственному понижению роли военных. Лозунг «Народ и армия едины», который не имел никакого смысла в поздние советские годы и просто мозолил глаза среди прочего задержавшегося на полвека революционного мусора, в ранние годы говорил: армия – не выше народа, не она отвечает за порядок и прогресс. И в самом деле, в послереволюционных обществах на эту роль претендуют другие силы – например, революционные партии. Точно так же роль армии была искусственно понижена в коммунистическом Китае, исламском Иране и т.д. Так что армия в России, и без того прошедшая этап, когда она была выше других, еще и искусственно понижена в звании.

В Индии, стартовавшей оттуда же, что и склонный к переворотам Пакистан, военных быстро вытеснили сильные и ясно оформившиеся политические партии, предпринимательское сословие, пресса  и научно-технические кадры. Сейчас политики и бизнес шумно вытесняют военных в Латинской Америке.

В прежние времена латиноамериканские военные, недолго прособиравшись, расстреляли бы из пушек резиденции правителей вроде Чавеса, Моралеса и Дилмы Русеф. Сейчас не вмешиваются, иногда высказываются через газеты, ходят голосовать и в штатском на митинги оппозиции, собирают подписи под петициями. Да Чавес и сам был бывший военный, проваливший переворот, но получивший власть на выборах.

И в продолжающей любить погоны Латинской Америке и в прежних привычных к этому местах армия больше не уверена, что она, как прежде, признана обществом в качестве самостоятельной ветви власти, самого сильного института и сословия модернизаторов. А в России уже давно не уверена. Свобода и прогресс в виде танков на фоне подсвеченных мостов через Босфор и европейских вывесок Таксима выглядят архаичнее, чем в тех же декорациях турчанка в платке.

Read more at: http://carnegie.ru/commentary/2016/07/18/ru-64099/j31b

РФ готова рассмотреть возможность присоединения к Совету сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ), заявил глава МИД РФ Сергей Лавров.
“У нас есть тюркоязычное население, тюркская культура, которая никуда не исчезает и, как и любая другая культура любого другого народа РФ, пользуется защитой государства”, — сказал Лавров, выступая на форуме “Территория смыслов на Клязьме”.
“Есть межгосударственная организация — Совет сотрудничества тюркских государств, куда РФ уже не входит, потому что надо, чтобы доминирующее население было тюркским. Но я не вижу проблем с тем, чтобы мы и к этой организации присоединились”, — сказал министр.
Он уточнил, что если эта организация будет готова принимать государства, где тюркоязычное население есть, но не доминирует, “мы с удовольствием это рассмотрим”.
“Тем более, что это было бы, наверное, интересно и полезно с точки зрения необходимости подчеркнуть, что тюркоязычные народы не изолируются”, — добавил он.

РИА Новости http://ria.ru/

Американо-турецкий ресурс  Turkishforum (Turkishnews.com ) и Международный онлайн информационно-аналитический центр «Этноглобус» (ethnoglobus.az) (Азербайджан) стартуют онлайн конференцию на тему «Попытка военного переворота в Турции- причины и влияние на региональную политику и экономику «.

Модератор- директор центра «Этноглобус», редактор русского раздела Turkishnews.com, политолог Гюльнара Инандж

Девять моментов путча, которые вызывают сомнения

В Турции на прошлой неделе произошло нечто. Кто-то называет это попыткой переворота, кто-то видит в этом событии неуклюжую пародию на захват власти. Говорят, для того, чтобы понять, кто за всем стоит, нужно обратить внимание на то, кому это в результате оказалось выгодным.

Утверждается, что главным организатором является бывший командующий военно-воздушными силами Турции Акын Озтюрк. Он пришел в командование ВВС в 2013 году — после того, как в ходе операции «Кувалда» многие командиры были арестованы. Спустя два года службы, в августе 2015 года, Озтюрк ушел с поста, а сам продолжил свой срок полномочий на должности члена Высшего военного совета. Его должны были отправить на пенсию 30 августа, на очередном ежегодном съезде совета, что могло не устраивать его, и поэтому Озтюрк устроил путч. Именно он в пятницу около 10 часов вечера нажал на кнопку и дал начало всей операции с 4-й авиабазы Акынджи в Анкаре, после чего в воздух поднялись истребители F-16. В организации путча Озтюрку помогала 141-я авиаэскадрилья, командиром которой является его зять, подполковник Хакан Каракуш.

Как у наблюдателя у меня есть четкое понимание: у турецкой армии давно иссякли амбиции проводить какие-либо военные вмешательства. Говорят, что подобные авантюры вояк были вытеснены совместной работой Эрдогана и ныне его заклятого врага — исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена. СМИ, близкие к Эрдогану и аффилированные с Гюленом, поддержали судебные разбирательства — «Эргенекон», операцию «Кувалда», — в которых были замешаны высокопоставленные военные, политики и журналисты. Вскоре это дело распалось, задержанные были освобождены, но осадок остался.

Смена генералитета на лояльных военных создала уверенность у многих экспертов, что у армии уже нет никакого идеологического противостояния с властью и, самое главное, миссии гаранта светского строя государства. Военные остались просто военными. Но, возможно, в армии еще оставались нелояльные Эрдогану генералы, которые то и дело не позволяли ему войти в Сирию или вести безжалостные операции на юго-востоке страны в борьбе с сепаратистами. Поэтому этими делами занималась Специальная армия, которая, как утверждается, и спасла Эрдогана от переворота. Если это действительно была попытка переворота.

Почему «если»? Потому что все происходящее было больше похоже на какой-то плохо срежиссированный фейк. Для видимости все было сделано правильно: самолеты, танки, вертолеты, военные, захват телеканала, диктор читает послание «Совета мира на родине» (так назвала себя группа путчистов) по гостелеканалу ТРТ… Нужно понимать, что этот источник — один из примерно 70 турецких телеканалов. Также есть еще 8 новостных телеканалов, которые за все время «переворота» не были захвачены, не были выключены, Интернет работал исправно. И на этих телеканалах выступали в прямом эфире по видеосвязи экс-президент Гюль, экс-премьер Давутоглу, министр юстиции, премьер и другие. И самое главное — дважды выступал президент Эрдоган. Все они призывали народ выйти против военной хунты, заявляя, что это происки «параллельной структуры» . И призыв удался.

Выражение «параллельная структура» вошло в обиход в декабре 2013 года, сразу после того, как полицейские прошлись по адресам близких Эрдогану чиновников и арестовали их по коррупционному делу «Большая взятка». В деле были серьезные доказательства коррупционных связей министров экономики и внутренних дел с бизнесменом иранского происхождения Резы Заррабом. Министров отправили в отставку спустя восемь дней. А тогдашний премьер Турции Эрдоган назвал это расследование попыткой свергнуть власть, заявив, что все причастные к этому делу полицейские, прокуроры и судья — звенья одной цепи, члены темной силы, не желающей развития турецкого государства. Далее все, кто так или иначе был неугодным правительству, были подведены под общую гребенку «параллели».

С начала 2014 года вся полиция была преобразована, тысячи ее сотрудников были смещены, судья и прокуроры — уволены. Оппозиция была недовольна действиями правительства и не соглашалась с репрессиями Эрдогана. Но он считал, что у него было полное моральное право защищаться, и он творил, что считал нужным.

Кто бы ни был организатором переворота, ясно одно: победителем во всей этой эпопее стал Реджеп Тайип Эрдоган. Теперь у него есть очередное «полное моральное право», как это было с «Большой взяткой», проводить репрессии в рядах армии — и, судя по происходящему, не только. Оппозиция не сможет говорить что-либо — потому что это будет звучать как «поддержка путчистов». Уже по меньшей мере 8000 сотрудников полиции были отстранены от занимаемых должностей, более 100 генералов и адмиралов задержаны и около 3000 судей отстранены от занимаемых должностей. Двое судей Конституционного суда арестованы. И если с генералами хоть что-то понятно, то никто не спросит, при чем тут судьи и прокуроры. Потому что ярая толпа на улицах и толпы «диванных генералов» в Сети выказывают свою поддержку любым репрессиям правительства.

Девять моментов переворота, которые вызывают сомнение

1. Интернет-связь работала бесперебойно.

2. Все новостные телеканалы работали, там выступали министры, которые призывали выходить на улицы. По идее их в первую очередь должны были закрыть.

3. Ни один министр или высокопоставленный чиновник не был захвачен, а легко вещал на телеканалах через видеотелефонную связь.

4. В то время, когда в воздухе летали военные истребители и все знали, что Эрдоган в Мармарисе, он беспрепятственно смог долететь до Стамбула.

5. Нападение на отель Эрдогана было совершено после того, как он его покинул.

6. Списки мятежников были известны в ночь переворота, то есть до какого-либо расследования.

7. Вертолетчики, стрелявшие в здание разведки, не попадали в цель. Это видно на кадрах, опубликованных в интернете.

8. Солдаты на мосту и аэропорту не знали, для чего находятся на местах, никто им ничего не объяснял. При виде толпы они сразу сдались.

9. Стратегия людей, поставивших на кон свои карьеры, жизни и репутацию, оказались непродуманными, что вызывает недоумение.

Яшар Ниязбаев, главный редактор «МК в Турции», корреспондент ИА «Мухабир Ажанс»

№27154 от 19 июля 2016

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выразил готовность «больше прежнего» сотрудничать с Ираном и Россией ради восстановления мира в регионе. Об этом, как передает ИА ТАСС, он заявил в понедельник — 18 июля — во время телефонного разговора с иранским лидером Хасаном Роухани.

Главной темой беседы стала неудавшаяся попытка военного переворота в Турции. Но также стороны затронули и ситуацию на Ближнем Востоке в целом. Пришли к общему мнению, что в мире есть силы, которых не устраивает спокойствие в странах исламского мира. И это, как указал иранский президент, не только террористы, но и «некоторые сверхдержавы». Трудно не догадаться, что Роухани имел в виду Соединенные Штаты, которые за последние два десятилетия наследили в регионе весьма заметно.

Тем неожиданней, видимо, прозвучало для главы Ирана предложение президента Турции о создании тройственного союза — Анкара-Тегеран-Москва.

«Мы сегодня больше чем прежде полны решимости рука об руку с Ираном и Россией, во взаимодействии с ними способствовать решению региональных проблем и намерены активизировать усилия по возвращению мира и стабильности в регион», — цитирует Эрдогана агентство IRNA.

Что это — восточная «тонкость»? В пику США президент Турции готов сотрудничать даже с Ираном, с которым у Анкары всегда были серьезные разногласия? Или вектор интересов Эрдогана поменялся после недавних событий?

И как в целом такой союз может изменить региональную картину в контексте сирийского кризиса?

— Конечно, Эрдоган, что называется, пытается сыграть новый тайм после неудавшегося переворота, — комментирует ситуацию директор Исследовательского центра «Ближний Восток — Кавказ» Международного института новейших государств Станислав Тарасов. — Первый он сыграл, когда после долгого сопротивления очень быстро пошел на сближение с Израилем и Россией.

После этого — странное хронологическое совпадение! — теракт в международном аэропорту Стамбула. Затем появляется информация о готовящейся встрече Эрдогана с Путиным. Сначала в формате «большой двадцатки» в Китае. Потом сроки переносят… И сразу этот путч — непонятный, совершенно несогласованный.

Первая версия, которую озвучили в Турции — организаторами мятежа стала определенная часть турецкого офицерства, которая будто бы хотела помешать сближению с Израилем и Россией. Кстати говоря, в этот контекст турки «вдавливают» и инцидент со сбитым российским самолетом.

Вторая версия — переворот якобы готовили турецкие офицеры, ориентированные на спецслужбы Египта и Объединенных Арабских Эмиратов. Тут надо учитывать напряженные отношения, которые сложились между Каиром и Анкарой.

И, наконец, третья версия, которую озвучил сам Эрдоган, — это проживающий в Штатах проповедник Гюлен, бывший союзник, а ныне злейший враг и противник турецкого президента. Когда в 2007 году Эрдоган начал чистки в армии, он как раз старался избавиться от сторонников Гюлена.

Когда ближневосточное урегулирование провалилось, турецкий лидер сначала попытался «на крыльях НАТО» укрепить свое региональное геополитическое влияние — отсюда, собственно, доктрина неоосманизма. Но ему не удалось переиграть западных партнеров. И он оказался втянут в глобальный региональный конфликт с Сирией и Ираком — если иметь в виду, что эти территории объединяет ИГИЛ *.

Плюс, курдский фактор, которых в Сирии стали поддерживать американцы. И после этого курды поднялись на юго-востоке самой Турции.

«СП»: — Вы хотите сказать, что положение Эрдогана далеко незавидное, несмотря на то, что из недавних событий он вышел победителем?

— Я думаю, он сам давно понял, что оказался в ловушке в результате этой самой западной политики. И что проблему беженцев, в общем-то, западная политика и породила, Эрдоган об этом открыто заявлял. Он говорил: «Это вы сделали. Теперь, пожалуйста, ешьте! Вы создавали эту проблему общими усилиями, а у нас теперь два миллиона беженцев».

И затем он открыл коридоры по перемещению их в Европу. После чего там начался миграционный кризис. Но главное, европейская безопасность оказалась под угрозой — о чем сегодня мы можем судить по целой серии террористических атак — в Париже, Брюсселе, Ницце.

Я напомню, что и Великобритания вышла из Евросоюза именно из-за его провальной миграционной политики.

И, наконец, сейчас Эрдоган в довольно жесткой форме выставил требование к Соединенным Штатам об экстрадиции Гюлена, обвиняя его во всех грехах. Американцы, естественно, потребовали доказательств. Но таких доказательств нет. Тем не менее, у турецкого лидера формула такая: «раз вы друзья, вы должны нам поверить. И не должны требовать от нас доказательств».

При этом, понимая, что американцы Гюлена не сдадут, Эрдоган сознательно, по тактическим соображениям провоцирует осложнение с ними. И разыгрывает, как всегда, «восточную карту».

«СП»: — Каким же образом?

— Точно также — по такому сценарию — они действовали, когда вступали в ШОС. Турция же получила там статус партнера по диалогу. И Эрдоган тогда говорил, что «если нас не примут в ЕС в скором времени, мы уйдет в ШОС».

И вот сейчас, когда он начинает проводить массовые репрессии после путча, Запад обрушился на него с резкой критикой. Госсекретарь США Керри даже заявил, что может быть поставлен вопрос об исключении Турции из НАТО.

Однако надо иметь в виду, что на ЕС приходится 65% товарооборота Турции. И просто так — одним указом — развязать пуповину с Западом Эрдогану не удастся. Поэтому он выстраивает определенную альтернативу для политического интерактива. Для торга с Западом.

Проблема в том, что Запад, судя по всему, идет на сценарий фрагментации всего Ближнего Востока, включая и Турцию. Для России — это черная дыра. Мы получаем дополнительные очаги напряженности у своих потенциальных южных границ. Тогда Россия вынуждена будет идти на определенный альянс с Эрдоганом.

И тут хотелось бы обратить внимание на два параллельных процесса. Эрдоган объявил себя Верховным главнокомандующим — вопреки конституции, между прочим. И готовится, видимо, на волне победы над путчистами провести трансформацию политической системы страны — из парламентской в президентскую. С помощью референдума, конечно.

И какое совпадение: 18 июля президент Азербайджана Ильхам Алиев вносит в Конституционный суд специальный акт, где продлевает срок своих полномочий до семи лет и вводит должность вице-президентов. Такая акция — понятно — за одну ночь не готовится. Но почему-то совпадает с усилением движения в сторону авторитаризма власти в Анкаре и в Баку.

«СП»: — И какова ваша версия?

— Дело в том, что Баку первым — еще в октябре прошлого года — столкнулся с попыткой госпереворота. Тогда заговорщиков, в том числе главу МНБ Азербайджана, вовремя арестовали. И потом стала просачиваться информация, что бакинские заговорщики имели связи с Анкарой.

Значит, нельзя исключить, что сейчас именно через Баку прошла утечка информации о готовящемся заговоре в Анкаре.

Ситуация вообще нестандартная — геополитическая картина меняется. И если Эрдоган будет последовательным — я имею в виду его предложение о союзе с Ираном и Россией, — то это означает, что на сирийском направлении он должен признать эффективность режима Асада. И в соответствующем формате вести переговоры. И тогда это открывает перспективу урегулирования кризиса.

Потому что до сих пор Турция не признавала правительство Асада. Но пока, собственно говоря, в заявлениях, которые сделал на днях турецкий премьер Йылдырым (он сказал, что заговорщики стреляли в свой народ, как Асад), я не заметил даже нотки сочувствия сирийскому лидеру.

Вместе с тем, приходится признать, что после этого переворота в Турции могут начаться новые катаклизмы, когда силы политической оппозиции, которая там вся прозападная, начнут выступать против самого Эрдогана. Это дополнительный, к сожалению, фактор, который может привести к осложнению ситуации в стране.

Вполне объяснимо, что в этой ситуации Анкара идет на какие-то тактические альянсы. Власти Турции пытаются заручиться поддержкой союзников, которые могли бы сыграть роль противовеса в обостряющихся отношениях с Западом.

Но как будут развиваться события, сказать сложно. На начало августа назначена встреча Путина и Эрдогана. Возможно, там эти вопросы будут разбираться. И тогда появится определенная ясность. Хотя у меня все же складывается впечатление, что Турция пытается изменить свою геополитическую ориентацию.

Член Европейского общества иранистов, доктор исторических наук Владимир Юртаев обратил внимание на модель дипломатии, которая реализуется сейчас на Ближнем Востоке:

— Это так называемая «дипломатия треугольников», которая очень продуктивно используется, в частности, Тегераном. Впервые она была реализована между Россией, Индией и Китаем Евгением Примаковым. Я называют это «треугольники Примакова». И вот иранская дипломатия, она этот подход очень ценит. Восприняла его. И наиболее активно из всех стран региона использует.

Мне кажется, обращение Турции к Ирану и России, в этом смысле, больше, скорей всего, учитывает фактор именно иранского активного присутствия в регионе. Безусловно, с попыткой как-то включить в этот процесс и Россию.

Насколько это выгодно и полезно России, я судить не берусь. Исторически такого прецедента взаимодействия в регионе не было.

«СП»: — Но если такое предложение будет сделано, нам стоит соглашаться?

— Разумеется. Тем более это очень ценно, что Турция все-таки — страна НАТО. И если появится устойчивый канал консультаций между Россией, Ираном и Турцией, то отчасти это будет канал консультаций — не прямых, естественно, а косвенных — с НАТО. Это важно.

Но также надо понимать, что Североатлантический альянс — это, прежде всего, США. А коль скоро американцы, действительно, на Ближнем Востоке, и в сирийском, в частности, случае, неэффективны, то это просто новый формат их вхождения в регион. Через «треугольник» с участием Турции.

Насколько там будет собственно турецкая позиция проявлена, покажет время.

Но все же встречи в верхах и работа в рамках «треугольника» — это разные уровни … Главное — какая будет повестка дня сформулирована для этого треугольника.

«СП»: — Поясните?

— Многое зависит ни от Турции, ни от Ирана, и ни от России. Очень многое зависит от желания тех людей, которые находятся в Сирии: жить мирно, или воевать? Если захотят жить мирно, и их не будут при этом друг на друга науськивать. Думаю, тогда эта истерия сама собой как-то пойдет на «нет».

То есть надо договариваться. И, собственно, процесс этот идет благодаря усилиям России.

* Движение «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ, ДАИШ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

Светлана Гомзикова

Автор: Салих Йылмаз

Профессор. преподаватель университета Йылдырым Беязит в Анкаре/Турция

Участник событий.

Почему в Турции была попытка переворота? Какую роль играет в этом перевороте террористическая организация Феттулаха Гюлена?

Попытка военного переворота 15 июля была сорвана гражданским обществом Турции которое вышло на улицы против танков и самoлетов. В этом противостоянии от рук путчистов погибли 240 человек. Возникает закономерный вопрос как это стало возможным?

В 2002-м году Партия Справедливости и Развития пришла к власти выиграв демократические выборы, в первую очередь ПСР стала налаживать прочные связи с США и ЕС одновременно дав старт демократическим реформам в стране. Были сделаны изменения в конституции страны в рамках процесса вступления в ЕС. Эти реформы проводились совместно со всеми политическими силами в стране. На фоне демократических реформ проводимых ПСР в стране появились доказательства, что среди недовольных ПСР армейских рядах готовится военный переворот, группами Эргенекон и Бальез. Именно в это время проживающий на тот момент в США Феттулах Гюлен и его сторонники проявили желание поддержать Партию Справедливости и Развития и влились в ее ряды. К тому моменту имеющий в своих рядах огромное количество молодых и образованных технократов взрощенных в учебных заведениях  организация FETO прекрываясь попыткой переворота внедрила своих людей в армию, полицию, систему высшего образования, судебную систему. Организация FETO позицианируя себя исламистами продавливала сближение с США и Израилем. 2002-2010 годах почти вся система государственного управления стала вотчиной Гюленовских сторонников и в государство были внедрены кадры этой организации. Уже в 2010 году Гюленовцы взялись за ПСР, имея планы возглавив эту партию и объявить свой Халифат. Были попытки давить на Лидера Партии Справедливости и Развития Режепа Эрдогана, которые перешли в угрозы. Гюленовцы указывая на свою поддержку в тяжелые времена прямо стали угрожать Эрдогану репресиями если он откажется выполнять их требования. Лидер ПСР и премьер министр Турции Эрдоган отказался подчинится шантажу и прервал все свои контакты с этой организацией. 17/25 декабря 2011 года был не силовой переворот, путем вброса в СМИ компремитирующей информации против Эрдогана и его семьи. Попытка заставить Эрдогана уйти в отставку через скандал и вбросы компротматов не имели успеха. Попытка переворота провалилась. Режеп Эрдоган противостоя Гюленовцам начал зачистку государственного аппарата, в тоже время был дан старт ликвидации экономической потпитки Гюленовцев. Хорошо законспирированные в государственных структурах Гюленовские кадры практически не возможно было выявить, что осложняло зачистку государственных структур. В тоже время живущий в США лидер организации Фетуллах Гюлен дал указание своим сторонникам сотрудничать со всеми силами против Турецкой республики. Попытка влиять на Эрдогана переросла в предательство Турции и ее интересов сторонниками Гюлена. Учитывая, что в республиках Средней Азии и России движение Гюленовцев запрещено, Турция признала правильность таких действий и признала организацию FETO террористической. Принадлежащие к этой террористической организации люди работающие в государственных структурах Турции выявлялись и увольнялись. 1 августа 2016 года в Турции должно было пройти плановое назначение и увольнение военных с присвоением им званий. В 2016 году планировалось уволить в запас выявленных сторонников Гюлена в армии. Стоит указать как были выявлены хорошо законспирированные сторонники Гюлена в армии. Так в 2010 году в Турции были украдены экзаменационные вопросы единого экзамена по набору госслужаших (KPSS). Украденные вопросы были использованы для внедрения Гюленовских сторонников и симпатизантов в структуры гос управления. Стало ясно, что используя украденные экзаменационные вопросы незаслуженно стали госслужащими сторонники Гюлена. Прокуроры которые раследовали это преступление выявили, что таким образом стали госслужащими родственники определенного количества офицеров и высших чинов в армии Турции. Таким образом удалось выявить хорошо законспирированных прогюленовских военных в рядах Турецкой армии. В тоже время Гюленовские военные поняли, что 1-го августа 2016 года их уволять из армии а их родственники могут быть арестованы и привлечены за мошеннеческие действия при устройстве на госслужбу. Количество таких военных было 580 человек. Паралельно на международной арене в ЕС и НАТО были не довольны сближением Турции с Израилем и Россией. Власти США относились к лидерам ПСР как к врагам. США раздражало и объявление Турцией Курдских сепаратистов (PYD) в Сирии террорестической организацией, в то время как США оказывало им поддержку. Позиции Турции и США расходились в вопросах Ирака и Сирии. В вопросах решения миграционного кризиса страны ЕС считали виноватой Турцию, считая что Турция должна преградить поток миграции беженцев любой ценой. Турецкая позиция по миграционному кризису заключается в том, что весь мир должен проявить гуманизм и совместно решать проблему беженцев из Ближнего Востока.

В Сирии и Восточной Европе нарастал кризис между Россией, ЕС и НАТО. НАТО пытается увеличить свое присутствие в Восточной Европе и на Кавказе, но хорошие отношения между Турцией и Россией негативно влияли на попытки НАТО увеличить свое присутствие в регионе. Лидер Партии Справедливости и Развития Эрдоган сделал Турцию страной которая уже не была региональной державой слепо исполняющей желания ЕС и США. Улучшение отношений с Израилем и Россией дают предпосылки на сближение Турции с ее Восточными соседями и укрепление мира в этом регионе. Политикой ПСР недовольны такие региональные правительства как Асад в Сирии, Сиси в Египте, руковоство Ирана и Ирака. По мнению политического руководства этих стран в регионе не должно быть сильной Турции. Для ослабления Турции из нутри в данном случае можно было использовать только террористическую организацию Гюлена, других сил которые могли бы привести к желаемому результату просто не было. Тем более эта террористическая организация хорошо проникашая в армию, полицию и среди бюрократов тоже хотела отстранить Эрдогана от праления страной. 15 июля 2016-го года в 22:30 был дан старт попытке переворота имея своих сторонников в армии и полиции. В тоже время путчистам не удалось получить поддержку у высшего руководства армии Турции, после чего были задержаны путчистами а их место нахождения держалось в секрете. Первым делом захватив национальное ТВ путчисты объявили о захвате власти в стране. В тоже время на связь с СМИ вышел премьер Турции Бинали Йылдырым и проинфомировал мир о попытке переворота в стране, указал о не приемлимости таких действий. Президент Турции, который проводил свой отпуск в одном из отелей Мармариса связался по телефону с телевидением и призвал народ выйти на защиту демократии. Народ поддержал президента и вышел на улицы во всех городах и районах Турции. Выйдя на улицы народ остановил танки и помещал путчистам свергнуть законно избранную власть в стране. Народ вооружившись палками против танков задерживал и передавал путчистов в руки полиции. Путчисты были в шоке от такой реакции народа. Путчисты пытаясь разогнать народ и ввергнуть его в страх скидывали бомбы на резиденцию президента и главны штаб армии, парламент. Еще до этого путчисты пытаясь предотвратить силовое спротивление сил специального назначения полиции разбомбили место дислокации ССНП. В этой атаке погибли 40 спецназовцев. Уже в 2:30 ночи против Путчистов начали операцию армейские части не поддержавщие попытку переворота. С разных районов в овздух поднялись самолеты ВВС Турции поддерживающие законно избранную власть подняли в воздух истребители и нетрализовали угнанные путчистами истребители. Во второй половине ночи путчисты поняли, что попытка переварота провалилась. Понимая что невозможно убить миллионы граждан которые вышли зашитить демократию и законную власть путчисты начали сдаваться или бежали. Некоторые бежали в Сирию на территорию контролируемую Сирийскими курдами PYD. Народ Турции негадовал, использование вооруженных сил Турции против гражданского населения, убийство военными полицейских вызвало негодование и злость народа. К утру Эрдоган и другие руководители Турции взяли ситуацию под свой контроль. Военные и полиция проводили операции по нейтрализации путчистов и аресту участников попытки переворота. Вслед за этим было принято решение уволить с госслужбы прокуроров, судей, губернаоторов и др. связанных с Гуленом. Начались их аресты. В попытке переворота участвовали до 9000 человек. 9000 терроритсов не смогли противостоять 80 милионному народу. ЗАПАД расчитывая получить контроль над страной путем военного переворота, как это было в Египте поддержали путчистов. Путчисты не имели возможности быть успешными без помощи из вне. Только ЗАПАД не расчитал, что в Турции народ не приемлит любые анти демократические процессы. Турецкий народ под риском быть убитыми заступился за демократически выбранную власть. В тоже время против этой попытки переворота выступили все демократически выбранные партии входящие в паламент Турции. На улицы вышли люди разных политических взглядов и отстояли демократию. Желавшие стравить в Турции секуляристов и исламистов, курдов и турков не имели успеха. Вышли на улицы не только Западной части Турции но и в восточной анатолии. В городах с курдским населением также народ вышел на улицы и протестовал против попытки переворота.

Еще до попытки военного переворота, в Турции были попытки сменить власть насильственным путем. Сперва были попытки расколоть партию власти ПСР. Затем под предлогом Гези вывести на улицы молодежь. Была попытка арестовать руководство страны обвинив в коррупции. Также была попытка обвинить легитимную власть в связях с ИГИЛ, тем самым поставив в трудное положение на международной арене. Хотя на удивление ИГИЛ больше всего терактов совершили на территории Турции. Когда в странах которые обвиняли Турцию в связях с ИГИЛ терактов ИГИЛ не было. Те кто навязывали свое видение по ситуации в Сирии Турции пытались списать свои неудачи в этой стране на Турцию. Имея все возможности воевать против ИГИЛ в Сирии, имея господство над ИГИЛ в воздухе и на земле эти страны так и не смогли победить ИГИЛ. Почему? Потому наверно, что эти страны не имели желания победить ИГИЛ не смотря на декларацию таких намерений. Этим странам не выгодно поражение ИГИЛ. Турция с первых дней заявляла о том, что ИГИЛ это террористическая организация и имеет тесные связи с режимом Асада. Доказывая наличие таких связей на международных площадках. Турция настаивала на создании безопасной зоны на севере Сирии, которая будет способствовать решению и миграционного кризиса. Появление такой зоны сыграло бы и болшую роль по нейтрализации ИГИЛ в Сирии. Но почему-то США и ЕС не соглашалось на это предложение Турции. Хотя ИГИЛ продолжал наносить террористические удары по Европе, не проявлялось реальное желание бороться с ИГИЛ. В противовес этому Турция вывела на чистую воду эти страны, заявила о невозможности существования на Ближнем Востоке режима уничтоживщего 500 тысяч своих граждан, тем более о каком либо сотрудничестве с этим режимом. Эту позицию озвучил президент Турции, прошлом человек создавший и возглавивший Партию Справедливости и Развития. Поэтому считая, что если сменить власть в Турции путем переворота и нейтрализовать Эрдогана эти силы, считали что смогут делать в регионе все, что захотят. Вот это и есть причина попытки переворота. Этот переворот провалился потому, что Турецкий народ в лице детей, женщин, стариков и молодежи вышли на улицы тем самым став преградой бомбам и пулям которыми планировалось сместить демократически избранную и законную власть в Турции. Турецкий народ доказал своим героизмом, что в состоянии противостоять внешним врагам и власть в их стране без всяких сомнений пренадлежит народу.

Исраэль ШАМИР, публицист

Когда солнце встало над Босфором, мятежники сложили оружие. Так закончилась драматическая ночь с пятницы на субботу, начавшаяся покушением на Эрдогана и взятием заложников. Попытка военного переворота была нешуточной. Мосты через Босфор были перекрыты, на них вышли танки мятежников. В воздух поднялись самолеты и вертолеты, бомбившие штаб партии АК, правящей партии Эрдогана.

Давно не было в Турции военного переворота – раньше они бывали очень часто. Турецкая армия считала себя «гарантом конституции и республики», и стоило политикам сделать что-либо, что армии не нравилось – происходил военный переворот. Армия стояла за дружбу с США и Израилем, за НАТО, против ислама, за светские идеалы кемализма – как называется турецкий национализм по имени его основателя Мустафы Кемаля Ататюрка.

Президент Эрдоган отстранил армию от власти, посадил многих генералов в тюрьму, и казалось – лишил армию возможности вмешиваться в политику. Но, оказывается, не вполне, не окончательно и не бесповоротно.

На этот раз главные генералы в перевороте не участвовали. Обычно при турецких военных переворотах начальник генштаба выступал по телевидению и сообщал населению. На этот раз такого выступления не было. Лишь небольшая фракция Генштаба – люди, связанные с крайне влиятельным проповедником Фетхулла Гюленом – приняли участие в событиях. Эрдоган был когда-то дружен и близок с Гюленом, но с тех пор многое изменилось, и живущий в США Гюлен стал врагом Эрдогана. Возможно, сторонники Гюлена в генштабе решили попытать счастья, пока их не сместили. (Сам Гюлен, живущий в штате Пенсильвания, отрицал причастность к перевороту и клялся в своей верности конституции.)

Упорные слухи связывали поражение российского бомбардировщика в небесахСирии с именем Гюлена, которому хотелось поссорить Россию и Турцию – и на некоторое время удалось. Если это так, то попытка переворота может быть связана и с примирением Турции и России – примирением, крайне расстроившим Соединенные Штаты. Сторонники Гюлена в армии также были недовольны извинениями Эрдогана, принесенными Москве.

Но народ был доволен примирением с Россией. За годы сотрудничества возникло много смешанных русско-турецких семей – ставших заложниками дружбы между народами. В Турции к России относятся хорошо, и у турок нет исторической подозрительности к русским – но есть серьезные сомнения относительно европейцев и американцев.

Самым драматическим моментом этой штормовой ночи было обращение Эрдогана к народу – не по телевизору, с флагом на заднем плане, но по мобильному телефону. Он сказал, что его попытались убить – взрыв раздался, когда он уже покинул свое прежнее расположение. Он призвал народ отстоять законную власть – и действительно десятки и сотни тысяч граждан вышли на улицы и площади с демонстрацией поддержки легитимного президента.

В отличие от всех прежних переворотов и попыток скинуть Эрдогана, на этот раз крупные СМИ не поддержали путчистов. Даже самые анти-эрдоганские газеты и либеральные блогеры воздержались от одобрений – что указывает на узость базы путчистов. Было бы их побольше – газеты уже ударили бы в литавры. Ведь Эрдоган далеко не всеми любим. Но этого не было.

Судя по всему, попытка переворота не удалась, и хорошо для России и Турции, что не удалась. Исторически турецкие военные занимали антирусские и про-НАТОвские позиции. Русские туристы не пострадали во время событий – и вообще жертв было немного. Вопреки советам диванных вояк, Россия поддерживает стабильность и законную власть в соседних странах, в частности в Турции. Сама попытка не может не испугать Эрдогана и его партию. Можно предполагать, что он укрепит границу с Сирией, и воспрепятствует свободному доступу джихадистов. Его обращение к народу и готовность народа поддержать президента показывают, что верно поступил президент России, когда примирился с турецким президентом – у него еще есть кредит доверия.

http://www.msk.kp.ru/daily/26555/3572192/

В Узэкспоцентре состоялась церемония, посвященная завершению реализации крупного перспективного проекта узбекско-китайского сотрудничества – официальному открытию электрифицированной железнодорожной линии Ангрен-Пап и тоннеля Камчик. В ней приняли участие Президент Республики Узбекистан Ислам Каримов и Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин.

Глава нашего государства особо отметил, что реализация этого крупнейшего проекта является для Узбекистана большим достижением, важным и незабываемым историческим событием.

В процессе строительства дружно работали строители, инженеры, специалисты Узбекистана и Китая, они проявили высокое профессиональное мастерство. Это сооружение отвечает самым высоким международным нормам и считается уникальным проектом в международной практике. Пуск электрифицированной железной дороги Ангрен-Пап позволяет экономить время и средства на перевозку грузов, вместе с тем резко повышает транзитный, производственный и инфраструктурный потенциал, будет служить дальнейшему развитию экономики Узбекистана, сказал Президент Ислам Каримов.

Президент Республики Узбекистан Ислам Каримов и Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин нажатием на специальную кнопку включили семафор, разрешающий проезд пассажирского поезда «Узбекистон» через тоннель Камчик на электрифицированной железнодорожной линии Ангрен-Пап.

С первых лет независимости Узбекистана на повестку дня были выдвинуты такие актуальные задачи, как открытие новых путей к мировым рынкам, создание современных транспортных коммуникаций, связывающих нашу страну с другими регионами мира. Большое внимание было уделено строительству железных дорог и созданию единой железнодорожной сети Узбекистана.

Первым шагом на этом пути стало строительство железнодорожной линии Навои-Учкудук-Султон Увайстог-Нукус и современного моста, рассчитанного на автомобильное и железнодорожное движение через Амударью.

Потом в эксплуатацию было сдано уникальное сооружение, получившее название “чудо века”, – железнодорожная линия Ташгузар-Байсун-Кумкурган. Это стало очередным важным этапом создания в стране единой национальной железнодорожной сети.

Железные дороги являются основной транспортной артерией любого государства. Заслуживает внимания то, что самоотверженным трудом железнодорожников Узбекистана в последние годы была проложена новая железнодорожная сеть общей протяженностью более 1200 километров, модернизировано и реконструировано свыше 3800 километров дорог, электрифицировано почти 1100 километров железнодорожных магистралей. В результате общая протяженность железных дорог, охвативших все регионы нашей страны, составила 6500 километров.

Со времени создания акционерного общества “Узбекистон темир йуллари” объем перевозки грузов увеличился в 1,5 раза, перевозки пассажиров – в 1,3 раза. В целом в 2015 году по железным дорогам было перевезено почти 82 миллиона тонн грузов, доставлено 20,1 миллиона пассажиров, что свидетельствует о повышении потенциала и возможностей этой отрасли. В настоящее время более 60 процентов всех грузов страны и свыше 75 процентов пассажиров перевозятся железнодорожным транспортом.

Железные дороги Узбекистана как важнейшее звено трансрегионального транспортного коридора занимают достойное место в системе международных железнодорожных перевозок. Ведь магистральные железнодорожные линии страны обладают большим транспортно-коммуникационным и транзитным потенциалом, объединяющим Восток и Запад, Юг и Север.

Между Узбекистаном и Китаем наряду с другими сферами активно развивается сотрудничество в сфере транспортных коммуникаций. Поставка в нашу страну произведенных в Китае современных высокоэффективных электровозов и тепловозов с высокими техническими параметрами служит ярким примером взаимовыгодного сотрудничества.

Строительство самой короткой железнодорожной ветки между Узбекистаном и Китаем – одно из стратегических направлений партнерства. Это обеспечит выход Китая в страны Центральной Азии, а далее – в Южную Азию. Новая электрифицированная железнодорожная линия Ангрен-Пап выполняет задачу своеобразного моста в этом направлении. Общая стоимость тоннеля, построенного в сотрудничестве акционерным обществом “Узбекистон темир йуллари” и китайской компанией “China Railway Tunnel Group”, составила 455 миллионов долларов.

Пуск в эксплуатацию электрифицированной железнодорожной линии Ангрен-Пап, пролегающей по перевалу Камчик на высоте 2200 метров над уровнем моря, позволит связать области Ферганской долины с другими регионами нашей страны. Наряду с этим она послужит важнейшим звеном нового международного транзитного железнодорожного коридора Китай – Центральная Азия – Европа.

В строительстве новой ветки приняли участие более тысячи работников и специалистов компании “China Railway Tunnel Group”, свыше трех тысяч железнодорожников, более трехсот электромонтажников Узбекистана. Высококвалифицированные строители в течение 32 месяцев самоотверженно трудились в сложных климатических условиях – в летнюю жару и зимние морозы, и это дало свои результаты.

На 123,1-километровой железной дороге Ангрен-Пап на перевале Камчик построен тоннель протяженностью 19,2 километра. Объем проведенных здесь земляных работ составил 43 миллиона кубометров, бурильных и взрывных работ – 16,3 миллиона кубометров. Вместе с тем возведены 285 сооружений инфраструктуры и проложены водопроводные трубы, построены 15 железнодорожных мостов протяженностью 2,1 километра, средняя высота которых составляет 25 метров, и 6 путепроводов. Завершено строительство 4 станций, 4 разъездов и 2 вокзалов, построены 2 подстанции. В рамках широкомасштабного проекта общей стоимостью почти 1 миллиард 635 миллионов долларов для железнодорожников построено около десяти жилых домов.

Электрифицированная железнодорожная линия Ангрен-Пап будет играть важную роль в дальнейшем экономическом развитии страны, повышении благосостояния узбекского народа. Это подтверждают и следующие данные.

По предварительным расчетам, только в нынешнем году на этой железной дороге будут оказаны услуги 600 тысячам пассажиров. Во время строительства работой были обеспечены 4 тысячи человек, полная сдача в эксплуатацию железной дороги позволит создать еще 1,5 тысячи новых рабочих мест.

В целом железнодорожный тоннель Камчик занимает восьмое место в мире по сложности строительных работ, тринадцатое место в мире и единственное в СНГ по протяженности.

На церемонии Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин отметил, что реализация данного проекта является весомым результатом сотрудничества между Узбекистаном и Китаем, еще одним ярким примером тесной дружбы наших народов.

Китай и Узбекистан – дружные соседи, близкие друзья и надежные партнеры, наши страны высоко ценят искренность в своих взаимоотношениях. Мы в будущем совместно достигнем еще больших успехов, отвечающих интересам наших народов. Мы уверены, что перспективы сотрудничества Узбекистана и Китая будут еще более широкими и светлыми, сказал Си Цзиньпин.

Реализация такого широкомасштабного проекта, как строительство электрифицированной железнодорожной линии Ангрен-Пап, будет служить укреплению экономической мощи нашей страны, повышению транзитного и туристического потенциала, совершенствованию железнодорожной отрасли, подъему на качественно новый уровень и дальнейшему развитию многогранных стратегических отношений между Узбекистаном и Китаем.

Александр Князев

Эксперт по Среднему Востоку и Центральной Азии, востоковед Александр Князев прокомментировал причинно-следственные связи, последствия и значение для России неудавшегося военного переворота в Турции.

В турецкой армии достаточно сильно влияние структур проживающего в США общественного деятеля Фетхуллаха Гюлена, что вряд ли дает основания говорить об «американском следе» в нынешней попытке военного переворота. Да, за Гюленом стоят американцы, но ровно настолько же, насколько они стоят за Эрдоганом. Искать в нынешних событиях критически важное внешнее влияние бессмысленно, причины произошедшего, прежде всего, в несоответствии внутренней политики Турции запросам общества.

Традиция переформатирования власти путем военного переворота в Турции устойчива, и на протяжении XX века подобное происходило циклически, примерно через каждые 20 лет. Созданная под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка в форме республики, как единое государство, Турция с 1923 года держалась на армии, являвшейся стержнем всей политической системы страны. Турция – очень неоднородное по своей структуре общество, существующее на множестве разломов: этнических, религиозных, культурных. Не случайно предыдущие военные перевороты в новейшей истории страны происходили именно в периоды, когда возникали некие угрозы хаоса, нестабильности и самому существованию Турецкой республики. Нынешняя попытка переворота в этом смысле ничем не особенная, она просто продолжает ту прежнюю традицию.

© AFP 2015/ ADEM ALTAN

Когда Adalet ve Kalkinma Partisi, партия Справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана пришла к власти, ее исламистская идеология оказалась достаточно чуждой для армейских кругов, поскольку идеологическим стержнем той, ататюрковской Турции, которой была и в основном остается привержена турецкая военная элита, как раз была деисламизация страны, отказ от прежнего теократического духа. Радикальный исламизм Ататюрк выкорчевывал огнем и мечом. Идеология партии Справедливости и развития абсолютно идентична идеологии известных «Ихфан уль-муслимон», «Братьев-мусульман», ее идеал – построение исламского халифата, объявление халифа и в дальнейшем расширение своего влияния, по крайней мере, в границах прежней Османской империи. В 1970-е отряды религиозных традиционалистов «акынджы», которые, кстати, долгое время возглавлял Эрдоган, выходили на митинги левых с холодным оружием. Исходя из этой идеологии, Эрдоган и поддерживал события «арабской весны», что тоже, кстати, в армейских кругах Турции вызывало серьезное недовольство. Турецкому генералитету был ближе прецедент отстранения от власти «Братьев-мусульман» египетскими военными во главе с нынешним президентом Египта Абдул Фаттахом Ас-Сиси в июне-июле 2013 года.

История военных переворотов в Турции >>

Независимо от результатов, попытка военного переворота в Турции показывает мощный раскол в турецкой элите. Это противостояние между, условно говоря, сторонниками светского пути, представленными в большой части генералитетом и офицерством, и сторонниками халифата, которых представляет Эрдоган.

© REUTERS/ BAZ RATNER

Эрдоган это понимал, и в 2010-2011 годах было сфабриковано громкое дело «Эргенекона», когда под видом борьбы с неким антигосударственным заговором Эрдоган начал менять кадры в армейских и других силовых структурах. Любопытно, что политолог-историк Мехмет Перинчек обвинил в инициировании дела «Эргенекона» США: «дело «Эргенекона» – это тщательно спланированная США операция против турецких патриотов, тех патриотов Турции, которые настроены антиамерикански».

Как бы там ни было, Эрдоган сделал ставку на Национальную разведывательную организацию Турции (MIT), в просторечии «Истихбарат», «разведка». Она была резко усилена, наполнена его сторонниками, и конкуренция между «Истихбаратом» и армией происходила все эти годы. Однако, антирелигиозная составляющая в военной элите оказалась сильна: если большая часть высшего руководства армии на уровне генералов была попросту заменена, то остались полковники. Полностью заменить армию Эрдоган был не в состоянии. С прошлого года потребность в армии стала особенно сильной: в стране идет непрекращающаяся война с курдскими движениями, попытки вмешательства в Сирию со стороны Турции тоже требуют армейского ресурса.

© REUTERS/ HUSEYIN ALDEMIR

Любой государственный переворот заслуживает внимания и бывает успешен не только в случае успешного захвата власти. Одного этого недостаточно, нужно же еще и суметь управлять страной, отвечая на запросы общества. В этом плане турецкие военные могли бы быть вполне успешными. Репрессии в отношении заговорщиков, которые сейчас, несомненно, последуют, напротив, нанесут серьезный удар и по состоянию безопасности в стране, и по возможностям ее развития в последующем. Это, во-первых, ослабит армию и даст шанс курдским военизированным группировкам на усиление своего влияния, а с другой стороны, это будет вызывать еще большее недовольство в армии. Такие чисто карательные и репрессивные меры могут дать какой-то краткосрочный эффект, но они никогда не дадут продолжительного эффекта.

Внешняя политика Турции мало связана с внутриполитическими переменами.  Среди всего разнообразия турецких политических сил нет таких, кто, гипотетически, придя к власти, осуществил бы в турецкой политике свой «поворот на Восток», или «на Север», подобное априори исключено.

http://ru.sputnik.az/columnists/20160716/406378221.html

Аресты сторонников Сефиляна идут по всей стране

Сторонники армянской оппозиции захватили полицейский участок, взяв заложников, в числе которых один из руководителей полиции страны. Мятежники заявили, что это первый шаг к смене власти в Армении. Однако едва ли это так: поддержка среди населения у радикалов минимальна.

На фоне драматических событий в Турции особое внимание привлекли распространенные в воскресенье утром в соцсетях обращения о начале вооруженного восстания в Армении против президента Сержа Саргсяна. Некая группа оппозиционеров, назвавшая себя «защитниками армянского народа», заявила о намерении «изменить обстановку» в стране. «Мы уже захватили одну из основных баз полиции в Ереване и контролируем квартал в Эребуни», – цитирует обращение ТАСС.

Однако действительность оказалась более прозаична, хотя и трагична. Нападавшие – а их количество, видимо, не превышает трех десятков – не заняли квартал Эребуни, где, в частности, находится аэропорт Еревана. Но захватить местный полицейский участок неожиданной атакой, произошедшей в пять часов утра, им действительно удалось. Во время тщательно подготовленного нападения погиб заместитель начальника полка патрульно-постовой службы полковник Артур Ваноян. Видимо, главной мишенью нападавших был находившийся в участке заместитель начальника полиции страны Вартан Егиазарян. Его и еще нескольких человек взяли в заложники.

«Вооруженная группа требует освобождения Жирайра Сефиляна, отставки президента Армении Сержа Саргсяна и передачи власти народу», – заявил депутат армянского парламента Никол Пашинян, побывавший на месте действия. Сейчас по всей республике идут аресты сторонников Сефиляна. При этом уличных протестов в поддержку нападавших в стране нет, что неудивительно.

Жерайр Сефилян – фигура в армянской политике достаточно интересная, но относящаяся к безнадежным маргиналам. Он принадлежит к особой категории людей, уже доставившей немало хлопот армянским властям – выходцам из Ливана, принимавшим участие в Карабахской войне. Сефилян родился в Бейруте в 1967 году. Его юность пришлась на гражданскую войну в Ливане, в которой он, как многие его армянские сверстники, участвовал в одном из отрядов, созданных националистической радикальной организацией Дашнакцутюн. С началом военного конфликта в Карабахе он приехал туда в качестве добровольца.

Сефилян возглавлял так называемый Шушинский особый батальон. Это подразделение было тесно связано с Дашнакцутюн (частично его и составляли члены этой партии) и отличилось прежде всего на начальном этапе Карабахской войны. Сам Сефилян, по отзывам знающих его людей, отличался большой личной храбростью. За мужество, проявленное в боях, он был награжден орденом «Боевой крест».

Если боевые действия Шушинского особого батальона были достаточно успешными, то последующая политическая карьера Сефиляна никак не может быть названа впечатляющей. Из-за радикализма и эпатажных высказываний Сефиляна даже называли «армянской Новодворской». Он находился в последовательной оппозиции всем президентам Армении и Нагорного Карабаха, критикуя их по самым различным поводам.

Главный из них – это подозрения Сефиляна в том, что власти страны могут пойти на какие-то уступки Азербайджану. Более того, он является, пожалуй, единственным нынешним армянским политиком, который прямо выступает за новую войну с азербайджанцами. Ее итогом, по мнению Сефиляна, должен стать окончательный разгром противника, которого, как он выразился, «мы должны поставить на колени». Широко известна его фраза, сказанная по армянскому телевидению: «Войны бояться не надо». Кстати, Россию в качестве союзника в будущей войне с Азербайджаном он не видит. Сефилян опять-таки является одним из немногих армянских политиков, кто выступает за вывод из Армении российской военной базы в Гюмри, которую он считает «проводником российских интересов на Южном Кавказе». Из-за чрезмерного радикализма ему не удалось создать сколько-нибудь большую группу сторонников (хотя среди ветеранов Карабахской войны и представителей диаспоры он пользуется уважением за боевые заслуги), а также наладить устойчивый союз с более респектабельной армянской оппозицией.

В 2006 году он был арестован и осужден за хранение оружия и призывы к насильственной смене конституционного строя и приговорен к полутора годам тюрьмы. После отбытия срока казалось, его политическая звезда окончательно закатилась. Однако Сефилян-политик пережил, можно сказать, «второе рождение» после президентских выборов 2013 года. Он пытался, с некоторым пропагандистским успехом, организовать кампанию их бойкота и даже создал некий «Учредительный парламент», который по его мысли должен стать альтернативным органом власти.

Кроме того, Сефилян поддерживал прозападного кандидата в президенты Раффи Ованнисяна. Но скоро разочаровался в его методах, сочтя их слишком умеренными и непоследовательными. Сефилян проявил себя и во время протестов апреля 2015 года против повышения тарифов на электроэнергию. В них он принял активное участие, безуспешно добиваясь их превращения в революцию.

И вот 23 июня этого года Сефилян был арестован. Как передает «Новости-Армения» со ссылкой на главное управление по расследованию особо важных дел следственного комитета страны, Сефилян «поддерживал непосредственные контакты с разными людьми, привлеченными в качестве обвиняемых по уголовному делу, которым напрямую поручал перевозить оружие и боеприпасы и хранить в разных местах, а также быть готовыми в случае соответствующего приказа использовать их». Вероятно, к действиям его подтолкнули бои 2–5 апреля на линии армяно-азербайджанского противостояния. «Противник не оставил нам выхода, необходимо поставить его на колени, необходима общенациональная мобилизация, создание правительства доверия, и если власти не пойдут на этот шаг, народ будет вынужден заставить их перейти к действиям», – заявил он вскоре. Однако развить бурную активность ему помешал арест.

Следует заметить, что современная Армения знает случаи не только политических уличных выступлений против власти, но и настоящих актов терроризма. Самый яркий пример – нападение на армянский парламент 27 октября 1999 года. Тогда от рук радикала Наири Унаняна, несколько похожего по своим убеждениям на Сефиляна, погибло восемь человек, в числе которых – тогдашний премьер-министр Вазген Саркисян и спикер парламента Карен Демирчян.

Олег Москвин
17 июля 2016,

Ситуация в Афганистане ухудшается. В 2015 году установлено сразу несколько антирекордов. Антиправительственные вооруженные группы (АВГ) взяли под контроль максимальную часть территории Афганистана с 2001 года. Особенно напряженная ситуация складывается в районах, граничащих с Таджикистаном. Эксперты клуба «Валдай» проанализировали, чем ухудшение обстановки в Афганистане грозит странам Центральной Азии.

Опасность на границе

В 2015-м вооруженные группировки впервые смогли захватить административный центр провинции — город Кундуз. Афганские силы безопасности (АСБ) вернули контроль над городом только через две недели ожесточенных боев, когда АВГ организованно отступили. Боевики захватили в 2015-м еще 23 административных центра в различных уездах Афганистана (в 2014-м — только четыре). Обстановка в регионах Афганистана вблизи границ со странами Центральной Азии начиная с 2009-го постоянно ухудшалась. В северо-восточных районах, примыкающих к Таджикистану, это приняло особенно острые формы в последние два года. При этом ситуация в регионах у Пакистанской границы, хотя именно туда «выдавливались» боевики, остается в последние годы сложной, но стабильной. Явного ухудшения нет.

Четыре провинции Афганистана граничат с Таджикистаном. Во всех ситуация осложняется. В Бадахшане два уезда — Вардудж и Юмган — практически полностью контролируются АВГ. В других уездах антиправительственные силы заняли значительные территории. В течение 2015 года вооруженные группировки захватили административные центры четырех уездов. В Бадахшане сильные позиции у «Сети Хаккани» и Исламской партии Афганистана Хекматиара. Но ведущую роль там играет движение «Талибан» (ДТ), запрещенное в России и ряде других государств. Отряды боевиков располагают тяжелым вооружением и боевой техникой. Отдаленный Бадахшан с преобладанием горной труднодоступной местности служит своеобразной базой для АВГ, действующих в других провинциях северо-востока и севера Афганистана.

По всей видимости, через Бадахшан идет транзит на север вооруженных отрядов из Пакистана и восточных провинций Афганистана. Оттуда же боевики и оружие уходят в другие провинции северо-востока и севера Афганистана. Кроме того, Бадахшан — важный «финансовый центр» для АВГ. В уезде Рогистон добывают золото и изумруды. В провинции действуют нарколаборатории, практически недосягаемые для АСБ, прибыль от которых направляется в вооруженные группировки. Наркотики транспортируются контрабандой через Таджикистан, что приводит к постоянным столкновениям на таджикско-афганской границе.

В Тахоре боевики создали прочные позиции в уездах Ишкамиш, Янгикала, Даркад, Хаджагор. Административные центры последних двух уездов боевики брали в прошлом году под свой контроль. Местный талибский губернатор Кари Аминулла Тайиба проживает в основном в уезде Ишкамиш. В провинции Тахор бои в прошлом году шли в непосредственной близости от границы с Таджикистаном, в трех приграничных афганских уездах — Янгикала, Хаджагор, Даркад. Жители примыкающих к границе двух районов Хатлонской области Таджикистана (Пянджского и Фархорского) в 2015 году неоднократно сообщали СМИ, что их дома сотрясаются от разрывов снарядов на афганской стороне, снаряды антиправительственных сил залетали и на таджикскую территорию. После чего официальный Кабул приносил извинения.

Большая часть провинции Кундуз контролируется талибами и другими АВГ. В течение 2015-го боевики захватывали административные центры пяти уездов, в том числе и столицу провинции. В 2016-м АСБ полностью контролируют только центр города Кундуз. Ситуация там крайне хрупкая. Эта провинция достаточно комфортна для вооруженных группировок, потому что в некоторых уездах преобладают пуштуны; местное население поддерживает талибов или как минимум относится к ним нейтрально. Талибы удерживали Кундуз с 28 сентября до 13 октября 2015 года. Боевики укрепились в трех уездах Кундуза (и захватывали их административные центры в 2015-м), граничащих с Хатлонской областью Таджикистана.

Провинция Балх (граничит с Таджикистаном, Туркменистаном, но в основном — с Узбекистаном) остается относительно безопасной. Губернатор Ата Нур, один из самых сильных таджикских полевых командиров, пока удерживает ситуацию под контролем. Это одна из двух провинций Афганистана, граничащих со странами Центральной Азии, где АВГ в прошлом году не смогли захватить ни одного административного центра (другая — Герат). Однако в юго-западной части провинции отряды боевиков обосновались в горных районах.

Угрозы для стран Центральной Азии

В ходе вероятного обострения военных действий государства Центральной Азии не подвергнутся непосредственной угрозе со стороны основных отрядов АВГ. Можно достаточно уверенно говорить о том, что пока задача вооруженных групп на западе, севере и северо-востоке Афганистана — расширять подконтрольную им территорию, устанавливать там свою власть, и главное — готовить захват провинциальных административных центров. Основные антиправительственные силы не намерены сейчас идти на север или запад за пределы Афганистана, атаковать государства Центральной Азии. Поэтому лобовой удар АВГ по границам Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана практически исключен — до тех пор, пока боевики не установили полный контроль над прилегающими к странам Центральной Азии афганскими провинциями. Вместе с тем нельзя исключать ограниченных атак со стороны основных отрядов АВГ, что может служить выражением недовольства политикой соседних государств и/или осуществляться по заказу спонсоров.

При продолжении войны антиправительственных групп с Афганскими силами безопасности очевидны две угрозы. Во-первых, контрабанда наркотиков через границы Таджикистана и Туркменистана (на узбекской границе это невозможно) при поддержке вооруженных боевых групп. С этим таджикские и туркменские пограничники сталкиваются постоянно. Активность боевиков, прикрывающих контрабанду наркотиков, может возрасти. Антиправительственные войска по мере расширения своей зоны контроля будут все больше вовлекаться в наркобизнес, постепенно отбирая его у прежней наркомафии. Они станут с боем прокладывать себе контрабандные маршруты в Таджикистан и Туркменистан. При ослаблении Афганских сил безопасности и повышении роли региональных полевых командиров они тоже могут все сильнее вовлекаться в контрабанду наркотиков и других товаров для финансирования своих отрядов. Эта проблема особенно обострится при существенном ослаблении международной помощи Кабулу. Отрезанные от финансирования полевые командиры, воюющие с антиправительственными группировками, обратятся к единственному доступному им быстрому источнику дохода — контрабанде. Либо станут просить материальной помощи у внешних партнеров.

Во-вторых, это постепенная инфильтрация небольших групп боевиков из тех отрядов антиправительственных сил, в которых находятся выходцы из стран постсоветского пространства. Главная угроза в данном случае исходит от молодежи, направлявшейся в последние пять лет из стран Центральной Азии на войну в Сирию и Ирак. Официальные пути возвращения домой для них затруднены. Кто-то обоснуется в Турции и других мусульманских странах, но уже сейчас они появляются в Афганистане, и можно ожидать, что некоторые пожелают вернуться домой через афганско-таджикскую и афганско-туркменскую границу. Разъезжаясь по всему региону, они могут организовывать подполье и прием новых боевиков из Афганистана, возможны и прямые нападения отрядов, состоящих из выходцев с постсоветского пространства, для прощупывания границы, демонстрации силы или прорыва групп из десятков боевиков с целью закрепиться в некоторых районах Таджикистана или Туркменистана.

В случае установления стабильного контроля антиправительственных войск над несколькими провинциями Афганистана, примыкающими к странам Центральной Азии, предыдущие две угрозы сохранятся и, вероятно, даже усилятся. Но к ним добавятся и новые. Так, возможен поток беженцев, причем это будут не «чужаки», а люди той же национальности, что и в соседних странах Центральной Азии. Туркменистану, Узбекистану и особенно Таджикистану (поток этнических таджиков может быть особенно сильным в силу их многочисленности) придется принять хотя бы часть беженцев. Это создаст не только социальную, но и серьезную политическую проблему.

Кроме того, в случае успехов антиправительственных сил терпящие поражение полевые командиры могут попросить разрешения хотя бы частично перенести свой тыл в соседние центральноазиатские страны и даже временно вывести на их территорию часть своих отрядов. Таджикистану, Узбекистану, Туркменистану трудно будет принять решение по такому вопросу. Если политические обстоятельства заставят какую-либо из республик согласиться на это, она выйдет на новый уровень вовлеченности в афганский конфликт.

Основные силы антиправительственных войск, закрепившись в афганских провинциях, рассмотрят возможность оказать помощь идеологически близким им «братьям», особенно тем, кто еще недавно воевал с ними вместе в Афганистане, а затем ушел формировать подполье в Центральной Азии. Связь между АВГ, спонсорами радикалов и ушедшими в подполье в Центральной Азии боевиками сохранится. При достаточной силе подполья, особенно в относительной близости от афганской границы (в восточных районах Туркменистана, южных районах Узбекистана, в Таджикистане или на юге Киргизии), основные антиправительственные отряды могут поддержать мятеж. Тогда это уже будет крупная атака на Таджикистан (или через его территорию на Киргизию), Узбекистан или Туркменистан.

Защита на афганском направлении

В Таджикистане охрана афганской границы считается важным элементом национальной безопасности с 1993 года, когда на сопредельную территорию ушли отряды Объединенной таджикской оппозиции (ОТО). После захвата талибами Кабула в 1996-м и мирных соглашений с ОТО в 1997-м Таджикистан в сотрудничестве с Россией, Ираном и Индией играл важную роль в поддержке Северного альянса на севере Афганистана. В охране границы участвовали и российские погранслужбы.

После свержения режима талибов осенью 2001 года настроения стали постепенно меняться. Официальный Таджикистан поверил, что на афганской территории могут установиться мир и порядок. Душанбе по-прежнему уделял большое внимание охране границы, но снизил уровень сотрудничества с Россией (российские пограничники были убраны с таджикско-афганской границы в 2005-м). В Таджикистане росла популярность идеи «разворота на Юг».

Транспортные связи с Казахстаном и Россией с опорой на железнодорожное сообщение через Узбекистан были всегда затруднены из-за сложных отношений Таджикистана и Узбекистана. Автомобильные дороги через Киргизию в обход Узбекистана проходят в горной местности, даже самое их интенсивное использование не может заменить железную дорогу. В маршрутах через Афганистан в Пакистан и Индию просматривался выход из затруднительного положения, которое даже называли «транспортной блокадой».

В русле таких настроений Таджикистан подключился к реализации различных проектов (строительство мостов и дорог), теснее связывавших страну с Афганистаном. Культурная и языковая близость таджиков и афганцев (особенно афганских таджиков) тому только способствовала. По некоторым данным, таджикские консульства в Афганистане выдавали в последнее десятилетие по 20-30 тысяч виз в год. Но режим охраны границы поддерживался на должном уровне. После 2010 года Таджикистан вновь стал расширять сотрудничество с Россией и ОДКБ. Можно сказать, что Душанбе делает упор на национальные усилия по охране границы, но в тесном сотрудничестве с региональной организацией безопасности — ОДКБ. Если развитие экономических связей с Афганистаном вступает в противоречия с интересами безопасности, Душанбе делает выбор в пользу безопасности. В последние годы пограничный режим ужесточался, что вызывало затруднения и неудовольствие афганских бизнесменов. Впрочем, укрепляя границу, Таджикистан все-таки отказался вернуть на нее российских пограничников, о чем шла речь в 2010-2011 годах. Причем на экспертном уровне укрепилось мнение, что Душанбе отказался от этого из-за соответствующей позиции США.

Осенью 2015 года, когда отряды антиправительственных сил не только закрепились в приграничных с Таджикистаном Бадахшане, Тахоре и Кундузе, но и в ряде уездов этих провинций взяли под контроль приграничные территории, официальный Душанбе особенно остро почувствовал угрозу своей безопасности. 6 октября 2015 года (АВГ уже неделю контролировали город Кундуз и закреплялись в шести приграничных с Таджикистаном уездах провинций Кундуз и Тахор) президент Таджикистана Эмомали Рахмон встречался в Сочи с российским президентом Владимиром Путиным. «Хотел бы сегодня поговорить о вопросах безопасности в зоне ответственности ОДКБ, поскольку таджикско-афганская граница входит в эту зону. Обстановка, ситуация в Афганистане ухудшается с каждым днем. Практически идут боевые действия на протяженности более 60 процентов границы, напротив таджикской стороны, сопредельных стран. Нас это очень настораживает, поэтому хотел бы сегодня в ходе нашей встречи обсудить вопросы именно обеспечения безопасности в регионе», — отметил президент Таджикистана.

Впрочем, сотрудничая с ОДКБ в вопросах безопасности, Таджикистан продолжает возлагать большие надежды на то, что в Кабуле сохранится дееспособное правительство, способное поддерживать порядок на своей территории. Весна 2016 года дает в этом отношении некоторую надежду. Афганские силы безопасности смогли расширить контролируемые правительством территории в провинциях Кундуз, Тахор и Бадахшан. Особенно важно для Душанбе то, что антиправительственные группировки были оттеснены из районов, примыкающих к таджикской границе. Пока приоритет Таджикистана — это сотрудничество с официальным Кабулом. Однако если политический кризис окончательно парализует центральные власти Афганистана, Таджикистан может колебаться между необходимостью договариваться с отдельными представителями АВГ или поддерживать дружественных полевых командиров, воюющих с ними.

Статья публикуется с сокращениями.

Международный дискуссионный клуб «Валдай» — существующий с 2004 года экспертно-аналитический центр, цель которого — содействие диалогу российской и международной интеллектуальной элиты и объективный научный анализ событий в России и мире.

Косимшо Искандаров завотделом истории и исследований региональных конфликтов Института востоковедения и письменного наследия Академии наук Республики Таджикистан
Акбаршо Искандаров чрезвычайный и полномочный посол Республики Таджикистан в Республике Казахстан
Иван Сафранчук замруководителя Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России
14 июля 16

Спустя год после заключения ядерной сделки Иран ощущает, что не получил обещанного

14 июля прошлого года была объявлена ядерная сделка с Ираном, созданная по инициативе США и поддержанная международным сообществом. Спустя год после того, как Иран отказался от ядерной программы в обмен на частичное снятие санкций, в Тегеране усиливается ощущение, что страна получила гораздо меньше, чем ожидалось.

Накануне годовщины ядерной сделки президент Ирана Хасан Роухани предупредил: если международное сообщество и, в частности, США будут подрывать процесс восстановления политических и экономических отношений, Тегерану ничего не стоит восстановить свою военную атомную программу.

Пока это лишь дружеское предупреждение со стороны самого прозападного политика Ирана. Именно благодаря Роухани соглашение о размене ядерной программы Исламской Республики на международные антииранские санкции увидело свет.

Ему удалось убедить высшего руководителя (рахбара) аятоллу Али Хаменеи, который является главной политической фигурой в теократическом Иране, приостановить жесткое противостояние с международным сообществом.

Подозрительная страна

Год назад экономика Ирана находилась в критическом состоянии. Официальному Тегерану было очевидно, что дальнейшее развитие в условиях санкций, высоких трат на вооруженные силы и с военной ядерной программой в качестве главной национальной идеи может грозить серьезными политическими потрясениями.

Новость о том, что международное сообщество в лице США, России, Великобритании, Китая, Франции и Германии наконец договорилось с Тегераном об условиях снятия санкций, иранцы восприняли как национальный праздник.

Тогда ожидалось, что после снятия американских и европейских ограничений иностранные инвесторы выстроятся в очереди, чтобы закрепиться на рынке, охватывающем 75 млн человек, большинство из которых — люди моложе 35 лет.

Однако сегодня эти ожидания оправдались не вполне. Россия сняла ограничения на продажу Ирану комплексов С-300, однако это никак не могло стать главным драйвером экономического развития страны. США разморозили только часть из обещанных $50 млрд иранских активов, размещенных в их финансовой системе. Некоторые крупные контракты продолжают блокироваться. Из последних — сделка о продаже 80 самолетов Boeing авиакомпании IranAir на сумму $17,6 млрд.

Очевидно, между Ираном и Западом сохраняется недоверие. Несколько месяцев назад Германия отказалась продавать иранским компаниям углеволоконные материалы, опасаясь, что они могут использоваться для создания новых технологий по обогащению урана. Это произошло несмотря на целый ряд инспекций МАГАТЭ в Иран, которые подтвердили, что ядерная программа страны действительно остановлена. Плутониевые реакторы залиты цементом.

Ахмадинежад на подходе

Заявление Роухани с угрозами возвращения к разработкам атомной бомбы — это сигнал не только внешне-, но и внутриполитический.

Иранцы постепенно разочаровываются в сделке с США. Согласно последним соцопросам, более 70% респондентов в Исламской Республике считают, что международное сообщество не собирается выполнять соглашение в полном объеме. По данным IranPoll.com, три четверти опрошенных иранцев заявили, что не видят никакого улучшения экономической ситуации после ослабления режима международных санкций.

Это плохая новость не только для президента Роухани, но и для международного сообщества. В Иране вновь стали набирать популярность консервативные силы, неформальным лидером которых по-прежнему остается бывший президент страны Махмуд Ахмадинежад.

Находясь у власти с 2005 по 2013 год, он был главным популяризатором военной ядерной программы как основы для распространения регионального и международного влияния Исламской Республики. Это вызвало вполне реальные перспективы военной операции Израиля против Ирана, что грозило перерасти в масштабный международный конфликт в регионе.

«Не так давно Ахмадинежад всерьез думал вновь выставить свою кандидатуру на президентских выборах в Иране, которые должны пройти в будущем году, — рассказал «Газете.Ru» Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. — В конце концов, он отказался от этой идеи, однако обязательно постарается продвинуть на следующих выборах своего протеже».

Рахбар Хаменеи также склонен поддерживать консерваторов. Он регулярно выступает с традиционными для себя жесткими комментариями в адрес США и Запада, призывая не доверять этим силам, так как «они не действуют в интересах иранского народа».

По мнению Сажина, это не означает скорого возвращения Ирана к прежней стратегии. «Это не пойдет на пользу ни Ирану, ни международному сообществу, включая Россию», — считает эксперт. По его словам, даже если иранским консерваторам удастся оттеснить реформаторов во главе с Роухани, Исламская Республика вряд ли вновь снимет пломбы с атомных объектов.

«Хаменеи всегда старался соблюдать баланс власти в Иране, — объясняет Сажин. — После ядерной сделки усилились позиции реформаторов, недавние выборы в парламент страны стали победой умеренных и условно либеральных депутатов. Поэтому рахбар стремится уравновесить это политическое крыло».

Цена рисков

Если международное сообщество будет делать дальнейшие шаги навстречу Ирану, страна будет держаться в рамках сделки, ориентированной на ближайшие десять лет, считает собеседник «Газеты.Ru».

Это, в свою очередь, удержит и других ключевых игроков на Ближнем Востоке (например, аравийские суннитские монархии) от развития их ядерных программ.

США, которые были главными разработчиками иранской сделки, понимают опасность момента. Вашингтон сохранил односторонние антииранские санкции, которые по-прежнему сильно давят на международный бизнес. Американский госсекретарь Джон Керри в мае даже лично призвал европейский бизнес не бояться санкций США и вкладывать свои деньги в Иран.

Тем не менее, как заявила The New York Times Венди Шерман, которая была ключевым переговорщиком со стороны США по иранской сделке, главная проблема между Вашингтоном и Тегераном остается. Она заключается в том, что Исламская Республика, заморозив ядерную программу, не собирается отказываться от стратегии усиления своего влияния в регионе.

«Выбирая, куда инвестировать, бизнес прежде всего учитывает риски, — считает Шерман. — Если Иран не откажется от своих действий в регионе, — и я им это говорила, — иранский рейтинг инвестиций будет низким вне зависимости от ядерной сделки».

Тегеран продолжает оказывать посильную помощь сирийскому режиму президента Башара Асада, посылая ему войска для борьбы с вооруженной оппозицией. Иран финансирует ливанскую радикальную шиитскую организацию «Хезболла», которая ведет активное противостояние с Израилем. Кроме того, Вашингтон с тревогой наблюдает за тестированием иранских баллистических ракет, которые при случае можно снабдить атомной боеголовкой.

Игорь Крючков