95 лет назад Красная армия начала войну против последнего феодального государства в Средней Азии, Бухарского эмирата. Изначально в здешних краях существовали еще два, Кокандское и Хивинское ханства. Все они были гнездами хищников, оттуда выплескивались набеги кочевников на русские земли, и в 1860-е гг. царское правительство развернуло наступление на них, стало оттеснять на юг линиями крепостей. Азиатские властители ответили войной. А в Афганистане угнездились англичане, манили передаться под свое крылышко, натравливали на русских, поставляли оружие. Но все три государства были разбиты. Признали над собой протекторат «белого царя», запретили работорговлю. Кокандской знати это не понравилось. Она свергла покорившегося России хана Худояра, возобновила войну против «неверных». Однако губернатор Туркестана Кауфман и генерал Скобелев снова разгромили их, и ханство было вообще ликвидировано.
Бухара и Хива вели себя более благоразумно. Их монархи стали вассалами царя, но сохранили внутреннюю самостоятельность, жили по собственным законам. Так и перекочевали из времен Ходжи Насреддина в ХХ век с дворцами, гаремами, базарами, караван-сараями. В Бухаре пулеметы устанавливались на боевых слонах. В Хиве основу армии составляли племена туркмен-кочевников. Через земли Бухары прошла российская железная дорога. Она была экстерриториальной. Сама дорога, станции, рабочие поселки принадлежали России.
Перед Мировой войной подрывную работу в Средней Азии развернула Турция, стараясь подтянуть под свое влияние мусульманские народы. Усилиями масонской младотурецкой партии организовались дочерние партии, младобухарцев и младохивинцев. Это были революционеры пантюркистского толка, но партии были слабенькими, малочисленными, единой идеологии не имели. Умеренные деятели выступали за установление конституционных монархий, радикалы – за исламские республики. В своих государствах партии были под запретом. За принадлежность к ним рубили головы, сажали на, кол, сдирали кожу — что уж владыке на душу придется.
В 1917 г. Россия рухнула в хаос революции и гражданской войны, а Средняя Азия распалась. В Ташкенте утвердилась советская власть, возникло свое правительство, Совнарком. Бухара и Хива восстановили полную независимость. В Закаспийской области (Туркмения) большевиков свергли, пригласили англичан. Семиреченское казачество поддержало белых. В Фергане и Коканде разгулялись банды басмачей. По решениям Версальской конференции, Средняя Азия досталась под мандат англичан. Они поддерживали и вооружали басмачей, Хиву и Бухару взяли под покровительство. Но гражданская война здесь приняла не только «классовый», а межнациональный характер. Банды местных курбаши резали русских – вне зависимости от взглядов. Хивинский и бухарский властители помогали им. Поэтому русское население Туркестана и местные жители, настроенные пророссийски, оказались на стороне красных.
А ташкентские большевики задумали подтянуть к революции Бухару и Хиву. Сделать своими союзниками младобухарцев и младохивинцев, сформировать на их базе коммунистические партии. Один из лидеров младобухарцев, изрядный авантюрист Файзулла Ходжаев, ездил в Москву, имел беседы со Свердловым, заверял его и ташкентских большевиков, что власть эмира висит на волоске, и стоит красным подоит к Бухаре, как 15 тыс. революционеров поднимут восстание. Сделать это казалось не сложным. На территории самой Бухары стояли русские экстерриториальные поселки Новая Бухара (Каган), Новый Чарджуй (Чарджоу), Термез (Керки). В них тоже установилась советская власть.
Председатель ташкентского Совнаркома Колесов загорелся. Двинул на Бухару несколько тысяч красноармейцев с артиллерией. Эмир Сейид Алим-хан для видимости объявил, что согласен капитулировать и передать власть ревкому во главе с Ходжаевым. Пригласил делегацию на переговоры в Бухару и приказал изрубить ее на куски. А сам вылетел из города со своей армией, накинулся на пришельцев. Колесов и Ходжаев с остатками войск едва унесли ноги. Хива жила спокойно под защитой Кара-кумов, Кызыл-кумов и Амударьинских болот. Туда до поры до времени не совался никто.
В 1919 г., чтобы расчистить дорогу в Среднюю Азию из Советской России, был создан Туркестанский фронт под командованием Михаила Васильевича Фрунзе. В его состав вошли и силы, находившиеся внутри Туркестана. Противники многократно превосходили, но они были разобщены. Непосредственно Фрунзе противостояли уральские казаки генерала Толстова и оренбургские казаки Дутова. Восточнее, особняком, отбивались семиреченские казаки. Закаспийскую область удерживали белогвардейцы генерала Литвинова, подчиненные Деникину. В Фергане предводители басмачей не только истребляли русских, но и отчаянно враждовали между собой. Бухарский эмир, разгромив красных, подписал мир с ними. Надеялся и на помощь англичан. А Хива сперва была в союзе с Бухарой, там правил родственник и друг Сейид-Алима Асфендиар. Но потом его сверг хан Джунаид. Соответственно, два государства поссорились.
Красные начали громить противников по очереди. Пока сам Фрунзе был занят операциями на Урале, в Туркестане руководил член Военного совета фронта Куйбышев. Первый удар обрушился на Закаспийскую область. Белогвардейцев Литвинова оттесняли из Ашхабада, Кизыл-Арвата. Они пытались закрепиться, строили позиции возле железной дороги – но красные совершали глубокие обходы через пустыню, выныривали в тылу. Шаг за шагом белые отступили к Красноводску. Долго оборонялись, но помочь им не мог уже никто, они очутились в изоляции. Кто мог, эвакуировались пароходами в Иран, остальные сдались.
Следующим объектом удара стала Хива. Для операции против нее была сформирована группа войск под командованием Шайдакова. Красных поддержали амударьинские казаки – шли-то «свои», русские! А хан был «чужим». К тому же, Джунаид был узурпатором, сел на престол несколько месяцев назад. Внутри ханства у него было множество врагов. Использовали и партию младохивинцев во главе с Моллоаразом Ходжамаммедовым. Ее снабжали оружием, деньгами.
В декабре 1919 г. младохивинцы подняли восстание, тут же обратившись за помощью к красному Туркестану. Куйбышев отдал войскам приказ перейти границы Хивинского ханства. Группа Шайдакова двинулась по Амударье на пароходах и баржах. Обращение, распространяемое при вторжении, гласило: «Народы Хивы! Мы знаем, что для многих из вас Джунаид стал врагом и насильником. Идя только против него одного и сохраняя добрый мир со всеми, кто не будет его поддерживать словом и оружием, мы надеемся, что будем встречены не как враги, а как друзья, и встретим искреннюю и добросердечную поддержку. Смерть разбойнику Джунаиду! Да здравствует свободная и независимая Хива!» Присоединились с оружием племена кочевников — маширыпов и чайдаров, враждебные роду Джунаида.
Хивинские войска были разбиты под Ходжейли. 2 января 1920 г. красные заняли Куня-Ургенч, затем Новоургенч. 1 февраля пала Хива. Джунаид ушел в Каракумы. Борьба против него продолжалась еще долго, но он превратился в обыкновенного предводителя басмачей – одного из многих. Ханство превратилось в Хорезмскую народную советскую республику.
А между тем, Фрунзе завершал операции против уральских и оренбургских казаков. Он проявил себя не только прекрасным военачальником, но и мудрым политиком, благородным и гуманным человеком. Перед решающим наступлением специально ездил в Москву и сумел выхлопотать у Ленина амнистию для сдающихся. Доказал, что только таким способом можно завершить затянувшуюся борьбу в уральских степях. А одновременно начались боевые операции. Таким образом, казаков удалось сломить. Оренбуржцы с Дутовым у шли на восток, в Семиречье, а оттуда в Китай. Уральцы отступили по зимним степям и пустыням в Форт-Александровск, остатки их войска пароходами вывезли в Персию.
После этих побед Фрунзе прибыл в Туркестан. Он был облечен властью не только командующего фронтом, но и полномочного представителя ВЦИК и Совнаркома. Он сам родился и вырос в здешних краях, прекрасно знал местные обычаи. Отлично представлял, что «восток – дело тонкое». Сумел вызвать подлинное и глубокое уважение жителей. Посетил местные святыни, гробницу Тимура Тамерлана, «Трон Соломона» в Оше. Встречался со старейшинами, обсуждая с ними насущные вопросы.
В Фергане война казалась бесконечной. Советские войска беспрепятственно занимали города и кишлаки, при их приближении басмачи уходили. Вступать в бой с регулярными частями они боялись. Но войска уходили, и они возвращались. Отыгрывались на советских органах, милиции. На всех, кто сочувствовал «неверным». Однако предводители-курбаши по-прежнему враждовали между собой. Ссорились из-за сфер влияния, соперничали. Фрунзе умело сыграл на этом. Начал переманивать на свою сторону, назначал курбаши командирами полков. В Красной армии появились 1-й Узбекский Маргиланский, 1-й Тюркский кавалерийские полки. Даже в названиях Фрунзе учитывал болезненное самолюбие. Никаких «вторых» полков, все «первые». Некоторые и впрямь становились неплохими советскими частями. А если вели себя нелояльно, проявляли шаткие настроения, это было уже не слишком опасно. Ведь полк был под надзором. Его окружали надежными войсками, разоружали, предводителей арестовывали.
Сражения в Семиречье Фрунзе закончил примерно таким же образом, как борьбу с уральскими казаками. Развернул наступление, но при этом добился, чтобы во взятых станицах не было бесчинств, грабежей, расстрелов. Приказ командира дивизии Белова по данному поводу гласил: «…Все зависит от вас — или поможете прикончить фронт, или подтолкнете казаков на новую войну». А казаки крайне устали от бесконечной и бесперспективной бойни. Переменой в поведении большевиков они были поражены, не верили своим глазам. Заговорили: «Красные войну против казаков прекратили» – и стали складывать оружие. Капитулировала неприступная горная крепость Копал, отразившая несколько штурмов. Стала возвращаться даже часть казаков, успевших уйти за границу.
Оставалась еще Бухара. С ней, как уже отмечалось, был подписан мир. Фрунзе даже нанес визит эмиру, в знак «дружбы» подарил 4 орудия (правда, «забыв» снаряды к ним). Впрочем, обольщаться насчет «дружбы» не приходилось. Эмир на своей территории давал пристанище басмачам, подкармливал и вооружал их. А вокруг эмира околачивались британские агенты. Вели переговоры, чтобы государство официально перешло под протекторат Англии. Если Сейид-Алим до сих пор не подписал договор, то лишь из боязни продешевить. Но можно было не сомневаться, подпишет. Следовало спешить…
Летом 1920 г. Фрунзе взялся готовить войну против Бухары. Он усилил Амударьинскую флотилию, доведя ее до 38 единиц с 26 орудиями на борту. Добавились 6 катеров и отряд гидросамолетов, присланных по его просьбе из Самары. Главной задачей флотилии было пресечь сообщение Бухары с другими государствами Востока, шедшее, в основном, водным путем — по Амударье в Афганистан. Таким образом, эмир лишался возможной поддержки из-за границы.
Левое крыло партии младобухарцев переформировали в «бухарскую коммунистическую партию». Ее численность составила 5 тыс. человек, руководителем стал Файзулла Ходжаев. Им засылали оружие, деньги, агитационные материалы. Базами для подготовки наступления стали экстерриториальные станции и поселки на железной дороге. В советском Новом Чарджуе (Чарджоу) провели съезд бухарских коммунистов, они провозгласили курс на вооруженное восстание. Здесь же, в экстерриториальных поселках, начала формироваться «Бухарская красная армия». К августу она достигла 7 тыс. человек. 12 августа Франзе издал приказ – что ожидается «выступление бухарского народа на путь открытой борьбы со своим эмиром».
Сейид-Алим получал сигналы тревоги, но отнесся к ним несколько легкомысленно. Надеялся справиться с ситуацией. Ведь в предыдущей войне красных так лихо раскатали в пух и прах! Развесили головы на кольях! На явное ухудшение отношений эмир отреагировал. Сначала запретил советским гражданам выходить за черту своих поселений. Потом приказал завалить арыки, подающие воду в русские сеттельменты и запретил своим декханам возить туда продукты. Объявил мобилизацию. Бухарская армия насчитывала до 60 тыс. чел. Но это вместе с ополчением, отрядами вассальных беков (читай, тех же басмачей)
А отборная, регулярная армия эмира составляла 16 тыс. штыков и сабель. Фрунзе собрал против нее 17 тыс. красноармейцев, плюс 7 тыс. «Бухарской красной армии». Ее боевые качества были сомнительными, части больше напоминали толпы. Но она была важна для «представительства», годилась для прикрытия второстепенных участков. Преимуществом советской стороны были и аэропланы, броневики, неплохая артиллерия. Да и солдаты с опытом одной или двух войн. По мере нарастания напряженности эмир приказал своим воинам разобрать «источник всех бед» — железную дорогу. Не тут-то было. По ней курсировали бронепоезда, пресекая огнем всякую попытку приблизиться к полотну. Исходным пунктом сосредоточения войск Фрунзе избрал станцию Новый Каган -в 20 км от Бухары.
28 августа разыгрался разработанный сценарий. Бухарские коммунисты подняли восстание в местечке Сахар-Базар под Чарджуем. Из советского, Нового Чарджуя, «на помощь братьям» сразу же выступила «Бухарская красная армия». Без боя заняла Старый Чарджуй, за ним — Шахрисабз, Керман. Немедленно объявили о создании правительства, которое обратилось за помощью к Советскому Туркестану. И вот тут чуть не случилось осечки! Против похода резко выступил Троцкий. В Турккомиссии ЦИК его сторонники и националисты подняли скандал. Обвиняли Фрунзе и Куйбышева а авантюре. Кричали, что они «спровоцировали своими действиями бухарцев на выступление».
Однако Михаила Васильевича не смутили подобные протесты и попытки сорвать кампанию. Его части уже стояли на исходных позициях, и он отдал приказ: «В ряде местностей Бухары вспыхнуло революционное движение. Полки нарождающейся Бухарской Красной Армии двинулись на помощь родному народу. Красные полки рабоче-крестьянской России обязаны стать подле них. Приказываю всей нашей вооруженной мощью прийти на помощь бухарскому народу в этот час решения…»
Вечером 29 августа красные полки ринулись вперед. Сосредоточение в Новом Кагане были совсем не случайным. Один бросок – и войска уже очутились возле стен Бухары. Всего через несколько часов после начала войны эмира отсекли от его вассалов! От столицы оказались отрезанными и те воинские контингенты, которые Сейид-Алим послал на подавление восстания. А следующим утром начался штурм. Оборону хорошо разведали, диспозицию составили заранее. Но крепость была мощной. Город окружала глинобитная стена высотой 5 метров с 11 воротами и 130 башнями.
Снаряды полевых орудий пробить стену не смогли, и первый день приступа не принес успеха. Хотя на отдельных участках схватка доходила до рукопашной, везде их отбили. Потери составили свыше 500 человек. 31 августа подвезли дополнительную артиллерию, началась массированная бомбардировка. В Ташкенте остался Куйбышев, занимавшийся срочной переброской на фронт всего необходимого. Он выслал запрошенные Фрунзе резервы — курсантскую бригаду, бронемашины.
К вечеру удалось продолбить пролом в стене. Ночью бухарцы заделали его, но все равно на следующий день последовал новый штурм. Бронемашины подкатились под самые стены города, неуязвимые для защитников. В одном месте под их прикрытием саперы взорвали стену. В пролом ворвался отряд особого назначения… К 6 часам при сильной артиллерийской поддержке были захвачены Мазар-Шарифские ворота. В 10 часов части Татарской бригады овладели Каршинскими воротами. Бой перекинулся на улицы. Город горел, жители разбегались. Остатки защитников укрылись во внутренней крепости — Арке.
2 сентября красные пошли на штурм Арка. После двенадцатичасового боя крепость пала. Эмир накануне ночью выбрался из города через Северные ворота, еще остававшиеся свободными, и бежал в кишлак Дюшамбе. Вот теперь-то он заявил, что отдает эмират в подданство Великобритании. Но немножко опоздал. Практических последствий этот акт уже не имел. Ведь Сейид-Алим утратил реальную власть, утратил свое государство. Вместо эмирата образовалась Бухарская Народная советская республика. Ее правительство, Совет Народных Назиров, возглавил 24-летний Файзулла Ходжаев. Но при нем находился советский полпред (посол) – им стал В.В. Куйбышев. Регулировал и подправлял его политику. А Бухарская красная армия выступила на борьбу с басмачами.
Валерий Шамбаров
25.08.2015
| Источник — Завтра |