Это не первый раз, когда Россия по-крупному сдает своих союзников
Старший советник президента США, отвечающий за политику в сфере оружия массового уничтожения, Гэри Сэймор заявил, что поставки российских противовоздушных ракетных комплексов С-300 в Иран могут серьезно сказаться на американо-российских отношениях, сообщает в среду иранский телеканал «Пресс-ТВ».
Координаторы Белого дома, тем не менее, считает, что Россия прекрасно понимает позицию Вашингтона, и будет удивлен, если Москва все-таки поставит Тегерану комплексы С-300, ранее заказанные Ираном, отмечается в сообщении («Интерфакс»).
«Мы дали ясно понять российской стороне, что подобный шаг может оказать значительное влияние на наши двусторонние отношения», — цитирует Г.Сеймора «Пресс-ТВ». «Я думаю, русские понимают, что последствия могут быть очень суровыми», — добавил он.
В апреле глава Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Михаил Дмитриев заявил, что контракт с Ираном на поставку российских зенитных ракетных систем С-300 не разорван, но вопрос его выполнения не решен.
«Что касается поставки (Ирану) комплексов С-300, вопрос неясен», — сказал М.Дмитриев журналистам. «Работа продолжается. Контракт не разорван, постоянно идут консультации», — пояснил глава ФСВТС.
По информации иранских СМИ, Москва и Тегеран несколько лет назад подписали договор о поставках пяти зенитных ракетных систем С-300 на сумму $800 млн. Однако поставки были заморожены.
Начнем с того, что предупреждение старшего советника президента США России, по крайней мере, вызывает удивление.
Дело в том, что, действительно, до последнего времени Москва называла себя стратегическим партнером Тегерана. Вроде бы у России в Иране всегда присутствовали собственные геостратегические интересы. К примеру, без Ирана не решить вопросов хозяйственной деятельности и природоохраны на Каспии. Необходимость сотрудничества с Тегераном нужна была и для нейтрализации западного проникновения в регион. Нельзя забывать и про баллистические ракеты, которые имеются у Ирана на вооружении. Так что, в принципе, для России совсем не было безразлично, другом или врагом является Иран.
Более того, Иран является одним из немногих реальных рынков для российской относительно высокотехнологичной продукции — от оборудования АЭС до оружия, а это миллиарды долларов. Заинтересована Россия и в реализации некоторых глобальных экономических проектов, связанных с Ираном. И, наконец, хорошие отношения с Ираном укрепляли позиции Кремля на Южном Кавказе, в Средней Азии, и особенно в Таджикистане. С учетом всех этих факторов вроде бы не было никаких оснований предполагать, что отношения России и Ирана могут испортиться: это, по крайней мере, было крайне нецелесообразно. Но Россия в отношении Ирана продемонстрировала такой подход, что для многих политологов, международных экспертов оказалось неожиданностью.
Напомним, что Совет управляющих МАГАТЭ 27 ноября прошлого года большинством голосов принял резолюцию, в которой осудил Иран за строительство второго завода по обогащению урана вблизи города Кум в дополнение к предприятию в Натанзе, которое контролирует МАГАТЭ. В резолюции прозвучало требование прекратить строительство. Документ также призывает Тегеран подтвердить, что им «не принимались решения о строительстве других ядерных объектов, которые не заявлены агентству».
Решение было принято без проволочек и получило неожиданную поддержку со стороны России и Китая. Но еще до этого, 25 сентября, президент России Дмитрий Медведев официально высказался о поддержке решительных мер относительно Ирана. Вместе с западными лидерами Медведев потребовал провести проверки на всех заводах по обогащению урана, которые есть на территории Ирана.
Россия заявила о готовности присоединиться к любому консенсусу по поводу введения дополнительных санкций против Ирана. То есть Иран больше не может рассчитывать на Россию, полагая, будто она и впредь станет блокировать попытки ужесточения мировым сообществом санкций против него.
Почему произошел такой поворот в политике России в отношении Ирана? Начнем с того, что это не первый раз, когда Россия сдавала своих союзников, и сдает, как принято говорить, по-крупному. Достаточно вспомнить, как Кремль сдавал братьев-славян сербов и союзнический Ирак. Ведь, не проголосуй Россия за резолюцию СБ ООН 1441, возможно, войны в Ираке и не было бы вовсе. Тогда официальная Москва приводила интересные аргументы, мотивируя сдачу своей позиции, возражающей против атаки на Ирак.
Косвенное согласие на военную операцию против режима Саддама Хусейна сопровождалось обширным списком российских пожеланий: право вето в НАТО, заключение договора по СНВ, конкретизация позиции США по использованию ядерного оружия, уведомление России об антитеррористической операции в Грузии, создание военных баз в Средней Азии только для антитеррористических целей, признание России как коспонсора на переговорах по Ближнему Востоку.
В список также можно добавить и гарантии США в отношении экономических интересов России в Ираке, которые Россия хотела бы сохранить, если там будет сменен политический режим.
То есть, просчитав на несколько шагов вперед, Кремль счел, что смена Саддама Хусейна, который отказывался допустить на военные объекты наблюдателей ООН, России так же выгодна, как и США с Великобританией. И, наконец, Россия своим решением якобы намеревалась подвигнуть Ирак все-таки согласиться на условия международного сообщества.
Что касается Ирана, то Россия поняла, что дальнейшая конфронтация с США не приведет ни к чему позитивному, и, несмотря на множество проблем с Вашингтоном, Москва, конечно же, проиграет это бессмысленное противостояние. Вместе с тем отношения с Ираном наполнены многими задачами, и им ничего не угрожает, так как, по предположениям Москвы, даже в случае самого грубого отношения к Ирану тот не станет дистанцироваться от России, которая необходима ему как ведущий поставщик вооружений, авиации и технологий.
То есть, Россия дала согласие в солидарном поведении с США и ведущими государствами Европы по проблемам Ирана, в том числе в Совете Безопасности ООН. А это в свою очередь уже привело к тому, что отношение Ирана к России стало предельно настороженным.
Это все привело к тому, что на фоне возможной изоляции и применения санкций в связи с ядерной программой, иранское руководство во внешней политике вынуждено было активизировать свои усилия на центрально-азиатском и кавказском направлениях.
В частности, в марте Тегераном была выдвинута идея создания модели интеграции Ирана, Турции, Ирака и Сирии по образцу Евросоюза. То есть о России ни слова. Кроме того, меджлис устами советника спикера парламента по внешней политике Хосейна Шейхольэслама заявил о готовности Ирана подписать договор о ненападении со странами региона.
Советник подчеркнул, что Иран готов подписать соглашение о ненападении со странами региона при условии ненападения этих стран на Иран, и отметил, что «США запугивают эти страны ядерной программой и ракетами Ирана для продажи им своего оружия».
Более того, в последние месяцы в Иране усилилась критика политической линии России по отношению к Ирану. С негативными высказываниями в адрес России выступают депутаты парламента, политические деятели, ученые, военные, представители государственных структур.
Одним словом, в Иране не удовлетворены нынешней политикой России, и негативные настроения продолжают усугубляться.
В позиции России также стали появляться более жесткие по отношению к Ирану моменты. Это выражалось также в высказываниях высших лиц государства. Суть российской позиции сводится к следующим моментам: Россию тревожат «ядерная политика» Ирана; РФ – за поиск компромиссного решения иранской ядерной проблемы; если же дело дойдет до введения санкций, то Москва за «умные» санкции, не вредящие жизненному уровню населения; санкции должны быть направлены только на обеспечение режима нераспространения ядерного оружия; Россия против изоляции Ирана, который обладает серьезными рычагами влияния и задача состоит в том, чтобы это влияние «внести в общую копилку и использовать в поиске конструктивных мирных решений в этом весьма взрывоопасном регионе».
Иными словами, Россия не будет защищать Иран на международной арене, если это будет противоречить ее интересам на других направлениях. Очевидно, что официальный Тегеран не готов принять такую позицию, поскольку исходит исключительно из своих представлений и задач. Так что между Москвой и Вашингтоном есть полюбовное соглашение в отношении Ирана и иранского атома.
Ведь не зря же, Россия дала понять, что не намерена поставлять давно согласованные ЗРК С-300 иранским военным. Одним словом, вопрос о поставке оборонного вооружения стал жертвой большой политики: проблемы отношения США к ядерной программе Ирана и российских военных поставок Тегерану взаимосвязаны.
Вот почему всё же удивляет реакция старшего советника президента США Гэри Сэймора на ситуацию с российскими поставками Ирану ЗРК С-300.
Тогрул Велиханлы