Иран, вслед за многими своими «соседями», вступил в период предвыборной кампании. Исламская Республика должна сменить президента, ведь Махмуд Ахмадинежад уже провел у власти два срока подряд, поэтому не может претендовать на этот пост вновь. Яркий и одиозный лидер, давно набивший оскомину странам Запада своей риторикой и настойчивостью в осуществлении стратегических планов, уходит, а на смену ему готовы прийти немало соотечественников – для участия в выборах зарегистрировались рекордные 686 кандидатов, однако до выборов дойдет от силы один из сотни. Сами выборы состоятся 14 июня.
О том, что изменится для Ирана и его соседей после выборов, рассказал Накануне.RU эксперт по Ближнему ВостокуАнатолий Эль Мюрид.
Вопрос: В Иране завершился этап регистрации кандидатов на пост президента, которых набралось почти семь сотен человек. С чем связан такой ажиотаж?
Анатолий Эль Мюрид: В Иране особенность избирательной системы такова, что заявления принимаются фактически неограниченно. Любой человек может подать заявление и на этом этапе фактически не существует каких-либо ограничений – необходимо лишь представить документы о том, что человек является гражданином Ирана. Этим объясняется большое количество избирателей, так было всегда, на прошлых выборах было около 500 заявлений.
— Можно ли сейчас выделить фаворитов гонки, основных претендентов?
— Есть три основные группировки: группировка, которая поддерживает Хаменеи (Великий аятолла Сейед Али Хосейни Хаменеи, президент Ирана в 1981-1989 годах, высший руководитель (рахбар) Ирана с 1989 года, – прим. Накануне.RU), группировка, которая поддерживает нынешнего президента Ахамадинежада, и «реформаторы». Все они – консерваторы, там нет либералов в нашем понимании, но «реформаторы» говорят о том, что нужны некие реформы, что нужно проводить более гибкую политику в отношении Запада и т.д. Согласно этим силам, можно выделить на этом этапе трех кандидатов.
Первый – это родственник Ахмадинежада Машаи (Исфандияр Рахим Машаи, занимал ряд государственных постов, в настоящее время – руководитель администрации президента Ирана, – прим. Накануне.RU). От «реформаторов», насколько можно понять, подал заявление бывший президент Рафсанджани (Али Акбар Хашеми Рафсанджани, председатель парламента в 1980-1989 годах, президент Ирана в 1989 – 1997 годах, – прим. Накануне.RU), и от людей, которые поддерживаются рахбаром, выдвинул свою кандидатуру нынешний мэр Тегерана Галибаф (Мохаммад-Багир Галибаф, бывший начальник полиции Ирана, мэр Тегерана с 2005 года, – прим. Накануне.RU). Там могут быть и другие кандидаты, но поскольку список очень большой, не совсем понятно, кто еще мог подать заявление. В принципе, в этом списке может быть еще один кандидат, Велаяти (Али Акбар Велаяти, министр иностранных дел в 1981-1997 годах, – прим. Накануне.RU), он тоже принадлежит к людям рахбара, но шансов у него не так много.
Собственно говоря, вот эти три человека – основные кандидаты, которые могут претендовать на что-то. Среди них совершенно точно Рафсанджани не пройдет, потому что его поддержка, скажем так, не очень велика. Поэтому, вполне возможно, что основная борьба будет между мэром Тегерана и руководителем администрации президента. Еще раз подчеркну, что сначала они должны пройти предварительный фильтр – там есть такой наблюдательный совет, который еще называют Советом целесообразности. Этот наблюдательный совет из 700 зарегистрированных кандидатов оставит самых достойных – тех, к кому нет претензий со стороны закона, к кому нет претензий со стороны религиозных организаций и т.д., отбор очень жесткий. На самом деле, останется не больше 10 человек. И только после этого уже можно будет говорить о том, кто реальный кандидат, а кто – нет.
Справка: В ходе выборов президента Ирана в 2009 году было зарегистрировано 475 кандидатов, до выборов было допущено лишь четверо: Махмуд Ахамадинежад, Мир-Хосейн Мусави, Мехди Карруби, Мохсен Резайи. Явка на выборах составила 85%, Ахмадинежад победил в первом туре, неабрав свыше 63% голосов. Кампания сопровождалась акциями протеста и беспорядками. После выборов произошли беспорядки, организованные сторонками Мусави, погибло несколько человек.
— Можно ли сказать, что между этими группировками есть принципиальные различия в видении внутренней и внешней политики или это, в большей степени, «борьба за настроения»?
— Там есть специфика, связанная с тем, что Иран – государство клерикальное. В силу этого, верховным руководителем страны является не президент, а именно рахбар, даже по конституции. Он – верховный главнокомандующий, за ним последнее слово в различных ситуациях и т.д., президент же у них, если мерить по нашим меркам – кто-то вроде премьер-министра, он второе лицо в государстве. В то же время, президент отвечает своим местом, своим постом за проводимую политику. Естественно, что Ахмадинежад не очень доволен ситуацией, при которой его полномочия очень сильно урезаны со стороны духовенства. Он хочет перераспределения полномочий. Он не против самого этого принципа, который называется «велаят-е-факих» – принципа верховенства духовной власти над светской, но он хочет именно перераспределения полномочий в пользу исполнительной власти. И все противоречия, которые там присутствуют, связаны именно с этим. У них нет разных взглядов ни на внутреннюю политику, ни на внешнюю политику, борьба идет за полномочия.
— Высказываются предположения о том, что Запад постарается использовать предвыборный период, чтобы «раскачать» ситуацию, и насколько я знаю, Вы их разделяете. О чем речь, какого рода действия могут быть предприняты?
— Дело в том, что это наиболее благоприятный для них временной интервал, потому что, на самом деле, борьба идет нешуточная. И естественно, американцы могут попытаться использовать это время для своих целей, просто потому, что другого времени у них не будет. Ситуация устаканится уже в середине июня и все войдет в более или менее нормальную колею. Так что, у американцев буквально месяц «на все про все».
— Выборы – это всегда и определенное подведение итогов правления предыдущего президента. Как бы Вы оценили 8 лет правления Ахмадинежада?
— Нужно сказать, что Ахмадинежад оказался довольно неплохим президентом в плане того, что там достигнуто, потому что нельзя забывать, что Иран все время, начиная с 1979 года, находится в блокаде. И ядерная программа запущена, в том числе по причине очень жесткого дефицита энергии, который очень сильно мешает развитию промышленности. Эта причина «съедает» каждый год 1,5-2% ВВП. Это довольно существенная сумма. Иран по своим доходам очень близок к России. Его прошлогодний бюджет составлял около $460 млрд – примерно столько же, сколько в России, при том, что население Ирана – почти 80 млн человек, тогда как у нас больше 140 млн. В каком-то смысле, они выглядят даже предпочтительней, чем мы. Поэтому, с учетом той обстановки, в которой находится Иран, итоги правления Ахмадинежада – вполне нормальные.
— Можно рассчитывать на то, что независимо от итогов выборов, Иран сохранит те же отношения с Россией, с Сирией, со своими соседями, какие есть сейчас?
— Радикальных изменений там не будет ни при каких обстоятельствах. В смысле национальных интересов, у них все в полном порядке. И потом, нужно понимать, что Иран – это не авторитарное государство, оно довольно демократичное, но со своей спецификой. И ситуация такова, что вся политика Ирана, все решения принимаются согласованно – и «реформаторы» и консерваторы разных течений приходят там к некому общему согласию. И даже если победит какой-то другой кандидат, более консервативный, например, он если и привнесет какие-то изменения, то они будут тактическими. Стратегически Иран будет сохранять все то же самое, что было и раньше. Ни ядерная программа, ни отношения с Израилем, ни отношения с Сирией – даже в принципе невозможно представить, что что-то изменится.
Сергей Табаринцев-Романов